автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Процедуры формирования смысла в средневековой арабо-мусульманской философии

Текст диссертации на тему "Процедуры формирования смысла в средневековой арабо-мусульманской философии"

Г/ ■ ' 7 < ' .г.. • ^ - Л

российская академия наук институт философии

Смирнов Андрей Вадимович

процедуры формирования смысла в средневековой арабо-мусульманской

философии

Специальность 09.00.03 — история философии

Ку Л у

аИ€€БРТАЦИЯ

на соискание ученой степени доктора философских наук

Москва — 1998

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение......................................................................................................................3

Глава I. Основные понятия, описывающие процедуры формирования смысла......10

§ 1. Существуют пи процедуры смыслополагания?......................................................................10

§ 2. Некоторые имликации логико-смысловой теории................................................................44

Глава II. Основные логико-смысловые конфигурации в средневековой арабо-мусульманской философии.......................................................................................85

§ 1. Конфигурация "утвержденность/существование-несуществование"..................................86

1.1. Общие положения.................................................................................................................93

1.2. Вопрос о связке....................................................................................................................110

1.2.1. Связка в арабском языкознании.................................................................................110

1.2.2. Связка в арабском перипатетизме и ишракизме......................................................117

1.2.3. Отрицательная связка в арабском языкознании, перипатетизме и ишракизме... 121 1.3 "Оность" как абстрактное выражение связки..................................................................127

1.3.1. Калам.............................................................................................................................127

1.3.2. Ал-Кирмани..................................................................................................................132

1.3.2.1. Термин "оность" как таковой..............................................................................132

1.3.2.2. "Оность" в отношении к каш "быть-возникать" и характер последнего......142

1.3.2.3. "Оность" в соотношении с "существованием"...................................................144

1.3.3. Ибн 'Араби....................................................................................................................153

1.4. Императивность логики смысла: мнения оппонентов...................................................158

1.4.1. Мутазилизм...................................................................................................................160

1.4.2. Ашаризм........................................................................................................................184

1.4.3. Ас-Сухраварди..............................................................................................................189

1.5. Арабский перипатетизм и понятие "возможное" (мумкин)...........................................208

1.6. Ибн 'Араби...........................................................................................................................223

§ 2. Конфигурация "действие/действующее-претерпевающее"................................................238

Заключение..............................................................................................................271

Цитируемая литература...........................................................................................277

Введение

Актуальность исследования. Проблема понимания «другого» не нова. Одним из ее аспектов можно считать проблему понимания чужой культуры, которая активно разрабатывается в течение последних десятилетий в западной и отечественной культурной антропологии и культурологии. Эта проблема в ее конкретном преломлении, как проблема понимания инокультурной философской традиции, ставится в историко-философской востоковедной компаративистике.

Сравнительные исследования в области истории философии занимаются выяснением сходств и различий между философскими традициями, которые развивались относительно независимо или, напротив, под влиянием друг друга; в последнем случае задача дополняется выявлением источников и путей заимствования идей, понятий, концепций и той трансформации, которую они при таком заимствовании претерпевают. Многообразие подходов к методологии сравнительных исследований, которое наблюдается в настоящее время, вытекает в конечном счете из того, как понимается возможность установления различий или схождений между философскими учениями и какие пути ведут к этой цели. Но как бы ни были различны понимания возможности установления сходств и различий, их объединяет одно: все они оказываются ответом на вопрос, как уловить нетождественность философских систем и как передать ее на языке исследователя.

В постановке задачи о том, как уловить различие между философскими учениями или отдельными идеями, насколько можно судить, не обращают внимание на то, что оказывается различием, а точнее, чем именно является улавливаемое различие. Принято считать, что различие между сравниваемыми системами или понятиями является содержательным. Содержание понятия "знание", например, очевидным образом различается в учениях средневековой арабской и западной традиций, и сравнительное исследование озабочено установлением этого содержательного различия, для чего и применяются многоразличные методики описания случаев и контекстов употребления, анализа источников и эволюции, выяснения роли понятия в системе категорий,

выработанных традицией, и его связи с другими понятиями, т.п. Совершенно очевидно, что такая постановка задачи предполагает с неизбежностью возникновение дилеммы "язык исследователя — язык описываемой системы": чем больше мы приближаемся к "собственному содержанию" исследуемой традиции, чем более содержательно адекватным ей языком мы ее описываем, тем больше мы удаляемся от "собственной" традиции и теряем возможность непосредственного содержательного взаимодействия с ней, тем самым парадоксальным образом размывая почву возможности содержательного сравнения двух традиций, — приближение к содержательной адекватности одному неизбежно удаляет нас от содержательной адекватности другому. Если же мы принимаем сугубо и сознательно "язык исследователя" (="язык западной традиции") для описания исследуемой традиции, например, арабской, мы неизбежно встречаемся с такими "нестыковками" этого языка и описываемой смысловой системы, что это заставляет нас по крайней мере частично встать на первый путь. Достаточно репрезентативны в этом отношении позиции, изложенные известными западными востоковедами и историками философии М.Юленом и Р.Эймсом1.

С нашей точки зрения, содержательная сторона рассматриваемых в сравнительных исследованиях различий должна быть отличаема от процедурной. Различия, иначе говоря, не сводятся к различию смысловых содержаний; они заключаются и в различии процедур формирования смысла.

Слово "процедура" употребляется здесь вполне в согласии с тем значением, которое оно, как правило, передает в современной литературе. Процедура формирования смысла независима от его содержания и в определенном, весьма значительном плане приоритетна в отношении него. Многие содержательные различия могут быть объяснены через различие процедур, тогда как обратное сведение процедуры формирования смысла к его содержанию оказывается невозможным.

М.Юлен. Сравнительная философия. Методы и перспективы; Р.Эймс. Исследования китайской философии в Америке. Философские науки, №2. М., 1997, с.21-28, 29-36.

Поэтому с нашей точки зрения задача сравнительного исследования в области историко-философского востоковедения заключается, во-первых, в различении процедурного и содержательного аспектов смысловых схождений-расхождений сравниваемых учений, систем, понятий; во-вторых, в выявлении различий в процедурах формирования смыслов в сравниваемых случаях (или установлении их отсутствия); в-третьих, в максимально возможном объяснении содержательных различий через процедурные (если таковые установлены).

Актуальность этой задачи для историко-философского востоковедения возрастает в связи с тем, что для этого направления сравнительное исследование не является дополнительной задачей, от которой можно в принципе отказаться. Скорее здесь сравнительный подход составляет саму суть исследования, поскольку в случае обращения к традициям, построенным на существенно отличных основаниях, любое исследование оказывается сравнительным, если оно, конечно, хочет достичь значимых результатов.

Разработка темы, методология и задачи исследования. В современной философии и науке можно выделить два в общем и целом противостоящих подхода к проблемам семантики. Западные исследователи Дж.Фодор и Э.Лепор называют их "атомистическим" и "холистским"2. Первый основывается на убеждении, что значение языкового символа образуется его отношением к внеязыковым объектам. Представителями этой "атомистической" традиции семантических исследований являются английские эмпирики — прагматисты типа Пирса и Джеймса, Венский кружок, Рассел, бихевиористы, ученые, развивающие модели семантической репрезентации информации. Другая традиция, основанная на убеждении, что значение языкового знака определяется по крайней мере частично его ролью в языке, придерживается "холистских" теорий значения. Она берет начало в работах философов-фрегианцев и лингвистов-структуралистов и представлена такими именами, как Дэвидсон, Куайн, Денетт, Патнэм, Рорти и др., специалистами в области искусственного интеллекта, т.д. Это направление

2 J.Fodor, E.Lepor, Holism: A Shopper's Guide. Oxford; Cambridge, Mass., USA: Blackwell, 1992, p.7.

придерживается холистского взгляда, согласно которому для того, чтобы определить значение одного символа, надо определить роль данного символа во всех возможных "языковых играх", определяя тем самым весь язык.

Автор исследования исходит из предположения о том, что эти, в общем и целом альтернативные подходы основываются тем не менее на общей предпосылке и в этом смысле придерживаются единой линии: значение языкового знака оказывается в том и другом случае принципиально конвенциональным. Оно, иначе говоря, зависит от нашего установления: если мы договариваемся, что некий языковой знак, скажем, слово, будет для нас выступать вместо такой-то вещи или вместо другого языкового знака или их сочетания, мы тем самым определяем его значение. Знак, твердо связанный со своим означаемым благодаря нашему общему соглашению, становится осмысленным. Эта осмысленность может быть передана любому, кто знает об установленном значении знака. Таким образом, сам по себе, без нашего установления, знак совершенно пуст, так что все его содержание — плод нашего договора, — то, что мы в него вложили.

Это древнее как сама философия представление не претерпело как таковое существенных изменений и в наше время. Даже если мы неспособны твердо и определенно установить значение языкового знака, даже если оно плывет в бесконечной игре взаимных отсылок и вариаций, тем не менее сама эта неопределенность устанавливается именно как недостигнутость той самой идеальной определенности. Если традиционно считалось, что содержание языкового знака можно твердо и ясно установить благодаря соглашению, то сейчас мы лишь питаем сомнение в действенности такого соглашения и отчетливости достигаемого с его помощью значения языковых знаков. Тем самым произвольность установления значения языковых знаков, наша в принципе ничем не стесненная свобода в отношении определения их содержания не только не ставятся под сомнение, но напротив, выступают еще более рельефно.

В работе принята иная точка зрения. Автор считает, что значение языкового знака по меньшей мере частично формируется за счет априорных

посылок, принимаемых практически всегда бессознательно носителями данной культуры. Вскрыть и описать сущность этих предпосылок, которые руководят процедурами формирования смысла, было целью исследования. С точки зрения автора, значение языкового знака определяется не просто тем, как оно "установлено" и "закреплено" за ним (как то мыслится в разновидностях "атомистической" теории), и не просто тем, как оно "отлавливается" из многообразия отраженных в языковой игре взаимных отсылок и коннотаций (согласно холистским теориям значения), но еще и, если не в решающей степени, тем, как оно выстраивается в логико-смысловой конфигурации.

Сказанное можно прояснить следующим образом. Действительно ли только соглашением устанавливается содержание языкового знака? И действительно ли мы вполне вольны давать знакам содержание, делая их тем самым языковыми знаками? Вот вопрос, на который пытается ответить это исследование. Отметим сразу, что выражая сомнение в произвольности осмысления слов, мы ищем не тот тип зависимости между их содержаниями, какой фиксируется системами формальных логик. Эти системы исходят из того, что форма может быть вполне отделена от содержания, так что совершенная закономерность может быть установлена для формы независимо от того содержания, которое ее наполнит. Мы, таким образом, задаем свой вопрос не о той формальной закономерности, которая может накладываться на любое содержательное многообразие, как это соотношение понимается в формальной логике. Понятно, что сама форма непременно является с какой-то точки зрения и содержанием, так что, говоря, что «а есть а», мы употребляем слово "есть", которое может рассматриваться и в своей содержательности. С этой точки зрения формальная закономерность, устанавливаемая формальной логикой, не оказывается независимой от конвенционально устанавливаемого содержания используемых ею понятий.

Наше сомнение в произвольности осмысления слов не означает, что мы предполагаем, будто сама природа знака предопределяет означаемое. Скорее

можно сказать, что мы обращаем внимание на ту область, что располагается между знаком и означаемым. Именно эта область оказывается областью их связывания, и именно она считается вполне подчиненной нашему свободному установлению. Сомнение в свободе нашего действия в этой области, или по крайней мере в ее абсолютности, мы и выражаем.

В связи с этим в работе введены и разработаны понятия, позволяющие понять формирование смысла "на пути" от языкового знака к значению, неважно, понимаемому ли как фиксированное и строго собственное значение данного знака или как разделяемое с прочими языковыми знаками. Это понятия "логика смысла", "логико-смысловая конфигурация", "процедура смыслополагания". Они вводятся и их содержание подробно раскрывается по ходу исследования. Автор показывает, что многие положения, относимые в той или иной культуре к разряду предельных оснований рациональности, могут быть поняты как описание процедур смыслополагания.

Автор, таким образом, ставил перед собой в исследовании следующие

задачи:

- показать, что существуют герменевтические ситуации, которые не могут быть решены на основании тех допущений и ограничений, которые признаются традиционными семантическими теориями;

- вскрыть суть указанных затруднений, которые выражаются в том, что различные прочтения одного и того же текста не могут быть объяснены как различия в наделении языкового знака значением (или как переход от глубинных структур к поверхностным, т.д.);

- разработать необходимые теоретические положения, которые позволили бы преодолеть данное затруднение;

- уточнить и апробировать положения, касающиеся логики смыслополагания, на примере средневековой арабо-мусульманской философской традиции, анализ которой производился в постоянном сравнении с логикой

смыслопостроений, характерной для сопоставимого этапа развития западной традиции.

Помимо работ упомянутых авторов, диссертант опирался на работы известных российских историков философии и востоковедов, таких как Т.Ибрагим, А.А.Игнатенко, А.В.Сагадеев, В.В.Соколов, М.Т.Степанянц, Е.А.Фролова, Г.Б.Шаймухамбетова, В.К.Шохин и др. Высказанные в них конкретные положения, а также общеметодологические тезисы были приняты во внимание при подготовке данного исследования.

Апробация работы. Диссертация была обсуждена на заседании сектора восточной философии Института философии РАН. Основные положения и выводы исследования изложены в монографии и статьях автора и были высказаны в докладах на ряде научных конференций.

Практическое значение исследования. Поставленные в диссертации вопросы могут послужить дальнейшему развитию теоретических проблем семантики. Исследование будет иметь значение для лучшего понимания внутренней логики развития инокультурных философских традиций. Изложенный в нем фактический материал может быть использован при чтении курсов по истории средневековой арабо-мусульманской философии.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка цитируемой литературы.

Глава I. Основные понятия, описывающие процедуры формирования смысла

§ 1. Существуют ли процедуры смыслополагания?

В недавно опубликованной книге нашего известного арабиста А.А.Игнатенко "Как жить и властвовать" поведана следующая история:

Как халиф аль-Мансур нашел свою смерть между огнем и водой. В знаменитой "Книге песен" Абу-аль-Фараджа аль-Исфахани рассказывается, что аббасидский халиф Абу-Джаафар аль-Мансур погиб именно так, как предсказал его придворный астролог. Абу-Сахль аль-Фадль Ибн-Навбахт, совершив однажды полагающиеся для гороскопа действия, огорчил халифа безмерн