автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Процесс формирования и эволюции современных французских теорий международных отношений и концепции внешней политики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Процесс формирования и эволюции современных французских теорий международных отношений и концепции внешней политики"

ИНСТИТУТ ОБЩЕСТВЕННЫХ НАУК ПРИ ЦК КПСС ....... '

На правах рукописи

тшин

Иван Георгиевич

327.39: 297

ПРОЦЕСС ФОРМИРОВАНИЯ И ЭВОЛЮЦИИ СОВРЕМЕННЫХ ФРАНЦУЗСКИХ ТЕОРИЙ МЕВДУНАРОДШХ ОТНОШЕНИЙ И ■ КОНЦЕПЦИЙ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ

Специальность 23.00.02. - Политические институты и

процессы

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора политических наук

Москва, 1990 г.

Работа выполнена в Московском ордена Трудового Красного Знамени государственном институте международных отношений ШД СССР

Официальные оппоненты:

Член-корреспондент АН СССР,

доктор исторических наук - Кокошин A.A.

Доктор юридических наук - Крутоголов М.А.

Доктор философских наук - Петренко

Ведущая организация - Институт Европы АН СССР

Защита состоится " "_ 1990 г. в " "часов

на заседании специализированного совета Д.151.12.03 по защите диссертаций по философским и политическим наукам при Институте общественных наук при ЦК КПСС по адресу: 125468, г.Москва, Ленинградский просп., д. 49.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ИОН при ЦК КПСС.

Автореферат разослан " " _ 1990 г.

Ученый секретарь ^ ¿v^tz/L- к.ф.н. специализированного совета К.А.Зуев

К числу важнейших факторов, воздействующих на внешнеполитический процесс, относятся существующие в обществе различного рода теоретические представления о внешней политике, ее целях и средствах, характере международных отношений. Исследование их роли в формировании и реализации внешней политики ведущих капиталистических государств - партнеров СССР на мировой арене особенно актуально в свете проводимого советским государством курса на утверждение в международной практике принципов нового политического мышления.

В этом контексте пристальнрго внимания заслуживает внешнеполитическая мысль современной Франции - государства, политический диалог и сотрудничество Советского Союза с которым является сегодня важным фактором динамизации европейской и мировой политики, нарождающихся в ней позитивных, конструктивных тенденций. Исследование современной французской внешнеполитической мысли актуально не только с практической, но и с научной точки зрения, поскольку речь идет о стране с ярко выраженной национальной спецификой социально-политической структуры, государственного устройства, политической культуры, динамичным характером политического развития. Это дает богатый материал для политологических оценок различных сторон внешнеполитического процесса в современном капиталистическом государстве.

Автор не претендует на то, чтобы представить этот процесс во всей его полноте. Цель диссертации - обобщить основные тенденции современной французской внешнеполитической мысли, как важного фактора внешнеполитического процесса во Франции, что предполагает: изучение механизма формирования современной французской внешнеполитической мысли, его основных институтов; выявление наиболее влиятельных теорий и концепций, которые в настоящее время прямо или косвенно воздействуют на процесс формирования и реализации внешней политики; их содержательную оценку путем соотнесения выводов французских теоретиков с принципами нового политического мышления.

Основным историко-политическим фоном исследования является период Пятой республики, становление которой сопровождалось кардинальной перестройкой как процесса формирования и реализации внешней политики, так и внешнеполитической мысли. Однако наибольшее внимание уделяется тем сдвигам, которые произошли под влиянием меняющейся политической ситуации в стране и международной обстановки в 80-9 годы.

Теоретическую и методологическую основу диссертационного исследования составляют труды основоположников марксизма-ленинизма, содержащиеся в них принципы анализа политических и идеологических явлений и процессов. В частности, автор опирается на выводы классиков относительно роли субъективного фактора, как активной величины политического процесса.

Труды классиков явились также источником ценных сведений об особенностях политического процесса и политического сознания Франции. Оценки по этим вопросам, содержащиеся в произведениях К.Маркса "18 бримера Луи Бонапарта", "Классовая борьба во Франции с 1848 по 1851 гг.", "Гражданская война во Франции", в письмах Ф.Энгельса о событиях во Франции после установления Третьей республики, ряде работ В.И.Ленина, хотя и относятся ко второй половине XIX и к первым десятилетиям XX века, существенны для проведения настоящего исследования.

Диссертант опирался также на новейшие теоретические выводы и положения по вопросам современного этапа миоового развития, главных .тенденций международных отношений, которые даны ХХУП съездом КПСС, ее XIX Всесоюзной конференцией, первым Съездом народных депутатов СССР, развиты в последующих выступлениях Генерального секретаря ЦК КПСС, Председателя Верховного Совета СССР тов. Горбачева М.С. и в других материалах и документах КПСС и советского государства. Кардинальное значение для исследования имели разработанные в них принципы нового политического мышления, которые являются основным критерием оценки современных французских внешнеполитических теорий и концепций.

Помощь в работе над диссертацией оказали документы и материалы Французской коммунистической партии, ее съездов и пленумов, выступления ее руководящих деятелей - Ж.Марше, М.Гремеца и др., содержащие анализ политических процессов в стране и ее внешней политики.

Исходя из специфики объекта исследования, диссертант избрал в качестве основного метода научного анализа системный подход, предполагающий рассмотрение как системы не только внешнеполитического процесса, но и самой внешнеполитической шсли, поскольку несмотря на ее структурную неоднородность она обладает известной целостностью идейного содержания, по крайней мере в том смысле, что содержит представление обо всем комплексе международных отношений и основах французской внешней

политики. При этом в качестве основных структурных элементов этой системы рассматриваются: теории - основные философско-методологические идеи и категории, касающиеся научного познания международных отношений; доктрины - официально сформулированные универсальные руководящие принципы государственной внешней политики; концепции - совокупность взглядов политико-идеологического характера на те или иные аспекта внешнеполитического курса страны, их понимание и толкование.

При подготовке диссертации соискатель опирался на советскую научную литературу, заложившую фундамент нового в отечественной науке политологического направления анализа различных сторон внешнеполитического процесса. Это коллективные труды -"Современные буржуазные теории международных отношений" (М., IS76 г.), "Политические системы современности" (М., 1978 г.), "Процесс формирования и осуществления внешней политики капиталистических государств" (М., IS8I г.), "Международные конфликты современности" СМ., 1983 г.), "Система,структура и процесс развития современных международных отношений" СМ., 1984 г.), "Международный миропорядок: политико-правовые аспекты" (М., 1986 г.), "Разрядка и конфронтация: две тенденции в современных международных отношениях" СМ., 1987 г.), ежегодники Советской ассоциации политических наук; монографии - А.Г.Арбатова, Г.А.Арбатова, В.Г.Барановского, А.Е.Бовяна, Р.Г.Богданова, М.К.Бункиной, Ф. ГЛ. Бурлацкого, О.Н.Быкова, А.А.Галкина, В.И.Гантмана,' Ю.П.Давыдова, Д.В.Ермоленко, В.В.Зуркина, В.Б.Княжинского, А.А.Коко-шина, Н.А.Косолапова, Ю.А.Красина, В.П.Лукина, В.В.Мшвениерад-зе, В.Ф.Петровского, Э.А.Позднякова, Е.М.Примакова, Д.М.Проэк-тора, Д.Г.Томашевского, А.И.7ткина, А.ОЛубарьяна, Г.Х.Шахназарова, А.Н.Яковлева.

Замысел комплексного анализа теоретико-концептуальных основ внешнеполитического процесса во Франции предопределил обращение к широкому кругу советских франковедческих работ. Их изучение с точки зрения состояния разработки темы диссертации, показывает, что они затрагивают лишь некоторые ее фрагменты, причем косвенно и к тому же не в политологическом, а в юридическом, философском и иных ракурсах.

Нащупать контуры механизма формирования идейных основ современной французской внешне политики помогли коллективные монографии "Франция" СМ., 1973 г. и М., 1982 г.), работы Э.А.Ар-

сеньева, И.М.Бунина, В.В.Загладила, А.М.Кудрявцева, В.И.Кузнецова, С.А.Лазарева, В.Б.Любимовой, Н.Н.Молчанова, М.М.Наринекого, Г.М.Ратяани, Ю.И.Рубинского, В.Г.Сироткина, В.II.Смирнова, Г.П. Черникова, дащие представление о специфике процессов исторического, социального, экономического, и особенно, политического развития современной Франции. Существенную помощь в исследовании такого важного института этого механизма, как государство, оказали труда М.А.Кругоголова, И.С.Крыловой, В.В.Маклакова, П.И.Савицкого. Однако внешнеполитическая сторона деятельности государственных органов рассматривается в этих работах ограниченно. Исключение составляет работа А.С.Деева "Современная Франция: механизм формирования внешней политики" (М., 1985 г.). В ней впервые в советской науке в политико-правовом аспекте анализируется государственный механизм формирования и осуществления внешней политики страны, такие его ключевые элементы, как президент, правительство и его учреждения, особенно министерство иностранных дел, парламент. В то же время в этой работе не исследуются идейно-теоретические стороны функционирования этого механизма. За ее пределами оставлен также вопрос о воздействии на внешнюю политику такого важнейшего института французской политической системы, как партии.

Их история, организационная структура и идеология, динамика партийно-политической борьбы обстоятельно исследованы И.М.Буниным, Р.С.Варфоломаевой, В.С.Гусенковым, В.Н.Данилеико, А.И.Ков-лером, В.Ф.Коломийцевнм, С.П.Костриковым, В.В.Крохиным, Г.Н.Новиковым, А.И.Перминовой, Ю.И.Рубинским, А.М.Салминым, С.С.Салн-чевым, В.Н.Чернегой. В некоторых из этих работ освещаются внешнеполитические позиции партий. Наиболее полное представление о них дает работа В.С.Шилова "Политические партии и внешняя политика Франции (1968-1969)" (М., 1977 г.), но она охватывает лишь первое десятилетие существования Пятой республики.

Практически не изучено советскими франковедами идейное воздействие на внешнеполитический процесс таких институтов, как общественно-политические организации и движения, центры научных исследований международных отношений, средства массовой информации, службы опросов общественного мнения. Имеется лишь небольшой раздел, посвященный французскому антивоенному движению, принадлежащий перу Т.В.Шмачковой, в коллективной монографии "Трудящиеся массы и антивоенное движение" (М., 198В г.). Характеристика

деятельности французских исследовательских центров международных отношений содержится в коллективной монографии "Современные буржуазные теории международных отношений" (М., 1976 г.), но она недостаточно полна и требует существенного обновления. Таким же образом можно охарактеризовать и монографию Г.Н.Вачнадзе "Печать Пятой республики. I958-I9G8 гг." (М., 1969 г.).

При исследовании содержательной стороны идейных основ процесса формирования французской внешней политики базовое значение имели труды, посвященные характеристике общественного и политического сознания Франции - С.Г.Айвазовой, И.М.Бунина, Г.Г.Ди-лигенского, А.С.Панарина, Т.И.Фадеевой по различным течениям французской политической идеологии (реформизму, консерватизму, левому и правому радикализму); П.Н.Грацианского, Н.М.Кейзерова, Д.М.Луковской, Р.Ф.Матвеева по философии политики и права, политической науке; а также М.Н.Грецкого по марксистской философии и социологии; В.Н.Кузнецова по французской буржуазной философии; Ю.Н.Афанасьева, И.А.Гобозова, В.М.Далина, И.С.Кона, М.Н.Соколовой по французской философии истории и историографии; А.И.Покровского и Т.П.Черникова по экономическим теориям; В.Н. Рачкова по футурологии. В некоторых из этих работ затрагиваются также вопросы французской политической культуры.

Следует заметить, что советские ученые провели определенные исследования содержательных аспектов самой современной ф)ран-цузской внешнеполитической мысли. Прежде всего это относится к теориям международных отношений, которые впервые были проанализированы К.П.Зуевой в коллективной монографии "Современные буржуазные теории международных отношений" (М., 1976 г.). Ей же принадлежит работа "Вопреки духу времени" (М., 1979 г.), посвященная анализу теоретических воззрений на международные отношения Р.Арона. Однако со времени проведения этих исследований французские теоретики выработали целый ряд новых представлений, которые пока отечественной наукой не изучены.

Что же касается официальной доктрины и внешнеполитических концепций, то несмотря на многочисленные советские исследования внешней политики Франции - Антюхиной-Московченко В.И., Борисова Ю.В., Ветрова A.B., Волкова II.В., Воронцовой С.Б., Георги-ева Э.Г., Дубинина Ю.В., Зуевой К.П., йоффе А.И., Ковалева A.A., Колоскова И.А., Маевского Ю.А., 1.1а юколы В.А., Шифре да А.З., Манфред И.А., Михеева B.C., Молчанова H.H., Пархалиной Т.Г.,

Розанцевой^Н.А., Славенова Б.П., Симычева М.К., Черкасова П.П., Черникова Г.П., Черниковой Д.А., Энгина Л.М. и др. - указанные компоненты французской внешнеполитической мысли не были предметом специального рассмотрения.

Специальных исследований теоретико-концептуальных аспектов внешнеполитического процесса Франции нет и во французской научной литературе. Имеются единичные работы, посвященные процессу разработки Французской внешней и военной политики, в которых в основном анализируется роль государственных институтов. Это монографии Ж.Тенекидеса и Б.Шантебу, вышедшие на рубеже 70-х годов, а также опубликованные в 80-е годы работы С.Коэна, посвященные "бюрократической кухне" подготовки внешнеполитических и военно-политических решений. Анализу состояния теоретических исследований международных отношений посвящены немногочисленные статьи П.Асснера, А.Гроссера, Ж.-В.Дерьеника, К.Лека, М.Мерля, Д.Муази, М.-К.Смуте. Идейно-теоретическая сторона воздействия на внешнеполитический процесс французский партий, общественных движений, организаций, средств массовой информации, служб опросов общественного мнения освещена во французской научной литературе крайне фрагментарно.

Это предопределило необходимость самостоятельной проработки широкого круга Французских источников и обширной литературы теоретико-концептуального характера. В качестве базовых источников использовались такие документы внешней политики Франции, как речи, интервью, пресс-конференции президентов, премьер-министров, министров иностранных дел и министров национальной обороны, опубликшанные в "Еурналь офисьель", в серии "Докхман-тасьон франсэз", в специальных изданиях и периодической печати; внешнеполитические доклады ведущих политических партий Франции; мемуары крупных политических деятелей - Ш. де Голля, В.Лискар д'Эсгена, Ж.Помпиду, М.Жобера, М.Кув де Мюрвиля; доклады Центра научных исследований Франции о состоянии общественных наук в стране и о государственной политике в этой области, доклада по этому вопросу ОЭСР и Фонда Форда; результаты опросов общественного мнения по проблемам внешней политики, проведенных во Франции государственными и частными службам!.

Характеризуя французскую теоретико-концептуальную литературу по вопросам внешней политики и международных отношений, следует подчеркнуть, что специфика национальной политической

культуры Франции, особенности механизма внешнеполитического идейного производства определили здесь своеобразный тип теоретика. Им является не только университетский ученый, теоретик-профессионал, непосредственная цель деятельности которого состоит в генерировании теорий и концепций. Многие профессиональные политики, лидеры политических партий, бюрократа, дипломаты, военные, журналисты, т.е. люди, занятые повседневной практической деятельностью, выступают не без успеха и в роли теоретиков. При выборе их работ первостепенное значение придавалось тому, насколько влиятельными с точки зрения развития теории и практики они являются, насколько полно передают ту или иную тенденцию во французском внешнеполитическом мышлении. Главное внимание обращается на те работы, которые направляют эволюцию внешнеполитической мысли по руслу, если не во всем совпадающему, то часто пролегающему параллельно официальному внешнеполитическую курсу. Это работы ведущих политических деятелей - Р.Барра, М.Дебре, Ж.Делора, В.Жискар д'Эстена, Л.Жоспена, Ж.-М.Лё Пена, М.Миттерана, П.Моруа, М.Понятовского, М.Рокара, Ж.-П.Ыевенмана, Ж.Ширака, Л.Фабиуса, Ш.Эрню; известных партийных функционеров - Ж.Бомеля, М.-Ф.Гаро, Е.-М.Дайе, Д.Мочака, М.Орийяка, Ф.Фийона, Е.Хюнцинге-ра; представителей бюрократической элиты - Ж.-М.Дени, Е.-Л.Кер-горена, К.Лашо, И.-М.Лолана, Э.Пизани, А.Планте; дипломатов -Б. д'Абовиля, Ж.Андреани, Ф.Геллюи, Ф.Горана, Р. де Монферрана, Ф.Пюо, Г.Робэна, Ф. де Роза, К.-М.Суту, Д.Ховарта, А.Франсуа-Понсэ, А.Фроман-Мериса; кадровых военных - Д.Бофра, Ф.Валантэ-на, П.М.Галлуа, Р.Кдрарде, М.Кенеста, Э.Копеля, К. Лё Борня, Г.Левена, Н.Манеля, Г.Мери, Л.Пуарье, А.Сангинетти, Ж.Фрико-Шаньо, Ф.Форже; журналистов - П.Вайжмана, П.-М. де ля Горса, Ж.Инара, I.-Ф.Ревеля, М.Татю, А.Фонтана.

Среди профессиональных политологов-теоретиков .труда которых анализируются в диссертации, следует выделить Р.Арона, П.Ассне-ра, А.Безансона, А. де Еенуа, И.Буайе, Г.Бутуля, Ж.Вернана, А.Гроссера, Д.Давида, Р.Дебре, Ф.Девиллера, К.-П.Дерьеника, Ж.-Б.Дюрозеля, М.Дюверже, Р.Дюмона, А.Жокса, Ф.Жуайо, Э.Нува, Ш. Зоргбиба, Э.Каррер д'Анкосс, Ж.Клейна, К.-П.Кота, М.Лавинь, Ж.Лалуа, 3.Лайда, И.Лакоста, П.Лелдуша, М.Мандрас, Л.Марку, Т. де'Монбриаля, Ф.Моро-Де&аржа, Д.Муази, А.Мэнка, Ф.Перру, Ж.-П. Пигасса, Ж.-К.Ромера, К.Салантэна, К.Сапира, Ж.Соколофа, М.Ту-рэн, П.Фонтэна., Ж.Шальяна, В.Шютце, Ф.Эйсбурга.

В своих работах большинство теоретиков подвергают анализу широкий спектр проблем внешней политики Франции. Лишь немногие из них специализируются в какой-то конкретной области анализа международных отношений, либо по какому-то конкретному аспекту внешней политики страны. Что же касается дифференциации их позиций внутри отдельных направлений и по конкретным проблемам, то она показана непосредственно в самой диссертации.

В ходе исследования автор уделил внимание ряду работ ученых-марксистов Франции, в частности, фундаментальному труду Л.Сэва "Современная французская философия" (пер. с фр., М., 1968 г.) и публикациям по теме диссертации на страницах теоретических журналов ФКП "Кайе да коммюнисм", "Экономи э политик", "Пансе", "Решерш интернасьональ".

Была изучена имеющаяся, но незначительная по масштабам американская, английская и западногерманская политологическая литература, содержащая оценки французских теорий международных отношений (статьи С.Гальперина, Д.Лайонс, С.Хоффмана, О.Янга), официальной доктрины и концептуальных дискуссий по вопросам внешней политики (работы А.Н.Заброски, Д.Коста, Г.Киссинджера, Э.Колодксейя, Р.Лейрда, А. де Порта, Л.йоля).

Научным поискам диссертанта помогли также его личные контакты с ведущими французскими специалистами из Национального фонда политических наук в Париже, Французского института международных отношений, Фонда по изучению национальной обороны, ряда внешнеполитических центров Парижского университета и участие в научных мероприятиях этих учреждений.

Анализ состояния научной разработки теш в отечественной и зарубежной политологии свидетельствует о новизне диссертационного исследования, которая конкретно определяется тем, что в нем впервые в советской политологии:

- раскрыта специфика механизма формирования идейных основ французского внешнеполитического процесса и дан детализированный анализ теоретико-концептуальной деятельности таких институтов, как госаппарат, политические партии, общественные движения, научные центры, средства массовой информации, службы опросов общественного мнения;

- дана обобщенная картина организации, содержания и особенностей современной французской политической науки в области изучения ею международных отношений;

- исследованы выработанные современной Французской внешнеполитической мыслью основополагающие теоретико-методологические подходы к анализу международных отношений;

- в тесной увязке с эволюцией международной обстановки и политическим процессом во Франции дан анализ тридцатилетнего исторического развития ее внешнеполитической доктрины в единстве с доктриной военной;

- в контексте эволюции политических процессов в стране, ее внешнеполитического курса, а также ситуации в мире в целом исследованы л обобщены наиболее влиятельные в практическом плане внешнеполитические концепции по ключевым направлениям внешней политики Франции;

- введен в научный оборот широкий круг источников и масштабный пласт литературы (французской, а также ряда других стран), относящийся к теме диссертации и еще не исследовавшийся советскими политологами.

Научная и практическая значимость исследования заключается прежде всего в том, что оно расширяет базу для анализа и прогнозирования тенденций внешней политики Франции, научного обеспечения процесса выработки конкретных мероприятий советской внешней политики. В частности, исследование создает возможность для практических работников советских внешнеполитических ведомств:

- четче представлять механизм формирования международного курса Франции, свойственный ей процесс принятия внешнеполитических решений, его лабиринты, те институты, которые играют ключевую роль в детерминаций внешней политики;

- лучше ориентироваться в политической, идейной борьбе в стране по вопросам внешней политики, в ее перипетиях и возможных поворотах, в технологии формирования теорий и концепций, которые могут стать обоснованием или прикрытием вариантов возможного будущего международного курса страны;

- глубже уяснить мировоззрение политической элиты Франции, особенности восприятия ею современного мира, логику и аргументацию ее внешнеполитического мышления, с тем чтобы эффективнее выявлять области взаимодействие двух государств в деле решения актуальных международных проблем на принципах нового политического мышления;

- лучше оценить возможные тенденции во внешнеполитическом

мышлении западноевропейских политических руководителей с учетом того, что в условиях ускоряющихся интеграционных процессов в Западной Европе французские теоретики стремятся играть влиятельную роль среди западноевропейцев в осмыслении мировой политики, методологии ведения международных дел.

Эти результаты могут быть использованы в работе МИД СССР, полезны для таких научных учреждений, как ИМЭМО, Институт Европы, Институт всеобщей истории АН СССР, Советская ассоциация политических наук, для деятельности советских общественных организаций внешнеполитического профиля - ССОД, Советский комитет защиты мира, Советский комитет за европейскую безопасность, а также для учебной работы вузов - ДА МИД СССР, ?ЯУ, ЛУ, НУ.

Апробация результатов исследования осуществлена в Проблемной научно-исследовательской лаборатории МП1М0 при подготовке прогнозно-аналитических материалов по Франции и Западной Европе для МИД СССР и других внешнеполитических ведомств, в работе соискателя в качестве члена СКЕБС с французскими партнерами, в преподавании им курса по внешней политике Франции в МШМО, в его научных докладах на международных политологических форумах и в ряде французских научных учреждений - Французском институте международных отношений, Фонде по изучению национальной обороны, исследовательских центрах Парижского университета.

Структура диссертации определяется логикой исследования, осуществляемого по трем направлениям - процесс формирования французской внешнеполитической мысли и его основные институты (глава I), теории международных отношений (глава П), внешнеполитическая доктрина и концепции (глава Ш).

Основные положения и выводы исследования сводятся к следующему. Особенности политического режима Пятой республики, традиции национальной политической культуры французского общества обусловили специфику механизма идейно-теоретического обеспечения внешнеполитического процесса. Этот механизм не имеет единого организущего и направляющего центра подобно существующему, в частности в США, политико-академическому комплексу, представляющему собой тесный, организационно оформленный и материально обеспечиваемый государством союз правительственного аппарата и научных учреждений.

Отсутствие такого союза объясняется во многом свойственным

Франции своеобразием взаимоотношений между правящими кругами

и интеллектуальной элитой, которую еще со времен эпохи Просвещения отличали высокая степень политической активности и претензия на роль "законодателя политической мысли". В то же время, поскольку в роли таких законодателей чаще всего выступали представители левых, правящий класс весьма изибирательно допускал "интеллектуалов" в сферу практической политики. Он последовательно исповедовал в качестве своей "государственной религии" сложившиеся со времен создания во Франции единого и централизованного государства принципы "национал-кольбертизма" (по имени Ж.-Б.Кольбера - государственного деятеля эпохи абсолютизма ХУЛ в., одного из ярых сторонников централизованного государства во Франции, который провозглашал культ верховного авторитета, всевластия государства, проповедовал недопущение нанесения ему с чьей-либо стороны ущерба, создания в любом лице некой "контрвласти").

Эти этатистские принципы, ставшие важным элементом французской политической культуры, нашли свое воплощение в конституции Пятой республики, закрепившей фактическое преобладание главы исполнительной власти (президент) над законодательной (парламент), что имело по меньшей мере два важнейших следствия. Во-первых, произошла централизация процесса принятия решений на верхних этажах власти, то есть его сосредоточение в руках узкой группы лиц, своего рода "суперэлиты", вклшакщей президента, премьер-министра, ведущих министров, личных советников главы государства и правительства. Во-вторых, в сферу "чистой политики" глубоко проникла бюрократия,которая стала участвовать в процессе выработки и принятия решений, а не только в их осуществлении. Из чиновничьей среды, формирующейся исключительно из числа выпускников одних и тех же привилегированных высших учебных заведений, во все возрастающей степени стали выдвигаться кандидаты на правительственные посты, в том числе на пост премьер-министра, что стимулировалось конституционным запретом совмещения министерского шртфеля с депутатским мандатом. Аналогично формировался и состав секретариатов президента, премьера и министров.

Узость круга правящей элиты, которая приобрела кастовый, замкнутый, изолированный от общества характер, а также объем сосредоточенной в ее руках власти, секретность, в обстановке которой осуществляется принятие важнейших политических решений, наконец, достаточно высокий уровень образования членов прави-

тельственной верхушки породили ее уверенность в том, что она сама может выступать в качестве идеолога своего класса. Это в значительной мере обусловило ослабление потребности правящих кругов в сотрудничестве с деятелями науки, в том числе во внешнеполитической сфере.

Об этом свидетельствовала политика государства в отношении науки. Средства, которые оно выделяло на проведение исследовательской работы, были крайне незначительны. С другой стороны, сами научные исследования международных отношений несмотря на попытки их интеграции в рамках политической науки, меры по автономизации которой, к тому же не вовсем успешные, были предприняты в послевоенные годы, долгое время оставались поделенными между несколькими науками - историей, правом, географией, экономикой. Более того, наряду с "растаскиванием" внешнеполитических исследований по отдельным наукам произошло их расчленив на отдельные, подчас замкнутые направления - по странам, регионам, отдельным проблемам - в ущерб комплексному подходу. Тормозящее воздействие оказывала и организационная разобщенность между специалистами,сосредоточенными, с одной стороны, в университетских, а с другой - в частных и государственных научных центрах. И хотя французские исследователи-международники к середине 70-х годов накопили немалый потенциал как в сфере эмпирического, так и теоретико-концептуального анализа, использование результатов их работ при принятии внешнеполитических решений продолжало оставаться крайне ограниченным.

Более благоприятные условия для воздействия науки на внешнеполитический процесс создались с приходом в 1981 году к власти блока левых сил. Характерно, что 1/3 вновь избранного Национального собрания заняли профессора и преподаватели французских университетов. Такое явление не было случайным: к началу 80-х годов около 80% преподавателей Франции были членами социалистической партии. В этих условиях сотрудничество представителей научного мира с администрацией стало значительно ощутимей. Они начинают больше привлекаться в качестве консультантов в правительственных ведомствах, которые в свою очередь расширили практику заказов по выполнению конкретных разработок научным учревдениям, в том числе университетским. Правительством был принят ряд решений по организации новых исследовательских институтов. Была осуществлена также реформа системы

исследований и разработок на основе программного подхода. Правительственная поддержка социальным исследованиям увеличилась на 20-33%.

Однако и в этих условиях слияния науки с внешнеполитическим процессом не произошло.Причиной этого по-прежнему является в первую очередь особое положение государственного аппарата современной Франции, который остается в высшей степени замкнутым бюрократическим органом. Принятые социалистами меры - пересмотр секретариатов президента и премьер-министра, замена министра и других должностных лиц и т.д. не изменили характера французского чиновничества. Перемены затронули лишь около трети высшего звена госаппарата, главным образом за счет внедрения в него руководящих деятелей ФСП, составивших около 60% членов аппарата при министрах. Примечательно и то, что основная масса высших чиновников нынешней администрации прошла подготовку в тех же французских учреждениях, что и их предшественники, и около 30% чиновников верхнего эшелона госаппарата по социальному происхождению относят себя к крупной и средней буржуазии. И социальный состав, и профессиональный облик чиновников - выходцев из ФСП оказались идентичными руководящей верхушке, сформировавшейся за два с половиной десятилетия существования Пятой республики.

Таким образом неизменная по составу и положению французская бюрократия продолжает играть главную роль на всех' стадиях процесса подготовки внешнеполитических решений, в том числе и в их теоретико-концептуальном обосновании, и ревностно оберегает от любых посягательств свои привилегированные позиции в этой области. Это является прямым следствием той высокой степени централизации и закрытости от общества управления внешней политикой, которое сложилось в условиях существующего в Пятой республике режима личной президентской власти.

В силу особого положения президента во внешнеполитическом механизме он по существу выступает как основной официальный внешнеполитический идеолог. Формулируемые им доктринальные установки, принятые в качестве основы внешнеполитического курса, являются теми рамками, которые определяют текущие внешнеполитические решения и дают ориентиры на будущее. В разработке внешней политики президент опирается на специальный, непосредственно при нем созданный орган - канцелярию президен-

та, где находится группа советников по внешнеполитическим вопросам, в сферу деятельности которых входит выдвижение новых идей.

Прерогатива президента и его аппарата в процессе выработки идейных основ внешней политики хотя и существенно снизила роль в этом процессе других звеньев французского внешнеполитического механизма, в частности правительственных органов, но не исключила полностью их фактического участия в нем. Исполнительные органы внешнеполитического механизма - премьер-министр, действующие при нем специализированные органы (кабинет, генеральный секретариат правительства, генеральный секретариат национальной обороны), министерство иностранных дел и министерство обороны с их аналитическими подразделениями - являются инстанцией, неизбежно участвующей, хотя и в разной степени, на всех этапах процесса выработки внешнеполитических решений, в том числе в их теоретическом оформлении. Но главный источник возможностей исполнительных органов воздействовать на выработку внешней политики в значительной мере проистекает из сложившихся во Франции особых отношений между политическим руководством и административным аппаратом, характеризующихся, как уже указывалось, активной политической ролью бюрократии в подготовке внешнеполитических решений. Основой же ее влияния в этой области является растущая сложность этих решений, необходимость их всесторонней "технической" проработки.

Кроме того, в соответствия с прочно укоренившейся легализованной во Франции традицией перехода чиновников из госаппарата в частный сектор теоретики из внешнеполитической администрации попадают нередко в сферу бизнеса. Занимая руководящие посты в различных компаниях, они не без успеха продолжают функционировать в качестве теоретиков, тем более, что в последние годы многие из этих компаний заметно активизировали свою исследовательскую деятельность по изучению внешнего рынка, создав специальные аналитические подразделения. В процессе подобной ротации формируется солидарная и влиятельная интеллектуальная элита государственно-бюрократических учреждений и монополий, имеющая немалые возможности воздействовать на внешнеполитические решения.

Однако теоретическая деятельность в сфере внешней политики не является исключительно ее привилегией. Присущие француз-

скому обществу активный интерес его широких слоев к внешнеполитическим проблемам, острый, подчас антагонистический характер борьбы вокруг международного курса страны, с участием представителей всех политических и общественных сил, их стремление к выражению и защите своих позиций и мнений в этой области, самостоятельное политическое значение, которое приобретает всегда во франции идеологическая борьба, обусловливает существование целого ряда автономных центров идейно-теоретического воздействия на внешнеполитический процесс. В качестве этих центров выступают такие институты, как политические партии, общественные организации и движения, научные учреждения, средства массовой информации, службы опросов общественного мнения, организационная и содержательная стороны теоретической деятельности которых имеют свои особенности.

В результате этой деятельности формируется своеобразная идейная среда, в которой правящие круги могут черпать выгодные им теоретические и концептуальные схемы, обосновываюцие и прикрывающие их шаги на мировой арене, изыскивать наилучшие варианты внешнеполитических действий и, в конечном счете, повышать эффективность проводимого международного курса.

В то же время, разрабатываемые и распространяемые указанными институтами новые теории и концепции, особенно альтернативные текущей внешней политике, могут оказывать самостоятельное, корректирующее, подчас весьма ощутимое воздействие на процесс ее формирования и осуществления. Такое воздействие обеспечивается благодаря вовлечению в теоретическое производство широкого круга лиц, занятых в настоящем или прошлом повседневной практической деятельностью - партийных функционеров, дипломатов, военных журналистов - и связанных в той или иной форме с окружающим институциональным политическим миром. Тем самым отсутствие системы жесткого управления со стороны государства взаимодействием теории и внешнеполитического процесса компенсируется гибкими неформальными каналами связей между ними.

Социологическая специфика французского механизма внешнеполитического идейно-теоретического производства существенно влияет и на характер вырабатываемой им продукции, на облик французской внешнеполитической мысли в целом. В частности он обусловливает ее прагматистскую, эмпирическую ориентацию, придает заметную идеологичность формируемым ею теориям и концепциям. В общей

массе вырабатываемой французской внешнеполитической мыслью продукции значительно выше оказывается удельный вес конструкций политико-идеологического характера - призывов, программ, норм, идеалов, направленных на защиту и оправдание внешнеполитических интересов определенного класса, группы и т.д. - нежели научно-познавательных, объяснительных схем, содержащих суждения о законах и свойствах внешнеполитических явлений и методологии их анализа, т.е. теорий международных отношений.

Этому в значительной степени способствует и то, что профессиональная французская наука о международных отношениях не только не обладает в рамках указанного механизма монополией на теоретическое производство, но и остается в методологическом плане на позициях устойчивого непризнания закономерного характера развития меддународных отношений, продолжает скептически относиться к возможности создания строго научной теории, раскрывающей причины и истоки внешнеполитических явлений, обладающей аналитическими и прогностическими возможностями. Поэтому масштабы разработки теорий международных отношений остаются ограниченными.

Построения теоретиков выдержаны исключительно в "классическом", "традиционалистском" духе, то есть теоретический поиск ведется в конкретной, реальной, а не абстрактной, логико-математической сфере, с использованием историко-социологического и политико-стратегического подхода. Это обусловлено особенностями философских познавательных принципов, из которых исходят французские теоретики. На формирование этих принципов оказали влияние учения философской, социологической и исторической мысли Франции конца XIX - начала XX века и прежде всего позитивизм О.Конта. Именно в философских и социологических взглядах Кон-та следует искать такие черты французских теоря:! международных отношений, как внимание к структуре общественной жизни, определенный историзм, преобладание сравнительно-исторического метода и пренебрежение к математическим приемам исследования.

Сильное влияние на методологические принципы французских теоретиков оказал "социологизм" Э.Дюркгейма, в частности, такие его черты, как с одной стороны, акцент на необходимость конкретного исследования социальной реальности, стремление сочетать

общую теорию с конкретным социальным анализом, а с другой - психологизация социологии, гипертрофирование роли коллективного сознания как движущей силы общественного развития.

В своем большинстве французские теоретики и по сей день сохраняют верность методологическим принципам позитивизма в формах, более или менее близких к "классическому" позитивизму, и продолжают его традиции. Но это не освобождает их методологию от заметного влияния зарубежннх политических учений. Последнее объясняется прежде всего особенностями развития буржуазного общества во Франции, оказавшегося в начале нынешнего столетия, как пишет марксист Л.Сэв, "неспособным к самостоятельному производству новых философских идеологий", которые служили бы для защиты буржуазии и в которых она все более и более нуждалась для борьбы с марксизмом, и потому обратилась к зарубежным философиям, в основном Германии (В.Дильтея и М.Вебера). Разумеется, Французские теоретики не могли не испытать воздействия методологии современных зарубежных направлений теоретического анализа международных отношений, в частности, американских школ "политического реализма" (Г.Моргентау) и системного подхода (М.Каплан, Д.Модельски).

Примечательной чертой методологических принципов французских теорий является заметно сказывающееся воздействие философии и социологии марксизма. Оно прослеживается в двух основных формах. С одной стороны, обращаясь к марксистскому методу, французские теоретики стремятся преодолеть узкие рамки позитивизма , найти более плодотворную методологическую почву для решения стоящих перед ними задач. С другой - некоторые из них пытаются с помощью признания ряда марксистских идей (например, роль в международных отношениях экономического фактора, связь внешней и внутренней политики, системный характер международных отношений и т.д.) извлечь определенную политико-идеологическую выгоду. Включая в своих схемы понятия и категории марксистской науки, они наполняют их иным содержанием и направляют против марксизма-ленинизма.

Плюралистическая природа методологии французских теорий ощутимо проявляется всвойственннх имключевых индетерминистских установках. Ссылаясь на неповторимость и уникальность явлений международных отношений, французские теоретики отвергают универсальность причинных связей во внешнеполитической сфере. Широким признанием среди них пользуется позитивистская теория "плюрализма факторов", утверждающая равноправие материальных и

духовных факторов в их воздействии на общественные процессы.

Достоинство такой точки зрения французские теоретики видят в том, что она якобы позволяет подняться над "односторонностью" некоторых теорий международных отношений, отдающих предпочтение тому или иному фактору, и дать подлинно объективный взгляд на предмет исследования. В действительности они не выходят за пределы констатации взаимодействия меадународных отношений с теми или иными природными и социальными факторами, не раскрывают их внутренней взаимосвязи и соподчиненности.

Ограничиваясь простой их идентификацией, французские теоретики отказываются формулировать объективные законы развития и функционирования международных отношений. По их мнению, ставить целью изучение международных отношений, раскрытие их законов, помогающих предвидеть будущее, означает "направлять эту дисциплину на путь обмана и приговаривать исследователя к заведомо ложным результатам". Логическим следствием такой позиции является практически единодушное признание невозможности создания строго научной общей теории международных отношений. Французские политологи оказываются в парадоксальной ситуации: с одной стороны, они остро осознают необходимость теории, с другой -методологические принципы, которыми они руководствуются, отвергают возможность ее построения. Выход они видят в ограничении функций теории международных отношений, а фактически - в ее подмене набором понятий, терминов и фиксаций "регулярности явлений" мировой политики. В результате конструируемые французскими теоретиками схемы носят большей частью морфологический характер, не дают сущностного объяснения, оказываются лишь заявками на теоретические разработки. При этом одни из них носят "глобальный" характер - охватывают мировую политику в целом, другие -"частичный" характер - затрагивают лишь отдельные явления и процессы, в основном вопросы принятия внешнеполитических решений, военно-политической стратегии, международных конфликтов и кризисов, международной безопасности и мира.

Исследование предлагаемых методологических ракурсов и категориального аппарата свидетельствует, что большая часть этих теорий (Арона, Асснера, Монбриаля, Бофра, Пуарье) характеризуется преобладанием устойчивого, сформировавшегося еще в 60-е года, выдержанного в духе философии американского "политического реализма" специфического подхода к международным отношениям, как области постоянных столкновений и конфликтов, которые дол-

дни регулироваться преимущественно силой. Однако особенность подхода французских теоретиков состоит в том, что они отдают предпочтение не прямому, а косвенному, политико-психологическому ее использованию в виде создания различных "сдерживающих" балансов, равновесий, противовесов и т.п. Сторонникам данного подхода современные международные отношения представляются в основном как множественность антагонизмов, а не многообразие возможностей для мирного сосуществования и сотрудничества государств. Отвергая идею фатальности мировой термоядерной войны, они скептически относятся к идее сближения различных социальных организмов, нахождения общих форм взаимодействия и взаимообогащения разных систем, как прогрессивного пути развития современной цивилизации. Развиваемый ими силовой подход пользуется в кругах политической элиты значительным влиянием, что объясняется во многом исторически традиционным для внешней политики Франции вниманием к военным средствам и стратегии баланса сил, как необходимому условию проведения успешного международного курса. Такое внимание продолжает сохраняться и сегодня, поскольку происходящие на основе нового политического мышления процессы становления структур международной безопасности альтернативных военно-силовым, только начинается и будет носить очевидно сложный и длительный характер.

Вместе с тем среди французских теоретиков имеется крыло, представители которого (Дюрозель, Марль, Дебрэ) полагают, что политика, основанная на максимизации национальной мощи, способна нанести ущерб другим государствам, вылиться в державный и супердержавный, имперский курс на мировой арене, и в конечном счете оказаться обреченной на поражение, т.к. в принципе враждебна человечеству, его основным нуждам. Они подчеркивают мысль о взаимозависимости протекающих в системе международных отношений процессов, ее глобальном универсальном характере, обращают внимание на рост числа новых, негосударственных участников международного общения. Ими ставится вопрос о необходимости изменения внешнеполитического мышления, которое должно включать признание необходимости учета и согласования интересов субъектов международных отношений на основе компромиссов; отказ от видения мира через призму идеологических стереотипов, его реалистическое восприятие; постоянный диалог различных культур и цивилизаций, направленный на их взаимообогащение. Однако

подобные взгляды носят постановочный характер, не получили глубокой разработки, и их влияние остается пока ограниченным. В целом теории международных отношений являются малоподвижным компонентом французской внешнеполитической мысли, обладающим наибольшей сопротивляемостью по отношению к внешним воздействиям.

Более рельефное представление о протекающих в современном французском внешнеполитическом мышлении процессах дают концепции внешней политики, поскольку они в большей мере, нежели теории соприкасаются с внешнеполитической практикой. Это обуславливает в свою очередь их тесную связь с официальной доктриной, которая выступает либо исходной базой разработки этих концепций, либо наоборот, объектом их воздействия в направлении, выгодном той или иной политической силе.

Основу доктрины составляет выдвинутый де Голлем лозунг "национальной независимости" и "величия" Франции, предполагающий в качестве главной цели внешней политики страны значительное повышение ее роли, влияния и удельного веса в мире, активное участие в решении международных проблем при условии сохранения ее суверенитета, недопущения какого-либо ущемления ее государственных интересов. Утверждение идеи нации как абсолютной ценности было характерной чертой голлизма. В голлистском мировоззрении национальное государство всегда рассматривалось как краеугольный камень человеческого общества, вечная, непроходящая реальность, стоящая выше идеологий и меняющихся социально-политических систем.

Решение задачи обеспечения Франции международного статуса независимой мировой державы увязывалось в голлистской внешнеполитической доктрине с необходимостью трансформации сложившейся после второй мировой войны системы международных отношений, которая рассматривалась как продукт произведенного двумя "сверхдержавами" "раздела мира" и потому - как "противоправная" и "нестабильная". Справедливым международным порядком провозглашалась система международных отношений, основанная на существовании нескольких "центров силы", одним из которых по замыслам де. Голля должна была стать независимая Западная Европа во главе с Францией.

Из подобной ориентации, которую задавал голлизм курсу страны на мировой арене, вытекала установка на проведение гибкой

политики балансирования, предполагавшей взамен предпочтительного союза с одной более мощной державой союз с несколькими государствами, выбранными с таким учетом геополитических факторов и соотношения сил на мировой арене в целом, чтобы они могли уравновешивать друг друга. При этом голлисты учитывали реалии современного мира - изменение соотношения сил на мировой арене в направлении создания стратегического равновесия между двумя системами и вытекающие отсюда объективные требования перевода международных отношений из русла, ведущего к конфликтам и войнам, на путь мира и сотрудничества. Поэтому доктрина предполагала установление равновесия не только внут-.ри западного лагеря или между ним и "третьим миром", но и между миром социализма и миром капитализма. Эту ориентацию отразила известная голлистская формула "разрядка - согласие -сотрудничество", реализация которой рассматривалась как необходимое условие утверждения французской независимости и свободы действий.

Существенную особенность доктрины голлизма составила взаимозависимость дипломатических и военно-стратегических методов внешней политики. Это было обусловлено тем, что стремление к внешнеполитической самостоятельности и активности страны не соответствовало ее ограниченным материальным возможностям и требовало усиления не только дипломатических, политических и моральных резервов, но и резкого повышения военного потенциала, подкрепления внешней политики политикой военной.

Обосновывая военную доктрину Пятой республики, голлисты предполагали неизбежность возникновения ракетно-ядерного равновесия между США и СССР и учитывали его возможные последствия для Франции. Усомнившись в американских союзнических гарантиях, а также опасаясь втягивания Франции в конфликт, чужцый ее интересам, который мог быть вызван действиями США, они пришли к выводу, что Франции нужно самой обеспечить свою безопасность. Для этого военная доктрина делала ставку на абсолютный приоритет ядерных сил над обычными, их независимое от НАТО положение, самостоятельный, национальный характер стратегии их использования. В качестве основы стратегии было избрано "сдерживание", предполагающее ориентацию не на ведение, а на "предотвращение" войны (по крайней мере - на недопущение вовлечения Франции в войну, противоречащую ее национальным интересам)

посредством постоянной угрозы незамедлительного ответного ядерного удара по жизненным центрам противника. Зоной действия "сдерживания" провозглашалась национальная территория. Квинтэссенцией этих ключевых установок голлистской военной мысли стала выдвинутая в 1367 году доктрина "обороны по всем азимутам".

Однако внешнеполитическая доктрина не могла не отражать в ходе своей эволюции политических процессов, протекающих в стране и на мировой арене. По мере ослабления голлизма в политической жизни Франции после событий 1968 года, а затем утраты им в середине 70-х годов лидирующей роли в пользу правоцентристского блока, а также усиления тенденции к сплочению левых сил в стране, подталкивавшей правящие круги вправо, пробуждавшей и активизировавшей у них инстинкты классовой взаимоподдержки в международном, в том числе "атлантическом" масштабе,что стимулировалось обострением экономического, сырьевого и энергетического кризиса капитализма,шло размывание заложенных де Голлем докт-ринальных установок - ослабевала их наступательность, принижался принцип национальной независимости, усиливалась их европеизация и атлантизация. Эти изменения находили быстрое отражение в военной доктрине, которая последовательно перенацеливала вооруженные силы от "обороны по всем азимутам" на "врага с Востока", а затем на участие в "битве на передовых рубежах" по защите "расширенной неприкосновенной территории" при тесной координации с НАТО и элементами "гибкого реагирования". Однако установка на взаимовыгодное сотрудничество с Востоком сохраняла свою приоритетную силу.

Наиболее значительные изменения доктрины произошли в 80-е годы после победы социалистов. В условиях обострения социально-экономической ситуации в стране, враждебной реакции со стороны правых на приход к власти левых и начатые ими преобразования, а также под воздействием обострения конфронтации Востока и Запада в Европе доктрина приобрела двойственный противоречивый характер. Сохранив ориентацию на отказ от реинтеграции Франции в НАТО, на ее самостоятельность в ядерно-стратегической политике, на образование западноевропейского центра силы при ведущей роли Франции, доктрина провозгласила тезис о взаимодополняемости независимого курса Франции всесторонней, в том числе стратегической, солидарностью с ее партнерами по атлантическому

союзу. Пересмотру была подвергнута формула национальной безопасности, в которой наряду с таким постоянным элементом как независимая оборона стала фигурировать верность атлантическому союзу, а не разрядка международной напряженности, как это было ранее. Голлистская идея автономной европейской обороны была заменена установкой на оборону Западной Европы в рамках Североатлантического союза. Отношения с СССР были отодвинуты на второстепенное место в шкале внешнеполитических приоритетов. Более того, СССР стал впервые рассматриваться в военной доктрине как главный противник. Последняя провозгласила курс на всемерное наращивание военных усилий, с тем чтобы обеспечить при первых же признаках конфликта в Европе достаточно широкое участие Франции в действиях НАТО.

Осознание того, что проведение внешней политики в духе новых установок при слишком тесном ее сопряжении с американской, свертывании сотрудничества с СССР сужают маневренные возможности страны на мировой арене, побудило французское руководство осуществить в середине 80-х годов определенную корректировку доктрины. В выступлениях официальных лиц усилились высказывания в защиту ориентаций внешней политики, определенных де Гол-лем - ее независимого характера, автономии стратегии "сдерживания", укрепления самостоятельности Западной Европы в политической, экономической, технологической и военной областях. Определенное повышение в шкале внешнеполитических приоритетов получил франко-советский диалог.

Наметившееся освобождение доктрины от неконструктивных элементов оказалось между тем заблокированным "сосуществованием" левого президента и правого премьер-министра,в условиях которого с 1986 по 1988 год протекал внешнеполитический процесс. Но и последующая ее эволюция охарактеризовалась крайней противоречивостью. Новое политическое мышление было встречено сомнением, недоверием и настороженностью. Франция оценила последствия советской перестройки и начала пересмотр своих внешнеполитических установок позднее других западных государств.

Одним из существенных факторов, тормозивших восприятие Французским руководством новых мировых реальностей, явились глубокие изменения идейно-теоретического климата во французском обществе. Наметившиеся во второй половине 70-х годов, эти изменения окончательно выкристаллизовались в 80-е годы. Их вы-

ражением стал переход большей части французских теоретиков внешней политики на правые, консервативные, резко идеологизированные позиции, с которых они выступили за решительную ревизию независимого голлистского внешнеполитического курса. Многие из выдвинутых ими концепций были привнесены в официальные установки. В конечном счете и теоретики, и практики не сумели во время предвидеть кардинальные перемены в мировой политике, подготовиться к ней.

Исходным моментом указанных концептуальных сдвигов явились изменения в восприятии СССР не как партнера, а как врага. Это объясняется во многом тем, что большинство французских теоретиков изначально увязывало свои концепции "восточной политики" и "разрядки", не только с планами восстановления тесных исторических связей Западной и Восточной Европы, преодоления послевоенного раскола континента, но и с надевдами на смягчение социализма, деформированного авторитарно-командной системой, что ассоциировалось в их глазах с непредсказуемостью советской внешней политики.

Однако подобная связь обернулась для этих теоретиков, равно как и для тех, кто рассчитывал в ходе разрядки вытеснить социализм с исторической арены, глубокими разочарованиями, что в конечном счете вызвало в их рядах вспышку антисоветских настроений. И не потому, что СССР, разумеется, не собирался отказываться от идеи социализма. Дело в том, что несмотря на устранение крайностей сталинского режима в СССР и других социалистических странах Европы, административно-бюрократическая система не была демонтирована. В свою очередь в их внешней политике в мало измененном виде сохранились такие выработанные в сталинские годы подходы, как понимание мирного сосуществования как формы классовой борьбы, рассмотрение противоборства капитализма и социализма в качестве доминанты мирового развития, абсолютизация враждебности окружающего мира. Все это не могло на определенном этапе не затруднить взаимодействие социализма со странами другой системы.

Симптоматично, что первые вспышки антисоветских настроений проявились после военной акции СССР и ряда социалистических стран в Чехословакии, когда был прерван процесс ее демократического обновления. С наибольшей силой антисоветские, а с ниш и антиразрядочные настроения в среде французских теорети-

ков обнаружились в конце 70-х годов. Как известно, к этому времени административно-командная система вновь набрала силу, в советском обществе все более явственно стали проступать признаки застоя - бюрократизм, конформизм, экономический эгалитаризм, коррупция, ограничение прав граждан, их контактов с внешним миром, гипертрофированная засекреченность. Деформации социализма не обошли стороной и внешнюю политику. Шаги в этой области, необходимые для развития советского общества, создания внешних мирных условий в жизни страны соседствовали с догматизмом, ограниченностью кругозора, отрешением к "экспорту" своей модели в развивающиеся страны со всеми присущими ей недостатками, раскручиванием военного строительства. В свете этих тенденций советская политика разрядки, сопровождаемая к тому же широкой пропагандой тезиса об изменении соотношения сил на мировой арене в пользу социализма все более приобретала характер повсеместного наступления (и не только политического)на позиции капитализма. Решающим стало размещение ракет СС-20 и ввод советских войск в Афганистан.

Все это вместе взятое подтолкнуло французских теоретиков на путь воинствующего антисоветизма и антикоммунизма. Негативную роль в этом плане сыграла также широкомасштабная антисоветская пропагандистская кампания, развернутая на рубеже 70-80 гг. агрессивными круга™ Вашингтона,объявившими СССР "империей зла", призвавшими к"крестовому походу" против социализма.

Против разрядки настроил французских теоретиков и небывалый рост с конца 70-х годов антивоенного движения в соседних западноевропейских странах. И хотя в самой Франции антивоенное, антиядерное движение общественности не было достаточно мощным, некоторые увидели в нем угрозу французской безопасности. При этом особо болезненную реакцию вызывало антивоенное движение в ФРГ. Его пацифистские, антиядерные лозунги были оценены французскими политологами гак результат "далеко зашедшего" диалога ФРГ с Востоком, как признак антиатлантических настроений, чреватых угрозой ослабления всей военно-политической системы Запада с негативными для безопасности Франции последствиями.

Наконец, сказалось общее обострение идеологической борьбы в стране, вызванное укреплением левых сил, в ответ на которое реакционные круги развернули ожесточенную антисоветскую кампанию. К антикоммунизму и антисоветизму прибегли и

некоторые деятели социалистической партии, попытавшиеся тем самым расшатать идейно-политическую основу ФКП, свести ее до уровня второстепенной силы.

Таким образом, на рубеже 80-х годов создалась ситуация, позволившая антисоветизму вновь обрести силу и влияние во французской внешнеполитической мысли. В ней стали активно формироваться концепции, в которых негативные явления во внутренней и внешней политике СССР изображались не как деформации социализма, а как его сущность, а сам социализм - внутренне как обреченный на "абсолютную неэффективность", "тоталитаризм", а внешне - как органически агрессивный, экспансионистский (Вайжман, Лалуа, Казанова, Ревель).

С этих позиций французские теоретики выступили против советской политики разрядки, предлагая переориентацию внешнеполитического курса Франции на жесткий подход к СССР, предполагающий различные средства экономического, военного и т.п. давления (К.-Ф.Денио). Для теоретического оправдания такого курса была взята выдвинутая Р.Ароном еще в годы "холодной войны" формула "мир невозможен, война невероятна", отвергающая принципиально возможность налаживания отношений стабильного мирного сотрудничества между государствами двух систем. Рекомендуя осуществлять отношения с миром социализма "без иллюзий" относительно конвергенции, приверженцы жесткого курса обосновывали необходимость устранения "социалистического присутствия" в Европе, отлучения от нее СССР.

Подобный идеологизированный подход вызвал осуждение со стороны ряда представителей французской внешнеполитической мысли (Девиллер, Дебре), в том числе ее правого крыла (Барр, Монбриаль). Но они не нашли поддержки ни в кругах общественности, ни на официальном уровне.

Развернувшиеся в СССР с середины 80-х годов процессы перестройки, гласности, глубоких демократических преобразований, новаторские инициативы советской дипломатии на международной арене подорвали основы внешнеполитической мысли Запада, ее важнейшие концептуальные модели. Однако среди внешнеполитических теоретиков Франции по сравнению с другими западными странами последствия этого подрыва обнаружились в меньшей силой. И хотя произошла определенная дифференциация, сопровождающаяся оттеснением на задний план сторонников "твердолобой советоло-

гии" (Безансон, Том, Крижель) и некоторым укреплением позиций теоретиков, благожелательно настроенных к происходящим в СССР изменениям (Ферро, Марку, Лавинь), превалирующими оказались позиции так называемых прагматиков (Леллуш, Татю, Суту). Им присуща весьма осторожная характеристика состояния и перспектив советского общества и стран Восточной Европы и крайняя противоречивость рекомендаций. Заявляя о своем "открытом" по отношению к перестройке, "реалистическом" на нее взгляде, они в то же время призывают "не поддаваться соблазну делать поспешные выводы насчет изменений в СССР", сохранять "двойную бдительность", не забывать, "с кем мы имеем дело" и проявлять "твердость" в ведении дел с Советским Союзом. Сторонники прагматического подхода признают, что не следует мешать перестройке, поощрять "политическую напряженность или политические конвульсии, способные заморозить эту эволюцию", ибо это не пойдет на пользу Западу. Но в то же время они проявляют склонность использовать процесс демократизации в СССР и странах Восточной Европы для того, чтобы направить его в выгодное для Запада русло. В частности, предлагается известная концепция "увязки", предполагающая некую плату Советского Союза Западу за готовность последнего идти на компромиссы. Рекомендуется дифференцировать не только "советскую" и "восточноевропейскую" политику Франции, но и политику по отношению к каждой из стран Восточной Европы в зависимости от того, как далеко они будут уходить от социализма и от союза с СССР.

В целом французские политологи с немалым консерватизмом воспринимают мотивации и характер советской внешней политики после апреля 1985 года. И происходит это не только потому, что выработанные ими в 80-е годы концепции не могут, разумеется, быть ревизованы и заменены в короткие сроки или от того, что даже у наиболее вдумчивых теоретиков до сих пор нет ясности в сложных вопросах перестроечных процессов. Важная причина состоит в том, что "инерция" идеологизированное™, ожесточенности и гиперкритицизма, которую развили в своих советологических подходах французские теоретики в минувшее десятилетие, обрела болыцую силу.

Рост негативных настроений в отношении СССР в среде французских теоретиков стимулировал активное выдвижение ими в 80-е годы концепций всестороннего укрепления солидарности Франции

с ее союзниками по НАТО. Почва для их появления была подготовлена еще в середине 70-х годов рядом важных изменений во внутриполитической жизни Франции, презде всего окончанием бесспорной гегемонии голлизма, на смену которому пришли правоцентристские силы - приверженцы "наднациональной Европы" и "атлантизма". Кроме того, во взглядах неоголлистов на вопросы "европейского строительства" возобладало признание допустимости принижения фактора национальной независимости, частичного ограничения национального суверенитета в пользу органов Европейского сообщества. Единство Западной Европы стало рассматриваться ими как условие французской независимости. Одновременно ослабла былая антиамериканская направленность голлистских установок.

С другой стороны, обозначилась определенная модификация концепций французских атлантистов. Вынужденные считаться с усилением роли Западной Европы в международных отношениях, они отказались от былого тезиса о добровольном подчинении интересов западноевропейских стран, включая Францию, внешнеполитическим установкам Вашингтона как ущемляющим их достоинство и суверенитет. Атлантизм стал идентифицироваться с "принадлежностью к Североатлантическому союзу", с "общей системой ценностей". В этих условиях стала отчетливо наблюдаться тенденция к ослаблению конфронтации между атлантизмом и европеизмом. Атлантизм стал рассматриваться как солидарность между США и Западной Европой, которая не исключала самостоятельности последней. Европеизм же, напротив, как ее самостоятельность, которая вместе с тем не исключала солидарности с США. В результате наметились благоприятные условия для синтеза европеистских и атлантистских взглядов, на основе которого во французской внешнеполитической мысли сформировался новый подход, получивший наименование "евро-атлантизм". Его характерную черту составила идея о совмещении процесса западноевропейской консолидации с укреплением связей с США.

Будучи компромиссной, сохраняющей надежды и сторонников западноевропейской самостоятельности и приверженцев межатлантического альянса, эта идея нашла отклик у преобладающей части теоретиков. В обстановке роста антисоветских настроений она получила новое развитие. На первом плане евроатлантических концепций оказались вопросы безопасности двух центров современного

империализма, их военно-политического взаимодействия. Стала

настойчиво проводиться мысль о необходимости дополнить французскую политику "независимой обороны" курсом, направленным на солидарность Франции с ее атлантическими союзниками на континенте и с США.

Широкое распространение во Франции идеи "евроатлантической безопасности" привело к складыванию своеобразного, по выражению наблюдателей, "нового национального консенсуса", в рамках которого обозначились два концептуальных подхода - институциональный, представленный сторонниками создания "второй опоры" атлантического альянса путем использования существующих институтов-ЕЭС, ЗЕС или формирования новых (Зоргбиб, Пигасс, Фроман-Мерис, Хюнцингер), и прагматический, сторонники которого отстаивали идею укрепления евроатлантической безопасности посредством сотрудничества Франции с одной или двумя западноевропейскими странами, в первую очередь с ФРГ (Леллуш, Эйсбург, Татю, Дю-верже). В приоритете, который отдали евроатлантисты военному сотрудничеству с ФРГ, нашло выражение не только характерное для французской внешнеполитической мысли повышенное внимание к проблеме "жесткого закрепления" в западном лагере позиций ФРГ, рассматриваемой как своего рода выдвинутое к Востоку "стратегическое предполье", "предмостное укрепление", но и глубокое опасение, что под воздействием пацифистских движений в Западной Германии и ее "восточной политики" она может оказаться "нейтрализованной" и даже"увлеченной" в "восточный лагерь", а французское "предмостное укрепление" - "ликвидированным".

Отражением этого беспокойства явился целый ряд концепций военного союза двух стран, предполагаыцих ради удержания ФРГ на Западе далекоидущие уступки Франции европеизму и атлантизму -от расширения французского ядерного сдерживания на ФРГ до ее приобщения к совместным решениям по применению французского тактического ядерного оружия, в том числе в условиях его размещения на западногерманской территории (система "двойного ключа").

Позитивные перемены в Европе в отношениях Восток-Запад, вызванные перестройкой в СССР и советскими инициативами в области европейской безопасности, привели к определенной дестабилизации евроатлантического консенсуса. Обозначилась тенденция, представители которой отстаивают специфические интересы безопасности Западной Европы в условиях новой международной обстановки, такие формы ее обеспечения, которые близки советскому

пониманию европейской безопасности, как системы, базирующейся в военно-политическом плане на принципах оборонительной достаточности. Бурный разворот событий в Восточной Европе особенно с учетом перспектив объединения Германии дал новый дополнительный импульс этой тенденций. Он подтолкнул к поискам путей обеспечения европейской безопасности не только в рамках западноевропейского сообщества, укрепления его интеграции, но и в более широком контексте процесса, заданного хельсинкскими и пос-ледунцими договоренностями между Востоком и Западом (Дрэн). И хотя формирование соответствующих концепций пота находится на начальной стадии, они несомненно открывают перспективу для общеевропейского взаимодействия в направлении формирования реально объединенной Европы.

Обозначившиеся в 80-е годы концептуальные сдвиги в направлении ужесточения подхода к СССР и укрепления солидарности с Западом обострили дискуссию вокруг вопросов французской стратегии ядерного сдерживания. В спорах столкнулись - "пуристы", отстаивавшие сдерживание в его голлистском варианте,как сугубо независимую, национальную, а главное оборонительную стратегию, предполагающую "отказ от войны", превосходства и даже симметрии в политике ядерного строительства ("минимальное сдерживание слабым сильного") - Пуарье, Галлуа, де ля Горе, Клейн, Дабзи, Давид), и -"ревизионисты", выступавшие за дополнение "сдерживашй' стратегией "подготовки и ведения войны", основанной на разнообразном национальном военном потенциале ядерных и обычных вооружений и концепциях их реального применения в тесной координации с НАТО (Арон, Асснер, Амон, Пигасс, Манель, де Роз, Лел-луш).

Последние, заметно воздействовали на разработку официальных внешнеполитических установок в рассматриваемый период, но в конце минувшего десятилетия влияние Туристов" вновь стало усиливаться.

Детальный анализ концептуального арсенала обоих подходов показывает, что при всех различиях и антагонизмах у них есть общая идеологическая база, которую составляет военно-силовое, ядерное мышление, оправдыващее сохранение, накопление и совершенствование вооружений, что существенно тормозит поиск французской внешнеполитической мыслью путей к понижению уровней военного противостояния. По мнению французских теоретиков, пол-

ное уничтожение вооружений не соответствует никаким политическим реалиям в обозримой перспективе,и говорить можно лишь об "управлении гонкой вооружений" посредством переговоров. Наибольшим негативизмом отличается точка зрения по вопросу ликвидации ядерных вооружений. Справедливо рассматривая поддержание "равновесия сил" в этой области как необходимое условие безопасного мира и подчеркивая необходимость его понижения, французские теоретики вместе с тем категорически отвергают исключение ядерного оружия из арсеналов государств и всячески отстаивают его увековечение в качестве "сдерживающей" силы.

Подобные позиции создают серьезные трудности для современного разоруженческого процесса, но в них находит отражение исторически сложившийся, объективно обусловленный подход Франции к проблемам обеспечения своей безопасности. Вся ее послевоенная политика построена на ядерном фундаменте. Ядерное оружие обеспечивает ьй статус "великой державы" автономию в НАТО, лидерство в Западной Европе и т.п. И хотя справедливо, что в современных условиях ни одна страна не может противопоставлять свою национальную безопасность безопасности других государств, не учитывать такого подхода нельзя. Необходимо разумный компромисс мевду различными позициями, баланс интересов.

Следует признать, что ряд аспектов "пуристских" концепций "сдерживания" объективно близок нашим нынешним представлениям о ядерной достаточности. С учетом известного советского предложения рассматривать "минимальное сдерживание" как промежуточный этап на пути к полной ликвидации ядерных арсеналов, это создает основу для развязки существующих расхождений между СССР и Францией по вопросу исторических судеб ядерного оружия. В этом плане заслуживают внимания также нерассматривавшиеся до настоящего времени в нашей науке разработанные рядом французских теоретиков альтернативные концепции "непровоцирукщей обороны" ("инфраядерного сдерживания"), нацеленные на поиск путей, ведущих к снижению уровней военного противостояния в области обычных вооружений в Европе и уменьшению опасности войны на континенте (Кокс).

Острый характер в 80-е годы приобрела также концептуальная борьба вокруг "тьермондизма" - внешнеполитического курса Франции по отношению к странам "третью мира". Корни этой борьбы уходят в конец 50-х начало 60-х годов, когда во Франции

развернулась идейная дискуссия вокруг судеб "третьего

мира", в ходе которой ряд леворадикальных теоретиков выступили с оценкам освободительных движений во французских колониях как социалистической революции, а их народов - как новых носителей исторической миссии освобождения человечества от эксплуатации и угнетения. Взгляды этих теоретиков, активно использовавших термин "третий мир", введенный в оборот впервые в эти годы политологами Ж.Баландье и А.Сови, получили название "тьермондизм". В последующем этот термин стал применяться и для обозначения внешнеполитического курса Франции в развивающихся странах в целом.

Мотивы идеологии "тьермондизма" вновь появились во французской внешнеполитической мысли во второй половине 70-х годов в связи с исследованиями, которые развернули теоретики социалистической партии. Это нашло выражение в широком распространении в их концепциях тезиса о том, что развивающиеся страны представляют собой часть мира, где "существуют наиболее благоприятные условия для социализма", что народа этих стран и прежде всего африканские, способны воспринять "социалистические идеи" и пойти "социалистическим путем".

Исходя из таких взглядов, социалисты провозгласили решительную солидарность с национально-освободительными движениями, так называемый "новый интернационализм", что явилось принципиально новым моментом в концептуальном обосновании политики Франции в "третьем мире". "Новый интернационализм" преподносился как антиимпериалистическая концепция "солидарности эксплуатируемых классов" в борьбе против "эксплуатации и неравенства", "интернационализации капитала", "централизации в международном масштабе принятия экономических решений", а также как "стратегия борьбы с голодом и нищетой", за "новый тип отношений между Севером и Югом". Социалистами особо подчеркивалось, что они не рассматривают "третий мир" через призму упрощенного противостояния между Западом и Востоком. Причиной революции, заявляли они, является бедность и эксплуатация, которой подвергаются эти народа, в политическом плане находящиеся под гнетом безжалостных диктатур. Вместе с тем, призывая Запад поднять необходимость освобождения народов развивающихся стран от политической и экономической эксплуатации, социалисты подчеркивали, что сопротивление борьбе этих стран будет спо-

собствовать неизбежному обращению последних к странам социа- -лизма и в конечном счете - к распространению коммунизма в "третьем миро".

Несмотря на этот аспект "тьермондизм" социалистов, а также на то, что после их прихода к власти политика Франции в отношении стран "третьего мира" стала быстро смещаться в сторону ' прагматизма, отражая во многом преемственность традиционного неоколониалистского курса Пятой республики, попытки внести в него перемены вызвали волну правых, консервативных выступлений, развернутых под флагом борьбы с "тьермондизмом". В критике правых обнаружилось не только неприятие определенными кругами буржуазии намеченной социалистами перспективы, но и реакция на ряд явлений, имевших место в минувшем десятилетии в "третьем мира" в результате попыток навязывания ему моделей социалистического развития. В этой связи ряд суждений правых -о "третьем мире" как самостоятельной исторической реальности, базирующейся на особых, отличных от Запада и СССР социокультурных основаниях, об отсутствии автоматической революционности у молодых государств, об отрицательных последствиях их вовлечения в контекст конфронтации Восток-Запад и т.п. явился отнюдь не лишенным оснований (А. де Бенуа, Гийу, Ревель). Но эти суждения они использовали для нагнетания враждебных отношений к СССР, обоснования консервативных программ внешнеполитического курса в "третьем мире", предполагающего применение военной силы, всемерное укрепления частного предпринимательства и в конечном счете направленного на утверждение в развивающихся странах западноевропейского "гегемонизма".

Наступление консерваторов на "тьермондизм" вызвало размежевание в лагере его сторонников, поиски как его левого обновления, так и различных компромиссных моделей. Последние, будучи преобладающими, оказываются в конечном счете связанными с продвижением по капиталистическому пути. По сути дела эта точка зрения ведет к признанию капиталистического детерминизма для большей части человечества, исключает другие возможные переходные модели путей социально-прогрессивной альтернативы, поиск которых в условиях взаимозависимости современного мира требует объединения усилий всех государств, широкого международного сотрудничества.

В целом, сформированные внешнеполитической мыслью

во второй половине 70-х - первой половине 80-х годов теории и концепции существенно воздействовали на процесс формирования французской внешней политики, что негативно

сказалось на таких традиционно присущих ей чертах, как чувствительность к новым тенденциям мирового развития, стремление к новаторству, неординарным решениям острых международных проблем.

Однако усиление правых консервативных ориентации не получило тотального характера. Трезвые реалистические подходы, оказавшись отодвинутыми, не сошли на нет и но исчерпали своего потенциала ни в идеологическом, ни в политическом плане. Кроме того, некоторые из консервативных концепций обнаружили более сложный характер и не явились однозначно несостоятельными, реакционными по содержанию.

Тем самым были созданы предпосылки для начала на рубеже 90-х годов определенной перестройки французской внешнеполитической мысли в направлении осознания новых реалий, формируемых процессами демократизации в СССР и в странах Восточной Европы, новым политическим мышлением. Это нашло выражение, в частности, в повышенном внимании французских теоретиков к пересмотру концепций, касающихся отлаживания отношений Франции с Востоком, дальнейшая разработка которых, очевидно, займет в ближайшее время важное место в их теоретических поисках.

Заметное воздействие на это оказывает ряд изменений, происходящих во внешнеполитическом сознании французского общества. Опросы общественного мнения, проведенные во Франции в конце 80-х годов, свидетельствуют о чувствительных сдвигах в нем в пользу развития отношений с СССР и восточноевропейскими странами, активизации участия Франции в перестройке международных отношений на основе их демилитаризации, деидеологизации и демократизации. Эти сдвиги создают условия для ограничения и преодоления негативных тенденций во французском внешнеполитическом мышлении, стимулируют его к поискам теоретического и концептуального выражения новых явлений в мировой ситуации, зафиксированных массовым сознанием.

lía позитивные изменения во французском внешнеполитическом мышлении воздействуют также конструктивные шаги последнего времени дипломатии Франции в сфере отношений Восток-Запад. На этом

фоне особенно явно ощущается отставание теоретиков от проис-

ходящих в мире изменений.

Очевидно, что дальнейшие сдвиги во французской внешнеполитической мысли будут зависеть во многом от того, насколько последовательно пойдет перестройка советского общества, реализация принципов нового политического мышления во внешней политике нашей страны. В то же время эти сдвиги, сколь-бы детерминированы объективными обстоятельствами ни были, ни в коей мере не гарантируют "автоматизма" и "прямолинейности" движения навстшчу новому политическому мышлению французской внешнеполитической мысли, их беспрепятственной состыковки друг с другом. Расширение в ней реалистических тенденций будет представлять собой неоднозначный процесс, который может на деле протекать по-разному в различных сферах и на различных уровнях. Решающее воздействие на дальнейшее развитие внешнеполитической мысли, ее характер, формы и направленность будут как и ранее иметь протекающие во французском обществе политические процессы, борьба по вопросам взаимоотношений Востока и Запада. Несовпадение интересов различных классов и групп по этому вопросу будет как и в прошлом порождать противоречивость французских концепций. Кроме того, опыт эволюции французской внешнеполитической мысли показывает, что реальный путь ее развития представляет собой не механическую смену одной тенденции другой, а взаимодействие сосуществующих противоборствующих тенденций, когда на передний план выдвигаются го одни, то другие их сочетания.

Следует также принимать во внимание и возможные трудности достижения консенсуса между новым политическим мышлением и французской внешнеполитической мыслью, которые могут порождаться некоторыми ее подходами, обусловленными историческим национальным опытом и традициями внешней политики. Речь, в частности, идет о специфическом подходе к ядерному оружию, которое рассматривается как незаменимый инструмент обеспечения безопасности, независимости и самостоятельности Франции на мировой арене, средство ее политического влияния в мире, непременный атрибут статуса великой державы. Поэтому выдвижение на первый план в теоретических исследованиях французских политологов вопросов развития отношений с Востоком вряд ли ослабит их внимание к совершенствованию политико-стратегического компонента концептуального арсенала, поиски различного рода путей и способов сохранения ядерного оружия в качестве средства обеспечения внешнеполитической стратегии, выведения его из-под разоруженческих про-

цессов.

Расширению и укреплению реалистических сдвигов во французской внешнеполитической мысли мог бы способствовать открытый, свободный от догматизма и нетерпимости, превратных и односторонних интерпретаций диалог между французскими и советскими политологами. Нацеленный на поиск точек соприкосновения между идеями, имеющими разное мировоззренческое происхождение, он мог бы быть в дальнейшем углублен до уровня интеллектуального сотрудничества в научном познании новейших тенденций мирового развития, совместной разработки соответствующих теорий и концепций в духе нового политического мышления.

х х

х

Основные положения диссертации изложены автором в перечисленных ниже работах, а также ряде других общим объемом свыше 40 п.л.:

1. Монография "Внешнеполитическая мысль современной Франции". - М.: Международные отношения, 1988. - 12,3 п.л. (Имеется рецензия в журнале "МЭиМО", 1989 г. - II 5).

2. Некоторые вопросы теории международных отношений в работах П.Ренувена и Ж.-Б.Дюрозеля - "Проблемы истории международных отношений и идеологическая борьба". - М.: Наука, 1976.-I п.л.

3. Об одной из теорий международных отношений - Мировая экономика и международные отношения, 1977. - № 8. - I п.л.

4. Философские проблемы современных буржуазных исследований международных отношений - Вопросы философии, 1977. - й 6.0,5 п.л.

5. Предисловие к сборнику "Вопросы теории и практики дипломатических переговоров в зарубежных исследованиях". - М.: ИНИОН АН СССР, 1981. - I п.л.

6. Опасные рекомендации мозговых центров Запада - Международная жизнь, 1981. - № 9. - I п.л. (в соавторстве).

7. Марксистско-ленинская диалектика и проблемы внешнеполитического анализа -'В.И.Ленин и диалектика мелздународных отношений". Сборник научных трудов. - М.: МШМО, 1982. - I п.л.

8. Научное прогнозирование в области внешней политики. -

"Научные основы советской внешней политики". - М.: Мевдунаро-дные отношения, 1982. - 0,8 п.л. (в соавторстве).

9. Противоречивые концепции буржуазного социолога - Мировая экономика и международные отношения, 1976. - Jê II. - 0,5 п. л.

10. Метаморфозы буржуазной стратегической мысли - Мировая экономика и международные отношения, 1976. - JS 3. - 0,8 п.л. (в соавторстве).

11. Проблемы прикладного анализа внешней политики в свете ленинских идей - Сборник материалов научной конференции МИД СССР. - М. ; 1980. - 0,8 п.л.

12. Анатомия одного мифа - Мировая экономика и международные отношения, 1982. - № 8. - I п.л. (в соавторстве).

13.Droit au développement, cours aux armements et problèmes de sécurité internationale dans les оппеез 80,- "Armements - Développement - Droit de l'homme - Desarmement". -Bruxelles-Pari3: ed. Bruyant, 1985. - 1 П.Л.

14. Методологические проблемы марксистско-ленинской теории международных отношений - Ежегодник философского общества СССР. - М.: Наука, 1985. - I п.л. (в соавторстве).

15. Контуры "преднулевого" ядерного баланса. - Международная жизнь, 1988. — Je 6. - 0,5 п.л. (в соавторстве).

16. Suffisance raisonable et dissuasion minimale - "Un dialogue franco - sovietique sur la sécurité en Europe". -Paris: fedn, 1989. - 0,5 п.л. (Имеется рецензия в "Le Monde" 4 juillet 1989).

Подписано к печати "20" 02.1990 г. Формат 60x90/16 Объем 2 п.л. Тираж 120 экз. Заказ № 308

Отп. в ПМБ ИОН при ЦК КПСС