автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Проблема христианизации калмыков в контексте внутренней и внешней политики России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема христианизации калмыков в контексте внутренней и внешней политики России"

Яррвах рукописи

003056120

2007

Орлова Кеемя Владимировна

ПРОБЛЕМА ХРИСТИАНИЗАЦИИ КАЛМЫКОВ В КОНТЕКСТЕ ВНУТРЕННЕЙ И ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ (СЕРЕДИНА XVII- НАЧАЛО XX ВВ.)

Специальность 09.00.13. - религиоведение, философская антропология, философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Москва - 2007

003056120

Работа выполнена на кафедре государственно-конфессиональных отношений Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Одинцов Михаил Иванович доктор исторических наук, профессор Ионова Алла Ивановна доктор исторических наук, профессор Рогожин Николай Михайлович

Ведущая организация: Калмыцкий государственный университет

Защита состоится «/£Ь> апреля 2007 г. в час. на заседании

диссертационного совета Д.502.006.11 при Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации по адресу: 119606, г. Москва, пр-т Вернадского, 84, 1 уч. корп., ауд. 33 72-

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке РАГС

Автореферат разослан « 79 » марта 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

В.К.Пинкевич

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Четыреста лет тому назад в жизни калмыцкого народа произошло событие, определившее всю последующую его историческую судьбу, - вхождение в состав Российского государства. Этот процесс проходил с начала до середины XVII вв., имел ряд этапов и в содержательном плане включал в себя несколько аспектов: территориальный, хозяйственно-экономический, военно-политический, социокультурный.

Формирование России как полиэтнической империи требовало от власти такой политики, которая обеспечивала бы интеграцию входящих в нее народов, прочность ее государственного единства. В качестве одного из важных средств достижения успеха в этом рассматривалось обращение в православие нехристианских народов. Применялось оно и в отношении калмыков.

Исторический опыт миссионерской деятельности Русской Православной Церкви (далее - РПЦ) среди нехристианских народов до сих пор еще не получил своего исчерпывающего всестороннего исследования. Это в полной мере относится и к истории христианизации калмыков. Изучение этого опыта уже само по себе представляет актуальную задачу исторической науки.

Однако дело не только в том, чтобы устранить еще одно «белое пятно» в нашем историческом знании. Изучение прошлого опыта христианизации калмыков (как и других нехристианских народов России) обретает сегодня особый смысл в связи с возрастанием роли религии в духовной жизни общества, усилением ее значимости как компонента национально-культурного возрождения народов, сохранения их этноконфессиональной

идентичности, актуальностью проблемы обеспечения бесконфликтного развития межрелигиозных и межнациональных отношений в современной России. Все это имеет самое непосредственное отношение к национально-религиозным процессам, протекающим в настоящее время в Калмыкии -республике многонациональной, полирелигиозной, в которой происходит возвращение коренного народа к исторически укорененной религии -буддизму. Но картина духовной жизни современной Калмыкии, самих калмыков не может быть полной без христианства, которое, несомненно, оказало определенное влияние на их культуру.

Взаимодействие буддийской и христианской традиции является важной стороной духовной жизни современного калмыцкого общества. Его позитивное развитие будет способствовать консолидации общества. В этой связи исторический опыт миссионерской деятельности православной церкви среди калмыков - последователей буддизма, ее положительные и негативные моменты дают сегодня важные уроки для участников православно-буддийского диалога - не только в Калмыкии, но и в России в целом.

Степень научной разработанности проблемы. Вопросами, связанными с историей расселения калмыков по территории России, политикой государства в отношении них, процессом их христианизации, занимались, начиная с XVII в., и особенно в XIX в., многие российские ученые, деятели православной церкви, а также представители чиновничества. При общности мировоззренческих позиций в подходе к данным вопросам их видение проблем и оценки порой могли различаться, что в немалой степени определялось спецификой их деятельности,

конкретными целями, которые преследовали представители каждой из этих групп.

Начало исследованию истории и культуры калмыцкого народа положили в XVIII в. участники академических экспедиций, организованных Петербургской Академией наук в регионах Урала, Поволжья, Сибири, Северного Кавказа, включенных в состав России в ХУ1-ХУШ вв. Труды участников этих экспедиций - П.И.Рычкова, И.И.Лепехина, И.Г.Георги, П.С.Палласа содержат богатейший этнографический и лингвистический материал о населяющих страну народах, в том числе и о калмыках1. Вклад участников академических экспедиций в изучение прошлого калмыков неоценим, он связан со становлением и развитием русского востоковедения, таких его направлений как история, филология, философия, география и другие. Опубликованные материалы содержат немало ценной информации о быте, образе жизни, хозяйственной деятельности, языке и религии калмыков.

В первой половине XIX в. внимание исследователей было сосредоточено не столько непосредственно на распространении православия среди калмыков, сколько на изучении их традиционной религии, степени влияния буддийского духовенства. Этому были посвящены труды Н.Страхова, Н.Нефедьева, Ф.Бюлера, П.Небольсина2 в

1 См • Рычков П И Топография Оренбургская, т е обстоятельное описание Оренбургской губернии, сочиненное коллежским советником и Императорской Академии наук корреспондентом П Рычковым Ч 1 СПб, 1762, Лепехин И И Дневные записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства, 1768 и 1769 году Ч 1-2 СПб., 1795, Георги И Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. Ч 4 СПб, 1799, Паллас ПС Путешествие по разным провинциям Российского государства Ч 1-5 СПб, 17711776

2 См Страхов НИ. Нынешнее состояние калмыцкого народа, с присовокуплением калмыцких законов и судопроизводства СПб, 1810; Нефедьев Н Подробные сведения

связи с предпринимавшимися правительством мерами по сокращению численности буддийского духовенства и количества хурулов. Эти меры, по их мнению, должны были помочь миссионерам в борьбе с «идолопоклонничеством» и тем самым способствовать восприятию калмыками европейской науки1.

Большое внимание проблеме христианизации калмыков уделяется в работах ученых-востоковедов - Н.Я.Бичурина, А.А.Бобровникова, А.М.Позднеева2. Их труды дают чрезвычайно ценный этнографический материал, а также содержат важные сведения о процессе христианизации калмыков. Будучи православно верующими людьми, они объективно оценивали значение в жизни калмыков буддизма, ставшего для них традиционной религией. Позитивный потенциал православия они связывали не только с тем, что оно несет «свет истины», но и выполняет важную социокультурную роль — способствует переходу людей от кочевого образа жизни к более совершенному, по их мнению, - оседлому.

Важное место в историографии истории калмыков занимают работы царских чиновников3, которые по долгу службы освещали разные стороны

0 волжских калмыках, собранные на месте Н Нефедьевым СПб, 1834, Бюлер Ф Кочующие и оседло-живущие в Астраханской губернии инородцы Их история и настоящий быт//Отечественные записки 1846 Т 47 №7,8, Т 48, № 10, 'Г 49 № 11, Небольсин Н Очерки быта калмыков Хошеутовского улуса СПб . 1852

' См • Небольсин Н Очерки быта калмыков Хошеутовского улуса СПб, 1852 С 93 2См: Бичурин Н Я Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV в до настоящего времени Элиста, 1991 (репринт изд), Бобровников А А Очерк-религиозного состояния калмыков // Православный собеседник 1865 Т 17. № 5-8, Труды Особого совещания по вопросам образования восточных инородцев СПб , 1905, Записка о преобразовании учебной части у калмыков Астраханской губернии / Сост проф АПозднеев СПб, 1889

1 См' Кирилов И К Цветущее состояние Всероссийского государства М, 1977,

Бакунин В М Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоутовского, и

поступков их ханов и владельцев Элиста, 1995, Татищев В Н Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах // Собрание сочинений Т VIII. М, (996 С 51-132,

их жизни, в том числе и процесс христианизации. В них описаны мероприятия правительства по расселению калмыков в регионах России, даны подробные сведения об основании первой православной миссии среди них и первых результатах обращения калмыков в православие. Эти материалы чрезвычайно важны для понимания смысла политики христианизации. Как правило, вину за слабое проникновение православия в народ чиновники возлагали на самих калмыков, а точнее, на буддийское духовенство и ратовали за ограничение его активности. Они также указывали, что калмыки принимали крещение, как правило, из соображений материальной выгоды. Ни один из этих авторов не рассматривает христианизацию калмыков в контексте внешней и внутренней политики России.

Среди трудов, посвященных христианизации калмыков, выделяются работы представителей Русской Православной Церкви, миссионеров и приходских священников1. Их вдохновляла убежденность в том, что они несут народу «свет истины», помогают ему подняться на необходимый нравственный и духовный уровень. Причины своих трудностей и неудач миссионеры связывали с кочевым образом жизни калмыков, их

Костенков К И О распространении христианства у калмыков // Астраханские епархиальные ведомости 1892 № 13, 14, 16, 20, его же Исторические и статистические сведения о калмыках, кочующих в Астраханской губернии СПб., 1870, Шестаков П Д Некоторые сведения о распространении христианства среди калмыков // Журнал Министерства народного просвещения 1869 Ч 145, № 10; Бурдуков Н,Ф. Митричин кристен терские калмыки 1777-1905 СПб, 1906

1 См ' Смирнов П А Путевые заметки по Калмыцким степям Астраханской губернии Элиста, 1999, Юштин Ф М Обзор мероприятий правительства к распространению христианства между калмыками // Астраханские епархиальные ведомости 1883. № 2124, Мефодий (Львовский Н) Калмыки Большедербетовского улуса Ставропольской губернии Ставрополь, 1894, Дуброва ЯП. Быт калмыков Ставропольской губернии Элиста, 1980 (репринт изд ), Беляев И Русские миссии на окраинах. СПб , 1900, Гурий (Степанов) Очерки по истории распространения христианства среди монгольских племен Т 1 Ч 1-2 Казань, 1915

приверженностью к своей традиционной религии, сопротивлением калмыцкого духовенства и местной аристократии. Надежды на успех православия миссионеры возлагали на калмыцких детей, а потому большое значение придавали развитию школьного образования.

Подводя итоги обзору публикаций XVIII - начала XX вв., посвященных христианизации калмыков, необходимо отметить, что в них собран большой фактический материал, в научный оборот введены важные архивные и литературные источники. Их авторами была создана база для дальнейших углубленных исследований по данной теме. Как люди своей эпохи, убежденные в превосходстве православной веры, в ее цивилизаторской миссии, выполняя свой служебный долг, они, естественно, не могли быть всегда объективными в своих оценках.

В советский период история христианизации калмыков не исследовалась вплоть до 1957 г., т.е. до времени восстановления автономии калмыцкого народа после его депортации в 1943 г. в восточные районы страны. Можно назвать лишь несколько работ, в которых затрагивались отдельные события и темы, имеющие к ней более или менее опосредованное отношение1. Христианизация нерусских народов вообще оценивалась односторонне, только как средство национально-колониальной политики государства. Ее положительные стороны и результаты или недооценивались, или игнорировались2. Только с 1957 г. начались первые научные разработки по истории Калмыкии.

1 См Грекулов Е Ф Церковь, самодержавие, народ (2-я половина XIX- начало XX вв ). М., 1969, Церковь в истории России (1Х-1917) Критические очерки М, 1967, Русское православие: вехи истории М, 1989

2 См . Русское православие вехи истории М, 1989 С 442, Педагогический словарь М, 1960

Но темы буддизма, миссионерской деятельности православной церкви среди калмыков не стали предметом специального исследования. Они рассматривались фрагментарно, лишь как материалы, иллюстрирующие те или иные эпизоды истории народа. В «Очерках истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период» дан небольшой очерк, в котором христианизация калмыков освещена как часть национально-колониальной политики царизма'.

Коренные преобразования во всех сферах общественной жизни страны в конце 80-х-начале 90-х годов XX в. пробудили интерес калмыков к своей истории и культуре. В последнее десятилетие опубликовано немало индивидуальных и коллективных монографий, в которых концепции перечисленных выше авторов подвергаются переоценке с учетом нового материала, извлеченного га разных фондохранилищ, в научный оборот вводятся новые факты.

Теме христианизации калмыков посвящен ряд публикаций, вышедших в последние годы. Это монографии и статьи Г.Ш.Дорджиевой, С.С.Белоусова2. Они стремятся дать объективную оценку деятельности православных миссионеров, указывают на важность их просветительской деятельности, отмечают прогрессивное общекультурное значение политики христианизации калмыков. Монография С.С.Белоусова «Православные приходы в Калмыкии в XIX— начале XX вв.» посвящена становлению и развитию церковно-приходской системы на калмыцких

1 См Очерки истории Калмыцкой АССР Дооктябрьский период М, 1967. С 202-206

2См Дорджиева Г Ш Буддизм и христианство в Калмыкии. Опыт анализа религиозной политики правительства Российской империи (середина XVII- начало XX вв ) Элиста, 1995, Белоусов С С. Походно-улусная церковь в Калмыцкой степи // Миссионерское обозрение (Белгород) 2000 № 9 (59), его же. Православные приходы в Калмыкии в XIX-начале XX вв (1806-1917 гг) Элиста, 2003

землях и касаются, в основном, русского населения. Однако непосредственно данной проблеме посвящена только монография историка Г.Ш.Дорджиевой «Буддизм и христианство в Калмыкии». Скромные результаты христианизации калмыков, выразившиеся в небольшом числе крестившихся и неглубоком усвоении ими православной веры, Г.Ш.Дорджиева объясняет тем, что православные пастыри имели «опытного и сильного противника в лице калмыцкого буддизма, который сам имел многовековой опыт контакта с иными религиозными системами»1.

Таким образом, отечественные ученые внесли определенный вклад в исследование истории христианизации калмыков, накопили богатый фактический материал. Однако заметные лакуны в освещении данной проблемы требуют дальнейших изысканий, более тщательных и основательных. В научной литературе не нашли отражение особенности миссионерской деятельности православной церкви среди калмыков в контексте внутренней и внешней политики России, а также ее организация и проведение рядом церковных учреждений, прежде всего, Православным миссионерским обществом. Автор настоящего диссертационного исследования стремится восполнить этот пробел.

Цель диссертационной работы — исследовать начальный этап, ход непосредственной миссионерской деятельности РПЦ и ее результаты среди калмыков со второй половины XVII до начала XX вв. в контексте внутренней и внешней политики России.

'Дорджиева ГШ Буддизм и христианство в Калмыкии Опыт анализа религиозной политики правительства Российской империи (середина XVII- начало XX вв). Элиста, 1995 С 67

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:

— исследование политических, хозяйственно-экономических и социокультурных аспектов процесса интеграции калмыков в Российской империи;

— рассмотрение роли калмыцких военных формирований в решении геополитических проблем России в XVIII в.;

— анализ развития общей стратегии, организации и методов миссионерской деятельности РПЦ среди калмыков в исследуемый период и определение ее результатов;

— выявление и оценка культурно-цивилизационного содержания православной миссии среди калмыков.

Хронологические рамки исследования охватывают период с середины XVII до начала XX вв. Нижняя граница определена временем поселением калмыков в степях Нижнего Поволжья. Верхний хронологический рубеж обусловлен революциями 1905 и 1917 гг., в результате которых Русская Православная Церковь вынуждена была прекратить свою миссионерскую деятельность.

Историю христианизации калмыков условно можно разделить на два этапа. Первый этап - с поселения калмыков в Нижнем Поволжье в середине XVII в. до откочевки их основной массы в Джунгарию в 1771 г. В это время Россия активно расширяла свои территории (присоединение Сибири, воссоединение с Украиной и т.д.), добиваясь выхода к Азовскому, Черному, Балтийскому морям. Калмыцкое ханство, принимая активное участие в осуществлении российским правительством этих задач, пользовалось относительной политической самостоятельностью, а

православные миссионеры еще не вели активной работы на его территории. Второй этап — 1771 г.- начало XX в. Его целесообразно разделить на два периода. Первый - охватывает время от откочевки калмыков в Джунгарию и самоликвидации Калмыцкого ханства (1771) до принятия «Положения об управлении калмыцким народом» (1847). Второй период - конец 40-х годов XIX - начало XX вв. Реализуя Положение 1847 г., российское правительство завершило оформление попечительства и окончательно подчинило калмыков общеимперскому управлению. Бывшая территория Калмыцкого ханства стала называться Калмыцкой степью Астраханской губернии.

Объект исследования - процесс интеграции калмыцкого народа в состав России в контексте ее внутренней и внешней политики.

Предметом диссертационного исследования является христианизация как орудие интеграционной политики Российского государства в отношении калмыков во 2-й половине XVII— начале XX вв.

Источниковую базу данного исследования составляют архивные материалы, частью опубликованные, частью впервые вводимые в научный оборот, из фондов Архива внешней политики Российской империи, Российского государственного исторического архива в Санкт-Петербурге, Национального архива Республики Калмыкия, Государственного архива Ставропольского края. Материалы упомянутых архивов дают возможность воссоздать достаточно целостную картину обращения части калмыков в православную веру, проследить историю основания поселений крещеных калмыков на Дону, в Чугуеве Харьковской губернии, на р. Терешке, в Ставрополе-на-Волге, в Оренбургской губернии, на Урале, на Тереке.

Источниковую базу исследования также составили указы, рескрипты, инструкции, распоряжения и циркуляры, правила, положения и другие разновидности правительственных и синодальных актов, принятые относительно калмыков. Для исследования политики царизма в целом, христианизации калмыков в частности эти документы являются ценными источниками. Материалы по христианизации калмыков, извлеченные из Полного собрания законов Российской империи, позволили установить главные направления, методы и средства деятельности РПЦ среди калмыков. Они же (законодательные акты) характеризуют политику государства по отношению к своим нерусским подданным народам. Привлечен также еще не введенный в научный оборот огромный пласт материалов из церковной периодической печати (дореволюционный), в которых публиковалась довольно подробная информация о быте, религии, обрядах калмыков, которые должны были учитываться миссионерами в своей деятельности.

Необходимо отметить, что процесс христианизации калмыков отражен в законодательных актах, а также в документации официального делопроизводства центральных и местных учреждений, как светских, так и духовных. Законодательные акты характеризуют политику Российского государства по отношению к калмыкам в целом, к крещеным калмыкам, в частности.

Теоретическую и методологическую основу исследования

составляют описательно-исторический, сравнительно-исторический, системный методы анализа явлений и событий, основанные на принципах историзма, комплексности и объективности. Это позволяет видеть процесс христианизации в его реальном развитии, во взаимосвязях и

взаимодействии с другими историческими событиями и явлениями. Использование указанных принципов и методов дает возможность объективно оценить события и факты с учетом специфики конкретного периода как в истории России в целом, так и собственно Калмыкии.

Научная новизна диссертационного исследования и основные результаты, полученные лично соискателем. Избранная тема до сих пор не была объектом научного исследования. Новизна диссертации состоит, прежде всего, в том, что в ней впервые рассматривается сложный по содержанию, противоречивый по характеру и результатам процесс христианизации калмыков в XVII— начале XX вв. Принципиально важно то, что этот процесс представлен не только как существенная сторона калмыцкой национальной истории, но и в контексте внешней и внутренней политики Российского государства.

Основные научные результаты исследования заключаются в том, что:

- христианизация калмыков представлена в качестве духовно-идеологического фактора их интеграции в единое политическое, экономическое и социокультурное пространство Российской империи;

- обращение калмыков в православие являлось в одних случаях предпосылкой, в других — следствием их расселения по территории страны, главным образом, в наиболее проблемных южных и юго-восточных регионах; последнее отвечало геополитическим интересам России в противостоянии с Османской Турцией и ее сателлитами;

- крещение и связанный с ним отток калмыков из ханства во внутренние территории России своим следствием имели ослабление власти ханов и нойонов, что в конечном счете сыграло существенную роль в ликвидации самого ханства;

- статус и правовое положение калмыков на всех этапах их расселения по территории России, а также мероприятия государственных учреждений и церковных структур, направленные на обеспечение православной миссии среди калмыков в контексте внутренней и внешней политики России, проанализированы на основе практически всей совокупности государственных нормативных актов, а также определений Св. Синода;

— на основе впервые введенных в научный оборот документов и материалов архивного хранения уточнены и углублены существующие представления об особенностях основных этапов процесса христианизации калмыков.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что его основные научные положения и выводы могут быть использованы в дальнейшей разработке проблем вероисповедной политики Российского государства на ее региональном уровне, актуальных в настоящее время. Материалы диссертации могут быть использованы также при написании трудов по истории Русской Православной Церкви, в частности ее миссионерской деятельности, отечественной истории и истории Калмыкии, в школьном и вузовском курсах истории России.

Апробация результатов диссертационного исследования. Основные положения и выводы исследования докладывались автором на международных, российских, региональных конференциях, семинарах, симпозиумах, в частности: IV научной конференции «Народы России, Сибири и стран Востока: история и современность (октябрь 2002 г., г. Иркутск), научной конференции «Церковное право и государственное законодательство в истории России» (май 2003 г., г. Москва), IX Международном конгрессе монголоведов (август 2006 г., г. Улан-Батор).

Основные положения, выводы и практические рекомендации диссертационного исследования отражены в монографии, научных статьях и сообщениях общим объемом более 30 п.л.

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры государственно-конфессиональных отношений Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованных источников и литературы, двух приложений.

I. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении обосновывается актуальность темы, характеризуются степень ее изученности, основные источники исследования, формулируются цель и задачи диссертации, излагаются принципы и методы научного анализа, определяются научная новизна, теоретическая значимость и практическое применение работы.

Первая глава — «Процесс вхождения калмыков в состав России и образование Калмыцкого ханства» - посвящена историческим предпосылкам и начальному периоду расселения калмыков на территории России в XVII в. Калмыки (или ойраты) — это западная ветвь монгольского этноса, которая образовалась путем консолидации родственных этнических групп: чоросов, торгоутов, хошеутов, дербетов. Историческое своеобразие взаимоотношений России и калмыков определяется тем, что в ее состав они вошли не в результате силовой или мирной экспансии Российского государства на их исконную территорию, но они сами в начале XVII в. прикочевали к границам российским владений в Западной

Сибири, а в середине 50-х годов XVII в. расселились в низовьях Волги и Яика. Приход калмыков не был единовременным актом, он длился несколько десятилетий. Согласно письменным источникам, в Россию прикочевало, примерно, 60 тысяч семей калмыков, т.е. от 240 до 300 тыс. человек.

Отношения калмыков с Русским государством регулировались сначала посредством устных шертей1, затем письменных. Причем, каждая сторона трактовала их по-своему. Российская рассматривала шерти как документ, закрепляющий «вечное и верное подданство» калмыков; калмыки расценивали шерти как равноправные союзы, которые можно в любой момент расторгнуть, но никак не подданство. Такое отношение к договорам было характерно для кочевых народов2. Однако при всех различиях в толковании, по шертям от февраля 1655 г. и марта 1657 г. калмыки вошли в состав Российского государства.

Принятие калмыками российского подданства отвечало интересам обеих сторон. Россия предоставила калмыкам пустующие степные пространства Поволжья для кочевания и ведения скотоводческого хозяйства. Сама же она в лице калмыков приобрела союзников для охраны своих южных и юго-восточных границ, в перспективе военная калмыцкая сила должна была превратиться в составную часть российской армии. Разрешение для калмыков территориальной проблемы, установление постоянного торгового обмена с Россией, вассальная служба калмыцких тайшей (шерти с 1657 г.) определили признание власти «белого царя».

1 Условие, соглашение

2 См: Трепавлов В В Формирование системы отношений между центром и национальными окраинами в России // Россия в XX веке Проблемы национальных отношений М, 1999 С 116

В Россию калмыки пришли со сложившейся социальной структурой, системой управления, буддийским мировоззрением. Все это, а также политические интересы России предопределили образование на ее территории особой калмыцкой автономии в форме ханства. Делами калмыков вначале ведал Посольский приказ, который в 1718 г. был преобразован в Коллегию иностранных дел. В 1715 г. для правительственного надзора и контроля было образовано ведомство Калмыцкие дела. С некоторыми модификациями это учреждение просуществовало до 1771 г.

Вторая глава — «Роль калмыцкого фактора во внешней и внутренней политике России (середина XVII.- 70-е годы XVIII в.)» -посвящена анализу отношений Калмыцкого ханства и центральной российской власти в контексте решения ею своих внутри- и внешнеполитических проблем.

В первом параграфе — «Участие калмыков в военных операциях России и усмирении бунтов среди поволжских народов» - рассматривается внутри- и внешнеполитическое положение России, которое в указанный период складывалось для нее крайне неблагоприятно в связи с затяжными военными конфликтами с Османской Турцией (1677-1681; 1768-1774), со Швецией (1700-1721; 1741), непрекращающимися набегами азовских и крымских татар. Калмыки привлекались российским правительством к участию в военных операциях как на юге страны, так и на западных ее рубежах. Маневренность, быстрота передвижения, внезапность калмыцкой конницы вносили существенный вклад в успех этих операций.

Напряженная обстановка складывалась и внутри Российского государства. Дестабилизирующим фактором, в частности, являлись

антиправительственные выступления социальных низов и инородцев во второй половине XVII - начале XVIII вв. - Московское восстание 1662 г., волнения среди татар, проживавших вблизи Закамской линии, и других народов Поволжья (1662), восстание под руководством С.Т.Разина (1667— 1671), восстание башкир (1675-1683; 1705-1711), Астраханское восстание (1705), а также крестьянская война под руководством К.А.Булавина (1707-1710). Антиправительственные выступления народов Поволжья -мордвы, татар, башкир исключали привлечения их на театр военных действий1. При этом калмыки практически во всех восстаниях оказывались на стороне правительства. Заинтересованность в использовании калмыков в борьбе против внешних врагов и бунтовщиков внутри страны предопределили доброжелательно-лояльное, хотя и осмотрительное, отношение к ним российской власти.

Во втором параграфе - «.Ограничение политической самостоятельности Катыцкого ханства как стратегическая задача государства» — анализируются мероприятия российского правительства по отношению к Калмыцкому ханству. В первые десятилетия после официального вхождения калмыков в состав России правительство, хотя и внимательно наблюдало за происходящим в их среде, однако в их внутренние отношения активно не вмешивалось. В то же время оно тщательно отслеживало контакты калмыцких тайшей с теми государствами и политическими силами, которые могли представлять угрозу геополитическим интересам России. Османская империя и Крымское ханство - неоднократно предпринимали попытки привлечь

1 См Очерки истории Башкирской АССР Т 1 Ч 1 Уфа, 1956 С 142, Рахимов Р Н Башкирские воинские формирования на защите Отечества // Восток в исторических судьбах народов России Кн 1 Уфа, 2006 С 77

калмыков на свою сторону. Отказ от самостоятельных внешних сношений калмыков, ставших подданными России, а также обязательства нести воинскую и караульную службу на пограничной территории специально оговаривались в шертях, подписанных с Аюкой в 1673, 1677, 1683, 1697 гг. Такая политика власти служила залогом беспроблемного характера ее отношений с элитой калмыцкого общества. Такая политика «гибкого прагматизма и толерантности»1 естественна для полиэтнического государства, каковым и была Россия. Она являлась важным фактором сохранения ее внутренней стабильности и целостности.

Драматический инцидент, произошедший с Аюкой-ханом в 1713 г., когда он был вынужден просить помощи у российского правительства, послужил поводом к тому, чтобы власть начала внедряться во внутреннюю жизнь ханства. Под предлогом охраны Аюки был прислан стольник Д.Е.Бахметьев. На самом деле стольнику надлежало негласно наблюдать за жизнью в ханстве, отслеживать его контакты с другими государствами и по возможности их пресекать. Помимо этого Д.Е.Бахметьев должен был «усматривать и наведаться, кого из детей своих, он, Аюкай хан, по смерти своей в наследии оставить хочет»2. Для России важно было, чтобы наследником Аюки был человек лояльный и преданный.

После смерти Аюки в 1724 г. на ханский престол оказалось несколько претендентов. Правительство, добиваясь назначения на трон своего ставленника Доржи Назарова, стремилось таким образом лишить возможности калмыков самим избирать хана по прямой линии. Позиция России в выборе хана — это не пустая формальность, а сознательное

1 Каппелер А Россия - многонациональная империя Возникновение История Распад М., 2000. С 50.

2 Цит. по Пальмов Н Н Этюды по истории приволжских калмыков Ч 3 Асграхань, 1926. С. 111-114

«упрочение влияния на калмыков и обуздания независимого управления ими»1. В связи с тем, что противоборствующие силы ослабляли друг друга, облегчалась возможность вмешательства властей во внутренние дела ханства. Поскольку Доржи Назаров сам отказался от трона, опасаясь за свою жизнь и своего улуса, наместником Калмыцкого ханства стал Церен-Дондук (20 сентября 1724 г.).

Таким образом, после смерти Аюки-хана произошли принципиальные изменения в порядке замещения высшего должностного лица в ханстве. Избрание хана стало прерогативой правительства, при этом претендента сначала объявляли наместником, а затем — ханом.

В 1731 г. близ урочища Сасыколь произошло сражение между группировками хана Церен-Дондука и Дондук-Омбо, главного претендента на ханскую власть. Церен-Дондук потерпел сокрушительное поражение. Неспособность хана Церен-Дондука навести порядок в ханстве и управлять им даже при поддержке правительственных войск, а также угроза новой войны с Турцией заставили русское правительство в марте 1735 г. объявить Дондука-Омбо «главным управителем калмыков» (с марта 1737 г. - хан)2. Однако с его приходом междоусобица в ханстве не прекратилась. Дондук-Омбо не потерпел сепаратистских устремлений отдельных владельцев, неугодных ему тайшей он заменял простолюдинами3. Власти не реагировали на эти действия Дондук-Омбо

1 Бюлер Ф,А Кочующие и оседло-живущие в Астраханской губернии инородцы Их история н настоящий быт//Отечественные записки. 1846 Т 47. № 7 С 21.

2Полное собрание законов Российской империи (далее - ПСЗРИ) Т. 10, собр 1 № 7191 С 62

3См : Пальмов Н Н. Этюды по истории приволжских калмыков Ч 1 Астрахань, 1926 С 240

только потому, что он не нарушал принятые на себя обязательства участвовать в войнах России.

Со смертью Дондук-Омбо (март 1741 г.) борьба за ханский престол разгорелась с еще большей силой. На власть претендовали сын Аюки-хана Галдан-Данжин и сын Дондук-Омбо - Рандул. Правительство не возражало против кандидатуры Галдан-Данжина, которого поддерживали многие владельцы. Но ситуация на время вышла из-под контроля российской власти, в результате в сентябре 1741 г. наместником ханства был провозглашен Дондук-Даши. Чтобы предотвратить жестокую борьбу между претендентами, в 1757 г. по указу Елизаветы Петровны Дондук-Даши был признан ханом, а его сын Убаши - наместником. Впервые переход власти состоялся без кровопролитной борьбы, затяжной междоусобицы и относительно безболезненно для калмыцкой верхушки. Растущая активность российского правительства в решении вопроса о ханской власти вела к тому, что последняя постепенно «должна была потерять почти все свое значение»1.

Что касается калмыцкой элиты, то в отношении нее власть применяла принцип «баланса сил», согласно которому ни одному тайше не давали возвыситься, выйти из-под контроля и проводить самостоятельную политику. Как только кто-либо из тайшей слишком усиливал свое влияние, тут же начинали продвигать и возвышать другого. Подобную политику российские власти проводили и на Северном Кавказе в XIX в.2.

1 Позднеев А М Астраханские калмыки и их отношение к России до начала нынешнего столетия // Журнал Министерства народного просвещения 1886 Ч ССХЫУ. № 3 С 167

2 См История Востока Восток в новое время (конец XVIII - начало XX в) Т. 6 Кп 1 М , 2004 С 147

Правительство успешно разыграло политику «баланса сил», именно эта политика и привела к полному подчинению калмыков общеимперскому управлению.

В третьей главе - «Эволюция политики христианизации калмыков в период их вхождения в состав России» - рассматривается процесс христианизации калмыков с середины XVII в. до ухода их большей части в Джунгарию.

Первый параграф - «.Начальный этап процесса христианизации калмыков {середина XVII - 20-е годы XVIII ее.)» - посвящен анализу христианизации калмыков со времени расселения их в низовьях Волги, возможность которого, к сожалению, ограничена скудостью источниковой базы. В распоряжении исследователя имеются лишь официальные документы: шерти, подписанные представителями российской власти и Калмыцкого ханства, донесения астраханских и царицынских воевод в Москву.

На основании этих документов можно сделать вывод о том, что во второй половине XVII в. калмыки начали принимать православие, но власть проявляла в данном деле большую осторожность и осмотрительность. Ей приходилось учитывать, что в отличие от народов Поволжья, калмыки были народом пришлым, не укорененным на территории. В случае неблагоприятно складывающихся для них обстоятельств они могли двинуться на поиски новых мест для кочевки или попытаться вернуться на прежнее место своего обитания, в Джунгарию. А это не отвечало интересам российской власти.

К середине XVII в., когда пребывание ойратов/калмыков на территории России получило легитимный статус, в их духовной жизни

достаточно прочно закрепился своеобразный буддийско-шаманский комплекс идей и представлений. С ним и предстояло иметь дело русским православным миссионерам. Буддийское духовенство, со своей стороны, предпринимало охранно-защитные меры от влияния православных миссионеров. Не случайно, в 1645 и 1655 гг. по поручению Далай-ламы к калмыкам приезжал один из самых видных богословов того времени, хошеут по происхождению Зая-пандита Намкайджамцо (1599-1662).

Говоря о христианизации калмыков, следует иметь в виду, что ко времени их расселения по территории Нижнего Поволжья и бассейна Дона, у государства и церкви уже имелся более чем вековой опыт обращения в православие народов Поволжья и Западной Сибири, исповедовавших ислам или являвшихся язычниками. Православие рассматривалось властью как средство «обрусения» инородцев, их интеграции в единое социокультурное пространство, обеспечивающее единство и прочность государства.

Заинтересованная в христианизации нерусских народов центральная власть запрещала использование принудительных мер. Это объясняется несколькими причинами. Принудительное крещение, наталкиваясь на сопротивление, значительно затрудняло бы процесс освоения огромного пространства. Сначала там, на окраинах России, необходимо было утвердить общероссийскую систему управления и общероссийское законодательство. Однако особенности местных условий, традиции, привычки коренных народов не всегда благоприятствовали осуществлению этих задач. Правительству приходилось лавировать, проявлять гибкость и осторожность, временно оставлять неприкосновенным самоуправление, вводить систему привилегий и льгот.

Завоевывая таким образом доверие местной элиты, оно укрепляло свое положение на данных территориях.

Важнейшими средствами политики христианизации инородцев в XVII в. являлось предоставление крещеным всякого рода льгот -освобождение от ясака, платежа подушных денег, крепостной зависимости. Новообращенные освобождались от рекрутской повинности, смягчалось наказание за совершенные проступки и преступления. Знать зачислялась в дворянское сословие. Важными стимулами для принимавших крещение было получение подарков, денежного и хлебного жалованья. Размер подарков и льгот зависел от социального статуса обращаемого1. Все эти меры предпринимались не только для привлечения нерусских народов в лоно православия и их последующего обрусения, но и создания из крещеных надежной социальной опоры в управлении этими же народами.

С другой стороны, массовая христианизация нерусских народов на окраинах была невыгодна государству экономически, поскольку предоставляемые новокрещеным льготы шли за счет казны. С некрещеных же инородцев шли налоговые поступления в виде пушнины, скота или денег. Кроме того, для новокрещеных необходимо было создавать поселения, чтобы отделить их от некрещеных, что требовало дополнительных затрат от государства. Таким образом, в XVII в. государство не допускало активного миссионерства среди инородцев, если оно препятствовало достижению главных целей - поддержания общественной стабильности, извлечения экономической выгоды от интегрированных в его состав территорий.

'ПСЗРИ Т. 7, собр 1 № 4556 С. 342-343; Т 11, собр. 1 № 8792. С 914-919, Т 12, собр 1. № 9379 С 667-670

Иная картина в методах христианизации начинает складываться в первой четверти XVIII в.1 Продолжая предоставлять льготы и награды принимавшим крещение, освобождая от наказания даже тех, кто был уличен в убийстве или «других тяжких винах» (1741)2, не говоря уже о совершивших мелкие преступления — воровства, драк, обычных ссор (1743)3, правительство теперь допускает использование и насилия.

Таким образом, в полной мере стал реализовываться принцип «кнута и пряника» в государственной политике христианизации инородцев.

Вместе с тем, благоприятные предпосылки для распространения православия складывались объективно в среде той части калмыков, которая постепенно входила в непосредственные повседневные контакты с русским православным населением. Во-первых, этому способствовали совместные боевые операции калмыков с донскими казаками. Так, отряженные к Азову в 1696 г. по просьбе Петра I ханом Аюкой три тысячи калмыков для охраны приграничной линии в свои улусы не вернулись, остались кочевать у Черкасска и впоследствии приняли крещение. Не менее благоприятной средой, в которую православие входило столь же естественным образом, были калмыки, откочевавшие в 1660-1680-е годы из ханства, раздираемого междоусобной борьбой тайшей, в донские степи. Постоянное общение с казаками, исповедовавшими православие, их доброжелательное отношение к новопоселенцам, постепенное преодоление языкового барьера, появление элементов оседлости в образе жизни и соответствующей ему культуры - все это также способствовало принятию ими новой религии. Наконец, была еще одна категория

'ПСЗРИ Т 11, собр 1 № 8664 С 719-720

2ПСЗРИ Т 11, собр 1 № 8349. С 369-370

3 ПСЗРИ. Т 11, собр 1 №8792 С 914-918

калмыков, принимавшая крещение. Это те, кто бежал во внутренние районы России от наказаний за совершенные ими преступления на территории ханства или совершил их уже за его пределами. Приняв православие, они оказывались под защитой Российского государства, недосягаемыми для ханского правосудия1.

Однако имеющиеся материалы не позволяют с достаточной степенью обоснованности судить о том, насколько значительной была масса крещеных калмыков, какие стимулы и мотивы побуждали их к переходу в «русскую веру», каковой была роль православного духовенства. Единственно, что можно предположить, не боясь ошибиться, — восприятие православия калмыками было достаточно поверхностным, сводилось к его обрядовой стороне.

Впрочем, это не мешало статистическому росту православных калмыков.

Во втором параграфе — «Первая православная миссия среди калмыков» - рассматривается процесс христианизации калмыков в 20-е годы XVIII в. Он характеризуется новым, принципиально важным моментом. Если прежде переход калмыков в православие осуществлялся не просто добровольно, но во многом и стихийно, российская власть не проводила целенаправленной политики христианизации, то теперь она к такой политике переходит, причем предпринимаются реальные шаги к христианизации калмыцкой элиты. То есть расчет делался на то, что посредством православия в калмыцкой среде удастся сформировать проправительственно ориентированную элиту, а та, в свою очередь,

! Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ) Ф 119/], д 12,1727 г Л 1,2, ПСЗРИ Т 11, собр 1 №8349 С. 370

сможет оказать влияние на своих соплеменников и стать опорой власти в проведении политики христианизации.

При том, что калмыки активно поддерживали правительство России в его войнах и внутренних неурядицах, оно все же опасалось их возвращения на свои исконные территории. И для этого были основания. Аюка до 12 лет воспитывался в джунгарских степях у своего деда по матери. Последняя его жена была джунгарка, одну из своих дочерей Аюка выдал замуж за сына главы Джунгарского ханства. Таким образом, семейные узы двух ханств тесно переплетались, чему способствовало и то, что по сути они представляли один народ, который в силу разных обстоятельств вынужденно разделившись, оказался одной своей частью в Европе, другой — в Азии. Поэтому российские власти считали, что закрепить калмыков на территории возможно лишь при условии их христианизации и последующей интеграции в социокультурное пространство России. Эту задачу власти возложили на православную церковь.

Одним из первых представителей калмыцкой элиты, кто принял крещение, был внук Аюки-хана, Баксадай Доржи (1724), в крещении -Петр Тайшин. Свое решение сменить веру он принял по чисто конъюнктурным соображениям, руководствуясь политическим расчетом, что, некоторое время спустя, стало очевидным. Российское правительство также не скрывало своих намерений: с помощью отпрыска аристократического рода обратить как можно большее число его подданных в христианство и тем самым вовлечь их в орбиту своего влияния.

В январе 1725 г. императрица Екатерина I указала на необходимость строительства походной церкви1 и подборки книг на русском языке для П.Тайшина. 24 февраля того же года церковь была уже отослана в его кочевья2. Священником походной церкви стал иеромонах Никодим (Ленкеевич), основавший и возглавивший первую православную миссию среди калмыков. Подчинялась она непосредственно Св. Синоду. Российские власти возлагали на нее большие надежды. Члены миссии не имели специального задания ездить по улусам других владельцев и распространять православную веру, хотя и допускалась возможность «желающих христианства крестить по чину церковному».

За год (1727-1728) Никодим окрестил 176 взрослых мужчин с женами и детьми3, в 1729 г. еще 220 человек (в источнике не указано, были ли в их числе жены и дети) приняли православие.

Работа миссии протекала отнюдь не гладко. Новокрещеные испытывали колебания между православием и буддизмом, им и миссионерам приходилось сталкиваться с враждебным к себе отношением и угрозами некрещеных, противодействием буддийских лам. Об этих трудностях глава миссии сообщал в своих донесениях в Св. Синод. Он хотел как можно быстрее изолировать крещеных от некрещеных и утвердить первых в православной вере. Вместе с тем, очевидной была необходимость активизации миссионерской деятельности среди калмыков, а значит - подготовки священников и переводчиков из самих калмыков, предварительно обучив их русской грамоте.

1 Передвижная церковь, сочетавшая миссионерские и приходские функции

2АВПРИ Ф. 119/1, д 12, 1725 г Л 4

3 АВПРИ Ф 119/1, д 4, 1730 г Л. 14

В 1732 г., по решению Св. Синода, при активном содействии астраханских епископа Иллариона (1731-1755) и губернатора И.П.Измайлова, в Астрахани при Ивановском монастыре было открыто училище по обучению крещеных калмыцких детей русской грамоте. К сожалению, дальнейшая судьба этого училища неизвестна.

17 июня 1734 г. указом Св. Синода архимандрит Никодим был освобожден от миссионерского служения. Окончился первый этап его деятельности среди калмыков. Безусловно, руководимая им миссия в течение 1725-1734 гг. положила начало духовному просвещению калмыков. Именно в этот период, по данным Архива внешней политики Российской империи, было окрещено 1500 семей1. Если в среднем одна калмыцкая семья насчитывала четыре человека, то количество крестившихся составило более 6000 человек2. Успехи в деле христианизации калмыков особенно ясно проявились в местах поселения крещеных калмыков.

Третий параграф — «Основание поселений крещеных калмыков на территории России» - посвящен расселению калмыков за пределами Калмыцкого ханства - в бассейне Дона и, отчасти, по среднему течению

1 АВПРИ Ф 119/1, д 9, 1737 г Л 18

2 Учет калмыцкого населения велся иокибиточно одна кибитка - одна семья Согласно Ф А Бюлеру, «на одну кибитку обыкновенно полагается по 2 души мужеского и по 2 души женского пола». Ойратская семья, как считает И Я Златкин, Состояла из четырех человек По подсчетам М М Батмаева, на одну калмыцкую кибитку в XVII-XVI1I вв приходилось от четырех до пяти человек В России чиновники также за единицу исчисления использовали одну кибитку, равную одной семье двое мужчин, две женщины (Бюлер Ф А Кочующие и оседло-живущие в Астраханской губернии инородцы Их история и настоящий быт//Отечественные записки 1846 Т 47 №7 С 5, Златкин И Я История Джунгарского ханства М, 1983 С 109, Батмаев ММ Социально-политический строй и хозяйство калмыков в XVII-XVIII вв Элиста, 2002 С 145, Бурчинова Л С Источниковедческие вопросы изучения истории Калмыкии Элиста, 1980 С 89)

Днепра, Нижнему и Среднему Поволжью (от Астрахани до Ставрополя-на-Волге), на Северном Кавказе.

По мере возрастания численности калмыков, принявших крещение, в ханстве усиливалась напряженность в отношениях между теми, кто перешел в «русскую веру», и теми, кто хранил веру предков. На православных неофитов последние смотрели как на изменников своему народу. Напряженность провоцировалась и буддийскими ламами.

Российское правительство, со своей стороны, было заинтересовано в отселении крещеных калмыков из ханства и выделении им специальной территории. Их поселение на приграничных территориях создавало возможность решать внутри- и внешнеполитические проблемы, не обращаясь к хану. Наконец, в стратегическом плане, отток калмыков из ханства, расселение их по разным регионам страны имели своим результатом дробление единого народа на локально проживающие группы в окружении русских, исповедовавших православие, что создавало особенно благоприятные условия для реализации проводившейся государством политики русификации.

Власти всячески поддерживали и поощряли уход калмыков из ханства и оседание их в других регионах России. Поселения крещеных калмыков образовывались, во-первых, там, где оседала часть воинов, не вернувшихся в улусы из военных походов - Дон, Чугуев (1695, 1696). Во-вторых, простолюдины уходили из-за притеснений со стороны владельцев, а сами владельцы в результате междоусобиц покидали улусы и часто не возвращались. В-третьих, поселения возникали там, куда правительство целенаправленно переселяло калмыков - р. Терешка (1700), Ставрополь-на-Волге (1737), Терек (1777). Однако утверждение авторов «Очерков

истории Калмыцкой АССР» о том, что «количество крестившихся калмыков и выразивших желание принять православие было настолько значительно, что русское правительство стало отводить особые места для поселения крещеных», является, мягко говоря, неубедительным1. За пределами ханства до 70-х годов XVIII в. было образовано 5 крупных поселений крещеных калмыков, и вокруг трех они кочевали. Их численность составила примерно 28 тыс. человек. Если исходить из того, что общая численность калмыков на территории России в то время приблизительно составляла от 280 до 320 тысяч человек, то, следовательно, крещеными были примерно 10% от их числа.

В четвертой главе «Калмыки в системе государственного управления Российской империи (последняя треть XVIII — начало XX вв.)» анализируется правовое и экономическое положение калмыков после ухода значительной их части в Джунгарию.

Первый параграф - «Кризис 1771 г. Откочевка в Джунгарию: причины и последствия» — посвящен важнейшему событию в истории калмыков в XVIII в., определившему пути их дальнейшего социального развития и духовной жизни. Это — исход большей их части в Джунгарию, начавшийся 5 января 1771 г.2.

Среди основных причин и обстоятельств откочевки можно выделить несколько. Прежде всего, это политика ограничения самостоятельности Калмыцкого ханства, проводившаяся Российским государством после смерти хана Аюки (1724), что окончательно убедило его верхушку в невозможности возврата к прошлым отношениям с российской властью.

1 Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период М, 1967. С 203

2 См. Дорджиева ЕВ Исход калмыков в Китай в 1771 г. Ростов-на-Дону, 2002, Колесник В И Последнее великое кочевье. Переход калмыков из Центральной Азии в Восточную Европу и обратно в XVII и XVIII веках М.. 2003.

Во-вторых, сокращение пастбищной площади в Нижнем Поволжье, что связано с колонизацией степей в начале 60-х годов XVIII в. и началом строительства укрепленных линий и крепостей от Самары до Царицына и от Царицына до Астрахани. Урезывание территории кочевья в Нижнем Поволжье вызывало недовольство калмыцких владельцев.

В-третьих, на исход повлияли и внутрикалмыцкие противоречия. В частности, в 1750-е годы непростые взаимоотношения сложились у владельца Замьяна с ханом Дондук-Даши. Трудно с уверенностью сказать, что лежало в основе их ссоры, но при его сыне Убаши разлад усугубился тем, что Замьян обратился к астраханскому губернатору Н.А.Бекетову с просьбой выделить ему и его улусу место под поселение'. Противодействие Замьяну в его стремлении перейти на оседлость и возмущение тем, что правительство удовлетворило его просьбу, было вызвано опасениями Убаши, что это лишь первый шаг, за которым последуют другие, т.е. правительство под предлогом устройства поселения только для одного Замьяна хочет, таким образом, приучить к оседлости всех калмыков.

В-четвертых, исход напрямую связан с привлечением непомерно больших сил калмыков на войну с Турцией (1768-1774). Недовольство было вызвано еще и недостатком обмундирования, продовольственным и денежным содержанием. Возмущение наместника Убаши вызвало также и то, что его обязали подчиняться приказам командующего кубанским корпусом И.Ф. де Медема. Для Убаши это было прямое покушение на его

1 Вместе с тем, идея перевода калмыков на оседлость в перспективе не отвергалась Удовлетворение просьбы Замьяна рассматривалось как «первый опыт в большом деле», который в будущем покажет, успешным было это мероприятие или нет

власть как главу всех калмыков1. Возможно, сыграло свою роль и указание императрицы наместнику отправить в Петербург его сына, «детей пяти знатных зайсангов и 10 тысяч калмыков для определения в солдаты»2.

Среди причин исхода калмыков часто называется и проводившаяся в отношении них политика христианизации. Обращение калмыков в православие, действительно, вызывало недовольство владельцев, но решающим фактором откочевки вряд ли его можно назвать. На всем протяжении пребывания калмыков в России власть проявляла гибкость, осторожность и прагматичность в этом вопросе. Во главу угла ставились геополитические интересы государства. Наибольшее недовольство владельцев, пожалуй, вызывал отказ правительства выдавать им беглых калмыков с последующим крещением и создание поселений для крещеных калмыков. Особую тревогу вызывали лишь случаи крещения калмыцкой элиты - Баксадая Доржи (1724), ханши Джан и ее детей (1744).

Не последнюю роль в откочевке сыграли события 1758 г. Это год разгрома Цинским Китаем Джунгарского ханства. Казалось, что ничто не препятствует волжским калмыкам возвратиться на историческую родину -Джунгарское ханство пало, Хошеутовское ханство на Кукуноре оказалось под юрисдикцией Цинского Китая и растворилось. Осталось и выжило только Калмыцкое ханство — из трех существовавших. Свою роль в откочевке волжских калмыков сыграло буддийской духовенство. Неоднократно буддийские иерархи Тибета высказывались за возвращение калмыков на родину3. Одна из последних «подзывных грамот» Далай-ламы

1 См ' Чонов Е. Калмыки в русской армии Пятигорск, 1912 С 25

2Историческое обозрение пятидесятилетней деятельности Министерства государственныхимуществ 1837-1887 Ч 2 СПб, 1888. С. 159

3 См : Златкин И Я История Джунгарского ханства 1635-1758 М,1983 С 354

была получена ханом Дондук-Даши1. Активными зачинщиками ухода были и калмыцкие ламы во главе с Главным ламой калмыцкого народа Лоузанг-Джалчином. Очевидно, политика российских властей вызывала у него серьезные опасения по поводу будущего традиционной веры калмыков - буддизма и их образа жизни, перспективы полной христианизации калмыков. Очень точно и емко это выразил А.А.Бобровников: «Калмык думает, что он уже перестанет быть калмыком, когда отстанет от своих древних суеверий и привычек... Принять христианство значит уже, по их понятиям, перестать быть калмыком»2.

Таким образом, под действием всей совокупности причин и обстоятельств, идея откочевки захватила влиятельных и знатных нойонов и зайсангов во главе с наместником Убаши. Покидая российские пределы, они надеялись заселиться на этнической родине и быть независимыми. Однако в Джунгарии приволжские калмыки оказались и территориально, и административно разобщены, что повлекло за собой частичную ассимиляцию среди местного населения. Надежды на возрождение Джунгарского ханства так и остались в мечтах.

После ухода Убаши в России остались часть торгоутов, дербеты, донские, ставропольские и терские калмыки. Уход калмыков и для русских властей, и для тех, кто остался, был настолько неожиданным, что какое-то время все пребывали в растерянности. Астраханский губернатор

'См Батмаев М М Калмыки в XVI 1-Х VIII веках События, люди, быт Элиста, 1993 С 354

2Бобровников А А Очерк религиозного состояния калмыков // Православный собеседник. 1865 Т. 17. № 8. С 499

Н.А.Бекетов распорядился подсчитать оставшихся калмыков - их оказалось 11258 кибиток1.

Исход части калмыков в Джунгарию имел весьма драматичные последствия и для тех, кто остался в России. С Убаши ушла элита калмыцкого общества с подданными, с имуществом и скотом. В результате была существенно сокращена территория их кочевания и пастбищ, резко упало поголовье скота. Развитие новых форм хозяйствования - земледелия и сенокошения — затормозилось. После исхода 1771 г. многие из податного калмыцкого населения на территории России остались без своих владельцев. Решение дальнейшей судьбы «бесхозных» калмыков затянулось, что привело к произволу в отношении них. Архивные материалы подтверждают, что массовая продажа и дарение калмыков как их временными владельцами, так и русскими чиновниками стали активно практиковаться после 1771 г., и именно губернатор Н.А.Бекетов положил начало их скупке у владельцев2.

Причины, побудившие основную часть калмыков к исходу из России, у оставшихся калмыков вызвали иную форму протеста: они примкнули к восстанию Е.Пугачева в 1773—1775 гг.3.

Исход калмыков в 1771 г., брожение среди оставшихся в улусах их соплеменников не могли не дестабилизировать ситуацию на юге России. Остались пустующие пространства, которые необходимо было охранять. Во второй половине XVIII в. южные границы все еще не были достаточно укреплены. Населенные пункты и крепости, расположенные по Азово-

'См Батмаев ММ Калмыки в XVII-XVIII веках События, люди, быт Элиста, 1993 С 365

^Национальный архив Республики Калмыкия Ф Р-145, оп 1,д 339 Л 5

3См . Жижка М В Емельян Пугачев М, 1950, Беликов Т М Участие калмыков в

Крестьянской войне под руководством Е И Пугачева Элиста, 1971

Моздокской укрепленной линии продолжали подвергаться набегам кубанских и крымских татар, кабардинцев.

Во втором параграфе - «Административные реформы после самоликвидации ханства и земельное устройство калмыков» — рассматривается политика российского правительства в отношении калмыков, определенная рескриптом Екатерины II. В результате исхода основной части калмыков в Джунгарию ханство как таковое перестало существовать. В связи с этим возник вопрос об административном и земельном устройстве, а также о статусе оставшихся. Правительство получило возможность «не только открыто и незавуалированно ставить в регионе свои российские задачи, но и добиваться эффективных результатов в их разрешении»1. С января 1771 по июнь 1801 гг. частая смена форм управления оставшимися калмыками (Калмыцкие дела, Губернская канцелярия по Экспедиции калмыцких дел, Экспедиция калмыцких дел, Калмыцкая канцелярия, переименованная впоследствии в войсковую2) выявила полную неопределенность и неясность в этом вопросе. Наконец, император Павел I указом от 14 октября 1800 г. даровал «Всемилостивейшую грамоту калмыцкому народу»3, которой восстановил наместничество и зарго, как высшую судебную инстанцию калмыков.

В течение первой половины XIX в. в результате принятия ряда нормативных актов - «Правила для управления калмыцким народом» от 10 марта 1825 г. (Правила 1825 г.), «Положение об управлении калмыцким народом» от 24 ноября 1834 г. (Положение 1834 г.), «Положение об

1 Бурчинова Л С, Гиляшаева МН. К вопросу о калмыцкой государственности после откочевки Убаши // Калмыкия - субъект Российской Федерации история и современность Элиста, 2005 С 179

2 Национальный архив Республики Калмыкия Ф И-7, оп 4, д 127 Л 13об

3 ПСЗРИ Т 26. собр 1 № 19599 С 322

управлении калмыцким народом» от 23 апреля 1847 г. (Положение 1847 г.) — на калмыков был распространен общеимперский порядок. Их необходимость была вызвана как общегосударственными потребностями, так и, собственно, положением дел с калмыками. Общая направленность принятых законов состояла в дальнейшем ограничении власти калмыцких владельцев, что окончательно ставило калмыков под надзор царских чиновников. Управление калмыками было передано из Министерства иностранных дел в ведение Министерства внутренних дел, что знаменательно уже само по себе. Отныне бывшая территория Калмыцкого ханства стала не только de facto, но и de jure внутренней провинцией Российского государства (Правила 1825 г.). В конце декабря 1837 г. управление калмыками было передано во вновь учрежденное Министерство государственных имуществ. Положение 1847 г. окончательно упразднило автономию калмыков и полностью инкорпорировало их в общеимперское управление1. Вплоть до 16 марта 1892 г., когда был принят закон «Об отмене обязательных отношений между отдельными сословиями калмыцкого народа», центральное и местное управление калмыками реорганизации не подвергалось2.

С реформированием системы административного управления калмыками, оставшимися на территории России после 1771 г., были непосредственно связаны мероприятия по их земельному устройству. Поскольку после откочевки в 1771 г., еще в течение 25-30 лет статус оставшихся калмыков не был определен, в таком же состоянии находились и их земельные права. Указом Павла I от 27 сентября 1800 г. калмыкам жаловались «все те земли, на коих до ухода за границу (1771) предки их

1 ПСЗРИ Т 22, собр 2.отд 1 №21144

2ПСЗРИ Т 12, собр 3. № 8429 С 172-175.

имели кочевье свое, исключая тех, кои по уходе именными указами пожалованы»1.

Однако в действительности восстановить прежние границы калмыцких кочевий оказалось весьма затруднительным. После 1771 г. оставшаяся часть калмыков не могла претендовать на сохранение за собой земель уже не существовавшего Калмыцкого ханства. На окончательное определение территории кочевания калмыков потребовалось еще шесть лет.

«Положение об отводе земель калмыкам и другим народам, кочующим в губерниях Астраханской, Кавказской и частью Саратовской»2 от 19 мая 1806 г. стало первым конкретным шагом в разработке государственной политики в области земельного устройства калмыцких кочевий. Им были четко узаконены границы калмыцких кочевий, впервые внесена ясность в пользование земельными угодьями оседлого и кочевого населения.

В середине 1840-х гг. российское правительство в целях хозяйственного освоения степи и сокращения протяженности торговых путей, связывающих центральные губернии с южным регионом, принимает решение заселить дороги, проходившие через Калмыцкую степь. 30 декабря 1846 г. выходит указ «О заселении дорог на калмыцких землях в Астраханской губернии». Министру государственных имуществ предписывалось основать 44 станицы и села, каждые в 100 дворов (50 -крестьянских и 50 - калмыцких) на шести главных дорогах3.

'ПСЗРИ Т 26, собр 1. № 19575 С 322

2ПСЗРИ Т. 29, собр 1.№ 22135, пункты 1,25 С 283-309.

3См Историческое обозрение пятидесятилетней деятельности Министерства государственных имуществ 1837-1887 Ч 2 СПб, 1888 С 164

Вся предшествующая работа правительства по земельному устройству калмыков была обобщена в «Положении об управлении калмыцким народом» от 23 апреля 1847 г. Этот закон стал одним из самых значимых, где в специальном разделе «О правах калмыков на землю» была оговорена юридическая норма землепользования. Она выражалась в предоставлении калмыкам права общего пользования на ранее отведенную им территорию государственных, или казенных земель. Калмыки не имели права частного владения выделенными в их пользование землями, т.е. не имели права их продавать, покупать и дарить. Положение 1847 г. окончательно завершило юридическое оформление реальной практики землепользования калмыков. Кроме того, оно впервые ограничило кочевья калмыцких улусов строго определенной территорией.

Таким образом, реформы административного управления и земельного устройства калмыков являлись частью общей политики государства по укреплению территориального, административного и правового пространства на своей территории.

В пятой главе «Христианизация калмыков как фактор их социокультурной интеграции в российское общество (конец XVIII -начало XX вв.)» рассматривается политика России в области образования, которая была призвана обеспечить необратимость российского культурного доминирования среди калмыков.

Первый параграф - «От сворачивания миссии после кризиса 1771 г. к ее распространению на территорию Калмыцкой степи» - посвящен христианизации калмыков непосредственно на территории бывшего Калмыцкого ханства. В начале XIX в. здесь наблюдаются лишь единичные случаи крещения калмыков. Серьезным сдерживающим фактором в

процессе христианизации все еще оставалось влияние буддизма и сопротивление буддийского духовенства расширению православной миссии.

В результате принятия законодательных актов в 1825, 1834 и 1847 гг. была проведена централизация управления в буддийской сангхе калмыков, деятельность Ламы калмыцкого народа поставлена под контроль местной и центральной властей. Некоторые представители православной церкви были убеждены в том, что меры по ограничению активности буддийского духовенства, предусмотренные Положением 1847 г., недостаточны, и более того — правительство фактически действует ему на руку. В действительности за подобными обвинениями стояло лишь желание руками светской власти поскорее «расчистить» миссионерское поле от буддийских духовных лиц, чтобы получить беспрепятственную возможность для обращения калмыков в православие. Правительство могло, конечно, путем полицейских мер расправиться с калмыцким духовенством (как это произошло, например, в годы советской власти), но не сделало этого, учитывая ряд обстоятельств. Во-первых, резкое ограничение численности калмыцкого духовенства и хурулов могло вызвать недовольство всего буддийского мира — Тибета, Монголии, Китая, единоверцев, проживающих в Бурятии, и т.д., что было крайне нежелательно. Во-вторых, правительство имело другие планы относительно буддийской религиозной организации и духовенства, нежели православные миссионеры. То есть, если представители православной церкви в своих претензиях к правительству и чиновничеству на местах исходили из собственно конфессиональных интересов, то власть руководствовалась значительно более широкими политическими

интересами - не только усиление контроля над калмыцким духовенством, но и к тому, чтобы иметь в его лице союзника.

10 декабря 1828 г. Св. Синод распорядился начать подготовку особых миссионеров для утверждения в православии уже крещеных и обращения в него новых инородцев. В этом общецерковном контексте и осуществлялись мероприятия по развертыванию миссионерской деятельности среди калмыков на территории бывшего ханства. В декабре 1832 г. исполняющий дела (т.е. обязанности. -КО.) обер-прокурора Св. Синода С.Д.Нечаев предложил учредить «особую миссию из монашествующего или белого духовенства», а для подготовки «на будущее время миссионеров» из новокрещеных открыть в духовных семинариях Астраханской и Саратовской епархий классы с изучением калмыцкого языка1.

Относительно обращения астраханских калмыков в православие свои предложения в 1833 г. в Св. Синод представили епископ Саратовский и Царицынский Иаков (Вечерков), архиепископ Астраханский и Енотаевский Виталий (Борисов-Жегачев), астраханский гражданский губернатор В.Г.Пяткин. Высказал свое мнение и калмыцкий владелец Серебджаб Тюмень, бывший командир 2-го Калмыцкого полка в Отечественной войне 1812 г. Приняв во внимание мнения духовенства и местной администрации, а также самих калмыков, Св. Синод решил учредить миссию только в Саратовской епархии с центром в Царицыне. Крещение калмыков на территории Астраханской епархии Синод отложил

'РГИА Ф 796, оп 114, д 5 Л 1;Ф 797. оп 5,д 20779 Л 14-15об

«до более благоприятных обстоятельств» и предписал ограничиться частными случаями крещения1.

Что касается изучения будущими миссионерами калмыцкого языка, то в 1833 г. в астраханской семинарии был открыт класс калмыцкого языка. Однако его изучению уделялось мало внимания, воспитанники могли только читать и писать по-калмыцки, а для миссионерской работы был необходим еще и разговорный язык народа. Проблема состояла в отсутствии преподавателей и учебных пособий.

Во втором параграфе - «Христианизация астраханских калмыков во второй половине XIX в.: поиск новых организационных форм и средств» — анализируется активизация миссионерской деятельности православной церкви во второй половине XIX в. Наряду со старыми методами обращения нерусских народов в православие, постепенно получили распространение и новые, учитывающие веяния времени, растущую популярность идей народного просвещения. Таковыми, прежде всего, были программы митрополита Иннокентия (Вениаминова, 1797-1879) и Н.И.Ильминского.

Относительная малочисленность крещеных калмыков (как среди простолюдинов, так и социальных верхов), неэффективность имущественных и правовых льгот как стимулов к принятию православия, во многом формальный характер самого крещения без необходимого просвещения в истинах христианского учения — все это ставило вопрос о коренной перестройке как организации, так и, главное, содержания и методов миссионерской работы среди калмыков.

'РГИА Ф 797, оп 5, д 20779 Л 16-18

Один из первых проектов совершенствования миссионерской работы среди калмыков Астраханской губернии был представлен в 1867 г. главным попечителем калмыцкого народа К.И.Костенковым. Примерно в то же время, в конце 60-х годов XIX в. еще один проект организации миссионерской деятельности среди калмыков разработал миссионер П.А.Смирнов. Он, как и К.И.Костенков, считал целесообразным избрать опорным пунктом православной миссии Мочаги1, где калмыцкое население, помимо постоянных контактов с русскими, имело возможность посещать близлежащие православные церкви в русских селениях. Но проект П.А.Смирнова охватывал всю Калмыцкую степь в отличие от проекта К.И.Костенкова.

В последующем проекты К.Костенкова и П.Смирнова были частично осуществлены, в немалой степени благодаря тому, что их важнейшие положения - проповедь и богослужение на языке просвещаемого народа, исключение мотивов корысти в принятии крещения, сопровождение миссии актами милосердия и благотворительности — были созвучны направленности основанного в 1870 г. в Москве Православного миссионерского общества во главе с митрополитом Иннокентием (Вениаминовым) и получили его поддержку2.

Таким образом, во второй половине XIX в. стало общепризнано, что предшествующая практика материальных льгот и поощрений крестившихся калмыков не только малоэффективна, но и искажает сам смысл их обращения в христианство, нужно добиваться сознательного усвоения новокрешеными православного учения. Однако в условиях

1 Острова в западной части дельты Волги у впадения ее в Каспийское море

2 См Историческая записка о деятельности общества за истекшее двадцатипятилетие (1870-1895 гг.)//Православное миссионерское общество М, 1895 С 6

разбросанности и отдаленности калмыцких кочевий, а также малочисленности русских поселений, которые стали появляться в Калмыцкой степи только с конца 1850-х годов, осуществить это можно было лишь путем организации стационарных миссионерских станов, в которых имелись бы церковь и миссионерская школа с пансионом, а при них - священник и псаломщик.

Создание и функционирование миссионерских станов в Калмыцкой степи было сопряжено с большими трудностями как материального, финансового, так и кадрового порядка. Не удавалось обеспечить надежный учет данных об обучающихся в миссионерских школах калмыцких детей, что, естественно, сказывалось на достоверности сведений, направлявшихся в Астраханский епархиальный комитет и публиковавшихся на страницах епархиальных изданий. И тем не менее, деятельность миссионерских станов в Улан-Эрге, Ноин-Шире, Чилгире — это пример в целом успешной реализации программ митрополита Иннокентия и Н.И.Ильминского.

Весьма неординарным способом ведения миссионерской работы явилась первая и единственная в России плавучая церковь Св. Николая Чудотворца, которая была построена в 1910 г., и предназначалась для удовлетворения религиозных потребностей русских и крещеных калмыков, работавших на ватагах и судах в Каспийском море и в дельте Волги1. На плавучей церкви регулярно шли службы на калмыцком языке.

Однако в целом миссионерская работа среди астраханских калмыков шла трудно, страдала от недостатка кадров, не удавалось изжить меркантильные мотивы принятия христианства - земля и льготы за

'См . Саввинский ИИ О деятельности Астраханского епархиального комитета по распространению христианства среди калмыков и киргизов за время его существования // Астраханские епархиальиые ведомости. 1910 № 16 С. 578

крещение. Но главным объективным фактором низкой эффективности миссионерства оставался кочевой образ жизни основной массы калмыков, который слабо располагал к восприятию сакрального мира христианства, сложной и насыщенной культово-обрядовой практики православия. Требовалась занимающая длительное время перестройка хозяйственной деятельности, бытового обустройства и связанных с ними психологии и мировосприятия людей. Именно на этой социальной и духовной основе могло утвердиться и православное христианство - религия, в силу своей доктринальной и культово-обрядовой усложненности, предполагающая относительно высокий уровень культурно-цивилизационного развития своих адептов.

В третьем параграфе — «Влияние русской этнокультурной среды на религиозные ориентации и образ жизни калмыков за пределами Калмыцкой степи {Поволжье, Дон, Ставропольская губерния)» -освещается политика российского правительства в отношении калмыков, живших за пределами Калмыцкой степи. Цель этой политики заключалась в обеспечении необратимости российского культурного доминирования среди калмыков.

Прежде всего, речь идет о калмыках, которые проживали или кочевали вблизи русских станиц, расположенных вдоль берега Волги. Часть из них была причислена к Астраханскому казачьему войску1, которое охраняло рыбные и соляные промыслы, дороги от Астрахани до Кизляра, обслуживало разъезды и форпост на Волге. 21 мая 1737 г. крещеным калмыкам была предоставлена земля для кочевания по рекам Рыче, Луковка и в окрестностях Казачьего бугра, их приобщали к

1 См.: Хорошхин М П Казачьи войска Опыт военно-статистического описания СПб, 1881 С 31

сенокошению. В 1764 г. по указу Коллегии иностранных дел для них решено было основать станицы от Енотаевска вверх и вниз по Волге1. Но все попытки привести калмыков к оседлости и сделать приверженцами православного христианства не давали ожидаемых результатов вплоть до конца XIX в.

Было очевидно, что перевод калмыков на оседлый образ жизни невозможно осуществить по приказу. Поэтому параллельно с мероприятиями по переводу калмыков на оседлость и их, зачастую формальным крещением, необходимо было разворачивать систему образования и православного просвещения, — в первую очередь, детей. Так, были созданы школы-приюты в с. Вахромеевка (1877)2, с. Старицкое (1882)3.

Что касается калмыков, проживавших на Дону, то, начиная с 30-х годов XIX и до начала XX вв., в архивах Донской консистории упоминаются лишь единичные случаи их обращения в православие. Обычно крестили малолетних сирот, оказавшихся по разным причинам в русских семьях, а также тех, кто долгое время жил среди русского населения. Имели место случаи крещения, обусловленные стремлением избежать наказаний за те или иные проступки и преступления4.

21 ноября 1871 г. был создан Донской епархиальный комитет Православного миссионерского общества (далее — ДЕК), призванный организовать миссионерскую деятельность среди калмыков и других инородцев Донской епархии. ДЕК неоднократно направлял в калмыцкие

1 См.: Бирюков И А История Астраханского казачьего войска Ч 2. Саратов, 1911. С. 14, 19,38

2 Православный благовестник 1880 №30. С 180-195

3 Национальный архив Республики Калмыкия Ф. И-9, оп 1,д 62 Л 1-9, 20об.-32

4 Донские епархиальные ведомости 1870. № 1. С 4.

улусы своих представителей (А.Крылова, И.Левченко). По их мнению, в калмыцком народе имелись предпосылки к принятию христианства, но для достижения успеха нужны миссионеры, которые «со знанием наук светских соединяют знание богословской науки и калмыцкого языка»1. Последнее, очевидно, было особенно необходимо. Поэтому в Донской духовной семинарии в 1868 г. были открыты классы калмыцкого языка для подготовки миссионеров. С этой же целью в ноябре 1880 г. в слободе Ильинка 2-го Донского округа в архиерейском доме открыли общину-приют. Здесь еще с 1839 г. находилось калмыцкое приходское училище и с 1844 г. - калмыцкое окружное училище2.

Большедербетовских калмыков в 1860 г. передали в состав Ставропольской губернии, подчинив главному приставу кочующих народов этой губернии. В результате они стали называться ставропольскими, или болыледербетовскими3.

Православное братство Св. Апостола Андрея Первозванного (далее — Андреевское братство), основанное в 1873 г. в Ставрополе, должно было оказывать помощь в распространении православия среди народов Северного Кавказа, готовить миссионеров, открывать миссионерские станы и школы, переводить христианскую литературу на языки просвещаемых народов, в том числе, на калмыцкий язык4.

Со дня своего основания Андреевское братство занималось поисками миссионера для проповеди Евангелия среди большедербетовских калмыков. Многие их тех, кто вначале изъявлял желание стать

1 Донские епархиальные ведомости 1870 № 1. С 345

2 Донские епархиальные ведомости 1912. № 3 С 46

3 Национальный архив Республики Калмыкия Ф 35, оп 2, д 35556

4 Извлечение из протоколов Совета Андреевского братства на 9 февраля и 9 марта 1875 г //Кавказские епархиальные ведомости 1975 №9 С 302

миссионером, вскоре отказывались: очень сложно было ездить по огромной территории улуса, к тому же необходимо было знать калмыцкий язык.

В Болыиедербетовском улусе практика создания миссионерских станов, наподобие Астраханской губернии, широкого распространения не получила. Следует упомянуть лишь об одном - Князь-Михайловском, открытом 11 мая 1890 г. по Высочайшему утверждению. Основанная в Князь-Михайловском стане школа грамоты в 1893 г была преобразована в церковноприходскую одноклассную миссионерскую школу. 15 мая 1894 г. при ней открыли приют.

В четвертом параграфе - «Конфессиональные процессы у калмыков в условиях либератзации российского вероисповедного законодательства в начале XX в.» - анализируется политика российских властей на фоне глубоких социально-политических катаклизмов начала XX в.: поражение в войне с Японией (1903-1905), затем - революционные события (19051907). Начало либерализации религиозного законодательства положил царский указ от 12 декабря 1904 г. «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка». Следующим шагом на этом пути были: именной указ, данный Сенату, «Об укреплении начал веротерпимости» от 17 апреля 1905 г., Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка» от 17 октября 1905 г.1 Указ и Манифест «даровали» населению «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». Так пошатнулись веками установившиеся порядки, обеспечивавшие первенствующее и господствующее положение

'ПСЗРИ Т 24, собр 3, отд 1 №25495 С 1196-1198, Т 25, собр 3,отд 1.№ 26803 С. 754-755

православной церкви. За период с 1905 по 1909 гг. в буддизм из православия вернулись 3468 человек, значительно увеличилась и численного буддийского духовенства - с 954 до 1374 человек1.

В условиях сложной общественно-политической обстановки, кризиса власти, неудавшейся столыпинской реформы, нарастания национального движения православной церкви было важно отстоять свои позиции, прежде всего, как «первенствующей и господствующей», а также сохранить свое влияние посредством просветительства, открытия новых миссий, станов, увеличения численности миссионеров. Обсуждению этих вопросов был посвящен миссионерский съезд в 1910 г. в Казани. Участники съезда отмечали во многом формальный характер миссионерской работы среди инородцев, методы привлечения новых адептов в православие оставались теми же, что в ХУШ-Х1Х вв. В результате в 1913 г. при Св. Синоде был создан миссионерский совет, призванный помогать епархиальным архиереям руководить миссионерскими учреждениями. В том же году был создан специальный издательский совет.

Февральская революция 1917 г. вновь поставила на повестку дня религиозные вопросы, требовавшие решения. Свержение самодержавия, изменение государственного строя страны создали для этого благоприятные предпосылки. 14 июля 1917 г., в разгар июльского кризиса, Временное правительство издало постановление «О свободе совести», по которому «каждому гражданину Российского государства обеспечивалась

'См Гурий (Степанов) Стремление ламаизма к поднятию своего нравственного уровня//Миссионерский съезд в г. Казани. Казань, 1910. С 116-117

свобода совести»1. Теперь никого не могли преследовать или ограничивать в правах за убеждения в делах веры. В августе 1917 г. было учреждено Министерство исповеданий, которому вменялось контролировать соблюдение конфессиями религиозного законодательства и, по возможности, оказывать им помощь2.

Таким образом, в условиях законодательно гарантированной свободы всех существовавших в России вероисповеданий, условия, объект и цель миссионерской деятельности Русской Православной Церкви коренным образом изменились. Церковь лишилась исключительного права проповедовать свое учение, такое право получили и другие конфессии.

Однако после Октябрьской революции 1917 г. Русская Православная Церковь, как и другие религиозные организации, утрачивает возможность не только миссионерской работы, но и всякой иной деятельности, выходящей за пределы церковной ограды.

Начался, растянувшийся на несколько десятилетий, период подавления религиозной жизни в стране.

В Заключении формулируются основные выводы диссертационного исследования.

В 40-х годах XVII в. калмыки поселились на обширном пространстве Нижнего Поволжья в соседстве с казаками Дона и народами Северного Кавказа, в середине 50-х годов XVII в. вошли в состав Российского государства. Одним из действенных средств интеграции новых подданных в российскую государственную и общественную систему служила политика христианизации, инструментом которой являлась Русская

'Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемые при Правительствующем Сенате № 1099 С 1950

'Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемые при Правительствующем Сенате № 1134. С. 1985-1986

Православная Церковь. Смысл и конкретные цели процесса христианизации калмыков, его особенности на различных этапах становятся понятными и объяснимыми, если их рассматривать в общем контексте политической истории России XVII - начала XX вв. и развития отношений российских властей с правящей калмыцкой элитой.

Заинтересованность правительства на протяжении XVII-XVIII вв. в использовании военной силы калмыков в решении внутренних и внешних проблем, в том числе в получении выходов к Черному и Азовскому морям, в предотвращении возмоясных союзов калмыцких тайшей с Османской империей и Крымским ханством диктовали необходимость осторожной и взвешенной политики России по отношению к калмыкам вообще, к их христианизации, в частности.

После откочевки большей части калмыков в 1771 г. в Джунгарию перед российской властью встал вопрос об административном устройстве и статусе оставшихся. Он был решен в течение первой половины XIX в. Нормативные акты — Правила 1825 г., Положение 1834 г., Положение 1847 г. - определили статус оставшихся калмыков и порядок административного управления ими. Калмыков полностью подчинили общеимперским законам, территория Калмыцкого ханства стала внутренней провинцией Российского государства и отныне называлась Калмыцкой степью Астраханской губернии. В этот период основываются миссионерские станы, пункты, организовываются школы, приюты для калмыцких детей.

Результаты государственной политики христианизации калмыков не могут быть оценены однозначно. С точки зрения связанных с ней общекультурных последствий она, безусловно, удалась и имела

положительное значение. Если же иметь в виду ее непосредственную узкоконфессиональную задачу, то она принесла весьма скромные результаты, что обусловлено целым комплексом причин. Основная часть калмыцкой родовой знати негативно относилась к крещению своих подданных, ибо она теряла таким образом над ними власть. Христианизация сопровождалась оттоком калмыков с территории их обитания, что подрывало самостоятельность ханства. Отдельные случаи принятия православия представителями калмыцкой элиты были продиктованы стремлением добиться особого покровительства со стороны российских монархов в их междоусобной борьбе за власть.

Естественно, нельзя сбрасывать со счетов такой мощный фактор как буддизм, который охватывал все слои калмыцкого общества и сферы их жизни.

Российское правительство, со своей стороны не ставило цель обратить в православие всех калмыков. Считая своей главной задачей установление контроля над данной территорией, налаживание эффективной системы управления путем создания светского и духовного бюрократического аппарата, власть старалась поддерживать относительно нормальные отношения с местной элитой, в том числе демонстрируя терпимое отношение к традиционной религии калмыков - буддизму. Православные миссионеры, в основном, ограничивались количественным охватом калмыков. Отсюда и некий формализм, и стремление приукрасить в отчетах истинное состояние дел. Существовали и другие объективные трудности в работе миссионеров. Это большие расстояния, кочевой образ жизни народа и соответственно невозможность совместить школьное обучение с кочевым бытом.

Прозелитизм, или распространение религии среди лиц иного вероисповедания — это одна из актуальных проблем в настоящее время. В конфессиональном отношении современное российское общество представляет собой все более усложняющуюся систему. В этой связи обращение к истории христианизации калмыков может быть весьма полезным. При всем отличии политической и историко-культурной картины мира прошлых столетий от картины современного мира, в ней можно найти определенные аналогии и параллели с процессами нашего времени, учет которых важен с точки зрения создания условий для бесконфликтного развития межрелигиозных и межконфессиональных отношений в XXI в.

Россия представляет собой уникальную страну, в которой разные этноконфессиональные общности связаны в единое географическое, политическое, экономическое и духовное пространство. Поэтому проблема обеспечения ее стабильности, сохранности от всевозможных катаклизмов, укрепления основ государственности особенно актуальна. В этой ситуации религиозный фактор играет важную роль.

Основные публикации по теме диссертации Монография:

1. Орлова К.В. История христианизации калмыков (середина XVII-начало XX вв.). М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2006. - 13 п.л.

Статьи в журналах, включенных в перечень изданий ВАК: 1. Орлова К.В. Российское законодательство и христианизация калмыков // Религия и право. 2005. № 2 (38). - 0,5 п.л.

2. Орлова К.В. Образование поселения крещеных калмыков в Ставрополе-на-Волге // Государственная служба. 2005. № 5 (37). — 0,5 п.л.

3. Орлова К.В. Христианизация калмыков на Дону // Научная мысль Кавказа. Приложение. 2006. № 12. - 0,5 п.л.

4. Конфессиональные процессы у калмыков в условиях либерализации российского вероисповедного законодательства в начале XX в. // Вестник Бурятского университета. Серия 4. История. 2006. № 12. - 0, 5 п.л.

Публикации в научных сборниках, периодических изданиях:

1. Орлова К.В. Основные положения буддийского учения на примере «Комментария к «Улигер-ун ном» // Altaica И. М.: Институт востоковедения РАН, 1998. - 0,4 п.л.

2. Орлова К.В. Обзор источников ойратской письменности по материалам Казанской духовной академии // История и культура монгольских народов: источники и традиции. Международный симпозиум. Тезисы докладов и сообщений (14-18 сентября 1999 г.). 4.2. Элиста: Калмыцкий институт гуманитарных исследований РАН, 1999. - 0,1 п.л.

3. Орлова К.В., Санчиров В.П., Музраева Д.Н. Перевод со старописьменного монгольского языка книги: Норбо Ш. Зая-пандита (Материалы к биографии). Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1999. Общий объем - 19 п.л.; авторский объем - 5 п.л.

4. Орлова К.В. Переводческая деятельность миссионеров в Калмыцкой степи // Altaica V. Сборник статей и материалов. М.: Институт востоковедения РАН, 2001. — 0, 5 п.л.

5. Орлова К.В. Деятельность священников-калмыков в Калмыцкой степи // Российское монголоведение. Бюллетень V. М.: Институт востоковедения РАН, 2001.-0,5 п.л.

6. Орлова К.В. Миссионерская деятельность в Болыпедербетовском улусе // Кочевая цивилизация Великой степи: современный контекст и историческая перспектива. Материалы Международной научной конференции и международного научного форума (7-11 сентября 2001 г.). Элиста: АПП «Джангар», 2001. - 0,4 п.л.

7. Орлова К.В. Описание монгольских рукописей и ксилографов, хранящихся в фондах Калмыкии. М.: Калмыцкий институт гуманитарных исследований РАН, 2002. - 6 п.л.

8. Орлова К.В. Шертные грамоты и христианизация калмыков // Материальные и духовные основы калмыцкой государственности в составе России (к 360-летию со дня рождения хана Аюки). Материалы международной научной конференции (22-25 мая 2002 г.). Ч. 1. Элиста: Изд-во Калмыцкого госуниверситета, 2002. - 0,1 п.л.

9. Орлова К.В. О крещении ханского внука Баксадая Доржи // VIII Международный конгресс монголоведов (Улан-Батор, 5-12 августа 2002 г.). М.: Гуманитарий, 2002 - 0,3 п.л.

10. Орлова К.В. Православная миссия среди астраханских калмыков // Народы России, Сибири и стран Востока: история и современность. Доклады Четвертой Международной научной конференции 23-25 октября 2002 г. Москва-Иркутск: Изд-во Иркутского государственного педагогического университета, 2002. - 0,5 п.л.

11. Орлова К.В. Начало христианизации калмыков // Altaica VII. Сборник статей и материалов. М.: Институт востоковедения РАН, 2002. - 0,5 п.л.

12. Орлова К.В. Казанская духовная академия и православное миссионерство // Монголоведение в новом тысячелетии (к 170-летию организации первой кафедры монгольского языка в России). Материалы Международной научной конференции (23—24 октября 2003 г.). Элиста: Изд-во Калмыцкого госуниверситета, 2003 - 0,3 п.л.

13. Орлова К.В. К истории репрессий миссионерского духовенства // Национальная политика Советского государства: репрессии против народов и проблемы их возрождения. Материалы Международной научной конференции (23-24 октября 2003 г.). Элиста: Изд-во Калмыцкого госуниверситета, 2003. - 0,1 п.л.

14. Орлова К.В. «Положение об управлении калмыцким народом» 1847 года и христианизация калмыков // Религии мира. История и современность. М.: Наука, 2004. — 0,5 п.л.

15. Орлова К.В. Kalmyk roots of Princes Dondukovs-Korsakovs // Abstracts. Permanent Altaistic Conference 48-th Meeting. Moscow: Institute of Oriental Studies Russian Academy of Sciences. July 10-15, 2005. - 0,3 п.л.

16. Орлова К.В. Итоги христианизации калмыков // Владимирцовские чтения - V. Доклады Всероссийской научной конференции (Москва, 16 ноября 2005 г.). М.: Институт востоковедения РАН, 2006. - 0,5 п.л.

17. Орлова К.В. Распространение буддизма среди ойратов (по материалам «Истории дзахчинского буддийского монастыря» и «Биографии Зая-пандиты» Ратнабхадры) // IX Международный конгресс

монголоведов. Доклады российских ученых (Улан-Батор, 8-12 августа 2006 г.). М.: Товарищество научных изданий КМК, 2006. - 0,5 п.л. 18. Орлова К.В. Проповедническая и богослужебная деятельность православных миссионеров среди калмыков // Сибирь на перекрестье мировых религий. Материалы межрегиональной научно-практической конференции, посвященной памяти выдающегося ученого и педагога, проф. НГУ М.И.Ряжского. Новосибирск: Изд-во Новосибирского госуниверситета, 2006. - 0,5 п.л.

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Орлова Кеемя Владимировна

Проблема христианизации калмыков в контексте внутренней и внешней политики России (середина XVII- начало XX вв.)

Изготовление оригинал-макета Орлова К.В.

Подписано в печать ¿7£, /?3. Тираж экз.

Усл. п.л.

Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации

Отпечатано ОПМТ РАГС. Заказ №

119606 Москва, пр-т Вернадского, 84

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Орлова, Кеемя Владимировна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. ПРОЦЕСС ВХОЖДЕНИЯ КАЛМЫКОВ В СОСТАВ РОССИИ

И ОБРАЗОВАНИЕ КАЛМЫЦКОГО ХАНСТВА.

ГЛАВА II. РОЛЬ КАЛМЫЦКОГО ФАКТОРА ВО ВНЕШНЕЙ И ВНУТРЕННЕЙ ПОЛИТИКЕ РОССИИ (СЕРЕДИНА XVII - 70-Е ГОДЫ

XVIII В.).

§ 1. Участие калмыков в военных операциях России и усмирении бунтов среди поволжских народов.

§ 2. Ограничение политической самостоятельности Калмыцкого ханства как стратегическая задача государства.

ГЛАВА III. ЭВОЛЮЦИЯ ПОЛИТИКИ ХРИСТИАНИЗАЦИИ КАЛМЫКОВ В ПЕРИОД ИХ ВХОЖДЕНИЯ В СОСТАВ

РОССИИ.

§ 1. Начальный этап процесса христианизации калмыков (середина XVII

-20-е годы XVIII вв.).

§ 2. Первая православная миссия среди калмыков.

§ 3. Основание поселений крещеных калмыков на территории России

ГЛАВА IV. КАЛМЫКИ В СИСТЕМЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (ПОСЛЕДНЯЯ ТРЕТЬ

XVIII - НАЧАЛО XX ВВ.).

§ 1. Кризис 1771 г. Откочевка в Джунгарию: причины и последствия.

§ 2. Административные реформы после самоликвидации ханства и земельное устройство калмыков.

ГЛАВА V. ХРИСТИАНИЗАЦИЯ КАЛМЫКОВ КАК ФАКТОР ИХ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ ИНТЕГРАЦИИ В РОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО (КОНЕЦ XVIII - НАЧАЛО XX ВВ.).

§ 1. От сворачивания миссии после кризиса 1771 г. к ее распространению на территорию Калмыцкой степи.

§ 2. Христианизация астраханских калмыков во второй половине XIX в.: поиск новых организационных форм и средств.

§ 3. Влияние русской этнокультурной среды на религиозные ориентации и образ жизни калмыков за пределами Калмыцкой степи (Поволжье, Дон,

Ставропольская губерния).

§ 4. Конфессиональные процессы у калмыков в условиях либерализации российского вероисповедного законодательства в начале XX в.

Введение диссертации2007 год, автореферат по философии, Орлова, Кеемя Владимировна

Актуальность темы исследования.

Четыреста лет тому назад в жизни калмыцкого народа начался процесс, определивший всю последующую его историческую судьбу, -вхождение в состав Российского государства. Этот процесс занял полстолетия, с начала XVII до середины XVII вв., имел ряд этапов и в содержательном плане включал в себя несколько аспектов: территориальный, хозяйственно-экономический, военно-политический, социокультурный.

Формирование России как полиэтнической империи требовало от власти такой политики, которая обеспечивала бы интеграцию входящих в нее народов, господство центростремительных тенденций, прочность ее государственного единства. В качестве одного из важных средств достижения успеха такой политики власть рассматривала обращение в православие нехристианских народов. Применялась она и в отношении калмыков.

Исторический опыт миссионерской деятельности Русской Православной Церкви среди нехристианских народов, т.е. «внешней миссии» до сих пор еще не получил своего исчерпывающего всестороннего исследования. Это в полной мере относится и к истории христианизации калмыков. Поэтому ее изучение уже само по себе представляет актуальную задачу исторической науки.

Однако дело не только в том, чтобы устранить еще одно «белое пятно» в нашем историческом знании. Изучение прошлого опыта христианизации калмыков (как и других нехристианских народов России) обретает сегодня особый смысл в связи с возрастанием роли религии в духовной жизни общества, усилением ее значимости как компонента национально-культурного возрождения народов, сохранения их этноконфессиональной идентичности, актуальностью проблемы обеспечения бесконфликтного развития межрелигиозных и межнациональных отношений в современной России. Все это имеет самое непосредственное отношение к национально-религиозным процессам, протекающим в настоящее время в Калмыкии - республике многонациональной, полирелигиозной, где происходит возвращение коренного народа к своей исторически укорененной религии - буддизму, и растет активность Русской Православной Церкви.

Россия имеет давнюю традицию взаимоотношений как с буддийским, так и исламским миром, и в этом ее уникальность и отличие от других государств. Указанная проблема мало изучена, поскольку основное внимание исследователей обращалось и обращается к буддизму, особенно в настоящее время, когда буддизм связывается с возрождением национальной культуры калмыков. Но картина духовной жизни калмыков не может быть полной без христианства, его воздействия, которое, несомненно, оказало определенное влияние на культуру калмыков.

Таким образом, важным моментом духовной жизни калмыцкого общества является взаимодействие между этими разными традициями. При его позитивном развитии оно будет способствовать установлению углубленного межрелигиозного диалога, консолидации общества. В этой связи исторический опыт миссионерской деятельности Православной церкви среди калмыков, последователей буддизма, его позитивные и негативные стороны дают сегодня важные уроки для участников православно-буддийского диалога - не только в Калмыкии, но и в России в целом.

Степень научной разработанности темы. Вопросами, связанными с историей расселения калмыков по территории России, политикой государства в отношении них, процессом их христианизации занимались, начиная с XVIII в. и особенно в XIX в., многие российские ученые, деятели Православной церкви, а также представители чиновничества.

При общности мировоззренческих позиций в подходе к данным вопросам их видение проблем и оценки порой могли различаться, что в немалой степени определялось спецификой их деятельности, конкретными целями, которые преследовали представители каждой из этих групп. Различно и время обращения их к указанным вопросам, что отражает разновременность возникновения достаточно тесных и постоянных контактов с калмыками.

Начало исследованию истории и культуры калмыцкого народа положили в XVIII в. участники академических экспедиций, организованных Петербургской Академией наук в регионах Урала, Поволжья, Сибири, Северного Кавказа, включенных в состав России в вв. В 1728 г. на страницах Санкт-Петербургских ведомостей появилась первая заметка о калмыках1. Труды участников этих экспедиций - П.И.Рычкова, И.И.Лепехина, И.Г.Георги, П.С.Палласа заложили новое направление в российской науке - калмыковедению. Их работы и сегодня представляют определенный интерес.

П.И.Рычков (1712-1777) в составе Оренбургской экспедиции работал сначала бухгалтером, затем ведал всей перепиской начальников экспедиции (И.К.Кирилова, В.Н.Татищева, В.А.Урусова, И.И.Неплюева), руководил горными заводами Урала. В 1762 г. вышла в свет его книга «Топография Оренбургская, то есть обстоятельное описание Оренбургской губернии, сочиненное коллежским советником и Императорской Академии наук корреспондентом П.Рычковым», написанная на основе личных наблюдений и материалов губернской канцелярии. Его труд явился по существу первым научным исследованием о калмыках. Видный историк Оренбургского края В.Н.Витевский по праву назвал его «Колумбом Оренбургского края». Правда, в работах П.И.Рычкова встречаются ошибки и произвольные допущения. Так, он считает, что калмыки получили право принимать См.: Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. М., 1967. С. 2. крещение и переселяться в русские города и села на основании шертных грамот 1673, 1677, 1683 гг. На самом деле калмыки крестились еще до шерти 1673 г. Упомянутые шерти лишь законодательно закрепили факт крещения.

П.И.Рычков оценивал христианское просвещение представителей калмыцкой знати «сих тьмою идолослужения помраченных людей» как высшее благо для них1. Увлеченный идеей просвещения инородцев и приветствуя в связи с этим инициативу В.Н.Татищева по организации школы для калмыцких детей в Самаре, П.И.Рычков преувеличивает ее значение, считая, что «из калмык, татар, мордвы, из чуваш и других подобных им народов, восприявшие святое крещение, многие из них по-русски так уже хорошо говорят, что их от русских отличить не можно, а дети некоторых прежнего их языка и совсем не разумеют, хранят только одно звание, из которого они произошли; особливо же те, кои на прежних их местах живут»2.

И.И.Лепехин (1740-1802) во время путешествия по Астраханской губернии в 1768-1769 гг. собрал большой историко-этнографический материал, который лег в основу его работы3. По его собственному признанию, большую часть времени он провел с калмыками, «примечая, сколько можно, в проезде их образ житья и обряды». В политике христианизации калмыков он усматривал великое благо, отмечал «разность калмыков идолопоклоннических от крещеных». И.И.Лепехин высоко оценивал роль калмыков в защите южных границ России, а также в освоении ими степей Нижнего Поволжья: «они (калмыки) занимают пустые степи, ни к какому обитанию неугодные. В них мы имеем, кроме других военных служб, хороших и многочисленных сберегателей

1 Рынков П.И. Топография Оренбургская, т.е. обстоятельное описание Оренбургской губернии, сочиненное коллежским советников и Императорской Академии наук корреспондентом П.Рычковым. Ч. 1. СПб., 1762. С. 91-93,123.

2 Там же. С. 15.

3 См.: Лепехин И.И. Дневные записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства, 1768 и 1769 году. Ч. 1-2. СПб., 1793. наших пределов от набегов киргис-кайсаков и кубанцев. От скотоводства мы получаем наилучший убойный и рабочий скот»1.

ПС.Паллас (1741-1811) - ученый-натуралист - возглавлял академическую экспедицию в 1769-1774 гг. и изучил восточную часть Прикаспия, Северный Кавказ, южную часть Сибири от Урала до Забайкалья. Он собрал обширный материал по истории религии, быту и культуре калмыков и опубликовал в книге «Путешествие по разным провинциям (местам) Российского государства» (1771-1776). За время своего путешествия в Сибирь П.С.Паллас собрал тибетские и монгольские рукописи и ксилографы и подготовил их переводы. Неоценимую помощь ему при этом оказал сарептский немец Иоганн Эрих Иериг (7-1795). Ламаистское (буддийское) учение он рассматривает как «басни и ослепление, выдуманные жрецами для оглупления народа, дабы через то незнающий народ сделать себе покорным»2.

Книга И.Г.Георги (1729-1802), академика Петербургской Академии наук, «Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей» (1799) была написана на основе трудов Рычкова, Лепехина, Палласа. Основную цель христианизации он видит в «приучении к единоместной и надежнейшей жизни, в отвлечении от кочевой и приучении к земледелию». В его работе впервые прозвучала надежда на то, что «желаемое правительством событие (христианизация) ежели не во втором, то, конечно, в третьем их роде» принесет результаты. За этими словами скрыто своего рода признание неудовлетворительного хода процесса христианизации калмыков3.

1 Там же. С. 447,488.

2 Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российского государства. СПб., 1771-1776. С. 514.

3 Георги И.Г. Описание всех обитающих в Российском государстве народов. Ч. 4. СПб., 1799. С. 21,22.

Частичные упоминания о религии калмыков, их христианизации имеются в трудах И.Э.Фишера, Г.Ф.Миллера, И.П.Фалька1. В них в научный оборот введены фактические данные о крещеных калмыках.

Таким образом, вклад участников академических экспедиций в изучение прошлого калмыков неоценим, он связан со становлением и развитием русского востоковедения, превращением его в комплекс наук, таких как филология, история философии, география, религиоведение и другие. Во время своих путешествий им удалось собрать богатейший этнографический и лингвистический материал о населяющих страну народах, в том числе и о калмыках. Опубликованные материалы экспедиций содержат немало ценной информации о быте, образе жизни, хозяйственной деятельности, языке и религии калмыков.

В первой половине XIX в. внимание исследователей было сосредоточено не столько непосредственно на распространении православия среди калмыков, сколько на изучении их традиционной религии, степени влияния буддийского духовенства. Этому были посвящены труды Н.Страхова, Н.Нефедьева, Ф.Бюлера, П.Небольсина в связи с предпринимавшимися правительством мерами по сокращению численности буддийского духовенства. Эти меры, по их мнению, должны были помочь миссионерам в борьбе с «идолопоклонничеством» и тем самым способствовать восприятию калмыками европейской науки3.

Этнограф А.В.Терещенко, посетив в 1881 г. Калмыцкую степь и прожив среди калмыков в течение нескольких месяцев, напечатал статью «О обращении калмыков в православную веру». Его характеризует очень

1 См.: Фишер И.Э. Сибирская история с самого начала открытия Сибири до завоевания российским оружием, сочиненная на немецком языке читанная членом Санктпетербургской Академии наук и профессором древности и истории, также членом исторического Геттинского собрания И.Э.Фишером. СПб., 1774; Миллер Г.Ф. История Сибири. Л., 1941; Фальк И.П. Записки путешествия академика Фалька. СПб., 1824.

2 Страхов Н.И. Нынешнее состояние калмыцкого народа, с присовокуплением калмыцких законов и судопроизводства. СПб., 1810; Нефедьев Н. Подробные сведения о волжских калмыках, собранные на месте Н.Нефедьевым. СПб., 1834; Бюлер Ф. Кочующие и оседло-живущие в Астраханской губернии инородцы. Их история и настоящий быт // Отечественные записки, 1846. Т. 47, № 7,8, т. 48, № 10, т. 49, № 11; Небольсин Н. Очерки быта калмыков Хошеутовского улуса. СПб., 1852.

3 Небольсин Н. Очерки быта калмыков Хошеутовского улуса. СПб., 1852. С. 93. негативное отношение к калмыкам, которые, по его мнению, «не знали ни чести, ни нравственности, ни браков»1. Помимо своего материала автор использует уже известные факты из работ П.И.Рычкова, К.И.Костенкова и П.А.Смирнова.

Особо надо сказать о работах ученых-востоковедоов Н.Я.Бичурина, ААБобровникова, А.М.Позднеева.

Среди работ первой половины XIX в. выделяется исследование НЛ.Бичурина2 (1777-1853), русского востоковеда, основоположника научного китаеведения. В течение 14 лет он находился в составе русской духовной миссии в Пекине, в совершенстве овладел китайским языком. Его работа вышла в 1814 г., печаталась частями в «Журнале Министерства внутренних дел» и основана на богатом материале китайских официальных исторических сочинений и нарративных источников, впервые введенных в научный оборот. Современники Бичурина, близко знавшие его, отмечали чрезвычайную увлеченность востоковеда всем китайским, даже некоторую идеализацию Китая. Отсюда и его некритичное отношение к сведениям из китайских источников, что явилось причиной его ошибок в отношении ойратов и монголов, которые, к сожалению, имели место в научной литературе того времени. Автор ошибается, когда пишет, что «первое сведение о христианстве у них (калмыков) встречается в шерти 1683 г.»3. На самом деле, в шертях 1673,1677, гг. уже шла речь о христианизации, конкретно оговаривались интересы и калмыцкого хана, и российского правительства при крещении калмыков. То есть процесс христианизации начался задолго до 1683 г., а шерть 1683 г. лишь закрепила этот факт.

Излагая историю поселения крещеных калмыков в урочище Кунья Воложка, Н.Я.Бичурин указывает на его причины. Дело в том, что

1 Терещенко A.B. О обращении калмыков в православную веру // Астраханские епархиальные ведомости, 1881, № 37. С. 580.

2 См.: Бичурин Н.Я. Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV в. до настоящего времени. 2-е изд. Элиста, 1991.

3 Бичурин НЛ. Историческое обозрение ойратов или калмыков. Элиста, 1991. С. 104. калмыцкие ханы и владельцы просили всех крещеных «не селить по Волге в близости от улусов, а отсылать в другие места России», если не было возможности вернуть их в лоно буддизма. Тем самым калмыцкая знать стремилась сохранить влияние буддизма среди зависимого от нее народа, а значит и собственную власть1.

В 1865 г. А.А.Бобровников (1820-1865) опубликовал весьма обстоятельную работу «Очерк религиозного состояния калмыков»2, в которой исследовал причины, препятствовавшие христианизации народа. Автор приводит три основные причины. Одна из них -индифферентность калмыков, их склонность «вовсе не думать о религии»3. Вторая - понятие калмыков о народности. Они считали, что «калмык перестанет быть калмыком, когда отстанет от своих древних суеверий и привычек»4. Третья, не менее существенная причина, затрудняющая крещение калмыков, это позиция нойонов, зайсангов и буддийского духовенства. Теряя подданных, они лишались доходов. Но и сами простые калмыки «смотрят на крещение как на измену своему владельцу и имеют понятия о крещеных калмыках, как о негодяях»5. Весьма точные и справедливые формулировки причин, затрудняющих христианизацию. Но эти препятствия, полагал А.Бобровников, можно устранить просвещением калмыков и переводом крещеных калмыков на оседлость вместе с русскими. Отсюда его оптимизм, он надеялся, что «рассеется мрак невежества, дикие сыны степей присоединятся к сынам церкви православной»6.

Выдающийся ученый-монголовед А.М.Позднеев (1851-1920) ввел в научный оборот обширный фактический материал, почерпнутый из широкого круга источников как монгольских, так и китайских,

Там же. С. 118.

2 Бобровников A.A. Очерк религиозного состояния калмыков // Православный собеседник, 1865. Т. 17, №5-8.

3 Там же. С. 498.

4 Там же. С. 499.

5Там же. С. 501.

Тамже. С. 510. персидских и т.д. Ему принадлежит издание оригинальных текстов калмыцких исторических памятников и их переводов на русский язык. На калмыцкий язык им переведены «Краткая священная история Нового Завета» и собственно Новый Завет. А.М.Позднеев сочетал научную работу с практической деятельностью. В 1887 г. он посетил хурул (калмыцкий буддийский монастырь) в поселке Калмыцкий Базар. Его повторная поездка по Астраханской губернии состоялась в 1910 г. В 1911 г. он обследовал калмыков, проживавших в Оренбургской губернии и на Тереке. В 1919 г. он был командирован к донским калмыкам. Основная цель научных командировок А.М.Позднеева - изучение духовного и общественного быта калмыков, а также приобретение калмыцкой литературы и предметов религиозного культа для кафедры монгольско-калмыцкой словесности Донского университета.

Отчет о последней поездке остался неопубликованным и хранится в Российской национальной библиотеке в Санкт-Петербурге. Отметим предложения ученого по распространению образования «хотя бы в самой низшей степени на все подрастающее поколение калмыцкого народа». Условием успеха христианизации он считал преподавание родного языка в народных школах, особенно в младших классах. По его мнению, «каждое русское слово должно быть объяснимо детям на их родном языке, только прослушав эти толкования, ученики вполне основательно поймут и усвоят их содержание на русском языке»1. Он предлагал изменить систему образования, а также издавать учебные пособия для А учащихся калмыков . Будучи сторонником и проводником официальной идеологии и государственной политики, он не мог не преувеличивать заслуги правительства по охране и защите калмыков.

1 См.: Труды Особого совещания по вопросам образования восточных инородцев. СПб., 1905. С. 153, 162.

2 Записка о преобразовании учебной части у калмыков Астраханской губернии. /Сост. проф. А.Позднеев. СПб., 1889.

Оценка христианизации калмыков устами самого калмыка впервые дается в работе подъесаула 1-го Донского казачьего войска Н.Э.Уланова1. Не отрицая просветительского характера деятельности православных миссионеров, он считал их успехи незначительными. Его работа проникнута духом возвеличения калмыцкого духовенства, с которым он связывал просвещение и развитие культуры народа.

Таким образом, труды ученых дают чрезвычайно ценный этнографический материал, а также содержат важные сведения о процессе христианизации калмыков. Будучи людьми проправославно ориентированными они объективно оценивали ставшую традиционной буддийскую религию. При этом они подчеркивали позитивный потенциал православия не только как несущего «свет истины», но и способствующего переходу людей от кочевого образа жизни к более совершенному - оседлому.

Важное место в историографии истории калмыков занимают . работы царских чиновников, которые по долгу службы освещали разные стороны их жизни, в том числе и процесс христианизации.

В 1727 г. обер-секретарь Сената И.К.Кирилов (1695-1737) закончил свой труд «Цветущее состояние Всероссийского государства, в каковое начал, привел и оставил неизреченными трудами Петр Великий, отец отечествия, император и самодержец Всероссийский и прочая, и прочая, и прочая». Книга увидела свет лишь в 1831 г., т.е. спустя сто с лишним лет. Она явилась первым страноведческим описанием России, включая историческое, экономическое, географическое и финансовое состояние ее 12 губерний за 1724-1726 гг.

В книге есть четыре небольших раздела, посвященных калмыкам: «О народе калмыцком, подданных Российской империи», «О службах калмыцких», «О кочевье калмыцком», «О довольстве». В них кратко

1 Уланов Н.Э. Будцийско-ламайское духовенство донских калмыков, его современное положение. СПб., 1902. рассказывается о происхождении калмыков, их службе «конной, с луками и копьями», кочевьях, «где. корм скоту есть». Судя по описанию, кочевье калмыков довольно обширное - «от Астрахани вверх по Волге луговою стороною до Саратова». Они имеют много скота, «хлеба не сеют», лошадей «на потребные себе товары меняют». По поводу крещения упоминается лишь, что «некоторые. приняв святое крещение, служат с чугуевскими казаками, а иные, в своей вере будучи, служат с донскими и с яицкими казаками»1.

В 1761 г. секретарь Калмыцких дел при Коллегии иностранных дел В.М.Бакунин (?—1766) составил «Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоутского, и поступков их ханов и владельцев»2. В.М.Бакунин подробно, на основании архивных материалов, извлеченных из Коллегии иностранных дел, а также личных контактов с г калмыками, описал события, происходившие в Калмыцком ханстве в XVIII в., в особенности усобицу, разгоревшуюся после смерти Аюки хана , (1724 г.), за престол между его наследниками.

Историк В.Н.Татищев (1686-1750), служивший в 1739-1741 гг. руководителем калмыцких дел, в 1741-1745 гг. астраханским губернатором, являлся убежденным сторонником просвещения народов России, в том числе калмыцкого. Его статья «Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах» (1733) примечательна и интересна с точки зрения осмысления истории России, взаимоотношений с народами, населяющими ее территорию, и пониманием необходимости включения их в российский историко-культурный процесс. Смысл полемики двух приятелей сводится, с одной стороны, к необходимости крещения и обучению русскому языку, которые сделают калмыков настоящими православными и приведут к оседлости. С другой стороны, «разность

1 Кирилов И.К. Цветущее состояние Всероссийского государства. М., 1977. С. 235,236.

2 Сочинение В.М.Бакунина впервые было опубликовано только в 1939 г. в журнале «Красный архив», да и то не полностью. Часть рукописи оставалась неопубликованной. Причины, видимо, кроются в начавшейся Великой Отечественной войне, затем ликвидации автономии и депортации калмыков в 1943 г. В 1995 г. в Элисте в серии «Наше наследие» книга была полностью опубликована. вер» не мешала использовать их военных целях. По убеждению В.Н.Татищева именно изучение истории населяющих страну народов способно принести пользу государству в деле управления этими же народами.

В 1861 г. в должности главного попечителя калмыцкого народа К.И.Костенков обследовал улусные управления, посетил ряд хурулов, собрал сведения о количестве и положении духовенства, дополненные данными, собранными для него местными чиновниками. В 1892 г. вышла его статья «О распространении христианства у калмыков»1. Он стоял за «гибкую и осторожную» форму реализации миссионерского дела. Считая православную веру благом, «для поднятия нравственного уровня и выведения. из мрака и заблуждений, в котором. держит его (калмыков) столько веков невежественное и развращенное духовенство», он указывает на причины неуспеха православной миссии среди калмыков2. Это, с его точки зрения, прежде всего, влияние на народ буддийского духовенства, что представляется вполне резонным. Вторую причину он видел в организационной слабости православной миссии. Невысоко оценивая результаты православного миссионерства, К.И.Костенков предлагал конкретные меры по христианизации калмыков. Его рекомендации предназначались не только для миссионеров, но и для приходских священников. Исследование К.И.Костенкова - это первая крупная работа второй половины XIX в., которая обобщила сведения о христианизации калмыков за предыдущие годы. В другой работе «Исторические и статистические сведения о калмыках, кочующих в Астраханской губернии» К.И.Костенков поместил описание крещеных калмыков Моздокского казачьего полка.

1 Костенков К.И. О распространении христианства у калмыков // Астраханские епархиальные ведомости, 1892, № 13,14,16,20. ^ам же. № 13. С. 122.

3 Костенков К.И. Исторические и статистические сведения о калмыках, кочующих в Астраханской губернии. СПб., 1870.

П.Д.Шестаков, попечитель Казанского духовно-учебного округа, в 1869 г. опубликовал статью «Некоторые сведения о распространении христианства среди калмыков», где, так же как и предыдущие авторы, описал деятельность первых миссионеров. Он высоко оценивает деятельность первого православного миссионера Никодима (Ленкеевича), его усилия в переводческой практике христианской литературы на калмыцкий язык. В отличие от К.И.Костенкова он стоял за открытую проповедь православия среди калмыков, причем ратовал за ведение проповеди исключительно на калмыцком языке, что в конечном счете и даст положительные результаты. Успех политики христианизации он видел в последовательном и «осторожном» проникновении основных догматов христианства. Именно поэтому он считал, что «правительство не захочет больше одних инородцев оставить во тьме и не пойдет в их образовании по тому пути, которым ошибочно шли в продолжение нескольких веков и. ни до чего не дошли»1.

В 1880 г. член Ставропольского статистического комитета И.В.Бентковский (1812-1890) на страницах Ставропольских губернских ведомостей опубликовал статью «Материалы по истории колонизации Северного Кавказа. Моздокские так называемые крещеные калмыки», в которой оценил обращение калмыков в православие как акт формальный, не повлиявший на их приверженность буддизму.

Историю появления на Тереке крещеных калмыков поведал чиновник по особым поручениям Министерства земледелия и государственных имуществ Н.Ф.Бурдуков в работе «Митричин кристен: терские калмыки» (1906). Наряду с вопросами их расселения и наделения землей он выяснил происхождение термина «митричин кристен».

1 См.: Шестаков П.Д. Некоторые сведения о распространении христианства среди калмыков // Журнал Министерства народного просвещения, 1869, ч. 145, № 10. С.142.

Указывая на «крайне небрежное» отношение власти к калмыкам, захват их земель, он выступил их защитником1.

Таким образом, труды представителей царской администрации, непосредственных участников и проводников правительственного курса, являются ценными источниками. Благодаря приведенным в их работах материалам, становятся очевидными мероприятия правительства по отселению калмыков в другие регионы России, основанию первой православной миссии среди них и первых результатах обращения калмыков в православие. Они чрезвычайно важны для понимания и осмысления политики христианизации калмыков. Как правило, вину за неудачу, или крайне слабое проникновение в народ, чиновники возлагали на самих калмыков, а точнее на буддийское духовенство. Они ратовали за ограничение буддийской церкви и усиление в их среде миссионерской деятельности. Они искренне полагали, что калмыки принимали крещение исключительно из соображений выгоды, будь то материальной, социальной или финансовой, что в общем-то соответствовало действительности. Ни один из этих авторов, как проводник и активный сторонник правительственной линии, не рассматривают христианизацию калмыков в контексте внешней и внутренней политики России.

Среди работ, посвященных христианизации калмыков, выделяются работы представителей Русской Православной Церкви, миссионеров и священников.

В 1878 г. на страницах «Астраханских епархиальных ведомостей» была опубликована статья П.А.Смирнова, с 1868 по 1877 гг. служившего священником Николаевской походно-улусной церкви и миссионером, «О походно-улусных церквях для калмыков, кочующих в Астраханском крае». На основании материалов архива Управления калмыцким народом, личных наблюдений и опыта работы среди калмыков он изложил историю христианизации калмыков, в том числе, обстоятельства

1 См.: Бурдуков Н.Ф. Митричин кристен: терские калмыки. 1777-1905. СПб., 1906. С. 15. основания походно-улусной церкви. Для П.А.Смирнова характерен более глубокий анализ причин слабого успеха христианизации калмыков. Он считал, что для обращения калмыков в православие богослужение необходимо вести на их родном языке, а детей обучать грамоте. Как человек своей эпохи, миссионер, он верил, что его долг - нести в «туземную среду более высокие принципы», одним из которых, на его взгляд, являлась православная вера.

Ф.М.Юштин, секретарь Астраханской духовной консистории коллежский советник, в статье «Обзор мероприятий к распространению христианства между калмыками», опубликованной в 1883 г., проанализировал политику российского правительства по христианизации калмыков с 70-х годов XVII в. до открытия в 1871 г. Астраханского епархиального комитета Православного миссионерского общества. Он утверждает, что разнообразные меры, направленные на просвещение калмыков, не дали ожидаемого результата из-за «отсутствия энергии у правительственных деятелей, малоопытности православных пастырей, влияния калмыцкого духовенства и владельцев». По поводу первых двух причин возьму на себя смелость не согласиться с автором, потому что меры, предпринимаемые светской и духовной властями, были очень разнообразны, энергичны и целенаправленны. За православными миссионерами всей своей мощью, административными и материальными ресурсами стояло государство. Статья интересна конкретным фактическим материалом. Однако в вопросе о причинах принятия калмыками православия, автор ограничивается декларативным утверждением, что «христианская вера лучше, ибо ее исповедует господствующий русский народ»1.

Иеромонах Мефодий (Н.Львовский), в 1892 г. посетивший калмыков Болыпедербетовского улуса Ставропольской губернии,

1 См.: Юштин Ф.М. Обзор мероприятий к распространению христианства между калмыками // Астраханские епархиальные ведомости, 1883, № 21-24. С. 2,3. опубликовал книгу «Калмыки Большедербетовского улуса Ставропольской губернии»1. Работа написана на основе личных наблюдений, а также материалов губернского статистического комитета, Андреевского братства и канцелярии главного пристава кочующих народов Ставропольской губернии. Анализируя неуспехи христианизации, он отмечает те же причины, что выдвигались и предыдущими авторами. Вместе с тем, Мефодий связывал большие надежды с отменой обязательных отношений между отдельными сословиями у калмыков (16 марта 1892 г.). Он полагал, что «нойоны и зайсанги сильно тормозят дела миссии, всячески удерживая своих подчиненных сородичей от принятия христианства из своекорыстных целей»2. По его мнению, закон, уничтоживший личную зависимость калмыков от владельцев, должен был бы ускорить процесс христианизации, а нойоны и зайсанги, лишившись власти над своими подвластными, больше не смогут препятствовать их крещению. Но закон, как оказалось, не сыграл заметной роли в ускорении христианизации калмыков.

В 1898 г. вышла в свет книга миссионера ЯЛ.Дубровы «Быт калмыков Ставропольской губернии» (первое издание опубликовано в 1894 г.), в течение шести лет исполнявшего должность помощника попечителя улуса и заведовавшего делами новокрещеных калмыков. Я.ПДуброва смог собрать большой этнографический материал о быте, обычаях, обрядах болыпедербетовских калмыков. Помимо собственного опыта контактов с калмыками и наблюдений за их бытом, им были использованы рассказы зайсанга Бадмы Опогинова и личные записи бакши Санджи Яванова. Они-то и легли в основу книги. Описывая принятие крещения 15 семьями в Болыпедербетовском улусе (1889 г.),

1 Мефодий (Львовский Н). Калмыки Большедербетовского улуса Ставропольской губернии. Ставрополь, 1894; его же. Калмыки Большедербетовского улуса Ставропольской губернии и калмыцкие хурулы. Изд. 2-е. Ставрополь, 1898.

2 Мефодий (Львовский Н.). Калмыки Большедербетовского улуса Ставропольской губернии. Ставрополь, 1894. С. 13.

Я.П.Дуброва отмечает активную борьбу буддийского духовенства за свою паству. Он - единственный из всех авторов точно оценил суть политики христианизации, подчеркивая, что «крещение их было только благовидным предлогом, за которым и скрывалась настоящая цель, именно чтобы калмыки как отдельная нация перестала существовать»1.

В начале XIX в. вышло в свет несколько изданий, посвященных христианизации калмыков, которые мало что нового дали в освещении данной темы.

Протоиерей Иван Беляев в своей работе «Русские миссии на окраинах. Историко-этнографический очерк» (1900) подчеркивал, что русское правительство «весьма благосклонно» относится к ламаизму (буддизму). В качестве доказательства справедливости своего утверждения он приводит, что в 1764 г. было определено законное существование лам, а в 1775 г. определен штат лам в 150 духовных лиц, л которые были освобождены от податей . Именно в этом он видел одну из причин неуспеха православия среди последователей буддизма. Однако надо отметить, что уже в 1741 г. указом императрицы Елизаветы Петровны у бурят Забайкалья было создано представительство хамбо ламы, главы буддистов Бурятии, и утвержден штат духовенства в 150 лам, которые были освобождены от ясака и получили право проповедовать буддийское учение среди кочующих. Правда, ИБеляев не уточняет, что все мероприятия властей относились не к калмыцкому духовенству, а касались исключительно бурятского духовенства. Вполне понятно, что царизм вынужден был признать церковь Бурятии из «политических видов и соображений», которые были обусловлены близостью бурят к буддийским центрам (Монголии и Тибету) и вызывали беспокойство России и терпимое отношение к ним.

См.: Мефодий (Львовский). Калмыки Болыпедербетовского улуса Ставропольской губернии. Ставрополь, 1894. С. 110.

2 Беляев И.И. Русские мисси на окраинах. Историко-этнографический очерк. СПб., 1900. С. 183.

Среди работ, вышедших в начале XX в., следует выделить фундаментальный труд архимандрита Гурия (Степанова) «Очерки по истории распространения христианства среди монгольских племен»1, который не остался незамеченным специалистами, занимающимися вопросами распространения христианства не только среди монгольских, но и других восточных народов.

В основу его книги, состоящей из восьми глав, положены ранее опубликованные статьи автора о христианизации калмыков - «Калмыки» (1906), «О крещеных калмыках в станицах Астраханского казачьего войска» (1910), «Православная миссия среди ламаитов и меры ее наилучшей постановки» (1911), «Православная миссия среди калмыков (1911), «Донские калмыки и история их христианского просвещения» (1911), «Первая православная миссия среди калмыков и ее историческая жизнь» (1914), «Забытая жатва. Миссионерская деятельность среди приволжских калмыков» (1915), «Православная миссия среди ламаитов» (1915). В них автор дает широкий анализ христианизации калмыков, расселенных в различных регионах России, начиная с единичных случаев принятия ими православия с конца XVII в. и до начала XX в.

В труде архимандрита Гурия (Степанова) представлена история калмыков с древнейших времен, с истории ойратов. Привлечение обширных источников - законодательных актов, статистических материалов, трудов ученых-путешественников XVIII в., позволило Гурию рассмотреть отселение калмыков на Дон, Терек, Яик, в Чугуев, Ставрополь-на-Волге (ныне - г. Тольятти), Оренбург. Им описаны: организация первой православной миссии в ставке Баксадая Доржи (П.Тайшин), переводческая деятельность, первые школы для детей калмыков, крещение калмыков отдельными приходскими священниками, основание миссионерских станов в Калмыцкой степи и т.д. Анализируя

1 Гурий (Степанов). Очерки по истории распространения христианства среди монгольских народов. Т.

1, ч. 1-2. Калмыки. Казань, 1915. факторы, стимулировавшие переход калмыков в православие, автор указывает на льготы, привилегии, предоставляемые новокрещеным властями, на освобождение их от наказаний и уголовной ответственности. Более действенным, на его взгляд, путем к христианизации является формирование положительного отношения к христианству калмыцких духовных лиц и знати - нойонов и зайсангов. Правда, такой опыт власти уже имели, и результаты, по оценке самого автора, были неоднозначными. Наиболее же надежным путем христианизации калмыков, по его убеждению, является просвещение народа, поэтому школы должны были стать доступными их детям. Попытка веротерпимости по отношению к буддийским народам, начавшая утверждаться в России в 1741 г. указом Елизаветы Петровны, неизбежно приводит к ослаблению успехов православной миссии, о чем свидетельствует ситуация во времена Екатерины II. В 1741 г. императрица Елизавета Петровна издала указ, по которому признавалось существование «ламайской» (буддийской) веры, утверждалось 150 штатных лам при 11 дацанах. Этот указ не мог не влиять на существование буддизма и у калмыков в том числе. Буддизм с этого времени стал терпимой верой. Как представитель церкви, Гурий не мог не идеализировать миссионерство, в котором он видел средство просвещения калмыцкого народа и вывода его «из тьмы».

В XIX в. наряду с работами, в которых тема христианизации калмыков рассматривалась «фронтально», как имеющая отношение к этносу в целом, были опубликованы статьи, в которых она представлена в региональном аспекте, в привязке к конкретным местам их расселения.

Историю христианизации донских калмыков освещали, в основном, православные миссионеры, статьи которых публиковались на страницах газет и журналов. Первая появилась только в 1824 г. в журнале «Северный архив». Ее автор - некто А.К.К-ум - указывает 1702 г. как время поселения калмыков на Дону, что не соответствует действительности. В дальнейшем на страницах Донских епархиальных ведомостей печатались материалы о жизни крещеных. Миссионер И. Левченко в статье «Станица Платовская и посещение ее» поведал читателям о своем посещении хурула в станице. Об этом же оставил свои заметки миссионер Дамаскин1. Наиболее значимой является статья преподавателя Донской духовной семинарии, магистра богословия А.Л.Крылова, который был командирован Донским епархиальным комитетом к донским калмыкам для изучения их религии, обрядов, языка и выяснения, как скоро калмыки смогут усвоить оседлый быт и принять православие. В 1873 г. он опубликовал статью. «Умственное и нравственное развитие донских калмыков и особенности их быта», где калмыки были представлены как «дикари и полудикари», которых только православие сделает русскими2.

Фрагментарные сведения о христианизации терских калмыков выявлены в статьях воспитанника Кутаисской учительской семинарии Г.Губанова и некоего Суровицкого.

Поселение крещеных калмыков в Чугуеве Харьковской области не стало предметом специальных исследований. Архиепископ Филарет (Гумилевский, 1805-1866) в своей работе, посвященной историко-статистическому описанию Харьковской епархии, калмыкам отвел очень краткий раздел. Исходя из сведений о том, что еще в 1679 и 1680 гг. «с чугуевцев городовой службой собирался скот и хлеб в жалованье Калмыцкой орде», он делает вывод о появлении здесь калмыков именно в это время. В 1696 г. по распоряжению Петра I калмыки, участники Азовского похода, компактно поселились «в приходе подгородной

1 Донские епархиальные ведомости, 1865, № 3; 1913, № 9.

2 Крылов А.Л. Умственное и нравственное развитие донских калмыков и особенности их быта // Донские епархиальные ведомости, 1873, № 12. С. 366-379.

Успенской и частью Рождество-Богородицкой церкви», - пишет Филарет1.

Таким образом, работы представителей православной церкви характеризуются идеализацией процесса христианизации как служащего просвещению народа «светом истины». В их представлении кочевник-калмык является невежественным, отсталым человеком, ведущим праздный образ жизни. Исходя из такой трактовки, именно христианизация, по их мнению, выводила калмыков на более высокий нравственный и духовный уровень. Причины неуспешной реализации политики христианизации калмыков они видели в кочевом образе жизни, приверженности к традиционной религии и сопротивлении калмыцкого духовенства и аристократии. Все они придают большое значение развитию школьного образования, а точнее миссионеры возлагали надежды на детей. Именно школьное просвещение, по их убеждению, является одним из действенных средств реализации политики христианизации наряду с другими, которое и приведет в лоно РПЦ как можно большее число инородцев, к усвоению ими православных догматов и соответственно создаст условия для подготовки из их же среды православных миссионеров. Безусловной заслугой этих авторов является накопление фактического материала и введение в научный оборот новых источников.

Подводя итоги обзору публикаций XVIII- начала XX вв., посвященных христианизации калмыков, необходимо отметить их немалое количество. Заслугой авторой, упоминавшихся книг и статей, участников академических экспедиций, ученых-востоковедов, представителей правительственной администрации и чиновников, деятелей церкви является, прежде всего то, что они накопили большой фактический материал, ввели в научный оборот важные архивные и

1 Филарет (Гумилевский). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Харьков, 18S7. С. 73-78. литературные источники. Ими была создана база для дальнейших углубленных исследований по данной теме. Будучи современниками, участниками описываемых событий и проводниками правительственного курса, они пытались анализировать успехи и причины неудач христианизации калмыков. Как люди своей эпохи, убежденные в превосходстве православной веры, в ее цивилизаторской миссии, выполняя свой служебный долг, они, естественно, не могли быть всегда объективными в своих оценках. Всех их объединяет понимание того, что необходимо обратить особое внимание образованию калмыков, причем отдавалось предпочтение именно обучению детей, переводам христианской литературы на калмыцкий язык

В советский период проблема христианизации калмыков вообще не разрабатывалась. Можно назвать лишь несколько работ, в которых затрагивались исторические события и темы, имеющие более или менее непосредственное отношение к исследуемой проблеме. Так, в монографии Е.Ф.Грекулова «Церковь, самодержавие, народ (2-я половина Х1Х-начало XX вв.») рассматриваются деятельность братства Св. Гурия, роль Н.И.Ильминского на школьно-миссионерской ниве. Исходя из идейных большевистских установок, автор оценивал деятельность миссионерских школ исключительно как очаги русификации, а деятельность Н.И.Ильминского как проводника «великодержавного монархизма и церковности»1.

В коллективном труде «Церковь в истории России (IX—1917 гг.)» миссионерству отводится та же роль пособника закабаления нерусских народов царским правительством, которое (миссионерство) сыграло «не последнюю роль в политике угнетения и русификации народов, в уничтожении их национальной культуры»2

1 Грекулов Е.Ф. Церковь, самодержавие, народ (2-я половина XIX- начало XX вв.). М., 1969. С. 52.

2 Церковь в истории России (IX—1917). Критические очерки. М., 1967. С. 280-282.

В коллективной монографии «Русское православие: вехи истории», вышедшей в свет в 1989 г., также утверждалось, что миссионерская деятельность Русской Православной Церкви восприняла «все характерные черты русификаторской политики царизма, подавляла и разрушала национальные формы быта и культуры подчиненных ему народов для предотвращения или, по крайней мере, ослабления возможности их борьбы против угнетенного состояния»1.

В советской калмыковедческой литературе данная проблема вообще не ставилась вплоть до 1957 г. В связи с депортацией калмыков в 1943 г. в восточные районы страны была прервана всякая научно-исследовательская работа.

Только с 1957 г., времени восстановления автономии калмыцкого народа, начались первые научные разработки по истории Калмыкии. Результатом совместных научных изысканий калмыцких и московских ученых явились «Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период» (1967), «Очерки истории Калмыцкой АССР. Советский период» (1970) - до сих пор наиболее полные и обобщающие труды по истории калмыков.

Но темы буддизма, миссионерской деятельности православной церкви среди калмыков не стали предметом специального исследования. Они рассматривались фрагментарно лишь как материалы, иллюстрирующие те или иные эпизоды истории народа. В «Очерках истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период» дан небольшой очерк о христианизации калмыков, где в основном приводятся ранее известные факты из работ дореволюционных авторов. Христианизация калмыков освещена как часть национально-колониальной политики царизма2.

1 Русское православие: вехи истории. М., 1989. С. 257.

2 Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. М., 1967. С. 202-206.

В вышедшей в 1965 г. книге Т.И.Беликова «Калмыки в борьбе за независимость нашей Родины» на основании ранее опубликованных источников фрагментарно рассмотрена история образования поселений донских, чугуевских, терских, уральских, оренбургских крещеных калмыков и их участия в войнах России1. В другой своей книге «Участие калмыков в Крестьянской войне под руководством Е.И.Пугачева (1773— 1775 гг.)» Т.И.Беликов раскрывает причины участия ставропольских и оренбургских крещеных калмыков в Крестьянской войне 1773-1775 гг.

В работах калмыцких исследователей В.У.Килганова и В.Ф.Ефремовой, опубликованных в 1960-е годы, деятельность православных миссионеров и миссионерские школы получили негативную оценку. В.У.Килганов утверждал, что миссионерские школы были задуманы «как орудие духовного порабощения трудящихся калмыков, как орудие подчинения их великодержавной царской власти, а стало быть, как орудие угнетения и эксплуатации народа Калмыкии»2. Аналогичной точки зрения придерживалась В.Ф.Ефремова.

Таким образом, советская литература оценивала христианизацию только как средство национально-колониальной политики государства среди нерусских народов Российской империи и их закабаления. Положительные стороны и результаты христианизации или недооценивались, или игнорировались. Негативную оценку в советской историографии получила и деятельность миссионеров, среди которых наряду с теми, кто насаждал православие «кнутом и пряником», были педагоги, ученые, врачи и т.д. Деятельность известного миссионера-педагога, ориенталиста-ученого Н.И.Ильминского оценивалась

1 Беликов Т.И. Калмыки в борьбе за независимость нашей Родины (XVII- начало XIX вв.). Элиста, 1965.

2 Килганов В.У. Становление школьного образования в Калмыкии. Элиста, 1968. С. 32.

3См.: Ефремова В.Ф. Из истории просвещения дореволюционной Калмыкии // Вестник Калмыцкого научно-исследовательского института языка, литературы и истории. № 3. Элиста, 1968. С. 125. однозначно как служителя интересов царского правительства и православной церкви1.

Конец 80-х-начало 90-х годов XX в. - время коренных преобразований во всех сферах общественной жизни. Распад Советского Союза радикально изменил общество, в том числе его отношение к своей истории, культуре. Этот период характеризуется национальным возрождением и духовным обновлением. Перемены проходили в условиях деидеологизации общества, пересмотра прежних оценок важнейших событий и процессов, смены концепций и подходов к собственной истории, происходит взрыв интереса к письменным памятникам. В последнее десятилетие опубликовано немало индивидуальных и коллективных монографий, в которых концепции перечисленных выше авторов подвергаются переоценке с учетом нового материала, извлеченного из разных фондохранилищ, в научный оборот вводятся новые факты.

Теме христианизации калмыков посвящено ряд публикаций, вышедших в последние годы. Это монографии и статьи Г.Ш.Дорджиевой, С.С.Белоусова. В них прослеживается тенденция к объективной оценке деятельности православных миссионеров, обращается внимание на важность их просветительской деятельности, отмечается прогрессивное значение политики христианизации калмыков. Однако непосредственно данной проблеме посвящена только монография историка Г.Ш.Дорджиевой «Буддизм и христианство в Калмыкии. Опыт анализа религиозной политики правительства Российской империи (середина XVII - начало XX вв.)». В книге на богатом фактическом материале рассматривается религиозная политика царского правительства, осуществлявшаяся по двум основным направлениям - ограничение влияния буддийского духовенства и христианизация калмыков. Значительное место в работе отведено деятельности миссионерских

1 Русское православие: вехи истории. М., 1989. С. 442; Педагогический словарь. М., 1960. школ, которой дана положительная оценка. Скромные результаты христианизации калмыков, выразившиеся в небольшом числе крестившихся и неглубокой степени усвоения ими православной веры, Г.ШДорджиева объясняет тем, что православные пастыри имели «опытного и сильного противника в лице калмыцкого буддизма, который сам имел многовековой опыт контакта с иными религиозными системами». Религиозную политику России среди калмыков автор делит хронологически на три этапа, которые, правда, касаются только астраханских калмыков1.

Работа С.С.Белоусова посвящена организации, становлению и развитию церковно-приходекой системы в Калмыкии с 1806 г. по 1917 г., подробно рассмотрено административное устройство приходов, освещена культурно-просветительская деятельность православного духовенства, в основном, среди русского переселенческого населения. В ней упоминаются лишь известные факты из трудов дореволюционных авторов о христианизации калмыков, устройстве миссионерских станов и школ.

Таким образом, отечественные ученые внесли определенный вклад в исследование истории христианизации калмыков, накопили богатый фактический материал. Однако заметные лакуны в освещении данной проблемы требуют дальнейших изысканий, более тщательных и основательных. В научной литературе не нашли отражение особенности миссионерской деятельности православной церкви среди калмыков в контексте внутренней и внешней политики России, а также ее организация и проведение рядом церковных учреждений, прежде всего, Православным миссионерским обществом.

Хронологические рамки исследования охватывают период с середины XVII до начала XX вв. Нижняя граница определена временем

1 Дорджиева Г.Ш. Буддизм и христианство в Калмыкии. Опыт анализа религиозной политики правительства Российской империи (середина XVII- начало XX вв.). Элиста, 1995. С. 67. поселением калмыков в степях Нижнего Поволжья, вхождением их в состав Русского государства, образованием Калмыцкого ханства и началом их христианизации. Выбор верхнего хронологического рубежа обусловлен датами революций 1905 и 1917 гг., в результате которых Русская Православная Церковь вынуждена была прекратить свою миссионерскую деятельность.

Масштабы и методы (т.е. стратегия) миссионерской деятельности православной церкви среди калмыков, начиная с середины XVII и до начала XX вв., не были и не могли быть неизменными. Они проводились с учетом не только внешних и внутренних факторов, но и изменения статуса калмыков в составе России. В зависимости от этих переменных в определенные исторические периоды миссионерская деятельность РПЦ приостанавливалась или поощрялась государством, менялись ее формы и методы.

Весь процесс христианизации калмыков условно можно разделить на два этапа.

Первый этап - с поселения калмыков в Нижнем Поволжье в середине XVII в. до откочевки основной массы в Джунгарию в 1771 г. В это время Россия активно расширяла свои территории (присоединение Сибири, воссоединение с Украиной и т.д.), добилась выхода к Азовскому, Черному, Балтийскому морям.

В осуществлении Российским правительством этих задач активное участие принимали и калмыки. Калмыцкое ханство, являясь географической окраиной на юге и юго-востоке страны, пользовалось относительной политической самостоятельностью. Россия, заинтересованная в использовании калмыцкой военной силы, старалась не вмешиваться во внутренние дела ханства и не обращала в православие калмыков на территории собственно ханства. Вместе с тем переход калмыков в другие губернии и принятие ими православия вне пределов ханства поощрялись и приветствовались. Именно на этом этапе за пределами ханства были созданы поселения калмыков на Дону, в Чугуеве, на р. Терешке, Ставрополе-на-Волге, Урале и основана первая православная миссия в кочевьях внука Аюки-хана - Баксадая Доржи, в крещении - Петра Тайшина.

Второй этап - 1771 г.- начало XX в. Его целесообразно разделить на два периода. Первый - охватывает время от откочевки калмыков в Джунгарию и самоликвидации Калмыцкого ханства до середины XIX в., когда было принято «Положение об управлении калмыцким народом» (1847 г.). Царское правительство, озабоченное массовым исходом калмыков в 1771 г. и активным участием оставшихся в Крестьянской войне 1773-1775 гг. под руководством Е.И.Пугачева, проводило очень осторожную и гибкую религиозную политику. РПЦ ограничивалась единичными случаями крещения тех калмыков, которые жили в станицах и селах Астраханской, Ставропольской губерний или кочевали вблизи них; всеобъемлющие и активные меры по христианизации калмыков не предпринимались.

Второй период - конец 40-х годов XIX - начало XX вв. Приняв «Положение об управлении калмыцким народом» (1847), российское правительство завершило оформление системы попечительства и окончательно подчинило калмыков общеимперскому управлению. Бывшая территория Калмыцкого ханства стала называться Калмыцкой степью Астраханской губернии.

В этот период были основаны Астраханский епархиальный комитет Православного миссионерского общества (далее - АЕК), миссионерские станы, пункты и школы, призванные готовить миссионеров. Проводятся в жизнь новые методы христианизации, в частности система Н.И.Ильминского, узаконенная циркуляром «О мерах к образованию населяющих Россию инородцев» (1870).

Цель диссертационной работы - исследовать начальный этап, ход непосредственной миссионерской деятельности РПЦ и ее результаты среди калмыков со второй половины XVII до начала XX вв., как составной части внутренней и внешней политики России.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:

- исследование политических, хозяйственно-экономических и культурно-бытовых аспектов процесса интеграции калмыков в Российской империи;

- рассмотрение роли калмыцких военных формирований в решении геополитических проблем России в XVIII в.;

- анализ истории развития общей стратегии, организации и методов миссионерской деятельности РПЦ среди калмыков в исследуемый период и определение ее результатов;

- выявление и оценка культурно-цивилизационного содержания (значение, последствия) православной миссии среди калмыков;

Объект исследования - процесс интеграции калмыцкого народа в состав Российской империи в контексте ее внутренней и внешней политики.

Предмет исследования - христианизация как орудие интеграционной политики Российского государства в отношении калмыков во 2-й половине XVII- начала XX вв.

Источниковую базу данного исследования составляют архивные материалы, частью опубликованные, частью впервые вводимые в научный оборот, из фондов Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ), Российского государственного исторического архива в Санкт-Петербурге (РГИА), Национального архива Республики Калмыкия (НАРК), Государственного архива Ставропольского края (ГАСК).

Материалы фонда 119/1 «Калмыцкие дела», извлеченные из АВПРИ, представляют собой обширную переписку (1722-1762 гг.) между Коллегией иностранных дел (КИД) и астраханской губернской канцелярией. Письма-ходатайства Баксадая Доржи (в крещении - Петра Тайшина), его жены Церен-Янжи (в крещении - Анны Тайшиной) и приближенных о желании принять православие, о предоставлении им льгот, а также о помощи в получении ханского трона свидетельствуют об успехах политики российского правительства по привлечению в лоно православной церкви верхушки калмыцкого общества. Довольно подробно в материалах представлен ритуал их крещения. Материалы данного фонда являются источником для изучения деятельности первой православной миссии (1725), устроенной в кочевьях ПетраТайшина, во главе с иеромонахом Никодимом (Ленкеевичем). Сюда же входят его переписка со Св. Синодом, донесения о численности крестившихся, состоянии миссии, прошения о снабжении походной церкви духовной литературой, предметами православного культа, о присылке учителей для обучения детей крещеных калмыков. Из этого же фонда извлечены материалы, свидетельствующие о борьбе за власть между наследниками Аюки хана после его смерти (1724), которые выявляют истинную причину принятия православия Баксадаем Доржи. Документы из АВПРИ проливают свет на методы и средства по обращению в православие калмыков.

Материалы фондов РГИА: 381 - Канцелярия министра земледелия; 383 - Первый департамент Министерства государственных имуществ; 796 - Канцелярия Синода; 797 - Канцелярия обер-прокурора Синода; 821 - Департамент духовных дел и иностранных исповеданий Министерства внутренних дел; 1291 - Земский отдел Министерства внутренних дел -дополняют историю создания и основания миссии в кочевьях Петра Тайшина, а также поселений крещеных калмыков на Дону, в Чугуеве Харьковской губернии, Ставрополе-на-Волге, Оренбуржье, на Урале и Тереке. В основной массе эти материалы состоят из указов Сената о подборе места для поселения крещеных калмыков, адресованных тайному советнику В.Н.Татищеву, обер-секретарю Сената И.К.Кирилову, запросов КИД на имя А.И.Румянцева. Переписка КИД и коменданта Ставрополя-на-Волге А.Змеева дает сведения о быте ставропольских крещеных калмыков. Много материала по системе льгот и подарков крещеным отложилось в фондах 796,383 РГИА.

Особой заботой правительства и Св. Синода в 1-й половине XIX в. стало перенесение центра миссионерской деятельности на территорию Калмыцкой степи Астраханской губернии (территория Калмыцкого ханства). Это отражено в рапортах, докладах астраханского духовенства в Св. Синод и обер-прокурора Св. Синода лично Николаю I (фонд 796, 797 РГИА). Документы РГИА позволили осветить многие аспекты принятия калмыками крещения.

Фонды НАРК: 1 - Главный пристав калмыцкого народа; 2 -Комиссия калмыцких дел; 3 - Совет астраханского калмыцкого > управления; И-7 - Канцелярия главного попечителя по заселению дорог через Калмыцкую степь; 34 - Астраханское калмыцкое правление; 35 -Калмыцкая экспедиция при астраханской губернской канцелярии; И-9 -Управление калмыцким народом; Р-145 - фонд Н.Н.Пальмова -отражают материалы по христианизации калмыков. Об этом свидетельствуют переписка официальных лиц, донесения главного попечителя калмыцкого народа астраханскому губернатору, ходатайства миссионеров и их донесения в АЕК. Благодаря им удалось выяснить историю и причины основания походно-улусной церкви1, и обрисовать ее деятельность (1725 г. - вторая половина XVIII вв.) и результаты по обращению калмыков в православие, крещение калмыцкой аристократии и сопротивление калмыцкого духовенства крещению элиты общества.

Источниками по христианизации калмыков послужили также документы, извлеченные из фонда Ставропольской духовной консистории (ф. 135) Государственного архива Ставропольского края. Наибольший интерес представляют прошения калмыков о крещении, в

1 Передвижная церковь, сочетавшая миссионерские и приходские функции. основном, выходцев из Астраханской губернии; рапорты местных священников епископу Иеремию о численности изъявивших желание принять православие, а также тех, кто принял православие, находясь в тюрьме, а также о льготах при принятии крещения.

Материалы всех упомянутых архивов дают возможность воссоздать достаточно целостную картину истории обращения части калмыков в православную веру, проследить историю основания поселений крещеных калмыков на Дону, в Чугуеве Харьковской губернии, на р. Терешке, в Ставрополе-на-Волге, в Оренбургской губернии, на Тереке, на Урале.

Источниковую базу исследования также составили указы, рескрипты, инструкции, распоряжения и циркуляры, правила, положения и другие разновидности законодательных актов, принятые относительно калмыков.

Для исследования политики царизма в целом, христианизации калмыков в частности, эти документы являются ценными источниками. Во-первых, они имеют официальное и достоверное происхождение, во-вторых, опубликованы в Полном собрании законов Российской империи (далее - ПСЗРИ). Первое собрание (т. 1-45) охватывает период с 1649 г. по 12 декабря 1825 г. Второе собрание (т. 1-55) - с 13 декабря 1825 г. по 28 февраля 1881 г. Третье собрание (т. 1-33) - с 1 февраля 1881 г. по 1913 г.

Материалы по христианизации калмыков, извлеченные из ПСЗРИ, позволили установить главные направления, методы и средства деятельности РПЦ среди калмыков. По ним можно определить степень интенсивности и заинтересованности государства в крещении калмыков. Они же (законодательные акты) характеризуют внутреннюю политику России по отношению к нерусским народам. Из законодательных актов следует, что Российское государство предоставило РПЦ монопольное право распространения христианства, ее миссионеры пользовались материальной, юридической помощью государства.

В 1861 г. вышел «Хронологический указатель материалов для истории инородцев Европейской России», составленный под руководством ПКеппена, куда вошли все законы, касающиеся калмыков за 1369-1859 ггЛ Главная цель данного указателя - «соединить в одно целое все в напечатанных сочинениях и обнародованных актах рассеянные сведения об упоминаемых народах, расположив таковых в хронологическом порядке»2.

Документы распорядительного характера по организации миссионерского дела среди калмыков содержатся в «Полном собрании постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи».

Одним из основных источников по данной проблеме является «Устав духовных консисторий», который освещает обязанности епархиальных начальств, приходских священников по обращению язычников и нехристиан. Этот документ раскрывает особенности работы миссионеров среди народа, исповедующего буддизм.

Огромный пласт материалов по христианизации калмыков опубликован на страницах центральной и местной церковной периодической печати, ранее не введенный в научный оборот. В них печатались статьи, освещавшие принятие православия нерусскими народами России, в том числе и калмыками, причины неуспеха или удачи в деле христианизации и т.д.

Богатым источником, содержащим разносторонние сведения о крещеных калмыках, является журнал «Астраханские епархиальные ведомости» (1875-1918). На его страницах с 1876 г. стали печататься отчеты Астраханского епархиального комитета Православного миссионерского общества, которые являются ценным источником, позволяющим представить организацию и состояние миссионерских

1 Хронологический указатель материалов для истории инородцев Европейской России. Сост. П.И.Кеппен. СПб., 1861. С. 274-311.

2 Там же. С. 274. станов и школ, строительство миссионерских храмов. Публиковавшиеся в «Астраханских епархиальных ведомостях» статистические данные о численности крещеных калмыков свидетельствуют о ходе, успехах или просчетах христианизации. Отчеты показывают состав Астраханского епархиального комитета и источники его финансирования. В них также публиковались путевые заметки и этнографические обзоры миссионеров и приходских священников, позволяющие судить о степени усвоения калмыками православной веры и представить общую картину состояния миссионерства у астраханских калмыков.

По донским калмыкам основным источником послужили «Донские епархиальные ведомости» (1869-1918). В них сосредоточен материал о крещении донских калмыков, сведения об открытии Донского епархиального комитета Православного миссионерского общества, который направлял и регулировал миссионерскую деятельность, посылал студентов и преподавателей духовной семинарии в калмыцкие кочевья не только с целью изучения быта, нравов, языка донских калмыков, но и, что важно, анализа причин неуспеха и провала православной миссии.

Основной пласт материалов о христианизации болыпедербетовских калмыков содержится на страницах «Ставропольских епархиальных ведомостей», где представлены материалы об основании православного Андреевского братства (1873), открытии Князь-Михайловского миссионерского стана (1890) и миссионерской школы, поездках к ставропольским калмыкам кавказских епископов Агафодора, Германа и ответных визитах бакши1 С. Яванова.

Ценность этих публикаций в том, что содержащаяся в них информация позволяет проникнуть в атмосферу того времени. В них печаталась довольно подробная информация о быте, религии, обрядах калмыков, которые должны были учитываться миссионерами в своей деятельности. Миссионеры, авторы публикаций, ставили перед властями,

1 Бакша - настоятель монастыря, учитель. прежде всего, вопросы о переводе кочевого народа на оседлость, реформе его быта, сокращении численности калмыцкого духовенства и т.д., в результате чего ход христианизации калмыков, несомненно, ускорился бы.

Подытоживая обзор опубликованных источников, необходимо отметить, что процесс христианизации калмыков отражен в законодательных актах, а также в документации официального делопроизводства центральных и местных учреждений, как светских, так и духовных. Законодательные акты характеризуют политику Российского государства по отношению к калмыкам в целом, к крещеным калмыкам, в частности.

Теоретическую и методологическую базу исследования составляют описательно-исторический, сравнительно-исторический, системный методы анализа явлений и событий, основанные на принципах историзма, комплексности и объективности. Это позволяет видеть процесс христианизации в его реальном развитии, во взаимосвязях и взаимодействии с другими историческими событиями и явлениями. Использование указанных принципов и методов дает возможность объективно оценить события и факты с учетом специфики конкретного периода как в истории России в целом, так и собственно Калмыкии.

Научная новизна диссертационного исследования. Избранная тема до сих пор не была объектом научного исследования. Новизна диссертации состоит, прежде всего, в том, что в ней впервые рассматривается сложный по содержанию, противоречивый по характеру и результатам процесс христианизации калмыков в ХУ11-ХХ вв. Принципиально важно то, что этот процесс представлен не только как существенная сторона калмыцкой национальной истории, но и в контексте внешней и внутренней политики Российского государства.

На основе обширного фактического материала в диссертации делаются обоснованные выводы о том, что: христианизация калмыков служила духовно-идеологическим фактором их интеграции в единое политическое, экономическое и социокультурное пространство Российской империи; обращение калмыков в православие являлось в одних случаях следствием, в других - предпосылкой из расселения по территории страны, главным образом, в наиболее проблемных южных и юго-восточных регионах; последнее отвечало геополитическим интересам России в противостоянии с Османской Турцией и ее сателлитами; крещение и связанный с ним отток калмыков из ханства, своим следствием имели ослабление власти ханов и нойонов, что в конечном счете сыграло свою роль в ликвидации самого ханства.

В диссертации впервые проанализирована и обобщена практически вся совокупность государственных нормативных актов, определяющих статус и правовое положение калмыков на всех этапах их вхождения в состав России и расселения по ее территории в течение XVII - начала XX вв., а также мероприятия государственных учреждений и церковных структур, направленные на обеспечение православной миссии среди калмыков. В научный оборот впервые введены документы и материалы архивного хранения, позволяющие уточнить и углубить существующие представления о конкретных фактах миссионерской деятельности церкви.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что ее основные научные результаты и выводы могут быть использованы для дальнейшей разработки проблем вероисповедной политики Российского государства на ее региональном уровне, актуальных в настоящее время. Материалы диссертации могут быть использованы также при написании трудов по истории Русской Православной Церкви, в частности ее миссионерская деятельность, отечественной истории и истории Калмыкии, в школьном и вузовском курсах истории России. Тема исследования имеет также и практическое значение. Россия представляет собой уникальную страну, в которой разные этноконфессиональные общности связаны в единое географическое, политическое, экономическое и духовное пространство. В этой ситуации религиозный фактор играет чрезвычайно важную позитивную роль.

Апробация результатов диссертационного исследования. Основные положения и выводы исследования докладывались на многих международных, республиканских, региональных конференциях, семинарах, симпозиумах, в частности: 2-й международной конференции «Исторические источники Евразийских и Североафриканских цивилизаций: компьютерные подходы» (июнь 1998 г., г. Звенигород), VII международном конгрессе монголоведов (август 2002 г., г. Улан-Батор), IV международной научной конференции «Народы России, Сибири и стран Востока: история и современность (октябрь 2002 г., г. Иркутск), научной конференции «Церковное право и государственное законодательство в истории России» (май 2003 г., г. Москва). Основные положения диссертационного исследования отражены в научных публикациях в виде монографии «История христианизации калмыков (середина ХУП-начало XX вв.)». М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2006. - 207 е., научных статей (30 п.л.), тезисов докладов и сообщений (2 п.л.).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения, списка использованных источников и литературы и двух приложений.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема христианизации калмыков в контексте внутренней и внешней политики России"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В 40-х годах XVII в. калмыки поселились на обширном пространстве Нижнего Поволжья в соседстве с казаками Дона и народами Северного Кавказа, в середине 50-х годов XVII в. они вошли в состав Российского государства. Одним из действенных средств интеграции новых подданных в российскую государственную и общественную систему служила политика христианизации калмыков. Инструментом осуществления этой задачи являлась Русская Православная Церковь.

Обращение калмыков в православие, как правило, проводилось не насильственно, на добровольной основе. Оно стимулировалось предоставлением денежных субсидий, всевозможных льгот, освобождением от повинностей, наделением землей, прощением мелких проступков, а позднее и тяжких преступлений.

Организация миссионерской деятельности церкви, ее формат г и средства. не могли оставаться неизменными. Они менялись на различных этапах интеграции калмыков в социально-политическую структуру России, а также в зависимости от внутри- и внешнеполитических обстоятельств.

Конкретные цели и смысл процесса христианизации калмыков, его особенности на различных этапах становятся понятными и объяснимыми, если их рассматривать в общем контексте политической истории России XVII - начала XX вв. и развития отношений российских властей с правящей калмыцкой элитой.

На первых порах российская власть не очень внимательно следила за всем происходящим в ханстве. Она отслеживала только дипломатические сношения ханства с османским султаном, крымским ханом, сородичами в Джунгарии и Китаем. Только после смерти хана Аюки (1724) российские власти стали активно вмешиваться во внутреннюю жизнь ханства, вплоть до назначения его верховных правителей.

Признавая внутренний суверенитет калмыцкого хана, правительство, тем не менее, не упускали возможность ослабить его влияние. Одним из действенных способов было поощрение самовольных уходов подвластного населения с последующим крещением. А те, кто принимал крещение, оказывались потерянными для хана и владельцев. Особенно такие случаи участились после установления договорных отношений в середине XVII в., фиксировавших вхождение калмыков в состав России. Конечно, это вызывало недовольство хана и тайшей, но, в конечном счете, они понимали, что конфронтация с российскими властями имеет свои пределы и надо периодически идти на компромиссы.

На первом этапе истории калмыков в составе России (т.е. до 1771 г.) российские власти не обращали в православие калмыков на территории ханства. Но переход калмыков в другие губернии и принятие ими православия вне пределов ханства поощрялись и приветствовались. Именно на этом этапе за пределами ханства были созданы поселения на Дону, в Чугуеве Харьковской губернии, Беляево, на р. Терешке, в Ставрополе-на-Волге, Чуркиной пустыни, на Урале, Тереке. Тогда же была основана первая православная миссия в кочевьях Баксадая Доржи.

Большое значение российское правительство придавало крещению калмыцкой элиты, которая должна была оказать влияние на своих соплеменников и стать опорой властей в проведении политики христианизации. Что же касается самой калмыцкой знати, то она прибегала к смене веры как «аргументу» в борьбе за власть. Только по этой причине православие приняли представители знатных родов - в 1724 г. Баксадай Доржи (в крещении - Петр Тайшин), в 1744 г. жена и дети калмыцкого хана Дондук-Омбо (в крещении - Дондуковы). Однако крещение не приводило к тому результату, на который рассчитывали представители ханского рода.

Заинтересованность правительства на протяжении ХУП-ХУШ вв. в использовании военной силы калмыков в решении внутренних и внешних проблем, в том числе в получении выходов к Черному и Азовскому морям, в предотвращении возможных союзов калмыцких тайшей с Османской империей и Крымским ханством диктовали необходимость осторожной и взвешенной политики России по отношению к калмыкам вообще, к их христианизации в частности.

Влияние Османской империи простиралось на Кабарду, Закубанье и владения Северного Дагестана, земли которых находились в непосредственной близости от русской территории. Правители этих земель обязаны были участвовать в военных походах османского султана и крымского хана, а их подданные уплачивать им поземельную и подушную подать. Крымское ханство, находившееся в вассальной зависимости от Османской империи, вело борьбу за объединение под своим главенством всех татарских юртов, оставшихся от распавшейся Золотой Орды. Именно поэтому народы Поволжья, исповедовавшие мусульманскую религию, не привлекались ни для охраны южных и юго-восточных границ, ни тем более в тех войнах, которые велись против их же единоверцев.

В этих обстоятельствах правительство широко использовало воинские силы калмыков в войнах и внутренних неурядицах. Многие калмыки, из тех, кто участвовал в военных кампаниях, оставались там, на поселениях, что отвечало военно-стратегическим интересам России. По мере того как эта территория из пограничной становилась внутренним регионом, и его хозяйственно-экономическое освоение выступало на первый план, поселившиеся там крещеные калмыки постепенно переходили на оседлость, осваивали приемы земледелия.

После откочевки большей части калмыков в 1771 г. в Джунгарию поставил перед российской властью встал вопрос об административном устройстве и статусе оставшихся. Он был решен в течение первой половины XIX в. Нормативные акты - Правила 1825 г., Положение 1834 г., Положение 1847 г. - определили статус оставшихся калмыков и порядок административного управления ими. В результате принятия этих актов калмыков полностью подчинили общеимперским законам, территория Калмыцкого ханства стала внутренней провинцией Российского государства и отныне называлась Калмыцкой степью Астраханской губернии.

Миссионерскую работу перенесли собственно на территорию бывшего Калмыцкого ханства. Православные миссионеры стремились добиваться сознательного усвоения новокрещеными вероучения. Для этого создавались миссионерские станы, школы, открывались классы калмыцкого языка в духовных училищах и семинариях, проводилась в жизнь система Н.И.Ильминского, переводились христианские книги на калмыцкий язык.

Политика центральных властей была направлена на обеспечение необратимости российского культурного доминирования среди калмыков. Именно школьное просвещение было призвано стать одним из действенных средств реализации политики христианизации наряду с другими. С этой целью создавалась сеть школ по подготовке миссионеров и священников из числа местного населения.

Однако, основанные в Астраханской, Ставропольской, Донской епархиях миссионерские станы и школы начали системную христианизацию калмыков и подготовку миссионеров из числа самих калмыков только к концу 70-х годов XIX в. К тому же, свое предназначение они не смогли выполнить. Причин тому несколько. Отсутствие постоянного штата и частая сменяемость миссионеров и священников. Основная масса миссионеров не знала калмыцкого языка.

Учеба в миссионерских школах проходила с большими трудностями и нерегулярно. Калмыцкие дети, не знавшие русского языка, с трудом усваивали изучаемые предметы, им также были непривычны новый быт и круг общения. Очень часто родители отдавали детей в школу поздней осенью, а уже ранней весной забирали их для помощи по хозяйству. Успеху этих школ мешало нежелание учителей погрузиться в непривычный быт, а для калмыцких детей и их родителей - внутренней неготовностью принять уклад жизни, отличный от их собственного, и другую культуру. Иногда из-за дальности кочевий калмыцкие дети не могли постоянно посещать школу. Все это не могло не сказаться на качестве обучения.

Слишком сильны были позиции и влияние буддийского калмыцкого духовенства на своих соплеменников, несмотря на административный контроль за его деятельностью. Буддизм охватывал все сферы жизни и социальные слои общества.

И, тем не менее, за два с лишним столетия христианизация калмыков не могла пройти бесследно, она, бесспорно, оказала влияние на различные стороны их духовной жизни.

Обучение калмыцких детей в школах, организованных в миссионерских станах давало возможность, пусть и ограниченную, для продолжения учебы в духовных заведениях Астрахани, Казани, Санкт-Петербурга. Через изучение русского языка школы открывалась перспектива приобщения калмыков к европейской культуре. Например, первоначальное образование в миссионерских и церковноприходских школах получили Л.Нормаев, АЛапчаев, А.Маслов, которые впоследствии стали общественными и государственными деятелями.

Христианизация опосредованно оказала большое влияние на быт и хозяйство калмыков. В процессе многолетнего общения с русским православным населением калмыки усвоили сенокошение, заготовку сена, строительство собственного жилья, укрытий и баз для скота и т.д.

Совместное проживание калмыков с украинскими и русскими поселенцами сыграло положительную роль в разрушении замкнутости хозяйства первых.

Таким образом, результаты государственной политики христианизации калмыков не могут быть оценены однозначно. С точки зрения просвещения, общекультурного влияния она, безусловно, удалась и имела положительное значение. Если же иметь в виду ее непосредственную задачу в узкоконфессиональном смысле, т.е. численность калмыков, принявших православие и воспринявших его как истинную веру, то эта политика принесла весьма скромные результаты, что обусловлено целым комплексом причин.

Калмыки, придя на новую территорию, фактически создавали государство в государстве. Если со стороны русских заключение шертей трактовалось как подчинение калмыков, принятие ими подданства, то калмыками - как равенство обеих сторон или временный союз, который можно расторгнуть в любой момент. Это сказывалось и на отношении к христианизации калмыков со стороны родовой знати Калмыцкого ханства. Калмыцкая элита воспринимала крещение исключительно как инструмент борьбы за те или иные цели, чаще - борьбы за власть. Естественно, основная их часть негативно относилась к крещению своих подданных, ибо она теряла над ними власть. Христианизация стала каналом оттока калмыков из территории их обитания, что в конечном итоге подрывало самостоятельность ханства.

Естественно, нельзя сбрасывать со счетов такой мощный фактор как буддизм, который охватывал все социальные слои калмыцкого общества и сферы их деятельности.

С другой стороны, российское правительство не ставило цель обратить в православие всех калмыков, а руководствовалось принципами конфессиональной терпимости для установления контроля над данной территорией, необходимостью налаживания эффективной системы управления и создания светского и духовного бюрократического аппарата. Власти же на местах не отягощали себя распространением православия и старались поддерживать относительно нормальные отношения с местной элитой. Миссионеры и священники, которые непосредственно проводили в жизнь христианизацию, в основном, ограничивались количественным охватом калмыков. Порой это принимало тотальный характер, но, безусловно, не стало объективным мерилом оценки их деятельности. Отсюда и некий формализм, стремление приукрасить в отчетах истинное состояние дел. Существовали и другие объективные трудности в работе миссионеров. Это большие расстояния, кочевой образ жизни народа и соответственно невозможность совместить школьное обучение с кочевым бытом.

Прозелитизм, или распространение религии среди лиц иного вероисповедания - это проблема, ставшая одной из актуальных в настоящее время. В конфессиональном отношении современное общество представляет собой все более усложняющуюся систему, где культурные и идеологические ориентиры распространяются и внедряются в другое общество быстро и легко. В этой связи возникает потребность осознать эти процессы. Обращение к истории христианизации калмыков может быть весьма полезным. В проводимых мероприятиях и законодательных указах отразилась внутренняя политика России по отношению ко всему нерусскому населению, проживавшему в ней. При всем отличии политической и историко-культурной картины мира прошлых столетий от картины современного мира, в ней можно найти определенные аналогии и параллели с процессами нашего времени, учет которых важен с точки зрения создания условий для бесконфликтного развития межрелигиозных и межконфессиональных отношений в XXI в.

Россия представляет собой уникальную страну, в которой разные этноконфессиональные общности связаны в единое географическое, политическое, экономическое и духовное пространство. Поэтому проблема обеспечения ее стабильности, сохранности от всевозможных катаклизмов, укрепления основ государственности особенно актуальна. В этой ситуации религиозный фактор играет важную роль.

В настоящее время на территории Республики Калмыкия действуют буддийские хурулы, православные церкви и католический костел, мечети и молельные дома. До 1917 г. в Калмыкии было около 40 православных храма, в 30-е годы XX в. практически все были ликвидированы. Ныне в республике функционируют 13 православных приходов, 18 церквей, в Элисте - Крестовоздвиженская церковь и Казанский кафедральный собор. В 1995 г. решением Св. Синода и Архиерейского Собора Русской Православной Церкви была образована отдельная епархия - Элистинская и Калмыцкая.

К сожалению, в Калмыкии не проводились научные исследования и социологические опросы, в которых бы рассматривались такие вопросы как отношение современных калмыков к православию, численность калмыков православных. Остается неясным и вопрос о том, какую позицию в настоящее время, т.е. в начале XXI в., занимает Элистинская и Калмыцкая епархия в вопросе о миссионерской деятельности среди калмыков. Эти вопросы требуют дальнейших углубленных исследований.

Список научной литературыОрлова, Кеемя Владимировна, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Архивные материалы:

2. Национальный архив Республики Калмыкия:

3. Ф. И-7 Канцелярия главного попечителя по заселению дорог через Калмыцкую степь:64. оп. 4, д. 76, 1872 г. О переводе священником походно-улусной церкви Смирновым краткого православного Катихизиса на калмыцкий язык.

4. Российский государственный исторический архив:

5. Государственный архив Ставропольского края:

6. П. 1. Опубликованные источники:

7. Память из Мензелинска воеводы кн. Ф.Ф. Волконского башкирам Уфимского уезда, Ногайской дороги тархану Иш-Мухаммету Девлетбаеву с товарищами о содействии скорейшему подчинению восставших башкир царской власти. Декабря 20,1663 г., с. 177- 179.

8. Отписка тюменского воеводы Т.Г Ртищева тобольскому воеводе А.А.Голицыну о собраниях и совещаниях среди башкир и о столкновениях их с калмыками. Не ранее сентября 9,1682 г., с. 209-210.

9. Отписка астраханского воеводы П.М.Апраксина с товарищами в Приказ Казанского дворца о переговорах с калмыцким ханом Аюкой относительно дальнейшего участия калмык в военных действиях против восставших башкир. Февраля 12,1708 г., с. 219-220.

10. Расспросные речи присланного в Казань татарина Булака Акбулатова о сношениях восставших башкир с турецким султаном и крымским ханом и о других подробностях восстания. Февраль-март, 1708 г., с. 225-226.

11. Отписка уфимского воеводы В.Ф. Стрешнева тобольским воеводам С.И.Салтыкову с товарищами о враждебных действиях калмыков против башкир. Мая 15,1691 г., с. 211.

12. Материалы по истории Башкирской АССР. Ч. 1. Вып. 7. Башкирские восстания в XVII и первой половине XVIII вв. М.-Л.: АН СССР, 1936.-691 с.1.. 2. Полное собрание законов Российской империи, собрание 1. В 45 т. СПб.: Государственная типография, 1830:

13. Уложение государя царя Алексея Михайловича. Т. 1, № 1, января 29,1649 г., с. 1-161.

14. Шертная запись, по которой калмыцкие послы клялись в верности государю за всех улусных людей. Т. 1, № 145, февраля 4, 1655 г., с. 356-357.

15. Именной указ с боярским приговором. Об отпуске у мурз и татар поместий и вотчин и о выгодах, какие принявшим христианскую веру предоставляются. Т.2, № 867, мая 16,1681 г., с. 312-313.

16. Шертная запись калмыцкого тайши Аюки, данная на съезде за Волгой при р. Соляной под Астраханью при боярине и воеводе, князе Андрее Голицыне. Т. 2, № 990, января 24,1683 г., с. 495-499.

17. Именной. О ни обращении ни к кому в холопство новокрещеных, ясашных, служивых и неслуживых людей и о наказании их, если будут проситься к кому-либо в холопство. Т.2, № 1099, декабря 16,1684 г., с. 644-645.

18. Наказ ближнему боярину князю Черкасскому, назначенному в Тобольск воеводою. Об управлении казенными земскими и военными делами. Т. 3, № 1594, сентября 1,1697 г., с. 335-375.

19. Наказные статьи Нерчинскому воеводе. Об управлении казенными, земскими и военными делами. Т. 4, № 1822, января 5,1701 г., с. 95-129.

20. Именной, объявленный из Сената. О крещении в Казанской и Азовской губерниях магометан, у которых в поместьях и вотчинах находятся крестьяне православной веры. Т. 5, № 2734, ноября 3,1713 г.

21. Именной, сибирскому митрополиту Феодору об уничтожении кумиров и кумирен у вогулечей, у остяков, у татар, у якутов и о крещении сих народов в христианскую веру. Т. 5, № 2863, декабря 6,1714 г. с. 133.

22. О дозволении Аюке хану присылать в Москву для продажи лошадей без взятые по дорогам мостовщины. Т. 5, № 2958, ноября 28,1715 г., с. 184.

23. Сенатский. О не принимании на Дон перебежчиков из-за Кубани и других мест с турецкой стороны и о крещении пришедших от Аюки хана калмыков. Т. 5, № 3001, марта 15,1716 г., с. 201-202.

24. Сенатский. О выдаче бежавших на Дон калмыков хану Аюке, о невозвращении крещеных калмыков. Т. 5, № 3062, января 14,1717 г., с. 485-487.

25. Сенатский. О ежегодном отпуске провианта калмыцкому хану Аюке и об освобождении посланцев его от платежа пошлин с товаров при них находящихся, коих цена не выше 3000 руб. Т. 5, № 3314, февраля 26, 1719 г.

26. Инструкция полковнику и астраханскому губернатору Волынскому «Об управлении вверенной ему губернии». Т. 6, № 3622, июль, 1720 г., с. 223-229.

27. Именной, данный губернатору Казанскому. О неприеме в рекруты крестившихся иноверцев. Т. 6, № 4123, ноября 2,1722 г., с. 792.

28. Именной, объявленный из Сената. О дозволении подданным Аюки хана калмыкам рубить лес, где они кочуют. Т. 7, № 4216, мая 9, 1723 г., с. 57.

29. Сенатский. О калмыках, чтобы склонять владельцев и законников их в христианство учением и дачею и книги, нужные перевесть на их язык. Т. 7, № 4427, января 20,1724 г., с. 207.

30. Сенатский. Об учинении свободными татар и прочих крещеных, отданных судом или проданных иноверцам. Т. 7, № 4556, августа 28,1724 г., с. 342-343.

31. Жалованная грамота Черен-Дондуку, наместнику Калмыцкого ханства. Об утверждении его в сем достоинстве. Т. 7, № 4660, февраля 22, 1725 г., с. 423-424.

32. Инструкция иеромонаху Никодиму. О просвещении новокрещеных калмыков учением христианской веры. Т. 7, № 4683, марта 19,1725 г., с. 437-438.

33. Сенатский. О выдаче жалованья чугуевским новокрещеным калмыкам, казакам, вдовам и детям их из малороссийских доходов. Т. 7, № 4689, апреля 7,1725 г., с. 442-443.

34. Сенатский. О крещении и определении на службу калмыков, изъявивших добровольное на то согласие и о даче им жалованья. Т. 7, № 4795, октября 27,1725 г., с. 548.

35. Именной, объявленный из Верховного Тайного Совета Сенату. О выборе князю Голицыну из слободских и польских казаков 900 человек для охранения калмыцких владельцев. Т. 7, № 4999, января 4, 1727 г., с.727.

36. Сенатский. О заведении в Астрахани училища для обучения крещеных детей и о произвождении им жалования. Т. 8, № 5960, февраля 14,1732 г., с. 631.

37. Инструкция статскому советнику Ивану Кирилову, отправленному для постройки города при устье реки Ори. О распоряжениях по устройству и населению сего города и по сношениям с окрестными народами. Т. 9, № 6576, мая 18,1734 г., с. 323-330.

38. Привилегия городу Оренбургу. Т. 9, № 6584, июня 7, 1734 г., с. 334-349.

39. Сенатский. О выдаче впредь чугуевским новокрещеным калмыкам и казакам, вдовам и сиротам жалованья, вместо отпускаемого хлеба, деньгами. Т. 9, № 6904, февраля 27,1736 г., с. 757.

40. Сенатский. О жаловании, назначаемом княгине Тайшиной и находящимся при ней зайсангам. Т. 10, № 7549, марта 29,1738 г., с. 451.

41. Сенатский. Об отводе калмыцкой княгине Тайшиной, зайсангам и калмыкам под пашню земель близ построенной им для житья крепости при реке Волге в урочище Куньей Волошки. Т. 10, № 7733, января 15,1739 г., с. 702-704.

42. Сенатский. О переименовании крепости Кунья Волошка в г. Ставрополь. Т. 10, № 7800, мая 14,1739 г., с. 773.

43. Сенатский. О правилах содержания и управления Ставропольской крепости и поселенных при оной калмыках. Т. 10, № 9110, февраля 15, 1745 г., с. 308-328.

44. Высочайшая резолюция на доклад генерала-фельдмаршала графа Миниха. О даче провианта бывшим в Чугуевской команде отставным калмыкам и казакам против солдатских окладов. Т. 11, № 8062, апреля 14,1740 г., с. 78.

45. Именной, данный Сенату. Об отправлении архимандрита с некоторым числом священнослужителей в разные губернии для обучения новокрещеных христианскому закону и о преимуществах, новокрещеным дарованных. Т. 11, № 8236, сентября 11,1740 г., с. 248-256.

46. Высочайшая резолюция на доклад кабинета. Об освобождении от смертной казни иноверцов, оказавшихся в убийствах, или в других тяжких винах за восприятие веры греческого исповедания. Т. 11, № 8349, марта 11,1741 г., с. 369-379.

47. Резолюция кабинета на доклад КИД. О поселении жительствующих в Симбирском уезде разночинцев при Ставрополе между крещеными калмыками. Т. 11, № 8393, июня 6,1741 г., с. 434-436.

48. Резолюция кабинета министров. О заведении школы в Ставропольской крепости для обучения калмыцких детей русскому и калмыцкому языкам. Т. 11, № 8394, июня 6,1741 г., с. 436-439.

49. Сенатский. О недопущении в Казанской губернии строить мечети, и о разведывании губернаторам и воеводам о обращенных в магометанский закон новокрещеных людей. Т. 11, № 8664, ноября 19, 1742 г., с. 719-720.

50. Сенатский. О награждении калмыков, приходящих в Ставрополь для крещения. Т. 12, № 8847, декабря 29,1743 г., с. 987.

51. Сенатский. О нестроении башкирам мечетей близ селений новокрещеных иноверцов. Т. 12, № 8875, февраля 20,1744 г., с. 26.

52. Сенатский. О бытии Ставропольской крепости в ведомстве Оренбургской губернии. Т. 12, № 8920, апреля 16,1744 г.

53. Сенатский. О наказании просящихся на волю без дозволения своих помещиков, калмык и других наций людей и о возвращении их помещикам. Т. 12, № 8941, мая 12,1744, с. 112.

54. Сенатский. О нестроении мечетей в деревнях, где русские и крещеные иноверцы живут и о некрещеных иноверцев насильно. Т. 12, № 8979, июня 22, 1744 г., с. 157-159.

55. Сенатский. О правилах содержания и управления Ставропольской крепости и населенных при оной калмыков. Т. 12, № 9110, февраля 15,1745 г., с. 308-328.

56. Сенатский. О награждении юртовых калмыков за принятие веры греческого исповедания, по примеру награжденных прежде сего калмыков за восприятия св. крещения при владельце Чидане Дербетеве. Т. 12, № 9291, июня 1,1746 г., с. 557-558.

57. Сенатский. О запрещении всем разных исповеданий иноверцам, в России находящимся, превращать в свой закон русских подданных, какого бы народа и звания оные ни были. Т. 13, № 9722, марта 23, 1750 г., с. 209-215.

58. Синодский. О крещении иноверных в православную греко-российского исповедания веру; и о форме прошений, каковых они должны подавать их к св. крещению. Т. 13, № 9825, с. 392-395.

59. Сенатский. О сделании оренбургским казакам и ставропольским калмыкам войсковых знамен и сотенных значков. Т. 14, № 10559, мая 21, 1756 г., с. 573.

60. Высочайше утвержденный доклад КИД. О поселении калмыков на нагорной стороне реки Волги, при урочище, называемом Крымской Затон, и о переводе туда же астраханских казаков. Т. 16, № 12198, июля 5,1764 г., с. 827-832.

61. Высочайше утвержденный доклад Сената. О переводе крещеных калмыков из Ставрополя в Оренбург. Т. 17, № 12317, января 1765 г., с. 13-14.

62. Именной указ. О отмежевании земель под население иностранных колонистов. Т. 17, № 12519, декабря 18,1765 г., с. 451-458.

63. Высочайшая резолюция на доклад Сената. О не даче деревень татарам, принявшим православную веру. Т. 17, № 12542, января 5, 1766 г., с. 480.

64. Жалованная грамота Сарептскому евангелистическому обществу аугсбургского исповедания. Т. 18, № 12852, марта 27,1767 г., с. 61-66.

65. Высочайше утвержденный доклад Сената. О имении в Оренбургской губернии переводчиков и толмачей, определяемых по прежним учреждениям, сверх положенных по штатам 1763 г. Т. 19, № 13489, июля 29,1770 г., с. 99-101.

66. Именной, данный Сенату. О составлении Кавказского наместничества из двух областей Кавказской и Астраханской. Т. 22, № 16193, мая 5,1785 г., с. 388.

67. Именной, данный правящему должность генерал-губернатора Саратовского и Кавказского Потемкину. О устройстве Кавказской губернии и области Астраханской. Т. 22, № 16194, май 9, 1785 г., с. 388392.

68. Манифест. О дозволении иностранцам селиться по городам и селениям Кавказской губернии и отправлять беспрепятственно торги, промыслы и ремесла свои. Т. 22, № 16226, июля 14,1785 г., с. 428-429.

69. Именной, данный генерал-поручику Потемкину. О поселении калмыков в Кавказской губернии. Т. 22, № 16355, марта 18, 1786 г., с. 557.

70. Сенатский. О поселении калмыков на удобных в России землях. Т. 22, № 16703, августа 25,1788 г., с. 1099.

71. Всемилостивейшая грамота калмыцкому народу. О восстановлении на прежнем основании совета, именуемого зарго, для судебного разбирательства калмыков. Т. 26, № 19599, октября 14, 1800 г., с. 340-341.

72. Именной, данный Сенату. Об отводе калмыкам Малого и Большого Дербетовых земель от Царицына по рекам: Волге, Сарпе, Салу, Манычу, Куме и взморью. Т. 26, № 19575, сентября 27,1800 г., с. 322.

73. Именной, данный Сенату. О переводе чугуевских и доломановских калмыков, в Мариупольском уезде кочующих для кочевья на земли войска Донского и не взимании с них ни казенных податей, ни рекрутской повинности. Т. 27, № 20718, апреля 21,1803 г., с. 547.

74. Высочайше утвержденный доклад министра военных сухопутных дел. Об устройстве Ставропольского калмыцкого войска. Т. 27, № 21025, ноября 2,1803 г., с. 968-975.

75. Полное собрание законов Российской империи, собрание 2. В 55 т. СПб.: Государственная типография, 1830-1884:

76. Сенатский, по Высочайше утвержденному положению Комитета министров. О мерах вспоможения калмыкам, принимающим христианскую веру. Т. 5, № 3653, отд. 1, мая 5,1830 г., с. 390-391.

77. Высочайше утвержденное Положение об управлении калмыцким народом. Т. 10, № 7560, отд. 2, прибавление к тому 9, ноября 24,1834 г., с. 18-40.

78. Положение об управлении калмыками Донского войска. Т. 10, № 8163, отд. 2, мая 26,1835 г., с. 158-160.

79. Именной, данный министру государственных имуществ. О заселении дорог на калмыцких землях в Астраханской губернии. Т. 21, № 20758, отд. 2, декабря 30,1846 г., с. 725-726.

80. Высочайше утвержденное Положение об управлении калмыцким народом. Т. 22, № 21144, отд. 2, апреля 23, 1847 г., с. 349372.

81. Высочайше утвержденные Правила для управления калмыцкого народа. Т. 40, № 30290, отд. 2, марта 10,1825 г., с. 155-162.

82. Полное собрание законов Российской империи, собрание 3. В 33 т. СПб.: Государственная типография, 1885-1916:

83. Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета. -Об отмене обязательных отношений между отдельными сословиями калмыцкого народа. Т. 12, № 8429, марта 16,1892 г., с. 173-175.

84. Именной Высочайший указ, данный Сенату. О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка. Т. 24, № 25495, отд. 1, декабря 12,1904 г., с. 1196-1198.

85. Именной Высочайший указ, данный Сенату. Об укреплении начал веротерпимости. Т. 25, № 26125, отд. 1, апреля 17, 1905 г., с. 257258.

86. Манифест. Об усовершенствовании Государственного порядка. Т. 25, № 26803, отд. 1, октября 17,1905 г., с. 754-755.

87. Ш.1 Свод законов Российской империи. СПб., 1857. Т. 11, ч. 1. Уставы духовных дел иностранных исповеданий:ст. 1-10 Свод учреждений и уставов управления духовных дел иностранных исповеданий христианских и иноверных.

88. Андрущенко А.И. Крестьянская война 1773-1775 гг. На Яике, в Приуралье, на Урале и в Сибири. М.: Наука, 1969. 360 с.

89. Багалей Д.И. Очерки из истории колонизации и быта степной окраины Московского государства. Исследование Д.И.Багалея. Т. 1. М.: Изд. общества истории и древностей российских при Московском ун-те, 1887.-614 с.

90. Бакаева Э.П. Буддизм в Калмыкии. Историко-этнографические очерки. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1994. 128 с.

91. Бакаева Э.П. Добуддийские верования калмыков. Элиста: АЛЛ «Джангар», 2003. 358 с.

92. Бакунин В.М. Описание калмыцких народов, а особливо из них торгоутовского, и поступков их ханов и владельцев. Сочинение 1761 года. 2-е изд. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1995. -153 с.

93. Батмаев М.М Калмыки в XVII-XVIII веках. События, люди, быт. В 2-х книгах. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1993. 382 с.

94. Батмаев М.М. Социально-политический строй и хозяйство калмыков в XVII-XVIII вв. Элиста: АЛЛ «Джангар», 2002. 400 с.

95. Беликов Т.И. Участие калмыков в войнах России. Элиста: Калмыцкий научно-исследовательский институт языка, литературы и истории при Совете министров Калмыцкой АССР, I960 143 с.

96. Беликов Т.И. Калмыки в борьбе за независимость нашей Родины (XVII- начало XIX вв.). Элиста: Калмгосиздат, 1965. 178 с.

97. Беликов Т.И. Участие калмыков в Крестьянской войне под руководством Е.И.Пугачева (1773-1775 гг.). Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1971. -166 с.

98. Белоусов С.С. Православные приходы в Калмыкии в ХГХ-начале XX вв. (1806-1917 гг.). Элиста: АЛЛ «Джангар», 2003. -160 с.

99. Беляев И. Русские миссии на окраинах. Историко-этнографический очерк. СПб.: ПЛ.Сойкин, 1900. 308 с.

100. Берг JI.С. Очерки по истории русских географических открытий.

101. М.-Л.: Изд-во АН СССР, тип. «Печатный двор», 1949. 467 с.

102. Бирюков И.А. История Астраханского казачьего войска. 4.2. Саратов.: Астраханское казачье войско, 1911. 630 с.

103. Бичурин Н.Я. (Иакинф). Историческое обозрение ойратов или калмыков с XV столетия до настоящего времени. 2-е изд. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1991. 127 с.

104. Большая энциклопедия. Словарь общедоступных сведений по всем отраслям знания. Под ред. С.Н.Южакова. СПб.: Просвещение, 1896. 794 с.

105. Броневский В. Б. История Донского войска. Ч. 3. Описание Донской земли, нравов и обычаев жителей. СПб.: Тип. Экспедиции заготовления гос. бумаг, 1834.-217 с.

106. Бурдуков Н.Ф. Митричин кристен: терские калмыки. 1777-1905. СПб.: Мин-во гос. имуществ, 1906. 38 с.

107. Бурчинова Л.С. Источниковедческие вопросы изучения истории Калмыкии (вторая половина XIX в.). Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1980. -118 с.

108. Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. Ч. 1. СПб.: Тип. Имп. Академии наук, 1869. 548 с.

109. Валеев P.M. Казанское востоковедение: истоки и развитие (XIX в. -20-е гг. XX). Казань: Изд-во Казанского университета, 1998. 380 с.

110. Витевский В.Н. И.И.Неплюев и Оренбургский край в прошлом его составе до 1758 года. Историческая монография. Казань: Тип. Б.Л.Добровского. Вып. 1, 1889. -176 с. Вып. 2,1890. С. 177-368.

111. Витевский В.Н. И.И.Неплюев, организатор Оренбургского края. 1693-1773. Казань: Типо-лит. Имп. ун-та, 1894. 28 с.

112. Голиков И.И. Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам. Т.1. Изд.2-е. М.: Тип. Степанова, 1837 640 с.

113. Голубинский Е.Е. История русской церкви. 2-е изд. испр. и доп. М.: Имп. Общество истории и древностей российских при Московском университете, 1901-1911. 968 с.

114. Грекулов Е.Ф. Церковь, самодержавие, народ (2-я половина XIX -начало XX вв.). М.: Наука, 1969. -184 с.

115. Гурий (Степанов). Очерки по истории распространения христианства среди монгольских племен. Т. 1. Ч. 1-2. Казань: Центральная типография, 1915; ч. 1. 254 е.; ч. 2. - 700 с.

116. Денисов П. Религиозные верования чуваш. Историко-этнографические очерки. Чебоксары: Чувашгосиздат, 1959.-408 с.

117. Доброклонский А.П. Руководство по истории русской церкви. (Синодальный период 1700-1890 гг.). Вып. 4 М.: Изд-во Крутицкое патриаршее подворье. Общество любителей церковной истории, 1999125 с.

118. Добросмыслов А.И. Материалы по истории России. Сборник указов и других документов, касающихся управления и устройства Оренбургского края. Т. 1. Оренбург: Типо-лит. Ф.Б.Сачкова, 1900. 303 с.

119. Донелли Аптон С. Завоевание Башкирии Россией. 1552-1740. Страницы истории империализма. Уфа: Ватан, 1995. 287 с.

120. Дорджиева Г.Ш. Буддизм и христианство в Калмыкии. Опыт анализа религиозной политики правительства Российской империи (середина XVII-начало XX вв.). Элиста: АПП «Джангар», 1995. -126 с.

121. Дорджиева Г.Ш. Буддийская церковь в Калмыкии в конце XIX-первой половине XX века. М.: Институт Российской истории РАН, 2001. -181 с.

122. Дорджиева Е.В. Исход калмыков в Китай в 1771 г. Ростов-на-Дону: Изд-во Северо-Кавказского научного центра и высшей школы, 2002. -212 с.

123. Дуброва Я.П. Быт калмыков Ставропольской губернии. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1980. 180 с.

124. Евсеев Н. О прошлом и настоящем оренбургских казаков. Самара: Гос. изд. Средне-Волжское отделение, 1929. 96 с.

125. Ешевский C.B. Сочинения по русской истории. С портретом автора и биографией его, составленный К.Н.Бестужевым-Рюминым. M.: М. и С. Сабашниковы, 1900. 403 с.

126. Жалсараев А.Д. Поселения, православные храмы, священнослужители Бурятии XVII-XX столетий. Энциклопедический справочник. Улан-Удэ: Бурятское книжное издательство, 2001. 448 с.

127. Жижка М.В. Емельян Пугачев. Под ред. проф. В.И.Лебедева. 2-е изд. М.: Учпедгиз, тип. № 2,1950. 216 с.

128. Жуковская Н.Л. Ламаизм и ранние формы религии. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1977. -198 с.

129. За Христа пострадавшие. Гонения на русскую православную церковь. 1917-1956. Биографический справочник. Кн. 1. М.: Изд-во Православного Свято-Тихоновского Богословского института, 1997. -696 с.

130. Записка о преобразовании учебной части у калмыков Астраханской губернии. / Сост. проф. А.Позднеев. СПб.: Берман и Рабинович, 1889. -98 с.

131. Заседателева Л.Б. Терские казаки (середина ХУ1-начало XX вв.) Историко-этнографические очерки. М.: Изд-во Московского ун-та, 1974. -423 с.

132. Златкин И.Я. История Джунгарского ханства. 1635-1758. Изд. 2-е. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1983. 331 с.

133. Знаменский П.В. Руководство к русской церковной истории. Сост. П.3наменский. Изд. 2-е, испр. и доп. Казань: Тип. Имп. ун-та, 1870. 482 с.

134. Знаменский П.В. Духовные школы в России до реформы 1808 г. Изд. 2-е. СПб.: «Летний сад», изд. дом «Коло», 2001. 798 с.

135. Знаменский П.В. История Казанской духовной академии за первый дореформенный период ее существования (1842-1870 гг.). Вып. 1-3. Казань: Тип. Имп. ун-та. Вып. 1,1891. 381 с. Вып. 2,1892. - 593 с. Вып. 3,1892.-467 с.

136. Ильминский Н.И. Система народного и в частности инородческого образования в Казанском крае. СПб.: Синодальная тип., 1886. 55 с.

137. Ислаев Ф.Г. Православные миссионеры в Поволжье. Казань: Татарское книжное издательство, 1999. -128 с.

138. Историческая записка о деятельности общества за истекшее двадцатипятилетие (1870-1895 гг.) // Православное миссионерское общество. Сост. протоиереем А.Никольским. М.: Печатня А.И.Снегиревой, 1895. 145 с.

139. Историческое обозрение пятидесятилетней деятельности Министерства государственных имуществ. 1837-1887. 4.II. Попечительство. Поземельное устройство. СПб.: В тип. Я.И.Либермана; в скоропечатне Яблонский и Перотт, 1888. 287 с.

140. История Башкортостана с древнейших времен до 60-х годов XIX в. Уфа: Китап, 1996.-519 с.

141. История Бурят-Монгольской АССР. Т. 1. Улан-Удэ: Бурят-Монгольское книжное издательство, 1954. 496 с.

142. История Востока. Восток в новое время (конец XVIII- начало XX в.). Т. 6, кн. 1. М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2004.-696 с.

143. История Монгольской Народной Республики. Изд. 2-е. перераб. и доп. М.: Наука, 1967. 537 с.

144. История Татарской АССР. Т. 1. Казань: Таткнигоиздат, 1955. 550с.

145. Кабузан В.М. Народы России в первой половине XIX в. Численность и этнический состав. М.: Наука, 1992. 214 с.

146. Калмыцкие историко-литературные памятники в русском переводе. Элиста: Калмыцкий научно-исследовательский институт языка, литературы и истории при Совете министров Калмыцкой АССР, 1969. -202 с.

147. Каменский Н.Т. Краткая история Астраханской епархии. Астрахань: Тип. ИЛерова, 1886. 140 с.

148. Каппелер А. Россия многонациональная империя. Возникновение. История. Распад. М.: Традиция, Прогресс-Традиция, 2000.-344 с.

149. Килганов В.У. Становление школьного образования в Калмыкии. Элиста: Калмиздат, 1968. 67 с.

150. Кичиков M.JI. Исторические корни дружбы русского и калмыцкого народов. Образование Калмыцкого государства в составе России. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1966. 149 с.

151. Колесник В.И. Последнее великое кочевье калмыков. Переход калмыков из Центральной Азии в Восточную Европу и обратно в XVII и XVIII веках. М.: Восточная литература, 2003. 286 с.

152. Команджаев А.Н. Хозяйство и социальные отношения в Калмыкии в конце XIX начале XX века: исторический опыт и современность. Элиста: АПП «Джангар», 1999. - 262 с.

153. Костенков К.И. Статистико-хозяйственное описание Калмыцкой степи Астраханской губернии. СПб.: В. Безобразов и К0,1868. -174 с.

154. Костенков К.И. Калмыцкая степь Астраханской губернии по исследованиям Кумо-Манычской экспедиции. СПб.: Министерство государственных имуществ. В.Безобразов и К0,1869. 171 с.

155. Костенков К.И. Исторические и статистические сведения о калмыках, кочующих в Астраханской губернии. СПб.: Тип. Н.Нусвальта, 1870.- 170 с.

156. Красев A.A. О состоянии начальных народных училищ Астраханской губернии за 1888/9 учебный год. Б.м., 1889. 58 с.

157. Лауфер Б. Очерк монгольской литературы. Л.: Ленинградский восточный институт, 1927. 95 с.

158. Лепехин И.И. Дневные записки путешествия доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям Российского государства, 1768 и 1769 году. Ч. 1-2. СПб.: Имп. АН, 1795. 802 с.

159. Маслаковец Н.А. Физическое и статистическое описание кочевья донских калмыков. Ч. 2. Статистическое описание. Новочеркасск: Область войска Донского тип., 1874. 95 с.

160. Материалы для истории православно-российского миссионерства. Вып. 1. М.: Тип. АЛСнегиревой, 1893. -189 с.

161. Материалы по истории Башкирской АССР. Ч. 1. Вып. 7. Башкирские восстания в XVII и первой половине XVIII вв. M.-JL: АН СССР, 1936.-691 с.

162. Машкевич Д.Ф. О христианском просвещении и русском образовании инородцев Восточной России. Одесса: Тип. епархиального дома, 1914.-72 с.

163. Мефодий (Львовский Н.), иером. Калмыки Болыпедербетовского улуса Ставропольской губернии. Казань, 1894.

164. Мефодий (Львовский Н.), иером. Калмыки Болыпедербетовского улуса Ставропольской губернии и калмыцкие хурулы. Изд. 2-е. Ставрополь, 1898. -172 с.

165. Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. 1. Л.: Изд. АН СССР, 1941. 637с.

166. Миссионерский сборник статей и заметок о калмыках, киргизах, кочующих в Астраханской губернии. В 2-х частях. Астрахань: Изд. Астраханский комитет Православного миссионерского общества, 1910. Ч. 1.-260 е.; Ч. 2.-304 с.

167. Миссионерский съезд в городе Казани, 13-26 июня 1910 года. Казань: Центральная тип., 1910. 706 с.

168. Митиров А.Г. Ойраты-калмыки: века и поколения. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1998. 384 с.

169. Монголо-ойратские законы 1640 г., дополнительные указы Галдан хунтайджия и законы, составленные для волжских калмыков при калмыцком хане Дондук-Даши. Калм. текст с рус. пер. и примеч. К.Ф.Голстунского. СПб.: Тип. Имп. АН, 1880. 144 с.

170. Мэн-гу-ю-му-цзи (Записки о монгольских кочевьях). Пер. с кит. П.С.Попова // Записки Имп. Русского географического общества по отделению этнографии. Т. 24. СПб.: Имп. Русское географическое общество, 1895. 487 с.

171. Нефедьев Н. Подробные сведения о волжских калмыках, собранные на месте Н.Нефедьевым. СПб.: Тип. Карла Крайя, 1834. 286 с.

172. Небольсин П.И. Очерки быта калмыков Хошеутовского улуса. СПб.: Тип. Карла Крайя, 1852. -192 с.

173. Никольский Н.М. История русской церкви. Изд.2-е. М.: Политиздат, 1983.-448 с.

174. Никольский Н.В. Народное образование у чуваш. Казань, 1905.

175. Новолетов М.Г. Калмыки. Исторический очерк. Издание владельца Малодербетовского улуса нойона Церен-Давыда Тундутова. СПб.: В.Демкин, 1884.-79 с.

176. Номикосов С.Ф. Статистическое описание Области войска Донского. Новочеркасск: Областное правление войска Донского, 1884. -762 с.

177. Норбо Ш. Зая-пандита (Материалы к биографии). Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1999. 335 с.

178. Огрызко И.И. Христианизация народов Тобольского Севера в XVIII в. Л.: Наркомпрос РСФСР, 1941. -147 с.

179. Очерки по истории Башкирской АССР. Т. 1, ч. 1. Уфа: АН СССР, Башкирский филиал Института истории, языка и литературы, 1956. 303 с.

180. Очерки истории Калмыцкой АССР. Дооктябрьский период. М.: Наука, 1967.-479 с.

181. Очерки Калмыцкой АССР. Эпоха социализма. М.: Наука, 1970.431с.

182. Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям (местам) Российского государства. Ч. 1-3. СПб.: АН, 1771-1776.-657 с.

183. Пальмов H.H. Этюды по истории приволжских калмыков. XVII-XVIII вв. Ч. 1. Астрахань: Тип. Калмыцкого областного исполкома, 1926. 260 с.

184. Пальмов H.H. Этюды по истории приволжских калмыков. Дела земельные. Ч. V. Астрахань: Калмоблиздат, 1932. 186 с.

185. Панькин А.Б. Образование для калмыков (Истоки, реалии, перспективы). Элиста: АПП «Джангар», 1997. 220 с.

186. Педагогическая энциклопедия. Т. 4 (Сн-Я). М.: Советская энциклопедия, 1968.-911 стлб.

187. Педагогический словарь. В 2-х томах. М.: Изд-во Академии педагогических наук, 1960. Т. 1. 774 стлб. Т. 2. - 766 стлб.

188. Пекарский П.П. Жизнь и литературная переписка Петра Ивановича Рычкова. СПб.: Имп. АН, 1867. 184 с.

189. Писаревский Г.Г. Из истории иностранной колонизации в России в XVIII в. (по неизданным архивным документам). Записки Московского археологического института. М.: Печатня А.И.Снегиревой, 1909. 340 с.

190. Письма Иннокентия, митрополита Московского и Коломенского. 1828-1878. Т. 2. СПб.: Синодальная тип., 1898. 496 с.

191. Письма наместника Калмыцкого ханства Убаши (XVIII в.). Факсимиле писем. Издание текстов, введение, транслитерация, перевод со старокалмыцкого на современный калмыцкий язык, словарь Д.Б.Гедеевой. Элиста: АПП «Джангар», 2004. -196 с.

192. Попов H.A. Татищев и его время. Эпизод из истории государства, общества и частной жизни в России первой половины прошедшего столетия. Сост. Н. Попова. М.: Солдатенков и Щепкин, 1861. 804 с.

193. Попов П.П. Слово о «Старой Сарепте». История создания музея-заповедника. Волгоград: Волгоградский комитет по печати, 1994. 159 с.

194. Практическая школьная энциклопедия. Настольная книга для народных учителей и других ближайших деятелей в области народного образования. М.: Изд. «Для учителя», 1912. 819 с.

195. Прозрителев Г. Военное прошлое наших калмыков. Ставропольский калмыцкий полк и Астраханский полк в Отечественную войну 1812 года. Труды Ставропольской ученой архивной комиссии. Вып. III. Ч. II. Ставрополь: Тип. губернского правления, 1912. 140 с.

196. Пугачевщина. Сборник документов и материалов. Т. 3. M.-JL: Госиздат, 1929. 526 с.

197. Рашид-ад-дин. Сборник летописей. Т.1. Кн. 1. M.-JL: АН СССР, 1952.-222 с.

198. Риттер К. Землеведение Азии. География стран, находящихся в непосредственных отношениях с Россией. Т. 5. СПб.: Голубков, 1879. -477 с.

199. Рождественский C.B. Очерки по истории систем народного просвещения в России в XVIII-XIX. Записки историко-филологического факультета СПб. ун-та. Т. 1. СПб., 1912. 680 с.

200. Рождествин А. Н.И.Ильминский и его система инородческого образования в Казанском крае. Казань: Тип. ун-та, 1900. 85 с.

201. Рубакин H.A. Россия в цифрах. Страна. Народ. Сословия. Классы. Опыт статистической характеристики сословно-классового состава населения русского государства (на основании официальных и научных исследований). СПб.: Вестник знания, 1912. 216 с.

202. Русский биографический словарь. Т. 3. СПб.: Изд. под набл. А.А.Попова, 1908.-699 с.

203. Русское православие: вехи истории. М.: Политиздат, 1989. 719 с.

204. Русско-монгольские отношения. 1607-1636. Сборник документов. Сост. JI.M. Гатауллина, М.И. Гольман, Г.И. Слесарчук. М.: Наука, Восточная литература, 1959. 351 с.

205. Рычков П.И. Топография Оренбургская, то есть Обстоятельное описание Оренбургской губернии, сочиненное коллежским советником и Императорской Академии наук корреспондентом Петром Рычковым. Ч. 1. СПб.: при Имп. АН, 1762. 331 с.

206. Рычков П.И. Опыт Казанской истории древних и средних времен. СПб.: при Имп. АН, 1767. 196 с.

207. Рычков П.И. Топография Оренбургской губернии. Оренбург: Изд. на средства Ф.И.Базилевского Оренбургским отделением Имп. Русского географического общества, 1887. 406 с.

208. Рычков П.И. История Оренбургская (1730-1750). Оренбург: Оренбургский губернский статистический комитет, 1896. 95 с.

209. Саввинский И.И. Историческая записка об Астраханской епархии за 300 лет ее существования (с 1602 по 1902 гг.). Астрахань: Тип. В.Л.Егорова, 1903. 390 с.

210. Саввинский И.И. Астраханская епархия (1602-1902). Вып. 1. Астрахань: Паровая тип. Егорова, 1905. 403 с.

211. Санчиров В.П. «Илэтхэл шастир» как источник по истории ойратов. М.: Наука, Главная редакция восточной литературы, 1990. 137 с.

212. Сборник сведений о православных миссиях и деятельности Православного миссионерского общества. Кн. 1. М.: Тип. В.Готье, 1872. -289 с.

213. Скворцов В.В. Историко-статистический очерк Астраханского казачьего войска. Саратов: Тип. П.С.Феокритова, 1890. 411 с.

214. Смирнов П.А. Путевые заметки по Калмыцким степям Астраханской губернии. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1999. -247 с.

215. Смолич И.К. История русской церкви. 1700-1917. Т. 2. М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1996. 798 с.

216. Соловьев С.М. Сочинения. Кн. 9. Т. 17-18. История России с древнейших времен. М.: Мысль, 1993. 671 с.

217. Тальберг Н.Г. История христианской церкви. Москва-Нью-Йорк: Интербук, Астра, 1991. 352 с.

218. Ташнинов Н.Ш. Очерки истории просвещения Калмыцкой АССР. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1969. 213 с.

219. Творения Иннокентия, митрополита Московского. Т. 1. М.: В Синодальной тип., 1887. 307 с.

220. Титков Е.П. Образовательная политика Екатерины Великой (60-90-е годы XVIII в.) М.: Изд-во Моск. пед. ун-та, 1999. 481 с.

221. Трепавлов В.В. История Ногайской Орды. М.: Восточная литература, 2002. 752 с.

222. Труды Особого Совещания по вопросам образования восточных инородцев. СПб.: Тип. Э.Л.Пороховщиковой, 1905. -366 с.

223. Уланов Н.Э. Буддийско-ламаистское духовенство донских калмыков, его современное положение (Усерднейшее подношение его высокопревосходительству г. военному министру генерал-адъютанту Алексею Николаевичу Куропаткину). СПб.: Восток, 1902. -16 с.

224. Фальк И.П. Полное собрание ученых путешествий по России, издаваемые Имп. Академиею наук по предложению ее президента. С приложениями и изъяснениями. Т. 6. Записки путешествия академика Фалька. СПб.: Имп. АН, 1824. 546 с.

225. Филарет (Гумилевский). Историко-статистическое описание Харьковской епархии. Отд. 4. Чугуевские округи военного поселения; уезды Змеевский и Волчанский. Харьков: Универ. тип., 1857. 336 с.

226. Фирсов C.JI. Русская церковь накануне перемен (конец 1890-х—1918 гг.). М.: Культурный центр «Духовная библиотека», 2000. 623 с.

227. Хорошхин М.П. Казачьи войска. Опыт военно-статистического описания. СПб.: Тип. А.С.Суворина, 1881. -391 с.

228. Хронологический указатель материалов для истории инородцев. Сост. П.И.Кеппен. СПб.: Тип. Имп. АН, 1861. 510 с.

229. Церковь в истории России (IX в.—1917). Критические очерки. М.: Наука, 1967.-336 с.

230. Чонов Е. Калмыки в русской армии. XVII в., XVIII в. и 1812 год. Пятигорск: Электропечатня Г.Д.Суюасянца, 1912. 70 с.

231. Шовунов К.П. Калмыки в составе Российского казачества (вторая половина XVII-XIX вв.). Элиста: Союз казаков Калмыкии, Калмыцкий институт общественных наук, 1992. 320 с.

232. Циркулярные указы Святейшего Правительствующего Синода. 1867-1895 гг. СПб., 1896 (собрал и издал А. Завьялов).

233. Чернавский Н.М. Оренбургская епархия в прошлом ее и настоящем. Вып. 1-2. Оренбург: Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. Вып. 1.1900.-346 е.; Вып. 2.1901-1902. -1058 с.

234. Чижевский И., протоиерей. Устройство православной российской церкви. Ее учреждения и действующие узаконения по ее управлению. Харьков: Тип. губернского правления, 1898.-442 с.

235. Эрдниев У.Э. Калмыки. Историко-этнографические очерки. Изд. 3-е, перераб. и доп. Элиста: Калмыцкое книжное издательство, 1985. 284 с.

236. Статьи в сборниках и журналах:

237. Алексеева П.Э. О расселении калмыков на Дону // Вестник Калмыцкого института гуманитарных исследований РАН (сборник научных трудов). Элиста, 2001. С. 291-313.

238. Андреев А.И. Труды В.НТатищева по истории России. // Татищев В.Н. Собрание сочинений. Т. 1. История Российская. 4.1. М.: Наука, 1994. С. 5-38.

239. А-нъ Б. Несколько слов об астраханских калмыках // Восточное обозрение. Газета литературная и политическая. СПб. 1883. № 46. С. 910; №48. С. 11-12.

240. Архангельский Ф. Речь, прочитанная на общем собрании Астраханского Комитета Православного миссионерского общества 22 марта 1898 г. // Астраханские епархиальные ведомости. Астрахань. 1898, № 12. С. 475-483; № 14. С. 573-584.

241. Батур-Убуши Тюмень. Сказание о дербен-ойратах // Калмыцкие историко-литературные памятники в русском переводе. Элиста: Калмыцкий научно-исследовательский институт языка, литературы и истории, 1969. С. 15-48.

242. Белоусов С.С. Походно-улусная церковь в Калмыцкой степи // Миссионерское обозрение. (Белгород). 2000, № 9 (59). С. 17-19.

243. Белявский М.Т. Школа и система образования в России // Вестник Московского государственного университета. Серия историко-филологическая. 1959, № 2. С. 105-120.

244. Бобровников A.A. Очерк религиозного состояния калмыков // Православный собеседник. 1865. Т. 17, № 5. С. 334-352; № 8. С. 401-510.

245. Браиловский С., Немцов Н. Из поездки к донским калмыкам // Исторический вестник. 1891. Т. 86, № 11. С. 717-735.

246. Бюлер Ф.А. Кочующие и оседло-живущие в Астраханской губернии инородцы. Их история и настоящий быт // Отечественныезаписки. СПб., 1846. Т. 47, отд. 2, № 7. С. 1-28; № 8. С. 59-125; Т. 48, № 10. С. 57-94; Т. 49, № 11. С. 1-44.

247. В.Б. Описание местностей и наиболее значительных поселений Всевеликого войска Донского // Очерки географии Всевеликого войска Донского. Новочеркасск: Изд. отдела народного просвещения Всевеликого войска Донского, 1919. С. 417-514.

248. Васильев В.П. Рец. на Позднеева A.M. Очерки быта буддийских монастырей и буддийского духовенства в Монголии в связи с отношениями сего последнего к народу // Журнал Министерства народного просвещения, 1888. Ч. CCLVII, № 6. С. 417-434.

249. Владимирцов Б.Я. Буддизм в Тибете и Монголии // Работы по истории и этнографии монгольских народов. М.: Восточная литература, 2002. С. 125-140.

250. Владимирцов Б.Я. Общественный строй монголов. Монгольский кочевой феодализм. // Работы по истории и этнографии монгольских народов. М.: Восточная литература, 2002. С. 295-488.

251. Владимирцов Б.Я. Монгольская литература // Работы по литературе монгольских народов. М.: Восточная литература, 2003. С. 58-76.

252. Габан Шараб. Сказание об ойратах // Калмыцкие историко-литературные памятники в русском переводе. Элиста: Калмыцкий научно-исследовательский институт языка, литературы и истории, 1969. С. 140-158.

253. Гвоздев И. 25-летие Казанской духовной академии. Историческая записка, читанная на собрании членов конференции КДА и в присутствии почетнейших посетителей, 8 ноября 1867 г. // Православный собеседник. 1868, № 11. С. 200-238; № 12. С. 277-344.

254. Годичное собрание Православного миссионерского общества // Православный благовестник. 1895, № 11. С. 103-121.

255. Грачева Г.Н. К вопросу о влиянии христианизации на религиозные представления нганасан // Христианство и ламаизм у коренногонаселения Сибири (вторая половина XIX- начало XX вв.). Л.: Наука, 1979. С. 29-49.

256. Губанов Г. Очерк жизни калмыков на Тереке // Сборник материалов для описания местностей и племен Кавказа. Вып. 28. Тифлис: Известия Кавказского отд. Имп. Русского географического общества, 1901. С. 123154.

257. Гурий (Степанов). Калмыки // Православная богословская энциклопедия. Т.VII. СПб.: Изд. А.П.Лопухина, 1906. С. 81-100.

258. Гурий (Степанов). О крещеных калмыках в станицах Астраханского казачьего войска // Православный собеседник. 1910, № 3. С. 402-408.

259. Гурий (Степанов). Православная миссия среди калмыков // Православный собеседник. 1911, № 7-8. С. 3-97.

260. Гурий (Степанов). Донские калмыки и история их христианского просвещения по трудам Казанского миссионерского съезда // Миссионерское обозрение (СПб.). 1911, № 1-4. С. 875-885; № 5-8. С. 118-135,380-388.

261. Гурий (Степанов). Православная миссия среди ламаитов и меры к ее наилучшей постановке по трудам Казанского и Иркутского миссионерского съездов // Православный собеседник. 1911, № 5. С. 720755; №6. С. 95-133,594-614.

262. Гурий (Степанов). Стремление ламаизма к поднятию своего умственного и нравственного уровня // Миссионерский съезд в городе Казани, 13-26 июня 1910 года. Казань: Центральная типография. 1913. С.108-118.

263. Гурий (Степанов). Первая православная миссия среди калмыков и ее историческая жизнь // Православный собеседник. 1914, № 2. С.271-324; № 3. С. 434-492; № 4. С. 628-698.

264. Дамаскин, иеромонах. Донские калмыки (из впечатлений иеромонаха) // Донские епархиальные ведомости. 1913, № 9. С. 289-292.

265. Дмитриев С.С. Православная церковь и государство в предреформенной России // История СССР. 1966, № 4. С. 20-55.

266. Д.У. Крещение 15 семейств калмыков Болыпедербетовского улуса // Ставропольские епархиальные ведомости. 1889, № 12. С. 243-250.

267. Ешевский C.B. Миссионерство в России // Сочинения С.В.Ешевского. Ч. 3. М.: Тип. Грачева и К0,1870. С. 667-710.

268. Жуковская H.JI. Влияние монголо-бурятского шаманизма и дошаманских верований на ламаизм // Проблемы этнографии и этнической истории народов Азии. М.: Наука, 1968. С. 211-236.

269. Загидуллин И.К. «Наказная память» царя Ивана IV архиепископу Гурию как исторический источник // Казанское востоковедение: традиции, современность, перспективы. Казань: Казанский государственный университет, Институт истории Академии наук

270. Из Княземихайловского миссионерского стана (Ставропольской епархии) // Православный благовестник. 1896, № 10. С. 97.

271. Из путевых заметок, веденных при обозрении Преосвященнейшим Германом, епископом Кавказским, церквей Ставропольской губернии, совершенном в мае 1875 г. // Кавказские епархиальные ведомости. 1875, № 12. С. 385-407.

272. Извлечение из протоколов заседания Совета Андреевского братства на 9 февраля и 9 марта 1875 г. // Кавказские епархиальные ведомости. 1875, № 4. С. 138-140; № 9. С. 302.

273. Казанский Н. Народное образование в Астраханской губернии // Русская мысль. Ежемесячное литературно-политическое издание. М., 1898. №6. С. 173-196.

274. Костенков К.И. Калмыки Моздокского казачьего полка (необходимое прибавление к статистическим сведениям о калмыках) // Труды Астраханского губернского статистического комитета. Вып. 1. Астрахань, 1869. С. 165-166.

275. Костенков К.И. Распространение христианства у калмыков // Астраханские епархиальные ведомости. 1892, № 13,14. С. 381-404; № 16. С. 469-478; № 20. С. 624-634; № 23. С. 735-743.

276. Крылов А.Л. Умственное и нравственное развитие донских калмыков и особенности их быта // Донские епархиальные ведомости. 1873, № 12. С. 366-379; № 13. С. 400-416: № 14. С.423-^41; № 16. С. 538-544; № 17. С. 538-544; № 18. С. 570-572.

277. Крылов А.Л О миссионерской деятельности для обращения донских калмыков в христианство // Миссионер. 1874, № 39. С. 343-347.

278. Кутепов Н. О языческих капищах, или хурулах донских калмыков // Донские епархиальные ведомости. 1891, № 3. С. 111-113.

279. Ку-м А.К. Исторические сведения о калмыках, кочующих на земле Войска Донского // Северный архив. Журнал истории, статистики и путешествий. 1824. (СПб), № 6. С. 297-316.

280. Л-н. Быт донских калмыков // Экономический журнал. 1890, № 6-7. С. 58-68.

281. Лебедев A.C. Материалы для истории калмыков // Известия общества археологии, истории, этнографии при Имп. Казанском университете. Т. 26. Вып. 1-2. Казань: Типо-лит. Имп. ун-та, 1910. С. 80-148.

282. Лебединский Я.О. О введении преподавания татарского и калмыцкого языков в Астраханской духовной семинарии // Астраханские епархиальные ведомости. 1891, № 5. С. 106-109; № 6. С. 106-109; №10. С. 210-219.

283. Левченко И. Станица Платовская и помещение ее // Донские епархиальные ведомости. 1865, № 3.

284. Леонтьев Н. Краткий очерк истории Астраханской духовной семинарии (Речь по случаю перемещения Астраханской духовной семинарии в новое здание) // Астраханские епархиальные ведомости. 1892, №17. С. 508-527.

285. Лесоразведение в степях // Ученые записки, издаваемые Имп. Казанским университетом. Кн. 1. Казань, 1837. С. 7-8.

286. Лихачев Д.С. Крещение Руси и государство Русь // Новый мир. 1988, № 6. С. 249-259.

287. Лопатин Л. Стан Ноин-Шире // Астраханские епархиальные ведомости. 1905, № 16. С. 705-708.

288. Лопатин Л. Из Ноин-Ширенского стана. Отзвук Высочайшего манифеста о войне с Японией // Астраханские епархиальные ведомости. 1905, № 7, с. 337-340.

289. Лушпаев Ф., свящ. Об открытии школы грамоты в поселке Булгун-Сала Черноярского уезда // Астраханские епархиальные ведомости, 1893, №3. С. 46-73.

290. Любомиров П.Г. Заселение Астраханского края в XVIII в. // Наш край. Астрахань: Орган Астраханской окружной плановой комиссии, 1926, № 4.

291. Лыткин Ю. История калмыцких ханов (перевод) // Калмыцкие историко-литературные памятники в русском переводе. Элиста: Калмыцкий научно-исследовательский институт языка, литературы и истории при Совете министров Калмыцкой АССР, 1969. С. 50-79.

292. Лыткин Ю. Материалы для ойратов // Калмыцкие историко-литературные памятники в русском переводе. Элиста: Калмыцкий научно-исследовательский институт истории, языка и литературы при Совете министров калмыцкой АССР, 1969. С. 81-131.

293. M.I.M. Вести из Княземихайловского миссионерского стана Ставропольской епархии // Православный благовестник. 1896, № 8. С. 382-384.

294. Михайлов Т.М. Влияние ламаизма и христианства на шаманизм бурят // Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири (вторая половина XIX- начало XX вв.). Л.: Наука, 1979. С. 127-150.

295. Можаровский А.Ф. Из истории духовного просвещения в Казанском крае. Казанская духовная семинария в течение 150 лет существования // Православный собеседник. 1868. Т. 27. С. 343-374.

296. Н.В.Л. Крещение калмыков Малодербетовского улуса // Ставропольские епархиальные ведомости. 1894, № 20. С. 929.

297. Обращение калмыков в христианство в Астраханской епархии // Миссионер. 1879, № 8. С. 44.

298. Отчет о деятельности Ставропольского епархиального комитета Православного миссионерского общества за 1912 г. // Православный благовестник. 1913, № 15-16. С. 97-110.

299. П.П., свящ. Родной язык как одно из средств христианского просвещения в инородческих миссионерских школах Астраханской епархии // Астраханские епархиальные ведомости. 1916, № 31. С. 579583; №32. С. 615-622.

300. Павловский С. Краткие сведения о донских калмыках // Донские епархиальные ведомости. 1911, № 36. С. 1001-1008.

301. Павловский С. Историческое прошлое православной противоламайской миссии среди калмыков Донской епархии // Донские епархиальные ведомости. 1912, № 7. С. 156.

302. Первый выпуск учеников-калмыков в церковноприходской школе // Православный благовестник. 1895, № 10. С. 98-99.

303. Позднеев A.M. Астраханские калмыки и их отношение к России до начала нынешнего столетия // Журнал Министерства народного просвещения. Ч. CCXLIV, № 3 (март). СПб., 1886. С. 140-170.

304. Позднеев A.M. Еще по вопросу о последних изданиях Православного миссионерского общества на калмыцкий язык // Журнал Министерства народного просвещения. Ч. CCCII, № 11. СПб., 1895. С. 158-172.

305. Попов И.И. Донские калмыки-казаки // Очерки географии Всевеликого войска Донского. Новочеркасск: Отд. народного просвещения Всевеликого войска Донского, 1918. С.284-329.

306. Розов К. О калмыках // Кавказские епархиальные ведомости. 1873, № 17. С. 564—570; № 18. С. 589-596; № 19. С. 625-630; № 23. С. 764-769; № 24. С. 800-806.

307. Санчиров В.П. Монгольское завоевание Южной Сибири в начале XIII века и вхождение ойратов в состав государства Чингис-хана // Монголоведение № 3. Элиста: АЛЛ «Джангар», 2004. С. 179-192.

308. Смирнов П.А. О походно-улусных церквах для калмыков, кочующих в Астраханском крае // Астраханские епархиальные ведомости. 1878, № 25. С. 378-382; № 26. С. 391-394; № 28. С. 425^130; № 29. С. 439-443; № 31. С. 467-474; № 32. С. 484-490; № 33. С. 497-502.

309. Суровицкий. Крещеные калмыки в Терской области // Труды Ставропольской ученой архивной комиссии. Вып. I. Ставрополь, 1911. С. 1-5.

310. Суровцев Г. Библиографическое известие // Ученые записки, издаваемые императорским Казанским университетом. Кн. 1. Казань: В университетской типографии, 1837.

311. Сурожский П. Донские калмыки. Очерк // Заветы (ежемесячный журнал). 1912. (СПб.), № 8. С. 155-159.

312. Татищев В.Н. Разговор двух приятелей о пользе науки и училищах // Собрание сочинений. T. VIII. Работы разных лет. М.: Ладомир, 1996. С. 51-132.

313. Ташнинов Н.Ш. Болыпедербетовский улус в конце XVIII-начале XX вв. // Этнографические вести. Серия историческая. № 3. Элиста: Калмыцкий научно-исследовательский институт языка, литературы и истории при Совете министров Калмыцкой АССР, 1973. С. 144-172.

314. Терещенко A.B. О обращении калмыков в православную веру в Царицынском уезде Саратовской губернии // Северная пчела (газета политическая и литературная). Петербург. 1848, № 88. С. 551-552; № 89. С. 556; № 90. С. 559-560; № 91. С. 564; № 93. С. 571.

315. Терещенко A.B. О обращении калмыков в православную веру // Астраханские епархиальные ведомости. 1881, № 37. С. 579-584; № 38. С. 603-606.

316. Трепавлов В.В. Формирование системы отношений между центром и национальными окраинами в России (XVI-XX века) // Россия в XX веке. Проблемы национальных отношений. М.: Наука, Институт российской истории РАН, 1999. С. 115-120.

317. Успенский Д. Известия из миссионерского стана среди калмыков Болыпедербетовского улуса // Ставропольские епархиальные ведомости. 1889, №9. С. 322-336.

318. Успенский В.Л. Казанская духовная академия один из центров отечественного востоковедения // Православие на Дальнем Востоке. Памяти Святителя Николая, апостола Японии. 1836-1912. Вып. 2. СПб., 1996. С. 118-122.

319. Фаворский Д. Плавучая церковь во имя Св. Чудотворца Николая // Астраханские епархиальные ведомости. 1910, № 7. С. 270-273.

320. Харлампович К. Казанские новокрещенские школы в XVIII в. // Православный благовестник. 1905, № 5. С. 203-207, № 6. С. 243-248, № 7. С. 300-305, № 8. С. 355-358.

321. Хомич Л.В. Влияние христианизации на религиозные представления и культы ненцев // Христианство и ламаизм у коренного населения Сибири (вторая половина XIX- начало XX в.). Л.: Наука, 1979. С. 12-28.

322. Шестаков П.Д. Некоторые сведения о распространении христианства среди калмыков // Журнал Министерства народного просвещения. 1869. Ч. 145, № 10. С. 123-143.

323. Шовунов К.П. Терское поселение калмыков // Проблемы этногенеза калмыков. Элиста: Калмыцкий научно-исследовательский институт истории, филологии и экономики при Совете министров Калмыцкой АССР, 1984 С. 92-106.

324. Шовунов К.П. Калмыки в системе военной организации России XVIII в. // Добровольное вхождение калмыцкого народа в состав России: исторические корни и значение. Элиста: Калмыцкий государственный университет, 1985. С. 40-47.

325. Юштин Ф.М. Обзор мероприятий правительства к распространению христианства между калмыками // Астраханские епархиальные ведомости. 1883, №21-24.

326. Ястребов И. Вопрос об устройстве и организации образовательных заведений для приготовления православных благовестников // Православный благовестник. 1895, № 1. С. 22-31.

327. Литература на иностранных языках:

328. Bartlett R. Human Capital: The settlement of Foreigners in Russia, 17621804. Cambridge: Cambridge university press, 1979. 358 p.

329. Bergmann В. Nomadische Streifereien under der Kalmücken in den Jahren 1802 und 1803. Bd. 1-3. Riga, 1804; Bd. 4. Riga, 1805.

330. Hovorth H. History of the Mongols from 9-th to the 19-th century. P. I. The Mongols proper and the Kalmyks. London, 1876.

331. Khodarkovsky M. Where two worlds met. The Russian State and Kalmyk Nomads, 1600-1771. Ithaca and London: Cornell University Press, 1992.-278 p.