автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.03
диссертация на тему: Роман Ф. Сидни "Аркадия" в контексте литературного самосознания английского Ренессанса

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Чаплин, Сергей Владимирович

Введение

Глава 1. бенни литературногомзнания англиого Рена второй половины XVIолетия

Глава 2. Традиции англиого рыцаого романа в «Новой Аркадии»

Глава 3. «Новая Аркадия» и традиции английского порализма XVI века

Глава 4. «Новая Аркадия» в контее проблематики оричой поэзии позднего Рена

Введение диссертации2002 год, автореферат по филологии, Чаплин, Сергей Владимирович

Новая Аркадия» (1577 - 1585) сэра Филипа Сидни (1554- 1586) является самым значительным литературным памятником английской художественной прозы второй половины XVI века. Смерть помешала Сидни завершить роман, и в работе над его окончанием приняли участие друзья и родственники поэта. Впервые роман под названием «Аркадия» увидел свет в 1590 году; его редактором был ближайший друг и сподвижник Сидни, Фулк Грэвил (1554 -1628). Однако второе издание романа, известное под названием «Аркадия герцогини Пембрукской» (1593 г.), получило более широкое распространение. Редактором второй изданной версии выступила знаменитая сестра поэта, Мэри Сидни, герцогиня Пембрукская (1561 - 1621).

Объектом настоящего исследования является прежде всего «Аркадия герцогини Пембрукской», которую мы в дальнейшем будем именовать «Новой Аркадией» («НА»). Для различия между изданиями Ф. Грэвила и Мэри Сидни, первая печатная версия романа Сидни будет обозначаться как «СА» (1590 г.).

Хотя в основе редакции «НА» лежит синтез трех первых книг романа, переработку которых Сидни успел завершить до кампании в Нидерландах (1585 -1586), и заключительных книг «СА», пересмотренных поэтом незадолго до своей смерти, «НА» содержит добавления и исправления, сделанные ближайшим окружением Сидни. На наш взгляд, это дает право говорить о ней как о наиболее репрезентативной с точки зрения елизаветинской культуры версии романа. Эта репрезентативность и обусловила выбор «НА» в качестве объекта исследования.

НА» состоит из пяти книг, в каждой из которых внимание сосредоточено на событиях, разворачивающихся вокруг главных героев (греческих принцев Пирокла и Мусидора, аркадских принцесс Памелы и Филоклеи, аркадского царя Басила и его супруги Гинесии). Однако, помимо них, в романе существует еще несколько десятков персонажей, каждый из которых так или иначе связан с главными героями. К их числу принадлежат другие принцы, рыцари, пастухи, злодеи, мятежники и благородные дамы.

Ход повествования перемежается множеством вставных новелл и отступлений, в которых Сидни приводит различные точки зрения по вопросам, наиболее занимавших умы людей позднего Возрождения. Однако сюжетная и композиционная сложность не есть следствие авторского произвола: в «НА» каждая история и эпизод логически обоснованы условиями функционирования елизаветинской культуры, обращавшейся за материалом к самым различным источникам. Дело в том, что, в отличие от Франции, и тем более от Италии, испытавших сильное влияние античности, Англия в гораздо большей степени была вынуждена ориентироваться на средневековую эпическую традицию, одновременно обращаясь ко всем доступным художественным источникам. В конечном счете это приводило к тому, что границы жанров в елизаветинской литературе были размыты, и одно произведение могло представлять целую галерею различных жанровых модальностей (термин Ж. Женета), что, однако, не вело к распаду формы и потере смысла.

Способность елизаветинцев поддерживать порядок, понимаемый как единство смысла и содержания, при сочетании разных родо-видовых начал (например, поэзии и прозы), является отличительной чертой культуры позднего Ренессанса. Позднее английской культурой будет создана эстетическая формула поддержания порядка при разнообразии ("order in variety"). Сложное переплетение различных традиций можно наблюдать во многих произведениях елизаветинской культуры, и «НА» является лучшим образцом присущего данной культуре синкретизма.

Как отмечал американский исследователь Р. Хоуэлл, «в романе есть элементы, «присущие итальянской, испанской и английской национальной традициям, и что наиболее поражает в «Аркадии», так это искусство, с которым эти различные традиции связаны в единое целое» /150, 65/.

Таким образом, отразившийся в «Аркадии» синкретизм елизаветинской культуры, не связывая Сидни никакими литературными обязательствами, в то же время требовал некоего упорядочивающего начала. Поэтому большинство исследований романа имеют своим предметом поиски такого начала, связывающего в необходимое единство все множество его элементов. Данная работа также принадлежит к их числу, поскольку предметом рассмотрения в ней является вопрос о природе целостности, достигнутой Сидни в тексте «НА».

Вся совокупность решений «проблемы связующего начала», накопленная в мировой научной литературе за время изучения «Аркадий», может быть сведена к трем основным вариантам. Одна группа исследователей полагает, что «носителями целостности» в романе выступают элементы внежанровой природы, организующие повествование своим «сквозным» присутствием. Авторы другой группы считают, что целостность романа достигается иным способом, а именно: организацией повествования в форме одного преобладающего жанра с «функциональными» вкраплениями подчиненных. Наконец, третий концептуальный вариант предполагает, что целостность формы в «Аркадии» создается особым типом жанрового синтеза, иногда приближающимся к коллажу.

Первая группа представлена работами так называемой «школы идей» (во главе с итальянским исследователем Ф. Маренко) и американского литературоведа Т. Эмоса. В исследованиях Ф. Маренко и его последователей А. Пеллегри-ни, J1. Пирсона, М. Роуза, X. Смита единство формы в «Аркадии» рассматривается в связи с функционированием в романе Сидни нескольких базовых понятий, таких, как «долг», «любовь», «война», и т.д. Предполагается, что в елизаветинской придворной культуре эти понятия имели взаимно обусловленные значения и, следовательно, составляли единый идеологический ряд. Данное внетекстуальное единство, сохраняясь в своем романном бытовании, подчинило себе повествовательную структуру, поскольку семантическое поле общих понятий пронизывает практически все ее элементы. Так, А. Эмос, исследуя проблему связующего начала, обнаруживает в «НА» два структурообразующих принципа, которые не наблюдаются больше ни в одном из литературных произведений эпохи Ренессанса, что делает роман Сидни уникальным памятником переходной эпохи. Первый из них включает в себя использование параллельных эпизодов для обозначения изменений в отдельных пороках и добродетелях. «По большому счету, - пишет Т. Эмос, - функция эпизодов сводится к утверждению тематических пластов романа, которые условно могут быть подразделены на сферы общественного и частного поведения. В сфере общественного акцент делается на политику., в сфере частного. на проблемы, связанные с эротическим влечением.» /87, 16-18/.

Второй принцип состоит в использовании пятичастной композиционной структуры, органически восходящей к комедиям Теренция.

Структура каждой из книг, по словам Т. Эмоса, посвящена разбору эстетических категорий, которые больше соответствуют произведениям эпохи барокко. Так, для первой книги «НА» таковым оказывается принцип организации пространства (ключевыми словами выступают понятия «здесь», «там», «напротив» и т.д.); для второй - принцип временной организации (ключевые понятия: «тогда», «сейчас», «до» и «после»); для третьей - принцип качественных характеристик поступков и событий (оппозиция душевных состояний героев: «лучше - хуже»)

Концепции, выводящие целостность «Аркадии» из доминирования одной жанровой формы, представлены, во-первых, работами американского литературоведа Э. Гринло, увидевшего в романе Сидни вариант средневековой аллегорической поэмы; во-вторых, трудами его последователей (и оппонентов) М. Голдмана, К. Майрика и Э. М. Тилльярда, отождествивших «Аркадию» с чисто ренессансной «героической поэмой» итальянского типа, наконец, целым рядом исследований, так или иначе связывающих «Аркадию» с пасторальной традицией.

Одну из ранних попыток выделить связующую идею, стоящую за этим «коллажем из жанровых фрагментов» /138, 351/, предпринял представитель американской школы исторического литературоведения Э. Гринло /139/, предложивший рассматривать «НА» в качестве поэмы-аллегории в прозе. По его мнению, причины, побудившие Сидни заняться переделкой первоначального варианта романа, объясняются стремлением Сидни перейти от «пасторального» к «героическому». Главным аргументом в пользу этого тезиса является помещенная в «НА» эпическая история подвигов благородных принцев Пирокла и My сидора, которая в «С А» была сжата до размеров эклоги.

По словам Э. Гринло, «задачей такого радикального изменения было стремление сделать главным сюжетом историю Пирокла-Мусидора, а не пастораль, связанную с Басилом, поскольку теперь все произведение приняло форму «героической поэмы», что достаточно полно отвечало требованиям Аристотеля (в том виде, как их понимал сам Сидни)» /139, 275/.

Рассказанные десять приключений позволяют отнести вторую книгу «НА» к рыцарским романам. Каждый из героев второй книги представляет определенные добродетель или порок, что позволяет рассматривать эту группу новелл в качестве одной сложной многоуровневой аллегории. По мнению Э. Гринло, для Сидни, как и для многих героев романа, любовь выступает в качестве главного стимула к героическим действиям, что также сближает «НА» со средневековой поэмой-аллегорией и рыцарским романом. Способность к любви и добродетели оказывается важнейшей характеристикой человеческого совершенства. Отсюда проистекает весь дидактизм романа, главная цель которого -показать развитие и совершенствование этой способности, понимаемой как «преодоление недостойной и греховной любви» /139, 278-279/. Концепция Э. Гринло послужила основой для работ таких исследователей, как М. С. Голдман, К. Майрик и Э. М. В. Тильярд, объявивших «НА» английским вариантом итальянской «героической поэмы». Однако первыми о возможности зачисления «НА» в разряд «героических поэм» заговорили ближайшие друзья и сподвижники Сидни. Так, еще в XVI столетии Ф. Грэвил перечислил ряд признаков «НА», исходя из наличия которых она могла рассматриваться как «героическая поэма», с точки зрения литературно-эстетических концепций позднего Возрождения. В аннотации к роману Сидни Ф. Грэвил выделяет ряд сюжетных моментов, которые по всем признакам соответствуют требованиям, предъявляемым итальянскими литературными критиками XV-XVI вв. к героической поэме. Эти сюжетные элементы должны были стать финальной частью романа Сидни, и

Сидни, если верить Грэвилу, просто не успел представить в романе в том виде, как он хотел, «the return of Basilius, from his dreams of humor, to the honor of his former Estate; the marriage of the two sisters with two excellent princes; their issue; the warres stirred up by Amphialus; his marriage with Helena; their successions; together with the incident Magnificences, pompes of state, providences of councells in treaties of peace, or aliance, summons of warres, and orderly execution of their disorders» /141, 187/ («возвращение Басила от его странных снов к славе его государства; свадьба двух сестер с блистательными принцами; их потомство; войны, начатые Амфиалом; его свадьба с Еленой; их наследники; все это, сопровождаемое зрелищами величия и славы государства, мудростью советов, наблюдаемой в мирных или союзнических договорах, картинами войн и своевременного устранения вызываемых ими беспорядков»).

Восприятие "НА" в качестве героической поэмы, помимо Ф. Грэвила, было присуще многим елизаветинцам.

Так, Э. Фронс ("Аркадская риторика", 1588) сопоставляет «НА» с "Илиадой", "Одиссеей" и "Энеидой". Первый переводчик "Неистового Роланда" на английский язык, сэр Джон Харрингтон (1560 -1612), оправдывая композиционную структуру поэмы Ариосто, ссылается на роман Сидни. Такой критик, как Г. Харви, утверждал, что вся "Илиада" и "Одиссея" "могут быть прочитаны в героических приключениях Пирокла и Мусидора, где Пирокл играет роль бесстрашного воина, подобного Гектору или Ахиллу, а Мусидор - доблестного военачальника, вроде Пандара или Диомеда из «Троила и Крессиды» Чосера. По словам Харви, оба они играют роль странствующих рыцарей, подобных Энею или Улиссу /146, 272/.

Ссылаясь на авторитет английских и итальянских критиков XVI столетия, К. Майрик исследует "НА" как героическую поэму в прозе. По его мнению, "ни в одном из своих вариантов это произведение не является эпическим в том абсолютном значении, которое вкладывает в этот термин Минтурно, говоря об "Илиаде" и "Энеиде". Он (Сидни) пишет не героическим размером, но прозой, перемежающейся песнями и стихотворными эклогами; механика сверхъестественного также оказывается почти полностью уничтоженной" /172, 116/. Определяя "НА" как героическую поэму в прозе, К. Майрик тем не менее не спешит объявлять присутствующие в ней пасторальные элементы "случайностями" или замедляющими общий ход повествования фрагментами первоначальной версии. Он считает, что наблюдаемый в "НА" жанровый синтез никак не противоречит ренессансным представлениям о героической поэзии, где пасторальный элемент может входить как составная часть в героическую фабулу. Завершая рассмотрение "НА" в сопоставлении со взглядами на теорию романа и эпоса, существовавшими в XVI столетии, К. Майрик констатирует резкое отличие "НА" от традиционных форм эпоса: ".по своей невероятной сложности "НА" далеко отстоит от простых и благородных форм гомеровского эпоса. Тем не менее ее основным объектом является героическое, поскольку, с возрожденческой точки зрения, любовь является подходящей темой для эпоса в не меньшей степени, чем для романа" /172, 149/.

В "НА" также существует набор других основных тем героической поэзии: приключения, любовь, война, великие национальные и международные события. Как отмечала американская исследовательница Э. Паттерсон, «по сравнению с «СА», «НА» представляет жанровый переход от пасторали к рыцарскому роману, значительное расширение границ повествования с целью углубления политической направленности произведения и определения законов политической теории, совпадающее в общем с потерей авторской цели в параллельных или второстепенных сюжетных линиях» /177, 371/.

Особо следует остановиться на самой, пожалуй, дискуссионной в этой концептуальной группе точке зрения, согласно которой «Аркадия» продолжает пасторальную традицию. Однако это положение понимается двояко: либо как прямое отождествление жанровой природы романа с ренессансной пасторалью, либо как признание однозначной зависимости «Аркадии» от пасторальной идеологии, но лишь как предмета отталкивания и преодоления. В этом случае «Аркадия» оказывается либо «антипасторалью», либо «квазипасторалью».

Традиция определения "НА" в качестве пасторального романа восходит к литературной критике XVIII века. Английский критик Томас Уортон одним из первых указал на наличие пасторального элемента в «НА». Основной заслугой Сидни, по его мнению, явилось «смягчение грубых форм готического романа», в результате чего «итальянская пастораль, пусть даже с некоторой примесью историй из "Эфиопики" Гелиодора, была переложена на феодальные манеры в "Аркадии"» /221, 369/.

Склонность видеть в «НА» продолжение традиций возрожденческой пасторали наблюдается и в работах отечественных исследователей. На связь «НА» с «Аркадией» Санназаро указывал в своих работах И. Н. Голенщев-Кутузов. Д. М. Урнов называл произведение Сидни полным подвигов, неизменных побед, любви и благородства пасторальным романом. Вслед за И. Н. Голенище-вым-Кутузовым, Д. М. Урнов считал пасторальные романы Санназаро и Мон-темайора главными источниками заимствований для «НА».

В сходном направлении развивалась мысль В. И. Ганина. В своей работе, посвященной эволюции пасторали в английской поэзии XVI-XVII вв. В. И. Га-нин исходит из убеждения, что английская пастораль XVI в., «очень рано обнаружила склонность к автоматизации, что и побудило литераторов к активным творческим поискам путей ее преодоления. Весьма примечательны в этом отношении пасторали Филиппа Сидни. Его перу принадлежит пасторальный роман «Аркадия». Именно они и стали своеобразным «поэтическим полигоном» для экспериментов над пасторалью. /32, 98/.

Как к пасторали с элементами рыцарского романа подходит к «НА» и отечественная исследовательница P. JI. Никифорова.

По ее мнению, если «СА» является пасторалью в традиционном для Ренессанса понимании этого термина, то в «НА» Сидни усложняет традиционную для пасторали схему, добавляя в нее элементы других жанров или других литературных традиций. JI. Р. Никифирова наглядно показывает, что различе версий романа не подчиняется «логике «усовершенствования», «переделывания» писателем пасторального романа в героическую поэму», но опредеделяется поисками «путей выхода за рамки литературно-книжного жанрового мышления» /64,15/.

В работе украинской исследовательницы JI. П. Приваловой основное внимание уделяется эволюции, которую претерпела пастораль в процессе работы Сидни над версиями романа /72 /.

Важные наблюдения над интерпретацией пасторальной традиции содержатся в работе В. А. Мусвик. По мнению исследовательницы, проблема восприятия и отражения реальности является одной из ключевых тем Сидни. Так, по словам В. А. Мусвик, «Сидни отставивает точку зрения о том, что художественный образ, создаваемый «настоящим» художником, всегда указывает на некую более важную, трансцендентную истину ., именно с этим отчасти связано обращение Сидни к пасторальной форме, традиционно представлявшей действительность в обобщенном, «универсализированном» виде» /62, 254/.

Детальное исследование зарубежными учеными элементов, образующих пасторальную канву романа, показывает, однако, что их роль не всегда отвечает условиям традиционной пасторали. Сидни понимает этот жанр иначе, нежели Санназаро и Монтемайор. В XIX веке пасторальные элементы «НА» были подвергнуты разбору английским критиком Исааком (Айзеком) Дизраэли, который предложил выделить их в качестве самостоятельной структуры: «Заимствование названия «Аркадия» у Санназаро сыграло злую шутку с Сидни, предоставив повод числить его произведение среди пасторальных романов, к которым оно не относится. Пасторальная часть полностью отделена от самого романа и обнаруживает себя лишь в интерлюдиях пастухов в конце каждой книги. Танцующие или декламирующие стихи, они не являются главными носителями действия.» /124, 101-102/. На это обстоятельство указывал и один из первых исследователей взаимоотношений между версиями романа, голландский литературовед Р. Зандфорт. По его словам, "пасторали Санназаро и Монтемайора, обычно считающиеся прямыми прототипами "Аркадии", в действительности дали относительно мало материала для каждой из версий романа. Тогда как рыцарский роман "Амадис" наравне с греческими романами давал богатый выбор сюжетного материала"/231, 168/.

Однако при этом они не всегда учитывают возможность пасторального романа включать в себя элементы других жанровых модальностей.

Возможно, происходящая в настоящее время в мировом литературоведении переоценка жанровых особенностей пасторали будет в дальнейшем способствовать появлению многосоставных жанровых дефиниций «НА» (так некоторые исследователи, например, определяют роман Сидни, как «пасторально-романическо-героико-философско прозаической эпической поэмой» /цит. по 71, 61/). Как отмечаеют в своей статье JI. Я Потемкина, Н. Т. Пахсарьян, J1. Р. Никифорова, это вытекает, скорее всего, «из стремления примирить традиционное жанровое определение с новым представлением о внутренней жанровой многосоставности пасторального романа, которая является не результатом той или иной его авторской трансформации, модификации, а изначально генетически присуща ему как жанру, допуская различные варианты и вариации в сочетании разнородных, но всегда внутренне соотнесенных компонентов.» (71, 62).

Как предполагает американская исследовательница Д. Роберте, существенно расширив количество персонажей, обязательных для пасторального романа, Сидни пытался понять, может ли пасторальный мир Аркадии служить убежищем для столь различных типов людей. Сходную проблему поставил позже в своей комедии «Как вам это понравится» Шекспир» /192, 212/. С образами традиционных аркадских пастухов резко контрастируют фигуры «заморских» принцев - Пирокла и Мусидора. По мнению Д. Роберте, «вспоминая о приключениях в Азии, принцы демонстрируют веру в героические идеалы, находящиеся, однако, в резком противоречии с пасторальными, делающими акцент на личном благе и уединении» /192, 211-212/. В "НА", как замечает Д. Роберте, обнаруживается конфликт двух начал - пасторального и героического, что затрудняет определение романа в границах одного жанра.

Интересно отметить, что, устанавливая наличие резких противоположностей в «НА», отдельные исследователи предпочитают говорить не о конфликте, но о союзе и взаимодействии полярных начал. Этой точки зрения придерживается, например, отечественная исследовательница елизаветинской пасторали Т. Г. Чеснокова. По ее мнению, в «НА» «многообразие противополжностей, в которых протекает человеческая жизнь, . сходится в функциональной оппозиции созерцания и действия. И действие, и созецание имеют свою идеальную норму, аристотелевскую середину, в которой к тому же происходит преодоление противоречия между ними, но в форме одной из противоположностей» /83, 58/. Т. Г. Чеснокова отмечает, что Сидни « одним из первых представил убедительный художественный синтез высокой пасторали и низкой пастушеской комедии и тут же дал образец своебразного «анализа» пасторальной идиллии, выявляющего ее разнообразные аспекты в сопоставлении с иными формами художественного идеала» /83, 59/.

Если заселение изначально пастушеского мира Аркадии чужеродными для него персонажами превращает роман в «квазипастораль», то его интерпретация в свете присущих Сидни протестантских убеждений делает возможным определение «Аркадии» скорее как «антипасторали». Так, по словам американского литературоведа П. Линденбаума, наблюдаемая в елизаветинском обществе неприязнь к пасторали, в литературе часто выражалась формулой, согласно которой герой, «попадающий в пасторальный пейзаж, приводился к пониманию того, что вопреки всем ожиданиям, жизнь на лоне природы не отличается существенным образом от жизни где-либо в другом месте, в городе или при дворе.» /162, 8/. Анти-пасторальное настроение означало твердую решимость изображать человека таким, какой он есть, а не таким, каким он мог бы стать, находясь в неком идеальном пространстве прошлого или будущего. «Христианина английского Ренессанса, - пишет П. Линденбаум, - это убеждение приводило к мысли, что человек, пытаясь постоянно облегчить бремя, возложенное на него первородным грехом, не мог и не должен был никогда забывать о своем падении» /162, 10/. Критика пасторали, наблюдаемая в английском Ренессансе, по мнению П. Линденбаума, становилась особенно острой и значимой, когда елизаветинцы размещали в границах этого жанра «опровержение всего способа пасторальной организации жизни, изображающей Аркадию в виде царства спасения от повседневной жизни, ее забот и ответственности» /162, 17-18/.

Наконец, третье из основных решений «проблемы связующего начала» трактует целостность романа как результат сознательного авторского стремления к жанровому синтезу, мотивированному, во-первых, елизаветинской моделью идеального придворного, во-вторых, собственно литературными теориями Ренессанса. Эту точку зрения наиболее полно сформулировал американский ученый С. Гринблат. Он предлагает рассматривать роман Сидни в контексте эстетики придворной культуры позднего Ренессанса, находившей удовольствие в создании синкретических жанров и форм искусства/138, 348-351/. По мнению исследователя, обращение Сидни к жанровому синтезу состоялось под влиянием трактата Кастильоне «Придворный». Универсальность идеального придворного, чувствующего себя одинаково непринужденно при разборе государственных дел и сочинении пасторального романа, позволяла утверждать "принцип смешения жанров" ("mixed mode") в качестве основополагающего при написании "НА". По словам С. Гринблата, "принцип смешения представляет прекрасную возможность для выражения литературных способностей, о которых говорит Кастильоне.; под стать многим художникам Ренессанса, Сидни, кажется, инстинктивно чувствовал, что для мира, который он желал изобразить, не могло быть единой, чистой формы с определенным стилем, готовым набором характеров и заданной перспективой. Каждый взятый в отдельности жанр, как понимали его Скалигер, Минтурно или любой другой из доступных Сидни теоретиков литературы, не мог вобрать в себя изображенный в "Аркадии" мир, где жизнь представала как серия алогичных переворотов, совпадений и неожиданных откровений, где торжественно провозглашенное обязательство нарушалось уже в следующее мгновение" /138, 348-350/. Ссылаясь на Д. Гварини («Руководство по трагикомической поэзии», 1603), Гринблат пишет, что трагическое в "Аркадии" существует в потенции, но не в факте. Эта мысль оказывается ключевой для понимания смешения жанров в "Аркадии". «Условная ситуация трагедии, комедии или романа (romance) предполагает определенное, обусловленное жанром, заключение, которое неожиданно опровергается и подменяется совершенно парадоксальным выводом. Этот вывод принадлежит к условной ситуации другого жанра, который, в свою очередь, опровергается другим набором условностей. Каждый из жанров представлен лишь в возможности, но ни один не реализован полностью". Любой жанр, по мнению С. Гринблата, определяет последующий, "обнаруживая скрытую возможность комического или патетического" /138, 350/.

Мысль о «несовершенстве» каждого жанра, взятого в отдельности, столь популярная среди теоретиков маньеризма в Италии, очевидно, имела своих приверженцев в Англии. Допустимость экспериментов по сочетанию различных жанров Сидни теоретически обосновал на страницах «Защиты Поэзии» («ЗП»). Говоря о поэзии, он писал: "Now in his parts, kindes or species, as you list to tearme them, it is to be noted, that some Poesies have coupled togither two or three kindes, as the Tragicall and Cornwall, whereupon is risen the Tragicomicall, some in the manner have mingled prose and verse, as Sanazara and Boetius; some have mingled matters Heroicall and Pastorall, but that commeth all to one in this question, for if severed they be good, the conjunction cannot be hurtfull." /7, 22/ («Итак, что касается ее частей, классов или видов (в зависимости от того, как вы располагаете их названия), то нужно отметить, что иногда Поэты соединяли вместе два или три вида: так, например, из соединения трагического и комического появился трагикомический вид; некоторые поэты подобным же образом смешивали прозу с поэзией, как, например, Санназаро и Боэций; некоторые объединяли героическое с пасторальным, но все это не имеет значения, поскольку, если эти виды хороши в отдельности, то их соединение не может причинить вреда»).

Сама идея жанрового «несовершенства» является, конечно, следствием общего критического отношения к достижениям культуры ренессансного гуманизма и попыткой создать национальную эстетику на основе самостоятельно вырабатываемых правил. Однако, как утверждает С. Гринблат, Сидни далеко не всегда сохраняет видение ситуации, допуская нарушение жанровой последовательности и способствуя превращению текста романа в полупародию и коллаж из жанровых фрагментов: "Существуют моменты, в особенности во второй книге переделанной "Аркадии", когда создается впечатление, будто Сидни утрачивает контроль над изменениями жанров, что в конечном счете приводит к неразберихе и скуке.; трагедия без катарсиса, комедия без насмешки, роман (romance) без исполнения желаний. - все сообщает лишь часть истины" /138, 350-351/. Аналогичный упрек адресует Сидни и Вирджиния Вулф, по мнению которой создатель «НА» слишком беззаботно пользовался своим даром. По словам В. Вулф, у Сидни «не было представления о том, когда начинать и как продолжать роман. Он полагал, что при рассказе историй за одной может следовать другая, и так до бесконечности. Но там, где не видно конца, нет и понимания темы, которая могла бы увлечь нас, читателей.» /222, 40/.

В отечественном литературоведении ближе всего к позиции С. Гринблата стоят исследования В. А. Мусвик, JI. Р. Никифоровой, где «НА» рассматривается в контексте елизаветинской культуры. По мнению В. А. Мусвик, синкретичная структура «НА» определяется во многом мнением Сидни о том, что «шкала времени устроена сложным образом, что прошлых (и настоящих) существует несколько» /62, 256/. Однако, замечает В. А. Мусвик, наблюдаемая у Сидни попытка синтеза «разнородных явлений оборачивается все новыми открытиями, а сама эта разнородность порождает настроение удивления, а затем тревоги и почти страха» /62, 257/.

По мнению J1. Р. Никифоровой, в «НА» наблюдается близкий барочному синтезирующий пафос, который сближает «НА» с романом Нового времени. Как отмечает исследовательница, в «ее «мирах-вкраплениях» (пасторальном, рыцарском, авантюрно-героическом, новеллистическом) переработаны важнейшие жанрообразующие компоненты пасторального романа (проблема пасторального уединения, выбора образа жизни в синхронном повествовании и эклогах), рыцарского (рыцарские турниры, поединки), героико-романических поэм (эпизация сюжета, введение вставных историй, героического путешествия), элементы новеллистических циклов (рассказы героев во вставных историях), jest-books (розыгрыш Дорусом Мопсы и Дамета), различных лирических жангр О О 1 о ров. 1акои широкии диапазон усвоения и трансформации традиции превращает многосоставную структуру «НА» в каталог наиболее популярных жанров своей эпохи, почти всегда глубоко новаторски переплавляемых в новом жанровом целом» (64, 11).

Подводя итоги, можно сказать, что большинство исследователей считает целостность «Аркадии» результатом определенной нарративной техники, позволяющей сочетать различные повествовательные традиции. Дискуссия идет главным образом о перечне этих традиций, об их природе и влиянии. Вопрос о том, ограничиваются ли эти традиции средневековыми по происхождению жанрами аллегорической поэмы и рыцарского романа или антично-ренессансной пасторалью вместе с «героической поэмой», свойственной позднему Возрождению, является основным. Одновременно многих исследователей интересует способ соединения этих традиций (смешение, оппозиция, иерархическое соотнесение и т.д.). Кроме того, практически все исследователи apriori полагают, что Сидни использует эти традиции как нечто уже готовое и завершенное, подвергая их скорее формальной аранжировке, нежели мировоззренческой переоценке. В результате, как справедливо отметил итальянский литературовед Ф. Маренко, сегодня мы несравненно больше знаем о традициях, которые отразились в «НА», чем о самом романе /164, 287/.

По словам JT. Р. Никифоровой, «один из центральных вопросов спора зарубежного литературоведения - пасторальный ли роман «Старая Аркадия» или нет, героико-романическая ли поэма «Новая Аркадия» или нет - по существу достаточно схоластичен, ибо не учитывает ни специфики жанрового мышления писателя, ни особенностей развития романа в Англии в конце XVI века как диалектически многосоставной структуры» /64, 6/.

Другими словами, целостность «Аркадии» как сложного по своей архитектонике текста известна и понятна науке сейчас гораздо лучше, чем ее целостность как неповторимого по своей эстетике художественного универсума.

Лишь в последнее время начинает появляться все больше исследований, рассматривающих идейно-художественное своеобразие романа через призму елизаветинской культуры, в общем контексте эстетики Северного Возрождения (работы В. А. Мусвик, С. Гринблата).

Большинство ученых, рассматривающих «НА» как памятник европейской культуры рубежа XVI-XVII веков, сходятся во мнении, что процесс написания романа происходил в условиях формирующегося культурного самосознания. К моменту смерти Сидни в 1586 году общенациональная эстетика в Англии еще не сложилась.

Особое внимание в работах исследователей начинает уделяться влиянию, оказанному на роман Сидни такими «пограничными», не дошедшими до нашего времени жанрами, как «историческая» и «героическая поэма». Отдельно стоит отметить возрастающий интерес к проблемам взаимодействия различных пластов художественного и реального времени, задачам, которым подчиняется творчество историка и поэта.

Нам близок тот подход к роману Ф. Сидни, который определяется в исследованиях последних лет (В. А. Мусвик, JI. Р. Никифоровой, С. Гринблата) и предполагает рассмотрение «Аркадии» в широком историко-культурном контексте - как текста, вписанного в общую парадигму елизаветинской культуры. В настоящем исследовании предпринята попытка уточнить и конкретизировать собственно эстетический аспект обозначенных проблем, что и определяет вынесенную в центр проблему литературного самосознания эпохи.

Актуальность данной диссертационной работы определяется тем, что роман Ф. Сидни «Новая Аркадия» представлен в ней как феномен, отражающий не столько общекультурные, сколько эстетические ориентиры и вкусы елизаветинской эпохи, воплощающие своеобразный синтез средневековых и ренессансных традиций.

Научная новизна исследования состоит прежде всего в том, что феномен литературного самосознания осмыслен в нем как важнейший фактор, формирующий противоречивый художественный мир романа Ф. Сидни.

Основной целью данной работы является исследование романа Ф. Сидни «Новая Аркадия» в контексте становления литературного самосознания елизаветинской эпохи.

В связи с поставленной целью определяются следующие задачи:

- рассмотреть «НА» в контексте эстетических представлений елизаветинской культуры (культуры становящейся, не создавшей нормативной поэтики, но стремившейся к определенности и упорядоченности в своих художественных воззрениях и пристрастиях);

- выявить специфическое понимание роли автора (поэта) и произведения, определяемых эпохой;

- уточнить специфику рецепции в «НА» повествовательных традиций (средневековой, ренессансной, маньеристической) и связанной с ними поэтики;

- сопоставить «НА» с наиболее известными в елизаветинской Англии романами в плане жанровой модальности, композиции и способов художественного осмысления этико-эстетической проблематики, присущей позднему Ренессансу;

- исследовать пути и средства раскрытия в различных книгах «НА» внутреннего мира «человека действующего» ("man of action"), являющегося главным объектом внимания Сидни;

- показать взаимосвязь, существующую между романом Сидни и «исторической поэзией» позднего Ренессанса через художественное осмысление проблемы истории, наблюдаемое в «НА».

В диссертационной работе сочетаются принципы семиотического, историко-литературного, сравнительно-исторического и сравнительно-типологического методов исследования.

В первой главе мы рассматриваем особенности развития литературного самосознания английского Ренессанса.

Как мы покажем ниже, необыкновенно высокий духовный авторитет итальянской литературы Возрождения способствовал развитию литературного самосознания английской культуры, которая, указывая на «ошибки итальянцев», стремилась создать собственную эстетику.

Во второй главе наше внимание будет сосредоточено на трансформации куртуазно-рыцарской традиции в романе, выразившейся, прежде всего, в разрушении традиционной системы понятий и топосов, свойственных таким английским носителям данной традиции, как Чосер и Мэлори. Впервые в отечественном литературоведении эта проблема получила освещение в работе М. JI. Андреева /13, 212-224/ в настоящем исследовании делается попытка взглянуть на эволюцию, которую претерпевает традиция английского рыцарского романа на примере соотношения понятий «рыцарь» и «джентльмен», достаточно подробном анализе пространственно-временной организации второй и третьей книг «НА». Наиболее отчетливо это проявляется в отношении таких традиционных топосов рыцарского романа, как турнир, поединок и рыцарский поход.

Материал, представленный во второй главе, возможность одновременного существования в романе разных сословий, представители которых оказываются не менее значимыми фигурами, чем рыцари, в значительной степени снижает «рыцарский пафос», наблюдаемый в третьей книге романа.

Метаморфозы, которые претерпевает в «НА» пастораль, исследуются в третьей главе. В ней мы рассматриваем особенности восприятия поэтики этого жанра Сидни, сопоставляя их с позициями других английских авторов указанного периода. В этой главе мы пытаемся дать развернутую типологию персонажей английской пасторали, сопоставляя их с традиционно «непасторальными», или «антипасторальными» (термин П. Линденбаума), образами. Также мы пытаемся исследовать устойчивость границ пасторальных топосов на фоне их сосуществования с топосами остальных жанровых модальностей, наблюдаемых в романе.

Четвертая глава посвящена обоснованию возможности синтеза пасторальной и куртуазно-рыцарской традиции на основе «исторической поэзии», понимаемой елизаветинцами как совершенно самостоятельный жанр. Мы пытаемся разобраться в самом значении, вкладываемом в этот термин ренессанс-ными теоретиками литературы и современными литературоведами. Особенно важным представляется для нас исследование феномена «исторической поэзии» и жанрового синкретизма как явлений, свойственных культуре позднего Ренессанса. На примере «НА» мы покажем, как понятия «исторической» и «героической поэзии» могли использоваться для решения идеологических задач, связанных с развитием культа абсолютизма.

Предлагая рассмотрение «НА» в качестве «исторической поэмы», мы не пытаемся дать новое определение жанровой структуры романа. Наша цель заключается в попытке выяснить, каким образом происходившее разделение истории и «исторической поэзии» оказывало влияние на развитие литературного самосознания елизаветинцев.

Сравнительный метод исследования позволяет нам определить соотношение в литературном контексте эпохи традиционных и зарождающихся национальных повествовательных традиций, их синтез и последующие метаморфозы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Роман Ф. Сидни "Аркадия" в контексте литературного самосознания английского Ренессанса"

Заключение

Аркадия герцогини Пембрукской» («Новая Аркадия», 1593 года) сэра Филипа Сидни (1553 - 1586) представляет собой определенный этап в истории английской литературы. Созданная на основе синтеза традиций рыцарского романа, пасторали и исторической поэмы позднего Ренессанса, «НА» сочетает в себе типологические признаки ренессансного романа с чертами национального своеобразия и выражает особенности развития литературного самосознания англичан на рубеже XVI-XVII веков.

Проанализировав особенности становления литературного самосознания английского Ренессанса 1570-1590-х годов, мы обнаружили, что большинство указанных в первой главе настоящего исследования особенностей эстетики английского Ренессанса второй половины XVI столетия заметно отразились на идейно-художественном своеобразии «НА».

Во-первых, в «НА» заметно влияние культуры Возрождения, что находит выражение в концепции «героической личности», рассматривающей мир как арену для личных подвигов. Главным движущим мотивом героев «НА» являются желание славы, честолюбие и любопытство, что придает роману дух авантюры и приключения. С другой стороны, благородные преобразователи мира, принцы Пирокл и Мусидор приходят к осознанию ограниченности человеческих возможностей. Фиаско антропоцентризма, наблюдаемое в «НА» на примере истории принцев, свидетельствует о кризисе возрожденческого мировосприятия. Этот кризис был остро ощутим не только Сидни, но и другими елиза-ветинцами.

Внутренняя противоречивость елизаветинской культуры, сосуществование в ней комплекса многообразных, совершенно не схожих стилей и направлений, определенный эклектизм в искусстве этого периода в целом (и в «НА» в частности) позволяют выделить в английском Ренессансе 1560-1590-х годов черты, свойственные маньеристическому этапу развития культуры Возрождения.

Во-вторых, говоря об отсутствии единого представления о принципах художественного творчества, задачах писателя и роли литературы в елизаветинском обществе, мы видим, что стремление выработать нормативную эстетику осознается елизаветинской культурой как необходимость. Говоря о несовершенствах отдельных жанров, елизаветинцы упорно ищут гармонии в художественном синтезе, казалось бы, несопоставимых традиций. Это наблюдается как у Харрйнгтона, так и у Спенсера и Сидни. Для последнего, как следует из «ЗП», художественный синтез оказывается не только логичным, но и единственно возможным решением (для живущего по «правилам Кастильоне»), оправдывающим занятие литературой. Таким образом, ни одна из традиций, преломившихся в «НА», не может быть признана малозначимой. Однако мы можем отметить три основных идейно-эстетических составляющих романа: рыцарско-куртуазную, пасторальную и историко-героическую. Выбор именно этих традиций был предопределен кругом общения и художественными интересами Сидни.

В-третьих, рассматривая принципы художественного синтеза, используемые в «НА», нельзя не отметить, что Сидни повсеместно стремится доказать мысль елизаветинцев о том, что писателем человека делает изображение добродетелей и пороков, а не строгое соблюдение правил из трактатов о поэтическом искусстве. Впрочем, представляя образы добродетельных и порочных принцев, Сидни с легкостью выходит за рамки художественного произведения, придавая главам второй книги «НА» дух комментария к «Государю» Макиавелли и трактатам епископа Понета о тираноборстве. Через весь роман лейтмотивом проходит тема определения прав и обязанностей королей перед своими подданными, а также тема индивида, в одиночку осмелившегося бросить вызов судьбе и заняться переделкой существующего миропорядка.

Наконец, нельзя не отметить, что подобно многим другим писателям-елизаветинцам, создавая «НА», Сидни стремился превзойти достижения итальянцев и французов в области художественной формы, что нашло свое выражение в большом количестве разнообразных приемов описания и стихотворных размеров, которыми так богаты вторая и третья книга «НА».

Литературное самосознание елизаветинцев, позволявшее с большой свободой сочетать в границах одного произведения фрагменты различных жанровых модальностей, определяет своеобразие романа Сидни. Так, ренессансные принципы и идеи, взаимодействуя со средневековой системой персонажей и топосов, подвергаются их сильному влиянию, что в итоге приводит к осознанию эстетической «недостаточности» как ренессансной, так и средневековой традиции. Метаморфозы, которые претерпевают поэтика рыцарского романа и пасторали в «НА», являются общим правилом елизаветинской культуры, заимствовавшей из рыцарского романа лишь внешний декор, а из пасторали - модель идеального пространства. Внимательное исследование таких структурообразующих топосов рыцарского романа, как топос турнира, поединка и военной кампании показывает, что традиции рыцарского романа подвергаются серьезной критике и переосмыслению. Как показывает анализ, проведенный во второй главе настоящего исследования, поединок, например, лишен героического ореола и изображается как вооруженное противостояние людей, неспособных сдержать обуревающие их эмоции. Топос турнира, как и топос поединка, отличается в «НА» спонтанностью организации. Турниры представлены как средство организации досуга знатных господ, и пастушеские состязания проводятся по принципу турниров. Постоянное пересечение элементов пасторальной и рыцарской поэтики, однако, не является отличительной особенностью романа Сидни, существуя во многих других произведениях эпохи, например, в драматургии Джона Лили.

Пасторальный мир в «НА» представлен как хрупкое и уязвимое для агрессии пространство. Воспринимающие Аркадию как укрытие от житейских бурь и потрясений персонажи оказываются в царстве иллюзии. Так называемый «пасторальный мир» лишен необходимой гармонии и умиротворенности и легко превращается в мир авантюрного или плутовского романа.

Неоднозначность аркадских топосов проявляется и в том, что изображение «дневной» природы резко отличается от «ночной», когда на смену прекрасным рощам приходят пустыни и непроходимые леса, где царят беспокойство и хаос.

Как и в драматической пасторали, в качестве скрытого разрушителя пасторальной идиллии Аркадии у Сидни выступает море. Как правило, все события, происходящие в ней, связаны с появлением персонажей, так или иначе связанных с морем или имеющих «заморское» происхождение.

В заключительной главе настоящей работы показано, как отразилось на идейно-художественном своеобразии «НА» понимание Сидни проблем государственного управления. По всей видимости, Аркадия, как государство с монархическим правлением, представляла для Сидни не меньший интерес, чем подвиги благородных рыцарей. Сидни предлагает на страницах «НА» свою концепцию разумного управления государством, при котором монарх и подданные составляют одно «анатомическое» тело. Подобный подход существенно отличается от концепций Дадли и Фортескью, поскольку ключевым пунктом для Сидни является ответственность монарха за судьбу государства перед своими подданными. Проблема ответственности правителя перед своим народом неизбежно приводит к вопросу об оправданности тираноборства, который в период жестокого противостояния католической и протестантской церкви имел огромное значение для всей Европы. Вслед за Понетом, Сидни считает, что тираном человек становится вследствие недостатка воспитания и попустительства ближних, однако он прямо говорит о необходимости устранения тирана в случае невозможности решения проблемы другим способом. Подлинными тираноборцами в «НА» выступают принцы Пирокл и Мусидор, соответствуя представлению елизаветинцев о том, что убийцами тиранов могут выступать только героические личности. Это позволяет сделать вывод о том, что данный концептуальный пласт «НА» напрямую соотносит произведение Сидни с проблематикой «исторической поэмы» - одного из наиболее влиятельных жанров позднего английского Ренессанса. Стремление включать в структуру художественного произведения вопросы, связанные с государственным и политическим устройством, впоследствии будет являться одной из отличительных особенностей английской литературы XVII-XVIII веков.

Сложность поставленных в романе Сидни проблем, высочайшее художественное мастерство, демонстрируемое автором при их разрешении, позволяют причислить «НА» к разряду выдающихся памятников английской литературы.

Объединив достижения средневековой английской, а также рен'ессансной (итальянской) литературы, «НА» стала интереснейшим примером формирования новой эстетики на основе переосмысления предшествующих традиций. Роман Ф. Сидни является тем национальным художественным феноменом, который, представляя синтетическое жанровое образование, не только отразил определенный этап становления литературного самосознания, но существенным образом повлиял на дальнейшее развитие как английской литературы, так и западноевропейского романа XVII века.

Список научной литературыЧаплин, Сергей Владимирович, диссертация по теме "Литература народов стран зарубежья (с указанием конкретной литературы)"

1. Sidney, Sir Philip. The countess of Pembroke's Arcadia. - London,1987.

2. Sidney Sir Philip. The defense of poesy, otherwise known as an apology for poetry. Boston, 1890.

3. Sidney, Sir Philip. The poems. London, 1922.

4. Sidney, Sir Philip. The poems. Oxford, 1962.

5. Sidney, Sir Philip. The prose works of Sir Philip Sidney in 4 volumes. -Cambridge, 1969.-V. 1.

6. Sidney, Sir Philip. The prose Works of Sir Philip Sidney in 4 volumes. -Cambridge, 1970.-V. 2.

7. Sidney, Sir Philip. The prose Works of Sir Philip Sidney in 4 volumes. -Cambridge, 1968.-V. 3.

8. Sidney, Sir Philip. The prose Works of Sir Philip Sidney in 4 volumes. -Cambridge, 1970.-V. 4.

9. Сидни Ф. Астрофил и Стелла. Защита Поэзии. М.: Наука, 1982.* *

10. Августин Блаженный. О граде Божием. Минск: Харвест, 2000. 11 .Алексеев М. П. Английская литература: Очерки и иссл. - Л.:1. Наука, 1991.

11. Алъберти Л. Б. Рок и Фортуна // Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (XV век)-М.: МГУ, 1985.-. 156-161.

12. Андреев М. Л. Рыцарский роман в эпоху Возрождения. -М.: Наследие-Наука, 1993.

13. Андреев М. Л., Хлодовский Р. И. Итальянская литература зрелого и позднего Возрождения. М.: Наука, 1988.

14. Аникин Г. В., Михалъская Н. 77. История английской литературы. М.: Высш. школа, 1985.

15. Аникст А. А. Ренессанс, маньеризм и барокко в литературе и театре Западной Европы // Проблема стилей в западноевропейском искусстве XV-XVII веков. Ренессанс. Барокко. Классицизм. / Отв. ред. В. И. Рутен-бург.-М.: Наука, 1974.

16. Античное наследие в культуре Возрождения. / Отв. ред. В. И. Рутенбург. М.: Наука, 1984.

17. АччайуолиД. Речь, произнесенная Донато ди Нери ди Мессер Донато Аччайуоли, гонфалоньером компании // Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (ХУ век)-М.:.МГУ, 1985.-С. 147-151.

18. Баткин Л. М. Итальянское Возрождение. Проблемы и люди. -М.:РГГУ, 1995.

19. Баткин Л. М. Ренессансный миф о человеке //Вопр. лит. -1971. №.9.-С. 112-133.

20. Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе // Эпос и роман. Спб.: Азбука, 2000.

21. Бахтин М. М. Эпос и роман // Эпос и роман. Спб.: Азбука,2000.

22. Бицилли 77. М. Место Ренессанса в истории культуры. СПб.: Мифрил, 1996.

23. Т.А.Болдырев А. В. Художественная повествовательная проза I -III веков н.э./ История греческой литературы в Зх т. М.: Наука, 1960. -Т.З.

24. Брагина JI. М. Гуманистическая мысль Италии XV века // Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (XV век) М.: Наука, 1985.-С. 5-38.

25. Брагина Л. М. Итальянский гуманизм. Этапы развития // Типология и периодизация культуры Возрождения. / Отв. ред. Лосев А. Ф. -М.: Наука, 1978.-С. 26-58.

26. Брагина JI. М. Итальянский гуманизм. Этические учения XIV-XV вв. М.: Высш. школа, 1977.

27. Бруни Л. О достойных и полезных занятиях // Эстетика Ренессанса в 2-х томах. М.: Мысль, 1980. - Т.1. - С. 53-63. .

28. Бруно Д. О героическом энтузиазме. Киев: Новый Акрополь,1996.

29. Виппер Ю. Б. Творческие судьбы и история (О западноевропейских литературах XVI первой половины XIX века). - М.: Мысль, 1990.31 .Володарская Л. И. Первый английский цикл сонетов и его автор// Сйдни Ф. Астрофил и Стелла. Защита Поэзии. М.: Наука, 1982.

30. Ганин В. И. Поэтика пасторали. Эволюция английской пасторальной поэзии XVI-XVII вв. Автореф. дис. . канд. филол. наук. М.: МГПИ, 1998.33 .Гарэн Э. Проблемы итальянского Возрождения. М.: Прогресс, 1986.

31. Гвиччардини Ф. Сочинения. -М.: Academia, 1936.

32. Гелиодор. Эфиопика. М.: ГИХЛ, 1964.

33. Голенищев-Кутузов И. Н. Средневековая латинская литература Италии. М.: Наука, 1972.

34. Голенищев-Кутузов И. Н. Романские литературы. М.: Наука, 1975.3%.Горбунов А. Н. Драматургия младших современников Шекспира // Младшие современники Шекспира. М.: МГУ, 1986. - С. 5-44

35. Горбунов А. Н. «Троил и Крессида» Чосера // Чосер Д. Троил и Крессида. М.: Ладомир, 1997.

36. Горфункель А. X. Философия эпохи Возрождения. М.: Высш. школа, 1980.41 .Грабаръ-Пассек М. А. Ксенофонт // История греческой литературы в Зх т. М.: Наука, 1955. - Т.2.

37. А2.Дживелегов А. К. Творцы итальянского Возрождения. В 2-х т. М.: Терра, 1998.-Т.2.43 .Д'Обинъе Т. А. Приключения барона де Фенеста. Жизнь, рассказанная его детям. М.: Наука, 2001.

38. Забабурова Н. В. Средневековый французский «Роман о Розе»: его история и судьба // Гильом де Лоррис, Жан де Мен. Роман о Розе. Ростов-на-Дону: Югпродторг, 2001.

39. Зыкова Е.П. Пастораль в английской литературе XVIII века. -М., ИМЛИ: Наследие, 1999.

40. Илюшечкина Е. В. Античная традиция в поэме Боккаччо «Фьезоланские нимфы»// Пастораль в системе культуры: метаморфозы жанра в диалоге со временем. М., МГОПУ, 1999. - С. 5-9.

41. Ирвин Р. Ислам и крестовые походы 1096-1699 // История крестовых походов. / Под редакцией Д. Рили-Смита. М.: Крон-Пресс, 1998.

42. Ъ\.Шейте Ф. А. Джордано Бруно и герметическая традиция. М.: Новое литературное обозрение, 2000.

43. Ростов-на-Дону: Югпродторг, 2001.

44. Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. -М.:Мысдь, 1978.

45. МакиавеллиН. Государь //Государь. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. О воинском искусстве. М.: Мысль, 1996;.

46. Михайлов А. Д. Артуровские легенды и их эволюция // Мэлори Т. Смерть Артура. М.: Наука, 1974.

47. Михайлов А. Д. Теодор Агриппа д'Обинье или Осень Ренессанса // Д' Обинье Т. А. Приключения барона де Фенеста. Жизнь, рассказанная его детям. -М.: Наука, 2001.

48. Михайлов А. Д. Французсюш рыцарский роман. М.: Наука, 1978.

49. Мор Г. Утопия. М.: Наука, 1979;61 .Мортон А. Артуровский цикл и развитие феодального общества // Мэлори Т. Смерть Артура. М.: Наука, 1974.

50. Мусвик В. А. «Новая Аркадия» Ф. Сидни в контексте культуры рубежа XVI-XVII веков: Диссертация . канд. филол. наук. М.: МГУ, 2000.

51. Мэлори Т. Смерть Артура. М.: Наука, 1974.

52. Никифорова Л. Р. Проблема жанровой природы "Старой" и "Новой Аркадии" Ф. Сидни: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М.: МГУ, 1993.

53. Панофски Э. Idea: К истории понятия в теориях искусства от античности до классицизма. -СПб.: Мифрил, 1999.вв.Панофски Э. Смысл и толкование изобразительного искусства. СПб. Алетейа,1999.

54. Пахсаръян Н. Т. Миф, пастораль, утопия: к вопросу о дифференциации и взаимодействии литературоведческих понятий // Миф. Пастораль. Утопия (литература в системе культуры: материалы межрегионального семинара): (Сб. ст.). М., МГОПУ, 1998. - С. 12-23.

55. Пико делла Мирандола. Речь о достоинстве человека // Эстетика Ренессанса. -М.: Мысль, 1981.-Т. 1. С. 248-265.

56. Л{ш? hm Миран&алв, Д?К9»ашш Пик? дедла Миранделаприветствует своего Эрмолао Барбаро // Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (XV век) М.: МГУ, 1985. - С. 254-262.

57. Ю.Понтано Дж. Государь // Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (XV век) -М.: МГУ, 1985. С. 290-307.

58. Потемкина Л. Я., Пахсаръян Н. Т., Никифорова Л. Р. «Диана» Монтемайора в свете современной теории пасторального романа // Сервантесовские чтения: (Сб. ст.). JL: Наука, 1988. С. 60-71.

59. Привалова Я. П. Основные жанровые особенности английского романа XVI века: Автореф. дис. .канд. филол.наук. Днепропетровск. : ДГУ, 1987.

60. Райт У. К. Географические представления в эпоху крестовых походов. -М.: Мысль, 1988.

61. Сапрыкин Ю. М. От Чосера до Шекспира: Этические и политические идеи в Англии. М.: МГУ, 1985.

62. Саськова Т. В. Жанровая природа пасторали в ее историко-культурном осмыслении // Литература в системе культуры. Вып. 1. М., МГОПУ, 1997.-С. 36-45.

63. Смирнов А. А. Из истории западноевропейской литературы. -М,-Л.: Наука, 1965.11 .Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (XV век)-М.: МГУ, 1985.1..Tacco Т. Аминта. -М.: Academia, 1937.

64. УрновД. М. Поэзия //Английская литература. Литература XVI века / История всемирной литературы в 9-ти т. М.: ИМЛИ, 1985. - Т.З.

65. Фролов Э. Д. «Киропедия» Ксенофонта // Ксенофонт. Киропедия. -М.: Наука, 1994.81 .ХауслиР. Крестоносное движение 1274-1700//История крестовых походов. Под редакцией Д. Рили-Смита. -М.: Крон-Пресс, 1998. -С. 299-334.

66. Хлодовский Р. И. О ренессансе, маньеризме и конце эпохи

67. Возрождения в литературах Западной Европы // Типология и периодизация культуры Возрождения. / Отв. ред. Лосев А. Ф. М.: Наука, 1978. - С. 120139.

68. Чеснокова Т.Г. Пасторальные мотивы в комедиях У. Шекспира: Диссертация .канд. филол. наук. -М.: МГУ, 2000.

69. Чосер Д. Троил и Крессида. -М.: Ладомир, 1997.

70. Эйхенгольц М. Пастораль Тассо «Аминта» и феррарскийтеатр в конце XVI века // Торквато Тассо. Аминта. М.: Academia,1937.* *

71. Ariosto L. Orlando Furioso. Translated by Sir John Harrington. -Oxford, 1972.

72. Amos A. K., Jr. Time, space, and value. The narrative structure of the "New Arcadia". London, 1977.

73. Ariani M. Tra classicismo e manierismo: II teatro tragico del cinquecento. Firenze, 1974.

74. Ascham, Sir Roger. The English Works. London. 1761.90 .Aubrey's brief lives. London: Penguin classics, 1987.91 .Axton M. The queen's two bodies: drama and the Elizabethan succession.-London, 1977.

75. BaconF.A selection of his works. -New York, 1965.

76. Baker R. The history of English novel from its beginnings to the Renaissance. London: Macmillan, 1944.

77. BattistiE. Rinascimento e barocco. -Turin, 1960.

78. Beaty N. L. The craft of dying: a study in the literary tradition of the "ars moriendi" in England. New Haven, 1970.

79. Benson E. F. Sir Francis Drake. New York and London, 1927.

80. Berdan J. Early Tudor poetry. New York, 1920.

81. Bergeron D. M. English civic pageantry, 1558-1642. Columbia,1971.

82. Blount, Sir Thomas. De Re Poetica: Or remarks upon poetry, with characters and censures of the most considerable poets. — London, 1694.

83. Bradner L. Musae Anglicanae: A history of Anglo-Latin poetry, 1500-1925.-New York, 1940.

84. Boitani P. English medieval narrative in the 13th & 14th centuries. Cambridge, 1986.

85. Bond R. W. Introduction I I Lily J. The Complete Works of John Lily in 3 volumes. Oxford, MDCCCCII. - V.l.

86. Brinkeley R. F. Arthurian legend in the seventeenth century. -Baltimore, 1932.

87. Bryskett L. A discourse of civil life containing the ethike part of morall philosophie. London, 1606.

88. Bullet G. Introduction // Silver poets of the sixteenth century. -London, 1966.

89. Bush D. Mythology and the Renaissance tradition in English poetry. -New York, 1963.

90. Buxton J. Elizabethan taste. —New York, 1964.

91. Buxton J. Sir Philip Sidney and the English Renaissance. 2d. ed. -London, 1964.

92. Caine T. Introduction // The Yale edition of the shorter poems of Edmund Spencer. -New Haven, London, 1988.

93. Campion's works. Ed. by P. Vivian. Oxford, 1909.

94. Castiglione B. The book of the courtier. London, 1974;

95. Castiglione B. The book of the courtier. New York. London. Toronto. Sydney. Auckland, 1959.

96. Connell D. Sir Philip Sidney. The maker's mind. Oxford, 1977.

97. Croce В. A working hypothesis: The crisis of Italy in the Cinque-cento and the bond between the Renaissance and the Risorgimento // The Late Italian Renaissance 1525-1630. Glasgow, 1970.

98. Croft P. J. Autograph poetry in English language. 2 vols. London, 1973.

99. Croll M. The works of Fulke Greville. Philadelphia, 1903.

100. Danby J. F. Elizabethan and Jacobean poets: studies in Sidney, Shakespeare, Beaumont and Fletcher. London, 1965.

101. Davies, Sir John. Orchestra. // Silver poets of the sixteenth century. -London, 1966.

102. Davis W. R. A map of "Arcadia", Sidney's romance in its tradition// Sidney's Arcadia. New Haven, 1965.

103. Delasanta R. The epic voice. Hague, 1967.

104. Derrick T. "The arte of rhetorique" by Thomas Wilson. New York, 1982.

105. Dipple E. The "Fore Conceit" of Sidney's eclogues 11 Literary Monographs. -1967. № 1.

106. Dipple E. Metamorphosis in Sidney's "Arcadias"// Essential articles for the study of Sir Philip Sidney. London, 1986.

107. Disraeli I. Amenities of literature in 2 vols. New York, 1866.1. Vol.1

108. Drummond,. Sir William. Ben Jonson's conversations with William Drummond of Hawthorden // Jonson B. The complete poems. Ed. by G. Par-fitt.-London, 1988.

109. Duncan-Jones K. Sir Philip Sidney. Courtier poet. New Haven,1991.

110. Duncan-Jones K. Sidney's Urania // Renaissance English Studies (RES, new series). 1966. - № 17.

111. Einstain L. The Italian Renaissance in England. New York,

112. Elyot, Sir Thomas. The governour. 2 vols. London.1598.

113. Evans M. Introduction // Sir Philip Sidney. The countess of Pembroke's Arcadia. London, 1987.

114. Feuillerat A. John Lily. New York, 1968.

115. Fletcher J. The faithful shepherdess. Ed. by F. W. Moorman. -London, 1922.

116. Fraunce A. The Arcadian rhethorike. Or the precepts of rhethoric, etc. London, 1579.

117. Friedlander W. Mannerism and anti-mannerism in Italian painting. New York, 1957.

118. Gibbs C. Introduction // Middle English romances. London,1966.

119. Gohn E. Primitivistic motifs in Sidney's "Arcadia"// PMASAL. -1960. № 45.

120. Goldman M. S. Sir Philip Sidney and the Arcadia. // University of Illinois Bulletin. 1934. - Vol. XXXII. №. 16.

121. Greenblatt S. J. Sidney's "Arcadia" and the mixed mode // Essential articles for the study of Sir Philip Sidney. London, 1986.

122. Greenlaw E. Sidney's Arcadia. A study in Elizabethan allegory // Essential articles for the study of Sir Philip Sidney. London, 1986.

123. Greighton M. The early Renaissance in England. Cambridge,1895.

124. Greville, Sir Fulke. Life of Sir Philip Sidney. Oxford, 1904.

125. Guazzo S. The civil conversation of M. Stephen Guazzo. London, 1586.

126. Hale J. R. England and the Italian Renaissance. London, 1963.

127. Hamilton A. C. Sir Philip Sidney: a study of his life and works. -Cambridge, 1977.

128. Harrison T. P. "The Fairie Queene" and the "Diana"// Philological Quarterly. 1932. - Vol. IX. №. I.

129. Harvey Gabriel Pierces supererogation. London. 1593.

130. Hauser A. The crisis of the Renaissance and the origins of modern art. London, 1965.

131. Hay M. V. The life of Robert Sidney, earl of Leicester (15631626). Washington, 1984.

132. Helgerson R. The Elizabethan prodigals. Berkeley, 1976.

133. Howell R. Sir Philip Sidney. The shepherd knight. Boston, 1968.

134. Humphrey L. The nobles, or of nobility. London, 1563.

135. Hunter G. K. John Lily: The humanist as courtier. Cambridge,1962.

136. Hurd R. Letters on chivalry and romance with the third Elizabethan dialogue. London, 1911.

137. Javitch D. Poetry and courtliness in Renaissance England. -Princeton, 1978;

138. Jaeger C. S. The Origins of courtliness; civilizing trends and the formation of courtly ideals, 930-1210. Philadelphia, 1985.

139. Jonson B. The complete poems. Ed. by G. Parfitt. London,1988.

140. Kirchman M. Mannerism and imagination: reexamination of sixteenth century Italian aesthetic. Salzburg, 1979.

141. Lanham R. The old "Arcadia" // Sidney's Arcadia. Yale studies in English. -1965. -№158.

142. Lawry J. S. Sidney's two Arcadias: pattern and proceeding. New York, 1972.

143. Lewis C. S. English literature in the Sixteenth century excluding drama. Oxford, 1954.

144. Lily J. The complete works in 3 volumes. Ed. by R. W. Bond. -Oxford, MDCCCII.

145. Lindenbaum P. "Changing landscapes": anti-pastoral sentiment in the English Renaissance. Athens, 1986.

146. Marenco F. Arcadia puritana: L'uso della tradizione nella prima "Arcadia" di Sir Philip Sidney. Bari, 1968.

147. Marenco F. Double plot in Sidney's Old "Arcadia"// Essential articles for the study of Sir Philip Sidney. London, 1986.

148. Martz L. From Renaissance to baroque. Essays on literature and art. Columbia, 1991.

149. May S. "Elizabethan courtier poets. The poems and their contexts. -Columbia, 1991.

150. McClure N. E. The letters and epigrams of Sir John Harrington. -New York, 1977.

151. Miller E. H. The professional writer in Elizabethan England. -Cambridge, 1959.

152. Moffet T. Nobilis or a view of life and death of a Sidney & Lessus Lugubris. Ed. by V. B. Heitzel. San Marino, 1940.

153. Moore D. The politics of Spencer's "Complaints" and Sidney's "Philisides" Poems. Salzburg, 1982.

154. Muscatine C. Chaucer and the French tradition. A study in style and meaning. Los Angeles, 1957.

155. Myrick К. O. Sir Philip Sidney as a literary craftsman. Cambridge, 1935.

156. Oreel S. K. Sidney's experiment in pastoral: "The lady of the May" // Essential articles for the study of Sir Philip Sidney. London, 1986.

157. Panofsky E. Ein beitrag zur begriffsgeschichte der alteren kunsttheorie. Leipzig, 1922.

158. Patchell M. The Palmerin romances in the Elizabethan prose fiction. New York, 1947.

159. Patterson A. Pastoral and ideology. Virgil to Valery. Berkeley,1987.

160. Patterson A. "Under .pretty Tales": intention in Sidney's Arcadia // Essential articles for the study of Sir Philip Sidney. London, 1986.

161. Peachem H. The compleat gentleman, London. 1622.

162. Pears S. A. The correspondence of Sir Philip Sidney and Hubert Languet. London, 1845.

163. Pearsall D. The English romance in the Fifteenth Century 11 Essays and Studies. 1976. - №. XXIX.

164. Pearson L. E. Elizabethan love conventions. Berkeley, 1933.

165. Pellegrini A. Bruno, Sidney and Spencer. // Studies in philology. -1943.-№.40.

166. Poggioli R. The oaten flute // Harvard literary bulletin. 1957.2.184. • Prescott A. L. French poets and the English Renaissance. New Haven, 1978.

167. Puttenham G. The arte of English poesie. London, 1869.

168. Raleigh, Sir Walter. Poems. 11 Silver poets of the sixteenth Century. -London, 1966.

169. Rathmell J. C. The psalms of Sir Philip Sidney and the Countess of Pembroke. New York, 1963.

170. Read H. The sense of glory. Cambridge, 1929.

171. Ribnerl. Machiavelli and Sidney 11 The Arcadia of 1590. -1950. -SP №. 47.

172. Rich T. Harrington and Ariosto: a study in Elizabethan verse translation. // Yale Studies in English. -1940. №. 92.

173. Ringler W. A. Jr. The poems of Sir Philip Sidney. Oxford, 1962.

174. Roberts J. Architectonic knowledge in the "New Arcadia" (1590); Sidney's use of heroic journey. -Salzburg, 1978.

175. Rose M. Love in Sidney's "Arcadia". Princeton, 1962.

176. Rye W. B. England as seen by foreigners in the days of Elizabeth and James the First. New York, 1967.

177. Sargent R. M. The life and lyrics of Sir Edward Dyer. Oxford,1962.

178. Sandford W. P. English theories of public address, 1530-1828. -Ohio, 1931.

179. Segar, Sir William. The booke of honor and armes. London.1590.

180. Sheils W. J. The English Reformation 1530-1570. New York,1992.

181. Smith G. Elizabethan Critical Essays. Oxford, 1904.

182. Smith G. С. M. Gabriel Harvey's marginalia. Strarford-upon-Avon, 1913.

183. Smith H. Elizabethan poetry: A Study in convention, meaning and expression. London, 1974.

184. Smith L. M. Henry VIII: The mask of royalty. Boston, 1913.

185. Smuts R. M. Court culture and the origins of a royalist tradition in early Stuart England. Philadelphia, 1987.

186. Southal R. The courtly maker. New York, 1964.

187. Spencer E. The shepheardes calendar // The Yale edition of the shorter poems of Edmund Spencer. New Haven, 1988.

188. Spencer E. The works of Edmund Spencer: A Variorum edition in 11 volumes. -Baltimore, 1932-1945.

189. Spingarn J. E. Literary criticism in the Renaissance. New York,1899.

190. Spini G. The late Italian Renaissance 1525-1630. Glasgow,1970.

191. Stevens J. Music and poetry in the early Tudor court. London,1961.

192. Stone L. The crisis of aristocracy. Oxford, 1965.

193. Strong R. The cult of Elizabeth. Berkeley, 1983.

194. Strong R., Murrell V. J. Artists of the Tudor court. Over Wallop,1983.

195. Sypher W. Four stages of Renaissance Style. New York, 1956.

196. Thorns W. J. The book of the court. 2-d ed. London, 1844.

197. Thorndike A. Pastoral in England. London, >1899.

198. TillyardE. M. W. Elizabethan world picture. New York, 1986.

199. Tillyard E. M. W. The English epic and its background. New York, 1966.

200. Tillyard E. M. W. English Renaissance: fact or fiction? London,1962.

201. Waller G. F. Mary Sidney, countess of Pembroke: a critical study of her writings and literary milieu. -Salzburg, 1979.

202. Warnke F. Y. Versions of baroque. New Haven, 1972.

203. Warton T. The history of English Poetry in 5 vols. -1871. V. 4.

204. Woolf V. Introduction // Sir Philip Sidney. The countess of Pembroke's Arcadia. -London, 1968.

205. Wiley W. L. The gentleman of Renaissance France. Cambridge, MCMLIV.

206. Wilson A. Traditional romance and tale. -Cambridge, 1976.

207. Wright C. P. The amazons in Elizabethan literature. // Studies in Philology. -Cambridge, 1940.

208. Wright T. Queen Elizabeth and her times. 2 vols. London, 1838.

209. Wurtenberger F. Der manierismus: der europaischer stil des sechzenten jahrhunderts. -Wien, Munchen, 1962.

210. Wyatt Sir Thomas. Ten sonnets. // Silver poets of the sixteenth century. Ed. by G. Bullet. -London, 1966.

211. Yates F. A. Astraea: the imperial theme in the sixteenth century. -London, 1975.

212. Young A. Tudor and Jacobean tournaments. London, 1987.

213. Zandvoort R. W. Sidney's Arcadia, a comparison between the two versions. Amsterdam, 1929.

214. Переплет изготовлен в издательстве АО "Диалог-МГУ". ЛР N2 063999 от 04.04.95 г. Тел. 928-2227, 928-1042. Факс 924-3384. 101000, Москва, ул.Мясницкая д.40 стр.6, офис 6091. Q 1580?