автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Принципы развития неологии в младописьменных языках

Полный текст автореферата диссертации по теме "Принципы развития неологии в младописьменных языках"

ИНСТИТУТ СТРАН АЗИИ И АФРИКИ

ВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. М. В. ЛОМОНОСОВА

На правах рукописи

ГРОМОВА Нелли Владимировна

ПРИНЦИПЫ РАЗВИТИЯ НЕОЛОГИИ В МЛАДОПИСЬМЕННЫХ ЯЗЫКАХ (НА МАТЕРИАЛЕ ЯЗЫКА СУАХИЛИ)

Специальность 10.02.19 - Общее языкознание, социолингвистика, психолингвистика

Научный доклад по опубликованным трудам, представленный к защите на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 1994

Работа выполнена на кафедре африканистики Института стран Азии и Африки при МГУ

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор М. В. Софронов

доктор филологических наук И. Н.Топорова

доктор филологических наук, профессор Б, Ю. Городецкий

Ведущее учреждение — Восточный факультет Санкт-Петербургского Государственного Университета, кгфедра африканистики

Защита состоится « /У» ______ 1994 г. на

заседании специализированного совет^Д 002.17.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте языкознания РАН по адресу: 103009, Москва, Б. Кисловский пер., 1/12,

Научный доклад разослан « /К, ЧС,, __ П994 г.

Ученый секретарь спецсовета кандидат филологических иаук

3. Г. Исаеве

Доклад представляет собой обобщение исследований автора в области неологии, имеющих выход в решение широкого круга проблем не только лексикологического и словообразовательного характера. Неологизмы позволяют выявить тенденции дальнейшего развития языка, приводящие к структурной перестройке его основных лексико-грамматических разрядов.

Рассмотрение вопросов неологии проводится в основном на терминологическом материале, что представляется вполне закономерным, поскольку терминологическая лексика составляет более 50% словарей новых слов (Котелова 1978), по другим данным - 90% (Ковалик 1971). В современных африканских языках списки терминологической лексики в специальных отраслях знания постоянно и заметно пополняются несмотря на то, что большинство современных терминологий возникло сравнительно недавно и состоит преимущественно из одних неологизмов, на появление которых оказывают влияние как экстралингвистические факторы, так и внутриязыковые процессы.

Объектом исследования процессов неологии является язык суахили, межэтнический язык Восточной и Центральной Африки, число говорящих на котором превышает 50 млн. человек. В отличие от других африканских языков он используется не только на внутригосударственном уровне, являясь государственным языком Танзании и официальным языком Кении и Уганды, но и на уровне международного общения (суахили входит в число рабочих языков Организации Объединенных наций и Организации африканского единства). Всесторонний анализ неологизмов в языке суахили, путей их возникновения и приживаемости в лексической системе, их влияния на изменения на всех уровнях языка, позволяет прогнозировать тенденции развития других языков банту разного социального статуса.

Доклад опирается на следующие монографии и статьи автора:

1. Части речи в языках банту и принципы их разграничения. М., 1966. (7 ал.)

2. Лексикология и фразеология языка суахили (в соавт.). М., 1985. (6

а. л.)

3. Новое в лексике современного языка суахили. М., 1991. (10 ал.)

4. Учебник языка суахили (в соавт.), М., 1973. (28,2 ал.)

5 Русско-суахили учебный словарь (в соавт.), М., 1978. (27,8 а.л.)

6. Суахили-русский словарь (в соавт.), М., 1987. (70,5 ал.)

7. Теоретическая грамматика языка суахили. Морфология (в соавт.). 20 а.л. в рукописи.

8. Русско-суахили словарь (в соавт.). 50 а.л. в рукописи.

9. Краткий очерк сопоставительной грамматики русского языка и суахили (приложение к русско-суахили словарю). 5 ал. в рукописи.

10. О принципах выделения имени существительного в языке суахили II Африканская филология. Изд-во МГУ, 1965. (0,7 а.л.).

11. On formal features of category status of the root morphemes in Bantu languages (в соавт.) // Kiswahili, 45/1. Dar es Salaam, 1975. (0,6 а.л.).

12. The syntax of the "Infinitive" in Swahili II Proceedings of the Sixth Conference on African Linguistics. The Ohio State University, 1975. (0,5 а.л.).

13. О способах выражения атрибутивности в языках банту (в соавт.) // Тезисы первой научной конференции Восточного факультета по африканистике "Актуальные проблемы развития языков и литератур Африки". Л., 1975. (0,2 а.л.).

14. К вопросу о типологии семантики согласовательных классов в языках банту (в соавт.) // Тезисы дискуссии "Типология как раздел языкознания". М., 1976. (0,2 а.л.).

15. О соотношении категории класса и числа в банту. // Тезисы докладов 1 международного симпозиума ученых социалистических стран на тему: " Теоретические проблемы восточного языкознания". 4.1, М., 1977. (0,2 а.л.) .

16. Особенности релятивных конструкций в языке суахили (в соавт.) // Проблемы фонетики, морфологии н синтаксиса африканских языков. М., 1978. (1.5 а.л.).

17. О предикативности имени в некоторых языках банту. // Проблемы фонетики, морфологии и синтаксиса африканских языков. М., 1978. (0,5 а.л.).

18. О категории лица в языке суахили (в соавг.) // Вопросы африканского языкознания. М., 1979. (0,6 ал.).

19. О способах выражения атрибутивности в языках банту (в соавт.) // Вопросы африканского языкознания. М, 1979. (0,5 ал.).

20. Термилотворческая деятельность в Танзании. // Тезисы докладов III конференции африканистов "Африка в современном мире". М., 1979. (0,2 ал.).

21. О синтаксисе посткорневых морфем глагола в языке суахили (в соавт.) // Тезисы докладов на II международном симпозиуме ученых социалистических стран на тему: " Теоретические проблемы языков Азии и Африки". М., 1980. (0,2 ал.).

22. Пути формирования наречий в языке суахили // Там же. (0,1 ал.).

23. Нейтрализация категории класса во множественном числе в языках банту // ВМУ, № 3, 1981. (0,7 ал.).

24., Выражение субъектно-объектных отношений в простом глагольном предложении изъявительного наклонения (в соавт.) II Вопросы африканского языкознания. Вып. II. М„ 1983. (1 а.л.).

25. On correlation of the categories of Class and Number in some Bantu languages // Kiswahili, toi. 50/1. Dar-es-Salaam, 1983. (0,5 а.л.).

26. Толковый словарь языка суахили (в соавт.) // ВМУ, № 2, 1984. (0,3

а.л.).

27. Становление терминологии суахили (к истории вопроса) II IV Всесоюзная конференция африканистов. Африка в 80-е годы: итога и перспективы развития". Ч.Н. М., 1984. (0,2 а.л.).

28. Особенности глагольного словообразования в языке суахили // ВМУ, № 1, 1985. (0,8 ал.).

29. Инновационные приемы формирования терминологии в языке суахили // ВМУ, № 3, 1985. (0,6 ал.).

30. Некоторые типы стяжений при образовании сложных неологизмов в суахили // IV Международный симпозиум ученых социалистических стран по теоретическим проблемам языков Азии и Африки. М., 1986. (0,2 а.л.).

31. Языкознание (в соавт.) // Африка. Энциклопедический справочник. Т. I . М„ 1986 (1 ал.)'.

32. Гереро язык // Там же. (0,1 а.л.).

33. Основные способы образования терминов в языке суахили // История культуры народов Африки. Проблемы культурного строительства в Африке на современном этапе. Ч. II. М., 1986. (0,6 а.л.).

34. Пути формирования наречий в языке суахили // РгоЫешу yezykow Azji i Afriki. Warszawa, 1987. (0,6 а.л.).

35. О синтаксисе посткорневых морфем глагола в языке суахили (в соавт.) // Там же. (0,3 а.л.).

36. Отглагольное словообразование имен существительных в языке суахили (в соавт.) // Лексикология и словообразование африканских языков. М„ 1988. (1,5 ал.).

37. Некоторые особенности сложных именных неологизмов в суахили // Язык в Африке: лингвистические проблемы современной африканистики. Вып. I. М., 1988. (0,3 ал.).

38. Неологизмы-наименования лиц в языке суахили // ВМУ, № 4, 1988. (0,6 ал.).

39. Die Erweiturung der Funktionen einiger Nominalklassenprä'fixe in den Bantu-sprachen // Zeitschrift für Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationsforschung. № 41. Berlin, 1988. (0,8 ал.).

40. Неологизмы-наименования свойств и состояний в суахили // Африка. Культура и общество. М., 1989. (0,6 ал.).

41. Наименования свойств в языке суахили // Новое мышление в Африке. М., 1989. (0,2 а.л.).

42. Этноязыковые контакты банту и их отражение в терминологии языка суахили // Африка: культура и общество. Этносоциальные процессы. М., 1990. (0,7 ал.).

43. Гереро язык // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. (0,1 ал.).

44. Неологизмы в разряде прилагательных в языке суахили // ВМУ, № 1, 1992. (0,7 ал.).

45. Vitenzi vipya katika Kiswahili H Kiswahili № 57, Dar-es-Salaam, 1992. (1 ал.).

46. Majina ya watu // Mulika, № 42. Dar-es-salaam, 1992. (0,7 ал.).

47. "Малый русско-суахили словарь" Г.К. Данилова // Восток, № 2 , 1994. (0,5 ал.).

48. Uchunguzi wa Kiswahili katika Urusi // Swahili Forum. Koeln. (0,7 ал., в печати).

Наряду с опубликованными материалами для исследования привлекались данные, полученные в результате полевой работы автора в Танзании. Результаты проведенных исследований докладывались и обсуждались на научных конференциях и симпозиумах, среди которых Всесоюзные конференции африканистов (М. 1974,1979, 1984, 1989), Международные симпозиумы ученых-востоковедов социалистических стран (М. 1977, Варшава 1980, Берлин 1983, Ханой 1986), сессии Научного ^Совета по проблемам Африки (Ленинград 1983, 1986, 1987, 1988, 1991, 1993), Международная конференция суахилийских писателей (Дар-эс-Салам, 1978), VII Международный суахилийский коллоквиум (Байройт, ФРГ, 1994) и некоторые другие.

Идеи и результаты исследований нашли практическое применение при редактировании ряда сборников коллективных работ ("Вопросы африканского языкознания". М.,1979; "Вопросы африканского языкознания". Вып. II. М.,1983; "Лексикология и словообразование африканских яыков". М.,1988), в ряде энциклопедических и справочных изданий, например, таких как "Африка. Энциклопедический словарь", "Лингвистический словарь", а также в преподавании языка суахили. Были подготовлены и прочитаны в ИСАА при МГУ лекционные курсы "Введение в африканистику", "Теоретическая грамматика языка суахили", Лексикология и фразеология языка суахили", "История языка суахили",

спецкурсы "Сравнительная грамматика языков банту", " Части речи в языках банту", "Новое в лексике и грамматике языка суахили" и др. Курсы лекций по теме научного доклада были прочитаны также в Дар-эс-Саламском, Варшавском и Лейпцигском университетах.

Введение

Новые слова обнаруживаются в языке на всех этапах его существования, но наиболее активным становится этот процесс в периоды общественных преобразований, которые вызывают к жизни новые понятия, требующие своей номинации. Исследования лексики языков развивающихся стран Африки обнаруживают характерный для языков с широким коммуникативно-функциональным статусом так называемый "неологический бум". Эти процессы особенно усиливаются в тех языках, престиж которые качественно изменяется в связи с социально-экономической ситуацией, складывающейся после получения независимости африканскими странами в последние 25-30 лет. Для того, чтобы национальный язык смог стать эффективным средством внутригосударственного общения, он должен обладать, в первую очередь, богатым лексическим инвентарем, позволяющим обслуживать все функциональные сферы социально-экономической и культурной жизни той или иной страны.

При этом парадокс нынешней языковой ситуации в большинстве освободившихся стран заключается в явной диспропорции между престижным положением западных языков как средств официального общения, обладающих максимальным диапазоном на шкале социальных функций, и незначительностью их проникновения в социальную структуру населения (в Танзании примерно 10-15% населения владеют английским языком, см. \Vhiteley 1969). Вместе с тем расширение сфер использования национальных языков способно привести к дальнейшему ограничению функций западноевропейских языков, превращению их в языки международных контактов и сотрудничества, о чем свидетельствует пример Индии, Бирмы, Танзании, Эфиопии, арабских стран (Чередниченко 1988) .Таким образом, появление огромного количества новых слов и их широкое распространение обусловливается прежде всего экстралингвистическими факторами. Воздействие общества на развитие языка проявляется на разных уровнях и в различных формах, в частности, общество располагает возможностями для расширения социальных функций языка путем создания письменности, организации обучения, издания литературы; оно в состоянии осуществлять любые целесообразные действия, касающиеся усовершенствования или нормирования морфологической, синтаксической,

лексико-семантической систем языка, общество вправе регулировать процессы взаимодействия языков, например, направлять должным образом иноязычные заимствования и т.п. (Дешериев 1977).

В Танзании работа по обогащению словарного состава языка суахили ведется под эгидой Национального Совета языка суахили, правительственного учреждения, организованного в 1967 г., хотя для стран Восточной Африки работа по оснащению языка научной терминологией во всех областях знания не является принципиально новой. Еще до получения независимости странами Восточной Африки язык суахили играл значительную роль в их культурной и социально-экономической жизни. Он считался официальным языком Германской Восточной Африки и использовался как местными чиновниками-африканцами, так и немецкими колониальными властями. Английская колониальная администрация продолжала внедрять язык суахили как язык межэтнического общения в систему начального образования и местного управления. В 1930 году был создан Межтерриториальный языковой комитет, одной из задач которого было достижение единообразия в использовании существующей и вновь образованной общеупотребительной и терминологической лексики. 11а страницах издаваемого Комитетом журнала высказывали своп мнения по этим вопросам такие известные африканисты как Г. Брумфильд, Ф. Джонсон, Э.Хеддон, X. Ламберт, К. Док, Р. Сноксал, А. Такер, В. Вайтли, Э. Дамман и многое другие.

Национальный совет суахили в первые годы своего функционирования сформулировал принципы терминологической деятельности. Эти принципы формирования терминологии носили чисто пуристический характер и сводились к следующим основным пунктам: при терминотворчестве следует использовать: а) средства собственно языка суахили; б) средства языков банту в целом; в) средства других африканских языков независимо от их генетической и типологической принадлежности; г) и лишь в крайнем случае допускалась возможность использования заимствований из неафриканских языков. Подробный анализ терминологической деятельности Национального совета суахили обнаруживает, однако, что наиболее строго эти условия соблюдались лишь в первый период существования этой организации. При этом можно констатировать три вида пуризма в термнногворческой работе.

Первое, чисто пуристическое направление, наиболее ярко представлено в статьях и терминологических словниках Х.Акнды, который настоятельно пытался создать терминологию только за счет внутренних ресурсов языка суахили даже в тех случаях, когда вводимое терминируемое понятие, реалия

и т.п. имеет интернациональное наименование. Так, например, описательными оборотами передавались названия лекарственных препаратов, медицинские и биологические термины и т.п. ( АМа 1973).

Второй вид пуризма представляет собой принцип оснащения языка суахили неологизмами и терминологией, предложенной танзанийским исследователем К. Тему. Чтобы полностью избежать заимствований, он предлагает создание искусственной терминологии путем компьютерного построения слова-термина по имманентно присущим языку Суахили фонетико-просодическим моделям. Полученному таким образом слову остается приписать то или иное терминологическое значение. Если результаты работы X. Акиды вводятся в современные терминологические словари, хотя и проблематично, закрепятся ли они в речевой реализации, то способ терминотворчества, предложенный К.Тему, не используется пока в практике создания терминологических словарей в Танзании (Теши 1982).

Третьим, псевдопуристическим, направлением можно назвать стремление заменить вошедшие в язык термины английского происхождения арабскими словами, получающими терминологическую нагрузку. При этом данные арабизмы не осмысляются как иноязычные в силу их фонетической и морфологической адаптации, а также давней традиции их функционирования в языке суахили. Так, например, в терминологических словниках многие по происхождению арабские слова подаются как чисто суахилийские без пометы, указывающей на их действительную языковую принадлежность. Псевдопуристической является также тенденция панафриканнстического метода создания терминологии для языка суахили. В данном случае считается корректным заменять интернациональную терминологию заимствованиями из других языков банту, что в какой-то мере обосновано и оправдано генетическим единством всех языков банту, к которым относится язык суахили. Однако иррелевантной с точки зрения пуристической позиции является попытка создания терминологических систем путем заимствования из небантуских языков (луо, амхарского, хауса, йоруба, акан и др.) , которые, с одной стороны, и генетически, и типологически так же далеки от языков банту, как и индоевропейские языки, а с другой стороны, терминологическое оснащение этих языков находится примерно на той же стадии формирования, что и в языке суахили.

Пуризм в терминотворчестве является проявлением принципа максимальных расхождений, который заключается в том, что из языка пытаются изгонять все интернациональные или заимствованные из других языков термины. Это происходит не только в языках Африки. В разработке

терминологии языков народов СССР широко использовались самые разнообразные приемы, лежащие между двумя диаметрально противоположными принципами максимальных и минимальных расхождений. По мнению некоторых отечественных терминологов, предпочтение следует отдавать принципу минимальных расхождений, который ведет к общему источнику новых терминов в ряде языков, к унификации терминологии на основе единого источника (Бертагаев 1961).

Традиционные способы терминообразования

Терминология, являясь подсистемой общелитературного языка, имеет "многообразные и тонкие связи с общелитературным лексическим фондом, который питает ее своими неисчерпаемыми запасами для номинации новых специальных понятий, формирует средства и способы практического терминообразования, подчиняет развитие терминологической лексики основным своим законам и тенденциям" (Даниленко 1986, 9). Так же, как и в языках других типологий, формирование терминологической лексики в современном суахили осуществляется двумя основными способами, характерными для словообразования в целом: 1) образование терминов средствами языка суахили; 2) заимствования из языков банту Танзании, диалектов языка суахили и различных иностранных языков.

Терминообразование путем использования внутренних ресурсов языка суахили представлено тремя способами номинации: лексико-семантическим, морфологическим и лексико-сннтаксическим.

Лексико-семантический способ, или семантическая деривация, т.е. приме::-'ние общенародной лексики в специальном терминологическом значении, широко используется современным языком суахили. Актуализация этого традиционного способа вторичной, по-существу, номинации объясняется его экономностью, поскольку в распоряжение терминологии поступает готовый лексический материал, не требующий дополнительного оформления грамматическими показателями. "Терминологическая спецификация обыденного слова" (по выражению A.A. Реформатского) заключается в том, что слово из неспециальной части словарного состава приобретает терминологическое содержание в той или иной терминосфере, где его значение однозначно, четко определено и ограничено, например,: ирео "верхняя точка, вершина1' - (лит.) "кульминация (произведения)", mdomo "рот" - (воен.) "дульный срез".В данном случае действует также метонимический и метафорический переносы значения, позволяющие использовать "готовые" слова с новой референтной отнесенностью.

Некоторые слова общенародной лексики, в том числе и заимствованные ранее, приобретают терминологическое значение при употреблении их в устойчивых терминологических словосочетаниях, например: utosi wa dunia (геогр.) "зенит" - utosi "макушка, темя", dunia (араб.) "мир, земля".

Способ приобретения терминологического значения в рамках устойчивых терминологических словосочетании примыкает к способу образования новых терминов описательным путем, т.е. к лексико-синтакснческому способу, например: upeo wa macho (геогр.) "горизонт" -ирео "верхняя точка", macho "глаза", aina ya maneno (грам.) "часть речи" -aina (араб.) "вид", maneno "слова".

Как известно, в словообразовании существуют два типа деривационных отношений: 1) деривационные отношения модификационного типа, которыми производящая и производная основы связаны в том случае, если при словообразовании не происходит перехода из одной части речи в другую; 2) деривационные отношения транспозиционного типа, когда словообразование сопровождается переходом из одной части речи в другую (Белошапкова 1982, 18). .Лекснко-семантнческий и лексико-сннтаксический способы словообразования в языке суахили представляют деривационные отношения модификационного типа.

Морфологический способ терминообразования, наиболее продуктивный в современном языке суахили, передает деривационные отношения транспозиционного типа. Он представлен аффиксацией и частично словосложением.

При образовании новых терминов-существительных от других частей речи используются префиксы любого класса, предметного или предметно-грамматического, поскольку префиксы чисто грамматических классов 15-18 не принимают участия в словообразовании, например: mrasimu "бюрократ" (I кл.), urasimu "бюрократия" (II кл.) от -rasimu "делать копию"; kikanyago "педаль" (7 кл.) от -kanyaga "наступать на что-либо".

При образовании терминов от слов, принадлежащих к именным лексико-грамматическнм разрядам, т.е. от имен существительных, прилагательных, числительных и местоимений, используется только префиксальный способ, так как именные основы не принимают суффиксов, например: kunguni "клоп"—> uknnguni "паразитизм", рекее "единственный" --> ирекее "индивидуализм", -moja "один" —> umoja "единственное число". Грамматическая семантика словообразовательных именных суффиксов, участвующих в образовании терминов, также разнообразна. Если суффикс -о участвует в образовании неодушевленных имен существительных и,

следовательно, не может употребляться в сочетании с префиксами 1/2 класса, то другие суффиксы, в частности, -i, -ji, -vuJ-fu, более свободно сочетаются с префиксами любого предметного класса, в том числе и 1/2 класса.

В современном языке суахили суффиксы оформляют преимущественно глагольные корни/основы. Исключением является дериват mwenyeji "владелец" и его фонетические варианты mwenyezi и mwenyi , образованные от о ..

корня -епуе, котрыи можно этимологизировать как недостаточный глагол,

но в современном языке он входит в замкнутую серию местоименных

корней. В языках банту именные словобразовательные суффиксы могут

присоединяться также и к именным основам: indoda "мужчина" - indodana

"юноша". В языке суахили таких продуктивных суффиксов нет, но

существование ряда имен существительных, которые в современном языке

о

воспринимаются как непроизводные, позволяет предпложить,что языку суахили также была свойственна система отыменного суффиксальною образования существительных, ср.: baba "отец", babu "дедушка", > babe "сильный человек", что подтверждается неологизмом kisawe "эквивалент, синоним" от sawa "равный" (ki+saw(a)+e).

Следует отметить , что употребление суффикса в том или ином отглагольном деривате обязательно сопровождается и его префиксальным оформлением, т.е. такой способ словообразования можно назвать конфиксальным.

Словосложение - один из терминообразовательных приемов, ставший продуктивным особенно в последние годы. Существует несколько традиционных словообразовательных моделей, по которым создаются рюжные слова - новые термины.

Наиболее простой является модель аппозитивного сложения двух или более грамматически целыюоформленных полнозначных существительных, соединенных между собой по типологически нехарактерному способу синтаксического управления в языках банту, а именно способу примыкания, например: Katibu Msaidizi "секретарь-помощник", Mchumi Mwandamizi "старший экономист" (букв, "экономист-старший"), шапепо pacha "сложные слова" (букв, "слова-близнецы"), pembemraba "квадрат" (букв, "угол-клетка") и т.п. При этом именно нарушение имманентных синтаксических связей позволяет назвать подобные образования словами независимо от способа их написания - слитного или раздельного. Такое сложное слово-термин воспринимается как лексическое целое и в синтагме функционирует как отдельное слово. В этом случае одному, целостному понятию соответствует расчлененное наименование, элементы которого в отдельности

не передают соответствующего значения. Второй компонент таких сложении уточняет препозитивное имя, дает ему атрибутивную характеристику.

К аппозитивному сложению тяготеют лексемы, образованные по модели: отглагольное имя существительное (сохранившее глагольное управление несмотря на наличие в нем именного словообразовательного суффикса) плюс прямое дополнение, например: mpiga ramani "картограф" от -piga "бить" + ramani "карта", mweka hazina "казначеи" от -weka "класть" + hazina "казна". Отглагольное слово структурирует цепочку слов: без зависимого компонента отглагольное бессуффиксальное существительное, образованное от переходного глагола, семантически недостаточно.

Сложное слово-термин может быть образовано путем сочетания существительного и его определения, т.е. прилагательного, числительного и т.п., оформленного по классу данного существительного, например: pembetatu "треугольник", pembebutu "тупой угол", pembekali "острый угол", где pembe (9/10 кл.) "угол", tatú "три", butu "тупой", kali "острый". Функционирование таких сложных слов на синтагматическом уровне в качестве отдельной единицы фиксируется и в их орфографическом изображении, т.е. в слитном написании.

Кроме приема соположения двух или более существительных (модель N1+N2) и приема сочетания существительного и его определения (модель N+A) в современном суахили применяется еще один терминообразовательный способ, сущность которого заключается в усечении элементов словосочетания, грамматически значимых. Этот прием приходит па смену описательному способу, базировавшемуся, в основном, на трехчленных словосочетаниях статус конструктус, например: mwana wa hewa "сын воздуха" и mwanahewa "летчик", mali ya asili "богатство природы" и maliasili "природные ресурсы" и др.

Большое значение для формирования терминологии в суахили имеют заимствования. Главными источниками заимствования терминологической лексики для суахили по-прежнему являются арабский и английский языки.

В одних терминосферах отдается предпочтение арабскому языку, в других - английскому. Иногда встречается двойное заимствование, например: "гласная фонема" - irabu (араб.), vokali (англ.), "проза" - nathari (араб.), prozi (англ.), "драма" - tamthiliya (араб.), drama (англ.).

Инновационные приемы формирования терминологии

Целенаправленный, а в некотором отношенин и искусственный характер формирования терминологической лексики в суахили приводит к

использованию не только традиционных, характерных для словообразования в целом, но и некоторых инновационных приемов. Появление особых приемо» и тенденций терминообразования, отличных от таковых в общелитературном языке, закономерно и объясняется функциональной самостоятельностью языка науки и техники (Даниленко 1981).

В терминотворчестве языка суахили, как и любого другого языка, фиксируются практически все те лексико-семантические и грамматические процессы, которые характеризуют лексику вообще, но со своими специфическими чертами реализации этих процессов. Создается известное противоречие между сознательным, искусственным влиянием на терминологию извне посредством упорядочения, стандартизации и т.н. и естественным развитием ее как части национального языка.Такая специфика терминообразования делает продуктивными некоторые инновационные приемы, не характерные для общелитературного словообразования.

Так, определенная тенденция к специализации словообразовательных морфем проявляется в суахили в дифференциации аффиксов между общелитературным и терминологическим словообразованием. При выборе того или иного аффикса в качестве терминообразующего к его "семантической специализации" предъявляются более строгие требования. Показательным примером в данном отношении служит предложенная танзанийскими учеными замена суффикса -о суффиксом -1 в ряде лингвистических терминов.

Для термина "аффикс" суахилийскими языковедами было предложено слово ^ашЫзЬо от Ш- + -атЫз11(а)+ -о и этот термин использовался в течение ряда лет при чтении лингвистических дисциплин в университете и средней школе, а также при составлении соответствующих учебных пособий (Кар^а 1977). Однако в сознании говорящих на языке суахили грамматическое значение суффикса -о связано с идеей пассивности ("то, что сделано", "то, чем делают", т.е. значение результата действия или орудия действия) по сравнению с активным значением суффикса м ("тот, кто делает", "то, что делает"). После дискуссии 1976 года, в которой принимали участие представители Танзании, Кении и Уганды, лингвистическая терминология была уточнена. В частности, термин 1иатЫз1ю "аффикс" был заменен на к1атЫзЫ. По такой же словообразовательной модели, а именно: префикс 7 кл. к)- + корень/ основа глагола + суффикс -1, образованы термины к1е1ег1 (вместо к1е1его) "наречие", ккепг1 "глагол", кнп£1г1 "междометие", кшп£ашзЫ "союз".

За данной моделью в образовании лингвистической терминологии закрепляется значение номинации функциональных классов (например,

частей речи) и элементов, оформляющих структуру высказывания. Суффикс -i видоизменяет свое агентнвное значение, приобретая значение маркера функционального класса, сравни: kiwakilishi "местоимение", kionyeshi "демонстратив", kimilikishi "посессив", kirejeshi "релятив".

Подобные уточнения грамматической семантики можно наблюдать и в системе именных префиксов, используемых в терминообразовании. Гак, термин "основание (треугольника)" был переведен на суахили словом tako "седалище". Это слово 5 класса, одним из грамматических значений префикса которого (в данном случае нулевого) является значение аугментативиости /пейоративное™, ср., например: mtoto " ребенок" ( 1 кл.), tolo "детина" (5 кл.). Поэтому термин tako мог восприниматься носителями языка как нечто неопределенно большое. В дальнейшем для образования этого термина стал использоваться префикс 7 класса ki- , грамматическая семантика которого содержит значение димннутнвности.

Нормативность подобных образований "устанавливается не путем соответствия существующим моделям системы общелитературного словообразования, а посредством практической апробации терминологических средств словообразования и общего соответствия их структуре языка науки, его лексического состава и способов термннообразования" (Даниленко 1981, 14). Словообразовательный конфикс ki-...-i оказывается весьма продуктивным в современной лингвистической терминологии, в то время как в общелитературном словообразовании он находится в числе менее продуктивных по сравнению с конфиксом m-...-¡, образующим номинации деятеля, агента действия.

Инновационные приемы образования терминов в суахили наиболее четко прослеживаются на уровне словосложения. Новые термины могут быть образованы по традиционным моделям, основными из которых являются N1+N2 (имя существительное + имя существительное, например: mame-Bantu "прото-банту", mwanahistoria "историк"), N+A (имя существительное + прилагательное, например: pembenyingi "многоугольник".

По существу, модель N1+N2 представляет собой двухосновную композицию, возникшую в результате усечения посессивного форманта словосочетания, ср.: elimuuyoga "микология" и elimu ya uyoga "наука о грибах", гае второе словосочетание является дефиницией понятия. Подобные сложные слова пополняют разные терминосферы, но особенно насыщенной ими является область номинаций различных отраслей знания. По модели: elimu + название предмета науки - легко образовать отсутствующую в суахили терминологическую лексику: elimumimea "ботаника", elimumadini "минералогия".

Еще одним шагом в дальнейшем сжатии элементов сложного слова-термина является усечение слогов на стыке двух слов, например: usumakumeme "электромагнетизм" < usumaku "магнетизм" + (wa) + (u)meme "электричество", seheduara (матем.) "дуга" < sehe(mu) "часть" + (ya) + duara "круг"; matungazi (геогр.) "террасы" < matu(ta) "грядки" + (ya)+ngazi "лестница", elinafsi "психология" < eli(mu) "наука"+(уа) +nafsi "душа".

В ряде случаев отмечается усечение финального слога второго компонента сложного термина, например: udongoju "пахотный слои почвы" < udongo "почва" (wa) ju(u) "верх" (букв, "верхняя почва"), udongochi "подпочва" < udongo "почва" (wa) chi(ni) "низ" (букв, "нижняя почва").

Способ соединения начального сегмента одного слова с конечным сегментом другого определяется в лингвистике как "телескопический способ словообразования". Как предполагает А.Ф. Журавлев, телескопическое словообразование в русском языке "возникло благодаря влиянию английского языка, где оно занимает хотя также периферийное, но более заметное, чем в русском, место " (Журавлев 1982). Вероятно, и в языке суахили телескопический. способ словообразования обязан своим существованием влиянию английского языка при том, что продуктивность данного способа весьма значительна в современном суахили.

Рамки модели N1 + N2 могут быть расширены за счет введения третьего компонента N3 также с усечением согласовательных формантов и слогов на стыке двух слов, например: vishipajavu (бот.) "нервация, жилкование" < vishipa "жилки" (vya) ja(ni) "лист" (la) (wa)vu "сеть".

Еще один способ аббревиации заключается в частичном сокращении словосочетания. Так, производное слово может состоять из начального слога первого слова плюс грамматическая предкорневая морфема второго слова Ьлюс целое третье слово. Такой способ сокращения базируется на релятивном предложении типа mtu asiye na haya "человек он - не -который со стьгдом" = msihaya "наглец, бесстыдник", где элидируются все

___________согласовательные элементы, а именно: __ субъектный приглагольный

показатель 3 л.ед.ч. а-, релятивный показатель 1-го класса 3 л. ед.ч. -уе, а также союз па. По-существу, в данном случае представлена инновационная словообразовательная модель одушевленных имен существительных, семантическая характеристика которых содержит указание на отсутствие у данного лица некоего предмета (в широком смысле слова), названного вторым существительным словосочетания. Эту словообразовательную модель схематически можно представить следующим образом : PRm + si + N. В последнем по времени "Толковом словаре языка суахили" (Kamusi 1981)

приводится ряд существительных, образованных по такой модели, например: msikwao "космополит", msiwana "бездетный человек", msimacho "слепец".

В ряде случаев аббревиатурный термин образуется из сокращения слов, не связанных какими-либо грамматическими отношениями. Так, танзанийский лексикограф Х.Акида приводит пример номинации лекарства amphetamine на языке суахили. Поскольку аналогичного названия нет в медицинской терминологии суахили, лексикограф в содружестве с профессионалами-медиками пытается передать его значение средствами языка суахили и предлагает три слова, которые обозначают основные характеристики препарата: он усиливает процессы возбуждения (shamirisho), приводит к повышению работоспособности организма (mwili), уменьшает потребность в еде (mlisho). В результате сокращения этих трех слов и оформления полученной основы префиксом ki- образовался новый термин kishamwilisho от ki + sha(mirisho) + mwi(li) + (m) lisho (Tafsiri 1985). Такой прием терминообразования представляется наиболее экономичным и семантически емким, но вряд ли целесообразным с точки зрения информативности.

В целом терминообразование путем усечения грамматически значимых элементов на стыке' компонентов сложного слова находится в рамках модели N1+N2, где число составляющих ее существительных может быть выше, чем два. В то же время в терминообразованин реализуются принципиально новые модели. Так, в общелитературном словообразовании не фиксируется модель N+V (имя существительное + глагольная основа, не осложненная каким-либо грамматическим показателем), например: barazama "откос" (-zama "опускаться, погружаться"). Такая модель логически возводима к придаточному релятивному предложению, в котором опускается показатель времени и все другие согласовательные морфемы, в данном случае приглагольный субъектный показатель и релятивный аффикс, например: fasihizungumzwa "фольклор" от fasihi (inayo)zungumzwa (букв, "литература она-которая-разговариваема"), barazama "откос" от bara (lililo)zama (букв, "суша она-которая-погрузилась").

Частотность данной модели N+V в современном языке суахили позволяет говорить не только о ее инновационном характере, но и о ее продуктивности . При этом глагол может быть представлен как исходной формой, например: tabakatawala "правящий класс" (-tawala "править"), так и любой из производных форм или их сочетанием, например: kipashio kopwa (-kopwa "быть заимствованным", пассив) "заимствованный элемент", kizuiakwamizwa (-kwamizwa "быть препятствуемым", статично-направителыю-каузативно-пассивная форма) "аффрикат" и др.

Компонент V может быть расширен за счет прямого дополнения (в том случае, если это переходный глагол, например: "трансформационная грамматика" sarufi geuzamaumbo (-geuza maumbo "изменять формы"), "лаудативный суффикс" kiambishi emeshamaana (-emesha maana "улучшать значение") и др.

Следующей новой моделью, по которой образуются термины, является редкая, но тем не менее представляющая интерес модель C+N, где С -отрицательная копулятивная связка, например: sivina "белый стих" от si vina "это-не-есть рифма". Такой термин воспринимается как существительное 5 класса (мн.число masivina "белые стихи").

Таким образом, терминообразование, реализуя и актуализируя заложенные в системе языка словообразовательные возможности, демонстрирует большую, чем в общелитературном языке, вариантность моделей и словообразовательных приемов. Продуктивными в языке суахили станс-тся те грамматические средства, которые в состоянии обеспечить вызванную развитием науки и техники потребность в номинации новых предметов или новых явлений.

Что касается заимствований, то заимствованное слово оформляется в соответствии с требованиями фонетической системы языка суахили, в частности, закон открытости слога требует употребления конечного гласного, например: prose [prous] > prozi, idiophone [idioufoun] > idiofoni. Приведенные примеры - непосредственное заимствование терминологического наименования, где возможны лишь незначительные фонетические преобразования. При адаптации языком суахили иноязычных заимствований могут использоваться дополнительные морфологические средства образования терминов. Так, при образовании терминов от английских заимствований отмечается появление инновационного суффикса -'¡aJ-a, не реализуемого в системе суахилийского именно го словообразования, ср: keinia "химия" (англ. Chemistry), fizikia "физика" (англ. Physics), biolojia _________"биология" (англ. Biology), hebaria "гербарий" (англ. Herbarium) и др.

Есть все основания полагать, что приведенные заимствования, как и многие другие номинации различных систем и областей знания, вошли в язык суахили именно через английский язык, поскольку они широко использовались лишь в системе школьного образования, начиная со времен английской колонизации Восточной Африки. В пользу этого предложения говорит фонетическая форма заимствования, ср., например: phisike (греч.), phisics (англ.), phisiya (араб.). Возможно, что некоторые единицы термнноснстемы были заимствованы непосредственно из арабского языка, например: "химия" (араб. Al-kimiya), где суффикс -ia имеет значение

абстрактности. И, наконец, появление нового элемента -¡а/-а в словообразовательной системе суахили можно объяснить как результат использования интернациональных (греко-латинских) средств образования терминов, где этот суффикс участвует в образовании "имени бытия и распространения" или разнообразных имен действия (Юшманов 1939, 676678). Таким образом, не исключая различных путей этимологизации этого суффикса, следует подчеркнуть, что в подсистеме собственно суахилийских средств терминообразования возникает специальный терминоэлемент, используемый при номинации различных наук, понятий, категорий и т.п. Активно используется этот суффикс при образовании лингвистической терминологии, например: ¡эНЫн "термин" - ¡вШаЫа "терминология", Ьотошпн "омоним" - 1ютотгша "омонимия"; ка1е£опа "категория", апа1о^а "аналогия", ка^гаПа "каллиграфия" и др.

Заимствованные интернациональные терминоэлементы довольно легко сочетаются с собственно суахилийской лексикой, образуя "гибридные" по составу слова-термины, например: гш'ай^атта "гамма-лучи", ткакатао аГег! "атеросклероз" и др.

Совершенно новым феноменом в словообразовательной системе языка суахили представляется заимствование словообразовательных элементов. Речь в данном случае идет о суффиксоиде -гезЬеш, который осознается носителями языка суахили именно в таком качестве и вычленяется в заимствованном из английского языка слове а(~пкапа1ге5Ьеш=а1'п'кашге511еш "африканизация". По аналогии с этим заимствованием от исконно бантуского слова псЬ^и "товарищ, брат" с помощью суффиксоида -гевЬеш образован окказионализм псй^нгезЬеш "обращение друг к другу со словом "товарищ" (а не "господин", как было до получения независимости). Подобных одноконструктных новообразований в языке сравнительно мало. Модель их образования не типична для суахили. И все же "только в том случае, когда в заимствующем языке с помощью выделенного словообразовательного элемента образовано хотя бы одно слово, неважно -из исконного или также заимствованного материала - мы можем говорить о суффиксах, префиксах или других элементах применительно к данному языку" (Лотте 1982, 110-111).

Интересно отметить, что заимствованному суффиксоиду -геБЬеш в современном языке суахили соответствует суффиксоид -¡вИа^, используемый при образовании дериватов от именных основ. Суффиксоид -¡вИа^ состоит из двух суффиксов: -¡зЬа - каузативный глагольный суффикс и -именной суффикс. Но поскольку промежуточное словообразовательное звено (отыменной производный глагол с суффиксом -¡вЬа) не зафиксировано

в имеющихся терминологических словниках и словарях, представляется возможным вычленить именно такой суффиксоид, например: nomino "имя существительное" -> unominishaji "субстантивация", leksika "лексика" -> uleksikishaji "лексикализация", nazali "назальный звук" -> unazalishaji "назализация" и др. (Kamusi 1990). Исходное существительное может быть также производным, образованным от каузативного глагола с суффиксом -isha, к которому присоединяется суффиксоид -ishaji: uvuniishishaji "адъек.нвизация" от kivumishi " прилагательное", т.е. u-vum(a)-ish(a)+ishaj¡.

Как новое явление для суахили следует отметить заимствования из местных этнических языков банту, которые стали проникать в суахили только после получения независимости Танзанией. Исследователи языковой ситуации в странах Восточной Африки отмечают, что если языку суахили противостоят местные языки, а также английский, использование любого из этих языков становится не только функциональным в той или иной сфере: язык начинает эмоционально ассоциироваться с этой сферой, приобретая символическую значимость, что может использоваться и в политических целях. Так, язык суахили ассоциируется с независимостью и формированием государственности, английский язык, как язык колонизаторов, предстоит отвергнуть, местные же языки несут на себе печать племенного мышления. В то же время среди африканских социолингвистов получает распространение идея о том, что истинно национальное можно отразить только через посредство автохтонных языков, так как суахили — язык, чуждый местной культуре, а английский обслуживает лишь административно-экономическую сферу (Поломе 1982).

Использование терминов-заимствований из разных бантуских языков Танзании проводится целенаправленно, и их число постепенно увеличивается. Заимствованная бантуская терминологическая лексика пополняет разнообразные термнносферы, например: shiganga (5 кл.) "валун" из языка сукума, ngeli (9 кл.) " именной класс" из языка хайя, njeo (9 кл.) ----------"время (грамматическое)" из диалекта кимтангата и др___________________________________

Отношение к использованию интернационализмов в последнее время со стороны су'сшиишскнх терминологов стало более терпимым. Описательный способ выражения понятия, передаваемого термином-словосочетанием или термином - сложным словом, является в большинстве случаев данью пуристическим тенденциям части суахилииских терминологов, желанием перевести тот или иной термин на суахили, что изолирует специалистов Танзании от широко принятой международной терминологии. Научный подход к вопросам терминотворчества допускает освоение интернационализмов развивающимся языком. В поддержку этой точки

зрения выступают некоторые современные танзанийские ученые, считающие целесообразным использовать "суахилизированный" вариант интернационального термина: р1агтас1е8та "плазмодесма" вместо кнтсЬетЬе (букв, "нить клетки"), Ыс1го1горштп> "пшротропизм" вместо иЬасШШаН (букв, "изменение состояния") (Тети 1982, 10).

Некоторые танзанийские языковеды предлагают по-новому решить проблему пополнения словаря суахили научно-техническими, социально-экономическими и другими терминами, выступая за использование компьютера для создания по существующим фонетико-слоговым моделям новых слов. Так, используя модель СУСУСУ, можно образовать не зафиксированное в словарном составе суахили слово раМо, модель С\уУСУСУ -ЬигекасН и т.п. Если придать образованному таким способом слову определенное значение, то оно может функционировать в языке как термин, например: "производство", кшапв! "производить" Если слово ЬхмекаШ считать существительным 5/6 классов (мн. число таЬшекасй), то оно может быть базой для словообразовательного ряда: иЬ\уека(П (11 кл.), тЬ\уека(К (1 кл.) и т.п. ( Тети 1972, 3).

Идея "машинного" словотворчества неоднократно высказывалась в статьях и докладах К. Тему. В качестве иллюстрации он приводит списки двусложных "слов", образованных компьютером. Из 12100 таких единиц, составленных по модели СУСУ, только 1171, т.е. 9,68%, оказалось значимым в языке суахили; более 90% двусложных конструктов могут быть, по мнению К. Тему, источником для заполнения терминологической бреши в суахили.

Итак, использование суахили на всех уровнях социально-экономической жизни Танзании и целенаправленная политика государства в вопросах стандартизации языка суахили и его лексического пополнения создают благоприятные условия для разработки терминологической лексики. Усилия комплекса государственных институтов и общественных организаций направлены на нормализацию и упорядочение терминологических процессов и ознакомление широких слоев населения с выработанной и одобренной терминологией.

В свою очередь термины благодаря своей актуальной значимости активизируют и интенсифицируют определенные способы словопроизводства, хотя, естественно, не исчерпывают всех заложенных в системе языка словообразовательных потенций. В терминообразовании языка суахили создаются и, по всей вероятности, будут создаваться свои, наиболее оптимальные средства для выражения специальных понятий.

Неологизмы - имена существительные

Анализ средств номинации каждой отдельной категории специальных понятий позволяет выявить определенные инновационные способы и приемы словопроизводства, поскольку именно для специальной лексики характерно наличие значительного количества неологизмов. А поскольку в идеальном варианте каждая типовая категория специальных понятий должна иметь свои, лишь для нее одной характерные словообразовательные модели (Современные проблемы 1986, 25), механизм номинации тех или иных специальных понятии вскрывает преобладающие тенденции, характерные для каждой отдельной категории и ее словообразовательного поля.

Из девяти типовых категорий понятий (Канделаки 1977) были выбраны для анализа термины-наименования лиц, животных (зоонимы), предметов (артефакты), свойств и состояний на том основании, что эти конкретные терминосистемы в языке суахили еще не являлись предметом анализа и не получили достаточно полного освещения.

Наименования лиц

Наименования лиц встречаются практически в каждом из 11 предметных и предметно-грамматических классов языка суахили, но не составляют там большинства лексем. 1 класс в этом отношении занимает особое место:, его лексическая семантика однообразна, все имена существительные, маркированные префиксом m-/mw-, являются обозначениями лиц. При образовании неологизмов, используется ряд продуктивных моделей: 1) Рг+N (mkunguni "бездельник, паразит" от kunguni "клоп", mtakwimu "статистик" от takwimu "статистика"), по которой образуются наименования лиц по их происхождению из страны или города, по преобладающему признаку или свойству, по профессиональному признаку и др. Подтип этой модели Pr+si/so+N представляет собой стяжение релятивной конструкции m(tu) (a)si(ye па) N "человек-он-который не с чем-либо"; msiwana "бездетный человек", msondani "экстраверт; 2) Pr+A: mbora " аристократ" от bora "лучший"; 3) Pr+V. Здесь обращает на себя внимание появление значительного количества парных образований типа "агент действия" и "объект действия", что на морфологическом уровне выражается в употреблении в первом случае глагола в активной форме, во втором- в пассивной: mwajiri "наниматель" - mwajiriwa "наемный рабочий"; 4) Pr+V+Suf: такая конфиксальная модель образует большую серию неологизмов-агентивных существительных: mchambuzi "критик" от -chambua "анализировать".Наиболее продуктивными являются суффиксы -ji и -¡, которые оформляют глаголы в исходной и любой из производных

форм.Исключение составляет лишь пассивная форма глагола,которая не сочетается с суффиксом -¡, хотя это возможно для суфикса гт^ашкттига^ "эксплуататор"- mgandamizwaji "эксплуатируемый"тГ|ра|'| "тот,кто платит"-mlipwaji "тот,кому платят". Суффикс оформляет также и заимствованные арабские глаголы в их исходной форме.

Большое количество неологизмов дает словосложение , представленное двумя основными моделями: МНРг+ХО+Ш и N1+Ы2. Первая модель композитивного словообразования дает теоретически неограниченную серию наименований лиц по предмету, определяющему их специализацию, профессию, склонность. Отглагольное существительное в таких сложных наименованиях образовано только префиксальным способом, его лексическая семантика - "агент действия"- конкретизируется непосредственно следующим за ним вторым существительным,например: шс11ега катап "картежник", шсЬега тр!га "футболист".

Обусловливаясь нуждами конкретного коммуникативного акта, такая словообразовательная модель дает незакрытый список неологизмов и окказионализмов при наименовании лиц."

Незакрепленность синтаксической связи между компонентами сложного слова на морфемном уровне, относительная их свобода позволяют обоим компонентам принимать участие в согласовании, хотя и в разных звеньях согласовательной цепочки. Как правило, первый компонент является ведущим, определяющим согласование, в том числе и с глаголом-сказуемым: mpiga тЫг1 Ьиуи тге1~и аШЬика "ныряльщик этот высокий вынырнул". Второй компонент такого сложного слова, даже при слитном написании двучлена, также может реалнзовывать свои согласовательные потенции в звене согласования с прилагательным, местоимением и посессивом, например: \vafanyabiashara ndogo ndogo "мелкие торговцы" (букв, "делающие торговлю маленькую маленькую"), трокеаятш уа иреро "радиооператор" (букв, "принимающий сообщения по воздуху").

Второй подтип словосложения состоит в том, что новая цельнооформлениая номинативная единица создается "путем соединения в целое некоей синтагматической последовательности слов с сохранением отчетливо просматривающихся синтаксических связей ее компонентов" (Журавлев 1982).

Продуктивным способом образования сложных слов, типологически не противоречащим словообразовательным процессам языка суахили, является построение сложного слова на базе стяжения именного словосочетания статус конструктус, где морфологически оформленный посессивный элемент элидируется. Интеграция компонентов сложного образования позволяет

выразить единое понятие и дает возможность свести посессивную синтагму к единому слову, самостоятельному в функциональном плане. Этот способ словообразования дает значительную серию инноваций в современном суахили Теоретически любое атрибутивно-посессивное словосочетание за счет усечения посессивного форманта, что ведет к разрушению синтаксических связей между членами словосочетания и потере их синтаксической самостоятельности, может превратиться в сложное слово.

Если в модели сложного слова N1+N2, первый компонент представлен существительным, обозначающим лицо, то сложное слово также номинирует лицо с указанием тех или иных его характеристик, признаков, свойств и т.п., выраженных вторым именным компонентом.

Значительный ряд сложных неологизмов образуется по модели N1+N2 с существительным bwana "хозяин, господин", в качестве первого компонента: bwanashamba "помещик" (букв, "хозяин поля"), bwanashauri "советник"; с N1 = askari "солдат": askarijela "тюремщик" (букв, "солдат тюрьмы"), askaripolisi "полицейский", с N1 = fundi "мастер": fundi bomba "водопроводчик", fundi umeme "электрик"; с N2 = mwitu "лес": pakamwitu "рысь" (букв, "кошка леса"), mbwamwitu "шакал".

Особой композиторной активностью и композиторной валентностью в современном суахили отличается существительное mwana в качестве первого компонента сложных неологизмов. В качестве второго компонента выступают, в основном, неодушевленные имена существительные 3-М классов. Возможность прогнозирования второго члена сложного слова такого типа базируется на семантических связях между его компонентами, которые совпадают с большинством семантических связей, существующих между компонентами атрибутивного словосочетания с определением, 'выраженным существительным с посессивным формантом. Второй компонент выражает те качественные, функциональные или ролевые характеристики, которые присущи или приписаны лицу, например: jnwanahizaya "подлец, мерзавец" (букв, "сын подлости"), mwanamaarifa "работник умственного труда" (букв, "сын знания"), mwanaharakati "активист" (букв, "сын борьбы"). Возникая в процессе осуществления номинативной и коммуникативной функций языка, подобное сложное слово представляет собой функциональную единицу, создаваемую из готовых инвентарных языковых единиц-слов. При возникновении необходимости присвоить наименование определенному лицу говорящий может легко образовывать новую лексическую единицу по лексико-семантической модели mwana + N, т.е. можно сказать, что эта модель "открыта" за счет второго компонента.

Большая частотность первого компонента ти'апа приводит в определенной мере к его десемантизации в составе сложного слова, к превращению в словообразовательный аффикс, ср.: тсИр1ота81 = т\уапаШр!отаз1 "дипломат", где префикс т- и слово т\уапа имеют одинаковую грамматическую нагрузку. Превращение самостоятельных слов в аффиксы наблюдается во многих языках. Слова-аффиксы представляют собой категорию промежуточного характера, находящуюся в процессе развития от самостоятельных слов к аффиксам. При этом слово-аффикс сохраняет способность изолированного самостоятельного употребления, т.е. речь идет о том, что конкретное лексическое значение у слов-аффиксов не исчезает, а совмещается с новой словообразовательной функцией (Бархударов 1960, 2-7). В языке суахили также можно отметить начальный этап процесса перерождения самостоятельного слова пшапа в служебный элемент типа префикса, основное тематическое значение которого заключается в маркировании в современном языке наименований лиц.

Первым компонентом сложного наименования лица может быть слово птепуе "имеющий что-либо, владелец", в современном языке оно образует значительный ряд инноваций. Вторым компонентом выступает любое неодушевленное существительное, в том числе и существительные 15 класса (так называемые "инфинитивы"), например: т\уепуе Ьа^а "преступник" (букв, "имеющий преступление"), ти-епуе киП^ка "банкрот" (букв, "имеющий обанкротиться").

Не все наименования лиц зафиксированы в словарях, поскольку словари, как правило, помешают однословные лексемы (в том числе и сложные слова). Наименования профессий и должностей в языке суахили дают наибольшую протяженность сочетания нескольких слов при обозначении того или иного титула. Анализ материалов словника наименований официальных учреждений, организаций и должностей, содержащего 610 лексических единиц (ТаГят 1974), позволил выявить модели, представляющие собой соположение двух или более компонентов, второй из которых является уточняющим атрибутом значения первого компонента: гпкиги§епг! т\уепга "содиректор" (букв, "директор коллега"). Это так называемые составные аппозитивные наименования, являющиеся промежуточным звеном между сложными словами и словосочетаниями. Каждый из компонентов сохраняет свое значение, однако оно не свободно, а семантически связано в составном существительном.

В трехкомпонентных аналитических наименованиях общее значение составляется из фиксированных значений его составляющих: кайЬи тяа1(112'| т\уап(1агшг1 букв, "секретарь помощник старший" Трехкомпонентная

•иодель может быть расширена за счет включения N4 в случае, если появится потребность в таком наименовании, например: каиЬи туека 1ша1(11г1 ту/апсЫигл "старший помощник личного секретаря".

Таким образом, неологизмы в области наименования лиц демонстрируют активизацию традиционных моделей именного словообразования, повышение удельного веса словосложения и составных наименований.

Наименования животных (зоонимы)

Производные наименования животных могут быть образованы от глаголов с помощью префиксально-суффиксального способа, например: шсЬеиг1 "жвачное животное" (т-+-сЬеиа "жевать" +-1), тпуопуевЬа^ "млекопитающее" (ны-нуопуейНа "кормить молоком"+"-]0 и др., хотя такой способ словообразования не отличается высокой продуктивностью. Как правило, производные номинации животных представляют собой сложные слова, образованные по модели N¡+N2. Эта модель имеет _ две разновидности. В первом случае N1 представлено непроизводным именем существительным, которое является синтаксическим ядром посессивной конструкции типа (Ъ! чт пир (букв. "гиена'Ч посессивный согласователь+ "вода"). В результате элизии посессивного согласователя образуется сложное слово Пьина^ "выдра". В пределах этой разновидности выделяются сложные слова, образованные способом примыкания: эоки'е-тШ "горилла" (букв, "шимпанзе-человек"), "геренук" (букв, "газель-жираф").

Словосложение может сопровождаться усечением ряда слогов на стыке, т.е. используется телескопический способ словосложения: nguruwekate '^беконная свинья" от nguruwe+(m)kate "хлеб"; ngurumbe "свинья на сало" от nguru(we)+(be)mbe "сладости".

Во второй разновидности общей модели сложного слова первый

— компонент__представлен_отглагольным именем существительным,

образованным от глагольного корня/основы только с помощью именного префикса. Такое существительное, если оно образовано от переходного глагола, сохраняет глагольную валентность и способно непосредственно управлять объектом, т.е. N2, например: киикапра "шипохвост"< кхгика "прыгающий через'Ч п]1а "дорога".

Продуктивная в области номинации лиц модель с первым элементом пшапа в анализируемой терминосфере практически отсутствует за исключением одной лексемы: mwanahawa "дюгонь" < ти'апа "сын"+ Иаи'а "Ева", что отражает представления жителей Восточной Африки о сходстве дюгоней с человеком. Однако отмечены два новообразования с первым

элементом mwana, номинирующие животных по возрастному признаку: mwanakondoo "ягненок" (букв, "ребенок овны"), mwanabata "гусенок". Поскольку в речи постоянно выявляется значительное количество единиц, в словарях языка суахили не зарегистрированных, но обладающих признаком относительной воспроизводимости, можно предположить, что такая частная лексико-семантическая модель (возрастной признак) реализуется в известном количестве индивидуальных образований-неологизмов.

Несомненными неологизмами являются наименования млекопитающих, обозначающие их видовые признаки. Видовые номинации млекопитающих сужают значение родового понятия путем указания на какой-либо дифференцирующий признак/признаки и образуются по моделям N1+N2 или N+A: а) место обитания: mbuzimawe "антилопа клиппшпрингер, или прыгун" (букв, "каменная коза"), panya-miti "древесная мышь"; б) часть света: pofu-kaskazi "северная канна", pofu-kusi "южная канна"; в) цветовая характеристика: nguchiro-kijivu "серый мангуст", nyani-njano "павиан-бабуин", или "желтый павиан"; г) величина, размер, объем: komba-mdogo "сенегальский галаго" (букв, "маленький галаго"), nguchiro-mfupi "короткий мангуст" (модель N+A ); д) основной предмет питания: popo-matunda "большой крылан" (букв, "фруктовый крылан"), kicheche-nyoka "пятнистый хорек" (букв, "змеиный хорек"); е) преобладающий рисунок на крупе или шкуре: bweha-miraba "полосатый шакал", fisi-madoa "пятнистая гнена"; ж) особенности строения тела: fuko-butu "златокрот" (букв, "крот-обрубок"), bweha-masikio "большеухая лисица"; з) фамилия исследователя,

открывшего вид млекопитающего: swalagranti "газель Гранта", swala-tomi "газель Томсона".

При этом одна видовая номинация - словоформа может совмещать несколько видовых признаков, например: nyumbu kidevu cheupe-mashariki "восточно-африканский белобородый ray", swala-granti-Tanganyika "танганьиканская газель Гранта". Тем самым структурная схема наименования значительно расширяет свои рамки: N1+N2; N1+A; N1+N2+N3; N1+N2+A; N1+N2+A+N3, т.е. видовое наименование может включать в свой состав четыре полнозначных компонента.

Структурно-семантические модели, на основе которых реализуется процесс именования денотатов класса пресмыкающихся, более разнообразны и емки. Среди родовых наименований рептилий встречаются номинации, в основе которых лежит метафорический перенос признака, основанный на сходстве материальных характеристик, таких как цвет, форма и др.; перенос по функции, метонимический перенос, совершающийся на основании признаков, определяющих соприкасание

■.ещей типа одно в другом, одно на другом, часть вместо целого, общее ;место отдельного и т.п. Такие лексико-семантические характеристики ^именования реализуются в следующих структурных моделях:

]. N1—>N2, т.е. метонимическая формула (но определению Д.Н. Имелева). В структурном отношении это наиболее простая схема, юскольку для наименования живого объекта природы используется имя •уществительное по сходству формы, например: sindano "узкоротая змея" sindano "иголка"); по сходству цвета: miraba "полосатая змея" (miraba полосы"). Кроме метафорического переноса встречается также и летонимический перенос, основанный на использовании имени, )бозначающего предмет питания пресмыкающегося, например: matandu 'змея, поедающая сороконожек" (matandu "сороконожки").

2. a) ki+N, т.е. оформление корня/основы существительного (как правило, обозначающего названия плодов и используемого затем для >бозначения цветовых характеристик) показателем 7 класса: kizambarau 'фиолетовая змея" ((rangi ya) zambarau "лиловый, фиолетовый цвет");

б) ki+A, т.е. оформление корня прилагательного показателем 7 класса, например: cheusi < ki + eusi "черная змея" (-eusi "черный").

Следует отметить частую встречаемость показателя ki- в терминоклассе пресмыкающихся как среди непроизводных наименований: kifutu 'африканская гадюка", kipiri "жабья гадюка", kidurango "песчаная змея" и ф., так и среди производных. Преимущественный выбор префикса ki- при оформлении номинаций пресмыкающихся довольно трудно объяснить на синхронном срезе языка. Можно лишь предположить, что в данном случае юминирует одно из семантических значений префикса ki-, а именно ¡начение диминутивности /пейоративное™. Во-первых, большинство змей, названия которых включают в свой состав префикс ki-, отличается относительно малым размером (не более 100 см). В ряде номинаций присутствует^акже^рефикс общебантуского 13 диминутивного класса ka-, который в языке суахили в результате контаминации и редукции системы классов слился с 7 классом. Номинации пресмыкающихся с префиксом ka-немногочисленны: kamutimuti "серая древесная змея", kakusa "травяная шея" (возможно, это заимствования из северо-восточных языков банту). Во-вторых, одновременно с признаком днминутивности присутствует и ¡начение пейоративное™, поскольку человеку свойственно неодобрительное отношение к пресмыкающимся (ср. с: Топорова 1994, 25-30).

в) cha +N, где cha - посессивный согласователь 7 класса. Данная модель представляет собой усечение притяжательной конструкции N1+ cha +N2, в которой элндируемый элемент обязательно представлен словом 7 класса, но

восстановить его довольно сложно. В номинациях пресмыкающихся, организованных подобным образом, по всей вероятности, опушено слово kifutu или kipiri "(африканская) гадюка", хотя им, как и другим одушевленным именам существительным, свойственно согласование в синтагме по нормам 1/2 класса, а не по имманентному префиксу. Согласование посессивного форманта по 7 классу является формальным приемом выражения диминутивно-пейоративного значения: chapanya "змея-кротоед", chakonokono "змея-улиткоед".

3. N1+N2. Эта структурная схема в чистом виде реализуется при образовании сложных слов, первым элементом которых является отглагольное имя существительное, образованное от переходного глагола только с помощью префикса и сохраняющее глагольное управление, например: mla-ndege "птицеед" < mía "поедающий" + ndege "птица". Сюда можно отнести и сложное слово ndumakuwili "медяница" < nduma "ранящий, кусающий" +kuwili "двояко", rae kuwili — субстантивированное числительное "двойственность". Другие сложные слова, образованные по этой модели, представляют собой усечение исходных конструкций: а) посессивной, гае усечению подвергается согласованный посессивный элемент; например nyokamani "зеленая кустарниковая змея" < nyoka "змея" +(wa) + mani "листва, зелень"; б) сравнительно-сопоставительной, в которой элидируется сопоставительный союз kama "как" и ряд согласовательных формантов: domotai "серая клювчатая змея" < domo "рот, клюв" + (kama la) + tai "галстук";

4. N +А. В данной схеме второй элемент представлен согласованным прилагательным или числительным, например: tumbojeupe "белопузая водяная змея" < tumbo "живот" + jeupe "белый", domojembamba "узкоголовая змея" < domo "рот" + jembamba "узкий".

В отличие от номинации млекопитающих среди родовых номинаций пресмыкающихся выявляются явные заимствования из диалектов суахили или других языков банту, например: mkubayoka "болотная змея" (ср. mkuba и суахилийское mkubwa "большая", уока и в суахили пуока "змея").

Проникновение диалектных и иноязычных заимствований в национальную терминологию наблюдается во многих языках, например, в русском. В связи с тем, что количество местных, сезонных разновидностей у того или иного вида нередко весьма велико, а система латинских наименований не дает полной и лаконичной возможности к их различению, в специальную терминологию вовлекаются все новые народные названия, обозначающие такие разновидности (Герд 1981, 103).

Что касается видовых номинаций рептилий, то уточнение или сужение юдового понятия осуществляется путем указания на основной дифференциальный признак, характерный для того или иного вида, 1апример: а) место обитания: kifutu-ardhi "земляная гадюка", swila-maziwa кольчатая водяная кобра"; б) время активного образа жизни: kipiri-usiku "ромбическая гадюка" (букв, "ночная гадюка"); в) цветовая

сарактеристика: birisi-kahawia "гигантский слепун" (букв, "кофейный :лепун") и др.

Набор родовидовых признаков может выражаться более, чем двумя чомпонентами, например: mla-mayai-kahawia "коричневая змея-яйцеед". В 1елом видовые номинации пресмыкающихся образуются по следующим .-труктуриым схемам: N1+N2; Nl+A; N1+N2+N3; N1+N2+A; N1+A+N2 т.е. они могут включать в свой состав три полнозначных компонента.

Таким образом, неологизмы-наименования животных подтверждают тенденцию к широкому употреблению терминов - сложных слов. При этом следует отметить, что словосложение, как основной путь пополнения зднной зоонимической терминосферы, стремится к дальнейшему усложнению своей структуры: от двухкомпонентных сложных слов к четырехкомпонентным словосочетаниям.

Номинации предметов.

В пределах группы артефактов анализу в настоящей работе подвергается преимущественно производственная лексика, маркированная префиксом ki-, т.е. наименования орудий производства, аппаратуры, оборудования и т.п.

Для предметной лексики характерно образование неологизмов в результате лексико-семантической трансформации исходного слова. Именно способом семантической деривации были созданы новообразования типа ndege "самолет" (ndege "птица"), kifaru "танк" (kifaru "носорог") и др.

Однако в рассматриваемом термнноклассе орудий производства инноваций---

такого типа не удалось обнаружить в значительном объеме. Так, путем метонимического переноса образуется неологизм chuma "металлическое/ железное орудие/инструмент" от chuma "1) железная руда, 2) железо, кусок железа". Семантический объем в этом случае сужается и в различных терминологических системах слово функционирует в разных значениях, например: chuma cha ukwato wa farasi "подкова", chuma cha noti "камертон" (букв, "металлический инструмент для нот"), т.е. здесь представлена одна из регулярных моделей метонимии типа "материал" -> "изделие из него".

Аффиксальное словообразование дает более широкую серию новообразовании - наименований предметов. Префиксальный способ реализуется в двух моделях: ki-+N и ki-+V.

Первая модель предполагает образование наименований предметов (приспособлений, деталей, инструментов и т.п.) от существующих в языке цельнооформленных существительных других классов. Если в русском языке "при желании отразить оценочные значения говорящий может прибегнуть практически к любому из способов словообразования (префиксации, суффиксации, словосложению — Н.Г.), кроме транспозиции, что свидетельствует о том, что оценка может сопровождать образование любого предметно-логического значения" (Кубрякова 1982), то в языке суахили для выражения размерно-оценочных значений избирается только способ префиксации. При образовании производных имен артефактов проявляется диминутивное значение префикса ki-, не осложненное оттенками эмоционально-оценочного характера. Значение

уменьшительности в семантическом отношении представляет "наложение" грамматической семантики префикса ki- на лексическое значение основы, обозначающей предмет. Интересным в лексикологическом плане представляется "приращение смысла", которое приводит к образованию лексически самостоятельных неологизмов: предмет "уменьшается" настолько, что превращается в иную вещь, ср.: ngoe "крюк, палка с загнутым концом" —> kigoe "клюшка для игры в гольф" (сходство по форме и функции), gari "автомобиль" —> kijigari "мотороллер" (принадлежность к общему роду машин), pamba "вата" —> kipamba "тампон" (часть целого) и др.

Образование лексем с уменьшительным значением происходит путем : а) замены префикса исходного существительного префиксом ki-, например: ufagio "веник, метла"—> kifagio "дворник-стеклоочиститель", ukuta "стена"— > kikuta "парапет, перила"; б) наслоения префикса ki- на имманентный префикс, т.е. путем препрефиксации: nyumba "дом" —> kinyumba "шалаш", jiwe "камень" —> kijiwe "галька"; в) замены имманентного префикса двуморфемным формантом kiji-: duka "магазин" —> kiduka "лавка" —> kijiduka "киоск", wembe —> "бритва" —> jembe "мотыга" —> kijembe "перочинный нож" .

Такой словообразовательный способ, т.е. заменительное или субститутивное словообразование, заключающийся в подстановке одной морфемы на место другой, активно функционирует в окказиональном словотворчестве носителей языка суахили, и многочисленные

новообразования такого типа не фиксируется словарями в силу их недолговечности.

По второй модели префиксального (бессуффиксального) словообразования создаются отглагольные дериваты. Теоретически любая глагольная основа как бантуского, так и иноязычного происхождения, может быть оформлена префиксом Id-, например : kichanganya "мешалка, смеситель" (-changanya "смешивать" ), kishiñki " сопутствующий предмет, аксессуар" (-shiriki "участвовать"), kitengwa "отрезок, сегмент" (пассивная форма глагола -tenga "отделять"), kitendewa "объект действия, пациент" (-tendewa - tend(a) +е(а) + wa, где -еа - суффикс направительной формы, wa -суффикс пассивной формы) и др.

Префикс ki- придает отглагольным дериватам общее значение предметности или "вещности" , уточняемое в каждом конкретном случае семантикой производящей глагольной основы.

Более сложной в структурно-формальном плане является ирефиксально-суффиксальная модель словообразования. При номинации предметов производящая глагольная основа может оформляться префиксом ki- в сочетании с одним из суффиксов, например: -i (kiinuzi "подъемная машина, лифт" от -inua "поднимать") , -о ( kibano "щипцы" от -baña "давить, сдавливать"), -j¡ (kifungagi "засов, задвижка" от -funga "закрывать"). Производящая основа может быть представлена глаголом практически в любой из производных форм. В рамках модели Pr+V+Suf наиболее продуктивным является конфикс ki- ...-о, образующий значительную серию неологизмов с общим значением "приспособления для выполнения какого-либо действия", например, kimulikio "маяк", kinyunyizio "пульверизатор", kikamulio "пресс", kihesabio "счетчик".

В отличие от "предсказуемости" значения производного неологизма типа Pr+V значения конфиксальным путем образованных дериватов многообразны. Общим свойством всех неологизмов с префиксом ki-

является^их ^"имперсональность", - но -конкретное - значение - определить___

затруднительно: это может быть номинация нового предмета (kifutio "резинка, ластик", kiangushio "парашют"), предметов питания, растений,, различных приборов и инструментов. Общая сема "то, что производит действие" объединяет лингвистические, математические, экономические и другие термины, например: kiambishi "аффикс", kiagizo "оператор", kipambulio "дифференциал".

Словосложение в области предметной номинации также весьма продуктивно. В композитивном словообразовании разграничиваются два подтипа соединения разнословных компонентов-существительных. Второй

.J1

компонент представлен непроизводным существительным, а первый компонент - отглагольным существительным с префиксом ki-. Различие подтипов заключается в том, что в первом подтипе N1 - отглагольное бессуффиксальное существительное, во втором подтипе - отглагольное префиксально-суффиксальное существительное.

Несомненно большей продуктивностью отличается первый подтип: N1 (Pr ki-+V)+N2. Образованное префиксальным способом существительное может сохранять управление, свойственное глаголу, от которого оно образовано. Номинативные единицы, образованные от переходных глаголов, как и сами глаголы стремятся к конкретизации своего лексического значения за счет именного дополнения, например: kifyonza vumbi "пылесос" (-fyonza "сосать", vumbi "пыль"), kimenyamboga "овошечпстка" (-menya "чистить", mboga "овощи"), kiondoamadoa "пятновыводитель" (-ondoa "убирать, устранять", madoa "пятна").

Второй подтип образования сложных слов N1 (Pr ki-+V+.Suf)+N2 не отличается такой высокой продуктивностью, как первый подтип, дающий неограниченное количество неологизмов. В основе неологизмов, образованных по второй модели, лежит посессивное словосочетание с усечением посессивного форманта, например: kihami umeme "изолятор (электрический)" < kihami cha umeme (букв, "проводник тока"), kikorogeo rangi "шпатель" < kikorogeo cha rangi (букв, "смеситель красок" ).

Способ словосложения обладает максимальной словообразовательной силой при наименовании новых орудий производства (инструментов, механизмов, машин, различных приспособлений), например: kipozainjini "радиатор" (-poza "охлаждать", injiui "двигатель"), kioshavyombo "посудомоечная машина" ( -osha "мыть", vyombo "посуда").

В области предметной номинации действуют активные словообразовательные процессы: аффиксальное словообразование является ведущим способом создания новых предметных наименований, широко распространено словосложение. При использовании этих двух основных способов образования предметных обозначений проявляется тенденция к специализации значения префикса ki-, а именно: сужение пучка лексических значений, манифестируемых префиксом ki-, и закрепление за ним преобладающего значения "предмет/орудие труда". Семантическая деривация, составные наименования, заимствования представлены в незначительном объеме.

Неологизмы-наименования свойств и состояний.

К категории свойств и состояний относятся понятия, характеризующие качественную сторону предметов, явлений. Номинация понятий свойств и состояние! осуществляется в языке суахили с помощью префикса и-спсцналыюго "абстрактного" класса. Если в других классах номинация свойств находится на периферии семантического поля класса и составляет незначительную по объему лексико-семантическую подгруппу, то в XI классе оии образуют наиболее представительный слой, состав которого постоянно пополняется новообразованиями: корни/основы так называемых абстрактных существительных не принадлежат собственно этому классу. По признаку абстрактности они могут составлять оппозицию любому предметно-грамматическому классу.

Пределы новообразований с семантикой свойств или состояния теоретически неограничены в языке суахили, поскольку в качестве производящей основы может быть использовано любое слово из лексико-грамматических разрядов существительных, прилагательных (в том числе и числительных) и глаголов. В этом проявляется общая тенденция к специализации нескольких (или одной) продуктивных словообразовательных моделей на номинации определенных категорий понятий. При этом можно выделить несколько разновидностей этой специализированной модели.

Префиксальный способ. I) Префикс и- оформляет корень непроизводного прилагательного (бантуского или заимствованного) или основу производного прилагательного, образованного от глагола с помощью суффикса и- н его вариантов -VиМи, например: иЫсЫ "свежесть" от -ЫсЫ "свежий", иа^ауи "прозрачность" от -аг^ауи "прозрачный" >-anga(a) + -уи. Этот традиционный способ образования наименований отвлеченных свойств позволяет создавать неограниченное количество новообразований от уже имеющихся в языке прилагательных разных структурных и семантических типов, а также от вновь появляющихся прилагательных, например: от отглагольных: -(шуи "узкий" (>4шу(а) "сжимать" +-и) —> иПпуи "узость". Сложные прилагательные и прилагательные, образованные путем конверсии, что представляет собой новое явление м структурногсистш1[Ы)^вяадх_^ь,ка суахили, не используются в качестве производящей основы, т.е. не имеют словообразовательной парадигмы. Семантические отношения производящих « и производных основ относительно просты: значение производящего и дериватора мотивируют значение данного производного слова. По-существу, в таких новообразованиях преимущественно действует принцип, транспозиции, когда производное получает новое категориально-грамматическое значение, переходя из одной части речи в другую.

Новообразования терминологического характера по сравнению с общеупотребительной лексикой характеризуется определенным "приращением" смысла. Кроме значения абстрактного признака/ свойства/ качества они приобретают дополнительные частные значения, например: uyakinifu "подлинность, достоверность" (-yakinifu "подлинный") --> "материализм".

2) Префикс и- оформляет корень числительного. В словарях отмечены образования такого типа, например: umoja "единство"(-пкуа "один"), utatu "троичность, тройственность, троица", uwili "двойственность, дуализм"(^Н "два", uwililugha "билингивнзм"). Новообразований такого структурного типа нам не удалось обнаружить в имеющемся в нашем распоряжении языковом материале, но можно предположить окказиональную реализацию словообразовательного потенциала данной модели.

3) Префикс и- оформляет корень/ основу существительного. Число подобных дериватов теоретически неограниченно. При этом порождающее существительное может быть непроизводным бантуским или заимствованным: ubabe "гегемония, руководство" (mbabe "герой, супермен", 1 кл. ), ugozi "pacii3M"(ngozi "кожа", 9 кл. ) или производным, образованным путем словосложения: , utawalainsonge "бюрократия" ( mtawalamsonge "бюрократ"), редупликации: umbelembele "будущее" (mbele "перед, передняя часть).

4) Префиксальным способом можно образовать номинации свойств и состояний от глагольных основ: utumwa "рабство" (-tumwa "быть используемым"), utawala "власть" (-tawala "править"). Данный способ не отличается продуктивностью, число неологизмов можно задать списком: upelekwa "поручение, миссия" (-pelekwa "быть посланным"), uzawa "родство" (-zawa "быть рожденным"). Префикс -и чаше оформляет глаголы в пассивной форме. Производных неологизмов, образованных префиксальным способом от активных глаголов, немного: umiliki лингв, "управление" (-miliki "править"), utapia < -tapia "страстно желать, жаждать" в сложном слове ulapiamlo "недоедание".

5) Интересно отметить новое явление в словообразовании современного языка суахили, а именно, использование в качестве производящей основы имени собственного. Дериват обозначает систему взглядов или явление, связанное с именем мотивирующего лица: ulenini "ленинизм", umaksi "марксизм".

Что касается структурных особенностей префиксальных дериватов, следует подчеркнуть особое свойство префикса и-: он может оформлять не только корень или основу, но п наслаиваться как префикс па

цслыюоформлешюс существительное, например: umataifa

"мсждународность" > u + та + taifa.

Конфиксальный способ. Префикс и- может сочетаться с любым из суффиксов при оформлении глагольного корня/основы: -i, -j¡, -о, -е, -u/-vu/-fu, например: uandishi "сочинительство", uandamatiaji "следование", uonjo "дегустация", upotoe "извращенность", ukatnilifu "завершенность".

Конфикс u-...-е практически непродуктивен в современном языке ( собственно, это касается скорее суффикса -е, относящегося к числу непродуктивных ). Словопроизводство с помощью конфикса u-...-u/-vu/-fu можно представить как словообразовательный ряд с промежуточным звеном - отглагольным прилагательным или существительным, ср.: usahaulifu "забывчивость" > -sahau "забывать" — > -sahaulifu "забывчивый" или msahaulifu "забывчивый человек".

Более продуктивны модели новообразований с конфиксом и-...-о: usilimisho "ассимиляция", utoano "дистрибуция", и конфиксом u-...-i: uchanganuzi "анализ", ukanushi "отрицание" и др. Наибольшей продуктивностью характеризуется конфикс u-...-ji, который дает значительную серию неологизмов: uzalistiaji "производство", ulinganishaji " сравнение, сопоставление". При этом производящий глагол может быть представлен не только исходной, но любой своей производной формой, например: ukosakosaji "ошибочность" (удвоенная -kosa+-kosa),uondoshwaji "устранение" (каузативно-пассивная -ondo(a)+-sh(a)+-wa) и др. Возможно образование семантически идентичных дериватов от глагольной активной н пассивной форм: uendelezaji=uendelezwaj¡ "усовершенствование", upunguzaji=upunguzwaji."сокращение", uundaji=uundwaji (wa maneno) "(слово)творчество", uvutiaji=uvutiwaj¡ "направленность" и др. Грамматическое значение суффикса пассива не погашается в подобных дериватах, но на уровне содержания оно оказывается не существенным.

Конфикс ц-...-ji, оформляя глагольную производящую основу, не закрывает глагольную валентность, переводя производное слово в другую часть речи—в-разряд существительного.Л!роизводное слово присоединяет другое существительное (иногда два), которое выполняет функцию видового отличия, конкретизируя значение первого слова, например: upimajitetemeko "сейсмография" (upimaji "измерение", tetemeko "землетрясение"), utiajiumeme "электрификация". Образование данных сложных слов можно также интерпретировать как стяжение посессивного словосочетания, где, опускается посессивный формант wa, т.е. ufugajindege "птицеводство" > ufugaji (wa) ndege "разведение птицы".

Особый интерес представляет модель, по которой образован неологизм шгаЬииг^ашзЬа^ "дифтонгизация", т.е. Эта модель не

возводима к посессивному словосочетанию "объединение гласных" -ии1^ашзЬа]_р \уа ¡гаЬи. Второй элемент посессивного словосочетания при образовании данного неологизма, занимает не свойственную ему позицию. Такой инновационный прием образования неологизмов встречается впервые.

На материале новообразований, обозначающих специальные понятия, прослеживаются характерные тенденции словопроизводства в современном языке суахили. Кроме активизации традиционных способов словопорождения отмечается тенденция к специализации префиксов: ш-оформляет неологизмы со значением лица, к1- специализируется па наименовании производных существительных со значением артефакта, префикс и- закрепляет за собой значение номинации свойства, состояния, отвлеченного качества и т.п. Значительное место занимает способ словосложения.

Неологизмы-прилагательпые.

Новообразования являются, как правило, производными словами. Чем шире словообразовательные возможности той или иной части речи, тем активнее пополняется ее лексический фонд. С этой позиции такая часть речи в языке суахили, как прилагательные, вызывает определенные разночтения. Существуют две противоположные точки зрения по поводу наличия/отсутствия системы словообразования у прилагательных. Согласно первой из них, разряду прилагательных присуща система словообразования (АвЬюп 1961). Более распространена в практических и научных описаниях языка суахили другая точка зрения, согласно которой суффиксы ц-/-уи/-Ги рассматриваются в системе словообразования имен существительных ог глагольных корней и основ (Мячина 1960). Нам представляется лингвистически более корректным рассматривать эти суффиксы как выражающие идею атрибуции. Употребление дериватов с суффиксами -¡и/-уи в атрибутивной функции — явление не редкое, встречающееся чаще в терминологических сочетаниях, например: шйппко сап(1ауц "поверхностный дренаж", гшпотопуоко 1апс1ауи "поверхностная эрозия" Иапс1аа "расстилаться, простираться"); т\уеп(1о 1ишатГи "относительное движение", кав1 ^¡ашГи "относительная скорость" (-^¡ашка "быть связанным взаимно, иметь отношение друг к другу"). Большинство атрибутивных дериватов являются новообразованиями, но в этой функции могут использоваться и существующие в языке прилагательные/определения: аша вЫнтШуи "толерантный сорт", к^атЬаЮ апиШ'и "активный ингредиент" и I

др. Отмечены также отглагольные дериваты с суффиксом -u: joto fichu "скрытая теплота" (-ficha "прятать, скрывать"), -finyu "узкий" (-finya "сжимать").

Отглагольные атрибутивные дериваты нарушают принцип согласования определения с определяемым существительным, что можно объяснить двояко:

1) терминологизированное словосочетание является результатом стяжения посессивной конструкции с элизией префикса второго существительного (kasi husianifu "относительная скорость" < kasi (ya) (u) liusianifu "скорость относительности"). Хотя словари не регистрируют подобных существительных со значением качества/состояния, но такая модель теоретически может быть реализована в языке;

2) прилагательные с суффиксами -и или -fu/-vu не принимают требуемый по правилам согласователь, что подчеркивает их терминологизированный характер.

Одним из способов образования новых прилагательных в языке суахили, не характерным для именного словопроизводства, является конверсия. Конверсия, понимаемая как словообразование без изменения производящей основы, не является принципиально новым явлением для языков банту. Используя способ конверсии, некоторые части речи "вербуют" в свой состав лексемы, имманентно принадлежащие другим лексико-грамматическим разрядам. Но если существительные, глаголы, местоимения поставляют материал, а сами не используют способ конверсии для пополнения езоего лексического состава, то разряд прилагательных, единственный из знаменательных частей речи, начинает реализацию способа конверсии. Одним из таких способов является посессивная конструкция NI+pos.+N2, которая, в частности, может передавать и цветовые характеристики: karatasi ya waridi "розовая бумага" (waridi "роза"). Вторым элементом посессивной конструкции может быть слово, оформленное префиксом 7 класса со значением образа действия: kitambaa cha kijani "зеленая ткань-Оат^ист", kijani "как лист").

Второй лексически значимый элемент посессивной конструкции, изъятый из системы согласования, используется как прилагательное, т.е. подвергается конверсии, например: udongo majimaji "влажная почва", swala kijivu "серая антилопа", nyoka kijani "зеленая змея". О том, что процесс конверсии в системе прилагательных находится в начальной стадии, свидетельствует параллельное употребление в пределах одного текста и посессивной конструкции, и прилагательного-неологизма, ср: swala wa kijivu и swala kijivu "серая антилопа", mnyama wa njano и mnyama njano "желтое

животное" (Maimu 1982). Прилагательное в данном случае отличается от существительного только позиционно-семантически.

Интересно отметить, что префикс ki-, по всей вероятности, воспринимается как помета образа действия или шире - атрибутивности в том случае, когда он оформляет корень непроизводного прилагательного,

г

хотя такие прилагательные по нормам грамматики языка суахили должны непосредственно согласовываться с определяемым. Правда, такое явление отмечается только в составе сложных прилагательных, но тем не менее оно, как кажется, выявляет определенную тенденцию в словообразовательных парадигмах языка суахили: swala kíjivu-chekundu "серо-красная антилопа" (вместо требуемого по норме mwekundu). Происходит качественная перестройка ведущего принципа языка суахили - согласования: во-первых, нарушение согласования бантуского прилагательного по классу и числу с определяемым-существительным; во-вторых, лексемы с префиксом ki-, имеющие атрибутивно-образное значение (при том, что такая семантика накладывает запрет на корреляцию по числу и согласование с зависимыми от них словами), формально определяют согласование с постпозиционными прилагательными, ср. nyoka mdogo kizambarau-chekundu. Возможно, эта индивидуальная, авторская инновация в области цветообозначения, в которой проявляется влияние экстралингвистнческих факторов на образование новых лексем. Тем не менее необычность характера сцепления лексем указывает на потенции языка в области словообразования и тем самым заполнения так называемых "семантических пробелов".

Следует отметить продуктивность способа конверсии в современном языке суахили, особенно в словосочетаниях терминологического характера, например: joto mficho ' 'скрытая теплота" (mficho "сокрытие, утаивание"), fonetikí majaribio "экспериментальная фонетика" (majaribio "опыты, эксперименты"). Как правило, в таких словосочетаниях второй элемент представлен отглагольным существительным, образованным префиксально-суффиксальным способом.

Инновационным приемом образования прилагательных (в рамках способа конверсии) является использование отглагольных дериватов, оформленных одним из именных словообразовательных суффиксов. Наибольшей продуктивностью в данном случае характеризуется суффикс -i: upimaji tofautishi "дифференциальное измерение" (-tofautisha "различать, дифференцировать"). При этом могут использоваться также и непродуктивные суффиксы, например, -е: silabi funge "закрытый слог" (funga "закрывать"), lugha unde "искусственный язык" (-unda "создавать"), kibainishi fiche "неопределенный артикль" (-ficha "прятать").

Такое прилагательное, образованное путем конверсии, отличается от предполагаемого исходного существительного не только иозиционно-семантически, но и структурно, поскольку последнее теряет показатель-маркер класса при таком переходе в другой лексико-грамматический разряд, ср., например: kitenzi kielekezi "переходный глагол" (букв, "глагол-указатель") и kishazi ongezi "дополнительное предложение".

Конверсии могут подвергаться не только отдельные дериваты, но и сами глаголы, точнее глагольные основы могут использоваться в функции прилагательных, занимая постпозицию по отношению к определяемому и не будучи связанными с определяемым на уровне согласования. Возможно, исходной конструкцией была релятивная: mfereji funikwa "закрытый канал" < mfereji uliofunikwa "канал, который был закрыт".

Такой способ конверсии глагольных основ широко представлен в терминологических словосочетаниях. При этом используются глаголы в основной и любой из производных форм: umbo nyambuliwa "производная форма" (пассив -nyambu-liwa "быть образованным"), mofimu katizwa "прерывная морфема" (направительно-каузативно-пассивная форма -kat-i-z-wa "быть отрезанным"). Такое атрибутивное использование глагольных основ, их новые функции влекут за собой новые синтаксические связи (невозможные для глагола): zana nusuangatwa "полусмонтированное оборудование".

Следует обратить внимание на образование отрицательных прилагательных. В терминологических словниках и словарях фиксируется новый для языка суахили способ образования отрицательных прилагательных разных типов. Во-первых, отрицательный релятивный формант, состоящий из трех морфем: отрицание -si- + согласователь по классу определяемого + релятивная морфема -о-, подвергается стяжению до -so-, превращаясь, по существу, в новый грамматический элемент -несогласованный показатель отрицания прилагательного. Во-вторых, этот показатель входит в состав разнообразных по структуре конструкций, выполняющих функции прилагательного. При этом семантическое ядро

отрицательной конструкции составляет: ----

а) глагол, например: kitenzi kisokamilika "недостаточный глагол", пепо lisonyambulika "непроизводное слово";

б) существительное: tungo isokiini "экзоцентрическая конструкция" (букв, "она-которая-не-центр"), kitenzi kisoukomo "инфинитивный глагол" (букв, "он-который-не-конец");

в) существительное, оформленное префиксом образа действия: kisokisarufi "неграмматический"; isokianalojia "не имеющий аналогии";

г) прилагательное ( с суффиксом -fu/-vu): isohisivu "неодушевленный", mabadiliko yasobainifu "аллохронические изменения" (букв, "они-которые-йе-явные").

Словосложение, широко представленное в системе словообразования существительных, также является весьма активным способом образования новых прилагательных. Следует отметить, что сложные прилагательные не зарегистрированы в имеющихся в нашем распоряжении словарях, хотя такие неологизмы встречаются в письменной и устной речи. В основном, это прилагательные, обозначающие оттенки цветовой характеристики предмета, например: rangi nyekundu nyeusi "бордовый цвет" (букв, "цвет красный черный"), kitambaa hudhurungi cheupe "бежевая ткань" (букв, "ткань коричневая белая").

Словосложение прилагательных реализуется по модели А1+А2. Наиболее структурно простой подтип этой общей модели представлен редупликацией ("тавтологическое словосложение" по А.Ф. Журавлеву). Такой способ словопроизводства имеет широкую сферу применения в языке суахили, он встречается почти во всех частях речи. Общим значением редушнщированных прилагательных является значение интенсивности проявления признака. При этом редупликации подвергается как корень прилагательного, так и согласованное по классу определяемого прилагательное: rangi nyeusinyeusi "интенсивно-черный цвет". Несомненными неологизмами являются сложные прилагательные, где А2 представляет собой усеченную форму прилагательного, в нашем примере — несогласованный корень повторяемого компонента с элизией первого гласного: chatakijivu wakati mwingine ni mweusiusi "домовая змея иногда бывает интенсивно- черного цвета", где mweusiusi < mw+eusi+(e)usi. Дальнейшее сжатие элементов таких редуцированных сложных прилагательных приводит к появлению дериватов типа идеофопов, например: mtu mweupe pepe (ре) "человек белый-пребелый".

Второй подтип общей модели образования сложных прилагательных представлен разнословным сложением. Al может быть как исконно бантуским, так и заимствованным прилагательным: macho buluu meupe "бледно-голубые глаза". Если А2 представлено прилагательными -eupe "белый" или -eusi "черный", то образуются сложные неологизмы с общим значением "светло..." или "темно-какой-то".

В модели А1+А2 оба элемента или один из них могут быть выражены прилагательными, образованными путем конверсии, например, kahawia-njano "желто-коричневый", inweupe-kijivu "серо-белый", kijani-chekundu "красно-зеленый", mwekundu-kahawia "коричнево-красный" и др. Потенциальные

возможности такого способа словообразования позволяют создать неограниченную серию инноваций в обозначении оттенков цвета и комбинации цветов. Среди подобных прилагательных в большом объеме присутствуют индивидуально-авторские новообразования. Практически при описании цвета, окраски допустимы, по-видимому, любые сочетания слов (основ), обозначающих цвет и реализующих потребность в передаче основных тонов (Герд 1981).Вероятно, именно эти словообразовательные потенции прилагательных позволяют данному разряду слов обходиться без новых заимствований, во всяком случае неологизмов-заимствований не удалось обнаружить в исследуемом материале.

Таким образом, в отличие от словообразовательных моделей неологизмов-существительных господствующим средством пополнения лексико-грамматнческого класса прилагательных в языке суахили, так же как и во многих других, является суффиксальное словопроизводство, конверсия и словосложение.

Новая глагольная лексика

Новообразования не в одинаковой степени характерны для разных частей речи. Определенное своеобразие представляют в этом отношении глаголы, которые привлекают к себе меньшее внимание исследователей. Новая глагольная лексика представляет интерес с различных сторон. В языке суахили анализ глагольных неологизмов позволяет решать вопросы не только чисто лексикологические, например, пути вхождения в язык, способы образования, но и грамматические, в частности, вопрос о грамматической семантике глагольных суффиксов : являются ли они словообразовательными или формообразовательными.

По сравнению с именами существительными новая глагольная лексика не столь многочисленна. Словарь-справочник новых слов русского языка отмечает 170 глаголов среди 3500 неологизмов. Примерно такую картину можно наблюдать и в языке суахили: в разделе коммерческих терминов, насчитывающих 438 единиц, глаголы составляют всего 14 лексем, при том, что это не всегда новообразования, Многие из этих слои существуют в различных ярусах общенародного языка. По мнению некоторых исследователей, одной из причин, обусловливающих такое количественное различие, является категориальное различие в значениях именной и глагольной лексики (различие самих денотатов и их осмысления), неодинаковость их номинативной и синтаксической функций. Глаголы, обозначают процессуальные признаки предметов, они весьма емки в

смысловом отношении, часто многозначны, широко используются в переносном значении (Бояркина 1983, 94).

Глагол в языке суахили обладает развитой системой суффиксального слово- и формообразования, т.е. деривационная глагольная цепочка может содержать в себе коррелятивные и деривационные отношения. Словообразовательную функцию глагольных суффиксов наиболее четко и эффективно можно выявить при образовании глаголов от единиц других частей речи. Такое глагольное словообразование типологически характерно для языков банту.

•(Исследователями отмечается продуктивность и регулярность образования глаголов от идеофонов и имен (Meinhof 1948; Ashton 1961). К.Мейнхоф, реконструируя протоязык банту (Ur-Bantu), отмечает ряд суффиксов, которые используются при образовании глаголов от имен или идеофонов: -ka (статив), -1а (медиальность), -ра (инсептив), -ta (контактность), -va (в суахили не встречается), -па (реципрок), -та (суффикс статичности). Все перечисленные суффиксы в современном суахили (за исключением суффиксов -ka н -па) относятся к числу малопродуктивных или непродуктивных при образовании производных форм глагола.

Что касается глагольного словообразования в языке суахили, то ограниченное количество идеофонов в современном языке, которые могли бы стать базой глагольного словообразования, дает основание считать, что данный процесс для языка суахили хотя теоретически и допустим, но не является теперь продуктивным. С одной стороны, те идеофоны, которые существуют в современном языке, , не служат базой для словообразования глагола. С другой стороны, некоторые глаголы, фонетическая и слоговая структура корня которых не характерна для обычных глаголов, имеют явно идеофоническое происхождение, но в системе современной идеофоники языка суахили не функционируют идеофоны, от которых предположительно образованы эти глаголы. Таковыми, например, являются глаголы -gugumia "заикаться", -mumunya "сосать", -bubujika "бить ключом", -boboka "сболтнуть на подумав". В качестве исключения можно отметить словообразовательную пару: papapa (звук, издаваемый при хлопке или ударе ладонями) и -papata "бить в ладоши, хлопать". При этом отметим, что данная пара не фиксируется одновременно ни одним из словарей языка суахили : так, идеофон papapa включен в словарь Сакле (Sacleux 1941, 732), но парный ему глагол -papata отсутствует. В "Толковом словаре языка :суахили" (Kamusi 1981, 227) отмечен глагол -papata, однако не фиксируется идеофон papa или papapa.

Таким образом, можно сказать, что словообразовательный потенциал идеофонов в современном стандартном языке суахили прктически не реализуется. Также не выявляются в современном суахили и протобантуские приемы глагольного словообразования от имен существительных и прилагательных. Существует некоторое количество глаголов, которые на синхронном срезе не могут быть представлены как производные, хотя их слоговая структура (это, как правило, трехсложные глаголы типа CVCVCV ), а также фонетическая характеристика последнего слога позволяет предположить, что это производные отыменные глаголы, тем более, что их корни могут иметь лексическое значение, например: -пепера "толстеть" от -nene "толстый".

В современном суахили традиционную модель ( с суффиксами -ta, -ра, -та и др.) образования глаголов от каких-либо других частей речи нельзя назвать активно действующей. Тем не менее современный язык, типологически сохраняя приемы глагольного словообразования от единиц других лексико-грамматических разрядов как правило, от имен существительных и прилагательных, использует иную номенклатуру суффиксов.

Особенно ярко этот процесс выражен в подсистеме заимствований, гае можно отметить целый ряд продуктивно действующих приемов деноминативного и отадьектнвного глагольного словообразования. Инвентарь морфем, которые используются языком для подобных трансформаций, заимствуется из арсенала внутриглагольной деривации или парадигматики.

Наиболее морфологически простым способом образования глаголов является оформление корня прилагательного или существительного (как заимствованного, так и исконно бантуского) морфологическим маркером глагола -а. В системе глагола данный элемент не является морфемой, он входит в корень глагола, является маркером глагольности. Все бантуские глаголы в языке суахили и их суффиксы маркированы гласным /а/ в отличие от- 11мен_сушествительных,прилагательных, местоимений, которые могут оканчиваться на любой гласный при пятифонемном вокализме суахили, (Okhotina.Gromova 1975). При таком способе словообразования к корню • прилагательного или существительного добавляется маркер глагольности, например: chafu "грязный"> -chafua "загрязнять", mtoto "детеныш" > -totoa "вылупливаться (из яйца)", cheu "жвачка" > -cheua "жевать".

К.Мейнхоф, рассматривая словообразовательную пару -pofu "слепой" и -pofua "ослеплять" в языке суахили, считает, что в данном случае глагол образован с помощью протобантуского суффикса -1а с потерей

Í

интервокального /1/, т.е. на современном уровне языка уже только с помощью суффикса -а. При этом суффиксу -1а приписывается значение транзитивности (Meinhof 1948, 132). Однако анализ языкового материала не позволяет выявить точно очерченный круг значений этого "суффикса": в ряде случаев (-pofua "ослеплять",-chafua "загрязнять") глаголу свойственно значение каузирования действия , в других случаях выявляется значение транзитивности (-huzunia "печалиться о чем-либо, о ком-либо"), некоторые глаголы, как кажется, не обнаруживают какого-либо дополнительного грамматического значения ( -fusia "выкладывать щебнем дно" < fusi "щебень"). Расплывчатость грамматической семантики этого финального -а в современном языке позволяет определить его как детерминант, указывающий на принадлежность оформленного маркером -а деривата к разряду глаголов. Образованный таким образом дериват по. своей структуре похож на производный глагол и финальные сочетания двух гласных, по всей вероятности, осмысляются языком как суффиксы соответствующих производных глагольных форм, ср., например: -короа "вынимать из банки" ( -иаЛоа- реверсивный суффикс), -futia "хватать что-либо, падая на колени" ( -iaAea - транзитивный суффикс), -angaa "светиться" (-аа - суффикс интенсива). Дефиниция образованных таким способом отыменных глаголов не вызывает особых затруднений, поскольку они полностью мотивированы функциональным значением производящей основы. В отличие от неотыменных глаголов они обозначают действие не непосредственно, а через соотнесение с предметом (субъектом, объектом, результатом и т.п. ) или качеством (признаком предмета). В отыменных глаголах в языке суахили представлена только мотивация семантикой производящей основы.

Морфологическая усложненность отыменного глагола, т.е. оформление именной основы одним из глагольных суффиксов, влечет за собой известное усложнение семантики производного слова. Если маркер глагольности -а позволяет обозначить действие через его соотнесение с предметом, то глагольный суффикс добавляет свое значение к значению производящей основы: значение производного слова складывается из суммы значений составляющих его морфем.

Достаточно установившимся приемом образования отыменных глаголов является использование алломорфов суффикса каузатива -sha или -islia. Этот прием был выработан как особое морфологическое средство для грамматического преобразования заимствований (Охотина 1978, 38), но в современном языке каузативный суффикс используется как разрядообразующии (т.е. глаголообразуюшнй) для образования глаголов ог заимствованных и бантуских прилагательных и существительных: sali I

(араб.) "чистый" > -safisha "чистить", -refu "длинный" > -refusha "удлинять". Как представляется, использование именно каузативного показателя для такой разрядообразующей операции манифестируется глубинной семантикой каузатива, т.е. нейтральная по отношению к действию часть речи как бы побуждается к выражению действия: sababu "причина, повод" > -sababisha "служить поводом, обусловливать", usingizi "сон"> -usingizisha "усыплять", -ema "хороший".> -emesha "улучшать" и др. Данный суффикс является наиболее продуктивным в системе отыменного глагольного словообразования. Именно с помощью этого суффикса образуются глаголы, выражающие новые для суахилийского общества понятия: taifa (араб.) "нация"> -taifisha "национализировать", jumuia (араб.) "обшество"> -jumuisha "обобществлять", madini (араб.) "руда, минерал" > -madinisha "минерализировать" и др.

Теоретически любое существительное или прилагательное (чаще заимствованное) может служить базой для глаголообразования, для создания новых слов по имеющейся модели, например, в разговорной речи: muhtasari (араб.) "конспект"> -muhtasarisha "конспектировать", posta (англ.) "почта"> -postisha "пересылать по почте" и т.п. Эти и подобные им неологизмы пока еще не зафиксированы в словарях, но они появляются в языке при наличии общественного или индивидуального заказа на слово. Возможность образования таких отыменных глаголов заключена в словообразовательных потенциях языка суахили и свидетельствует о высокой частотности и продуктивности словообразовательного типа с суффиксом каузатива -isha/-sha.

Подтверждением высокой степени продуктивности каузативного суффикса является неологизм -naitreitisha "добавлять нитраты ( в некоторые продукты)" (Tafsiri 1985), образованный с помощью суффикса -isha от заимствованной основы, не функционирующей в языке в качестве самостоятельной лексемы.

По-видимому, исходя из глубинной грамматической семантики, в целях глаголообразования используется также и суффикс статива -ka или -ika/-eka, например: fupi "KopoTKiní">-fupika "быть коротким", taj i ri (араб) "богатый" >-tajirika "быть, становиться богатым", ugwadu "кпслота"> -gwaduka "быть кислым",вызывать оскомину". С помощью суффикса -ka образован ряд глаголов терминологического характера, например: -idadika "насчитывать, числиться"< idadi "число", -tamadunika "окультуриваться" < utamaduni "культура", -makinika "концентрироваться, быть сосредоточенным" < makiní "внимательный, сосредоточенный" и др.

Реже, однако, достаточно для фиксирования этого явления как регулярного, используются и другие суффиксы деривативных глагольных форм, а именно транзитива -ia и пассива -ia+-wa, например: mchumba "жених","невеста">-сЬитЫа "свататься, обручаться", funda "большой кусок nnuuit">-fundia "заталкивать еду в рот", anwani (араб) "aapec">-an\vaniwa "быть адресованным" и др. В этих случаях связь грамматической семантики деривационных и парадигматических суффиксов глагола с их словообразовательной функцией менее очевидна, чем в случае каузативного и стативного суффиксов, однако при внимательном рассмотрении конкретных словоформ становится понятным, что и эти форманты выбираются в качестве глаголообразующих не случайно, и их грамматическое значение полностью не десемантизируется при этих операциях. Не сохраняя всего объема грамматической семантики того или иного деривативного показателя, такие инновационные глаголы все-таки закрепляют за собой одно из значений этих дериватов.Совершенно очевидно, что в случае выбора показателя пассива суффикса -wa, образующийся глагол закрепляет за собой значение пассивности, пассивного залога.

При глагольном отыменном словообразовании фиксируются и такие случаи, когда грамматическая семантика суффикса может полностью нейтрализоваться, например: -рапа "широкий">-рапиа "расширять", poda (англ) "nyapa">-podoa "пудрить".В данном случае речь идет о суффиксе так называемой реверсивной или обратной формы глагола, значение глагольной словоформы с таким суффиксом определяется обычно как "выражение полного изменения действия в направлении, противоположном значению исходной формы" (Ashton 1961, 238-239): -ficha "прятать, скрывать">-Пс1ша "раскрывать (например, тайну),находить спрятанное", -fuma "вязать">-пгтиа "распускать вязание". Данная форма менее регулярна, чем все остальные дернвативные формы. Использование суффикса -uaV-oa регулируется семантическими свойствами производящей основы. Возможно, именно это обстоятельство является причиной грамматической десемантизации суффикса реверсива при образовании глагола от других частей речи, по-существу, в этом случае он служит лишь разрядообразующим маркером.

В ряде языков банту данный суффикс (или его варианты) имеет кроме реверсивного значения еще значение многократности, повтора или интенсивности действия. Можно предположить существование морфологических омоморфов, а именно -иа/-оа - суффикс реверсива и -иа/-оа - итератива (интенсива). Подтверждением закрепленности за суффиксом -иа/-оа значения реверсива является, новообразование -pitua "давать

обратный или задний ход", зафиксированное в терминологическом словнике (Tafsiri 1985, 31) .Отмечаемой в словарях словоформе -pitua приписывалось значение "переворачивать, выворачивать", при этом она не рассматривалась как производная от глагола -pita "проходить, идти вперед". Новообразование -pitua имеет явно производный характер и создает антоннмпчную пару по отношению к исходному глаголу. %

Таким образом, типологически характерный для языков банту прием образования глаголов от других частей речи в языке суахили становится продуктивным приемом глагольного словообразования. Номенклатура суффиксов, которые используются или не используются в межразрядном словообразовании, может служить основой для разграничения самих дернвативных суффиксов, для выявления и дифференциации их большей или меньшей реляционное™ (или категориальности), а также морфонолошческои мотивированности их алломорфов на современном уровне языка суахили.

Предварительно можно построить схему, в которой отражается иерархия глагольных суффиксов: 1) непродуктивные, 2) продуктивные, 3) не участвующие в отыменном глагольном словообразовании.

Ряд суффиксов типа -ра, -ta, -та, которые в современном языке непродуктивны даже в системе словоформообразовання самого глагола, относится к наиболее глубокому диахроническому слою. Именно они входят в набор суффиксов, образующих глаголы от номинативов и идеофонов, которые реконструировал К.Мейнхоф для языка протобанту. Эти суффиксы выявляются в отыменном глагольном словообразовании в языке суахили, но часто только при помощи дополнительных трансформационных операций. В глагольном разрядообразованчи они, по-существу, представляют собой застывшие формы.

Продуктивны в глаголообразовании современного языка суахили суффиксы -isha/-sha, -ka, -ia , в какой-то мере -wa и -иа/-оа (последние два суффикса только включаются в процесс глаголообразования).Характерно, —что образование глаголов от других частей речи в современном суахили настолько интенсивно, что многие новые глаголы еше не зафиксированы даже в самых последних словарях. Но именно эти высокопродуктивные словообразовательные типы постоянно пополняют язык глаголами, реализующими деривационные значения указанных выше глагольных суффиксов.

Третья группа суффиксов так называемых дернвативных или производных форм глагола - это суффиксы, которые стоят в стороне от

глагольного разрядообразования несмотря на то, что в системе глагола они продуктивны, например, суффикс реципрока или ассоциатива -па.

В современном суахили происходит смещение центра тяжести при образовании глаголов от единиц других частей речи: система языка налагает ограничения на ряд глагольных суффиксов и их вариантов, выявляя при этом наиболее продуктивные, регулярные словообразовательные типы.

В отличие от именных новообразований, глагольные отыменные дериваты в суахили так же, как и в русском языке, характеризуются более низкой частотностью употребления и закрепленностью за определенными функциональными стилями: отыменные глаголы-неологизмы относятся большей частью к стилистически окрашенной лексике, разговорной и просторечной (Белошапкова 1982, 8).

Продуктивный при образовании имен существительных способ словосложения практически не реализуется в глагольном словопроизводстве. Нам известны только три примера такого типа: образованный но модели У+ V глагол -yeyungana "плавить, сплавлять" <-уеуика "таять"+-ип»апа "объединять", где первый глагол сокращен до начального слога, и образованный по модели V+N глагол -АМтапик! "логически рассуждать, размышлять" <-Пкш к\уа тапМ "мыслить логически" (букв, "с логикой"), где элизии подвергается конечный слог глагола и служебный синтаксический элемент к\уа (ТаГвш 1985, 31-40).

Еще один сложный глагол образован по модели что не

характерно для синтаксиса языка суахили, где дополнение следует за глаголом, а не предшествует ему. Такой глагол является промежуточным звеном при образовании неологизма шгаЬиип£ашз11а]1 "дифтонгизация" (от наЬиип£ашГи "дифтонг" (букв, "гласный звук объединенный"): и-+-йаЫшг^а^Иа букв, "гласные-объединять" + (Катив! 1981, 22).

Такой инновационный прием образования сложных глаголов встречается впервые в практике суахилийского словопроизводства и, очевидно, представляет собой проявление сознательного воздействия на язык. Довольно сложно прогнозировать судьбу этих неологизмов, поскольку язык обладает определенными силами для противодействия социальному давлению. В то же время развитие языка и общества не исключает, а предусматривает возможность и даже необходимость сознательного воздействия на язык, которое осуществляется в соответствии с объективными законами развития общества, следовательно, неологизмы, не нарушающие целостной структуры языка, смогут закрепиться в нем.

Нсологизмы-иарсчия

Неологизмы в языке суахили обнаруживаются во всех уровнях языка, начиная с фонетики и кончая синтаксисом. Возникновение инноваций на разных уровнях языка - явление закономерное, как закономерно и то, что наиболее интенсивно образуются не морфемы, а новые слова, которые номинируют появившиеся новые понятия, предметы и т.п.

Тем не менее, "новая комбинация морфем" может привести не только к образованию одного, отдельного нового слова, но и породить целый новый лекснко-грамматический разряд, в данном случае речь идет о разряде наречий в языке суахили.

Л. Клингенхебен, рассматривая вопрос о возникновении типов языков с именными классами, обращает внимание на особенность выражать понятийно-ассоциированные восприятия однородными морфологическими признаками. Анализу подвергался материал западно-африканских языков, где, по мнению А.Клингенхебена, "аффикс, который первоначально был лишь признаком именного характера, становится носителем не только функцни числа, но и смысловой категории" (Клингенхебен 1963, 52).

В языках банту с их развитой системой именных (согласовательных) классов прослеживается сходная тенденция расширения функций именного показателя. Префикс именного класса, совмещающий в себе значения смысловой категории (т.е. семантики определенного класса имен существительных) и категории числа, может выполнять не только функцию "грамматической систематизации, т.е. согласование" (Клингенхебен) и словообразовательную функцию в пределах одного разряда существительных, например, образовывать существительные от глаголов, прилагательных, местоимении и т.п., но и использоваться для формирования других лексико-грамматическпх разрядов. Однако, если словообразовательная функция свойственна всем префиксам так называемых предметных классов, то в качестве разрядообразующего, в частности, образующего разряд наречии, в различных языках банту выбирается ^ префикс (или префиксы ) только определенного класса.

-Критерий_выбора_разрядообразующих показателей не всегда

семантически обоснован. Так, в языках суахили и ганда—явно-

обнаруживается семантическая мотивировка наречеобразующего префикса кИ в языке зулу, во всяком случае на современном уровне, нельзя выявить семантический критерий выбора префикса ка-..Возможно лишь предположить, что он избирается в этом языке на том основании, что префикс 13 класса в зулу, как и в других южных языках банту, не . функционирует как классный показатель, а категория диминутивности, выражаемая этим префиксом в других языках банту, передается

словообразовательным суффиксом -ana. В языке зулу префикс ka-оформляет главным образом корни прилагательных, например: kahle "хорошо" от прилагательного -hie "хороший" или числительных: katatu "трижды", kabili "дважды" и т.п.

Анализ современного языка суахили обнаруживает присутствие, возможно, инновационного, однако типологически характерного для языков банту, приема образования разряда слов, не только спорадически выполняющих атрибутивные функции, но и формально маркированных на морфологическом уровне. Этот разряд слов выбирает своим маркером префикс 7 класса k¡-. Такой выбор не случаен, поскольку в семантическую структуру данного класса входят имена существительные образа действия: Kiswahili'^3biK суахили" (т.е. говорить, как говорят cyaxiwiii'mbi),kifalme "по-царски","как царь" (от mfalme "царь"). В суахили номинации образа действия отличаются от других имен существительных тем, что они не могут иметь противопоставления по числу. Возможно, именно это обстоятельство является одной из причин исключения данных номинаций из системы согласовательных классов, их грамматикализации, что позволяет им выполнять функции, не свойственные основному корпусу имен, существительных предметных классов. Таким образом, актуализация варианта значения префикса ki-,a именно лексическая семантика номинаций образа действия в языке суахили, предопределяет их морфологические и синтаксические особенности, что позволяет сделать предположение о вычленении нового лексико-грамматнческого разряда наречий.

При этом процессе фиксируется появление дополнительных морфологических характеристик. При образовании наречии с помощью префикса ki-, его морфемная дистрибуция отличается от дистрибуции именного префикса. Морфологические сочетательные потенции префикса ki- как маркера разряда наречий значительно шире, чем классного показателя. Особенностью его является то, что префикс ki- может наслаиваться не на корень/основу, а на целыюоформленное существительное практически любого класса, в том числе также и на имена существительные 7 и 8 классов, например: kímkoa (mkoa "область", 3 кл.), kimichezo (michezo "игры", 4 кл.), kitaifa (taifa "народ", 5 кл.), kimawazo (mawazo "мысли", 6 кл.), kichama (chama "партия", 7 кл.), kívichwa (vichwa "головы", 8 кл.), kindugu (ndugu "родственник", 9/10 кл.), kiuchumi (uchumi "экономика", 11 кл.).

Особенностью префикса ki- является и то, что между ним и корнем может стоять более, чем один показатель согласовательного класса,

например: кьи-п-й^и "по-братски", ki-u-ma-taifa "как принято в . международных отношениях".

Префикс кь может оформлять и сложные имена существительные: к1Газ1ЫапсН$№ "литературно" (ГазМ-апШвЫ "письменная литература"), кшапа]еяЫ "по мнению военных" (и-апа^евЫ "военное дело").

Для слов, образованных с помощью префикса кь плюс цельнооформленное существительное, запрещена корреляция по числу, как и для всех прочих номинаций образа действия. Препрефиксальный показатель кь переходит в другой класс формантов: в отличие от порождающего префикса 7 класса он теряет категориальное значение числа, и если явление преирефиксации в определенной мере характерно для имен существительных в языке суахили, то префикс кЬ может наслаиваться на два префикса, он дает наибольшую протяженность цепочки префиксов, т.е. его морфемный синтаксис позволяет говорить о том, что он становится разрядообразуюшим формантом.

Следует также отметить, что не только имена существительные выбираются как исходный материал для образования наречий. Префикс кг-может оформлять также цельнооформленные, согласованные по другим классам местоимения. Как правило, это притяжательные локативные местоимения, согласованные по классу ки-, например: к1к\уеШ "по-нашему", "как у нас", к1к\уао "как у них" и т.п.

Такая модель образования наречий в языке суахили (к1+!Ч) является моделью, отмеченной высокой продуктивностью. В рамках этой модели существует несколько вариантов: И+рг+Я, к1+рг 1 +рг2+К, к1+рг1+Я1+К2, где Я, как правило,- корень или основа существительного. По данной модели образуется значительная серия неологизмов, уже зафиксированных словарями: кт1епс!о "практически, на деле", (уйепс1о "действия"), кшсИатЫга "аналитически" (исЬатЫш "анализ"). Па страницах газет и журналов продолжают появляться новые наречия такого типа - * окказионализмы и потенционалнзмы, не вызывающие ощущения Необычности притих восприятии; например: кщапасЬата_|Ммюответствпи с членством в партии", киш1етЬег! "как на прогулке" и др.

Типологически же такое инновационное образование разряда наречий не является свойством только языка суахили. Процесс образования наречий как особого, морфологически маркированного разряда слов, характерен для языков банту. Кроме уже упомянутого способа образования наречий в языке зулу, следует отметить подобные процессьг и в других языках банту, в • частности, в языке ганда. Особенность образования наречий в данном языке заключается в том, что лексической основой служат здесь не только имена,

но и глаголы, например: "поспешно" от -1:шс1^а "спешить",

кп'уозе "счастливо" от -1уока "быть счастливым" и др. Характерно, что при образовании наречий в языке ганда используется не двусложная форма префикса УСУ (екь), свойственная этому языку, а сокращенная форма СУ (№-), что является дополнительным дифференцирующим признаком.

Заключение

В данной работе рассматриваются лексические новшества, появившиеся в языке суахили за последние 50 лет. Такой временной отрезок характеризует жизнь целого поколения и наиболее показателен для отражения возникающих новых явлений в общественно-экономических отношениях, в развитии науки и техники. Эти годы были насыщены значительными событиями в социально-экономической жизни стран Восточной Африки и не могли не привести к существенным изменениям в словарном составе современного языка суахили.

Кроме социальных, т.е. экстралингвистических, факторов важную роль в развитии и пополнении языка суахили неологизмами играют внутриязыковые процессы, такие как возникновение разного рода переносных значений, реализация стремления к экономии средств выражения и т.д.

Значительный объем всех отмеченных в словарях языка суахили неологизмов приходится на терминологическую лексику. Ряд новообразований встречается регулярно в периодической печати. Представляется закономерным выбор не только словарных, но и газетных материалов как одного из основных источников для выявления новой лексики, поскольку в условиях расширения и возрастания роли средств массовой коммуникации газета оказывает заметное влияние на состояние языковой культуры общества. На страницах суахилийской прессы публикуются терминологические словники, терминология проникает и в общелитературный язык, так как новые специальные слова, являющиеся номинацией новых предметов, понятий, изобретений и т.п., быстро усваиваются широким кругом носителей языка.

Номинация специальных понятий и ее особенности анализировались на примере наименований лиц, зоонимов, артефактов и состояний. Г1рн этом были выявлены как общие черты, так и отличия. Наиболее широко среди новообразований представлены производные слова. Словообразовательная система языка суахили обладает, по-существу, неограниченными возможностями в этом плане. Количество производных неологизмов постоянно возрастает, в новообразованиях реализуются, однако, не все

нотенннальные модели, а только модели высокой степени продуктивности, ср., например, образование существительных от глаголов с помощью конфиксов:

потенциальные модели реализуемые в новообразованиях

1/2

т-

1/2

т-

кл.

Лу а-

кл.

/\уа-

7/8

к[-М-

7/8

кл.

кл.

II кл.

Ц-

II кл.

и-

-1 -о

-1 -.п

-о

Среди производных

-е -о -и

-.Р -е -о -и

-е -о -и

неологизмов самый многочисленный разряд составляют отглагольные существительные, хотя имена существительные могут быть образованы также от слов других частей речи.

Что касается частеречной принадлежности неологизмов, то следует отметить преобладание новых существительных, второе место по количеству новообразований занимает разряд глаголов, затем следуют прилагательные и наречия. Местоимения и числительные - наиболее консервативные части речи в языке суахили, им не свойственно пополнение новыми словами. Заметим, что незнаменательные разряды слов (частицы, предлога, союзы, идеофоны и др.) не препятствуют вхождению в их корпус лексических у новшеств, но этот вопрос не являлся предметом анализа в данной работе.

_Производные аффиксальные неологизмы, их форма и значение

прогнозируются словообразовательной системой современного—языка-

суахили. Высокой продуктивностью отличаются префиксально-суффиксальные модели имен существительных, суффиксальные модели глаголов и прилагательных, префиксальная модель образования новых наречий (от целыюоформлениых слов). Образованные таким путем новые слова постоянно пополняют различные функциональные пласты языка: от . просторечно-разговорной до специально-научной лексики, при этом словари не всегда успевают зарегистрировать появившийся в лексике неологизм.

1. Аффиксальное словообразование в современном языке суахили представлено следующими продуктивными моделями:

префиксация: а) имена существительные: Pr+V (mkosa "виновный", mkoswa "потерпевший"; kichanganya "смеситель", kishiriki "аксессуар" (для терминоклассов зоонимов и номинаций состояния/свойства этот прием не характерен); Pr+N (mdenmarki "датчанин", kimanjano "кошачья змея"; kipamba "тампон", ugozi "расизм", ubabe "гегемония"); б) наречия: Pr+N (kimataifa "по-международному", kihistoria "исторически");

конфиксация: имена существительные: Pr+V+Suf (mbadilishaji "ревизионист", mchambuzi "критик", kibanio "пинцет", kichujio "фильтр", uzaüshaji "производство", ukamilifu "завершенность" (в терминокдассе зоонимов данный способ словообразования не реализуется); Pr+A+Suf (kisawe "эквивалент");

суффиксация: а) прилагательные: V+Suf (-unganifu "сложный", -sahaulivu "забывчивый"); б) глаголы: N+Suf (-kopoa "вынимать из сосуда", -usingizisha "усыплять", -jumuisha "обобществлять"), A+Suf (-panua "расширять", -boresha "совершенствовать").

Следует отметить появление в системе именных аффиксов ряда инновационных суффиксов и суффиксоидов(-1а/-а, -ishaji, -zesheni) и специализацию фамматической семантики именных префиксов (m-, ki-, u-), что позволяет "легче нащупать семантические основания" именной классификации (Виноградов 1993, 65; Chafe; Denny, Crader и мн. др.).

.2. Композитшшое словообразование базируется на соединении в одно целое определенной синтагматической последовательности слов. При этом синтаксические связи компонентов исходного словосочетания могут сохраняться в сложном слове или же показатели синтаксических связей редуцируются. Композитивное словообразование представлено в современном суахили словосложением и аббревиацией.

Удельный вес словосложения в словопроизводстве новообразований значительно повысился. Словосложение как словообразовательный прием свойственно всем лексико-грамматическим разрядам слов языка суахили. Отметим активные и наиболее продуктивные модели словосложения:

a) Nv+N2. Первое существительное представлено отглагольным бессуфиксальным дериватом, сохраняющим глагольное управление. По этой модели образуется значительный ряд новых существительных во всех анализируемых терминоклассах (nipiga piano "пианист", mcheza sínema "киноартист"; kirukanjia "шипохвост", mlamayai "змея-птицеед", kiondoamadoa "пятновыводитель", kipimatetemeko "сейсмограф", utapianilo

"недоедание" (в терминоклаесе наименований свойств и состояний данная модель непродуктивна); .

б) N1+N2, при том, что компоненты могут быть непроизводными и производными от глагола: mwanachama "член партии"; fisimaji "выдра", kihanii umeme "изолятор", uzalishajimali "материальное производство". В основе таких сложных слов лежит посессивное словосочетание. Часто употребляющийся первый компонент сложного слова mwana "сын" обнаруживает тенденцию к делексикализации и превращению в словообразовательный префикс. Значительную серию инноваций образует слово mwenye "владелец" в качестве первого компонента сложного слова: mwenye déni "должник", mwenye kufilisika "банкрот". Вторым компонентом может быть любое существительное, в терминоклаесе зоонимов часто используется существительные mwitu/msitu "лес", nyika/pori "саванна": nguruwe mwitu "дикая свинья", buku-nyika "песчанка";

в) Nl+А. Эта модель активно продуцирует в терминоклаесе наименований животных как один из способов выражения родовидовых признаков: nguruwe-kuu "большая лесная свинья", kima-mwekundu "красная мартышка гусар", komba-mdogo "сенегальский галаго";

г) А1+А2, гае прилагательные могут быть непроизводными и производными (образованными путем конверсии): mweupe-kijivu "серо-белый", kijani-chekundu "красно-зеленый";

д) V+V, встречается редко, yeungana "плавить";

е) R+R. Тавтологическое словосложение или редупликация, свойственна, в основном, разрядам глаголов и прилагательных: -chapachapa "быстро делать", mweusi-mweusi "очень черный", но встречается и в разряде существительных: kifukofuko "кокон".

На основе различного рода устойчивых словосочетаний и составных наименований возникает способ аббревиации, который стал широко распространенным словообразовательным средством в послеколониальный t период. Принцип экономии языковых средств реализуется несколькими путями. _Это^_а) слогоморфемиая аббревиация (SHIHATA "Информационное

Агентство Танзании", KIUTA "Государственная типография"),-—б)-

инициальный способ аббревиации (ССМ "Революционная партия", UWT "Союз женщин Танзании"), в) сложносокращенные наименования (barazama "откос", seheduara "радиус").

3. Аппозитивное словосложение позволяет создавать номинации новых явлений и предметов (в широком смысле слова) посредством их описания. . Составные наименования появляются в суахили только в последнее время, поскольку именно в наши дни в связи со стремительно возрастающими

потребностями номинации характерно стремление к введению или обозначений с "предельной" (в соответствии с возможностями языка) мотивированностью, или же, напротив, таких обозначений, которые с точки зрения существующих в языке отношений оказываются полностью немотивированными. В этом одна из причин широкого распространения составных наименований (Способы номинации. 1982, 34).

Вопрос разграничения сложных слов и составных наименований, основанных на устойчивом употреблении слов, с одной стороны, и различного типа словосочетаний, с другой стороны, в языке суахили довольно сложный, но одним из основных действенных критериев является синтаксический, т.е. ограничение свободы переменности компонентов сложения и функционирование в синтагме в качестве единой лексемы.

Составные наименования встречаются в разрядах имен существительных и прилагательных и дают наибольшую протяженность цепочки составляющих компонентов: N+A (katibu mkuu "генеральный секретарь", mbega-mweupe "белая гвереца"), N1+N2 (fundi seremala "специалист-столяр", mkurugenzi mwenza "содиректор"), N1+N2+N3 (katibu mtendaji mzaidizi "помощник исполнительного секретаря", nguruwe-mwitu-kaskazi "северная кистеухая свинья"), N1+N2+N3+N4 (katibu myeka msaidizi mwandamizi "старший помощник личного секретаря"), N1+N2+A+N3 (nyumbu-kidevu-cheupe-masharíki "восточно-африканский гну"). Такие многосоставные наименования характерны в основном для терминоклассов наименований лиц и животных.

4. Семантическая деривация предполагает употребление существующей в языке номинативной единицы в новой для нее семантической функции. Деривационные отношения мотивационного типа характеризуют разряды существительных (mteja "человек, обращающийся к знахарю для изгнания злых духов"—> "клиент, потребитель", chuma "железо"—> chuma cha noti "камертон") и глаголов (-chakaa "стареть"—> "амортизировать", -eneza "распространять"—> "циркулировать") при создании новой терминологической лексики.

Время, определяющее дальнейшую судьбу неологизма, его вхождение в общелитературный ^ловарь или исчезновение из речевого обихода, зависит от многих факторов. Только при условии актуальности обозначаемого нового предмета или явления для общества в целом новое наименование может стать фактом общелитературного языка. Многие окказионализмы, создаваемые но продуктивным моделям (HanpiiMep:-postisha "пересылать но почте"), и индивидуально-авторские образования (например: madongoporomoka ya kinegro "негритянские гетто") не приживаются в языке

несмотря на то, что они какое-то время использовались определенным кругом говорящих на суахили.

В целом, развитие лексики современного языка суахили также, как и других языков, определяется взаимодействием двух диалектически противоположных тенденций: стремление к регулярности (и экономности) приводит к образованию новых однословных наименований путем аффиксального словообразования, словосложения и аббревиации, заимствования из других языков, тем самым лексический состав языка значительно расширяется; тенденция же к предельной мотивированности (и избыточности) вызывает появление описательных обозначений и составных наименований при том, что общий корпус лексем не увеличивается.

Литература:

Бархударов A.C. Новосанскритские форманты—слова-суффиксы. М., i960.

Белошапкова В.А. О двух типах в деривационной парадигме (К вопросу о связи словообразования и синтаксиса) // Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1982.

Бертагаев Т.А., Дешериев Ю.Д. и др. Роль русского языка в развитии словарного состава языков народов СССР // Вопросы терминологии (Материалы Всесоюзного терминологического совещания). М., 1961.

Бояркина В.Д. О некоторых особенностях новой глагольной лексики // Новые слова и словари новых слов. JI., 1983.

Вейнрейх У.О. О семантической структуре языка // Новое в лингвистике. Вып. У. М., 1970.

Виноградов З.А. Категориальная типология и языковой тип // Научный доклад, представленный к защите на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 1993.

Герд A.C. Формирование терминологической структуры русского биологического текста. Л., 1981.

Даниленко—В.П.,—Скворцов_Л.И._Лингвистические проблемы

употребления научно-технической терминологии // ВЯ, №1, 1981.

Даниленко В.П. Актуальные направления лингвистического исследования русской терминологии // Современные проблемы русской терминологии. М., 1986.

Денисов П. Н. Лексика русского языка и принципы его описания. М., 1980.

Дешериев Ю.Д. Социальная лингвистика. К основам общей теории. М., 1977.

Журавлев А.Ф. Технические возможности русского языка в области предметной номинации II Способы номинации в современном русском языке. М„ 1982.

Земская В.А. Структура именных и глагольных словообразовательных парадигм в русском языке. И Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1982.

Канделаки T.J1. Семантика и мотивированность терминов. М., 1977.

Клингенхебен А. К возникновению типов языков с именными классами в Африке И Африканское языкознание. М., 1963.

Ковалик И.И. Научно-технические термины в сфере языка и речи Н Семантические проблемы языков науки, терминологии и информатики. 4.2. М.,1986.

Котелова Н.З. Первый опыт лексикографического описания русских неологизмов // Новые слова и словари новых слов. Л., 1978.

Кубрякова Е.С. Ономасиологические характеристики комплексных единиц словообразовательной системы И Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент, 1982.

Кубрякова Е.С. Части речи в ономасиологическом освещении. М., 1978.

Лотте Д.С. Вопросы заимствования и упорядочения иноязычных терминов и терминоэлементов. М., 1982.

Мячина E.H. Язык суахили. М., 1960.

Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 70-х годов. / Под ред. Н.З.Котеловой. М., 1984.'

Охотина Н.В. Морфемная структура служебных слов и так называемых наречий в языке суахили // Языки Африки. М., 1966.

Охотина Н.В. О фонетике и грамматике арабских заимствований в суахили. П Проблемы фонетики, морфологии и синтаксиса африканских языков. М., 1978.

Охотина Н.В., Громова Н.В. О способах выражения атрибутивности в языках банту // Вопросы африканского языкознания. М., 1979.

Поломе Э. Социолингвистически ориентированное обследование (Анализ деятельности Комиссии по изучению роли языков и их преподавания в Восточной Африке) // ВЯ, №4, 1982.

Современные проблемы русской терминологии. М., 1986.

Способы номинации в современном русском языке. М„ 1982.

Топорова И.Н. Грамматика и семантика имени в языках с именными классами // Научный доклад по опубликованным трудам, представленный на соискание ученой степени доктора филологических наук. М., 1994.

Чередниченко А.И. Функционирование и развитие бывших колониальных языков в освободившихся странах // Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка. М., 1988.

Шмелев Д.Н. Лексико-семантические изменения в современном русском языке // Русский язык в национальной школе. №3, 1966.

Юшманов Н.В. Словарь иностранных слов. М., 1939.»

Akida H. Tatizo la uundaji wa maneno ya Kiswahili katika ulimwengu wa sayansi // Kiswahili, №42/2. Dar es Salaam, 1973.

Asîon E.O. Swahili grammar (including intonation). London, 1961.

Besha R. Lugha ya Kiswahili, hivi leo; hasa katika siasa. // Kiswahili, №41/2. Dares Salaam, 1972.

Broomfield G.W. Notes on the above words // Bulletin of Inter-Territorial Language Committee, 1930.

Chafe V/.L. Meaning and structure of Language. Chicago-London, 1971.

Denny J.P., Crader Ch.A. The semantics of noun classes in Proto-Bantu // Studies in African Linguistics. V.7, n.l, 1976.

Doke C.M. Bantu linguistic terminology. London, 1935.

Kamusi ya Kiswahili Sanifu. Dar es Salaam, 1981.

Kamusi Sanifu ya Isimu na Lugha. Dar es Salaam, 1990.

Kapinga Fr.C.. Safuri Maumbo ya Kiswahili Sanifu. Kitabu cha kwanza, Dar es Salaam, 1977; 1981.

Maimu Musa. Kamusi ya wanyama na nyoka wa Tanzania. Dar es Salaam, 1982.

Meinhof C.. Grundztige einer verglcihenden Graromatik der Bantusprachen. Hamburg, 1948.

Ohly R. Juu ya kiambisho awali maradufu // Kiswahili, №46/1. Dar es Salaam, 1976.

Okhotina N.V., Gromova N.V. On formal features of category status of the root morphemes in Bantu languages // Kiswahili, N945/1. Dar es Salaam, 1975.

_Olson U.S. Swahili as an educational medium // Kiswahili, №42/1. Dar es

SalaamTl 972. ~--------------------

Sacleux Ch. Dictionairre Swahili-Français. T.I1. Paris, 1941.

Tafsiri za Kiswahili zitutniwazo ofisini na viwandani. Toleo la I. Dar es Salaam, 1974.

Tafsiri Sanifu. Dar es Salaam. №2, 1976; №3, 1978; №4, 1980; №5, 1985.

Temu C.W. Swahili Vocabulary Expansion; A Preliminary Observation // Kiswahili, №42/1. Dar es Salaam, 1972.

Ternu C.W. Kiswahili Terminology. Principles adopted for the Enrichment of the Kiswahili Language // A UNESCO Commissioned Paper for the terminology Experts Meeting. Nairobi, 1982.

Whiteley W.H. Swahili. The rise of a national language. London, 1969. Список публикаций см. иа стр. 1-4.