автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Репрезентация житийной традиции в биографических произведениях об Иоанне Тобольском

Полный текст автореферата диссертации по теме "Репрезентация житийной традиции в биографических произведениях об Иоанне Тобольском"

На правах рукописи

Шильникова Татьяна Васильевна

РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ ЖИТИЙНОЙ ТРАДИЦИИ В БИОГРАФИЧЕСКИХ ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ОБ ИОАННЕ ТОБОЛЬСКОМ

10.01.01 - русская литература

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Екатеринбург - 2009

Работа выполнена на кафедре фольклора и древней литературы ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. А. М. Горького»

Научный руководитель - доктор филологических наук, доцент

Л. С. Соболева

Официальные оппоненты - доктор филологических наук, доцент

Е. Н. Эртнер

кандидат филологических наук Е. А. Полетаева

Ведущая организация - ГОУ ВПО «Новосибирский государственный

университет»

Защита состоится « уС. С у> октября 2009 г. в / / часов на заседании диссертационного совета Д 212.286.03 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. А. М. Горького (620000, г. Екатеринбург, пр. Ленина, 51, комн. 248).

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУ ВПО «Уральский государственный университет им. А. М. Горького».

Автореферат разослан «_» сентября 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета доктор филологических наук,

профессор /? М. А. Литовская

--

Общая характеристика исследования

Обращение к древнерусской жанровой традиции, связанной с сохранением и обновлением жанра жития, дает возможность ощутить связующую нить художественной образности. В процессе создания образов праведников к жанру жития обращались многие писатели русской классической литературы. Активно использовали житийную поэтику авторы, писавшие произведения православного характера для массового читателя. И хотя эти тексты имели широкое хождение и были важной составляющей православной культуры, они остаются малоизученными в современном литературоведении. Активизация издательской деятельности во второй половине XIX в. послужила толчком к созданию новых религиозно-нравственных журналов как с целью просвещения и образования местных священников, так и для удовлетворения интересов прихода. Выходя отдельными брошюрами или являясь частью журналов, предназначенных для церковного клира, сочинения поучительного характера и дидактической направленности были востребованы многочисленными читателями. В повествованиях о христианских святых особое место занимали рассказы о деятелях русской церкви. В центре предпринятого исследования в контексте вышеприведенной проблематики оказались произведения, посвященные исторической личности - митрополиту Иоанну Тобольскому (Максимовичу) (1651/3 - 1715), созданные во второй половине XIX — нач. XX в.

Актуальность исследования обусловлена интересом к тем произведениям религиозного содержания, которые в силу художественной близости и богослужебной задачи оказываются в функциональной связи с древнерусской литературой, реанимируя в поэтике приемы житийного жанра. Таковыми являются повествования о митрополите Иоанне Тобольском, написанные богословами, историками, региональными авторами в Тобольске, Москве, Киеве. К настоящему моменту выявлено 7 текстов разной степени подробности. Исходя из теории, предложенной М. В. Вербицкой, эти произведения (по крайней мере, те из них, которые получили окончательную литературную обработку) относятся к «вторичным текстам». Их авторы, отмечает исследователь, «сознательно и последовательно воспроизводят характерные черты лингвостилистической и композиционно-образной организации произведения или произведений»1. Эта направленность --Г\ \

1 См.: Вербицкая М. В. К обоснованию теории «вторичныхтекстов» //Филол. науки. 1989. № 1. С. 30-35. * \

текста на «другое слово», на «чужую речь» (термин М. М. Бахтина) имеет различные формы и служит разным целям. Понять и оценить создаваемые на протяжении длительного времени нарративы возможно при условии обращения к жанру жития, рассматриваемого в качестве эстетической основы. Изучение подобного феномена представляется важным для понимания закономерностей развития словесности, особая эстетика произведений раскрывается с привлечением историко-культурного комментария. В данном диссертационном исследовании проанализированы этапы формирования биографического повествования, в которых авторы используют элементы житийной структуры.

Объектом диссертационного исследования является репрезентация жанра жития в произведениях об Иоанне Тобольском в контексте манифестации идеи правед-ничества в русской литературе.

Предмет исследования - способы художественного воплощения житийной традиции в биографических повествованиях об Иоанне Тобольском.

Материалы исследования — малоизвестные тексты биографического характера, посвященные прославлению и идеализации тобольского митрополита Иоанна Максимовича.

Цель диссертационного исследования - интерпретация концептуального поля художественной идеализации Иоанна Тобольского в произведениях XIX - начала XX в. в контексте воззрений времени и обращения к исторической памяти жанра.

Для достижения намеченной цели в работе были поставлены и в ходе исследования темы решены следующие задачи:

- выявить произведения биографического жанра, посвященные идеализации Иоанна Тобольского, в публикациях историко-регионального, богословского и историко-литературного характера;

- обозначить пути преемственности и единства житийной традиции, выявить особенности идеализирующего повествования о преподобных в процессе становления национальной системы святости;

- определить этапы формирования метасюжета об Иоанне Тобольском в соответствии с этикетом жанра и в зависимости от концепции топоса праведничества в локально-временных контекстах;

- раскрыть особенности литературной природы текстов об Иоанне Тобольском в жанровой и стилистической специфике, выявить их художественную семантику;

- исследовать видоизменения жанровой структуры биографических повествований об Иоанне Тобольском на основе изучения особенностей поэтики;

- рассмотреть контекст вдеи праведничества в наиболее репрезентативных текстах русской классической литературы XIX века (П половина).

Методология исследования основана на принципе комплексного подхода. Используются текстологический, историко-функциональный и типологический методы филологического анализа, позволяющие раскрыть жанровые и стилистические особенности выявленных текстов. Методологической и теоретической базой исследования послужили работы, посвященные раскрытию истории и поэтики жанра. Это труды В. О. Ключевского, В. П. Адриановой-Перетц, Д. С. Лихачева, В. В. Кускова, И. П. Еремина, Л. А. Дмитриева, Р. П. Дмитриевой, Е. К. Ромодановской и др. Столь же существенными являются работы, раскрывающие истоки праведничества в русской литературе и культуре XIX в. и связанные с постижением русского национального характера.

Положения, выносимые на защиту:

1. Изучение феномена прославления Иоанна Тобольского показывает, что обращение к его образу в XIX - начале XX в. было обусловлено различными факторами. В официальной биографии митрополита служение Богу соединялось с верностью государственным интересам. В народной исторической памяти личность Иоанна Тобольского была образцом праведничества, население верило в целительную силу его святости.

2. Процесс реанимации памяти о праведничестве Иоанна Тобольского изначально был инициирован историей Тобольского региона и был связан с историко-региональными изысканиями (соч. А. Сулоцкого, Н. Абрамова). В дальнейшем к образу архиепископа обращаются церковные историки Москвы, Киева, их сочинения подготавливают канонизацию митрополита, выявляя в тексте этикетные ситуации святительского чина.

3. Описание деяний Иоанна Тобольского в 1860-х гг. XIX в., вписываясь в контекст идеи «самодержавие - православие - народ», соотносится с поиском идеального начала в русской литературе, где верность христианским идеям рассматривается как основа национальной этики (соч. А. М. Карпинского).

4. Первая мировая война, националистические настроения на Украине заставили обратиться к образу Иоанна Тобольского как своего рода связующей нити западного и восточного регионов России - с одной стороны, покровителю русского воинства, символу национальной идеи целостности государства — с другой (соч. П В. Остроухова, публикации в «Киевских епархиальных ведомостях»).

5. В результате многолетней работы нескольких авторов сложилась легендарно-историческая биография Иоанна Максимовича. Метасюжет, основанный на интертекстуальных связях, с различной степенью подробности оказался представленным в конфессиональных нарративах, связанных с репрезентацией традиций житийного жанра.

6. Эстетическая энергия, накопленная в жанре жития, не исчезает в последующие периоды русской литературы. Сочинения об Иоанне Максимовиче коррелируются с православным дискурсом русской литературы и культуры ХК — XX вв. и актуализируются в настоящее время в связи с возросшим интересом к конфессиональным аспектам русской словесности.

Новизна и теоретическая значимость работы состоит в привлечении внимания к произведениям, ранее не входившим в исследовательский дискурс, обосновывающий этнопоэтическое своеобразие русской литературы. Впервые рассматриваются культурно-исторические, политические и творческие факторы появления и жанрового оформления биографического мифа об Иоанне Тобольском, выявляются этапы идеализации святого. Вписываются новые факты в историю региональной словесности, обогащающие представление о региональной идентичности. Выявленный феномен репрезентации жанра жития существенен для вопроса о значении традиции в национальном литературном процессе.

Практическая значимость работы определяется тем, что ее материалы могут быть использованы в курсах истории русской литературы, для углубленного изучения темы праведничества в русской литературе и народной словесности, а также при характеристике национальной картины мира.

Апробация основных положений работы состоялась в докладах, представленных на международных, всероссийских и региональных научных конференциях. В том числе международных: «Провинция в русской культуре» (Новосибирск, 2005); «Русская литература: национальное развитие и региональные особенности» (Екатеринбург, 2004);

всероссийских: «Северный регион: экономика и социокультурная динамика» (Ханты-Мансийск, 2000); «Этнокультурные процессы в Сибири, роль этноса: история и современность. Кирилло-Мефодиевские чтения» (Ханты-Мансийск, 2005); региональных: «Традиции славяно-русской словесности в Тюмени» (Тюмень, 2000), а также на заседаниях кафедры фольклора и древнерусской литературы Уральского государственного университета им. А. М. Горького. По теме диссертации имеется 10 публикаций, в том числе одна в ведущем рецензируемом научном журнале, определенном ВАК РФ.

Структура и объем диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, включающего 229 наименований. В приложении к диссертации публикуются малоизвестные тексты об Иоанне Тобольском. Общий объем исследования составляет 245 страниц.

Основное содержание работы

Во Введении дано обоснование темы, сформулированы основные задачи исследования, объект, предмет, цель и анализ современного состояния изученности указанного явления.

В главе 1 «Исторические корни и образное воплощение святости в литературе Древней Руси» рассматриваются истоки создания идеальных образов, отражающих пути совершенствования мира и драматические коллизии времени, сохраненных в исторической памяти народа и востребованных в национальном бытии.

В параграфе 1.1 «Православная святость: генезис и особенности канонизации» отмечается, что каждая эпоха и каждая культура имеет свой мир идеальных образов, их очертания предопределяются в культурном хронотопе квинтэссенцией ценностных представлений. Для христианского типа культуры идеальность представлена понятием святости, которая, являясь феноменом русской культуры, имеет свою историю, внутреннюю иерархию, набор ценностных установок, образно представленных в жанре жития. Понятие святости возникает еще в дохристианскую эпоху, но окончательно оформляется в начальном христианстве. Проблеме изучения святости посвящены труды многих исследователей, таких как А. П. Кадлубовский, Г. П. Федотов, П. А. Флоренский. Развертывание понятия «святость» находим в работах В. Н. Топорова, В. М. Живова, В. И. Даля. В. Н. Топоров в слове «святой» выделяет

праславянский элемент «буй», который, соединяясь с родственным обозначением этого понятия в балтийских, иранских и других языках, обозначает святость как высший нравственный тип поведения. В. М. Живов, характеризуя типы святости, утверждает, что «...в преображенном человеке восстановлена его не поврежденная грехом природа, его соединение с Богом»1. В Словаре В. И. Даля выявлены свои грани данного концепта: «Святым зовут вообще все заветное, дорогое, связанное с истиною и с благом»2. Иларион Киевский в «Слове о законе и Благодати» (XI в.), выделяя идею святости как нравственный идеал поведения, говорит об особом русском пути к достижению вершины. Такое отношение к пониманию святости говорит о формировании русской духовной традиции, отразившейся в житиях святых, оказавших влияние на формирование нравственных ценностей верующих. Через подвижничество, духовный опыт, прославление и почитание жизни святых русский человек приходил к постижению истинного смысла жизни как пути к спасению, укреплялся в вере и искренности своих чувств к Богу.

Право определения святых принадлежит церкви, которая руководствуется каноническими правилами, имеет давнюю традицию, восходящую к первохристианам. Основанием для канонизации являлись праведная жизнь, дар чудотворения и нетленные мощи. Почитание святых, начавшееся в IV в., во времена чествования всех апостолов, имеет свои особенности. Для русской церкви особенно значимыми становятся Макарьевские соборы (1547, 1549 гг.), на которых с целью объединения раздробленных княжеств в единое государство было канонизировано 39 святых. В эпоху Петра Первого и в последующее время к канонизации относились очень сдержанно. Возрождение процесса канонизации началось в царствование Николая II. По мнению исследователей, связано это было с особым отношением царя к церкви и его желанием «...возродить союз православной церкви и православного самодержавного государства на основах "допетровской Руси"»3. Государственные политики видели в этом возможность стабилизировать историческую ситуацию и укрепить власть монарха.

1 Живов В. М. Святость : краткий словарь агиографических терминов. М., 1994. С. 90.

2 Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. М., 1991. Т. 4. С. 161.

1 Христианство : энциюжшедический словарь : в 3 т. М., 1993. Т. 1. С. 674.

Деятельность Иоанна Тобольского пришлась на Петровскую эпоху, и хотя современники хорошо знали о его ревностном служении делу укрепления христианства, незаурядных литературных способностях, многочисленных деяниях в области духовного просвещения как на Украине, так и в Сибири, высоком авторитете среди паствы и клира, вопрос о его причислении к лику святых не ставился на протяжении более ста тридцати лет.

По сложившейся традиции в истории церкви выделяется несколько классов («чинов») святых. Кроме ветхозаветных пророков, новозаветных апостолов, а также Богоматери, Иоанна Предтечи, почитались также мученики, принявшие страдания за веру; подвижники, посвятившие свою жизнь укреплению и отстаиванию веры; святители - иерархи церкви; преподобные. Причислялись к лику святых и миссионеры-просветители, распространявшие христианство среди язычников, — равноапостольные (Кирилл и Мефодий). В церковной практике сохранились определенные традиции, требующие во время службы (чаще всего в вечернее богослужение) песнопений и чтений, посвященных биографии святого, оценке его подвига. Материал для чтений как раз и предоставляла житийная литература. В соответствии с типами подвига святого выделяются: мученические, преподобнические, святительские, равноапостольские, исповеднические, столпнические жития и жития Христа ради юродивых.

В связи с изучением сочинений, посвященных Иоанну Тобольскому, в центре внимания диссертационного исследования находятся преподобнические и святительские агиографические повествования. Исходя из основных граней создания образа, присущих святителям и преподобным, можно выявить последовательность формирования представлений об идеальном пути святых этого чина в русской национальной традиции.

В параграфе 1.2 «Вечное и мирское в древнерусских житиях церковных подвижников» исследуются грани идеализации образа Иоанна Тобольского как части национальной религиозной культуры. Под влиянием идеала древнерусской святости ценностями становились кротость, милосердие, смирение, долготерпение, простота и открытость, самоуничижение и нестяжательство. Размышляя о судьбах русской культуры, В. Н. Топоров утверждает, что именно православие образует тот

духовный центр, где особенно явно видны духовные подвиги, «освященные светом личности»1. Этих подвижников было не так уж и мало: Феодосий Печерский, Сергий Радонежский, Кирилл Белозерский, оптинские старцы. Среди русских святых иерархов уникальным оказалось формирование ореола святости вокруг образа Иоанна Тобольского (Максимовича), в котором сфокусировались преподобнические и святительские качества. Преподобнический тип святости предполагает не уход от мира, а постоянный диалог с миром, насыщение пространства Руси духовным светом. Первым святым, канонизированным русской церковью по преподобниче-скому чину, характерному для «черного» монашествующего священства, был церковный деятель и писатель XI в., основатель Киево-Печерского монастыря Феодосий Печерский. С деятельностью Феодосия будет соотноситься труженичество других преподобных святых русской церкви, особенно если они, как Иоанн Тобольский, имели отношение к Киевской церкви. Для святительского чина характерно апостольское служение, так как от Бога они получают дар учительства. В. М. Живов отмечает, что «епископ являет своей церкви образ Божий, символизирует Христа во время евхаристического богослужения и возглавляет общину во всей ее духовной жизни»2. Апостольское служение состоит в проповедовании очевидцев Слова, свидетелей боговоплощения (Деян. 1 : 2), в низведении Святого Духа на вновь крещае-мых и поставлении должностных лиц церкви. «Апостолы получили власть, организующую церковную жизнь, а вместе с тем они были и харизматиками, соединявшими в себе дары тайнодействия, пророчества и учительства», - определяет статус апостольства историк-богослов3.

Уже в раннем русском христианстве сформировался образ церковного иерарха, главной страстью которого является книжное дело, а его проповедническая и христианско-просветительская деятельность, направленная на укрепление христианства, в равной степени служит государственной власти. Кроме подвига служения миру, церкви, для святителя характерны подвиг учительства, защита чистоты веры от ересей. Особенностью учительства для древнерусского епископа считается

' Топоров В. Н. Святость и святые в русской духовной культуре: в 2 т. М., 1995. Т. 1. С. 606.

1 Живов В. М. Святость. С. 99-100.

3 Булгаков С. Н. Православие: Очерки учения православной церкви. Paris: Ymca-Press, 1964. С. 96.

и

христианская проповедь среди язычников, т. е. миссионерство. Благую весть впоследствии несли митрополиты Новгорода, Ростова, Перми, Казани, Тобольска. Особенно на их фоне выделяется Стефан Пермский (XIV в.), просветитель зырян, создатель пермской азбуки. Накопленный в жанре жития художественный потенциал в изображении идеального героя был реализован в развитии литературы последующих веков.

Проповеднические жития имели кардинальное значение для создания в русской литературе образов с индивидуально-личностной установкой. В церковной культуре канон жанра использовался в создании историко-биографических повествований о новообретенных святых иереях в XVI и XVII вв. Основой духовной русской культуры, питавшей ее до XVI в, до «трагедии русской святости» (Г. П. Федотов), являлся исконно русский подвиг - «подвиг непротивления» (Бердяев). В XVII в. церковные реформы, ставшие предвестниками реформ Петра, сломали все устои древней жизни и нарушили «симфонию» государства и церкви. Образовалось как бы два полюса: уход лучшей части интеллигенции из церкви и народная религиозность. Это повлекло за собой появление тенденции к упадничеству и разобщенности в кругах священников.

В классической литературе к жанровому канону на разных уровнях поэтики обращаются при выявлении идеального героя - заступника, страдальца, спасителя. Ближе всех к святительскому житию имплицитно оказываются персонажи-носители новых идей, пропагандисты новой жизни, строители новых сообществ.

Интерес к личности Иоанна Тобольского на протяжении полувека вызывал к жизни сочинения, в основе которых лежала идеализация героя по преподобни-ческому и святительскому типам, соответственным образом модернизированная в зависимости от историко-литературного контекста и жанровой специфики.

В главе 2 «Идеализация образа Иоанна Тобольского в произведениях второй половины XIX в.» анализируются различные по объему, степени подробности и стилевым особенностям повествования об Иоанне Тобольском.

В параграфе 2.1 «Тобольский митрополит Иоанн Максимович в сакральном пространстве культуры региона» рассматриваются особенности повествований об Иоанне Тобольском, определяются основные направления и

характер их литературной трансформации. В массовом религиозном сознании обязательно присутствует значимость обретения артефактов, связующих человека и Бога. Поэтому столь важна система сакральных явлений и предметов, к которым можно было бы прикоснуться. К таковым относятся в первую очередь святые могилы. В Урало-Сибирском регионе необходимость святых могил оказалась актуализирована в XVII в., что, собственно, и привело к возникновению культа Василия Мангазейского и Симеона Верхотурского. Не избежал этой участи и Иоанн Максимович. Тот факт, что приоритет культовой идеализации тобольского митрополита принадлежит пастве, говорит о том, что верующий люд видел в Иоанне идеального пастыря, с которым не могли сравниться епископы последующего времени. Это «работала» историческая память, в которой сохранился образ бескорыстного и заботливого ученого пастыря. Народная идеализация, таким образом, опережала официальную канонизацию (в истории христианства это не такой редкий феномен). При последующем рассмотрении произведений об Иоанне Тобольском внимание обращается на художественное своеобразие, оригинальность текстов и индивидуальную манеру авторов в подходе к задаче создания идеального персонажа.

В параграфе 2.2 «Жизнеописание» Иоанна Максимовича в произведении А. И. Сулоцкого» проводится анализ первого биографического повествования о митрополите, автором которого был тобольский священник и историк А. И. Сулоцкий (1812 — 1884). Составляя жизнеописание митрополита, он искусно соединяет различные источники в единое целое, при этом канвой, позволяющей ему скреплять разнородные сведения, служит тип изложения, отточенный в жанре древнерусского жития. Но, в отличие от классического жития, в тексте отсутствует введение, которое предваряло бы жизнеописание святого обращением к Богу. Основное повествование состоит из 20 главок, в которых рассказывается о жизни святителя ровно и спокойно. Мельчайшие факты в рассказе о святителе имели, помимо биографической подробности, символическое звучание, подготавливая читателя к мысли об особом Провидении, ведущем святителя в его духовном восхождении. Сулоцкий, впервые создавая жизнеописание тобольского митрополита, уловил важную проблему, определившую его успехи. Это взаимоотношение церковной и светской ветвей власти, выраженное в деяниях и биографии святителя. Однако, несмотря

на огромную проделанную работу по сбору и систематизации материала, вне круга внимания писателя остались особенности личности митрополита, его психологическая характеристика, душевные переживания и духовные искания, что, в условиях миропонимания человека середины XIX в., было существенным недостатком повествования, не отвечало читательским ожиданиям.

В параграфе 2.3 «Сочинения Николая Абрамова об Иоанне Тобольском» выявлено, что отличительная черта данного повествования - повышенная эмоциональность. В стиле присутствуют многочисленные старославянизмы, этикетные формулы, разработанные в древнерусской литературе для описания святоотеческих персонажей. Склонен Абрамов к насыщению текста цитатами из Святого Писания, преимущественно с указанием источника, но иногда частично перефразированных (Например: «Господь не скрывает светильника под спудом, поставляет же его на свещение, да светит другим»). Востребованность пореформенного времени, выраженная в поиске образа идеального пастыря и праведника в трудный для России исторический период, отражается в усилении мотива сближения пастыря с простыми людьми. «...Живой образец добродетелей... сердце митрополита радостно было занимаемо человеколюбием и состраданием» - эти найденные Абрамовым высокие определения личности Иоанна коррелировались с ценностью в национальном сознании идеи о милосердии к бедным и нищим, сиротам и вдовам, актуальные в кризисную для страны эпоху обретения иной социальной структуры после отмены крепостного права. Н. Абрамов обращает внимание читателей на литературную деятельность Иоанна Максимовича. Сочиняя свое повествование, Абрамов поступает вполне в духе древнерусского автора. Взяв за основу повествование Сулоцкого, он развивает его в индивидуальной манере, создавая собственный вариант легендарно-биографического очерка.

В параграфе 2.4 «Исторические факты и легендарные рассказы в "Сказании" об Иоанне Максимовиче А. М. Карпинского» рассматривается повествование, созданное на рубеже XIX - XX вв. Произведение Карпинского становится более объемным по сравнению с предыдущими очерками, что достигается за счет соединения беллетризации повествования с многочисленными уточнениями ис-торико-документального характера. Он привлекает все имеющиеся "к тому

моменту документы и описания жизни митрополита, проводит работу по их критической оценке и выбирает наиболее достоверные, по его мнению, варианты. Текст отчасти обретает вид научного исследования, снабжается многочисленными постраничными ссылками, дополняется рассуждениями автора о степени достоверности повествований предыдущих авторов. К известным фактам Карпинский добавляет новые и дает более основательные обобщения делам и поступкам героев. Начало служения в лавре будущего митрополита в качестве эконома демонстрирует присущие ему качества способного администратора, организатора и хозяйственника, вместе с тем человека деликатного, умеющего объединить вокруг себя людей. Карпинский в своем сочинении не описывает события из жизни митрополита Иоанна, а скорее пишет биографическую повесть-«сказание», восстанавливая в меру своего таланта внутренние побудительные мотивы поведения героя, пытаясь передать его переживания, соотнося логику биографических событий с историческими обстоятельствами. Сохраняемые житийные моменты, подкрепленные пересказом легендарных событий и наиболее ярко запечатлевшие время, выражают отношение паствы к проповеднику. Скрепляется это все ссылками на документальные свидетельства и воспоминания писателей-предшественников. Это позволяет создать яркую и запоминающуюся картину эпохи и идеальный образ святителя Иоанна.

В главе 3 «Канонизация Иоанна Максимовича в начале XX в.: исторический контекст и литературное воплощение» рассматривается вопрос о канонизации Иоанна Тобольского и приводятся примеры образов праведников в ряде произведений русской классики для выявления литературного контекста идеализации исторической личности.

В параграфе 3.1 «Лик святости» Иоанна Тобольского: народное восприятие и официальная канонизация» отмечается, что рубеж XIX - начала XX в. характеризуется поисками в разных кругах путей сплочения народа. Это происходило на фоне ярко выраженного недоверия к правительству и духовенству. Одним из путей достижения этой цели мыслится активизация религиозного сознания, увеличение православной составляющей в жизни всего народа. Предполагалось направить явно негативное, протест-ное общественное настроение в русло христианского терпения, милосердия и всепрощения в целях упрочения государственной стабильности.

В данном контексте происходит канонизация новоявленных святых. Особенностью новой волны приобщения к святости было то, что выбирались личности, уже считавшиеся таковыми в народно-православном сознании. Выбор личности Иоанна Максимовича не случаен в первую очередь потому, что на его могиле к этому времени уже были зафиксированы случившиеся исцеления, и в народном сознании он стал защитником пред Богом верующих не только тобольских приходов, но и просителей из других мест. Это нашло свое выражение в преклонении перед его изображениями, установке памятника на могиле местными прихожанами, особом празднике тезоименитого святого и, наконец, в появлении, начиная с 1849 г., жизнеописаний о тобольском митрополите. Ускорение темпов канонизации было вызвано историческим обстоятельством угрозы отторжения Украины в результате Первой мировой войны, и Иоанн Максимович становится святым, образом которого как бы связываются территории Сибири и Малороссии в единое целое. Начало XX в. требовало появления духовных лидеров, в деятельности которых совпадали бы государственные и религиозные ин-ересы. В связи с обретением Русским государством новых авторитетов в раз-ичных сферах жизни, проявляется интерес к историческим героям, в деяниях которых можно было бы увидеть проявление всеохватывающих добродетелей. Митрополит Иоанн в этом смысле был идеальной фигурой не только для Тобольска, но и для всей России.

В 1913 г. епархиальный съезд духовенства и церковных старост, а также миряне Тобольского края обратились с просьбой к митрополиту Варнаве о ходатайстве перед Синодом о церковном прославлении митрополита Иоанна. Мысль, что канонизация Иоанна должна была служить идее соборности и препятствовать трагическому разобщению народа, явственно прослеживается в резолюции доклада Николая II, в которой государь поддерживает необходимость канонизации митрополита. Учитывая характерную для России прочную связь политики и религии, реформы необходимы были и самой в Православной церкви, о чем замалчивалось на протяжении многих десятилетий ее истории. Церковь нуждалась в новых образах святых, чтобы их авторитетом и бескорыстным служением укрепить приверженность населения к православию.

В параграфе 3.2 «Иоанн Максимович в сочинении П. В. Остроухова и в Киевских епархиальных ведомости») описывается история создания пространного текста о святителе, приуроченного к 200-летию кончины архипастыря. Новым в тексте является желание автора показать глубину размышлений митрополита Иоанна и непреходящее значение его литературных трудов. Остроухов высоко оценивает сочинение святителя «Илиотропион», посвященное теме послушания человека воле Бога на основе любви к нему. Следуя за писателем, автор жития подробно останавливается на проблеме соотношения зла и добра, рассматривая зло как неизбежное наказание людей за грехи. Остроухов более чем другие авторы вынужден насыщать текст цитатами из Священного Писания в переводе на современный ему русский литературный язык. Жанр жития в первой части вбирает в себя черты богословского трактата, углубляя тем самым философское звучание текста. В данном произведении, составленном в 1915 г., митрополит Иоанн предстает как воин духовного священного воинства: он способствовал укреплению православия на Украине в начале архипастырской биографии и сражался за укрепление православия на территории Сибири в дальнейшей жизни.

Поскольку речь шла о подготовке к канонизации, в тексте подробно говорится о чудесах исцеления от мощей святителя. В соответствии с требованиями официальной канонизации автор приводит свидетельства очевидцев, где указывает даты, имена, дает подробное описание болезней и их чудесное исцеление святительской силой.

Уже в следующем году (1916) в Киевских епархиальных ведомостях (№ 22, часть неофициальная) появился текст «Святитель Иоанн Максимович, митрополит Тобольский и Сибирский, новоявленный чудотворец (1651-1715)», опубликованный в связи с окончательным решением вопроса о канонизации Иоанна Максимовича, где в заголовке подчеркнут его статус чудотворца. Текст опубликован в качестве официальной версии жития, без указания его автора. Произведение разбито на несколько частей, причем заключительная часть посвящена характеристике литературных произведений Иоанна. Обращает на себя внимание подзаголовок к тексту «Новая милость Божия к русской православной Церкви и к нашему Киеву». Учитывая, что текст составлялся в начале XX в., когда в России назрела

еволюционная ситуация, был очевиден кризис в православии и тяжелые потрясе-ия после Первой мировой войны, мысль о святости Русской православной церкви, недрах которой не иссякают «угодники и чудотворцы», «молитвенники и ходатаи ред Богом за весь православный русский народ», имела не только религиозный,

0 и политический смысл. Акцентирование внимания на единении всего православ-ого народа империи было особенно важно для Украины, где исторически право-лавие часто подвергалось нападкам, а в результате войны в отношении к правосла-ию зазвучали особенно тревожные ноты. Образ Иоанна Максимовича становится имволом животворного смысла православия для всего русского общества, но при том поднимается значение Киево-Печерской лавры, сформировавшей великого раведника. Рисуя образ Иоанна Тобольского, автор настаивает на особо уважи-:льном отношении архипастыря к государю Петру I, которому тот посвящал свои

фоизведения. Автор усиливает мотив внимания государя к нуждам церкви и духовых лиц, внушая читателю мысль о стремлении к взаимопониманию светской духовной властей.

На протяжении более полувека в недрах русской словесности, как местной тобольской), так и центральной (московской или киевской), создавался образ Иоан-а Тобольского, вошедший в русское национальное сознание. За несколько десяти-етий до канонизации в 1916 г. писатели различной направленности и уровня талан-

1 формировали идеализированный образ митрополита Петровской эпохи, обраща-сь к традициям канонического жанра жития и практике литературной биографии

Нового времени.

В завершение главы предлагается схема формирования житийного мифа об Иоанне Тобольском. Взяв за основу несколько наиболее авторитетных и различных по времени появления источников, проанализированные в этой главе, мы попробовали составить полную версию биографического повествования. Приведенная таблица позволяет увидеть этапы его становления и почувствовать своеобразную «пульсацию» текста.

В параграфе 3.3 «Феномен праведничества в сочинениях об Иоанне Тобольском и образных исканиях литературы второй половины XIX в.» характеризуется процесс поиска праведничества в русской литературе. В соответствии с процессом обновления национального бытия, ставшим актуальным в пограничное и пореформенное

время, образ идеального героя - вершителя и прорицателя новой жизни - находит опор в традиционных топосах, пришедших из древнерусского жанра жития на образно и сюжетном уровнях. Поиски «национальной идеи», идентификация исторического пут России - это вечные темы, без обращения к которым не обходился ни один период раз вигия русской литературы, включая и современный. Особенно волновал многих творцо русской культуры XIX в., вопрос о способах выражения высоких нравственных качест русского человека в художественной реальности. Во второй половине ХЕК в. в Росси под натиском социально-политических и экономических проблем в общественном соз нании и поведении людей наметились соционормативные сдвиги, свидетельствующи об утрате традиционных идеалов нравственности, что вызвало многократные обращен! к проблеме истинного, праведного пути для россиянина. В народной среде, где религия и церковь играли существенную роль, складывался свой образ-идеал праведника, связанный, с одной стороны с деятельной святостью, с другой - с аскезой и длительными молениями. Например, житие преподобного Сергия Радонежский укрепило и на многи века определило то понимание деятельной святости, которое стало своеобразным «архетипом» русской духовной жизни.

Особенностями национальной религиозности, воплощенными в литературной традиции, по разысканиям И. А. Есаулова, являются соборность, пасхальность, христо-центризм, закон и благодать1. Именно эти категории позволяют приблизиться к духовной доминанте русской литературы, объединяя различные этапы ее развития. Праведни-чество в России, по сути, составило стержень национальной культуры, являясь нравственным ориентиром для читателей.

Русская классическая литература создала несколько типов праведничества. Н. С. Лесков в цикле рассказов «Праведники» объединил героев, воплощающих в своем облике подлинно нравственные ценности: жертвенность, верность евангельским заповедям, искреннее теплое отношение к людям, противостояние окружающей неправде. Главная черта лесковских героев, по мнению исследователей А. А. Горелова, И. П. Видуэцкой, - постоянная готовность прийти на помощь к другому человеку -соотнесенная автором с евангельской проповедью любви и добрых дел. Лесковский праведник сопряжен с поиском правды, понимаемой им как истина жизни,

1 См.: Есаулов И. А. Пасхальность русской словесности. М., 2004.

жедневное воплощение евангельских заповедей, активное служение добру (так на-ываемая идея деятельного добра), людям и отрицание заботы лишь о себе и своей ше. Удивительной чертой героев Лескова является также то обстоятельство, что вой поступки, свою сущность они выказывали в самые тяжелые, «глухие», не рас-олагающие к этому моменты. Потому для праведников Лескова характерна нравст-енная чистота, опора на обычаи и традиции, позволяющие сохранить мироустройство порядке. Этот тезис закреплен в произведениях, отражающих эпоху Николая I: «Ка-етский монастырь» (1880), «Тупейный художник» (1883), «Человек на часах» (1880).

Иной аспект темы праведничества обозначился в творчестве . М. Достоевского. Каждый новый роман писателя - это попытка соотнесения иблейских истин с жизненной ситуацией. Поэтому спасение от разверзшихся бурь бездн он видел в силе человеческого духа, который был точкой опоры, централь-ой проблемой духовного развития человека. Тема веры и безверия - основопола-ающая тема русской литературы - у Достоевского приобретает новые очертания, есь пафос его творчества связан со стремлением постичь воцерковленность рус-кой жизни1. Достоевского всегда мучили вопросы, каков человек в действителыго-ти, как его поступки и деяния могут быть осмыслены с религиозной точки зрения, пора христианства, по Достоевскому, сохранилась лишь в праведниках или свя-ых, на которых держится мир, понимая при этом, что путь праведника не безгре-ен («безгрешен токмо един Бог наш Иисус Христос, Ему же ангелы служат»), ак и мирянам, им свойственны слабости. Вот почему прообразы старцев Тихона и осимы, Макара, Алеши, Хромоножки писатель находил в монашестве. Силой сво-го таланта и художественной прозорливостью Достоевскому удалось в образе арца Зосимы соединить «серафическую струю» (Г. В. Флоровский) русского бла-очестия и пророческий дар. Это позволило В. В. Розанову заметить: «Вся Россия рочла его "Братьев Карамазовых" и изображению старца Зосимы поверила». Кроме еличавой фигуры святителя, читатели романа в описании монастыря узнали очер-1ания Оптиной пустыни, которую посещал писатель, а в поучениях старца Зосимы узнали наставления преподобного Исаака Сирина. Идеалом жизни писателя является истинно христианская любовь к человеку, высказанная им с небывалой силой.

1 Дунаев М. М. Вера в горниле сомнений: Православие и русская литература в ХУП-ХХ вв. М., 2003. С. 165.

Невозможно, постигая тему праведничества в русской литературе, обойт вниманием хрестоматийную, ставшую символом народного духа и терпения фигур Платона Каратаева в романе Л. Н. Толстого «Война и мир». Для писателя понима ние праведничества было определено сочетанием полноты и гармонии жизни, чт достигалось соединением своего «я» с духовной жизнью народа. Платон Каратаев, собственно, и есть это высшее воплощение народного духовного начала, для кото poro характерны полное отсутствие эгоизма, готовность все претерпеть, но не гневаться, растворенность в жизни окружающих людей, бескорыстие, доверчивость и благость. А. Тарасов считает, что в образе Платона Каратаева воплотились поиски правды писателем, и его можно считать первым толстовским праведником. Наметившийся в 1860-е гг. поиск праведничества имел продолжение в педагогических трудах писателя, основу которых составляли жития. Несколько текстов в собственной редакции писатель включил в свою «Азбуку» (1872 г.) не только для обучения детей, но и для самостоятельного обучения стилю и приемам «нашей русской настоящей поэзии». Примечательно, что в эти годы он собирался поехать в Оптину пустынь, где проживали старцы, и начал работать над составлением «народного» сборника житий, собираясь привлечь к работе архимандрита Леонида (Кавелина). Цель создания этого сборника была не только просветительская - образование народа, но и практическая: доступным языком Толстой хотел кратко изложить содержание житий. Тема праведничества была многогранно представлена и в других произведениях Л. Н. Толстого.

В общелитературном процессе выстраиваются несколько векторов развития житийной традиции. Обращение к созданным в русской литературе второй половины XIX в. образам праведников дают фон, на котором более четко прорисовываются контуры биографического повествования об Иоанне Тобольском.

В Заключении подводятся основные итоги работы. Праведничество является одним из доминантных топосов не только литературы Древней Руси, но и последующих периодов. В центре внимания литературы праведники, ищущие дорогу к благодати, истине, живущие ради блага людей. Повествование о поиске единственно верного пути к спасению, зародившееся в недрах житийного жанра древнерусской литературы, продолжается до того периода литературы, когда спасение в религиозном плане

видоизменится в нравственный долг вплоть до самопожертвования во имя высоких целей. Инновации в этом аспекте окажутся возможными при ориентации в повест-овании на каноны житийного жанра, разработанные в Средневековье, что было ворчески реализовано в произведениях об Иоанне Тобольском.

Основное содержание диссертации отражено в следующих работах:

I. Статья, опубликованная в ведущем рецензируемом научном журнале, опре-елённом ВАК РФ:

Шильникова, Т. В. Идеализация Иоанна Мфаксимовича в православной тра-иции XIX - начала XX в. [Текст] / Т. В. Шильникова // Изв. Урал. гос. ун-та. 2008. № 59. Сер. 2, Гуманитар. Науки. Вып. 16. — С. 184-195.

II. Другие публикации:

1. Шильникова, Т. В. «Святонравный человек и философ книгам...» : Митрополит Иоанн Максимович в контексте духовного кризиса нач. XX века [Текст] / Т. -. Шильникова // Вторые Ремезовские чтения. Провинция в русской культуре : материалы междунар. научн. конф., 21-24 апреля 2005 г. / под общ. ред. В. В. Алексеева. - Новосибирск : ГПНТП СО РАН, 2008. - С. 415-426.

2. Шильникова, Т. В. Образное решение культа Иоанна Тобольского в православной традиции [Текст] / Т. В. Шильникова // Северный регион : наука, образование, культура. — Сургут : Изд-во СурГУ, 2007. — С. 136-144.

3. Шильникова, Т. В. Канонизация Иоанна Тобольского как феномен культурной традиции в Сибири [Текст] / Т. В. Шильникова // Материалы докладов и статей V межрегионал. всерос. науч.-практ. Кирилло-Мефодиевских чтений, 20 - 23 мая 2005 г. : Этнокультурные процессы в Сибири, роль русского этноса: история и современность / под общ. ред. А. Н. Семенова. - Ханты-Мансийск : Изд-во Администрации губернатора ХМАО - Югры, 2005. - С. 141-146.

4. Шильникова, Т. В. Василий Мангазейский [Текст] / Т. В. Шильникова // Энциклопедия Ханты-Мансийского автономного округа : в 3 т. - Т. 1. - Ханты-Мансийск : Изд-во Югория, 2000. - С. 140.

5. Шильникова, Т. В. Святость как традиция духовной жизни [Текст] / Т. В Шильникова // Славянские истоки словесности и культуры Западной Сибири : в 2 ч. Тюмень: Изд-во Тюмен. ун-та, 2001. - Ч. 2. - С. 108-112.

6. Шильникова, Т. В. Агиографическая литература XVII - XX в. в Сибир! [Текст] / Т. В. Шильникова // Северный регион: экономика и социокультурная ди намика : сб. тез. к Всерос. науч. конф., ноябрь 2000 г. / отв. ред. В. В. Мархинин, Г И. Назин. - Ханты-Мансийск; Сургут, Изд-во СурГУ, 2000. - С. 16-17.

7. Шильникова, Т. В. Сохранение агиографических традиций в сибирско" литературе ХУП-ХУШ вв. [Текст] / Т. В. Шильникова // Традиции славяно-русско" словесности в Тюмени : материалы всерос. науч.-практ. конф. «Духовные исток современной письменной культуры» 22 мая 2000 г. / под общ. ред. Н. К. Фролова. Тюмень, Изд-во ТГУ, 2000. - С. 126-130.

8. Шильникова, Т. В. Праведничество Иоанна Тобольского в церковных со чинениях [Текст] / Т. В. Шильникова // Дергачевские чтения - 2004 : Русская лите ратура: национальное развитие и региональные особенности : материалы междунар. науч. конф. / сост. А. В. Подчиненов. Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 2006. С. 114-120.

9. Шильникова, Т. В. Становление русской сибирской литературы [Текст] Т. В. Шильникова // Социокультурная динамика Ханты-Мансийского автономного округа сегодня и в перспективе XXI века : федеральный и региональный аспекты : сб. тез. к Всерос. науч.-практ. конф.: в,3 ч. / под ред. В. В. Мархинина, Г. И. Назина. Сургут: Изд-во СурГУ, 1998.-Ч. 1.-С. 13-15.

Подписано в печать 19.09.2009. Формат 60х84У16 Бумага офсетная. Усл. печ. л. 1,6 Тираж 100. Заказ № U9 Отпечатано в ИПЦ «Издательство УрГУ» 620083, Екатеринбург, ул. Тургенева, 4 Тел.: +7 (343) 350-56-64, 350-90-13 Факс: +7 (343) 358-93-06 E-mail: press.info@usu.ru

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Шильникова, Татьяна Васильевна

Введение

Глава I. Исторические корни и образное воплощение святости в литературе Древней Руси

1. Святость в православии: генезис, этапы сакрализации, житийный канон.

2. Вечное и мирское в древнерусских житиях церковных подвижников.

Глава II. Идеализация образа Иоанна Тобольского в произведениях второй половины XIX в.

1. Тобольский митрополит Иоанн Максимович в сакральном пространстве культуры региона.

2. «Жизнеописание» Иоанна Максимовича в произведении А. И. Сулоцкого.

3. Сочинение Н. А. Абрамова об Иоанне Тобольском

4. Исторические факты и легендарные рассказы в «Сказании» об Иоанне Максимовиче

А. М. Карпинского.

Глава Ш. Канонизация Иоанна Максимовича в начале

XX в.: исторический контекст и литературное воплощение

1. «Лик святости» Иоанна Тобольского: народное восприятие и официальная процедура.

2. Житийная традиция в сочинении об Иоанне Тобольском П. В. Остроухова и в Киевских 103 епархиальных ведомостях.

3. Феномен праведничества в сочинениях об Иоанне 114 Тобольском и образных исканиях литературы второй половины XIX в.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Шильникова, Татьяна Васильевна

Одной из важнейших черт современной науки о литературе является обращение к ее конфессиональной характеристике как в генезисе, так и в аспекте исторической поэтики. Конструктивным фактором, вызывавшим многочисленные публикации, явилась мысль, что русская словесность была и остается глубинно православной. Идея к настоящему моменту достаточно бесспорная, разногласия вызывают разноречивые представления о том, насколько представлены идеи православия во внешне нерелигиозном тексте, как поэтика произведения отражает православную парадигму картины мира в сознании писателя и читателя, какие словесно-православные традиции активизируются на разных уровнях бытования литературы различных культурно-временных пластов и т. п.1 Многочисленность и обширная география появления подобного рода научных изысканий говорит о желании найти такие грани национального литературного процесса, которые при всем разнообразии эпох служили бы доминантой национального своеобразия. Признавая безусловность положения, что «русская культура (и литература) православна, а это значит, что она была пасхальной, спасительной и воскрешающей мертвые и грешные души» (формула обобщения В. Н. Захарова) , необходимо уточнить, что значительную часть общенациональной логосферы занимала в Новое время собственно православная литература, в силу целого ряда обстоятельств оказавшаяся вне должного внимания со стороны литературоведения. Для филолога XIX в. она казалась слишком традиционной и второстепенной, а для исследователя советской и постсоветской эпохи превращалась в terra incognita из-за источниковедческого статуса и неразработанности методологического подхода, отсутствия глубоких знаний в области вероучения и литургической семантики текста.

Главное содержание православной литературы состояло в популяризация христианских идей, чему способствовали идеализированные образы христианских подвижников, рассказы из христианской истории, повествования о святых местах, монастырях, разъяснения церковных догматов и т. п. Подобная литература не претендовала на особую беллетристичность, она была наполнена пафосом христианской нравоучительности, отстаивала традиционные христианские ценности и в художественной организации текста ориентировалась на образный строй и риторику, разработанную в пространстве многовековой православной литературы. Суггестивный пафос подобного рода произведений достигался обращением, а точнее сказать, перекличкой с жанровой системой древнерусской литературы. Обращение к жанровой традиции, связанной не только с сохранением, но и обновлением жанра, дает возможность умножить явления национальной топики, явственно показать связующую нить художественной образности, сформированной мировидением православного автора.

В круге христологических исканий филологов оказываются как широко известные писатели, так и те авторы, произведения которых интересны преимущественно в контексте православной семантики, что существенно раздвигает границы литературного поля. Следует помнить и о популярности подобного рода сочинений для массового читателя. Выходя отдельными брошюрами на дешевой бумаге или будучи частью журнала, предназначенного для церковного клира, подобного рода сочинения через проповеди или приходскую библиотеку становились достоянием верующего люда, тем более что поучительные темы и дидактический стиль вписывались в понимание онтологической функции христианского текста. В биографических повествованиях о христианских святых, столь широко распространенных в православной литературной традиции XIX в., особое место занимали рассказы о деятелях русской церкви, начиная с момента ее создания. Особенная активизация издательской деятельности связана со второй половиной XIX в., когда были основаны многие религиозно-нравственные журналы для нужд церкви (повышения образования местных священников) и для удовлетворения интересов прихода. К тому же издания должны были напомнить о просветительской деятельности церкви.

В центре предпринятого исследования в контексте вышеприведенной проблематики оказались произведения, посвященные исторической личности -митрополиту Иоанну Тобольскому (Максимовичу) (1651/3 - 1715), созданные на протяжении второй половины XIX - нач. XX в.

Святитель Иоанн Максимович - фигура достойная внимания, вписанная не только в историю церковной жизни, но и в историю русской дипломатии и русской словесной культуры. Будучи переводчиком и стихотворцем, он немало способствовал становлению переводческой школы в русской литературе и формированию русского образования. Личность Иоанна Максимовича оказывается значимой как для истории церкви, так и истории русской педагогики и литературы. Происходя из Черниговской губернии, получив образование в Киево-Могилянской академии Максимович прошел непростой путь по служебной лестнице, закончив его митрополитом в Тобольске. В его биографии соединились две окраины Российского государства, две «украины», как в XVIII в. называли земли, отдаленные от центра: Черниговская и Тобольская епархии.

Личность Максимовича периодически привлекала внимание по различным причинам церковных биографов середины XIX - нач. XX в., создавших своеобразную историко-биографическую эпопею, способствующую появлению идеализированного и по-своему этикетного описания событий жизни Иоанна и характеристике его творческой литературной и переводческой деятельности 3. Биография Иоанна Максимовича вбирает в себя различные интенции времени, и обострение внимания к церковному деятелю в различные периоды имеет свои историко-культурные закономерности. Причиной обращения к описанию жизни митрополита было не только его конфессиональная деятельность как лидера русского православия конца XVII-нач. XVIII в. на востоке страны, но и его деятельность как русского религиозного писателя и переводчика, создателя многочисленных сочинений. Важным моментом, востребованным в последующее время, стало соединение в служении Иоанна духовных и государственных интересов.

Существенной для современников и духовных наследников Иоанна Максимовича была его деятельность, связанная с развитием просвещения в России. Его убеждения и взгляды на необходимость для церкви грамотных и мыслящих священников оказались более чем прогрессивны для своего времени.

Конкретные повороты в судьбе позволили ему их успешно реализовать. Так, будучи утвержденным грамотой Петра I в 1697 г. Черниговским архиепископом, Иоанн в 1701 создает в Чернигове Коллегиум, который впоследствии послужил образцом духовных семинарий в епархиях Русской православной церкви4. Все остальные духовные школы-под покровительством малороссийских и великороссийских иерархов появились позднее.

Коллегия в Чернигове отличалась своеобразным демократизмом. Здесь обучались дети духовенства, дворян, казаков и мещан. Учащиеся получали подготовку не только для продолжения образования, но и приобретали способность к самостоятельной деятельности. Предметом особой гордости училища была библиотека, которая для того времени считалась одной из лучших в России по подбору редких и старинных книг. Продолжением просветительской деятельности Иоанна Максимовича была забота об учащихся духовного училища в бытность его митрополитом в Сибири, куда он отправился в 1711 г.

В связи с петровскими реформами по усилению роли церкви в государственной структуре по замечанию историка П. Г. Рындзюнского, требовались кардинальные изменения в структуре духовенства: «Священники должны были получать соответствующее образование, то есть уметь не только отстаивать религиозные догмы ссылками на писание, но и растолковывать эти догмы по возможности простым языком и понятными примерами. Они должны быть осведомлены о важных политических событиях и государственных мероприятиях, чтобы в своих проповедях разъяснять их значение, повышать авторитет государства и прославлять монарха. Свои личные интересы служители церкви обязывались подчинять интересам государства и свою деятельность расценивать как ответственную государственную службу»5. В Указе Петра Великого говорилось: «. на Сибирскую митрополию возводить мужей не только благочестивых, но вместе и ученых».

Иоанн ощущал в себе талант учителя, наставника и подвижника православия. И это своеобразно сказывалось на его литературной деятельности.

Главной творческой приверженностью Максимовича оказалось стихотворство, хотя он не обходил вниманием написанные прозой проповеди. Он не был столь совмещен со светской властью в своем творчестве, как Феофан Прокопович, но в традициях русского православного официоза ставил в центр творчества личность и деяния царской власти, не забывая при этом о своей пастырской функции. Православные иерархи малороссийского происхождения всеми силами поддерживали реформы Петра, создавая миф о просвещенном монархе, стремясь давать в своих сочинениях и переводах нравоучения властям. Не остался в стороне Иоанн Максимович, переведя «Феатрон нравоучительный» (1703) римского каноника Амвросия Марлиана (первая половина XVII в.), в котором содержались наставления, советы и поучения лицам, имеющим власть. Кроме того, в своем сочинении «Синаксарь» (1709) он прославляет победу Петра в Полтавской битве. В одном из эпизодов писатель говорит о встрече с государем при посещении его Черниговской епархии и молитве за его процветание. Позднее церковные историки в традиционном пастырском благословении увидят пророческое предсказание победы Петра Великого над шведами.

Проправославные пристрастия архиепископа Черниговского, а затем Сибирского митрополита не мешали ему для своих переводов брать протестантские и католические сочинения столпов западноевропейского богословия Амвросия Марлиана, Бенедикта Хефтена, Иеремии Дрекселя, Иоанна Герхарда, создавая в своих переводах достаточно оригинальный стиль, обновляя церковнославянский язык заимствованиями и просторечиями Петровского времени.

В истории литературы сформировалось устойчивое критическое отношение к религиозно-нравоучительным поэтическим изысканиям Максимовича. Поэтика объемных произведений иерарха была перенасыщена художественными тропами, но они должны были, по убеждению поэта, способствовать укреплению христианских чувств. Между тем, для современников и особенно столичных поэтов, выспренность и велеречивость писателя говорили о его плохом вкусе. Даже поэтический пересказ «от святых писаний, из древних речений, на ползу всем чтущим.» житий святых («Алфавит», 1705) вызвал недовольство А. Кантемира, младшего современника И. Максимовича. Вместе с тем в истории формирования религиозного чувства эти сочинения, судя по всему, были достаточно высоко оценены церковными подвижниками. Отбор книг говорил о знании Максимовичем современной ему богословской европейской литературы и умении почувствовать необходимость в конкретных сочинениях. Большой популярностью, например, пользовались «Царский путь Креста Господня» (1709), перевод книги Бенедикта Хефтена (была издана Н. Новиковым в 1784 г., а затем переиздавалась неоднократно), и «Илиотропион» («Подсолнечник») — перевод сочинения с латинского языка немецкого ученого-богослова Иеремия Дрекселя (1581-1638 гг.) , посвященный божественному провидению. Сочинение состоит из пяти книг, каждая часть включает несколько разделов с комментарием о том, как человек должен согласовывать свою волю с волей Божией. Для Иоанна важной была мысль о непостижимости знания воли Господа и необходимости подчиняться во всех жизненных ситуациях. Эта тема вполне кор-релировалась с необходимостью дисциплины, которая так дорога была Петру I, строящему государство нового типа. Вот как это звучит в переводе Иоанна:

Для нашего вразумления Господь попускает даже зло и беды,

По нашим грехам и несчастья наши.

Иногда праведные исправляются злыми.

Восставать на причину бедствия — не значит мешать Божьей воле. Комментируя сказанное, автор опирается на два основания. «Первое: наш успех в христианской жизни зависит от того, как будем мы собственную нашу волю покорять Божьей воле. Чем искреннее будет наша покорность воле Божественной, тем обильнее сделается преуспеяние нашей христианской жизни. Вторая заповедь дополняет первую: «возлюби ближнего твоего, как самого себя (Матф. 22:37-40). В этом то и состоит сообразование воли человеческой с волей Божественной. Чего хочет Бог, того хочу и я; а чего Он не хочет, того и я не хочу. Ничего нет сильнее таковой любви!»

Известно, что в библиотеке Оптиной пустыни существовал особый отдел Черниговских изданий, большую часть которого составляли книги Иоанна Максимовича. Преподобный Амвросий Оптинский наиболее почетных гостей одаривал книгой «Царский путь Креста Господня».

В Черниговский период творчества Иоанн Максимович подчеркивал особенности своего творческого подхода, исходя из православной традиции Средневековья, когда писатель ощущал себя хранителем вечной истины, которую он должен был донести до людей силой дарованного Богом таланта. «Не новое аз пишу, з святых собираю.» — утверждал формулу сочинительства Иоанн Максимович в толковании на молитву «Богородице, Дево, радуйся.» (1707 г.). Эмоциональное и духовное напряжение, которое испытал Иоанн Максимович, будучи на протяжении нескольких лет Сибирским митрополитом (1711-1715), вылилось в появление стихотворного автобиографического повествования о путешествии в Тобольск, названное в контексте топоса дороги «Путник» 1.

В Тобольский период жизни Иоанн Максимович продолжает отстаивать прежние приоритеты, направленные на образование и укрепление православия. Умение защищать православные ценности, которые митрополит получил в бытность свою на Украине, оказалось востребованным в многоконфессиональном сибирском контексте. И здесь было необходимо осознание Иоанном Максимовичем государственного значения христианизации местных народов. Собственно говоря, подобное же соединение церковных и государственных интересов лежало в основе деятельности первого святителя коми-пермяков Стефана Пермского (конец XIV в.).

После смерти Иоанна Тобольского в официальных структурах имя плодовитого писателя, воплощавшего просветительское интеллектуальное начало в церковной жизни, миссионера, заложившего основы влияния русского православия (а значит и Российского государства) на Востоке в важнейшем по человеческим ресурсам регионе — Китае — оказалось в забвении.

Почитание его населением Тобольска не прекращалось, вызывая, как будет видно, даже некоторое недовольство церковных иерархов. Устные легенды о чудодейственной могиле митрополита создавались вплоть до официальной канонизации церковного лидера в 1916 г. Во второй половине XIX в. память об Иоанне Тобольском возрождается, и на протяжении полустолетия окончательно складывается система почитания Сибирского митрополита. Участие Николая Второго в прославлении Иоанна Тобольского позволило современному биографу митрополита образно назвать его «последним царским святым» 8.

Сочинения, созданные об Иоанне Тобольском, опирались на прекрасно разработанные в процессе многовекового существования традиции житийного жанра. Основой для идеализации героя в русской литературе XIX—XX вв. служила агиографическая поэтика, что вызывало у читателя ассоциации высоко-духовного характера, формировало чувства преклонения и любви.

Актуальность исследования обусловлена несколькими факторами. Общепризнанная характеристика русской литературы как православной в аксиологической и онтологической сути предопределяет обращение к произведениям не только классического ряда, но и тех, которые оказываются в неизбежной функциональной связи и поэтике с традиционной древнерусской литературой, реанимируя в поэтике пафос и этикетные приемы житийного жанра. К таковым относятся биографические повествования о митрополите Иоанне Тобольском, созданные начиная с середины XIX — до начала XX в. К настоящему моменту выявлено порядка 7 текстов разной степени подробности, написанных богословами, историками региона в Тобольске, Москве и Киеве. Исходя из теории, предложенной М. В. Вербицкой, эти произведения (по крайней мере, те из них, которые получили окончательную литературную обработку), относятся к «вторичным текстам». Их авторы, отмечает исследователь, «сознательно и последовательно воспроизводят характерные черты лингвостилистической и композиционно-образной организации произведения или произведений». Эта направленность текста на «другое слово, на чужую речь» (термин М. М. Бахтина) имеет различные формы и служит разным целям 9. Понять и оценить создаваемые на протяжении длительного времени нарративы можно при условии обращения к жанру жития, рассматриваемого в качестве эстетической основы. Изучение подобного феномена представляется важным для понимания закономерностей развития словесности, особая эстетика произведений раскрывается с привлечением историко-культурного комментария.

Наличие текстов, относящихся к различным десятилетиям и связанных с различными целеустановками авторов, предоставляет редкую возможность уточнить и конкретизировать этапы формирования биографического повествования, в котором элементы житийной структуры используются с различной степенью интенсивности. Произведения, созданные в связи с почитанием Иоанна Тобольского, коррелируются с общим поиском идеала в русской литературе XIX в. и, следовательно, дают новый ракурс видения общей картины важнейшего национального топоса праведничества.

Подобная постановка проблемы, как представляется — вытекает из типа материала и его слабой изученности. Работ, напрямую связанных с исследованием биографических повествований об Иоанне Максимовиче, выявлению в них граней житийного жанра, феномена формирования метасюжета в связи со становлением биографического мифа, нет. Вместе с тем, для диссертации существенен пласт работ, посвященный житиям русских святых. Этот жанр имеет глубокие исследовательские традиции как в отношении к общечтимым, так и местночтимым святым. Это, в первую очередь, работы В. О. Ключевского, В. П. Адриановой-Перетц, Д. С. Лихачева, В. В. Кускова, И. П. Еремина, Л. А. Дмитриева, Р. П. Дмитриевой, Е. К. Ромодановской. Проблему необходимости изучения исторической подвижности жанра на протяжении многовекового развития литературы еще раз подчеркнул С. С. Аверинцев10.

Столь же полезными, дающими существенный сравнительный материал являются работы, раскрывающие постижение праведничества, выраженного в деяниях проповеднического и учительского толка в русской литературе XIX в. В связи с диссертационными проблемами привлекались произведения о праведниках-проповедниках, учителях, носителях христианского слова в творчестве Н. С. Лескова, Jl. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского. Исследования: конкретного плана сопрягались с работами обобщающего характера, связанными с постижением русского национального характера. Ссылки на данные работы приводятся в соответствующей главе.

Объектом диссертационного исследования является функциональная ориентация текстов об Иоанне Тобольском на традиции жанра жития в контексте манифестации в русской литературе идеи праведничества.

Предмет исследования - способы художественного воплощения житийной традиции в биографических повествованиях об Иоанне Тобольском.

Материалы исследования - корпус текстов, посвящённых идеализации тобольского митрополита Иоанна Максимовича.

Цель диссертационного исследования: аналитически представить концепцию художественной идеализации церковного деятеля конца XVII — XVIII в. Иоанна Тобольского в произведениях XIX — начала XX в. в контексте воззрений времени и обращения к исторической памяти жанра.

Для достижения намеченной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Выявить произведения биографического статуса, посвященные идеализации Иоанна Тобольского в публикациях историко-регионального, богословского, историко-культурного характера.

2. Обозначить пути преемственности и единства житийной традиции, выявить особенности идеализирующего повествования в процессе становления национальной системы святости.

3. Определить этапы формирования метасюжета об Иоанне Тобольском соотносительно с этикетом жанра и в зависимости от концепции топоса праведничества в локально-временных контекстах.

4. Раскрыть особенности литературной природы текстов об Иоанне Тобольском в жанровой и стилистической специфике, выявить их художественную семантику.

5. Исследовать видоизменения жанровой структуры биографи ческих повествований об Иоанне Тобольском для выявления особенностей их поэтики.

6. Рассмотреть контекст идеи праведничества в наиболее репрезентативных текстах русской классической литературы XIX века (II половина).

Новизна и научная значимость работы состоит в привлечении внимания к произведениям, ранее не входившим в исследовательский дискурс, и обосновывающим этнопоэтическое своеобразие русской литературы. Впервые рассматриваются культурно-исторические, политические и творческие факторы появления и жанрового оформления идеализирующих повествований об Иоанне Тобольском. Новая страница вписывается в историю региональной словесности, в обогащение представлений о региональной идентичности. В диссертации устанавливается, каким образом усилиями местных писателей восстановлено значение «трудов и дней» тобольского митрополита с целью насыщения христианско-просветительской семантикой всего урало-сибирского пространства. Выявление репрезентации жанра жития существенно для решения актуального вопроса о значении традиции в национальном литературном процессе, что является одной из тем, активно обсуждаемых современным литературоведением.

В диссертации использованы различные методы научного исследования: метод текстологического исследования древнерусских памятников, разработанный школой Д. С. Лихачева; комплексный филологический подход к источникам, соединенный с историко-культурным аспектом; метод описания поэтики «уподоблений», разработанный А. М. Панченко. Выяснение жанровых аналогий в трактовке образа Иоанна Тобольского потребовало типологического подхода.

Теоретическая и практическая значимость работы заключаются в том, что в научный оборот введен цикл сочинений об Иоанне Тобольском. Впервые данный комплекс рассмотрен как часть общелитературного процесса, что дает возможность дополнить характеристику православного аспекта русской литературы. Выявлены этапы формирования идеально-биографических повествований в связи с репрезентации житийного жанра. Некоторые выводы могут найти применение в практической работе археографов по описанию житийных текстов и в деятельности создателей Базы данных по источникам древнерусской агиографии.

Апробация основных положений работы состоялась в докладах, представленных на международных, всероссийских и региональных научных конференциях. В том числе международных: «Ремезовские чтения: "Провинция в русской культуре"» (Новосибирск, 2005); «Дергачевские чтения "Русская литература: национальное развитие и региональные особенности"» (Екатеринбург, 2004); всероссийских: «Северный регион: экономика и социокультурная динамика» (Ханты-Мансийск, 2000); «Этнокультурные процессы в Сибири, роль этноса: история и современность. Кирилло-Мефодиевские чтения» (Ханты-Мансийск, 2005); региональных: «Традиции славяно-русской словесности в Тюмени» (Тюмень, 2000), а также на заседаниях кафедры фольклора и древнерусской литературы Уральского государственного университета им. А. М. Горького. По теме диссертации имеется 10 публикаций, из которых одна в ведущем рецензируемом научном журнале, определенном ВАК РФ.

Структура и объем диссертации. Диссертационное исследование состоит из Введения, трех глав, Заключения, списка литературы, включающего 238 наименований и Приложения, в котором публикуются малоизвестные тексты второй половины XIX - начала XX в. жизнеописания Иоанна Тобольского.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Репрезентация житийной традиции в биографических произведениях об Иоанне Тобольском"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Праведничество является одним из доминантных топосов не только литературы Древней Ру си, но и последующих периодов. Вероятным след ствием этого является почти полное отсутствие в русской литературе образов выдающихся злодеев. В центре внимания литературы праведники, ищущие дорогу к благодати, истине, строящие светлое будущее для всего человечества и т.п. Повествование о поиске единственно верного пути к спасению, зародившееся в недрах житийного жанра древнерусской литературы, протягивается до того периода литературы, когда спасение в религиозном плане окажется измененным на нравственный долг, вплоть до самопожертвования во имя классовой солидарности и пр. Инновации в этом аспекте окажутся возможными при ориентации в повествовании на каноны житийного жанра, полно разработанные в Средневековье. Эти каноны, возникшие в недрах христианской литературы, получили в Древней Руси собственное наполнение, стали не только носителями, но и факторами национальной идентичности. Необходимым условием понимания этапов и принципов создания образа Иоанна Тобольского было обращение к традициям жанра жития в древнерусской словесности.

В первой главе были выявлены основные моменты в линии развития национального понимания праведничества, касающиеся свят ителей. Оказалось, что важны, в первую очередь, моменты слияния проповедование христианской веры и защиты интересов Отечества.

Уже в первом русском житии о святых Борисе и Глебе деяния и подвиги мучеников наполняются патриотическим содержанием, князья осознаются защитниками не только княжеского рода, не только целителями физической немощи, но и покровителями русского воинства, спасителями Русской земли. Они появляются в литературных памятниках последующих веков в самые драматические моменты сражений, напоминая русским людям о высоком предназначении человека, которое возникает при забвении собственных интересов и даже собственной жизни во имя духовного спасения, соединенного неразрывно со спасением Родины.

Столь же патриотически-ориентированными оказались жития духовных лиц, ставшие образцами служения как в религиозном, так и в общественном планах. В житиях Феодосия Печерского, Авраамия Смоленского, Сергия Радонежского, Стефана Пермского и ряда других, о которых шла речь в первой главе, выявлены наиболее показательные моменты содержания образов преподобных. В житиях формируются идеальные черты духовного служения. Авторы не следуют при этом одному шаблону, проникают индивидуальные характеристики и эпизоды из жизни святителей. Наиболее постоянными чертами святого преподобнического чина оказываются не только традиционно ценимые кротость, нищелюбие, милосердие, бескорыстие, но и упорство в достижении цели, талант воспитателя и организатора, умение находить общий язык с церковной и светской властью, отстаивание региональных и общерусских интересов. Наиболее полно многогранность канона святительского чина, свойственного христианскому сознанию, выразил писатель конца XIV в. Епифаний Премудрый в плаче пермских людей о Стефане Пермском, назвав его учителем, наставником, вождем, проповедником и «наказателем» (воспитателем), равным апостолам.

В соответствие с этими представлениями, как показал материал первой главы, выстраивается логика жития, отбираются существенные содержательные составляющие. К ним можно отнести не только рождение от благочестивых родителей, но и подробный рассказ о воспитании и образовании святых. Именно в житиях этого типа мы имеем развернутый образ преемничества, передачи знания от учителя - ученику. В текстах создается картина интеллектуальной Руси. В идеале церковными иерархами должны были становиться просвещенные и думающие личности. Вторым моментом было описание деятельности святых по созданию храмов и монастырей как в организаторском, так и в духовном плане. В связи с созиданием духовного пространства жития описывают творческие таланты риторического, и литературного характера, формируя в пространстве жития первые представления о характере и энергии воздействия писательского слова.

В этой же главе отмечен важный факт национального своеобразия отбора житийных событий, а именно - проявление тесной связи церковной и светской власти. На наш взгляд, за этим кроется не только определенная конкуренция властных структур (по мнению ряда исследователей), но и глубокая забота авторов текста о судьбе Русской земли, где именно церкви, обволакивая сетью удаленные территории, должны были способствовать их единению в сознании людей. Не случайно поэтому так часты упоминания в житиях, наряду с определенными противоречиями, эпизоды духовной близости и взаимопомощи разных ветвей власти.

Не менее важным оказывается описание общения пастырей с приходом, где открывается милосердие, кротость и вместе с тем боевой дух иереев в отторжении зла. Государственная обширность, пролонгированный процесс крещения проживающих на новообретенных территориях народов регламентировали миссионерскую грань деятельности иерархов, которая описывается во многих житиях.

В отличие от первохристианских священников, которые погибали мученической смертью, в русской традиции таких эпизодов единицы, но готовность отдать жизнь за веру, стойкость в перенесении клеветы, наветов, доносов, а также беспримерное храброе поведение при угрозах, исходящих от язычников или инаковерующих становятся обязательной проверкой истинной праведности. Доказывая читателю особое расположение Господа к описываемому преподобному чину, писатель обязательно проговаривал дарованные тому пророческие и исцеляющие способности, проявляющиеся как при жизни святителя, так и по его смерти. Непременной заключительной частью текста должно было быть описание происходящих на могиле чудес и явлений святого для спасения нуждающихся в милосердии.

Созданная в данной главе схема преподобнического жития помогает в раскрытии связи текстов, посвященных как Иоанну Тобольскому (2 глава), так и образов классической русской литературы (3 глава) с традициями житийного жанра.

Материалы первой главы оказываются большим подспорьем в понимании произведений, возникших с середины XIX (1848) до первых десятилетий XX в. (1917) и связанных с темой идеализации, а затем канонизации Иоанна Максимовича. Начало формирования образа тобольского митрополита, анализируемого во 2 главе, корнями уходит в сочинения изначально делового предназначения. Это грамоты о поставлении иерея на различные должности, сочинение Ремизова и летопись Черепанова, относящиеся к XVIII в. - времени жизни Иоанна — или написанные непосредственно после его смерти современниками митрополита. Документы, хранящиеся в церковном архиве тобольского Софийского собора, были вполне профессионально использованы первыми биографами святителя. Кроме этого ряд биографических сведений был заимствован авторами из сочинений самого митрополита, где во введении он повествовал о своих годах ученичества. Наконец, удивительным источником, придававшим беллетристичность и энергию жизни тексту оказались легенды о митрополите, ходившие не только в среде тобольских жителей, но и территориально шире. Количество источников и качество их использования в различных текстах варьировалось, произведения наполнялись актуальными идеями времени. Синтезатором, соединявшим эти генетически различные источники, явился жанр жития, в рамках которого отбирались и контаминировались в единое целое нужные сведения.

Изначально пробуждение внимания к личности Иоанна Максимовича вырастало из задач исторического регионоведения. Региональное самосознание, на почве которого вырастает интерес к великому прошлому Тобольска, проявляется в середине XIX в. Иоанн Максимович - ярчайший представитель времени, когда Тобольск имел фактически статус столицы Сибири, был центром огромной епархии, протянувшейся на восток. В XIX в. на фоне растущих на Урале промышленных центров тобольчане обращаются к исторической памяти, дабы напомнить православной России о великих христианских подвижниках, входящих в местные анналы. Однако уже в этом первом тексте историка-краеведа Сулоцкого присутствует житийное начало. В сочинении Н. А. Абрамова, отличающегося от предыдущего текста особой экспрессивностью, важным является не столько описание биографических фактов митрополита Иоанна, сколько возвеличивание христианского начала в характере героя, воспитывая тем самым в читателе благоговейные чувства по отношению к святителю.

А. М. Карпинский в своем повествовании соединил беллетристическое повествование с историко-документальными фактами из жизни митрополита, дополненные своими рассуждениями о достоверности документальных повествований, что придает тексту вид научного исследования. В тексте, приуроченном к 200-летию кончины архипастыря и в связи с подготовкой к его канонизации, П. В. Остроухов максимально приближает текст к каноническому житию, придавая тем самым законченность образу Иоанна Тобольского как святого урало-сибирского региона. Учитывая политическую ситуацию, сложившуюся в начале XX в. - войны, революция, смена государственной власти, сближению двух народов — Российской империи и Малороссии, придавалось особое значение. И неизвестный автор текста, опубликованного в Киевских епархиальных ведомостях, основополагающей функцией в деятельности митрополита Иоанна Максимовича считает выполнение им государственных обязанностей, выражающихся в особом почитании власти, придавая тем самым тексту не только религиозный, но и политический смысл. Ильин в качестве главной составляющей русской идеи выявлял силу «государственного инстинкта, духовной лояльности и христианского терпения, которую русский народ обнаруживал на протяжении всей своей истории» 1

В третьей главе характеризуется пореформенное время, в период которого особенно остро встает национальный вопрос, как никогда востребованной становится личность, в деяниях которой видят выражение идей, настроений, мнений, коррелирующиеся с данной эпохой. В оценке авторов второй половины XIX-начала XX в. именно в личности Иоанна Максимовича преломлялись и сопрягались духовные искания и культурный синтез, он способен был решать не только административные, просветительские и культурологические задачи, но и был носителем новых идеалов; он был своего рода медиатором двух взаимодействующих институтов — светских (государственных) и религиозных (церковных), он был своего рода культурным героем, созидающим новые духовные ценности, необходимые для гармоничного взаимодействия человека с окружающим миром. В основе понятия «культурный герой» находится реальная личность, деятельность которой имеет позитивный смысл для общества и оставляет память о себе не только в народе, но и в конкретном регионе, формируя своего рода «культурный ландшафт» регионального духовного пространства. Идеализация героя, сопряженная с идеализацией его мысли и закрепленная в некоем культурном ритуале, способствует формированию биографического мифа о культурном герое. Закономерным становится появление в русской литературе личности, способной к самопознанию и самосовершенствованию, так как основу литературы составляло утверждение высоких нравственных идеалов, воплощенных в образе главного героя, суть которого состояла в особом внутреннем мире, совестливости, в поиске праведнического пути и милосердии, а не в преклонении перед власть предержащими. В народной среде, где религия и церковь занимали большое место, складывался свой образ праведника, связанный с деятельной святостью, воплощенной в делании добрых дел, совершаемых для Бога, а также для спасения души и приносящие пользу окружающим. Рассматриваемая нами тема праведничества получила достойное развитие в творчестве Н. С. Лескова, Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого.

По утверждению Лескова, праведник, пребывающий в тишине, вовсе не бесполезен. Хоть и живет он в стороне от социальных битв, но духом он сильнее остальных, потому что они делают историю. Писатель, создавая свои произведения, очень хорошо помнил эпизод из библейской истории, в которой Господь обещал Аврааму сохранить город, если в нем останется хотя бы десять праведников. Поэтому, интерпретируя библейскую мысль о том, что на праведниках стоит мир, Лесков и создал множество неповторимых типов. Раньше святые праведники существовали лишь в житийной литературе, в которой господствовал канон, заслонявший живой образ героя. Мысль, волновавшая Лескова и Достоевского о возможности воплощения на земле идеала Христа, подвигла их к созданию целой галереи праведников, таких непохожих, но вместе с тем близких по духу. Как и Лескова, Достоевского волновал вопрос: «Как возможно в этом неправедном мире существовать праведнику? Как возлюбить ближнего, когда именно ближних, говорит Иван Карамазов, «невозможно любить, а разве лишь дальних». Потому-то судьба человека, стремящегося ходить по земным дорогам, руководствуясь небесными ориентирами, у Лескова чаще всего трагична. Его герой обречен постоянно сталкиваться с людьми, которые руководствуются чаще всего иными координатами. Трагично складывается жизнь праведника, одаренного ярким талантом и устремленного к какой-то своей звезде. Праведники Достоевского всей своей жизнью утверждали, что только во Христе человек становится и может стать для человека ближним, а вне Христа и без Христа люди друг для друга всегда будут чужими. Толстой же смысл человеческой жизни понимал как постоянное нравственное совершенствование на пути достижения христианской чистоты, ибо через это постижение человеку открывался смысл любви к ближнему, способность отказаться от личного блага в пользу счастья ближнего. Общий поиск пути праведника, волновавший писателей русской литературы второй половины XIX в. соотносится и входит в общий топос праведничества, но вместе с тем, такие писатели как Лесков, Достоевский, Толстой, вводят свое понимание праведничества. Образ Иоанна Тобольского, рассмотренный нами в контексте заявленной темы «Репрезентация древнерусской житийной традиции в биографических повествованиях об Иоанне Тобольском» дает свое понимание, при этом не дублируя, не затмевая поиска праведничества в русской литературе, что отражает разнообразие, всю полноту и глубину национальной словесности.

1 Ильин И. А. О русской идее // Русская идея / Сост. и авт. вступит статьи М. А. Маслин. М., 1992. С. 438.

147

Список научной литературыШильникова, Татьяна Васильевна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Абрамов, Н. А. Иоанн Максимович, митрополит Тобольский и Сибирский / Николай Абрамов // Город Тюмень: Из истории Тобольской епархии / Сост. Ю. М. Мандрика и В. А. Чупин. — Тюмень, 1988. С. 186-196.

2. Карпинский, А. М. Иоанн Максимович, митрополит Тобольский и всея Сибири / А. Карпинский. Тюмень, 1899.

3. Киевские Епархиальные ведомости. — Киев, 1916 г. № 22, 26-28.

4. Остроухов, П. В. Жизнеописание святителя Иоанна / Павел Остроухов. -Б.м., 1915.

5. Сулоцкий, А. И. Дополнения к биографии митрополита Тобольского Иоанна Максимовича / Александр Сулоцкий. — В 2-х т. Тюмень, 2000. -Т. 2.-С. 124-144.

6. Сулоцкий, А. И. Жизнь Иоанна Максимовича, митрополита Тобольского и всея Сибири / Александр Сулоцкий. — Тобольск, 1853. 11 с.

7. Титов, А. А. Митрополит Иоанн Максимович / А. Титов. Ростов, 1885. - С. 589-592.1. Исследования:

8. Адрианова-Перетц, В. П. Очерки поэтического стиля Древней Руси / Варвара Адрианова-Перетц. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1947. - 188 с.

9. Адрианова-Перетц, В. П. О реалистических тенденциях в древнерусской литературе (11-15 вв.) / Варвара Адрианова-Перетц. ТОДРЛ. — Т. 16.-М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1958. — С. 5-35.

10. Адрианова-Перетц, В. П. Древнерусская литература и фольклор / Варвара Адрианова-Перетц. 2-е изд., с изм. - Л.: Наука, 1974. - 172 с.

11. Адрианова-Перетц, В. П. Задачи изучения агиографического стиля Древней Руси / Варвара Адрианова-Перетц. ТОДРЛ. - Т. 20; отв. ред. Д. С. Лихачев. - М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1964. - С. 41-72.

12. Азбелев, С. Н. О художественном методе древнерусской литературы / // Русская литература. 1959. - № 4. - С 9-22.

13. Азбелев, С. Н. Реализм и древнерусская литература // Русская литература.- 1963.-№ 1.-С 45-78.

14. Алексеев, А. И. К характеристике русских архиереев в первой половине XVIII века / А. И. Алексеев // Исторический вестник. № 5/6. - С. 277280.

15. Аннинский, Л.А. Несломленный. Повесть о Лескове / Лев Аннинский. -М.: Книга, 1988. С. 229-351.

16. Аннинский, Л. А. Блажные и блаженные Николая Лескова // Вопросы литературы. 1988. - № 7. - С. 189-198.

17. Апостолов, Н. Н. Живой Толстой: Жизнь Льва Николаевича Толстого в воспоминаниях и переписке: в 5 т. / Николай Апостолов- Л.: Лениздат, 1995.- 686 с.

18. Артемьева, Т. В. От славного прошлого к светлому будущему: Философия истории и утопии в России эпохи Просвещения / Т. В. Артемьева. — СПб.: Алетейя, 2005. 496 с.

19. Архиепископ Филарет (Гумилевский). Историко-статистическое описание Черниговской епархии / Димитрий Гумилевский, архиепископ. — Чернигов, 1874. Ч. 3. - С. 24.

20. Афонин, Л. Н. Слово о Лескове / Леонид Афонин. — Курск, 1977. — С. 3— 11.

21. Ахиезер, А. С. Между циклами мышления и циклами истории // Общественные науки и современность. — 2002. № 3. — С. 122-132.

22. Бахрушин, С. В. Снаряжение русских промышленников в Сибири в XVII веке / С. В. Бахрушин // Исторический памятник русского арктического мореплавания XVII века. Л.; М.: 1951. - С. 86-92.

23. Бахтин, М. М. Проблемы творчества и поэтики Достоевского / Михаил Бахтин. 5-е изд., с изм. - Киев: Советский писатель, 1994. - 509 с.

24. Бельчиков, Ю. А. Человек живет словами . (К 160-летию со дня рождения Н. С. Лескова) // Русский язык в школе. 1990. - № 6. - С. 48-55.

25. Богданов, В. Н. С. Лесков в русской литературе / В мире Лескова: сб. ст. / сост. В. А. Михнюкевич. -М., 1983. С.8-58.

26. Булгаков, С. Н. Православие.Очерки учения православной церкви / Сергей Булгаков. 3-е изд. - Paris: Ymca-Press, 1964. — 480 с.

27. Буслаев, Ф. И. Древнерусская литература и православное искусство / Федор Буслаев. СПб.: Лига Плюс, 2001. - 352 с.

28. Вагнер, Г. К. Канон и стиль в древнерусском искусстве / Георгий Вагнер. М.: Искусство, 1987. - 288 с.

29. Васильев, В. П. История канонизации русских святых / Василий Васильев. -М., 1893.

30. Вербицкая, М. В. К обоснованию теории «вторичных текстов» // Филологические науки. 1989. - № 1. - С. 30-35.

31. Верещагин, Е. М. Христианская книжность Древней Руси / Евгений Верещагин. М.: Наука, 1996. - 208 с.

32. Видуэцкая, И. П. Достоевский и Лесков // Русская литература. 1975. — №4.-С. 127-137.

33. Видуэцкая, И. П. Об атмосфере художественного мира Лескова // Русская словесность. 1995. — № 6. - С. 25-29.

34. Видуэцкая, И. П. Творчество Лескова в контексте русской литературы XIX века // Вопросы литературы. 1981. - № 2. - С. 148-213.

35. Видуэцкая, И. П. Толстой и Лесков. Нравственно-философские искания (1880—1890-е годы) / И. П. Видуэцкая // Толстой и литература народов СССР.-Ереван, 1978.-С. 145-161.

36. Виноградов, В. В. Достоевский и Лесков (70-е годы) // Русская литература. 1961. -№ 1. - С. 63-85.

37. Виноградов, В. В. Достоевский и Лесков (70-е годы) // Русская литература. 1961. -№ 2. - С. 65-97.

38. Виролайнен, М. Н. Речь и молчание. Сюжеты и мифы русской словесности / Марина Виролайнен. СПб.: Амфора, 2003. - 503 с.

39. Водовозов, Н. В. История древнерусской литературы / Николай Водовозов. -М.: Просвещение, 1972. 383 с.

40. Волгин, И. Л. Последний год Достоевского / Игорь Волгин. 2-е изд., с изм. — М.: Советский писатель, 1991. - 544 с.

41. Волков, В. М. Из истории духовного просвещения и духовной школы в Сибири. Тобольская епархия. / В. Волков. — Машинопись. ТДС. — Тобольск, 1993.

42. Волков, С. Диалоги с Иосифом Бродским / Соломон Волков. — М.: Независимая газета, 2000. — 325 с.

43. Волынский, А. Л. Н. С. Лесков // Северный вестник 1897. - № 2.

44. Восторгов, И., прот. Тобольские торжества / Иван Восторгов // Прибавления к Церковным ведомостям. — 1916. — № 28. С. 687-688.

45. Восторгов, И. И., протоиерей. Тобольские торжества / Иван Восторгов. -М, 1916. — С. 17.

46. Выжленцова, Н. Е. Святость как первооснова древнерусской духовности / Н. Е. Выжленцова // Вестник Новгородского гос. университета им. Ярослава Мудрого. Серия: Гуманитарные науки. Новгород, 2001. — № 18.-С. 61-64.

47. Вышегородцев, В. И. Нил Сорский и Иосиф Волоцкий / В. И. Вышего-родцев // Великие духовные пастыри России / под ред. А. Ф. Киселева. — М.: Владос, 1999. С. 254-305.

48. Голубинский, Е. История канонизации святых в русской церкви / Евгений Голубинский. — 2-е изд., с изм. М.: Общ-во истории и древностей рос. при Моск. ун-те, 1903. — 279 с.

49. Гординенко, Н. С. Православные святые: кто они? / Николай Гординен-ко. Д.: Наука, 1979. - 270 с.

50. Горелов, А. А. Н. С. Лесков и народная культура / Ал. Горелов. — Д.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1988. — 296 с.

51. Горелов, А. А. Лесков и русская литература / Ал. Горелов. М., 1988. — С. 39-62.

52. Горелов, А. А. Лесков: демократические начала творчества // Русская литература. 1981. - № 1. - С. 32-56.

53. Горелов, А. А. Путь Николая Лескова / Ал. Горелов. М.; Л., 1966. - С. 5-24.

54. Горелов, А. А. Соединяя времена / Ал. Горелов. М.: Наука, 1978. - С. 23-60.

55. Грихин, В. А. Древнерусские княжеские жития // Русская речь. — 1980. -№2.-С. 106-110.

56. Грихин, В. А. Проблемы стиля древнерусской агиографии XIV XV вв. / В. А. Грихин. - М.: Изд-во Московского ун-та, 1974. - 234 с.

57. Гуминский, В. М. Лесков: тайна народной жизни // Литературная учеба. 1981. -№ 3. — С. 164-174.

58. Гунн, Г. П. «Очарованная Русь» Николая Лескова / Генрих Гунн. — М.: Искусство, 1990. С. 6-45.

59. Гуревич, А. Я. Категории средневековой культуры / Арон Гуревич. -М.: Искусство, 1972. 318 с.

60. Два письма Н. С. Лескова // Русская речь. 1991. - № 1.

61. Демин, А. С. О художественности древнерусской литературы. Очерки древнерусского мировидения от Повести временных лет до Аввакума / А. Демин. М.: Языки русской культуры, 1998. — 56-73.

62. Дмитриев, JI. А. Житийные повести Русского Севера как памятники литературы XIII-XVII вв. / Лев Дмитриев. Л.: Наука, 1973. - С. 154-155.

63. Доброклонский, А. П. Руководство по истории Русской Церкви: учебник. / Александр Доброклонский. — переизд. М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1999. - 582 с.

64. Духовный регламент. СПб, 1820. - 239 с.

65. Дунаев, М. М. Вера в горниле сомнений: Православие и русская литература в XVII-XX вв. / Михаил Дунаев. М.: Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2003. - 1056 с.

66. Дыханова, Б. С. В поисках своего слова (Из наблюдений над стилем Н.Лескова) // Вопросы литературы. 1981. - № 2. - С. 189-212.

67. Егоров, Б. Ф. Очерки по истории русской культуры / Борис Егоров. — М.: Языки культуры, 1996. Т. 5.- С. 104-166.

68. Ельникова, О. Е. Формирование публицистического стиля в древнерусской литературе на примере «Жития преподобного Феодосия Печерско-го» // Вестник ВГУ. Серия: Филология, журналистика. 2008, № 2. —1. С. 193-196.

69. Еремин, И. П. Киевская летопись как памятник литературы / И. Еремин. Литература Древней Руси. (Этюды и характеристики). М.; Л., 1966. — С. 98-131.

70. Еремин, И. П. Лекции по древней русской литературе: Учебник. / Игорь Еремин. —2-е изд., с изм. Л.: Изд-во Ленинградского университета, 1968.-207 с.

71. Еремин, И. П. Литература Древней Руси: Этюды и характеристики / Игорь Еремин. -М.; Л., 1966. С. 245-262.

72. Есаулов, И. А. Пасхальность русской словесности / Иван Есаулов. М.: Круг, 2004. - 560 с.

73. Жизнеописания отечественных подвижников благочестия XVIII и XIX веков. -М., 1908. Июнь. С. 67.

74. Жития в русской литературе XI начала XIII века / В. П. Адрианова-Перетц и др.; История русской литературы: в 10 т. - М.; JL: Изд-во АН СССР, 1941-1956. - Т. 1: Литература XI - нач. XIII в. - 404 с.

75. Заступник Православной Сибири. Житие и чудеса святителя Иоанна Тобольского // Иркутские епархиальные ведомости. 1863. - № 9. -С. 23-25.

76. Зеньковский, В. Проблема красоты в миросозерцании Достоевского / В. Зеньковский // Путь. Париж, 1933. - № 37.

77. Иконникова, С. Н. История культурологических теорий / Светлана Иконникова: учеб. пособие. 2-е изд, с изм. - СПб.: Питер, 2005. - 474 е.: ил.

78. Истрин, В. М. Очерк истории древнерусской литературы домосковского периода (XII—XIII вв.). : учеб. пособие для студ. филол. специальностей вузов / Под ред. О. В. Никитина. М.: Изд. центр «Академия». 2003. 384 с. : ил.

79. Исцеление по молитвам святителя Иоанна (Максимовича), митрополита Сибирского и Тобольского // Тобольские епархиальные ведомости. Отдел неофициальный. 1915. - № 19. - С. 271-272.

80. Кадлубовский, А. П. Очерки по истории древнерусских литературных житий святых / Арсений Кадлубовский. Варшава: Изд-во «Рус. Филол. Вести», 1902.-С. ИЗ.

81. Карсавин, Л. П. Монашество в средние века / Лев Карсавин. М.: МГУ, 1996.-411 с.

82. Карсавин, Л. П. Основы средневековой религиозности в XII—XIII веках / Лев Карсавин. СПб.: РАН, 1995. - Т. 2. - С. 25-27.

83. Карташев, А. В. Очерки по истории русской церкви / Антон Карташев. -Собр. соч.: в 2-х т. -М.: Эксмо, 2006. Т. 1.-847 с.

84. Карташев, А. В. Очерки по истории русской церкви / Антон Карташев. — Собр. соч.: в 2-х т. М.: Эксмо, 2006. - Т. 2. - 815 с.

85. Кедров, К. Фольклорно-мифологические мотивы в творчестве Н. С. Лескова / К. Кедров // В мире Лескова: сб. науч. ст.; сост. В. А. Богданов -М., 1983.-С. 58-74.

86. Кирпотин, В. Я. Мир Достоевского: этюды и исследования / Валерий Кирпотин. М.: Советский писатель, 1980. - 375 с.

87. Клибанов, А. И. Духовная культура средневековой Руси / Александр Клибанов. М.: Аспект Пресс, 1996. - 366 с.

88. Ключевский, В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник / Василий Ключевский. -М.: Наука, 1988. — 512 с.

89. Ключевский, В.О. Православие в России / Василий Ключевский. — М.: Мысль, 2000.-621 с.

90. Колесов, В. В. Древняя Русь: наследие в слове / Владимир Колесов. Собр. соч.: в 5 кн. Кн. 2. Добро и зло. СПб.: Филол. фак-т СПбГУ, 2001.-304 с.

91. Колесов, В. В. Древняя Русь: наследие в слове / Владимир Колесов. Собр. соч.: в 5 кн. Кн. 1. Мир человека. — СПб.: Филол. фак-т СПбГУ, 2000. 326 с.

92. Колесов, В. В. Древняя Русь: наследие в слове / Владимир Колесов. Собр. соч.: в 5 кн. Кн. 3. Бытие и быт. СПб.: СПб.: Филол. фак-т СПбГУ, 2004 (а). - 400 с.

93. Колесов, В.В. Мир человека в слове Древней Руси / Владимир Колесов. Л.: Издательство ЛГУ, 1986. - 312 с.

94. Кологривов, Иоанн, иеромонах. Очерки русской святости / Иоанн Ко-логривов. — Брюссель, 1961.

95. Колымагин, Б. Русские святые // Сельская молодежь. 1993. - № 9. - С. 10-12.

96. Коновалова, О. Ф. К вопросу о литературной позиции писателя конца XIV в. //ТОДРЛ. -М.; Л., 1958.-Т. 14.-С. 208.

97. Концевич, И. М. Стяжание духа святого в путях Древней Руси / Иван Концевич. М.: Алгоритм, 2007. - С. 52.

98. Конышев, Е. М. Творчество Н. С. Лескова / Е. М.Конышев: межвузовский сб. научных трудов Курск, 1988. - С. 124-133.

99. Котельников, В. А. Оптина пустынь и русская литература // Русская литература. 1989. - № 1. - С. 59-66.

100. Котельников, В. А. Православные подвижники и русская литература на пути к Оптиной / Владимир Котельников. М.: Прогресс- Плеяда, 2002. -384 с.

101. Кузнецова, Т. Н. Автор и читатель житий (К кому обращались в своих произведениях Епифаний Премудрый и Пахомий Логофет) // Русская речь. 2000. - № 5. - С. 93-97.

102. Кусков, В. В. История древнерусской литературы: учебник. / Владимир Кусков. 6-е изд., с изм. - М.: Высшая школа, 1998. - 336 с.

103. Кусков, В. В. Эстетика идеальной жизни: Избранные труды / Владимир Кусков. М.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 2000. - 319 с.

104. Кучмаева, И. К. Русская святость и русская культура / И. К. Кучмаева // Агиологическое древо русской культуры: сб. докладов и сообщений участников конференции. М., 2000. - С. 9-18.

105. Лазаренко, Е. Тема Бога в Творчестве Н. С. Лескова // Литература. -1997. -№42. -С. 2-3.

106. Лесков, Н.С. Собрание сочинений: в 12т./ Н.С.Лесков. М.: Правда, 1989.-Т. 2-416 с.

107. Лесков, Н. С. Собрание сочинений: в 11 т. / Н. С. Лесков. М.: Гослитиздат, 1956-1958.-Т. I. - С.263-386.

108. Лесючевский В. И. Вышгородский культ Бориса и Глеба в памятниках искусства / В. И. Лесючевский // Сов. археология. М., 1946. Т. 8. — С. 225-249.

109. Либан, Н. И. Из спецкурса «Творчество Н.С.Лескова» // Русская словесность. 1995. - № 6. - С. 17-22.

110. Лики святых. Пророки. Апостолы. Мученики. Святители. Преподобные. Бессребреники. Блаженные. Праведные. — М.: 1999. 32 с.

111. Лихачев, Д. С. Литература — реальность литература: Текст. / Дмитрий Лихачев. - Л.: Советский писатель, Ленингр. отд-ние, 1981.-215 с.

112. Лихачев, Д. С. Введение к чтению памятников древнерусской литературы Текст. / Дмитрий Лихачев. М.: Рус. путь, 2004. - 337 с.

113. Лихачев, Д. С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение Текст. / Дмитрий Лихачев. СПб.: Logos. - 1999. - 606 с.

114. Лихачев, Д. С. Поэтика древнерусской литературы Текст. / Дмитрий Лихачев. Л.: Наука, 1971. - 414 с.

115. Лихачев, Д. С. Человек в литературе Древней Руси Текст. / Дмитрий Лихачев. -М.; Л.: Наука, 1958.-247 с.

116. Лихачев, Д. С. Некоторые вопросы идеологии феодалов в литературе XI-XII веков // ТОДРЛ. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1964. Т. 10. С. 76-91.

117. Лопарев, Хр. Византийские жития святых VIII-IX веков. Византийский временник / Хр. Лопарев. СПб.: 1911- Т. XVII. Вып. 1-4. - С. - 15.

118. Лосский, Н. О. Миропонимание Достоевского / Николай Лосский // Бог и мировое зло. М.: Республика. - 1994. — С. 83-250.

119. Лосский, Н. О. Характер русского народа / Николай Лосский. М.: Ключ, 1990 (репринтное издание, Посев, 1957). — С. 5-6.

120. Лотман, Ю. М. История и типология русской культуры / Юрий Лотман. СПб.: Искусство, 2002. - 768 с.

121. Лужановский, А. В. Документальность повествования жанровый признак рассказов Н. С. Лескова // Русская литература. — 1980. - № 4. —1. С. 144-151.

122. Лужановский, А. В. Сюжет рассказа «Очарованный странник» // Новое о Лескове / А. В. Лужановский. М., Йошкар-Ола, 1998. - С. 82-91.

123. Макарий, (Веретенников П. И.) Русская святость в истории, иконе и словесности. Очерки русской агиографии. — М.: Отчий дом, 1996. — 122 с.

124. Материалы к прославлению святых мощей святителя Иоанна, митрополита Тобольского и всея Сибири // Русский паломник. 1916. - № 25. -С. 370-372; С. 422-424.

125. Минеева, С. В. Истоки и традиции русского агиографического жанра / С. В. Минеева// Вестник Московского университета. Сер. 9, Филология. -2000.-№ 1.-С. 20-31.

126. Новое время. 1915. № 14211.-С. 4.

127. Новое время. 1915. № 14231.-С. 4.

128. О причтении к лику святых митрополита Иоанна Тобольского / Новое время. 1915. № 142. - С. 4.

129. О языке Н. С. Лескова // Русский язык. Еженедельное приложение к газете «Первое сентября». 1997. - № 24 (96). - С. 5-12.

130. Омельницкий, М. П. Концепция святости на пересечении христианского создания и традиционной мифологии / М. П. Омельницкий // Социальная антропология на пороге XXI в.: тезисы и материалы конференции. — М., 1997.-С. 393-395.

131. Ордовский-Танаевский, Н. А. Воспоминания / Николай Ордовский-Танаевский. -М., СПб, 1993. 574 с.

132. Орлов, А. С. Об особенностях формы русских воинских повестей (кончая XVII в.) / А. С. Орлов. ЧОИДР. - М., 1902. - Кн. 4. - С. 1-50.

133. Панченко, А. М. О русской истории и культуре / Александр Панченко. СПб.: Азбука, 2000. - 464 с.

134. Пекарский, П. П. Наука и литература в России при Петре Великом / Петр Пекарский. СПб.: Общественная польза, 1862. - В 2-х т. — Т. 1. -578 с.

135. Пиккио, Р. Древнерусская литература / Р. Пиккио. М.: Языки славянской культуры, 2002. — 352 с.

136. Платонов, О. А. Терновый венец России. Николай II в секретной переписке / Олег Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, 2002. — 436 с.

137. Подготовление к празднованию 200-летия со Дня кончины митрополита Иоанна (Максимовича) // Тобольские епархиальные ведомости. Отдел официальный. 1913. -№ 24. - С. 463-466.

138. Полторацкий, Н. П. Русская религиозная философия // Вопросы философии. 1992. - № 2. - С. 126-140.

139. Поселянин, Е. Н. Русская Церковь и русские подвижники XVIII века / Евгений Поселянин. — СПб., 1905. С. 155.

140. Потебня, А. А. Символ и миф в народной культуре / Александр Потеб-ня. Сост. и подг. текстов, ст. коммент. A. JL Топоркова. - М.: Лабиринт-МП, 2000. - С. - 249-260.

141. Прокофьев, Н. И. О мировоззрении русского средневековья и системы жанров русской литературы XI-XVI вв. / Николай Прокофьев // Литература Древней Руси: сб. науч. трудов. М., 1975. - Вып. 1. - С. 5-24.

142. Пульхритудова, Е. М. В мире Лескова / Е. Пульхритудова. М., 1983. — С. 149-186.

143. Пульхритудова, Е. М. Достоевский и Лесков (К истории творческих взаимоотношений) / Е.Пульхритудова / Достоевский и русские писатели. Традиции. Новаторство. Мастерство. — М.: Эксмо-Пресс, 1971. — С. 87-139.

144. Раев, Марк. Георгий Флоровекий: священнослужитель, богослов, философ / Марк Раев. М., 1993. - С. 241-298.

145. Религия и церковь в Сибири: сб. науч. ст. и документальных материалов. Выпуск 16: Святитель Иоанн (Максимович), митрополит Тобольский и всея Сибири (1651—1715), отв. ред. А.В. Чернышев. Тюмень: МИ «РУТРА», 2002. - 135 е.: ил.

146. Розанов, В. В. Мысли о литературе / Василий Розанов. — М.: Искусство, 1989.-С. 41-157.

147. Россейкин, Ф. К жизнеописанию святителя Иоанна Тобольского / Ф. Россейкин // Богословский вестник. 1916. - № 9. — С. 143.

148. Румянцев, А. Б. Н. С. Лесков и русская православная церковь // Русская литература. СПб, 1995. - № 1. - С. 212-217.

149. Русская литература XIX века и христианство / Под ред. В. И. Кулешова. М.: Изд-во МГУ, 1997. - 384 с.

150. Русская словесность в мировом культурном контексте: избранные доклады и тезисы II Международного симпозиума, Москва, 15.12.200618.12.2006 гг./ Фонд Достоевского; под общ. ред. И. Л. Волгина. Москва: Фонд Достоевского, 2008. - 614 с.

151. Русское слово. 1915. №227.-С. 113-117.

152. Русское слово. 1915. №227.-С. 41-71.

153. Русское слово. 1915. № 227. - С. 5.

154. Русское слово. 1915. № 227. - С. 230.

155. Сараскина, Л. И. Достоевский в созвучиях и притяжениях (от Пушкина до Солженицына) / Л. Сараскина. — М.: Русский путь, 2006. 605 с.

156. Селезнев, Ю. И. Достоевский / Юрий Селезнев. — М.: Молодая гвардия, 1985. 543 с.

157. Серебрянский, Н. И. Древнерусские княжеские жития. Обзор редакций и тексты / Николай Серебрянский. М., 1915. — 328 с.

158. Сидоров, А. И. У истоков культуры святости / Алексей Сидоров. — М.: Паломникъ, 2002. 165 с.

159. Смолич, И. К. История Русской Церкви. 1700-1917 / Игорь Смолич. -М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1996. Ч. 1. -384 с.

160. Соболева, JI. С. «Жития Стефана Пермского» Епифания Премудрого в историко-политическом контексте эпохи / Л. С. Соболева // Уральский археографический альманах. Екатеринбург, 2005. - С. 6-41.

161. Соколов, Б. В. Расшифрованный Достоевский / Борис Соколов. — М.: Эксмо, 2007.-512 с.

162. Соловьев, Вл. Собрание сочинений: в 9 т. / Вл. Соловьев. СПб.: Общественная польза, 1901-1907 гг. - Т. 5. - С. 484.

163. Старыгина, Н. Н. Живой дух веры: Рассказы Лескова о праведниках // Литература. 1996. - № 2. - С. 10-11.

164. Старыгина, Н. Н. История русской литературы II половины XIX века: Практикум.; под ред. Н. Н. Старыгиной. М., 1998. - С. 215-229.

165. Старыгина, Н. Н. Образы «светских праведниц» в романах И. А. Гончарова и И. С. Лескова / И. Н. Старыгина. М., Йошкар-Ола, 1998. — С. 52-63.

166. Степанян, К. Сознать и сказать. «Реализм в высшем смысле» как творческий метод Ф. М. Достоевского / К. Степанян. — М., 2005. 508 с.

167. Столярова, И. В. В поисках идеала: творчество Н. С. Лескова / Ирина Столярова. Л.: ОГУ, 1978. - 231 с.

168. Столярова, И. В. Лесков и Россия / И. В. Столярова / Лесков И. С. Собрание сочинений: в 30 т. М., 1996. - Т. 1. - С. 7-100.

169. Струве, П. В. Н. С. Лесков / Петр Струве // Русская литература — СПб, 1992. -№3.- С. 97-100.

170. Тарасов, А. Б. Духовный путь Льва Толстого / Андрей Тарасов // Глагол, 2001.-Ч. 1. — № 6.

171. Тарасов, А. Б. Праведники Толстого / Андрей Тарасов // Глагол, 2001. — Ч. 2.-№7.

172. Тарасов, А. Б. Что есть истина? Праведники Льва Толстого / Андрей Тарасов. -М.: Языки славянской культуры, 2001. 176 с.

173. Татищев, В. Н. История Российская / В. Н. Татищев: в 3-х т. М.: ACT, 2005.-Т. 3.-864 с.

174. Тахиаос А.-Э. Н. Святые братья Кирилл и Мефодий, просветители славян / Антоний Тахиаос. — Сергиев Посад, 2005. 391 е.: ил.

175. Текстология Текст.: на материале рус. лит. X-XVII веков / Рос. Акад. наук, Ин-т рус. лит. (Пушкин. Дом). 3-е изд., перераб. и доп. - СПб.: Алетейя, 2001.-759 с.

176. Тиме, Г. А. Два лика «русской идеи» (Достоевский и Л.Толстой в «Закате Европы» О.Шпенглера) / Г. А. Тиме // Достоевский. Материалы и исследования. Изд-е ИР ЛИ (Пушкинский Дом) РАН. М., 2000. - Т. 16. -С. 288-303.

177. Тобольские епархиальные ведомости. Отдел неофициальный. 1916. — №35.- С. 738-739.

178. Тобольские епархиальные ведомости. Отдел неофициальный. 1916. — № 14.-С. 304-306.

179. Тобольские епархиальные ведомости. Отдел официальный. 1914. — №31.-С. 423-424.

180. Тобольские епархиальные ведомости. Отдел официальный. — 1915. — №8.-С. 215-216.

181. Толстая, А. Л. Отец. Жизнь Льва Толстого / Александра Толстая. — М.: Книга, 1989. В 2-х т. — 503 с.

182. Толстой, Л. Н. Путь жизни / Лев Толстой. — сост. и коммент. А. Н. Ни-колюкина. -М.: Высш. Книга, 1993. 527 с.

183. Топорков, А. Л. Теория мифа в русской филологической науке XIX века / Андрей Топорков. — ЪЛ.: Индрик, 1997. С. 393-396.

184. Топоров, В. Н. Святость и Святые в русской духовной культуре / Владимир Топоров: в 2-х т. — 3VI.: «Гнозис» Школа «Языки русской культуры», 1995.-Т. 1. - 875 с.

185. Топоров, В. Н. Святость и Святые в русской духовной культуре / Владимир Топоров: в 2-х т. М.: «Гнозис» — Школа «Языки русской культуры», 1998. Т. 2. - 864 с.

186. Троицкий, В. Ю. Высшая цель жизни. Духовные начала в творчестве Н.С.Лескова / В. Ю. Троицкий / Домострой. 1991. - № 48. - С. 12-13.

187. Троицкий, В. Ю. Духовный и зримый идеал женщины у Лескова // Литература в школе. — 1991. — № 2. — С. 8—13.

188. Труно, Д. Миф как экстраконцепция (формальное определение мифа) / Д.Трунов // Формирование гуманитарной среды: внеучебная работа в вузе, техникуме, школе. Материалы научно-практической конференции. -Пермь: Изд-во ПГТУ, 2000. Т. 1. - С. 119-122.

189. Фаресов, А. И. Против течений: Н. С. Лесков. Его жизнь, сочинения, полемика и воспоминания о нем / А. И. Фаресов. — СПб, 1904. 412 с.

190. Федотов, Г. П. Собрание сочинений: в 12 т. / Г. П. Федотов. Святые Древней Руси. М.: Мартис, 2000. - Т. 8. - 267 с.

191. Федотов, Г. П. Собрание сочинений: в 12 т. / Георгий Федотов. Русская религиозность. Христианство Киевской Руси. X—XIII в.в / — М.: Мартис, 2001.-Т. 10, Ч. I. -382 с.

192. Флоренский, П. А. Христианство и культура / Павел Флоренский. — вступ. ст. и примеч. А. С. Филоненко. — М.: ООО «Изд-во ACT», 2001. — 672 с.

193. Флоровский, Г. В. О Достоевском / Георгий Флоровский. М.: Книга, 1990.-С. 386-352.

194. Флоровский, Г. В. Пути русского богословия / Георгий Флоровский. — Вильнюс, 2006. 608 с.

195. Фомин, С. В. Последний царский святой / Сергей Фомин. СПб.: Общество Святителя Василия Великого, 2003. — 702 с.

196. Франк, С. Л. О Достоевском / Семен Франк. М.: Книга, 1990. - С. 391— 397.

197. Фудель, С. И. Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси / Сергей Фудель.-М., 1991.-С. 377-387.

198. Фудель, С. И. Собрание сочинений: в 3 т. / С. Фудель; сост. и коммент. Прот. Н. В. Балашов, JI. И. Сараскина. М.: Русский путь, 2005.

199. Хализев, В. В мире Лескова / В. Хализев, О. Майорова. -М., 1983. С. 196-233.

200. Харлампович, К. В. Малороссийское влияние на великорусскую церковную жизнь / К. Харлампович. Казань, 1914. — С. 302.

201. Черепнин, Л. В. Исторические взгляды классиков русской литературы / Лев Черепнин. М.: Мысль, 1968. - С. 217-245.

202. Шумихина, Л. А. Генезис русской духовности / Л. А. Шумихина // Известия УрГУ. Екатеринбург, 1998. - С. 216-219.

203. Щенников, Г. К. История русской литературы XIX века / Гурий Щенни-ков: учебник. М.: Высш. шк., 2005. - С. 125-139.

204. Щенников, Г. К. Художественное мышление Ф. М. Достоевского: учеб-но-метод. пособие / Гурий Щенников. Свердловск, Средне-Уральское книжн. изд-во, 1978. - 176 с.

205. Эйхенбаум, Б. М. О прозе / Борис Эйхенбаум. — Л.: Сов. писатель, 1969. С. 327-346.

206. Юдин, А. В. Русская народная духовная культура: учебно-метод. пособие / Алексей Юдин. — М.: Высш. шк.,1999. — 331 с.

207. Юрганов, А. Л. Категории русской средневековой культуры / Андрей Юрганов. М.: МИРОС, 1998. - 448 с.

208. Яхонтов, И. П. Жития святых северно-русских подвижников Поморского края как исторический источник / Иван Яхонтов. — Казань, 1881. -355 с.1. Справочная литература:

209. Аверинцев, С. С. Архетипы / С.С.Аверинцев // Мифы народов мира. Энциклопедия. М., 1980. - Т. 1. - С. 110-111.

210. Андреев, А. И. Черепановекая летопись // Ист. записки. Изд-во АН СССР. 1942, № 13. С. 308-323.

211. Василенко, J1. И. Краткий религиозно-философский словарь / JI. И. Василенко. М.: Истина и Жизнь, 2000. - 256 с.

212. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х т. / В. И. Даль; под ред. И. А. Бодуэна де Куртенэ. Т. 1. А-3. М.: Цитадель, 1998.-944 с.

213. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х т. / В. И. Даль; под ред. И. А. Бодуэна де Куртенэ. Т. 2. В-О. М.: Цитадель, 1998.-1024 с.

214. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х т. /

215. В. И. Даль; под ред. И. А. Бодуэна де Куртенэ. Т.З. П-Р. М.: Цитадель, -1998.-896 с.

216. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4-х т. / В. И. Даль; под ред. И. А. Бодуэна де Куртенэ. Т. IV., С-Я. М.: Цитадель, 1998.-832 с.

217. Живов, В. М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов / В. М. Живов. М.: Гнозис , 1994. 112 с.

218. Майер, Ф. Библейская энциклопедия Брокгауза / Ф. Майер — СПб., 2003. -984 с.

219. Мень, А. В. Библиологический словарь в 3-х т./ А. В. Мень М., 2002. -Т. 3.-528 е.: ил.

220. Мифология. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. Мелетин-ский Е. М., 4-е изд. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1998. -736 с.

221. Николаев, С. И. Словарь русских писателей XVIII в. / С. И. Николаев. -СПб.: Наука, 1999. Вып. 2. С. 266-267.

222. Скляревская, Г. Н. Словарь православной церковной культуры / Г. Н. Скляревская. М.: ACT, 2008. - 447 с.

223. Степанов, Ю. С. Константы: Словарь русской культуры / Ю. С. Степанов. — М.: Академический проект, 2001. — 990 с.

224. Христианство. Энциклопедический словарь: в 3 т. Т. I. А-К / ред. кол. С. С. Аверинцев (гл. ред.) и др. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1995.-671 с.

225. Христианство. Энциклопедический словарь: в 3 т. Т. И. J1-C / ред. кол. С. С. Аверинцев (гл. ред.) и др. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1995.-671 с.

226. Христианство. Энциклопедический словарь: в 3 т. Т. III. Т-Я / ред. кол. С. С. Аверинцев (гл. ред.) и др. М.: Большая Российская Энциклопедия, 1995.-783 с.166