автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Проблема насилия в философии Владимира Соловьева

Введение диссертации2001 год, автореферат по философии, Малов, Алексей Викторович

Проблема насилия относится к тому узкому, но чрезвычайно важному кругу философских проблем, от принципиального решения которых зависят судьбы не только отдельных людей, но и человечества в целом. Мы действительно приходим к пониманию того, что человеческая жизнь - ее уникальный, неповторимый мир - является, если не единственной, то, по крайней мере, высшей ценностью, относительно которой возможны и необходимы все последующие нравственные ориентиры. Насилие приводит к краху этого мира, устраняя саму потребность дальнейших этических поисков в области диалектики возможного и необходимого.

Убийство, революция, война. Три слова, за которыми слышатся боль и надежда, смерть и свобода, вера в прогресс, в справедливое мироустройство. Все эти внутренне противоречивые смыслы находят свое внешнее единство в понятии насилия. Так что же такое насилие? Не до конца осознанное благо, данное свыше, способное при рациональном использовании служить универсальным средством разрешения социальных противоречий? А может наоборот, тот груз, который не дает расправить человеку крылья и устремиться в свободном полете туда, где торжествует Истина, спасает Красота и царствует Добро? Наличие вопроса говорит об отсутствии удовлетворительного ответа. Его действительно нет. Но есть поиск, в ходе которого мы вновь и вновь возвращаемся к нашему культурному наследию и, в первую очередь, к русской философской классике.

Ее нацеленность на конкретную социальную и духовную практику, стремление проверить достоверность и правомерность этической теории самим опытом истории, приводили к постоянной рефлексии над конкретными нравственными принципами, определяющими предназначение человека, сам смысл его существования.

Ретроспективное обращение к русской философии необходимо и оправдано объективной логикой культурно-исторического процесса, равнодушной к рыночной конъюнктуре, капризам моды и прочим сиюминутным интересам общественного сознания. Российская действительность на практике выявила потребность в собственных нравственных идеалах. На духовном поле России могут взойти только те семена, которые впитали в себя культурные традиции предыдущих поколений. В ином случае нас ждет не Возрождение, а вырождение.

Вот почему столь естественньм представляется рассмотрение философского наследия Владимира Соловьева, мыслителя, оказавшего значительное влияние на развитие отечественной культуры. Автор «нравственной философии» не мог в своем творчестве не обратиться к проблеме насилия. Анализу его взглядов и посвящено настоящее исследование.

Актуальность исследования определяется следующими факторами:

1. Непрерывный рост темпов и масштабов насилия, его удивительная живучесть, способность к разного рода видоизменениям и мутациям, к все более глубокому проникновению в основные сферы общественной жизни: экономику, морань, политику и право, выявляют объективную недостаточность теоретического осмысления данного социального феномена. Тот факт, что проблема насилия до сих пор не может найти своего решения в рамках этической мьюли приводит к необходимости согласиться с Я.И.Гилинским, утверждавшим, что «нельзя понять феномен насилия, не обратившись к фундаментальным проблемам бытия»'. Этическая метафизика Владимира Соловьева, совмещающая нравственный и онтологический аспекты, представляет собой благодатное поле для подобного обращения.

2. Проблема насилия играет важную роль в истории философских и политических учений. Изучение взглядов Владимира Соловьева на ее решение позволяет восстановить справедливость в оценке преемственности русской философской традиции. Принято считать, что именно И.А.Птьин своей работой

Гилинский Я. И. Социальное насилие и смысл жизни // Исследования сознания и ценностного мира советских людей в период перестройки общества. М. 199,0. С. 30.

О сопротивлении злу силой» (1925) создал новый вектор в оценке насилия, в противовес «непротивлению» Л.Н.Толстого. Не отрицая оригинальности концепции Ивана Ильина, можно, однако, утверждать, что приоритет в формировании этого направления принадлежит именно Владимиру Соловьеву, влияния которого на свое творчество сам Ильин никогда не отвергал.

В связи с этим представляет интерес и тот факт, что сам Соловьев в и и и / гтч с» разработке проблемы насилия столкнулся с двойной оппозицией (Толстой -Ницше). Предложенная им альтернатива с необходимостью должна содержать рациональные элементы обеих глубоко продуманных концепций.

3. Российская история XX столетия ознаменована тремя насильственными революциями. Если же обратиться к более ранним ее периодам, то и здесь мы станем свидетелями периодически повторяющихся кровавых драм. «Русский бунт» стал понятием мировой культуры. Если это особенность нашего менталитета, то обращение к творчеству Владимира Соловьева, много размышлявшего об особом пути русского народа, его исторической миссии, является крайне актуальным.

4. Настоятельная потребность изучения наследия русского мыслителя, внесшего огромный вклад в разработку философских оснований целого ряда направлений общественного и гуманитарного знания диктуется созвучием проблем, рассматриваемых в его произведениях, с теми проблемами, которые вновь, столетие спустя, с особой остротой обсуждаются в современной науке и философии. Это проблемное сходство определяется существенным сходством общественно-политической ситуации в России конца XIX - начала XX века и нашего времени. В период явного кризиса политических структур, культуры, мировоззрения, идеи В л. Соловьева о нравственности как необходимом основании власти, представляют большой интерес.

5. Само осмысление проблемы насилия и, в перв>то очередь, государственного, выходит за рамки академической дискуссии, приводит к возрастающему противостоянию не только в философской теории, но и на практике, в общественной жизни. Имя Владимира Соловьева, его идеи эксплуатируются сегодня политическими силами, состоящими в явной оппозиции. Их лидеры с одинаковой настойчивостью предлагают вернуться к новому осмыслению наследия русского философа. Может быть, это осмысление и есть одно из условий желанного единства российского общества, единства, без которого в принципе невозможно движение вперед.

6. Реконструкция взглядов мыслителя на пути рещения проблем, имеющих непреходящее значение для судеб России, особенно актуальна сегодня, когда над страной нависает угроза духовного порабощения. В период нового расслоения общества на «западников» и «славянофилов» идеи В л. Соловьева о необходимости служения «идеалам, а не идолам», вселенскому человечеству, предполагающему «бесстрашную веру и деятельную практическую любовь к родине», могут способствовать тому, чтобы стихийные силы русского народа были направлены в созидательное русло. Было бы крайне неразумно пренебречь богатым идейным наследием В л. Соловьева только потому, что он не учел исторических превратностей, верил в прочность монархического строя в России, допускал некоторые частные ошибки в своих суждениях. Но как справедливо утверждает В.Сперанский «оценить. пророческий и учительский подвиг Соловьева будет по силам только освобожденной и очеловеченной России будущего»'.

Степень научной разработанности проблемы.

Анализ критической литературы, посвященной творчеству Владимрфа Соловьева, показывает, что насильственная проблематика в его философском наследии, по видимому, воспринимается исследователями как нечто второстепенное. По крайней мере, насилие в философии В л. Соловьева не определялось критиками в качестве непосредственного предмета исследовательской рефлексии. Вероятно, основная причина этого заключается в том, что данная проблематика не имеет в наследии русского мыслителя столь ярко выраженного концептл'ального оформления, как, к примеру, у М.А.Бакунина, Л.НТолстого или И.А.Ильина. Тем не Сперанский В. Памяти Вл.Соловьева. // Путь. 1926. январь. №2. С. 17. менее, можно утверждать, что взгляды Вл.Соловьева в этой области получили достаточно широкое освещение, так как насильственная проблематика не есть нечто особняком стоящее на улице философского знания, и исследователи, обращавшиеся в своих работах к проблемам зла, свободы, государства или, к примеру, войны, так или иначе выходили на ее различные аспекты.

Хронологическое первенство в критическом осмыслении воззрений Вл.Соловьева на насилие принадлежит, по всей видимости, Б.Н.Чичерину, который в 1880 году подверг глубокому анализу его «Критику отвлеченных начал». Дав негативную оценку отрицанию В л. Соловьевым принципа государства как общей пользы, стремлению все, в том числе и экономические отношения, подчинить нравственному началу (по мнению русского правоведа неизбежным следствием этого подчинения станет отрицание свободы, превращение добродетели в единственное основание распределения материальных благ), Б.Н.Чичерин сделал вывод, что «его теория свободной теократии прямо ведет. к водворению самой неслыханной тирании, которая когда-либо существовала»'.

1893-1894 годы ознаменовались интересной, особенно для настоящего исследования, полемикой, которую вел Вл.Соловьев с Л.Тихомировым и В.Розановым по вопросу духовной свободы и возможности насилия в делах веры, полемики вошедшей в анналы отечественной истории философии как «спор о терпимости». Характерно, что позиция Вл.Соловьева по данному вопросу позволяла оппонентам одновременно упрекать его в пассивном непротивленчестве («Только не веруя ни во что, можно требовать для всего свободы» ) и в разжигании «жгучей ненависти» к иным вероисповеданиям\

Подобная противоположность суждений вообще характерна для исследователей творчества философа. Но если при анализе хметафизических построений Вл.Соловьева данная противоположность обусловлена определенными Чичерин Б.Н. Мистицизм в науке. М., 1880. С.94.

А Розанов В. Свобода и вера (По поводу религиозных толков нашего времени) // Русский вестник. 1894. Январь. С.261. а См.: Тихомиров Л. К вопросу о веротерпимости // Русское обозрение. 1893. Июль. С.369-370. внутренними противоречиями его системы, и прежде всего противоречием части и целого, ключевым для философии всеединства, то осмысление проблемы насилия, дополнительно осложняется необходимостью решения вопроса соотношения общественного и индивидуального блага как практического проявления диалектики части и целого.

Как следует из недатированного письма Вл.Соловьева к Л.П.Никифорову, судя по всему относящемуся к лету 1895 года, последний подверг критике его статью «Принцип наказания», определив, что автор возводит насилие в принципа Письмо Л.П.Никифорова и ответ ему нашего философа стали своего рода прелюдией для осмысления насилия как нравственно-этической проблемы в творчестве Вл.Соловьева, мощным импульсом для которого послужила полемика вокруг статьи «Смысл войны» и трактата «Оправдание добра», в который она позднее вошла в качестве отдельной главы. Весьма показательно, что В.Д.Кузьмин - Караваев в своих воспоминаниях отмечает всеобщее недоумение, вызванное данной статьей, которая «казалось. не имеет внутренних корней в соловьевской системе»А. А.А.Никольский высказывается еще категоричнее. «Нам нет нужды много распространяться, - пишет он, - о том, что общественно-исторические воззрения Соловьева ни в коем случае не могут считаться органически неотделимым звеном в составе его философии»А. Истинность данного тезиса, по глубокому убеждению диссертанта, достаточно относительна. Ниже будет представлен ряд аргументов, позволяющих утверждать обратное, а именно наличие связи между «общественно-историческими воззрениями» Вл.Соловьева (прежде всего его взглядами на государственное принуждение, право, войну) и философской системой «русского Оригена».

Полемика, развернувшаяся вокруг трактата «Оправдание добра», имеет важное значение для настоящего исследования, так как в ходе нее был выдвинут целый ряд идей, оказавших значительное влияние на его концептуальное См.: Соловьев B.C. Письма / Под ред. Э.Л. Радяова. Пг., 1923.T.IV. С.7. а Кузьмин - Караваев В.Д. Из воспоминаний о Владимире Сергеевиче Соловьеве // Книга Владимире Соловьеве. М.: Советский писатель, 1991. С.260. а Никольский A.A. Русский Ориген XIX века Вл.С.Соловьев. СПб.: Наука, 2000. С.324. оформление и, в частности, определение гносеологических основ насильственной проблематики в творчестве Вл.Соловьева. Так Н.ГГороденский, подчеркивая тесную связь между обоснованием нравственности русским мыслителем и основными вопросами религии отметил, «что автор «Оправдания добра» является почти в такой же мере представителем рационального богословия, в какой и философом»,' А.С,Волжский установил связь соловьевского определения зла с раннехристианской этикой, обратив внимание на оправдание русским мыслителем видимого зла «через скрытое в нем Божественным Промыслом невидимое добро»Л.

Аналогичный вывод о признании относительной ценности добра Вл.Соловьевым бьш сделан и Алексеем И.Введенским, который пришел к заключению, что автор «Оправдания добра», с позиций православного вероучения, впадает в противоречие с собственными взглядами, признавая необходимость войны и отрицая в то же время важность уголовного наказанияЛ И,В,Сикорский напротив определил взгляды мыслителя на уголовное наказание и, в частности, на смертную казнь как вытекающие из требования христианской этики - не бороться со злом посредством зла».'' А,А,Никольский, анализируя взгляды Вл,Соловьева на насилие, отметил, что в концепции русского мыслителя оно, с одной стороны, является проявлением нарушения вселенской солидарности, с другой - средством деятельного человеколюбияЛ. В.Д.Спасович, рассматривая проблему борьбы со злом в «Оправдании добра», пришел к заключению, что для ее успеха нужно одушевление христианским духом не только сердец наших, но и нравов и учреждений гражданских и церковных. Все совершенствуюшдеся формы общественности приведут к нравственности, к общему служению нравственному Добру и это единение совершится помимо единения религиозного.Л л Городенский Н. Нравственная философия Вл.С.Соловьева. Оправдание добра // Богословский вестник 1895. февраль. С.287. л Волжский A.C. Проблема зла у В.Соловьева// Вопросы религии. Выпуск первый. М. 1906. С.245. л См.: Введенский Алексей И. Двусмысленное «оправдание»// На современные темы. М.Л900. С.93-94.

См.: Сикорский И.В. Нравственное значение личности Владимира Соловьева. Киев. 1902.С.4 л См.: Никольский A.A. Русский Ориген XIX века Вл.С.Соловьев. С.244-256. л См.: Спасович В.Д. Вл.Соловьев как публицист // Вестник Европы. 1901. JY«!. С.236.

Особое значение для осмысления насильственной проблематики в философии В л. Соловьева имеет оценка, данная трактату «Оправдание добра» Б.Н.Чичериным. Его автор с позиции своего критика предстал апологетом насилия в делах веры, желающим насадить Царство Христово принудительными мерами.' Б.Н.Чичерин справедливо отметив характерное для Вл.Соловьева противоречие свободы личности и необходимости ее подчинения обществуЛ, особенно резко выступил против подчинения права нравственности, отрицания своим оппонентом автономии права как способа регуляции общественных отношений. «Из подчинения права нравственности, - писал он, - вытекает самое нежелательное в нравственной сфере явление - насилие».л

Полемика вокруг «Оправдания добра» не ограничилась последними годами русского философа, но в целях сохранения хронологической последовательности изложения необходимо назвать вышедшие после смерти В л. Соловьева работы, в которых наиболее полно представлены его жизнь и творческий путь, позволяющие проследить соотношение экзистенциального опыта зла русского мыслителя и развития насильственной проблематики в его творчестве. Это, в первую очередь, труды К.В.Мочульского, Л.М.Лопатина, С.М.Лукьянова, В.Л.Величко, С.М.Соловьева, Э.Л.Радлова, Е.Н.Трубецкого и более близкое к нам по временным рамкам исследование А.Ф.Лосева." Для определения источников противоречий в воззрениях нашего мыслителя на проблему насилия интересны и размышления В.В.Розанова о внутреннем «демонизме» Вл.Соловьева л, хотя его абсолютизация, характерная для данного критика, лишает систематические построения нашего

См.: Чичерин Б.Н. О началах этики. ( По поводу книги Вл.Соловьева «Оправдание добра») ' Вопросы философии и психологии. 1897. Кн.39. (IV). С.643. л См. там же. С.646. л Там же. С.670.

См.: Величко В.Л. Владимир Соловьев. Жизнь и творения. СПб., 1904.; Лопатин Л.М. Философские характеристики и речи. М., 1911.; Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. М.: Мол.гвардия, 2000; Лукьянов СМ. О Вл. Соловьеве в его молодые годы. Материалы к биографии: В 3 т. М.: Книга, 1990.; Мочульский К.В. Владимир Соловьев. Жизнь и учение. Вл.С.Соловьев: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2000.; Радлов Э.Л. Вл. Соловьев: Жизнь и }-чение. СПб., 1913.; Соловьев СМ. Владимир Соловьев: Жизнь и творческая эволюция. М.; Республика, 1997.; Трубецкой Е. Миросозерцание В. Соловьева: В 2 т. М., 1913. л См.: Розанов В.В. Литературные изгнанники. СПб., 1913. Т.1. С. 142-143. философа внутренней логики, превращая глубокие соловьевские интуиции в вычурные безжизненные штампы.

Показательно, что и среди биографов В л. Соловьева нет единства по вопросу духовной эволюции мыслителя и наличия радикальных перемен в его воззрениях на насилие. В ряде критических работ просматривается определенное движение мысли нашего философа от ненасилия к апологетике, по крайней мере, одного из его видов - войны'. А,Ф.Лосев напротив рассматривает воззрения мыслителя как принципиально и последовательно отрицающие «прогрессивную» роль насилия в историческом процессе А.

Наиболее полное отражение ряд аспектов насильственной проблематики получил у Е.ПТрубецкого, уделившего много внимания воззрениям Вл.Соловьева на войну, государство и право. Однако выводы данного автора были во многом обусловлены его идеей о крахе теократических иллюзий Вл.Соловьева «Оправдания добра», об особенном периоде жизни философа. Вместе с тем заслуживает самого пристального внимания его мысль об определении внешнего уровня нравственности, находящего свое вьфажение в праве - обязанности государства на войну как ответное насилие.а Тот же Е.Н.Трубецкой в своей более поздней работе «Смысл жизни», рассматривая взгляды нашего философа на необходимость сопротивления злу силой, отметил, что по Вл.Соловьеву, отказ от борьбы означает добровольную сдачу во власть Антихриста."

Воинственность» русского мыслителя, близость его духу священной войны подчеркивал и Н.А.Бердяев. В философии Вл.Соловьева, писал он: «меч» - символ не только войны,. это символ всякой воинственной борьбы со злом и воинственной защиты правды».а Высокую оценку бунтарскому духу русского мыслителя дал и Л.А.Тихомиров (в последний период своего творчества). См., напр.: Мочульский К.В. Владимир Соловьев. Жизнь и учение. С.791. а См.: Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. С.397. а См.: Трубецкой E.H. Миросозерцание Вл. Соловьева. Т.П. С.109.

См.: Трубецкой E.H. Смысл жизни. М., 1918. С.29. а Бердяев Н. Проблема Востока и Запада в религиозном сознании Вл.Соловьева// Книга о Владимире Соловьеве. С.360.

Взгляды В л. Соловьева на смысл войны позволяют, по мнению данного автора, утверждать, что именно в войне он видит радикальное средство от застоя, представляющего для человеческого общества главную опасность'. Противоположное видение данной проблемы выражено Д,С.Мережковским. Наряду с логичным, по мнению диссертанта, подходом, трактующим воззрения нашего философа на сущность войны, как ее объяснение, а не оправдание, данный мыслитель крайне однозначно трактует позицию Вл,Соловьева как консервативную и антиреволюционную,Л Весьма важным и актуальным для настоящего исследования представляется и анализ, данный С.Н.Булгаковым взглядам русского мыслителя на христианскую политику, безнравственный характер классовой борьбы, опирающейся на принцип права сильного.л

Новый импульс к своему осмыслению проблема насилия в философии Вл.Соловьева получила в связи с полемикой, развернувшейся вокруг книги И.Ильина «О сопротивлении злу силою», ряд участников которой увидели прямую связь между идеями двух русских мыслителей либо вообще отказались признать оригинальность ильинской концепции противления". Особый интерес для настоящего исследования представляет статья З.Гиппиус «Меч и крест», автор которой, обращаясь к взглядам Вл.Соловьева на насилие, пишет, что русский философ видел в совести единственный узкий, но надежный мост над бездной мертвящего «непротивления злу» и бездной мертвящего насилия. Христианство для него, утверждает автор, не мертвый закон, а живой дух.л В той же статье, подчеркнув, что именно Вл.Соловьев открыл прочную глубокую связь между религией и политикой, З.Гиппиус называет нашего философа выразителем современного взгляда на войну, взгляда, который с

См.: Тихомиров Л.А. Религиозно-философские основы истории. М., 1997. С. 199

См.: Мережковский Д.С. Немой пророк. Поли.собр.соч. Т.ХУ1. М., 1914. С.130 л См.: Булгаков С.Н. Христианство и социализм. М., 1917. С.36-38.

См.: Бердяев Н. Кошмар злого добра (О книге И.Ильина «О сопротивлении злу силою») / Ильин И.А. Собр.соч.: В 10 т. М.: Русская книга, 1996. Т.5. С.379.; Гиппиус 3. Меч и крест 7 Там же.С.414-419; Зеньковский В. По поводу книги И.Ильина «О сопротивлении злу силой» / Там же. С.443.; Карташев А. И.А.Ильин. О сопротивлении злу силой.// Там же. С.367. л См.: Гиппиус 3. Меч и крест. С.415-416. необходимостью отличается (в связи с развитием нового религиозного сознания) от взглядов прошлого.' Более поздний участник неоконченной до сих пор полемики вокруг книги И.Ильина Р.Редлих писал в развитие идей З.Гиппиус, что единственная нравственная задача политики - способствовать добру и противостоять злу, сделав вывод, что одна из центральных идей «Трех разговоров» - показать, что данная задача может быть решена только политически, что нет готовых рецептов, все определяется обш;ественно-историческими условиями и голосом христианской совести.А

Хотя в последующем проблема насилия в философии В л. Соловьева и не становилась предметом непосредственной исследовательской рефлексии, за исключением работ, посвященных его взглядам на вопросы войны и государства, в критических трудах, обращенных к наследию русского мыслителя содержится немало ценных указаний, способствующих концептуальному оформлению насильственной проблематики в его творчестве. Прежде всего это касается исследований, посвященных метафизике и историософии нашего философа. Особый интерес представляют идеи В.Зеньковского о единстве основ истории и космоса, позволяюпще предположить функциональное единство насилия в «космическом» и «историческом» этапах процесса мирового развития. На эту же мысль наталкивает вывод данного автора о том, что «парадоксы в этике Соловьева связаны. с парадоксами в философии истории».'А н.о.лосский, рассматривая обозначенную вьште проблему соотношения индивидуального и общественного у В л. Соловьева, проблему от которой зависит вопрос возможности оправданного государственного насилия отметил, что «проблема отношения отдельной личности к обществу решается Соловьевьш в связи с задачей исторического процесса - совместным осуществлением добра».'' Этот же автор при анализе метафизических основ мессианских идей нашего философа пришел к справедливому выводу о том, что в соответствие с концепцией всеединства См.: Гиппиус 3. Меч и крест. С.418-419. а См.: Редлих Р. О сопротивлении злу силою по И.А. Ильину // Р1льин И.А. Собр.соч. Т.5. С.463. а Зеньковский В.В. История русской философии: В 2 т. Л.: Эго, 1991. Т.2. 4.1. С.64-65.

Лосский И.О. История русской философии. М.: Высш. шк., 1991. С.150.

Соловьева идеал национального мессианства имеет положительное содержание лишь в том случае, если он приобретает форму христианского универсализма.'

Е.Б.Рашковский, размышляя над тем же противоречием общественного и индивидуального в философии Вл.Соловьева, пишет о том, что, несмотря на редчайшие в истории случаи гармоничного сосуществования между абсолютизмом институтов власти и абсолютизмом личного своеволия, именно они составляют, по Соловьеву, подлинный смысл Бытия, трагизм которого не в безнадежности, но в непередаваемой боли человеческого выбора.Л

А.Кожев, обстоятельно анализируя противоречия между метафизикой русского мыслителя и его социально-философскими построениями, пришел к заключению, что экзистенциальный опыт В л. Соловьева привел его к новой метафизике, которая должна бьша радикально отличаться от прежней своим дуализмом и пессимизмом (признанием реальности зла).л Таким образом, напрашивается вывод о том, что реконструкция концепции насилия в философии Вл.Соловьева, ориентированная прежде всего на метафизику прежнюю, в силу своей «опережающей» социально-философской составляющей с необходимостью должна нести в себе элементы недосказанного, того нового метафизического и гр U 1 1 U здания, которое начал строить мыслитель своей «Теоретической философией».

Безусловную ценность для настоящего исследования представляет осмысление рядом авторов насилия как категории философии истории, имеющее место в рамках историософского анализа. Примером тому служит выделение А.А.Захаровым «насилия в истории» в качестве отдельного пункта тезауруса, посвященного философской системе русского мыслителя.'*

Целый ряд ценных указаний содержится и в работе В.И.Гидиринского, который, давая оценку мессианским мотивам в творчестве русского мыслителя, в частности, отметил, что при оценке всемирно-исторической духовной роли России Соловьевым допущен неоправданный перенос центра тяжести с См.: Лосский Н.О.Условия абсолютного добра М.: Политиздат, 1991. С.321. л Рашковский Е.Б. Лосев и Соловьев // Вопросы философии. 1988. №8. С. 146 л Кожев А. Религиозная метафизика Владимира Соловьева. // Вопросы философии. 2000.№3. С. 129. Захаров A.A. Вл.Соловьев как историк философии. М.: МГУ, 2000. С. 12. внутреннего аспекта на внешний, обусловленный самим контекстом теории всеединства и ее раннего выражения.'

Хотя насильственная проблематика в творчестве Вл.Соловьева не получила концептуального оформления и в работах, посвяп];енных нравственным вопросам в его философии, идея о тесной связи исторического процесса и процесса нравственного совершенствования личности также находится в центре внимания ее исследователей.л

О.С.Соина, отмечая детерминизм нравственной концепции Вл.Соловьева, пишет: «В сфере безусловной казуальности добра,. детерминирующее действие нравственного закона выступает как решение, абсолютный выбор, осуществленный. некими трансцендентными силами, принимающими в моральном сознании характер повеления, приказа».л

Среди работ, посвященных взглядам Владимира Соловьева на проблему войны, особый интерес вызывает исследование В.В.Сербиненко'*. Данный автор пишет, что насилие в концепции русского философа не является безусловным злом. В определенных ситуациях безнравственным является бездействие, а не активное противоборство. Собирательная организация запщты слабых представляет собой военную силу государства^

Подводя итог краткой характеристике степени разработанности проблемы в научной литературе, можно отметить, что в целом проблема насилия в философии Владимира Соловьева пока еще не получила специального рассмотрения. Внимание критиков в основном сосредоточивается на вышедшей в рамках фундаментального трактата «Оправдание добра» главы «Смысл войны» и одной из последних работ философа «Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории». За пределами исследовательской См.: Гидиринский В.И. Русская идея и армия. М., 1997. С.225. л См., напр.: Гайденко П.П. Человек и человечество в учении Вл. Соловьева // Вопросы философии. 1994. №6. С.47-54; Пугачев О.С. В.С.Соловьев: этические абсолюты и линия жизненного поведения.// Вестн. моек, ун-та. Сер.7., Философия. 1992. №6. С.54-61. л Соина O.e. «Оправдание добра» Вл.Соловьева (Опьп-современного прочтения). М.: Знание, 1990. С.ЗО.

Сербиненко В.В. Владимир Соловьев: Запад, Восток и Россия. М.,1994. л См.: там же. С.72. рефлексии остался тот факт, что для русской религиозной философии классические рамки являлись прокрустовым ложем, в результате чего она часто переходила в публицистику (по замечательному определению С.Л.Франка «попутно» решая метафизические вопросы)', в мифологию, в проповедничество. Не все ее интуиции могли быть переведены в рамки логико-понятийных структур, а потому находили свое воплощение в художественном творчестве, в поэзии. Тема насилия контекстуально присутствует во множестве произведений мыслителя, причем целый ряд идей, логически связанных с данной проблематикой, представлен имплицитно, и может соответственно быть эксплицирован только при специальном рассмотрении насилия как предмета исследовательского анализа.

Реконструкция концепции насилия в философии Вл.Соловьева предполагает исследование ее метафизических оснований. И.А.Ильин неслучайно представлял проблему насилия как морально - практическую с виду, но глубоко религиозную и метафизическую по существу.А Интерпретация идей Вл.Соловьева вне их метафизического измерения не способствует, по глубокому убеждению диссертанта, адекватному осмыслению его взглядов на феномены социальной действительности, в том числе и на феномен насилия.

Вышеперечисленные обстоятельства предопределили выбор объекта, предмета, целей и задач исследования.

Объектом диссертационного исследования является философское наследие Владимира Сергеевича Соловьева.

Предметом исследования - проблема насилия в философии Соловьева.

Цель настоящей работы заключается в том, чтобы осуществить реконструкцию концептуальных взглядов великого русского мыслителя на проблему насилия в их становлении и развитии.

См.: Франк СЛ. Духовные основы общества. М., 1992. С.474. А Ильин И.А. О сопротивлении злу силою // Шшт И.А. Собр.соч. Т.5. С.34.

Достижение данной цели связано с решением ряда исследовательских задач, главными из которых являются:

- систематизация факторов, обусловивших становление и эволюцию насильственной проблематики в творчестве В л. Соловьева с использованием возможностей историко-биографического метода;

- выявление метафизических основ решения русским философом проблемы насилия и противостояния злу как ее важнейшего нравственно-практического аспекта;

- определение фзшкциональной роли насилия в историософии мыслителя;

- анализ социальной феноменологии насилия в концепции русского философа и его взглядов на перспективы ненасильственного мироустройства.

Эмпирическуюбазудиссертации составили философские, публицистические и художественные произведения В л. Соловьева, его эпистолярное наследие, а также труды биографов философа, публикации воспоминаний его современников.'

Теоретическая и методологическая основа исследования. В работе использовался метод системно-структурного анализа, предполагающий выявление как составных частей философского учения Вл.Соловьева в их диалектической взаимосвязи, так и его внутреннего «ядра», некоей базовой проблемы (в нашем случае «насилие») в ее проявлении в различных сферах и на различных уровнях социально-исторического бытия. Использованы также традиционные методы историко-философского исследования: описание, демонстрация, реконструкция.

Особое влияние на концептуальное формирование исследования оказал опыт применения метода историко-философской реконструкции и историко-биографического метода в диссертационных работах по аналогичной проблематике, предполагающие смещение акцента с исторического исследования конкретного эмпирического материала, прежде всего текстов В л .Соловьева в их хронологической последовательности (методы описания и анализа), на их теоретическое осмысление и интерпретацию'. Научная новизна исследования заключается в следующем: в концептуальном оформлении воззрений В л. Соловьева на проблему насилия;

- в выявлении экзистенциальных источников эволюции насильственной проблематики в его философском наследии;

- в реконструкции метафизических оснований и предпосылок социально-философских и этических воззрений русского мыслителя на проблему насилия;

- в рассмотрении насилия в философской системе В л. Соловьева как явления, позволяющего унифицировать ее многоуровневые сферы;

- в уточнении взглядов русского философа на процесс нравственного совершенствования как способ преодоления насильственного мироустройства.

На защиту выносятся следующие положения:

1 .Противоречия во взглядах В л. Соловьева на возможность оправданного применения насилия обусловлены трагической раздвоенностью личности мыслителя и несоответствием между его глубокой эсхатологической интуицией, уверенностью в трансцендентной необходимости и человеческой возможности перерождения «лежащего во зле мира», и горьким экзистенциальным опытом, осознанием тщетности индивидуальных усилий по преобразованию действительности. См.: Дырин А.И. Научные и этические принципы исследования военно-теоретического наследия К.Маркса и Ф.Энгельса // Дырин А. Военно-теоретические вопросы в трудах К.Маркса и Ф.Энгельса М.: ВПА,1980. Ч.1, гл.2. С.53-113.; Дядя С.А. Проблема насилия в социальной философии М.А. Бакунина (историко-философский анализ): Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 1994;.3агребин М.В. Проблема насилия в философском наследии И.А. Ильина: Автореф. дис. канд. филос наук. М., 1996; Скорик Е.Ф. Концепция ненасилия Л.Н. Толстого: история и современность: Автореф. дис. канд. филос наук. М., 1992.

2. Источник насилия в метафизике В л. Соловьева связан с недолжным способом организации Абсолютного, преодолеваемым в ходе развития мирового континуума. Своеобразие подхода мыслителя к определению сущности насилия обусловлено предложенной им оригинальной диалектикой формы и содержания мировой души, предполагающей оправданное нравственное насилие над формой и безнравственное насилие, направленное на содержание. Достижение всеединства рассматривается философом как богочеловеческий процесс, в котором собственно человеческое участие заключается в сдерживании и ограничении насилия, добровольном подчинении внутренней силы объединенного в формах собирательной организации добра человечества (Софии) Богу.

3. В концепции насилия Вл.Соловьева нашли проявление определенные персоналистические мотивы, свидетельствующие о стремлении мыслителя совместить органический принцип всеединства с динамическим принципом синергии, принципом «вдохновения добра», предполагающим свободное сотрудничество, энергийную согласованность человека с Богом. Тем самым задается вектор развития для последующих вполне самобытных систем П.А.Флоренского, Л.П.Карсавина, Н.О.Лосского, Н.А.Бердяева, Л.Шестова и др.

4. Метафизическое обоснование насилия В л. Соловьевым приводит к выводу о невозможности оправданного применения войны как средства удовлетворения национальных амбиций. Война как относительное добро понимается мыслителем лишь в оппозиции к дурному миру, основанному на примирении со злом, что, в свою очередь не предполагает оправдания инициативной войны с последним.

В теоретическом плане основные положения и выводы диссертации могут способствовать успешному проведению обобщающих исследований по проблеме насилия в русской философии, конкретизации места и роли насильственной проблематики в творчестве ее представителей.

В практическом плане данное исследование может послужить предпосылкой для осмысления духовно-нравственных проблем и современного российского общества во всем многообразии противоречий его духовной жизни, а также политических, социальных и экономических отношений.

Результаты анализа проблемы насилия в философии В л. Соловьева могут стимулировать процесс объективного определения способов взаимодействия государства и личности, актуализировать вопрос о необходимости разработки механизмов общественного контроля за использованием государством арсенала насильственных средств.

Положения и выводы диссертации могут способствовать развитию концептуальных разработок проблем войны и армии, национальной безопасности России, определению сущности и задач ее внешней политики.

Осмысление насилия как проблемы нравственного выбора позволяет применить ряд идей В л. Соловьева в этой области в качестве составляющих программы самовоспитания личности вообще и личности воина в частности.

Апробация исследования. Положения и выводы диссертации апробированы в ходе научно - практической конференции «Великая победа и безопасность России», проведенной в Международной Высшей Школе в 2000 году; научно -теоретической межвузовской конференции, проведенной в том же году в Академии гражданской защиты МЧС России; научно-методическом семинаре «Военно-философские взгляды ВладимЕ[ра Соловьева» в Академии Генерального штаба МО РФ в 2001 году; научно-методических семинарах кафедры гуманитарных наук АГЗ МЧС России, а также в ходе занятий с курсантами и слушателями.

Основные выводы исследования учтены при разработке учебного курса АГЗ МЧС России «Философские проблемы мира, общества и безопасности».

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблема насилия в философии Владимира Соловьева"

Заключение.

Проблема насилия в философии В л. Соловьева многозначна и многогранна. Сложность ее восприятия основывается и на том, что до последних дней русский мыслитель находился в мучительном творческом поиске.

Философия всеединства пронизана стремлением примирить вечно сущее Добро с лежащем во зле миром, дать ответ на вопрос: «где средства» для его преобразования? Ее смысложизненная направленность, столь характерная для всей русской религиозной философии, не могла остаться в стороне от решения одной из самых острых проблем, волнующих человека с незапамятных времен, - проблемы насилия. Несмотря на то, что она не нашла в произведениях Вл.Соловьева четкого концептуального выражения с точки зрения формы, ее содержательная сторона представляет собой вполне достаточное основание для подобной формализации.

Историко-философский анализ наследия великого русского мыслителя в контексте данной проблематики приводит к следующим выводам.

Насилие в философской системе Вл.Соловьева предстает как явление, характерное для жизни социума, имеющее в то же время глубокие корни в досоциальной материи. Более того, сам способ организации Абсолютного, отправная точка всей метафизики всеединства, всей философии Вл.Соловьева, характеризуется им как изначально насильственный. Процесс мирового развития начинается с предоставления свободы хаосу, отказа Абсолютного от его насильственного подчинения. Свобода, таким образом, является целью процесса мирового развития. В то же время, и в этом специфика понимания Вл.Соловьевым сущности и значения свободы, ее развитие в конечной точке обозначает лишь возможность осознанного свободного подчинения.

Самоотречение Абсолютного (Бог есть любовь) привело хаос к бытийному существованию, реализованному в бесконечной множественности враждующих субъектов. Насилие, бывшее элементом формообразования, трансформируется в элемент содержания, присущий каждому из них. Духовное основание, лежащее в основе бытия каждой вещи, и предполагает восприятие насилия в качестве феномена, характерного не только для исторического, но и космического процесса. Его сущность заключается в проявлении внутреннего эгоистического содержания субъектов бытия. Сам эгоизм трактуется В л. Соловьевым, как некая энергия, которая используется Богом для поэтапного движения к всеединству. Ощущение ее исчезновения в мире, лежащем как и прежде во зле, привело философа в последние годы жизни к выводу о конце истории.

Уверенность философа в безусловной целесообразности процесса мирового развития предвосхитила предложенную им оригинальную диалектику взаимодействия формы объединения, предоставляемой Абсолютным своему другому, с содержанием и формой самого другого. Эта диалектика предполагает наряду с подавлением эгоизма формы другого на каждом новом этапе объединения, свободное развитие его содержания, которое в свою очередь выражается в накоплении все той же энергии эгоизма. Таким образом происходит своеобразное перераспределение энергийного потенциала от формы к содержанию. Форма другого развивается, подавление ее эгоизма на каждом новом этапе сопровождается усилением эгоизма внутреннего и, соответственно, новым уровнем эгоизма формы. Очевидно, однако, что это не есть подтверждение физического закона сохранения энергии. Процесс движения к высшей богочеловеческой форме объединения сопровождается не только количественным, но и качественным ростом в мире потенциала эгоизма, достигающего своего максимума в человеческом обществе. Данное приращение обусловлено более мощными энергийными возможностями новых божественных форм объединения.

Подобное понимание В л. Соловьевым динамики процесса мирового развития является источником для оценки его взглядов на проблему насАшия. Индивидуальная форма субъекта бытия является допустимым объектом насильственного воздействия, в то время как содержание по необходимости развивается свободно (иначе противоречие цели). Разумеется, диалектика формы

И содержания предполагает безотрывное рассмотрение этих категорий, но речь здесь идет лишь о том, что форма объединения имеет божественное происхождение. Она есть лишь средство, которое может и должно изменяться по мере приближения к действительной цели - внутренней свободе субъекта процесса мирового развития. Влияя и в какой-то степени определяя его содержание, она саму возможность влияния получает от степени достигнутой им свободы. Высшая форма, богочеловечество, должна совпасть с таким уровнем содержательной свободы, когда человек сможет действительно совершить выбор. Данное понимание диалектики формы и содержания базируется на идее Вл.Соловьева о том, что низшее, несмотря на реальность эволюции, всегда определяется высшим и является относительно него временным, несовершенным.

К этому же выводу приводит и утверждение философа о возвращении к Абсолютному, то есть единой форме Абсолютного, которое в процессе мирового развития меняет лишь принцип своей организации. Реализация всеединства, таким образом, может трактоваться как воплощение божественной формы («все»: идеальная форма и идеальное содержание) на индивидуальном уровне. «Единство» способности ее восприятия подчеркивает относительный характер ценности индивидуальной формы, которая для будущей организации Абсолютного является лишь средством, носителем качества, имеющего действительное значение.

И в космическом и в историческом процессе идет своеобразное божественное воспитание хаоса, его подготовка к грядущему выбору. Жизнеспособность хаотических образований в первом случае оценивается по законам Красоты, во втором - Истины. Индивидуальные формы, не соответствующие должным критериям, деградируют, а затем при столкновении с новым, более высоким уровнем объединения, погибают. Однако, при этом гибнет только несовершенная форма, ее содержание находит себе новую оболочку, сохраняя отпечаток исчезнувшего не должного.

Из историософских построений Вл.Соловьева логически вытекает п необходимость оправдания государственного, человеческого насилия.

Действительно, на этапе человеческой (по сути также божественной) формы объединения хаос, обладающий сознанием, одновременно является и субъектом и объектом ограничения. То, что это необходимое государственное формальное ограничение превращается в насилие, обусловлено все тем же эгоизмом субъектов хаоса. Вот почему столь много внимания Вл.Соловьев уделяет идеальной конструкции государственного управления и нравствеьшому облику его делателей.

Красота и Истина в концепции В л. Соловьева не являются неким мертвым сводом законов. Будучи ипостасями живого Добра «многочастного и многообразного», они - реальные движущие силы мирового процесса. Именно вера в силу Истины сыграла решающую роль не только в отрицательной оценке Вл.Соловьевым возможности насильственного преобразования мира, но и в личной и и т-ч и и судьбе мыслителя, ставшей трагедией непонятого. В качестве главной задачи своей жизни он воспринял необходимость сделать Истину доступной для человечества.

Этой же верой обусловлено и восприятие философом сущности зла. Бог всеблаг и все есть Добро. Всевышний с одинаковой эффективностью обращает во благо не только добрые, но и злые человеческие поступки. В процессе мирового развития словно происходит некая аккумуляция затраченной энергии человеческого эгоизма, которая затем используется Богом в нужном направлении. Зло же имеет значение лишь для оценки Создателем нравственной состоятельности человека, его совершающего. Источник зла и, следовательно, насилия в обществе - незнание Истины. Ведь если Истина - ипостась Добра, то не-Истина - Зла. Отсюда понятен отказ философа исследовать проблему зла средствами нравственной философии и его вывод о том, что предтечей ее решения должен стать ответ на вопрос гносеологический: что есть Истина?

Особая роль в оценке взглядов В л. Соловьева на преобразовательные возможности Истины принадлежит столь характерному для него мистическому восприятию действительности, отмеченному всеми исследователями творчества философа. В результате в его идеальные эволюционные схемы мирового процесса врываются порой революция и война. Их историческое оправдание имеет глубокие корни в пророческом мироощущении мыслителя. По сути дела в его творчестве идут две параллельные линии: Соловьев - философ спорит с Соловьевым -пророком. Пророк стремится оправдать Божественный промысел и принять посильное участие в его осуществлении. Философ настаивает на чисто человеческом вкладе в этот процесс, четко разделяя «земное и горнее». Абсолютизация одной из этих линий исследователями наследия мыслителя приводит к субъективной оценке В л. Соловьева как апологета насилия, по крайней мере, последнего периода творчества (Л.Тихомиров, К.Мочульский, С.Соловьев); вьщелению пророческого этапа в жизни философа, выпадающего из его в целом стройных построений (В .Величко); восприятию Соловьева как мьюлителя, принципиально отрицающего преобразовательные возможности насилия (А.Лосев).

Для оценки понимания философом роли данного феномена в историческом процессе немаловажен и тот факт, что, начиная с явления Христа, Истина в его концепции приобретает окончательно нравственный характер. До этого в мире осуществлялась подготовка совершенной формы, способной осознанно и свободно воспринять Божественное содержание. Эта совершенная человеческая форма в результате падения Адама из единой превратилась в индивидуальную. Ее восстановление, по В л. Соловьеву, объективно требовало новых возможностей объединения. Именно поэтому философ оправдывает войну в период формирования государств, ставшей средством восстановления утраченного по вине самого человека. Явление Христа обозначило начало действия конечной формы объединения - богочеловеческой. Мир не превратился в коллективного Адама, способного сделать окончательный выбор, но его дальнейшее собирание оправдано лишь на пути нравственного совершенствования. Уровень развития нравственности становится критерием близости заветной цели. Ценность применения силы определяется только по степени содействия этому развитию. Отсюда логическое разведение Вл.Соловьевым понятий нравственного и безнравственного насилия.

Критерии нравственного насилия он, естественно, выводит из христианского вероучения, используя в качестве отправной точки для своих философских заключений кантовский запрет делать из человека средство для какой-либо цели. Очевидно, что этот принцип полностью отвечает духу метафизики Вл.Соловьева, необходимости свободного развития содержания.

Под нравственным насилием философ понимает такое воздействие на объект, при котором субъект насилия:

- действует в интересах объекта;

- сохраняет нравственное отношение к нему;

- не преследует собственных интересов;

- не пытается воздействовать на внутренний мир объекта, если только последний не обнажил его собственным безнравственным действием.

Безнравственным является первое, инициативное насилие, а также действие, нарушающее хотя бы один из вышеназванных критериев. Ответное насилие за други своя при их соблюдении является нравственной обязанностью человека, самозащита - правом.

Сложность в оценке возможности подобного разделения насилия по нравственному признаку заключается в том, что, несмотря на наличие определенных критериев, оно не может быть окончательно объективировано. Истиной в последней инстанции для Вл.Соловьева является сам субъект насильственного акта. Вот почему представляется справедливым утверждение о персоналистских мотивах в осмыслении философом насилия, приобретающего нравственный характер лишь вследствие глубоких внутренних переживаний его субъекта. Что касается внешней формы, способа применения, то они могут полностью совпадать как для нравственного, так и безнравственного применения силы.

В этом контексте особое внимание следует уделить введенному Вл.Соловьевым понятию «вдохновения добра». В нем нужно искать не только логические связи во взглядах Соловьева - пророка и Соловьева - философа, но и окончательный критерий в разделении нравственного и безнравственного насилия. Человек, испытывающий в ситуации сложного нравственного выбора вдохновение добра, не способен на безнравственные поступки. Проблема в том, как стать достойным этого вдохновения. Одного исполнения заветных заповедей

ДЛЯ этого, по мнению В л. Соловьева, недостаточно. Истины христианства - не догма, а руководство к действию. Если бы вся человеческая жизнь сводилась к их строгому выполнению, то в ней не было бы места ни свободе, ни вдохновению. Христианство в трактовке философа превращается в своеобразную школу воспитания, выпускники которой способны не только к выбору правильного решения на уровне межличностных отношений, но и к такому восприятию «вдохновения добра», которое (с позиции общенравственной оценки) может стать источником некой «сверхнравственной» деятельности, превратив ее субъектов в исторических делателей.

Но и этот статус не снимает проблемы нравственного выбора. Сущность участия делателей в историческом процессе ни в коем случае не сводится к утверждению внешнего общественного идеала насильственным путем. Человек обязан мыслить человеческими же категориями и действовать соответствующим своему званию образом. Он должен не воображать себя орудием Промысла, а рассматривать свою деятельность только как служение. Личность, инициирующая войну или революцию, может руководствоваться действием того же Божественного вдохновения. Но при этом она должна всегда помнить о разнице задач Бога и человека и степени своей ответственности за возможную ошибку.

Аналогичным образом философ рассматривает и проблему мессианского участия нации в историческом процессе. В л. Соловьев уверен, что нация, взявшая на себя груз ответственности за подобную миссию, не может выпасть из поля видения Бога. Зло, если оно есть в ее действиях, неминуемо будет наказано. Современный мир подтверждает истинность данного утверждения. Агрессор, являющийся в общественном сознании синонимом зла, еще ни разу не добивался сколько-нибудь долгосрочных успехов.

Человек, не ведавший Истины, имел и имеет право на безнравственные поступки. Фактически он имеет право на все, кроме Спасения. Оно для него исключено. Это касается и государства как личности собирательной. Его предназначение как живого органа будущего всеединого организма будет все равно достигнуто. Вопрос когда, и какой ценой, но «судьба наций в их доброй воле». гр и и с»

Т аким образом, окончательный критерий оценки действия как насильственного (безнравственное насилие) и ненасильственного (нравственное насилие) совпадает с оценкой уровня нравственного развития его субъекта. Истинно нравственная личность, единичная или собирательная, не способна на безнравственные поступки, В условиях сложного морального выбора она является проводником божественного начала, испытывает вдохновение добра. Личность, с точки зрения русского философа, имеет право на ошибку, но не на отказ от этого выбора в пользу «предписаний», так как последний означает несвоевременный и потому недолжный отказ от своей свободы.

Нравственное совершенствование выступает в концепции В л. Соловьева как процесс, сопровождающийся одновременным ростом в мире насильственного потенциала и возможности его сдерживания. В конечной точке энергия этого потенциала будет направлена на Добро, человечество свободным актом откажется от своего эгоизма (возможности насилия), цель процесса мирового развития - всеединство будет достигнута.

Большое внимание философ уделил проблеме защиты духовных интересов личности. Как свидетельствует жизненный опыт самого В л. Соловьева, такая защита необходима. Ведь степень подчиненности личности обществу зависит от степени подчинения последнего принципу Добра. В случае нарушения обществом этого принципа человек теряет с ним связь, получает право на отказ от вытекающих из этой связи обязательств, на ненасильственное, духовное, и вместе с тем непримиримое противостояние.

Однако саму попытку общества принять меры по «охране внутренних благ» философ определяет понятием дьявольского насилия. В л. Соловьев видит лишь провиденциальный путь решения проблемы. Внутреннее Добро самодостаточно, внешнее не может оказать на него никакого воздействия. Единственное, что может и должно сделать в данной области государство - это провозгласить неотъемлемые права и свободы личности.

Говоря о внешнем принуждении, В л. Соловьев настаивает на том, что «требование нравственного совершенствования, как внутреннего состояния. предполагает свободное или добровольное исполнение», принуждение здесь (г физическое, и психологическое) нежелательно и невозможно, оно допускается лишь при внешнем осуществлении законодательных мер. Принципы принуждения полностью совпадают с критериями, предложенными Вл.Соловьевым при оценке нравственного насилия, и логично вытекают из его блестящей критики концепций отмщения и словесного вразумления.

Особый интерес в русле проблемы насилия представляют взгляды философа на смысл и значение войны в истории человечества, ставшие причиной противоположных характеристик философа, обозначенных выше. Можно утверждать, что апологетические оценки мыслителя, имеющие место у многих критиков, являются следствием отрыва исследователями концепции войны В л. Соловьева от ее метафизических оснований.

Война в понимании философа выступает тем же следствием несоответствия содержания высшей богочеловеческой форме. Являясь следствием хронической болезни человечества, международного государственного эгоизма, она есть опровержение этого эгоизма более высокой межгосударственной формой и «бессознательным стремлением воль к всеединству». Вполне естественны поэтому благие последствия войны, сплачивающей внешнее и, косвенно, внутреннее. Но если этот способ был действительно полностью оправдан в период создания государств, то ныне он оправдан только в случае необходимости сохранения государственного тела, включая возможные внутренние войны. Сокращение количества войн в \шре объясняется тем, что органы будущего всеединого человечества уже сформированы. Теперь необходимо их содержательное восполнение.

Истинно христианское государство имеет право только на оборонительную войну. Другое дело, что таких войн должно быть несомненно больше. Ведь истинный мир основан на разделении между Добром и Злом. Это разделение предполагает непримиримость их отношений и активное, в том числе вооруженное, противостояние. Любые компромиссы ведут к «симптому культурного прогресса». Непримиримое отношение к злу означает, прежде всего, духовное противодействие его индивидуальным, общественным и межгосударственным проявлениям. Победа в этой борьбе на государственном уровне по своему масштабу чем-то напоминает победу социализма в одной отдельно взятой стране, с той лишь разницей, что это должна быть победа социализма христианского.

Таким образом, оценка Вл.Соловьева, как апологета войны, представляется несостоятельной. Война лишь следствие, следствие объективное, которое может быть устранено только вместе со своей причиной. Важная роль войны в историческом процессе справедливо констатируется В л. Соловьевым, но оправдание она может получить лишь в оппозиции к «дурному» миру, основанному на примирении со злом. гр 1—1 с» и

Тоже можно сказать и о насилии в целом. Будучи лакмусовой бумажкой энергии эгоизма, оно свидетельствует о том, что в человеке есть сила, которая может быть направлена на Добро. В том, что данный способ регуляции общественных отношений является не должным, В л. Соловьев не усомнился даже в период «Трех разговоров», как и в том, что на исторической почве одержать победу над злом одними отвлеченными гуманистическими призывами невозможно. Нравственный долг может потребовать и от отдельного человека и от общества применить ум и силу в борьбе с несправедливостью и насилием.

Восприятие истории как воплощения Добра, действия Всеблагого Бога, чрезвычайно актуально для современного сознания, издерганного позитивистскими концепциями, превращающими насилие в важный инструмент мироздания, оправдывающими средства достижения цели самой целью. Человек Соловьева, находящийся под беспрестанным отеческим покровительством Бога, есть цель сама по себе. Безусловно, нам, вступившим в третье тысячелетие, трудно понять, какое может быть благо для ребенка, ставшего жертвой войны или бытового насилия. Можно, однако, предположить

В развитие идей философа, что мир - это скорбный, трудный путь к чему-то вечному и светлому. Ранняя гибель, вызывающая человеческие сомнения во всеблагости Всевышнего, есть досрочное достижение заветного берега, тот единственный случай, когда цель оправдывает средства. Интересно, что даже при такой постановке проблемы жертве насилия, в трактовке В л. Соловьева, нельзя не помогать, хотя в таком случае мы и вторгаемся в сферу божественного предопределения. С человеческих позиций, мы должны сохранить субъекта богочеловеческого процесса, который добром своим приближает Царство Божие.

Отказавшись от насилия, прежде всего внутреннего, поверив в силу Добра, человек воссоединится со вселенной и ее творцом. Мир будет преображен и вернется к райскому всеединству. Роль, отводимая В л. Соловьевым человеку в этом процессе, огромна и приближает русского философа к гуманистам Возрождения. Однако его ценность не ограничивается созданием идеала ненасильственного мироустройства. Как отметил В.Величко, мир между народами достигается не столько внешними искусственными мерами, сколько стихийными внутренними течениями, а такие «теплые течения» создаются людьми вроде Владимира Сергеевича Соловьева.

В концепции русского религиозного философа есть Адам и Христос, но не нашлось места Ною. Оставив вопрос личного спасения Соловьева Провидению, заметим только, что Ковчег для мятущегося человечества философ построил. Хватит ли у нас Добра, чтобы найти в нем себе место?

Список научной литературыМалов, Алексей Викторович, диссертация по теме "История философии"

1. Аверинцев С.С. «Тихое и чудное житие» // Родина. 1992.№5.С.6-15.

2. Александров А. Памяти К.Н.Леонтьева. Письма К.Н.Леонтьева к Анатолию Александрову. Сергиев Посад, 1915. 68 с.

3. Алиева А.Л. Вопросы нравственности и права в религиозной философии Вл.Соловьева.//Вести. Моск. ун-та. Сер.7.Философия. 1999. №5. С.79-86.

4. Анипкин М.А. Мораль и власть как центральная проблема русской социальной философии. Волгоград: Волгоград, мед. акад., 1997. 93 с.

5. Ардашев Философия войны // Русское богатство. 1895. №10. С.12-21.

6. Асмус В.Ф. Владимир Соловьев. М.: Прогресс, 1994. 204 с.

7. Бердяев H.A. О русских классиках. М.: Высш. шк,, 1993. 368 с.

8. Бердяев H.A. Самопознание (опыт философской автобиофафии). М.: Книга, 1990. 336 с.

9. Бердяев H.A. Царство Духа и царство Кесаря. М.: Республика, 1995. 273 с.

10. Библия: Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета канонические. М.: Протестант, 1992.

11. Болдырев В.И. Судьба России в философии Вл. Соловьева: Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 1993 . 27 с.

12. Бондарев П.Б. Философия истории B.C. Соловьева: Автореф. дис. канд. филос. наук. Краснодар. 1996. 26 с.

13. Бори П.Ч. Новое прочтение «Трех разговоров» и повести об антихристе Вл.Соловьева, конфликт двух универсализмов //Вопросы философии. 1990. №9. С.27-36.

14. Брокгауз Ф.А., Эфрон И.А. Насилие // Брокгауз Ф.А., Эфрон И.А. Энциклопедический словарь: В 82 т. СПб., 1897. Т.40. С.638.

15. Булгаков СП. О смертной казни // Смертная казнь: за и против. М.: Былое, СПб., 1906.№4. апрель. 219 с.

16. Булгаков С.Н. Владимир Соловьев и Анна Шмидт // Тихие думы. М.: Республика, 1996. С.51-82.

17. Булгаков С.Н. Христианский социализм. Новосибирск: Наука, 1991. 350 с.

18. Булгакова И.Я. Проблемы свободы выбора добра и зла в русской религиозной философии конца 19-начала20 веков. // Социально-политический журнал. 1998. №5. С.267-270.

19. Вечев Я. В.Соловьев и смертная казнь //Вестник Европы. 1910. Август. С.447-448.

20. Введенский Алексей И. Двусмысленное «оправдание» // На современные темы. М., 1900. С.74-98.

21. Величко В.Л. Владимир Соловьев. Жизнь и творения. 2-е изд. СПб., 1904.208 с.

22. Вл. Соловьев: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2000. 896 с.

23. Война и армия. Философско-социологический очерк / Под. ред. Д.А.Волкогонова, А.С.Миловидова, С.А.Тюшкевича. М.: Воениздат, 1977. 415 с.

24. Волкогонова О.Д. Русская религиозная философия XIX начала XX веков. М.:Изд-воГАВС, 1992.88 с.

25. Волжский A.C. Проблема зла у В. Соловьева // Вопросы религии. Выпуск первый. М.: Типография 0-вараспр. полезн. книг. 1906. T.I. С.221-297.

26. Волошин Максимилиан. Автобиография // Путник по вселенным. М.: Прогресс, 1990. 163 с.

27. Волынский А. Мнения и отзывы. По поводу взглядов гр.Толстого и Вл.Соловьева на вопросы нравственности // Церковный вестник. 1895. Стб.75-78.

28. Волынский А. Смысл войны. (Из нравственной философии В лад. Соловьева. «Нпва». Ежемесячное приложение, №7.) Рецензия. Северный вестник. 1895. Сентябрь. Отдел второй. С.62-63.

29. Гаврюшин Н.К. Антитезы «православного» меча: Философия и этика ненасилия //Вопросы философии. 1992. №4. С.79-83.

30. Гайденко П.П. Искушение диалектикой: пантеистические и гностические мотивы у Гегеля и Вл. Соловьева//Вопросы философии. 1998. №4. С. 92-101.

31. Гайденко П.П. Человек и человечество в учении Вл. Соловьева // Вопросы философии. 1994.№6. С.47-54.

32. Гилинский Я.И. Социальное насилие и смысл жизни // Исследования сознания и ценностного мира советских людей в период перестройки общества. М., 1990. С.30-36.

33. Голубев А.Н. В л. Соловьев о бесконечности личности в человеке // В сб.: О человеческом в человеке. М., 1991. С.77-92.

34. Городенский Н.Г. Нравственная философия Вл. С. Соловьева. Оправдание добра//Богословский вестник. 1895. февраль. С.287-317.

35. Губин В.Д. Русская культура и феномен насилия // Вопросы философии. 1995. №5. С.4-6.

36. Гулыга A.B., Кормин H.A. Рецензия на книгу Л.Венцлера «Свобода и зло в трудах Вл. Соловьева»//Вопросы философии. 1981. №4. С.146-148.

37. Гулыга A.B. Русская идея и ее творцы. М.: Соратник, 1995. 215 с.

38. Гусейнов A.A. Насилие как предмет этики и философии истории // Вестник Российского философского общества. 2000. №4. С. 11-18.

39. Гусейнов A.A. Понятие насилия и ненасилия // Вопросы философии. 1994. №6.0.35-41.

40. Даль В.И. Насилие // Толковый словарь живого великорусского языка: В 4т.М.,1935.Т.2.С.481.

41. Денисов В.В. Социология насилия. М., 1975.180 с.

42. Долгих E.H. Метафизика зла в русской религиозной философии: (В.С.Соловьев и С.Л.Франк): Автореф. дис. канд. филос. наук. СПб., 1994. 25с.

43. Достоевский Ф.М. Дневник писателя за 1876 год. СПб., 1877. 230 с.

44. Душина CA. Проблема нравственного идеала в философии В.Соловьева: Автореф. дис. канд. филос. наук. СПб., 1998. 21 с.

45. Дырин А.И. Военно-теоретические вопросы в трудах К.Маркса и Ф.Энгельса. Философско-социологический и историографический анализ / Под ред. Ф.Д.Хрустова. М.: ВПА, 1980. 226 с.

46. Дядя CA. Проблема насилия в социальной философии М.А.Бакунина (историко-философский анализ): Автореф. дис. канд. филос. наук. М.,1994. 20 с.

47. Емельянова Ю.П. Насилие как социальный фактор: его генезис и эволюция: Автореф. дис. канд. филос. наук. Саратов, 1997. 23 с.

48. Ефремов Г.И. Проблема зла и насилия в нравственной философии Н.А.Бердяева: Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 1993. 22 с.

49. Загоскин Н.П. Очерки истории смертной казни в России. Казань, 1892.320с.

50. Загребин М.В. Проблема насилия в философском наследии И.А. Ильина: Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 1996. 23 с.

51. Зарин СМ. Аскетизм по православно-христианскому учению. Этико-богословские исследования Сергея Зарина. СПб., 1907. T.I. 136 с.

52. Захаров A.A. Вл. Соловьев как историк философии. М.: МГУ, 2000. 93 с.

53. Захаров A.A. Историко-философская концепция В.ССоловьева: Автореф. дис. док. филос. наук. М., 1999. 42 с.

54. Зеньковский В.В. История русской философии. В 2 т. Л.: Эго, 1991. Т.2. Ч.Ш. 255 с.

55. Зюганов Г.А. Россия в борьбе цивилизаций // Наш современник. 1995. №10. С.99-112.

56. Ильин И.А. О сопротивлении злу силою // Ильин И.А. Собр. соч.: В 10 т. М.: Русская книга, 1996. Т.5. С.32-220.

57. Ильин И.А. Основное нравственное противоречие войны // Ильин И.А. Собр. соч.: В 10 т. М.: Русская книга, 1996. Т.5. С.5-30.

58. Камаровский Л.А., гр. К вопросу о философии войны // Вопросы философии и психологии. 1900. Кн.53. (III). С.335-356.

59. Каменский З.А. История философии как наука. М.: Наука, 1991. 123 с.

60. Кантор В.К. Насилие как провокация цивилизационных срывов // Вопросы философии. 1995. №5. С.39-47.

61. Карасев Л.В. Философия смеха М.: Рос.гос.гуманит.ун-т, 1996. 221 с.

62. Карсавин Л.П. Святые Отцы и учители Церкви (раскрытие православия в их творениях). М.: Изд-во МГУ, 1994.176 с.

63. Киреев Г.Н. Сущность насилия. М.: Прометей, 1990. 108 с.

64. Кирсанов М.С. Определение добра и зла в этике В. Соловьева (критический анализ): Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 1986. 25 с.

65. Киселев С.Г. Проблема «Смысла войны» в русской религиозно-идеалистической философии начала XX века: Автореф. дис. канд. филос. наук. СПб., 1990.24 с.

66. Кистяковский Б. В защиту права // Вехи. Из глубины. М.,1991. С. 120-128.

67. Книга о Владимире Соловьеве. М.: Советский писатель. 1991. 512 с.

68. Клайн Дж. Г.Гегель и Соловьев // Вопросы философии. 1996. №10. С.84-93.

69. Князева E.H., Курдюмов СП. Законы эволюции и самоорганизации сложных систем. М.: Наука, 1994.236 с.

70. Кожев А. Религиозная метафизика Владимира Соловьева // Вопросы философии. 2000. №3. С. 101-135.

71. Козырев АЛ. Смысл любви в философии Владимира Соловьева и гностические параллели //Вопросы философии. 1995.№7. С.59-78.

72. Колетвинцев А.Н. Философия нравственности Вл. Соловьева: Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 1991. 20 с.

73. Комаров Ю.С Общество и личность в православной философии. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1991.186 с.

74. Котрелев Н.В. Эсхатология у Владимира Соловьева: (К истории «Трех разговоров») // Эсхатология Вл.Соловьева. Материалы 2-го Международного симпозиума по творчеству Вл.Соловьева. Москва, 23-24 сентября 1992 г. М.: Континент, 1993. С. 17-23.

75. Красицки Я. Зло и историософия В.Соловьева и Н.Бердяева // Отечественная философия: русское, российское, всемирное. Н. Новгород, 1998. С.298-299.

76. Кувакин В.А. Философия Владимира Соловьева. М.: Знание, 1989. 62 с.

77. Кугай А.И. Насилие в контексте современной культуры. СПб.: ОП РНБ., 2000. 143 с.

78. Куфакова Н.Д., Немировская Л.З. Вопросы войны и мира в русском православном богословии. М.: Изд-во МГУ, 1989. 88 с.

79. Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм. Критические заметки об одной реакционной философии // Полн.собр.соч. Т. 18. С.7-384.

80. Лопатин Л.М. Вл.Соловьев и кн. Е.Трубецкой // Вопросы философии и психологии. 1913. №4. кн.119. С.306-355.

81. Лопатин Л.М. Философское миросозерцание В.С.Соловьева // Лопатин Л.М. Философские характеристики и речи. М.: Академия, 1995. С. 107-135.

82. Максимов М.В. Владимир Соловьев и Запад: невидимый континент. М.: Прометей, 1998. 242 с.

83. Межуев Б.В. Отечественные истоки философии Вл. Соловьева: Автореф. дис. канд. филос. наук. М., 1997. 24 с.

84. Межуев Б.В. Вл. Соловьев по поводу последних событий // Диалог. 1993. №10-12.0.55-61.

85. Мережковский Д.С Немой пророк. // В тихом омуте. СПб.: Типография Акц. Общ. тип.дела (Герольд). 1908. С.257-282.

86. Мизер A.A. Вооруженное насилие в контрреволюционной стратегии современного империализма. М.: ВПА, 1989. 49 с.

87. Минеев В.В. Концепция войны Владимира Соловьева и современность// Новое мышление и военная политика: Материалы докл. междунар. науч. конф. / Филос. о-во СССР. Секция «Фил. проблемы войны, мира, защиты завоеваний социализма» М.,1989. С. 122-125.

88. Мокиевский П. «Добро» г.Вл.Соловьева // Русское богатство. СПб., 1897. №10. С42-93.

89. Москалькова Т.Н. Противодействие злу в русской религиозной философии. М.: Проспект, 1999. 128 с.

90. Новгородцев П.И. Идея права в философии Вл.С. Соловьева. // Новгородцев П.И. Сочинения. М.: Раритет, 1995. С.285-300.

91. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М.: Правда, 1991. 550 с. Носов С.Н. Идея сверхчеловечества и философия Вл. Соловьева // Философские науки. 1991. №7. С.53-67.

92. Ожегов СИ Насилие //Ожегов СП. Словфьрусскогоязьжа. М: Руслз., 1981.С.344. Ольховиков K.M. Нравственное оправдание метафизики: Россия и Запад. Екатеринбург: Банк культурной информации, 2000. 132 с.

93. Отечественная философская мысль о войне, армии, воинском долге: Хрестоматийный сборник. М.: Воениздат, 1995. 110 с.

94. Перерва Г.Ф., Перерва В.В. Социальное насилие и мораль. М.: 3нание,1983. 71с. Пирогов В. Добро и зло. Размышления над вечными вопросами // Ориентир. 1997. №2. С78-79.

95. Платон. Апология Сократа. Соч. T.I. М.: Мысль, 1968. С.81-112.

96. Плимак Е.Г. Насилие //Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 392.

97. Полторацкий Н.П. И.А.Ильин и полемика вокруг его идей о сопротивлении злу силой. Лондон: Заря, 1975. 59 с.