автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Присоединение Средней Азии к России и особенности ее административного управления

Полный текст автореферата диссертации по теме "Присоединение Средней Азии к России и особенности ее административного управления"

На правах рукописи УДК 9 (С) 16.

МАМАДАЛИЕВ ИНОМЖОН АБДУСАТТОРОВИЧ

ПРИСОЕДИНЕНИЕ СРЕДНЕЙ АЗИИ К РОССИИ И ОСОБЕННОСТИ ЕЕ АДМИНИСТРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ (вторая половина XIX - начало XX вв.).

Специальность 07.00.02 - Отечественная история (исторические науки)

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

9 ЯНВ 2014

Душанбе-2013

005544406

Работа выполнена в Отделе древней, средневековой и новой истории Института истории, археологии и этнографии им. А.Дониша Академии наук Республики Таджикистан

Научный консультант: доктор исторических наук, профессор

Пирумшоев Хайдаршо Пирумшоевич

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Хотамов Намоз Басарович, Институт предпринимательства и сервиса

доктор исторических наук, профессор Давлатов Муллошо, Таджикский госуниверситет права, бизнеса и политики

доктор исторических наук, профессор Хакназаров Абдуназар Таджикский педагогический госуниверситет им. С.Айни

Ведущая организация Курган-Тюбинский госуииверситет имени Носира Хусрава

Защита состоится «26» декабря 2013 года в Ю00 часов на заседании Диссертационного совета Д 047.008.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата наук, на соискание ученой степени доктора наук при Институте истории, археологии и этнографии им. А.Дониша Академии наук Республики Таджикистан (734025 г. Душанбе, пр. Рудаки, 33).

С диссертацией можно, ознакомиться в научной библиотеке Академии наук Республики Таджикистан им. Индиры Ганди.

Автореферат разослан (£¿>¿>¿5/?^ 2013 г.

Ученый секретарь Диссертационного совета

доктор исторических наук Додхудоева Л.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность исследования обусловлена тем, что за последние годы коренным образом: изменились отношения к прошлому, к национальной истории, появились благоприятные условия для более углубленного объективного подхода к имеющимся источникам. Актуальность данной темы заключается также в необходимости освещения и непредвзятом научном анализе прошлых исторических событий, чтобы реально осмыслить процессы, происходящие ныне на территории Средней Азии.

Известное выражение Киплинга «Восток и Запад не сойдутся вовек» много раз находило свое подтверждение, но много раз и опровергалось, особенно, исследователями нового и новейшего времени. И это понятно, потому что процесс самого интенсивного сближения, вернее активных контактов, несмотря на то, что это было результатом войн, начался в XIX в. Это определялось, в первую очередь, колонизацией Российской империей Средней Азии. Этот вопрос почти всегда изучался односторонне: в советский период, как однозначно позитивный, и назывался присоединением Средней Азии к России, принесшей сюда, как считалось, цивилизацию и культуру, в современный период - как однозначно отрицательный, и трактовался, как превращение края в колонию и его экономическое закабаление. Хотелось отметить, что в период написания настоящей работы, учитывая ту историческую конъюнктуру приходиться употреблять сконструированный военно-политический термин «Туркестан», «Русский Туркестан» в противовес таким историческим названиям как - «Вароруд» или «Мавераннахр».

История взаимоотношения России и Средней Азии в прошлом (в советское время) и настоящем все более привлекает исследователей разных стран (среднеазиатских, российских и зарубежных - Я.М). Парад независимостей 1991 года привело к сложной дилемме - как быть с историей, как определить свое отношение к колониальному периоду? Помимо этого возникает ряд вопросов, которые не находят своего логического завершения: было ли это временем национального угнетения, репрессий, унижения достоинства народов, либо напротив, эпохой прогресса, развития, приобщения к мировой цивилизации? Эти вопросы существовали и в прошлом и в настоящем, однако в отличие от настоящего в прошлом они огульно опровергались или не были предметом углубленного исследования.

Это, в частности, отчетливо прослеживается в истории народов Средней Азии, разделивших всю горечь внешних нашествий, внутренних противоречий, раздробленность и радость ощущения взаимных ма-

термальных и духовных связей. Не менее тесно эти отношения по воле судьбы сложились и развивались у народов региона с их северным соседом - Россией.

При всех своих изъянах это десятилетие вошло в нашу историю. А история всегда поучительна, даже самые ее мрачные периоды у наиболее сознательной части представителей общества пробуждали интерес и оптимизм, что давало возможность, оглядываясь назад, находить причины происходящего или закономерность уже происшедшего события и тем самым проложить дорогу к разумному или объективному восприятию ситуации. Тогда в общем комплексе кажущихся неприемлемых для нормального привычного воображения явлений, можно обнаружить зародыши, а затем и ростки новых реалий, способствующих в перспективе общественному прогрессу. То же самое, при всем том глубочайшем кризисе, охватившим все стороны жизни народов бывшего Союза в результате его распада, все же самым болезненно ощутимым явилось нарушение тесно переплетенных взаимных интересов всех наций и народностей1.

Это объясняется тем, что с приобретением независимости в среднеазиатских республиках произошел естественный процесс роста самосознания и самоутверждения, что само по себе нормально и не может вызывать отрицательную реакцию. На волне «ура - патриотизма» зачастую происходит фальсификация действительной истории народов региона, стремление возвеличить только свой народ, определить для него особую историческую роль и место, тем самым умалить заслуги и достижения других соседних народов. История каждого народа определенного периода равноценна, каждый народ совершенно одинаково вправе, гордиться ею, отрицать или принижать эту историю никто не имеет право2.

В настоящее время, когда в жизни общества происходят перемены, не привычного воображению, порою даже драматического характера, когда наблюдается интенсивный рост национального самосознания, все больше возрастает интерес к истории. Порою от этого во многом зависит национальная консолидация и экономический прогресс в будущем. Не случайно исследователи все чаще обращаются к источникам,

Пирумшоев X. Российско-среднеазиатские отношения XVI - середины XIX веков в русской историографии. - Душанбе: Маориф, 2000. С. 3. Масов Р. Таджики: вытеснение и ассимиляция. - Душанбе. - 2003. С. 169.

чтобы на достоверном фактическом материале дать объективную историю своего народа, ибо прошлое во многом определяет будущее .

При всех колебаниях все отчетливее приходиться осознавать, да и воочию ощущать тот факт, что, несмотря на всякие попытки разъединить народы, некогда дружно жившие в одной из могущественных держав мира, они продолжают чувствовать взаимную привязанность друг к другу. Иначе и быть не может. История неоднократно доказывала простую истину о том, что крайне трудно, да и невозможно одним махом разрубить все традиционно устоявшиеся узы, из которых сложились отношения или вернее взаимоотношения двух или же нескольких народов.

Одной из важных задач, стоящими перед исследователями, особенно историками, политологами, социологами, культурологами региона исследующие исторические аспекты является - преодоление «национальной» точки зрения на историю Средней Азии, которая сложилась в советское время, а с 90-х годов XX века ставшей более доминирующей в национальных историографиях. 1991 год стал новым отсчетом в исго-риописание, поскольку распад региона привел к разрыву единой истории. Появились истории отдельно взятых среднеазиатских государств-республик, по сути, зародилось несколько разных - «национальных» -интерпретаций одних и тех же исторических событий, персонажей, процессов.

Ни в историографии, ни в преподавании в национальных образовательных учреждениях, имперскому измерению истории никогда не уделялось должного внимания, и даже при желании поговорить об этом с аудиторией не представлялось реальным в условиях идеологической консервативности. Имперский нарратив, сложившийся в значительной мере, в современных историографиях - в той версии, которая отражается в учебниках и академических трудах, в основном фокусировался на центр и идеологию государства.

Национальная историография тех народов, которые долгое время находились в составе (сначала Российской, затем Советской) империи, с получением политической независимости, как наука стала либеральнее. Эта ситуация начала меняться последние годы. Открытие многих прежде недоступных архивов вызвало настоящий взрыв интереса к истории имперского периода. Помимо того публикации целого ряда исследований американских, европейских и других зарубежных историков, посвященных именно окраинной политике, вызвали еще

'Додохонов М. Бухара в первой четверти XIX века в работе Е.К.Мейендорфа «Путешествие из Оренбурга в Бухару»./Россия в исторических судьбах таджикского народа. - Душанбе: Шарки Озод. 1998. С. 56.

больший интерес. Также появился ряд специальных исследований и российских ученых, в которых по-новому рассматривается имперская национальная политика.

О переосмысление истории, также говорил, в своем выступление и президент Э.Рахмон, где он отмечает - «Перелистывая страницы нашей истории, мы будем лучше осведомлены о героических подвигах и мужестве нашего народа, так как после достижения государственной независимости обнаруживаются новые исторические сведения и факты, требующие нового осмысления. В будущем историки, литераторы, ученые и летописцы, учитывая коренные преобразования в мире, должны смотреть на далекую и недавнюю историю нашей нации, на защиту национальных и государственных интересов с точки зрения современной науки новым взглядом»1.

Поэтому национальные историографы начали концентрировать свое внимание переосмыслению и дополнению национальной истории, концентрируясь на нацию, государстве. История империи - это сложный пласт взаимодействий имперских властей и местных сообществ, то есть на окраинах. Чтоб понять эту эпоху, нужно воссоздать ее во всей полноте.

Пребывание России в Средней Азии, царская политика, проводимая в крае, приспособление российской экономики к ресурсам региона и наоборот, приспособление сырьевой базы края к технологическим возможностям России - все это само по себе было проявлением процесса смыкания частей Европы и Азии и сплава двух видов экономических культур. Влияние европеизации имело и негативный, и позитивный характер. Если вхождение в Среднюю Азию российского и через Россию европейского капитала вызвало кардинальные изменения в экономике, то население терпело тяготы от неконкурентоспособности своей деятельности^.

Следует отметить, что в национальных историографиях Средней Азии немало работ, статей, монографий и диссертаций, которые в том или ином ракурсе рассматривают этот период. Но как нам кажется, в этих работах вне поле зрения остался анализ деятельности центральной власти по руководству Туркестанским генерал-губернаторством как частью империи, требующего особого внимания всех ведомств от военных до гражданских. И это объясняется не просто недоступностью россий-

1 Рахмон Эмомали. Независимость Таджикистана и возрождение нации. Т. 6. Душанбе: Ирфон. 2007. С. 154.

Алимова Д.А. История и историческое сознаиие. В 2- томах. Т. 1. - Ташкент- Узбекистан. 2008. С. 167.

ских архивов, а отсутствием глобальной концепции, ядром которой является политика центральной власти, а не просто рассмотрение локальных действий администрации края в ракурсе осуществления колониальной политики. Зачастую в работах, посвященных, этому периоду эмоционально-патриотические чувства авторов подавляет возможность всестороннего и объективного освещения проблемы со всеми «за» и «против».

Дело не в том, что здесь нужен взвешенный срединный подход со всеми «за» и «против». Проблема не ставилась и не разрабатывалась «с точки зрения участия Сидней Азии в евразийских процессах во многом через призму России, приобщение к происходящим в мире общественным явлениям. Между тем каждое завоевание, независимо от результатов, времени, регионов, в которых происходили войны, меняет геополитическое положение не только двух воюющих сторон и сопредельных стран, но и большую часть мира»1. Если рассматривать этот вопрос с ракурса «колонизацию Средней Азии, как только часть глобального и попеременно меняющегося всеобъемлющего исторического процесса и противостояния Азии и Европы»2, то следует вспомнить, что это противостояние вызывало ответные процессы, включающие в себя и изменение карты всего мира.

Новая, последняя и самая богатая колония России, названная с начала Туркестанская область в 1865 г. (в составе Оренбургского генерал-губернаторства), затем Туркестанский генерал-губернаторство официально оформленная в 1867 г. по площади территории (1,5 млн. кв. верст) была больше, чем вместе взятые территории Австро-Венгрии, Германии и Франции3. Завоевав Среднюю Азию, Россия значительно укрепила свои военно-политические и дипломатические позиции, прежде всего среди колониальных держав и получила ряд очевидных выгод: выход на населенное казахами и туркменами побережье Каспийского моря и границам с Афганистаном, Китаем, Ираном, Индией . К сожалению, эта проблема рассматривалась как в советский, так и в современной историографии только с точки зрения интересов региона, всесто-

1 Алимова Д. А. История и историческое сознание. В 2- томах. Т. 1. - Ташкент: Узбекистан. 2008.-С. 165.

2 Ртвеладзе Э. Штрих к познанию исторической проблемы // Россия - Узбекистан: в прошлом и настоящем. Москва, 2003. С. 10.

3 Очерки по истории государственности Узбекистана /Отв. ред. Д.А. Алимова и Э.В. Ртвеладзе. Ташкент, 2001. С. 120-140.

4 Исхаков Ф. Национальная политика царизма в Туркестане (1867 - 1917). - Ташкент: Фан, 1997. С. 9.

ронне эксплуатируемого метрополией в качестве колонии. Очень редки исследования этой проблемы в ракурсе международных отношений. Предлагаемый исторический аспект тесно переплетается также с этно-политическими процессами в период двух управлений, сначала Российской империи, а затем Советского общества, которое и определило межнациональные отношения.

На этом фоне на арене современной исторической науки вновь начали приобретать актуальный характер такие вопросы истории, как «нация» и «нациестроигельство», «мифотворчество» и «сакрализация», поскольку, независимость стал новым импульсом в актуализации этих вопросов. Каждая из этих категорий имеет особое значение в создании новой истории в независимых государствах в постсоветском пространстве . Поскольку, коммунистическая традиция вести отсчет «генеральной линии» истории советских народов с октября 1917 года провела резкое «черно-белое» деление на «своих» и «чужих», «друзей» и «врагов», история фиксируется черным по белому. Но, «черно-белая» коммунистическая дихотомия советской исторической науки привела к тому, что многие яркие события, явления, личности отечественной истории были загнаны под грифом «совершенно секретно» и оказались под жестким запретом тоталитарного режима.

Особенно в процессе переосмысления национальной истории, когда делаются определенные попытки применения различных теорий со стороны западных и российских ученых, она становится более ярким и притягательным.

В этом плане была бы весьма интересной современная постколониальная репрезентация истории. Очевидно, что идея того, что человечество разделено на разрозненные нации, объединенные языком и общими предками, сквозь историю пришла в Среднюю Азию из двух различных направлений (из Европы и России). Как известно, Средней Азии находилась вдали от различных «теорий» и шла по собственному пути социального эволюционизма. Но к этому процессу начали вмешиваться извне «чужой», и она стала большой ареной теоретических экспериментов.

В историографии взаимоотношений России со странами и народами Средней Азии практически не рассматривался вопрос о стратегическом партнерстве государственных структур, строившемся и развивающемся практически с самого начало XVIII века. Рассмотрение этой

'Мамадалиев И. Российская имперская политика и ее постколониальная репрезентация /Материалы международной научно-теоретической конференции. - Душанбе 2010. С. 91.

проблемы, охватывающей целый комплекс политических, военных, экономических и культурных вопросов, лежит в сфере не только истории, но и целого ряда наук, и может быть произведено успешно только с привлечением геополитической методологии .

Все это привело к мысли о необходимости взяться за такое крайне серьезную и сложную работу. Но вместе с тем столь нужную работу, какой является научное освещение историю отдельных проблем связанного с присоединением и образованием Туркестанского генерал-губернаторства и ее особенности административного управления.

Степень научной разработанности проблемы.

Историческая наука не оставила без внимания этого важного и многогранного периода. Как отметил в своё время, еще в 50-х годов (XX столетия) А.А.Семёнов, что «история освещения сношений России московского и даже царского периодов со среднеазиатскими ханствами все чаще остается неясной, хотя имеются труды посвященным этим ханствам»2, да похвально, что на тот период и в современной исторической науке сделано очень многое. Несмотря на это и сегодня особое внимание заслуживает этот период не только в историографии независимого Таджикистана или среднеазиатских республик, но также оно важное место занимает и в историографии России. Поскольку этот исторический период является в определенной степени началом новой эры во всех отношениях, как в национальных историях, так и в истории России.

Вышеприведенные суждения стали той почвой, на которой строилась наша твердая убежденность в актуальности исследуемой нами проблемы.

Следует отметить, что, несмотря на отсутствие специального исследования, данный вопрос не мог оставаться для ученых незамеченным. Он в той или иной степени присутствует во всех серьезных трудах советского и постсоветского авторов, так или иначе касающихся истории государств Средней Азии. Отсутствие такого рода исследования не только затрудняет определение степени изученности вопроса в цепом, но и выявление заслуг того или иного ученого в его разработке, приверженности к тому или иному методологическому направлению и в ко-

'Дубовицкий В.В. Россия и Бухарское ханство: история стратегического партнер-стваУРоссия в исторических судьбах таджикского народа. - Душанбе: Шарки Озод.

1998. С. 89. „

2 Семенов А.А. К истории дипломатических отношений между Россией и Ьухароя в начале XIX в. //Известия АН Уз. ССР. - Ташкент, 1951, №1. -С. 85.

нечном итоге, объективности подхода к анализу действия официальных властей и лиц, внесших лепту в укрепление этих взаимоотношений.

Такой подход позволил бы уверенно определить приоритетные проблемы исторической науки, с одной стороны, и соответствующий структурный анализ объекта исследования, с другой. Тем более, что в имеющейся литературе нередко прослеживается идея предвзятости. В частности, нередко проявляется склонность многих авторов к абсолютизации права России на Среднюю Азию или же одностороннюю выгодность связей для ханств региона.

Всю имеющую, а главное, доступную литературу мы можем разделить на четыре группы:

- в первую группу нами включены сводные и фундаментальные труды по дореволюционной истории Средней Азии;

- историографические работы, обобщающие труды русских исследователей, освещавшие социально-политической, культурно-экономической жизни региона;

- специальные исследования, посвященные изучению политики русского царизма в Средней Азии до и после завоевания;

- работы, отражающие административной политики русского царизма на имперских окраинах.

Каждое исследование, относящееся к этим группам, разумеется, имеет свою цель, соответственно и задачи, в рамках которых, в зависимости от логики постановки вопросов, специально или попутно высвечивались те или иные грани русско-среднеазиатских политико-административных отношений в период колонизации.

В литературе, относящейся к первой группе, традиционно (то есть устоявшееся в советское время и продолжающееся ныне) чаще в предисловиях с особой теплотой говорится о заслугах русских дореволюционных исследователей, и как правило, выделяются разделы, посвященные русско-среднеазиатским отношениям или, если речь пойдет о более позднем времени, наблюдается стремление освещать политику царизма в регионе. Это особенно заметно прослеживается в сводных академических и фундаментальных трудах по истории государств и народов Средней Азии .

Гафуров Б.Г. История таджикского народа. - Т.1. - М., 1955; История Казахской ССР.-Т. 1-2.-Алма-Ата, 1957-1959; История Киргизской ССР.-Т. 1.-Фрунзе, 1968; История таджикского народа. - Т. 1. - Кн. 1-2. - М., 1963-1964; История Туркменской ССР. - Т. 1. - Кн. 1 -2. - Ашхабад, 1957; История Узбекской ССР. - Т. 1. -Ташкент, 1967.

Немало сделано и по части освещения заслуг русских исследователей советскими и постсоветскими учеными. Наиболее важными по данному направлению следует считать работы Б.Г.Гафурова, Б.ВЛунина, Б.АЛитвинского, Х.Пирумшоева, Н. Хотамова, А. Мухто-рова, Б. Искандарова, Д. Арапова, П. Литвинова, К. Бендуикова . Н. Аб-дурахимова и Г.Рустамова, Г. Ахмеджанова, Н. Халфина .

Что касается степени отражения в исследованиях третьей категории работ, то следует заметить, что отдельные детали интересующей нас проблемы лишь эпизодически высвечиваются в тех разделах, где речь идет о политике царской администрации в Средней Азии до её присоединения к России. В этом направлении наиболее заметными по научной значимости и охвату материала являются работы П.Г.Галузо, К.Е.Жиггова, Е.Б.Бекмаханова, В.Д.Джамгерчинова, О.Б.Бокиева3.

1 Гафуров Б.Г., Мирошникои Л.И. Изучения цивилизации Центральной Азии. - М., 1971; Лунин Б.В. Из истории русского востоковедения и археологии в Туркестане. -Ташкент, 1958 и др. его работы; Литвинский Б.А., Акрамов Н.М. Александр Александрович Семенов. - М., 1971; Пирумшоев X. Российско-среднеазиатские отношения XVI - середины XIX ве ков в русской историографии. - Душанбе. 2000; Он же; Русские дореволюционные исследователи о городах Восточной Бухары конца XIX -начало XX вв. Душанбе. 1992; Он же; Русские дореволюционные исследователи о политике России в Средней Азии в XVIII в. Душанбе. 1996; Он же; История изучения восстания Восе. Душанбе. 1998; Он же; Российско-бухарские отношения в XVIII веке. - Душанбе. 1998; Он же; История Дарваза. Душанбе. 2008; Искандаров Б. Восточная Бухара и Памир в период присоединение Средней Азии к России. Сталина-бад. 1960; Хотамов Н. Роль банковского капитала в социально-экономическом развитии Средней Азии. Душанбе. 1990; Мухтаров А. Очерк истории Ура-Тюбинского владения в XIX в. Душанбе. 1964;Арапов Д.Ю. Ислам в Российской империи /Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика). Составитель и автор вводной статьи, комментариев и приложений Д.Ю. Арапов. М., 2001; Мусульманские депутаты Государственной Думы России. 1906-1917 гг. Сборник документов и материалов /Сост. Л.А. Ямаева. Уфа. 1998; Императорская Россия и мусульманский мир (конец XVIII - начало XX в.) /Сост. Д.Ю.Арапов. М.: Нагалис. 2006; Литвинов П.П. Государство и ислам в Русском Туркестане (1865-1917). 1998; Бендриков К.Е. Очерки по истории народного образования в Туркестане (1865-1924 годы). М., 1960.

* Абдурахимова H.A., Рустамова Г.К. Колониальная система власти в Туркестане во второй половине XIX - первой четверти XX вв. Ташкент, 1999. С. 6-18; Ахмеджанов Г.А. Российская империя в Центральной Азии (История и историография колониальной политики царизма в Туркестане). Ташкент, 1995. С. 9-95; Халфин H.A. Присоединение Средней Азии к России (60-90-е годы XIX в.). М., 1965. С. 16-26,37-45.

3 Галузо П.Г. Туркестан - колония. - Ташкент, 1935; Житов К.Е. Завоевание Средней Азии царской Россией. - Ташкент, 1939; Бекмаханов Е.Б. Присоединения Казахстана к России. - М., 1957; Джамгерчинов Б.Д. Добровольное вхождение Киргизии в состав России. - Изд. 2-е. - Ф'рунзе, 1963; Бокиев О.Б. Завоевание и присоединение Северного Таджикистана, Памира и Горного Бадахшана к России. - Душанбе, 1994.

Несмотря на то, что в работах вышеуказанных авторов всех перечисленных групп или категорий широко использован материал, привлеченный из трудов исследователей и порою им даны соответствующие оценки, тем не менее, они в целом далеки от соответствующего историографического анализа избранной нами проблемы. Имеющиеся в этом отношении попытки в основном являются эпизодическими и в большинстве своём выходят не только в хронологическом плане, но и по содержанию.

Весьма большой интерес представляет по-нашему исследованию также работы современных российских ученых как «Национальная политика России»: история и современность; А.Ю.Бахтурина «Окраины Российской империи: государственное управление и национальная политика в годы Первой мировой войны» (1914-1917гт.); «Национальные окраины Российской империи: становление и развитие системы управления»; «Административно-территориальное устройство России. История и современность»; «История России: Россия и Восток»1. «Ислам в Российской империи»; «Императорская Россия и мусульманский мир (конец XVIII - начало XX в.)»; «Правовое положение Туркестана в Российской империи (вторая половина XIX в.)»2. В настоящем исследование немаловажный интерес представляет также труды таких ученых как - Бабаханов М.Б., Касымов Н., Турсунов Н.О3.

1 Национальная политика России: история и современность. — М.: Информационно-издательское агентство Русский мир», 1997; Бахтурина А.Ю. Окраины Российской империи: государственное управление и национальная политика в годы Первой мировой войны (1914-1917гт.). - М.: «Российская политическая энциклопедия», 2004; Национальные окраины Российской империи: становление и развитие системы управления /Отв. ред. С.Г. Агаджанов, В.В. Трепавлов. М., 1998; Административно-территориальное устройство России. История и современность. М., 2003; История таджикского народа /Под общей редакцией академика Р.М.Масова. Душанбе. 2010;История Узбекской ССР. Т.1. Кн., 2. Ташкент. 1956;История Казахстана и Центральной Азии: Учеб. пособие /Абусеитова М.Х. и др. - Алматы. 2001; История России: Россия и Восток /Сандулов. СПб., 2002.

2 Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика). / Сост. Д.Ю. Арапов. - М.: ИКЦ «Академкнига», 2001; Императорская Россия и мусульманский мир (конец XVIII - начало XX в.): Сборник материалов. /Сост. Д.Ю. Арапов. — М.: Наталис, 2006; Литвинов П.П. Государство и ислам в Русском Туркестане (1865-1917) (по архивным материалам). Елец, 1998; Тухтаметов Ф.Т. Правовое положение Туркестана в Российской империи (вторая половина XIX века). - Уфа, 1999.

3 Бабаханов М.Б. Из истории периодической печати Туркестана и др. Душанбе. 1987; Касымов Н. Прогрессивные значения образования русских поселков в Ходжентском уезде. Душанбе. 1968; Турсунов Н.О. Сложение и пути развития городского и сельского населении Северного Таджикистана XIX -начало XX вв. Душанбе. 1976.

Следует отметить, и дать должное, что в национальных историо-графиях Средней Азии, да и самой России немало научных работ, статей, монографий или схожих диссертаций1, которые в том или ином ракурсе рассматривают этот период.

Изучая историю XVIII - XX вв. исследователи, так или иначе, описывали касающиеся некоторые моменты проблематики социально-политической трансформации в Средней Азии. Всю имеющаяся литературу невозможно охватит по одной причине - не вся указываемая литература рассматривает именно тот вопрос, которого мы поставили как главную цель нашего исследования. Таким образом, тот уровень, которым на сегодня располагает отечественная и зарубежная историография в освещении данной проблемы свидетельствует о явно неудовлетворенности степени её изученности. Исходя, из намерения восполнить этот пробел в историографии, и подготовлена настоящая работа.

'Брежнева, Светлана Николаевна. Историография проблемы присоединения Туркестанского края к России: Вторач половина XIX в. - начало XXI в.: Дис. доктора исторических наук. - Москва, 2005; Рассолов, Григорий Анатольевич. Институт генерал-губернаторства в Российской империи: 1775 г. - конец XIX в.: Дис. канд. ист. наук. - Москва, 2005; Историко-правовое исследование эволюции института губернаторства в Российской империи XVIII - начала XX вв; Емельянова, Наталья Михайловна. Интеграция казахского населения степных областей Западно-Сибирского генерал-губернаторстза в состав Российской империи: дисс. канд. ист. наук. - Омск, 2005; Арутюнян, Владимир Германович. Генерал-губернаторства при Александре I.: Дисс. канд. ист. наук. - Москва, 2008; Михеева, Цыбик Цырендоржиевна. Эволюция института губернаторства в Российской Империи Историко-правовой аспект: Дис. канд. юрид. наук. - Москва, 2006; Васильев Д.В. Становление и развитие системы управления Туркестанского края 1865-1886 гг.: Дис.канд.ист.наук. М., 1999; Козло-баев, Владимир Алексеевич. Институт губернаторской власти в механизме управления Российской империей, 1860-е - начало 1880-х гг. историко-правовое исследование: Дисс. канд. ист. наук. - Тамбов, 2006; Соколов, Виктор Владимирович. Туркестанский край в составе Российской империи, вторая половина XIX в. - февраль 1917 г.: Проблемы социально-экономического и общественно-политического развития: Дисс. докт. ист. наук. - Москва, 2002; Муллажанова Н. Историография вхождения Киргизии в состав России. Автореф. дис. канд.ист.наук. Фрунзе, 1967; Алексе-енко В.Н. Вопросы истории Средней Азии и Казахстана в освещении русских дореволюционных журналов (II половина XIX - начало XX в.) Автореф. дис.канд.ист.наук. М., 1989; Бабабеков Х.Н. Историческая литература о Кокандском ханстве (Русская литература 60-70 гг. XIX в.). Дис.канд.ист.наук. Ташкент, 1977; Наврузов Т.С. Социально-экономическая и культурная жизнь Восточной Бухары второй половины XIX в. (по материалам русских исследователей H.A. Маева, Г.А. Арендаренко, В.И.Покотило). Дис.канд.ист.наук. Душанбе, 1986; Бокиев О.Б. Таджикистан в русской дореволюционной историографии. Автореф. дис. д-ра ист.наук. СПб., 1991.

Литература, вошедшая в основу историографического анализа данной работы, достаточно обширно и разнообразна. Следует отметить, чрезмерная обширность литературы и в целом насыщенность публикаций, в той или иной мере касающихся данного вопроса, создают немало трудностей в выборе соответствующего материала. Ввиду невозможности охватить содержание всех публикаций, в работе предпочтение дается трудам профессиональных исследователей и тех авторов, работы которых представляются ценными, как по охвату фактического материала, так и их анализу.

Целью и задачей исследования является проблема так называемого «национального возрождения». На наших глазах этот громадный по территории и численности населения Средней Азии все больше и больше погружается в пучину острых межнациональных конфликтов, которые грозят превратиться в «головную боль» человечества в XXI в1.

Целью предпринятого нами научного исследования является комплексный анализ истории социально-политического положения Средней Азии в период ее завоевания и нахождения в составе Российской империи. Заключительный акт исследования достигается только путем обобщения необходимых исторических фактов, которые извлекаются из российских (советских), западных и среднеазиатских научно-академических литератур и архивных источников, дающие основание для научных выводов по целому спектру аспектов научного исследования с учетом применения различных теорепмеских подходов.

При всем том глубочайшем кризисе, охватившем различные стороны жизни народов бывшего Союза и приведшем к его распаду, самым болезненно ощутимым явлением считается нарушение тесно переплетенных взаимных интересов всех наций и народностей, проживавших в том государственном пространстве, именуемом СССР. Причем степень прочности этих взаимоотношений во многом зависит от их продолжительности во времени2.

Поэтому настоящая работа ставить перед собой цель анализировать трудов русских исследователей, официальных и неофициальных документов (отчеты и исследования, основанные на результатах личных наблюдений послов, членов посольств, участников различных научных изысканий, экспедиций, путешествий, военных походов), отражающие основные принципы и направления русского завоевания в Средней Азии

1 Абашин С.Н. Национализмы в Средней Азии /в поисках идентичности. СПб, 2007. С. 11. г Пирумшоев X. Россия и Бухарское ханство: история стратегического партиер-стваУРоссия в исторических судьбах таджикского народа. - Душанбе: Шарки Озод. 1998. С. 10.

и особенности ее административного управления.

Для рассмотрения и осмысления данной проблемы были предусмотрены следующие аспекты:

> проведение комплексного историко-сравнительного анализа сведений архивных, академических научных материалов по предыстории и истории Средней Азии XIX в.;

> характеристика сути и этапов административной политики царской России по отношению к Средней Азии;

> исследование основных этапов преобразования традиционных институтов на двух этапах его становления;

> предпосылки создания нового института управления;

> как новый инсппут меняет традиционную систему (1865);

> как институт трансформируется на новый уровень (1867);

> Российский модернизм и среднеазиатский традиционализм;

>• какие официальные документы принимались по улучшению системы управления;

> сосуществование или толерантность двух систем;

> изменение исторической географии.

Для достижения поставленной нами цели, предусмотрено также следующий инструментарий:

- максимально собрать имеющийся в историографии фактический материал, отражающие социально-политические и культурно-экономические аспекты, наканун е завоевания Средней Азии Россией и в колониальный период;

- проанализировать изменения социально-политического института как исторический феномен во всех ее отношениях в условиях цивили-зационной несовместимости;

Исходя из теоретических и концептуальных подходов, перед нами были поставлены разрешения следующих задач:

- определить социально-политическое и экономическое положения Средней Азии накануне завоевания и причины соперничества двух сверхдержав (Россия и Англия);

- выявить предпосылки преобразования традиционного института управления в Средней Азии и методы ведения новой системы;

- рассмотреть процесс преобразования традиционного института управления в Средней Азии, и ее особенности от других окраин имперского пространства;

- проследить методы проведения, главным образом внедрения политики царской России в сфере религии и образования в Туркестанском крае.

Методологической основой исследования является подход к анализу имеющихся фактов на основе соблюдения принципа историзма. Использования принципа историзма позволяет рассматривать факты и исторические события в соответствии с конкретной исторической обстановкой в их диалектической взаимной связи и обусловленности. Системный подход к анализу явлений обязывает автора придерживаться максимально беспристрастного и объективного рассмотрения исторических событий. При характеристике любого излагаемого явления соблюдался порядок его последовательного рассмотрения с учетом особенностей природы его генезиса и развития под влиянием разнообразных внутренних и внешних факторов. При оценке анализируемых процессов также применялись (с известными оговорками) и цивилизационные критерии. Его следует воспринимать, как особый стремящийся сохранить свое гомогенность, историко-социокультурный феномен, который со времени своего рождения в XIX в. стал важным фактором в мировой политике. В процессе исследования было сделано упор также на сравнительно-исторические и историко-теоретические методы, которые позволили наиболее максимально анализировать исторические события, происходившие во второй половине ХГХ — и начале XX века. На основе используемые нами методологических и концептуальных подходов выдвигаются следующие гипотезы:

> какую цель преследует империя (в каком либо виде) в трансформации социально-политического института;

> имеет ли политическое, географическое и научное значение изменения исторической географии в прошлом и настоящем;

> Нациестроительство — это эволюционный процесс или вымышленная радикальная конструкция (теория конструктивизма в условиях Средней Азии).

Хронологические рамки исследования ограничены промежутком времени начиная с 60-г. XIX в. до 1917 г. Первичные вехи рассматриваемого нами периода - это появившийся в 1865 г. «Указ» и «Положение» Александра II, о создании новых окраин империи и новой системы управления на завоеванных территориях. Второй этап, которое берет свое начало с Положения 1886 г. и является весьма важным, поскольку именно на данном этапе происходить кардинальные изменения во всех сферах традиционного общества в целом в Средней Азии и в особенности в Туркестанском крае. Исследования продолжается до события, которая привела к падению самодержавия в России в итоге Февральской революции, то есть до логического завершения колониального управления.

Источниковедческая база исследования является весьма об-

ширной и многообразной. В этом отношении особую ценность предоставляют опубликованные и неопубликованные работы руководителей посольств (Азиатский департамент) и их членов, участников различных экспедиций (военно-научных разведывательных), частных представителей (представители торговых палат), путешественников.

Не менее ценными источниками являются различные по содержанию и уровню официальные документы, исходящие от определителей политики России в Средней Азии: император, Министерства иностранных и внутренних дел, Военное министерство. Также предписания, инструкции, указания и исполнителей более высокого (генерал-губернатор), среднего (начальники экспедиций, походов) и нижнего по рангу - соответствующие поручения, приказы уведомления, рапорты, донесения, отчеты и прочие. Отрадно заметить, что хотя и небольшая часть из них все же увидела свет. В работе широко использованы соответствующие документы из — фондов Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА, Москва, Россия), Ф. 400 - Временное Положение об управлении Туркестанской областью, Ф. 38 - По устройству Туркестанской области (Проект Положения о Туркестанской области по военно-народному управлению), Ф. 483 - Переписки должностных лиц по устройству Туркестанского края; из фондов Государственного архива Оренбургской области (ГАОО, Оренбург, Россия), Ф. 6 — Канцелярия Оренбургского генерал-губернаторства; из фондов Канцелярии Туркестанского генерал-губернаторства - Ф. И. 1, 17, 19, 715 Центрального государственного архива Узбекистана (ЦГА, Ташкент). Также широко использовались богатые фонды библиотек: Центральная библиотека г. Москвы, Центральная областная библиотека г. Оренбурга, Центральная библиотека им. А.Фирдоуси г. Душанбе, библиотека Академии Наук Республики Таджикистан, Центральная библиотека им. А.Навои г.Ташкента, а также электронная библиотека университета Индианы (США), кроме того литературы и источники из библиотек частных лиц.

Научная новизна исследования обусловлена тем, что это новое в отечественной историографии комплексное исследование процесса трансформации всей системы административно-колониального управления, политической, и социально-духовной жизни народов Средней Азии со второй половины XIX века по 1917 г. Впервые исследуется как самостоятельный вопрос образования Туркестанской области и содержание трансформации социально-политического института. Специально исследуется в комплексе обстоятельств, характер, содержание и сущность колониальной политики в условиях традиционной Средней Азии.

Освещаются вопросы изменения исторической географии, то есть вопросы делимитации и демаркации автохтонной Средней Азии. Научная новизна исследования определена также: Во-первых, обновлением теоретико-методологических основ научного познания исторического прошлого. Широкие познавательные возможности открыл примененный, к изучению истории исследуемого периода историко-культурный, циви-лизационный подход. Признание им самобытности каждой цивилизации как целостной, устойчивой системы с присущим ей стилем, способом жизни народов. Благодаря этому подходу произошла переориентировка исследовательских позиций, а именно изучения всей совокупности событий и фактов исследуемого периода сквозь призму национальных приоритетов и ценностей, осмысления на этой основе сущности и направленности основных тенденций и процессов в общественно-политической, социально-экономической и духовной жизни народов в изучаемый период.

Во-вторых, обогащением источнико-информационной базы исследования. В научный оборот введен новый массив исторических и историографических фактов.

В-третьих, изучение всего многообразия научных концепций, как отечественных, так и зарубежных, оказало воздействие на расширение горизонтов познания, оплодотворило научный поиск новыми фактами и сюжетами.

Вышеназванные направления научного поиска предопределили основательное обновление исследовательской лаборатории исторического знания и вывели его на новый уровень осмысления основных событий и процессов в жизни народов в изучаемый период.

Практическая значимость исследования!. В свете исторических свершений, происходящих в настоящее время, вполне обосновано возрастание общественного интереса к истории. Практическая ценность многих исторических исследований часто состоит в тех уроках, которые извлекаются из событий и процессов истории, в том опыте, который приобретает в рамке имперской конструкции. Даже очень краткий обзор истории изучения и опубликованных работ свидетельствует, что проблеме изучения истории Средней Азии в колониальном периоде в целом, уделялось достаточное внимание. Однако, этого трудно сказать по отношению, поставленному перед нами проблемы, то есть образования нового социально-политического института в среднеазиатском обществе, первоначально в форме Туркестанской области (1865), затем самостоятельного Туркестанского генерал-губернаторства (1867). Главным образом, как эта система создавалась, то есть какими методами были

проведены трансформирования система управления? Какие специфические различия имелись в новой и традиционной форме управления? Какие различия и особенности имелись на двух этапах преобразования среднеазиатского общества? Насколько толерантно была новая администрация к традиционным порядкам? И какова была сосуществования двух систем в Средней Азии. Такое положение, на наш взгляд имеет следующее объяснение:

> трудно ожидать одинаковой изученности всего комплекса вопросов, касающихся сосуществованию двух систем в одном регионе, то есть в Средней Азии в условиях существовании традиционных институтов (Бухарское и Хивинское ханства);

> сыграла свою важную роль в «большой» геополитической игре между соперничающими странами как Россия, Англия и Китай;

> наименьшее удаление внимания к вопросу изменения исторической географии Средней! Азии в контексте истории и современности.

Монографии и научно-популярные работы, написанные на материале диссертации, моГ|Т быть использованы при написании обобщающих трудов по отечественной истории, при написании учебников по истории для средних и высших учебных заведений, в учебном процессе, при изучении гражданской и политической истории.

Апробация. Рукопись диссертации была обсуждена на заседании Отдела древней, средневековой и новой истории Института истории, археологии и этнографии имени А.Дониша Академии Наук Республики Таджикистан (протокол №5 от 6 сентября 2013 года). Основные научные обобщения и выводы диссертации отражены в опубликованных монографиях, научных сборниках и журналах. Они также изложены на международной, региональной, республиканской научно-теоретической и практической конференции посвященной «60-летию 11 НУ», (Душанбе, 2008), международная научно-теоретическая конференция посвященная «90-летию движения Апаш» в Актюбинске (Казахстан, 2008), международная научно-теоретическая конференция посвященная «академику Б.Гафурова» в II НУ в декабре 2009 года. Региональная научно-практическая конференция «Таджики в Оренбургском социуме: вопросы адаптации, интеграции и сохранения национальной культуры», Оренбург (Россия, 2009). Международная научно-теоретическая конференция «Вопросы археологии, этнографии и истории южного Приаралья», Нукус (Каракалпакстан, Узбекистан, 2011), XIX международная научная конференция (Сиэтл, США, 25-27 апреля 2013), Международная научная конференция (Екатеринбург, РФ, ноябрь 2013).

Публикации. Основные положения и результаты диссертации опубликованы в трех монографиях и 15 научных статьях вышедших в научно-рецензируемых журналах, входящих в перечень ВАК РФ, и в других изданиях изложена в 26 статьях.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, одиннадцати параграфов, заключения, списка литературы, использованных в ходе исследования.

Основное содержание диссертации

Во введении - обоснована актуальность избранной проблемы, охарактеризована степень ее научной разработанности, определены цель и задачи исследования, методологические и источниковедческие базы исследования, показаны ее научная новизна и практическая значимость.

Первая глава — «Россия и ханства Средней Азии: предпосылки завоевания» охватывает три раздела.

В первом разделе первой главы — «Центральная Азия во внешней политике России XVIII и XIX вв.» раскрывается предпосылки и причины повышения значимости геополитического и геостратегического положения Средней Азии в XVIII и XIX вв. во внешней политики России. Поскольку среднеазиатский регион, безусловно, обладающий важным геополитическим и геостратегическим положением, еще со второй половины XIX столетия превратился в зону борьбы интересов крупнейших мировых держав - Российской и Британской империи. Поэтому в будущем само завоевание Средней Азии и его вхождение в состав Российской империи изменило геополитику многих ведущих держав мира, в частности, Великобритании, Германии, Турции и ряда восточных стран.

Учитывая ситуацию, русское правительство с целью удержатся и укрепиться, в этом регионе создает специальный орган с названием «Азиатский департамент» (19 апрель 1819г.). Азиатский департамент (директором был назначен К.К.Родофиникин) состоял из двух отделений, каждое на два стола. Первое отделение занималась делами турецкими, персидскими, грузинскими и горских народов, второе - делами кочевых народов Кавказской, Астраханской и части Саратовской губернии, «киргиз-кайсаков всех Орд», других народов Азии, а также личным составом департамента. Данный департамент занимался «Восточной политикой»1 в целом. Но ситуация требовала большего и поэтому 20 мая 1819 Комитет министров решил сформировать специальный орган для изучения различных проблем, касающихся Средней Азии и Казахстана и

1 Очерки истории Министерства Иностранных дел 1802-1902, СПб., 1902, стр. 18,19.

20

относящихся к ведению министров иностранных дел, военного и финансов. Н.П.Румянцев руководитель торгового ведомства еще в начале XIX века предвидел опасность для развития сбыта российских товаров в странах Азии со стороны Британской империи, которая превращалась в огромную колониальную державу. Если Индия для Англии была «золотым дном», так и для России Бухара - «Афины Средней Азии», а Хива -«Российской в великой Татарии Гибралтар»1. В 1838г., а особенно в 1839г. угроза среднеазиатским государствам с юга, со стороны британских владений в Индии, приобретала все более реальный характер. Афганистан был превращен в опорный пункт дальнейшей английской экспансии, прежде всего в Среднюю Азию. Современник событий немецкий историк К.Ф.Неймани писал, что «утвердившись в Кабуле, англичане уже закидывали сети на другие земли Средней Азии. Сначала думали даже о походе на ту сторону Аму, в Самарканд и Бухару» .

Помимо геополитической важности в главе рассказывается о существовании различных мнений в военно-политических и научных кругах России по отношению к Средней Азии. Например, Военное министерство, российский генералитет и местные, сибирские и оренбургские власти имели свой взгляд на политику России в Средней Азии. У министра же финансов М.Х.Рейтерна были свои аргументы. Необходимо подчеркнуть, что в правительственных кругах главными оппонентами в спорах выступали Военное министерство, с одной стороны, и Министерство иностранных дел с Министерством финансов - с другой. Однако, после того как генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н.Муравьев в 1858 г. присоединил к России Приамурье, его западносибирским и оренбургским коллегами овладела жажда завоеваний и славы. В этом немаловажный роль сыграл экономический фактор. Поскольку в научной литературе и публицистике уже давно активно обсуждается вопрос, насколько экономические интересы определяли расширение Российской империи на Восток. Также представители русской науки в своих исследованиях отражали «восточную» политику царского правительства. Они оправдывали завоевательские устремления России. Наука должна помогать и оправдывать «наши завоевания, наше движение вперед» - восклицал первый генерал-губернатор Туркестана К.П. фон Кауфман3.

' «О роли Оренбурга в русско-индийской торговле в XVIII в.», - История СССР, 1969, №3, стр. 110-111.

2 Нейманн К.Ф. Афганистан и англичане в 1841 и 1842 годах. -М., 1948. С. 101.

3 Соколов Н.П. О характере естественноисторических исследований Средней Азии до Октябрьской революции. Ч. 1. М., Ташкент. 1933 (1934). С. 13.

Наряду с такими важными факторами тшэке немаловажным был идеологическое господство, ведь осознание себя «мировой державой», которое несет окраинам «цивилизованную жизнь» и конкурирует на этом поприще с другими великими державами. Такая идеология была важным фактором самосознания русской элиты и русского общества, что, в свою очередь, стимулировало политическое и экономическое развитие самой метрополии. Лишь на самом закате империи власть стала более целенаправленно формулировать и рационализировать экономические задачи.

Рассматривая историю продвижения России в регион Средней Азии в XVIII - XIX вв., необходимо признать в этом логику геополитических устремлений «континентальной» страны, расположенной в «Срединной земле» и стремящийся установить контроль над важнейшим южным регионом континента Евразии, подвергшимся в этот период усиленной экспансии ведущей «атлантической» державы - Англии1. Соперничество двух держав выражалось не только во взаимных обвинениях в неблаговидных намерениях друг друга в отношение к народам Средней Азии. Ради защиты своих интересов открыто шли даже на прямые угрозы и военное противостояние. Какими бы словами они не прикрывали свои истинные намерения, логика действий показывала, что основная цель этих держав в конечном итоге замыкалась на колониальной экспансии региона. Но сложившаяся обстановка более благоприятствовала действиям России, что было не случайно2. Таким образом, движение России на юг, казалось, достигло предела, который должен был стать твердой государственной границей империи, местом непосредственного контакта с исламскими государствами Средней Азии, налаживания интенсивной взаимовыгодной торговли, а главное, - цивилизованных, равноправных международных отношений. Последнее, естественно, требовало преодоления господствовавшего не только среди правящих кругов, но и в сознании российского образованного общества представления о том, что фанатичные исламские государственные образования Средней Азии не являлись субъектом международного права, вследствие чего в отношении их следует руководствоваться нормами права естественного3.

1 Дубовицкий В.В. Россия и Бухарское ханство: история стратегического партнер-стваУРоссия в исторических судьбах таджикского народа. - Душанбе: Шарки Озод. 1998. С. 89.

1 История таджикского народа. Т. IV. Позднее средневековья и новое время (XVI в. -1917 г.) /Под общей редакцией академика Р.М.Масова. Душанбе. 2010. С. 461.

3 Туркестанский край. Сборник материалов. 1865. Ч. 1. С. 83-84.

Главной причиной этого, своего рода идеей фикс, являлось убеждение в неизбежности движения России в Среднюю Азию и включения ее в рамки своей империи, обусловленной необходимостью разрешения внутренних противоречий. Имевшаяся точка зрения о преобладающей роли внешнеполитических, стратегических мотивов в среднеазиатской политике России также имплицитно исходило из детерминистских представлений о жесткой предопределенности прихода России в Среднюю Азию. При этом для обеих позиций очевидной реальностью являлось англо-русское соперничество на Среднем Востоке, именуемой также Большой игрой.

Во втором разделе первой главы - «Центральная Азия во внешней политике России XVIII и XIX вв.» освещаются события от первого контакта Российской им перии со среднеазиатскими ханствами, то есть с XVI до возникновения соперничества между двумя крупными державами.

Среди главных причин стремительного расширения владений Российской империи в Средней Азии во второй половине XIX века можно называть занятие «естественных границ» России, замирение междоусобиц и прекращение «разбойничьих набегов», доставлявших беспокойства на пограничных линиях и торговых путях, стремление цивилизовать отсталые азиатские народы, приобщение их к благам мировой цивилизации. Один из историков туркестанских походов Л. Ф. Ко-стенко писал: «Не честолюбивые замыслы и никакие другие своекорыстные расчёты руководят Россией в её поступательном движении в Среднюю Азию, но исключительно только желание умиротворить тот край, дать толчок её производительным силам и открыть кратчайший путь для сбыта произведений Туркестана в европейскую часть России» .

Туркестанские походы как бы завершали великую миссию Руси, сначала остановившую экспансию кочевников в Европу, а с завершением колонизации - окончательно умиротворившую восточные земли.

Колониальная политика царской России была не результатом капиталистической конкуренции, но средством избегнуть этой капиталистической конкуренции. И именно на Востоке, то есть там, где она меньше всего могла бояться этой конкуренции, Россия соперничала с другим крупным колониальным собственником, Англией, которая также не торопилась здесь приобщать «дикие и малочисленные народы» к благам промышленной цивилизации2.

1 Костенко Л.Ф. Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности. СПб., 1871.

2 Сафаров Г. Колониальная революция (ОпытТуркестана). М.: Госполитиздат, 1921. С. 48.

О причинах завоевания Средней Азии, - В.ИЛипский пишет следующее, - «... есть много причин нашего большого и разностороннего интереса к Средней Азии, как по отношению природе страны, представляющей из себя обетованную землю для натуралиста, классическую страну геологии, так и по отношению к обитающим в ней народам, с их особым патриархальным, близким к первобытному, укладом жизни, религией, языками и т.д. Сюда же надо отнести и политический интерес, представляемый этой страной. Владея Средней Азией, мы являемся вершителями судеб значительной части Востока. Сознание того, что в наших руках маленький клапан великих мировых событий, что на нашу долю выпала великая культурная роль, не может не быт нам приятно: слово «русский» в Средней Азии есть пока синоним чего-то великого, могучего и справедливого, но в месте с тем это звание налагает на нас обязанность изучать и знать эту Среднюю Азию»1.

«Историческая роль России, - писал еще в 1914 г. П.Мигулин, - не в эксплуатации густонаселенных богатых стран, а в заселении пустых областей Востока и приобщении к европейской культуре малочисленных и полудиких народов Востока»2.

Русско-английское соперничество в Средней Азии имеет свою давнюю историю. По всей вероятности, началом повышенного интереса Англии к Средней Азии следует считать поездки Дженкинсона в 1558 -1559 гт. в Хиву и Бухару, который убедился в полном упадке экономического благосостояния областей Средней Азии и их торговли с Китаем3.

Хотя после этого до утверждения владычества Англии в Индии не наблюдается ее активных попыток проникнуть в Среднюю Азию, но ревностное отношение к стремлению России усилить свое влияние в этом регионе, она все же проявляла.

Другой основной причиной была захватившая, российские правительственные и военные круги, идея необходимости противостояния Британской империи. При этом политика России рисуется как оборонительная, направленная на защиту от агрессии Британии. Одним из главных теоретиков противостояния был военный администратор и историк М. А. Терентьев, написавший трёхтомную «Историю завоевания Средней Азии» и ряд статей о политике России и Англии в регионе. Противостояние между Российской и Британской империями за контроль над Индией и Средней Азией в XIX веке получило в истории имя Большой игры.

1 Липский В.И. Горная Бухара. /Гиссарская экспедиция 1896. СПб. 1902. С. 7.

2 Новый экономист, 1914. № 45.

3 Бартольд В.В. История изучения Востока в Европе и России. - М., Наука. Т. 9. С. 306.

К середине XIX в. шла непрерывная борьба между среднеазиатскими ханствами, перманентная внутренняя нестабильность и слабая военная организация делали Кокавд, Хиву и Бухару удобными объектами колониальной политики великих держав, прежде всего Российской и Британской империй, чьи непосредственные владения и сферы влияния в это время вплотную подошли к рубежам Средней Азии.

Противостояние закончилось в начале XX века, когда у Великобритании больше не хватало сил для подчинения пуштунских племён в Афганистане, и она была вынуждена остановиться, сосредоточив свои силы на укреплении позиций в Индии; Российская империя после поражения в русско-японской войне и революции 1905 - 1907 годов уже была совершенно не в состоянии продолжить свой бросок на юг.

В третьем разделе первой главы - «Экономические интересы Российской империи в Средней Азии», рассказывается об хозяйственно-экономической состояние Средней Азии на момент завоевания.

Преобладающую часть Средней Азии составляют горы, пустыни и степи. Среди них выделялись оазисы, оседлое население которых занимались земледелием, - богарным или земледелием. Поливное земледелие, которое было более распространено, чем богарное, требовало навыка и большого труда. Первое место по размерам посева занимали зерновые: пшеница, рис, ячмень и др. Из технических культур преобладали посевы хлопчатника. Среднеазиатский хлопок с грубым и коротким волокном употреблялся в основном в местной промышленности. В некоторых частях Средней Азии было распространено шелководство. Повсеместно население занималась садоводством (культура винограда и плодовых деревьев).

В скотоводческих районах Средней Азии разводили овец, крупный рогатый скот, лошадей и верблюдов. Скот и продукты скотоводства (шерсть, кожа, мясо и молоко) употребляли в собственном хозяйстве кочевника, а частично продавались в обмен на хлеб и ремесленные изделия на многочисленных базарах в городах и кишлаках Средней Азии.

В «Туркестанских ведомостях» обращалось внимание на крайности природы и хозяйство Средней Азии: наряду с почти безводными пустынными пространствами находились местности с почти густым населением. В качестве примера приводился Зеравшанский округ, который, по словам корреспондента газеты, оставлял позади самые населенные местности России, и почти не уступал населению самых плодород-

ных местностей Западной Европы. Чрезвычайно густое население отмечалось и в других местах Средней Азии1.

Рост обезземеливания местного дехкансгва, который был характерен в Средней Азии в конце ХЕХ и самом начале XX вв., не мог не беспокоить царскую администрацию. Ведь ей было понятно, что дальнейшее продолжение этого процесса, с одной стороны, неизбежно приводило бы к росту пролетаризации большого числа дехканского населения региона, с другой, это самое главное, наносило бы ощутимый удар по отечественному хлопководству2.

Большая часть земель в Средней Азии считалась собственностью государства. Участки государственной земли находились в пользовании крестьян, плативших за них продуктовую ренту. Некоторая часть земельных владений находились в собственности религиозных учреждений, и следовательно, в распоряжении мусульманского духовенства. В Хивинском ханстве они составляли до 40% населенных земель, в Зерав-шанской долине доходили до трети и т д. Земли продавались и обращались в вакф вместе с населявшими их крестьянами. Хотя формально в Средней Азии не существовало крепостное право, зависимость крестьян от хана, светских и духовных феодалов, владевших землей и водой, была очень велика.

В некоторых местностях выделились такие отрасли промышленности, изделия которых изготовлялись в значительном количестве на рынок, такими, например, были металлические, гончарные и другие изделия. Особенное распространение получило производство шелковых, шерстяных и хлопчатобумажных изделий, причем отдельные местности специализировались на производстве тех или иных видов ткани: одни производили исключительно шерстяные изделия, другие — хлопчатобумажные ткани3.

Мелкие ремесленные мастерские наряду с домашним промышленным производством были типичной формой организации промышленности. Ремесло и торговля часто соединялись в одних руках, за исключением внешней торговли, которая сосредоточивалась в руках купцов4. Розничной торговлей занимались более мелкие купцы. Значитель-

1 «Туркестанские ведомости», 1870, № 4.

2 Хотамов Н.Б. Роль российского капитала в образовании: учреждений мелкого кредита в Средней Азии в конце XIX — начале XX веков. /Россия в исторических судьбах таджикского народа. - Душанбе: Шарки Озод. 1998. С. 103.

3 Гребенкин А.Д. Узбеки, - «Русский Туркестан», вып. 2. М., 1872. С. 104.

4 Рожкова М.К. Экономические связи России со Средней Азией 40-60 годы XIX века. С. 34.

ная часть торговцев, обладая ничтожным капиталом, вела молочную торговлю, переезжая с базара на базар1.

В процессе изложения материала о социально-экономическом строе Средней Азии в середине XIX в. были отмечены положительные черты в развитии народного хозяйства. Сравнительно развитая, хотя и базарная торговля и цветущее земледелие в оазисах, которое вопреки феодальному гнету и варварской системе управления сохранялось на высоком уровне, благодаря трудолюбию населения и его многовековым навыкам. В частности, тяжелый режим торговли в среднеазиатских ханствах для иностранного купечества немусульманского вероисповедания не мог не оказать отрицательного влияния на положения русской торговли в Средней Азии. Особенно неблагоприятно торговые отношения России со Средней Азией сложились в 40-х и в первой половине 50-х годов.

Ограничение деятельности русских купцов в Средней Азии системой пошлин и другими актами деспотических правителей среднеазиатских ханств было предметом настойчивых жалоб и просьб русских купцов еще в 40-х годах2. Наиболее ярко эти жалобы русского купечества выражали в своих прошениях, письмах и статьях ростовский купец Федор Пичугин, торговавший в Средней Азии в конце 40-х годов. Указывая на появление и распространение в Средней Азии английских изделий, высказывая опасения, как бы Англия не «упредила» Россию в занятии Бухары и Хивы. Пичугин жаловался в особенности на неравноправное положение русского купечества в Средней Азии в платеже пошлин3.

Председатель Оренбургской пограничной комиссии В.В. Григорьев составил в 1856 г. «Краткую записку о невыгодном для России положении торговли ее со Средней Азией». Название записки говорит о пессимистической оценке русской торговли со Средней Азией. Григорьев отмечал невыгодность «с некоторого времени» среднеазиатской торговли, находившейся в руках среднеазиатских купцов, которым и доставались все барыши.

Изменить положение могли два возможных средства: требование управления прав христиан с мусульманами в платеже пошлин или угроза (в случае отказа) ограничить торговлю среднеазиатских купцов меновыми дворами и городами Оренбургской и Сибирской пограничных ли-

1 Гребенкин А.Д. Таджики, - «Русский Туркестан», вып. 2 С. 25.

2 Рожкова М.К. Экономическая политика царского правительства на Среднем Востоке во второй четверти XIX в. и русская буржуазия. М-Л. 1949. С. 314.

3 Рожкова М.К. Экономическая политика царского правительства на Среднем Востоке во второй четверти XIX в. и русская буржуазия. М-Л. 1949. С. 315.

ний1. Позицию по уравнению пошлин поддержали Министерство иностранных дел и министр финансов. Что же касается ограничения торговли среднеазиатских купцов пограничными линиями, то в этом вопросе министр иностранных дел высказался против, опасаясь разрыва отношений с Хивой и Бухарой2.

По мере овладения территорией Средней Азии или заключения договоров протекторатов смягчались и трудности, стоявшие на пути развития русской торговли в Средней Азии. Большим препятствием и злом для русской торговли в Средней Азии многими считался вывоз в ханства звонкой монеты, который связывался с опасностью английского соперничества.

Время требовало серьезных перемен, чтобы это отставание не увеличилось, чтобы Россия могла не только защитить свою самостоятельность, но и занять достойное место среди могущественных держав. Словом, Россия стояла перед дилеммой: либо сохранить традиционные производственные отношения, структуры управления, что чревато было опасностью попадания ее под колониальное влияние передовых капиталистических стран; либо смело пойти на решительные действия по реформированию всей сферы жизни и деятельности государства, чтобы избежать такой участи3.

Вторая глава «Предпосылки преобразования традиционного института управления в Средней Азии» состоит из трех разделов.

В первом разделе второй главы - «Образование Туркестанской области» рассматривается первый этап административной политики царской России по переустройству традиционного института в завоеванной территории Средней Азии. Трансформация социально-политической системы и создание Российской империи были тесно связаны с административно-территориальными преобразованиями. Формирование среднеазиатского государства в Европейской и Азиатской частях отличалась многообразием форм и вариантов присоединения соседних народов и стран, сочетанием военных форм, дипломатических переговоров, завершившихся подписанием мирных договоров и соглашений с присоединяемыми странами и народами. В результате создан-

1 АВПР. Главный архив, П-3, 1856 г., д.4, л. 2, 6 об.

2 Там же, л. 1,11 об., 16-19 об.

3 Пирумшоев X. Россия и Бухарское ханство: история стратегического партнер-стваУРоссия в исторических судьбах таджикского народа. - Душанбе: Шарки Озод. 1998. С. 26.

нал империя стала унитарным - по внешним признакам, но полиэтнич-

ным - по существу образования. ______Спепней

В основе сближения России с ее восточными соседями в Средней

Азии лежали причины геополитического и экономического характера.

Следует заметить, что в деле преобразования Средней Азии Рос сия не видела себя первопроходцем. Она широко использовала собственный опыт колонизации Кавказа, внимательно изучала и принимала во внимание практику современных колониальных империи (Британской и Французской). „____„„ _

Анализ принципов организации и деятельности русской власти в Туркестанском генерал-губернаторстве и казахских степях позволяет выделить два подхода центрального правительства к водворению новой государственности на среднеазиатской окраине, которые можно условно назвать «жестким» и «мягким». Эти два подхода сочетались в адмшш-сгративной политике, переплетались, дополняя друг друга, и в таком виле оггоеделяли специфику российской политики в Средней Азии все это бьшо направлено к главной цели-утверждению е крае российской государственности как можно более спокойно, мирно и постепенно, с

учетом местных условий и традиции.

Колониальная политика России не может в полной мере отождествляться с подобной же политикой велик^ европеиских держав - Португалии, Испании, Англии, Франции - в ХУ-Х1Х вв. Еще одной характерной чертой русского колониализма является такгика присутствия», т е. минимального вмешательства во внутреннюю эко^ми-ч£кую жизнь, бытовой уклад и религиозную деятельность присоедини

емого населения . п . 1ПП

Порядок управления краем создавался постепенно. В 1865 г. было

издано временное положение об управлении только что образованной Туркестанской областью. Главная цель временного положения заключалась «в установлении в новых русских владениях спокойствия и безопасности, путем определения общих начал управления» .

Именно в этом отрезке можно считать, что теория «конструктивизм»^ вступает в свои права, но надо отмстить, что она применима только к конструкции категории «границы» и «нации». Консгруктившм русской административной политики заключалась в следующем, искусственно раздробив Среднюю Азию, создать новое буферное государ-сшео в форме генерал-губернаторства с названием Туркестан. Данный

> Усмонов И. К истории таджикско-российских о™ошений./Россия в исторических судьбах таджикского народа. - Душанбе: Шарки Озод. С. 97-98. 2 История Узбекской ССР. Ташкент. 1956. С. 102.

29

политический акт состоял из двух этапов: первый - создать Туркестанскую область (1865) и второй - Туркестанское генерал-губернаторство (1867).

Таким образом, с завоеванием важных военно-политических пунктов, главным образом г.Туркестана, появился очень удобный вариант именования будущего колониального пространства в Средней Азии. Во-первых, создание буферной административной единицы, преследующей военно-политическое расчленение единого географического пространства с политическим оттенком. Во-вторых, проведение имперской конструкции границы, нации и политического института, имеющего заразительный характер даже в далеком будущем.

Продолжая колониальную конструктивистскую политику, царская Россия начала создавать систему управления на окраине. Например, в следующем архивном документе говорилось - «В 1865 году из вновь занятого края, с присоединением территории прежней Сырдарьинской линии, образовать Туркестанскую область. Военным губернатором назначить генерал-майора М.Г.Черняева»'.

Далее в документе говорилось по вопросу о создание новой административной системы с целью удобного управления на захваченной территории, - «Имею честь представить Вашему превосходительству проект положения об управлении Туркестанской областью, вместе со штатами и пояснительной запиской, составленными генерал-майором Черняевым» .

Следующим важным шагом колониальной политики царской России в Средней Азии было определение и уточнение своих границ (делимитация), и проведение границ (демаркация) в создаваемой новой административной единице. С этой целью был издан следующий приказ военного министра от - 12 февраля 1865 года за № 56, - в котором говорилось: «Государь император, в ввду лучшего устройства Оренбургского края и Западной Сибири, Высочайше повелеть соизволил: 1) Учрежденную в минувшем году в Зачуйском крае передовую линию соединить с Сырдарьинскою линиею, и образовать из всего пограничного с Среднеазиатскими владениями пространства, от Аральского моря до озера Иссык-Куль, одну область, с присвоением оной наименования Туркестанской.2) Управление новою областью поручить особому военному губернатору, возложив на него же командование всеми расположенными там войсками. 3) Военного губернатора Туркестанской области подчинить в

1 РГВИА Ф. 38, оп. 8, д. 86, л. 1.

2 РГВИА Ф. 38, оп. 8, д. 86, л. 2.

военном отношении командующему войсками Оренбургского края, а в гражданском Оренбургскому генерал-губернатору. 18 февраля 1865 г. №

1200 СЛетербург»1.

Естественно в этой ситуации возможности русских были ограничены, поскольку, прямое участие их во внутренние дела, неминуемо привело бы к замешиванию во все Среднеазиатские смуты, то есть на беспрерывную войну и принудило бы делать против воли завоевательные приобретения, которым было бы невозможно положить предела. Поэтому, основываясь на установленные полномочия за ходом дел, в соседних ханствах можно было следить только посредством тайных агентов. Мирные условия заключались Среднеазиатскими владениями только в характере инструкций и полномочий.

Итак, можно сказать следующее, что, не смотря на существование официальной утвержденной системы управления, на практике процесс шел совершенно по другой сценарий. Например, Оренбургские генерал-губернаторы, до образования самостоятельного генерал-губернаторства в Средней Азии беспрерывно меняли как свои взгляды, так и системы управления, они сходились, только, в одном взгляде, то есть эти чиновники на завоеванных территориях управляли народом посредством номинальных (полувладетельных) султанов-правителей, и не входили с киргизами в непосредственные отношения. Другое дело было с Сибирскими генерал-губернаторами, поскольку они придерживались взглядов графа Сперанского, и следовали по принципу постепенного уничтожения в степях таких властей, которые не были легитимированы законом и непосредственного подчинения русской власти. Разные системы управления по отношению киргизов, был приложено к делу об управления, взаимно противоречили, даже исключали друг друга. Тем не менее, обе системы имели жарких последователей.

Все сказанное доказывает пользу сосредоточения пограничных, военных и административных дел киргизских степей в руках одного главного начальника, имеющего свое пребывание возможно ближе к границам: китайской и среднеазиатской.

Во втором разделе второй главы - «Образование системы военно-народного управления» раскрывается более углубленно сущность и содержание процесса преобразования системы управления.

Туркестанская область в порядке управления был разделен на два . отдела правый и левый и семь уездов: Ташкентский, Чимкентский, Туркестанский, Аулиетинский, Токмакский, Перовский и Аральский.

1 РГВИА ф. 38, оп. 8, д. 86, л. 55-56.

Управление Туркестанской областью вверялся военному губернатору и командующему войсками Туркестанской области и областному при нем правлению . Управление Туркестанской областью вверялся военному губернатору и командующему войсками Туркестанской области и областному правлению. Военный губернатор управлял областью на общих правилах, установленных для губернаторов и на основании тех инструкций, какими были снабжены от главного начальника Оренбургского края. Все административные распоряжения военный губернатор делал, по собственному усмотрению, через канцелярию, или же через областное правление, за исключением дел, относящихся к податным сборам и финансовым делам, которые все без исключения должны были вестись в областном правлении, и коллегиально.

Военный губернатор также утверждал норму денежного сбора, который взимался с туземных жителей, если в форме натурой, то десятой части с урожая хлеба и других произведений.

Общий надзор за уездным и местным управлением возлагался на начальников отделов. К правому отделу относились следующие уезды: «Аральский, Перовский и Туркестанский, а к левому: Аулиетинский, Токмакский и Чимкентский.

Центральной инстанцией в колониальной административной инфраструктуре был - областное правление, которое состояло из вице-губернатора, трех советников, доктора, трех членов из туземцев и прочих чинов по штату.

Областное правление составляли одно общее нераздельное институт, соединяющее в составе своем власти и обязанности губернского правления и казенной палаты, государственных имуществ так же гражданского и уголовного судов. Областное правление управляло всеми делами по области, то есть по части правительственной, судебной, полицейской и хозяйственной.

В институциональном отношении - областное правление было разделено на три отделения: «первое - исполнительное, включало всю распорядительную часть, а также все дела, относящиеся к правительственной полицейской и хозяйственной частям; второе - судебное, в котором сосредоточиваются все дела как гражданские, так и уголовные; третье - финансовое отделение, в котором сосредоточивались все дела о податях и сборах и все относящееся к горной части»2. «...Областное правление, должно было, руководствоваться правилами, постановлен-

1 РГВИА ф. 400, оп. 1, д. 4734, л. 1 об..

2РГВИА ф. 400, оп. 1, д. 4734, л. 5 об.-б.

ными для каждой из этих частей губернского правления настолько, насколько они как правила могли быть применены к управлению Туркестанской областью» .

Следующим административным чиновником был - начальник отдела, не составляя особой инстанции в административной лестнице, всего лишь представлял гражданского управления в пределах вверенных ему уездов. Военный губернатор пользовался одинаковыми правами с начальником отдела по всем отраслям управления, за исключением судебного, по которому ему предоставлялась лишь иметь наблюдать за скорым и справедливым удовлетворением жалоб и просьб и успешным ходом дел во всех судебных учреждениях. Другой чиновником в административной лестнице был - заведующий населением, который был главой уездного управления, он был главным начальником уезда. Он наблюдал за полицейским управлением непосредственно, или через своего помощника, председательствовал в уездных народных судах и назначал членов суда, или других чиновников, для производства дознаний и осмотра мест.

При заведующем населением состоял по штату нижеследующие должностные лица: народные уездные суды (мехкеме): а) Председатель заведующий населением; б) По делам киргиз от двух до 4х членов из киргизов; в) По делам сартов от 2х до 4х членов от сартов; г) Казы непременный член; д) При суде состояли определенные штатом чины .

По введенной системе народный суд производился словесно и гласно, при открытых дверях, при свидетелях, если таковые имелись со стороны истцов и ответчиков. Сартовский суд руководствовался шариатом, народными обычаями и здравым смыслом, а киргизский - только обычаем и здравым смыслом. Русские законы применялись, как по сар-товским, так и по киргизским делам только тогда, когда сами подсудимые, или тяжущиеся об этом просили. Дела решались по большинству голосов. При равенстве голосов голос председательствующего решало дело. Заседания народных судов происходили ежедневно в часы, определенные существующими постановлениями, за исключением воскресных дней и мусульманских праздников. Все гражданские и уголовные дела, за исключением предоставленных ведению военного суда, или областного правления, подлежало решению народных судов. Были предусмотрены специальные места заключения для содержания преступников и подсудимых, которые состояли под особым наблюдением

'РГВИА ф. 400, оп. 1, д. 4734, л. 7-8 об,

2 РГВИА ф. 400, оп. 1, Д. 4734, л. 15.

суда. В городах Аральске и Перовске избирались в суд по два заседателя из местных русских жителей с тем, чтобы в этом отделении суда были решаемые дела на основании русских законов.

В каждом уезде создавалось полицейское уездное управление. В состав управления входили: «председатель старший помощник заведующего населением и 2 заседателя выборные от сельских сартов и киргизского населения и могли быть приглашены арычные надзиратели киргизский и сартовский. В пределах уезда старшие бии и аксакалы и все прочие полицейские чины состояли в полной повиновение уездному полицейскому. В порядке управления все его распоряжения должны были непременно и в точности исполняться всеми подведомственными ему местами и лицами, принимала заявки на открытие золотых и серебряных приисков.

В каждом областном уездном и в некоторых безуездных городах учреждались городские думы, а при незначительном населении учреждались общее собрание депутатов где присутствовали городские старосты под именем аксакалов.

Все выборные должностные лица на время службы освобождались от всех натуральных и земских повинностей, которые за них общество брало на себя. В случае уклонение выбранного лица от вступления в должность, в которой он был утвержден подлежащей властью, подвергался взысканию по русским законам. Все избранные и утвержденные в должности присягали на коране и обязывались вести предлежащие им дела честно, бескорыстно, неуклонно и по чистой совести, под опасением в противном случае подвергнуться тяжкой ответственности по законам. «Всем служащим в Туркестанской области русским чиновникам присваивались те же служебные права и преимущества, какие были установлены для служащих в Восточной Сибири. За преступления и проступки по должности виновных судили на основании общих постановлений».1

Главной причиной несостоятельности существующего положения о Туркестанской области, на практике заключалось, «в крайней зависимости местных органов управлений всех ведомств от центральных учреждений в Оренбурге. Потому что центр ал изованность власти ставили их в затруднительность, потому что почти в каждом частном случае им приходилось спрашивать разрешения с вышестоящего. Что с одной стороны, это постоянно служило поводом к множеству недоразумений и нарушению действующих законоположений. И с другой вынуждало, со

1 РГВИА ф. 400, оп. 1, д. 4734, л. 32 об.

стороны военного губернатора допускать крайности в виде соблюдения казенных интересов. Или по невозможности откладывать осуществление в данном случае какой-либо меры, принимать эти нарушения под свою ответственность»1.

В третьем разделе второй главы - «Трансформация институтов управления и российская администрация» в основном раскрываются о недостатках первого законодательного акта по управлению завоеванными территориями и пути поиска усиления власти на окраине.

Утвержденное 6го августа 1865 года временное положение о военно-народном управлении Туркестанской области составлялось в то время, когда русские владения в Средней Азии заканчивались Чимкентом, и когда вообще мало знакомые со средствами края, насущными потребностями и внутренним бытом населения, имели ясного представления о наилучшем способе управления. Понятно, что при подобном положении дел во всех отношениях несравненно выгоднее было ограничиться лишь учреждением таких органов администрации, которые, не вмешиваясь во внутреннюю жизнь народа, не ломая его старинных учреждений, имели бы, однако, возможность приводить в исполнение распоряжения правительства и в то же время сами давали правительству средства более и более ознокамливаться.

Но со времени составления этого положения прошло уже два года (то есть к 1867 г.). В это время пространство русских владений в Средней Азии увеличилось более чем вдвое, - «и хотя (русские) не успели, конечно, вполне освоиться с краем и его жителями, тем не менее, при всем сознании великости, правила требовала — незамедлительно ломать народных учреждений. Поскольку, это правила так блистательно оправдавшегося себя на Кавказе, и нарушение, которое сопровождалось столь грустными последствиями в Оренбургских и Сибирских степях. Мы, не только можем, но обязаны в составляемом ныне положении для народного управления в Туркестанской области уже озаботиться устранением тех из недостатков, как в положении 6го августа, так и в самой народной жизни среднеазиатцев. Потому что они резко заявили о себе на практике, и устранение которых, несомненно, принесет пользу, как государству, так и народу»2.

В проведенной административной мероприятий по переустройству системы управления были достаточно недостатков, эти недостатки заключались в следующем: во-первых, в отсутствии местного контроля

1 РГВИА ф. 400, оп. 1, д. 4734, л.33-34.

2 РГВИА ф. 400, оп. 1, д. 4770, л. 2.

самих жителей за сборами, с них взимаемыми, и за расходами на их счет производимыми, без чего они понятно не в состоянии уяснить себе, ни необходимости требуемых с них повинностей, ни оценить благих намерений, целей и забот правительства об их пользе, нуждах и потребностях. Во-вторых, отсутствие правильного суда, который бы гарантировал всем правду, справедливость, чего конечно нельзя достигнуть аналогичным судом не только казы или бия, но даже чиновника, поставленного от правительства. В этих видах вводился новое судоустройство и новое судопроизводство - Мехкеме и Областной суд, впрочем, мехкеме, собственно говоря, не есть что-либо новое, оно придумано еще арабами, а также вводилось везде, где население попадало под власть европейцев, как например, у русских на Кавказе и у французов в Алжире.

Военными успехами русские приобрели себе громадное влияние и преобладающее значение в Средней Азии, осталось приобрести такое же влияние на мирном - гражданском поприще. Для этого русским необходимо было, - «чтобы вновь учрежденный порядок нашего управления был в разрез порядкам кокандскому и бухарскому и вразрез их кровожадному и корыстолюбивому прошлому, своеволию и деспотизму. То есть представлять Царство Правды и закона, а не произвола, - чтобы остальные среднеазиатцы позавидовали туземцам Туркестанской области и сами пожелали бы наших порядков, правды и свободы»1. Но, в то же время русским нельзя было ломать местных: устоявшихся обычаев, их исторически развившихся форм общественного управления.

Нельзя не признать, тот момент, что мехкеме, введенным положением, благодаря начальной выработанной практике целесообразнее было судов этого рода. Надо отметить, что прежне, - «мехкеме подчинялись административной власти, а мехкеме Туркестанской области подчинялся такому же судебному учреждению, то есть Областному суду, учреждению независимому самостоятельному и вовсе не подчиненному административной власти»2.

Итак, по новому положению вводился управление по возможности простое, не сложное с сохранением народных обычаев и установ-лявщих форм управления общественного, насколько они не вредны и насколько могли быть применены к вновь вводимому положению. Таким образом, - «во главе управления стоял военный губернатор, управляющий областью чрез свою канцелярию, расширенную в своих размерах насколько требовали нужды края и потребности по управлению та-

1 РГВИА ф. 400, оп. 1, д. 4770, л. 2 об.

2 РГВИА ф. 400, оп. 1, д. 4770, л. 10.

кой огромной областью. Под его руководством служил начальник округа, руководил полицией и хозяйственной части управления туземцами его округа, который отчитывался военному губернатору. Затем начальник отдела, непосредственный начальник населения был посредником между ним и русским правительством, блюститель благочиния и благоустройства в отделе заботящийся о нуждах и потребностях туземцев. Наконец бий и аксакалы согласно установившимся обычаям, управляющие населением под надзором начальника отдела. Порядок почти тот же, какой существовал и только права и обязанности русских властей согласно нуждам края и требований администрации, были определены и расширены, только в общественном управлении, введены выборное начало и съезд добросовестных»1.

Итак, не смотря на существование официальной утвержденной системы управления, на практике процесс шел совершенно по другой сценарий. Например, Оренбургские генерал-губернаторы, до образования самостоятельного генерал-губернаторства в Туркестане беспрерывно меняли как свои взгляды, так и системы управления, они сходились, только, в одном взгляде, то есть эти чиновники на завоеванных территориях управляли народом посредством номинальных (полувладетельных) султанов-правителей, и не входили с киргизами в непосредственные отношения. Другое дело было с Сибирскими генерал-губернаторами, поскольку они придерживались взглядов графа Сперанского, и следовали по принципу постепенного уничтожения в степях таких властей, которые не были легитимированы законом и непосредственного подчинения русской власти. Разные системы управления по отношению киргизов, был приложено к делу об управления, взаимно противоречили, даже исключали друг друга. Тем не менее, обе системы имели жарких последователей.

Третья глава - «Образование Туркестанского генерал-губернаторства п создание новой административной системы» состоит из трех разделов.

В первом разделе третьей главы «Образование Туркестанского генерал-губернаторства» рассказывается, как со времен образования Туркестанской области несколько раз возникал вопрос о неудобствах, сопряженных с управлением ею из Оренбурга.

Не полагаясь на безусловную верность заявлений об этом со стороны местных властей, Военное министерство не могло не обратить внимания на мнения других лиц, поставленных в положение, дозволяю-

1 РГВИА ф. 400, оп. 1, д. 4770, л. 12.

щее им относиться беспристрастно к Туркестанской области. Эти требования удовлетворяется с образованием из Туркестанской и Семипалатинской областей особого генерал-губернаторства и отдельного военного округа.

Интересны общие оценки всего событийного комплекса, данные ему современниками и непосредственными участниками. Весьма компетентный автор того времени М.А.Терентьев писал, что «движение на Восток не зависело от далеких планов», преследовались'только ближайшие цели борьбы с номадами и утверждение прочной границы, что привело к войнам со среднеазиатскими ханствами, и «при всем этом об Индии и не помышляли»', равно как и о «рынках для московских купцов никто и не думал»2.

В документе (1870) Канцелярии Туркестанского генерал-губернаторства, в котором анализируется взаимоотношения России и Англии в Азии, сообщается, что движение в Среднюю Азию: «имело сначала единственной целью сомкнуть Сибирскую и Сырдарьинскую линии. Преследование этой цели втянуло нас в ряд войн с Кокандом и Бухарой, окончившихся полным торжеством нашего оружия и приобретения обширной территории, что, прежде всего, не входило в планы нашего правительства», а тревогу, поднятую англичанами по поводу воображаемого нашествия русских, «мы должны принять как за указание на тот неожиданный результат, какого мы достигли, вовсе о нем не мечтая»3.

С целью разработки проекта административного устройства Азиатской России еще в мае 1865 г. создавалась особая комиссия во главе с Ф.К. Гирсом, получившая неофициальное наименование Степная. По завершению работы комиссии выводы были представлены для обсуждения в особый комитет, составленный из высших должностных лиц Военного министерства. Комитет под председательством военного министра Д.А. Милютина принял решение об образовании на завоеванных среднеазиатских территориях самостоятельного генерал-губернатор-ства4.

Несмотря на возражения Крыжановского, комитет решил изъять среднеазиатские владения из ведения оренбургских властей и образо-

1 Терентьев М.А. Россия и Англия в Средней Азии. СПб., 1875. С.271-272.

2 Терентьев М.А. История завоевания Средней Азии. Т. 3. СПб., 1906. С.324.

3 ЦГА РУз. Ф. И-715, оп.1, д. 44, л. 304-305.

'Национальная политика в императорской России /под ред. Ю.И. Семенова. М., 1997, в книге ссылка: Печатается по гаданию: Материалы по истории политического строя Казахстана. Том 1. Алма-Ата, 1960. С.281-282.

вать отдельное Туркестанское генерал-губернаторства, ^да должны были войти две области: Сырдарьинская и Семиреченская .

11 июля 1867 г. Александр II подписал именной указ об учреждении Туркестанского генерал-губернаторства в составе Семиреченской и Сырдарьинской областей. В данном указе говорилось: Указ Именной, данный Сенату 11 июля 1867 года «Об учреждении Туркестанского генерал-губернаторства». Признавая полезным изменить гражданское и военное устройство пограничных с Китаем и Среднеазиатскими ханствами земель, входящих в состав генерал-губернаторств Оренбургского и Западно-Сибирского. Первым генерал-губернатором в русском Туркестане стал Константин Петрович фон Кауфман^ 867- 1882), имевшии опыт управления Северо-Западным краем и пользовавшийся особым расположением и доверием императора.

В отличие от многих губерний и областей России, администрация Туркестана была подчинена не Министерству иностранных дел, а Военному министерству. Особым отделом канцелярии была дипломатическая часть, замененная в 1899 г. представителем Министерства иностранных дел - дипломатическим чиновником. Задачей этого отдела было решение всех вопросов, связанных с протекторатом над Бухарой и Хивой.

Завоеванная Средняя Азия занимала обширную территорию, то есть она составляла 1 533 255 кв. верст и по своим размерам равнялось Франции, Германии, Австро-Венгрии, вместе взятым . Однако, по данным И.И.Гейера по определению завоеванных территории приводиться следующие цифры: «Огромная площадь среднеазиатских владения заключающая в себе пять областей и два полунезависимых вассальных ханства...Туркестан занимает площадь 1 758 600 кв. верст или 35 899 кв.

миль»4

К.П.Кауфман прибыв в Ташкент в июле 1867 г., сумел склонить верхушку мусульманских духовных кругов к сотрудничеству с царской администрацией5.

1 Халфин H.A. Присоединение Средней Азии к России. - (60 - 90-е годы XIX в.). -М.: Наука, 1965. - С. 225.

2 История таджикского народа. Т. IV. Позднее средневековья и новое время (XVI в. -1917 г.) /Под общей редакцией академика Р.М.Масова. Душанбе. 2010. С. 522.

3 История Узбекской ССР. Ташкент. 1956. С. 100-103.

4 Гейер И.И. Весь Русский Туркестан. Ташкент. 1905. С. 1.

5 Литвинов П.П. Государство и ислам в русском Туркестане (1865-1917). Елецкий государственный педагогический институт. 1998. С. 65.

В 1867 г. русский царь утвердил новый проект управления Туркестаном. Основным содержанием нового положения являлась «нераздельность власти административной и военной и соединение ее в общих руках» . Проект 1867 г. фактически устанавливал полный контроль над деятельностью правления со стороны губернатора, который получал право по своему усмотрению изменять даже его коллегиальные решения (за исключением судебных дел)2. Таким образом, положение 1867 г. обеспечивало Туркестанскому генерал-губернатору возможность держать в страхе и повиновении народные массы новой колонии3.

Во втором разделе третьей главы «Трансформация традиционных институтов управления в новой административной системе» раскрывается деятельность системы судопроизводства в русском Туркестане.

При завоевании Средней Азии российская власть приняла для себя принципиальное решение оставить основные исламские институты на завоеванном территории в неприкосновенности. Два института получили официальное признание в законодательстве об управлении Туркестанским краем - шариатские суды и вакуфы. Однако в правила их действия были внесены существенные коррективы. В 1870 - 1880-е гг. на различных уровнях власти имело место ожесточенные споры о том, каким должен быть правовой статус вакуфов в Русском Туркестане.

По Временному Положению 1867 г. об управлении Семиречен-ской и Сыр-Дарьинской областей, которое было положено в основу организации власти в Туркестанском крае, на территории Туркестанского генерал-губернаторства действовало одновременно две системы местного самоуправления и судопроизводства. Каждая из них была привязана к хозяйственному и, как предполагалось культурному укладу жизни населения - оседлому и кочевому.

Общие тенденции развития судоустройства и судопроизводства в общеимперском русле и с учетом судебных уставов империи 1864 г. то они вначале были крайне ничтожны. В соответствии с «Проектом положения 1867 г.» для русского населения был создан институт уездных судов, компетенция и объем деятельности, которого были такими же, как у мировых судов в Европейской России4.

1 История Узбекской ССР. Ташкент. 1956. С. 102. Центральная Азия в составе Российской империи. - М.: Новое литературное обо-

зрение. 2008. С.92.

3 История Узбекской ССР. Ташкент. 1956. С. 102.

'Тухтаметов Ф.Т. Правовое положение Туркестана в Российской империи (вторая половина XIX века). Уфа, 1999. С. 9-70.

Российское законодательства по Туркестану убеждает, что новая власть весьма осторожно отнеслась к традиционному суду. Сохраняя народные суды, правительство надеялось, что они не выдержать конкуренции с евпропизированным имперским судом. Практика же в этом далеком крае, как всегда расходилась с законодательной теорией. Хотя мероприятия главного начальника края в целом свидетельствовали о стремлении сохранить за решениями народного суда ту устойчивость, которая была заложена в проект Положении 1867 г., циркулярные распоряжения, запрещавшие отмену окончательных решений народного суда, нередко нарушались им же самим и даже военными губернаторами.

В связи с этим военно-народное управление как отжившее свой век и не удовлетворявшее современные потребности края, предполагалось заменить управлением на общем основании с незначительными изменениями в соответсгвии с местными условиями.

Тенденция к замене военно-народного управления в крае на общеимперское гражданское проявляется в стремлении составителей проекта 1883 г., максимально приблизить власть генерал-губернатора и его канцелярии к положению соответствующих властей и управлений в других окраинах, а в перспективе и во всей империи. А подготовленный проект Положения в 1885 г. подвергся обсуждению в министерствах и критике туркестанского генерал-губернатора. В январе - марте 1886 г. он был вынесен на обсуждение Государственного Совета. После внесенных исправлений 12 июня того же года проект удостоился высочайшего утверждения и с 1887 г. был введен в действие1.

Положением 1886 г. были установлены основные начала судебного устройства, поземельного устройства оседлого и кочевого населения, определены размеры налогов, земских повинностей, разработка природных богатств края. Таким образом, новое положение стремилось регламентировать все стороны хозяйственной и политической жизни местного населения, чтобы еще более укрепить в Туркестанском крае колонизаторский режим2.

В третьем разделе третье главы - «Социально-экономическая структура среднеазиатского общества в колониальном периоде» рассматривается вопрос о необходимости рассмотрению существующего режима в Туркестане.

'Центральная Азия в составе Российской империи. — М.: Новое литературное обозрение. 2008. С. 104-106.

2 История Узбекской ССР. Т.1. Кн., 2. Ташкент. 1956. С. 103.

Российская администрация в сложившейся ситуации сделала вывод о необходимости введения в край жестких кауфманских порядков, что после подавления восстания нашло свое выражение в уничтожении принципа выборности волостных управителей и судей, расширении прав местной имперской администрации, увеличении числа российских чиновников и личного состава военных гарнизонов в ферганских городах. Расследовав причины и итоги андижанского восстания, главный штаб выступил с предложением об усилении обрусения края, а военный министр Куропаткин высказался за ужесточение контроля над действиями мусульманского духовенства. С другой стороны, наиболее дальновидные представители правящих кругов предостерегали от опасности принятия радикальных мер в государстве, обладающим не только весьма многочисленным собственным мусульманским населением, но и имеющим протяженную границу с исламским миром1.

Так или иначе, восстание 1898 г. дало новый импульс для административных преобразований в Средней Азии. Утвержденным положением Комитета министров от 11 июня 1899 г. были определены основания нового устройства Туркестана, Семиречье и Закаспия продолжали функционировать в соответствии со своими особыми положениями.

В первые четверть века существования генерал-губернаторства социально она была представлена в основном типом «вольного колониста», прибывавшим в край с давно отработанной «бродячей Русью» и хорошо известной русским колониальным администраторам тактикой самовольных захватов земли, основанного на «принципе массового внедрения, построенного в свою очередь на мирском начале: «миром бороться и миром отвечать», «на миру и смерть красна»».2 Подобная тактика в районах «сплошной оседлости», провоцируя драки, поджоги и убийства, а также создавая возможность стихийных выступлений местного сельского населения, для которого обрабатываемая земля была одной из высших ценностей его социо-хозяйственного уклада, учитывалась в Канцелярии генерал-губернатора. Поэтому аграрное движение из южных губерний Европейской России направлялось на земли кочевников.

Включение генерал-губернаторства (в перспективе Бухары и Хивы) в административное, политико-юридическое поле империи вело к утрате колониального статуса. Тем не менее, местная администрация, не сомневаясь, что его единение с остальными частями России являлось краеугольным камнем внутренней политики, полагала при этом необхо-

1 Записка министра финансов С.Ю.Витте по «мусульманскому вопросу» 1900 г. //Сборник Русского исторического общества. Т. 7 (155). М., 2003. С. 198-209.

2 ЦТ А РУз. Ф. И -461, on. 1, д. 1023, л. 9.

димым создавать особо благоприятные условия для развития в крае «русской промышленности, русской торговли, русской колонизации», конечно, с учетом местных условий1. Поэтому местная администрация, принимая во внимание эти обстоятельства, должна была создавать оптимальные условия для этнополитической опоры России в Средней Азии. Это справедливо и в отношении русской диаспоры Средней Азии, историческая роль которой на протяжении полувека фактически сводилась к функции этнополитической компоненты общей задачи стратегического присутствия России на Среднем Востоке, обеспечивая существование Средней Азии в качестве «региона-крепости». Четкое обозначавшееся в начале XX столетия намерение властей империи начать деколонизацию Туркестанского края («управление на общих основаниях с другими местностями») не было реализовано, во-первых, потому, что требовалась серьезная, глубокая проработка всех аспектов проблемы; во-вторых, на принятие решений оказывал влияние внешнеполитический фактор. Наконец, самой весомой была причина темпорального характера — обрыв, завершение истории царской, императорской России как следствие Первой мировой войны и спровоцированной ею Второй смуты.

Четвертая глава. «Политика администрации Туркестанского генерал-губернаторства по изменению в сфере религии и системы образования» состоит из двух разделов.

Первый раздел четвертой главы - «Политика царской России в сфере религии» рассказывается об отношении царской России и русской колониальной администрации в Средней Азии по отношению к исламу.

Одной из важнейших проблем в организации управления Туркестанским краем в процессе его присоединения к России в 60 - 80 гг. XIX в. стала выработка курса «исламской» политики царской администрации. К этому времени российское правительство накопило заметный опыт регулирования духовной жизни своих подданных — последователей «мусульманского закона». До царствования Екатерины II российская власть на протяжении столетий проводила политику ограничения прав мусульман - то смягчая ее, то усиливая. В 1767 г. в наказе указанной комиссии Екатерины II признала «пороком» притеснения ислама и иных неправославных религий2.

Таким образом, еще задолго до активного освоения Средней Азии российская власть уже имела достаточно ясно и четко сформулирован-

1 ЦГА РУз. Ф. И - 1, оп.27, д. 1208, л.3-5 об.

2 Арапов Д.Ю. Система государственного регулирования ислама в Российской империи (последняя треть XVIII - начало XX вв.). М., 2004. С. 49-53.

ные принципы своей исламской политики. Первой стратегической целью империи было поддержание стабильности и воспитание лояльности, второй — возможное в каком-то отдаленном будущем христианизации и ассимиляции1.

Завоевание Средней Азии с преимущественно оседлым и ислами-зированным населением должно было неизбежно сформировать новый тип религиозной политики российской власти. Было бы, однако, ошибочным полагать, что политика «невмешательства и игнорирования» означала предание забвению, как ислама, так и мусульманских деятелей. Напротив, администрация края весьма внимательно следила за деятельностью «духовенства», решительно пресекая любые «вредные» поползновения в его среде. Вместе с тем она действительно не вмешивалась во внутренние дела исламских общин, в выборы имамов и мулл. Местное мусульманское население удовлетворяли принципы «невмешательства и игнорирования», позволявшие им жить свободной религиозной жизнью.

Еще при жизни К.П.Кауфмана религиозная политика «невмешательства и игнорирования» вызывала у многих сомнения в эффективности. Наиболее решительно критиковал программу преемник «перво-устроителя» М.Г.Черняев. Он объявлял ее бесперспективной и даже преступной. С целью государственного надзора и контроля Черняев предлагал учредить в Туркестанском крае муфтиат по типу существовавших тогда Уфимского, Таврического и двух закавказских муфтиатов.

Однако, столкнувшись с реальной туркестанской жизнью, Черняев отступил от многих своих громких заявлений:, стал более осторожно и взвешенно относиться и к идеи учреждения муфтиата в Средней Азии. Черняев считал, что только «профессионалы» могут лучше других знать, как следует управлять ими на благо государства. Комиссия сделала немало ценных предложений, но ее труды оказались напрасными. Черняев вскоре (1884 г.) был отстранен от должности.

Против учреждения муфтиата в Средней Азии выступало правительство, считавшее, что он может стать центром местного мусульманского «духовенства», что не входило в планы политики российской власти.

В целом особенно последние годы существования монархии Романовых, скорее, можно говорить не только о политике «игнорирования», сколько о попытках хоть какого-то «сдерживания» имперской властью среднеазиатского ислама. Неоднократно в первые полтора десяти-

1 Арапов Д.Ю. Система государственного регулирования ислама в Российской империи (последняя треть XVIII - начало XX вв.). М., 2004. С. 133.

летия XX в. и в мусульманских, и в российских чиновничьих кругах снова возникал вопрос о создании среднеазиатского исламского управления. Мусульмане хотели получить свой, подобно другим российским, суннитский муфтиат. Царские администраторы желали бы скорее выстроить чиновничью структуру, прежде всего «надзирающую» за туркестанским исламом1. Однако к началу 1917 г. никакой орган, как-то курировавший духовную жизнь среднеазиатских мусульман, так и реально не появился.

Второй раздел четвертой главы — «Культурные преобразования среднеазиатского общества в составе Российской империи» рассказывается попытки изменения системы образования и сущность культурной политики колониальной администрации.

Одним из ключевых вопросов модернизации среднеазиатского общества был вопрос образования.

В XIX в. Средняя Азия уже не относилась к передовым странам мусульманского мира. Эпоха, когда Бухара и Самарканд по праву считались центрами богословия, науки и культуры, осталась в прошлом. Тем не менее, знания, ученость, образованность были по-прежнему в почете в среднеазиатском обществе. При российской власти была возобновлена, хотя и не достигла прежнего расцвета, деятельность исламских религиозных учебных заведений в Самарканде, всего здесь функционировали 18 медресе, из которых крупнейшими являлись Тилля-Кари, и Шердор. Школы-мектебы медресе открывались в Ташкенте, Ко-канде и Андижане.

Народы Средней Азии имели свою собственную систему воспитания, хорошо приспособленную к их потребностям, основанную на принципах магометанской веры и в силу этого заключающую в себе образец нравственного воспитания в довершение к практическому обучению; было бы крайне опрометчиво и не политично со стороны европейских правителей вмешиваться в это дело каким-либо путем2.

Традиционная система образования в регионе включала в себя две ступени. Первая — мектеб, или школа начального религиозного обучения, которая обычно открывалась при мечети. Они изучали арабский алфавит, после чего переходили к механическому чтению и выучиванию наизусть Хафтияка, небольшой книги, содержащий выдержки из Корана с основными молитвами, необходимыми при выполнении обрядов, Чор-

1 Ислам в Российской империи (законодательные акты, описания, статистика) /Сост. Д.Ю.Арапов. М., 2001. С. 297.

2 Биддульф. Русская Средняя Азия. // Сборник географических, топографических и статистических материалов но Азии. Выпуск L. СПб. 1892. С. 208.

китаб и некоторым другим произведениям, написанным на персидском и тюркском языках. Женские школы чаще были в городах и поступали в них дочери богатых купцов и исламской духовной элиты.

Вторая ступень образования - медресе, или средние и высшие школы, которые имелись, как правило, лишь в городах и крупных селениях. Содержание зданий таких медресе и оплата преподавателям (му-даррис) осуществлялись из доходов пожертвованного имущества - ва-куфов. Однако, никаких централизованных исламских институтов в Туркестане не было создано, все вопросы, связанные с организацией мусульманских институтов, и их финансирование оказались в руках местной элиты - мутавалиев, которые распоряжались вакуфным имуществом.1

Российская власть уделяла большое внимание, новому виду школы, видя в ней средство для просвещения и слияния с русскими всей массы туземного населения. Планировалось, что со временем условием назначения на должности в местном управлении станет получение образования в таких школах. В целом, однако, русско-туземная школа не стала, как задумывалось, главным источником распространения российской культуры среды местного населения и не смогла подготовить новую, лояльную к России, элиту.

Политика царизма по отношению к народам Средней Азии, собственно говоря, сводилась к тому, «чтобы убить среди них зачатки всякой государственности, калечить их культуру, стеснять язык, держать их в невежестве и, наконец, по возможности русифицировать их» .

Царское правительство периодически пыталось принять меры к тому, чтобы преградить путь к открытию новых мусульманских школ в Средней Азии. Оно требовало, в частности, чтобы лица, желающие заниматься обучением детей в мектебах и медресе, получили соответствующие разрешения - в форме особого свидетельства - от учебного начальства. За свидетельство взималась денежная пошлина, а уклонения от его получения каралось штрафами и арестом с последующим запретом обучать своих детей в мусульманских школах.

Население Средней Азии относилось к новометодным школам с подозрением. Многие представители консервативной элиты видели в них влияние русской (европейской) традиции и считали их не соответствующими исламу. Российская власть также со временем стала отно-

1 Литвинов П.П. Государство и ислам в русском Туркестане (1865-1917). Елецкий государственный педагогический институт. 1998. С. 191-200.

2 Акрамов Н.М. Русские исследователи и их вклад в изучение истории, археологии и этнографии народов Памира и Припамирья. Душанбе. 1975. С. 4-5.

ситься к новометодным школам с опаской. В таких школах увидели не только более современную систему образования, а влияния политиков, чьей целью было формирование в среде мусульман антигосударственных, сепаратистских настроений. Многие Российские политики видели в этих школах воплощении идеологии «пантюркизма» и «панисламизма», которую проводили татары и многие казахи в пользу Османскую империи, традиционного соперника Российской империи1.

Российская политика по отношению к традиционному богословскому мусульманскому образованию в Средней Азии, к старой мусульманской школе, с 1876 до 1907 гг. изменилась кардинальным образом. Если в 1876 г. казалось, что «русскому влиянию на Востоке представляется задача важная и возвышенная разбить умственные оковы мусульманства и приобщить туземцев к жизни человечества»2, то в 1907 г. мусульманская школа сравнивалась с древнерусской христианской, а курс медресе признавался «очень серьезным, соображенным с действительными потребностями народной жизни» и подлежавшим не коренной ломке, а постепенной и осторожной эволюции в смысле «упорядочения системы обучения самих знаний в таких науках, которые не касаются религиозных верований»3. Российские власти в Средней Азии, прежде всего в его оседло-земледельческих районах, принимая во внимание конфессиональную ситуацию, не предпринимали шагов по распространению там православия. Деятельность православных миссионеров в Средней Азии была запрещена.

В заключении отмечается, что заинтересованность в среднеазиатского региона диктовалось различной необходимостью. Главным же сдерживающими факторами в этом плане послужили события, происходившие в Европе в первой половине XIX века, и участие России в них. Все эти события были взаимосвязаны в той или иной мере повлияли на общий ход политики России в Средней Азии, окончательная развязка которой наступила в середине 60-х годов XIX века.

На завоеванных территориях создаются новые формы административного деления сначала Туркестанская область, а затем Туркестанское генерал-губернаторство. На местах администрацию возглавляли начальники отделов, одновременно являвшиеся военными коменданта-

1 Бендриков К. Очерки по истории народного образования в Туркестане (1865 — 1925 гг.). М., 1960. С. 50-51.

2 Керенский Ф.М. Медресе Туркестанского края //Журнал Министерства народного просвещения. 1892. №11.- С.36.

3 Остроумов Н.П. Мадрасы в Туркестанском крае // Журнал Министерства народного просвещения. 1907. Ч. 7, январь. Отд. 3. - С.20,28, 31.

ми. Им подчинялись управляющие местным населением, назначаемые из царских чиновников и осуществлявшие общий контроль за сбором податей и налогов с коренного населения. Эпоха русского колониализма, которая связана определенными трансформациями в жизни, политике, экономике и общественном строе среднеазиатских государств привело к следующему: военной экспансии царской Россией и захвату Ко-кандского, Бухарского и Хивинского ханств; полной, как в случае с Ко-кандом, или частичной, как в Бухаре и Хиве, утратой независимости, с созданием колониальных структур власти; формированию законодательного пространства, закрепившего экономическое и политическое господство царизма, дикгат российского торгового, промышленного и финансового капитала; созданию новых экономических условий, ориентированных на расширение рыночного обмена между Средней Азией и Россией, радиклизировавших колонизационные; процессы и вызвавших неизбежные деформации экономических структур региона; полному игнорированию национальных интересов народов региона, их элементарных прав и массовым их порабощением.

Таким образом, в основе процесса организации колониальной системы власти в Средней Азии выделяются следующие ее компоненты: размежевание территории среднеазиатских ханств и унификация составляющих ее единиц по российскому образцу и юрисдикции; централизация военной, гражданской и судебной власти у российского чиновничества, занявшего и контролировавшего все ключевые узлы системы; ин-ституционализация и рационализация аппарата в целях ускоренного введения дешевой и эффективной для казны системы эксплуатации богатейших ресурсов края; опосредствованная ориентация царской администрации на использование некоторых традиционных для местного общества социально-правовых и административных институтов и норм, поставленных на службу реализации колонизаторских задач царизма.

Всеобщая регламентация жизни общества достигалась постоянным расширением и управлением административных, полицейских и репрессивно-охранных рычагов механизма управления и мерами чрезвычайного и военного характера.

Чем же отличалась, и какие особенности мог иметь Средняя Азия в отличие от других окраин империи, этого мы можем увидеть только в следующих примерах.

Опыт управления национальными окраинами на момент завоевания Средней Азии уже у России был. Поскольку в мире существовали классические империи как, Испания, Португалия!, Англия, Франция, но в отличие от европейских морских империй Россия была континенталь-

ной. Если провести генеральную линию первым, что бросается в глаза это статус управления колониями. То есть присоединенные районы, часто какие особые правовые статусы сохраняли за собой. Поэтому в данной ситуации было бы весьма уместным привести несколько исторических примеров.

Например, Великому княжеству Финляндскому, присоединенному к России в 1809 г. был предоставлен особый правовой статус путем утверждения прежней финляндской конституции. Российской император являлся одновременно великим князем Финляндским. Он стоял во главе исполнительной и судебной власти, обладал правом утверждения законов. Для управления Финляндией Сейм, действующий как законодательным органом, 1809 г. избрал Правительственный Совет Великого княжества Финляндского в составе 12 членов. Однако управление Финляндией находилось фактически в руках генерал-губернатора, назначаемого русским царем. В 1816 г. Правительственный Совет был переименован в Императорский Финляндский Сенат, во главе которого стоял генерал-губернатор. Сенат ведал административными и судебными делами. Финляндия была разделена на 8 губерний. Во главе, которых стояли губернаторы, подчинявшиеся генерал-губернатора. С течением времени царское правительство стало несколько ограничивать права Финляндии. Все большее значение в управлении Финляндии приобретал статус-секретарь по финляндским делам, находившийся при царе. Он докладывал царю о всех делах Финляндии, поступавших на утверждение Сената или царя.

Несколько иначе было организовано управление в Царстве Польском, большей части бывшего герцогства Варшавского, отошедшего по решению Венского конгресса в 1815 г. к России. Александр I предоставил Польше особый статус, она управлялась на основе конституции. По конституции император России являлся одновременно наследственным королем Польши. Для управления Польшей царь назначал своего наместника. Законодательным органом Царство Польского являлся Сейм, состоящий из 2 палат: Сената и Посольской избы. Члены Сената назначались царем, а члены Посольской избы избирались шляхтой и городскими общинами. Сейм избирался на 6 лет и должен был созываться один раз в 2 года. Восстание (1830-1831) заставила царя провести реформу управления Польшей. Упразднились Сейм и Государственный совет, министерства были заменены комиссиями, польская армия была упразднена. На территории Польши размешались русские войска.

В Прибалтике, вошедший в состав России еще в XVIII в., постепенно вводилось общеимперское административно-территориальное

деление на губерний. Три прибалтийские (Лифляндская, Эстландская и Курляндская) в конце XVIII в. были объединены в Остзейский край. В интересах немецких баронов и бюргерства в известной степени было сохранено самоуправление, действовали особые правовые нормы, иные законы, изданные специально для Остзейского края.

Освобождение Бессарабии русскими войсками от турецкого ига привело к воссоединению всех молдавских земель в составе Российского государства. В 1813 г. был опубликован закон об управлении краем -«Правила временного правления Бессарабией». Всеми делами внутреннего управления краем ведал гражданский губернатор. В 1816 г. для управления Бессарабией была введена дополнительно должность полномочного наместника. При наместнике был учрежден областной суд, который делился на уголовной и гражданский. Уголовный суд руководствовался русскими и молдавскими законами. С 1812 по 1828 г. временно сохранилось административное устройство, существовавшее до этого в крае, а также правовое регулирование земельных отношений. Новый закон 1828 г. «Учреждение для управления Бессарабской областью», отменил, наместничество и в Бессарабии была введена общерусская административная система.

Приняв в 1873 г. под свое покровительство Восточную Грузию, Россия не могла оградить ее от иранского завоевания в 1795 г. Управление Грузией было вверено командиру отдельного Кавказского корпуса, который одновременно был главнокомандующим Грузии. Непосредственно управление Грузии было сосредоточено в Верховном грузинском правлении, во главе которой стоял царский генерал, он же помощник главнокомандующего по гражданскому управлению. Правление делилось на 4 экспедиции: административных дел, казны и экономических дел, уголовную и гражданскую, которые возглавлялись русскими чиновниками.

Восточная Грузия была разделена на 5 уездов. В каждом уезде была создана Управа земской полиции, во главе с капитан-исправником из числа русских чиновников и двух заседателей из грузинских дворян. Кроме того, в каждом уезде был образован уездный суд во главе с уездной судьей из числа русских чиновников заседателей-грузин. В 1805 г. во главе уездной земской полиции, и уездного суда был поставлен окружной начальник. Грузинскими городами управляли коменданты из числа русских офицеров. Их помощниками являлись полицмейстеры из числа грузинских дворян. В каждом городе были учреждены магистраты. В 1846 г. Грузия была разделена на 2 губернии: Тифлисскую и Кутаисскую, а губернии на уезды.

В начале XIX в. к России был присоединен Северный Азербайджан. Вся его территория была разделена на несколько провинций. Управление провинций сосредотачивались в руках коменданта, назначавшегося из числа русских офицеров. Комендант провинции обладал административно-полицейскими и судебными функциями. Провинции в свою очередь делились на махаля, которые управлялись махальными наибами из числа местных феодалов.

В 1828 г. к России были присоединены Эриванские и Нахичеван-ские ханства, из которых затем была образована Армянская область. Для управления ею было создано областное правление во главе с областным начальником. Область делилась на округа, возглавлявшиеся окружными начальниками. Округа делились на магалы, во главе которых стоял наиб из числа местных дворян. Позднее для управления всем Закавказьем правительство назначило наместника. Он как верховный правитель Закавказского края обладал широкими полномочиями в области административной, судебной и военной власти.

Что можно сказать, суммируя по приведенным примерам. Можно выделить всего лишь несколько черт, которые либо обобщали или же различали всех частей империи друг от друга. Во-первых, колония, не смотря, содержанию или характеру даже по географическому расположению какова бы она не была - она есть колония. Во-вторых, главное различия заключался в политической конъюнктуре и историко-географическом расположении колонии. В-третьих, унифицированность или дихотомность в системе управления в колониях. В-четвертых, идентичность, близость или отдаленность в религии, культуре, образование и экономике.

Колониальная система власти, действовавшая на территории Туркестана на протяжении второй половины XIX - начало XX столетия, лишила его народа собственной государственности, отрезав возможные пути их самостоятельного участия в общецивилизационных процессах развития, нанеся серьезный ущерб социально-культурным параметрам общества и заложив предпосылки насильственной его советизации в новейшее время.

Несмотря на аргументированность и независимо от конъюнктуры комплексный анализ истории колониального периода обязывает нас в целях быт максимально объективной, и придерживаться пределах следующих принципов:

1) Бурно развивающиеся политические события в обществе целом ни в коем не должны отражаться в конструктивном подходе в освещении истории наших народов, а главным образом не должна влиять на их

взаимоотношения. При этом надо предельно стараться находить максимум закономерностей, исторических событий в контексте исторической реалии того периода. При анализе и определение степени того или иного события исходить из степени их влияния на определенные исторические тенденции, которые послужат стимулом общего прогресса.

2) Иметь предельную чуткость при определении официальную политику властей, которая общеизвестно исходила из личностного состояния, то есть преобладания человеческого это, национального, духовно-морального, политической и экономической расположенности.

3) При исследовании, того или иного исторического аспекта более шире сопоставлять приведенные факты с результатами в контексте современности.

4) Особого внимания и подхода требует труды профессиональных специалистов, представителей академической школы.

5) Особый интерес в перспективе вызывает более широко исследовать проблему местной лояльной элиты. Поскольку, представители элиты в некоторой степени были проводниками и прислугами колониальной политики.

6) Специальное исследование требует вопрос толерантности и практичности двух чуждых друг другу систем.

7) Особого исследования требует сопоставительный анализ или научный мост между Западной, Российской и чэеднеазиатской академических школ. Поскольку сегодня популярно не только методологический подход, но и исследовать через призму различных теорий.

Только при таком стиле изучении, может обеспечить комплексное исследование поставленную перед собой задачу и по достоинству оценить их.

Основные положения отражены в следующих публикациях:

Монографии:

1.Россия и Средняя Азия: особенности колониально-административной системы управления во второй половине XIX - начало XX века. /Худжанд, Ношир. - 2013.400 с.

2.Из истории образования колониально-административной системы управления в Среднем Азии: вторая половина XIX - начало XX вв. /Худжанд, Нури маърифат, 2011. - 135 стр.

3.Конструкция границы, нации и политического института в имперском пространстве: Россия и Центральная Азия вторая половина XIX

- начало XX вв. /Худжанд, Нури маърифат, 2011. - 108 стр.

Научные статьи, вошедшие в перечень ВАК:

4. Усугубления этнополитического трагизма таджикского народа в контексте административного управления. - Душанбе /Вестник педагогического университета им. С Айни. - 2013. - С. 136-142

5. Русские ходоки или принудительная мера переселения в Среднюю Азию. - Душанбе /Вестник педагогического университета им. С Айни.-2013.

6. Конструкция этнополитического процесса в Средней Азии (вторая половина XIX - первая половина XX вв.) /Вестник РТСУ. - Душанбе, 2013.

7.Экономический кризис - как фактор социальной дестабилизации: Туркестан в конце XIX - начале XX века. /Вестник ПБПТ. - 2013. -С. 180-186.

8. Зарождение проектов строительства железной дороги в Средней Азии. - Худжанд: Номаи Донишгох. - 2013. - С. 129-13 8.

9. Памир - между империями: в контексте большой игры /Вестник УГУ, РФ.-2013.- С. 85-89

10. Отражение героизма защитников Ходжента глазами русского офицерства. - Худжанд /Вестник ПБПТ. - 2012.

11.Факторы завоевания: к вопросу англо-русского соперничества в Средней Азии (вторая половина ХЕХ .). - Худжанд: Номаи Донишгох.-2011.

12.Преобразования форм управления в колониальном Туркестане.

- Худжанд: Номаи донишгох - 2011. - №2 (26). - С. 168-173

13.Политика Царской администрации в сфере религии в Туркестанском крае. Душанбе: Известия АН РТ, 2011. - С. 164-169

14. Туркестан - исторический ареал или военно-политическая конструкция. - Душанбе: Паёми донишгох, ТГНУ. -2011. - С. 116-120.

15.Институциональные изменения среднеазиатского общества в колониальном периоде. - Худжанд: Номаи донишгох. - 2010. - №3 (23).

— С.141-148.

16. Нациестроительство в постсоветской репрезентации - Душанбе: Паёми донишгох, ТГНУ. - 2011. - С. 99-103.

18. Некоторые особенности национальной политики Советской России. — Душанбе: Паёми донишгох, ТГНУ. - 2010. — № 1 (57).-С. 29-31.

в других изданиях:

19. Колониальная трагедия: история таджиков во второй половине XIX - начало XX вв. /Материалы международной научной конференции.

- университет Дж.Вашингтон (США). - 24 апреля, 2013 г. www.whashinetonUW.edu

20. Роль лояльной национальной элиты в проведении политики России в Туркестанском крае /Материалы республиканской конференции посвященной 20-летию Независимости Республики. - Худжанд.

2011.-С. 142- 143.

21.Имперская политика игнорирования Ислама /Материалы республиканской конференции посвященной 20-летию Независимости Республики.-Худжанд. 2011. С. 140-141.

22,Образование первого колониального административного центра в Средней Азии /Материалы международной конференции. - Нукус,

Узбекистан. 2011. С. 136-138.

23 .Конструкция границы, нации и политического института в имперском пространстве /Россия и Центральная Азия: вторая половина

XIX - первая половина XX вв. - Худжанд, Нури маърифат. 2011.

24.Переселенческая политика царской Администрации в Туркестане. Душанбе. 2011.

25.Российская имперская политика и ее постколониальная репрезентация /Материалы международной конференции - Душанбе, 2010. С. 91-98.

26.Крушение имперской конструкции нации /Иран-Наме научный востоковедческий журнал. № 1(13). Алматы, Казахстан. 2010. С. 239 -245.

27.Проблемы нациестроительства в Центральной Азии в XIX -

XX вв. /Материалы региональной научно-практической конференции -Оренбург, Россия, 2009. С. 66-71.

28.Национальная политика Российской империи в национальных окраинах /Материалы международной конференции - Актюбинск, Казахстан, 2008. С. 102-106.

29.Постколониальная репрезентация нациестроительства. /Международная конференция «Наука и современное образование: проблемы и перспективы» посвященная к 60-летию ТГНУ. Душанбе, 24-25 октябрь, 2008.

30.У истоков национального самоопределения. /Материалы международной конференции. ТГУ, Худжанд, 2007. С. 110-115.

31.Таджикская дипломатия в ретроспективном контексте. /Материалы конференции профессорско-преподавательского состава -

1 Худжанд, 2004. С. 78-83.

32.На пути к независимости: как это было /Материалы конференции профессорско-преподавательского состава. - Худжанд, 2006. С. 60-

33. К вопросу о национальном суверенитете/Материалы конференции профессорско-преподавательского состава. - Худжанд, 2002. С.

34. Сиёсати мухочиркунй ва окибатхои он (Переселенческая политика и ее последствия). /Материалы республиканской конференции молодых ученых. - Душанбе. 2000. С. 277-281.

35.Таджикистан и Россия: у истоков сотрудничества /Материалы республиканской конференции молодых ученых. - Душанбе. 1999. С.

36.У истоков дружбы /Материалы конференции молодых ученых. -ХГУ, Худжанд, 1999. С. 45-47.

37. Из истории сотрудничества Туркестана с Россией /Материалы конференции молодых ученых. - ХГУ, Худжанд, 1995. С. 28-34.

38. Нужно ли было проводить территориальное размежевание в Средней Азии: в историческом контексте /Материалы конференции молодых ученых. - ХГУ, Худжавд. 1992. С. 63-67.

64.

55-57.

111-115.

Подписано в печать 22.11.2013г. Бумага типографическая. Формат 60 х 84/16. Объём 3,5 п. л. Заказ № 43

Тираж 100 экз. ***

Типография «Меъроч» 735700 г. Худжанд, ул. 50-лет СССР. ТЦ «Ориёнфар»

Текст диссертации на тему "Присоединение Средней Азии к России и особенности ее административного управления"

УДК 9 (С)16.

052014503^2

МАМАДАЛИЕВ ИНОМЖОН АБДУСАТТОРОВИЧ

ПРИСОЕДИНЕНИЕ СРЕДНЕЙ АЗИИ К РОССИИ И ОСОБЕННОСТИ ЕЕ АДМИНИСТРАТИВНОГО

УПРАВЛЕНИЯ (вторая половина XIX - начало XX вв.).

Специальность 07.00.02 - Отечественная история

диссертация на соискание ученой степени доктора

исторических наук

Научный консультант -доктор исторических наук, профессор: Х.Пирумшоев

ПРИСОЕДИНЕНИЕ СРЕДНЕЙ АЗИИ К РОССИИ И ОСОБЕННОСТИ ЕЕ АДМИНИСТРАТИВНОГО УПРАВЛЕНИЯ (вторая половина XIX - начало XX вв.)

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА I. РОССИЯ И ХАНСТВА СРЕДНЕЙ АЗИИ: ПРЕДПОСЫЛКИ ЗАВОЕВАНИЯ.

1 §. Средняя Азия во внешней политике России XVIII и XIX вв.

2§. Средняя Азия как геополитический объект завоевания (к вопросу русско-

английское и китайское соперничество)

3§. Экономические интересы Российской империи в Средней Азии

ГЛАВА II. ПРЕДПОСЫЛКИ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ ТРАДИЦИОННОГО ИНСТИТУТА УПРАВЛЕНИЯ В СРЕДНЕЙ АЗИИ.

1§. Образование Туркестанской области

2§. Образование системы военно-народного управления

3§. Трансформация институтов управления и российская администрация *

ГЛАВА III. ОБРАЗОВАНИЯ ТУРКЕСТАНСКОГО ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРСТВА И СОЗДАНИЕ НОВОЙ АДМИНИСТРАТИВНОЙ . СИСТЕМЫ В СРЕДНЕЙ АЗИИ.

1§. Образование Туркестанского генерал-губернаторства

2§. Трансформация традиционных институтов управления в новой , административной системе

3§. Социально-экономическая структура среднеазиатского общества в колониальном периоде

4§. Усугубления этнополитического трагизма таджикского народа в контексте административного управления

ГЛАВА IV. ПОЛИТИКА АДМИНИСТРАЦИИ ТУРКЕСТАНСКОГО ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРСТВА ПО ИЗМИНЕНИЮ В СФЕРЕ РЕЛИГИИ И СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ.

1§. Политика царской России в сфере религии

2§. Культурные преобразования среднеазиатского общества в составе Российской империи

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУР

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность исследования - обусловлена тем, что за последние годы коренным образом изменились отношения к прошлому, к национальной истории, появились благоприятные условия для более углубленного объективного подхода к имеющимся источникам. Актуальность данной темы заключается также в необходимости освещения и непредвзятом научном анализе прошлых исторических событий, чтобы реально осмыслить процессы, происходящие ныне на территории Средней Азии.

Известное выражение Киплинга «Восток и Запад не сойдутся вовек» много раз находило свое подтверждение, но много раз и опровергалось, особенно, исследователями нового и новейшего времени. И это понятно, потому что процесс самого интенсивного сближения, вернее активных контактов, несмотря на то, что это было результатом войн, начался в XIX в. Это определялось, в первую очередь, колонизацией Российской империей Средней Азии. Этот вопрос почти всегда изучался односторонне: в советский период, как однозначно позитивный, и назывался присоединением Средней Азии к России, принесшей сюда, как считалось, цивилизацию и культуру, в современный период - как однозначно отрицательный, и трактуется, как' превращение Средней Азии - именуемой в колониальный период Туркестанский край в колонию и его экономическое закабаление. Хотелось отметить, что в период написания настоящей работы, учитывая ту историческую конъюнктуру приходиться употреблять сконструированный военно-политический термин «Туркестан», «Русский Туркестан» в противовес таким историческим названиям как - «Вароруд» или «Мавераннахр».

История взаимоотношения России и Средней Азии в прошлом (в советское время) и настоящем все более привлекает исследователей разных стран (среднеазиатских, российских и зарубежных). Парад независимостей 1991 года привел к сложной дилемме - как быть с историей, как определить свое отношение к колониальному периоду? Помимо этого возникает ряд

вопросов, которые не находят своего логического завершения: было ли это временем национального угнетения, репрессий, унижения достоинства народов, либо напротив, эпохой прогресса, развития, приобщения к мировой цивилизации? Эти вопросы существовали и в прошлом и в настоящем, однако в отличие от настоящего в прошлом они огульно опровергались или не были предметом углубленного исследования. Поскольку, главным образом, такая трагическая судьба принадлежала единственному автохтонному народу Средней Азии - таджикам. Потому что, подвергаясь на протяжении продолжительного времени беспрерывному вторжению и агрессии, вытеснению и ассимиляции, таджики не только потеряли свою национальную государственность и независимость, но и стали народом изгнанником, народом бесправным, по существу пленником деспотических режимов, которые сменяли друг друга на территории Средней Азии.

Это, в частности, отчетливо прослеживается в истории народов Средней Азии, разделивших всю горечь внешних нашествий, внутренних противоречий, раздробленность и радость ощущения взаимных материальных и духовных связей. Не менее тесно эти отношения по воле судьбы сложились и развивались у народов региона с их северным соседом - г; Россией.

При всех своих изъянах эти десятилетия вошли в нашу историю. А история всегда поучительна, даже самые ее мрачные периоды у наиболее сознательной части представителей общества пробуждали интерес и оптимизм, что давало возможность, оглядываясь назад, находить причины происходящего или закономерность уже происшедшего события и тем самым проложить дорогу к разумному или объективному восприятию ситуации. Тогда в общем комплексе кажущихся неприемлемых для нормального привычного воображения явлений, можно обнаружить зародыши, а затем и ростки новых реалий, способствующих в перспективе общественному прогрессу. То же самое, при всем том глубочайшем кризисе, охватившим все стороны жизни народов бывшего Союза в результате его распада, все же

самым болезненно ощутимым явилось нарушение тесно переплетенных взаимных интересов всех наций и народностей1.

При всех колебаниях все отчетливее приходиться осознавать, да и воочию ощущать тот факт, что, несмотря на всякие попытки разъединить народы, некогда дружно жившие в одной из могущественных держав мира, они продолжают чувствовать взаимную привязанность друг к другу. Иначе и быть не может. История неоднократно доказывала простую истину о том, что крайне трудно, да и невозможно одним махом разрубить все традиционно устоявшиеся узы, из которых сложились отношения или вернее взаимоотношения двух или же нескольких народов. Вот что писал по этому поводу востоковед Н.И.Конрад: «История каждого народа всегда связана с историей его соседей... Поэтому в истории народов действуют факторы,

л

создаваемые именно общностью исторической жизни» .

Одной из важных задач, стоящими перед исследователями, особенно историками, политологами, социологами, культурологами региона исследующие исторические аспекты является - преодоление «национальной» точки зрения на историю Средней Азии, которая сложилась в советское время, а с 90-х годов XX века ставшей более доминирующей в национальных , историографиях. 1991 год стал новым отсчетом в историописание, поскольку распад региона привел к разрыву единой истории. Появились истории отдельно взятых среднеазиатских государств-республик, по сути, зародилось несколько разных - «национальных» - интерпретаций одних и тех же исторических событий, персонажей, процессов.

Поскольку, коммунистическая традиция вести отсчет «генеральной линии» истории советских народов с октября 1917 года пропела резкое «черно-белое» деление на «своих» и «чужих», «друзей» и «врагов», история фиксируется черным по белому. Но, «черно-белая» коммунистическая дихотомия советской исторической науки привела к тому, что многие яркие

'Пирумшоев X. Российско-среднеазиатские отношения XVI - середины XIX веков в русской историографии. - Душанбе: Маориф, 2000. С. 3.

2 Конрад Н.И. Запад и Восток. 2-е издание. - М., 1972. С. 17.

события, явления, личности отечественной истории были загнаны под грифом «совершенно секретно» и оказались под жестким запретом системы.

Поэтому ни в историографии, ни в преподавании в национальных образовательных учреждениях, имперскому измерению истории, никогда не уделялось должного внимания, и даже при желании поговорить об этом с аудиторией не представлялось реальным в условиях идеологической консервативности. Имперский нарратив, сложившийся в значительной мере, в современных историографиях - в той версии, которая отражается в учебниках и академических трудах, в основном фокусировался на центр и идеологию государства.

Национальная историография тех народов, которые долгое время находились в составе сначала Российской империи, затем Советской системы, с получением политической независимости, как наука стала либеральнее. Эта ситуация начала меняться последние годы. Открытие многих прежде недоступных архивов вызвало настоящий взрыв интереса к истории имперского периода. Помимо того публикации целого ряда исследований американских, европейских и других зарубежных историков, посвященных именно окраинной политике, вызвали еще больший интерес. Также появился ряд специальных исследований российских ученых, в которых по-новому рассматривается имперская национальная политика.

Поэтому национальные (среднеазиатские) историографы начали концентрировать свое внимание переосмыслению и дополнению национальной истории, в основном концентрируясь на свою нацию и собственное государство. История империи - это сложный пласт взаимодействий имперских властей и местных сообществ, то есть на окраинах. Чтоб понять эту эпоху, нужно воссоздать ее во всей полноте.

Таким образом, актуальность избранной темы в наши дни очевидна и обусловлена следующими факторами:

> необходимостью дальнейшей разработки как проблемы в целом, так ряда ее аспектов в частности, которые до сих пор слабо отражены в исторических исследованиях;

> всевозрастающей ролью управленческой науки, призванной изучать прошлое в области центрального государственного и местного управления;

> важностью применения исторического опыта при проведении научной экспертизы в период рассмотрения различных звеньев по изменению исторической географии;

Степень научной разработанности проблемы. Историческая наука не оставила без внимания этот важный и многогранный период. Еще в 50-х годах прошлого (XX) столетия А.А.Семёнов писал, что «история освещения сношений России московского и даже царского периодов со среднеазиатскими ханствами все чаще остается неясной, хотя имеются труды посвященным этим ханствам»1. Естественно похвально, что на тот период и в современной исторической науке сделано многое. Несмотря на это и сегодня особое внимание заслуживает этот период не только в историографии независимого Таджикистана или среднеазиатских республик, но также оно важное место занимает и в историографии России. Поскольку этот исторический промежуток времени является в определенной степени началом нового периода во всех отношениях, как в национальных историях, так и в истории России.

Следует отметить, и дать должное, что в национальных историографиях Средней Азии, да и самой России немало научных работ,

1 Семенов A.A. К истории дипломатических отношений между Россией и Бухарой вначале XIX в. //Известия АН УзССР. - Ташкент, 1951, №1. - С. 85.

статей, монографий или схожих диссертаций1, которые в том или ином ракурсе рассматривают этот период. Однако, российские исследователи изучали создание и деятельность института генерал - губернаторства в основном в пределах самой Российской империи, то есть за исключением Средней Азии. Илиже как нам кажется, в работах среднеазиатских исследователей, хотя периодически близких, в них вне поля зрения остался анализ деятельности центральной власти по руководству Туркестанским генерал-губернаторством как частью империи, требующего особого внимания всех ведомств от военных до гражданских. И это объясняется не просто недоступностью российских архивов, а отсутствием глобальной концепции, ядром которой является политика центральной власти, а не просто рассмотрение локальных действий администрации края в ракурсе осуществления колониальной политики. Зачастую в работах, посвященных, этому периоду в основном у современных исследователей Узбекистана превалирует не только эмоционально-патриотические чувства авторов, но и в определенной степени националистическая, которая подавляет возможность всестороннего и объективного освещения проблемы со всеми «за» и «против».

Брежнева, Светлана Николаевна. Историография проблемы присоединения Туркестанского края к России: Вторая половина XIX в. - начало XXI в.: Дис. доктора исторических наук. - Москва, 2005; Рассолов, Григорий Анатольевич. Институт генерал-губернаторства в Российской империи: 1775 г. - конец XIX в.: Дис. канд. ист. наук. - Москва, 2005; Историко-правовое исследование эволюции института губернаторства в Российской империи XVIII - начала XX вв; Емельянова, Наталья Михайловна. Интеграция казахского населения степных областей Западно-Сибирского генерал-губернаторства в состав Российской империи: дисс. канд. ист. наук. - Омск, 2005; Арутюнян, Владимир Германович. Генерал-губернаторства при Александре I.: Дисс. канд. ист. наук. - Москва, 2008; Михеева, Цыбик Цырендоржиевна. Эволюция института губернаторства в Российской Империи Историко-правовой аспект: Дис. канд. юрид. наук. -Москва, 2006; Васильев Д.В. Становление и развитие системы управления Туркестанского края 1865-1886 гг.: Дис.канд.ист.наук. M., 1999; Козлобаев, Владимир Алексеевич. Институт губернаторской власти в механизме управления Российской империей, 1860-е - начало 1880-х гг. историко-правовое исследование: Дисс. канд. ист. наук. - Тамбов, 2006; Соколов, Виктор Владимирович. Туркестанский край в составе Российской империи, вторая половина XIX в. - февраль 1917 г.: Проблемы социально-экономического и общественно-политического развития: Дисс. докт. ист. наук. - Москва, 2002; Муллажанова Н. Историография вхождения Киргизии в состав России. Автореф. дис. канд.ист.наук. Фрунзе, 1967; Алексеенко B.H. Вопросы истории Средней Азии и Казахстана в освещении русских дореволюционных журналов (II половина XIX - начало XX в.) Автореф. дис.канд.ист.наук. М., 1989; Бабабеков X.H. Историческая литература о Кокандском ханстве (Русская литература 60-70 гг. XIX в.). Дис.канд.ист.наук. Ташкент, 1977; Наврузов Т.С. Социааьно-экономическая и культурная жизнь Восточной Бухары второй половины XIX в. (по материалам русских исследователей H.A. Маева, Г.А. Арендаренко, В.И.Покотило). Дис.канд.ист.наук. Душанбе, 1986; Бокиев О.Б. Таджикистан в русской дореволюционной историографии. Автореф. дис. д-ра ист.наук. СПб., 1991.

Это объясняется тем, что с цриобретением независимости в среднеазиатских республиках произошел естественный процесс роста самосознания и самоутверждения, что само по себе нормально и не может вызывать отрицательную реакцию. На волне «ура — патриотизма» зачастую происходит фальсификация действительной истории народов региона, стремление возвеличить только свой народ, определить для него особую историческую роль и место, тем самым умалить заслуги и достижения других соседних народов. История каждого народа определенного периода равноценна, каждый народ совершенно одинаково вправе, гордиться ею, отрицать или принижать эту историю никто не имеет право1.

Дело даже не в том, что здесь нужен взвешенный срединный подход со всеми «за» и «против». Потому что, проблема не ставится и не разрабатывается с точки зрения участия Средней Азии в евразийских процессах во многом через призму России, приобщение к происходящим в мире общественным явлениям. Между тем каждое завоевание, независимо от результатов, времени, регионов, в которых происходили войны, меняет 4 геополитическое положение не только двух воюющих сторон и сопредельных стран, но и большую часть мира. Если рассматривать этот , вопрос с ракурса «колонизацию Средней Азии, как только часть глобального и попеременно меняющегося всеобъемлющего исторического процесса и противостояния Азии и Европы», то следует вспомнить, что это противостояние вызывало ответные процессы, включающие в себя и изменение карты всего мира.

Помимо этого в историографии взаимоотношений России со странами и народами Средней Азии как важный вектор практически не рассматривался вопрос о стратегическом партнерстве государственных структур, строившемся и развивающемся практически с самого начало XVIII века. Рассмотрение этой проблемы, охватывающей целый комплекс политических, военных, экономических и культурных вопросов, лежит в сфере не только

1 Масов Р. Таджики: вытеснение и ассимиляция. - Душанбе. 2003. С. 169.

истории, но и целого ряда наук, и может быть произведено успешно