автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Россия и Япония

Полный текст автореферата диссертации по теме "Россия и Япония"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

АФАНАСЬЕВА Людмила Владимировна

РОССИЯ И ЯПОНИЯ: ОТ КОНТАКТОВ К ВЗАИМОДЕЙСТВИЮ

Специальность 24. 00. 01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии

2 4 ИЮЛ 2014

005550778

Санкт-Петербург 2014

005550778

Работа выполнена на кафедре культурологии Института Философии ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный университет»

Научный руководитель: Алексеев-Апраксин Анатолий Михайлович

доктор культурологии,

ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский

государственный университет»

Официальные оппоненты: Муравьев Виктор Викторович

доктор философских наук, профессор, ФГБОУ ВПО «Сыктывкарский государственный университет»

Тихонова Анна Юрьевна

доктор культурологии, доцент

ФГБОУ ВПО «Ульяновский государственный

педагогический университет имени И.Н. Ульянова»

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Рязанский государственный

университет имени С.А. Есенина»

Защита состоится « 7» 2014 года в часов на заседании

диссертационного совета Д.212.232.11 на базе Санкт-Петербургского государственного университета по адресу: 199034, Санкт-Петербург, Менделеевская линия, д. 5, Институт философии, ауд. %{И

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке им. М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета (199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., д. 7/9) и на сайте http://spbu.ru/science/disser. Автореферат разослан «

2/л 2014 года.

Ученый секретарь Диссертационного Совета

кандидат философских наук

.Е. Радеев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования обусловлена исторически сложившимся интересом народов России и Японии друг к другу, взаимной притягательностью несовпадений культурных практик и способов осмысления мира, которые сформировались в соседствующих культурных пространствах. Кроме того, изменения, происходящие в культуре России (в последние четверть века) требуют рассмотрения проблематики контактов с Японией в новой историко-культурной перспективе. Это вызвано, во-первых, переходом России от одной исторической парадигмы и социокультурного уклада к другим, что во многом изменило характер связей между странами, а также привело к рождению новых культурных феноменов. Во-вторых, формированием новых научных подходов к изучению проблем межкультурных контактов. В-третьих, появлением новых данных, документов и источников. Эти важные обстоятельства сегодня позволяют осуществить реконструкцию истории, выявить специфику взаимодействия культур разных по типу, переосмыслить историческую динамику развития межкультурных отношений, по-новому интерпретировать судьбы русских диаспор за рубежом.

В связи с развитием информационных технологий и увеличением глобальных миграционных процессов (пространственных и символических путешествий) актуализируются вопросы самосознания культур и их идентификации. Это открывает возможности для компаративного сравнения и адаптации достижений одной культуры в условиях другой. В отношении русско-японских связей - проблемы недостаточно изученные и раскрытые. Общественное внимание, сосредоточенное на решении спорных политических вопросов между странами, обращает нас к истокам их возникновения, побуждает рассматривать отношения между странами в разных областях, чтобы найти то, что способствовало бы плодотворному взаимодействию в настоящем.

Современная ситуация активного развития взаимодействий между Россией и Японией в культурной жизни отчасти ранжируется нерешенными политическими проблемами (вносящими неопределенность во многие сферы межкультурных отношений). Это обстоятельство свидетельствует о необходимости культурологического прояснения во многом неоднозначного исторического опыта контактов между Россией и Японией; осуществления анализа перспектив культурных конвенций и взаимно обогащающего сотрудничества; изучения оснований, практик и разумных пределов синтеза (протекающих в режиме глобальной культурной деструкции и экономической абсорбции).

Степень разработанности темы. Исследование проблем культурных контактов: диффузий, аккультураций и других форм межкультурных взаимоотношений берет свое

начало в трудах этнологов и антропологов. Ф. Ратцель, Л. Фробениус, А. Рэдклифф-Браун изучали культурные различия между народами, реконструировали историю их миграций. Б.К. Малиновский, Л. Уайт выявили ряд механизмов культурной адаптации и взаимодействия этносов. В различных исследовательских ракурсах эти вопросы также изучались С.А. Арутюновым, Ю.В. Бромлеем, Вацудзи Тэцуро, Л.Н. Гумилевым, Г.Д. Ивановой, С.Н. Иконниковой, М.С. Каганом, Н.И. Конрадом, М.Н. Корниловым, Л.Г. Почебут, Е.Л. Скворцовой, П.А. Сорокиным, С.А. Токаревым, О. Шпенглером.

Культурфилософскому осмыслению проблем встречи культур на различных исторических материалах посвятили работы A.M. Алексеев-Апраксин, С.Н. Артановский,

A.И. Арнольдов, А.Я. Гуревич, Л.М. Демин, Б.С. Ерасов, С.Н. Еремин, Г.С. Кнабе, С.Г. Ларченко, Ю.М. Лотман, C.B. Лурье, A.B. Осадчий и др.

Русско-японские отношения изучали В.В. Кожевников, Ю.Д. Кузнецов, Л.Н. Кутаков, И.А. Латышев, В.А. Маринов, В.Э. Молодяков, Ю.С. Пестушко, А.Ю. Плотников, Д.М. Позднеев, Б.А. Романов, А.И. Сорокин, Е.Г. Спальвин, Э.Я. Файнберг, Фудзимото Вакио, К.Е. Черевко и мн. др. Об истории русских миссий и русской эмиграции писали A.A. Аронов, А.И. Доронченков, В.В. Костиков, П.Н. Милюков,

B.Ф. Печерица, М.И. Раев, H.A. Самойлов, Г.Ш. Чхартишвапи. Проблемы русской православной Церкви в Японии осветили Г.Е. Бесстремянная, A.M. Боголюбов, Л.В. Зенина, Накамура Кэнноскэ, К.И. Логачев, Л.Н. Логачева, Наганава Мицуо, Накамура Ёсикадзу, Э.Б. Саблина, H.A. Суханова, протоиерей А.Р. Тыщук, А.Н. Хохлов и др.

Вопросы культурного воздействия русской эмиграции на японское общество изучали Г.Д. Иванова, Ота Джотаро, П.Э. Подалко, Савада Кадзухико, A.A. Хисамутдинов, Е.С. Штейнер. Тема японской иммиграции в России представлена в работах Б.С. Белоуса, З.Ф. Моргун, Тамура Айка. Кроме того, в ряде работ производится реконструкция и выявление механизмов формирования образа Японии в России и России в Японии. Среди них особого внимания заслуживают исследования А.Е. Куланова, A.C. Ложкиной, В.Э. Молодякова, Ю.Д. Михайловой, Вада Харуки, Игауэ Нахо, Накамура Ёсикадзу, Мории Рисы, Симацу Наоко.

Важными ориентирами настоящего исследования также выступили исследования философов и культурологов В.М. Алпатова, С.А. Арутюнова, О. Берка, A.A. Долина, Р.Дж. Дэвиса, Л.М. Ермаковой, Икэно Осаму, Иэнага Сабуро, С.Б. Маркарьян,

A.Н. Мещерякова, Э.В. Молодяковой, В.В. Муравьева, A.A. Накорчевского,

B.В. Овчинникова, М. В. Попова, О.О. Розенберга, Т.Е. Светлова, Т.Н. Снитко, А. Ю. Тихоновой, Г.Ш. Чхартишвили и др. В изучении японских художественных традиций влияние оказали труды H.A. Виноградовой, Т.П. Григорьевой, Л.Д. Гришелевой, A.A. Долина, A.C. Коломиец, Н.И. Конрада, Н.С. Николаевой, Сато Киоко и др.

На сегодняшний день накоплен большой объем специальных исследований (антропологических, архивных, востоковедческих, филологических, страноведческих, искусствоведческих, исторических, этнологических и других), позволяющих выйти на

культурологическое обобщение и реконструировать историю взаимодействия культур Японии и России, выявляя динамику, специфику, характер и тенденции российско-японских отношений, чему и посвящено настоящее исследование.

Объект исследования: взаимодействие культур.

Предмет исследования: отношения России и Японии.

Цель исследования. Выявить и осмыслить культурно-исторические условия, культурные формы, а также специфику культурных контактов между Россией и Японией. В соответствии с намеченной целью, были поставлены следующие задачи:

• Выявить политико-экономические основания отношений между Россией и Японией.

• Проследить историю взаимодействий религиозных институтов.

Обосновать предположение о динамике развития русско-японских культурных

связей.

• Исследовать формы научного и литературно-художественного обмена.

• Обозначить современное состояние политических и экономико-технологических связей России и Японии.

• Рассмотреть эволюцию форм взаимных рецепций в повседневной и массовой культуре.

• Выявить перспективы взаимодействия культур.

Источниковедческая база. Для реконструкции истории русско-японских отношений привлекались законодательные документы и акты, справочные издания, нарративные источники, памятники культуры, статистические данные. К работе над диссертацией привлекались: сборник договоров и документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842 - 1925), сборник документов по истории территориального размежевания между Россией и Японией (1992), дневники Архиепископа Николая Японского, дневники, очерки И.А. Гончарова, обозрение М.И. Венюкова, записки В.М. Головнина, Н.П. Резанова, отчеты П. Ю. Васкевича, а также материалы Японской Православной Церкви, МИДа России, посольств РФ и Японии. Кроме того, автор обращался к таким источникам, как «Библиография Японии» в 3 томах: 1. Литература, изданная в России с 1734 по 1917 г.; 2. Литература, изданная в Советском Союзе на русском языке с 1917 по 1958 г.; 3. Литература, изданная в Советском Союзе на русском языке с 1959 по 1973 г.

В исследовании литературно-художественного обмена автор обращался к произведениям изобразительного искусства, театра, литературы, кинематографа, а также к работам эпистолярного жанра. В качестве источников автором привлекались: фотоматериалы, гравюры, живописные произведения, а также альбомы и афиши из собраний Центрального военно-морского музея, Восточного отдела Эрмитажа.

Ценными источниками для изучения межкультурных контактов послужили введенные в научный оборот (А.Л. Анисимовым, Л.В. Зениной, А.П. Кузнецовым,

Э.Б. Саблиной, И.А. Сенченко, H.A. Троицкой, Э.Я. Файнберг, Курата Юка и др.) материалы фондов Центрального государственного архива военно-морского флота, Российского государственного исторического архива, Института восточных рукописей РАН, Архива внешней политики Российской империи, Российского государственного исторического архива Дальнего Востока, Архива Кафедрального собора Воскресения Христова в Токио. В работе над диссертацией также использовались историко-аналитические работы В.Н. Горегляда, Того Кадзухико, Дж. Ленсена, Синтаро Накамура, Э.Я. Файнберг, А.Н. Хохлова, К.Е. Черевко.

Источниками по теории культуры служили труды С.С. Аверинцева, М.М. Бахтина, B.C. Библера, JI.H. Гумилева, А.Я. Гуревича, М.С. Кагана, Ю.М. Лотмана, Г.С. Померанца, Е.Г. Соколова, Е.А. Торчинова, А.Я. Флиера. На исследовательские подходы оказали влияние работы Р. Бенедикт, Ф. Боаса, И.Г. Гердера, Г. Зиммеля, М. МакЛюэна, Б.К. Малиновского, X. Ортега-и-Гассета, Э. Фромма, М. Элиаде. Источником по методологии компаративных исследований послужили работы A.M. Алексеева-Апраксина, Т.П. Григорьевой, Е.В. Завадской, A.C. Колесникова, Н.И. Конрада, М.Е. Кравцовой, Д. Мацумото, К. Рёхо.

Методологическая основа. Диссертация базируется на подходах междисциплинарного культурологического исследования. В основу работы положен принцип историзма, что позволило проанализировать и представить предпосылки, процесс возникновения и этапы развития межкультурных отношений. Компаративистская методология применялась для обнаружения различий и точек соприкосновения рассматриваемых культур; лингвистический и семиотический исследовательские ракурсы позволили выявить трудности в сближении культур, психологический подход способствовал пониманию субъективных механизмов поведения и деятельности носителей конкретной культуры, их индивидуальных и личностных качеств. Системный подход к теме позволил реконструировать панораму культурно-исторического процесса; вскрыть его механизмы и циклические закономерности; объяснить волнообразный характер развития интереса к изучению русской культуры в Японии и японской в России на разных этапах исторического развития.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

• На протяжении рассматриваемого в диссертации исторического периода политические и экономические отношения определяли характер и направления развития всех сфер межкультурных контактов.

• Во взаимодействии религиозных институтов основным препятствием выступало и продолжает выступать несовпадение семантических полей и культурных кодов, что приводит к затруднению во взаимопонимании между представителями разных культур и порождает паллиативы при попытке постижения и адаптации Иного.

• В ходе взаимного освоения художественных культур литература служила усложнению представлений о мире; музыка и театр - расширению диапазона культурных

практик рекреации и самоактуализации; изобразительное искусство, мультипликация и кинематограф — обновлению культурных форм и выявлению зон сближения между культурами.

• В настоящее время взаимовлияние в повседневной и массовой культуре происходит в пространстве включенности обеих культур в процессы глобализма и рыночных потребительских моделей рецепций инокультурного опыта.

В отсутствие мирного договора отношения между Россией и Японией на современном этапе развиваются в согласии с утвержденным правительствами российско-японским планом по укреплению и развитию межкультурных связей, а также благодаря активности и энтузиазму японских культурных центров и японско-российских обществ.

• Перспективы русско-японских культурных отношений открываются в расширении спектра деятельности уже существующих и создании новых межкультурных объединений, как в Японии, так и в России.

Научная новизна исследования: в исследовании русско-японских отношений применен комплексный культурологический подход;

• осуществлена интегральная реконструкция истории контактов и взаимодействий между Россией и Японией;

• проведен историко-культурологический анализ зон взаимных включений Японии в культуру России и России в культуру Японию;

• формы межкультурных взаимодействий проанализированы в институциональном, морфологическом и содержательно-смысловом аспектах;

• выявлены основные тенденции развития межкультурного диалога на современном этапе.

Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретическая значимость проведенного исследования определяется его вкладом в изучение русско-японских культурных связей. Представленный материал и полученные в ходе его анализа обобщения позволяют глубже понять межкультурные отношения в культурно-историческом контексте. Материалы исследования могут быть использованы для дальнейшего изучения отношений между Россией и Японией. Выводы исследования способствуют целостному пониманию изменений в культуре и выявлению вызывающих их факторов.

Результаты данного исследования могут быть использованы при подготовке общих и специальных курсов по истории культуры, по культуре России и Японии, истории русско-японских отношений, в учебных курсах по компаративистике и политологии. Работа представляет также прикладной интерес для специалистов в туристической сфере и кураторов проектов межкультурного обмена.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации были изложены в ходе выступлений на научных конференциях и семинарах. В частности, по

теме исследования были сделаны доклады на научно-практической конференции: «Диалог культур - 2006: Болонский процесс, язык, культура, бизнес», СПб., 2006; «Средства массовой информации в современном мире», СПб., 2006, «Буддизм Ваджраяны в России: история и современность, СПб., 2008, «\У(Е8Т) - Е(АЭТ): Синтез нашего времени», проходившей в рамках Дней Петербургской Философии (Санкт-Петербургский Дом Национальностей, 22 ноября 2013 г.), а также в форме лекций по истории взаимоотношений русской и японской культур в рамках факультативного курса «Культура Японии и японский язык для начинающих» в гимназии № 446 г. Санкт-Петербурга и в рамках программы курса «Японский язык» в «Восточном Центре» г. Санкт-Петербурга.

Диссертация была обсуждена на заседании кафедры культурологии философского факультета Санкт-Петербургского государственного университета 08 апреля 2014 года и рекомендована к защите.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, 2-х глав, заключения, библиографического списка и списка опубликованных работ автора.

Объем общего содержания - 159 стр.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении дано обоснование актуальности темы исследования, сформулированы цели и задачи, выделены методологические основания работы. Далее определена степень разработанности раскрываемой в диссертации тематики, выявлена научная новизна, теоретическая и практическая значимость исследования. В этом же разделе отмечены работы отечественных и зарубежных авторов, повлиявших на формирование авторской концепции и интерпретации исторических материалов.

Первая глава «История культурных контактов между Россией и Японией» посвящена реконструкции исторического пути развития отношений между странами, выявлению динамики, а также анализу основных этапов и направлений межкультурного взаимодействия. Внимание уделяется политико-экономическим основаниям российско-японских отношений, социальному аспекту, формам взаимодействия в области художественной культуры, а также проблемам контактов в религиозной сфере, возможностям и ограничениям мировоззренческого обмена.

В первом параграфе 1.1. «Политико-экономические основания российско-японских отношений» выделяются и характеризуются этапы политико-экономической истории, той прагматической основы, которая обуславливает специфику других сфер межкультурных взаимодействий.

Исторический материал, включая современность, позволяет выделить три этапа развития российско-японских отношений. Первый этап — осведомленность о наличии Другого. Период, который занял около двухсот лет и был отмечен не только

односторонним интересом России к Японии, но взаимным непониманием и затруднениями в коммуникации при выходе стран к контакту и диалогу. Так, вслед за усвоением первых сведений о Японии, поступивших в последней трети XVII - начале XVIII века от Петра Монтануса и дипломата Н.Г. Спафария, правительство отправило научные экспедиции для описания и исследования тихоокеанского побережья и Курильских островов. Цель российских властей - «привести под Высочайшее покровительство» все не имевшие государственности восточные племена, чтобы при выходе к Тихому океану словами Петра Великого «учинить с японским государством торги немалы». В ходе открытия морского пути в Японию и организации на Курилах Шелиховской фактории русские первооткрыватели заняли и о. Эдзо (о. Хоккайдо), посчитав его 22 курильским островом, что вызвало негативную реакцию со стороны японского правительства, интерпретировавшего приближение России как угрозу военного вторжения на свою территорию. Попытки наладить официальные контакты, предпринятые в дальнейшем Н.П. Резановым (1804 г.), В.М. Головниным (1811 г.) оказались безуспешны и первый русско-японский договор - «Трактат о торговле и границах» был подписан лишь 7 февраля (26 января) 1855 года в городе Симода.

Выход стран на межправительственные договоренности о торговле, создании посольств и консульств знаменует начало следующего исторического этапа отношений, который можно охарактеризовать как период активного взаимодействия. Диапазон этих взаимодействий был весьма широк. От провозглашения режима наибольшего благоприятствования для подданных одной страны на территории другой до открытых военных противостояний, вызванных геополитическими амбициями государств. Первым японским консульством во Владивостоке стало преобразованное в 1907 году японское коммерческое агентство (с 1909 г. получило статус генерального), в свою очередь русские дипломатические центры разместились в городах Хакодате, Нагасаки, Иокогама, Токио, Кобе, Цуруга, Отару. В их задачи входило установление торговых отношений, обустройство территорий, православных церквей, вопросы аренды земли, строительство школ, магазинов, гостиниц, выдача виз японским рыбакам, отправляющимся на концессионный промысел к побережьям Камчатки, а также всесторонняя помощь и поддержка соотечественников1. Большое внимание правительства стран уделяли центрам изучения русского и соответственно японского языков. Дефицит переводчиков остро ощущался и в военное, и в мирное время. Оказывали на отношения между странами и внутриполитические события.

Если начало периода взаимодействия наших государств было связано с выходом Японии из политико-экономического герметизма, то в дальнейшем на взаимоотношения повлияли революционные события в России, последовавшая за ними гражданская война и смена политического устройства, что вызвало эмиграцию российских граждан в Японию.

1 Подалко П.Э. Япония в судьбах россиян: Очерки истории царской дипломатии и российской диаспоры в Японии в конце XIX - начале XX века. М., 2004.

Среди эмигрантов были люди разных сословий: представители старой интеллигенции, аристократы, министры, военные, крестьяне, купцы, рыбаки-промысловики. В середине 1920-х годов стали образовываться первые эмигрантские общества. Продолжали свою деятельность и организованные ранее «Ассоциация российских граждан в Японии» и «Ассоциация русских в Японии». Часть русских приобщала японцев к европейской одежде и косметике, они активно взаимодействовали с японцами: организовывали школы, создавали собственные печатные издания, популяризировали русскую кухню, весьма значительная часть эмигрантов была староверами, к общению с иноверцами нерасположенная. Среди наиболее известных предпринимателей в Японии следует упомянуть семью кондитеров Морозовых, организовавших компанию «Космополитан», и Макара Гончарова, создавшего акционерное предприятие «СопсЬагоГГ», их фирмы преуспевают до сих пор.

Наиболее крупным из известных двенадцати японских объединений, существовавших в Приамурском крае и Восточной Сибири, было «Общество японцев, проживающих во Владивостоке» («Урадзио кёрюминкай»). У японцев был буддийский центр, они не создавали (как староверы в Японии) сеттльмента, организовывали парикмахерские, прачечные, фотоателье, ювелирные и часовые мастерские, шили одежду, столярничали. Их отличала хорошая организованность и строгая подконтрольность японскому консулу. Все они были обязаны вступать в члены японского общества «Урадзио кёрюминкай» и, согласно его уставу, культивировали в себе дух самоопределения, стремились к экономическому благосостоянию и культурному развитию. К началу второй мировой войны покинули Россию. Развитием двусторонних отношений занималось японско-русское общество. В него входили известные политики, дипломаты, финансисты, аристократы, ученые. Враждебные настроения разжигало «Общество реки Амур» («Кокурюкай»). Характеризуя второй этап межкультурных взаимодействий между Россией и Японией в целом, следует отметить, что именно в этот краткий исторический период и в довольно жестких формах (что обеспечило необходимую динамику и полноту контактов) происходило знакомство двух культур. На этом этапе проявились реальные достижения и трудноразрешимые проблемы во взаимном понимании в религиозной, научной и литературно-художественной сферах.

Во втором параграфе 1. 2. «Научный и литературно-художественный обмен» анализируются исторические сюжеты, раскрывающие тематику и области взаимного влияния между Россией и Японией в гуманитарной научной сфере, литературе, музыке, живописи, театре.

Последовательное научное освоение Россией Японии и Японией России началось в связи с выходом стран на новый этап политических взаимодействий, во второй половине XIX века. Основная часть взаимных исследований была сосредоточена на гуманитарной сфере — на преодолении несовпадений культурных кодов, наиболее очевидно проявляющихся в мировоззренческих установках и языке (проблемах передачи смысла). В

диссертации отмечается вклад в становление русистики иеромонаха И.Д. Касаткина (архиепископа Николая Японского) и японистики Д.М. Позднеева, О.О. Розенберга, С.Г. Елисеева, Н.И. Конрада, Е.Д. Поливанова, H.A. Невского, братьев Плетнер, Н.И. Фельдман и других ученых. Некоторые из наших соотечественников внесли существенный вклад в развитие зарубежного японоведения: М.Н. Рамминг - германского, С.Г. Елисеев - американского. После второй мировой войны Токийский государственный университет, Токийский университет иностранных языков, Токийский институт русского языка, университет Васэда, университет Дзюти (София), Осакский государственный университет, Осакский институт иностранных языков, Хоккайдский государственный университет, университет Саппоро, институт славяноведения в г. Саппоро проводили академические исследования советской экономики, истории, внешней политики, а также русского языка и литературы.

Большое значение в диалоге культур сыграла литература. Первые переводы произведений осуществлялись с помощью языков-посредников и лишь с развитием языкознания непосредственно с оригинала. Если отечественных авторов помимо экзотичности героев и сюжетов восхищал лаконизм поэтической формы, то японские переводчики старались передать смысл произведения. Для удобства восприятия они приспосабливали сюжет к условиям жизни японского народа и ради познавательное™ и занимательности акцентировали внимание на особенностях русского характера. В результате - повесть A.C. Пушкина «Капитанская дочка» в 1883 г. была издана под названием «Дневник бабочки, размышляющей о душе цветка. Удивительные вести из России»; роман JI.H. Толстого «Война и мир» в 1886 г. - «Плачущие цветы и скорбящие ивы. Последний прах кровавых битв в Северной Европе». На примерах восприятия японцами творчества A.C. Пушкина, Н.В. Гоголя, Л.Н. Толстого, A.M. Горького и других авторов в диссертации показывается, как литература влияла на содержание межкультурных связей. Например, накануне русско-японской войны повесть Н.В. Гоголя «Тарас Бульба», вышедшая в свет под названием «Безрассудная храбрость», была издана как пособие по изучению врага, а памфлет Л.Н. Толстого «Одумайтесь!» под названием «Трактат Толстого о русско-японской войне» - как манифест японских социалистов. Трудности перевода поэзии послужили появлению в Японии (в 20-х годах XX века) новой поэтической формы - свободного стихосложения, в свою очередь непереводимая гоголевская сатира потребовала дополнить литературный язык «бунго» (яп. ÄI§) фольклорной формой «ракуго» (яп. й§1п), что послужило созданию новой формы литературного языка. Самыми близкими для японцев русскими классиками были и остаются И.С. Тургенев и А.П. Чехов. Первого ценят за буддийскую созерцательность и безмолвность в описаниях природы, второго — за лаконичность и недосказанность, намек, простоту и финалы, которые созвучны эстетике «моно-но аварэ» (яп. ^¡ОШ^Ь) — «печального очарования вещей».

Значительное взаимное влияние культур произошло также в сфере театра и кино. Как известно из мемуаров, уже первые гастроли японского коллектива Каваками Отодзиро в Санкт-Петербурге и Москве, прошедшие в 1902 г., повлияли на театральных реформаторов К.С. Станиславского, А.Я. Таирова и, в особенности, В.Э. Мейерхольда и его ученика С.М. Эйзенштейна, сформировавшего язык современного кинематографа. Их творчество показывает, что с одной стороны диалог культур — это способ самоактуализации творческих личностей, устремленных к созданию нового, а с другой стороны, осуществленный ими синтез стал всеобщим культурным достоянием, повлияв на современную историю и теорию искусства. Контакты между деятелями театра определили и ход театральных реформ Японии. Большой интерес вызвали русское сценическое искусство и система К.С. Станиславского. Благодаря театральным постановкам литературные образы (гоголевского ревизора, Анны Карениной, кающегося дворянина Нехлюдова, Катюши Масловой) завладели умами и сердцами японцев. Эти образы не только вошли «как свои» в японскую литературу, но и повлияли на массовую культуру. Например, после постановки в 1914 г. токийским Художественным театром «Гэйдзюцу-дза» (яп. ЩЙТЙЕ) спектакля по роману «Воскресенье» в моду вошла прическа «Катюша» (прямой пробор). Катюшей японцы стали называть шпильку для волос, расческу, обручальное кольцо, вошла в обиход одноименная игра, а песню Катюши Масловой пела вся страна, что положило начало практики создания песен к спектаклям и кинофильмам2.

Официальные связи между советской Россией и Японией поддерживались с 1925 года Ассоциацией русско-японского искусства. Среди ее членов были Акита Удзяку, Осанаи Каору, основавший в 1924 г. Малый театр Цукидзи, и пролетарский писатель Курахара Корэхито. В 1931 г. в Японии было создано Общество друзей Советского Союза, которые поддерживались крупными ежедневными газетами: «Осака Майнити симбун» и «Асахи симбун». Японские общества также получали поддержку от Всесоюзного общества культурных связей с зарубежными странами (ВОКС).

Балетное искусство в Японии неразрывно связано с русской школой. Танец как выражение мысли и чувства, как связь жеста со смыслом можно считать одним из символов японской культуры. Танец обнаруживает себя и в японских ритуалах, и в основе воинских единоборств, и в движениях каллиграфа. Однако, то, что японцы увидели в 1916 году, когда в Императорском театре дали три концерта солисты Мариинского театра Е.А. Смирнова и Б.Г. Романов, было чем-то принципиально иным. Удивление, сменяющееся восторгом, усилилось после двадцатидневных гастролей труппы Анны Павловой, прошедших в сентябре 1922 г. в Токио. Балет стал популярен. Его развитием в Японии занимались русские эмигранты. Среди них следует отметить Элиану Павлову, создавшую в 1920-х годах балетную студию и школу3, а также Ольгу Павлову, приехавшую в Японию

2 Рёхо К. Русская классика и японская литература. - М.: Художественная литература, 1987.

3 Из этой школы вышли известные в дальнейшем деятели японского балетного искусства: Эгава Коити, Хатгори Тиэко, Адзума Юсаку, Татибана Акико, Масэ (Манасэ) Тамако, Каитани Яоко, Симада Хироси,

в 1936 г. В сотрудничестве с ревю «Нитигэки» Ольга Павлова поставила популярные в Японии балетные шоу, а также разработала несколько учебных пособий и хрестоматию по классическому балету. Институциализация русского балета в Японии продолжилась во второй половине XX века (в 1958 г. создается Японская балетная ассоциация). В 1960 г. под руководством советских балетмейстеров была организована балетная школа им. П.И. Чайковского, а в 1964 г. из ее выпускников сформирована труппа Токийского балета (Токё барэдан) имени П.И. Чайковского.

В области драматического искусства значимую посредническую роль сыграла Анна Славина (Друцкая-Сокольницкая). Эта воспитанница московского Малого театра в 1917 г. приехала в Японию с двумя дочерьми. Там она создала «Театральную труппу Славиной», коллектив которой много гастролировал по всей Японии. Преподавала актриса и в театральной школе кинокомпании «Сетику», директором которой был «отец нового японского театра» Осанаи Каору. В содружестве с японскими коллегами русские балетмейстеры, вокалисты, музыканты и дирижеры участвовали в создании музыкального театра «Такарадзука кагэкидан» (яп. ЗЕ^гЙШЧШ) - драматический мюзик-холл, где все роли исполняют женщины-актрисы. Во второй половине XX века осуществляются совместные кинопроекты: режиссеры А.Н. Митта, С.А. Соловьев снимают фильмы с участием Комаки Курихара; сформулированные в русской литературе проблемы неоднократно поднимает Акира Куросава, который нашел синтез русской и японской культур и сделал это мировым достоянием.

Говоря о взаимовлиянии культур в области музыки стоит отметить И.Ф. Стравинского, который написал вокальный цикл «Три стихотворения из японской лирики», М.М. Ипполитова-Иванова и его «Пять японских стихотворений XII века» для голоса и фортепиано, Д.Д. Шостаковича - «Шесть романсов на слова японских поэтов». Музыканты из России оказали влияние на развитие японской фортепианной и скрипичной школ (А.Я. Могилевский, Э. Меттер, A.M. Рутин, Л.Г. Сирота, А.Н. Черепнин). Позднее в Японии создается хор «Сиракаба» («Белая береза»), исполняющий русские народные и советские песни на японском и русском языках.

Весьма плодотворно оказалось взаимодействие в изобразительной сфере. Помимо взаимного влияния, осуществлявшегося посредством европейского посредничества, начиная с творчества В.В. Верещагина, многие художники осуществляли взаимодействие, опираясь на собственные впечатления. Самамура Идзуру, Канокоги Такэсиро, Аояма Кумадзи, Исии Хакутэй и другие знакомили своих соотечественников q творчеством И.К. Айвазовского, A.A. Иванова, И.Н. Крамского, И.И. Левитана, И.Е. Репина, В.А. Серова. Русские художники способствовали формированию модернизма в Японии. В Токио, а потом в Осака и Киото в октябре 1920 г. Д.Д. Бурлюк и В.Н. Папьмов организовали крупную выставку картин - 437 картины 27 художников, среди которых были работы К.С.

Кондо Рэйко, Отаки Айко, Мацуока Мидори, Такаока Мари и другие. См. Сто лет русской культуры в Японии. М„ 1989. С. 335.

Малевича, В.Е. Татлина, В.В. Каменского4. Выставка произвела сильное впечатление, элита покупала работы, японские художники вставали в ряды авангардистов. Во «Второй футуристической выставке Японии», организованной Давидом Бурлюком, уже участвовало 20 японских мастеров. К её открытию Рэнкити Хирато выпустил «Первый манифест футуристов в Японии». Помимо выставок русские авангардисты выступали также с докладами и лекциями в японских университетах. Вспоминая о Д.Д. Бурлюке, Тосихару Омука пишет: «Отец русского футуризма заставил японских творцов прыгнуть в будущее». Д.Д. Бурлюк также стал родоначальником японской гравюры на линолеуме. Вдохновленные возможностями революционных преобразований многие японские мастера стали отказываться от традиций. На японскую графику того времени существенное воздействие оказали советские карикатуристы и мастера плаката (особенно Дмитрий Моор). В этом жанре работали Янасэ Масаму, Мацуяма Фумио, Судзуки Кэндзи, Суяма Кэйити, Куромэ Ики и другие. Большую роль в развитии «движения пролетарского искусства» сыграл Янасэ Масаму. Нельзя не упомянуть и творчество выпускницы Академии художеств В.Д. Бубновой, жившей в Японии с 1922 по 1958 годы. Подобно художнику Н.М. Кочергину, иллюстрировавшему в Ленинграде японские сказки, она прославилась иллюстрациями к романам русских писателей в Японии. В заключении отмечается, что представители творческой интеллигенции, создавая в своих произведениях живое поле сравнительных оценок, взаимно расширяли горизонты эстетического восприятия и освоения мира. Их работа — пример творческого сосуществования культур.

Третий параграф 1.3. «Взаимодействие религиозных институтов» посвящен анализу деятельности Японской духовной миссии (1870- 1945) и опыту мировоззренческого обмена, осуществляемого в конце XIX - первой половине XX века.

Религиозное влияние Японии на российское мировоззрение ограничивалось интересом к нему узкого круга отечественных мыслителей и ученых-востоковедов. До выхода российского закона о свободе вероисповеданий в 1905 году выход из православия, например, в буддизм был крайне затруднительным. Городские японские диаспоры, разумеется, имели для собственных нужд религиозные пространства, но привлекать к своим воззрениям автохтонов они никогда не стремились. В советское время контакты в религиозной сфере были сведены к критическому религиоведению, осуществляемому в заданных рамках. Таким образом, о воздействии религий Японии на мировоззрение наших соотечественников в этот период также говорить не приходится. Поэтому рассмотрение этой сферы культурных взаимодействий возможно лишь на материалах распространения православия в Японии. В отличие от буддизма и тем более синтоизма одной из основных задач христианской церкви было миссионерство, которое помимо религиозной активности предполагало выполнение политических функций. Русская православная миссия на

4 Искусство. 2007. № 1. С.77 - 81.

Востоке имела представительства на Алтае (1828 - 1843), Аляске (1823 - 1870), в Китае (1716-1945), Корее (1900 - 1930) и Японии (1870- 1945).

Развитие Русской Духовной Миссии в Японии связано с деятельностью архиепископа Николая (Касаткина), который возглавлял миссию с 1870 по 1912 гг., с митрополитом Сергием (Тихомировым), руководителем миссии с 1912 по 1945 гг., архимандритом Сергием (Страгородским), иеромонахом Андроником. К началу XX века в состав «Кёдо Никорай» («Братство Николая»), как называли японцы Российскую Духовную миссию, входили: Воскресенский собор («Никорай-до»), духовная семинария в Токио, готовившая священников, проповедников, учителей, две школы катехизаторов — в Токио и Осака, две женские школы - в Токио и Хакодате, женское училище при храме в Киото, а также приюты, большая библиотека, иконописная мастерская, издательство, общество переводчиков. За полувековое служение отцом Николаем была проделана колоссальная работа по распространению православия в Японии. Состояние церкви в 1912 году: 266 приходов и 33 017 христиан, из которых 43 были клириками, 14 -псаломщиками, 116 — катехизаторами5. Но за этими впечатляющими цифрами скрываются реальные проблемы мировоззренческих контактов. По свидетельству самого отца Николая, в Японии существовала традиция контраргументации христианской доктрине, между христианскими церквями существовала жесткая конкуренция, перевод священного писания на японский и китайский зачастую оказывался компромиссным (искажающим смысл). Часто японцы становились православными из корыстных побуждений, будучи христианами, отождествляли Христа с Буддой Амидой, Богородицу с бодхисаттвой милосердия Каннон и т. д.6 Однако православие принималось, причем, в числе первых новообращенных были самураи, которые, по свидетельству И.Г. Вениаминова7, оказавшись на периферии исторического процесса, смогли найти утешение в Христе.

Одной из самых известных среди последователей православного учения стала Рин Ямасита. Благодаря отцу Николаю она после обучения иконописи в Санкт-Петербурге (в Новодевичьем монастыре) трудилась с 1883 по 1918 гг. в иконописной мастерской при Православной Миссии в Японии. Среди её работ - икона, подаренная цесаревичу Николаю Алексеевичу, посетившему Японию в 1891 году. Рин Ямасита умерла в 1939 году в возрасте 83 лет, создав за свою плодотворную жизнь около 200 икон. Следствием II Мировой войны был созыв внеочередного Собора Японской Церкви, на котором из-за финансовых соображений было принято решение о подчинении существующих приходов Американской Митрополии Русской Православной Церкви за границей и лишь немногочисленная часть японского духовенства и верующих остались верны Московской Патриархии.

5 «Я здесь совершенно один русский...» (Письма Ревельского епископа Николая (Касаткина) из Японии) / Публикация и комментарий Р.К.Цуркана. СПб., 2002. С.240.

6 Гришелева Л.Д. Формирование японской национальной культуры, конец XIV - начало XX веков. М.,1986. С. 24.

7 Вениаминов И.Г. Религия и христианство в Японии. СПб., 1905.

Особую форму контакта осуществляли в Японии староверы, большое число которых на волне эмиграции 1910 - 1920 годов обретало мифическое Беловодье в Японии. Многие поселились на острове Хоккайдо, в местностях Сасанагарэ и Юнокаве, славящимися своими горячими источниками. В начале 30-х годов староверы переселялись в центральные области Японии, в Маньчжурию, где была создана вольная деревня Романовка, и на Южный Сахалин, называвшийся японцами Карафуто8. К мировоззренческому обмену староверы не стремились, однако своим внешним видом и образом жизни формировали впечатление японцев о русских. Хотя большинство смотрело на них с изумлением и даже неприязнью, многие японцы с одобрением отмечали развитую у староверов сеть взаимопомощи, их трудолюбие, преданность перешедшей от предков вере, бережное отношение к старинным святым книгам и приверженность традиционному образу жизни, что отвечало представлению японцев о духовном достоинстве. Уклад жителей староверческой деревни Романовка был нарушен в связи с объявлением войны Японии и вторжением советских войск на территорию Маньчжурии. Как пишет русист Накамура Ёсикадзу, осенью 1945 г. часть жителей увезли в Советский Союз, а остальные, подчинившись властям Китайской Народной Республики, расселились в разных местах Маньчжурии. Во второй половине 50-х годов большинство из них переселились в США, Канаду, Южную Америку и Австралию.

Во второй главе «Взаимодействие культур в современности» раскрывается специфика взаимодействий между Россией и Японией конца XX - начала XXI веков. В главе анализируется влияние на этот процесс политики, изменение экономических и технологических связей, диффузии в повседневной и массовой культуре, диалог, заимствования и синтез в сфере искусства, формы мировоззренческого обмена, выявляются возможные перспективы взаимодействия культур.

Первый параграф 2.1. «Состояние политических и экономических связей» выявляет и характеризует важные события, институты, проблемы и направления деятельности по сближению России и Японии, инициируемые правительствами государств.

Со времен подписания в 1956 г. совместной декларации о прекращении между СССР и Японией состояния войны важнейшим событием в российско-японских отношениях стало признание Японией 27 декабря 1991 г. России как правопреемницы СССР. Последующие за этим первый официальный визит президента России в Японию в 1993 г. и встреча Б.Н. Ельцина с К. Обути в Москве в 1998 г. декларировали открытие новых перспектив международного взаимодействия и созидательного партнерства. Начиная с 2000 г. контакты между руководствами стран становятся значительно более частыми и регулярными. Однако, главный вопрос — подписание мирного договора остается открытым.

8 Накамура Ёсикадзу. Незримые мосты через Японское море. СПб., 2003.

16

Ведущие японские ведомства и организации, осуществляющие связи с Россией: Посольство и консульства, Министерство Иностранных Дел, Министерство экономики, торговли и промышленности (Кэйдзайсангёхё:), Японская организация по развитию внешней торговли (ДЖЕТРО), Федерация экономических организаций (КЭИДАНРЭН), Японская ассоциация по торговле с Россией и новыми независимыми государствами (РОТОБО), Ассоциация «Япония - Сахалин». Помимо этих официальных представительств с 1994 г. в России разворачивается сеть японских центров, организующих курсы японского языка, научные и бизнес-семинары. В свою очередь, в Японии имеются: посольство Российской Федерации в Токио, школа при посольстве России в Токио, консульский отдел посольства РФ в г. Саппоро, консульства РФ в г. Осака, г. Ниигата, Торговое Представительство РФ, Русский клуб в Токио, созданный в 1992 г. на базе посольства РФ. Продолжает работать правопреемник ССОД9 РосЗарубежЦентр (Российский центр международного научного и культурного сотрудничества при МИД России), деятельность которого направлена на утверждение за рубежом объективного представления о современной России, её богатой истории и культурном наследии, материальном и духовном потенциале. Установлением дружественных связей и культурным обменом с Россией занимаются также Японская Ассоциация культурных связей с зарубежными странами (ТАЙБУНКЁ), Японский центр международного обмена и сотрудничества (ЛС).

Несмотря на большое количество институтов, курирующих процессы взаимодействия, статистика показывает, что уровень симпатий российских граждан к Японии в период с 1995 по 2011 годы снизился с 69 % до 44 %, в то время как уровень антипатий заметно возрос с 19 % до 31 %. Те же тенденции наблюдаются и в отношении России. Опрос общественного мнения в 2011 г. показал, что среди крупнейших стран мира японцы меньше всего испытывают дружеские чувства к России - 13,4 %, а больше всего к США - 82 %, причем не симпатизируют России - 83 %10. Высокий показатель антипатий к России свидетельствует о том, что существующие институты, ответственные за формирование имиджа России в Японии неэффективны", а десятилетиями формируемые антироссийские настроения, напротив, чрезвычайно устойчивы (на это повлияли и нарушение СССР Договора о нейтралитете, и гибель в советских лагерях японских военнопленных). В настоящее время главным и для японского правительства, и для граждан остается «захват исконных японских территорий». С 1982 г. 7 февраля в Японии празднуется «День Северной Территории», выпускаются географические карты, на

9 Союз Советских Обществ Дружбы и культурных связей с зарубежными странами.

10 Современные российско-японские отношения и перспективы их развития / [А.Н. Панов (рук.) и др.]; [гл.ред. И.С. Иванов]. М„ 2012. С. 20-21.

11 Некоторая реабилитация имиджа России произошла после нашего отклика в 2011 г. на природно-техногенную катастрофу в Японии: организацию работы поисково-спасательных отрядов МЧС России, прием на отдых в России детей из пострадавших районов, гуманитарную и консультативную поддержку в ликвидации аварии на АЭС «Фукусима-1» и Фестиваль российской культуры, средства от которого были направлены на восстановительные цели.

которых Южные Курилы, а также Южный Сахалин выделены тем же цветом, что и японское государство. Исследование современного этапа политических взаимодействий показывает, что Россия уделяет недостаточно внимания информированию и сотрудничеству в гуманитарной сфере и это тормозит развитие русско-японских отношений. Дисбаланс в распространение культур вносит и то, что финансирование и организационная часть большинства мероприятий и исследований осуществляется японской стороной. Частичному исправлению этого дисбаланса могло бы послужить учреждение в Японии научно-образовательного культурного комплекса «Русский Дом».

В начале XXI века происходит интенсивное развитие сотрудничества в экономической области. Основное направление - поощрение взаимной торговли и японских инвестиций в российскую экономику, взаимодействие в освоении энергоресурсов Сибири и Дальнего Востока, сотрудничество в области транспорта, науки и технологии, атомной энергетики, освоении космоса. Упрощение правил работы иностранных граждан на территории России, конкуренция с Китаем и надежда на политические уступки подвигла Японию к крупномасштабному сотрудничеству в области прямых капиталовложений. В 2005 - 2006 годах решениями компаний «Тойота» и «Ниссан» было инвестировано в строительство своих сборочных предприятий под Санкт-Петербургом 150 млн. долл. США и 200 млн. долл. США соответственно12. В 2005 г. начинает работать в Московской области японская компания «Асахи глас», в 2007 г. -«Дайдо Металл» в Заволжье, в 2010 г.- «Мицубиси Моторз» в Калуге, «Комацу» в Ярославле, в 2012 г.-«Иокогама раббер» в Липецке и т.д. Кроме того, работают такие совместные предприятия, как «Мазда Соллерс», «Соллерс - Буссан», «Соллерс — Исудзу» и другие. Наиболее масштабные проекты, которые Россия предлагает Японии, -совместное освоение нефтяных и газовых месторождений, расположенных в районе Курильских островов, на шельфе Охотского моря, проведение геологической разведки в Восточной Сибири. В целом, по мнению экспертов, перспективы развития отношений в экономическом плане между нашими странами очень хорошие, поскольку наши экономики скорее взаимодополнительные, чем конкурентные, не предвидится между странами и соперничество за рынки сбыта. Кроме того, данный тип взаимодействия создает стимул к развитию в России наукоемких технологий.

Второй параграф 2. 2. «Взаимодействие в сфере массовой культуры» освещает сферу кросс-культурных взаимодействий, получивших распространение в России в связи с переориентацией общества на глобальный индустриально-коммерческий контент.

12 Современные российско-японские отношения и перспективы их развития / [А.Н. Панов (рук.) и др.]; [гл.ред. И.С. Иванов]. М., 2012.

Значительная часть взаимного постижения культур сегодня происходит при посредстве глобальной индустрии, актуализирующей и адаптирующей элементы локальных культур для удовлетворения потребностей в досуге, развлечении, игре, общении, эмоциональном насыщении, психофизической компенсации. Помимо устойчиво востребованных форм из этого источника приходит в страны мировая мода на что-либо русское или японское: увлечение тамаготти (электронный домашний питомец) или Чебурашкой, восточной астрономией, мистикой, кино или хобби. Существует и собственная двухсторонняя история культурного сотворчества и обмена. Например, в Приморском крае проводятся реконструкции Хасанских событий, в которых принимают участие российские и японские граждане. В развитие советских «наработок» сегодня практикуются и оформляются в федерации дзюдо, айкидо, каратэ, го и другие виды спортивных игр и единоборств. В свою очередь, японцы под руководством наших наставников весьма успешно осваивают фигурное катание (Юко Кавагути, Мао Асада, Мики Андо, Харука Имаи и мн.др.).

С момента снятия запрета для россиян на выезд заграницу и по мере упрощения визовых процедур для японцев получила мощное развитие туристическая индустрия. Несмотря на статистику, согласно которой посещение России японцами значительно превосходит ответные посещения нашими соотечественниками Японии, это очень перспективное направление взаимного знакомства, благодаря которому люди, пусть и в «открыточном режиме», получают непосредственное впечатление о культуре соседа. Особая сфера массовых контактов — гастрономический обмен. И если Россия славится своими кондитерскими традициями («Morozoff», «Confectionery Goncharoff») и супами (щи, борщ и т.п.), то Японию представляют главным образом васаби, суси, сасими, темпура и др. Диапазон взаимного освоения здесь весьма широк: от «высокой» национальной кухни Haute Cuisine и чайной церемонии до фаст-фуда.

В России, как и во многих других странах мира, молодежь осваивает манга, слушает j-rock, а увлеченность аниме порою приобретает форму «анимессианства». Мощное развитие в последние годы получила и связанная с аниме косплей-индустрия. Среди отечественных фестивалей косплея следует Animatsuri, Tanibata, Отакун, ANI.MA.U, Mikan no yuki, Siberia Otaku Saiten, Дай-Фест, кроме того в России выходят в свет тематические журналы («АниМаг», «Аниме Гид», «ProCosplay», «Мир Аниме», «РуМанга»), организовываются студии («Реанимедиа», «Мир Аниме», манга-студия «Hibari»), создаются специализированные магазины («Animefan.ru», AnimePoint, ФастАниме и др.). Этот феномен за короткий срок обрел все субкультурные черты -структуру отношений, язык, модели поведения, обычаи. Российское влияние на молодежную культуру Японии сегодня не достигает таких масштабов. Но в контексте примера про аниме, следует указать сериал об Олимпийском Мишке «Koguma no Misha» (яп. С CSOS — v-V) — «Медвежонок Миша», снятый режиссером Нитта Ёсиката на студии Nippon Animation по сценарию Сюнъити Юкимуро в честь Олимпийских игр в

Москве 1980 года, работу режиссера Сусуму Кудо «Что за Чебурашка?» (яп. Г^ — i/~h feíl.ti ? J ), под руководством которого в 2009 г. был выпущен рисованный фильм про Чебурашку, а полнометражный кукольный фильм с двумя новыми историями был создан режиссером Макото Накамура в 2010 году. Персонаж Чебу стал очень популярен. Среди совместных мультипликационных проектов следует также назвать созданный совместно с советскими мультипликаторами трилогию «Приключения пингвинёнка Лоло» (1986-1987 гг.) (яп. OCDaPè), также философский

мультфильм «Зимние дни» (яп. В Фую но Хи) по стихотворениям рэнга Мацуо Басе, в создании которого принимали участие Ю.Б. Норштейн, А.К. Петров (2003 г.) и постмодернистский «Первый отряд» (яп.Ут—Я hXÍ 9'У К) (2009 г.) режиссёра Ёсихару Асино по сценарию А. Климова и М. Шприца.

Благодаря глобальной коммерческой «раскрутке», между Россией и Японией происходит обмен, направленный на удовлетворение базовых запросов массовой аудитории: поп-музыка (АКВ48, Хирахара Аяка, ди-джеи Fantastic Plastic Machine (Танака Томоюки), uncTK (Томомаса Кавагити), Нисимура Коки, Хидака Эцуро; «Т.А.Т.У.», «Serebro», Юлия Савичева и др.), косметика и парфюмерия (в России популярны японские брэнды Shu Uemura, Hinoki, Shiseido, Pola, Kenzo, Issey Miyake, Yohji Yamamoto), одежда (в 2010 году на российский рынок вышла ведущая японская компания «Uniqlo»), кулинария (рестораны японской кухни: в СПб и Ленобласть (71 компания, не считая филиалов), в Москве (188 компаний, не считая филиалов); рестораны русской кухни: в Токио - 24 компании, Осака - 1. По всей Японии - 62. Названия: «Самовар», «Сарафан», «Чайка», «Белуга», «Матрёшка», «Соня», «Старка», «Сметана» и др.

Японское влияние проявляется в «пагодном» оформлении тематических общественных заведений и жилых интерьеров в японском стиле. Отечественные садоводы-любители и флористические студии обустраивают во дворах и парках «японские горки» и сады, воплощая в жизнь изыски японского дизайна. В России популярны караоке, икебана, нэцке, книги по японскому массажу, посвященные средневековой Японии настольные и компьютерные игры («Синоби», «Сёгун. Битвы самураев», «Shogun: Total War» и др.), японские кроссворды «Судоку». Подобного масштабного влияния в сфере массовой культуры Россия на Японию не оказывает. Это связано не только с текущей конъюнктурой или лучшей «встроенностью» и «представленностью» Японии в глобальном культурном маркете, но и предрасположенностью к данным типам контактов российских граждан, что объясняется эффектом новизны и восприятием Японии не только как страны экзотической, но и более развитой. Социальная мифология и реклама подсказывает интересующимся культурой Японии тематику вопрошаний, а ответы на многие из них потребители находят на таких популярных ресурсах, как «Виртуальные суси», «Окно в Японию», «Восточный портал», «Япония сегодня», «Японика», «Удивительная Япония», «Cuit Line» и др.

Третий параграф 2. 3. «Диалог, заимствование и синтез в сфере искусства»

раскрывает формы взаимодействия, которые сегодня осуществляются и как официальные презентации национальных достижений, и как заимствования объектов притяжения и как синтез традиций.

Декларируя важность взаимного представления национальных достижений, Россия и Япония осуществляют большие и малые проекты, которые можно классифицировать как «предстояние» традиционных искусств. Эти формы межгосударственного обмена, курируемые правительствами и дипломатическими службами, как правило, знакомят зрителя с искусствами, претендующими на эталонность и аутентичность. Их цель — просветительский диалог и демонстрация собственной культурной идентичности. Например, в Санкт-Петербурге каждый год проходят фестивали «Японская весна», «Японская осень», «Сад удовольствий» (г. Павловск) и многие другие мероприятия (гастроли театров Но, Кабуки, традиционных музыкальных коллективов, мастер-классы по каллиграфии, икебана, художественные выставки). Среди ответных мероприятий следует назвать «Русские сезоны». В рамках этого фестиваля в 2002 году Японию посетило более 300 российских артистов балета и драмы. Перед японскими зрителями выступали звезды Большого и Мариинского театров, Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко, оркестр «Русская филармония», Краснодарский балет Юрия Григоровича13. В рамках фестиваля прошла выставка «Чехов и Московский Художественный театр». Познакомили японских зрителей и с творчеством мастерской Петра Фоменко, представившего спектакли «Война и мир. Начало романа» по Л.Н. Толстому и «Волки и овцы» по А.Н. Островскому, а Московский театр на Таганке — спектакль «Марат и маркиз де Сад» (Российско-Японские сезоны). В 2003 году в Японии прошел фестиваль российской культуры, приуроченный к празднованию 300-летия Санкт-Петербурга. В фестивале приняли участие оркестр Санкт-Петербургской государственной филармонии под руководством Юрия Темирканова, также прошли концерты с участием Мстислава Ростроповича, Дмитрия Хворостовского, Юрия Башмета и других российских мастеров14.

Исследование показало, что японцы намного лучше знакомы с русской литературой, чем россияне с японской. В российском массовом сознании к известному ещё с советских времен писателю Кобо Абэ добавился Харуки Мураками, который представляет скорее японскую версию космополитичной литературы. Однако японцы помимо уже упоминавшейся русской классики, знакомы также с произведениями М.М. Зощенко, В.В. Набокова, И.А. Бродского, В.Г. Сорокина, Т.Н. Толстой, Л.Е. Улицкой, Б. Акунина, А.Н. Сокурова и других авторов. К ним японцев приобщают

11 С 1995 г. председатель балетных конкурсов в г. Нагоя и г. Осака.

14 Фестиваль российской культуры в Японии, посвященный 300-летию Санкт-Петербурга // «Дипломатический вестник» (январь, 2004 г.) [Электронный ресурс]: официальный сайт МИДа России. -URL: http://www.mid.ru/bdomp/dip_vest.nsf799b2ddc4f717c733c32567370042ee43/17ie48d9elefebd4c3256e4c00 4Ь2680!OpenDocument (дата обращения: 10. 10. 2013).

несколько издательств и магазинов, среди которых особое место занимают «Maruzen» (имеющий 35 отделений по всей стране), «Nauka», «Nisso» (здесь можно купить новые российские книги, журналы и газеты), «Kinokuniya». Электронные версии книг российских авторов распространяются компаниями Sharp, Toshiba, Kasio, Toppan.

Межкультурные взаимодействия лишают культуры «стерильности». Современные авторы хорошо образованы (что подразумевает осведомленность в истории мировой культуры), модернистски ориентированы на новизну, на сопоставление, поэтому весьма распространенной формой остается заимствование (материалов, технологий, тем). Если раньше отслеживание заимствований позволяло лишь объяснить сходство мотивов и сюжетов в искусстве разных народов, то сегодня все больше авторов прибегают к заимствованию как творческому приему. Эта технология применяется не только в литературе (Я. Иноуэ, В.О. Пелевин), но и в музыке (Китаро), и в театре (Т. Судзуки), и в продюсерских проектах (А.А. Адасинский, М.М. Шемякин, В.И. Полунин), в кино (А.Н. Сокуров) и даже при создании новых музыкальных инструментов и исполнительской практики, например, «Матрёмин» («Matryomin») — электроинструмент, созданный Масами Такеути (Masami Takeuchi) в 1999 году на основе двух «русских изобретений» - матрёшки и терменвокса. В целом, заимствование (как древняя практика обновления культуры и покрытия собственных дефицитов) и синтез продолжают служить распространению диффузных процессов в области искусства.

Понимание современного этапа сближения культур как осуществление культурного синтеза позволяет фиксировать ещё один тип кросс-культурного творчества, который подвластен людям или творческим коллективам, имеющим достаточно глубокие знания и компетенции как минимум в двух национальных художественных традициях. В зависимости от квалификации авторов это условие позволяет создавать гармоничные произведения, синтезирующие культуры и на предметном, и на символическом, и на мировоззренческом уровнях. К числу удачных попыток синтеза художественных традиций Японии и России можно отнести перформансы «Академии тишины», театра «Derevo», балет Михайловского театра «Принцесса Луны или Такэтори-моногатари», музыкальные композиции японской группы «Hide-Hide» (солисты группы Исигаки Ходэки и Оноэ Ходэки).

В четвертом параграфе 2. 4. «Формы мировоззренческого обмена» обобщается практика современных гуманитарных институтов, деятельность которых направлена на взаимное постижение культур; представляются современное состояние Японской Православной Церкви и новые формы религиозной идентичности, получившие распространение в России.

Среди главных центров изучения русской культуры в Японии следует назвать Токийский государственный университет, Токийский университет иностранных языков, Токийский институт русского языка, университет Васэда, университет Дзюти (София), Осакский государственный университет, Осакский институт иностранных языков,

Хоккайдский государственный университет, университет Саппоро, институт славяноведения в Саппоро15. Традиционные центры российского японоведения: Институт востоковедения РАН, Москва; Институт мировой экономики и международных отношений РАН, Москва; Институт Дальнего Востока РАН, Москва; Институт стран Азии и Африки при МГУ, Москва; Восточный факультет СПбГУ, Санкт-Петербург; Восточный факультет Дальневосточного государственного университета, который с 1994 г. имеет филиал в г. Хакодатэ. Помимо академических институтов взаимному изучению способствуют партнерские общества - Центр международных дружеских обменов (ЦМДО), Общество Япония - Россия (ОЯР)'6, Общество Россия - Япония17, Общество японо-российских связей (ОЯРС)18, которые фактически представляют собой своеобразные клубы любителей языка и культуры. Анализ деятельности действующих институтов показывает, что в отличие от советских времен российское государство фактически устранилось от участия в распространении русской культуры в Японии. Отечественное японоведение (академическое и стихийное) существует лишь за счет энтузиастов, которые своими исследованиями обеспечивают глубину, осмысленность и эффективность взаимодействий в других сферах культуры.

Свои посреднические функции в межкультурном диалоге продолжает выполнять Японская Православная Церковь, которая сегодня имеет три епархии: Восточно-Японскую, Токийскую и Западно-Японскую. Епископские кафедры находятся в Сендае, Токио и Киото. Восточно-Японская епископия объединяет районы, называемые Хоккайдо и Тохоку. Она расположена в северной части Хонсю и включает префектуры Аомори, Акита, Мияги и Фукусима. Церкви Хакодате и Сендая наиболее значительные в Восточно-Японской епархии. Их значимость основана на исторической преемственности, ведь именно здесь начиналась миссионерская деятельность св. Николая, основавшего Японскую Церковь. Церковь в Хоккайдо была отреставрирована в 1970 году, в Сендае -перестроена в 1998 году. Токийская епархия включает районы Канто и окрестности Токио. Предстоятель Автокефальной Японской Церкви имеет свою резиденцию в кафедральном соборе Воскресения Христова в Токио. В Западно-Японскую епархию входят Кюсю, Сикоку, западная часть Хонсю (Санин и Санио). Самая значительная по размерам церковь в Западно-Японской епархии находится в Осаке.

По данным «Кирисутокё нэнкан» («Христианский ежегодник») в 1998 году в Японии было: католиков - 452993 человек (священнослужителей - 9613, церквей - 1068); протестантов - 206002 человека (священнослужителей - 2184, церквей - 1726),

15 является национальным центром координации Славянско-Евразийских исследований, сотрудничает с учеными и научными организациями, проводит конференции, предоставляет стипендии и программы обмена, публикует результаты деятельности на страницах журнала Acta Slavica Iaponica

16 «Нитиро кёкай» является правопреемником Общества «Япония - СССР», в Японии действуют 72 филиала.

17 более 30-ти отделений в России

18 «Нитиро корю кёкай» является преемником Общества японо-советских связей, организованного в 1965 году. Общество ставит своей целью развитие связей между гражданами Японии и России в области культуры, искусства, науки, образования, промышленности, внешней торговли.

(православных — 9903 человека (священнослужителей - 31, церквей - 69). В 2000 г. Японскую Православную Церковь посетил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий. 14 мая 2000 г. состоялась интронизация епископа Даниила (Нусиро) и возведение его в сан митрополита всея Японии. В 2012 г. по его приглашению прибыл в Японию Патриарх Московский Кирилл. Исследование показало, что современные успехи Православной церкви в деле распространения российской культуры среди японцев весьма скромные, а служение осуществляется в духе сохранения традиций, заложенных Николаем Японским.

С принятием законов «о свободе совести» и «свободе вероисповеданий», свидетельствующих о прекращении идеологического контроля в России, началось знакомство с живыми религиозными традициями Японии. Отсутствие опыта религиозного взаимодействия, доверие к федеральным СМИ, наивность граждан, накопивших за продолжительный атеистический период «духовный голод», вовлекли тысячи россиян в духовную корпорацию «АУМ Синрикё», в скором времени дискредитированную собственной деятельностью античеловеческой направленности. Пример позитивного опыта - встреча с живыми дзен-буддийскими традициями, о которых ранее в России было известно лишь благодаря работам Д.Т. Судзуки, Е.В. Завадской, Т.П. Григорьевой, Н. В. Абаева. В результате данного взаимодействия стали понятны многие культурные практики Японии как традиционные медитативные, так и этико-политические, художественные, прикладные. Знания, которые фактически любую деятельность позволяют интерпретировать как «путь», и проживать жизнь как спонтанный и интуитивно осознанный творческий акт, ведущий к сатори, оказались востребованы. Среди российских граждан нашлись те, кто принял это Учение, что привело к возникновению Дзен-центров, мирно соседствующих с другими буддийскими направлениями, распространившимися в крупных российских городах19.

Японско-российские взаимодействия сегодня проявлены практически во всех сферах культуры. Охлаждаясь геополитической неопределенностью, они, тем не менее, скрепляются экономическими связями, а также развитием коммуникационных и информационных технологий. Взаимный интерес к культурным традициям и творческому сотрудничеству в последние десятилетия дополняется полноценным мировоззренческим обменом, что взаимно обогащает восприятие культурной реальности. Тенденции исторического развития межкультурных отношений между нашими странами (от контактов к взаимодействию) свидетельствуют о том, что дальнейшее развитие связей окажется полезным, как для России, так и для Японии.

В заключении подводятся итоги и формулируются основные выводы диссертационного исследования.

19 Алексеев-Апраксин А.М. Буддизм в Петербурге. СПб., 2006.

Основные выводы и положения диссертационного исследования изложены в следующих публикациях:

в изданиях Перечня ВАК Минобрнауки РФ:

1. Афанасьева JI.B. Россия и Япония: взаимодействие религиозных институтов // Вестник Орловского государственного университета. Серия: Новые гуманитарные исследования. -Орёл, 2013. - № 4 (33). - С. 187 - 189. - 0,45 п.л.

2. Афанасьева JI.B. Взаимодействие России и Японии в театральной сфере // Научное мнение: научный журнал / Санкт-Петербургский университетский консорциум. - СПб., 2013. -№ 10. - С. 102-107.-0,6 пл.

3. Афанасьева JI.B. Восприятие русской культуры в Японии в конце XIX - начале XX века // Научное мнение: научный журнал / Санкт-Петербургский университетский консорциум. -СПб.,2014.-№ 1.-С.105- 109.-0,6 п.л.

В других рецензируемых научных изданиях:

4. Афанасьева Л.В. Культурный обмен между Россией и Японией в современности // Studia Culturae. - СПб., 2014. - № 19. - С. 177 - 182. - 0,6 п.л.

5. Афанасьева Л.В. Русская составляющая в японской культуре // Парадигма: Очерки философии и теории культуры. Под ред. проф. М.С. Уварова - СПб., 2006. - С. 101 - 107.

- 0,4 пл.

6. Афанасьева Л.В. Русско-японский диалог в пространстве повседневности // Диалог культур - 2006: Болонский процесс, язык, культура, бизнес. Материалы V международной научно-практической конференции. Под научной ред. А.Ю. Чукурова. - СПб., 2006.

-С. 49-51.-0,25 пл.

7. Афанасьева Л.В. Русская пресса о японской культуре // Средства массовой информации в современном мире: Молодые исследователи: Доклады V межвузовской научно-практической конференции студентов и аспирантов. Под ред. A.C. Быковой. - СПб., 2006. -С. 92-93.-0,25 пл.

8. Афанасьева Л.В. Основные центры изучения русской культуры в Японии. От истоков до современности // Вестник молодых ученых (серия: исторические науки). - СПб., 2006.

- № 2. - С. 225 - 230. - 0,6 п.л.

Отпечатано в типографии ООО «УНИ-ПРИНТ.РУ» Заказ № 44-0616-43. Формат бумаги 60x84/16. Тираж 100 шт. 191119, Санкт-Петербург, ул. Звенигородская, д. 11 Тел./факс: 740-11-80 www.7401180.ru

Текст диссертации на тему "Россия и Япония"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

04201460426 АФАНАСЬЕВА ЛЮДМИЛА ВЛАДИМИРОВНА

РОССИЯ И ЯПОНИЯ: ОТ КОНТАКТОВ К ВЗАИМОДЕЙСТВИЮ

Специальность 24.00.01 - теория и история культуры

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание ученой степени кандидата культурологии

Научный руководитель: доктор культурологии, Алексеев-Апраксин А.М.

Санкт-Петербург 2014

СОДЕРЖАНИЕ

Введение..........................................................................................3

ГЛАВА 1. ИСТОРИЯ КУЛЬТУРНЫХ КОНТАКТОВ МЕЖДУ РОССИЕЙ И ЯПОНИЕЙ...................................................................13

1.1. Политико-экономические основания российско-японских отношений............13

1.2. Научный и литературно-художественный обмен....................................30

1.3. Взаимодействие религиозных институтов............................................58

ГЛАВА 2. РОССИЙСКО-ЯПОНСКИЕ КУЛЬТУРНЫЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ В СОВРЕМЕННОСТИ......................................78

2.1. Состояние политических и экономических связей.................................78

2.2. Взаимодействие в сфере массовой культуры.......................................96

2.3. Диалог, заимствование и синтез в сфере искусства...............................108

2.4. Формы мировоззренческого обмена................................................129

Заключение..................................................................................139

Библиография...................................................................................141

Список опубликованных работ автора...............................................158

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования обусловлена исторически сложившимся интересом народов России и Японии друг к другу, взаимной притягательностью несовпадений культурных практик и способов осмысления мира, которые сформировались в соседствующих культурных пространствах. Кроме того, изменения, происходящие в культуре России (в последние четверть века) требуют рассмотрения проблематики контактов с Японией в новой историко-культурной перспективе. Это вызвано, во-первых, переходом России от одной исторической парадигмы и социокультурного уклада к другой, что во многом изменило характер связей между странами, а также привело к рождению новых культурных феноменов. Во-вторых, формированием новых научных подходов к изучению проблем межкультурных контактов. В-третьих, появлением новых данных, документов и источников. Эти важные обстоятельства сегодня позволяют осуществить реконструкцию истории, выявить специфику взаимодействия культур разных по типу, переосмыслить историческую динамику развития межкультурных отношений, по-новому интерпретировать судьбы русских диаспор за рубежом.

В связи с развитием информационных технологий и увеличением глобальных миграционных процессов (пространственных и символических путешествий) актуализируются вопросы самосознания культур и их идентификации. Это открывает возможности для компаративного сравнения и адаптации достижений одной культуры в условиях другой. В отношении русско-японских связей - проблемы недостаточно изученные и раскрытые. Общественное внимание, сосредоточенное на решении спорных политических вопросов между странами, обращает нас к истокам их возникновения, побуждает рассматривать отношения между странами в разных областях, чтобы найти то, что способствовало бы плодотворному взаимодействию в настоящем.

Современная ситуация активного развития взаимодействий между Россией и Японией в культурной жизни отчасти ранжируется нерешенными политическими проблемами (вносящими неопределенность во многие сферы межкультурных отношений). Это обстоятельство свидетельствует о необходимости культурологического прояснения во многом неоднозначного исторического опыта контактов между Россией и Японией; осуществления анализа перспектив культурных конвенций и взаимно обогащающего сотрудничества; изучения оснований, практик и разумных пределов синтеза (протекающих в режиме глобальной культурной деструкции и экономической абсорбции).

Степень разработанности темы. Исследование проблем культурных заимствований и факторов, определяющих межэтнические взаимоотношения, берет свое начало в трудах таких западных этнологов и антропологов, как Ф. Ратцель, Л. Фробениус, А. Рэдклифф-Браун. В своих работах они описывают культурные различия между народами посредством реконструкции истории их развития, миграций и взаимодействий. Проблемами аккультурации занимался У. Бидни, законы культурных механизмов исследовали Л. Уайт, Б. К. Малиновский, вопросы взаимодействия культур и этносов изучались С. А. Арутюновым, Ю. В. Бромлеем, С. А. Токаревым.

Проблема взаимодействия культур исследовалась в работах А. М. Алексеева-Апраксина, А. И. Арнольдова, А. Я. Гуревича, Л. М. Демина, Б. С. Ерасова, С. Н. Еремина, С. Н. Иконниковой, М. С. Кагана, Г. С. Кнабе, Н. И. Конрада, С. Г. Ларченко, С. В. Лурье, А. В. Осадчего. Первым русско-японским контактам посвящены работы А. А. Басова, В. Г. Гузанова, Л. М. Ермаковой, Ю. А. Жукова, В. В. Кожевникова, В. М. Константинова (им переведены две рукописи о потерпевших кораблекрушение японских моряках, побывавших в России), А. П. Кузнецова, Л. Н. Кутакова, Накамура Синтаро, А. Ю. Плотникова, Э. Я. Файнберг, К. Е. Черевко, И. В. Шалиной.

История и развитие русско-японских отношений XX - начала XXI веков отражены в исследованиях И. А. Латышева, В. Э. Молодякова, О. Д. Базарова, В. Н. Елизарьева, В. Н. Еремина, А. В. Иванова, Е. Л. Катасоновой, В. В. Кожевникова, А. А. Кошкина, Ю. Д. Кузнецова, В. В. Кузьминкова, Л. Н. Кутакова, А. А. Мякотина, Д. Б. Павлова, А. Н. Панова, Ю. С. Пестушко, И. А. Сенченко, Б. Н. Славинского, Е. А. Сысоевой, Б. И. Ткаченко, Я. А. Шулатова, X. Т. Эйдуса, Фудзимото Вакио, Хакамада Сигэки, Инаба Чихару. Экономические русско-японские связи рассматривались такими авторами, как Н. А. Алепко, А. Д. Горохов, А. А. Караиванов, А. И. Кравцевич, М. И. Крупянко, В. Б. Спандарьян, Н. И. Фокин, Ю. М. Черевко.

Исследованиями в области истории Русской православной Церкви в Японии занимались Г. Е. Бесстремянная, А. М. Боголюбов, Л. В. Зенина, К. И. Логачев, Л. Н. Логачева, Наганава Мицуо, Накамура Ёсикадзу, Накамура Кэнноскэ, Д. М. Позднеев, Э. Б. Саблина, Н. А. Суханова, протоиерей А. Р. Тыщук, А. Н. Хохлов.

Много работ посвящено присутствию русских в Японии. Вопросам русской эмиграции в Японии посвящены исследования Г. Д. Ивановой, Курата Юка, П. Э. Подалко, Савада Кадзухико, А. А. Хисамутдинова, Г. Ш. Чхартишвили. Кроме того, тема японской иммиграции в России представлена в работах Б. С. Белоуса, 3. Ф. Моргун, Тамура Айка.

В ряде исследований многогранно раскрываются вопросы формирования образа Японии в России и России в Японии, среди них работы К. Беляевой, Вада Харуки, П. Ф. Воробьевой, Игауэ Нахо, А. А. Исаева, Л. В. Жилиной, А. Е. Куланова, Ю. С. Костылева, А. С. Ложкиной, С. Б. Маркарьян, Ю. Д. Михайловой, В. Э. Молодякова, Накамура Ёсикадзу, Симацу Наоко, Ю. Б. Стоногиной, Е. А. Торчинова, Д. В. Петрова, А. А. Поповой, А. И. Штейнгауза.

Типологические особенности японской культуры исследовали В. М. Алпатов, С. А. Арутюнов, О. Берк, Д. Г. Главева, Т. П. Григорьева, Л. Д.

Гришелева, T. M. Гуревич, A. A. Долин, M. Ю. Дубровская (музыка), Роджер Дж. Дэвис, Икэно Осаму, Иэнага Сабуро, Е. JL Катасонова, M. Н. Корнилов (психологические особенности), И. Д. Ладанов, Р. Д. Льюис, Д. С. Масленникова, А. Н. Мещеряков, О. О. Розенберг, А. А. Накорчевский, С. Б. Маркарьян, Э. В. Молодякова, В. В. Овчинников, В. А. Пронников, Т. Е. Светлов, Е. Л. Скворцова, А. Ю. Синицын, Т. Н. Снитко, Н. И. Чегодарь, Г.Ш. Чхартишвили.

Над изучением художественных традиций японской культуры работали Н. Г. Анарина, С. А. Баева, А. Е. Глускина, Т. П. Григорьева, М. Б. Ефимов, Ивасаки Акира, Н. А. Каневская, Н. И. Конрад, Л. Д. Гришелева, А. С. Коломиец, В. В. Логунова, А. И. Мамонов, Марути Ая, Н. С. Николаева, Б. В. Поспелов, Сато Киоко, Сато Тадао, А. М. Сулейменова, Н. А. Виноградова, А. А. Долин, М. В. Успенский, Н. И. Фельдман, Н. И. Чегодарь, Р. Н. Юренев.

Взаимодействие и взаимовлияние русской и японской культур освещены в работах К. М. Азадовского, Е. М. Дьяконовой, Р. Г. Карлиной, Кима Рёхо, Brigitte Koyama-Richard, Накамура Кэнноскэ, Savelli Dany, К. Сиракура (литература); П. П. Клейна (массовая культура, повседневная жизнь); Н. Д. Коныпиной (литература, живопись); М. К. Есиповой, О. А. Ивата, Кумадзава Аяко, Риса Мория, Э. Б. Саблиной, И. Тарасовой, К. Хатта (музыка, балет); Л.Д.Гришелевой, И.Ю.Ивановой, И.П.Кожевниковой, Н.А. Коноваловой, Н. Д. Коныпиной, М. Поповой, Е. С. Штейнер, Уэно Риэ (искусство); П. С. Тумаркина (межкультурная коммуникация), а также Н. И. Горбунова, Т. И. Корчагиной, Китамура Юкико, Е. Е. Малининой, Ота Джотаро, J. Thomas Rimer, Такаси Фудзинума, Т. А. Юрковой. Сравнительному изучению русской и японской культур посвящены работы Ф. Е. Василюка, В. В. Сидоровой (особенности процессов сознания), О. Ю. Биричевской (сравнительный анализ массовой культуры), Оиси М. (анализ японского модернизма и русского авангарда).

Указанные работы позволили решить поставленные в диссертационном исследовании задачи, сделать выводы, высказать свои суждения по поставленной проблеме. Богатый материал дает возможность выявить положительные и отрицательные моменты взаимодействия России и Японии. Работа опирается также на статистические данные присутствия русских в России и динамики их изменения в зависимости от различных этапов государственного взаимодействия. Несмотря на большой объем исследований, посвященных тем или иным аспектам истории взаимодействия культур Японии и России, проблемам филологии и страноведения, приходиться констатировать, что обобщающих культурологических трудов по взаимодействию культур России и Японии сегодня нет. Предлагаемое исследование призвано, в определенной степени, заполнить указанную лакуну, в чем и заключается его основная научная новизна.

Объект исследования: взаимодействие культур.

Предмет исследования: отношения России и Японии.

Цель исследования: выявить и осмыслить культурно-исторические условия, культурные формы, а также специфику культурных контактов между Россией и Японией.

В соответствии с намеченной целью, были поставлены следующие задачи:

• Выявить политико-экономические основания отношений между Россией и Японией.

• Проследить историю взаимодействий религиозных институтов.

• Обосновать предположение о динамике развития русско-японских культурных связей.

• Исследовать формы научного и литературно-художественного обмена.

• Обозначить современное состояние политических и экономико-технологических связей России и Японии.

• Рассмотреть эволюцию форм взаимных рецепций в повседневной и массовой культуре.

• Выявить перспективы взаимодействия культур.

Источниковедческая база. Для реконструкции истории русско-японских отношений привлекались законодательные документы и акты, справочные издания, нарративные источники, памятники культуры, статистические данные. К работе над диссертацией привлекался сборник договоров и документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке (1842 - 1925), сборник документов по истории территориального размежевания между Россией и Японией, дневники Архиепископа Николая Японского, дневники, очерки И. А. Гончарова, обозрение М. И. Венюкова, отчеты графа Е. В. Путятина, записки В. М. Головнина, Н. П. Резанова, путевые заметки В. Е. Махова, П. И. Рикорда, отчеты П. Ю. Васкевича, а также материалы Японской Православной Церкви, МИДа России, посольств РФ и Японии. Кроме того, автор обращался к таким литературным источникам, как Библиография Японии в 3 томах: 1. Литература, изданная в России с 1734 по 1917 г.; 2. Литература, изданная в Советском Союзе на русском языке с 1917 по 1958 г.; 3. Литература, изданная в Советском Союзе на русском языке с 1959 по 1973 г.

В исследовании литературно-художественного обмена автор обращался к произведениям изобразительного искусства, театра, литературы, кинематографа, а также к работам эпистолярного жанра. В качестве источников автором привлекались: фотоматериалы, гравюры, живописные произведения, а также альбомы и афиши из собраний Центрального военно-морского музея, Восточного отдела Эрмитажа.

Ценными источниками для изучения межкультурных контактов послужили введенные в научный оборот (A. JL Анисимовым, JL В. Зениной,

A. П. Кузнецовым, В. Э. Молодяковым, П. Э. Подалко, Э. Б. Саблиной, И. А. Сенченко, Н. Я. Троицкой, Э. Я. Файнберг, Курата Юка и др.) материалы фондов Центрального государственного архива военно-морского флота, Российского государственного исторического архива, Института восточных рукописей РАН, Архива внешней политики Российской империи, Российского государственного исторического архива Дальнего Востока, Архива Кафедрального собора Воскресения Христова в Токио, фонды отечественных и японских библиотек, хранящих ценные архивные материалы и периодику. В работе над диссертацией также использовались историко-аналитические работы

B. Н. Горегляда, Н.Исии, Т.Кадзухико, Ю. Курата, С. Накамура, Э. Я. Файнберг, А. Н. Хохлова, К. Е. Черевко, W. Amidon, G. A. Lensen.

Источниками по теории культуры служили труды С. С. Аверинцева, M. М. Бахтина, В. С. Библера, JI. Н. Гумилева, А. Я. Гуревича, М. С. Кагана, Ю. М. Лотмана, В. В. Муравьева, Е. Г. Соколова, А. Ю. Тихоновой, Е. А. Торчинова, Г. С. Померанца, А. Я. Флиера. На исследовательские подходы оказали влияние работы Р. Бенедикт, Ф. Боаса, И. Г. Гердера, X. Ортега-и-Гассета, Г. Зиммеля, М. МакЛюэна, Б. К. Малиновского, A.B. Соловьева, Э. Фромма, М. Элиаде. Источником по методологии компаративных исследований послужили работы А. М. Алексеева-Апраксина, Т. П. Григорьевой, Е. В. Завадской, А. С. Колесникова, Н. И. Конрада, M. Е. Кравцовой, Кима Рёхо, Д. Мацумото.

Методологическая основа. Диссертация базируется на подходах междисциплинарного культурологического исследования. В основу работы положен принцип историзма, что позволило проанализировать и представить предпосылки, процесс возникновения и этапы развития межкультурных

отношений. Компаративистская методология применялась для обнаружения различий и точек соприкосновения рассматриваемых культур; лингвистический и семиотический исследовательские ракурсы позволили выявить трудности в сближении культур, психологический подход способствовал пониманию субъективных механизмов поведения и деятельности носителей конкретной культуры, их индивидуальных и личностных качеств. Системный подход к теме позволил реконструировать панораму культурно-исторического процесса; вскрыть его механизмы и циклические закономерности; объяснить волнообразный характер развития интереса к изучению русской культуры в Японии и японской в России на разных этапах исторического развития.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

• На протяжении рассматриваемого в диссертации исторического периода политические и экономические отношения определяли характер и направления развития всех сфер межкультурных контактов.

• Во взаимодействии религиозных институтов основным препятствием выступало и продолжает выступать несовпадение семантических полей и культурных кодов, что приводит к затруднению во взаимопонимании между представителями разных культур и порождает паллиативы при попытке постижения и адаптации Иного.

• В ходе взаимного освоения художественных культур литература служила усложнению представлений о мире; музыка и театр - расширению диапазона культурных практик рекреации и самоактуализации; изобразительное искусство, мультипликация и кинематограф - обновлению культурных форм и выявлению зон сближения между культурами.

• В настоящее время взаимовлияние в повседневной и массовой культуре происходит в пространстве включенности обеих культур в процессы глобализма и рыночных потребительских моделей рецепций инокультурного опыта.

• В отсутствие мирного договора отношения между Россией и Японией на современном этапе развиваются в согласии с утвержденным правительствами российско-японским планом по укреплению и развитию межкультурных связей, а также благодаря активности и энтузиазму японских культурных центров и японско-российских обществ.

• Перспективы русско-японских культурных отношений открываются в расширении спектра деятельности уже существующих и создании новых межкультурных объединений, как в Японии, так и в России.

Научная новизна исследования:

• в исследовании русско-японских отношений применен комплексный культурологический подход;

• осуществлена интегральная реконструкция истории контактов и взаимодействий между Россией и Японией;

• проведен историко-культурологический анализ зон взаимных включений Японии в культуру России и России в культуру Японию;

• формы межкультурных взаимодействий проанализированы в институциональном, морфологическом и содержательно-смысловом аспектах;

• выявлены основные тенденции развития межкультурного диалога на современном этапе.

Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретическая значимость проведенного исследования определяется его вкладом в изучение русско-японских кул