автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Региональная идентичность как категория политической практики

Полный текст автореферата диссертации по теме "Региональная идентичность как категория политической практики"

На правах рукописи

Карпенко Анна Михайловна

III

□□3453755'

РЕГИОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ КАК КАТЕГОРИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ

Специальность 23.00.02 - Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

Москва - 2008

Работа выполнена в секторе философии российской истории Учреждения Российской академии наук Институт философии РАН

Научный руководитель доктор политических наук

Малахов Владимир Сергеевич

Официальные оппоненты доктор исторических наук, профессор

Защита состоится 27 ноября 2008 г в 15 часов на заседании диссертационного совета Д 002 015 05 при Учреждении Российской академии наук Институт философии РАН по адресу 119991, г Москва, ул Волхонка, д 14 стр 5

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ИФ РАН

Яхимович Зинаида Павловна кандидат политических наук, доцент Судаков Сергей Сергеевич

Ведущая организация. кафедра политологии Казанского

государственного университета

Автореферат разослан 22 октября 2008 г

Ученый секретарь диссертационного совета

кандидат политических наук

С Г Ильинская

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

Регионализм, понимаемый как политическая идеология и стратегия элит, нацелен на перераспределение властных компетенций между «центром» и «периферией»1 В последние десятилетия возникают новые формы региональных политических отношений и институтов, конструирование и осмысление которых происходит с помощью метафоры «проектного подхода», в терминах «регионостроительства»2, «горизонтальных форм взаимодействия между партнерами», «гибкости», «сетевой концепции», «децентрализации»3 В успешной регионализации видится основа для институционального воплощения политического принципа федерализма В центре проекта «нового регионализма» находятся такие типы регионов, где национальные государства уже не являются главными и единственными акторами, определяющими условия сотрудничества и интеграции «Традиционный» регионализм был ориентирован на решение четко очерченных функциональных задач в сферах экономики или безопасности «Новый» регионализм более многомерен он включает в себя как экономический и политический, так и социальный и культурный аспекты4

С одной стороны, изменившаяся роль регионов свидетельствует о детерриториализации социального взаимодействия и пост-национальном характере европейской политической сцены С другой стороны, она говорит о том, что региональные процессы «ретерриториализируют» пространство, поскольку именно региональная конструкция взаимодействия позволяет эффективнее, чем традиционное национальное государство, решать практические вопросы в условиях глобализации Это иная форма репрезентации власти она не обязательно исходит из верховенства национального государства но и не

1 Бусыгина, И М Политическая регионалистика учебное пособие / И М Бусыгина -М Московский государственный институт международных отношений (Университет), «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006 - С 10-11

2 Neumann, IВ A Region-Building Approach to Northern Europe /1 В Neumann // Review of International Studies - 1994 -No 20

! Макарычев, А С «Мягкий» и «жесткий» регионализм калининградские контуры [Электронный ресурс] // Космополис - Зима 2002/2003 - №2 - Режим доступа http //www rami ru/cosmopc'is/archives/2/makarychev html - Доступен 14 09 2008

4Hettne, В Globalization and the new regionalism the second great transformation IВ Hettne // Globalism and the New Regionalism / Ed by В Hettne, A Inotai, О Sunkel - Basingstoke Macmillan, 1999 - P 67

растворяется в глобальной динамике5 Регионализм в таком понимании является воплощением принципа «различия»6.

Региональная идентичность рассматривается исследователями в качестве своего рода «точки сборки» в процессе конструирования социально-политического пространства региона7 Региональная идентичность задает рамки социально-политического действия разноуровневых акторов Идентификация с территорией становится инструментом социально-политической мобилизации, и осознание важности этого политического ресурса происходит весьма активно Системы разделяемых и оспариваемых смыслов и переживаний, связанных с жизнью в определенном пространстве, становятся предметом как публичной, так и академической дискуссии в России и Европе

В 1990-е гг. в России наблюдалась волна регионализации, которая происходила стихийным образом и носила выраженный «этнический» характер, в силу особенностей предшествовавшей советской политики, проводившей дифференциацию крупнейших административно-территориальных образований по этническому признаку Одним из лидеров регионализации такого типа стал Татарстан «Лавинообразная» регионализация усилила асимметричный характер федеративного устройства страны С начала 2000-х гг субъекты федерации стали объектом политики централизации со стороны федеральных властей Вместе с тем, ряд экспертов считают, что в России наблюдается и регионализация «нового типа», происходящая не столько на традиционной политико-административной, сколько на культурно-экономической основе8 В этой связи особый исследовательский интерес представляют процессы в регионах, где достаточно выражены как внешние (экономические, международно-политические, учитывающие расширенное понимание безопасности), так и внутренние (культурные, но не сугубо этнокультурные) факторы «новой» региональной мобилизации Приграничные территории относятся именно к такому типу регионов9

'Tassman, F Security and Integration in the bU Neighbourhood The Case for Regionalism / F Tassinan/' CEPS Working Document - July 2005 -No 226-P 10

6 Бурдье, П Идентичность и репрезентация элементы критической рефлексии идеи «региона» / П

Бурдье // Ab Impeno -2002 -№3

1 Keating, М The New Regionalism in Western Europe Territorial Restructuring and Political Change / M Keatmg - Cheltenham Edward Elgar, 1998 -P85 Цит по Бусыгина, И M Политическая вегионалистика -С 161 См Бусыгина, И Sum ergo cogito Политический мини-лексикон / И Бусыгина, А Захаров - М Московская школа политических исследований, 2006 - С 165-167

' См Безопасность и международное сотрудничество в поясе новых границ России [Электронный ресурс] / под ред Л Б Вардомского и С В Годунова - М , Волгоград НОФМО, 2002 - Режим доступа http //www obraforum ru/book/titul htm - Доступен 14 09 2008

Основным полем исследования выбрана Калининградская область В 1991 г административно-территориальная единица с населением около 900 тысяч человек перестала быть частью единого советского пространства, а в 2004 г превратилась в российский анклав внутри ЕС Важно отметить, что официальный дискурс Брюсселя не является единственной репрезентацией Европы во внешнеполитической среде Калининграда Калининград включается в проекты «регионостроительства» на Балтике и в Северной Европе, которые, по мнению ряда экспертов, оспаривают попытки Брюсселя, своего рода «мягкого имперского центра», поддерживать достаточно централизованную и иерархизированную версию «крепости Европа» Политические проекты «измерений» и «инициатив» являют пример подхода конструирования региона «снизу вверх10 Внешнеполитические измерения «калининградской проблемы» достаточно активно разрабатывались политической наукой Не обделены вниманием и экономические аспекты жизнедеятельности региона Вместе с тем, остается открытым целый ряд вопросов, касающихся политического измерения региональной идентичности Какую роль в успешном осуществлении проекта «нового региона» играет идентификация жителей с пространством обитания9 Где находятся границы конструирования региональной идентичности7

Для ответа на эти вопросы стоит обратиться к советской и постсоветской истории Калининграда Область была образована в результате передачи СССР в 1945 г части территории Восточной Пруссии Крайне важным для «советского проекта» освоения трофейною пространства было конструирование коллективной памяти новых жителей региона, советских переселенцев Центральным элементом официального дискурса являлось отношение к Второй мировой войне как к точке отсчета истории региона, при соответствующем забвении или целенаправленном разрушении довоенного немецкого прошлого Насколько удался этот проект9 Исследования историков показывают, что отношения новых жителей области с регионом не были ограничены лекалами идеологической интерпретации Практики жизни в контексте «чужой культуры», в первую очередь материальной, ограничивали суггестивность официального дискурса

В постсоветский период дискуссии о формировании образа калининградцев как группы, вместе с отрицанием или подтверждением

10 См Нойчанн, И Создание регионов Северная Европа / И Нойманн // Использование «Другого» Образы Востока в формировании европейских идептичностей пер В Б Литвинова, И А Пилыцикова -М Новое издательство, 2004 - С 181, Browning, С S The Region-Bu'lding Approach Revisited The Continuing Othermg of Russia in Discourses of Region-Building in the European North / С S Browning//Geopolitics - Spring 2003 - Vol 8, no 1 -P 45-71

«калининградской особости» «внешними экспертами», стали важной частью политико-коммуникативного регионального процесса С начала 2000-х гг калининградцы стали объектом повышенного внимания со стороны центра, направленного на «укрепление лояльности» по отношению к российской государственности и «возрождению российского патриотизма» Ряд российских политических акторов, опасаясь «латентного сепаратизма», проводит ряд мер по «смещению вектора мироощущения калининградцев с европейского на российский»' Подобные политические действия добавили новое измерение в дискуссии об идентичности.

Таким образом, Калининград представляется релевантным случаем для анализа эффективности символических «стратегий идентичности» как на внутреннем, так и внешнем политическом уровнях Обращение к этому российскому региону поможет проследить механизм влияния важнейшего ресурса современной политики

Предметом исследования являются дискурсы региональной идентичности и практики, в которых она актуализируется в политическом процессе В качестве практической категории, региональная идентичность используется политическими акторами с целью убедить людей понять свои интересы и затруднения посредством идентификации с региональной общностью, с тем, чтобы организовать и легитимировать коллективное действие Обращение к региональной идентичности наблюдается в повседневных практиках, когда она выступает в качестве когнитивной рамки, придающей смысл себе, своей деятельности, тому, в чем обитатели определенного региона сходны друг с другом и чем отличаются от других

Степень разработанности проблемы

Начало интенсивного исследования вопросов регионализма в Западной Европе и США относится к середине 1970-х - началу 1980-х гг Региональные исследования связаны с категориями территории (места), идентичности и власти, поэтому представляют собой поле взаимодействия и интереса таких дисциплин как социальная география (human and cultural geography), политическая социология, социология пространства, социальная психология, политическая регионалистика, политическая экономия, сравнительная политология, социальная и культурная история, культурные исследования (cultural studies) В западной традиции изучения европейских регионов «нового типа» и региональной идентичности, не претендуя на исчерпывающую полноту

" Чернышова Г Концепция 750-летия определена [Электронный ресурс] / Г Чернышова // Газета

«Гражданин» // 2004 - 23 сект - Kä 075-076 - Режим доступа

http //www prazdnikinfo ru/5/21/i21_l 1230 htm -Доступен 1809 2008

списка, необходимо назвать имена М Китинга, П Андерсона, О Вэвера, И Нойманна, П Йонниеми, К Браунинга, А Пааси

В 1990-е гт в России сформировался целый ряд школ и центров, изучающих проблемы регионализации и региональной политики12. Исследованием различных аспектов регионов «нового типа» и региональной идентичности занимались, в первую очередь, российские ученые И М Бусыгина, Л Б Вардочский, В Я Гельман, С В Годунов, ДН Замятин, НМ Межевич, АС Макарычев, ЕВ Морозова, Л В Смирнягин Этими авторами была проделана важная работа по критическому осмыслению западных подходов к проблеме региона и федерации и выработке критериев для комплексного анализа российской ситуации

Социокультурные аспекты «калининградской проблемы» интересовали историков, культурологов, социологов и политологов как в России, так и на Западе Необходимо отметить исследования регионального «исторического сознания» российского историка Ю В Костяшова, под чьим руководством был осуществлен проект по сбору воспоминаний первых советских переселенцев13 В целом ряде работ немецких ученых преодолеваются крайности взглядов на Калининград как место без прошлого, характерного для советских идеологем, или как место без настоящего и будущего, превалировавшего в послевоенной Западной Германии14 «Пионером», открывшим не только административно-управленческие и экономические, но и политико-культурные реалии советского Калининграда Западу еще в конце 1970-х гг, стал П Верстер15 К вопросам «регионального самосознания» калининградцев неоднократно обращался Э Маттес16

12 См обзор по теме Проблемы федерализма, местного самоуправления и территориального развития в России Научные исследования, прикладные проекты, бибчиография за 1990-1999 гг / под ред В Н Лексина, А Н Швецова - М Эдиториал УРСС, 2000

13 Восточная Пруссия глазачч советских переселенцев Первые годы Калининградской области в воспоминаниях и документах / под ред Ю Костяшова - СПб Бельведер, 2002 В Германии этот проект был представлен в издан™ Als Russe m Ostpreussen Sowjetische Umsiedler ueber ihren Neubeginn m Koenigsberg / Kaliningrad räch 1945/Hrgs vonE Matthes - Ostfildern, 1999 -(2 Auf! Bietinghcim-Bissmgen, 2002) См также Костяшов, Ю Изгнание прусского духа Как формировалось историческое сознание населения Калинишрадсхой обтасти в послевоенные годы / Ю Костяшов // Изгнание прусского духа Запрещенное воспоминание / Ю Костяшов, Э Маттес - Калининград Изд-во КГУ, 2003 - С 7- 80, Kostjaschow, J Am Schnittpunkt dreier Welten Ospreußen Zankapfel der Völker IS Kostjaschow//Als die Deutschen wegwaren -2 Aull - Rowolt Taschenbuch Verlag, 2007 -

S 283-309

14 Cm Marrec, Э Пробтема образования Калининградской области в немецкой историографии обзор / Э Маттес II Балтийский регион в международных отношениях в новое и новейшее время материалы международной научной конференции, 10-11 октября 2003 г Калининград / под ред В В Сергеева - Калининград Изд-во КГУ, 2004 - С 195-206

15 Wörster, Р Das Nördliche Ostpreußen nach 1945-Verwaltung, Bevölkerung, Wutschaft / P Wörster// Dokumentation Ostmitteleuropa - 1978 - Vol 4 -Hl, Wörster, P Das Nördliche Ostpreußen nach 1945 -Polltisches und kulturelles Leben / P Wörster // Dokumentation Ostmitteleuropa - 1979 - Vol 5 - II 1/2

16 Matthes, E Regionales Bewusstsem der Bevölkerung im Gebiet Kaliningrad Stufen semer Entwicklung seit 1945/Е Matthes/'Region Internationales Forum ftir lokale, regionale und globale Entwicklung -

Недавние работы представителей молодого поколения немецких историков Б Хоппе и П Бродерзена успешно реконструируют сложный контекст дифференцированной социально-политической жизни советской области периода 1945-1971 гг17 Сравнительно малоизученным остается период 1970-1980-х гг Среди исследований региональной идентичности Калининграда в 1990-2000-е гг наиболее близкими нам по оптике взгляда на проблему являются работы О Сезневой18, К Браунинга и П Йонниеми1 . Международным измерением участия Калининграда в регионализме «нового типа» занимались А Макарычев и А Сергунин20 К проблематике социальной идентичности калининградцев неоднократно обращался коллектив авторов РГУ им И Канта21 В работах калининградских ученых изучение региональных идентификаций проводилось с помощью метода социологических опросов В данной диссертации автор исходит из результатов, полученных упомянутыми исследователями Вместе с тем, тема региональной идентичности требует дальнейшей разработки, одну из попыток которой и представляет настоящая работа

Цели и задачи диссертационного исследования

Цель работы состоит в осмыслении региональной идентичности в качестве категории политической практики

S 87- 100 и 307- 322, Матгес, Э Запрещенное воспоминание Возвращение истории Восточной Пруссии и региональное сознание жителей Калининградской области (1945-2001)/Э Маттес// Изгнание прусского духа - С 81- 150

17 Hoppe, В Auf den Trümmern von Königsberg Kaliningrad 1946 - 1970 - München Oldenburg, 2000 -(Schriftenreihe der Vierteljahrshefte für Zeitgeschichte, Bd 80), Brodersen, P Die Stadt im Westen Wie Königsberg Kaliningrad wurde - Vandcnhoeck & Ruprecht, 2008

"Sezneva, О 'We have never been German' The Economy of Digging in Russian Kaliningrad/О Sezneva // Practising Culture / Ed by С Calhoun and R Sennet - London, New York Routlege, 2006, Sezneva, О The dual history politics of the past m Kaliningrad, former Koemgsberg / О Sezneva // Composing urban histories and the construction of civic identities / Eds J Czaplicka and В Ruble - John Hopkins University Press and Woodrow Wilson Center Press, 2003

" Browning, С S The Identity of Kaliningrad Russian, European or a Third Space? / С S Browning, P Joenniemi // The Baltic Sea Region m the European Union Reflections on Identity, Soft-Security and Margmality / Ed F Tassinan -Berlin Humboldt University,2003, Browning, С S Contending Discourses onMarginality The Case of Kaliningrad/С S Browning, P Joenniemi//Geopolitics - Autumn 2004 -Vol 9, No 3 -P 699-730

20 Макарычев, А С «Мягкий» и «жесткий» регионализм , Makarychev, A S Contours of Regional Identity Testing Constructivism on Kaliningrad's Ground /AS Makarychev // The Journal of Eurasian Research - 2003 - Vol 2, no 1, Сергунин, А Регионализация в регионе Балтийского моря восприятие российских элит / А Сергунин // Региональное измерение российско-балтийских отношений / под ред Л Карабешкина - СПб «Балтийский клуб», 2004

Калининградский социум в европейском измерении сб науч тр / под ред А П Клемешева -Калининград, изд-во КГУ, 2002, Пробтема сепаратизма в анклавных территориях / Под ред А Ю Мельвиля, А П Клемешева - Серия «Регион сотрудничества» - Вып 3 (46) - Калининград Изд-во РГУ им Канта, 2005, Аличпиева, А В Калининградцы проблема социальной идентичности / А В Алимпиева//Идентичность в контексте глобализации Европа, Россия, США сб науч тр / под ред ВН Брюшинкина - Калининград изд-во КГУ,2003 -С 169-176

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд следующих задач

1) проанализировать основные теоретико-методологические подходы к исследованию проблемы взаимосвязи категорий власти, региона и идентичности в социальных науках,

2) определить политические условия, при которых происходит актуализация региональной идентичности политическими акторами различных уровней, а также инструменты, посредством которых происходит такая актуализация,

3) оценить границы возможностей конструирования коллективной памяти,

4) изучить взаимосвязь нарративов региональной идентичности и социально-политических установок граждан с помощью инструментария социологии и социальной психологии,

5) рассмотреть актуальные проблемы конструирования европейских регионов нового типа и выявить дискурсивные механизмы включения в них российских регионов

Теоретико-методологические основы исследования

В социальные науки категория «идентичность» вошла во многом благодаря феноменологии, символическому интеракционизму и социальному конструктивизму. Как практическая категория, «идентичность», с одной стороны, может быть использована индивидами для выделения себя, подчеркивания своего отличия от других С другой стороны, акторы, наделенные символической властью, могут обращаться к «идентичности» как средству групповой мобилизации для достижения политических целей Дискурс «идентичности» является важным элементом политической борьбы Согласно П Бурдье, способность осуществлять эффективную символическую деятельность является исключительным по своим возможностям ресурсом политики С помощью знаков политика производит социальное и конструирует группы С помощью символов политика производит таксономию социального пространства22.

Брубейкер и Купер подчеркивают важность различения двух разных ипостасей концепта «идентичность» - как категории практики и как категории научного анализа23 Если воспринимать «идентичность» в качестве практической категории, то ситуации, в которых она употребляется, реально наблюдаемые феномены (например, риторика политических деятелей, программы политических партий, образы СМИ), становятся вполне доступными и легитимными для научного

22 Бурдье, П Социальное пространство и генезис «классов» / П Бурдье // Социология политики - M Socio-Logos, 1993 -С 90-91

23 Brubaker, R Beyond Identity / R Brubaker, F Cooper // Theory and Society -2000 - Vol 29, No 1

исследования Совсем другое дело, когда сама «идентичность» становится центральной категорией научного анализа В этом случае практическая категория, продукт социальных отношений, превращается в вещь, те реифицируется24 Исследователь начинает относиться к «идентичности» как к данности, совокупности имманентно присущих некоторой группе характеристик, которые можно «открыть», «описать», «определить», «классифицировать», «исследовать» Результатом реифицирования идентичности становится представление, что любой человек и социальная группа «имеют идентичность», даже если сами этого не сознают «Идентичность» всегда существует, независимо от нашего знания о ней, и ждет подходящего случая для того, чтобы проявиться Оборотная сторона такой позиции - возможность отказа группе в «наличии» у нее определенной идентичности

Стоит отметить, что отношение к идентичности как к некому неизменному свойству, данному человеку самим фактом его социализации в рамках той или иной культуры или, того определеннее, генетически, стало уже делом прошлого, по крайней мере, в западной научной среде В последние годы общим местом стало описание идентичности в терминах «множественной», «гибридной», «текучей», «конструируемой». Реверанс в сторону множества идентичностей и/или «множества лояльностей» не должен вводить в заблуждение продолжая употреблять этот термин в качестве центральной категории научного анализа, исследователи, по сути, остаются на эссенциалистской платформе Более того, если «идентичность» множественна и текуча, то какую функцию она призвана исполнять, отказываясь от своих «отличающих», «выделяющих» целей, становясь фактически неуловимой? Какой смысл остается в использовании этого понятия? Именно поэтому Брубэйкер и Купер предлагают отказаться от употребления вводящей в заблуждение концепции «идентичности» в социальном анализе25

Наиболее продуктивным подходом для достижения поставленной цели исследования, на наш взгляд, является методологическая рамка социального конструктивизма Это, прежде всего, работы П Бергера и Т Лукмана, Ф Барта, П. Бурдье, Б Андерсона, Р Брубейкера26

24 Малахов, В [1998] Проблема идентичности в постсоветском контексте / В Малахов II Понаехали туг Очерки о национализме, расизме и культурном плюрализме — M Новое литературное обозрение,2007 -С 17

25 Brubaker, R Beyond Idcntity -Р 1-9

24 См Андерсон, Б Воображаемые сообщества Размышления об истоках и распространении национализма / Б Андерсон - M «КАНОН-пресс-Ц», «Кучково поле», 2000, Бергер, П Социальное конструирование реальности / П Бергер, T Лукман - M «Медиум», 1995, Бурдье, II Социология почитики-M Socio-Logos, 1993,Этнические группы и социальные границы социальная организация культурных различий сб статей / под ред Ф Барта - M Новое издательство, 2006,

Для наших целей важно понять взаимодействие дискурса и практик, правил, процедур Последние определяют, ограничивают и сдерживают применимость дискурса Дискурс определяет практики, но и практики влияют на дискурс Социальная жизнь фундаментально текстуальна В терминологии М Роуза, «текст» становится значимым посредством его «воплощения» {enactment), которое определяется как «материальные акты и жесты, которые делают тексты распознаваемыми чертами социальной жизни»27 В работе мы рассматриваем дискурсы и практики как взаимно конституирующие аспекты места и идентичности В исследовании использовались методы дискурс-анализа, а также анализировались фокус-групповые и глубинные интервью, проведенные автором

Научная новизна диссертационного исследования заключается в переносе внимания с выяснения эссенциализирующих характеристик региона и региональной общности на анализ процесса, в котором происходит актуализация этой категории Иными словами, речь идет о переносе внимания с региона на регионализацию, с идентичности - на идентификацию Это дает возможность реконструировать социально-политический контекст регионализации и понять важность социокультурного измерения современной политической жизни В исследовании анализируются механизмы институционализации региональной идентичности и коллективной памяти как одного из важных ее измерений, оцениваются дискурсивные стратегии, используемые различными политическими акторам, а также выясняется применимость инструментария качественных социологических методов в политологическом исследовании региональных идентификаций Теоретическая и практическая значимость исследования Ряд теоретических положений и выводов диссертации вносят вклад в исследование региональной идентичности как категории политической практики и могут быть использованы в дальнейшем развитии региональных исследований

Основные положения диссертации и реферируемая в ней литература могут быть использованы при разработке учебных курсов и спецкурсов по политической репюналистике и политической социологии

Результаты анализа, осуществленного в диссертации, могут быть использованы для разработки новых инструментов исследования региональных идентификаций

Brubaker, R Nationhood and the National Question m the New Europe - Cambridge Cambridge University Press, 1996

11 Rose, M The seductions of resistance power, politics, and a performative style of systems / M Rose// Environment and Planning D Society and Space -2002 - Vol 20(4) -P 391

Основные положения, выносимые на защиту

• Категории власти, места и идентичности являются взаимно конституирующими, динамично-интерактивными Это не нечто изначально заданное Регион и идентичность представляют собой нарративы, которые постоянно оспариваются, пересказываются и воплощаются в жизнь Тем самым отвергаются эссенциализирующие, статичные, реифицирующие подходы к рассмотрению места и идентичности

• Региональная идентичность в политическом анализе может быть исследована посредством раскрытия механизмов институционализации нарративов коллективной памяти и представлений о будущем региона Это дает возможность реконструировать социально-политический контекст и выявить дифференцированные дискурсивные стратегии региональных политических акторов в борьбе за переопределение отношений в системе «центр-периферия»

• Переключение внимания от статического понятия региона к динамичным контекстуально зависимым процессам дает возможность анализировать взаимосвязь «чувства места» и характера «низовой» социально-политической активности жителей региона.

• В исследованиях региональной идентичности как практической категории политики представляется в высшей степени продуктивным обращение к инструментарию качественной социологии и социальной психологии Методы фокус-групп и глубинных интервью позволяют выявить когнитивные, аффективные и поведенческие компоненты социально-политических установок В исследовании региональных идентификаций продуктивно использование разработанных в психологии проективных методик

Апробация работы

Основные положения и выводы диссертации освещены в ряде публикаций, перечень которых дан в конце работы В марте 2008 г научное исследование автора «Репрезентации прошлого в поле политики Кенигсберг в Калининграде» было удостоено 2-го места на конкурсе работ молодых ученых некоммерческого фонда «Наследие Евразии» и опубликовано на информационно-аналитическом портале «Евразийский дом»

Доклады с изложением основных идей диссертации были сделаны на следующих международных научных конференциях, конгрессах и симпозиумах

• «Регионы культуры - регионы идентичности» семинар молодых ученых в рамках международной летней школы, организованной Международным центром исследований культуры при университете Юстуса Либига г Гиссена, Гиссенским центром Восточной Европы и Институтом Гердера, Марбург (Германия), июль 2008 г

• Научный семинар Института исследований тоталитаризма им Ханны Арендт при Техническом университете Дрездена (Германия), июль 2008 г.

• 6-я международная конференция Евразийской сети политических исследований (ЕСПИ) «Политическая наука и политические процессы в Российской Федерации и Новых Независимых Государствах постсоветской Евразии», ЕСПИ, Российский государственный гуманитарный университет, Москва, февраль 2008 г

• «Европейское цивилизационное пространство Балтийский диалог». Всемирный общественный форум «Диалог цивилизаций», Тампере (Финляндия), июнь 2007 г

• «Векторы развития современной России» 6-я международная научно-практическая конференция, Московская Высшая школа социальных и экономических наук, Москва, апрель 2007 г

• «Региональное сотрудничество России и ЕС на Северо-Западе» международная конференция Института Европы РАН и фонда Фридриха Эберта (Германия), Калининград, сентябрь 2006 г

• «Калининград Адаптация в условиях европейской интеграции7» международный семинар, университет Фридриха Шиллера, Иена (Германия), апрель 2006 г

• «Ислам в Европе» международная конференция, организованная Центром Европейской политики, Смоленице (Словакия), ноябрь 2005 г.

• «Перспективы российской политики и международной интеграции» летняя школа по международным отношениям, организованная Европейским Консорциумом политических исследований, университетом Тампере (Финляндия) и МГУ им М В Ломоносова, Москва, август 2005 г

• «Россия, Европа и США в Балтийском регионе» международная конференция, Российский государственный университет им Иммануила Канта, Калининград, май 2005 г

• XIX Всемирный конгресс Международной ассоциации истории религий «Религия конфликт и мир», Токио (Япония), март 2005 г

Диссертация прошла обсуждение на секторе истории российской

философии Института философии РАН и была рекомендована к защите

Структура диссертации

Работа состоит из введения, трех глав, заключения, приложения и библиографического списка

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Во введении обосновываются актуальность темы научного исследования, обозначаются цели, задачи и предмет исследования, а также дается оценка разработанности темы

В первой главе производится анализ теоретических подходов к исследованию категорий места и идентичности в условиях современных экономик «семиотического потребления», а также аспектов строительства «новых регионов» и роли пограничных территорий.

В первом параграфе рассматриваются теоретические подходы к сооношению категорий власти, места и идентичности На взгляд автора, наиболее перспективен подход, в котором место и идентичность рассматриваются как взаимно конституирующие, динамично-интерактивные категории становления. Место и идентичность постоянно рассказываются заново ((re)narrated), оспариваются и воплощаются в жизнь Преимущества такого подхода обусловлены следующими факторами Во-первых, он отвергает эссенциализирующие, статичные, реифицирующие подходы к рассмотрению места и идентичности Процессы, схожие с разобранной выше ситуацией в отношении идентичности в социальном анализе, происходят и в отношении «места»1 ряд работ географов и антропологов деэссенциализирует место, переключая внимание от статического понятия место как ограниченной территории к более динамичным контекстуально зависимьм процессам, сетям социального взаимодействия, «чувству места», габитусу, которые связаны с процессом «место-образования» (place-making)8

Во-вторых, подобная реконцептуализация подчеркивает интерактивный и взаимозависимый характер отношений идентификации и местонахождения Эти два понятия конституируют друг друга и не могут быть рассмотрены по отдельности, вне связи друг с другом Пара «место-идентичность» конституирует социальное Особенно интересны для рассмотрения процессы реконфигурации этого соотношения (те ретерриториализации социального и ресоциализациии территориального) в пространстве-времени.

28 Cm Kaiser, R. Borderland spaces of identification and dis/location Multiscalar narratives and enactments of Seto identity and place in the Estonian-Russian borderlands / R Kaiser, E Nikiforova // Ethnic and Racial Studies - September 2006 -Vol 29 -No 5 -P 928-958, The Power of Place Bringing Together Sociological and Geographical Imaginations I Eds J Agnew, 1 Duncan - London Unwin Hyman, 1989, Paasi, A Place and region regional identity in question / A Paasi // Progress m Human Geography -2003-Vol 27,no4 -P475-485

В-третьих, подобное определение имеет следующее преимущество отвергая место и идентичность как реифицируемые категории анализа, оно одновременно не подменяет их столь же упрощающими «категориями дискурса» или «категориями практики» Дискурсы как способ структурирования социальной реальности, отложившиеся в языке, определяют наборы знаний, пониманий и мнений участников социального взаимодействия о том, как устроен мир Дискурс выражает, что есть истина, добро, и собственно реальность Дискурсы, таким образом, «властно нагружены», они могут быть использованы людьми для того, чтобы понять мир и свое место в нем, но они же и конструируются определенной группой/ группами акторов с целью дать другим группам когнитивную рамку восприятия и понимания действительности

М Сомерс показывает применимость нарративного подхода к исследованию идентификаций Она исходит из того, что нарративы идентичности и социальное поведение находятся во взаимодополняющих отношениях Нарративный подход рассматривает актора в контексте социальных связей и историй, которые меняются во времени и пространстве29 В отличие от теории рационального выбора, в рамках которой действия индивида объясняются исходя из его рационально калькулируемых интересов, нарративный подход настаивает на том, что социальное действие может быть объяснено только исходя из предпосылки о прямом влиянии, которое оказывают на поступки людей ткань структурных и культурных взаимосвязей и истории, с помощью которых они конституируют свои идентичности Нарративный подход подразумевает, что «люди поступают тем или иным способом поскольку действовать иначе означало бы фундаментально противоречить их ощущению жизни и собственного существования {being) в определенном соотношении пространства-времени)/30 Принимая во внимание ряд весьма убедительных работ, в которых использован подход к исследованию идентификаций с точки зрения анализа нарративов и практик их употребления, среди которых особенно релевантными калининградской проблематике нам кажутся вышеупомянутые работы О Сезневой, П Йонниеми и К. Браунинга, а также Р. Кайзера и Е Никифоровой, делается вывод о преимуществе именно этого подхода для реализации задач данного исследования

Во втором параграфе анализируется методология политической экономии в применении к проблематике регионализации Целый ряд работ современных авторов анализируют общественные изменения,

39 Soraers, M The narrative constitution of identity A relational and network approach / M Somers // Theory and Society - 1994 - Vol 23, no 5 -P621

30 Ibid. P 624 Курсив авт

связанные с развитием постиндустриальной экономики и изменением структуры производства31 Основу новой экономики составляют различные виды услуг, оказываемых как индивидуальным потребителям, так и организациям, «услуг, которые все в большей и большей степени определяются формой подачи (дизайном) и нагружаются семиотически»32 Жители регионов с преобладанием сервисной экономики вовлечены как в процесс производства символов, так и в процессе их потребления Производство услуг влияет на структурную трансформацию регионального пространства Иерархическое устройство общества формируется так, что доля символического содержимого потребляемых и предлагаемых услуг возрастает с повышением социального статуса человека33

Д Харви предполагает, что чем более глобальными становятся взаимосвязи, тем более усиливается внимание населения к месту и региону проживания, к культурному наследию и традициям « чем больше знак отрывается от места, тем сильнее стремление искать корни» «Сжатие пространства-времени», характерное для нового типа общественных отношений, может перерасти в кризис идентичности, вызванный рефлексией на тему пространства проживания Кто мы и к какому месту мы принадлежим?34

В третьем параграфе анализируются модели строительства «новых регионов» и роли пограничных территорий В создании нового политического пространства Балтики и Северной Европы большую роль сыграло эпистемологическое сообщество интеллектуалов, специализирующихся в области внешней политики Суть их тезиса состояла в том, что «в нынешних постмодерных условиях суверенитет государства релятивизируется в пользу нового европейского средневековья, в котором разные политические вопросы решаются на разных политических уровнях»35. Так, регион Балтийского моря является сферой почитической активности разноуровневых акторов с одной стороны, мы наблюдаем здесь деятельность крупных игроков международных отношений, таких, как ЕС, США и Россия, с другой -взаимодействие «регионального государства» в лице ЕС и государств-членов ЕС, с третьей - сотрудничество на уровне «микрорегионов», или частей различных государств (областей, земель, воеводств и т д) Этот

31 Cm Harvey, D The Conditions of Postmodemity / D Harvey-Oxford Basic Blackwell, 1989, Modernity and Identity / Eds S Lash, J Urry - Oxford, Cambridge Blackwell Publishers, 1992, Lash, S

Economies of Signs and Space / S Lash, J Urry-L SAGE Publications 1994

Lash, S Opcit-P 193

"Ibid -P 221

54 Harvey, D Between Space and Tune reflections on the geographical imagination / D Harvey//Annals of the Association of American Geographers - 1990 -No 80 -P427 Ц^п' no Lash, S Op cit P278 "HoflMaHH, H YKa3C0H - C 181

список дополняют менее формализованные неправительственные структуры мировой политики36.

Политические элиты Северо-Запада России, в целом, положительно относятся к региональным европейским инициативам37 Особенно эта тенденция была характерна для 1990-х, когда стратегия активных двусторонних контактов западных обчастей России с европейскими соседями помогала «минимизировать экономический контроль со стороны «центра», т.е Москвы»38 А Макарычев считает, что один из главных уроков, который может извлечь Россия из «нового регионостроительства», состоит в том, что надо перестать воспринимать Европу в качестве единого «цивилизационного блока», поскольку это вернейший способ оказаться исключенной из европейских политических, экономических и социальных пространств39 Надо учитывать то обстоятельство, что, несмотря на то, что выбор средств для конструирования инаковости весьма широк, именно Россия остается «значимым Другим» многих частей как «старой», так и «новой» Европы, где имеется достаточное чисто влиятельных акторов, которые будут продолжать стратегию «исключения» России40 Однако именно находящиеся в процессе становления, открытые для обсуждения и участия североевропейские проекты дают более благоприятные возможности для проявления «субъектности» российских регионов, выхода их с собственными инициативами в пространство новой региональной политики

Во второй главе исследуются политические аспекты конструирования коллективной памяти и взаимовлияние официального дискурса и практик идентичности различных акторов социального действия В качестве центрального региона исследования выбрана Калининградская область

Первый параграф посвящен реконструкции основных элементов дискурса региональной идентичности советского периода и практик коллективной памяти и исторического сознания После победы во Второй мировой войне, по итогам Потсдамской конференции 1945 г,

16 Williams, L -К The Baltic Sea region forms and functions of regional co-operation /L -K Williams -Berlin Humboldt University, 2001 - P 11

37 См Сергуния, А Указ соч

31 Нойманн, И Указ соч С 183

3* Makarychev, A S Op cit

40 См Neumann, IB Europe's post-Cold War remembrance of Russia cuibono'/lB Neumann//Memory and Power in Post-War Europe / Ed by J -W Mueller - Cambridge Cambridge University Press, 2002 -P 121-136, Neumann, IВ European Identity, EU Expansion, and the Integratioa'Exclusion Nexus /1 В Neumann // Constructing Europe's Identity The External Dimension / Ed by L -E Cederman - Boulder (Colorado) Lytrne Rienner Publishers, 2001 P 141-164, Browning, С S The Region-Building Approach Revisited

СССР была передана часть Восточной Пруссии - Кенигсберг с прилегающими территориями Массовое переселение советских граждан в регион началось в 1946 г Присутствие немецкого населения на территории закончилось к 1951 г. в результате а) эвакуации перед наступлением советских войск до конца 1944 г, б) стихийного бегства во время атак Красной армии в период с конца 1944 г до апреля 1945 г, в) депортации в Германию, главным образом в 1947-48 гг, вплоть до 1951 г41 Область, переименованная вскоре после войны в Калининградскую, стала регионом, в котором была предпринята попытка создать «с чистого листа» советскую систему с ее политическими, социальными, культурными и экономическими институтами

Навязанное исключение Кенигсберга из исторического дискурса Калининграда было направлено на полную субординацию места в системе связей «центр-периферия» и низводила регион к статусу обычной провинциальной советской области. Такая политика вступала в противоречие с местными интересами, и более того, постепенно способствовала их формулированию и публичной артикуляции. Переселенцы и их потомки должны были существовать между двумя историческими нарративами и выработать свои собственные отношения с ними Нарративы существовали в материальном контексте, пусть исчезавшем или намеренно разрушавшемся, но непременно оставлявшем след в мировосприятии и самопонимании жителей Сохранение прошлого в коллективной памяти было, по сути, важнейшим политическим актом, значение которого невозможно недооценить42 Этот политический опыт во многом помогает понять нынешнюю социально-политическую реальность региона и проанализировать использование категории региональной идентичности в современном политическом контексте

Во втором параграфе исследуются основные линии современных дискурсивных стратегий во внутри- и внешнеполитической сферах Во внутриполитической сфере выделяются три основных линии конструирования нарратива региональной идентичности «традиционно-государственническая» (Калининград как «неотъемлемая часть России»), «сепаратистская» (Калининград как Балтийская республика или «особая экономическая зона») и «сотрудническая» (Калининград как «пилотный регион» взаимодействия России и Европы) Опыт начала 2000-х гг. показал, что умелое использование дискурса «региона

41 Cm Matthes, E Späte Opfer Zur Aussiedlung der Deutschen aus dem Gebiet Kaliningrad 1947-1948 / E Matthes//Deutschland Archiv -2007 - Vol40 - HS - S 840-847, Kossert, A Kalte Heimat Die Geschichtederdeutschen Vertriebenen nach 1945/A Kossert -3Aufl - Siedler, 2008 -S 27-42

<2 Sezneva, O The dual history -P 85

сотрудничества» позволяет региональным элитам успешно играть на оба центра влияний, Москву и Брюссель Москва артикулирует национальный интерес в терминах интеграции в мировое экономическое пространство, в Европе происходит становление новых регионов, успех развития которых предполагает включение российских областей В этой связи позиционирование региона в качестве «пилотного» во взаимодействии России и ЕС оказалось весьма успешным для политических элит региона в период 2002-2005 гг43 Сама категория «эксклавности» вошла в широкое употребление в начале 2000-х годов, характеризуя новое лицо политического субъекта44 Вместе с тем, после 2005 г в области происходит актуализация традиционно-государственнических символических стратегий, сформировавшихся в советский период, когда регион был полной периферией по отношению к центру Возрождение элементов этого в высшей степени модернистского дискурса наблюдается в целом ряде практик, направленных на «искоренение латентного сепаратизма»

В третьем параграфе, посвященном внешнеполитическому аспекту «калининградской проблемы», рассматриваются инструменты символического включения Калининградской области в программы европейского регионостроительства Как выглядит современный «ганзейский нарратив», поддерживающий политический проект «Регион Балтийского моря»7 Какие дискурсивные стратегии используются для его построения и поддержания9 Для ответа на этот вопрос автор обращается к тексту, составленному известными экспертами, главе «Историческое наследие» брошюры «Регион Балтийского моря Динамичная треть Европы», выпущенной в Финляндии в 2004 г, сразу после «третьей волны» расширения ЕС45

На основе анализа текста делается вывод, что используемая в нем дискурсивная стратегия находится в полном соответствии с идеологией модернизации, политической и экономической, и потому, вероятно, будет весьма успешна, по крайней мере, до тех пор, пока вновь возникший или воссозданный «Другой» - будь то Россия, русскоязычные меньшинства балтийских государств, иммигрантские группы внутри «старых рыночных экономик» или любое другое сообщество, начавшее действовать с достаточной степенью солидарности - не начнет оспаривать гегемонию этого дискурса Вместе

43 О концепции «питотного региона» см Wolffsen, Р Kaliningrad a Russian Exclave or'Pilot Region"7 / P Wolffsen, Л A Sergounin - Nizhny Novgorod Nizhny Novgorod State Linguistic University Press, 2004

44 См Клемешев, А П Российский эксклав преодоление конфликтогенности / А П Клемешев - СПб Изд-во С-Петерб ун-та, 2005 - С 62-101

45 Kivikari, U Baltic Sea Region A Dynamic Third of fcurope/U Kivikan, U,E Antola-Turku City of Turku, 2004 - P 8

с тем, приведенный пример не позволяет говорить и о том, что в «новом регионализме» используются принципиально иные по сравнению с модернистскими - например, постструктуралистские - стратегии построения коллективной идентичности, предполагающие «инклюзию инаковости», «текучесть» и «текстуальность» идентификаций46

Третья глава посвящена эмпирическому исследованию региональных идентификаций В ней обсуждается применимость инструментария политической социологии и социальной психологии в оценке эффективности дискурсивных стратегий политических элит

В первом параграфе проводится вторичный анализ статистического (количественного) социологического исследования структуры социально-политических лояльностей калининградцев Ответы на вопросы о структуре социальной идентичности, понимаемой в данном случае как иерархия принадлежностей к определенному виду сообщества - городу (селу), региону (области), этнической группе, России в целом, Европе, дают многомерную картину, демонстрирующую размытость и аморфность установок калининградцев Количественное исследование позволяет выявить группы населения с более ярко выраженными групповыми идентификациями (мигранты пост-советского периода, молодежь). Вместе с тем, методы массовых опросов не дают возможности более глубокого и точного понимания «среза» региональных лояльностей и аффилиаций

Во втором параграфе проводится описание и анализ исследования региональных идентификаций студенческой молодежи, проведенного автором в 2006-2008 гг Этот анализ основывался на подходе, который можно отнести в социологии к «качественным», иными словами, нестатистическим методам Студенты рассматриваются в качестве социально активной группы, будущей элиты региона, и потому исследование представлений о регионе в структуре социально-политических установок этой группы представлялось весьма важным Калининград дает уникальное поле для исследования как массовых представлений об историческом прошлом, так и оценки своего места в будущем Особый интерес представляют молодые жители региона, те, которые, согласно распространенным оценкам, соотносят себя с Европой не реже, чем с «большой Россией» Именно они были выбраны в качестве основной целевой группы исследования На основе авторского сценария был проведен ряд фокус-групповых и индивидуальных глубинных интервью Этот же сценарий использовался

460 проблемах постструктуралистского подхода к идентичности в политической практике см Нойманн, И «Я» и «Другой» посте смерти суверенного субъекта / И Нойманн // Использование «Другого» -С 267-278

автором для проведения фокус-группы в регионе Крайнего Севера, не сходном с Калининградом (г Надым Ямало-Ненецкого автономного округа, сентябрь 2007 г.)

Особый интерес для нас представляло тестирование проективных методик, разработанных в психологии и широко применяющихся в других отраслях, например, в маркетинговых исследованиях, в фокус-группах по изучению региональных идентификаций как существенной составляющей политической культуры Из весьма широкого спектра таких техник мы остановились на ассоциативных, конструирующих и завершающих процедурах измерения, а также на методе семантического дифференциала Из разнообразия ассоциативных методик, наиболее продуктивным в рамках фокус-групп нам представляется применение ассоциаций-персонификаций Подробно разбирается пример использования метода семантического дифференциала, а также даны интерпретации полученных результатов. В разделе, посвященном конструирующим и завершающим техникам, были составлены примеры заданий, которые могут использоваться в фокус-группах По итогам исследования автор приходит к выводу о том, что применение проективных методик в фокус-групповых исследованиях региональных идентификаций зарекомендовало себя весьма оправданным и интересным инструментом, дающим широкие возможности дта получения и последующей интерпретации данных, относящихся к сфере эмоционального и образного восприятия социально-политического окружения В целом, метод фокус-групповых интервью можно считать перспективным в эмпирическом исследовании суггестивности дискурсивных стратегий политических элит Метод фокус-групп дает возможность понять дифференцированную картину смыслов социального действия жителей региона, не улавливаемую традиционными количественными замерами

В заключении делаются общие выводы по итогам теоретического и эмпирического анализа, проведенного в работе, а также определяются направления дальнейшего исследования темы

В данной работе сделана попытка реконструировать социально-политический контекст, в котором происходит обращение к категориям регионального «самосознания», «субъектности», «идентичности» граждан Социальное пространство региона рассматривалось нами как продукт социальных отношений, в котором дискурсы и практики места и идентичности взаимно конституируют друг друга

Исследование Калининграда показало, что практики существования между двумя историческими нарративами -официальным дискурсом строительства «новой советской области» на месте, освобожденном от «чуждого» прошлого, и вытесненным из

официально легитимированного публичного пространства, но от этого не менее реальным по своему влиянию, дискурсом «культурного наследия», подкрепленного материальным контекстом «чужой культуры», - оказали непосредственное влияние на выработку калининградцами коллективной памяти Анализ периода 1990-2000-х годов обнаружил, что культурно-символическая и материальная среда обитания остается существенным фактором в процессах коллективной идентификации калининградцев Репрезентации прошлого находятся в непосредственной связи с представлениями о будущем области разноуровневых политических акторов

Остается открытым вопрос о прогнозировании связи региональной идентичности и характера политического участия жителей региона На макросоциальном уровне эту корреляцию проследить достаточно сложно В этом отношении в будущем на помощь могут прийти методы микросоциологии Кроме того, большой интерес в исследованиях региональной идентичности представляет характер взаимосвязи «центр-периферия» В данной работе основной акцент был сделан на изучение дискурса и практик региональных акторов Вместе с гем, очевидно, что было бы ошибочным воспринимать «центр» в качестве монолитного политического игрока В дальнейших исследованиях было бы интересно обратить внимание на дифференцированный социально-политический контекст выработки «символических стратегий» центра, а также на то, как практики взаимодействия между центром и регионами влияют на дискурсивные политики сторон

Список научных публикаций

Основные научные положения диссертации были опубликованы в следующих работах

1 Карпенко, А М Калининград в «ганзейском» дискурсе «региона Балтийского моря» / А М. Карпенко // Вестник Российского государственного университета им Иммануила Канта - Вып 6 Сер Гуманитарные науки -Калининград Изд-воРГУим И Канта, 2008 - С 88-94. - Объем 0,5 а л

2 Karpenko, A Social Identity and Regionalisation The Case of Kaliningrad / A Karpenko // Adapting to Integration in Europe9 Kaliningrad between Russia and the European Union / Ed by S Gaenzle, G Muentel, E Vinokurov - Manchester Manchester University Press, 2008 - P 124-131 - Объем 0,5 а л

3. Карпенко, А Репрезентации прошлого в поле политики

Кенигсберг в Калининграде [Электронный ресурс] / А Карпенко // Информационно-аналитический портал «Евразийский дом» -2008 - 1 апр - Режим доступа.

http //www eurasianhome org/xml/t/expert xml'?lang=ru&nic=expert& pid=1492 - Доступен 21 09 2008 - Объем 1,2 а л

4 Карпенко, A. M Калининградская региональная идентичность как категория политической практики / А М Карпенко // Россия и объединяющаяся Европа: перспективы сотрудничества / Ин-т Европы РАН Рос Акад Наук, Ассоциация европ исслед, Фонд им Фридриха Эберта / под ред В П Федорова (отв ред), О Ю Потемкиной, Н Б Кондратьевой - М.. Ин-т Европы РАН, «Рус Сувенир», 2007 - С 123-134 - Объем 0,5 а л

5 Карпенко, А Россия и Европа в дискурсе региональных политических акторов Калининградская область после 1991 г / А Карпенко // Векторы развития современной России Материалы шестой международной научно-практической конференции - М МВШСЭН, 2007. - С.30-36 - Объем 0,4 а л

6. Карпенко, А М Социальная идентичность в контексте европейской регионализации, методологические аспекты исследования / А М Карпенко // Вестник Российского государственного университета им Иммануила Канта - Вып 6 Сер Гуманитарные науки -Калининград • Изд-во РГУ им И Канта, 2006 - С 80-87. - Объем 0,5 ал

7 Karpenko, A Social Identity of Kahnmgraders in the European Context- Ethnic and Religious Aspects [Электронный ресурс] / A Karpenko // Synnyt (Origins) - e-journal of the University of Art and Design, Helsinki [ISSN 1795-4843].-2006 -No 2 -P 84-95 -Режим доступа http //arted uiah fi/synnyt/index2_2006 html -Доступен 21 09 2008 - Объем 0,5 а л

8 Karpenko, A Regionalization and identity the subjectivity of Kaliningrad / A Karpenko // UNISCI Discussion Papers [Madnd CompultenseUniversity, ISSN 1696-2206] - January 2006 -No. 10 - P 277-286 - Объем 0,75 а л.

9 Karpenko, A The identity of Kaliningrad m the context of the EU-Russia relations / A Karpenko // Russia, the United States, and Europe in the Baltic region / под ред Д У МакФэддена, А М Карпенко -Калининград . Терра Балтика, 2005 -С 132-144 - Объем 0,75 а л

10 Karpenko, A Religious and political minorities redefining the whole (Muslim community in the Kaliningrad exclave) / A Karpenko // Islam v Europe/ Islam in Europe / Ed by M Moravcikova, M Loijda Bratislava Ustav pre vzfahy statu a cirkvi v spolupraci s Centrom pre europsku politiku, 2005 -P 307-323 - Объем 1,2 а л

11 Karpenko, A The role of religion in public life m the U S and postSoviet Russia philosophical and legal aspects / A Karpenko // The United States in global context, American studies and cross-cultural

communication- Материалы VI международного семинара «American Studies through Russian and American Eyes» - Череповец Изд-во ЧГУ, 2005 -С 84-90 -Объем 0,4 а л 12 Karpenko, A Religion ю Public Life in Post-Soviet Russia Discourse on the National Identity / A. Karpenko // The Book of Abstracts, XlXth World Congress of the International Association for the History of Religions -Tokyo IAHR, 2005 -P 110 - Объем 0,1 ал 13. Karpenko, A Public and Legal Discourse on Religion and Religiousness in post-Soviet Russia / A Karpenko // Експорт рел1гн, трансляшя вфи Американсыа релшйш вплыви в Сврош Збфник доповщей мшнародно1 науково1 конференцн 16-17 квггня 2004 року / Е Дж Фржгольм, С Головащенко (упоряд) Кшв НаУКМА, 2004 -Р 75-80 -Объем 0,5 а л 14 Карпенко, А Анатомия субкультуры, или Разрыв с повседневностью / А Карпенко // Объять обыкновенное Повседневность как текст по-американски и по-русски. Материалы VI Фулбрайтовской гуманитарной летней школы / под ред Т Д Бенедиктовой -М • Изд-во МГУ, 2004 - С 219-228 -Объем 0,5 а л

Карпенко Анна Михайловна

РЕГИОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОС ГЬ КАК КАТЕГОРИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата политических наук

Подписано в печать 17 10 2008 г Бумага для множительных аппаратов Формат 60x90 '/16 Гарнитура «тайме» Ризограф Уст печ л 1,5 Уч-изд л 1,5 Тираж ВО экз Заказ 213

Издательство Российского государственного университета им И Канта 236041, г Калининград, у л А Невского, 14

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Карпенко, Анна Михайловна

Введение. С. 3-

Глава 1. Регион как арена пересечения категорий власти, места и С. 14-34 идентичности: теоретические подходы.

1.1 Власть и идентичность как категории взаимного влияния. С. 14

1.2 Семиотическое потребление места и нарративы С. 22-26 идентичности: теоретико-методологические аспекты.

1.3 Формирование регионов «нового типа» в Европе: подходы к С. 27-34 осмыслению.

Глава 2. Политика конструирования коллективной памяти и С. 35региональной идентичности: дискурсивные стратегии и практики.

2.1 Дискурсивная субординация региона в системе «центр- С. 35-56 периферия» и практики сопротивления официальной гегемонии: Калининградская область в советский период.

2.2 «Калининградская идентичность» в период 1990-2000-х гг: С. 57-70 борьба интерпретаций.

2.3 Калининград во внешнеполитическом дискурсе «новых С. 71-81 регионов».

Глава 3. Региональные идентификации в эмпирическом С. 82политологическом исследовании.

3.1 Анализ количественного исследования структуры С. 82-87 региональных идентификаций.

3.2. Региональные идентификации: опыт «качественного» С. 88-116 исследования.

Введение диссертации2008 год, автореферат по политологии, Карпенко, Анна Михайловна

Актуальность темы исследования

Регионализм, понимаемый как политическая идеология и стратегия элит, нацелен на перераспределение властных компетенций между «центром» и «периферией»1. В последние десятилетия возникают новые формы региональных политических отношений и институтов, конструирование и осмысление которых происходит с помощью метафоры «проектного подхода», в терминах «регионостроительства»2, «горизонтальйых форм взаимодействия между партнерами», «гибкости», «сетевой концепции», «децентрализации» . В успешной регионализации видится основа для институционального воплощения политического принципа федерализма. В центре проекта «нового регионализма» находятся такие типы регионов, где национальные государства уже не являются главными и единственными акторами, определяющими условия сотрудничества и интеграции. «Традиционный» регионализм был ориентирован на решение четко очерченных функциональных задач в сферах экономики или безопасности. «Новый» регионализм более многомерен: он включает в себя как экономический и политический, так и социальный и культурный аспекты4.

С одной стороны, изменившаяся роль регионов свидетельствует о детерриториализации социального взаимодействия и пост-национальном характере европейской политической сцены. С другой стороны, она говорит о том, что региональные рроцессы «ретерриториализируют» пространство, поскольку именно региональная конструкция взаимодействия позволяет эффективнее, чем традиционное национальное государство, решать практические вопросы в условиях глобализации. Это иная форма репрезентации I Бусыгина И М. Политическая регионолистика • учебное пособие - М : Московский государственный институт международных отношений (Университет). «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006. —

С 10-11. * !

-> Neumann l.B. A Region-Building Approach to Northern Euiope // Review of International Studies. - 1994. -No. 20. ' Макарычев Л.С. «Мягкий» и «жесткий» регионализм: калининградские контуры [Электронный ресурс] // Космополис. — Зима 2002/2003 - №2. - Режим доступа: http://www.rami.ru/cosmopolis/archives/2/mal4arychev html. — Доступен 14.09.2008.

4 I lettne В. Globalization and the new regionalism- the second great transformation // Globalism and the New Regionalism / Ed by В Hettne, A. Inotai, О Sunkel - Basingstoke Macmillan, 1999. -P 6-7 1 власти: она не обязательно исходит из верховенства национального государства, но и не растворяется в глобальной динамике5. Регионализм в таком понимании является воплощением принципа «различия»6.

Региональная идентичность рассматривается исследователями в качестве своего рода «точки сборки» в процессе конструирования социально-политического пространства региона7. Региональная идентичность задает рамки социально-политического действия разноуровневых акторов. Идентификация с территорией становится инструментом социально-политической мобилизации, и осознание важности этого политического ресурса происходит весьма активно. Системы разделяемых и оспариваемых смыслов и переживаний, связанных с жизнью в определенном пространстве, становятся предметом как публичной, так и академической дискуссии в России и Европе.

В 1990-е гг. в России наблюдалась волна регионализации, которая происходила стихийным образом и носила выраженный «этнический» характер, в силу особенностей предшествовавшей советской политики, проводившей дифференциацию крупнейших административно-территориальных образований по этническому признаку. Одним из лидеров j * регионализации такого типа стал Татарстан. «Лавинообразная» регионализация усилила асимметричный характер федеративного устройства страны. С начала г 1

2000-х гг. субъекты федерации стали объектом политики рецентрализации со > стороны федеральных властей . Вместе с тем, ряд экспертов считают, что в 1

России наблюдается и регионализация «нового типа», происходящая не столько на традиционной политико-административной, сколько на культурноэкономической основе9. В этой связи особый исследовательский интерес i представляют процессы в регионах, где достаточно выражены как внешние

5 Tassinari F. Secuiity and Integration in }he EU Neighbourhood: The Case for Regionalism // CEPS Working Document. - July 2005. - No. 226. - P. 10. ; Г

6 Бурдье. П. Идентичность о репрезентация: элементы критической рефлексии идеи «региона» // Ab Imperio. -2002. -№3. ! ' \

7 Keating М. The New Regionalism in Western Europe. Teiritorial Restructuring and Political Change. — Cheltenham: Edward Elgar. 1998. - P.85. Цит. по: Бусыгина, И. M. Политическая регионалистика. — С. 161.

8 См. Гельман В Я. Возвращение Левиафана? Политика рецентрализации в современной России Н ПОЛИС: Политические исследовании. - 2006. - №2. — С.90-109.

9 См. Бусыгина И., Захаров A. Sum ergo cogito. Политический мини-лексикон - М.: Московская школа политических исследований, 2006. — С. 165-167. экономические, международно-политические, учитывающие расширенное понимание безопасности), так и внутренние (культурные, но не сугубо э/инокультурные) факторы «новой» региональной мобилизации. Приграничные ю территории относятся именно к такому типу регионов .

Основным полем исследования выбрана Калининградская область. В 1991 г. административно-территориальная единица с населением около 900 тысяч человек перестала быть частью единого советского пространства, а в 2004 г. превратилась в российский анклав внутри ЕС. Важно отметить, что официальный дискурс Брюсселя не является единственной репрезентацией Европы во внешнеполитической среде Калининграда. Калининград включается в проекты «регионостроительства» на Балтике и в Северной Европе, которые, по мнению ряда экспертов, оспаривают попытки Брюсселя, своего рода «мягкого имперского центра», поддерживать достаточно централизованную и иерархизированную версию «крепости Европа». Политические проекты «измерений» и «инициатив» являют пример подхода конструирования региона «снизу вверх11. Внешнеполитические измерения «калининградской проблемы» достаточно активно разрабатывались политической наукой. Не обделены вниманием и экономические аспекты жизнедеятельности' региона. Вместе с тем, остается открытым целый ряд вопросов, касающихся политического измерения региональной идентичности. Какую роль в успешном t ( осуществлении проекта «нового региона» играет идентификация жителей с

4 \ пространством обитания? Где находятся границы конструирования региональной идентичности?

Для ответа на эти вопросы стоит обратиться к советской и постсоветской истории Калининграда. Область была образована в результате передачи СССР в I

1945 г. части территории Восточной Пруссци. Крайне', важным для «советского

10 См. Безопасность и международное сотрудничество в пояс^ новых границ России [Электронный ресурс] / под ред. Л.Б. Вардомского и С.В. Голунова. - М„ Волгоград : НОФМО, 2002. - Режим доступа: http://www.obiaforum.ru/book/titul.htm - Доступен 14.09.2008. См. Нонманн И. Сочдание регионов: Северная Европа // Использование «Другого»: Образы Востока в формировании европейских идентичностеи ; пер. В.Б. Литвинова, И.А. Пильщикова. — М.: Новое издательство, 2004. — С. 181; Browning C.S. The Region-Building Approach Revisited: The Continuing Othering of Russia in Discourses of Region-Building in the European North // Geopolitics. - Spring 2003. — Vol.8, no. 1. — P. 45-71. проекта» освоения трофейного пространства было конструирование коллективной памяти новых жителей региона, советских переселенцев. Центральным элементом официального дискурса являлось отношение к Второй мировой войне как к точке отсчета истории региона, при соответствующем забвении или целенаправленном разрушении довоенного немецкого прошлого. Насколько удался этот проект? Исследования историков показывают, что отношения новых жителей области с регионом не были ограничены лекалами идеологической интерпретации. Практики жизни в контексте «чужой культуры», в первую очередь материальной, ограничивали суггестивность официального дискурса.

В постсоветский период дискуссии о формировании образа калининградцев как группы, вместе с отрицанием или подтверждением «калининградской особости» «внешними экспертами», стали важной частью политико-коммуникативного регионального процесса. С начала 2000-х гг. калининградцы стали объектом повышенного внимания со стороны центра, направленного на «укрепление лояльности» по отношению к российской государственности и «возрождению российского патриотизма». Ряд'российских политических акторов, опасаясь «латентного сепаратизма», проводит ряд мер по «смещению вектора мироощущения калининградцев с европейского на

I ^ ' российский» Подобные политические действия добавили новое измерение в дискуссии об идентичности.

Таким образом, Калининград представляется релевантным случаем для анализа эффективности символических «стратегий идентичности» как на внутреннем, так и внешнем политическом уровнях. Обращение к этому российскому региону поможет проследить механизм влияния важнейшего ресурса современной политики.

Предметом исследования являются дискурсы региональной идентичности и' практики,- в которых она актуализируется в политическом

12 Чернышова Г. Концепция 750-летия определена [Электронный ресурс] // Газета «Гражданин» //2004. -23 сент. -№ 075-076. V Режим доступа: http://wvvvv.prazdnikinfo.ru/5/21/i21l 1230.htm. - Доступен 18.09.2008. процессе. В качестве практической категории, региональная идентичность используется политическими акторами с целью убедить людей понять свои интересы и затруднения посредством идентификации с региональной общностью, с тем, чтобы организовать и легитимировать коллективное действие. Обращение к региональной идентичности наблюдается в повседневных практиках, когда она выступает в качестве когнитивной рамки, придающей смысл себе, своей деятельности, тому, в чем обитатели определенного региона сходны друг с другом и чем отличаются от других. Степень разработанности проблемы

Начало интенсивного исследования вопросов регионализма в Западной Европе и США относится к середине 1970-х - началу 1980-х гг. Региональные исследования связаны с категориями территории (места), идентичности и власти, поэтому представляют собой поле взаимодействия и интереса таких дисциплин как социальная география (human and cultural geography), политическая социология, социология пространства, социальная психология, политическая регионалистика, политическая экономия, сравнительная политология, социальная и культурная история, культурные исследования cultural studies). В западной традиции изучения европейских регионов «нового типа» и региональной идентичности, не претендуя на исчерпывающую полноту списка, необходимо назвать имена М. Китинга, П. Андерсона, О. Вэвера, И. Нойманна, П. Йонниеми, К. Браунинга, А. Пааси, П. Хрслингера13.

Keating М. Op.cit; Anderson P. The Invention of the Region 1^45 - 1990 // EUI Working papers EU Florence. -1992. - No.94/2; Waever O. Nordic Nostalgia: Northern Europe after the Cold War // International Affairs. - Jan. 1992. - Vol. 68, No. 1; Identity, Migration and the New Security Agenda in Europe / Ed. by O. Waever, B. Buzan, M. Kelstrup, P. Lemaiti e. - New York: St. Martin's Pres$, 1993; European Integration and National Identity. The Challenge of the Nordic States / Ed. by L; Hansen, O. Waever, - London: Routledge, 2002; Co-operation in the Baltic Sea Region: Needs and Prospects / Ed. by P.Joennieqi. Tampere: Tampere Peace Research Institute, 1991. (Report 42); Neumann I.B. European Identity. EU Expansion, and the Integration/Exclusion Nexus // Constructing Europe's Identity: The External Dimension / Ed. by L.-E. Cedefman. Boulder (Colorado): Lynpe Rienner Publishers, 2001; Пойман И. Использование «Другого».?.; Browning С.S. Branding Nordicity: N^odels, Identity and the Decline of Exeeptionalism // Cooperation and Conflict: Journal of the Nordic International Studies Association. — 2007. - Vol. 42 (1); Joenniemi P. Bridging the Iron Curtain? Co-operation around the Baltic Rim /У Copenhagen Peace Research Institute Papers, 1999; Paasi A. Place and region: regional identity in question // Progress in Human Geography. — 2003. - Vol. 27, no.4; Haslinger P. Die "Arbeit am nationalen Raum" - Kommunikation und Territorium im Prozess der Nationalisierung // "Arbeit am nationalen Raum". Deutsche und polnische Rand- und Grenzregionen im Nationalisierungsprozess / Hrsg. P.Haslinger u. D. Mollenhauer. - Leipzig: Leipziger Universitaetsverlag, 2005.

В 1990-е гг. в России сформировался целый ряд школ и центров, изучающих проблемы регионализации и региональной политики11. Исследованием различных аспектов регионов «нового типа» и региональной идентичности занимались, в первую очередь, российские учёные И.М. Бусыгина, Л.Б. Вардомский, В .Я. Гельман, С.В. Годунов, Д.Н. Замятин, Н.М. Межевич, А.С. Макарычев, Е.В. Морозова, Л.В. Смирнягин13. Этими авторами была проделана важная работа по критическому осмыслению западных подходов к проблеме региона и федерации и выработке критериев для комплексного анализа российской ситуации.

Социокультурные аспекты «калининградской проблемы» интересовали историков, культурологов, социологов и политологов как в России, так и на Западе. Необходимо отметить исследования регионального «исторического сознания» российского историка Ю.В.Костяшова, под чьим руководством был осуществлен проект по сбору воспоминаний первых советских переселенцев16. В целом ряде работ немецких ученых преодолеваются крайности взглядов на Калининград как место без прошлого, характерного для советских идеологем, или как место без настоящего и будущего, превалировавшего в послевоенной

17 * 4 4

Западной Германии . «Пионером^, открывшим не только администратйвно

I s * * управленческие р экономические, но и политико-культурные реалии советского Калининграда Западу еще в конце' 1970-х гг., стал П. Вёрстер18. К вопросам

- * ' ' * S с

14 См. обзор по теме: Проблемы федерализма, местного самоуправления и территориального развития в России. Научные исследования, прикладные проекты, библиография за 1990-1999 гг.' / под ред. В.Н. Лексина, А.Н. Швецова. - М.: Эдиториал УРСС, 200р. - .

15 См. библиографический список. :

16 Восточная Пруссия глазами советских переселенцев: Первые годы Калининградской области в воспоминаниях и документах / под ред. Ю. Костяшова. — СПб.: Бельведер, 2002. В Германии этот проект был представлен в издании: Als Russe in Ostpreussen. Sowjetische Ulmsiedler ueber ihren Neubeginn in Koenigsberg / Kaliningrad nach 1945 / Higs. von E. Matthes, - Ostfildern, 1999. - (2. Aufl.: Bit;tingheim-Bissingen, 2002). См. также: Костяшов Ю. Изгнание прусского духа. Как формировалось историческое сознание населения Калининградской области в послевоенные годы / JO. Костяшов // Изгнание прусского духа. Запрещенное воспоминание / Ю. Костяшов, Э. Маттрс. - Калининград : Изд-во КГУ, 2003. - С.7- 80; Kostjaschow J. Am Schnittpunkt dreier Welt^n. Ospreupen: Zankapfel de^Volker// Als die Deutsche!) weg waren. -2.Aufl. - Rowolt Taschenbuch Verlas, 2007. - S.283-309. < !

См. Магтес Э. Проблема образование Калининградской области в немецкой историографии: обзор // Балтийский регион в международных отношениях в новое и новейшее время: материалы международной научной конференции, 10—11 октября 2003 г. Калининград / под ред. В.В. Сергеева. — Калининград : Изд-во КГУ, 2004,- С. 195-206.

18 Worster P. DasNordliche OstpreuPen nach 1945 — Verwaltung, Bevolkerung, Wirtschaft// Dokumentation Ostmitteleuropa. - 1978-Vol.4. - H.l; WorsterP. Das Nordliche Ostpreupen nach 1945 - Politisches und kulturelles Leben // Dokumentation Ostmitteleuropa. - 1979 - Vol.5. - H. 1/2. регионального самосознания» калининградцев неоднократно обращался Э. Маттес19. Недавние работы представителей молодого поколения немецких историков Б. Хоппе и П. Бродерзена успешно реконструируют сложный контекст дифференцированной социально-политической жизни советской области периода 1945-1971 гг.20. Сравнительно малоизученным остается период 1970-1980-х гг. Среди исследований региональной идентичности Калининграда в 1990-2000-е гг. наиболее близкими нам по оптике взгляда на проблему являются работы О. Сезневой~ , К. Браунинга и П. Ионниеми". Международным измерением участия Калининграда в регионализме «нового типа» занимались А. Макарычев и А. Сергунин" . К проблематике социальной идентичности калининградцев неоднократно обращался коллектив авторов РГУ им. И. Канта*"'. В работах калининградских учёных изучение региональных идентификаций проводилось с помощью метода социологических опросов. В данной диссертации автор исходит из результатов, полученных упомянутыми исследователями. Вместе с тем, тема региональной идентичности требует дальнейшей разработки, одну из попыток которой и представляет настоящая работа. ' Matthes Е. Regionales Bewusstsein der Bevalkerung im Gebiet Kaliningrad. Stufen seiner Entwicklung seit 1945 // Region. Internationales Forum fUr lokale; regionale und globaie Entwicklung. - S.87- 100 u.307- 322; Маттес Э. Запрещенное воспоминание: Возвращение истории Восточной Пруссии и региональное сознание жителей Калининградской области (1945-2001).'// Изгнание прусского духа.,г С.81- 150!

20 Норре В. Auf den Triipimern von Konjgsberg. Kaliningrad 1946 - 1970. - Miinchen: Oldenburg, 2000. -(Schriftenreihe der Vierteljahrshefte fur Zeitgeschicht'e; Bd.80); Brodersen P. Die Stadt im Westen. Wie Konigsberg Kaliningrad vvurde. - Vajidenhoeck & Rijprecht, 2008. ■

Sezneva O. "We have never been German': The Economy of Digging in Russian Kaliningrad // Practising Culture / Ed. by C. Calhoun and R. Sennet. - London, New York : Roiitlege, 2006; Sezneva O. The dual history: politics of the past in Kaliningrad, former Koenigsberg // Composing urban histories and the construction of civic identities / Eds. J. Czaplicka and B. Ruble. - John Hopkins University P/ess and Woodrovv Wilson Center Press, 2003.

22 Browning C.S., Joenniemi P. The Identity of Kaliningrad: Russian, European oj- a Third Space? //The Baltic Sea Region in the European Union: Reflections on Identity, Soft-Security and Marginality / Ed. by F. Tassinari. - Berlin : Humboldt University, 2003; Browning C;S., Joenniemi P. Contending Discourses on Marginality: The Case of Kaliningrad // Geopolitics. - Autumn 20Q4. - Vol. 9, JNo. 3. - P. 699-730. :

23 Макарычев A.C. «Мягкий» и «жесткий» регионализм.; Makaiychev A.S. Contours of Regional Identity: Testing Constructivism on Kaliningrad's Ground;// The Journal of Eurasian Research. - 2<)03. - Vol 2, no. 1; Сергунин A. Регионализация в регионе Балтийского моря: восприятие российских элит //.Региональное измерение российско-балтийскик отношений / под ред. Л. Карабешкина. — СПб.: «Балтийский клуб», 2004.

24 Калининградский социум в европейском измерении: сб. науч. гр. / под ред. А.П. Клемешева. - Калининград, изд-во КГУ, 2002; Проблема сепаратизма в анклавных территориях / Под ред. А.Ю. Мельвиля, А.П. Клемешева. - Серия «Регион сотрудничества». - Вып. 3 (46). — Калининград: Изд-во РГУ им. Канта, 2005; Алимпиева, А.В. Калининградцы: проблема социальной идентичности // Идентичность в контексте глобализации: Европа, Россия, США : сб. науч. тр. / под ред. В.Н. Брюшинкина. - Калининград: изд-во КГУ,.2003. - С. 169-176.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в переносе внимания с выяснения эссенциализирующих характеристик региона и региональной общности на анализ процесса, в котором происходит актуализация этой категории. Иными словами, речь идет о переносе внимания с региона на регионализацию, с идентичности - на идентификацию. Это дает возможность реконструировать социально-политический контекст регионализации и понять важность социокультурного измерения современной политической жизни. В исследовании анализируются механизмы институционализации региональной идентичности и коллективной памяти как одного из важных ее измерений, оцениваются дискурсивные стратегии, используемые различными политическими акторам, а также выясняется применимость инструментария качественных социологических методов в политологическом исследовании региональных идентификаций.

Цели и задачи диссертационного исследования

Цель работы состоит в осмыслении региональной идентичности в качестве категории политической практики.

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд следующих задач:

1) проанализировать основные теоретико-методологические подходы к исследованию ! проблемы взаимосвязи • категорий власти, региона и идентичности в социальных науках;

2) определить политические условия, при которых происходит актуализация региональной идентичности политическими акторами различных уровней, а также инструменты, посредством котррых происходит такая актуализация; !

3) оценить границы возможностей конструирования коллективной памяти; ,

4) изучить взаимосвязь нарративов региональной идентичности и социально-политических установок граждан с помощью инструментария социологии и социальной психологии;

5) рассмотреть актуальные проблемы конструирования европейских регионов нового типа и выявить дискурсивные механизмы включения в них российских регионов.

Теоретико-методологические основы исследования В социальные науки категория «идентичность» вошла во многом благодаря феноменологии, символическому интеракционизму и социальному конструктивизму. Как практическая категория, «идентичность», с одной стороны, может быть использована индивидами для выделения себя, подчеркивания своего отличия от других. С другой стороны, акторы, наделенные символической властью, могут обращаться к «идентичности» как средству групповой мобилизации для достижения политических целей. Дискурс «идентичности» является важным элементом политической борьбы. Согласно П. Бурдье, способность осуществлять эффективную символическую деятельность является исключительным по своим возможностям ресурсом политики. С помощью знаков политика производит социальное и конструирует группы. С помощью символов политика производит таксономию социального пространства25.

Брубейкер и Купер подчеркивают важность различения двух разных ипостасей концепта «идентичность» - как категории практики и как категории научного анализа26. Если воспринимать «идентичность» в качестве f i > ' г ' 5 практической. категории, то ситуации, в которых она употребляется, реально наблюдаемые феномены • (например, риторика политических деятелей, программы политических партий, образы СМИ), становятся вполне доступными и легитимными для научного исследования. Совсем другое дело, когда сама «идентичность» становится центральной категорией научного анализа. В этом случае практическая категории, продукт социальных отношений, превращается; в вещь, т.е. реифицируется . Исследователь ' * ! '

15 Бурдье П. Социальное пространство и генезис «классов» // Социология политики. - М.: Socio-Logos, 1993. -С. 90-91. ' '

26 Brubaker R. Cooper F. Beyond Identity // Theory and Society. - 2000. - Vol. 29, No. 1.

27 Малахов B. [1998] Проблема идентичности в постсоветском контексте // Понаехали тут.Очерки о национализме'; расизме и культурном плюрализме. - М.: Новое лптературноё обозренне, 2007. - С. 17. начинает относиться к «идентичности» как к данности, совокупности имманентно присущих некоторой группе характеристик, которые можно «открыть», «описать», «определить», «классифицировать», «исследовать». Результатом реифицирования идентичности становится представление, что любой человек и социальная группа «имеют идентичность», даже если сами этого не сознают. «Идентичность» всегда существует, независимо от нашего знания о ней, и ждет подходящего случая для того, чтобы проявиться. Оборотная сторона такой позиции - возможность отказа группе в «наличии» у нее определенной идентичности.

Стоит отметить, что отношение к идентичности как к некому неизменному свойству, данному человеку самим фактом его социализации в рамках той или иной культуры или, того определеннее, генетически, стало уже делом прошлого, по крайней мере, в западной научной среде. В последние годы общим местом стало описание идентичности в терминах «множественной», «гибридной», «текучей», «конструируемой». Реверанс в сторону множества идентичностей и/или «множества лояльностей» не должен вводить в заблуждение: продолжая употреблять этот термин в качестве центральной категории научного анализа, исследователи, пр сути, остаются на эссенциалистской платформе. Более того, если «идентичность» множественна и текуча, то какую функцию она призвана исполнять, отказываясь от своих t отличающих», «выделяющих» целей, становясь фактически неуловимой? f ч

Какой смысл остается в ' использовании • этого понятия? Именно поэтому Брубэйкер и Купер предлагают отказаться от употребления вводящей в г * заблуждение концепции «идентичности» в социально!^ анализе" .

Наиболее продуктивным подходом для достижения поставленной цели исследования, нд наш взгляд, является методологическая решка социального t i i конструктивизма. Это, прежде всего, работы П. Бергера и Т. Лукмана, Ф. ->9 '

Барта, П. Бурдье? Б. Андерсона, Р. Брубейкера" . }

28 Brubaker R. Coopei F. Op.cit. - P 1-9.

29 См. Андерсон Б. Воображаемые сообщества. Размышления об истоках и распространении национализма —

М : «KAHOH-пресс-Ц», «Кучково поле», 2000, Бергер П., Лукман Г. Социальное конструирование реальности

Для наших целей важно понять взаимодействие дискурса и практик, правил, процедур. Последние определяют, ограничивают и сдерживают применимость дискурса. Дискурс определяет практики, но и практики влияют на дискурс. Социальная жизнь фундаментально текстуальна. В терминологии М. Роуза, «текст» становится значимым посредством его «воплощения» {enactment), которое определяется как «материальные акты и жесты, которые делают тексты распознаваемыми чертами социальной жизни»30. В работе мы рассматриваем дискурсы и практики как взаимно конституирующие аспекты места и идентичности.

В исследовании используются методы дискурс-анализа, а также анализируются фокус-групповые и глубинные интервью, проведенные автором.

М.: «Медиум», 1995; Бурдье П Социология политики. — М.: Socio-Logos, 1993; Этнические группы и социальные границы: социальная организация культурных различий : со.статей / под ред. Ф. Барта. — М.: Новое издательство, 2006; Brubaker R. Nationhood and the National Question in the New Europe. — Cambridge: Cambridge University Press, 1996.

30 Rose M. The seductions of resistance: power, politics, and a performative style of systems // Environment and Planning D: Society and Space. - 2002. - Vol. 20 (4). - P. 391.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Региональная идентичность как категория политической практики"

Заключение

Калининградская проблема» не обделена вниманием политической науки. Тем не менее, как правило, она обычно рассматривается с точки зрения традиционного понимания политического процесса (анализ выборных кампаний, смены элит, отношений с центрами влияний и т.д.). В данной работе была сделана попытка проанализировать более широкий политический спектр отношений, в который помещена Калининградская область, воссоздать социально-политический контекст, в котором происходит обращение к категориям «самосознания», «субъектности», «идентичности» различных групп российского эксклава. Социальное пространство региона рассматривалось нами как продукт социальных отношений, в котором дискурсы и практики места и идентичности взаимно конституируют друг друга.

Наше исследование показало, что практики существования между двумя историческими нарративами - официальным дискурсом строительства «новой советской области» на месте, освобожденном от «чуждого» прошлого, и вытесненным из официально легитимированного публичного пространства, но от этого не менее реальным по своему 'влиянию, дискурсом «культурного наследия» - оказали непосредственное влияние на выработку калининградцами » • * * коллективной памяти. Такие репрезентации «воображаемого прошлого» места ■' i часто оказывались в оппозиции навязанному статусу «обычной советской

1 ' области».

Анализ цериода 1990г2000-х годов обнаружил, что культурно-символическая среда обитания остается существенном фактором в процессах коллективной идентификации калининградцев. Репрезентации прошлого находятся в непосредственной связи с представлениями о будущем области. Рассмотренные .нами современные дискурсивные стратегии разноуровневых политических акторов по-разному интерпретируют историю области. Вытеснение соперничающих нарративов в символическом политическом поле происходит с помощью применения различных дискурсивных приемов. Анализ этих инструментов показал, что успех подобной борьбы зависит от умения использовать «оружие противника». Политика «символического насилия» мобилизует опыт сопротивления гомогенизации пространства, приобретенный калининградцами в советский период. И в то же время, умелое использование элементов дискурса-«гегемона» оппозицией может оказаться весьма; эффективным в целях увеличения собственного потенциала «символического влияния» и перераспределения «векторов сил» в политическом поле.

Остается открытым вопрос о прогнозировании связи региональной идентичности и характера политического участия жителей региона. На макросоциальном уровне эту корреляцию проследить достаточно сложно. В этом отношении в будущем на помощь могут прийти методы микросоциологии. Кроме того,, большой интерес в исследованиях региональной идентичности представляет характер взаимосвязи «центр-периферия». В данной работе основной акцент был сделан на изучение дискурса и практик региональных акторов. Вместе с тем, очевидно, что было бы ошибочным воспринимать «центр» в качестве монолитного политического игрока. В дальнейших исследованиях было бы интересно обратить внимание:на дифференцированный социально-политический контекст выработки «символических стратегий» центра20', а также на то,: как практики ^взаимодействия между центром и регионами влияют на дискурсивные политики сторон.;

203 См. одну из недавиих фундаментальных работ, посвященных подходам к исследованию «центра»: С.И: Центры и иерархии: пространственные метафоры власти и западная политическая форма. - М.: Московская школа политических исследований, 2008.

Каспэ

Список научной литературыКарпенко, Анна Михайловна, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Алимпиева, А.В. Калининградцы: проблема социальной идентичности // Идентичность в контексте глобализации: Европа, Россия, США : сб. науч. тр. / Под ред. В.II. Брюшинкина. Калининград : изд-во КГУ, 2003. —1. С. 169-178.

2. Андерсон Б. Воображаемые сообщества: размышления об истоках и распространении национализма / Пер. с англ. В.Г. Николаева. — М. : «КАНОН-пресс-Ц», «Кучково поле», 2000. 287 с.

3. Андреева Г.М. Психология социального познания. — 2-е изд., перераб. и доп. М. : Аспект Пресс, 2000. - 288 с.

4. Арендт X. Vita activa, или О деятельной жизни / Пер. В.В. Бибихина. -СПб. : Алетейя, 2002.-438 с.

5. Аронсон Э. Общественное животное: введение в социальную психологию / Пер. с англ. М. А. Ковальчука; Науч. ред. В. С. Магун. М. : Аспект-Пресс, 1998.-517 с.

6. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. 2-е изд. - jVl. : Искусство, 1986. — С.9-191.

7. Безопасность и международное сотрудничество в поясе новых границ России Электронный ресурс. / Под ред. Л.Б. Вардомского и С.В. Голунова. М., Волгоград : НОФМО, 2002. - Режрм доступа: http://www.obraforum.n4/bookytitul.htm. - Доступен 14.09,2008.

8. Белановский С.А. Метод фокус-групп. М. : Изд-во Магистр, 1996. — 271 с.

9. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности / Пер. Е. Руткевич. ML: «Медиум», 1995. - 323 с. j

10. Бурдье П. Срциология политики / Пер.с фр.; Сост.- общ.ред. и предисл. Н.А.Шматко. М. : Socio-Logok, 1993. т- 335 с. ;

11. Бурдье, П. Идентичность и репрезентация: элементы критической рефлексии идеи «региона» // Ab Imperio. 2002. - №3. - С.45-60.

12. Бусыгина И. Проблемы современного регионализма применительно к Черноморью // Безопасность России: Черноморский регион. — Доклады Института Европы, № 37. — М. : «Интердиалект», 1997.

13. Бусыгина И. Территориальный фактор в европейском сознании Электронный ресурс. // Космополис. Зима 2002/2003. — №2. - Режим доступа: http://www.rami.rU/cosmopolis/archives/2/busygina.html. — Доступен 14.09.2008.

14. Бусыгина И., Захаров A. Sum ergo cogito. Политический мини-лексикон. М. : Московская школа политических исследований, 2006. — 240 с.

15. Бусыгина И.М. Германский федерализм: история, современное состояние, потенциал реформирования // ПОЛИС: Политические исследования. 1999. № 1. С. 110-120.

16. Бусыгина И.М. Регионы Германии. М. РОССПЭН, 2000. - 351 с.

17. Бусыгина И.М. Концептуальные основы европейского регионализма // Регионы и регионализм в странах Запада и России/ Отв. ред. Р.Ф. Иванов. — М. : Ин-т всеобщей истории РАН, 2001. С. 7-15.

18. Бусыгина И.М. Судьба географических знаний в политической науке и образовании // ПОЛИС: Политические исследования. — 2003. — №1. — С. 149-159.

19. Бусыгина И.М. Европейский Союз: новые измерения концепцииIсуверенитета // Политическая наука: СО- научных трудов / РАН. ИНИОН. М., 2005.-С.47-69. '1.1

20. Бусыгина И,М. Политическая регионалистика : учрбное пособие. М. : Московский государственный институт междунаррдных отношений (Университет), «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006.-280 с. ? .

21. Ворожейки^а Т.Е. Государство и общество: исчерпание государственноIцентричной матрицы развития // Куда идет Россия? Формальные институты и реальные практики / Под общ. ред. Т.И. Заславской. — М. :

22. Московская высшая школа социальных и экономических наук, 2002. — С.34-42.

23. Ворожейкина Т. Как стать гражданами: государство и общество в Аргентине Электронный ресурс. // Отечественные записки. 2005. - № 6 (26). - Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/?numid=27&article=l 173. -Доступен: 14.09.2008.

24. Восточная Пруссия глазами советских переселенцев: Первые годы Калининградской области в воспоминаниях и документах / Под ред. Ю. Костяшова. СПб. : Бельведер, 2002. — 272 с.

25. Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники. М. : Ad Marginem, 1995. - 222 с.

26. Гельман В.Я. Политические режимы переходного периода: российские регионы в сравнительной перспективе // Российский конституционализм: политический режим в региональном контексте. М.: Центр конституционных исследований МОНФ, 2000. - С.46-65.

27. Гельман В.Я. «Столкновение с айсбергом»: формирование концептов в изучении российской политики // ПОЛИС: Политические исследования. — 2001.-№ 6. С. 6-18.

28. Гельман В JJ. По ту сторону Садового кольца: опыт политической регионалистики Pocchjj // Полития. 2001/2002. 4. - С. 65-94.

29. Гельман В.Д. Политические элиты и стратегии региональной идентичности1 \

30. Журнал социологии и социальной антропологии. — 2003. — Т. 6, № 2. — С.91-105.

31. Гельман В.Я. Стратегии региональной идентичности и роль политических элит (на примере 11овгородской области) // Региональные процессы в современной России: экономика, политика, власть / Под ред. Н. Лапиной. — М.: ИНИОН РАН, 2003. С. 30-50.

32. Гельман В.Я. Центр и региональные идентичности в России: рамки анализа // Центр и региональные идентичности в России. / Под ред. В. Гельмана и

33. Т. Хопфа. СПб; М. : изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге; Летний сад, 2003.

34. Гельман В.Я. Возвращение Левиафана? Политика рецентрализации в современной России // ПОЛИС: Политические исследования. 2006. - №2. -С. 90-109.

35. Граждане и власть: Проблемы и подходы / Под ред. Г.М. Михалевой и С.И. Рыженкова (при участии Е.В. Белокуровой). М.; СПб. : Летний сад, 2001.

36. Гражданское общество в России: структуры и сознание. — М. : Наука, 1998. -256 с.

37. Гражданское общество: экономический и политический подходы // Рабочие материалы Московского Центра Карнеги. — 2005. — Вып. 2. — 31 с.

38. Гудков Л. Кризис высшего образования в России: Конец советской модели

39. Мониторинг общественного мнения: Экономичдские и социальныег t )перемены. 1998. - № *4. - С.3^5.

40. Гудков Л. «Память» о войне и массовая идентичность россиян Электронный ресурс. // Неприкосновенный запасу — 2005. -№ 2-3 (40-41). Режим доступа: http://magaziries.russ.ru/nz/2005/2/gu5.html. - Доступен: 14.09.2008.

41. Гурджи И. Проективные методцки в качественны^ исследованиях Электронной ресурс. // Практический маркетинг. 2000. - №1. - Режим доступа: http://www.cfin.ru/press/practical/2000-01/01.shtml - Доступен: 14.09.2008. .! , , ; ?I

42. Данилова Е.Н., Ядов В.А. Нестабильная социальная идентичность какнорма современных обществ // Социологические исследования. — 2004. — № 10. С.27-30.

43. Дарсавелидзе Н. Новые памятники в центре и на окраинах Москвы Электронный ресурс. // Отечественные записки. 2008. №4 (43). Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/?numid=45&articIe=l716#t7. Доступен 14.09.2008.

44. Дарсавелидзе Н. Память и памятники Электронный ресурс. // Знамя. 2007. №11. Режим доступа: http://magazines.russ.ru/znamia/2007/l 1/dal 9.html. Доступен 08.09.2008.

45. Девятко И.Ф. Методы социологического измерения / 4-е изд. М. : КДУ, 2006. - 296 с.

46. Дементьев И.О. Развитие НКО в сфере культуры Электронный ресурс. // Сайт КРМОО «Молодежь за свободу слова». Рещш доступа: www.yfs.ru. -Доступен 15.12.2007.t

47. Драгунский Д.В. Красная глина (идея территории-почвы-родины в• » !политическом дискурсе) Электронный ресурс. // Космополис. Зима1.с2002/2003. №2. - Режим доступа:http://www.rfimi.ru/cosmopolis/archives/2/dragunsky.html. Доступен 14.09.2008.

48. Дубин Б. «Кровавая» война и «великая» победа Электронный ресурс. // Отечественные записки. 2004. - № 5 (20). - Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/?numid=20&article=937. - Доступен 14.09.2008.

49. Завершинский К.Ф. Когнитивные основания политической культуры: опыт методологической рефлексии // ПОЛИС: Политические исследования. -2002.-№3.-С. 19-30.

50. Замятин Д.Н. Стратегии интерпретации историко-географических образов России Электронный ресурс. // Отечественные записки. 2002. — №6 (6). Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/?numid=7&article=345. — Доступен 14.09.2008.

51. Идентичность в контексте глобализации: Европа, Россия, США : сб. науч. тр. / под ред. В.Н. Брюшинкина. Калининград : изд-во КГУ, 2003. — 241 с.

52. Изгнание прусского духа. Запрещенное воспоминание / Ю. Костяшов, Э. Маттес. — Калининград : Изд-во КГУ, 2003. 161 с.

53. Инглхарт Р. Культура и демократия // Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу / Под ред. Л. Харрисона ц С. Хантицгтона. М. : Московская щкола политических исследований, 2002. - С. 107-1 ^8.

54. Калинин В. родину любить // Калининградская правда. 2007. - 31 авг.

55. Калининградский социум в европейском измерении: Сб. науч. тр. / Подред. А.П. Клемешева. Калининград : Изд-во КГУ, 2002. - 191 с.1

56. Каменская Г. В. Федерализм: мифология и политическая практика: дисс. д-ра полит.н. М. : 1998 (на правах рукописи). - 329 с.

57. Каменская Г.В. Российский федерализм: конституционная или договорная федерация? // Куда идет Россия? Кризис институциональных систем: Век,десятилетие, год / Под общ. ред. Т.И. Заславской. М. : Логос, 1999. -С. 151—159.

58. Каспэ С.И. Центры и иерархии: пространственные метафоры власти и западная политическая форма. — М. : Московская школа политических исследований, 2008. 320 с.

59. Клемешев А.П. Образование как фактор формирования социума / Калининградский социум в европейском измерении / Под ред. А.П. Клемешева. Калининград : Изд-во КГУ, 2002. - С.163-190.

60. Клемешев А.П. Российский эксклав: преодоление конфликтогенности. — СПб. : Изд-во С.-Петерб.ун-та, 2005. 263 с.

61. Клемешева М.А. О судьбе Королевского замка (Из документов облгосархива) // Калининградские архивы: Материалы и исследования. — Калининград : Янтар.сказ, 2000. Вып.2. - С. 179-191.

62. Климова С.Г. Опыт использования методики неоконченных предложений в социологическом исследовании // Социология 4М: методология, методы, математические модели. — 1995. №5-6. — С.49-64.

63. Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. — М. : Логос, 1999. — 384 с.

64. Колобов О.А., Макарьщев А.С. Российский регионализм в свете; » jзарубежного опыта // Социологические исследования. — 1999. — № 12. — С.34.43. !f

65. Кортунов С. Калининград как ^орота в Большую Европу Электронный ресурс. // Россия в глобальной политике. Ноябрь-декабрь 2004. - № 6. -Режим доступа: http://www.gloBalaffairslru/numbers/l l/3438.html. -Доступен 03.09.2008. : " !

66. Костяшов Ю. Изгнание прусского духа // Костяшов Ю., Маттес Э.

67. Изгнание прусского духа / Ю. Костяшов. Запрещенное воспоминание / Э.• ' j

68. Маттес. Калининград : Изд-во КГУ, 2003. С.7-80.

69. Крыштановская О. Анатомия российской элиты. М. : Захаров, 2005. - 384 с.

70. Левада Ю. А. «Человек советский»: реконструкция архетипа // Левада Ю.А. Ищем человека: социологические очерки, 2000-2005. — М. : Новое издательство, 2006. С. 263-270.

71. Левада Ю. Человек «советский»: Десять лет спустя. 1989-1999 // Мониторинг общественного мнения. Экономические и социальные перемены, 1999. -№3.- С.7-15.

72. Левада Ю. Человек ограниченный: уровни и рамки притязаний // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2000. - № 4. - С.7-13.

73. Лопата Р. Анатомия заложника. Досье калининградского юбилея. СПб. : Алетейя, 2006.- 140 с.

74. Макарычев А. Периферийность, окраинность, маргинальность? Электронный ресурс. // Космополис. Осень 2003. - № 3 (5). - Режим доступа: http://vvww.rami.ru/cosmopolis/archives/5/. — Доступен 15.11.2006.

75. Макарычев А.С. «Мягкий» и «жесткий» регионализм: калининградские контуры Электронный ресурс. // Космополис. Зима 2002/2003. - №2. -Режим доступа: http://www.rami.rU/cosmopolis/archives/2/makarychev.html. — Доступен 14.09.2008.

76. Макарычев А.С. Западные рубежи России: проблемы безопасности и транснационального регионализма // Рабочие тетради Московского Центра Карнеги. 1999. - №8. - 18 с. ;

77. Макарычев А.С. Влияние зарубежных концепций на развитие российского регионализма: возможности и пределы заимствования // Сравнительныйгрегионализм: Россия Запад - СНГ / Прд ред. А.С.Макарычева и О.А.Колобора. - Н.Новгород, 1997. - Н.Новгород, 1997.

78. Макарычев А.С. Регионализм: проблемы и перспективы // Общественные науки и современность, — 1991.' —№ 3. -г С. 50-58. >

79. Малахов В. 1998. Проблема идентичности в постсоветском контексте // Понаехали тут.Очерки о национализме, расизме и культурном плюрализме. М. : Новое литературное обозрение, 2007. — С.7—23.

80. Малахов B.C. Государство в условиях глобализации : уч.пособ. М. : КДУ, 2007.-256 с.

81. Малахов B.C. Национализм как политическая идеология уч.пособ. М. : КДУ, 2005.-320 с.

82. Маточкин Ю.С. На изломе. Калининград : Янтарный сказ, 1999. - 240 с.

83. Маттес Э. Запрещенное воспоминание // Костяшов Ю., Маттес Э. Изгнание прусского духа / Ю. Костяшов. Запрещенное воспоминание / Э. Маттес. — Калининград : Изд-во КГУ, 2003. С.81-150.

84. Межевич Н.М. Этнонациональная реидентификация на постсоветском пространстве и перспективы эволюции политической карты региона// Исследования международных отношений. Сборник статей / Отв. ред. С.В.1. Лобачев. СПб., 2004.

85. Мельникова О.Т. Фокус-группы в маркетинговом исследовании: Методология и техники качественных исследований в социальной психологии : учебное пособие. М. : Издательскир центр «Академия», 2003.-272 с. ,

86. Милграм С. Эксперимент в социальной психологии / Пер. с англ. СПб. : Питер, 2001,-336 с.

87. Морозова Е.В. Региональная политическая культура. Краснодар : Изд-во Кубанского государственного университета, 1998.

88. На Западе нет больше Восточной Пруссии! // Калининград. Литературнохудожественный и общественно-политический сборник. Калининград :; 1 Издательство газеты «Калининградская правда», 1951. — С. 3-14.

89. Нойманн И. Использование «Другого»: Образы Востока в формировании европейских идентичностей / Пер. с англ. В.Б. Литвинова, И.А.

90. Пилыцикова, предисл. А.И. Миллера. М. : Новое издательство, 2004. -336 с.

91. Общественное мнение 2005. - М. : Левада-Центр, 2005. - 188 с.

92. Пантин И.К. Выбор России: характер перемен и дилеммы будущего // ПОЛИС: Политические исследования. 2007. - № 6. - С.113-136.

93. Петренко В.Ф. Психосемантика сознания. М. : Изд-во МГУ, 1988. 207 с.

94. Петров Н. Формирование региональной идентичности в современной России // Центр и региональные идентичности в России. / Под ред. В. Гельмана и Т. Хопфа. СПб; М. : издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге; Летний сад, 2003. — Гл.4.

95. Проблема сепаратизма в анклавных территориях / Под ред. А.Ю. Мельвиля, А.П. Клемешева // Регион сотрудничества. — Вып. 3 (46). — Калининград : Изд-во РГУ им. Канта, 2005. 95 с.

96. Проблемы федерализма, местного самоуправления и территориального развития в России. Научные исследования, прикладные проекты, библиография за 1990-1999 гг. / Под ред. В.Н. Лексина, А.Н. Швецова. -М. : Эдиториал'УРСС, 2000. 584 с.

97. Регионализация в развитии России: географические процессы и проблемы / под ред. А. И. Трейвшца, С.С. Артоболевского. М. : Эдиториал УРСС, 2001.-296 с. ; : :

98. Региональное измерение российско-балтийских отношений / Под ред. Л. Карабешкица. СПб. : «Балтийский клуб», 2004. - 208 с.

99. Региональное самосознание как фактор формирования политической культуры в России : материалы семинара (Тверь, 5-7 марта 1999 г.) / Моск. обществ, науч. фонд / Под ред. М.В. Ильина, И.М.,Бусыгиной. М., 1999. -244 с. ' :: * ;

100. Родионова Н.В. Семантический дифференциал (обзор литературы) // СоциологияJ4M: методология, методы, математические модели. 1996. -№7. -С. 175-200.

101. Россия регионов: трансформация политических режимов / Общ. ред.: В. Гельман, С. Рыженков, М. Бри. М. : Издательство «Весь Мир», «Berliner Debatte Wissenschaftensverlag», 2000. - 376 с.

102. Садмен С., Брэдбери Н. Как правильно задавать вопросы: введение в проектирование массовых обследований / Пер. с англ. А.А. Виницкой; Науч. ред. перевода Д.М. Рогозин. М. : Институт Фонда «Общественное мнение», 2005. - 382 с.

103. Сергунин А. Регионализация в регионе Балтийского моря: восприятие российских элит // Региональное измерение российско-балтийских отношений / Под ред. JI. Карабешкина. СПб. : «Балтийский клуб», 2004. -С. 17-33.

104. Смирнягин J1.B. Культура русского пространства Электронный ресурс. // Космополис. Зима 2002/2003. — №2. — Режим доступа: http://www.rpmi.rU/cosmopoIis/archives/2/smirnyagin.html. - Доступен 14.09.2008.

105. Смирнягин JI.B. О региональной идентичности // Пространство и время вмировой политике и международных отношениях: материалы 4-го

106. Конвента РАМИ. В Ют. / Под общ. ред. А.Ю. Мельвиля; Рос. ассоциация!междунар. исследований. М. ; МГИМО-Университет, 2007. - Т. 2 :

107. Идентичность и суверенитет: новые подходы к осмыслению понятий / Подред. И.М. Бусыгиной. С. 81-107.

108. Советский простой челрвек. Опыт социального портрета на рубеже 90-х годов / Отв. ред. Ю.А. Левада. -М. : Изд-во «Миррвой океан», 1993. 300с.

109. Социологи изучали настроение калининградцев Электронный ресурс.: сообщение Калининградской государственной телерадиокомпании (КГТРК) от 06.05.2005. Режим доступа:http://kalmingrad.rfn.m/mews.html?id=7703. Доступен 24.02.2007.

110. Сравнительный регионализм: Россия Запад - СНГ/ Под ред. А.С.Макарычева и О.А.Колобова. - Н.Новгород, 1997. - 418 с.

111. Татарова Г.Г. Методология анализа данных в социологии (введение) / Учебник для вузов. М. : NOTA BENE, 1999. - 139 с.

112. Тернер Дж. Социальное влияние / Пер. с англ. 3. Замчук. СПб. : Питер, 2003.-256 с.

113. Толстова Ю.Н. Измерение в социологии. М. : ИНФРА-М, 1998. - 224 с.

114. Томпсон П. Голос прошлого. Устная история / Пер. с англ. М. : Издательство «Весь Мир», 2003. - 368 с.

115. Фарукшин М.Х. Политическая культуру общества // Социально-политические науки. 1991. -№4.

116. Фарукшин М.Х. Федерализм: теоретические и прикладные аспекты. М. : "Юристъ", 2004. - 527 с.

117. Федоров Г.М., Зверев IQ.M. Калининградские альтернативы. Социально-экономическое развитие Калининградской области в новых геополитических условиях : учебное пособие. Калининград : Изд-во КГУ, 1996.-157 с. . '

118. Филипс JI. Дж., Йоргенсен М. В. Дискурс-анализ. Теория и метод / Пер. с англ. Харьков : Изд-во Гуманитарный Центр, 2004. — 336 с.

119. Фукуяма Ф. Социальный капитал // Культура имеет значение. Каким образом ценности способствуют общественному прогрессу / Под ред. JI.

120. Харрисона и С. Хантингтона. М. : Московская школа политических исследований, 2002. - С. 129-148.

121. Хальбвакс М. Социальные рамки памяти / Пер. с фр. и вступ. статья С.Н. Зенкина. М.: Новое издательство, 2007. - 348 с.

122. Хоппе Б. «Злой город» или часть собственной истории? Об отношении к немецкой архитектуре в Калининграде после 1945 г. // Кёнигсберг -Калининград: город, история: Сб. науч.ст. / Отв.ред. В.Н. Маслов. Калининград : Изд-во РГУ им. Канта, 2005. С.82-91.

123. Центр и региональные идентичности в России. / Под ред. В. Гельмана и Т. Хопфа. СПб; М. : изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге; Летний сад, 2003. - 256 с.

124. Чернышева Г. Концепция 750-летия определена Электронный ресурс. // Газета «Гражданин». — № 075-076. — 2004. 23 сент. — Режим доступа: http://www.prazdnikinfo.ru/5/21/i21l 1230.htm. - Доступен 18.09.2008.

125. Шанин Т. Методология двойной рефлексивности в исследованиях современной российской деревни // Качественные методы в полевых социологических исследованиях / Е.М. Ковалев, И.Е. Штейнберг. М.: Логос, 1999. - С.317-344.

126. Шестопал Е!Б. Образ вдасти в России: желания и реальность // ПОЛИС:1.. ■

127. Политические исследования. 1995. - №4. - С.86-97.

128. Шестопал Е.Б., Пищева Т.Н., Гикавый Е.М., Зорин В.А. Образ В.В. Путина в сознании российских граждан // ПОЛИС: Политические исследования. -2004. -№3.- С. 5-21.

129. Шестопал Е,Б. Новые тенденции восприятия власти в России // ПОЛИС: Политические исследования. 2005. -№3. С.137-152.

130. Шубина Л. ЦИРКОН.; Край далекий, но нашенскрй [Электронный ресурс] // Советник президента, 2002.- № 11. - Режим доступа: http://\vww.zircon.ru/russian/publication/l/02112800.shtm [Сайт исследовательского центра ЦИРКОН]. - Доступен 24.02.2007.

131. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис / Пер. с англ; Ред., авт. предисл. А. В. Толстых. М. : Прогресс, 1996. - 342 с.

132. Этнические группы и социальные границы: социальная организация культурных различий : сб.статей / Под ред. Ф. Барта; пер. с англ. М. : Новое издательство, 2006. 200 с.

133. Ядов В.А. Социальные и социально-психологические механизмы формирования социальной идентичности личности // Мир России. — 1995. №3-4.-С. 158-182.

134. Ядов В.А. Социологическое исследование: методология, программа,методы. — Самара : Изд-во Самарского ун-та, 1995. 331 с. t

135. Als Russe in Ostpreu(3en: sowjetische Umsiedler iiber ihren Neubeginn in Konigsberg/Kaliningrad nach 1945 / Hrgs. von E. Matthes. 2. Aufl. -Bietigheim-Bissingen, 2002.

136. Anderson P. The Invention of the Region 1945 1990 // EUI Working papers. -EU Florence, - 1992. - No.94/2. - P.5-38.

137. Bourdieu P. Distinction: A Social Critique of the Judgement of Taste. London : Routledge & Kegan, 19{84.

138. Brodersen P. Die Stadt im Westen. Wie Konigsberg Kaliningrad wurde. -Vandenhoeck & Ruprecht, 2008.

139. Browning C.S. Branding Nordicity: Models, Identity and the Decline of Exceptionalism // Cooperation anji Conflict: Journal q:f the Nordic International Studies Association. -2007. Vol. 42 (1): - P. 27-5 V.

140. Browning C.S. The Region-Building Approach Revisited: The Continuing Othering of Russia in Discourses of Region-Building in the European North // Geopolitics. Spring 2003. - Vol.8, no.l. - P. 45-71.

141. Browning C.S., Joenniemi P. Contending Discourses on Marginality: The Case of Kaliningrad // Geopolitics. Autumn 2004. - Vol. 9, no. 3. - P. 699-730.

142. Brubaker R. Nationhood and the National Question in the New Europe. Cambridge : Cambridge University Press, 1996.

143. Brubaker R., Cooper F. Beyond Identity // Theory and Society. 2000. - Vol. 29, no.l.-P. 1-47.

144. Caporaso J.A. The European Union and Forms of State: Westphalian, Regulatory or Post-Modern? // Journal of Common Market Studies. March 1996. - Vol. 34, no. 1. - P.29-52.

145. Differentiation between social groups: studies in the social psychology of intergroup relations / Ed. by H. Tajfel. London : Academic Press, 1978.

146. European Integration and National Identity. The Challenge of the Nordic States / Ed. by L. Hapsen, O. Waever. London : Routledge, 2002.

147. Gamson W- Talking Politics. New York: Cambridge University Press, 1992.

148. Globalism and the New Regionalism / Eds. B. Hettne, A. Inotai, O. Sunkel. Basingstoke • Macmillan, 1999.

149. Haslinger P. Building a Regional Identity: The Burgenland, 1921 1938 // Austrian History Yearbook. - 32 (2001). - P.105-123.

150. Haslinger P. pie "Arbeit-am nationalen Raum" Kommunikation und Territorium im Prozess der Nationalisierung // "Arbeit am nationalen Raum".1.i

151. Deutsche unci polnische Rand- und Grenzregionen im Nationalisierungsprozess / Hrsg. P.Haslinger u. D. Mollenhauer. Leipzig : Leipziger Universitatsverlag, 2005.-P.9-21.

152. Henningsen В. Der Norden: Eine Erfindung. Das Europaeische Projekt einer regionalen Identitaet // Das Projekt Norden. Essays zur Konstruktion einer europaeischen Region / Hrsg. B. Henningsen. Berlin : Berlin Verlag Amo Spitz Gmbh, 2002. - S. 17-36.

153. Hobsbawm E. Introduction: Inventing Traditions // The Invention of Tradition / Ed. by E. Hobsbawm, T. Ranger. Cambridge : Cambridge University Press, 1992.-P. 1-14.

154. Hoppe B. Auf den Trummern von Konigsberg. Kaliningrad 1946 — 1970. -Miinchen : Oldenburg, 2000. (Schriftenreihe der Vierteljahrshefite fur Zeitgeschichte; Bd.80).

155. Identity, Migration and the New Security Agenda in Europe / Ed. by O. Waever, B. Buzan, M. Kelstrup, P. Lemaitre. New York : St. Martin's Press, 1993.

156. Joenniemi P. Bridging the Iron Curtain? Co-operation around the Baltic Rim // Copenhagen Peace Research Institute Papers, 1999.

157. Joenniemi P., Dewar S., Fairlie L.D. The Kaliningrad Puzzle: A Russian Region within the European Union // Copenhagen Peace Research Institute Papers, 2000.

158. Kaiser R., Nikiforova E. Borderland Spaces of Identification and Dis/Location:- i >

159. Multiscalar Narratives and Enactments of Seto Identity and Place in the

160. Estonian-Russian Borderlands // Ethnic and Racial Studies. — September 2006. —

161. Vol. 29. N9.5. - P. 92^-958.• . <

162. Keating M.The New Regionalism in Western Europe. Tectorial Restructuringand Political Change. Cheltenham : Ed\yard Elgar, 1998.

163. Kivikari U., Antola E. Baltic Sea Region a Dynamic Third of Europe. - Turku .-City of Turku, 2004. '

164. Kostjaschow J. Am Schqittpunkt dreier Welten. Ospreupen: Zankapfel deri ■.

165. Volker // Als,die Deutschen weg waren. -'2.Aufl, Rowolt Taschenbuch> & i * j1. Verlag, 2007, S. 283-309.

166. Kostjaszow J. Propaganda ideologiczna w okresie poznego stalinizmu // Echa przeszlosci. Olsztyn : Wyd-wo UWM, 2003. - Т. IV. - S. 182-185.

167. Makarychev A.S. Where the North meets the East: Europe's 'Dimensionalism' and Poland's 'Marginality Strategy' // Cooperation and Conflict. 2004. - Vol. 39(3). P. 299-315.

168. Matthes E. Rcgionales Bewusstsein der Bevolkerung im Gebiet Kaliningrad. Stufen seiner Entwicklung seit 1945 // Region. Internationales Forum fur lokale, regionale und globale Entwicklung.

169. Mezhevich N.M., Bolotov D.A. Aspects of Regional Identity Formation in Borderlands // Borders, Identities and Nationalism / Под ред. K.K. Худолея и Д.А. Ланко. СПб. : Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2004. - Р. 108-113.

170. Moscovici S. Social Representations: Explorations in Social Psychology / Ed. by G. Duveen. Cambridge : Polity Press, 2000.

171. Moscovici S. Three Concepts: Minority, Conflict, and Behavioral Style // Minority Influence / Ed. by S. Moscovici, A. Mucchi-Faina, A.Maas. Chicago : Nelson-Hal) Publishers, 1994. - P. 233-251. . ':

172. Neumann J.E$. A RegionTBuilding Approach to Northern Europe // Review of International'Studies. 1994. - Vol. 20 (1). P. 53-74,

173. Neumann 1.Ц. Europe's post-Cold War remembrance of Russia: cui bono? // Memory and Power in Post-War Europe / Ed. by J.-W. Mueller. Cambridge : Cambridge University Press, 2002. - P. 121-136.

174. Neumann 1.Ц. European Identity, .EU Expansion, and the Integration/Exclusion

175. Nexus // Constructing Europe's Identity: The Externa^ Dimension / Ed. by L.-E.s t i

176. Cederman. 'Boulder (Colorado) : Lynne Rienner Publishers, 2001. - P. 141j * t * * ,,164. '

177. Nunez X.-M. Regions, Nations and Nationalities: On the Process of Territorial Identity Building during Spain's Democratic Transition and Consolidation //

178. Spanish and Latin American Transitions to Democracy / Eds. C. Waisman and R.Rein. Brighton : Sussex Academic Press, 2005. - P.66-79.

179. Paasi A. Place and region: regional identity in question // Progress in Human Geography. 2003. - Vol. 27, no.4. - P.475^85.

180. Parker N. Differentiating, Collaborating, Outdoing: Nordic Identity and Marginality in the Contemporary World // Identities: Global Studies in Culture and Power. Autumn 2002. - No.9. - P. 355-381.

181. Parker N. Integrated Europe and its 'Margins': Action and Reaction // Margins in European Integration / Eds. N.Parker, B. Armstrong. London : Macmillan Press, 2000.

182. Polish-Russian Cross-Border Cooperation: Report / Eds. Romanowska E., Samojlowicz B. Olsztyn : The Borussia Cultural Community, 2004.

183. Rose G. Place and Identity: A Sense of Place // A Place in the World / Ed.by D. Massey, P. Jess. Oxford : Oxford University Press, 1995. - P. 87-132.

184. Rose M. The seductions of resistance: power, politics, and a performative style of systems // Environment and Planning D: Society and Space. 2002. - Vol.20. P. 383-400.

185. Russian Participation in Baltic Sea Region-Building: A Case Study of Kaliningrad / Ed. by P. Holtom, F. Tassinari. Gdansk ; Berlin : Wydawnictwo Uniwersytetu Gdanskiego, Nordeuropa-Institut der Humboldt Universitat zu Berlin, 2002.

186. Sezneva O. 'We have never been German': The Econpmy of Digging in Russian Kaliningrad // Practising Culture / Ed. by C.Calhoun and R.Sennet. London New York : Routlege, 2006.

187. Sezneva O. The Education of Memory: the Politics of Memory and Historical Writing in Kaliningrad, Former Koenigsberg Электронный ресурс. Режим доступа:http://www.fl.ulaval.ca/celat/histoire.memoire/histoire/capel/sezneva.htm. -Доступен 20.02.2007.

188. Simon В., Klandermans В. Politicized Collective Identity: A Social Psychological Analysis // Political Psychology : Key Readings / Ed. by J.T. Jost, J. Sidanius. NY : Psychology Press, 2004. - P.449-465.

189. Somers M. The Narrative Constitution of Identity: A Relational and Network Approach // Theory and Society. 1994. - Vol.23, no.5. - P.605-649.

190. Tajfel H. Social Categorization, Social Identity and Social Comparison// Differentiation between Social Groups: Studies in the Social psychology of Intergroup Relations / Ed. by H. Tajfel. London : Academic Press, 1978. - P. 61-76.

191. Tassinari F. Security and Integration in the EU Neighbourhood: The Case for Regionalism // CEPS Working Document. July 2005. - No. 226.

192. Taylor C. Sources of the Self: The Making of the Modern Identity. Cambridge : Cambridge University Press, 1989.

193. The Power of Place: Bringing Together Sociological and Geographical Imaginations / Ed. by Agnew J., Duncan J. London : Unwin Hyman, 1989.

194. Waever О. Culture and Identity in the Baltic Sea Region // Co-operation in the Baltic Sea Region: Needs and Prospects / Ed. by P.Joenniemi. -Tampere : Tampere Peace Research Institute, 1991. (Report 42).

195. Waever O. Nordic Nostalgia: Northern Europe after the Cold War // International Affairs. Jan. 1992. -Vol. 68, no. 1. - P. 77-102.

196. Williams, L.-K. The Baltic Sea Region: Forms and Functions of Regional Cooperation. Berlin : Humboldt University, 2001.

197. Wolf Sh., Latane B. Conformity, Innovation and the Psychosocial Law // Perspectives on Minority Influence / Ed. by Moscovici S., Mugny G., Van Avermaet E. Cambridge : Cambridge University Press, 1985. - P.201-215.

198. Wolffsen P., Sergounin A.A. Kaliningrad: a Russian Exclave or 'Pilot Region'? Nizhny Novgorod : Nizhny Novgorod State Linguistic University Press, 2004.

199. Worster P. Das Nordliche Ostpreu|3en nach 1945 Politisches und kulturellesr1.ben 11 Dokumentation Ostmitteleuropa. 1979. - Vol.5. - H.l/2.

200. Worster P. Das Nordliche OstpreufJen nach 1945 Verwaltung, Bevolkerung, Wirtschaft // Dokumentation Ostmitteleuropa. - 1978, -Vol.4. - Н.1.