автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Проблемы социализации рабочей молодежи Советской России 20-30-х гг.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Проблемы социализации рабочей молодежи Советской России 20-30-х гг."

Российская Академия Наук Институт Российской истории Санкт-Петербургский филиал

ЖБИНА Наталья

ПРОБЛЕМЫ СОЦИАЛИЗАЦИИ СОВЕТСКОЙ РОССИИ

На правах рукописи

Борисовна

РАБОЧЕЙ молодим 20-30-Х ГГ.

07.00.02 - Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

Санкт-Петербург 1992

Работа выполнена б Санкт-Петербургском филиале Института .

Российской истории РАН.

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, старший

научный сотрудник Е.К.Боброва,

доктор исторических наук, профессор В.А.Зубков,

доктор исторических наук, профессор В.Ь.Калашников.

Ведущая организация - Санкт-Петербургский государственный университет.

Защита состоится " ^ » аЙЗИЛ 1992 г. в '

часов на заседании специализированного ученого совета Д.002.33.03 при Санкт-Петербургском филиале Института Российской истории РАН.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского Института Российской истории РАН (197110. Санкт-Петербург, Петрозаводская ул., 7).

Автореферат разослан " ЦаДА 1992 г.

Ученый секретарь специализированного совета кандидат исторических наук

Т.В.Андреева

Чрезвычайно актуальным на нынешнем переломном этапе, который, является весьма важным для возрождения России, предстаз-1яется изучение разнообразных аспектов отечественной истории 10-30-х гг. XX в. События, происходившие в этот период в нашей ¡тране, на длительный период определили судьбу не только одно->о государства, но и во многом мирового сообщества. Именно в :0-30-е гг. формировались истоки, к которым восходят многие цроблемы современной жизни, в значительной стглени объясняющие [росчеты сзгодншнего политического руководства. В этот истори-1еский период сложились устой«мвые стереотипы массового соэна-ия эпохи социализма, принципы отношения к труду, к собственно-т, тип идеальной личности, нормы "социалистической морали", истема "социалистической культуры, совокупность которых явля-!тся тормозом поступательного развития общества и ныне. Этим о многом объясняется постоянный интерес к изучению истории советского обществе 20-30 х гг.

Принципиальная научная новизна данного диссертационного соледоаания состоит в попытке впервые в исторической науке вскрыть суть процессов, развивавшихся в эти годы с необычной очки зрения - с позиции становления поколения. Понятием "по-оление" оперирует многие естественные и технические науки, а акже ряд обществоведческих дисциплин. В практике же историче-ких исследований оно используется редко. В то же время поко-ение является категорией, с помощью которой можно изучать и вления, происходящие в обществе, и даже положить ее в основу бщеисторической периодизации. Обращение к методам поколенного н«лиза в истории значительно обогащает воссоздаваемую истори-ескую картину и позволяет преодолеть определенный схематизм, войственный социально-экономическому подходу к анализу провесов, событий, общностей. Облик поколения неповторим. Он кладывается под воздействием исторических условий, но особую оль в формировании "лица" поколения играет период молодости, пенно поэтому изучение проблем молодежи мохет помочь объяснить чогие явления и феномены общественной жизни. С периодом 20-}-х гг. совпала молодость двух поколений советских людей, с содом которых с политической арены, из экономической сферы и з жизни вообще, по сути прекратила свое реальное существование

сталинская модель социализма. Причины провала социалистического эксперимента в нашей стране станут много очевиднее после углубленного анализа жизненных путей и социальных судеб молодежи тех лет и, в частности, ее большого отряда - молодых рабочих. Изучение этой социально-демографической группы связано с преодолением ряда устойчивых стереотипов советского обществоведения и, в особенности, концепции о ведущей роли рабочего класса на любом этапе развития общества. Господство навязанной этой концепцией схеш исследований предопределило создание помпезных и парадных сочинений, стало препятствием на пути исследования многих аспектов истории рабочих и в том числе проблем подрастающего поколения, раскрытие которых невозможно без комплексного анализа ранее запретных тем.

Еце в 60-е гг. В.Е.Полетаев, И.Л.Корнаковский, Н.К.Петрова, И.В.Бестужев-Ладд отмечали явную слабость методико-методо-логических приемов изучения процессов становления подрастающих поколений в условиях промышленности. Однако серьезных исследований по проблемам рабочего класса и его смены, лишенных влияния указанной выше концепции, пока не появилось. Вместе с тем, публицистические выступления видных ученых Л.А.Гордона, Э.В. Клопова, В.С.Лельчука, О.Лациса уже подготовили общественное сознание к изменению ряда устоявшихся представлений, касающихся и рабочего класса.

Главной целью данной диссертации является попытка продолжить преодоление сложившихся стереотипов советского обществоведения посредством раскрытия методами кскретно-исторического анализа особенностей социализации молодых тружеников промышленного производства в 20-30-е гг. Выявление основных черт становления двух поколений рабочего класса может также показать ранее не изученные стороны воспроизводства социальных слоев и позволить сравнить его с воспроизводством трудовых ресурсов в целом.

Решение поставленной задачи потребовало разработки особой методики изучения явлений, которая во многом восходит к концепциям зарубежных и русских философов и психоаналитиков первой половины XX в.: 3.¿рейда, Э.Фромма, Н.Бердяева, С.Франка, а гаже опирается на современные социологические принципы исследования проблем молсдехи. В диссертации используется целый ряд

понятий, характерных для социологии и социальной психологии. К их числу в первую очередь относится термин "молодежь", границы которого определяются такими показателями,как средняя продолжительность жизни, фактическое начало рабочего возраста, время образования семьи и общественные представления о наступлении социальной зрелости. Возрастные рамки извечного социального понятия "ыолодекь" сугубо историчны, о чем уже неоднократно писали психологии и социологи П.П.Блонской, Л.С.Выготский, И.С. Кон, В.Н.Боряз, С.Н.Иконникова, Л.Н.Коган и др. Чрезрычайно важно и содержание понятия "социализация", прочно вошедшего я исследовательскую практику не только зарубежных, но и советских ученых, в частности, Б.Д.Парыгина, Г.М.Авдреевой.И.С.Кона и др. Под социализацией в диссертации подразумевается совокупность всех социальных и психических процессов,в результате которых отдельная личность или группа входят в социальную среду, усваивают определенную систему ценностей и одновременно воздействуют на окружающую обстановку. Применительно к молодежи социализация также означает переход от положения ребенка к положению взрослого. Этот переход включает серьезные биосоциальные моменты, тесно связанные между собой': становление самосознания, выбор мировоззренческих позиций, завершение полового созревания и решение брачно-семейных проблем, социокультурное самоопределение. Анализ процесса социализации предусматривает такие исследование "агентов" ее осуществления, то есть органов государственной власти, общественных организаций и т.д., посредством которых регулируется приобщение молодых людей к том 1ли иным ценностям и нормам. Это позволяет изучать подрастающее юколение одновременно как субъект и объект исторического процесса.

Таким образом, предметом исследования диссертации являет-;я молодежь в возрасте от 14 до 24-26 лет, трудившаяся на фаб-зично-заводских предприятиях промышленных центров Европейской мсти РСФСР в 20-х и 30-х гг. и проходившая стадию социализа-

Выдвижение новых исследовательских задач прежде всего со-фяжено с оценкой уровня их тучной разработки предшественниками . Необходимо признать, что несмотря на отсутствие специ-

альных трудов, раскрывающих процесс социализации подрастающегс поколения рабочего класса 20-30-х гг., молодежь фабрично-заводских предприятий Советской России нередко становилась предметом исторического изучения. Интерес к разнообразным сторона» ее жизни историки стали проявлять еще в 20-е гг. Ко подлинно научное изучение молодых рабочих началось с середины 60-х гг. Толчком к этому был рост социологических исследований. В 7060-х гг. выйти работы Л.Н.Когана, И.Л.Корнаковского, Б.С.Павле ва, В.Е.Полетаева, написанные на основе конкретно-социодогиче-ских исследований. Они дают предстаачение об изменениях основ-ньа социальных характеристик молодых рабочих в 30-70-х гг.

Большое ьшманиэ молодой смене тружеников прсмывленного производства уделили специалисты такого обширного в свое врем; направления исторической науки как история КПСС. В статьях и монографических исследованиях М.Е.Абросимовой, А.В.Агеева, В.И.Банновой, Г.Н.Деревякина, Л.Н.Дмитриевой, Т.Л.Ковалевой, А.Я.Лейкина, А.И.Милостной, А.С.Стригина и др., рассматриваются вопросы идейного воспитания рабочей молодежи, мобилизации ее трудовой активности, партийного руководства профессионально-техническим образованием и т.д. В целом историко-партийная литература справилась с поставленной перед ней задачей. Ее авторы на обширном фактическом материале сумели показать, что з 20-е гг. коммунистическая партия действительно рассматривала рабочую молодежь как важную часть своей социальной опоры. Молодых рабочих старались поддерживать материально,предоставлять им значительные преимущества в общественной жизни страны, интенсивно Еоспитывали в духе преданности идеалам социализма. Однако перемены в социальном статусе массы фабрично-заводской молодежи в 30-х гг. в этой литературе не зафиксированы. И все же усилиями исследователей ярко продемонстрирована направляющая, а по сути диктаторская роль ВКП(б) во многих социально-экономических процессах 30-х гг., что не могло не сказаться и на ходе социачкзации молодежи. •

К числу наиба;ее изученных вопросов социализации подраставшего поколения и, в частности, ее институтов относятся сше ты, связанные с профтехобразованием. Они освещены в работах А.Н.Ьесело&а, С.Я.Бап^-ева, М.Л.Кучеренко, Е.Г.Осовского и др.

асто обращаются к проблемам идейно-политического, трудового и равственного становления рабочей молодежи историки комсомола: .Н.Ацаркин, Д.Н.Галкова, В.Н.Ганичев, В.А.Динес, В.И.Клюкзин, .А.Сулемов, В.А.Зубков, С.А.Ледан и др. Рабочая молодежь -ущественная часть рабочего класса и, естественно, что в ис-ледованиях по его истории судьбы подрастающего поколения наши определенное отражение. Они затрагивались Л.Л.Еаськиной, •И.Вдовиным, В.З.Дробижевым, А.Р.Дзенискевичсм, Н.Б.Лебеде-ой, А.А.Матюгиным, Л.С.Рогачевской, О.И.Шкаратаном и др.

Большинство работ советских историков представляют значи-ельную ценность для комплексного изучения социализации моло-ой смены промышленного производства. Их авторам удалось обоб-ить обширный фактический материал, как правило, впервые бесимый в научный оборот, и не их вина в том, что господст-ующая в целом концепция о ведущей роли рабочего класса в со-иалистическом обществе, о самой этом обществе, как об идеаль-ом строе>с вытекающими отсюда оценками ке позволила им объек-ивно и критически взглянуть на многие острые проблемы, Пре-ятствием на пути осмысления истинного положения вещей была и едоступность ряда источников, привлечение которых необходимо дя комплексного осмысления процесса социализации рабочей мо-одехи 20-30-х гг.

Источники, привлеченные диссертантом, чрезвычайно разно-бразны, и их необходимо прежде всего охарактеризовать с точки рения новизны, то есть соотношения количества опубликованных неопубликованных материалов. В основу корпуса источников ар-ивной принадлежности было положено фронтальное изучение доку-ентов комсомола, хранящихся в Центральном государственном ар-ипе историко-политических документов (ЦГА ИПД), бывшем Ленин-радском партийном архиве. При подготовке диссертации изучены окументы первичных, общезаводских и районных комсомольских рганизаций, а также губернского, а затем городского и област-ого комитетов ВЛКСМ и Севзапбюро ЦК. Диссертанту удалось оз-акоииться с секретными сводками о политических настроениях абочей молодежи, обследованиями девиантного поведения, отче-ами, посылаемыми в органы ОГПУ, ШВД, Щ ЕКП(б), доступ к оторым был ранее закрыт. Анализ собранных данных позволил соз-

дать на материалах Петрограда-Ленинграда модель социализацион-ного процесса как рядовых молодых рабочих, так и лидеров юношеской среды. Эта модель была перепроверена с помощью опублико' ванных источников, касающихся промышленных центров Европейской части ¡РСФСР. Дальнейшая коррекция проводилась на основе документов Центрального архива ВЛКСМ (ЦА ВЛКСМ), Центрального государственного архива РСФСР (ЦГА РСФСР), Центрального государственного архива Санкт-Петербурга (ЦГА СП б ). В целом при подготовке диссертации изучено более 30 архивных фондов.

Корпус источников, использованных диссертантом, весьма специфичен по своей качественной структуре, что определяется нетрадиционными целями данного исследования. Это, в частности, выражается в широком обращении к данным социологического характера. Материалы конкретной социологии 20-х гг., несмотря на ряд особенностей, объясняемых уровнем технических возможностей обработки информации, слабостью использования теории выборки и т.д., - ценный источник для изучения процесса социализации молодежи. Во многом схожи по методике проведения с социо логическими опросами и массовые, в частности, медицинские освидетельствования 20-х гг. Особенно важным с точки зрения оцен ки репрезентативности этих материалов является то, что они носили характер сплошных обследований. Большинство данных социологии опубликовано, что заметно облегчает исследовательскую задачу, но в диссертации также приведены и сведения опросов и обследований, отложившихся в архивах. В 30-е гг. объем социологических исследований резко сократился, они, как правило, носили фрагментарный, локальный характер. И лишь благодаря усилиям группы историков и социологов 70-х гг. сегодня в распоряжении исследователей имеется первоклассно воссозданный источник, характеризующий многие стороны жизни молодежи 30-х гг., - вновь обработанный опрос конца 1935-начала 1936 г.

Исследовательские задачи, поставленные в диссертации, в частности, попытка раскрыть психологические моменты социализа-ционного процесса потребовали значительного внимания к нарративным истоодтам: мемуарам, дневникам, письмам. Особую ценность представляют неопубликованные документы личного происхождения, обнартжзннъте в фондах ЦГА РСФСР и ЬТА ИЦЦ. В работе так-

же широко используются лингвистические источники: песенный и поэтический материал. Диссертант также оперирует данными о стиле одежда, повседневного быта, что более типично для этнографических исследований. Проблемы, поднятые в диссертации, невозможно разрешить без широкого обращения it результатам целого ряда сопредельных наук. Раскрыть многие особенности процесса социализации молодых рабочих помогли сведеьия из области филологии, медицины, криминологии, психиатрии Из трудов известных ученых 20-30-х гг., филологов Е.Д.Поливанова, Н.А.Рыбникова, А.М.Селшцева; юристоь Я.Бугайского, ЛГернета, Е.Крас-нушкина, А.ЭдельштеЙна; медиков и психоаналитиков В.М.Бронне-ра, А.М.Василевского, А.Б.Залкинда, А.Г.Кагвна, П.И.Куркина, B.C.Сигала была извлечена и использована информация социального характера.

Диссертационное сочинение,тем не менее,глубоко исторично, что выражается в применении сравнительно-исторических методик и внимательном изучении традиционных источников. Это документы государственных и общественных учреждений, политических партий и общественных организаций. Благодаря их использованию удалось составить представление о деятельности институтов социализации молодежи в условиях тоталитарного государства. Много места уделено и обработке статистических данных, как опубликованных, так и извлеченных из архивов, в частности, из фонда Центрального статистического управления POiCP. Одной из наиболее доступных и больших по объему групп источников является периодическая печать. Это местные и центральные молодежные газеты и журналы, а также периодические издания специального напраате-ния: медицинские, правовые, педолого-педагогические, журналы мод. В целом принцип формирования источниковой базы диссертации был определен не только спецификой предмета изучения, но и теми традициями, которые складывались в российской социологии и социальной психологии 20-х гг., когда проводились пераыз исследования рабочей молодежи как социально-демографической группы.

Апробация и практическая значимость. Научной общественности знакомы основные положения диссертации. Ее тькст обсуждался па заседании отдела новейшей истории Санкт-Петербургекого

филиала Института российской истории РАН. Диссертант выступил на 10 всесоюзных конференциях по проблемам истории рабочего класса, проходивших в 1980-1991 гг., а также на международном симпозиуме "Молодежное движение в странах социализма: история и современность" (Лодзь, 1989'г.). Наблюдения и выводы работы могут быть использованы для постановки исследований проблем современной молодежи, дня формирования направления молодежной государственной политики.

Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения 1 приложения. Во введении обоснована актуальность темы и необхо димость ее разработки. Первая глава посвящена обоснованию методики, применяемой в работе, разбору основных терминов и понятий. К их числу, кроме понятий "молодежь" и "социализация", рассмотренных выше, относятся "самосознание", "идентификация" "мировоззрение", "демографическое поведение", "субкультура", "девиантность'' и т.д. В главе дан обзор литературы и источников, на основании которого сделан вывод о степени разработанности поставленных в диссертации проблем, а также о необходимости и возможности их дальнейшего изучения, что определяется наличием широкого круга материалов и документов.

Вторая глава диссертации посвящена изучению важнейшего социально-психологического момента социализации молодых людей - становлению их самосознания. Несмотря на наличие огромного количества литературы, советское обществоведение не имеет достаточно четкого определения понятия "самосознание" в особенности применительно к рабочему классу. В качестве выраженной фо] мы сознания ему приписывалась марксистско-ленинская теория, хотя, как известно, она создавалась вовсе не в фабрично-заводских цехах. ¡¡аиболее здравой представляется идея о том, что истоко:/. самосознания является возникновение "мы-чувстаа", которое позволяет как бы отделить одну группу от другой. Этой идеи иридэрнивадись С.Я.Франк, Б.Поршне в, к ней тяготеют ¡'.¡л.Андреева, И.С.Кон и др.

Становление самосознания молодежи, начинающей свой путь I промкшгеннсы производстве, выражается в постегенно развивающе» ср у нее о:щ-дении своей идентичности рабочей среде и з конечном итоге в осознании себя частицей зтой среды. Первотолчком

цля складывания самосознания молодых людей является выбор ими определенной сферы деятельности, в частности, рабочей профессии. В Царской России существовала значительная социальная предопределенность будущих занятий молодого шловека, во многом зависящая и от раннего вступления в трудовую жизнь. Новая государственная система предполагала уже в 1920 г. освободить от работы на производстве всю молодежь до 20 лет, предоставив тем самым ей свободный выбор профессии как связанной с получением высшего образования, так и не требующей его. Это явилось бы гарантией добровольного вступления юношей и девушек в рабочую среду и, следовательно, важным условием формирования их группового самосознания, в укреплении которого советское государство было весьма заинтересовано. В начале 20-х гг. оно рассматривало всю массу пролетарской молодежи как существенную часть своей социальной опоры. Однако реализовать эти яланп ни в условиях гражданской войны, ни после ее окончания оказалось невозможно. Безработица среди молодежи, порожденная в основном введением НЭПа, практически превратила идею свободного выбора профессии в фикцию. Кроме того, трудно было рассчитывать на то, что юноши и девушки, уволенные с предприятий, будут лояльны по отношению к советской власти. Формировать истинную опору государства возможно было лишь при постоянном пополнении рядов промышленности молодежью, которая сознательно сделает свой профессиональный выбор. Для материальной поддержки юношей и девуиек в условиях безработицы, а также укрепления костяка рабочего класса будущего уже в первой половине 20-х гг. был принят целый ряд мер: введение брони, создание домов безработице подростков, системы школ ФЗУ. К концу 20-х гг. стало ясно, что полная свобода профессионального выбора невозможна в условиях социализма и не нужна государству. В ходе форсированной индустриализации 'оно стала рассматривать даже несовершеннолетних как резерв пополнения рабочего класса, вводя тем самым жесткий контроль за профессиональным самоопределением. Однако благодаря деятельности общественных структур,и в том числе комсомола по создании значительных социальных преимуществ для вы-ходцеЕ из пролетарской среды, а также безработице как стихийному регулятору распределения трудовых ресурсов подрастающего

поколения удалось обеспечить социально-классовую преемственность в промышленности. Кроме того, хотя и во многом подконтрольно, но довольно успешно формировалось групповое самосознание молодых рабочих.В какой-то мере сохранялись и даже передавались лучшие классозо-обра:зукщие качества, свойственные высококвалифицированном представителям российского пролетариата. Это нашло выражение в своеобразном "пролетарском протекционизме" и в стабильно высоком рейтинге труда квалифицированного рабочего з молодежной среде.

В период молодости следующего поколения тружеников промышленного производства государство перешло к более жесткому регулированию процесса профессионального самоопределения молодежи и форсированному увеличению воспроизводства рядов промыа-ленности за счет юношей и девушек. Ресурсы расширенного само-Еоспроизводства рабочих были исчерпаны. В связи с этим, несмотря на попытки регулирования социального состава новых пополнений, на фабриках и заводах увеличивалось число лиц явно непролетарского происхождения - самораскулаченных:, эавербованш) по оргнабору, беспризорных и асоциальных элементов. Для многш из них труд в промышленности вовсе не был результатом собствен ного желания, что сказалось на групповой психологии молодых рабочих и выразилось, в частности, в большой текучести кадров, для приостановления которой было введена практика самозакрепления. Она наряду с оргнабором явилась еще одним способом огре ничения свободы выбора профессии. В конце 30-х гг. регулирование профессионального самоопределения молодежи осуществлялось посредством системы трудовых резервов. Указ об их создании фактически узаконил труд несовершеннолетних. У основной массы молодежи, таким образом, приход на предприятие стал актом вынужденным, следствием как ее низкого образовательного уровня, так и государственной политики. Профессиональная принадлежност в этой ситуации воесе не являлась начальной ступенью формирования "высокого уровня классового самосознания".

Самоссзнан'де во многом определяется процессом адаптации к условиям производства, который завершается появлением у молодых людей определенных трудовых навыков и норм поведения в коллективе. К числу основных показателей адаптируемое7и првнад

т п - Л.^ ~

яехат уровень возможностей и результаты трудового вилада, а также отношение к труду, его место в системе ценностей. Четкая ценностная ориентация на общественно-полезный труд во многом определяет социальную зрелость личности и уровень самосознания группы, ее место в обществе. В среда рабочих накануне революции отношение к труду носило весьма противоречивый характер, что находило особенно сильное выражение в установках люмпенизированных слоев и подрастающего поколения. В их сознании под влиянием большевистской агитации о бессмысленности усердного труда на капиталистическом предприятии формировалось пренебрежение к трудолюбию вообще. Даже в условиях НЭПа не удалось преодолеть эти черты в психологии труда большой части молодежи. Юноши и девушки значительно больше тяготели к субботникам и воскресникам, нехели к систематической работе на предприятиях. Подобные взгляды были характерны для молодых рабочих и в конце 20-х гг., несмотря на ряд дисциплинарных мер, на которые вынуждено было пойти государство. Неэ4фективными оказались и формы внеэкономического принуждения к труду - производственные конкурсы, ударные ядра рационализации, ударные бригады, являвшиеся, как правило, инициативой верхов. Это была попытка партийно-комсомольских и государственных структур найти способ вовлечения молодых людей в .производство, созвучный укрепившемуся в их сознании стереотипу представления о труде как о парадно-праздничном занятии спорадического толка. Должного экономического и тем более воспитательного эффекта эти мероприятия не имели.

В 30-е гг. советское государство полностью переключилось на систему внеэкономических мер стимулирования труда. Были изобретены новые формы выражения трудовой активности молодежи - соревнования встречников, сквозные бригады, диповское движение. Суть их оставалась прежней. Молодежь же отдавала предпочтение видам трудовой деятепьности, имеющим конкретную ясную цель. Штурмовщина становилась чертой психологии 'груда молодых рабочих и впоследствии передавалась и.ч поколения в поколение. Это было достаточно удобно для государства, стремящегося любыми средствами з кратчайший срок трансформировать экономику и общество. Настрой молодежи не только поддерживался, но и окс-

плуатировался. Но социально-экономические последствия насильственного прививания штурмовщины и создания слоя рабочей аристократии оказались губительными. Появилось движение л:хеудар-ничества, у ряда юношей и девушек - пренебрежительное отношение к квалифицированному систематическому труду, самоуверенность, развивавшиеся на фоне постоянного роста прогулов, брака, падения производительности труда. Не помогла выйти из тупика и кампания стахановского движения, вокруг которой к тому же была раздута и истерия политической борьбы. Противники стахановских методов причислялись к врагам народа, что порождало атмосферу подозрительности, доносов, наветов. Одновременно усиливалось резкое материальное расслоение рабочей молодежи, продолжалось формирование ее элитного слоя. Массой молодых рабочих с характерными для нее феодально-общинными представлениями звание стахановца рассматривалось как гарантия вхождения в верхние слои государства. Но стремление войти в состав советской знати не соответствовало первоначальной идее стахановского движения -подъему производительности труда и улучшению дисциплины. В конце 30-х гг. государство вынуждено было принять целый ряд мер жестко репрессивного характера для ликвидации прогулов, брака, простоев и т.д. В целом же следует отметить, что за период молодости поколения 30-х гг. противоречивый характер отношения молодежи к труду еще больше обострился. Отторженность тружеников промышленного производства от результатов своей деятельности углубилась. Этому способствовала не только ориентация на милитаризованные формы труда, но и уровень духовного сознания масс рабочей молодежи. Внеэкономические методы стимулирования трудовой активности, на которые в основном ориентировалось государство, содействовали распространению в среде моло дых рабочих установок, свойственных до революции люмпенизированным' слоям пролетариата.

Центральным психологическим моментом формирования самосознания личности и социальной группы является процесс идентификации. Эго понятие введено З.Фрейдом и означает осмысление человеком черт своей индивидуальности в сравнении с важнэйшими требованиями, среды и особенностями лиц, ого окружающих. Ощутит) себя рпбочик, членом определенного класса, выработать у себя

- К -

"мы-чувство", являющееся основой самосознания, молодой человек мог,сравнивая себя с представителями иных социальных слоев. В царской России этот процесс имел экономическую основу. Имущественные различия влекли за собой различия в политических правах, возможностях социокультурного потребления. Октябрьская революция ликвидировала эти признаки дифференциации, но разница между слоями и группами а обществе оставалась очень явной. Во многом она определялась политическими факторами. Процесс же идентификации был вполне направленным и проходил под контролем и воздействием общественно-политических структур и в первую очередь комсомола. В первой половине 20-х гг. РКСМ создавал значительные привилегии экономического и социального порядка доя всей массы рабочей молодежи, что укрепляло присущее ей "мы-чувство" и помогало осознать свою исключительность в новом обществе. Во второй половине 20-х гг. внутрипартийные дискуссии, в которые был втянут комсомол, отвлекли его от насущных нужд молодых рабочих. Уже в течение молодости одного поколения советская политическая система отказалась от идеи предоставления одинаково благоприятных условий для всех тружеников промышленного производства. Это означало явный поворот и в политине идентификации молодых рабочих как важного фактора формирования их самосознания.

3 30-е гг. сталинское руководство явно переориентировалось с примитивно классового деления общества на создание элитарных групп в разных слоях населения и на внедрение в общественное сознание мифа о единстве советского народа. Комсомол в ЗС-е гг. сосредоточил свое внимание на "выявлении классовой лиши" внутри молодежных трудовых коллективов, что нашло выражение в чистках и политических репрессиях. С точки, зрения развития "мы-чувства" эти мероприятия били особенно опасны, так как они отторгали юношей и девушек от комсомола. Контролируемая же им идентификация способствовала не столько осмыслению молодыми тружениками промышленного производства своих качеств в сравнении с иньми социальными слоями, сколько раэмежзаанию в молодежной промышленной среде.

Черты ея'сьма противоречивого процесса самоидентафикацик молодых рабочих 20-х и ЗС-х гг. рельефно выступают и во нзаи-

мостиошениях с представителями технической интеллигенции. В конце 20-х гг. спецеедство "снизу" и спецеедство "сверху" объединились в единую накрашенную политику, способствующего укреплению пролетарского чванства. В 30-е гг. кампании организованной травли интеллигенции перестали быть регулярными, но чванство прочно вросло в психологию юношей и девушек, принадлежавших к советской рабочей аристократии. У массы же молодых рабслх,отторгнутых о г нормальных контактов с интеллигенцией и не вошедших в слои производственной знати,не было воспитано даже чувства элементарного самоуважения, столь необходимого дл сформированного самосознания.

В целом процесс самоидентификации молодых рабочих двух поколений являлся "досрочным", происходящим не только на основе мнений и авторитетов, но и подчиненным контролю идеологических структур. Подобный тип самоидентификации способствует формированию социальной группы с низкими показателями по самостоятельности и высокими по авторитарности. Тоталитарному государству такой уровень самосознания бш весьма выгоден. Но егс невозможно квалифицировать как достаточный, если рассматривать в качестве постулата положение о ведущей роли рабочего масса в обществе. Явное же расслоение з рядах молодых рабочих ставшее особенно ощутимым в 30-е гг., рождает сомнения в наличии единого "мы-чувства", а следовательно, и самосознания у всей массы подрастающего поколения тружеников промышленного производства.

В третьей главе диссертации анализируются особенности ми^ ровоззренческого становления молодых рабочих 20-х и 30-х гг., а именно,выбор юношами и девушками определенной системы оценок окружающей действительности. Традиционно наиболее универсальны.; способом ориентации личности в мире природы и людей являлась религия. Она давала молодому человеку основные нравственные ор.юширм, создавала систему запретов, определяла цели и смг.ол человеческого существования. 20-30-е гг. характеризовались процессом не только идейного развенчания, но и практического уничгокенпя кнетитугоз религиозной мировоззренческой системы, занимавшей ведущее место в дореволюционной Росски. Одновременно шо неа/данное по темпам внедрение во все сфс-ры жи-

ш новой идеологии и слияние ее структур с формирующимся то-алитарнш государством. По сути,к концу 30-х гг. установилось осподство коммунистического клерикализма, что оказало огромов влияние иа формирование мировоззренческих установок моло-ых рабочих обоих поколений.

Рабочая молодежь оченг. быстро прониклась "бытовым комму-измом". Она усваивала новое мировоззрение прежде всего на ровне обыденного сознания, тем более, что коммунистическая артия и комсомол взяли на.себя контроль за теми сторонами изни, регулирование которых входило в "обычное право" церкви. 20-е гг. наблюдались попытки создания новей коммунистичес-ой обрядовости: "красных свадеб", "октлбрин", революционных раздникоа в дни, совпадавшие с христианскими торжествами, роме того, происходило заимствование внешней церковной втрч-утики (замена икон портретами политических лидеров), лексики, ыработанных духовенством универсальных приемов воздействия на ичность, представляющих синтез различных видов искусств. В 0-е гг. "бытовой коммунизм" приобрел более реальные и более тточенные формы, что выражалось б полном подчинении всех сфер изни коммунистической идеологии.

Основная масса представителей обоих поколений довольно егко отказачась от мировоззренческих установок прошлого, то сть от признания а качестве основных ориентиров догматов и осгулатов религии. Этому способствовало наличие в среде го-одского населения и в особенности молодежи уже накануне Ок-ябрьской революции элементов стихийного атеизма и религиозно-о индифферентизма. Институты нового общества активно развмва-и эти чувства, направляя их против религии и церкви. Ь 20-е гг.

рабочую молодежь настоятельно привлекали к кампаниям по орьбе с официальной и прежде всего православной религией, что свершалось посредством изъчтия ценностей культовых учреждений комсомольских рождества и пасхи. В 30-е гг., когда, судя по яду косвенных источников, началось осуществление плана "бе.з-ожной пятилетки'1, стихийный атеизм молодых рабочих был ьнача-е направлен на разгром сектантства и культовых зданий,а затем а дискредитацию моральных принципов религии. Мобилизация ети-ийнсго ат^мсг-и рабочей молодежи н 30-е гг. проходила наряду с

- Г/ -

политическими акциями, направленными на искоренение классовых врагов, что по сути ликвидировало в атеистической пропаганде даже те небольшие элементы научно-просветительного характера, которые присутствовали в 20-е гг. К концу 30-х гг. свойственное большей части юношества стихийное безбожие переросло в воинствующее. Оно стало признанной нормой поведений, в частности, и благодаря тому, что антирелигиозная политика советского государства соответствовала настрою молодых представителей рабочего класса. Церковь воспринималась как институт старого общества. Всяческое ке унижение религии и ее служителей явно льстило пролетарскому самолюбию молодежных масс, которые в целом весьма склонны к антагонизму по отношению к структурам, подцер-жиьатодам разнообразные устои и каноны дисциплинарного или запретительного характера.

Однако секуляризация сознания рабочей молодеет была процессом поверхностным. В качестве замены религии было предложено марксистское учение. Новая власть активно использовала при этом такую особенность чачовеческой психики как потребность в определенных нравственных ориентирах. Стихийный атеизм молодежи был направлен не столько против бога, сколько против церкви, и поэтому массовое сознание, носившее полуфеодальный характер оставалось по сути религиозным, готовым к восприятию новых догм, теперь уже социалистического толка. Именно как теологическое учение был воспринят марксизм, причем его примитивизация и неизбежная теологизация шли как официально, так и стихийно, на уровне массового сознания.

По образу господствующей до революции православной религии "новая религия" - марксистско-ленинская идеология - пронизывала все сферы жизни в советском государстве. Активное влияние оказывала она на складывание морали - важнейшей стороны любой мировоззренческой системы. Основной задачей новой власти и этой области стала борьба против ряда общечеловеческих и христианских нравственных принципов, явно мешавших внедрению коммунистической идеологии. Краеугольным камнем марксистско-ленинской этики была идея классовой борьбы и классового характера морали, что неизбежно вводило в ранг коммунистических добродетелей чувства классовой ненависти. Именно на этом чувстве

произрастал социалистический фанатизм - свойство, присущее людям, тяготеющим к мировоззренческим системам религиозного толка, разновидностью которых и стал для поколений 20-х и 30-х гг. марксизм-ленинизм. Это нашло выражение в сформированном у молодежи представлении о счастье как результате мученичества, самоотречения во имя идей коммунизма и всеобщего благоденствия., на фоне которого жизнь отдельного человека не имеет ни высокой цены, ни значительного смысла. Социалистический фанатизм в 20-е гг. бььт присущ сравнительно небольшой части рабочей молодежи, в основном комсомольцам, являясь в значительной степени отражением психологического настроя периода гражданской войны. В 30-е гг. при переходе к форсированной индустриализации и насильственной коллективизации все институты советской политической системы стремились активно эксплуатировать представления небольшой искренне верящей в коммунизм части молодых рабочих о счастье как о самоотречении, о забвении личного рада общественного,и питались внушить это всей массе юношей и девушек. Поразительный энтузиазм 30-х гг., о котором так иного писали в советской историографии, бы/1, скорее, результатом веры в социализм, чем понимания его смысла. Ото свидетельствует о религиозно-культовом характере мировоззренческих установок молодых рабочих. Увеличение прослойки фанатически верящей з социализм молодежи в 30-е гг. объяснялось ростом в рядах рабочих количества выходцев из крестьянской среды, массовое сознание которых характеризовалось высоким уровнем религиозности.

Религиозно-культовый характер мировоззрения молодых рабочих обоих поколений нашел яркое выражение в специфике статуса личности. Период молодости связан с процессом интенсивного формирования взглядов на человеческое "л", как на собственное, так и на чужое. В России накануне революции практически отсутствовали буржуазно-демократические представления о свободе индивидуума, и, напротив, были широко распространены почти феодальные взгляды на значимость великой личности в судьбах государства. Именно поэтому религиозно-феодальное по сути я формально ос побежденное революцией от старых образцов массовое сознание молодыми Оо'-'и» готово к безоговорочному усвоению личностных стереотипов, настойчиво предлагаемых "ноиоИ религнгй". В

иерархии эталонов человека первое место в начале 20-х гго было отведено В.И.Ленину,и он уже при жизни был обожествлен самой молодежью. Образ В.И.Ленина был во многом наполнен теистическим содержанием и в представлениях подрастающего поколения рабочего класса 30-х гг. Однако для обоих поколений он был недосягаемым ориентиром и в 20-е, и в 30-е гг* В.И.Ленин был как бы главенствующим божеством. Затем шли практически равные апостолы-ученики, хотя и подлежащие кудьтовому поклонению8 но более доступные для подражания. Выдвижение на первое место И.В.Сталина в ряду апостолов-учеников и,соответственно,низвержение его политических соперников Л.Д.Троцкого£ Г.Е.Зиновьева, Н.И.Бухарина и т.д. на рубеже 20-30-х гг. стало возможным именно благодаря культовым основам мировоззрения молодежи и набожного отношения к учению В.И.Ленина. К началу 30-х гг. круг "идеальных личностей" из числа политического руководства в результате внутриполитической борьбы был сужен до предела. Это происходило на фоне стратегии крайнего напряжения сил, и по сути возвращало почти феодальные формы взаимоотношений масс и лидеров, что дополнительно усугублялось крестьянизацией рабочего класса. Молодые выходцы из крестьянской среды довольствовались малым и элементарным, воспринимая все, как благо данное сверху, высшим существом. Место этого существа в сознании рабочей молодежи занял И.В.Сталин. Он приобрел статус истинного и верного ученика В.И.Ленина, отстоявшего ленинское учение и очистившего его от еретических толкований. Не менее важную роль в обожествлении И.В.Сталина сыграла и система личностных антиобразцов, создаваемых пропагандой - прием,характерный для авторитарных религий. Классовая, а по форме и силе выражения почти религиозно-фанатическая ненависть, привитая молодым ло-дям, одновременно рождала страх и растерянность, что явилось наилучшей почвой для укрепления культа личности И.В.Сталина, для укоренения "новой религии" в массовом сознании.

Таким образом, в течение жизни двух поколений произошла замена одного культового теистического учения другим. Однако, чисто марксистского мировоззрения у молодых представителей рабочего класса ни в 20-е, ни в 30-е гг. выработать не удалось. У первого поколения рабочей молодежи существовала еще альтерна-

тива в выборе установок. Поколение же 30-х гг.»хоть и прошедшее безальтернативный путь мировоззренческого становления, для освоения марксизма как некой научней системы не имело должной культуры и образования; а кроме тогог оно было приобщено к сталинским катехизисным выдержкам из этой теории.

В четвертой главе диссертации изучается такая важная сторона социализации молодежи, как формирование принципов демографического поведения- системы действий и поступков, направленных на сохранение или изменение демографических характеристик социальной 1'руппы. Предпринимается попытка провести социаль-

■но-психологический анализ мигримониального: репродуктивного и витального поведения молодых рабочих двух поколений. В складывающемся тоталитарном государстве явно господствовали уп, >-щенные взгляды на место личности в обществе. Нравственным идеалом являлся человек, стремления которого были полностью подчинены общим интересам. Формированию такого типа личности должна была способствовать и демографичесная политика советского государства- под влиянием которой складывались принципы добрачной половой морали, отношения к семье, к родителям, к детям0 В процессе революционных преобразований нормы брачно-семейной морали во многих странах становились ареной реформаторской деятельности, Но с наибольшим размахом социальный эксперимент в области корректировки сексуальных отношений, семьи, брака был поставлен в нашей странег Его свидетелями и невольными участниками стали молодые рабочие 20-х и 30-х гг. За период молодости двух поколений во многом изменились нормы добрачного полового поведения. Правда, в 20-е гг. это.скорее,происходило под влиянием урбанизации и роста промышленного производства. Принципы феодально-общинной'половой морали, которыми руководствовалось население крестьянской России, постепенно обретали буржуазно-городской характер. Это выражалось в увеличении добрачных связей а среде рабочей молодежи, н понижении возраста начала половой жизни, в стремлении к частой смене партнеров. Одновременно культивировался "социалистический аскетизм", который явился препятствием на пути формирования тех норм городской сексуальной морали, в основе которых должно было лежать расширенное потребление общей культуры города. Наиболее резкие

перемены произошли в 30-е гг., когда развернулась активная насильственная деэротиэация советского общества, чрезвычайно выгодная тоталитарной системе. Подавление эротических потребностей пролетарской идеологеи укрепляло фанатизм социалистического характера, одной из черт которого являлась безоговорочная преданность лидеру. Это чрезвычайно напоминало методику перевода сексуальных устремлений в область любви к богу. Успехи сторонников "социалистического аскетизма" во многом объяснялись тем, что в ряды тружеников промышленного производства стали вливаться молодые представители крестьян, в их среде еще сохранились нормы полового поведения, основанного на феодально-общинных представлениях. Добрачные связи - довольно обычное проявление чувственности юношей и девушек - стали считаться проявлением "нездорового капиталистаческого"образа жизни. Исчезнуть же полностью эта форма демографического поведения не могла, том более что возраст образования семьи стал повышаться, и следовательно, разрешать сексуальные проблемы лишь в брачном союзе становилось невозможным. Добрачные половые контакты тщательно скрывались, что способствовало развитию в обществе двойной морали.

Б области брачно-семейнкх отношений также произошли серьезные изменения, которые проявились уже в 20-е гг. Основательно быт поколеблен статус патриархального брака и престиж семейной жизни в цел ом, что выразилось в повышении брачного возраста, сокращении стремления к образованию семьи в среде рабочей молодежи, росте числа разводов. Эти тенденции получили особое разиитие в 30-е гг., благодаря расширенному вовлечению в производство молодых женщин, а также явному предпочтению, отдаваемому в новом обществе людям,активно занимающимся политической деятельностью. Следует заметить, что в это время тоталитарное государство уяе полностью отказалось от концепции раз-р>:цен;;я семьи. что было популярно в первое послеоктябрьское дссятнле'.ие. (.«дюко преодолеть складывающееся у _молодых рабочих "несерьезное" отношение к браку государственная система пыталась лишь с помощью пол''тико-адм;ас:стра?ивньЬс мер. Б семью, декретианым ойразск освобожденную от влияния церкви, проникали элементы политизации. Уто начаюсь в 20-е гг. поерздет-

эм широко известных "красных свадеб" и т.д. В 30-е гг. семья гала превращаться в политическую ячейку общества, отношения в второй между супругами нередко регулировались комсомольскими, аргийными и профсоюзными организациями. Традиции народа, ко-гшо, оказались сильнее и жизнеспособнее надуманной схемы цеологизации брачного союза, но статус семьи и таких общече-эвеческих ценностей, как любовь в сознании поколения рабочей элодаж! и 20-х, и 30-х гг., был основательно поколеблен.

В период молодости первого поколения начался и процесс азрушекия естественного воспроизводства рабочих рядов. Это нло предопределено спецификой репродуктивного поведения моло-ых рабочих. Молодежь обычно производит потомство, одновремен-о усваивая нормы взаимоотношений между поколениями в семье, же в 20-х гг.*в рабочей среде начали возникать конфликты от-ов и детей, во многом инспирированные общесгзенными структу-ами, что объяснялось появлением новых форм культуры и быта, о в целом эти конфликты еще не вышли за рамки традиционного азличия во взглядах между поколениями. В 39-е гг. и рабочая олодежь уже в полной мере ощутила трагедию размежевания семей о социально-политическим мотивам. Этому способствовала пояи-ика форсированного наращивания численности рядов тружеников рэизводства за счет разнообразных социальных слоев населения, аспад семей происходил также и под влиянием территориальных ;еремещений. Утрата молодым человеком традиционных форм обще-[ия с родителями отразилась и На его отношении к проблеме де~ орождения. Рождаемость в рабочих семьях стала катастрофически ¡адать. В 20-е гг. это происходило в основном благодари официальному разрешению абортов, что в определенной степени явилось сражением роста представлений о свободе личности з вопросах югулирования деторождения. В 30-е гг. уменьшение числа детей ' молодых супругов из пролетарской среды объяснялось широким >аспространением женского труда в промыш;енности. Спад естесг-1енного воспроизводства рядов рабочего класса не удалось оста-ювить даже законом о запрещении абортов.

Огромное воздействие на матримониальные :: репродуктивные пункции молодели оказали особенности ее санитарного или ииталь-юго поведения, сложившиеся о результате сумбурней здравоохрз-

нительной политики советского государства, В 20-е гг =. были проведены важные мероприятия по охране здоровья рабочей смены: ежегодные медицинские обследования, предоставление путевок в дома отдыха и санатории и т.д. Но их осуществление входило в противоречие с действительностью. Практически в фикцию превратились попытки регулирования норм охраны труда молодежи в условиях форсированной индустриализации, Оздоровительные мероприятия были полностью зеленены военно-спортивными, В целом же устойчивая ориентация на поддержание здоровья привилегированного слоя рабочих, определившаяся в 30-е гг., не предполагала серьезных мер как по выявлению физических недугов в среде молодежи, так и по борьбе с ними-. Подобная ситуация препятствовала воспитанию у подрастающего поколения навыков здорового образа жизни; поддержания здоровья. гигиены и т,д. Не лучшим образом на процесс естественного воспроизводства рядов тружеников промышленности повлияли и особенности жилищной полигики тоталитарного государства. Идея всеобщей коллективизации жилищного быта в 20-е гг., а в 30-е гг^ скрытая, но устойчивая ориентация на расширение контингента молодежи, проживающей в общежитиях, влекли за собой разрушение семьи. Жилищно-бытовая неустроенность общежитий определяла их психологический климат, который отнюдь не способствовал формированию принципов высокой морали. Все это в конечном итоге создавало условия для постепенного разрушения генофонда рабочего класса.

Пятая глава диссертации посвящена исследованию характерных черт молодежной субкультуры 20-х и 30-х гг. Социализация " молодежи сопровождается процессом освоения предыдущей культуры, что всегда носит в обществе достаточно острый характер. Но вое поколение одновременно приобщается к духовным ценностям прошлого и создает собственные. Этот двуединый процесс сочетает в себе преемственность и отрицание. При этом элементы последнего в начальной стадии социализации, как правило, преобладают. Они и составляют то, что получило в социологии название "юношеской субкультуры", которая, хотя во многом зависит и даже является производной от общей культуры, но обладает рядом самостоятельных признаков« Часто эти признаки прямо противоположны общепринятым представлениям, что .находит выражение и

1ецифических ценностных ориентация*, в стиле одехды, в нормах I веде кип, общения, языка. Они наиболее ярко отражают внутрен-1е процессы, происходящие в молодежной среде, В диссертации I рассматривается процесс обучения юношей и девушек грамоте к >вышения их образования посредством школ, курсов( рабфаков, ри формы приобщения к азам культуры носили чисгс государет-:нный характере Рабочая молодежь в данном случае выступена ж объект их деятельности При анализе же черт юношеской суб-мьтуры возможно выявить особенности поведения молодых рабо-IX как субъекта культурного процесса, а кроме того, отчетливо жазать отношение нового поколения к духовным ценностям пре-едущей эпохи.

Культурное становление молодых рабочих 20-х и 30-х г г. эоисходило в условиях внешне более благоприятных„ чем до рефляции, Это было связано прежде всего с увеличением свободно времени благодаря выполнению советских законов о труде зсовершеннолетних. В результате юноши и девушки уделяли зна-етельно больше внимания культурному досугу, чем люди старшего эколения. В сравнении с 20-ми гг. в 30-е гг.¿несмотря на ряд ринятых постановлений, объем свободного времени молодежи рактически не вырос, не произошло и совершенствования его груктуры. Во многом это было следствием особой культурной полти ки нового государства.

Система ценностных ориентация поколения 20-х гг. склады-алась в условиях пересмотра культурных достижений прошлого, абочая молодежь стала представительницей господствующего кла&-а в новом обществе. Это господство пытались осуществить ив уховной сфере, что отразилось на социализации подрастающего околения. В 30-е гг. пролеткультовские взгляды были потеснрда онцепцией социалистической культуры, однако это не изменило аправленности политики советского государства. Оно по-прежне-у стремилось приобщать мо .одежь лишь к тем духовным ценнос-пы, которые могли бы обеспечить ее воспитание в духе социали-ма, что означало искусственное создание молодежной юношеской убкультуры просоциалистического характера. Этому должен был пособствовать жесткий идеологический контроль за содержанием • вободного времени молодых рабочих. Такой подход, конечно, не

мог полностью затормозить процесс приобщения рабочей молодеж к традционным формам городского досуга, в частности, театру кино. Однако политизация уже в 20-е гг. во многом деформиров ла эталоны духовных ценностей. Правда, чино, несмотря на все усилия, воспринималось молодежью сугубо внеидеологически, Те атральное же искусство вошло в субкультуру молодых рабочих в обще в виде специально созданной формы - ТРАМов, - которая напротив, усваивалась внезететически. В 30-е гг. молодежная пролетарская субкультура обрела еще более специфические черт Она стала ныть как бы двойной характер: культура массы и культура элиты. Первая характеризовалась усилием элементов сельского досуга в условиях городов, терявшего свою народное и приобретавшего нелепые формы. Вторая отличалась чертами ис кусственности, надуманности, социальной напыщенности.

Противоречия процесса культурной социализации обоих пик лений отчетливо проявились в отношении юношей и девушек к ху дожественной литературе. Несмотря на несомненный рост грамот ности и образования, чтение не стало насущной потребностью ы лодых рабочих. В определенной степени это объяснялось социокультурными особенностями молодежи в целом, тяготеющей к бол динамичным формам проведения досуга. Книги же, входящие обыч в круг юношеского чтения, на первых порах носят легкий развл нательный характер. Приобщение молодых людей к произведениям иного жанра - процесс, связанный с преодолением замкнутости ] ограниченности молодежной субкультуры, в 20-х и в 30-х гг. н сил весьма своеобразный характер. Жесткий политический контроль за издательской политикой и читательскими потребностями рервому и в особенности второму поколению не позволил привык нуть систематически читать даже легкую развлекательную литер туру, что часто является начальной ступенью интеллектуального становления. Насильственное же внедрение литературы и чюния досуг узкого элитарного круга молодых рабочих создавало лишь иллюзии изменения специфических черт юношеской субкультуры в условиях нового общества. На самом же деле в систему официал! ной социалистической культуры книги входили не как факторы нравственного развития личности,- а как проводники идей клясс< вой борьбы, и, естественно, не могли выполнить своей духовно)

^осветительной миссии в общечеловеческом смысле.

Отчетливо проявились попытки создания черт официальной элодсжной субкультуры в области моды и языка. В 20-е гг. это ашло выражение в активной борьбе с проявлениями "буржуазного тиля" в одежде, в создании вдгштурновской формы, во внедрении ббревиатурного языка. В 30-е гг. тоталитарное государство тремилось сформировать новый тип личности, образцами которой влялись передовики производства. Их внешний облик необходимо ыло сделать вполне презентабельным. Снабжение этой группы мо-одежи особо престижной одеждой, знаковое содержание которой видетельетвовало о принанежности к советской аристократии по ути означало, что государство, как и в 20-й гг., присвоило ебэ функции формирования внешних атрибутов официальной юнопе-,кой субкультуры. Основная же масса фабрично-заводских молодых рабочих и в области моды и в области языка все больше ощу-(ада воздействие социального дна и уголовной среды.

В целом следует отметить, что жестокий идеологический сонтроль за процессом культурной социализации юношества в 20-х I в особенности в 30-х гг., давление так называемой пролегар-;кой и затем социалистической субкультуры лииь усиливали замн-г/тость и ограниченность,свойственную юношеской субкультуре в делом и серьезно тормозили становление личности молодого рабочего.

Ц шестой главе диссертации анализируется своеобразный ан-гипроцесс - непринятие молодыми людьми тех или иных норм общественной жизни, - без изучения которого характеристика особенностей процесса социализации молодежи 20-х и 30-х гг. была бы неполной. Советское обществоведение до середины ЬО-х гг. не имело четкой терминологической характеристики этого явления. 11ишь после того, как советские социологи присоединились к одному из ведущих направлений Международной социологической ассоциации - теории и практики девиантного поведения и социального контроля, - стало возможным использование понятия "девиаш-ноеть". Обращение к этому термину позволяет рассмотреть такие формы поведения личность или общественной группы, которьг) необходимо давать не только социальную, но а психологическую характеристику. Это позволяет избежать оценку явлений с учетом

конъюнктуры, продиктованной преимущественно классовым подходом. Основное внимание в диссертации уделено так называемым негативный девиациям, которые имеют отрицательную морально-этическую оценку с точки зрения общечеловеческих ценностей вне зависимости от исторической обстановки. К числу таких отклонений в первую очереда относится пьянство.

Аначиз распространения пьянства в среде молодых рабочих в 20-е и в 30-е гг. свидетельствует о том, что юноши и девушки проходили достаточно обычный путь приобщения к водке и вину, типичный для городской бытовой культуры. Наиболее распространенной была форма ритуального пьянства, что определялось в 20-е гг. семейными и профессионально-цеховыми традициями, а в 30-е - в условиях общежитий влиянием молодежных коллективов. Попытки г.олной замены вечеринок и застолья парадами, торжественными собраниями, культпоходами в театры и кино не имели успеха. Они носили слишком политизированный характер и не соответствовали привычным народьыы традициям. Не возымела воздействия и практика запрета алкоголя, хотя оба поколения вступали в жизнь а период активного наступления на спиртное ("сухой закон" 1919 г. и антиалкогольная кампания 1928-1929 гг.). В условиях мирного'времени вместо государственного ограничения потребления спиртных напитков на первый план должно выступать саморегулирование жизненных процессов. Однако основная масса молодых рабочих поколений не смогла противостоять искусу алкоголя, у нее отсутствовала сопротивляемость пьянству как своеобразной стихии, которая как бы призвана осуществлять естественный отбор. Укоренению пьянства в среде рабочей молодежи способствовала социальная напряженность. Б 20-е гг. она была связана с угрозой безработицы, вовлечением юношей и девушек, не имеющих жизненного и политического опыта, в решение внутрипартийных споров, с разочарованием, нередко постигавшим молодых выдвиженцев, о 30-е гг. - с социальным размекеианием молодых тружеников промышленного производства, тяжелыми бытовыми условиями, в частности, преживашем значительной части молодежи в общежитиях, атмосферой массовых, репрессий. Кемпинга наступление не алкоголь носили сугубо штурмовой и политизированный характер. Складывающаяся система го суда {¡огненного тоталитаризма не

только придавала всем фактам пьянства политическую окраску, но и не допускала возможности сотрудничества о вопросах охрань» здоровья подрастающего поколения от пагубных привычек со сторонниками иной идеологии - официальной церковью и трезвенническими сектами. Кроме того, сама среда рабочих с присущим ей и чрезвычайно культивируемым чувством юллективиэма оказалась весьма благоприятной для распространения пьянства, а также такой формы девиантного поведения как хулиганство.

В дореволюционной России наибольшую часть нарушителей общественного порядка составляли представители мелкобуржуазных слоев городского населения. В 20-е гг. хулиган стал характерной фигурой среди рабочей молодежи. Распространение и усиление хулиганства - довольно типичной реакции протеста молодых против окружающей среды - было отчасти следствием чувства тоски поколения 20-х гг.'об ушедших временах гражданской войны, ощущения своей неполноценности б условиях IDlIs. Обстановка рабочих окраин весьма благоприятствовала развитию хулиганства. Увеличению правонарушений в среде молодых рабочих способствовала и принятая во второй половине 20-х гг. установка на пополнение рядов тружеников промышленного производства асоциальными элементами. В 30-е гг. эта практика приняла особый размах, что наряду с форсированием миграционных процессов привело к превращению промышленных новостроек в районы с повышенной криминогенной обстановкой. Свободное время молодых рабочих, проживавших в общежитиях, регулировалось законами стихийных молодежных коллективов, которые легко преобразовать в криминальные сообщества. Советское государство, как любая социальная система, не мирилось с нарушителями общественного порядка. Однако в 20-е гг., всячески поддерживая авторитет пролетариата, властные структуры пытались проводить принципы классового подхода к оценке хулиганства в рабочей среде. В 30-е гг. наступление'на хулиганство стали вести сугубо административно-политическими методами. Многие факты нарушения общественного порядка, нередко объясняемые импульсивностью п социальной неустроенностью молодых рабочих, расценивались как преступления против социалистического строя. Придание острополитического характера одному из самых распространенных видов правонарушений, совершаемых моло-

дыми людьми, свидетельствовало о беспомощности социалистичее кого государства в области регулирования поведения подрастаю щего поколения правовыми и морально-этическими способами. В результате нарастало проникновение в среду молодых труженике, промышленного производства норм и жизненных принципов социал: кого дна, элементов уголовной субкультуры.

Этот процесс отчетливо прослеживается при анализе такой своеобразной формы д&вианткых проявлений в поведении рабочей молодежи как взаимоотношения с институтом проституции. Здесь рассмотрены две стороны процесса - использование услуг прост! туток мужской частью подрастающего поколения и случаи пополи ния радов продажных женщин представительницами пролетарской среды. В 20-е гг. »несмотря на закрытие публичных домов, молодые рабочие соприкасались с устойчивым рынком продажной любв! и обращались к услугам проституток. Девушки, имэвшие постоя» ное место работы на фабрично-заводском предприятии, довольно редко занимались простатуцией. На рубеже 20-х-30-х гг. началось плановое репрессивное уничтожение проституции как социального зла, несовместимого с социалистическим образом жизни Это привело к тому, что девицы легкого поведения растворились в массе трудящихся женщин и в первую очередь рабочей молодела где в результате увеличивался контингент лиц, склонных к от» шениям, близким по своему типу к проституции. Спрос на их услуги, хотя и тщательно скрываемый в условиях пропагандируемо! ное ой морали, на самом деле не мог уменьшиться на фоне раэма: территориальных перемещений молодых людей, не имевших возможности создать нормальную семью. Проституция, таким образом, 1 ^ исчезла к концу 30-х гг., как утверждала официальная пропага) да, а лишь претерпела изменения и проявилась в иных, чем до революции, формах. Ею занимались теперь не деклассированные элементы, а представители устойчивых социальных слоез общест! в том числе и молодые работницы, наряду со своими профессиональными функциями. Это вело к ослаблению моральных устоев р; бочего класса.

Бытовали в среде обоих поколений тружеников пролышленно] производства и интравертнне отклонения, в частности, самоубий< за. Советские властные структуры с юридической точки зрения

ыли более терпимы, чем царское правительство к случаям суици-а. Тем не менее, они не могли быть равнодушными к тому, что пределенная часть подрастающего поколения избирала самоубий-тво в качестве выхода из тупиковой ситуации. Непримиримой по-иции в отношении самоубийств придерживается любая нормально рганиэованная социальная система, таг как динамика суицида во ногом демонстрирует элементы дисбаланса в обществе. Советское 'осударство, как и царская власть в России, прочно срослось с нетитутами нравственно-идеологического воздействия, хоть в 10-30-х гг. это была не церковь, а партийные структуры. В свя~ 1И с этим оно стремитесь управлять личностью во всех сферах, ^аже в вопросе жизни и смерти. Кроме того, случаи самоубийств галодых рабочих могли нарушить идиллическую картину психологи-геской ситуации в стране Советов, к созданию которой тяго-ола партийная пропаганда. В связи с этим советская государсг-1енная система в 20-е гг. рассматривала самоубийц, как лиц, юлностью неполноценных в социально-политическом, а в 30-е гг.

. - в психическом плане. Эти установки не позволили здраво [ разумно подойти к выяснении причин возникновения у людей ол->еделенного психологического типа независимо от их социальной |ринадлежности ощущения одиночества и безысходности.

В целом следует отметить, что процесс социализации молодых тботх и в 20-х, и в 30-х гг. не бьи свободен,от довольно ха-дактерных и распространенных в среде молодежи в целом негатив-«к девиангных проявлений: пьянства, хулиганства, проституции, :амоубийств. Живучесть этих оталонений свидетельствует, что >ни во многом являются порождением социально-психологической ¡естабильности молодых людей, их маргинального состояния прак-■ически в любом обществе. Тем не менее,следует различать типи-шо молодежные проблемы, свойственные этой социально-демографи-геской группе вообще, и возникающие на конкретно-исторической ючве.

Характеризуя формы негативной девиактности рабочей молодо-:и 20-х и 30-х гг., необходимо учитывать, что они развивались | обществе складывающегося социалистического тоталитаризма. Первое поколение проходило путь социализации во многом под влиянием иллюзорных представлений лидеров коммунистической партии

и советского государства об уровне моральных устоев рабочего класса вообще. Этим во многом объясняется довольно либерально! отношение к отклонениям в поведении мол о,дых людей в этот период. В 30-е гг. чрезмерное увеличение численности рабочих рядо: не позволяло осуществить необходимые социальные мероприятия, которые бы могли приостановить развитие пьянства, хулиганства и иных форм девиантности в среде молодых тружеников промышленного производства. Напротив, продиктованная политикой форсированного строительства социализма вынужденная ориентация на проживание основной кассы молодых рабочих а общежитиях в отрыве от семьи, на превращение асоциальных элементов в источник пополнения трудовых ресурсов способствовали укоренению многих форм девяантного поведения юношей и девушек. Попытки же административной борьбы с пьянством, хулиганством и проституцией з среде молодых рабочих имели кратковременный эффект, и в конечном результате происходило лишь видоизменение форм отклонений, В заключении диссертационного сочинения сделаны следующие выводы. Процесс социализации молодежи - явление, с одной стороны, типичные для любого общества, с другой - имеющее конкретно-историческую форму. Представители двух молодых поколений Советской России 20-30-х гг. проделали довольно традиционный путь перехода от состояния ребенка к состоянию взрослогс связанны»! с формированием самосознания, выбором мировоззренческих позиций, завершением полового созревания и решением брач-но-секвйного вопроса, социокультурным самоопределением, преодолением девиантных проявлений. Однако условия складывающегося тоталитарного государства не могли не наложить определенный от речаток на те серьезные социально-психологические изменения, которые происходят с молодыми людьми в ходе социализации. Это нашло выражение прежде всего в том, что рабочая молодежь после свержения Октябрьской революции стала частью слоя, формально названного правящим в новом обществе. И все же принадлежность к этому слою не оградила внутренний мир, процесс психологического осмысления действительности, формирования нравственных позиций юношей и девушек из пролетарской среды от грубого вмешательства политических структур, стремиадихся дшудобства достижения целей затенить личность, индиви^у^ безликим, но хоро

ю управляемш коллективом. Именно таким виделся руководству сдамунистической партии и сам рабочий класс, и его молодая жена. На воспитание прочной социальной опори режима была во шогом направлена политика советского государства, регулирув-1ая процесс социализации молодых рабочих поколений 20-х и 30-х гг. В то же время принципы этой политики не оставались посто-шимли на протяжении всего рассматриваемого периода. Но мере ¡горочения тоталитаризма в нашей стране они менялись, что не могло не выразиться в специфических качествах рабочей молодежи хЗоих поколений.

Социализация отдельного молодого человека - это процесс становления его в обществе как личности. Применительно к соци- • шьно-демографичеокой группе социализация означает формирова-аде у членов данной группы черт, свидетельствующих о восприя-сии молодыми людьми образов поведения, уде ал об, стиля акзни, "рудовых навыков системы ценностей, характерных для того слоя общества, в который вливаются представители нового поколения. Зде на рубеже 60-70-х гг. в советской исторической литературе развернулся спор о специфических признаках слоя рабочих как сласса в советском государстве. Дднкая диссертация не преследу-гт цель оспорить старые или выдвинуть новые критерии классово-образующих признаков и тем самым либо лишний раз подтвердить габо попытаться опровергнуть теорию классовой структуры общества. И сторонники, и противники этой теории вынуждены мириться с исторической реальностью - существованием и сегодня и тем !олсе в 20-30-х гг. большой группы людей, трудившихся в пропиш-ченнсм производстве на рабочих местах, не требующих специального среднего или высшего образований. Всой этой массе традиционно приписывались лучшие социальные качества. Они являлись как 5ы результатом совершенствования тех свойств, благодаря которым после Октябрьской революции пролетариат стал господствующий классом. Реальное существование и положительное социальное содержанке этих свойств довольно проблематично. И все же, несмотря на это, в советской литературе господствовала точка зре-!ия о топ, что с укреплением социализма вся масса рабочих сможет освободиться от всех отрицательных качеств и станет обладь-гглышце!; лучших характеристик передовой част.: пролетариата до-

— —

революционной России.

Анализ процесса социализации молода рабочих 20-30-х гг. как представляется, дает возможность в определенной степени усомниться в правильности идеи о совершенствовании основных классово-образующих характеристик промышленных рабочих.

Прежде всего это касается уровня самосознания тружеников промышленного производства. Представители обоих молодых поколений рабочих явно не поднялись до выполнения той роли в обще ственном производстве, которая им отводилась марксистско-ленинской теорией. Досрочная же идентификация, отразившаяся в первую очередь на социально-политических характеристиках моло дежи, вела к развитию в среде юношей и девушек усиленного кон формизма, особой склонности к суггестии. Эти черты группового самосознания молодой смены рабочих не способствовали ее приоб щенюо к принципам научного миросозерцания. Система марксистского мировоззрения воспринималась как некое религиозно-догме тическсе учение. На его почве у наиболее активной части подре стающего поколения развивался фанатизм социалистического толка. У основной же массы молодых рабочих под жестким идеологическим контролем складывалась привычка к слепому повиновению. Эти юноши и девушки, у которых, как правило, отсутствовали ка вики самостоятельного мышления, были подвержены психологической -индукции, тянулись к авторитаризму, к культу отдельной ли ности, и, конечно, не могли быть средой для распространения идей демократии.

Тоталитарная государственная система, занимаясь создание наиболее удобных для себя и легко контролируемых институтов социализации, практически полностью изолировала молодежь от влияния семьи. Это в конечном итоге отрицательно воздействова ло на нравственное становление юношей и девушек. Искажение форм демографического поведения оказывало влияние и на социаг ные характеристики молодого поколения рабочих. Оторванные от семьи и предоставленные ео внепроизводствешюй сфере лишь вли яншо стихийно сложившегося коллектива ровесников, юноши и девушки не могли при всем делании усвоить ни общечеловеческих достойных норм поведения в быту, ни соцпально-профосснонапьш, установок, характерных для слоя наиболее квалифицированных г.

грамотных рабочих. Это, как представляется, вело к утрате луч<~ иих классово-образущих качеств, к размыванию черт высокс-сьалифицированного и передового российского пролетариата.

Особенности процесса культурной социализации молодых по-юлнений рабочего класса 20-30-х гг. порождают обоснованные ¡омнения в традиционном постулате советского обществоведения х5 авангардной роли пролетариата в свершении культурной реновации. Наличие и даже определённое увеличение девиантных проявлений в среде рабочей молодея« также не свидетельствуют о 1ревращении молодых представителей тружеников промышленного цюизводства в носителей лишь высоконравственных качеств. Та-сим образом, если предположить, что накануне Октябрьской резолюции определенная часть российского пролетариата обладала развитым чувством самосознания и являлась выразительницей передовых начал в общественной низни, то за два десятилетия Со-зетской власти, несмотря на численный и культурно-технический рост рабочих, произошла явная утрата ими многих классово-образующих качеств. Деклассирование, которого так опасались руководители советского государства и коммунистической партии в 1ачале 20-х гг., оказало куда менее губительное воздействие на социальные характеристики рабочих, чем усиленно регулируемый сверху процесс превращения российского пролетариата в социалистический рабочий класс. С определенной долей уверенности мок-то констатировать, что воспроизводство трудовых ресурсов про-лышлекности в рассматриваемый исторический период не достигло уровня воспроизводства класса, которому теорией отводилась ве-пущая роль в развитии общества.

Эти выводы е первую очередь основаны на анализе особенностей процесса социализации молодых людей, которые в дальней-ием могут избавиться от детских болезней роста. Части представителей обоих поколений это удалось, свидетельством'талу являются судьбы отдельных людей. Однако общая тенденция развития ооциалкзационного процесса и в 20-х, и в 30-х гг., строго регулируемого государством, не позволила больакнетву молодых рабочих "повзрослеть" в широком социальной и психологическом смысле. Из круга таких типично молодевших недостатков, как неумение систематически трудиться, отсутствий четких мирсвоз-

зренческих позиций, стремление к безоговорочному ниспровержении семейных устоев и моральных традиций, ограниченность социокультурных представлений, склонность к девиантности, юношам и девушкам обоих поколений во многом не позволила вырзатьс. политика советского государства. Для достижения ряда тактичес ких целей оно часто использовало деструктивные и дезинтеграти вные устремления, присущие молодежи. В рассматриваемый истори ческий период происходило парадоксальное по сути явление -слияние форсированных преобразований, осуществляемых социалистическим государством,и типично юношеских солипсических настроений. Подобная странная в истории ситуация усугубляла "не-уда^ность" (термин,принятый в социологии) социализации рабоче: молодежи и 20-х, и 30-х гг., что, как представляется, послужило основой для серьезных изменений в облике последующих покат ний тружеников промышленного производства.

Сама по cede утрата некой социальной группой ряда классово-образующих качеств не является трагедией с точки зрения общего исторического развития. Опасность таилась в социальной . демагогии, преподносившей общественному сознанию миф о возрастании роли рабочего класса и улучшении личностных качеств его представителей в социалистическом обществе. На самом деле молодые рабочие представляли социальный слой,наиболее подверженный Люмпенизации. Уже в середине 20-х гг. советская государственная система отказалась' от идеи использовать в качестве своей социальной опоры всю молодежь. В 30-е гг. был сформирован тот узкий слой промышленной аристократии, на который но сути делалась ставка при определении общественных перспектив. Судьбы же большинства тружеников промышленного производства не принимались в расчет партийно-государственной верхушкой. Рабочая масса и ее наиболее мобилышй отряд - подрастающее поколение - использовались лишь в критические моменты истории как источник импульсивных действий, непригодных для четкого и ритмического созидания, столь необходимого для нормального развития общества.

В целом следует признать, что государственные и общественные институты советского общества 20-30-х гг. сумели направить энергию обоих поколений рабочей молодежи в нуглгое дан цо-

>й построения тоталитарного социализма русло и в политичес-)&, и в экономической сферах. Однако это бшго достигнуто пум полной деиндюэидуализацЕи личности, что в результате разбило естественный процесс преемственности трудовых, мораль-IX, культурных и иных традиций в общества. Именно поэтому :нности сталинского социализма смогли реально просущество-;ть лишь в течение активной жизни двух этих поколений.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

[. Свободное время молодых ленинградских рабочих в года восстановления народного хозяйства // Рабочие Северо-Запада в борьбе за социализм.-Л. :ЛИ1И, 1980, - С.77-92. !. Рабочая энциклопедия. 1928-1980 гг. - Л.: Лениздат, 1982.

-240 с. (совместно с др.). 3. Рабочая молодежь Ленинграда: труд и социальный облик.

1921-1925 гг. - Л.; Наука, 1982. - 168 с. 1. От поколения к поколению. Историко-социологический портрет молодого ленинградского рабочего. - Л.: Лениздат, 1983. - 174 с.

5. Вопросы методологии и меголоси изучения традиций рабочего класса СССР // КПСС о воспитании трудящихся на традициях рабочею класса.■-Л. :ЛГУ, 1983. - С.6-20. 3. Молодежь страны Советов з 20-а гг. // Вопросы истории. -

1983. - № 8. - С.77-87. 7. Использование данных и методов конкретной социологии в исторических исследованиях производственной активности рабочей молодежи // Рабочий класс СССР на современном этапе. -Вып.10. - Л.: ЛГУ, 1983. - С.172-177. 3. Нате риалы социологических исследование. 20-х гг. как источник для изучения социального облика рабочей молодели // Вспомогательные исторические дисциплины. - Т.ХУШ. - Л.: Паука, 1935. - С,273-280. 9. Культурные и нравственные ценности современной рабочей молодежи (методологический я источниковедческий аспект) // Рабочий класс СССГ на современном этапе. - Вып.XI. - Л.: ЛГУ, 1965. - С.113-121. С. Источники биографии энциклопедического типа (Спэт анализа

/"Рабочей энциклопедий") // Научная биография - вид исторического исследования. - Л.: ЛПШ, 1985. - С. 140-149.

11. Нравственные Ценности рабочей молодежи в переходный период от капитализма к социализму // Формирование нового социального облика рабочего класса СССР в переходный период от капитализма к социализму. - Д.: ЛПШ, 1986. - 0.91-106.

12. Рабочая энциклопедия. 1921-1985 гг. - Л., Лениздат, 1986. -399 с. (совместно с др.).

13. Персоналии рабочих й их. роль в воссоздании социального портрета трудового коллектива // Всесоюзная научно-практическая конференция: история предприятий СССР: социальное развитие трудовых коллективов. - Кременчуг, 1986. - С.109-

• £11. В соавторстве с О.П.Илшой.

14. Проблемы рабочей молодежи в литературе по истории фабрик и заводов // Первая Всесоюзная научная конференция по историческому краеведению, -Полтава, 1987. - С. 109-211.

' 15, Добровольные общества Ленинграда 1920-х гг. // Вопросы истории. - 1988. - * 3.-С.179-185. В соавторстве с Е.Ю.Копо-гиловой.

16. Роль добровольных обществ в организации досуга молодых рабочих Ленинграда 20-х гг. // Добровольные общества Ленинграда в 1917-1937 гг. - Л.: Наука, 1989. - С. 166-176.

17. Добровольные общества Ленинграда в 1917-1937 гг. Тенденции развития // Добровольные общества Ленинграда в 1917-1937 г:

- Л.: Наука, 1989. - С.5-16. В соавторстве с А.П.Ку-па&городской.

18. Добровольные общества Ленинграда в 1917-1937 гг. - Л.:

^ Наука, 1989. - 184 о» (научное редактирование).

19. Рабочая молодежь и антиалкогольное движение 20-х гг. // Народная борьба за трезвость, - Л,: Наука, 1989. - С.45-48.

20. Современные проблемы изучения социального облика рабочей молодежи. - Рабочий класс СССР на современном этапе, -Вып.Ж. г- Л.: ЛГУ, 1989. - С.145-151.

21. Рабочий класс СССР на современном этапе. Вып.Ж - Л.; ДНУ, 1989. - 192 с? (научное редактирование).

22. Рабочая молодежь Северо-Запада в 1920-е гг. Социалыю-де-

мографический аспект // Европейский Север. История и современность. - Петрозаводск, 1990. - 75-76 с. .

14. Крестьянство Северо-Запада как источник пополнения рабочего класса (историко-содаологический очерк) // Социально-эноношгчэские и политические проблемы истории крестьянства Северо-Запада РСФСР. 1Х-ХХ вв. - Новгород, 1991. - С.П5-117. В соавторстве с О.И.Павловой.

!5. Источники изучения социальной гсихологии рабочей молодежи 20-30-х гг. // Вспомогательные исторические дисциплины. -Т.ХХП. - Д., Наука, 1991. - 0,87-100.

РЛ1 ПИЯФ,эзк.269,тир.100,уч.-изд.л. Г,7;ЭГ/03-Г992г. Бесплатно