автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.02
диссертация на тему: Природа трагического и художественный опыт современной белорусской прозы о Великой Отечественной войне

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Жибуль, Вячеслав Васильевич

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. СУЩНОСТЬ ТРАГИЧЕСКОГО.

ГЛАВА П. ТРАГЕДИЯ ВОСХОЗЩНИЯ И ТРАГЕДИЯ ПАДЕНИЯ.

ГЛАВА Ш. ДВА ПОЛЮСА ТРАГИЧЕСКОГО

ГЛАВА 1У. ТРАГИКОМИЧЕСКОЕ. КАТЕГОРИЯ ТРАГИЧЕСКОГО КАК СИСТЕМА.

Введение диссертации1984 год, автореферат по филологии, Жибуль, Вячеслав Васильевич

Тот магистральный путь, который избрало наше "военное" литературоведение, безусловно, и плодотворен и перспективен. Его направление определено тематическими указателями: творчество данного "военного" писателя в контексте национальной или всесоюзной литературы о войне, национальная литература о войне в контексте всесоюзной или европейской литератур и т.д. Всякое познание основано на сравнении, сопоставлении, И потому понятно: для того, чтобы объективно оценить вклад "военного" писателя или целого поколения писателей в решение главного вопроса современности, их творчество следует измерять в первую очередь творчеством "военных" же писателей. Исследования в этом направлении, которые ведутся с постоянно расширяющимся контекстом, убедительно свидетельствуют, что вклад советской литературы о войне в дело мира и спасения жизни на земле — весомый вклад. Как в масштабе европейских литератур, так и в масштабе мировой литературы.

Но это, конечно, не единственное мерило ценности литературы о войне. Общеизвестно, что действенность и современность нашей "военной" литературы, ее международный авторитет во многом определяется трагедийным^ мастерством писателя, его стремлением показать войну как величайший социальный конфликт нашего времени, угрожающий столкнуть мир в бездну термоядерной катастрофы, И потому является правомерной постановка следующих вопросов: каковы же связи современной литературы о войне с искусством траге

В некоторых случаях термины "трагедийное", "трагедия" употребляются в данной работе в значении "трагическое в искусстве", "трагическое произведение". дии? в какой мере "военный" писатель является трагиком? что он берет у классической трагедии, какие его художественные решения являются традиционными, а какие — новаторскими?

Актуальность же исследования литературы о войне как искусства трагедийного, необходимость анализа ее именно с позиций категории трагического легко объясняется усилением патетического звучания многих произведений последних лет. Самое количество таких произведений уже есть доказательство того, что перед нами не случай, а вполне закономерная, качественно новая черта современной литературы, становящаяся очевидной даже при простом сравнении нынешних произведений с произведениями минувших лет — с литературой 60-х, 50-х, 40-х годов.

Понимание того, что новая мировая война, случись она, принесет гибель всему человечеству, определяет и тональность повествования о событиях минувшей войны. Однако нельзя не заметить, что в последнее время появились произведения хоть и "мирные", но по трагедийности звучания не всегда уступающие "военным". Например, "Белый пароход", "И дольше века длится день" Ч.Айтматова, "Последний срок" и "Прощание с Матерой" В.Распутина, "Христос приземлился в Городне" В.Короткевича, "Колесом дорога" /"Неруш"/ В.Козько и другие.

Это обстоятельство будет правомерно, думается, также объяснить глобальностью вопроса о войне и мире, его мощным гравитационным полем, за пределы которого трудно выйти даже тем писателям, которые не занимаются темой войны непосредственно. Трагизм основного вопроса времени, помноженный на притягательный художественный опыт литературы о войне, оказывает свое воздействие на эстетическое мышление всей нашей литературы. "Военный" поток литературы — один из самых мощных, и от его собственного состояния так или иначе зависит общий климат всей литературы.

Помимо этой главной, социальной причины усиления трагедийных мотивов здесь действуют, видимо, и внутренние потребности искусства в гармоничности собственного развития» Гармония, как ее определил еще в античные времена Гален /"по мнению всех медиков и философов"/, есть согласие разногласного. Литературе всегда были нужны поэты не только "хорошие", но и "разные", А трагическое, будучи одной из фундаментальных эстетических категорий, оказалось едва ли не самым главным предметом осуждения так называемой "теории бесконфликтности". Эта теория /как и лежащая в ее основе художественная практика/ сама уже давно стала предметом справедливого осуждения, но чтобы наверстать упущенное, литературе, видимо, необходимо было пойти на ускоренное развитие трагических аспектов прозы, поэзии, драматургии.

Каковы бы ни были сами причины усиления трагизма современной литературы о войне, для ее исследования как искусства трагедийного имеется самое широкое поле деятельности. Поле, которое уже постоянно вспахивается и засевается художниками, но поле, с которого пока что мало взяло литературоведение. Сегодня уже трудно перечислить "военные" произведения, написанные в трагических тональностях. Специальных же работ по изучению трагического в литературе о войне несравненно меньше: "Особенности художественного воплощения трагического конфликта в современной военной прозе" /1967/ В.Соболенко, "Цена победы" /1975/ П.Топе-ра, "Трагическое в современной белорусской новелле" /1981/ Д.Ворон. Эти работы по-прежнеьу сохраняют свою методологическую ценность, ибо ничто так трудно не создается в процессе познания, как сам инструмент познания. Те аспекты трагического, которые были предметом изучения указанных литературоведов, теперь легко могут быть исследованы уже и в произведениях, оставшихся вне поля зрения данных ученых или же появившихся в печати позже их работ. Хотя, конечно же, все многообразие трагического, представленное "военной трагедией", все это "согласие разногласно-го" трудно исчерпать таким количеством работ*

Было бы ошибочным думать, что проблемы трагического решаются только в специальных исследованиях. Такие решения постоянно накапливаются в критических и литературоведческих работах. Время таково, что "военному" критику столь же непросто обходиться без учета трагического пафоса литературы, как и "военному" писателю без его страстного воплощения. В этом смысле всякий, кто занимается проблемами литературы о войне, так или иначе занимается и проблемами трагического. Специальные работы о трагическом скорее являются своеобразным подведением итогов, обобщением опыта тех критиков и литературоведов, для которых трагическое было необходимым, но не главным звеном проблематики литературы о войне.

И все же без специального изучения вопроса о вкладе "военной" литературы в развитие трагического искусства обходиться иногда непросто.

Пьеса И.Шамякина "И смолкли птицы" повествует об истории влюбленных из Минска, которая в чем-то сродни истории влюбленных из Вероны, К тощ же одна из героинь этой пьесы наизусть знает многие стихи Шекспира, часто и с любовью их декламирует. Казалось бы, великому драматургу нечего тревожиться ни за свой авторитет, ни за способность "Ромео и Джульетты" волновать души все новых и новых поколений. Но вот перед наш маленькая сцена, настаивающая, по-видимому, на внесении некоторых корректив в традиционное восприятие шекспировских трагедий.

Наталья Фадеевна. /./ Я ничего не могу сказать против Василя. Может, он и не такой. Может, он человек. Но замуж за него ты не пойдешь! Нет!

Галя. Но почему? Я люблю его! Только его. И никто мне больше не нужен. Университет не нужен. без него.

Наталья Фадеевна. Отец его — из нашей Рудни.

Галя, /снова язвительно/. А-а, понятно! Ваш отец и его отец не смогли поделить межи или забора. Руденские Монтекки и Капулетти.

Наталья Фадеевна. Нет, Галя, причина более важная, чем у Шекспира. Его отец — тот Блинок, который убил нашу мать.

Галя долго глядит матери в глаза, как бы желая убедиться, что это правда. Потом царапает руками по столу, будто ищет что-то в темноте, мнет скатерть.

Ты сама слышала, как рассказывала Тамара Хомякова. О-о, это. зверь! Как он выслуживался перед фашистами!

Галя /глухо кричит, закрывшись скатертью/. Будь проклята ваша война!

Наталья Фадеевна /уже почти спокойно/. Война не наша, дочь. Наши были жизни, которые она отнимала,

Галя. Она стреляла не только в вас. Она стреляет и в нас. Чем же мы виноваты?"-1-.

Обратимся еще и к размышлениям лейтенанта Третьякова /"Навеки — девятнадцатилетние" Г.Бакланова/ над трагедией "Король Лир". Не в первый раз держал он в руках шекспировский томик, а "начал сейчас читать — ничего не понимает. Слова все понятны, но из-за чего трагедия, не может понять. Неужели так отупел за

1 И.Шамякин. Экзамен на осень. - М.: Сов. писатель, 1978, с.

284. войну? Или раньше чего-то главного не понимал? А ведь сколько веков прошло, лвди все переживают за этого короля, как он, безумный, ходил по степи. И он мальчишкой переживал. Попалась на глаза ремарка: "За сценой шум битвы. Проходят с барабанами Лир, Корделия и их войско." — и тут как споткнулся. %м битвы. Ведь это убитые лежат там, за сценой истории. И побили друг друга неизвестно за что: король не так разделил наследство между дочерьми, а эти убиты. Но переживают не за них, как будто они и не лвди, а за короля. "/I36/1.

В процитированных отрывках присутствует как бы неявный упрек в адрес Шекспира за недостаточный, что ли, трагизм его трагедий, за нераскрытие подлинного трагизма тех, "кто остался лежать за сценой истории". Вряд ли есть вина здесь самого Шекспира, но главный смысл сказанного в его адрес нам видится в том, что трагедии прошлой войны требуют известной трагедизации самой. трагедии. С помощью каких же художественных средств можно сделать это? И будет ли сделанное трагическим искусством?

Одному из авторов книги "Я из огненной деревни." был задан именно такой вопрос: "Кто теперь спорит /раньше спорили/, что читателю-подростку нужен трагический Шолохов, нужна "Смерть пионерки" Багрицкого, нужна судьба гайдаровского барабанщика, испытанная человеческой жестокостью? Другое дело книга "Я из огненной деревни". Здесь действительность выступает не в эстетических одеждах, а, кажется,в формах прямого протокола. И возникает вопрос: или перед наш неискусство, или искусство, еще непри

Здесь и далее повесть цитир. по: Г.Бакланов. Навеки — девятнадцатилетние,- - М.: Сов. писатель, 1980; в скобках указаны номера страниц. вычное нам? Как бы вы ответили?. " /18, 5I8/1.

Был ответ, но от корреспондента журнала /который, кстати сказать, ориентируется не на читателей-подростков/ снова вопрос: "Правда, вы только что доказали, я согласен с вами, что "Я из огненной деревни" — факт искусства, но не уничтожает ли оно само себя в момент появления?"/18, 521/,

Нетрудно заметить, что непривычные формы трагического, содержащиеся в документальной книге, противопоставлены были корреспондентом более привычным для нас, классическим формам. Так устроено наше мышление, что развитие, дальнейшее движение мы представляем чаще всего как совершенствование существующих форм, усиление их. Видимо, и мы, размышляя о путях развития "военной" литературы, "военной трагедии", склонны ввдеть это развитие в усилении пафоса, свойственного "Илиаде" или "Войне и миру", "Прометею" или "Гамлету": в тех же формах, но еще более сильно, более страстно, более пафосно! Действительное развитие, однако, часто нуждается в новых формах, которые на первых порах могут восприниматься всего лишь как отступление, как нарушение законов искусства, как "неискусство".

Я из огненной деревни." — далеко не единственный случай расхождения между практикой и теорией, когда существующие концепции оказываются неспособными вместить в себя как целые военно-трагедийные произведения, так и многие мотивы, многие сцены и эпизоды произведений о войне. В этом, собственно, и обнаруживается основная трудность исследования современной "военной" Здесь и далее цифра, стоящая в скобках до запятой, означает порядковый номер источника цитаты в прилагаемом списке научной литературы, а цифра, стоящая после запятой, — номер страницы данного источника. литературы с позиций категории трагического, И в то же время многие произведения, многие сцены и эпизоды книг о войне легко и естественно укладываются в традиционные концепции трагического, Трагическая литература о войне требует, таким образом, не замены или отмены уже прошедших проверку временем концепций трагического, а ориентации их на достижения не только классического, но и современного искусства. Необходимостью дальнейшего приближения теории трагического к практике литературы с учетом художественного опыта белорусской прозы о войне, соотнесенного с опытом классической трагедии, и определяется основная цель данной работы.

Сущность тех процессов, которые происходят в советской литературе о войне — и которые особенно заметны в произведениях последнего десятилетия, — можно было бы кратко назвать одним словом: "трагедизация". Какова роль здесь белорусских писателей? Вместе с Л.Казыро мы предложили анкету группе "военных" писателей и критиков, В ней был и этот вопрос: "Какой Вам видится белорусская литература о войне среди других литератур?" Вот некоторые ответы:

Г.Бакланов: Без белорусской "военной" литературы сегодня уже невозможно представить себе советскую литературу: без книг Василя Быкова, без книги "Я из огненной деревни.," Алеся Адамовича, Янки Брыля, Владимира Колесника, без книг Виктора Козько, Ивана Чигринова. Да разве перечислишь всё, что дала белорусская литература, честно рассказывающая о героизме, трагедии и боли белорусского народа!

И.Дедков: 0 войне как о народной беде белорусская литература сказала больше и лучше русской. "Предельные" вопросы и ситуации — ее стихия. Быков и Адамович стараются некоторые важнейшие вопросы человеческого бытия додумать до конца.••

A.Кондратович: Полагаю — и не без оснований, — что белорусская военная литература лидирует среди всех остальных литератур. Иначе вряд ли образовался бы превосходный авторский тандем Адамович-Гранин, а о Василе Быкове чуть ли не одновременно в Москве вышли бы две книги русских критиков. Такое не бывает случайно. Я бы сказал, что всесоюзный читатель следит за белорусской военной литературой так же внимательно и с такой же оправдывающей надежды верой, как за русской деревенской в своих лучших образцах, в сущности, равной классике. Мы обычно стесняемся говорить такие высокие слова, отдаем право произнести их потомкам, но ведь бывали случаи, когда говорили их и современники. И не ошибались.

B.Кондратьев: Белорусскую литературу о войне полагаю сильнейшей среди других литератур. И это не только яркие таланты белорусских писателей, но и сама судьба земли белорусской во время войны.

Л.Лазарев: Если брать план тематический, то бесспорная заслуга белорусской литературы в широком изображении партизанской войны, народной жизни на оккупированной территории, народного сопротивления захватчикам. Но, вероятно, еще важнее, еще весомее то, что творчеством В.Быкова и А.Адамовича белорусская литература вывела всю нашу литературу к новому для нее кругу нравст-вешо-философских проблем человеческого бытия. Огромное значение для нашей военной литературы и всей нашей документалистики имела книга "Я из огненной деревни.".

П.Топер: Партизанская Белоруссия, знавшая такие огромные потери и такие огромные разрушения, выразила,на мой взгляд, в своем искусстве с особой трагической силой общее для всей нашей литературы сознание невозможности для советского человека жить под пятой оккупанта, причем выразила это сознание через удивительный сплав "бытовой" конкретики и высокого героизма, в основе которого лежит проникновенная любовь к живущим на земле людям,. •"•

Успехи белорусской военно-трагедийной литературы /прозы/ сегодня уже не только широко известны, но и признаны.- А это обстоятельство как раз и требует начинать изучение "военной трагедии" не с того, что отличает ее от классической, а с того, что роднит, что дает ей право называться трагическим искусством. Ибо лишь познав основы основ трагического как эстетического феномена и его основные формы художественного бытия, можно говорить о линиях современного развития древнейшего искусства.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Природа трагического и художественный опыт современной белорусской прозы о Великой Отечественной войне"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Практика классической и современной литературы показывает, что трагическое искусство было и остается многообразным в своих художественных формах. Эстетическая природа этого многообразия обусловлена тем, что трагическое может выступать не только в категориальной чистоте /как собственно трагическое, то есть трагическое и по своему содержанию и по своей форме/, но и в связях с другими эстетическими категориями, образуя при этом ряд несобственно трагических форм: прекрасно-трагическое, возвышенно-трагическое, трагикомическое, сниженно-трагическое, безобразно-трагическое. Каздая из этих форм трагического обладает своей спецификой, ни одна из них не может заменить или отменить другую. Их смысл не в отрицании друг друга, а в необходимом искусству взаимодополнении, взаимообогащении. Без учета многообразия художественных форм проявления сущности трагического возникает опасность абсолютизации какой-либо одной из форм, признания ее эталонной и универсальной, а также использования в качестве универсальных тех 1фитериев, которые хорошо подходят к данной форме, но плохо согласуются или вообще не подходят к другим, ей же родственным формам. Как свидетельствует история художественной практики и теории классической трагедии, результаты подобной абсолютизации могут быть только негативными — как для развития литературоведения, так и для развития самой литературы.

Хотя изложенная в данной работе система основных форм трагического и предполагает более дифференцированный подход при анализе трагических произведений, следует отметить, что все трагедийное богатство так же нельзя свести к указанным шести формам трагического, как нельзя свести все богатство искусства в целом к шести основным категориям современной эстетической науки. Данная система охватывает лишь узловые, качественно отличные, видовые признаки трагического. Внутри же каждого вида обнаруживаются свои подвиды, свои отличия количественные, которые сопоставимы в своей множественности, быть может, только с оттенками какого-либо из цветов радуги — так же зависящих от количественной примеси других цветов, как и оттенки трагического от доли "примеси" других категорий. И все-таки думается, что не в поисках единственно "истинной" трагедийной формы, а в поисках единства существующих — и уже по этой причине истинных — форм, рожденных практикой трагического искусства, заключается верный путь к созданию единой и гибкой теории, способной учитывать то непреходяще ценное, что создано классической литературой и обогащено новым историческим содержанием в литературе наших дней. А необходимость такой теории объясняется не столько общелогическими соображениями, сколько практическими задачами нашего литературоведения.

Трагическое искусство глубоко гуманистично по своей природе. И потому как бы ни отличались друг от друга основные формы трагического спецификой воздействия на читателя, все они, в конечном итоге, служат в руках подлинного художника одной и той же цели: постоянной гуманизации человека. В неуклонном следовании к этой цели, быть может, и заключается то главное и самое ценное, что взяла от классической трагедии белорусская проза о войне. Что же касается новаторства, то оно в первую очередь связано с процессом "трагедизации" литературы о войне. Этот процесс, характерный для всей советской литературы последних десятилетий, обусловлен как все более глубоким проникновением писателей в народное понимание сущности войны, так и все более нарастающей борьбой искусства за мир, против угрозы термоядерной катастрофы. То, что современный "военный" писатель берет на вооружение художественные приемы, которые издревле были атрибутами трагического искусства, закономерное следствие этих двух важнейших причин. В лучших наших "военных" произведениях сегодня обнаруживается то, что нельзя было позаимствовать у классики /"военной" и отчасти трагедийной/, что нужно было открыть в самой войне, в ее чудовищных средствах и ужасающих масштабах.

Именно поэтому углубленное и целенаправленное изучение опыта советской литературы о войне в контексте классической трагедии, в соотнесенности с ее богатейшим художественным и гуманистическим наследием представляется делом перспективным и, безусловно, требующим коллективных усилий.

Список научной литературыЖибуль, Вячеслав Васильевич, диссертация по теме "Литература народов Российской Федерации (с указанием конкретной литературы)"

1. Маркс К. Капитал, т.1, гл.1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.23, с.43—93.

2. Маркс К. Капитал, т.З, гл.48. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.25, ч.2, с.380—399.

3. Маркс К. Письмо Ф.Лассалю от 19 апреля 1859 г. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.29, с.482—485.

4. Энгельс Ф. Материалы к "Анти-Дюрингу". Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.20, с.629—654.

5. Энгельс Ф. Письмо Ф.Лассалю от 18 мая 1859 г. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.29, с.490—496.

6. Энгельс Ф. Старое предисловие к "Анти-Дюрингу". Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т.20, с.364—373.

7. Ленин В.И. Еще раз о профсоюзах. Полн. собр. соч., т.42, с.264—304.

8. Ленин В.И. Критические заметки по национальному вопросу. -Полн. собр. соч., т.24, с.119—130.

9. Ленин В.И. Партийная организация и партийная литература. -Полн., собр. соч., т.12, с.99—105.

10. Материалы ХХУ съезда КПСС. М.: Политиздат, 1976. - 256 с.

11. Материалы ХХУ1 съезда КПСС. М.: Политиздат, 1981. - 223 с.

12. О литературно-художественной критике: Постановление ЦК КПСС от 21 января 1972 г. В кн.: Об идеологической работе КПСС: Сборник документов. - М.: Политиздат, 1977, с.492—496.

13. Программа Коммунистической партии Советского Союза. М.: Политиздат, 1976. - 144 с.

14. Авижгос Й. Обращение к прошлому во имя настоящего. В кн.: Литература великого подвига: Великая Отечественная война влитературе. М.: Художественная литература, 1975, вып.2, с. 229—246.

15. Адамович A.M. Горизонты белорусской прозы. М.: Советский писатель, 1974. - 320 с.

16. Адамович A.M. Война и деревня в современной литературе. -Минск: Наука и техника, 1982. 198 с.17.-Адамович A.M. О современной военной прозе.- М. : Советский писатель, 1981, - 440 с.

17. Адамович A.M. Почему мы не можем не писать о войне. В кн.: Адамович А.- Собр. соч. В 4-х т. - Минск: Мастацкая л!тара-тура, 1983, т.З, с.513—525.

18. Андраюк С.А. Вайна праз прызму сучаснасц!. В кн.: Андраюк С.А. Жыццё. Ллтаратура. repoi. - MiHCK: Навука i тэхшка, 1973, с.63—III.20.- Аникст А.А. Теория драмы в России от Пушкина до Чехова.- -М.-: Наука, 1972. 646 с.

19. Аникст А.А. Теория драмы на Западе в первой половине XIX века. Эпоха романтизма. М.: Наука, 1980. - 343 е.

20. Аникст А.А. Теория драмы от Аристотеля до Лессинга. М.: Наука, 1972. - 643 с.

21. Аристотель. Об искусстве поэзии. М.: Гослитиздат, 1957. -182 с.

22. Астахов И.-Б. Эстетика. М.: Московский рабочий, 1971. -439 с.

23. Белая Г. "Связь чувств с действиями.": К проблеме психологизма в современной военной прозе. В кн.: Литература великого подвига: Великая Отечественная война в литературе. - М. : Художественная литература, 1975, вып.2, с.67—88.

24. Белинский В.Г. Полн. собр. соч. М. : Изд-во АН СССР, 1955,т.7. 740 с.

25. Бентли Э. Жизнь драмы.- М.: Искусство, 1978. - 368 с.

26. Борев Ю.Б. О трагическом. М.: Советский писатель, 1961. - 392 с.

27. Борев Ю.Б. Эстетика. 3-е изд. - М.: Политиздат, 1981. -399 с.

28. Боршуков В. Связь времен: Идейно-эстетические особенности современной прозы о войне и критика. В кн.: Литература великого подвига: Великая Отечественная война в литературе. - М.: Художественная литература, 1975, вып.2, с.188— 228.

29. Бочаров А.Г. Полнота познания. В кн.: Литература великого подвига: Великая Отечественная война в литературе. - М.: Художественная литература, 1980, вып.З, с.113—141.

30. Бочаров А.Г. Требовательная любовь: Концепция личности в современной советской прозе. М.: Художественная литература, 1977. - 368 с.

31. Бочаров А.Г. Человек и война: Идеи социалистического гуманизма в послевоенной прозе о войне. 2-е изд.- - М.: Советский писатель, 1978. - 480 с.

32. Буран В.А. Васiль Быка^: Нарыс творчасци MiHCK: Мастац-кая л1таратура, 1976. - 232 с.

33. Быка^ В. Правда 3a6iTara пакалення. Голас Радз!мы, 1983, Г7 марта,с.6.

34. Воран Д.Д.- Траг1чнае у сучаснай беларускай навеле. Весшк БДУ 1мя УЛ.Ленша. - MiHCK: Ввд-ва БДУ, 1981, № 2, с.З—6.

35. Гегель Г. Эстетика. В 4-х т. ГЛ.: Искусство, 1971, т.З. -621 с.

36. Гурэв1ч Э.С. Пафас те$а1зщ: Сучасная савецкая проза аб Вя

37. Л1кай Айчыннай вайне. Mihck: Навука i тэхшка, 1979. -208 с.39.- Дедков И.А. Ваоиль Быков: Очерк творчества. ГЛ.: Советский писатель, 1980. - 288 с.

38. Достоевский Ф.М. Письма. В 4-х т. М.: Гослитиздат, Ле-нингр. отд-ние, 1934, т.З. - 462 с.

39. Дзюбайла П.К. Беларуси раман: Гады 70-я. Мшск: Навука i тэхшка, 1982. - 196 с.

40. Дзюбайла П.К. Не забываць пра гало^нае. Звязда, 1983, 26 мая , с.4.

41. Зись А.Я. Искусство и эстетика: Введение в искусствоведение. М.: Искусство, 1967. - 440 с.

42. Иванова Л.В. Современная советская проза о Великой Отечественной войне. М.: Наука, 1979. - 200 с.

43. Каваленка В.А. Вартавы правды f л1таратуры дакумент. - В кн.: Каваленка В.А. Жывое абл1чча дзён. - М1нск: Мастацкая Л1таратура, 1979, с.77—92.

44. Каваленка В.А. Смутныя колеры вайны. Л1таратура i мастац-тва, 1980, 5 декабря, с.5—6.

45. Каган М.С. Лекции по марксистско-ленинской эстетике 2-е изд. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1971. - 766 с.

46. K03i4 B.I. Характар i абставшы. Becni АН БССР. Серыя грамадск1х навук, 1981, № 6, с.100—105.

47. Корнель П. Рассуждения о полезности и частях драматического произведения. В кн.: Литературные манифесты западноевропейских классицистов. - М.: Изд-во МГУ, 1980, с.361—377.

48. Корнель П. Рассуждения о трагедии и о способах трактовать ее согласно законам правдоподобия или необходимости. В кн.: Литературные манифесты западноевропейских классицистов,с. 378—383.

49. Корнель П. Рассуждения о трех единствах действия, времени и места. - В кн.: Литературные манифесты западноевропейских классицистов, с.384—391.

50. Крюковский Н.И. Кибернетика и законы красоты: Философский очерк. Минск: Изд-во БГУ, 1977. - 256 с.

51. Крюковский Н.И. Основные эстетические категории: Опыт систематизации. Минск: Изд-во БГУ, 1974. - 287 с.

52. Ла Тай К. Об искусстве трагедии. В кн.: Литературные манифесты западноевропейских классицистов. - М.: Изд-во МГУ, 1980, с.249—254.

53. Лазарев Л.И. Василь Быков: Очерк творчества. М.: Художественная литература, 1979. - 208 с.

54. Лазарев Л.И. Это наша судьба: Заметки о литературе, посвященной Великой Отечественной войне. М.: Советский писатель, 1978. - 288 с.

55. Лайщук С.С. Сучасная беларуская драматург1я. М1нск: Наву-ка i тэхшка, 1977. - 167 с.

56. Лессинг Г. Гамбургская драматургия. М.-Л,: Acadernia, 1936. - 455 с.

57. Ломидзе Г.И. Нравственные истоки подвига: Советская литература и Великая Отечественная война. М.: Советский писатель, 1975. - 246 с.

58. Лосев А.Ф. История античной эстетики: Аристотель и поздняя классика. М.: Искусство, 1975. - 776 с.

59. Лосев А.Ф. История античной эстетики: Высокая классика. -М.: Искусство, 1974. 598 с.

60. Лосев А.Ф. История античной эстетики: Ранний эллинизм. М.: Искусство, 1979. - 815 с.

61. Лосев А.Ф. История античной эстетики: Софисты. Сократ, Платон. М.: Искусство, 1969. - 715 с.

62. Лосев А.Ф. Трагическое. В кн.: БСЭ. 3-е изд., 1977, т.26, с. 133—135.

63. Луначарский А.В. Избранные статьи по эстетике. М.: Искусство, 1975. - 391 с.

64. Ожье Ф. Предисловие к трагикомедии Жана де Шеландера "Тир и Сидон". В кн.: Литературные манифесты западноевропейских классицистов. - М.: Изд-во МГУ, 1980, с.257—264.

65. Перкин Н.С. Решающий выбор. В кн.: Перкин Н.С. Человек в советском романе: Некоторые аспекты проблемы. - Шнек: Наука и техника, 1975, с. 164—228.

66. Плеханов Г.В. Избранные философские произведения. В 5-ти т. М.: Соцэкгиз, 1958, т.5. - 903 с.

67. Сидни Ф. Защита поэзии. В кн.: Литературные манифесты западноевропейских классицистов. - М.: Изд-во МГУ, 1980, с. 133—173.

68. Симонов К. И исповедь, и проповедь. В кн.: Литература великого подвига: Великая Отечественная война и литература. -М.: Художественная литература, 1980, вып.З, с.341—363.

69. Соболенко В.Н. Особенности художественного воплощения трагического конфликта в современной военной прозе. В кн.: Проблема личности и общества в современной литературе и искусстве. - М.: Мысль, 1967, с.153—206.

70. Стенник Ю.В. Жанр трагедии в русской литературе: Эпоха классицизма. Л.: Наука, Ленингр. отд-ние, 1981. - 168 с.

71. Тассо Т. Рассуждения о героической поэме. В кн.: Литераг-турные манифесты западноевропейских классицистов. - М.: Изд-во МГУ, 1980, с.104—132.

72. Топер П.М. Ради жизни на земле: Литература и война. Традиции. Решения. Герои. 2-е изд. - М.: Советский писатель, 1975. - 520 с.

73. Топер П.М. Цена победы: 0 некоторых аспектах трагическогов литературе об Отечественной войне. Б кн.: Литература великого подвига: Великая Отечественная война в литературе. -М.: Художественная литература, 1975, вып.2, с.89—116.

74. Чернышевский Н.Г. Избранные эстетические произведения. -М,: Искусство, 1974. 550 с.

75. Чубаков С.Н. Слово и оружие: К проблеме антивоенной традиции в русской классической литературе. Шнек: Изд-во БГУ, 1975. - 272 с.

76. Шелли П.Б. Письма. Статьи. Фрагменты. М.: Наука, 1972. -534 с.

77. Шеллинг Ф. Философия искусства. М.: Мысль, 1966. - 496 с.

78. Шиллер Ф. Статьи по эстетике. М.-Л.: Лсас/ет/а, 1935. -671 с.