автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.06
диссертация на тему: Развитие англоязычной прозы Тропической Африки. Проблемы типологии.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Развитие англоязычной прозы Тропической Африки. Проблемы типологии."

¡2:5 f, 5 9 I

Российская Академия наук Ордена дружбы народов Институт мировой литературы имени А.М.Горького

на правах рукописи

ВАВИЛОВ Владимир Николаевич

Развитие англоязычной прозы Тропической Африки. Проблемы типологии.

Специальность 10.01.05 -.литература народов зарубежных стран Азии и Африки

Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических: наук в форме научного доклада

Москва. 1992

/

Работа выполнена б Институте мировой литературы им.Горького Ведущее предприятие: Институт востоковедения РАН

Официальные оппоненты: Доктор филологических наук Е.Я.Шидфар Доктор филологических наук Н. А.Вишневская.. Доктор филологических наук А.А.Куков

Защита состоится

" 9 " 1992 г. в _часов

на заседании Специализированного совета Д.002.44.03 по фиг лологическим наукам при Институте мировой литературы им. А.Ы.Горького РАН - г.Москва, ул.Воровского, д.25-А

Доклад разослан " "" _ 1992 г.

С докладом мохнс ознакошться в библиотеке Института (Ыосква, ул.Воровского, д. 25-А).

Ученый секретарь Специализированного совета I

по филологическим наукам

ИМЛИ РАН 3.А.Никитин

Институт мировой литературы РАН, 1992

! В предисловии к русскому переводу одной из повестей, . Записанных в Индии, Чингиз Айтматов-пишет: я!2ы вступили в £-!1';^.йору пересмотра бшшх представлений о мировой культуре. Сейчас в наш духовный обиход входят новые плоскости поэтики, новые грани художественного мышления, делавднв богаче и шире наш арсенал духовных ценностей... На этом пути уие сделано множество открытий, н нас ожидает новые"-^.

Одним из таких открытий является современная литература Африканского континента, точнее, литературы на английском, французском, португальском, на языках суахюш, йоруба, хауса а других, с которыми мы только начинаем знакомиться. По мере своего развития и совершенствования африканские литературы все глубже, врастают в общемировую культуру, становятся ее составной.а неотъемлемой частью. Эти литературы выносят из .. глубин бытия народов Африки все то,, что составляет своеобразие, их. исторического, и духовного опыта..Африканские.литературы в большинстве .своем еще. не.сложились,.их развитие в разных странах и регионах континента, в целом сопоставимое, протекает по-разному, завися от конкретной общественно-исторической обстановки и.подчиняясь в то ке время внутренней логике.самого литературного процесса, логике, иногда, парадоксальной.

Цель настоящего доклада - показать развитие современного художественного сознания в крупных прозаических ганрах.литератур Тропической Африка. Для понимания этого процесса, его сути, его основных тенденций необходимо определить некую условную "точку отсчета", инкми словами, найтн такое произведение, в котором, повествовательные традиции африканца впервые, приходят в соприкосновение и взаимодействие с традициями мировой литературы.. .

Таким произведением в англоязычной, литературе.Тропической Африки мы.считаем произведение нигерийского .прозаика Чи-нуа Ачебе "И пришло разрушение" (1958), в котором фольклорная традиция пересекается с традицией литературной, з результате чего возникает очень своеобразное произведение, - еще не роман в точном смысле слова, но худонественная ткань, несущая

"^Айтматов Чингиз. Предисловие к повести А.Мурти "Самс-кара". - "Иностранная литература", 1984, 12, стр.4.

в себе зерно будущей романной структуры. Дальнейшее развитие жанровых разновидностей африканского романа есть не что иное как развитие в противоборстве этих двух начал - фольклорного и литературного, а в более широком плане - противоборство мировосприятия, сложившегося в недрах родоплеменного, патриархального общества, и личностного сознания, связанного в первую очередь с современной городской культурой. Это противоборство, а точнее, "вытеснение" из художественной структуры, подобной роману Ачебе, "общинного" сознания и разрастание романного начала и есть' магистральный путь развития прозаических Еанров Тропической Африки, главная тенденция развития африканской прозы.-В современных условиях перестраивающегося африканского общества романное начало в произведении африканского писателя выступает в том или ином .качестве - в. зависимости от того,- каким видится писателю двуединство: человек -общество. Современная африканская действительность чрезвычайно разнородна,-это сло&нос взаимодействие различных экономических укладов, социальных структур, мировоззренческих категорий и т.д. Здесь истоки неповторимого разнообразия худо- .. кествешшх методов - от эмпирического натурализма, просветительского реализма, элементов сентиментализма до критического реализма и элементов социалистического реализма. И все это. ханровоа и стилевое разнообразие - в узких временных границах, измеряемых несколькими десятилетиями! В этом и заключается подлинное своеобразие.африканского романа на современном этапе его разввтия. В настоящем докладе обобщены наблюдения над развитием англоязычной прозы Тропической Африки, начиная с конца 40-х годов и до настоящего времени. В основу полонен системно-типологический подход, что дает возмэкность, во-первых, охарактеризовать близкородственные, генетически связанные литературы Тропической Африки, и, во-вторых, установить типологические аналогии в масштабе всемирной литературы. Доклад не претендует на охват всего прозаического худокественно-го материала, это не обзор, но изложенный в сжатой форме анализ основных этапов формирования нового худозественного сознания. Нами отобраны произведения, в художественной система которых наиболее полно запечатлелась та или иная существенная сторона литературного процесса, или наметилось зароздение нового художественно-литературного качества.

s -я x

Первые литературные опыты африканцев, далеких предшественников современных писателей Нигерии, Ганы и Сьерра-Леоне, относятся к последним десятилетиям ХУШ в. История донесла до нас имена нескольких авторов, родившихся на берегах Западной Африки и оставивших о себе память в виде "мемуаров", где рассказывается об их злоключениях в неволе, освобождении и жизни в США и Англии. Так, некий Оттоба Кутано (род. ок. 1745 г.) написал книгу, которую он назвал "Мысли и чувства", изданную в Лондоне в 1787 г.. Его современник Олауде Зквиано оставил после себя книгу воспоминаний, впервые изданнуи в 1789 г. в Англии и позднее вышедшую несколькими изданиями в США, под названием "Интересное повествование о жизни Олауде Эквиано, или Густавуса Вассы". Книга'содаринт сведения о быта африканских народов и на лишенные юмора наблюдения над еизнью тогдашней Англии. Еще одно.имя - Филис Уитли. Африканка, привезенная в 60-х годах ХУШ в. в Бостон, она писала по-английски стихи, изданные отдельной книжкой.в 1773 г., в которых.заметно подражание Александру Попу. По данным немецкого исследователя . Янхайнц Яна, к концу ХУШ в. было восемь африканских авторов, опубликовавших к тому времени 15 произведений. Всех этих литераторов вряд ли моено считать африканскими писателями в строгом смысле слова. По воле обстоятельств они попали в инородную среду, усвоили элементы чуяой культуры и оставили после себя произведения, которые.стали частью литературного наследия, англичан и американцев..Для нас их книги интересны как самые ранние литературные опыты африканцев, перекликающиеся с произведениями более позднего времени, когда в Африке начали формироваться самостоятельные национальные литературы.

В конце 20-х - начале 30-х годов нашего века в кругах колониальной интеллигенции возрос интерес к литературному творчеству, опыт, накопленный к тому времени журналистикой, пробудил интерес.к освоении литературных форм. В этот период возникают .первые литературные объединения. В 1923 г. Ннацци Азикиве, впоследствии один из видных политических деятелей Нигерии, основал в Лагосе "Литературную ассоциацию колодези", вслед за ней появилось "Литературно-дискуссионное общество", предвещавшие создание литературных объединений и в других

городах. Позднее подобные организации объединились в "Федерацию нигерийских литературных обществ". К сожалению, нет никаких сведений, проливающих свет на деятельность этой федерации, и мокно предположить, что ее роль в становлении литературы незначительна. Тем не менее сам факт ее создания примечателен как свидетельство того, что худокественное сознание африканца пробудилось для поиска новых путей в словесном искусстве. Этот поиск проявился раньше всего в творчестве, писателя народа йоруба Д.Фагунвы, своеобразной книге которого мы постараемся найти место в нигерийской словесности.

Охотничья сага Д.Фагунвы "Лес Тысячи Духов" (1939) - это рассказ старого охотника по имени Акара - Огун о том, как он вместе со своими друзьями, тоже охотниками и воинами, отправился по приказу своего суверена на волшебную гору Лангбодо. в чугое царство,.чтобы принести своему владыке талисман, делающий любого царя непобедимым, а его правление - гарным и. счастливым. Герои повести пробираются сквозь дремучие леса, побеждают коварных врагов и отбиваются от хищных зверей, по-, падают в город под названием "Скверна", и т.п, и наконец приходят к.правителю Лангбодо, который и вручает им талисман. В. книга Фагунвы господствует стихия героического, я подвиги совершаются - и это самое главное - во славу родной земли. Ака-ра - Огун, собираясь в поход, произносит такие знаменательные слова: "Хочу я идти или нет, я должен идти. Желание.на имеет значения, поскольку я слугу своей стране". Патриотическими мотивами пронизана вся книга: "Как ни хороша чужая земля, тот, у кого есть свой дом, Есегда стремится домой. Какими бы прекрасными ни казались нагл чухяе края, мы обязательно-вернемся к себе. И пусть наш родной город не больше птичьего ■ гнезда, - это наш город, и если наше государство отсталое и не знакомо с цивилизацией, - бто все равно наша государство, и только наш народ будет управлять им". Книга завершается словами охотника, в которых патриотический пафос проявляется особенно ярко: "Мы, африканцы, никогда больше не будем стоять позади других народов мира". Давая оценку этому произведению, примам во внимание мнение акад. Д.С.Лихачева: "Фольклор и литература не отграниченн друг от друга, а дополняют друг друга, имеют в какой-то мере общую, дополняющую друг друга систему

нанров..." Думается, что к этой "общей, дополняющей друг друга системе жанров" и относится произведение Фагунвы.

"Эпический жанр, возникновение которого обусловлено достаточно высоким уровнем социального развития, процессами этнической консолидации и формированием государственности... представлен далеко не у всех африканских народов", - отмечает Е.С.Котляр, исследовавшая героический эпос сонгаев, фульбе, мандантов и других западноафриканских народов2^. Таким образом, отсутствие эпической традиции у одних африканских народов или ее позднее возникновение и, соответственно, недостаточное развитие у других, привело к тому, что вопрос национально-исторического характера: "что есть данный этнос?" не получил разрешения в эпосе африканских народов. Но такой вопрос неизбежно возникает в . период пробуэденгя исторического сознания любого народа. И то, чего не "сумела" сделать народная эпическая традиция, сделал писатель, иносказательно изобразивший победу своего народа над врагами - чужеземцами и выразивший общенародную мечту: "Африканские народы никогда больше не будут стоять позади других народов!" Рискнем высказать предположение, что "Лес Тысячи Духов" - это своеобразный героический эпос в неразвитой форме, возникший в силу специфических условий исторического развития народов Тропической Африки, с "опозданием" на многие столетня. Он дополняет народную эпическую традиции, занимая.в ней такое же место, как, например, богатырская былина в русском фольклоре. В этом произведении объединяются, стыкуются два противоположных начала: эпопейное (Акара - Огун повествует о делах давно минувших дней, имевших место в "эпическом" прошлом и "эпическом пространстве") и современный голос писателя, который выразил заветную мечту и исторический оптимизм народа от имени народа: устами повествователя - африканца. У Фагунвы впервые в нигерийской словесности возникает - в самых общих чертах -образ родины, родной земли, во имя которой, как и во всяком

Д.С.Лихачев. Развитие русской литературы Х-ХУП веков. Эпохи и стили. Л., 1973, стр.73.

^Е.С.Котляр. Миф и сказка Африки. М., 1975, стр.10.

эпосе, совершают свое подвиги охотники - воины. Возникновение такого своеобразного произведения носит, несомненно, характер исторической закономерности. Объективные обстоятельства (прен-де всего, сдвиг в развитии самосознания африканцев) обусловили неизбежность появления произведения, утверждающего равенство африканских народов с другими народами мира. И исторические же обстоятельства определили художественную природу произведения. Поэтому не будет преувеличением сказать, что не Фагунва нашел адекватные замыслу художественные средства, но идея "нашла" $агунву, т.е. обрела в его лице своего выразителя. В кадрах художественной литературы эта идея в 30-е годы не могла быть выражена: они только вызревали в Западной Африке, и их вызревание, как показывает развитие литератур в 50-е года и. цоследущве годы, было неразрывно связано именно с идеей исторического бытия африканских народов. Таким образом, применительно.к жанрам литературы ситуацию, в которой возникло произведение Фагунвы, можно определить словами Гегеля: "Идея еще не нашла формы внутри самой-себя и остается лишь усилием и стремлений!,: к таковой". И эта идея выразилась так, как только и могла выразиться в африканской словесности 30-х годов: в категориях народного мышления и средствами народной повествовательной традиции.

Народная повествовательная традиция впервые вступает в прямое, взаимодействие с традицией литературной в повести нигерийского прозаика А.Тутуолы "Любитель б алы,га ого вина" (1952). Традиционный рассказчик, поверхностно усвоивший городскую культуру, сам, быть может, не осознавая того, сделал поистине новаторский шаг в словесном искусстве, а именно, включил себя в структуру художественного повествования. В ' фольклоре, как ш знаем, автор как бы выпадает из всей его поэтики, он не нужен в структуре произведения. У Тутуолы же герой, повествующий о своих приключениях, является важнейшей структурной единицей, - ибо атшсфера комического в этом произведении напрямую связана с героем - повествователем, она как бы генерируется не только его поступками, но и комментариями к происходящему. Герой - некий гибрид литературного авантюриста л сказочного трикстера, от которого он сохраняет чудесную способность перевоплощаться. Фабула произведения чрезвычайно увлекательна; вся повесть породила обширную

исследовательскую литературу. Тутуола использует характерный для сказок йоруба мотив о строптивой девушке, которая отвергает всех сватающихся мужчин и, против воли родителей, выходит замуж за человека, который оказывается оборотнем и превращается после свадьбы в зверя. (У Тутуолы - в череп). В сказках этого цикла недвусмысленно порицается строптивость, непослушание. Тутуола, вплетая сказочный сюгет в свое повествование, расходится в оценке с традиционным сказителем, в чьих устах эта сказка прозвучала бы именно как назидание. Мировоззрение Тутуолы шире рамок патриархально! морали, прежде всего в том, что он признает за девушкой право самостоятельного решения, выбора, основанного на чувстве. Более того, как ей не посочувствовать: ведь она влюбилась в человека-столь красивого, что "если его увидишь в городе с бомбардировщика и город приказано разбомбить, то не станешь.бомбить, потому что не захочешь, да и сами бомбы не шнелаюг взрываться, пока этот джентельнен не уйдет из города, - вот какой он был весь красивый и собранный". В такой трактовке традиционного ска-, зочного сюжета намечается одна из главнейших проблем общественного развития африканских народов во второй половине нашего века, а именно, столкновение и противоборство морали патриархального общества п мировоззрения, связанного с формированием личностного сознания. Тутуола писал свою повесть в конце 40-х годов; одновременно с ним и вслед за ним десятки и десятки безвестных авторов, влекомые стремлением заработать несколько фунтов,.создавали рассказы, повести, пьесы, сборники советов и т.п., издававшиеся и находившие.сбыт на так называемых "книжных, базарах" Восточной Нигерия. "Классическим" произведением ранней ярмарочной литературы ¡аохно считать популярнейшую в Восточной Нигерии пьесу Окенвн Олисы "Элизабет, любовь моя", в которой героиня, своевольная красавица, жестоко расплачивается за свою ветренность. В основе конфликта этого и других подобных произведений лежит не романная оппозиция "человек - общество", характерная для развитого индивидуального сознания, но столкновение чисто случайного свойства, вовсе не предполагающее принципиальное противопоставление взглядов героя приняты.! нормам поведения. В другом потоке простонародной словесности все заметнее становится формирование личностного сознания, и этот процесс идет в мировоззрен-

ческих категориях, характерных уже для иного типа социального бытия, и праводит к появлению таких произведений, в которых положительная героем становится "типичный представитель" среднего класса.

Первая попытка создать роман в англоязычной Западной Африке относится к 1911 г.; это сделал писатель из Золотого Берега (теперь Гана) Е.Касли-Хейфорд. В то время словесность Западной Африки пребывала в младенческом возрасте. Небольшие стихотворения, бытовые зарисовки, а чаще наукообразные трактаты на теш о нравах, обычаях и т.д., - вот практически все, что входит в понятие "литература Западной Африки начала века". Книга называется "Эфиопия освобожденная", немалое место в ней занимают рассуждения о христианстве. Герой произведения назидательным тоном ведет пространные.рассуждения о нравах, системе школьного образования и т.д.; порой он надолго исчезает, а когда появляется вновь, то можно заметить, что в его жизни произошли какие-то перемены, - ко об этом читатель только догадывается. "Эфиопия освобожденная" стоит.за пределами художественной литературы. Можно предположить, что автор изначально написал.научный трактат, а затем переделал его в "роман", для чего ввел героя и разработал некое подобие сюжета. (Более удачную попытку превратить этносоциологический трактат в.роман сделал нигерийский писатель Онуора Нзекву в 1961 г.). Здесь же необходимо упомянуть еще.одно произведение, которое уже с достаточным основанием можно назвать вехой в развитии жанра романа в англоязычной литературе Западной Африки - книгу писателя с Золотого Берега Р.Обенга "Мелкая монета" (1943). Сюжетно-композиционной моделью для Р.Обенга послужила библейская книга Иова, усложненная реминисценциями из мировой литературы, конкретными бытовыми реалиями и рассуждениями автора о некоторых практически важных сельскохозяйственных вопросах. Бедный крестьянин Акрофи, скопив немного денег, покупает мотыгу и нанимается в работники к богатому фермеру. Еена фермера, увлекшись работником, начинает добиваться его расположения, а потерпев неудачу, оговаривает Акрофи перед мужем. При атом она оскорбляет своего мужа, за что ей приходится держать ответ перед деревенским старостой; она оскорбляет и его - и предстает уже перед советом старейшин, однако и с нами ведет себя, в нарушение обычая, дерзко и непочтительно. Судебному

разбирательству и поведению йены в книге уделено несколько глав, и есть все основания предположить, что писателя, при всем внимании к быту, интересует ке только процедура традиционного судопроизводства. Р.Обенг в этих главах делает попытку (первую в англоязычной прозе Западной Африки) создать характер, последовательно выявляя в нескольких ситуациях его наиболее существенные черты. Он делает заявку на характер комический а пользуется при этом приемом, многократно использованном комедиографами разных эпох - к повторяемости, располагая аналогичные ситуации в нарастающей градации: "частная" ссора с мужем - вызывающее поведение в разговоре с "официальным" лицом, старостой, - наконец совершенно недопустима поведение на совете старейшин, "высшей судебной знстанциа" в патриархальном обществе. В отличие от героя повести, воплощающего только добродетели, так что он заставляет вспомнить один из традиционных персонажей средневекового.моралите, сварливая жена наделена чертами (правда, очень немногими), которые делают этот образ в художественном отношения родственным персонажам качественно иного жанра - романа; это - прообраз, "романного" героя в англоязычной прозе Африки. Известный .общественный деятель и литератор ГаныДж.Даннва писал: ."Значение, этой книги невозможно переоценить... Оно..заключается в том, . что книга знаменует начало нового этапа приближения к английской литературе. Это - первый англоязычный роман, созданный на Золотом Берега". Качественные сдвиги в художественном сознании африканца - вот что' имел в виду Даннва, говоря о "приближении". Повесть Обвита - это еще одна, вслед за Э.Каслв-Хейфордом, попытка включиться в силовое шле общемировой литературы, хотя, надо полагать, попытка до конца не. осознанная. Но она уже предвещает начало собственно литературного процесса в Гане и Нигерии, - я действительно, спустя десятилетие появляются упомянутая повесть Амоса Тутуолы а "Горожане" С.Зк-венси, - первый "настоящий", по определению нигерийского критика, западноафриканский роман на английском языке.

Появление "чужого" жанра в словесности Тропической Африки было столь внезапным, что не могло не породить разноречивых суждений относительно его дальнейших судеб, его "совместимости" с новой историко-культурной средой. Позволим себе несколько искусственное, ко обладающее достоинством нагляд-

ности сравнение. Б кругу жанров устного народного творчества (а таковой по преимуществу и была вся словесность Нигерии, Ганы и Сьерра Леоне в 50-е годы) жанр романа выглядел столь же чужеродных и диковинным, как автомобиль среди каравана верблюдов. Роман Эквенси "Горожане" и был таким "автомобилем", притом кустарно-самодельным,'крайне несовершенным, однако вызывающим и восхищение и недоумение людей, не знавших других способов передвижения, как в повозке или .верхом. Прежде всего - недоумение потому, что сама идея "автомобиля" была несообразной с привычными понятиями. Если продолжить сравнение, то можно сказать, что наиболее проницательные из числа тех, кто присутствовал при первом испытании этого "автомобиля", т.е. литературные критики, были озадачены не столько непривычным видом этого самодвижущегося экипажа: понимая или хотя бы угадывая его принципиальную чужеродноеть, они задавались отнюдь не праздным вопросом: какая же сила будет приводить его в движение в Африке, ведь такого "горючего" здесь не знают. Это. сравнение передает самую суть споров вокруг романа, начавшихся в 50-х годах. Действительно, есть ли сила, которая приведет в движение этот продукт европейской культуры, - иными, словами, является ли жанр романа по самой своей природе сродственяым творческому гению африканца или нет. Если созвдательная энергия африканца не сродствснна принципу, на котором основана вся эта заимствованная словесная конструкция, то в Африке в движение она не придет, иными словами,.жанр романа не приживется, ибо будет лишен жизненной силы, способности саморазвиваться.

Как нетрудно заметить, споры развернулись вокруг очень актуального вопроса развития африканской культуры, который" решался прежде всего в категориях социально-политических и культурологических. В теоретическом же плане, вопрос приемлемости .для африканской словесности такого жанра как роман на поднимался, - а вместе с тем он являет собой действительно важную литературоведческую проблему, суть которой раскрыл еще Александр Веселовский, писавший о "встречных течениях" зс взаимодействующих литературах, т.е. о тог.:, что возможность влияния одной литературы на другую (в данном случав в виде заимствования) реализуется только в том случае, если для этого существуют необходимые предпосылки, конкретное - объектив-

яая потребность в таком заимствования. Згу потребность если не сознавали, то чувствовали те литераторы, вторые первыми попробовали силы з новом жанре. Бурное развитие романа в шестидесятые годы показало, что отношение к этозу принципиально новому виду словесного творчества било подспудно подготовлено всей эволюцией жизни африканских народов, сделавшей неизбежны:/; заимствование и освоение множества ноапеств в экономике, социально-бытовой сфере и культура. Можно сказать, что традиционная духовная культура Африки искала встречи с новым эпическим жанром - для решения художественных задач, ранее не существовавших. Дискуссии на тему "жанр романа в Африке", начавшиеся с сомнений относительно его пригодности в принципе и возможности его освоения в иной историко-зультурной среде, продолжается а по. сей день, хотя она вступила в новую фазу: з настоящее время некоторые критики, подчеркивая своеобразие условий, в которых развивается этот жанр, говорят о том, что существует (или по крайней мере должен возюгкнуть) специфически "африканский"" роман. При этом подразумевается, как южно заметить, или некая неподвлаотность этого жанра в Африке, общим законам его эволщид, или возможность обретения им. таких особых свойств и качеств, которые н сдезшют его специфически "африканским".

Эта незатухающая дискуссия о путях развития романа возвращает нас к рубежу пятидесятнх-шэствдесятнх годов,, когда после обретения независимости все острее становился вопрос о том, какими путями общественного развития пойдут молодые государства. Не вдаваясь в существо этой многосложной проблемы, отметим только, что в основе различных концепций общественного развития, созданных африканскими идеологами, были и такие, которые допускали возможность свободного выбора пум. На какое-то время в независимой Африке возникла иллюзия независимости от исторических обстоятельств. Получалось тек, что Африка па новом этапе своего развития, сопоставляя и анализируя исторический опыт, накопленный всем человечеством, может выбирать по своему усмотрению социализм или капитали гг. Возникали ц такие концепции, которые отвергали з капитализм, и социализм и провозглашали возможность "третьего пути" (синонимичного понятию "африканский социализм"). В обстановке ожесточенных дискуссий того времени африканские писатели з литературоведа

не могли не воспринять какие-то из предлагавшихся идей развития, или, по крайней мере, не дать им оценку. Вполне естественно, что разговоры об особом пути развития Африки как бы вбирали в себя другие, более узкие темы - и в том числе во-. прос о путях развития молодых литератур. Здесь не место воскрешать, хотя бы частично, все эти дискуссии, - отметим только, что лысело в атмосфере этой полешки и было впервые высказано мнение о непригодности Еанра романа. Время показало, что творческий гений африканца вполне сродственен характеру заимствованной художественной системы: лучшим, неоспоримым доказательством згого является успешное развитие романа во всех регионах континента как на европейских языках, так и языках африканских народов. Значит ли это, что все сомнения литературоведов не имели под собой никакой почвы? Думается, что правильно ответить на этот вопрос следует так: не имели -если речь идет о жанре романа как таковом, т.е. о самэй художественно-смысловой природе этого вида эпического творчества. И - основания для скепсиса имелись, если говорить о той стадии историко-культурного развития, на которую приходится появление жанра в Тропической Африке или, конкретнее, об уровне развития общественного сознания, в том числе и художественного. С дистанции в более чем двадцать лет отчетливо видно, что в основе недоверия к . роману лажит подмена одного понятия другим, подмена исторически обусловленная и касающаяся не одной только сф8ры.художественного .творчества. Суть, дела заключается в том, что определенный период исторического бытия африканских народов, а именно патриархально-родовой строй был воспринят целым рядом деятелей африканской культуры как непреходящий. Этот внеисторическпй взгляд был распространен и на ' особенности психики и мировосприятия чернокожих народов, таксе истолкованных и ненаучно, и тенденциозно..Именно внеисто-рический взгляд на некоторые стороны бытия лежит в основе таких концепций, как "негритюд" и "африканский социализм".

В конца пятидесятых годов в Нигерии было создано произведение, значимость которого для всей англоязычной зоны Тропической Африки трудно переоценить. Появилась книга, которая как бы продолаша разговор, начатый Д.Фагуквоп о место Африки з мировой истории. Ко главное не в этом. Сам факт появления такого произведения свидетельствовал о том, что художественное

сознание африканцев вплотную приблизилось к рубежам, за которыми начинается подлинно современная литература. Речь идет о нниге Ч.Ачебе "И пришло разрушение" (1958). Один из зачинателей исторического романа в русской литературе М.П.Загоскин, говоря о своем романе "Рославлев, или Русские в 1812 году", так характеризовал этот жанр: "Исторические романы можно разделить на два рода: одни имеют предметом своим исторические лица, которые автор заставляет действовать в своем романе и на поприще общественном, и в домашнем быту; другие имеют основанием какую-нибудь известную эпоху в истории; в них автор не выводит на сцену именно то или другое лицо, но старается характеризовать целый народ, его дух. обычаи и нравы и эпоху, взятую им в основание его романа '.-Ачебе пошел именно по второму пути: в его романе нет исторических личностей в точном значении этого слова. .На первом плане - "частное лицо", охотник и воин Оконкво, и его семья. Деревня Умуофия, где разворачивается действие, выглядит как часть географической карты под увеличительным стеклом - полное сходство с окружающим ландшафтом - только складки местности видны отчетливее. Дав исчерпывающую характеристику община, показав из глубины ее социальную природу, Ачебе подготовил читателя к пониманию своего героя, обосновал мотивировку его поведения, детерминированного всем укладом патриархальной жизни. На вводя в роман лицо конкретно-историческое, Ачебе тем не менее создал своеобразный, исторический роман, поскольку воссоздал и самый дух описываемой эпохи, и человека, который был лицом историческим в том смысле, что был подлинный сыном своего времени.

Какова же. художественная природа образа, воплощающего столь масштабную идею? Наблюдения над ним, как и над всем произведением, показывают, что он имеет несомненную фольклорную основу. Это фольклорный персонаж, "перешагнувший" в литературу через.ту весьма условную границу, которая разделяла устное повествовательное творчество и тогдашнюю художественную словесность Нигерии. Этому персонажу тем легче было найти

^М.Н.Загоскин. Рославлев, или Русские в 1812 году. И., 1983, стр.12.

свое место в романе, что произведение Ачебе воссоздавало именно ту социально-историческую среду, в которой рождался фольклор и его персонажи, в частности, персонажи героического эпоса (пусть и в неразвитой форме, как эпос народа мандинго "Сундьята") вея богатырской сказки. На фольклорное происхождение Оконкво указывает ряд признаков, как, впрочем, и на генетическую связь всего произведения с устной повествовательной традицией. Так, в произведении многократно встречается своеобразная разновидность устнопоэтиче'ской формулы, характерной для предания, легенды.

Начиная свое произведение, Ачебе, подобно сказителю, говорит об о дней из подвигов Оконкво, о его победе в борцовской схватке над соперником из соседней деревни. Сходство образа Оконкво с эпическим богатырем, неоднократно отмечалось в исследовательской литературе, посвященной роману1^. Действительно, для подобной оценки есть все основания. Несомненно, что Ачебе. "увфупнил" своего героя , не только способами композиционного построения романа, т.е. постоянно показывая его на переднем плане, "на. фоне всей деревшГ, но и наделив его чертами внешность и характера, свойственными, эпическому богатырю. Так, чудесная сила в доблесть героя проявляются уже в молодости - с рассказа об этом и начинается произведение. Оконкво восеынадцагилетним юношей победил знаменитого, борца Амалин-зе, превосходившего силой всех в округе. Вспомним, что проявление чудесноз силы в младенческом.возрасте - характерная черта эпического богатыря. Разумеется, восемнадцать лет - это не младенческий.возраст, но ведь Оконкво уже и не совсем фольклорный герой: шагнув в роман,, он кое-что оставил за его порогом,. Его победа над Амалинза - это только отзвук эпического . мотива. Своеобразным подвигом, совершенным Оконкво в молодости, следует считать и то, что он, родившийся в семье неудачника-бедняка, сразу заявил о себе, как о человеке, стремящемся

■^Так, например, английский литературовед Р.Грин сравнивает его с Аяксом, явно имея в виду и физическую мощь Оконкво, и его бойцовские качества, и грозный нрав, и смерть в результате самэубийства. Другие отмечают, что герой Ачебе непреклонным характером и физической мощью заставляет вспомнить персонажей древнегреческой трагедии.

возвыситься над окружением. Своей одержимостью в крестьянской работе Окоякво удивлял соседей, притом настолько, что один из местных скуповатых богачей сам, по своей воле предложил ему вдвое более того, что просил в долг Оконкво•. Все это дает основания высказать предположение, что героические деяния Оконкво - это переосмысление'традиционных мотивов эпоса, их "романный" эквивалент. Зависимость Ачебе от фольклора не менее заметна и в образе зрелого Оконкво. "Оконкво был высокого роста и богатырского склада, а густые брови и широкий нос придавали его лицу суровое выражение. Дышал он шумно, и говорили, что когда он спал, его жены и дети из свои хижин -могли слышать его дыхание. Ходил он как на пружинах, едва касаясь пятками земли, словно собираясь на кого-то напасть. Впрочем, частенько так оно и случалось. Оконкво чуть-чуть заикался и, когда не мог в гневе сразу выговорить нужное слово, пускал в ход.кулаки. Люди неудачливые раздражали его, бесили". Герой вспыльчив, нередко несправедливо требователен, он дает выход своему гневу при малейшем неудовольствии. "Образ богатыря на первый взгляд заключает в себе парадокс, - пишет Е.М.Ме-летинский в работа.."Происхождение героического эпоса". - Его сила, храбрость и могучая энергия исключительны, в нем всячески подчеркивается не только личная инициатива, но.известная самоуверенность и упрямство, гордость и даже строптивость. Его деяния, порой имеющие характер причуд, - результат самонадеянности, не терпящей никаких ограничений, никакой "дисциплине". Но эта свободная сш,с деятельность героя в конечном счете естественно, стихийно, имманентно, направлена на достижение общенародных эпических целей, большей частью на защиту народа от врагов"^.

Действительно, развитие событий в романе показывает, что именно самоуверенный и надменный Оконкво, который чаще других нарушал обычаи и запреты, - именно он оказывается самым стойким и бескомпромиссным защитником обычаев, всего.образа жизни и свободы своего племени, когда приходит время выступить против чужеземного врага.

•М.Мелетинский. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники. М., 1963, стр.423.

Что же есть собственно "романного" в этом произведения Ачебе? Ведь в нем преобладает эпическая стихия, типическое -над индивидуальным. С эпическим мироощущением связана вся та атмосфера, которая так отличает это произведение от "настоящего" романа. Это - слитность человека и природы, уверенность героев в том, что в жизни все совершается произволением богов и что все в этом мире незыблемо, устойчиво, вечно. Человек этого общества лишен способности анализировать события внешнего мира, равно как и свое поведение, поскольку личностью не является, но воспринимает себя и своих сородичей как единообразные частицы в одном огромном мироздании. Однако в поведении главного персонажа проявляется нечто, что южно считать робкой попыткой индивидуализации характера. Это новое -самооценка героя в эпизоде убийства мальчика - раба, захваченного.в война с соседним племенем и долго жившего в доме Оконкво. В этом эпизоде, если так можно сказать, пробивается романное начало в поведении героя, а именно не до конца осознанное желание противопоставить себя обществу, ибо общественный закон вдруг. вступает в конфликт с нравственным, началом сурового воина. (Мальчика швелевает убить-оракул.) Если раньше конфликты с обществом носили чисто, внешний характер к проистекали главным образом по причине своеволия героя, то после убийства он смутно догадывается, что. чувство вины и глубокий разлад с самим собою возникли у.него именно потому, что он от. общества зависим, прежде всего,.от ."общественного мнения", - как сказал бы герой "настоящего романа". Подлинно романного героя Ачебе ввел. в .свое произведение в образе сына Оконкво, причем, сделал так, что этот персонаж не выходит за пределы, обусловленные логикой конкретного исторического бытия. Нвойе, как и его отец, сформировался в лоне патриархальной общины с ее жесткой регламентацией поведения, но именно такая жестокость как. бы "выталкивает" эту лирическую по своему складу натуру сына из окружающей среды. Внутренний протест против убийства пленника - главный импульс в его движении в сторону чужестранцев-миссионеров, привлекших его поэзией евангельских сказаний. Этот шаг Нвойе предвещает появление в африканском романе столь характерной для этого жанра идейно-художественной оппозиции: личность - общество. Из безликого, как и все общинники, человека, он превращается в

самостоятельную личность, непреклонно обозначая дистанцию между собой и всеми остальными, включая отца. Эта дистанция и являет собой новое качество в художественном сознании африканского писателя.

Таким образом, Ачебе создал произведение, которое, как нагл кажется, более чем какое-либо другое в англоязычной литературе Африки, можно назвать принадлежащим двум эпохам развития художественного сознания, двум художественлыы мирам. Уже знакомый, хотя и поверхностно, с основными принципами романного сюжетостроения, с концепцией романа вообще и вдохновляемый идеей воссоздания исторической правды, Ачебе создал произведение, в котором соединились народно-эпическая и романная традиции, в результате чего появилась переходная форма, "предроман".

Произведение Ачебе было первым звеном в цепи "романов", с той или иной степенью полноты а художественного совершенства передавших своеобразие патриархальной Африки. Ачебе стимулировал движение художественной мысли в направлении бытописательного романа, сама же идея бытописательства витала в воздухе и была достоянием' как Ачебе, так в других африканских писателей. Интерес к быту, обычаям, к "локальному, колориту" характерен для всех литератур мира на раняеи этапе их развития. Для примера упомянем так называемый "индианистский" роман Латинской А.черикв, близкий к историческому по некоторый жанрозш признакам, в котором все внимание писателя сосредоточено на герое-индейце, на быте и обычаях местных племен.

х к к

Когда речь идет о произведениях, относящихся к раннему периоду развития литератур Тропической Африка, то вопрос о художественном методе во всей его сложности практически не возникает. Так, для характеристики позестей Д.Фагунвы и А.Тутуолы достаточно сказать, что они связаны с традициями устного творчества: в первом, случае - с эпическим фольклором, во втором - с жанром волшебной сказки, притом именно африканской, в которой герой отличаемся исключительной активностью, самостоятельностью, наделен магическими способностями и т.п. Что касается бытописательных ^романов" п повестей, то для них характерен эмпирический натурализм -

явление, характерное для всех молодых литератур, неизбежный этап развития, и поэтому нет необходимости заострять на нем внимание. Отметим, однако, что в 60-е годы в нигерийском литературоведении была сделана попытка теоретически обосновать натуралистический метод. Фундаментом послужили идеи Э.Золя, а побудительным мотивом - стремление показать европейскому читателю Африку подлинную, "настоящую". Возможно, бьио принято к сведению и мнение одного из теоретиков французского натурализма Эдмона Гонкура о том, что романист, в сущности, это летописец жизни людей, не имеющих истории: ведь в колониальный период африканцам внушали мысль о том,. что у них нет своей истории. Как концепция художественного изображения жизни натурализм не получил распространения в англоязычном романе Тропической Африки, и кратковременный интерес к нему отразил лишь своеобразие культурно-исторической обстановки.

Аксиоматическая формула "бытие определяет сознание" вполне может быть положена в основу подхода к исследованию, всех художественных методов, формирующихся в прозе Тропической Африки. Отметим, что представляется правомерным говорить именно о методах, а не направлениях, поскольку понятие "направление" предполагает прежде всего достаточно длительный . период развития, эволюционное вызревание художественного феномена. В африканской же литературе нам приходится сталкиваться с типологической параллелью того или иного течения или направления, характерного для Европы ХУШ-ХХ веков, "неожиданно" возникающей в творчестве одного или нескольких писателей. Как о направлении говорить можно лишь о реализме в самом широком смысле этого понятия,-т.е. как об основном принципе отношения писателя к действительности.

С социальной проблемой поиска пути в африканской прозе. связано немало произведений, родственных друг другу не только идейной направленностью, но и характером реализма. Некоторые из них представляют собой различные варианты утопии, или включают утопию в свою в целом иную художественную структуру» - иногда вне связи с основной сюжетной линией, как, например, роман кенийца В.Рухени "Что за муж!" (1974). Характерным примером социальной утопии в африканской прозе южно считать повесть ганского литератора Бедиако Азаре "Непокорный" (1970), Повесть была создана в то время, когда в кругах

африканской интеллигенции получили распространение идеи "африканского социализма", т.е. такого социального строя, который как бы "вырастает" из патриархальной бесклассовой общины, а потому не несет в себе зерна противоречий. Повесть проникнута верой в разум человека, способный преодолеть любые преграды - как в борьбе с грозной природой, так и любым социальным злом. В общине, которую изображает Азгре, нет частной собственности, земля принадлежит всем и все ее сообща обрабатывают, а плоды их труда поровну делятся между членами коммуны. Вера, писателя в разум и в здоровое, не испорченное индустриальной цивилизацией начало в человеческое естестве позволяет .нам провести типологическую параллель ыеаду реализмом Б.Азаре и европейским просветительским реализмом ХЖ века. Иллюзия независимости от исторических обстоятельств неизбежно должна бнла сделать главной силой в социальной перестройке именно человеческий разум: только игнорируя диалектику социального бытия (точнее - еще не познав на опыте нецрелож- . ность законов исторического развития), можно было размышлять о свободном выборе социального строя, 'или, в чисто ушзри-. тельном плане, предполагать возможность совпадения элементов диаметрально противоположных социальных струптур. И всепобеждающий разум человека ассоциировался в сознании африканского писателя с патриархальным бытием.. Патриархальный африканец, зтот "естественный человек" африканской проза середины шестидесятых - начала семидесятых годов стал героем повестей Б.Азаре, С.Мезу, А.Ыазруи и ряда других прозаиков.

Зарождение просветительского реализма в англоязычной прозе Тропической Африки генетически связано, как отмечалось вше, с идеями "африканского социализма". Однако, как показывает развитие романа, эта тенденция сохраняется и после того, как идеи утопического социализма показали свою несостоятельность, она остается в виде побочной ветви в главном русле реализма. Бо-первих, вера в действенное, даже спасительное начало человеческого разума сохраняется - об атом свидетельствует, например, роман Т.Алуко "Без вины виноватые" (1982), в котором автор, на примере судьбы двух невинно осувденных людей, развивает свою излюбленную мысль о неприемлемости многих западных институтов, в частности в сфере правосудия/ Африканская действительность наших дней не воскрешает про-

светятельский реализм Европы, но создает в африканском романе его типологическое подобие, - и не только в англоязычной прозе. Так, в повести эфиопского писателя Сахле Селассие "Аферсата" в форме диалога между двумя друзьями обсуждаются наиважнейшие вопросы этико-философского характера, причем во главу угла ставится опять же всемогущество человеческого разума. Просветительскими по, своей вдейно-художественной сути являются и философские эссе 'франкоязычного писателя из Бенина К.Плайя, в которых встречаются такие суждения: "Нет в жизни задачи важнее, чем-задача совершенствовать силы разума", или "Когда человек научится управлять своим разумом, он станет совершеннее в моральном отношении, - и тогда яногое изменится в юре" ("Обретение счастья", 1982). Как нетрудно заметить, просветительскую разновидность реализма в африканской прозе питает неизбывная вера в возможность.пересоздать с помощью разуца социальное бытие таким образом, что в нем не будет противоречий и конфликтов. При этом подразумевается, что главным препятствием в таком обновлении общества являются не конкретные социальные силы, но невежество, отсталость, суеверия. Тенденция просветительского реализма в англоязычной прозе Тропической Африки связана, как отмечалось, в первую очередь с жанром утопии, но есть и произведения, где получил отражение исторический процесс высвобождения человека из-под власти патриархальной общины. Среди книг такого рода следует в первую очередь назвать роман нигерийца Онуоры Нзекву "Пляска ящериц", как бы воскрешающий раннебур-жуазные идеалы европейских просветителей. Автор с нескрываемой симпатией относится к своей героине, подчеркивая в ее характере деловую хватку, трезвый практицизм, самостоятельность.

Как показывает развитие мировой литературы, реализм просветительского типа неоднократно воскрешался в тех или иных исторических обстоятел_ .¡твах, так что его появление в творчества некоторых писателей Африки вполне закономерно. Разлом многовекового уклада и новая действительность, становление личностного сознания к его цротпвоборство со стерго-типалш коллективистского мировосприятия не могли не вызвать к жизни идейно-художественные категории, первоначально возникшие в силу исторических обстоятельств в предпествующие

эпохд и в другом маете, но в условиях по сути аналогичных определенному периоду развития африканских народов. В своеобразных условиях Западной Африки новое художественное сознание воскресило в нигерийской прозе еще одну разновидность просветительской литературы, сентиментальный роман, автором которого является нигериец Оби Игбуна. Написанный в середине нашего века (1965) роман Игбуны обладает всеми отличительными признаками сентименталистской-прозы, как если бы был создан в лоне этого течения двумя столетиями раньше. Этот роман, естественно, не пришел "на смену" рационализму просветительских книг Онуоры Нзекву, Бедиако Азаре и других, но он, как и сентиментализм Европы, на порывает с просветительством, а дополняет его, придавая нигерийской прозе исторически неповторимую черту: словно бы Л.Дефо и 2.-Ж.Руссо сфотографировались вместе на память. Вера в человеческий разум сохраняется, только Игбуна понимает под разумом коллективный опыт патриархальной общины. Писатель, как можно заметить, не отказывается от идеала нормативной личности, однако этот вопрос не является для него главным (для всех других нигерийских просветителей он лежит в самой основе их социально-философской концепции). Духовно-нравственная основа патриархальной общины обладает для него огромной притягательной силой. "Индустриальный пар", го мнению писателя, "зашел в тупик": острейшие социальные проблемы, кризис семейных отношений и.т.д. Первопричина всех этих зол - отъеднненность европейца от природы, утрата гармоничного контакта с окружающей средой, торжество машины над человеческим естеством. Для африканца же природа - это неисчерпаемый кладезь мудрости, духовности, гарантия нравственного здоровья. Можно без преувеличения сказать, что подлинной героиней романа О.Игбунн является патриархальная Африка, эта своеобразная "бедная Ляза", которую индустриальный мир высокомерно третировал, унижал и обязал, -а получилось так, что в ходе исторического развития стало ясно, что именно "отсталая" Африка южет показать надменному Западу выход из тупика. Сентикенталястский пафос з произведении "Дело о женитьбе" возникает как раз вследствие ззгллда писателя на патриархального африканца как на человека "третьего сословия", з котором вдруг открылась такая нравственная чистота л благородство, что это вызывает у автора слсзы у?,и-

ления. Подводя итоги, мокно сказать, что художественные ые- . тоды, сложившиеся в литературах Европы, не трансформировались на африканской почве во что-то качественно новое. Своеобразие африканской словесности заключается в том, что в границах каждой национальной литературы в одних временных границах сосуществуют и взаимодействуют методы, представляющие собой разные эпохи литературного развития Европы.

Если произведения африканских просветителей возвращают нас в ХУШ век, то некоторые романы, созданные главным образом западноафриканскими прозаиками, позволяют провести аналогию "по горизонтали". Речь идет о писателях, в художественном методе которых можно отметить элементы так называемого "волшебного реализма". Попробуем классифицировать этот.художественный феномен. Мы увидим, что дело обстоит так же, как и в случае с натурализмом: в одних произведениях (и.таких большинство) мы наблюдаем "самопроизвольный", если так позволительно сказать, волшебный реализм, и в некоторых - попытку использовать миф как художественную категорию, передающую сущностные стороны человеческого бытия. В первом случав особенности мифологизированного сознания (а оно остается таковым) , соединяясь с бытописательским стремлением к полноте изображения и фактографичности, привносят в произведение . элемент сюрреального. С феноменом первобытно-мифологизированного сознания мы впервые встречаемся в упоминавшейся автобиографии .Олауды Эквиано. Речь идет о том, как во время похорон африканки труп как бы вырвался из рук погребавших и упал возле одного дома - я всем стало ясно, что его хозяин отравйл эту женщину. Опубликованный два столетия назад, этот эпизод ничем не отличается от "волшебного реализма" в произведениях современных африканских писателей. В отношении Эквиано вряд ли правомерно говорить о "магическом реализме" - это определение столь же неприменимо к его книге, ;как к произведениям античных авторов, в которых рассказывается о сверхъестественном. Так, например, в романе Гелиодора "Эфиопика" сообщается о том, как некая старуха разговаривает с мертвецом. К в том, и в другом случае мы имеем дело не с "магическим реализюм", но с особым типом мышления', мифологического или "до-логического", допускающего, что потусторонние силы действуют наравне с земными и принимают участие в каждодневной жизни челове-

ка. Выскажем не бесспорное, но вполне допустимое предположение, что сознание некоторых современных африканских писателей, изображающих сверхъестественное как нечто реальное, в чем-то сравнимо с мировосприятием Эквиано, - и тогда это тот случай, когда и не приходится говорить о художественном приеме: элемент "волшебного реализма" в методе этого писателя не является, в точном смысле слова, "волшебным", а просто "реализмом". Разумеется, чаще мы имеем дело с произведением, автор которого, как, например, нигериец Элечи Амади, шжет быть, а не верит в существование'сверхъестественных сил, хотя и повествует о женщина, ставшей женой морского бога. Дело, однако, не в этом. Элемент "волшебного реализма" в его романа, как и в произведениях подобных ему бытописателей, возникает в результата натуралистического изображения жизни, точнее -. такого сознания, в котором представления о земном и потустороннем причудливо соединились.. Можно утверждать, что появление подобного "волшебного реализма" в англоязычном романе Африки есть "частный случай" стихийно-натуралистического метода.

Мировая литература знает множество примеров, когда писатель вольно обращается со временем и пространством, уподобляя своих героев существам сверхъестественным, - как, например, в рассказе Э.М.Форстера "Небесный омнибус", когда герой садится в маршрутный экипак - и взмывает вместе с ним в небо, к радуге. В этом и подобных случаях такой повествовательный прием -это метафора, рожденная искушенным художественным сознанием: воспарение над обыденностью и скукой жизни, утверждение мощи разума и воли и т.п. В произведениях некоторых африканских писателей резкое нарушение правдоподобия жизни, допустимое в мифа, также встречается кап стилевой повествовательный прием, метафорически передающий исключительность той или иной ситуации, как, например, в повести ганской писательницы Пегги Ап-пиа "Запах лука": в напрятанной атмосфере судебного разбирательства вдруг возникает маленький беззащитный олененок -символ кроткой души невинноубиенного человека - и подозреваемый сразу же признает своя вину. Все произошедшее - метафорическое изображение состояния человека, не вынесшего мук своей совести. Нас, однако, больше интересуют такие произведения, в художественной структуре которых мига является определяющим началом. Остановимся на романе кенийской писательницы Ребекки

Ккау "Круги на воде". С вопросом "волшебного реализма" ее произведение связывает один из главных образов романа - водоем, деревенский пруд, которому отведена роль сквозной метафоры человеческого бытия. Этот образ'-многозначный - и глубины, человеческого естества, самая суть его природы, и символ непостижимости бытия вообще: "Вот где таится загадка жизни". Мы можем высказать предположение, что Р.Нжау хотела создать своеобразную мифологему, используя в качестве основного структурного элемента своего произведения схему не какого-то конкретного мифа, но мифологизированную картину жизни, изображая, как это делает, например, Г.Гарсиа Маркес, волшебное и реальное в их взаишдействии. Латиноамериканский писатель мифологизирует жизнь - для того, чтобы передать своеобразие мировосприятия миллионов людей (которые, по словам Г.Гарсиа Маркеса, совсем не удивляются тому, что происходит- в его книгах), но главным образом потому, что художественная природа мифа дает писателю поистине безграничные возможности в изображении всей многомерности бытия и мышления. Своеобразие латиноамериканского романа хорошо определил советский литературовед А.Зверев, сказав, что "латиноамериканский роман мыслит в категориях мифа"-1-). Африканский же роман только учится мыслить в таких категориях,' и хотя А.Тутуола продемонстрировал, как легко поддается обработке мифологический материал в Африке, где он еще не затвердел до неподвижности мертвой схемы, -ои сумел показать лишь мифологизированное сознание и "экзотическую Африку", - за что и был в свое время подвергнут критике соотечественниками. Тем не менее нам-представляется, что обращение к мифу (упомянем еще романы К.Авунора "Эта земля, брат мой" и Ю.Давуда "Стоимость жизни") есть один из плодотворных путей развития африканского романа, который, явно чувствуя сопрзродность латиноамериканскому, начинает исголь-зовать поистине неисчерпаемые художествевные ресурсы, заложенные в мифе.

Типология реализма в африканском романе будет не полной, если не отметить еще одну разновидность реализма - социалистического. Нет необходимости давать характеристику методу,

■^А.Зверев. Предчувствие эпики. - "Новый ыир"; 1980, 9, стр.234.

бывшему единственно возможным в советской литературе. Восхваление его достоинств сменилось резкой критикой и практически полным ниспровержением. Вместе с тем нам представляется, что соцреализм - это точное определение художественного сознания в ранний послереволюционный период. Вера в возможность пересоздать мир ка справедливых началах, решающая роль в этом процессе пролетариата (понимавшегося, как правило, в широком смысле - "трудящиеся массы"), убеждение в том, что мир частной собственности обречен - вот основные составляющие идеологической основы этого метода, его пафоса. В период своего становления этот метод был художественной категорией, родившейся из непоколебимой веры в светлое будущее. Став нормативным и обязательным, соцреализм неизбежно должен был умереть, -как превращается в мертвую догму религия, когда иссякает вера. В 80-е годы в англоязычной литературе Африки появились . произведения, к которым вполне применимо определение "социалистический реализм" - в его узком, раннем смысла. Как уже говорилось, 60-е годы породили иллюзии в отношении пути общественного развития. -Иллюзии сменились разочарованием, чувством протеста, которым проникнуты многие и многие произведения этого периода. В Африке заговорили о "черных господах", пришедших на смену белым. В таких условиях не могли на появиться и произведения, в которых путь к лучшей жизни намечался бы не через патриархальную общину, но через борьбу организованных трудящихся, осознавших причины своего бедственного положения. Задаче "просвещения" угнетенных посвящены два романа нигерийского прозаика Ф.Ийайи "Сделка" (1982) и "Насилие" (1979). Произведения не лишены художественной выразительности, особенно "Насилие", весьма своеобразное в композиционном отношении, но в целом для них характерна публицистическая спрямленность характеров и ситуаций, и агитационная: прямолинейность: "Экономическая, а следовательно, и политическая система в этой стране есть издевательство над человеком. Я считаю, что угнетенные слои нашего общества имел г полное право взяться за оружие, чтобы свергнуть нынешнюю эксплуататорскую систему, которая существует лишь благодаря насилию!" Соцреалистяческяй роман выдающегося кгккЯского прозаика Нгугп Еа Тхионго, столь же непримиримо-яростный в сбой обличительной части, содержит и образ положительный. Эте -

представительница рабочего класса молодая девушка Вариинга, она - та полноценная, независимая, полная собственного достоинства и разносторонне развитая личность, из которых будет состоять новое общество. Ее самовоспитание - это конструк- . тивная программа действий для африканской молодежи, если она не хочет смириться с участью нищих и обманутых. Как писатель Нгуги прошел длительный путь поиска смысла жизни и социальной справедливости - от христианской этики его ранних книг к осознанию роли в истории организованных масс и прямому призыву к борьбе. Его "соцреализм" не случаен, - и не только в границах его творчества. Его появление столь же закономерно, как и реализма просветительского.

Зададимся теперь вопросом, шкет ли художественное сознание африканского писателя, обретая все большую глубину и масштабность, дать жизнь такому роману, в котором было бы "богатство и многообразие интересов, состояний, характеров, жизненных отношений, широкий фон целостного мира?"1 ' Главнейшей предпосылкой здесь является именно взгляд на мир как нечто устойчивое, непреходящее, уверенность, что порядок вещей может быть лишь потревожен, но не нарушен в своей основе. Именно такое мироощущение лежит в основе классического романа Европы. На первый взгляд бытописательный роман Африки и может со временем превратиться в некое подобие произведений Гончарова или Диккенса - ведь в нем воссоздается патриархальная прочность бытия, веками устоявшийся образ жизни, близость человека к природе. Парадокс, однако, заключается в том, что таково мироощущение человека лишь в узких границах патриархальной деревни, границы которой являются для жителей, "границей мира", как пишет в романе "Сын земли" зимбабвийский писатель У.Катьо. И в этом микромире мэяет родиться только бытописательное произведение, ибо социальная проблематика современности в эти узкие границы не вмещается. Поэтому время переключило внимание бытописателей на город с его лихорадочным пульсом повседневности, острыми конфликтами, с людьми, в поведении которых преломляются тенденции развития всего общества. Художественное сознание африканского писателя, - теперь

■^Гегель Г.В.Ф. Лекции по эстетике. Книга третья. -Соч., Т.Х1У, М., 1958, стр.273.

уже, как показывает анализ, сложное и многомерное, не даст того художественного феномена, которое принято называть критическим реализмом. "Распалась связь времен" - африканский город уже выпал из того потока исторического времени, в котором сложилось бытие миллионов африканцев, их фольклор, говорящие барабаны и многое другое. Учащенный ритм жизни, все возрастающий темп, социальное расслоение, борьба личных интересов и партий, - вот среда обитания современного африканского литератора. И роман отражает эту дробность жизни, противостояние - и отдельных людей, и, главное, позицию индивида по отношению ко всему обществу - в сложных художественных структурах, в характерах то цельных, то ущербных, но всегда соотнесенных с пестрой действительностью современной Африки. Завершая доклад, мы остановимся на некоторых произведениях, наиболее полно передающих новый тип художественного мышления африканского писателя.

Одним из наиболее значительных романистов Восточной Африки является кениец М.Мванги, автор остросоциальных романов, один из которых - "Улица Рлвер-роуд". Это роман о рабочих, их бедственном положении, которое они воспринимают как некую неотъемлемую черту бытия вообще. Книга Мванги дает возможность поставить проблему взаимодействия в африканской прозе реализма я натурализма на материале развитого романа. Показ героя как безвольной жертвы социальной несправедливости побуждает писателя фиксировать внимание на том, что составляет наиболее неприглядную, грубо-физиологическую сторону человеческого обихода, и поэтому в романе немало места.уделено описанию мусорных свалок, общественных туалетов и т.п. "Человек, поставленный в подобные условия, привыкший довольствоваться отбросами, превращается в животное", - словно хочет сказать писатель а, развивая эту мысль, изображает обитателей улицы Ри-аер-роуд существами ущербными, йредально бедными духовно, чьи запросы сводятся к тому, чтобы до одури напиться, до отвала поесть в день зарплаты, а в остальном жить словно в полусне. Нельзя не почувствовать, что Ывангл переоценивает роль физиологического начала в жизни человека, и это придает поведения некоторых героев романа некую биологическую детерминированность, как у "концептуальных" натуралистов школы Золя, Появление "натуралистического" в художественном методе Мванги,

писателя в основе реалистического, связано с его взглядами на законы общественного развития, - как они проявляются в сегодняшней Кении. Незрелость рабочего класса, отсутствие опыта борьбы Ыванги принимает за усталость1 и безразличие вообще. . Это и стало в его романе почвой, на которой развились натуралистические черты.

■ В конце 60-х годов в западноафриканскую литературу вступил талантливый прозаик из Ганы Квей Арма, принесший в англоязычную прозу экзистенциалистскую философию бытия. Неожиданная острота социальных проблем в начальный период независимости, наложенная на общую тревожную обстановку в мире породила в литературах Африки пессимистические интонации и мрачноватый колорит. Это особенно заметно в романе "Прекрасные еще не родились", где главным героем является некий безымянный.Человек, влачащий бессмысленное существование в этом лишенном смысла мире, всегда на грани риска, ежесекундно ощущающий трагизм бытия. С ним соотнесен другой персонаж - некий "обнаженный человек" - символ человеческого естества, сохраняющего' свою первозданную суть путем полного разрыва с обществом.

Острейший конфликт с обществом и с внутренним "я" героя изображен в романе нигерийского писателя О.Игбуны "Насилие над Лисистратой" (1980), в котором поднят не утративший до сего времени (особенно в Африке) вопрос о взаимоотношениях белой и черной рас. В центре произведения - нравственная коллизия, далеко выходящая за рамки конфликта между беломженщи-ной и африканцем. Это вопрос о том, "кто виноват", о том, как отзывается насилие колониального периода на взаимоотношениях современных лвдей. В художественном плане мотивы и обстоятельства нравственного конфликта осложнены реминисценциями из' пьесы Аристофана и "Рассказа о семи повешенных" Л.Андреева. Трагическая гибель человека, юридически "без вины виноватого" и добровольно ушедшего из жизни, привносит в конфликт мотив искупления вины через страдание и придает конфликту масштабный, общечеловеческий характер, заставляя вспомнить уже не Андреева, а.Достоевского. Творчество О.Игбуны можно рассматривать как парадигму развития всей англоязычной литературы Тропической Африки: от бытописательных рассказов к "просветительскому" роману, где прорастает зерно социальной проблематики, далее к хорошо сконструированному социально-бытовому

роману "Дочь священника" и, наконец, к философско-этическому конфликту, получившему адекватное художественное воплощение в сложной романной структуре.

Роман нигерийского писателя Боде Сованде "Без дома" (1982) можно считать одним из итоговых произведений для современного этапа развития англоязычных литератур Тропической Африки. Итоговым в том смысле, что его сложная художественная структура создана писателем,, уже чувствующим за спиной "свою" повествовательную традицию. Его роман опирается на все из того, что успела усвоить отечественная литаратура. Он не относится к вершинным достижениям прозы Тропической Африки, и вместе с тем являет собой неоспоримое свидетельство того, сколь плодотворен был этап развития литератур в 70-80-а годы.'Композиционное построение романа показывает, что писатели успешно осваивают тонкости идейно-художественной организации романных компонентов, начинают осознавать, что существует диалектическая связь между замыслом и композицией, что композиция в свою очередь отражает взаимосвязи реальной жизни. Наконец, произведение Сованде показывает, - л это, наверно, саше главное. - что африканские писатели выходят на магистральный путь развития прозы, а именно, все увереннее следуют принципу "углубления во внутреннюю жизнь" (Т.Манн), который, собственно, л позволил роману превратиться в основной эпический жанр.

Одной из граней сгоего идейно-смыслового содержания роман. "Без дома" соприкасается с темой выбора.пути общественного развития, но в ее новом, современном толковании, т.е. когда иллюзии о золотом веке и африканском социализме уже изжиты я в некоторых странах все прочнее утверждаются во всей их разновидности формы буржуазных отношений. Не идеализированная патриархальная община, но сельская местность, в которой капитализм начинает создавать свою систему ценностей, становится ареной борьбы в романе Сованде. Но поиск пути не сводятся к контрастному противопоставлению добра и ала - как, например, ъ романах О.Мезу пли О.Игбуны. Герои романа Есзлечены одновременно в поиск и общественных, и личных духовных ценностей - нравственных, философских, эстетических.

Название романа указывает на незавидное положение молодого героя, отец которого, бросив сегдью, много лет живет з

Англии; часть времени ребенок проводит у родственников матери, на попечении друзей, и это обостряет в нем чувство неприкаянности, одиночества. Своего дома, родного очага у него нет. Однако понятие "дом" используе?ся в романе и тогда, когда речь идет уже не о личной судьбе молодого героя, но о историческом пути всего народа, ищущего в лице своих героев духовности и социальной справедливости. Самостоятельный жизненный путь молодого героя Бафеми начинается со случайного знакомства с неким "Всезнающим", художником, чья студия в то. же время и своеобразная религиозно-философская секта; входящие в эту секту стремятся к "возрождению разума и духа". При более близком знакомстве с главой общины Бафеми превращается из восторженного почитателя "Всезнающего" в сомневающегося, начинает вопрошать себя: "Кто он - чудотворец? Или шарлатан, новый Распутин?"Дело в том, что "Всезнающий" облекает свои мысли в труднодоступную для понимания форму - во всяком случае для подростка, ждущего простых и убедительных ответов. В общем идейно-художественном замысле книги отношения подростка Бафеми с учителем означают идейно-духовные искания молодежи-, не столько философско-религиозные, но в первую очередь ведущие к пониманию наиболее острых социальных проблем. "Всезнающий" сам находится в постоянных поисках истины, и.туманность его проповедей отражает нечеткость взглядоз множества людей в Африке, задумывающихся над наиболее существенными вопросами бытия. Скорее всего, его самого не удовлетворяет существующее положение вещей, но объяснить многое из того, что происходит, он не может. Событийная линия, связанная с "Всезнающим", Бафеми и художником Байо - это умозрительные поиски "Единства", это - в концентрированном виде - споры, предположения и концепции, рождающиеся в кругах интеллигенции. Образы проповедника и его друга Байо во многом условны. Они '- схема расстановки сил в определенной части общества: ищущая ответов на Егучие вопросы молодежь; скептически настроенный Байо (своеобразный Фома неверующий) и'"Всезнающий", который претендует на роль лидера. Заслуживает быть отмеченным явно негативное отношение писателя к бесплодному скепсису людей, подобных Байо. Это отношение передано с помощью художественного приема, ранее не встречавшегося в африканской прозе. Это - прием "расщепления" образа для изображения наиболее существенной

стороны личности. Расщепление достигается путем введения в повествование двойника. В таких случаях, как показывает опыт мировой литературы, идейно-смысловая сторона взаимоотношений героя со своим двойником монет образовать самостоятельную, иногда побочную сюжетную линию, как, например, образ Ивана Карамазова. В романе Сованде двойник появляется лишь раз, но его художественно-смысловая функция существенна. Ночью в ласу художник вдруг замечает человека. "Он увидел своз абсолютной подобие, оно отделилось-от него и пошло прочь... На расстоянии нескольких шагов двойник остановился. Во всем он узнавал свои чарты, но они были лишены жизни. На лица двойника запечатлелись стыд, боль и мольба о жизни. Он заговорил: "Отринь прожитые годы и смело иди в будущее. Это просто". Затем двойник воссоединился со своей первоосновой. Байо осознал, что это был призрак в его облике. Это было его собственное "я". Оно было подобно зеркалу, в котором отразилась его душа, - и в ней не было красоты. Двойник был отражением того безобразного, что было в нем".

Общение Бафеш с главой религиозной секты и с художником образуют первую часть поисков нравственного идеала. Следующий этап его духовного развития - знакомство с девушкой по имени Алфея; она - дочь богатых родителей, вращается в той молодежной среде, которая чувствует бездуховность существования а заполняет вакуум бесшабашным разгулом, вином, эксцентричными выходка!,а. "Наш истеблишмент, - говорит она Бафзми, -разрушается изнутри". Сама она, по ее словам, "свихнулась" от всеобщей погони за деньгами и чувствует, что в один прекрасный день она возьмет да и станет Канной д'Арк. Бафеми видит, что у некоторых обеспеченных шлоднх людей, как я у него, нет "дома", т.е. духовной близости с родителями, а отсюда - чувство неприкаянности и бунтарские настроения, по-кастоящеку на осмысленные и потому не выводящие из тупика. Отец герсз, преуспевающий специалист в области защиты окрухакще:! среды, работает над проектами поселений в Африке, которые, обладая всеми созрекенны:,'л удобствами, давали бы при этом человеку возможность гармоничного взаимоотношения с природой. Делясь сзояма взглядами на жизнь, он говорят своей знакомой англичанке: "Дом, Фзй, это - ячейка нация, ее дарвооскоза, из идеальных семей строится ядеалькая нация". Отает знгличанкп Оэй -

первый в романе конструктивный подход к решению вопросов о нравственном идеале, о здоровом моральном климате. "А знаешь, на чем стоит семья? - говорит она. - Здоровая моральная основа семьи обязательно должна быть заложена в каждом твоем проекте нового счастливого поселения, иначе он обернется неудачей". От семьи писатель выходит на более крупную общественную единицу - сельскую коммуну, в которой видит, как можно заметить, основу современного бытия лвдей. Сованде не рассматривает коммуну как модификацию традиционной родоплеменной общины, хотя подобная преемственная связь взглядов несомненна. Его роман - не об "африканском социализме", во всех разновидностях которого патриархальная общность людей является основой. Коммуна (автор употребляет именно это слово, явно отдавая себе отчет в том, какие ассоциации вызывает оно у просвещенного читателя) - это одна из возможных современных форм организации общественной жизни человека, главное ее достоинство - сохранение, точнее, воссоздание естественных взаимоотношений между людьми и в труде, и в быту. Сначала строй жизни нарушили "колонизаторы, затем политические проходимцы, а вот теперь дельцы-воротилы". Эти олова принадлежат молодой. энергичной женщине по имени Сулола, человеку передовых взглядов. Именно с ней связан в романе если и не окончательный, то во всяком случав более или мекее определенный ответ на вопрос о-том, что есть нравственный идеал? Искать его, как показывает весь жизненный опыт Сулолы, надо в сфере общественных отношений, а не в метафизических потемках своего "я". Более того, тот или иной нравственный идеал определяется прежде вое-го отношением человека к своему гравданскому долгу, одно из его высших проявлений - честное служение обществу, людям. Б композиционном плане романа "Всезнающий" и Сулола занимают противоположные точки (что не означает взаимоисключаемэсти их-позиций). Если "Всезнающий" говорит о "пути" и о единении всех людей в абстрактном плане, то для Сулолы понятие единства имеет конкретное обличье - коммуна, путь к которой ведет через активное отрицание "новой" хищнической морали. Сулола -один из немногих положительных героев африканской прозы - в той мере положительный, в какой автор на приемлет "новое", т.е. буржуазно-эгоистическое как в современном городе, так и в сельской местности, где вчерашние хранители патриархальных

устоев активно участвуют в купле-продаже земли. Нравственный идеал Сулолы - "божьи законы, преломленные в природе и воспринятые человеком в его практической деятельности". Именно так человек обретает мир и душевный покой. Таким образом, смысл романа раскрывается только после сопоставления взглядов всех героев романа: "без дома" - зто значит без прочных нравственных устоев, - и в таком положении, по мнению автора, находится все общество. К "дому", т.е. к новым, высоким нравственным принципам ведет сложный и мучительный поиск как в сфере сознания, так и социального бытия.

х к я

Мы проследили путь полувекового развития англоязычной прозы Тропической Африки, весь сложный и своеобразный процесс зарождения а формирования современных литературных жанров у народов, которые-по воле объективных обстоятельств задержались в историческом развитии. Успехи, достигнутые словесностью Африки, превосходят достижения африканских народов в социальной и экономической сферах. Им предстоит пройти достаточно долгий путь, прежде чем они сумеют занять достойное место в мировом сообществе. Но африканские литературы - в своих выс-шихших достижениях - уже сейчас вышли на тот уровень развития, для достижения которого Европе, Латинской Америке, Соединенным Штатам потребовались столетия. Быть может, ни в какой другой сфере человеческой деятельности иноземный опыт не усваивается африканцами столь быстро и плодотворно, как и области художественной словесности, и прежде всего романа. В англоязычном романе Африки последнего десятилетия мы находим практически все то богатство художественно-изобразительных средств, которое характерно для этого жанра э его зрелом виде, и не меньшую широту социальной, философской и нравственной проблематики. Схема полувекового развития англоязычной прозы Тропической Африки достаточно сложна и, в основных чертах, выглядит следующим образом. В начале века в английских колониях Западной Африки зарождается журналистика - робкие и редкие попытки образованных африканцев откликнуться на сооы-тяя общественной жизни в газетных жанрах, от начала до конца заимствованных у Европц. Но, кап показало воемя, ужа начинался тот "скрытый путь" литературного развитая, который вел к

возникновению повествовательных жанров в 40-50-х годах. Одна из вех на этом пути - литературный опус кителя колонии Золотой Берег, учителя и правоведа Зфраима Касли-Хейфорда, "Эфиопия освобожденная", самый ранний в-.Западной Африке опыт сю-, жетно-композиционного оформления разрозненных маслей об этике, политике и педагогике. Этот период скрытого развития продолжается до 40-х годов, когда в Нигерии возникает так называемая "литература книжных базаров", иными словами, лубочная словесность, ставшая для нигерийских прозаиков ранней формой художественного осмысления действительности. В главном жанре этой словесности, повести, нигерийские литераторы отобразили жизнь своих народов в тот период, когда еще господствовала общинно-патриархальная мораль, но уже давали о себе знать надвигающиеся перемены в общественно-историческом бытии этого региона. Наиболее заметной фигурой в "ярмарочной литературе" стал Сиприан Эквенси - живое связующее звено между простонародной словесностью и современной художественной литературой Нигерии. Романное творчество Эквенси вырастает из этой словесности л во многом сохраняет некоторые ее характерные черты, прежде всего, подчеркнуто морализаторский характер..В дальнейшем развитие лубочной словесности в основном следует в русле общественно-исторической эволюции народов Западной Афрпки. Ярмарочная" литература расслаивается, оставаясь в целом как бы "нижним уровнем" современной англоязычной прозы. Она по-прежнему ориентирована на читателя, кдущего от печатного слова или развлекательности, или совета на разные случаи жизни. Верхний же слой, т.е. творчество литераторов, острее чувствующих перестройку общества, прежде всего, его этических норм, постепенно превращается в явление, которое сейчас принято называть массовой литературой. Дело, разумеется, не в тиражах, значительно превосходящих объем книжной продукции полукустарных ярмарочных типографий, а в изменении идейно-нравственной ориентации. Эта словесность все чаще обращается к жизни средних слоев общества, создавая образы-стереотипы, несущие в себе идеал буржуазного образа жизни. Несютря на то, что простонародная словесность Нигерии и Ганы позволила литераторам этих стран накопить некоторый опыт, быстрое и успешное развитие романа в 50-60-е годы свидетельствует о том, что решающую роль в его становлении и движении по пути

совершенствования сыграл опыт развитых литератур. Роман в Тропической Африке - жанр заимствованный, и своеобразие его развития во многом связано с этим обстоятельством. Развитие африканского романа начинается с бытописательства, однотипного во всех литературах - от Западной до Восточной Африки. Это тот этап, когда заимствованная художественно-словесная структура просто наполняется "африканским" содержанием, получает "местный колорит". При всем своем несовершенстве этно-графически-бытописательский роман выполняет важную идейно-просветительскую функцию: он знакомит зарубежного читателя с подлинной Африкой, а у африканца пробуждает патриотические чувства, формирует новое сознание, одной из черт которого является принципиально иное, позитивное отношение к автохтонным культурам Африки (роман Б.Гбули "Вымыслы"). В конце 50-х годов в Нигерии появляется произведение, в выклей степени характерное для всех молодых литератур Тропической Африки - роман Чинуа Ачебе "И пришло разрушение". Это - соприкосновение (и в какой-то степени взаимопроникновение) двух разнородных начал: фольклорно-традицяонного и романного, с„преобладанием первого, о чем прежде всего свидетельствует богатырско-эпи-ческий образ героя, персонифицирующего весь родоплеменной строй. Романное же начало этого произведения связано с конфликтом между героем романа и его сыном, и коль скоро его отец есть олицетворение всего общества, - со всем обществом. Этот конфликт - как бы зерно, из которого в дальнейшем прорастет идейно-смысловое противопоставление, лежащее в основе развитого романа, а именно, оппозиция "личность - общество". Развитие африканского романа показывает, что именно в органическом, взаимодействии, а точнее, в противоборстве этих двух начал, традиционного и личностного, и рождается в африканском романе сложная структура во всех ее жанровых разновидностях -от бытового до социально-философского. Рома!! - зеркало африканского общества, и он в своем развитии отражает одну из важнейших черт перестройки всей Африки, а именно, становление личностного сознания, высвобождение человека из-под власти патриархальной общины, хотя его связи с недавним прошлым вез еще очень прочны, - главным образом р г.бласти сознания. Современная Африка - даже в границах одного государства - развивается неравномерно; народы одной и той же страны, например,

Нигерии, находятся на разных этапах исторического бытия. Писатель, как правило, избирает объектом изображения какую-то одну сторону низни, патриархальной или современной. Однако в любом случае он показывает, даже если не сознает этого, движение африканского общества, - хотя бы в виде тех "трещин", которые образуются в монолите, когда он попадает под воздействие сокрушительных сил истории. Трещины в социальной структуре, некогда чрезвычайно прочной, показали Ч.Ачебе в уже упоминавшемся романе, С.Эквенси в романе "Красивое оперенье", и другие. Разлом старого уклада, начало высвобождения человека из пут патриархальной общины, начало движения человека к обретению своего личностного "я" отразил Нкем Нванкво в романе "Данда". Обращение к различным стадиям развития одного и того же общества неизбежно обусловливает появление своеобразных художественных методов в африканской романистике. Так, "Данда", "Любимец фортуны" Д.Мунони, "Сын женщины" Ч.Мангуа и ряд других произведений типологически близки европейской пикареске; противопоставление патриархального бытия "индустриальному" миру в период увлечения идеями "африканского социализма" рождает в некоторых произведениях сентименталистский пофос, который определяет весь образный строй произведения. Вера в разум, в возможность перестройки общества через личное самоусовершенствование привела к появлению в методе ряда писателей черт, характерных для европейского просветительского реализма, а сложное взаимодействие современного художественного сознания, мифологических взглядов и своеобразия историко-культурных условий - к "волшебному реализму".

СПИСОК публикаций по-теме диссертации

Монографии Проза Нигерии. Ы., 1973.

Англоязычйая проза Тропической Африки. Ц., 1988.

Статьи и разделы в коллективных трудах

1. О современной литературе Ганы. - "Народы Азии и Африки", 1962, 2.

2. Литература Ганы. - Литература стран Африки, т.1, М., 1954.

3. Журнал "Черный Орфей". - Литература стран Африки, т.1, М., 1564.

4. Нигерийская литература и действительность. - Взгляд на культуру Африки. М., 1966 (на англ. яз.).

5. Нигерийский роман. - Актуальные проблемы изучения литератур Африки. М., 1969.

6. Роль фольклора в становлении нигерийского романа. - Фольклор и литература Африки. М., 1970.

7. Творчество Чинуа Ачебе. - Ежегодник Института Африки РАН, П., 1970.

8. Успехи и трудности культурного строительства в Нигерии. -Проблема культурного строительства в Африке. М., 1970.

9. Нигерия: роман и время. - "Вопросы литературы", 1971, 5.

10. Литература Западной Африки (Нигерия, Гана, Сьерра Леоне). -Современные литературы Африки, т.1, 1973.

11. Литература Восточной Африки (Кения, Танзания). - Современные литературы Африка, т.П, 1974.

12. На подступах к искусству социалистического реализма (литература стран Африки). - Социалистический реализм на современном этапе его развития. М., 1977.

13. Формирование нигерийской литературы. - Взапжсвязи африканских литератур и литератур мира. Ы., 1975.

14. Литература Нигерии. - Уч. пособие "Литературы Африки", !Л., "Высшая школа", 1979.

15. Литература Ганы и Нигерии в 70-е годы. - Развитие литературы в независимых странах Африки..М., 1980.

16. Литература Восточной Африки в 60-70-е годы (раздел о прозе). - Развитие литературы в независимых странах Африки. М., 1980.

17. Африканская литературная критика и становление западноафриканского романа. - Реферативный журнал ИНИОН РАН. М., 1981, 2.

18. Проблема выбора пути социального развития и литературы Тропической Африки. - Идеологическая борьба современности и литературы развивающихся стран Азии и Африки. М.,- 1982.

19. Становление прозаических жанров в англоязычных литературах Африки. - Развитие канров в современных литературах Африки. М., 1983.

20. Нигерийская литература книжных базаров. - Массовая литература в странах Азии и Африки. Ы., 1985.

21. Литературно-художественные аналогии в творчестве писателей Африки. - Современные литературы стран Азии и Африки. М., 1988.

22. Реальность и миф в методе африканских прозаиков. - Творческие методы и направления в литературах Африки. М., 1990.