Проблема автора в культуре

Басина, Наталья Ивановна

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Проблема автора в культуре

Год: 2003
Автор научной работы: Басина, Наталья Ивановна
Ученая cтепень: доктора философских наук
Место защиты диссертации: Ростов-на-Дону
Код cпециальности ВАК: 24.00.01

Диссертация по культурологии на тему 'Проблема автора в культуре'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема автора в культуре"

На правах рукописи

Басина Наталья Ивановна

ПРОБЛЕМА АВТОРА В КУЛЬТУРЕ

24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Ростов-на-Дону 2003

Работа выполнена в Ростовской-на-Дону государственной академии сельскохозяйственного машиностроения

Научный консультант - доктор философских наук,

профессор

Давидович Всеволод Евгеньевич Официальные оппоненты - доктор философских наук,

профессор

Рабинович Вадим Львович доктор философских наук, профессор

Режабек Евгений Ярославович доктор философских наук, профессор

Рябова Лариса Владимировна Ведущая организация - Российский институт культурологии

Министерства культуры РФ Защита состоится 26 июня 2003 г. в 14 час. на заседании диссертационного совета Д 212.208.11 по философским наукам при Ростовском государственном университете по адресу: 344038 г. Ростов-на-Дону, пр. Нагибина, 13, ауд. 427.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Ростовского государственного университета (ул. Пушкинская, 148).

Автореферат разослан мая 2003 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор философских наук,

профессор

^ооН

Общая характеристика диссертации

Актуальность исследования.

Теоретическая актуальность проблемы автора в культуре обусловлена значимостью исследования творчества и его проблематики в понятиях культуроведения. Феномен творчества обрел высокий аксиологический статус в культуре модерна. В то же время творчество противостоит миру социальной повторяемости как угрожающий ему фактор. Соцгум сотворенный противится изменениям: интенция обезличивания и объективирования - устойчивая общественная потребность, которая находит свое выражение в построении теорий и идеологий тотальности, авторитарных и псевдодемократических способах организации социальной жизнедеятельности, закрывающих всепронизывающее всеразличие, искусственность и альтернативность социального. Прежде всего, в них исчезает активность человека-творца - источника социальных изменений.

Искусственность культуры скрыта внутренней логикой культурной трансляции, стерта несоразмерностью социума и единичного поступка, которым вносятся изменения в социальное целое. Отмеченная несоразмерность побуждает к поискам внешних человеку сил, что в сфере теоретической реализуется наделением нечеловеческих (объектных и объективированных) сущностей абсолютными функциями. В чистом виде это произошло в теологии культуры, исходная предпосылка которой - вера в Авторскую (Божественную) природу культурогенеза. Но и исследования, реализующие подход к культуре как к творению человека, избегают персоналистической проблематизации темы творчества.

Различными направлениями культуроведения реализовано понимание культуры без авторов, то есть воплощены теологический, историцистский либо формалистический варианты теории культуры. Если проблема автора в частных дискурсивных практиках получила теоретическое осмысление, то проблема автора в целом культуры, проблема личностного способа продуцирования нового и внесения его в культурно-историческую целостность не ставилась в качестве самостоятельного предмета культурфилософии, хотя за автором традиционно признавалась значительная культурная (в некоторых парадигмах - сакральная) роль. Укорененная в христианской канонической традиции идея творческой (Богоподобной) при-

| ЕИБЛИвТЕКА I

■

роды человека и актуализированный в эпоху Возрождения тезис об искусственности человеческого мира никогда не тематизировали магистральный путь развития философии. Творчество принадлежало к числу активно упоминаемых, но почти никогда не эксплицируемых понятий.

Известно, что вторая половина XIX - XX век с присущей этому времени неудовлетворенностью классическим образцом рациональности были ознаменованы поисками новых оснований человеческого бытия, в результате чего философией были открыты новые способы представления человека, новые типы дискурсивности, в которых стало возможно описание не только саморазвивающегося мира, но и мира, где человеческий индивид производит культурные изменения.

Исследование проблемы автора в культуре актуально в свете представления теоретической программы постмодернизма, прежде всего, апофатического проекта Постструктурализма, где подвергается деконструкции метадискурс классики и констатируется "смерть субъекта". Бартовский концепт "смерти автора" во многом определил содержание гуманитарного мышления второй половийы XX века, утратив теоретичность и войдя в массовое сознание (сегодня эта формулировка - популярный слоган.) Без персоналистической интерпретации авторской функции в культуре неосуществима рефлексия постмодернистской аннигиляции автора и невозможно выдвижение теоретической альтернативы программе постмодерна.

Теоретической актуальностью обладает культуроведческое исследование, связанное с поиском нового языка, на котором возможна реконструкция творческого процесса. Культуроведение сформировало язык для экспликации саморазвивающихся целостно-стей либо для описания культуры как совокупности процессов трансляции, плохо приспособленный к реконструкции единичных инновационных культурных событий. Поиск новых языковых возможностей адекватных духу творчества как уникального события -одна из актуальных задач теоретического сознания.

деющего современным общественным сознанием социального предрассудка безымянности идей, событий, технологий, сковывающего и искажающего индивидуальную активность и ответственность. На практическую значимость темы автор в культуре указывает, в частности, ценностная необеспеченность авторского права, которую демонстрирует современная правовая практика.

Персонифицированный механизм культурной новации не получил достаточного обоснования в теоретических работах, хотя для этого в философии сложились необходимые условия, а значимость исследования этого феномена стала осознаваться особенно остро. Феномен автора в культуре - предмет, без аналитики которого, вербализации его как точки пересечения индивидуального и социального, нового и рутинного, прописывания его как системы притязаний и ограничений - картина культуры неполна, принципиально объективирована и своеобразно эксплуатирует тот факт, что отчужденное произведение независимо от смертного творца, не подчиняется ему, реализует свою суверенную социокультурную судьбу.

Степень разработанности проблемы.

Находясь на острие междисциплинарных пересечений, тема автор в культуре разрабатывалась применительно к частным культурным практикам (юриспруденции, герменевтике, текстологии, филологии, науковедению и другим). Диапазон тематизаций формулируется весьма широко, а различные исследовательские цели и программы фиксируют разнообразие предметных полей, где обнаруживается автор как инстанция культуры.

Автор как правовая инстанция, как субъект авторского права (права интеллектуальной собственности) исследуется в юридической науке. Проблематика автора здесь редуцирована до регулируемых государством отношений лица, чьим творческим усилием произведение создано, к использованию произведения. В исследованиях В.О. Калятина, Н.П. Козадерова, Н.В. Макагоновой, И.А. Носовой, И.В. Савельевой, А.П. Сергеева, С.А. Чернышевой и других обосновывается и раскрывается правоприменительная практика закона об интеллектуальной собственности, обсуждаются условия и границы распространения авторского права.

в предмет текстологии и источниковедения. В рабо.тах Д.С. Лихачева и его школы исследовались главные репрезенты авторского характера текстов (авторская воля как главный императив литературной канонизации, авторская правка, авторская самоцензура, авторское сомнение и другие), являющиеся основаниями текстологической и комментаторской работы (труды А.А. Алексеева, П.Н. Буркова, А.Г. Боброва, Э.Л. Ефременко, Н.П. Корниенко, Л.В. Опульской и ДР-)

Автор — одно из центральных понятий священной, филологической и философской герменевтики, исследуемый которой процесс понимания обращен на тексты, "за которыми стоят боги или люди" (М.М. Бахтин). Проблема автора как предметное содержание текстовой реконструкции активно исследовалась начиная с эпохи патристики. Изыскания Хладениуса и Ф. Шлейермахера, положившие начало конституированию герменевтики как науки, сформулировали проблему автора как проблему темного Ты для реципиента, а задачу понимания — как задачу реконструктивного осуществления первичного творческого опыта автора. Противоположный полюс герменевтического представления автора - отказ от реконструктивного отношения и редукция автора к материалу, свободно используемому для целей интерпретатора (фундаментальные труды Г. Гадамера, современные исследования P.M. Габитовой, С.С. Гусева, В.Г. Кузнецова, А.Н. Лоя, С.Ф. Одуева, Г.Л. Тульчинского и др.).

Автор в понятиях науковедения рассматривается как автор новой парадигмалъной практики, как автор внутри наличной дисциплинарной практики (нормальной науки), как автор открытия (изобретения), как автор публикации (последняя мыслится в качестве основного механизма научной коммуникации). Наиболее весомый вклад в осмысление этих вопросов внесен основополагающими работами Т. Куна о структуре революций в науке, Р. Мертона о ценностно-нормативных регулятивах научной деятельности и Д. Дж. Прайса о "сетях цитирования" и "невидимом колледже". Исследования Д. Бивера, Дж.Р. Коула, С. Кроуфорда, Н. Маллинза, Э.М. Мирского, А.П. Огурцова, М.К. Петрова, К. Студера, У. Хэгстрома, Д. Шубина, Б.Г. Юдина и других содержат анализ интеллектуального влияния, сотрудничества, соперничества и конкуренции авторов, способов достижения авторского признания в науке, количественных методов установления продуктивности автора, цитирования и иных

опор на авторов-предшественников, феномена избыточности и взаимодублирования авторских вкладов, ролевой структуры взаимодействия автор - соавтор и других аспектов темы. Интенсификация научного творчества связывается, прежде всего, с оптимизацией "интерьера науки", где актуально стимулирование активности автора-исследователя.

Тема автор изучается в контексте традиционного биографического подхода, где господствует автор-человек, и созданное им произведение содержательно выводимо из персональной биографии, являясь ее репрезентацией. Биографический подход ассимилирован историей наук и искусств и в качестве метода наук о духе осмыслен в трудах В. Дильтея и К. Ясперса, а также в современных работах С.С. Аверинцева, B.C. Библера, A.JI. Валевского, A.A. Гусейнова, С.Н. Иконниковой, С.Н. Неретиной, М. Пруста, B.JI. Рабиновича, JI.B. Рябовой, Э.Ю. Соловьева, В.В. Шкуратова.

Автор рассматривается как инициирующая инстанция отношения автор - герой в понятиях феноменологии словесного творчества (работы М.М. Бахтина и Р. Ингардена). Тема автор исследуется в литературоведении, где представляет различные уровни и ипостаси субъекта литературного произведения/текста. Автор анализируется как повествователь (повествующий персонаж), которому корреспондирует образ автора, чья функция рассматривается в качестве константы словесного творчества. Своеобразие повествовательного кода, используемого реальным автором, и своеобразие языковой структуры образа автора составляют несущую конструкцию стилистического единства произведения и изучается стилистикой, а наличие особенной авторской позиции или точки зрения анализируется поэтикой (исследования И.В. Арнольд, В.В. Виноградова, Л.Г. Кай-да, A.A. Корниенко, В.А. Кухаренко, O.A. Мельничук, И.В. Роднян-ской, Ю.В. Рождественского, З.Я. Тураевой и других).

Вышеназванные науки о культуре, работающие с эмпирическим материалом, где очевидна роль личности человека-творца и его объективирований, актуализировали понятие автор и сформулировали соответствующую проблематику. Но понятие автор не обрело соответствующего статуса в философии.

синонима понятия творец. Иллюзия самоочевидности и одновременно смутности творчества для классического и неклассического философского мышления, его принципиальная неэксплицируемость, следующая из идиографичности творческого акта, привели к ситуации, когда по проблеме почти отсутствуют специальные исследования, при этом само понятие нещадно эксплуатируется. Укоренение понятия творчества в "природе человека", в его "сущностных силах" привело к усилению семантической неопределенности понятия, и при этом - к использованию его в чуждых контекстах в качестве объяснительного принципа. Содержание культуры в современной философии представляет собой неравновесное акцентирование бытийного каркаса социальности, который втягивая в себя культуро-творчество, реконструирует последнее на языке бытия.

Наиболее радикальная постановка проблемы человеческого творчества осуществлена философией немецкого и английского романтизма (Ф. и А. Шлегели, Новалис, В. Ваккенродер, Л. Тик, С. Кольридж), достижениями которой стали выдвижение принципа тотальной искусственности мира, спонтанности и неметодичности творческого акта, неподлинности мира социальной повторяемости (репродукции) и стереотипно действующего индивида. Сформулированный романтиками дуализм творчества и рутины последовательно вел к противопоставлению творческого акта миру обыденности, обусловив вывод об их взаимонезамыкаемости. В романтизме не возникла необходимость в выделении культурной фигуры автора.

Испытавший влияние романтической школы философский персонализм, разрабатывавший тему творчества и личности творца, также не различал творца и автора, творческую и авторскую функции в культуре. В работах H.A. Бердяева, С.Н. Булгакова, Ф.А. Сте-пуна, С.Л. Франка, Л. Шестова и других ставились проблемы возможности творчества в мире, творческого призвания человеческого индивида, творчества как катарсиса (освобождения духа от тела). Творчество понималось как эзотерическая тайна Божественного откровения и предполагало радикальную постановку проблемы новизны, в которой было усмотрено "опрокидывание объективного бытия". Определение творчества как творения небывшего в мире, утверждение безосновности, акаузальности творческой свободы вели персонализм к негативному обсуждению темы взаимосвязи творчества и мира. Человек рассматривался в качестве стоящего в преддве-

рии теургической эпохи, но подлинному творчеству пока не причастный.

важнейшая культурная функция человека-творца. Все перечисленные направления обнаруживают абстрактную нерасчлененную се-мантизацию категории творчества, использование понятий творчество, творец в качестве свернутого комплекса, где не обозначен автор.

Теме творчества адекватны представления о культуре, противостоящие субстанциалистскому пониманию человека и общества. Культура, понимаемая как совокупность искусственных социальных технологий в пространстве объективирования бесконечности человеческих способностей, как взаимопереход артефактов и артеак-тов (B.JI. Рабинович) - неотождествляема с культурной инерцией. В нашем понимании культуры мы опирались на исследования Г.С. Батищева, B.C. Библера, В.Е. Давидовича, Г.В. Драча, А.Н. Ерыгина, Ю.А. Жданова, М.С. Кагана, Т.П. Матяш, B.C. Межуева, Н.С Злоби-на, М.К. Петрова, В.О. Пигулевского, B.C. Поликарпова, B.J1. Рабиновича, Е.Я. Режабека, O.K. Румянцева, М.Б. Туровского. Универсалистское обоснование культуры, различающее культуротворчество и культурную трансляцию, которые составляют весь объем социума; социокультурное прописывание синтеза творчества и репродукции, t нуждаемости трансмутации в стабильном мире трансляции, содер-

жащиеся в работах М.К. Петрова, составили категориальную основу исследования нашей проблемы.

♦ Проблема автор в культуре исследовалась в работах М.М. Бахтина, ставших впоследствии культурфилософской "неклассической классикой" XX века. Труд раннего М.М. Бахтина был посвящен взаимодействию автора и героя в эстетическом словесном творчестве. Но эвристичностью понятия автор был обусловлен выход его за

пределы предмета эстетики в предмет культуропозцания, расширение изначального смысла и продуктивное использование понятия в философии поступка (основаниям нравственной философии), то есть автор произведения вырастал до автора поступка.

Тема автор, являясь в творческой биографии М.М. Бахтина центральной, претерпевала концептуальные изменения (от раннего М.М. Бахтина с его феноменологически ориентированной работой "Автор и герой в эстетической деятельности" до зрелого и "радикального" М.М. Бахтина книги "Проблемы поэтики Достоевского", где обоснована идея полифонии и заново осмыслено отношение автор - герой как незавершенное.) В методологических трудах М.М. Бахтина проанализирована функция авторского Я в различных типах речевой деятельности, специфицировано место автора в гуманитарной науке и искусстве.

Работы М.М. Бахтина по проблеме автора сосуществовали в одном культурном и литературоведческом пространстве с работами по литературоведению и поэтике, посвященными функции автор, во многом совпадая тематически и пересекаясь концептуально. Это теоретическое противостояние, выстраивавшееся вокруг проблемы автора, сегодня принадлежит истории культуры. Но различие подходов к проблеме автора позволило обнаружить различные аспекты нашей проблемы, обозначить специфику культуроведческого подхода к теме автор, которую мы усматриваем в обнаружении способов взаимозамыкания творчества и социокультурной трансляции.

Современное бахтиноведение, насчитывающее тысячи работ, является, по сути, бахтинским направлением в философии культуры. Исследования JI.M. Баткина, B.C. Библера, С.Г. Бочарова, Н.К. Бо-нецкой, Г.Д. Гачева, J1.A. Гоготишвили, Е.В. Золотухиной-Аболиной, К.С. Исупова, В.В. Кожинова, B.JI. Махлина, С.Н. Неретиной, B.JI. Рабиновича представляют собой оригинальные исследования, проведенные в русле бахтинской концепции гуманитарного мышления и теории культуры. Все они в различной степени затрагивают проблематику авторства в культуре. Ряд работ посвящены собственно теме авторства, среди них выделяются статьи Д.П. Бак, Н.К. Бонецкой, И.В. Егорова, Е.Б. Левченко, А.А. Мамалуй, О.Г. Клигерман, Б.В. Орлова, C.B. Юрловой. Ими анализировались частные аспекты проблемы автора в контексте эстетики, философии языка, герменевтики;

в художественном творчестве и научной коммуникации, в структуре автор - соавтор и другие.

Тема автора попала в эпицентр культурфилософской проблематики во многом благодаря теоретическим изысканиям постмодернизма. Интерпретация проблемы автора сделала особенно отчетливым расхождение неклассики и постмодерна, феноменолого-структуралистских и экзистенциально-персоналистических концепций человека и человеческого творчества. Программа структурализма и постструктурализма по отношению к автору последовательно негативна: автор в качестве активного субъекта культуротворчества вытесняется, демиургическими способностями наделяются безличные квазиантропные структуры, воплощенные в знаках. Манифестацию культурной роли автора как предрассудка классической эпохи представляют работы Р. Барта, М. Фуко, Ж. Женетта и других. Работы Ж. Деррида методически продолжают постструктуралистский вектор, автор рассматривается в качестве агента логоцентризма, подлежащего ниспровержению. Анализ концепта "смерти автора" как теоретического обоснования автономии и обезличенности самодвижения культурных текстов мы находим в работах Н.С. Автоно-мовой, A.B. Гараджи, E.H. Гурко, JI.K. Зыбайлова, И.П. Ильина, Г.К. Косикова, М.А. Можейко, В.А. Шапинского и других.

Функционирование в культуре неавторских искусственных образований, произведений с растворенным, стертым авторством, лингвистические либо феноменологические аргументы в пользу несобственности содержаний авторского сознания получили развернутую экспликацию в близких постструктурализму направлениях (феноменологии, семиотике, лингвистике, формалистической эстетике). Предметность этих направлений представляет реальность, но реальность культурной трансляции, где уже произошли социализация и анонимизация авторских культурных продуктов. В то же время их выводы распространяются на целое культуры.

Исключая три знаменитые работы М.М. Бахтина, М. Фуко и Р. Барта, носящие философский характер и обсуждающие собственно тему автор в культуре, исследуемый нами предмет не рассматривался самостоятельно, но преимущественно коннотировался в связи с исследованием более общих либо смежных проблем: анализом частных дискурсивных практик, проблем текста в лингвистике и культуроведении, стадий исторической эволюции книжной менталь-

ности, характеристик классического и неклассического типов ratio и других.

Анализ существующих тенденций, обнаруженных в фило-софско-культуроведческих исследованиях, указывает на неисследо-ванность проблемы автора в культуре в понятиях персоналистиче-ски ориентированного культуроведения. Эмпирический характер исследований функции автор в частных дискурсивных практиках при отсутствии теоретических обобщений; семантическая нерасчлененность лексемной констелляции творчества в персонализме при разветвленное™ и четкости негативного аппарата постмодернистской дескрипции авторской функции; "квантование" творческого процесса лишь в понятиях общей психологии или феноменологии как этапов ментальной активности индивида при невыявленности культурной дискретности процессов творчества; негативное присутствие темы автор в культуре в большинстве современных философских и культурологических работ; отсутствие теоретической реконструкции взаимозамыкания творчества и социальной репродукции -аргументы в пользу необходимости нашего исследования.

Объектом исследования является культурное творчество.

Предметом исследования выступает проблема автора в культуре, эксплицированная как антиномия индивидуальности творческого процесса, которым создается произведение, и социального характера существования отчужденного творческого вклада.

Методологические и теоретические основы исследования.

Диссертационное исследование основывается на принципах рационализма, системности,' объективности, историзма. Нами был реализован неклассический вариант рациональности, предполагающий представление рациональными средствами радиографических событий, персональных включений в социокультурный процесс. Авторская функция анализировалась как в культуроведческой парадигме универсализма, предполагающей всеобщую схему культурной трансляции и трансмутации, так и в контексте локализма, в пределах историко-культурной типологизации. Использовались герменевтические подходы к анализу текстовых ментальностей. Реализованы нестрогие способы этимологизации и семиотизации понятий. В работе предпринят антитетический подход к исследованию тождественных/противоположных феноменов (творчества - рутины, творчества - авторства, инсайта — социализации, анонимности — эпонимности,

серединного - максимального в культуре и т. д.). Был использован компаративный принцип в подходе к канонизации в творчестве и репродукции; к реализации механизма обновления (авторской функции) в различных историко-культурных типах.

Целью исследования стало исследование проблемы автора в культуре, эксплицированной как противоречие уникального творческого акта, в котором создаются новые творческие произведения, и культурной трансляции, где объективированные творческие вклады утрачивают уникальность, обретая номологическое и редуктивное бытие. Заявленная цель была реализована решением совокупности следующих задач:

- проблематизации темы творчества и рутины в контексте культурфилософской традиции и выявления методологических оснований и теоретических возможностей исследования темы автор в культуре;

- семантизации и этимологизации понятия автор; рассмотрения понятия автор в лексической констелляции творчества; выделения авторского этапа в творческом акте;

- теоретической реконструкции культурной функции автор как персоналистического момента общекультурного процесса, связанного с овнешнением (социализацией) внутреннего опыта творческого индивида по нормам социокультурной трансляции;

- выявления эффектов ретроспективы в современном культу-роведении, возникающих в ходе реконструкции авторской функции культуры, исследования их в качестве "идолов" (в бэконовском смысле) современного гуманитарного знания;

- теоретического обоснования основных признаков авторского канона;

- проблематизации всеобщности авторской функции в культуре, прослеживания историчности возникновения автора как участника культурного процесса;

- анализа культурных значений и способов эпонимической редукции автора как персонажа культуры и выявления особенностей функционирования авторского антропонима в культуре модерна;

- показа неизбежности как анонимного существования артефактов, так и их вторичного эпонимического декодирования в новом творческом акте;

- рассмотрения авторской способности (способности к формообразованию, стремления к совершенной форме) в структуре национального характера; постановки проблемы серединной культуры и исследования авторской способности в контексте серединной культуры.

Вопросы, не вошедшие в предмет исследования. Многосложный характер исследуемого предмета и ограниченность объема диссертации вынудили не включать в нее исследование ряда актуальных вопросов. Проблема автора была рассмотрена в контексте истории европейской цивилизации; на материале письменной культуры в отношении художественного, научного, теологического и философского творчества. Нами не ставились задачи изучения проблемы автора в восточных цивилизациях, в других сферах духовной и материальной культуры; не разрабатывалась проблема автора в синтетических искусствах, проблема автора-интерпретатора; не исследовалась специфика взаимодействия автор — соавтор, не рассмотрен феномен коллективного авторства.

Научная новизна

Проанализирована антитеза творчества и рутины в куль-турфилософии и обоснована ее эвристичность. Обосновано, что взаимозамыкаемость творчества и рутины как предмет философского изучения либо отсутствует в теоретических реконструкциях феномена творчества, либо проблематизируется аксиологически, почему в теоретическом анализе проблематики творчества культуровед-ческий срез представлен недостаточно.

Проанализирована целостная терминологическая констелля- "1

ция, сигнифицирующая субъекта в культуроведении, при этом понятие автор отделено от понятий творец, теург (теургическая личность), бытийный пишущий человек, нарратор, скрштор и других, что позволило обосновать теоретическое содержание понятия автор в культуре и определить его семантический потенциал.

Осмыслена парадоксальность феномена автор в структуре трансляционно-трансмутационного механизма культуры, при этом

функция автор была отделена как от функции творчества, непосредственно не связанной с социальным объективированием творческого результата, так и от функции интерпретации, для которой автор - интеллектуальная проекция, возникающая в работе с текстами.

Рассмотрены эффекты ретроспективы в кулыуроведении, при этом ретроспективизация взгляда проанализирована на материале реконструкции авторского присутствия в текстах/артефактах. Представлены ментальные предпосылки эффектов ретроспективы, воспроизводящиеся гуманитарным знанием в виде тезиса об "авторском неведении".

Намечены теоретические перспективы описания авторского канона и обоснован принцип завершения как важнейшая составляющая авторского канона.

Исследованы неавторские типы социальной инновации в контекстах архаического и традиционного социумов и показан социокультурный генезис индивидуальной авторской функции. Рассмотрены предпосылки ее появления, условия и схематизм ее исторической реконструкции, сосуществование ее с традиционными формами инновационности.

Эксплицирована взаимосвязь авторства и эпонимики; показана историчность именной характеристики современной культуры, возникшей как результат перестройки трансляционного кода и инди-видуации творчества в истории.

Предложен подход к анализу русского национального самосознания через призму понятия серединной культуры. Обоснована замкнутость авторской способности на культурную интенцию сере-динности. Показано, что неразвитость цивилизационного компонента русской культуры сдерживает энергию творческой продуктивности, блокирует авторскую ориентацию на завершение произведения.

Тезисы, выносимые на защиту:

1. Т«ма автор в культуре позволяет расширить и проблема-тизировать категориальный аппарат культурфилософии. Существующая оппозиция творчества и рутины, обладая значительным эв-

ристическим потенциалом, была осмыслена в истории философии антиномически, почему способы замыкания единичности (творчество) и массовидности (рутины) не были найдены. Возможность вышеозначенного замыкания содержит в себе понятие автор.

2. Без актуализации понятия автор невозможно дальнейшее продвижение в исследовании темы творчества, которая установилась как негативная либо абстрактная. Автор как функция культуры является апофатическим предметом формалистического культуроведе-ния, возникшим в качестве антитезиса экспликации феномена в гуманистическом (персоналистическом) культуроведении. В рамках культуроведческой проблемы автор в культуре может быть реконструирована логика противостояния двух направлений в культуроведении: формалистического и персоналистического.

3. Автор как функция культуры пребывает в предметном центре персоналистически ориентированного культуроведения и репрезентирует изначальный компромисс, связанный с неизбежностью социализации и омассовления уникального творческого замысла.

4. Неправомерно отождествление творца и автора, что ведет к иррационализации творчества либо к идентификации творчества с мастерством, использованием средств и технологий. Автор как культурная функция не тождествен творцу, теургической личности, человеку-творцу и не связан с моментами творческого процесса, не получающими завершающего социокультурного оформления. Автор - социокультурная ипостась творца, функция которой заключает в себе имманентное противоречие: индивидуальный по генезу однократный творческий акт должен получить социальное подтверждение и пролонгирование в номологической форме, в результате чего уникальное произведение обретает возможность вхождения в каналы культурной коммуникации/трансляции.

5. Авторская характеристика исторична и обретается культурой на этапе перехода к универсально-понятийному типу социокультурного кодирования. На более ранних этапах исторического движения мы вправе говорить об авторской функции социума, которой чужды авторское позиционирование, индивидуация, рефлексивность, архитектоническое собирание результатов декодирования наличной культуры в целостность, но которая может быть сведена к социальному узаконению сбоя программы или результатов пошаговой (эволюционной) оптимизации. Авторская функция социума со-

храняется в модернистских культурах и существует как ее "эволюционный фон", как "периферия" авторской новации.

6. Культуроведческая реконструкция проблемы автора захвачена эффектами ретроспективы, в основе которых — завершенность и угасание творческого акта в творческом вкладе и обретение творческим результатом репродуктивных свойств. Вписанность авторских вкладов в мир репродукции не позволяет обнаружить личность человека-творца. Эффекты ретроспективы - это "идолы" (в бэконовском смысле) современного культуроведения, смещающие масштаб реальных авторских вкладов и искажающие культурное значение опо-

► ры на авторов-предшественников.

7. Индивидуальная эпонимика - способ замыкания творческих продуктов в культуре античности и Нового времени. Антропо-

, ним, перенесенный на культурный результат, становится знаком

персонального источника артефакта. Логика репродуктивного мира, цели культурной трансляции вынуждают культурные продукты к анонимному квазиестественному существованию, почему авторская эпонимика уничтожается. Стирание имен является важным шагом на пути к представлению культурной истории без авторов, т. е. к ее субстанциализации. Вторичная именная концептуализация истории культуры является инициирующим новое творчество явлением.

8. Понятие серединной культуры связано с основными категориями творчества. Низкий аксиологический статус серединной культуры в русской ментальности способствовал утверждению на национальной почве схематизма культурного творчества без авторства и без антиципации использования. Неразвитость серединной культуры соответствует апологии творчества, но не авторства; при отсутствии ориентации творчества на социализирующий процесс усиливается утопическая направленность национальной системы ценностей.

>* Апробация диссертационного исследования. Диссертация

трижды обсуждалась на расширенных заседаниях кафедры философии и истории Ростовской-на-Дону государственной академии сель, скохозяйственного машиностроения (в 1998 и 2002 гг.) и на совместном заседании кафедры теории культуры, этики и эстетики и кафедры исторической культурологии философского факультета Ростовского государственного университета (в 2003 г.).

всероссийском симпозиуме "Проблемы преподавания культурологии и создания культурной среды в вузах негуманитарного профиля" (г. Иваново, 1994 г.); на межгосударственной научно-теоретической 1

конференции "Российская интеллигенция в отечественной и зарубежной историографии" (г. Иваново, 1995 г.); на региональной научной конференции "H.A. Бердяев как философ и историк" (г. Ростов н/Д, 1994 г.); на международной научно-практической конференции "Экология и современность" (г. Азов, 1995 г.); на IV всероссийских Бахтинских чтениях (г. Саранск, 1997 г.); на зональной научно-практической конференции "Инженерно-техническое образование на рубеже XXI века: проблемы и перспективы" (г. Ростов н/Д, 1999 г.); на межгосударственной научно-теоретической конференции "Интеллигент и интеллигентоведение на рубеже XXI века: итоги пройденного пути и перспективы" (г. Иваново, 1999 г.); на всероссийской научно-практической конференции "Проблемы патриотического воспитания студенческой молодежи в современных условиях" (г. Ростов н/Д, 2001 г.); на всероссийской научно-практической конференции "О деятельности вузов по организации и осуществлению воспитательного процесса в современных условиях" (г. Ростов н/Д,

2001 г.); на всероссийской научно-практической конференции "Раз- 4 вивающаяся личность в системе высшего образования России" (г. Ростов н/Д, 2002 г.); на третьем российском философском конгрессе "Рационализм и культура на пороге III тысячелетия" (г. Ростов н/Д, <

2002 г.); на международной научно-теоретической конференции "Интеллигенция современной России: духовные процессы, исторические традиции и идеалы" (г. Иваново, 2002 г.).

Основные положения диссертационного исследования отражены в публикациях автора общим объемом более 37 п. л., в том числе в двух монографиях: "Проблема автора в культуре" (Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 2002. — 224 с.) и "Проблема автора и эффекты ретроспективы (культурологический анализ)". (Ростов н/Д: РГАСХМ, 2002. - 154 с. - Деп. в ИНИОН РАН 18.04.2002. Деп. № 57154. - "Депонированные научные работы". - Раздел "Культурология". - 2002. - № 9.); в статьях, тезисах, отчетах по НИР, получивших государственную регистрацию, и других публикациях.

Научно-практическая значимость исследования. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в исследовательских разработках в области теории и истории культуры. Отдельные положения исследования были включены в НИР, выполненную кафедрой философии и истории Ростовской-на-Дону государственной академии сельскохозяйственного машиностроения по тематическому плану Министерства образования РФ в 1996-1998 гг. Концептуальные положения диссертации могут привлекаться при подготовке учебных и учебно-методических пособий и иных материалов для студентов и аспирантов всех специальностей. Выводы диссертанта составили теоретическую основу его спецкурсов и спецсеминаров по культурологии и философии, прочитанных в РГАСХМ, и были использованы в учебно-методических разработках.

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения и списка литературы, включающего 291 названия.

КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Первая глава "Антитеза творчества и рутины в куль-турфилософии. Теоретические предпосылки исследования авторской характеристики культуры" посвящена обоснованию возможностей понятийного исследования авторской функции в культуре. Диссертант анализирует базисные категориальные различения, обозначает систему понятий, которыми задано предметное поле анализа авторской функции культуры, проводит первичную проблема-тизацию понятий творческое и авторское, Категориальная оппозиция творческого и рутинного рассматривается как основание подхо-

да к теме, для чего анализируются культурфилософские тексты, где это противостояние присутствует.

Философия культуры, у истоков которой стояли немецкие романтики, высветила особое предметное поле, заданное понятийным выражением культуры как сферы неприроды, куда вошла проблематика индивидуальности, свободы и творчества, а оппозиция творческого и рутинного стала "несущей" в их теоретических построениях. Романтизм конституировал подход к культуре как к субстанции творящей, интерпретировав творчество как тотальность и утвердив представление о его произвольности и неметодичности. Социальная повторяемость и укорененность в повторе социальных индивидов была радикализирована аксиологически: человек как функция социальной обыденности обрел статус неподлинности. Способы замыкания единичности и массовидности не были найдены, обнаружились лишь однократные и принципиально не превращаемые во всеобщее социальное достояние их связи.

Философия романтизма инициировала процесс вытеснения трансцендентального субъекта и его проблематики и конституирова-ния нового философского персонажа: индивида, вот этого человека, смертного человека в функции синтаксического подлежащего. Понятие индивидуальности, соединенное с рефлексией творческой сущности человека оттесняло понятую как исключительно враждебная индивиду сферу культурной репродукции, что было пролонгировано последующими неоромантическими версиями культуры. Неклассическая философия восприняла антисубстанциализм романтиков, принципы индетерминйрованности человека, неметодичности творческого акта, перспективы искажающего отчуждения культуры в "жизнь". Но методологический схематизм объектности, редуктив-ности был восстановлен (в обогащенном виде) дальнейшим культу-роведением, что подготовило противостояние в нем персоналистиче-ского и формалистического направлений.

Тема творчества стала проблемным полем, где вышеназванное противостояние стало особенно красноречивым. Именно тема автор в культуре сделала явной границу, по которой произошло размежевание персоналистической и формалистической парадигм в современном культуроведении, что позволило говорить об исследуемой проблеме как о своеобразном фокусе культурологической проблематики.

Персоналистические направления четко различали принадлежность человека подлинной и искаженной сферам бытия при тре-тировании второй составляющей. Творческая способность человека культивировалась, создавая основание для персоналистической ан-трополятрии. Изначальная печать трагизма, лежащая на творчестве, вызвана его социальной перспективой: объективация творческих результатов неизбежно становится искажением первичной структуры смысла, порождаемой индивидом. Неприятие мира социальной повторяемости тематизировало социальные контексты философии жизни, экзистенциализма, неокантианства, неогегельянства, марксизма, других направлений неклассики, что исключало целостное рассмотрение творчества в культуре и использование понятия автор в культуроведении. Творчество как понятие отмечено негативной либо абстрактной семантизацией.

Баденская школа неокантианства совершила своего рода прорыв в науках о культуре, сформулировав знаменитую методическую дихотомию номотетического и идиографического. Социальное было увидено как человеческое, как последовательность частных уникальных событий, к которым баденцы сочли возможным применить критерий ценности. Этот критерий позволил артикулировать предмет культуроведения, к которому применимы как идиографиче-ский, так и номотетический методы. Но аксиологической характеристикой в качестве предельного основания схематизации предмет науки о культуре был теологизирован, "предвечные ценности" были изначально неисторичны, а индивидуальность культурного феномена обеспечивалась помимо и вне носителя этой индивидуальности, т. е. смертного человека.

Противостояние антропологической тенденции в культуроведении было реализовывано формалистическими типами теоретизирования с присущей им интерпретацией субъекта-творца как инстанции, детерминированной надличностными знаково-символическими системами. В структурализме и постструктурализме произошло методическое вытеснение человека из разряда конституирующих культурные объекты источников. Автор был эксплицирован как псевдопатриархальная иллюзия классики, вынуждающая к повсеместному усмотрению "отца-основателя"; как агент классической традиции расчленения культуры логоцентрическими квантами автор - произведение, где автор изначально привилегирован по отношению к про-

изведению. Современный культурный процесс утратил домининту человека, наделив антропными свойствами безличные долгоживу-щие коды порождения текстов. Методически близка постструктурализму феноменологическая эстетика, принципиально исключающая индивида из "условий порождения" текстов/артефактов.

При безусловной значимости теоретических достижений формалистических школ рассмотренные варианты культуроведения являют собой утонченные способы фетишизации знаковых сущностей, не распознающие творчество в качестве творчества в позиции соотнесения творчества с социальным повтором. Готовая конструктивность культуры, захваченность человека готовыми созданностя-ми, вектор безличного саморазвития были имплицирован ы в понимание культуры. Антитеза творчества и рутины не стала фундирующей матрицей культуроведческого анализа, а человек не был воспринят как единосущий источник социального обновления.

Для темы автор в культуре необходима необъективирую щая человека методологическая оптика, реализованная антропологическими направлениями неклассики. В нашей работе они представлены трудами русских культурфилософов XX века М.М. Бахтина и М.К. Петрова.

Нами использованы бахтинское учение о структуре авторской функции, о взаимодействии автора и его инобытийных ипостасей в акте словесного творчества, которое вышло за рамки анализа канона словесных жанров, расширившись до представления автора в дискурсе специфичном для Нового времени. М.М. Бахтин осмыслил культуротворчество, сознательно редуцировав последнее к реальности индивидуального речетекста, и одновременно пролонгировав его в действительность-бытие, где невозможно индивидуальное alibi и неизбежна "участность" с ее виной-ответственностью. Специфика персоналистического мышления в культуроведении была опознана как чуждая ограничению культуры текстовой реальностью. В то же время редукция человека к речетексту оказалась методически и пер-соналистически нагружена. Это позволило М.М. Бахтину показать динамику перехода индивидуальной мысли в социальный факт, чем достигается как угасание прежних контекстов и монологизация, так и собирание-обретение нового через акты декодирования и синтез "чужих слов".

Наследие М.К. Петрова актуализировано как источник понимания природы творчества, предпосылки которого находятся в лоне критики М.К. Петровым методологического актуализма. Социокультурная реальность, понятая как готовое бытие, вписанное в готовую конструктивность мира, закрывает подходы к пониманию собственно творчества; аппарат культуроведения застывает на уровне культурных макросистем, оказываясь неприспособленным для описания взаимопереходов унаследованного и сотворенного. Неклассическая философия продемонстрировала утончение этой ориентации, среди достижений неклассики - обоснование неподъемности для смертного человека его социально-исторической роли, проводимое посредством абсолютизации артефактических образований.

Если представители баденской школы предпочитали говорить о простой единичности человеческого при условии его отнесения к ценности и экземплярности, дезаксиологической массовидно-сти природного, то в культурфилософии М.К. Петрова однократность человеческого "совпала" с творчеством. Человек вводится в качестве единственного источника социального обновления. Индивидуальное творчество социально ориентировано, однажды изобретенное переводится в повтор и "навык", а социумная память утрачивает факт искусственности изобретения.

Отождествление культуры с культурной инерцией - кумулятивное фоновое основание современного культуроведения. Понятийное выражение специфики культуры "простой структурой" творчество + репродукция при отсутствии чего-либо третьего, заполненность творчеством и репродукцией всего объема социума создают новую ситуацию в культуроведческих исследованиях, где любое событие в этом случае должно квалифицироваться как творческое/репродуктивное, причем, этой принадлежностью заданы его основные характеристики. Инновация социума происходит не посредством собственно творческого процесса, который, будучи не-объективирован, утрачивается даже его носителем. Творческий акт завершает процедура внесения индивидуального творческого акта в социум, для чего из однократного он должен стать потенциально многократным (в терминах баденцев - идиографическое должно перейти в номотетическое, или в терминах бахтинских - диалогическая речь должна монологизироваться). Далее в работе проводится схематизация наиболее значимых векторов рассмотрения творчества в

культуре, оценивается их эвристический потенциал ,и делается вывод о том, что они создают принципиально различные возможности для исследования нашей темы.

В культурфилософии с "персоналистической подкладкой", где нет тотализирующей традиции и где возникло противостояние принципу фетишизации результатов человеческой деятельности, тема творчества заняла привилегированное место. Если романтическая и неоромантическая культурфилософия сделали вывод об исключительности творчества и взаимонезамыкаемости творческой и рутинной сфер, то последующие направления в культуроведении ушли от противостояния культуры творящей и культуры сотворенной, обозначив пункты их взаимозамыкания. В этих взаимозамыканиях обнаруживается топос автора как функции культуры.

Во второй главе "Автор как предмет культуропознания" анализируется семантика лексической констелляции творчества, содержание понятия автор, процессуальная структура авторской функции, которой дается культурологическая интерпретация; формулируется теоретическое понятие автор в культуре.

В первом параграфе "Творец и автор: опыт семантизации понятий " понятие автор анализируется, во-первых, как принадлежащее неспециализированному словарю и близкое лексеме творец, с которой оно расходится по параметру эмпиричности, и во-вторых, как теоретическое понятие культурфилософии. Творение, творчество утратило грамматический модус переходности в философско-теологическом "запределивании" (Творец - имя монотеистического Бога). Теологическая отягощенность понятия творец не позволяет уйти от первообраза Творца, творившего "из ничего", на что не может претендовать человек-автор. Данная ситуация порождает семантическое отталкивание творчества и человека и инициирует использование иных понятий.

Будучи идентичным по содержанию понятию творец, понятие автор сохранило семантическую ущербность и не приобрело стилистической пафосности: автор - индивид, чьим созидательным усилием создано произведение. Симбиотичность связки автор -произведение создала в культуре постмодерна резонансную волну разъединения первозданной сращенности. Поэтика постмодерна, полагающая важнейшим параметром современного дискурса - от-

сутствие автора, делает акцент на тексте без автора, дабы элиминировать логоцентристский статус автора.

Понятие автор используется специализированными гуманитарными практиками. Гуманитария как тип знания, который обращен на корпус письменных текстов, с неизбежностью предполагает стоящих за текстами. Диссертант отмечает многообразные оттенки значений понятия автор в различных типах дискурсов. Понятие автор в юриспруденции фиксируется на проприетарных отношениях и на авторе-собственнике своего произведения, т. е. на субъекте авторского права. Понятие автор в процедурах атрибуции аноним-^ ных/спорных сочинений обозначает инстанцию текстовой принад-

лежности, устанавливаемой через индивидуальное стилистическое своеобразие произведения. Автор в гуманитарии пролонгирован в tl структуру текста и существует как narrator, повествователь, повест-

вующий персонаж, "концептуальный персонаж", текстуальное авторское Я, имплицитный автор, эксплицируемый специальной текстовой процедурой. Автор - это индивид, к которому может быть отнесена вся совокупность им созданного, в то же время автор - это субъект данного текста, опознаваемый как создатель конкретного произведения. Автор - это смертный человек, и автор - это функция текста, конструируемая актами восприятия.

Полисемия понятия автор эксплицируются из произведений М.М. Бахтина, Г. Гадамера, М. Фуко, Р. Барта, К. Юнга, М.К. Петрова, при этом фиксируются моменты парадигмально отягощенные и метапарадигмальные, могущие войти в универсалистское теоретическое определение автора в культуре. Понятие автор в сочинениях М.М. Бахтина дифференцировано в контекстах его "девтероканони-ческих", феноменологических и методологических работ. Автор в феноменологии словесного творчества - это неэмпирический пишущий, носитель акта художественного видения, понимаемый из про-^ изведения, но не материала произведения, а события произведения.

Автор в лингвофилософских работах - субъект содержаний своего речевого сознания. Автор в контексте философских произведений f) М.М. Бахтина - личность, являющаяся центром исхождения своего

поступка, манифестацией "участного мышления" которой становится культурный текст. Автор в герменевтике — персонаж процедуры текстовой интерпретации, другой, стоящий по другую сторону тек-

ста; источник опыта чуждости, вынуждающий к установлению отношения интерпретатор - автор.

Автор в постструктурализме выступает как сакральная фигура нововременной истории, безусловная для тех, "кто верит в Автора"; исполнитель роли всеобщей иллюзии антропогенности культуры. Автор, освобожденный постструктурализмом от классических иллюзий, - это несубстанциональное место, открытое для анонимной мысли, становящейся под давлением собственной природы. Автор в "классическом" психоанализе - личность невротического типа, чьей персональной формой вытеснения является ею создаваемое произведение. Эта точка зрения корректируется юнгианством, где автор - один из индивидуальных носителей "коллективной души" человечества, могущий быть понят единственно из своего произведения. Автор в культурфилософии М.К. Петрова представляет собой минимизацию творца: это персонаж культурного мира, построенного по нормам аналитической языковой техники. Если флективная языковая техника предполагает творца, то аналитическая языковая техника коррелятивна акту социального отчуждения произведения (например, нового научного продукта в массив дисциплинарного знания).

Диссертант выделяет моменты сопряжения персоналистиче-ского философского и культурологического подходов к определению содержания понятия, показывая важность сохранения позитивистской семантики понятия автор, обеспечиваемой его связкой с конкретным произведением, а также отделения главной функции от коннотативных. Культуротворчество как дискретный процесс осуществляется не субстанциальным деятелем, родовым человеком, социокодом и прочими субстанциализированными агентами, но смертным человеком-автором. Понятие автор противопоставлено понятию скриптор, нивелирующему индивидуальное человеческое в творческом процессе. Автор не тождествен творцу, не творит из ничего и не ассоциируется с предвечными ценностями; автор эмпиричен и соотносителен конкретному произведению. Автор не совпадает с бытийным пишущим человеком, принадлежащим во всем, кроме акта творчества, миру уже-отчужденных результатов творчества, где он - их проводник-ретранслятор. Автор не тождествен автору-персонажу, включенному в структуру авторского текста в качестве несущей конструкции стилистического единства произведения и

зависимому от реального автора. Автор не может быть субъектом единичного творческого поступка, не обеспеченного трансляционными характеристиками.

Во втором параграфе "Авторский процесс" движение к теоретическому понятию автор осуществляется дискретизацией творчества, в котором анализируется его распадение на два акта: первоначальный творческий акт или озарение, никак не выраженное рождение замысла в проблеске творческой интуиции и вторичный творческий акт, связанный с социальностью человека, технологичный и результативный. Во вторичном акте создается произведение, * обладающее социальной природой, назначение которого - войти в

синхронные процессы коммуникации и в контакты поколений.

Дискретность творческого процесса зачастую не артикулиру-I) ется гуманитарным знанием, при этом творчество неявно отождеств-

ляется с одной из двух составляющих этот процесс. Экспликация творчества как недискретного творения нового не позволяет опознать и сформулировать топос автора: фигура творца тоталитарна и заслоняет авторскую функцию. Понятие творчества идеологизировано и "израсходовано" культурой модерна, оно пафосно, по-своему "неприхотливо" (вошло во все учебники). Рационалистическая интерпретация творчества как вдохновения оставляет его на скобками ratio. Экспликация творчества как мастерства переводит творение нового в совершенствование наличного. Во всех вышеназванных ситуациях предмет исследования утрачивается.

Вариант, когда экспликация творчества производится с выделением первой и второй фаз, обладает значительным культурологическим потенциалом. Именно в этой исследовательской традиции и возникает автор как персонаж культуры. Фиксация двуслойности творчества обнаруживается в романтической философии, герменевтике, лингвофилософии, психоанализе, философии науки. Понима-п ние творчества как синтеза свободного замысла и режима овнешне-

ния, сопровождающего, дублирующего первозданный замысел, создает возможность для нахождения ниши, где проявляется своеобра-») зие авторской функции. Попыки реконструировать фазу вдохновения

рациональными средствами оказываются неадекватными, сопряженными со стиранием его неповторимости. Факт методической рекон-струируемости обозначает возможность повторения, потому рационализация инсайта двусмысленна и содержит логический дефект. В

философской экспликации творчество репрессируется к предпосылкам, способностям, условиям творчества, активности индивидуального бессознательного, архетипичности "коллективного бессознательного", детскости, неизжитой во взрослом человеке, и другим инстанциям. Для экспликации творчества создается одноразовый категориальный аппарат, эксплуатирующий конструкции биологии и эзотерики, заслоняющие невозможность выразить никогда не бывшее. Творчество выносится за пределы этого мира посредством укоренения человека двум мирам. Творчество, понятое как инсайт, вдохновение, сверхсознание, Откровение, анамнезис, находится вне тематизации ratio и не входит в предмет культуроведческой реконструкции.

Попытки реконструировать фазу оформления более успешны. Мир, где протекает единственное событие, и мир, где оно объективируется, переставая быть единственным, противостоят друг другу: их соответствие - устойчивая тема классики, их противоборство - не менее устойчивая тема неклассики. Но в контексте универсалистского понимания культуры два мира сосуществуют как стороны реального единства. Феномен творчества в культуре очевиден лишь на этапе объективирования первоначальной структуры, чем конституируется смысл авторской инстанции. Это позволяло философам говорить о трагедии несоответствия первичного творческого огня и следующей за ним максимальной охлажденности завершения произведения и соответственно о наличии в мире творцов, но не авторов, т. е. индивидов, способных к творческому горению, к внутреннему творческому акту, но неспособных к синтезу огня и тяжести мира, к претерпению искажений и мук, сопутствующих социализации своего вдохновения (в литературе различены не понятия творец и автор, но функции - понятийное различение принадлежит диссертанту).

Содержательна аналогия несказанности инсайта и неартику-лируемости внутренней речи вообще. Внутренняя речь не есть незвучащая внешняя, их векторы противоположны. Диссертант опирается на исследования A.A. Потебни, В. Шкловского, А.Ф. Лосева, Л.С. Выготского, в трудах которых проведено вышеуказанное различение.

В развертывании авторской функции как представлении творческого результата для последующего ввода в социальный по-

втор скрещиваются проблемы творчества и репродукции, на их пересечении возникает и существует феномен автора. Его парадоксальность - во взаимопринадлежности идиографическому (однократный творческий акт, протекающий в индивидуальном режиме, " несказанный") и номотетическому (массовый продукт "для других", "для мира", для многократного использования в культуре) мирам. Авторский этап столь же уникален как и этап "чистого творчества", но уникальное, будучи оформлено для последующего укоренения в социальном повторе, переводится им в массовидное. Здесь культурное функционирует идентично биологическому, но репродуцируемые программы деятельности были некогда их авторами творчески обретены культурными (небиологическими) способами.

Социализированность творческого результата включает в себя отчуждение продукта, его транспортировку, идентичное массовое понимание, повторение. Репродуктивное входит в состав бытия, конституируя скелет социальности, а уникальное, не поддавшееся попыткам себя оформить для повторения, утрачивается даже первооткрывателем. Активность автора выступает в качестве единственно мыслимого источника перетворения социальности, т. е. обновления и расширения социальной репродукции посредством индивидуальных по генезу и преобразованных в интерсубъективные авторских вкладов. Пространство автора - вторая фаза творчества, объективация первоначальной структуры смысла. Объективированный результат сообщает определенность целостности процесса, только от него возможно попятное движение к первозданному творческому акту. Диссертант анализирует различие социальных режимов творчества и репродукции, что вынуждает творческий процесс двигатся к авторскому завершению.

В теоретическое понятие автор вошли следующие признаки-индивидуальность человеческого источника любого наличного артефакта; технологическое и личностное присутствие творческого индивида в целом произведения; социальность результата как его предназначенность к вхождению в акты трансляции, как его совместимость с миром наличного; архитектонический характер авторской активности, представляющей собирание-сцепление финального творческого результата из диссоциированного материала наличной культуры; завершенность творческого процесса, его окончательная остановка в произведении, исключающем про-

должение деятельности; авторская рефлексия творческого результата как авторского.

Авторское сознание оформляет согласно нормам-требованиям трансляционного процесса свой творческий вклад, артикулируя субъективное, переводя индивидуальное в надындивидуальное, придавая ему свойства продукта, который может получить признание. В следовании противоположным нормам, в соединении изначально несоединимого заключается культуроведческая проблема автора. Она сформулирована как задача подчинения автора двум целям идентичности: первоначальной структуре смысла, индивидуальной, не нуждающейся в форме, и культурно-репродуктивным требованиям социума, предъявляемым к итоговым продуктам творческой деятельности индивидов. Разнонаправленность данных культурных векторов создает парадоксальное внутреннее напряжение авторской активности, которая вынужденно удовлетворяет взаимоисключающим требованиям.

Третья глава "Проблема автора: двойная идентичность" посвящена анализу редуктивной экспликации авторской деятельности, сводящей ее к использованию авторских средств, в связи с чем представление автора в культуре оказывается захваченным эффектами ретроспективы, а также исследованию двойственности авторского канона.

В первом параграфе "Авторское всеведение и эффекты ретроспективы" обосновывается культурный статус авторских средств и анализируются эффекты ретроспективы, возникающие в культуроведческой реконструкции функции автор.

Дискретность творческого процесса сообщает авторской инстанции посреднический и компромиссный характер. Инсайт имплицитен и нетехнологичен, но продукт-произведение предполагает его оформление социокультурными средствами общепонятного и общепринятого. Проблема автора становится проблемой адаптации индивидуального проекта к наличным "типовым формам" культуры. Не-найденность/неадекватность избранных средств срывают процесс культурной трансляции. Последнее подпитывает экстремальную экспликацию вынужденного раздвоения творца. Проблема выбора средств как сущность активности автора появляется в эпоху кризиса традиционной социальности, когда общепринятый канон нарратив-

ной практики утрачивается, и совместное культурное пространство функционирования словесных жанров разрушается.

В параграфе выделены линии в культуроведении, которыми представлено различие интерпретаций культурной роли средств в творчестве. Культуроведческая ориентация на усмотрение в средствах периферийных либо природных предпосылок авторского процесса исходит из презумпции всевластия творческой индивидуальности, которая искусственно отделяется от средств (канонов ментальное™), якобы-обладающих только всеобщностью и не принадлежащих автору персонально. Негативная установка на способы воплощения идет от тотализации романтиками понятия индивидуальности. Идеология методического номинализма исходит из представления о том, что творец реализует творческое отношение и к средствам -творит новые, а не использует готовые. В диссертации показано, что подобный взгляд неявно ниспровергает само понятие средств как формальных обстоятельств творчества на основании их нетворческого статуса. "Творчество новых форм" обнаруживается в ретроспективном взгляде нового творца, осуществляющего поиск элементов-опор для нового творчества, производящего диссоциирование наличных творческих продуктов и претворяющего содержательные новации прошлого в способы.

Эффекты ретроспективы в культурологии проявляют себя в отождествлении творчества нового с использованием средств. В такой интерпретации средства выступают не в инструментальном качестве, но как поглотившие творческую составляющую процесса. Творческая составляющая исторического процесса утрачивается при наделении порождающими энергиями безличных канонов творчества (парадигмы, направления, стиля, жанра, эпохи, ментальности и пр.), при рассмотрении их в качестве первичных, внутри которых индивид "творчески вторичен". Предданность культурых средств, их количественная и системная несоизмеримость с человекоразмерным индивидуальным вкладом, исторически нарастающее усиление их давления, возможность последующей экспликации авторской технологии в терминах "объяснения" и "выведения" создают особую ни с чем не сравнимую убедительность объективистского кулыуроведе-ния.

В качестве концептуального поля, где средство оказалось способно поглотить творческий процесс, диссертантом рассмотрен

язык. Концептуализация языка, осуществленная лингвофилософией и лингвокультурологией, тематизировала его в качестве универсальной системы преобразования, фиксации и обмена человеческим опытом. Никогда не прекращающееся пребывание человека внутри языка позволило увидеть в последнем "систему систем". Основная тематическая коллизия, связанная с языком как средой, с которой идентифицирует себя автор, сформулирована как несоразмернбсть смертного человека и бессмертного языка, как безусловную ограниченность любой человеческой деятельности языковыми возможностями. Взгляд на естественный язык как на неинструментальное сокровище, в котором уже присутствует "все", ставил перед автором в культуре рекомбинирующие, интерпретативные и охранительные задачи.

Структуралистский и поструктуралистский взгляд на язык как знаковую среду, воплотившую и запечатлевшую культурные коды; феноменологическое понимание языка как "словесного тела" индивида превращают автора-держателя речи в пленника безличного речевого узуса. Историцистская интерпретация средств, восходящая к гегелевской философии истории, рассматривает культурную историю как воплощение телеологической идеи, где индивид - наиболее утонченное средство среди средств. Культурный автор, отмеченный адекватностью и отзывчивостью Духу святому, становится "отгадчиком" в условиях запрограммированности его усилий внутренней логикой развития исторически конкретной сферы Духа.

Диссертант анализирует теоретические попытки поглощения творчества нового использованием наличного (средств) с учетом эффектов ретроспективы (М.К. Петров), которые господствуют в современном культуроведении, почему проблематика творчества здесь неорганична. Эффект ретроспективы возникает при реконструкции индивидуального творческого опыта из "социального повтора" (репродукции), куда этот опыт был отчужден. Переведенное в повтор обретает плотный бытийный статус, становится аргументом от реальности, включается в цепи последовательно произошедших событий, при этом логическое выстраивание процесса становится его систематизирующим спрямлением с использованием схем каузальности. Поскольку все уникальные авторские продукты оформлены по нормам-правилам социокультурной трансляции, возможна их

экспликация как зависимых от социального целого и детерминированных им.

В диссертации показывается концептуальная близость эволюционистской, гегелевской и культуралистской моделей представления творчества. Все указанные способы тематизации творчества антиперсоналистичны и связаны с интерпретацией творчества "из социального повтора", т. е. содержат смещения интервалов интерпретаций, правомерных лишь в различенных смысловых полях.

Персоналистический тип мышления противостоит теоретическим последствиям эффекта ретроспективности. Безосновность индивидуальности воплощается в нереализации индивидами некоторых творческих заданий. Социум не содержит реестра незанятых ролей, которые примеряют на себя потенциальные люди-авторы. Напротив, творческие личности идут в неизвестном направлении, пошагово вырабатывая будущие признаки нового. Воспроизводящийся гуманитарным знанием тезис об авторском неведении представляет собой ретроспективную экспликацию творчества, результаты которого уже включены в дидактические/историцистские цепи преемственности. Персоналистический коррелят тезису об авторском неведении -авторское всеведение, последнее осуществляется не о произведении, а в произведении. Автор - демиург в пространстве своего сочинения, авторское сознание должно быть отделено от чужих интерпретатив-ных сознаний, от актов использования фрагментаризированного авторского материала в чужих творческих синтезах.

Во втором параграфе — "Авторский канон" — анализируется понятие авторского канона, обосновывается различие репродуктивного канона и канона творчества, характеризуется завершенность как важнейший репрезент авторского процесса.

Специфика авторского канона проясняется в анализе различий феномена нормы (нормативности) в творчестве и репродукции в традиционном и модернистском типах социумов. Канон для традиционного общества — предвечный образец, е1ёоэ Платона, завершенный формализм. Создание нового произведения является уподоблением нового старому, деятельностью по образцу, при этом ценность результата выражается степенью приближения к оригиналу. Канонизация как закрепление определенного образца дискурсивной практики выполняющий функцию программирования деятельности живу-

РОС. НАЦИОНАЛЫ!» . БИБЛИОТЕКА ) С Петербург ' * ОЭ 100 «т ^

.......... . « 11111 ЩИ- I

щего поколения в прошлое, господствовал в обществах традиционного типа.

Канон начинает выполнять функцию незавершенного формализма в эпоху древнегреческой классики и переживает второе рождение в эпоху Возрождения и в Новое время. Этот тип канона не допускает жесткого следования нормам-правилам, в то же время он содержит набор средств для последующего "узнавания" продукта наличной культурой (М.К. Петров), подтверждения его принадлежности дисциплинарной, стилистической, жанровой практике. Задачей этого типа канона является обеспечение социального признания итогового авторского продукта культурой, но не ретрансляция предвечного образца, потому этот тип канона отмечен неопределенностью и вариативностью норм и правил.

Дискурсивные практики в Новое время представляли собой сочетание разновозрастных канонов, конституировавших "фон" творчества. Поликанонность - при стремлении каждого из канонов к тотальности - является предпосылкой нововременного творчества. Использование канона творческим процессом не является содержательным типизированием, что ведет к экспликации его как "канона с ошибкой". Диссертантом проанализированы внутренние возможности репродуктивного канона, содержащие в себе возможность освобождения пространства для "творческой вставки".

В параграфе эксплицируется набор основных характеристик авторского канона, среди которых выделены характеристики системные, коммуникативные и морфологические. Проанализирована морфологическая составляющая канона, воплощающая завершенность культурного продукта, его готовность для входа в каналы трансляции.

Четвертая глава "Функция автор в истории" посвящена аргументации в пользу историчности автора как культурного персонажа. Трансмутационный процесс в культуре происходит и без авторов-индивидов, причем этот вывод не противоречит парадигме персонализма. Историчность автора в культуре постоянно оспаривается в гуманитарных науках (так, авторами объявляются все члены фольклорных сообществ, выполняющие функцию ретрансляции). Этим понятие автор лишается исторической конкретности: неразличение творческой и рекомбинирующей, а также творческой и автор-

ской способностей ведет к их стихийному отождествлению и утрате ими эвристической функции.

Историчность функции автор-индивид становится явной при рассмотрении ее через призму понятия социокультурного кодирования. Основанием данного анализа стала культурно-историческая типология М.К. Петрова, восходящая к культурантропологической "классике" (работам Э. Тайлора, Дж. Фрэзера, Л. Леви-Брюля, Б. Малиновского) и позволившая говорить о существовании типологически различных вариантах фрагментации и интеграции информационного массива, хранения и транспортировки информации, о различных типах инновационного процесса как важнейших функциях социума.

В архаических или лично-именных сообществах авторская функция изначально "объективирована" и осуществляется социумом. В предельно консервативных практиках первобытных коллективов социальное обновление происходит посредством введения в практику окказиональных мутаций технологического текста ("опечаток", индивидуальных промахов, результировавшихся неожиданным успехом целого). Существование магического ритуала, при помощи которого был возможны возврат к исходному времени и внесение в бытийный сценарий соответствующих изменений, подтверждает вышесказанное. Применительно к этому типу социальности мы говорим об авторской функции социума, которая реализовывалась стихийно посредством выборов готового (индивидуальный "сбой" -это наличное, структурно идентичное находимому в природе). Как недоминантный тип трансмутации "сбой" репродуктивной программы и последующая его социализация сохранен последующими типами культур.

Существенную модификацию механизма обновления мы наблюдаем в традиционном обществе с профессионально-именным типом социокультурного кодирования. Трансмутационные подвижки вплетены в каждодневную профессиональную рутину и представляют собой пошаговое возвышение уровня индивидуального мастерства, столь незначительное, что факт изменений неприметен. Заметное усовершенствование навыков вводится в деятельностную программу семьи лишь получив интеграционное объяснение по стандартам тео-нимного замыкания. Оформление новации по правилам традиционного общества становится как презентирование ее в качестве нового

слова бога-покровителя профессии, как дополнение и переработка господствующих технологий. Этот принцип был ассоциирован неавторскими нарративными (эпической, литургической, обрядовой) практиками, "ничьи тексты" которых транслировались из века в век при никогда не прекращающихся частичных трансформациях. В главе проанализированы характеристики специфической безымянно-сти нарративных практик традиционного общества.

Возникновение универсально-понятийного типа социокультурного кодирования ознаменовало разрыв с мифологической интеграцией социумов и теонимной легализацией нововведений. Историческим условием этого события стал перманентный кризис античного общества, приведший к деактуализации скреплявших античный социум верований и конституированию сигнификативного способа программирования другого сознания. Если до кризиса знак сопровождал внутрисемейную трансляцию как подчиненный ей момент, то после - он эмансипировался от вплетенности в предметные операции и обрел самодостаточность. Разрыв первичного дискурсивного синкретизма господин - раб способствовал становлению новой речевой способности, ответившей на вызовы однозначности, волютивности, архитектоничности, утилизуемости. Автономная двусубъектная речевая способность стала матрицей возникновения новых дискурсивных практик классической античности (юстации, театра, философии, демократии, пайдейи с гражданской составляющей и др.) Новая письменность изменила характер кумуляции знания, позволив сохранять неактуальную речевую множественность, возможность выбирать одно из многих, создав условия для состязательности авторов-индивидов.

В эпоху средневековья осуществилось сцепление двух типов социокультурного замыкания (профессионально-именного и универсально-понятийного), что воплотила профессионализация духовной деятельности. С эпохи патристики воцарился субординационализм, организованный принципами ретроспективное™ знания и иерархии церковных авторитетов. Критерием рейтинга текста стала не новизна, но хронологическая близость к архетапу. Конечная фигура Бога-покровителя богословской профессии разряжалась фигурами теологических авторитетов, промежуточными по своему топосу. Авторитет - уже автор, но еще нуждающийся в подтверждении "дальнего родства", т. е. в теонимной легализации предъявляемого текста. И

если на первом этапе в духовной среде вновь созданные тексты приписывались авторитетным личностям, то впоследствии происходит "растождествление" авторитета и автора. Теология становится первой профессиональной сферой, ориентированной на получение нового результата и потому нуждающейся в творческих способностях профессионалов.

Воспроизводство ситуаций, исключающих стереотипное видение, характеризует эпоху Возрождения и век научных революций. Появившееся опытное естествознание унаследовало у теологии принципы дисциплинарное™, в том числе, ориентацию на новые результаты и ссылки на Вторую Книгу. Неизбежным следствием необходимости легализации нового стало социальное появление автора. Свидетельством повышения статуса последнего стал упрочившийся в эпоху Просвещения проприетарный подход к авторскому праву. Новое время создало культурную фигуру автора, но не поставило проблему автора. Теонимные замыкания трансформировались в сакрализованные формы вечности, трансцендентности и всеведения; в константы слепой природы, в ноуменальный мир, которому оказался созвучен рафинированный гносеологический субъект, а в эпоху неклассики - в самостные знаково-символические сущности, не нуждающиеся в представлении человеческой субъект-ности.

В пятой главе "Автор и эпонимическая характеристика культуры" анализируются именные матрицы различных типов социальности, прослеживается функциональная связь имени собственного и автора в Новое и Новейшее время.

Диссертантом выдвигаются аргументы в пользу новой про-блематизации эпонимической темы в культуре модерна. История антропонима обычно рефлексируется в виде регрессии, причем неидентичность именной матрицы первобытного общества эпонимиче-ским структурам модерна позволяет говорить об имени как о многофункциональном конкретно-историческом феномене, утраченном Новым временем. С функцией автор в культуре модерна корреспондируют иные функции имени собственного, что позволило предположить наличие у онимов собственных культурных перспектив.

В дирсертации прослеживается генезис авторского имени, возникшего в античное™ из переноса имени на артефакт. Одновременно возникает один из атрибутов текстовой трансляции - ориен-

тирующие имена-опоры. Античная связка имя - артефакт была пролонгирована греко-римской патристикой, что обеспечило преемственность авторского характера текстов ограниченной длины. Су-бординационализм средневековья породил субординацию имен-опор, способных в разной степени репрезентировать авторитетность.

В параграфе представлены основные функции авторского имени в культуре модерна в систематизированном виде, среди которых условно выделены реликтовые (1), трансляционные (2), трансмутационные (3) и персоналистические (4). Авторское имя является носителем реликтового для Нового времени мистического смысла, утверждающего наличие причинной выводимости из имени - био- *

графии, судьбы, индивидуальной творческой способности, содержания творчества. Связь подобного типа воскрешает архаическую социальную матрицу, где вечное имя, в которое вводился индивид, > обозначало содержание, которому он вынужденно соответствовал, не привнося ничего своего.

Авторское имя в актах трансляции служит целям хранения, упорядочения и редукции полученного знания. Авторское имя выступает как предел редукционизма; как знак, осуществляющий единство произведений некоторого автора; как знак авторского вклада, участвующий в создании цепей преемственности, которыми актуализируется не суммарный итог авторского творчества, но произвольный фрагмент, избираемый в актах декодирования ретроспективно. Состоявшееся в культуре имя организует восприятие последующих произведений этого автора. Авторское имя участвует в актах именной символизации направления/парадигмы, но свидетельствует не аутентичный авторский вклад, а особенности его исторических приложений.

Потребности человекоразмерности знания стимулируют сжатие письменной истории, т. е. представление истории без имен. Группировка имен в крупные единства ведет к жертвованию имена- •

ми, порождая условия для субстанциализации индивидуального творчества.

В трансмутации авторская подпись удостоверяет завершен- •

ность произведения и его предназначенность для ввода в каналы трансляции. Авторское имя огранизует восприятие нового посредством обнаружения ориентирующих имен, что реализуют ссылка, цитирование, реминисценция, аллюзия и пр. Имя автора становится

знаком персонального источника текста, указывая на смертного человека как виновника события. Забвение имен рассматривается как фактор культурной стабилизации, чему служит и вторичный трансферт имен (переход имени собственного в нарицательное). Но и в обличье нарицательного имя легко восстанавливается, чем создается возможность декодирования артефакта, извлечения его из безымянной репродуктивное™ для целей нового творчества. Таким образом, эпонимика выступает в качестве формального инструмента потенции творчества.

Персоналистические приложения авторского имени выразилось в его гипостазировании, в стремлении к отчуждению имени смертного человека-творца в культурную вечность. Замыкание на авторское имя свидетельствует о пережитости предъявляемого индивидуального опыта и выступает в качестве альтернативы argumentum'y ad rationale.

В шестой главе иПроблема автора и "серединная культура" анализируется понятие серединной культуры, на которую замыкается авторская способность к формообразованию, и показываются те особенности русской ментальное™, которые препятствуют продуктивному творчеству в культуре, ориентируя на тотальный разрыв с наличным.

Понятием серединной культуры передается характер изменений, которые претерпевают творческие результаты в ходе социализации, в процессе нивелирования и усреднения индивидуальностей, пребывавших в творческом акте в максимальном состоянии. Сере-динность культурных продуктов - следствие их движения по каналам трансляции. Поскольку взаимосвязь авторской формообразующей способности и способности создавать эффективный репродуктивный слой социальности не очевидна, в главе обосновывается наличие этой взаимосвязи при опоре на существующие версии русского национального характера (работы H.A. Бердяева, И.А. Ильина, Л.П. Карсавина, Н.О. Лосского, Д.С. Мережковского, В.В. Розанова, E.H. Трубецкого, С.Л. Франка и других).

Система средств, в которых осуществляется цивилизацион-ное объективирование результатов культуротворчества, предполагает упрощение и редукцию творческого проекта, однако в русском национальном сознании традиционно актуален разрыв творчества и жизни, ориентарующий носителей этого сознания на дистанцирова-

ние от нужд повседневности. Системой национальных культурных стереотипов было задано противостояние индивида видимому миру как некоей тотальности, а максимализм отечественного сознания был направлен против серединных последовательных преобразований. В диссертации анализируются многочисленные свидетельства русских философов, исследовавших эту доминанту национального самосознания.

Серединный культурный пласт не сформировался в качестве ценностного ориентира, чему в русской философии давались исторические, конфессиональные, геополитические объяснения. Это способствовало утверждению на национальной почве ориентации на ' чистое творчество и на создание авторских культурных произведений, не становящихся продуктами, то есть с антиципируемой нулевой социализацией. •

В Заключении подводятся главные итоги исследования и делаются выводы.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора:

1. Басина Н.И. Проблема автора в культуре. Монография. — Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 2002. - 224 с.

2. Басина Н.И. Проблема автора и эффекты ретроспективы (культурологический анализ). Монография. Ростов н/Д, 2002. - Деп. в ИНИОН РАН 18.04.2002. - Деп. № 57154. - 154 с.

3. Басина Н.И. Проблема автора и "серединная культура" // Известия ВУЗов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки (приложение). - 2003. - № 3. - С. 3-12;

4. Басина Н.И. Творец и автор: опыт семантизации понятий // Научная мысль Кавказа (приложение). -2003. -№ 1. - С. 56-65;

5. Басина Н.И. Авторский канон (культурологический анализ). Статья. Ростов н/Д, 2002. - Деп. в ИНИОН РАН 30.10.2002. -

Деп. №57534. -15 с. «

6..Басина Н.И. Эпонимика и творчество (культурологический анализ) // Известия ВУЗов. Северо-Кавказский регион. - 2002. -Юбилейный выпуск. - С. 24—29. ,

7. Басина Н.И. Проблема автора в парадигматике постструктурализма и феноменологии. Статья. Ростов н/Д, 2002. - Деп. в ИНИОН РАН 30.10.2002. - Деп. № 57537. - 18 с.

8. Басина Н.И. Интеллигенция и проблема автора // Интеллигенция современной России: духовные процессы, исторические традиции и идеалы. Тезисы докладов XIII международной научно-теоретической конференции. - Иваново: Изд-во Ивановского ун-та, 2002.-С. 79.

9. Басина Н.И. "Авторское всеведение" как принцип творчества. Статья. Ростов н/Д, 2002. - Деп в ИНИОН 30.10.2002. - Деп. № 57536.-12 с.

10. Басина Н.И. Культурная трансляция и проблема автора // Научная мысль Кавказа (приложение). - 2002. -№ 14. - С. 23-29.

11. Басина Н.И. Автор как функция письменной ментально-сти. Статья. Ростов н/Д, 2002. - Деп. в ИНИОН РАН 30.10.2002. -Деп. №57533.-10 с.

12. Басина Н.И. Проблема автора и критика актуализма // Рационализм и культура на пороге III тысячелетия". Материалы III российского философского конгресса. В 4-х т. - Ростов н/Д: Изд-во СКНЦ ВШ, 2002. - Т. 2. - С. 402 - 403.

13. Басина Н.И. Историчность автора как персонажа культуры. Статья. Ростов н/Д, 2002. - Деп. в ИНИОН РАН 30.10.2002. -Деп. № 57535. - 9 с.

14. Басина Н.И. Тема творчества в персоналистическом куль-туроведении // Развивающаяся личность в системе высшего образования России. Сборник Научных трудов. - Ростов н/Д: ИУБиП, 2002. -Ч.З.-С. 16-17.

15. Басина Н.И. Проблема автора и эпонимическая характеристика культуры. Статья. Ростов н/Д, 2002. - Деп. в ИНИОН РАН 16.04.2002. - Деп. № 57153. - 19 с.

16. Басина Н.И. Рефлексия национального характера в системе патриотического воспитания // О деятельности вузов по организации и осуществлению воспитательного процесса в современных условиях. Материалы всероссийской науч-но-практической конференции. - Ростов н/Д: РГУПС, 2001. - С. 184-186 (в соавторстве).

17. Басина Н.И. Авторство в культурфилософской рефлексии // Культура. Творчество. Традиции. Межвузовский сборник научный трудов. - Ростов н/Д: РГАСХМ, 2001. - С. 68-94.

18. Басина Н.И. Эпонимика или авторские тексты? // Интеграция отраслевой и вузовской науки: проблемы машиностроения.

Материалы международной научной конференции. - Ростов н/Д: РГАСХМ, 2001. - С. 211-214.

19. Басина Н.И. Русский национальный характер и "серединная культура" // Проблемы патриотического воспитания студенческой молодежи в современных условиях. Материалы всероссийской конференции. - Ростов н/Д: ДГТУ, 2001. - С. 14-15.

20. Басина Н.И. Философский текст как медитативный опыт автора // Интеграция отраслевой и вузовской науки: проблемы машиностроения. Материалы международной научно-практической конференции - Ростов н/Д: РГАСХМ, 2000. - С. 289-290.

21. Басина Н.И. Интеллигенция: кризис авторства? // Интел- * лигент и интеллигентоведение на рубеже XXI века: итоги пройденного пути и перспективы. Тезисы докладов X международной научно-теоретической конференции. - Иваново: Изд-во Ивановского ун- А та, 1999.-С. 135-136.

22. Басина Н.И. К вопросу об авторском характере преподавания гуманитарных учебных предметов // Инженерно-техническое образование на рубеже XXI века: проблемы и перспективы. Материалы региональной конференции. - Ростов н/Д: ДГТУ, 1999. - С. 128-129.

23. Басина Н.И. Анонимность в культуре // Машиностроение: интеграция отраслевой и вузовской науки. Материалы XII научно-технической конференции. - Ростов н/Д: РГАСХМ, 1998. - С. 225226.

24. Басина Н.И. Феномен "нормативного бунтарства" в русской культуре // Актуальные проблемы общественных наук. Сборник научных трудов. - Ростов н/Д: РГЭА, 1998. - С. 38-46 (в соавторстве).

25. Басина Н.И. Авторство в культуре и "жизнь в культуре" // Бахтин и время. IV всероссийские Бахтинские научные чтения. -Саранск: Изд-во Мордовского ун-та, 1998. - С. 81 -82. '

26. Басина Н.И. Проблема авторства в культурологии М.М. Бахтина // Культура. Творчество. Традиции. Межвузовский сборник научных трудов. - Ростов н/Д: РГАСХМ, 1996. - Вып. 1. - С. 79-89. •

27. Басина Н.И. Философия культуры // Культурология. Учебное пособие. - Ростов н/Д: РГАСХМ, 1996. - С. 8-22.

28. Басина Н.И. Русская интеллигенция: проблема "нормативного бунтарства" // Росийская интеллигенция в отечественной и

зарубежной историографии. Тезисы докладов межгосударственной научно-теоретической конференции. - Иваново: Изд-во Ивановского ун-та, 1995. - Т. 1. - С. 95 - 97 (в соавторстве).

29. Басина Н.И. "Серединная культура" и воспитание // Проблемы воспитания студенческой молодежи. Материалы межвузовской научно-практической конференции. - Ростов н/Д: РГЭА, 1995. - С. 3-4 (в соавторстве).

30. Басина Н.И. Социокультурная заданность природопользования // Экология и современность. Материалы международной научно-практической конференции. - Ростов н/Д: РГЭА, 1995. - С. 119-120 (в соавторстве).

31. Басина Н.И. Н.А.Бердяев о заповеди "не любить мира" // Н.А.Бердяев как философ и историк. Материалы региональной научной конференции. - Ростов н/Д: РГЭА, 1995. - Т.1. - С. 3-6.

32. Басина Н.И. Гуманитарное образование негуманитариев: проблема содержания // Научные труды Ростовского-на-Дону института автоматизации и технологии машиностроения. - Ростов н/Д: РИАТМ, 1994. -Вып. 1. -С. 135-148 (в соавторстве).

33. Басина Н.И. Наука о культуре: опыт методологической рефлексии // Проблемы преподавания культурологии и создания культурной среды в вузах негуманитарного профиля. Материалы всероссийского симпозиума. - Иваново: ИвТИ, 1994. - С. 16-17.

34. Басина Н.И. Феномен ценностной инверсии (опыт конкретно-социологического изучения современного молодежного сознания) // Совершенствование методической работы в РИАТМе. Тезисы докладов вузовской научно-методической конференции. - Ростов н/Д: РИАТМ, 1994. - С. 43-47 (в соавторстве).

35. Басина Н.И. Человек в "серединной культуре" // Проблемы изучения истории российской интеллигенции и культуры в вузовских исторических курсах. Тезисы докладов республиканской научно-методической конференции. - Иваново: Изд-во Ивановского ун-та, 1994.-С. 76-77.

36. Басина Н.И. Проблема гуманитарной культуры студентов технических вузов: опыт эмпирического исследования // Разработка конструкций и исследования технологических процессов сельскохозяйственных машин. Межвузовский сборник научных трудов. - Ростов н/Д: РИАТМ, 1993 (в соавторстве). - С. 30-48.

37. Басина Н.И. Культурология в техническом вузе // Проблемы и перспективы развития культурологии в вузах России. Материалы всероссийской научно-практической конференции. - Ростов н/Д: ИППК при РГУ, 1993. - С. 79-82.

38. Басина Н.И. Апология культуры // Совершенствование учебно-методической работы в РИАТМе. Материалы вузовской научно-практической конференции - Ростов н/Д: РИАТМ, 1993. - С. 89.

39. Басина Н.И. Интеллигенция и драма разрушения авторства // Поиск новых подходов в изучении интеллигенции. Материалы всероссийской научно-теоретической конференции - Иваново: Изд- ' во Ивановского ун-та, 1993.-С. 127-128.

40. Басина Н.И. Творчество и проблема автора // Рефлексивные процессы и творчество. Материалы всесоюзной научно- * теоретической конференции. - Новосибирск, Изд-во Новосибирского

ун-та, 1990. - С. 181-183 (в соавторстве).

Подписано в печать 20.(У*) Формат 60x84/16. Бумага газетная. Печать офсетнаг ОбьемД,75печл. Тираж/$Оэю. Заказ ЛабО? Ротапринт. 344082. г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садова*, 33

4»

I i

I ¡

i I

I \

! i

S t

Р 1 04 43

О^оз-Д

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Басина, Наталья Ивановна

ВВЕДЕНИЕ.2

1. АНТИТЕЗА ТВОРЧЕСТВА И РУТИНЫ

В КУЛЬТУРФИЛОСОФИИ. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИССЛЕДОВАНИЯ АВТОРСКОЙ ХАРАКТЕРИСТИКИ КУЛЬТУРЫ.25

2. АВТОР КАК ПРЕДМЕТ КУЛЬТУРОПОЗНАНИЯ.80

• 2.1. ТВОРЕЦ И АВТОР: ОПЫТ СЕМАНТИЗАЦИИ

ПОНЯТИЙ.80

2.2. АВТОРСКИЙ ПРОЦЕСС.97

3. ПРОБЛЕМА АВТОРА: ДВОЙНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ.127

3.1. АВТОРСКОЕ ВСЕВЕДЕНИЕ И ЭФФЕКТЫ РЕТРОСПЕКТИВЫ.127

3.2. АВТОРСКИЙ КАНОН.164

• 4.ФУНКЦИЯ АВТОР В ИСТОРИИ.199

5. АВТОР И ЭПОНИМИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА КУЛЬТУРЫ.234

6. ПРОБЛЕМА АВТОРА И "СЕРЕДИННАЯ КУЛЬТУРА".272

Введение диссертации2003 год, автореферат по культурологии, Басина, Наталья Ивановна

Теоретическая актуальность проблемы автора в культуре обусловлена значимостью исследования творчества и его проблематики в понятиях культуроведения. Феномен творчества обрел высокий аксиологический статус в культуре модерна. В то же время творчество противостоит миру социальной повторяемости как угрожающий ему фактор. Социум сотворенный противится изменениям: интенция обезличивания и объективирования - устойчивая общественная потребность, которая находит свое выражение в построении теорий и идеологий тотальности, авторитарных и псевдодемократических способах организации социальной жизнедеятельности, закрывающих всепронизывающее всеразличие, искусственность и альтернативность социального. Прежде всего, в них исчезает активность человека-творца - источника социальных изменений.

Искусственность культуры скрыта внутренней логикой культурной трансляции, стерта несоразмерностью социума и единичного поступка, которым вносятся изменения в социальное целое. Отмеченная несоразмерность побуждает к поискам внешних человеку сил, что в сфере теоретической реализуется наделением нечеловеческих (объектных и объективированных) сущностей абсолютными функциями. В чистом виде это произошло в теологии культуры, исходная предпосылка которой - вера в Авторскую (Божественную) природу культурогенеза. Но и исследования, реализующие подход к культуре как к творению человека, избегают персона-листической проблематизации темы творчества.

Различными направлениями культуроведения реализовано понимание культуры без авторов, то есть воплощены теологический, историцист-ский либо формалистический варианты теории культуры. Если проблема автора в частных дискурсивных практиках получила теоретическое осмысление, то проблема автора в целом культуры, проблема личностного способа продуцирования нового и внесения его в культурно-историческую целостность не ставилась в качестве самостоятельного предмета культурфило-софии, хотя за автором традиционно признавалась значительная культурная (в некоторых парадигмах - сакральная) роль. Укорененная в христианской канонической традиции идея творческой (Богоподобной) природы человека и актуализированный в эпоху Возрождения тезис об искусственности человеческого мира никогда не тематизировали магистральный путь развития философии. Творчество принадлежало к числу активно упоминаемых, но почти никогда не эксплицируемых понятий.

Исследование проблемы автора в культуре актуально в свете представления теоретической программы постмодернизма, прежде всего, апо-фатического проекта постструктурализма, где подвергается деконструкции метадискурс классики и констатируется "смерть субъекта". Бартовский концепт "смерти автора" во многом определил содержание гуманитарного мышления второй половины XX века, утратив теоретичность и войдя в массовое сознание (сегодня эта формулировка - популярный слоган.) Без персоналистической интерпретации авторской функции в культуре неосуществима рефлексия постмодернистской аннигиляции автора и невозможно выдвижение теоретической альтернативы программе постмодерна.

Теоретической актуальностью обладает культуроведческое исследование, связанное с поиском нового языка, на котором возможна реконструкция творческого процесса. Культуроведение сформировало язык для экспликации саморазвивающихся целостностей либо для описания культуры как совокупности процессов трансляции, плохо приспособленный к реконструкции единичных инновационных культурных событий. Поиск новых языковых возможностей адекватных духу творчества как уникального события - одна из актуальных задач теоретического сознания.

Практическая значимость исследования проблемы автора в культуре вызвана актуальностью задач стимулирования творческой активности индивидов и максимально адекватного, неискажающего оформления результатов персонального творчества и предложения их социуму. Злободневность темы мы усматриваем в выявлении владеющего современным общественным сознанием социального предрассудка безымянности идей, событий, технологий, сковывающего и искажающего индивидуальную активность и ответственность. На практическую значимость темы автор в культуре указывает, в частности, ценностная необеспеченность авторского права, которую демонстрирует современная правовая практика.

Степень разработанности проблемы.

Автор как правовая инстанция, как субъект авторского права (права интеллектуальной собственности) исследуется в юридической науке. Проблематика автора здесь редуцирована до регулируемых государством отношений лица, чьим творческим усилием произведение создано, к использованию произведения. В исследованиях В.О. Калятина, Н.П. Козаде-рова, Н.В. Макагоновой, И.А. Носовой, И.В. Савельевой, А.П. Сергеева, С.А. Чернышевой и других обосновывается и раскрывается правоприменительная практика закона об интеллектуальной собственности, обсуждаются условия и границы распространения авторского права.

Проблематика подлинности (аутентичности) текста как принадлежности его некоторому автору и апокрифичности как авторской псевдопринадлежности, иначе, проблематика атрибуции входит в предмет текстологии и источниковедения. В работах Д.С. Лихачева и его школы исследовались главные репрезенты авторского характера текстов (авторская воля как главный императив литературной канонизации, авторская правка, авторская самоцензура, авторское сомнение и другие), являющиеся основаниями текстологической и комментаторской работы (труды A.A. Алексеева, П.Н. Беркова, А.Г. Боброва, Э.Л. Ефременко, Н.П. Корниенко, JI.B. Опульской и др.)

Автор - одно из центральных понятий священной, филологической и философской герменевтики, исследуемый которой процесс понимания обращен на тексты, "за которыми стоят боги или люди" (М.М. Бахтин). Проблема автора как предметное содержание текстовой реконструкции активно исследовалась начиная с эпохи патристики. Изыскания Хладениуса и Ф.

Шлейермахера, положившие начало конституированию герменевтики как 1 науки, сформулировали проблему автора как проблему темного Ты для реципиента, а задачу понимания - как задачу реконструктивного осуществления первичного творческого опыта автора. Противоположный полюс герменевтического представления автора - отказ от реконструктивного отношения и редукция автора к материалу, свободно используемому для целей интерпретатора (фундаментальные труды Г. Гадамера, современные исследования P.M. Габитовой, С.С. Гусева, В.Г. Кузнецова, А.Н. Лоя, С.Ф. Одуева, Г.Л. Тульчинского и др.).

Автор в понятиях науковедения рассматривается как автор новой па-радигмалъной практики, как автор внутри наличной дисциплинарной практики (нормальной науки), как автор открытия (изобретения), как автор публикации (последняя мыслится в качестве основного механизма научной коммуникации). Наиболее весомый вклад в осмысление этих вопросов внесен основополагающими работами Т. Куна о структуре революций в науке, Р. Мертона о ценностно-нормативных регулятивах научной деятельности и Д. Дж. Прайса о "сетях цитирования" и "невидимом колледже". Исследования Д. Бивера, Дж.Р. Коула, С. Кроуфорда, Н. Маллинза, Э.М. Мирского, А.П. Огурцова, М.К. Петрова, К. Студера, У. Хэгстрома, Д. Шубина, Б.Г. Юдина и других содержат анализ интеллектуального влияния, сотрудничества, соперничества и конкуренции авторов, способов достижения авторского признания в науке, количественных методов установления продуктивности автора, цитирования и иных опор на авторов-предшественников, феномена избыточности и взаимодублирования авторских вкладов, ролевой структуры взаимодействия автор — соавтор и других аспектов темы. Интенсификация научного творчества связывается, прежде всего, с оптимизацией "интерьера науки", где актуально стимулирование активности автора-исследователя.

Тема автор изучается в контексте традиционного биографического подхода, где господствует автор-человек, и созданное им произведение содержательно выводимо из персональной биографии, являясь ее репрезентацией. Биографический подход ассимилирован историей наук и искусств и в качестве метода наук о духе осмыслен в трудах В. Дильтея и К. Ясперса, а также в современных работах С.С. Аверинцева, B.C. Библера, A.JI. Валевского, A.A. Гусейнова, С.Н. Иконниковой, С.Н. Неретиной, М. Пруста, В Л. Рабиновича, JI.B. Рябовой, Э.Ю. Соловьева, В. А. Шкуратова.

Автор рассматривается как инициирующая инстанция отношения автор - герой в понятиях феноменологии словесного творчества (работы М.М. Бахтина и Р. Ингардена). Тема автор исследуется в литературоведении, где представляет различные уровни и ипостаси субъекта литературного произведения/текста. Автор анализируется как повествователь (повествующий персонаж), которому корреспондирует образ автора, чья функция рассматривается в качестве константы словесного творчества. Своеобразие повествовательного кода, используемого реальным автором, и своеобразие языковой структуры образа автора составляют несущую конструкцию стилистического единства произведения и изучается стилистикой, а наличие особенной авторской позиции или точки зрения анализируется поэтикой (исследования И.В. Арнольд, В.В. Виноградова, Л.Г. Кайда, A.A. Корниенко, В.А. Кухаренко, O.A. Мельничук, И.В. Роднянской, Ю.В. Рождественского, З.Я. Тураевой и других).

В философии тема автор в культуре не эмансипировалась от давления "материнской" темы творчества, а понятие автор присутствует в философских исследованиях феномена творчества на правах синонима понятия творец. Иллюзия самоочевидности и одновременно смутности творчества для классического и неклассического философского мышления, его принципиальная неэксплицируемость, следующая из идиографичности творческого акта, привели к ситуации, когда по проблеме почти отсутствуют специальные исследования, при этом само понятие нещадно эксплуатируется. Укоренение понятия творчества в "природе человека", в его "сущностных силах" привело к усилению семантической неопределенности понятия, и при этом - к использованию его в чуждых контекстах в качестве объяснительного принципа. Содержание культуры в современной философии представляет собой неравновесное акцентирование бытийного каркаса социальности, который втягивая в себя культуротворчество, реконструирует последнее на языке бытия.

Наиболее радикальная постановка проблемы человеческого творчества осуществлена философией немецкого и английского романтизма (Ф. и А. Шлегели, Новалис, В. Ваккенродер, JI. Тик, С. Кольридж), достижениями которой стали выдвижение принципа тотальной искусственности мира, спонтанности и неметодичности творческого акта, неподлинности мира социальной повторяемости (репродукции) и стереотипно действующего индивида. Сформулированный романтиками дуализм творчества и рутины последовательно вел к противопоставлению творческого акта миру обыденности, обусловив вывод об их взаимонезамыкаемости. В романтизме не возникла необходимость в выделении культурной фигуры автора.

Испытавший влияние романтической школы философский персонализм, разрабатывавший тему творчества и личности творца, также не различал творца и автора, творческую и авторскую функции в культуре. В работах H.A. Бердяева, С.Н. Булгакова, Ф.А. Степуна, C.JI. Франка, J1. Шестова и других ставились проблемы возможности творчества в мире, творческого призвания человеческого индивида, творчества как катарсиса (освобождения духа от тела). Творчество понималось как эзотерическая тайна Божественного откровения и предполагало радикальную постановку проблемы новизны, в которой было усмотрено "опрокидывание объективного бытия". Определение творчества как творения небывшего в мире, утверждение безосновности, акаузальности творческой свободы вели персонализм к негативному обсуждению темы взаимосвязи творчества и мира. Человек рассматривался в качестве стоящего в преддверии теургической эпохи, но подлинному творчеству пока не причастный.

Влияние персоналистической интерпретации творчества мы находим в левогегельянской "философии действии" (А. Кожев), в марксизме (B.C. Библер, Г.С. Батищев), "философии жизни" (Ф. Ницше, Г. Зиммель, X. Ор-тега-и-Гассет), экзистенциализме (М. де Унамуно), некоторых других направлениях. Вышеназванные подходы восприняли идею уникальности человеческой личности как единственного источника нового, в то же время культурная трансляция была осознана как аксиологически неподлинная, почему не была обозначена идея неизбежности ввода нового в наличный мир как важнейшая культурная функция человека-творца. Все перечисленные направления обнаруживают абстрактную нерасчлененную семантиза-цию категории творчества, использование понятий творчество, творец в качестве свернутого комплекса, где не обозначен автор.

Теме творчества адекватны представления о культуре, противостоящие субстанциалистскому пониманию человека и общества. Культура, понимаемая как совокупность искусственных социальных технологий в пространстве объективирования бесконечности человеческих способностей, как взаимопереход артефактов и артеактов (B.JT. Рабинович) - неото-ждествляема с культурной инерцией. В нашем понимании культуры мы опирались на исследования Г.С. Батищева, B.C. Библера, В.Е. Давидовича, Г.В. Драча, А.Н. Ерыгина, Ю.А. Жданова, М.С. Кагана, Т.П. Матяш, B.C. Межуева, Н.С Злобина, М.К. Петрова, В.О. Пигулевского, B.C. Поликарпова, B.JI. Рабиновича, Е.Я. Режабека, O.K. Румянцева, М.Б. Туровского. Универсалистское обоснование культуры, различающее культуротворчест-во и культурную трансляцию, которые составляют весь объем социума; социокультурное прописывание синтеза творчества и репродукции, нуждаемости трансмугации в стабильном мире трансляции, содержащиеся в работах М.К. Петрова, составили категориальную основу исследования нашей проблемы.

Проблема автор в культуре исследовалась в работах М.М. Бахтина, ставших впоследствии культурфилософской "неклассической классикой" XX века. Труд раннего М.М. Бахтина был посвящен взаимодействию автора и героя в эстетическом словесном творчестве. Но эвристичностью понятия автор был обусловлен выход его за пределы предмета эстетики в предмет культуропознания, расширение изначального смысла и продуктивное использование понятия в философии поступка (основаниям нравственной философии), то есть автор произведения вырастал до автора поступка.

Тема автор, являясь в творческой биографии М.М. Бахтина центральной, претерпевала концептуальные изменения (от раннего М.М. Бахтина с его феноменологически ориентированной работой "Автор и герой в эстетической деятельности" до зрелого и "радикального" М.М. Бахтина книги "Проблемы поэтики Достоевского", где обоснована идея полифонии и заново осмыслено отношение автор — герой как незавершенное.) В методологических трудах М.М. Бахтина проанализирована функция авторского Я в различных типах речевой деятельности, специфицировано место автора в гуманитарной науке и искусстве.

Современное бахтиноведение, насчитывающее тысячи работ, является, по сути, бахтинским направлением в философии культуры. Исследования JI.M. Баткина, B.C. Библера, С.Г. Бочарова, Н.К. Бонецкой, Г.Д. Гачева, JI.A. Гоготишвили, Е.В. Золотухиной-Аболиной, К.С. Исупова, В.В. Кожи-нова, B.JI. Махлина, С.Н. Неретиной, B.JI. Рабиновича представляют собой оригинальные исследования, проведенные в русле бахтинской концепции гуманитарного мышления и теории культуры. Все они в различной степени затрагивают проблематику авторства в культуре. Ряд работ посвящены собственно теме авторства, среди них выделяются статьи Д.П. Бак, Н.К. Бонецкой, И.В. Егорова, Е.Б. Левченко, A.A. Мамалуй, О.Г. Клигерман, Б.В. Орлова, C.B. Юрловой. Ими анализировались частные аспекты проблемы автора в контексте эстетики, философии языка, герменевтики; в художественном творчестве и научной коммуникации, в структуре автор -соавтор и другие.

Тема автора попала в эпицентр культурфилософской проблематики во многом благодаря теоретическим изысканиям постмодернизма. Интерпретация проблемы автора сделала особенно отчетливым расхождение неклассики и постмодерна, феноменолого-структуралистских и экзистенци-ально-персоналистических концепций человека и человеческого творчества. Программа структурализма и постструктурализма по отношению к автору последовательно негативна: автор в качестве активного субъекта культуротворчества вытесняется, демиургическими способностями наделяются безличные квазиантропные структуры, воплощенные в знаках. Манифестацию культурной роли автора как предрассудка классической эпохи представляют работы Р. Барта, М. Фуко, Ж. Женетга и других. Работы Ж. Деррида методически продолжают постструктуралистский вектор, автор рассматривается в качестве агента логоцентризма, подлежащего ниспровержению. Анализ концепта "смерти автора" как теоретического обоснования автономии и обезличенности самодвижения культурных текстов мы находим в работах Н.С. Автономовой, A.B. Гараджи, E.H. Гурко, JI.K. Зы-байлова, И.П. Ильина, Г.К. Косикова, М.А. Можейко, В.А. Шапинского и других.

Анализ существующих тенденций, обнаруженных в философско-культуроведческих исследованиях, указывает на неисследованность проблемы автора в культуре в понятиях персоналистически ориентированного культуроведения. Эмпирический характер исследований функции автор в частных дискурсивных практиках при отсутствии теоретических обобщений; семантическая нерасчлененность лексемной констелляции творчества в персонализме при разветвленности и четкости негативного аппарата постмодернистской дескрипции авторской функции; "квантование" творческого процесса лишь в понятиях общей психологии или феноменологии как этапов ментальной активности индивида при невыявленности культурной дискретности процессов творчества; негативное присутствие темы автор в культуре в большинстве современных философских и культурологических работ; отсутствие теоретической реконструкции взаимозамыкания творчества и социальной репродукции - аргументы в пользу необходимости нашего исследования.

Объектом исследования является культурное творчество.

Методологические и теоретические основы исследования.

Диссертационное исследование основывается на принципах рационализма, системности, объективности, историзма. Нами был реализован неклассический вариант рациональности, предполагающий представление рациональными средствами идиографических событий, персональных включений в социокультурный процесс. Авторская функция анализировалась как в культуроведческой парадигме универсализма, предполагающей всеобщую схему культурной трансляции и трансмутации, так и в контексте локализма, в пределах историко-культурной типологизации. Использовались герменевтические подходы к анализу текстовых ментальностей. Реализованы нестрогие способы этимологизации и семиотизации понятий. В работе предпринят антитетический подход к исследованию тождественных/противоположных феноменов (творчества - рутины, творчества - авторства, инсайта - социализации, анонимности - эпонимности, серединного - максимального в культуре и т. д.). Был использован компаративный принцип в подходе к канонизации в творчестве и репродукции; к реализации механизма обновления (авторской функции) в различных историко-культурных типах.

Целью исследования стало исследование проблемы автора в культуре, эксплицированной как противоречие уникального творческого акта, у в котором создаются новые творческие произведения, и культурной трансляции, где объективированные творческие вклады утрачивают уникальность, обретая номологическое и редуктивное бытие. Заявленная цель была реализована решением совокупности следующих задач:

- проблематизации темы творчества и рутины в контексте культур-философской традиции и выявления методологических оснований и теоретических возможностей исследования темы автор в культуре;

- теоретической реконструкции культурной функции автор как пер-соналистического момента общекультурного процесса, связанного с ов-нешнением (социализацией) внутреннего опыта творческого индивида по нормам социокультурной трансляции;

- выявления эффектов ретроспективы в современном культуроведе-нии, возникающих в ходе реконструкции авторской функции культуры, исследования их в качестве "идолов" (в бэконовском смысле) современного гуманитарного знания;

- теоретического обоснования основных признаков авторского канона;

Научная новизна

Проанализирована антитеза творчества и рутины в культур философии и обоснована ее эвристичность. Выявлены и систематизированы способы преломления концептов творчества в неклассической философии. Обосновано, что взаимозамыкаемость творчества и рутины как предмет философского изучения либо отсутствует в теоретических реконструкциях феномена творчества, либо проблематизируется аксиологически, почему в теоретическом анализе проблематики творчества культуроведческий срез представлен недостаточно.

Выявлены особенности интерпретации темы автор в постструктуралистском ("апофатическом") культуроведении, при этом были предъявлены тематические и методические возможности персоналистически ориентированного культуроведения как оптимального пространства для концептуализации темы. Обоснована первичная различающая понятийная структура исследования, распознающая, во-первых, единичные акты культуро-порождения или культуротворчества, осуществляемые авторами-индивидами, и, во-вторых, многократное повторение-использование массой социальных индивидов однажды сотворенного.

Проанализирована целостная терминологическая констелляция, сигнифицирующая субъекта в культуроведении, при этом понятие автор отделено от понятий творец, теург (теургическая личность), бытийный пишущий человек, нарратор, скриптор и других, что позволило обосновать теоретическое содержание понятия автор в культуре и определить его семантический потенциал.

Осмыслена парадоксальность феномена автор в структуре трансля-ционно-трансмутационного механизма культуры, при этом функция автор была отделена как от функции творчества, непосредственно не связанной с социальным объективированием творческого результата, так и от функции интерпретации, для которой автор - интеллектуальная проекция, возникающая в работе с текстами. Функция автор обозначена как перевод уникального принадлежащего лишь смертному индивиду результата в социокультурный ряд, предполагающий массовое использование.

Исходя из дискретного понимания творчества как последовательности функционально различенных этапов активность автора осмыслена как противоречивый момент творческого оформления индивидуального результата посредством преобразования-овнешнения материала внутреннего творческого опыта человека-автора с использованием диссоциированных элементов-опор наличной культуры.

Рассмотрены эффекты ретроспективы в культуроведении, при этом ретроспективизация взгляда проанализирована на материале реконструкции авторского присутствия в текстах/артефактах. Представлены ментальные предпосылки эффектов ретроспективы, воспроизводящиеся гуманитарным знанием в виде тезиса об "авторском неведении".

Намечены теоретические перспективы описания авторского канона. Авторский канон проанализирован как культурный механизм, обеспечивающий социальную перцепцию и интегрирование произведения в культурное целое, но не схематизм творческого процесса. Обоснован принцип завершения как важнейшая составляющая авторского канона.

Эксплицирована взаимосвязь авторства и эпонимики; показана историчность именной характеристики современной культуры, возникшей как результат перестройки трансляционного кода и индивидуации творчества в истории.

Раскрыты условия анонимизации авторских произведений в культуре как неизбежного следствия их оформления по стандартам репродуктивного мира, при этом законченная форма существования культурного продукта в культуре осмыслена как анонимная форма. Выявлено, что только новое индивидуальное творчество и ориентированные на него формы деятельности вынуждает к эпонимическому декодированию, разрушающему якобы-естественность социального повтора.

Предложен подход к анализу русского национального самосознания через призму понятия серединной культуры. Обоснована замкнутость авторской способности на культурную интенцию серединности. Показано, что неразвитость цивилизационного компонента русской культуры сдерживает энергию творческой продуктивности, блокирует авторскую ориентацию на завершение произведения, инициирует разнообразные варианты тотального разрыва с наличным.

Тезисы, выносимые на защиту:

1. Тема автор в культуре позволяет расширить и проблематизиро-вать категориальный аппарат культурфилософии. Существующая оппозиция творчества и рутины, обладая значительным эвристическим потенциалом, была осмыслена в истории философии антиномически, почему способы замыкания единичности (творчество) и массовидности (рутины) не были найдены. Возможность вышеозначенного замыкания содержит в себе понятие автор.

2. Без актуализации понятия автор невозможно дальнейшее продвижение в исследовании темы творчества, которая установилась как негативная либо абстрактная. Автор как функция культуры является апофатиче-ским предметом формалистического культуроведения, возникшим в качестве антитезиса экспликации феномена в гуманистическом (персоналисти-ческом) культуроведении. В рамках культуроведческой проблемы автор в культуре может быть реконструирована логика противостояния двух направлений в культуроведении: формалистического и персоналистического.

3. Автор как функция культуры пребывает в предметном центре пер-соналистически ориентированного культуроведения и репрезентирует изначальный компромисс, связанный с неизбежностью социализации и омас-совления уникального творческого замысла.

4. Неправомерно отождествление творца и автора, что ведет к иррацио-нализации творчества либо к идентификации творчества с мастерством, использованием средств и технологий. Автор как культурная функция не тождествен творщ теургической личности, человеку-творг^у и не связан с моментами творческого процесса, не получающими завершающего социокультурного оформления. Автор - социокультурная ипостась творца, функция которой заключает в себе имманентное противоречие: индивидуальный по генезу однократный творческий акт должен получить социальное подтверждение и пролонгирование в номологической форме, в результате чего уникальное произведение обретает возможность вхождения в каналы культурной коммуникации/трансляции.

6. Культуроведческая реконструкция проблемы автора захвачена эффектами ретроспективы, в основе которых - завершенность и угасание творческого акта в творческом вкладе и обретение творческим результатом репродуктивных свойств. Вписанность авторских вкладов в мир репродукции не позволяет обнаружить личность человека-творца. Эффекты ретроспективы - это "идолы" (в бэконовском смысле) современного культуро-ведения, смещающие масштаб реальных авторских вкладов и искажающие культурное значение опоры на авторов-предшественников.

7. Индивидуальная эпонимика - способ замыкания творческих продуктов в культуре античности и Нового времени. Антропоним, перенесенный на культурный результат, становится знаком персонального источника артефакта. Логика репродуктивного мира, цели культурной трансляции вынуждают культурные продукты к анонимному квазиестественному существованию, почему авторская эпонимика уничтожается. Стирание имен является важным шагом на пути к представлению культурной истории без авторов, т. е. к ее субстанциализации. Вторичная именная концептуализация истории культуры является инициирующим новое творчество явлением.

Апробация диссертационного исследования. Диссертация трижды обсуждалась на расширенных заседаниях кафедры философии и истории Ростовской-на-Дону государственной академии сельскохозяйственного машиностроения (в 1998 и 2002 гг.) и на совместном заседании кафедры теории культуры, этики и эстетики и кафедры исторической культурологии философского факультета Ростовского государственного университета (в 2003 г.).

Отдельные результаты работы докладывались на всесоюзном научно-теоретическом симпозиуме "Проблемы нравственной культуры общения" (г. Вильнюс, 1986 г.); на всесоюзной конференции "Рефлексивные процессы и творчество" (г. Новосибирск, 1990 г.); на всероссийской конференции "Гуманитарная подготовка студентов негуманитарных специальностей и специалистов гуманитарного профиля" (г. Москва, 1992 г.); на всероссийской конференции "Проблемы и перспективы развития культурологии в вузах России" (г. Ростов н/Д, 1993 г.); на всероссийской научно-методической конференции "Проблемы изучения истории российской интеллигенции и культуры в вузовских исторических курсах" (г. Иваново, 1994 г.); на всероссийском симпозиуме "Проблемы преподавания культурологии и создания культурной среды в вузах негуманитарного профиля" (г. Иваново, 1994 г.); на межгосударственной научно-теоретической конференции "Российская интеллигенция в отечественной и зарубежной историографии" (г. Иваново, 1995 г.); на региональной научной конференции "Н.А. Бердяев как философ и историк" (г. Ростов н/Д, 1994 г.); на международной научно-практической конференции "Экология и современность" (г. Азов, 1995 г.); на IV всероссийских Бахтинских чтениях (г. Саранск, 1997 г.); на зональной научно-практической конференции "Инженерно-техническое образование на рубеже XXI века: проблемы и перспективы" г. Ростов н/Д, 1999 г.); на межгосударственной научно-теоретической конференции "Интеллигент и интеллигентоведение на рубеже XXI века: итоги пройденного пути и перспективы" (г. Иваново, 1999 г.); на всероссийской научно-практической конференции "Проблемы патриотического воспитания студенческой молодежи в современных условиях" (г. Ростов н/Д, 2001 г.); на всероссийской научно-практической конференции "О деятельности вузов по организации и осуществлению воспитательного процесса в современных условиях" (г. Ростов н/Д, 2001 г.); на всероссийской научно-практической конференции "Развивающаяся личность в системе высшего образования России" (г. Ростов н/Д, 2002 г.); на третьем российском философском конгрессе "Рационализм и культура на пороге III тысячелетия" (г. Ростов н/Д, 2002 г.); на международной научно-теоретической конференции "Интеллигенция современной России: духовные процессы, исторические традиции и идеалы" (г. Иваново, 2002 г.).

Основные положения диссертационного исследования отражены в публикациях автора общим объемом более 37 п. л., в том числе в двух монографиях: "Проблема автора в культуре" (Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 2002. - 224 с.) и "Проблема автора и эффекты ретроспективы (культурологический анализ)". (Ростов н/Д: РГАСХМ, 2002. - 154 с. - Деп. в ИНИОН РАН 18.04.2002. Деп. № 57154. - "Депонированные научные работы". - Раздел "Культурология". - 2002. - № 9.); в статьях, тезисах, отчетах по НИР, получивших государственную регистрацию, и других публикациях.

Научно-практическая значимость исследования♦ Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в исследовательских разработках в области теории и истории культуры. Отдельные положения исследования были включены в НИР, выполненную кафедрой философии и истории Ростовской-на-Дону государственной академии сельскохозяйственного машиностроения по тематическому плану Министерства образования РФ в 1996-1998 гг. Концептуальные положения диссертации могут привлекаться при подготовке учебных и учебно-методических пособий и иных материалов для студентов и аспирантов всех специальностей. Выводы диссертанта составили теоретическую основу его спецкурсов и спецсеминаров по культурологии и философии, прочитанных в РГАСХМ, и были использованы в учебно-методических разработках.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема автора в культуре"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное исследование проблемы автора в культуре позволяет сделать следующие выводы и остановиться на дальнейших направлениях ее изучения, которые диссертант считает перспективными.

Особенностью современной ситуации в культуроведении является недостаточность имеющихся теоретических средств для экспликации феномена творчества. Причина этого кроется в преобладании объективистских тенденций в гуманитарном мышлении, проявляющихся, в частности, в отождествлении предмета наук о культуре с миром артефактов или готовых созданностей. Под готовым мы понимаем не факт осуществленное™ и завершенности предметностей, а способ реконструкции социокультурных событий. Вышеназванное отождествление обнаруживают теологические, диалектические, семиотические направления современного культу-роведения, где всеми теоретическими средствами интегрируются готовые либо саморазвивающиеся предметности. Истоки альтернативной оптики следует искать в философии романтизма, после появления которой мир готовых созданностей утратил свою легитимность. Человек навсегда стал "причинностью через свободу", лишившись самоопределений.

Предмет наук о культуре был осознан как пространство свободной причинности, как социум, заполенный артефактами, человеком вызванными к жизни. Социальность предстала пропитанной авторскими активностями декодирования и синтеза. Так, где древо жизни зеленеет само по себе - исключено творчество, отсутствует автор - смертный индивид как источник новой связи и приложения, принципиально нового знания и новой действителДьности.

Новизна персоналисгического проекта становится явной на фоне классических и постнеклассических образцов гуманитарной мысли. Концептуальной предпосылкой нашего исследования стало непризнание самодостаточного статуса знаково-символических, орудийных, вещных систем. Содержание избранной темы предполагало противостояние историцист-ским, семиологическим, феноменологическим версиям культуры как "помимо человека сущей сущности" (М.К. Петров). Сигнификативный фетишизм, нерелевантный нашей теме, был осознан как тупик в ее исследовании.

Тема автор в культуре адекватна теоретическим возможностям пер-соналистического культуроведения, целенаправленно противостоящему традиции тоталитарной рациональности. Его категориальные различения воссоздают неприродный мир как искусственный, а человека - как смертного человека (не унифицированного неисторического субъекта, тем более, не субстанциального деятеля), могущего стать инициатором пере-творения социальности.

Анализ способов тематизации культурфилософии позволил сделать вывод об исключительном месте творчества в ее проблематике. Европейское культурное самосознание относит феномен творчества к высшим ци-вилизационным ценностям, осознавая его как смысложизненную призван-ность человека и наиболее аутентичный способ его социальной самореализации. Творчеству как антропологическому атрибуту противостоят представления о саморазвивающемся мире, использующем смертных индивидов в своих целях, и о мире социальной повторяемости, где человек воплощает свое псевдоприродное бытие в качестве проводника-ретранслятора анонимных культурных феноменов.

Работа выполнялась в стилистике неклассической рационалистической традиции, а теоретические принципы, очертившие концептуальные рамки нашего исследования, - персонализм и универсалистское культуро-ведение, исходящие из полагания всеискусственности "второй природы". В единстве культуры, мыслимой как конкретно-исторический трансляци-онно-трансмутационный механизм, неизбежно должна присутствовать авторская функция или осуществление ввода нового единичного творческого продукта в рутинный номологический мир. Автор в структурном единстве трансляции-трансмутации предстал как функция овнешнения творческого инсайта, как субъект перевода индивидуального в интерсубъективное и социальное.

Немецкий романтизм пришел к выводу о "взаимонезамыкаемости" сфер творчества и рутины, а витализм и персонализм радикализировали проблематику романтизма, ассимилировав ее категориальный "интерьер культуры". Открытия баденской школы неокантианства позволили включать в культуроведческий анализ идиографические объекты, и хотя баден-цы специфицировали их в актах отнесения к ценностям, культуроведение XX столетия сделало акцент на их творческой природе.

Неразличенностью отмечена лексема творчества и совокупность ее дериватов/синонимов в культурфилософии, что склоняет исследователей данной проблематики к многообразным предметным подменам. Отождествление понятий творец и автор в большинстве философско-социологических и историко-культурных контекстов свидетельствует о приблизительности и декларативности обсуждения проблематики творчества на языке бытия, об "идеологичности" постулата творчества, входящего в состав сущности человека.

Проведенное исследование позволило уйти от теологизированности понятий творец и теург, обосновав позитивистский характер семантики понятия автор. Автор не совпадает с субъектом новации, если последняя не получила трансляционно-коммуникативного оформления; он отличен от нарратора и имплицитного автора (актора, ауктора и других номинан-тов авторской позиции в нарратологии и семиологии^, входящих в состав произведения; он не есть скриптор, т. е. фигурант в преформациях автономных самодостаточных языковых форм; он не есть бытийный пишущий человек, принадлежащий миру жизни, но не миру культуры. Автор в культуре был увиден как человек творящий, создающий уникальные новаци-онные продукты, могущие впоследствии войти в каналы трансляции; как субъект индивидуальных усилий, создающий и оформляющий первоначальный творческий проект, овещняющий его проективность и сцепляющий его мозаичность для последующего ввода в социальный повтор.

Автор в культуре был эксплицирован как способ уникального присутствия реального смертного человека в культуре в отличие от неуникальных, то есть повторяющихся способов пребывания его в мире жизни. Автор - парадоксальная точка в бытии: существующий в качестве момента чистого творчества, то есть принципиально нередуцируемого момента в человеке, он несводим к материалу, инструментальным средствам, предпосылкам, результатам, обстоятельствам и прочим формам предикативности, в то же время, он воплощает способ связи единственного, никогда не бывшего, внутреннего опыта человеческого индивида и мира социальной повторяемости/используемости результатов культурного творчества.

Обоснование культурного топоса автора как функции на рубеже индивидуального и социального миров, как главного действующего лица трансмутационного процесса позволило сформулировать проблему автора.

Она заключается в реальной двойственности авторской позиции, вынужденности субъекта удовлетворять антиномичным императивам, те есть в его двойной идентичности (индивидуальной структуре смысла и системности социокультурного целого).

Граничность авторской позиции вела к редукции авторской функции до функции оформления, что обусловило представление авторского процесса как следования совокупности предписаний и ограничений, которые налагает на него неизбежность объективирования результата. Новацион-ные сферы создают схематизм перевода индивидуального в надындивидуальное, а источником технологий выступают декодирование и новая интеграция предшествующих творческих продуктов.

В истории культуры эти процессы независимы от авторов-предшественников. Авторский канон включает в себя схематизм консти-туирования творческого результата, достаточный для узнавания продукта культурным целым. Начиная с эпохи романтизма канон теряет единственность и общеобязательность, а каноничность предстает перед автором в качестве набора средств индивидуального самоопределения и самовыражения, то есть становится предметом выбора.

Культурные средства не обладают самодвижением, они составляют остановленный и ничей материал потенциального творчества. Экспликацией нового творчества как ретроспективной процедурой охватывается не новационное, но наличное и узнаваемое, иначе говоря, описанию подлежат средства конституирования нового, но не собственно новое. Авторские средства - это автором оттобранные, разъятые и преобразованные наиболее удачные в репродуктивном отношении фрагменты новаций прошлого. Еще не автономизировавшиеся, интегрированные в первичные целостности, они органично существуют в мире социальной повторяемости, но окпикают новые артеакты (В.Л.Рабинович) и в качестве строительного материала используются в новом творчестве. Иные характеристики творческого процесса не ассимилируются традицией.

Быть означенными, войти в мир репродукции, вследствие этого проникновения стать условиями нового творчества - такова культурно-историческая последовательность движения авторских результатов. Репродуктивный мир хранит потенциальный арсенал средств для нового творчества, но творчество как индивидуальный проект социальных изменений находится за пределами этого мира и чуждо ему.

В ретроспективном взгляде исследователя утрачивается хронологическая последовательность шагов творческого процесса, стирается историческое и конкретное, которое предстает как атемпоральное. Авторское декодирование, собирание и оформление финального продукта выполняют тотализирующую функцию по отношению к живому творческому процессу. Последующее диссоциирование культурного продукта, разбор его на фрагменты и утилизация не целостности, но частей - процессы, органичные для культурной трансляции. Аутентичного автора репрезентирует только завершенная им целостность, но не результаты последующих исторически конкретных фрагментаризаций.

Канон творчества в отличие от канона репродукции является формализмом незавершенного типа. Способность следовать незавершенному формализму - стержень авторской формообразующей способности. Авторский канон - совокупность императивов системного и коммуникативного свойства, но форма произведения (морфологическая составляющая канона) содержит в снятом виде его трансляционные и коммуникативные характеристики. Морфологическая составляющая канона есть выражение готовности произведения к движению через каналы внутри- и межпоколенной передачи, реализованная в характеристике завершенности культурного продукта.

Завершенность напрямую связана и поставлена в зависимость от авторского позиционирования. Позиционирование автора создает персональный топос для творческого усилия. Результат усилия, т. е. творческий продукт должен быть завершен и предложен социуму для многократного использования.

Кулыуроведческая редукция авторской функции к средствам является наиболее специфическим проявлением эффекта ретроспективы. Ретроспекти-визация неизбежна при переведенности нового - в рутинное и массовидное и утрате артефактами характеристик времени-пространства. Новация, оформленная по стандартам мира социальной повторяемости, обретает онтологический статус. Эффект ретроспективы возникает при включении творческого результата в культурно-исторические последовательности, где логическое выстраивание реального процесса редуцирует его историчность и неопределенность, осуществляя систематизацию и спрямление.

Язык бытия меняет интервал абстрагирования и производит информационное сжатие, при этом новации сообщается статус средства. Авторские проекты оформляются по нормам социокультурной трансляции, целенаправленно совмещаясь их авторами с миром репродукции. В последующих реконструкциях они эксплицируются как зависимые от культурного целого и детерминированные им. Авторы-индивиды, напротив, пошагово вырабатывали дискретные признаки оформления и способы адаптации нового произведения к наличному системному целому. Ретроспективный подход к истории творчества способствует утрате этих важнейших определенностей творческого процесса.

Тезис об "авторском неведении", воспроизводящийся гуманитарными науками, представляет собой некритическое смешение различных интервалов абстрагирования, прежде всего, неразделенность авторского сознания и интерпретативных сознаний. Эффект ретроспективы преодолевается персоналистическим культуроведением, в терминах которого авторское сознание является выражением и носителем "авторского всеведения". Но авторское всеведение имплицитно в отличие от эксплицитного всеведения реципиента/интерпретатора. Вневременность языка репродукции закрывает возможность аутентичной экспликации авторского творчества.

Экспликация культурной истории как смены типов социокодов позволила обнаружить типы социальностей с функцией автор, но без реального человека-автора как культурного персонажа. Нами зафиксирована схема безличной социальной трансмутации, господствовавшая в первобытном человеческом коллективе. Технологическая программа первичной социальности рассечена на ограниченную совокупность имен-ролей, исполнение которых в принципе не предполагает обновления. Но неизбежность сбоев, в том числе окказионально ведущих к успеху в осуществлении репродуктивной программы, создавала объективные условия для модификации индивидуального именного текста. Сбой, результировавшийся успехом целого, включался в наличный технологический контекст в форме магического ритуала, где получал интеграционную легитимацию. Авторская функция первобытного социума осуществлялась посредством ассимиляции случайного готового, идентичного найденному собирателями в природе.

В традиционном обществе социальные изменения осуществляли "эволюционистский" вариант, то есть представляли собой ступенчатое возвышение уровня индивидуального мастерства. Авторская формообразующая деятельность отсутствовала, а активность социальных групп была направлена на дополнение и доработку имеющегося. Накопленный модифицирующий сдвиг входил в профессиональный код при условии теоним-ной легализации, т. е. замыкания на божественный авторитет.

В литературе по проблеме человека господствует представление о творчестве как антропологическом атрибуте, что предполагает наделение творческой способностью всего демографического объема социума и непризнание реального отсутствия индивидов-творцов на ранних этапах со-циогенеза и в традиционных социальностях. Но социальные изменения совершаются и без авторов-индивидов, что не противоречит персоналисти-ческому вектору исследования. Распространение характеристик и ценностей человека модернистского общества на человека традиции есть спуск к исторической эмпирии от плохо отвлеченных аксиом (Ф. Бэкон), характеризующих не универсалистский схематизм культуры, а европейский со-циокод (нисхождение от аксиомы "творческой сущности человека") .

Феномен автора-человека появляется в классической Греции, что было связано с перманентным кризисом античного общества. Автор -культурный персонаж социумов с универсально-понятийным типом культурного кодирования, с бесконечной возможностью социального обновления и коммуникации всех со всеми. Историческими условиями возникновения автора явились становление индивидуальности и использование механизма всеобщего. Об этом свидетельствует произошедший в ментально-сти эллинов разрыв чистых речевых актов и несамодостаточной речевой практики, обслуживавшей профессиональную деятельность, иначе, распадение синкретизма господин-раб. Разрыву первичного синкретизма способствовала деградация профессионально-именного кода и утрата значимости теонимных профессиональных замыканий.

Становлению индивидуальности способствовало появление слоя людей, не интегрированных в формализм профессий, а ее "социокультурным фоном" явилось создание звукового (алфавитного) письма. Человек-автор стал персонажем социальности со всеобщей гражданской составляющей, которой был созвучен логический формализм как способ связи индивидов и текстовые вклады ограниченного объема, принадлежавшие авторам. В последующем в уникальном социокультурном геополитическом пространстве Европы Нового времени возник тип человека-творца, итогами инновационной деятельности которого стали институт науки, соединение науки, промышленности и образования, правовое государство, гуманистические ценности.

Возникшая автономная двусубъектная речевая способность и новая письменность создали возможность социального использования индивидов через авторский текст. Всеобщий характер нормы агонистики сделал авторское письмо состязанием. Замыкание новации на универсалии языка сообщило новую функцию именному маркеру произведения.

Феномен переноса имени автора на артефакт возник в античности из теонимного переноса и стал массовым в культуре модерна. На именной характеристике стали работать институты социальной памяти. Древние греки, впервые опробовавшие письмо с опорой на индивидуальные авторские имена, заложили устойчивую традицию маркирования текстов именами создателей как подтверждения связи, ссылки и отталкивания от текстов смертных.

Помещение творческого результата в каналы трансляции предполагало редукцию авторского содержания. Предел редуктивности творческого вклада — авторское имя, замещающее аутентичное произведение в ситуациях отсутствия подлинника. В актах трансляции авторское имя становится эквивалентом минимизированных и маргинализированных результатов культуротворчества. Авторские имена являются формой связывания и структурирования единств культурных произведений, причем особое место в культуре заняло выстраивание единств по логике континуальности. Процессы углубляющейся редукции ведут к актуализации не целостности произведения, но его произвольных элементов, избранных ретроспективно. Символизация вклада авторским именем меняется в зависимости от "победившего нового".

Существует несовпадение логики именных цепей в актах трансляции и трансмутации, которые "движутся" в противоположных направлениях. В актах трансляции именные цепи "историчны", интегрированы по хронологическому принципу, последовательны, кумулятивны и реализуют модель "развития". В актах трансмутации процесс декодирования и актуализации фрагментов наличного активируется "справа", т. е. инициаторами выстраивания являются последующие авторы. "Правые" участники цепочек свободны по отношению к "левым", не "развивают" их проблематику (если это не "нормальные исследования" в куновском смысле), а свободно оперируют диссоциированными элементами наличного.

Сжатие" культурной истории способствует "жертвованию именами" и реконструкции истории анонимной, порождая соблазн теологизации. Теологизированность большинства старых и новых доктрин несомненна, если мы представим это качество как предназначенность их для чтения и научения, то есть как дидактизм. Духовность Европы сформировалась как книжность, основанная на вторичности субъекта и вторичности процесса письма. Если чтение Книги было естественным следованием-извлечением вечных истин в слове, то естествознание стало процессом поиска-охоты за Божьими заготовками, оставленными в веществе природы. Средневековая ментальность имплицировала в себя ситуацию ученичества, транспортировав ее в классическую рациональность, где привычны утрата имен собственных и использование субстанциализированных агентов в теоретических реконструкциях.

Вторичный трансферт имен и превращение их в нарицательные скрывает следы авторского происхождения творческих результатов. Стирание голосов и имен неизбежно, но ставшее нарицательным имя автора, перешедшее на артефакт, восстанавливается в новом творческом акте.

Подход к анализу русского национального самосознания через призму понятия серединной культуры, ориентации на развитие репродуктивного слоя социальности позволил соотнести ее с авторской формообразующей способностью. Неразвитость цивилизационного компонента русской культуры проявляет себя в сбоях во взаимозамыкании творчества и репродукции. Для русского самосознания традиционен разрыв творчества и жизни; высоким аксиологическим статусом наделено чистое творчество с антиципируемой нулевой социализацией.

Интенция противостояния миру как тотальности приняла формы бунта против репродукции. Данный схематизм активно препятствует социализации на уровне культурного проекта, противодействуя авторской ориентации на придание своим произведениям коммуникативных и трансляционных свойств. Невыработанность серединной культуры блокирует те стороны творческой способности, которыми обеспечивается ориентация на архитектоническое видение и завершение культурных произведений, на сообщение культурному результату репродуктивных свойств. Соотношение чистого воображения и практического внедрения искажено в русском сознании, результатом чего стала культурная поляризация общества, резкость деления культуры на массовую и элитарную, утопический характер социальных программ, культурный атехнологизм. Авторское произведение должно быть вписано в мир репродукции и менять либо усовершенствовать его, а полнота человеческого бытия не должна пребывать исключительно в сфере воображения автора. Над авторской индивидуальностью и свободой довлеет императивное благо/зло: быть для других, войти в каналы трансляции и стать обновленной средой обитания.

306

Список научной литературыБасина, Наталья Ивановна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Аверинцев С.С. Античный риторический идеал и культура Возрождения // Античное наследие в культуре Возрождения. - М.: Наука, 1984.

2. Аверинцев С.С. Плутарх и античная биография. М.: Наука, 1989.

3. Адамар Ж. Исследование психологии процесса изобретения в области математики. -М.: Сов. радио, 1970.

4. Адамович Г.В. Одиночество и свобода. М.: Республика, 1996.

5. Адорно Т. Авторитарная личность (фрагменты) // Социс. 1993. - № 3.

6. Аксенов Г.П. Времявластие // Вопросы философии. — 1992. № 1.

7. Антология исследований культуры. СПб.: Университетская книга, 1994.-Т.1.

8. Бак Д.П. Романтический вариант "кризиса авторства" в эстетике М.М. Бахтина // Эстетика М.М. Бахтина и современность. — Саранск: Изд-во Мордовского ун-та, 1989.

9. Барт Р. Драма, поэма, роман // Называя вещи своими именами. — М.: Прогресс, 1986.

10. Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Издательская группа "Прогресс", "Универс", 1994.

11. Барт Р. S/Z. М.: РИК "Культура". Изд-во "Ad Marginem", 1994.

12. Басина Н.И. Культурная трансляция и проблема автора // Научная мысль Кавказа (приложение). 2002. - № 14.

13. Басина Н.И. Человек в серединной культуре // Проблемы изучения истории российской интеллигенции и культуры в вузовских исторических курсах. Иваново: Изд-во Ивановского ун-та, 1994.

14. Басина Н.И. Творчество в культуре и "жизнь в культуре" // Бахтин и время. Сб. Саранск: Изд-во Мордовского ун-та, 1998.

15. Басина Н.И. Эпонимика и творчество (культурологический анализ) // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. 2002. - Юбилейный выпуск.

16. Басина Н.И., Басин В.П. Творчество и проблема автора // Творчество и рефлексивные системы. Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1990.

17. Батай Ж. Внутренний опыт. СПб.: Ахюта/Мифрил, 1997.

18. Батищев Г.С. Диалектический характер творческого отношения человека к миру. Дисс. в форме науч. докл. / д.ф.н. М., 1989.

19. Баткин Л.М. Два способа изучать историю культуры // Баткин Л.М. Пристрастия. -М.: ТОО "Курсив-А: журн. Октябрь", 1997.

20. Бахтин как философ. М.: Наука, 1992.

21. Бахтин М.М. Архитектоника поступка // Социс. 1986. - № 2.

22. Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. -М.: Искусство, 1975.

23. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. -М.: Сов. Россия, 1979.

24. Бахтин М.М. Тетралогия. М.: Лабиринт, 1998.

25. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1972.

26. Бахтинология. Исследования. Переводы. Публикации. СПб.: Алетейя, 1995.

27. Башляр Г.Воздух и сны. (Предисловие к кн. "Поэтика пространства") // Вопросы философии. 1987. — № 5.

28. Белинский В.Г. Полн. собр. соч. М.: Худож. лит., 1954. - Т. IV.

29. Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма. В 2 т. М.: Искусство, 1994.-Т. 1.

30. Бенвенист Э. Общая лингвистика. -М.: Прогресс, 1974.

31. Бергсон А. Творческая эволюция. М.: Канон-пресс - Кучково поле, 1998.

32. Бердяев Н. А. Мутные лики // Философские науки. 1990. - № 7.

33. Бердяев H.A. О назначении человека. М.: Республика, 1993.

34. Бердяев H.A. Русская идея // Вопросы философии. 1990. - № 1.

35. Бердяев H.A. Смысл истории. М.: Мысль, 1990.

36. Бердяев H.A. Философия свободы. Смысл творчества. М.: Политиздат,1990.

37. Бердяев H.A. Царство Духа и царство кесаря. -М.: Республика, 1995.

38. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. М.: Азбука-пресс, 2001.

39. Бибихин В. В. Язык философии. М.: Прогресс, 1993.

40. Библер B.C. Михаил Михайлович Бахтин или поэтика культуры. М.: Прогресс, 1991.

41. Библер B.C. Культура. Диалог культур. (Опыт определения) // Вопросы философии. 1989. - № 6.

42. Библер B.C. Образ простеца и идеал личности в культуре средневековья // Человек и культура. Индивидуальность в истории культуры. М.: Наука, 1990.

43. Библер B.C. От наукоучения к логике культуры. - М.: Политиздат,1991.

44. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. — Брюссель: Изд-во "Жизнь с Богом", 1988.

45. Богатырева Е.А. М.М. Бахтин: этическая онтология и философия языка //Вопросы философии. 1993. -№ 1.

46. Бонецкая Н.К. Проблема авторства в трудах М.М.Бахтина // Studia Slavica Hung. 1985. -№ 31.

47. Борхес X. Память Шекспира // Иностранная литература. 1999. -№11.

48. Бочаров С.Г. Об одном разговоре и вокруг него // Новое литературное обозрение. 1993. — № 2.

49. Бройль Л. де. По тропам науки. М.: Изд-во иностр. литературы, 1962.

50. Бубер М. Я и Ты. М.: Высшая школа, 1993.

51. Булгаков С.Н. Философия имени. М.: Республика, 1998.

52. Булгаков С.Н. Христианский социализм. Новосибирск: Наука, 1991.

53. Вайнштейн О.Б. Язык романтической мысли. О философском стиле Новалиса и Фридриха Шлегеля. М.: Российский государственный гуманитарный ун-т, 1994.

54. Вазари Дж. Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих. М.: Искусство, 1963. - Т. V.

55. Валентинов Н. Два года с символистами. М.: XXI век - Согласие, 2000.

56. Валери П. Об искусстве. М.: Искусство, 1993.

57. Вебер А. Избранное. Кризис европейской культуры. — СПб: Университетская книга, 1999.

58. Вельфлин Г. Классическое искусство. СПб.: Алетейя, 1999.

59. Вельфлин Г. Основные понятия истории искусств. Проблема эволюции стиля в новом искусстве. СПб.: ТОО "Мифрил", 1994.

60. Венков А.В. "Тихий Дон": источниковая база и проблема авторства. -Ростов н/Д: Терра, 2000.

61. Вехи. Из глубины. М.: Правда, 1991.

62. Виндельбанд В. Философия в немецкой духовной жизни XIX столетия. -М.: Республика, 1993.

63. Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. М.: Гослитиздат, 1961.

64. Виноградов В.В. Язык и стиль русских писателей. М.: Наука, 1990.

65. Витгенштейн Л. Философские работы. М.: Гнозис, 1994.

66. Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. М.: Изд-во АПН, 1956.

67. Гадамер Г. Истина и метод. М.: Прогресс, 1988.

68. Гадамер Г. Философия и литература // Философские науки. 1989. - № 2.

69. Галковский Д.Е. Бесконечный тупик // Новый мир. 1992. - № 9.

70. Гачев Г. Д. Образ в русской художественной культуре. — М.: Искусство, 1981.

71. Гачев Г. Д. Русская дума. Портреты русских мыслителей. М.: Изд-во "Новости", 1991.

72. Гегель Г.В.Ф. Сочинения. -М.: Госполитиздат, 1954-1968.

73. Гессе Г. Паломничество в страну Востока // Гессе Г. Собрание сочинений. В 4 т. СПб.: Северо-Запад, 1994. - Т. 3.

74. Гийом Г. Принципы теоретической лингвистики. М.: Изд. группа "Прогресс", "Культура", 1992.

75. Глюксман А. Цинизм и страсть (фрагмент) // Философские науки. -1990,- №5.

76. Гоготишвили Л.А. Варианты и инварианты М.М. Бахтина // Вопросы философии. 1992. -№ 1.

77. Голосовкер ЯЗ. Интересное // Вопросы философии. 1989. - № 2.

78. Горович Б. Оперный театр. Л.: Музыка, 1984.

79. Гофф Ж. Ле. Интеллектуалы в средние века. Долгопрудный: Аллегро-Пресс, 1997.

80. Гулыга А. Немецкая классическая философия. М.: Мысль, 1986.

81. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию. М.: Наука, 1990.

82. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера земли. Л.: Гидрометеоиздат, 1990.

83. Гуревич П.С. Философия культуры // Философские науки. 1997. - № 2.

84. Гуревич П.С. Философия культуры. М.: "Аспект Пресс", 1995.

85. Давидович В.Е. Онтология культуры // Культурология. Ростов н/Д: Феникс, 2001.

86. Давидович В.Е., Жданов Ю.А. Сущность культуры. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1979.

87. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. В 4 томах. СПб: Диамант, 1997.

88. Дали С. Дневник одного гения. — М.: Искусство, 1991.

89. Декомб В. Современная французская философия. М.: Весь мир, 2000.

90. Деррида Ж. О грамматологии. М.: Ас1 Маг§тет, 2001.

91. Деррида Ж. Письмо и различие. -М.: Академический проект, 2000.

92. Деррида Ж. Эссе об имени. М.: Ин-т эксперимент, социологии; СПб.: Алетейя, 1998.

93. Диалог в философии: традиции и современность. СПб: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1995.

94. Дильтей В. Введение в науки о духе // Зарубежная эстетика и теория литературы Х1Х-ХХ века. Трактаты, статьи, эссе. М.: Прогресс, 1987.

95. Долгов К.М. От Киркегора до Камю. Философия. Эстетика. Культура. -М.: Искусство, 1991.

96. Драч Г.В. Античная культура и европейская цивилизация. Ростов н/Д: Логос, 1991.

97. Драч Г.В.Рождение античной философии и начало антропологической проблематики. М.: Гардарики, 2003.

98. Егоров И.В. Проблема автора в эстетике М.М. Бахтина // М.М. Бахтин и перспективы гуманитарных наук. Витебск, 1994.

99. Ерыгин А.Н. Историческая типология культуры // Культурология. -Ростов н/Д: Феникс, 2001.

100. Женетт Ж. Фигуры. Работы по поэтике. В 2 т. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1998.

101. Зильберман Д.Б. Традиция как коммуникация: трансляция ценностей, письменность // Вопросы философии. 1996. - № 4.

102. Зинченко В.П., Мамардашвили М.К. Изучение высших психических функций и категория бессознательного // Вопросы философии. 1991. -№10.

103. Золотухина-Аболина Е.В. Постмодернизм: распад сознания? // Общественные науки и современность. 1997. - № 4.

104. Зонтаг С. Мысль как страсть. М.: Русское феноменологическое общество, 1997.

105. Зотов А.Ф. Феномен философии: о чем говорит плюрализм философских учений // Вопросы философии . 1991. - № 12.

106. Зыбайлов JI.K., Шапинский В.А. Постмодернизм. М.: Прометей, 1993.

107. Изборник. Повести Древней Руси. М.: Художественная литература, 1986.

108. Ильин И.А. Сочинения. В 2 т. М.: Медиум, 1993. - Т.1.

109. Ильин И.П. Постмодернизм. Словарь М.: Интрада, 2001.

110. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия. М.: Интрада, 1998.

111. Ингарден Р. Исследования по эстетике. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1962.

112. Ионеско Э. Противоядия. М.: Прогресс, "Литера", 1992.

113. Иорданский В.Б. О едином ядре древних цивилизаций // Вопросы философии. 1998. -№ 12.

114. Иорданский В.Б. Хаос и гармония. М.: Наука, 1991.

115. История философии. Под ред. В.П. Кохановского и В.П. Яковлева. -Ростов н/Д; Феникс, 1999.

116. Каган М.С. Философия культуры. — СПб: Изд-во Санкт-Петербургского ун-та, 1997.

117. Камю А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990.

118. Кант И. Сочинения. В 6 т. М.: Мысль, 1964. - Т.2.

119. Карабчиевский Ю.А. Филологическая проза // Новый мир. 1993. -№ 10.

120. Карасев Л.В. Онтология и поэтика // Вопросы философии. 1996. - №7.

121. Кардинская С.В. Канонический текст как механизм закрепления образовательных концептов в системе культуры. Автореф. дис. . канд. фи-лос. наук. Ижевск: Удмуртский ун-т, 1998.

122. Карсавин Л.П. Философия истории. СПб: АО "Комплект", 1993.

123. Кессиди Ф.Х. К проблеме "греческого чуда" // Культурология. Ростов н/Д: Феникс, 1998.

124. Кожев А. Идея смерти в философии Гегеля. М.: Логос, Прогресс-Традиция, 1998.

125. Козловски П. Культура постмодерна. М.: Республика, 1997.

126. Кравченко А.И. Автор // Кравченко А.И. Культурология. Словарь. -М.: Академический проект, 2002.

127. Кузнецов С. Рождение Игры, смерть Автора и виртуальное письмо // Иностранная литература. 1999. — № 10.

128. Кузьмин Д. Краткий катехизис русского литературного Интернета // Иностранная литература. 1999. - № 10.

129. Культура: теории и проблемы. М.: Наука, 1885.

130. Культурная деятельность: опыт социологического исследования. М.: Наука, 1981.

131. Культурология. XX век. М.: Юристъ, 1995.

132. Культурология. XX век. Энциклопедия. В 2-х т. СПб.: Университетская книга, 1996.

133. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1975.

134. Лаку-Лабарт Ф. Música ficta. СПб.: Axioma, Азбука, 1999.

135. Левада Ю.А. О построении модели репродуктивной системы (проблемы категориального аппарата) // Системные исследования. М.: Наука, 1980.

136. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Педагогика-Пресс, 1999.

137. Левидов A.M. Автор образ - читатель. - Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1977.

138. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М.: Республика, 1994.

139. Ленин В.И. Полн. собр. соч. М.: Политиздат, 1976. - Т. 18.

140. Лешкевич Т.Г. Философия науки: традиции и новации. М.: ПРИОР, 2001.

141. Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна. М.: Ин-т экспериментальной социологии; СПб.: Алетейя, 1998.

142. Литературный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1989.

143. Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М.: Изд-во Московского ун-та, 1980.

144. Лихачев Д.С. Исследования по древнерусской литературе. Л.: Наука, 1986.

145. Лихачев Д.С. Историческая поэтика древнерусской литературы. Смех как мировоззрение. СПб.: Алетейя, 1999.

146. Лихачев Д.С. Текстология. СПб: Алетейя, 2001.

147. Лобанова Б.Е. Философия и социология творчества. Саратов: Изд-во Саратовского ун-та, 1983.

148. Логос. Разум, духовность, традиции. Межд. чтения по философии культуры. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1991. - Кн.1.

149. Ломброзо Ц. Гениальность и умопомешательство. СПб.: Изд-во Павленкова, 1892.

150. Лосев А.Ф. Проблемы философии имени. Вещь и имя // Лосев А.Ф. Личность и абсолют. М.: Мысль, 1999.

151. Лосев А.Ф. Философия имени.-М.: Правда, 1990.

152. Лосский Н.О. Бог и мировое зло. М.: Республика, 1994.

153. Лотман Ю.М. Избранные статьи. Таллинн: Александра, 1992. - T. I-3.

154. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера - история. - М.: Языки русской культуры, 1996.

155. Лотман Ю.М., Успенский Б. А. Миф имя - культура // Труды по знаковым системам. - Тарту: Изд-во Тартуского ун-та, 1973. — Вып 6.

156. Лотмановский сборник. В 2 т. М.: Прогресс, 1995.

157. Лощилин А.Н. Методологический анализ проблемы философского обоснования теории творчества. Автореф. дисс. д-ра филос. наук. М., 1998.

158. Майоров Г.Г. Формирование средневековой философии (латинская патристика). М.: Наука, 1979.

159. Мамалуй А.А., Левченко Е.Б. Человек, его авторство и соавторство // Квинтэссенция философии и время. Харьков: Изд-во Харьковского унта, 1992.

160. Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М.: Прогресс, 1990.

161. Мамардашвили М.К. Картезианские размышления. М.: Издательская группа "Прогресс"; "Культура", 1993.

162. Мамардашвили М.К. Светлая поляна мысли. — Учительская газета. — 1992.-№9.

163. Мандельштам О.Э. Собрание сочинений. В 4 т. М.: Арт-Бизнес-Центр, 1994 .-Т. 3.

164. Маркарян Э.С. Теория культуры и современная наука. М.: Наука, 1983.

165. Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы. — М.: Смысл, 1999.

166. Матяш Т.П. Постмодерн // Культурология. Ростов н/Д: Феникс, 1998.

167. Махлин В.Л. Бахтин и Запад // Вопросы философии. 1993. № 1.

168. Махлин В.Л. За текстом: кое-что о западной бахтинистике с постоянным обращением к постсоветской // М.М. Бахтин в зеркале критики. — М.: ИНИОН, 1995.

169. Межуев В.М. Культура и история. — М.: Политиздат, 1977.

170. Мережковский Д.С. Больная Россия. Л.: Изд-во Ленинградского унта, 1991.

171. Мерло-Понти М. Око и дух. М.: Искусство, 1992.

172. Мифологический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1991.

173. М.М. Бахтин и проблемы современного гуманитарного знания. Сб. — Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1995.

174. М.М. Бахтин и современные гуманитарные практики. Сб. -Красноярск: "Музейный центр на Стрелке", 1995.

175. М.М. Бахтин. Эстетическое наследие и современность. Сб. Саранск: Изд-во Мордовского ун-та, 1992. -Ч. 1, 2.

176. Моль А. Социодинамика культуры. -М.: Прогресс, 1974.

177. Мукаржовский Я. Исследования по эстетике и теории искусства. М.: Искусство, 1994.

178. Мунье Э. Персонализм. М.: Искусство, 1992.

179. Набоков В.В. Дар // Набоков В.В. Собр. соч. в 4 т. М.: Правда, 1990. -Т.З.

180. На перепутье (Новые вехи). Сб. М.: "Логос", 1999.

181. Неретина С. С. Михаил Константинович Петров. Жизнь и творчество. -М.: Эдиториал УРСС, 1999.

182. Николай Кузанский. Сочинения. В 2 т. М.: Мысль, 1980. - Т.2.

183. Ницше Ф. Сочинения. В 2 т. М.: Мысль, 1990. - Т. 1.

184. Норенков C.B. Архитектонический принцип // М.М.Бахтин. Эстетическое наследие и современность. Сб. Саранск, Изд-во Мордовского унта, 1989.

185. Об авторском праве. Сб. законодательных актов. М.: Буквица, 1997.

186. Оден У.Х. Чтение. Письмо. Эссе о литературе. М.: Независимая газета, 1998.

187. Ортега-и-Гассет X. Восстание масс // Вопросы философии. — 1989. № 4.

188. Ортега-и-Гассет X. Джоконда // Философские науки. 1990. - № 5.

189. Ортега-и-Гассет X. Что такое философия? М.: Наука, 1991.

190. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры М.: Искусство, 1991.

191. Отин Е.С. Материалы к коннотационному словарю русских онимов // Номинация в ономастике. Свердловск: Изд-во Уральского ун-та, 1991.

192. Паперный В.З. Культура Два. М.: Новое литературное обозрение,1996.

193. Парамонов Б. Пантеон. Демократия как религиозная проблема // Октябрь. 1991. -№ 7.

194. Перлина Н. Диалог о диалоге: Бахтин Виноградов, 1924 -1965 // Бахтинология. Исследования. Переводы. Публикации. - СПб.: Алетейя, 1995.

195. Петров М.К. Античная культура. М.: Росспэн, 1997.

196. Петров М.К. Гласность и организация в деятельности ученого // Вопросы философии. 1992. - № 6.

197. Петров М.К. Искусство и наука. Пираты Эгейского моря. М.: Росспэн, 1996.

198. Петров М.К. Историко-философские исследования. М.: Росспэн,1997.

199. Петров М.К. Пентеконтера. В первом классе европейского способа мыслить // Вопросы истории естествознания и техники. 1987. — № 3.

200. Петров М.К. Самосознание и научное творчество. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1992.

201. Петров М.К. Социально-культурные основания развития современной науки. М.: Наука, 1992.

202. Петров М.К. Универсалии и типы культуры // Исторические основания взаимодействия культур. (Под ред Е.Я. Режабека). Вып. 1. Обще-цивилизационные основы взаимодействия культур. - Ростов н/Д: Изд-во Северо-Кавказского научного центра высшей школы, 1991.

203. Петров M.K. Язык. Знак. Культура. М.: Изд-во восточной литературы, 1991.

204. Петров М.К. Язык и категориальные структуры // Науковедение и история культуры. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1973.

205. Пигулевкий В.О. Ирония и вымысел: от романтизма к постмодернизму. Ростов н/Д: Фолиант, 2002.

206. Поликарпов B.C. История искусства. — Ростов н/Д: ИППК при РГУ -Таганрог: ТГРТИ, 2001.

207. Поппер К. Открытое общество и его враги. В 2 т. М.: Феникс, 1992 . -Т. 1.

208. Постмодернизм. Энциклопедия. Минск: Интерпрессервис; Книжный Дом, 2001.

209. Потебня A.A. Слово и миф. М.: Правда, 1989.

210. Поэтика древнегреческой литературы. М.: Наука, 1981.I

211. Пруст М. Против Сент-Бева. Статьи и эссе. М.: ЧеРо, 1999.

212. Рабинович B.JI. Исповедь книгочея, который учил букве, а укреплял дух. -М.: Книга, 1991.

213. Рабинович B.JI. Человек в культуре // III философский конгресс. Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия. В 4-х т. — Ростов н/Д: Изд-во Северо-Кавказского научного центра высшей школы, 2002. -Т.2.

214. Рабинович B.JI., Рылева А.Н. Синий всадник еще в пути (время Кандинского в большом времени XX века // Вопросы философии. 1999. -№6.

215. Режабек Е.Я. Становление мифологического сознания и его когнитив-ности // Вопросы философии. 2002. - № 1.

216. Рикер П. Торжество языка над насилием // Вопросы философии. -1996,-№4.

217. Рикер П. Конфликт интерпретаций. М.: Азбука-пресс, 2000.

218. Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. -СПб.: Наука, 1997.

219. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре // Культурология. XX век.-М.: Юристъ, 1995.

220. Роднянская И.В. Автора образ // Литературный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1987.

221. Родригес М.Э. Соавторы и помощники // Иностранная литература. -1999.-№ 9.

222. Розанов В.В. Религия и культура. М.: Правда, 1990. - Т.1.

223. Розанов В.В. Сочинения. В 2 т. М.: Правда, 1990.

224. Розанов В.В. Среди художников. -М.: Республика, 1994.

225. Розеншток-Хюсси О. Речь и действительность. — М.: Лабиринт, 1994.

226. Румянцев O.K. (ред.) Постижение культуры. Ежегодник. М.: Российский институт культурологии, 2001. - Вып. 11.

227. Русская идея. Сб. М.: Республика, 1992.

228. Рябова Л.В. Феномен учителя жизни (философско-культурологический анализ). Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1995.

229. Самосознание европейской культуры XX века. М.: Политиздат, 1991.

230. Сартр Ж.П. Проблемы метода. М.: Прогресс, 1994.

231. Сартр ЖЛ. Ситуации. М.: Ладомир, 1998.

232. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Прогресс; Изд. группа "Универс", 1993.

233. Сергеев А.П. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации. М.: ПБОЮЛ Гриженко Н.М., 1999.

234. Сказания о начале славянской письменности. М.: Наука, 1981.

235. Соколов В.В. Европейская философия XV XVII веков. - М.: Высшая школа, 1984.

236. Соловьев Э.Ф. Прошлое толкует нас. Очерки по истории философии и культуры. М.: Политиздат, 1991.

237. Сорокин П.А. Система социологии. В 2 т. М.: Наука, 1993. - Т.1.

238. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 1999.

239. Социолингвистический аспект имени собственного (к XV международному конгрессу по ономастике). М.: ИНИОН, 1984.

240. Стеблин-Каменский М.И. Миф. Л.: Наука, 1976.

241. Структура и развитие науки. Из Бостонских исследований по философии науки. М.: Прогресс, 1978.

242. Сувчинский П.П. Бердяев H.A. Переписка // Вопросы философии. — 1994. - № 10.

243. Сумерки богов. М.: Политиздат, 1989.

244. Тайлор Э.Б. Первобытная культура. М.: Политиздат, 1989.

245. Тард Г. Сощальная логика. СПб., б.и., б.г.

246. Теория познания. Социально-культурная природа познания. (Под ред. В.А. Лекторского и Т.И. Ойзермана). М.: Мысль, 1991.

247. Тиллих П. Мужество быть // Октябрь. 1992. - № 9.

248. Трубецкой E.H. Максимализм // Юность. 1990. - № 3.

249. Турбин В.Н. Незадолго до Водолея. М.: Радикс, 1994.

250. Унамуно М. де. Избранное. В 2-х т. Л.: Художественная литература, 1981.

251. Уоррен Р. П. Как работает поэт. М.: Радуга, 1988.

252. Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М.: Прогресс, 1986.

253. Феллини Ф. Джинджер и Фред // Иностранная литература. 1986. - № 10.

254. Флиер А .Я. Культура как смысл истории // Общественные науки и современность. 1999. - № 6.

255. Флоренский П.А. Имена. Харьков: Folio, M.: Аст, 2000.

256. Флоренский П.А. Имеславие как философская предпосылка // Флоренский П.А. У водоразделов мысли. М.: Правда, 1990. - Т.2.

257. Флоренский П.А. Кожевников В.А. Переписка // Вопросы философии.- 1991.-№ 6.

258. Франк C.JI. Непостижимое // Франк C.JI. Сочинения. М.: Правда, 1990.

259. Франк C.JI. Сущность и ведущие мотивы русской философии // Философские науки. 1990. - № 5.

260. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М.: Восточная литература, 1998.

261. Фрзер Дж. Золотая ветвь. М.: Прогресс, 1980.

262. Фуко М. Археология знания. Киев: Ника-центр, 1996.

263. Фуко М. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. -М.: Лабиринт, 1996.

264. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. -СПб.: A-cad, 1994.

265. Чанышев А.И. Курс лекций по древней и средневековой философии -М.: Высшая школа, 1991.

266. Швейцер А. Упадок и возрождение культуры. М.: Прометей, 1993.

267. Шкловский В.Б. Гамбургский счет. Статьи, воспоминания, эссе. М.: Советский писатель, 1990.

268. Шкуратов В.А. Историческая психология. Ростов н/Д: Город N,1994.

269. Шкуратов В.А. Проблема синтеза культурологии и психологии в исторической психологии. Дисс. в виде науч. докл./ д.ф.н. РГУ: Ростов н/Д, 1996.

270. Шнитке А.Г. Беседы, выступления, статьи. М.: Культура, 1994.

271. Шпет Г.Г. Сочинения. М.: Правда, 1989.

272. Шпет Г.Г., Хайдеггер М. 2 текста о Вильгельме Дильтее. М.: Гнозис,1995.

273. Штомпель О.М. Социокультурный кризис: теория и методология исследования проблемы. Ростов н/Д: Изд-во Ростовского ун-та, 1999.

274. Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. — СПб: ТОО ТК "Петрополис", 1998

275. Элиаде М. Священное и мирское. М.: Изд-во Московского ун-та, 1994.

276. Элиот Т.С. Назначение поэзии. Киев: Air Land, М.: ЗАО "Совершенство", 1997.

277. Эрн В.Ф. Сочинения. М.: Правда, 1991.

278. Эстетика. Словарь.-М.: Политиздат, 1991.

279. Этническая ономастика. М.: Наука, 1984.

280. Юлэн М. Сравнительная философия: методы и перспективы // Философские науки. 1997. - № 2.

281. Юнг К.Г. Об отношении аналитической психологии к произведениям художественной литературы // Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. М.: Изд. группа "Прогресс", "Универс", 1994.

282. Юнг К.Г., Нойманн Э. Психоанализ и искусство. М.: REFL-book; Киев: Ваклер, 1996.

283. ЯсперсК. Смысл и назначение истории. -М.: Политиздат, 1991.

284. Beck Hamilton Н.Н. The Elusive "I" in the Novel: Hippel, Stern, Diderot, Cant. N.Y. - Bern - Franfurt a/Main - P.: Peter Lang, 1987.

285. Coleridge S.T. Verse & Prose. M.: Progress Publishers, 1981.

286. Eliot T. S. Selected Prose. -L.: Penguin Books, 1958.

287. Lauter P. Canons and Contexts. N.Y. - Oxford: Oxford University Press, 1991.

288. Ray W. Literary Meaning. From Phenomenology to Deconstruction. -Oxford: Basil Blackwell, 1984.

289. Reading Coleridge. Approaches and Applications. Ed. by W.B.Crawford. -Ithaca & L.: Cornell University Press, 1979.

290. Romantism: Points of View. Ed. by R.F. Gleckner and G.E.Enscoe. N.Y. Englewood Cliffs: Prentice Hall Inc., 1965.

291. Sinaiko H.L. Reclaiming the Canon. N.Haven & L.: Yale University Press, 1998.325

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01 диссертация на тему: Проблема автора в культуре

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема автора в культуре"

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Басина, Наталья Ивановна

Введение диссертации2003 год, автореферат по культурологии, Басина, Наталья Ивановна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема автора в культуре"

Список научной литературыБасина, Наталья Ивановна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Проблема автора в культуре