автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Растительный мир как природный, историко-культурный и духовный феномен в русской поэзии XX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Растительный мир как природный, историко-культурный и духовный феномен в русской поэзии XX века"

На правах рукописи

ЩЕРБАКОВ Сергей Анатольевич

РАСТИТЕЛЬНЫЙ МИР КАК ПРИРОДНЫЙ, ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ И ДУХОВНЫЙ ФЕНОМЕН В РУССКОЙ ПОЭЗИИ XX ВЕКА

Специальность 10.01.01 - русская литература

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

005049709

1 * ФЕВ 2013

Москва 2013

005049709

Работа выполнена на кафедре русской литературы XX века Московского государственного областного университета

Научный консультант: доктор филологических наук,

профессор Алексеева Любовь Федоровна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук,

профессор Воронова Ольга Ефимовна,

Рязанский государственный университет им. С.А. Есенина, профессор кафедры журналистики;

доктор филологических наук, профессор Савченко Татьяна Константиновна,

Государственный институт русского языка им. A.C. Пушкина, заведующий кафедрой русской литературы;

доктор филологических наук, профессор Черников Анатолий Петрович, Калужский государственный университет им. К.Э. Циолковского, профессор кафедры русской литературы.

Ведущая организация:

Московский педагогический государственный университет

Защита диссертации состоится «14» марта 2013 г. в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 212.155.01 в Московском государственном областном университете по адресу: 105005, Москва, ул. Энгельса, д. 21-а.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского государственного областного университета по адресу: 105005, Москва, ул. Радио, д. 10-а.

Автореферат разослан —2013 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Т. А. Алпатова

Общая характеристика работы

Диссертационная работа основана на гипотезе, суть которой состоит в том, что в творческом сознании поэтов растительный покров отеческой земли предстает как феномен многогранного художественного воплощения «чувства родины», освоения национальных и всемирно значимых традиций, преемственных историко-культурных и бытийных ценностей.

Избранный ракурс предполагает охват значительных свершений литературного процесса XX века - творческого наследия ряда поэтов, чья философская концепция бытия опирается на всепроникающую любовь к русской природе и осознание ее не только как среды обитания, но и неиссякаемого источника и носителя высокой духовности.

Обращение к миру растений как к одной из основ бытия и главной приметы родины характерно для многих периодов в истории русской литературы, начиная со «Слова о полку Игореве», проникнутого народными верованиями «о сочувствии природы внешней делам человека»1. В русской классической поэзии эта традиция продолжилась в творчестве Александра Пушкина, Михаила Лермонтова, Федора Тютчева, Николая Некрасова, Алексея Кольцова, Ивана Никитина, Алексея К, Толстого, Афанасия Фета, Ивана Сурикова и др.

В основу критериев отбора произведений положен принцип поэтического освещения флоры как неотъемлемой части Родины. В этом особом индивидуальном внимании авторов к растительному миру и путям его освоения народной культурой заключена концептуально значимая идея, обусловившая формирование главного русла русской поэзии.

Главным объектом исследования является лирическое наследие русских поэтов XX века, в творчестве которых с наибольшей очевидностью проявилась связь между реалиями растительного мира тех уголков России, где формировался их дар, и чувством любви к родине, составляющим главный стержень их художественного мира в целом. В этом ряду поэзия Константина Бальмонта, Ивана Бунина, Александра Блока, Николая Клюева, Сергея Клычкова, Сергея Есенина, Николая Старшинова, Николая Рубцова. Названных поэтов объединяет и повышенное внимание к экологической теме, вообще характерной для литературы XX века, что явилось следствием резко обострившегося во всем мире противостояния живой природы и цивилизации.

Предмет исследования — феномен поэтического изображения и осмысления растительного мира и его отдельных частей в произведениях русских поэтов XX века.

Понятие феномена в литературе многопланово. Оно по-разному интерпретируется исследователями, поскольку включает в себя многие компоненты и может рассматриваться с философской, лингвистической, литературо-

1 Буслаев Ф. О литературе: Исследования; Статьи. -М.: Художественная литература, 1990. -С. 110.

ведческой, психологической точек зрения. Анализируя текст, в котором лирическое сознание направлено на постижение смысла природных образов и явлений, литературовед исследует субъективное познание и его объект одновременно. Применительно к поэтическому восприятию и осмыслению, растворенному в словесном воплощении, с его непременной установкой на субъективность, употребление термина феномен представляется продуктивным.

Специфика заявленной темы потребовала обращения к научным трудам не только литературоведческого, но и философского, этнографического, культурологического и этноботанического характера.

Среди трудов B.C. Соловьева, оказавшего существенное влияние на русскую религиозную философию и русскую литературу конца XIX - начала XX века, особенное значение для настоящей диссертации имеет статья «Красота в природе»

Идея глубокой духовной зависимости национального уклада от естественной среды прослеживается в трудах и устных высказываниях Н.Ф. Федорова2, для нас особо важны экологические и краеведческие аспекты его философии.

Широчайший отклик и признание в начале XX века получило учение В.И. Вернадского о биосфере и её эволюции, о мощном воздействии на окружающую среду человека и преобразовании современной биосферы в ноосферу (сферу разума). Однако В.И. Вернадский отнюдь не преуменьшал ценность естественно-биологической составляющей бытия. Ученый, в отличие от некоторых своих последователей, самым совершенным «механизмом» на нашей планете полагал зеленый лист растения.

«Преобразователи природы», воспринявшие гениальную гипотезу в утилитарном ключе, использовали учение Вернадского как мощный аргумент в пользу глобального вмешательства человека в естественную жизнь планеты. В литературе времен социалистического реализма «победы» человека над природой были воспеты и «социально востребованы». Ретроспективный взгляд на литературный процесс XX века позволяет увидеть периферийное значение идеи приоритета социальных ценностей по сравнению с природными. Истинную же художественную и социальную значимость сохранили те произведения (как в поэзии, так и в прозе), авторы которых разделили убеждения Н. Гумилева и Н. Клюева, что природа выше цивилизации. Эти два диаметрально противоположенных взгляда на сосуществование природы и человека, на наш взгляд, составляют одну из главных коллизий в литературном процессе XX века.

Для обоснования концепции исследования привлечена земско-областная теория А.П. Щапова. Известный в конце XIX-начале XX века ре-

1 Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика-М.: Искусство, 1991.-С. 30-72.

2 См.: Федоров Н.Ф. Собр. соч.: В 4 т. - М.: Традиция, 1995; Семенова С.Г. Николай Федоров. Творчество жизни. -М: Советский писатель, 1990.

лигиозный мыслитель и ученый-социолог, автор трудов по истории русской христианской церкви и общественный деятель и краевед Сибири Афанасий Прокопьевич Щапов (1830-1876) полагал, что русская история развивалась не столько по линии государство - народ, сколько по линии природа - человек. В частности, он пришел к выводу, что при освоении Сибири именно «преобладание леса над полем»1 обусловило особенности ее развития и характер населения.

Таинственную взаимосвязь души русского народа с природой глубоко осмыслил И.А. Ильин в философских, теоретико-эстетических и эссеистиче-ских сочинениях: «Россия в русской поэзии»; «О русской культуре»; «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний»; «Путь к очевидности»; «Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий» и др.2.

Своеобразными импульсами для диссертации послужили некоторые идеи H.A. Бердяева. Философ выделял четыре периода в отношении человека к природе: погружение человека в природу; выделение из природы, противопоставление человека природе и борьба с ней; обращение к природе для овладения ею; восстановление связи с душой природы и духовное овладение ею3.

По-своему был увлечен растительным миром В.В. Розанов. Недаром одно из его наиболее популярных произведений озаглавлено «Опавшие листья». Не случайно он сравнивал с жизнью растений самые различные явления культуры, политики, религии и философии.

Л.Н. Гумилев в работах по исторической географии и теории этногенеза заново актуализировал мысль об определяющем влиянии природных территориальных условий на судьбы этносов, уделив особое внимание историческим и природно-космическим обстоятельствам, в которых формировался характер русского народа4.

На важное значение растительного мира как фактора, влияющего на культурно-исторические процессы, указывается в трудах отечественных филологов А.Н. Афанасьева, Ф.И. Буслаева, Д.С. Лихачева, В.Н. Топорова и зарубежных этнографов Эдуарда Тайлора, Джеймса Фрезера6.

1 Щапов А.П. Историко-географическое распределение русского народонаселения. Естественные и умственные условия земледельческих поселений в России // Щапов А.П Собр. соч.: В 3 т. Т. 2. - СПб., 1906. - С. 232.

2 Ильин И.А. Собр. соч.: В 10 т.-М.: Русская книга, 1996.

3 См.: Бердяев H.A. Философия свободного духа. - М.: Республика, 1994.

4 Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. - М.: Мысль, 1989.

5 Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу В 3 т. - М.: Современный писатель, 1995; Буслаев Ф.И. О литературе: Исследования; Статьи. - М.: Худож. лит., 1990; Лихачев Д.С. Заметки о русском; О садах // Лихачев Д.С. Избранные работы: В 3 т.-Л.: Художественная литература, 1987. Т. 2. С. 418 - 494; Т. 3. 476 - 518; Топоров В.Н. Мировое дерево: Универсальные знаковые комплексы. -М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2010.

6 Тайлор Э. Первобытная культура: Пер. с англ.- М.: Политиздат, 1989; Фрезер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии / Пер. с англ. - М.: Политиздат, 1980.

В методологическом плане важным для нас является исследование Н.П. Анциферова1, разработавшего локально-исторический метод литературоведческого анализа, позволяющий рассматривать художественное произведение как «динамическое взаимодействие творческих воль двух великих "художников" - материальной природы мира и его человеческой духовно-психологической ипостаси»2. Исследователь построил свою концепцию на изучении пейзажа города и применил ее к произведениям Ф.М. Достоевского. Продолжила работу в этом направлении Д.С. Московская, которая осветила проблему взаимосвязей краеведения и художественной литературы, истолковала «сердечное краеведение как ключ к пониманию истории и футурологии родной земли»3.

К теме растительного мира обращался в своей книге обзорного характера М.Н. Эпштейн4.

В докторской диссертации А.Г. Разумовской «делается попытка целостного и системного изучения интерпретаций образа сада в поэзии XX столетия»5, однако ее основным объектом стало творчество старших символистов. Т.М. Жапловой рассмотрена русская усадебная поэзия6, но хронологические рамки работы ограничиваются XIX и началом XX в. К.И. Шарафадина7 исследовала символику цветущих растений в русской культуре первой половины XIX в.

Из весьма солидного списка литературоведческих трудов, посвященных различным аспектам творчества поэтов, чье лирическое наследие стало главным объектом изучения, выделим те, в которых наиболее основательно исследуется тема растительного мира.

1 Анциферов Н.П. Проблемы урбанизма в русской художественной литературе. Опыт построения образа города - Петербурга Достоевского - на основе анализа литературных традиций / сост., подгот. текста, послесл. Д.С. Московской. - М.: ИМЛИ РАН, 2009.

2 Московская Д.С. Локально-исторический метод Н.П. Анциферова// Русское литературоведение XX века: имена, школы, концепции: Материалы Межд. научной конф. (Москва, 26-27 ноября 2010 г.). - СПб.: Нестор-История, 2012. - С. 183.

3 Московская Д.С. Биография местности в русской литературе эпохи борьбы за новый быт. // В поисках новой идеологии: Социокультурные аспекты русского литературного процесса 1920-1930-х годов. - М.:ИМЛИ РАН, 2010. - С.122.

4 Эпштейн М.Н. «Природа, мир, тайник вселенной...»: Система пейзажных образов в русской поэзии. -М.: Высшая школа, 1990.

5 Разумовская А.Г. Сад в русской поэзии XX века: феномен культурной памяти. Автореф. дисс. д. филол. наук. - СПб, 2010. - С. 7.

6Жаплова Т.М. Усадебная поэзия в русской литературе XIX - начала XX веков. Автореф. дисс. на соиск. уч. ст. д.ф.н. - Оренбург, 2007.

7 Шарафадина КИ. «Язык цветов» в русской поэзии и литературном обиходе первой половины XIX века: Источники, семантика, формы. Автореф. дисс. ... докт. филол. н. -С-Петербург, 2004.

В бальмонтоведении такими являются работы П.В. Куприяновского и H.A. Молчановой1, которые уделяли большое внимание образам природы в творчестве поэта.

О Бунине, как о писателе, тонко чувствовавшем природу, мастере пейзажа, писали уже его современники2. Феномен растительного мира в творчестве Бунина как составляющую его художественного мира оригинально интерпретировали литературоведы JI.A. Смирнова3, O.A. Бердникова4, авторы кандидатских диссертаций Д.М. Иванова и Е.Ю. Крицына5.

Выразительно и емко представлены творческие миры русских поэтов Серебряного века в монографии А.П. Черникова6, включающей главы об И. Бунине, К. Бальмонте, А. Блоке, С. Есенине и др.

При всем обилии и многообразии блоковедческой литературы как ис-торико-биографического, так и научно-исследовательского характера, работ, в которых проявлен интерес к флоропоэтическим мотивам в творчестве поэта, немного.

Первыми на глубокую причастность Блока к тайнам живой природы обратили внимание М.А. Бекетова, сопоставившая реалии шахматовского сада с конкретными стихотворениями своего племянника7, и Андрей Белый, писавший о воплощении в лирике Блока растительного покрова окрестностей Шахматова, о символических смыслах его флористических образов8. Знаток русской природы писатель В.А. Солоухин в очерке «Большое Шахматово» с тщательностью, достойной научной работы, исследовал «шахматовскую хронику М.А. Бекетовой, в том числе в ракурсе «зеленого убранства усадьбы, ее земной красоты»9.

1 Куприяновский П.В., Молчанова ЯЛ. Поэт Константин Бальмонт. Биография. Творчество. Судьба: Монография. -Иваново: Изд-во «Иваново», 2001,

2 См. Айхенвалъд Ю.И. Иван Бунин // Айхенвалъд Ю.И. Силуэты русских писателей / Пре-дисл. В. Крейда. - М.: Республика 1994;. Ходасевич В. О поэзии Бунина // Возрождение. 1929. 15 авг.; Ильин И.А. О тьме и просветлении. Книга художественной критики; Бунин. Ремизов. Шмелев. -М.: Скифы, 1991 и т.д.

3 Смирнова JI.A. Философско-эстетические функции пейзажа И. Бунина» // Пейзаж как развивающая форма воплощения авторской концепции. Межвуз. сб. научн. тр. -М.: МОПИ им. Н.К.Крупской, 1984. - С. 34-44; Смирнова Л. А. Иван Алексеевич Бунин: Жизнь и творчество: Кн. для учителя. - М.: Просвещение, 1991; Смирнова JI.A. Золотой сон души: О русской литературе рубежа XIX-XX вв. - М.: Водолей, 2009. - С. 355-381.

. Бердникова O.A. «Так сладок сердцу Божий мир». Творчество И.А.Бунина в контексте христианской духовной традиции. - Воронеж, 2009.

5 Иванова Д.М. Мифопоэтический и философско-эстетический аспекты воплощения образа природы в прозе И.А. Бунина. Автор, дисс. к. филол. наук,- Елец, 2004; Крицына Е.Ю. И.А. Бунин и С.А. Есенин: соотношение поэтических миров. Автор, дисс. канд. филол. наук. - Елец, 2010.

6 Черников А.П. Серебряный век русской литературы. Калуга: «Гриф», 1998.

7 См. Бекетова М.А. Воспоминания об Александре Блоке. - М.: Правда, 1990.

8 См. Белый А. Воспоминания об А. Блоке. - М.; Берлин: «Эпопея». № 1. 1922; Белый А. Блок // Критика. Эстетика. Теория символизма: В 2-х томах. Т.2. - М.: Искусство, 1994. С 412 -420.

9 Солоухин В.А. Время собирать камни. - М.: Правда, 1990 - С. 368-369.

Среди монографических исследований следует выделить объемный труд Б.И. Соловьева, имеющий идеологическую направленность, свойственную советскому литературоведению, но отличающийся повышенным вниманием к флористической составляющей в лирике Блока1. С.С. Лесневский подробно рассмотрел «шахматовские периоды» в жизни Блока, опираясь, по сути, на принципы «сердечного краеведения», поскольку проследил влияние подмосковной природы на формирование художественного дара поэта2. А.Е. Горелов указал на скандинавские растительные мотивы в лирике Блока, отметив влияние норвежской литературы на их лирическое воплощение3.

Среди всего разнообразия растительного мира наиболее часто привлекают внимание исследователей поэзии Блока цветы, по-видимому, в силу их повышенной эстетической привлекательности (статьи М. Мурьянова и JI.B. Чернец4). В кандидатской диссертации Е.А. Кругловой5 один из флористических символов поэта - роза - рассмотрен на фоне общемировой культурной традиции.

Освоение новокрестьянской поэзии было начато во время «хрущевской оттепели». В трудах, посвященных Есенину, природа неизбежно попадает в поле исследования. Вычленим работы, в которых интерпретируется тема растительного мира. Это, прежде всего, монографии В.В. Коржана, A.M. Марченко и В.Г. Базанова, где мотив «узловой завязи природы с сущностью человека»6 [V, 202] рассмотрен как ведущий.

В.В. Коржан, рассматривая фольклорную поэтику применительно к творчеству Есенина, указал, что «Есенин не мог представить человека вне растительного мира» и что «это одна из характернейших особенностей его поэтического мироощущения»7.

A.M. Марченко объясняла уникальность его лирического дара умением слышать «разумную плоть» природы. Она же первая заговорила о «климатическом стиле», в соответствии с которым выстроена образная система поэта, и увидела параллели в отношении к миру растений в творчестве С. Есенина и ряда его современников (А. Ахматовой, А. Платонова, Н. Клюева и ДР-)-

1 Соловьев Б.И. Поэт и его подвиг,- М.: Советская Россия, 1973.

г Лесневский С.С. Путь, открытый взорам. Московская земля в жизни Александра Блока: Биографическая хроника, ч. 1, - М.: Моск. Рабочий, 1980.

3 Горелов А.Е. Гроза над соловьиным садом: Александр Блок. - Л.: Сов. писатель, 1973.

4 Муръянов М. Символика розы в поэзии Блока // Вопр. лит. - 1999. - Вып. 6. -С. 98-128; Чернец JI.B. О языке цветов в лирике A.A. Блока // Филологические науки. -2004,-№6.-С. 121-128.

5 Круглова Е.А. Символика розы в русской и немецкой поэзии конца XVIII - начала XX веков: Опыт сопоставления. Автореф. дисс.... канд. филол. наук. -М., 2003.

6 Есенин С.А. Полн. собр. соч.: В 7 т. - М.: Наука; Голос, 1995 - 2002. Далее том и страница этого издания указаны в квадратных скобках.

1 Коржан В.В. Есенин и народная поэзия.-Л.: Наука, 1969.-С. 184.

8 Марченко А.М. Поэтический мир Есенина.-М.: Советский писатель, 1972.

В.Г. Базанов, показав глубокое родство художественного мышления Есенина и народных поэтических воззрений, подчеркнул, что в его текстах присутствует «"знак древа", <...> превращенный в художественный образ, топографически прикрепленный к рязанской земле...»'.

Среди научных статей ценные наблюдения по нашей теме содержатся в трудах В. Шахова, А. Кулинич, Ф. Бирюкова2, М. Пьяных. Е. Ермиловой, Ю. Селезнева, К. Кедрова, Л. Качаевой, Вл. Гусева3.

Новое содержательное наполнение получило есениноведение на рубеже XX - XXI веков. В книгах Л.Л. Вельской, А.Н. Захарова, Т.К. Савченко, Ст. Ю. Куняева и С.С. Куняева, Л.В. Занковской, Н.М. Солнцевой, Н.И Шуб-никовой-Гусевой, O.E. Вороновой4 творчество поэта рассматривается в контексте традиций языческой и христианской культуры, а эволюция его поэтического гения во взаимосвязи с литературным процессом и историческими событиями, потрясшими Россию в начале двадцатого столетия. Уделяя большое внимание теме природы у Есенина в целом, авторы данных монографий флористику поэта системно не анализируют. Своего рода предварительной пробой в этом плане является брошюра B.C. Титовой, носящая, впрочем, больше ботанико-краеведческий, нежели литературоведческий характер5.

В изучении клюевского наследия этапными трудами стали монографии K.M. Азадовского, Э.Б. Мекша, Т.А. Пономаревой6. В.Г. Базанова, Е.И. Марковой.

Среди них в контексте нашей темы следует выделить работы В.Г. База-нова, сосредоточившего основное внимание на крестьянском мироощущении поэта, совместившем в себе «теплую благодарность природе, преклонение перед ее могуществом, утилитарную расчетливость»7, и

1 Базанов В.Г. Сергей Есенин и крестьянская Россия.- Л.: Советский писатель, 1982. -С. 83.

2 Сергей Есенин: Проблемы творчества. - М.: Современник, 1985.

3 В мире Есенина: Сборник статей. -М.: Советский писатель, 1986.

4 Савченко Т.К. Сергей Есенин и его окружение. - М.: Прометей, 1990; Вельская JIM. Песенное слово: Поэтическое мастерство Есенина: Кн. для учителя. - М.; Просвещение, 1990; Захаров А.Н. Поэтика Есенина. -М., 1995; Куняев С.Ю., Куняев С.С. Сергей Есенин. - М.: Мол. гвардия, 1995; Занковская Л.В. Новый Есенин: жизнь и творчество поэта без купюр и идеологии. - М.: Флинта, 1997; Солнцева Н.М. Сергей Есенин. -М.: МГУ, 2003; Шубникова-Гусева Н.И. Поэмы Есенина: От «Пророка» до «Черного человека»: Творческая история, судьба, контекст и интерпретация. - М.: ИМЛИ РАН, «Наследие», 2001; Воронова O.E. Духовный путь Есенина: Религиозно-философские и эстетические искания.- Рязань, 1997; Воронова O.E. Сергей Есенин и русская духовная культура: Научное издание - Рязань: «Узорочье», 2002.

5 Титова B.C. Мир душистых растений в поэзии С.А. Есенина. - М.: Советский писатель, 2005.

6 Азадовский K.M. Николай Клюев: Путь поэта. - Л.: Советский писатель, 1990; Мекш Э.Б. Образ Великой Матери: Религиозно-мифологические традиции в эпическом творчестве Николая Клюева- Даугавпилс, 1995; Пономарева Т.А. Проза Николая Клюева 20-х годов. -М., 1999.

1 Базанов В.Г. С родного берега. О поэзии Николая Клюева-Л.: Наука, 1990. - С. 141.

Е.И. Марковой, сделавшей весомую попытку «осмыслить национальный код творчества Клюева <.. .> на архетипическом уровне - природно-материнском и христианском»1.

Различные аспекты проявления флоропоэтики в клюевских произведениях присутствуют в статьях В.В. Дементьева, Э. Мекша, Г.И. Карповой, Я.А. Золотарева и А.П. Казаркина, Т.А. Шелкопляс, А.Н. Захарова, Г.С. Ситько, С.И. Субботина, Л.Г. Яцкевич2.

Достойна внимания продолжающаяся работа вологодских лингвистов во главе с Л.Г. Яцкевич над проектом «Поэтический словарь Николая Клюева: Частотные словоуказатели». Исследовательница приводит диалектные названия ландшафтов и растений в клюевских текстах с «ботанической расшифровкой»3, что расширяет и границы их литературоведческого изучения.

Более скромную историю имеет научное освоение творческого наследия Сергея Клычкова. Если термины «есениноведение» и «клюеведение» уже прижились в литературоведении и приобрели статус его самостоятельных разделов, то в отношении Клычкова об этом говорить пока рано.

Н.М. Солнцева, перу которой принадлежит ряд основательных работ о Клычкове, в том числе две монографии4, справедливо указывает на многие пробелы в освоении его наследия5.

Тема растительного мира в лирике Клычкова затронута, главным образом, в работах, посвященных новокрестьянской поэзии в целом.

1 Маркова Е.И Творчество Николая Клюева в контексте севернорусского словесного искусства. - Петрозаводск: Карельский научный центр РАН, 1997. - С. 24. 1 Дементьев В.В. Олонецкий ведун II Дементьев В.В. Исповедь земли: Слово о российской поэзии. - M.: «Современник», 1980. - С. 37 - 85. Мекш Э.Б. Аз Бог Ведаю Глагол Добра («Избяной космос» как будущность России в «Поддонном псалме» Н. Клюева) // Славянские Чтения. I. - Даугавпилс-Резекне: Изд-во Латгальского культурного центра, 2000. -С.171 -185; Карпова Г.И. Образ родины и его трансформация в поэзии Клюева// Николай Клюев: образ мира и судьба наследия. - Томск: Издание ТГУ, 2000. Золотарев. Я. А., Ка-заркин А.П. «Не бойся савана и волка» // Николай Клюев: образ мира и судьба наследия. -Томск: Издание ТГУ, 2000;. Шелкопляс Т.А Лексико-семантические средства создания подтекста в поэзии H.A. Клюева // Вытегорский вестник. - № 1,- Вытегра: непериодическое изд. музея Н. Клюева, 1994. - С. 12 - 21; Захаров А.Н. Контуры поэтического мира Николая Клюева // Николай Клюев: Исследования и материалы. - М.: Наследие, 1997. С.

102 - 118; Ситько Г.С. Старообрядчество - духовная основа поэтики Клюева // Николай Клюев: образ мира и судьба наследия. - Томск: Издание ТГУ, 2000; Субботин С.И. Николай Клюев // Русская литература 1920 - 1930-х годов. Портреты поэтов. В 2 томах. Т.1. -М.: ИМЛИ РАН, 2008. - С. 50 - 99;

3 Яцкевич Л.Г. Лексика Обонежья в поэзии H.A. Клюева // Русская литература нового столетия: Проблемы изучения, сохранения и использования историко-культурного наследия. - Вологда: Книжное наследие, 2007. - С.760 - 768.

4 Солнцева Н.М. Китежский павлин. Филологическая проза: Документы. Факты. Версии. -M.: Скифы, 1992; Солнцева Н.М. Последний Лель. О жизни и творчестве Сергея Клычкова.-М.: Московский рабочий, 1993.

5 Солнцева Н.М. Творчество С.А. Клычкова как предмет научного изучения // Сергей Антонович Клычков: Исследования и материалы.- М.: Изд-во Литературного института им. А. М. Горького, 2011. С. 14 - 23.

В этом ряду наиболее масштабным и принципиально важным научным трудом явилась монография А.И. Михайлова «Пути развития новокрестьянской поэзии». Творческое наследие «последних поэтов деревни» рассматривается ученым в аспекте родственного для всех них поэтического мировосприятия, в основе которого лежит изначальная гармония «с материнской сущностью природы»1.

Различным граням связи «родина - природа» в творчестве поэтов этой ветви русской литературы (в том числе A.B. Ширяевца, П.В. Орешина, П.А. Радимова, A.A. Ганина, П.Н. Васильева) уделено внимание в монографиях Н.И. Неженца, рассматривающего «деревенские избы, равнинное поле, сосновый бор как характерные элементы собирательного образа родины»2.

В докторской диссертации Т.К. Савченко показано, что «типологическая близость философско-эстетической концепции мира в творчестве новокрестьянских поэтов проявляется в решении ими темы природы, несущей не только смысловую, но и концептуальную нагрузку и раскрывающуюся через универсальную многоаспектную антитезу "Природа - Цивилизация".. ,»3.

Что касается флористических мотивов и образов в батальной поэзии XX века, то здесь предлагаемая ныне работа является в определенной степени «первопроходческой», так как исследований, специально посвященных теме войны в соотнесении с растительным миром, на сегодняшний день не существует. Эта проблема затронута лишь попутно при комментировании отдельных произведений или в работах о поэтических традициях. Так, A.A. Мигунов обратил внимание на влияние «есенинской патриотической лирики»4, с ее преклонением перед красотой родной природы, на поэзию о Великой Отечественной войне.

Анализ природных мотивов в русской поэзии 1941 - 1945 гг. подготовлен монографиями А.И. Павловского, A.M. Абрамова, М.Ф. Пьяных5.

Творчество Николая Старшинова пока в большей степени отражено в литературно-критическом, публицистическом и биографическом плане. В двух кандидатских диссертациях6 о поэте осмыслена его приверженность к флоропоэтическим мотивам. Жизненный и творческий путь поэта освещен в

1 Михайлов А.И. Пути развития новокрестьянской позии-Д.: Наука, 1990,- С.269.

2 Неженец Н.И. Поэзия народных традиций - М.: Наука, 1988. - С. 62; Неженец Н.И. Русская народно-классическая поэзия. -М.: Раритет, 2007.

3 Савченко Т.К. Сергей Есенин и его окружение. Литературно-творческие связи. Взаимовлияния. Типология. Автореф. дисс. ... д. филол. наук. -М., 1991. - С. 19 - 20.

4 Мигунов А. В есенинском ключе. С. Есенин и советская поэзия // Сергей Есенин: Проблемы творчества. - М.: Современник, 1985. С. 29.

5 Павловский А.И. «Русская советская поэзия в годы Великой Отечественной войны. - Л.: Наука, 1967; Абрамов A.M. Лирика и эпос Великой Отечественной войны. - М.: Сов. писатель, 1975; Пьяных М. Ф. Ради жизни на земле: Русская советская поэзия о Великой Отечественной войне-М.: Просвещение, 1985.

6 Григорьева Г.М. Стилевые особенности творчества Н.К. Старшинова. Дисс. ... канд. филол. наук. - Тверь: ТГУ, 2001; Щербаков С.А. Эволюция лирики Н.К. Старшинова в свете традиций русской поэзии. Дисс. ... канд. филол. наук. - М.:МГОУ, 2003.

монографиях В.И. Коробова и автора данного исследования1. Тема растительного мира в творчестве Н. Старшинова затронута в статьях Ю. Иванова, В.В. Дементьева, А.П. Ланщикова2.

В литературоведческом освоении творческого наследия Николая Рубцова особо значима работа В.В. Кожинова3, небольшая книга которого задала наиболее верный тон в дальнейшем освоении рубцовского наследия. А.П. Ланщиков увидел в пейзажах Рубцова «то единство с природой, когда природа дает самочувствие вечной жизни, определяя нравственную меру вещей и явлений»4. Интересные наблюдения над флористическими образами и мотивами в лирике Рубцова содержатся в трудах В.А. Оботурова, Н.М. Ко-няева, С.Ф. Педенко5.

Среди работ лингвистического плана о флористике в поэзии представляют интерес диссертации H.A. Шабановой, О.И. Мусаевой, И.Я. Пак, иранского русиста Камаля Альдина Зайнаба Сафуана.

Актуальность научной работы обусловлена значимостью творческого наследия русских поэтов XX века, важностью проблемы патриотического воспитания молодежи, острой необходимостью «экологизации» сегодняшнего общественного сознания. А также тем, что она вписывается в одно из магистральных направлений развития современного литературоведения, предполагающего широкое привлечение к литературоведческому анализу сведений и материалов из других областей обще-гуманитарных и естественнонаучных знаний. Для научной постановки проблемы имеется необходимая база: изданы поэтические тексты, проза и мемуары вышеназванных поэтов, накоплен существенный опыт интерпретации произведений отдельных авторов и тем в критике и литературоведении.

Научная новизна исследования состоит в литературоведческом изучении феномена растительного мира, освоенного русской поэзией XX века. В настоящей работе по-новому реализуется задача исследования художественного наследия поэтов в их связи с природой малой родины, рассматриваются образные системы через призму эстетического и духовного восприятия художниками лесов, садов, деревьев, трав, полевых культур. Предпринятый ракурс обусловил выбор исследуемых авторов.

1 Коробов В.И. Николай Старшинов: Лит. портрет. - М.: Сов. Россия, 1985; Щербаков С.А. Николай Старшинов. - М.: Молодая гвардия, 2006.

2 Иванов Ю. Мне другая судьба не нужна // Наш современник. - 1979. - № 2. - С. 149-157; Дементьев В.В Исповедь земли: Слово о российской поэзии - М.: Современник, 1980. - С. 318-338; Ланщиков А.П. Горькая верность в любви // Ланщиков А.П. Чувство пути. -М.: Советская Россия, 1983. - С. 149 -161.

3 Коясинов В.В. Николай Рубцов. Заметки о жизни и творчестве поэта. - М.: Сов. Россия, 1976.

4 Ланщиков А.П. Поэт и природа. Памяти Николая Рубцова (1971) // Ланщиков А.П. Чувство пути. -М.: Советская Россия, 1983. -С.166.

5 Оботуров В.А. Искренне слово. Страницы жизни и поэтический мир Николая Рубцова: Очерк - М.: Советский писатель, 1987; Коняев Н.М. Николай Рубцов. - М.: Молодая Гвардия, 2001; Педенко С.Ф. Самая жгучая связь // Рубцов Н.М. Звезда полей. - М.: Воскресенье, 1999. С. 5-30.

Новой является обобщающая концепция, суть которой состоит в том, что национально-патриотическое направление в поэзии во многом выражено благодаря освоению растительных образов и сюжетов. Несмотря на немалое количество работ, посвященных вышеназванным поэтам, до сих пор не была разработана обобщающая концепцию относительно влияния природы на своеобразие русской лирики XX в. Исследователи, изучавшие творчество художников слова, специально не анализировали растительный мир их художественного пространства и экологические аспекты их мировосприятия. Отсутствовала в литературоведении цельная история «охранительного пафоса» природы в батальной лирике о Великой Отечественной войне.

Методологической и теоретической основой диссертации послужил традиционный историко-литературный подход. В работе учтен литературоведческий опыт А.Н. Веселовского, A.A. Потебни, М.М. Бахтина, Ю.Н. Тынянова, Д.С. Лихачева, Н.П. Анциферова, В.В. Кожинова, Б.О. Кормана, Л.Я. Гинзбург, М.Л. Гаспарова, Г.Д. Гачева, В.Е. Хализева.

В процессе изучения поэзии применялись биографический, культурно-исторический, краеведческий, мифопоэтический и локально-исторический методы исследования.

В основу авторской концепции данного диссертационного исследования положена теория «краеведческого, «областническо-земского» подхода к истории русской поэзии, подхода, сформировавшегося в XIX веке в самой поэзии (Пушкин, Кольцов, Ершов, Никитин, Некрасов...) и в философской мысли славянофилов, народников, в трудах религиозных мыслителей B.C. Соловьева, А.П. Щапова, Н.Ф. Федорова, И.А. Ильина.

Важная роль отведена в диссертации теоретическим работам о литературе и высказываниям о живой природе А. Пушкина, И. Анненского, А. Блока, С. Есенина, Б. Пастернака, Г. Адамовича, М. Цветаевой, М. Пришвина.

Целью настоящей диссертации является литературоведческое изучение феномена растительного мира, семантики, поэтики и функций флористических образов и мотивов в русской поэзии XX века, главным образом, в творчестве тех авторов, произведения которых наполнены конкретными приметами природы их малой родины. Изучение проводилось с учетом литературно-критической деятельности поэтов в ее взаимосвязи с литературным процессом.

Для реализации поставленной цели нами решались соответствующие задачи:

- соотнести творческое наследие выше названных поэтов с традициями русской и мировой философской мысли, рассмотреть духовно-ценностные истоки философской лирики русских поэтов XX века;

- провести литературоведческий анализ поэтических книг и отдельных лирических произведений, выделив в них растительные образы и мотивы;

- выявить общие тенденции и индивидуальные черты русских поэтов XX века через их отношение к миру живой природы;

- выделить пейзажную лирику художников слова и изучить ее преемственность с фольклорными и литературными традициями;

- установить связь между реалиями природы малой родины каждого из поэтов и доминантными в их творчестве флористическими образами и мотивами;

- исследовать своеобразие одушевления природы и роль пейзажных мотивов и природных элементов в общей поэтической картине мира, обозначить доминантные растительные мотивы, определяющие структуру художественного мира поэтов, в их развитии;

- проанализировать истоки языческих воззрений на природу в отражении поэтами национального сознания;

- проследить эволюцию экологической темы в русской лирике;

- определить типологические ряды флористических образов, их специфику и генезис в творчестве отдельно взятых поэтов;

- отметить степень влияния православных традиций на мировоззрение и творчество исследуемых авторов;

- охарактеризовать особенности флористических мотивов и образов в батальной лирике;

- обобщить наблюдения над художественными текстами русских поэтов XX века.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Для русских поэтов XX в. важную роль в формировании духовно-нравственных ориентиров внутри национальных культурных традиций, наряду с социально-общественными факторами, играла природа их малой родины. В творчестве поэтов, родившихся и выросших в деревне, широко представлены флористические мотивы и образы тех растений, которые окружали их в детстве и юности.

2. Флоропоэтика К. Бальмонта связана с его освоением мифологии разных народов и устремленностью к постижению тайн мира. Одним из основополагающих символических образов поэта является Мировое древо.

3. Растительный мир в поэзии И. Бунина обусловлен его пониманием национального уклада и философии бытия в целом. Бунинские пейзажи часто безлюдны. Природа в его произведениях самоценна и самодостаточна, не она принадлежит человеку, а человек - ей.

4. В лирике А. Блока исследователями обычно выделяются мотивы сада и розы, в то время как им созданы не менее значимые образы других ландшафтов: леса, болота, луга, степи, поля — и отдельных растений: клена, сосны, ели, рябины и др. Именно «лес да поле» ассоциируется в сознании его лирического героя с образом России.

5. В творчестве Н. Клюева воплотились мощнейшие пласты русской культуры, неразрывно связанной с природным миром северно-русской тайги и духовными истоками народа, в частности старообрядчеством. Изобилие флористических образов и мотивов в его поэзии определяется его литератур-

ными, религиозными и индивидуально-личностными интересами и обстоятельствами.

6. В лирике С. Клычкова природное своеобразие малой родины поэта нашло свое выражение через растительные мотивы и образы, исток которых - в славянской мифологии и особенном индивидуальном восприятии социальной и культурно-исторической ситуации в эпоху слома национального уклада. Центральное место в его лирической картине мира занимают злаковые культуры.

7. Опираясь прежде всего на фольклорный опыт и личный созерцательный дар, С. Есенин создал в своем творчестве неповторимо органичный мир, в котором лирический герой окружен растениями, сам их символизирует, сознает с ними некое тождество.

8. Мир русской природы в батальной лирике Великой Отечественной войны неразрывно связан с многократно возросшим в период тяжких испытаний чувством патриотизма, повышенным чувством ценности жизни и всего, что питает и хранит жизнь.

9. Флористические мотивы и образы в лирике Н. Старшинова проникнуты «пафосом сохранения родного» как в живой природе, так и в духовно-нравственном мире человека.

10. Растительный мир Н. Рубцова включается в поэтическое осмысление социальной и духовной истории России, ее трагических изломов и святости.

11. В связи с бурным развитием технического прогресса в XX веке особую остроту в поэзии приобрела экологическая тема, кардинально изменилось отношение к природе, растительный мир осознается как высочайшая материальная и духовная ценность, условие выживания человечества.

Обоснованность и достоверность научных положений и выводов обеспечиваются методологией исследования, адекватной целям и задачам диссертации, систематизацией сведений и наблюдений, выверенностью всех цитируемых материалов, аргументированностью выводов и положений, аналитической обстоятельностью при изучении поэтических текстов.

Апробация диссертации. Результаты работы изложены в двух книгах: «Старшинов» (серия ЖЗЛ, 2006), «Флористические образы и мотивы в русской поэзии XX века» (М., 2011). Материалы диссертационного исследования использовались в учебном пособии «История русской литературы XX века» (под ред. Л.Ф.Алексеевой), в периодических изданиях, рекомендованных ВАК РФ (14 статей), материалах докладов на международных, всероссийских и межвузовских научных конференциях, проходивших в 2001 - 2012 годах в Москве, Рязани, Великом Новгороде. Основные и промежуточные результаты диссертационного исследования обсуждались на заседаниях кафедры русской литературы XX века Московского государственного областного университета и кафедры русского языка и литературы Московского государственного университета леса.

Практическая значимость проведенной научной работы определяется тем, что ее результаты могут быть использованы для последующего научного изучения творчества русских поэтов XX в., а также в преподавании русской литературы - при разработке основного цикла лекций по истории поэзии-и специальных курсов - в высших и средних учебных заведениях.

Структура диссертационного исследования.

Диссертация состоит из введения, трех частей, каждая из которых содержит по три главы, содержащих от двух до четырех параграфов, и заключения. В конце диссертации приводится библиография.

Основное содержание диссертации

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, формулируются его цели, задачи, положения, выносимые на защиту, дается обзор привлеченной литературы, определяются методологическая база, научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы,

Первая часть диссертации «ПОЭТИЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ РАСТИТЕЛЬНОГО МИРА В ПЕРЕЛОМНУЮ ЭПОХУ РУБЕЖА XIX И XX ВЕКОВ» включает в себя три главы.

Глава 1.1 «"Мировое древо" в истории культуры» состоит из трех параграфов.

Параграф 1.1.1 «Дерево как модель мира» освещает роль мотива «Мирового древа» («Древа жизни») в истории мировой культуры. Растения являются первоосновой жизни на земле, что нашло свое отражение в Библии. Уже во второй день творения «произвела земля зелень, траву, сеющую семя по роду ее, и дерево, приносящее плод, в котором семя его по роду его» (Бытие 1. 12). При всем многообразии растительного мира, наибольшее внимание в нашем исследовании уделено поэтическим образам растений древесных. Это объясняется важной ролью концепции Мирового дерева, суть которой - трехсоставная вертикаль, соединяющая Землю и Небо и объемлющая своими ветвями все сущее, в культурном развитии человечества. У части древних народов, населявших южные территории Евразии, Мировое дерево ассоциировалось с неувядаемым фиговым деревом, у скандинавов - с гигантским ясенем Игдразилль, у славян и германцев - с дубом. Христианская культурная традиция сохранила преемственную связь с языческой в той ее части, которая касается мифологемы Мирового древа.

Глубоко укоренился и широко представлен мотив Мирового древа в русской культуре. Ф. Тютчев упоминал «древо человечества», К. Бальмонт воспевал «Славянское Древо», Н. Клюев и С. Есенин говорили о «словесном дереве», А. Белый сравнивал с деревом произведение искусства, Д. С. Лихачев начал свои «Заметки о русском» сравнением России с деревом и т.д.

Параграф 1.1.2 «Мифопоэтический образ дуба» посвящен эволюции образа дуба в русской фольклорной и литературной традициях. В праславян-ском языке само слово дуб обозначало общее понятие дерева, что само по се-

бе говорит о главном положении дуба среди древесных пород. Именно к дубу относили славяне предания о «Мировом дереве», хотя поклонялись и деревьям других пород: березе, липе и т.д. - а также целым священным рощам.

То, что в славянской мифологии роль Древа жизни отведена дубу, объясняется его мощью и долголетием. Никакое другое дерево из растущих в средней и южной Руси не сравнится с ним по твердости древесины, толщине ствола и продолжительности жизни. Не случайно дуб в русском героическом эпосе фигурирует гораздо чаще других древесных пород. Являясь полноправным властителем древесного царства и олицетворяя собой его величие, дуб занял достойное место не только в устном народном творчестве, но и в русской литературе. Особенно популярен был образ этого великана в поэзии девятнадцатого века. Мотив вечной жизни, воплощаемый в образе могучего дуба, присутствует в произведениях Алексея Мерзлякова, Александра Пушкина, Евгения Баратынского, Михаила Лермонтова, Федора Тютчева, Афанасия Фета, Николая Гумилева, Марины Цветаевой, Павла Васильева и многих др.

Однако в XX веке дуб уступил свое лидирующее положение в русской поэзии другим древесным породам, в первую очередь березе.

В параграфе 1.1.3 «Мотив "Мирового древа" в поэзии Константина Бальмонта» рассмотрены интерпретации мотива «Мирового древа» в творчестве К. Бальмонта, основательно осмыслившего разные аспекты этого ми-фопоэтического образа.

Древо Мира является одним из основополагающих символических образов поэта. В нем он обобщил свои впечатления от многочисленных путешествий и обширные знания в области мифотворчества разных народов. Но и реалии растительного мира русской природы оказали существенное влияние на формирование данного образа, придав ему национальный колорит.

В стихотворении «Славянское древо», воссоздающем древесное воплощение соборной славянской души, поэт показывает не только разнообразие «нашего» растительного мира, но и превосходство его перед другими растительными сообществами. Присутствует здесь и метафорический перенос флористических атрибутов на область духовную: в видении поэта творимая под сенью «славянского древа» культура добрее и гуманнее многих иноземных образцов. В книге «Ясень. Видение древа» Бальмонт обратился к различным интерпретациям данного мотива в мировой культуре. Взяв в название скандинавский вариант Мирового древа - гигантский Ясень (Иггдра-силь), он разместил под его кроной множество стран и эпох: от Египта до Грузии и от времен Ноя до современности.

Глава I. 2 «Семантика природных ландшафтов в лирике Ивана Бунина» включает в себя три параграфа.

Параграф 1.2.1 «Пейзаж в художественном мире Ивана Бунина» посвящен роли пейзажа в лирике нобелевского лауреата. Подавляющее большинство научных исследований, посвященных И. Бунину, относится к его прозаическим произведениям, некоторая их часть ориентирована на всё

творчество, и лишь в немногих работах рассматривается его поэтическое наследие. Е.Е. Ермакова заметила: «В научных трудах буниноведов <...> все еще недостаточное внимание уделяется поэтическому наследию художника. Бунин-прозаик, вольно или невольно, заслонил собой Бунина-поэта, хотя сам мечтал об обратном. А. В. Бахрах записывал: "Бунин неизменно хотел, чтобы его в первую очередь считали поэтом..."»1. Большинство стихотворений Бунина начинается с созерцания лирическим героем окрестностей. При этом Буниным равно любимы все природные ландшафты, характерные для лесостепной зоны России, где прошло его детство: лес, парк и сад, поле, луг и степь - пожалуй, никто другой из русских поэтов (даже Есенин) не привлекал их столь часто для зачина поэтических произведений. Нередко ландшафтные образы и картины сходятся в пределах одного лирического пространства. Особенно характерно для поэта обращение к среднерусским пейзажам на раннем этапе творчества. Позже он стал вводить в свои произведения и море, и горы, и африканские дали. Бунин обычно избегает открытого выражения чувств, предоставляя нам судить о них через пейзаж, повествование или рассуждение.

Параграф 1.2.2 «Природные и окультуренные ландшафты в лирике Ивана Бунина» характеризует восприятие лирическим героем Бунина леса, степи и сада. Самый распространенный ландшафт в поэтических произведениях Бунина - лесной. При этом лесные чащи и манят, и страшат поэта. Его герой хотя и сохранил многие природные инстинкты, но все равно - дитя цивилизации. Мир дикой природы, последним прибежищем которого остаются именно лесные чащи, хоть и родной ему (поскольку лес - колыбель человечества), но изрядно им позабыт. Степь, которая, по выражению Бунина, «пуста и велика», подобно лесу, полна таинственной и древней силы, но в дополнение к этому хранит еще и загадочные следы «великого кочевья».

В отличие от таящего опасность леса, сад у Бунина (как и поле), всегда добр к человеку, но вместе с человеком и слаб перед ликом вечности, как всякое рукотворное дело. Сад для поэта - символ уходящей дворянской культуры, подобно вишневому саду Чехова. При этом чаще всего бунинский сад - это парк дворянской усадьбы с уходящими вдаль берёзовыми, кленовыми, липовыми аллеями - непременно пустынными.

В параграфе 1.2.3 «Природа и человек в лирике Ивана Бунина» прослеживается, как лирический герой Бунина постоянно сопрягает движения своей души с жизнью природы, однако сама природа у него самодостаточна, она не нуждается в человеке и держит его на расстоянии. Пейзажи поэта часто безлюдны, подобно полотнам Левитана. У Бунина природа сильнее человека: она - вечна, а человек смертен. Мысль о превосходстве сил природы над цивилизацией отчетливо прослеживается во многих его стихотворениях. Кроме того, мир растительной и животной природы вообще любим Буниным больше, нежели мир людей.

1 Ермакова Е.Е. Художественная перспектива в поэзии И. А. Бунина. Автореф. дисс.... канд. филол. н. - Тюмень, 2003. - С. 3.

Бунин меньше уделяет внимание отдельным представителям флоры, чем пейзажу вообще, он мастер художественного освоения ландшафтных картин. Если Есенин «берёзке каждой ножку рад поцеловать», то у Бунина отношение к природе в большей степени эпическое, чем лирическое. Бунин-ская лирика, являясь прямой наследницей классической русской поэзии, отличается особенной, внешне сдержанной любовью к растительному миру родного ему лесостепного края, сопоставимой с увиденной Тютчевым «божественной стыдливостью страданья» самой русской природы. В поэзии Бунина нашла выражение особенная созерцательность, благодаря которой в пейзажах запечатлелась человеческая душа вообще, с ее национальными и надмирными устремлениями.

Глава 1.3 «Флора в лирике Александра Блока» состоит из четырех параграфов.

В параграфе 1.3.1 «Александр Блок как поэт природы» показано, что творческая личность Блока формировалась во многом при соучастии подмосковной природы, особенно в детстве во время «ботанических прогулок» с дедом А.Н. Бекетовым и верховых поездок в юношеском и зрелом возрасте.

Заложенные в детские годы любовь к «московской флоре» и ботанические познания самым непосредственным образом отразились в его творчестве. По выражению A.B. Лаврова, «блоковский герой разговаривает с лесами...»1.

В параграфе 1.3.2 «Поэтическое воплощение поля, степи и луга в лирике А. Блока» рассмотрены травянистые природные ландшафты, присутствующие в лирическом пространстве поэта. Показано, что его любимые ландшафты связаны с открытым пространством, так же, как его любимые стихии: свет и ветер. Поле у Блока ассоциируется с движением по тропам и дорогам, иногда над ними. Тесно связаны мотивы поля и степи с темой родины. Особенно отчетливо эта связь прослеживается в цикле «На поле Куликовом». Здесь поле противостоит степи как «дикому полю», извечно несущего угрозу Руси. С помощью эпитета «степной», повторяя его в разных словосочетаниях: «наш путь - степной», «степную даль», «в степном дыму», «степная кобылица» - поэт добивается глубокого ощущения антиномичности дикой силы орды и срединного положения России в культурном пространстве мира. Семантически к циклу «На поле Куликовом» примыкает стихотворение «Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?..», где к символическим значениям культурно-географического плана присоединяется ещё более важное для Блока противостояние духовных ценностей. Поле - та почва, на которой колосятся посеянные Христом зерна истины, оно же, следовательно, и место неустанной духовной брани.

Луг в лирическом пространстве Блока имеет принципиально иное символическое содержание, нежели степь и поле. Поле и степь у Блока - место соприкосновения миров и неустанных борений, луг - место отдохновения, праздника. В этом Блок объективен: народные гуляния на Руси традиционно

1 Лавров A.B. Этюды о Блоке. - СПб.: Изд-во Ивана Лимбаха, 2000. - С.29.

проходили именно на лугах. На этом обстоятельстве выстроена фабула статьи А. Белого «Луг зеленый», посвященной прошлому и будущему России, которая для автора - «большой луг, зеленый, зацветающий цветами»'. Однако у Блока с образом России больше сопрягаются поле и степь.

В параграфе 1.3.3 «Мотивы леса, болота и сада в лирике А. Блока» рассмотрены древесно-травянистые природные ландшафты лирического пространства поэта. Прослежены широко представленные в лирике поэта образы леса и его разновидностей (роща, бор). Образ леса существенно эволюционировал по мере «творческого взросления» художника. В ранних произведениях присутствует некий отрицательный эмоциональный тон, связанный с лесным пейзажем, густой древостой явно тяготит лирического героя, не случайно лес часто сопровождается эпитетами «темный», «ночной». Коллизия света и леса благополучно разрешается в зрелом творчестве поэта за счет небесного пространства над лесом. Таким образом, любимая поэтом стихия света наполнила и лесной пейзаж.

Блок едва ли не единственный поэт, воспевший такой природный ландшафт, как болото. Его самый насыщенный флористическими мотивами и образами цикл стихотворений «Пузыри земли» посвящен, в основном, этому малопривлекательному в глазах большинства людей природному ландшафту. У Блока болото ассоциируется с вечностью и «безначальностью» природы.

Тема сада в поэзии Блока разработана достаточно основательно несколькими поколениями литературоведов. Поэтому мы остановили специальное внимание на природно-растительном аспекте темы сада в лирике Блока. Особенность данного ландшафта в том, что он был для поэта и «ми-фопоэтической моделью мира в его идеальной сущности»2, воспринятой им через весь опыт мировой культуры, и одновременно «уголком природы», в котором он вырос и за которым, живя в Шахматове, ухаживал как профессиональный садовник.

В параграфе 1.3.4 «Поэтика изображения растений в лирике А. Блока» речь идет об отдельных представителях мира растений в художественном мире поэта. Древесные породы, присутствующие в стихах Блока, в основном представляют естественный дендрарий средней полосы России. Самые частые спутники лирических героев Блока - сосны. Думается, сосна особо выделена Блоком потому, что это самая светопроницаемая среди древесных пород. Ее высоко поднятая крона дает мало тени, что для «светолюбивого» поэта имело решающее значение.

Травы и кустарники в лирике поэта немногочисленны по общему количеству, но впечатляюще разнообразны по своему видовому составу. Главные флористические символы поэта - роза и обобщенные цветы - неоднократно

1 Белый А. Критика. Эстетика. Теория символизма: В 2-х томах. Т.1. -М.: Искусство, 1994. -С. 258.

2 Разумовская А.Г. Сад в русской поэзии XX века: феномен культурной памяти. Автор, дисс. д. филол. наук. - С.Петербург, 2010. - С. 17.

привлекали внимание исследователей. Образ розы и связанные с ней мотивы сформировались у поэта под влиянием литературных традиций. Явно видны следы традиционных сюжетов мировой литературы и в тех произведениях поэта, где роза задействована в качестве лирического персонажа. С мотивом цветов у Блока чаще всего связана тема смерти.

В творчестве Блока гармонично соединились природное и культурное начала. И если Петербург - «культурную столицу России» - можно назвать его «культурной» родиной, Шахматово - его духовная родина, где формировалось его поэтическое самосознание. Растительный мир Подмосковья, который он знал и любил, стал неиссякаемым источником его вдохновения. Блок воспринимается как поэт национальный прежде всего потому, что в его лирике именно «лес да поле» являют собой пристанище русской души, или, выражаясь словами A.C. Пушкина, «русского духа». Вот почему внимания Блока искали (и находили!) поэты совершенно иного склада и социального происхождения - так называемые «новокрестьяне»: Николай Клюев, Сергей Клычков, Сергей Есенин, в чьем творчестве слияние «русского духа» с русской природой проявилось с новой, доселе невиданной силой.

Вторая часть диссертации «СВОЕОБРАЗИЕ ВОСПРИЯТИЯ РАСТИТЕЛЬНОГО МИРА НОВОКРЕСТЬЯНСКИМИ ПОЭТАМИ» включает в себя три главы. Предваряет ее вступление, где кратко изложена история крестьянской ветви русской поэзии и прокомментировано введенное Есениным понятие «климатического стиля», обозначающее обусловленность образной системы поэта природой его малой родины. Поэтические воплощения климатического стиля ярче всего проявлены в образах растений: лесных, парковых и садовых деревьев, трав, злаковых и овощных культур.

Глава II.1 «Северно-русская и экзотическая флора в "избяном космосе" Николая Клюева» состоит из четырех параграфов.

Параграф II. 1.1 «Семантика древесных образов и их функции в художественной структуре произведений Н. Клюева» посвящен художественным образам деревьев в творчестве поэта - от коренных северно-русских до самых экзотических. Безусловным лидером среди них как по встречаемости в текстах, так и по семантической насыщенности у Клюева является ель. Из проведенных наблюдений можно сделать вывод, что ель - основная лесооб-разующая порода северно-русской тайги - явилась для поэта таким же поэтическим символом родины, каким для выходцев из срединной Руси стала берёза.

Тем не менее, берёза тоже широко представлена в лирике поэта, занимая по встречаемости второе место после ели. Часто две эти породы соседствуют в стихах Клюева - подобно тому, как соседствуют они в олонецких лесах. Не обошел поэт вниманием и другие «традиционно-поэтические» деревья: дуб, иву, липу, калину, кедр, клен, кипарис, осину, сосну, черемуху, яблоню. Занимают свое место в его стихах и такие мало освоенные фольклором и литературой породы, как пихта или барбарис. В облике Мирового древа у Клюева выступают два дерева - ель и сосна. Сравнение семантики двух де-

ревьев подводит к выводу, что ель в большей мере претендует на роль языческого Мирового древа, сосна же ближе к образу Мирового древа в его христианской интерпретации.

Кедр (сосна сибирская) среди других образов - наиболее любимое дерево поэта. Его облик постоянно светел и устремлен в небеса. Обусловлено это, с одной стороны, тем, что кедр (ливанский) - дерево библейское, его древесина использовалась при храмовом строительстве, о чем Клюев упоминает в стихотворении «Красный Адам», а с другой - уникальными качествами этой породы.

Деревья обеспечивают цельное и стройное единство художественному миру поэта, организуют его космос в однородное, исполненное внутренней гармонии целое.

Также в этом параграфе говорится о своеобразных словах-тотемах. Среди них немалую часть составляют символы, связанные с древесной растительностью. Доминирующее положение здесь занимает само понятие «древо», выступающее в самых разных ипостасях, но в первую очередь как Древо жизни. Постоянно в поле зрения Клюева-художника и многие обозначения растительных сообществ: бора, леса, рощи, дубравы, ельника, поля и т.д. Особый пласт составляют растения, обладающие ярко выраженной христианской символикой: кипарис, смоковница, терновник, купина.

В параграфе II. 1.2 «Флористические метафоры и эпитеты Н. Клюева» речь идет главным образом о «древесных» эпитетах, происходящих от пород деревьев или характеристики древесины: еловый, сосновый, березовый, кедровый, пихтовый, смолистый и т.д. и построенных вокруг них метафорах. Их наличие согласуется с «мужицким раем» - ключевым понятием в творчестве поэта. Главные же составляющие «мужицкого рая» по Клюеву - верность нравственным устоям православия, согласие с живой природой и крестьянский достаток.

Широким диапазоном употребления отличается эпитет «берёстяный». Применительно к некоторым предметам (пестер, рожок, лампадка) он обозначает материал изготовления названных предметов крестьянского быта, конечно, сохраняя при этом оценочно-эмоциональную окраску. Но в большинстве случаев данный эпитет выполняет уже функции метафоры, ассоциируясь с берестой не только по цвету, но и звуку, осязанию, применяемости и т.д. Береста - покров живого организма - символизирует у поэта всё живое, «органическое», противостоящее железу и каменной скуке города.

Другой «универсальный» эпитет - «хвойный». Если эпитет «берестя-ный» соотносится с одной древесной породой, то «хвойный» - эпитет обобщенный, ассоциирующийся и с елью, и с сосной, и с кедром, и с пихтой. Ассоциативный ряд эпитета тоже весьма широк и может быть разделен (условно, конечно) на пять семантических групп. Причина пристрастности поэта к таким «универсальным» эпитетам, как «берестяный» и «хвойный» отнюдь не в бедности его словарного запаса (как известно, весьма обильного, что по-

зволило исследователям говорить о языковом космосе клюевского стиха), а в богатстве их символических смыслов.

В параграфе II. 1.3 «Растительный мир в лирическом пространстве поэмы Н. Клюева "Плач о Сергее Есенине "» прослеживается, как в произведениях Клюева, обращенных к Сергею Есенину, подтверждается идея последнего о непреложности законов «климатического стиля» в искусстве. В поэме «Плач о Сергее Есенине» Клюев поочередно уподобляет Есенина и себя самого самым разным явлениям окружающего мира, при этом многие из уподоблений связаны с миром растительным. В первом «плаче» поэмы Есенин именуется лесной лампадкой, а лирический герой - лесным дедом. Общий эпитет определяет родство душ обоих персонажей и их близость к живой природе, причем природе неокультуренной.

Уверенный в самоубийстве Есенина, Клюев отказывает его душе в христианском успокоении в царствии небесном, однако и не желает предсказать ей вечные муки. Выход находится в языческих верованиях о том, что души умерших людей переселяются в деревья; душа поэта прорастёт «березынь-кой, / Кучерявой росной, как Сергеюшко»1. Косвенным образом Клюев уподобляет берёзе и себя самого, называя в первом стихе поэмы седины своего лирического героя «берестяными», как затем тот же эпитет характеризует и звонкий голос младшего собрата. Таким образом, самый часто употребляемый клюевский эпитет «берестяный» связывает двух поэтов одной прочной нитью.

В завершающем стихе поэмы Клюева «Успокоение» возникает и повторяется рефреном в четырех двустишиях образ цветущей ромашки, символизирующий чистоту души погибшего Поэта. Но вместе с тем «Успокоение» - это уже не плач о Есенине, а печально-светлое прощание и самого лирического героя с земной жизнью.

В параграфе 11.1.4 «Образы-уподобления сада у Н. Клюева» рассмотрен образ сада в творчестве поэта, решенный скорее в противоречии, чем в соответствии с «климатическим стилем». Реальный земной сад, цветущий и плодоносящий возле родного дома, в его текстах практически отсутствует. Для него сад - прежде всего слово-символ: синоним рая и, кроме того, явление культуры. Причем, культуры в одних случаях - православно-крестьянской, а в других - городской, во многом ему чужеродной. То обстоятельство, что сады являются неотъемлемой частью чуждой Клюеву городской культуры, не затеняет светлого образа сада в его творчестве, но порой делает эту рукотворную природу слабой, беззащитной перед ужасами бытия.

Для Клюева характерны мотивы сада-рая, сада-Руси, сада-искусства и сада-сердца. Мотив сада-рая звучит в «избяном космосе» поэта наиболее часто и сопряжен с «мужицким раем». Как и в творчестве представителей других направлений поэзии Серебряного века (символистов и акмеистов), образ сада часто имеет у Клюева значение метасимвола, уподобляясь самым разным проявлениям социального и духовного бытия.

1 Киоев H.A. Сердце Единорога. Стихотворения и поэмы. - СПб.: РХГИ, 1999. - С. 659.

Что касается мира растений в целом, то вряд ли кто-либо другой во всей мировой литературе наполнил им свои произведения с таким размахом и разнообразием, как Клюев. Родная ему северно-русская и экзотическая южная флора соединяются в его стихотворениях и поэмах как в ботаническом саду, образуя причудливые ландшафты. Но при этом сердце поэта навсегда отдано «хвойной» шири Заонежья, именно там поместил он свой «райский бор» (аналог райского сада), наполненный перезвоном сосен, елей и кедров.

Глава П.2 диссертации «Растения в мифопоэтической модели мира Сергея Клычкова» состоит из трех параграфов.

Параграф 11.2,1 «Лес-дом как символ и среда обитания в лирике С. Клычкова» посвящен анализу образа леса в творчестве поэта. Лес - среда обитания его лирического героя и многочисленных персонажей. В то же время лес сам выступает часто в роли персонажа. Если Есенин персонифицировал обычно какое-то конкретное дерево, то Клычков одушевлял лес в целом.

В стихотворениях Клычкова отсутствуют какие-либо экзотические растения, зато широко представлена флора тверского края. Можно без преувеличения утверждать, что Клычковский лес представляет собой биоценоз, где помимо древесных пород произрастают мхи и травы, грибы и ягоды. Подобно реальному лесу испытывает он и растущее день ото дня антропогенное давление. Начавшееся в двадцатом веке широкомасштабное наступление технического прогресса на живую природу вызывало у поэта, как и у других «новокрестьян», чувство безысходного протеста. Однако если Есенин основную коллизию противостояния природы и человека видел в наступлении города на деревню, то у Клычкова и крестьянский уклад жизни таит в себе угрозу для живой природы, прежде всего для лесного биоценоза. Человек у него в принципе враждебен лесу, - заметим, что это так уже со времен возникновения подсечного земледелия.

В художественном мире Сергея Клычкова, в центре его поэтической системы - цельный образ леса как общего дома для растений, птиц, зверей, людей и мифологических персонажей.

В параграфе П.2.2 «Потаенный сад С. Клычкова» рассмотрена эволюция образа сада в творчестве поэта.

Прежде всего сад символизирует у него песенное начало человеческой души. Невидимость, потаённость, бесплотность сада указывают на приверженность молодого поэта символизму, с его скрытыми знаками и тайными смыслами. Для поэта, выросшего в старообрядческой семье и с детства впитывавшего в себя народную культуру, было естественно противостояние символистам-горожанам - Мережковскому, Вяч. Иванову, Брюсову. Поэзия Клычкова основывалась на русском фольклоре и славянской мифологии, ритмика стиха часто заимствовалась у русской народной песни, главными лирическими персонажами поэта стали Лель и Лада, что дало основание со-

временному исследователю говорить о «русском символизме»1 писателя. На наш взгляд, здесь возможен и даже более уместен термин «фольклорный символизм».

Переломным в мировосприятии стал для Клычкова 1914 год, когда он как военнообязанный был призван и оказался в изоляции от того, что составляло основу его поэтического мира. Оторванный от родной земли, лирический герой поэта уже не грезил о созданных его творческим воображением горних садах, но тосковал о конкретном саде, где растут обычные для среднерусской полосы деревья и кустарники. В послереволюционные годы Клычков начал активно разрабатывать тему дома как основы человеческого благополучия. Непременным атрибутом такого дома стал сад «в полдесятины». Образ сада эволюционировал и в полной мере отразил художественные искания поэта, его мировосприятие на разных этапах творчества, а также перипетии его личной судьбы и судьбы России в первой трети двадцатого века.

Параграф II.2.3 «Цикличность жизни природы как основа крестьянского бытия в творчестве С. Клычкова» раскрывает, как Клычков развил и трансформировал кольцовскую линию поэтизации крестьянского труда. Наиболее отчетливо данное претворение литературной и фольклорной традиции прослеживается в цикле «Кольцо Лады», композиция которого выстроена в четком соответствии с календарем сельскохозяйственных работ и славянской мифологией.

Главные лирические персонажи цикла Лада и Дед символизируют триединство сил природы, богов славянского пантеона и живущих крестьянскими заботами людей. Боги в языческом мировосприятии представляли собой некий синтез природы и человека, и Клычков здесь осваивал русло древней славянской культуры, которая была близка его мироощущению. Пахота и сев для него мифологические события слияния земли и неба ради зарождения новой жизни. А в процессах жатвы и молотьбы он созерцал не смертоубийство живой плоти, как то представил Есенин в «Песне о хлебе», но приобщение к священному круговороту жизни. Выбранный Клычковым для «Кольца Лады» метод мифологического символизма не мешал ему обильно и с полным знанием дела использовать атрибутику реального крестьянского быта. Так, в цикле встречаются названия практически всех культивируемых на Руси злаковых культур: рожь, пшеница, овес, греча, пшено, ячмень. Выступают сельскохозяйственные растения и в роли одушевленных персонажей.

В книге «Домашние песни», изданной в 1923 году, крестьянская тема поворачивается у него новой, выражаясь словами тогдашней критики, «кулацкой» стороной. Увы, «незатейный жребий» русского крестьянина оказался гораздо трагичнее, чем тот, который виделся Клычкову, и его «хутор с лугом и леском» явился такой же социальной утопией, как «мужицкий рай» Клюева, «Инония» Есенина, «Муравия» Твардовского. Н.М. Солнцева, основываясь на материалах печати тех лет, констатировала: «Клычков воспевал

1 Мусиенко P.A. Художественная система романов С. Клычкова в мифопоэтическом контексте. Автореферат дисс. ... канд. филол. н. - Краснодар, 2005. - С. 7.

класс "не только труженика, но и собственника", класс патриархальный, консервативный, "отсталый", он воспевал русское крестьянство, уже отнесенное новой властью в разряд людей второго сорта»1. Такая позиция власти привела не только к запретам печатать произведения поэта, но и к расстрелу их автора.

Глава П.З. диссертации «Художественный мир Сергея Есенина в ракурсе теории климатического стиля» состоит из четырех параграфов.

Параграф 11.3.1 «Деревья в образной системе Сергея Есенина» строится на концепции «органической» образности Есенина, сделавшего нормой поэтической метафоры уподобление природы ей самой. Доминирующие в его произведениях древесные породы: берёза, липа, тополь, черёмуха, клён, сосна, осина, рябина - те, что преобладают и в константиновских перелесках.

Важнейшее место в поэтическом мире Есенина занимает клен, являясь как бы аналогом его лирического героя в мире растительном. В мифологической параллели «дерево - человек» у Есенина широко задействованы и другие древесные персонажи. Сквозным мотивом в творчестве Есенина стало традиционное для народной поэзии перевоплощение женской плоти в деревья, обозначенные существительными женского рода. Ярче и полнее всего любовь поэта к живой природе выразилось в созданном им образе берёзы. Если клён — отражение в зеркале природы самого поэта, то берёза - «растительный двойник» его любимой. Древесные образы у поэта являются не только художественным средством для передачи красоты родной природы -они олицетворяют «органическую» сущность есенинского поэтического мировосприятия, обеспечивают цельность его творческой системы.

В Параграфе II.3.2 «Символика растений в поэме "Пугачев"» исследуются символические смыслы растительных образов, организующих архитектонику произведения. Монологи и реплики героев поэмы изобилуют названиями дикорастущих и сельскохозяйственных растений и метафорами, часто построенными вокруг них. Органическое восприятие мира как единого целого позволяет Есенину с той же естественностью, с которой он уподобляет человеческое и животное растительному, осуществлять и обратные уподобления. С табуном коней отождествляются овёс и кустарник, листья - с людьми, с червонцами, со слезами, с золотыми яйцами. Особенно широко развернут образ деревьев-птиц.

Как особо значимые интерпретированы метафоры, построенные вокруг морфемы «рожь». Динамически развиваясь по ходу развития сюжета, образ колосьев ржи претерпевает изменения - от «соломенного молока» до - «жёлтых скелетов». В первой главе рожь наряду с другими культурами символизирует «мужицкий рай». Причем русский мужик предстает здесь не «разбойником и вором», а мудрым и прилежным тружеником. Во второй главе рожь уже ассоциируется не с прошедшим «золотым веком», а с надеждой на «светлое будущее». В третьей главе рожь - метафорическое обозначение са-

1Солнцева Н.М. Китежский павлин. Филологическая проза: Документы. Факты. Версии. -М.: Скифы, 1992.-С. 217.

мих мятежников, к ним применен глагол «жать» в значении «срезать колосья». В соответствии с трагическим развитием сюжета поэмы образ колосьев ржи претерпевает дальнейшие метаморфозы. Колосья-люди обречены на превращение в бренные останки. И если в начале поэмы рожь ассоциировалась с мирной, счастливой жизнью, то в конце хлебный злак символизирует смерть. То же происходит с другим сакральным есенинским образом - деревом: «древо жизни» оборачивается «древом смерти». Но изначальная са-кральность образа колосьев ржи не позволяет смерти возобладать над жизнью, и при последнем своем упоминании в поэме (монолог Бурнова) рожь возрождается в виде новых всходов.

Художественной и философской основой своей поэмы Есенин сделал идею о неразделимости жизни природной и социальной. При этом краеугольным камнем мировоззренческой основы автора поэмы является осознание трагической утраты единства человека и природы, единства, которое изначально создано Творцом неделимым. Одну из главных внутренних философских коллизий поэмы определила идея двойственной (растительной и животной) сущности человека. Причем конфликта между растительным и животным началами в природе, по мысли поэта, не существует вовсе. У каждого зверя есть «призванье свое и имя» (в биологии это называется экологической нишей), генетический код животного переходит от матери к детёнышу. Человек же наделен трудной долей, требующей неустанного напряжения, - разгадывать свое «значенье».

В параграфе II.3.3 «Образ сада в творчестве С. Есенина» анализируются типичные и индивидуальные черты есенинского лирического сада в рамках общей символики новокрестьянской поэзии. Сады, как зафиксировано в произведениях Есенина, растут на его малой родине у каждого крестьянского двора. В отличие от «потаенного», невидимого ни другу, ни врагу сада, воспетого Клычковым, сад Есенина обычно конкретен и имеет приметы, по которым легко определяется его местоположение. В большинстве случаев -это родное Константиново, в цикле «Персидские мотивы» - иранский Хорос-сан. «Константиновский сад» объединил приметы двух прототипических садов: в нем различимы черты сада у родительского дома, а также сада-парка усадьбы Л.И. Кашиной.

Крестьянские сады на Рязанской земле не отличаются разнообразием и, как правило, состоят из яблоневых и вишневых деревьев. Этот «климатический факт» отразился в творчестве Есенина: яблони (особенно) и вишни, а также их плоды доминируют в его текстах над другими плодовыми породами деревьев, хотя и не исключают этих многочисленных «других». В тематически близких и явно перекликающихся стихотворениях «О муза, друг мой гибкий...» (1917) и «На Кавказе» (1924) есть «четверостишия-близнецы», в которых обыгрывается образ стиха-сока (сок - квинтэссенция плода): «Теперь бы брызнуть в небо / Вишневым соком стих / За отческую щедрость / Наставников твоих» [1, 134] и «Прости, Кавказ, что я о них / Тебе промолвил ненароком,/ Ты научи мой русский стих / Кизиловым струиться соком» [2,

109]. «Сады Хороссана» в «Персидских мотивах», прототипом которых послужили батумские, бакинские и тифлисские сады, наполнены южными растениями и восточными ароматами. Роза, являющаяся важным элементом пейзажа и лирическим персонажем цикла «Персидские мотивы», в соответствии с восточной традицией олицетворяет здесь возлюбленную, заменяя северную берёзку. А такие южные растения, как олеандр, каштан, кипарис, встречаются только в «Персидских мотивах», создавая эффект присутствия лирического героя в изображаемом географическом пространстве. В этой связи иранский исследователь отметил, что «не совсем типичные для поэтического мира Есенина растительные образы не только усиливают восточный колорит стихотворений, но и часто соответствуют символическим обозначениям этих образов в персидской классической поэзии»'.

Живописная конкретность есенинского сада сочетается в его художественном мире с колоссальным философским и эмоциональным зарядом. Если земной сад (цветущий, осенний, смолкший, отзвеневший, разросшийся) в творчестве Есенина символизирует земную жизнь в разных ее проявлениях, то сад небесный, в соответствии с библейской традицией, - пространство жизни вечной. Образ райского (небесного) сада ярко представлен в так называемых революционных поэмах и решен в соответствии с пафосом этих поэм - с космогоническим «уклоном».

В параграфе II. 3.4 «Экономические, эстетические и духовные аспекты образов ржи и овса в произведениях С. Есенина» рассмотрены сквозные в художественном мире поэта обращения к злаковым культурам, среди которых преобладают рожь и овес. Для раннего Есенина характерна сакрализация ржи, придание ей статуса главного небесного злака, своеобразного «Злака жизни», если проводить аналогию с Древом жизни, воплощением которого в славянской мифологии был дуб. Но если дуб является и одним из библейских деревьев, то библейские зерновые культуры - пшеница и ячмень. Вкладывая в руки Богородицы ржаные зёрна или ржаную муку, Есенин сознает себя в русле народной духовной обрядности, которая «по-своему интерпретирует христологический и богородичный догматы, сближая с архетипами национального характера и "русифицируя" на этой основе образы Христа, Богоматери, апостолов, святых»2.

В эпических поэмах зрелого периода творчества поэта рожь занимает по праву принадлежащую ей «земную нишу» главной зерновой культуры Нечерноземья. В «Анне Снегиной» возница оправдывает непомерно высокую оплату поездки тем, что «сегодня плохая рожь». Поскольку дело происходит в конце апреля, то, видимо, речь идет о прогнозе на будущий урожай, основанном на состоянии вышедших из-под снега озимых. Так, одной фразой и в

1 ГолкарА. Флористический код лирического цикла Есенина «Персидские мотивы» в контексте персидской культуры II Есенинская энциклопедия: Концепция. Проблемы. Перспективы...-Рязань, Пресса, 2006. - С. 182.

1 Воронова O.E. Сергей Есенин и русская духовная культура. Рязань: «Узорочье», 2002. -С. 18-19.

полном соответствии с экономической теорией определена вся значимость данной зерновой культуры в жизни деревни.

В отличие от ржи, образ которой, эволюционируя, проходит через всё творчество Есенина, овёс фигурирует в основном в ранних поэмах, поэтому говорить об эволюции этого образа затруднительно. Следует отметить, однако, что в ранней лирике поэта образ овса предстает земным и просветлённым - совсем другим, нежели в революционно-космогонических «маленьких» поэмах, где овёс часто выступает в роли «звездного злака». Закономерно, что овёс в текстах Есенина, как правило, следует за рожью, это как бы подчеркивает его второе по важности место среди зерновых культур в крестьянском укладе жизни.

Встречаются в текстах Есенина также пшеница, греча, просо и ячмень. Но упоминаются они значительно реже ржи и овса. Таким образом, Есенин и в отношении зерновых культур верен принципу климатического стиля: место, отведенное каждому злаку в его творчестве, пропорционально их месту в крестьянском быте. Однако значение образов ржи и овса в художественной системе Есенина, конечно, не ограничивается бытом и экономикой, оно значительно шире и глубже. Ржаными и овсяными свойствами и качествами наделяются исконно животворные реалии земли и неба, в них залог устойчивости основ национального бытия, глубинной пронизанности мира началами добра, органической цельности и духовно-материальной крепости человеческого существования.

Освященная любовью к малой (или как выразился Андрей Платонов, «детской») родине, поэзия Есенина стала явлением национального масштаба. Несомненно влияние Есенина на всю последующую русскую литературу. Его творчество породило мощнейшую поэтическую традицию. С особой силой эта традиция проявилась в годы Великой Отечественной войны, именно тогда есенинская березка стала символом России.

Третья часть диссертации «ТЕМА ПРОТИВОСТОЯНИЯ ПРИРОДЫ И ЦИВИЛИЗАЦИИ - КЛЮЧЕВАЯ ТЕМА РУССКОЙ ПОЭЗИИ XX ВЕКА» - включает в себя три главы.

Глава III.1 «Защита растительного мира как условие выживания человека в эпоху экологических катастроф» состоит из двух параграфов.

В параграфе III. 1.1 «Традиции поэтического осмысления экологических вопросов» исследуется история взаимоотношений природы и цивилизации в русской философской лирике. Неизбежность отделения человека от природы провидел уже Евгений Баратынский на заре промышленной эры. Остро эта тема зазвучала в первой четверти XX столетия. Так, исследователь творчества Блока Л.Ф. Алексеева говорит об «антитехнократическом пафосе»1 Блока, Белого, Клюева, Есенина.

Анафема железу и камню как символам наступающей на природу цивилизации стала лейтмотивом многих провидческих строк, прежде всего, но-

1 Алексеева Л. Ф. А. Блок и русская поэзия 1910-1920-х годов - М.: МПУ, 1996. - С. 65.

вокрестьянских поэтов. Однако и Клюев, и Есенин сами «отдали дань» общим для того времени настроениям преображения мира. Для крестьянских поэтов противостояние цивилизации и природы заключалось, прежде всего, в конфликте между городом и деревней как противоборствующими сферами обитания человека. Для авторов второй половины двадцатого века «каменные руки шоссе» сдавили уже не деревню, поскольку «грани между городом и селом» во многом были стерты, а саму живую природу как самоценную реальность. Тревожные мотивы, связанные с противостоянием природы и цивилизации, отчетливо слышны в творчестве Владислава Артемова, Николая Дмитриева, Ивана Жданова, Геннадия Красникова, Михаила Шелехова и многих других авторов. Таким образом, литературное творчество вписывается в общий процесс «экологизации» общественного сознания на фоне грозящей человечеству техногенной катастрофы.

Параграф III. 1.2 «"Пафос сохранения" растительной среды в русской батальной лирике» посвящен анализу флористических образов и мотивов в поэтических произведениях, связанных с темой Великой Отечественной войны. Мощный всплеск поэтической энергии природоохранительной направленности произошел, как это ни странно на первый взгляд, именно во время этой войны, когда главным и самым надежным союзником советской армии стала сама русская земля с ее необъятными просторами, лесами, болотами и суровым климатом. Это особый пласт русской поэзии, где тема родной природы вообще и ее растительного мира в частности звучит как небывалое духовное откровение о русской судьбе.

Традиция обращения к миру растений в русской поэзии, связанной с военной темой, берет начало от «Слова о полку Игореве» и через Лермонтова, Блока, Гумилева, поколение «советских романтиков» ведет к поэзии Второй мировой войны.

Среди основных флористических мотивов батальной поэзии выделяются два единых в своей противоположности «охранительных» мотива. Первый (и главный) из них — «пафос сохранения» растительной среды родной природы от ненавистного врага, второй - охранительная роль самой русской природы по отношению к русскому народу, совершающему ратный подвиг. Часто в минуту смертельной опасности именно у родной земли и населяющих ее растений просят и находят защиту воины. Наряду с «охранительными» во фронтовой лирике присутствуют и элегические мотивы. Пушкинская «вечная краса» природы, ее жизненные циклы, которые неостановимы никакими боевыми действиями, сильно контрастируют с ужасами войны, отзываются пронзительными строками в сердцах поэтов.

Самой «востребованной» древесной породой в лирике о Великой Отечественной войне стала берёза - поэтический символ России. Среди травянистых растений наибольшей популярностью у поэтов войны пользовались неброские лесные и полевые цветы: василёк, ландыш, незабудка, ромашка. С мотивами смерти и памяти неразрывно связаны часто упоминаемые в батальной лирике травы «печального образа»: ковыль и полынь.

Наиболее значительный сквозной образ в русской военной лирике - горящие, уничтоженные хлеба. Иногда злаковая культура конкретизируется, но чаще авторы обращаются к обобщенному образу хлебов. Связан этот образ, в первую очередь, с мотивом защиты родины от агрессора, что, учитывая многовековой опыт землепашества на Руси, вполне естественно.

Образы растений в художественном мире поэтов, осмысливавших свою суровую эпоху, становились символами жизни, красоты, нежности. Они напоминали о родине и усиливали жажду благодатного избавления от серного дыма преисподней войны.

Глава 1П.2 «Живая природа в творчестве Николая Старшинова» включает в себя три параграфа.

В параграфе III.2.1 «Природный мир как центр поэтической мысли Н. Старшинова» показано раскрытие поэтом экологической темы. Формирование поэтического дара Н. Старшинова пришлось на период Великой Отечественной войны. Связанный с ней «пафос сохранения» родной природы от врага трансформировался со временем в «пафос сохранения» живой природы вообще. При этом определяющую роль в духовно-нравственном становлении поэта сыграли деревенские впечатления, которые он впитывал с раннего детства. В подмосковных местах он очаровывался красотами рек, лесов, полей, полюбив навсегда русскую природу и сельский уклад жизни.

Горечь, часто сквозящая в произведениях поэта на экологические темы, порой сменяется откровенной неприязнью по отношению к двуногим губителям живого. Но взаимоотношения человека и природы у Старшинова не всегда дисгармоничны. «Лучшую часть человечества» в образах бабушки, матери, сестры, любимой он вообще не отделяет от природы. То есть, женское начало в философской системе поэта не может быть разрушающим, и женщина для него - такая же неотъемлемая часть природы, как, например, река или роща.

В параграфе III. 2.2 «Пейзажная лирика Н. Старшинова» подвергнуты литературоведческому анализу функции и семантика пейзажа в творчестве поэта. Обычно пейзаж использовался Старшиновым как средство психологического раскрытия душевного состояния лирического героя и лирических персонажей. В этих целях достаточно часто использовались им и описания отдельно взятых растений (так называемые «портреты»). Впрочем, портреты даны, как правило, на фоне пейзажа, так что разделение образов природы на пейзажи и портреты в его лирике довольно условно.

В отличие от авторов, в чьем творчестве проявились флористические особенности каких-то определенных мест, родину в личном восприятии он определил как «глубинную Россию». Он имел в виду не всю необъятную Россию, но и не конкретную «малую родину», а среднерусские провинциальные земли: рязанские, орловские, смоленские, тверские - это они составляют «глубинную Россию».

В параграфе Ш.2.3 «Поэтика изображения растений в лирике Н. Старшинова» исследуются отдельные образы представителей царства

флоры и их функции в контексте произведений и в творчестве поэта в целом. Растительный мир присутствует если не во всех, то в очень многих произведениях Н. Старшинова, всего у него упомянуто около ста видов растений, такое их разнообразие присуще лишь «ботанически» просвещенному Блоку и «всемирно отзывчивому» Клюеву. Особенно любимы им растения «жизнестойкие», как иван-чай (кипрей) и ванька-мокрый, в которых он суггестивно рисует примеры для подражания. Романтическая фантазия Старшинова запечатлела с особой четкостью и теплотой образы лилии и «еще небывалого цветка». Из древесных пород предпочтения автора отданы традиционной березе и «нетрадиционной» осине.

Одушевление растительных образов является одной из основ поэтики Старшинова. Здесь он наследует фольклорную традицию, преломившуюся в свое время в поэзии С. Есенина, который оказал на него несомненное влияние. Образы растений нередко приобретали в поэзии Старшинова очертания символов, подводили к глобальным обобщениям. Вслед за Н. Клюевым он показывал превосходство живой природы над цивилизацией, подчеркивал одухотворенность и красоту растительного мира. Эстетические открытия Н. Старшинова в этом плане включаются в достижения русской поэзии 1960

- 1980-х годов, представленные именами Н. Рубцова, В. Соколова, Н. Тряп-кина, А. Жигулина, А. Передреева.

Глава Ш.З диссертации «Природа и родина в лирике Николая Рубцова» включает в себя четыре параграфа.

В параграфе Ш.З Л «Природные ландшафты в лирике Н. Рубцова» показано, что среди флористических мотивов у него преобладают мотивы поля и луга, растущих на них трав и цветов, за которыми встает ореол малой родины в целом. «Глухие луга» из ставшего известной песней стихотворения «Букет» - самое яркое тому подтверждение. Лес как кладезь красоты и душевного покоя, пожалуй, впервые появляется в стихотворении «Сапоги мои

- скрип да скрип...» и широко присутствует в его зрелом творчестве. И всё же не лес, а поле и луг обладают для поэта наибольшей ценностью. Это не просто самые любимые ландшафты Рубцова, но некий стержень его поэтического мироздания: «Вокруг любви моей / Непобедимой / К моим лугам, / Где травы я косил, / Вся жизнь моя / Вращается незримо, / Как ты, Земля, / Вокруг своей оси...». В более позднем варианте этого стихотворения, получившего название «Ось», поэт поменял луга на другие близкие его сердцу приметы родины: «И вокруг любви непобедимой / К сёлам, к соснам, к ягодам Руси / Жизнь моя вращается незримо, / Как земля вокруг своей оси!..» '. Во втором варианте ось поэтического мира включает деревню как таковую, с ее полями, домами, людьми, рождественское дерево (кипарис в России заменяют ели и сосны) и вариант винограда - ягоды. Благодаря таким прозрачным аллюзиям невольно вспоминается: «Бог есть любовь». Весь рубцовский мир озарен незыблемым присутствием этой высокой истины. Пусть не самым любимым, но весьма значимым ландшафтом у Рубцова стало «безбрежное

1 Рубцов Н.М. Звезда полей. Собр. соч.: В I т. - М.: Воскресенье, 1999. - С. 375, 68.

болото, / На сотни верст усыпанное клюквой, / Овеянное сказками и былью / Прошедших здесь крестьянских поколений...»1 из стихотворения «Осенние этюды».

Природные ландшафты - то пространство, на котором происходит большинство лирических событий в произведениях поэта, все вместе они являются для него главными приметами родины, а кроме того - хранилищем национальной памяти.

В параграфе III.3.2 «Растения в художественном пространстве лирики Н. Рубцова» рассмотрены образы деревьев, трав и цветов в его поэзии. Дендронимический ряд Рубцова состоит из привычных для средней и северной Руси пород: берёзы, вишни, дуба, ели, ивы, осины, сосны, тополя. Встречаются и экзотические: акация, кипарис, пальма. Особо им любима и часто сопровождает лирического героя ива, что, судя по стихотворению «В горнице моей светло,..», связано какими-то тайными нитями с сиротством поэта.

Сквозным мотивом в творчестве Рубцова стал «шум», производимый деревьями при ветре, что зафиксировано и в названии одного из его немногочисленных прижизненных сборников «Сосен шум». Другое «шумящее» дерево Рубцова - берёза. В стихотворении «В минуты музыки», где строка «И шум порывистых берёз» звучит рефреном в первом и последнем четверостишиях, в пяти строфах уместилось глубокое размышление о вере, любви и надежде - трех краеугольных камнях христианского бытия.

Травянистая растительность у Рубцова фигурирует, как правило, в собирательных образах травы и цветов. Персонификации удостоились подорожник, анютины глазки, колокольчик, ромашка, фиалка. Из красиво цветущих садовых растений, традиционных в лирической поэзии, - роза, «наследник розы - георгин», знак весны - тюльпан.

Особое место в художественном мире поэта занимают семантически близкие, навеянные памятью о матери образы красных цветов из стихотворения «В горнице» и аленького цветка из одноименного стихотворения. Они ассоциируются у Рубцова с горем и страданием, но в них сосредоточены неизбывная любовь и высшая красота, очищающие душу, недаром говоря о его поэзии, часто употребляют термин «катарсис».

Лирическое пространство Рубцова не отличается видовой многочисленностью флоры, но образы растений всегда сопрягаются у него с приметами родины, ее неповторимой красоты, благословенной предрасположенности к доброму в своей божественной сущности человеку.

В параграфе III.3.3 «Исторические и духовные аспекты рубцовского пейзажа» развернут тезис, что пейзаж у Рубцова как бы не имеет самостоятельного значения, оставаясь неброским фоном душевных переживаний лирического героя, но при этом несет большую эмоциональную и интеллектуальную нагрузку. Поэт не старается изобразить природу, но его герой живет, чувствует, существует именно в ней. Так, в стихотворении «Букет» о лугах сказано только, что они «глухие», а о цветах - что они «скромные». Это

'Там же.-С. 130.

практически единственные эпитеты в стихотворении, при этом оно насквозь проникнуто красотой и радостью от соучастия в цветущем мире бытия.

Наиболее четко обозначены жанровые признаки пейзажной лирики в стихотворении «В старом парке». Автор не присутствует здесь как лирический герой, а только как рассказчик (что для Рубцова редкость). Но с не меньшим основанием его можно отнести и к категории философской лирики, так как, начавшись описанием заброшенной и заросшей крапивой барской усадьбы, завершается оно размышлениями о сострадательности природы. Немало у Рубцова осенних пейзажей и настроений, особенно в лирике 1960-х годов. Здесь он следует в русле традиций русской лирической поэзии, элегические мотивы в которой чаще всего ассоциируются именно с этим временем года.

В параграфе III.3.4 «Экология "русского духа" в творчестве Н. Рубцова» заявлено, что о Рубцове вряд ли можно говорить как об авторе экологически заостренном (каким был, например, Старшинов). Он не писал публицистических стихов о защите живой природы от антропогенного воздействия. Однако пафос всего его творчества подчинен идее сохранения России, всей родины - в совокупности природы, традиций, национального духа. Поэт создал некое метафизическое пространство «русского духа», наполненное природными ландшафтами, исторической памятью и людьми, в котором перекликаются мертвые и живые, предки и потомки, призванные беречь это пространство. Главным вместилищем соборного русского духа у Рубцова является «родная окрестность», с «десятком холмов и полей», которую надо полюбить, жалеть и помнить («Жар-птица»), Рубцов раньше многих и с трепетным волнением заговорил об «экологии русского духа». В этом ключе прочитывается его главное завещание: «Россия, Русь! Храни себя, храни!». Всё, где «дышит русский дух», будь то знаменитый Ферапонтов монастырь или безвестная изба в северном захолустье, полотна Левитана или «звуки музыки печальной», вызывает в нем живейшее душевное сочувствие и сопереживание.

В отличие от новокрестьянских поэтов, Рубцов не видел в городской цивилизации прямой угрозы деревне, отчасти потому, что поглощение деревни городом во многом уже случилось, отчасти из-за появления новых угроз военного и техногенного характера уже всей человеческой цивилизации. Мало того, знаменитая рубцовская «звезда полей» выражает горький и всё же светлый «пафос сохранения» городов. Поэт не акцентировал различий между природой «первой», то есть естественной, и «второй» - окультуренной человеком, более того, он стремился найти равновесие между социумом и природным естеством. Если новокрестьянские поэты провозглашали «проклятье силе паровоза», то для Рубцова паровоз - чуть ли не живое существо, связующее его с родиной. Он хотел бы примирить природу и цивилизацию, полагая, что они могут существовать в равноправной гармонии. Однако в одном из программных стихотворений - «Поезд» - несущийся среди миров же-

лезнодорожный состав подобен гоголевской тройке - на новом, ещё более стремительном и опасном витке истории.

Анализ произведений завершен выводом: флора в произведениях Рубцова не отличается большим разнообразием и строго соответствует правилам «климатического стиля». Чуткость души по отношению к скромной севернорусской природе, выраженная в лирике Рубцова с пронзительностью, сопоставимой с есенинской, стала одним из главных факторов, определивших его место в русской литературе как поэта национального.

В заключении формулируются основные выводы, подводятся итоги исследования и намечаются перспективы изучения феномена растительного мира в русской поэзии. Изучение освоенных русской поэзией XX века растительных образов и мотивов позволило сделать принципиальное обобщение. А именно: восприятие растительного мира как неотъемлемой части родины не только лежит в основе художественно-философских систем поэтов, чье творческое наследие стало главным объектом исследования, но и является «корневой системой» могучего Древа русской поэзии.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

Монографии:

1. Щербаков С.А. Николай Старшинов. - М.: Молодая гвардия, 2006. -342[10] е.: ил. -(ЖЗЛ: Сер. биогр.; Вып. 990). (18,5 п.л).

2. Щербаков С.А. Флористические образы и мотивы в русской поэзии XX века: монография. -М.: ГОУ ВПОМГУЛ, 2011. - 171 с. (10,75 п.л.).

Статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК:

3. Щербаков С.А. Военная лирика Николая Старшинова // Лесной вестник № 3 (18). - М.: Изд-во Московского государственного университета леса, 2001.-С. 144-152(0,7 п.л.).

4. Щербаков С.А. Природа в творчестве Н. Старшинова // Лесной вестник № 3 (23). -М.: Изд-во МГУЛ, 2002. - С. 141-143 (0,2 п.л.).

5. Щербаков С.А. Тема матери в творчестве Н. Старшинова // Лесной вестник. № 3(28). - М.: Изд-во МГУЛ, 2003. - С. 142-151 (0,7 п.л.).

6. Щербаков С.А. Образ любимой в лирике Н. Старшинова // Лесной вестник. № 4(29). - М.: Изд-во МГУЛ, 2003. - С. 193-197 (0,4 п.л.).

7. Щербаков С.А. Деревья в образной системе Сергея Есенина // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Русская филология». - № 1 (15). - 2006. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 133-139 (0,5 п.л.).

8. Щербаков С.А. Символика растений в поэме Сергея Есенина «Пугачев» // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Русская филология» № 2 (27). - 2006. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 266 -272 (0,5 п.л.).

9. Щербаков С.А. «Берестяные» эпитеты Николая Клюева // Лесной вестник. № 1(43). _ м.: Изд-во МГУЛ, 2003. - С. 190 - 192 (0,2 п.л.).

10. Щербаков С.А. «Дерево» как модель мира» // Лесной вестник. № 1(43). -М.: Изд-во МГУЛ, 2003. - С. 192 - 196 (0,25 п.л.).

11. Щербаков С.А. Мотив сада в творчестве Сергея Клычкова // Лесной вестник. № 1(50). - М.: Изд-во МГУЛ, 2007. - С. 172-175 (0,25 п.л.).

12. Щербаков С.А. Образ сада в творчестве Николая Клюева // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - № 2. - 2007. - М.: Изд-во МГОУ. -С. 223-230 (0,5 п.л.).

13. Щербаков С.А. Образы ели и сосны в творчестве Николая Клюева // Вестник МГОУ. Серия «Русская филология». - № 4. - 2007. - М.: Изд-во МГОУ. - С. 153-158 (0,42 п.л.).

14. Щербаков С.А. Образы природы в лирике Ивана Бунина // Литература в школе. - 2011. - № 2. - С. 9-12 (0,52 п.л.).

15. Щербаков С.А. Тема крестьянского труда в лирике Сергея Клычкова // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. Серия «Филология». Вып. 1. - Тольятти, изд-во ВУиТ, 2012. - С. 40^t7 (0,5 п.л.).

16. Щербаков С.А. Образ леса-дома в лирике Сергея Клычкова // Лесной вестник. № 2(85). - М.: Изд-во МГУЛ, 2012. - С. 215-221 (0,6 п.л.).

Статьи, опубликованные в иных изданиях:

17. Щербаков С.А. Рыцарь счастья // Гумилев Н.С. Стихотворения и поэмы / Сост. С. Щербаков,- М.: Звонница-МГ, 2000. - С. 5 - 20 (0,6 п.л.).

18. Щербаков С.А. Святое ремесло // Брюсов В.Я. Стихотворения и поэмы / Сост. С. Щербаков. - М.: Звонница-МГ, 2000. - С. 5 - 20 (0,6 п.л.).

19. Щербаков С.А. Традиции Николая Гумилева в поэзии Николая Стар-шинова // Словесное искусство Серебряного века и развитие литературы (Материалы межвузовской конференции, посвященной 70-летию МПУ). -М.: МПУ, 2001. - С. 192 - 196 (0,3 п.л.).

20. Щербаков С.А. Эволюция творчества Н.К. Старшинова // Сборник научных статей докторантов и аспирантов Московского государственного университета леса. Научные труды. Выпуск 315 (3). - М.: Изд-во МГУЛ, 2002. -С. 169-172 (0,2 п.л.).

21. Щербаков С.А. Женское начало в художественном мире Н. Старшинова // Сборник научных статей докторантов и аспирантов Московского го-

сударственного университета леса. Научные труды. Выпуск 322(4). - М.: Изд-во МГУЛ, 2003. - С. 175-182 (0,4 п.л.).

22. Щербаков С.А. Традиции поэтического осмысления экологических проблем в русской поэзии // Сборник научных статей докторантов и аспирантов Московского государственного университета леса. Науч. тр. - Выпуск 325(5). -М.: МГУЛ, 2004. - С. 193-197 (0,4 п.л.).

23. Щербаков С.А. Образы северной флоры в лирике Н. Старшинова // Сборник научных статей докторантов и аспирантов Московского государственного университета леса // Науч. тр. - Выпуск 325(5). - М.: МГУЛ, 2004. -С. 197-199 (0,2 п.л.).

24. Щербаков С.А. Деревья в художественном мире М. Волошина // Сборник научных статей докторантов и аспирантов Московского государственного университета леса. Науч. тр. - Выпуск 329(6). - М.: МГУЛ, 2005. -С. 320-322 (0,2 п.л.).

25. Щербаков С.А. Мифопоэтический образ дуба // Сборник научных статей докторантов и аспирантов Московского государственного университета леса // Науч. тр. - Выпуск 329(6). - М.: МГУЛ, 2005. -С. 322-325 (0,2 п.л.).

26. Щербаков С.А. Культ дерева у древних славян // Леса Евразии -Уральские горы: Материалы V Международной конф. молодых ученых, поев. 175-летию первого лесоустройства на Урале и 160-летию со дня рожд. лесовода Ф.А. Теплоухова. -М.: МГУЛ, 2005. - С. 179-180 (0,2 п.л.).

27. Щербаков С.А. Образы сосны и ели в русской поэзии // Леса Евразии - Уральские горы: Материалы V Международной конф. молодых ученых, посвященной 175-летию первого лесоустройства на Урале и 160-летию со дня рожд. лесовода Ф.А. Теплоухова. - М.: МГУЛ, 2005. - С. 180 - 181 (0,2 п.л.).

28. Щербаков С.А. Открой, открой мне тайну твоих древесных дум...» // Лесная новь. № 9 - 2005. - С. 26 - 27 (0,4 п.л.).

29. Щербаков С.А. Семантика древесных образов и их функции в художественной структуре произведений Николая Клюева // Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века: Материалы Международной научн. конф.: Москва, МГОУ, 27-28 июня 2005 г. Выпуск 3. Часть 2. Русская литература в России XX века / Ред.-сост. Л.Ф. Алексеева. М.: Водолей Publishers, 2006. - С. 165-169 (0,32 п.л.).

30. Щербаков С.А. Постоянный эпитет в творчестве Николая Клюева // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. Серия «Филология». Вып. 6. - Тольятти, издательство ВУиТ, 2006. (0,2 п.л.)

31. Щербаков С.А. Природы радостный причастник (образы деревьев в поэзии Н. Клюева) // Лесная новь. №1 - 2006. - С. 26 - 27 (0,4 п.л.).

32. Щербаков С.А. Мотивы сада в творчестве С. Есенина и С, Клычкова // Есенинская энциклопедия: Концепция. Проблемы. Перспективы: Материалы Международной конф., поев. 111-летию со дня рождения С.А. Есенина. -Рязань: «Пресса», 2006. - С. 252 - 267 (0,6 п.л.).

33. Щербаков С.А. Сравнительный анализ растительных образов в творчестве Николая Клюева и Сергея Есенина // Малоизвестные страницы и новые концепции истории русской литературы XX века: Материалы III Международной. научн. конф. Москва, МГОУ, 27-28 июня 2007 г. Выпуск 4. Русская литература в России XX века / Ред.-сост. Л.Ф. Алексеева. - М.: МГОУ, 2008.-С. 103-106(0,25 п.л.).

34. Щербаков С.А. Флористические мотивы и образы в русской лирике о Великой Отечественной войне // Духовные начала русского искусства и просвещения: Материалы X Международной научн. конф. «Духовные начала русского искусства и просвещения» («Никитские чтения») / Сост. A.B. Мо-торин; НовГУ им. Ярослава Мудрого. - Великий Новгород. 2010. - С. 179186 (0,5 пл.).

35. Щербаков С.А. Русская поэзия 1940-1960-х годов (в соавт. с Л.Ф. Алексеевой и В.А. Редькиным) // История русской литературы XX века: В 4 кн. Кн. 3. Русская литература: 1940-1960-е годы. 2-е изд., испр. и доп. / Л.Ф. Алексеева, И.А. Биккулова, Л.И. Щелокова и др.; под ред. Л.Ф. Алексеевой. -М.: ТИД «Студент». - С. 246-293 (авторская доля 0,8 пл.).

36. Щербаков С.А. Семантика ландшафта в лирике Ивана Бунина // Актуальные проблемы методологии Отечественной истории: Материалы конференции. - М.:МГУЛ, 2012. - С. 332 - 342 (0,5 пл.).

Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленного оригинал-макета

Подписано в печать 25.01.2013. Формат 60*90 1/16. Бумага 80 г/м2 Гарнитура «Тайме». Ризография. Усл. печ. л. 2,0 Тираж 150 экз. Заказ №12.

Издательство Московского государственного университета леса. 141005, Мытищи-5, Московская обл., 1-я Институтская, 1, МГУЛ. E-mail: izdat@mgu1.ac.ru

Текст диссертации на тему "Растительный мир как природный, историко-культурный и духовный феномен в русской поэзии XX века"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ОБЛАСТНОЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

Щербаков Сергей Анатольевич

РАСТИТЕЛЬНЫЙ МИР КАК ПРИРОДНЫЙ, ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ И ДУХОВНЫЙ ФЕНОМЕН В РУССКОЙ ПОЭЗИИ XX ВЕКА

Специальность 10.01.01 - русская литература

Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва 2013

СОДЕРЖАНИЕ

ВВЕДЕНИЕ.............................................................................................................4

ЧАСТЬ I. ПОЭТИЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ РАСТИТЕЛЬНОГО

МИРА В ПЕРЕЛОМНУЮ ЭПОХУ РУБЕЖА XIX И XX ВЕКОВ............37

ГЛАВА 1.1. «МИРОВОЕ ДРЕВО» В ИСТОРИИ КУЛЬТУРЫ..............37

1.1.1. Дерево как модель мира.......................................................................37

1.1.2. Мифопоэтический образ дуба............................................................45

1.1.3 Мотив «Мирового древа» в поэзии Константина Бальмонта...........52

ГЛАВА 1.2. СЕМАНТИКА ЛАНДШАФТОВ В ЛИРИКЕ ИВАНА БУНИНА............................................................................................................61

1.2.1. Пейзаж в художественном мире Ивана Бунина.................................61

1.2.2. Природные и окультуренные ландшафты в лирике Ивана Бунина. 66

1.2.3. Природа и человек в лирике Ивана Бунина.......................................71

ГЛАВА 1.3. ФЛОРА В ЛИРИКЕ АЛЕКСАНДРА БЛОКА.....................77

1.3.1. Александр Блок как «поэт природы»..................................................77

1.3.2. Поэтическое воплощение поля, степи и луга в лирике А. Блока.....81

1.3.3. Мотивы леса, болота и сада в лирике А. Блока.................................89

1.3.4. Поэтика изображения растений в лирике А. Блока...........................99

ЧАСТЬ II. СВОЕОБРАЗИЕ ВОСПРИЯТИЯ РАСТИТЕЛЬНОГО МИРА

НОВОКРЕСТЬЯНСКИМИ ПОЭТАМИ......................................................109

ГЛАВА II.1. СЕВЕРОРУССКАЯ И ЭКЗОТИЧЕСКАЯ ФЛОРА В «ИЗБЯНОМ КОСМОСЕ» НИКОЛАЯ КЛЮЕВА..................................116

II. 1.1 Семантика древесных образов и их функции в художественной

структуре произведений Клюева................................................................116

II. 1.2 Флористические метафоры и эпитеты Н. Клюева..........................146

И. 1.3. Растительный мир в лирическом пространстве поэмы Н. Клюева

«Плач о Сергее Есенине»............................................................................156

II. 1.4. Образы-уподобления сада у Н. Клюева..........................................159

ГЛАВА И.2. РАСТЕНИЯ В МИФОПОЭТИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ МИРА СЕРГЕЯ КЛЫЧКОВА..................................................................................178

II.2.1. Лес-дом как символ и среда обитания в лирике С. Клычкова......178

III.2.1. «Потаенный сад» С. Клычкова...................................................192

III. 2.3. Цикличность жизни природы как основа крестьянского бытия в творчестве С. Клычкова...............................................................................202

ГЛАВА II.3. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МИР СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА В РАКУРСЕ ТЕОРИИ КЛИМАТИЧЕСКОГО СТИЛЯ............................214

11.3.1. Деревья в образной системе Сергея Есенина.................................214

11.3.2. Символика растений в поэме «Пугачев»........................................231

11.3.3. Образ сада в творчестве С. Есенина................................................244

11.3.4. Экономические, эстетические и духовные аспекты образов ржи и овса в произведениях С. Есенина...............................................................255

ЧАСТЬ III. ПРОТИВОСТОЯНИЕ ПРИРОДЫ И ЦИВИЛИЗАЦИИ -

КЛЮЧЕВАЯ ТЕМА РУССКОЙ ПОЭЗИИ XX ВЕКА...............................272

ГЛАВА III.1 ЗАЩИТА РАСТИТЕЛЬНОГО МИРА КАК УСЛОВИЕ ВЫЖИВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА В ЭПОХУ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ КАТАСТРОФ..................................................................................................272

III. 1.1 Традиции поэтического осмысления экологических вопросов ... 272

III. 1.2. «Пафос сохранения» растительной среды в русской батальной

лирике............................................................................................................280

ГЛАВА Ш.2.ЖИВАЯ ПРИРОДА В ТВОРЧЕСТВЕ НИКОЛАЯ СТАРШИНОВА.............................................................................................298

111.2.1. Природный мир как центр поэтической мысли творчества Н.

Старшинова...................................................................................................298

111.2.2. Пейзажная лирика Н. Старшинова.................................................311

111.2.3. Поэтика изображения растений в лирике Н. Старшинова...........323

ГЛАВА III.3. ПРИРОДА И РОДИНА В ЛИРИКЕ НИКОЛАЯ РУБЦОВА........................................................................................................332

111.3.1. Природные ландшафты в лирике Н. Рубцова...............................332

111.3.2. Растения в художественном пространстве лирики Н. Рубцова... 339

111.3.3. Исторические и духовные аспекты рубцовского пейзажа...........346

111.3.4. Экология «русского духа» в творчестве Н. Рубцова....................351

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.................................................................................................361

БИБЛИОГРАФИЯ............................................................................................374

ВВЕДЕНИЕ

Диссертационная работа основана на гипотезе, суть которой состоит в том, что в творческом сознании поэтов растительный покров отеческой земли предстает как феномен многогранного художественного воплощения «чувства родины», освоения национальных и всемирно значимых традиций, преемственных историко-культурных и бытийных ценностей.

Избранный ракурс предполагает охват значительных свершений литературного процесса XX века - творческого наследия ряда поэтов, чья философская концепция бытия опирается на всепроникающую любовь к русской природе и осознание ее не только как среды обитания, но и носителя высокой духовности.

В основу критериев отбора произведений положен принцип поэтического освещения флоры как неотъемлемой части Родины. В этом особом индивидуальном внимании авторов к растительному миру и путям его освоения народной культурой заключена концептуально значимая идея, обусловившая формирование главного русла русской поэзии.

Главным объектом исследования является лирическое наследие русских поэтов XX века, в творчестве которых с наибольшей очевидностью проявилась связь между реалиями растительного мира тех уголков России, где формировался их дар, и чувством любви к родине, составляющим главный стержень их художественного мира в целом. В этом ряду поэзия Константина Бальмонта, Ивана Бунина, Александра Блока, Николая Клюева, Сергея Клычкова, Сергея Есенина, Николая Старшинова, Николая Рубцова. Названных поэтов объединяет и повышенное внимание к экологической теме, вообще характерной для литературы XX века, что явилось следствием резко обострившегося во всем мире противостояния живой природы и цивилизации.

Предмет исследования - феномен поэтического изображения и осмысления растительного мира и его отдельных частей в произведениях русских поэтов XX века.

Понятие феномена в литературе многопланово. Оно по-разному интерпретируется исследователями, поскольку включает в себя многие компоненты и может рассматриваться с философской, лингвистической, литературоведческой, психологической точек зрения. Анализируя текст, в котором лирическое сознание направлено на постижение смысла природных образов и явлений, литературовед исследует субъективное познание и его объект одновременно. Применительно к поэтическому восприятию и осмыслению, растворенному в словесном воплощении, с его непременной установкой на субъективность, употребление термина феномен представляется продуктивным.

* * *

Обращение к миру растений как одной из основ бытия и неотъемлемой части родины характерно для многих периодов в истории русской литературы начиная со «Слова о полку Игореве», проникнутого народными верованиями «о сочувствии природы внешней делам человека»1. Мотив соучастия природы родного края в жизни человека пронизывает все художественное пространство «Слова»: «О Донец!., лелеял ты князя на волнах, расстилал ему зеленую траву на своих серебряных берегах, укрывал его теплыми туманами под сенью зеленого дерева» . Сопереживание растений храбрым воинам, полегшим за землю Русскую, определяет эмоциональный строй многих страниц, звучит рефреном: «Никнет трава от жалости, а дерево от печали к земле приклонилось... <...> Уныли цветы от жалости, а дерево в тоске к земле приклонилось»3. Имеет место в этом

1 Буслаев Ф.И. О литературе: Исследования; Статьи / Сост., вступ. статья, примеч. Э. Афанасьева. - М.: Худож. лит., 1990. - С. 110.

2 Слово о полку Игореве / Сост. и автор вступ. статьи Е.И. Осетров. - М.: Современник, 1986,- 159 с.-С. 97.

3 Там же. - С.51, 99.

знаменитом древнерусском памятнике и «образ "мирового древа", соединяющего небо и землю»1.

Русская поэзия прошлого века, восприняв фольклорные и литературные традиции XIX столетия в творческом осмыслении природы, вынуждена была по причине бурного развития технического прогресса кардинально пересмотреть вопрос о взаимоотношениях природы и человека. «Небывалый промышленный подъем 1890-х гг. позволил России наряду с США, Англией, Германией и Францией войти в число крупнейших индустриальных держав мира»2, - констатирует современное коллективное издание.

Если «Слово о полку Игореве» проникнуто сочувствием природы человеку, то литература XX века в лучших ее проявлениях проникнута сочувствием природе, страдающей от антропогенного воздействия.

Постоянное присутствие в текстах различных картин и отдельных изображений растительного царства характерно и для русского фольклора. Произведения устного народного творчества, включенные в «Собрание народных песен П.В. Киреевского», изобилуют названиями основных природных и окультуренных ландшафтов: лес, роща, сад, поле, луг, степь... Не менее редки в фольклорном контексте и дикорастущие, и сельскохозяйственные виды растений. Все они часто употребляются в уменьшительно-ласкательной форме и одушевляются, становясь «поверенными» лирических героев в их делах и чувствах.

A.C. Пушкин, которому «принадлежит сама идея Собрания Русских Песен как единого песенного свода»3, внеся в литературу живость и образность народной речи, стал и одним из основоположников так называемого локального пейзажа, воссоздав в своих произведениях природу конкретных мест: Захарова, Михайловского, Болдина - каждое из них дорого

1 Творогов О.В. Комментарии / Слово о полку Игореве. - М.: Современник, 1986. - С. 108.

2 История России. XX век: 1894 -1939. - М.: Астрель: ACT, 2009. - С.932.

3 Калугин В.И. «Своенародности подвижник просвещенный...» //Собрание народных песен П.В. Киреевского. - Тула: Приокск. кн. изд-во, 1986. - С. 427.

сердцу поэта. При этом созданные Пушкиным пейзажи едва ли можно назвать локальными в прямом значении этого слова, поскольку наряду с чисто географическими приметами содержат глубокие философские идеи общенационального значения.

М.Ю. Лермонтов, в поэзии которого «пейзажный мир <...> составляет целостную религиозно-философскую концепцию»1, в программном стихотворении «Родина» показал национальный пейзаж как основу «странной», не поддающейся доводам рассудка любви к отчизне. Это его прозрение существенно повлияло на определенную ветвь русской поэзии, берущую свое начало в XIX веке и разросшуюся в XX, что отмечено современным литературоведением2.

С наибольшей отчетливостью лермонтовская традиция «странной» любви к отчизне, полной метафизической тайны, которая «была угадана

о

русской классикой в беспредельной, нагой, убогой родине» , проявилась в творчестве Федора Тютчева, Николая Некрасова, Алексея Кольцова, Ивана Никитина, Алексея К. Толстого, Афанасия Фета, Ивана Сурикова, Ивана Бунина, Александра Блока, Николая Клюева, Сергея Есенина, Николая Рубцова и др. Растительный мир каждой конкретной местности в творчестве выдающихся национальных поэтов становится ее главной приметой, часто символизирует привязанность русского народа к родной земле. Выражаясь словами Сергея Есенина, «мы вросли ногами крови в избы» 4.

Для тех художников слова, чье творчество прочно ассоциируется с каким-либо природным ландшафтом (например, Бунин - и «подстепье», Блок - и окрестности Шахматова, Есенин - и константиновские просторы, Рубцов

1 Киселева И.А. Творчество М.Ю. Лермонтова как религиозно-философская система: Монография - М.:МГОУ, 2011.-С. 281.

2 См. Сухов В. Лермонтовский подтекст «странной любви» к родине в творческом осмыслении Сергея Есенина // Современное есениноведение. 2006. № 4. - С. 124 - 130.

3 Московская Д. С. Биография местности в русской литературе эпохи борьбы за новый быт // В поисках новой идеологии: Социокультурные аспекты русского литературного процесса 1920-1930-х годов. - М.:ИМЛИ РАН, 2010. - С. 125.

4 Есенин С.А. Полн. собр. соч.: В 7 т./ Гл. ред. Ю.Л. Прокушев. - М.: Наука; Голос, 19952002. Т. 3. - С. 10. Далее произведения С. Есенина цитируются по этому собранию сочинений с указанием тома и страницы в квадратных скобках.

- и «глухие» луга Вологодчииы), растительный мир не просто часть локального пейзажа, но непременный устойчивый признак ее совершенства и безусловной ценности общенационального масштаба. Он является не только основной приметой малой родины, но и на всю жизнь сохраняет значение главного идеала, не устранимой никакими потрясениями постоянной, незыблемой красоты, частицы райского сада на земле. Растительный покров определенной местности всегда неповторим, а в восприятии любящей души, безусловно, индивидуален. Чуткое сердце поэта ощущает в нем особенные приметы Божьего присутствия в земном существовании.

Можно даже высказать предположение, что сама русская природа, эволюционируя под натиском цивилизации, рождает и выращивает своих поэтов, чтобы те раскрывали перед людьми ее красоту и говорили нужные слова в ее защиту. Недаром, Иннокентий Анненский полагал, что стих поэта

- «это его связь с миром, его место в природе; может быть, его оправдание»1. А Максим Горький писал о Сергее Есенине, что он «не столько человек, сколько орган, созданный природой исключительно для поэзии, для выражения неисчерпаемой "печали полей", любви ко всему живому в мире и милосердия, которое - более всего иного - заслужено человеком» . Наблюдение удивительно верное, с тем добавлением, что милосердие заслужено не только человеком, но и живой природой.

Особый пласт русской поэзии, где тема родной природы вообще и ее растительного мира в частности звучит с небывалой пронзительностью, составляет поэзия батальная. Мощный всплеск поэтической энергии природоохранительной направленности произошел, как это ни странно на первый взгляд, во время Великой Отечественной войны, когда главным и самым надежным союзником советской армии стала сама русская земля с ее необъятными просторами и суровым климатом. В числе поэтов, связавших

1 Анненский И.Ф. Бальмон-лирик// Анненский И. Избранные произведения. - Л.: Худож. литература, 1988.-С.493.

2 Горький М. Есенин // Горький М. Поли. собр. соч. в 25 т. Т. 20.-М.: Наука, 1974. С.67-68.

воедино ратный труд и русскую природу в те годы, когда каждый сознавал, «что ныне лежит на весах / И что совершается ныне»1, - уцелевшие в классовых боях представители Серебряного века русской поэзии Анна Ахматова и Борис Пастернак; прославленные в те годы Александр Твардовский, Константин Симонов, Дмитрий Кедрин, Михаил Исаковский; и целое поколение поэтов, названное впоследствии «военным»: Юлия Друнина, Михаил Дудин, Виктор Кочетков, Михаил Луконин, Сергей Орлов, Павел Шубин и другие.

Иван Ильин утверждал: «Русский поэт обладает... некоторой абсолютной чувствительностью; у него пронзенное сердце и потому пронзительный взгляд. И вот с этой чувствительностью, пронзенностью и пронзительностью русская поэзия говорила и о самой России - о ее природе, травах, цветах, деревьях; о ее реках, озерах, горах и животных; ее быте, языке и душе» . В ракурсе темы нашего исследования особенно важно то, что природа выделена в один ряд именно с представителями царства растений. Георгий Гачев, указывал, что русские поэты «душу свою видят переселенную не в животное тело, даже не в людей - родных и близких, но в травы, деревья...»3.

Растения гораздо крепче «привязаны» к своей земле, чем другие представители живой природы, включая самого человека, что делает их неотъемлемой частью родины. Сергей Есенин в цикле «Цветы» признавался: «Я только тот люблю цветок, / Который врос корнями в землю. / Его люблю я и приемлю, / Как северный наш василек» [IV, 205]. Автор «Русского леса» Леонид Леонов в статье, посвященной памяти поэта, спрашивал: «А если Сергей Есенин так сильно любил свои удивительные "конопляники с

1 Ахматова A.A. Сочинения: В 2 т. Т.1. - М.: Худож. литература, 1986. - С. 199.

2 Ильин И.А. Россия в русской поэзии // Ильин И.А Собр. соч.: В 10 т. Т. 6. Кн. II / Сост. и коммент. Ю.Т. Лисицы. - М.: Русская книга, 1996. - С. 199 - 258. - С.227.

3 Гачев Г.Д. Национальные образы мира - М.: Советский писатель, 1988. - С.300.

широким месяцем над голубым прудом", то разве могло быть иначе? Не там ли пролегают самые толстые вековые корни обширной нашей страны?»1

Возможно, потому, что флора отличается большей зависимостью от конкретных условий обитания по сравнению с фауной, именно флористическая составляющая в поэтическом творчестве характеризуется индивидуальным своеобразием и при этом огромным содержательным потенциалом. Например, в произведениях А. Блока, С. Есенина, П. Васильева (и многих других поэтов) созданы родственные впечатляющие образы, связанные с таким животным, как лошадь, - образы коня, жеребенка, кобылы, кобылицы, рысака, коренника, пристяжной и т.д., - но при этом «растительные» предпочтения у них абсолютно разные.

Некоторые поэты в связи с созданными и�