Российская интеллигенция в новой цивилизационной парадигме

Байрамукова, Халимат Абрек-Зауровна

Полный текст автореферата диссертации по теме "Российская интеллигенция в новой цивилизационной парадигме"

На правах рукописи

БАЙРАМУКОВА ХАЛИМАТ АБРЕК-ЗАУРОВНА

РОССИЙСКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ В НОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ ПАРАДИГМЕ

Специальность 09.00.11 - Социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

- 1 ДЕК 2011

Пятигорск-2011

005004548

Работа выполнена на кафедре социально-гуманитарных наук Пятигорского государственного гуманитарно-технологического университета

Научный руководитель: доктор философских наук, доцент

Гожев Кохун Магометович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Антюхина Алла Валентиновна

кандидат философских наук, доцент Губанова Наталья Дмитриевна

Ведущая организация: НОУ ВПО Северо-Кавказский социальный

институт

Защита состоится 16 декабря 2011 года в 13-00 часов на заседании диссертационного совета ДМ 212. 194. 01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора (кандидата) наук при Пятигорском государственном гуманитарно-технологическом университете по адресу: 357500, Ставропольский край, г. Пятигорск, пр. 40 лет Октября, 56.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Пятигорского государственного гуманитарно-технологического университета по адресу: г. Пятигорск, пр. 40 лет Октября, 56.

Автореферат разослан 16 ноября 2011 года.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор исторических наук, профессор

Г.Н. Рыкун

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Несмотря на то, что как сам феномен российского интеллектуализма, так и его носители неоднократно, на протяжении долгого времени попадали в эпицентр внимания отечественной и зарубежной социально-гуманитарной мысли, исследователи вновь и вновь вынуждены обращаться к соответствующей проблематике, пытаться по-новому переосмыслить роль и место отечественной интеллигенции в ее историческом прошлом, выявить феноменологию настоящего, попытаться увидеть перспективы данной референтной группы.

Особую социальную и научную значимость обозначенная проблема приобретает в условиях интенсификации транзитивных процессов в обществе, в ситуации формирования новых социокультурных парадигм, в те временные отрезки, когда социум предельно озабочен поиском выхода из очередного цивилизационного тупика. Так было накануне падения Российской империи, так было в начале девяностых годов прошлого века, так происходит и сейчас, когда с интеллигенцией не только связывают значительные социальные ожидания, но определенные опасения, обусловленные заложенным в ней разрушительным потенциалом, склонностью к участию в утопических проектах и иллюзорностью ее сознания.

Тот факт, что на сегодняшний день в философском сообществе до сих пор не выработано никакого более или менее солидарного представления в отношении интеллигенции как социального актора, ставит перед первым задачу глобальной, полномасштабной ревизии существующих воззрений, пересмотра соответствующих теорий и концептов. Очевидна необходимость реконструкции генезиса и прояснения диалектической логики последующего развития российской интеллигенции в контексте ее социального активизма и последствий такового.

Еще одной проблемой, остро нуждающейся в своем решении, является проблема дискурсивного позиционирования интеллигенции, равно как и ее самопозиционирования. Образ последней «размыт» и противоречив, причем не только в массовом сознании, но и в специализированных дискурсивных конструктах. Совершенно ясно, что, имея подобный аксиологический статус, очень трудно заручиться широкой общественной поддержкой в продвижении собственных идей, тем более, если таковые имеют революционный, нонконформистский характер.

Одновременно следует избавить общество и от чрезмерно завышенных ожиданий и возлагаемых на интеллигенцию надежд. В этом смысле необходимо преодолеть мессианский взгляд на ее представителей, перестать только в ней видеть народную «совесть», как будто морально-нравственный перфекционизм есть монополия исключительно интеллигентской ментальности. Решение данной задачи видится в переформулировке многих фундаментальных вопросов рассматриваемой философской эвристики. Так, вопрос о миссии российской интеллигенции должен быть переведен в плоскость ее социального функционала в контексте общественной модернизации.

Вместе с тем, и сама интеллигенция нуждается в углубленном самоанализе, связанном с пересмотром представлений относительно собственного социального функционала. Место традиционного для интеллигентского сознания деструктивного нигилизма в отношении существующих социальных реалий и властных структур должна занять философия социального партнерства, т.е. такой стиль мышления, который обеспечивает не только продуктивное оппонирование власти, но и полноценное, прежде всего экспертное, соучастие в реализации государственных программ общественного развития.

Степень научной разработанности проблемы исследования.

Важнейшей эвристической особенностью разработки проблематики, связанной с российской интеллигенцией, должен стать отказ от редукционистского подхода при формировании соответствующей источниковедческой базы. Причем обращение к источникам, локализованным в сфере художественной практики, зачастую оказывается не менее продуктивным, чем апелляция к собственно философским текстам.

Так, знакомство с классическими произведениями отечественной литературы и литературной критики позапрошлого века рисует достаточно емкий портрет русского интеллигента, реалистически отражающий всю сложность и противоречивость его натуры, возвышенность социально-практической мотивации, резко контрастирующую с тотальным нигилизмом и поверхностностью оценочных суждений, готовность к самопожертвованию и групповой эгоизм. Речь в данном случае идет об апологетике интеллигенции в сочинениях В.Г. Белинского, H.A. Добролюбова, Д.И. Писарева и Н.Г. Чернышевского, критическом отношении Ф.М. Достоевского, а также попытке занять промежуточную позицию И.С. Тургеневым. Линия художественного освоения феномена интеллигенции была продолжена многочисленной плеядой российских литераторов, в числе которых A.M. Горький, П.Д. Боборыкин, Ф.К. Сологуб, А.П. Чехов, J1.H. Андреев, Д.С. Мережковский, В.Д. Дудинцев, В.Ф. Тендряков, В.П. Аксенов и многие другие. В конечном счете, все без исключения крупные отечественные писатели, так или иначе, делали интеллигенцию предметом своей художественной рефлексии.

Первые попытки собственно философского осмысления исторического предназначения образованного класса осуществлены Н.И. Новиковым, В.Н. Татищевым, А.Н. Радищевым и продолжены впоследствии в рамках дискуссии между славянофилами и западниками. Тема роли передовой личности в истории стала центром рефлексии лидеров народничества (П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, П.Н. Ткачев) и анархизма (М.А. Бакунин, П.А. Кропоткин).

В целом, в истории отечественной интеллектуальной традиции интеллигенция очень часто выступала как объектом критики, так и объектом самокритики. Причем подобная критика, как правило, велась с диаметрально противоположных позиций. Если марксизм в лице Г.В. Плеханова, В.И. Ленина и других инкриминировал интеллигенции недостаточную революционность и неустойчивость в политических пристрастиях, то критики из противоположного лагеря (М.Н. Катков, К.П. Победоносцев, В.П. Мещерский),

напротив, вменяли представителям интеллигенции чрезмерный радикализм и непонимание консервативной, охранительной природы национального сознания.

Преодоление поверхностности и публицистичности в подходах к пониманию российской интеллигенции одними из первых продемонстрировали авторы сборника «Вехи», не только глубоко проанализировавшие «символ веры» типичного интеллигента, но также и эмпирические последствия инициированных им социальных практик. Более того, именно деятельность «веховцев» (М.О. Гершензон, H.A. Бердяев, С.Н. Булгаков, A.C. Изгоев, Б.А. Кистяковский, П.Б. Струве, C.JI. Франк) получила наибольший общественный и философский резонанс в предреволюционный период. Концептуальную близость «Вехам» обнаруживают такие собрания социально-философской мысли, как «Проблемы идеализма» (1902) и «Из глубины» (1918).

Постреволюционный период развития проблематики, связанной с интеллигенцией, главным образом протекал в двух модусах: в модусе официального марксизма внутри страны и эмигрантского интеллектуального сообщества за рубежом. Первым отрицалась уникальность феномена именно отечественной интеллигенции и уточнялись ее сервильные функции (A.B. Луначарский, Н.И. Бухарин, И.И. Скворцов-Степанов, В.П. Полонский, К.Б. Радек, В.Ф. Плетнев, Н. Мещеряков). Вторые - И.О. Лосский, С.Я. Аскольдов, А.И. Введенский, Ф.А. Степун, И.А. Ильин, Л. Шестов, Н.М. Зернов -совместно с некоторыми авторами «Вех» сосредоточились на осмыслении драматизма российской истории и исторической ответственности интеллигенции за произошедшие в ней катаклизмы.

В поздний советский период активно осуществлялся поиск «ключевой дефиниции» российской интеллигенции представителями различных отраслей социального знания. Среди них такие исследователи, как B.C. Волков, М.Е. Главацкий, В.Г. Ермаков, Л.М. Зак, С.А. Красильников, М.Н. Руткевич, В.М. Селунская, Л.Я. Смоляков, B.C. Сосклн, С.А. Федюкин и другие. Благодаря их усилиям, четко обозначились подходы, акцентирующие внимание исследователей на изучение интеллигенции в конкретных проблемных рамках.

Современные, связанные с интеллигенцией исследования затрагивают предельно широкий круг вопросов и реализуются, как правило, в междисциплинарном поле. В их числе: специфика российской интеллигенции (Д.С. Лихачев, Б.А. Успенский), ее генезис (А.Л. Зорин), эксплицитно-понятийные процедуры (М.Л. Гаспаров), Интернет-предпочтения интеллигенции (А.Е. Корупаев), производство интеллектуального продукта (В.Н. Романов), задачи современной интеллигенции (Ю.С. Степанов), ее политическое самоопределение (Ю.С. Борисов, В.Р. Веселов, B.C. Волков, М.Е. Главацкий, Э.Б. Ершова, A.B. Квакин, М.И. Кондрашова, С.А. Красильников, A.B. Ушаков), идентификация интеллигенции (М.И. Добрынин, С.Н. Комисаров, И.В. Купцова, И.И. Осинский), социальный функционал интеллигенции (К.З. Акопян, К.Г. Барбакова, В.А. Мансуров, P.M. Юсупов, Е.С. Элбакян), участие в модернизационных процессах (А.Н. Кулик, И.П. Кулясов, Г.Л. Купряшин, Ю. А. Левада, В.В. Согрин, А.И. Соловьев, H.H.

Трубников), роль интеллигенции в гражданском обществе (К.С. Гаджиев, Г.Г. Дилигенский, Т.И. Заславская, П.М. Козырева, А.П. Цыганков, Л.Ф. Шевцова), взаимодействие интеллигенции и власти (А.Р. Арсланов, Ю.М. Батурин, И.В. Пахомов, В.А. Подорога, Е.В. Осипова, В.В. Ильин, A.C. Панарин, А.И. Титаренко, Е.В. Белокурова, М.А. Слободская, О.В. Маркова, С.П. Перегудов, А.П. Федоровский, В.В. Якимов и другие).

Среди авторов наиболее значимых западных исследований, так или иначе тематизирующих феномен интеллигенции, необходимо выделить М. Вебера, Р. Коллинза, Р. Арона, А. Швейцера, Э. Геллнера, Ю. Хабермаса, Р. Пайпс, К. Поппера, Р. Рорти, А. Тоффлера, М. Уоцлера, Г. Дебора, Ж. Бодрийяра, Д. Белла и многих других. Характерно, что за небольшим исключением (А. Швейцер и проч.) в своем западном прочтении проблема интеллигенции лишена характерной для России эссенциальности и сосредоточена в области прагматики, аналитического сознания и социального менеджмента. Соответствующие наработки оказались весьма полезными для написания второй части диссертации, где речь идет об исследовании функционального потенциала современной российской интеллигенции и ее практическом участии в модернизационных процессах.

Вместе с тем, даже столь пристальное внимание к проблеме интеллигенции со стороны отечественного и мирового научного сообщества отнюдь не является свидетельством окончательного снятия всех поставленных вопросов, тем более если речь идет о локализации России в принципиально новой цивилизационной парадигме.

Объектом исследования выступает современная отечественная интеллигенция.

Предметом исследования является участие интеллигенции в процессах всесторонней модернизации российского социума, а также ее релевантность по отношению к общецивилизационным трендам.

Цель исследования - выявить историко-генетические детерминанты

современного состояния российской интеллигенции, уточнить характер ее дискурсивной локализации и способы самоописания, уточнить социокультурный потенциал и степень готовности участвовать в модернизационных процессах в масштабах страны, быть интегрированной в новую цивилизационную парадигму.

Цель исследования предполагает решение следующих задач:

исследовать социальную генетику феномена современной российской интеллигенции;

проанализировать разнородные интенции философской мысли с целью получения на их основе целостного образа отечественной интеллигенции;

осуществить анализ социальных ожиданий, объектом которых является современная интеллигенция, определить вероятностную сферу ее профессиональной и гражданской активности;

выявить и описать детерминирующую роль интеллигенции в развитии гражданского общества;

определить базовые ориентиры модернизации в контексте интеллектуализации социальной практики;

сформулировать неконфронтационные принципы взаимодействия интеллигенции и власти в качестве коммуникативного императива новой цивилизационной парадигмы.

Теоретико-методологической основой исследования стал системный подход, обеспечивший комплексное применение философских и общенаучных методов. При написании работы были использованы логико-диалектический анализ, герменевтический, социально-феноменологический и аналитический методы. Примененный в диссертации комплексный подход позволил привлечь эвристический ресурс как классической, так и неклассической социальной философии.

Описание базовых параметров новой цивилизационной парадигмы обусловило востребованность теорий и концептов Д. Белла (теория постиндустриального общества), Ф. Махлупа (теория информационного общества), К. Поппера (теория открытого общества), Т. Фридмана (теория «плоского мира»).

Применение сравнительно-исторического, историко-генетического и ретроспективного методов позволило не только реконструировать континуум развития российской интеллигенции в качестве уникальной социальной группы, но и способствовало лучшему пониманию ее современного состояния.

Особый интерес для диссертационной работы представляли идеи связанные с интеграцией интеллигенции в модернизационные и инновационные процессы. Последние содержатся в концепциях Дж. Пелтона (глобальная электронная цивилизация), X. Эванса (компьютерная революция), В.Л. Иноземцева (теория постэкономического общества).

Построению модели взаимодействия интеллигенции и власти в условиях информационного общества способствовало обращение к концепции «микроэлектронной революции» (О. Тоффлер, Дж. Мартин), указывающей на новые возможности и инструменты взаимодействия интеллигенции с властными структурами всех уровней, на перспективу выстраивания новой системы «обратной связи».

Использованный при написании работы междисциплинарный подход позволил предельно расширить когнитивный арсенал широкого круга социально-гуманитарного знания. Смысловая целостность диссертации была достигнута посредством соблюдения следующих принципов:

- принцип единства исторического и логического;

принцип конкретно-исторической и социокультурной обусловленности;

- принцип связи между социальными процессами, информацией и социальной практикой.

Наряду с собственно философскими методами был задействован и методологический арсенал эмпирических социальных наук и, в частности, качественной социологии. Философская рефлексия опиралась на данные, полученные фондом «Общественное мнение» (ФОМ), Всероссийским центром

изучения общественного мнения (ВЦИОМ), Левада-Центром. Кроме того, в работе нашли также применение тематические исследования В.А. Мансурова («Профессиональные группы интеллигенции»), Ж.Т. Тощенко («Три особых лика власти»), K.M. Клемента («Вызов властным отношениям»), Л.Н. Афонского («Интеллигенция и государство»).

Научная новнзна исследования состоит в следующем:

- выявлен характер исторической преемственности современной российской интеллигенции, позволяющий описать последнюю как носителя константных норм и ценностей, как референтную группу, располагающую собственной идентичностью и способами участия в социальной практике;

- обобщены и проанализированы разнородные и противоречивые представления в отношении интеллигенции, содержащиеся в различных социально-философских концепциях, что позволило не только осуществить их структурирование и систематизацию, но и обеспечить когнитивную инструментальность таковых;

- исследована двуединая природа современной интеллигенции, диалектика которой состоит в ее способности одновременно выступать как апологетом наличных общественных отношений, так и орудием их разрушения, занимать конструктивные или деструктивные позиции в жизнедеятельности социума; продуцировать созидательные или нигилистические идеи;

- проанализированы стратегическая заинтересованность и возможности интеллигенции по развитию структур гражданского общества в современной России, описаны способы участия данной социальной группы в достижении широкого общественного консенсуса, обозначена ее роль в осуществлении функций социального контроля;

- доказана многомерность участия интеллигенции в модернизационных процессах, отмечен комплексный характер подобного участия, поскольку, как правило, один и тот же носитель интеллигентского сознания одновременно выступает субъектом социальной, научной, технической, технологической и прочих разновидностей модернизации;

проанализированы исторические формы взаимоотношения интеллигенции и власти, исследованы типические детерминанты взаимного антагонизма, разработаны принципы равноправного деятельного партнерства как альтернативы пассивному нейтралитету или открытой конфронтационности.

Положения, выносимые на защиту:

1. В своем историческом развитии отечественная интеллигенция выступает одновременно как продукт преодоления изоляционизма и более тесной интеграции России в европейское социокультурное пространство, с одной стороны, и как явление, имманентное самобытной российской действительности, как ее производная, с другой. Подобная дихотомия обусловила расщепленность интеллигентского сознания, создала трудности для самоидентификации его носителя, обусловила непоследовательность

действий и отсутствие четкости в понимании своих интересов и путей их достижения. На протяжении всей отечественной истории наблюдалась расколотость интеллигенции как социальной группы. Радикальная поляризация последней наблюдалась не только в ее отношении к частным вопросам, но и в вопросах, имеющих всеобъемлющий, экзистенциальный характер.

2. Диаметральная противоположность оценок феномена интеллигенции в социально-теоретическом дискурсе указывает на существование личного отношения исследователей к данной проблеме, их идеологическую или иную ангажированность. Всю совокупность воззрений в отношении интеллигенции можно свести к трем основным позициям:

- интеллигенция - это носитель высших нравственных принципов, духовный наставник и руководитель остальных социальных слоев;

- интеллигенция - это ущербная в историческом отношении, находящаяся на обочине цивилизационного развития, лишенная самостоятельности и самодостаточности прослойка;

- интеллигенция - это «голая» социальная функция, эмансипированная от любого духовного или морально-нравственного контекста.

Ни один из приведенных выше подходов не раскрывает в полной мере роли и значения интеллигенции в современных условиях, поскольку формирование новой цивилизационной парадигмы радикально трансформирует существующие ранее статусы и социальные роли, что также предполагает отказ от укорененных в сознании профессионального философского сообщества стереотипов.

3. Социальный потенциал интеллигенции имеет исторически подвижное содержание, очевидную пространственно-временную локализацию и зависит от конкретики социокультурных детерминант того или иного общества. Современная российская интеллигенция имеет возможность продуктивной социальной самореализации в двух основных сферах: в сфере этики и в сфере практикоориентированной деятельности. Применительно к первой, ее представители оказываются задействованными в производстве и трансляции этического контента, а во второй - осуществляют непосредственное личное участие в разработке и реализации инновационных социально-экономических проектов, самореализуются как политический класс, продуцируют новое знание.

4. Наибольшие, по сравнению с иными социальными группами, возможности интеллигенции занимать лидирующие позиции в построении гражданского общества в России обусловлены как спецификой исторического процесса, так и реалиями современной социокультурной эмпирии. Традиционно отечественная интеллигенция оказывалась в положении максимальной эмансипации от власти, что способствовало ее политической активности. Подобная эмансипированность обусловлена тем, что первая всегда располагала набором определенных компетенций, обеспечивающих ее автономию и самодостаточность. В среде интеллигенции не получили своего

распространения патерналистские настроения. Кроме того, интеллигенция располагает преимущественными возможностями для осуществления социальной экспертизы, а также экспертизы управленческих решений, в том числе и в контексте их социально-критического анализа.

5. Логика современного цивилизационного развития, основным трендом которого является модернизация, обозначила необходимость новых подходов к самоописанию интеллигенции. Соответствующие дискурсивные практики следует избавить от мессианской риторики и ввести их в функционально-прагматическое русло. На смену абстрактных рассуждений относительно какой-то высшей сверхэмпирической миссии интеллигенции, традиционных для отечественной философии, должен прийти строгий анализ тех возможностей, которыми располагает данная социальная группа в продвижении модернизационных процессов. В числе первостепенных задач, стоящих перед интеллигенцией в модернизационном аспекте, можно назвать переход от сырьевой экономики к «экономике знания», интеллектуальное стимулирование наукоемкого производства, внедрение передовых технологий, повышение конкурентоспособности россиян на мировом рынке труда через обновление системы образования, усиление общекультурного фона в обществе.

6. В своей исторической основе взаимоотношения интеллигенции и власти в России были построены на конфронтационном принципе, что имело катастрофические последствия для всего общества в целом. Фундаментальной причиной подобной конфронтации стали обоюдные заблуждения относительно роли и места каждой из сторон в развитии страны. Так, представители интеллигенции полагали, что диалог с властью невозможен, что власть априори виновата перед народом, что изменить положение дел к лучшему возможно исключительно путем уничтожения существующей государственности. В свою очередь, власть отрицала за интеллигенцией право на свободу ее самореализации в данном статусе, подозрительно относясь к любому инакомыслию. В настоящее время, когда происходит фундаментальная переоценка любых форм социальной интеракции, необходимо разработать новую модель широкого социального партнерства, предполагающую консолидацию как властного ресурса, так и интеллектуально-этического ресурса интеллигенции. Ориентиром построения данной модели может стать интенция конвергенции интеллигенции и власти путем активного привлечения к социальному менеджменту первых и интеллектуализации второй.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что ее результаты позволяют получить более полное представление о феномене российской интеллигенции, ее генетической составляющей, роли и месте в новой цивилизационной парадигме. В работе предложена продуктивная методологическая стратегия, которая не только продемонстрировала свою эффективность в рамках данного исследовательского проекта, но и может быть использована при дальнейшей разработке заявленной проблематики. Предложенная в диссертации неконфронтационная модель взаимодействия интеллигенции и

власти призвана содействовать обнаружению взвешенных, реалистических решений важнейших общественных проблем, препятствующих деструктивному волюнтаризму властных структур и разрушительному радикализму отдельных слоев интеллигенции.

Полученные в работе результаты могут найти свое применение в процессе подготовки и принятия крупномасштабных управленческих решений, позволят сформулировать ориентиры социальной практики для представителей интеллигенции, будут способствовать оптимизации социального поведения, а также использоваться при чтении учебных, специальных и факультативных курсов по социальной философии: «История российского интеллектуализма», «Эпистемология социальных функций интеллигенции в условиях модернизации», «Стереотипы и аберрации сознания российского интеллигента», «Феномен современной российской интеллигенции».

Соответствие диссертации паспорту научной специальности.

Отраженные в диссертации научные положения соответствуют области исследования специальности 09.00.11 - Социальная философия, особенно в таких ее пунктах, как:

1. Социально-философская трактовка потребностей и интересов действующего субъекта.

2. Проблемы современной философии сознания в их социально-философской трактовке. Феномен «свободы воли», роль сознания в праксеологическом отношении человека к миру. Сознательное, бессознательное и подсознательное в деятельности людей.

3. Целепостановка и целереализация как операциональные подсистемы деятельности. Социально-философская интерпретация проблемы соотношения цели и средств деятельности.

4. Социально-философский анализ культуры как взаимосоотнесенной символической программы мышления, чувствования и поведения людей.

5. Современные концепции «социального действия» в их философской интерпретации.

6. Формы и механизмы социальной детерминации. Социокультурная причинность. Необходимость, случайность в деятельности людей. Проблема доминант и детерминант общественной жизни.

Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре социально-гуманитарных наук Пятигорского государственного гуманитарно-технологического университета. Результаты и выводы диссертационного исследования были апробированы на региональных межвузовских научно-практических конференциях. Основные положения диссертации нашли свое отражение в 5 публикациях автора, общим объемом 2,4 п.л.

Объем и структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих шесть параграфов, заключения и библиографического списка.

II. ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования и показывается степень ее разработанности, определяются цели и задачи исследования, его теоретико-методологические основания. Формулируются пункты научной новизны полученных результатов, указываются положения, выносимые на защиту, и дается авторская оценка теоретической и практической значимости диссертации. Предоставляется информация о структуре работы.

В первой главе «Теоретико-методологические основания исследования феномена отечественной интеллигенции» выявляется социокультурная «генетика» современной российской интеллигенции, анализируются общефилософские и теоретические вопросы, связанные с исследованием феномена интеллигенции, уточняется его дискурсивная локализация в социальной теории, рассматривается практически-духовный потенциал.

В первом параграфе «Понятие российской интеллигенции как предмет историко-генетического анализа» рассматривается специфика введения понятия интеллигенции в дискурсивное пространство русского языка в девятнадцатом веке. Подчеркивается спонтанный характер его первоначального употребления.

Исследуя широкую инфильтрацию данного понятия в вокабуляр образованных кругов российского общества позапрошлого века, диссертант обнаруживает изначальную смысловую раздвоенность его словоупотребления. С одной стороны, под интеллигентом подразумевали образованную, социально активную, оппозиционно настроенную по отношению к власти личность, а с другой, носителя высокой духовности, человека, воплощающего в себе некое нравственное начало, гуманиста и просветителя.

Компаративистика смыслов, заложенных в понятие • интеллигенции в отечественной и западной традициях, при всей их тождественности, указывает на разницу социально-онтологического, экзистенциального порядка. Если для укоренившегося на Западе представления интеллигент - это человек, наделенный определенным образовательным цензом, то для России интеллигент, прежде всего, форма духовно-практического избранничества.

В параграфе осуществлена реконструкция процесса трансформации понятия интеллигенции в российском социуме, протекающего в амплитуде «приближения-удаления» по отношению к своему западному аналогу. При этом особый интерес проявлен к предпринятой в начале двадцатого века попытке сближения западных и российских понятийных представлений в отношении интеллигенции, основанной на синтезе социологического и аксиологического подходов.

Стремлением преодолеть понятийный диссонанс вызвано и предложение мультиплицировать концепт интеллигенции посредством дифференциации последней. Одновременно исследуются попытки изъять понятие интеллигенции из любого социального контекста, лишить его всякой конкретно-исторической референции (Р.В. Иванов-Разумник).

Детально анализируется эволюция указанного понятия в историческом разрезе теории и практики отечественного марксизма, где оно приобретало и утрачивало диаметрально противоположные коннотации, что периодически радикально меняло его восприятие.

Как оппозиционное марксистской традиции, понятие интеллигенции эксплицируется в русской религиозной философии в своем наиболее сконцентрированном виде, представленном у авторов сборника «Вехи». Отдельно разбирается концептуальная сущность спора относительно географической привязки данного понятия. Суть спора сводилась к разногласиям: ассоциировать ли интеллигенцию исключительно со специфической социальной группой в России или распространить соответствующее понятие на образованные классы других стран.

Реконструкцию истории концепта интеллигенции в прошлом веке автор представляет как сложный диалектический континуум, связанный с его идеологизацией, деидеологизацией и реидеологизацией.

В целом, в советский период выделяется несколько экспликационных парадигм, относящихся к понятию интеллигенции, в числе которых:

1. Либерально-коммунистический подход, основанный на марксистско-ленинских методологических положениях.

2. Ортодоксально-марксистский подход, отстаивающий классовые критерии общественного развития.

3. Антимарксистский подход, отрицающий все прежние концепции и направленный на использование зарубежного опыта.

В качестве примера перехода от одной экспликационной парадигмы к другой стала в диссертации позиция В.Л. Соскина, одним из первых обратившего внимание своих современников на противоречия и «тупиковость» ортодоксального марксистского подхода к интерпретации понятия российской интеллигенции. Сторонники указанного автора предлагают понимать под интеллигенцией совокупность лиц, обладающих особыми качествами, объединяемыми понятием «интеллигентность», которое, в свою очередь, выражается в высокой духовности. Главное, по их мнению, состоит в том, что интеллигенция есть ценностное понятие, особая культурно-этническая группа. При этом нравственность трактуется не как социально-ориентированная категория, а как характеристика людей, способных сопереживать и выражать интересы народа, служить общечеловеческим идеалам.

В заключении параграфа проводится мысль о необходимости продолжения экспликационных процедур в отношении понятия интеллигенции, что обусловлено становлением новой цивилизационной парадигмы и новыми задачами, возникающими перед интеллигенцией в данной ситуации.

Во втором параграфе «Образ интеллигенции в рефлексии философского мышления» предпринимается попытка прояснения логики продуцирования обобщенных представлений в отношении интеллигенции, осуществляемого посредством философского инструментария.

Выявляются основания, позволяющие философам рассматривать интеллигента в качестве «самого таинственного персонажа российской

истории» (A.B. Соколов). Исследуются причины, по которым фигура российского интеллигента традиционно, как в прошлом, так и в настоящем, получает диаметрально противоположные оценки со стороны научного и гражданского сообществ, причем многие из высказываемых оценок являются, одновременно, и самооценками.

Важнейшей причиной разногласий в понимании исторического значения интеллигенции являются разночтения, связанные с ее генезисом. Если одни философы видят в ней естественный продукт российской действительности и ее появление связывают с необходимостью решения насущных проблем общества, то их оппоненты настаивают на искусственности данной социальной группы, ее отчужденности от подлинных интересов и нужд россиян. Таким образом, «размытость» персоны отечественного интеллигента есть результат непроясненности его «национальной», в широком смысле, принадлежности.

Еще одним моментом разногласий выступает оценка роли интеллигенции в жизнедеятельности общества. Наибольший накал споры, связанные с участием интеллигенции в тех или иных общественных процессах, приобретают в тех случаях, когда речь идет о переломных моментах российской истории, о ее наиболее драматичных периодах. Так, в параграфе рассматривается самоанализ осуществляемый интеллигенцией в связи с революционными событиями, приведшими к смене общественного строя в 1917 году.

Вместе с тем, знакомство с широким кругом социально-философских работ, затрагивающих тему интеллигенции и революции, позволило вывести закономерность, указывающую на то, что концептуальные оппоненты сближаются в своем конструировании образа интеллигента, помещенного в предреволюционную и революционную ситуацию. В качестве примера берется единомыслие, проявленное в критическом восприятии интеллигенции марксистской социально-философской мыслью и их противниками из противоположного лагеря.

Отдельный интерес был проявлен в работе к попыткам преодолеть редукционистский подход к формированию образа интеллигенции. Продуктивность данного подхода была продемонстрирована Д.С. Лихачевым в его письме «Об интеллигенции», где этот мыслитель отказался от редукции образа интеллигента к какой-то определенной социальной или профессиональной группе. Напротив, по мнению Лихачева, носителем интеллигентского сознания может быть абсолютно любой человек, чьи ментально-этические свойства совпадают с инвариантными признаками интеллигента и соответствуют определенным «эмоционально-ассоциативными ожиданиями» общества.

Учитывая существенные расхождения в восприятии интеллигенции, затрудняющие формирование ее единого образа, очень важно было вычленить те параметры исследуемого феномена, которые были бы универсальными по отношению к любым направлениям философской мысли.

В частности, одним из общепринятых качеств, ассоциируемых с образом интеллигента, является наделенность последнего неким знанием. Причем

подобное знание не обязательно обладает сциентистской тональностью, оно может быть представлено житейской мудростью, пониманием жизненных ситуаций или особой социокультурной сенситивностью. Более того, имманентное интеллигенту знание резко контрастирует с «образованщиной» (А.И. Солженицын), то есть с тем набором компетенций, которые служат не интересам общества, а личным корыстным интересам.

Другой типической характеристикой интеллигента должно быть прочное нравственное начало, которое реализуется как в повседневных поведенческих моделях, так и в более широких социальных практиках. Не менее важным штрихом на «портрете» интеллигента должно стать его свободомыслие. Однако это свободомыслие имеет в первую очередь ментальную привязку, поскольку в своих действиях интеллигенция ограничена собственной совестью и прочими табу. Так, например, интеллигент не свободен от бремени рефлексии, от перманентной необходимости биться над решением глобальных вопросов человеческого бытия.

Весьма существенные дополнения к образу интеллигента привнесены М. Чулаки (интеллигент как антихаризматик), Н. Карловым (интеллигент как человек дела), Н. Моисеевым (интеллигент как искатель), Д. Граниным (интеллигент как носитель морально-нравственной репутации), B.C. Степиным (интеллигент как новатор).

Делается вывод о том, что образ интеллигента - это, прежде всего, образ целостной личности, в которой гармонично сочетаются образованность и нравственность, саморефлексия и отзывчивость, готовность к самопожертвованию и ясное осознание своего предназначения, причастность к своему народу и планетарность мышления, готовность сохранять традиции и прокладывать дорогу новому.

В третьем параграфе «Социальный потенциал интеллигенции: этос и праксис» рассматриваются потенциальные возможности интеллигенции в обеспечении прогрессирующего развития российского социума.

Артикулируется мысль о том, что именно современный период отечественной истории обусловил беспрецедентную востребованность свойств и качеств интеллигенции, которые призваны обеспечить конкурентные преимущества России в общепланетарном социокультурном пространстве, сделать ее комфортным местом обитания для своих сограждан.

Отмечается, что глубокая интегрированность интеллигенции в наиболее интеллектуапьноемкие сферы общества, усиленная при этом ее нравственно-моральными императивами, способна придать новое ускорение общественной динамике, обеспечив тем самым ее прогрессирующую направленность.

Вносятся предложения по более эффективному использованию авторитета интеллигенции в процессе реализации общественно значимых проектов и программ. Указывается на такую закономерность отечественного менталитета, согласно которой успех любого начинания зависит от его персонифицированного начала, от того, насколько силен моральный авторитет и харизма его инициатора.

Однако, по мнению автора диссертации, интеллигенция не только должна

поднимать общество до своего культурного, образовательного и нравственного уровня, но и двигаться навстречу этому обществу, как бы «нисходя» до него. Это может быть защита прав граждан, правовое просвещение, охрана природы и экологическое просвещение, организация волонтерского движения, помощь инвалидам, больным детям, одиноким старикам, жизненное устройство выпускников детских домов, защита прав потребителей, работа с детьми и подростками из отдаленных и неблагополучных районов, открывающая им доступ к интересному и разнообразному образу жизни, к современным знаниям, краеведение и изучение истории «малой родины», поиск без вести пропавших в годы Великой Отечественной войны и многое другое. Интеллигенция может и должна взять на себя выполнение тех функций, где по-прежнему доминирует государство.

Деятельность интеллигенции способна не только повысить качество жизни, но и придать новое звучание этому понятию. Очевидно, что оно должно включать в себя не только экономические, но и духовные показатели, которые способствуют устойчивости и стабильности общественного развития, его гуманизации, снижению рисков и устранению факторов духовной маргинализации. Это еще в большей степени расширяет возможности интеллигенции использовать свою эрудицию и знания в решении социальных проблем общества. Более того, они обладают реальной способностью использовать свои духовные ресурсы для обеспечения социальной сплоченности общества на основе популяризации новых демократических ценностей. Дело в том, что российский социум традиционно воспитывался в духе коллективизма, который сегодня утратил свое основное значение. В этой связи он нуждается в адаптации к новым установкам и новым институциональным нормам и порядкам, то есть ко всему тому, что понимается под новой цивилизационной парадигмой.

Вместе с тем указывается, что потенциал интеллигенции во многом все еще остается нереализованным. Так, активность ее представителей в общественных институтах еще не достигла необходимого уровня влияния на общественные процессы, большинство из которых не уделяют внимания информационному обеспечению своей деятельности, слабо используют возможности прямых контактов с населением. Такое положение дел, с одной стороны, позволяет говорить об их незрелости, с другой стороны, является свидетельством отсутствия необходимого опыта. Поэтому пока еще рано давать какие-либо конкретные заключения, но ясно одно - процесс модернизации нуждается в общественной поддержке, а представителям интеллигенции необходимо ускорить процедуру адаптации к новым социально-политическим реалиям, озаботиться поиском консенсуса с властью.

Во второй главе «Функционал интеллигенции в контексте модернизационных вызовов» исследуется участие интеллигенции в переводе российского социума в модус гражданского общества, анализируется ее роль в ускорении модернизационных процессов, рассматриваются основания для развития диалога с властью.

В первом параграфе «Интеллигенция как драйвер формирования и

укрепления гражданского общества» подчеркивается, что интерес к гражданскому обществу как политическому идеалу превалирует в современной России над всеми остальными моделями общественной и государственной эволюции.

Осуществляется экспликация понятия гражданского общества применительно к теме диссертационного исследования. Освещается его историческая трансформация и способы описания в социально-философских теориях. Одновременно опровергаются утверждения, согласно которым интеллигенция лишена объективных возможностей влиять на процессы, связанные с его развитием. Доказывается ошибочность попыток увидеть в интеллигенте детерминированный персонаж, объект влияния исторических и общественных законов.

Социальные качества интеллигенции делают возможным переход от атомизированного общества к его гражданскому прообразу. В качестве одной из первостепенных задач называется всемерная популяризация интеллигенцией идеи гражданского общества. Для России гражданское общество пока еще является идеалом, представлением о гармонии отношений человека и человека, личности и общества. Поэтому необходимо признать вполне правомерным стремление к определению мер, которые помогут стране достичь совершенства в ее цивилизационном развитии.

Высказывается предположение, что сила гражданского общества должна проявляться не в подмене государственных функций, а в поддержке государства, и в этом процессе интеллигенция призвана играть не последнюю роль с тем, чтобы повысить ответственность власти. Этого можно достичь посредством реализации конкретных проектов, таких как завершение судебной и правовой реформы, а также совершенствования законодательной базы функционирования основных общественных и политических организмов.

Во втором параграфе «Модерннзациоиные ориентиры современного интеллектуализма» доказывается ошибочность широко распространенного мнения, связывающего модернизацию исключительно с современностью, отмечается, что данный процесс является неотъемлемым атрибутом исторического развития как такового. Подчеркивается мысль, согласно которой модернизационное развитие осуществляется в двух основных модусах: как спонтанно протекающий процесс и как процесс, подверженный искусственной стимуляции. Именно в рамках последнего предельно актуализированным оказывается широкое участие в нем представителей интеллигенции.

Важнейшая задача интеллигенции применительно к обществу демократического типа состоит главным образом в вовлечении широких масс населения в общественно-политический процесс, который выступает определяющим условием успешности модернизации как таковой. При этом существует и обратная зависимость, при которой в ходе реализации модернизационных проектов осознанно формируются интересы и удовлетворяются потребности различных социальных групп населения.

Автор выражает солидарность с высказанной О. Тоффлером мыслью, согласно которой социокультурная детерминированность современной модели

модернизации отличается от индустриальной эпохи не только преобладающими типами ресурсов и возможностями их использования, но и характером отношения человека к окружающему его миру и другим людям.

В параграфе содержится предостережение от одномерного понимания характера вовлеченности интеллигенции в модернизационную процессуальность. Указывается на субъект-объектную роль интеллигенции по отношению к модернизации. Данный вывод строится на понимании того эмпирически очевидного факта, согласно которому интеллигенция, с одной стороны, сама становится объектом преобразовательного воздействия, а с другой стороны, она обладает всеми потенциальными возможностями влиять на качество модернизации в зависимости от избранных форм и путей собственной самореализации в конкретном обществе и в конкретной ситуации.

Учитывая относительно недавний переход российского социума к демократическому пути развития, представилось необходимым рассмотреть модернизационные различия в политически отличных типах сообществ. Обоснованность подобного анализа была продиктована тезисом С. Хантингтона относительно недопустимости универсализации модернизационных подходов. По Хантингтону, ускоренная модернизация подрывает политические институты и вызывает не политическое развитие, а политический упадок. В этом смысле роль интеллигенции видится в том, что последняя не только интеллектуально обеспечивает ход модернизации, но и служит ограничителем как для власти, так и для народных масс. Если власть удерживается от скатывания к авторитаризму, то консервативные массы постепенно адаптируются к происходящим в обществе переменам, что, в свою очередь, не вызывает у них эффекта отторжения, причем не только по отношению к модернизации, но и к реформам как таковым.

Немаловажным фактором повышения роли интеллигенции в современных модернизационных процессах явилось возникновение свободных экономических отношений, поскольку рынок стал требовать увеличения затрат на образование, развитие науки в ее связи с экономической инфраструктурой, совершенствование социальных механизмов регулирования производства. Диссертант присоединяется к тем ученым, которые заявляют об отсутствии общих стандартов модернизации и полагают, что логика протекания модернизационных процессов во многом зависит от факторов исторического развития и определяется не только «универсальными целями и требованиями» модернизации, но и «традиционными национальными ценностями и традициями развивающегося государства» (Г.Л. Купряшин).

Особенность интеллигенции, делается вывод в заключении параграфа, состоит в том, что она может реализовать свое социальное предназначение при любом типе модернизации. Оригинальная модернизация, отличающаяся длительным эволюционным развитием и постепенным переходом к рациональным общественным структурам, естественным образом оказывается движимой интеллигенцией в качестве ее драйвера.

При отраженной, или вторичной модернизации основными детерминантами общественной эволюции являются социокультурные контакты

с уже существующими центрами «универсальной мировой культуры». В данном случае роль интеллигенции определяется как фактор экстраполяции и распространения передовых знаний и технологий в свои сообщества. Одновременно интеллигенцией формируется ситуация, при которой общество проявляет готовность к грядущим изменениям и способность принять эти изменения, даже если они вступают в противоречие с доминантой социокультурной традиции.

Что касается рецидивирующей (запаздывающей) модернизации, то она характеризуется низкой экономической эффективностью и высоким уровнем социальных издержек. Само по себе переходное общество является нестабильным, поэтому его дальнейшее развитие трудно представить без новых идей. Любая неопределенность с необходимостью повышает опасность отклонений от нормативного вектора развития. В этом случае предназначение интеллигенции сводится к тому, чтобы общество выбрало правильные ориентиры и не приняло спонтанное отклонение за более предпочтительную альтернативу. Только интеллигенция, благодаря высокому уровню социальной ответственности и профессиональной компетентности, способна вовремя оценить и распознать значимость тех или иных отклонений и изменений, спрогнозировать вероятные перспективы для общественного развития.

В третьем параграфе «Диалогизм интеллигенции и власти: от конфронтации к партнерству» затрагивается проблема обнаружения новых принципов интеракции интеллигенции и власти, формируются контуры их продуктивного взаимодействия.

Обосновывается предпочтительность историко-философского подхода к проблеме взаимоотношений между образованным классом и носителями властных полномочий. Причинами соответствующей конфликтогенности названы представления о несоответствии законов природы искусственным предписаниям властей (Демокрит), этатистский скептицизм (Сократ), ноуменальность идеальных законов (Кант), идеализация автаркии (Гегель) и т.п.

Формулируется предположение, согласно которому существеннейшей причиной недопонимания между интеллигенцией и властью является аберрации их правового сознания и подмена институциональных норм бихевириальным волюнтаризмом. Постулируется тезис о необходимости неотложной правовой социализации всего российского социума и в первую очередь представителей власти и интеллигенции. Высказывается мысль, что пока власть сама не научится соблюдать созданные законы, она будет продолжать пребывать в эпицентре критики со стороны интеллигенции и поощрять последнюю к противоправным действиям.

Поднимается вопрос относительно функционирования механизмов правовой социализации. Высказывается предположение, что правовая социализация интеллигенции будет иметь не только сходство, но и существенные отличия от правовой социализации рабочих, сельских тружеников и иных социальных групп. Это свидетельствует о том, что правовая социализация не является абстракцией, а представляет собой реальный

социальный процесс, который в каждом конкретном случае характеризуется специфическими особенностями. Иначе говоря, конкретные направления правовой социализации отражают соответствующие сферы деятельности человека и общности людей, а общим признаком будет являться приобретение ими специфических социальных знаний и навыков правового характера, что относится к общим закономерностям общественного развития.

Далее в параграфе проблематизируется необходимость более четкой демаркации сфер влияния власти и интеллигенции. Подчеркивается важность принципа экстерриториальности этих сфер. Предлагается такая концепция общественных отношений для современной России, в которой бы обеспечивалась автономия интеллигенции от власти при одновременном единстве в выборе фундаментальных трендов общественного развития.

В параграфе содержится предупреждение о недопустимости недифференцированного понимания свободы, что очень часто выступает мотивом асоциального поведения интеллигенции. Свобода мысли не тождественна свободному отношению к закону, его вольному толкованию. Причем такого рода «негативную свободу» очень часто демонстрирует и власть в той части, которая касается волюнтаризма в правотолковательных и правоприменительных процедурах.

Подчеркивается, что подавляющее большинство проблем в отношениях между интеллигенцией и властью были бы сняты, если бы их деятельность осуществлялась в строгих границах правового фарватера. Гражданское общество, к которому апеллирует интеллигенция, не есть анархия, оно является государственно организованным обществом, в котором права и обязанности человека высоко почитаются правом.

Анализ современных отношений между интеллигенцией и властью показывает, что они пока находятся в своей первичной стадии. Следующему этапу их развития должно предшествовать обоюдное понимание, что ни те, ни другие не могут победить в одиночку. Успех гарантирован только тем представителям интеллигенции, которые избрали путь диалога с властью, которые на место идеологических догм поставили стратегические интересы страны и императивы ее суверенитета и экономического процветания. Вместе с тем, и та власть, которая хотела бы поставить интеллигенцию под свой тотальный контроль, не имеет исторических перспектив. Только политика компромисса, только непрерывный поиск консенсуса, только умение уступать друг другу и прислушиваться к мнению своего партнера способны обеспечить, в конечном итоге, позитивный результат, выражающийся в успешной интеграции России в новую цивилизационную парадигму.

В заключении подводятся основные итоги исследования, формулируется вывод о противоречивости и многогранности феномена российской интеллигенции, его амбивалентности с точки зрения той роли, которую представители интеллигенции сыграли в отечественной истории. Отмечается, что в настоящее время существуют все предпосылки для активизации участия интеллигенции во всех без исключения сферах жизнедеятельности современного российского общества. Основными целями усилий в этом

направлении должны стать современные социальные системы, допускающие рассогласования между целями, средствами и ценностями, принятыми в обществе, устранение препятствий на пути его модернизации, нахождение новых точек соприкосновения с властью.

Апробированная в диссертации методологическая стратегия открывает новые эвристические горизонты проблематики отечественного интеллектуализма в условиях интенсификации формирования новой цивилизационной парадигмы.

В качестве важнейшего направления дальнейшего исследования интеракции власти и гражданского общества обозначен анализ специфики концептуальных самоописаний, адаптирующих социальные идеалы к практике общественного управления.

Одновременно подчеркивается научная перспективность совершенствования исследования потенциала интеллигенции применительно к различным сферам общественной инноватики. Столь же перспективной представляется разработка тематики позиционирования и самопозиционирования интеллигенции в общественных и философских социальных практиках. Обосновывается прогностическое значение продолжения исследования феномена интеллигенции в общецивилизационном контексте.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Байрамукова, Х.А-3. Основные факторы повышения социальной активности интеллигенции в условиях общественной модернизации [Текст] / Х.А-3. Байрамукова // Научные проблемы гуманитарных исследований: научно-теоретический журнал; Институт региональных проблем российской государственности на Северном Кавказе. Выпуск Ю.Пятигорск, 2010. - С. 194-200. - 0,5 пл.

2. Байрамукова, Х.А-3. Гражданское общество как социальное пространство взаимодействия государства и интеллигенции [Текст] / Х.А-3. Байрамукова II Научные проблемы гуманитарных исследований: научно-теоретический журнал; Институт региональных проблем российской государственности на Северном Кавказе. Выпуск 11 -Пятигорск, 2010. - С. 187-193. - 0,5 п.л.

3. Байрамукова, Х.А-3. Генезис и специфические черты российской интеллигенции в исследованиях отечественных и зарубежных авторов [Текст] / Х.А-3. Байрамукова // Сборник научных статей Адыгской (Черкесской) международной академии наук. №. 17. - Нальчик, Армавир, 2009. - С. 19-26. -0,5 п.л.

4. Байрамукова, Х.А-3. Понятие и особенности идентичности российской интеллигенции [Текст] / Х.А-3. Байрамукова // Вестник Московского государственного открытого университета. Выпуск № 4 (41). - Москва 2010 -С. 95-97. - 0,3 п.л.

5. Байрамукова, Х.А-3. Реформаторские ресурсы интеллигенции в условиях построения гражданского общества [Текст] / Х.А-3. Байрамукова // Научные труды Северо-Кавказского филиала Московского автомобильно-дорожного института (Государственного технического университета) в г. Лермонтове. Т. 29. - М., Лермонтов, 2010. - С. 32-39.-0,6 п.л.

Подписано в печать 07.11.2011 Формат 60 х 84/16. Бумага офсетная. Печать офсетная. Усл. печ. л. 2,1 Тираж ЮОэкз. Заказ Л°1191 Отпечатано в типографии ФГБОУ ВПО «Пятигорского государственного гуманитарно-технологического университета» Отдел оперативной полиграфии 357500, Ставропольский край, г. Пятигорск, ул. Октябрьская / пр.40 лет Октября, 38/90. тел. (8793) 39-04-89

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Байрамукова, Халимат Абрек-Зауровна

Введение.

Глава 1. Теоретико-методологические основания исследования феномена отечественной интеллигенции.

1.1. Понятие российской интеллигенции как предмет историко-генетического анализа.

1.2. Образ интеллигенции в рефлексии философского мышления.

1.3. Социальный потенциал интеллигенции: этос и праксис.

Глава 2. Функционал интеллигенции в контексте модернизационных вызовов.

2.1. Интеллигенция как драйвер формирования и укрепления гражданского общества.

2.2. Модернизационные ориентиры современного интеллектуализма.

2.3. Диалогизм интеллигенции и власти: от конфронтации к партнерству.

Введение диссертации2011 год, автореферат по философии, Байрамукова, Халимат Абрек-Зауровна

Актуальность темы исследования. Несмотря на то, что как сам феномен российского интеллектуализма, так и его носители неоднократно, на протяжении долгого времени попадали в эпицентр внимания отечественной и зарубежной социально-гуманитарной мысли, исследователи вновь и вновь вынуждены обращаться к соответствующей проблематике, пытаться по-новому переосмыслить роль и место отечественной интеллигенции в ее историческом прошлом, выявить феноменологию настоящего, попытаться увидеть перспективы данной референтной группы.

Особую социальную и научную значимость обозначенная проблема приобретает в условиях интенсификации транзитивных процессов в обществе, в ситуации формирования новых социокультурных парадигм, в те временные отрезки, когда социум предельно озабочен поиском выхода из очередного цивилизационного тупика. Так было накануне падения Российской империи, так было в начале девяностых годов прошлого века, так происходит и сейчас, когда с интеллигенцией не только связывают значительные социальные ожидания, но определенные опасения, обусловленные заложенным в ней разрушительным потенциалом, склонностью к участию в утопических проектах и иллюзорностью ее сознания.

Тот факт, что на сегодняшний день в философском сообществе до сих пор не выработано никакого более или менее солидарного представления в отношении интеллигенции как социального актора, ставит перед первым задачу глобальной, полномасштабной ревизии существующих воззрений, пересмотра соответствующих теорий и концептов. Очевидна необходимость реконструкции генезиса и прояснения диалектической логики последующего развития российской интеллигенции в контексте ее социального активизма и последствий такового.

Еще одной проблемой, остро нуждающейся в своем решении, является проблема дискурсивного позиционирования интеллигенции, равно как и ее самопозиционирования. Образ последней «размыт» и противоречив, причем не только в массовом сознании, но и в специализированных дискурсивных конструктах. Совершенно ясно, что, имея подобный аксиологический статус, очень трудно заручиться широкой общественной поддержкой в продвижении собственных идей, тем более, если таковые имеют революционный, нонконформистский характер.

Одновременно следует избавить общество и от чрезмерно завышенных ожиданий и возлагаемых на интеллигенцию надежд. В этом смысле необходимо преодолеть мессианский взгляд на ее представителей, перестать только в ней видеть народную «совесть», как будто морально-нравственный перфекционизм есть монополия исключительно интеллигентской ментальности. Решение данной задачи видится в переформулировке многих фундаментальных вопросов рассматриваемой философской эвристики. Так, вопрос о миссии российской интеллигенции должен быть переведен в плоскость ее социального функционала в контексте общественной модернизации.

Вместе с тем, и сама интеллигенция нуждается в углубленном самоанализе, связанном с пересмотром представлений относительно собственного социального функционала. Место традиционного для интеллигентского сознания деструктивного нигилизма в отношении существующих социальных реалий и властных структур должна занять философия социального партнерства, т.е. такой стиль мышления, который обеспечивает не только продуктивное оппонирование власти, но и полноценное, прежде всего экспертное, соучастие в реализации государственных программ общественного развития.

Степень научной разработанности проблемы исследования.

Важнейшей эвристической особенностью разработки проблематики, связанной с российской интеллигенцией, должен стать отказ от редукционистского подхода при формировании соответствующей источниковедческой базы. Причем обращение к источникам, локализованным в сфере художественной практики, зачастую оказывается не менее продуктивным, чем апелляция к собственно философским текстам.

Так, знакомство с классическими произведениями отечественной литературы и литературной критики позапрошлого века рисует достаточно емкий портрет русского интеллигента, реалистически отражающий всю сложность и противоречивость его натуры, возвышенность социально-практической мотивации, резко контрастирующую с тотальным нигилизмом и поверхностностью оценочных суждений, готовность к самопожертвованию и групповой эгоизм. Речь в данном случае идет об апологетике интеллигенции в сочинениях В.Г. Белинского, H.A. Добролюбова, Д.И. Писарева и Н.Г. Чернышевского, критическом отношении Ф.М. Достоевского, а также попытке занять промежуточную позицию И.С. Тургеневым. Линия художественного освоения феномена интеллигенции была продолжена многочисленной плеядой российских литераторов, в числе которых A.M. Горький, П.Д. Боборыкин, Ф.К. Сологуб, А.П. Чехов, JI.H. Андреев, Д.С. Мережковский, В.Д. Дудинцев, В.Ф. Тендряков, В.П. Аксенов и многие другие. В конечном счете, все без исключения крупные отечественные писатели, так или иначе, делали интеллигенцию предметом своей художественной рефлексии.

Первые попытки собственно философского осмысления исторического предназначения образованного класса осуществлены Н.И. Новиковым, В.Н. Татищевым, А.Н. Радищевым и продолжены впоследствии в рамках дискуссии между славянофилами и западниками. Тема роли передовой личности в истории стала центром рефлексии лидеров народничества (П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, П.Н. Ткачев) и анархизма (М.А. Бакунин, П.А. Кропоткин).

В целом, в истории отечественной интеллектуальной традиции интеллигенция очень часто выступала как объектом критики, так и объектом самокритики. Причем подобная критика, как правило, велась с диаметрально противоположных позиций. Если марксизм в лице Г.В. Плеханова, В.И. Ленина и других инкриминировал интеллигенции недостаточную революционность и неустойчивость в политических пристрастиях, то критики из противоположного лагеря (М.Н. Катков, К.П. Победоносцев, В.П. Мещерский), напротив, вменяли представителям интеллигенции чрезмерный радикализм и непонимание консервативной, охранительной природы национального сознания.

Преодоление поверхностности и публицистичности в подходах к пониманию российской интеллигенции одними из первых продемонстрировали авторы сборника «Вехи», не только глубоко проанализировавшие «символ веры» типичного интеллигента, но также и эмпирические последствия инициированных им социальных практик. Более того, именно деятельность «веховцев» (М.О. Гершензон, H.A. Бердяев, С.Н. Булгаков, A.C. Изгоев, Б.А. Кистяковский, П.Б. Струве, C.JI. Франк) получила наибольший общественный и философский резонанс в предреволюционный период. Концептуальную близость «Вехам» обнаруживают такие собрания социально-философской мысли, как «Проблемы идеализма» (1902) и «Из глубины» (1918).

Постреволюционный период развития проблематики, связанной с интеллигенцией, главным образом протекал в двух модусах: в модусе официального марксизма внутри страны и эмигрантского интеллектуального сообщества за рубежом. Первым отрицалась уникальность феномена именно отечественной интеллигенции и уточнялись ее сервильные функции (A.B. Луначарский, Н.И. Бухарин, И.И. Скворцов-Степанов, В.П. Полонский, К.Б. Радек, В.Ф. Плетнев, Н. Мещеряков). Вторые - И.О. Лосский, С .Я. Аскольдов, А.И. Введенский, Ф.А. Степун, И.А. Ильин, Л. Шестов, Н.М. Зернов - совместно с некоторыми авторами «Вех» сосредоточились на осмыслении драматизма российской истории и исторической ответственности интеллигенции за произошедшие в ней катаклизмы.

В поздний советский период активно осуществлялся поиск «ключевой дефиниции» российской интеллигенции представителями различных отраслей социального знания. Среди них такие исследователи, как B.C. Волков, М.Е. Главацкий, В.Г. Ермаков, JI.M. Зак, С.А. Красильников, М.Н. Руткевич, В.М. Селунская, Л.Я. Смоляков, B.C. Соскин, С.А. Федюкин и другие. Благодаря их усилиям, четко обозначились подходы, акцентирующие внимание исследователей на изучение интеллигенции в конкретных проблемных рамках.

Современные, связанные с интеллигенцией исследования затрагивают предельно широкий круг вопросов и реализуются, как правило, в междисциплинарном поле. В их числе: специфика российской интеллигенции (Д.С. Лихачев, Б.А. Успенский), ее генезис (А.Л. Зорин), эксплицитно-понятийные процедуры (М.Л. Гаспаров), Интернет-предпочтения интеллигенции (А.Е. Корупаев), производство интеллектуального продукта (В.Н. Романов), задачи современной интеллигенции (Ю.С. Степанов), ее политическое самоопределение (Ю.С. Борисов, В.Р. Веселов, B.C. Волков, М.Е. Главацкий, Э.Б. Ершова, A.B. Квакин, М.И. Кондрашова, С.А. Красильников, A.B. Ушаков), идентификация интеллигенции (М.И. Добрынин, С.Н. Комисаров, И.В. Купцова, И.И. Осинский), социальный функционал интеллигенции (К.З. Акопян, К.Г. Барбакова, В.А. Мансуров, P.M. Юсупов, Е.С. Элбакян), участие в модернизационных процессах (А.Н. Кулик, И.П. Кулясов, Г.Л. Купряшин, Ю. А. Левада, В.В. Согрин, А.И. Соловьев, H.H. Трубников), роль интеллигенции в гражданском обществе (К.С. Гаджиев, Г.Г. Дилигенский, Т.И. Заславская, П.М. Козырева, А.П. Цыганков, Л.Ф. Шевцова), взаимодействие интеллигенции и власти (А.Р. Арсланов, Ю.М. Батурин, И.В. Пахомов, В.А. Подорога, Е.В. Осипова, В.В. Ильин, A.C. Панарин, А.И. Титаренко, Е.В. Белокурова, М.А. Слободская, О.В. Маркова, С.П. Перегудов, А.П. Федоровский, В.В. Якимов и другие).

Среди авторов наиболее значимых западных исследований, так или иначе тематизирующих феномен интеллигенции, необходимо выделить М. Вебера, Р. Коллинза, Р. Арона, А. Швейцера, Э. Геллнера, Ю. Хабермаса, Р. Пайпс, К. Поппера, Р. Рорти, А. Тоффлера, М. Уоцлера, Г. Дебора, Ж. Бодрийяра, Д. Белла и многих других. Характерно, что за небольшим исключением (А. Швейцер и проч.) в своем западном прочтении проблема интеллигенции лишена характерной для России эссенциальности и сосредоточена в области прагматики, аналитического сознания и социального менеджмента. Соответствующие наработки оказались весьма полезными для написания второй части диссертации, где речь идет об исследовании функционального потенциала современной российской интеллигенции и ее практическом участии в модернизационных процессах.

Вместе с тем, даже столь пристальное внимание к проблеме интеллигенции со стороны отечественного и мирового научного сообщества отнюдь не является свидетельством окончательного снятия всех поставленных вопросов, тем более если речь идет о локализации России в принципиально новой цивилизационной парадигме.

Объектом исследования выступает современная отечественная интеллигенция.

Предметом исследования является участие интеллигенции в процессах всесторонней модернизации российского социума, а также ее релевантность по отношению к общецивилизационным трендам.

Цель исследования - выявить историко-генетические детерминанты современного состояния российской интеллигенции, уточнить характер ее дискурсивной локализации и способы самоописания, уточнить социокультурный потенциал и степень готовности участвовать в модернизационных процессах в масштабах страны, быть интегрированной в новую цивилизационную парадигму.

Цель исследования предполагает решение следующих задач: исследовать социальную генетику феномена современной российской интеллигенции; проанализировать разнородные интенции философской мысли с целью получения на их основе целостного образа отечественной интеллигенции; осуществить анализ социальных ожиданий, объектом которых является современная интеллигенция, определить вероятностную сферу ее профессиональной и гражданской активности; выявить и описать детерминирующую роль интеллигенции в развитии гражданского общества; определить базовые ориентиры модернизации в контексте интеллектуализации социальной практики; сформулировать неконфронтационные принципы взаимодействия интеллигенции и власти в качестве коммуникативного императива новой цивилизационной парадигмы.

Теоретико-методологической основой исследования стал системный подход, обеспечивший комплексное применение философских и общенаучных методов. При написании работы были использованы логико-диалектический анализ, герменевтический, социально-феноменологический и аналитический методы. Примененный в диссертации комплексный подход позволил привлечь эвристический ресурс как классической, так и неклассической социальной философии.

Описание базовых параметров новой цивилизационной парадигмы обусловило востребованность теорий и концептов Д. Белла (теория постиндустриального общества), Ф. Махлупа (теория информационного общества), К. Поппера (теория открытого общества), Т. Фридмана (теория «плоского мира»).

Применение сравнительно-исторического, историко-генетического и ретроспективного методов позволило не только реконструировать континуум развития российской интеллигенции в качестве уникальной социальной группы, но и способствовало лучшему пониманию ее современного состояния.

Особый интерес для диссертационной работы представляли идеи связанные с интеграцией интеллигенции в модернизационные и инновационные процессы. Последние содержатся в концепциях Дж. Пелтона (глобальная электронная цивилизация), X. Эванса (компьютерная революция), B.JI. Иноземцева (теория постэкономического общества).

Построению модели взаимодействия интеллигенции и власти в условиях информационного общества способствовало обращение к концепции «микроэлектронной революции» (О. Тоффлер, Дж. Мартин), указывающей на новые возможности и инструменты взаимодействия интеллигенции с властными структурами всех уровней, на перспективу выстраивания новой системы «обратной связи».

Использованный при написании работы междисциплинарный подход позволил предельно расширить когнитивный арсенал широкого круга социально-гуманитарного знания. Смысловая целостность диссертации была достигнута посредством соблюдения следующих принципов:

- принцип единства исторического и логического; принцип конкретно-исторической и социокультурной обусловленности;

- принцип связи между социальными процессами, информацией и социальной практикой.

Наряду с собственно философскими методами был задействован и методологический арсенал эмпирических социальных наук и, в частности, качественной социологии. Философская рефлексия опиралась на данные, полученные фондом «Общественное мнение» (ФОМ), Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), Левада-Центром. Кроме того, в работе нашли также применение тематические исследования В.А. Мансурова («Профессиональные группы интеллигенции»), Ж.Т. Тощенко («Три особых лика власти»), K.M. Клемента («Вызов властным отношениям»), JI.H. Афонского («Интеллигенция и государство»).

Научная новизна исследования состоит в следующем:

- выявлен характер исторической преемственности современной российской интеллигенции, позволяющий описать последнюю как носителя константных норм и ценностей, как референтную группу, располагающую собственной идентичностью и способами участия в социальной практике;

- обобщены и проанализированы разнородные и противоречивые представления в отношении интеллигенции, содержащиеся в различных социально-философских концепциях, что позволило не только осуществить их структурирование и систематизацию, но и обеспечить когнитивную инструментальность таковых;

- исследована двуединая природа современной интеллигенции, диалектика которой состоит в ее способности одновременно выступать как апологетом наличных общественных отношений, так и орудием их разрушения, занимать конструктивные или деструктивные позиции в жизнедеятельности социума; продуцировать созидательные или нигилистические идеи;

- проанализированы стратегическая заинтересованность и возможности интеллигенции по развитию структур гражданского общества в современной России, описаны способы участия данной социальной группы в достижении широкого общественного консенсуса, обозначена ее роль в осуществлении функций социального контроля;

- доказана многомерность участия интеллигенции в модернизационных процессах, отмечен комплексный характер подобного участия, поскольку, как правило, один и тот же носитель интеллигентского сознания одновременно выступает субъектом социальной, научной, технической, технологической и прочих разновидностей модернизации; проанализированы исторические формы взаимоотношения интеллигенции и власти, исследованы типические детерминанты взаимного антагонизма, разработаны принципы равноправного деятельного партнерства как альтернативы пассивному нейтралитету или открытой конфронтационности.

Положения, выносимые на защиту:

1. В своем историческом развитии отечественная интеллигенция выступает одновременно как продукт преодоления изоляционизма и более тесной интеграции России в европейское социокультурное пространство, с одной стороны, и как явление, имманентное самобытной российской действительности, как ее производная, с другой. Подобная дихотомия обусловила расщепленность интеллигентского сознания, создала трудности для самоидентификации его носителя, обусловила непоследовательность действий и отсутствие четкости в понимании своих интересов и путей их достижения. На протяжении всей отечественной истории наблюдалась расколотость интеллигенции как социальной группы. Радикальная поляризация последней наблюдалась не только в ее отношении к частным вопросам, но и в вопросах, имеющих всеобъемлющий, экзистенциальный характер.

2. Диаметральная противоположность оценок феномена интеллигенции в социально-теоретическом дискурсе указывает на существование личного отношения исследователей к данной проблеме, их идеологическую или иную ангажированность. Всю совокупность воззрений в отношении интеллигенции можно свести к трем основным позициям:

- интеллигенция - это носитель высших нравственных принципов, духовный наставник и руководитель остальных социальных слоев;

- интеллигенция - это ущербная в историческом отношении, находящаяся на обочине цивилизационного развития, лишенная самостоятельности и самодостаточности прослойка;

- интеллигенция - это «голая» социальная функция, эмансипированная от любого духовного или морально-нравственного контекста.

Ни один из приведенных выше подходов не раскрывает в полной мере роли и значения интеллигенции в современных условиях, поскольку формирование новой цивилизационной парадигмы радикально трансформирует существующие ранее статусы и социальные роли, что также предполагает отказ от укорененных в сознании профессионального философского сообщества стереотипов.

3. Социальный потенциал интеллигенции имеет исторически подвижное содержание, очевидную пространственно-временную локализацию и зависит от конкретики социокультурных детерминант того или иного общества. Современная российская интеллигенция имеет возможность продуктивной социальной самореализации в двух основных сферах: в сфере этики и в сфере практикоориентированной деятельности. Применительно к первой, ее представители оказываются задействованными в производстве и трансляции этического контента, а во второй - осуществляют непосредственное личное участие в разработке и реализации инновационных социально-экономических проектов, самореализуются как политический класс, продуцируют новое знание.

4. Наибольшие, по сравнению с иными социальными группами, возможности интеллигенции занимать лидирующие позиции в построении гражданского общества в России обусловлены как спецификой исторического процесса, так и реалиями современной социокультурной эмпирии. Традиционно отечественная интеллигенция оказывалась в положении максимальной эмансипации от власти, что способствовало ее политической активности. Подобная эмансипированность обусловлена тем, что первая всегда располагала набором определенных компетенций, обеспечивающих ее автономию и самодостаточность. В среде интеллигенции не получили своего распространения патерналистские настроения. Кроме того, интеллигенция располагает преимущественными возможностями для осуществления социальной экспертизы, а также экспертизы управленческих решений, в том числе и в контексте их социально-критического анализа.

5. Логика современного цивилизационного развития, основным трендом которого является модернизация, обозначила необходимость новых подходов к самоописанию интеллигенции. Соответствующие дискурсивные практики следует избавить от мессианской риторики и ввести их в функционально-прагматическое русло. На смену абстрактных рассуждений относительно какой-то высшей сверхэмпирической миссии интеллигенции, традиционных для отечественной философии, должен прийти строгий анализ тех возможностей, которыми располагает данная социальная группа в продвижении модернизационных процессов. В числе первостепенных задач, стоящих перед интеллигенцией в модернизационном аспекте, можно назвать переход от сырьевой экономики к «экономике знания», интеллектуальное стимулирование наукоемкого производства, внедрение передовых технологий, повышение конкурентоспособности россиян на мировом рынке труда через обновление системы образования, усиление общекультурного фона в обществе.

6. В своей исторической основе взаимоотношения интеллигенции и власти в России были построены на конфронтационном принципе, что имело катастрофические последствия для всего общества в целом. Фундаментальной причиной подобной конфронтации стали обоюдные заблуждения относительно роли и места каждой из сторон в развитии страны. Так, представители интеллигенции полагали, что диалог с властью невозможен, что власть априори виновата перед народом, что изменить положение дел к лучшему возможно исключительно путем уничтожения существующей государственности. В свою очередь, власть отрицала за интеллигенцией право на свободу ее самореализации в данном статусе, подозрительно относясь к любому инакомыслию. В настоящее время, когда происходит фундаментальная переоценка любых форм социальной интеракции, необходимо разработать новую модель широкого социального партнерства, предполагающую консолидацию как властного ресурса, так и интеллектуально-этического ресурса интеллигенции. Ориентиром построения данной модели может стать интенция конвергенции интеллигенции и власти путем активного привлечения к социальному менеджменту первых и интеллектуализации второй.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что ее результаты позволяют получить более полное представление о феномене российской интеллигенции, ее генетической составляющей, роли и месте в новой цивилизационной парадигме. В работе предложена продуктивная методологическая стратегия, которая не только продемонстрировала свою эффективность в рамках данного исследовательского проекта, но и может быть использована при дальнейшей разработке заявленной проблематики. Предложенная в диссертации неконфронтационная модель взаимодействия интеллигенции и власти призвана содействовать обнаружению взвешенных, реалистических решений важнейших общественных проблем, препятствующих деструктивному волюнтаризму властных структур и разрушительному радикализму отдельных слоев интеллигенции.