автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.06
диссертация на тему: Реконструкция общественной структуры населения Верхнего Прикамья во второй половине I тыс. н.э. (по материалам могильников)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Реконструкция общественной структуры населения Верхнего Прикамья во второй половине I тыс. н.э. (по материалам могильников)"

МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО

ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ УДМУРТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

РГ6 ОД

18 АВГ 1998 На правах рукописи

КОВТУН Светлана Павловна /\

1Д

РЕКОНСТРУКЦИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ СТРУКТУРЫ НАСЕЛЕНИЯ ВЕРХНЕГО ПРИКАМЬЯ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ I ТЫС.Н.Э.

(по материалам могильников)

Исторические науки - 07.00.06 - Археология

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Ижевск 1998

Диссертация выполнена на кафедре археологии и истории первобытного общества Удмуртского государственного университета.

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор Голдина Р. Д.

Официальные оппоненты: доктор исторических наук Иванов В.А., кандидат исторических наук Зеленеев Ю.А.

Ведущая организация - Пермский государственный университет

Защита состоится 23 июня 1998 г. в 10-00 на заседании диссертационного совета К064.47.05. по защите диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук при Удмуртском государственном университете

по адресу. 426034, г. Ижевск, ул. Университетская, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Удмуртского государственного университета.

Автореферат разослан 23 мая 1998 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук , доцент ' ■.

//'>'■-У- ■.

тш

V.' V'.- *< 57 ^Ч.•/.>.'..//

О.М. Мельникова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. В результате работ Камско-Вятской археологической экспедиции Удмуртского государственного университета накоплен разнообразный материал по истории Прикамья второй половины I тыс н.э. Однако проблемы его социальной интерпретации решались в недостаточной мере. Основное внимание уделялось вопросам источниковедческого характера, проблемам этнической истории народов Прикамья. Картина социального развития общества данной эпохи в контексте других исследовательских задач до сих пор рассматривалась фрагментарно и представляла своего рода гипотезы, предположения. Выводы делались в соответствии с общепринятыми положениямиродо-вой теории Моргана-Энгельса.

Однако вторая половина I тыс.н.э. вызывает у исследователей значительный интерес. В это время у многих народов Восточной Европы происходил интенсивный процесс разложения первобытнообщинного строя и формирования раннеклассовых отношений. Поэтому изучение общественного строя народов Прикамья второй половины I тыс.н.э. является актуальным и требует нового подхода.

Так как для данной эпохи характерно отсутствие письменных источников, связанных с населением региона, изучение социальных отношений возможно лишь по археологическим данным, в частности на материалах погребальных памятников как наиболее социоинформативных .

Цель и задачи исследования. Цель исследования - реконструкция социальной структуры древнего общества Верхнего Прикамья второй половины I тыс.н.э. по материалам погребальных памятников, выявление степени их социоинформативности. Цель предполагает решение следующих задач: 1) апробацию, избранной методики на материалах верхнекамских погребальных памятников и внесение некоторых корректив, учитывающих специфику погребального обряда данного региона; 2) определение признаков этнографического, хронологического содержания и отбор социоинформативных; 3) выделение признаков, связанных с полом и возрастом погребенных, характеристика половозрастной социальной структуры; 4) выявление признаков социального расслоения и степени поляризации древнего общества Верхнего Прика-

мья У11-1Х вв., оставившего Неволинский, Верх-Саинский и Варнин-ский могильники; 5) рассмотрение эволюции социальных групп на протяжении У11-1Х вв., если таковые имеются.

Научная новизна работы. В предложенном исследовании впервые погребальные памятники пермских культур Верхнего Прикамья второй половины I тыс.н.э. рассматривались в качестве самостоятельного источника по реконструкции социальной структуры оставившего их древнего общества. Анализ их материала на социоинформатив-ность производился с помощью методики статистико-комбинаторного анализа В.Ф. Генинга и В.А. Борзунова (1975), дополненного Е.П. Буня-тян (1985), ранее не применявшейся в полной мере в отношении данных памятников. Методика была не только апробирована при исследовании погребальных комплексов избранных источников, но и в некоторой степени дополнена с учетом специфики погребального обряда.

В диссертации не просто констатируется факт наличия социальной дифференциации в среде верхнекамского населения второй половины I тыс.н.э., но и рассматривается ее сущность. Выявлена многоуровневая структура исследуемого общества. Учет и сопоставление вариаций погребального обряда методами математического и комбинаторного анализа позволили определить социальные группы, составлявшие структуру общества, оставившего данные памятники. Выяснена степень различия этих групп на археологическом материале, уровень их поляризации, удельный вес, эволюция на протяжении периода существования могильников, способы «кодирования» в вещевом материале источников. Предпринята попытка установить археологические признаки, являющиеся индикаторами определения того или иного прижизненного социального статуса погребенного.

Источники. Для исследования социальной структуры населения Верхнего Прикамья второй половины I тыс.н.э. были выбраны два памятника неволинской культуры - Неволинский и бескурганная часть Верх-Саинского могильника, а также один поломской культуры - Вар-нинский. На Неволинском могильнике исследовано 264 погребения, на Верх-Саинском - 115 бескурганных захоронений. Варнинский могильник поломской культуры включал 304 погребения со многими сотнями вещей. Массовость материала делает их репрезентативными для стати-

стических наблюдений. Богатство вещевого материала также облегчает задачу социологической идентификации погребений на основе «принципа материальных затрат», принятого большинством исследователей, занимающихся вопросами социальных реконструкций. На Варнинском могильнике открыт целый ряд ранних комплексов наряду с хорошо известными погребениями более поздних периодов, что позволит в дальнейшем проследить динамику в развитии социальной стратификации с VI по IX вв. Помимо указанного, существуют подробные описания данных могильников, дополненные классификацией и типологией вещей в комплексах; даны хронологические и антропологические определения многих погребений массивов - все это хорошая база для введения данных памятников в круг источников для решения социально-исторических вопросов. К тому же до настоящего времени ни один из них не анализировался с точки зрения отражения в погребальном обряде социальной стратификации, хотя некоторыми исследователями она от--мечалась на основании ссылок на материалы могильников ломоватов-ской культуры, близкой в пространстве и времени к неволинской и по-ломской.

Апробация результатов исследования. Основные положения работы опубликованы в статьях и обсуждены на региональных, российских (Екатеринбург, 1993; Уфа, 1996; Ижевск, 1995, 1997) и международной (Ижевск, 1997) конференциях.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав и заключения. К работе приложены список использованной литературы, справочные и статистические таблицы, графики и рисунки.

СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

В диссертации рассматривается одна категория археологических источников - погребальные памятники. Во введении дается обоснование избрания их в качестве единственных для социального исследования источников. По мнению многих исследователей, погребальные памятники обладают наибольшей социальной нагруженностью. Погребальный обряд является отображением определенного комплекса идеологи-

5

ческих представлений людей. Но идеология в обществе - одна нз форм выражения реальной действительности, следовательно, "погребальная символика - это зеркало социальной структуры общества" (Бунятян Е.П. 1980. С. 11).

Во введении дано обоснование методики исследования, поставлены цель и задачи работы. Такой массив источников, как погребальные памятники, не может быть проанализирован описательными методами. Поэтому данные обрабатывались посредством статистико-комбинаторных операций, в настоящее время широко апробированными при решении социологических задач в российской археологии (Лебедев Г.С, 1977; Колесников А.Г, 1985; Бунятян Е.П, 1982, 1985 и др.). В основу настоящей работы положена методика В.Ф. Генинга и В.А. Бор-зунова (1975). Она позволяет выявить тенденцию признаков, сгруппировать их, а также построить модели связи объектов по степени сходства между ними (Бунятян Е.П, 1985, С. 36).

В главе 1 рассматриваются некоторые аспекты социального развития народа Верхнего Прикамья I тыс.н.э., которые были исследованы ранее. Вопросов общественной структуры прикамского населения касались в своих работах Збруева A.B. (1952), Генинг В.Ф. (1962, 1963, 1970), Гол-дина Р.Д. (1985), Иванова М.Г. (1994), Клюева Г.А. (1995). Все перечисленные исследователи сходятся в следующих положениях:

1. Вторая половина 1 тыс.н.э. - эпоха разложения первобытнообщинного строя.

2. Основную хозяйственную единицу в это время в Прикамье составляла большесемейная община.

3. Род долгое время сохранял свои идеологические функции.

4. Патриархальность и патрилинейность все более укрепляются, но остаются и некоторые пережитки матриархата.

5. Существовала имущественная дифференциация. Некоторый имущественный приоритет имели люди, занимавшиеся военным делом, что позволяет говорить о существовании военной аристократии.

Для данных выводов, как и для социологических построений предшествующих исследователей, характерно следующее:

1. Все теоретические принципы, на которых они основывались, ограничивались общими положениями материалистического понимания

истории и концепции общественных формаций, в частности концепции развития лозднепервобытного общества, охарактеризованного в рамках родовой теории Моргана-Энгельса. Положения данной теории о принципах перехода от родовой общины к соседской, от кровнородственной семьи к патриархальной в результате развития производительных сил общества напрямую перекладывались на археологические источники. Последние при этом служили иллюстрацией родовой теории Моргана-Энгельса.

2. Такой в некоторой степени формальный подход к исследованию социальной структуры не позволял детальным образом исследовать и охарактеризовать все ее стороны, выявить группы, "закодированные" в материале источников, определить их сущность, удельный вес, степень поляризации, разграничить половозрастную, имущественную и ранговую дифференциации, если таковые имеются.

3. Отсутствие четких критериев в определении бедности или богатства захоронения и в определении социального статуса погребенного, то есть его археологических признаков.

Таким образом, вопросы реконструкции социальной иерархии общества выпадали из поля зрения предыдущих исследователей. Данная работа предполагает отчасти восполнить этот пробел.

В главе 1 также был охарактеризован опыт советской и российской археологии в области социальных реконструкций при использовании погребальных памятников как основных источников таких реконструкций. Эвристической ценностью всех последних программ является то, что на их основе могут быть выполнены исследования социальных проблем конкретно-исторических обществ, в частности одного из них -рассматриваемого в данной работе. Результаты социологических реконструкций, проведенных А.Е. Кислым (1985), А.Г. Колесниковым (1985), Е.П Бунятян (1982, 1985), С.А. Плетневой (1993) и другими, показали продуктивность методики статистико-комбинаторного анализа при изучении погребального обряда и проверке его на социоинформативность.

В главе 2 диссертации произведен анализ эмпирических данных источников. Его первый этап - суммарная характеристика материала. Она проведена по списку признаков, отражающих структуру материальных элементов погребального обряда: размеры могил, ориентировка,

жертвенные остатки, сопровождающий инвентарь. Перечисленные категории признаков делились на совокупности, каждая из которых членилась на признаки (всего 100 признаков). Инвентарь разделен по видам элементов, их месту нахождения в могиле, иногда по количеству и материалу изготовления. В конечном итоге задача сводилась к тому, чтобы из представленного списка признаков выбрать те, которые явились бы воплощением критерия трудовых затрат в погребальном обряде, представленном на памятниках. Отсев "нейтральных" признаков, не несущих социологическую информацию, шел постепенно как в процессе сравнительного анализа могильников, так и в процессе сравнения хронологических и половозрастных групп.

В результате суммарной характеристики и сравнительного анализа могильников были выделены признаки этнического содержания (всего 18), которые были отделены от остальных. В целом можно отметить отсутствие каких-либо специфических черт, присущих только одному могильнику из трех и сделавших бы их одновременный анализ невозможным. Однако наличие частных признаков для Варнинского могильника и принадлежность его к другой археологической культуре, в отличие от Неволинского и Верх-Саинского могильников, сделали целесообразным его отдельный социологический анализ с последующим сопоставлением результатов с результатами анализа неволинских погребений.

В этой главе сравнивались хронологические группы погребений всех трех могильников (81 погребение - VI-VII вв.; 206 - VIII в.; 117-IX в.). Были определены признаки, изменяющиеся со временем и свидетельствующие о хронологической принадлежности того или иного погребения, а также признаки, отражавшие неизменные во времени черты погребального обряда. Наиболее представительными в имущественном отношении являются выборки VIII и IX вв. По-видимому, возможно говорить о стабилизации в развитии рассматриваемых культур к этому периоду и их расцвете в VIII в., тогда как в VI-VII вв. происходил процесс их складывания', становления традиций.

Увеличение удельного веса оружия, орудий труда, разнообразие ассортимента украшений в VIII в. - все это свидетельствует об определенном уровне возрастания благосостояния людей и о том, что основные традиции погребальной обрядности оформились окончательно

именно в этот период, так как в IX в. происходили уже менее значительные изменения.

В главе 3 представлен первый этап социального анализа - половозрастной. Цель его - "выявление половозрастной структуры общества, социальной и производственной роли отдельных половозрастных групп" (Генинг В.Ф., Бунятян Е.П., Пустовалов С.Ж., Рынков H.A. 1990. С 138). Антропологически определены пол и возраст 214 взрослых погребенных из Варнинского могильника (137 мужчин и 77 женщин) и 67 детей. В выборке погребений Неволинского и Верх-Саинского могильников - 232 погребения взрослых (102 мужчин и 130 женщин) и 14 детских. Детские и взрослые погребения по всем совокупностям признаков обнаруживают в среднем достаточно невысокую степень сходства (25%). Однако в отдельных совокупностях имеются различные показатели степени сходства, что позволяет сделать вывод о наличии в погребальном обряде этих двух групп как общих, так и отличительных черт. В самом общем виде различия между взрослыми и детскими захоронениями проявляются как в размерах могил, так и в инвентаре. Формально они находят отражение в группе частных признаков, Детские погребения имели длину до 211 см, длина 211-270 и 271-330 см - исключительно параметры взрослых захоронений. Наиболее широкие могилы характерны погребениям взрослых (71-110 см и свыше 110). Глубина свыше 71 см (71-90, 91-110; свыше 110) выступает как частный "по тенденции" признак для взрослых погребений. Наиболее древняя традиция широтной ориентировки сохраняется чаще в детских захоронениях несмотря на то, что почти все они датируются VIII-1X вв. По-видимому, взрослого гораздо важнее было похоронить, соблюдая все установившиеся к этому времени правила и стандарты погребального обряда. Инвентарь детских захоронений наиболее скуден, многие его виды отсутствуют. Только наличие керамических сосудов в равной степени было характерно.как для погребений взрослых, так и детей. Погребения взрослых требовали больших вложений, чем захоронения детей, так как отражали общественную роль умерших, их место в системе производства и социальной иерархии. Возрастное деление было реальным фактом и проявлялось в различных деталях погребального ритуала.

Между мужскими и женскими погребениями средняя степень сходства по совокупностям признаков также невысока: 30,4% - для выборки Неволинского и Верх-Саинского могильников и 34,1% - для Вар-нинского. В основном они различаются инвентарем. Несколько больше различий между мужскими и женскими погребениями Неволинского и Верх-Саинского могильников, что проявилось не только в более высоком среднем коэффициенте сходства, но и в количественном превосходстве частных "чистых" признаков над их числом для выборки Варнин-ского могильника. Это объясняется тем, что на памятниках неволинской культуры, избранных для исследования, больше комплексов, датируемых VIII в, а на Варнинском могильнике - V1-V11 вв. Как уже было отмечено, VI-VII вв. - это время складывания культур, а VIII в. - время их расцвета. Кроме того, в VIII-IX вв. наблюдается рост производительных сил у населения Верхнего Прикамья по сравнению с VI-V1I вв. Об этом свидетельствует как большое разнообразие и богатство инвентаря в могилах хронологической группы VIII в. по сравнению с инвентарем VI-VII вв., так и данные других источников, свидетельствующие о росте металлообрабатывающего ремесла в этот период (данные специализированных ремесленных поселков, таких как Еманаево, находки с городищ Лобач, Верх-Саинского, возникновение административных центров: Гыркесшур поломской культуры и др.). На Варнинском могильнике имеется погребение кузнеца (погр. 280), датируемое IX в, что также является свидетельством развития ремесла и отделения его от других отраслей хозяйства к данному периоду. Рост производительных сил и повышение за счет этого общего уровня благосостояния общества привели к тому, что социальные различия становятся более явными, и это нашло свое отражение в погребальном обряде. С развитием металлообрабатывающего производства в погребениях мужчин, являвшихся основными участниками и организаторами такого производства, обнаруживается все большее разнообразие всевозможных металлических орудий и оружия, об их социальной роли можно судить по материалам захоронений. Оружие, некоторые бытовые предметы (иглы, шилья, точильные камни, предметы для добывания огня), универсальные топоры выступают индикаторами пола в мужских захоронениях неволинских массивов. В варнинских погребениях выделилось несколько меньше

атрибутов исключительно мужских захоронений, это - ориентировка умерших головой на юг, металлические котелки, предметы для добывания огня, копья и клинки. Единичные находки оружия (наконечники стрел, кинжалы, дротик) и универсальных топоров имеются в погребениях женщин в Варни VI-VII вв. По-видимому, роль женщины в обществе, оставившем Варнинский могильник, в то время была еще достаточно велика, что проявилось в существовании меньших отличий в захоронениях лиц обоего пола. Признаки, маркирующие женские погребения Варней, - пряслица, украшения в области черепа, богатые нагрудные украшения, сочетающие пронизки, бусы и подвески, подвески в количестве более трех экземпляров в одной могиле. Отличительные элементы женских погребений неволинских памятников - это бусы или пронизки в области груди или шеи, монеты, украшения из пронизок и бус на поясе, перстни, кольца, накладки в количестве более двадцати экземпляров, бусы и пронизки у черепа, подвески в области груди и черепа в сочетании с бусами или пронизками, подвески свыше десяти и пронизки более трех экземпляров.

Анализ погребенных по полу позволил выявить общие черты погребального обряда, независимые от антропологических определений погребенного: стандартные размеры могил (длина 151-270 см, ширина 50-71 см, глубина 51-70 см), ориентировка могил по различным частям света (преимущественно С-Ю - для поздних и 3-В - для ранних захоронений), традиция класть в могилу нож, ставить глиняный сосуд. Остальные признаки, выделенные как частные "по тенденции", могут определять погребения мужчин и женщин лишь с определенной долей вероятности и скорее в сочетании с другими признаками, маркирующими только женские или только мужские погребения.

Таким образом, в погребальном обряде всех трех памятников отразилось половозрастное деление общества, которое, сохранив свои биологические основы, сохранило в У1-1Х вв. и свои социальные функции.

В главе 4 в ходе формального анализа погребений была апробирована методика В Ф. Генинга и В.А. Борзунова (1975), дополненная Е.П. Бунятян в ходе реконструкции социальной структуры скифского рядового населения (1985) по материалам Варнинского, Неволинского и

Верх-Саинского могильников. Методика показала свою эффективность и применительно к могильникам Верхнего Прикамья. Однако с учетом специфики погребального обряда верхнекамского населения в нее были внесены некоторые дополнения.

Анализ таблиц взаимовстречаемости показал большую вариабельность в сочетании избранных для корреляции признаков. Среди них было очень трудно выбрать какую-либо одну ведущую совокупность или категорию, которая могла бы стать отправной для последующей группировки (у Е.П. Бунятян такая категория - размеры могил и насыпей). Поэтому развернутые вееры признаков строились не для одной, а для нескольких их категорий, определенных как наиболее социально значимые при половозрастной характеристике погребений. В результате наиболее дифференцирующими оказались следующие категории и признаки: размеры могил, длина и глубина, оружие для мужских захоронений, украшения - для женских. Из числа последних выделились пояса как наиболее дифференцирующий признак из характеризующих женские украшения и детали костюма. Для каждой из этих категорий был построен отдельный граф, отражающий взаимосвязь признаков в пределах каждой из них. Графы распались на компоненты, содержащие пучки наиболее взаимозависимых признаков. Последние стали рассматриваться отдельно в качестве эталонных групп той или иной совокупности или категории признаков. Дальнейшее же построение моделей велось не путем присоединения всех признаков к компонентам графа какой-либо одной категории, как это было сделано у Е.П. Бунятян, а посредством присоединения тех или иных эталонных групп различных категорий друг к другу. Для этого в некоторых случаях проводилась повторная корреляция, а затем сопоставление эталонных групп по определяющим их признакам. Вместе объединялись те эталонные группы, где определяющие признаки одной так или иначе были взаимосвязаны с определяющими признаками другой. Во вновь полученные в результате данной процедуры графы включались признаки, не вошедшие в состав эталонных групп. Таким образом, удалось получить идеальные модели мужских, женских и детских захоронений, которые отразили несколько групп погребений - всего три - в массиве детских захоронений, по три в выборке женских и мужских. Они распались на несколько подгрупп,

также представленных в моделях. Однако установленная в моделях закономерность взаимозависимости тех или иных видов инвентаря и размеров могил проявляется лишь как тенденция и не исключает разнообразие погребального ритуала. Случаи полного совпадения всех признаков погребения с признаками группы наблюдаются нечасто. Преимущественно погребения соответствуют той или иной модели лишь с определенной долей вероятности.

В главе 5 дан содержательный анализ групп и определены их археологические признаки. Критерием их определения служит принцип материальных затрат. Исходя из него по фиксируемым материальным остаткам (величине могилы, количеству и составу сопровождающего инвентаря) возможно делать выводы о количестве овеществленного труда, затраченного на захоронение. Данное количество и будет свидетельствовать о том или ином общественном статусе погребенного.

1-я группа. Интерпретирована как наиболее бедная часть рядовых общинников. Составляет 57,5% в выборке Неволинского и Верх-Саинского и 52,3% в выборке Варнинского могильников. Распадается на три подгруппы (1а, 16, 1в).

1а. Мужские захоронения. Их отличают стандартные размеры погребений (длина и глубина) в сочетании со скудным набором инвентаря при полном отсутствии предметов вооружения. Из предметов сопровождающего инвентаря характерны: ножи, керамические сосуды в количестве одного экземпляра, детали пояса, представленные только одной пряжкой, в варнинских погребениях - пряжкой в сочетании с наконечником ремня. Последние от неволинских отличает наличие предметов конской сбруи (чаще удил). Из перечисленных предметов в могилах содержится от одного до трех их видов. На Неволинском и Верх-Саинском массиве ее удельный вес 20,6%, на Варнинском - 25,5%. Для мужчин этой подгруппы военная деятельность не была основным ремеслом, их занятия носили мирный характер.

Женские погребения. Стандартные размеры могил, с тенденцией отклонения от них в сторону минимальных параметров (длина 101-150 см, глубина до 50 см) сочетаются со следующими категориями инвентаря: бусами или пронизками в области груди или шеи, иногда с подвесками в количестве до трех экземпляров, бусами или пронизками без определен-

ного места нахождения, височными подвесками, ножами, глиняными сосудами. Погребения содержат от одного до трех из перечисленных видов инвентаря. Данную подгруппу составляет 10,2% погребений выборки Неволинского и Верх-Саинского могильников и 20,8% - Варнин-ского. Характеризуется как наибеднейшая часть рядовых общинников.

16. Мужские погребения. Стандартные параметры глубины и длины. Главное отличие от предыдущей подгруппы - в инвентаре. Количество его видов в одном захоронении несколько увеличивается - 2-4 вида. Появляются пояса с полным набором фурнитуры или с двумя категориями деталей, которые сочетаются с предметами конской сбруи, что наиболее характерно для неволинских и верх-саинских захоронений. В варнинских захоронениях подгруппы 16 предметы конской сбруи встречаются реже и представлены в основном только подпружными пряжками. Изредка встречаются бытовые предметы (точильные камни, предметы для добывания огня). Так же, как и захоронения подгруппы 1а, не содержат оружия. Всего 3-4 вида инвентаря. 12,7% погребений Верх-Саинского и Неволинского могильника и 9,5% - Варнинского.

Женские захоронения. Размеры могил те же, что и в подгруппе 1а; набор инвентаря здесь дополняется предметами быта (иглами, шильями, копоушками, пряслицами), иногда браслетами, в Неволино - поясными пряжками. Составляет 21,4% неволинских и верх-саинских захоронений и 33,8% - варнинских.

1в. Мужские погребения. Намечается тенденция к увеличению длины могил. Иногда длина превышает наиболее распространенную и оказывается свыше 211 см Главное отличие от двух предыдущих подгрупп - наличие наконечников стрел в количестве от одного до трех экземпляров при отсутствии одного или двух видов инвентаря, характерных для подгрупп 1а и 16. Наконечники стрел (1-3 экз.) - маркирующий признак неволинско-верх-саинской подгруппы 1в. На Варнинском могильнике не все погребения данной подгруппы имеют наконечники стрел, однако состав поясных деталей в них более полный, чем в предыдущих. Но поясной набор также может символизировать принадлежность к воинскому рангу. Однако по уровню материального благосостояния индивиды подгруппы 1в сходны с представителями подгрупп 1а и 16, так как наличие символов военного дела здесь компенсировалось

отсутствием многих других видов инвентаря. Захоронения по-прежнему содержат по 3-4 вида различных предметов. Скорее всего, данная подгруппа может быть интерпретирована не только как имущественная, но и как профессиональная или возрастная. И хотя определения возраста даны лишь для четырех принадлежащих к ней индивидов (от сорока до пятидесяти лет, один погребенный - 30-35 лет), возраст этот несколько выше, чем в подгруппах 1а и 16. Удельный вес мужских погребений подгруппы 1в тоже превышает удельный вес в подгруппе 16.

Женские погребения (22,8% - Неволинский и Верх-Саинский могильники) Тенденция к увеличению длины и глубины (длина 211-270 см, глубина 71-90 см). Отличительным их признаком от предыдущих подгрупп является наличие поясной фурнитуры. Накладки в количестве 1-10, изредка в области пояса встречаются дополнительные украшения, кроме накладок. В целом состав поясной фурнитуры в погребениях часто неполный. Нагрудных и шейных украшений намного меньше, чем в подгруппах 1а и 16. Височными подвесками сопровождалась половина погребенных. Бусы встречаются в количестве более пяти экземпляров. Число видов вещей-3-4.

2-я группа. Общинники среднего материального достатка.

2а. Мужские погребения. Стандартные размеры могил. Характерное сочетание сопровождающего инвентаря: универсальные топоры, наконечники стрел свыше трех экземпляров и предметы для добывания огня. Часто встречаются предметы конской сбруи и детали пояса. На Неволинском и Верх-Саинском могильниках - пояса с полным набором фурнитуры. Всего 6-7 видов инвентаря. На Неволинском и Верх-Саинском могильниках эта группа составляет 15,7%, на Варнинском -16,1%

Женские захоронения. (Варнинский могильник - 19,3%, Неволинский и Верх-Саинский - 19,5%). Тенденция к увеличению длины становиться более явной (половина погребений имеет длину 211-270 см, появляются захоронения длиной 270-330 см). Инвентарь: височные подвески, бусы или пронизки в области груди или шеи, поясные детали одного или двух видов или украшения в области пояса. В отличие от предыдущей группы здесь встречаются браслеты, монеты, перстни, пряслица Перстни - в единичных случаях. Варнинские погребения отличаются

наличием ножен от кинжалов и более богатыми нагрудными украшениями. Бусы и пронизки сочетаются с подвесками, иногда гривнами, монетами. Всего 5-7 видов инвентаря.

26. Мужские захоронения. 12,7% погребений - Неволинского и Верх-Саинского могильников и 8,4% - Варнинского. Размеры в основном те же, что и в подгруппе 2а. Главное отличие - наличие древкового оружия (копий и дротиков). Копья часто встречаются в сочетании с топорами или наконечниками стрел. Имеются предметы конской сбруи.

В неволинско-верх-саинской подгруппе захоронения отличаются большими размерами (длина свыше 211 см, и даже свыше 270 см, иногда глубина свыше 91 см), чем в варнинской, и имеют больше объединяющих признаков с третьей подгруппой. Кроме того, в отличие от захоронений подгруппы 1 и 2а мужские захоронения Неволино и Верх-Саи иногда содержат украшения (бусы, браслеты, пронизки и подвески в области пояса). К данной подгруппе принадлежит зажиточная часть рядовых общинников, принимавшая активное участие в военном деле. Всего 7-9 видов инвентаря.

Женские захоронения-. 11,6% на Неволинском и Верх-Саинском и 10,4% - Варнинском могильниках. Длина часто превышает "стандарт" для женских захоронений и укладывается в интервальном промежутке 211-270 см Погребения Варнинского могильника здесь более глубокие' 70-90 см, иногда - свыше 91 см. Главное отличие подгруппы - наличие в могилах украшений в области черепа (кроме височных подвесок) в сочетании с браслетами и перстнями на руках и разнообразная поясная фурнитура (часто пояса состоят из пряжек, наконечников ремней, накладок, реже - из двух поясных деталей в сочетании с подвесками, привесками, бусами, пронизками в области пояса). Половина погребенных сопровождалась височными подвесками, более половины - серебряными украшениями. Нагрудные украшения встречаются реже, чем в подгруппе 2а. В половине неволинско-верх-саинских захоронений находились пряслица.

Варнинские погребения подгруппы 26 в большей мере, чем нево-линские, тяготеют к третьей группе, в отличие от всех предыдущих подгрупп они содержат браслеты, иногда - по два. Так же как и погребения третьей группы, они характеризуются наличием разнообразных нагруд-

ных украшений: ожерельями, гривнами, то есть редко встречающимися элементами сопровождающего инвентаря. Число подвесок в одной могиле подгруппы 26 превышает их число в отдельных погребениях предыдущих подгрупп (4-10 экз.). Число накладок - свыше 20. Характерно наличие в некоторых погребениях женщин Варней этой подгруппы орудий труда и единичных предметов вооружения (наконечники стрел, топор, дротик, ножны)- В выборке женских захоронений они встречаются крайне редко. Однако здесь менее представлены предметы быта, чем в подгруппе 2а. Подгруппа 26 интерпретирована как подгруппа женщин старшего возраста, многие из которых замужние. Об этом свидетельствует устойчивое сочетание таких признаков, как перстни и украшения в области головы, что соотносится с элементами костюма замужней женщины-удмуртки, реконструированного В.Н. Белицер (1951. С. 73). Более полные поясные наборы, находки топора, предметов вооружения, отсутствовавших в погребениях подгруппы 2а или редко встречавшихся там, также могут свидетельствовать о более зрелом возрасте ее представительниц, обладавших достаточно большими правами в обществе. Всего 7-8 видов инвентаря.

К подгруппе 26 близка подгруппа 2в Варнинского памятника, отсутствующая на неволинском. Отличительный признак - дротики в сочетании с предметами конской сбруи при отсутствии сабель. Дротики нередко сочетаются с копьями и наконечниками стрел свыше 7 экземпляров. Интерпретирована как группа юношей с древковым оружием, но высокого социального происхождения (8,8% погребений).

3-я группа. Мужские погребения с атрибутами высокого социального ранга Военная аристократия. 8,8% - погребений Неволинского и Верх-Саинского могильников и 5,1% - погребений Варни. Длина и глубина могил превышают наиболее распространенную (длина свыше 211 см и глубина свыше 91 см). Исключения - погребения 206 и 257 Варнинского могильника (длина не превышает 210 см), погребения 191 и 192 -Неволинского (глубина 71-90 см). Отличительный признак - наличие сабель или мечей. Клинки сочетаются с другим оружием: наконечниками стрел, топорами, копьями, предметами конской сбруи. Во всех погребениях имеются поясные детали, часто встречаются предметы для добывания огня. Характерные отличия варнинских захоронений от не-

волинско-верх-саинских: наличие жертвенных комплексов, металлических котелков в двух захоронениях, деревообрабатывающих принадлежностей, других предметов быта. В единичных экземплярах встречаются штыри. В одном захоронении найдены кузнечные принадлежности - клещи и молоток (погр. 280). Большинство погребений Варни содержат украшения (височные подвески, браслеты). Всего по 13-18 видов инвентаря.

Женские погребения. Неволинский и Верх-Саинский могильники -8,5%, в выборке Варнинского - 9,1%. Длина свыше 211 см, иногда свыше 270 см, глубина - свыше 91 или свыше 110 см (что реже) - для Нево-линского и Верх-Саинского; 70-91 см - Варнинского могильников.

Отличительные признаки варнинской группы - устойчивое сочетание жертвенных комплексов в берестяных сосудах с наличием поясов с полным набором фурнитуры и гривнами, украшениями в области черепа. Накладки свыше 20 экз. Характерные признаки захоронений групп всех трех могильников - наличие богатых украшений в области груди или шеи. Ожерелья, гривны, монеты,, бусы и пронизки в сочетании с подвесками, браслеты. Неволинские захоронения отличаются богатством поясных наборов (пряжки,, наконечники ремней, накладки - более 10 экз., иногда свыше 20 экз.). Пояса украшены, помимо накладок, прониз-ками, бусами и подвесками или привесками. Число подвесок 4-10 экз., иногда - свыше 10. В погребениях по 8-10 видов инвентаря.

4-я группа безынвентарных захоронений. В моделях не отражена.

Таким образом, формальный и содержательный анализ захоронений позволил выявить трехструктурное социальное строение древнего общества Верхнего Прикамья второй половины 1 тыс.н.э. Погребения всех трех массивов распались на три основные группы и группу безынвентарных захоронений. Отмеченные три группы различаются положением погребенных в них индивидов в системе общественного производства и по уровню материального достатка. Группы возможно определить как социальные прослойки, среди которых выделяются рядовые общинники, верхушка общества (военная знать) и неимущая часть населения (патриархальные рабы), последнее - гипотетично. В среде рядовых общинников выделилось две прослойки. Границы между ними нечеткие, расплывчатые, что, вероятно, свидетельствует об имуществен-

ной мобильности их представителей в пределах одного социального слоя Такая дробная структура, размытость границ между прослойками является следствием двоякого рода.

Во-первых, в УП-1Х вв.н.э. у населения Верхнего Прикамья существовала дифференциация и внутри слоя рядовых общинников. Эта дифференциация происходила путем размывания или дробления на наи-более'бедную часть и наиболее зажиточную, занимающую промежуточное положение между рядовым населением и «верхушкой» общества. Социальный слой рядовых общинников составлял 79,6% по материалам Неволинского и Верх-Саинского и 82,3% - по материалам Варнинского могильников. Основную его массу составляла прослойка, чей имущественный достаток был довольно скромен. Ее представители (группы 1 а, б, в) владели лишь необходимым для жизни минимумом. Данная прослойка составляла 57,3% выборки Неволинского и Верх-Саинского и 52,3% - Варнинского памятников. Ее низшая часть (1а) - наиболее бедная - представлена 14,6% на Неволинском и Верх-Саинском массиве и 23,8% - на Варнинском. Удельный вес наибеднейших погребений Варнинского могильника выше за счет погребений VI века, имеющихся там и отсутствующих на двух других памятниках (в выборке, взятой для анализа). В VI в. уровень производительных1 сил был несколько ниже, чем в УПМХ вв., поэтому удельный вес погребений, принадлежащих к низшей социальной прослойке для данной хронологической группы, будет больше. В среде рядовых общинников была и прослойка наиболее обеспеченной их части среднего материального достатка (группы 2а, 26) (примерно 27,6% Неволинского и Верх-Саинского могильников и 31,7% - Варнинского). В данной прослойке выделилась подгруппа зажиточных общинников - 11,6% - Неволинский и Верх-Саинский и 8,8% - Варнин-ский памятники. Они владели не только необходимым минимумом жизненных средств, но и некоторым их излишком. Возможно, это были особы, близкие по своему имущественному положению к лицам высокого социального ранга.

Представители высшего социального ранга (группа 3) составляли наименьшую часть общества (примерно 8,6% от массы населения, погребенного на Неволинском и Верх-Саинском могильнике, и 6,5% -Варнинского). Их материальный достаток сильно отличался от матери-

ального достатка первой социальной прослойки, несколько менее, но также существенно - от второй. Об этом свидетельствует сравнение количества и состава сопровождающего инвентаря в погребениях.

И во-вторых, имеющее место (по материалам погребальных массивов) деление трех основных прослоек на некоторые подгруппы ( 16 и в, 26 и в ) могло отражать не только социальную, но и возрастную дифференциацию, а среди мужских захоронений в некоторой степени и профессиональную. Каждая из прослоек включает в себя как подгруппу наиболее молодых ее представителей, так и взрослых индивидов более старшего возраста.

Детские погребения также поделились на три подгруппы, но ин-дентифицировать их со взрослыми было бы не совсем правильно, так как их градация могла быть вызвана не социальными, а культовыми причинами, различными представлениями о роли в обществе взрослого и ребенка, что повлияло и на обряд захоронения. К тому же такое деление могло быть и исключительно возрастным: безынвентарные погребения - младенцы (примерно 38,1%), с двумя-тремя типами вещей (чаще всего височными подвесками и бусами или пронизками и глиняными сосудами) - дети до подросткового возраста (51,6%) и с поясными деталями в сочетании с какими-либо двумя или тремя другими типами вещей - подростки, уже принимавшие участие в системе общественного производства.

Безынвентарными погребениями взрослых представлена часть населения, интерпретированная как неимущие члены общества (10,2% -на Неволинском и Верх-Саинском массиве и 8,4% - на Варнинском). Их интерпретация как патриархальных рабов весьма гипотетична, так как погребение без вещей может быть вызвано не только причинами социальными, но и обстоятельствами смерти захороненных в нем лиц. Свидетельством тому могут быть погребения больших размеров без вещей, расположенные на плане могильников обособленно. Большая же часть безынвентарных погребений, как показало изучение планиграфии Нево-линского могильника, располагалась или по краям раскопа (могли быть погребениями "чужаков"), или рядом с захоронениями верхушки общества или зажиточными рядовыми общинниками, а иногда - представителями среднего уровня, что и позволило сделать предположение об их

подчиненном и бесправном статусе по отношению к представителям других слоев и прослоек.

В целом, такое многоуровневое деление верхнекамского общества VII-IX вв, свидетельствует о достаточно глубокой социальной дифференциации. Последняя проявлялась не в том, что одни владели средствами производства, а другие нет, а в том, что ими обладали почти все, но в разной мере. Имущественная дифференциация совпадала с ранговой, первым видом которой была военная. Отсутствие или наличие предметов вооружения, различные их наборы и виды - основной дифференцирующий признак мужских захоронений, определяющий состав другого инвентаря в погребениях. Все это свидетельствует о том, что в древнем обществе Верхнего Прикамья VMX вв. огромное значение имела воинская организация - наследие "всеобщего вооружения народа" - заключительной фазы разложения первобытности. В соответствии со структурой военной организации каждый свободный член общества занимал в ее иерархии определенную ступень и владел определенным видом оружия. Положением в военной иерархии определялся и имущественный статус. На ранних же этапах развития, как отмечает JI.C. Васильев (1968. С. 478, 484, 489), именно социальные привилегии были законом имущественного неравенства. Высокое положение и социальное происхождение обеспечивало его обладателю определенные права, преимущества в соответствии с его рангом, местом на социальной лестнице, ролью в системе административно-политического управления раннеклассовых общее тв.

В заключении сформулированы основные выводы диссертации и намечены проблемы, работа над которыми еще предстоит.

Таким образом, социальная дифференциация верхнекамского общества во второй половине I тыс.н.э. в основном состоялась, что отразилось в его дроблении на группы или прослойки. В результате социального анализа погребального обряда памятников удалось проследить динамику в развитии трех основных социальных групп. Так, в VI-VII вв. трехструктурная социальная дифференциация еще только начала складываться. Наиболее зажиточные представители рядовых общинников (9,5%) оказались близки по своим археологическим признакам к лицам высшего социального ранга, которые составляли 11,7% от всего населе-

ния, оставившего памятники. Основную же массу производителей составляла прослойка наиболее бедной части рядовых общинников (88,4%), которая также в тот период не была однородной и дробилась на подгруппы, отличавшиеся по уровню материального достатка. В VII! в. картина несколько меняется. Удельный вес первой социальной прослойки становится меньше по сравнению с предшествующим периодом -51,8%. Уменьшается количество наибеднейших захоронений, а, следовательно, и удельный вес в обществе погребенных в них лиц. В VI-VII вв. они составляли 27,7%, а в VIII в. - 11,7%. В среде общинников среднего материального достатка увеличивается количество наиболее зажиточных (17,5%). Средняя социальная прослойка становится наиболее представительной по сравнению с VÍ-VII вв. (43,8%). Удельный вес «верхушки» общества в VIII в. несколько меньше (8,6%). Однако снижение его количества происходит за счет уменьшения числа женских захоронений С атрибутами высшего социального ранга, по материалам же мужских погребений удельный вес третьего социального слоя также возрастает. В VI-VII вв. он составлял 3,8%, а в VIII в. - 12,3%.

В IX в. средний социальный слой складывается окончательно. Его удельный вес в обществе даже несколько превышает удельный вес низшего (соответственно 46,9% и 40,3%). Подгруппа наибеднейшей части рядовых общинников становится еще меньше (10,6%). «Верхушка» общества сохраняет свой удельный вес неизменным (11,6%).

Такое увеличение удельного веса среднего социального слоя с VI по IX вв. и уменьшение количества представителей низшего, несомненно, явилось результатом роста производительных сил и повышения материального благосостояния общества. Одним из следствий данного процесса явилось то, что к IX в. окончательно сформировалось трехслойное деление верхнекамского общества, оставившего исследуемые могильники, а в среде рядовых общинников произошла дифференциация на два социальных слоя: низший и средний, удельный вес которых был приблизительно одинаков с небольшим преобладанием последнего. Наличие дробной социальной стратификации, дифференциации в среде рядовых общинников и размывание данного слоя на прослойки, отличающиеся различным имущественным положением и статусом в военной иерархии, позволяет отнести древнее общество Верхнего Прикамья

второй половины 1 тыс.н.э. к позднепервобытному на пороге образования раннеклассового. Половозрастной принцип организации общества сменяется генеалогическим, который выступает главным структурообразующим принципом. Наличие более четкой дифференциации в среде мужского населения, большее разнообразие сопровождающего инвентаря (в частности, орудий труда) в их захоронениях свидетельствуют о патриархальном характере данного общества, что подтверждает выводы Р. Д. Голдиной и других исследователей.

В задачи диссертанта не входили следующие вопросы:каковы были характер отношений между выделенными социальными группами, каковы формы эксплуатации, если таковая имеется, а также семейно-брачная, религиозно-конфессиональная и мифологическая структуры, которые, несомненно, являются социальными. Их реконструкция могла бы составить более полное представление о характере общественных отношений древнего общества Верхнего Прикамья и помочь в интерпретации и определении сущности тех групп социальной структуры, которые наметились в ходе исследования и интерпретация которых еще до конца не завершена.

Изучение перечисленных структур требует расширения круга источников, так как на материале только погребальных памятников невозможно осуществить их полную реконструкцию. Если при восстановлении имущественной, ранговой, половозрастной структур могильники могут выступать основными источниками, то полная реконструкция всех социальных структур общества требует привлечения как материалов других археологических источников (поселений, городищ, культовых мест и т.д.), так и применение междисциплинарного подхода в социальном исследовании. Данные этнографии, палеоантропологии, исто-рико-сравнительный анализ помогут в дальнейшем наиболее полно восстановить облик раннесредневекового общества Верхнего Прикамья.

По теме диссертации опубликованы работы:

1. Опыт социальной реконструкции Неволинского могильника // Археологические культуры и культурно-исторические общности Большого Урала. Екатеринбург, 1993. С. 183.

2. Итоги и перспектива изучения социальной структуры Верхнего Прикамья (вторая половина I тыс.н.э.) // Тез. докл. II Всерос. унив.-акад. конф. Ижевск, 1995. С. 13-14.

3. Проблема выбора источников и определения их социоинформа-тивности при реконструкции общественной структуры народов Верхнего Прикамья в VII-IX вв. // Тез. докл. XIII Урал, археол. совещ. Уфа, 1996. С. 110-112.

4. Возможности выявления признаков, определяющих социальный статус индивида, в мужских погребениях Неволинского могильника // Тез. докл. III Рос. унив.-акад. науч.-практ. конф. Ижевск, 1997. С. 19-20.

5. Проблема выбора источников и определение степени их социо-информативности при реконструкции общественной структуры народов Верхнего Прикамья и второй половины I тыс.н.э.// Тез. докл. к между-нар. конф. Ижевск, 1997. С. 7-8.

Лицензия № 046 от 03.12.96 г. Подписано в печать 20.05.98. Формат 60x24 1/16

Усл. печ. л. 1,0. Тираж 100 экз. Заказ № 34. 426034, Ижевск, ул. Университетская, 1, корп. 4