автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.03
диссертация на тему: Проблемы адаптации и сохранения национальной идентичности российской эмиграции в Китае

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблемы адаптации и сохранения национальной идентичности российской эмиграции в Китае"

Российская Академия Наук Институт Дальнего Востока

На правах рукописи

Ревякина Татьяна Владимировна

ПРОБЛЕМЫАДАПТАЦИИ И СОХРАНЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ РОССИЙСКОЙ ЭМИГРАЦИИ В КИТАЕ (начало 1920 - середина 1940-х гг.)

Специальность 07.00.03 - Всеобщая история (нового и новейшего периода)

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук

Москва 2004

Работа выполнена в Институте Дальнего Востока Российской академии наук

Научный руководитель:

кандидат исторических наук Ипатова Аида Семёновна Официальные оппоненты:

доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института Востоковедения РАН Иванов Пётр Михайлович; кандидат исторических наук, доцент истфака МГУ им. М.В. Ломоносова Чернов Сергей Леонидович Ведущая организация:

Российский университет дружбы народов,

кафедра всеобщей истории

Защита диссертации состоится «_»_2004 г. в

«_» часов на заседании Диссертационного совета Д 002.217.02 в

Институте Дальнего Востока РАН по адресу: 117997, Москва, Нахимовский проспект, 32.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИДВ РАН.

Автореферат разослан «_»_2004 г.

Учёный секретарь Диссертационного совета, кандидат исторических наук

Общая характеристикаработы Тема настоящей кандидатской диссертации - проблемы адаптации и сохранения национальной идентичности российской эмиграции в Китае (начало 1920 - середина 1940-х гг.),1 в стране с ярко выраженными языковыми и социокультурными особенностями, где в первой половине XX в. сложилась одна из наиболее многочисленных, активных и деятельных российских диаспор на территории послеоктябрьского зарубежья. Адаптируясь в трудных условиях иной цивилизационной среды и сохраняя при этом свою национальную идентичность с дореволюционной Россией, эмигранты вместе с тем оказали определённое позитивное влияние на жизнь китайского общества и всего зарубежного Дальнего Востока. Они способствовали более активному привнесению в Китай достижений научно-технического прогресса, всемирной культуры и одновременно - распространению знаний о восточной культуре и цивилизации в мире.

Актуальность темы диссертационного исследования обуславливается фактом усиления процесса взаимодействия и взаимопроникновения различных типов культур и цивилизаций - прежде всего Востока, России и Запада, в мире. Сложившийся в начале XX в. на территории Китая, главным образом в полосе отчуждения КВЖД, уникальный этнокультурный сплав, где каждая этническая группа, взаимодействую с другими народами, сохраняла свою национальную самобытность, убедительно демонстрирует возможность подобного межкультурного сотрудничества в новом тысячелетии. И современная Россия, учитывая в том числе и опыт российской эмиграции 1920 - 1940-х гг. в Китае, может в этом плане стать необходимым, объединяющим и стабилизирующим фактором в налаживании конструктивного диалога между Востоком и Западом для достижения безопасности и стабильности в мире. Вместе с тем, изучение богатого наследия китайской ветви российской эмиграции, несомненно, обогатит и русскую культуру как важную часть мировой культуры. Кроме того, актуальность темы исследования лежит не только в сфере международных отношений, но и национальных интересов самой России. Сохранение российскими эмигрантами в Китае

1 Разработка этой темы ведётся Центром «Россия - Китай» Института Дальнего Востока РАН в рамках проекта *Взаимоотношения России с Китаем в XVII -XX вв.», а также общеакадемической программы по комплексному изучению истории и культурного наследия российского зарубежья после 1917 г.

3

РОС НАЦИОНАЛЬНАЯ I БИБЛИОТЕКА I апстмветгоуо. 1

"' 1 ' ' ■■ II

своих культурных традиций подчёркивало их высокий духовный уровень и жизнеутверждающее начало в трудные периоды испытаний, что сегодня, как никогда, важно для современных россиян. Лишь почувствовав и осознав своё единство и национальное своеобразие в сообществе с другими народами, как Востока, так и Запада, мы по-настоящему сможем ощутить себя великой нацией, способной на перемены в своей стране и в собственном сознании.

Степень разработанности темы. В отечественной историографии вопросы, связанные с российским послеоктябрьским зарубежьем, долгое время рассматривались с точки зрения непримиримой классовой борьбы и находились в фокусе жёсткой конфронтации противоположных идеологических систем. Перестроечные годы (конец 1980 - начало 1990-х гг.), когда были сделаны первые шаги на пути демократизации российского общества, внесли положительные коррективы в изучение этой темы. В связи с постепенным рассекречиванием эмигрантских архивов в нашей стране и частичным возвращением архивной Россики из-за рубежа для отечественных исследователей открылись ценные, ранее недоступные материалы по истории российской эмиграции. На гребне новой волны в отечественной историографии появились более объективные работы по данной проблематике, причём приоритет, несомненно, отдавался и по сей день отдаётся изучению российского зарубежья на Западе. Восточная ветвь российской эмиграции сегодня по-прежнему остаётся одной из наименее разработанных проблем, что в первую очередь объясняется рас-средоточенностью и недостаточной полнотой источниковой базы. Отдельные публикации по вопросам адаптации наших соотечественников в Китае носят, как правило, общий или фрагментарный характер, почти не касаясь таких важных составляющих этого двуединого процесса, как интеграция эмигрантов в местное общество и сохранение ими своей национальной идентичности в условиях иной среды.

Цель и задачи исследования. В настоящей диссертации ставится цель — проанализировать процесс складывания и развития многочисленной, разнородной в социально-политическом и национально-конфессиональном плане российской диаспоры в Китае в первой половине XX в. В то же время было бы ошибкой исследовать восточное зарубежье в отрыве от западного, не учитывая при этом их постоянную духовную связь между собой, но главное - с исторической родиной. Найти общее между этими двумя эмиграционными потоками и вместе с тем выявить особенное, связанное с местными условиями страны-

реципиента — одна из главных задач диссертации. Решение этой задачи не только раскрывает сам механизм протекания адаптационного процесса российских эмигрантов в Китае, но и выявляет ёго основные направления, отличные от тех, что наблюдались в Европе. Цель диссертационного исследования предусматривает также рассмотрение целого комплекса и других, не менее важных задач:

• дать подробную характеристику китайской ветви российской эмиграции (условия и обстоятельства эвакуации, численность, социально-политический и национально-конфессиональный состав);

• определить социально-правовой статус российских эмигрантов в Китае, опираясь на международные, двусторонние соглашения, внут-peннee законодательство РСФСР (СССР) и Китая; а также документы Лиги Наций;

• выявить географию расселения российских эмигрантов на территории Китая (полоса отчуждения КВЖД с Харбином; бывшие русские — Тяньцзинь, Ханькоу, и иностранные - Шанхай и другие концессии; Пекин; Синьцзян);

• исследовать структуру эмигрантского общества, включая организации общеэмигрантского, сословно-корпоративного и национального характера;

• отметить наиболее распространённые формы адаптации эмигрантов в условиях иной среды, на фоне крайне напряженной обстановки в этом регионе;

• рассмотреть основные виды жизнедеятельности российской диаспоры в Китае, направленные, как на интеграцию в местное общество, в первую очередь хозяйственную, так и сохранение своей национальной идентичности (научную, религиозную, культурную, книжную, включая издательскую и библиотечную);

• дать оценку взаимодействию и взаимовлиянию эмигрантского общества и местного населения страны-реципиента в первой половине XX в.;

• показать вклад китайской ветви российской эмиграции, как в общеэмигрантскую культуру всего зарубежья, так русскую культуру XX в. в целом.

В задачи настоящей диссертации не входит подробное освещение всей истории российской эмиграции в Китае, её политической и идеологической , деятельности. Эти вопросы только обозначены в тексте диссертации, поскольку являются темой другого самостоятельного исследования.

Хронологические рамки исследования. В настоящей работе диссертант исследует жизнедеятельность российской диаспоры в Китае на протяжении 1920-1930-х и первой половины 1940-х гг., охватывая тем самым основные вехи в её истории: складывание на базе дореволюционных российских анклавов в начале 1920-х гг., что было связано с разгромом белого движения на Дальнем Востоке и притоком многочисленных беженцев из Советской России; стремительное развитие во второй половине 1920-1930-х гг.; последовательное сокращение со второй половины 1940-х гг., когда после Второй мировой войны и перелома в ходе гражданской войны в Китае в пользу КПК, а затем победы народной революции в 1949 г. начался массовый исход российских эмигрантов из Китая либо на историческую родину, либо в другие страны, прежде всего в США и Австралию. Несмотря на то, что сравнительно небольшая часть наших соотечественников оставалась на территории Китая и в последующие годы, их жизнь протекала уже в иных условиях, отличных от ситуации до 1945 г. По этой причине 1945 г. выбран в качестве рубежного для данного исследования. Кроме того, диссертант не раз обращается к предыстории белой эмиграции в Китае, рассматривая в историческом развитии складывание русской колонии: учреждение Российской духовной миссии в Пекине в начале XVIII в. и строительство КВЖД на рубеже XIX-XX вв., когда на китайской земле сложились первые, еще не столь многочисленные поселения выходцев из России, послужившие в первой половине XX в. основой для формирования и развития здесь полнокровной, многонациональной российской диаспоры.

Методология исследования. Для всестороннего и объективного изучения истории российского зарубежья послеоктябрьского периода, в том числе и в Китае, диссертант считает необходимым применение ци-вилизационного подхода. В отличие от формационного, до недавнего времени доминировавшего в отечественной историографии, данный подход предполагает более широкое видение общественного развития того или иного народа в контексте истории цивилизаций с учётом непрерывности этого процесса и преемственности его связей, как по вертикали, так и по горизонтали - в пространстве и во времени. Сегодня назрела необходимость преодоления долгого отторжения российского зарубежья от русской национальной культуры XX в. и вместе с этим -понимания сопряжённости двух духовно связанных частей одного народа, оказавшихся после 1917 г. по разные стороны границ, как идеологических, так и государственных. В этой связи важно не только обозна-

чить особенности и показать непростые пути развития российских диаспор на Востоке и на Западе, но и объединить разбросанные по странам рассеяния крупицы эмигрантского наследия, а главное — воссоединить их с культурой России, вернув присущую ей целостность. Цивили-зационный подход к изучению китайской ветви российской эмиграции послужил методологической основой настоящей работы. Диссертация представляет собой междисциплинарное исследование, которое затрагивает области внешней и внутренней политики СССР, Китая и Японии в первой половине XX в.; социально-экономические и национальные отношения внутри эмигрантской общины, а также её взаимоотношения с властями и населением страны-реципиента. В теоретическом и методологическом плане автор опирался на подходы к анализу данной проблематики, представленные в исследованиях B.C. Мясникова, Г.В. Мелихова, Н.Е. Абловой, Е.П. Таскиной, А.С. Ипатовой, Н.А. Спешнева, В.Ф. Печерицы, А.А. Хисамутдинова и др.

Научная новизна диссертационного исследования связана прежде всего с обращением автора к целому комплексу адаптационных проблем российских эмигрантов в Китае, что ранее не являлось предметом специальной разработка. Привлечение к работе архивных и других источников, включая эмигрантскую прессу, публицистику, мемуары, позволило диссертанту рассмотреть процесс вживания наших соотечественников в новое и во многом непонятное для них общество в двух плоскостях: с точки зрения их интеграции в местный уклад жизни, и в то же время - сохранения своей национальной идентичности. Эти две слагающие адаптации российской диаспоры в Китае находились, на наш взгляд, в таком сбалансированном соотношении, которое позволило ей активно развиваться в условиях инокультурной среды, не подвергаясь ассимиляции со стороны других народов, и благотворно воздействовать на окружающий мир, причём не видоизменяя его сущности, а только дополняя новым содержанием. Научная новизна работы состоит также в следующем:

• выявлены характерные черты и отличительные особенности китайской ветви российской эмиграции в сопоставлении с западной;

• исследованы численность, состав и структура эмигрантского общества в Китае, показаны пути его развития в пространстве и во времени;

• выделены основные группы расселения белоэмигрантов на китайской территории (полоса отчуждения КВЖД с Харбином; бывшие русские и иностранные концессии; Пекин; Синьцзян); от-

мечена специфика каждого из этих центров, повлиявшая на формирование и развитие там российских колоний;

• дана классификация крупных общественных эмигрантских организаций, показана их важная, ключевая роль в процессе адаптации эмигрантов в Китае;

• раскрыто значение русской культуры - главного системообразующего фактора, консолидировавшего разнородное эмигрантское общество в Китае в этнокультурную общность на основе единых национальных традиций.

Научная и практическая значимость диссертации определяется резким нарастанием миграционных и адаптационных процессов в современном мире. Очевидно, что затронутая в исследовании проблема не уходит в прошлое, а приобретает в XXI в. ещё большую значимость для политической и научной общественности разных стран. Причиной тому

- распад СССР и Югославии; мощные миграционные процессы на огромном постсоветском пространстве и мире в целом. Судьбы 25 млн. русских - бывших граждан СССР, оказавшихся в декабре 1991 г. за пределами РФ; сотен тысяч беженцев из Чечни, Абхазии и других районов бывшего Советского Союза не могут не волновать российское и мировое сообщество. Они тоже проходят адаптацию, хотя, конечно, в условиях, отличных от ситуации первой половины XX в. Чтобы осмыслить эти процессы, спрогнозировать их на будущее и найти способы управления ими, необходимо всесторонне проанализировать такое уникальное явление, как российское послеоктябрьское зарубежье. Изложенный в диссертации материал и сделанные выводы могут быть использованы государственными органами и научными учреждениями РФ для изучения миграционно-адаптационных процессов в современной России и странах бывшего СССР; а также могут быть учтены при разработке внешнеполитического курса, направленного на сближение и тесное сотрудничество с крупнейшим нашим соседом на Дальнем Востоке

- КНР. Кроме того, проблематика диссертации может оказаться полезной для историков, политологов, социологов и других специалистов, исследующих механизм функционирования диаспор в различных странах и регионах мира.

Апробация работы. Основные результаты диссертации получили отражение" в монографии «Российская эмиграция в Китае. Проблемы адаптации (20-40 годы XX в.)» (М., 2002) и в тезисах докладов на двух Международных научных конференциях «Китай,

китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» (Москва, ИДВ РАН, 2000 и 2001 гг.).

Структура работы. Проблемы адаптации и сохранения собственной национальной идентичности, как наиболее значимые в жизни наших соотечественников в Китае, определяют общую структуру работы, которая состоит из введения, обзора источников и литературы, трёх основных глав, заключения, обширных примечаний, списка принятых сокращений и библиографии.

Основное содержание работы Во Введении обосновывается выбор темы настоящего диссертационного исследования: показаны её актуальность, научная новизна и практическая значимость на фоне нарастания миграционно-адаптацион-ных процессов в мире, а также усиления взаимодействия разных типов культур, прежде всего Востока - России - Запада, в условиях новой геополитической системы. Наряду с этим, охарактеризована степень разработанности проблематики истории российской белоэмиграции в отечественной и зарубежной историографии; определены хронологические рамки, основные цели и задачи, методология исследования.

Особое внимание уделяется общему анализу миграций и как следствие этих процессов - механизму складывания, функционирования и исчезновения национальных диаспор во времени и в пространстве. Опираясь на различную научную и справочно-энциклопедическую литературу, диссертант раскрывает такие значимые для осмысления данной проблемы понятия, как эмиграция, страна-реципиент, адаптация, ассимиляция, интеграция, общинная корпоративность, национальная идентичность, репатриация и реэмиграция.

Складывание многочисленного социально-политического образования - российского зарубежья, за пределами России после 1917 г., с одной стороны, - неотъемлемая часть общемировых миграций, с другой — уникальное явление в мировой истории прошлого столетия. На протяжении XX в. его численность и состав постоянно менялись в зависимости от международной обстановки; политического курса, как СССР (России), так и стран-реципиентов. Кроме того, специфика каждого из центров эмигрантского рассеяния значительно влияла на жизнедеятельность наших соотечественников, намечая пути и формы их адаптации в иной среде. Особенно в этом плане показательно развитие российских диаспор на Востоке и Западе в условиях разных цивилизационных систем.

Во введении диссертант раскрывает содержание истории российского зарубежья XX в., которая затрагивает сложные взаимоотношения эмигрантов всех трбх волн между собой в тех или иных регионах их рассеяния, с властями и населением стран-реципиентов, а также с исторической родиной. Благодаря своему высокому интеллектуальному и финансовому потенциалу, российская эмиграция и западной, и восточной ветвей расширила сферу влияния России в мире, обеспечив сближение и взаимодействие разных народов и цивилизаций. Одним из ярких примеров подобного межкультурного диалога стала активная и многогранная общественно-экономическая, научно-издательская и культурная деятельность наших соотечественников в Китае в первой половине XX в.

Раздел «Обзор источников и литературы» подробно освещает источниковую и историографическую базу диссертационного исследования.

Источниковая база по истории российской эмиграции в Китае в 1920 - 1940-е гг. не только весьма обширна, но и многопланова. Основополагающую группу источников составляют официальные документы - законы, указы, декреты советского правительства в отношении бывших поданных Российской империи, оказавшихся после 1917 г. за пределами страны.2 К ним тесно примыкают законодательные документы Китайской Республики, определявшие статус выходцев из России на территории Китая, прежде всего в ОРВП, и порядок административного управления КВЖД.

Официальную документацию советской и китайской сторон по вопросам российских эмигрантов дополняют двусторонние дипломатические документы - межправительственные договоры и соглашения СССР, Китая и Японии,4 а также документы международных организа-

2 Декрет ВЦИК и СНК «О лишении прав российского гражданства» от 15 декабря

1921 г.; Указ ВЦИК «О распространении амнистии, объявленной 3 ноября 1921 г., на всех, находящихся на Дальнем Востоке, в Маньчжурии и Западном Китае рядовых соддат белых армий» от 9 июня 1924 г. и др.

3 Декрет президента Китайской Республики «О прекращении признанш полномочий российских посланника и консулов в Китае» от 23 сентября 1920 г. и «Правила административного подчинения проживающих в Китае русских» от 30 октября 1920 г.

4 Соглашение «Об общих принципах для урегулирования вопросов между Союзом

ССР и Китайской Республикой» от 31 мая 1924 г.; соглашение «Об уступке Маньчжоу-го прав Союза ССР в отношении КВЖД» от 23 марта 1935 г. и др. См.: Советско-китайские отношения, 1917-1957. (М., 1959); Русско-китайские отноше-

ций, прежде всего Лиги Наций и Международного Красного Креста, регулировавшие положение беженцев, в том числе и из Советской Рос-

5

сии, в странах-реципиентах.

Другую, не менее значимую группу исторических источников по теме диссертации составляет огромный по объёму и неисчерпаемый по информации материал по истории российской эмиграции в Китае, представленный в архивах России: АВП РФ, ГА РФ, РЦХИДНИ в Москве,. РГИА в Санкт-Петербурге, краевых архивах Хабаровского, Приморского краёв, Амурской области и др. Среди зарубежных архивов отметим Гуверовский институт войны, революции и мира, Бахметьевский архив Колумбийского университета в США; Хэйлунцзянский провинциальный архив в КНР. Архивные материалы, включая документацию эмигрантских организаций и учреждений, уголовно-следственные дела реэмигрантов, личную переписку эмигрантов, вплоть до начала 1990-х гг. были недоступны для широкого ознакомления. Сегодня главная трудность в работе с этой группой источников заключается в их раздробленности по архивохранилищам России, стран Европы, Америки и АТР, а также частным коллекциям.

Третья группа письменных источников включает многогранное литературно-эпистолярное наследие эмигрантов-дальневосточников: публицистику, воспоминания и мемуары, художественно-биографическую прозу и поэзию.6 Богатейшие коллекции эмигрантской литературы представлены в отделах по российскому зарубежью крупных библиотек РФ — Российской государственной библиотеки, Государственной публичной исторической библиотеки, Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы, ИНИОН РАН, Синологической библиотеки ИДВ РАН, а также в фондах библиотек КНР — в Пекине, Шанхае, Харбине, и других стран рассеяния.

ния в XX в.: Документы и материалы. Т. IV. Советско-китайские отношения, 19371945 гг. (М., 2000) и др. 9 Соглашение 1922 г. «О введении нансеновских паспортов»; соглашения 1926, 1928 гг., определявшие полномочия представительств Верховного комиссара по делам русских беженцев; Женевская конвенция Лиги Наций «О юридическом статусе русских и армянских беженцев» от 28 октября 1933 г. и др. 1 Вертинский А. Дорогой длинною... Стихи и песни. Рассказы, зарисовки, размышления. Письма. М., 1991; Ильина Н.И. Дороги и судьбы: Автобиографическая проза. М., 1985; Несмелое А. Без Москвы, без России. Сб. стихов. М. 1991; Таски на Е.П. Неизвестный Харбин. М, 1994; Серебренников И.И. Мои воспоминания. В 2-х тт. Тяньцзинь, 1937-1940 и др.

К этой группе источников примыкает эмигрантская пресса и периодика различных направлений: газеты «Свет», «Рупор», «Русский голос», «Новости жизни», «Гун Бао», «Слово», «Голос эмигранта», журналы «Рубеж», «Армия и флот», «Хлеб небесный», альманахи Э.Е. Магарама. Особо выделим газетный концерн известного издателя М.С. Лембича -«Заря» в Харбине, «Шанхайская заря» в Шанхае и «Наша заря» в Тяньцзине. Некоторые из эмигрантских изданий выходили в свет параллельно на русском, китайском и западных языках и распространялись не только среди эмигрантов, местного населения стран Дальнего Востока, но и Европы. И по сей день пресса, издававшаяся в первой половине XX в. нашими соотечественниками в Китае, до конца не систематизирована. Наиболее полные комплекты русскоязычных газет и журналов хранятся в фондах отечественных - РГБ, ИНИОН РАН, Синологической библиотеки ИДВ РАН в Москве, РНБ и БАН в Санкт-Петербурге, и зарубежных библиотек, в том числе Шанхайской городской библиотеки и др.

Особую группу источников по данной теме составляют материальные памятники — личные вещи эмигрантов, включая предметы быта и интерьера, театральные программки, многочисленные открытки и фотографии. Часть из них экспонировалась на выставке «События, лица, судьбы...», проходившей в Политехническом музее параллельно с проведение Международной научной конференции «Архивная Россика» (Москва, РЦХИДНИ, октябрь 2000 г.)

Историографическая часть этого раздела содержит характеристику литературы по предмету исследования отечественных, китайских и западных, а также эмигрантских, авторов. Историография по проблемам российского зарубежья послеоктябрьского периода прошла весьма долгий и трудный путь преодоления вражды, непонимания между СССР и белоэмигрантским лагерем.

Начало изучению российской эмиграции в Китае было положено трудами эмигрантских историков и публицистов, изданных в 1920 -1980 гг. за рубежом: Г.К. Гинса, И.И. Серебренникова, Н.В. Устря-лова, В.П. Петрова и др.7 Многие из них были свидетелями и очевидцами описываемых событий.

7 Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак: Поворотный момент русской истории, 1918-1920 гг. (Впечатления и мысли члена Омского правительства). В 2-х тт. Пекин, 1921; Серебренников И.И. Великий отход. Рассеяние по Азии белых

Серьёзную попытку написать живую историю русской эмиграции в Китае предпринял журналист, историк и литератор П.П. Балакшин -автор капитального двухтомного труда - «Финал в Китае. Возникновение, развитие и исчезновение белой эмиграции на Дальнем Востоке», где собран богатый материал о жизнедеятельности российских колоний в полосе отчуждения КВЖД и Харбине, Шанхае, Тяньцзине, Пекине, дополненный интересными выводами и личными наблюдениями. Однако доминирующие в этой работе антисоветские настроения сильно затрудняют научный анализ тех или иных явлений, препятствуя объективному восприятию действительности.

Работы советских историков 1920-1980-х гг. также не лишены идеологической окраски, акцентируя внимание на непримиримой борьбе двух лагерей - сторонников и противников большевиков. Такой подход до схематизма упрощал историю российского зарубежья и значительно сужал границы её проблематики, оставляя без внимания целый комплекс вопросов, в том числе связанных с адаптационными процессами в условиях стран-реципиентов. Из наиболее содержательных работ данного периода выделим монографии Е. Полевого «По ту сторону китайской границы» (1930), Л.К. Шкаренкова «Агония белой эмиграции» (1987), В.В. Сонина «Крах белой эмиграции в Китае» (1987).

Конец 1980 - начало 1990-х гг. стали переломными в изучении истории российского зарубежья, что связано с политическими и духовными переменами в жизни нашего общества. Благодаря установлению дружественных отношений с нашими соотечественниками за рубежом и возвращению части эмигрантского наследия на родину, наметились новые подходы в исследовании этой темы.

Историография данного периода представлена весьма информативными работами крупных учёных - академиков Е.П. Челышева, Ю.В. Полякова, профессора В.М. Селунской, ведущих научных сотрудников ИДВ РАН, ИРИРАН, Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН, МГУ, СПГУ, ДВГУ, где рассмотрены общие тематические вопросы по эмиграции послеоктябрьского периода.8 Со временем отечественные историки стали акцентировать

русских армий, 1919—1923. Харбин, 1936; Петров В.П. Город на Сунгари. Вашингтон, 1984; он же. Шанхай на Вампу. Вашингтон, 1985 и др. 'См.: Проблемы изучения истории российского зарубежья. Сб. статей. М., 1993; Культурное наследие российской эмиграции, 1917-1940 гг. В 2-х кн. М., 1994; История российского зарубежья. Проблемы адаптации эмигрантов в Х1Х-ХХ вв.

внимание на изучении истории белоэмиграции по странам рассеяния на Западе и на Востоке, учитывая их характерные черты и социокультурные особенности, повлиявшие на жизнедеятельность российских диаспор. Особый интерес представляют материалы международных и краевых научных конференций по истории дальневосточной, прежде всего китайской, ветви эмиграции, где подробно освещены разные аспекты еб многосторонней деятельности, включая деловую активность, науку, образование и культуру.9

В начале 1990-х гг. отечественная историография по истории китайской ветви российской эмиграции пополнилась монографиями и статьями бывших харбинцев и шанхайцев. Многие их работы были опубликованы в журналах «Проблемы Дальнего Востока» (Москва), «Отечественная история» (Москва), «Россия и АТР» (Владивосток), «На сопках Маньчжурии» (Новосибирск); газете «Русские в Китае» (Екатеринбург) и других периодических изданиях.10

Значительный вклад в изучение истории российской диаспоры в Маньчжурии 1920-1940-х гг. внесла уроженка Харбина Е.П. Таскина -составитель ряда сборников воспоминаний, автор монографий и многочисленных статей по многим аспектам данной темы. Её работы дают наглядное представление о жизни и быте такого уникального этносо-циума, как Харбин первой половины XX в. Сформировавшись на перекрёстке различных исторических эпох и национальных культур, город

Сб. статей. М., 1996; Социально-экономическая адаптация российских эмигрантов, конец Х1Х-ХХ вв. Сб. статей. М. 1998 и др.

9 Дальний Восток России - Северо-Восток Китая: Исторический опыт взаимодей-

ствия и перспективы сотрудничества // Материалы Международной научно-практической конференции, посвящённой 60-летию Хабаровского края и 100-летию со дня строительства КВЖД и Харбина, 1-3 июня 1998 г. Хабаровск, 1998; Россияне в АТР. Сотрудничество на рубеже веков. Владивосток, 1999.

10 Таскина Е.П. Дороги жизни Е.Е. Яшнова IIГЩВ. 1993. № 4. С. 44-49; она же. Пионер русского документального кино в Маньчжурии // ГЩВ. 1994. № 1. С. 131-132; она же. Старый Китай на полотнах русских художников, 1920-1940-е гг. // ПДВ. 1996. № 2. С. 93-107; она же. Синологи и краеведы Харбина // ПДВ. 1997. № 2. С. 124-129; Мелихов Г.В. Родная свеча на чужих дорогах: Гастроли Вертинского в Китае II ПДВ. 1992. N3 6. С. 89-97; он же. Помощь российской эмиграции в Китае голодающим Советской России в 1921-1923 гг. // Россия XXI в. 1996. № 11-12. С. 145-149; он же. Русские фашисты в Маньчжурии (К.В. Родзаевский: трагедия личности) И ПДВ. 1991. № 2. С. 109-121; 1991; № 3. С. 156-164; Петров В.П. Русский Шанхай // ПДВ. 1991. № 4 С. 211-218; 1992. № 1-3. С. 168-187.

причудливо вобрал в себя реалии, как восточной, так и западной цивилизаций, а также старой, дореволюционной России.11

Предельно информативна и содержательна монография Г.В. Мелихова - учёного-китаеведа, родившегося и 25 лет прожившего в Харбине, «Российская эмиграция в Китае, 1917-1924» (М., 1997). По сути, она является продолжением его большого труда по истории строительства КВЖД и жизнедеятельности российской колонии в полосе отчуждения - «Маньчжурия далёкая и близкая» (М, 1994). Опираясь на воспоминания деда и отца, личные впечатления, широкую базу архивных источников и прессу, автор рассматривает процесс становления и развития эмигрантского общества в Маньчжурии в начале XX в. Это одно из первых монографических исследований в отечественной историографии, посвященных многоплановой общественной деятельности российской эмиграции в отдельно взятом регионе.

Ценный фактический и статистический материал по истории китайской ветви эмиграции содержат статьи академика B.C. Мясникова — «Русская печать в Китае»; А.С. Ипатовой - «Российская эмиграция в Шанхае: эмигрантские общественные и благотворительные организации, 20-30-е гг. XXв.»; Н.А. Спешнева - «Жизнь русской эмиграции в Пекине, 20-40-е гг. XXв.». Затрагивая те аспекты темы, которые долгое время находились в тени, они вводят в оборот все новые исторические источники, прежде всего архивные, а также раритетные труды историков-эмигрантов. В поле зрения авторов - благотворительная, издательская, научная, культурная и хозяйственная деятельность наших соотечественников в крупных центрах их рассеяния на территории Китая - не только в Харбине, но и в Шанхае, Тяньцзине, Пекине, что, несомненно, стало важным направлением в отечественной историографии последних лет.

Фундаментальный труд Н.Е. Абловой «История КВЖД и российской эмиграции в Китае» (Минск, 1999) рассматривает историю российской эмиграции в контексте международных отношений на Дальнем Востоке, где в первой половине XX в. столкнули интересы крупных мировых держав - Китая, СССР и Японии. В основу данного исследования положены материалы отечественных библиотек и архивохранилищ и, что особенно важно, Хэйлунцзянского провинциального архива (КНР). Изучая основные этапы развития российской диаспоры в Китае,

11 См. Таскина Е.П. На перекрёстке эпох и культур // Русский Харбин. М., 1998. С.

35-48.

автор делает попытку выявить зависимость социально-правового положения выходцев из России, от статуса КВЖД.

За последние несколько лет во Владивостоке вышла целая серия работ по истории дальневосточного зарубежья: монографии Кочубея О.И., Печерицы В.Ф. - «Исход и возвращение. Русская эмиграция в Китае в 20-40-е гг.» (1998); Печерицы В.Ф. — «Духовная культура русской эмиграции в Китае» (1998); Хисамутдинова А.А. — «Под звездой ори~ енталистики» (1999), «По странам рассеяния» (2000); сборники статей — «Российская эмиграция на Дальнем Востоке» (2000), «Забытые имена. История в лицах» (2001). В них широко разработана проблема исторического значения духовного наследия российской эмиграции в Китае, показано взаимовлияние местной и эмигрантской культур.

Особо отметим биобиблиографический словарь А.А. Хисамутдинова — «Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке» (2000), где содержится более 2 тыс. персоналий российских эмигрантов за 1900-1945 гг. Ценный материал почерпнут автором из архивов КНР, Канады, США при поддержке сотрудников Гавайского и Торонтского университетов.

Изучение истории российской эмиграции 1920-1940-х гг. в Китае в последнее десятилетие также стало одним из направлений китайской историографии.12 Достаточно широко и многопланово эта тема представлена в работах шанхайского профессора Ван Чжичэна. Его «История российской эмиграции в Шанхае», состоящая из 3 частей и 27 глав, носит, поистине, энциклопедический характер. В работе использовано свыше 3 тыс. архивных источников на русском, китайском и западных языках. Автору удалось охватить фактически все сферы деятельности российской колонии в одном из восточных мегаполисов.

В целом китайские авторы отмечают высокий уровень культурно-экономического развития российской диаспоры в первой половине XX в., подчёркивая, что успешная деятельность русских способствовала модернизации Китая.

12 Ван Чжичэн. Шанхай э цяоминь ши (История российской эмиграции в Шанхае). Шанхай, 1993; он же. Цэю Шанхайды эта цяоминь (Российская эмиграция в старом Шанхае) II Шэхуэй кэсюэ. 1997. N3 7. Ли Сингэн и др. Фэн юй фупин. Эго цяоминь цзай Чжунго (Мелкая ряска в ненастье. Русские эмигранты в Китае, 1917-1945). Пекин, 1997. Ши Фангао, Лю Шуан. Харбин э цяо ши (История российской эмиграции в Харбине). Харбин, 199В.

Наряду с объективным подходом к изучению данной темы, в китайской историографии встречаются работы, дающие двойственную и противоречивую оценку деятельности наших соотечественников в Китае. К их числу относится статья Ли Мэн - «Харбин — продукт колониализма», где проводится мысль, что Харбин и КВЖД строились главным образом в интересах Российской империи и почти не способствовали развитию Маньчжурского края.13 Вместе с тем, Ли Мэн принадлежит статья о жизни и творчестве известного русского поэта-дальневосточника - В. Перелешина, где на примере его деятельности она показала взаимовлияние русской и китайской культур.14

Зарубежная историография представлена в основном работами по истории российской эмиграции в Европе. Дальневосточной ветви эмигрантов в них уделяется внимание лишь в связи с рассмотрением общих вопросов послеоктябрьского зарубежья. Так, в начале 1970-х гг. в Париже увидел свет фундаментальный труд эмигрантского историка П.Е. Ковалевского — «Зарубежная Россия. История и культурно-просветительская работа русского зарубежья за полвека, 1920-1970» (1971-1973). Впервые в научный оборот был введён ценный статистический материал по численности, социально-национальному и политическому составу, роду деятельности первой волны белоэмигрантов.

Тематическим продолжением этой работы стал энциклопедический труд профессора и куратора Бахметьевского архива М. Раева, изданный в Нью-Йорке, - «Russia abroad. A Cultural history of the Russian emigration» (1990). По сути, это одно из первых серьёзных исследований, где эмигрантское общество рассматривалось почти со всех точек зрения, включая общественно-политическую, духовную сферы его жизнедеятельности. Однако, детально изучая адаптационные процессы российских диаспор в Европе, автор лишь вскользь упоминает о центрах рассеяния русских в Китае, оперируя скудными и не всегда достоверными данными по дальневосточному зарубежью. - .

13 Ли Мэн. Харбин - продукт колониализма // ПДВ. 1999, № 1. С. 97-102. Опубликованный в одном из следующих номеров журнала отклик Е.П. Таскиной

на эту статью не только опровергал подобное высказывание, но и ещё раз отметил заметный вклад выходцев из России в развитие края и дальневосточного региона в целом.

14 Ли Мэн. И гэ эцяо ши жэнь де Чжунго ай (Любовь к Китаю русского поэта-эмигранта) // Вань сян. 2000. № 10. С. 79-89.

В этом разделе представлен далеко неполный обзор источников и литературы по теме исследования, но и он позволяет говорить о более взвешенном, объективном подходе к изучению истории российского зарубежья.15 Поскольку тема долгое время освещалась однобоко, сегодня она нуждается в наиболее детальной разработке во всех её аспектах, прежде всего с точки зрения сложных адаптационных процессов, на основе архивного материала.

Глава I - «Российская диаспора в Китае в первой половине XX в.» - содержит подробную характеристику российской диаспоры в Китае в 1920-1940-е гг., включая ее численность, социально-политический и национальный состав. Особое внимание уделяется проблеме правового статуса наших соотечественников в Китае, причём как эмигрантов-апатридов, так и советских граждан из числа служащих на КВЖД. В первую очередь их положение определялось политикой советского и китайского правительств, в меньшей степени зависело от позиции международных организаций, таких как Лига Наций и др.

Процесс становления российской диаспоры в Китае после 1917 г. был отмечен рядом отличительных черт, что также отражено в главе I. Несомненно, в жизни эмигрантов было много общего, независимо от стран-реципиентов, но в то же время - много и особенного, характерного для каждого из регионов. Наиболее рельефно эти различия прослеживаются между западной и восточной ветвями эмиграции. Ряд геополитических, а также социокультурных факторов обусловили самобытность развития эмигрантского общества в Китае - стране иной цивилизации. Здесь в большей, чем где-либо, степени трудности чисто адаптационного характера сопрягались для наших соотечественников с проблемой сохранения собственной национальной идентичности.

Феномен российской колонии в Китае заключался в её дореволюционной истории. В первую очередь это относилось к полосе отчуждения КВЖД и бывшим русским концессиям, где до 1917 г. были заложены традиции российской многонациональной культуры. Наличие в Китае территорий компактного проживания выходцев из России позволило белоэмигрантам не только прийти на обжитые места, но и, живя десятилетиями вдали от родины, сохранить свою ярко выраженную национальную самобытность, что практически сводило на нет объектив-

19 Более полное представление об историографии по данной теме даёт раздел «Библиография», помещённый в качестве приложения к диссертации.

18

ную возможность их ассимиляции. В отличие от эмиграции на Западе, многие из них нашли на Востоке не только кров и работу, но и привычный уклад жизни, максимально приближенный к старой, дореволюционной России.

Диссертант выделяет четыре основных группы расселения эмигрантов на территории Китая: полоса отчуждения КВЖД с Харбином в Маньчжурии; бывшие русские (Тяньцзинь, Ханькоу) и иностранные (Шанхай, Циндао) концессии; Пекин с резиденцией РДМ; отдалённый район на северо-западе страны - Синьцзян. Специфика этих центров эмигрантского рассеяния не только повлияла на жизнедеятельность российских колоний, но и наметила пути их выживания в условиях напряжённой обстановки на Дальнем Востоке, особенно в годы японской оккупации Китая, японо-китайской и Второй мировой войн.

Приход Советской Армии в Маньчжурию в августе 1945 г. положил начало последнему периоду в истории китайской ветви российской эмиграции, когда происходил массовый исход наших соотечественников из Китая, причём как белоэмигрантов, так и советских граждан, занятых на КВЖД.

Глава 11 - «Проблемы адаптации российской эмиграции в Китае в 1920 - середине 1940-х гг.» - поднимает сложный комплекс проблем, связанных с адаптационно-интеграционными процессами национальных диаспор, рассматривая их по отношению к китайской ветви российской эмиграции.

Адаптация (приспособление к меняющимся внешним условиям) -один из постоянных и важных факторов исторического развития. В главе достаточно широко и подробно представлен теоретический материал по данному вопросу, а именно - определены основные типы, формы и общие закономерности этого длительного по времени, многоступенчатого и многогранного процесса.

Диссертант акцентирует внимание на социально-этнической адаптации, которая напрямую связана с миграциями, в том числе и эмиграцией. Степень вживания эмигрантов в инокультурную среду зависит, как от государственной политики стран-реципиентов, так и позиции эмигрантской общины во взаимодействии её с местными властями и автохтонным населением. В связи с этим в научной литературе выделяют три типа адаптации: включение мигранта в общественную структуру страны-реципиента - интеграцию; обособленность и замкнутость эмигрантской общины; гармоничное сосуществование разных народов. Если

первый тип может привести к поглощению одной культуры другой, более сильной и развитой, то есть к ассимиляции, то и пассивная форма приспособления, путбм избежания контактов с внешним миром и сохранения крайне обособленного существования в рамках замкнутой общины, влечбт за собой другие негативные последствия - повторную миграцию или реэмиграцию. Однако возможен и третий, наиболее продуктивный вариант, сочетающий стремление сохранить элементы родной культуры с готовностью интеграции в общество страны-реципиента и развитием межнациональных связей. По мнению автора, такой компромисс был найден в Китае в первой половине XX в.

В главе II детально рассмотрена специфика, показаны масштабы и темпы адаптации китайской ветви российской эмиграции в сопоставлении с западной, на фоне не прекращавшейся революционной и национально-освободительной борьбы внутри Китая и крайне нестабильной, напряжённой ситуации в регионе в целом, что существенно осложняло и без того трудную эмигрантскую жизнь. На Востоке перед эмигрантами острее, чем на Западе, стояли проблемы урегулирования социально-правового статуса и трудоустройства. В то же время они компенсировались другими факторами — наличием сплочённой общины замкнутого типа и православной церкви в лице РДМ и Харбинской православной епархии, отлаженной системой благотворительности, работой эмигрантских объединений и учреждений, включая учебные заведения, прессу, издательства и библиотеки. Такая целенаправленная деятельность наших соотечественников в Китае - одна из приоритетных форм их адаптации в условиях чужбины.

Преобладавшая в российском зарубежье тенденция к объединению была, с одной стороны, связана с особенностями национального характера и менталитета русского народа, с другой, - объяснялась стремлением эмигрантов сохранить себя как общность вне государственных границ России и противостоять ассимиляционному воздействию. Опираясь преимущественно на собственные силы, нашим соотечественникам в Китае удалось наладить механизм взаимодействия и взаимовыручки на основе обширной сети общественных организаций, как общеэмигрантских, так и сословно-корпоративных, представлявших их права и национальные интересы перед местными властями. Диссертант да5т классификацию и характеристику крупных эмигрантских объединений, начиная с благотворительных и кончая профессиональными, женскими, молодёжными и национальными, включая землячества. На

протяжении почти трёх десятилетий они оказывали весомую материально-правовую и моральную поддержку всем слоям эмигрантского общества в Китае, но в первую очередь - детям, инвалидам и пожилым людям. В процессе становления жизнеспособной и сильной российской диаспоры в Китае их роль трудно переоценить.

Особое внимание автор уделяет вопросам деловой активности, прежде всего хозяйственной деятельности, российской эмиграции в Китае как одному из важных способов её адаптации и самоутверждения в условиях иной среды. Уже с середины 1920-х гг. в крупных центрах эмигрантского рассеяния наблюдалась тенденция роста материального достатка и упрочнения экономических позиций выходцев из России. Более того, постепенно адаптируясь на новом месте, наши соотечественники неизбежно включались в экономику Китая, что положительно сказалось на процессе модернизации страны, главным образом Маньчжурии. Во многих начинаниях российские эмигранты опирались на свои национальные традиции, которые не только прижились на китайской земле, но и получили здесь дальнейшее развитие, что стало темой заключительной главы.

Глава ТП - «Проблема сохранения национальной идентичности китайской ветви российской эмиграции» - даёт обзор духовно-религнозной, научно-образовательной, издательской, книжной, библиотечной и культурной жизни российской диаспоры в Китае, которая в первую очередь была направлена на сохранение её национальной целостности и единства вдали от родины.

Опираясь на обширный теоретический материал, автор рассматривает данный аспект темы с точки зрения двуединого адаптационного процесса. В целом проблема сохранения своей национальной идентичности для западной и восточной ветвей эмиграции - важный компонент процесса её адаптации в условиях стран-реципиентов. Однако в Китае, в иной цивилизационной среде, она приняла характер жизненной необходимости, являясь, по существу, одним из показателей устойчивости, стабильности и жизнеспособности российской диаспоры как достаточно сплочённого этнокультурного образования. С одной стороны, наши соотечественники неизбежно вживались в местное общество, а с другой, -в какой-то степени и видоизменяли инокультурное пространство, привнося с собой элементы российской и западной культур. Особенность русских в Китае, по мнению автора, состояла в разумном и сбалансированном сочетании таких важных составляющих адаптации, как сохра-

нение национальной самобытности с приспособлением к окружающей действительности, причём в той степени, насколько это было продиктовано необходимостью выжить на чужбине, а также активным освоением нового, инокультурного пространства.

Диссертант делает акцент на деятельности Русской зарубежной церкви в Китае, а именно двух её полноправных центров - Российской духовной миссии в Пекине и Харбинской православной епархии, как главной цементирующей силы для разношёрстого в социально-политическом плане эмигрантского общества. Пройдя трудный путь изгнания вместе с эмиграцией, она материально поддерживала и духовно обогащала своих прихожан. На деле показывая высокий пример милосердия и доброго отношения к людям, она тем самым сплачивала российских эмигрантов, помогая преодолевать неизбежные в таком обществе конфликты и проявления нетерпимости.

Огромное внимание в главе III уделяется вопросу эмигрантского образования в Китае на русском языке, включая начальное, среднее и высшее звенья. Диссертант определяет структуру этой гармоничной, грамотно сбалансированной учебно-образовательной системы; порядок её функционирования на местах с учётом, как местных условий, так и традиций дореволюционной России.

На наглядном примере отлаженной и весьма эффективной работы крупных русскоязычных лицеев, гимназий, семинарий, вузов, прежде всего Юрфака и Политеха в Харбине, отмечена присущая российскому образованию в Китае ярко выраженная специфика. А именно - разумное сочетание теории с практикой, хорошая языковая подготовка; востоковедческая направленность; высокий уровень профессионализма преподавателей, профессоров; многонациональный состав учащихся, студентов, включая выходцев из местной среды; доступность для детей из малообеспеченных эмигрантских семей; воспитание молодёжи в духе любви к своей исторической родине и верности национальным традициям.

Другой раздел этой главы освещает многогранную издательскую и книжную деятельность российских эмигрантов в Китае. Русское печатное слово, представленное здесь в разных литературных жанрах и направлениях, существовавшее вопреки напряжённой политической обстановке в регионе, а также крайне трудному материальному положению самих эмигрантов, как ничто иное, объединяло наших соотечественников в единую этнокультурную общность за пределами исторической родины. В данном разделе представлена классификация перноди-

ческих изданий, включая политические (просоветские, антибольшевистские, фашистские, прояпонские) и неполитические, которые содержали повседневную информацию о различных сторонах деятельности российской колонии в Китае и в других странах рассеяния на Востоке и Западе, а также о политико-экономической и культурной жизни в СССР. Несомненно, важное место занимали востоковедческие издания научно-познавательного характера, а также занимательная детская и юношеская пресса, игравшая значительную воспитательную роль. Особое внимание автор уделяет лембичевским изданиям - самому заметному явлению в истории российской журналистики в Китае. Они не только преобразили внешний облик русскоязычных газет, журналов, но и значительно расширили их тематическое разнообразие. Хотя диссертант даёт далеко неполный перечень эмигрантской русскоязычной прессы за период 1920 - середины 1940-х гг., но даже он позволяет судить о масштабности журналистской деятельности в Китае, высоком уровне профессионализма российских издателей, редакторов и рядовых сотрудников печатных изданий.

Эмигрантская литература, выпускавшаяся в Китае, не ограничивалась только периодикой, её неисчерпаемое богатство дополнялось также и книжными изданиями. В этой главе рассмотрена деятельность общественных и частных издательств и типографий, книготорговых предприятий и магазинов, принадлежавших исключительно российскому капиталу. По мнению автора, процесс издания и распространения русскоязычной печатной продукции в Китае в 1920-1940-е гг. представлял эффективно функционировавший и хорошо продуманный механизм. Благодаря его отлаженной, бесперебойной работе наши соотечественники получили возможность открыть для себя незнакомый им дотоле мир Востока, познакомиться с советской, западной, эмигрантской литературой.

Ещё одним важным направлением в организации книжного дела российской эмиграции в Китае было создание разветвленной сети общественных библиотек разного уровня: от общедоступных до узкопрофессиональных. В главе Ш содержится подробный анализ эмигрантских библиотечных фондов, в том числе книжных коллекций из личных собраний деятелей политики, науки и искусства. Сегодня многие из них входят в состав крупных книгохранилищ РФ, КНР, США, Австралии и стран Европы, что позволяет констатировать факт межкультурного взаимодействия России с народами Востока и Запада.

Заключительный раздел главы III освещает богатую культурную жизнь российской эмиграции в Китае с точки зрения двуединого процесса вживания наших соотечественников в новые для них социокультурные условия страны-реципиента и сохранения своей национальной идентичности. Как неотъемлемая часть самосознания российского народа, их духовное наследие представляло здесь мощный сплав литературного, музыкально-театрального, архитектурно-изобразительного и других видов искусства, опиравшихся в первую очередь на крепкие традиции дореволюционной России, а также личный опыт почти трёх поколений эмигрантов-дальневосточников. Образ покинутой Родины, ностальгия и чувство одиночества в изгнании, незнакомый и во многом непонятный мир Востока, с его особым ароматом, красной нитью проходят через всё их творчество, выраженное в слове, музыке и танце, застывшее в красках и камне.

В данной главе диссертант раскрывает значение культурного наследия китайской ветви российской эмиграции. В Китае, где в силу отмеченной выше специфики, сложились компактные, замкнутые поселения выходцев из России, эмигрантская культура развивалась в традиционном для себя русле, сохраняя в полном объёме свою национальную самобытность. В отличие от Запада, она почти не испытывала ассимиляционного воздействия. Этому способствовали как внешние обстоятельства - наличие КВЖД, деятельность РДМ, в какой-то степени политика местных властей, так и внутренние предпосылки - активная позиция самой российской колонии в этом регионе. Воссоздавая материально-духовный мир старой, дореволюционной России в Китае, эмигранты повлияли на модернизацию страны, прежде всего Маньчжурии, познакомили местное общество с лучшими достижениями российской и западной культур.

Особенно в этом плане выделялся Харбин с прилегавшей к нему полосой отчуждения КВЖД. Буквально за несколько десятилетий, общими усилиями представителей разных национальностей Маньчжурия из отсталого района превратилась в крупный экономический и научно-культурный центр на Дальнем Востоке. К 1930-м гг. российским эмигрантам удалось изменить облик Шанхая, особенно преобразить Французскую концессию, где ещё в начале XX в. все ключевые позиции в культурно-деловой жизни занимали иностранцы. В этой связи эмигрантская культура выполняла важную посредническую миссию, способствуя сближению народов России, Востока и Запада в данном регионе.

В первой половине XX в. на территории Китая имел место уникальный этнокультурный сплав, где каждая этническая группа, бережно сохраняя свои национальные традиции, делилась с другими народами накопленным опытом и знаниями. Влияние соседствующих на Востоке местных и пришлых культур было не только двусторонним, но и весьма позитивным, как для самих эмигрантов, так и для коренного населения. Оно присутствовало в сферах экономики, образования, науки, религии, культуры, журналистики книгоиздания и библиотечного дела, что подробно отражено в главе III. Прокладывая дорогу российской культуре на Дальнем Востоке, наши соотечественники уважительно относились к древнейшей китайской истории и культуре, тем самым они внесли значительный вклад в развитие отечественного востоковедения.

Таким образом, российская эмиграция 1920-1940-х гг. в Китае, сохраняя свою национальную идентичность с дореволюционной Россией, пошла по пути сближения с восточными народами на основе межкультурного взаимодействия в различных областях жизнедеятельности.

В Заключении подводятся основные итоги исследования по данной теме. В качестве ключевых моментов и главных выводов работы диссертант выносит на защиту следующие положения:

Складывание достаточно многочисленного и разнородного в социально-политическом и национальном плане российского общества за рубежом со своими правовыми институтами, идеологией и духовной культурой, связано с послереволюционной волной эмигрантов из Советской России. Его устойчивое, эволюционное развитие в первой половине XX в. определялось воздействием инокультурной среды стран-реципиентов на жизнедеятельность российских диаспор и в то же время стремлением наших соотечественников сохранить свою национальную идентичность. В условиях различных цивилизационных систем - на Востоке и на Западе, эти два фактора адаптационного процесса имели своё, характерное для каждого га регионов соотношение, что было во многом обусловлено особенностями развития западной и восточной ветвей эмиграции.

С одной стороны, постепенная адаптация предполагала необходимость интеграции в общество страны-реципиента, с другой - создание замкнутой и сильной национальной общины, способной отстаивать свои права и интересы перед местными властями и в какой-то степени противостоять ассимиляции. Разумный баланс между двумя этими сторонами, необходимый для нормального функционирования любого диас-

порного образования, по мнению диссертанта, был найден в Китае, где сложилась одна из крупных, активных и деятельных российских колоний на территории всего послеоктябрьского зарубежья.

Выявленные в работе особенности дальневосточной ветви эмиграции значительно повлияли на процесс адаптации наших соотечественников в Китае, наметив основные его направления:

• создание компактных, замкнутых эмигрантских колоний на базе дореволюционных поселений выходцев из России, прежде всего в полосе отчуждения КВЖД, а также на территории бывших русских и иностранных концессий;

• стремление белоэмигрантов к объединению в различных формах общеэмигрантских, корпоративных, национальных организаций, защищавших перед местными властями интересы, как всей российской колонии, так и отдельных социально-корпоративных и этнических групп эмигрантского общества;

• установление взаимных и весьма позитивных связей, как с местным, так и иностранным населением Китая, в областях экономики, науки, культуры, образования, журналистики, издательского, книжного и библиотечного дела;

• сохранение собственной национальной идентичности, ярко выраженной самобытности, прежде всего культурных традиций старой России до 1917 г., православия и родного языка, в условиях иной восточной цивилизации.

Российская эмиграция в Китае не могла всецело влиться в мир Востока с его глубокими социокультурными отличиями и полностью раствориться в нём. В то же время, оказавшись почти в изоляции, она не могла не учитывать и восточной специфики при построении собственного этносоциума. Идентифицируя себя с дореволюционной Россией, она не только бережно перенесла на китайскую почву, но и стремилась привить здесь свои национальные традиции.

Идентификация отдельного человека с тем или иным народом во многом зависит от его воспитания, образования и внутренних ощущений. Культура российского зарубежья являлась тем главным системообразующим фактором, который определял самосознание белоэмигрантов, консолидировал их в некую этнокультурную общность. Осознание нашими соотечественниками в Китае духовного единства, культурного своеобразия в условиях иной среды не только сплотило российскую

диаспору в борьбе за выживание, но в большей степени сохранило её национальную целостность в общении с другими народами. В то же время любая эмиграция по своей природе драматична, если не трагична. Без постоянной внутренней и внешней подпитки у неё нет будущего -диаспора либо ассимилируется, либо застывает в патриархальной форме, что так или иначе неизбежно приводит её к упадку и постепенному исчезновению.

Российское общество в Китае пережило периоды формирования в начале 1920-х гг., интенсивного развития и, достигнув к середине 1930-х гг. своего наивысшего подъёма, сошло на нет в конце 1940 - начале 1950-х гг. После того, как в 1952 г. СССР безвозмездно передал Китаю КВЖД, российское население в основном покинуло Харбин. В других городах Китая это произошло ещё раньше, в 1947-1949 гг. В конце 1960-х гг. в КНР, главным образом в Маньчжурии и Синьцзяне, проживало только несколько сот человек русских.

Таким образом, учитывая важные, поворотные моменты в советско-китайских и советско-японских отношениях выделим следующие периоды в истории послеоктябрьской российской эмиграции в Китае:

1. 1920 - 1924 гг. - переход полосы отчуждения КВЖД под власть китайской администрации; отмена китайскими властями права экстерриториальности для бывших российских подданных. Массовый приток беженцев из Советской России; складывание российской диаспоры на базе дореволюционных колоний.

2. 1924- 1932 гг. - установление дипломатических отношений между СССР и Китаем; переход КВЖД в совместное советско-китайское управление.

3. 1932 - 1935 гт. - японская оккупация Маньчжурии, создание марионеточного государства Маньчжоу-го. Переход КВЖД под власть Японии. Массовый отток российских эмигрантов из Харбина и Особого района восточных провинций (ОРВП) преимущественно в Шанхай или за пределы страны.

4.1935 — 1945 гг. - оккупация японскими войсками Северного Китая; японо-китайская война (1937 - 1945 гг.). Начало Второй мировой и Великой Отечественной войн. Возвращение советской администрации на КВЖД в результате победы СССР над Японией в 1945 г. Раскол в эмигрантском лагере, массовый исход российских эмигрантов из Китая либо на родину, либо за рубеж.

5. 1945 - 1952 гг. - постепенный отъезд из Китая, как белоэмигрантов, так и советских граждан. Кризис гоминьдановского режима и победа народной революции в Китае. Образование КНР в 1949 г. Безвозмездная передача советским правительством в 1952 г. КВЖД китайской стороне. ,

6. 1952 - начало 1970-х гг. - переход Китая к социалистическому строительству. Ужесточение курса КПК, начало политики «большого скачка» (1957 г.). «Культурная революция» (1966-1969 гг.). Завершающий отъезд наших соотечественников га Китая.

Главный дестабилизирующий фактор эмигрантского общества в Китае лежал в сфере политики. Предметом размежевания российских белоэмигрантов, и не только на Востоке, было отношение к СССР и советской власти, что во многом и определило их дальнейшие пути после 1945 г. Одни вернулись на родину, другие реэмигрировали в Европу, Америку и Австралию. Влившись в уже сложившиеся там российские диаспоры, они привнесли с собой элементы той этнокультуры, которая сформировалась в 1920-1940-е гг. в Китае.

Сегодня потомки дальневосточной эмиграции, разбросанные по миру, почти не идентифицируют себя с Россией, имея скудное представление о своих исторических корнях. В большей степени ассимиляционное воздействие затронуло молодое поколение эмигрантов — тех, кто родился и получил образование за рубежом. Многие из них не говорят на родном языке. Со временем языковая ассимиляция дополнилась мощным инокультурным влиянием в разных сферах их жизнедеятельности. Эти неизбежные процессы стали практически необратимыми почти во всех странах эмигрантского рассеяния. .

Только проведение целенаправленной политики российского государства, направленной на всестороннее сотрудничество с нашими соотечественниками за рубежом поможет преодолеть ту пропасть, которая образовалась между двумя частями одного народа, их родственными и во многом идентичными друг другу культурами в годы жесткой конфронтации и противостояния. В условиях новой геополитической системы подобный курс сможет не только повысить национальное самосознание российской эмиграции разных волн и направлений, но и будет способствовать её сближению с исторической родиной.

Сегодня российское государство в корне пересмотрело прежние методы и подходы в своей эмиграционной политике. 28 июня 2000 г, президент РФ В.В. Путин утвердил новую редакцию Концепции внешней

политики РФ, установившей главные ориентиры России в сфере международных отношений. Ряд её положений затрагивают и вопросы взаимодействия с российским зарубежьем. Как полноправный участник глобальных процессов, Россия осознает всю значимость не только своего военно-политического, экономического, но и культурного присутствия в мире. И в этом ей необходима поддержка наших зарубежных соотечественников. Усиливая консолидацию российского зарубежья и повышая национальное самосознание эмиграции, уже в обозримом будущем Россия может рассчитывать на установление более тесных связей со странами Востока, Запада и США, что отвечает её государственным интересам в XXI в.

Основные вопросы диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

• К вопросу об особенностях китайской ветви российской эмиграции // Китай в XXI веке: Шансы, вызовы, перспективы // Тезисы докладов XI Международной научной конференции «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы», 27-29 сентября 2000 г. в 2-х ч. М, ИДВ РАН, 2000. Ч. 2. С. 126-128.

• География расселения российских эмигрантов на территории Китая // Китай, Россия, страны АТР и перспективы межцивилизацион-ных отношений в XXI веке // Тезисы докладов XII Международной научной конференции «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы», 25-27 сентября 2001 г. в 3-х ч. М., ИДВ РАН, 2001. 4.2. С. 169-173.

• Российская эмиграция в Китае. Проблемы адаптации (20-40 гг. XX в.) // Информационные материалы. Серия 5. М., ИДВ РАН, 2002. Объём 5 пл.

ПЛД№ 53-468, от 16.07.1999 г.

Подписано к печати 14.05.2004 г.

Бумага офс. Печать офс.

Печ. л. 1,8. Тираж -100 экз. Заказ № 16

Печатно-множительная лаборатория

Института Дальнего Востока РАН.

Москва 117997, ГСП-7, Нахимоский пр-т, 32

^ - 9 3 8 5

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Ревякина, Татьяна Владимировна

Введение.

Обзор источников и литературы.

Глава I. Российская диаспора в Китае в первой половине XX в.

1. Общая характеристика и особенности китайской ветви российской эмиграции.35

1.1. Окончание гражданской войны на Дальнем Востоке, эвакуация белых армий из Владивостока и Приморья (1922 - 1923 гг.).

1.2. Особенности складывания российской диаспоры в Китае.

1.3. Численность российского зарубежья после 1917 г.

1.4. Крупные центры эмигрантского рассеяния на Западе и на Востоке.

1.5. Численность российской колонии 1920 - середины 1940-х гг. в Китае.

1.6. География расселения российской эмиграции в Китае:.

- полоса отчуждения КВЖД с Харбином в Маньчжурии;.

- Шанхай;.

- Тяньцзинь;.

- Пекин;.

- другие российские колонии в Китае и Гонконг;.

- Синьцзян.

1.7. Социально-правовой статус российской эмиграции в Китае.

1.8. Социальный состав российской эмиграции в Китае.

1.9. Национально-конфессиональный состав российской диаспоры.

1.10. Политический состав дальневосточного зарубежья.

1.11. Раскол послеоктябрьского зарубежья после 1945 г. и массовый исход российских эмигрантов из Китая.

Глава II. Проблемы адаптации российской эмиграции в Китае в 1920 - середине 1940-х гг.

L Адаптация как важная составляющая общемировых исторических процессов.64 —

1.1. Типы, определения, формы и общие закономерности адаптации.

1.2. Специфика социально-этнической адаптации российской эмиграции после 1917 г. и основные составляющие этого процесса.

1.3. Общая проблематика адаптационных процессов в российском зарубежье

1.4. Особенности адаптации восточной ветви российской эмиграции в сопоставлении с западной.

2. Общественные организации как важный фактор в адаптации китайской ветви российской эмиграции.72 —

2.1. Общеэмигрантские правовые и благотворительные организации и их роль в адаптационно-интеграционном процессе.

2.2. Профессиональные организации российской интеллигенции в Китае.

2.3. Военные белоэмигрантские организации, их роль в адаптации бывших военнослужащих на Дальнем Востоке.

2.4. Объединения российских предпринимателей в Китае.

2.5. Роль эмигрантских организаций в духовном и физическом развитии российской молодёжи.

2.6. Объединения российских женщин в Китае.

2.7. Роль национальных общин и землячеств в общественной жизни российской диаспоры в Китае.

3. Деловая активность китайской ветви российской эмиграции 100—

Глава III. Проблема сохранения национальной идентичности китайской ветви российской эмиграции.

1. Проблема сохранения национальной идентичности как один из важных компонентов адаптационного процесса.110

1.1. Общие закономерности в поведении российской эмиграции в Китае.

2. Православная церковь как главный цементирующий центр российской эмиграции в Китае.112

2.1. Российская духовная миссия: её история и деятельность в эмигрантский период.

2.2. Образование Харбинской православной епархии и её роль в сплочении православного населения полосы отчуждения КВЖД.

3. Российское образование в Китае как основа для приобщения эмигрантской молодёжи к национальным традициям.120

3.1. Особенности складывания российского образования в Китае.

3.2. Развитие начальной и средней школы для российских детей в Маньчжурии.

3.3. Создание и функционирование российских вузов в Харбине.

3.4. Система образования российской диаспоры в Шанхае.

4. Издательская деятельность российской эмиграции в Китае как один из факторов в сохранении её национальной идентичности.134 —

4.1. Периодика и пресса российской эмиграции в Китае: классификация, история зарождения, направленность и тематическое разнообразие.

4.2. Организация книжного дела российской эмиграции на Востоке.

4.3. Создание российских библиотек в Китае.

5. Духовное наследие российской эмиграции на Дальнем Востоке как неотъемлемая часть национальной культуры.154

5.1. Литература дальневосточного зарубежья.

5.2. Музыкальное и театральное искусство российской эмиграции в Китае.

5.3. Архитектура и живопись наших соотечественников в Китае.

5.4. Историческое значение культуры китайской ветви российской эмиграции.

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Ревякина, Татьяна Владимировна

Взгляни, мир, на этот великий исход и осмысли его значение.» И.А. Бунин

Сегодня мировое сообщество переживает трудный, переломный этап в своём развитии. Начало нового тысячелетия характеризуется не только глубокими переменами в политической, социально-экономической сферах жизнедеятельности, но и особым духовным состоянием общества, когда события и явления ушедшего века переосмысливаются с точки зрения общечеловеческих ценностей, отодвигая на второй план жёсткое противостояние различных идеологий и государственных систем. В отношении запретных и как следствие малоизученных тем, которые до недавнего времени являлись, по существу, «белыми пятнами» в исторической науке, наметились существенные сдвиги, связанные с формированием новых методов и подходов к познанию общественного развития, расширением источниковедческой базы и, соответственно, самого исследовательского поля. В современных условиях мировая общественность способна уже более осмысленно и объективно подойти к изучению миграционных процессов, включая массовую российскую эмиграцию после 1917 г.

Миграционные процессы, то есть переселение, передвижение населения внутри одной страны или в другие страны1, - постоянное и значимое явление на всех этапах мировой истории. Причины, масштабы, особенности и направления подобных движений, как правило, обусловлены конкретными политическими, социально-экономическими, религиозными и иными причинами. Чаще всего, миграции вызываются целым комплексом причин. Разного рода социальные потрясения - войны, революции в равной степени, как и стихийные бедствия, неизбежно влекущие за собой массу негативных последствий, неоднократно заставляли людей добровольно или вынужденно покидать обжитые места.

В научной литературе выделяют два типа миграций: внутреннюю и внешнюю, международную - выезд по тем или иным причинам граждан (подданных) одних государств - стран-доноров, в другие - страны-реципиенты,3 то есть эмиграцию.4 Следствием эмиграционных процессов, как правило, является образование диаспоры5 - устойчивой совокупности людей единого происхождения, сложившейся за пределами исторической родины.6 Члены диаспоры находятся в странах-реципиентах на положении меньшинств, сохраняя при этом свою национальную идентичность, общинную солидарность и духовную связь с исторической родиной.7 В то же время долгое пребывание в условиях иной культуры невольно заставляет их интегрироваться в местный уклад жизни, воспринимать обычаи и нравы местных, сопредельных народов.

Таким образом, сохранение своей самобытности и постепенная адаптация к новым условиям, не переходящая в ассимиляцию8— две, взаимодополняющие стороны единого процесса складывания и успешного развития диаспорных образований. Как показывает исторический опыт, нежелание и неумение приспособиться к чужой среде, в равной степени, как и полная ассимиляция, со временем приводят либо к исчезновению диаспор, либо к реэмиграции их членов.

С одной стороны, диаспора — отделившийся кусок этнического материка, несущий в себе его основные характеристики: совокупность традиций, оттенки родного языка, чаще всего в застывшей, патриархальной форме, определенную ментальность. С другой, - под влиянием окружающей среды члены диаспоры приобретают новые качества, совсем нехарактерные для их родной культуры. Более того, сам факт эмиграции, по сути, отрыв от привычного уклада и ритма жизни, резко повышает ценность таких человеческих качеств, как динамизм и мобильность, взаимоподдержка и солидарность, а также коммуникабельность -умение налаживать полезные контакты в чужом обществе. Так или иначе, на чужбине формируется особый тип личности со своей системой ценностей и моделью поведения. Однако способность выживать в условиях иной среды не мешает, а скорее помогает эмигрантам сохранять мир собственный. Даже самая высокая степень адаптации, необыкновенная гибкость эмигрантских общин, органически сочетается у них со стремлением сохранить свою ярко выраженную индивидуальность на фоне доминирующей местной культуры.

Залогом сохранения национальной идентичности эмигрантов является их корпоративность и замкнутость. Без прочных социальных связей внутри самой общины выжить в чужой стране практически невозможно. Чтобы не раствориться в инокультурной среде, каждый должен стать её неотъемлемой частью. Общинная солидарность - важное условие выживания и одновременно одна из предпосылок делового успеха эмигрантов. На первых порах, только община на основе взаимовыручки способна обеспечить необходимый для беженцев уровень социальной стабильности и правовой защиты. Однако с годами на первый план выдвигается её другая, не менее важная, функция - сохранение культурных традиций, передача их молодому поколению эмигрантов. Первостепенную роль в этих процессах играют религия и церковь, школы и вузы, периодическая печать, издательства, библиотеки, а также эмигрантские организации.

В начале XX века, в результате разного рода войн, в том числе двух мировых, а также революций, как социальных, так и научно-технических, в которые были втянуты многие страны, миграционные процессы приняли поистине массовый характер. Складывание за пределами России такого социально-политического и этнокультурного образования, как российское зарубежье, -неотъемлемая часть общемировых миграций и в то же время уникальное явление, не имеющее аналогов в истории. Массовый исход наших соотечественников из страны был следствием победы Октябрьской революции 1917 г., поражения белых армий в гражданской войне 1918 - 1922 гг. и образования СССР. На протяжении XX в. численность, состав и структура российского зарубежья постоянно менялись. Международная обстановка в мире, а также ситуация внутри СССР и стран эмигрантского рассеяния неизбежно вносили коррективы в облик послеоктябрьской эмиграции: меняли ее статус, тактику и планы.

Иногда российское зарубежье отождествляют с первой эмиграционной волной (1918 - 1922 гг.) - наиболее многочисленной и яркой. Однако данное понятие, несомненно, является более ёмким, объединяя историю российской эмиграции всех трёх волн и различных направлений, включая репатриацию -возвращение на родину, и реэмиграцию — повторную эмиграцию в другие страны. Вместе с этим, оно охватывает разные формы взаимоотношений эмигрантов со своими соотечественниками в СССР и крупных центрах рассеяния, а также с властями и местным населением стран-реципиентов; достаточно многогранную сферу общественно-политической и культурной жизни в изгнании.9 Отметим также, что широко применяемый в историографии термин «первая волна» является весьма условным, поскольку миграции россиян за рубеж были известны на протяжении уже несколько столетий. В связи с этим некоторые историки относят складывание российского зарубежья к более раннему периоду.10 Понятие российская эмиграция характеризует социально-политический, национальный состав выходцев из царской России, Советской России и СССР. Послеоктябрьская эмиграция была представлена различными социальными группами и национальностями, включая русских, белорусов, украинцев, поляков, евреев, кавказские, прибалтийские, мусульманские народы, отражавших почти весь спектр идейно-политических взглядов и настроений XX века. На каждом историческом этапе российская эмиграция была вызвана конкретными причинами, а также имела свою специфику. Выделим три основные её волны: Первая волна (1918 - 1922 гг.) - самая массовая, так называемая белая эмиграция в годы Октябрьской революции и гражданской войны, противники новой большевистской России. Её численность составляла 1,5 - 2,5 млн. чел.11 Вторая волна эмиграции пришлась на периоды Второй мировой и Великой Отечественной войн, а также послевоенные годы - около 620 тыс. чел.12 Третья волна - самая продолжительная (1960 -1980-е гг.), но не столь массовая, как первая, связана с диссидентским движением в СССР. В 1970-х гг. из СССР уехали свыше 50 тыс. чел., в основном представители интеллигенции.13

За период 1917-1991 гг., по оценкам МИД РФ, из страны за рубеж выехало 15 млн. наших соотечественников.14 В начале 1990-х гг., после распада СССР, за пределами России оказалось 25 млн. русских.15 Сегодня эмиграция из РФ, хотя и в меньших масштабах, продолжается — так называемая «утечка мозгов» за рубеж.16 Вместе с этим, на осенней сессии 2003 г. Государственная Дума РФ приняла ряд поправок к Закону о гражданстве, которые упростили процедуру его принятия для лиц, родившихся и какое-то время проживавших в России. Но, прежде всего, они коснуться тех наших соотечественников, кто в декабре 1991 г. оказался за пределами РФ на постсоветском пространстве.17

Складывание многочисленного российского зарубежья после 1917 г. отражает историческую трагедию России и её народа. По словам академика Ю.А. Полякова, людей отделяла от родины не столько колючая проволока пограничных заграждений, сколько глухая стена взаимного непонимания, огненная межа

1Я неостывшей вражды, горький счет обид и потерь. Примирение произошло не сразу, потребовалось время, чтобы разобраться в произошедшем.

В начале 1990-х гг. Президент РСФСР Б.Н. Ельцин обратился в Президиум Академии наук СССР с предложением начать работу по изучению истории российского зарубежья. Так, на базе Отделения языка и литературы АН была сформирована специальная Комиссия по комплексным исследованиям российской эмиграции под председательством, в то время академика-секретаря этого отделения, академика Е.П. Челышева. С целью поиска новых путей, направленных на сближение эмигрантов со своей исторической родиной, состоялись четыре конгресса соотечественников, ряд круглых столов и научных конференций. Своеобразной точкой отсчёта в изучении богатого эмигрантского наследия стала Международная научная конференция — «Культурное наследие российской эмиграции: 1917 - 1940 гг.» (Москва, 8 —12 сентября 1993 г.). В её работе приняли участие около 250 учёных из 17 стран мира. На конференции была сформулирована основная задача в изучении этой темы — воссоединение разрозненных частей культурного наследия российских эмигрантов в разных уголках рассеяния, как между собой, так и с культурой исторической родины.19 Сегодня эмиграционная политика РФ - одно из приоритетных направлений её внешнеполитического курса, направлена на оказание всесторонней подчл ^^ держки нашим соотечественникам за рубежом. Повышая идентификацию российской диаспоры со своей исторической родиной, можно уже в обозримом будущем рассчитывать на интеграцию России в европейское и мировое сообщество, что отвечает национальным интересам РФ в новом тысячелетии.

Темой настоящей кандидатской диссертации стали проблемы адаптации и сохранения национальной идентичности российской эмиграции в Китае л -а начало 1920 - середина 1940-х гг.) - в стране с глубокими традициями, ярко выраженными социокультурными и языковыми особенностями, где в первой половине XX в. сложилась одна из наиболее многочисленных и деятельных российских диаспор на территории послеоктябрьского зарубежья. Адаптируясь в сложных условиях иной цивилизационной среды и в то же время сохраняя национальную идентичность с дореволюционной Россией, эмигранты оказали позитивное влияние на жизнь китайского общества и дальневосточного края в целом. Они не только познакомили Китай с достижениями российской и западной культур, но и способствовали установлению более тесных связей между народами России и Востока в самых разных областях их жизнедеятельности.

Актуальность темы диссертационного исследования обуславливается фактом усиления процессов взаимодействия и взаимопроникновения разных

77 типов культур и цивилизаций, прежде всего Востока, России, Запада в мире. Сложившийся в начале XX в. на территории Китая, главным образом в полосе отчуждения КВЖД, уникальный этнокультурный сплав, где каждая этническая группа, взаимодействую с другими народами, сохраняла свою национальную самобытность, убедительно доказывает возможность подобного межкультурного сотрудничества в новом тысячелетии. И современная Россия, опираясь на позитивный опыт китайской ветви российской эмиграции, в этом плане должна стать тем необходимым стабилизирующим фактором в налаживании конструктивного диалога между Востоком и Западом для достижения безопасности и стабильности в мире. Вместе с этим, изучение богатого наследия российской эмиграции в Китае может значительно упрочить взаимодействие России с КНР в областях экономики, образования, науки и культуры, усилив её политическое влияние на Дальнем Востоке. В то же время актуальность темы исследования лежит не только в сфере международных отношений, но и затрагивает область национальных интересов самой России. Сохранение российской эмиграцией своих исторических корней и культурных традиций подчёркивало её высокий духовный уровень и жизнеутверждающее начало в особо трудные периоды испытаний, что сегодня, как никогда, важно для современных россиян. Только почувствовав и осознав своё единство, национальное своеобразие в сообществе с другими народами, мы сможем по-настоящему ощутить себя великой нацией, способной на глубокие перемены в своей стране и в собственном сознании.

Степень разработанности темы. В советской историографии вопросы, связанные с российским послеоктябрьским зарубежьем, долгое время рассматривались с точки зрения непримиримой классово-идеологической борьбы. Перестроечные годы (конец 1980 - начало 1990-х гг.), когда были сделаны первые шаги на пути демократизации российского общества, внесли положительные коррективы в изучение данной темы. Благодаря рассекречиванию эмигрантских архивов в нашей стране и возвращению архивной Россики из-за рубежа в руки исследователей попали ценные, ранее совсем недоступные материалы по истории российской белоэмиграции. На гребне новой волны появились первые более или менее объективные работы по данной проблематике, причём приоритет, несомненно, отдавался изучению российского зарубежья на Западе. Восточная, в том числе китайская, ветвь эмиграции и сегодня по-прежнему остаётся одной из менее всего разработанных тем, что в первую очередь объясняется раздробленностью и недостаточной полнотой источниковедческой базы. Отдельные публикации по проблемам адаптации наших соотечественников в Китае в 1920 - 1940-е гт. носят больше фрагментарный характер, не касаясь таких важных составляющих этого сложного двуединого процесса, как интеграция и сохранение своей национальной идентичности в условиях иной среды.

Цель и задачи исследования. В настоящей диссертации ставится цель -проанализировать процессы складывания, развития и исчезновения весьма многочисленной и разнородной в социально-политическом, национальном плане российской диаспоры в Китае в первой половине XX в. Однако было бы ошибкой исследовать восточное зарубежье в отрыве от западного, не учитывая при этом их постоянную духовную связь между собой, но главное - с исторической родиной. Выявить особенное, связанное с условиями страны-реципиента, и вместе с тем найти общее между эмиграционными потоками - одна из главных задач диссертационного исследования. Решение этой задачи не только раскрывает сам механизм протекания адаптационного процесса россиян в Китае, но и выявляет его основные направления, отличные от тех, что наблюдались в Европе. Определение главной цели диссертации предусматривает также рассмотрение целого комплекса и других, не менее важных для раскрытия темы задач:

- дать подробную и достаточно развёрнутую характеристику китайской ветви российской эмиграции, включая обстоятельства эвакуации, численность, социально-политический и национальный состав;

- определить социально-правовой статус россиян в Китае, опираясь на межправительственные соглашения СССР и Китая, действующее законодательство двух сторон, а также международные документы Лиги Наций;

- выявить географию расселения российских беженцев на территории Китая: полоса отчуждения КВЖД с центром в Харбине; бывшие русские (Тянь-цзинь и др.) и иностранные (Шанхай и др.) концессии; Пекин; Синьцзян;

- исследовать внутреннюю структуру эмигрантского общества в Китае, включая общественные учреждения и организации, как общеэмигрантского, так и сословно-корпоративного, а также национального характера;

- отметить наиболее распространённые формы адаптации российских эмигрантов в условиях иной цивилизационной среды;

- рассмотреть основные виды деятельности российской колонии в Китае, направленные, как на интеграцию в местное общество, так и сохранение своей национальной идентичности: хозяйственную, научную, духовно-религиозную, образовательную, книжную, издательскую, библиотечную, культурную и др.;

- раскрыть историческое значение российской культуры в Китае и дать оценку взаимовлиянию и взаимодействию местного и эмигрантского населения на Дальнем Востоке в первой половине XX в.

Хронологические рамки исследования. Диссертант изучает жизнедеятельность российской диаспоры в Китае на протяжении почти трёх десятилетий (начало 1920 - середина 1940-х гг.), охватывая, таким образом, основные вехи в её истории: складывание на основе дореволюционных колоний в 1922 г., что связано с окончанием гражданской войны на Дальнем Востоке и притоком многочисленных волн беженцев из Советской России; стремительное развитие во второй половине 1920 — 1930-х гг.; упадок и постепенное исчезновение со второй половины 1940-х гг., когда после окончания Второй мировой войны, а затем победы народной революции в Китае (1949 г.) начался массовый исход россиян на родину и в другие страны - в основном в США и Австралию. Несмотря на то, что наши соотечественники оставались на территории Китая, главным образом в Маньчжурии, вплоть до начала 1950-х гг., а в Синьцзяне — и в 1970-е гг., их жизнь протекала здесь в иных условиях, отличных от ситуации до 1945 г.23 По этой причине, в работе не рассматривается подробно данный период. Кроме того, диссертант не раз обращается к предыстории русской колонии в Китае: возникновению РДМ в Пекине в начале XVIII в., строительству КВЖД на рубеже XIX — XX вв., когда на китайской земле сложились первые, ещё не столь многочисленные поселения выходцев из России, ставшие основой для формирования здесь полнокровной российской диаспоры в дальнейшем.

Методология исследования. Всестороннее и беспристрастное изучение истории российского зарубежья, в том числе в Китае, требует от современного исследователя применение цивилизационного подхода. В отличие от формаци-онного, до недавнего времени доминировавшего в советской историографии, он предполагает более широкое видение исторического развития отдельно взятого народа в контексте истории цивилизаций с учётом непрерывности данного процесса и преемственности его связей, как по вертикали, так и по горизонтали — в пространстве и во времени. Сегодня в обществе, как никогда, назрела необходимость преодоления длительного отторжения российского зарубежья от отечественной и общемировой культуры XX в. и вместе с этим — понимания сопряжённости двух духовно связанных частей российского народа, оказавшихся после 1917 г. по разные стороны границ, как идеологических, так и государственных. В этой связи важно не только обозначить особенности и показать пути развития российских диаспор на Востоке и на Западе, но и воссоединить разбросанные по странам рассеяния крупицы эмигрантского наследия между собой, а главное - с культурой России, вернув всегда присущую ей целостность и самобытность. Цивилизационный подход к изучению истории российской

OA. эмиграции в Китае послужил методологической основой настоящей работы. Диссертация представляет собой междисциплинарное исследование, которое затрагивает область внешней и внутренней политики СССР, Китая и Японии в первой половине XX в.; социальные отношения внутри эмигрантской общины и её взаимоотношения с местными властями и населением страны-реципиента. В теоретическом и методологическом плане автор опирался на подходы к анализу этой проблематики, представленные в статьях и монографиях B.C. Мясникова, Г.В. Мелихова, A.C. Ипатовой, Е.П. Таскиной, Н.Е. Абловой, H.A. Спешне-ва, В.Ф. Печерицы, A.A. Хисамутдинова, E.H. Чернолуцкой и др.

Научная новизна диссертационного исследования связана прежде всего с обращением автора к целому комплексу адаптационных проблем российских эмигрантов в Китае, что ранее не являлось предметом специальной разработки. Привлечение к работе опубликованных архивных и библиотечных материалов, включая эмигрантскую прессу, публицистику, мемуары, позволило диссертанту рассмотреть процесс вживания наших соотечественников в китайское общество в двух плоскостях: с точки зрения их интеграции в местный уклад жизни, и в то же время - сохранения своей национальной идентичности. Эти две слагающие адаптации находились для российской диаспоры в Китае в таком сбалансированном соотношении, которое позволило ей стремительно развиваться в условиях иной среды, не подвергаясь ассимиляции со стороны других народов, и благотворно воздействовать на окружающий мир, причём, не видоизменяя его сущности, а только дополняя новым содержанием. Научная новизна работы, как представляется, состоит также в следующем:

- выявлены характерные черты и отличительные особенности китайской ветви российской эмиграции в сопоставлении с западной;

- определены численность, состав и структура эмигрантского общества в Китае, показаны пути его развития в пространстве и во времени;

- выделены основные группы расселения эмигрантов в Китае и отмечена их специфика, повлиявшая на формирование здесь российских колоний;

- дана классификация общественных эмигрантских организаций, показана их ключевая роль в процессе адаптации российской эмиграции в Китае;

- раскрыто значение национальной культуры для российских эмигрантов в Китае как главного системообразующего фактора, консолидировавшего их в единую этнокультурную общность на основе традиций, религии и языка.

Научная и практическая значимость диссертации определяется резким нарастанием миграционно-адаптационных процессов в современном мире.25 Очевидно, что затронутая проблема не уходит в прошлое, а приобретает в XXI в. ещё большую значимость для политической и научной общественности разных стран. Причиной тому - распад СССР и Югославии; мощные миграционные процессы в РФ, на огромном постсоветском пространстве и мире в целом. Судьбы 25 млн. русских - бывших граждан СССР, оказавшихся в декабре 1991 г. за пределами России; сотен тысяч беженцев из Чечни, Абхазии, Приднестровья не могут не волновать российское и мировое сообщество. Они тоже проходят адаптацию, хотя, конечно, в условиях, отличных от ситуации, сложившейся в первой половине XX в. Чтобы осмыслить эти процессы, спрогнозировать их на будущее, а также найти способы управления ими, необходимо всесторонне проанализировать такое уникальное явление, как российское послеоктябрьское зарубежье. Изложенный в диссертации материал и сделанные выводы могут быть использованы государственными органами и научными учреждениями РФ для изучения миграционно-адаптационных процессов в современной России и странах бывшего СССР; а также для разработки внешнеполитического курса, направленного на сближение и тесное сотрудничество с крупнейшим нашим соседом на Дальнем Востоке - КНР. Кроме того, проблематика диссертации может оказаться полезной для историков, политологов, социологов и других специалистов, исследующих механизм функционирования диас

29 пор в различных странах и регионах мира, как в прошлом, так и в настоящем.

Обзор источников и литературы

Источниковедческая база по истории российской эмиграции в Китае первой половины XX в. весьма обширна, многообразна, разнопланова, начиная с официальных документов разного происхождения и характера и кончая эмигрантской периодикой, публицистикой и мемуарами. 1. Основополагающую группу источников составляют официальные документы — законы, указы, декреты советского правительства (до 30 декабря 1922 г. правительства РСФСР) в отношении бывших подданных Российской империи, оказавшихся после 1917 г. за пределами страны. Особо отметим: Декрет СНК РСФСР «О бесхозном имуществе» от 3 ноября 1920 г.1 и постановление СНК «О конфискации всего движимого имущества граждан, бежавших за пределы РСФСР», от 19 ноября того же года,2 которые, по сути, лишали эмигрантов всей их собственности, включая личное имущество. Декрет ВНИК и СНК «О лишении прав российского гражданства» от 15 декабря 1921 г., который касался лиц выехавших из России после 7 ноября

1917 г. без разрешения советской власти; пребывавших за пределами страны свыше 5 лет и до 1 июня 1922 г. не получивших в представительствах РСФСР советских загранпаспортов; добровольно служивших в белых армиях, чьи действия были направлены против советской власти.3 Лица последних двух категорий могли подать заявление о восстановлении прав на гражданство в ближайшие представительства РСФСР, а затем СССР за рубежом. Положение ЦИК СССР «О союзном гражданстве» от 29 октября 1924 г., которое признало утрату гражданства лицами, выехавшими за рубеж, как с разрешения органов СССР или союзных республик, так и без разрешения, и не возвратившимся по требованию соответствующих органов власти.4 Указ ВНИК «О распространении амнистии, объявленной 3 ноября 1921 г. на всех, находящихся на Дальнем Востоке, в Маньчжурии и Западном Китае рядовых солдат белых армий»5 от 9 июня 1924 г. Так, в 1920 - 1930-е гг. в СССР вернулось свыше 18 тыс. рядовых военнослужащих белых армий.6

Постановление ЦИК и СНК СССР от 13 августа 1926 г., предусматривавшее лишение советского гражданства лиц, объявленных врагами трудящихся. Указы Верховного совета СССР от 10 ноября 1945 г. и 20 января 1946 г. о предоставлении белоэмигрантам, проявившим в патриотические настроения в годы Великой Отечественной войны, права на советское гражданство.

К этой же группе источников относятся и официальная документация Китайской Республики, определявшая статус выходцев из России в Китае, главным образом в ОРВП, и порядок административного управления КВЖД. Отметим Декрет президента Китайской Республики от 23 сентября 1920 г. о прекращении признания полномочий российских посланников и консулов в в

Китае , а также «Правила административного подчинения проживающих в Китае русских» от 30 октября того же года.

Официальную документацию советской и китайской сторон по вопросам российских беженцев дополняют также двусторонние дипломатические документы, включая международные договоры, конвенции и соглашения СССР, Китая и Японии. Выделим первый советско-китайский договор от 31 мая 1924 г. — Соглашение об общих принципах для урегулирования вопросов между Союзом ССР и Китайской Республикой и специальное советско-китайское Соглашение о временном управлении КВЖД, а также ряд деклараций;9 Соглашение Союза ССР и Маньчжоу-го об уступке Мань-чжоу-го прав в отношении КВЖД от 23 марта 1935 г.; советско-китайский Договор о дружбе и союзе от 14 августа 1945 г. и др.

К внешнеполитическим документам примыкают материалы различных международных конференций, включая межправительственные соглашения Лиги Наций по вопросам урегулирования юридического статуса российских беженцев в странах-реципиентах. Особо отметим соглашения 1922 и 1924 гг., вводившие нансеновские паспорта для беженцев из России; Женевские соглашения 1926 и 1928 гг., определявшие полномочия представительств Верховного комиссара по делам русских беженцев; Женевскую конвенцию о юридическом статусе русских и армянских беженцев от 28 октября 1933 г., приравнявшую их в правах с местным населением.10 Хотя решения Лиги Наций носили не обязательный, а больше рекомендательный характер, тем не менее, они сыграли позитивную роль в судьбах российских эмигрантов, привлекая к их проблемам всё большее внимание мировой общественности.

Значимость межправительственных соглашений, а также официальных законодательных документов советской и китайской сторон как первостепенной группы источников заключается, главным образом, в том, что именно они на десятилетия вперёд определили социально-правовой статус россиян в Китае. Все эти документы опубликованы в соответствующих сборниках.11 2. Следующую группу исторических источников составляет огромный по объёму и неисчерпаемый по проблематике материал по истории российской белоэмиграции в Китае, представленный в отечественных и зарубежных архивохранилищах. Весьма обширный пласт составляет документация разных эмигрантских организаций и учреждений: уставы, программы, денежные отчёты, членские анкеты и др. Они дают представление о численности, составе, источниках финансирования и деятельности того или иного объединения.

Другую группу архивных источников составляют документы советских спецслужб, включая органы разведки и НКВД, а также материалы судебных процессов участников белого движения на Дальнем Востоке. Они содержат сведения о военно-политической деятельности эмигрантских организаций, а также партийные списки и биографии, как лидеров, так и рядовых их членов.

Особое место в архивных фондах занимают личные собрания деятелей политики, науки, культуры в эмиграции, представленные воспоминаниями и мемуарами, частной перепиской и ценными рукописями.

Главная трудность в работе с архивными источниками эмигрантского происхождения заключается, прежде всего, в их раздробленности, неполноте и как следствие - недоступности всей совокупности материалов. Основная их масса сегодня разбросана по странам рассеяния Европы, Америки, Дальнего

Востока, Австралии, и только часть архивов сравнительно недавно вернулась в Россию. Но и здесь работа с ними была весьма затруднительной. Многие архивы вплоть до начала 1990-х гг. оставались засекреченными и были почти недоступны для широкого ознакомления.12

Среди отечественных архивов, располагающих содержательными фондами по истории российской эмиграции в Китае, отметим АВП РФ, ГА РФ, РЦХИДНИ в Москве и РГИА в Санкт-Петербурге, а также дальневосточные краевые архивы Хабаровского, Приморского краёв и Амурской области.

Архив внешней политики РФ — богатейшее архивохранилище России, собрал уникальную коллекцию материалов по истории дипломатических отношений РСФСР, СССР и РФ за период с 1917 г., включая межведомственную переписку НКИД СССР, где затрагивалась проблема правового статуса российских беженцев в странах-реципиентах. Кроме того, в его фондах содержатся ценные биографические сведения о российских и советских дипломатах, служивших в странах Запада и Востока в первой половине XX в.

Другое крупное архивохранилище по истории российского зарубежья -Государственный архив РФ, куда вошли эмигрантские фонды Русского заграничного исторического архива.13 Среди них преобладают материалы по истории западной ветви российской эмиграции, тем не менее, восточная ветвь, хотя и в меньшем объёме, представлена тоже. Фонды 1397, 1398, 5963 ГА РФ содержат сведения из жизни российской колонии полосы отчуждения КВЖД и Харбина в 1920 — 1940-е гг., а также о деятельности «Дальневосточного объединения российской эмиграции» — одной из крупных эмигрантских организаций в Китае и на Дальнем Востоке в 1930-е гг.

Среди других архивохранилищ Москвы отметим Архив Российской академии наук (РАН), где хранится личный фонд академика В.М.Алексеева, включая его переписку с эмигрантскими учёными-востоковедами, а также Российский государственный военно-исторический архив (ГВИА), где находятся послужные списки белых офицеров, эмигрировавших в Китай.

Материалы из жизни российской колонии в Китае отложились также в архивах Санкт-Петербурга: в Российском государственном историческом архиве (РГИА), куда входит фонд КВЖД; архиве Петербургского отделения Института востоковедения, где хранятся личные фонды эмигрантских учёных-востоковедов — И.Г. Баранова, Е.Г. Спалъвина и др.

Богатая коллекция архивных документов по этой теме сосредоточена в государственных и краевых архивах Дальнего Востока России: в РГА ДВ, ГАХК, ГАПК, АОИАК и др. Сегодня часть материалов из дальневосточных фондов опубликована в периодических изданиях и сборниках документов.

Фонды по истории российской эмиграции в Китае стали складываться в Государственных архивах Хабаровского, Приморского краёв после окончания Второй мировой войны. В ходе предпринятых экспедиций в Маньчжурию, их сотрудникам удалось собрать и вывести в СССР богатую коллекцию архивных материалов, включая документацию эмигрантских организаций и учреждений. До начала 1990-х гг. фонды находились на секретном хранении и даже сегодня доступ к некоторым из них весьма ограничен.

В ГАХК сосредоточены материалы 10 эмигрантских фондов за период с 1922 по 1945 гг. Среди них - документация БРЭМ, ХКПРБ, РФП, ДСК и других общественно-политических организаций, периодика, публицистика, мемуары и иная литература российской эмиграции в Китае, включая такую библиографическую редкость, как альбом В.Д. Жиганова «Русские в Шанхае» — настоящую энциклопедию жизнедеятельности россиян в крупнейшем восточном мегаполисе. Особую ценность представляет фонд БРЭМ (ф. 830) - самый большой из эмигрантских фондов ГАХК, где хранятся учётные карточки эмигрантов за период 1934 - 1945 гг. В других фондах ГАХК находятся сведения о таких известных общественно-политических деятелях дальневосточного зарубежья, как Д.Л. Хорват, Г.М. Семёнову Н.Л. Гондатти и др.

В начале 1990-х гг. из Управления госбезопасности по Хабаровскому краю в ГАХК поступили более 50 тыс. личных дел российских эмигрантов

1920 - 1940-х гг. на территории Китая. Анализ этих документов не только даёт представление о деятельности сложившейся здесь российской колонии, но и раскрывает психологию каждой личности в трудных условиях изгнания.

В фондах ГАПК находится значительная часть уголовно-следственных дел репатриантов из Маньчжурии, в том числе материалы судебных процессов атамана Г.М. Семенова и лидера русских фашистов в Китае КВ. Родзаев-ского. Они включают протоколы допросов, показания и краткие биографии обвиняемых; программы и уставы антисоветских организаций, справки об их подрывной деятельности в 1922 — 1945 гг. на Дальнем Востоке. При содействии Управления Министерства безопасности РФ по Приморскому краю часть этих документов были опубликованы в сборнике документов под редакцией E.H. Чернолуцкой «Российская эмиграция в Маньчжурии: военно-политическая деятельность, 1920- 1945». К числу опубликованных источников относится также письмо К.В. Родзаевского И.В. Сталину.14

Материалы по истории дальневосточного зарубежья занимают особое место в архивных фондах Общества изучения Амурского края (Владивосток) - старейшей культурно-просветительской организации на Дальнем Востоке.15 Сегодня огромное содействие ОИАК оказывает П. Полански — русский библиограф библиотеки Гамильтон Гавайского университета. Из последних поступлений отметим личный архив и библиотеку (около 60 книг) эмигрантского историка П.П. Балакшина;16 а также несколько номеров литературно-исторического журнала «Россияне в Азии» под редакцией О. Ба-кич - уроженки Харбина, профессора университета в Торонто (Канада).17 Материалы по истории белого движения на Дальнем Востоке, включая биографии общественно-политических деятелей эмиграции - КВ. Родзаевского, H.JI. Гондаттщ хранятся в Государственном архиве Амурской области.

Несмотря на проделанную отечественными архивистами огромную работу по сбору и возвращению архивной Россики, значительная часть эмигрантского наследия сегодня по-прежнему рассредоточена по зарубежным архивохранилищам и библиотекам.18 Одну из богатых коллекций архивных материалов по истории российской эмиграции в Китае собрал Гуверовский институт войны, революции и мира в США (Стэнфорд, Калифорния). Она состоит из более 400 тт. книг, 7 тыс. заголовков периодики, 1 тыс. рукописей, а также 29 именных фондов видных деятелей эмиграции, включая личный архив известного в Китае и на Дальнем Востоке российского историка И.И. Серебренникова - автора многих работ по истории белого движения.

В другом крупном архиве США - Федеральном (National), хранится документация Шанхайской муниципальной полиции с учётными карточками российских эмигрантов. В Бахметьевском архиве русской и восточноевропейской истории Колумбийского университета (Нью-Йорк) находятся именные фонды деятелей эмиграции, которые помогли П.П. Балакшину и М.И. Раеву (куратор этого архива) в создании их фундаментальных трудов по истории послеоктябрьского зарубежья. В музее Русской культуры (Сан-Франциско) представлены архивы ОИМК, ОРО и личные фонды учёных-востоковедов, включая библиотеку A.C. Лукашкина. В Калифорнийском университете в Беркли и Стенфордском университете находится богатая коллекция эмигрантской литературы, периодики и рукописей.

Весьма обширный пласт документов по истории российской эмиграции на Дальнем Востоке обнаружен в государственных, частных архивах Японии и Китая, причём значительная его часть до сих пор плохо изучена и почти не обработана. Из китайских архивов отметим Хэйлунцзянский провинциальный архив (ХПА), фонды которого содержат сведения о деятельности национальных общин в полосе отчуждения КВЖД до и после 1917 г. 3. Третья группа источников включает весьма многогранное литературно-эпистолярное наследие российской эмиграции: публицистику, воспоминания и мемуары, художественно-биографическую прозу и поэзию. Это особый вид источников, которым присущ субъективный подход в трактовке и оценках исторических событий, а также роли отдельной личности в них. Как правило, они эмоционально окрашены, передают авторский почерк и стиль, нередко носят автобиографический характер. Однако источники личного происхождения весьма условны и не всегда достоверны, так как излагают события и факты, опираясь на человеческую память, личное восприятие и опыт автора. Следует также учитывать, что многие из них были написаны по прошествии десятилетий и в этой связи могут искажать реальность. Но как отражение общей атмосферы и разных настроений, царивших в эмигрантской среде в первой половине XX в., данный вид источников, пожалуй, наиболее полно и красочно раскрывает все стороны жизнедеятельности российского общества в изгнании, а также позволяет проследить судьбу отдельной личности.

Удивительно яркую и колоритную картину русского Китая рисуют в своих воспоминаниях эмигрантские историки И.И. Серебренников — «Мои воспоминания» (1940); В.П. Петров - «Русский Шанхай» (1991); художник и учёный Н. Рерих — «Священный дозор» (1934); певец А.Н. Вертинский— «Дорогой длинною.» (1991); Е.П. Таски на — «Неизвестный Харбин» (1994); Н.И. Ильина - «Возвращение» (1965), «Дороги и судьбы» (1985) и др. Отметим сборник «Русский Харбин» (1998), куда вошли воспоминания, письма, исторические очерки, статьи бывших харбинцев. Интересные подробности из жизни россиян на Дальнем Востоке содержит эмигрантская публицистика, которая затрагивает наиболее актуальные общественно-политические вопросы той эпохи. Особо отметим работы Н.В. Устрялова - «В борьбе за Россию» (1920), «У окна вагона» (1926); Л.В. Арнольдова — «Китай как он есть.» (1933), «Из страны белого Солнца: Этюды о Китае» (1934); Вс.И. Иванова — «Мы: Культурно-исторические основы русской государственности» (1926), «Огни в тумане. Думы о русском опыте» (1932) и др. Следует, однако, учитывать, что для публицистики российского зарубежья, была характерна крайняя заидеологизированность, которая, с одной стороны, выражалась в ненависти и враждебности по отношению к советской власти, а с другой - в идеализации старой, дореволюционной России.

Литературное наследие наших соотечественников в Китае, причём разных жанров и направлений, представлено в крупных библиотеках РФ: Российской государственной библиотеке, Государственной публичной исторической библиотеке России, Всероссийской государственной библиотеке иностранной литературы им. М.И. Рудомино, ИНИОН РАН и др. Богатую коллекцию русскоязычных книг, изданных эмигрантами в Китае, собрали Пекинская государственная библиотека, городские библиотеки Харбина, Шанхая, Тяньцзиня, провинциальная библиотека в Ухани и др. 4. К данной группе источников тесно примыкает эмигрантская периодика и пресса, которая также требует от исследователя критического подхода и перепроверки фактов. Наряду с ценным статистическим материалом, газеты и журналы в интерпретации событий часто несут печать субъективизма в зависимости от того, чьи интересы они представляют. В то же время, как важный источник по истории российского зарубежья, они насыщены деталями и подробностями, помогающими воссоздать полную картину жизнедеятельности эмигрантов в разных странах их рассеяния, а также граждан в СССР.

В 1920 - 1930-е гг. в Китае выходило в свет свыше 200 наименований газет и журналов самой различной тематики, причём некоторые издавалась параллельно на русском, китайском, европейских языках. Отметим журналы «Рубеж», «Вестник Маньчжурии», «Хлеб небесный»; харбинские газеты «Рупор», «Новости жизни», «Гун Бао», шанхайское «Слово» и др. Особого внимания заслуживает газетный концерн известного на Дальнем Востоке издателя и журналиста М С. Лембича: газеты «Заря» в Харбине, «Шанхайская заря» в Шанхае и «Наша заря» в Тяньцзине. Многогранно освещая жизнь российских диаспор в странах Дальнего Востока, Европы и Америки, а также события в СССР и мире в целом, эти издания отличались информативностью, высоким качеством публикаций, профессионализмом сотрудников и корреспондентов, которые стремились сделать прессу интересной, по мере возможностей независимой, доступной для широких слоёв эмигрантского общества.

Несмотря на всё многообразие, периодика и пресса дальневосточного зарубежья до сих пор не достаточно хорошо изучена и полностью не систематизирована.19 Главная трудность в работе с этой группой источников заключается в том, что отдельные номера периодических изданий разбросаны по архивам и библиотекам России, Китая, США и других стран рассеяния.

В 1991 г. отдел российского зарубежья РГБ завершил сбор данных и подготовил к печати «Сводный каталог периодических и продолжающихся изданий русского зарубежья в библиотеках Москвы». В 1997 г. аналогичный каталог вышел по библиотекам Санкт-Петербурга. Из всего многообразия российской периодики, выходившей в Китае с 1917 г., в библиотеках Москвы имеются 70 названий газет и 80 - журналов; в Санкт-Петербурге -около 20 названий газет и свыше 30 - журналов. Однако многие из них представлены не полными комплектами, а лишь отдельными номерами.

Популярные в эмигрантской среде газеты «Заря», «Свет», «Вперёд», «Русский голос», «Вестник Маньчжурии», «Рупор», «Голос эмигранта», «Шанхайская заря», «Наша заря» широко представлены в Государственной общественно-политической библиотеке (ГОПБ), ИНИОН, РГБ. В библиотечных фондах ИНИОН РАН находятся неполные комплекты научных журналов российской эмиграции в Китае, включая «Известия ОИМК». Один из известных на Дальнем Востоке журналов - ежемесячный «Рубеж» наиболее полно представлен в Научной библиотеке Федеральных архивов и РГБ. Кроме того, в состав фонда РГБ входит неполный комплект профашистских изданий - газеты «Наш путь», журнала «Нация». В Санкт-Петербурге эмигрантская пресса широко представлена в Российской национальной библиотеке (РНБ) и Библиотеке Академии наук (БАН).

Уникальные собрания эмигрантской периодики находятся в городских библиотеках Харбина и Шанхая, а также Музее русской культуры (Сан-Франциско) и библиотеке Калифорнийского университета в США.

5. Особое место занимают вещественные источники, включая предметы интерьера и быта, театральные программки, открытки, календари и, конечно, фотографии. Часть из них была представлена на выставке «События, лица, судьбы.», проходившей в Политехническом музее во время проведения на базе РЦХИДНИ Международной научной конференции - «Архивная Росси-ка» (Москва, октябрь, 2000 г.). Воссоздавая дух той эпохи, они сохранили память о русских людях, для которых Китай стал второй родиной.

Много фотографий русского Китая включены в современные издания по истории дальневосточного зарубежья: книги «Русский Харбин», «Русская Атлантида», альбом «Архитектура города Харбина», посвящённый

21

100-летию этого города. Особое место занимают профессиональные снимки П.В. Кобцева - первого харбинского кинохроникёра и фотографа. Многие из них сохранились и тем самым увековечили архитектурное наследие наших соотечественников в Китае, которое сегодня почти полностью утрачено.

Таким образом, фонды, как отечественных, так и зарубежных архивов и библиотек располагают сегодня обширной источниковедческой базой по истории российской эмиграции в Китае, что позволяет расширить проблематику этой темы, рассмотрев её с точки зрения адаптационных процессов.

Историография

Историография - вся совокупность исследований по проблемам российского зарубежья после 1917 г., прошла трудный путь преодоления враждебного отношения и непонимания между советской и зарубежной Россией, что привело к сближению эмигрантов со своей исторической родиной. Отметим следующие периоды в изучении этой темы, причём отдельно рассмотрим отечественную и зарубежную, в том числе эмигрантскую, историографию.

Работы отечественных авторов 1920 — 1980-х гг., где основной акцент делался на непримиримую борьбу двух враждебно настроенных сил - весьма условно, сторонников и противников революции 1917 г. и установившейся в стране советской власти, как правило, не лишены идеологической окраски.

Такой подход почти до схематизма упрощал историю российской эмиграции и сильно сужал границы её проблематики, тем самым, оставляя почти без внимания комплекс важных адаптационных вопросов. Сказывалась и крайне узкая источниковедческая база, так как эмигрантские архивы вплоть до конца 1980-х гг. оставались засекреченными и как следствие - недоступными для исследователей. Из работ данного периода отметим монографии Е. Полевого «По ту сторону китайской границы» (1930); В.В. Комина «Крах российской контрреволюции за рубежом» (1977); Л.К. Шкаренкова «Агония белой эмиграции» (1987); Ю.В. Мухачёва «Антисоветская интервенция и её крах, 1917 - 1922» (1987); В.В. Сонина «Крах белой эмиграции в Китае» (1987). Их объединяло полное неприятие белого движения, крайне негативное отношение, как к его лидерам, так и рядовым эмигрантам, которые рассматривались в качестве однородной массы, агрессивно настроенной против СССР.

Конец 1980 - начало 1990-х гг. стали переломным моментом в отечественной историографии по истории послеоктябрьского зарубежья, что связано с политико-экономическими и духовными переменами в жизни российского общества, расширением источниковедческой базы, частично освободившейся от грифа «секретно». Первый конгресс соотечественников, открывшийся 19 августа 1991 г. в Москве и проходивший на фоне августовского путча и начавшегося распада СССР, наметил новые подходы в изучении этой темы.

Отечественная историография тех лет представлена тремя основными потоками. Первый из них охватывал сложный комплекс общих тематических вопросов и понятий по эмиграции. В данном направлении активно работали академики Е.П. Челышев, Ю.В. Поляков, А.Н. Сахаров, профессор В.М. Селунская и др. Особое внимание исследователи обратили на проблему адаптации наших соотечественников в условиях инокультурной среды. Эта тема широко разрабатывалась в ИРИ РАН, на базе которого были изданы сборники статей «История российского зарубежья. Проблемы адаптации эмигрантов в XIX — XX вв.» (1996); «Источники по истории адаптации российских эмигрантов в XIX - XX вв.» (1997); «Социально-экономическая адаптация российских эмигрантов (конец XIX - XX вв.)» (1999). В начале 1990-х гг. специальный курс лекций по проблемам российского зарубежья был введён на истфаке МГУ, СПГУ и других вузов РФ.

Два других направления делали акцент на изучении отдельных центров эмигрантского рассеяния на Востоке и на Западе, учитывая их характерные черты и особенности. В этой связи отметим, что история российской эмиграции в Европе изучалась более интенсивно, благодаря наличию широкой базы источников - главным образом, материалов РЗИА. Дальневосточное зарубежье, напротив, долгое время оставалось в тени. Если и давалась какая-либо информация о жизни наших соотечественников на Дальнем Востоке, прежде всего в Китае, то на фоне западного, она была сжатой, весьма фрагментарной и не всегда достоверной. Лишь к середине 1990-х гг. из «попутного сюжета» китайская ветвь эмиграции постепенно становится самостоятельной темой, достойной всестороннего и более детального изучения. Ряд международных и краевых конференций, особенно приуроченные к 100-летию КВЖД, способствовали привлечению внимания научной общественности разных стран к данной проблематике: «100 лет городу Харбину и КВЖД» (Москва, 1998) «Дальний Восток России - Северо-Восток Китая: исторический опыт взаимодействия и перспективы сотрудничества» (Хабаровск, 1998); «Россияне в АТР. Сотрудничество на рубеже веков» (Владивосток, 1999). Главной темой, затронутой в ходе обсуждений, стала проблема межцивили-зационного взаимодействия России и Китая в первой половине XX в. и развития этих двусторонних отношений в XXI в. Особое внимание уделялось вопросам сохранения культурной преемственности россиян в Китае, что, сопрягалось для них с постепенным освоением инокультурного пространства.

Историографический путь китайской ветви российской эмиграции в отечественной науке занимает ещё очень незначительный отрезок, однако и за это непродолжительное время были сделаны существенные шаги. Прежде всего, усложнилась проблематика темы. Российскую диаспору в Китае стали изучать с точки зрения постепенной адаптации россиян к местным условиям страны-реципиента, учитывая при этом характерные черты и особенности восточной ветви эмиграции, которая заметно отличалась от западной своим компактным проживанием, самобытным образом жизни и в то же время разносторонней деятельностью, направленной на сближение с другими народами. Значительно расширились и географические рамки темы. Если ранее в поле зрения историков находился, главным образом, Харбин с прилегающей к нему полосой отчуждения КВЖД, то сегодня их взоры обращены также в сторону Шанхая, Тяньцзиня, Пекина и др., где сложились пусть менее многочисленные, но вполне активные и жизнеспособные российские колонии.

Начало изучению дальневосточного зарубежья было положено трудами эмигрантских историков: Г.К. Гинс «Сибирь, союзники и Колчак.» (1921); И.И. Серебренников «Великий отход. Рассеяние по Азии белых русских армий. 1919 - 1923» (1936); П.П. Балакшин «Финал в Китае.» (1958 - 1959); В.П. Петров «Город на Сунгари» (1984), «Шанхай на Вампу» (1985). В основу их работ положены личные воспоминания участников событий, а также материалы заграничных эмигрантских архивов. Проводя параллель между событиями и судьбами людей, попавших в трудные условия чужбины, эмигранты предприняли первую серьёзную попытку написать яркую, живую картину русского Китая в лицах. Отметим капитальный двухтомный труд журналиста, историка, литератора П.П. Балакшина — «Финал в Китае.», где собран ценный материал о жизнедеятельности российской колонии, дополненный выводами и наблюдениями автора. Однако доминирующие в ней антисоветские настроения автора серьёзно препятствуют научному анализу. Весьма интересен исторический очерк эмигрантского историка и журналиста В.П. Петрова - «Русский Шанхай» по книге «Шанхай на Вампу». Автор -очевидец описываемых событий, пытается не только проникнуть в их суть, но и выражает своё отношение к ним, даёт оценку произошедшему.26

После окончания Второй мировой войны некоторые из наших соотечественников вернулись из Китая на родину, где активно включились в работу по сохранению культурного наследия эмигрантов-дальневосточников. Так, в 1990-е гг. отечественная историография значительно пополнилась трудами Е.П. Таскиной - «Неизвестный Харбин» (1994); Н.И. Ильиной - «Дороги и судьбы» (1985); Г.В. Мелихова — «Маньчжурия далёкая и близкая» (1994).

Огромный вклад в изучение истории российской колонии 1920 - 1940-х гг, в полосе отчуждения КВЖД внесла Е.П. Таски на — составитель ряда сборников воспоминаний бывших харбинцев и автор вступительных статей к ним.27 Написанные литературным языком, её работы дают наглядное представление о жизни и быте такого уникального этносоциума, как Харбин. Сформировавшись на перекрёстке различных исторических эпох и национальных культур, город причудливо вобрал в себя реалии как восточной, так и западной цивилизаций, а также старой, дореволюционной России.28

В конце 1980-х гг. журнал ИДВ РАН «Проблемы Дальнего Востока» открыл специальную рубрику - «Русские в Китае», где продолжает публиковать разноплановый в тематическом и жанровом плане материал по истории китайской ветви российской эмиграции. Публикации этой теме печатают также журналы «Отечественная история» (ИРИ РАН); «Россия и АТР» (Владивосток); «На сопках Маньчжурии» (Новосибирск); газета «Русские в Китае» (Екатеринбург). В 1999 г. ДВГУ возобновил издание журнала «Известия Восточного института» (Владивосток), прерванное ещё в 1916 г.

В рамках единого проекта, направленного на сохранение культурного наследия наших соотечественников за рубежом, обозначились основные научно-исследовательские центры по изучению истории российской эмиграции в Китае, среди которых неизменно ведущие позиции занимают ИДВ РАН, ИРИ РАН, ДВГУ. За последние годы отечественная историография пополнилась серьёзными работами отдельных авторов, а также коллективными сборниками статей по многим аспектам данной темы.

Весьма информативна монография Г.В. Мелихова — учёного-китаеведа, прожившего 25 лет в Северо-Восточном Китае, - «Российская эмиграция в Китае, 1917 - 1924» (1997). По сути, она является продолжением его большого труда по истории российской колонии в полосе отчуждения КВЖД - «Маньчжуриия далёкая и близкая» (1994). Опираясь на воспоминания отца и деда, свои личные впечатления, а также широкую базу архивных источников, включая прессу, автор рассматривает процесс становления и развития эмигрантского общества в Китае в начале XX в., исследует его структуру, включая различные общественные организации и учреждения. Одной из первых в отечественной историографии, эта работа многогранно освещает жизнедеятельность российской диаспоры в отдельно взятой стране.

Фундаментальный труд Н.Е. Абловой «История КВЖД и российской эмиграции в Китае (первая половина XX в.)» (1999) рассматривает историю российской эмиграции в контексте международных отношений на Дальнем Востоке, где в первой половине XX в. столкнулись интересы крупных мировых держав - прежде всего СССР, Китая и Японии. Автор пытается выявить зависимость социально-правового положения выходцев из России от статуса КВЖД. В основу работы положены материалы отечественных архивохранилищ и что особенно важно — Хэйлунцзянского архива в КНР.

Особого внимания заслуживают статьи B.C. Мясникова - «Русская печать в Китае»; A.C. Ипатовой — «Российская эмиграция в Шанхае: эмигрантские общественные и благотворительные организации»; H.A. Спешне-ва - «Жизнь русской эмиграции в Пекине»?® Они содержат ценный фактический и статистический материал из жизни россиян в крупных центрах их рассеяния на территории Китая, затрагивая те аспекты темы, которые долгое время находись в тени - вопросы науки, образования и культуры; книжную и издательскую деятельность; роль эмигрантских организаций в процессе адаптации. Опираясь на хорошую источниковедческую базу — прежде всего архивные документы, эмигрантскую прессу, литературу, включая раритетные труды историков-эмигрантов, авторы делают акцент на изучении истории русского Шанхая, Тяньцзиня, Пекина, что, несомненно, является ещё новым, но уже весьма важным направлением в отечественной историографии.

На XIV Международной научной конференции «Китай, китайская цивилизация и мир. История, современность, перспективы» в ИДВ РАН (23 -25 сентября 2003 г.) данная проблематика получила дальнейшее развитие.31

За период с конца 1990-х во Владивостоке вышла целая серия работ по дальневосточному зарубежью: О.И, Кочубей, В.Ф. Печерица «Исход и возвращение. Русская эмиграция в Китае в 1920 - 1940 гг.» (1998); В.Ф. Печерица «Духовная культура русской эмиграции в Китае» (1998); A.A. Хиса-мутдинов «Под звездой ориенталистики» (1999), «По странам рассеяния» (2000). В монографиях В.Ф. Печерицы широко разработана проблема исторического значения культурного наследия российской эмиграции в Китае. Автор подчеркивает важную роль православной церкви и благотворительных организаций в адаптации наших соотечественников в условиях иной среды, значительное внимание уделяет взаимоотношениям эмигрантов с местным населением страны-реципиента. Работы A.A. Хисамутдинова, опираясь на материалы архивов США, дают представление о деятельности российских диаспор в странах Дальнего Востока, в первую очередь - в Китае, и АТР.

Сборник статей «Российская эмиграция на Дальнем Востоке» (2000) включает исследования по проблемам дальневосточной ветви российской эмиграции, где детально рассмотрены вопросы её численности, социально-политического и национального состава, правового статуса. Ряд публикаций посвящён судьбам российских женщин в изгнании. Другой сборник, изданный также во Владивостоке - «Забытые имена. История Дальнего Востока России в лицах» (2001), повествует о жизнедеятельности выдающихся эмигрантских деятелей науки и искусства, внёсших заметный вклад в хозяйственное и культурное освоение и развитие Китая и Дальнего Востока в целом.

Особо отметим биобиблиографический словарь «Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке» (2000), составленный A.A. Хисамутдиновым при поддержке сотрудников Гавайского (США) и Торонтовского (Канада) университетов. Он содержит более 2 тыс. персоналий российской эмиграции за 1900 - 1945 гг.33 Ценный справочный материал почерпнут автором из государственных и частных архивов США, Канады, Японии, Австралии, Китая и Кореи.

Изучение истории российской эмиграции в Китае в последние годы стало одним из важных направлений китайской историографии. Отметим фундаментальный труд шанхайского профессора Ван Чжичэна34 - «История российской эмиграции в Шанхае»; работу харбинских историков Ши Фангао и Лю Шуана - «История российской эмиграции в Харбине»\ коллективную монографию под редакцией профессора Ли Сингэна — «Гонимые бурей. Русские эмигранты в Китае, 1917 - 1945», где приводится обширный перечень русскоязычной литературы, изданной в Китае в первой половине XX в.35

История российской эмиграции в Шанхае» Ван Чжичэна, состоящая из 3 частей и 27 глав, носит, поистине, энциклопедический характер. В книге задействовано свыше 3 тыс. архивных источников на русском, китайском и западных языках. Автору удалось охватить почти все сферы жизнедеятельности российской колонии в одном из крупных мегаполисов Востока.

Заслуживают внимания и другие его работы по данной теме, в том числе статья, написанная к 50-летию победы СССР в Великой Отечественной войне — «Русская эмиграция в Шанхае и Великая Отечественная война Советского Союза». Ван Чжичэн анализирует сложные взаимоотношения российских эмигрантов с исторической родиной по трём периодам: 1917 — 1933, когда в эмигрантской среде преобладали антисоветские настроения; 1933 - 1941 — новое поколение эмигрантов, не отягощенное воспоминаниями о дореволюционной России, стало испытывать интерес к СССР; 1941 - 1945, когда произошло окончательное размежевание послеоктябрьского зарубежья на сторонников и противников советской власти. По мнению автора, война стала тяжёлым испытанием для всего советского народа, но в то же время именно она сплотила людей, а у российской эмиграции возродила патриотические чувства, подтолкнувшие её к возвращению на историческую родину.

В целом китайские исследователи отмечают высокий уровень экономического, духовного развития российской диаспоры в первой половине XX в., подчёркивая, что деятельность россиян способствовала модернизации Китая и укреплению дружественных связей между народами КНР и России.36 Также они единогласны и в негативной оценке последствий японской оккупации, как для русской, так и других колоний в Китае.37

Наряду с объективным подходом к изучению данной темы, в китайской историографии за последние годы появились работы, дающие двойственную и весьма противоречивую оценку деятельности наших соотечественников в Китае. К их числу относится статья Ли Мэн — «Харбин — продукт колониализма», где проводится мысль, что Харбин и КВЖД строились в интересах Российской империи, хотя в какой-то степени и способствовали развитию Маньчжурии. Вместе с тем, Ли Мэн известна как автор статьи о жизни известного русского поэта-дальневосточника — В. Перелешина, где на примере его творчества показала взаимовлияние российской и китайской культур.39

Зарубежная, в том числе и эмигрантская, историография на западных языках представлена в основном работами по истории российской эмиграции в Европе. Дальневосточной ветви эмигрантов в них уделялось внимание в связи с рассмотрением общей проблематики по теме послеоктябрьского зарубежья. Так, в начале 1970-х гг. в Париже увидел свет фундаментальный труд эмигрантского историка П.Е. Ковалевского - «Зарубежная Россия. История и культурно-просветительская работа русского зарубежья за полвека, 1920 - 1970». Впервые в научный оборот был введён ценный материал по численности, социально-политическому и национальному составу, а также роду деятельности первой волны белоэмигрантов. П.Е. Ковалевский сломал прочно укрепившийся в исторической науке стереотип представления о том, что белогвардейцы численно преобладали среди беженцев из России.40

Тематическим продолжением его работы стал энциклопедический труд профессора и куратора Бахметъевского архива М. Раева, изданный в Нью-Иорке на английском языке, - «Russia abroad. A Cultural history of the Russian emigration» (1990).41 По сути, это одно из первых серьёзных исследований, где эмигрантское общество рассматривалось почти со всех точек зрения, включая социально-политическую, экономическую и духовную сферы его жизнедеятельности. Однако, детально изучая адаптационные процессы российских эмигрантов в Западной Европе, автор лишь вскользь упоминает о центрах их рассеяния в Китае, оперируя весьма скудными и не всегда достоверными данными по дальневосточному зарубежью в целом.

В начале 1990-х гг. в нашей стране увидели свет работы зарубежных авторов, которые освещали ранее почти неизвестные страницы в истории китайской ветви российской эмиграции, связанные с деятельностью Русской фашисткой партии К.В. Родзаевского на Дальнем Востоке: «Кухня дьявола» (1993) японского историка С. Моримура, «Русские фашисты: трагедия и фарс в эмиграции» (1994) американского исследователя Дж. Стефана.

Таким образом, даже далеко неполный обзор источников и литературы по теме исследования формирует новый, достаточно объективный взгляд на историю российского зарубежья, как на Западе, так и на Востоке. В связи с тем, что тема долгое время освещалась однобоко, сегодня она нуждается в более детальной разработке во всех своих аспектах, прежде всего с точки зрения сложных адаптационно-интеграционных процессов, на основе весьма обширного архивного материала. Повышенное внимание к проблемам сохранения культурной преемственности и взаимодействия эмигрантов с властями и населением страны-реципиента даёт возможность рассмотреть данную тему в совершенно иной плоскости, спроецировав её на те явления, которые так или иначе связаны с функционированием диаспор в современном мире.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Проблемы адаптации и сохранения национальной идентичности российской эмиграции в Китае"

Заключение

1 К концу XX в. ежегодная численность мигрантов в мире составила в среднем 35 млн. чел., по сравнению с 3,5 млн. в 1960-е гг. Важно отметить, что сегодня мировое сообщество прилагает совместные усилия по урегулированию глобальных миграционных процессов, что осуществляется в форме принятия многосторонних соглашений по вопросам перемещения народонаселения. Существенное содействие в подготовке международных конвенций в этой области оказывают такие крупные организации, как Комиссия ООН по народонаселению, Международная организация труда, Международная организация по миграции. Примером региональной структуры по защите прав мигрантов служит западноевропейский Межправительственный комитет по вопросам миграции. л

Народ — исторически сложившаяся форма языковой, территориальной, экономической и культурной общности людей, обладающих, как правило, определённым духовным складом и биологическими (внешними) сходствами, а также особенностями характера, темперамента и обычаев. Все эти компоненты проявляются в своеобразии различных культур, каждая из которых, подобно цветку, имеет свой неповторимый аромат. И лишь в культурном многоликом соцветии разных стран и цивилизаций мы можем по-настоящему почувствовать уникальность и неповторимость собственной нации. См.: Спиркин А.Г. Философия: Учебник. М., 1999. С. 576.

3 Глобализация проблем международной безопасности, торговли и финансов, информационной сферы превращается в новом тысячелетии в главный фактор, определяющий характер современной мировой политики, который затрагивает непосредственно интересы каждого государства. Серьёзные глобальные вызовы XXI в. объективно диктуют необходимость углублять интеграцию на Востоке и на Западе, развивать коллективные начала для обеспечения безопасности и стабильности в мире, что возможно лишь в условиях нового многополярного мироустройства. На фоне постепенной трансформации международных отношений перед Россией стоит двуединая задача: продолжение внутренних реформ с целью выхода страны на этап устойчивого роста и одновременно активное участие в глобальных процессах. Только будучи весомой, полноправной частью многополярного мира, российское государство сможет обеспечить надёжную защиту своих национальных интересов. Подробно о проблемах глобализации в

XXI в. см: Camdessus М., Sutherland P. Global Governance. Our responsibility to make globalization an opportunity for all. Brussels, 2001.

4 Принятая новая Концепция определяет основные пути и методы отстаивания национальных интересов РФ на международной арене. Она призвана придать российской внешней политике дополнительную открытость и предсказуемость. Являясь базовым внешнеполитическим документом, концепция подводит черту под ушедшей эпохой, закрепляет оправдавшие себя позиции, делает необходимые выводы из ошибок прошлого, а также намечает новые горизонты. В ней четко сформулировано понимание национальных интересов страны - создание максимально благоприятных условий для поступательного развития российской экономики и общества. На первый план выходят такие задачи, как обеспечение надёжной безопасности, укрепление основ конституционного порядка, консолидация гражданского общества, содействие российскому предпринимательству, защита прав наших граждан и соотечественников за рубежом, поддержка отечественной науки и культуры. Сегодня вся внешнеполитическая деятельность России разворачивается лицом к решению этих насущных проблем. В Концепции, не случайно, подчёркивается заинтересованность РФ в расширении круга своих друзей и союзников, а также активном использовании механизма сотрудничества в продвижении собственных национальных интересов. Особое внимание в Концепции уделяется проблеме формирования объективного, положительного образа (имиджа) нашей страны в мире. Место и авторитет любого государства в мировом сообществе определяется не только его политическим весом и экономическими ресурсами, но и культурным достоянием народа, его духовным и интеллектуальным потенциалом. Культурное российское присутствие за рубежом, согласно Концепции, способствует утверждению за нашей страной достойного её великой истории места и самобытной роли на международной арене. Подробно об основных положениях новой Концепции внешней политики РФ см.: Иванов И.С. Выступление на первом Конвенте Российской ассоциации международных исследований, Москва, 20 апреля 2001 г. // Дипломатический вестник. М., 2001. № 5. С. 11 - 17.

5 Для поддержания отношений и развития многосторонних связей с россиянами за рубежом, а также защиты их социально-правовых и национальных интересов Указом президента РФ В.В. Путина (июнь 2003 г.) при МИД РФ сформирован специальный отдел по связям с нашими зарубежными соотечественниками. Кроме того, представителям российской белоэмиграции, а также их детям и внукам разрешено на сегодняшний день иметь двойное гражданство. Многие из них получили новые паспорта РФ и приняли активное участие в парламентских выборах, состоявшихся в России 7 декабря 2003 г. Выборы прошли в зданиях генконсульст РФ в Нью-Йорке, Париже и других городах, где сложились крупные российские диаспоры. СМИ отметили высокую активность избирателей, что свидетельствует о возросшем интересе наших зарубежных соотечественников к происходящим в современной России процессам, а также их стремлении принимать непосредственное участие в жизни своей исторической родины.

Список принятых сокращений:

АВП РФ — Архив внешней политики РФ (Москва)

АОИАК - Архив Общества изучения Амурского края (Владивосток)

АТР - Азиатско-Тихоокеанский регион

БАН - Библиотека Академии наук (Санкт-Петербург)

БГУ - Белорусский государственный университет

БРЭМ - Бюро по делам российской эмиграции в Маньчжурии

ВФП - Всероссийская фашистская партия (Харбин)

ВЦИК - Всероссийский центральный исполнительный комитет

ГААО - Государственный архив Амурской области

ГА РФ — Государственный архив РФ (Москва)

ГАХК - Государственный архив Хабаровского края (Хабаровск)

ГАПК - Государственный архив Приморского края (Приморск)

ГОПБ - Государственная общественно-политическая библиотека (Москва)

ГПИБР - Государственная публичная историческая библиотека России

ДВГУ - Дальневосточный государственный университет (Владивосток)

ДВГНБ - Дальневосточная государственная научная библиотека (Владивосток)

ДВОЭ - Дальневосточное объединение эмигрантов (Пекин)

ДВСВ - Дальневосточный союз военных

ЗАС - Зарубежный архиерейский синод (Белград)

ИДВ РАН - Институт Дальнего Востока РАН (Москва)

ИНИОН РАН - Институт научной информации по общественным наукам РАН

ИРИ РАН - Институт российской истории РАН (Москва)

КВЖД - Китайско-Восточная железная дорога

КНК - Китайская национальная консерватория (Шанхай)

КПК - Коммунистическая партия Китая

КЧЖД - Китайская Чанчуньская железная дорога

МГУ - Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова

МСХО - Маньчжурское сельскохозяйственное общество (Харбин)

НКВД - Народный комиссариат по внутренним делам

НКИД - Народный комиссариат по иностранным делам

НБФА - Научная библиотека Федеральных архивов (Москва)

ОИАК — Общество изучения Амурского края (Владивосток)

ОИМК - Общество изучения Маньчжурского края (Харбин)

ОЗО - Общество Заамурских офицеров

ООН - Организация объединённых наций

ОРВП - Особый район восточных провинций

ОРО - Общество русских ориенталистов (Харбин)

ПГБ - Пекинская государственная библиотека

ПДВ - Проблемы Дальнего Востока (журнал)

РАГ — Русская академическая группа

РГБ — Российская государственная библиотека (Москва)

РГГУ - Российский государственный гуманитарный университет (Москва)

РГИА - Российский государственный исторический архив (Санкт-Петербург)

РГВИА - Российский государственный военно-исторический архив (Москва)

РГАДВ — Российский государственный архив Дальнего Востока (Владивосток)

РДМ — Российская духовная миссия (Пекин)

РЗИА - Русский зарубежный исторический архив (Пражский архив) РЗЕ - Российское земляческое единение (Харбин) РЗЦ - Русская зарубежная церковь

РКПИ - Русско-китайский политехнический институт (Харбин)

РНК - Русский национальный комитет (Шанхай)

РНБ - Российская национальная библиотека (Санкт-Петербург)

РПЦЗ - Русская православная церковь за рубежом

РОВС - Российский общевоинский союз

РФП - Русская фашистская партия

РЦХИДНИ - Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (Москва)

РЭК - Русский эмигрантский комитет (Шанхай)

CE - Совет Европы

СМИ - средства массовой информации (газеты, журналы)

СМУ - Северо-Маньчжурский университет (Харбин)

СНК - Совет народных комиссаров

СНГ - Содружество независимых государств

COPO - Совет объединённых русских организаций (Шанхай)

СПГУ - Санкт-Петербургский государственный университет

УПБ - Уханьская провинциальная библиотека (КНР)

ХЛАМ - Содружество художников, литераторов, артистов и музыкантов

ХКПРБ - Харбинский комитет помощи русским беженцам

ХПБ - Хэйлунцзянская провинциальная библиотека (КНР)

ХПЕ - Харбинская православная епархия

ХПИ - Харбинский политехнический институт

ХСМЛ - Христианский союз молодых людей (Харбин)

ХСО - Харбинское симфоническое общество

ХЮФ - Харбинский юридический факультет

ЦИК - Центральный исполнительный комитет

ЮМЖД - Южно-Маньчжурская железная дорога

ЯВМ - Японская военная миссия

290

Список научной литературыРевякина, Татьяна Владимировна, диссертация по теме "Всеобщая история (соответствующего периода)"

1. Российский государственный исторический архив (РГИА, Санкт-Петербург)

2. Документы РСФСР (СССР) и Китая

3. Внешняя политика СССР. В 2-х тт. М., 1944 1946.

4. Русско-китайские отношения, 1689 -1916. Официальные документы. М., 1958. Сборник документов, относящихся к Китайской Восточной железной дороге. Харбин, 1922.

5. Сборник договоров и других документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке, 1942 1925 / Ред. и сост. проф. Э.Д. Гримм. М., 1927. Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства РСФСР. М., 1922.

6. Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства Союза Советских Социалистических республик. М., 1924.

7. Советско-китайские отношения, 1917 1957. Сборник документов. М., 1959.

8. China Year book, 1920. Tensing, 1920. China Year book, 1921. Tensing, 1921.

9. Мемуары и дневники Арнольдов JI.В. Китай, как он есть: Быт и политика. Наблюдения, факты, выводы. Шанхай, 1933.

10. Арнольдов Л.В. Из страны белого Солнца: Этюды о Китае. Шанхай, 1934. Арнольдов Л.В. Жизнь и революция. Шанхай, 1935.

11. Балакшин П.П. Финал в Китае. Возникновение, развитие и исчезновение белой эмиграции на Дальнем Востоке. В 2-х тт. Сан-Франциско Париж - Нью-Йорк, 1958-1959.

12. Вертинский А.Н. Дорогой длинною. Стихи и песни. Рассказы, зарисовки, размышления. Письма. М., 1991.

13. Витте С.Ю. Воспоминания. В 2-х тт. Таллинн — Москва, 1994. Вишнякова-Акимова В.В. Два года в восставшем Китае, 1925 1927. Воспоминания. М., 1980.

14. Гинс Г.К. Сибирь, союзники и Колчак: Поворотный момент русской истории, 1918 1920 гт. (Впечатления и мысли члена Омского правительства). В 2-х тт. Пекин, 1921.

15. Гиппиус З.Н. Дневники. В 2-х кн. М., 1999.

16. Даватц В. Годы. Очерки пятилетней борьбы. Белград, 1926.

17. Далин С.А. Китайские мемуары, 1921 1927. М., 1982.

18. Иванов Вс.Н. В гражданской войне (Из записок омского журналиста). Харбин, 1921.

19. Иванов Вс.Н. Крах белого Приморья. Из записок журналиста. Тяньцзинь, 1927.

20. Иванов Вс.Н. Огни в тумане. Думы о русском опыте. Харбин, 1932.

21. Иванов Вс.Н. Из харбинского жития. Хабаровск, 1992.

22. Ильина H.H. Возвращение. М., 1965.

23. Ильина H.H. Судьбы. Из давних встреч. М., 1980.

24. Ильина H.H. Дороги и судьбы: Автобиографическая проза. М., 1985.

25. Исаков А.И. За веру, царя и отечество: Думы и мысли эмигранта. Шанхай, 1927.

26. Кайгородов A.M. Маньчжурия: август 1945 года // ПДВ. 1991. № 6. С. 94 103. Караев Б. Русские в Тяньцзине // Русские в Китае. Екатеринбург. № 9. Сентябрь 1997. С. 6-7.

27. Кутаков JLH. От Пекина до Нью-Йорка: Записки советского учёного и дипломата. М., 1983.

28. Ледовский A.M. Записки дипломата// ПДВ. 1991. № 1. С. 108 118. Лемешев С.Я. Путь к искусству. М., 1982.

29. Лидин Н. Русская эмиграция в Китае // Русские записки. Париж, 1937. № 2. С. 287-339.

30. Набоков В. Другие берега. Нью-Йорк, 1954.

31. Одинцова Э. Шанхай военных лет // Русские в Китае. Екатеринбург. № 10. Декабрь 1997. С. 4-5, 8.

32. Панюшкин A.C. Записки посла: Китай, 1939 1944. М., 1981.

33. Петров В.П. Город на Сунгари. Вашингтон. 1984.

34. Петров В.П. Шанхай на Вампу. Очерки и рассказы. Вашингтон, 1985.

35. Петров В.П. Русский Шанхай // ПДВ. 1991. № 4. С. 211 218; 1992. № 1 - 3. С.168.187.

36. По дорогам Китая, 1937 1945: Воспоминания. М., 1989.

37. Почему мы вернулись на Родину? Свидетельства реэмигрантов. М., 1983.

38. Рерих Н.К. Священный дозор. Харбин, 1934.

39. Русский Харбин / Сост., предисл. и коммент. Е.П. Таскиной. М., 1998. Родзаевский К.В. Завещание русского фашиста / Предисл. И.В. Дьякова. М., 2002.

40. Санников В. Под знаком восходящего солнца в Маньчжурии: Воспоминания. Сидней, 1990.

41. Серебренников И.И. Великий отход. Рассеяние по Азии белых русских армий, 1919-1923. Харбин, 1936.

42. Серебренников И.И. Мои воспоминания. Т. 1. В революции, 1917-1991. Тянь-цзинь, 1937; Т. 2. В эмиграции, 1920 1924. Тяньцзинь, 1940. Падерин Николай, священник. Церковь твою утверди: Из воспоминаний церковной жизни Харбина. Сан-Паулу, 1967.

43. Сидоркин Л. Ещё раз об исходе // Русские в Китае. Екатеринбург. № 9. Сентябрь 1997. С. 6.

44. Сидоров Г.М. Воспоминания скрипача. Омск. 1993.

45. Суворин Б. Российская эмиграция на Дальнем Востоке // Часовой. Париж, 1934. №5. С. 111-121.

46. Таскина Е.П. Неизвестный Харбин. М., 1994.

47. Таскина Е.П. На перекрёстке эпох и культур // Русский Харбин. М., 1998. С. 35 -49.

48. Тихвинский С.Л. Китай в моей жизни. М., 1992.

49. Чему свидетели мы были. Переписка бывших царских дипломатов, 1934 — 1940. В 2-х кн. М., 1998.

50. Черепанов А.И. Записки военного советника в Китае. М., 1976.

51. Чернятынский Т.Л. Мои воспоминания. Харбин, 1918. Яковлев М.И. 17 лет в Китае. М., 1981.

52. Ястребова Л.А. Это началось на Дальнем: Повести, рассказы, воспоминания. Сидней, 1999.4. Периодика

53. Журналы: Армия и Флот (Шанхай, 1926 1936) Вестник Азии (Харбин, 1909 - 1925) Вестник Китая (Тяньцзинь, 1936) Вестник Маньчжурии (Харбин, 1929 - 1933) Восточное обозрение (Дайрен, 1939- 1942)

54. Еврейская жизнь (Харбин, 1927 1942)

55. Известия ОИМК (Харбин, 1922 1929)

56. Известия Юридического факультета (Харбин, 1925 — 1937)

57. Известия РКПИ (Харбин, 1925 1937)

58. Китайский благовестник (Пекин, 1907 1938)

59. Ласточка (Харбин, 1925 1945)

60. Луч Азии (Харбин, 1934 1945)1. Нация (Харбин, 1932 1943)1. Рубеж (Харбин, 1927 1945)

61. Русские записки (Шанхай, 1937 1945)

62. Сельское хозяйство Северной Маньчжурии (Харбин, 1913 1923) Хлеб небесный (Харбин, 1939 - 1943)

63. Литература на русском языке

64. Аблова Н.Е. Д.Л. Хорват: Из истории российской эмиграции в Китае // Вестник БГУ. Минск, 1992. № 2. С. 15 19.

65. Аблова Н.Е. История КВЖД и российской эмиграции в Китае (первая половина XX в.). Минск, 1999.

66. Адамович Г. Вклад русской эмиграции в мировую культуру. Париж, 1961. Архитектура города Харбина: Альбом. Харбин, 1990.

67. Бегидов А.М. Военное образование в зарубежной России, 1920 1945 гг. М. 2001.

68. Библиографический бюллетень. Харбин, 1928 1929. Бобин О.Б. Прощание с русским Харбином. М., 1994.

69. Бузу ев O.A. Очерки по истории литературы русского зарубежья Дальнего Востока, 1917 1945. М., 2000.

70. Букреев А.И. Книжные собрания русских эмигрантов и репатриантов из Китая в коллекциях стран АТР. Автореферат диссертации на соискание учёной степени канд. истор. наук. Новосибирск, 2000.

71. Ван Чжичэн. Русская эмиграция в Шанхае и Великая Отечественная война Советского Союза // Шэхуэй кэсюэ. 1995. № 2. С. 83 95. Васильев JI.C. История Востока. В 2-х тт. М., 1993.

72. Великая Маньчжурская империя: к десятилетнему юбилею, 1932 1942. Сб. статей. Харбин, 1942.

73. Весь Харбин на 1923 год. Адресно-справочная книга. Харбин, 1923.

74. Весь Харбин на 1925 год. Адресно-справочная книга. Харбин, 1925.

75. Весь Харбин на 1927 год. Адресно-справочная книга. Харбин, 1927.

76. Владимиров П.П. Особый район Китая, 1942 1945. М., 1973.

77. Воронин O.JI. Русская белая эмиграция в политической жизни Китая 1920-х гг.

78. Народы Востока: Основные тенденции и противоречия. Тезисы докладов.1. Иркутск, 1989. С. 22 24.

79. Воронин O.JI. Российская белая эмиграция в Китае 1920 1930-х гг.: военный аспект её деятельности // Общество и государство в Китае. Тезисы докладов. В 3-х частях. М., 1990.4.3. С. 132-133.

80. Газеты русской эмиграции в фондах отдела литературы русского зарубежья РГБ. Справочник. М., 1994.

81. Галенович Ю.М. «Белые пятна» и «болевые точки» в истории советско-китайских отношений, 1917 —1991. В 2-х тт. М., 1992.

82. Галенович Ю.М. Рубеж перед стартом: китайская проблема для России и США на пороге XXI в. М., 1999.

83. Галенович Ю.М. К вопросу о национальном самосознании китайцев в конце XX в. М., 1999.

84. Галенович Ю.М. Нации и государства. Сборник статей о китайско-американских отношениях. М., 2001.

85. Галенович Ю.М. Россия и Китай в XX веке: граница. М., 2001. Галенович Ю.М. Москва Пекин, Москва - Тайбэй. М., 2002. Галенович Ю.М. От императора Николая II и императрицы Цыси до Ленина и Сунь Ятсена. М., 2003.

86. Галенович Ю.М. Россия Китай: Шесть договоров. М., 2003. Гинс Г.К., Ван Цзэн-Жун. Новые законы и правила регистрации в Китае. Харбин, 1930.

87. Гинс Г.К. Новые идеи в праве и основные проблемы современности. В 2-х тт. Харбин, 1931.

88. Годы, Люди, Судьбы. История российской эмиграции в Китае // Материалы Международной научной конференции, посвященной 100-летию Харбина и КВЖД, 19-21 мая 1998 г. М., 1998.

89. Дальний Восток: Альманах / Ред. и сост. Э.Е. Магарам. Шанхай, 1920. Двадцатый век. Краткая историческая энциклопедия. Явления века. Страны. Люди. В 2-х тт. М., 2001.

90. Дземешкевич Л.К. Дон Кихот Харбинский: Документальная повесть о русской колонии в Харбине. Омск, 2001.

91. Дубинина Н.Г. Приамурский генерал-губернатор Н.Л. Гондатти. Хабаровск, 1997.

92. Дубинина Н.Г., Ципкин Ю.Н. Об особенностях дальневосточной ветви российской эмиграции: На материалах ХКПРБ // Отечественная история. 1996. № 1. С. 70-84.

93. Дятлов В. Диаспора: попытка определиться в понятиях // Диаспоры. М., 1999. № 1.С. 8-23.

94. Ерёменко Л.И. Русская эмиграция как социально-культурный феномен. М., 1993.

95. Жёлтый лик: Альманах / Ред. и сост. Э.Е. Магарам. Шанхай, 1921. Жиганов В.Д. Русские в Шанхае: Альбом фотографий. Шанхай, 1936. Забытые имена. История Дальнего Востока России в лицах. СПб. Владивосток, 2001.

96. Задачи изучения истории российского зарубежья: заседание «круглого стола» в ИРИ РАН // Отечественная история. 1994. № 1. С. 217 218. Зайцев К.И. Памяти последнего царя. Шанхай, 1946.

97. Иванов Вс.И. Мы: Культурно-исторические основы государственности. Харбин, 1926.

98. Иванов Вс.И. Дело человека: Опыт философии и культуры. Харбин, 1933. Иванов И.С. Внешняя политика России в эпоху глобализации: Статьи и выступления. М., 2002.

99. Из глубины. Сборник статей о русской революции. М., 1990.

100. Издательское и библиотечное дело русского зарубежья, 1918 — 1998 гг. Санкт1. Петербург, 1999.

101. Ипатова A.C. Празднование 250-летия Российской духовной миссии в Китае, 1935 г. // Православие на Дальнем Востоке: к 275-летию Российской духовной миссии в Китае. М., 1993. С. 72 77.

102. Исторический обзор КВЖД, 1898 1923 гг. / Сост. Е.Х. Нилус. Харбин, 1923. История Китая: Учебник / Ред. A.B. Меликсетова. М., 1998. История России: Учебник / Сост. A.C. Орлов, В.А. Георгиев, Н.Г. Георгиева, Т.А. Сивохина. М., 2003.

103. История российского зарубежья. Проблемы адаптации мигрантов в XIX XX вв. Сб. статей. М., 1996.

104. История Российской духовной миссии в Китае. Сб. статей. М., 1996. Источники по истории адаптации российских эмигрантов в XIX XX вв. Сб. статей. М., 1997.

105. Квакин A.B. Общее и особенное в положении российской диаспоры первой волны. Тверь, 1992.

106. Киржниц А.Д. У порога Китая. Русские в полосе отчуждения КВЖД. М., 1924.

107. Кириенко Ю.К. Казачество в эмиграции: споры о его судьбах, 1921 1945 гг. //

108. Вопросы истории. 1996. № 5. С. 3 -18.

109. Китай: Альманах / Ред. и сост. Э.Е. Магарам. Шанхай, 1923.

110. Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия. История и культурно-просветительскаяработа русского зарубежья за полвека, 1920 1970. Париж, 1971 - 1973.

111. Колосова М. Не покорюсь! Сб. стихотворений. Харбин, 1932.

112. Колосова М. На звон мечей. Сб. стихотворений. Харбин, 1934.

113. Комин В.В. Крах российской контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977.

114. Комин В.В. Белая эмиграция и Вторая мировая война. Калинин, 1979.

115. Коммерческий Харбин, 1931 —1932. Справочник. Харбин, 1932.

116. Коростовец И.Я. Россия на Дальнем Востоке. Пекин, 1922. Косик В.И. Русская церковь в Югославии в 20 40-е гг. XX в. М., 2000. Костиков В. Не будем проклинать изгнанье. (Пути и судьбы русской эмиграции). М., 1990.

117. Кочубей О.И., Печерица В.Ф. Исход и возвращение. Русская эмиграция в Китае в 1920- 1940 гг. Владивосток, 1998.

118. Крадин Н.П. Харбин русская Атлантида. Хабаровск, 2001. Кудрявцев П. Управление и суд на КВЖД, 1917 —1918 гг. Иркутск, 1930. Кузнецова Т.В. Деятели русского книжного дела в Китае в 1917 - 1949 гг. Библиографический словарь. Хабаровск, 1998.

119. Кузнецова Т.В. Центры книжного дела в Китае в 1917 — 1949 гг.: Автореферат диссертации на соискание учёной степени канд. истор. наук. Новосибирск, 1999.

120. Культурное наследие российской эмиграции, 1917 1940 гг. / Ред. академика Е.П. Челышева и профессора Д.М. Шаховского. В 2-х книгах. М., 1994. Культура российского зарубежья. Сб. статей. М., 1995.

121. Лазарева С.И. Российские женщины в Маньчжурии // Россия и АТР. Владивосток, 1995. №3. С. 56-78.

122. Ли Жэньнянь. Произведения русских писателей-эмигрантов в пекинской библиотеке // ВДВ. 1993. № 1. С. 168 174.

123. Литературное зарубежье: проблемы национальной идентичности. Сб. статей. М., 2000.

124. Мелихов Г.В. Родная свеча на чужих дорогах: Гастроли Вертинского в Китае // ПДВ. 1992. №6. С. 89-97.

125. Мелихов Г.В. Маньчжурия далёкая и близкая. М., 1991 (2-е изд., М., 1994). Мелихов Г.В. Христианский союз молодых людей в Харбине // ПДВ. 1996. № 6. С. 118-122.

126. Мельников Ю. Русские фашисты в Маньчжурии (К.В. Родзаевский: трагедия личности)//ПДВ. 1991. №2. С. 109-121; 1991; №3. С. 156-164. Милитарев А. О содержании термина «диаспора» (к разработке дефиниций) // Диаспоры. М., 1999. № 1. С. 24 33.

127. Мировицкая P.A. Борьба за установление дипломатических отношений между Советской Республикой и Китаем в 1917 1924 гг. М., 1959. Мировицкая P.A. Советский Союз в стратегии гоминьдана, 1920 - 1930-е гг. М., 1990.

128. Мировицкая P.A. Китайская государственность и советская политика в Китае. Годы Тихоокеанской войны, 1941 1945. М., 1999.

129. Моравский Н.В. Остров Тубабао, 1949 1951 гг. Последнее пристанище российской дальневосточной эмиграции. М., 2000. Моримура С. Кухня дьявола. М., 1993.

130. Мясников B.C. Договорными статьями утвердили: Дипломатическая история русско-китайской границы, XVII XX вв. М., 1996.

131. Национальные диаспоры в России и за рубежом в XIX XX вв. Сб. статей. М., 2001.

132. Несмелов А. Полустанок. Сб. стихов. Харбин, 1938. Несмелое А. Без Москвы, без России. Сб. стихов. М., 1991. Овсянико-Куликовский Д.Н. Психология национальности. Париж, 1922. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1986.

133. Омельченко H.A. «Веховская традиция» в духовной жизни русской эмиграции // Вопросы истории. 1995. № 1. С. 56 62.

134. Пашуто В.Т. Русские историки эмигранты в Европе. М., 1992. Пашуто В.Т. Российские учёные и инженеры в эмиграции. М., 1993.

135. Первый конгресс соотечественников, 19 — 31 августа 1992 года: Научно-информационные материалы. М., 1992.

136. Переписка российских дипломатов в эмиграции, 1934 — 1940 гг.: По архивам Службы внешней разведки РФ // Новая и новейшая история. 1997. № 6. С. 78 -112.

137. Пескова Г.Н. Становление дипломатических отношений между Советской Россией и Китаем, 1917 1924 гг. // Новая и новейшая история. 1997. № 4. С. 105 — 134.

138. Пескова Г.Н. Дипломатические отношения между СССР и Китаем в 1924 -1929 гг. // Новая и новейшая история. 1998, № 1. С. 106 119; № 2. С. 66 - 88. Петров В.П. Русский Шанхай // ПДВ. 1991, № 4. С. 211 - 218; 1992, № 1 - 3. С. 168-187.

139. Печерица В.Ф. Духовная культура русской эмиграции в Китае. Владивосток, 1998.

140. Письмо К.В. Родзаевского И.В. Сталину / Публ. и вступ. ст. С. Онегиной // Отечественная история. 1992. № 3. С. 92 102.

141. Полевой Е. По ту сторону китайской границы. Белый Харбин. М-Л., 1930. Поляков Ю.А. Советская страна после окончания гражданской войны: территория и население. М., 1985.

142. Поляков Ю.А. Проблемы адаптации и миграции в свете исторического опыта // Новая и новейшая история. 1995. № 3. С. 8 15. Примаков Е.М. Мир после 11 сентября. М., 2002.

143. Проблемы изучения истории российского зарубежья. Сб. статей. М., 1993. Пушкарёва Н.Л. Возникновение и формирование российской диаспоры за рубежом // Отечественная история. 1996. № 1. С. 53 69.

144. Пушкин и его время: Альбом / Сост. К.И. Зайцев и др. Харбин, 1938.

145. Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции, 1919 1939гг. М., 1994.

146. Рахманин О.Б. К истории отношений РСФСР, СССР, РФ с Китаем, 1917-1997гг. (обзор основных событий, оценки экспертов). М., 1999.

147. Романовский В. Сменовеховство в дальневосточном зарубежье // Проблемывсеобщей истории: Сборник научных трудов. Уссурийск, 1996.

148. Российская эмиграция в Маньчжурии: Военно-политическая деятельность, 1920- 1945. Сб. документов / Сост., вступ. ст. и прилож. E.H. Чернолуцкой. Южно1. Сахалинск. 1994.

149. Российская эмиграция на Дальнем Востоке. Сб. статей. Владивосток, 2000. Россика в США: 50-летию Бахметьевского архива Колумбийского университета посвящается. Сб. статей. М. 2001.

150. Россия между Западом и Востоком: мосты в будущее. Сб. статей. М., 2003. Россияне в АТР. Сотрудничество на рубеже веков. Сб. статей. Владивосток, 1999.

151. Русская военная эмиграция 20 40-х гг. XX в.: Документы и материалы. М., 1998.

152. Русская культура XX века на родине и в эмиграции: Имена, проблемы, факты. Сб. статей. М., 2000.

153. Русские во Франции. Справочник. Париж, 1937.

154. Сидоркин JI. Судьба Дальневосточной казачьей группы (Шанхайский русский полк) // Русские в Китае. Екатеринбург. № 10. Декабрь 1997. С. 4 -5. Скачков П.Е. Очерки истории русского китаеведения. М., 1977. Смена вех. Сб. статей. Прага, 1921.

155. Соколов А.Г. Судьбы русской литературной эмиграции в 1920-х гг. М., 1991. Сон До Чжин. Советско-китайский дипломатический конфликт вокруг КВЖД, 1917-1931 гг. М., 1996.

156. Сонин В.В. Крах белой эмиграции в Китае. Владивосток, 1987. Социально-экономическая адаптация российских эмигрантов, конец XIX XX вв. Сб. статей. М., 1999.

157. Спешнев H.A. Жизнь русской эмиграции в Пекине, 20 — 40 гг. XX в. // Восток —

158. Россия Запад. Исторические и культурологические исследования. К 70-летиюакадемика B.C. Мясникова. Сб. статей. М., 2001. С. 157 — 172.

159. Спиркин А.Г. Философия: Учебник. М., 1999.

160. Справочник по Северной Маньчжурии и КВЖД. Харбин. 1927.

161. Справочник домовладельца. Харбин, 1927.

162. Справочник-список руководящего и рядового состава — членов белогвардейского «Союза казаков на Дальнем Востоке», находившегося на территории Маньчжурии. Хабаровск, 1951.

163. Тарле Г.Я. История российского зарубежья: некоторые понятие и основные этапы // Проблемы изучения истории российского зарубежья. М., 1993. С. 14 -24.

164. Таскина Е.П. Старый Китай на полотнах русских художников, 1920 1940-е гг. // ПДВ. 1996. № 2. С. 93 - 107.

165. Таскина Е.П. Синологи и краеведы Харбина // ПДВ. 1997. № 2. С. 124 — 129. Таскина Е.П. По страницам ежегодника «Россияне в Азии» (Торонто) // ПДВ. 2000. № 2. С. 111-115.

166. У Нань Линь. Проблемы адаптации русских эмигрантов в Китае, 20 30-е гг. XX в. М., 2001.

167. Устрялов Н. В. Под знаком революции. Сб. статей. Харбин, 1927. Фиалковский П.К. Выпускники ХПИ действуют // ПДВ. 1990. № 1. С. 192 -193.

168. Фиалковский П.К. Торговый дом И .Я. Чурина в Харбине // ПДВ. 1996. № 3. С. 123-127.

169. Харбин. Ветка русского дерева: Проза, стихи. Сборник / Сост. и вступ. ст. Е.П. Таскиной. Новосибирск. 1991.

170. Харбинцы в Москве: Библиографические очерки. В 2-х выпусках. М., 1997. Хисамутдинов A.A. Русские в Дальнем Дайрене // Вопросы истории. 1998. № 1.С. 145-151.

171. Хисамутдинов A.A. Тяньцзиньская ветвь эмиграции // ПДВ. 1999, № 2. С. 118 — 122.

172. Хисамутдинов A.A. Под звездой ориенталистики. Владивосток, 1999. Хисамутдинов A.A. По странам рассеяния: История российской эмиграции первой волы в Китае, странах АТР и Южной Америки в 1900 1970-е гг. В 2-х кн. Владивосток, 2000.

173. Хисамутдинов A.A. Российская эмиграция в Азиатско-Тихоокеанском регионе и Южной Америке. Биобиблиографический словарь. Владивосток. 2000. Хисамутдинов A.A. Профессор юриспруденции и востоковед В.А. Рязановский // ПДВ. 2003. № 2. С. 136 142.

174. Хисамутдинов A.A. Русская община в Шанхае // ПДВ. № 5. 2003. С. 133 138. Черникова Л., Бэй Вэньли. История памятника A.C. Пушкину в Шанхае // ПДВ. 2000. №5. С. 169-175.

175. Чугуевский Л. 100-летие Харбина // ПДВ. 1998. № 3. С. 116 122.

176. Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1987.

177. Ши Гохуа. Русские в Китае // ПДВ. 1990. № 2. С. 228 230.

178. Ши Фангао, Лю Шуан. История российской эмиграции в Харбине. Харбин,1998.

179. Экономический ежегодник Северной Маньчжурии и КВЖД. Харбин, 1923. Юбилейный сборник Грузинского общества в Маньчжоу-го, 1905 — 1935. Харбин, 1935.

180. Юбилейный сборник Харбинского биржевого комитета, 1907 1932. Харбин, 1934.

181. Яковлев А.Г. Россия, Китай и мир / Ред.- сост. Б.Т. Кулик. М., 2002.

182. Литература на иностранных языках

183. Литература на китайском языке

184. Ван Чжичэн. Шанхай э цяоминь ши (История российской эмиграции в Шанхае). Шанхай, 1993.

185. Ван Чжичэн. Цзю Шанхай ды эго цяоминь (Российская эмиграция в старом Шанхае) // Шэхуэй кэсюэ. 1997, № 7.

186. Ли Мэн. И гэ эцяо ши жэнь де Чжунго «ай» («Любовь» к Китаю русского эмигрантского поэта) // Вань сян. 2000. № 10. С. 79 89.

187. Ли Сингэн и др. Фэн юй фупин. Эго цяоминь цзай Чжунго (Мелкая ряска в ненастье. Русские эмигранты в Китае, 1917 1945). Пекин, 1997.

188. Camdessus М., Sutherland P. Global Governance. Our responsibility to make globalization an opportunity for all. Brussels, 2001.

189. Chong-Sik Lee. Revolutionary struggle in Manchuria: Chinese communism and Soviet interest, 1922 -1945. Berkeley, 1983.

190. Clausen S, Thogersen S. The making of Chinese city: History and Historiography in Harbin. New York, 1995.

191. Pereleshin V. Russian poetry and literary. Life in Harbin and Shanghai, 1930 1950.1. Amsterdam. 1987.

192. Stephan J. The Russian fascists: Tragedy and force in exile, 1925 1945. New York, 1978.