автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.04
диссертация на тему: Роль авторского ракурса в построении драматургического текста

Полный текст автореферата диссертации по теме "Роль авторского ракурса в построении драматургического текста"

-ОЫЭ

На правах рукописи ^

ФИЛИППОВА Мария Вячеславовна

РОЛЬ АВТОРСКОГО РАКУРСА В ПОСТРОЕНИИ ДРАМАТУРГИЧЕСКОГО ТЕКСТА

(На материале пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион»)

Специальность: 10.02.04 - германские языки

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Москва - 2007

003068619

Работа выполнена на кафедре иностранных языков Московского государственного гуманитарного университета имени М.А. Шолохова

Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор Лариса Константиновна Свиридова

Официальные оппоненты - доктор филологических наук, профессор Елизавета Григорьевна Чалкова

кандидат филологических наук, доцент Елена Николаевна Корбина

Ведущая организация - Институт языкознания Российской академии наук

Защита диссертации состоится » тршиЦ 2007 г. в 14 часов на заседании диссертационного Совета К 212.136.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата филологических наук при Московском государственном гуманитарном университете имени М.А. Шолохова по адресу: 109391, Москва, Рязанский проспект, дом 9

С диссертацией молото ознакомиться в библиотеке МГГУ им. М.АЛЛолохова

Автореферат разослан «ХЬ> ьЦ^&ртС*./_ 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат исторических наук, профессор

Данное исследование посвящено изучению роли авторского ракурса в процессе создания текста драматургического произведения на его глубинном и поверхностном уровнях.

Выбор в качестве анализа произведения драматургического жанра объясняется, в основном, двумя причинами:

1. его приближенностью к коммуникативному характеру речи;

2. той авторской правкой, которая определяет, с одной стороны, стиль каждого конкретного драматурга, а с другой стороны - общие особенности, свойственные письменному виду речи в целом.

Актуальность исследования определяется постоянно возрастающим интересом современной лингвистики к изучению текста как законченного структурно-смыслового целого с типологически общими для него закономерностями, которые по-разному проявляют себя в различных жанрах письменной речи1. Работы таких выдающихся лингвистов как И.Р. Гальперина, И.Г. Кошевой, В.А. Кухаренко, Ю.М. Лотмана, Г.Я. Солганик, З.Я. Тураевой, Л.Г. Фридмана, Е.Г. Чалковой и др. позволили:

1. во-первых, поставить проблему изучения текста в число первоочередных и наиболее актуальных^

2. во-вторых, позволили выявить ряд вопросов, без решения которых дальнейший поиск общих закономерностей оказывается тупиковым.

К числу таких вопросов, требующих своего научного разрешения, относится вопрос авторского ракурса как основополагающей кодовой единицы текста, имеющей свою глубинную значимость и поверхностную выраженность. Анализ авторского ракурса в условиях драматургического текста представляется целесообразным, так как он позволяет проникнуть, с одной стороны, в творческую лабораторию автора-создателя драматургического произведения, а с другой

' Кошевая И.Г. Текстообразующие единицы языка и речи - М.: Из-во Московского Государственного педагогического института им. В.И. Ленина, 1983.- 183с.

стороны, определить речевые структуры, служащие для создания целостного текста.

В основе данного исследования лежит концепция доктора филологических наук, профессора Л.К. Свиридовой, рассматривающей текст драматургии в плане выражения в нем категории тождества и роли авторского ракурса при использовании эмоциональных структур1.

В нашем исследовании авторский ракурс анализируется, с одной стороны, на глубинном уровне, в плане его кодовой сущности при создании макета драматургического текста и схематичной характеристики персонажей; с другой стороны., на поверхностном уровне, в плане использования их речевой наполняемости и превращения в законченное произведение литературного жанра.

Объектом исследования является авторский ракурс, под которым понимается семантико-психо-социологическая линия, организующая драматургический текст в единое законченное произведение, кодирующая основную идею автора в свете его мировоззрения.

Предметом исследования избран текст пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион». Наше обращение к пьесе Б. Шоу «Пигмалион» в этом смысле не является случайным. Как известно, «Пигмалион» в творчестве Б. Шоу считается тем бриллиантом, который блещет в короне его творчества, так же как «Гамлет» - в творчестве У. Шекспира. Наряду с общими для каждого драматургического произведения чертами, именно «Пигмалион» обладает рядом тех особенностей, которые роднят его с произведениями прозаического и, в известной степени, драматургического жанра.

Гипотезой нашего исследования является предположение о том, что авторский ракурс представляет собой двухуровневое явление и несет в себе как кодовый, так и декодирующий характер, в силу чего он оказывается ведущим и определяющим компонентом при создании

1 Свиридова Л.К. Роль эмоциональных структур в реализации категории тождества при построении драматургического текста - М.: Народный учитель, 2004.-310 с.

драматургического текста, выступающего как законченное сценическое произведение.

Цель диссертационного исследования состоит в определении той роли, которую играет авторский ракурс в построении текста драматургического произведения с точки зрения создания завершенного сценического произведения.

Из поставленной цели вытекают следующие задачи исследования:

1. Определить авторский ракурс как ведущую семантико-психосоциологическую единицу текста, которая имеет двухуровневый характер своего выражения.

2. На глубинном уровне раскрыть авторский ракурс в его кодовом выражении при создании схематичного макета пьесы содержания и разделения персонажей на главных и второстепенных действующих лиц.

3. На поверхностном уровне выявить те речевые средства, с помощью которых содержательный макет пьесы наполняется лингво-психолого-социологическим смыслом, позволяющим выразить мировоззренческую платформу автора.

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

1. Авторский ракурс как основополагающая, двусторонняя единица, создающая драматургический текст и имеющая свой глубинный и поверхностный уровни.

2. На глубинном уровне авторский ракурс носит кодовый характер, позволяющий автору построить схематичный каркас будущего произведения.

3. На поверхностном уровне авторский ракурс дешифруется с помощью коммуникативных средств, определяющих стилистическую манеру драматурга и позволяющих ему передать зрителю свое видение мира.

4. Идейно-смысловым ядром авторского ракурса является инвариант, выступающий семантической и идеологической константой драматургического текста.

Теоретическая значимость диссертации заключается в

научной новизне подхода к объекту исследования, который позволил:

1. во-первых, обнаружить целый ряд фактов, ускользавших до этого из поля зрения исследователей;

2. во-вторых, получить результаты, которые впервые представляются на суд научной общественности. Выявленные таким путем данные дают основание

рассматривать авторский ракурс как двухуровневое явление, имеющее глубинную основу кодового характера и поверхностное выражение коммуникативного характера.

Оказалось, что авторский ракурс, рассмотренный таким образом, определяет текст драматургического произведения как со стороны создания его сюжета, так и со стороны формирования действующих лиц, представляющих психолого-философскую концепцию драматурга.

В лингвистическом отношении предлагаемый в диссертации подход позволил обнаружить:

1. на глубинном уровне семантические конституенты текста, создающие макет произведения и схематичные типажи действующих лиц;

2. на поверхностном уровне описать коммуникативные формы построения текста путем анализа составляющих его диалогов и полилогов.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. Впервые текст драматургического произведения был рассмотрен с точки зрения роли авторского ракурса как внутреннего (глубинного) и внешнего (поверхностного) стержня, лежащего в основе кодирования и декодирования сюжета.

2. Впервые мыслительно создаваемый драматургом макет сценического произведения и его текстологическое оформление были представлены в трех взаимозависимых уровнях абстракции: мыслительно-логическом, системно-языковом и коммуникативно-речевом.

3. Впервые творческая лаборатория драматурга была проанализирована с позиций взаимосвязи языка, кодирующего строение схематичного макета пьесы и речи, воплощающей этот макет в драматургическом тексте со всеми свойственными ему особенностями коммуникационного характера.

4. Впервые перенесение центра тяжести в исследовании с литературоведческого характера на лингвистический позволило раскрыть многомерность связей речевой коммуникации драматургического текста, специфически объединяющего в себе моменты письменной и устной речи.

5. Впервые дано лингво-литературное определение драматургического текста, основанное на четырех признаках, отличающих его от текста любого другого жанра.

6. Впервые показано, что созданный на глубинном уровне кодовый макет произведения на поверхностном уровне превращается в законченное литературное произведение.

7. Впервые продемонстрировано, как авторский ракурс на поверхностном уровне служит цели утвердить социально-философскую и нравственную позицию драматурга, в связи с чем содержательная сторона пьесы является не первичным, а вторичным компонентом авторского ракурса. При этом авторский ракурс способствует реализации средств, психологически влияющих на зрителя в плане восприятия мировоззренческой концепции драматурга.

8. Впервые показано, что авторский ракурс в его линейно-плоскостном выражении исходит из цикличного развития художественного пространства.

9. Впервые были определены признаки инварианта драматургического текста, отличающие его от инварианта текста любого другого литературного жанра.

10. Впервые было показано, что идейно-смысловым стержнем авторского ракурса в драматургии является инвариант, выступающий идеологической и семантической константой пьесы.

11. Впервые к работе по драматургическому тексту дано приложение, которое написано самим автором, но интерпретировано нами в плане правильности проведенного хода исследования и подтверждения тех результатов, которые были получены в работе. Практическая значимость исследования состоит в

использовании полученных данных в лекционных курсах по

теории языка, а так же на семинарских занятиях по этим курсам, при написании курсовых и дипломных работ, при изучении английской драматургии в рамках внеаудиторного чтения.

В данном диссертационном исследовании были применены следующие методы и приемы анализа текста:

• метод экстрагирования;

• методы стилистического анализа текста;

• метод структурно-семантического анализа;

• метод квантитативного подсчета;

• метод описательного анализа.

Наряду с этими методами в работе использовались приемы схематизации полученных результатов, в связи с чем в диссертации в ходе анализа драматургического текста широкое применение получили диаграммы, таблицы и схемы, в которых обобщены результаты исследования.

Структура работы определена поставленной целью и объемом решаемых задач. Диссертация состоит из введения, четырех глав, приложения, заключения и списка использованной литературы.

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы, формулируются цель и содержание поставленных задач, определяются объект и предмет исследования, практическая и теоретическая значимость, формулируются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «К обоснованию темы исследования» объясняются причины обращения к драматургическому тексту, описываются его основные свойства, благодаря которым драматургический текст выделяется на фоне текстов других жанров, обосновывается выбор пьесы Б. Шоу «Пигмалион» в качестве объекта исследования.

Во второй главе «Авторский ракурс как кодовая единица драматургического текста» раскрывается понятие авторского ракурса, описываются его составные компоненты в контексте пьесы Б. Шоу «Пигмалион».

В третьей главе «Персонажи пьесы «Пигмалион» в разрезе авторского ракурса» рассматриваются главные действующие лица пьесы; анализируется действие

лингвистических факторов в процессе преобразования каждого из героев на протяжении всей пьесы.

Четвертая глава «Авторский ракурс как структурно-смысловая основа драматургического текста» посвящена определению понятия «инвариант» с точки зрения его особенностей в драматургическом тексте.

В Приложении приводится «Sequel» - заключение к пьесе «Пигмалион», написанное самим автором и подтверждающее правильность лингво-психо-

социологического подхода к анализу драматургического текста.

В Заключении формулируются итоги проведенного научного исследования и намечаются перспективы дальнейшего исследования в области текстологического анализа драматургического текста.

Основное содержание работы

Причины, вызвавшие в настоящее время бурную актуализацию проблем, связанных с изучением текста, кроются в следующем:

1. во-первых, в необходимости определить инвентарь средств, относящихся к грамматике речи;

2. во-вторых, выяснить компоненты, формирующие сферу устной и письменной речи;

3. в-третьих, определить их глубинный и поверхностный характер внутри текста как законченной в смысловом и структурно-композиционном отношении единицы речи. Изучение текста любого прозаического и поэтического

характера на литературоведческом уровне позволило посмотреть на стилистическую манеру автора с точки зрения свойственных ему индивидуальных особенностей изложения смысла. В этом отношении были определены типологически общие и дифференциальные черты анализа текста с литературоведческих позиций, но вне поля зрения остался целый круг проблемных вопросов, касающихся функциональной значимости каждого структурно-семантического компонента текста.

Перенесение центра внимания в исследовании текста на уровень лингвистического анализа позволило, с одной

стороны, раскрыть многомерность связей, которые ускользали от ученых при чисто литературоведческом анализе, а с другой стороны, дало возможность посмотреть на языковые особенности речевого высказывания' устного и письменного характера, которые имеют свою специфику, в связи с чем разделение речевой коммуникации на устную и письменную не случайно признано правомерным, хотя до сих пор описание каждой из этих форм речи нельзя считать исчерпывающим.

Наше обращение к анализу драматического текста определяется тем симбиозом, который присущ сценическому жанру, где драматургический текст:

1. во-первых, построен на разговорной, то есть устной форме речи;

2. во-вторых, является в то же время результатом авторской правки, передающей стилистические особенности его творческой манеры изложения. Драматический текст, на наш взгляд, обладает пятью

отличительными особенностями:

• он носит разговорный характер;

« он построен в форме монологической, диалогической и полилогической речи;

• он является письменной формой речи, то есть возникает не одновременно с речевой ситуацией, а предшествует ей, будучи заранее описанным автором;

• он не имеет прямой связи: автор как отправитель информации — коммуникант как получатель информации.

• драматургический текст обязательно включает в себя актера, как посредника перевоплощающего письменную форму речи в устную.

Исходя из того положения, что лингвистический анализ текста как закономерный шаг в развитии науки не отвергает всего положительного, что было достигнуто литературоведением, мы делаем попытку сочетать в нашем анализе драматического текста язык и речь, рассматривая их через взаимообусловленное взаимоотношение трех уровней: сознание - язык - речь.

и

Наше обращение к пьесе Б. Шоу «Пигмалион» в этом смысле не является случайным. Выше отмечалось, что «Пигмалион» в творчестве Б. Шоу считается бриллиантом, венчающим корону всего его творческого наследия. Наряду с общими для каждого драматургического произведения чертами, именно «Пигмалион» обладает рядом тех особенностей, которые роднят его с произведениями прозаического жанра. К их числу относятся:

1. Наличие введения, совершенно не свойственного драматургическим текстам и не имеющего ничего общего с прологом, обычно раскрывающим или предвещающим содержание всей пьесы.

2. Наличие заключения, которое ни в коей степени не может быть продемонстрировано зрителю в сценических условиях, так как, во-первых, оно написано в форме обычного прозаического текста, а, во-вторых, не завершает произведение подведением итогов. Заключение в «Пигмалионе» знакомит читателя с философской концепцией автора, так как строится в виде пространных рассуждений, не имеющих ничего общего с устной формой речи.

В тексте «Пигмалиона» наряду с вставками, диктующими актеру и режиссеру нормы такого сценического исполнения, как их хочет видеть автор, имеются многочисленные вставки другого ряда. Мы бы назвали их «беседой с читателем». В них Б. Шоу отходит от сценической манеры изложения текста и вступает в диалог с прямым получателем информации. Таким образом, его вставки не являются функционально нагруженными, а напротив, они выступают как выразители непосредственного контакта автора с читателем с целью завербовать его на сторону своей интерпретации сюжета. В этом плане, как мы видим, именно «Пигмалион» представляет исследователям текста наряду с двумя линиями прерывного плана (включающими в себя исполнителей текста), такую линию непрерывного плана, которая непосредственно переключает автора на читателя или точнее на зрителя.

Таким образом, понимая текст драматургического произведения как закрытую систему коммуникации со

стороны драматурга и зрителя, включающую в себя в качестве посредников передачи авторской мысли актера и режиссера-постановщика, мы попытались определить те компоненты, которые характеризуют текст данного жанра на глубинном уровне.

Авторский ракурс в этом плане представляет собой комплексную единицу глубинного уровня, которая схематично передает сюжет произведения в виде особого макета, закодированного в сознании драматурга и переходящего в завершенный текст на поверхностном уровне.

Особенностью такого макета является последовательное следование событий в закодированном сюжете, которые на глубинном уровне носят прямолинейно развивающийся характер, а на поверхностном уровне могут прерываться различными отнесениями событий ко всевозможным сферам художественного времени и художественного пространства.

Как явление глубинного уровня, лежащее в основе создания драматургического текста, авторский ракурс служит цели утвердить психолого-социальную, философскую и нравственную позицию произведения через сюжетное содержание пьесы. В связи с этим содержание пьесы является не первостепенным, а второстепенным компонентом авторского ракурса, поскольку оно служит „всего лишь формой, через посредство которой драматург пытается донести до зрителя свое понимание мира и свою оценку разворачивающихся на сцене событий и, таким образом, стремит ся сделать зрителя своим единомышленником.

Временной предел, допустимый в современном театре для постановки драматургического произведения на поверхностном уровне позволяет автору определить объем пьесы, обычно не превышающий 4-5 актов, в границах которых на глубинном уровне автор представляет идею своего произведения, воплощенную в содержательной канве сюжета и выражающую мировоззренческую платформу драматурга.

В пьесе «Пигмалион» авторский ракурс передает идею «Возрождения личности» через выбор соответствующего названия, где правитель одного из царств древней Греции, выступая как исходный прототип главного действующего персонажа - профессора Генри Хиггинса, совмещает в себе

черты современного автору, известного ученого-фонетиста Генри Свита, для которого слово в его звуковой студии и язык в его риторике являются главными ценностями жизни.

Глубинный план авторского ракурса в его линейно-плоскостном выражении исходит из цикличного раздвижения художественного пространства, при котором начало действия определяет адресат основного места действия пьесы, формирующего центральную пространственную дислокацию развития событий как смысловую основу сюжета. Конец пьесы возвращает действие в ту же точку художественного пространства, наименование которой было исходно запрограммировано авторским ракурсом. Сравните, например.

В первом акте место действия - London, the portico of St. Paul's Church.

Во втором акте мы видим описание лаборатории профессора Генри Хиггинса на Уимпол Стрит.

В третьем акте главное действие переносится в гостиную миссис Хиггинс.

В четвертом акте место событий вновь возвращается на Уимпол стрит, в лабораторию профессора Хиггинса.

В пятом акте пьесы зритель снова переносится в гостиную миссис Хиггинс.

Таким образом, в авторском ракурсе при формировании линейно-плоскостного плана, обозначающего начало и конец драматургического текста, художественное пространство играет очень значительную роль.

В связи с этим авторский ракурс:

• с одной стороны, выделяет основное место пространственной локализации действия;

• с другой стороны, авторский ракурс расширяет это художественное пространство за счет дополнительных точек размещения действия.

Постоянное переплетение таких точек позволяет выделить в сюжете пьесы на глубинном уровне: начальную, среднюю и конечную части текста, которые на поверхностном уровне могут быть представлены в различном количестве актов, сцен и мизансцен.

В анализируемой пьесе идея «Возрождения личности» в авторском ракурсе осуществляется Б. Шоу через оппозицию таких двух понятий как «добро» и «зло» в свете которых представляются события и поступки действующих лиц на глубинном уровне, где макет каждого персонажа должен быть однозначно оценен автором с точки зрения нравственного, социального, этнического, политического и прочих статусов. Поверхностный уровень служит той языковой формой, которая «одевает» уже созданные авторским ракурсом образы в такие драматургические структуры речи, как произносимые ими монологи, диалоги и полилоги.

Создание персонажа является одной из основных задач, которые осуществляет автор в своей творческой лаборатории, поскольку сюжет драматического произведения, представленного на глубинном уровне авторским ракурсом в виде обобщенного макета, разбивается им на образы, каждый из которых опять-таки, согласно авторскому ракурсу, должен на поверхностном уровне воплотить в своей речи, то есть в монологах и диалогах, содержательную и мировоззренческую суть произведения. При этом он должен привлечь на сторону автора симпатии зрителя, сделав его таким образом соучастником выражения идеи «Возрождение личности», заложенной в пьесе.

Схематичность образов в рамках авторского ракурса заключается:

1. во-первых, в их непосредственной зависимости от общей идеи произведения - «Возрождение личности»;

2. во-вторых, в презентации этой идеи как понятия добра, представленного через оппозицию: позитивность-негативность, где в негативность попадают такие черты характера, как:

• небрежность;

• невнимательность в отношении к окружающим;

• эгоизм как неспособность реагировать на душевные страдания других;

• пренебрежение к устоявшимся традициям в поведении, что доставляет неудобства близким людям.

В соответствии с этими чертами, закодированными в авторском ракурсе в виде программных характеристик, развивается идея «Возрождения личности». Для ее реализации в драматургическом тексте, то есть на поверхностном уровне, Б. Шоу проводит разделение персонажей не по принципу «главные» и «второстепенные», а как нам представляется, по принципу: «основные» и «промежуточные», то есть разъясняющие качества главных действующих лиц.

Поэтому в пьесе «Пигмалион» речь идет, по сути, о двух главных действующих лицах и одном переходном действующем лице:

1. Об Элизе Дулитл, возрожденной с самого дна английского общества и доведенной до вершины его аристократических кругов, где она признана принцессой. Причем это признание должно бьггь воспринято обществом как совершенно справедливое и достойное, что, собственно на поверхностном уровне подтверждается в словах дополнительного или иначе сопутствующего персонала пьесы как разъясняющего качество главной героини этой пьесы, которая при всем этом сохранила свою честность, достоинство и добропорядочность.

2. О профессоре Генри Хиггенсе как бесспорно талантливом ученом, прекрасно образованном, но черством человеке. Например, миссис Пиерс обличает непродуманность его действий, похожую на сумасбродство или откровенную глупость:

«MRS. PEARCE (patiently). I think you'd better let me speak to the girl properly in private. I don't know that I can take charge of her or consent to the arrangement at all. Of course I know you don't mean her any harm; but when you get what you call interested in people's accents, you never think or care what may happen to them or you. Come with me, Eliza»[ Шоу Бернард Избранные пьесы. На англ.яз. -М.: Изд-во «Менеджер», 2002. С. 36]. Его способность к духовному возрождению происходит под влиянием Элизы Дулитл, а понимание его зрителями осуществляется благодаря наличию

такой сопутствующей ему во всем фигуры, как профессор Пикеринг. Но несмотря на то, что он как будто входит в число главных действующих лиц в тексте, исходя из авторского ракурса, полковник Пикеринг оказывается дополнительным персонажем, служащим для разъяснительной оценки образа главного действующего лица - профессора Генри Хиггинса.

3. Об отце Элизы Дулитл - Альфреде, который, согласно авторскому ракурсу, призван усилить основную идею пьесы «Возрождение личности». Мы полагаем, что данный персонаж занимает промежуточное положение между главными и дополнительными действующими лицами пьесы, так как это усиление идет в нем, главным образом, для раскрытия мировоззренческого компонента авторского ракурса, который отражается в контакте зрителя с драматургом. Этот контакт является

прямым и имеет характер: [¡драматург - зритель

Остальные персонажи пьесы появляются лишь на поверхностном уровне.

Они не имеют своей кодовой доминанты в авторском ракурсе на глубинном уровне, так как не несут какой-либо самостоятельной смысловой или мировоззренческой нагрузки.

В этом плане они служат лишь усилителем того качества, наличие или отсутствие которого драматург хочет подчеркнуть у главных действующих лиц.

Объемно дополнительные персонажи в ходе развития пьесы как бы вписываются в имидж главного персонажа и сами себя никак не проявляют.

Авторский ракурс является на глубинном уровне кодовой единицей смысла, схематически формирующей макет сюжета и образы его будущих персонажей в строгом соответствии с той идеей, которая отражает мировоззренческую позицию драматурга.

Соответственно, авторский ракурс не может быть однозначно упрощенным явлением глубинного уровня, а представляет собой многозвенное образование, последовательно включающее в себя четыре составляющих его звена:

• мировоззрение автора;

• идея пьесы;

• макет сюжета;

• образы персонажей.

Содержание драматургического текста и создаваемые образы будущих действующих лиц являются вторичными по отношению к идее произведения, которая, в свою очередь, субординирована мировоззренческим взглядом автора. Поэтому авторский ракурс - это закодированное в сюжете и выраженное с помощью речевых средств на поверхностном уровне миропонимание автора в плане представления идеи, воплощенной в сюжете пьесы и ее действующих лиц.

Поверхностный уровень дешифрует авторский ракурс через два основных звена:

1. структурно-композиционную основу, включающую в себя реальное разделение текста на акты с последующим выделением в них сцен и мизансцен;

2. смысловую основу формирования текста, объединяющую весь текст по инварианту как исходной семантической константе, передающей идею «Возрождение личности».

Структурное разбиение актов на сцены не проводится в пьесе «Пигмалион», что связано, на наш взгляд, с желанием драматурга подчеркнуть монолитную неделимость идеи. Однако, насколько нам удалось установить, Б. Шоу дает внутреннюю разбивку текста с помощью двух следующих моментов:

1. ремарок автора, наблюдаемых в поступательном развитии сюжета;

2. смысловой нагруженности инварианта, через посредство которого раскрывается процесс возрождения личности. С этим разделением полностью согласуется в

драматургическом тексте свойственные авторскому ракурсу три его составные части:

1. начинательная, которая, будучи одномерной, не обязательно располагается в начале произведения, а служит для обоснования основного и ведущего момента сюжета пьесы;

2. ключевая часть, которая представляет этот момент в многомерной разветвленное™ (ср., например, акт III, когда наряду с уже выделенными главными персонажами - Элизой Дулитл и профессором Хиггинсом появляется третий главный персонаж -Альфред Дулитл);

3. завершающая часть, которая объединяет всю многомерность произведения в одну общую идею. Проанализированный фактический материал позволяет

подтвердить такое внутреннее кодовое разделение авторского ракурса путем его декодирования на поверхностном уровне.

Так, первый акт раскрывает идею в ее однозначной мотивировке: возродить уличную торговку, превратив ее в герцогиню и сделав подобно царице Савской. При этом однозначность раскрывается в трех сценах, которые мы выделяем условно на основе оговоренных выше принципов.

Второй, третий и четвертый акты служат для поверхностной, речевой дешифровки авторского ракурса в его ключевой части. При этом мы попытались опять-таки провести по возможности наиболее точное разделение актов на составляющие их сцены.

Пятый акт является одномернозавершающим: он связывает воедино всю смысловую многомерность ключевого типа авторского ракурса и, будучи разделенным нами на составляющие его сцены, представляет идею «возрождения личности» в ее полном объеме. Тем не менее, следуя желанию максимально вовлечь зрителя в процесс такого возрождения, Б. Шоу сам не формирует концовку, а позволяет сделать ее каждому зрителю, ознакомившемуся с содержанием пьесы.

Исходным смысловым компонентом авторского ракурса является инвариант. В этом смысле под инвариантом понимается то ведущее семантическое значение, которое наиболее отчетливо проявляется в речевой ситуации микротематического плана.

Наше понимание инварианта в драматургическом тексте несколько отличается от обычно принятой его трактовки, приемлемой для передачи через синонимичный ряд слов, выражающих идею прозаического текста , где инвариант как понятие имеет обширный ряд синонимов и не повторяется в

виде того же слова на расширяющихся ступенях речевой ситуации. Эти его свойства прекрасно укладываются в рамки читаемого прозаического и поэтического текста.

Но такое его понимание не подходит полностью для текста драматургического, где зритель находится в постоянно меняющейся ситуации активно сменяющих друг друга лиц, декораций, световых эффектов и прочих сценических факторов, психологически воздействующих на зрителя в рамках стремительно развивающегося перед его глазами сюжета пьесы.

Поэтому инвариант в драматургическом тексте, насколько позволяет судить проанализированный нами материал, имеет свои отличительные черты. К их числу относятся следующие:

1. во-первых, константный характер инварианта, сохраняющий свою стабильность во всех типах авторского ракурса (начинательного, ключевого и завершающего) и во всех видах речевых ситуаций (микротематической, тематической, макротематической и контекстуальной). При этом инвариант имеет повторяющийся характер. В начинательном типе инвариант представляет собой явление, построенное на малоразветвленной синонимии. В «Пигмалионе» это всего лишь четырехсловный ряд лексических единиц: lady, dutchas, princess и queen, которые группируются вокруг многократно повторяющегося слова-инварианта: dutchas;

2. во-вторых, оппозиционный характер представления инварианта. Это явление, равно как и ограниченный ряд синонимов, объясняется, на наш взгляд, особенностями драматургии, рассчитанной не на читателя, а на зрителя, внимание которого психологически распыляется игрой актера, световыми эффектами, сменой костюмов и декораций и т. п. Поэтому инвариант драматургического текста не может и не должен растворяться в бесконечном ряде синонимов, а , напротив, должен концентрировать смысловое восприятие идеи через емкое и запоминающееся слово, тут же представленное в своей оппозиции;

3. в-третьих, слабо выраженная синонимия его раскрытия, что связано, видимо, с необходимостью сценической нагрузки на одно и тоже слово, понимаемое в авторском ракурсе как инвариант всей пьесы, а не на распыляющий его ряд синонимов;

4. в-четвертых, раскрытие инварианта в речевой ситуации микротематического плана на уровне реплики в границах мизансцены;

5. в-пятых, раскрытие инварианта в речевой ситуации тематического плана, где оно идет путем повторяющейся реплики внутри сцены;

6. в-шестых, раскрытие инварианта в речевой ситуации макротематического плана реализуется в виде повторяющейся реплики внутри акта;

7. в-седьмых, раскрытие инварианта в речевой ситуации контекстологического плана, где опять-таки оно происходит в виде повторяющейся реплики, но уже не внутри акта, а внутри всего драматургического текста, то есть как итог всех актов, связанных вместе единым общим для них инвариантом.

СХЕМА

1 речевая ситуация реплика внутри

микротематического плана мизансцены

2 речевая ситуация -► реплика внутри

тематического плана сцены

3 речевая ситуация - -► реплика в пределах

макротематического плана акта

4 речевая ситуация -- реплика в рамках

контекстологического плана целостного текста

Тот же повторяющийся инвариант

В ходе проведения анализа фактического материала мы пришли к выводу о том, что инвариант как основное смысловое понятие глубинного уровня, сконцентрированное в авторском ракурсе, на поверхностном уровне находит свое выражение через повторяющееся употребление одного и того же слова в слабо представленном синонимическом ряду слов и с обязательным оппозиционным противопоставлением. Текстовое представление инварианта (его речевая выраженность) носит количественно возрастающий и расширяющийся характер, многократно повторяясь в сценах от первого до последнего акта. Именно инвариант позволяет связать весь драматургический сюжет в одно смысловое и идеологически целостное произведение, в связи с чем инвариант представляет собой комплексное явление и как идейно-смысловое ядро авторского ракурса выступает семантической константой пьесы.

Насколько позволяет судить содержание Приложения, оно раскрывает философско-литературоведческую концепцию Б. Шоу, предложенную драматургом в том психологическом восприятии окружающей его действительности, которая легла в основу созданного им драматургического произведения.

Нам представляется, что сделанные в диссертации выводы при их соотнесении с текстом написанного Б. Шоу «Sequel» позволяют сказать, что такой лингвистический подход, который был предложен в диссертации, является правомочным:

• во-первых, он не противоречит общей концепции Бернарда Шоу, а напротив дополняет и конкретизирует ее;

• во-вторых, он подтверждает полученные нами выводы. При этом главное, на наш взгляд, заключается в том, что наличие такого «Sequel» представляет собой уникальное явление, не свойственное текстам драматургического жанра;

• в-третьих, именно «Sequel», в силу содержащихся в нем рассуждений драматурга, подтверждающих сделанные нами наблюдения, дает основания для того, чтобы

перенести выводы, полученные в ходе анализа «Пигмалиона» на любой драматургический текст. В связи с этим, для подкрепления правомерности исследования мы позволили себе включить «Sequel» в виде приложения к диссертации, учитывая, в первую очередь, так же и тот факт, что текст «Sequel» обычно очень редко печатается вместе с текстом «Пигмалиона». Вследствие этого, нам полагается, что ученым, занимающимся проблемами анализа создания драматургического произведения с точки зрения его композиционной, структурной, семантической, семиотической и нарратологической организации, будет небезынтересно ознакомиться с точкой зрения Б. Шоу как самого создателя этого текста. По сути такая точка зрения не просто позволяет приоткрыть дверь, проникнуть в творческую лабораторию драматурга, но и соотнести научный поиск с правомерностью проведенного нами исследования, поскольку дает возможность:

• во-первых, реально оценить уровень лингвистической, семантической, семиотической и нарратологической интерпретации имеющегося в нашем распоряжении фактического материала;

• во-вторых, доказать, что мы работали не «в слепую», а на прочном фактическом фундаменте.

При этом мы, естественно, не позволили взять на себя смелость оценивать философскую концепцию Б. Шоу, поскольку она выходит за рамки того лингвистического анализа, который был проведен в диссертации.

Однако, проанализированный нами лингвистический материал с полным основанием позволяет заключить, что Бернард Шоу, как автор драматургического текста сумел воплотить в созданных им образах свое понимание обусловленности человека социальными условиями его существования, то есть сумел раскрыть в созданных им образах на основе языковых моделей психологический характер отношения: «личность» и «общество».

Главную роль в этом плане играл, как мы видим, авторский ракурс, воплощенный в двух уровнях его выражения: кодовом, или иначе глубинном, с одной

стороны, и декодированном, то есть 'поверхностном с другой стороны.

Итак, в связи с этим, для нас «Sequel» Бернарда Шоу представляется особенно важным, поскольку, как отмечалось, это — явление единственное в драматургии, и поэтому поистине уникальное. Ни к одному из известных нам драматургических текстов сам автор-драматург не дает объемно-просторных и многогранных прозаических послесловий. Все, что он хочет сказать как создатель текста, обычно говорят за него герои в своих монологах, диалогах и беседах. В этом отношении ценность созданного Бернардом Шоу «Sequel» заключается в том, что он сам как автор и творец драматургического текста ввел нас в свою творческую лабораторию и тем самым позволил:

• во-первых, соотнести его философский и литературный замысел с лингвистическим исполнением;

• во-вторых, проверить правильность нашего подхода к интерпретации языкового материала в его чисто-лингвистическом исполнении;

• в-третьих, посмотреть насколько продуктивны в рамках лингвистического анализа приемы психолингвистики;

• в-четвертых, считать апробированные таким образом результаты исследования достаточно достоверным условием для того, чтобы использовать их как инструмент анализа авторского ракурса в любом другом тексте драматургического произведения.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Филиппова М.В. К вопросу об изменении стилистического рисунка речи главной героини Б. Шоу "Пигмалион'7/Актуальные проблемы языкового образования / Сб. материалов конференции. Ч. 1 / Науч. ред. Э.М. Ларина. -М., МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2006. - С. 25-28. - 0,25п.л.

2. Филиппова М.В.Пьеса Б. Шоу "Пигмалион" как особая разновидность организации драматургического текста // Состояние и перспективы развития образования в России / Сб. науч. трудов / Науч. ред. С.Ю. Сенатор. - М., МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2006.-Вып. 2.-4.2.-С. 16-18.- 0,25 пл.

3. Филиппова М.В. Идея "Возрождения личности" в авторском ракурсе Б. Шоу // Состояние и перспективы развития образования в России / Сб. науч. трудов / Науч. ред. С.Ю. Сенатор. - М., МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2006. - Вып. 2. -4.2.-С. 18-20.- 0,25 пл.

4. Филиппова М.В. К вопросу об отличительных чертах инварианта драматургического текста на уровне авторского ракурса (на материале пьесы Б. Шоу "Пигмалион") / /Состояние и перспективы развития образования в России / Сб. науч. трудов / Науч. ред. С.Ю. Сенатор. - М., МГОПУ им. М.А. Шолохова, 2006. - Вып. 2. - Ч. 2. - С. 20 - 22. - 0,25 пл.

5. Филиппова М.В. К вопросу об авторском ракурсе как единице глубинного уровня драматургического текста (на материале пьесы Б. Шоу "Пигмалион") // Вестник МГОУ. Серия «Лингвистика». Вып. 3, 2006. - М.: Изд-во МГОУ. -С. 59-64.

Подписано в печать Z0, Формат 60 х 90 1/16

Объем -/,-5ПА Тираж 100 экз.

Заказ № /(?/

Отпечатано в ООО КПСФ «Спецстройсервис-92» Отдел оперативной полиграфии 101000, Москва, Мясницкая, 35, стр.2

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Филиппова, Мария Вячеславовна

Введение.

Глава I. К ОБОСНОВАНИЮ ТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

§ 1. К предыстории вопроса.

§ 2. К вопросу о выборе пьесы «Пигмалион» как объекта исследования.

Выводы к главе первой.

Глава II. АВТОРСКИЙ РАКУРС КАК КОДОВАЯ ЕДИНИЦА

ДРАМАТУРГИЧЕСКОГО ТЕКСТА.

§ 1. Составные компоненты авторского ракурса.

§ 2. Идея «Возрождения личности» в авторском ракурсе пьесы

Пигмалион».

§3. Личностно-плоскостной план авторского ракурса в его отношении к художественному пространству.

§4. Авторский ракурс как способ подключения зрителя к мировоззрению драматурга.

Выводы к главе второй.

Глава III. ПЕРСОНАЖИ ПЬЕСЫ «ПИГМАЛИОН» В РАЗРЕЗЕ

АВТОРСКОГО РАКУРСА.

§ 1. Авторский ракурс в создании персонажа Элизы Дулиттл.

§ 2. Авторский ракурс в создании персонажа профессора Хиггинса.

§ 3. Авторский ракурс в создании персонажа Альфреда Дулиттла.70 Выводы к главе третьей.

Глава IV. АВТОРСКИЙ РАКУРС КАК СТРУКТУРНО-СМЫСЛОВАЯ

ОСНОВА ДРАМАТУРГИЧЕСКОГО ТЕКСТА.

§ 1. Глубинный и поверхностный уровни авторского ракурса.

§ 2. Структурное разделение пьесы «Пигмалион».

§ 3. Об отличительных чертах инварианта драматургического текста на уровне авторского ракурса.

§ 4. Речевая выраженность инварианта в тексте.

Выводы к главе четвертой.

Введение диссертации2007 год, автореферат по филологии, Филиппова, Мария Вячеславовна

Данное исследование посвящено изучению роли авторского ракурса в процессе создания текста драматургического произведения на его глубинном и поверхностном уровнях.

Выбор в качестве анализа произведения драматургического жанра объясняется, в основном, двумя причинами:

1. Его приближенностью к коммуникативному характеру речи.

2. Той авторской правкой, которая определяет, с одной стороны, стиль каждого конкретного драматурга, а с другой стороны, - общие особенности, свойственные письменному виду речи в целом. Актуальность исследования определяется постоянно возрастающим интересом современной лингвистики к изучению текста как законченного структурно-смыслового целого с типологически общими для него закономерностями, которые по-разному проявляют себя в различных жанрах письменной речи1. Работы таких выдающихся лингвистов как И.Р. Гальперина, И.Г. Кошевой, В.А. Кухаренко, Ю.М. Лотмана, Г.Я. Солганик,

3.Я. Тураевой, Л.Г. Фридмана, Е.Г. Чалковой и др. позволили:

1. во-первых, поставить проблему изучения текста в число первоочередных и наиболее актуальных;

2. во-вторых, позволили выявить ряд вопросов, без решения которых дальнейший поиск общих закономерностей оказывается тупиковым.

К числу таких вопросов, требующих своего научного разрешения, относится вопрос авторского ракурса как основополагающей кодовой единицы текста, имеющей свою глубинную значимость и поверхностную выраженность. Анализ авторского ракурса в условиях драматургического текста представляется целесообразным, так как он позволяет проникнуть, с

1 Кошевая И.Г. Текстообразующие единицы языка и речи - М.: Из-во Московского Государственного педагогического института им. В.И. Ленина, 1983. - 169с. одной стороны, в творческую лабораторию автора-создателя драматургического произведения, а с другой стороны, определить речевые структуры, служащие для создания целостного текста.

В основе данного исследования лежит концепция доктора филологических наук, профессора JI.K. Свиридовой, рассматривающей текст драматургии в плане выражения в нем категории тождества и роли авторского ракурса при использовании эмоциональных структур1.

В нашем исследовании авторский ракурс анализируется, с одной стороны, на глубинном уровне в плане его кодовой сущности при создании макета драматургического текста и схематичной характеристики персонажей; с другой стороны, на поверхностном уровне в плане использования их речевой наполняемости и превращения в законченное произведение литературного жанра.

Итак, мы исходим из того, что объективно существующее разделение языковой материи на язык и речь предполагает наличие языковой (то есть системной и речевой, а именно коммуникативной) грамматики. Как отмечает профессор И.Г. Кошевая в своей книге «Текстообразующие единицы языка и речи», коммуникативная грамматика в значительной степени смыкается с грамматикой текста и даже с еще более глубоким понятием - лингвистикой текста, которая в настоящее время представлена тремя направлениями:

1. Собственно лингвистика;

2. Нарратология;

3. Семиотика.

Лингвистика, как известно, занимается изучением структурной и семантической организации текста.

Нарратология анализирует, в основном, типы логической связи в текстах различных жанров путем поиска препозиций как особых смысловых единиц текста.

1 Свиридова Л.К. Роль эмоциональных структур в реализации категории тождества при построении драматургического текста - М.: Народный учитель, 2004. - 310с.

Семиотика стремиться приблизиться к глубинным означаемым текста через текстовую символику с тем, чтобы через нее проникнуть в творческую лабораторию писателя и таким образом прогнозировать его творческие замыслы на основе психо-социо анализа.

В нашем исследовании такая дифференциация представлялась малоэффективной, поскольку при анализе фактического материала мы исходили из того, что текст выражается языком и, поскольку он создан автором, то в нем запечатлен мир, отраженный в мыслях и чувствах этого автора. В связи с этим язык такого созданного им текста оказывается коммуникативно трансформированным, так как он неизбежно подвергся авторской правке.

В силу вышесказанного при анализе выбранного нами текста оказалось невозможным ограничиться только лишь чисто лингвистическим или только лишь лингвосоциологическим, или, наконец, только лишь одним лингво-психо-социологическим анализом.

Мы основывались на симбиозе данных видов исследования, считая, что анализ должен начинаться, продолжаться и завершаться языковым материалом, интерпретация которого должна вестись с максимальным учетом и логических, и психологических, и социологических факторов.

Объектом исследования является авторский ракурс, под которым понимается семантико-психо-социологическая линия, организующая драматургический текст в единое законченное произведение, кодирующая основную идею автора в свете его мировоззрения.

Предметом исследования избран текст пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион». Наше обращение к пьесе Б. Шоу «Пигмалион» в этом смысле не является случайным. Как известно, «Пигмалион» в творчестве Б. Шоу считается тем бриллиантом, который блещет в короне его творческого наследия, так же как «Гамлет» - в творчестве У. Шекспира. Наряду с общими для каждого драматургического произведения чертами, именно «Пигмалион» обладает рядом тех особенностей, которые роднят его с произведениями прозаического и, в известной степени, драматургического жанра.

Гипотезой нашего исследования является предположение о том, что авторский ракурс представляет собой двухуровневое явление и несет в себе как кодовый, так и декодирующий характер, в силу чего он оказывается ведущим и определяющим компонентом при создании драматургического текста, выступающего как законченное сценическое произведение.

Цель диссертационного исследования состоит в определении той роли, которую играет авторский ракурс в построении текста драматургического произведения с точки зрения создания завершенного сценического произведения.

Из поставленной цели вытекают следующие задачи исследования:

1. Определить авторский ракурс как ведущую семантико-психо-социологическую единицу текста, которая имеет двухуровневый характер своего выражения.

2. На глубинном уровне раскрыть авторский ракурс в его кодовом выражении при создании схематичного макета пьесы и разделении персонажей на главных и второстепенных действующих лиц.

3. На поверхностном уровне выявить те речевые средства, с помощью которых содержательный макет пьесы наполняется лингво-психолого-социологическим смыслом, позволяющим выразить мировоззренческую платформу автора.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Авторский ракурс как основополагающая, двусторонняя единица, создающая драматургический текст и имеющая свой глубинный и поверхностный уровни.

2. На глубинном уровне авторский ракурс носит кодовый характер, позволяющий автору построить схематичный каркас будущего произведения.

3. На поверхностном уровне авторский ракурс дешифруется с помощью коммуникативных средств, определяющих стилистическую манеру драматурга и позволяющих ему передать зрителю свое видение мира.

4. Идейно-смысловым ядром авторского ракурса является инвариант, выступающий семантической и идеологической константой драматургического текста.

Теоретическая значимость диссертации заключается в научной новизне подхода к объекту исследования, который позволил:

1. во-первых, обнаружить целый ряд фактов, ускользавших до этого из поля зрения исследователей;

2. во-вторых, получить результаты, которые впервые представляются на суд научной общественности.

Выявленные таким путем данные дают основание рассматривать авторский ракурс как двухуровневое явление, имеющее глубинную основу кодового характера и поверхностное выражение коммуникативного характера.

Оказалось, что авторский ракурс, рассмотренный таким образом, определяет текст драматургического произведения как со стороны создания его сюжета, так и со стороны формирования действующих лиц, представляющих психолого-философскую и литературоведческую концепцию драматурга.

В лингвистическом отношении предлагаемый в диссертации подход позволил обнаружить:

1. на глубинном уровне семантические конституенты текста, создающие макет произведения и схематичные типажи действующих лиц;

2. на поверхностном уровне описать коммуникативные формы построения текста путем анализа составляющих его диалогов и полилогов. Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. Впервые текст драматургического произведения был рассмотрен с точки зрения роли авторского ракурса как внутреннего (глубинного) и внешнего (поверхностного) стержня, лежащего в основе кодирования и декодирования сюжета.

2. Впервые мыслительно создаваемый драматургом макет сценического произведения и его текстологическое оформление были представлены в трех взаимозависимых уровнях абстракции: мыслительно-логическом, системно-языковом и коммуникативно-речевом.

3. Впервые творческая лаборатория драматурга была проанализирована с позиций взаимосвязи языка, кодирующего строение схематичного макета пьесы, и речи, воплощающей этот макет в драматургическом тексте со всеми свойственными ему особенностями коммуникационного характера.

4. Впервые перенесение центра тяжести в исследовании с литературоведческого характера на лингвистический позволило раскрыть многомерность связей речевой коммуникации драматургического текста, специфически объединяющего в себе моменты письменной и устной речи.

5. Впервые дано лингво-литературное определение драматургического текста, основанное на четырех признаках, отличающих его от текста любого другого жанра.

6. Впервые показано, что созданный на глубинном уровне кодовый макет произведения на поверхностном уровне превращается в законченное литературное произведение.

7. Впервые продемонстрировано, как авторский ракурс на поверхностном уровне служит цели утвердить социально-философскую и нравственную позицию драматурга, в связи с чем, содержательная сторона пьесы является не первичным, а вторичным компонентом авторского ракурса. При этом авторский ракурс способствует реализации средств, психологически влияющих на зрителя в плане восприятия мировоззренческой концепции драматурга.

8. Впервые показано, что авторский ракурс в его линейно-плоскостном выражении исходит из цикличного развития художественного пространства.

9. Впервые были определены признаки инварианта драматургического текста, отличающие его от инварианта текста любого другого литературного жанра.

10. Впервые было показано, что идейно-смысловым стержнем авторского ракурса в драматургии является инвариант, выступающий идеологической и семантической константой пьесы.

11. Впервые к работам по драматургическому тексту дано приложение, написанное самим автором, но интерпретированное нами в плане правильности проведенного хода исследования и подтверждения результатов, которые были получены в работе.

Практическая значимость исследования состоит в использовании полученных данных в лекционных курсах по теории языка, а так же на семинарских занятиях по этим курсам, при написании курсовых и дипломных работ, при изучении английской драматургии в рамках внеаудиторного чтения.

В данном диссертационном исследовании были применены следующие методы и приемы анализа текста:

1. метод экстрагирования;

2. методы стилистического анализа текста;

3. метод структурно-семантического анализа;

4. метод квантитативного подсчета;

5. метод описательного анализа.

Наряду с этими методами в работе использовались приемы схематизации полученных результатов, в связи с чем в диссертации в ходе анализа драматургического текста широкое применение получили диаграммы, таблицы и схемы, в которых обобщены результаты исследования. и

Заключение научной работыдиссертация на тему "Роль авторского ракурса в построении драматургического текста"

ВЫВОДЫ К ЧЕТВЕРТОЙ ГЛАВЕ

I. Авторский ракурс является на глубинном уровне кодовой единицей смысла, схематически формирующей макет сюжета и образы его будущих персонажей в строгом соответствии с той идеей, которая отражает мировоззренческую позицию драматурга.

И. Соответственно, авторский ракурс не может быть однозначно упрощенным явлением глубинного уровня, а представляет собой многозвенное образование, последовательно включающее в себя четыре составляющих его звена:

1. мировоззрение автора;

2. идею пьесы;

3. макет сюжета;

4. образы персонажей.

Содержание драматургического текста и создаваемые образы будущих действующих лиц являются вторичными по отношению к идее произведения, которая, в свою очередь, субординирована мировоззренческим взглядом автора. Поэтому авторский ракурс - это закодированное в сюжете и выраженное с помощью речевых средств на поверхностном уровне, миропонимание автора в плане представления идеи, воплощенной в сюжете пьесы и ее действующих лиц.

III. Поверхностный уровень дешифрует авторский ракурс через два основных звена:

1. структурно-композиционную основу, включающую в себя реальное разделение текста на акты с последующим выделением в них сцен и мизансцен;

2. смысловую основу формирования текста, объединяющую весь текст по инварианту как исходной семантической константе, передающей идею «Возрождения личности».

IV. Структурное разбиение актов на сцены не проводится в пьесе «Пигмалион», что связано, на наш взгляд, с желанием драматурга подчеркнуть монолитную неделимость идеи. Однако, насколько нам удалось установить, Б. Шоу дает внутреннюю разбивку текста с помощью двух следующих моментов:

1. ремарок автора, наблюдаемых в поступательном развитии сюжета;

2. смысловой нагруженности инварианта, через посредство которого раскрывается процесс возрождения личности.

V. С этим разделением полностью согласуются в драматургическом тексте свойственные авторскому ракурсу три его составные части:

1. начинательная, которая, будучи одномерной, не обязательно располагается в начале произведения, а служит для обоснования основного и ведущего момента сюжета пьесы;

2. ключевая часть, которая представляет этот момент в многомерной разветвленности (ср., например, акт III, когда наряду с уже выделенными главными персонажами - Элизой Дулиттл и профессором Хиггинсом появляется третий главный персонаж - Альфред Дулиттл);

3. завершающая часть, которая объединяет всю многомерность произведения в одну общую идею.

VI. Проанализированный фактический материал позволяет подтвердить такое внутреннее кодовое разделение авторского ракурса путем его декодирования на поверхностном уровне.

Так, первый акт раскрывает идею в ее однозначной мотивировке: возродить уличную торговку, превратив ее в герцогиню и сделать подобной царице Савской. При этом однозначность раскрывается в трех сценах, которые мы выделяем условно на основе оговоренных выше принципов.

Второй, третий и четвертый акты служат для поверхностной, речевой дешифровки авторского ракурса в его ключевой части. При этом мы попытались опять-таки провести по возможности наиболее точное разделение актов на составляющие их сцены.

Пятый акт является одномернозавершающим: он связывает воедино всю смысловую многомерность ключевого типа авторского ракурса и, будучи разделенным нами на составляющие его сцены, представляет идею «Возрождения личности» в ее полном объеме. Тем не менее, следуя желанию максимально вовлечь зрителя в процесс такого возрождения, Б. Шоу сам не формирует концовку, а позволяет сделать ее каждому зрителю, ознакомившемуся с содержанием пьесы.

VII. В главе дается интерпретация инварианта драматургического текста, отличающаяся от той интерпретации, которая обычно приписывается инварианту прозаических и поэтических текстов даже в таких их малых формах, как сонеты, эпиграммы, эпитафии и т. д. Если в этих видах текста инвариант понимается как доминантное значение микроконтекста, то наше понимание инварианта в тексте драматургии значительно отличается от имеющегося. По нашим наблюдениям, инвариант в драматургии является константным для всех типов авторского ракурса (начинательного, ключевого и завершающего) и для всех типов контекста. При этом инвариант имеет повторяющийся характер. В начинательном типе инвариант представляет собой явление, построенное на малоразветвленной синонимии. В «Пигмалионе» это всего лишь четырехсловный ряд лексических единиц: «lady», «duchess», «princess» и queen, которые группируются вокруг многократно повторяющегося слова-инварианта: «duchess».

VIII. Константный характер инварианта подчеркивается обязательным наличием оппозиционного слова или нескольких слов, как его внешней составной черты, следующей за ним и повторяющейся почти во всех монологах, диалогах и беседах-полилогах, то есть и в ключевом, и в завершающем типах авторского ракурса, воспроизведенных в тексте. Это явление, равно как и ограниченный ряд синонимов, объясняется, на наш взгляд, особенностями драматургии, рассчитанной не на читателя, а на зрителя, внимание которого психологически распыляется игрой актера, световыми эффектами, сменой костюмов и декораций и т. п. Поэтому инвариант драматургического текста не может и не должен растворяться в бесконечном ряде синонимов, а, напротив, должен концентрировать смысловое восприятие идеи через емкое и запоминающееся слово, тут же представленное в своей оппозиции. Проведенный анализ фактического материала свидетельствует о том, что инвариант как основное смысловое понятие глубинного уровня, сконцентрированное в авторском ракурсе, на поверхностном уровне находит свое выражение через повторяющееся употребление одного и того же слова в слабо представленном синонимическом ряду слов и с обязательным оппозиционным противопоставлением. Текстовое представление инварианта (его речевая выраженность) носит количественно возрастающий и расширяющийся характер, многократно повторяясь в сценах от первого до последнего акта. Именно инвариант позволяет связать весь драматургический сюжет в одно смысловое и идеологически целостное произведение, в связи с чем инвариант представляет собой комплексное явление и как идейно-смысловое ядро авторского ракурса выступает семантической константой пьесы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Диссертация посвящена выявлению связей, существующих между глубинным и поверхностным уровнем текста, и роли авторского ракурса в этом процессе.

Анализ проводился на материале пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион» как уникального произведения письменной речи, которое максимально приближено к разговорному стилю и содержит в себе:

1. во-первых, компоненты, свойственные прозаическому тексту;

2. во-вторых, компоненты, специфически преломленные в драматургическом тексте.

В ходе исследования была сделана попытка проникнуть в творческую лабораторию драматурга с целью определить компоненты, составляющие сущность авторского ракурса, представив его как ведущую важную идейно-смысловую единицу текста, кодовый характер которой предполагает:

1. на глубинном уровне схематичное, линейно-плоскостное построение макета произведения и действующих лиц

2. декодирование текста на поверхностном уровне;

3. обязательное подключение зрителя к мировоззренческой платформе драматурга.

В связи с этим было продемонстрировано то положение, что в основе драматургического текста лежит авторский ракурс, выступающий особым психолингвистическим средством его глубинного кодирования и поверхностного декодирования.

Таким образом, текст драматургического произведения представляет собой синтез трех взаимозависимых уровней абстракции:

1. мыслительно-логического, в который обязательно включается психологический фактор;

2. системно-языкового;

3. коммуникативно-речевого.

Такое рассмотрение позволяет перенести основное внимание в интерпретации драматургического текста с литературоведческих позиций на лингвистический уровень и раскрыть многомерность связей речевой коммуникации.

Перемещение центра тяжести в исследовании с чисто литературоведческой платформы на лингво-психологическую (естественно, с максимальным участием того, что сделано в литературоведении) позволило сформулировать пять основных признака, отличающих текст драматургического произведения от иного другого жанра. К числу этих особенностей мы относим следующие:

1. Отсутствие прямой связи: драматург (как создатель информации) -зритель - коммуникант (как получатель информации).

2. Наличие актера как посредника в донесении идеи драматурга до зрителя;

3. Построение текста в форме особой речевой коммуникации (к которой относятся монолог, диалог, полилог).

4. Разговорный характер текста, основанный на письменной форме речи.

5. Наличие речевых ситуаций, положение которых не совпадает с моментом речи, а является результатом выражения позиции драматурга, заключенной в авторском замысле.

Языковой подход к интерпретации фактического материала позволил понять специфическую для драматургии прерывистость сценического повествования, которая свойственна выражению художественного времени и художественного пространства в драматургическом тексте.

Как показало исследование, в драматургическом тексте имеет место разделение авторского ракурса на три составляющие его части: 1. начинательную;

2. ключевую;

3. завершающую.

В них находит свое выражение основной смысловой компонент авторского ракурса - его инвариант.

На глубинном уровне инвариант представляет собой комплексную единицу оппозиционного свойства, существенно отличающуюся от инварианта прозаического и поэтического текста.

На поверхностном уровне авторский ракурс представлен:

1. во-первых, через воплощающую его мировоззренческую идею автора;

2. во-вторых, через монологи, диалоги и полилоги как единицы речи, организованные в мизансцены, сцены и акты, отражающие эту мировоззренческую идею.

Содержательная связь этих единиц речи осуществляется через систему лексем синонимично-антонимичного порядка, в которой реализуется авторский ракурс через конкретно представляющий его инвариант.

Проведенный анализ фактического материала свидетельствует о том, что инвариант как основное смысловое понятие глубинного уровня, сконцентрированное в авторском ракурсе, на поверхностном уровне находит свое выражение:

1. во-первых, через повторяющееся употребление одного и того же слова;

2. во-вторых, через представление этого слова в слабо представленном синонимическом ряду слов;

3. в-третьих, в обязательном оппозиционном противопоставлении данного слова с другим словом данного ряда.

Текстовое представление инварианта (его речевая выраженность) носит количественно возрастающий и расширяющийся характер, многократно повторяясь в сценах от первого до последнего акта.

Именно инвариант позволяет связать весь драматургический сюжет в одно смысловое и идеологически целостное произведение. В связи с этим инвариант представляет собой комплексное явление и выступает семантической константой пьесы. Будучи идейно-смысловым ядром авторского ракурса, инвариант является также семантической и идеологической константой драматургического произведения.

Список научной литературыФилиппова, Мария Вячеславовна, диссертация по теме "Германские языки"

1. Абрамов Б А. Текст как закрытая система языковых средств // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.1. - М.: МГПИИЯ, 1974. С.З.

2. Акишина А.А. Структура целого текста. Вып. 1-2. М.: Изд-во Высш. шк. проф. Движения ВЦСПС им. Н.М. Шверника, 1979. - 168 с.

3. Актуальные проблемы лингвистики текста: Межвузовский сборник научных трудов / Брянский гос. пед. ун-т им. И.Г. Петровского / Отв. ред. Т.Н. Росихина. Брянск: БГПУ им. И.Г. Петровского, 1996. - 153 с.

4. Алефиренко Н.Ф. Смысловая структура текста // Текст как объект многоаспектного исследования: Сб. ст. науч.-метод. семинара «Textus». -Вып. 3. 4.1. Ставрополь: Изд-во Ставропольского гос. ун-та, 1998. - С. 3539.

5. Англо-русский / Русско-английский словарь, Кишинев: " Гана ", 1993.- 640 с.

6. Антипова ДД. Категории ретроспекции и проспекции в научном тексте (на материале английской лингвистической литературы): Дис. . канд. филол. наук. М., 1988.-247 с.

7. Антрушина Г.Б., Афанасьева О.В., Морозова Н.Н. Лексикология английского языка, М.: Высш. шкл., 1985. - 223 с.

8. Апатова Л.И. Текст как система ориентиров в процессе понимания иноязычной речи на слух // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. Ч. 1. -М.: МГПИИЯ, 1974.-С.21.

9. Апресян Ю.Д., Медникова Э.М. Новый Большой англорусский словарь: В 3 т., М.: Рус. яз., 2002. - 832 с.

10. Апухтин В.Б. Психолингвистический метод анализа смысловой структуры текста: Афтореф. дис. канд. филол. наук. М., 1977. 29 с.

11. Аристотель. Поэтика. Риторика СПб.: Азбука, 2000. - 346 с.

12. Арнольд И.В. Интерпретация текста как установление иерархии его частей // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.1. - М.: МГПИИЯ, 1974. - С.28-29.

13. Арнольд И.В. Семантика. Стилистика. Интертекстуальность: Сборник статей / Науч. ред. П.Е. Бухаркин. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999. - 444 с.

14. Арутюнова Н.Д. Предложение и его смысл (логико-семантические проблемы). М.: Едиториал УРСС, 2002. - 384 с.

15. Аспекты изучения текста: Сб. науч. тр. / Ун-т дружбы народов им. Патриса Лумумбы / Отв. ред. Е.И. Мотина. -М.: УДН, 1981.- 137 с.

16. Аспекты общей и частной лингвистической теории текста: Сб. науч. тр. / Отв. ред. Н.А. Слюсарева М.: Наука, 1982. - 192 с.

17. Афанасьев В.Г. Системность и общество. М.: Политиздат, 1980.- 367 с.

18. Ахманова О.С. Синтаксис как диалектическое единство коллигации и коллокации: Учебное пособие / Отв. ред. О.С. Ахманова. М.: Изд-во МГУ, 1969.- 183 с.

19. Баранов А.Г. Функционально-прагматическая концепция текста. -Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1993. 182 с.

20. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику: Учеб. пособие / Отв. ред. А.Н. Баранов. М.: Едиториал УРСС, 2001. - 358 с.

21. Барт Р. От произведения к тексту // Барт Р. Избр. раб.: Семиотика. Поэтика. М.: Изд. группа «Прогресс», 1994. - С. 413-423.

22. Бархударов Л.С. Текст как единица языка и единица перевода // Лингвистика текста: Материалы научн. Конференции. 4.1. М.: Изд-во МГПИИЯ им. М. Тореза, 1974. - С. 40-41.

23. Баталова Т.М. Соотношение предикативных и релятивных отрезков текста (на материале английской поэзии и прозы): Дис. . канд. филол. наук. М., 1977.- 179 с.

24. Бахтин М.М. Проблема текста // Вопросы литературы. 1976. №10. - С. 122-151.

25. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа // Русская словесность. Антология / Под ред. В.П. Нерознака. М.: Academia, 1997. - С. 227-244.

26. Белошапкова В.А. Современный русский язык: Учеб. для студентов филол. спец. ун-тов / Под ред. Белошапковой. М.: Высш. школа, 1989. - 799 с.

27. Бельчиков Ю.А. Лексическая стилистика: проблемы и методы обучения, М.: Просвещение, 1984. - 357 с.

28. Бенвенист Э. Уровни лингвистического анализа // Общая лингвистика. -М.: Прогресс, 1974.-С. 129-140.

29. Блох М.Я. Теоретические основы грамматики. М.: Высшая школа, 1986.- 160 с.

30. Бондаренко Г.В. К изучению текста как иерархической структуры суперсинтаксических единиц // Научно-техническая информация, сер. 2 -1975. №8.-С. 19-24.

31. Бондаренко Г.В. Методы лингвистического анализа структуры текста на сверхфразовом уровне: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1976. 20 с.

32. Бондарко А.В. Грамматическая категория и контекст. Л.: Наука, 1971. -112 с.

33. Брандес М.П. Синтаксическая семантика текста // Вопросы романо-германской филологии. Синтаксическая семантика: Труды МГПИИЯ, вып. 112.-М.: МГПИИЯ, 1977.-С. 145-193.

34. Бурвикова НД. Закономерности линейной структуры монологического текста: Автореф. дис. д-ра филол. наук. М., 1981. -44 с.

35. Бурмистрова Н.С. Семантическая сегментация текстовой структуры художественных прозаических текстов: Дис. . канд. филол. наук. М., 1988. -215 с.

36. Бурцев А.А. Принцип типологизации малых эпических жанров (на материале англ. рассказов 19-20 веков) //Функционирование жанровых систем. Якутск, 1989.-С. 10.

37. Бухбиндер В.А. О некоторых теоретических и прикладных аспектах текста // Лингвистика текста и обучение иностранным языкам: Сборник науч. статей / Отв. ред. В.А. Бухбиндер, Киев: Вища школа, 1978. - С. 30-38.

38. Бухбиндер В.А., Розанов Е.Д. О целостности и структуре текста // Вопросы языкознания. 1975. №6. - С. 73-86.

39. Бялоус Н.И. Особенности лингвистической организации конца художественного произведения (на материале англоязычных коротких рассказов английских и американских писателей 20 века): Дис. . канд. филол. наук. Иркутск, 1985. 156 с.

40. Ваганова Л.П. Градация в сложном синтаксическом целом // Синтаксические связи и отношения: Сборник статей / Ростовск. н/Д. гос. пед. ин-т / Отв. ред. П.В. Чесноков. Ростов н/Д.: Рн/ДГПИ, 1972. - С. 126-133.

41. Валюсинская З.В. Вопросы изучения диалога в работах советских лингвистов // Синтаксис текста. М.: Наука, 1979. - С. 299-313.

42. Вардуль И.Ф. Об изучении семантического аспекта языка // Вопросы языкознания. 1973. №6. С. 9-21.

43. Варенина Л.П. Логико-семантическая и риторическая организация текста (на материале англоязычных коротких рассказов детективного жанра): Дис. канд. филол. наук. М., 1998. 150 с.

44. Васюкова И.А. Словарь иностранных слов, М.: АСТ-ПРЕСС, 1999.- 640 с.

45. Введение в литературоведение. Хрестоматия: Учебное пособие / Под ред. П.А. Николаева. М.: Высшая школа, 1997. - 350 с.

46. Вейхман Г.А. Высшие синтаксические единицы. // Филологические науки. 1972. №3. - С. 58-68.

47. Вейхман Г.А. Высшие синтаксические уровни // Семантика и структура предложения и текста / Чечено-Ингушский гос. ун-т им. JI.H. Толстого / Отв. ред, А.К. Драганов. Грозный: ЧИТУ им. Л.Н. Толстого, 1981 а. - С. 24-29.

48. Вейхман Г.А. Предикативное членение высших синтаксических единиц // Вопросы языкознания. 1977. №4. - С. 49-56.

49. Вейхман Г.А. Предложение и синтаксические единства // Филологические науки. 1981 б. №4. - С. 55-63.

50. Величко Л.И. К вопросу о практическом изучении сложного синтаксического целого // Русский язык в школе. 1970. №5. - С. 32-38.

51. Венскович М.С. Грамматическая структура и смысл высказывания: Дис. . канд. филол. наук. М., 1976. 238 с.

52. Винокур Т.Г. Диалогическая речь // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990. - С. 135.

53. Вопросы анализа текста: Сб. науч. тр. Ереван: Изд-во АН Арм. ССР, 1975.-221 с.

54. Воронцова Т.И. Композиционно-смысловая и семантическая структура текста баллады: Дис. канд. филол. наук. Л., 1971. 146 с.

55. Гак В.Г. О семантической организации повествовательного текста // Лингвистика текста: Труды МГПИИЯ, вып. 103. М.: МГПИИЯ, 1976. - С. 514.

56. Галеева Н.Л. Параметры художественного текста и перевод Тверь: Изд-во Твер. Гос. ун-та, 1999. - 154 с.

57. Гальперин И.Р. Членимость текста // Сб. науч. трудов МГПИИЯ им. М. Тореза, вып. 125. М., 1978. - С. 26-36.

58. Гальперин И.Р. Грамматические категории текста. Изд. АН СССР. Сер. Лит. и языка, т. 36, №6, 1977. - С. 522-532.

59. Гальперин И.Р. О понятии «текст» // Лингвистика текста: Материалы научн. Конференции. 4.1. М.: Изд-во МГПИИЯ им. М. Тореза, 1974. - С. 6772.

60. Гальперин И.Р. Проблемы лингвостилистики. Вступительная статья // Новое в зарубежной лингвистике, вып. 9. М.: Прогресс, 1980. - С. 5-35.

61. Гальперин И.Р. Ретроспекция и проспекция в тексте // Филологические науки.- 1980. №5.-С. 44-52.

62. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М.: Наука, 1981.- 137 с.

63. Гаспаров Б.С. Современные проблемы лингвистики текста // Linguistica. -Tartu, 1975.-С. 32-60.

64. Гаузенблаз К.О. О характеристике и классификации речевых произведений // Новое в зарубежной лингвистике, вып.8. М.: Прогресс, 1978. -С. 63-64.

65. Герасименко А.И. Структурно-семантические особенности текстовых сегментов и их функциональные типы в современном английском языке: Дис. . канд. филол. наук. М., 1981. 184 с.

66. Гиндин С.И. Связный текст: формальное определение и элементы типологии. М.: Изд-во Института Русского языка АН СССР, 1971. - 43 с.

67. Гиршман М.М. Литературное произведение: теория и практика анализа. -М.: Высшая школа, 1991. 159 с.

68. Глухова НА. Грамматические средства компрессии информации в текстах малой формы: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1985. С. 26.

69. Головенко Ю.А. Текстоструктуры современного английского языка. -Смоленск: СГПИ, 1983.- 133 с.

70. Гончарова Е.А. Лингвистические средства создания образа персонажа в художественном тексте / Лингвистическое исследование текста. Л., 1983. С. 85-98.

71. Гореликова М.И., Магомедова Д.М. Лингвистический анализ художественного текста. -М.: Рус. яз., 1990. 151 с.

72. Гришина О.Н. Соотношение повествования, описания, рассуждения в художественном тексте: Дис. канд. филол. наук. М., 1982. 160 с.

73. Гришунин A.JI. Исследовательские аспекты текстологии. М.: Наука, 1998.-114 с.

74. Гришунин В.П. Кореферентность и некоторые проблемы синтаксиса // Текст и аспекты его рассмотрения: Тезисы докладов и сообщений межвуз. научно-методич. Конференции М.: УДН им. П. Лумумба, 1977. - С. 16-17.

75. Давыдова Е.В. Оценка сюжетного действия (на материале перепорученного повествования в англоязычной прозе): Дис. . канд. филол. наук. Смоленск, 2001. 160 с.

76. Данеш Ф., Гаузенблас К. К семантике основных синтаксических формаций // Грамматическое описание славянских языков. М.: Наука, 1974. -С. 147-159.

77. Датиева Д.П. Синтактико-стилистическое членение текста художественной литературы: Дис. канд. филол. наук. М., 1987. 165 с.

78. Дешериев Ю.Д. Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка. М.: Наука, 1988 - 200 с.

79. Долинин К.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1985. - 288 с.

80. Драгайцев Д.В. Функциональная смысловая зависимость в структурно-семантических конституентах драматического произведения (на материале исторических хроник Шекспира): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 2003.-25 с.

81. Дресслер В. Синтаксис текста // Новое в зарубежной лингвистике, вып.8.-М.: Прогресс, 1978.-С. 114.

82. Дымарский М.Я. К системе строевых единиц текста // Функционирование языковых единиц и категорий в тексте: Сб. науч. ст. -Таллинн: Таллиннский пед. ун-т, 1994. С. 116-125.

83. Дымарский М.Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской прозы 19-29 веков). М.: Эдиториал УРСС, 2001. - 328 с.

84. Ерхов В.Н. Текст и предложение. К определению статуса лингвистических объектов / Синтаксическая семантика и прагматика: Межвуз. тематич. сб. Калинин: Изд-во Калининск. гос. ун-та, 1982. - С. 11-21.

85. Жлуктенко Ю.А. Контрастивный анализ текстов // Лингвистика текста и обучение иностранным языкам: Сборник науч. статей / Отв. ред. В.А. Бухбиндер. Киев: Вища школа, 1978. - С. 24-30.

86. Жучкова Н.Ф. Грамматические особенности эмоциональных структур в составе речевых комплексов: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М.,1984. -16 с.

87. Зарубина Н.Д. Сверхфразовое единство как лингвистическая единица: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1973.-21 с.

88. Звегинцев В.А. О цельнооформленности единиц текста. Изв. АН СССР. Сер. Лит. и языка, т. 39, №1, 1980. - С. 13-21.

89. Змиевская Н.А. Сопряженность текстовых категорий и принципы их функционирования //Сб. науч. работ. М.: МГПИИЯ, 1984. Вып. 228. - С. 127-137.

90. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Наука, 1982.-368 с.

91. Иванова Т. П., Брандес О. П. Стилистическая интерпретация текста. Пособие по английскому языку: для ин-ов и фак-ов иностр. яз., М.: Высш. шк., 1991. - 144 с.

92. Ившин В.Д. Коммуникативный синтаксис английского языка. М.: МГПИ, 1982. - 146 с.Ильенко С.Г. Синтаксические единицы в тексте. - Л.: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1989. - 84 с.

93. Ирисханова К.М. Системная организация категорий фольклорного поэтического текста // Сб. науч. работ. М.: МГПИИЯ, 1984. Вып. 228. - С. 134-147.

94. Калашников Э.В. Лингвистические особенности формирования проспекции (на материале англоязычных детективных текстов): Дис. . канд. филол. наук. Иркутск, 1977. 18 с.

95. Кирьянов В.А. Текст и его базовая единица // Актуальные проблемы лингвистики текста: Межвузовский сборник научных трудов / Брянский гос. пед. ун-т им. И.Г. Петровского, 1996. С. 41-46.

96. Киселева JI.A. «Текст» в иерархии единиц коммуникативной подсистемы языка // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. М.: МГПИИЯ, 1974.-С. 129.

97. Кожина М.Н. О разграничении понятий «текст» и «речевой стиль» // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.1. - М.: МГПИИЯ, 1974. - С. 139.

98. Колесникова Н.Н. Период и его лингвистические особенности в английской художественной литературе и публицистике: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1975. 25 с.

99. Колшанский Г.В. О смысловой структуре текста // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.1. - М.: МГПИИЯ, 1974. - С. 141.

100. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. 2-е изд. М.: Наука, 1975.-717 с.

101. Копыленко О.М. Роль смысловой структуры текста в его понимании: Дис. канд. филол. наук. Алма-Ата, 1975. 152 с.

102. Корбина Е.Н. Языковые формы пространственной ориентации в речи: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 2002. -24 с.

103. Корженский Я. Прагматический компонент и вопросы теории текста // Синтаксис текста / Отв. ред. Г.А. Золотова. М.: Наука, 1979. - С. 68-77.

104. Косериу Е. Современное положение в лингвистике. Изв. АН СССР. Сер. Лит. и языка, т.36, №6,1977. - С. 514-521.

105. Кострикина А.П. Построение описательных контекстов художественной литературы: Дис. . канд. филол. наук. М., 1978. 180 с.

106. Котляр Т.Р. О критериях определения границ сложного синтаксического целого // Исследования по языку / Саратовск. гос. пед. ин-т / Отв. ред. В.Е. Салькова. Саратов: СГПИ, 1973. - С. 51-60.

107. Кошевая И.Г. О языке трагедии Шекспира «Гамлет» // Результаты научно-исследовательских работ. Нальчик: Изд-во Кабардино-Балкарского ун-та, 1960.-С. 31.

108. Кошевая И.Г. Грамматический строй современного английского языка. М.: Изд-во МГПИ, 1978. - 176 с.

109. Кошевая И.Г. К проблеме знака и значения в языке. М.: Изд-во МГПИ им. В.И. Ленина, 1976. - 142 с.

110. Кошевая И.Г. Проблемы языкознания и теории английского языка. М.: Изд-во МГПИ им. В.И. Ленина, 1976. - 142 с.

111. Кошевая И.Г. Стилистика современного английского языка. М.: Акад. Изд-во МЭГУ, 1999.-148 с.

112. Кошевая И.Г. Текстообразующие структуры языка и речи. М.: МГПИ им. В.И. Ленина, 1983. - 169 с.

113. Кошевая И.Г. Теоретическая грамматика английского языка. М.: Просвещение, 1982. - 334 с.

114. Кошевая И.Г. Уровни языкового абстрагирования. Киев, 1973. С. 114.

115. Крылова О.А. Коммуникативный синтаксис русского языка. М.: Изв-во Рос. Ун-та дружбы народов, 1992. - 171 с.

116. Крюкова О.П. Роль просодии в организации сверхфразового единства как единицы текста // Проблемы сверхфразовых единств. Просодия и интонация: Межвуз. сб. науч. тр. Уфа: Изд-во Уфимского ун-та, 1985. - С. 48-55.

117. Кубрякова О.П. Текст и его понимание // Русский текст: Российско-американский журнал по русской филологии. 1994. №2. - С. 18-26.

118. Кузнецова Э.М. Интеграция предложений в сверхфразовом единстве: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1981. -23 с.

119. Кунин В.И. Методическая характеристика монологического высказывания на уровне сверхфразового единства // Методика обучения иностранным языкам, вып.5. Минск: Высшая школа, 1975. - С. 67-73.

120. Кухаренко В. Стилистическая организация текста художественной прозы // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.1. - М.: МГПИИЯ, 1974.-С. 154.

121. Кухаренко В.А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988. - 192 с.

122. Кухаренко В.А. Лингвистическое исследование английской художественной речи. Одесса: Изд-во Одес. Гос. ун-та им. И.И. Мечникова, 1973.-60 с.

123. Лейдерман Н.Л. Современное зарубежное литературоведение об истории жанровой проблематики / Проблема жанра в зарубежной литературе. Свердловск, 1979.-С. 123.

124. Леонтьев А.А. Признаки связности и цельности текста // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.1. - М.: МГПИИЯ, 1974. - С. 168.

125. Лияскина Т.В. Лингвостилистические средства создания кульминации (на материале английских и американских коротких рассказов): Дис. . канд. филол. наук. М., 2001. 165 с.

126. Ломтев Т.П. Язык и речь // Ломтев Т.П. Общее и русское языкознание. -М.: Наука, 1975.-С. 54-60.

127. Лосева Л.М. Как строится текст. М.: Просвещение. 1980. - 98 с.

128. Лосева Л.М. О синтаксическом и семантическом аспектах исследования целых текстов // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.1. - М.: МГПИИЯ, 1974.-С. 178.

129. Лосева Л.М. Текст как единое целое высшего порядка и его составляющие // Русский язык в школе. 1973. № 1. - С. 61-67.

130. Лотман Ю.М. Об искусстве. С.-Петербург: Искусство - СПб, 1998. -704 с.

131. Лотман Ю.М. Происхождение сюжета в типологическом освещении // Лотман Ю.М. Избр. статьи: В 3 т. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуры. - Таллинн: Александра, 1992. - С. 224-242.

132. Лотман Ю.М. Структура художественного текста. М.: Искусство, 1970.-383 с.

133. Луговская Е.Ю. Речевая структура сонета (На материале сонетов У. Шекспира): Дис. . канд. филол. наук. М., 2005. 150 с.

134. Лузина Л.Г. Распределение информации в тексте: Когнитив. И прагмастилист. аспекты. М.: ИНИОН, 1996. - 139 с.

135. Ляпон М.В. Смысловая структура сложного предложения и текст: К типологии внутритекстовых отношений. М.: Наука, 1986. - 200 с.

136. Майорова И.А. Роль функциональной перспективы в прогнозировании интонации текста // Проблемы сверхфразовых единств: Межвуз. сб. науч. тр. -Уфа: Уфимский гос. ун-т, 1982. С. 38-47.

137. Максимчук Н.Н. Система лексико-грамматических средств выражения количественных связей в структуре текста: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1975.-26 с.

138. Малявко Н.А. Структура эпического произведения / Метод, пособие. Гомель, 1985.-С. 46.

139. Маслов Б.А. Механизм связи предложений в тексте // Лингвистика текста: Труды МГПИИЯ, вып. 103. -М.: МГПИИЯ, 1976. -С. 71-75.

140. Маслов Б.А. Проблемы лингвистического анализа связного текста. (Надфразовый уровень). Таллинн: изд-во Таллиннского пед. ин-та им. Э. Вильде, 1975.- 104 с.

141. Матюшенков B.C. Словарь английского сленга, М.: Флинта: Наука, 2002. - 176 с.

142. Медникова Э.М. Прагматический аспект текста // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. Ч. 1. - М.: МГПИИЯ, 1974. - С. 190-191.

143. Методы анализа текстов: Сб. науч. тр. / Мин. Гос. пед. ин-т иностр. языков. Минск: Изд-во Мин. Гос. пед. ин-та иностр. языков, 1975. - 226 с.

144. Модестова Н.А. Комиссар Мегрэ и его автор. Киев, 1973. - 181 с.

145. Москальская О.И. Грамматика текста. М.: Высшая школа, 1981. - 183 с.

146. Москальская О.И. Семантика текста // Вопросы языкознания. 1980. № 6.-С. 32-42.

147. Мурзин JI.H., Штерн А.С. Текст и его восприятие. Свердловск: Изд-во Урал. Ун-та, 1991.-171 с.

148. Мышкина H.JI. Динамико-системное исследование смысла текста. -Красноярск: Изд-во Красноярского ун-та, 1991. 212 с.

149. Нагибин Ю.М. Размышления о рассказе. М., 1964. С.8.

150. Невижина З.В. Структурно-семантическая организация сверхфразовых единств в современном английском языке: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Киев, 1971. 23 с.

151. Нелюбин JI.JI. Лингвостилистика современного английского языка. -М., Третье издание, переработанное, МОПИ, 1990. 110 с.

152. Николаева Т.М. Единицы языка и теория текста // Исследования по стуктуре текста: Сб. науч. тр. М.: Наука, 1987. - С. 27-57.

153. Николаева Т.М. Лингвистика текста. Современное состояние и перспективы // Новое в зарубежной лингвистике, вып.8. М.: Прогресс, 1978. -С. 5-39.

154. Нинов А.А. Язык рассказа // Дружба народов. М., 1966. - №4. - С. 257267.

155. Ноздрина Л.А. Композиция и грамматические средства связности художественного текста: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1980. -26 с.

156. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка, М.: Азбуковник, 1999. - 944 с.

157. Ольшанский И.Г. Текст как единство элементов и отношений // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.1. - М.: МГПИИЯ, 1974. - С. 209-211.

158. Пасхалова Н.А. Взаимодействие контекстуальных единиц как средство конструирования текста художественного произведения и показатель индивидуального стиля писателя: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Киев, 1978. -22 с.

159. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М.: Учпедгиз, 1956. - 511 с.

160. Полищук Г.Г. Коммуникативно-необходимые и коммуникативно-факультативные элементы речи в структуре текста // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.2. - М.: МГПИИЯ, 1974. - С. 3.

161. Полуэктова В.А. К вопросу о текстовых сегментах и рекуррентных центрах как единицах семантического аспекта речи // Грамматические категории в тексте: Межвуз. сб. науч. трудов. / Моск. гос. пед. ин-т им. В.И. Ленина.-М., 1985.-С. 103-109.

162. Полуэктова В.А. Семантико-грамматические особенности рекуррентного центра (на материале соврем, англ. и амер. рассказов): Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1988.- 16 с.

163. Поспелов Н.С. Проблема сложного синтаксического целого в современном русском языке // Уч. Зап. МГУ, вып. 137, кн. 2. Труды кафедры русского языка. М.: Изд-во МГУ, 1948. - С. 31-41.

164. Потапова Н.Ф. Семантические корреляции в сверхфразовом единстве (на материале англоязычной художественной прозы): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Львов, 1986. 17 с.

165. Правдин М.Н. Анализ содержательной структуры текста // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.2. - М.: МГПИИЯ, 1974. - С. 15.

166. Пражский лингвистический кружок. Сб. науч. тр. М.: Прогресс, 1967. -559 с.

167. Пропп В.Я. Морфология сказки. М.: Наука, 1969. - 168 с.

168. Прохорова Р.И. К вопросу о семантической структуре особого вида текста / Ленингр. гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена. Л., 1987. 18 с. Рукопись деп. В ИНИОН РАН № 29371 от 8.05.87.

169. Прохорова Р.И. Стилистика большой и малой формы повествовательного жанра (Портретное описание в детективном романе и рассказе): Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1988. 17 с.

170. Разинкина Н.М. Функциональная стилистика английского языка. М.: Высшая школа, 1989. - 182 с.

171. Райхштейн А.Д. Текстовая значимость устойчивых словесных комплексов // Сб. науч. работ. М.: МГПИИЯ, 1983. Вып. 217. - С. 76-88.

172. Реферовская Е.А. Лингвистические исследования структуры текста. -Л.: Наука, 1983.-213 с.

173. Ризель Э.Г. Текст как целостная структура в аспекте лингвостилистики // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.2. - М.: МГПИИЯ, 1974. -С. 35-38.

174. Родина Н.В. Авторский ракурс в средневековой народной англошотландской балладе: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 2005. -26 с.

175. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. М.: Астрель, 2001. - 624 с.

176. Руднев В. Морфология реальности: Исследование по «философии текста». М.: Русское феноменологическое общество, 1996. - 208 с.

177. Сапаров М. Художественное произведение и структура // Содружество наук и тайна творчества. М.: Искусство, 1968. - С. 152-173.

178. Сахарный Л.В. Тема-рематическая структура текста: основные понятия // Язык и речевая деятельность. Т.1. - 1998. - С. 7-16.

179. Свиридова Л.К. Грамматические связи некоторых конкретно-пространственных существительных в языке и речи: Дис. . канд. филол. наук. М., 1998.- 191 с.

180. Свиридова JI.К. Роль эмоциональных структур в реализации категории тождества при построении драматургического текста М.: Народный учитель, 2004.-310с.

181. Семантика языковых единиц и текста: (Лингв, и психолингв, исслед.): Сб. науч. тр. / АН СССР, Ин-т.языкознания, Высшая школа профдвижения ВЦСПС, каф. Рус. яз. М., Изд-во Высш. шк. Профдвижения ВЦСПС, 1979. -175 с.

182. Серкова Н.И. Сверхфразовое единство как функционально-речевая единица: Дис. канд. филол. наук. М., 1968.- 16 с.

183. Синтаксис текста: Сб. ст. / Ан СССР, Ин-т рус. яз. / Отв. ред. Г.А. Золотова. М.: Наука, 1979. - 368 с.

184. Сиукаева А.Г. Семантические основы пунктуации в английском языке (на материале драматургических произведений). Дис. . канд. филол. наук. М., 2000.- 140 с.

185. Скребнев Ю. М. Очерк теории стилистики. Уч. Пособие для студентов и аспирантов филолог, специальностей, Горький, 1975. - 175 с.

186. Скребнев Ю.М. Функциональный аспект лингвистики текста // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.2. - М.: МГПИИЯ, 1974. - С. 60-65.

187. Слышкин Г.Г. От текста к символу: Лингвокультур. Концепты прецедент. Текстов в сознании и дискурсе. М.: Academia, 2000. - 125 с.

188. Слюсарева Н.А., Теплицкая Н.И. Гиперсинтаксический уровень языка и лингвистическое членение текста // Предложение и текст в семантическом аспекте. Калинин: Изд-во Калининск. гос. ун-та, 1978. - С. 91-105.

189. Смиренский В.Б. Модели сюжетных структур и нарративного интеллекта / Дискурс, речь и речевая деятельность: функциональные и структурные аспекты: Сб. обзоров / РАН ИНИОН. М. 2000. С. 181-212.

190. Смирницкий А. И. Лексикология английского языка, М., 1956. - 260 с.

191. Солганик Г.Я. О синтаксической структуре текста // Русский язык в школе. 1984. №5. - С. 80-85.

192. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. Сложное синтаксическое целое. М.: Высш. школа, 1973. - 214 с.

193. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. М.: Наука, 1977.-340 с.

194. Сосаре М.В. Лингвистические основы делимитации текста (К проблеме описания структуры текста): Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1984. -24 с.

195. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики // Соссюр Ф. Де. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. - С. 31-273.

196. Степанов Г.В. Литературоведческий и лингвистический подходы к анализу текста // Степанов Г.В. Язык. Литература. Поэтика. М.: Наука, 1988. -С. 125-140.

197. Степанов Г.В. О границах лингвистического и литературоведческого анализа художественного текста. Изв. АН СССР. Сер. Лит. и языка, т. 39, №3,1980.-С. 195-204.

198. Степанов Г.В. Целостность художественного образа и лингвистическое единство текста // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.2. - М.: МГПИИЯ, 1974.-С. 74-75.

199. Стриженко А.А. Художественный текст как особая форма коммуникации // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.2. - М.: МГПИИЯ, 1974.-С. 82-85.

200. Строганова Л.Н. Диалог как компонент текста // Предложение в текстовом аспекте: Межвуз. сб. науч. тр. / Вологодский гос. пед. ин-т. -Вологда: ВГПИ, 1985. С. 85-93.

201. Таюпова О.И. Закономерности организации сверхфразового единства в научном тексте (на материале научных журнальных статей и монографий): Дис. канд. филол. наук. М., 1983. 174 с.

202. Текст и его компоненты как объект комплексного анализа: Межвуз. сб. науч. тр. / Ленингр. Гос. пед. ин-т им. А.И. Герцена. Л.: ЛГПИ им. А.И. Герцена, 1986.- 150 с.

203. Телешова Р.И. Лексико-семантические особенности текстового фрагмента в составе целого художественного текста // Семантико-системные отношения в лексике и синтаксисе. Новосибирск, 1990. - С. 69-74.

204. Трегубович Т.П. Опыт анализа семантико-синтаксической структуры текста: Автореф. дис. канд. филол. наук. Минск, 1978. -28 с.

205. Тураева З.Я. К вопросу о категориях текста // Теория и методы исследования предложения. Л., 1981. С. 138-146.

206. Тураева З.Я. Лингвистика текста (Текст: структура и семантика). М.: Просвещение, 1986. - 127 с.

207. Тураева З.Я. Лингвистика текста и теория модальности // Вопросы языкознания, 94. №3. - С. 109.

208. Федорова Л.Н. Категория ретроспекции в художественном тексте (на материале английского языка): Дис. канд. филол. наук. М., 1981. 165 с.

209. Фигуровский И.А. Структура текста художественного произведения // Вопросы русского языка, диалектологии и методики преподавания. Уч. Зап., вып. 4. Воронеж: Центрально-черноземное книжное изд-во, 1965. - С. 41-80.

210. Формановская Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. М.: Ин-т рус. языка им. А.С. Пушкина, 1998. - 291 с.

211. Фридман Л.Г. Вопросы грамматики текста. Ставрополь, 1978. - 101 с.

212. Фридман Л.Г. Грамматические проблемы лингвистики текста. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского ун-та, 1984. - 134 с.

213. Фридман Л.Г. К вопросу о сверхфразовых единствах // Теоретические проблемы синтаксиса современных индоевропейских языков. Л.: Наука, 1975. - С. 216-221.

214. Функционирование языковых единиц в контексте. Сб. науч. тр. / Воронежский государственный университет. Воронеж: ВГУ, 1978. - 134 с.

215. Хализев В. Е. Диалогическая речь и монологическая речь // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. - С. 96.

216. Хвелидзе Ц.Д. Структурно-семантические параметры композиционно-речевой формы «рассуждение»: Дис. канд. филол. наук. Тб., 1982. 171 с.

217. Хвелидзе Ц.Д. Структурно-семантические параметры композиционно-речевой формы «описание» // Стилистическое исследование художественного текста. Якутск, 1988. С. 81-91.

218. Хокинс Дж.М. Новый словарь английского языка Oxford, М.: ООО " Издательство Астрель ": ООО " Издательство ACT ", 2002. -480 с.

219. Чан Ким Бао. Текст и дискурс (через призму иньян-концепции). М.: Творчество, 2000. - 180 с.

220. Чалкова Е.Г. Фразеосемантические поля англоязычного личностно-ориентированного общения. М.: Изд-во «Импринт-Гольфстрим», 1998. - 362 с.

221. Чалкова Е.Г. Основы иноязычной личностно-ориентированной фразеосемантики: Дис. д-ра филол. наук. М., 1999.- 328 с.

222. Чахоян Л.П. Синтаксис диалогической речи современного английского языка. М.: Высшая школа, 1979. - 168 с.

223. Чейф У. Значение и структура языка. М.: Прогресс, 1975. - 432 с.

224. Чепурных В.И. Фактор адресата в произведении детективного жанра / Map. гос. пед. ин-т им. Н.К. Крупской. Йошкар-Ола, 1989. 24 с. Рукопись деп. В ИНИОН РАН №40074 от 13.11.89.

225. Черемисина М.И. Анафорические связи в тексте // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.2. - М.: МГПИИЯ, 1974. - С. 143.

226. Чернухина И.Я. К вопросу о единицах связного текста // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.2. - М.: МГПИИЯ, 1974. - С. 155-158.

227. Чернухина И.Я. Принципы организации художественного прозаического текста: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1983. 30 с.

228. Чернышева И.И. Текстообразующие потенции сверхфразового единства // Лингвистика текста. Материалы науч. конф. 4.2. - М.: МГПИИЯ, 1974. -С. 160.

229. Чиркова Н.В. К проблеме разграничения понятий «сверхфразовое единство» и «абзац» // Методика обучения иностранным языкам, вып. 5. -Минск: Вышэйшая школа, 1975. С. 53-59.

230. Чусова А.А. Константные дифференциаторы глаголов в современном английском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1981. 16 с.

231. Чухранов В.Ю. Грамматическая структура категории экстремальности: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1981.- 16 с.

232. Шанский 1 Н.М. Лингвистические детективы // Русский язык в школе. -М., 1993.-№2.-С. 98-99.

233. Шарапова Ю.В. Несобственно-прямая речь в функционально-коммуникативном и структурно-семантическом аспектах (на материале английского языка): Дис. канд. филол. наук. СПб., 2001.- 197 с.

234. Шатков Г.В. Текст и его классификация // Лингвистика текста, Материалы науч. конф. 4.2. - М.: МГПИИЯ им. М. Тореза, 1974. - С. 177181.

235. Шведова Н.Ю. Предложение // Русский язык. Энциклопедия. М., 1979. -228с.

236. Швейцер А. Д., Никольский Л. Б. Введение в социолингвистику, М., 1978. - 216 с.

237. Шейгал Е.И., Арчакова Е.С. Тезаурусные связи и структура концепта //Язык, коммуникация и социальная среда. Вып. 2. Воронеж: ВГТУ, 2002. С. 19-24.

238. Шелепова А.С. Название как кодовая единица текста (на материале современного английского языка): Дис. . канд. филол. наук. М., 2003. С. 74.

239. Шоу Бернард Избранные пьесы. На англ.яз. М.: Изд-во «Менеджер», 2002.-256 с.

240. Штерн И.Б. Лингвистические аспекты разработки систем понимания текстов. Киев: о-во «Знание» УССР, 1980. - 21 с.

241. Шубин Э.А. Современный русский рассказ. Л., 1974. С. 144.

242. Щебетенко Е.В. Группа квантифакторов как лексико-грамматическая система выражения неопределенного количества в английском языке: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1977. 16 с.

243. Щеглов Ю.К Работы по поэтике выразительности. М., 1996. С. 95-116.

244. Щерба В.П. Лингвистическая и функционально-коммуникативная характеристика текста: Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1981. 24 с.

245. Щербик В.Р. Единицы текста и их семантическая организация: Дис. . канд. филол. наук. М., 1993. 182 с.

246. Щербина Э.Ф. Структурно-семантические и функциональные особенности вводящего абзаца в детективном рассказе (на материале произведений А.К. Дойля и А. Кристи): Дис. . канд. филол. наук. Пятигорск,1982.-186 с.

247. Щур Г.С., Мальченко А.А. К вопросу о соотношении типов и средств текстуальной связи // Лингвистика текста, Материалы науч. конф. 4.2. - М.: МГПИИЯ, 1974.-С. 205.

248. Юганов В.И. Текст и его коммуникативная структура. Калинин: КГУ,1983.-50 с.

249. Agricola Е. Vom Text zum Thema // Studia Grammatica. 1976/ - Bd. 11.-S. 13-37.

250. Agricola E. Der Text und sein Thema // Sprachpflege. 1976. - Hf. 1. - S. 57.

251. Barnard R.A. Talent to Deceive. N.Y., 1980.

252. Bradley H., Krapp G. Ph. Slang. In: The Encyclopaedia Britannica, 14th Edition, vol.20, - London, New York, 1929. - p. 765770.

253. Current Trends in Textlinguistics / Ed. By W.U. Dressier. Berlin-New-York, 1978.-V. 2.-308 p.

254. Danes F. Functional Sentence Perspective and the Organization of the Text // Papers on Functional Sentence Perspective. Prague, 1974. - P. 106-128.

255. Detective fiction / Ed. R.W. Winks. New Jersey, 1990.

256. Dijk T.A. van. Some Aspects of the Text Grammars. A Study in Theoretical Linguistics and Poetics. The Hague-Paris, 1972. - V. 63. - p. 358.

257. Dijk T.A. van., Ihwe J., Petofi., Rieser. Two Text Grammatical Models. // Foundations of Language. Dordrecht, 1972. - V. 8, №1. - P. 499-545.

258. Discours and Syntax / Syntax and Semantics / Ed. By Talmy Givon. N.Y., 1979.-Vol. 12.-533 p.

259. Dressier W. Functionelle Satzperspektive und Texttheorie // Papers on Functional Sentence Perspective. Praha, 1974. - P. 87-105.

260. Dressier W. Modelle und Methoden der Textsyntax // Folia Linguistica. -1970,№4.-P. 64-71.

261. Enkwist N.E. Studies in Text Grammar // Linguistics. 1977, № 188. - P. 81-82.

262. Glavsa Z. Towards a Definition of a Text // Studia Grammatica. 1976. - Bd. 11. - S. 41-45.

263. Glinz H. Textanalyse und Verstehungstheorie. Bd. 6. Wiesbaden, 1978. -365 S.

264. Isenberg H. "Text" versus "Satz" // Studia Grammatica. 1977. - Bd. 18. -S. 119-146.

265. Longacre R. Discourse and Syntax. N.Y., 1979. - 533 p.

266. Petofi J.S. The Syntactico-Semantic Organization of Text- Structures // Poetics. 1972, № 3. - P. 56-99.

267. Plett H. Textwissenschaft und Textanalyse: Semantic, Linguistic, Rhetorik. -Heidelberg, 1975.-345 S.

268. Riesel E. Theorie und Praxis der linguistischen Textinterpretation. Moskau, 1973.- 182 S.

269. Rieser H. Textgrammatik, Schulbuchanalyse, Lexikon: Arbeitspapiere 1973-1976.-Hamburg, 1977.- 124 S.

270. Shakespeare W. Romeo and Juliet // Wordsworth Classics Great Britain: Cedric Watts, 2000. - 160 p.

271. Shaw G. Bernard Pygmalion. Moscow: Higher School Publishing House, 1972.- 139 p.

272. Schmidt S. Some Problems of Communication and Text Theories // Current Trends in Text Linguistics. Berlin-New-York, 1978. - P. 123-132.

273. Studies in Linguistic Semantics. New York, 1971. - 296 p.

274. Textlinguistic und Pragmatic. Beitrage zum Konstanzer Textlinguistik. -Hamburg, 1974.-265 S.

275. Wittmers E. Zu einigen Aspekten der Textkomposition // Studia Grammatica. 1977. -Bd. 18.-S. 213-236.