автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Проблемы научного издания сочинений Д. И. Писарева

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Щербаков, Виктор Игоревич

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Каждое научное издание писателей-классиков необходимо опирается на опыт предшествующих, учитывая их достижения и просчеты, а в идеале стремится вывести издательскую культуру на новый уровень. Традиция издания сочинений Писарева не нова: первое собрание его статей в десяти частях («Сочинения Д И. Писарева») было выпущено Ф.Ф.Павленковым в 1866-1869 годах, в большей части еще при жизни критика.

Историческая ценность первого издания заключаете*, в том, что оно является единственным прижизненным изданием Писарева, одним из основных источников его текстов, в ряде случаев и единственным. Именно здесь впервые увидели свет статьи «Пчелы», «Генрих Гейне» и «Наши усыпители», а также оригинальные редакции статей «Схоластика XIX века», «Реалисты», «Подрастающая гуманность», «Борьба за жизнь», набранные с утраченных ныне рукописей. Хотя это издание и не являлось полным, в него вошло большинство статей, опубликованных в журналах «Русское слово», «Дело», «Отечественные записки» и сборнике «Луч».

Не были включены в издание многочисленные ранние рецензии из журнала «Рассвет» за 1859 год, а также статьи, которые были сочтены неактуальными, нехарактерными или же не могли быть обнародованы по цензурным и политическим мотивам («Мысли по поводу сочинений Марка Вовчка», «Вильгельм Гумбольдт», «Аполлоний Тианский», «Московские мыслители», «Бедная русская мысль», «Глупая книжонка Шедо-Ферроти. .», «Посмотрим!», «Образованная толпа» и др.)

Первое собрание сочинений Писарева было предпринято в расчете на живой интерес публики к статьям молодого критика (ему не было тогда и 26-ти лет), а потому задача систематизации его произведений по существу не ставилась. Павленков отказался от хронологического принципа расположения статей, - что давало возможность маневра в случае цензурных затруднений а обеспечивало коммерческую равноценность частей, - до некоторой степени компенсируя эклектичность их состава жанрово-тематическими рубриками (весьма условными): «Статьи критические», «Статьи полемические», «Статьи по вопросу о воспитанию), «Статьи по естествознанию», «Статьи исторические».

Много позднее Павленюов выпустил «Полное собрание» сочинений Д.И.Писарева в шести томах (1894)г, выдержавшее четыре переиздания в

2 Оставляем в стороне стереотипное издание 1870-1873 гг., половина томов которого не была пропущена цензурой

1897-192-4 гг. В действительности это издание также не было полным, хотя оно представляло наследие критика значительно полнее всех предыдущих и последующих изданий. В частности, здесь впервые приводилась репрезентативная подборка писаревских рецензий из журнала «Рассвет», а в Дополнительном выпуске 1913 года увидела свет важнейшая из ранних статей Писарева - «Мысли по поводу сочинений Марка Вовчжа» (1860).

Шеститомное издание имело большие недостатки - прежде всего тот, что тексты Писарева подверглись в нем стилистической правке, в результате которой были опущены или изменены многие слова и выражения. Особенно наглядно этот редакторский произвол (усугублявшийся и цензурным вмешательством) выразился в сплошной модернизации грамматики и орфографии писаревских текстов - в соответствии с нормами рубежа XIX -XX вв. Так, например, весьма характерные для Писарева двусложные окончания «-ою»Л<-ею» (напр.: «с Верою Павловною Лопуховою», «с своею супругою, Олимпиадою Самсоновною, урожденною Большовою»3) систематически заменялись в этом издании на односложные «-ой»/«-ей». Грамматическая норма в этой позиции колебалась уже во времена Писарева, однако изучение его текстов (и прежде всего автографов) однозначно показывает, что он твердо придерживался архаичной нормы - то есть окончаний «-ою»/«-ею». Если учесть, что подобные окончания встречаются на каждой странице его произведений, замену их на «ой»/«-ей» следует рассматривать как серьезнейшее искажение стилистики Писарева.

Можно предположить, что Павленков, всегда имевший в виду прежде всего просветительские задачи своих изданий, хотел таким

3 Примеры взяты из статей «Реалисты» (1864) и «Разрушение эстетики» (1865). В ПСС 1894 года соответственно читаем: «Верой Павловной Лсшуховой» (т.4, ста б. 83) и «с своей супругой, Олимпиадой Самсоновной, урожденной Вольтовой» (там же, стлб.505). образом актуализировать звучание писаревских идей, которые нередко трактовались в прессе тех лет как устаревшие. В силу этих особенностей издание 1894 г. и производные от него не представляют ценности как источники текстов, хотя их недостатки долгое время не замечались исследователями.

Среди изданий советского времени первым представительным собранием статей Писарева были «Избранные сочинения в двух томах», подготовленные В.Я.Кирпотиным иН.Ф.Бельчиковымв 1934-1935 годах. Двухтомник задумывался в формате научно-массового издания, однако научным его можно назвать с большими оговорками: тексты в нем контаминированы (составлены из разных редакций), подготовлены без учета особенностей авторекой орфографии; в числе источников названы и тексты позднейших изданий; текстологические справки составлены невнятно, справочный аппарат пестрит ошибками. Так, в комментариях ко многим статьям отмечалось, что они были написаны «в Алексеевской равелине» - что не соответствует действительности4; статья-прокламация Писарева, написанная по поводу брошюры Шедо-Ферроти о Герцене (в автографе - без названия), была напечатана здесь под названием «Русское правительство под покровительством Шедо-Ферроти» - то есть под тем названием, которое носила прокламация П.С.Мошкалова5, а известнейшие статьи «Реалисты» и «Пушкин и Белинский» были сверены с «автографами», которые в действительности ими не являлись.

Нами было установлено, что мнимые автографы, на которые ссы

4 Писарев отбывал заключение сначала в Невской, а затем в Екатерининской куртине Петропавловской крепости.

5 На это указал впервые Б.ПКозьмин в заметке «Писал ли Д.И.Писарев статью под названием «Русское правительство под покровительством Шедо-Ферроти» // Известия АН СССР. Серия истории и философии. Т.VIII. 1951. №4. С.364-365. лался Кирпотин, - отмечая между прочим их «незначительное» расхождение с журнальным текстом, - были всего лишь выписками неизвестного лица из журнала «Русское слово», где указанные статьи и были впервые опубликованы (в 1930-е гг. эти выписки хранились в Гослитмузее, а позднее были переданы в ЦГАЛИ). Кирпотина не озадачила даже та явная несообразность^ «что в автографе статье дано Писаревым название Нерешенный вопрос»6, - хотя к тому времени уже было опубликовано эмоциональное письмо критика к петербургскому военному губернатору А.А.Суворову (от 8 ноября 1864 г.), в котором он просит защитить его «от грубого произвола трусливых, тупых и невежественных цензоров» и указывает на факт цензурной замены заглавия «Реалисты» на «Нерешенный вопрос»7. Столь грубые ошибки издания 1934-1935 гг. отчасти извиняются тем, что готовилось оно поспешно - «в срочном порядке»8.

13 февраля 1940 г., в связи со столетним юбилеем Писарева, было принято правительственное постановление об издании академического Полного собрания сочинений и писем ДЛПисарева в 10-ти томах. Кроме Н.Ф.Бельчикова и В.Я.Кирпотина, в нем согласились принять участие БПКозьмин, ЛАПлоткин, Н.ЛМещеряков, А.Т.Деборин, ПИЛебедев-Полянский и др. Был составлен издательский план, назначены ответственные за подготовку томов и определены сроки их выпуска

6 Д.И. Писарев Избранные сочинения в двух томах. М„ 1935 Т. 2. С. 589.

7 Перевод письма (оригинал на французском языке) опубликован БЛХКозьминым: «Каторга и ссылка». 1930. №2; оригинал приведен в монографии Армана Кокара: Qmitri Pisaiev (18401868) et l'idéologie du nihilisme russe. Paris, 1946. P. 198-199. Автограф письма обнаружен нами в ОПИ ГЙМ (ф.282. Ед.хр.320).

8 Из письмаНФ.Бельтакова В.Д.Боот-Бруевичу от 11 декабря 1933 г.-ОРРГБ. Ф.369.Карт. .238. Ед.хр. 38. Л.5. первый предполагалось подготовить уже к 1 декабря 1940 г., второй и третий - к 1 марта 1941 г., десятый - к I июля 1942 г.). Как известно, издание не состоялось. Судя по срокам гадания, первые тома должны были увидеть свет еще до войны; однако архив издания, хранящийся в Отделе рукописей РГБ - весьма скромный - свидетельствует о том, что работа над ним остановилась уже на ранней стадии, когда выяснилась полная неподготовленность исследовательской базы предприятия и нереальность установленных сроков. Слабые попытки продолжения работы над изданием предпринимались и после войны9, но к началу 1950-х годов были оставлены.

Единственным относительно успешным опытом издания Писарева в советскую эпоху было четырехтомное собрание избранных сочинений, подготовленное в 1955-1956 гг. Ю.С. Сорокиным. В него вошла 41 статья - бо'льшая и, по мысли составителя, лучшая часть классического наследия критика. При этом за рамками четырехтомника осталась основная масса писаревских рецензий из журнала «Рассвет» (из 118-ти было выбрано три)10, большинство исторических, педагогических и естественнонаучных статей, в том числе и столь значительные, как «Мысли по поводу сочинений Марка Вовчка», «Аполлоний Тианский», «Исторические эскизы», «Прогресс в мире животных и растений», «Кукольная трагедия с букетом гражданской скорбю>, «Школа и жизнь», «Исторические идеи Огюста Конта».

В издании Сорокина впервые было обращено внимание на нюансы стилистики Писарева, игнорировавшиеся в предыдущих изданиях как элементы старой орфографии: сохранены окончания типа «-ою» и Об этом свидетельствует, в частности, переписка Н.Ф.Бельчикова 1947 года. - ОР РГБ. Ф.828. К.25. Ед.хр. 1. некоторые архаизмы («вьгработьшать», «затрогивать» «парализировать», «успокоавать», «устроивать» и т. п.), хотя элементы гиперопеки текста встречаются и здесь (осовременена транскрипция некоторых иностранных имен, исправлены авторские ошибки в цитатах и др.)

В целом издание 1955-1956 гг. выделялось тщательностью подготовки, в особенности справочного аппарата (если не считать обычных для того времени идеологических штампов), но в решении ключевых текстологических проблем оно следовало в русле консервативных подходов. Прежде всего элю проявилось в том, что выбор основного источника последовательно делался в пользу последних прижизненных редакций (то есть павленковского издания 1866-1869 гг.), что далеко не всегда было правильным. На этот недостаток издания Сорокина первым указал Ф.Ф.Кузнецов в заметке «По поводу собрания сочинений Д.И.Писарева» (1959)'1, одновременно поставив вопрос о «настоятельной необходимости» издания полного, «действительно научного» собрания сочинений критика.

Опыт прежних изданий Писарева убеждает нас в том, что подготовка полного собрания сочинений любого писателя - дело не столько желания отдельных ученых или группы заинтересованных лиц, сколько объективных возможностей и практических достижений специализированного литературоведения. Для того чтобы вопрос об издании полного собрания сочинений и писем Д.И. Писарева обрел реальные очертания, потребовались десятилетия исследовательской работы нескольких поколений историков литературы и биографов критика, среди которых особо выделим заслуги Е.АСоловьева, АЛ.Волынского,

10 Рецензии на «Обломова» И.А.Гончарова, «Дворянское гнездо» И.С,Тургенева и «Три смерти» Л.ИТолстого.

11 Вопросы литературы, 1959. №1. С.228-231.

М.К.Лемке, Е.П.Казанович, Б.ПКшьмкна, КН. Григорьева, ЛАПлоткина, А.Кокара, Ю.С.Сорокина, Ф.Ф.Кузнецова, С.С.Конкина, Ю.Н.Короткова, Г.ГЕлизаветиной.

Научная работа над Полным собранием сочинений в формате академического издания сводится к следующим основным задачам: 1) установлению корпуса текстов писателя, что предполагает и разыскание утраченных произведений, и поиск неизвестных текстов; 2) выбору источника основного текста и его критическому анализу; 3) опубликованию полного свода текстов писателя - всех редакций и вариантов, ларалитературных документов (детских сочинений, писем, дневников), деловых бумаг, 4) составлению подробного справочного аппарата, в первую очередь комментариев - текстологического, историко-литературного, реального.

В деле подготовки первого полного собрания сочинений Писарева особую актуальность приобретает именно проблема полноты корпуса издаваемых текстов, поскольку еще недавно у исследователей не было четкого представления о его границах.

Вопрос о полноте состава литературных текстов ДИ. Писарева наименее сложен, ибо подавляющее большинство его статей увидело свет еще при его жизни - в журналах а в первом собрании сочинений, за исключением немногих, которые не были пропущены цензурой и тогда же были утеряны (статья о брошюре Шедо-Ферроти, «Мысли о русских романах», «Картонные герои», «Пульхерия Ивановна»12, «Физиологические очерки. Рука»).

12 Судя по объему, указанному в сопроводительной записке, это была небольшая — около восьми страниц - полемическая заметка.

Следует отметжъ, что Писарев почти всегда добивался тош, что его опальные статьи находили путь к публике. Так, после запрещения статьи о Шедо-Ферроти им была написана для подпольной типографии резкая статья-прокламация на ту же тему «Глупая книжонка Шедо-Ферроти.»; после запрещения «Мыслей о русских романах», представленных в цензуру под названием «Новый тип»13, эта статья - или близкая к ней редакция - распространялась в списках (один из них был найден в 1964 году)14, а в 1865 году статья «Новый тип» увидела свет и в «Русском слове» - сразу после освобождения журнала от предварительной цензуры. Не лишено оснований и предположение Ю.С.Сорокина, что опубликованная в 1867 году статья «Наши усыпители» явилась «переработкой» ранее запрещенной статьи «Картонные герои»

Издание рукописей критика также не представляет больших трудностей, поскольку сравнительно с общим числом дошедших до нас произведений (около двухсот) автографов известно очень мало. Даже Павленков располагал лишь некоторыми из них, в основном используя при подготовке первого издания оттиски журнальных статей (указания на это есть в его записках к Писареву). Сохранились беловые автографы статей «Мысли по поводу сочинений Марка Вовчка» (6,5 печ. л.), «Бедная русская мысль» (второй ее половины), статьи-прокламации «Глупая книжонка Шедо-Ферроти.», рецензий «Сборник стихотворений иностранных поэтов» и «Намеки природы», последних статей «Дидро и его время» и «Эдмонд Борк», стихотворения «На памятник Николаю I», а также автографы ряда сочинений детских, гимназических и студенческих лет

13 В журнале заседаний Санкт-Петербургского комитета она фигурирует под названием «Новые типы». - РИА Ф.777. Оп.27. Едхр.52. Л .281.

14 Архипов В. Неизвестные страницы Д.И.Писарева. Ялуторовская тетрадь // Литературная Россия. 1964. №18.1 мая.

15 Писарев Д.И. Сочинения в четырех томах. М., 1956. Т.4. С.447-448.

Летний вечер», «Разбор комедии "Горе от ума"», «Мщение», «Первый урок за азбукой», «Скука», «Игумен Даниил». О черновых редакциях вообще говорить не приходится, так как известно, что Писарев свои статьи писал набело.

Главным препятствием в деле осуществления полного научного издания Писарева до сих пор являлась плохая сохранность его эпистолярия. Понятно, что без опоры на систематизированное собрание писем трудно установить историю создания произведений, откомментировать многие реалии, проследить в деталях жизненный и творческий путь писателя, не говоря уже о том, что «полное собрание» современного типа невозможно представить без тома писем.

Судьба эпистолярного наследства Писарева драматична. Известно, что мать критика, В.Д.Писарева бережно сохраняла все письма, а после смерти сына переписала их (вся работа была закончена 24 июня 1872 г.16), рассчитывая, вероятно, на близкую перспективу их опубликования. В1882 году (уже после ее смерти) сестра критика, В.И. Писарева, предложила М.М.Стасюлевичу «издать многолетнюю переписку Писарева (с 1851 по 1868 г.) с его семьей»17 Это издание не состоялось. Из этого же письма Веры Писаревой явствует, что чуть ранее к Стасюлевичу обращался и дядя Писарева А.Д.Данилов, предлагая для публикации письма критика к Г.Е.Благосвепглову18. Это предложение также не нашло поддержки. Однако начало публикации эпистолярного наследства Писарева было положено в

16 Согласно записи В.Д.Писаревой в одиой из копировальных тетрадей. - РО ИР ЛИ. Р.1 Оп.22. Ед.хр.39. Л.40.

17В письме от 6 декабря 1882 г.-РОШЖ Ф.293. ОпД. Ед.хр.1122. Л.19-20 об.

18 Примечательно, что сама Вера Писарева отрицала факт существования этих писем. том же 1882 году Н В.Шелгуновым, опубликовавшим отрывок из письма к нему критика от 15 июня 1867 г

В 1893 году увидела свет и публикация, подготовленная АДДаниловым (его самого уже не было в живых) - одно письмо к Р.А.Кореневой-Гарднер, два пространных письма к Л О.Цвиленевой и четыре письма кГ.Е.Благосветж»ву («Русское обозрение». 1893. №№ 1, 2, 3, 6, 8)20 - первая значительная подборка писем критика в печагга й тогда же в павленковской серии «ЖЗЛ» вышла первая биография Писарева, написанная Е.АСоловьевым (Андреевичем), в которой обстоятельно цитировались до того неизвестные письма критика. Второе, значительно дополненное издание работы Соловьева (СПб, 1894) на долгие годы стало для исследователей одним из основных источников эпистолярных текстов Писарева. Как указывал сам Соловьев в предисловии, он использовал письма критика к матери, «ее же рукой переписанные в 13 толстых тетрадей»21.

Однако за сто лет, прошедших со времени появления указанных публикаций, исследователям не удалось обнаружить ни большинства автографов писем критика, ни полного свода их копий. В советское время наиболее значительные публикации писем и дневников Писарева были осуществлены Е.ПКазанович (в 1923-1940 гг.) и БПКозьминым (в 19241940 гг.)22. Самая большая публикация - в сборнике «Шестидесятые

19В предисловии ж изд.: Благосветяов Г.Е. Сочинения. СПб, 1882. С.Ш-РЛ Полностью это письмо напечатано в изд.: Сочинения Н.В.Шелгувова в двух томах. СПб, 1891. Т.2. С.736.

30 Публикация ВХШтарка. По ошибке среди писем были опубликованы и две небольшие статьи Писарева - «Объяснение» (в №10) и «Катковяада» (в №12). 11 Соловьев Е. Д. И. Писарев, его жизнь и литературная деятельность. 2-е, дополненное изд. СПб., 1894. С.4; Жизнь замечательных людей. Виогр. библиотека Ф.Павленкова. Т.20.

Челябинск, 1997. С.283.

22 Естественно, небезупречно. Особенно много ошибок еодежат публикации Козьмина. годы» (М.-Л, 1940) - содержала 35 писем23; остальные были существенно меньшими по объему.

Естественно, что в ходе подготовки новейшего издания особое внимание было уделено задаче разыскания писем критика, разбросанных по многим архивохранилищам Москвы и Петербурга (ГАРФ, ГЛМ, ОПИ ГИМ, РО ИРЛИ, ОР РГБ, РГАЛИ, РГИА, РГИА СПб, ОР РНБ). В результате систематического обследования архивов нам удалось не только найти источники большинства опубликованных писем, но и обнаружить 62 неизвестных письма критика - что дало возможность пополнить их общее количество более чем на треть. Основную массу неизвестных ранее писем составляют письма гимназических и студенческих лет, дающие почта исчерпывающее представление об эпохе личностного становления Писарева - случай едва ли не уникальный в практике издания эпистолярного наследства русских писателей.

Однако главная трудность научного издания эгокггалярия Писарева состоит в том, что из общего числа в 166 писем лишь 44 - автографы; остальные представлены копиями и ранними публикациями (1882-1900), оригиналы которых утрачены. Более того - многие письма имеют не один, а два или даже три источника, в силу чего исследователь вынужден решать необычную в практике издания писем проблему выбора основного текста.

Как показывает наш анализ источников, наибольшей точностью отличаются копии В.Д.Писаревой (ИРЛИ); наименьшей - публикации Е. А.Соловьева. Сравнение текстов по источникам - где это возможно -показывает, что Соловьев цитировал эписголярий Писарева довольно небрежно, игнорировал стилистические нюансы, а главное, редко приводил письма целиком. Кроме того, выяснилось, что собрание копий,

23 20 писем к родным 1851-1855 гг., 4 письма к ЛНМайкову 1858-1860 гг. и 11 писем к М.А.Маркович 1867 г. (подготовка текстов и комментария Е.ШСазанович). хранящихся в РГАЛИ {письма 1851-1859 гт.), имело своим источником не автографы Писарева, а копии ВДЛисаревой, о чем свидетельствует идентичная нумерация писем, те же неточности, пропуски на месте неразборчивых написаний В.Д.Писаревой и дословное повторение ее примечаний.

Из названных Соловьевым тринадцати тетрадей В.Д.Писаревой в общей сложности сохранилось около половины, считая вместе с дубликатами РГАЛИ. Значительная часть писем критика к родным до нас не дошяа - например, письма второй половины 1852 года, письма 1853 (за исключением одного) и 1854 годов, часть писем за 1856-1857 гг., многие письма позднейших лет. Так, из дневника В.Д Писаревой мы узнаем о восьми неизвестных письмах Писарева 1859 года24 - при том что сохранилось всего семь писем за этот год, включая приписки к письмам Н.А.Трескина и фрагменты, приводимые Соловьевым. В записной книжке коменданта Петропавловской крепости А. Ф.Сорокина25 отмечено 19 писем критика за 1863 год (при двух известных), 21 письмо 1864 года (известно 14) и 10 писем 1866 года26 (сохранилось одно - от 13 июля 1866 г.27)

Наибольшей же потерей следует считать переписку с Раисой28 Кореневой (Гарднер), от которой уцелело лишь три послания Писарева (в том числе пространное письмо-дневник за 8-15 октября 1858 г.)29, не считая приписок в его ранних письмах. Первая и главная любовь Писарева, «женщина нового поколенья»30, как он ее называл, - РАКоренева была адресатом наиболее информативных н доверительных писем критика. По

24 Ю ИРЛИ. Едхр. 9553.

55 ОР РНБ. Ф.727. Ед.хр.4. Л.72 об.-90 об

Сведений за 1865 г. в запиской книжке Сорокина нет.

27 Один из автографов Писарева, подаренных матерью критика А.Г.Достоевской.

38 Писарев называл ее «Раизой». м Все указанные письма - автографы.

30 Из письма от 8-15 окгября 1858 г. признанию самой Кореневой, сделанному вскоре после ее свадьбы с Е.Н.Гарднерои(18 апреля 1862 г.), она «сожгла всю его переписку более чем за десять лет», чтобы она не попадалась «на глаза и не будила воспоминаний, подчас горьких, но большею частью тяжелых и желчных»

Подготовку тома писем вполне можно назвать реставрацией эпистолярия Писарева - отчасти утраченного, отчасти известного в неточной передаче, отчасти сохранившегося лишь в отрывках. Особой тщательности потребовал анализ недатированных фрагментов у Соловьева, чтобы установить, имеем ли мы дедо с фрагментами разных писем, или с фрагментами одного письма, причем в некоторых случаях удалось, на основании данных из дневника и писем В.Д.Писаревой, составить из отрывков целостные тексты (письмо второй половины ноября 1859 г., письмо первой половины сентября 1861 г., письмо от 15 декабря 1863 г.).

Несмотря на заметные пробелы, впервые собранный эписшлярий Писарева представляет собой хронологически связный корпус текстов, позволяющий проследить все этапы жизненного пути и практически все эпистолярные связи критика. Наиболее ценными по обилию биографических, психологических и литературных подробностей являются его письма к В.ДПисаревой, Р. АКореневой, Е.НГарднеру, Л.Н.Майкову, Г.Е.Благосветлову, ДО.Цвиленевой, ААСуворову, Ф.Ф.Павяеякову, Н.В.Шелгунову, Й.С.Тургеневу, МАМаркович.

Говоря о сохранности писем критика, следует иметь в виду не только количественный, но и качественный, содержательный аспект - в частности, информативность писем и соотнесенность с другими

31ОР РГБ. Ф. 178. К.8308. Кд.хр. 13. Л.44 об.; Записки Отдела рукописей Ш1. 1940. №9. С. автобиографическими документами. В этой связи особого упоминания заслуживает деловой эпистолярий критика, важнейшую часть которого составляют 40 сопроводительных записок (1863-1866 гг.) к статьям, написанным в Петропавловской крепости - на имя коменданта крепости А.Ф.Сорокина и редактора «Русского слова» Г.Е.Благосветдова (автографы). Собранные вместе, эти записки дают целостное представление о напряженной творческой жизни Писарева в заключении и позволяют довольно точно установить крайние даты создания многих его статей и датировать промежуточные стадии работы. Они же дают необходимую информацию об утраченных статьях, упоминавшихся выше.

Ценнейшими автобиографическими документами с полным основанием считаются дневники писателей. До недавнего времени исследователи располагали лишь двумя небольшими дневниками Писарева -детским, который он вея в десятилетнем возрасте (28 октября 1850 г. - 6 мая 1851 г.) и гимназическим, на французском языке (16 января 1852 г.-З апреля 1855 г.)32 В 1928 годуБ.ПКозьмин вскользь упоминал о существовании студенческого дневника,33 однако биографам Писарева он оставался неизвестен вплоть до недавнего времени. В июне 1989 года этот деневник (автограф) был обнаружен нами в ЦГАОР (ныне ГАРФ), среди бумаг, изъятых при обыске у сестры критика, Веры Ивановны Писаревой. Этот дневник велся Писаревым на первом курсе университета, по-русски, с 22 февраля по 16 марта 1857 г., в присущей ему обстоятельной, непосредственной, квази-репортажной манере (с фиксацией событий дня по ходу их развертывания), в которой уже угадываются черты раскованной стилистики будущих его статей. Вместе с письмами 1857-1858 годов этот дневник служит важным дополнением к

32 Оба дневника были опубликованы в 1923 г. Е.ПКазаяович.

33 «Красный архив». 1928. Т.З (22). С.228. мемуарному рассказу Писарева в статье «Наша университетская наука» (1863).

К числу нетрадиционных автобиографических свидетельств принадлежат собственноручные показания Писарева во время следствия и суда над ним (1862-1864 гг.), раскрывающие многие обстоятельства написания статьи-прокламации «Глупая книжонка Шедо-Ферроги.» и представляющие самый широкий интерес в историческом, биографическом и психологическом аспектах.

В ходе работы над изданием учитывалась и возможность нахождения неизвестных произведений Писарева. Наш опыт архивной работы позволяет сказать с уверенностью, что пути поиска утраченных статей на сегодняшний день исчерпаны, а потому основное внимание нами уделялось изучению материалов, относящихся к ранним годам жизни Писарева.

Так, в гимназической тетради Писарева, хранящейся в Рукописном отделе ИРЛИ, среди переводов и гимназических сочинений, известных исследователям, находится большой фрагмент под названием «Дядя Домби (из Дикинса)» (sic!), состоящий из шести глав я завершающийся словами «(Продолж. впредь)». Он не обращал на себя внимания биографов Писарева, видимо, потому, что был сочтен переводом из Диккенса. Суда по почерку и орфографии, данный текст относится к первой половине 1850-х гг., хотя по воспоминаниям Писарева в статье «Наша университетская наука» известно, что впервые он пытался читать Диккенса - «Холодный дом» - в седьмом классе (т.е. в 1855-1856 гг.) - «и не дочитал». Наш анализ сочинения «Дядя Домби» показывает, что оно не имеет никакого отношения к диккенсовскому роману «Домби и сын» (1848), а является оригинальной детской повестью с английским колоритом и авантюрным сюжетом. Аналогичный случай представляет рассказ на «испанскую» тему «Мщение», создавши Писаревым примерно в то же время.

Интересной наколкой последних лет, раскрывающей неизвестную страницу биографии Писарева, является стихотворный текст «В объятиях страстных.», сочиненный пятнадцатилетним Писаревым «для романса Даргомыжского»34 (по просьбе ФАВошшрскою, входившего в окружение композитора). Белые стихи, явно написанные по музыкальной канве, они частично нашли отражение в тексте «Испанского романса» АС.Даргомыжского (опуб. в 1856 г. без указания автора слов)35. Пространные сверх меры, перенасыщенные романтическими штампами (основные мотивы - страсть, ревность и предвкушение кровавой расправы над соперником), «страстные стихи»36 юного Писарева невольно пародируют условную экспрессию популярных романсов на стихи А.С.Пушкина («Черная шаль», 1820), А.В.Кольцова («Мщение», 1829), Нестора Кукольника («Сомнение», 1838). Нами же установлен и прозаический источник стихотворения Писарева, содержащий близкие текстуальные переклички - повесть АА.Бестужева-Марлинского «Страшное гаданье» (1831).

В качестве одной из возможностей обнаружения неизвестных произведений Писарева перед нами ставилась задача атрибуции ряда текстов, в разное время дававших повод для предположений о его авторстве - таких как статьи «Мысли при чтеньи стихотворений Некрап Текст его приводится в опубликованном нами письме от 12 октября 1855 г. - Лица (биографический альманах). М.- СПб, 1994. С. 387-388.

35 Позднее ои был включен в либретто «Каменного гостя» (1866-1869).

36 «des vers passionnés», согласно собственному определению Писарева в указанном письме. сова»37, «Как дряхлеют догматы»38, «Русская литература XVIII столетия и ее история»39, повесть «Свежие силы»40, очерк «Тайны желтого дома (записки бежавшего пациента»)41, «Письмо Варвары Писаревой в редакцию "Современника"»42.

Для серьезного рассмотрения проблемы авторства серьезные основания имелись лишь в двух последних случаях. По крайней мере Б.П.Козьмин считал принадлежность «Тайн желтого дома» Писареву «несомненной»43, причем с его подачи очерк был включен в издательский план несостоявшегося академического собрания сочинений Писарева (1940)44. С этим авторитетным мнением молчаливо соглашался и другой известный биограф Писарева, Ю.НКорогков, включивший «Тайны желтого дома» в краткую летопись жизни и творчества критика45.

Исходя из анализа содержания и языковых особенностей очерка, биографических данных, характерных особенностей заболевания Писарева, разработки лиц писаревского окружения мы пришли к выводу, что очерк «Тайны желтого дома» не мог быть написан критиком и что автором его был товарищ Писарева по гимназии и университету Павел Николаевич Распопов (очерк имеет подпись-криптоним «П.Н.Р - в»), который лишь косвенно - в побочной линии рассказа - отобразил

37 Из рукописного студенческого сборника «Светоч». 1858.№1- ОР РНБ. р. XVIII №19.

38 РГАЛИ. Ф.415. Оп.1. Ед.хр.6. Как статью Писарева ее опубликовал ЯР.Симхин в кн.: Жизнь Дмитрия Ивановича Писарева. Ростов-на-Дону, 1969. С.181-182. В действительности - это переводная статья В.ИЛисаревой с явными признаками стилистической правки текста ее же рукой.

39 «Дело». 1866. №2.

40 «Развлечение». 1861. №20-23 . По сути это беялетризованная семейная хроника Писаревых, опубликованная при жизни критика за подписью его дяди, А.Д.Данилова.

41 «Русское слово». 1861. X» 12. «Совремекик». 1865. №3.

43 «Каторга и ссылка». 1935. С. 139.

44 ОР РГТ>. Ф.828. Ед.хр.З. Л.2. Очерк должен был войти в состав третьего тома.

45 Короткое Ю. Писарев. Серия ЖЗЛ. М., 1976. С.363. некоторые обстоятельства пребывания Писарева в клинике для душевнобольных46.

Что же касается «Письма Варвары Писаревой», то его атрибуцией занимались многие исследователи - в основном склонявшиеся к тому, что оно было написано или инспирировано самим критиком. Находя субъективным мнение Л.А Плоткинао том, что «стилистическое сходство между письмом и статьями Писарева не подлежит сомнению»47 (стилистика письма недостаточно характерна), мы склоняемся к версии, что письмо было написано по инициативе Писарева и, скорее всего, с его слов, но едва ли собственной рукой критика. На это обстоятельство, в частности, может указывать тот факт, что в письме излишне прямолинейно, в выражениях наивных и неосторожных, говорится о стремительном «превращении» Писарева из «эстетика» в деятеля радикакльной журналистики, об «исключительном» влиянии на него редактора «Русского слова» Г.Е.Благосветлова, «под руководством которого развернулась его литературная деятельность и сложились его убеждения».

Письмо Варвары Писаревой» явилось ответом на фельетон М,А.Антоновича, назвавшего Благосветлова «прихвостнем» Писарева и Зайцева; а из содержания этого письма легко сделать прямо противоположный вывод - что Писарев был послушным орудием Благосветлова: «. .сын мой видит в г. Благосветлове не "прихвостня", а своего друга, учителя и руководителя, которому он обязан своим развитием и в советах которого он нуждается до настоящей минуты». Едва ли изощренный полемист, каким был Писарев в это время, допустил бы

44 Этот вопрос подробно освещен нами в статье «История болезни Писарева» (см. список основных публикаций).

47 Плоткшг Л.А. Писарев и литературно-общественное движение шестидесятых годов. Л -М, 194-5. С.168. столь опрометчивую и двусмысленную автохарактрисгику. По-видимому, текст «письма» все же был написан матерью критика, а полученные от сына инструкции, сводившиеся к апологии и возвышению Благосветлова, были поняты ею чересчур буквально.

В статье «Посмотрим!», написанной в сентябре 1865 г., Писарев утверждал, что «все показания этого письма совершенно верны», но при этом совершенно иначе оценивал роль Благосветлова в своем развитии: «. .г. Благосветлов сделал для меня очень много. Но мое реалистическое миросозерцание сложилось независимо от г. Благосветлова и до моего знакомства с ним». Таким образом, нет достаточных оснований для того, чтобы считать Писарева автором «Письма Варвары Писаревой», но говорить о его соавторстве - в смысле формулировки основных положений и подбора сообщаемых в письме фактов - вполне допустимо.

Подводя итог сказанному о полноте состава писаревских текстов, следует заметить, что никакое издание не может считаться абсолютно полным, даже при оптимальной сохранности писательского архива. Какие-то рукописи уничтожались самими авторами (в особенности интимные документы и черновики), какие-то пропадали при пересылке, исчезали в недрах редакций; письма не всегда доходили до адресатов и не всегда ими сохранялись. Поэтому реальная задача полною собрания сочинений может состоять лишь в том, чтобы опубликовать все известные тексты, корпус которых с точностью установлен в результате многолетних разысканий. Другой важной задачей, вытекающей из научного характера издания, является комплексное освоение наследия писателя, раскрытие информативного потенциала текстов, интертекстуальных связей.

Благодаря интенсивной работе над изданием полного собрания сочинений Писарева сегодня мы уже можем говорить о новом этапе изучения жизни и творчества критика, о перспективах постижения этого литературного и психологического феномена в его целостности - в органичном единстве эпох личностного развития (пятидесятые годы), творческого становления (1858-1861 гг.) и самореализации в духе идеологии «шестидесятых годов» (1861-1868).

Ключевая проблема научного издания любого произведения состоит в выборе основного источника, который бы наиболее полно отражал авторский замысел и содержал наименьшее число искажений -цензурных, редакторских, типографских. Нередко эта проблема решается сложно, зачастую ошибочно - особенно в тех случаях, когда исследователь руководствуется априорными принципами и некритически усваивает издательскую традицию. Так было с Ю.С.Сорокиным, который в своем собрании избранных сочинений Писарева - наиболее авторитетном из прежних изданий -догматически придерживался издания 1866-1869гг., априорно рассматривая его как воплощение последней творческой воли автора.

Своеобразие эдиционной проблематики, связанной с изданием сочинений Писарева, заключается прежде всего в том, что рукописи большинства его статей не сохранились. Обычно выбор приходится делать между текстами первых публикаций и первым изданием Павленкова, большинство томов которого (за исключением 9-го и 10-го) вышло при жизни критика. Выбор этот отнюдь не прост, так как вопрос об участии Писарева в подготовке этого издания нуждается в детальном уточнении. С проблемой авторизации позднейших редакций некоторых статей тесно связан и вопрос о причастности Павленкова к редактированию текстов первого издания.

Известно, что Писарев с энтузиазмом принял предложение Павленкова (в письме последнего от 17 декабря 1865 г.48), расценив его как свидетельство общественного признания: «Слава - это признание в тебе обществом силы, дарования, полезности. И потому я рад вдвойне»49. Энтузиазм молодого писателя понятен; однако его небольшая переписка с Павленковым 1867-1868 гг. свидетельствует о том, что в последующие годы он отошел от издания и старался свести к минимуму свои контакты с издателем.

Так, в лаконичных, сухих по тону записках, сопровождавших возвращение корректур статьи «Новый тип», Писарев сообщал Павленкову, что не находит «ни нужным, ни удобным, ни возможным переделывать в статье что бы то ни было» (нач. декабря 1867 г.), что «решительно ничего не мог поправить» в отмеченных Павленковым местах (25 ноября 1867 г.). По отношению же к статьям «Бедная русская мысль» и «Русский Дон-Кихот», за которые Павленков был привлечен к суду, Писарев проявил безразличие, глубоко оскорбившее издателя, заявив в письме к нему (от 20 апреля 1868 г.), что судьба этих статей его мало интересует, что он не желает вмешиваться в ход процесса и «убивать» свое время «на чтение и перечитывание двух старых статей»50.

48 ГО ИРЛИ. 9547/ т б. 65. Л. 1 -2, Опуб.: Литературное наследство. М, 1936. Т. 25/ 26. С. 671-673.

49 Единственный источник данного письма: Соловьев Е.А. Д.И.Писарев, его жизнь и литературная деятельность. Изд. 2-е. СПб., 1894. С.112.

50 Г АРФ. Ф.95. Оп.2. Ед. хр. 343. Л. 91. Опубликовано (с неточностями): Красный архив. 1928. №4. С.212-213.

Подобное равнодушие к судьбе издания легче всего понять в биографическом контексте: известно, что по выходе из крепости Писарев переживал депрессию и творческий кризис, серьезно осложнявшие его текущую литературную работу и виды на будущее. Однако в том, что Писарев ничего не хотел и «не мог поправить» в своих статьях, можно видеть и выражение его профессионального кредо, лапидарно выраженного в статье «Схоластика XIX века» (1861): «Журналистика -дело нынешнего дня; что не прочитано сегодня, то уже устарело назавтра».

Всё творчество Писарева носило подлинно журналистский, импровизационный характер: он писал свои статьи набело, обычно легко находя слова, отвечавшие «злобе дня» и насущным потребностям своего гибкого, развивающегося ума. В основе столь непосредственного отношения к творческому труду лежала определенная философия, которую Писарев исповедовал вполне сознательно - представление о жизни как о «процессе», имеющем ценность и смысл в самом себе, в актуальной действительности, в «ощущениях» и «наслаждениях» минуты («. .я вижу в жизни только процесс и устраняю цель и идеал»)и. Его мироощущение ярко характеризует исключительная частота употребления слова «свежий» - обычно в таких выражениях, как «свежие силы», «свежая жизнь», «свежее наслаждение», «свежий организм», «молодость и свежесть», «свежесть и энергия», «свежесть и здоровье», «свежесть ума и чувства» и даже ~ «здоровый и свежий материализм» («Схоластика XIX века»)52. Жизненное кредо Писарева - актуализм с ярко выраженной витальной окраской - идеально подходило для журналистики, и отсюда легко понять,

51 «Схоластика XIX века» (186!). Характерно название тогда же написанной статьи: «Процесс жизни (по Фохту)».

52 Порой данный эпитет встречается трижды на одной странице - как в статьях «Женские типы в романах и повестях Писемского, Тургенева и Гончарова» (1861) и «Новый тип» (1865). почему он не находил смысла в исправлении или отделке «старых статей» («Печатайте как есть, или совсем не печатайте»53).

Такая позиция уже сама по себе дает основание думать, что участие Писарева в подготовке первого собрания не было активным - во всяком случае, далеко не соразмерным энергии гадателя Павленкова. Несколько большим это участие могло быть на первых порах, в 1866 году, когда вышло из печати больше половины томов всего издания (части 1, 2, 3, 5, б и 7) и когда его душевное состояние было более стабильным. Об этом, на наш взгляд, свидетельствует переименование статьи «Мыслящий пролетариат» (1865) в «Роман кисейной девушки» (ч.З, 1866), имеющее явно творческий характер. Впрочем, о контактах Писарева с Павленковым в течение 1866 года данных нет, причем следует помнить, что он находился в заключении до 18 ноября 1866 г. и едва ли имел возможность контролировать весь процесс подготовки издания. Во всяком случае, в упоминавшейся нами записной книжке коменданта Петропавловской крепости за 1866 год не отмечено ни одною письма критика к Павленкову. Характерно и признание последнего, сделанное вскоре после смерти Писарева (через два с половиной года после начала издания), что знаком он был с ним «не коротко»54.

В подавляющем большинстве статей Писарева расхождения между первыми публикациями и текстами первого издания столь незначительны, что их с большим основанием можно отнести на счет редакторской работы Павленкова. В основном они ограничиваются заменой единичных слов, незначительной грамматической правкой и выделением дополнительных абзацев (в рукописях и в журнальных текстах Писарева их гораздо

53 Из записки Павленкову (нач. ноября 1867 г.)-ГО ИРЛИ. 9547/ЬУ1 б. 65. Л.6.

54 Из показаний Павленкова в следственной комиссии. - ГАРФ. Ф.95. Оп. 1. Ед хр. 426. Л.40. меньше). Серьезные разночтения наблюдаются лишь в отдельных случаях, когда мы имеем дело с восстановлением в первом собрании сочинений цензурных и редакторских купюр, или же, напротив, с купюрами, сделанными в этом издании - как мы полагаем, самим Павленковым.

Приступая к изданию собрания сочинений Писарева, издатель-демократ Флорентин Федорович Павленков - в то время 26-летний молодой человек и ровесник Писарева - преследовал в первую очередь просветительские и коммерческие цели. В издание вошли статьи, написанные сравнительно недавно (в 1861-1868 гг.), а потому расчет делался на их актуальность. Не отвечавшие этому требованию статьи или оставлялись за рамками издания, или же редактировались, порой существенно.

Наглядным проявлением целенаправленной издательской политики Павленкова может служить его предисловие к части четвертой (1867), где он разъяснил мотивы исключения из состава издания ранее заявленной полемической статьи «Посмотрим!» (1865), направленной против М.А.Антоновича, ведущего публициста тогдашнего «Современника». Выражаясь прозрачным эзоповым языком, Павленков заявил, что не может взять на себя «нравственную ответственность за возрождение похороненной полемики "Современника" с "Русским словом"» в условиях правительственной реакции: «. после всем известных дней55, когда та и другая партия вдруг оказались рассеянными, кидать в какую-либо из них камнем значило бы работать в пользу тех, с кем мы не можем быть солидарными, в пользу тех, кто основывает свою силу на окружающем бессилии».

55 Намек на репрессии в связи с покушением Д.В. Каракозова 4 апреля 1866 г., поачекпше закрытие «Современника» и «Русского слова», а также арест целого ряда литераторов демократической ориентации.

Это объяснение Павленкова вполне проясняет литературную судьбу двух других известных статей, тексты которых в первом издании существенно разнятся с текстами первых публикаций - «Разрушение эстетики» и «Новый тип» (обе - в «Русском слове» за 1865 год).

Статья «Разрушение эстетики» была сокращена в павленковском издании (ч.4, 1867 г.) более чем на треть и в таком виде перепечатывалась с первого издания вплоть до нашего времени. Сопоставление обеих редакций - пространной журнальной и сокращенной редакции первого издания, равно как и анализ исключенных фрагментов (части Ш, V, VII глав и главы УШ-1Х целиком) показывает, что в первом издании статья подверглась именно сокращению, а не творческой переработке, и что все исключенные места суть полемические объяснения с Антоновичем. Если же принять во внимание, что исключенная статья «Посмотрим!» во многом являлась развитием полемических тем «Разрушения эстетики», то становится очевидным, что последняя статья была сокращена го тем же самым идейным мотивам, по которым была исключена статья «Посмотрим!». Если та статья была сочтена Павленковым несвоевременной, то статья «Разрушение эстетики» была попросту адаптирована к изменившейся литературной и общественно-политической ситуации.

Обсуждались ли эти изменения специально, или же были сделаны Павленковым на основании общих договоренностей с Писаревым, мы не знаем, но важно в данном случае другое: редакция 1867 года существенным образом изменила первоначальный замысел статьи «Разрушение эстетики», написанной в период «раскола в нигилистах»56, лишив ее полемического посыла и того общественного значения, который

56 Выражение Ф.МДостоевского (статья «Господин Щедрин, или Раскол в нигилистах», 1864). она имела при своем опубликовании в 1865 году; В результате статья «Разрушение эстетики» утратила даже первоначальную жанровую специфику - из полемической превратилась в теоретическую. Понятно, что в таком усеченном виде статья не дает адекватного представления об эстетических спорах шестидесятых годов и вырывает эпатирующие суждения Писарева из контекста полемики с Антоновичем (его постоянным оппонентом), а потому одной из задач нового издания должно стать восстановление первоначальной редакции статьи, то есть текста «Русского слова».

Убежденность издателя в нежелательности напоминания читателю о недавней вражде двух демократических журналов имела влияние и на судьбу статьи «Новый тип», посвященной анализу романа Чернышевского «Что делать?». Вопреки дважды заявленному нежеланию Писарева переделывать в ней «что бы то ни было», из нее были удалены даже завуалированные выпады по адресу «Современника» и его сотрудников (в частности, Салтыкова-Щедрина). Однако самым заметным расхождением между первоначальной и позднейшей редакциями явилось изменение заглавия: именно в первом издании (ч.4, 1867) статья «Новый тип» превратилась в «Мыслящий пролетариат» и под этим названием получила наибольшую известность. Все последующие издания - как дореволюционные, так и советские - вплоть до настоящего времени перепечатывали ее под названием «Мыслящий пролетариат» - хотя первоначально так называлась совсем другая статья («Роман кисейной девушки»), а сама замена была вынужденной.

На это указывает, в частности, записка Павленкова от 9 ноября 1867 г.57, адресованная Писареву, в которой прямо говорится о

57 РО ИМИ. Ф. 9547/ ЬУ1 б, 65. Л. 6-6 об. фальсификации заглавия» статьи «Новый тип» по инициативе самого критика. В некрологе на смерть Писарева Павленков прозрачно намекнул на цензурные мотивы переименования статьи: «Перемена заглавия обусловливалась некоторыми обстоятельствами, объяснять которые мы пока считаем неудобным»58 В 1959 г. Ф.Ф.Кузнецов, впервые указавший на эти документы, высказался за «восстановление истинного названия» статьи59, однако и после его выступления она продолжала печататься под названием «Мыслящий пролетариат»60. Со своей стороны, мы также считаем, что оригинальное название - «Новый тип» - должно быть восстановлено.

Как показывает наш собственный анализ цензурной истории «Нового типа», причина «фальсификации заглавия» была обусловлена тем, что публикация статьи в «Русском слове» явилась главной причиной вынесения журналу первого официального «предостережения» министра внутренних дел от 20 декабря 1865 г.61 (после третьего журнал был «приостановлен» на пять месяцев и окончательно закрыт до истечения срока санкции). «Сочинения Д.И.Писарева» рассматривались цензурой не менее пристрастно, а потому та же статья давала ей веское основание для возбуждения судебного преследования (как это уже было со статьями «Бедная русская мысль» и «Русский Дон-Кихот»), Выбор в пользу названия «Мыслящий пролетариат» в известной мере был продиктован тем, что носившая его до 1866 года статья о «кисейной девушке» не вызывала никаких нареканий со стороны цензурных ведомств, а потому

58ГАРФ. Ф.95. Оп.2. Ед.хр. 344. Л.5.

55 Кузнецов Ф. По поводу собрания сочинений ДИ.Писарева. И Вопросы литературы. 1959. №1. С.230. Перепечатано в кн.: Кузнецов Ф. Круг Д.И.Писарева, М., 1990. С.630.

60 См. изд.: Писарев Д И. Избранные произведения. Л., 1968; Литературная критика в трех томах. Л., 1981. Т.2 (оба издания подготовлены Ю.С .Сорокиным).

61 По представлению Санкт-Петербургского цензурного комитета и Главного управления по делам печати, на основании закона от 6 апреля 1865 г. перенесение его на статью «Новый тип» было маневром, призванным усыпить бдительность цензора (расчет полностью оправдался).

Проблема установления аутентичных заглавий писаревских статей - одна из серьезнейших проблем, с которыми сталкивается исследователь при подготовке издания. Тактика замены названий с целью избежать запрета статей применялась в то время нередко. Примером может служить статья «Подрастающая гуманность», опубликованная в «Русском слове» под названием «Сельские картины» (1865. №12) и подписанная псевдонимом «ДРагодин» (обычно Писарев не скрывал своего имени). Название «Подрастающая гуманность» статья получила лишь спустя два года, в издании Павленкова (ч.4, 1867), хотя именно оно значилось в сопроводительной записке критика от 23 декабря 1865 г., предварявшей отправку рукописи в редакцию «Русского слова»62. Цензурную замену (как в случае со статьей «Реалисты», вышедшей под заглавием «Нерешенный вопрос») следует исключить, ибо «Русское слово» с начала октября 1865 г. (с №8) выходило без предварительной цензуры. Видимо, подчеркнуто нейтральное название «Сельские картины» было дано статье редактором журнала Г.Е.Благосветловым - по мотивам опять-таки цензурного свойства: после вынесения журналу первого «предостережения» Благосвеглов опасался, что любой новый повод будет использован властями для скорейшего закрытая журнала (в чем он не ошибался), а поскольку главным объектом цензурных преследований были статьи Писарева, решено было снять и его подпись.

Та же, цензурная причина объясняет, по нашему мнению, факт опубликования четвертой части статьи «Исторические идеи Огюста Конта» в виде самостоятельной статьи «Времена метафизической

РГИА. Ф. 1280. Оп. 1Ед.хр. 265. Л.97. аргументации» (1866) - при том что в первом собрании сочинений последнее название исчезло, и обе статьи были объединены под названием «Исторические идеи Опоста Конта» (ч. 10, 1869). К тому времени «Русское слово» уже получило второе предостережение министра внутренних дел (главным образом за статью «Исторические идеи Опоста Конта»), а потому выход четвертой части статьи под тем же названием почти неминуемо означал вынесение третьего предостережения и приостановку журнала на пять месяцев. В этом случае Писарев сам пошел на изменение названия статьи, о чем свидетельствует его сопроводительная записка к статье «Времена метафизической аргументации» от20января 1866 г

Довольно сложна и цензурная история статьи «Борьба за жизнь» (1867), две части которой первоначально вышли в виде двух статей и с большим временным интервалом между ними - «Будничные стороны жизни» («Дело». 1867. Л»5) и «Борьба за существование» («Дело». 1868. №8). Известно, что оригинальное заглавие, равно как и многие пассажи статьи, были «уничтожены цензором»64. Вторая же часть статьи была запрещена и была опубликована лишь после смерти Писарева, причем ее условное заглавие - «Борьба за существование» - не столько акцентировало дарвиновские ассоциации, сколько служило маскировкой оригинального заглавия, без которой статья не могла появиться в печати.

Таким образом, названия писаревских статей обычно менялись под давлением цензурных властей, и в этом отношении издание 1866-1869 гг. принципиально не отличалось от периодических изданий, в которых эти статьи впервые увидели свет. Кроме цензуры - весьма либеральной до

63РГИА. Ф.1280. Оп. 1. Ед.хр.265. Л. 105.

64 Слова из доклада цензора Ф.П.Еленева от 5 апреля 1867 г. - Красный архив. 1940. №6 С.203. середины 1860-х годов65 - творческая свобода Писарева в «Русском слове» не была ограничена ничем, а потому говорить о предпочтительности вариантов первого издания нет оснований. Большинство разночтений, встречающихся в текстах этого издания или незначительны, или имеют сомнительный характер, заставляя подозревать в них не столько проявление творческой инициативы Писарева, сколько издательской политики и редакторского вкуса Ф.Ф.Павленкова (вспомним издание 1894 года).

Условность авторизации текстов первого издания наглядно проявляется в тех различиях источников, которые нельзя объяснить ни творческими, ни тактическими соображениями. Так, в журнальном тексте мини-цикла «Пушкин и Белинский» (статьи «Евгений Онегин» и «Лирика Пушкина», 1865) многочисленные стихотворные цитаты напечатаны прозой, что Писарев оговаривает в специальном примечании: «Делая выписки из Пушкина, я, для сбережения места, буду писать стихи в строку, как презренную прозу». В павленковском же издании (ч.З,1866) иронические квази-цитаты из Пушкина даются как обычные стихи, за исключением нескольких подобных «цитат» во второй статье, где они слишком обильно перемежаются едкими замечаниями Писарева.

Есть все основания полагать, что решение в последнем случае принимал не автор - ибо смысл печатания стихов прозой прямо вытекает из ключевого положения Писарева, согласно которому стихотворная форма является «внешней формой» произведения, нередко маскирующей отсутствие значительного содержания. Стремясь доказать свою идею наглядно, Писарев неоднократно прибегает к пересказу стихов Пушкина: «Если всю эту рифмованную болтовню переложить на простой и ясный

65 Достаточно сказать, что в статьях начала 1860-х годов Писарев совершенно открыто проповедовал материализм. прозаический язык, то получится <. .> весьма тощий и бледный смысл.» («Лирика Пушкина»)6^. В этом принципиальном контексте сомнительность редакции первого издания вполне очевидна, а потому было бы разумно восстановить тексты знаменитых статей о Пушкине по первым публикациям в журнале «Русское слово».

Таким образом, анализ позднейших изменений в писаревских статьях опровергает бытующее представление о первом издании его сочинений как источнике, якобы отразившем творческую волю Писарева в последней инстанции. Более того - мы полагаем, что сама реализация принципа последней творческой воли в практике издания критических и публицистических статей наталкивается на существенные ограничения. Ведь речь идет о произведениях, посвященных актуальным вопросам и рассчитанных на живую реакцию современников. Любой историк литературы знает, что ценность первых критических отзывов о произведениях классической литературы - в их непосредственности, в парадоксальной «свежести» оценок, в том, что эти суждения не несут на себе отпечатка культурных стереотипов, сложившихся позднее. Публицистические же статьи пишутся «на злобу дня», имеют конкретный общественный адрес и являются историческими документами своей эпохи.

В отличие от художественной литературы, характер которой определяют эстетические, вневременные критерии, специфика журнальной литературы - критики, публицистики, научно-популярных статей - определяется главным образом прагматическим функциями, в «.в так называемом великом поэте я показал моим читателям легкомысленного версификатора, опутанного мелкими предрассудками, погруженного в созерцание мелких личных ощущений и совершенно неспособного анализировать и понимать великие общественные и философские вопросы нашего века» (там же). первую очередь задачей формирования общественного мнения в данный момент времени. Злободневность содержания, органичное соответствие запросам публики - главная черта произведений журналистики, а для историка литературы наибольший интерес представляют именно первые публикации статей - тексты, максимально насыщенные историческими реалиями, отразившие «процесс жизни» в его становлении, во взаимодействии писателя с общественной средой.

В нашем случае преимущество журнальных текстов Писарева тем более очевидно, что набирались они непосредственно с рукописей (тогда как большинство статей первого издания готовилось по журнальным текстам), что имя Писарева было тесно связано с журналом «Русское слою» и что именно первые публикации его статей получали наибольший отклик у современников.

Отечественная текстология уже давно не рассматривает принцип последней творческой воли с догматических позиций и лишь постулирует его как рекомендуемое правило научного подхода к изданию художественных текстов67. По нашему мнению, в деле издания критики и публицистики это правило должно быть скорректировано: теоретически основным следует считать текст первой публикации, как наиболее адекватный своему времени; практически же вопрос о выборе источника всякий раз должен решаться сугубо конкретно и взвешенно, с учетом всех обстоятельств, сопровождавших опубликование той или иной статьи -имея в виду возможность цензурных и редакторских искажений, которые могли помешать автору реализовать свой замысел в первой публикации.

67 См.: Прохоров Е.И., Опуяьская Л.Д. Выбор источника основного текста // Основы текстологии. Под ред. В.С.Нечаевой. М.: Изд-во АН СССР, 1962. С .281; Рейсер С.А. Основы текстологии. Л., 1978. С. 17-22. ГришуиияА.Л. Исследовательские аспекты текстологии. М, 1998. С. 105-108.

Так было с известнейшей статьей «Схоластика XIX века» (1861), подвергшейся в журнале некоторым сокращениям редакторского и, возможно, цензурного характера; так было со статьями «Реалисты», «Подрастающая гуманность» и «Борьба за жизнь», которые первоначально вышли под другими названиями, к формулировке которых Писарев не имел отношения. В этих случаях мы однозначно принимаем за основной текст первого издания, ибо речь здесь идет не о последних редакциях, а о восстановлении первоначальных, аутентичных редакций этих статей.

О предпочтении позднейших редакций речь может идти лишь в особых случаях, к каковым мы относим один - переименование статьи «Мыслящий пролетариат» в «Роман кисейной девушки». Спонтанное развитие темы уже в процессе написания статьи изменило первоначальный замысел, связанный с характеристикой «мыслящих пролетариев», подобных Молотову (герою повестей Н.Г.Помяловского). Статья получилась камерной, лиричной по тону, сосредоточенной на «женской» теме. Сам Писарев в журнальном тексте статьи был вынужден признать «странное разногласие между названием статьи и ее содержанием», состоящее в том, что «на первый план выдвинулась Леночка, которая -совсем не "пролетариат" и нисколько не "мыслящий"»68 Как подлинный импровизатор, Писарев ограничился ироничной самокритикой («Статья решительно соскочила с рельсов, и поэтому надо поскорее ее заканчивать»), пообещал читателю «продолжение этой безалаберной статьи» в неопределенном будущем, однако названия статьи менять не стал. Продолжения «Мыслящего пролетариата» не последовало, но зато к моменту переиздания статьи созрела идея сделать главной героиней «кисейную девушку», и следует признать, что именно в результате

68 Пространное рассуждение Писарева на эту тему содержится в журнальном тексте статьи. -«Русское слово». 1865. №1. Отд. «Лит. обозр.». С.36-37 и42. пересмотра названия эта статья приобрела законченность и цельность, которых она не имела в журнальной редакции. Существенным при выборе основного источника является и то обстоятельство, что между опубликованием статьи в «Русском слове» (1865. №1) и ее переименованием в первом издании (1866) прошло чуть больше года, а потому обе редакции могли восприниматься как относительно синхронные.