автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Революция 1917 г. и советская история в освещении русской религиозной эмигрантской мысли

Полный текст автореферата диссертации по теме "Революция 1917 г. и советская история в освещении русской религиозной эмигрантской мысли"

На правах рукописи

ГАМАН ЛИДИЯ АЛЕКСАНДРОВНА

РЕВОЛЮЦИЯ 1917 г. И СОВЕТСКАЯ ИСТОРИЯ В ОСВЕЩЕНИИ РУССКОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ ЭМИГРАНТСКОЙ МЫСЛИ

Специальность: 07.00.09 - историография, источниковедение и методы исторического исследования

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора исторических наук

з О СЕН 22СЗ

Томск - 2008

003447222

Работа выполнена на кафедре истории древнего мира, средних веков и методологии истории ГОУ ВПО «Томский государственный университет»

Научный консультант доктор исторических наук, профессор,

заслуженный деятель науки РФ Могильницкий Борис Георгиевич

Официальные оппоненты доктор исторических наук, профессор

Ивонина Ольга Ивановна

доктор исторических наук, профессор Куперт Юрий Васильевич

доктор исторических наук, профессор, Шиловский Михаил Викторович

Ведущая организация ГОУ ВПО «Омский государственный

университет» им Ф М Достоевского

Защита диссертации состоится 14 ноября 2008 г в 15 00 на заседании диссертационного совета Д 212 267 03 при ГОУ ВПО «Томский государственный университет» (634050, г Томск, пр Ленина 36, ауд 41)

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ГОУ ВПО «Томский государственный университет» (г Томск, пр Ленина, 34 а)

Автореферат разослан «___»_2008 г

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор исторических наук, профессор

О А Харусь

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования Русская эмигрантская религиозно-философская мысль по праву считается одним из наиболее ярких феноменов отечественной культуры XX в Устойчивый интерес к идейно-теоретическому наследию многих ее представителей мотивируется целым комплексом причин Фундаментальное значение имеет их вклад в дело сохранения и дальнейшего развития российской культуры, что ими самими рассматривалось в качестве своей миссии Отчасти именно этим объясняется не только их высокая творческая активность в эмиграции, но и стремление придать институциональные формы своей многосторонней научной и образовательной деятельности

Поистине бесценный вклад внесли эмигрантские мыслители в познание современной им России Стремление выявить истоки Русской революции, понять специфику происходящих в ней процессов с учетом исторической ретроспективы и в свете перспектив ее дальнейшего развития, понимание необходимости учитывать неуклонно возрастающее значение международных факторов в новых исторических условиях - все это нашло отражение в обширном творческом наследии эмигрантских авторов Комплексность и глубина их анализа достигались за счет целенаправленного синтеза принципов, характерных для русской историко-философской традиции (ориентированность на идеал цельною знания, онтологичность, историософичность, антропоцентричность, чуткость к социальной проблематике), и достижений современной им европейской гуманитарной мысли

Одним из значительных результатов такой практики явилась постановка ряда проблем, не потерявших своей актуальности до настоящего времени Так, поистине ключевое положение в эмигрантской мысли заняла проблема модернизации1, переосмысленная в свете магистральной для нее темы секуляризации европейской кулыуры Своеобразие российского варианта модернизации, значение национального субстрата, в том числе устойчивых ментальных структур, в социальных трансформациях, соотношение микро- и макроисторических про-

1 Термин «модернизация» представителями русской религиозно-философской мысли не ис-

пользовался, но ими рассматривались явления, характеризируюшиеся этим термином

3

цессов, причины и последствия асинхронности в развитии России и Европы, при одновременном признании когерентности мирового исторического процесса- эти и многие другие проблемы, и ныне будоражащие умы исследователей1, были отчетливо сформулированы русской религиозно-философской мыслью в эмиграции До настоящего времени эта часть идейно-теоретических взглядов ее видных представителей не получила комплексного изучения

В плеяде выдающихся мыслителей русского зарубежья особое место занимают Николай Александрович Бердяев (1874-1948), Георгий Петрович Федотов (1886-1951) и Иван Александрович Ильин (1883-1954), являющиеся общепризнанными классиками русской религиозно-философской мысли В их идейно-теоретической и общественной деятельности репрезентативно отразились основные общественно-политические настроения и ожидания «русского рассеяния» Являясь выразителями умонастроений различных эмигрантских кругов, они одновременно оказывали глубокое влияние на мировоззренческие установки и формирование поведенческих моделей соотечественников, подобно им оказавшихся за пределами России Активное участие в научных и образовательных учреждениях, в издательских проектах, в религиозно-общественных движениях, в фондах помощи нуждающимся соотечественникам, в религиозно-философских движениях, обществах и кружках, в том числе межконфессионального характера, сделало имена этих мыслителей узнаваемыми не только в отечественных эмигрантских кругах, но и в среде культурной элиты Запада

С учетом сказанного представляется оправданным рассматривать творческое наследие выдающихся русских религиозных мыслителей Бердяева, Федотова и Ильина как максимально репрезентативное, отражающее не только доминирующие настроения различных эмигрантских кругов, но и ведущие тенденции развития русской религиозно-философской мысли в XX в в целом Ин-

' См , напр Репина Л П Теоретические основания исторического знания после «постмодерна» // Методочогические и историографические вопросы исторической науки Сб статей / Отв ред Б Г Могильницкий, И Ю Николаева - Томск, 2007 - Выи 28 - С 37-52, Николаева И Ю Специфика российских процессов модернизации и менталитета в формате большого времени // Там же - С 53-72

теллектуальное наследие этих авторов содержит богатый материал об особенностях российского исторического процесса, о структуре и специфических чертах коммуникативного пространства российской культуры, о своеобразии российского менталитета

Значительная часть творчества эмигрантско1 о периода Бердяева, Федотова и Ильина связана с осмыслением событий катастрофического XX в , прежде всего Русской революции и советского периода отечественной истории Однако до настоящего времени она не получила в отечественной историографии всестороннего освещения Между тем систематическое внимание этих мыслителей к природе революции и к процессам, протекавшим в СССР, многочисленные публикации и специальные исследования, посвященные конкретным проблемам советской истории, основательность методологических подходов в анализе ее негативных и позитивных сторон - все это в своей совокупности позволяет считать их тексты ценным историографическим источником, требующим комплексного изучения

Это может способствовать не тотько расширению фактографической базы, но и становлению более взвешенных подходов к одному из наиболее сложных и мифологизированных периодов российской истории, исключение которого из целостной истории России как научно недопустимо, так и этически некорректно Актуальность этой задачи косвенно подтверждается существующими и в зарубежной историографии поисками путей переосмысления советской истории, направленными на «объективность, поощрение неидеологизированно-го исследовательского подхода к истории России»1

В связи с проблемой Русской революции и советской истории следует сформулировать ключевую для Бердяева, Федотова и Ильина проблему преемственности и разрывов в отечественной истории В русском зарубежье первой половины XX в от того или иного ее решения напрямую зависели оценки происходивших в России событий и понимание перспектив дальнейшего ее разви-

' См Олегина И Изучение истории России в Вешкобритании и США новые тенденции и наследие советологии // Исторические исследования в России - II Семь лет спустя / Под ред Г А Бордюгова - М , 2003 - С 423

тия Так, Бердяев и Федотов акцентировали внимание на моменте преемственности, рассматривая советскую историю как один из модусов существования России в рамках единого российского исторического процесса Такая исследовательская установка позволила им прийти к ряду выводов общеметодологического характера, например о соотношении эволюции и революции в историческом развитии Небезынтересно подчеркнуть их типологическую близость некоторым положениям концепции «множественности скоростей социального времени» Ф Броделя1 Убеждение в необходимости исследовать исторические события с учетом сложной диалектики «долгого» и «короткого времени», предполагавшее внимательное отношение к историческому контексту, позволяло исследователям избегать их упрощенных интерпретаций и оценок

Ильин, также придававший проблеме преемственности и разрывов центральное значение, сосредоточил свое внимание, прежде всего, на ее втором компоненте, став выразителем крайнего неприятия советского периода отечественной истории Анализ этих его представлений поучительно показывает, что доведенное до крайности акцентирование внимания на проблеме разрыва препятствует пониманию исторического процесса в его полном объеме и противоречивом единстве

В идейном наследии Бердяева, Федотова и Ильина присутствует немало ценных общетеоретических положений о природе и направленности общемировых процессов, значение которых лишь усиливается в условиях все более глобализирующегося мира Это особенно важно подчеркнуть в связи с единым для них убеждением о глубокой взаимозависимости макро- и микроисторических процессов, протекающих в мире Будучи религиозными мыслителями, они связывали эти процессы с проблемой «преображения мира», что обусловило общую тональность религиозно-философского дискурса их размышлений

Один из наиболее вдумчивых историков отечественной философии В В Зеньковский указывал на такую ключевую черту русского Православия, как «принципиальный космизм», т е «ощущение религиозной ценности мира и яр-

1 Ср Бродель Ф Материальная цивачизация, экономика и капитализм, ХУ-ХУШ вв - М , 1992 - Т 3 Время мира - С 554

кое переживание идеала «обожения» (теозиса), как пути к преображению мира»' Эта особенность православного христианства, усвоенная классиками русской религиозной мысли, обретала дополнительные смыслы в их произведениях Независимо от различий их идейных позиций, все они были убеждены в необходимости всесторонней христианизации мира, призванной преодолеть «внутреннюю разорванность современной культуры», что в эмиграции воспринималось в качестве специфически «русской темы»2 С большой долей уверенности можно утверждать, что историко-философские концепции Русской революции и советской истории, разработанные религиозными мыслителями, кор-релировались с тем или иным восприятием ключевой для всех них темы о целостном преображении мира как основном вызове современной эпохи И это несмотря на то, что их конкретные историко-теоретические положения порой радикально расходились Если Бердяев и Федотов рассматривали, например, советскую историю как деформированный ответ на этот вызов, то Ильин полагал, что она является показателем уклонения современной цивилизации от искомого преображения

Различие историко-философских построений этих мыслителей обусловлено и их общественно-политическими предпочтениями, глубоко связанными с религиозно-философскими убеждениями Так, Бердяев и Федотов тяготели к разным формам христианского социализма, их общественным идеалом являлось бесклассовое - «трудовое» - общество Причем становление такового, по их логике, являлось необходимым в свете усиления интеграционных (глобали-зационных) процессов в мире Ильин, окончательно определившись в эмиграции в качестве либерального консерватора по идейным убеждениям, выступал противником не только коммунистической идеологии, но и любых социалистических теорий, включая христианский социализм, как отрицавших, по его мнению, значение культурно-исторического традиционализма, частной собственности и неравенства для поступательного социального развития

1 Зеньковский В По поводу книги И А Ильина «О сопротивлении злу силой» // Ильин И А Собр соч В Ют - Т 5-М , 1996 - С 427-428

2 Гам же -С 428

Научный интерес представляет методологическая насыщенность историко-философских концепций Бердяева, Федотова и Ильина, что особенно актуально в свете историографического кризиса, переживаемого исторической наукой, отмеченного поисками ее новой синтетической модели1 Задолго до «антропологического» и «культурологического» поворотов, с которыми связывается настоящее и будущее исторической науки, русские эмигрантские авторы разрабатывали методы познания социальной реальности, базировавшиеся на идее «антропоцентричности» истории Общим для всех них являлось стремление к столь актуальному в настоящее время выявлению «человеческого содержания исторического процесса»2 В постсоветский период в отечественной историографии необходимость систематического внимания к этой проблеме в числе первых была отчетливо артикулирована представителями томской историографической школы, возглавляемой проф Б Г Могильницким3

Высокую ценность теоретико-методологическим построениям Бердяева, Федотова и Ильина придает их междисциплинарный характер, позволявший учитывать сложную семантику исторических процессов и феноменов Полидисциплинарные технологии, создававшиеся ими на стыке философии, богословия, истории, социологии, филологии, а в случае с Ильиным и правоведения, плодотворно применявшиеся ими на практике, представляют интерес для современного исследователя Сегодня компетентное использование междисциплинарных подходов рассматривается как один из наиболее оптимальных вариантов преодоления кризиса исторической науки4

Историография Эмигрантская русская религиозно-философская мысль XX в не перестает привлекать внимание исследователей Обилие исследова-

1 См , напр Историческая наука и историческое сознание / Б Г Могилышцкий, И Ю Николаева, С Г Ким, ВМ Мучник, Н В Карначук - Томск, 2000 - С 34-67, Репина Л П Историческая память и современная историография // Новая и новейшая история - 2004 - № 5 -С 39-47

2 Гуревич А Я Пророчество о прошлом // Одиссей Человек в истории - М , 2004 - С 399— 415

3 См , напр К новому пониманию человека в истории очерки развития современной западной исторической мысли / Под ред Б Г Могильницкого - Томск, 1994 - С 5-52

4 См , напр Полидисциплинарные технологии исследования модернизационных процессов / Под ред Б Г Могильницкого, И Ю Николаевой - Томск, 2005, Согрин В В 1985—2005 гг перипетии историографического плюрализма // Общественные науки и современность -2005 -№1 -С 20-34

тельских работ тем не менее не дает оснований считать концепции Русской революции и советской истории Бердяева, Федотова и Ильина всесторонне изученными Отчасти это связано с тем, что длительное время творческое наследие эмигрантских авторов было мало знакомо широкой научной общественности России В советский период специалисты, обращавшиеся к нему, работали в рамках парадигмы, для которой религиозная метафизика выступала «аномалией науки», в терминологии Т Куна1 Чуждость парадигм, усиленная идеологическим диктатом, препятствовала, за редким исключением, объективному анализу этого пласта отечественной культуры Подлинный научный интерес к эмигрантской религиозно-философской мысли в России пробудился на рубеже 1980-1990 гг, первым показателем чего стало массовое издание произведений ее видных представителей Период «ознакомления» с национальными мыслителями предшествовал объективному изучению их творческого наследия В этой связи особо подчеркнем значение зарубежных исследований русской эмигрантской религиозно-философской мысли

Ценная информация по интересующей нас проблеме содержится в ряде обобщающих по своему характеру работ известных историков русской философии В В Зеньковского2, Н О Лосского3, С А Левицкого4 В кратких, но содержательных очерках ими были проанализированы идейная эволюция и мировоззренческие особенности Бердяева и Ильина Сосредоточив внимание на общетеоретических построениях религиозных мыслителей, эти исследователи, за исключением Левицкого, лишь фрагментарно коснулись их восприятия революции как фактора, повлиявшего на траекторию их жизни и деятельности Большой интерес представляет обобщающий по своему характеру тематический сборник статей, посвященный исследованию русской религиозно-философской мысли XX в , на страницах которого русские эмигрантские авторы и иностранные специалисты проанализировали особенности русской само-

1 Кун Т Структура научных революций / Пер с англ - М , 2003 - С 97 1 Зенъковский В В История русской философии - Л, 1991 -Т II Ч 2 - С 54-81, 129-133,

Он же Русские мысштели и Европа - Париж, 1955 -С 262-271

3 Лосский Н О История русской философии -М.1991 -С 298-319,493^95

4 Левицкий С А Очерки по истории русской фитософии В 2 т - Т 1 - М , 1996 - С 241— 270,353-376

бытной философии и затронули проблему влияния ее представителей на европейскую культуру1 Отдельно отметим значение сборника статей, посвященного анализу представлений Бердяева, Федотова и Ильина о революции в России и советской истории, в котором приняли участие Н Полторацкий, Ю Иваск, А Штаммлер и др2 Через все работы проходит идея о необходимости вдумчивого анализа оценок революции религиозными мыслителями

Активную деятельность по изучению идейно-теоретического наследия конкретных представителей русской эмигрантской религиозно-философской мысли развернул американский исследователь Н Полторацкий В ряде своих работ он проанализировал особенности мировоззрения Н А Бердяева и основные положения его историософской концепции русской истории Однако, будучи непримиримым противником большевизма и советской власти, Н Полторацкий не сумел объективно ее оценить, подчеркивая «просоветскую» ориентацию автора В результате он пришел к выводу о «тенденциозности» Бердяева в подборе фактического материала для своей концепции и об антиисторическом характере его историософских построений позднею периода3

Особенно много усилий Н Полторацкий приложил к изучению идейно-теоретического наследия Ильина4 Его настоящей научной находкой стала малоизвестная и до настоящего времени «Тетрадь № 5», в которой самим Ильиным были собраны его записки о Русской революции Однако комментарии Н Полторацкого к этим архивным материалам носят преимущественно описательный характер5 В целом его многочисленные работы, посвященные творчеству Ильина, несмотря на их информационную насыщенность, отличаются недостаточным уровнем критичности по отношению ко многим его постулатам

1 Русская религиозно-философская мысль XX века С б статей / Под ред Н П Полторацкого -Питсбург, 1975 -413 с

2 Россия н революция Русская религиозная философия и национально-политическая мысчь XX века Сб статей -Tenefly, 1988 -352 с

3 Полторацкий Н Бердяев и Россия (философия истории России Н А Бердяева) - Нью-Йорк, 1967 - С 189-192 204

4 См .особенно Почторацкий Н Иван Александрович Ильин Жизнь, труды, мировоззрение Сб статей - Tenafly, 1989 - 320 с

5 Ильин И А Записки И А Ичьина о русской ревочющш и большевизме // Русское возрождение Независимый русский православный журнал - Нью-Йорк, Москва, Париж, 1983 (111), № 23 -С 119-126

Особенности мировоззренческой эволюции Федотова и некоторые аспекты его творчества затрагиваются в работах П M Биццили, M В Вишняка1, M M Карповича2, Ф А Степуна3 Вишняк обратил внимание на нередкую непоследовательность Федотова, с которой были связаны многие противоречия его историко-философской концепции Касаясь его представлений о Русской революции и советской истории, он справедливо подчеркивал их неоднозначность в разные периоды его творчества Специальному анализу концепции революции Федотова посвятили свои исследования А Кизеветтер4 и С И Штейн5 Современники единодушно подчеркивали его большой талант как историка и публициста, а также его склонность к смелым историческим аналогиям, что сказалось и на его концепции Русской революции и советской истории

В зарубежной нерусскоязычной историографии приоритетное внимание уделялось и продолжает уделяться идейно-теоретическому наследию Бердяева6 Определенный научный интерес у зарубежных исследователей вызывает также творчество Федотова Так, в 1990 г вышла в свет работа французского нссче-дователя Д Бона (D Beaune) «G Р Fedotov ce qui demeure (reflexious sur la revolution russe)» Наименее изученным в нерусскоязычной историографии является творчество Ильина

В отечественной историографии научное осмысление наследия религиозных мыслителей хронологически приходится на рубеж 1980-1990 гг Первоначально преимущественный интерес исследователей вызывало творческое на-

' Вишняк MB «Современные записки» Воспоминания редактора - СПб, Дюссельдорф, 1993 - С 173-182

2 Карпович М U ГП Федотов//Новый журнал -1951 -Кн XXVII - С 266-272

3 Степун ФА Г П Федотов // Степун Ф А Портреты - СПб , 1999 - С 299-319, Иваск Ю ГП Федотов//Русская религиозно-философская мысль XX века Сб статей / Под ред НП Полторацкого - Питсбург, 1975 - С 346-355

4 Кизеветтер 4 Из размышлений о революции // Современные записки - 1930 - № 42 - С 345-363

3 Штейн С И Размышления о России и революции//Новый град - 1932 -№4 -С 87-91

6 См , напр Аржаковский А Между историей и памятью Николай Бердяев, русский мыслитель во Франции // Культурное наследие российской эмиграции 1917-1940 rr - М, 1994 -Кн 1-ая, Copleston FС Philosophy in Russia from Herzen to Lenin A Berdvaev - Junbndge wells search press, 1986, Slaatte Howard A Time, Existence and Destiny Nicolas Berdyaev's Philosophy of Time - New York, Paris, 1988 - 202 с , Саркисянц W Россия и мессианизм К «русской идее» Н А Бердяева / Пер с нем - СПб, 2005 - 272 с

следие Бердяева, анализу отдельных аспектов которого посвятили свои работы Е В Барабанов, Р А Гальцева, Б Л Губман, А А Ермичев, Г И Ефимов, Ю П Ивонин, А Мень, М Б Семочыша, С С Нерегина, И Б Роднянская, С Б Ро-цинский, В В Сербиненко Творчеству Федотова в этот период уделили внимание В Ф Бойков и А Мень Начало изучению творческого наследия Ильина в постсоветской России было положено Ю Т Лисицей

С середины 1990-х гг начинают выходить в свет фундаментальные исследования - статьи, диссертации, монографии либо специальные разделы в монографиях, посвященные творчеству Бердяева, Федотова и Ильина Различные аспекты историко-философских построений и особенности мировоззрения первого из них проанализировали В Аксючиц, О Д Волкогонова, Л А Гаман, Н К Дмитриева, М А Колеров, А Н Кунгуров, О Б Леонтьева, Б Г. Могиль-ницкий, А П Моисеева, Л И Новикова, И Н Сиземская, И П Смирнов, К Н Ширко, и др В оценках бердяевских интерпретаций конкретных сюжетов истории авторы нередко придерживаются полярных взглядов Так, В Аксючиц, характеризуя размышления Бердяева о Русской революции позднего периода творчества, определяет их как «заблуждения гения»1 Значительно более взвешенная их оценка содержится в работах Б Г Могильницкого2 Последние годы отмечены повышенным интересом к творческому наследию Федотова Изучению его историко-теоретических и культурологических представлений посвятили свои исследования Н Зайцева, А Ф Киселев, Ю В Селиванова, Э А Ша-ряпова, О Г Юмашева и др Неуклонно возрастает интерес и к творчеству Ильина, анализ различных аспектов которого предпринимается в работал В В Аверьянова, И И Евлампиева, А Ф Киселева, А Г Лаврова, А В Мальцевой, Т Б Сазоновой, Б Ю Тарасова, Я В Шабанова и др Особенным вниманием современных авторов пользуется корпус правовых и консервативно-монархических идей этого мыслителя

1 Аксючиц В Заблуждения гения Н А Бердяев о России и коммунизме // Историко-философский ежегодник -2001 - М , 2003 -С 324-340

Могильницкий Б Г Бердяев о Русской революции // Новая и новейшая история - 1995 - А'з

6 - С 54-67, Он же История историческом мысли XX века Курс текций - Вып I Кризис историзма - Томск, 2001 -С 92-109

В постсоветский период в отечественной историографии появляются исследования обобщающего характера, так или иначе связанные с русской эмигрантской религиозно-философской мыслью Здесь следует отметить работы О И Ивониной, которая рассматривает общетеоретические представления Бердяева и Федотова и их концепции отечественной истории в контексте историко-религиозной проблемы направленности истории1 Политологические аспекты концепций Бердяева и Ильина в их сравнении рассматриваются К Г Мальцевым и А.В Мальцевой2. Избранный соавторами ракурс исследования обусловил направленность анализа их творчества как политических мыслителей Н П Шевцова сосредоточила внимание на сравнении концепций культуры Бердяева и Федотова3 Сравнительный анализ представлений о революции избранных для исследования авторов предпринят Н А Омельченко, основным выводом которого является признание их фундированности и связанной с этим их научной ценности4 Менее удачной является аналогичная попытка А В Прохоренко, высказавшего немало интересных суждений относительно общественно-политических взглядов Бердяева, Федотова и Ильина эмигрантского периода, при этом, однако, не сумевшего избежать упрощений, а порой и тенденциозности в своих выводах5

Отличительной особенностью отмеченных работ является то, что проблема собственно советской истории в освещении Бердяева, Федотова и Ильина затрагивается в них лишь в самом общем виде либо не затрагивается вовсе Проблема комплексного анализа Русской революции и советской истории в их интерпретации современными авторами, за редким исключением6, не определя-

1 См , напр Пвонина О И Время свободы Проблема направленности истории в христианской исторической мысли России XIX-середины XX вв - Новосибирск, 2000 - 442 с

2 Мальцев КГ, Мальцева А В «Философия свободы» и соблазн христианского государства / НА Бердяев и И А Ильин -М.2001 -336 с

3 Шевцова Н П Кучьтура как система ценностей (Аксиология в контексте интерпретации культуры Н А Бердяева и И А И тыща) - М , 2004 - 160 с

4 Омельченко HAß поисках России общественно-политическая мысль pjcckoro зарубежья о революции 1917 г , большевизме и буд>щих судьбах российской государственности (исто-рико-политическийанализ) - СПб, 1996 -560с

3 См , напр Прохоренко А В Философское россиеведение в идейной полемике пореволюционной эмиграции (первая почовина XX века) -СПб, 2005 -294 с

6 См, напр Киселев А Ф Страна грез Георгия Федотова (размышления о России и революции) - М, 2004 - 324 с, Зайцева И Логика любви Россия в историософской концепции Георгия Федотова - Самара, 2001 - 244 с

ется в качестве предмета исследования

В завершении историографического обзора подчеркнем, что исследователями достигнуты значительные результаты в изучении творческого наследия Бердяева, Федотова и Ильина Однако до настоящего времени не существует целостного системного исследования историко-методологических взглядов этих мыслителей в их органическом единстве с их концепциями Русской революции и советской истории В свете сказанного представляется актуальным системный анализ концепций Русской революции и советской истории Н А Бердяева, Г П Федотова и И А Ильина, отличающихся фактографической и методологической насыщенностью

Объектом исследования является творческое наследие этих выдающихся русских религиозных мыслителей Предметом исследования являются концепции Русской революции и советской истории указанных авторов, объективная реконструкция которых возможна лишь с учетом особенностей их общетеоретических представлений и исследовательских стратегий

В соответствии с этим целью диссертации является системный анализ концепций Русской революции и советской истории Бердяева, Федотова и Ильина в связи с их общетеоретическими представлениями с учетом того социокультурного контекста, в котором им довелось жить и творить Раскрытие темы предполагает решение ряда конкретных задач

1) исследовать основные положения и методологические основания историко-философских концепций Бердяева, Федотова и Ильина,

2) проанализировать их представления об особенностях российского исторического процесса и специфике «цившшзационного ядра» (термин Е Б Рашковского и В Г Хороса1) отечественной культуры, обусловившего специфические черты российского коммуникативного пространства, сыгравших роль в процессах социокультурной модернизации России в XX в ,

3) показать значение особенностей религиозного сознания каждого из них как фактора, напрямую влиявшего на формирование религиозно-философского дискурса их концепций,

1 Рашковский ЕБ Хорос В Г Мировые цивилизации и современность // Восток - Запад -Россия Сб статей - М , 2002 - С 47

4) выявить особенности общественно-политических позиций мыслителей, генетически связанных с их историко-религиозными представлениями, как отражающих настроения различных идейных течений русского зарубежья 1920-1950-х гг, что предполагает, в свою очередь, освещение в общих чертах того культурно-исторического контекста, в рамках которого осуществлялась их деятельность,

5) изучить концепции Русской революции этих авторов, во многих своих чертах корреспондирующихся с современными теориями модернизации, показать их семантическую сложность, игнорирование которой препятствует адекватной интерпретации их версий советской истории,

6) проанализировать эволюцию концепций советской истории Бердяева, Федотова и Ильина,

7) на примере анализа этих концепций показать неоднозначность восприятия Советской России различными эмигрантскими кругами в свете проблемы преемственности и разрывов отечественной истории Комплексное решение этих задач должно способствовать углубленном)'

изучению историко-философских концепций Русской революции и советской истории, созданных русской религиозно-философской мыслью зарубежья, до настоящего времени не получавших своего системного анализа Реконструкция этих содержательных теорий должна, кроме того, способствовать формированию более объемных представлений о структурной сложности советского периода отечественной истории, в котором столь сложно переплелись позитивные и негативные тенденции не только российского, но и общемирового развития

Хроноюгические рамки работы определяются целью и задачами исследования и охватывают период с 1922 по 1950-е гг

Источниковую базу исследования составил обширный корпус опубликованных произведений Бердяева, Федотова, Ильина, а также ряда других выдающихся представителей религиозно-исторической мысли, таких как Ф А Степун, В В Зеньковский, С Л Франк, П Б Струве, А Кизеветтер, Л П Карсавин

С целью более рельефного освещения избранных для исследования авторов главным образом привлекаются работы, относящиеся к эмигрантскому пе-

риоду творчества, как наиболее полно отражающие их представления о Русской революции и советской истории Это целый комплекс фундаментальных произведений Бердяева («Судьба человека в современном мире», «Истоки и смысл русского коммунизма», «Русская идея», «Опыт эсхатологической метафизики», «Самопознание», «Царство Духа и царство Кесаря»), Федотова («Русская религиозность»), Ильина («О сопротивлении злу силою», «Основы христианской культуры», «Большевистская политика мирового господства Планы III Интернационала по революционизированию мира», «Путь духовного обновления», «Сущность и своеобразие русской культуры Три размышления», «О сущности правосознания», «О монархии и республике») Обращение к этим и другим работам религиозных мыслителей позволяет выявить особенности их концепций Русской революции и советской истории с учетом их историко-методологических представлений и специфики исследовательских практик Содержащийся в них материал способствует также отражению особенностей их идейной эволюции Структурная сложность этой последней сделала необходимым обращение и к ряду доэмигрантских произведений авторов, особенно Бердяева и Ильина1

Важную категорию источников составляет публицистика Бердяева, Федотова и Ильина нередко концептуальные по своему значению общественно-политические и историко-философские идеи они излагали на страницах эмигрантских изданий «Путь», «Новый град», «Русский колокол», «Современные записки», «Новый журнал», «Возрождение», «Новая Россия», «Дни», «Вестник Русского христианского движения» Многие их статьи, опубликованные в этих и других изданиях, в России не переиздавались и являются в настоящее время библиографической редкостью2 В состав источников также включены опубликованные в постсоветский период публицистические работы этих авторов Особый интерес представляют статьи 1946-1947 гг Бердяева, объединенные в

' См особенно Бердяев НА Духовные основы русской революции Опыты 1917-1918 -СПб 1998 -432 с , Ильин И А Собр соч В Ют - Т 9-10 - С 41-201 : См , напр Бердяев НА Россия Ксеркса и Россия Христа // Новая Россия - 1939 - № 74/ 75, Он же Третий исход // Новый журнал - Нью-Йорк, 1953, Федотов Г П Октябрьская легенда // Новая Россия - 1937 -№35 - С 3-5, Он же Торопитесь1 II Новая Россия - 1939 -№ 59, Ильин И А О признании советской власти (правила и советы) // Русский колокоп -1927 -Xs2 Он же Эволюционируют ли коммунисты//Русский колокол - 1929 - №7

16

сборник «На пороге новой эпохи»1 статьи Федотова, включенные в сборники «Судьба и грехи России»2, «Статьи 1920-30-х гг из журналов "Путь", "Православная мысль'* и "Вестник РХСД"»3, «Статьи американского периода»4 Большое значение имеют публицистические работы разных лет Ильина, опубликованные в многотомном собрании его сочинений5 Привлечение этого корпуса источников способствует углубленному изучению представлений авторов о Русской революции и советской истории в их развитии с учетом того историко-культурного контекста, в котором им довелось жить и творить Количество и фундаментальность опубликованных ими статей выступает и ярким показателем того значения, которое ими придавалось проблеме социальной циркуляции идей

Важные сведения по интересующей нас проблеме содержатся в архивных материалах, как опубликованных6, так и неопубликованных, хранящихся в фондах Российскою государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ), Отделах рукописей и редких книг Российской государственной библиотеки и научной библиотеки Московского государственного университета7 Эти материалы позволяют выявлять новые, порой неожиданные, аспекты исто-рико-рслигиозных концепций авторов Способствуют они и более объективному восприятию сложной палитры умонастроений, характерных для представителей русского зарубежья пореволюционного периода

Дня углубленного понимания творчества Бердяева, Федотова и Ильина большое значение имеет корпус эго-документов, включающий их эпистолярное

1 Бердяев Н А На пороге новой эпохи Сб статей // Бердяев Н А Истина и Откровение Пролегомены к критике Откровения -СПб, 1997 - С 156-326

2 Федотов ГП Судьба и грехи России Избр статьи по философии русской истории и куть-т\ры В2т -СПб, 1991 - Т 1 -352 с,Т 2 -352с

3 Федотов Г П Собр соч В 12 т - Т 2 Статьи 1920-30-х гг из журналов «Путь», «Право-ставная мысль» и «Вестник РХСД» - М , 998 - 383 с

4 Федотов Г П Собр соч В 12 т - Т 9 Статьи американского периода -N1 , 2004 -383 с

3См особенно ИпинИ 4 Собр соч В Ют -Т 7 - М, 1998 -608 с

6 См , напр Ичьин И 4 О революции // Русское возрождение Независимый русский право-ставный журнал - Нью-Йорк, Москва, Париж, 1983 (!!!)-№ 23 -С 45-118, Братство Святой Софии Матер и док 1923-1939 / Сост НА Струве -М,2000 -336 с

7 См особенно Бердяев Н А Трансформащи марксизма в России//РГАЛИ Ф 1496 Оп 1 Ед хр 263, Он же Советская Россия и мировая воина // РГАЛИ Ф 1496 Оп 1 Ед хр 219, Он же Смысл исторического момента, переживаемого в настоящее время Россией Схема [доклада] // РГАЛИ Ф 1496 Оп 1 Ед хр 97, Он же Двойственный образ России (К пониманию русской человечности) Статья 1930-1940-е гг //РГАЛИ Ф 1496 Оп 1 Ед хр 240

наследие1, дневниковые записи их самих и близких им людей, а также мемуары современников2 Эти источники, содержащие в себе богатую информацию, в том числе личностного характера, существенно обогащают наши представления как о повседневной жизни российской эмиграции, так и об идейных и научных взглядах ее выдающихся представителей

Методологическую основу данного исследования составляет принцип историзма, позволяющий анализировать обозначенные проблемы в их динамике с учетом того социокультурного контекста, в котором довелось жить и творить Бердяеву, Федотову и Ильину Этому также способствует проблемно-хронологический метод, позволяющий изучать ключевые проблемы в их хронологической последовательности Комплексному изучению концепций Русской революции и советской истории этих авторов в связи с их общетеоретическими и мировоззренческими позициями призван способствовать принцип системности, использование которого, кроме того, позволяет учитывать значение общей интеллектуально-духовной атмосферы в Европе, включая Россию, в 1920-1950-х гг Важным для данного исследования является также сравнит сль-но-исторический метод Он позволяет не только сопоставлять историко-философские концепции изучаемых авторов, но и широко опираться на достижения исследователей, обращавшихся к их творчеству Особенно важно подчеркнуть значение этого метода для анализа сравнительно-исторических исследований самих авторов, о которых идет речь

Поскольку диссертация посвящена изучению творческого наследия ряда выдающихся русских религиозных мыслителей, необходимым элементом методологии явился биографический подход, позволяющий учесть значение лично-

' См, напр Письма В Н Ильина Бердяеву Н А (26 августа 1930 - 3 августа 1944, 25 писем) // РГАЛИ Ф 1496 Оп 1 Ед хр 491, «В четвертом измерении пространства » Письма НА Бердяева кн ИП Романовой 1931-1947 / Публ , предисл и ком В АллояиА Добкина // Минувшее - 1994 - № 16 - С 209-264, Письма вокруг разногласий Г П Федотова с Бо-гостовским институтом // Вестник русского христианского движения -2002 -№184 - С 186-222, Пись ио С Л Франка Г П Федотову//Новый журнал - Нью-Йорк, 1952 - Кн 28 -С 288-289, Письма Ф А Степуна Е Ю Рапп//РГАЛИ Ф 1496 Оп 1 Ед хр 982

2 Бердяев НА pro et contra Антология - СПб, 1994 - 573 с, Ильин И A pro et contra -СПб, 2004 - 896 с , Федотова Е Георгий Петрович Федотов // Федотов Г П Полн собр статей В 6т -Т 1 Статьи 1918-1930 гг - Париж, 1988 - С I-XXX1V

стного начала в исследовании истории идей1 Детализацией этого подхода явился «жизнетворческий» принцип, разработанный С С Хоружим, актуальность которого заостряется с учетом значения для всех русских мыслителей установки на идеал «цельного знания» Исследователем была предложена его дефиниция, согласно которой « жизнетворчество есть способ жизни, который стремится вникнуть во всю полноту жизненного материала и делает эту полноту предметом духовной работы»2 При этом обнаруживается, подчеркивает автор, что «связь между особенностями философии и чертами творческой личности отнюдь не является причинно-следственной, но обоюдной»3 Таким образом выявляется особенное внутреннее единство мысли и жизни, творчества и личности Использование принципа «жизнетворчества» позволяет более объемно осветить особенности творчества Бердяева, Федотова и Ильина в эмиграции

Научная новизна диссертации

1 В диссертации впервые в отечественной историографии предпринимается сравнительно-историческое исследование историко-религиозных представлений Бердяева, Федотова и Ильина Их изучение в контексте феномена «плеядности» (термин Ф А Степуна) (общая принадлежность к традиции русской религиозно-философской мысли, сходство исследовательских технологий, сосредоточенность на решении магистрального для эмигрантской религиозно-философской мысли вопроса исторических судеб России в свете проблемы направленности мирового исторического процесса с учетом свершившейся в стране революции) способствует углубленному анализу созданных ими концепций Русской революции и советской истории

2 Проблема, составляющая предмет диссертации, не получала до настоящего времени всестороннего освещения если представления этих религиозных мыслителей о Русской революции так или иначе затрагиваются исследо-ва1елями их творчества, то тема собственно советской истории в их интерпре-

1 См , напр Репина Л П «Персональная история» биография как средство исторического познания // Казус Индивидуальное и уникальное в истории - М , 1999 - Вып 2 - С 76100

~ ХоружийС С Посте перерыва Пути русской философии - СПб, 1994 - С 101 0 Там же - С 106

тации и сегодня остается малоизученной Новым является также анализ этих их концепций в свете проблемы преемственности и разрывов отечественной истории

3 Впервые в научной литературе в диссертации осуществлено систематическое исследование всего корпуса представлений классиков религиозной эмигрантской мысли о Русской революции и советской истории с учетом своеобразия их подходов Это позволило выявить новые аспекты ряда исследовавшихся ими проблем или взглянуть на них под новым углом зрения В творчестве Бердяева это, например, пласт его представлений конца 1930-1940-х гг , связанных с темой специфики Советской России в ее позитивных и негативных проявлениях, ее места и роли в системе международных отношений В творчестве Федотова это, в частности, комплекс его идей о природе «сталинократии» и факторах, обусловивших устойчивость советского государства В творчестве Ильина это детальный анализ негативных сторон советской реальности в свете его правовых взглядов

4 В диссертации впервые предпринимается комплексный анализ теоретико-методологических представлений Бердяева, Федотова и Ильина, выявляется специфика их междисциплинарных исследовательских практик, анализируются их теоретические положения, во многих аспектах корреспондирующиеся с современными социально-историческими теориями, прежде всего теориями модернизации и ментальностей Впервые в отечественной историографии не только прослеживается генетическая связь и\ общетеоретических представлений с достижениями европейской гуманитарной мысли Х1Х-ХХ вв , но и выявляется ряд новаторских для своего времени их методологических положений, например, о соотношении революционных и эволюционных процессов в обществе, об асинхронности исторического развития, как в общемировом масштабе, так и в рамках отдельно взятых культурных систем, о двунаправленном характере коммуникации России и Европы

5 В диссертации впервые в научной литературе осуществляется комплексное исследование концепций Русской революции и советской истории Бердяева, Федотова и Ильина в тесной связи с их религиозно-философскими

взглядами В работе подчеркиваются преимущества такого подхода, не только снижающего вероятность поверхностного истолкования их отдельных представлений, связанных с социально-исторической проблематикой, но и открывающего перспективные возможности использования в конкретно-исторических исследованиях Русской революции и советской истории целого ряда положений, свойственных христианской парадигме истории В таком ракурсе рассмотрена проблема роли и значения религиозно-этической системы народа в историческом развитии

6 В диссертации осуществлен системный анализ обозначенных концепций Бердяева, Федотова и Ильина с учетом их мировоззренческой эволюции, что необходимо принимать во внимание ввиду неоднозначности их восприятия Русской революции и советской истории в разные периоды творчества

7 В научный оборот вводятся новые и малоизвестные ранее источники, обращение к которым способствует высвечиванию новых граней концепций Русской революции и советской истории эмигрантских религиозных мыслителей

Практическая значимость работы. Методологические подходы, основные положения и выводы диссертации могут использоваться в исследованиях по истории исторической мысли, истории русской эмиграции. Русской революции и советской истории, духовно-религиозной жизни Они могут использоваться также в коллективных исследованиях по историографии и методологии истории Представленный в диссертации материал может быть использован в учебно-образовательном процессе при подготовке лекционных курсов и учебно-методических пособий по методологии истории, отечественной истории, культурологи, русской философии истории

Апробация результатов исследования. Основные выводы и результаты диссертации апробированы на заседании кафедры истории древнего мира, средних веков и методологии истории исторического факультета Томского государственного университета, в докладах на 4 всероссийских, 3 международных и 3 отраслевых конференциях По теме диссертации опубликовано 25 исследовательских работ Ключевые идеи диссертации нашли отражение в двух

научных монографиях, статьях (в том числе 7 статьях, опубликованных в ведущих российских рецензируемых научных журналах), докладах и тезисах

Структура диссертации обусловлена его целью и задачами Диссертация состоит из введения, 3 частей, каждая из которых включает в себя по 3 главы, состоящих, в свою очередь из разделов, а также заключения и списка использованной литературы и источников II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во Введении предпринимается обоснование темы, ее актуальности, научной новизны, определяется объект и предмет исследования, его хронологические рамки, формулируются главная цель и основные задачи исследования, анализируется степень изученности темы, осуществляется историографический анализ и обзор корпуса источников, обосновывается методология исследования

Первая часть ««На nopoi е новой эпохи»: H.A. Бердяев о Русской революции и советской истории» посвящена комплексному исследованию представлений Бердяева о Русской революции и советской истории в связи с ei о историко-религиозными представлениями

В главе 1 «Историософия российской истории» предпринимается всесторонний анализ корпуса историко-теоретических представлений мыслителя, опираясь на который он осуществлял свое исследование российской истории, включая советский ее период В разделе 1 1 «Историко-религиозные представления Н А Бердяева» анализируется методология ученого, полидисциплинарная по своей природе, основу которой составил историософский метод познания истории Задачей историософского исследования отечественной истории в понимании Бердяева являлось постижение смысла исторического существования России в динамике, «в свете большой исторической перспективы»1 Поставленная таким образом задача решалась им в общих чертах в рамках христианской парадигмы истории, что способствовало углубленному изучению российского исторического процесса во всей его сложности и проблематичности

1 Бердяев НА На пороге новой эпохи Предисловие // Бердяев Н А Истина и Откровение Пролегомены к критике Откровения - СПб, 1997 -С 159

22

Особую объемность его пониманию природы истории придавало свойственное Бердяеву представление об «онтологическом дуализме», связанное с его учением о двойственной природе свободы Фундаментальными концептами его историософского метода являются «судьба человека», «судьба народа», «смысл истории», наполнявшиеся реальным содержанием в контексте ценностей христианского вероучения, придававшие онтологическое измерение его представлениям об исторической преемственности В связи с ними особую глубину обретают и его размышления об антропологической природе истории Ключевым понятием в эмигрантский период творчества для Бердяева становится понятие «объективация», использовавшееся им в качестве гносеологического принципа и критерия оценок социально-исторических феноменов и процессов Своеобразие его историко-теоретических представлений этого времени едва ли можно понять без учета степени его приверженности религиозному персонализму

В разделе 1 2 «Н А Бердяев об особенностях российской истории» рассматриваются представления ученого о российской истории, без учета которых понимание его концепции Русской революции и советской истории было бы неполным Бердяев предложил свою периодизацию российской истории, в главных своих чертах соответствующую канонам традиционной историографии Внутреннее единство отдельных периодов российской истории, полагал он, исторически детерминировалось православным христианством, оказавшим решающее воздействие на формирование религиозной природы русского народа

Отобранный Бердяевым исторический материал соответствовал основной линии его историко-философской концепции более всего мыслителя интересовала история национального самосознания, имевшего двухуровневую структуру, выступавшего в его интерпретации как содержательно близкое историческому сознанию в современном его понимании Один из уровней отражал идею исторической преемственности народа и выполнял кумулятивную функцию Другой уровень был представлен идеей долженствования, исторического задания народа, призванного стимулировать его «сознательную национальную активность» в мировом масштабе Он наполнялся особым смыслом в русле обших

представлений мыслителя об объективном религиозном задании истории - мировом синтезе

В свете изложенного особенное значение приобретает «русская идея» Бердяева, ориентированная на определение исторического образа России, ее места в пределах мировой культуры, конструирование которой осуществлялось им в свете центральной для русской историко-религиозной мысли темы «Восток - Запад» Религиозная идея Бердяева может трактоваться одновременно как идея о «целостном преображении мира», свойственная русскому народу, и как комплексная характеристика его устойчивых свойств - «эсхатологического комплекса»1 Этот комплекс объединил в себе ряд компонентов (православная религиозность, эсхатологичность, соборность, мессианизм), составивших суть православного духовного типа, определившего, в свою очередь, религиозно-духовную доминанту российской культуры

С бердяевской интерпретацией русской идеи связаны его представления о дуалистической структуре российской истории и поляризованном характере русского народа Заслугой Бердяева является предпринятая им попытка отразить сложность тезауруса российской культуры через выявление ключевых ее антиномий, в своем диалектическом взаимодействии обусловивших ее своеобразный характер Размышления мыслителя о российском историческом процессе целенаправленно осуществлялись в «эсхатологической перспективе», что наложило отпечаток на его представления о Русской революции и советском периоде отечественной истории

В главе 2 «Н.А Бердяев - историософ Русской революции» рассматриваются представления мыслителя о природе революции в России, ее предпосылках и последствиях В разделе 2 1 «Эволюция представлений Н А Бердяева

0 революции 1917 года» отражается неоднозначность его восприятия этого события в отдельные периоды творчества Подчеркивается, что независимо от своих оценок, он никогда не противополагал Февральскую и Октябрьскую революции, рассматривая их как звенья единого революционного процесса

1 См Плгин А Грани великой мечты // Русская цивилизация и соборность Сб статей - М , 1994 - С 49

В эмиграции Бердяев заявил о себе, как о противнике реставрационных проектов и насильственных методов борьбы с большевизмом Его позиция определялась отношением «к русскому народу, к советскому народу, к революции как внутреннему моменту в судьбе русского народа»1 Такое отношение, генетически связанное с пониманием места и роли России в мировой истории, с русской идеей, обусловило общую направленность его эмигрантский размышлений о Русской революции К середине 1920-х гг, в произведениях Бердяева все отчетливее стали звучать утверждения о ее положительном религиозном смысле, что связано и с особенностями его религиозного сознания

Стремясь к постижению смысла свершившейся в России революции, Бердяев выбрал в качестве методологической основы для ее исследования «ретги-озно-апокалиптическую и историософическую точку зрения» Своими корнями она уходила в его теоретические искания и практическую деятельность по формированию «пореволюционного сознания», начатую еще при жизни в Советской России Своеобразие «пореволюционного сознания» в понимании Бердяева определялось признанием «невозможности возврата к тому что было до революции и войны» и обоснованием необходимости «примата культуры над политикой»2 как условия конструктивной деятельности Важнейшим его компонентом провозглашалась также идея преемственности

Религиозно-апокалиптическая и историософическая точка зрения призвана была учесть сложность природы Русской революции Ее основу составила творчески воспринятая Бердяевым идея французского мыслителя Ж де Местра

0 революции как «внутреннем апокалипсисе истории», что в понимании русского автора означало «имманентное обличение неправды», совершаемое через «трансцендентную правду» Представление о революции как внутреннем апокалипсисе истории в концепции Бердяева связано с одним из его фундаментальных методологических принципов - признанием изначальной греховности человеческой природы и неискоренимости метафизического зла в эмпирической истории Это лежало в основе его принципиального неприятия отвлечен-

1 Бердяев НА Самопознание -М.1998 -С 321

2 Бердяев НА Евразийцы//Путь - 1925 -№1 -С 101

25

ного морализма, создающего опасность подмены объяснения подлинных причин исторического события его произвольными оценками Бердяев настаивал на роковом характере революций, на их неотвратимости, что свидетельствует о признании им своеобразной закономерности революции, не сводимой, однако, к историческому детерминизму

В разделе 2 2 «Истоки революции в России» освещаются представления Бердяева о предпосылках Русской революции 1917 г В числе первых он сформулировал теоретическое положение о ее обусловленности эндогенными процессами в стране Выявляя ее истоки, он объективно указывал на комплекс социально-экономических предпосылок, в котором ключевое значение им придавалось аграрному вопросу Иррационально-разрушительный характер революции он связывал с неудачной для России Первой мировой войной Исторически объективным являлся вывод ученого об исчерпанности внутренних резервов развития российской монархии как формы государственной власти Заметное место в этих его размышлениях занимает проблема роли самодержавия в формировании ряда особенностей российской политической культуры, например, низкой востребованности либерально-демократических идей в обществе

Будучи христианским мыслителем, Бердяев усматривал связь Русской революции с кризисом исторического христианства, в том числе православия Он указывал на ряд ключевых недостатков Русской православной церкви (исключительная зависимость от государственной власти, недостаточная реализация социально-преобразующей функции, недостаточное внимание к проблеме воспитания личности), так или иначе способствовавших эскалации революционных настроений в обществе

Ответственность за революцию Бердяев кома! ал также на русскую революционную интеллигенцию Обращаясь к исследованию этого феномена отечественной истории, он указывал на два его понимания, бытовавших в России Во-первых, интеллигенция как обобщающее определение интеллектуальной элиты страны, хранительницы национальной культуры Во-вторых, интеллигенция как «особая социальная группа», принадлежность к которой определялась особой социально-моральной настроенностью - « сознанием своей вины

и своего долга народу»' Он сосредоточил внимание на исследовании интеллигенции как малой социальной группы во втором смысле, обусловившей, по его убеждению, оригинальный характер Русской революции Важное место в концепции Бердяева занимает также проблема русифицированного марксизма, о религиозных притязаниях которого он, наряду с С Н Булгаковым, заговорил в числе первых

В разделе 2 3 «Марксизм и большевизм в Русской революции» рассмотрены представления Бердяева о двойственной природе большевизма одновременно как социально-культурного и политического феномена Уже в 1918 г ученый вразрез с преобладавшими в кругах противников революции мнениями высказал мысль о бесперспективности сведения ее причин исключительно к деятельности большевиков, тем самым предлагая сосредоточить усилия на анализе более глубоких оснований революции

Важной частью размышлений Бердяева является анализ комплекса причин, обусловивших победу большевиков Признавая определенную роль Германии в Русской революции, соглашаясь с немалым значением эксплуатации социальных комплексов для ее разворачивания Бердяев тем не менее не считал эти факторы основными в победе большевиков Решающую роль, полагал он, сыграли изоморфность русифицированного марксизма русскому национальному характеру, сложно связанному с религиозной идеей, и его соответствие конкретно-историческим условиям предреволюционной России Это обусловило, по убеждению Бердяева, и ведущую направленность Русской революции «В России революция может быть только социалистической, она не может быть буржуазной»2 В ходе ее разворачивания, по его мнению, произошло окончательное слияние трансформированной и деформированной русской идеи с русифицированным марксизмом, что и породило в условиях России такое явление как русский коммунизм

1 Бердяев НА Русская идея Основные проблемы русской мысли XIX - начала XX века //

0 России и русской философской культуре -М, 1990 - С 88

1 Бердяев Н А Трансформация марксизма в России//РГАЛИ Ф 1496 Оп 1 Ед хр 263 Л 5

Представления Бердяева о национальной природе и религиозной направленности Русской революции обусловили характер его оценок основных ее последствий Он признавал заслуги большевистской власти в деле сохранения российской государственности Несмотря на негативное отношение ко многим проявлениям власти большевиков, он и в дальнейшем подчеркивал ее значение в деле защиты интересов России Неизменно критикуя «ложный дух» большевизма, связанный с его моральным релятивизмом и политическим цинизмом, он в то же время указывал на необходимость положительного отношения ко многим завоеваниям революции, в особенности ее социальным достижениям Идея об их значительности приобрела ключевое положение в произведениях ученого 1930-1940-х гг

В 1лаве 3 «Историософия советской истории ILA. Бердяева» анализируются его представления об особенностях и перспективах развития Советской России В разделе 3 1 «Рехристианизация мира утопия или реальность» концепция советской истории Бердяева рассматривается как логическое завершение его концепции Русской революции Он подчеркивал полисемантическую природу советского периода, обусловленную, по его мнению одновременно особенностями отечественной истории и направленностью общемировых процессов в XX в Общая тональность бердяевской модели советской истории задавалась ею оригинальным восприятием ключевого символа христианского вероучения о пришествии Христа, как воплощенной воле Бога о переходе мира к качественно новому состоянию

Подчеркнем значение для понимания концепции советской истории Бердяева его представлений о природе системного кризиса европейской культуры и возможных путях его преодоления, связывавшихся им с реабилитацией нравственно-духовных ценностей христианства и активизацией его социально-преобразующей функции В условиях XX в эта тема усложнялась необходимостью принимать во внимание значение техногенной экспансии, как фактора, придавшего невиданные ранее масштабы и глубину кризису безрелигиозной культуры, в том числе ввиду расширившихся возможностей манипулирования общественным сознанием

Позиция Бердяева в решении проблемы переустройства мира определялась его убежденностью в том, что мировое сообщество вплотную подошло к необходимости создания качественно новой модели социального устройства Свое понимание вектора общемирового развития он выразил в следующем суждении «Мир идет к трудовому обществу »' Опыт построения социализма в Советской России, полагал он, следовало рассматривать в свете этой мировой перспективы Размышления о перспективах мирового развития венчались в 1930-е гг теорией персоналистического социализма, предполагавшей создание общественности, базированной на религиозных началах Социалистическая ориентированность персонализма Бердяева, вытекавшая из религиозного источника, несомненно, сказывалась на его оценках процессов, протекавших в Советской России

В разделе 3 2 «Русский коммунизм и советское строительство» подчеркивается генетическая связь бердеявских представлений по этой проблеме с комплексом его религиозно-теоретических положений, в частности с его пониманием «русской идеи», по его убеждению, сохранявшей свою действенность в качестве внутреннего принципа культуры и в Советской России Традиционные для Бердяева представления о мессианизме русского народа составили основу фундаментального положения его концепции советской истории, согласно которому «мировая роль» Советской России связывалась с «социальным переустройством мира» на началах, отличных от капиталистических Своеобразие его восприятия советской истории связано и с его пониманием природы русского коммунизма Наблюдения за деятельностью большевистской власти, отмеченной как достижениями, так и глубочайшими провалами, привели Бердяева к выводу об осуществленном ею синтезе двух российских традиций, ставшем основой ее разноплановой деятельности - «воли к господству и воли к осуществлению христианской правды, правды и в жизни социальной»2 Искусственность синтеза определила своеобразие внутренней и внешней политики советского государства

1 Бердяев НА Парадоксы свободы в социальной жизни//Новый град - 1931 -№ 1 -С 65 'Бердяев НА Россия Ксеркса и Россия Христа // Новая Россия - 1939 -№74'75 - С 19

29

Бердяев подчеркивал динамическую природу коммунизма, выражавшуюся как в позитивных, так и в негативных формах, обусловленную его нацеленностью на создание «нового мира, непохожего на мир буржуазный»1 Особое внимание он уделял истокам «огромной витальной силы, необычайной динамичности» советского народа, которые он связывал с переключением его религиозной энергии на социалистическое строительство Религиозная составляющая марксизма, как идеологического фундамента русского коммунизма, нашла благодатную почву в этой религиозной предрасположенности народа Религиозную, точнее псевдорелигиозную, подоплеку Бердяев находил и в советском государстве, как таковом, практика которого определялась догматическим следованием своеобразно истолкованному марксизму Советский этатизм, полагал он, оказался ухудшенной модификацией традиционно русского этатизма, с характерными для него тоталитарными притязаниями

Рассматривая русский коммунизм как «самое серьезное явление современного мира», Бердяев призывал к активизации усилий по его сущностной трансформации Преодолению его негативных сторон, при одновременном сохранении его позитивных завоеваний, полагал он, могли способствовать исконные свойства русского народа Тема особенностей российского менталитета как необходимого концепта трансформации общества к новому мироустройству постепенно начала играть основную роль в его историко-философских построениях эмигрантского периода творчества В этом ключе следует интерпретировать его размышления о «советском неогуманизме», представленные на страницах его работ 1930-1940-х гг

Особое место в концепции советской истории Бердяева занимает проблема природы и социальных последствий советского варианта индустриализации, связанная с его общетеоретическими представлениями В общих чертах его интерпретация советской индустриализации корреспондируется с современными теориями модернизации Ученый принимал во внимание своеобразие российской социокультурной модернизации, в немалой степени обусловленное ее форсированными темпами Специфика советского варианта модернизации свя-

1 Бердяев НА Третий исход//Новый журнал - 1953 -№32 -С 275-276

30

зывалась им, кроме того, с социалистической идеологией, которая, по его убеждению, во многих чертах соответствовала русскому национальному характеру

Одним из первых Бердяев затронул еще одну важную проблему соотношения различных по своей природе тоталитарных систем - большевизма и национал-социализма В работах начала 1930-х гг он настаивал на типологической близости фашизма и большевизма, в поздний период творчества он обосновывал идею недопустимости их отождествления, несмотря на сходство ряда черт этих двух систем В итоге он предложил рассматривать русский коммунизм, как «третью силу», не совпадавшую ни с западными демократиями, ни с фашистскими диктатурами

В концепции советской истории Бердяева вызывает интерес его интерпретация коммунистической морали Традиционные для него мысли о псевдорелигиозной и антигуманистической ее подоплеке в поздний период творчества дополнились принципиальным замечанием Ученый пришел к выводу, что в пределах коммунистического лагеря коммунистами не только не отрицалась мораль но даже предпринимаются попытки принудительного ее насаждения Если позитивный компонент советской морали описывался им с большой симпатией, то все формы ущемления свободы в Советской России подвергались его обоснованной критике В работах позднего периода он настойчиво проводил мысль о положительном значении возвращения к религиозности широких масс русского народа Высоко оценивался им и советский патриотизм, симптомы которого проявились незадолго до начала Второй мировой войны

Важное место в историко-философской концепции Бердяева занимала пробтема русофобии, охватившей Запад на рубеже 1930-1940-х гг , усичившей-ся по окончании Второй мировой войны Политическая конфронтация оценивалась им как серьезное препятствие для внутренней трансформации негативных явлений советского общества, равно как и дтя моделирования новых международных отношений В послевоенный период Бердяев особенно настойчиво подчеркивал неизбежность интеграции мирового сообщества и необходимость

формирования многополярного мира, в котором Советской России он отводил достойное место

Признаем, что во многих выводах мыслителя относительно Советской России проявилось глубокое несоответствие собственных его представлений о коммунизме реальной практике социализма в России Во всяком случае, проблема цены социалистических достижений не ставилась им во всей ее остроте Однако признаем и то, что советский опыт, как в позитивных, так и в негативных своих проявлениях оказался действенным фактором мирового развития, на что объективно указывал ученый

Во второй части «СССР является живым и жизненным как продолжение России»: Русская революция и советская история в интерпретации Г.П. Федотова» освещаются концепции Русской революции и советской истории Федотова в контексте его общетеоретических представлений В главе 1 «Историко-религиозные представления Г.П. Федотова» рассматриваются основные теоретико-методологические положения ученого В разделе 1 1 «Теология культуры Г П Федотова» анализируется системообразующий принцип его историко-философской концепции о субстанциональной укорененности культуры - при расширенном ее понимании - в онтологических глубинах бытия В теоцентрическом восприятии культуры коренился его важнейший методологический подход, а именно стремление изучать Россию в свете основных христианских идей Для темы диссертации особенно важным является характерное для православного историка представление о народе как «соборной личности», имеющей свое особое религиозно-национальное предназначение Сокровенный смысл русской культуры он связывал с ее принадлежностью к классической греческой культуре Для России, локализованной между Западом и Востоком, усвоением ключевой «греческо-византийско-славянской» темы был задан сценарий, от реализации (либо не реализации) которого зависели ее исторические судьбы Именно эта метаисторическая по своей природе тема, полагал он, обусловила универсалистскую направленность отечественной культуры Одним из конкретно-исторических проявлений этой темы, согласно Федотову, являлась просветительская миссия России в имперский период ее истории

Важной для Федотова являлась проблема взаимодействия сакрального и эмпирического уровней исторической реальности Обосновывая сложную взаимозависимость разных уровней исторической реальности, имеющих равную ценность для реализации истории как богочеловеческого процесса, он писал «Если сравнивать историю с театром, то идеальный «Театр истории человеческой» . должен быть построен подобно средневековому многопланному театру, где действие происходит одновременно в трех ярусах на небесах, в аду и на земле Небу, аду и земле средневекового театра соответствуют в христианской истории - святость, грех и быт Эти принципы православной историографии - мы убеждены - совпадают с принципами научной историографии вообще»1 Сам он последовательно опирался на эту схему, находя в трагической истории России, в том числе советской, и негативные явления, и идеалистические элементы (как эксплицированные, так и латентные по форме выражения), и обыденность человеческого существования, сложно отделимые друг от друга в повседневной жизни народа

Воспринимая историю как трагедию, Федотов выступал противником любых вариантов монистического ее истолкования О себе он заявил как о продолжателе Августиновского учения об истории «как вечной борьбе двух начал» В этой связи уместно указать на ключевое значение проблемы свободы для его историко-философских построений В российской истории, подчеркивал он, судьбы свободы всегда отличались трагичностью Проблема свободы в ее различных модификациях связана с интерпретацией Федотова темы «Восток - Запад» Будучи религиозным западником, он высоко оценивал достижения западного культурного мира Модернизационный импульс, полученный Россией из Европы в результате петровских преобразований, позволил избежать ей вытеснения на периферию мирового развития Однако и Европа не могла исключить Россию из своей жизни Идея об их глубокой взаимозависимости одновременно как историческом факте и как привлекательном проекте мироустройства является одной из магистральных в историко-философских построени-

' Федотов Г П Православие и историческая критика // Федотов Г П Собр соч В 12 т - Т 2 -М, 1998 -С 225-226

ях Федотова Проблему мировой интеграции он рассматривал в контексте кризиса европейской культуры, понимание природы которого обусловило и содержательную сторону его концепции Русской революции и советской истории в целом

В разделе 1 2 «Методологические поиски Г П Федотова» затрагивается проблема своеобразия исследовательской технологии ученого Приоритетным для мыслителя стал культурно-антропологический подход, что обусловило его систематическое внимание к проблеме сознания в различных его формах, - индивидуального, отдельных социальных групп, национального, религиозного - и его места в исторической жизни народов Отметим значение элементов психоаналитических теорий в методологическом арсенале Федотова, прежде всего, неофрейдистских, получивших широкое распространение в его время Очевидно их присутствие в ею оригинальной «исторической схеме русского человека»1, опираясь на которую он объяснял многие особенности отечественной истории Суть этой схемы можно свести к представлению о человеке как состоящем из культурно-исторических напластований, древние пласты которого относились к весьма отдаленным временам В результате в сознании русского человека в потенциальном состоянии оказывались совмещенными архетипы различных эпох российской истории, актуализировавшихся в его сознании в самых неожиданных комбинациях

Важным для понимания концепции Федотова является его представление об исторической преемственности Он обозначил методологический принцип, согласно которому адекватное истолкование исторических событий предполагало внимание ко всем временным модальностям жизни изучаемого народа Большое значение власти прошлого в истории народов выражалось в характере их религиозно-этических предпочтений, в устойчивости поведенческих стереотипов, в специфике структурирования времени, в константах политического сознания, в особенностях межличностной коммуникации Проблема преемственности в концепции Федотова пересекалась с проблемой альтернативности

' Федотов ГГ! Письма о русской кутьтуре // Федотов ГП Судьба и грехи России Избр статьи по философии русской истории и культуры В 2т - СПб, 1991 - Т 2 - С 182-183

34

исторического развития Альтернативность истории напрямую связывалась им в духе христианского персонализма с активностью человека, как главного агента истории, малой социальной группы или целого народа, как соборной личности

В главе 2 «Русская революция в изображении Г П. Федотова» рассматриваются его представления о природе революции в России, ее предпосылках и последствиях В разделе 2 1 ««Пореволюционное сознание» Г П Федотова» раскрывается значение для эмигрантского творчества ученого присоединения к числу сторонников «пореволюционного сознания» (Н А Бердяев, Ф А Степун, И И Бунаков-Фондаменскии и др), считавших необходимым отказаться от упрощенных толкований Русской революции Широкому распространению «пореволюционного сознания» в эмиграции особенно способствовали такие издания как «Путь» и «Новый град» Сущность «пореволюционного сознания» в понимании Федотова можно передать с помощью его формулы - «просветленная непримиримость» В соответствии с ней все теоретические проекты и непосредственная социальная практика, так или иначе касавшиеся России, должны были осуществляться с учетом победившей революции Общая тональность концепции революции Федотова в немалой степени была обусловлена его приверженностью идеям христианского социализма, что сказывалось на содержательной стороне его концепции Русской революции и советской истории

При анализе представлений Федотова о Русской революции важно учитывать его специфическое толкование самого понятия «революция» Он рассматривал ее одновременно как хронологический факт и как разворачивающееся во времени событие, что позволяло ему отслеживать ее трансформации и, соответственно, корректировать свои выводы в связи с текущим ее состоянием За всеми этими размышлениями Федотова имплицитно присутствует глобальная тема преемственности и разрывов в истории, в свете которой и следует рассматривать его концепцию Русской революции Своеобразие его подхода заключалось в стремлении связать воедино все темпоральные модальности российского исторического процесса, при признании самой революции диалекти-

ческим моментом в его развитии Концепция Федотова усложнялась применением принципа индивидуализации исторического процесса

Внутреннее единство работ Федотова, посвященных проблеме Русской революции, достигалось благодаря раскрытию в них центральной для него темы уклонения империи от главного для нее просветительского предназначения В соответствии с этим он обосновал гипотезу, согласно которой подлинной причиной революции в России признавался затяжной кризис самодержавной власти, растянувшийся, по его мнению, почти на полтора столетия Выявление истоков системного кризиса ученый осуществлял, опираясь на логическую конструкцию «идеального типа», разработанную М Вебером

В разделе 2 2 «Предпосылки, характер и последствия Русской революции» освещаются представления ученого по этим проблемам Своеобразие его подхода определялось стремлением учитывать не только социально-экономические, но и социально-культурные и духовные истоки революции С этой целью он проанализировал основные силы и социальные группы предреволюционной России, несущие историческую ответственность за свершившуюся в стране ревочюцию - монархию, Русскую православную церковь, дворянство, бюрократию, буржуазию, революционную интеллигенцию Эта последняя в его интерпретации выступала как наиболее социально чуткая часть российского общества, вынужденно вступившая в борьбу с монархическим режимом, уклонившимся от своего предназначения Новаторским для своего времени являлось обоснование Федотовым тезиса о существовании подобных социальных групп и в других странах, развивавшихся по сценарию догоняющей модернизации Сравнительный их анализ утвердил его во мнении о специфическом характере русской интеллигенции, отличающейся от аналогичных групп других стран чрезмерно критическим отношением к своей почве Свой анализ русской революционной интеллигенции Федотов усложнял указанием на значение религиозного компонента в структуре ее менталитета, связанного с православным духовным типом

В своей концепции Федотов затронул проблему значения марксизма в Русской революции Восприятие и оценка марксизма, как научной парадигмы и

как революционной идеологии, содержащей в себе «хотя и темную, религиозную идею» были схожи с бердяевскими выводами о его природе Подобно Бердяеву, он также настаивал на специфическом характере русской версии марксизма, далеко отстоящей от учения Маркса, связывая с этим многие негативные последствия для судеб России

Федотов предпринял комплексный анализ причин, обусловивших политическую победу большевиков в России Ключевое значение он придавал особенностям идеологии большевистской партии, организационному устройству, а также личностным характеристикам ее лидера Он также подчеркивал значение изоморфности ряда характеристик большевиков исконным свойствам русского народа Независимо от своего критического отношения к большевикам, ученый признавал адекватность их тактики в конкретно-исторических условиях Русской революции, отягощенной войной Всегда сожалея о поражении Февральской революции, он вместе с тем не сомневался в глубоком внутреннем единстве Февраля и Октября, - при одновременной констатации их существенных различий, - как двух вех единого революционного процесса

Непосредственные последствия Русской революции Федотов оценивал неоднозначно Существенным для понимания оценок ученого является его позитивное отношение к падению российской монархии как формы власти Его негодование вызывало лишь то, что власть в стране оказалась в руках радикальной большевистской партии, мало готовой к конструктивной деятельности в интересах нации как единого соборного организма Однако он не торопился связывать все негативные аспекты революции исключительно с ее контрпродуктивной деятельностью Свое значение имели и другие факторы, сложно влиявшие на ход революции, ее итоги, на самый ее характер В их число Федотов включал свойственное для традиции российского освободительного движения, как и для русского народа в целом, недостаточное внимание к проблеме свободы, обусловившее ее подчиненное положение в системе его ценностей Большевики, опиравшиеся на традицию российского деспотизма, довели до предела ущемление свободы в западном ее понимании в пореволюционный пе-

риод Оправданные опасения Федотова вызывала культурная разрушительность революции

В составе важнейших положительных завоеваний революции особое значение Федотов придавал росту социального самосознания народных масс Лишь сталинская контрреволюция, полагал он, положила начало уничтожению этого завоевания революции С рубежа 1920-1930-х гг тема излишней покорности русского народа становится доминирующей в работах ученого Согласно Федотову, революция 1917 года в России содержала в себе разнонаправленные тенденции, часть которых соответствовала общей линии ее исторического развития, как в негативных, так и в позитивных проявлениях Подлинную трагедию революции он усматривал в постепенной утрате ею творческого потенциала и собственных позитивных завоеваний, основной груз ответственности за что возлагался им на большевиков

В главе 3 «Советская история в изображении Г.П Федотова» анализируются размышления ученого о Советской России, изучавшейся им в динамике, что позволило отразить своеобразие отдельных ее периодов В разделе 3 1 «Советская Россия нереализованные возможности» подчеркивается стремление ученого учитывать семантическую сложность советской истории Важнейшим положением концепции Федотова являлось признание им Советской России одним из этапов российской истории при одновременном встраивании ее в обшецивилизационные процессы Продолжительное время ее жизнеспособность не вызывала его больших опасений В первые годы существования советского государства, полагал Федотов, конвенциальной для большинства россиян стала социалистическая идея, определявшая направленность хозяйственной и социальной активности всех категорий населения В свете этой идеи, созвучной национальным представлениям о социальной справедливости, полагал он, была осуществлена и национализация экономики Позднее, признав советскую версию национализации чуждой социалистическому проекту, ученый, тем не менее не отказался от своей идеи изоморфности социализма русскому национальному характеру

Важным последствием революции являлось переформатирование социальной структуры в стране, что стало предметом пристального внимания Федотова в 1930-1940-е гг Процессы социальной и культурной мобильности, инициированные революцией, рассматривались им как показатель нормализации жизни в пореволюционной России Интенсивные процессы социальной стратификации сопровождались формированием нового неравенства, появлением новых элит Вплоть до сталинской контрреволюции он не сомневался в позитивности этих процессов, несмотря на наметившийся уже в первые годы существования советского государства их искусственный характер, обусловленный усилением партийной монополии

В статьях 1920-1930 гг ученый уделил внимание проблеме трансформаций сознания основных социальных групп советскою общества Скрупулезно анализируя эти процессы, он указывал на постепенное частичное преодоление в советском обществе многих последствий имморализма, вызванных революцией Указывал он на широкое распространение социального идеализма в Советской России, связывавшегося им не только с революционной идеоло1 ией, но и с цивилизационным уровнем российского менталитета Одной из проблем, неизменно вызывавших интерес Федотова, являлась проблема устойчивости советского строя Подобно Бердяеву, Степуну, Франку, он считал, что большевики удерживали власть не только с помощью насилия Устойчивость советского государства он связывал со своеобразием социальной структуры, сложившейся в пореволюционный период в России, и со своеобразием сформировавшейся в результате системы социальных связей

В разделе 3 2 «Советская индустриализация и сталинократия» освещаются представления ГП Федотова о советской истории периода сталинизма, в терминологии ученого «сталинократии» Важное место в его концепции занимает проблема «индустриализации», которая рассматривалась им в качестве ключевого компонента советской модернизации Представления Федотова о советской индустриализации не всегда отличались последовательностью Тем не менее ведущей в его суждениях на этот счет была уверенность в необходимости индустриализации как условии сохранения национально-

государственного могущества России Ученый не оставил без своего внимания сложную проблему ее ресурсов, равно как мотивации непосредственных ее участников Он указал на трагичное сочетание в практике советского строительства неслыханного насилия над русским народом и энтузиазма, подпитываемого социальным идеализмом, равно как привлекательностью технического идеала капитализма, воплотивше! ося в мечте «Россия - Америка»

Индустриализация Советской России заметно осложнялась формированием феномена «сталинократии», с определенного момента занявшего ключевое положение в концепции советской истории Федотова В самом общем виде «сталинократия» выступала для него показателем реставрации монархического строя в России в соответствии со сталинской «концепцией коммунизма как абсолютного самодержавия»1 Содержательную сторону «сталинократии» составило тотальное разрушение революционных достижений республиканского характера в России Возможность этого Федотов связывал не только с внутрипартийными процессами в большевистской партии, но и с рядом ментальных особенностей русского народа (наличие в его сознании монархического комплекса и набора «антилиберальных» ценностей, являвшихся оборотной стороной исторически сложившегося служилого характера российского государства) Экспансия сталинократии в стране, а с 1944 г и за ее пределами, усиливала пессимистические настроения Федотова Постепенно негативные оценки советской действительности начали явно доминировать в размышлениях ученого, что отчетливо проявилось в статьях американского периода его творчества (1942— 1951)

Лишь дальнейшая интеграция мирового сообщества, полагал он, могла блокировать распространение тоталитарных тенденций в мире Еще в довоенный период Федотов наметил свой проект всемирной федерации — «Рах Atlántica», или «Рах Americana», основу которого составлял принцип сочетания политической власти единого центра и культурной автономии всех народов В послевоенный период эта идея становится ключевой для его представлений о перспективах дальнейшего развития мирового сообщества Привлекательность для

1 Федотов Г П Загадки России//Федотов Г П Собр соч В 12 т - Т 9 -М, 2004-С 59

40

Федотова как русского религиозного мыслителя идеала мирового синтеза, усиленная глубоким неприятием сталинократии, не позволила ему увидеть те опасности, которые таились в проекте однополярного устройства мира

В третьей части « «Советский Союз - не Россия»: взгляд на Русскую революцию и советскую историю И.А. Ильина» рассматриваются концепции Русской революции и советской истории в комплексе с его историко-религиозными представлениями В главе 1 «Историко-релнгиозные представления И.А. Ильина» анализируются его общетеоретические взгляды В разделе 1 1 «Религиозно-философское познание истории» освещаются теоретико-методологические основания его концепции Для понимания специфики историко-философской концепции Ильина важно учитывать его стремление обнаружить механизмы поддержания социальных связей, способных обеспечить устойчивость развития общества, равно как факторы, препятствующие этому Эта исследовательская установка предопределила основной вектор его истори-ко-теоретических изысканий Сердцевину подхода Ильина составлял синтез собственно научного метода с характерными для него принципами объективности и верифицируемости с религиозно-духовным постижением истории Такая исследовательская стратегия основывалась на широком применении полидисциплинарных технологий

Следуя классической христианской парадигме истории Ильин настаивал на провиденциальном характере исторического процесса Здесь следует искать истоки его глубокой убежденности в существовании исторической преемственности, как необходимого условия процветания народа Другим источником такого восприятия истории являлась философия Гегеля Однако эти идеи, плодотворно примененные к познанию дореволюционной России, равно как для моделирования будущего устройства страны, были отброшены им в ходе анализа советской истории, воспринимавшейся им в качестве абсолютного разрыва исторической ткани

В историко-философской концепции Ильина одно из важных мест занимает идея «многоединства во Христе», также являвшаяся традиционной для русской религиозной мысли В его концепции эта идея предполагала признание

социокультурной уникальности отдельных народов как естественного воплощения христианской идеи единичности личности С этими историко-философскими размышлениями Ильина связаны его представления о русской идее, отождествлявшейся им с «русским делом», которое, в свою очередь, рассматривалось одновременно в качестве религиозного, национального и государственного служения народа

Значительную часть историко-философских размышлений Ильина занимает анализ истоков кризиса европейской культуры, проявившегося во всех сферах социального взаимодействия Неуклонная секуляризация европейской культуры обусловила присвоение религиозной значимости объектам, ранее не претендовавших на подобный статус Именно в процессах вытеснения подлинных сакральных ценностей из общественного сознания, обусловивших «формализацию» европейской культуры, Ильин находил истоки распространения «мирового революционно-коммунистического движения» Этому в немалой степени способствовал и кризис принципа частной собственности, также связывавшийся им с процессами формализации

Глубину историко-философским размышлениям Ильина придавало его антропоцентрическое видение истории, сочетавшееся с признанием ее провиденциального характера Подобно другим религиозным мыслителям, он стремился учитывать «двусоставность» человеческой природы, представлявшей в его интерпретации синтез природно-исторических и религиозно-духовных начал Такая исследовательская установка обусловила его пристальное внимание к мотивационной составляющей поведения человека как главного агента исторического процесса

В разделе 1 2 «И А Ильин о роли государства и правосознания в истории» освещаются ключевые для его концепции представления о природе государства и правосознания и их роли в истории В эмигрантский период творчества особую напряженность историко-философским размышлениям Ильина придавало его представление о «религиозном межевании» мира, о масштабном столкновении Бога и антирелигиозных сил, эксплицированном в катастрофических событиях XX в Важным условием противостояния «живой стихии зла»

постулировалась способность народа к консенсусу относительно эффективной этической системы, воплощенной, в частности, в системе правовых норм в конкретной государственно-политической форме С этими размышлениями Ильина связано его представление о высокой ценности государства, которому он придавал религиозное значение как началу, способному обеспечить устойчивое развитие народа и организованное сопротивление злу Позитивные оценки этого социального института увязывались им со степенью его соответствия основной функции - национальному служению «делу Божию на земле»

Подлинное предназначение государства, полагал Ильин, могло раскрыться в полном объеме лишь при условии инкорпорации его как ценности в сознание человека В этой связи представляют интерес его размышления о сущности правосознания, обусловившие своеобразие его историко-философской концепции Он подчеркивал, что предметом его изучения является «жизненный уклад правосознания»' Это можно интерпретировать как комплексное постижение права и правосознания в широком социально-историческом контексте с обязательным признанием его религиозно-этической природы Ильин сформулировал «аксиомы правосознания» « чувство собственного духовного достоинства, способность к самообязыванию и самоуправлению и взаимное уважение и доверие людей друг к другу»2

Как убежденный государственник и консерватор по своим убеждениям, Ильин уделял большое внимание проблеме государственной формы, которая, как он полагал, не могла произвольно навязываться народу в силу ее конкретно-исторической обусловленности Условием функциональности государственной формы в каждом конкретном обществе являлась, по его мнению, ее изо-морфность правосознанию народа Исторически сложившиеся особенности России, полагал он, способствовали тому, что ее основной государственной формой стала монархия, как наиболее соответствующая ее исторической судьбе Важным условием устойчивости государственной формы, согласно Ильину,

' Ичьин И А О монархии и республике // Ильин И А Собр соч В 10 т - Т 4 - М , 1994 -С 510

' Ильин И А О сущности правосознания//Там же - С 231,289

являлись качественные показатели власти Он сформулировал «аксиомы власти», которые, подобно «аксиомам правосознания», были для него важным критерием в оценке социальных явлений В их число он включал правовую полномочность и духовную компетентность власти, единство власти, привлечение лучших людей к власти, обеспечивающих ее авторитет, следование власти единой цели и общему национальному интересу, реальность и осуществимость декларируемой и реальной политики власти, позволяющая исключить радикальные проекты преобразований Наконец, шестая аксиома власти предполагала следование принципу «распределяющей справедливости», исключающему как уравнительные представления о справедливости, так и неоправданные привилегии граждан Аксиомы власти, как и аксиомы правосознания в его концепции выступали критерием духовной, культурной, политической, экономической зрелости народа и отдельного индивида

В главе 2 « И.А Ильин о революции 1917 г. в России» рассматриваются представления ученого о Русской революции В разделе 2 1 «Русская революция борьба за справедливый правопорядок или крушение России7» на основе анализа целого комплекса источников выявляется неоднозначность восприятия революции мыслителем в разные периоды творчества Подчеркивается значение эволюции общественно-политических предпочтений Ильина от политического радикализма к либеральному консерватизму, сказавшейся на его восприятии революции и советского строительства Указывается на его позитивное восприятие Февральской революции в России 1917 г Отмечается характерное для него в тот период понимание революции как общенациональной формы борьбы за справедливый правопорядок, позволяющее понять характер его деятельности в годы жизни в пореволюционной России, и которое лишь постепенно трансформировалось в сторону отвержения революции

Основной причиной революции в работах Ильина первого пореволюционного времени объявлялась исчерпанность ресурсов действовавшей власти для дальнейшего обновления российского общества В эмигрантский период ею творчества верная идея об обусловленности российского кризиса внутренними социально-экономическими и политическими причинами стала значи-

телыю менее выраженной Важной причиной революции он считал Первую мировую войну, в немалой степени обусловившую и стиль пореволюционного строительства В структуре причин Русской революции особое место Ильин отводил особенностям правосознания россиян, в частности, их отношению к частной собственности, без особых колебаний допускавшего не только легитимные, но и «черные переделы» Преобладание «количественного» понимания сущности экономической деятельности в широких слоях русского простонародья в ущерб «качественному» его толкованию, полагал он, в немалой степени обусловило успешность демагогии революционных партий С отсутствием устойчивых представлений о частной собственности Ильин связывал слабую выраженность среднего класса в России, что также сыграло свою негативную роль в революции

Важной причиной революции Ильин считал злоупотребление русской монархической в частью негативными методами социального контроля, особенно в ходе разрешения социальных конфликтов Оборотной стороной этого стала оправданная «жажда обратного насилия» Их диалектика вела к оставлению социальных связей в стране, к росту взаимного недоверия власти и общества, к расколу между различными социальными категориями В этой связи Ильин вынужден был признать неорганичный характер русской истории В рамках этих размышлений отчетливо обозначилась важная для него тема «социального доверия», в контексте которой он рассматривал проблему десакрализации монархической идеи в сознании россиян В эмиграции решающее значение в расшатывании социального доверия как стержневого компонента правосознания Ильин приписывал русской революционной интеллигенции, отождествлявшейся им с революционно настроенной образованной частью общества

Большое внимание в своих работах Ильин уделял проблеме причин политической победы большевистской партии Этому способствовало, полагал он, деформированное толкование демократических начал в России в духе ложно понятого эгалитаризма, вседозволенности и «разнузданности» (что связывалось им с глубоким недоверием народа к самой идее законности) Этому, согласно Ильину, способствовала также эксплуатация большевиками особенностей со-

циальной психологии, прежде всего социальных комплексов, народа, как важного механизма архаизации его сознания, что способствовало обретению ими широкой социальной базы Постепенно эта тема становится одной из ведущих в его размышлениях о революции В эмиграции Ильин также указывал на проявленную большевиками способность к эксплуатации особенностей религиозного сознания русского народа

Осознание победы большевиков как поражения революции обострило в Ильине чувство патриотизма, что наряду' с ростом ощущения утраты исторической России явилось ведущим мотивом, подтолкнувшим ею к борьбе с ними Явным признаком его непримиримости по отношению к новой власти стала его поддержка сил, традиционно называвшихся в советской историографии «контрреволюционными» Уже в эмиграции он стал непосредственным участником и идеологом Белого движения, задачей которого провозглашалось национально-духовное и государственно-политическое возрождение России Будучи противником большевизма и советского государства, Ильин, тем не менее, был и противником реставрационных проектов, позиционируя себя как «не-предрешенца»

В разделе 2 2 «Русская революция в свете религиозных идеи» рассматривается своеобразие религиозного переосмысления Русской революции Ильиным, что было связано с особенностями его религиозного сознания Для понимания его концепции представляется важным его восприятие революции как результата «Божьего перста, ведущего к духовному очищению, перерождению и обновлению национальной жизни»1 Вся напряженность такого переживания высвечивается в свете его убеждения о резкой поляризации божественных и антирелигиозных сил в мире, усилившейся в XX в Россия же, благодаря роковому стечению обстоятельств, стала ареной столкновения вселенского зла с Богом В контексте такого апокалиптически окрашенного восприятия революции, связанного с ключевой для религиозного сознания идеей спасения, у Ильина постепенно формировалось неприятие большевизма уже не только и не столько

' Ильин И А Духовная культура и ее национальные вожди Памяти князя Евгения Николаевича Трубецкого// Ичьин И А Собр соч В Ют -Т9-10 - С 235

46

в качестве политической силы, но, прежде всего, силы, сатанинской по своей природе В эмигрантский период он начал настоящий «крестовый поход» против большевизма Не находя никаких позитивных достижений в пореволюционной России, он пришел к мысли, что единственной задачей большевиков являлся захват власти в поверженной стране и превращение ее в «плацдарм мировой революции» Эта метафора и подобные ей («бочка с дегтем», «бумажный склад для мирового пожара»1) постепенно становятся основными в его характеристике Русской революции

В эмиграции одной из магистральных для Ильина является тема прямой ответственности Запада за революцию в России, усложнявшаяся его более общими обвинениями Запада в инициировании процессов секуляризации, трансформировавших матрицу европейской культуры, обусловивших ее кризис, столь ярко проявившийся в стихии Русской революции Вопреки широко распространившемуся в Европе мнению относительно национальной природы большевизма, что произошло в значительной степени под влиянием Бердяева, Ильин настойчиво подчеркивал его универсальный характер По его убеждению, российским феноменом большевизм стал лишь благодаря стечению благоприятных для него обстоятельств Подобное понимание сущности большевизма, для экспликации которой требовалось лишь наличие благоприятных условий, главным из которых являлось расшатывание христианской системы ценностей, позволяло Ильину усматривать его присутствие в качестве болезненной потенции в любом обществе Антирелигиозная и разрушительная, по его убеждению, сущность большевизма проявилась в ходе советского строительства в России

В главе 3 «И.А. Ильин о Советской России» рассматривается его концепция советской истории В разделе 3 1 «Сущностные характеристики советского государства в интерпретации И А Ильина» освещаются взгляды ученого, связанные с его анализом общественно-политического строя, установившегося в России в пореволюционный период Он полагал, что в России сложилась тираническая форма власти Политическая идентификация Советской России как

' Ильин И А Кто совершил9 // Ильин И А Собр соч В Ют -Т 5 -С 262

47

«республики» не представлялась ему убедительной Стержневой для концепции советской истории Ильина явилась идея о нелегитимности советского государства и его глубокой чужеродности государству предшествовавшего периода Главным аргументом в пользу такого суждения он считал его приверженность идее мировой революции в ущерб национальным интересам и искоренение всех былых форм государственной организации и структур общественного самоуправления в России Об этом свидетельствовал и отказ от дореволюционной юриспруденции, упростивший разрушение правосознания народа Глубоко неверными представлялись ему любые попытки связать деспотический характер большевистской власти с предшествовавшей традицией власти в России Не последнее место в системе его аргументации о чужеродности советского государства общей канве российской истории играло убеждение в том, что к управлению пореволюционной Россией пришло чрезвычайно много «граждан других государств»1

Разорительной для страны оказалась хозяйственная практика большевиков, зависевшая от идеологического фактора, базированная на отрицательном отношении к принципу частной собственности Высказывая немало верных суждений по этой проблеме, Ильин оставил без должного внимания линии преемственности в специфическом отношении россиян к частной собственности в дореволюционной и пореволюционной России Большое значение он придавал анализу стратификационных процессов в Советской России, отличавшихся, по его убеждению, искусственным и глубоко антисоциальным характером

В разделе 3 2 «Судьбы идеи законности в советском государстве взгляд И А Ильина» уделяется внимание его оценкам советской реальности Его обеспокоенность вызывала «культурная деградация» народа2 Ярким показателем этого для него выступал кризис семьи в пореволюционной России, - проблема, ставшая одной из ключевых для него в эмиграции

1 Ильин ИЛ Коммунизм и мировой порядок // Ильин И А Собр соч В10т-Т7-М Русская книга, 1998 - С 206

2 Ичьин И А Коммунизм или частная собственность'' Постановка проблемы // Там же - С 54

Радикальная трансформация общества в угоду разжигания мировой революции, подчеркивал Ильин, могла осуществляться лишь на основе отлаженной системы террора и политического сыска Любые иные интерпретации жизнеспособности коммунистического проекта представлялись ему неубедительными Специфическое отношение большевиков к идее «законности», подчеркивал Ильин, обусловило доминирование партийных директив в пространстве власти в Советской России, что сказывалось разлагающе на правосознании народа Особенно угрожающей для исторических судеб страны являлось пренебрежительное отношение большевиков к национальной идентичности, что сказывалось на характере не только внутренней, но и внешней политики советского государства По окончании Второй мировой войны эту последнюю Ильин называл не иначе как «компрометированием русской национальной государственности»'

Безусловный вред стране, по убеждению Ильина, наносила и такая особенность большевистской власти как ее приверженность доктрине «сознательного, воинствующего материализма» Сущность чаемой большевиками культуры он обозначил с помощью понятия «культурболыневизм», в его интерпретации представлявшего собой оппозицию культуре христианской2 Масштабы антирелигиозной борьбы в пореволюционный период, полагал он, позволяли говорить о «мученичестве церкви» в СССР

В своей концепции советской истории Ильин уделил внимание проблеме советской индустриализации, в которой он также не находил ничего позитивного Главное своеобразие советского варианта модернизации он связывал с государственным монополизмом во всех сферах жизни и деятельности советского общества и обусловленным этим «крепостничеством» в различных его модификациях «Коммунистическое крепостничество» крестьян, промышленных рабочих, советской интеллигенции, по Ильину, обусловило крайнюю неэффективность советского строительства Сосредоточив внимание на критике изъянов советской модернизации, он обошел стороной проблему ее необходимости

1 Ильин И А Советский Союз - не Россия Памятные тезисы//Там же - С 330

2 Ильин И А Яд Дух и сущность большевизма//Там же -С 174

49

как условия укрепления страны, что столь высоко им самим оценивалось применительно, например, к петровской модернизации

Отрицая наличие каких бы то ни было позитивных достижений в СССР, Ильин не допускал и проявлений положительного восприятия советскими людьми своей страны В этой связи показательной являлась его критика советского патриотизма Сводя его к преданности «советской форме», - «советчине», термин, придуманный П Б Струве по аналогии с «опричниной»1, - Ильин настойчиво подчеркивал его противоестественную природу В процессе своих размышлений он сформулировал тезис «Советское государство - не Россия, и Русское государство - не Советский Союз», отказываясь видеть их преемственность Воспринимая Советскую Россию исключительно, как «подъяремную Россию», Ильин весь свой талант направил на разоблачение системы, по его мнению, поработившей ее В свете подобного восприятия советской действительности вполне логичным являлся общий вывод Ильина о советском государстве как абсолютном провале в отечественной истории, что заметно упрощало сложную и трагическую советскую историю

В Заключении подводятся итоги исследования Современные исследователи нередко апеллируют к многоплановому теоретическому наследию Бердяева, Федотова и Ильина, находя в нем немало плодотворных идей для осмысления исторического прошлого русского народа и для анализа происходящих ныне российских и общемировых процессов Однако такое обращение нередко носит дискретный характер, не учитывающий степень взаимосвязанности отдельных теоретических положений с глубинными основаниями их историко-религиозных концепций В диссертации обосновывается необходимость системного подхода к изучению концепций Русской революции и советской истории этих авторов, предполагающего их комплексный анализ в связи с их общетеоретическими взглядами и мировоззренческими позициями

Несомненна актуальность обращения к этим теориям религиозных мыслителей До настоящего времени в российском обществе сохраняются диамет-

1 Смагина СМ Петр Бернгардович Струве либерал-консерватор или консерватор-либерал'' // Консерватизм в России и мире в 3 ч - Воронеж, 2004 - Вып 3 - Ч II - С 248

50

ралыю противоположные оценки Русской революции и инициированного ею пореволюционного строительства О неоднозначности их восприятия свидетельствуют также работы зарубежных исследователей Это оттеняет необходимость дальнейшего изучения Русской революции и советской истории Одним из конструктивных вариантов решения этой актуальной задачи является синтез конкретно-исторических исследовательских практик с практиками христианской историографии, что может рассматриваться как перспективное направление в современной исторической науке Обращение к опыту религиозно-духовного постижения истории будет способствовать не только высвечиванию новых граней и смыслов нашего недавнего прошлого, но и концептуальному переосмыслению многих устоявшихся представлений о нем

На страницах диссертации показана актуальность многих размышлений Бердяева, Федотова и Ильина об истоках Русской революции и факторах, обусловивших ее своеобразную природу и неоднозначные последствия Научный интерес представляют их суждения относительно узловых проблем советской истории Своеобразие исследовательских технологий, полидисциплинарных по своей природе, способствовало их углубленному изучению Основным фокусом историко-философских исследований Бердяева, Федотова и Ильина стала проблема преемственности и разрывов отечественной истории, в свете которой они рассматривали революцию и сложные изгибы пореволюционного строительства в стране

Необходимо принимать во внимание значение их мировоззренческих оснований для самой направленности такого анализа Так, Ильин, окончательно определившийся в эмиграции в либерально-консервативных взглядах, подчеркивал глубокую чужеродность советской истории российскому историческому процессу Его представление о Советской России, как разрыве исторической ткани с особенной силой заостряет проблематичность поступательного развития страны при восприятии целого ее периода в качестве абсолютного провала Бердяев и Федотов, будучи сторонниками христианского социализма, рассматривали Русскую революцию, как рубежное событие в переходе общества к «новой эпохе», советское строительство как деформированный ответ на этот вызов

христианскому человечеству, а советскую историю в целом как один из модусов исторического существования России Подобный подход существенно расширял исследовательские перспективы, позволяя рассматривать Русскую революцию и советскую историю как противоречивое единство позитивных и негативных процессов, обусловивших своеобразие Советской России и ее всемирно-историческое значение, как фактора, оказавшего многоплановое воздействие на мировые процессы не только в режиме «короткого», но и «долгого» времени Всестороннее изучение историко-философских концепций Русской революции и советской истории Бердяева, Федотова и Ильина не дает однозначных ответов на сложнейшие вопросы, до настоящего времени вызывающие интерес историков и общественности в целом Однако глубина и высокий научный уровень предпринятых ими изысканий стимулирует исследовательскую мысль, способствуют расширению существующих ныне представлений о природе и значении революции 1917 г и советского строительства в России Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях: Монографии

1 Гаман, Л А Историософия Н А Бердяева [Текст] - Томск Изд-во Том ун-та, 2003 -214с

2 Гаман, Л А Революция 1917 г и советская история в освещении русской религиозной эмигрантской мысли [Текст] - Томск Изд-во Том ун-та, 2008 - 332 с

Статьи, опубликованные в ведущих научных рецензируемых журналах, определенных ВАК

3 Гаман, Л А Советская история в изображении Ф А Степу на к постановке вопроса [Текст] // Вестник Томского государственного университета Серия История Источниковедение -2005 -Т 289 - С 6-13 (7с)

4 Гаман, Л А Советская история в изображении Г П Федотова к постановке вопроса [Текст] // Известия Томского политехнического университета-2005 -Т 308 -№3 - С 213-218 (5 с)

5 Гаман, Л А Некоторые аспекты интерпретации Г П Федотовым русской революции 1917 года [Текст] // Вестник Томского государственного педагогического университета Серия Гуманитарные науки (История, этнология) - 2006 - Выпуск № 1 (№52) - С 69-75 (6 с )

6 Гаман, Л А Концепция советской истории ГП Федотова (1886-1951) методологический аспект [Текст] // Известия Томского политехнического университета - 2007 - № 3 -Т 310 - С 189-194 (5 с ) (Статья поступила в редакцию 16 ноября 2006 г)

7 Гаман, JI А И А Ильин о революции 1917 года в России [Текст] // Вестник Томского государственного педагогического университета Серия Гуманитарные науки (История, этнология) - 2007 - Вып № 3 (66) -С 131-135 (4 с ) (Статья поступила в редакцию 27 октября 2006 г )

8 Гаман, Л А Историко-теоретические представления Г П Федотова [Текст] // Вестник Томского государственного университета - 2007 -№294 - С 156-163 (7 с)

9 Гаман, Л А Некоторые аспекты концепции советской истории H А Бердяева [Текст] // Вестник Томского государственного университета -2008 -Т 310 - С 65-71 (6 с)

Учебно-методнческие пособия

10 Гаман, Л А Информационное общество и проблемы образования [Текст] - Северск Изд-во Северского roc технолог ин-та, 2003 - 80 с

11 Гаман, Л А Советская история в изображении H А Бердяева и Г П Федотова некоторые аспекты проблемы в контексте теории модернизации [Текст] -Северск Изд-во Северского гос технолог ин-та, 2004 - 19 с

Тезисы докладов и статьи по проблематике диссертации

12 Гаман, Л А Проблема русской революции в историософии H А Бердяева [Текст] // Новое в изучении и преподавании истории в вузах Материалы науч-практ конф -Томск Изд-во Том ун-та, 1994 - С 136-138 (2 с)

13 Гаман, Л А Историософская концепция H А Бердяева [Текст] // Методологические и историографические вопросы исторической науки - Томск Изд-во Том ун-та, 1996 - Вып 22 - С 173-183 (10 с)

14 Гаман, Л А Российский исторический процесс в изображении H А Бердяева [Текст] // Историческая наука на рубеже веков Материалы всероссийской научной конференции -Томск Изд-во Том ун-та, 1998 - С 95102 (7 с )

15 Гаман, Л А НА Бердяев как историософ русской революции [Текст] // Методологические и историографические вопросы исторической науки -Томск Изд-во Том ун-та, 1999 - Вып 24 - С 69-81 (12 с)

16 Гаман, Л А Историософия советского периода российской истории H А Бердяева [Текст] // Методологические и историографические вопросы исторической науки - Томск Изд-во Том ун-та, 2003 - Вып 27 - С 94114 (20 с )

17 Гаман, Л А Поиски понимания советской истории Г П Федотов и Ф А Степун о Советской России [Текст] // Деятельностное понимание культуры как вида человеческого бытия Материалы III Междунар науч конф (Нижневартовск, 8-9 декабря 2005 года) - Нижневартовск Полиграф Инвест-сервис, 2005 - С 146-149 (3 с )

18 Гаман, Л А Религиозное постижение истории ФА Степун о советской истории [Текст] // Первые исторические чтения Томского государственного педагогического университета Материалы междунар конф -Томск Изд-во ТГПУ, 2005 - С 4-11 (7 с )

19 Гаман, Л А Правосознание и патриотизм в историко-философской концепции И А Ильина (1882-1954 гг ) [Текст] // Технология и авточатнза-

ция атомной энергетики Сб статей - Северск Изд-во Северск гос тех-ноло1 ин-та, 2006 - С 200-205 (5 с )

20 Гаман, Л А Проблема патриотизма и правосознания в системе образования (на примере анализа историко-философских взглядов И А Ильина) [Текст] // Проблемы социальной философии и социальной работы Материалы II Всерос науч -практ конф - Томск Изд-во Том политех ун-та,

2006 -Вып 4 - С 52-53 (1 с)

21 Гаман, Л А Проблема преемственности и разрыва в отечественной истории в эмигрантской историко-философской мысли (И А Ильин о Советской России) [Текст] // Методологические и историографические вопросы исторической науки - Томск Изд-во Том ун-та, 2007 - Вып 28 - С 129-140 (11 с)

22 Гаман, Л А Проблема «Восток - Запад» в концепции советской истории Г П Федотова // История идей и история общества Материалы V Всерос науч конф (Нижневартовск, 19-20 апреля 2007 г) [Текст] - НГГУ, 2007 -С 133-134 (1 с)

23 Гаман, Л А Значение проблемы «социального доверия» в концепции русской революции И А Ильина [Текст] // Технология и автоматизация атомной энергетики и промышленности Материалы отрасл науч -практ конф (21-24 мая 2007) - Северск Изд-во Северск гос технолог акад,

2007 -С 124(1 с)

24 Гаман, Л А «Вызовы» XXI века и русская религиозно-философская мысль точки пересечения [Текст] // Техноло1 ия и автоматизация атомной энергетики и промышленности Материалы отрасл науч -практ конф (20-23 мая 2008) - Северск Изд-во Северск гос технолог акад , 2008 -С 106 (1с)

25 Гаман, Л А Познание России некоторые аспекты историко-философского метода H А Бердяева [Текст] // Вторые исторические чтения Томского государственного педагогического университета (20-21 ноября 2007) Материалы междунар конф В 2-х ч - Ч 2 - Томск Изд-во ТГПУ, 2008 - С 45-52 (7 с )

Тираж 100 Заказ 624 Томский государственный университет систем управления и радиоэлектроники 634050, г Томск, пр Ленина, 40

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора исторических наук Гаман, Лидия Александровна

Введение.

Часть I. «На пороге новой эпохи»: H.A. Бердяев о русской революции и советской истории.

Глава 1. Историософия российской истории H.A. Бердяева.

1.1. Историко-религиозные представления H.A. Бердяева.

1.2. H.A. Бердяев об особенностях российской истории.

Глава 2. H.A. Бердяев - историософ русской революции.

2.1. Эволюция представлений H.A. Бердяева о революции 1917 года.

2.2. Истоки революции в России.

2.3. Марксизм и большевизм в Русской революции.

Глава 3. Историософия советской истории H.A. Бердяева.

3.1. Рехристианизация мира: утопия или реальность.

3.2. Русский коммунизм и советское строительство.

Часть II. «СССР является живым и жизненным как продолжение России»: русская революция и советская история в интерпретации Г.П. Федотова

Глава 1. Историко-религиозные представления Г.П. Федотова.

1.1. Теология культуры Г.П. Федотова.

1.2. Методологические поиски Г.П. Федотова.

Глава 2. Русская революция в изображении Г.П. Федотова.

2.1. «Пореволюционное сознание» Г.П. Федотова.

2.2. Предпосылки, характер и последствия Русской революции.

Глава 3. Советская история в изображении Г.П. Федотова.

3.1. Советская Россия: нереализованные возможности.

3.2. Советская индустриализация и сталинократия.

Часть III. «Советский Союз - не Россия»: взгляд на Русскую революцию и советскую историю И.А. Ильина.

Глава 1. Историко-религиозные представления И.А. Ильина.

1.1. Религиозно-философское познание истории.

1.2. И.А. Ильин о роли государства и правосознания в истории.

Глава 2. И.А. Ильин о революции 1917 г. в России.

2.1. Русская революция: борьба за справедливый правопорядок или крушение России?.

2.2. Русская революция в свете религиозных идей.

Глава 3. И.А. Ильин о советской России.

3.1. Сущностные характеристики советского государства в интерпретации И.А. Ильина.

3.2. Судьбы идеи законности в советском государстве: взгляд И.А. Ильина.

Введение диссертации2008 год, автореферат по истории, Гаман, Лидия Александровна

Актуальность исследования. Русская эмигрантская религиозно-философская мысль по праву считается одним из наиболее ярких феноменов отечественной культуры XX в. Она не перестает привлекать к себе внимание исследователей. Интерес к идейно-теоретическому наследию многих ее представителей мотивируется целым комплексом причин. Фундаментальное значение имеет их вклад в дело сохранения и дальнейшего развития российской культуры, что ими самими рассматривалось в качестве своей миссии. Отчасти именно этим объясняется не только их высокая творческая активность в эмиграции, но и стремление придать институциональные формы своей мног осторонней научной и образовательной деятельности1. Интенсивная многоплановая деятельность видных представителей эмигрантской религиозно-философской мысли в этом направлении явилась важным условием сохранения преемственности духовной русской культуры.

Поистине бесценный вклад внесли эмигрантские мыслители в познание современной им России. Стремление выявить истоки Русской революции, понять специфику происходящих в ней процессов с учетом исторической ретроспективы и в свете перспектив ее дальнейшего развития, понимание необходимости учитывать неуклонно возрастающее значение международных факторов в новых исторических условиях - все это нашло отражение в обширном творческом наследии эмигрантских авторов. Комплексность и глубина их анализа достигались за счет целенаправленного синтеза принципов, характерных для русской историко-философской традиции (ориентированность на идеал цельного знания, онтологичность, историософичность, антропоцен-тричность, чуткость к социальной проблематике), и достижений современной

1 См. об этом, напр.: Зернов Н. Русское религиозное возрождение XX века : пер. с англ. Paris, 1991. 368 е.; Хоружий С.С. Опыты из русской духовной традиции. М., 2005. 448 е.; Куклинова И.А. Судьба русского культурно-исторического музея в Праге (Из истории музеефикации культуры русского зарубежья) // Факты и версии : историко-культурный альманах. Исследования и материалы. Кн. 3: Русское зарубежье: политика, экономика, культура / гл. ред. и сост. В.Ю. Жуков. СПб., 2002. С.119-126. им европейской гуманитарной мысли. Одним из значительных результатов такой практики явилась постановка ряда проблем, не потерявших своей актуальности до настоящего времени.

Так, поистине ключевое положение в эмигрантской мысли заняла проблема модернизации1, переосмысленная в свете магистральной для нее темы секуляризации европейской культуры. Своеобразие российского варианта модернизации, значение национального субстрата, в том числе устойчивых ментальных структур, в социальных трансформациях, соотношение микро- и мак-роисторических процессов, причины и последствия асинхронности в развитии России и Европы, при одновременном признании когерентности мирового исторического процесса - эти и многие другие проблемы, и ныне будоражащие умы исследователей , были отчетливо сформулированы русской религиозно-философской мыслью в эмиграции. До настоящего времени эта часть идейно-теоретических взглядов ее видных представителей не получила комплексного изучения.

В плеяде выдающихся мыслителей русского зарубежья особое место занимают H.A. Бердяев (1874 - 1948), Г.П. Федотов (1886 - 1951) и И.А. Ильин (1883 - 1954), являющиеся общепризнанными классиками русской религиозно-философской мысли. В их идейно-теоретической и общественной деятельности репрезентативно отразились основные общественно-политические настроения и ожидания «русского рассеяния». Являясь выразителями умонастроений различных эмигрантских кругов, они одновременно оказывали глубокое влияние на мировоззренческие установки и формирование поведенческих моделей соотечественников, подобно им оказавшихся за пределами Рос

1 Термин «модернизация» представителями русской религиозно-философской мысли не использовался, но ими рассматривались явления, характеризирующиеся этим термином.

2 См., напр.: Репина Л.П. Теоретические основания исторического знания после «постмодерна» //

Методологические и историографические вопросы исторической науки : сб. статей / отв. ред. Б.Г. Могильницкий, И.Ю. Николаева. Томск, 2007. Вып. 28. С. 37-52; Николаева И.Ю. Специфика российских процессов модернизации и менталитета в формате большого времени // Методологические и историографические вопросы исторической науки : сб. статей. Томск, 2007. Вып. 28. С. 53-72; Семенникова Л.И. Концепт цивилизации в современной историографической ситуации в России // История России: Теоретические проблемы. Вып.1: Российская цивилизация: Опыт исторического и междисциплинарного изучения. М., 2002. С. 28-45. 5 сии1. Активное участие в научных и образовательных учреждениях, в издательских проектах, в религиозно-общественных движениях, в фондах помощи нуждающимся соотечественникам, в религиозно-философских движениях, обществах и кружках, в том числе межконфессионального характера, сделало имена этих мыслителей узнаваемыми не только в отечественных эмигрантских кругах, но и в среде культурной элиты Запада.

С учетом сказанного представляется оправданным рассматривать творческое наследие выдающихся русских религиозных мыслителей H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина как максимально репрезентативное, отражающее не только доминирующие настроения различных эмигрантских кругов, но и ведущие тенденции развития русской религиозно-философской мысли в XX в. в целом. Интеллектуальное наследие этих авторов содержит богатый материал об особенностях российского исторического процесса, о структуре и специфических чертах коммуникативного пространства российской культуры, о своеобразии российского менталитета. Их многие новаторские для своего времени идеи органично вписывались в общекультурный интеллектуально-духовный контекст межвоенной и послевоенной Европы.

Значительная часть творчества эмигрантского периода H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина связана с осмыслением событий катастрофического XX в., прежде всего Русской революции и советского периода отечественной истории. Однако до настоящего времени она не получила в отечественной историографии всестороннего освещения. Между тем систематическое внимание этих мыслителей к природе революции и к процессам, протекавшим в СССР, многочисленные публикации и специальные исследования, посвященные конкретным проблемам советской истории, основательность методологических подходов в анализе ее негативных и позитивных сторон - все это в своей совокупности позволяет считать их тексты ценным историографическим источником, требующим комплексного изучения. Это может способствовать не только расширению, по выражению Н.Б. Селунской, «пространства

1 См, напр.: Варшавский B.C. Незамеченное поколение. Нью-Йорк, 1956. 387 с. 6 объясняющих факторов»1, но и становлению более взвешенных подходов к одному из наиболее сложных и мифологизированных периодов российской истории, исключение которого из целостной истории России как научно недопустимо, так и этически некорректно. Актуальность этой задачи косвенно подтверждается существующими и в зарубежной историографии поисками путей переосмысления советской истории. Ярким примером тому может служить провозглашение в 1998 г. американским журналом «The Russian Review» курса на «объективность, поощрение неидеологизированного исследовательского подхода к истории России»2.

В связи с проблемой Русской революции и советской истории следует сформулировать, пожалуй, ключевую для H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина проблему преемственности И'разрывов в отечественной истории. В русском зарубежье первой половины XX в. от того или иного ее решения напрямую зависели оценки происходивших в России событий и понимание перспектив дальнейшего ее развития. Так, H.A. Бердяев и Г.П. Федотов акцентировали свое внимание на моменте преемственности, рассматривая советскую историю как один из модусов существования России в рамках единого российского исторического процесса.

Такая исследовательская установка позволила им прийти к ряду выводов общеметодологического характера, например о соотношении эволюции и революции в историческом развитии. Небезынтересно подчеркнуть их типологическую близость некоторым положениям концепции «множественности скоростей социального времени» Ф. Броделя. Французский исследователь писал: «.когда речь идет о социальных явлениях, быстрое и медленное неразличимы. В самом деле, нет общества, которое бы не разделялось постоянно между силами, которые его отстаивают, и силами подрывными, сознательно и бессознательно старающимися его сломать; революционные взрывы суть

1 Селунская Н.Б. Методологическое знание и профессионализм историка // Новая и новейшая история. 2004. № 4. С. 29.

2 См.: Олегина И. Изучение истории России в Великобритании и США: новые тенденции и наследие советологии // Исторические исследования в России - II. Семь лет спустя / под ред. Г. А. Бордю-гова. М., 2003. С. 423. лишь вулканические проявления, краткие и жестокие, этого латентного и большой продолжительности конфликта»1. Убеждение в необходимости исследовать исторические события с учетом сложной диалектики «долгого» и «короткого» времени, предполагавшее внимательное отношение к историческому контексту, позволяло исследователям избегать их упрощенных интерпретаций и оценок.

И.А. Ильин, также придававший проблеме преемственности и разрывов центральное значение, сосредоточил свое внимание, прежде всего, на ее втором компоненте, став выразителем крайнего неприятия советского периода отечественной истории. Анализ этих его представлений поучительно показывает, что доведенное до крайности акцентирование внимания на проблеме разрыва препятствует пониманию исторического процесса в его полном объеме и противоречивом единстве.

Большой эвристический потенциал содержат сравнительно-исторические исследования указанных мыслителей, теоретическую основу которых составляло признание единой христианской природы европейской цивилизации. Одним из наиболее ценных итогов их рефлексии явился концептуальный по своему значению вывод о двунаправленном характере коммуникации России и Европы. Подобный подход задавал плодотворный исследовательский ракурс для изучения позитивных и негативных сторон этих культурно-исторических образований, снижая вероятность интерпретации сложнейших социальных явлений в плоскостном измерении «прогрессивные -регрессивные». Заметим, что сами религиозные мыслители собственным опытом пребывания в инокультурной среде могли выверять истинность многих своих суждений о России и Европе.

В идейном наследии H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина присутствует немало ценных общетеоретических положений о природе и направленности общемировых процессов, значение которых лишь усиливается в ус

1 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. М., 1992. Т. 3 Время мира. С. 554. ловиях все более глобализирующегося мира. Это особенно важно подчеркнуть в связи с единым для них убеждением о глубокой взаимозависимости макро- и микроисторических процессов, протекающих в мире. Будучи религиозными мыслителями, они связывали эти процессы с проблемой «преображения мира», что обусловило общую тональность религиозно-философского дискурса их размышлений.

Один из наиболее вдумчивых историков отечественной философии В.В. Зеньковский указывал на такую ключевую черту русского Православия, как «принципиальный космизм», т.е. «ощущение религиозной ценности мира и яркое переживание идеала «обожения» (теозиса), как пути к преображению мира»1. Эта особенность православного христианства, усвоенная классиками русской религиозной мысли Х1Х-ХХ вв., обретала дополнительные смыслы в их произведениях. Независимо от различий их идейных позиций, все они были убеждены в необходимости всесторонней христианизации мира, призванной преодолеть «внутреннюю разорванность современной культуры», что в эмиграции воспринималось в качестве специфически «русской темы» . Своеобразие ее толкования отдельными эмигрантскими мыслителями в значительной степени определяло не только оригинальность их теоретических построений, но и направленность их общественно-политической деятельности.

Такая установка на целостное отношение к действительности не всегда получала объективную оценку исследователей. Так, Густав А. Веттер, справедливо подчеркивая концептуальное значение для русских религиозных мыслителей идеи «двупланности мира», вместе с тем отмечал, что их увлеченность «идеальным бытием» нередко служила серьезным препятствием для улучшения бытия эмпирического. В этой связи он писал: «.они недостаточно заботились об осуществлении «уменьшенного» многоединства в эмпирическом мире, в частности, о выработке общественной теории, приспособленной

1 Зеньковский В. По поводу книги И.А. Ильина «О сопротивлении злу силой» // Ильин И.А. Собр. соч. : в 10 т. / сост., вступ. ст. и ком. Ю.Т. Лисицы. М., 1996. Т. 5. С. 427^128; Он же. Основы христианской философии. М., 1992.

2 Зеньковский В. По поводу книги И.А. Ильина «О сопротивлении злу силой». С. 428. 9 не к идеальному «Царству Божию», а к реальному человеческому обществу в эмпирическом мире»1.

С большой долей уверенности можно утверждать, что историко-философские концепции Русской революции и советской истории, разработанные религиозными мыслителями, коррелировались с тем или иным восприятием ключевой для всех них темы о целостном преображении мира как основном вызове современной эпохи. И это несмотря на то, что их конкретные историко-теоретические положения порой радикально расходились. Если H.A. Бердяев и Г.П. Федотов рассматривали, например, советскую историю как деформированный ответ на этот вызов, то И.А. Ильин полагал, что она является показателем уклонения современной цивилизации от искомого преображения.

Различие историко-философских концепций этих мыслителей обусловлено и их общественно-политическими предпочтениями, глубоко связанными с религиозно-философскими убеждениями. Так, H.A. Бердяев и Г.П. Федотов тяготели к разным формам христианского социализма; их общественным идеалом являлось бесклассовое - «трудовое» - общество. Причем становление такового, по их логике, являлось необходимым в свете усиления интеграционных (глобализационных) процессов в мире. Дополнительную сложность этому единому для них представлению о направленности мирового развития придавала их приверженность «религиозно-культурному консерватизму», позволявшему им настаивать на значении исторической преемственности в жизни народов.

И.А. Ильин, окончательно определившись в эмиграции в качестве либерального консерватора по идейным убеждениям, выступал противником не только коммунистической идеологии, но и любых социалистических теорий, включая христианский социализм, как отрицавших определяющее, по его

1 Веттер Густав А. Русская религиозная философия и марксизм // Русская религиозно-философская мысль XX века : сб. ст. / под ред. Н.П. Полторацкого. Питсбург, 1975. С. 114. мнению, значение культурно-исторического традиционализма, частной собственности и неравенства для поступательного социального развития.

Отдельный интерес для современного исследователя представляет методологическая насыщенность историко-философских концепций H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина, что особенно актуально в свете историографического кризиса, переживаемого исторической наукой, отмеченного поисками ее новой синтетической модели1. Задолго до «антропологического» и «культурологического» поворотов, с которыми связывается настоящее и будущее исторической науки2, русские эмигрантские авторы разрабатывали методы познания социальной реальности, базировавшиеся на идее «антропоцен-тричности» истории. Общим для всех них являлось стремление к столь актуальному в настоящее время выявлению «человеческого содержания историчел ского процесса» . В постсоветский период в отечественной историографии необходимость систематического внимания к этой проблеме в числе первых была отчетливо артикулирована представителями томской историографической школы, возглавляемой проф. Б.Г. Могильницким4.

Особенную ценность теоретико-методологическим построениям H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина придает их междисциплинарный характер, позволявший учитывать сложную семантику исторических процессов и феноменов. Полидисциплинарные технологии, создававшиеся ими на стыке философии, богословия, истории, социологии, филологии, а в случае с И.А. Ильиным и правоведения, плодотворно применявшиеся ими на практике, представляют интерес для современного исследователя. Сегодня компетентное использование междисциплинарных подходов рассматривается как один из наиболее оптимальных вариантов преодоления кризиса исторической нау

1 См., напр.: Историческая наука и историческое сознание / Б.Г. Могильницкий, И.Ю. Николаева, С.Г. Ким, В.М. Мучник, Н.В. Карначук. Томск, 2000. С. 34-67; Репина Л.П. Историческая память и современная историография // Новая и новейшая история. 2004. № 5. С. 39-47.

2 См., напр.: Репина Л.П. Интердисциплинарная история вчера, сегодня, завтра. Вместо предисловия // Междисциплинарные подходы к изучению прошлого. М., 2003. С. 5-18.

3 Гуревич А .Я. Пророчество о прошлом // Одиссей. Человек в истории. М., 2004. С. 399-415

4 См., напр.: К новому пониманию человека в истории: очерки развития современной западной исторической мысли/ под ред. Б.Г. Могильницкого. Томск, 1994. С. 5-52.

11 ки1. Для отечественной историографии эта актуальная проблема имеет дополнительные сложности, обусловленные большой устойчивостью в сознании многих исследователей «культуры научного монизма», сложившейся в советское время2.

Обращение к творческому наследию классиков русской религиозно-философской мысли имеет не только академическое, но и общекультурное значение. Современное российское общество, стремящееся обрести устойчивые темпы развития, не может игнорировать собственный исторический опыт. Едва ли можно сомневаться в необходимости его всестороннего изучения и переосмысления как важного условия самопознания общества, углубленного понимания многих социальных проблем современности, равно как формирования здорового исторического сознания нации.

Историография. Эмигрантская русская религиозно-философская мысль XX в. не перестает привлекать внимание исследователей. Обилие исследовательских работ тем не менее не дает оснований считать концепции Русской революции и советской истории H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина всесторонне изученными. Отчасти это связано с тем, что длительное время творческое наследие эмигрантских авторов было мало знакомо широкой научной общественности России. В советский период специалисты, обращавшиеся к нему, работали в рамках парадигмы, для которой религиозная метафизика выступала «аномалией науки», в терминологии Т. Куна3. Чуждость парадигм, усиленная идеологическим диктатом, препятствовала, за редким исключением, объективному анализу этого пласта отечественной культуры.

1 См., напр.: Методологический синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы / под ред. Б.Г. Могильницкого, И.Ю. Николаевой. Томск, 2002; Междисциплинарный синтез в истории и социальные теории: теория, историография и практика конкретных исследований / под ред. Л.П. Репиной, Б.Г. Могильницкого, И.Ю. Николаевой. М., 2004; Николаева И.Ю. Проблема методологического синтеза и верификации в истории в свете современных концепций бессознательного. Томск, 2005. 302 е.; Селунская Н.Б. Методологическое знание и профессионализм историка // Новая и новейшая история. 2004. № 4. С. 24-41; Полидисциплинарные технологии исследования модерниза-ционных процессов / под ред. Б.Г. Могильницкого, И.Ю. Николаевой. Томск, 2005; Согрин В.В. 1985-2005 гг.: перипетии историографического плюрализма // Общественные науки и современность. 2005. № 1. С. 20-34.

2 Согрин В.В. 1985-2005 гг.: перипетии историографического плюрализма// Общественные науки и современность. 2005. № 1. С. 29.

3 Кун, Т. Структура научных революций // Кун, Т. Структура научных революций : пер. с англ. М., 2003.С. 97.

Подлинный научный интерес к эмигрантской религиозно-философской мысли в России пробудился на рубеже 1980-1990-х гг., первым показателем чего стало массовое издание произведений ее видных представителей, ранее доступных лишь узкому кругу специалистов. Период «ознакомления» с национальными мыслителями предшествовал объективному изучению их творческого наследия. В этой связи особо подчеркнем значение зарубежных исследований русской эмигрантской религиозно-философской мысли.

Ценная информация по интересующей нас проблеме содержится в ряде обобщающих по своему характеру исследований. К их числу относятся глубокие работы по истории русской философской мысли таких авторитетных исследователей, как В.В. Зеньковский1, Н.О. Лосский2, С.А. Левицкий3. В кратких, но содержательных очерках ими были проанализированы идейная эволюция и мировоззренческие особенности H.A. Бердяева и И.А. Ильина. Заострив внимание на их общетеоретических построениях, историки русской философской мысли, за исключением С.А. Левицкого, фрагментарно коснулись восприятия революции этими мыслителями как фактора, повлиявшего на траекторию их жизни и деятельности.

Для темы исследования большой интерес представляет тематический сборник статей, посвященный исследованию русской религиозно-философской мысли XX в.4 В нем были объединены статьи русских эмигрантских авторов и иностранных специалистов, проанализировавших особенности русской самобытной философии и затронувших проблему влияния ее представителей на европейскую культуру. Отдельно отметим значение сборника статей, посвященного анализу представлений H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина о Русской революции и советской истории, в котором приняли участие такие авторы, как Н. Полторацкий, Ю. Иваск, А. Штаммлер и др.5 Че

1 Зеньковский В.В. История русской философии. Л., 1991. Т. II. Ч. 2. С. 54-81, 129-133; Он же. Русские мыслители и Европа. Париж, 1955. С. 262-271.

2 Лосский Н.О. История русской философии. М., 1991. С. 298-319, 493-495.

3 Левицкий С.А. Очерки по истории русской философии : в 2 т. М., 1996. Т. 1. С. 241-270; 353-376.

4 Русская религиозно-философская мысль XX века : сб. ст. / под ред. Н.П. Полторацкого. Питсбург, 1975. 413 с.

5 Россия и революция. Русская религиозная философия и национально-политическая мысль XX века : сб. статей. Tenefly, 1988. 352 с. рез все статьи проходит идея о необходимости вдумчивого анализа оценок революции религиозными мыслителями.

Активную деятельность по изучению идейно-теоретического наследия конкретных представителей русской эмигрантской религиозно-философской мысли развернул американский исследователь Н. Полторацкий. Вызывают интерес его многочисленные работы, посвященные творчеству H.A. Бердяева и И.А. Ильина. В ряде своих работ он проанализировал особенности мировоззрения H.A. Бердяева и основные положения его историософской концепции русской истории. Однако, будучи непримиримым противником большевизма и советской власти, Н. Полторацкий не сумел объективно ее оценить, подчеркивая «просоветскую» ориентацию автора. В результате он пришел к выводу

0 «тенденциозности» H.A. Бердяева в подборе фактического материала для своей концепции и об антиисторическом характере его историософских построений позднего периода1.

Особенно много усилий Н. Полторацкий приложил к изучению идейно-теоретического наследия И.А. Ильина2. Его настоящей научной находкой стала малоизвестная и до настоящего времени «Тетрадь № 5», в которой самим И.А. Ильиным были собраны его записки о Русской революции. Американский исследователь подразделил их на 5 категорий: «1) мировые причины русской революции; 2) внутренние причины революции; 3) природа и ход революции; 4) советско-коммунистический строй; 5) эмиграция и внутрирос-сийские процессы - и борьба за Россию» . Однако комментарии Н. Полторацкого к этим архивным материалам носят преимущественно описательный характер. В целом его многочисленные работы, посвященные творчеству И.А. Ильина, несмотря на их информационную насыщенность, отличаются

1 Полторацкий Н. Бердяев и Россия (философия истории России H.A. Бердяева). Нью-Йорк, 1967. С. 189-192, 204.

2 Полторацкий Н. Иван Александрович Ильин: Жизнь, труды, мировоззрение : сб. статей. Tenafly, 1989. 320 е.; Он же. Русские зарубежные писатели в литературно-философской критике И.А. Ильина // Русская литература в эмиграции : сб. статей / под ред. Н. Полторацкого. Питсбург, 1972. С. 271-290; Он же. И.А. Ильин // Русская религиозно-философская мысль XX века. С. 240-250; Он же. Записки И.А. Ильина о русской революции и большевизме // Русское возрождение : независимый русский православный журнал. 1983 (III). № 23. С. 119-126; Он же. Иван Александрович Ильин (К 100-летию со дня рождения И.А. Ильина) // Русское возрождение : независимый русский православный национальный журнал. 1983 (IV). № 24. С. 38-110.

3 Полторацкий Н. Иван Александрович Ильин: Жизнь, труды, мировоззрение : сб. ст. С. 161.

14 ■ недостаточным уровнем критичности по отношению ко многим его постулатам. Главной причиной тому, очевидно, служила приверженность американского исследователя базовым идеям И.А. Ильина как религиозного мыслителя и идеолога Белого движения.

Особенности мировоззренческой эволюции Г.П. Федотова и некоторые аспекты его творчества затрагиваются в, работах его современников П.М.

1 2 3

Биццили, М.В. Вишняка , М.М. Карповича , Ф.А. Степуна . М. Вишняк обратил внимание на нередкую непоследовательность Г.П. Федотова, с которой были связаны многие противоречия его историко-философской концепции. Касаясь его представлений о Русской революции и советской истории, он справедливо подчеркивал их неоднозначность в разные периоды его творчества. Специальному анализу концепции революции Г.П. Федотова посвятили свои исследования А. Кизеветтер4 и С.И. Штейн5. Современники единодушно подчеркивали его большой талант как историка и публициста, а также его склонность к смелым историческим аналогиям, что сказалось и на его концепции Русской революции и советской истории.

В зарубежной нерусскоязычной историографии приоритетное внимание уделялось и продолжает уделяться идейно-теоретическому наследию H.A. Бердяева6. Определенный научный интерес у зарубежных исследователей вызывает также творчество Г.П. Федотова. Так, в 1990 г. вышла в свет работа французского исследователя Д. Бона (D. Beaune) «G.P. Fedotov ce qui demeure. (reflexious sur la revolution russe)». Наименее изученным в нерусскоязычной историографии является творчество И.А. Ильина.

1 Вишняк М.В. «Современные записки»: Воспоминания редактора. СПб., Дюссельдорф, 1993. С. 173-182.

2 Карпович М.М. Г.П. Федотов // Новый журнал. 1951. Кн. XXVII. С. 266-272.

3 Степун Ф.А. Г.П. Федотов // Степун Ф.А. Портреты. СПб., 1999. С. 299-319.

4 Кизеветтер А. Из размышлений о революции // Современные записки. 1930. № 42. С. 345-363.

5 Штейн С.И. Размышления о России и революции // Новый град. 1932. № 4. С. 87-91.

6 См., напр.: Аржаковский А. Между историей и памятью: Николай Бердяев, русский мыслитель во Франции // Культурное наследие российской эмиграции 1917-1940 гг. М., 1994. Кн. 1-ая; Copleston F.С. Philosophy in Russia: from Herzen to Lenin, A. Berdyaev. Junbridge wells, 1986; Slaatte Howward A. Time, Existence and Destiny. Nicolas Berdyaev's Philosophy of Time. New York; Paris, 1988. 202 c.; Вригтт Г.Х. фон. Философия техники Николая Бердяева // Вопросы философии. 1995. № 4; Сарки-сянц М. Россия и мессианизм. К «русской идее» H.A. Бердяева : пер. с нем. СПб., 2005. 272 с.

В отечественной историографии начало научного освоения эмигрантской религиозно-философской мысли хронологически приходится на рубеж 1980-1990 гг. Первоначально преимущественный интерес исследователей вызывало творческое наследие H.A. Бердяева1. Творчеству Г.П. Федотова в этот период уделили внимание А. Мень и В.Ф. Бойков . Изучение творческого наследия И.А. Ильина в постсоветской России было начато Ю.Т. Лисицей .

С середины 1990-х гг. начинают выходить в свет фундаментальные исследования - статьи, диссертации и монографии либо специальные разделы в монографиях, посвященные творчеству H.A. Бердяева, Т.П. Федотова и И.А. Ильина. Длительное время приоритетным вниманием исследователей продолжало пользоваться творческое наследие первого из них4. В оценках бердя

1 Гальцева P.A., Роднянская И.Б. Из истории социального христианства в России XX в. // Социальные идеи христианства в XX веке. - М., 1989. С. 70-95; Мень А. Николай Александрович Бердяев. Режим доступа: http://www. vehi.net/men/ berdyaev.html, свободный; Барабанов Е.В. «Русская идея» в эсхатологической перспективе // Вопросы философии. 1990. № 8. С. 62-73; Семочкина М.Б. Восхождение к смысло-образу России: историософия H.A. Бердяева и марксизм // Марксизм и Россия. М., 1990. С. 164-204; Неретина С.С. Бердяев и Флоренский: о смысле исторического // Вопросы философии. 1991. № 3. С. 67-83; Гальцева Р. Николай Александрович Бердяев // Литературная газета. 1989. №31.2 августа; Она же. Очерки русской утопической мысли XX века. М., 1992. С. 10-76; Ивонин Ю.П. Природа философского знания в контексте теории культуры H.A. Бердяева // Философия и ее место в культуре. Новосибирск, 1990. С. 210-231; Он же. Творчество, культура, цивилизация в философской концепции H.A. Бердяева // Вечные философские проблемы. Новосибирск, 1991. С. 76-95; Ермичев A.A. Три свободы Николая Бердяева. М., 1990. 64 е.; Живов В. О сомнительном и недостоверном в историософии H.A. Бердяева // Новый мир. 1992. № 10. С. 216-222; Ефимов Г.И. О духовной природе насилия в философии H.A. Бердяева // Отечественная философия: опыт, проблемы, ориентиры исследования. М., 1992. Вып. VII. С. 59-73; Роцинский С.Б. H.A. Бердяев и философия духа русской революции // Отечественная философия: опыт, проблемы, ориентиры исследования. М., 1992. Вып. VII. С. 73-83; Губман Б.Л. Ж. Маритен и Н. Бердяев о взаимосвязи природы и культуры // Россия и Запад: диалог культур : сб. науч. трудов. Тверь, 1994. С. 125-135; Поляков Л.В. Отреченная книга // Бердяев H.A. Философия неравенства. М., 1990. С. 3-20; Серби-ненко В.В. Философия свободы Н. Бердяева // Русская религиозная метафизика (XX век) : курс лекций. М., 1996. С. 59-82.

2 Мень А. Федотов Г.П. Режим доступа http://www.vehi.net/men/fedotov2html#-frnrefl, свободный; Он же. Возвращение к истокам. Режим доступа: http://www.vehi.net/men/fedotov2.html, свободный; Бойков В.Ф. Судьба и грехи России (философско-историческая публицистика Г.П. Федотова) // Федотов Г.П. Судьба и грехи России : избранные статьи по философии русской истории и культуры : в

2 т. СПб., 1991. Т. 1.С. 3-38.

3 Лисица Ю.Т. Иван Александрович Ильин : историко-биографический очерк // Ильин И.А. Собр. соч. : в 10 т. / сост., вступ. ст. и ком. Ю.Т. Лисицы. М., 1993. Т.1. С. 5-36.

4 Дмитриева Н.К., Моисеева А.П. Философ свободного духа (Николай Бердяев: жизнь и творчество). М., 1993. 270 е.; Кунгуров А.Н. Философия истории Бердяева: эволюция взглядов : автореф. дис. . канд. филос. наук. Екатеринбург, 1993. 15 е.; Смирнов И.П. «От марксизма к идеализму» : М.И. Туган-Барановский, С.Н. Булгаков, H.A. Бердяев. М., 1995. 285 е.; Колеров М.А. Не мир, но меч. Русская религиозно-философская печать от «Проблем идеализма» до «Вех» 1902-1909. СПб., 1996. 375 е.; Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Русская философия истории. М., 1997. С. 290-310; Леонтьева О.Б. H.A. Бердяев: в поисках смысла истории. Самара, 1998. 175 е.; Волкогонова О.Д. Н. Бердяев. Интеллектуальная биография. Режим доступа: http://www.philosophy.ru/libary/voIk/ berd.html, свободный; Ширко К.Н. H.A. Бердяев о природе российской цивилизации : дис. . канд. ист. наук. Томск, 2002. 178 е.; Гаман Л.А. Историософия H.A. Бердяева. Томск, 2003. 214 с. евских интерпретаций конкретных сюжетов истории авторы нередко придерживались - и до настоящего времени придерживаются - полярных взглядов. Так, В. Аксючиц, характеризуя размышления Н.А. Бердяева о Русской революции позднего периода творчества, определяет их как «заблуждения гения»1. Значительно более взвешенная их оценка содержится в работах Б.Г. Могиль-ницкого2.

Последние годы отмечены повышенным интересом к творческому наследию Г.П. Федотова, особенно его историко-теоретическим представленио ям , и И.А. Ильина, прежде всего к корпусу его правовых и консервативно-монархических идей4. Проблема комплексного освещения Русской революции и советской истории в их интерпретации современными исследователями, за редким исключением5, не определяется в качестве предмета исследования.

В постсоветский период в отечественной историографии появляются исследования обобщающего характера, так или иначе связанные с русской эмигрантской религиозно-философской мыслью. Здесь следует отметить ра

1 Аксючиц В. Заблуждения гения: H.A. Бердяев о России и коммунизме // Историко-философский ежегодник. 2001. М., 2003. С. 324-340.

2 Могильницкий Б.Г. Бердяев о Русской революции // Новая и новейшая история. 1995. № 6. С. 5467; Он же. История исторической мысли XX века : курс лекций. Вып. 1: Кризис историзма. Томск, 2001. С. 92-109.

3 Юмашева О.Г. Традиции русской исторической науки второй половины XIX - начала XX в. в наследии Георгия Петровича Федотова : дис. . канд. ист. наук. М., 1995. 208 е.; Шаряпова Э.А. Философия русской культуры Г.П. Федотова : дис. . канд. филос. наук. М., 1999. 144 е.; Зайцева Н. Логика любви: Россия в историософской концепции Георгия Федотова. Самара, 2001. 244 е.; Селиванова Ю.В. Политическая социология Г.П. Федотова. Идеи, проблемы, прогнозы. Саратов, 2003. 212 с. Киселев А.Ф. Страна грез Георгия Федотова (размышления о России и революции). М., 2004. 324 е.; Сохряков, Ю.И. И.А. Ильин - религиозный мыслитель и литературный критик. М., 2004. 252 с. Ивонина О.И. Эвристические возможности и пределы культурной антропологии Г.П. Федотова // Методологические и историографические вопросы исторической науки : сб. статей. Томск, 2007. Вып. 28. С. 314-327.

4 Лавров А.Г. Философия культуры И.А. Ильина : дис. . канд. филос. наук. М., 1997. 167 е.; Шабанов Я.В. Белая идея и европейский фашизм в концепции И.А. Ильина // Традиции русской исторической мысли. Историософия : материалы науч. семинара. М., 1997. С. 126-135; Сазонова Т.Б. Право и правосознание в учении И.А. Ильина : дис. . канд. юрид. наук. Благовещенск, 1998. 143 е.; Мальцева A.B. Проблема институционализации политико-властных отношений в трудах И.А. Ильина : дис. . канд. полит, наук. М., 1998. 186 е.; Тарасов Б.Ю. Проблема патриотизма в представлениях и настроениях российских эмигрантов 1920-1930-х гг. (по материалам эмигрантской прессы) : дис. . канд. истор. наук. М., 2000. 178 е.; Аверьянов В.В. Проблема традиции в русской философии XX века (Русское Зарубежье) : дис. . канд. филос. наук. М., 2000. 208 е.; Евлампиев И.И. От религиозного экзистенциализма к философии православия: достижения и неудачи Ивана Ильина // Ильин И.А.: pro et contra / сост. и вступ. ст., примеч. И.И. Евлампиева. СПб., 2004. С. 7-64; Киселев А.Ф. Иван Ильин и его поющее сердце. М., 2006. 272 с.

5 См., напр.: Киселев А.Ф. Страна грез Георгия Федотова (размышления о России и революции). М., 2004. 324 с; Зайцева Н. Логика любви: Россия в историософской концепции Георгия Федотова. Самара, 2001. 244 с. боты О.И. Ивониной, которая рассматривает общетеоретические представления H.A. Бердяева и Г.П. Федотова и их концепции отечественной истории в контексте историко-религиозной проблемы направленности истории1. В ряде других своих публикаций она касается особенностей междисциплинарной природы их исследовательских технологий2. Политологические аспекты концепций H.A. Бердяева и И.А. Ильина в их сравнении рассматриваются К.Г.

•у

Мальцевым и A.B. Мальцевой . Избранный соавторами ракурс исследования обусловил направленность анализа их творчества как политических мыслителей. Н.П. Шевцова сосредоточила внимание на сравнении концепций культуры H.A. Бердяева и Г.П. Федотова4.

Сравнительный анализ представлений о революции избранных для исследования авторов предпринят H.A. Омельченко, основным выводом которого является признание их фундированности и связанной с этим научной ценности5. Менее удачной является аналогичная попытка A.B. Прохоренко, высказавшего немало интересных суждений относительно общественно-политических взглядов H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина эмигрантского периода, при этом, однако, не сумевшего избежать упрощений, а порой и тенденциозности в своих выводах6. Так, касаясь проблемы монархизма русского народа в интерпретации Г.П. Федотова, он отмечает: «Федотов высказывал сомнение. относительно утверждения, что русский народ явля

1 Ивонина О.И. Время свободы. Проблема направленности истории в христианской исторической мысли России XIX-середины XX вв. Новосибирск, 2000. 442 е.; Она же. Клио и крест (проблема направленности истории в христианской исторической мысли России XLX-XX вв.). Новосибирск, 1997. 157 с.

2 См., напр.: Ивонина О.И. Проблемы междисциплинарного синтеза в творчестве историков русской эмиграции (на материале публикаций «Нового града») // История идей и история общества : матер. V Всерос. науч. конф. (Нижневартовск, 19-20 апреля 2007 г.). Нижневартовск, 2007. С. 132133.

3 Мальцев К.Г., Мальцева A.B. «Философия свободы» и соблазн христианского государства / H.A. Бердяев и И.А. Ильин. М., 2001. 336 с.

4 Шевцова Н.П. Культура как система ценностей (Аксиология в контексте интерпретации культуры H.A. Бердяева и И.А. Ильина). М., 2004. 160 с.

5 Омельченко H.A. В поисках России: общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и будущих судьбах российской государственности (историко-политический анализ). СПб., 1996. 560 с.

6 Прохоренко A.B. Все в имени твоем, Россия. Парадигмы общественной мысли русского зарубежья. СПб., 2003. 184 е.; Он же. Философское россиеведение в идейной полемике пореволюционной эмиграции (первая половина XX века). СПб., 2005. 294 с. ется носителем монархического сознания. Он напоминал, что быстрое и почти бесследное исчезновение монархической идеи было "одним из самых разительных фактов русской революции"»1. Между тем, продолжением этой темы для Г.П. Федотова в эмиграции являлась проблема реактуализации монархического комплекса в сознании россиян в пореволюционный период.

Спорной является интерпретация A.B. Прохоренко бердяевских представлений о социализме. «Бердяев, - пишет автор, - не осуждает классовый строй. Без неравенства не было бы ни культуры, ни торжества личности в истории. Он лишь пытается понять «правду» социализма, найти ее религиозный исток, каковым, на его взгляд, является иудаизм. И на христианской почве социализм возник как явление иудаизма, как переживание еврейской апокалип-тики, еврейского хилиазма. К евангельскому учению, христианству все это не имеет никакого отношения.»2 Автор не учитывает эволюции представлений

0 социализме H.A. Бердяева, ставшего в эмиграции сторонником персонали-стического социализма, базированного на ценностях христианского вероучения.

Отличительной особенностью отмеченных работ является то, что проблема собственно советской истории в интерпретации H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина затрагивается в них лишь в самом общем виде либо не затрагивается вовсе.

В завершении историографического обзора подчеркнем, что исследователями достигнуты значительные результаты в изучении творческого наследия H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина. Однако до настоящего времени не существует целостного системного исследования историко-методологических взглядов этих мыслителей в их органическом единстве с их концепциями Русской революции и советской истории. В свете сказанного представляется актуальным системный анализ концепций Русской революции и советской истории H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина, отличаю

1 Прохоренко A.B. Философское россиеведение в идейной полемике пореволюционной эмиграции (первая половина XX века). С. 95.

2 Там же. С. 19. щихся фактографической и методологической насыщенностью. В свете сказанного представляется актуальным системный анализ концепций Русской революции и советской истории H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина, отличающихся фактографической и методологической насыщенностью, как недостаточно изученных в современной историографии.

Объектом исследования является творческое наследие этих выдающихся русских религиозных мыслителей. Предметом исследования являются концепции Русской революции и советской истории указанных авторов, объективная реконструкция которых возможна лишь с учетом особенностей их общетеоретических представлений и исследовательских стратегий.

В соответствии с этим целью диссертации является системный анализ концепций Русской революции и советской истории H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина в связи с их общетеоретическими представлениями с учетом того социокультурного контекста, в котором им довелось жить и творить. Раскрытие темы предполагает решение ряда конкретных задач:

1) исследовать основные положения и методологические основания историко-философских концепций H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина;

2) проанализировать их представления, об особенностях российского исторического процесса и специфике «цивилизационного ядра» (термин Е.Б. Рашковского и В.Г. Хороса1) отечественной культуры, обусловившего специфические черты российского коммуникативного пространства, сыгравших роль в процессах социокультурной модернизации России в XX в.;

3) показать значение особенностей религиозного сознания каждого из них как фактора, напрямую влиявшего на формирование религиозно-философского дискурса их концепций;

4) выявить особенности общественно-политических позиций мыслителей, генетически связанных с их историко-религиозными представлениями,

1 Рашковский Е.Б., Хорос В.Г. Мировые цивилизации и современность // Восток - Запад - Россия : сб. статей. М. : Прогресс-Традиция, 2002. С. 47. как отражающих настроения различных идейных течений русского зарубежья 1920-1950-х гг., что предполагает, в свою очередь, освещение в общих чертах того культурно-исторического контекста, в рамках которого осуществлялась их деятельность;

5) изучить концепции Русской революции этих авторов, во многих своих чертах корреспондирующихся с современными теориями модернизации, показать их семантическую сложность, игнорирование которой препятствует адекватной интерпретации их версий советской истории;

6) проанализировать эволюцию концепций советской истории H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина;

7) на примере анализа этих концепций показать неоднозначность восприятия Советской России различными эмигрантскими кругами в свете проблемы преемственности и разрывов отечественной истории. Комплексное решение этих задач должно способствовать углубленному изучению историко-философских концепций Русской революции и советской истории, созданных русской религиозно-философской мыслью зарубежья, до настоящего времени не получавших своего системного анализа. Реконструкция этих содержательных теорий должна, кроме того, способствовать формированию более объемных представлений о структурной сложности советского периода отечественной истории, в котором столь сложно переплелись позитивные и негативные тенденции не только российского, но и общемирового развития.

Хронологические рамки работы определяются целью и задачами исследования и охватывают период с 1922 по 1950-е гг.

Источниковую базу исследования составил обширный корпус опубликованных произведений H.A. Бердяева, Г.П. Федотова, И.А. Ильина, а также ряда других выдающихся представителей религиозно-исторической мысли, таких как Ф.А. Степун, В.В. Зеньковский, C.JI. Франк, П.Б. Струве, А. Кизе-веттер, Л.П. Карсавин.

С целью более рельефного освещения избранных для исследования авторов главным образом привлекаются работы, относящиеся к эмигрантскому периоду творчества, как наиболее полно отражающие представления избранных для исследования авторов о Русской революции и советской истории. Это целый комплекс фундаментальных произведений H.A. Бердяева («Судьба человека в современном мире» (1934), «Истоки и смысл русского коммунизма» (1937), «Русская идея» (1946), «Опыт эсхатологической метафизики» (1947), «Самопознание» (1949), «Царство Духа и царство Кесаря» (1949)), Г.П. Федотова («Русская религиозность» (1946)), И.А. Ильина («О сопротивлении злу силою» (1925), «Основы христианской культуры» (1937), «Большевистская политика мирового господства. Планы III Интернационала по революционизированию мира» (1935), «Путь духовного обновления» (1937), «Сущность и своеобразие русской культуры. Три размышления» (1942), «О сущности правосознания» (1956), «О монархии и республике» (1978)).

Обращение к этим и другим работам религиозных мыслителей позволяет выявить особенности их концепций Русской революции и советской истории с учетом их историко-методологических представлений и специфики исследовательских практик. Содержащийся в них материал способствует также отражению особенностей их идейной эволюции. Структурная сложность этой последней сделала необходимым обращение и к ряду доэмигрантских произведений авторов, особенно H.A. Бердяева и И.А. Ильина1.

Важную категорию источников составляет публицистика H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина: нередко концептуальные по своему значению общественно-политические и историко-философские идеи они излагали на страницах эмигрантских изданий «Путь», «Новый град», «Русский колокол», «Современные записки», «Новый журнал», «Возрождение», «Новая Россия», «Дни», «Вестник Русского христианского движения». Многие их статьи, опубликованные в этих и других изданиях, в России не переиздавались и являются в настоящее время библиографической редкостью .

1 См. особенно: Бердяев H.A. Духовные основы русской революции. Опыты 1917-1918. СПб., 1998 432 е.; Ильин И.А. Собр. соч. : в 10 т. Т. 9-10. С. 41-201.

2 См., напр.: Бердяев H.A. Россия Ксеркса и Россия Христа // Новая Россия. 1939. № 74/75; Он же Третий исход // Новый журнал. 1953. № 32; Федотов Г.П. Октябрьская легенда // Новая Россия 1937. № 35. С. 3-5; Он же. Торопитесь! // Новая Россия. 1939. № 59; Ильин И.А. О признании советской власти (правила и советы) // Русский колокол. 1927. № 2; Он же. Эволюционируют ли коммунисты // Русский колокол. 1929. № 7.

В состав источников также включены опубликованные в постсоветский период публицистические работы этих авторов. Особый интерес представляют статьи 1946-1947 гг. H.A. Бердяева, объединенные в сборник «На пороге новой эпохи»1, статьи Г.П. Федотова, включенные в сборники «Судьба и грехи России», «Статьи 1920-30-х гг. из журналов "Путь", "Православная мысль" и "Вестник РХСД"»3, «Статьи американского периода»4. Большое значение имеют публицистические работы разных лет И.А. Ильина, опубликованные в многотомном собрании его сочинений5. Привлечение этого корпуса источников способствует углубленному изучению представлений авторов о Русской революции и советской истории в их развитии с учетом того историко-культурного контекста, в котором им довелось жить и творить. Количество и фундаментальность опубликованных ими статей выступает и ярким показателем того значения, которое ими придавалось проблеме социальной циркуляции идей.

Важные сведения по интересующей нас проблеме содержатся в архивных материалах, как опубликованных6, так и неопубликованных, хранящихся в фондах Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ), Отделах рукописей и редких книг Российской государственной библиотеки и научной библиотеки Московского государственного университета7. Эти материалы позволяют выявлять новые, порой неожиданные, аспекты историко-религиозных концепций авторов. Способствуют они и более объективному восприятию сложной палитры умонастроений, характерных для представителей русского зарубежья пореволюционного периода.

1 Бердяев H.A. На пороге новой эпохи : сб. статей // Бердяев H.A. Истина и Откровение. Пролегомены к критике Откровения. СПб., 1997. С. 156-326.

2 Федотов Г.П. Судьба и грехи России : избр. статьи по философии русской истории и культуры : в

2 т. СПб., 1991. Т. 1 352 е.; Т. 2. 352 с.

3 Федотов Г.П. Собр. соч. : в 12 т. Т. 2 : Статьи 1920-30-х гг. из журналов «Путь», «Православная мысль» и «Вестник РХСД». М., 1998. 383 с.

4 Федотов Г.П. Собр. соч.: в 12 т. Т. 9 : Статьи американского периода. М., 2004. 383 с.

5 См. особенно: Ильин И.А. Собр. соч. : в 10 т. Т. 7. М., 1998. 608 с.

6 См., напр.: Ильин И.А. О революции // Русское возрождение : независимый русский православный журнал. 1983 (III). № 23. С. 45-118; Братство Святой Софии : матер, и док. 1923-1939 / сост. H.A. Струве. М., 2000. 336 с.

7 См. особенно: Бердяев H.A. Трансформация марксизма в России // РГАЛИ. Ф. 1496. Оп. 1. Ед. хр. 263; Он же. Советская Россия и мировая война // РГАЛИ. Ф. 1496. Оп. 1. Ед. хр. 219; Он же. Смысл исторического момента, переживаемого в настоящее время Россией : схема [доклада] // РГАЛИ. Ф. 1496. Оп.1. Ед. хр. 97; Он же. Двойственный образ России (К пониманию русской человечности) : статья 1930-1940-е гг. // РГАЛИ. Ф. 1496. Оп. 1. Ед. хр. 240.

Для углубленного понимания творчества H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина большое значение имеет корпус эго-документов, включающий их эпистолярное наследие1, дневниковые записи их самих и близких им людей, а также мемуары и отзывы современников . Эти источники, содержащие в себе богатую информацию, в том числе личностного характера, существенно обогащают наши представления как о повседневной жизни российской эмиграции, так и об идейных и научных взглядах ее выдающихся представителей.

Методологическую основу данного исследования составляет принцип историзма, позволяющий анализировать обозначенные проблемы в их динамике с учетом того социокультурного контекста, в котором довелось жить и творить H.A. Бердяеву, Г.П. Федотову и И.А. Ильину. Этому также способствует проблемно-хронологический метод, позволяющий изучать ключевые проблемы в их хронологической последовательности. Комплексному изучению концепций Русской революции и советской истории этих авторов в связи с их общетеоретическими и мировоззренческими позициями призван способствовать принцип системности, использование которого, кроме того, позволяет учитывать значение общей интеллектуально-духовной атмосферы в Европе, включая Россию, в 1920-1950-х гг.

Важным для данного исследования является также сравнительно-исторический метод. Он позволяет не только сопоставлять историко-философские концепции изучаемых нами авторов, но и широко опираться на достижения исследователей, обращавшихся к их творчеству. Особенно важно подчеркнуть значение этого метода для анализа сравнительно-исторических построений самих авторов, о которых идет речь.

Поскольку диссертация посвящена изучению творческого наследия ряда

1 См., напр.: Ильин И.А. Собр. соч. : Дневники. Письма. Документы (1903-1938) / сост. и ком. Ю.Т. Лисицы. - М., 1999. - 608 е.; Он же. Собр. соч. : Письма. Мемуары (1938-1954) / сост. и ком. Ю.Т. Лисицы. М., 1999. 512 е.; Письма В.Н. Ильина Бердяеву H.A. (26 августа 1930 - 3 августа 1944; 25 писем) // РГАЛИ. Ф. 1496. On. 1. Ед. хр. 491; «В четвертом измерении пространства.» : письма H.A. Бердяева кн. И.П. Романовой 1931-1947 / публ., предисл. и ком. В. Аллоя и А. Добкина // Минувшее. 1994. № 16. С. 209-264; Письма вокруг разногласий Г.П. Федотова с Богословским институтом // Вестник русского христианского движения. 2002. № 184. С. 186-222; Письмо С.Л. Франка Г.П. Федотову // Новый журнал. 1952. Кн. 28. С. 288-289; Письма Ф.А. Степуна Е.Ю. Рапп // РГАЛИ. Ф. 1496. On. 1. Ед. хр. 982.

2 Бердяев H.A.: pro et contra. Антология. СПб., 1994. 573 е., Ильин И.А.: pro et contra. СПб., 2004. -896 е.; Федотова Е. Георгий Петрович Федотов // Федотов Г.П. Полн. собр. статей : в 6 т. Т. 1 : Статьи 1918-1930 гг. Париж, 1988. С. I-XXXIV. выдающихся русских религиозных мыслителей, необходимым элементом методологии явился биографический подход, позволяющий учесть значение личностного начала в исследовании истории идей1.

Детализацией этого подхода явился «жизнетворческий» принцип, разработанный С.С. Хоружим, актуальность которого заостряется с учетом значения для всех русских мыслителей установки на идеал «цельного знания». Исследователем была предложена его дефиниция, согласно которой «.жизнетворчество есть способ жизни, который стремится вникнуть во всю полноту жизненного материала и делает эту полноту предметом духовной работы» . При этом обнаруживается, подчеркивает автор, что «связь между особенностями философии и чертами творческой личности.отнюдь не является о причинно-следственной, но обоюдной» . Таким образом выявляется особенное внутреннее единство мысли и жизни, творчества и личности. Использование принципа «жизнетворчества» позволяет более объемно осветить особенности творчества H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина в эмиграции.

Комплексное применение этих принципов и методов способствует реконструкции историко-философских концепций классиков русской религиозно-исторической мысли с учетом их общетеоретических представлений.

Структура диссертации обусловлена ее целью и задачами. Она состоит из введения, 3 частей, каждая из которых включает в себя по 3 главы, состоящих, в свою очередь из разделов, и заключения. В частях «На пороге новой эпохи»: H.A. Бердяев о Русской революции и советской истории»; «СССР является живым и жизненным как продолжение России»: Русская революция и советская история в интерпретации Г.П. Федотова»; «Советский Союз - не Россия»: взгляд на Русскую революцию и советскую историю И.А. Ильина» рассматриваются общетеоретические представления и мировоззренческие особенности авторов, их понимание специфики российского исторического процесса, их концепции Русской революции и советской истории. В Заключении представлены выводы, полученные в ходе исследования.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Революция 1917 г. и советская история в освещении русской религиозной эмигрантской мысли"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Характерной чертой современной историографии является широкое обращение к русской эмигрантской религиозно-философской мысли. Основные ее черты нашли репрезентативное выражение в творчестве таких общепризнанных классиков, как Н.А. Бердяев, Г.П. Федотов и И.А. Ильин. Оказавшись в эмиграции, они, наряду с некоторыми другими высланными из России мыслителями, выступали продолжателями русской интеллектуально-духовной традиции, прилагавшими целенаправленные усилия для ее дальнейшего развития, в том числе институционального. Одним из важных результатов их напряженной разносторонней деятельности в этом направлении являлось широкое знакомство западного сообщества с достижениями отечественной науки и культуры. Трудно переоценить значение этого фактора не только для дальнейшего углубления собственно научного знания, но и для преодоления негативных стереотипов о России и русском народе, глубоко укоренившихся в сознании многих европейцев.

Большой интерес представляют общеметодологические конструкции и исследования конкретно-исторического характера этих авторов, научная ценность которых особенно отчетливо проявилась в свете характерных для современной исторической науки поисков ее собственной идентичности и оптимального языка диалога с обществом. В этой связи, в частности, актуализируется свойственное для традиции русской историко-философской мысли антропоцентрическое видение истории с характерным для него признанием ключевого значения человека как главного субъекта исторического творчества: во многих своих аспектах оно корреспондируется с культурантропологи-ческой направленностью историографических исканий нашего времени.

Такое прочтение истории религиозными авторами осуществлялось на основе полидисциплинарных по своей природе исследовательских технологий, эффективность которых определялась синтезом традиционных методов исследования с достижениями современных им социально-гуманитарных наук. Подчеркнем органичность осуществленного ими методологического синтеза, его выраженный эвристический потенциал, важным показателем чего является стереоскопичность многих их выводов относительно сложнейших сюжетов мировой и отечественной истории. Отметим высокий уровень их междисциплинарного анализа Русской революции и советского периода российской истории, что приобретает особое значение ввиду отсутствия аналогичных проектов в современной им историографии.

Предпринятое на страницах диссертации исследование этого пласта идейно-теоретического наследия Н.А. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина свидетельствует о необходимости дальнейшего освоения их поучительного опыта в целях обогащения исторического знания и укрепления традиции методологического плюрализма в отечественной историографии. Систематическое его изучение и применение в исторических исследованиях будет способствовать дальнейшему изучению проблематики, связанной с предметом методологии истории. Традиционно в его структуру включаются такие элементы, как «осмысление предметной области исторических исследований, проблемы особенностей исторического познания, оценки результатов познания, вопросы специфики исторического знания»1. Указанные авторы, предпринявшие опыт религиозного постижения истории, продемонстрировали эвристические возможности исследовательских стратегий, связанных с идеалом «цельного знания», свойственного для российской христианской историографии.

Осуществленный в диссертации анализ их творческого наследия показывает основательность их теоретико-методологических представлений, их актуальность для современного историописания, несмотря на существование определенных пределов их практического применения. Особо подчеркнем необходимость широкого обращения к наработанному ими опыту историко-философского осмысления Русской революции и советской истории и включения его в конкретно-исторические исследования как условия переосмысления, в том числе концептуального, многих устоявшихся представлений о них.

1 Селунская Н.Б. Методологическое знание и профессионализм историка // Новая и новейшая история. 2004. № 4. С. 40.

Новаторские для своего времени подходы открывали новые исследовательские горизонты, способствуя углубленному анализу исторических событий и явлений. Они привели к постановке либо новому прочтению целого ряда проблем и тем, связанных, прежде всего, с событиями катастрофического XX в. Ярким примером тому служит интенсивно разрабатывавшаяся русской эмигрантской религиозной мыслью проблема соотношения глобального и локального уровней развития в истории отдельных народов в условиях углубления мировых интеграционных процессов и значения в них такого концепта как техника, - проблема, составляющая ядро современных теорий модернизации.

H.A. Бердяев, Г.П. Федотов и H.A. Ильин, в частности, убедительно показали, что формирование феномена массовой культуры как основы «массовой политики» XX в. и тоталитаризма как политической системы, в том числе в его советской версии, стало возможным лишь в контексте техногенной цивилизации. Вне этого контекста, по их справедливому указанию, советская история не поддается объективной реконструкции. Другое дело, что каждый из них сосредоточил свое внимание на различных ее аспектах.

По-прежнему сохраняет свою актуальность важная для русской религиозной мысли проблема несоответствия темпов технического и духовно-нравственного развития общества, еще более обострившаяся с учетом достижений современной науки и роста ее технико-технологических возможностей. В этой связи представляет интерес мнение Л.М. Баткина, который связывает трагический характер истории XX в., в том числе отечественной, с последствиями «соналожения разных состояний мировой истории»1.

Особого внимания заслуживает интенсивно разрабатывавшаяся H.A. Бердяевым, Г.П. Федотовым и И.А. Ильиным тема расширения возможностей манипулирования массовым сознанием в непрерывно меняющейся под воздействием современной техники среде обитания человека, преуменьшение

1 Баткин Л.М. К спорам об исторических путях социального развития России. О монографии Б.Н. Миронова // Одиссей. Человек в истории. М., 2004. С. 397. значения которой может иметь непредсказуемые последствия для дальнейшего развития общества. В их концепциях содержится немало плодотворных идей и ярких иллюстраций как позитивного, так и негативного характера, подтверждающих значимость этой проблематики как в исторической ретроспективе, так и для более глубокого понимания происходящих ныне социально-политических процессов.

О значительности этой темы свидетельствует, в частности, то внимание, которое уделяют ей исследователи современных коммуникационных технологий, широко использующихся в целях воздействия на массовое сознание. Одним из наиболее обескураживающих результатов злоупотребления такой практикой является возрастающая угроза- перерождения сложившихся демократических институтов, длительное время выступавших нормативными моделями для стран второго и третьего эшелонов модернизации.

Изучение предпринятого ими анализа также открывает новые возможности для исследования проблемы трансформаций социальных структур и общественного сознания в условиях становления информационного общества с характерным для него динамичным развитием телекоммуникационных технологий. Едва ли следует преуменьшать значение этого фактора для исторического исследования. В этой связи заслуживает внимания вывод известного социолога М. Кастельса, показывающего, например, глубокую связь распада СССР «со структурными трудностями, с которыми сталкивается этатистский способ производства при переходе к информациональному способу развития»1. При этом М. Кастельс обращает внимание и на социокультурные аспекты этой проблемы, не ограничиваясь лишь экономическими ее составляющими. 1

Большой интерес вызывают размышления русских религиозных мыслителей, связанные с анализом угроз, сопутствующих процессам модернизации, переосмысленных ими в свете темы секуляризации сознания. Отметим их вклад в решение проблемы антропологического кризиса как фактора, опреде

1 Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. С. 144.

377 лившего своеобразие облика европейской цивилизации последних веков. H.A. Бердяев, Г.П. Федотов и H.A. Ильин подобно выдающимся представителям мировой гуманистической мысли, таким как М. Вебер, П. Тиллих, Э. Фромм, предприняли попытку комплексного анализа причин, обусловивших деструкцию религиозно-нравственных по своей природе традиционных регламентирующих механизмов социального взаимодействия.

Остро поставленная представителями русской религиозной мысли проблема необходимости улучшения нравственной атмосферы в обществе как условии его поступательного развития не потеряла своей актуальности до настоящего времени. Не вызывает сомнения то, что множество кризисов, которыми отмечено современное общество, будь то кризис семьи или кризис системы международных отношений, одним из основных источников имеет девальвацию религиозно-этических норм в общественном сознании.

Подчеркивая необходимость и необратимость модернизационных процессов, их кумулятивную природу, религиозные мыслители вместе с тем выражали озабоченность размыванием представлений о ценности человеческой личности, привнесенных в историю христианством. Е.Б. Рашковский, подчеркивая значение этой проблемы, отмечает: «.если серьезно, по-христиански, отнестись к каждой человеческой личности, то возможно будет осознать, что каждая личность несет в себе огромный и уникальный комплекс пространственных, временных и смысловых связей. Не говоря уже о связях духовных -надвременных и надпространственных»1. Обратим внимание на исторический аспект этого фактора, связанного с его значением для формирования коммуникационного пространства народа во всей его структурной сложности и многообразии социальных связей.

Немало страниц многочисленных работ H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина было посвящено развитию темы значения для исторического творчества народа таких начал, как человеческое и национальное достоинство

1 Рашковский Е.Б. Профессия - историограф: Материалы к истории российской мысли и культуры XX столетия. Новосибирск, 2001. С. 80-81. как неотъемлемых компонентов исторического сознания. На основе детального изучения опыта истории XX в. они убедительно показали степень обусловленности достижений и «срывов» в социальном развитии его качественным состоянием. Недостаточное внимание к проблеме целенаправленного воспитания исторического сознания чревато размыванием представлений о национальной идентичности, что, в свою очередь, незамедлительно сказывается на всех уровнях социального взаимодействия. Заметим, что значительность этой темы служит убедительным доказательством необходимости коренного улучшения системы исторического образования в России.

В рамках интегральной для русской религиозной мысли темы мирового синтеза едва ли не ключевое место занимает комплекс идей, связанных с проблемой влияния эндогенных факторов на характер и темпы модернизацион-ных процессов в обществе. На страницах диссертации мы стремились показать значение вклада Н.А. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина в ее решение, в том числе в свете проблемы асинхронности исторического развития не только отдельных национальных сообществ, но и разных сфер в рамках одной культурной системы. Его ценность определяется обоснованием когерентности исторического процесса, снижающем вероятность «выключения» России из всемирно-исторического процесса при одновременном признании значения специфики ее исторического развития.

Советская история при таком подходе в концепциях Н.А. Бердяева и Г.П. Федотова обретала свою нишу в общемировом развитии как в своих негативных, так и в позитивных проявлениях. Подобное представление о советской истории, - но не об истории России в целом, - осталось чуждым И.А. Ильину, исключавшему ее из общего русла отечественной истории.

В произведениях избранных нами авторов, посвященных россиеведче-ской проблематике, содержится немало плодотворных идей о природе российского исторического процесса, о причинах, обусловивших трагическую судьбу русского народа, о своеобразии его менталитета, одновременно как порождении и влиятельном факторе отечественной истории. Отдельно отметим их усилия в исследовании православного типа духовности, оказавшего определяющее влияние на формирование иерархии ценностей русского народа и типа его социальной активности. Подчеркнем высокий научный уровень этих исследований, в ряде своих аспектов предвосхитивших современные отечественные и зарубежные работы подобного рода.

В диссертации обосновывается положение о необходимости принимать во внимание корпус этих идей при изучении Русской революции и советской истории, что способствует расширению представлений о семантической их сложности. Многие аспекты революционной эпохи в ее динамике обретают дополнительные оттенки с учетом выводов ученых о структуре и истоках своеобразия российского менталитета. Способствуют они и более углубленному пониманию ряда особенностей коммуникативной модели, сложившейся в Советской России: нельзя энтузиазм, жертвенность, способность к долготерпению, отличавшие советских людей, сводить лишь к проблеме насилия и страха.

Не следует преуменьшать практической значимости полученных мыслителями выводов о роли и месте социокультурной проблематики в развитии общества. В качестве примера укажем на положение Н.А. Бердяева и Г.П. Федотова о слабой выраженности буржуазной психологии русского народа, объясняющей многие особенности его социального поведения и в настоящее время. Вызывают интерес и размышления И.А. Ильина о специфике правосознания россиян. Они, в частности, позволяют приблизиться к пониманию парадоксальной особенности современного российского общества, одновременно стремящегося к воспроизводству авторитарных форм управления и построению правового государства. Недостаточное внимание к устойчивым чертам цивилизационного уровня российского менталитета объясняет и многие сложности реформирования постсоветской России.

Современные исследователи нередко апеллируют к многоплановому теоретическому наследию Н.А. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина, находя в нем немало плодотворных идей для осмысления исторического прошлого русского народа и для анализа происходящих ныне российских и общемировых процессов. Однако такое обращение нередко носит дискретный характер, не учитывающий степень взаимосвязанности отдельных теоретических положений с глубинными основаниями их историко-религиозных концепций. Игнорирование этого обстоятельства препятствует объективной интерпретации их суждений по конкретным социально-историческим проблемам. Результатом этого является, в частности, нередко одностороннее, а порой и тенденциозное освещение их размышлений, касающихся сложных сюжетов отечественной истории, особенно таких, как Русская революция и пореволюционное строительство в России.

В. Аксючиц, например, квалифицирует идеи H.A. Бердяева о марксизме и революции позднего периода его творчества как «заблуждения гения». «Самым высоким образом оценивая творчество H.A. Бердяева, - пишет автор, -необходимо признать, что у него были и серьезные заблуждения. Была одна тема, в которой Бердяеву неизменно отказывала творческая интуиция, - коммунизм и Россия»1. Основанием для этого вывода послужило представление автора о якобы поверхностном понимании мыслителем событий, происходивших в пореволюционной России, обусловленном его игнорированием масштабов действия негативных факторов в стране.

Между тем анализ этого пласта идейно-теоретических представлений H.A. Бердяева дает основания настаивать на глубокой их продуманности, связанности с фундаментальными основаниями его историко-религиозной концепции. Это позволяло ему не только использовать научный потенциал марксизма как метода познания социальной реальности и с сочувствием относиться к «социальной правде марксизма», как не противоречащей ценностям социального христианства. Опираясь на свои общетеоретические положения, ученый также аргументированно показал религиозную природу русифицированной версии марксизма, приспособленного к специфически российским ус

1 Аксючиц В. Заблуждения гения: H.A. Бердяев о России и коммунизме // Историко-философский ежегодник. 2001. М., 2003. С. 324. ловиям и в таком качестве обусловившего и «правду», и «ложь» русского коммунизма.

В диссертации обосновывается необходимость системного подхода к изучению концепций Русской революции и советской истории Н.А. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина, предполагающего комплексный анализ в связи с их общетеоретическими взглядами и мировоззренческими позициями. Несомненна актуальность обращения к этим теориям классиков русской религиозно-философской мысли. Как показала прошедшая в 2007 г. на страницах «Литературной газеты» дискуссия, посвященная 90-летию Октябрьской революции, в обществе по-прежнему сохраняются диаметрально противоположные оценки этого события и инициированного им пореволюционного строительства.

В дискуссии приняли участие многие видные представители современной российской науки и культуры, такие как А. Солженицын, В. Логинов, В. Шамбаров, А. Салуцкий, И. Фроянов, Г. Добыш, А. Мухин, Б. Славин, С. Кара-Мурза, А. Горянин и др. Материалы дискуссии, равно как позиции ученых, не принявших непосредственного участия в ней, таких как Б.Г. Мо-гильницкий, В.П. Булдаков, но длительное время исследующих эту проблематику, демонстрируют широту диапазона мнений и оценок относительно природы Русской революции и ее многоплановых последствий. Материалы дискуссии отчетливо показали назревшую необходимость углубления существующих ныне подходов к освещению Русской революции и советской истории. Об этом же свидетельствуют искания зарубежных исследователей, особенно принадлежащих к постревизионистской историографии, таких как Д.Л. Хофман, Я. Коцонис, П. Холквист и др. Эти и другие авторы прилагают усилия для дальнейшего развития ревизионистского направления, представители которого подвергли критике концепцию тоталитаризма как объяснительной модели советской истории, доминировавшей в американской и европейской историографии вплоть до 1970-х гг. В интерпретации ревизионистов советское общество представало как система сложного взаимодействия государства и общества, отнюдь не исчерпывающаяся односторонним насилием и негативными характеристиками.

По окончании «холодной войны» постревизионисты заострили проблему необходимости преодоления идеологизированных интерпретаций советской истории, призывая рассматривать ее в сравнительной перспективе. «С концом холодной войны, - пишет Д.Л. Хофман, - вероятно, настало время поместить советскую историю в сравнительную структуру, которая исследует как сходство, так и различия между советским и западным опытом»1. Другой исследователь, находя немало общего в основных тенденциях советского и европейско-американского развития, усматривает истоки нередкого их параллелизма в необходимости отвечать различным социально-политическим системам «на одни и те же запросы и вызовы времени»2. Очевидна плодотворность заданного ракурса, способствующего преодолению рецидивов блокового мышления, склонного к выстраиванию жестких схем и широкому использованию политических клише в ущерб вдумчивому исследованию многих сложных феноменов российской истории XX в.

Сказанное выше еще более оттеняет необходимость дальнейшего изучения Русской революции и советской истории. Одним из конструктивных вариантов решения этой актуальной задачи является синтез конкретно-исторических исследовательских практик с практиками христианской историографии, что может рассматриваться как перспективное направление в современной исторической науке. Преимуществом такого синтеза является усложнение бытующих смысловых уровней конкретно-исторических исследований не только дополнительными фактами, что само по себе является необходимым условием обогащения исторического знания. Обращение к опыту религиозно-духовного постижения истории также будет способствовать концептуальному переосмыслению многих устоявшихся представлений о нашем недавнем прошлом, как и высвечиванию новых его граней и смыслов. Фуида

1 Цит. по: Онегина И. Изучение истории России в Великобритании и США: новые тенденции и наследие советологии. С. 419.

2 Там же. С. 427. ментальность историко-философских исследований революции и советской истории H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина, как классических представителей русской эмигрантской религиозно-философской мысли, делает осуществимым такой исследовательский замысел.

Плодотворную попытку подобного синтеза одним из первых предпринял Б.Г. Могильницкий, который обратился к изучению корпуса историко-религиозных представлений о Русской революции H.A. Бердяева. Проанализировав его теоретическое положение о революции как «моменте внутренней судьбы русского народа», автор пришел к выводу о необходимости использовать эвристический потенциал этого методологического постулата религиозного мыслителя, способствующего формированию более взвешенных оценок «правды» и «лжи» русского коммунизма (советского строительства). Резюмируя свои размышления, он пишет: «.в историософии H.A. Бердяева революция и рожденный ею советско-коммунистический строй являются не историческим тупиком, а закономерным результатом в многотрудной российской истории, транслирующим «правду коммунизма» в постсоветский период, в чем и состоит его историческое место»1.

Осуществленный на страницах диссертации анализ концепций Русской революции и советской истории H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина также позволяет настаивать на реализуемости подобного замысла. В работе показана актуальность многих их размышлений об истоках Русской революции и факторах, обусловивших ее своеобразную природу. Вдумчивое изучение этого пласта размышлений эмигрантских религиозных мыслителей будет, в частности, способствовать преодолению существующих доныне стереотипов, связанных как с гипостазированием революции, так и с отрицанием ее обусловленности общемировыми тенденциями и своеобразием российского исторического процесса.

1 Могильницкий Б.Г. История исторической мысли XX века : курс лекций. Вып. I: Кризис историз ма. С. 107.

Целый комплекс идей Н.А. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина представляет интерес для освещения проблемы исторического значения Русской революции, сложность которой не в последнюю очередь связана с ее выраженной разрушительной силой. Несмотря на глубокие идейные расхождения этих мыслителей и на радикальные различия в их оценках революции, они были едины во мнении о недопустимости преуменьшения степени ее влияния на развитие общемировых процессов в XX в. Другое дело, что И.А. Ильин сосредоточил свое внимание на выявлении исключительно негативных аспектов такого влияния, тогда как Н.А. Бердяев и Г.П. Федотов стремились отразить его неоднозначность. В полной мере это касается и их представлений о последствиях революции - как ближайших, так и отдаленных - для самой России.

Научный интерес представляют суждения этих ученых относительно узловых проблем советской истории. Своеобразие их исследовательских императивов способствовало выявлению новых, порой неожиданных, аспектов многих традиционно освещающихся историками проблем, таких как культурное строительство в Советской России, природа советского тоталитаризма, стратификация советского общества, индустриализация, значение репрессивной политики в развитии советской системы, роль церкви в СССР. В, рамках последней из них немаловажное значение ими уделялось теме имплицитной народной религиозности как влиятельного фактора советской истории.

Немало ценных замечаний было высказано эмигрантскими религиозными мыслителями и относительно менее разработанных в отечественной историографии проблем. К их числу относятся следующие: трансформации в структуре идентичности советского народа, социально-психологические основания устойчивости советской системы, природа советского имморализма, конформизма и нонконформизма. Вызывает интерес их анализ специфики советского идеализма, патриотизма и неогуманизма. Несмотря на неоднозначный, а порой и взаимоисключающий характер размышлений мыслителей, что свидетельствует о большой сложности затрагивавшихся ими проблем, широкое обращение к ним будет способствовать расширению представлений о Русской революции и советской истории.

Панорамное освещение этих и целого ряда других проблем осуществлялось рассматриваемыми авторами в соответствии с их исходными общетеоретическими установками, сформировавшимися в рамках идеала «цельного знания», характерного для традиции русской религиозно-философской мысли. Будучи религиозными мыслителями, Н.А. Бердяев, Г.П. Федотов и И.А. Ильин переосмысливали инициированные революцией трансформации - как и само это ключевое событие XX в. - в категориях религиозной философии истории, выявляя в них различные смысловые уровни. Сложная комбинация религиозно-философского и конкретно-исторического дискурсов является общей чертой проанализированных нами теорий, несмотря на их глубокие концептуальные различия.

Глубину размышлениям этих мыслителей придавало также свойственное им стремление рассматривать внутрироссийские события и явления в контексте общецивилизационных процессов. Эвристическим для своего времени являлся их вывод о двунаправленном характере коммуникации России и Европы. Плодотворность этого метода определялась их нацеленностью на комплексный анализ происходивших в России процессов в широком культурно-историческом контексте, с учетом основных тенденций мирового развития в режиме долгого времени, что снижало вероятность их интерпретации в плоскостном измерении «прогрессивное - регрессивное». Теоретическую основу глубокого компаративистского анализа составляло характерное для них представление о единстве мирового исторического процесса, при одновременном признании своеобразия отдельных культурно-исторических систем как необходимого условия полифоничности мира.

Основным фокусом историко-философских исследований Н.А. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина стала проблема преемственности и разрывов отечественной истории, в свете которой' они рассматривали революцию и сложные изгибы пореволюционного строительства в стране. Отметим значение их мировоззренческих оснований для самой направленности такого анализа. Так, И.А. Ильин, окончательно определившийся в эмиграции в либерально-консервативных взглядах, ратовавший за реинтеграцию в структуру социальных отношений традиционных ценностей, подчеркивал глубокую чу-жеродность советской истории российскому историческому процессу. Сосредоточившись на детализированном анализе негативных составляющих революции и советского строительства, высказав в этой связи немало ценных замечаний, он отрицал наличие позитивных явлений в пореволюционной России, что обусловило большую односторонность его концепции. Его представление о Советской России как разрыве исторической ткани с особенной силой заостряет проблематичность поступательного развития страны при восприятии целого ее периода в качестве абсолютного провала.

H.A. Бердяев и Г.П. Федотов, будучи сторонниками христианского социализма, рассматривали Русскую революцию как рубежное событие в переходе общества к «новой эпохе», советское строительство как деформированный ответ на этот вызов христианскому человечеству, а советскую историю в целом как один из модусов исторического существования России. Подчеркнем их основное преимущество в решении проблемы преемственности и разрывов. Ученые сумели аргументированно показать, что за самыми радикальными социально-культурными разломами отечественной истории сохраняется ее преемственность. В общеметодологическом плане это означало признание глубинной непрерывности истории как таковой. Подобный подход существенно расширял исследовательские перспективы, позволяя рассматривать Русскую революцию и советскую историю как противоречивое единство позитивных и негативных процессов, обусловивших своеобразие Советской России и ее всемирно-историческое значение как фактора, оказавшего многоплановое воздействие на мировые процессы не только в режиме «короткого», но и «долгого» времени.

Всестороннее изучение историко-философских концепций Русской революции и советской истории H.A. Бердяева, Г.П. Федотова и И.А. Ильина не дает однозначных ответов на сложнеишие вопросы, до настоящего времени вызывающие интерес историков и общественности в целом. Однако глубина и высокий научный уровень предпринятых ими изысканий стимулируют исследовательскую мысль, способствуют расширению существующих ныне представлений о природе революции 1917 г. и советского строительства в России. Содержащийся в их историко-философских концепциях высокий научный потенциал делает необходимым обращение к этому ценному идейно-теоретическому источнику для осмысления современных мировых и российских процессов.

Список научной литературыГаман, Лидия Александровна, диссертация по теме "Историография, источниковедение и методы исторического исследования"

1. Бердяев, H.A. Аура коммунизма Текст. // Новый град. 1936. - № 11.-С. 40-46.

2. Бердяев, H.A. Вселенкость и конфессионализм Электронный ресурс. -Режим доступа: http://www.vehi.net/berdyaev/vselensk.html, свободный.

3. Бердяев, H.A. Двойственный образ России (К пониманию русской человечности). Статья 1930-1940-е гг. Текст. // РГАЛИ. Ф. 1496. - On. 1. - Ед. хр. 240.

4. Бердяев, H.A. Дневник философа (Спор о монархии, о буржуазности и о свободе мысли) Текст. // Путь. 1926. - № 4. - С. 176-182.

5. Бердяев, H.A. Дневник философа Текст. // Путь. 1927. - № 6. -С. 110-114.

6. Бердяев, H.A. Дух и реальность. Основы богочеловеческой духовности Текст. // Бердяев H.A. Дух и реальность. М. : ACT; Харьков : Фолио, 2006. -С.229-380.

7. Бердяев, H.A. Духовный кризис интеллигенции : Статьи по общественной и религиозной психологии 1907-1909 гг. Текст. СПб. : Типография тов-ва «Общественная польза», 1910. - 304 с.

8. Бердяев, H.A. Духовные основы русской революции. Опыты 1917-1918 Текст. СПб. : Изд-во РХГИ, 1998. - 432 с.

9. Бердяев, H.A. Евразийцы Текст. // Путь. 1925. - № 1. - С. 134-139.-------Бердяев, H.A. Значение русского христианского движения Текст. //

10. РГАЛИ.-Ф. 1496.-Оп. 1.-Ед.хр. 91.

11. Бердяев, H.A. Истина Православия Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.krotov.org/berdyaev/afterlife/19520000/html, свободный.

12. Бердяев, H.A. Истина и Откровение. Пролегомены к критике Откровения Текст. // Бердяев, H.A. Истина и Откровение. Пролегомены к критике Откровения. СПб. : Изд-во РХГИ, 1997. - С. 5-155.

13. Бердяев, H.A. Истоки и смысл русского коммунизма : репринтное воспроизведение издания YMCA-PRESS, 1955 Текст. М. : Наука, 1990. -224 с.

14. Бердяев, H.A. К спорам о христианском обосновании демократии Текст. // Новая Россия. 1939. - № 65. - С. 10-12.

15. Бердяев, H.A. Конец Ренессанса (к современному кризису культуры) Текст. // София. Проблемы духовной культуры и религиозной философии. -Берлин : Обелиск, 1923. Вып. 1. - С. 21^7.

16. Бердяев, H.A. Кризис интеллекта и миссия интеллигенции Текст. // Новый град. 1938.-№ 13. - С. 5-11.

17. Бердяев, H.A. Марксизм и религия (Религия как орудие господства и эксплуатации) Текст. Париж : YMCA-PRESS, 1929.-48 с.

18. Бердяев, H.A. Миросозерцание Достоевского Текст. // Бердяев H.A. О русских классиках. М. : Высшая школа, 1993. - С. 107-223.

19. Бердяев, H.A. На пороге новой эпохи : сб. статей Текст. // Бердяев, H.A. Истина и Откровение. Пролегомены к критике Откровения. СПб. : Изд-во РХГИ, 1997.-С. 156-326.

20. Бердяев, H.A. Неогуманизм, марксизм и духовные ценности Текст. // Современные записки. Париж. - 1936. - № 60. - С. 319-324.

21. Бердяев, H.A. О назначении человека Текст. // Бердяев, H.A. О назначении человека. О рабстве и свободе человека. М. : ACT Москва : Хранитель, 2006. - С. 266-637.

22. Бердяев, Н.А. О профетической миссии слова и мысли (К пониманию свободы) Текст. // Новый град. Париж. - 1935. - № 10. - С. 56-65.

23. Бердяев, Н.А. О рабстве и свободе человека. Опыт персоналистической философии Текст. // Бердяев, Н.А. О назначении человека. О рабстве и свободе человека. М. : ACT Москва : Хранитель, 2006. - С. 5-265.

24. Бердяев, Н.А. О русской философии : сб. : в 2 ч. Текст. Свердловск : Изд-во Урал, ун-та, 1991. -Ч. 1.-288 с.

25. Бердяев, Н.А. О русской философии : сб. : в 2 ч. Текст. Свердловск : Изд-во Урал, ун-та, 1991. - Ч. 2. - 240 с.

26. Бердяев, Н.А. О самоубийстве Текст. -М. : Изд-во МГУ, 1992. -23 с.

27. Бердяев, Н.А. О социальном персонализме Текст. // Новый град. 1933. -№ 7.-С. 44-61.

28. Бердяев, Н.А. О фанатизме, ортодоксии и истине Электронный ресурс. -Режим доступа: http://www.vehi.net.berdyaev/ofanatizme.htm, свободный.

29. Бердяев, Н.А. О формальной демократии, свободе и социализме Текст. //НоваяРоссия.-1936.-№6.-С. 10-11.

30. Бердяев, Н.А. Об аморализме в политике Текст. // Новая Россия. 1936. - № 4. - 6-7.

31. Бердяев, Н.А. Опыт эсхатологической метафизики Текст. // Бердяев, Н.А. Дух и реальность. М. : ACT; Харьков : Фолио, 2006. - С. 381-566.

32. Бердяев, Н.А. Основная идея Вл. Соловьева Текст. // Бердяев, Н.А. Диалектика божественного и человеческого. М. : ACT; Харьков : Фолио, 2005.-С. 582-589.

33. Бердяев, Н.А. Основной вопрос нашей эпохи (Второе письмо к пореволюционной молодежи) |Текст. // Утверждения : орган объединения пореволюционных течений. 1931. - № 2. - С. 3-9.

34. Бердяев, Н.А. Ответ на письмо монархиста Текст. // Путь. 1926. -№ 3. - С. 140-145.

35. Бердяев, Н.А. Открытое письмо к пореволюционной молодежи Текст. // Утверждения. 1931. - № 1. - С. 9-16.

36. Бердяев, H.A. Парадоксы свободы в социальной жизни Текст. // Новый град.-1931.-№ 1.-С. 59-65.

37. Бердяев H.A. Перерождение коммунизма в Советской России Текст. // РГАЛИ. Ф.1496. - Оп.1. - Ед. хр. 219.

38. Бердяев, H.A. Политика и этика (К вопросу о «средствах» и «целях») Текст. // Новая Россия. 1940. - № 80-81.

39. Бердяев, H.A. Правда и ложь коммунизма (К пониманию религии коммунизма) Текст. // Христианство, атеизм и современность : сб. статей. Париж : YMCA-PRESS, 1969. - С. 63-107.

40. Бердяев, H.A. Религиозный социализм и религия социализма Текст. // Новая Россия : двухнедельный журнал. 1936. - № 1. - С. 3-5.

41. Бердяев, H.A. Роковой час европейской истории Текст. // Новая Россия. 1939. -№71. -С. 14-15.

42. Бердяев, H.A. Россия Ксеркса и Россия Христа Текст. // Новая Россия. -1939.-№74/75.-С. 19-20.

43. Бердяев, H.A. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX и начала XX века Текст. // О России и русской философской культуре. М. : Наука, 1990. -С. 43-271.

44. Бердяев, H.A. Самопознание Текст. -М. : ДЭМ, 1998. 336 с.

45. Бердяев, H.A. Смысл истории Текст. -М. : Мысль, 1990. 175 с.

46. Бердяев, H.A. Смысл исторического момента, переживаемого в настоящее время Россией : схема доклада. [Текст] // РГАЛИ. Ф. 1496. - Оп.1. - Ед. хр. 97.

47. Бердяев, H.A. Смысл творчества. Опыт оправдания человека Текст. // —Бердяев, H.A. Философия свободы. Смысл творчества. М. : Правда, 1989. ; С. 254-580.

48. Бердяев, H.A. Соблазн коммунистических обращений Текст. // Новая Россия. 1937. -№ 29. - С. 5-9.

49. Бердяев, H.A. Советская Россия и мировая война Текст. // РГАЛИ. Ф. 1496. -Оп. 1. - Ед. хр. 219.

50. Бердяев, H.A. Спасение и творчество. (Два понимания христианства) Текст. // Путь. 1926. - № 2. - 26-^7.

51. Бердяев, H.A. Столкновение рока и разума Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.krotov.org/berdyaev/1938/19381024.html, свободный.

52. Бердяев, H.A. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности : репринтное воспроизведение издания 1918 г. Текст. М. : Изд-воМГУ, 1990.-256 с.

53. Бердяев, H.A. Судьба человека в современном мире. К пониманию нашей эпохи Текст. // Бердяев, H.A. Дух и реальность. М. : ACT; Харьков : Фолио, 2006.-С. 159-228.

54. Бердяев, H.A. Существует ли в Православии свобода мысли и совести (В защиту Т.П. Федотова) Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.krotov.org/berdyaev/1939/1939fedt.html, свободный.

55. Бердяев, H.A. Типы религиозной мысли в России Текст. / общ. ред. H.A. Струве. Париж :YMCA-PRESS, 1989. - 712 с.

56. Бердяев, H.A. Трансформация марксизма в России Текст. // РГАЛИ. -Ф. 1496.-Оп. l.-Ед. хр. 263.

57. Бердяев, H.A. Третий исход Текст. // Новый журнал. 1953. - № 32. -С.271-280.

58. Бердяев, H.A. Философия неравенства Текст. М. : ИМА-ПРЕСС, 1990.-288 с.

59. Бердяев, H.A. А. С. Хомяков Текст. М., 1912. - 250 с.

60. Бердяев, H.A. Христианская совесть и социальный строй (Ответ С.Л. Франку) Текст. // Дмитриева, Н. К., Моисеева, А. П. Философ свободного духа (Николай Бердяев: жизнь и творчество) Текст. М. : Высшая школа, 1993. -С. 165-168.

61. Бердяев, H.A. Христианство и революция Текст. // Новый град. 1937. -№ 12.-С. 48-62.

62. Бердяев, H.A. Царство Духа и царство Кесаря Текст. // Бердяев, H.A. Дух и реальность. -М. : ACT; Харьков : Фолио, 2006. С. 567-671.

63. Бердяев, H.A. Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения Текст. // Бердяев, H.A. Дух и реальность. М. : ACT; Харьков : Фолио, 2006.-С. 25-158.

64. Борьба с денационализацией (От редакции) Текст. // Русский колокол. -1928.-№4.-С. 72-77.

65. Братство Святой Софии : Матер, и док. 1923-1939 Текст. / сост. H.A. Струве. М. : Русский путь; Париж : YMCA-Press, 2000. - 336 с.

66. Булгаков, С.Н. Апокалиптика и социализм (Религиозно-философские параллели) Текст. // Булгаков, С.Н. Сочинения : в 2 т. М. : Наука, 1993. -Т. 2. - С. 46-94.

67. Вехи. Из глубины : сб. статей Текст. М. : Правда, 1991. - С. 22-207. Вышеславцев, Б.П. Вечное в русской философии [Текст] // Вышеславцев, Б.П. Этика преображённого эроса. - М. : Республика, 1994. - С. 154-324.

68. Достоевский, Ф.М. Бесы : роман в 3 ч. Текст. Новосибирск : Ново-сиб. книж. изд-во, 1989. - 656 с.

69. Достоевский, Ф.М. Дневник писателя: Избранные страницы Текст. -М. : Современник, 1989. 557 с.

70. Ильин, И.А. О непредрешении Текст. // Русский колокол. 1929. - № 8.-С. 54-58.---------^----------------------------

71. Ильин, И.А. О признании советской власти (правила и советы) Текст. // Русский колокол. 1927. - № 2. - С. 78-86.

72. Ильин, И.А. О революции Текст. // Русское возрождение. 1983 (III). -№23.-С. 45-118.

73. Ильин, И.А. О русской интеллигенции Текст. // Русский колокол. -1927.-№2.-С. 3-10.

74. Ильин, И.А. О частной собственности Текст. // Русский колокол. -1929.-№8.-С. 14-21.

75. Ильин, И.А. Собр. соч. : в 10 т. Текст. / сост., вступ. ст. и ком. Ю.Т. Лисицы. М. : Русская книга, 1996. - Т. 1. - 400 с.

76. Ильин, И.А. Собр. соч. : в 10 т. Текст. М. : Русская книга, 1993. -Т. 2, кн. 1.-496 с.

77. Ильин, И.А. Собр. соч. : в 10 т. Текст. М. : Русская книга, 1993. -Т. 2, кн. 2.-480 с.

78. Ильин, И.А. Собр. соч. : в 10 т. Текст. М. : Русская книга, 1994. -Т.3.-592 с.

79. Ильин, И.А. Собр. соч. : в 10 т. Текст. М. : Русская книга, 1994. -Т. 4. - 624 с.

80. Ильин, И.А. Собр. соч. : в 10 т. Текст. М. : Русская книга, 1999. -Т. 5.-С. 31-286.

81. Ильин, И.А. Собр. соч. : в 10 т. Текст. М. : Русская книга, 1996. -Т. 6, кн. II. - 672 с.

82. Ильин, И.А. Собр. соч. : в 10 т. Текст. М. : Русская книга, 1997. -Т. 6, кн. III. - 560 с.

83. Ильин, И.А. Собр. соч. : в 10 т. Текст. М. : Русская книга, 1998. -Т. 7.-608 с.

84. Ильин, И.А. Собр. соч. : в 10 т. Текст. М. : Русская книга, 1998. -Т. 8.-С. 7-342.-------Ильин, И.А. Собр. соч. : в 10 т. Текст. М. : Русская книга, 1999. 1. Т. 9-10.-512 с.

85. Ильин, И.А. Уроки революции Текст. // Русский колокол. 1928. - № 4. -С. 57-62.

86. Карсавин, Л.П. Философия истории Текст. СПб. : Комплект, 1993.

87. Новый град» Текст. // Новый град. 1931. - № 1. - С. 3-7. Освальд Шпенглер и закат Европы : сб. статей [Текст]. - М. : Берег, 1922.-95 с.

88. Прыжок в пропасть Текст. // Новая Россия. 1939. -№ 63. - С. 14. Редактор. Россия зовет [Текст] // Русский колокол. - 1929. - № 7. -С. 3-7.

89. Силы мировой революции (От редакции) Текст. // Русский колокол. -1928.-№4.-С. 63-67.

90. Соловьев, B.C. Русская идея Текст. // Соловьев, B.C. Соч. : в 2 т. М. : Правда, 1989. - Т. 2. - С. 219-247.

91. Соловьев, Вл. Об упадке средневекового миросозерцания Текст. // Соловьев, Вл. Соч. : в 2 т. М. : Мысль, 1990. - Т. 2. - С. 339-350.

92. Сорокин, П. А. Человек. Цивилизация. Общество Текст. М. : Политиздат, 1992. - 543 с.

93. Старый политик. Эволюционируют ли коммунисты Текст. // Русский колокол. 1929. - № 7. - С. 61-63.

94. Степун, Ф.А. Автобиографический очерк Текст. // Старые молодым. -Мюнхен : Изд-во Центрального объединения Политических эмигрантов из СССР (ЦОПЭ), 1960. - С. 91-100.

95. Степун, Ф.А. Бывшее и несбывшееся Текст. СПб. : Алетейя, 2000.651 с.

96. Степун, Ф.А. В защиту свободы Текст. // Утверждения. -1931. № 2. -С. 9-19.

97. Степун, Ф.А. В. Яновский. Челюсть эмигранта Текст. // Новый журнал.- 1958. № 54. - С. 296-299.------------------

98. Степун, Ф.А. Встречи Текст. -М. : Аграф, 1998. 256 с. Степун, Ф.А. Германия «проснулась» [Текст] // Новый град. - 1933. -№7.-С. 3-25.

99. Степун, Ф.А. О человеке «Нового града» Текст. // Новый Град. 1932. -№ 3. - С. 6-21.

100. Степун, Ф.А. Портреты. Текст. СПб. : Изд-во РХГИ, 1999. - 440 с.

101. Степун, Ф.А. Чаемая Россия Текст. / сост. и послесл. A.A. Ермичева. -СПб. : РХГИ, 1999.-480 с.

102. Тайна Израиля. Еврейский вопрос в русской религиозной мысли конца XIX первой половины XX в. : сб. статей Текст. - СПб. : София, 1993. -500 с.

103. Федотов, Г.П. В плену стихии Текст. // Новый град. 1932. - № 4. -С. 8-21.

104. Федотов, Г.П. Встреча с англичанами Текст. // Континент. 1979. -№ 92. - С. 283-288.

105. Федотов, Г.П. Где выход? Текст. // Новая Россия. 1937. - № 29. -С. 5-7.

106. Федотов, Г.П. Демократия и СССР Текст. // Новая Россия. 1939. -№ 69. - С. 3-4.

107. Федотов, Г.П. Демократия спит Текст. // Новый град. 1933. - № 7. -С. 25-34.

108. Федотов, Г.П. Как Сталин видит историю России Текст. // Новая Россия. 1937.-№ 33. - 8-11.

109. Федотов Г.П. Неизбежна ли революция в России Текст. // Новая Россия. 1937.-№ 28. - С. 4-5.

110. Федотов, Г.П. Октябрьская легенда Текст. // Новая Россия. 1937. -№35.-С. 3-5.

111. Федотов, Г.П. Опоздавшие Текст. // Новая Россия. 1940. - № 82-83. -С. 5-9.------Федотов, Г.П. Падение советской власти. Над книгой С. Дмитриевского

112. Текст. // Новый Град. 1932. - № 5. - С. 10-21.

113. Федотов, Г.П. Полн. собр. статей : в 6 т. Текст. Париж : YMCA-PRESS, 1988. - Т. IV : Защита России: Статьи 1936-1940 гг. из «Новой России».-315с.

114. Федотов, Г.П. Собр. соч. : в 12 т. / прим. С.С. Бычкова Текст. М. : Мартис, 1998. - Т. 2 : Статьи 1920-30-х гг. из журналов «Путь», «Православная мысль» и «Вестник РХСД». - 383 с.

115. Федотов, Г.П. Собр. соч. : в 12 т. / прим. С.С. Бычкова Текст. М. : Маотис. 2000. - Т. 3 : Святой Филипп, митсополит Московский. Псиложение :1 ^ / А 1

116. Житие и подвиги Филиппа, митрополита Московского и всея России. 251 с.

117. Федотов, Г.П. Собр. соч. : в 12 т. / прим. С.С. Бычкова Текст. М. : Мартис, 2004. - Т. 9 : Статьи американского периода. - 383 с.

118. Федотов, Г.П. Собр. соч. : в 12 т. Текст. М. : Мартис, 2001. - Т. 10 : Русская религиозность, ч. 1 : Христианство Киевской Руси. — 382 с.

119. Федотов, Г.П. Советский павильон Текст. // Новая Россия. 1937. -№37.-С. 14-15.

120. Федотов, Г.П. Социальное значение христианства Текст. // Федотов Г.П. О святости, интеллигенции и большевизме. СПб. : Изд-во СПб. ун-та, 1994.-С. 51-78.

121. Федотов, Г.П. СССР и фашизм Текст. // Новая Россия. 1936. - № 18. -С. 7-9.

122. Федотов, Г.П. Страшные дни Текст. // Новая Россия. 1937. - № 30. -С. 7-8.

123. Федотов, Г.П. Судьба «гнилой» концепции Текст. // Новая Россия. -1936.-№ 1.-С. 9-10.

124. Федотов, Г.П. Судьба и грехи России : избранные статьи по философии русской истории и культуры : в 2 т. Текст. СПб. : София, 1991. - Т. 1. -352 е.; Т. 2.-352 с.---Федотов, Г.П. Торопитесь! Текст. // Новая Россия. 1939. - .4« 59. 1. С. 2-3.

125. Федотов, Г.П. Фельдфебеля в Буало Текст. // Новая Россия. - 1936. -№2.-С. 10-12.

126. Федотов, Г.П. Шестнадцать Текст. // Новая Россия. 1936. - № 12. -С. 8-10.

127. Франк, C.JI. Крушение кумиров Текст. // Франк, C.JI. Сочинения. -Минск : Харвест; Москва : ACT, 2000. С. 147-244.

128. Франк, C.JI. Непрочитанное. Статьи, письма, воспоминания Текст. -М. : Московская школа политических исследований, 2001. 592 с.

129. Франк, C.JI. Сущность и ведущие мотивы русской философии Текст. // Философские науки. 1995. - № 5. - С. 83-89.1. И. Дневники, письма

130. Бердяев, Н. А. В начале пути (письма П.Б. и H.A. Струве) Текст. / пре-дисл., публ. и ком. М.А. Колерова // Лица : биографический альманах. М., СПб. : Феникс : Atheneum, 1993. - № 3. - С. 119-154.

131. Пять писем H.A. Бердяева П.Б. Струве (1922-1923) Текст. // Лица : биографический альманах. М., СПб. : Феникс : Atheneum, 1993. - № 3.

132. Бердяев, H.A. Выдержки из писем г-же X. Текст. // Дмитриева, Н.К., Моисеева, А.П. Философ свободного духа. (Николай Бердяев: жизнь и творчество). М.: Высшая школа, 1993. - С. 235-245.

133. Бердяева, Л.Ю. Профессия: жена философа Текст. М. : Молодая гвардия, 2002. - 260 с.

134. Выдержки из писем H.A. Бердяева Т.П. Федотову Текст. // Вестник Русского христианского движения. 1978. - № 124. - С. 117-120.

135. В четвертом измерении пространства.» : Письма H.A. Бердяева кн. И.П. Романовой 1931-1947 / публ., предисл. и ком. В. Аллоя и А. Добкина Текст. // Минувшее. 1994. - № 16. - С. 209-264.----Дневник H.A. Ильина (6 (18) октября 25 октября (7 ноября) 1905 г.)

136. Текст. // Отдел редких книг и рукописей научной библиотеки МГУ. Ф. Во-кач H.H. - К. 1. - Ед. хр. 20.

137. Дневники Л.Ю. Бердяевой Текст. // Звезда. 1995. - № 10. - С. 140166; № 11. - С. 134-154; № 12. - С. 144-164.

138. Ильин И.А. Собрание сочинений : Дневники. Письма. Документы (1903-1938) / сост. и ком. Ю.Т. Лисицы Текст. М. : Русская книга, 1999. -608 с.

139. Ильин И.А. Собрание сочинений : Письма. Мемуары (1938-1954) / сост. и ком. Ю.Т. Лисицы Текст. М. : Русская книга, 1999. - 512 с.

140. Письма H.A. Бердяева Прегель Софье Николаевне Текст. // Отдел редких книг и рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 218. -К. 1315.-Ед. хр. 11.

141. Письма В.Н. Ильина Бердяеву H.A. (26 августа 1930 3 августа 1944; 25 писем) Текст. // РГАЛИ. - Ф. 1496. - Оп. 1. - Ед. хр. 491.

142. Письма вокруг разногласий Г.П. Федотова с Богословским институтом Текст. // Вестник Русского христианского движения. 2002. - № 184. -С. 186-222.

143. Письма М. Цветаевой Г.П. Федотову Текст. // Новый журнал. — 1961. -№63.-С. 162-172.

144. Письма молодого Бердяева Текст. / публ. и предисл. Д. Барас // Память. -Париж : YMCA-PRESS, 1981.-211-248.

145. Письма H.A. Бердяева М.О. Гершензону / предисл. к публ. М.А. Коле-рова Текст. // Вопросы философии. 1992. - № 5. - С. 119-136.

146. Письма H.A. Бердяева Э.Ф. Голлербаху / вступ. статья и публ. А.Б. Блюмбаума и Г.А. Морева Текст. // Минувшее : Исторический альманах. -М., СПб. : Atheneum : Феникс. 1993. -№ 14. - С. 397^113.

147. Письма Н.О. Лосского С.Л. Франку и Т.С. Франк (1925, 1945-1950) Текст. // Исследования по истории русской мысли. СПб. : Алетейя, 1997. -Сг262=276^----------------;--------------

148. Письма Николая Бердяева Текст. / публ. и предисл. В. Аллоя [Текст] // Минувшее : Исторический альманах. -М., СПб. : Atheneum : Феникс. 1990. -№ 9.-С. 294-325.

149. Письма писателей (Бердяева, Мочульского, Горького, Есенина, Куприна) Текст. // Новый журнал. -1969. № 95. - С. 216-231.

150. Письма Ф.А. Степуна Е.Ю. Parra Текст. // РГАЛИ. Ф. 1496. - On. 1. -Ед. хр. 982.

151. Письма Ф.А. Степуна H.A. Бердяеву Текст. // РГАЛИ. Ф. 1496. -Он. l.-Ед. хр. 741.

152. Письмо С.Л. Франка Г.П. Федотову Текст. // Новый журнал. 1952. -№ 28. - С. 288-289.

153. I. Воспоминания, отзывы и исследования современников

154. Бердяев, H.A.: pro et contra. Антология Текст. СПб. : Изд-во РХГИ, 1994.-573 с.

155. Бердяев H.A. (по личным воспоминаниям) Текст. // Вестник Русского христианского движения. 1975. - № 115. - С. 142-150.

156. Вейдле, В. Умирание искусства. Размышления о судьбе литературного и художественного творчества Текст. // Самосознание европейской культуры XX в. М. : Изд-во полит, лит., 1991. - С. 268-290.

157. Вильчковский, К. H.A. Бердяев и мировой кризис : доклад, прочитанный на собрании памяти H.A. Бердяева в 1948 г. в Париже Текст. // Новоселье. -1949.-№39/40.-С. 139-143.

158. Вишняк, М.В. «Современные записки»: Воспоминания редактора Текст. СПб .: Logos; Дюссельдорф : Голубой всадник, 1993. - 240 с.

159. Зеньковский, В.В. История русской философии Текст. -Л. : Эго, 1991. -Т. 1,ч. 1.-221 с.

160. Зеньковский, В.В. История русской философии Текст. Л. : Эго, 1991.

161. Т—2Г*1-2—269 с^-------------------------------------

162. Зеньковский, В.В. Основы христианской философии Текст. М. : Изд-во Свято-Владимирского братства, 1992. - 270 с.

163. Зеньковский, В.В. Русские мыслители и Европа Текст. М. : Республика, 1997.-368 с.

164. Змиев, А. Значение Отечественной войны в истории русского самосознания Текст. // Логос : международный ежегодник по философии культуры. Русское издание. -М. : Мусагет, 1912-1913. Кн. 1, 2. - С. 289-306.

165. Иваск Ю. Федор Степун. Встречи Текст. // Новый журнал. 1963. -№ 74. - С. 289-292.

166. Ильин, И.A.: pro et contra / сост. и вступ. ст., примеч. И.И. Евлампиева. Текст. СПб. : Изд-во РХГИ, 2004. - 896 с.

167. Карпович, М.М. Комментарии. В поисках «третьего исхода» (о статье Н.А. Бердяева) Текст. // Новый журнал. 1953. - № 32. - С. 281-287.

168. Карпович, М. Комментарии. О воспоминаниях Ф.А. Степуна Текст. // Новый журнал. 1956. - № 46. - С. 220-237.

169. Карпович, М.М. Г.П. Федотов Текст. // Новый журнал. 1951. - № 27. -С. 266-272.

170. Квартиров, А. Из воспоминаний об И.А. Ильине Текст. // Русское возрождение. 1983 (III) - № 23. - С. 134-139.

171. Кизеветтер, А. Из размышлений о революции Текст. // Современные записки. 1930. - № 42. - С. 344-373.

172. Климов, Е. Воспоминания о профессоре И.А. Ильине Текст. // Русское возрождение. 1983 (III). - № 23. - С. 119-126.

173. О сопротивлении злу силой: pro et contra. Полемика вокруг идей И.А. Ильина Текст. // Ильин И.А. Собр. соч. : в 10 т. М. : Русская книга, 1999. -Т. 5.-С. 289-557.

174. Флоровский, Г., прот. Пути русского богословия Текст. Вильнюс, 1991.-600 с.

175. Хёнинг, И. Бывшее и несбывшееся: личные воспоминания о последних годах жизни Ф.А. Степуна в Мюнхене Текст. // Степун, Ф.А. Портреты. -СПб. : Изд-во РХГИ, 1999. С. 356-358.

176. Штаммлер, А. Федор Августович Степун Текст. // Новый журнал. -1966.-№82.-246-256.

177. Штейн, С.И. Размышления о России и революции Текст. // Новый град. 1932.-№ 4.-С. 87-91.

178. Шубарт, В. Европа и душа Востока Текст. : пер. с нем. М. : Альманах «Русская идея», 1997. - Вып. 3 - 448 с.1.. Литература

179. Аверьянов, В.В. Проблема традиции в русской философии XX века (Русское Зарубежье) : дис. . канд. филос. наук. Текст. -М., 2000. -208 с.

180. Аксючиц, В. Заблуждения гения: H.A. Бердяев о России и коммунизме Текст. // Историко-философский ежегодник. 2001. М. : Наука, 2003. -С. 324-340.

181. Александрова, A.B. Революция и Белая идея в философских исканиях И.А. Ильина Текст. // Белая Россия. Опыт исторической ретроспекции : материалы Междунар. науч. конф. / отв. ред. A.B. Терещук [Текст]. СПб., М. : Посев, 2002. - 176 е.- С. 143-151.

182. Арон, Р. Демократия и тоталитаризм. Текст. М. : Текст, 1993. - 303 с.

183. Барабанов, Е. В. «Русская идея» в эсхатологической перспективе Текст. // Вопросы философии. 1990. - № 8. - С. 62-73.

184. Баткин, JI.M. К спорам об исторических путях социального развития России. О монографии Б.Н. Миронова Текст. // Одиссей. Человек в истории. -М. : Наука, 2004. С. 390-398.

185. Бибихин, В.В. Онтологические основания правды Текст. // Историко-философский ежегодник, 1999. -М. : Наука, 2001. С. 345-396.

186. Бойков, В.Ф. Судьба и грехи России (философско-историческая публицистика Г.П. Федотова) Текст. // Федотов Г.П. Судьба и грехи России : избр. статьи по философии русской истории и культуры : в 2 т. Спб. : София, 1991.-Т. 1.-С. 3-38.

187. Булдаков, В.П. Сравнительная психодинамика кризисов XX века в России Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.ural-yeltsin.ru, свободный.

188. Бродель, Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII вв. Т. 3. Время мира Текст. - М.: Прогресс, 1992. - 679 с.

189. Варшавский, B.C. Незамеченное поколение Текст. Нью-Йорк : Изд-во им. Чехова, 1956. - 387 с.

190. Волков, В.В. Советская цивилизация как повседневная практика: возможности и пределы трансформации Текст. // Куда идёт Россия?. Трансформация социальной сферы и социальная политика / под общ. ред. Т. И. Заславской. М. : Дело, 1998. - С. 323-333.

191. Волкогонова, О.Д. Н.Бердяев. Интеллектуальная биография Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.philosophy.ru/libary/volk/berd.html, свободный.--------------------------!---------------

192. Вригтт, Г.Х. фон. Философия техники Николая Бердяева Текст. // Вопросы философии. 1995. - № 4. - С. 69-78.

193. Вторая мировая война: уроки истории для Германии и России : Материалы Междунар. конф. (г. Кемерово, 23-25 сентября 2005 г.) Текст. Кемерово, М. : Изд. объединение «Российские университеты», 2006. -431 с.

194. Гавриш, Г.Б. Философия неоевразийства Электронный ресурс. Режим доступа: http://wwwarctogaia-kavkaz.vitualave.net/arcto/files/evrasiatp.htm, свободный.

195. Галахтин, М.Г. Бердяев и Россия: Опыт постановки проблемы Текст. // Из истории религиозной философии в России : сб. статей. М. : ИФАН , 1990. -С. 99-109.

196. Гальцева, P.A. Очерки русской утопической мысли XX века Текст. -М. : Наука, 1992.-С. 10-76.

197. Гальцева, P.A., Роднянская, И.Б. Из истории социального христианства в России XX в. Текст. // Социальные идеи христианства в XX веке. М. : ИНИОН, 1989. - С. 70-95.

198. Гальцева, Р. Николай Александрович Бердяев Текст. // Литературная газета. 1989.-2 августа.

199. Гаман Л.А. Историософия H.A. Бердяева. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2003.-214 с.

200. Гергель, Р. Учёный-гуманист Текст. // Степун Ф.А. Бывшее и несбывшееся. СПб. : Алетейя, 2000. - С. 629-644.

201. Гросул, В.А., Интенберг, Г.С., Твардовская, В.А., Шацилло, К.Ф., Эй-монтова, Р.Г. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика Текст. М. : Прогресс - Традиция, 2000. - 440 с.

202. Губман, Б.Л. Ж. Маритен и Н. Бердяев о взаимосвязи природы и культуры Текст. // Россия и Запад: диалог культур : сб. науч. трудов. Тверь : Изд-во Твер. ун-та, 1994. - 125-135.

203. Гулыга, А. Русская идея и ее творцы Текст. М. : Соратник, 1995. -310 с,

204. Гумилёв, Л.Н. От Руси до России: Очерки этнической истории Текст. -М. : Рольф, 2000. 320 с.

205. Гуревич, А.Я. Пророчество о прошлом Текст. // Одиссей. Человек в истории. М. : Наука, 2004. - С. 398^103.

206. Дмитриева, Н.К., Моисеева, А.П. Философ свободного духа (Николай Бердяев: жизнь и творчество) Текст. М. : Высшая школа, 1993. - 270 с.

207. Евлампиев, И.И. От религиозного экзистенциализма к философии православия: достижения и неудачи Ивана Ильина Текст. // Ильин, И.А.: pro et contra / сост. и вступ. ст., примеч. И.И. Евлампиева. СПб. : Изд-во РХГИ, 2004. - С. 7-64.

208. Ермичев, A.A. Три свободы Николая Бердяева Текст. М. : Знание, 1990.-64 с.

209. Ермичев, A.A. Ф.А. Степун. Очерк жизни Текст. // Степун Ф.А. Портреты. СПб.: Изд-во РХГИ, 1999. - С. 393-409.

210. Ефимов, Г.И. О духовной природе насилия в философии H.A. Бердяева Текст. // Отечественная философия: опыт, проблемы, ориентиры исследования. М., 1992. - Вып. VII. - С. 59-73.

211. Живов, В. О сомнительном и недостоверном в историософии H.A. Бердяева Текст. // Новый мир. 1992. - № 10. - С. 216-222.

212. Зайцева, Н. Логика любви: Россия в историософской концепции Георгия Федотова Текст. Самара : Изд-во Самар. ун-та, 2001. - 244.

213. Закутин, H.A. Бердяев как экзистенциалист Текст. // Новый журнал. -1965.-№80.-С. 248-257.

214. Зарубина, H.H. Социокультурные факторы хозяйственного развития: М. Вебер и современные теории модернизации Текст. СПб. : Изд-во РХГИ, 1998.-288 с.

215. Зернов, Н. Русское религиозное возрождение XX века Текст. : пер. с англ. Paris : Ymca-Press, 1991. - 368 с.

216. Зиммель, Г. Кризис культуры Текст. // Зиммель Г. Избранное : в 2 т. -М.: Юрист, 1996'.'-Т. 1 : Философия культуры". С. 489-493.

217. Ивонин, Ю.П. Природа философского знания в контексте теории культуры H.A. Бердяева Текст. // Философия и ее место в культуре. Новосибирск : Наука, 1990. - С. 210-231.

218. Ивонин, Ю.П. Творчество, культура, цивилизация в философской концепции Н.А. Бердяева Текст. // Вечные философские проблемы. Новосибирск : Наука, 1991. - С. 76-95.

219. Ивонина, О.И. Время свободы. Проблема направленности истории в христианской исторической мысли России XIX середины XX вв, Текст. -Новосибирск : Изд-во НГПУ, 2000. - 442 с.

220. Ивонина О.И. Клио и крест (проблема направленности истории в христианской исторической мысли России Х1Х-ХХ вв.) Текст. Новосибирск, 1997.-Ч. 1.-157 с.

221. Ивонина, О.И. Эвристические возможности и пределы культурной антропологии Г.П. Федотова Текст. // Методологические и историографические вопросы исторической науки : сб. статей. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2007. -Вып. 28.-С. 314-327.

222. Историческая наука и историческое сознание / Б.Г. Могильницкий, И.Ю. Николаева, С.Г. Ким, В.М. Мучник, Н.В. Карначук Текст. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2000. - 234 с.

223. К новому пониманию человека в истории : очерки развития современной западной исторической мысли / под ред. Б.Г. Могильницкого Текст. -Томск : Изд-во Том. ун-та, 1994. С. 5-52.------Кантор, В.А. Философия национальной самокритики (письмо СЛ.

224. Франка Г.П. Федотову) Текст. // Вопросы философии. 2006. - № 3. -С.132-143.

225. Кастельс, М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура Текст. : пер. с англ. / под науч. ред. О.И. Шкаратана. М. : Изд-во ГУ ВШЭ, 2001.-608 с.

226. Киселев, А.Ф. Иван Ильин и его поющее сердце Текст. М. : Университетская книга, Логос, 2006. - 324 с.

227. Киселев, А.Ф. Страна грез Г.П. Федотова Текст. М. : Университетская книга, Логос, 2004. - 272 с.

228. Колеров, М.А. Не мир, но меч. Русская религиозно-философская печать от «Проблем идеализма» до «Вех» 1902-1909 Текст. СПб. : «Алетейя», 1996.-375 с.

229. Колеров, М. Народническое наследие и русский марксизм: 1890-е годы Текст. // История мировой культуры: традиции, инновации, контакты / под ред. А.Л. Смышляева. -М. : Изд-во МГУ, 1990. С. 58-70.

230. Консерватизм в России и мире : в 3 ч. Текст. Воронеж : Воронеж, ун-т, 2004. - Вып. 3, ч. II. - 258 с.

231. Котельников, В. А. Русская идея как философская и историко-литературная тема Текст. // Русская литература. 1990. - № 4. - С. 112-119.

232. Кувакин, В.А. Религиозная философия в России Текст. М. : Мысль, 1980.-309 с.

233. Кузнецова, И.С. Общие черты и различия в менталитете русских и западноевропейцев Текст. // Проблемы русской философии и культуры. Калининград, 1999. - С. 92-94.

234. М. : Наследие, 1994. Кн. 1. - 520 с.

235. Кун, Т. Структура научных революций // Кун, Т. Структура научных революций : пер. с англ. Текст. М.: ACT, 2003. - С. 9-268.

236. Кунгуров, А.Н. Философия истории Бердяева: эволюция взглядов : ав-тореф. дис. . канд. филос. наук Текст. Екатеринбург, 1993. - 15 с.

237. Лавров, А.Г. Философия культуры И.А. Ильина : дис. . канд. филос. наук Текст. М., 1997. - 167 с.

238. Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада : пер. с фр. / под общ. ред. В.А. Бабинцева Текст. Екатеринбург : У-Фактория, 2005. - 560 с.

239. Левицкий, С.А. Душа и маска большевизма Текст. // Левицкий С.А. Трагедия свободы. М. : Канон, 1995. - С. 412-426.

240. Левицкий, С.А. Очерки по истории русской философии : Соч. : в 2 т. Текст. М. : Канон, 1996. - Т. 1. - 496 с.

241. Леонтьева, О.Б. H.A. Бердяев: в поисках смысла истории Текст. Самара : Изд-во Самар. ун-та, 1998. - 175 с.

242. Лисица, Ю.Т. Иван Александрович Ильин. Историко-биографический очерк Текст. // Ильин И.А. Собр. соч. : в 10 т. М. : Русская книга, 1996. -Т.1.-С. 5-36.

243. Лосский, Н.О. История русской философии Текст. М. : Высшая школа, 1991.-559 с.

244. Макушин, А. Узловые проблемы истории российского либерализма Текст. // Исторические исследования в России II: Семь лет спустя / под ред. Г.А. Бордюгова. -М. : АИРО-ХХ, 2003. - С. 341-362.

245. Мальцев, К.Г. Эсхатология власти H.A. Бердяева Текст. М. : МАКС Пресс, -2000,-= 23 5-с

246. Мальцев, К.Г., Мальцева, A.B. «Философия свободы» и соблазн христианского государства / H.A. Бердяев и И.А. Ильин Текст. М. : МАКС Пресс, 2001.-336.

247. Мальцева, A.B. Проблема институционализации политико-властных отношений в трудах И.А. Ильина : дис. . канд. полит, наук Текст. М., 1998. - 186 с.

248. Малявин, В. Россия между Востоком и Западом: третий путь? Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.users.kaluga.ru/kosmorama/ malyavin.html, свободный.

249. Междисциплинарный синтез в истории и социальные теории: теория, историография и практика конкретных исследований / под ред. Л.П. Репиной, Б.Г. Могильницкого, И.Ю. Николаевой Текст. М., 2004. - 168 с.

250. Синергия. Проблемы аскетики и мистики Православия : сб. науч. статей Текст. М. : Ди-Дик, 1995. - 366 с.

251. Мень, А. Николай Александрович Бердяев Электронный ресурс. Режим доступа: http://www. vehi.net/men/ berdyaev.html, свободный.

252. Мень, А. Федотов Г.Г1. Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.vehi.net/men/fedoto v2html#-frnref 1, свободный.

253. Мень, А. «Возвращение к истокам» Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.vehi.net/men/fedotov2.html, свободный.

254. Методологический синтез: прошлое, настоящее, возможные перспективы / под ред. Б.Г. Могильницкого, И.Ю. Николаевой Текст. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2002. - 202 с.

255. Милевский, O.A. Л.А. Тихомиров: из истории формирования консервативной мысли в России в конце XIX начале XX веков : автореф. дис. . докт. ист. наук Текст. - Томск, 2007. - 48 с.

256. Могильницкий, Б.Г. Бердяев о Русской революции Текст. // Новая и новейшая история. 1995. - № 6. - С. 54-67.

257. Могильницкий, Б.Г. История исторической мысли XX века : курс лекций Текст. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2001. - Вып. I : Кризис историзма. -206 с.

258. Могильницкий, Б.Г. История исторической мысли XX века : курс лекций Текст. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2003. - Вып. II: Становление «новой исторической науки». - 178 с.

259. Могильницкий, Б.Г. Либеральная идея и российский менталитет Текст. // Из истории революций в России (перв. четверть XX в.). Томск : Изд-во Том. ун-та, 1996. - Вып. 1. - С. 38-49.

260. Могильницкий, Б.Г. Революция 1917 г.: новые подходы Текст. // Проблемы истории и исторического познания : сб. науч. статей / ред. В.П. Зиновьев. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2001. - С. 18-28.

261. Могильницкий, Б.Г., Николаева И.Ю. История, память и мифы Текст. // Новая и новейшая история. 2007. - № 2. - С. 116-125.

262. Московичи, С. Машина, творящая богов Текст. М. : Издательство «Центр психологии и психотерапии», 1998. - 550 с.

263. Неретина, С.С. Бердяев и Флоренский: о смысле исторического Текст. //Вопросы философии. 1991. -№ 3. - С. 67-83.

264. Николаева, И.Ю. Проблема методологического синтеза и верификации в истории в свете современных концепций бессознательного Текст. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2005. - 302 с.

265. Никулыпин, Д. А. Проблема превращения эсхатологической концепции монаха Филофея в идеологическую доктрину Московского государства Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.virlib.eunnet.net/sofia/04-2002/text/04.05.html, свободный.

266. Новикова, Л.И., Сиземская, И.Н. Русская философия истории Текст. -М. : Магистр, 1997. -328 с.

267. Образ будущего в русской социально-экономической мысли конца XIX- начала XX вв. Текст. М. : Республика, 1994. - 416 с.

268. Олегина, И. Изучение истории России в Великобритании и США: новые тенденции и наследие советологии Текст. // Исторические исследования в

269. России II. Семь лет спустя / под ред. Г.А. Бордюгова. - М. : АИРО-ХХ, 2003. -С. 411-447.

270. Омельченко, H.A. В поисках России: общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и будущих судьбах Российской государственности (историко-политический анализ) Текст. -СПб. :РХГИ, 1996.-560 с.

271. Полидисциплинарные технологии исследования модернизационных процессов / под ред. Б.Г. Могильницкого, И.Ю. Николаевой Текст. Томск : Изд-во Том. ун-та, 2005. - 343 с.

272. Полторацкий, Н. Бердяев и Россия (Философия истории России H.A.1. KJ

273. Бердяева) Текст. Нью-Йорк : Общество Друзей Русской культуры, 1967. -270.

274. Полторацкий, Н. Записки И.А. Ильина о русской революции и большевизме Текст. // Русское возрождение : независимый русский православный журнал. 1983 (III). - № 23. - С. 119-126.

275. Полторацкий, Н. Иван Александрович Ильин (К 100-летию со дня рождения И.А. Ильина) Текст. // Русское возрождение : независимый русский православный национальный журнал. 1983 (IV). - № 24. - С. 38-110.

276. Полторацкий, Н. Иван Александрович Ильин: Жизнь, труды, мировоззрение : сб. статей Текст. Tenafly : Эрмитаж, 1989. - 320 с.

277. Полторацкий, Н. Монархия и республика в восприятии И.А. Ильина Текст. Нью-Йорк : Содружество, 1979. - 86 с.

278. Поляков, JI.B. Отреченная книга Текст. // Бердяев, H.A. Философия неравенства. М. : ИМА-PRESS, 1990. - С. 3-20.

279. Померанц, Г. С. Корни будущего Текст. // Померанц, Г.С. Выход из транса. М. : Юрист, 1995. - С. 372-396.

280. Померанцев, К. Бердяев и современный мир Текст. // Мосты. 1961. -№7.-С. 212-234.

281. Предисловие к брошюре И.А. Ильина «Мученичество церкви в России Текст. // Ильин, И.А. Собр. соч. : в 10 т. М. : Русская книга, 1998. - Т. 7. -С. 581-582.

282. Прохоренко, A.B. Все в имени твоем, Россия. Парадигмы общественной мысли русского зарубежья Текст. СПб. : Летний сад, 2003. - 184.

283. Прохоренко, A.B. Философское россиеведение в идейной полемике пореволюционной эмиграции (первая половина XX века) Текст. СПб. : Изд-во СПб. ун-та, 2005. - 294 с.

284. Рашковский, Е.Б. Профессия историограф: Материалы к истории российской мысли и культуры XX столетия Текст. - Новосибирск : Сибирский хронограф, 2001.-249 с.

285. Рашковский, Е.Б., Хорос, В.Г. Мировые цивилизации и современность Текст. // Восток Запад - Россия : сб. статей. - М. : Прогресс-Традиция, 2002.-С. 36-67.

286. Репина, Л.П. «Персональная история»: биография как средство исторического познания Текст. // Казус. Индивидуальное и уникальное в истории. -М, 1999. Вып. 2. - С. 76-100.

287. Репина, Л.П. Интердисциплинарная история вчера, сегодня, завтра. Вместо предисловия Текст. // Междисциплинарные подходы к изучению прошлого. М. : Аспект Пресс, 2003. - С. 5-18.

288. Репина, Л.П. Историческая память и современная историография Текст. // Новая и новейшая история. 2004. - № 5. - С. 39-47.

289. Россия и революция. Русская религиозная философия и национально-политическая мысль XX века : сб. статей Текст. Tenefly : Эрмитаж, 1988. -352 с.

290. Россия: опыт национально-государственной идеологии (В.В. Ильин, A.C. Панарин, A.B. Рябов, под ред. В.В. Ильина) Текст. М. : Изд-во МГУ, 1994.-231 с.

291. Роцинский, С.Б. Н. А. Бердяев и философия духа русской революции ГТекст1 // Отечественная сЬилособия: опыт, пооблемы. оюиентшзы исслелова1. XX -"X -'ХХния. М., 1992. - Вып. VII. - С. 73-83.

292. Русская культура в сравнительно-историческом освещении : материалы «круглого стола» Текст. // Одиссей. Человек в истории. М. : Наука, 2001. -С. 5-63.

293. Русская литература в эмиграции : сб. статей / под ред. Н. Полторацкого Текст. Питсбург : Отдел славянских языков и литературы Питсб. ун-та, 1972.-414 с.

294. Русская религиозно-философская мысль XX века : сб. статей / под ред. Н. Полторацкого Текст. Питсбург : Отдел славянских языков и литературы Питсб. ун-та, 1975. - 413 с.

295. Русская цивилизация и соборность : сб. статей Текст. М., 1994.250 с.

296. Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси : сб. статей Текст. -М. : Столица, 1991.-464 с.

297. Сазонова, Т.Б. Право и правосознание в учении И.А. Ильина : дис. . канд. юрид. наук Текст. Благовещенск, 1998. - 143 с.

298. Саркисянц, М. Россия и мессианизм. К «русской идее» H.A. Бердяева : пер. с нем. Текст. СПб. : Изд-во СПб. ун-та, 2005. - 272 с.

299. Селиванова, Ю.В. Политическая социология Г.П. Федотова. Идеи, проблемы, прогнозы Текст. Саратов : Изд-во Сарат. ун-та, 2003. - 212 с.

300. Селунская, Н.Б. Методологическое знание и профессионализм историка Текст. // Новая и новейшая история. 2004. - № 4. - С. 24-41.

301. Семочкина, М.Б. Восхождение к смысло-образу России: историософия H.A. Бердяева и марксизм Текст. // Марксизм и Россия. М. : Философское общество СССР, 1990. - С. 164-204.

302. Сербиненко, В.В. Философия свободы Н. Бердяева Текст. // Русская религиозная метафизика (XX век) : курс лекций. М. : Изд-во РОУ, 1996. -С. 59-82.

303. Силантьева, М.В. Философия культуры H.A. Бердяева и актуальные проблемы современности Текст. М. : Государственная академия славянской культуры, 2005. - 220 с.

304. Смирнов, И.П. «От марксизма к идеализму»: М.И. Туган-Барановский, С.Н. Булгаков, H.A. Бердяев Текст. М. : Русское книгоизд. товарищество, 1995.-285 с.

305. Советское прошлое: поиски понимания : круглый стол Текст. Отечественная история. -2000. -№ 4. - С. 90-120; № 5. - С. 85-104.

306. Согрин, В.В. 1985-2005 гг.: перипетии историографического плюрализма Текст. // Общественные науки и современность. -2005. № 1. - С. 20-34.

307. Соловьёв, К. Эволюция государственной власти в древней и средневековой Руси Электронный ресурс. // Международный исторический журнал. -1999. № 1,2.- Режим доступа: http://history.mahaon.ru/ diskussi/1/index.html, свободный.

308. Сохряков, Ю.И. И.А. Ильин религиозный мыслитель и литературный критик Текст. / ИМЛИ РАН. - М., 2004. - 252 с.

309. Сухотина, Л.Г. Русская идея в современной отечественной историографии Текст. // Историческая наука на рубеже веков : материалы Всерос. конф. / отв. ред. Б.Г. Могильницкий. Томск : Изд-во Том. ун-та, 1999. - Т. I. -С. 66-72.

310. Тарасов, Б.Ю. Проблема патриотизма в представлениях и настроениях российских эмигрантов 1920-1930-х гг. (по материалам эмигрантской прессы) : дис. . канд. ист. наук Текст. М., 2000. - 178 с.

311. Тиллих, П. Христианство и встреча мировых религий Текст. // Тил-лих П. Избранное : Теология культуры : пер. с англ. М. : Юрист, 1995. -С. 396-441.

312. Трёльч, Э. Историзм и его проблемы Текст. М. : Юрист, 1994. - 719с.

313. Фромм, Э. Бегство от свободы Текст. // Фромм Э. Бегство от свободы; Человек для себя. Минск : Попурри, 2000. - С. 3-366.

314. Хантингтон, С. Кто мы?: Вызовы американской национальной идентичности : пер. с англ. А. Башкирова Текст. М. : «Изд-во ACT» : ООО «Тран-зиткнига», 2004. - 635 с.

315. Хмылев, Л.Н., Синяков, C.B. Концепция историзма H.A. Бердяева Текст. // Методологические вопросы наук об обществе. Томск : Изд-во Том. ун-та, 1976.-С. 90-102.

316. Хоружий, С.С. После перерыва. Пути русской философии Текст. -СПб. : Алетейя, 1994. 446.

317. Хоружий, С.С. Опыты из русской духовной традиции Текст. М. : Издательский дом «Парад», 2005. - 448 с.noJï°pflC. ■■■ ВИНЫи

318. Шабанов, Я.В. Белая идея и европейский фашизм в концепций Ильина Текст. // Традиции русской исторической мысли.1. Историософи* •териалы науч. семинара. М., 1997. - С. 126-135.

319. Шаряпова, Э.А. Философия русской культуры Г.П. Федотова : ■Я*1С канд. филос. наук Текст. -М., 1999. 144 с.контек

320. Шевцова, Н.П. Культура как система ценностей (Аксиология в

321. Монете интерпретации культуры H.A. Бердяева и И.А. Ильина) TeKCTjгос. ин-т электроники и математики. -М., 2004. 160.

322. Ширко, К.Н. H.A. Бердяев о природе российской цивилизацийканд. ист. наук Текст. Томск, 2002. - 178 с.

323. Юмашева, О.Г. Традиции русской исторической науки второй

324. XIX начала XX вв. в наследии Георгия Петровича Федотова : дйСист. наук Текст. М., 1995. - 208 с.

325. Юнг, К.Г. Структура души Текст. // Юнг К.Г. Проблемы дуШивремени. М. : Изд. группа «Прогресс», «Универс», 1993. - С. 111—11. ТекСТ J

326. Яковлев, Е.Г. О некоторых онтологических чертах русского дУха f II Поиск смысла: сб. статей. Нижний Новгород : Изд-во НГПИИЯ Добролюбова, 1994. - С. 7-17.

327. Ясперс, К. Истоки истории и ее цель Текст. // Ясперс К. CM^lCJ1 значение истории. М. : Республика, 1994. - С. 28-287.

328. Copleston, F.С. Philosophy in Russia: from Herzen to Lenin,1. A- '

329. Text. Junbridge wells : Search press, 1986. - P. 371-390.канДнашег-о1. H.A'иil**'

330. Slaatte, Howward A. Time, Existence and Destiny. Nicolas losophy of Time Text. New York, Paris, 1988. - 202 p.sF^