автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.05
диссертация на тему: Пастораль в английской литературе XVIII века

Текст диссертации на тему "Пастораль в английской литературе XVIII века"

Е. П. ЗЫКОВА

ПАСТОРАЛЬ В АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XVIII ВЕХА

«НАСЛЕДИЕ»

:0/-/0/У09 ~ /

ИНСТИТУТ МИРОВОЙ ЛИТЕРДТЗРЫ им. &.М.ГОРШГОШ

Е.П.ЗЫКОВА

ПАСТОРАЛЬ В АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XVIII ВЕКА

ББК 83.3

Ответственный редактор: чл.-корр. РАН А. Д. Михайлов

Рецензенты: д.ф.н. А- П. Саруханян, к.ф.н. Е. П. Гречаная

Е.П.Зыкова

ПАСТОРАЛЬ В АНГЛИЙСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XVIII ВЕКА.-Наследие, М., 1999.- 256 с.

Пастораль исследуется в монографии как общекультурный идеал сельской жизни в гармонии с природой, который реализуется во многих литературных жанрах (эклога, георгика, поэма о сельской усадьбе, пасторальная комедия, пасторальный роман и др.) и в каждую эпоху видоизменяется в зависимости от социально-исторической ситуации. Рассматриваются содержательные и эстетические возможности различных пасторальных жанров, историческая изменчивость и эволюция пасторальной традиции. XVIII век представлен как время, когда прежние ренессансные идеалы прекрасного досуга, созерцательной жизни на лоне природы, посвящаемой любви и творчеству, уходят в прошлое. Им на смену приходят новые пасторальные идеалы уединения и духовной независимости, созидательного труда, крепкой семьи, патриотизма ^воплощенные в жанре георгики.

ьг шть.,

ISBN 5-9208-0009-7

© Зыкова Е. П.

© Институт мировой литературы

им. А.М.Горького РАН, "Наследие'

ВВЕДЕНИЕ

XVIII ВЕК В ИСТОРИИ АНГЛИЙСКОЙ ПАСТОРАЛИ

Пастораль играет заметную роль в системе жанров английской, так же как и других европейских литератур Нового времени. Целый ряд пасторальных произведений — от "Пастушеского календаря" Эдмунда Спенсера и "Аркадии" Филипа Сидни до "Виндзорского леса" Александра Поупа, "Времен года" Джеймса Томсона и "Задачи" Уильяма Каупера — являются национальной классикой, демонстрируют виртуозное владение поэтическим словом, способность к сложному, в том числе и символическому видению действительности. Однако условность художественного языка пасторали, ограниченный набор постоянно воспроизводимых мотивов и образов порой заставляют читателя относиться к ней как к жанру малосерьезному, эскейпистскому и практически лишенному собственной истории. Подобное отношение сложилось в конце XVIII века и во многом сохраняется в сознании читателей и даже некоторых критиков до сих пор. Пастораль, по их убеждению, похожа на изящную фарфоровую статуэтку XVIII века, очаровательную, далекую от современной жизни и совершенно бесполезную. Критика XVIII и XIX вв. не раз упрекала этот жанр в искусственности, стереотипности и недостатке реализма.

Однако уже с начала XX в. эти представления стали существенно пересматриваться. Усилиями многих исследователей негативное отношение к пасторали было постепенно переломлено, и в 1978 г. Элен Купер начала свою монографию о средневековой пасторали замечанием: "Идея пасторали более не нуждается ни в какой реабилитации; признание ее замечательного символического богатства сменило в общем мнении ее осуждение как жанра искусственного и эскейпистского, которое так долго мешало оценить ее по достоинству и которое во всяком случае принимало во внимание лишь ничтожную часть всей традиции"1.

В условном художественном языке пасторали отражаются и культурное самосознание каждой эпохи, и ее идеалы и устремления. Отсутствие конкретной локализации во времени и пространстве (хронотоп "золотого века" и "приятного места" — locus amoenus) парадоксальным образом делает пастораль чрезвычайно чувствительной к современной автору культурной, социальной и политической обстановке. Скажем, "золотой век", в зависимости от авторской концепции действительности, может быть отнесен

либо в безвозвратно ушедшее7прошлое, либо в далекое или более близкое будущее, либо даже отождествлен с настоящим, причем пасторальный топос может распространяться на все государство (Англия как счастливая Аркадия), либо сжиматься до размеров одной семьи, одной сельской усадьбы. Пасторальный идеал формулируется каждой эпохой в зависимости от того, какое значение придает она оппозициям город/деревня, природа/цивилизация, жизнь активная/жизнь созерцательная, и предпочтение той или иной стороны этих оппозиций зависит от социально-политической и культурной ситуации.

Литературная пастораль не может быть по достоинству оценена вне культурного контекста эпохи, ведь пасторальные идеалы носят общекультурный характер: мы находим их и в живописи, и в музыке, и в придворных празднествах, ими пронизана вся эстетика паркового искусства, направленная на воссоздание архетипа "райского сада", т.е. на воплощение идеи вернувшегося "золотого века". Как феномен культуры, она интересна прежде всего тем, что предлагает определенные модели поведения, которым стремятся следовать, в которых осмысляют свою жизнь отдельные люди, как это явствует из мемуаров, а порой и целые социальные слои (например, дворянство, живущее в своих усадьбах).

Как правило пасторальные идеалы сильно расходятся с господствующей жизненной практикой, и тем не менее их значение духовного ориентира для разных слоев общества нельзя недооценивать. Скажем, Гораций в своем знаменитом втором эподе изображает идеальную картину жизни человека на лоне природы, обрабатывающего собственную землю, но это, как читатель узнает из последних строк, — лишь мечты ростовщика Альфия, который все собирается, но никак не бросит свой промысел. Многочисленные переводы этого эпода на английский язык в подавляющем большинстве случаев опускали эту ироническую концовку, но она по-своему очень значима. Ведь самосознание личности и вся культура эпохи, когда даже ростовщики мечтают о сельском рае, и эпохи, когда ростовщики презирают подобные мечтания, существенно отличаются друг от друга.

Английская пасторальная традиция — одна из самых богатых среди европейских литератур, и в своих основных вершинных достижениях она уже достаточно хорошо изучена английскими исследователями. Пионерской была работа Уолтера Грега "Пасторальная поэзия и пасторальная драма" (1906), описавшая английскую пасторальную поэзию, прозу и драму эпохи Ренессанса и XVII в. и те итальянские и французские источники, на которые она опиралась2. С тех пор появилось немало работ и теоретического характера3, и обзорных, охватывающих всю историю пасторальной традиции4. Наибольшее внимание привлекала, конечно же, пасто-

раль эпохи Ренессанса, периода ее классического расцвета: здесь существуют и обобщающие исследования5, и анализ средневековых истоков (в уже упомянутой монографии Э. Купер), изучены эклоги на латинском языке6, ренессансные пьесы-маски, пасторальная лирика, не говоря уже о творчестве и отдельных пасторальных произведениях крупнейших авторов (Спенсера, Сидни, Шекспира, Лили, Флетчера, Джонсона). Литературу до начала гражданской войны середины XVII в. английская критика характеризует как позднеренессансную, рассматривая пасторальные произведения Мильтона и Марвелла в русле той же ренессансной традиции7. Интересны исследования, посвященные переориентации пасторального мировоззрения, вызванной политическими событиями столкновения роялистов и сторонников парламента в эпоху гражданской войны8 и становлению нового для XVII в. жанра — поэмы о сельской усадьбе9.

Пасторальная традиция конца XVII и XVIII вв. привлекает гораздо меньше внимания. Правда, это время зарождения и расцвета георгики, и этому жанру посвящены три монографии10. Интересный материал о популярности вергилианско-горацианского мотива "счастливого человека" в английской литературе XVII и XVIII вв. собран в книге М. С. Рествиг "Счастливый человек"11. Дж. Е. Конглтон тщательно описал споры о пасторали, вызванные в самом конце XVII в. влиянием французской классицистической теории на английских авторов и перешедшие в следующее столетие12, а С. Б. Тинкер собрал материал, касающийся интереса XVIII в. к примитивным формам быта и культа поэта-крестьянина13. Однако общая картина того, что происходит с пасторальными жанрами и пасторальным мировосприятием расплывчата. Молчаливо предполагается, что это время относительного упадка, формализации й омертвения, время, когда пастораль начинает подвергаться критике и вызывать все большее раздражение своей бессодержательностью. Кажется, что просветительский интерес к природе, сентиментальное любование ею требуют нового, более непосредственного художественного языка, чем условный язык пасторали. Ведь именно в конце XVIII в. складывается пренебрежительное отношение к пасторали как к жанру пустому и уводящему от реальной жизни.

Для такой точки зрения есть определенные основания, но нам представляется, что это не вся истина, а лишь ее половина. XVIII век — эпоха кризиса пасторальных жанров, но это кризис перелома, а не кризис умирания. Одни пасторальные жанры формализуются и сходят со сцены, другие зарождаются и расцветают, третьи обретают новое качество. Перелом в истории пасторали сказывается на двух уровнях. Прежде всего качественно изменяются сами пасторальные идеалы. Порожденные ренессансной куртуаз-

ной культурой идеалы прекрасного досуга на лоне природы, посвященного любви, поэзии и философскому созерцанию, выражавшиеся прежде всего эклогой, утрачивают свое значение и становятся архаичными. Интересы и чаяния новой эпохи выражают идеалы георгики: созидательный труд на земле своих предков, духовная независимость, крепкие семейные узы, традиционализм, патриотизм. Эти идеалы, "дословно" взятые из "Георгик" Вергилия, оказываются необычайно актуальны в эпоху становления буржуазных отношений в Англии, из жанра георгик они распространяются и в поэму о сельской усадьбе, и в роман, и в пасторальную комедию.

Одновременно происходит процесс постепенного разложения нормативной поэтики и снижения роли литературного этикета. Как известно, на рубеже XVIII—XIX вв. происходит разрушение нормативной поэтики, сопровождаемое уходом с литературной сцены тех "малых" литературных жанров, существование которых невозможно без соблюдения жанрового этикета14. К их числу относятся в равной мере эклога и георгика: как жанры, в единстве своих содержательных и формальных признаков, они к концу XVIII в. сходят со сцены, хотя их жанровая содержательность еще не раз возродится и в романтической поэме, и в реалистическом романе. Пока же, в XVIII в. это сказывается на постепенном размывании жанровых границ, скажем, появлении в эклоге городской тематики, вроде бы ей абсолютно противопоказанной, пародировании жанровых условностей и т.п.

Попытаться воссоздать целостную картину этих разнородных и неоднозначных процессов — задача настоящей монографии. Ее замысел в том, чтобы показать богатство пасторальной традиции, разнообразие возможностей разных пасторальных жанров, историческую изменчивость пасторали, содержательную ценность созданных ею идеалов. Ведь в отечественном литературоведении инерция негативного отношения к пасторали сохранялась гораздо дольше, чем в западном, и лишь в последнее десятилетие интерес к ней явно возрождается. Если говорить только о работах, посвященных английской пасторали, следует назвать книгу И. О. Шайтанова "Мыслящая муза. "Открытие природы" в поэзии XVIII века" (1989), посвященную философскому осмыслению природы в английской и русской поэзии XVIII в. и затрагивающую проблемы пасторальных жанров в поэзии, диссертацию Л. Р. Никифоровой, посвященную "Аркадии" Филипа Сидни15, статью А. Н. Горбунова о "пасторальном оазисе" в творчестве Шекспира16, статью С. А. Макуренковой о ренессансной пасторальной лирике17, недавнюю монографию В. Н.Ганина "Поэтика пасторали. Эволюция английской пасторальной поэзии XVI—XVII вв." (1998). Методологические подходы при осмыслении пасторали как жанра могут быть весьма различны.

И. О. Шайтанов исходит из теории жанра Тынянова-Шкловского и анализирует прежде всего стилистику и функцию пасторали, рассматривая ее как малый жанр, который развивается во многом благодаря постоянному ироническому и пародийному переосмыслению (антипасторали). Он показывает, что уже в первые десятилетия XVIII в. происходит кризис пасторали как жанра, и на его развалинах рождается описательная поэзия, ориентированная на наблюдение и изображение реальной природы. Он разделяет пастораль в узком смысле как собственно жанр, который претерпевает кризис и сходит со сцены в первые десятилетия XVIII в., и в широком смысле как некую неопределенную "пасторальность", как особую содержательную "подсветку", используемую многими поэтами и в XVIII, и в XIX в.

Эти же теоретические установки разделяет В. Н. Ганин, и в его монографии немало тонких наблюдений и убедительного стилистического анализа поэтических текстов. Но уже в его работе более очевидно, что чисто стилистический подход имеет не только преимущества, но и известную ограниченность. Она проявляется, в частности, в том, что исследователь, обратившись к классическому периоду истории английской пасторали, эпохе Ренессанса, не может, исходя исключительно из поэтики и стилистики жанра, объяснить увлечение этой эпохи пасторалью. "Вторая половина XVI века, — пишет он, — это время, когда английское государство стремительно набирало силу, крепло его военное могущество, росло политическое влияние на континенте, расширялся географический горизонт, а в английском обществе все настойчивее заявлял о себе дух буржуазного прагматизма и предприимчивости. На этом фоне интерес к камерному и достаточно искусственному жанру, далекому от реальной жизни, выглядит несколько странно"18. Различные объяснения английских исследователей, приводимые далее, от привлекательности эскейпизма, благоволения королевы Елизаветы к жанру до удачного сочетания в нем свободы и формализма являются все-таки второстепенными. Развитие пасторали, рассмотренное исключительно с точки зрения ее стиля, представляет собой бесконечные усилия жанра продлить свою жизнь, борясь с автоматизмом посредством нарушения канона. Канон же весьма узок, так что любое отклонение от него (скажем, изображение зимы вместо традиционного летнего полдня) приобретает характер существенного нововведения, создает впечатление развития жанра.

Думается, стилистико-функциональный подход к изучению пасторали должен быть дополнен изучением ее жанровой содержательности. Пастораль относится к немногим жанровым образованиям с заранее заданным ценностным отношением к изображаемой действительности. Ее идеалы и ценности просты, но не примитивны и заслуживают того, чтобы постараться воспринять их

всерьез. Ведь за ее идеализацией сельского образа жизни в гармонии с природой стоит, повидимому, одна из "вечных", постоянно воспроизводящихся потребностей человека, и этим в первую очередь определяется ее долгая жизнь в литературе.

Границы литературного и культурного XVIII века не совсем совпадают с хронологическими. По английской культурологической традиции, культурное пространство этой эпохи располагается между двумя революциями: "славной революцией" 1688 г., открывшей возможности свободного капиталистического развития страны, и великой французской революцией 1789 г., в Англии воспринятой как первый существенный кризис новой капиталистической эры, обнаруживший недостаточность просветительски-сентиментального мировоззрения.

"Славная революция" 1688 г. возвела на престол Вильгельма Оранского и его жену Марию и одновременно установила конституционную монархию, достигнув долгожданного компромисса между дворянством и поднимающейся буржуазией, который дал стимул для быстрого развития предпринимательства и усиления торговой и военной мощи Англии. После революции 1688 г. в английской жизни — и на поверхности, и в глубине — происходят многочисленные изменения, идеалы и жизненные ценности среднего класса оказывают все большее влияние на национальную культуру, закладываются основы современного общества: от зарождения политических партий вигов и тори до становления периодической печати, формирования общенациональной читающей публики й укрепления издательского дела (заставляющего писателя ориентироваться уже не на мецената, а на широкую читательскую аудиторию)19. Труды Джона Локка, основополагающие для культуры Просвещения, выходили в конце XVII в., и сам Локк был одним из участников "славной революции".

Нижней границей нашей эпохи является начало Великой французской революции: примерно около 1789 г. в английской литературе становятся доминирующими новые, предромантические тенденции, проявляющиеся в разочаровании просветительскими идеями, антирационализме поэтики готического романа, увлечении народным творчеством, стихийным и традиционным "народным духом", более жестком социальном критицизме. Все эти процессы подготавливают рождение романтической эстетики, открывающей новый период развития английской литера�