автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Проблемы компонентной семасиологии (от компонентного анализа к компонентному синтезу)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблемы компонентной семасиологии (от компонентного анализа к компонентному синтезу)"

а а И

российская академия наук институт языкознания

На правах рукописи

КУЗНЕЦОВ Анатолий Михайлович

ПРОБЛ ЕМЫ

КОМПОНЕНТНОЙ СЕМАСИОЛОГИИ

(от компонентного анализа к компонентному синтезу)

Специальность 10.02.19 — теория языкознания

Научный доклад по опубликованным трудам, представленный к защите на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва —

1992

Работа выполнена в отделении филологических наук ИНИОН РАН

Официальные оппоненты: Член-корреспондент РАН Ю.Н.Караулов

Доктор филологических наук, профессор лшллаь^щ], 6.У&Р Доктор филологических наук, профессор В,Г.Гак

Ведущее учреждение: УДН им. П.Лумумбы >

Защита состоится

оч 1992 г. на заседании Специализированного ученого совета Д 002.17.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте языкознания-АН СССР по адресу: 103009 Москва, ул. Семашко, 1/12

Научный доклад разослан

го, оз

1992 г.

Ученый секретарь спецсовета

кандидат филологических наук З.Г.Исаева

. ^ На соискание ученой степени доктора "филологических наук , выносится полостная теория двухэталного семантического описаний словарного состава ятгка на основа расчленения отдельных лвксичсскях значений на смысловые злеиенти (1-й и ran - кошо-нентни(! анализ^ к последующей интеграции (восстановления) этих значений в целое с учетом новнх данных (2-й этап - компонентный синтез).

Научные положения, составляющие данную концепция, разраб атывалнсь автором с кот га 60-х годов и быmi апробироваш «а различных конференциях и симпозиумах. Результаты исследований предстамены в следующих осноягах публикациях:

1. Кузнецов A.M. Струкутрно-сэмантические параметры в лексике: (На материале английского язика), - М. '.Наука, 1980. - 160o.

- Рецензия} Караулов Ю.Н.."Няучнчз доклад« внешзй школы. Филологические науки", 1381, '{? 4, - С.68-09.

2. Он жо. От ноотюнентного анализа к компонентному синтезу. - М.: Наука, 1986. - 125 с.

- Рецензия: Bolnilc J. - lasyKovedny caaopiE, - Вг.,19ВВ. Ro.39.|C,1. - S.101-1C3.

3. Он же. Проблемы компонентного анализа в лексике. - М.s АН СССР," ИНДОН, I960, - 60 с.

4. Он же. On the typology of tho semantic field of kinship terras^, - "Lityruintlcs", An International review, 1974, H 125 (April, 1), pp. 5-1-'с '

а такте в главах: коллективных- монографий, статьях и тезисах докладов (см.списсг публикаций автора в конце Доклада).

Актуальность проведенного исследования определяется исключительно;-? важность» задачи разработки и усоэершенорвоцзния об-щелянгвистичэских oohdb теории языкового значения вообще и лексического значения в особенности, дальнейшего изучения соотношения семантики олова и шэязнковых знаний. Однако актуальность представляемого к защите кошлвкса исследований не исчерпывается самим фактом обращения к приоритетной фундаментальной научной проблема. 3 большой степени сна связана тагас с тем, что в предлагавшихся ранее концепциях, связзяннх с компонентным описанием знячзнпя, оказалась много спорного, незавершенного. Так< сама процедура компонентного аплиза ограничиваля.сь просты» раз-

биением семантического содержания слова на элементы, адекватность к соответствие которого языковой реальности оставались без должной верификации. Последнее обстоятельство имеет негативные пооледотвия не только для обще!» теории семасиологии, но и для практического использования результатов компонентного анализа в лексикографии, в сопоставительно-типологической характеризации разнооистемных языков и других областях.

Указанное выше определяет новизну защищаемых теоретических положений, которая заключается прежде всего в разработке и применении концептуальных подходов, раьее не использовавшихся в компонентной семасиологии.

A. Дается теоретическое и экспериментальное обоснование минимального элемента значения как одной из базовых единиц семасиологии и включения его в уровневую о гратификацию языка.

Б. Предлагается типология семантических элементов в составе значения слова, основанная на принципах: вариалтнооти/ин-вариантности, вцрда е нн ов т и/о крыг ост и, функц и и в значении отдельного слова и лексической парадигмы и др.

B. Проводится классификация типовых случаев корреляции семантических компонентов и соответствукицих элементов виеязыко-вой действительности от полного оовладении до принципиальной несводимости их друг к другу.

Г. В рамках метода компонентного анализа предложена новая дополнительная исследовательская процедура компонент»: о синтеза как завершающий этап и одновременно как метод верификации компонентного опиоания,

Д. Дается новая схема структуры лексико~се».актического прс отранства языка - от минимального элемента лексического значения через ЛСВ и лексико-оемантичеокие поля к словарю в целом.

Е. Выявляется альтернативная возможность представления се-

следующив главные цел» и.падаЧ!»

- Зыяиить генезис котонэнтной теории значения от классической логики до современно!! лингвистической семантики и этнолингвистики.

- Уточнить и обосновать глашт:.-1 пон^цн, примени;,ъю в р.чч-

км и описанию конкретного лексического материала главным образом германских языков. Отстаивая компснентнуи концепции.лексического значения и одновременно учитывая неодинаковое отношение к этому напраяленгпо со стороны семасиологов, мы стремились прежде всего показать обоснованность и действенность таких теоретических понятий, квк семантический признак и овмантичео.чий компонент в пределах разнообразных лексических парадигм (полей) - от терминов родства ¡см.:К-6; К-7] до экзистенциальных и связочных глаголов [см. ¡[{-8; К-9]. При ¡этом ми исходили из тоН простой [гасли, что самым весомым аргументом з дискуосии о продуктивности любого лингвистического метода являются не отвлеченные теоретические рассуждения о их, как правило, очень скромным и однообразным набором иллюстраций, но широкая практика описания разнообразного лексического материала. Распространение компонентного анализа на лексический материал, не привлекавшийся ранее к исследованию, необходимо рассматривать как довод в пользу данного метода. Вместе с тем, открывая для себя новые области исследования, компонентная методика обретает более трезвый взгляд, помогающий освободиться от некоторых устоявшихся представлений, принимающих в последнее время характер лингвистических мифов.

Э «алом мочно говорить о компонентной ("квантовой"1 структуре лексического значения, во-первых, как о фундаментальном принцип® построения (не процедурном, но онтологическом) лексической семантики, а во-вторых, о принципиальном универсализме компонентного анализа "«к метода исследования лексики.

Среди разнообразных методов, практикуемых в современной семасиологии, компонентный анализ оказался одним из наиболее плодотворных и пмроко распространенных. Частотность его применения в современных рематических работах настолько велика, что во многих случаях использование именно этого метода особо не оговаривается, а рассматривается как само собой разумеч-таееся.

Являясь давним и убежденным йтэронииком идеи компонентой структуры лексического значения (а мотет бить именно поэт№«у), автор настоящего доклада меньше всего стрёмился к топу, чтобы в очередной раз воздать хвалу компонентной семасиологии, подчеркивая только 0 е* поло'чителънме стороны и достижения. Представляется гораздо более поле.эянч для дола обратиться г ес^е по ртгган-якм или не до яснич в опросам, котоше острее других оста-

-а-

ют перед исследователем в процеосе компонентного опиоания. Этот конотр^гивно-критичеокий подход тем более оправдан, если, учесть, что в условиях массовой эксплуатации данного метода вое чаще наблюдаются иэдеркки и перегибы. Кажущаяся лег-кооть осуществления компонентно-аналитической процедуры по отношению к отдельным лексическим пластам часто вводит в заблуждение и приводит к неверным результатам, особенно начинающих исследователей, в частности, 'когда дело касается плохо "отработанного!' или "неудобного" языкового материала с неочевидной семантической структурой, с неясной системой семантических оппозиций, о большой долей широнозначных элементов и т.п.

Б этой связи необходимо уделять особое внимание разработке способов проверки адекватности семантического анализа, ¡завершенности самой процедуры компонентного описания лексических значений. Ведь даже само название "компонентный анализ" (особенно его вторая чаоть) трактуете), веоьма широко и неопределенно, так что «лова "анализ", "анализировать" теряют свою научно-терминологическую строгость и выотупают в качестве синонимов^ данном олучаа мало что значащих слов "рассматривать", "исследовать" и т.п. Между тем в исконной терминологическом употреблении олово "анализ" обозначает "метод, состоящий в том, цто изучаемый предает мысленно или практически раочленнетоя На ооотавные еламентц (прианаки, свойства, отношения.).,, для того, чтобы выделенные в хода анализа елементы- соединить о помощью другого логичвекогоприема-оин т е ва - в цв лг о а, обогащенное новыми знаниями (разрядка наша - А. К.)" [Кслдаков Ь7о, 34-35].

Последнее обстоятельство семасиологи, . использующие метод компонентного анрчиза, чаото упускают из вида. Дело оводится к простому разбиению анацещй на минимальные соотавлящие, выделение которых очитаетоя конечной целью исследования. Этап объединения семантических компонентов оказывается или вообще не представленным, или только предполагается, но не реализуется в ^аком-либо конкретном виде. Во многих случаях это связано с тем, что количество выделяемых смысловых еломеатов бнва-ет настолько велико, что возврат к целостному значению, "обогащенному новыми знаниями" его отдельных частей, становится

затруднительным или .вообще невозможным. И на только для сознания рядового носителя языка, но и для оамого исследователя, если он не пользуется оообнш механизированными или матричными приемами записи. Вольно или невольно такой оемаоилог оказывается в положении плохого пекаря! вое ингредиенты вроде бы есть (есть и мука, и дрожки,, и начинка), а пирог все равно не получается.

Очевидно, что на современном этапе развития семасиологии метод компонентного анализа должен быть расширен и дополнен особой исследовательской процедурой объединения, сочленения семантических признаков в рамках отдельного лексического значения, многозначного слова, парагматичеокоЛ или синтагматической комбинации слов. Этот этап компонентного опиоания, для которого должны быть разработаны соответствующие приемы исследования и понятийный аппарат, мы в дальнейшем будем называть "компонентным синтезом".

Впервые обоснование необходимости ксмпоненгно-оинтетичэс-кой процедура в рамках метода компонентного анализа нашло отражение в нашем доклада на всесоюзной конференции, ттоовящекной взаимоотношения теоретической семасиологии и лексикографии (Кишинев, 1979), а тапке в докладе на П всэооюзной теоретической конференции "Диалектика развития языка" (Москва, 1980). Наиболее прлно концепция компонентного синтеза представлена в нашей монографии "От номпойентного анализа ж компонентному синтезу" £К-3]» В дальнейшем изложении да сначала о фат имея н аналитической части данного ывторя, выявляя его наиболее существенные особенности и дискуссионные проблемы," а затем перейдем непосредственно к изложению его синтетичеаяого аспекта. ПрЯ втом необходимо учитывать, что при исследовании семантической стороны языка анализ и синтез неразрывно связаны в рамках единого процесса познания. Поэтому эксплицитное выделение его синтезирующего аспекта следует рассматривать только как необходимый научный прием, позволяющий, во-первых, более точно представить устройство и функционирование языкового пяа'на содержания, во-вторых, проверить правильность результатов, получаемых в ходе анализа (т.е. разложения целостного значения на элементы;, и, в-третьих, показать на языковом г.лтериале особеннооти данного птапа внутри целостного анялитико-синтетического подхода.

р.Энгельс отмечал, что "мышление состоит столько же в разложении предметов сознания на их элементы, сколько в объединение овязанных друг с другом элементов в некоторое единство" и что "без анализа нет синтеза" Ч В этом высказывании анализ предваряет оинтез, что несомненно верно отражает общую направленность познающего мышления. Однако это вовсе не значит, что процесс познания - процесо однонаправленный. В конкретной научной практике нередко можно наблюдать, когда то, что в одних случаях рассматривалось как результат анализа, в других становится началом, исхо.цным пунктом дальнейших поисков. И ь етом смысле можно говорить, что анализ и синтез взаимобратимы и могут меняться местами. Гот факт, что в вашем докладе аналитическая часть предшествует описанию процессов компонентного синтеза, отражает только диахронию развития компонентной оемантики, . хотя отчасти тацая структура доклада обусловлена практическими удобствами изложения материала.

Чаоть I

Проблемы, возникающие на этапе анализа лексических единиц

Обращаясь к проблемам, компонентного анализа, мы будем говорить прежде всего о тех аспектах семантического квантования словесного значения, которые наиболее актуальны для современной семасиологии и в определенной степени одерживают ее развитнр. Естественно, у компонентного анализа существуют свои специфические труднооти, но поскольку данный метод имеет целью исследование языкового значения, он Несет на себе и бре,.я нерешенных общетеоретических семантических проблем,

К первому проблемно-тематическому ряду относятся: история возникновения компонентного анализа, его связи о концепцией семантического поля, классификация минимальных смыоловых единиц, совершенствование способов выделения семантических компонентов и их верификация и др.

Все эти темы рассматриваются в тесной связи с такими философскими проблемами языкознания, как I) соотношение язнковой семантики и внеязыковой действительности,(данная проблема при-

Энгельс Анти-Дюринг. - Маркс К.,Энгельс Соч. . 2-е изд. -

т.го. - с.'П.

/

¿воих этнографических делай) данные из языков многочисленных индейских племен.

Однако если заглянуть еще примерно на четверть вена в глубь истории, то можно обнаружить зачатки такого типа анализа уже у Л.Моргана, в частности в его работе "Древнее общество" [погнал 1964]. Работы по компонентному анализу в рамках данного направления особешю интенсивно проводятся начиная с 60-х годов и включают исследования нэ только терминов родства, но и других групп слов, например, цввтообозначешй, названий растений и т.п.

2. Ь некоторых случаях зарождение метода компонентного анализа усматривают в работах по грамттической семантике 50-40-х годов, шлея в виду компонентный анализ,'представленный в работах Л.Ельмслвва[Елшслев 1960] , Р.ькобсона [Якобсон 1962] и др. Авторы данных исследований исходили из того, что фонологические принципы, разработанные Н.С.Трубецким, могут быть распространены на грамматическую и лексическую семантику.

3. Шесте с тем истоки компонентного анализа обнаруживаются и в логико-философской концепции Г.-В.Лейбчица, его учении о мо~

- надах - множестве простых, неделимых, замкнутых, изменяющихся нематериальных субстанций, наделенных способность» отчетливого восприятия. Создавая свой рациональный язык универсального исчисления, Лейбниц исходил из глубокой уверенности в том, .что "все человеческие мысли вполне разрешится на немногие, кад бы . первичные"[Лейбниц 1984 , 502]. На этой основа окажется возмок-нш "истинно философский род писания, при котором понятии сводились бы к некоему ат^авиту человеческих мыслей, и "все, что выводится разумом из данных, могло бы открываться посредством некоторого рода исчисления, наподобие того, как разрешит арифметические или геометрические задачи"[Явйбшщ 1984, 495].

В поисках "всеобщего алфавита человеческих (.щелей" Лейбниц широко оперирует такими понятиями, шк "философский даф$ереици-ал", "бесконечно малая", "метафизическая точка", "субстанциональная единица", "минимальное расстояние", яо-разному выражающим специфику отличия данной субстанции от ее соседей или одлого сволстпа субстанции от другох'о, Ь "Новых опытах о человеческом разумении" мм били вцдшиути некоторые оопоюполаха.ацле методологические лрмцилы: I) ъсеойщлх разллчиЛ, 2) товдест№шю<л"л

- У/ -

менмтольно к компонентному анализу преломляется как проблема соотношения признаков "предмета" и семантических признаков в значении соответствующего слова), 2) соответствие языковых и понятийных категорий, 3) роль языкового значения в познании и и др.

Иотория возникновения метода и его истоки

3 иелом компонентный анализ можно опредолить как метод исследования содержательной стороны значит« единиц языка, разрабатываемый в рамках структурно*'I семантики и имеющий целью разложение значения на минимальные оемантические составляющие. Он оснозлн по крайней мера на двух предположениях, что! I)значение касдой единицы определенного уровня языковой структуры (в вашем случае - слова) состоит из набора семантических признаков; 2) весь словарный состав языка мокст быть описан с помощью ограниченного и сравнительно небольшого числа етих единиц.

Коли такое определение метода в целом принимается большинством исследователей, то относительно его происхождения существуют указания на различные его источники.

I. Для исследования лэкснчоск^го материала данный метод прэвоначэльно бнл широко использован в работах так называемой американской школы этнолингвистики, В двух одновременно опубликованных работах У.. Гудта}а [ воойвпои^ь 1956] и З.Лаун-сбери [ЪоипоЪиху 135бД были сформулированы его основные принципы и понятия, • и через них он получил Широкое распространение в семасиологии. Следует отметить, однако, что в этих работах -компонентный анАлиз рассматривался скорее как, техника описания узкого круга лексических единиц (в основном терминов родства), чем как основание для построения общей теории лекои-ко-семантической структуры языка. Зто направление в целом можно охарактеризовать как этносемантнческое, хотя для его обозначения часто используются и другие термины: "антрополингвиоти-ка", "когнитивная антропология", "этнолингвистика", "этнопсихология" и т.п. Данное Направление свогаи корнями восходит к "мэриконской антропологической гаколе, занимавшейся интенсивными исследованиями культуры исконных жителей Американского континента - индейцев - и часто привлекавшей (естественно, для

иервйдичимнх вещей, 3) непрерывности всех- вешвй, 4) шнадичнооти (дискретности), 5) всеобщих связей, 6) полярности макстдуцов и минимумов в изменении:, развитии и познании. Эти принципы лотки Лейбница входят составной частью в арсенал современной математм-. ческой логики, которая, в частности, исходит из того,что: I) каждое понятие может бить сведено к фиксированному набору простых, Неразложимых далео понятий; 2) сяожиые понятия выводятся из простых лишь о помощью операций логического умножения и пересечения объемов ишштнй в логике классов; 3) набор исходных простых понятий должен удовлетворять критерию непротиворечивости.

Что касается языка, то в современной семантической теории, в частноста в компонентном анаиизв, методологические принципы . философской концепции Лейбница перекликаются о принципом всеобщей дифференциации и интеграции, значений поминатчншх языковых единиц, что внраглется, например, в поисках семантических дифференциален (дифференциальных семантических признаков) и интегралов (интегральных признаков, семантических полей, семантических парадипл и других смысловых комплексов). Идеи всеобщих взаимосвязей явлений, взаимодействия непрерывности (континуальности) и дискретности находят свое лрелогмекле в обс(е семантических установках на пбиски выхода из противоречий между атомарной, "разрывной" фиксацией значений в лексиконе к континуальным, непрерывным ха-' рактедом их проявления в реальном сяовоуяогреблешш. Так, в концепции Д.Н.Шмелева данная контроверза формулируется как проблема "диффуэности" лексических значений п пределах отдельного слова (Шмелев 1973, 80] . '

.С точки зрения взаимосвязей всей лексмко-семаитической системы идея непрерывности семантического пространства язшеа выражается в поисках закономерностей градуального,поэтапного сцепления локсем в рамках идеографических словарей. Так, в работе Ю.Н.Караулова вводится "правило шести шагов", согласно которому "раостоянле между двумя произвольно выбранными словами, определяемое по наличию общих элементов в дечшщциях олошрей, не превышает шести шагов, т.е. пяти промежуточных слов, через которые и устшиачиваегся связь двух исхсдт/х" [Караулов 1981, 231].

- н-

Основываясь на философской интерпретации диалектического взаимодействия принципов непрерывности и дискретности, отроят свои вероятностную иодель языка В.Б.Налимов. В своей книге "Вероятностная модель языка" В. В.Налимов неоднократно подчеркивает свернутость, "потенциальность" значения слона, поскольку даже самый полный словарь не охватывает всего возможного содержания слов, связанного со всем жизненным опитом человека и вытекающего из самого неожиданного языкового или внеязыково-го контекста. "Мы никогда не можем утверждать, что пользу придумать еще одной фраза, которая как-нибудь иначе, чем это было ранее, раскрывала Си смысл слова. Именно в этом... плане мешо говорить о континуальности мышления, воли исходить из семантики языка"[Налимов 1979, 213].

Применительно к компонентному анализу непрерывность (кон-тинуальнроть) семантического пространства языка находит интерпретацию в концепции компонентной структуры лексического значения, разрабатываемой В,Г, Гаком [Pa;-. IS76, С7-90] , а именно в той ее чаоти, где обосновывается существование особого типа минимальных смысловых элементов - потенциальных сем. .Эти единицы чрезвычайно разнообразна, индивидуальны и асистемвд в том отношении, что представлены только на уровне значений слов и их конкретных употреблений в речи. G точки зрения целостной семантической структуры слова они занимают никние.ярусы. Потенциальные аемы обозначают такие признаки обозначаемого«объекта, которые имеот второстепенное значение для его общей идентификации, доплкяя основные дифференциальные семы (ср. .например, сему "(громкий; лай" у олова собака). Однако они могут актуализироватьоя, выйти на передний план в зависимости от вооприятия и осмысления объекта (ср. глагол собачиться -"(громко) брани.'ьоя, ссориться"). За счет актуализации потенциальных оем (и наоборот, погашения реальных сем) происходит заполнение непрерывного семантического пространства языка дискретными единицами.

Таким образом, как видно из предыдущего изложения, обращение к логико-философским кончепцит, цално стпшим достоянием истории, оказывается весьма полезным и поуччталмшм на только для логиков и .'{шооофов, но и длк языковедов, занятых

. /у»

проблемами «emtmom. aro овоэкаят как j4ei«e, ряботапвр« в «б-лаотя компонентного анализа, так к все, кто в той или иной степени связан о изучением языкового плана содержания.

Однако здесь, на ная взгляд, следует оо&вдать осторожность, так как вояки* возврат к ггроялсму требует соблюдения рс-торлчеекой перспективы, осознания времчннбя и локативной привязанности изучаемой концепции, которая« хотя и может обнаруживать (в цело« или в отдельных частях) определенные "перегласовки" о современными теориям*, тем не менее остается неотъемлемой составное частью мировоззрения старого автора, отягощенного общефилософским видением мира, характерный для того времени. Именно в »том мы видам и сильные, к сла&ге огорож проводимой параллели не оду современным семантическим компонент« анализом н "монадологией" Г. 3. Лейбница. Слабость такого сближения двух теорий состоит в точ, что, настолько нам яввеотно, никто из вачинатедюй и теоретиков компонентного анализа не идет столь далеко в глубь истории в поисках "праотцов" овоей семантической теории, и запоздалые попытки выражения родственных чувств "задним числом" кажутся недостаточно убедительны»«. Вместе с тем нельзя игнорировать сходство о&рметодологичеохих принципов гное Оология н логики Лейбница и современной методологии семантического описания языка (принципов всеобзрпс различий и ' тождественности неразличимых субстанций, непрерывности и дискретности в изменении, развитии и познании)« что обусловлено сложным взаимодействием и взаимоналожением рюлитвльнмх и се-мантико-яэыкошх процессов. . .

Дня нас здесь особенно важен диалектический принцип всеобщих связен, проявляющиеся а языке в виде оообых семкятико-паради-гмачичйских образований - семантических полей,

Компонентный анализ и теории семантического поля Каждый семасиолог, использующий ту или иную методику исследования, как правило, придерживается соответствующих взглядов на ленсико-сэмантическую структуру языка в целом, т.е.метод исследования в современных условиях чаото коррелирует и прямо выводится из теоретических положений, свидетельствует о

принадлежноотй к той и®! иной школе или направлению в лингвистике.

Метод компонентного анализа предполагает принятие в качестве теоретической "точки отсчета" представление о полевой структуре ленсико-семантическоЛ системы языка.

Рассматривая сходные черты, объединяющие многие работы данного направления, можно заметить, что применение компонентного анализа в лексике основано на'походной посылке о наличии системной организации лексики. При этом учитываются сложнооть и неоднороднооть рассматриваемой области язака, не допускающие анализа всего словаря в целом. Поэтому для исследования берут- . ся отдельные лексические подсистемы, выделяемые на основе семантического критерия. Применение указанного метода к исследованию семантических полеП является наиболее экономным и уже потопу оправданным, что само семантическое поле выделяется на основе какого-либо семантического призьдка, общего для всех входящих в него лексических единиц. Не сучайно поэтому почти в каждом определении лекоико-оемантического поля так или иначе присутствуют отдельные элементы компонентного анализа или общее представление о компонентной структуре значения в лексике.

От интеграции двух семантических подходов в лингвистике -"полевого" и компонентного - первый из них определенно выиграл больше, чем второй. Прежде всего было значительно уточнено и специфицировано само понятие "поле", введенное в лингвистический обиход еще Г.Порцигом и Й.Триром. 3 интерпретации Трира семантические поля представляют собой разноцветные камни, которые в совокупности образуют мозаичную картину • декоико-семан-тическую систему языка. В таком понимании термин "поле" приобретает некоторое агрономическое, сельскохозяйственное содержание - (каждое ппе засевается своей культурой, их разделяют . четко обозначенные границы и т.п.). Приложение компонентного анализа к исследованию семантических полей позволило значительно углубить и расширить метафору Трира, ;,ридав ей оттенок скорее (электрофизический, чем агрономический.

Оказалось, что: I) семантические поля не разделены жаст-кими преградами и часто взазиоцеЗсгвуют друг с другом; 2; об-наружчьают о<{-еры прктя'кення и о'П'алк'Икдн-'л, обусловленные на-

личием общих и дифференциальных признаков; 3) в них выделяются центральные ц периферийные области, при птом центр более консолидирован и воплощает существо всего семантического 'комплекса; 4) по мере приближения к периГериЧиш областям смысловые связи в нем могут значительно ослабляться, образуя зиш семантического "возмущения", я которых отдельные элементы поля (семантические признаки, ЛОВ или слова в целом; либо вовсе стрьгваггся* от него, либо становятся принадлежностью сразу двух или нескольких семантическая полей. Таким образом, с введением компонентного аналчза картина полевоЯ структуры лексики значительно усложняется, обнакамтся внутренние механизмы и динамика смысловых взаимодействий, а лто, мсию надеяться, приближает нао к раскрытию- истинного положения дел внутри структурно-семантических комплексов.

А что получила от такого союза сама методика компонентного анализа? По-видимому, точсе немало. Прежде всего, .убедившись в значительном количественном и качественном разнообразии иомантических микроструктур, исследователи начинают осознавать всю сложность и глубину задачи компонентного описания лексики. Первоначальный период "розовых" надежд на возможность представления всеР семантики словарного состава языка с помощью нескольких сотен (или даже десятков) семантических признаков, очевидно, миновал безвозвратно. -

л

Теоретическое и экспериментальное обоснование 1 существования минимальных 'смысловых единиц компонентного анализа

'Нормирование лекпико-семантических парадигм (семантических полей) происходит на основе определенного сходства и различия (противоположения^ лексических значений. Причем это сходство и различие базируется не на общем впечатлении, а на вполне конкретных (хотя но всегда очевидных.) минимальных единицах смысла. По нашему у.'зждекио, подобные семантические .элементы предстсгавлямт собой один из наиболее важных параметров (няряпу с л9-:с1'."ес!:им значением и лечсико-семантической парадигмой; з лексшсо-семанпчоокой структуре языка. Оправданность включения миннчалчи*: сммсловнх единиц в состав лек-

оижо-оемантической структуры подтверждается не только «зоре* гическими, но и практическими (ямпирическими) иэискшгоями в области оемаоиологии и лексикографии.

Как пишет Д.Н. Икелев, "ознакомление с различными типами - толкования, которые даются словам в толковых словарях, должно, как кашгоя, убедить в том, что сколько-нибудь удовлетворительное словарное определение (в пределах однолэычадх словарей) немыслимо без (по крайней мера, интуитивного; выделения таких элементов значения, которые имеют характер его диф-' фвренциалышх привнаков" [Имелев 19*^3},

Неомотря на такую широкую практическую и теоретическую ана«чцооть составных -елементов лексцчвокого значения, определяющий статуо омнояовнх компонентов ащ не получил доотаточно-го приананияв ниуже*

Так, р.Ухымни различает только три уровня лексико-аемая-тичвокоя структур«! уровень отдельного слова, уровень лекси-«йокюс полей и уровень словаря как цлпго {.uxieena I972J. Не представлены омислорадлкчигельние прияка»« охов ив уров-нввой ( "етшпоя"/ огрАпфмшв!« языка В,А,авагжа4евв,хо*я дифференциалы«» орианайи фонем едеоь мхсщ* молн» авсплици-тное отражения £ рввмшцдвД&Тб},

Думается» ч*о усечение уровня семантических признаков (в теоретическом смыслеJ идет р* давней внтименталиотокой традиции, в которой единствен»« показателен ра&льнооти существования каких-либо единиц плана оодерванил считалось наличие в языке определенных звуковых комплексов, представляющих данные ■ «десницы омыола в Алан« выражения и цодцаюирадся объективной фиксации. Воли подхедить к компонетному анализу о этой точки «рения« то именно адесь можно Лию бы усцотреть его слабое ые-ато, поскольку oí отроится на оонова смысловых единиц, как правило лишек«« ойоегооообого означающего, Однако, нисколько не отрицая важнооти примчим соответствия планов сражения vt содержания/ являющвгооя необходимым условием суцествова-НИЛ значимых едищщ языка и вытекающьго из общепризнанного положения об объективности язика и о связи языка и мышления» мы не должны упускать из вида того очевидного факта, что о . помощь» одного означающего (т.е. некоторого набора единиц

•

плана выражения или даже одной.единицы) может быть выражено (несколько единиц плана содержания, сто подтверждается, например, наличием в языке многозначных слов. Клоне того, как справедливо замечает Т.В.Булыгина, "еоли фонологической оппозиции (т.е. специальному типу отношений между двумя означающими) соответствует какое угодно различие между означаемыми, не только не оп-позчтивными в узком омнсле слова, но даже не принадлежащими к одному парадигматическому класоу, то и "значимом" оппозиции (т.е. оппозиции между означаемыми) мотет соответствовать любой тип отношения мекду означающими, лишь бы они были различны. Ср. пропор'пион&чьные семантические оппозиции типа "отец": "мать" ="брат ! ''сестра"="сын" : "дочь"» "дядя" : "тетка", соответствуйте весьма разнообразным различиям мехцу означающими" [Залыгина 1У5Т].

Следовательно, для оппозиций, членами которых являются единицы плана содор-аиш, обязательна лишь различия в плане выражения. Отношения, подобные указанным выше, подтверждает возможность членения означаемого олова на односторонние единицы (т.е. на семантические элементы, не иметщие своего собственного означающего). Линш определенная комбинация таких единиц сботносится к некоторым означающим, образуя минимальны!» знак.

^эумеэтоя, необязательно, чтобы значение слова состояло исключительно из однобторонних семантических единиц. Возможны случаи их обособленного формального проявления в языке. Так, в английском сложном слове вгоп^а^вт 'дед' (ср.дат.Ьои^оГиарг 'дед', рус. прадед и т.д.), состоявши'из семантических компонентов "кровное родство",' "кровное родство по прямой линии", "второе поколение родителей", первые два компонента"не имеют прямых формальных соответствий, тогда как третий выр'атен элементом ехаай,- , служащим исключительно для обозначения того, «то слово, в состав которого входит даннк*» .элемент, определяет родство во втором псколэнии; кикако'1 другой смысловой функции формальный элемент егап<1- нэ выполняет. Смысловые компоненты как первого, так и второго типа "объективно" существуют в языке. Идикствеиноо различие - в способе их сущэстэова* ния: компонент "поколенче" каде: зн некоторой доле» самозтоя-

бельности, независимости от остальных смысловых единиц, которое I наедая в отдельности) не имеют своего особого означающего и поэтому, выражаясь нелингвистически, обречены на совместное существование "под одной крышей".

Конечно, основное достоинство компонентного анализа состоит в том, что с его помощью могут быть выявлены односторонние семантические единицы. Но то, что в результате компонентного описания значения некоторые единицы смысла оказываются "двусторонними", получая существенную поддержку со стороны языковой формы, придает последователю дополнительную уверенность в объективности сучествования "одноплановых" смысловых единиц, а также в плодотворности самого метода компонентного анализа,

Реальность существования семантических компонентов доказывается и экспериментально. Она получает поддержку со стороны психолингвистики, например, в рамках разнообразных ассоциативных экспериментов [Ъоеаа 1965] сущность которых вкратце состоит в следующем. При опроса испытуема: им предлагается исходное слово-стимул, на которое они доданы дявать в качестве ответа слова-реакции, так или иначе тяготеющие к первому. Причем в экспериментах прадигматичеокого характера все слова берутся из одного лекоико-граммагического разряда. Исходя из принципа минимального контраста (чем меньше исходные слова отличаются от слов-реакций по количеству и качеству семантических признаков, тем более вероятно их появление в ходе эксперимента)' и идя в обратном направлении, можно по характеру ассоциаций восставав-. ливать комлононтный состав слова-стимула, поскольку ассоциированные слова в комплексе содержат признаки исходного слова. Данные о расстояниях вторичных ассоциаций на исходное слово (т.е. ассоциаций на ассоциации) здесь подвергаются исследовании в соответствии с ме' эдикой факторного анализа. Рти эксперименты", по словак« А.А.Леонтьева, "ясно показывают саму возможность выделить на основе формальной обработки данных ассоциативного ак-оперимонта ¡¡акторы, которые можно интерпретировать содержательно как семантические компоненты слов, исследуемых в эксперименте" С Леонтьев 1971].

Признаковое строение лексического значения обнаруживается тага! в пкепорименталином исоледог.&нии развития осимптср слова

в онтогенезе, проведенном Г.-О.Роэенгарт-Пупко ¿Роэенгарт-П.уп-ко IvMcij. Здесь ребенку давалось задание выбрать и принести из другой комнаты предмет, обозначенный определенным словом (например, "Принеси птичку"; "Принеси мишку";; при гэтом, однако, среди предметов, из которых ребенок должен был сделать выбор, не было предмета, точно соответствующего данному слову, но были предметы, которые имели тот или пио'А признак, имеющийся у предмета, обозначенного словом. Например, при инструкции "Принеси птичку" ребенок мог выбрать из ряда предметов такой, у которого на Фоне шара был острый кончик ("клюв'), при инструкции "Принеси мишку" в числе предметов, из которых делался выбор, была плюшевая перчатка (что соответствует материалу, из которого.делалт указанную игрушку/ и т.п. 1

Комментируя ятог опыт, А. Р.Лурия делает вывод, что на ранних этапах ребенок легко заменяет выбор предмета, тсшо соответствующего произнесенному слову, выбором предмета, у которого имеется какой-либо частный поизнак искомого предмета. Кроме того, "эти Факты показали, что на разных этапах развития ребенка слово обозначает лишь синкретические приз н а к и (разрядка наша - А.К.) и что четкое избирательное значение олова развивается довольно поздно" ¡Дурия Сходные наблюдения, но ухе относительно развития словообразовательных возможностей у детей дошкольного возраста отмечены А. Г. Тамбов-цевой и А.М.Иахнаройичем [Тамбовцева, Шахнарович 19?в].

Подтверждения психологической реальности минимальных смысловых компонентов можно на!*ти также в известных условно-рефлекторных экспериментах,, в которых показателем семантической бли-эооти исследуемых единиц является перенос условно-рефлекторной реакции с одного слова на другое. Эксперименты подобного типа строятся таким образом, что у испытуемого вырабатывается условный сосудистый, котао-гальванический или зрачковый рефлекс на определенное слово, для чего все реакции на подаваемые слова угашались, а предъявление тестового слова подкреплялось каким-либо безусловным раздражителем. После выработки условного рефлекса на одно слово (напк-мер, доктор) испытуемому предлагались другие слова, одна часть которых но тлела никаких общих признаков с тестовым слотом, зг.рая часть была близка по звуча-

$ я „

нию (диктор), а третья чаоть была близка по смыслу (лекарь, врач).

Опыты, проведанные по это« методике, позволили выяснить, на какие именно слова испытуемый отвечает той же условной реакцией, как и на теотовое слово, т.е. объективно прослеживалась семантическая генерализация значения слова. Шло установлено, что близкие по значению слова даит одинаковую условную реакцию, тогда как 'слова, близкие по звучанию, тако^ реакции не наблюдалось.

Наконец, веский аргументом в пользу компонентного характера смысловой структуры номинативных единиц служат работы, про-одимые в Инотитуте экспериментальной медицины под руководством Н.П.Бехтеревой и посвященные изучению отражения слов в биоэлектрической активности мозга. Любая работа мозга, по свидетельству нейрофизиологов, сопровождается изменениями в записи биотоков (так называемых паттернов - отпечатков определенного соотояния мозга в записи его электрической активности). Многофакторный анализ паттернов, особенно г применением усовершенствованных ЭВМ, привел к тому, что стало возможным обнаруживать в высших центрах мозга, в нейрофизическом кода олов и моторику, и акустику, и семантику. Исследовались, в частности, нейрофизические отражения сшсда слов, С этой целью больному, которого лечили методом вживления электродов по поводу паркинсонизма,,. называли ряды слое и предлагали обобщить слова,, имеющие общий смысловой влемент, "Яблоня, оосца, баобаб, береза". - значит - "деревья". Или» "Стол, стул, икай", - тогда ответ ^"мебель". И т.д. и т.п. У этих слов, таких разных по звучанию, было найдено не(*ро<|иэио логическое выражение общности смысловой" £манучарова 1962, 66} .

Зти экспериментальные данные, конечно, требую® тщательной проверки на разнообразном материале и развернуто« интерпретации о точки зрения ооботвечно лингвооемантической. Если эксперимент действительно имеет какие-либо лингвистические следствия, то в недалекой будущем языкознание получит возможность использовать в своих семасиологических исследованиях, направленных на пнявлэние семантических компонентов, особые приемы их приборной (визуальной) фиксации. В результате иэвестгай те-

зпо о том,что семантики изучает явления содержательной стороны явила, не данные в непосредственном наблюдении, Судет снят с повестки: дня. Чар ой поворот событий позволил бы надеяться ка возможность создания особой области лингвистической неуки - экспериментальной (инструментальной) семантики, области не менее вданой для лингвистической теории и прякти-кн описания языков, чем область вкслерименгалыюй (инструментальной) фонетики.

Биеств с тем следует иметь в виду, что эти данные свидетельствуют только о компонентном принципе построения лексических значений, но ничего не говорят о разнообразии и типах самих семантических элементов, об их распределении в составе различных лексиио-пемвитнческих образования. Мевду тем знание этих моментов очень важнр для постижения сущности компонентного анализа.

Типы минимальных смысловых единиц

Смысловые единицы в составе лексического ¡значения могут бить рэаделены по разный основаниям. Црзжде всего они различаются по принадлежности к тому или иному уровню абстракции. Относящиеся к инвариантному уровню ин называем семантическими признак I м и, а те, что прпнадле-. жат вариантному уровни - с е. м а н т и ч е с я к а и компонентами. Примером семантического признака может служить признак "пол родственника", выделяемый в оппозициях терминов родства "сын/дочь", "мать, отец/родитель", "браг/ сестра" и т.п. В качества семантических компонентов данного признака выступают его отдельные конкретные значения: "мужеской пол", "женский пол" илл"отсутствие указания на пол".

В свою очередь, семантические признаки могут быть двух типов, в зависимости от той роли, которую они выполняют при формировании взаимосвязанных значения, т.е. выступают ли они в качестве различителен значений слов семантической группы или же, напротив, оо^'г.У'Н^ст слова в данную группу. Соответственно виделлютол диффгреадй&шше и интегральные признаки. Если дифференциальные признаки (например, указанный выше признак "пол родоменчим") тдоютот на основе прогилопо-

ставления слов, входящих только в данную семантическую группу, то интегральный семантический признак (например, признаке "родство" для терминов родства) обнаруживается путем противопоставления всей совокупности слов данной семантической группы, с одной стороны, и слов, не входящих в данную группу, но образующих вместе с ней систему более общего вида (например, слова типа друг, товарищ, коллега, попутчик и т.д.), - с другой.

Семантические компоненты тисе могут отличаться друг от друга по тему, соответствует ли данной смысловой единице отдельное звуковое или графическое выражение либо в одной форме представлены несколько элементарных смыслов. Первые мы назвали открытыми, а вторые - скрытный семантическими компонентами. Ср. открытый семантический компонент "поколение родственника", выраженный особыми элементами (например, элементом егапЦ- в англ. схадлга^ег 'дед' элементом пра- ъ рус. прадед) и тот же компонент скрытого типа (например, в англ. Го1;Лег 'отец»).

Различение семантических признаков и их компонентов,пре, ставляющкх соответственно инвариатный и вариантный типы смысловых единиц, необходимо .подчеркнуть особо, поскольку семан-ч гический признак не может быть реализован в чистом виде ни в одном' слове. В конкретных значениях отдельных слов фигурируют только семантические компоненты, тогда как признак пред ставляет собой некоторую идеальную сущность и проявляется • только в противопоставлении по крайней мере двух слов [подробнее см.: Кузнецов 1971] .

Но в такой дифференциации есть одно "отягчающее" обстой тельство: инвариантный (признаковый) уровень смысловых единиц хорошо выделяется только в тех случаях, когда ему соотве; отвует упорядоченная и достаточно прозрачная система кадкрет* них признаковых значений, состоящая из двух (как в биологачеп оком признаке пола) или несколько больше.э числа семантических компонентов(как в признаке пространственной ориентации: сверху, снизу; спереди, сзади; справа, слева). Наиболее последовательно дихотомический характер признаково-кошолент-ной структуры выдерживается в смысловых- элементах, закимаюимх

высшие ступени в иерархических классификациях объектов и их, наименований, например в иерархическом дереве типа дерева Порфкрия, в вериине иерархии которого стоят "объекта", кото-рие на следующих ступенях членятся бинарно на "абстрактные" и конкретные"; последние - на "живые" и "неяивие". Класс "живце", в свою очередь, подразделяются на два разряда: "живая природа" и "люди". Признак "конкретные объекты", образуемый семантическими компонентами "живые" и "неживые", и другие признаки подобного типа обычно называются категориальными, и они действительно отроятся но бинарному (дихотомическому) признах;у.

Следует иметь в виду, что попарное разбиение "объектов" по категориальным признакам дает четкую картину только на самих верхних ступенях иерархии, которая (картина) однако "сматывается" тем, что наполнение этих классов получается настолько громоздким, что их трудно представить в каком-либо обозримом виде. По мере схождения на нижние уровни классификационного дерева ситуация меняется на противоположную: объемы классов, постепенно сунаясь, проясняются, но их приэна-ково-компонетнал структура усложняется, Так, начиная уже с четвертого уровня и ниже, система дихотомического членения начинает давать сбои.

Наибольшую сложность представляют признаковые определения конечных (минимальных) классов, занимающие тупиковые ветви в древовидной классификации. Как, например, определить компонентам состав значения слова слон? Естественно в нем содеркатся категориальные семантические единицы: "конкретные" -Ливне "Лива я прйрода"+-"яивот}ше". Но что еще? Понятие, соотносимое со словом слон, включает большое число разных характеристик слонов, например: "большой размер", "наличие хобота", "бивней", "медлительность", "неуклюжесть" и др. Какие из этих признаков определяют лексическое значение? Звесь возмскны три пути решения проблеют: I) перечислить все особенности животного: физиологические характеристики, гео-графическмЛ и климатический ареалы распространения, использование в хозяйственных целях и т.д., но это будет больше походе на энгдалопецическое определение; 2) можно выбрать

некоторую группу свойств, достаточных для дифференциации слонов от других объектов. Этот путь, по-видимому, наиболее оптимальный, однако неясно, на какой объективной основе один набор признаков следует предпочесть другому. Ср.следующие определения, взятые из словаря С.К.Скегсва и Краткого оксфордского словаря: "Слон - крупное млекопитающее тропических стран с длинным хоботом и двумя бивнями" [Оаегов 1975, 673] ; "Слон - огромное четвероногое толстокожее животное с длянныш изогнутыми Оивняма и приспособленным для захвата хоботом. В настоящее время существуют только два вида; индийский и африканский; первый (наиболее крупное из всех сохранившихся наземных животных) часто используется для переноски тежсстеД" С Хорнби 1955, 593] ; 3) наконец, можно пойти по формальному пути, приписывая лексической единице только один, наиболее характерный дифференциальный компонент (например, "наличие хоботе" для лексемы олон), который будет выступать в качестве своеобразной "бирки". Однако в атом стучав мы не можем дать содержательной характеристики объекта, мы просто отмечаем, что слон - вто особый вид животного, отличный от всех других.

Таким образом, пример со слоном демонстрирует наличие а языке таких лексем, при семантическом описании которых в терминах компонентного анализа на конце классификационного семантического дерева мы получаем одну или несколько семитических единиц, лишенных дихотомического качества, т.е. единиц, имеющих уникальный характер и содержащих информацию о свойствах, присущих только данному классу объектов. И в атом своем, качестве данная семантическая единица выступает адно-ьреыенно и как семантический праанак, и как семантический компонент, показывая тем самым возможность разрушения границ в указанном выше распределении семантических единиц по инвариантному и вариантному уровням.

Обобщая, можно сделать вывод, что чем ниже в классификационной структуре расположена та или иньд лексема, тем более специфические, уникальные смысловые элементы определяют ее содержание. И еще: чем более специфические признаки необходимы для описания значений, тем менее вероятно их структурирований по принципу дихотомии.

Конечно, можно любой признак ввести в систему в виде двучленного противопоставления, различая, например, животных по признаку "имеющие хобот/без хобота" ("слоны" и "неслонк"). Но какого рода дихотомию следует квалифицировать как лсотую.псев-додихотсмию. В ней только первый протавочлен получает положительную характеристику, тогда как в истинной дихотомии оба значения признака, на котором основано противопоставление, идентифицируют классы объектов. Гак, дифференцируя лексические единицу типа "муй и "жених" по признаку "состоящий/не состояли а в Сраке", мы тем самым наделяем этот признак статусом истинно дихотомического, поскольку с его помощью четко выделяются два равнообьемных класса. При атом отрицательное значение данного признака (отрицательный семантический компонент "не состоящий в браке") передает информацию не' только о том, что слово с этим компонентом не принадлежит к классу женатых, но и о том, что оно принадлежит положительно к классу холостяков. Различие между истинно дихотомическими и псевдодихотомическими признаками показано на схеме.

."состоящие в браке"(,муж, жена, зять, невеогка и т.п.)

"не состоящие в браке"(холостяк, незамухняя, жених, невеста и тл.)

*' с хоботом" (олоны)

"без хобота" (все остальные животные, неслоны) •■

Если в псевдодихотомнческой паре отрицательный противо-член (неелгащ) допускает дальнейшую градацию объектов по другим признаком, то в основе истинно дихотомического противопоставления заложен конечный смысловой признак: можно или состоять в браке, или не состоять - третьего не дано (ср.семантическую некорректность употребления слов "женат" и "замужем"

- Л.'У -

JÍ w

в сочетании с наречиями меры: Он слегка женат; Она немного замукем).

Семантические компоненты открытого типа и морфеми.

Остановимся далее на некоторых дополнительных размене- ' ниях относительно открытых семантических компонентов. При установлении своеобразш типов сшсловых единиц некоторые исследователи указывают, что, наприыер, семантический дь^ефен-цледышй признак как наименьшая одностороння смысловая величина противостоит морфеме как минимальной двусторонней единице языка. "Семантический диф$эренциалький признак, - отмечается в одной из работ этого цикла, - служит лишь для семантического различия и принадлежит только плану содоркакпл.Конкретный дифференциальный признак не имеет прямо соотносимого с ним звукового носителя" Qlocox IS75 38]. Однако такое безоговорочнее суждение не всегда оправданно к требует дополнительного уточнения. Дело здесь не так просто, как кажется на первый взгляд.

Связь семантических компонентов с плане i. содеркания и планом выражения чрезвычайно сложна и не характеризуется стабильностью. Слово монет состоять из одной морфеиы и содержать несколько сем, в то лее время производные к слошше слова могут обладать менышм числом сем, чем корневое слово. Однако хотл число сем и число морфем в слове не совпадают, мевду ними обнаруживаются определенные соответствия. Многие словообразовательные морфемы обладают прозрачным содгри;акнем и поддается семантическому описанию в терминах компонентного анализа. Так, у префиксов рус. не- , нем. un-, англ. un-, енгл. суф$. -leso четко выделяется семантический компонент "отрицание", у префикса со- (соучастие, оогласле) - семантический компонент "совместность".

Махно указать по крайней мере на нес -олько существенных особенностей определяющих различие, с одной стороны, тех смысловых единиц, которые ыы назвали открытыми семантическими компонентами, и с другой-морфем. Тларноо их отличие, на каш

взгляд, состоит в том, что хотя эти языкоше единицы обнаруживает соответствие между планом выражения и планом содержания, тем на менее семантические компоненты открнтого типа остаются единицам:; плана содержания, т.е. в них существенно заяким является их семантический аспект, тогда как морфемы рассматриваются в качестве с,д:;ккн сгстош выражения, хотя и соотносимых в обясательнсм лорядкг с определенным значением. Кроме того, указанные языковые единицы нельзя отождествлять еше и потому, что в случаях совпадения их в плане выражения значения их могут но совпадать. Так, например, открытый семантический компонент егапа,- в составе английских терликов родства имеет значение "трэтье поколение вверх или вниз от лица соотнесения", тогда как тот же звуковой комплекс егаш!- как мормефа значит "грандиознЕй", "больно*", величественный".

Наконец, семантические компоненты открытого типа как правило но могут существовать отдельно, т.е. почти всегда обнаруживаются в слозе в качестве его составной части. Морфег.м же, например а англосаксонском поникании этого термина, очень часто представляют собой самостоятельное слово, ср., например, морфему (оддоморфемкое слово) англ. ооп "сын".

Но у этого правила, как и у всякого правила, возможны исключения, ср., например, отнаречну» частицу (постверб)иР в . составе английского глагола -го я-ЫпД ир "вотавять", которая берет на себя функции выразителя одного (и единственного) минимального смысла - "вертикальное положение тела" человека или животного.-

Трудности, метаязыкового представления семантических компонентов

'Возможность лекеикализации семантических компонентов вызывает определенные осложнения, связанные с разработкой метаязыка компонентного описания лексических значений. Дело в том, ч-о семантические единицы, ввдеяяемве при компонентном анализе, часто отождествляются со значениями тек слов, с помощью которых они формулируются, что, вообще говоря, недопустимо: первые откосятся к плану содержания и представляют собой ато-нариые семантические характеристики, которые не могут и не

должны совпадать с комплексными значениями слов. Когда же такие соответствия обнаруживаются, то ето вызывает озабоченность ро поводу возможного смешения слов и признаков, т.е. смешения языка-объекта описания и языка - инструмента описания (иетаязы« ка).

С учетом этого обстоятельства разрабатываются соответствующие требования к толкованиям слов и метаязыку, используемому в словарях, который помимо прочего должен помочь изоехагь циро-кораспросграненных отрицательных моментов лексикографического представления лексической семантики: отсутствия унификации, неполноты охвата дифференциальных признаков значения или приписывания значению отсутствующих у него в действительности дифференциальных признаков, смешения значения слова и контекста его употребления, цепочек, кругов, тавтологий и т.д.

Метаязык словаря должен в наибольшей степени соответствовать задаче оптимального (неизбыточнсго), достаточно полного и по возможности непротиворечивого описания слов и в то же время в нем не должны использоваться слова,соответствующие словам естественного языка. Однако жесткое,-прямолинейное соблюдение зтих принципов может привести к построению настолько "заформализованных" и "искусственных" проектов семантических языков для словарных толкований, что читателю, изучающему язык о помощью такого словаря, по необходимости пришлось бы попутно изучить и этот необычный и весьма разветвленный семантический метаязык.

Вероятно, подобные разработки необходимы для разрешения весьма актуальных задач автоматизации ииформац: энного поиска, автоматического перевода и для применения в других системах аналогичного характера, использующих возможности современных вычислительных машин с их электронной памятью и необычайными оперативно-скоростными характеристиками. Возможно также, что метаязыки подобного типа прилакпмы и к словарям "ручного" употребления, рассчитанным на 'специалистов семасиологов, логиков и т.д. Но для широкого читателя, как показывает опыт, та-коЗ словарь оказывается малопригодным.

В практике лексшсо-сеыантцческсго ксследоЕан::я нельзя не

учитывать то обстоятельство, что творцом йзыковой семантики является человек - носитель языка и что он же выступает к в качестве высшей ипстан^о; при оценке болмпнства явлений языковой сешнтшш. Недаром оемасиолоп; вое чаще обрапзются к яыгковому чувству человека, как бы ми его ни называли: информанта!, информатор он, испнтуемнн и т.п.'

По еота его мнение тан вэдно при выявлении ообствонно оеман-тичвоких различий и нюансов, то, по-видимому, не олодувт пренебрегать и его. млением относительно способа представления семантической сторошч языка в обаэдоотугшом словаре, который в основном для него и предназначен. А требования среднего потребителя лексикографпчеоко^ продукции о этой точки зрения весьма определенны: метаязык словарных толкований должен бить достаточно простим и не оишкда отличным от обычного, естественного языка. Это в полной мере отнооигся к формулировкам оашх смысловых единиц, и к дейшициям слов на их оонове.

безмерную искусственность и (¡юрыализованность оемантичао-кого вспомогательного языка одерживают и конкретные попытки-ч опиоать с его помощью достаточна большое количество олоа (дек-сичзоких значений) о целью ооздания целостных лексикохра^ичв<-ских справочников общедоступного тппа. Именно конкретная лек-оико1рас]!ическая практика заставляет исследователя греэво оцв-■нивать^п учитывать степень реалистичности теории семапткчвоке-■ го метаязыка а такте определять разумный предел возможных ус-лаагешй в области метаязыка. ,

Всоша показателен о этой тонки зрения первый опыт, компонентного описания большого чаола -синонимических групп в "Анг-ло-русскал синонимическом словаре" ГЛпресян 1979}. Как нам каяегоя, успеху данного предприятия в немалой отепени способствовало глубокое понимание того, " *гго в таком традиционном деле, как лекашеограоня, реформы полезнее, чем революция", п что для этого необходимо разрабатывать "ко'.нфошосное средство описания - уирсвенши стандартизировавши русский язык, состояний из ограниченыого чиола огноситеяьий простых слов и конструкций" {Дпресян 19'«, 5Г43- В результате такого отбора метаязыков!« средств для обозначения смысла искусственно ооэ-

данные олова практически коключаютол, Ор., например, оеманги-чеокую единицу "кауаировагь", котервя в тэоретичеоком )греда~ оловии к словарю определяется как одаа ив немногих, оохршшЕ-шхоя от прежних мегаяэыковых конструкций. Иопользуя ее в примерах, иллюстрирующих основные положения отандартиЕованпого метаязыка, автор поолеоловия тем не менее обходатоя беакее в описательной чаоти оамой словарной отатьи внутри собственно оловаря, В последующем разъяснении оходотв й различий,конкретных олов синонимичеокого ряда вообще примендатоя яоный к до-отупкый оотнтичзокий язык, tanoit, как, например, при опаоа-нки глаголов группы ненавидеть i hate, detest, abhor,abominate, loathe САпреоян юте, <j0"O*

Такта образом, и сами оаособы существования ошоловых единиц в языке, и практика их лекоикогтрафичеокой фиксации в больших словари подсказывают исследователям характер коиог-руирования специального оемантичеохою языка - инструмента описания в соответствии о его опецкфг:эокими особакностями в направлении сближения его о языксм-обьектом. Однако при огом олова естественного языка, отбираемые для построения оаманги-чеокого мегаяшка, должны бьгаь отидиогочвоки нейгральныш} каждая оемактачеаюй компонею? должен обозначатся отдельным оловом или оловооочетаниам, а пооледаиэ должны быть отрого однозначны; води для етах целей иолользуксоя полиоемактичв оква единкцц естественного языка, года их значений в метаязыковш употреблении должно быть иокуоссвонно ограничено (и оговорено). Как олэдует из анализа словарного материала,'правильный выбор подобных обозначений существенно облегчаемо я в тех случаях, коска омыоловыа едающы, как бы выходя на поверхность, по лучам определенное формальное выражение и воплощаются в вида открытых (иор^ологааованкых и декоикалкаованных) оещнтиче-оких компонентов.

Некоторым своеобразием отличаотоя новаиконные характеристики признаков, построенных в виде овоеоОраэной шкалы, разделенно!» в ооответогвии е яашювыы (оловеонш) членением обозня- . чааиой денотативной сбдаога. Признаки градуального яша наиболее характерны для имен прилагательных, поскольку значительная чаоть данных лексем как особого лекоико-грамыатичйского разря-

да наделена оемантико-храмматичзокш признаком "отепевь качества" (категориальным признаком степени оравнения). Недаром ийвнло качеотвеилне прилагательные чаще всего становятся членами лексическихпарадигм данной разновидности. Например, олова типа англ. hot 'горячий', *»вг» 'теплый', oool 'прохладный' , о old 'холодина' размещаются на своеобразной термометрической икала в порядке убывания разных значений признака "тепло/холод". При этом крайние точки займут олова bot и ooid как выраясадиа" вношу» отепень противопоотавленноотн по данному признаку, а блике к центру, разделяющему эти два полюса, будут

находтоя олова ^ssn и oool г __

hot warw . 0001 0014

,_i__I---------------1-•---—'-

+2 +1 0 -1 - 2

На згой "температурной" шкайе олова, расположенные по обе стороны нуля на одинаковом расотояшш, образует опр еде лети лд образом связанные пары, так что олово hot цротивопоотавлгазтоя слову cold , а олово warn - олову oool (ср.уотойчиьое оло-вооочетанае to blow hot and cold 'колэбатьоя, постоянно менять точку зрения11). Но такое зеркальное противопоставление здооь оохраняетоя только тогда, когда эти олова рассматриваются в строго оиотемиом значении. В кошсретных речевых употреблениях (ситуациях) указанные выше соответствия могут наруиать-оя. Так-', в оловооочетаниях oold weather 'холодная погода' и hot weather 'жаркая погода' (воля оценивать их значения с точки зрения комфортности для человека) олова oold и hot мохут оказаться неангокииичншди. Вполне естественно, что и олишксм холодная (oold)' .и слишком жаркая (hot) погода воспринимаются одинаково отрицательно, и поэтому при очень сильной жара (hot) человек, как правило, стремится не к холоду (oold) , а к прохладе (oool) и наоборот, в cryjity (oold) мы бы предпочли оказаться на в жаре (hot),а в тепле (warm).

'Гакюд образом, о точки зрения оценки комфортности окружающей температурной среды сравнение проводится на между двумя крайними характеристиками, ко мэвду "кра^ноотью" и "нормой". В сочетаниях oold wator 'холодная вода* и hor water 'горячая вода'^ за норму обычно пршш.таетоя вода комнатной температуры (+18 4- '20*0), Ко и здесь норма может колебаться в зависимости от целей применения вода, Аналогичным образом дало обстоит оо

словосочетаниями hot iron 'горячий утюг и hot forehead 'горячий лоб1.

Данные примеры показывают,что значения нулевой отметки в оемад тических признаках градуального типа существенно различны,и различие это может зависеть не только от кошкретной оемаигики того или иного семантического признака, но и от принадлежности олова - носителя данного ог.шола к опредзленяшу лэксико-граьь матическому разряду. В частности, и сшсдобых единицах оо значением качества проблема "нуля" как показателя отрогой оешнти-ческой аю.кегргта может трансформироваться в проблему "нормы" как некоторой исходной зоны ориентации о..шола, имеющей не вое-гда четкие границы.

У.Чзйф (jfctt$ , сравнивая два предложения: I) lha door i ©реп 'Дзерь открыта' и 2} She xoad ia wide '.Дорога широкая', определяет их различие тем, что состояние "открытости" явлшт-оя абоолюггиым,' или поотоянкш пшягийм, tw„ny тем как состояние "широкоога" - понятие относительное. Ширина определяет раосво-яниа мевду сторонами объекта; когда мы говогчш, что нечто яз-ляетоя имромш, мы имеем в шду, что это раоотояама превышает определенную норму, Эта норма, однако, фиксируется не оамш оловш широкий, а определяется сетнгикой оочзтамцагооя о ним имени оутцестштельного. Например, в предложениях: a) "he rotd is wide 'Дорога широкая', б) 2h6 table is mide 'о^0л широкий* , в) The board, ie wide 'Доока широкая' - абсолютное рас от órame. мевду сторонами объекта, которое характеризует его как широкий, различно. Го, что является широким для дооки, не являетоя таковым для отола, а то, что являетоя широким для отола, не являетоя широким для дороги. Со овоей стороны модем добавить, что со- • отнесение о определяемым субстантивом (иыенем-иагиентш, своеобразным маошгабньм эталоном качеотва)' вообще характерно д;ог яшчышй больаыногва качественных прилагательных, оешнтика которых дшуокает возможность изменения по оте пеням сравнения и, следовательно, возможнооть измерения количества того идя иного .«ачестъа в определенном объекте.

Но как аа вое-таки определить значение слова "широкий? Рри-ющать ли в качеотве такового только такую характеристику,

как "о расстоянием между двумя'сторонами," превышающими норму"? Или в деЗинидап данного значения долины быть включены и-некоторые признаки понятий о оашх объектах, характеризуемых данным олова!? В аамсм деле, почему нам кажутоя малопонятными сочетания вроде "широкий карандаш", "широкая лампа", 'широкий мяч и т.п. и, о другой стороны, не вызывают никаких затруднений га-нив бинарные синтагмы, как широкая дверь", "широкая улица*, широкое окно1? По-видимому, в семантике самого олова "широкий" имплицитно содержатся такие признаки, которые заранее предопределяют другое- размерные характеристики объекта, обозначаемого оуб-отаигивш! I) ярко выраженная двуш'ерноогь, т.е. сущеотв'ен-ность для него помимо ширины по крайней мере еще и длины, цри-чем 2) первая величина гораадо меняю второй, но больше общепризнанного среднего значения (иорш); 3) отсутствие или неактуальность другах размеров: толщины, ввдотн, глубины и т.п.

В овязи о этим возникает вопрос! можно ли включать признаки потенциального оущеотвитзльного-определяэмого в значение реального определения-прилагательного? По-видимому, модно, ео-ли учесть многочисленные случаи совмещения признаков, характерных для единиц разных лексика-грамматических разрядов, в одном олове; например, в глаголах физического воздействия типа "пилить" сосредоточены и признаки самого действия, и признаки •объекта, и признаки инотрумейтя. Но будут ли эти признаки характеризовать ообствейно языковое значение олова или-они доля-ны рассматриваться в качэогве потенциальных Iвероятных), понятийных, энциклопедических и т.п.?.

Здесь мы подошли к вес »га современной и в то ке_ время очень дашей проблеме соотношения значения слова и объективной действительности, которую применительно к компонентному анализу можно рассматривать как проблему взаимоотношения признаков предмета (понятия) и семантических признаков в значении соответствуйте г\> олова.

Признаки предмета и оемантич^окие признаки

Проблема взаимоотношения объективной реальности и ее-отражения в языковом значении весьма своеобразно преломляется в работах по компонентному анализу, рая начала уместно обратиться

к кшда НЛунэна [liounin I972j, где на материале Лранпуаоко-го языка исследуется компонентный соотав лексических ipynn, в частности олов, обозначающих "жилые постройки": maioon 'дом', аиЪеуее "гостиница1 , bastida 'деревянный дои', bouron 'хижина пастуха' , oahutte 'халупа, na лап', igloo 'ледяная хижина' , peinóte 'ооломенная хияина1 и т.д. На основе сущзотвущях словарных дефиниций автор выявляет соотзотствумяе дифференциальные признаки: "материал постройки", "ее назначение", "предназначенность для определенных климагичеоких условий", "качество постройки" и др.

Хотя подобные дифференциальные признаки и образуемые в соответствии с ними структуры обладают,определенной реальностью для носителей языка, тем не менее оотаетоя неясным, относятся ли они только к с "ере языка или прямо отражают черты внелзнко-вой действительноети либо в них совмещаются и то и другое одновременно. Такие колебания овязаны, в частности, о тем, что многие олова данной группы не находят отр^го определенного места в семантичеокой структуре. Например, слса монастырь монет быть о'гнаобно к области и жилых, и культовых построек, а олово интернат - х облаоти'и жилых, и учебных. Рассматривая подобные группы олов как поле, -автор ставит под оемкение языковую природу'.этих "полевых" отруктур в лексике, поскольку они не являютоя лингвистическими в отрогом смысле, а вооходда к внеязыковому эмпиричзокоцу опыту.

Н.А.Слюсарева . [Слюсарзва 19?з] , в целом разделяющая точку зрения Ж.Мунэяа, говорив о воамешюотл ди^ерекдаагфм двух семантик: лингвистической и отражательной Ueлингвистической). Поокольку признаки разных типов килащ являюгоя не лингвистическими, поотольку они должны рассматриваться в рамках семантики огражеыя, Объектом se лингшотическок семантика являют о я слова какдого конфетного языка и их сочетания о номинативным значением, рассмотренные о содержательной стороны. В соответствии о этим "семантическая сгруктурация представляет предмет и задачи, выходящие за пределы лингвистики, тогда гак лексическая отруктурация в пределах кавдого конкретного языка соотавляйт одну из задач науки о языке" [Ялмоарева 1Э73, [9J.

Указанные коишшри можно б делом охарахториаова?*, каз:

ллигвооемаятичесстэ, строго охраняющие •чистоту лайкового значения от всяких экстралкнгзиотичзо.тах "примесей". Этот их охранительный характер прослеживается весы.а отчетливо. Но от кого же заирщаегся "лингвиогичность" языкового э на чем я? С какой семантической теорией (илл теориями) Бедется борьба?

Подобных теорий за последние 10-15 лет появилось шого, л родились оне, конечно, не на пуотом месте. Достаточно вспомнить известные споры 50-60-х годов по поводу взаимоотношения лексического значения и понятия. В последние годы эти тенденции на;:одят лоддервку со стороны семантической теории референции, теории пресуппозиция и т.п., источником которых являются разнообразие логические кошэтми языка, лохтао-философские исследования, содержащие крлтеку языкового значения вообще и лек-оичеокотх) значения в особенности. Так, в одной из статей Н.Уил-сона сверите я о том, что программа поотроекпя теории значения заранее обречена ка неудачу, поскольку "она основана на устаревшем представлении о том, что словарные толкования передают значение слова"Г''11еоа 1967,62"]. Словарь дает не значение слова, а только фактическую информацию о референтах.

В связи с обоугздаеыок проблемой представляет интерес и небольшая статья В.В.Богданова [Богданов 1982], в которой рассматривается известное различие меащу ближайшим и дальнейшим , значениями олова, идущее от А.А.Потебии <, ср. аналогичную дихотомии С.Д.Кацнельсона: формальное понятие - содержательное понятие). Автор нз возраиает в принципе против подобных противопоставлений, но, по его мнению, "тезио о том, что ллнгшату подобает заниматься только-.ближайшими значениям;! следует считать устаравшим".

В настоящее время часто приходатоя решать прикладные зада-,чи, связанные, например, о семантикой специальной отраслевой _ терминологии о разработкой оообых информационно-поисковых языков, лексика которых нредотвлена в специальных словарях.При уточнении содержания терминов лингвист не может не обращатьоя к тер;®шологичэским словарям, отраслевым справочникам, энциклопедиям л дате к повдда специалистов в определенной отрасли энашш, поскольку в решении подоб"Ых вопросов ему воегда будет мало той информации, которая дается в обычных оловарях. Напри-

мер, для определения олова "вода* ему моает потребоваться знание химического состава (HgO), физичвоких свойств вода и многое другое, так как эти признаки могут отличать данное олово от друтех в тезауруса. На етом ооновакии автор очатавт, что яингвиотичаокая семантика должна заниматься и формальными, 8 содержательными понятиями, тем более что первые являются частью вторах. "Выделять оообув недингвнотичеок}» отражательную -семантику, которой ганималиоь бы специалисты-отраслевики и которая была du забыта для лингвистов, нет достаточных оснований. Такой работой вое разно пришлооь бы эадаматьоя лингвяо-там. А. это значит, что такой оетктике не и вба виться от статуса лингвистической науки. Ориентация только на ближайше вна- s чения или на формальные понятия лишает семантику, да отчасти и вообще лингвиотику, перспектив, делает ее наукой только самого ближайшего будущего" [Богданов 1982,53].

В атом веоьма категоричном утверждении (как к во всей кон-» депциа) вызывает наша оочувсгвие в поддержку'его общая направленность. Двйотштельно, в семаигичэоквд работах чаохо набдиу-даетоя неоправданное отремленив в поисках лайкового значения отгорадитьоя от воякой вкатралингзкстики. К это при сои, что еще никто не определил достаточно яшо и экошшдагно, еде проходит ipatraita между таи, что называется языковым (яингвиотича-оким) в неязыковым (наяингеисгичэоким) в оемантикё,.хотя в некоторых работах понятия "неязыковое", "вкотралингвиотячеоков*' ухе употребляется почти наравне о понятиями "антияэыковоа", "антилингвистичеоков" * Мекку тем одна из целей лингвиотичзокой оемантики состоит в том, чтобы показать, как а значении олова . отражается и преображается именно внеяэыковая действительность, Ведь языковая система, воли считать ее внаковой системой, сву-кит как раз для с^оанаадшя того, что находится за пределами дакноИ система, и значение внака раС!фЫваетоя только вне данной сиотемы.

Однако при воем этом, как нам кажетоя, пределы внедрения понятийно-энциклопедической информащш в системног языковую об-лаоть лекоячеокого значения требуют ограничения и уточнения. Конечно, семасиолог имеет право в овоей лэксикмрадмчеокой работ« обращатьоя к специализированной информации иа разных os-

- ЭЭ -

раслей знания о целью выяснения "дальнейшего" значения того или иного олова. Например, в овязи со словом вода он покат узнать,,что ее молекула термически уотойчива и распадается на отдельные элементы лишь при 200*С, что многие вещества всту-павт о водой в реалию обменного разложения, называемую ги,прологом, что на/.болшу» плотность вода имеет при ъ * 4- о т.д. Зое эти сведения могут оказаться необходимыми в каких-то специфических об л ют.та деятельности языковеда, например при составлении своего рода словаря по химии.

Но здесь необходимо заметить следующее. Во-трвнх, насколько нам известно, в подобной работе грамотные специали-стн-эашики донятая выше, чем грамотные лингвисты (пусть даке лингвисты-лексгикогра'ги), поскольку в данном случае химика гораздо легче обучить технике словарной работы, чем лингвиота -химии. Во-вторых, да-ке когда лингвист-семасиолог действительно выполняет подобную работу, то добытые км сведения из области химия вряд ли будут иметь непосредственное отношение даже к "дальнейшему" значению (или, по терминологии автора, "дальнейшей лингвистике"). В данном случае речь шкет идти о своего рода химической семантике, которую га ¡сдай лингвист осваивает в процессе специализации (в информационной, переводческой или какой-либо иной деятельности) в области хтиа, Сам факт, что языковеду приходится обращатьоя к специальным знаниш.еде не означает, что эти последние без всякого отбора должны переноситься в область лингвистической семантики. И не из-за опа-оения для языковеда превратиться в эншклопедиота (при современном. уровне наук такая опасность ему не угрожает),- но просто потому, что больная часть зтой информации нооит явно не-языкозый характер.

Особенность» значений олов, представленных в обычном толковом словаре, является их тесная связь со специальной информацией об обозначаемых ими объектах, которые одновременно являются обьекташ изучения опециальных: отраолек науки и техники. Поэтому цель работы лингвиста-семасиолога состоит в том,чтобы установить ту весьма ограш1ченную сумму сведений о денотатах, которая известна самому широкому кругу носителей языка, а не

только специалистам. Иначе говоря, обращение к собственно научным знаниям . должно содействовать реиению важной задачи - отделению лингвистически релевантной, языковой ее частя от неязыковой. Последняя, однако, тоже должна так или иначе учитываться языковедческим (но не языковым) сознанием семасиологи, поскольку она является одним из основных источников (наряду с внутрисистемным) формирования и изменения значений слов.

Неразличение собственно языкового ("ближайшего") скачения слова и внеязыковых, специальных знаний о референте часто является причиной нарушения правил простого категорического силлогизма, согласно которому в силлогизме должно быть только три "термина". Например:

- У ьсех металлов есть радиоактивные изотопы

- Бронза - металл

-У бронзы есть радиоактивный изотоп. Ошибка состоит в том, что вводится четвертый "термин", т.е. слово металл используется в двух разных значениях: в научном - металл как химически чистый елемент,и в обыденном, языковом (металлический рубль, металлический звон и т.д.).

Слишком решительное отмежевание от всяко« внеяаыковой реальности в процессе семантического анализа порой вызывает удивление. Некоторые лингвисты отрицают Языкову» значимость таких признаков, как "наличие/отсутствие спинки" для разграничения значений слов "стул" и 'Табурет" или "наличие/отсутствие подлокотников для слов "кресло" и "стул", только на том основании, что ати признаки кажутся им слишком экстралингвистическими. Для того чтобы критика была обоснованной, необходимо, ео-лер-вых, путем опроса информантов или каким-то другим способом доказать, что эти признаки нерелевантны для семантики данных слов, и если это так, то найти другие признак«, которые отличали бы эти слова друг от друга. Ведь указанная группа слов существует в языке, и мы долзшы как-то определить и дифференцировать их значения.

Сторонники "чистой" семантики, также как и ученые,отстаивающие формальный подход к исследовании языкового пдапп со-: держания, отвергая внеязыковую оубстаыдию, готовы воосас исключить из лингвистического анализа ту дэвояьно значительную

скольку в жизни встречаются случаи, когда племянник (племянница) старше деди (тетки) или когда внук (внучка) старше сила (дочери) при одном и том же лице соотнесения ("эго"). Легко убедиться, что информация о старшинстве в поколениях является лингвистической информацией и ее обязательно воспринимает человек, владеющий русским языком. Сведений же об абсолютном стариинстве лиц в указанных словах нет, и потому они не могут выступать в качестве элемента их языкового содержания. Рассмотренный случай объясняет, почему значение имен родства не противоречит общему смыслу таких высказываний, как:"Его внук старше сына" или "Он старие своего дяди на пять лет".

Такие ситуации встречайся не слишком часто, тем не менее примеры, подобные приведенному выше, могут иметь важные теоретико-семасиологические последствия. В частности, как нам кажется, они дают основание для введения в научный обиход еще одной типовой триады минимальных смысловых ?диниц, дифференцированных по их отношению к предметно-понятийной (внеязыковой) реальности. За неименем лучших обозначений назовем их: I) понятийными, 2) языковыми и 3) понятийно-языковыми. Первые целиком относятся к области внеязыкового отражения объективной действительности. Представителем данного вида является признак "абсолютного старшинства" в пределах группы терминов родства русского языка. Вторые являются принадлежностью собственно языковой семантики. Здесь в качестве примера может выступать' признак "отаршинства поколений". Третий вид смысловых единиц является продуктом двойного отражения объективной действительности -понятийного и языкового, и потому, о одной стороны, входит в число наиболее характерных признаков понятия об "объекте", а о другой - служит составной частью значения слова, называющего данный "объект". Образцом признака понятийно-языкового вида мажет служить признак "пола" родственника.

Когда мы говорим об объективной реальности, то учитываем, разумеется, не только физическую, но и кслцаптуальнув реальность, которая, однако, должна оставаться в пределах здравого смысла, не переходя границы невероятного.

Из реальности здравого смысла, из объективной действительности преяде всего долкен исходить лингвист при анализе любого

часть лексики, которая ориентирована на денотативно-понятийное содержанке. Для этого, однако, нет никаких основании. Признавая возможность двоякого отражения объективной реальности: с одной стороны, как системы лексических значений и, с другой - в виде системы понятий, и подчеркивая отсутс'вие между ними изоморфизма (в частности, потому, что понятийная сфера значительно шире, чем область языковых значений), следует одновременно признать, что такое их различие не исключает случаев близости в'ли да»е совпадения иеяду ними по отдельным единицам или подсистемам. Из того факта, что признак "наличие спинки" входит в понятие о стуле, ецэ не следует, что этот признак не мскет выступать и в качестве семантического признака в значении слова стул.

Даже если понятие о предаете в некоторых случаях полностью накладывается на значение слова, его обозначающего, в этом, . как нам казется, нет ничего трагичного для языковой семантики. Просто эти факты заставляют нас с еще большим вниманием относиться к различению системно-языкового и денотативно-ориентированного компонента в составе значения с тем, чтобы в необходимых случаях (когда понятийное и языковое очень сходны, но не совпадают полностью) быть начеку и постараться выявить эти часто весьма тонкие различил. .

рассмотрим для примера еще один случай с терминами родства. При сопоставлении русских слов "сын" - "внук", "дочь"-'^внучка", "дидя" - "племяшки" обычно выделяется семантический признак, различающий "старшинство родственников по поколениям". Вместе о тем при 'употреблении указанных слов в той или иной речевой ситуации сведения о старшинстве поколений могут переплетаться с информацией об абсолютном старшинстве лиц, обозначаемых указанными словами. Сравнивая информацию, заложенную в семантическом признаке "старшинство поколений", и информацию об абсолютном старшинстве, можно легко показать, что они не всегда-совпадают, а в некоторых случаях находятся в прямом противоречии. Семантический анализ слов типа "сын", "внук", "дочь", "внучка", дядя", "племяшик''и т.п. с учетом соотносимых с данными словами денотатов показывает, что на основании семантического признака "старшинство поколений" нельзя с полной уверенностью судить о реальном старкинстве лиц, обозначаемых данными словами, по-

о

языкового значения: лексического, спнтагмепного или текствого. Как иначе интерпретировать, например, текст телеграммы, в ко-горо* ел автор пркглэисот друзей на собстзенлые похороны в назначенный день и час? Гш наш взгляд, при ее семантическом про-? • чтении не следует сразу ке подыскивать теоретическое оправдание, подводя сежтта ческу» базу для их объяснения в виде чео-ри:< пресуппозиций, "сокьнгики возможных шров" ¡1 т.п. Учитывая го обстоятельство, что пород нами телеграмма (а э?от жанр,как правило, и'збегает каких-либо стилистических ух;:щреш:Ц и игры слов), скорее всего следует предположить, что здесь мы 1-меем дело с какшч-'.о отклонениями в ¡.шлейки ее составителя, что ухе отьосаток к компетенции психиатрии, поскольку автор телеграфы, возможно, верна в эагройкую хшзчь ила в воскресение из мертгпх, ко не в кануо-лабо Особую семантику.

Кмйнко в этом клйче и трактует аналогичны," текст герой романа М.Гулгшгова "Мастер а Маргарита"! "Причиной приезда "дкспмклиа'ла Андреевича в г.'оскву была полученная ты позавчера лоэднии вечером телэгргама следующего содержания: ""гая только что зарезало трамваем Имркаркшх похороны пятницу три часа ьриеэжоЁ Еэрляоз".

Макшшнан Андреевич считался, а заслуженно, одним из умнейшх л»дей в Киева. По и. самого умного человека подобная телеграмма может поставить в тупик. Раз человек телаградирует, что его зарезало, то ясно, что его зарезало на насмерть, но прячем же тогда похороны? Или он очень пЛ>х и предвидит, что умрет? Это возможно,. но в высаей степени странна эта точность:, откуда же он все-таки знает, что хоронить его. будут в пятницу в три часа дня? Удазнгельная телеграмма".

'Ст'.акаясь от конкретной ситуации, опксакной в романе, ми, конечно, сможем присочинить тот или иной внеяэыкоэой контекст, при котором содержание телеграфы получит свое осмысление (яалр::мэр, на основе специей четком оавиткка, идя индивидуального коле, лрчьятого в оомнии ме«ду отправителем и получателем, когда словом'похороны* обозначается на.чечакаийся провал загцкгы какого-либо проекта, седаисмЗ оппонент обозначается ололсж "траад-ай* а а .-гоачеяип 'дать отрицательный отзыв'

- и -

употребляется слово "зарезать). Однако такое понимание текста телеграммы никак не обусловлено системно-языковой семантикой и, следовательно, к лингвистике не,имеет прямого отношения.

йы не беремся утверадать, что интерпретации текстов данного типа не могут рассматриваться в рамках некоторой фигуративной семантики, семантики воображения или семантики возможных миров, но можно о большой долей вероятности предположить, что последние ке имеют никакого отношения к семантике лекои-ко-семантической системы языка, поскольку лексическая семантика интересуется значениями слов, более ида менее одинаково воспринимаемыми всеми носителями языка. И даже если она включает в сферу своих интересов некоторые типовые структуры из области семантики воображения, вреде "нос (корабля)", то эти структуры всегда имеют под собой социально-психологачеокую основу и оцениваются далеко не так, как, например, олово 'похороны* в значении 'провал какого-либо д„ла, мероприятия1 или слово "трамвай" в значении 'сердитый, критически настроенный оппонент'. Иначе и быть не может. В противном случае мы неизбежно должны будем прийти к выводу (вслед за героиней сказки Л.Каррола "Алиса в стране чудес"), что олово значит только то, что я кочу, что бы онр значило.

Таким образом, ш рассмотрели два в значительной степени противостоящих друг другу подхода к исследованию лексической семантики. Первый из нах основан на принципиальном разделе?-нии лингвистической (языковой) и нелннгвистической (отражательной) семантик. При атом обращается внимание на сохранение чистоты собственно языкового значения, недопущение "экспансии" со стороны экстралингвистических (понятийных, отражательных) категорий. Второй подход, напротив, предполагает при разработке концепций лексического значения широкий выход в мир экстралингвистических реалий, допускающий включение в область собственно языковой семантики не только "ближайшего", но и "дальнейшего" значений, не 1'ояько структурно-языкового, но и индивидуально-психологического ее компонентов, значений, основанных на отражении не только реально существующих "положений вещей" в мире, но и "реальности" воображаемой, фантастической, внелогической.

Эти два подхода вовсе не отражают противоборства "нового" со "старым" ("традиционного" с "совремешшм"). Ode тенденции в самом общем виде сосуществуют не один десяток лет. И в этом нет ничего удивительного, поскольку они представляют с обо;! (мокет быть, в гипертрофированном виде) два наиболее характерных свойства лексического значения: его системно-структурную закрепленность, стабильность в языке и в то же время его обра-щеннооть в сторону постоянно изменяющейся внеязнковой субстанции. Истина в этом споре, как это часто бывает, лежит где-то посередине. По нашему убеждению, значение слова действительно нельзя прздставить без обращения к денотативно-понятийной области, без учета того, что лежит за пределами собственно языковой семантики. Ведь даже в грамматической структуре, наиболее формализованной части языковой семантики, "отражается понимание связей между предметами, действиями, явлениями а качествами в мире материальной действительности"(Виноградов 1947, 167]. Но из понятийного содержания, которое стоит за собственно языковым, семасиологию более всего интересуют те части информации, которые образуют коллективно осмысленное и социально принятое смысловой ядро. Именно они имеют шанс стать семантическими компонентами (понятийно-языковыми признаками) и вместе с собственно-языковыми (системно обусловленными признаками) образовать языковое лексическое значение.

Не должна выпадать из поля зрения также и специальная, индивидуально-психологическая, идиолектная составляющая понятийного содержания, поскольку ода является одним из источников диахронического (в том числе и микродиахронического, совершающегося на наших глазах) изменения лексического значения. Семантику языка действительно нельзя изучить и эксплицитно представить без обращения к.неязыковым знаниям о реальном ми-, ро, но ее также нельзя изучить, не проводя принципиального различия между тем, что в языковом содержании от внешнего мара, а что от его внутренней структуры, что уже стало принадлежность» языка, а что остается достоянием внеязыкового, понятийного содержания. Хотя четкую границу между указанными явлениями провести довольно трудно, тем не менее уже разрабатываются продуктивные приемы экспликации компонентов лексичео-

кого значения, использующие языковую компетенцию рядового поол-теяя язкка.

Способы обнаружения семантических признаков

и проверка их реальности для посмелей яэака

При сшюашт компонентного содержания лекслчеоких значений чаще воего используются (до крайней мере на начальном этапе) интроояекгивно-лошческзе приемы, основанные на обдага знании языка к языковой иятуяцж! последователя и подкрепленные некоторыми операциям, обачно используемыми в логахе для отделения понятий, соотносимих о исследуемыми лексически:,а едани-цада. Получаемые в результате такого анализа семантячеожг элемент и по овсюд кочзственно-количветвенпш, характеристикам долины быть но только необходимыми, обязательными (т.е. без них значение олова было Си раскрыто не полностью),'но и достаточными для отграничения он других знач&апй данного слова или от значений другех слов. Эгот прием является одним из главных в компонентном анализе, несмотря на его субъективность.

. Семасиолога, выбирающие в качестве объекта исследования неродной язык, как правило, менее озабочена опасностью субъективизма, поокольку в этих; олучаях она все-таки вынуждена так или иначе использовать кроме собственной язиковой кшпетенвди и другие источника ивроршщш - о язшее. Совсем другое дело' - семантическое описание своего родного яшка. анзоь последователь вольно или невольно оказиваетоя с^есаеннш раккама ообегиешхо-го идиолекта. Он не могит сказать с полной уверенностью, насколько его описание репрезентативно для всего «зыкового коллектива. Эту шузереннсоть не уотраняш и.консультации а коллегами по отдельным наиболее оомшггелышм случаям, поскольку такие консультации, во-первых, нерегулярны, а во-вгорнх, они не выражают мнение воего общества. Кроме того, исследователь -сторонник интроспективного интуитивного подхода, даш если его рассматривать кап шк^ормаита-оданочку, не может дать абсолютно надекных выьодоа, поскольку его данные не могут оравнигьшг о •езультадгапн широкого опроса. Нельзя офаопйзгь оо очегя нп^лвдаадеоя стремление иодогделн. фисш к зараизо раврабег&а-1ш:Ч схеме или ¡юпояьаоаать иредодчявл&цо отофанг«:': ьгатег-иал.

3' чктелшо более надежны з бгом отнааешм прчеш эк-опликацш ошолоь-ас нараг.бтрш, предуаагрязаюс^ге нслользоза-нг.э независимых данных о сокаптичеош х. особенностях слов. В частности, применение принципа оппозиции облегчаат процесс опознания структурно обусловленных смысловых ко:,аонентов, отояпдос за этими противопоставлениям, сблзмая его с цзогадората, разработанные« для г'онолопп?. Но поскольку лсксико-семактичзокая сфз-ра языка вдерни? в себе значительно бояьаэ еданшд, а их устро:!-ство гораздо более сотао к многообразно, она вряд ли гло^.узг быть волноотыо ояиоана на основа только оппозиций. Золи одна лексико-сешнтичеокие области действительно представлены в языке ■-•тозктитао (ср. описанные Бшсе истинно банарные признака), то другие, хотя и могут беть описаны аналогичным образом,сваде-' теяьотвумл олоявь о возмо.тшх шоообах моделирования языкового мат риала, чем об шголошчзоких овойогвах языка (ср.оцределе-н^е псевдобинарных признаков). И в этом олучае опасность субъе-гмьлзма полностью кз устраняется.

фугой метод исследования 'лекошея - через изучение оочета-еыооти семантически близких слов. Цри этом исход® из того предположения, ггго если два знамэнательных олова имеют тенденцию к парному употреблении в пределах о.цного оловосочвтания, а их корневые морфеш регулярно воспроизводятся вместе в разных морфологических окружениях, то в системах их ликоических эначвшхй е угь по крайней мере одах общий сеиангичэский компонент £Ар-н льд В атом подходе,.однако, объективность исследова-

ния начинаетоя н заканчивается констатацией факта наличия некоторого признака, выявление же конкретных качественных характеристик этого признака требует дополнительного анализа. Помимо. этого использование оочетаемостних потенций олова отаалт перед ¿емаоиологом дополнительные проблема, связанные о отграничением собственного значения от той шт/орг-гадиа, которая привноси хоя контекстом.

Обнаружению оемактячеоких признаков в слове в значительной стелзгог помогает изучение его слозообпаэозптелытх гарак-тер^отяк. 3 данном случае до зчвач п гаду ко столько ::зучзяие самой цор'Холопр.ееко;! огр/лурк слова, хотя и на

этом этаго определ»гаче сшсловые элементы могут бнть выделены

(ор., например, суффикс русского языка -цкк, который модаг служить показателем целого,комплекса семантических характеристик соответотвудаю имени: одушевленность, лицо, мужской пол, проТеоеля), и дате не оемангичеокую деривацию как огосгоЗ образогания новых значении, сколысо исследование целого олово-образователыюго гтамда. Если учесть, что в некоторых случаях появление нового деривата от коходкого слова обусловлено наличием. в ооставе последнего некоторого семантического признака, тогда ¡¡ривлечешы словообразовательных процессов для раскрытия семантики исходного ллова следуем считать обязательным элемента с емас ко л о ш ч? с кого анализа. Правда, к здесь останется нерешенным ваг:шй вопрос о языковом статусе выделявши этим способом смысловых элементов. Появление в руоском языке такого отыменного глагола, как "собачиться" ссориться, грош о рут: твоя' , определенно свидетельствует о существенности признака "громкий лай" или "агрессивность" для денотата слова "собака". Но как определить, относится ли этот признак к самому локсиче-окалу значению олова "собака'1 или является только эчлементом понятийного образа со отатуоом потенциального признака.

Не дает полностью исчеркивающего компонентного опиоания лексических значений и метод словарных дефиниций. Хотя составители толковых словарей в своих определениях часто отмечали некоторые оущеотвешше семантичеокие признаки, они тем не менее не проводили принцип компонентного описания сколько-нибудь последовательно, и потому в толкованиях олов не всегда можно обнаружить полный набор смысловых элементов.

Воз!,;о;;сны и другие способы выявления ошоловых элементов, которые здесь нв рассматриваются. Нам важно только подчеркнуть, что вое указанные выше модификации кшпонентЯо-аналити-ческой процедуры играют вахнум роль в деле экошшдатного ое-мантичэского представления лексики, но каждая из них в отдельности по геи или иным причинам не может охватигь всей лексико-семантичоокой сферы языка. Поэтому, ототаивая какой-либо кон-кретныЛ подход к методике кшлонентного анализа, было бы неверным пренебрегать возможностями другах. Да и вообще кажется сомнете льшм, чтобы сзмасиолог, имея в овоем раопорякешм разнообразные инструменты исследования лексических значений, за-

ранее огргшчивал себя только одним из mix, еоли, конечно, он не преследует .сакле-то особые цел',1. 'Л метод интроспекции, и метод оппозиций, и метод словообразовательного потенциала, и друше методы (каящый в отдельности) раскрывают ноша храни в омыоловой композиции олова, обнаруживают альтернативные воз-можнооти компонентного анализа, а вое вместе помогают представить лексическое ¡.'чаченив намного полнее к о разных ото-роя. Следовательно, разумное' совмещение различных способов описания является для современной семасиологии наоущной необходимостью.

Но даже при таком комплексном подходе остается нерешен--ним один очянь варений Еоггроо. Речь идет о разработке объективных способов экспериментальной проверки правильности выделен:« ойшнтичезских единиц, а сакие их релевантности для "ср'днего" носителя языка. Дело в том, что семантическое опи-Cctm:e слов о помочью различных приемов, которое раньше рас-, оматрнвалооь как окончательный результат ',иоследования, теперь оценивается только как предварительный эскизный наброоок, как первоначальная гипотеза, которс*и предстоит пройти испытание на пенхолошч окую реальность о точка зреш!я носителей языка.

Особенно остро эта проблема была поставлена в работе Р.Верлинга /Berlins 1964j, где было показано, что при ассут-ствии методов проверки компоненвный анализ одной и топ же Л"ксико-ос античеоиой грузш может 'оаущеотвлятьоя по-разному и что, следовательно, нужны обоснованные объективные доказательства того, что выделяемые семантические параметры действительно существу*» как факты языка, а не как удойные расчетные координаты, предлагаете иоследователя:®. Все скссеш таких проверок строятся на основе некоторого комплекса семан-тичэоких тестов, вводимых в действие з определенной• последовательности и целиком полагающихся на языковое чутье мщ, вдагзющих изучаемым языком в совершенстве.

Сразу же следует заметить, что претензии указанных спо-оосЬв семантического контролирования на обьектициооть справедливы только отчасти и в roll мере, в какой ош 'привлекают а качестве экспертов достаточно компетентных носителей язы-

ка и отагиотачоач! необходимо» количестве. Да и в этих условиях семасиолог ьа макет язбеясать определенного воздействия на результат кссгедоьа:! .я гак называемого человеческого фактора и всех связанных с ниь пооледодапЛ.

В1нгзкот'/.чго;;ая семантическая яаборатор/ия, к сокаяошга, пока на располагает г.зюда« виделеная составная компонентов значения, хотя би приблизительно сходными с какие имекв-

ся, к примеру, в раоноояквтш хг.мичзокой лаборатории для определения оостаза веществ. Хпок, конечно, ток; монет едзнся'Зй-цироиать поваре иную ояь или .другие вещеогва ко цвету, вкусу и т.д., а при каких-либо сомнениях привлечь для этого коллег к знакомых, аосколыу поваренная соль может быть и С -кото цвета (» размолотом оостошю ), и прозрачной кристаллической (а солёной мотет быгь нз только поваренная соль, но и глауберова соль). Однако коренное отличие здесь состоит в том, что химик может позтугкть таким образом, зная,- что в случае неудачи в его арсенале есть целы" набор реак-гивов, приборов и хорошо описанных химичеоких реакций, о поюцыа которых он ;ю:-.зт без особых затруднений опознать в составе поваренной ооли компоненты натрия Ult-) и х.-.ора (0L), а в глауберовой соли. - натрий и кислородное ооедике'ше серы (so.;) . Лингвист жа, эанкмавдай-ся семантикой языка, по необходимости доллген ограничиваться "консультациям:! с коляегаш", поскольку еданотвеннкм его "инструмент ом"( одновременно творцом и высшим судьей в отенке семантических шзаноов, перэдаваемых язьковой формой) является чело-: век, а "техалчеокое оборудование" его лаборатории до сих пор часто ограничивается пишущим инструментом да библиотечными -карточкам!,

Принципы семантических опросив (тестирования) 'з ¡асхсяпее время разрабатывающая и в азрубэклой' жаипвютмк& (Г.&!ч,УЛУ-денаф, O.S^vjsj,, &.Бэндмко к да»), и в огочамваиной (Р.Н.Фругн кина, А.К.Висилваач, ОЛГ»Оал:;шротоза, А .А.Заленская'и дси).

Уоовераеногзюмнаэ способов воршТмкацда результатов компонентного анализа лексических значений было одной нз главных наших задач п при разработка процедуры компонентного синтеза.

Чаоть ÍI

Компонентный синтез как заверпгахгтй этап компонентно.о описания лексической ■ семантики

Об истоках внутрисловного компонентного олнтеза

tíjoto говорят, что идзя исследования языковых единиц путем раощеяления их на миг'иэльнш ооставпядае (т.е. изучение звуковых одиниц по ди^йерендальшм фонологическим признакам, компонентой анализ единиц плана содержания и т.п.) пршла в лингвист ;íy из ядерной йизики. В пользу такого предположения имеот-оя по крайней мере ношнативно-мзтафорическле свидетельства параллелизма в названиях минимальных ооставлявдих: ср., о одной стороны, "елэиентарные частицы" (физика элементарных частиц) и, о доугой - часто употребляющееся в компонентном анализе выражения вроде "атомарные о-агалы", "кванты значения", "элементарные смысловые элементы" и т.д. Однако если учесть, что объяснение лексических значений в обычных толкевых словарях (история которых насчитывает не одно отолетиа) традиционно отроится по "компонентному" принципу, то можно не менее обоснованно утверждать вполне автономное зароадениэ-и развитие компонентного анализа в рамках самой лингвистики,

ico «е каоаетоя оинсваируищзго направления в компонентной оьмасиолопл, то оно не связано ни о какой-либо "точной" наукой, ни тем более о воображениями мода. Во всяком случае, применительно к концепции, которая налагается в данной работа, мояно оказать, что первым толчком к еэ построении явилаоь одна из попыток найти какой-нибудь дополнительный, более или менее объективный и независимый шоо.об оценки качзства и адекватности уже существующих лексикагра^и чаоких двфюштй, а также многочнолен-ных разработок компонентного оостава лексических значений .предлагай дах в ооврешнных наследованиях. И только потом стали обнаруживаться в литература примеры семантического исследования, ьодавержаюцие возможность подхода к юдеркательной структуре лексичэокого значения в направления, обратном компонентному анализу. Оказалось, что в процедурном смысле некоторые семасиолога

уже попользовали элементы синтезирования лексических значе- , ний по семантическим компонентам для тех или иных конкретных целей.

Так, У.Векирепх в свое время предлагал рассматривать в качестве показателя '/степени тершшолотачности некоторого данного множества знаков... цепень готовности шмормантов принять и одобрить предложенные йорлуларовка деоигаатов" ГВейнрекх 1970, 218J. В примечании 69 к 0.218 дано краткое кзлокение эксперимента, проведенного со отуденгаш Колумбийского университета. . Семнадцати студентам- старшекурсникам было предложено указать оотве?отэдя между восемью ангшШоккми глаголаш: bound 'подскакивать' , .hop 'прыгать', 'приплясывать , 'прк: дть, le&p 'прыгать' , prance вспрыгивать, 'становиться на дыбы' , skip 'перескакивать' , spring 'вежкивать', 'подпрыгнуть' и vault 'пзг-щры-гивать' - и их ото делениям, взятыми из общеупотребительного .толкового оловаря. Из 136 (=8x17) ответов только 54 (40й оказались верными сразу; при повторном опросе, когда в определения били добавлены дополнительные контекстные указа!мя, правильных ответов было 89 (65$).

Другим повс.чом к постановке проблемы компонентного синтеза язился небольшой эксперимент, опиоаышк в работе Н.З.Коте-ловой [Когелова 19753. Построенный га авторском самонаблюдении, эксперимент призван был доказать, что элементы лексикографического толкования, т.е. олова, его оостазл.чкдае, .взятие кзо- ■ яировакно и коотавпоикыа в не1ггрг.лыг/» 1»№штичеокую форму, сама по себа без сохранения сиятакокчеоких связей не ведут к опознанию определяемого лексического значения.

Рассмотренные выше примеры иоследозснж! семантики лекоичэ- ' оких значений поолуили неиооредогвенянш ашуяьоаШ к началу поисков в области внутрисловного компонентного синтеза. Они вселял!! уверешооть, что по кражей мере чисто эмпирически такой подход вполне возможен. Однако необходимо было искать и его теоретические обоснования.

Некоторые теоретико-методологические основания «омпонеитно-оинтетачаского подхода

В поисках теоретического осмысления нельзя было не обратить

внимания к то, что !.йто,ц исследования лексического значения, обратниИ хомнс.леах-ког.д- анализу, хорошо шиоиьаетая в структуру аналигако-синтетнческого познавательного процесса, раоомат-рцаам.юго о точки зрения об'цел гно'-еолоши, и что он г.юяет выть зшторшетцрспан такте в рамках общзметодологячеокого принципа "оборачииач::я метода", вое чаце внедряемого в практику линпда-омчзских исллед0Ш1Ш,;.

3 асп.кте обцей теории познания отдельные наблздения,касающиеся диалекта частота взаимояе^сягш.ч процедур анализа и синтеза з едином процессе осмыоления мира, можно наГ:ти уне в концепциях евр опекою« фнлсюойов-рационамстов ЗУП-ОТ1 вв. В.С;ш-ноаи, Г.3.Лейбница и др.

Ни современном уровне ной ледова ния взаимодействия и взаи-шобуоло^енкости мналоння и язика диалектика аналитико-сшгае-тич^ "¡кого процесса познания к ее отражение в языковом значены, естественно, гюлучаот более развернутое и углубленное представление. В современной филооо^ии мышление донимается как социально обусловленное обобданпе, как абстрагированное и опосредованное отражение объективной реальности о помощью челове-чеокого моз^а. Аботр ггировашюоть и обобщенность отражения предполагают его обязательную расчлененность, "разлогеш-ш более или менее конкретного целостного содержания предаете или целой предметно!; ситуации на ряд противопоставленных признаков, которие всегда нос® обдай характер, так как могут в мних хои-бгчацлях хлопаться в других предметах и ситуациях:" | Чзоно-ков 1982, 403. Расчленение единого реализуется как установление возможности внеполо;д-!-ностн его признаков, которые реально взаимно проникает друг в друга, не существуя как отдельности.

Слиткооть, взаимоовяэаннооть разных сторон одного предмета отраяается в сознании благодаря целостности его образа. Различные признаю одной вещи отдельно противопоставление друг друг/ в одно и то же время отображаться не могут, так как само одновременное огра-ленге обеспечивает сохранение их слитном... Здянов -емаиио« раздельное отображен:;® зоямоцно голы о Д'Ш |.роотрано?венно шьнеоеяннх предметов, раздельное существование ког'орах 'уаодвопно воМряципаетоя.

Таким образом, естественны;.) состоянием признаковых сущностей, модусом их существования является слитное, компонентно-синтетическое состояние. Только для того, чтобы понять и осознать некоторую вещь, мы прибегаем к искусственному методическому (аналитическому) приему шчлекения и осмысления ее отдельных сторон, разрушая тек сажи их реальное единство. Осуществляя ото только при последовательном, разновременном освоении различных признаков одной веси (в действительности единовременно сосуществующих), при подведении каадого из них под особую общую категор;:.), сложившуюся преаде и зафиксированную в общественном сознании.

Распад языкового содержания на отдельные смысло це компоненты и последующее их слияние в единой языковой форме, рассмотренные выше как два етапа единого шслитегьно-вербальнто процесса, могут быть интерпретированы на основе принципа "оборачивания метода (Подробнее об втом-принципе см.[Караулов 1981, 20-23] ). .

Характерной особенность» данного подхода является то, что результат,полученный старым методом, выступавший раньше как . иечто производное, вторичное по отношению к исходному материалу познания, превращается в свою противоположность и отановит- . ся исходным самостоятельным пунктом нового процесса, а то,что в старом методе сшо первичным, становится производным, искомым, вторичным. [Черняк 1975, 102]. В популярном изложении А.Сукотика этот подход трактуется в более широком смысле как "переворачивание проблемной ситуации, метода, способа решения*. "Принято делать так, а мы«делаем наоборот, слоило не зная,как надо поступить "гравильно". Аналогичный прием использовал,например, в построении новой системы мира Н.Коперник,'когда "распорядился" ходить не Солнцу вокруг Земли, а наоборот. Также поступили Н.Лобачевский, создавая свою "вооСраяаемув геометрию" Э.Дканнер - раскрывая тайну иммунитета... Долгое время не удавалось понять причину поражения оспой. Занимался вткм и врач Э.Дкеняер. Заметив, что доильщица коров не подвержены атому недугу, он взялся за исследование совсем по-ииому. Вместо вопроса, почему заболевают оспой, перевернул задачу: почему некоторые люди не болеют ею. Кая этим путем, врач и устано-

щл, что, заразившись легкой коровьей освой, доильщицы приобретают уотойчи ос. ь к тяжелой болезнь. Этот методический прием' имеет ыеадисцишш парную, общенаучную значимость и поэтому может быть приманен и в ляягшотикв.

Рассматривая компонентный синтез как исследовательский прием, обратный по отношению к компонентному анализу, было бы неверно полагать, что г»/и два подхода абсолютно противопоставлены друг друху -Напротив, это две стороны единого аналитико-сиитеги-чаского процесса дознания и экспликации значения, которые к тому же (о точки зрения последовательности реализации иоследовательс-кой процедуры) зависимы друг от друга. В компонентном описании, лексического значения по овоим исходишь позициям анализ в принципе предшествует синтезу, поскольку для восстановления целостного значения необходим "строительный материал", т,э, именно те смысовые компоненты, которые как раз и производятся в процеосе анализа. Следует, однако, заметить, что эта зависимость носит скорее процедурный, чем теоретический характер, и обусловлена большей выраженностью, аксшшцтноотью анализа. Ведь дня осуществления тоже нужен походный материал в виде нерасчлененного, сянтезирова..кого значения, И в атом смысле анализ в той же степени зависиГ от синтеза, хотя первоначально синтезирование (становление) лексического значения, монет протекать скрыто, как бы самопроизвольно, в процеосе живого употребления языка, н поэтому цгяостносгрь часто оценивается как походное качество лексического значвьи. , почти как заданное свыше.

Цели и принципы внутрисловного компонентного синтаэа

На оонотшш вышеизложенного будем считать, что и с точки "рения общей гносеология, и в плане методики семантического описания исследование содержатечьной стороны слов на пути от элементов смысла к единому лексическому значению не только возможна, но и необходимо. Но каковы, цели и задачи этого подхода?

Как уже отмечалозь, компонентный синтез следует рассмат-рик ^ь прежде всего как один из возможных способов проверки результатов семантического представления лексики в терминах

ч

семантических компонентов. При атом первоначальным материалом такого рода описания вполне монет служить обычный толковый словарь, в котором определяемое слово рассматривается как величина искомая, а помещаемая против него справа дефиниция - как заданная. Если принять, что в ираноГ; части словаря (в его дефинициях) так или иначе находят отражение смысловые элементы определяемого слова-значения, то сама процедура компонентного синтеза в данном случае предстанет перед исследователем как поиск на основе заданных дефиниций соответствуют :гм слов, которые по условиям "игры" оказываются неизвестными.

Взгляд на словарное толкование как на перечисление семантических компонентов лексического значения и, следи .-.твлыю» как на скрытый в нем результат компонентного анализа существует в семасиологии у'е с середины 60-х годоз, найдя теоретическое обоснование в работах Ц.В.Арнольд, й.Н.Караулова и некоторых других ученых ГАрнольд 1966; Караулов 1976; Караулов 1981]. Единственное отличие принятой ¡шли интерпретации данного подсменяя состоит в целевой и, если угодно, психологической установке. В указанных работах каждое словарное "вхождение" (т.е.слово л его толкование) рассматривается как равенство, обязательное семантическое тождество левой н правой его частей. Именно на этой аксиоме там строятся доказательства и проводятся дальнейшие исследования. В нашем компонентно-синтетическом подходе зта эквивалентность целиком гипотетична,она предполагается только как один из возможных вариантов соответствия мевду "определяемым" и "определением". Эта гипотеза и подвергается испытанию с помощью компонентного синтеза.

Сразу ке 01 оворкмоя. Мы ни в коем случае не хотим поставить себя тем самым в полоненае обвинителя, исходящего из презумпции неадекватности лексикогрфических толкований. Напротив, есть все основания считать, что большинство словарей в основном дает достаточно верную картину словарных значений, явля-яоь общепризнанными лексикографическими справочниками нередко с вековыми традициями их переиздания и усовершенствования. Именно поэтому наряду с задачей "проверки" толкований одна из главных целей нашего исследования состоит такие и в том, ч?обы извлечь определенный урок из словарей, компонентное

огмсение в которых хотя н основано на интуиции составителей, как признается большинством исследователе!! и редакторов,том, не менее подчас оказывается ничуть не ху>.;е определений, исхо-дяадах из самых изощренных семантических методик.

Словарь,структура которого, как правило, рассчитана на целостное представление лексического фонда, естестьшшо, не мояет отразить семант"ку слова с той степенью глубины, которая достик..ма при описана? отдельных слов или лексических групп. С другой стороны, конкретные семасиологические исследования, в которых разбору нескольких слов посвяпаютоя иногда десятки и сотни страниц, а то и целые монографии со своими г^таяаыкг'ли и системам:! тестов, биьовт слишком подробными, гиперсемантизированннми, и поэтому их трудно без предварительной обработки использовать в обычном толковом словаре. Эзи описательные работы подчас выявляют очень слокше механизмы семантического взаимодействия и функционирования слов в языке, которые представляют интерес для семасиологов, но в которые рядовой потребитель словарей, как правило, не хочет (да и не мок о у) вцикать, и, следовательно, ета усложненная информация оказывается д.*л но го "лианей".

По-лщимому, такая ситуация оправданна. Не требуем из мы от каждого владельца телевизора знания его устройства, электронной схемы и принципов работы. Для того'чтобы т пользоваться, необходимо знать назначение всего нескольких кнопок на ц-редней к .нели, причем увеличение количества элементов управления считается здесь не достоинством, а, скорее, недостатком. Очевидно, и в словарное дефиниции число семантических компонентов (так сказать, "семантических кнопок") не может бить слишком большим, что связано с возможностями воспршшмакцего и эперирующего этими данными субъекта. С этой точки зрения компонентный- синтез, использующий способность носителя языка восстанавливать целостное лексическое значение по его семзнгл-чес -зл составляющим, мокет способствовать оптимизации лексикографических формулировок не только в качественном смысле,но и с чисто количественной стороны, выступая таким образом в роли посредника иезд конкретными семасиологи чеоиаш разработками I". лексскографлчеоко;! практикой. ПоцоСное н&иредаичеотпо,

как нам кажется, долено быть небесполезно тагане и для теории словарного делч в целом, поскольку помогает установить некоторые достаточно обшие принципы лекоикографирования результа- / тов семасиологического анализа.

Нами проводилось обследование на материале русского и анг- 1 лийского язиков; в качестве источников лексикографических тол- . кований в основном использовались дефиниции соответственно из словаря русского языка С.И.Ожегова и англо-ангЬйокого словаря А.Хорнби. В некоторы* случаях привлекались результаты компонентного анализа лексического материала из работ разных авто-ров. Экспериментальные данные были получены иа ответов информантов на вопросы; связанные о опознаванием значения слова по заданной дефиниции. Ответ оценивался как "положительный" »если опрашиваемый находил "то самое" слово, т.е. угадывал алуковую кт графическую фо^лу слова, от которого была отторгнута ».редь-явлекная дефиниция..В противном случае ответ считался "отрицательным".

В качестве испытуемых принимали участие люди, для которых язык эксперимента является родным (русский язык) или иностранным (английский),но которым они владеют профессионально. Это были работники научных учреждений, преподаватели, аспиранты, которые, по субъективной оценке автора, подходят под определение рядового носителя языка или способны на достаточном уровне языковой компетенции выполнить поставленную перед нимй задачу.

Если число положительных ответов было 1Ь% и более дефиниция счиалась принятой. При числе.отрицательных ответов, превышающем 25$ толкование считалось недостаточно ясным или не-доопределенным.

Во время проведения опросов испытуемые часто обращали внимание на сходство поставленной перед ними задачи нахождения слова по заданной дефиниции о "проблемной ситуацией", заложенной в структуре обычной народной загадки. Это интуитивное ощущение оказывается небезосновательным, в чем легко убедиться,. обратившись к специальным исследованиям в области иаремио-логии (См. .например. (Логика загадки 1978J|.

Компонентный синтез как семантическая аагадка

1 Приняв за исходное семантическое определение загадка как текота, денотатом которого служит некоторый объект, в самом этом тексте явно не названный, и обметив для себя немаловажное обстоятельство, что данное определение указывает на' особенности, свойственные не только загадкам, но и словарным дефинициям, попчтвеиса 'олоставить вти два типа семантических структур более детально и извлечь их этого сопоставления некоторую полезную инфор'чцию, которая, ьак и во всех случаях неполного сходства, строится по принципу "так, да не так".

В тексте загадки, так из как и в словарной дефиниции, дается описание загаданного (определяемого) объекта, однако в загадках сама связь плана содержания формулы загадки с денотатом (отладкой) намеренно скрываетоя, шифруется путем особого арансформированного описания реальности. Задача же словарного определения - прямое и четкое ^двусмысленное) представление денотативной отнесенности слова. Для примера мсшзо сравнить способы "портретирования" одного и того же объекта (коромысла) в загадках и в словаре. Загадка i"Горбатый кот бабе плечи трет" Ле^икограй: :еоков определение: Толстая изогнутая деревянная планка с крючками или выемками на концах для носки ведер на плечах".

Из сравнения видно, что оодержание , этих выраже-

ний ограничивается фактически двумя общими смысловыми элементам» передающими информацию о форме объекта ("горСытыЙ"/"изогнутая") и о способе его практического использования ("носить на плечах"/"плечи трет"). Если словарное толкование стремится дать по возможности полный перечень наиболее существенных признаков, то в загадке (преследующей цель заинтриговать и озада-;ить отгадчика) значительная часть признаков пли вовсе отсутствует, или подается в завуалированной образное форме, (ср. "горбатый кот"/"толстая изогнутая иланка"), или, наконец, ш-бире )тся совершеюю случайные признаки, как в другой загадке про королшоло: "Ли свет ни заря пошел горбатый со двора* где содержится указание на то, что по воду ходят утром. В результате "компонентный синтез" для адресата загадки превращается в двухступенчатую процедуру: сначала необходимо соотнести пря-

- Ы) -

знаки фигуральные и случайные с реалкшма и существенными,а уже по этим последним отыскивать соответствующий им дентат. В рамках задачи поиска олова по его лексикографическому толк вакию (внтурирловныа компонентный синтез) первый этап, естественно, отпадает.

Из других приемов "шифрования" объекта часто используется также смешение рвачих значении слов, входящих в текст загадки. Например:"Краска, ди не девка" (морковь);"Нет ни рук, ни ног, а идет"(лошу) ¡: т.п. Стоит ли говорить, что подобии двузначность абсолютно недопустима в словарях определениях. Но наибольшее отличие двух типов дефинитивных текстов, очемад но, проявляется ь том, что загадки часто вообще не ставят obi ей целью однозначное определение объекта, указывая «ииь на приблизительную область внеязыковой действительности, как в загадке типа"У нас, у вас порооенок увяз" отгадками к i;oT'poi могут быть и клка, и задвижка, и клич в замке, и пуговица, нла в загадке вроде"Черен, да не воронJ где хотя н имеется определенная отгадка (чугун), но фактически отгадкой монет быть любой черни;! (кроме ворона) объект.

Таким образом, можно сказать, что сходство семантического компонентного синтеза и загадки в основном заключается в общности проблемной ситуации. В обоих случаях задачи оводитс! к поиску некоторого объекта (обозначенного отдельным словом) по его описанию (определению). Сни сходны также в том отношении, что объект поиска ь яецом виде в описании-ие называется. Различия sa мезду ним:: большей частью доляшы быть отнесены не счет своеобразия целей и фермы описания.

Лексикографическая дефиниция строится с расчетом на го, чтобы максимально облегчить.узнавание описываемого объекта, т.е. значения слова. И если предголокять, что с этой целью в дефиницию вводятся только существенные признаки, тогда эффект неузнавания (v.е. получение в ответе информанта не того олова модно объяснить только тем, что автор словаря случайно просмотрел какие-то важные смысловые характеристики у данного • лексического значения. Напротив, "составитель" народной загал ки намеренно затрудняет, запутывает нахождение правильной отгадай и для этого широко использует лексическую полисемию, лсяиые или случайные признаки, разветвленную систему образ-

ти и т..:. чего, естественно, не дгтшо быть в словарннх ' еделениях.

Гораздо больше совпадающих черт обнаруживается при сравни компонентного синтеза и другг Л разновидности сеианти-ких загадок, представленной в кроссвордах, чайнвордах и [. Хотя главной целью кроссворда является проверка общей диции, свлчанной с объемом общечеловеческих внеязыковых шик, эдьсь нзредко используются и чисто лингвистические дачи, связанные о гчховдением семантического объекта по за-гному перечню смысловых элементов. На лингвистический харак-) предъявляемых задач указывает частое совпадение описаний >е"та в толковом словаре и кросоворде.

чозмсисности каипоненто-синтетическпго подхода

Прежде чем обратиться непосредственно к примерам, иллю-¿ирующим возможности компонентного синтеза, необходимо оставаться на вопросе о форме представления семантических компактов в составе лексикографической де^дниции, предъявляемой |ормантомддя опознания соответствующего слова. Известно, что рамках ко. понентнопо анализа основной па^оо исследования кончаемого значения направлен на выявление достаточно пол-го инвентаря содеркательных алементов, которые могут форму-роЕатьоя о разной степенью сложности (в зависимости от слож-оти влемента и глубины проникновения в семантическую отрукту-слова) г с применением разнообразных метаязнковых обозначз-й.

Однако о точки зрения синтетического подхода, расочитанно-на применение его к любим словарным единицам или лекоичес-м группам (практически ко всему словарю), а также на доступ-сть для информанта, не искушенного в разнообразных техничео-х приемах записи стола, форма подачи семантического опреде-ния должна быть максимально стандартизованной и не слишком :ло''<шцейся от "естественной" для любого носителя языка.Ясно, 'о при таком подходе каждый семантический компонент должен [ис_ваться на обычном естественном языке и что формально "дли-Iе его не мажет быть больше обычного слова ила семантически [аянного минимального словосочетания.

Результатом комплексного компонентного построения лексикографического определения является расширенное словосочетание, например: "отрезанннй нетом плоский кусок хлеба, пирога и т.п.", которое в соединении с определяемым словом (ломоть) обрадует целостное предложение - так называемое предложение идентификации. Точнее говоря, в рамках обычного толкового словаря данный тип предложений образуется но формуле "определяемое олово+имплицируемая экзисгенциональная связка "быть" выражающая отношение рав^стш+ообствешт семантическое толкование": "Ломоть - это(есть) отрезанный новом плоский кусок хлеба, пи- • рога и т.п.".Если рассматривать подобное синтаксическое единство о точки зрения формы, то в аспекте функциональной перспективы предложения определяемое слово выступает как тема (данное, известное) сообщения, а само толкование - как его рема (новое, познаваемое, ядро).

В компонентно-синтетической процедуре, однако, тема-рематические отношения меняются на обратные, т.е. семантическое толкование и его составляющие предполагаются в качестве данных, доступных для информанта смысловых величин (тема), тогда как искомое слово (точнее, его форма) здесь величина неизвестная. В результате сама структура предложения идентификации оказывается обратно направленной: "Отрезанный ножом плоский кусок хлеба, пирога и т.п. (есть)_ ломоть".

В любом случае словарная дефиниция вместе с определяемым словом представляет собой синтаксически организованное предложение естественного языка. Причем одно определяемое слово может • входить в состав не одного, а нескольких предложений, если определяемое слово многозначно, т.е. для каждого значения полисемантической лексемы необходимо найти одно толкование, включение которого в состав дефинитивного предложения делает его истинным, а замена в нем одного определяемого слова каким-либо другим превраиэет его в локное.

Разумеется, не все лэди, для которых данный язык является родным, могут легко сформулировать приемлемое толкование, но они, как правило, способны отличить дефиницию, относящуюся к од-нону слову, от толкований других слов. Когда же информанты соотносят толкование не о тем словом или расходятся в своих от-

ветах, то vojkho говорить о недоопределенности дефиниций и о необходимости по-скы дополнительных семантических элементов ил:! о добавочных структурно-семантическл? параметрах, которые необходимо вводить в дейстмо.

Вместе с тем сразу следует оговориться, что успех компонентно-синтетического эксперимента зависит не только от "качества" лексикографического определения,но :: от характера семантики искомого слова, прежде всего от его классной принадлежности, и что первое в большинстве случаев обусловлено вторым.Уке в самом начале нашей экспериментальной работы это обстоятельство проявилось весьма убедительно и на достаточно большом фактической материале.

Как следовало скидать, наиболее подходящими для воспро-иэвпения при компонентно-синтетическом опросе оказались зна-мч,лтательные, полнозначные лексические единицы, обладающие наибольшей авгосемантичностью, смысловой самодостаточностью. В толкованиях именно этого типа слов, семантические признаки представлены наиболее эксплицитно и доступно для восприятия, поскольку они отражают действгтедьность в ее предметах, действиях, качествах ил., свойствах.

Так называемые синсемантхгаесм1Э,пеполно2к»нние слова в этом отношении являются прямо противоположными знаменательным словам, и трудности их воспроизведения связаны о тем, что в их лексикографически- толкованиях положительные, "вещественные" смысловые элементы сведены к минимуму, а на передни:! план выступают конвективные параметры, связанные с функциональными, сиктактико-речевыми свойствами языковой семантики. Эти смысловые характеристики весьма подвижны, трудно уловимы и потому часто предста-'тг в словарных определениях слишком расплывчато, неточно выраженными, .

Однако способность или неспособность дефиниций "наводить" носг-геля языка на соответствующее слово не связана прямо с разделением зтих слов по частям речи (например, на части речи знамен. :елше и служебные). Хотя ата связь и существует, ока существует в самом обшей виде. Например, обращает на себя вкаыа-

мание тот факт, что метод компонентного анализа в подавляющем большинстве слуаев используется для описания лексического материала из разряда полнозначноЯ лексики (существительные, глаголы, в меныаей степени прилагательные п наречия).тогда как нсолнозначше, скнсемантаческие слова (местоимения, частицы, союзы| предлоги, мекдометия и т.п.) в зюм смысле остаются почти не исслвдованшми. (Ср.,однако, интересную попытку компонентного анализа предлогов в работе [[Никитина 1979]). При-ментителыю к конкретному материалу, например в пределах знаменательных частей речи, выделяются отдельные лексемы или да- -же группы лексем, дефиниции которых тог.е весьма слабо выполняют свою восстановительную, компонентно-синтезирующую функцию, тогда как л руги е вполне справляются с нею. Имеются в я;:ду, с одной стороны, слова сугубо конкретного содержания, а с другой - слова в высшей стс-ленк абстрактные.

В семасиологии иирокое распространение получило различение имен существительных на предметно ориентированные лексические единицы (деногативн, денотативные значения) сигнификативно ориентированные (сигнификативы, сигнификативные значения). При исследовании денотативов часто указывают на их семантическую недостаточность, ущербность в том или ином отношении, например лииая кх значение собственно языкового статуса, подчеркивая в их семантике прежде всего неструктурные свой-евта, отсутствие в их значениях дифференциальных признаков дихотомического характера, системных связей■ между ними- и т.п. или, наконец, расценивая их как гооОвд не подлежащие семантическому описанию и предлагая их словарные дефиниции заменять рисункам.

Исходя из этого следует думать, что противопоставляемые им слова-сигнафикативы, напротив, всегда несут в себе собственно языковое значение, что именно на них дермтся вся системность и структурность лексико-семактпческои сферы языка и что, следовательно, они больше всего и лучше всего поддаются семантическому и лексикографическому описанию.

Действительно, в определенных случаях денотативы не связываются в четко выделпмые и системно противопоставленные структуры, но эти же особенности в не меньшей степени характерны и

для cKrui'i псптнвкой лексики, в том чмсла (а мо;кет быть и Соль-гсе вссго) для.ее на;,болзе аострактяоЛ час:':;. Л какие структурные об'дностн г>клк;ч»ътся и по каким с^стемнш семантическим признака:.! могут быть описаны такие слова как *крэ сота", "счастье", "существование","обусловленность'и т.п.? В этом смысле слова подобного типа мало "ем отличаются от самых "примитивных" де-нотатнвов врг-де "черн'/"ьн[:ца", "береза", но1:ншл/л т.п. Характерно, что в »^которых работах эта абстрактная сиишфигатквная лексика тоже вытеснлстся из семантического анализа, но делается это весьма своеобразно: значения этих слов квалифицируются как неопределяемые, интуитивно воспринимаемые исходные понятия, служак:з базой для описания остальной лексики. Такая позиция в теоретической семасиологии каиется менее предпочтительно:! lú сравнении с позицией практической лексикографической земантики, которая имплицитно или эксплицитно неходит Из того, что всякое существующее в языке слово обязательно должно иолучпъ свое лексикографическое определение.

Проверка словарных дефиниций денотативной лексики с помощью компонентно-синтетического метода показала, в частности, что слова с конкретп^-предметшм значением восстанавливаются щформан^ами зачастую ничуть не х^тке слов с сигнификативным значением. Так, по словарным-дефинициям: I) "Небольшой сосуд для чернил", 2) "Инструмент для резания, состояний из двух лезвий с кольцеобразным! ручками, соединенных посредине винтике!",.^) "—¡ственное дерево с белой'корой и серцевиднши листьями" - с первого предъявления был: опознаны слова: Г) "чернильница"' (955» положительных ответов) , 2) ножницы" (I00J?), 3) "береза" (ЮО%). Легкость узнавания г лов здесь обусловлена в первую очередь наличием в их толкованиях уникальных, единичных признаков: "чернила" - для слова'чернильница*, "белая кора" -для слова *бй ре за", "два лезвия", "кольцеобразные ручки" - для слова ножницы" Но не только зим. Весьма важную роль здесь играет го обстоятельство, что все денотаты указанных денотат.г-вов - ото предметы, широко распространенные в быту или в ок-окру...аш;ей природе и известные каждому носителю языка.

¡Значение етего фактора, который мо::;:ю определить тер-п-нш "денотативная частотность", подтвердилось океиер^мешаль-

но при восстановлении слов, сравнимых с приведенными выше по характеру денотативного значения, но отличающихся по степени рас прост ранения ocios ^чаемых ими вещей. Предъявление таких дефиниций, как: I) "Прииор, употреблявшийся в старину для посыпания песком написанного с целью просушки" (песочница); 2)"Дерево из семейства бе^зэовых с ребристыми выпуклостями и углублениями на стволе" (граб); 3) "Большой вирокий нож" (резок) - дает в целом отрицательный результат, проявляющийся по-раз- -ному. В одних случаях, например, со словом "песочница", иифор- . манты обнаруживали знакомство с денотатом (денотативной ситуацией) , но затру глядись дать точное название описываемого предмета (узнавание денотата при незнании слова-денотап.аа). В других случаях ("грас;", резак) оставлен неузнанным и сам денотат. О том, что причиной неуэнавания здесь является не качество толкования (хотя в нем действительно представлено слишком мало отличительных признаков), а именно отсутствие четкого образа денотата, свидетельствует повторный опрос с предъявлением расширенного описания, содержащего дополнительные признаки энциклопедического характера, например для слова "граб"; род листопадных; кора гладкая, серебристо-серая (в молодости), позже - темная, трещиноватая; древесина серовато-белая, блестящая, тяжелая, крепкая, вязкая, часто свилеватая, трудно колодаяся, плохо полирующаяся и т.д.

Именно в условиях полной невоспронзводимости слова по словарной дефшиции необходимо использовать остенсивные опре- . деления, в частности, народу с указанием видовой принадлежности и некоторых основных признаков обозначаемого денотата пометать и его рисунок. Рассчитанный на визуальное восприятие, этот вид информация о денотате, как показывают результаты опроса, становится одним из важных способов определения слов-декотативов с .¿алой или кулевой денотативной частотностью: историзмов (алебарда","тога", епанча" и т.п.), экзотизмов (джонка*, "коала", "кагу", "сериеыа", "оешет'и т.п.), специальных слов или • специальных значений (шерхебель', "зензубель", "стусло", калевка' и т.д.), поскольку одной дефиниции вроде "китайское парусное судно" явно недостаточно для определения слова"джонка"(Из последних работ по семантике денотативов особый интерес предста-

вляет (рвмг-тика ч категоризации 1931] ).

Кз компок ли-.о-сштетического исследования значений слов с конкретно-предметным содержанием мгчно сделать по крайней мере следующие выводы. Слова етого тина являются полноценными членами непрерывной лекснко-семантической системы языка и поэтому не могут сыть изъяты из семантического описания. Предметно-денотативный характер их значения ни в коей мере не монет служи! , основанием для отнесения их к ущербным, неполноценным, нелингвлстичвским явлениям семантики, поскольку они могут быть достаточно хорошо определены лексикографически, и наоброг, эти определения, будучи лингвистичеоки и психологически обоснованными достаточно надегшо выявляют описываемые объекты. Восстановительно-синтезирующая споообнооть дефиниций денотаиило-орпентированщк слов зависит от умения выделить в ден-тате броские, наиболее представительные дифференциальные п/лзнаки, что в свою очередь заваоит от самого факта наличия в таких признаков, а также от степени их психологической реальности для носителей языка« Легкость восприятия отдельных признаков, и'семантического толкования в целом в значительной «ере обусловлена степенью распространения самого предмета,обозначаемого данным оловом, т.е. его денотативной частотностью.

Эксперименты по компонентному синтезу позволяют сделать некоторые набяадения, касавшиеся влияния на качество воспроизведения и опознания слов таких факторов, как принадлежность искомой лс ссема к разряду, абстрактных или конкретных, вхскде-нив (¡ли невхозденив ее в состав лексико-сешнтической парадигмы, микросистемы и т.п. II здесь необходимо обратить внимание на противоречие менду указанным стремлением некоторых исследователей к исключению денотативов из семанткчеокоИ сферы языка по соображениям их "нелингвистичнооти" к попытками других ограничить область системности в лексике именно денотативпми (терминами родства, цветообозначеншши и т.д.)

Это противоречие проистекает из того, что никто еце не дал четкого определения самих понятий "конкретное'1 и "абстракта (.„" применительно к значению слова, Как ¡.звестно, каждое слово по своему гносеологическому с-т ату су :\:>лй содержи? обоизд-ние,являясь продуьтои абстрагарувдей дсягс.шюотц людей. Считая, что олово"стул? имеющее денотатшлое значение, более

конкретно, чем слово "идти", обладающее сшгнислжатпвным значением, мы вряд ли далеко продвинемся в понимании сувдости коккрег-кого н абстрактного в языке, поскольку признак "наличие спилки" в первом из этих слов нисколько не конкретнее признака "ноги" (как средство перемещения) во втором.

Вопрос о конкретности/абстрактности, по-видимому, требует более углубленного и всестороннего обследования на разнообразном лексическом материале. Здесь нам хотелось бы только отметить ваш»ость разграничения по крайней мере двух типов абстрак-ткнх/конкреткцх слов: I) когда денотаты значений слов отмечены ■ (или не отмечены) признаками "вещественность", "чувственная воспринимаемость" и т.п.; в таком понимании "абстрактность/конкретность имеет абсолютный характер, хотя остается неясным статус слои типа "гроза", "небо", "город" и т.п.,и 2) когда слова различаются по объему Еыр чаемых понятий; в этом смысле абстрак: -ность/конкретность имеет относительный характер, поскольку подразумевает возможность их двойственного положения в семантической иерархии, определяемой ишо-гиперотшическими отношениями; здесь можно говорить о степени конкретности/абстрактности слов (ср. "береза -дерево-растенис).

Связывая, структурированность отлельных лнкспко-семантичес-ких областей с принадлежностью входящих в них единиц к разряду денотативно ориентированных, исследователи смешивают два вида различий: различие в характере значений слов и различие в способности слов ссразовавать ясно выраженные-семантические структуры. Однако какой-либо однозначной зависимости здесь нет. Ср,,. например, группы слов-денотативов: I)обозначающие разные породы деревьев (сосна, "береза", "граб'; "бук"и т.д.), где как^ие-либо системно обусловленные признаки отсутствуют; 2) названия осветительных приборов, образующие некоторые полусистемныэ ряди по . признакам типа "уличные/домашше" (фонарь*, "(Тара", "прожектор" - "люстра", "торшер", "ера"); "общего освещения/местного освещения" (Зго-стра", "лампа"-торшер', "ночник"); передвижные (переносные)/неперс-движные" <! деда<5р", "свеча", "карманный фонарь", ''фара' - "люстра", • "бра","фонарь') к т.п., и, наконец, 3) считающиеся образцом лекси-ко-семанткческих структур группы слов' вроде упоминавшихся выше терминов родства, обозначений предметов мебели и т.д.

Лналс -читая картина наблюдается и среди группы абстрактно-оигнифакатиглил лсг.сен: I) например, существительные "время* "существование", 'пространство", "жизнь', "ишленпе" и другие слова общенаучного содержания, в которых трудно распознать какие-либо системообразующие смысловые олементы в силу их логико-философской шрокозначиости, неоднозначности в различных концепциях, нечеткости границ ме>г"у их специальным и обыденным значениями; 2) полусио.'емная группа каузативов - глаголов механического воздействия ( ср. англ. uv/iat, pi-оза, axcii, hook, crush, out И Т.П.), нечетко выделяемая из более широкого круга глаголов физического воздействия и характеризующаяся слишком больаиы числом гетерогенных признаков, включающих многочлелеише характеристики субъекта и объекта, способов производимого действия, видов дви-кештл, сопровождающих эти действия, и т.д.; 3) хороао структу-рир зенные семантические парадигмы типа глаголов, обозначающих перемещение в пространстве: "ехать", лететь", "бежать", "ползти", "плыть*

и 1-.и.

Естественно, ".то по мере нозрасшшя системности лексических групп Си соответственно упорядоченности лекаиих в их основе семантических признаков) процедура восстановления слов по заданным дефинициям существенно упрощается, а процент положительных ответов ииформянгоз.досгигает 100. Но ста самая общая закономерность, во-норвих, не связана какой-либо жесткой завп-с 'мостью .с делением слов на денотативно-конкретную и сигнпфика-т. вно-абс1^актную лексику, м, во-вторых, она проявляется не всегда одинаково; причем случаи отклонения от этого правила бывают весьма поучительными.

Даже в группах о наиболее четкими структурами не все лек>-сические единицы одинаково легко восстановимы в соответствии с компонентно-синтетической процедурой. Так, среди русских терт-нов родства легче всего опознаются обозначения кровко-родстэен-нцх отношений по пряной линим: "отец'; "сын", "дед", "внук" и т.п.Больше L-агруднени;; вызывает восстановление имен кровного родства по боковой линии (особенно удаленных поколений) типа "внучатый племянник" (племянница), двоюродный r-ел" (баска) ♦ Однако самый значительный процент отрдцателъшх ответов преходится на 'л:.;ена

, II II м « Н н * *

родства по браку типа шурин, деверь, золовка, свояченица и т.н.

Подобные затруднения объясняются уменьшением потенциальной значимости связей гну;!; коллектива родственников, некогда со-ставлявпшх основу так называемой большой семьи, Сегодня подобного рода отношения значительно ослаблены, и эти изменения находят отражение в лексш -¡-семантической сфере языка, ведут к ее упрощению и распаду*^. Своегобразке этого процесса, происходящего внутри системы обозначений свойственников (в отличие от случаев типа "песочница - прибор употреблявшийся в старину для посыпания песком игпмсаг. юго с целью просушг-и", где опознание денотата соседствует с незнанием обозначающего слобэ), состоит в том, что здесь и слова, и их дефиниции (значения) сами по себе достаточно хорошо известны носителям русского языка, но в то же. время они оказываются несоотнооимыми, сосуществуют как бн независимо друг от друга.

Успешность узнавания слота, его внеюной формы, соотвотству-г.лде й даинсжу значению, в немалой сто пони зависит от формальной (словообразовательной) системности лексико-парашитического ряда, членом которого является искомое слово. В этом отношении весьма показательна система английских имен родства, где словообразовательная структурированность и морфологическая унификация достигают очень высокой степени, особенно в сфере обозначений родства по браку. Так, все названия родственников из окружения мужа или жены со значениями "сестра мужа", "брат мужа", "муж сестры", "сестра жены","брат жены" и т.д., для которых (как мы показали, выше) в русском языке имеется около десятка слов, в английском языке выражаются двумя терминами, образованными от первичпых терминов ЪгоШог или с добавлением форманта 1л-].в\\-:; Для всех остальннх родственников по браку сохраняются названия, параллельные йоответствуюшим обозначениям кр.отнх родственных отношений: мать или отец мужа (жены) автоматически определяются как мать или отец "по закону":

^С этой течки зрения интересно наблюдение К.Леви-Строса об организатор систем терминов родства "в субъективной перспективе: отпепения родства мыслятся относительно данного лщэ. а тершнн стаь'огятсл тем более расплывчатыми и редкими, чем более редких родстгшшиков они обозначает" Г.^ви-Строс 1983, 74^.

- 7 J. -

pother-in- "\avf, father-in-low. ПлемяртШК (nephew) ¡¡ЛИ двоюродный брат (cousin) мужа (жены) имеют соответственные обозначёгаш nephew-in-law и cousin-in-law u т.д. Так что носитель английского языка, определив точный с шел легко реконструирует соответствующий терши.

Подобная структурная заданнооть и унификация словообразовательной фо"мы знач! "ельно облегчает процесс кошонентно-езштэ-тического восстановления слова по его словарной дефиниции. Данные экспериментальной проверки статистически подтверждают этот вывод, поокольку в процесса восстановления английских терминов родства ю получили 1005? положительных ответов. По сравнению с результатами опросои на соответствующем материале русского языка (см,вы~ ше) различия веоьыа значительны.

Конечно, было бы сильным упрощением сводить эти различия в результатах только к формальным различиям терминов. Ясно, что русские обозначения свойства гораздо больше нагружены семантически, бол'э дробно дифференцируют отношения данного класса, в частности за счет признака "направленность родства", различающего родственников ло мужу (жене), брату (сестре), сыну (дочери) В у.д, Однако, во-первых, нельзя сказать, что в языковом сознании носителя английского языка этот признак не различается вдвое (когда необходимо дифференцировать соответствующие отноиешш, в английаком языке довольно часто прибегают к описательным при-ыам, истользуя, например, вместо термина brother-in-law словосочетания husbend1 s brother или wife's brother), a во-вторых, современные носители русского языка для обозначения данного типа отношений тоже часто пользуются описательными конструкциями. Но здесь этот прием направлен на преодоление чисто ментальных затруднений, поскольку гораздо легче представить родственные связи через известные формально-оиитаксические и морфологические показатели принадлежности (порядок слов, родительный падеж, ср. брат жены, жена брата), чем удерживать в памяти отдельные названия для каадой разновидности отношений (шурин, негчетка и т.д.), доводимо запутайте к денотативно на всегда четко очерченные, В результате само лекежографическое определение часто используется в качества своеобразного "сложного термина", замащая его однословный эквиьалент.

Одшш из галшых гсяомоштельных средств обнаружения слота

-чг-

является использование в составе лексикографического толкования таки>: словоформ, которые вместе с искомым словом входят в один словообразовательный или грамматико-парадогматические ряд,, ор.: "Березовц;! лес" Дерезняк'); "Отсутствие, нарушение порядка" ("беспорядок); "Совервать акт мести по отношению к кому-нибудь" (мстить) и т.д. Подобные формальные указания на определяемое слово довольно широко распространены в лексикографической практике, и их нельзя рассматривать как недостаток. Напротив, в некоторых случ?'х такого рода толкования являются единственно ьозмющымч, особенно когда речь идет об определении дериватов вроде: "Незамужняя дочь князя" ('княжна); "Ийток или повязка у глаз, предохраняющая от чего-н."(наглазник) и др. Естественно, что Тюлное повторение определяемого слова в составе дефиниции совершенно исключается.

Таким образом в процессе яексико-оемантичвского сиитеи ¡ро-вання слова существенное значение приобретают такие факторы ,как: I) знание обозначаемого денотата или денотативной системы, лежащей в основе системы лекскко-семантической; 2) знание номинатива; и то и другое зависит от: 3) денотативной частотности»которая в свою очередь может бить обусловлена 4) социально-историческими причинами изменения обозначаемой словом внелзыковой действительности. Для успешного восстановления слова такке важ-' ш: 5) степень унификации словообразовательной структуры'в рамках лексико-оемантической группы; 6) наличие формальных аналогов искомого слова в составе самой дефиниции; 7) знакомство с правилами построения лексикогра^п-еоких толкований; 8) наличие • указания на наиболее характерный признак обозначаемой реалии и др. Большинство перечисленных параметров, способствующих распознаванию соответствущего слова, вовсе не есть признаки, но некоторые приметы-подсказки, отчасти заложенные в рамой природе лексикографического толкования, а в некоторых случаях намеренно вводимые составителями словарей.

С этой точки зрения состав компонентов, включаемых в словарное толкование, может не совпадать (и часто действительно Не совпадает) с тем набором семантических компонентов, который получаемся в результате применения метода компонентного анализа.

Различия г !.есь в целях описания слов. Обычные толковые словари, рассчитанные ла массового потребителя, ставят своей главной задачей раскрытие основных, наиб олее существенных сигнифи-катив!шх и денотативных характеристик слов. При этом толкоаа-нпе каждого отдельного лексического значения дане в самых больших словарях, как правило, не превышает по свое ну объему размеров среднего цредлгчешя. Составители словаре]! по необходимости долин, отыскивать наиболее оптимальные (общедоступные и компактные) определения, и для отого, кок показывает лексикографическая практика, хороим все средства, ведущие к "узнаванию" слова. Среди этих- средств собственно семантические признаки не всегда заничаш основное место.

G другой стороны, компонентный анализ ~ это сугбо научная процедур-, рассчитанная а кончи ом итоге на полное представление семантики олова, которое осуществляется через семантические црианаки, отграничивающие данное значение данного слона от всех сходных значений в лексико-семантической системе языка. Одпой из главных целей такого рода наследований является выяснение внутренней структуры лексического значения,-его внутрилексеы-нцх к. межл^ксемных "арагматических связей. Семасиологу з данном случае гораздо важнее ашть, как устроен семантический объект (какова его структура) u кау он действует (его функционирование), чем составить оптимальное определение его, рассчитанное на широкрз потребление.

. Неуд; зителыю, что в. ходе углубленного семантического анализа исследователи приходят к таким формулировкам компонентного состава слова, которые в совокупности и по своему объему,и по тонкости отражаемых в них различий больше похожи не на словарное определение, а на самостоятельное научное произведение.

Лексикографическая практика составления толковых словарей по разным языкам показывает,что теоретические выводы и результаты конкретных семасиологических описаний в ней почти никак не тражаются. toi преодоления наметившегося разрыва, по нашему мнению, необходимо исходить из реального положения дел, т.е. учитывать, что; i) проектирование искусственных метаязыков пока не охватывай словарь в полном объеме; 2) иэтаязнки существенно различаются по сьош исходам целевн-л >станош;г,ы,

глубине списания, применимости к конкретным языкам и т.д.; 3) естественник язык кок язык лексикографических толкований с этой точки зрения универсален и доступен для рядового потребителя. Поэтому в словарной работе целесообразно ориентироваться не только (не столько) ца улучшение метаязыка как такового, но и (сколько) на ус.взриенствование ухе имеющихся словарных дефиниций. Необходимо уяе сейчас начать работу, связанную с прямой адаптацией результатов конкретно-семантических описаний к требованиям лексикографии. При этом следует идти не только по линии упротек.'.я и сокращения (отбирая наиболее существенные смысловые параметры лексического значения, преобразуя слошше и специализированные формулировки семантических паргметров в общедоступные и наглядные), но и путем компрессии, увеличения "плотности" словарного толкования, избегая, однако, его чрезмерного насыщения, й здесь в качестве способа контроля приемлем мости получаемой таким образом дефиниции монет служить метод компонентного синтеза.

Об использовании результатов компонентного

анализа и синтеза в лексикографии

Как известно, в основе конструирования большинства лексикографических толкований лежит пктеграционно-ди$йеренцирующее правило, в соответствии с которым словарная дефиниция включает в себя, с одной стороны, указание на принадлежность к более общей семантической области, а с другой -' перечисление индивидуальных семантических признаков слова. Такого рода номинальное определение сходно с логическим определением понятия через бликайшкй род и видовое отдичке. Подведение под родовое понятие осуществляется за. счет включения в дефиницию слова с более широким значением, нежели определяемое, которое, в рамках компонентного представления монет оцениваться как семантический признак более вкской ступени иерархии. Это слово-признак,если рассматривать его в качестве определяемого, в свою очередь может быть приведено к более общему по значению слову и т.д. Таким образом, ¡га осноге последовательного абстрагирования манне обнаружить наиболее обобщенное слово,которое будет выступать одновременно и как вербальное выракение интегрального семантического признака для лекс^ко-оемантической группы.

Нагц шр, слово ялик определяемся как "двухвесельная пли четырехвесельная небольшая шлшка", "шатка'- "лодка с прочным, широким корпусом" "лодка*- "небольшие судно для плавания". В ре-аультатц в зону действия шитегрргииюго слова "судно" попадают названия всех плавучих транспортных средств, включая и лодки; под ингегратишый елеиент лодка подводятся конкретные названия равных типо" лодок^'иаопка11, "байдарка", "каноэ1; 'челн"и т.д.

С'трл ктурная фикция слов-интегралов в составе дефиниции чисто компресоивная: я них в свернутой виде представлены признаки, характеризуйте определяемое олово, а танасе другие олова этого класса. Причем с точки зрения компонентного представление иитегрятивный еяакент данного уровня (например, лодка) включает не только признаки, а явном виде выделяемые при его компонеьтном описании в пределах следующего, более высокого ур вня (судно+«ебольшое+для плавания), но и те Признаки категориального типа, которые часто остаются невыраженными в словарник определении, но которые легко "домысливаются" носителем языка. Это признаки типа "конкретность/абстрактность*, "оду-шевленнортв/неолушевленность" и т.д.

При компонент! зм анализе зкошшцитно выраженные интегральные волгах», а такие подразумевавшее признаки категориального Характера в целом оказывается малоинтересными и ыалоинформатив-выма, поскольку определяются заранее при выборе соответствующего лекснко-семантического поля и автоматически повторяется в ] эздом са )Ве, входящем в ,зто поле. Основное внимание здесь сосредоточивается на дифференциальных компонентах, шражаюших спе-ффику каждого отдельного слова-значения. Напротив, в процессе восстановления по заданной дефиниции (компонентного синтеза) роль интегрального признака, а также других признаков высшей иерархии существенно возрастает, поскольку в атом случае они служат ограничении и сужении семантической области, определяющей направление поиска соответствующего слова.

Для того чтобы показать возможности свертывания компонентного описания слов и преобразования его в лексикографическую дефиницию, обратимся к одной группе глаголов английского языка, получившей отраяенне во многих семасиологических работах. Начало обсуждении было положено в сктье Дх.Мак-Коли 1908 г.

ly 19ба].Эта дискуссия была позднее названа caí,им Мак-Коли как дискуссия о "гра>":атике убивания"(The grammar of killine). Столь необычное название происходит от того,что непосредственным поводом к разговору явился вариант семантического анализа и формального представления значения английского глагола kill.

• Расскатрллая даяний глагол в составе предложения j0ba killed -Fred, Мак-Коли находит в нем ломимо прочего два основных смысловых события, обусловливающих содержание всего высказывания: то, что до оп зделенпого момента Фред был жив и что теперь он мертв. Для адекватного отражения этого значения в семантическом описании необходимо, чтобы последнее позволяло вывести эти два содержательные компонента. Если значение данного глагола представить в'¿яде беспорядочного перечисления признаков "живой" "мертвый", "каузация", "становление" и т.д., то никаких определенных содержательных выводов ми не сделаем, обнаружатся только некоторые не очень ясные ассоциации. На этом основании автор пришел к выводу, что содержащиеся в значении слова kill семантические компоненты cause 'вызывать, каузировать1, Ъессше 'становиться', not'не', alive 'живой* образуют не просто "пучок" признаков, но некоторым образом упорядоченную структуру и что порядок их перечисления небезразличен для определения значения слова. Зти компоненты долины быть записаны только как (сэизе(Ъесо-me(notCnlive)))^причем кавдая из выделенных комбинаций соответствует определенной лексеме английского языка: (not(aliveJ)=dead 'мерТЕЫЙ' ; (become(not(alive)))=to üie '.ytóipaTb' ; (cáuse(bec¡o-me(not( alive))))=to' kill -'убивать' .

Определенный порядок перечисления компонентов важен здесь потому: что вся структура значения глагола kill формулируется в виде cause to become not" alive .'делать так, чтобы объект стал иекивнм; какие либо изменения в этом ряду недопустимы, гак как приводят к изменению смысла. Ср. cause not to become alive ИЛИ Bot(to)cause to become alive д т.п.

Опуская обсуждение сугубо теоретических проблем соотношения глубинных (долексических - "prsiexical") и поверхностных структур, адекватности "древовидного" представления лексического значения и т.д. и. обращаясь к наблюдениям непосредственно

¡ад сепанг той каузативного глагола, за метим: как и обычно в юдобиих шроних ибсукдениях, исследователи. углубляется в салив разнив аспекты конкретной семани сл. Одни привлекают более зло;;с1шз синтаксические структуры с глаголом kill вроцо John lnicot killed ï'red г' Morgan 136 £]и дают толкование их многозначности: аК'оЬл aiment caused ïrod -to )-----\ booamo not clives

5) Joan aauso'l ¿'red to alcioot Ъсоогоо not alive| в)John ctlUsed I'rod ta Dejóme alnoot not olive. Другие ученые,' например, Xac 1Э72], считают причиной многозначности не глагол kill, а лодификатор alnoat jj вообще не видят различия мевду толковавши (б) и (в). Третьи предпринимают попытку обнаружить до-пол: чтальны'! смысловые компоненты в составе данного глагола, например: I) отношение места (так сказать, единство места),т.е. наличие прямого физического контакта мевду субъектом и объектом обозначаемого глаголом действия (агенсом и пациексом); 2) временное отношение (единство времена), т.е. следование результата чепосредственно за самим действием, креме того, Заводятся дадолиятелыша харантеркбтики субъекта и объекта: действие, обозначаемое глаголом kill , может производиться субъектом одушевленным и неодушевленным, лицом ж нэлицом, а в качест- . вз объекта обычно выступают предметы" одушевленные (лица и нелица) И Т.Д. '

В последующих обсуждениях выяснилось, что некоторые из зi их признаков (например, "единство времени") на являются действительно оущестЕенннмя для данного глагола или что без них, во всяком случае, можно обойтись без ущерба для семантического описания. На это, в частности, указывал П.Сёрен, а с ним была согласна и А.Вежбицка. Ср. ее грим ер: John, killed Bill on Sunday by stabbing him on Saturday 'Джон ydiuj Билла в воск-

ресенье тем, что нанес ему ножевой удар в субботу'. Необязательность признака единства места (физического контакта мезду субъектом и объектом) объясняется тем, что можно .совершить убийство, организовав для намечаемой яертш поездку по стране в компании с патологический убийцей. Однако такое убийство, по-шдга.шу, вообще не может бить обозначено глаголом цщ но только глаголом murdur пли aaaaasinato , посчольку указывает в первую очередь па признак "загиашротшгаеть" и*и "измерен-

насть* действия.

Haas выпущенное обращение к этой специфической лексике продиктовано прежде всего тем, что: I) она неожиданно оказалась в центре внимания целой группн весьма авторитетных сема-сиологое; 2) на ев примере особенно отчетливо ввдяо, что даже на таком "высоком уровне" не всегда удается выработать общее суждение по поводу значения слою; 3) дискуссия показала, что углубление в очень тонкие шоаноы употребления слова (не фиксируемые) не только i-нформанташ, но и самими исследователя-ш), приписывание слову как ыожно большего числа оемантичеохях -ков не всегда приводит к цюясненип реального семантического облика слова.

Кроме того, s ходе поленики со поводу глагола k-Ul выяо-нилось, что его значение нельзя адекватно описать, если оставаться только в раш.лх данного глагола ели полагаться толь..о на его синтаплатЕчэские свойства. Вольно или невольно многое авторы затрагивают и область лексической парадигматики, вовлекая в исследование сыежвдо по значению лексические единицы: murder 'совершать убийство' и assassinate 'совершать покушение, террористический акт'.

На основании суммарного анализа материалов и наблвдений, содержащихся в указанных работах, можно с большой долей вероятности предоолоЕить, что для эксплицитного и компактного представления значений глаголов данной группы достаточно следующих семантических признаков: I) интегрального 'признака "лишать жизни" (=oauee the death), а также х. 4ферзнциальннх признаков, характеризуют 2) субъект и 3) объект глагольного действия по одушевленности/неодушевленности и ао принадлежности к разрядам лиа и нелвд. Помимо этого различие определяется по рризнвкам

4) запланиров?-ннооти/незапланированности действия, а также

5) законкости/не законности действия. Последнее различие -станет более очевидным, если ввести еще одну лексему exeoute 'казнить' , которая противостоит по данному признаку глаголем ir.urdor и assassinate.

Необходимо остановиться на особенностях семантики объекта при данных глаголах. Если для слова kill проблема .объекта

м о

1?

' л> 90

И со

О) Ш

О в

С со

г &

р

с*

а

Р с

а

+■ +• +

+■ + +

+■ +

•4-- 4+

лишать жизни

нелицо

лкцо

оогцественкое лицо_

преступник

•о в сх>е

а> сз

Й !3 № Я

я л а

мотив - общественная деятельность

неодушевленный

нелггрт

-Турцг)

незаконно

до закону

намеренность

а очз «< я о. и о3 в

а> р К к

я

я ш

►э о &< Я _1—

о M CD К о 03 ¡a д В ьЗ а

Si о Е 55 ¡а в к р ¡3 О CD О о CD

с а а СЕ о а

! о •о g- ta о g

^ Ot g СГ- К а. О о П>

ы ь ш ^ Р о. ч Î4

О CD S О С1 О ta ^ о О 'я О

п & 3 ы >~3 (С о. yj р Е to

zn го о о о л о Ir ig я CD

о h и CD г Р H (и s g

о ш • о о с с> a A ,

о о о сх ьЗ о а> о

>а ш ff to о « Р S о о

о о со Sa а> О N ™ г-3

о » ■о S о S .1 « с_ о

о я Pï Е >3 К я fcl JU> п> «

►з о fa О § о О о » я й î^

Р g В а> •• ч • ч Ы ■а Е о s ь с.

ш » .ä tr о § g H о tx g о Л

а> 01 1-3 И о св CD р Í5

№ ь о о к & ■a Ы S о О

О tn а К в s S >-3

и а> с << CD ß

g о 13 5 а fa X Ö

й о CD » в Е р Cr* @ ^

S <-3 о В « ■а О с

ja с с и К п> tí- о

О) к о о ^ (5 Р- сл Я

ti и s О с S Ь P CP о

н cd » о @ о cd 1 * чэ • tr ^

Р о s о. оэ Сэ tH и

си a С. M a к Ö

ё и □> о •э § о о а> о Ы rt к ? 2 S Й J Ш te s ё

о о •-3 о Ca №

m го ь; ь е 2 Cû о ^

• о я Ь 2 со н- о о Б' о S

•о о о .-i cd д H1 « Ш Зч

ё в гч о g i—' 1-3 сэ ED £3

са << о О tf ^ et Я

й а в ч е g CD О

CD ч о cd tí а cj ^ к CD -оз

•а ш ч со в к- О о ►3

« ai G S о W о ¡3 з в> о а О В

о О) а № и » Я

в д W Р е ™ w К CD S Сй s

о а а» ь ш о "S i—» к

1 3 о р щ о о "С Й -fy СБ « р а о

& œ Р О -ä о я

Ш 3=1 V •а СИ 0 ^ ^

то й Hl >■5 (Г)

о Й! Ё к д о tû ея Я С я

Ег H О) g о п> t= a 8 о о £ iS 3 р го

ч Ь к ь< •а ta & 03 <3 a О О ►ä

Л 03 о 4—1 Р Е §

4¡ HS ьз В) о » ■а CD 53 ta

И ►э сэ g О CD О

я в E¡ о о и CD 1 ta О CD ?

Е 1 ш р> 1 CD tr 1 ч 1 4V

■ _ - so- • ■

Как легко заметить, наиболее ишрокозначиым в этом ряду является глагол id 1L , поскольку его значение сводится к интегральному признаку данной группы "лишлть жизни" (признаки субъекта и объекта допускают возможность люого из переменных значений). Uurder по сравнению о к3-11 приобретает два дополнительны;: признака: незаконности и намеренности действия. Глогол nasosfiinate кроме отпх двух признаков включает ewe уточнения по характеру объекта и мотивировке действия. Execute сходен по -воему компонентному составу с глаголом nurdor, отличаясь от него по значению признака законности и противостоя по признаку объекта.

Казалось бы, суммируя семантические признаки лексем, указанных в табл. в виде слитной вербальной формулировки, можно получить соответствующее словарное толкование. Например: murder - лишать КИВ1.Л человека о преступными намерениями (jy-бъект - лицо). Однако как в отом случае, так и при формулировании значений других глаголов есть возможность дальнейшей оптимизации (смысловой компрессии) определения. Во-першх, аа счет замены интегрального признака на глагол kill, выступающего в данной группе в качестве своеобразного семантачеокого модуля, а во-вторых, на основе учета существующих иерархических шпликативннх зависимостей. Ясно, например, что признак намеренности действия обязательно имплицирует в качестве субъекта некое лицо, следовательно, этот элемент дефиниции'избыточен; что "лишение кнзни по закону", естественно, направлено против человека, преступив! эго етот закон, и поэтому ука-^ зание "ооьект - лицо" мокет быть безболезненно снято и т.д. В результате мы получаем лексикографические толкования, которые можно сравнить с реальными дефинициями из словаря А.Хори-би. |

Глагол Предлагаемая дефини- Дефиниция из словаря

ция А.Хорной

kill put в person or en put to depth; destroy

auimel to àeatfr life, cause the death

riiui'dtii-

aabusainate

lciil ti paivMU on purpose and uiilav/ful kill ц fatmus f..rsoB wilaivCully for KOci»-

I1 7 inportwat reason

kj ' 1 criminal uccor-"iiig to I,h;i law

1ИЛ1(ь pEIY-Oll) On poae ¡aid unlav.iully 'kill, Murcit-r (nap. ia uoopet or traa-churoua v.'uys)

pub to duoth acecrdJ-ng to the lev;

Преимущество дефиниций, расположенных слева, состоит л том, что: I) все они построены на одном интегральном признаке, пре. ставлен ом в явном виде; 2) каждое последующее определение включает в себя по крайней мере один ноял) признак или получает другое значение признака; 3) они достаточно компактны и в то ае время полнее и вернее отраяают семантические особенности глаголов, поскольку в их основе лежит-расширзиное семасиологическое описание.

В процессе восстановления'слов по заданным формулировкам большинство опрашиваемых давало правильные ответы (количество положительных ответов, как правило, было больше 75$), и, следовательно, в соответствии а пештв требованиями все дефиниции могут рассматриваться, как приемлемые. Однако дефиниции в левой части в целом давали более высокий процент верных: ответов. При этом особенно ощутимое различие наблюдалось при игоэнаван;.и слова astsasinate, в определении которого словарь, по-видимому, не учитывает признаки систешше, релевантные а включает ситуативно изменчивые, малосущественные (in seorot or treacherous ways), которые вво.вдт в заблуждение, вызывая неверше ответы вроце stab.

В процессе свертывания компонентно-семантической информации для придания ей лексикографически приемлемой формы могут быть использованы и те грамматические указания, которые в

■и -

толковых словарях обычно помещается непосредственно перед дефиницией, поскольку для информанта, участвующего в эксперимента по компонентному синтезу, многое проясняется еще до обращения к формулировке лексического значения. Например, указание ни часть речи в словаре русского языка имплгоштно содержит сгздешш о возможных категориальных признаках: "предметности11, "одушевленности/неодушевленности", "пола" - для существительных или "действия* "состояния'! "каузативности" (связанной с категорией переходности) - для глаголов и' т.д. Потенциальная возможность подобных признаков в дальнейшем уточняется . -(подтверждается или опровергается) самим лексическим значением.

Разрыв'между собственно научным семантическим исследованием лексики и ее лексикографическим представлением, несмотря на многократно ловторявшиася призывы к их сближении и взаимодействию, в современных условиях все более увеличивается. И это особенно заметно в лексико-сзмантнческих работах диссертационного характера. Б той части, где необходимо указать практическое применение результатов исследования, диссертанты, как правило, с уверенностью пашут о возможности их ис-' польэошшт в лексикографии. Однако редко приходилось- видеть работы, где на основе компонентного анализа небольшой группы слов давались Си реалистичные определения лексических значений, полностью готовые (без каких-либо доработок) для использования в толковом словаре. Б то же время и саки составители оловарей часто оставляют без вг. линия даже те немногие компонентные определения или их элементы, которые.в принципе достаточно компактны и лексикографически представительны»

В этих условиях каиется вполне уместным, с одрой стороны, всячески стимулировать получение действятольно практических, лексикографически .полезных резульагов семантических исследований, а с другой - хотя бы отчасти использовать уже имеющийся запас знаний о семантике слов, рассредоточений в различных :хурнальных публикациях, монографических исследошниях, диссертациях к т.д. Один из возможных путей реализации этой программ заключается в том, чтобы: I) составить список работ

-Si-

раокласс»Х'дкроБагагах'по лексемам, которые в mix исследуется а затем 2) в процессе составления толковых: словарей при каждом толкуемом слове помимо всего про зго давать библиографические ссылки хотя бы на некоторые, наиболее информативные исследования по данному слову. Подобная практика уже давно используется яри составлении этимологических словарей. Без особых осложнений она может бг'"ь перенесена и на обычные толковые словари.

Проиллюстрируем это положение на примере только одного значения английского глагола пш 'бежать', взятого из словаря Хорнби: НШ, vi2 vb,.. 1. (of шеи and animals) move with quick •steps, fastir than walking. That Ъоу can run fазЪ. Это значение может быть раокрыто более точно: "двигаться быстрым, резко отталкивающимся от земли шахт, таге что при наждоИ

движения в определенный момент оба нога одновременно отрываются от земля (опоры)? CM.t Mida S.A. CoMponential analysis of meanings An introduction to semantic structuras. The Hague ¡ Parisj Hew rorki Mouton, 1979,'P.2l] .

Конечнд, подобные добавления и ссылки должны быть приведены только в-тех случаях, коэда меаду лексикологами и лексикографами существуют реальные расхождения по поводу тех или иных дефиниций. Обнаруживая альтернативные варианты лексикографических толкований, "читатель" словаря будет иметь возможность сделать самостоятельный выбор, а исследователь-семасиолог получит бога-ый натерыл для осшоления и дальнейших поисков.

Заключение

Настоящий научный доклад, представленный к защите на соис-íaime ученой степени доктора филологических наук, отражает оо-iOBHoe содержание трех опубликованных монографий автора. Значение указанных исследований состоит в том, что содержащиеся в йве раэноаспектные по своей направленности разработки в области гакической семантики в совокупности образуют целостную автор-зкуи концепции компонентной семасиологии.

Взаимосвязанными и так или иначе проясняющими существо lauiero подхода оказываются вопросы: I) взаимоотношения языка i мышления, языка и внеязыковой действительности, которые в

-8ч- ■

рамках компонентной семантики трансформируются в проблему непршого отражения признаков обозначаемого предмета.в семантике со ответ ст вещего олова, 2) отграничения минимальных единиц лексическоп) значения от элементарных (базовых) единиц других уровней языковой структуры (например, от фонем и морфем), С) классификации по различным основаниям разных Типов минимальных единиц значения, 4) соответствия структуры разных типов лексических микросистем их компонентному структурированию и Еытека .ией из этого взаимообусловленности лингвистической теор'ш поля и компонентной теории значения, 5)на--сущной необходимости усовершенствования уже существующих и разработки новых процедур проверки адекватности компонентного описания, чём в значительной степени продиктована разработанная концеплш "компонентного синтеза".

В конкретном виде веэь комплекс вышеперечисленных проблем и тем образует целостную совокупность частных положений и рекомендаций, вынесенных на защиту.

I. История компонентной семасиологии не исчерпывается ' сравнительно недавними исследованиями в области структурной, фонологии и ыораолопм (Н.Трубецкой, Р.Якобсоя. Л.Ельмслев), Ее истоки восходят к идеям рациональной философии Г.В.Лейбница, Р.Декарта, Б.Спинозы; эти идеи (с известней долей осторожности и с учетом исторической перспективы) должны быть учтены при теоретическом обосновании компонентного подхода.

2. Минимальные единицы значения (семантические признаки

и семантические компоненты) представляют собой один из наибо- ' лее важных параметров (наряду с лексическим значением и лекси-ко-семднтическо"; парадишой) в лексико-семантической структуре языка. Они несоменно должны занять свое место в- уровневой стратификации значимой стороны языка. ' '

3. С точки зрешш компонентной семантики не существует каких либо принципиальных различий в способах структурировав ния денотативно ориентированных ("конкретных") и сигшфика-. тивно ориентированных ("абстрактных") слов и их значений,хотя:

4. еыц-пенные нами три типа минимальных смысловых единиц: а) предметные ,.поьйтп;1ные), Л) предаегно-язиковме и в) собственно языковые - в целом распределяю зя по лексическим полям в соответствии с их вышеуказанной ориентацией [Кузнецов 1986, 57-50].

Исследованный материал приводит к заключению о:

5. неприе'.иемости обеих крайних точек зрения на статуо "блиианше1^" и "дальнейшего" значения в структуре языковой семантики. Сешнтику я^ыка нельзя исследовать без обращения к шеязыловым знашям о реальном шгоа, но ее тащена нельзя изучить, не проводя принципиального различия между тем, что в языковом со; т ржа шеи от внешнего мира, а что от его внутренней структуры, что уяа стало принадлежностью языка, а что остается достоявшем шеязшшього понятийного содержания.

6. Все способы и приемы экспликации компонентов лексического значения и проверки их психологической валидности (кая-днй в огульности) в целом не дают надекных результатов. Только разумное совмещение различных способов описания позволяет представить лексическое значение наиболее полно и всесторонне,

7. Разработанная в рамках этой проблематики процедура "компонентного синтеза" (обратная компонентному анализу) представляет собой не только завершающий этап целостного компонентно-аналитического описания, но и служит дополнительным приемом -варщикации компонентной структуры лексического значения.

8. Кроме того, "компонентный синтез", опирающийся на языковое чутье информанта^ позволяет оптимизировать семантические дефиниции, вводимые в толковые словари. Опыт применения компонентно-синтетическоп процедуры показывает, в частности, что "тексты" словарных толкований нельзя во всех случаях рассматривать как сноплениа чисто языковых семантических компонентов. Состав компонзнтов, включаемых в словарное толкование, ^асто не совпадает с те« набором компонентов, который выявляется в результате пркменения строгой исследовательской процедуры. Составители словарей часто вану.здекы отскакать наиболее оптимальные, общедоступные и компактнее определения, л

для этого оказываются пригодннш Есе средства (а не только перечисление ообстгенно семантических признаков), ведущие к "узнавайте" слот .

9. Экси-ркыеиты сю компонентному синтезу лексических значений показывают, что при восстановлении слова по заданной дефиштш волгну роль играет такие (¿акторы, как: I) знание обозначаемом денотата или денотативной системы, лежащей в ооновашш системы лрксико-сегантической, 2) знание номянатп-ва, 3) денотативная частотность, 4) стопз'п- унификация словообразовательной структуры единиц данной лехсико-семантичес-кой группы, 5) наличие формальных признаков искомого слова в составе само& дефиниции, б) указание на один наиболее характерный (уникальный) признак обозначаемого "предмета" и ДР-

Ю.Ввдвигае-ся прохрамж,направленная па преодоление разрыва между собственно научным компонентным отданием лексики и ее лексжографЕчесг.им представлением. Она включает I) составление списка монографии, научных статей, диссертаций и т.п.,

расклассифицированных по лексемам, которые в них исследуются, 2) снао.кзкпа лексикографических дефшшздй библиографическими осадками на наиболее информативные семантические описания соответствующего слога. Подобная практика укё давно используется при составлении этимологических словарей. Без особых ослояиемгл она может быть перенесена и на обычные толковые словари.

Список публикации по теме диссертации:

1. Кузнецов А.М. Структурно-семантические параметр» в лекся-ке: (Iti тетеряале английского языка). И,: Наука, 1980. - 160с.

(В докладе сокращение - К1).

2. Кузнецов А.И. Проблемы кэплоченгното анализа в лексике. -ГЛ.: U CCCF.H'ü'iOH, 1980. - 50 с.

3. гсузшдов АЛ. От компонентного анализа к компонентному синтезу. -'■!.: ':">ука, 1985. - По с.

4. К,?нгаов А.М. 0 нрз-:гнвют метода компонентного экалаза

в дзпгак?//! 1йтод« сп>про:г-;<п'о и диахронического аналаза:Теэд~

Ин-т язш:ознаняя. Научний совет "Теория советского языкознания? - С,13-14,

15. Кузнецов A.M. Компонентный синтез как способ верификации словарных дефиниций // Теория языка и слошри. Материалы Всесоюзной конференции (Звенигород, 1-3 октября 1987 г.). - Кишинев: Штипнца, 1988. - С.159-162.

16. Кузнецов AJ;!. Отражение результатов познавательной деятельности в. структурах языкового сознания //Тезисы IX Всесоюзного симпозиума но психолиггвистике и теории коммуникации "Языковое сознание". -М.: АН СССР. Ин~т языкознания, 1983. - С.95-96.

17. Кузнецов A.M. Варианты лексико-парадагматических структур // Языки мира: Проблемы языковой вариативности. -М.: Наука, 1990. - C.I08-II9.

18. Кузнецов A.M. Компонентного анализа метод // Лингвистический эшшлопедическдй словарь. - М.-; Советская энциклопедия, 1990. - G.233-234.

Ijt^j^J^ ДОВЕЛИ. Этнолингвистика // Лингвистический энциклопедический словарь. -М.: Советская энциклопедия, 1990. -С.5Э7-598.

20. Кузнецов A.M. Иоле // Лингвистический энциклопедический словарь. - Ы.: Советская энциклопедия, 1Э90.- С.380 - 38t.

сы доклад»" э. - М. :Мн-т языкознания АН СССР, 1969. - C.I3-I5,

5. Кузнецов A.i'.l. О применении мегода компонентного анализа в лексике //Синхроню-содоставителы: анализ языков разных систем. -М.: Наука, 1971. - С.257-269.

6. Кузнецов A.M. Сопоставительно-типологический анализ терминов кровного родства в английском, датском, французском и испанском языках// Научные доклады высшей школы. Филологические науки, 1970, Я 6. - С.49-59.

T.Kuzneaoy A.M. Cta the typology the aemaatio field oi

- "Lingiiifitioe.11 An International ievue.1s74»

8. Кузнецов A.M, Глагол to ta и его лексико-семантичеокиа эквиваленты в современном английском языке // Категории бытия ж об падания в языка. - М.: Наука, 1977. - С.68-100,

9. Кузнецов A.M. Семантическое исследование связочных глаголов в современном английском языка // Семантическое и форлаль-ное варьирование, -Ы.! Наука, 1979. - С.172-214.

10. Кузнецов A.M. О внешних заборах развития языка: (Динамика лексшш-семантической системы язяка и объективных ананий об окрукаочем кирз) // Вторая Всесоюзная научная конференция по теории^ескяы вопросам языкознания ".Диалектика развития языка": Тезисы докладов, - Ы.: АН СССР. ОЛЯ. Научный совет "Теория советского языкознания", Ин-т языкознания, J6Q0, -

С,171-174.

Я. Кузг'вдов А.М. Семантика олова и ваеязыковые знания // Теоретические проблемы семантики и ее отражения в одноязычных словарях. - Кияшев: Штиянца, 1982. - С.26-33. 12. Кузнецов A.M. Объективные знания об окружающем шре и их отражение в лексике и лексикографии // Слово в грамматике и словаре, - М.1 Наука, I9B4. - С.159-165. [3. Кузнецов A.M. Восприятие языкового сообщения с точки зре-шя компонентного синтеза // Материалы УШ Боесоюзного симпозиум по психолингвистика и теории коммуникации: Тезисы док-вдов. -М.: АН СССР. Ин-т языкознания,1985. - С.56-58. !4, КуаиецовА.М. Основания контраотивной семасиологии // всесоюзная научно-практическая школа по сопоставительному и ■ипологическому языкознанию: Тезисы докладов. - М.j АН СССР,