автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Проблема выделения инварианта в семантической структуре многозначных прилагательных с общим значением "настоящий"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблема выделения инварианта в семантической структуре многозначных прилагательных с общим значением "настоящий""

9 15-10/248

На правах рукописи

Лукошус Оксана Геннадьевна

ПРОБЛЕМА ВЫДЕЛЕНИЯ ИНВАРИАНТА В СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ МНОГОЗНАЧНЫХ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ С ОБЩИМ ЗНАЧЕНИЕМ НАСТОЯЩИЙ

Специальность 10.02.19 - Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Москва 2015

Работа выполнена на кафедре языкознания и переводоведения Института иностранных языков Государственного автономного образовательного учреждения высшего образования города Москвы «Московский городской педагогический университет»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, профессор Сулейманова Ольга Аркадьевна

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук, профессор, ведущий научный сотрудник Отдела экспериментальной

лексикографии ФГБУН «Институт русского языка им. В.В. Виноградова Российской Академии наук» Добровольский Дмитрий Олегович

кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры иностранных языков ФГБОУ ВПО «Воронежский государственный архитектурно-строительный университет» Лавриненко Ирина Юрьевна

ФГБОУ ВПО «Кемеровский государственный университет»

Защита состоится «16» декабря 2015 г. в 13.00 часов на заседании диссертационного совета Д 850.007.08 на базе ГАОУ ВО города Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу: 105064, г. Москва, Малый Казенный пер., д. 5Б.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ГАОУ ВО города Москвы «Московский городской педагогический университет» по адресу: 129226, г. Москва, 2-й Сельскохозяйственный проезд, д.4 и на сайте ГАОУ ВО МГПУ www.nigpu.ru.

Автореферат разослан« » 2015 г.

И.о. ученого секретаря диссертационного совета доктор филологических наук, доцент ^¿ь к.__ Е.В. Бирюкова

I—......

I rocv,

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая работа представляет собой исследование по когнитивной лексической семантике и посвящено проблеме описания семантической структуры многозначного слова, а также проблеме выделения инварианта как центрального содержательного элемента в структуре многозначного слова.

Предметом исследования выступает инвариант семантической микросистемы английских прилагательных true, loyal, faithful и их русских коррелятов настоящий, действительный, истинный, подлинный. В качестве объекта исследования выступает семантическая структура многозначного слова.

Актуальность данной работы определяется, во-первых, отсутствием исчерпывающих описаний исследуемых слов, а также лексикографической неточностью при описании семантической структуры лексических единиц, что затрудняет выбор оптимальной для контекста языковой единицы. Так, в словарных статьях большинства современных толковых словарей присутствуют логические круги, т.е. слова трактуются друг через друга. Например, в словаре С.И. Ожегова [Ожегов 2011] прилагательное настоящий трактуется через синонимы подлинный, действительный, дефиниции синонимов, представленные в словарях, ссылаются друг на друга, не сообщая о различиях в семантике исследуемых синонимов.

В английской лексикографической практике наблюдается похожая ситуация. Тезаурус английского прилагательного true включает в себя обширный синонимичный ряд, в который входят и исследуемые прилагательные loyal, faithful. В словарных статьях таких словарей английского языка, как Oxford Advanced Learner's Dictionary [OALD], Cambridge Advanced Learner's Dictionary [CALD], The American Heritage Dictionary of the English Language [AHDEL] прилагательные true, loyal, faithful трактуются через друг друга, признаки, разграничивающие значения рассматриваемых прилагательных, остаются не выявленными. Иными словами, современные толковые словари не предлагают адекватного описания семантики рассматриваемых лексических единиц, что, безусловно, говорит в пользу актуальности данного исследования.

Во-вторых, актуальность настоящего исследования определяется обращением лингвистики к проблеме исследования инварианта на новом этапе её развития, в связи с тем, что данная проблема, несмотря на широкий спектр работ, посвящённых её решению (Г. Зайлер, Ю.Д. Апресян, А. Вежбицкая, Н.В. Перцов, A.B. Бондарко; С.А. Лесина, С.Д. Канцельсон, И.К. Архипов, М.Ю. Евтеева) не получила окончательного и исчерпывающего решения.

В соответствии с вышесказанным цель предлагаемого исследования состоит в том, чтобы выделить и исследовать инвариантное значение и его

роль в организации семантической структуры многозначного прилагательного.

Выдвинутая цель исследования предполагает решение следующих задач:

1) систематизировать различные точки зрения на явление инварианта, рассмотреть его особенности в сопоставлении с прототипом;

2) изучить различные точки зрения на явление многозначности и выявить проблемы, не получившие однозначного решения в современных лингвистических исследованиях;

3) разработать принципы семантического описания лексики, связанной с вербализацией идей, принадлежащих концептуальному полю «настоящий»;

4) разработать метаязык описания исследуемых единиц применительно к решению заявленной цели;

5) выявить особенности, лежащие в основе семантики рассматриваемых английских и русских прилагательных;

6) описать особенности их употребления в речи и корреляции друг с другом;

7) представить модель инварианта, репрезентирующего общий компонент значений исследуемых прилагательных. Методологическую основу диссертационного исследования

составляют положения современной лингвистической семантики и когнитивной науки, связанные с интерпретацией значения слова, исследованиями явлений многозначности и широкозначности, проблемой выделения инварианта в семантической структуре многозначных слов, а также лексикографической практикой, представленные в работах Ю.Д. Апресяна, Н.Д. Арутюновой, Е.С. Кубряковой, О.Н. Селиверстовой, Г.Е. Крейдлина, Н.К. Рябцевой, А.Д. Шмелёва, И.Б. Шатуновского, В.З. Демьянкова, А. Зализняк и др.; методологический подход на основе применения гипотетико-дедуктивного метода и экспериментальной методики, разработанный в трудах О.Н. Селивёрстовой, O.A. Сулеймановой, Ю.С. Степанова и получивший дальнейшее развитие в исследованиях Е.В. Ильчук, М.А. Фоминой, Т.Н. Маляр, Н.С. Трухановской, О.С. Белайчук и др.

Материалом исследования послужили примеры и данные русских, английских и американских лексикографических источников, оригинальные тексты произведений художественной литературы русских, английских и американских авторов XX-XXI вв., включая корпусы текстов из Интернета (Национальный корпус русского языка, Британский национальный корпус BNC, Корпус современного американского варианта английского языка COCA), а также примеры, предложенные носителями языка -информантами. Таким образом, эмпирическую базу исследования составили более 10000 единиц.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что получили развитие представления, связанные с определением инварианта и

явлением многозначности; исследована и описана семантика микросистемы английских и русских прилагательных с общим значением «настоящий», что может быть приравнено к открытию «частных» законов в лингвистике; получил развитие специальный метаязык лингвистического описания применительно к описанию исследуемых прилагательных; получил дальнейшее развитие применяемый в ходе исследования семантический эксперимент.

Практическая значимость исследования заключается в возможности применения его результатов в преподавании различных теоретических и практических дисциплин - в курсах по общему языкознанию, лингвистической семантике, сравнительной типологии, когнитивной лингвистике, теории и практике перевода, спецкурсах по принципам и методам лингвистических исследований; при создании различных словарей, а также при разработке методических пособий и учебников по практическим аспектам языка (практический курс первого/второго иностранного языка -английский, практикум по межкультурной коммуникации первого/второго иностранного языка - английский); при написании дипломных и курсовых работ по рассматриваемым проблемам.

Научная новизна исследования состоит в том, что в работе получила развитие инновационная экспериментальная методика исследования -гипотетико-дедуктивный метод, основанный на системном использовании семантического эксперимента; уточнены основные параметры семантического эксперимента относительно других видов лингвистического эксперимента: в лингвистической типологии, психолингвистике; приведены аргументы в пользу устойчивости, надыиндивидуальности значения языкового знака; обосновывается возможность выделения инвариантного значения в семантической структуре многозначных прилагательных на основе общих компонентов их значений; уточнена интерпретация категории оценки применительно к описанию семантики исследуемых языковых единиц; на основании выделенных в ходе исследования признаков получены новые описания значения лексических единиц true, loyal, faithful, истинный, подлинный, настоящий, действительный.

Полученные в ходе исследования результаты позволяют сформулировать следующие положения, выносимые на защиту:

1) Под значением языкового знака понимается знаковая информация о денотате языковой единицы,

- имеющая языковую релевантность;

- передаваемая только через означаемое языковой единицы и не включающая энциклопедические фоновые знания;

- которая представляется одинаковой для всех или большинства говорящих на данном языке.

2) Под оценкой понимается операция соотнесения степени соответствия объекта тем требованиям, которым должен удовлетворять член класса. В

соответствии с данным пониманием оценки исследуемые прилагательные рассматриваются как неоценочные.

3) Атрибутивное и предикативное употребление прилагательных определяют нетерминологическое и терминологическое значения исследуемых прилагательных.

4) Наличие общих компонентов в значениях исследуемых прилагательных является основанием для выделения инвариантного значения, которое понимается как абстрактная языковая сущность, включающая совокупность семантических компонентов, лежащих в основе значений, которые составляют семантическую структуру многозначного слова, в соответствии с интуицией «среднего» носителя языка.

5) На защиту выносятся выделенные в процессе исследования значения многозначных прилагательных с общим значением настоящий в английском и русском языках.

Апробация работы проводилась в форме представления результатов исследования на научно-практических конференциях с последующими публикациями: V Научная сессия ИМЯ МГПУ (Москва, ИИЯ МГПУ, март 2011); Пятая международная конференция по когнитивной лингвистике (Калининград, 18-24 июня 2012); Международный болгарско-российский методический семинар «Подготовка переводческих кадров XXI века» (София, март 2013); XIX Международная конференция студентов, аспирантов и молодых учёных «Ломоносов» (Москва, МГУ, апрель 2013); 48-й международный лингвистический коллоквиум (Испания, сентябрь 2013 г.); VII Научная сессия ИИЯ МГПУ (Москва, ИИЯ МГПУ, март 2013); Межвузовская научная конференция «Современные теории и методы обучения ИЯ в ВУЗе» (Москва, Академия ФСБ РФ, май 2014); 49-й Лингвистический коллоквиум (Уфа, сентябрь 2014 г); Международная конференция «Формирование культурной и языковой компетентности в процессе изучения ИЯ. Интернет и изучение ИЯ» (Москва, МГОУ, сентябрь 2014); Международная конференция Translata II (Инсбрук, Австрия, ноябрь 2014 г.); IX научная сессия ИИЯ МГПУ (Москва, ИИЯ МГПУ, март 2015); 50-й международный лингвистический коллоквиум (Инсбрук, сентябрь 2015 г.).

Основные положения работы нашли отражение в 11 публикациях общим объёмом 6,2 п. л. (в том числе 4 - в изданиях, рекомендуемых ВАК РФ).

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обозначены цели и задачи исследования, определены его предмет, объект, обоснована актуальность и сформулированы новизна, практическая и теоретическая значимость исследования, а также принятая структура работы.

Глава I «Значение языкового знака в когнитивной лингвистике и методы его исследования» посвящена обоснованию теоретических предпосылок и метода исследования. В ней рассматривается принимаемое в данной работе понимание явления многозначности, его соотношение с коррелирующими явлениями полисемии и широкозначности; рассматриваются существующие подходы к интерпретации инварианта и определяются основные проблемы, связанные с его выделением в семантике многозначных единиц.

В исследованиях отечественных лингвистов для обозначения явления многозначности используются четыре термина - многозначность, неоднозначность, полисемия и широкозначность. Термин многозначность часто рассматривается как полный синоним термина полисемия: так, например, в [ЛЭС 1998: 382] данные термины употребляются не дифференцировано: «полисемия (многозначность) - наличие у единицы языка более одного значения - двух или нескольких». Однако в ряде исследований проводится их разграничение. Как отмечает A.A. Зализняк [Зализняк 2002: 13], под полисемией обычно понимается лексическая многозначность, в то время как термин многозначность не содержит данного ограничения. Кроме этого, под полисемией понимается чисто парадигматическое отношение, факт наличия у слова более одного значения; многозначность в свою очередь может быть и синтагматической: многозначностью может быть названа возможность одновременной реализации у языковой единицы двух или более значений. Полисемичным может быть слово как единица словаря, тогда как многозначным может быть выражение или целое высказывание.

Отметим, что в зарубежной лингвистике, в частности, в исследованиях английского языка феномены многозначности и полисемии, а также коррелирующее явление неоднозначности обозначаются терминами ambiguity и polysemy: первое соответствует термину неоднозначность, второе охватывает многозначность и полисемию. Таким образом, в английской лингвистической традиции не проводится разграничения между явлениями многозначности и полисемии. В немецком языке также существует два термина Mehrdeutigkeit и Polysemie, которые соответствуют явлениям многозначности и неоднозначности в русском языке. В данном исследовании представляется нерелевантным разграничение между явлениями полисемии и многозначности (при этом явление многозначности признаётся более широким по отношению к полисемии).

Другой трудностью, лежащей в одном парадигматическом поле с явлением полисемии / многозначности, является её соотношение с широкозначностью. В настоящее время существуют многочисленные подходы к определению явлений многозначности и широкозначности, которые не предлагают исчерпывающего описания их разграничения. Трудности разграничения этих двух феноменов, вероятно, связаны с частичной общностью критериев их выделения.

В общем в лингвистике можно выделить два направления в их исследовании. Такие учёные, как A.A. Уфимцева, A.M. Арапов, С.Н. Димова, В.М. Соколова определяют широкозначность как свойство, неразрывно связанное с полисемией и сосуществующее с ней в рамках многозначной языковой единицы. Так, например, С.Н. Димова [Димова 1972] трактует широкозначность и многозначность как корреляцию широкозначных и узкозначных J1CB в семантической структуре полисемантичной языковой единицы. Анализ особенностей широкозначных единиц языка может предполагать рассмотрение соотношение слова и контекста, так как широкозначные единицы являются особыми единицами, их сфера референции широка и не определена, вследствие чего они не обладают отчётливо выраженными очертаниями лексического значения [Авдеев 2002: 12].

Такие исследователи, как A.M. Аралов и Б.Д. Джоламанова [Аралов 1993; Джоламанова 1978], полагают, что широкозначность является базисом для развития полисемии, и обе языковые категории следует рассматривать как соотношение широкой понятийной основы с узкоспециальными значениями. Е.М. Дианова [Дианова 1979] считает, что широкозначных слов в «чистом» виде не существует, и они входят как отдельные JICB в семантическую структуру многозначных слов.

Представители второго направления рассматривают широкозначность как автономную лексико-семантическую категорию, которая объединяет специфическую группу слов. Так, В.Я. Плоткин, Д.И. Квеселевич, B.C. Луговой выявляют различные признаки широкозначных слов. В.Я. Плоткин отмечает, что широкозначные слова обладают инвариантным значением (выделение моё - O.J1.) и их значение не разбивается на отдельные фрагменты [Плоткин 1982: 84-86]. Широкозначность интерпретируется как особая разновидность моносемии с широкой денотативной отнесённостью, где оттенки значения группируются вокруг одного семантического стержня [Квеселевич 1973: 68]. Данное явление рассматривается как отдельная лексико-семантическая категория, восполняющая границы моносемии и полисемии. Однако результаты исследований в области лексической семантики свидетельствуют, что широкозначность может быть свойственна не только моносемантичному слову, но и отдельным лексико-семантическим вариантам многозначных языковых единиц [Луговой 1991: 104; Авдеев 2002: 37].

Через призму разграничения многозначности и широкозначности получают интерпретацию понятия инварианта, которое в широкозначности траюуется как «широкое значение», в многозначности - как «научная дескрипция», а также как явление, представляющее собой содержательное ядро полисеманта, и прототипа как основы построения семантической структуры широкозначной единицы.

В ряде работ (В.К. Колобаев, Е.Р. Курилович, A.A. Уфимцева, С.Д. Кацнельсон) инвариантное значение рассматривается как некое

искусственное явление, которое, с одной стороны нацелено на упорядочивание знаний, но с другой стороны не проясняет суть предмета изучения, следовательно, остаётся открытым вопрос о целесообразности его выделения. В качестве доказательств приводятся мнения о том, что, во-первых, в качестве инварианта принимают главное значение, во-вторых, «приверженцы общих (инвариантных значений) уничтожают различия концептуального и экспрессивного планов выражения и разрывают связи между экспрессивными переносными значениями и их синонимами» [Кацнельсон 2011: 50].

Некоторые учёные относят инвариантное значение к абстрактным схемам, теоретическим построениям (Е.Р. Курилович, J1.A. Новиков), другие принимают в качестве общего значения совокупность признаков или признак, который объединяет значения полисемантов и имеет «активный характер» (В.А. Звегинцев, Д.Н. Шмелёв, Э.В. Кузнецова). В целом концепция общего значения широко критиковалась и не получила общего признания среди отечественных исследователей, поскольку само постулируемое явление не получило чёткой формулировки.

Однако сторонники существования общего значения отмечают наличие единой семантической «нити», которая связывает значения полисемантов так, что при всех их различиях они являются значениями одного слова, что представляется убедительным. Такую семантическую общность значений полисемантов современные авторы называют «семантическим центром» (Е.Г. Беляевская) или «инвариантом» (Ю.Д. Апресян, Н.В. Перцов, A.A. Уфимцева и др.).

В.М. Солнцев определяет инвариант как «абстрактное обозначение одной и той же сущности (например, одной и той же единицы) в отвлечении от ее конкретных модификаций - вариантов» [ЛЭС 1990: 80-81]. Учёный отмечает, что в лингвистике инвариантами называют «элементы, которые остаются неизменными (или которые считают не изменяющимися)», имея в виду материальный общий элемент (структурно-синтаксический, лексический, морфологический, фонетический), повторяющийся как общее в отдельном в каждом из членов класса (парадигмы).

Исследования последних лет свидетельствуют в пользу введения инвариантного значения, поскольку инвариант может существовать в сознании носителя, облегчая восприятие и хранение концепта.

В данном исследовании разделяется точка зрения, состоящая в том, что значение слова на уровне языка может быть представлено в том числе в виде инварианта как основы актуализаций отдельных значений этого слова. Под инвариантом понимается абстрактная языковая сущность, включающая совокупность семантических компонентов, которые лежат в основе значений, составляющих семантическую структуру многозначного слова в соответствии с интуицией среднего носителя языка.

В определённой степени к инвариантам неметаязыковой природы можно отнести прототипы. В реферируемой работе явления прототипа и

инварианта строго разграничиваются и трактуются как явления разного порядка. Явление инварианта применимо к исследованию семантической структуры широкозначных и многозначных единиц, в то время, как явление прототипа больше применимо к изучению широкозначности. Инвариант широкозначной единицы можно представить в виде гештальта [Евтеева 2014: 224; Шабанова 2006: 372], в то время как инвариантом многозначной единицы является абстрактная языковая сущность. Иными словами, в явлении инварианта отображаются общие свойства классов исследуемых объектов; инварианты фактически считаются метаязыковым обозначением содержания категориальной семы.

Выделение инварианта в семантической структуре исследуемых прилагательных проводилось с помощью компонентного анализа в сочетании с гипотетико-дедуктивным методом, основу которого составляет семантический эксперимент. Компонентный анализ получил своё обоснование в работах таких учёных, как О.Н. Селивёрстовой, Ю.Д. Апресяна, Е.В. Гулыги, Е.И. Шендельс, А. Вежбицкой, В.Г. Гака, И.М. Кобозевой, О. Белайчук, O.A. Сулеймановой и др. Этот вид исследовательской методики не является единственным достаточным инструментом, позволяющим получить адекватный результат исследования, он должен быть соединён с другими процедурами исследования и прежде всего с гипотетико-дедуктивным методом (далее ГДМ), в основе которого лежит экспериментальная методика. В реферируемой работе эксперимент, вслед за О.Н. Селивёрстовой, определяется как «процедура преднамеренного воспроизведения явления в таких условиях, которые позволяют обнаружить зависимость существования явления от тех или иных параметров. Эти параметры могут быть внешними по отношению к явлению» [Селивёрстова 2000: 92-93].

Говоря о лингвистическом семантическом эксперименте, подчеркнём, что семантический эксперимент имеет мало общего с известными видами лингвистического эксперимента, применяемого, например, в психолингвистике или в лингвистической типологии, где также сложились свои традиции экспериментальной работы.

В общем виде различия между семантическим экспериментом и другими видами эксперимента выражаются:

1) в характере исследуемого материала. При проведении типологического экспериментального исследования учёный ставит задачу накопления разнообразного корпуса лингвистических данных, на основе которых далее строится описание лексико-грамматической и фонетической систем исследуемого языка [Кибрик 1992: 39-40]. При проведении семантического эксперимента исследуют языковую систему либо родного, либо хорошо изученного иностранного языка. Далее, описание семантики строится на основе уже хорошо описанной (грамматически, синтаксически и морфологически) единицы, а результаты исследования ориентированы как на широкое практическое применение в преподавании, так и на

лексикографическое использование. В психолингвистике исследование может строиться как на материале родного, так и неродного языка. Обязательным условием является хорошее знание этого языка.

2) Различия в цели описания. В семантическом эксперименте ставится задача получения адекватного описания семантики исследуемой языковой единицы, т.е. такое описание, которое предсказывало бы условия, в которых могут или не могут быть выбраны исследуемые языковые единицы, а также сведения, которые получит адресат сообщения об описываемой ситуации при условии, что будут использованы эти единицы [Селивёрстова 2000: 115]. В психолингвистике объекты исследуются методом «чёрного ящика», т.е. непосредственному наблюдению доступны лишь акты речевого поведения, а не механизмы речи. Конечной целью при проведении психолингвистического эксперимента является выявление организации и структуры (языкового) знания в сознании индивида (носителя языка) и общества, а также того, насколько тесна / опосредована связь между ними. Подобным образом типологический эксперимент не исследует языковую семантику, он направлен на изучение языковых структур различных уровней. Типологический эксперимент ставит задачи получения описания языковой системы на фонетическом, морфологическом, лексическом и синтаксическом уровнях.

3) Различия в методике и формате работы с информантами. Согласимся с мнением А.Е. Кибрика, что исходным материалом для исследования в рамках лингвистической типологии служат правильные высказывания на языке-объекте исследования, произносимые произвольно в условиях естественной или искусственно заданной среды. Следовательно, в типологических исследованиях важно такое свойство информанта, как бесконтрольное использование языка в коммуникативных целях.

При проведении семантического эксперимента ситуация задается искусственно - язык не используется информантом спонтанно, от него требуется оценить созданный или подобранный исследователем текст с точки зрения его соответствия представлениям информанта о языковой норме. Важной характеристикой является продуманность оценки высказывания, а не время его оценивания [Сулейманова 2013: 62].

В психолингвистическом эксперименте, в частности при проведении ассоциативного эксперимента, упор делается на спонтанную реакцию индивида, при этом важна скорость ответа словом-реакцией на предъявление слова-стимула.

4) Величина выборки и количество информантов. В

лингвистической типологии не существует единого мнения о точном количестве информантов, необходимых для эксперимента. Работа только с одним информантом таит опасность описания идиолекта, а не языка в целом, в то время, как стремление увеличить число информантов не всегда оправдано. Рекомендуется иметь «разнообразные тексты от разных носителей языка, а исследовательскую работу проводить с ограниченной

группой информантов, соответствующих предъявляемым им требованиям» [Кибрик 1992: 274].

При проведении психолингвистического эксперимента количество испытуемых в большей степени зависит от специфики экспериментальной парадигмы. Число колеблется от 100 и более человек в ассоциативных экспериментах, которые обычно непродолжительны и/или относительно просты, до 16-24 человек в более длительных экспериментах более сложного характера.

Говоря о количестве информантов в семантическом эксперименте, следует отметить, что для такого эксперимента по разным данным [Селиверстова 2004; Сулейманова 2013] достаточно опросить 12-15 информантов. Используя различные математические экспериментальные методики, было выявлено, что в семантическом эксперименте в норме достаточно опросить 5-8 информантов, при условии, что опрашивается не менее 5 высказываний (с тем, чтобы величина выборки составила величину 25-40 событий).

5) Роль интроспекции. В сфере естественных наук интроспекция не считается самостоятельным и надёжным методом выявления фактов. Многие психологи, психолингвисты, когнитивные лингвисты отдают предпочтение приоритетному развитию эмпирических естественнонаучных методов, не причисляя к числу таковых метод интроспекции (Д. Герартс [СеегаейБ 2006] и Р. Гиббс ^¡ЬЬб 2006]).

При семантическом исследовании имеет место опора на интроспекцию, когда информанта просят оценить правильность или неправильность предлагаемого ему речевого произведения. Информант делает это с опорой на свою интроспекцию, которую в данном случае точнее назвать языковым чувством. При этом ряд речевых высказываний может оцениваться самим исследователем с опорой на своё языковое чувство. Сходным образом психолингвистический эксперимент опирается на ответы информантов, продуцируемые ими с опорой на свою интроспекцию.

Применение экспериментальной методики позволило исследовать семантические особенности значений прилагательных с общим значением настоящий в английском и русском языках. Отметим, что семантические особенности имён прилагательных не имеют однозначной интерпретации в современной лингвистической науке, несмотря на достаточно большое количество исследований, посвященных данной части речи. Прилагательные могут подвергаться анализу с точки зрения различных теоретических взглядов и подходов (см. работы Е.С. Кубряковой, О.В. Афанасьевой, Л.Т. Костиной, И.В. Михеевой, З.А. Харитончик и др.) Однако основу настоящего исследования семантики прилагательных составляют теория значения как принципиальная теория для любого семантического исследования, теория референции и подходы к определению явлений оценки и экспрессивности.

В Главе II «Метаязык описания семантической структуры многозначного слова» выявляются основные трудности, связанные с интерпретацией значения языкового знака.

Значение (применительно к толкованию исследуемых прилагательных), вслед за О.Н. Селиверстовой, толкуется через понятие информации с учётом определенных ограничений:

1) значение слова представляет собой знаковую информацию - это та информация, которую звуковая или графическая последовательность данной языковой единицы передает о её денотате;

2) значение представлено информацией, передаваемой через элементы звуковой или графической последовательности, имеющих языковую релевантность. Иными словами, информация, сообщаемая через означающее языкового знака и только через него;

3) значение - информация, которую получит при восприятии означающего любой носитель данного языка или представитель достаточно большой группы говорящих на данном языке;

4) значение - информация, которую получит слушатель через означающее языкового знака и только через него: дополнительные сведения, возникающие в сознании слушателя на основании общего смысла высказывания или имеющегося представления о денотате языковой единицы, не принадлежат значению языковой единицы [Селивёрстова 2004: 35-36].

В рамках принятой терминологической системы подобное определение значения не только коррелирует с представлениями о знаковой природе языка, но и помогает, с одной стороны, разграничить значение и денотат: значение - это то, что языковой знак сообщает о своем денотате, а не то, что он обозначает, с другой стороны - значение и понятие.

Многие исследователи отождествляют значение и понятие. Так, Л.С. Ковтун утверждает, что на первом этапе формирования общих понятий они «адекватны значению слова» [Ковтун 1955: 69-70]; понятие и значение «тождественны по своему содержанию» [Комлев 2012: 12]; значение слова есть понятие [Сагпар 1988: 6]; «понятие есть значение слова или синтагмы» [Клаус 1967: 15]; «обыденное понятие совпадает со значением слова, научное понятие играет и роль значения этого слова и раскрывает сущность предметов, обозначаемых этим словом» [Серебренников 1988: 89].

Отметим, что подобное отождествление не представляется вполне обоснованным. Понятие (концепт) представляет собой явление того же порядка, что и значение слова, однако данные явления рассматриваются в разных системах связей: значение анализируется с точки зрения системы языка, в то время как понятие определяется в системе логических отношений и форм, которые исследуются как в языкознании, так и в логике, и в целом в науке.

Значение шире понятия; более того, не все слова обозначают понятия (например, за междометием не стоит понятие), но у всех слов есть значение.

Содержание понятия отражает существенные, релевантные свойства объекта; выступая в качестве термина понятие получает однозначное определение. Значение, напротив, часто не отражает существенных свойств денотата и с трудом поддаётся определению.

Определение значения посредством информации помогает разделить означаемое и то, что говорящий знает / думает о его денотате, а также означаемое и то представление, которое есть у говорящего о классе объектов, обозначаемых данным знаком. Данное определение позволяет отнести к содержанию значения только ту информацию, которую получит любой носитель языка при появлении в речи означающего данного знака. Так, высказывания Генри - настоящий джентльмен. Он умеет играть в поло, вносят информацию о том, что субъект Генри обладает определённым набором качеств, которые позволяют считать его джентльменом и что он выполняет определённые действия (играл в поло). Сопутствующие представления в виде ассоциаций могут различаться для разных людей - для дамы они могут быть связаны с романтическими чувствами, которые она испытывали к Генри; для человека из команды по поло это могут быть воспоминания об одном из случаев, имевшем место во время игры и т.д. Эти представления не принадлежат значению. Подобные сопутствующие представления, по-видимому, заставляют некоторых исследователей интерпретировать значение как уникальное и индивидуальное для каждого человека образование. Ср.: «индивидуальное значение как семантический феномен» [Тимошина 2013: 1501-1504]; «системное значение - т.е. де-факто значение, отражённое в традиционных толковых словарях - является общеизвестным, но степень известности существенно различается у людей разного возраста, пола, представителей разных географических, социальных тендерных общностей)» [Стернин 2011: 96-97] и др. Подобные интерпретации значения не представляются убедительными. Так, если бы слово значило каждый раз в отдельном случае его употребления разными людьми нечто индивидуальное, люди не смогли бы понять друг друга, что противоречит одной из основных функций языка. Иными словами, значение содержит одинаковую для всех информацию, позволяющую людям понимать друг друга. Эта информация далее может быть осложнена дополнительными компонентами в виде индивидуальных ассоциаций или энциклопедической информации, например, о том, что с точки зрения научного знания представляет собой джентльмен.

Утверждение об изменчивости значения, по-видимому, представляет собой неточную формулировку описания развития семантической структуры языковой единицы - слово может получать новые значения путем семантического словообразования (посредством метафоры, метонимии и других переносов развиваются новые значения и семантическая структура слова усложняется). Однако подчеркнём, что старое (исходное) значение может остаться неизменным. Это значение может стать архаичным (Лепота-то какая!), но обычно оно не меняется - например, говорящие на русском

языке до сих пор понимают фразу А не годится человеку вкушать от древа добра и зла (Л.Н. Толстой, Война и мир). Другое дело, что наряду с исходным значением у слова появляется новое значение.

Далее, утверждение о том, что каждый понимает значение по-разному [Тимошина 2013: 1501-1504] (например, утверждение, что понимание лексемы признание в выражении Его страстное признание произвело на неё сильное впечатление разное у мужчин и женщин, взрослых и подростков) также не представляется оправданным. Самым весомым аргументом в пользу надындивидуальное™ значения может служить, во-первых (с этим согласны многие лингвисты) то, что одна из основных функций языка есть коммуникация, которую язык успешно выполняет именно благодаря тому, что информация кодируется и декодируется через значение, которое у говорящего и реципиента совпадает. Во-вторых, индивидуальный компонент смысла / содержания обычно принадлежит прагматике высказывания. Например, вне контекста и без учета прагматики носители языка одинаково поймут фразу Он спросил у режиссёра, каков всё-таки подлинный сюжет картины? - прилагательное подлинный вносит информацию о том, что объект X (сюжет картины) является оригинальным = некто интересуется у У-ка, является ли X оригинальным. При этом не отрицается, что для интерпретации смысла высказывания может акцентироваться, например, прагматическая составляющая высказывания, известная из контекста ситуации (Режиссёр пожал плечами и промолчал / Режиссёр тут же рассказал фантастическую историю о захвате инопланетянами далёкой планеты / Режиссёр ответил, что не знает и многое другое) или энциклопедическая информация. Только в этом смысле можно утверждать, что в сознании говорящего возникли какие-либо дополнительные смыслы по поводу услышанного и что данную фразу каждый (например, каждый из журналистов, присутствовавших на пресс-конференции режиссёра) понял по-разному. Без дополнительного контекста данная фраза имеет одинаковое значение для каждого слушающего. Набор возможных прагматических интерпретаций высказывания также не является бесконечным и говорящий выбирает одну из них, которая соответствует его интенции. Следовательно, нельзя абсолютизировать индивидуальность прочтения ситуации, это выбор из нескольких вариантов, которые обусловлены целями коммуникации.

Таким образом, говоря о значении, мы имеем в виду информацию о денотате языковой единицы, которая имеет языковую релевантность. Данная информация передаётся только через означаемое языковой единицы и не включает энциклопедические фоновые знания. Более того, эта информация представляется одинаковой для всех или большинства говорящих на данном языке, а устойчивость и надындивидуапьность значения обеспечивают успешность коммуникации.

Описание семантики исследуемых прилагательных часто осуществляется с опорой на тип их референции. Более того, исследование

показало, что именно тип референциальной отнесённости определяет выбор говорящим того или иного из значений многозначных прилагательных.

Обоснование референтных и предикативных употреблений получило развитие в работах Б. Рассела, П. Строссона, К. Доннелана, JI. Линского, Дж. Серла, А. Вежбицкой и других учёных. Анализ случаев употребления исследуемых прилагательных с точки зрения их референтного или нереферентного содержания в высказываниях:

(A) Иван - настоящий врач. Ivan is a true doctor.

(B) Однажды я встретил настоящего врача. I have once met a true doctor.

(C) Настоящий врач всегда склонен признавать свои ошибки. A true doctor is inclined to admit his mistakes.

(D) *Настоящий врач прооперировал тяжелобольного пациента. *The true doctor has performed an operation on a critically ill patient, позволил сделать следующие выводы.

Как известно, главная функция субъекта - идентификация объектов / элементов внеязыковой действительности, тогда как функция предиката - их описание или предицирование их некоторых свойств. Следовательно, выражения, способные идентифицировать свои денотаты, могут выступать в функции субъекта. Именная группа настоящий врач в выражениях (А), (В) и (С) не идентифицирует своего носителя - денотат, следовательно, не выступает в функции субъекта и употреблено нереферентно.

Далее представляется возможным говорить о выражении отношения говорящего к тому лицу, о котором идёт речь в рассматриваемом примере, и, как следствие, о наличии экспрессивного компонента в семантической структуре данного прилагательного. При модификации высказывания (С) с использованием местоимения всеобщности каждый, напротив, наблюдается референтное прочтение именной группы в Каждый настоящий врач всегда склонен признавать свои ошибки, в отличие от всякий / любой в Всякий / Любой настоящий врач всегда склонен признавать свои ошибки, где свойства быть настоящим врачом и быть склонным к признанию ошибок рассматриваются независимо от конкретных лиц.

В-третьих, выражения типа настоящий X не могут быть употреблены в позиции субъекта предложения (здесь не имеется в виду формальная синтаксическая функция подлежащего) в силу того, что они не способны идентифицировать своих носителей, поскольку содержат в своем значении экспрессивный (но не оценочный - примечание моё - О.Л.) компонент [Вежбицкая 1982: 246].

В-четвёртых, согласно взглядам А. Вежбицкой, выражения типа X -настоящий Y можно трансформировать в выражение X и в самом деле У или X обладает определёнными качествами, которые присущи Y, т.е. выражение X - настоящий Y употребляется для усиления другого утверждения Х - Y (конструкция X - Y функционирует как манифестация абсолютной истины, тогда как прилагательное настоящий вносит информацию о том, что говорящий подтверждает, что X есть настоящий Y). С данной точкой зрения

сложно согласиться, поскольку прилагательное в первом из своих значений -настоящий 1 выполняет классифицирующую функцию. Оно вносит информацию о том, что говорящий приписывает объекту X некоторые свойства, характерные для объектов класса У-ов, и наличие этих свойств позволяет отнести объект X к классу У-ов. При этом объект сохраняет свою качественную определённость Х-а (см. стр. 20-21 о значении исследуемых прилагательных). Иными словами, в значении прилагательного настоящий 1 отсутствует информация о тождестве двух объектов. При предикативном употреблении прилагательного настоящий на первый план в семантической структуре выходит модальная рамка «Говорящий утверждает, что», которая далее модифицируется в информацию о свойствах объекта X. Ср.: Яша, я признаю, что ты настоящий художник. Яша, я признаю, что ты художник. Референция в обоих предложениях одинакова, при этом слово художник соотносится с конкретным референтом в действительности (Яша). При этом указывается на одно из его свойств - являться художником, при других возможных свойствах конкретного референта, например, вероятность того, что Яша ещё и поэт, писатель, сын, брат и т.д., как и в случае с высказыванием Иван - врач. При опущении прилагательного высказывание сохраняет свою целостность, однако лишается дополнительной экспрессивности. Выражения Он настоящий художник, и поэтому зависти не знает и Он в самом деле художник / ?Он художник, и поэтому зависти не знает не являются абсолютно тождественными друг другу. Наличие причинно-следственной связи во второй части предложения ограничивает атрибутивное употребление именной группы без прилагательного. Подтверждение говорящим того факта, что X и в самом деле является У (Он в самом деле художник) не подразумевает - с точки зрения логического содержания - информации о том, что Р (и поэтому зависти не знает). Аналогичным образом высказывание Впрочем, она наконец получила настоящую роль и покажет этим развалинам, что такое настоящий театр не тождественно высказыванию без прилагательного Впрочем, она наконец получила роль и покажет этим развалинам, что такое театр, поскольку именные группы настоящая роль и настоящий театр характеризуются экспрессивным компонентом, что соответствует общей атмосфере высказывания, которая дополняется наличием еще одного экспрессивного компонента развалины, употребленного метафорически.

Ср.: — Как сложились ваши отношения с режиссёром Мишелем Гондри? — Он настоящий гений. Думаю, Голливуд ещё не открыл его по-настоящему (экспрессивный компонент, который согласуется со второй частью высказывания), в отличие от Он-гений (нейтральное употребление). Но я на самом деле настоящий друг своим друзьям и не отказываю в просьбах, даже когда меня просто хотят заткнуть (Но я на самом деле друг). Отметим, что в данном случае речь идёт о втором значении прилагательного - настоящий 2. Предикативное употребление прилагательного настоящий 2 вносит информацию о том, что говорящий

подтверждает наличие у объекта X всех качеств / характеристик, позволяющих отнести объект X к лучшим представителям класса X. В отличие от настоящий 1 второе значение прилагательного не предполагает выполнения операции сравнения объекта X с объектами другого класса Y (сравнение производится внутри одного класса X).

Явления референции и предикации играют важную роль в функционировании исследуемых прилагательных. Выполняя предицирующую функцию, прилагательные вносят информацию о свойствах или признаках, характеризующих сигнификат, т.е. признак или свойство класса, которым обладает объект и благодаря которому он может характеризоваться как член этого класса.

Ряд исследователей полагает также, что в семантической структуре многозначных прилагательных настоящий, истинный, подлинный, действительный можно выделить оценочный компонент. Однако проведённое исследование показало, что в семантике изучаемых прилагательных отсутствует оценочный компонент.

Во-первых, исследование показало, что значение слов нейтральной и эмотивной лексики составляет объективная информация об определённых признаках / качествах / свойствах. Эту информацию слушатель получит через означающее языкового знака и только через него: все дополнительные сведения, возникающие в сознании слушателя, могут быть основаны на общем смысле высказывания или возникать в результате имеющегося у слушателя представления о денотате языковой единицы, но они не принадлежат значению языковой единицы. Например, чувство любовь может получить как положительную интерпретацию - большая любовь, вечная любовь, так и негативную - несчастная любовь. Такую лексику мы исключаем из сферы эмоционально-оценочной. Категория эмоциональности и оценки, таким образом, не охватывают лексику, денотативное значение которой составляет обозначение эмоций. Понятно при этом, что экспрессивное словообразование, например, любовишка (как и мыслишка) именно в силу экспрессивности аффикса делает данные слова экспрессивно-оценочными. Экспрессивность, таким образом, не связана с эмотивной лексикой; она чаще всего привносится благодаря экспрессивным словообразовательным средствам.

Во-вторых, с категорией экспрессивности тесно связана категория оценки. Они могут быть объединены в одном слове, например, хорошенький через характеристику объекта при помощи хорошо / плохо. В настоящее время остаётся спорным вопрос о статусе категории оценки - некоторые исследователи рассматривают оценку как самостоятельную категорию (Т.В. Маркелова, A.B. Махова), другие учёные трактуют оценку как компонент субъективной модальности (Н.Д. Арутюнова, Е.М. Вольф, В.Н. Телия, Н.Ю. Шведова). Представители последнего направления принимают за общий компонент наличие в оценке и субъективной модальности отношения говорящего к сообщаемому.

В-третьих, в более ранних работах Е.М. Вольф [Вольф 2009: 40] собственно оценка (хорошо / плохо) рассматривалась как одна из разновидностей квалификации, где присутствует субъективный фактор -оценочный субъект, что определяет некоторые особые свойства оценочного рассуждения, а именно - возможность спора: А: Я считаю, что этот роман замечательный. Б: А я думаю, он бездарный.

Соотношение субъективного и объективного представляет собой сложное явление, вызывающее большое количество дискуссий относительно того, что считать основным в оценке - субъект и его отношение или свойства объекта (иными словами, что представляет собой хороший / плохой

- свойство объекта или отношение к нему). Эти два компонента значения -дескриптивный и оценочный - можно разделить в описании семантики высказываний. Например, семантику прилагательного внимательный в высказывании Он внимательный слушатель определяет дескриптивный компонент «проникнутый вниманием, сосредоточенный». Это качество считается положительными, соответственно, оценивается как хорошее -значит, высказывание определяется оценочным компонентом. По мнению Е.М. Вольф, одним из типичных контекстов для оценочных значений являются сочетания «с усилением истинности признака, с прилагательными типа настоящий, истинный и т.п.» [Вольф 2009: 31]. Ср.: Он художник и Он

- истинный художник, Он - разбойник и Он - настоящий разбойник (в первом случае классификация, во втором - оценка / оценка с интенсификацией).

В-четвёртых, проведённое исследование показало, что в семантике прилагательного настоящий отсутствует оценка (в понимании Е.М. Вольф). Представляется возможным интерпретировать оценку не с точки зрения приписывания объекту признака «хороший / плохой», а в том смысле, что говорящему для констатации принадлежности данного объекта к какому-либо классу необходимо определить и в этом смысле «оценить» степень соответствия данного объекта тем требованиям, которым должен удовлетворять член данного класса. В основе такой «оценки» лежит когнитивная операция «соотнесения», а не характеристика по шкале «хорошо / плохо». Ср.: Это настоящий шёлк. Сказка - это настоящее искусство. Этот ваш Треплев был настоящий преступник, почище Джека Потрошителя. Самый настоящий, умный, энергичный, хорошо замаскированный враг. Подчеркнём, что у прилагательного настоящий отсутствует оценочное значение «хороший / плохой». Данное оценочное значение присутствует у существительных, с которыми сочетается прилагательное, и, таким образом, оценочная характеристика указана в самом тексте или домысливается из общего контекста или знаний о мире, что делает возможным сочетания типа настоящий негодяй или настоящий герой.

Третья глава «Проблемы выделения инварианта многозначных слов» посвящена анализу особенностей значений исследуемых прилагательных с общим значением настоящий.

Проведённое исследование позволило выделить следующие значения в семантической структуре исследуемых прилагательных:

Настоящий 1 - вносит информацию о том, говорящий приписывает объекту X некоторые свойства, характерные для объектов класса У-ков, и наличие этих свойств позволяет отнести объект X к классу У-ков. При этом объект сохраняет свою качественную определенность Х-а Этот ваш Треплев был настоящий преступник, почище Джека Потрошителя.

Настоящий 2 - вносит информацию о том, что говорящий подтверждает наличие у объекта X всех качеств / характеристик, позволяющих отнести объект X к лучшим представителям класса X. Конечно, настоящий учёный стремится постоянно открывать новое и быть в курсе достижений коллег.

Подлинный 1 вносит информацию о том, что объект X является/признан оригиналом / оригинальным. Разбудите меня! Какая удача - подлинный Страдивари! Я покупаю эту вещь!

Подлинный 2 - объект X входит в качестве члена в группу У-в и говорящий приписывает Х-у характеристики, которые описывают крайнюю / совершенную степень качественной отнесенности Х-а к группе У-в. И уже ежели кто только подлинный буржуй окажется, своими руками задушу его!

Действительный 1 - терминологическое = словарное значение: некоторый объект X, обладающий определенными профессиональными знаниями / знаниями, являющийся членом / представителем общества У-ов, обладающий всей полнотой прав У-ов и выполняющий определённые обязательства / функции по отношению к этому обществу: Вот действительная служба: сочинение канцелярских бумаг не есть труд, особливо для того, кому письмо сделалось любимым упражнением.

Действительный 2 - вносит информацию о том, что объект X существует в объективной действительности, а не в воображении говорящего или его / её мысленных представлениях. Главная проблема: ребенок действует со знаком, но предметом его деятельности [является] не знак, а действительный предмет.

Действительный 3 - вносит информацию о том, что X обладает валидностью (законностью, юридической силой). Из-за пазухи достается самый действительный железнодорожный билет колчаковского времени -бутылка с красной головкой.

Истинный 1 - пресуппозицию использования данного прилагательного составляет информация о том, что субъект испытывает некоторые сомнения о соответствии объекта X фактам действительности / реальному миру, значение данной единицы составляет информация о том, что с помощью специальных исследований / процедур устанавливается

соответствие Х-а фактам действительности: Романтический студент, мечтающий о настоящей любви, в которой отказано ему в "земном"уделе, и скучный муж-каббалист равно скрывают его истинный облик.

Истинный 2 - объект X входит в класс Y-ов в качестве члена класса, и прилагательное истинный вносит информацию о том, что говорящий на самом деле подтверждает соответствие Х-а всем объективным критериям / характеристикам, которыми обладают члены класса Y-ов. И хотя Стефан, как истинный христианин, перед тем, как испустить дух, воскликнул: «Господи!».

True 1 - вносит информацию о том, что объект X соответствует действительности (говорящий констатирует соответствие Х-а действительности): The novel is based on a true story. (Роман основан на тех событиях, которые происходили в физическом мире, а не были выдуманы автором).

True 2 - вносит информацию о том, что говорящий констатирует соответствие объекта X существующим у него / неё представлениям о существенных свойствах членов данного класса Х-ов. Francesco, a true eldest child, knew how to score her points.

Loyal 1 - вносит информацию о том, что субъект Y демонстрирует своим поведением поддержку, разделяет идеи, убеждения, принципы, мысли. For understandable reasons, neither side is prepared to proclaim the change too loudly: the left hates admitting defeat, while the right does not want to offend too many loyal party members by appearing triumphalist.

Loyal 2 - вносит информацию о том, что субъект Y демонстрирует постоянную приверженность определенной марке / бренду, розничной сети, команде или культурному учреждению. She's terrifically loyal to Gucci.

Faithful 1 - вносит информацию о том, что X последователен в своей привязанности / верности, строго выполняет все свои обязанности. What is more, this is only a whisper away from primitive Christianity, which is kept alive by faithful worship, rituals and community practices.

Faithful 2 - терминологическое - вносит информацию о том, что объект X соответствует оригиналу, является точным в деталях. The mistake the reformists make is a common andfundamental one: they assume that language is — or should be — a faithful representation of reality, a 'mirror of nature'.

В результате исследования была построена модель инвариантного значения. Одной из исходных предпосылок построения модели инварианта у многозначной единицы может служить тезис Ю.В. Поветкиной [Поветкина 2012: 133] о необходимости моделирования в тех областях научного знания, где объект науки недоступен непосредственному наблюдению.

Согласно взглядам Т.В. Булыгиной, моделирование предполагает построение некоторого абстрактного, идеализированного объекта, который отражает релевантные свойства оригинала, отвлекаясь он несущественных. Автор статьи в [ЛЭС 1998: 304] предлагает рассматривать модель с точки зрения её формальности, т.е. возможности отображения исходных объектов,

отношений между ними и правил обращения с ними. Необходимо также, чтобы модель обладала объяснительной силой (объяснять данные, полученные в результате эксперимента - в случае данного исследования речь идёт о применении ГДМ и работе с информантами), а также предсказательной силой в отношении ещё неизвестного, но потенциального поведения оригинала.

Построенная модель инварианта многозначных прилагательных с общим значением настоящий представляет собой трёхуровневое образование, где самый нижний уровень представлен множеством возможных денотативных ситуаций (ДС), в которых обнаруживают себя многозначные прилагательные. Средний уровень представлен выделенными в ходе исследования значениями полисемантов. На верхнем уровне проявляется инвариантное значение полисеманта. Поскольку инвариантное значение представляет собой абстракцию, данный уровень относится к сфере внеязыковой действительности, в то время как средний уровень представляет уровень речи, а нижний - уровень языковой действительности. Модель также характеризуется значением п, которое представлено одним из значений полисеманта, не имеющим общего компонента с другими значениями, что исключает возможность его включения в инвариант.

Схема 1

Модель инварианта многозначного прилагательного + инвариант полисеманта настоящий.

Настоящий

инвариант: наличие признаков, позволяющих отнести объект X к членам

класса

насп^иций 1

X как член класса У

X сохраняет свою качественную определённость

насгц^нций 2

X как член класса У

наст^щий 3

X тождественен оригиналу

Представления о том,

каким должен быть X Оригинал не единичный

как соответствующий У-у

объект

В Заключении обобщаются результаты проведённого исследования и намечаются его дальнейшие перспективы. Приложения содержат материал, необходимый для иллюстрации ряда положений, изложенных в теоретических и практических главах исследования.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

Научные статьи, опубликованные в ведущих российских периодических изданиях, рекомендованных ВАК при Министерстве образования и науки РФ:

1. Лукошус О.Г. Инвариантное значение: история вопроса и практическое применение при анализе структуры многозначного прилагательного true [Текст] / О.Г. Лукошус // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - 2013. -№ 12-2 (30).- С. 113-118.

2. Лукошус О.Г. Особенности семантической структуры многозначного слова (на примере английского синонимичного ряда true, loyal, faithful) [Текст] / О.Г. Лукошус // Вестник МГОУ. Серия: Лингвистика. - 2014. -№ 1.-С. 53-62.

3. Лукошус О.Г. Моделирование семантической структуры многозначного прилагательного действительный [Текст] / О.Г. Лукошус //Мир науки, культуры, образования. - 2014. - № 4 (47). - С. 237-240.

4. Lukoshus O.G. Are real friends always true ones? [Текст] / O.G. Lukoshus // Педагогический журнал Башкортостана. - 2015. - №1(56). - С. 103109.

Статьи, опубликованные в сборниках научных трудов и периодических изданиях:

5. Лукошус О.Г. О семантике многозначного прилагательного true [Текст] / О.Г. Лукошус // Пятая междун. конф. по когнитивной

лингвистике: Тезисы докладов. - Калининград: МАКИ, 2012. - Т. 2. -С. 499 - 500.

6. Лукошус О.Г. Настоящий друг vs настоящий преступник: о некоторых особенностях семантической структуры прилагательного настоящий / [Электронный ресурс] / О.Г. Лукошус // Материалы междун. молодежного науч. форума «ЛОМОНОСОВ» — М.: МАКС Пресс, 2013. — 1 электрон, опт. диск (DVD-ROM).

7. Лукошус О.Г. Семантические особенности прилагательного true [Текст] / О.Г. Лукошус // Иностранные языки в Байкальском регионе: опыт и перспективы межкультурного диалога. - Улан-Удэ: БГУ, 2013. -С. 63-67.

8. Лукошус О.Г. О семантике прилагательного настоящий [Текст] / О.Г. Лукошус // Вестник Пермского национального исследовательского политехнического университета. Проблемы языкознания и педагогики. -2013.-№ 8 (50).-С. 65-70.

9. Lukoshus O.G. Why can you be loyal to Valentino and Escada and can't be faithjul to them? [Текст] / O.G. Lukoshus // Linguistic insights: studies on languages. - Spain: Universidad de Alcala, 2014. - P. 63-70.

10. Лукошус О.Г. Принципы описания семантики прилагательных настоящий и true [Текст] / О.Г. Лукошус // Формирование культурной и языковой компетентности в процессе изучения иностранного языка. Интернет и изучение иностранного языка: Сб. мат. межд. науч. конф., 26-27 сентября 2014 г. - Москва, 2014. - С. 233-235.

11. Лукошус О.Г. Истина где-то рядом: моделирование семантической структуры многозначного прилагательного истинный [Текст] / О.Г. Лукошус // Современные теории и методы обучения иностранным языкам в вузе: Материалы межвузовской научно-практической конференции. - М.: Академия ФСБ РФ, 2015. - Т. И. - С. 184-193.

15-105 40

Подписано в печать: 13.10.2015г. Заказ № 2831 Тираж: 150 экз. Типография «ОГТБ-Принт» ИНН 7715893757 107078, г. Москва, Мясницкий пр-д. д. 2/1 (495)777 33 14 www.opb-print.ni

2015672922

2015672922