автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.13
диссертация на тему: Репрезентация смерти и коды позднесредневековой "макабрической культуры" в социокультурной реальности рубежа XX-XXI веков

Полный текст автореферата диссертации по теме "Репрезентация смерти и коды позднесредневековой "макабрической культуры" в социокультурной реальности рубежа XX-XXI веков"

На правах рукописи

оичыьз 63

Минькова Наталья Валерьевна

Репрезентация смерти и коды позднесредневековой «макабрической культуры» в социокультурной реальности рубежа XX — XXI веков

Специальность 09.00.13 — философская антропология,

философия культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Москва - 2010

004615563

Работа выполнена на кафедре философии, культурологии и политологии ННОУ ВПО «Московский гуманитарный университет»

Научный руководитель: доктор философских наук, доцент

Скородумова Ольга Борисовна

Официальные оппоненты: доктор философских наук, доцент

Жукова Ольга Анатольевна

кандидат философских наук, доцент Кочеткова Людмила Николаевна

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Московский городской

педагогический университет»

Защита состоится 23 ноября 2010 г. в 16.30 часов на заседании диссертационного совета Д 521.00.03 при ННОУ ВПО «Московский гуманитарный университет» по адресу: 111395, г. Москва, ул. Юности, д. 5/1, корп. 3, зал заседаний диссертационных советов (ауд. 511).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ННОУ ВПО «Московский гуманитарный университет».

Автореферат разослан « » октября 2010 г.

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования определяется спецификой трансформационных процессов в обществе и культуре рубежа XX — XXI вв., сопровождающихся чередой объективно существующих и субъективно воспринимаемых кризисов. Смена мировоззренческих парадигм и отношение к самой постмодернистской парадигме как к погружению в хаос вследствие признания внутри себя равноправного существования различных мировоззренческих подходов, были восприняты как начало разрушения существующего порядка. Поиски нового фундаментального основания культуры и общества обусловливают востребованность исследования пограничных эпох и соответствующих им типов культуры с целью выявления выработанных и апробированных механизмов снятия напряженности, порождаемой пограничным характером эпохи. В связи с этим важной задачей философии культуры является выделение эпохи, находящейся в корреляции с современной эпохой по большему количеству оснований и по общности и глубине прорабатываемых проблем. К наиболее актуальным проблемам современности относится особенность рефлексии над проблемой смерти, охватившей различные уровни и сферы культуры. Анализ сущности, функциональных ролей репрезентации смерти, определение характера влияния данных образцов рефлексии над смертью на личность и общество, а также выявление тенденций ее трансформаций являются актуальными, поскольку отношение к смерти выступает индикатором преобразований, происходящих в индивидуальном и общественном сознании.

Особую актуальность приобретает исследование данной темы для современной России, находящейся в состоянии мировоззренческой неопределенности и испытывающей как влияние, с одной стороны, собственных традиций в виде возрождения Православия, а с другой — язычества, так и интенсивное внешнее культурное воздействие. Поиск ценностных ориентиров проходит в условиях активного внедрения образцов западной культуры, построенной на фундаменте философии постмодернизма, оказавшей существенное влияние на репрезентацию смерти.

Актуальность анализа репрезентации смерти в философском ключе продиктована также обилием эмпирического материала и сравнительно небольшим числом философских обобщений по теме.

Степень разработанности проблемы. Имеется значительное количество исследований по проблеме осмысления смерти в исторических типах культур и работ, анализирующих данную проблему с философских позиций в контексте культуры постмодерна. Массив литературы по проблеме осмысления смерти можно разделить на исследования с точки зрения исторического подхода и труды, анализирующие специфику определенных аспектов проблемы. Исследования понятия «смерти» и его социокультурного значения в историческом контексте предпринято в трудах Ф. Арьеса, М. Шенкао, С. Рязанцева, П. Гуревича, Т. Мордовцевой, А. Лаврина, Д. Ньюзнера,

Ф. Хуземана, Дж. Фостера, В. Янклевича, Лессинга. Отношение к смерти в период XIV — XVI в. и в частности феномен макабра (культурная идея, отражающая позднесредневековое видение смерти), а также предпосылки его формирования и влияния на последующие этапы в развитии европейской культуры рассматривают такие исследователи, как Й. Хейзинга, Ж. Делюмо, Ф. Арьес, М. Вовель, О. Новикова. Й. Хейзинга первым включает феномен смерти в контекст исторического исследования. В рамках средневековой культуры исследования темы смерти часто были связаны с анализом проблем демонологии и колдовства, понимание которых позволяет выявить особенности и функции репрезентаций смерти, в том числе и в современном обществе. Анализу данных проблем посвящены работы Ж. Бодэна, М. Саммерса, К. Томаса, Дж. Б. Рассела, Л. Торндайка. У. Монтера, А. Макфарлена, Р. Мюшамбле, А. Амфитеатрова.

Исследования аспектов проблемы осмысления смерти в современном обществе представлены работами А. Демичева, Г. Ершова, Ж. Бодрийяра, П. Гуревича, М. Уварова, В. Розина, Ж. Делюмо, Л. Харт Ниббриг Кристиаа-на, в. Согеу, I. НиЬтап, Л. Балашова, Ж. Батая, С. Грофа, М. Кастельса, В. Сабирова, М. Ямпольского, М. Фуко, М. Мамардашвили. С позиций постмодернистской философии рассматривают отношение к смерти Ж. Бодрийяр, Ж. Делез, Ф. Гваттари, Р. Барт, У. Эко, М. Фуко.

Важным аспектом темы диссертационного исследования является компаративный анализ культур XIV — XVI и XX — XXI вв., обнаруживающих трансформации мировоззренческих парадигм и как следствие общие аспекты в мировоззрении. Анализ трансформаций современной культуры под влиянием идей постмодернизма в условиях постиндустриального (информационного) общества проводился в работах И. Ильина, В. Кутырева, В. Бычкова, Н. Хренова, Ж. Бодрийяра, М. Дери, Н. Маньковской, Г. Маркузе, В. Поликарпова, Э. Тоффлера, А. Флиера, М. Хевеши, Н. Осиповой,

A. Шендрика, Е. Андреевой, А. Воскобойникова, О. Скородумовой. Психологические основы формирования современного социокультурного фона представлены в трудах 3. Фрейда, К. Хорни, С. Жижека, Е. Торчинова, Э. Фромма, Р. Харриса, Э. Шострома, К. Ясперса.

Особенности позднесредневекового мировоззрения, характеризующегося амбивалентным отношением как к жизни, так и к смерти, позволяющим совмещать в пространстве культуры карнавал и макабр, рассматриваются в исследованиях М. Бахтина, А. Гуревича, Р. Мандру, Л. Лядюри, К. Гинзбурга, В. Даркевича, Л. Баткина, П. Бицилли, Я. Буркгарда, Ж. Ле Гоффа. Обращение современной культуры к средневековым и архаическим культурным пластам анализировалось в работах как зарубежных исследователей: Ж.-Ф. Лиотара, М. Маффесоли, М. Маклюэна, Э. Дэвиса, М. Элиаде, Ю. Хабермаса, И. Ратцингера, У. Эко, так и в трудах отечественных авторов: С. Неретиной, Д. Хапаевой, С. Илларионова, А. Чучин-Русова,

B. Савчука, А. Гениса, А. Пелипенко, Т. Артемьевой, А. Демичева, М. Уварова, А. Костиной, М. Эпштейна, Ю. Давыдова, группы авторов:

С. Белковского, Р. Карева, В. Милитарева, А. Пензина, М. Ремизова, 10. Солозобова, Е. Холмогорова.

Говоря о репрезентации смерти, необходимо осветить работы, касающиеся анализа специфики медиакультуры, а также воздействие СМИ на общество и личность. Эту сторону вопроса рассматривают А. Базен, Д. Белл, Р. Харрис, В. Беньямин, А. Кармин, М. Каган, Л. Коган, С. Кара-Мурза, М. Кастельс, А. Кукаркин, М. Маклюэн, А. Моль, Г. Маркузе, Ч. Пирс, Г. Почепцов, Е. Поликарпова, К. Разлогов, В. Савчук, Э. Тоффлер, 3. Бауман.

Несмотря на значительное количество исследований по отдельным аспектам темы, специальных исследований по проблеме репрезентации смерти в современной культуре с позиций декодирования кодов «макабрической культуры» практически не наблюдалось.

Целью исследования является выявление в современной культуре рубежа XX —XXI вв. особенностей интерпретации образа смерти, функций и механизмов репрезентации смерти посредством кодов «макабрической культуры».

Из цели исследования вытекают следующие задачи:

— проанализировать философско-антропологические концепции осмысления современной социокультурной ситуации;

— выявить систему детерминант, определяющих заимствование кодов позднесредневековой культуры на рубеже XX — XXI вв.;

— проанализировать интерпретации категории «смерти» в социокультурном контексте, дать классификацию подходов;

— исследовать особенности исторической трансформации репрезентации смерти, выделить формы и динамику ее изменения;

— осуществить сравнительный анализ основных стратегий отношения к смерти в социокультурной реальности позднего средневековья и культуре рубежа XX — XXI вв.;

— проанализировать специфику кодов «макабрической культуры», экстраполированных на современную культуру, и выявить особенности их декодирования;

— исследовать социокультурные функции репрезентации смерти и особенности их реализации;

— выявить и проанализировать аксиологическую составляющую репрезентации смерти в социокультурной динамике.

Объектом диссертационного исследования выступает европейская культура рубежа XX — XXI вв., рассматриваемая с позиции дискурса смерти.

Предметом исследования является репрезентация смерти в социокультурном пространстве современности (рубежа XX — XXI вв.) на основе кодов позднесредневековой «макабрической культуры».

Гипотеза исследования. В работе выдвигается и обосновывается гипотеза о том, что особенности социокультурной реальности рубежа XX — XXI вв., характеризующегося фундаментальными трансформациями миро-

воззренческой парадигмы и ощущением «конца истории», могут быть выявлены в результате рефлексии над категорией «смерти», что определяет необходимость обращения к кодам культур переходных периодов, содержащих апробированные компенсаторные механизмы. В этой ситуации востребованными являются коды позднесредневековой «макабрической культуры», которые легли в основу современной репрезентации смерти.

Методологическая и теоретическая основа исследования обусловлена содержанием и целью работы. Основу исследования составляют следующие методологические подходы:

— компаративный — в сопоставлении социокультурных реалий средневекового и современного общества;

— диалектический — при выявлении противоречивых черт в мировоззрении рассматриваемых периодов, в амбивалентности отношения к проблеме смерти, в анализе циклического характера динамики культуры, в отрицании предшествующего опыта и обращении к опыту, полученному в результате синтеза;

— социокультурный '— для анализа социокультурной ситуации современности и выявления функциональной специфики репрезентации смерти в процессах социализации, идентификации личности в условиях кризисного состояния культуры и общества;

— метод типологизации — в выделении концептуальных подходов к осознанию современной социокультурной ситуации;

— психологический подход — в рассмотрении моделей психологических откликов на проблему смерти в соответствии с психологическим типом личности;

— историко-ретроспективный — в анализе культуры средневековья и рассмотрении отношения к смерти в разные исторические эпохи;

— системный — в рассмотрении каждой модели репрезентации в целостной системе, в выявлении зависимости модели от ее места и выполняемой функции в системе, в выделении тенденции ее развития;

— функциональный — в выявлении и рассмотрении кодов позднесредневековой культуры, и в частности моделей репрезентации смерти, в зависимости от выполняемых ими функций.

В качестве методологических оснований использованы следующие принципы исследования социокультурной ситуации. Анализ концептуальных подходов к определению современной культурно-общественной ситуации проведен с использованием терминологии А. Тойнби, определившего альтернативные варианты эпохи как ответ на ситуацию кризисного периода; обобщение тенденций в развитии культуры современного этапа и эпохи XIV — XVI вв. проводилось в соответствии с принципами культурной динамики, разработанной П. Сорокиным; раскрытие специфики репрезентации смерти в современной культуре проведено через базовые идеи-ностмодернизма.

В качестве теоретической основы диссертации рассматривается совокупность положений, содержащихся в работах Ж. Бодрийяра, А. Гуревича,

Ж. Делеза, Ж. Делюмо, А. Демичева, М. Уварова, 3. Фрейда, Э. Фромма, У. Эко.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1. Показана возможность и плодотворность использования модели «архаизации» и «преображения» А. Тойнби при анализе философско-антропологических концепций к определению современной социокультурной ситуации.

2. Установлена совокупность социокультурных факторов, приводящих современную культуру к заимствованию мировоззренческих доминант периода XIV — XVI в. вследствие снятия установок эпохи модернизма и выявлены срезы позднесредневекового мировоззрения, задействованные современным общественным и индивидуальным сознанием.

3. Дана классификация подходов к смерти, представленная через отношение к смерти как к реальному событию («онтологическая смерть»), как к метафоре деструкции («смерть метафорическая») и как к симулякру онтологической смерти («симулятивная смерть»), представленному через репрезентацию смерти.

4. Рассмотрены исторические этапы трансформации репрезентации смерти через категорию «отчуждения» и через «смерть Другого», выявлен характер динамики репрезентации смерти и выделены следующие периоды, характеризующиеся сходством «симулятивной смерти»: XIV — XVI в. и рубеж XX—XXI вв.

5. Предложена типология позднесредневековых кодов репрезентации смерти, экстраполированных на современную культуру, и сделан вывод о наличии двух амбивалентных стратегий рефлексии над проблемой смерти в исследуемых культурах: «ненависти к смерти» и «эксгибирования смерти».

6. Проведен анализ выделенных стратегий через декодирование кодов «макабрической культуры» с учетом трансформационных процессов в мировоззрении и через базовые категории постмодернизма.

7. Выделены социокультурные функции репрезентации смерти: коммерческая, компенсаторная, идеологическая, проведен анализ особенностей и приемов их реализации в современной культуре. Предложены отражающие эти аспекты модели отклика на проблему смерти: отрицание, регрессия, замещение, реактивные образования.

8. Выявлены негативные особенности и тенденции репрезентации смерти и предложены способы снижения их деструктивной направленности.

Теоретическая значимость исследования связана с его научной новизной и состоит в проведенном анализе современной социокультурной реальности, вскрывающем срезы позднесредневекового мышления. Выявление сущности и функций современной репрезентации смерти, транслирующей посредством позднесредневековых культурных кодов апробированные механизмы снятия напряженности современной реальности, позволяет рассматривать репрезентацию смерти через призму регулирования социокультурных процессов, отражающих переходность культуры. Результаты исследования

имеют важное значение для осмысления особенностей ситуации рубежа XX — XXI вв., новых фундаментальных социокультурных и ценностных основ.

Практическая значимость исследования состоит в том, что результаты исследования могут быть использованы при чтении учебных курсов по таким социально-гуманитарным дисциплинам, как «Философия культуры», «История культуры», «Этика», «Эстетика», «Массовая культура», «Социальная психология», «Семиотика», в публичных лекциях и в работе с молодежью, а также при выработке современной культурной политики.

Положения, выносимые на защиту:

1. Подходы к осмыслению социокультурной ситуации, сложившейся на рубеже XX — XXI вв., определяющие трансформации мировоззренческой парадигмы в современной культуре, фиксируются в понятиях «новой архаики» и «нового средневековья». Конструктивна интерпретация данных подходов через понятия «архаизации» и «преображения», понимаемых как пассивная форма реакции на культурно-общественную ситуацию, предполагающая заимствование культурных кодов предшествующих эпох, и как активная форма поиска новых путей. Наиболее значимыми для анализа современной социокультурной ситуации являются культурные коды периода XIV — XVI в., которые выступают доминантой современного процесса архаизации.

2. На рубеже XX — XXI вв. наблюдается заимствование общественным и индивидуальным сознанием срезов позднесредневекового мировоззрения, детерминирующих репрезентацию смерти. Факторами актуализации данного процесса являются трансформации социокультурной ситуации вследствие снятия установок эпохи модернизма и установления базовых принципов постмодернизма в качестве социокультурных доминант, а также факторы, выступающие катализатором дискурса смерти: угроза экологического кризиса, глобализация, интенсификации и массовизации репрезентации смерти средствами СМИ.

3. Рефлексия над проблемой смерти обусловливает разработку различных подходов к типологизации отношений к смерти. Представляется возможным выделение в современной культуре следующих концептов отношения к проблеме смерти, характеризующееся переходом от абстрактного к конкретному: 1) смерть как онтологическое событие, осмысливаемое в философских подходах и концепциях через поиск его экзистенционального значения; 2) смерть как метафора, представление о которой основано на ее главной характеристике — конечности, обозначающей прекращение жизнеспособности какого-либо понятия, разрушение целостности; 3) смерть как симулякр, представленная в образах смерти и ставшая предметом символических интерпретаций.

4. Репрезентируемая смерть является отчужденной от человеческого бытия и выступает в качестве самостоятельного субъекта, выраженного в персонификации образа смерти или в качестве нарратива о смерти. Категория «смерти», как не имеющая реальной объективации, является полем для языковых игр и симулякром смерти. «Симулятивная смерть» всегда пред-

ставлена через «смерть Другого» и раскрывается в образах потустороннего мира, олицетворенной смерти и способах изживания страха смерти. Исторический анализ интерпретации «симулятивной смерти» показывает неравномерность и волнообразность ее динамики. Общие характерные черты репрезентации смерти, такие как приобретение характера дискурса, интенсивность, массовость, наблюдаются в период XIV — XVI в. и в современной культуре.

5. Компаративистский анализ культур XIV — XVI и рубежа XX — XXI вв. позволил выявить существование в одном культурном пространстве двух оппозиционных пластов: полной жизни, выраженной в карнавале, и смерти, воплощенной в феномене «макабра». В обе эпохи существование одного пласта не вытесняет существование другого, так как они обладают схожим свойством — двумирностью. Характерным является амбивалентное отношение к смерти, проявляемое в одновременности отрицания собственной смерти и потребности наблюдения за изображением «смерти Другого». Выработанные в период XIV — XVI в. формы репрезентации смерти были экстраполированы на современную культуру в кодах «макабрической культуры». Формы отрицания собственной смерти выражены через стратегию «ненависти к смерти», представленную двумя основными направлениями. Это эстетически осмысливаемая защита от смерти и практическая деятельность борения со смертью. Концепт «эксгибирования смерти» представлен в кодах «Пляска смерти», «Триумф смерти», «Театр тела», «Персонификация смерти».

6. Декодирование кодов «макабрической культуры» происходит с учетом временного разрыва между культурами, наслоения новых смыслов, расширения возможностей интерпретаций, в условиях доминирования идей постмодернизма и разворачивания кодов в постиндустриальном и информационном обществе. Важными особенностями современной репрезентации смерти являются наличие дополнительных коннотаций, обращение к виртуальной реальности, осмысление глобальных проблем и результатов современных научных достижений, а также усиливающаяся коммерциализация.

7. Современная репрезентация смерти выполняет следующие, необходимые для стабильности функционирования социума и социализации личности функции: коммерческую, компенсаторную и идеологическую. Способы и характер реализации данных функций определяются спецификой социума и особенностями формирования личности. Их реализация предусматривает применение специфических приемов и предложение разнообразных моделей отклика на проблему смерти, соответствующих определенному типу личности потребителя.

8. Репрезентацию смерти в современной культуре отличают примитивность, деструктивность, тенденция к приумножению макабрической тематики и отсутствие нравственной рефлексии, несмотря на то что такие коды репрезентации, как «Пляска смерти» и «Триумф смерти» обращены к осознанию ценностной составляющей жизни. Снижение деструктивного влияния данной репрезентации смерти может быть осуществлено путем перевода ре-

презентации смерти на уровень философско-религиозного, экзистенциального осмысления.

Апробация работы. Основные научные положения диссертации были изложены автором на научных конференциях: XIII научной конференции аспирантов и докторантов Московского гуманитарного университета (Москва, 15 ноября 2008 г.), тема доклада: «Особенности формирования личности в системе образования XXI века: массовая культура и инициация зрелости»; XIV научной конференции аспирантов и докторантов Московского гуманитарного университета (Москва, 25 апреля 2009 г.), тема доклада: «Триумф Смерти» как сюжет экранной культуры»; XV научной конференции аспирантов и докторантов Московского гуманитарного университета (Москва, 21 ноября 2009 г.), тема доклада: «Экранная культура против «Основ православной культуры»: преподавание основ религиозной культуры в условиях доминирования магического мировоззрения»; VI Международной конференции «Высшее образование для XXI века» на секции «Высшее культурологическое образование» (Москва, 24 ноября 2009 г.); XVI научной конференции аспирантов и докторантов Московского гуманитарного университета (Москва, 26 апреля 2010 г.), тема доклада: «Особенности реализации социокультурных функций репрезентации смерти».

Материалы исследования были внедрены в учебный процесс кафедры общеэкономических и естественнонаучных дисциплин при чтении базового курса «Философия» и кафедры рекламы при чтении дисциплины специализации «Семиотика и семантика» в НОУ ВПО «Московский институт рекламы, туризма, шоу-бизнеса». Результаты исследования использовались также в учебном курсе «История мировой культуры», подготовленном на кафедре философии, культурологии и политологии ННОУ ВПО «Московский гуманитарный университет».

Основные положения и выводы диссертационного исследования опубликованы в 15 печатных работах, в том числе две — в научных журналах, рекомендованных ВАК.

Структура и объем работы. Структура и объем диссертации соответствуют целям и задачам исследования. Диссертация состоит из введения, 3 глав, заключения, списка использованной литературы.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, рассматривается степень научной разработанности проблемы, определяются объект, предмет, цели, задачи и теоретико-методологическая база исследования. Сформулированы основные положения, выносимые на защиту, раскрыта их научная новизна, теоретическая и практическая значимость.

Глава I — «Трансформации мировоззренческой парадигмы: заимствования социокультурных доминант» — посвящена анализу современной социокультурной ситуации с позиции обозначения периода конца XX —

начала XXI в. как переходной эпохи, испытывающей трансформации мировоззрения. В условиях смены мировоззренческой парадигмы появляется потребность в задействовании кодов предшествующих периодов, содержащих выработанные механизмы осмысления кризисных периодов. Для современной культуры востребованными кодами явились культурные коды XIV — XVI вв. — переходной эпохи, также испытывающей трансформацию господствующей мировоззренческой парадигмы. Сходство данной эпохи с современной ситуацией проявляется в переходе от обусловленности мировоззрения моноидеей к плюрализму мнений.

В параграфе 1.1. — «Концептуальные подходы к осмыслению духовной ситуации рубежа XX — XXI вв.» — анализируются философско-антропологические концепции осмысления современной социокультурной ситуации. Поиск структурированной гомогенной и относительно стабильной системы социокультурных доминант выражается в следующих подходах к определению культуры постмодерна современного этапа: «новая архаика», «неопаганизм», «новая религиозность», «готическое общество», «средние века», «новое» и «новейшее средневековье». Автор исследования рассматривает подходы к осмыслению современной социокультурной ситуации через модели «преображение» и «архаизации».

Модель «преображения» как желательной динамики общественного развития выражена в концепции «Новейшее средневековье», понимаемой с позиций «Нового средневековья» Н. Бердяева, «идеалистической культуры» П. Сорокина и собственно «преображения» А. Тойнби. Модель «архаизации» выступает как средство избавления от духовной нестабильности общества через подражание предыдущим эпохам и представлена в концепциях «Новой архаики» (А. Чучин-Русов, В. Савчук, А. Демичев, М. Уваров, Т. Артемьева, А. Генис, Ж. Бодрийяр, М. Элиаде, Р. Барт), «Новой религиозности» (Ю. Рыжов), «Готического общества» (Д. Хапаева), «Нового средневековья» (первая половина) (У. Эко, Р. Вакка) и др.

Обращение эпохи постмодерна к ризоматической структуре, отказ от линейного понимания процессов обусловили возврат к кодам предшествующих эпох, из которых наиболее выраженные языческие и средневековые. Современный процесс архаизации включает систему мифологического сознания, основанную на синкретизме, коллективности, принципе партиципации, эмоциональности, вере; возрождает мистические представления, одержимость потусторонним миром, апокалиптическое видение мира. В параграфе рассматривается вопрос о позитивных и негативных аспектах архаизации.

Проанализировав названные подходы, автор заключает, что культура постмодернизма объединяет в себе и архаические, и средневековые элементы и в определенной мере соответствует ситуации, возникшей в западноевропейской культуре в период с XIV — XVI в., в рамках которой возникла «ма-кабрическая культура». Понятие «макабра», явившееся базовым понятием позднесредневековой культуры, включает перевод философской рефлексии над смертью на язык обыденности и кристаллизующее в выразительных об-

разах комплекс идей, связанных со смертью и умиранием. Особенностями идеи «макабра» явились сосуществование мрачного интереса к смерти и мотива развлекательности, а также восприятие смерти в аспекте бренности земного мира, выраженного через тему «Пляски смерти», отражающей уравнивающую функцию смерти, и через мотив наблюдения за вызывающими ужас картинами истлевания и исчезновения. Коды культуры XIV — XVI в. оказались востребованными для осмысления проблемы смерти в современный период.

В параграфе 1.2. — «Заимствование социокультурных макабриче-ских кодов современной культурой: условия и предпосылки» — вскрываются факторы, сопровождающие смену парадигм и приводящие культуру к заимствованию мировоззренческих позиций прошлого вследствие отрицания установок предшествующей эпохи.

Выделяются факторы трансформации мировоззрения и факторы-катализаторы дискурса смерти. Среди первых: кризис просветительского проекта культуры, базирующегося на центральных идеях приоритета разума и прогресса; кризис рациональности как попытки описать мир, детерминированный причинно-следственными связями, дать исчерпывающий ответ на тайны мироздания и быть средством решения общечеловеческих проблем; основания постнеклассической науки: отказ от прямолинейного онтологизма, релятивизм научного знания, симбиоз научного и нарративного знания; кризис идентификации как следствие влияния на личность разнонаправленных тенденций современности: процессов глобализации и индивидуализации, секуляризации и ремифологизации, отказ от предшествующей культурной модели и провозглашение плюрализма как базовой категории; доминирование установок постмодернистской философии. Данные факторы обусловили мировоззренческие трансформации на основе усвоения отдельных мировоззренческих идей и принципов эпохи XIV — XVI вв.

Автор выделяет две стороны проявления кодов средневековья в современной культуре: «внешнее средневековье» (непосредственный показ средневековья и использование его символики) и «внутреннее средневековье» (усвоение отдельных мировоззренческих положений). В параграфе выявляются и анализируются характерные мировоззренческие установки средневековья в современной культуре: синкретичность, герменевтичность, зрелищ-ность и публичность. Синкретичное мировоззрение, названное диссертантом «мировоззрением фриульского мельника» (картина мира мельника Менок-кио, восстановленная К. Гинзбург по материалам инквизиции XVI в., является отражением мировоззренческих установок эпохи), присущее анализируемым эпохам, предполагает соединение христианских, языческих европейских, восточных элементов и оккультных практик в одном культурном пространстве. Вскрываются предпосылки, обусловившие возможность этого синтеза, повлиявшего на построение новой картины миры. Автор выделяет и дает характеристику трехслойной картины мира, характеризующейся неоднородностью, способностью к изменениям и взаимопроникновению ее слоев,

отличающуюся синкретичным относительным субъективным временем, допускающим сосуществование различных типов восприятия времени. Представленная структура пространства и времени необходима для понимания базовых принципов репрезентации смерти.

На возможность экстраполяции средневековых кодов оказывает влияние постмодернистская установка восприятия мира как текста, подразумевающего применение к анализу культуры понятий деконструкции, интертекстуальности, иронии, цитатности, двойного кодирования, отсылающих к отношению к тексту в средневековье. Усвоение современным философским мышлением многих срезов позднесредневековой рефлексии связано с кризисом понимания однозначности бытия.

В параграфе выделяются также факторы, выступающие катализатором дискурса смерти как в XIV — XVI вв., так и в современности и ставшие условием репрезентации смерти в современной культуре в кодах «макабри-ческой культуры». К ним относятся внешние факторы угрозы смерти как для индивида, группы, так и для человечества в целом, акцентирование на которых определяет психологический климат эпохи. Формирование подобного ощущения обусловлено войнами и угрозами войны, эпидемиями и природными катаклизмами. Важным фактором, способствовавшим разворачиванию культуры к дискурсу смерти, является широкое обращение к аудиовизуальным средствам распространения информации, воздействующим одновременно посредством образов и живого слова.

Глава II — «Смерть как социокультурная проблема» — посвящена определению подходов к проблеме смерти, выделению «симулятивной смерти», рассмотренной в исторической ретроспективе, раскрытию и компаративному анализу стратегий отношения к смерти, общих для анализируемых культур, и вскрытию механизмов функционирования дискурса смерти.

В параграф 2.1. — «Классификация образа смерти в современной культуре» — предлагается авторская классификация подходов к осмыслению смерти: смерть «онтологическая», «метафорическая» и «симулятивная».

«Смерть онтологическая» определяется как феномен, остающийся за гранью познания, осмысляемый в рамках религии и философии и определяющий отношение к жизни и поиск ее смыслов. Акцентируется внимание на особенностях неклассической концепции смерти в постмодернизме. «Смерть метафорическая» обозначает подход к смерти как к метафоре, основанной на ее главной характеристике — конечности и обозначающей прекращение жизнеспособности какой-либо категории, разрушение ее целостности. Эта форма смерти стала значимой в условиях доминирования постмодернистской философии, где она выражена в понятиях децентрации, деконструкции, де-территоризации. Присутствует также тема «смерти субъекта», в лице автора, читателя, творца, личности и «смерти Смерти». «Симулятивная смерть» выделяется автором как попытка представления о смерти в контексте ее переноса в жизненное пространство. Категория «смерти», как не имеющая реальной объективации, явилась благодатным полем для языковых игр. Проблема

«присутствия» смерти в отсутствии объекта «смерть» решается через установление соотношения между онтологическим статусом первообраза и его отображением — через репрезентацию смерти.

На уровне обыденного сознания проблема смерти репрезентируется в образах самой смерти, места загробного существования, в образах обратимой смерти и коллективных способах переживания смерти в виде символического (в мистериях и инициациях) или симулятивного переживания через наблюдение смерти. В исследовании изображенная смерть рассматривается через понятие «смерти Другого». Рассматриваются его трактовки в философской мысли и делается вывод о переходе «смерти Другого» в статус объекта потребления.

«Симулятивная смерть» репрезентируется через категорию «отчуждение», как оторванная от субъекта смерть, как ее симулякр, выступающий в качестве самостоятельного субъекта (персонификация смерти) или в качестве нарратива (Теория нарратива Ж.-Ф. Лиотара) о смерти.

В параграфе 2.2. — ««Симулятивная смерть», ее историческая ретроспектива» — раскрывается сущность «симулятивной смерти» в исторической ретроспективе. Анализируются формы отношения к смерти: олицетворение смерти, разработка пространства загробного мира, символическое переживание смерти, ведущие свое начало от Античности.

В параграфе акцентируется мысль, что проблема осмысления смерти, являясь важной темой на протяжении всей истории человека, проявляется с разной интенсивностью и характеризуется различной широтой охвата аудитории. Можно выделить следующие подходы: 1) тема смерти выступает пропорционально в отношении к иным темам; 2) игнорируется и проявляется лишь на периферии или в закрытых обществах; 3) наблюдается нарушение пропорции в освещении различных сторон жизни человека, и приоритет отдается теме смерти. К последней относятся культуры периода XIV — XVI и рубежа XX — XXI вв., общей базовой характеристикой которых является амбивалентное отношение к смерти. Обе культуры высказывают амбивалентность как по отношению к самой жизни, совмещая в едином культурном пространстве элементы карнавальной и «макабрической» культур, так и к самой смерти, что выражено в стремлениях отрицания смерти и ее наблюдения. Этим разнонаправленным стремлениям соответствуют противоположные стратегии в отношении к смерти, воплощенные в образах изображенной смерти — стратегия «odium mortis» («ненависти к смерти») и «эксгибирова-ния смерти» — выраженные в кодах «макабрической культуры».

Глава III — «Особенности репрезентации смерти в культуре конца XX — начала XXI в. в кодах «макабрической культуры»» — посвящена анализу декодирования кодов «макабрической культуры» в современной репрезентации смерти с учетом отражения в интерпретации смыслов трансформационных социокультурных процессов современности.

В параграфе 3.1 — «Стратегия «Odium mortis» («ненависти к смерти») и практика ее реализации» — предлагается анализ совокупности

форм отрицания смерти, представленной двумя основными направлениями — как эстетически осмысливаемая защита от смерти и как практическая деятельность. Европейский человек воспитан на идеалах Просвещения и, несмотря на провозглашение постмодернизмом их краха, впитал в себя идеи самодостаточности человека как вида, определяющей роли разума в движении жизни, познании мира (раньше или позже) и возможности его изменения. Прочность этих идей отразилась на неприятии поражения перед смертью.

В пункте 3.1.1. — «Защита от смерти через ее эстетическое осмысление» — анализируются формы отрицания смерти, представленные в кодах «жажды жизни» и «отвращения старости». Многогранное определение «жажды жизни» раскрывается как «желание прекрасной жизни» (Й. Хейзинга) и «карнавализация культуры» (У. Эко). «Жажда жизни» отражает стремление создавать эстетические и презентационные формы жизненной среды, превращая повседневность в праздник, что связано с мыслями о смерти как препятствии обладания земными благами. Это выражается в поддерживаемом культурой и мифологизированном в стандартизированных образах стремлении обладать вещами, не имеющими функционального назначения, кроме презентационного. Другой формой отрицания смерти является карнавализация жизни, в которой в анализируемых культурах обнаруживается некое различие: если в средневековье карнавал открывал мир-перевертыш лишь на время, то в современной культуре карнавал не имеет временных границ и пронизывает все сферы общественной жизни.

Ненависть к смерти тесно связана с отвращением старости как живого портрета смерти, антителесности, антисексуальности и сломанной «машиной желания». Жестокое отношение к старости в Позднем Средневековье, понимаемой как упадок духа и тела, коррелирует с современным к ней отношением. Технологическое развитие позволяет бороться со старостью как с атрибутом смерти, представляя старость как пережиток прошлого. Развитая коммерческая деятельность вокруг омоложения организма, настойчивое внедрение мысли о неприличности старости приводят к предложениям если не о внутреннем омоложении, то, по крайней мере, о внешнем. Вся индустрия направлена на удовлетворение потребности в здоровой молодости и выражается в культе эстетически безупречного тела. Отход от задаваемых культурой стандартов молодого тела означает выпадение человека из категории энергичных, успешных и желанных (моделированию «желанности» как признака сексуальности уделяется особое внимание) и выбрасывает его на периферию жизни.

В пункте 3.1.2. — «Отрицания смерти посредством практической деятельности» — осмысливаются направления по приложению практических усилий борения со смертью, представленных с учетом мировоззренческих позиций аудитории. Автором выделены два подхода: иррациональный подход представлен в форме ведовства, рациональный — в форме научно обоснованного (или наукообразного) поиска бессмертия.

Ведовство предстает в качестве практической деятельности по управлению жизнью и смертью. Рассматриваются факторы, повлиявшие на веру в колдовство в оба анализируемых периода, раскрываются различия в представлениях о ведовстве в народном и элитарном пластах, анализируются отношения Церкви и магических центров, взаимопроникновение элементов их обрядовых практик. Ведовство берет на себя как социальные функции урегулирования отношений между людьми, так и функцию науки, особенно медицинской, предоставляя альтернативу в лечении болезни, и борьбу со старением как признаком смерти.

Рациональный подход к практическому отодвиганию человеческого предела представлен в поисках бессмертия. Следствием торжества науки, техники, электронных технологий стало понятие возможности контроля над смертью, заменившее поиски островов бессмертных и волшебных снадобий. Этот взгляд породил трансформацию идеи бессмертия: возможность исправление судьбы, индивидуальные практики продления жизни. В данном пункте представлен анализ различных типов иммортализации, сосуществующих в рамках современной культуры. Выявлена особая популярность идей виртуального и практического бессмертия. Все виды иммортализации осваиваются в контексте экранной культуры.

Концепции бессмертия основаны на рассуждении о том, что человек, выйдя из-под власти естественного отбора, начинает сам изменять природу, и в этом он может развиваться бесконечно. Ожидание технологического прорыва в области практического бессмертия заполняется иными способами борьбы со смертью: активно осваивается тема реинкарнации в западном варианте как компромисс между жизнью и смертью. Наука предлагает решить задачу путем технологии, религия обещает бессмертие при перемене онтологического статуса.

В параграфе 3.2. — «Стратегия «эксгибирования смерти» в социокультурной практике» — автором представлен срез проблемы отношения к смерти, выраженный в сентенции Memento mori (помни о смерти) и в натуралистическом показе процесса умирания и мертвого тела, представленный в кодах «Пляска смерти», «Триумф смерти», «Театр тела», «Персонификация смерти».

В пункте 3.2.1. — ««Dance macabre» («Пляска смерти»): сосуществование смерти и жизни в едином континууме» — проводится интерпретация кода «Пляска смерти», представляющего диалог живых и мертвых, понимаемый автором в широком смысле, и его смысловой и ценностной нагрузки в современной культуре. Сосуществование двух миров в едином континууме рассматривается через средневековые жанры церковной словесности «ехеш-pla» («пример), «visiones» («видения») и практику «vanitates» («суетностей»). Для введения осмысления потустороннего мира в современной культуре автором использованы «пример» и «видение», переводящие философско-церковный дискурс на доступный широким массам язык. Рассмотрение репрезентации смерти через эти жанры получило теоретическое оправдание

посредством таких понятий философии постмодернизма, как хаос, децентра-ция, детерриторизации, взаимопроникновение массового и элитарного и постулатов неклассического подхода к смерти. Exempla и visiones воплощают определенный стиль мышления, не воспринимающего абстракции и обобщения, и оперируют материальными образами. «Пример» раскрывает результат временного пересечения посю- и потустороннего миров, опираясь на определенную социальную среду, типичные структуры и массовые стереотипы. Его смысл в доведении ценностных постулатов в обыденные примитивизирован-ные зрелищные конструкции.

«Видение» привлекается для анализа интерпретации посмертного существования современной культурой, предложившей пластическую трактовку трехчастного загробного мира, с преобладанием осмысления пространственно-временной картине ада и чистилища, характеризующихся динамизмом и хаотичностью. Акцентируется предпочтение обращения к идее Чистилища, трансформированного в неопределенное, ограниченное пространство, практически копирующее земную жизнь. Делается вывод, что страх смерти и загробных мучений порождает желание перетянуть в загробный мир привычное пространство человека, узнаваемый топос.

Другим признаком постоянного присутствия смерти в жизни является практика сознательного напоминания о нем, выраженная в практике посещения кладбищ вне их функционального значения и распространения «суетно-стей». Современная тафофилия выражена в среде готической субкультуры и в виртуальном варианте (виртуальные кладбища). «Суетности» представлены символикой смерти на потребительском рынке.

Пункт 3.2.2. — «Триумф смерти» как характеристика коллективной смерти» — раскрывает особенности кода «макабрической культуры» «Триумф смерти», выражающего идею непредвиденной насильственной смерти, в основе которой лежит несколько идей: идея о всемогуществе и абсурдности смерти, Апокалипсиса, Страшного суда и жертвоприношения. Главной его характеристикой является коллективность смерти, отражающая страх перед общезначимыми проблемами. Коллективная смерть, способная перечеркнуть личностные и общественные достижения и не зависящая от каких-либо показателей и характеристик личности, представлена в освещении локальных природных и техногенных катастроф, террористических актов и т.д. и рассматривается с точки зрения потери индивидуального отношения и личной значимости смерти, а также в качестве коллективной жертвы природе, технике или Случаю.

Самую высокую символическую отдачу имеет сюжет «конца света». Жертва части мирового сообщества или жизни вообще представляется более выгодным проектом, чем локальное жертвоприношение, так как космический страх сильнее индивидуального телесного страха гибели. Корни страха перед масштабными разрушениями находятся и в самих мифологических системах, где зафиксированы как события о прошлых катастрофах, так и пророчества о грядущих, так или иначе связанных с обновлением мира. В мифологических

системах акцентируется положение, что часто катастрофе предшествуют кризисное состояние мира, потерявшего изначально данную высшими силами чистоту, и определенные знамения, поэтому тема Апокалипсиса особенно настойчиво звучит в переломные для общества времена, когда старая культурная парадигма расшатывается, а новые фундаментальные принципы еще не выработаны. В общественных процессах и природных явлениях фиксируются знамения гибели, начинается обращение к пророческим источникам, а на рубеже XX — XXI вв. к ним примыкает и научное сообщество с прогнозами экологических и техногенных катастроф. Наблюдение за смоделированным концом света, по мнению автора, вызывает психологические переживания неизбежности смерти, удовлетворяет стремление человека к Тана-тосу и по сравнению с индивидуальной смертью снимается одиночество в смерти.

В пункте 3.2.3. — «Театр тела» — репрезентация смерти через категорию «телесности»» —• через категории «телесности» и «жестокости» анализируются формы наблюдения за натурализированной смертью, демонтажем и деконструкцией тела, «эротизация» смерти. Поворот к телесности характерен для анализируемых эпох: в XIV — XVI вв. он был связан с переоткрытием человека, в постмодерне — с проникновением в философско-культурологическую мысль фрейдизма, постмодернизма и других психофизиологических материалистических учений, вынесших категорию «телесности» вместе с понятием «сексуальность» в культуру в качестве главных принципов. Анализируя код «Театр тела», автор данного исследования выделяет натурализацию и эротизацию смерти как признаки трансформации смерти в объект потребления.

Диссертантом раскрываются смысловые уровни понятия «натурализма» в культуре анализируемых исторических периодов. Деструкция плоти в средневековье была не только в виде образов, но и в реальности. Стремление в удовлетворении потребности подсматривать за смертью не могло превысить «потенциал» реального человеческого тела. Современный потенциал характеризуется некоторой избыточностью: замена реального тела на его симуляцию из физических материалов или на виртуальный образ допускает не только деструкцию плоти, но и ее деконструкцию. Демонтаж и деконструкция тела возможны через понимание тела как текста, автором которого является Природа или Бог.

Другой формой «Театра тела» является «эротизация» смерти. Смерть представляется движимой жаждой наслаждения и наделенной эротическими символами. Этот аспект демонстрирует связь двух стремлений человека — Эроса и Танатоса, где, с одной стороны, эротика, являющаяся важным и ярким символом жизни, контрастирует со смертью, давая прочувствовать полноту бытия, с другой — удовлетворяет комплексную потребность человека, поскольку два процесса: умирания и интимной жизни — исторически скрывались от посторонних глаз.

В пункте 3.2.4. — ((Персонификация смерти как материализация образа врага» — анализируются особенности представления образа смерти в виде определенного персонажа. В период XIV — XVI в. смерть стала самым устойчивым персонажем, изображавшимся в нескольких вариантах, претерпевавшим трансформацию в зависимости от его перехода от нейтральности по отношению «добро-зло» к отнесению к дьявольскому миру. Отмечается, что современная культура воспринимает смерть как полностью негативное явление и представляет в символике смерти множество звероподобных существ, представляющих все стихии и миры. Смерть как чудовище легко уничтожается. В случае нематериализованной смерти ставится задача в ее материализации с последующим уничтожением с помощью технических достижений человечества. В этих сражениях человек как существо, обладающее разумом, неизменно одерживает победу. Персонифицированная смерть требует иных способов сопротивления смерти. Обладание человеческим разумом и человеческим телом предоставляет специфическую модель поведения в актах борьбы со смертью, а именно, учет личностности — страстей и желаний, присущих исключительно человеку. Персонификация Смерти дает возможность общения с ней на равных, использование методов уговора, соблазнения, обмана, игры с «человечностью». Часто смерть выступает комическим персонажем, что согласуется с карнавальным мироощущением, когда страшное для реального мира превращается в веселых персонажей. Любой персонифицированный образ смерти выступает как результат материализации врага с целью физического с ним боренья.

В параграфе 3.3. — «Социокультурные функции репрезентации смерти и особенности их реализации» — выявляются социокультурные функции репрезентации смерти, особенности и приемы их реализации.

Настойчивое внушение мысли о смерти как «со-жизненном» событии и постоянной угрозе смерти, по мнению автора, выполняет в обществе и культуре несколько функций, главные их которых — коммерческая, компенсаторная и идеологическая, наряду с развлекательной и функцией антидиснее-фикации.

Обращение культуры к смерти выполняет коммерческую функцию двумя путями: 1. Удовлетворяет стремление человека к Танатосу и поднимает рейтинг транслятора. Повышенный спрос на проблему смерти рождает разнообразные предложения, делающие смерть главным мотивом зрелищ, часто переступающих нравственные рамки в ее интерпретации. 2. Спекуляция на проблеме смерти: запугивание болезнями, эпидемиями, несчастными случаями и катастрофами и предоставление средств защиты от негативных факторов, ведущих к преждевременной смерти. Таким образом, смерть в эпоху постмодернизма является массовым товаром, приносящим прибыль. Учитывая разнообразие подходов к проблеме смерти, затрагивающих почти каждого, можно говорить о широкой и разноплановой аудитории потенциальных потребителей.

Выполняя компенсаторную функцию, репрезентация смерти предстает в нескольких аспектах: компенсирует недостаток знаний о смерти, бессилие перед смертью, избавляет от психического напряжения и дает выход бессознательным импульсам. Автором выделены отражающие эти аспекты модели отклика на проблему смерти, соответствующие определенному типу личности потребителя: отрицание, регрессия, замещение и реактивные образования.

— Модель «отрицания» основана на сентенции «смерти нет», в контексте которой смерть представляется помещенной в конец долгого жизненного пути как естественное свойство организма. Тип целевой аудитории составляет истероидная личность, характеризующаяся жаждой внимания к своей персоне, демонстративностью поведения, ставящая себя в центр. Путь отрицания определен стратегией «ненависти к смерти».

— Модель «регрессии» вытекает из невозможности получения достоверного знания о смерти и его необходимости и выражается в обращении к предыдущему опыту осмысления смерти. Модель удовлетворяет спрос аудитории внушаемого типа, склонной к мистике и суевериям, а также нацелена на верующих и выражается в коде «Dance macabre», утверждающем наличие жизни после смерти.

— «Замещение» предполагает перенесение деструктивных импульсов и страхов смерти на другие объекты и выражается через «смерть Другого» («Триумф смерти» и «Театр тела»). Акцентируется двуаспектность модели замещения, поскольку, с одной стороны, здесь срабатывает механизм катар-сического воздействия, призванный освобождать человека от аффектов при сопереживании действию, и механизм снятия агрессии у возбудимых, склонных к насилию личностей (без патологии); с другой стороны, «смерть Другого» выступает как ресурс наслаждения и удовлетворения.

— Модель «реактивных образований» воплощает механизм защиты, предполагающий демонстрацию поведения, прямопротивоположного внутреннему состоянию. Глубокая боязнь смерти и мысли о ней блокируются бравадой по отношению к ней, выражаясь в средневековом карнавале и современных играх со смертью: ее персонификация, представление смерти в нелепом виде, отражающем несвойственные ей характеристики, шутовская борьба со смертью. К этой же аудитории относится и тип личности, считающий неприличным и неестественным упоминание смерти, и тем более ее развернувшийся показ.

Автор диссертационного исследования заключает, что в зависимости от выбора, предоставляемого репрезентацией смерти в культуре, бессилие перед смертью компенсируется различными способами.

Репрезентация смерти выполняет идеологическую функцию. Задачи общей социализации личности решаются средствами трансляции СМИ знаний, образцов поведения и сознания рационального или иррационального типа в зависимости от целей системы. Постоянное ощущение угрозы смерти формирует невротическую личность, разрываемую между необходимостью

действовать, планировать жизнь и страхом ожидающей ее насильственной смерти. Систематическое запугивание приводит к интеллектуальному и нравственному торможению активности индивида и его личностного роста. СМИ создают ложную реальность, насыщенную агрессией, угрозой. Растерянный от постоянных угроз и психически неустойчивый человек становится объектом манипуляции и податливым материалом для наделения новыми ценностями и целями. Такой человек будет выполнять социальный заказ — быть идеальным потребителем, неактивной, неиндивидуализированной, без претензий на изменение мира социальной единицей. В этом пункте «культура большинства» совпадает с «культурой для большинства» как объекта манипулирования. «Большинству» импонирует размеренность, предсказуемость жизни, и, как следствие, оно принимает предложенную модель поведения. Безусловно, общество не может существовать без идеологии, без связующего ее стержня. Фундаментальные принципы постмодернизма показали свою неспособность выступать в роли основания новой идеологии. Особенно остро проблема социокультурного кризиса ощущается в современной России. Отказавшись от ценностей предыдущей эпохи, игнорируя факт взятия на себя советской культурой воспитательных функций церкви и заимствование христианских нравственных принципов общежития, и не выработав новых ценностей, российская культура позаимствовала западные ценностные установки, вызвав, таким образом, к жизни дискурс смерти. Для России сегодня необходим новый идеологический дискурс, и, по мнению автора исследования, наиболее приемлемым вариантом является христианский.

В параграфе рассматриваются приемы репрезентации смерти, нацеленные на конкретную аудиторию: многократное повторение, прием свидетельств, привязанность к узнаваемым местам, апелляция к большинству, апелляция к авторитетам, упрощение, использование типажа, применение технических средств для имитации реальности.

Анализируются возможные социокультурные последствия и тенденции репрезентации смерти. Отмечается примитивность и деструктивность репрезентации: смерть низведена до уровня повседневности и интегрирована в обширный мир игры. Призыв к смерти обессмысливает и обесценивает жизнь, тиражирование смерти подменяет естественные для цивилизованного культурного человека способы реагирования на смерть другого человека. Опасность данного явления видится в возможности переоценки ценностей. В отличие от контактов с настоящей смертью в прошлом, медиа-смерть не вызывает нравственной рефлексии, напротив, человек становится менее чувствительным к смерти, порог реагирования снижается. Просматривается тенденция к приумножению макабрической тематики, акцентированию на потустороннем, жестокости, кровавости, натурализации смерти. В разумных пределах следует обращаться к теме смерти для выработки иммунитета. В «повседневном» изображении смерти есть и позитивный момент, суть которого можно изложить, прибегнув к рассуждениям М. Монтеня, предлагаю-

щего лишить смерть загадочности, размышляя о смерти больше, чем о чем-либо.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования, формулируются основные выводы и обсуждаются его перспективы.

Автор заключает, что социокультурные трансформации современности обусловили развитие культуры по пути «архаизации», где в качестве доминанты этого процесса послужили коды европейского средневековья периода XIV — XVI в., и спецификой которого явился мировоззренческий анархизм. Экстраполяция культурных кодов «макабрической культуры» была обусловлена рядом социокультурных факторов, явившихся следствием отрицания предыдущей культурной модели и ее базовых идей. Нестабильность в обществе и сознании личности, характерная для обеих эпох, вызвала массовость и интенсивность репрезентации смерти. Сходство социокультурной ситуации обусловило экстраполяцию выработанных и апробированных средневековьем форм репрезентации смерти на современную культуру, представленных в амбивалентных стратегиях «ненависти к смерти» и «эксгибирования смерти». Существование репрезентации смерти в медиа-культуре оправдывается выполняемыми ею функциями, выполняющими задачу социализации личности в современном обществе, через перенаправление деструктивных агрессивных и некрофильских импульсов человека в мир символического и через снижение страха смерти. Это становится причиной прогнозируемого поддержания эксплуатации данной тематики. Однако следует перевести репрезентацию смерти с количественного на качественный уровень — уровень философско-религиозного, экзистенциального осмысления.

Основное содержание работы отражено в следующих публикациях диссертанта:

1. Минькова Н.В. Амбивалентность отношения к смерти во Второе Средневековье и в массовой культуре постмодерна // Знание. Понимание. Умение. 2010. №1. С. 209-213 (0,5 п. л.).

2. Минькова Н.В. Формы репрезентации смерти во втором средневековье и их экстраполяция в массовую культуру // Научный вестник Московского государственного технического университета гражданской авиации. 2010. № 155. С. 111-114 (0,5 п. л.).

3. Минькова Н.В. Средневековая конструкция пространства-времени в современной культуре // Вестник Российского философского общества. 2010. №2 (54). С. 169-173 (0,3 п. л.).

4. Минькова Н.В. Dance macabre (Пляска смерти) в современных жанрах «exempla» (пример) и «visiones» (видения): диалог живых и мертвых в массовой культуре // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 117. М. : Социум, 2010. С.138-144 (0,45 пл.).

5. Минькова Н.В. Четыре составляющие стратегии odium mortis: жажда жизни, ведовство, отвращение старости и практическое бессмертие //

Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 117. М. : Социум, 2010. С.145—151 (0,5 пл.).

6. Минькова Н.В. Средневековый «Театр тела» в деструктивных телесных играх постмодерна // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 120. М. : Социум, 2010. С. 44-54 (0,7 п. л.).

7. Минькова Н.В. Социокультурные функции репрезентации изображенной смерти // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 120. М. : Социум, 2010. С.55-66 (0,8 п. л.).

8. Минькова Н.В. Особенности формирования личности в системе образования XXI века: массовая культура как инициация зрелости // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 98. М. : Социум, 2008. С. 113-117 (0,38 п. л.).

9. Минькова Н.В. «Триумф смерти» как сюжет экранной культуры // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 115. М. : Социум, 2010. С.78-82 (0,35 п. л.).

10. Минькова Н.В. «Лебедь, рак и щука»: РПЦ, государство и массовая культура в борьбе за молодежь (взгляд практика) // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 116. М. : Социум, 2010. С. 144— 149; [Электронный ресурс] URL: http://www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/2009/professor.ru/Minkova_NV.pdf (0,4 п.л.).

11. Минькова Н.В. Влияние принципов постмодернизма на интерпретацию образа смерти в массовой культуре // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2010. № 2. С.112-114. (0,23 п. л.).

12. Минькова Н.В. Персонификация смерти как тактика борьбы с врагом // Альманах современной науки и образования. 2010. № 2 (33): в 2 ч. Ч. 1.С. 38-39 (0,24 п. л.).

13. Минькова Н.В. Некоторые причины проникновения элементов культуры западноевропейского средневековья в культуру конца XX - начала XXI веков // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 118. М.: Социум, 2010. С.54-60 (0,44 п. л.).

14. Минькова Н.В. Особенности реализации социокультурных функций репрезентации смерти // Научные труды Московского гуманитарного университета. Вып. 119. М.: Социум, 2010. С. 100-108 (0,52 п. л.).

15. Минькова Н.В. Философия сервиса и трансформация духовных потребностей в современном обществе: этический аспект // Философия сервиса: проблемы теории, истории и практики: Межвузовский научный сборник. Вып. 1. М.: Экон-Информ, 2008. С.123-127 (0,36 п. л.).

Подписано в печать 19.10.2010 г. Заказ № -//¿»¿Г Формат 60x84 1/16. Объем 1,4 п. л. Тираж 100 экз. Издательство ННОУ ВПО «Московский гуманитарный университет» 111395, г. Москва, ул. Юности, 5/1.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Минькова, Наталья Валерьевна

Введение.

ГЛАВА 1. Трансформации мировоззренческой парадигмы: заимствования социокультурных доминант.

1.1. Концептуальные подходы к осмыслению духовной ситуации рубежа XX — XXI веков.

1.2. Заимствование социокультурных макабрических кодов современной культурой: условия и предпосылки.

ГЛАВА 2. Смерть как социокультурная проблема.

2.1. Классификация образа смерти в современной культуре.

2.2. «Симулятивная смерть», ее историческая ретроспектива

ГЛАВА 3. Особенности репрезентации смерти в культуре конца

XX — начала XXI века в кодах «макабрической культуры».

3.1. Стратегия «Odium mortis» («ненависти к смерти») и практика ее реализации.

3.2. Стратегия «эксгибирования смерти» в социокультурной практике.

3.3. Социокультурные функции репрезентации смерти и особенности их реализации.

Введение диссертации2010 год, автореферат по философии, Минькова, Наталья Валерьевна

Актуальность исследования определяется спецификой трансформационных процессов в обществе и культуре рубежа XX — XXI вв., сопровождающихся чередой объективно существующих и субъективно воспринимаемых кризисов. Смена мировоззренческих парадигм и отношение к самой постмодернистской парадигме как к погружению в хаос вследствие признания внутри себя равноправного существования различных мировоззренческих подходов, были восприняты как начало разрушения существующего порядка. Поиски нового фундаментального основания культуры и общества обусловливают востребованность исследования пограничных эпох и соответствующих им типов культуры с целью выявления выработанных и апробированных механизмов снятия напряженности, порождаемой пограничным характером эпохи. В связи с этим важной задачей философии культуры является выделение эпохи, находящейся в корреляции с современной эпохой по большему количеству оснований и по общности и глубине прорабатываемых проблем. К наиболее актуальным проблемам современности относится особенность рефлексии над проблемой смерти, охватившей различные уровни-и сферы культуры. Анализ сущности, функциональных ролей репрезентации смерти, определение характера влияния данных образцов рефлексии над смертью на личность и общество, а также выявление тенденций ее трансформаций являются актуальными, поскольку отношение к смерти выступает индикатором преобразований, происходящих в индивидуальном и общественном сознании.

Особую актуальность приобретает исследование данной темы для современной России, находящейся в состоянии мировоззренческой неопределенности и испытывающей как влияние, с одной стороны, собственных традиций в виде возрождения Православия, а с другой — язычества, так и интенсивное внешнее культурное воздействие. Поиск ценностных ориентиров проходит в условиях активного внедрения образцов западной культуры, построенной на фундаменте философии постмодернизма, оказавшей существенное влияние на репрезентацию смерти.

Актуальность анализа репрезентации смерти в философском ключе продиктована также обилием эмпирического материала и сравнительно небольшим числом философских обобщений по теме.

Степень разработанности проблемы. Имеется значительное количество исследований по проблеме осмысления смерти в исторических типах культур ■ и работ, анализирующих данную проблему с философских позиций в контексте культуры постмодерна. Массив литературы по проблеме осмысления смерти можно разделить на исследования, с точки зрения исторического подхода и труды, анализирующие специфику определенных аспектов проблемы. Исследования понятия «смерти» и его социокультурного значения в историческом контексте предпринято в трудах Ф. Арьеса, М. Шенкао, С. Рязанцева, П. Гуревича, Т. Мордовцевой, А. Лаврина, Д. Ньюзнера, Ф. Хуземана, Д ж. Фостера, В: Янклевича, Лессинга1. Отношение к смерти в период XIV — XVI в. и в частности феномен макабра (культурная идея, отражающая позднесредневековое видение смерти), а также предпосылки его формирования и влияния на последующие этапы в развитии европейской культуры рассматривают такие исследователи, как Й. Хейзинга, Ж. Делюмо, Ф. Арьес, М. Вовель, О. Новикова. Й. Хейзинга первым включает феномен смерти в контекст исторического исследования. В рамках средневековой культуры исследования темы смерти часто были связаны с анализом проблем демонологии и колдовства, понимание которых

1 Арьес, Ф. Человек перед лицом смерти. М.,1992.; Мордовцева, Т.В. Идея смерти в культурфилософской ретроспективе. Таганрог, 2001; Рязанцев, С. Танатология (учение о смерти). СПб., 1994; Хуземан, Ф. Об образе и смысле смерти: История, физиология и психология проблемы смерти. М., 1997; Шенкао, М.А. Основы философской танатологии. Черкесск, 2002; Foster, G. В. The function of death in human experience. Chicago, 1915. позволяет выявить особенности и функции репрезентаций смерти, в том числе и в современном обществе. Анализу данных проблем посвящены работы Ж. Бодэна, М. Саммерса, К. Томаса, Дж. Б. Рассела, Л. Торндайка. У. Монтера, А. Макфарлена, Р. Мюшембле, А. Амфитеатрова.

Исследования аспектов проблемы осмысления смерти в современном обществе представлены работами А. Демичева, Г. Ершова, Ж. Бодрийяра, П. Гуревича, М. Уварова, В. Розина, Ж. Делюмо, Л. Харт Ниббриг Кристиаана, в. Оогеу, I. НиЬтап, Л. Балашова, Ж. Батая, С. Грофа, М. Кастельса, В. Сабирова, М. Ямпольского, М. Фуко, М. Мамардашвили. С позиций постмодернистской философии рассматривают отношение к смерти Ж. Бодрийяр, Ж. Делез, Ф. Гваттари, Р. Барт, У. Эко, М. Фуко.

Важным аспектом темы диссертационного исследования является компаративный анализ культур XIV — XVI и XX — XXI вв., обнаруживающих трансформации мировоззренческих парадигм и как следствие общие аспекты в мировоззрении. Анализ трансформаций современной культуры под влиянием идей постмодернизма в условиях постиндустриального (информационного) общества проводился в работах И. Ильина, В. Кутырева, В. Бычкова, Н. Хренова, Ж. Бодрийяра, М. Дери, Н. Маньковской, Г. Маркузе, В. Поликарпова, Э. Тоффлера, А. Флиера, М. Хевеши, Н. Осиповой, А. Шендрика, Е. Андреевой, А. Воскобойникова, О. Скородумовой. Психологические основы формирования современного социокультурного фона представлены в трудах 3. Фрейда, К. Хорни, С. Жижека, Е. Торчинова, Э. Фромма, Р. Харриса, Э. Шострома, К. Ясперса.

Особенности позднесредневекового мировоззрения, характеризующегося амбивалентным отношением как к жизни, так и к смерти, позволяющим совмещать в пространстве культуры карнавал и макабр, рассматриваются в исследованиях М. Бахтина, А. Гуревича, Р. Мандру, Л. Лядюри, К. Гинзбурга, В. Даркевича, Л. Баткина, П. Бицилли, Я. Буркгарда, Ж. Ле Гоффа. Обращение современной культуры к средневековым и архаическим культурным пластам анализировалось в работах как зарубежных исследователей: Ж.-Ф. Лиотара, М. Маффесоли, М. Маклюэна, Э. Дэвиса, М. Элиаде, Ю. Хабермаса, И. Ратцингера, У. Эко, так и в трудах отечественных авторов: С. Неретиной, Д. Хапаевой, С. Илларионова, А. Чучин-Русова, В. Савчука, А. Гениса, А. Пелипенко, Т. Артемьевой, А. Демичева, М. Уварова, А. Костиной, М. Эпштейна, Ю. Давыдова, группы авторов: С. Белковского, Р. Карева, В. Милитарева,

-у

А. Пензина, М. Ремизова, Ю. Солозобова, Е. Холмогорова".

Говоря о репрезентации смерти, необходимо осветить работы, касающиеся анализа специфики медиакультуры, а также воздействие СМИ на общество и личность. Эту сторону вопроса рассматривают А. Базен, Д. Белл, Р. Харрис, В. Беньямин, А. Кармин, М. Каган, JI. Коган, С. Кара-Мурза, М. Кастельс, А. Кукаркин, М. Маклюэн, А. Моль, Г. Маркузе, Ч. Пирс, Г. Почепцов, Е. Поликарпова, К. Разлогов, В. Савчук, Э. Тоффлер, 3. Бауман.

Несмотря на значительное количество исследований по отдельным аспектам темы, специальных исследований по проблеме репрезентации смерти в современной культуре с позиций декодирования кодов «макабрической культуры» практически не наблюдалось.

Целью исследования' является выявление в современной культуре-рубежа XX —XXI вв. особенностей интерпретации образа смерти, функций и механизмов репрезентации смерти посредством кодов «макабрической культуры».

Из цели исследования вытекают следующие задачи: проанализировать философско-антропологические концепции осмысления современной социокультурной ситуации;

2 Эко, У. Средние века уже начались // Иностранная литература. 1994. №4. С. 258-267; Хапаева, Д. Готическое общество: морфология кошмара. М., 2008; Новейшее Средневековье. Религиозная политика России в контексте глобальной трансформации. Доклад Института национальной стратегии. [Электронный ресурс] URL: http://www.apn.ru/libraiy/article9877.htm (дата обращения: 20.02.2009); Неретина, С.С. Средневековое мышление как стратегема мышления современного // Вопросы философии. №11, 1999. С. 122-150. выявить систему детерминант, определяющих заимствование кодов позднесредневековой культуры на рубеже XX — XXI вв.; проанализировать интерпретации категории «смерти» в социокультурном контексте, дать классификацию подходов; исследовать особенности исторической трансформации репрезентации смерти, выделить формы и динамику ее изменения; осуществить сравнительный анализ основных стратегий отношения к смерти в социокультурной реальности позднего средневековья и культуре рубежа XX — XXI вв.; проанализировать специфику кодов «макабрической культуры», экстраполированных на современную культуру, и выявить особенности их декодирования; исследовать социокультурные функции репрезентации смерти и особенности их реализации; выявить и проанализировать аксиологическую составляющую репрезентации смерти в социокультурной динамике.

Объектом диссертационного исследования выступает европейская культура рубежа XX — XXI вв., рассматриваемая с позиции дискурса смерти.

Предметом исследования является репрезентация смерти в социокультурном пространстве современности (рубежа XX — XXI вв.) на основе кодов позднесредневековой «макабрической культуры».

Гипотеза исследования. В работе выдвигается и обосновывается гипотеза о том, что особенности социокультурной реальности рубежа XX — XXI вв., характеризующегося фундаментальными трансформациями мировоззренческой парадигмы и ощущением «конца истории», могут быть выявлены в результате рефлексии над категорией «смерти», что определяет необходимость обращения к кодам культур переходных периодов, содержащих апробированные компенсаторные механизмы. В этой ситуации востребованными являются коды позднесредневековой «макабрической культуры», которые легли в основу современной репрезентации смерти.

Методологическая и теоретическая основа исследования обусловлена содержанием и целью работы. Основу исследования составляют следующие методологические подходы: компаративный — в сопоставлении социокультурных реалий средневекового и современного общества; диалектический — при выявлении противоречивых черт в мировоззрении рассматриваемых периодов, в амбивалентности отношения к проблеме смерти, в анализе циклического характера динамики культуры, в отрицании предшествующего опыта и обращении- к опыту, полученному в результате синтеза; социокультурный — для анализа социокультурной ситуации современности и выявления функциональной специфики репрезентации смерти в процессах социализации, идентификации личности в условиях кризисного состояния культуры и общества; метод типологизации — в выделении'концептуальных подходов к осознанию современной социокультурной ситуации; психологический подход — в рассмотрении моделей психологических откликов на проблему смерти в соответствий с психологическим типом личности; историко-ретроспективный — в анализе культуры средневековья и рассмотрении отношения к смерти в разные исторические эпохи; системный — в рассмотрении каждой модели репрезентации- в целостной системе, в выявлении зависимости модели от ее места и выполняемой функции в системе, в выделении тенденции ее развития; функциональный — в выявлении и рассмотрении кодов позднесредневековой культуры, и в частности моделей репрезентации смерти, в зависимости от выполняемых ими функций.

В качестве методологических оснований использованы следующие принципы исследования социокультурной ситуации. Анализ концептуальных подходов к определению современной культурно-общественной ситуации проведен с использованием терминологии А. Тойнби, определившего альтернативные варианты эпохи как ответ на ситуацию кризисного периода; обобщение тенденций в развитии культуры современного этапа и эпохи XIV — XVI вв. проводилось в соответствии с принципами культурной динамики, разработанной П. Сорокиным; раскрытие специфики репрезентации смерти в современной культуре проведено через базовые идеи постмодернизма.

В качестве теоретической основы диссертации рассматривается совокупность положений, содержащихся в работах Ж. Бодрийяра, А. Гуревича, Ж. Делеза, Ж. Делюмо, А. Демичева, М. Уварова, 3. Фрейда, Э. Фромма, У. Эко.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1. Показана возможность и плодотворность использования модели «архаизации» и «преображения» А. Тойнби при анализе философско-антропологических концепций к определению современной социокультурной ситуации.

2. Установлена совокупность социокультурных факторов, приводящих современную культуру к заимствованию мировоззренческих доминант периода XIV — XVI в. вследствие снятия установок эпохи модернизма и выявлены срезы позднесредневекового мировоззрения, задействованные современным общественным и индивидуальным сознанием.

3. Дана классификация подходов к смерти, представленная через отношение к смерти как к реальному событию («онтологическая смерть»), как к метафоре деструкции («смерть метафорическая») и как к симулякру онтологической смерти («симулятивная смерть»), представленному через репрезентацию смерти.

4. Рассмотрены исторические этапы трансформации репрезентации смерти через категорию «отчуждения» и через «смерть Другого», выявлен характер динамики репрезентации смерти и выделены следующие периоды, характеризующиеся сходством «симулятивной смерти»: XIV — XVI в. и рубеж XX — XXI вв.

5. Предложена типология позднесредневековых кодов репрезентации смерти, экстраполированных на современную культуру, и сделан вывод о наличии двух амбивалентных стратегий рефлексии над проблемой смерти в исследуемых культурах: «ненависти к смерти» и «эксгибирования смерти».

6. Проведен анализ выделенных стратегий через декодирование кодов «макабрической культуры» с учетом трансформационных процессов в мировоззрении и через базовые категории постмодернизма.

7. Выделены социокультурные функции репрезентации смерти: коммерческая, компенсаторная, идеологическая, проведен анализ особенностей и приемов их реализации в современной культуре. Предложены отражающие эти аспекты модели отклика на проблему смерти: отрицание, регрессия, замещение, реактивные образования.

8. Выявлены негативные особенности и тенденции репрезентации смерти и предложены способы снижения их деструктивной направленности.

Теоретическая значимость исследования связана с его научной новизной и состоит в проведенном анализе современной социокультурной реальности, вскрывающем срезы позднесредневекового мышления. Выявление сущности и функций современной репрезентации смерти, транслирующей посредством позднесредневековых культурных кодов апробированные механизмы снятия напряженности современной реальности, позволяет рассматривать репрезентацию смерти через призму регулирования социокультурных процессов, отражающих переходность культуры. Результаты исследования имеют важное значение для осмысления особенностей ситуации рубежа XX — XXI вв., новых фундаментальных социокультурных и ценностных основ.

Практическая значимость исследования состоит в том, что результаты исследования могут быть использованы при чтении учебных курсов по таким социально-гуманитарным дисциплинам, как «Философия культуры», «История культуры», «Этика», «Эстетика», «Массовая культура», «Социальная психология», «Семиотика», в публичных лекциях и в работе с молодежью, а также при выработке современной культурной политики.

Положения, выносимые на защиту:

1. Подходы к осмыслению социокультурной ситуации, сложившейся на рубеже XX — XXI вв., определяющие трансформации мировоззренческой парадигмы в современной культуре, фиксируются в понятиях «новой архаики» и «нового средневековья». Конструктивна интерпретация данных подходов через понятия «архаизации» и «преображения», понимаемых как пассивная форма реакции на культурно-общественную ситуацию, предполагающая заимствование культурных кодов предшествующих эпох, и как активная форма поиска новых путей. Наиболее значимыми для анализа современной социокультурной ситуации являются культурные коды периода XIV — XVI в., которые выступают доминантой современного процесса архаизации.

2. На рубеже XX — XXI вв. наблюдается заимствование общественным и индивидуальным сознанием срезов позднесредневекового мировоззрения, детерминирующих репрезентацию смерти. Факторами актуализации данного процесса являются трансформации социокультурной ситуации вследствие снятия установок эпохи модернизма и установления базовых принципов постмодернизма в качестве социокультурных доминант, а также факторы, выступающие катализатором дискурса смерти: угроза экологического кризиса, глобализация, интенсификации и массовизации репрезентации смерти средствами СМИ.

3. Рефлексия над проблемой смерти обусловливает разработку различных подходов к типологизации отношений к смерти. Представляется возможным выделение в современной культуре следующих концептов отношения к проблеме смерти, характеризующееся переходом от абстрактного к конкретному: 1) смерть как онтологическое событие, осмысливаемое в философских подходах и концепциях через поиск его экзистенционального значения; 2) смерть как метафора, представление о которой основано на ее главной характеристике — конечности, обозначающей прекращение жизнеспособности какого-либо понятия, разрушение целостности; 3) смерть как симулякр, представленная в образах смерти и ставшая предметом символических интерпретаций.

4. Репрезентируемая смерть является отчужденной от человеческого бытия и выступает в качестве самостоятельного субъекта, выраженного в персонификации образа смерти или в качестве нарратива о смерти. Категория «смерти», как не имеющая реальной объективации, является полем для языковых игр и симулякром смерти. «Симулятивная смерть» всегда представлена через «смерть Другого» и раскрывается в образах потустороннего мира, олицетворенной смерти и способах изживания страха смерти. Исторический анализ интерпретации «симулятивной смерти» показывает неравномерность и волнообразность ее динамики. Общие характерные черты репрезентации смерти, такие как приобретение характера дискурса, интенсивность, массовость, наблюдаются в период XIV — XVI в. и в современной культуре.

5. Компаративистский анализ культур XIV — XVI и рубежа XX — XXI вв. позволил выявить существование в одном культурном пространстве двух оппозиционных пластов: полной жизни, выраженной в карнавале, и смерти, воплощенной в феномене «макабра». В обе эпохи существование одного пласта не вытесняет существование другого, так как они обладают схожим свойством — двумирностью. Характерным является амбивалентное отношение к смерти, проявляемое в одновременности отрицания собственной смерти и потребности наблюдения за изображением «смерти Другого». Выработанные в период XIV — XVI в. формы репрезентации смерти были экстраполированы на современную культуру в кодах «макабрической культуры». Формы отрицания собственной смерти выражены через стратегию «ненависти к смерти», представленную двумя основными направлениями. Это эстетически осмысливаемая защита от смерти и практическая деятельность борения со смертью. Концепт «эксгибирования смерти» представлен в кодах «Пляска смерти», «Триумф смерти», «Театр тела», «Персонификация смерти».

6. Декодирование кодов «макабрической культуры» происходит с учетом временного разрыва между культурами, наслоения новых смыслов, расширения возможностей интерпретаций, в условиях доминирования идей постмодернизма и разворачивания кодов в постиндустриальном и информационном обществе. Важными особенностями современной репрезентации смерти являются наличие дополнительных коннотаций, обращение к виртуальной реальности, осмысление глобальных проблем и результатов современных научных достижений, а также усиливающаяся коммерциализация.

7. Современная репрезентация смерти выполняет следующие, необходимые для стабильности функционирования социума и социализации личности функции: коммерческую, компенсаторную и идеологическую. Способы и характер реализации данных функций определяются спецификой социума и особенностями формирования личности. Их реализация предусматривает применение специфических приемов и предложение разнообразных моделей отклика на проблему смерти, соответствующих определенному типу личности потребителя.

8. Репрезентацию смерти в современной культуре отличают примитивность, деструктивность, тенденция к приумножению макабрической тематики и отсутствие нравственной рефлексии, несмотря на то что такие коды репрезентации, как «Пляска смерти» и «Триумф смерти» обращены к осознанию ценностной составляющей жизни. Снижение деструктивного влияния данной репрезентации смерти может быть осуществлено путем перевода репрезентации смерти на уровень философско-религиозного, экзистенциального осмысления.

Апробация работы. Основные научные положения диссертации были изложены автором на научных конференциях: XIII научной конференции аспирантов и докторантов Московского гуманитарного университета (Москва, 15 ноября 2008 г.), тема доклада: «Особенности формирования личности в системе образования ХХГ века: массовая культура и инициация зрелости»; XIV научной конференции аспирантов и докторантов Московского гуманитарного университета (Москва, 25 апреля 2009 г.), тема доклада: «Триумф Смерти» как сюжет экранной культуры»; XV научной конференции аспирантов и докторантов Московского гуманитарного университета (Москва, 21 ноября 2009 г.), тема доклада: «Экранная культура против «Основ православной культуры»: преподавание основ религиозной культуры в условиях доминирования магического мировоззрения»; VI Международной конференции «Высшее образование для XXI века» на секции «Высшее культурологическое образование» (Москва, 24 ноября 2009 г.); XVI научной конференции аспирантов и докторантов Московского гуманитарного университета (Москва, 26 апреля 2010 г.), тема доклада: «Особенности реализации социокультурных функций репрезентации смерти».

Материалы исследования были внедрены в учебный процесс кафедры общеэкономических и естественнонаучных дисциплин при чтении базового курса «Философия» и кафедры рекламы при чтении дисциплины специализации «Семиотика и семантика» в НОУ ВПО «Московский институт рекламы, туризма, шоу-бизнеса». Результаты исследования использовались также в учебном курсе «История мировой культуры», подготовленном на кафедре философии, культурологии и политологии ННОУ ВПО «Московский гуманитарный университет».

Основные положения и выводы диссертационного исследования опубликованы в 15 печатных работах, в том числе две — в научных журналах, рекомендованных ВАК.

Структура и объем работы. Структура и объем диссертации соответствуют целям и задачам исследования. Диссертация состоит из введения, 3 глав, заключения, списка использованной литературы из 268 наименований. Объем — 235 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Репрезентация смерти и коды позднесредневековой "макабрической культуры" в социокультурной реальности рубежа XX-XXI веков"

Заключение

В результате проведенного исследования проявлений в современной культуре образа, функций и механизма репрезентации средневекового подхода к смерти были выявлены следующие положения:

При рассмотрении концептуальных подходов к определению социокультурной ситуации конца XX — начала XXI в. было выявлено два основных направления в развитии современной культуры: 1. Модель «преображения», выраженная в активном поиске новых социокультурных путей развития: 2. Модель «архаизации», предполагающая возврат как к архаичным культурным кодам («новая архаика»), так и к кодам средневековой культуры («новое средневековье»). Если «преображение» остается моделью, направленной на будущее, то модель «архаизации» оказалась востребованной в современной социокультурной ситуации. Доминантой современного социокультурного процесса архаизации выступают культурные коды XIV — XVI в.

Экстраполяция культурных кодов XIV — XVI в. была обусловлена рядом социокультурных факторов, сопровождающих трансформации мировоззрения в современную эпоху, таких как несостоятельность модели просвещения, кризисы рациональности, науки, как следствие их ограничения полноты восприятия мира при присущей человеку тяги к трансцендентному. Внедрение в культуру базовых установок философии постмодернизма и кризис идентичности, возникший из-за отказа от предшествующей культурной модели и провозглашения плюрализма как базовой категории, привели к равнозначности предлагаемых для идентификации моделей. Факторами, обусловившими репрезентацию смерти в кодах «макабрической культуры» являются катализаторы дискурса смерти: нарратив угрозы смерти личности, обществу и человечеству в целом, а также наличие аудиовизуальных средств интенсификации и массовизации репрезентации смерти.

В соответствии с задачами исследования были проанализированы интерпретации категории «смерти» в социокультурном контексте и было выделено отношение к смерти как к онтологическому событию, как к метафоре деструкции какого-либо понятия и как репрезентации смерти в виде ее симулякра.

Непознаваемая природа смерти определяет коллективные и индивидуальные фантазии, представляющие интерпретацию образа смерти, коллективных способов символического или симулятивного переживания смерти, разработку топографии загробного мира. Репрезентация смерти, представленная через смерть, Другого, является темой культуры на протяжении всей истории человека, однако при историческом анализе изображения смерти была выявлена неравномерность ее динамики. Интенсивность и массовость обращения к теме смерти наблюдается в культуре второго средневековья и в современной культуре.

Сходство социокультурной ситуации обуславливает экстраполяцию выработанных и апробированных средневековьем форм репрезентации смерти на современную культуру. Амбивалентность отношения к смерти проявляется в сосуществовании двух стратегий: «ненависти к смерти» и «эксгибирования смерти». Отрицание собственной конечности представлено как эстетически осмысливаемая защита от смерти, выраженная в желании прекрасной жизни и в отвращении старости, а так же, как практическая деятельность борьбы со смертью, представленная в виде ведовства (иррациональный путь) и научного подхода к продлению жизни (рациональный путь). Сценарий «эксгибирования смерти», представленный в средневековых формах «Dance macabre», «Триумфа смерти», «театра тела» и персонификации смерти, выражает потребность в наблюдении за смертью другого. Эти формы репрезентации смерти отражают идеи возможности посмертного существования и обратимости смерти, идеи коллективной смерти, ее всемогущество и абсурдность, идею Апокалипсиса, Страшного суда и жертвоприношения, натурализации и эротизации смерти, материализации смерти с целью ее уничтожения и др.

Выявлены особенности современной репрезентации смерти, претерпевающей трансформации при декодировании: осмысление глобальных проблем современности, обращение к виртуальной реальности, коммерциализация, наличие дополнительных коннотаций, обусловленных временным разрывом между культурами и особенностями функционирования постиндустриального и информационного общества.

Амбивалентность отношения к смерти требует решения двуединой задачи: перенаправлять деструктивные агрессивные и некрофильские импульсы человека в мир символического и способствовать снижению страха смерти. Репрезентация смерти в современном обществе, обусловленная спецификой функционирования общества и социализации личности, выполняет коммерческую, компенсаторную и идеологическую функции. Для охвата максимальной аудитории используются специфические приемы реализации вышеназванных функций и представлены разнообразные модели отклика на проблему смерти с учетом различия психологических типов личности потребителей.

Существование репрезентации смерти оправдывается выполняемыми им функциями. Это становится причиной прогнозируемого поддержания эксплуатации тематики смерти. Выявленные и исследованные следующие особенности репрезентации смерти: деструктивность, акцентирование на жестокости и натурализации, интеграции в ситуацию игры, тенденция к дальнейшему разворачиванию и приумножению, повышающим порог реагирования на смерть другого человека и ведущим к переоценке ценностей, поднимают вопрос о путях снижения данных тенденций. Встает необходимость перевода репрезентации смерти с количественного на качественный уровень — на уровень нравственной рефлексии и осмысления в экзистенциональной и философско-религиозной плоскостях.

Список научной литературыМинькова, Наталья Валерьевна, диссертация по теме "Философия и история религии, философская антропология, философия культуры"

1. Автономова, Н. Деррида и грамматология, предисловие / Деррида Ж. О грамматологии. М. : Ад Маргинем, 2000. 512 с.

2. Адорно, Т. Эстетическая теория / Пер. с нем. А. В. Дранова. М. : Республика, 2001. 528 с.

3. Алексеев, А. Представления о рае в период Средневековья // Образ рая: от мифа к утопии. Серия "Symposium", выпуск 31. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2003. С. 195—198.

4. Амфитеатров, A.B. Дьявол; Орлов, М.А. История сношений человека с дьяволом. М. : ИЦ МП «ВНК», 1992. 840 с.

5. Андерхилл, Э. Мистицизм: опыт исследования природы и законов развития духовного сознания человека. Киев: "София", 2000 . 496 с.

6. Андреева, Е.Ю. Постмодернизм: искусство второй половины XX — начала XXI века. СПб. : Азбука-классика, 2007. 488 с.

7. Аристотель. Об искусстве поэзии. М. : Художественная литература, 1957. 184 с.

8. Арьес, Ф. Человек перед лицом смерти : пер. с фр. / Общ. ред. Оболенской C.B.; предисл. Гуревича А.Я. М. : Прогресс-Академия, 1992.528 с.

9. Балашов, JI. Е. Жизнь, смерть, бессмертие. М. : МЗ Пресс, 2001. 96 с.

10. Балашов, JI.E. Негатив жизни: антикультура и антифилософия. М. : ACADEMIA, 2002. 61 с.

11. Барг, М. Эпохи и идеи. Становление историзма. М. : Мысль, 1987. 350 с.

12. Барт, Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М. : Прогресс, 1994. 616 с.

13. Батай, Ж. Из "Слез Эроса" // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века. СПб. : Мифрил, 1994. С. 271-308.

14. Баткин, JI.M. Итальянское возрождение в поисках индивидуальности. М.1. Наука, 1989. 272 с.

15. Бауман, 3. Идивидуализированное общество / Пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева. М. : Логос, 2002. 319 с.

16. Бахтин, М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса. 2 изд. М. : Художественная литература, 1990. 453 с.

17. Бердяев, Н. Новое средневековье. Ростов-на-Дону : Феникс, 1990. 84 с.

18. Берн, Э. Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры. Психология человеческой судьбы. СПб.; Москва : Университетская книга, 1998. 397 с.

19. Бессмертный, Ю.Л. Жизнь и смерть в Средние века: очерки демографической истории Франции. М. : Наука, 1991. 240 с.

20. Бибихин, В .В. Язык философии. СПб. : Наука, 2007. 392 с.

21. Библер, В.С. Образ Простеца и идея личности в культуре средних веков // Человек и культура: Индивидуальность в истории культуры. М. : Наука, 1990. 240 с.

22. Библия. М. : Российское библейское общество, 2008. 1377 с.

23. Бицилли, П.М. Место ренессанса в истории культуры. СПб. : Мифрил, 1996. 276 с.

24. Бланшо, М. От Кафки к Кафке. М.: Логос, 1998. 240 с.

25. Бланшо, М. Смерть как возможность // Вопросы литературы. 1994. №3. С. 191-213.

26. Блок, М. Феодальное общество. М. : Изд-во им. Сабашниковых, 2003. 504 с.

27. Бодрийяр, Ж. Прозрачность зла. М. : Добросвет, 2000. 258 с.

28. Бодрийяр, Ж. Символический обмен и смерть. 2-е изд. М. : Добросвет, КДУ, 2006.389 с.

29. Бодрийяр, Ж. Система вещей / Пер. с фран. С.Н. Зенкина. М. : Рудомано, 2001. 224 с.

30. Бозинг, В. Иероним Босх. Кельн : Tashen / Арт-Родник, 2001. 96 с.

31. Буркгардт, Я. Культура Италии в эпоху Возрождения, Смоленск : «Русич», 2002. 448 с.

32. Бычков, В.В. Эстетика. М. : Гардарики, 2004. 556 с.

33. Васюков, H.H. Некоторые особенности онтогенеза человека // Философия и медицина. Л. : ЛГУ, 1986. С. 142-153.

34. Вергилий. Энеида // Античная литература. Рим: Антология / Сост. H.A. Федоров, В.И. Мирошенкова; Рец. Ю.В. Шанин. М. : Высшая школа, 1988. 720с.

35. Винничук, Л. Люди, нравы и обычаи Древней Греции и Рима / Пер. с польск. В.К. Ронина. М. : Высшая школа, 1988. 496 с.

36. Вишев, И.В. На пути к практическому бессмертию. М : МЗ Пресс, 2002. 324 с.

37. Вовель, М. Ментальность // 50/50. Опыт словаря нового мышления. М. : Прогресс-Пайо, 1989. С. 454-463.

38. Воскобойников, А.Э. Человеческая агрессивность: ее природа и пути преодоления // Социальная работа по профилактике и преодолению насилия, агрессии в молодежной среде: Сб. статей / М. : Социум, 1996. С. 47-61.

39. Вышеславцев, Б.П. Этика преображенного эроса / Сост. и коммент. В.В. Сапова. М. : Республика, 1994. 368 с.

40. Гвардини, Р. Конец Нового времени // Феномен человека: Антология. М. : Высшая школа, 1993. С. 240-296. ^

41. Генис, А. Вавилонская башня: искусство настоящего времени / Эссе. М. : Независимая газета, 1997. 254 с.

42. Генон, Р. Кризис современного мира / Пер. с фран. Н. Мелентьевой, Фадеевой Т., Любимовой Т. и др. М. : Эксмо, 2008. 783 с.

43. Герменевтика и деконструкция: Сб. статей / Под ред. В. Штегмайера, X. Франка, Б. В. Маркова . СПб. : Из-во СПбГУ, 1999. 487 с.

44. Гинзбург, К. Сыр и черви. Картина мира одного мельника, жившего в

45. XIV в. / Пер. с итал. M.JI. Андреева, М.Н. Архангельская. М. : РОССПЭН, 2000. 272 с.

46. Гомер. Илиада. Одиссея. М. : Просвещение, 1987. 400 с.

47. Горфункель, А.Х. «Молот ведьм» — средневековье или Возрождение? // Культура Возрождения и общество. М. : Наука, 1986. 232 с. С. 162-171.

48. Григоренко, А.Ю. Сон разума рождает чудовищ: Критические очерки о мистике и рационализме. JI. : Лениздат, 1986. 176 с.

49. Громыко, Н.В. Интернет и постмодернизм — их значение для современного образования // Вопросы философии. 2002. №2. С. 175-180.

50. Гроф, С., Хэлифакс, Дж. Человек перед лицом смерти / Пер. с англ. А. И. Неклесса. М. : Изд-во Трансперсонального Института, 1996. 246 с.

51. Губин, В.Д. Философия: актуальные проблемы. М. : ОМЕГА-Л, 2006. 376 с.

52. Гуревич, А.Я. Культура и общество средневековой Европы глазами современников // Избранные труды. Культура средневековой Европы. СПб. : Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2006. С. 287—526.

53. Гуревич, А.Я. Проблемы средневековой народной культуры И Избранные труды. Культура средневековой Европы. СПб. : Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2006. С. 15—286.

54. Гуревич, А.Я. Средневековый^ мир: культура безмолвствующего большинства. М., Искусство, 1990. 396 с.

55. Гуревич, А.Я. Избранные труды. Культура средневековой Европы. СПб. : Издательство Санкт-Петербургского университета, 2006. 544 с.

56. Гуревич, А.Я., Харитонович Д.Э. История средних веков. М. : Интерпракс, 1995. 336 с.

57. Гуревич, П.С. Современный мистицизм: истоки и современность. М. : Прогресс, 1988. 552 с.

58. Гуревич, П.С. Спасет ли мессия: «Христомания» в западном мире. Философско-публицистический очерк. М. : Политиздат, 1981. 272 с.

59. Гуревич, П.С. Философия культуры. М. : Аспект-Пресс, 1994. 288 с.

60. Гурко, Е. Тексты деконструкции / Деррида Ж. Differance. Томск : Водолей, 1999. 160 с.

61. Данилов, В. Размышления о миссионерской работе 2004. Электронный ресурс. URL: http://veritas.katolik.ru/books/razmyshl-missio.htm (дата обращения: 06.11. 2009).

62. Даркевич, В.П. Народная культура Средневековья: пародия в литературе и искусстве IX —XVI вв. М. : ИТИ Технологии, 2004. 328 с.

63. Даркевич, В.П. Народная культура средневековья: светская праздничная жизнь в искусстве IX — XVI вв. М. : Наука, 1988. 344 с.

64. Делез, Ж. Фуко / Пер. с фр. Семиной под ред. И. П. Ильина. М. : Изд-во гуманит. лит-ры, 1998. 172 с.

65. Делез, Ж., Гватарри, Ф. Анти-Эдип: капитализм и шизофрения. Екатеринбург : У-Фактория, 2007. 672 с.

66. Делюмо, Ж. Ужасы на Западе: Исслед. процесса возникновения страха в странах Зап. Европы, XIV — XVII вв. / Пер. с фр. Н. Епифанцевой. М. : Голос, 1994. 416 с.

67. Делюмо, Ж. Цивилизация Возрождения / Пер. с фр. И. Эльфонд. М. : У-Фактория, ACT, 2006. 720 с.

68. Делюмо, Ж. Грех и страх: Формирование чувства вины в цивилизации Запада (XIII — XVIII вв.) / Пер. с фр. И.Б. Иткина, Е.Э. Ляминой, Е.И. Лебедевой и др. Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2003. 752 с.

69. Демичев, A.B. Гармония жизни и смерти. Электронный ресурс. URL: http://anthropology.ni/ru/texts/gathered/index.html (дата обращения: 14.08.2009).

70. Демичев, A.B. Death on the run, или игра со смертью // Фигуры танатоса: Символы смерти в культуре. СПб. : Изд-во СПбГУ,' 1991.

71. Демичев, A.B. Дискурсы смерти. Введение в философскую танатологию. СПб. : ИНАПРЕСС, 1997. 144 с.

72. Демичев, A.B. «Новая архаика» и современная питерская танатология.1. Электронный ресурс. URL:htpp://anthropology.ru/m/texts/demich/modernth.html (дата обращения: 24.07.2008).

73. Демичев, A.B. Ориентация к-смерти БеаЛнейленд // Стратегии ориентации в постсовременности. СПб. : Борей Принт, 1996. С. 157-167.

74. Демичев, A.B. Оеайшейленд // Фигуры Танатоса: Искусство умирания. Сб. статей / Под ред. A.B. Демичева, М.С. Уварова. СПб. : Изд-во СПбГУ, 1998. С. 51-57.

75. Демидов, А.Б. Феномены человеческого бытия: Учеб. пособие. Минск: ЗАО Издательский центр "Экономпресс", 1999. 180 с.

76. Дери, М. Скорость убегания: Киберкультура на рубеже веков / Пер. с англ. Т.Парфеновой. Екатеринбург : Ультра. Культура; М. : ACT МОСКВА, 2008. 480 с.

77. Деррида, Ж. О грамматологии. М. : Ад Маргинем, 2000. 512 с.

78. Деррида, Ж. Письмо и различие / Пер. с фр. Д.Ю. Кралечкина. М. : Академический проект, 2000. 496 с.

79. Динцельбахер, П. Видения // Словарь средневековой культуры / Под ред. А.Я.Гуревича. М. : Росспэн, 2007. С. 66-73.

80. Догматическое богословие. М. : Свято-троицкая Сергиева лавра, 1994. 288 с.

81. Доусон, К. Г. Религия и культура / Пер. с англ., вступ. ст., ком-мент.: Кожурин К. Я. СПб.: Алетейя, 2000. 288 с.

82. Дубровский, Д.И. Постмодернистская мода // Вопросы философии. 2001. № 8. С. 42-55.

83. Дугин, А.Г. Конспирология. СПб. : Евразия, 2005. 624 с.

84. Дэвис, Э. Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху / Пер. с англ. С. Кормильцева, Е. Бачининой, В. Харитонова. Екатеринбург : Ультра. Культура, 2008. 480 с.

85. Дюби, Ж. Средние века (987-1460). От Гуго Капета до Жанны дАрк /

86. Пер. с фр. Г.А. Абрамова, В.А. Павлова. М. : Международные отношения, 2000. 414 с.

87. Дюби, Ж. Европа в Средние века. Смоленск.: Полиграмма, 1994. 320 с.

88. Дюпрель, К. Философия мистики или двойственность человеческого существа / Пер. М.С.Аксенова. СПб. : Изд. А.Н.Аксакова, 1895. Электронный ресурс. URL: http://psylib.org.ua/books/dupre01/index.htm (дата обращения: 22.12.2009).

89. Ерасов, Б. С. Социальная культурология. М. : Аспект Пресс, 2000. 591 с.

90. Жижек, С. Когда простота означает странность, а психоз становится нормой. Электронный ресурс. URL: http://anthropology.ru/ru/texts/zizek/ripley.html (дата обращения: 13.02.2009).

91. Жизнь чудовищ в Средние века / Пер. с лат., статьи Н. Горелова. Спб. : Азбука-классика, 2004. 224 с.

92. Жуков, Ю. Общество без будущего. Заметки публициста. М. : Политиздат, 1978. 319 с.

93. Зелинский, Ф.Ф. Древнегреческая религия. Киев : СИНТО, 1993. 128 с.

94. Идентификация ужаса / Ж. Делюмо, Дж. Фрезер. М. : Алгоритм, 2009. 240 с.

95. Ильин, И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М. : Интрада. 1998. 255 с.

96. История средневековой философии. Хрестоматия : в 2 ч. Ч. 1 : Патристика / Сост. Г .Я. Миненков. Минск : ЕГУ, 2002. 504 с.

97. История средних веков: в 2 т. Т.2 / Под ред. С.П. Карпова. М. : Высшая школа, 2003. 432 с.

98. История философии. Энциклопедия / Сост. A.A. Грицанов. Минск : Интерпрессервис; Книжный Дом, 2002. 1376 с.

99. Исупов, К.Г. Русская философская танатология // Вопросы философии. 1994. №3. С. 106-114.

100. Кара-Мурза, A.A. "Новое варварство" как проблема российской цивилизации. М. : 1995. 211 с.

101. Карсавин, Л.П. Основы средневековой религиозности в XII-XIII веках. СПб. : Алетейя, 1997. 432 с.

102. Кастельс, М. Информационная эпоха: Экономика, общество и культура / Пер. с англ. под научн. ред. О. И. Шкаратана. М. : ГУ-ВШЭ, 2000. 608 с.

103. Клюев, А. Сознательная эволюция человека. Азбука бессмертия. М. : Пилигрим-Пресс, 2004. 846 с.

104. Кириллова, Н.Б. Медиакультура: от модерна к посмодерну. М. : Академический проект. 2006. 448 с.

105. Книга загробных видений: антология. / Сост., предисл. П.Берснева, А. Галата; коммент. Р. Светлова, А. Галата, П. Берснева. Спб. : Амфора. ТИД Амфора, 2006. 334 с.

106. Козьякова, М.И. История. Культура. Повседневность. Западная Европа: от античности до 20 века. М.: Весь мир. 2002. 360 с.

107. Колдовство в Средние века / Пер. с англ. Н. Масловой; предисл. и послесл. Н. Горелова. СПб. : Азбука-классика, 2005. 432 с.

108. Колесников, A.C. Проблема субъективности в постструктурализме / Формы субъективности в философской культуре XX века. СПб.: Санкт

109. Петербургское философское общество, 2000. С.79-106.

110. Костина, A.B. Массовая культура как феномен постиндустриального общества. 2 изд. М.: УРСС, 2004. 352 с.

111. Криворученко, В.К. Патриарх: с думой о молодежи. Электронный ресурс. URL: http://www.mosgu.ru/nauchnaya/publications/2009/professor.ru/ (дата обращения: 10.02.2010).

112. Кузнецова, В.В. "Vado morí"— иду к своей смерти // Виртуальное пространство культуры. Материалы научной конференции 11-13 апреля 2000 г. СПб. : Санкт-Петербургское философское общество, 2000. С.21—24.

113. Культурология XX век. Словарь. СПб. : Университетская книга, 1997. 630 с.

114. Куртц, П. Искушение потусторонним // Пер. с англ. В.А. Кувакин. М. : Академический Проект, 1999. 608 с.

115. Кутырев, В.А. Философия постмодернизма. Нижний Новгород : ВВАГС, 2006. 84 с.

116. Кьеркегор, С. Болезнь к смерти // Этическая мысль. М. : Политиздат, 1990. С. 361-470.

117. Кэмпбелл, Д. Мифы, в которых нам жить. Киев : София, 1997. 336 с.

118. Лаврин, А.П. Хроники Харона: энциклопедия смерти. М. : Моск. рабочий, 1993. 512 с.

119. Ле Гофф, Ж. Средневековый мир воображаемого : пер. с фр. / Общ. ред. С.К. Цатуровой. М. : «Прогресс», 2001. 440 с.

120. Ле Гофф, Ж. Другое Средневековье: Время, труд и культура Запада / Пер. с фр. С. Чистяковой и Н. Шевченко. Екатеринбург : Изд-во Уральского Университета, 2000. 328 с.

121. Ле Гофф, Ж. Цивилизация средневекового Запада: пер. с фр. / Общ. ред. Ю.Л. Бессмертного. Послесл. А.Я. Гуревича. М. : Издательская группа Прогресс, Прогресс-Академия, 1992. 376 с.

122. Лебон, Г. Психология народов и масс. М. : Терра, 2008. 272 с.

123. Левикова, С.И. О готах, готике и больном российском обществе // Общественные науки и современность. 2006. №4. С. 155-165.

124. Левит, И.В. «Рай печали»: об эволюции представлений о загробном мире // Образ рая: от мифа к утопии. Серия "Symposium". Вып.31. СПб. : Санкт-Петербургское философское общество, 2003. С.219-221.

125. Лекторский, В. Христианские ценности. Либерализм, тоталитаризм, постмодернизм // Вопросы философии, 2001. № 4. С. 3-9.

126. Лиотар, Ж.-Ф. Состояние постмодерна / Пер. с фр. М. : Институт экспериментальной социологии.; СПб. : Алетейя, 1998. 160 с.

127. Луков, В. А. Формирование масс: социологический анализ проблемы // Социологические исследования. 2002. № 7. С. 146—149.

128. Максимов, Ю. Восприятие религии в современном массовом кинематографе. Электронный ресурс. URL: http:// ww\v.pravoslavie.ru/jurnal/arts/kino.htm. (дата обращения: 25.05.2010).

129. Мальцева, С., Реале, Д., Антисери, Д. Западная философия от истоков до наших дней. Античность и Средневековье: в 4 т. Т. 1-2. СПб. : «Пневма», 2006. 704 с.

130. Мамардашвили, М. К. Проблема человека в философии // О человеческом в человеке. М. : Политиздат, 1991. 352 с. С. 17—29.

131. Мандру, Р. Франция раннего Нового времени. 1500 — 1640: эссе по исторической психологии. М. : ИД "Территория будущего", 2010. 328 с.

132. Манхейм, К. Избранное. Социология культуры. М.; СПб. : Университетская книга, 2000. 501 с.

133. Маньковская, Н. Эстетика постмодернизма. СПб. : АЛЕТЕЙЯ, 2000. 347 с.

134. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.22. Изд. 2-ое. М. : Государственное издательство политической литературы. 1962. 352 с.

135. Маркузе, Г. Одномерный человек / Пер. с англ. A.A. Юдина. М. : ACT: ЗАО НПП «Ермак», 2003. 336 с.

136. Маркузе, Г. Эрос и цивилизация / Пер. с англ. A.A. Юдина. М. : ACT: ЗАО НПП «Ермак», 2003. 320 с.

137. Мафессоли, М. Околдованность мира, или Божественное социальное // Социо-Логос. М. : Прогресс, 1991. С. 133-137.

138. Memento vivere, или помни о смерти: Сб.статей / под общей ред. В.Л. Рабиновича и М.С. Уварова / РАН. Ин-т философии; Мин-во культуры и массовых коммуникаций. Рос. ин-т культурологии. М. : Academia, 2006. 400с.

139. Мень, А. В. История религии: в поисках Пути, Истины и Жизни: в 7 т. Т. 4. : Дионис, Логос, Судьба: Греческая религия и философия от эпохи колонизации до Александра. М. : СП «Слово», 1992. 272 с.

140. Минькова, Н.В. Особенности формирования личности в системе образования XXI века: массовая культура и инициация зрелости // Научные труды Московского гуманитарного университета. М. : Социум, 2008. Вып. 98. С. 145-149.

141. Минькова, Н.В. Преподавание основ религиозной культуры в условиях доминирования магического мировоззрения // Научные труды Московского гуманитарного университета. М. : Социум, 2010. Вып. 116. С. 138-143.

142. Мириманов, В. Смерть торжествующая: образ смерти в искусстве Средневековья //Искусство: прил. к газете "Первое сентября". 2000. С. 5-7.

143. Монтень. О том, что философствовать — это значит учиться умирать // Монтень. Опыты. Избранные произведения: в 3 т. Т.1. М. : Голос, 1992. 384 с.

144. Монтер, У. Ритуал, миф и магия в Европе ранено Нового времени / Пер. с англ. А.Ю.Серегиной. М. : Изд. Дом «Искусство», 2003. 288 с.

145. Мордовцева, Т.В. Идея смерти в культурфилософской ретроспективе. Таганрог : Изд-во ТИУиЭ, 2001. 120 с.

146. Мордовцева, Т.В. Лики Танатоса в русском художественном слове // Парадигма. СПб. : 2005. Вып. 2. С. 143-150.

147. Мотрошилова, Н. «Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология» // Новая философская энциклопедия. М. : Мысль, 2001.

148. Моуди, Р. Жизнь земная и последующая. М., 1991. 413 с.

149. Мчедлов, М.П. Религиоведческие очерки. Религия в духовном и общественно-политической жизни современной России. М. : Научная книга, 2005. 447 с.

150. Мюшембле, Р. Очерки по истории дьявола: XII — XX вв. М. : Новое литературное обозрение, 2005. 584 с.

151. Назаретян, А.П. Архетип вставшего покойника как фактор социальной регуляции» // Вопросы философии. 2002. №11. С.73—84.

152. Неоязычество на просторах Евразии / под ред. В. А. Шнирельмана. М. : ББИ, 2001. 177 с.

153. Неретина, С.С. Слово и текст в средневековой культуре. Истории, мифы, загадки. М. Гнозис, 1994. 208 с.

154. Неретина, С.С. Средневековое мышление как стратегема мышления современного // Вопросы философии. №11, 1999. С. 122-150.

155. Несселынтраус, Ц. Г. "Пляски смерти" в Западноевропейском искусстве XV в. как тема рубежа Средневековья и Возрождения // Культура Возрождения и средние века. М. : Наука, 1993. 2224 с. С. 141-148.

156. Никитаев, В.В. Пространство и время WWW // Влияние Интернета на сознание и структуру знания / Отв. Ред. В.М. Розин. М. : ИФ РАН, 2004. 240 с. С. 73-94.

157. Новейшее Средневековье. Религиозная политика России в контексте глобальной трансформации. Доклад Института национальной стратегии. Электронный ресурс. URL: http://www.apn.ru/library/article9877.htm (дата обращения: 20.02.2009).

158. Стратегии ориентации в постсовременности: Сб. статей. СПб. : Борей Принт, 1996. 176 с.

159. Орлова, Э.А. Динамика культуры и целеполагающая активность человека // Морфология культуры: Структура и динамика. М. : Наука, 1994. С. С. 281-304.

160. Ортега-и-Гасет, X. Восстание масс. М. : ACT; Ермак, 2003. 272 с.

161. Осипова Н.О. Мусор как метафора современной культуры: от Авгиевых конюшен — к медиальному спаму // Культура глобального информационного общества: противоречия развития. М.: Из-во МосГУ, 2010. С. 395-402.

162. Отчуждение человека в перспективе глобализации мира: Сб. философских статей. Вып. I / Под ред. Маркова Б.В., Солонина Ю.Н., Парцвания В.В. СПб.: Петрополис, 2001. 378 с.

163. Тейяр де Шарден, П. Феномен человека. М. : Наука, 1987. 240 с.

164. Панарин, A.C. Искушение глобализмом. М. : Эксмо-Пресс, 2002. 416 с.

165. Панарин, A.C. Православная цивилизация в глобальном мире. М. : Алгоритм, 2002. 496 с.

166. Панофский, Э. Ренессанс и «ренессансы» в искусстве Запада. СПб. : Азбука-классика, 2006. 640 с.

167. Пелипенко, A.A. Постмодернизм в контексте переходных-процессов // Искусство в ситуации смены циклов. М. : Наука, 2002. С. 385-389.

168. Перспективы метафизики: классическая и неклассическая метафизика на рубеже веков / Под ред. Тульчинского Г.Л. , Уварова М.С. СПб. : Алетея, 2000.416 с.

169. Поликарпов, B.C. Современные проблемы науки. Ростов-на-Дону: Изд-во СКНЦ ВШ; Таганрог : Изд-во ТРТУ, 2000. 196 с.

170. Поликарпов, B.C. Наука и мистицизм в XX веке, М. : Мысль, 1990. 221 с.

171. Разлогов, К. Экран как мясорубка культурного дискурса // Вопросы философии. 2002. № 8. С. 24-41.

172. Рассел, Дж. Б. Люцифер. Дьявол в Средние века / Пер. с англ. C.B. Иванова, А.И. Иваненко. М. : Евразия, 2001. 448 с.

173. Рашидов, С. Ф. Смысл жизни и страх смерти как обнаружение феномена самосознания // Фигуры Танатоса. Символы смерти в культуре / Отв. ред. А. Демичев. СПб. : Из-во СПбГУ, 1991. С. 39-46.

174. Рашкофф, Д. Медиавирус. Как поп-культура тайно воздействует на ваше сознание. Екатеринбург : Ультра. Культура, 2003. 368 с.

175. Реутин, М. Пляска смерти // Словарь средневековой культуры / Под ред. А .Я. Гуревича. М. : Росспэн, 2007. 654 с. С. 360-364.

176. Розанов, В. Несовместимые контрасты бытия: Литературно-эстетические работы разных лет. М. : Искусство, 1990. 237 с.

177. Розин, В. М. Размышления о смерти и бессмертии на рубеже Ш-его тысячелетия // Философские науки. 2004. №7-8. С. 117-137.

178. Розин, В. М. Смерть как феномен философского осмысления (культурно-антропологический эзотерический аспекты) // Общественные науки и современность. 1997. № 2. С. 170-180.

179. Розин, В.М. Мистические и эзотерические учения и практики в средствах массовой информации // Общественные науки и современность. 1997, №3. С.46-47.

180. Рыжов, Ю.В. Ignoto Deo: Новая религиозность в культуре и искусстве. М. : Смысл, 2006. 328 с. '

181. Рязанцев, С. Танатология (учение о смерти). СПб. : ВосточноЕвропейский институт психоанализа, 1994. 384 с.

182. Сабиров, В. Ш. Этический анализ жизни и смерти. М. : Знание, 1987. 68 с.

183. Савчук, В. Кровь и культура. СПб. : Издательство СПбУ, 1995. 180 с.

184. Саммерс, М. История колдовства / Пер. с английского A.M. Лотменцева. М. : ОЛМА-ПРЕСС, 2002. 416 с.

185. Скородумова, О.Б. Культура информационного общества. М. : МГИРЭА, 2004. 164 с.

186. Словарь средневековой культуры / Под ред. А.Я. Гуревича. М. : Росспэн, 2007. 654 с.

187. Словарь философских терминов. М. : Инфра-М, 2007. 731 с.

188. Смерть и жизнь после смерти в мировых религиях : пер. с англ. / Сост. Дж. Ньюзнер / Серия «Диалог». М. : ББИ, 2007. 114 с.

189. Спасибенко, С.Г. Духовно-творческое начало бессмертия человека // Социально-гуманитарное знание. 2005. №4. С. 97-118.

190. Терин, В. Массовая коммуникация. Исследование опыта Запада. М. : Изд-во Института социологии РАН, 1999. 170 с.

191. Торчинов, Е.А. Религии мира: опыт запредельного. Психотехника и трансперсональное состояние. СПб. : Центр "Петербургское Востоковедение", 1998. 384 с.

192. Тойнби, А. Постижение истории / Пер. с англ. Е.Д. Жаркова. М. : Айрис-Пресс, 2004. 640 с.

193. Тоффлер Э. Метаморфозы власти / Пер. с англ. Е.Рудневой, Л. Бурмистровой и др. М. : ACT, 2003. 672 с.

194. Тоффлер, Э. Шок будущего / Пер. с англ. Е. Рудневой, Л. Бурмистровой и др. М. : ACT, 2002. 560 с.

195. Уваров, М.С. "Смерть смерти": постмодернистический проект //

196. Уваров, М.С. «Новая архаика» в пути// Пространственность развития. Саратов, 2001. С. 21-27.

197. Усманова, А. Р. Умберто Эко: парадоксы интерпретации. Минск : "Пропилеи", 2000. 200 с.

198. Фейерабенд, П. Против метода. М. : ACT: ACT Москва, 2007. 416 с. '202. Фигуры Танатоса: Искусство умирания: Сб. статей/ Под ред.

199. A.B. Демичева, М.С. Уварова. СПб. : Из-во СПбГУ, 1998. 200 с.

200. Филиппов, Б., Ястребицкая, А. Европейский мир X — XV вв. М. : Интерпракс, 1995. 384 с.

201. Философия культуры. Становление и развитие / Под ред. М.С. Кагана, Ю.В. Перова, В.В. Прозерского, Э.П. Юровской. СПб. : Лань, 1998. 448 с.

202. Философы двадцатого века: Кн. 1. / Под ред: A.M. Руткевич, И.С. Вдовина М. : Из-во «Искусство XXI век», 2004. 367 с.

203. Флиер, А.Я. Некультурные функции культуры: Очерки. М. : МГУКИ, 2008. 272 с.

204. Франкл, В. Человек в поисках смысла. М. : Прогресс, 1990. 368 с.

205. Фрейд, 3. Мы и смерть / Рязанцев С. Танатология (учение о смерти). СПб. : Восточно-Европейский институт психоанализа, 1994. 384 с. С. 13-26.

206. Фромм, Э. Анатомия человеческой деструктивности / Пер. с нем. Э. Телятниковой. М. : ACT: ACT Москва, 2006. 430 с.

207. Фромм, Э. Душа человека. М. : Республика, 1992. 430 с.

208. Фуко, М. Слова и вещи: Археология гуманитарных наук. / Пер. с фр.

209. B.П. Визгина, Н.С. Автономовой; Вступ. ст. Н.С. Автономовой. М. : Прогресс, 1977. 488 с.

210. Фуко, М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности.

211. Работы разных лет. / Сост., пер. с фр., коммент. и послесл. С. Табачниковой; общ. ред. А. Пузырея. М. : Касталь, 1996. 448 с.

212. Фукс, Э. Иллюстрированная история нравов: Эпоха Ренессанса / Пер. с нем. М. : Республика, 1993. 448 с.

213. Хабермас, Ю., Ратцингер, Й. Диалектика секуляризации. О разуме и религии / Пер. с нем. В. Витковского. М. : ББИ, 2006. 112 с.

214. Хайдеггер, М. Бытие и время. Хайдеггер Бытие и время / Пер. с нем. В. Бибихина. М. : AdMarginem, 1997. 541с.

215. Хапаева, Д. Готическое общество: морфология кошмара. М. : Новое литературное обозрение, 2008. 152 с.

216. Харрис, Р. Психология массовых коммуникаций / Пер. с англ. М. : ОЛМА-ПРЕСС, 2002. 448 с.

217. Харт Ниббриг Кристиаан JI. Эстетика смерти / Пер. с нем. А. Белобратова. Спб. : Изд-во Ивана Лимбаха, 2005. 424 с.

218. Хаттон, П. История как искусство памяти / Пер.с англ. СПб. : Владимир Даль, 2003. 224 с.

219. Хевеши, М.А. Толпа, массы, политика: Ист.-филос. очерк. М. : УРСС, 2001.224 с.

220. Хейзинга, И. Осень Средневековья / Пер. с нидерландского Д.В. Сильвесторова. 4-е изд. М. : Айрис-пресс, 2004. 544 с.

221. Хлодовский, Р.И. Ренессансный реализм и фантастика // Литература эпохи возрождения и проблемы всемирной литературы: Сб. статей / Ред. Н.И. Балашов. М.: Наука, 1967. 516 с.

222. Хорни, К. Новые пути в психоанализе / Пер. с англ. А. Боновикова. М. : Академический проект, 2007. 240 с.

223. Хренов, Н. Художественный опыт XX века в контексте смены культурных циклов // Общественные науки и современность. №2., 1999. С. 139-151.

224. Хуземан, Ф. Об образе и смысле смерти: История, физиология ипсихология проблемы смерти / Пер. с нем. Пер. с нем. Р. Златинского. М. : Энигма, 1997. 144 с.

225. Хюбнер, К. Критика научного разума / Пер. с нем. И.Т. Касавин. М. : Ин-т философии РАН, 1994. 326 с.

226. Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир — эпоха Просвещения / Редкол.: И.Т. Фролов и др.; Сост. П. С. Гуревич. М. : Политиздат, 1991. 464 с.

227. Шенкао, М.А. Основы философской танатологии. Черкесск : КЧТИ, 2002.252 с. •

228. Шестаков,. В .П. Мифология XX века: Критика теории и практики буржуазной «массовой культуры». М. : Искусство, 1988. 224с.

229. Шостром, Э. Человек-манипулятор: внутреннее путешествие от манипуляции к актуализации / Перевод В. Данченко. Киев : PSYLIB, 2003. 168с. . • - •. ' Л'.'-.'; . ;

230. Шпенглер, О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М. : Мысль, 1993.667 с.

231. Шпренгер, Я., Инститорис Г. Молот ведьм. СПб. : Амфора, 2007. 528 с.

232. Эко, У. Искусство и красота в средневековой-эстетике / Пер. с итал. А.П. Шурбелева. СПб. : АЛЕТЕЙЯ, 2003. 256 с.

233. Эко, У. От Интернета к Гутенбергу: текст и гипертекст // Новое литературное обозрение. 1998. № 32. С. 5—14.

234. Эко, У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб. : Петрополис. 1998. 432 с.

235. Эко, У. Полный назад! "Горячие войны" и популизм в СМИ / Пер. ситал. Е. Костюкович. М. : Эксмо. 2007. 592 с.

236. Эко, У. Средние века уже начались // Иностранная литература. 1994. " №4. С. 258-267.

237. Эко, У. Эволюция средневековой эстетики / Пер. с итал. Ю.Ильина, А. Струковой. СПб. : Азбука-классика, 2004. 288 с.

238. Элиаде, М. Оккультизм, колдовство и моды в культуре / Перевод с английского Е.В. Сорокиной. Киев : София; М. : ИД "Гелиос", 2002. 224 с.

239. Элиаде, М. Аспекты мифа / Пер. с франц. В. Большакова М. : Академический Проект; Парадигма, 2005. 224 с.

240. Элиаде, М. Миф о вечном возвращении / Пер. с фр. Е. Морозовой, Е. Мурашкинцевой. СПб.: Алетейя, 1998. 250 с.

241. Элиаде, М. Мифы, сновидения, мистерии / пер. с англ. М. : REFL-book, 1996. 288 с.

242. Элиаде, М. От каменного века до элевсинских мистерий / Пер. с фр. H.H. Кулаковой, В.Р. Рокитянского, Ю.В. Стефанова. // История веры и религиозных идей: в 3 т. T.l. М. : Критерион, 2002. 464 с.

243. Элиаде, М. Священное и мирское /Пер. с фр., предисл. и коммент. Н.К. Гарбовского. М. : МГУ, 1994. 144 с.

244. Энциклопедия постмодернизма. Электронный ресурс. URL: http://slovari.yandex.ru/dict/postmodernism (дата обращения: 14.06.2007).

245. Эпштейн, М. Новое сектантство. Типы религиозно-философских умонастроений в России (1970-80 годы). 2-ое изд. М. : Лабиринт, 1994. 181 с.

246. Юлен, М. Идея переселения душ в XXI в., или будущее одной иллюзии // Вопросы философии. 2003. №3. С. 49-61.

247. Юнг, К.Г. О жизни после смерти // Тайна смерти. М. : Рипол, 1995. С. 105-138.

248. Ямпольский, М. Демон и Лабиринт. М. : Новое литературное обозрение, 1996. 336 с.

249. Ямпольский, М. Смерть в кино // Искусство кино. 1991. №9. С. 53-63.

250. Янклевич, В. Смерть. М. : Изд-во литературного института им. Горького1. A.M., 1999.448 с.

251. Ярхо, Б.И. Средневековые латинские видения // Восток — Запад:

252. Исследования. Переводы. Публикации: Сб. статей. Вып. 4. / Ред. кол. М.Л.

253. Гаспаров, Е.Н. Мелетинский. М. : Наука. 1989. 302 с. С. 18-55.

254. Ясперс, К. Смысл и назначение истории / Пер. с нем. М. И. Левиной. М. :1. Политиздат, 1991. 528 с.

255. Ясперс, К., Бодрийяр, Ж. Призрак толпы. М. : Алгоритм, 2008. 272 с.

256. Borg, Marcus. Death as the Teacher of Wisdom. Электронный ресурс.-URL: http://www.religion-online.org/showarticle.asp?title=1001 (дата обращения: 13.07.2008). ;

257. Death and Dying in Film. Электронный; ресурс. URL: http://www.trinity.edu/mkearl/death02/deathflicks/index.htm (дата обращения:-29.11.2008). ; /

258. Death images in mass mediums. Электронный ресурс. URL: http://www.trinity.edU/mkearl/death-4.html#me (датаобращения:: 27.1112008):

259. Gorey, G. Pornography of Death / Grief and mourning in contemporary Britain. London: Gresset Press, 1965. p. 72.

260. Foster, G. B. The function of death in human experience. Chicago ■: The University of Chicago, 1915. 912 p.

261. Hulsman, J. Optional death in the postmodern narrative.1 Электронный ресурс. URL: http://www.postmodernvillage.com/eastwest/issue6/6a-0003.html (дата обращения: 15.06.2008).

262. Lessing. How The; Ancients Represented Death // Laokoon And How The Ancients Represented Death: London G / Bell and sons, LTD. 1914. 230 pi P. 171-226. '

263. Russell, C. Narrative mortality: death, closure and New wave cinemas. University of Minnesota Press, 1994. 280 p. :

264. Thomas K.V. Religion and the Decline of Magic: Studies in Popular Beliefsin Sixteenth and Seventeenth Century England. London, 1971. 736 p.

265. Macfarlane A. Witchcraft in Tudor and Stuart England: A Regional and Comparative Study. New York, 1970. 334 p.

266. Sebold H. Witchcraft. The heritage of a heresy. New York. 1978. Электронный ресурс. URL: http://www.lacan.com/ripley.html (дата обращения: 16.01.2010).