автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Репрессивная политика советской власти в отношении технической и педагогической интеллигенции в 1930 - е годы

Полный текст автореферата диссертации по теме "Репрессивная политика советской власти в отношении технической и педагогической интеллигенции в 1930 - е годы"

На правах рукописи

00504&ТЭ

Шилова Ирина Сергеевна

РЕПРЕССИВНАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ В ОТНОШЕНИИ ТЕХНИЧЕСКОЙ И ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ В 1930-е ГОДЫ (по материалам Пермского региона)

Специальность 07.00.02 — Отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

О Ї

^ 1 .'.¡ми ¿0|/ Екатеринбург - 2012

005045175

Работа выполнена на кафедре новой и новейшей истории России ФГБОУ ВПО Пермский государственный педагогический университет

Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Суслов Андрей Борисович

Официальные оппоненты: Мотревич Владимир Павлович,

доктор исторических наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Уральская государственная юридическая академия», профессор кафедры истории государства и права

Быкова Светлана Ивановна,

кандидат исторических наук, доцент,

ФГАОУ ВПО «Уральский федеральный университет

имени первого Президента России Б.Н. Ельцина»,

доцент кафедры евразийских исследований

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Пермский национальный

исследовательский политехнический университет»

Защита состоится «8» июня 2012 г. в 14.00 на заседании диссертационного совета Д 212.285.16 на базе ФГАОУ ВПО «Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина» по адресу: 620000, Екатеринбург, пр. Ленина, 51, комн. 248.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ФГАОУ ВПО «Уральский федеральный университет имени первого Президента России Б.Н. Ельцина»

Автореферат разослан «6» мая 2012 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор исторических наук, доцент

Мазур Л.Н.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Для современной России в условиях построения правового государства, создания институтов гражданского общества, налаживания диалога власти и народа, значимой частью которого выступает интеллигенция, весьма актуален вопрос о месте интеллигенции в советском государстве. В постсоветское время, вплоть до наших дней, продолжается переосмысление роли и места интеллигенции в преобразованиях 1920-1930-х гг.

Преследования интеллигенции в СССР, ставшие одной из трагических страниц истории нашей страны, связанных с устранением представителей интеллектуальной элиты из политической, социальной, образовательной, культурной сфер, также остаются объектом пристального внимания общества, генерируют научную и общественную дискуссию. В последние годы проявляются тенденции пересмотра оценок репрессивной политики советского государства, исходящие из весьма противоречивых посылок. Кроме того, всестороннее и объективное изучение проблемы важно для понимания процессов, происходящих в современном обществе. В связи с этим актуализируется задача изучения репрессивной политики советского государства в отношении интеллигенции в 1930-е гг. не только в масштабах страны, но и на региональном уровне.

Интеллигенцию после октябрьской революции оценивали, как социальную группу, оппозиционную большевикам, неспособную перестроить своё мировоззрение и «осознать непобедимость идей социализма». В настоящее время точки зрения по данной проблеме неоднозначны. Несмотря на отказ большинства историков от советских идеологических схем, на появление новых документальных свидетельств, на применение новых методов исследования, еще рано говорить о свершившемся прорыве в изучении советской интеллигенции и устоявшихся оценках.

Степень разработанности проблемы. В советский период историографии репрессивная политика власти по отношению к населению в целом и отдельным категориям граждан не могла стать самостоятельной темой научного исследования. Прежде всего, это связано с тем, что репрессивные меры советского государства были идеологически обоснованы и трактовались как легитимные действия властей. В современных историографических исследованиях, по наблюдению историка A.B. Квакина, рассматривается в основном исключительно постсоветская историография истории интеллигенции1.

' Квакин А. В. Идейно-политическая дифференциация российской интеллигенции в период нэпа. 1921-1927. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1991. - 120 е.; Он же Российское государство и российская интеллигенция. Уфа:

В связи с этим встает вопрос разработки периодизации историографии репрессивной политики власти в отношении интеллигенции в Пермском регионе в 1928-1930-е гг.

В данном исследовании представляется целесообразной следующая периодизация: в рамках советского периода: середина 1950-х - конец 1960-х гг.; начало 1970 - сер. 1980-х гг.; переходный период: конец 1980-х - начало 1990-х гг.; постсоветский период: 1990-е гг.; современный - с начала 2000-х гг. -по настоящее время. В этом случае учитываются такие параметры, как изменение оценок событий, введение в научный оборот новых исторических источников, расширение проблематики исследования, интенсивность региональных исследований. Соотнесение с этими критериями позволяет увидеть целостность каждого этапа и уникальность его вклада в дело изучения взаимоотношений интеллигенции и власти в Пермском регионе в 1930-е гг.

Вопросы, касающиеся репрессий в стране, до середины 1950-х гг. оставались закрытой темой для исследователей в силу имевшей место политической цензуры1. Публикации 1930-40-е гг. нельзя отнести к строго историческим изысканиям2. В них политическая составляющая преобладала над научной, а исследования носили поверхностный, описательный, пропагандистский характер.

На первом этапе - после смерти И.В. Сталина в 1953 г. и XX съезда КПСС были опубликованы работы, в которых нашли освещение отдельные аспекты проблемы, однако серьезных изменений в теоретико-методологических подходах в этот период не произошло3. Критика сталинизма не приобрела широкого размаха, а была заключена в рамки государственной идеологии. Правда о политических репрессиях была строго дозированной и преподносилась советскому обществу по усмотрению высшего партийного руководства страны.

Репрессивная политика в этот период воспринималась двояко. Репрессии второй половины 1930-х гг. против преданных социализму советских людей -высших партийно-государственных работников, военных, членов партии, представителей советской интеллигенции оценивались негативно. В то время как

Восточный университет, 2007. - 168 е.; Он же. Современные подходы к изучению истории интеллигенции в России // Московский университет и судьбы российской интеллигенции. Матер, междунар. конф. М., 2004. С. 54 - 68.

Локшин Э Ю. Партия большевиков в борьбе за индустриализацию СССР. М.: Госполитиздат, 1946. - 116 е.; Ковалев С.М. Интеллигенция в советском государстве: Стеногр. публ. лекции, прочитанной в Круглом зале дома Союзов в Москве. М.: Правда, 1946. - 42 е.; Ситников Г.Г. Урал. Стенография лекций прочитанных в высшей партийной школе при ЦК ВКП(б). М.: Госполитиздат, 1949. - 40 е.; Процько М. О роли интеллигенции в советском обществе. М.: Госполитиздат, 1953. - 54 е.; Константинов H.A., Медынский E.H., Шабаева М.Ф. История педагогики. М.: Просвещение, 1982. - 448 е.;

" См., например: Веселов М.О., Преображенский А.И. Сельская школа и культурная революция. VI.: Московский рабочий, 1930. - 71 е.; Бурыкин Б Н. О политической дифференциации среди просвещенцев. М.: Московский рабочий, 1932. - 67 е.; Бейлин А.Е. Кадры специалистов СССР, их формирование и рост. М.: Соцэкгиз, 1935. - 72 с.

Ермаков В.Т. К вопросу об освещении истории советской культуры в исторической литературе // Культурная революция в СССР и духовное развитие советского общества / Ред. В.Г. Чуфаров. Свердловск. 1974. С. 50-61.

4

репрессии против остатков эксплуататорских классов - торговцев, кулаков, дореволюционной технической интеллигенции, ученых, представителей оппозиционных течений в партии, одобрялись и считались закономерными. Вместе с тем, по мнению уральского историка С.А. Федюкина, нельзя исходить из убеждений о том, что вся интеллигенция враждебно встретила социалистическую революцию, а, следовательно, негативно относилась к существующему строю1.

Анализ литературы первого историографического этапа позволяет сделать вывод, что официальная историческая наука в целом не допускала осмысления противоречий в отношениях власти и интеллигенции.

На втором этапе наметилась тенденция выделения региональной специфики2. Историк М.И. Кондрашёва, изучив процесс руководства технической интеллигенцией Урала со стороны партийных организаций в 1920-1930-е гг., отметила наличие в регионе более сильных, чем в целом по стране, «спецеедческих настроений»3. Ученые М.Е. Главацкий и В.Г. Чуфаров подчеркнули активное участие дореволюционной образованной элиты в

4

мероприятиях советской власти» .

В целом, для советского периода характерна идеологизированность в оценках исторических фактов, закрытость темы политических репрессий периода 1930-х гг.5. Тем не менее, в советской историографии проделана значительная источниковедческая и историографическая работа, появились обобщающие исследования по данной тематике.

В 1990-е гг. исследования приобрели выраженную междисциплинарную основу, что отразило характер новой области знания — интеллигентоведения. Термин «интеллигентоведение» ввели в научный оборот историки Ивановского государственного университета, где в 1992 г. сложился первый центр изучения места и роли интеллигенции в обществе.

Лидером уральского интеллигентоведения стал руководитель научно-исследовательского Центра «XX век в судьбах интеллигенции России»,

1 Федюкин С.А. Советская власть и буржуазные специалисты- М.: Политиздат, 1965. - 370 е.; Он же. Привлечение буржуазной интеллигенции к социалистическому строительству в СССР. \1.: Политиздат, 1960. - 471 с. " Соликамский целлюлозно-бумажный. Пермь: Кн. изд-во, 1961. - 118 с ; Николаев С. Чудесные соли. Пермь: Кн.

изд-во, 1969. - 72 е.; Терехин А С. Архитектура и строительство социалистического Прикамья. Пермь: Кн. изд-во, 1970. - 97; Афанасьев Б.А. Гудок над Суксун-заводом. Пермь: Кн. изд-во, 1977. - 63 е.; Очерки истории Пермской областной партийной организации. Пермь: Кн. изд-во, 1986. - 487 с.

3 Кондрашёва МИ, Главацкий М.Е. Проблемы формирования социалистической интеллигенции в трудах уральских историков // Историография социалистического строительства на Урале в переходный период (19171937). Свердловск: Кн. изд-во, 1980. С. 119.

4 Главацкий М.Е. КПСС и формирование технической интеллигенции на Урале. Свердловск: Кн. изд-во, 1974.; Чуфаров В Г. Деятельность партийных организаций Урала по осуществлению культурной революции. Свердловск: Кн. изд-во, 1970. - 269 с.

5 Степанов М Г Российская историография «большого террора» в СССР (1937-1938 гг ). Абакан: Бригантина, 2008.- 159 с.

профессор М.Е. Главацкий. Исследования уральской школы представляют наибольший интерес для данной работы'. В рамках интеллигентоведения активно развивалось направление по исследованию «провинциальной интеллигенции».

В 1990-е гг. наблюдался плюрализм методологических подходов к рассмотрению темы массовых репрессий. Характерными чертами стали освобождение от прежних идеологических клише и расширение источниковой базы. Новой тенденцией в отечественной историографии данной проблемы стала постановка острых тем и представление на суд научной общественности некоторых исторических фактов, раннее в предшествующие периоды не обсуждавшихся.

Значительная часть исследователей концентрировала своё внимание на выявлении негативных моментов взаимоотношений власти и интеллигенции: идеологизации науки, репрессивной политике. При этом в публикациях практически не рассматривались позитивные стороны политики в области науки в конце 1920-х - 1930-е гг. Лишь в последние годы наметилась тенденция к более детальному и объективному изучению проблемы. Начали появляться работы, которые рассматривали взаимоотношения власти и интеллигенции как сложный, разноплановый процесс, включавший не только противостояние, но и конструктивное сотрудничество.

Необходимо обратить внимание на зарубежную историографию. Именно под ее влиянием отечественные авторы стали уделять больше внимания изучению социальной истории, вопросам взаимоотношений власти и общества.

Изучение проблем политических репрессий в СССР зарубежными исследователями активизируется в 1950-е гг. В этот период доминирующей в советологии становится тоталитарная концепция2. В 1990-е гг. на русский язык были переведены работы зарубежных авторов по истории советской науки, в которых рассматривались отдельные категории интеллигенции и советского общества 1930-х гг.3

Интеллигенция и власть на пороге XXI века. Тез. докл. регион, науч.-практ. конф. В 3 ч. / Огв ред. М.Е. Главацкий. Екатеринбург, 1996; Интеллигент в провинции. Тез. докл. Всерос. науч.-практ. конф.: В 2 вып./Отв. ред. М.Е. Главацкий. Екатеринбург, 1997; Интеллигенция России в истории XX в.: неоконченные споры: К 90-летию сб «Вехи». Тез. докл. и сообщ. Всерос. науч конф. / Отв. ред. М.Е. Главацкий, С.П. Постников. Екатеринбург, 1998; Интеллигенция России в XX веке и проблема выбора. Материалы кругл, стола Всерос. науч. конф. «Интеллигенция России и история XX века: неоконченные споры», посвящ. 90-летию сб. «Вехи» / Под ред. М.И. Кондрашевой. Екатеринбург, 1999.

" Friedrich C.J., Brzezinski Z.K. Totalitarian Dictatorship and Autocracy. Cambridge: MA, 1956;. Conquest R. The Nation Killers. Soviet Deportation of Nationalities. Londres: Macmillan, 1970. - 227 p.; Ulam A.B. Stalin: The Man and His Era Boston: Beacon Press, 1989. -218 p.

Джоравски Д Сталинский менталитет и научное знание // Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Советский период: Антология. Самара: Дэвид-Фокс, 2001. - с. 453; Байрау Д. Интеллигенция и власть: советский опыт //Отечественная история. 1994. № 2. С. 122-134; Холмс Л. Социальная история России. 1917-1941. Ростов н/Д. : Изд-во ун-та, 1994. - 140 с. и др

По мнению американского исследователя Венди 3. Голдман советский обыватель не мог понять, на основании каких критериев граждане становились «вредителями», «врагами народа» и подвергались арестам1.

В современных отечественных исследованиях содержится анализ не только отечественной, но и зарубежной историографии, учитываются достижения иностранных исследователей". Это свидетельствует о том, что постепенно стираются различия отечественной и зарубежной исторической науки.

Причем, если в исследованиях 1990-х гг. прослеживалось негативное отношение к сталинскому режиму, осуждение политических репрессий, то в настоящее время ряд ученых произвели переоценку взглядов. Исследователи В.В. Карпов, Б.Г. Соловьев, В.В. Суходеев и другие, положительно оценивают репрессии довоенного периода в СССР3.

Заметим, что объектом изучения авторов, позитивно оценивающих советскую репрессивную политику, стали известные политические и партийные деятели, в то время как подавляющие число репрессированных составили рядовые граждане.

В современной историографии уральского региона довольно полно представлены исследования по истории высшей школы Урала 1930-х гг. в целом и истории отдельных образовательных учреждений. Менее обширно освещена деятельность высших учебных заведений Пермского региона4.

Исследователи проанализировали репрессивную политику советского государства, направленную против отдельных профессиональных категорий граждан. В большей степени изучены репрессии в отношении технической интеллигенции. Советские инженерно-технические кадры, в том числе Пермского региона, стали предметом изучения таких ученых, как Л.М. Батенёв, М.Н. Гусарова, И.К. Плотникова, О.В. Шер и др.5. Специфика репрессивной

1 Венди 3. Голдман Террор и демократия в эпоху Сталина: Социальная динамика репрессий / Пер. с англ. Л.Е. Сидиковой. М.: РОССПЭН, 2010. - 335 с.

2 Кириллов В.М Историография истории репрессий в СССР и на Урале (1918-1990 гг.) // Власть и общество. Нижний Тагил, 1996. С. 67-85.

3 Жухрай В.Н. Сталин: правда и ложь. М.: Сварогъ, 1996. - 352 е.; Карпов В.В. Генералиссимус: Историко-док. изд. В 2-х кн. Калининград: ФГУИПП «Янтар сказ», 2002. - 528 е.; Суходеев В В., Соловьев Б Г. Полководец Сталин. М.: Эксмо, 1999. - 172 с.

4 Биографический словарь профессоров и преподавателей Пермского государственного педагогического университета: справ. / Гл. ред. U.C. Капцугович. Пермь: ПГПУ, 2001. - 416 е.; Капцугович U.C. Пермский педагогический в судьбах людей. Документально-публицистический очерк. Книга первая. Пермь: Книжный мир, 2006. - 373 е.; Костииын В И. Пермский университет: 100-летие ученых, государственные памятники истории и культуры. Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2003. - 67 с. и др

s Батенёв Л.М. История горного Урала. 1901-1940 гг. Екатеринбург: Изд. УГГУ, 2009. - 208 е.; Гусарова М.Н. Исторический опыт формирования инженерно-технической интеллигенции в отечественной высшей школе 8 3040-е гг. 20 в // Власть. 2010. № 4 С. 169-173, Плотникова И К. Судьбы технической интеллигенции в период тоталитаризма: Степан Павлович Соляков (1911 —1978) // Астафьевские чтения. Пермь, 2004. Вып. 2. С 201 —204; Шер О.В. Отношения власти и технической интеллигенции в процессе проведения кампаний по мобилизации

политики в отношении педагогической интеллигенции в регионе отражена в трудах историков О.Л. Лейбовича, Л.А. Обухова, О.В. Топорковой, A.B. Шилова, архивиста Г.Ф. Станковской и др.1. Региональный аспект историографии Большого террора освещен в коллективной монографии «Сталинизм в советской провинции: 1937- 1938 гг. Массовая операция на основе приказа № 00447», основанной на неизданных ранее архивных документах. В рамках работы наибольший интерес представляют исследования: историка A.C. Кимерлинг, посвященное репрессиям против служащих, а также ученых A.A. Колдушко, A.B. Чащухина о роли партийных и советских органов в осуществлении репрессий2.

Ряд статей, основанных на региональном материале, были опубликованы в журнале «Ретроспектива»3.

Таким образом, в отечественной и зарубежной историографии представлен ценный исследовательский опыт в решении целого комплекса проблем, связанных репрессивной политикой партии и государства в отношении интеллигенции, месте интеллигенции в советском обществе в конце 1920-х -1930-е гг. Однако в региональной историографии внимание концентрировалось лишь на отдельных аспектах проблемы. Обобщающих, комплексных работ до сих пор не было проведено, что и обусловило выбор темы исследования.

Объектом исследования является репрессивная политика советской власти в отношении интеллигенции в СССР.

Предмет исследования - реализация репрессивной политики советского государства в отношении технической и педагогической интеллигенции в Пермском регионе в 1930-е годы.

специалистов в конце 1920-х - начале 1930-х годов // Вестник НГУ. 2008. Сер.: История, филология. Т 7 Вып 1 С. 160-164.

' Лейбович О.Л. Большой террор 1930-х годов// Политические репрессии в Прикамье 1918-1980-е гг. Сборник документов и материалов. Пермь: Пушка, 2005. С. 211-216; Он же. «Индивид разоблаченный» в террористическом дискурсе в 1937-1938 годах // История сталинизма: репрессированная российская провинция. Матер, научн. конф. М., 2011. С.23-24; Обухов Л.А. Репрессии в отношении профессорско-преподавательского состава университета в 30-е годы // Университетское образование и регионы. Тез. докл. Междунар. науч.-метод, конф. 4.6. Пермь, 2001. С. 127-129; Он же. Прикамье: хроника политических репрессий и ГУЛАГа // Вестник Пермского университета, 2002. История. Вып. 3. С. 45-49; Он же. Власть и профессура (из истории Пермского университета 1917-1931 гг.)// Вестник Пермского университета Серия: История 2011. № 2-16. С. 148-164; Шилов А В Александр Петрович Дьяконов - ученый и педагог // Время и судьбы людей. Матер, науч.-практич. конф. Пермь, 1999. С. 170-174; Станковская Г.Ф. Учитель и время. Иван Михайлович Захаров // Филолог. № 4. 2004. С. 94-102; Она же. «Большой террор» и интеллигенция // Матер, науч.-практич. конф. толерантность и власть: судьбы российской интеллигенции Пермь, 2002. С. 112-116; Топоркова О.В. (Пропп) Еще раз о конформизме интеллигенции// Интеллигенция России и Запада в ХХ-ХХ1 вв.: выбор и реализация путей общественного развития. Мат. науч. конф. Екатеринбург: УрГУ, 2004.

" См.: Сталинизм в советской провинции: 1937 - 1938 гг. Массовая операция на основе приказа № 00447 / сост.: М. Юнге, Б. Бонвеч, Р. Биннер. М.: РОССПЭН, 2009. - 927 с.

Колдушко А. «Контрреволюционер» Голышев // РЕТРОспектива. № 3. 2007. С. 33-39; Колду шко А., Лейбович О. А жертвы кто? Культовые практики местной номенклатура до большого террора/'/ РЕТРОспектива. № I. 2008. С. 15-24; Чернышев А. "Спецлереселенец" Баглай: как это могло случиться?// РЕТРОспектива. № 1. 2008. С. 50-54; Шилов В. «Республика химии» за колючей проволокой// РЕТРОспектива. № 1. 2008. С. 44-49.

Хронологические рамки исследования - конец 1920-х гг. - конец 1930-х гг. Нижняя временная граница определяется окончанием новой экономической политики, ростом партийно-государственного диктата, началом нового этапа репрессивной политики. Верхняя временная граница обусловлена завершением большого террора в стране.

Территориальные рамки в целом соответствуют современной территории Пермского края'.

Цель исследования - проанализировать репрессивную политику советской власти в отношении технической и педагогической интеллигенции в 1930-е гг. на примере Пермского региона.

Достижению цели будет способствовать решение следующих задач:

- проанализировать методы проведения репрессивной политики власти по отношению к технической и педагогической интеллигенции;

- рассмотреть подходы власти к формированию новой интеллигенции;

- изучить репрессивную политику власти по отношению к инженерно-техническим кадрам;

- выявить особенности репрессий в высшей школе региона;

- исследовать репрессии против педагогической интеллигенции;

- проанализировать эволюцию репрессий на протяжении рассматриваемого периода.

В основу методологии исследования положена концепция социальной истории. При определении методологического подхода отправной точкой стало

заключение американского историка М. Малиа о том, что интеллигенцию

1

необходимо рассматривать как предмет социальной истории".

В рамках работы, под социальной историей следует понимать, в соответствии с терминологией Ю. Кокка, историю социальных общностей (сословий, классов, групп), их положение и состав, позиции, поведение; социальные отношения -условия труда, социальные конфликты; процессы урбанизации, социальные

1 Обозначение «Пермский кран» в изучаемый период - понятие условное, поскольку единого административно-территориального образования под таким названием в 1930-е гг. не существовало. 3 ноября 1923 г. была создана Уральская область, г. Пермь стал окружным центром в составе Уральской области. 17 января 1934 г. Уральская область разделена на Свердловскую, Челябинскую и Обско-Иртышскую. Пермский район вошел в состав Свердловской. 3 октября 193S г. был принят Указ Верховного Совета СССР «О разделении Свердловской области РСФСР на Пермскую и Свердловскую» В состав Пермской вошли 12 городов, 32 района, Коми-Пермяцкий национальный округ и 24 рабочих поселка. Тем не менее, возможно выделить Пермский регион как совокупность административно-территориальных единиц, которые располагались географически и по административному признаку в непосредственной близости, а также исторически и этнически были тесно связаны между собой.

' Malia \1 What Is the Intelligentsia' - The Russian Intelligentsia. Ed. by R Pipes. New York: Columbia Univ. Press, 1961. P 1-18

предпосылки и последствия политических, культурных, экономических явлений в их связи с хозяйственной, политической и культурной историей1.

В диссертационном исследовании в качестве социальных общностей выступают категории интеллигенции - техническая и педагогическая, а репрессии рассматриваются как последствия политических, экономических и культурных явлений.

Современные отечественные социальные историки подчеркивают, что изучение советской периода, особенно 1920-1930-х гг., невозможно без понимания роли общества. Советское общество как один из факторов, оказало определенное влияние на государство, властные структуры и особенности развития СССР2. Постановка исследовательской проблемы в СССР в период 1928-1930-е гг. обусловлена местом и значением преобразований, происходивших в различных сферах: индустриализация, модернизация, культурная революция, урбанизация и др. За короткий период в стране произошли кардинальные социальные, экономические и др. трансформации. Для данного десятилетия характерно предельное напряжение социальных сил общества, которое представляло собой сложно структурированную, многогранную и крайне противоречивую социальную систему. Именно в такие исторические моменты человек проявляет себя. Социальная история полагает, что обычный, рядовой человек достоин и должен стать объектом научного изучения.

Методологическая основа исследования базируется на принципах историзма, системности и научной объективности, предполагающих необходимость глубокого анализа событий и фактов репрессивной политики 1930-х гг. Также использованы принцип объективности, системности, описательный метод и метод реконструкции

Применение метода сравнительного анализа в процессе изучения источников дает возможность выявить общее и особенное в региональном контексте рассматриваемого периода, учитывая конкретно-историческую обстановку, а также изучить природу исследуемых процессов и их причинно-следственные связи, обусловливающие и/или тормозящие развитие высшей школы.

Математические методы использованы для анализа социальной структуры и численности инженерно-технических кадров, студенчества, учительства, профессорско-преподавательских кадров. Анализ отдельных аспектов

I Kocka J. Bürgertum im 19. Jahrhundert. Deutschland im europaischen Vergleich. Manchen: IN-Press, 1988. P. 2-3.

Осокина E.A. За фасадом «сталинского изобилия»: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. М.: РОССПЭН, 1998. - 268: Соскин В.Л. Российская советская культура (1917-1927 гг.): Очерки социальной истории Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2004. - 455 е.: Исаев В Н., Тимошенко ЛИ. Условия и механизмы формирования «индустриального менталитета» строителей Урало-Кузнецкого комбината,'/ Гуманитарные науки в Сибири. 2006. № 2. С. 26-31.

репрессивной политики осуществлялся с помощью биографического метода, изучение карательной политики через судьбы учителей, студентов, преподавателей способствовал определению личностного фактора в образовательном процессе.

Метод исторической антропологии позволил сфокусировать внимание на судьбе отдельного человека - интеллигента, который был включен в сложную цепь взаимоотношений советской действительности. Для этого метода характерен перенос акцента исследования с государственных институтов, экономических структур - на изучение взаимодействия людей в небольших группах. Вместе с тем, использование метода биографической реконструкции позволило, не ограничиваться изучением биографий отдельных представителей интеллигенции, выйти на уровень устойчивых микросоциальных общностей, как коллектив, научные кружки, круг друзей, семья, формирующих важные связи.

Социально-исторический подход способствовал объективной оценке документов местного и регионального уровня. Это материалы таких микросоциумов, как первичные партийные и комсомольские ячейки вузов, предприятий, школ и т.п.

Исследование деятельности партийных организаций и советских правоохранительных органов вызвало необходимость применения системного подхода, что определяется также сложным комплексом взаимоотношений органов НКВД с другими компонентами советской политической системы, а также субъектно-объектными отношениями интеллигенции и карательных органов.

Комплексное изучение рассматриваемой проблемы предполагает использование методов источниковедческого анализа и синтеза, основанных на изучении формы, структуры и содержания источников, выявлении особенностей их происхождения, оценке степени достоверности памятников, что позволит установить информационные возможности используемых документов, определить их значение для исследуемой проблемы. Для раскрытия задач, поставленных в исследовании, были применены культурологический и антропологический подходы: рассмотрение предмета исследования в рамках конкретной культурной ситуации и обращение к роли личности интеллигента в истории региона.

Данные методы позволили обеспечить объективный исторический подход к исследованию заявленной темы, сделать концептуальные заключения на основе всестороннего анализа недостаточно изученных событий и фактов.

Источниковая база исследования. Решение поставленных задач потребовало привлечения широкого круга неопубликованных и опубликованных документов и

11

материалов, которые по происхождению и назначению можно разделить на следующие группы: 1) законодательные и нормативно-правовые акты;

2) произведения деятелей коммунистической партии и высших органов власти;

3) материалы партийных и советских органов; 4) архивно-следственные дела НКВД на лиц, обвиняемых в политических преступлениях; 5) электронная база данных жертв политических репрессий в Пермском крае «Репрессированные»; 6) периодические издания рассматриваемого периода; 7) нарративные источники.

Первая группа источников - законодательные и нормативно-правовые акты. К ним относятся партийно-государственные документы, указы, декреты, постановления, нормативные документы государственных органов различного уровня, где нашла отражение выработка и реализация политики партии по отношению к интеллигенции в 1930-е гг.1. Данные документы создавались в недрах партии и выполняли, прежде всего, идеологическую роль. Анализ нормативно-правовой базы позволяет проследить формальное наличие гражданских прав и невозможность воспользоваться провозглашенными правами на практике; изучить официальное обоснование репрессии, основные этапы репрессивной политики в сфере образования и промышленности, специфику их применения в Пермском регионе в 1930-е гг.

Вторая группа источников - произведения деятелей коммунистической партии и высших органов власти СССР. В первую очередь следует обратить внимание на труды В.И. Ленина. Он внес наибольший вклад в разработку советской концепции интеллигенции. С одной стороны, подчеркивал объективную необходимость интеллигенции для современного общества, будь то общество капиталистическое или социалистическое, отмечая, что без интеллигенции немыслимо современное капиталистическое производство2. С

' Конституция РСФСР М., Л.: ГИЗ, 1936; Уголовный кодекс РСФСР. С изменениями на 1 июля 1938 г М.: ГИЗ, 1938; Постановление ЦК ВКП(б) от 20 октября 1930 г. «О мероприятиях по плановому обеспечению народного хозяйства рабочей силой и борьбе с текучестью» // Партийное строительство. 1930. Октябрь. № 19-20; Постановление ЦК И ЦКК ВКП(б) от 28 апреля 1933 г. «О чистке партии» // Правда. 1933. 20 апреля; Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О работе угольной промышленности Донбасса» // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 5. М.: Госполитиздат, 1971. С. 91-97; Постановление ЦИК и СНК Союза ССР «О всеобщем обязательном начальном обучении» от 14 августа 1930 г. // Директивы ВКП (б) и постановления Советского правительства о народном образовании за 1917-1947 гг. М.; Л.: ОГИЗ, 1947. Вып. 1. С. 51-63; Постановление ЦК ВКП(б) «О педологических извращениях в системе Наркомпросов» 4 июля 1936 г. // Правда. 1936. 4 июля и др

~ В.И. Ленин выделял интеллигенцию внеклассовую (бессословную), включая образованных людей, средний слой, разночинцев, новое среднее сословие (Ленин В.И. Задачи русских социал-демократов // Полн. собр. соч. Т. 2. С. 454; Он же. Аграрная программа социал-демократии в первой русской революции 1905-1907 годов И Полн. собр. соч. Т. 3. С. 485-488). Этот относительно целостный слой находится между классами, занимал - по его мнению -междуклассовое положение (Он же. Памяти графа Гейдена (Чему учат народ наши беспартийные «демократы»?). Июнь 1907 г. // Полн. собр. соч. Т. 16. С. 40). В тоже время В.И. Ленин подчеркивал необходимость сопоставления идей и программ интеллигенции с положением и интересами классов русского общества. Он полагал, что каждый класс буржуазного общества «вырабатывает свою собственную интеллигенцию: и берет себе также сторонников и из числа всех и всяких образованных людей...» (Он же. Революционный авантюризм // Полн собр соч Т 6 С 377-390).

другой стороны, заметно недоверие Ленина к интеллигенции, подозрение в готовности перейти на сторону классового врага, поскольку она являлась «порождением капитализма, сынками барского и буржуазного общества, в котором кучка грабила народ и издевалась над народом...» и «неизбежно пропитана буржуазным мировоззрением и навыками»1. С данными характеристиками «организованные пролетарии-коммунисты должны непримиримо бороться2.

Последнее в немалой степени заимствовал И.В. Сталин. Хотя в его работах место интеллигенции рассматривалось и в ином ракурсе. В отчетных докладах Центрального Комитета на XV, XVI, XVII партийных съездах И.В. Сталин уделил внимание кадрам высококвалифицированных специалистов в соответствии с задачами индустриализации. Обосновывая жизненную потребность СССР в высоких темпах индустриализации, он особо отметил необходимость разгрома взглядов идейных и политических противников, различных оппортунистов — троцкистов, зиновьевцев, правых оппортунистов, буржуазных националистов, боровшихся против ленинской генеральной линии в строительстве социализма3. Те же идеи можно найти в его работах «О правом уклоне в ВКП(б)» и «Об индустриализации страны и о правом уклоне в ВКП(б)»4.

О том же, говорили и писали его соратники. Ф.Э. Дзержинский, характеризуя политику индустриализации, особо рассматривал борьбу против троцкистов. Особенно характерна работа «Материалы к докладу о промышленности СССР на

III съезде Советов СССР»5. В статьях и речах С.М. Кирова отражена борьба

6

против троцкистов, зиновьевцев, оухаринцев и других оппортунистов . Г.К. Орджоникидзе также постоянно останавливался на борьбе партии против правых элементов, в том числе в среде интеллигенции7. Характерно, что в трудах

М.И. Калинина об укреплении союза рабочего класса и крестьянства,

8

интеллигенции отводится второстепенная роль .

Критический анализ этих произведений позволяет более точно определить истоки и содержание партийно-государственной политики по отношению к интеллигенции в изучаемый период.

'Там же. т. 35. С. 200; Т. 2. С. 85. - Там же. Т. 36. С. 290-291.

3 Сталин И.В. Соч Т. 10. С 304-309; Т. U.C. 81-97, 157- 187; Т 12. С. 1-92,202-228, 274-316; Т. 13. С. 48-49, 188-

206, 216-233, 317-346.

л Сталин И В. Вопросы ленинизма. М.: Госполитиздат, 1953. С. 545-573. ' Дзержинский Ф.Э. Избранные статьи и речи. В 2-х т. М: Госполитиздат, 1947. - 390 с.

6 Киров С.М. Избранные статьи и речи (1912-1934). М.: Госполитиздат, 1957. - 718 с.

7 Орджоникидзе С. О задачах тяжелой промышленности и стахановского движения М.: ОГИЗ, 1936. - 32 с.

* Калинин МИ. О задачах советской интеллигенции. М: ГИЗ, 1939 - 180 е.; Калинин МИ. О вопросах социалистической культуры. Сборник статей и речей 1925-1928 гг. Госполитиздат, 1938. - 271 с.

Следующая группа источников - материалы партийных органов. Среди опубликованных документов: постановления, протоколы, стенограммы съездов, пленумов ЦК, переписка обкома с центральными партийными и государственными органами и др.'. В числе неопубликованных материалов исследовались архивные фонды местных партийных органов: Пермского горкома КПСС, райкомов, первичных парторганизаций и т.д.2. Данные источники позволяют получить целостную картину и установить влияние принимаемых решений на регионы, кадровую политику государства, в том числе в отношении интеллигенции. Они также содержат большое количество весьма точных и часто уникальных фактографических сведений. В то же время, наше отношение к интерпретации событий в этих документах должно быть предельно критическим: идеологические соображения и стереотипы сознания обуславливали искажения в трактовках действительности.

Для разностороннего изучения предмета определенную ценность представляют периодические издания — журналы, центральные и областные газеты рассматриваемого периода3. Наиболее информативны с точки зрения освещения деятельности местных парторганизаций газета «Звезда», многотиражные заводские газеты. Данная группа источников содержит значительную часть фактического материала. При этом нельзя забывать, что полнота, достоверность и точность передачи фактов более всего зависит от тех позиций, с которых они освещались, а издания советского периода проходили строгую политическую цензуру. Вместе с тем, в газетах как печатных органах центральных и местных партийных органов отражены механизмы воздействия власти на общество.

Особенность заключается в том, что данные источники в большей мере не отображали действительность, а формировали ее. Транслировали «правильные» идеи, определяли массовое сознание, модель поведения, внедряли в массы идеологические установки правящей партии4.

1 XVII съезд ВКП(б) Стенографический отчет. N1.: Госполитиздат, 1934; XVIII съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М.: Госполитиздат, 1939; Директивы ВКП(б) и постановления Советского правительства о народном образовании. М ; Л.: АПН РСФСР, 1947. - 768 с; Обращение ЦК ВКП(б) ко всем партийным, хозяйственным, профсоюзным и комсомольским организациям. Соликамск: б/и, 1930. - 48 с. и др.

" Пермский государственный архив новейшей истории. Ф.I. Пермский горком КПСС, г. Пермь. Ф 2 Пермский окружной комитет ВКП(б). Ф. 58. Пермская городская контрольная комиссия ВКП(б) и др.

! Березниковский рабочий; За кокс; Звезда; Известия; Культфронт Урала (Свердловск); Молотовский рабочий; Правда; Труд; Уральский рабочий.

Волин Б. Интеллигенция советского народа // Под знаменем марксизма. 1938. № 10. Вольфсон С. Интеллигенция как общественная прослойка при капитализме и социализме // Под знаменем марксизма. 1939. № 1; Дацук Г. Проблема специалистов в СССР. Вопросы труда. 1929. № 12; Чернов Ф. Советская интеллигенция -интеллигенция нового типа // Под знаменем марксизма. 1938. № 2 и др.

14

Важнейшей составляющей источниковой базы исследования являются архивно-следственные дела, заведенные НКВД на лиц, обвиняемых в политических преступлениях. В двух изученных фондах Пермского государственного архива новейшей истории1 собраны разные по происхождению документы.

В первую очередь, это делопроизводственная и иная документация периода ведения следствия и судебного разбирательства: ордер на арест, обыск, арестный лист, анкету, протокол допроса, выписки из протокола о рассмотрении (пересмотре) дела по обвинению, характеристика на арестованного, постановление о принятии дела к производству, постановление о признании виновности или невиновности задержанного лица, заключение следователя с резолюцией начальника, заявление на пересмотр дела. В делах также встречаются меморандумы секретных сотрудников НКВД, сообщавших своему куратору о настроениях среди рабочих или об антисоветских высказываниях отдельных лиц (это не всегда касалось подследственных). Позже следственное дело пополнялось документами, свидетельствовавшими о дальнейшей судьбе осужденного: перепиской родственников с органами НКВД (МГБ), документами о реабилитации, справками об арестованном, направляемыми администрацией исправительного учреждения по запросу органов НКВД и т.п. В делах также встречаются документы личного происхождения: свидетельства об образовании, фотокарточки, дневники и другие документы, изъятые при обыске.

Данная группа источников позволяет получить многоплановую информацию об образовательном, возрастном, социальном цензе репрессированных представителей интеллигенции, их политических взглядах, признании в научном мире. Наибольший интерес для нас представляют документы, которые дают возможность выявить род занятий обвиняемых и свидетелей, а также уровень образования и происхождение (указывалась сословная принадлежность или профессиональная деятельность главы семьи). Именно сведения биографического характера и личные документы, изъятые в ходе обыска, содержат важную и в большей степени достоверную информацию. Документы, формирующие личные дела граждан, уникальны по содержанию, они позволяют не только изучить социальные характеристики репрессированной интеллигенции, но и проследить внедрение на местах политических установок из центра, механизмы принятия решений по конкретным делам и их мотивацию, методы расследования

ПермГАНИ. Ф. 641/1 Архивные уголовные дела на лиц, реабилитированных по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 г. и Закону РСФСР от 18 октября 1991 г.; Ф. 643/2 Архивные уголовные дела на лиц, снятых с оперативного учета в ИЦ УВД Пермского облисполкома.

политических преступлений и фальсификаций, судьбы представителе' интеллигенции, пострадавших от террора.

Особое место среди источников занимает электронная база данны «Репрессированные». База данных включает в себя сведения о лица> арестованных по политическим мотивам местными органами ВЧК-ОГПУ-НКВД] МГБ-КГБ в 1918-1980-х гг. (значительную часть записей представляют дела 193С х гг.). Она составлена специалистами Пермского государственного архив новейшей истории и регионального отделения общества «Мемориал» пр подготовке к изданию книг памяти «Года террора». В основу легли материал! архивно-следственных дел граждан, проживавших накануне ареста н территории Пермского региона. База данных содержит биографические данны (фамилия, имя, отчество, год и место рождения, место жительстве национальность, образование, место работы и должность на момент ареста), также сведения об осуждении (дата ареста, когда, каким органом и по како статье осужден, мера наказания, если ВМН - дата и место приведения приговора исполнение) и реабилитации (когда, каким органом). Всего 58 полей.

Таким образом, база данных содержит вторичную, перенесенную и следственных дел информацию. Однако строгая систематизация это информации и ее массив (в базу введены данные всех, хранящихся в архив следственных дел - более 35 тысяч) позволяют рассматривать электронную баз данных как особый, хотя и вторичный, источник, поскольку мы получав! возможность составлять группировки большого массива формализованны данных для последующего анализа.

В первую очередь, возможности электронной базы данных позволил осуществить выборку наиболее репрезентативных дел для углубленног изучения. Также были получены формализованные сведения о численности составе арестованных и осужденных по политическим мотивам в 1930-е гг. н территории региона. Использование базы данных позволило подготовит выборки персоналий по заданным параметрам.

К нарративным источникам можно отнести источники личног происхождения: дневники и воспоминания, автобиографии, которые позволяю получить уникальные сведения многопланового характера: от отношения политике партии, идеологии до повседневной жизни интеллигенции1. При это

1 Воспоминания о репрессиях в Пермской области в 1920-1970-х гг. Годы террора: Книга памяти жер политических репрессий. 4.6. Т.2. / Отв. за вып. A.M. Калих. Пермь: Пушка, 2010 - 347 е.; Воспоминания репрессиях в Пермской области в 1920-1970-х гг. Годы террора: Книга памяти жертв политических репрессий. Ч. Т.З. / Отв. за вып. A.M. Калих. Пермь: Пушка, 2011. - 236 е.; Генкель М.А. Профессор В В. Гиппиус в Перми Страницы прошлого: избр. материалы краевед. Смышляев, чтений в Перми. Вып 2. / сост. Т.Н. Быстры А.Ф. Старовойтов. Пермь: ПОУБ. 1999. С. 51-58; Годы террора: Книга памяти жертв политических репрессий.

2 Воспоминания / Отв. за вып.: А. Суслов. Пермь: Звезда, 2000. - 272 е.; Дневник Н В Устрялова 1935-1937 гг

16

мемуарную литературу отличает неоднородность. Диаметрально противоположные оценки репрессивной политики дают в своих воспоминаниях деятели партии, репрессированные и члены их семей.

Привлеченная источниковая база, несмотря на неполноту и противоречивость данных, содержащихся в каждой отдельной группе источников, позволяет решить поставленные задачи. Использование широкого спектра исторических источников, многие из которых впервые введены в научный оборот, позволило комплексно, многосторонне осветить репрессии технической и педагогической интеллигенции региона в 1930-е гг.

Научная новизна исследования состоит в том, что в нем на региональном конкретно-историческом материале выявлены специфические характеристики репрессивной политики власти в отношении интеллигенции с учетом территориальных и социальных особенностей. Проблема рассматривается, как комплексное научное исследование, на основе изучения вопросов политических репрессий в Пермском регионе в период 1930-х гг. В работе делается попытка предельно конкретно представить репрессии технической и педагогической интеллигенции как составную часть политики тоталитарного государства в регионе. На основе источников исследованы процессы проведения политических репрессий в отношении интеллигенции в Пермском регионе, выявлены общие тенденции, характерные для всей страны, и региональная специфика. Выявлено изменение социальных характеристик региональной интеллигенции после завершения репрессий. Введены в научный оборот новые источники - архивные документы по истории политических репрессий, ранее не использовавшиеся в отечественных исторических исследованиях.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В результате политики советской власти в регионе качественные характеристики интеллигенции претерпели существенные изменения. Экстенсивный путь формирования интеллигенции негативно отразился на профессиональных характеристиках.

2. Инженерно-технические специалисты региона пострадали от репрессий в большей степени, нежели другие категории интеллигенции. На протяжении рассматриваемого десятилетия практически полностью сменился директорский корпус предприятий региона. Квалифицированных руководителей сменили лица без должного производственного опыта. В связи с этим периоды

Публ. И. Кондаковой // Источник. 1998. № 5/6. С. 3-100, Немцы в Прикамье. XX Век. Т. 2. Публицистика/ сост. Л.В. Масалкина. Пермь: Пушка, 2006. - 295 е.; Пермский университет в воспоминаниях современников. Пермь: Изд-во Перм. ун-т, 1991. - 96 е.: Пермский университет в воспоминаниях современников. Вып. 3. Пермь: Изд-во Перм. ун-т, 1996. - 102 с ; Тураев C.B. Пермь. Карла Маркса, 26. 30-е годы .'/ Филолог. 2005. Вып. 6; Figes О. The Whisperers: Private Live in Stalin's Russia. London: Allen Lane, 2007. - 740 p.

17

массовых репрессий 1930-х гг. сопровождались спадом в развити промышленных отраслей.

3. Профессорско-преподавательские кадры вузов стали объекта! репрессий, несмотря на отсутствие в регионе активной политической борьбы открытого конфликта власти и научной интеллигенции, что объяснялос аполитичностью большей части научных работников. Репрессивная политик против ученых и руководящего состава вузов нанесла серьезный урон систем высшего профессионального образования и науки.

4. Политические репрессии в сфере школьного образования в регионе 1930-е гг. привели к кардинальным переменам в кадровом состав образовательных учреждений, оказали отрицательное воздействие на дальнейши ход развития образования, поставив его под жесткий политический идеологический контроль.

Практическая значимость исследования заключается в возможност использования содержащегося в ней материала, положений и выводов в научно работе (подготовка обобщающих трудов по политической истории регионг истории политических репрессий в российской провинции, по истори политических репрессий на Урале, истории органов НКВД, истори образовательных учреждений, предприятий), в учебно-методической работ (включение материалов диссертации в лекционные и специальные курсь использование их при проведении семинарских занятий) и в просветительско деятельности (подготовка публикаций в СМИ, разработка экспозиций выставок).

Апробация исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована защите на заседании кафедры новой и новейшей истории России Пермског государственного педагогического университета.

Основные положения и выводы диссертационного исследования отражены 22 публикациях, общим объемом около 3 п.л., в том числе 3 в ведущи рецензируемых научных отечественных изданиях, рекомендованных ВАК РФ Результаты исследования были представлены в виде докладов и обсуждались н региональных, всероссийских, международных конференциях, семинарах, летни школах в России и за рубежом (Украина, Белоруссия).

А также в рамках стажировки в 2009 г. в НОЦ «Истории и культуры Сибири Тюменского государственного университета по ФЦП «Научные и научно педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 1.4 «Развити внутрироссийской мобильности научных и научно-педагогических кадров путег выполнения научных исследований молодыми учеными и преподавателями научно-образовательных центрах».

Результаты исследования внедрены в учебный процесс - используются при изучении курса «История уголовно-исполнительной системы».

Структура диссертации обусловлена логикой исследования, а также его целью и задачами. Диссертация состоит из введения, двух глав, объединяющих 4 параграфа, заключения, списка использованных источников и литературы и приложений.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обоснована актуальность темы, степень ее изученности, определены цель, задачи, хронологические и территориальные рамки, сформулированы методологические принципы, обозначены объект, предметы исследования, дана общая характеристика источниковой базы, научная новизна и практическая значимость.

Первая глава «Репрессивная политика советской власти в отношении технической интеллигенции» состоит из двух параграфов. В первом параграфе «Репрессии в отношении старых специалистов» характеризуются особенности проведения репрессивной политики в отношении дореволюционных инженерно-технических работников Пермского региона.

Выявлено, что специалисты, привлеченные по делу «Промпартии» возглавили промышленные предприятия региона: главный конструктор завода №19 А.Д. Швецов1, директор Березниковской ТЭЦ В.А. Капеллер2, консультант строительства Березниковского комбината, профессор Л.Ф. Фокин3 и др.

Подсчитано, что в соответствии со Сталинскими расстрельными спискам было арестовано 230 специалистов технического профиля, из них 178 человек с высшим и средним специальным образованием; 14 руководителей предприятий (в т.ч. руководители Свердсоль, металлургического завода, топливно-энергетических станций региона и др.), 39 высококвалифицированных инженеров . В большей степени пострадали сотрудники предприятий горнодобывающей, металлургической промышленности, а также сельскохозяйственной и транспортной отраслей.

1 Швецов Аркадий Дмитриевич, 1892 - 1953 гг., советский конструктор авиационных двигателей, доктор технических наук. Окончил Пермское реальное Алексеевское училище. В 1921 г. Московское техническое училище. Обвиняемый по делу «Промпартии». Конструктора до суда вызволил начальник Института Авиационного Моторостроения НИ. Побережский. С 1934 г. главный конструктор авиамоторостроительного завода № 19 в г. Перми. - Сеничкин Г., Черемных Н. Творец первых советских авиационных моторов воздушного охлаждения// Вестник воздушного флота. 1948. № 7.

Капеллер Вильгельм Александрович, урож. Грузинской ССР, немец, б/п, служащий, образование высшее. Арестован 25 апреля 1937 г. по ст. 58-7, 11,2 августа 1937 г. решением Военной коллегии Верховного Суда СССР расстрелян. - ПермГАНИ. Ф. 641/1. On 1. Д. 14836. Л. 18,20.

3 Фокин Леонид Философович, 1881 г. р , б/п, профессор Химико-Технологического института, г. Ленинград. Арестован в 1930 г. по «делу Промпартии». В виде наказания направлен главным консультантом Fia строительство химкомбината в г. Березники. Коллегией ОГПУ в 1933 г. осужден по ст. ст. 58-6-7-9-11 УК к расстрелу, с заменой на 10 лет ИТЛ. - Ленинградский мартиролог 1937-1938. / Ред. А Я Разумов. Т. 5. СПб.: Изд-во РНБ, 2002. С. 203.

4 Подсчитано по электронной базе данных «Репрессированные».

19

Обращено внимание на репрессивную политику в отношении инженера технических работников - подданных иностранных государств.

Отмечается двойственное положение старых инженерно-технически работников региона: высокий технический уровень специалистов устраива власть, но коммунистам профессиональной квалификации было недостаточн< им нужно было воспитывать качества личности социалистического типа дл реализации задач пятилеток.

Сделан вывод о том, что дореволюционная техническая интеллигенци внесла весомый вклад в развитие промышленности региона, одновременно ста объектом пристального внимания тоталитарной власти.

Во втором параграфе «Политика власти по отношению к ново интеллигенции» опровергается вывод советских исследователей о том, чт единственным способом формирования новой интеллигенции была политик выдвиженчества1. Установлено, что к концу 1930-х гг. в Пермском регион удалось создать систему подготовки советских инженерно-технически работников путем открытия политехнического института, а также развертывани сети средних специальных учебных заведений, профкурсов. Констатируется, чт на протяжении десятилетия в регионе происходил процесс нарастани политических репрессий новых инженерно-технических специалисто! Рассмотрены биографии арестованных - типичных выдвиженцев. В глав проанализировано количество репрессированной технической интеллигенции п социальному положению, уровню образования, сферам производства, дате арест; статье обвинения, мере пресечения и др. параметрам. Сделан вывод о том, что ходе репрессии на территории региона старые технические специалист! пострадали в большей степени, нежели выдвиженцы. Аресты специалисто привели к снижению производственных показателей. Репрессии инженернс технических кадров способствовали дезорганизации промышленног производства, сельского хозяйства и других отраслей, замедляли темп! экономического развития, лишали руководителей предприятий возможност мыслить творчески, создавали негативный фон страха и незащищенности.

Во второй главе «Репрессии интеллигенции в сфере образования

акцентируется внимание на том, что репрессии осложнили процесс развита высшей и средней школы".

'Андреюк Г.П. Выдвиженчество и его роль в формировании интеллигенции. 1921-1932 гг. // Из истории советскс интеллигенции М., 1966. С. 12 -21.

" Семенов C.B. Политические репрессии в высших учебных заведениях Южного Урала в 30-е годы XX века Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 12 (150). История. Вып. 31. С. 84-93.

20

В первом параграфе «Репрессивная политика в высшей школе» рассмотрена эволюция методов воздействия на ученых: увольнения ученых и членов их семей с работы, исключение из партии и общественных организаций, травля в прессе, общественное порицание и публичное осуждение со стороны парторганизации, коллег по работе, арест и уголовное наказание. Репрессии вузовской интеллигенции в Пермском регионе в целом соответствовали политике, проводимой в центре. Местные органы НКВД, стремились с одной стороны оперативно выполнять решения сверху (как, например, обвинение декана педологического факультета пединститута в рамках реализации постановления ЦК ВКП(б) от 4 июля 1936 г. «О педологических извращениях в системе наркомпросов»). С другой стороны, выявить региональных участников столичных процессов. Пример тому - дело профессоров А.Ф. Тюлина и В.В. Никитина - о причастности вузовских работников к «вредителям» из «Трудовой крестьянской партии», арест профессора Д.С. Епишина по делу «Промпартии», профессора В.М. Здравомыслова по подозрению в причастности к «Организации микробиологов».

В тоже время, можно выделить ряд особенностей. Репрессии сотрудников и студентов чаще всего не были взаимосвязаны. Так, аресты ученых преобладали в пединституте, максимальное количество привлеченных к уголовной ответственности студентов отмечается в мединституте. Не смотря на аполитичность большей части вузовских преподавателей, они также подверглись арестам. Обращено внимание на то, что на протяжении рассматриваемого периода менялся характер репрессий.

К 1940 г. уголовные репрессии в высшей школе региона прекратились. Но система контроля сохранялась. Репрессивная политика государства в высших учебных заведениях в регионе в 1930-е гг. уничтожила профессуру с дореволюционным образованием и стажем работы. Превращение науки в арену идеологической борьбы, направленной против плодотворно работавших ученых, привело к массовой замене профессионально грамотных научных кадров высших учебных заведениях менее квалифицированными работниками, многие из которых не имели представлений об исследовательской работе.

Власть, выстраивая в 1930-е гг. в целом жесткую модель отношений с вузовской интеллигенцией, пыталась, вместе с тем, проводить в этой сфере относительно гибкую политику, не только подавляя профессорско-преподавательский состав через механизм репрессий, но и привлекая его к социалистическому строительству через систему поощрений. Таким образом, действуя в соответствии с известным принципом сочетания «кнута и пряника»,

советская власть в целом добилась оформления лояльной вузовск интеллигенции.

Во втором параграфе рассматривается учительство как объект репрессий регионе. Отмечается, что развитие советской школы 1930-х гг. было связано политизацией, огосударствлением, идеологизацией. В образовательной сфере і удалось избежать деформаций в разработке и реализации школьной политик Общественная деятельность педагога противопоставлялась учебным задача Учитель находился в сложном положении, от него требовалась трансляці знаний, в том числе, марксистко-ленинской теории, воспитание учащихся большевистском духе, который он сам еще в достаточной мере не усвоил. Г нашим подсчетам, в 1930-е гг. на заседаниях Пермского горкома вопросы партийно-воспитательной работе среди учительства поднимались гораздо чаш чем обсуждение проблем обеспечения и организации учебно-образовательної процесса1.

Выявлено, что аресты учителей в регионе по политическим мотивам і всегда были связаны с профессиональной деятельностью. Отношение к педагога было потребительским, их использовали в хозяйственно-политичеси кампаниях, хлебозаготовках, агитаторской работе. Безразличие пропагандистской работе не свидетельствовало о политической нелояльное! учителей (хотя именно так оно нередко оценивалось властями). Стремлені части преподавателей уклониться от общественных дел, вероятно, было вызваь осознанием отрицательного воздействия общественных нагрузок р профессиональную деятельность. В тоже время учителя оказывались основны объектом для проведения политики репрессии в деревне в отношенг интеллигенции, в ряде дел они значатся организаторами, руководителям которые вербовали малограмотное население. А политическая активное! несколько повышала риск попадания в жернова репрессивной машины.

Относительно бескровный опыт советизации учительства до середин 30-х гг. XX в. демонстрирует возможность использования отработанных методе политической пропаганды и профессиональной переподготовки в работе интеллигенцией, в том числе и с учителями, без какой-либо угрозы ослаблені власти партийно-советской элиты. Использование средневековых методов «охот на ведьм» и репрессивной мощи карательных органов совсем не диктовалос обстановкой. Тем не менее, политическое руководство сделало ставку г своеобразную социальную инженерию, рассчитывая пресечь в зародыше какук либо оппозиционность.

' ПермГАНИ. Ф. 1 Оп 1

Неоднозначные отношения педагогической интеллигенции и партийно-государственного аппарата имел определенные результаты. В условиях тоталитарного политического режима это проявлялось в идеологизации учебно-воспитательного процесса, нарушении гражданских прав, репрессиях. Аресты педагогов во многом оказали негативное влияние, выступили тормозом развития качественного образования.

В заключении подведены основные итоги исследования, сделаны обобщения. Среди арестованных в Пермском регионе были руководители разных уровней: директора предприятий, вузов, школ, заместители по направлениям, инженерно-технические работники, мастера заводов, учителя, преподаватели вузов, студенты. Выявлено, что по политическим статьям было репрессировано в 1930-е гг. в регионе около 600 представителей педагогической интеллигенции, более 4 ООО технических специалистов, занятых в различных сферах производства и аграрной отрасли, 38 представителей творческой интеллигенции, около 60 медицинских работников'. Эти данные свидетельствуют о том, что из названных категорий интеллигенции, на территории региона репрессиям подверглись в большей степени представители педагогической и технической интеллигенции.

Сделан вывод о том, что служащие, (76% арестованных служащих составляла интеллигенция), пострадали от репрессии в большей степени, нежели другие общественные группы2.

Проанализирована динамика репрессивной политики власти в отношении интеллигенции в регионе: в период 1928-1932 гг. объектом репрессий были представители старой интеллигенции, с высоким профессиональным уровнем; ряд квалифицированных специалистов были сосланы из столицы в регион.

К середине 1930-х гг. наряду с арестами, число которых на короткое время уменьшилось, методом чистки стало увольнение неугодных сотрудников.

Для 1937-1938 гг. характерны массовые репрессии административно-руководящих кадров и выдвиженцев, а также выдворение из страны иностранных граждан - технических специалистов. Снижается возрастной ценз - репрессии коснулись и тех, кто получил высшее образование после 1917 г., изменяется национальный состав обвиняемых. Наказание становится более жестким - треть обвиняемых были расстреляны. К уголовной ответственности в этот период привлекались лица с партбилетом - 39% от общего числа арестованных, что свидетельствует об изменении социального состава в коллективах и новых тенденциях кадровой политики3.

1 Подсчитано по элею-ронной базе данных «Репрессированные».

" Там же.

' Подсчитано по электронной базе данных «Репрессированные»

Помимо увольнении активно внедрялся иной административный меъ воздействия на сотрудников - исключение из партии. Это позволяет сделать вывод том, что к концу десятилетия формируются институты внутреннего контроля наказания (не уголовного).

Сложившаяся в этот период система управления, имея в свое распоряжении огромный аппарат различных ведомств, сумела мобилизовать, умело использовать для форсированной модернизации страны, имеющие« интеллектуальные и финансовые ресурсы. Данная система, при всех сво1 недостатках, была способна к резким прорывам в области науки в крайне сжать сроки, однако не способствовала долговременному поступательному развита научной сферы.

Таким образом, в соответствии с имевшимися директивами ЦК ВКП(б прямыми указаниями И.В.Сталина, органы НКВД активизировали сво деятельность по вскрытию и ликвидации «контрреволюционных» организаций борьбе с «врагами» и «вредителями». В целом отношения межд дореволюционными работниками умственного труда и советской власты характеризовались неприязнью и недоверием, поэтому возникла необходимое! формирования новой социалистической интеллигенции. В 1930-е гг. в региог произошло значительное увеличение технической и педагогическо интеллигенции, наряду со снижением квалификационного уровня и изменение социального состава специалистов. Осужденные работники умственного труд исчислялись тысячами, но даже те представители интеллигенции, кто не попал застенки НКВД, зачастую становились заложниками режима: невозможност заниматься профессиональной деятельностью, боязнь высказывать собственно мнение, попрание человеческих прав и свобод.

Массовые политические репрессии в 1930-е гг. были важнейшт механизмом регулирования жизни государства. Они стали завершающим этапо! сталинской революции «сверху». Репрессивный механизм оставалс необходимым в СССР и после его перехода к социалистической экономике. I частности, он перераспределял рабочую силу в нужных государств направлениях и отраслях. Человеческие жертвы, экономические и культурны последствия «большого террора» невосполнимы. Политические репресси причинили колоссальный вред, уничтожив ученых, педагогов, инженерно технических специалистов, руководителей разного уровня. Репресси интеллигенции 1930-х гг. нанесли неизмеримый урон историческому развитие региона и страны в целом, который продолжает ощущаться и сегодня.

Основные положения и научные результаты диссертационного

исследования изложены в следующих работах: Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах, определенных ВАК Минобрнаукн России:

1. Шилова И.С. К вопросу о фальсификации дел в отношении интеллигенции в 1930-е гг. (по материалам Пермского архива новейшей истории) // В мире научных открытий (Гуманитарные и общественные науки). Красноярск: Научно-инновационный центр, 2011. №4(16) С. 145-153.

2. Шилова И.С. Политика власти по отношению к новой технической интеллигенции в 1930-е гг. (по материалам Пермского края) // Вестник Поморского университета (Гуманитарные и социальные науки). Архангельск, 2011. №7. С. 75-89.

3. Суслов А.Б., Шилова И.С. Борьба с «педологическими извращениями» в провинциальном вузе // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2011. № 7. С. 209—211

Публикации в других изданиях:

1. Годы террора. Книга памяти жертв политических репрессий. / Под ред. А.Б. Суслова; Сост. в т.ч. Шилова И.С. Пермь: Пушка, 2008. Часть 5. Т. 2.

2. «Когда мы были молодые...»: Документальная дилогия. Кн. 1 «Пермские целинники»/ Отв. ред. Т.И. Демиденко; Сост. в т.ч. Шилова И.С. Пермь: Пушка, 2009. - 272 с.

3. Шилова И.С. Большой террор 1937-1938 гг. в отношении технических специалистов // 1937 год. Память и уроки. Матер, межрег. науч.-практич. конф. Тюмень, 2007. С. 91 -94.

4. Шилова И.С. Большой террор и интеллигенция в Пермском крае // Тоталитаризм и тоталитарное сознание. Вып. 7. Томск, 2007. С. 78-89.

5. Шилова И.С. Дело профессора Захарова // Матер. IV-й Всерос. науч. конф. Тюмень, 2009. С. 126-128.

6. Шилова И.С. Дело Сребницкого // Дни науки исторического факультета Киевского национального университета. Вып. 3. Ч. 2. Киев, 2009. С. 115-118.

7. Шилова И.С. Индустриализация на Урале (к вопросу о репрессиях технических специалистов) // Политические репрессии в судьбах технической интеллигенции России. Матер. Всерос. науч. конф. Самара, 2009. С. 129-136.

8. Шилова И.С. К вопросу о коми-пермяцком литературном языке // Строгановские чтения. Пермь, 2009. С.78-81.

9. Шилова И.С. Неистовства истории и судьба буржуазного интеллигент Жизнь и судьба профессора В. Э. Крусмана // Родовое сознание и духовж предпринимательство. Матер. Междунар. науч.-практич. конф. Пермь, 2002. ( 72-79.

10. Шилова И.С. Пермская городская библиотека им. Горького в 1931-1932 г // Х1-е Смышляевские чтения. Пермь, 2009. С. 220-222.

11. Шилова И.С. Пермский государственный университет в годы первс пятилетки// Матер. II междунар. науч.-практич. конф. Пенза, 2009. С.101-109.

12. Шилова И.С. Пермский педагогический институт в годы «Большо1 террора» // Проблемы массовых политических репрессий в СССР. К 70-лети начала «антикулацкой» операции НКВД СССР. Матер. V-й Всерос. науч. коне Краснодар, 2008. С. 120-127.

13. Шилова И.С. Пермский период И.П. Вороницына // Россия и россиян^ особенности цивилизации. Матер, междунар. конф., посвященной 80-лети1 АЛТИ-АГТУ. Архангельск, 2009. С. 261-263.

14. Шилова И.С. Расстрельный приказ № 00447 // Гуманитарнс пенитенциарный вестник. Специальный выпуск к 130-летию УИС. Рязань, 200! С. 199-202.

15. Шилова И.С. С новой жизни // Грибушинские чтения - 2009. Тез. 7-межрег. науч.-практич. конф. Кунгур, 2009. С. 258-260.

16. Шилова И.С. Следователь назвал мое дело «фантастическим» // Проблем: истории массовых политических репрессий в СССР. Матер. Vl-й Междунар. нау1 конф. Краснодар, 2010. С. 385-394.

17. Шилова И.С. Творческие пути писателей Урала (1930-е годы) // Бостонски «Мемориал». Матер. 4-й Конф. Бостон, 2009. С. 32-38.

18. Шилова И.С. Техническая интеллигенция Урала в годы первых пятилеток, Диалог культур и цивилизаций. Матер. Х-й Всерос. науч. конф. молоды историков. Тобольск, 2009. С. 111-113.

19. Шилова И.С. Репрессированные тюменцы //Тюменская облает! исторический опыт экономического и социального развития. Тюмень, 2009. С. 28 32.