автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Российский хронотоп в культурном опыте рубежей (ХVIII - ХХ вв.)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Российский хронотоп в культурном опыте рубежей (ХVIII - ХХ вв.)"

На правах рукописи

о 3 СЕН 20

ЛЕТИНА Наталия Николаевна

РОССИИСКИИ ХРОНОТОП В КУЛЬТУРНОМ ОПЫТЕ РУБЕЖЕЙ (ХУШ-ХХВВ.)

24.00.01 - Теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора культурологии

Ярославль 2009

003476161

Работа выполнена на кафедре культурологии и журналистики ГОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им К Д Ушинского»

Научный консультант

Заслуженный деятель науки РФ, доктор искусствоведения, профессор Злотникова Татьяна Семеновна

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор культурологии, профессор Едошина Ирина Анатольевна,

доктор философских наук, доцент Киященко Лариса Павловна,

доктор философских наук, профессор Кудрин Альберт Константинович

ГОУ ВПО «Российский государственный гуманитарный университет»

Защита диссертации состоится 2009 г в У/ час на

заседании совета Д 212 307 04 по защите докторских и кандидатских диссертаций при ГОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им К Д Ушинского» по адресу г Ярославль, Которосльная набережная, 46-в, ауд 506

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке ГОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им К Д Ушинского» по адресу г Ярославль, Республиканская ул, 108

Отзывы на автореферат присылать по адресу 150000, г Ярославль, Республиканская ул , 108 Диссертационный совет Д 212 307 04.

Автореферат разослан « -/т7» 2009 г

И о ученого секретаря диссертационного совета доктор культурологии, доцент

Т В Юрьева

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования определяется следующими факторами Для культурологического дискурса современного отечественного гуманитарного знания особенно актуальным является системное определение сущностных признаков и выявление концептов русской культуры Важным подходом к разрешению названной научной коллизии можно считать инте-гративно детерминированную типологизацию явлений отечественной культуры в ее доминантных проявлениях К числу последних принадлежит, на наш взгляд, культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа

«Рубеж» - одна из значимых, личностно и массово переживаемых социально-культурных, нравственных, психологических, философско-эстеттяеских доминант русской культуры на протяжении всего времени ее существования «Рубеж» - теоретически отрефлексированный ракурс нашего исследования, позволяющий соотнести широко представленный за последние три столетия российский культурный опыт со специфической культурной парадигмой

«Хронотоп» - это в нашем исследовании не просто характеристика или признак культуры, но имеющий свои рубежи универсум Хронотоп и рубежи - своего рода культурные зеркала, отражающие не только мир / опыт России, но и служащие субъектами взаимного отражения Отсюда мы полагаем, что «рубеж», характеризующийся собственным хронотопом, означает больше, чем знак переходного состояния

Таким образом, актуальность данного исследования связана с обращением к феномену «рубежа», во многом определяющему специфику русской культуры на протяжении всех периодов ее существования и своеобразие драматичного по личностному восприятию культурного опыта ее творцов и носителей Осознание природы «рубежности» особенно значимо для современного человека, чьи поиски этнической, духовной, личностной -культурной - идентичности осуществляются в сложной ситуации глобализации Такое состояние позволяет, во-первых, соотнести современный опыт с культурной традицией, с важной духовной парадишой русской культуры, и, во-вторых, осознать своеобразие существования страны, нации, личности в рубежных, пограничных состояниях и ситуациях, а также понять жизненные и культурные перспективы России, пребывающей на очередном рубеже

Постоянный интерес отечественного гуманитарного знания к поиску и осознанию сущностных качеств и концептов русской культуры не означает исчерпанности данного научного поля, наоборот, демонстрирует его исследовательский потенциал При этом существующие в области теории и истории культуры исследования, главным образом, посвящены рубежам конкретных (календарных) веков или границам конкретных явлений Целенаправленное же осмысление культурного опыта рубежей впервые стало определяющим ракурсом постижения русской культуры XVIII -XXвв

Проблема исследования связана с анализом российского хронотопа в культурном опыте рубежей (XVIII - XX вв) Данное проблемное поле обозначает непосредственный и широкий круг вопросов, осмысленных в работе

Этот круг включает в себя проблематику теоретико-методологической культурологический интеграции двух концептов - «хронотоп» и «рубеж» и формирование специфической культурологической дефиниции концепта «хронотоп рубежей», необходимой для раскрытии хронотопа рубежей как парадигмального культурного феномена В круг вопросов, очерчивающих проблему исследования, также входит верификация и изучение спектра отечественного опыта актуализации хронотопа рубежей как в социокультурных, так и в художественных практиках, с акцентуацией социальных, тендерных, нравственно-духовных, духовно-эстетических аспектов

Цели диссертационного исследования

- постановка и исследование проблемы хронотопа рубежей как культурного явления и культурологической проблемы,

- систематизация представлений о российских социокультурных и художественных практиках XVIII — XX вв в плане реализации в них опыта «рубежности»

Для достижения указанных целей были поставлены следующие задачи, определившие логику и структуру исследования

1 Верифицировать дефиниции понятий «хронотоп» и «рубеж», на основе интегративных культурологических подходов методологически обосновав инновационную концептуальную интерпретацию ключевой для данного исследования «хронотопа рубежей»

2 Выявить универсальные роли и место хронотопа рубежей в русской культуре ХУШ-ХХ вв

3 Концептуализировать временные и пространственные проявления «рубежности» в русской культуре XVIII - XX вв

4 Сформулировать системный подход к социокультурным тендерным аспектам актуализации «рубежности» в российской культуре XVIII - XX вв , проявившиеся в продуцировании и бытовании специфически рубежных тендерных моделей и стереотипов, в трансформации традиционных тендерных ролей, изменившей границы маскулинности и феминности и определившей судьбы женщин, причастных культурной деятельности

5 Систематизировать в интегративном (социально-психологическом, религиозно-нравственном, художественно-эстетическом) научном поле социальные и художественные составляющие российского опыта «рубежности» XVIII - XX вв, ставшие основаниями для парадоксального самосознания творца в ситуации рубежа, для формирования амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, поисков, драм и преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей.

Объектом исследования является культурный опыт рубежей России XVIII - XX вв

Предмет исследования - российский специфический хронотоп как доминанта культурного опыта рубежей России XVIII-XX вв

Территориальные границы теоретической и эмпирической базы исследования ограничены пространством России не только в качестве менявшего свои границы в течение XVIII - XX вв геополитического субъекта, но и как социокультурной целостности, образованной методологически актуальной для нас тернарной моделью «Россия» — «столица» - «провинция» При этом мы подчеркиваем (в силу равнозначности, хотя и не равноценности для культуры и культурологии как науки, эту систему изучающей) двойственный характер территориальных границ исследуемого объекта - реальный и условный, возникающий в интеллектуальной и художественной рефлексии современников и «соучастников», а нередко творцов культурного опыта рубежей Россия, таким образом, интерпретируется нами как микрокосм по отношению к Европе как историко-культурному ориентиру и теоретической модели жизнеустроения, и Россия как макрокосм, называемый нами ойкуменой рубежного социокультурного опыта, и содержащий собственную систему пространственных и личностных координат

Хронологические границы предполагают изучение российского культурного опыта рубежей периода XVIII - XX вв

Данная хронологическая локализация связана со знаковыми и глубинными для России рубежными вехами - «началом» и «концом» реализации российского имперского цивилизаторского проекта Для России это был период своеобразного «Нового времени», проникнутого первоначально культурными интенциями творчества, новатизма, динамики, и, затем, исчерпавшего их Исток и импульс данного проекта - культурный опыт Петра I приход к власти (1689 г -реально, 1682 г - официально), «петровские реформы» (1682-1725 гг), основание Петербурга (1703 Н), провозглашение себя императором, а России империей (1721 г) Завершающая временная граница нашего исследования - конец «старой», по выражению А А Блока, России, формально произошедший в 1917 г, но в' силу духовной преемственности пролонгированный в культурном опыте творческой элиты до 1920-х - начала 1930-х гг J

Двухсотсорокавосьмилетний период, имея в виду наиболее удаленные друг от друга и формально зафиксированные точки отсчета, оказался весьма плодотворен для исследуемого нами культурного опыта рубежей Здесь рубежи, известные в отношении цивилизационных эпох (Ренессанса и Нового времени, Нового и Новейшего времени) находят соответствие в рубежах веков, переживаемых Россией (XVII-XVIII, XVIII-XIX, XIX-XX вв) Те, в свою очередь, перекрещиваются с рубежами культурных парадигм, прежде всего, ментальных и философско-эстетических (Просвещение - романтизм, романтизм -

реализм и натурализм, реализм - символизм и модернизм) Сами же XVIII и XIX века наполнены правлением «рубежных» для судеб России монархов -Петра I, Елизаветы, Екатерины II, Павла I, Александра I, Николая II, «рубежными» событиями - дворцовыми переворотами, цареубийствами, войнами, реформами, и, разумеется, «рубежными» открытиями и тенденциями (этническая и ментальная самоидентификация, создание системы образования по европейским образцам, взлет естественных наук, в частности, физиолог™ и медицины в ее практическом, связанном с постоянными войнами, аспекте; расцвет, взаимодействие и динамическая смена художественных систем от сентиментализма, романтизма и реализма - к символизму, модернизму, утверждение принципа синтеза искусств как рубежного феномена, формирование религиозно-философский дискурс гуманитарной сферы)

Материал исследования составили несколько групп источников

- опубликованные вербальные источники - значимые для раскрытия самосознания репрезентативных представителей «рубежной» культурной элиты теоретические и критические статьи, эпистолярные опыты, программные заявления, мемуарная литература,

- художественные произведения репрезентативных в аспекте российского хронотопа «рубежности» писателей (А А Блока, М А Богдановича, Ю В Жадовской, М Ю Лермонтова, К К Павловой, М С Петровых, А С Пушкина, Е П Ростопчиной, А П Чехова), живописцев (М А Врубеля, Т А Медведева), архитекторов (П Я Панькова, Н А Спирина)

- верифицируемый традиционными для теории и истории культуры материалами (опубликованные тексты мемуарного, эпистолярного и других документальных жанров) социокультурный опыт выдающихся и показательных в плане реализации «рубежности» персоналий российских императоров Петра I, Анны Иоанновны, Павла I, его супруги Марии Федоровны, культурных деятелей и творцов Е А Баратынского, А И Герцена, А С. Грибоедова, П Я Чаадаева, русских символистов А А Блока и М А Врубеля, женщин-творцов (А А Ахматовой, Е И Дмитриевой, Ю В, Жадовской, К К Павловой, М С Петровых, Е П Ростопчиной, М И Цветаевой и др), провинциальных творцов и культурных деятелей (М А Богдановича, ЮВ Жадовской, ИМ Затрапезнова, НА Спирина, К К Павловой, МС Петровых,ТА Медведева)

Особо отметим два момента, касающихся эмпирического материала

- редкое для отечественных исследований в области тендера привлечение экстраординарного материала - опыта российского императора Павла I и его супруги императрицы Марии Федоровны, осмысленного не в конктексте социально-политического бытия, но в комплексном культурологическом аспекте,

- региональный компонент в работе впервые в ракурсе реализации «рубежности» анализируются отдельные произведения и творчество провинциальных ярославских художников - архитектора Н А Спирина, живописца-монументалиста Т А Медведева, поэтов К К Павловой, Ю В Жадовской, М А Богдановича, М С Петровых Теоретико-методологическая основа исследования. Исследование основывается на использовании комплекса методов (исто-рико-типологического, культурно-исторического, социокультурного, социопсихологического, а также биографического, искусствоведческого и текстологического анализа художественного образа), отвечающих теоретической базе современной культурологии в ее герменевтической парадигме с акцентуацией типологического, исторического, личностного подходов

Теоретико-методологическая база работы включает в себя опыт и учения мыслителей, философов, ученых, связанных с философской и культурной ан-тропоюгией (Н А Бердяев, С Н Булгаков, В В Зеньковский, А В Менъ, В С Соловьев П А Флоренский, Г В Флоровский, С С Хоружий)

В работе также задействованы концепты, методы и приемы других отраслей научного знания, в частности, метода системного анализа (М С Каган, В Н Садовский), структурно-типологического метода (И В Кондаков, мотивный анализ Б М Гаспарова), философской и культурно-антропологической рефлексии (А В Азов, М М Бахтин, В С Биб-лер, М Г Ваняшова, Н И Воронина, Г Д Гачев, И А Едошина, Е А Ермолин, Л П Киященко, А А Ухтомский и др ), культурно-исторического метода (в духе А. Тойнби, О Шпенглера, Й Хейзинги), искусствоведения (Н А Дмитриева, Т С Злотникова, Д Е Максимов, К В Мочульский, В Н. Орлов, Д В Сарабьянов, Г Ю Стернин, А М Эткинд, Е Г Эткинд), семиотики (Ю М Лотман, 3 Г Минц), социокультурного анализа в сочетании с социально-психологическим анализом (А С Ахиезер, Ш Берн, Б С Ерасов, Дж Келли, И В Кондаков, М Мид, Н А Хренов), мифокри-тики (Э Кассирер, К Леви-Стросс, В Н Топоров, М Элиаде, К Г. Юнг) В работе востребован культурологический, эстетический и философский (С С Аверинцев, Э Кассирер, А Ф Лосев, П А Флоренский, Й Хейзинга, С С Хоружий, К Г Юнг) опыт символического истолкования культуры

Значимую для исследования теоретико-методологическую парадигму составил опыт исследования хронотопа различных процессов и явлений, осуществляемый в культурологии (Н Д Ирза, И А Едошина, Т А Яковлева), литературоведении (М М Бахтин), истории (А Я Гуревич), эстетике (Т С Злотникова), психологии (А А Ухтомский), мифокритике (Е М Ме-летинский, Е А Ермолин), философии и социологии (А В Азов, А С Ахиезер, С Н Иконникова, В Ю Меринов, А С Степанова, Н А Хренов, ММ Шибаева)

Работа осуществлена в контексте гуманитарных научных изысканий в области переходности, пограничности, кризисности (Г Зиммель, Г Кайзерлинг, Ф Конечны, Р Мертон, X Ортега-и-Гассет, Р Парк, А Тойнби, Й Хейзинга, О Шпенглер, А Швейцер, К Ясперс) как основы русской культуры (А С Ахиезер, Н А Бердяев, И В Бестужев-Лада, И А Едошина, В В Розанов, В Б Земсков, Т С Злотникова, В В Ильин, М С Каган, С А Кравченко, И В Кондаков, Т Ф Кузнецова, А Ф Лосев, Д В Сарабьянов, П А Сорокин, Г Ю Стернин, А Я Флиер, П А Флоренский, Н А Хренов)

Непосредственной исследовательской базой работы является ведущая научная школа России по культурологии при ГОУ ВПО «ЯГПУ им К Д Ушинского»

Гипотеза исследования строится на следующих предположениях

1 «Хронотоп» и «рубеж» - два взаимно интегрирующих концепта, не имеющие традиции взаимной интеграции в научном осмыслении и нуждающиеся в специфической интерпретации с позиций современной культурологии

2 Культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа является одной из специфических, причем универсальных доминант русской культуры XVIII - XX вв Хронотоп рубежей, типологизированный нами в культурологической категории «культурный опыт рубежей», является универсумом российской историко-культурной динамики и российского культурного пространства Российский культурный опыт рубежей ХУШ-ХХ вв включает рубежи культурных парадигм пространственно-временных, философско-эстетических, социокультурных, нравственно-психологических

3 Социокультурные аспекты «рубежности» российского культурного опыта XVIII - XX вв репрезентативно транслированы в тендерную сферу

4 Социальный и художественный российский опыт XVIII - XX вв является основанием для особого модуса, характеризующего самосознание творца в ситуации рубежа, формирования специфических нравственно-духовных парадигм, бытия в условиях социальных и духовно-эстетических рубежей

5 Русская культура XVIII - XX вв характеризуется масштабной актуализацией временных и пространственных проявлений «рубежности» на социокультурном и индивидуально-творческом уровнях

Степень изученности проблемы выявлена нами в четырех аспектах 1

«Рубеж» и «рубежность» как парадигма русской культуры 2 Хронотоп 3

Общие закономерности трансформаций русской культуры XVIII - XX вв 4 Персоналии русской культуры, репрезентативные в аспекте «рубежности»

1. «Рубеж» и «рубежность» как парадигма русской культуры

Российский культурный опыт, казалось бы, обширно и разнообразно интерпретированный в своих частных проявлениях, не перестает вызывать стремление постичь его глубинные и часто парадоксальные основания, осмыслить его имманентную противоречивым историко-культурным процессам природу В русле этих интенций появлялись и, несомненно, будут появляться, рефлексии и теории, раскрывающие русскую культуру как вторичную и подражательную (Г Байер, Н М Карамзин, Ю М Лотман, Г Миллер, А П Новосильцев, М П. Погодин, А Л Шлецер, П Я Чаадаев,) или духовно самобытную (М И Артамонов, Л Н Гумилев, Д И Иловайский, Д С Лихачев, М И Ломоносов, Б А Рыбаков, В В Седов), синтетичную (В Н Татищев), но при этом кризисную (А В Азов, Н А Бердяев, Н И Воронина, И А Едошина, Е А Ермолин, Вяч И Иванов, Т С Злотникова, Л П Кия-щенко, Н И Киященко, Т Ф Кузнецова, В В Розанов, В С Соловьев, С М Соловьев, Г Ю Стернин) или переходную (А С Ахиезер, Г В Драч, М С Каган, И В Кондаков, Н А Хренов) Именно в контексте подобной научной парадигмы осуществлено данное исследование

В современном научном гуманитарном тезаурусе употребление слова «рубеж» - явление обыденное Однако мы установили, что парадоксально приобретя право быть и восприниматься научным сообществом в качестве специального термина, «рубеж» не имеет четкой дефиниции Чаще всего «рубеж» используется, во-первых, в своем буквальном значении как граница, предел, допустимая норма, и, во-вторых, как составная часть словосочетаний, в которых он, уточняя временные или пространственные рамки («рубеж эпох», «рубеж веков», «за рубежом»), имплицитно корреллирует, но научно не верифицирует понятие «хронотоп»

«Рубеж», отделяющий «одно» от «другого», и, в то же время, реализующий связь «того» и «другого», становится понятием, синонимичным понятию «граница», которая в философском дискурсе есть «начало или конец всякого определенного бытия, межа, отделяющая нечто от иного, место прямого соприкосновения, единения и взаимопроникновения смежно сосуществующих предметов»1 I

До середины XIX века, за исключением философских размышлений Г Гегеля, «граница» в своей сущности и целостности практически не привлекала специального внимания исследователей, поскольку гораздо больший интерес вызывало не само ее существование, а результаты перехода через нее Исследователи переходных состояний Г Зиммель, Г Кайзерлинг, Ф Конечны, Р Мертон, X Ортега-и-Гассет, Р Парк, А Тойнби, Й Хейзинга, О Шпенглер,

1 Пивоваров, Д Е Граница / Д Е Пивоваров [Текст] И Современный философский словарь Под общей ред В Е Кемерова - Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск Панпринт, 1998-С 213

А Швейцер, К Ясперс, в отечественной традиции А С Ахиезер, Н А Бердяев, ИВ Бестужев-Лада, Г В, Драч, В В Розанов, В Б Земсков, Г И Зверева, Т С Злотникова, В В Ильин, М С Каган, Л П Киященко, С А Кравченко, И В Кондаков, Т Ф Кузнецова, А Ф Лосев, Д В Сарабьянов, П А Сорокин, Г Ю Стернин, А Я Флиер, П А Флоренский, Н А Хренов привлекли внимание к «пограничному» как предмету целенаправленного осмысления Для нас данная научная парадигма стала одним из оснований теоретико-методологической базы Мы экстраполируем разработанный методологический ракурс изучения сходного понятия - «рубежности», поскольку он так же, как «пограничность», лишен стабильности и оформленности

В гуманитарной науке нами обнаружены и другие понятия, коррелли-рующие с понятием «рубежа», но не тождественные ему, - «кризис» (А В Азов, Н А Бердяев, Н И Воронина, И А Едошина, Е А Ермолин, Вяч И Иванов, Т С Злотникова, Л П Киященко, Н И Киященко, В В Розанов, В А Сапрыкин, В С Соловьев, С М Соловьев, Г Ю Стернин) и «конец» (Н А Бердяев, Е А Ермолин, Т С Злотникова, В В Розанов, С М Соловьев) Их интерпретация также имеет для нас большую ценность прежде всего в плане дифференциации специфической семантики «рубежа»

Вторым вектором научного освоения понятия «рубеж» является, как мы уже обозначили, его служебная, уточняющая виды рубежей (пространственные и временные, внешние и внутренние, качественные и количественные, существенные и несущественные, постоянные и изменчивые, преодолимые и непреодолимые, по Д Е Пивоварову) позиция В научном дискурсе для обозначения подобной ситуации мы обнаружили особый терминологический ряд, раскрывающий хронологию «рубеж эпох» (М Блок, В С Библер, В В Виноградов, А А Генис, И А Едошина, Е А Ермолин, Т С Злотникова, М Лифшиц, В И Максимов, Д А Ольшанский, Н Т Пах-сарьян, В А Сарычев, Д В Сарабьянов, Г Ю Стернин), «переходная (культурная) эпоха» (М С. Каган, А.Ф Лосев, А. Тойнби, О. Шпенглер, Й. Хей-зинга, К Ясперс), рубеж (смена) циклов - истории (А С Ахиезер), культуры (П А Сорокин, Н А Хренов), «рубеж веков» (М Блок, И А Едошина), определяющий пространственные границы «картины мира» (Э Кассирер, Т Ф Кузнецова, А Ф, Лосев, К Леви-Стросс, Е М Мелетинский) или рубежи ее локусов (регионологические и провинциологические исследования Н И Ворониной, Е А Ермолина, Т С Злотниковой)

Социологи Р Мертон, Р Парк осуществили исследование «рубежности» через выявление и анализ характеристик маргинальной личности, маргинальных (лиминальных) культурных общностей и цивилизационных образований

Среди социокультурных исследований, соприкасающихся с нашей проблематикой, выделяются традиции тендерного измерения культуры общества (Ш Берн, М Мид, Дж Келли) и теории социально-культурной конструкции (тендерные стереотипы, «гендерный дисплей» И. Гоффмана)

Тем не менее, данные интерпретации «рубежной» проблематики и рубежного тезауруса являются либо специальными, но узкопрофильными, либо применяемыми к локальным периодам или явлениям культуры В этом существующем проблемном «рубежном» поле мы впервые целенаправленно выделяем и исследуем на материале русской культуры XVIII -XX вв рубежи культурных парадигм Специальная культурологическая дефиниция понятия «рубеж» также обосновывается нами впервые 2. Хронотоп.

Верификация понятия «хронотоп» в отечественном гуманитарном знании, казалось бы, не является проблематичной «Хронотоп» традиционно определяют в прямом значении греческих основ, лежащих в его основании, как целостное «время-пространство», воплощенное в некоем объекте (художественном произведении, творчестве конкретного автора, культурной эпохе) с целью выражения культурного или художественного смысла Однако и история употребления термина, и его интерпретация в рамках отдельных отраслей знания - культурологии (Н Д Ирза, И А Едошина, Т А Яковлева), литературоведения (М М Бахтин), истории (А Я Гуревич), эстетики (Т С Злотникова), психологии (А А Ухтомский), мифокритике (Е М Мелетинский, Е А Ермолин), философии и социологии (А В Азов, А С Ахиезер, С Н Иконникова, В Ю Меринов, А С Степанова, Н А Хренов, М М Шибаева) - требует не только пояснений, но и полемики

В эстетике, литературоведении и культурологии авторство понятия «хронотоп» часто приписывается активно использовавшему его М М Бахтину, хотя в действительности, это не так Понятие «хронотоп» возникает раньше - и характерно, что именно на рубеже Х1Х-ХХ вв В научный оборот понятие «хронотоп» под воздействием идей Г Минковского и А Эйнштейна ввел А А Ухтомский Для нас несомненную ценность имеет его изначальная интерпретация понятия

А А Ухтомский полагал возможным применять термин «хронотоп» в нейрофизиологии, однако допускал его использование и в гуманитарной сфере Подобная возможность проистекает из универсального характера «хронотопа», мыслимого как имманентное качество бытия «Мы живем в хронотопе», - писал ученый1 Универсальный характер понятия «хронотоп» не получил у А А Ухтомского целенаправленного обоснования, однако ученый писал о возможности применения «хронотопа» к различным уровням бытия, вплоть до понимания сущности мира и прогнозирования будущего

А А Ухтомский намечает культурно-антропологическое понимание хронотопа Он не раскрывает, но фиксирует двойственный характер «хронотопа», который является и имманентным бытию, и условным, мысли-

1 Ухтомский, А А Доминанта души [Текст] / А А Ухтомский - Рыбинск Рыбинское подворье, 2000 - С 80

мым, а значит, продолжая его логику, и воспринимаемым субъектом - человеком

Впоследствии новаторский и интегративный характер понятия «хронотоп» у А А Ухтомского отрефлектировал, в частности, М М Бахтин Но последний экстраполировал в литературоведение лишь ядро понятия и локализовал его до границ литературоведческой категории В отечественном научном знании дефиниция понятия «хронотоп» восходит именно к интерпретации его у М М Бахтина в качестве формально-содержательной категории литературы, выражающей «существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе»1

Однако «хронотоп», который М М Бахтин мыслил как категорию литературоведения, оказался востребованным понятием в других сферах гуманитарной научной мысли - эстетики, истории, философии, мифокрити-ки, культурологии Такая научная судьба понятия была бы невозможна без подчеркнутого нами универсализма, заложенного в дефиниции «хронотоп» создателем термина А А Ухтомским При этом, парадоксальным образом, при экстраполяции термина в различные отрасли гуманитарного знания, учитывается прежде всего опыт его использования М М Бахтиным

Позднейшие интерпретаторы (И А Едошина, Б П Голдовский, Т С Злотникова, Н М Инюшкин, С И. Митина, Н Д Ирза, И В Кондаков, Ю Л Троицкий, Н А Хренов) разнообразием ситуаций, к которым он применяется, придали понятию «хронотоп» характер универсальной, интегра-тивной категории В культурологии «хронотоп» трактуют как «единство пространственных и временных параметров, направленное на выражение определенного (культурного, художественного) смысла»2 К сожалению, спектр интерпретаций понятия «хронотоп» невелик, ограничен апелляцией к трактовке его М М Бахтиным Зачастую слово «хронотоп» употребляется без специфической его интерпретации Мы же, в свою очередь, избрав понятие «хронотоп» центральным для производимого исследования, такую интерпретацию стремимся осуществить

Таким образом, «рубеж» и «хронотоп» - понятия, которые и прежде осмысливались исследователями, их употреблявшими, как научные категории Но они использовались как самодостаточные В настоящей работе впервые, в анализе сочетания российских переходных состояний от эпохи к эпохе, от пространства столицы к ойкумене провинции, соединяются с культурологических позиций два взаимно интегрирующих концепта

1 Бахтин, М М Формы времени и хронотопа в романе Очерки по исторической поэтике [Текст] /ММ Бахтин // Бахтин М М Вопросы литературы и эстетики -М Худож лит , 1975 - С 234

2 Ирза, Н Д Хронотоп // Культурология XX век Энциклопедия / гл ред, сост и авт проекта С Я, Левит СПб Унив кн, 1998, Т 2 М-Я/отв ред ЛТ Мильская - С 338

3. Общие закономерности трансформаций русской культуры XVIII-XX вв.

Самостоятельного и отдельного исследования культурного опыта рубежей, пережитых Россией XVIII - XX вв , не производилось, отсутствует и целостное культурологическое исследование русской культуры данного периода Данный период русской культуры как хронологическая целостность в локальном аспекте историко-художественных связей России и Запада был представлен в исследовании Д В Сарабьянова и содержал историко-культурный методологический посыл

При этом существует богатая палитра работ, раскрывающих специфическую типологию русской культуры (см п 1 данного раздела), общую логику историко-культурной динамики России, а также историю культуры и ее парадигм отдельных периодов

Общая логика историко-культурной динамики России, коррелли-рующая с нашей проблематикой, раскрывается в работах А С Ахиезера, Т И Балакиной, П М Бицилли, Н А. Бердяева, И В Бестужева-Лада, Е А, Ермолина, В В Розанова, В Б Земскова, В В Ильина, Г С Кнабе, С А Кравченко, И В Кондакова, Т Ф Кузнецовой, А В, Меня, Ю М Лот-мана, П Н Милюкова, М Н Покровского, С М Соловьева, П А Сорокина, А Я Флиера, П А Флоренского, Н А Хренова Отметим, что в ряде случаев исследователями (А С Ахиезер, Е А. Ермолин, Г И Зверева, И В Кондаков, А В Мень, А Я Флиер) осуществляется значимое для исследования соотнесение истории русской культуры с динамикой мировой культуры (А Тойнби, Й Хейзинги, О Шпенглера, К Ясперса)

Из работ, анализирующих отдельные аспекты и периоды русской культуры, значимыми для исторического, философского и искусствоведческого аспектов исследования «рубежности» являются работы, раскрывающие динамику и специфику культуры отдельных, особенно рубежных периодов в ее духовной (Ю М Лотман, В Н Топоров, Л А Трубина, Н А Хренов), художественной (А Н Бенуа, П П Гнедич,1 Н А Дмитриева, Т С Злотникова, Д В Сарабьянов, Г Ю Стернин, И Ф Худушина), философской (В В Зеньковский, Н Ф Уткина, А Д Сухов), фшософско-эстетической (Ю Д Левин, Ж Нива, И Серман, В Страда, А М Эткинд, Е Г. Эткинд, А Пайман, И П Смирнов) составляющей |

Особо подчеркнем важную роль существующей в гуманитарном знании интерпретации культурной парадигмы символизма как специфического для рубежа веков явления В сфере гуманитарной мысли и деятельности, включая и сферу художественного творчества, «символизм» чаще всего предстает в следующих значениях символизм как особый феномен культуры, специфическое культурное творчество, символизм как миропонимание (выражение А Белого), форма религиозного мистического сознания, символизм как порождение сознания (форма мысли) или форма познания, как особое каче-

ство художественного творчества (X Э Керлот), символизм как особый тип (метод, направление, с гиль) художественного творчества а) художественное творчество, бессистемно пользующееся «символом» (сознательно или бессознательно) как художественным средством, б) художественный интуитивный метод, воспринятый в том числе и как художественная школа (В Я Брюсов), в) художественное направление (Ж Мореас, А М Кантор, Ж Нива, ЕВ Ермилова, А А Русакова), г) художественное течение (А В Леденев) В научной мысли присутствуют и национальные истолкования корреляты символизма (С С Аверинцев, Вяч. И Иванов, ЕВ Ермилова)

В научной рефлексии актуализируются сходные позиции комплексного осмысления философско-эстетических культурных парадигм при интерпретации присущих рубежам веков сентиментализма (Н Т Пахсарьян), Просвещения (Э Зицер, А Л Зорин, Ю М Лотман, В Ю Проскурина, В И Сахаров, П Шамю), романтизма (Ю Д Левин, Ю В Манн, И П Смирнов), реализма (И Паперно), модернизма (И А Едошина, Е А Ермолин, Е А Сарычев)

Важной для нас составляющей отечественного научного знания является провинциология как научная дисциплина, выделившаяся в рамках культурологического научного дискурса при исследовании проблем региональной культуры в ее философско-антропологической составляющей (Н И Воронина, И В Отставнова), в социокультурном и культурно-антропологическом ракурсах (научная школа по теории и истории культуры при ГОУ ВПО «ЯГПУ им К Д Ушинского» под руководством Т С Злотниковой), типологических особенностях (Инюшкин Н М ) в специфических проявлениях (М Г Ваняшова, В П Кудинов, А И Куприянов) Особенно значимы те исследования, в которых русская провинция интерпретируется в качестве пространства духовного, характерного для особого типа ментальности (Н И Воронина, Т С Злотникова)

Гендерный аспект социокультурной парадигмы на материале русской культуры конкретных периодов раскрывают А А Денисова (терминологический аспект), И А Жеребкина (психоаналитический аспект), Г.И Зверева (интеллектуальный аспект), В О Михневич (конкретно-исторический аспект), Н Л Пушкарева (методологический аспект), И Л Савкина (творческий аспект)

При этом целостное комплексное культурологическое исследование российского «рубежного» культурного опыта XVIII - XX вв в аспекте хронотопа осуществляется впервые

4. Персоналии. Номинативный ряд личностей, чей опыт привлекался для исследования, достаточно широк Круг персоналий определен проблемой и задачами исследования культурного опыта рубежей в аспекте хронотопа.

Социокультурная сфера представлена парадоксальными фигурами, являвшимися таковыми и для современников, и для позднейших интерпретаторов их жизни императора Павла I и его супруги Марии Федоровны

Исследования, посвященные личности и деятельности Павла I, более обширны, чем Марии Федоровны, почти лишенной исследовательского интереса Но при этом они представлены сходными концептуально-методологическими позициями Основной блок исследований носит биографический характер (Ф А Бюлер, В В Тимощук, Е С Шумигорский) Психологический портрет Павла I, данный П И Ковалевским, категорично и тенденциозно приписывает российского императора к дегенеративному психологическому типу На наш взгляд, подобные исследования находятся под сильным влиянием мемуарной литературы, характеризующейся двумя противоположными тенденциями - предельным негативизмом или оправдательным пафосом Лишь в последнее время появились альтернативные исследования, в которых осуществляются попытки по-новому осмыслить исторические, политические, идеологические, эзотерические, психологические особенности опыта и результаты его культуросообразной деятельности Павла I (В Захаров, В П Зубов, А В Скоробогатов, Ю А Сорокин) В тендерном ракурсе социокультурный опыт императора Павла I и его супруги Марии Федоровны ранее не анализировался

Художественная сфера представлена персонами, закрепленными на разных уровнях их личностного и творческого бытия

Мы избрали для рассмотрения уровень признанных гениев - А А Блока, МА Врубеля

В оценках современников (А Белый, А Н Бенуа, Н А Бердяев, В Я Брюсов, Вяч И Иванов, К А Коровин, Н К Рерих, С М Соловьев, В Ф Ходасевич, К И Чуковский) М А Врубель и А А Блок предстают репрезентативными для эпохи творцами

Проблему пограничности личности и творчества М А Врубеля в эстетическом и психологическом аспектах затрагивали ММ Алленов, Н А Дмитриева, Д 3 Коган, А А Русакова, Д В Сарабьянов, Г Ю Стернин На присутствие «рубежности» в опыте А А Блока указывают М Г Ваняшова, Л К Долгополов, Е В Ермилова, Д Е Максимов, И С Меламед, 3 Г Минц, Ж Ннва, С Л Слободнюк, В Ф Ходасевич, К И Чуковский, А М Эткинд

С недавних пор исследователи указывают на связь социокультурного опыта М А Врубеля (М М Алленов, Н А Дмитриева, Д 3 Коган, А А Русакова, Д В Сарабьянов, Г Ю Стернин) с символистской культурной парадигмой Можно отметить наличие элементов культурологического подхода к опыту художников в трудах искусствоведческого характера (Н А Дмитриевой, А А Русаковой, Д В Сарабьянова, Г Ю Стернина о М А Врубеле, М Г Ваняшовой, Е В Ермиловой, И Меламеда, В Ф Ходасевича, К И Чуковского, А М Эгкинда об А А Блоке) Однако целенаправленного и последовательного культурологического осмысления проблемы хронотопа рубежей применительно к репрезентативному для парадигмы «рубежности» социокультурному опыту М А Врубеля и А А Блока фактически нет

Мы также выделили специфически детерминированный в аспекте «рубежности» гендерный уровень (женщина-творец является традиционно парадоксальной фигурой), представленный в исследовании персоналиями К К Павловой, Ю В Жадовской, Е П Ростопчиной, М С Петровых и др. Наибольшую методологическую и фактографическую ценность представляют собой исследования, посвященные проблеме своеобразия «женского творчества» в России (И Савкиной, В О Михневич, И А Муравьевой)

Мы обозначили уровень специфической пространственной детерминанты - рубежа общего и частного, всемирного и локального это уровень провинциального (по месту своего обитания) творца (МА Богданович, ЮВ Жадовская, ИМ Затрапезное, ТА Медведев, К К Павлова, ПЯ Панъков, МС Петровых, НА Спирин)

Исследования скудны по количеству, и главным образом носят биографический (Астафьев А В , Астафьева Н А о ярославских писателях), краеведческий (О А Городецкая о Т А Медведеве, А Я Грязнов о И М Затрапезнове) или историко-искусствоведческий характер (С Н Овсянников о П Я Панькове, В А Летин, Т А Третьякова о Т А Медведеве, Н Гилевич, А Чобат о М А Богдановиче)

Исходя из данной нами характеристики изученности проблемы, можно утверждать, что целостного, комплексного, методологически интегра-тивно ориентированного исследования хронотопа рубежей в российском культурном опыте XVIII - XX до сих пор не существовало

Научная новизна работы заключается в том, что в исследовании

- обоснована и осуществлена культурологическая интеграция понятий «хронотоп» и «рубеж», хронотоп рубежей рассмотрен как культурологическая проблема, в связи с чем сформулированы и обоснованы дефиниции «культурный опыт рубежей», «рубеж», «рубеж культурных парадигм», «хронотоп рубежей», «ойкумена провинциальной культуры»,

- исследование русской культуры XVIII - XX вв впервые осуществлено в особом методологическим ракурсе, соотносящем российский культурный опыт со специфической - «рубежной» культурной парадигмой,

- выявлена и целостно изучена специфическая парадигма отечественной культуры XVIII - XX вв , представленная как культурный опыт рубежей,

- комплексно исследован российский хронотоп культурного опыта рубежей XVIII-XX вв исследованы проблемы хронотопа рубежей как культурного явления, изучены российские социокультурные (императорская чета Павел I и Мария Федоровна) и художественные практики (творцы в аспекте демонизма их мироощущения, творцы в аспекте тендерной специфики) XVIII - XX вв в плане реализации в них опыта «рубежности»,

- в ракурсе реализации «рубежности» впервые интерпретированы провинциальные артефакты (церковь Св апостолов Петра и Павла при Ярославской большой мануфактуре, здание академического театра имени Ф Волкова архитектора Н А Спирина и др) и творчество провинциальных ярославских художников - живописца-монументалиста Т А Медведева, поэтов К К Павловой, Ю В Жа-довской, М А Богдановича, М С Петровых

Теоретическая значимость работы определяется тем, что в ней

- взаимная связь дефиниций «хронотоп» и «рубеж» мотивирована историко-типологически, на основании чего дана специфическая культурологическая дефиниция понятий «культурный опыт рубежей», «рубеж», «рубеж культурных парадигм», «хронотоп рубежей», «ойкумена провинциальной культуры»,

- хронотоп рубежей раскрыт как специфический универсум и парадигма русской культуры,

- осуществлен комплексный анализ социокультурного и индивидуально-творческого уровней проявления хроноса и топоса «рубежности» в культурном опыте России XVIII - XX вв ,

- опыт актуализации «рубежности» в социокультурных и художественных практиках России XVIII - XX вв осмыслен применительно к тендерной и эстетической сферам,

- выявлены социальные и художественные составляющие российского опыта «рубежности» XVIII - XX вв, ставшие основаниями для самосознания творца в ситуации рубежа, формирования амбивалентной нраве гвенно-духовной парадигмы демонизма, поисков пути к преодолению социальных и духовно-эстетических рубежей

Практическая значимость произведенного в работе исследования определяется возможностью экстраполяции разработанной методологии при исследовании конкретных проявлений русской культуры и мирового культурного опыта, генетически связанного либо аналогичного русскому

Определяется возможность использовать материалы работы в образовательном процессе высшей и средней школы при изучении культурологического цикла дисциплин, в том числе в образовательном процессе Института филологии ГОУ ВПО «ЯГПУ им К Д Ушинского»

Практическое значение работы для социально-нравственного образования и воспитания вытекает также из ее социокультурной установки на утверждение значимой культурно-исторической роли провинции с ее специфической «рубежностью>> в жизни России |

Практическое значение проведенной работы связано и с необходимостью расширения интеллектуального спектра обеспечения межкультурной коммуникации, смысл которой существенно меняется в условиях глобализации процессов, актуализирующих культурный опыт рубежей

Личный вклад диссертанта заключается в том, что в исследовании на материале русской культуры ХУШ-Х1Х вв раскрыто уникальное значение культурного опыта рубежей как сложного социокультурного феномена, выведены и обоснованы культурологические дефиниции «культурный опыт рубежей», «рубеж», «рубеж культурных парадигм», «хронотоп рубежей», «ойкумена провинциальной культуры», выявлен и монографически исследован особый вид «рубежа» - рубеж культурных парадигм и его фи-лософско-эстетических, пространственно-временных, нравственно-психологических составляющих; целостно исследован российский хронотоп культурного опыта рубежа ХУШ-ХХ вв и его составляющие — хронос и топос, социокультурные аспекты тендера, социальный и художественный российский опыт актуализации «рубежности», в ракурсе реализации «ру-бежности» впервые проанализированы провинциальные артефакты (церковь Св апостолов Петра и Павла при Ярославской большой мануфактуре, здание академического театра имени Федора Волкова архитектора Н А Спирина и др) и творчество провинциальных ярославских художников — живописца-монументалиста Т А Медведева, поэтов К К Павловой, Ю В Жадовской, М А Богдановича, М С. Петровых

Достоверность результатов диссертационного исследования обеспечивается фундаментальным характером поставленной проблемы и разносторонности ее разрешения, определении исходных теоретико-методологических позиций, комплексностью методологии, адекватной задачам работы, системным и полным обобщением проявлений российского культурного опыта рубежей в аспекте хронотопа, обширной апробацией

На защиту выносятся следующие положения:

1 Для культурологического дискурса современной отечественной гуманитарной науки актуальной и не решенной в полной мере задачей остается раскрытие сущностных признаков и выявление концептов русской культуры Важный подход к ее разрешению - выявление специфики отечественной культуры в ее доминантных проявлениях, каким и является, на наш взгляд, культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа

2 При доминировании «хроноса» хронотоп рубежей предстает инвариантом российской историко-культурной динамики Его показательными вариантами являются кризисный хронотоп российских рубежей, осознанный культурной элитой рубежа XVIII - XIX вв и XIX - XX вв , а также хронотоп «рубежной» личности А С Пушкина, встречи с которым реализованы в лирическом опыте К К Павловой и Е П Ростопчиной Преимущественная актуализация «топоса» ведет к дифференциации российского пространства на своеобразные социокультурные сферы, имеющие, но лишь в числе прочих, территориальные ограничения Одной из таких сфер является выделяемая нами в качестве специфического феномена и введенная в качестве культурологической категории «ойкумена русской провинциальной культуры», осо-

бенности которой определяют смыслополагание «рубежей» провинциального локуса - в частности, уникального для Верхневолжского региона ярославского храма во имя Святых апостолов Петра и Павла (1736-1744)

3 Русская культура XVIII - XX вв характеризуется масштабной актуализацией временных и пространственных проявлений «рубежности» на социокультурном и индивидуально-творческом уровнях

«Временная рубежность» определяет специфическое преломление ре-нессансной парадигмы в русской культуре рубежа XIX - XX вв, а также ход исторического времени в опыте творцов рубежа XIX - XX вв (А П Чехова, М А Богдановича, М С Петровых) «Пространственная рубежность» в социально-духовном аспекте детерминирует структуру мира в сознании культурной элиты рубежа Х1Х-ХХ вв , в социально-культурном -определяет горизонт столицы и провинции со специфическими носителями и творцами, чьи судьбы во многом детерминирует «комплекс столичности» (К К Павлова, М С Петровых), компенсирующий «комплекс провинциальности», и в чьем творчестве (М А Богданович) складывается топика репрезентативного провинциального пространства - города

4 Социокультурные тендерные аспекты актуализации «рубежности» в российской культуре XVIII - XX вв проявились в продуцировании и бытовании специфически рубежных тендерных моделей и стереотипов (гамлетизм), в трансформации традиционных тендерных ролей, что изменило привычные границы маскулинности и феминности и определило судьбы женщин, в разных выражениях причастных культурной деятельности и образы женщин-персонажей, в творчестве мужчин низведенные от архетипа Вечной Женственности, Прекрасной Дамы до тендерного стереотипа современницы (императрица Мария Федоровна, женщины-авторы К К Павлова, Е П Ростопчина, Ю В Жадовская, А А Ахматова, Л Д. Блок, Е И Дмитриева / Черубиана де Габриак, М И Цветаева)

5 Российский опыт «рубежности» XVIII - XX вв, актуализированный в социальных и художественных практиках репрезентативных в аспекте «рубежности» представителей творческой элиты рубежа XIX - XX вв А А Блока и МА Врубеля, является основанием для формирования и трансформаций самосознания творца в культурной ситуации рубежа, создания амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, нахождения специфических форм преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей

6 Хронотоп рубежей — значимая и впервые именно так поставленная культурологическая проблема, разрешаемая посредством интеграции двух взаимно связанных концептов Хронотоп рубежей - специфический универсум русской культуры, парадоксально целостный и ценный своей вариативностью, что требует типологизации его в культурологической категории «культурный опыт рубежей» Носителями опыта «рубежности» являются субъекты русской культуры (от личности до сообщества) и феномены русской культуры (от произведения до культурного процесса), обладающие верифицируемыми

имманентными качествами «рубежности» или воспринятые как таковые другими субъектами культуры

Апробация и внедрение результатов диссертационного исследования осуществлялись на заседаниях кафедры культурологии и журналистики ГОУ ВПО «ЯГПУ им К Д Ушинского», на международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях «Культура Образование. Православие» (Ярославль ЯГУ им П Г Демидова, 1996), 4-я, 6-я, 8-я конференции молодых ученых (Ярославль, ЯГПУ им К Д Ушинского, 1996, 1998, 2000), «Молодая наука - XXI веку» (Иваново, ИвГУ, 2001), «Пастуховские чтения» (Ярославль ЯРИПК, 2002), «Чтения Ушинского» (Ярославль ЯГПУ им К Д Ушинского, 2003, 2004, 2006), «100 лет после Чехова» (Ярославль ЯГПУ им КД Ушинского, 2004), «Третьи Алмазовские чтения Роль творческой личности в развитии культуры провинциального города» (Ярославль, 2005), «Науки о культуре -шаг в XXI век» (Москва РИК, 2005, 2007), X, XI, XII Пушкинские чтения (Санкт-Петербург ЛГУ им А С Пушкина, 2005, 2006, 2008), Первый Российский культурологический конгресс (Санкт-Петербург, 2006), «А С Пушкин в Подмосковье и Москве XII Пушкинская конференция» (Большие Вя-земы, 2007), «Информационные и коммуникационные науки в изменяющейся России» (Краснодар КГУКИ, 2007), «Науки о культуре в новом тысячелетии I Международный коллоквиум молодых ученых» (Москва - Ярославль ЯГПУ им К Д Ушинского, 2007), «Интеграция науки и образования Информационная культура и креативный потенциал общества и личности» (Краснодар КГУКИ, 2008), «Курьез в искусстве и искусство курьеза XIV Царскосельская научная конференция (Санкт-Петербург, 2008), «XVIII век женское / мужское в культуре эпохи — XVIIIe siècle féminin / masculin dans la culture de l'époque» (Москва МГУ им M В Ломоносова, 2008)

Результаты исследования внедрены в образовательный процесс Института филологии ГОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им К Д Ушинского»

Основная проблематика диссертации представлена в пятидесяти публикациях, в том числе восьми, осуществленных в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух частей (Часть I «Хронотоп рубежей как культурное явление и культурологическая проблема», Часть II «Опыт актуализации рубежности в социокультурных и художественных практиках России»), каждая из которых включает две главы (11 «Хронотоп рубежей как культурологическая проблема», 12 «Хронос и топос в России как явления рубежности», II1 «Социокультурные аспекты тендера в России как рубежного явления», II 2 «Социальный и художественный российский опыт актуализации рубежности»), заключения, библиографического списка источников литературы, включающего 475 наименований Общий объем работы - 475 с

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во ВВЕДЕНИИ обоснованы актуальность постановки проблемы, научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, достоверность результатов, сформулирована гипотеза исследования и положения, выносимые на защиту, определены его цели, задачи, объект и предмет, хронологические и территориальные границы, эмпирический материал, обозначены теоретико-методологические ориентиры, представлен анализ научного освоения проблемы и охарактеризован личный вклад, апробация и внедрение, отражена структура работы

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ «ХРОНОТОП РУБЕЖЕЙ КАК КУЛЬТУРНОЕ ЯВЛЕНИЕ И КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА» посвящена исследованию важной для современного отечественного гуманитарного знания и актуальной для русской культуры проблемы хронотопа рубежей

В первой главе «Хронотоп рубежей как культурологическая проблема» предприняты верификация дефиниций понятий «хронотоп» и «рубеж», обоснование интегративной интерпретации ключевой концептуально-методологической категории «хронотопа рубежей», а также раскрыты универсальная роль и место хронотопа рубежей в русской культуре XVIII - XX вв

В параграфе 1 «Хронотоп и рубеж: верификация дефиниций» осуществлена верификация ключевых концептов и категорий исследования

Нами проакцентировано, что введение в научный обиход термина «хронотоп» было осуществлено не М М Бахтиным, как часто указывается, а А А Ухтомским Последний интерпретировал «хронотоп» («время-пространство») как интегративную категорию, свободно экстраполируемую из естественно-научной (нейрофизиология) в гуманитарную сферу знания, в своем онтологическим статусе характеризующую имманентное качество бытия, в антропологической проекции определяющую условный и субъективный характер представления о «времени-пространстве» М М Бахтин, используя «хронотоп» в качестве литературоведческой и эстетической категории, локализовал семантику и методологические возможности понятия Позднейшие интерпретаторы (Б П Голдовский] И А Едошина, Т С Злотникова, Н М Инюшкин, С И Митина, Н Д Ирза, И В Кондаков, Ю Л Троицкий, Н А Хренов), применяя понятие «хронотоп» к изучению внеэстетических ситуаций, возвращались к его исходным интегративным возможностям, но при этом апеллировали к семантике, предложенной М М Бахтиным Так, универсализация понятия, произведенная А А Ухтомским, является для данного исследования особенно ценной

«Хронотоп» верифицирован в работе как онтологически рубежное понятие и в силу синтеза в себе двух измерений - «хроноса» и «топоса», и в силу освоения естественнонаучной и гуманитарной сферами, и в силу такого непосредственного фактора, как генерирование в рубежный период

русской культуры Поэтому «хронотоп» является, прежде всего, универсальной методологической категорией, применимой для изучения как относительно статичных явлений «рубежности» (художественное произведение или целостный временной период), так и для динамичных, подвижных и пограничных объектов (трансформация самосознания творца, культурный опыт рубежей) Семантика термина в работе актуализирует все выше обозначенные смыслы с акцентом на его онтологическом (безусловном, имманентном бытию) и культурно-антропологическом (субъективно обусловленным в интеллектуальной или художественной рефлексии) характере

«Хронотоп» представляет собой не просто значимое для данной работы понятие, но категорию, имеющую ключевой характер для всех уровней (социокультурного, индивидуально-творческого) и аспектов исследования Он представлен в разнообразии вариантов — как «хронотоп рубежей» (особый универсум), как хронотоп российского культурного опыта различных временных, пространственных рубежей, рубежей философско-эстетических, социокультурных и духовно-нравственных культурных парадигм

При изучении культурологической дефиниции понятия «рубеж» мы основываемся на интерпретации буквального значения слова (предел, допустимая норма), экстраполяции и одновременно семантической дифференциации близких по смыслу понятий «граница», «грань», «переход», «кризис», «конец» и других, конкретизирующих природу, характер или виды рубежа При этом мы предлагаем интерпретировать «рубеж» в культурном опыте, мыслимом в конкретике параметров «хронотопа», как самостоятельное бытие (универсум), в котором происходит встреча обособленных, часто локальных (по месту в пространстве) и преходящих (во времени) экзистенций

В данном параграфе также выявлены и определены генезис (представления об изначальной дискретности мира), природа (имманентная, продуцируемая), качества (переходность, кризисность, пограничность, нестабильность, неотчетливость, подвижность), характер (условный, конкретный), состояние рубежа Особое внимание уделено видам рубежа Мы предлагаем выделять рубежи культурных парадигм (которыми, при условии доминирующего, устойчивого и общезначимого характера, могут являться форма, тип, компонента культуры) пространственно-временных, философско-эстетических, социокультурных, нравственно-психологических

Для обозначения опыта «рубежности», как в его целостности, так и в различных аспектах и уровнях его проявления в культуре мы вводим понятие «культурный опыт рубежей» Рубеж - это время, место и состояние встречи различных интенций, явлений, процессов в культуре, а значит, и в человеке, результатом чего является опыт обновления, развития или гибели

Таким образом, «хронотоп рубежей» - впервые именно так поставленная культурологическая проблема, разрешаемая посредством интеграции двух взаимно связанных концептов

В параграфе 2 «Хронотоп рубежей - универсум российской исто-рико-культурнон динамики» осуществлено исследование особого статуса и роли хронотопа рубежей в качестве универсума российской историко-культурной динамики применительно к социокультурному (кризисный хронотоп в самосознании культурной элиты рубежей XVIII - XIX вв и Х1Х-ХХ вв) и индивидуально-творческому (хронотоп рубежной личности А С Пушкина) уровням российского культурного опыта

Хронотоп рубежей в его кризисной составляющей явственно верифицируется в культурном опыте России рубежей XVIII - XIX и Х1Х-ХХ вв на социокультурном уровне осознания культурной элитой. Он носит как общий, так и индивидуализированный, вариативный характер Общим для бытования кризисного хронотопа рубежей в культурном опыте России конца XVIII в - начала XIX в и конца XIX в - начала XX в является смыслополагание и переживание его как рубежного, переходного Однако при этом рубеж XVIII - XIX вв оказывается в сознании современников футурологичен, в то время как рубеж XIX - XX вв воспринимается в большей мере эсхатологическим Парадоксальным образом оба историко-культурных рубежа, являясь особыми периодами, замыкают линейную композицию - ограничивают историко-культурную зону XIX века в России Мы полагаем, что подобное совпадение является симптоматичным для российской культуры и репрезентирует хронотоп рубежей в качестве особого, периодически актуализируемого универсума В силу данного обстоятельства мы считаем возможным рассматривать хронотоп рубежей универсумом или инвариантом российской историко-культурной динамики

Анализ хронотопа рубежей на индивидуально-творческом уровне демонстрирует оформление в русской культуре особого хронотопа выдающейся, «рубежной» творческой личности - хронотопа А С Пушкина, отобразившегося в лирическом опыте репрезентативных для русской литературы и культуры первой треги XIX в женщин-творцов К К Павловой и ЕП Ростопчиной В опыте К К Павловой и Е К Ростопчиной «хронотоп А С Пушкина» является кульминацией их заочного диалога, который по своему характеру корреллирует с затянувшейся творческой дуэлью, одним из «поводов» и «средств» ведения которой является А С Пушкин Основной формой приобщения к «хронотопу А С Пушкина» являются апелляция к имени и образу А С Пушкина в творчестве двух поэтесс в качестве эпиграфа, актуализирующего общение, и соотносящегося с пушкинской традицией (ЕП Ростопчина использовала в качестве эпиграфов цитаты из поэмы «Евгений Онегин», стихотворения «Послания Чаадаеву»), источника и образца для подражания, проявившегося в присвоении и освоении пушкинских мотивов, образов, тем, ритмики («Мечта» Е П Ростопчиной, «Ты, уцелевший в сердце нищем» К К Павловой), предмета рефлексии (в связи с творчеством как воплощения национальной поэзии, в связи со смертью, в связи с личностной

заинтересованностью), героя произведения («Две встречи», «Черновая книга Пушкина» Е.П Ростопчиной, «Дума», Ответ Языкову» К К Павловой)

В хронотопе лирических героинь обеих поэтесс определяется важнейшее событие - встреча с корифеем, воплощением поэзии и осияние его славой, преображение в творца в результате его «благословения» И если К К Павлову на авторство благословляет один из известных в России поэтов Е А Баратынский, то Е П Сушкову (Ростопчину) не только В А Жуковский (чей символический подарок был воспринят ею как намек на роль преемницы Поэта - Пушкина), но и сам А С Пушкин, «наша слава» (по ее же определению), признанный лучшим поэтом своего времени

В параграфе 3 «Хронотоп рубежей — универсум российского культурного пространства» осмыслено преломление хронотопа рубежей на социокультурном уровне применительно к выделяемому нами феномену ойкумены русской провинциальной культуры и смыслополаганию хронотопа рубежей провинциального локуса

Хронотоп рубежей в качестве универсума реализуется в дифференциации российского пространства на своеобразные социокультурные сферы, имеющие, в том числе, территориальные ограничения Одной из таких сфер является выделяемая нами в качестве специфического феномена и введенная в качестве культурологической категории «ойкумена русской провинциальной культуры»

Произведя верификацию дефиниций понятия «провинция», имеющих три интерпретационных направления (политико-географическое, аксиологическое, культурологическое), мы пришли к заключен!«) о возможности осмыслить провинцию как пространство особою типа менталитета и культуры и ввести в научный оборот специфическую дефиницию «ойкумена русской провинциальной культуры» С одной стороны, данная дефиниция несет в себе географическую коннотацию, восходящую к античным представлениям об ойкумене как обитаемой представителями определенной цивилизации вселенной или территории В таком статусе дефиниция фиксирует отдельный этногеографический и пространственно-временной континуум - континуум русской провинции Дефиниция «ойкумена русской провинциальной культуры» обладает и детализирующим смыслом Ценность для нас представляет семантика особой «территории», даже «части» русской культуры, обладающей специфическими чертами Здесь на первый план выходит не этногеографическая составляющая дефиниции, а ее функция, дифференцирующая типы культурных сфер и процессов

Ойкумена русской провинциальной культуры с точки зрения ее смыс-лополагания представляет собой попытку достичь столичного эталона, что определяет ее важное качество - подражательность, вторичность по отношению к образцу

Ойкумена русской провинциальной культуры характеризуется особым механизмом взаимодействия с внешним миром, осуществляемым посредством процедур рецепции и адаптации Мы даем специфическую интерпретацию рецепции в культуре, трактуя ее не как эпизодическое, случайное, но как систематическое культуросообразное обращение к признанному классическим наследию с целью культурного присвоения (подразумевающею и осознание некоего феномена достоянием внутреннего опыта персоны, феномена, эпохи, и практическое, вполне утилитарное использование) или освоения (научная и художественная рефлексия)

Произведя анализ художественного опыта провинциальных ярославских творцов (архитектора Н А Спирина, живописца Т А Медведева, поэтов Ю В Жадовской, К К Павловой, М А Богдановича, М С Петровых), мы выявили на их деятельности, что характер рецепции в провинциальной культуре предстает в следующих вариантах

С точки зрения объекта рецепции характер процедуры связан, как, во-первых, с имманентными ей моментами, так и, во-вторых, с представлением о ней в научной и художественной рефлексии С точки зрения субъекта рецепции ее характер может быть пассивным, осознанным и выборочным (перевод, инсценировка), а также активным (подражание, переделка, интерпретация, создание нового произведения с использованием образцового материала) Показательно, что рецепция в провинциальной (ярославской) монументальной живописи следует за образцами художественных открытий, а не интеллектуально-философских рефлексий В рамках XIX в речь идет о выраженных ренессансных и барочных итальянско-нидерландских приоритетах отечественного, в том числе провинциального, академизма При этом наиболее активным в аспекте рецепции европейских образцов на ярославской земле была артель художника-академика ТА Медведева, чья роль в формировании ярославской культуры до сих пор не оценена по достоинству В целом, рецепция, осуществляемая в культурном пространстве провинции, - процесс сложный, иерархический и многоступенчатый. Подвергаемые рецепции провинциальным творчеством начала определены нами, соответственно, как национальный, европейский, мировой культурный процесс в вершинных достижениях и актуальных тенденциях При этом «провинциальное» творчество приобретает однонаправленную иерархию нисхождения, которую мы предлагаем обозначить понятием нисходящей рег/епции Иное направление рецепции - интеграция провинциальной культуры в национальное и европейское социокультурное пространство - также осуществлялось и осуществляется в процессе культурного творчества По аналогии с нисходящей рецепций, мы называем этот процесс рецепцией восходящей и отмечаем его исключительный характер

Универсальный для культурного опыта России характер хронотопа рубежей можно наблюдать не только в глобальном плане дифференциации

различных социокультурных ойкумен, но и в локальных культурных памятниках Мы впервые произвели культурологический анализ хронотопа рубежей уникального для российского Верхневолжья памятника - храма св ап Петра и Павла при Ярославской Большой Мануфактуре

Смыслополагание хронотопа «рубежей» в посвящениях главных алтарей храма св ап Петра и Павла при Ярославской Большой Мануфактуре реализована на множестве уровней личностном, архитектурном, топографическом, историческом

Личностный уровень смыслополагания «рубежей» доминантен, он представлен прежде всего «рубежными» для христианства новозаветными персоналиями (св апостолы Петр и Павел, св Симеон Богоприимец и св Анна Пророчица), а также персоналиями, «рубежными» для русской и ярославской культуры (Петр I, Анна Иоанновна, ярославский промышленник И М Затрапезнов) Рубежный характер отличает и принцип соотнесения персон друг с другом Это выражается, во-первых, в двойственности парных как внутри (св Симеон и Анна, ап Петр и Павел), так и внешне (императоры Петр I и Анна Иоанновна) посвящений, в сопряжении семейного, личного уровня с государственным в посвящении зимнего храма Во-вторых, в ин-тровертивной «рубежности», своеобразном двойничестве персоналий, затрагивающей и раскрывающей механизмы самоидентификации и мифологизации И М Затрапезновым собственной личности как «птенца Петрова» и даже метонимизированной его ипостаси

Смыслополагание «рубежей» уникального для региона Петропавловского храма не ограничивается только посвящениями главных алтарей «Рубежность» имманентна этому храму, его создателю, его вдохновителю

Во второй главе «Хронос и топос в России как явления рубежности» предпринято исследование конкретных вариантов бытования хроно-са и топоса рубежей в российском культурном опыте XVIII - XX вв

В параграфе 1 «Хронос рубежей в культурном опыте России» осуществлен анализ соотношения элементов системы «прошлое - настоящее -будущее» через конкретные варианты бытования хроноса как явления «рубежности» парадигмы исторического времени в русском культурном опыте на социокультурном и индивидуально-творческом уровнях

Первый, социокультурный уровень проявления «рубежного» хроноса представлен в репрезентативном опыте интеллектуально-художественного соотнесения отечественными исследователями культуры и искусства и российскими мыслителями и творцами рубежа XIX - XX вв современного им состояния культуры с Ренессансом Традиция именовать рубеж XIX - XX вв в России «русским ренессансом», восходит к определению Н А Бердяевым русской культуры этого периода как «русского духовного ренессанса»

Произведенный нами анализ интеллектуальных, художественных, поведенческих практик, востребованных российской культурной элитой ру-

бежа веков, показывает, что условно поименованная культурная эпоха «русского ренессанса» весьма специфически и парадоксально корреллиру-ет с исторически определенной эпохой Возрождения, одновременно приближаясь к ней (в переживании исторического порога, антропоцентризме, искусствоцентризме и эстетизме, поиске удаленного во времени образца), и удаляясь от нее (в специфической религиозности, ироническом пафосе, эсхатологических ожиданиях)

Подчеркнем ренессансная парадигма русской культуры рубежа XIX -XX вв является в большей мере эмоционально переживаемой и мыслимой метафорой эпохи, нежели онтологически имманентной ее сутью Это подчеркивает другое определение русской культуры этого периода, также данное Н А Бердяевым - «Серебряный век» В такой логике качественного «убывания» российской культуры по сравнению с ее вершинным «Золотым веком» именно последнему может быть отведена роль «российского Ренессанса» При этом, с одной стороны, сам момент рецепции возрожденческих традиций в русской культуре рубежа XIX - XX вв, с другой стороны, возможность экстраполировать понятие «ренессанс» на другой временной рубежный период русской культуры (рубеж XVIII - XIX вв), демонстрируют парадигматический характер ренессанса и как одного из наиболее ярких рубежных периодов в истории культуры, и как повторяющегося явления Именно в силу данного обстоятельства оказывается возможной приобщенность ренессансу как парадигме исторической и культурной «рубежности» различных историко-культурных периодов, в том числе рубежа XIX -XX вв в России

Индивидуально-творческий уровень проявления «рубежного» хроноса раскрывается нами в опыте драматургии А П Чехова, лирики М А Богдановича и М С Петровых, являющихся репрезентативными в плане интерпретации динамики исторического времени творцами XX века

В парадигме исторического времени для А П Чехова-драматурга насыщенное пошлостью настоящее - наиболее значимый пласт В общем культурном контексте рубежа XIX - XX вв , эсхатологически ориентированном и в силу этого пренебрегающем настоящим, такой приоритет парадоксален Парадоксальны в своей специфичности и чеховские футурологи-ческие откровения Будущее предстает в пьесах А П Чехова многоаспектно как реальное будущее персонажей, будущее, мыслимое персонажами, предугаданное автором будущее России и человечества и даже как реставрация прошлого силой памяти, проект или бизнес-план ближайшего будущего, глобальная футурологическая мечта, которая никогда не свершится Однако наиболее часто будущее оборачивается в драматургии А П Чехова катастрофой и смертью, символически переносимой на эсхатологизм судеб человечества и мира Собственно будущего в пьесах А П Чехова нет. оно обрывается звуком лопнувшей струны, «замирающим, печальным», словно с неба идущим Таково закономерное следствие диагноза, поставленного

современным драматургом настоящему В пьесах А П Чехова, обнаруживающего конечность единственно реального для его персонажей актуального и невозможность будущего, медицинский прогноз обретает профети-ческий статус, прогнозируя агонию двадцатого столетия

В лирике МА Богдановича парадигма исторического времени представлена разнообразно и включает в себя линейное (историческое), циклическое (природное, физиологическое), перманентное (лирическое, творческое, созерцательное) время, реальное время лирического героя и мыслимое персонажами виртуальное время воспоминания или мечты Экспрессивная окраска временных пластов М А. Богдановичем сочетает как типичные для эпохи рубежа веков предчувствия и ожидания, так и оригинальные нюансы, связанные со смертельной болезнью поэта Собственно, можно говорить о личностной мифологизации времени Ее индивидуальный характер наиболее очевидно проявился в том, что будущее (а отнюдь не настоящее, как это было, например, у символистов) в поэзии М А Богдановича сопряжено с катастрофой и смертью, символически переносимой на эсхатологию человечества и мира В этом житейский опыт М А Богдановича совпадает с интуиция-ми также весьма не здорового А П Чехова

Реализация «рубежной» парадигмы исторического времени в судьбе и лирике М С Петровых специфична В отличие от многих других современников календарного и культурного рубежа XIX - XX вв , М С Петровых дожила до того будущего, которое было предметом их футурологиче-ских предчувствий Настоящее, совпавшее разве что с чеховскими прогнозами, оказалось реализованным, и, в силу этого фактора, пошлым Неудивительно, что осознание М С Петровых себя, мира, поэзии, имеет динамический характер отторжения настоящего и идеализации прошлого

Способы ухода от настоящего в опыте М С Петровых - творчество, чувственная мистика, поэтизация прошлого Именно прошлое (идеализированное «отдаленное» биографическое, недавнее), а не будущее предстает как своеобразная проекция души, вектор рефлексии и творчества В представлении о прошлом М С Петровых присутствует некая прапамять, сходная с платоническим анамнесисом, о настоящей родине, о подлинных истоках себя и мира Специфический выход из настоящего для М С Петровых - будущее, мыслимое как вечность, в которой «недостойной дарован Господней рукой Во блаженном успении вечный покой» Так, эксплицированное в поэзии М С Петровых ощущение времени, отрешаясь от реалий мучительно переживаемого настоящего, парадоксально стремится к утраченному опыту прошлого и одновременно - к будущему, мыслимому как уход в вечность

В параграфе 2 «Топос рубежей в культурном опыте России» осуществлено исследование вариантов проявления в российском культурном опыте «рубежного» топоса

На социокультурном уровне рубежный топос нашел реализацию в

воспринимаемой и продуцируемой культурной элитой рубежа XIX - XX вв особой пространственной картине мира

В опыте А А Блока и М А Врубеля, репрезентативных носителей культурного опыта рубежа XIX - XX вв, пространственный универсум структурируется посредством взаимодействия символов «многомирия» и «пути» Интеграция данных символов в сознании художников выстраивает онтологию как поэтапное движение по структурным бытийным пластам -от «Тезы», пространства Абсолюта (Бога и Богородицы для Врубеля, Мировой Души, Лучезарной Подруги, Прекрасной Дамы для Блока), через «Антитезу» - «лиловый сумрак», «лиловые миры», «демониану» (Врубель) к грядущему органическому всеединому «Синтезу», преображенному «новому миру» (Блок, Врубель) В их опыте интеллектуально-художественного полагания сложной пространственной картины мира, постигаемой творцами в духовной динамике, топос слит с хроносом, раскрывая хронотоп рубежей как универсум Подобные позиции являлись типичными для культурной элиты рубежа XIX - XX вв, нацеленной на преодоление любых, в том числе, пространственных и творческих рубежей

Значимой компонентой российского топоса рубежей является социокультурный горизонт столицы и провинции, где складывается специфическая культурно-антропологическая общность провинциальной творческой элиты, реализующей в опыте ее репрезентативных представителей К К Павловой, М С Петровых, М А. Богдановича, в числе прочего, комплексы «провинциальности» и «столичности», а также осваивающей провинциальную топику

Ситуация рубежей в русской культуре проявляет более богатую, чем очевидная данность, палитру культурных типов творческих личностей провинцгга Мы выделяем две модели - выдающуюся творческую личность в провинции и провинциальную творческую личность

Первая модель - выдающаяся творческая личность, - верифицируется на основании географического фактора В силу разных обстоятельств (от физической болезни до духовного выбора) часть творческой элиты остается в провинции, где ее представители могут и создавать новое, и адаптировать созданное «столичными гениями» Практика подобного рода существовала в рубежные периоды и европейской, и русской культур (Д Г Байрон, И -В Гете, А С Пушкин, Л Н Толстой, московские символисты, М И Цветаева, П И Чайковский, И Е Репин, Д В Поленов, А П Чехов)

Вторая модель провинциальной культурной элиты, - провинциальная творческая личность - определяется нами как имманентный провинциальной культуре феномен Она раскрывается, с одной стороны, как творческая личность, типизирующая обитателей провинции, наделенных творческими способностями и волей к культурной активности (К К Павлова (Яниш), Ю А Жадовская, Т А Медведев, М А Богданович, М С Петровых) С дру-

гой стороны, она включает и тип провинциальной личности, не обязательно обитающей в провинции, но каким-либо образом совпадающей с духовно-нравственным комплексом провинциальности (Е А Баратынский, К К Павлова, М С Петровых) Жестких границ между ними мы не усматриваем и не утверждаем

В преломлении социокультурного (столица и провинция как культурные универсумы) и культурно-антропологического (творческая элита провинции) планов в индивидуальном, и при этом типичном в своей «рубеж-ности», опыте жительницы провинции К К Павловой и обитательницы столицы М С. Петровых складывается специфический духовно-нравственный комплекс «столичности» Он реализуется многогранно - в географическом, историко-культурном, художественно-культурном, личностном аспектах

«Столичность» в опыте К К Павловой имеет множество смысловых оттенков и интенций Прежде всего, «столичность» представлена причастностью глобальному, активностью, готовностью к действенному служению Родине, самопожертвованию, мистическим чувством родства со своим народом и страной, верностью православным идеалам первопрестольной, связанным с переживанием Москвы как «третьего Рима» В то же время «столичность» подразумевает неприемлемые К К Павловой светскость, «салонность», суетность, отличающие, в сознании поэтессы, петербургское дворянство В комплекс «столичности», как мы его определили, входит не просто соответствие, но отчасти моделирование романтизированного имиджа современницы А С. Пушкина, М Ю. Лермонтова, несостоявшейся невесты А Мицкевича Специфика «столичности» К К Павловой определена в связи с тем, что поэтесса оказывается не только вынуждена, но и готова пожертвовать ею, сместившись на территорию провинции, окончив жизнь в безвестности и бедности При этом отказ от «столичности» осуществляется К К Павловой в географическом и социальном планах, не затрагивая глубинных качеств личности (целостность, творческую активность, космополитический настрой, внутреннее достоинство)

Иной направленностью отличается «столичный» аспект опыта М С Петровых Доминирующий ракурс комплекса «столичности» здесь не духовно-нравственный, а поэтический Именно в отношении творческой самореализации М С Петровых осознает себя провинциалкой, и, в силу ощущения неспособности выйти за пределы своей вторичности, остается «обитательницей провинции», будучи уже жительницей столицы

Аутентичной в своей конкретике носителем столично-провинциальной «рубежности» является топика города в лирике провинциального поэта М А Богдановича Образ города у М А Богдановича является поистине рубежным синтетичным и интертекстуальным В нем сочетаются пространственно-временные, предметные и метафизические

аспекты, характерные для русской символистской поэзии рубежа веков Наиболее существенное влияние на создание образа города в лирике М А Богдановича оказала городская лирика В Я Брюсова и А А Блока В этом смысле город М А Богдановича типичен

Уникальность же городской образности М А Богдановича для художественного миропонимания рубежа XIX - XX вв , во-первых, заключается в характере рецепции символистского образа города Образ города у М А. Богдановича на формально-структрурном уровне создается через апелляцию к брюсовским открытиям, на уровне метафизическом - к блоковским урбанистическим «откровениям» Второй момент, придающий трактовке города у М А Богдановича индивидуальное наполнение, - «белорусский лад», вовлеченность романтизированного национального начала, экзотического для русской литературы и культуры Отличает городскую лирику М А Богдановича и «провинциальность», выступающая и качеством художественного метода (вторичность), и приоритетом провинциальных городов в топике стихотворений В поэзии М А Богдановича город предстает и своей реальной конкретикой - «местом» суетной земной жизни, и образом-символом «чужого места», Града Земного, цивилизации в целом, дионисийской чаши, не являясь при этом доминантой его художественного мира, а представая поводом для раскрытия внутреннего мира лирического героя

ВТОРАЯ ЧАСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ «ОПЫТ АКТУАЛИЗАЦИИ РУБЕЖНОСТИ В СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ И ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ПРАКТИКАХ РОССИИ» посвящена изучению российских социокультурных и художественных практик XVIII - XX вв в аспекте реализации в них опыта «рубежности»

В первой главе «Социокультурные аспекты гендера в России как рубежного явления» предпринят анализ «рубежности» маскулинности и феминности в сознании и практиках «рубежей» в России XVIII - XX вв

В параграфе 1 «Гендерная модель российской рубежной маскулинности - Гамлет» произведен анализ «гамлетовской» составляющей российского социокультурного опыта рубежей XVIII - ХХ вв

«Гамлетизм», возникший в европейской культуре на рубеже XVI -XVII вв , в период кризиса ренессансной личности и ренессансного героя, столь отчетливо зафиксированного У Шекспиром в трагедии «Гамлет», являет собой, на наш взгляд, особый культурно-антропологический и социокультурный феномен «рубежности» Рецепция «гамлетизма» в российском культурном опыте актуализируется в рубежных ситуациях Одним из результатов данного процесса является появление в качестве значимой для опыта рубежей модели маскулинности «русского / российского Гамлета»

Мы даем «гамлетизму» трехаспектное толкование «Гамлетизм» - методологический принцип, локализующий интерпретацию трагедии

У. Шекспира модусом личности Гамлета «Гамлетизм» - комплексная характеристика признаков специфической «рубежной» личности (рефлексивность, интеллектуальность, обладание мистическим опытом, критицизм, ироничность, нервозность, неопределенность, эгоизм, безволие, мар-гинальность, жертвенность, трагизм, кризисность, вербальная выраженность) «Гамлетизм» также фиксирует рубежное состояние персонифицированного субъекта (личности, группы, типа личности, объединения, страны, национального духа, периода времени)

Образ «русского (российского) Гамлета» и феномен гамлетизма в русской культуре взаимно корреллируют друг с другом «Русский Гамлет» -субъект «гамлетизма», в различных вариантах реализации, его персонификация и носитель При использовании выражения «русский Гамлет» важен акцент не на этнической идентификации или самоидентификации, а на принадлежности определенному культурно-антропологическому типу русской культуры Речь идет, в первую очередь, о конкретных и реальных личностях, но также и о художественных персонажах В парадигму «русского» гамлетизма мы включаем императора Павла I, его сына Александра I, мыслителя П Я Чаадаева, писателя А С Грибоедова, его героя А А Чацкий («Горе от ума»), поэта Е А Баратынского, героя А С Пушкина В Ленского («Евгений Онегин»), художника М А Врубель, поэта А А Блок, писателей В В Розанова и В М Гаршина, героев рассказов и драм А П Чехова, актеров И М. Смоктуновского и персонажей, им сыгранных (князь Мышкин - «Идиот», Юрий Деточкин - «Берегись автомобиля»), В С Высоцкого, А А Миронова

Синтез всех трех обозначенных нами значений гамлетизма произошел в интерпретации современниками личности первого признанного в этом качестве «русского Гамлета» - Великого князя Павла Петровича Цесаревич Павел получает прозвище «российский Гамлет» во время европейского путешествия (1781 - 1782 гг) Осознание судьбы Павла как зеркала трагедии Датского принца несомненна и для отечественной традиции, в частности, показателен факт изъятия пьесы А П Сумарокова «Гамлет» из театрального репертуара сразу после воцарения Екатерины II в 1762 году

Произведенный нами анализ судьбы, личности и деятельности позволил доказать, что «гамлетизм» Павла Петровича имеет не только мыслимое, но и реальное бытие Мы выявляем несколько модусов «гамлетизма» в опыте Павла I - биографический (или сюжетный), психологический, ментальный, аксиологический, деятельностный, поведенческий, политический

Биографический модус гамлетизма Павла Петровича заключен в возможности соотнести событийный ряд его жизни с историей Датского принца Данный фактор подкреплен также возможностью экстраполяции системы персонажей шекспировской трагедии на окружение Павла Петровича При этом ситуация «Русского Гамлета» была уникальна эксотерич-

ностью и экстенсивностью заговора против Петра III, идеализацией отца, принципиально иной ролью матери-самодержицы и своеобразным (редуцированным, синтезируемым) характером функций других лиц

Гамлетизм Павла Петровича в психологическом аспекте мы фиксируем как имманентное состояние пограничной личности (сходство) и навязанный извне мотив безумия (отличие) Психологически рубежной личности «русского Гамлета» необходимы были «точки опоры», гармонизирующие его внутренний мир Прежде всего, эта потребность выразилась в аксиологии -создании личностной системы ценностей, среди которых доминировали порядок, закон, справедливость, регламентация, личность монарха и монархия, системность Те «опоры», которые могли эффективно способствовать и некоторое время способствовали гармонизации личности и жизни (любовь, дружба, семья, искусство, природа, чувство), оказались в опыте Павла Петровича редуцированы В результате, он концентрируется в своей деятельности на монархической государственной космогонии, подчиненной образцовым для него системам - организационной и милитаристской прусской, религиозно-рыцарской (эклектично объединяющей принципы православия, католицизма в орденских версиях мальтийцев и масонов), эстетической просветительской и классицистской Концепция собственной личности продуцируется Павлом Петровичем на основе самоидентификации с образом абстрактного боговдохновенного абсолютного монарха и конкретными для него образцами Генриха IV, Петра I, Аполлона

Казалось бы, проанализированные проявления Павла Петровича противоречат гамлетовской парадигме кризиса, распада, разочарования Но, в действительности, «русский Гамлет», проживая кризис, находит, как ему кажется, возможный путь выхода Российского цесаревича не убивают сразу, и у него, успевшего стать императором, есть некоторое время для эксперимента по спасению себя и мира Однако это спасение иллюзорно, поскольку даже нахождение «точек опоры» способствует лишь временной гармонизации личности «русского Гамлета» и не дает ему возможности изменить мир

В параграфе 2 «Рубежность феминности в российском культурном опыте» проанализирована проблема рубежных проявлений феминности в русской культуре XVIII - XX вв

В социально-культурном плане «рубежность» феминности представлена в специфической и репрезентативной тендерной парадигме судьбы российской императрицы Марии Федоровны, супруги Павла I Брак с российским цесаревичем Павлом для Софии-Доротеи оказался личным рубежом, изменившим весь строй ее жизни Мария Федоровна в организации своего супружества и социально значимых сфер жизни руководствовалась соображениями, изложенными Павлом в «Инструкции», которую он передал своей невесте Несмотря на более поздние приписки, свидетельствующие о ненужности инструктажа для обоих супругов, в строе жизни Марии

Федоровны имеются показательные совпадения с данным документом, касающиеся регламентации религиозности, поведения, репутации Великой Княгини и отношения к императрице Екатерине II, публике, народу, «же-лательнаго ея обращения» с супругом, хозяйственности и бытового аскетизма Мы полагаем эти совпадения не случайными, определенными кор-релляцией требований Павла Петровича с ее собственной системой ценностей, имевшей сентименталистскую и сентиментальную природу

Именно тендерный аспект личности Софии-Доротеи, Великой Княгини и императрицы Марии Федоровны, понятый ею как призвание быть женой и матерью, лимитировал ее социокультурную деятельность пространством семьи и собственного, удаленного от столицы, двора, вынеся ее на периферию культурной жизни Тем не менее, реальная деятельность и опыт Марии Федоровны во многом превзошли предъявляемые к ней требования Ее личность обозначила высокий, если не высочайший рубеж женской активности своего времени Показательным является факт соотнесения Марии Федоровны с Марией - Богородицей (при том, что святой покровительницей российской императрицы являлась Мария Магдалина), формализованный учреждением посмертного Мариинского знака отличия беспорочной службы в 1828 г

Показательным для российского культурного опыта рубежей являются также тендерные аспекты творчества, определившие типичную судьбу женщины-автора в России Особенно сильно напряжение женского и творческого начал в русской культуре двух рубежей веков XVIII - XIX и XIX - XX вв Две культурные ситуации двух рубежей веков в отношении женского творчества являются логическим продолжением друг друга В рамках рубежа XVIII - XIX вв в России женское творчество получает право на существование в виде особого феномена романтической дворянской культуры - «женской литературы», с определенными истоками и сложившимися типологическими чертами Однако социокультурный статус женского творчества остается маргинальным по отношению к универсальному творчеству мужчин Это, безусловно, влияет на драматизм самосознания русских художниц слова, как столичных, так и - в еще большей мере, провинциальных сложился комплекс «женщины-поэтессы» Однако данный про-блематизм не влечет за собой стремления отказаться от собственного биологического пола Рубеж XIX - XX вв , когда женщина «узнала, что она -поэт» (М И Цветаева) и буквально ворвалась в центр культурного пространства, снимает с «женского творчества» первородный грех пола и вместе с ним статус периферийности Вместе с тем в эту эпоху, изменившую в позитивном направлении отношение общества к феномену женского творчества, драматичным становится отношение к собственному полу многих творчески одаренных женщин Тендерные эксперименты Прекрасных Дам модернизма принципиально нивелируют их природную женственность

Происходящие трансформации феминности, в частности, стереотипи-зация романтического образа Прекрасной Дамы, определяют сущность и специфику женщины-персонажа в российском культурном опыте рубежей. «Прекрасная Дама» в русской культуре рубежей предстает в многообразии вариантов - художественных, социокультурных, духовно-нравственных

Романтические модели образа Прекрасной дамы, сложившиеся в русской культуре первой трети XIX вв , востребованы в самореализации женщин - творческих личностей рубежа XIX - XX вв , о чем свидетельствуют многочисленные исследования (М Г Ваняшова, Д Е Максимов, И С Ме-ламед, 3 Г Минц) Их рецепция осуществилась в том интегрирующем жизнетворчестве, которое было характерно для эпохи поиска великого синтеза «Французская» светская модель продолжает доминировать в самосознании женщины-автора и поведении женщины-персонажа Эффектной является и «английская» модель, в рамках которой популярна женщина-вамп, наделенная в сознании окружающих и самосознании, демоническими качествами (А К Герцык, 3 Н Гиппиус, А А. Ахматова) «Немецкая» модель не была популярна у женщин-авторов, но оказалась задействована в символизме Важным обстоятельством символистского освоения «немецкой» версии образа Прекрасной дамы, актуализированной в творчестве мужчин, является его рубежная встреча с «французской» моделью, значимой для феминных социокультурных практик «Прекрасные дамы» модернизма заявляли права на творческую сферу, транслируя тенденции маскулинизации и активной и публичной игры тендерными масками и стереотипами В этой социокультурной игре различными гранями феминности важным фактором является преодоление любой статичности — исторической, этнической, тендерной, художественно-эстетической, личностной Максимальной концентрацией неоромантической образности воплощения Прекрасной Дамы являлась Черубина де Габриак - мистификация Е И. Дмитриевой (Васильевой) и МА Волошина Hal этапе замысла М А Волошин отобрал наиболее востребованные современной ему культурной элитой стереотипичные неоромантические черты «Прекрасной дамы» - эротизм, мистику, гениальность, красоту, страдание, одиночество, но актуализировал экзотический национальный колорит Образ Черубины де Габриак представлял собой' новую модель Прекрасной дамы, сформированную на основе синтеза имевшихся В результате она царила на русском Парнасе, пока мистификация не была раскрыта

Рассмотренные модели Прекрасной Дамы, превратившиеся в новые социокультурные женские амплуа рубежа XIX - XX веков, воплотились как в художественной образности, определившей специфику женщины-персонажа, так и в самосознании и социокультурной самопрезентации женщин, а также в сознании, художественном творчестве и жизнетворчестве мужчин

Во второй главе «Социальный и художественный российский опыт актуализации рубежности» предпринято обоснование социальных и художественных составляющих культурного опыта рубежей, явившихся основаниями для трансформаций самосознания творца в ситуации рубежа и формирования специфически рубежной, амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, а также определившими драматизм бытия культурной элиты в ситуации социальных и духовно-эстетических рубежей

В Параграфе 1 «Самосознание творца в России в ситуации рубежа» осмыслены трансформации самосознания творца рубежа Х1Х-ХХ вв

Осознание и постулирование смысла искусства и роли художника в культурном опыте рубежей имеет самостоятельную значимость Оно может быть расценено и расценивается мыслителями и творцами как одна из первых задач искусства и художника в ситуации смены культурных парадигм, каковая произошла на рубеже XIX - XX вв Подобный опыт актуален для репрезентативных творцов рубежа XIX - XX вв А А Блока и М А Врубеля

Эстетические аспекты самосознания поэта А А Блока и живописца МА Врубеля связаны с актуализаций в рубежной культурной ситуации искусствоцентристских традиций платонизма, мистики неоплатонизма, христианства, романтизма, символизма, с апелляцией к модели религиозного искусства, опирающегося на мистический опыт

Доминирующими направлениями художнического самосознания М А Врубеля и А А Блока являются, во-первых, целенаправленное постижение и постулирование смысла искусства и роли художника, во-вторых, амбивалентная декларация свободы искусства от чуждых законов и свободы художника при реализации своей миссии и одновременно их «связанности» религиозной задачей, в-третьих, постулирование религиозной миссии и пафоса искусства, фиксации и практической реализации его конкретных религиозных задач и форм (реалиорность, аскетическое эсте-тизированное служение)

При смыслополагании назначения искусства и роли художника А А Блок и М А Врубель актуализируют романтический образ «гения» -медиума, способного уловить и зафиксировать звуки «тех миров» (А А Блок) Апеллируя к интуитивной (особой) чуткости гения и его онтологической открытости, М А Врубель и А А Блок обосновывают свои претензии на владение тайным знанием-опытом (гнозисом), которое остается только практически реализовать в вестничестве, пророчестве и в тайном теургическом действии

Вестничество М А Врубеля и А А Блока - важный, осознанный элемент их служения, качествами которого являются ритуальность, космиур-гическая направленность, фатализм, жертвенность, трагизм, причастность сакральному в его демоническом (дионисийском) аспекте Содержательное зерно вестничества Врубеля и Блока носит рубежный характер и в самом

общем виде может быть обозначено как весть о присутствии в этом мире инобытийного начала (божественного, демонического) - залоге грядущей катастрофы старого мира и конечного преображения и спасения, о красоте и искусстве как генеральной преобразующей и спасающей силе

Важным элементом художнической аскезы в опыте Врубеля и Блока является и пророчество Его основная цель - мистический гнозис и внесение полученного откровения в мир - определяется творцами в соответствии с религиозной традицией Менее традиционно решается вопрос об онтологической природе мистического откровения и роли художника-пророка А А Блок позиционировал себя гностиком, пророком «двух бездн» одновременно - божественной и инфернальной, однако такой синтез оказался недостижим, истоком пророчеств поэта явился мистический опыт ночного инобытия М А Врубель в своих художественных декларациях пророчества остается на позиции, более близкой традиции, однако его практика имеет еще и очевидную - в конце жизни осознанную - связь с онтологией Бездны Роль творца в реализации пророческой миссии А А Блок толкует гипертрофированно, наделяя его чертами богоборца, антагониста Бога, самовольно присвоившего пророческий дар

Содержание пророчеств Врубеля и Блока во многом совпадает и оказывается сходным с содержанием вестничества пророчество есть признак сверхприродного (божественного, демонического) откровения в мире, доказательство божественного / демонического достоинства художника-пророка и пророческого искусства, оно профетически предупреждает мир и человека об их эсхатологической судьбе трагизме бытия без Бога, нашествии «лиловых миров», близящемся Апокалипсисе и Страшном Суде, грядущем прощении и спасении Духовные интенции собственной жизни Врубеля и Блока оказываются пророческими в свете предуказания общей, в высшем смысле типической судьбы художника в мире

Самосознание художника рубежа XIX - XX веков содержит идею творчества как привилегированной сферы социальной реализации художнического единения, идею искусства как прообраза будущего всеединства Искусство, по такой логике, приобретало черты земной церкви, телесного социально-эстетического универсума В сознании и опыте МА Врубеля и А А Блока искусство и творчество, интерпретируемые как своего рода рубеж «мира искусства» и «мира художников», являются формой и задачей духовно-нравственной и культурной социализации, адаптирующей актуальную для эпохи идею всеединства

В параграфе 2 «Рубеж нравственно-духовный: «демонический» текст русской культуры» осуществлено исследование нравственно-духовной парадигмы демонизма

Стремление рубежной культуры к «великому синтезу» (В С Соловьев), примиряющему противоречия и совмещающему смыслы, выразилось,

на наш взгляд, в создании в русской культуре рубежей XVIII - XIX и XIX -XX вв своеобразной духовно-нравственной парадигмы «демонизма»

В плане культурной генеалогии «демоническое» в русской культуре совместило в себе и античные, и христианские реминисценции, и в то же время оказалось романтизировано Европейская романтическая традиция «вочеловечила» демоническое, придав ему внешнюю антропоморфность и экстраполировав его опыт в состав внутреннего мира романтического героя и его создателя - универсального художника - романтического гения В этом смысле показательным, моделирующим и собственную, и последующую демонизацию личности героя и художника оказался персональный опыт носителя, как он сам полагал, «родового проклятия», - лорда ДГ Байрона

На русской почве рубежа XVIII - XIX веков наиболее значительными результатами апелляции к «демоническому» стали версии демона в качестве персонажа - духа отрицания и сомнения у А С Пушкина, духа изгнания и сомнения у М Ю Лермонтова Именно они ввели в русскую культуру принцип написания слова «демон» как имени собственного - с заглавной буквы, наделили его индивидуальностью, в случае с М Ю Лермонтовым -отчасти автобиографической Палитра художественной актуализации «демонического» на рубеже XIX - XX вв богата и разнообразна Это страдающая романтическая личность, бунтарь-одиночка (Вяч И Иванов, Л Н Андреев, М Горький, А А Блок, К Д Бальмонт), иррациональная стихийная (дионисийская) сила, мыслимая имманентной волей бытия (К Д Бальмонт, А А Блок, Ф К Сологуб, А Белый, Вяч И Иванов, В Я Брюсов, Л С Бакста), «нежить» (А М Ремизов, А А Блок), дьявол (В С Соловьев, Д С Мережковский, Л Н Андреев, М В Добужинский) Знаменательной экспликацией «демонического» в художественном творчестве воспринималась галерея демонов М А Врубеля Яркость личностного преломления темы и ее роковое влияние на судьбу художника утвердили за ним репутацию гения, явившего первообраз «демонического» Демон-персонаж в человеческом облике появляется в поэме «Возмездие» А А Блока, интегрируя все семантические нюансы этого образа-символа рубежа XIX - XX вв он - персонификация индивидуализма, перефразируя А А Блока, человек, похожий на романтическую личность, скучающий декадент, безвольное воплощение Возмездия - воли Бездны, его отличают маскулинность, красота, надменность, тайная страстность, амбивалентность духовного облика, вампирственный эротизм, художнический иллюзионизм, рефлексия

Апологетика «демонического» и актуализация демона в качестве персонажа на рубеже XIX - XX вв осуществлялись в следующих направлениях эстетическом (интерпретация демона в качестве образа, персонифицирующего инфернальную Бездну), символическом (в качестве символа эпо-

хи), жизнетворческом (сознательное культивирование демонизма), аксиологическом (демон как образец), культурно-антропологическом в духовно-нравственном аспекте (демон как образец личности неоромантического гения и культурный персонаж)

Создававшаяся на рубеже XVIII - XIX вв в России романтическая художественная традиция «демонизма» трансформировалась на рубеже XIX - XX вв в эстетически закрепленную, онтологически и аксиологически значимую социокультурную и духовно-нравственную парадигму

В параграфе 3 «Рубеж социального н духовно-эстетического в российском культурном опыте» осуществлена систематизация российских социальных и художественных «рубежных» практик, ставших основанием для поисков, драм и преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей

Творцам рубежа XIX — XX вв. исходное состояние бытия представляется целостным, но утраченным в ходе исторического времени Современный распад социального универсума в их сознании - испытание человечества «на разрыв», «рассеяние» же их собственного «мира искусства» и «мира художников» - драматическая коллизия, требующая преодоления В опыте художников рубежа XIX - XX вв А А Блока и М А Врубеля раскрываются перспективы преодоления социального распада духовно-эстетическими практиками

Востребованная Врубелем и Блоком парадигма духовного всеединства как новая форма эстетического коллективизма эзотерического круга творческой элиты и дальнейшая ступень социализации искусства реализуется в их опыте посредством актуализации следующих форм, «символистское келейное искусство» (религиозно-философские, творческие (художественные), бюрократические, государственные собрания и объединения), «мистическое сектантство» («братство», «род» и «семья», «брак»)

Задача всеединства в сознании и практиках М,А Врубеля и A.A. Блока оказывается в горизонтальном разрезе бытия недостижимой Формально М А Врубель и А А Блок оказываются задействованы в различных видах символистского «келейного общения» творческих кружках и объединениях (Врубель и Блок), религиозно-философских собраниях (Блок), государственных учреждениях (Блок), однако и тот, и другой ощущают внутреннюю неудовлетворенность от их несостоятельности Для А А Блока данная ситуация сопряжена с особым драматизмом поэт осознает несовпадение идеи символизма как своего рода конфессиональное объединения с перспективой всеединства с реальными практиками Редуцированы в опыте А А Блока оказываются и соборные возможности мистически ориентированного «соловьевского братства»

Исключение составляют два варианта «мистического сектантства» -формы родовой сопричастности (A.A. Блок) и брака (М А. Врубель и

А А Блок) Всеединство как одна из задач брака в опыте М А Врубеля и А А Блока имеет, на наш взгляд, два измерения - трансцендентное и обыденное Трансцендентный вектор единения связан с общим мистическим стремлением М А Врубеля и А А Блока к слиянию в браке с земным воплощением Мировой Души Обыденный вектор можно обозначить как ракурс (или качество) межличностных взаимных (человеческих) отношений супругов Критерием осуществления единения в мистическом измерении, на наш взгляд, может служить достижение или недостижение декларируемой художниками конечной цели «священного брака» - «обоженья», окончательного эсхатологического спасения, вечной жизни Данная цель в браке и М А Врубелем, и А А Блоком не достигнута, следовательно, есть сомнение в реализованное™ мистического потенциала всеединства Обыденное единение, по всей видимости, состоялось и М А Врубель, и А А Блок ощущали и осознавали высокую, предельную степень духовной и душевной близости со своими женами, находя в их обществе гармонию и успокоение Для А А Блока возможность взаимного единения заключена и в родовой сопричастности в локальных ситуациях «мать - сын», «отец - сын»

В духовно-эстетическом опыте М А Врубеля и А А Блока отдается предпочтение взаимности и индивидуальному опыту перед соборностью Это не означает отказа от поисков всеединства, вектор социально-духовных интересов художников оказывается направлен не по горизонтали коллективной социализации, а по вертикали мистического слияния с божественным началом (Мировой Душой или Бездной)

В ЗАКЛЮЧЕНИИ подведены итоги исследования, сформулированы основные выводы, намечены перспективные возможности развития темы К основным выводам исследования относятся следующие Важным подходом к разрешению задачи раскрытия сущностных признаков и выявления концептов русской культуры является выявление специфики отечественной культуры в ее доминантных проявлениях, каким и является, на наш взгляд, культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа. Хронотоп рубежей - значимая и впервые именно так поставленная культурологическая проблема, разрешаемая посредством интеграции двух взаимно связанных концептов

«Хронотоп рубежей» - особый универсум русской культуры XVIII -XX вв , предстающий при доминировании «хроноса» инвариантом российской историко-культурной динамики, при доминировании «топоса» являющий собой универсум российского культурного пространства

Русская культура XVIII - XX вв в аспекте преемственности рубежей характеризуется масштабной актуализацией временных и пространственных проявлений «рубежности» на социокультурном и индивидуально-творческом уровнях

Социокультурные тендерные аспекты актуализации «рубежности» в российской культуре XVIII - XX вв проявились в продуцировании и бытовании специфически рубежных тендерных моделей (гамлетизм), в трансформации традиционных тендерных ролей, что изменило границы маскулинности и феминности и определило судьбы женщин, причастных культурной деятельности и образы женщин-персонажей

Российский опыт «рубежности» XVIII - XX вв, актуализированный в социальных и художественных практиках, явился основанием для формирования и трансформаций самосознания творца в культурной ситуации рубежа, создания амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, поиска и нахождения форм преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях:

1 Летина, Н Н Род, семья и брак как форма соборности в опыте А Блока [Текст] / Н Н Летина // Вестник Костромского государственного университета имени Н А Некрасова - 2005 - №6 - С 71-76 - 0,75 пл (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ)

2 Летина, Н Н Тендерный фактор «провинциальности» женского творчества [Текст] / Н Н Летина // Вестник Костромского государственного университета имени Н А Некрасова 2006 - № 6 - С 139-143 - 0,5 п л (журнач включен в Перечень ведупцих периодических гаданий, рекомендованных ВАК РФ)

3 Летина, Н Н В контексте комплекса столичности (судьбы Каролины Павловой и Марии Петровых) [Текст] / Н Н Летина // Философские науки - 2007 - № 1 - С 130-138 — 0,5 п л (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ)

4 Летина, Н Н Теоретические основания рецепции в провинциальном искусстве [Текст] / Н Н Летина // Регионология - Научно-публицистический журнал -2008 - №3 (64) — С 295-302 -0,5 пл (журнал включен в Перечень ведупцих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ)

5 Летина, Н Н Ойкумена русской провинциальной культуры [Текст] / Н Н Летина // Вопросы культурологии - 2009 - №2 - С 20-23 - 0,5 п л (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ)

6 Летина, Н Н Культурная антропология провинциальной «творческой элиты» России рубежей веков [Текст] / Н Н Летина // Обсерватория культуры -2009 - №2 -С 96-100 -0,5 пл (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ)

7 Летина, Н Н Константы кризиса в духовном опыте «творческой элиты» России рубежа XIX - XX вв [Текст] / Н Н Летина // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств - 2009 -№1 (январь - февраль) - С 52-57 -0,5 пл (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ)

8 Летина, Н Н Культурно-философские основания самосознания творца рубежа Х1Х-ХХ вв в России [Текст] / Н Н Летина // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета -2009 - № 1(1) - С 66-70 - 0,5 п л (журнал включен в Перечень ведущих периодических изданий, рекомендованных ВАК РФ)

9 Летина, Н Н Российский хронотоп в культурном опыте рубежей (ХУШ-ХХ вв ) Научная монография [Текст] / Н Н Летина - Ярославль Изд-во ГОУ ВПО «ЯГПУ им К Д Ушинского», 2009 - 257 с - 16,1 п л

10 Суворова1, НН Демониана «серебряного века» - демониана Врубеля [Текст] / Н Н Суворова // Молодые исследователи - школе - Ярославль Изд-во ЯГПУ, 1997 - С 60-70 - 0,75 п л

11 Суворова, Н Н «Впечатления натуры» М Врубеля в портрете С Мамонтова [Текст] / Н Н Суворова // Ярославский педагогический вестник - 1997 -№2 -С 5-11 -0,75пл

12 Суворова, Н Н Эстетизация религиозности в русской культуре рубежа Х1Х-ХХ вв [Текст] / Н Н Суворова И Культура Образование Православие Сб материалов региональной науч-практ конференции — Ярославль ЯГУ им П Г Демидова, 1996 - С 165 - 167 - 0,2 п л

13 Суворова, НН Реализм (натурализм) и мифотворчество Михаила Врубеля [Текст] / Н Н Суворова // Материалы докладов 4-й конференции молодых ученых -Ярославль Изд-во ЯГПУ им КД Ушинского, 1996 -С 65-67 - 0,2 п л

14 Суворова Н Н Художник как трикстер (на материале русской худ культуры рубежа Х1Х-ХХ вв) [Текст] / Н Н Суворова // Материалы докладов 6-й конференции молодых ученых В 2 ч -42 - Ярославль Изд-во ЯГПУ им КД Ушинского, 1998 - С 296-298-0,2 п л

15 Суворова, НН Мифологема «Бездны» в сознании художника-символиста А Блок и М Врубель [Текст] / Н Н Суворова // Материалы докладов 8-й конференции молодых ученых Ярославль Изд-во ЯГПУ им К Д Ушинского, 2000 - С 228-230 - 0,2 п л

16 Суворова, НН История мировых цивилизаций [Текст] / НН Суворова // Ярославль Изд-во ЯГПУ им К Д Ушинского, 2001 -27 с -1,7 п л

1 Фамилия Суворова изменена на Летину в 2004 г в связи с заключением брака (свидетельство о заключении брака 1-ГР № 555340)

17 Суворова, H H Мифологема «Бездны» в сознании художника-символиста А Блок [Текст] / H H Суворова // Молодая наука - XXI веку Материалы международной научной конференции Иваново, 19-20 апреля 2001 г В7ч - 4 1 -Филология - Иваново : Иван гос ун-т, 2001 -С 7879 - 0,2 п л

18 Суворова, H H Романтизм Литературы Западной Европы и Северной Америки [Текст] / H H Суворова, О В Кочкина - Ярославль Изд-во ЯГПУ, 2002 - 62 с - 3,9 п л (авторских 2,5 п л )

19 Суворова, H H Романтическая ирония как культурная традиция и проблема гуманитарного образования [Текст] / H H Суворова // Материалы Пастуховскихчтений -Ярославль ЯРИПК, 2002 - С 249-251 -0,2пл

20 Суворова, H H Суицид романтической иронии [Текст] / H H Суворова // Филология Культурология Речевая коммуникация Материалы международной конференции «Чтения Ушинского» - Ярославль Изд-во ЯГПУ им КД Ушинского, 2003 - С 201 -205 -0,3 пл

21 Суворова, H H, Личность в культуре социально-психологический и художественный опыт в аспектах научного исследования и обучения [Текст] / H H. Суворова, Т С Злотникова, Е А Ермолин, Т И Ерохина Со-ответ разделы // Личность в культуре разработка междисциплинарных модулей исследовательской и образовательной деятельности социально-психологический и художественный опыт в аспектах научного исследования и обучения - Отчет в рамках ЕЗН за 2003 г о работе Научной школы по культурологии при ГОУ ВПО «ЯГПУ им К Д Ушинского» Регистрационный номер ВНТИЦ - 0120 0510245. Инв номер ВНТИЦ - 0220 0 505841 - 0,3 п л

22 Суворова, H H «Не все читали заревые знаки» к проблеме самосознания А Блока [Текст] / H H Суворова // Ярославский педагогический вестник -2004 № 1-2 С 67-70 - 0,5 п л

I

23 Суворова, H H Начало XIX и начало XX века орг футурологии к эсхатологии [Текст] / H H Суворова // Язык и культура. Материалы международной конференции «Чтения Ушинского» - Т 2 - Ярославль Изд-во ЯГПУ им КД Ушинского,2004 - С 138-143 -0,2пл

24 Суворова, H H Константы будущего в драматургии А П Чехова [Текст] / H H Суворова // 100 лет после Чехова Научный сборник Материалы научно-практической конференции (Ярославль, май 2004) и Интернет-конференции (портал Auditorium ru, апрель-июнь 2004) Ярославль Изд-во ЯГПУ, 2004 - С 80-84 - 0,4 п л

25 Летина, H H , Личность в культуре историко-типологический аспект изучения творческого опыта в системе высшего и среднего образования [Текст] / H Н. Летина, Т С Злотникова, Е А Ермолин, Т И Ерохина Соответ разделы // Личность в культуре разработка междисциплинарных модулей исследовательской и образовательной деятельности историко-

типологический аспект изучения творческого опыта в системе высшего и среднего образования - Отчет в рамках ЕЗН за 2004 г о работе Научной школы по культурологии при ГОУ ВПО «ЯГПУ им К Д Ушинского» Регистрационный номер ВНТИЦ - 0120.0504905 Инв номер ВНТИЦ -0220 0 504114 -0,3 п л

26 Летина, НН М Петровых провинциальность как творческая судьба провинциального поэта [Текст] / Н Н Летина // Третьи Алмазовские чтения Роль творческой личности в развитии культуры провинциального города - Ярославль Ремдер, 2005 - С 316-320 -0,5 пл

27 Летина, Н Н Провинциальный поэт рубежа Х1Х-ХХ вв как современник эпохи поэзия аллюзий М Петровых [Текст] / Н Н Летина // Науки о культуре - шаг в XXI век Сборник материалов ежегодной конференции-семинара молодых ученых - Т 5 - М РИК , 2005 - С 223-227 - 0,4 п л

28 Летина, Н Н Поэтизация повседневности прошлого и разоблачение повседневности настоящего в творчестве провинциального поэта (М Петровых) [Текст] / Н Н Летина // Поэтика повседневности Фольклор Художественная литература - Материалы международной научной конференции «Пушкинские чтения - 2005» Санкт-Петербург 6-7 июня 2005 г -СПб ЛГУ им АС Пушкина, 2005 - С 119-126 -0,5пл

29 Летина, Н Н Символистский модус ментальной модели русской культуры рубежа Х1Х-ХХ вв [Текст] / Н Н Летина // Ментальные модели русской культуры Сборник научных трудов - Ярославль Изд-во «ГОУ ВПО ЯГПУ им КД Ушинского» , 2005 -С 95-106 -0,75пл

30 Летина, Н Н, Исследование синергетического дискурса культурно-образовательных процессов в современном мире [Текст] / Н Н Летина, Т С Злотникова, Е А Ермолин, Т И Ерохина Соответ разделы // Личность в культуре разработка междисциплинарных модулей исследовательской и образовательной деятельности исследование синергетического дискурса культурно-образовательных процессов в современном мире -Отчет в рамках ЕЗН за 2005 г. о работе Научной школы по культурологии при ГОУ ВПО «ЯГПУ им К Д Ушинского» Регистрационный номер ВНТИЦ -01200505543 Инв номер ВНТИЦ - 0220 0 602438 - 0,3 п л

31 Летина, Н Н Женщина - творческая личность как феномен провинциальной культуры [Текст] / Н Н Летина // Первый Российский культурологический конгресс Программа Материалы докладов - СПб Эй-дос, 2006 - С 276 -0,1 п л

32 Летина, Н Н Провинциальный художник как канал культурной коммуникации [Текст] / Н Н Летина // Коммуникативные стратегии в культурном поле провинции Межрегиональный сборник научных работ Ярославль - Санкт-Петербург . Изд-во ГОУ ВПО «ЯГПУ им К Д Ушинского», 2006 -С 115-1220,5 пл

33 Летина, Н Н Женский «комплекс столичности» Каролина Павлова и Мария Петровых [Текст] / Н Н Летина // Столицы и столичность в истории русской культуры Научный сборник - Ярославль Изд-во «ГОУ ВПОЯГПУим КД Ушинского», 2006 - С 161-165 -0,75 пл

34 Летина, Н Н Рецепция античности в культуре «русского ренессанса» рубежа Х1Х-ХХ вв [Текст] / Н Н Летина // Язык и общество диалог культур и традиций Сборник научных материалов международной научной конференции «Чтения Ушинского» - Ярославль Изд-во «ГОУ ВПО ЯГПУ им К Д Ушинского», 2006 - С 24-31 - 0,5 п л

35 Летина, Н Н Соборность как синтез искусств в творчестве М Врубеля [Текст] / Н Н Летина Науки о культуре - шаг в XXI век - Т 7 -М РИК, 2007 -С 216-219 -0,3 п л

36 Летина, Н Н Комплекс «женского творчества» в контексте женского творчества [Текст] / Н Н Летина // Науки о культуре - шаг в XXI век - Т 7 -М РИК, 2007 -С. 395-403 -0,5 пл

37 Летина, Н Н Константы времени (прошлое, настоящее, будущее) в творчестве М Богдановича [Текст] / Н Н Летина // XI Пушкинские чтения Материалы международной конференции 6 июня 2006 г - Т 1 - СПб ЛГУ им АС Пушкина, 2006 - С 236-240 -0,5пл

38 Летина, Н Н, Создание междисциплинарного модуля изучения личности в культуре на основе герменевтического дискурса [Текст] / Н Н Летина, Т С Злотникова, Е А Ермолин, Т И Ерохина Соответ разделы // Личность в культуре разработка междисциплинарных модулей исследовательской и образовательной деятельности Создание междисциплинарного модуля изучения личности в культуре на основе герменевтического дискурса - Отчет в рамках ЕЗН за 2006 г о работе Научной школы по культурологии при ГОУ ВПО «ЯГПУ им КД Ушинского» Регистрационный номер ВНТИЦ - 01200505543 Инвентарный номер ВНТИЦ - 022 007 03227 - 0,3 п л

39 Летина, Н Н Встречи с А С Пушкиным в лирических хронотопах К Павловой и Е Ростопчиной [Текст] / Н Н Летина //АС Пушкин в Подмосковье и Москве Материалы XII Пушкинской конференции 7-8 октября 2006 г М «Мелихово», 2007 - С 152-161 - 0,5 п л

40 Летина, Н Н Вестничество как информационный модус русского символизма [Текст] / Н Н Летина // Информационные и коммуникационные науки в изменяющейся России Материалы международной научной конференции Краснодар, 20-23 сентября 2007 г Краснодар КГУКИ, 2007. -С 282-285.-0,3 пл

41 Летина, Н Н Реализация романтического стереотипа образа Прекрасной дамы в женском амплуа Серебряного века [Текст] / Н Н Летина // Науки о культуре в новом тысячелетии Материалы I Международного

коллоквиума молодых ученых - M -Ярославль Изд-во «ГОУ ВПО ЯГПУ им КД Ушинского», 2007 - С 176-180 -0,5 пл

42 Летина, H H Разработка междисциплинарного модуля изучения личности в культуре на основе семиотического дискурса [Текст] / H H Летина, Т С Злотникова, Е А Ермолин, Т И Ерохина и др Соотв Разделы // Личность в культуре разработка междисциплинарных модулей исследовательской и образовательной деятельности Разработка междисциплинарного модуля изучения личности в культуре на основе семиотического дискурса Отчет в рамках ЕЗН за 2007 г о работе Научной школы по культурологии при ГОУ ВПО «ЯГПУ им КД Ушинского» - Регистрационный номер ВНТЩ - 01200505543 Инв номер ВНТЩ - 0220 0 802165 - 0,3 п л.

43 Летина, H H Заметка как трансформер супружеского дискурса Великого князя Павла Петровича и Великой княгини Марии Федоровны [Текст] / H H Летина // Жанры в историко-литературном процессе сб науч Ст / Под ред Т В Мальцевой. - СПб • ЛГУ им А С Пушкина, 2008 -Вып 4 - С 125-129 -0,5пл

44 Летина, H H Семантика «рубежей» в посвящениях главных алтарей Петропавловского храма г Ярославля [Текст] / H H Летина, В А Ле-тин Ярославский педагогический вестник Научный журнал - 2008. - №2 (55) - С 90-95 - 0,5 п л (авторских 0,3 п л )

45 Летина, H H Ресурс эротико-платонического гнозиса в опыте русского художника-символиста рубежа XIX-XX вв [Текст] / H H Летина // Интеграция науки и образования Информационная культура и креативный потенциал общества и личности Материалы международной научной конференции Краснодар 4-7 сентября 2008 - Краснодар КГУКИ, 2008 - С 350-352 - 0,2 п л

46 Летина, H H Семантические парадоксы посвящений главных алтарей Петропавловского храма Ярославля [Текст] / H H Летина // Курьез в искусстве и искусство курьеза Материалы XIV Царскосельской научной конференции - СПб , 2008 - С 255-262 - 0,5 п л

47 Летина, H H Тендерная парадигма судьбы принцессы Софии-Доротеи Вюртембергской XVIII век женское / мужское в культуре эпохи — XVIIIe siècle féminin / masculin dans la culture de l'époque Научный сборник / Под редакцией H Т Пахсарьян M Экон-Информ, 2008 - С 56-62 - 0,5 п л

48 Летина, H H Усадьба как космос традиция обустройства усадеб в русской культуре XVIII - XIX вв [Текст] / H H Летина // Традиционное и нетрадиционное в культуре России - M «Наука», 2008 / отв ред И В Кондаков - 605 с - С 64-87 (авторских 0,5 п л )

49 Летина, H H Разработка междисциплинарного модуля изучения личности в культуре на основе социокультурного дискурса Соответствующие разделы [Текст] / H H Летина, Т С Злотникова, Е А Ермолин,

Т И Ерохина и др // Личность в культуре разработка междисциплинарных модулей исследовательской и образовательной деятельности Разработка междисциплинарного модуля изучения личности в культуре на основе социокультурного дискурса Отчет в рамках ЕЗН за 2008 г о работе Научной школы по культурологии при ГОУ ВПО «ЯГПУ им К Д Ушинского» Регистрационный номер ВНТИЦ -01200505543 Инв номер ВНТИЦ - 022 00 901579 -0,3 п л

50 Летина, Н Н История зарубежной литературы [Текст] / Н Н Лети-на, М И. Марчук, Т В Тернопол — отв ред Н Н Летина - Ярославль Изд-во ГОУ ВПО «ЯГПУ им К Д Ушинского», 2009 - 104 с - 6,5 п л (авторских 2,1 п л)

Формат 60x84 1/16 Уел печ л 2,5__ Тираж 100 экз Заказ № ГОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им К Д Ушинского» | 150000, Ярославль, ул Республиканская, 108

Типография ГОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им К Д Ушинского» 150000, Ярославль, Которосльная наб, 44

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора культурологии Летина, Наталия Николаевна

введение.

часть i. хронотоп рубежей как культурное явление и культурологическая проблема.

Глава 1.1. Хронотоп рубежей как'кулътурологическая проблема.

§ 1. Хронотоп и рубеж: верификация дефиниций.

§ 2. Хронотоп рубежей -универсум российской историко-культурной динамики.

§ 3. Хронотоп рубежей —универсум российского культурного пространства.

Глава 1.2. Хронос и топос в России как явления рубежности.

§ 1. Хронос рубежей в культурном опыте России.

§ 2. Топос рубеэюей в культурном опыте России.

часть п. опыт актуализации рубежности в социокультурных и художественных практиках россии.

Глава П. 1. Социокультурные аспекты тендера в России как рубежного явления

§ 1. Тендерная модель российской рубежной маскулинности - Гамлет.

§ 2. Рубежностъ феминности в российском культурном опыте.

Глава П. 2. Социальный и художественный российский опыт актуализации рубежности.

§1. Самосознание творца в России в ситуации рубежа.

§ 2. Рубеж нравственно-духовный: «демонический» текст русской культуры.

§ 3. Рубеэю социального и духовно-эстетического в российском культурном опыте

Введение диссертации2009 год, автореферат по культурологии, Летина, Наталия Николаевна

Актуальность.исследования определяется следующими факторами.

Для культурологического дискурса современного отечественного гуманитарного знания особенно актуальным является системное определение сущностных признаков и выявление концептов русской культуры. Важным подходом, к разрешению названной научной коллизии можно считать инте-гративно детерминированную типологизацию* явлений отечественной' культуры в ее доминантных проявлениях. К числу последних принадлежит, на наш взгляд, культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа.

Рубеж» - одна из1 значимых, личностно и массово переживаемых социально-культурных, нравственных, психологических, философско-эстетических доминант русской- культуры на протяжении всего времени ее существования. «Рубеж» - теоретически отрефлексированный ракурс нашего исследования, позволяющий- соотнести широко представленный за последние три столетия российский культурный опыт со специфической культурной'парадигмой.

Хронотоп» - это в нашем исследовании не просто характеристика или признак культуры, но имеющий свои рубежи универсум. Хронотоп и рубежи - своего рода культурные зеркала, отражающие не только1 мир / опыт России, но и служащие субъектами взаимного отражения. Отсюда мы полагаем, что «рубеж», характеризующийся собственным хронотопом, означает больше, чем знак переходного состояния.

Таким образом, актуальность данного исследования связана с обращением к феномену «рубежа», во многом, определяющему специфику русской культуры* на протяжении всех периодов ее существования и своеобразие драматичного по личностному восприятию культурного опыта ее творцов и носителей. Осознание природы «рубежности» особенно значимо для современного человека, чьи поиски этнической, духовной, личностной -культурной - идентичности осуществляются в сложной ситуации глобализации. Такое состояние позволяет, во-первых, соотнести современный опыт с культурной традицией, с важной духовной парадигмой русской культуры, и, во-вторых, осознать своеобразие существования страны, нации, личности в рубежных, пограничных состояниях и ситуациях, а также понять жизненные и культурные перспективы России, пребывающей на очередном рубеже.

Постоянный интерес отечественного гуманитарного знания к поиску и осознанию сущностных качеств и концептов русской культуры не означает г—" ' --—---- 1 —---—■—------^ исчерпанности данного научного поля, наоборот, демонстрирует его исследовательский потенциал. При этом существующие в области теории и истории культуры исследования, главным образом, посвящены рубежам конкретных (календарных) веков или границам конкретных явлений. Целенаправлен-ное~же~дсмысление культурного опыта рубежей впервые сталоТтределя10щгш ракурсом постижения русской культуры XVIII -XX вв. —Проблема~исследовяния~связана~с~анализом~российского хронотопа в культурном опыте рубежей (XVIII - XX вв.). Данное проблемное поле обозначает непосредственный и широкий круг вопросов, осмысленных в работе

Этот круг включает в себя проблематику теоретико-методологической культурологический интеграции двух концептов - «хронотоп» и «рубеж» и формирование специфической культурологической дефиниции концепта «хронотоп рубежей», необходимой для раскрытия хронотопа рубежей как парадигмального культурного феномена. В круг вопросов, очерчивающих проблему исследования, также входит верификация и изучение спектра отечественного опыта актуализациихронотопа рубежей как в социокультурных, так и в художественных практиках", ^'акцентуацией социальных, тендерных, нравственно-духовных, духовно-эстетических аспектов.

Цели диссертационного исследования

- постановка и исследование проблемы хронотопа рубежей как культурного явления и культурологической проблемы;

- систематизация представлений о российских социокультурных и художественных практиках XVIII - XX вв. в плане реализации в них опыта «рубежности».

Для достижения указанных целей были поставлены следующие задачи, определившие логику и структуру исследования:

1. Верифицировать дефиниции понятий «хронотоп» и «рубеж», на основе интегративных культурологических подходов методологически обосновав инновационную концептуальную интерпретацию ключевой для выявить универсальные роли и место хронотопа рубежей в русской культуре XVIII - XX вв.

3. Концептуализировать временные и пространственные проявления «рубежности» в русской культуре XVIII - XX вв.

4. Сформулировать системный подход к социокультурным тендерным аспектам актуализации «рубежности» в российской культуре XVIII - XX вв., проявившиеся в продуцировании и бытовании специфически рубежных тендерных моделей и стереотипов, в трансформации традиционных тендерных ролей, изменившей границы маскулинности и феминности и определившей судьбы женщин, причастных культурной деятельности.

5. Систематизировать в интегративном (социально-психологическом, 7 религиозно-нравственном, художественно-эстетическом) научном поле со-7 циальные и художественные составляющие российского опыта «рубежно-С сти» XVIII - XX вв., ставшие основаниями для парадоксального самосозна

I ния творца в ситуации рубежа, для формирования амбивалентной нравст-' венно-духовной парадигмы демонизма, поисков, драм и преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей.

Объектом исследования является культурный опыт рубежей России XVIII - XX вв.

Предмет исследования — российский специфический хронотоп как доминанта культурного опыта рубежей России XVIII - XX вв.

Территориальные границы теоретической и эмпирической базы исследования ограничены пространством России не только в качестве менявшего свои границы в течение XVIII - XX вв. геополитического субъекта, данного исследованиямионотопа рубежей». но и как социокультурной целостности, образованной методологически ак-.^туальной для нас тернарной моделью,. «Россия»-^«столица» - «провинция».

При этом мы подчеркиваем (в силу равнозначности, хотя и не равноценности для культуры'и культурологии как науки, эту систему изучающей) двойственный характер территориальных границ исследуемого объекта - реальный и условный, возникаюпщй в интеллектуальной и художественной рефлексии современников и «соучастников», а нередко творцов культурного опыта рубежей. Россия, таким образом, интерпретируется нами как микрокосм по отношению к Европе как историко-культурному ориентиру и теоретической мо У дели жизнеустроения; и Россия как макрокосм, называемый нами ойкуменой рубежного социокультурного опыта, и содержащий собственную систему пространственных и личностных координат.

Хронологические границы предполагают изучение российского культурного опыта рубежей периода XVIII - XX вв.

Данная хронологическая локализация связана' со знаковыми и' глубинными для России рубежными вехами - «началом» и «концом» реализации российского имперского цивилизаторского проекта. Для России это был период своеобразного «Нового времени», проникнутого первоначально культурными интенциями творчества, новатизма, динамики, и, затем, исчерпавшего их. Исток и импульс данного проекта - культурный опыт Петра'I: приход к власти (1689 г. - реально, 1682 г. - официально), «петровские реформы» (1682-1725 гг.), основание Петербурга (1703 г.), провозглашение себя императором, а России империей (1721 г.). Завершающая временная граница нашего исследования - конец «старой», по выражению A.A. Блока, России, формально произошедший в 1917 г., но в силу духовной преемственности пролонгированный в культурном опыте творческой элиты до 1920-х - начала 1930-х гг.

Двухсотсорокавосьмилетний период, имея в виду наиболее удаленные друг от друга и формально зафиксированные точки отсчета, оказался весьма плодотворен для исследуемого нами культурного опыта рубежей. Здесь рубежи, известные в-отношении цивилизационных эпох (Ренессанса'и Нового времени, Нового и Новейшего времени) находят соответствие в1 рубежах веков, переживаемых Россией (XVII-XVIII, XVIII-XIX, XIX-XX вв.). Те, в свою очередь, перекрещиваются с рубежами культурных парадигм; прежде всего, ментальных и философско-эстетических (Просвещение - романтизм, романтизм'- реализм, и натурализм, реализм - символизма модернизм). Сами же XVIII и XIX века наполнены правлением «рубежных» для судеб России монархов - Петра I, Елизаветы, Екатерины II, Павла I, Александра I, Николая- II, «рубежными» событиями - дворцовыми' переворотами, цареубийствами, войнами, реформами, и, разумеется, «рубежными» открытиями и, тенденциями (этническая и ментальная самоидентификация; создание системы образования по европейским образцам; взлет естественных наук, в.частности, физиологии и медицины в- ее практическом, связанном с постоянными войнами, аспекте; расцвет, взаимодействие и динамическая смена, художественных систем- от сентиментализма, романтизма и реализма - к символизму, модернизму; утверждение принципа синтеза искусств как, рубежного феномена; формирование религиозно-философский дискурс гуманитарной сферы).

Материал исследования,составили несколько групп источников:

- опубликованные вербальные источники - значимые для раскрытия самосознания репрезентативных представителей «рубежной» культурной элиты теоретические и критические1 статьи, эпистолярные опыты, программные заявления, мемуарная литература;

- худоэ/сественные произведения репрезентативных в аспекте российского хронотопа1 «рубежности» писателей (A.A. Блока, М.А. Богдановича, Ю.В. Жадовской, М.Ю. Лермонтова, К.К. Павловой, М.С. Петровых, A.C. Пушкина, Е.П. Ростопчиной, А.П. Чехова), живописцев (М.А. Врубеля, Т.А. Медведева), архитекторов (П.Я. Панькова, H.A. Спирина).

- верифицируемый традиционными для теории и истории культуры материалами (опубликованные тексты мемуарного, эпистолярного и других документальных жанров) социокулыпуриый опыт выдающихся и показательных в плане реализации «рубежности» персоналий: российских императоров Петра I, Анны Иоанновны, Павла I, его супруги Марии Федоровны; культурных деятелей и творцов Е.А. Баратынского, А.И. Герцена, A.C. Грибоедова, П.Я. Чаадаева, русских символистов A.A. Блока и М.А. Врубеля; женщин-творцов (A.A. Ахматовой, Е.И. Дмитриевой; Ю.В, Жадовской, К.К. Павловой, М.С. Петровых, Е.П. Ростопчиной* М.И. Цветаевой и др.); провинциальных творцов и культурных деятелей (М.А. Богдановича, Ю.В. Жадовской, И.М. Затрапезнова, H.A. Спирина, К.К. Павловой, М.С. Петровых, Т.А. Медведева):

Многократное обращение к судьбам, и творчеству разных личностей осуществляется в исследовании осознанно; в силу специфики их пребывания в рубежном хронотопе. Репрезентативность проблемы «рубежности», а также репрезентативность того или иного ее аспекта - первый, важнейший фактор отбора эмпирического материала для исследования. Второй по значению фактор - недостаточная изученность, а иногда1 и фактическая неизученность социокультурного опыта персоналий.

Особо отметим два момента, касающихся эмпирического материала:

- редкое для отечественных исследований в области тендера привлечение экстраординарного материала - опыта российского императора Павла I и его супруги императрицы. Марии1 Федоровны, осмысленного не в конктексте социально-политического бытия, но в комплексном культурологическом аспекте;

- региональный компонент: в работе впервые в ракурсе реализации «рубежности» анализируются отдельные произведения и творчество провинциальных ярославских художников - архитектора H.A. Спирина, живописца-монументалиста Т.А. Медведева, поэтов К.К. Павловой, Ю. В. Жадовской, М.А. Богдановича, М.С. Петровых.

Как видно из вышеизложенного, круг персоналий, чьи вербальные опыты составили материал исследования, достаточно широк. Поскольку одни и те же авторы являются объектами цитирования как художественных, так и публицистических и эпистолярных высказываний' мы сочли необходимым унифицировать принципы цитирования« художественных произведений, которые приводятся по определенному изданию, зафиксированному в библиографическом списке источников литературы. Когда те же авторы являются авторами высказываний другой жанровой природы, дается традиционное академическое цитирование.

Теоретико-методологическая основа исследования.

Исследование основывается на использовании комплекса методов (историко-типологического, культурно-исторического, социокультурного, социопсихологического, а также биографического, искусствоведческого и текстологического анализа художественного образа), отвечающих теоретической базе современной культурологии в е^гер^невтической парадигме с акцентуацией типологического, исторического, личностного подходов.

Теоретико-методологическая база работы включает в себя1 опыт и учения мыслителей, философов, ученых, связанных с философской и культурной антропологией (H.A. Бердяев, С.Н. Булгаков, В.В. Зеньковский, A.B. Мень, B.C. Соловьев. П.А. Флоренский, Г.В. Флоровский, С.С. Хоружий).

В работе также задействованы концепты, методы и приемы других отраслей научного знания, в частности, метода системного анализа (М.С. Каган, В.Н. Садовский); структурно-типологического метода (И.В. Кондаков; мо-тивный анализ Б.М. Гаспарова), философской и культурно-антропологической рефлексии (A.B. Азов, М.М. Бахтин, B.C. Библер, М.Г. Ваняшова, НИ. Воронина, Г.Д. Гачев, И.А. Едошина, Е.А. Ермолин, Л.П. Киященко, A.A. Ухтомский и др.); культурно-исторического метода (в духе А. Тойнби, О. Шпенглера, Й. Хёйзинги); искусствоведения (H.A. Дмитриева, Т.С. Злотникова, Д.Е. Максимов, К.В. Мочульский, В.Н. Орлов, Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стернин, А.М. Эткинд, Е.Г. Эткинд); семиотики (Ю.М. Лотман, З.Г. Минц); социокультурного анализа в сочетании с социально-психологическим анализом (A.C. Ахиезер, Ш. Берн, Б.С. Ерасов, Дж. Келли, И.В. Кондаков, М. Мид, H.A. Хренов); мифокритики (Э. Кассирер, К. Леви-Стросс, В.Н. Топоров, М. Элиаде,

К.Г. Юнг). В работе востребован культурологический; эстетический, и философский (С.С. Аверинцев, Э. Кассирер, А.Ф. Лосев, П.А. Флоренский, Й. Хейзинга, С.С. Хоружий, К.Г. Юнг) опыт символического истолкования культуры.

Значимую для исследования теоретико-методологическую парадигму составил опыт исследования хронотопа, различных процессов и, явлений, осуществляемый в. культурологии (Н.Д. Ирза, И.А. Едошина, Т.А. Яковлева), литературоведении (М.М. Бахтин), истории (А.Я. Гуревич), эстетике (Т.О. Злот-никова), психологии (A.A. Ухтомский), мифокритике (ДМ. Мелетинский, Е.А. Ермолин); философии и социологии (A.B. Азов, A.C. Ахиезер, С.Н. Иконникова, В.Ю. Меринов; A.C. Степанова, H.A. Хренов; М.М. Шибаева).

Работа осуществлена в контексте гуманитарных научных изысканий- в области переходности, пограничности, кризисности(Г. Зиммель, Г. Кайзерлинг, U\ Ф: Конечны, Р. Мертон, X. Ортега-и-Гассет, Р-Парк, А. Тойнби, Й. Хёйзинга, О. Шпенглер, А. Швейцер, К. Ясперс) как основы русской.кулыуры (A.C. Ахие 1-1 - . г I ---— " W" ^ зер, H.A. Бердяев, И.В. Бестужев-Лада, И. А. Едошина, В.В. Розанов, В .'Б. Зем-сков,.Т.С. Злотникова, В.В. Ильин, М:С. Каган, С.А. Кравченко, И.В. Кондаков, Т.Ф. Кузнецова, А.Ф. Лосев, Д.В. Сарабьянов, П.А. Сорокин, Г.Ю. Стернин, А.Я. Флиер, П.А. Флоренский, H.A. Хренов).

Непосредственной исследовательской^ базой работы является ведущая научная-школа России по культурологии при ГОУ ВПО «ЯГПУ им. К.Д. Ушинского».

Гипотеза исследования строится на следующих предположениях:

1. «Хронотоп» и «рубеж» - два взаимно интегрирующих концепта, не имеющие традиции взаимной интеграции в' научном осмыслении и нуждающиеся в специфической интерпретации с позиций современной культурологии.

2. Культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа является одной из специфических, причем универсальных доминант русской культуры XVIII -XX вв. Хронотоп рубежей, типологизированный нами в культурологической I категории «культурный опыт рубежей», является универсумом российской историко-культурной динамики и российского культурного пространства.

Российский культурный опыт рубежей XVIII - XX вв. включает рубежи культурных парадигм: пространственно-временных, философско-эстетических, социокультурных, нравственно-психологических.

3. Социокультурные аспекты «рубежности» российского культурного опыта XVEH - XX вв. репрезентативно транслированы в тендерную сферу.

4. Социальный) и художественный российский опыт XVIII - XX вв. является основанием для особого модуса, характеризующего самосознание творца в ситуации рубежа, формирования специфических нравственно-духовных парадигм, бытия в условиях социальных и духовно-эстетических рубежей.

5. Русская культура XVIII - XX-вв. характеризуется масштабнойак-туализацией временных и пространственных ?п^оявлений «рубежности» на социокультурном и индивидуально-творческом уровнях.

Степень изученности проблемы выявлена нами в четырех аспектах: 1. »Рубеж» и «рубежность» как парадигма русской культуры. 2. Хронотоп.

3. Общие закономерности трансформаций русской культуры XVIII - XX вв.

4. Персоналии русской культуры, репрезентативные в аспекте «рубежности».

1. «Рубеле» и «рубежность» как парадигма русской культуры.

Российский культурный опыт, казалось бы, обширно и разнообразно интерпретированный в своих частных проявлениях, не перестает вызывать стремление постичь его глубинные и часто парадоксальные основания, осмыслить его имманентную противоречивым историко-культурным процессам природу. В русле этих интенций появлялись и, несомненно, будут появляться, рефлексии и теории, раскрывающие русскую культуру как вторичную и подражательную (Г. Байер, Н.М. Карамзин, Ю.М. Лотман, Г. Миллер, А.П. Новосильцев, М.П. Погодин, A.JI. Шлёцер, П.Я. Чаадаев,) или духовно самобытную (М.И. Артамонов, JI.H. Гумилев, Д.И. Иловайский, Д.С. Лихачев, М.И. Ломоносов, Б.А. Рыбаков, В.В. Седов), синтетичную (В.Н. Татищев), но при этом кризисную (A.B. Азов, H.A. Бердяев, Н.И. Воронина, И.А. Едошина, Е.А. Ермолин, Вяч. И. Иванов, Т.С. Злотникова, Л.П. Киящен-ко, Н.И. Киященко, Т.Ф. Кузнецова, В.В. Розанов, B.C. Соловьев,

С.М. Соловьев, Г.Ю. Стернин) или переходную (A.C. Ахиезер, Г.В. Драч, М.С. Каган, И.В. Кондаков, H.A. Хренов). Именно в.контексте подобной на;

U* I

Ми.^ учной парадигмы осуществлено данное исследование.

В современном научном гуманитарном тезаурусе употребление слова «рубеж» - явление обыденное. Однако мы установили, что парадоксально приобретя право быть и восприниматься научным сообществом-в.качестве специального термина, «рубеж» не имеет четкой дефиниции. Чаще всего «рубеж» используется, во-первых, в своем-буквальном значении как граница, предел, допустимая норма, и, во-вторых, как составная часть словосочетаний, в которых он, уточняя временные или пространственные рамки («рубеж эпох», «рубеле веков», «за рубежом»), имплицитно корреллирует, но научно не верифицирует понятие «хронотоп».

Рубеж», отделяющий ¡«одно» от «другого», и, в то же* время, реализующий связь «того» и «другого», становится понятием, синонимичным понятию «граница», которая в ¡философском дискурсе есть «начало или конец всякого определенного бытия; межа, отделяющая нечто от иного; место прямого соприкосновения, единения и взаимопроникновения смежно сосуществующих предметов» (271, 213).

До середины XIX века, за исключением философских размышлений Г. Гегеля, «граница» в своей сущности и целостности практически не привлекала специального внимания исследователей, поскольку гораздо больший интерес вызывало не само ее1 существование, а результаты перехода через нее. Исследователи переходных состояний Г. Зиммель, Г. Кайзерлинг, Ф. Конечны, Р. Мертон, X. Ортега-и-Гассет, Р. Парк, А. Тойнби, Й. Хёйзинга, О. Шпенглер, А. Швейцер, К. Ясперс, в отечественной традиции A.C. Ахиезер, H.A. Бердяев, И.В. Бестужев-Лада, Г.В, Драч, В.В. Розанов, В.Б. Земсков, Г.И. Зверева, Т.С. Злотникова, В.В. Ильин, М.С. Каган, Л.П. Киященко, С.А. Кравченко, И.В. Кондаков, Т.Ф. Кузнецова, А.Ф. Лосев, Д.В. Сарабья-нов, П.А. Сорокин, Г.Ю. Стернин, А.Я. Флиер, П.А. Флоренский, H.A. Хренов привлекли внимание к «пограничному» как предмету целенаправленного осмысления. Для нас данная научная парадигма стала одним из оснований теоретико-методологической базы. Мы экс^апсшируем разработанный мето

Ьт^ 1 дологический ракурс изучения сходного понятия - «рубежности», поскольку он так же, как «пограничность», лишен стабильности и оформленности.

В гуманитарной науке нами обнаружены и другие понятия, коррелли-рующие с понятием «рубежа», но не тождественные ему, - «кризис» (A.B. Азов, H.A. Бердяев, Н.И1. Воронина, И.А. Едошина, Е.А. Ермолин, Вяч. И. Иванов, Т.С. Злотникова, Л.П. Киященко, Н.И. Киященко, В.В! Розанов, В.А. Сапрыкин, B.C. Соловьев, С.М. Соловьев, Г.Ю. Стернин) и> «конец» (H.A. Бердяев, Е.А. Ермолин, Т.С. Злотникова, В.В. Розанов, С.М. Соловьев). Их интерпретация также имеет для нас большую ценность прежде всего в плане дифференциации специфической семантики «рубежа».

Вторым вектором научного освоения понятия «рубеле» является, как мы уже обозначили, его служебная, уточняющая виды рубежей (пространственные и временные, внешние и внутренние, качественные и количественные, существенные и несущественные, постоянные и изменчивые, преодолимые и непреодолимые, по Д.Е. Пивоварову) позиция. В научном дискурсе для обозначения подобной ситуации мы обнаружили особый терминологический ряд, раскрывающий хронологию: «рубеж эпох» (М. Блок, B.C. Библер, В.В. Виноградов, A.A. Генис, И.А. Едошина, Е.А. Ермолин, Т.С. Злотникова, М. Лифшиц, В.И. Максимов, Д.А. Ольшанский, Н.Т. Пах-сарьян, В.А. Сарычев, Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стернин), «переходная (культурная) эпоха» (М.С. Каган, А.Ф. Лосев, А. Тойнби, О. Шпенглер, Й. Хёй-зинга, К. Ясперс), рубеж (смена) циклов - истории (A.C. Ахиезер), культуры (П.А. Сорокин;, H.A. Хренов), «рубеж веков» (М. Блок, И.А. Едошина); определяющий пространственные границы «картины мира» (Э. Кассирер, Т.Ф. Кузнецова, А.Ф, Лосев, К. Леви-Стросс, Е.М. Мелетинский) или рубежи ее локусов (регионологические и провинциологические исследования Н.И. Ворониной, Е.А. Ермолина, Т.С. Злотниковой).

Социологи Р. Мертон, Р. Парк осуществили исследование «рубежности» через выявление и анализ характеристик маргинальной личности, маргинальных (лиминальных) культурных общностей и цивилизационных образований.

Среди социокультурных исследований, соприкасающихся с нашей проблематикой, выделяются традиции тендерного измерения культуры общества (Ш Берн, М. Мид, Дж. Келли) и теории социально-культурной конструкции (гендерные стереотипы; «гендерный дисплей» И Гоффмана).

Тем не менее, данные интерпретации «рубежной» проблематики и рубежного тезауруса являются либо специальными, но узкопрофильными, либо применяемыми к локальным^ периодам или явлениям культуры. В этом существующем проблемном «рубежном» поле мы впервые целенаправленно выделяем и исследуем на материале русской культуры XVIII-XX вв. рубежи культурных парадигм. Специальная культурологическая дефиниция понятия «рубеж» также обосновывается нами впервые

2. Хронотоп.

Верификация понятия «хронотоп» в отечественном, гуманитарном знании, казалось бы, не является проблематичной. «Хронотоп» традиционно определяют в прямом значении греческих основ, лежащих в его основании, как целостное «в|земя-пространство»,.воплощенное в неко^^объе!ас(худо-жественном произведении, творчеству конкретаогоавтора,^культурной эпохе) с целью выражения культурного или художественного смысла Однако и история употребления термина, и его интерпретация в рамках отдельных отраслей знания - культурологии (Н.Д. Ирза, И.А. Едошина, Т.А Яковлева), литературоведения (М М. Бахтин), истории (А.Я. Гуревич), эстетики (Т.С. Злотникова), психологии (A.A. Ухтомский), мифокритике (Е.М. Меле-тинский, Е.А. Ермолин), философии и социологии (A.B. Азов, A.C. Ахиезер, С.Н. Иконникова, В.Ю. Меринов, A.C. Степанова, H.A. Хренов, М.М. Шибаева) - требует не только пояснений, но и полемики.

В эстетике, литературоведении и культурологии авторство понятия «хронотоп» часто приписывается активно использовавшему его М.М. Бахтину, хотя в действительности, это не так. Понятие «хронотоп» возникает I раньше - и характерно, что именно на рубеже XIX-XX вв. В научный оборот понятие «хронотоп» под воздействием идей Г. Минковского и А. Эйнштейна ввел A.A. Ухтомский. Для нас несомненную ценность имеет его изначальная интерпретация понятия.

A.A. Ухтомский полагал возможным применять термин «хронотоп» в нейрофизиологии, однако допускал его использование и в гуманитарной сфере. Подобная возможность проистекает из универсального характера «хронотопа», мыслимого как имманентное качество бытия. Универсальный характер понятия «хронотоп» не получил у A.A. Ухтомского целенаправленного обоснования, однако ученый писал о возможности применения «хронотопа» к различным уровням бытия, вплоть до понимания сущности мира и прогнозирования будущего.

A.A. Ухтомский намечает культурно-антропологическое понимание хронотопа. Он не раскрывает, но фиксирует двойственный характер «хронотопа», который является и имманентным бытию, и условным, мыслимым, а значит, продолжая его логику, и воспринимаемым субъектом - человеком.

Впоследствии новаторский и интегративный характер понятия «хронотоп» у A.A. Ухтомского отрефлектировал, в частности, М.М. Бахтин. Но последний экстраполировал в литературоведение лишь ядро понятия и локализовал его до границ литературоведческой категории. В отечественном научном знании дефиниция понятия «хронотоп» восходит именно к интерпретации его у М.М. Бахтина в качестве формально-содержательной категории литературы, выражающей существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений.

Однако «хронотоп», который М.М. Бахтин мыслил как категорию литературоведения, оказался востребованным понятием в других сферах гуманитарной научной мысли - эстетики, истории, философии, мифокритики, культурологии. Такая научная судьба понятия была бы невозможна без подчеркнутого нами универсализма, заложенного в дефиниции «хронотоп» создателем термина A.A. Ухтомским. При этом, парадоксальным образом, при экстраполяции термина в различные отрасли гуманитарного знания, учитывается прежде всего опыт его использования М.М. Бахтиным.

Позднейшие интерпретаторы (И.А. Едошина, Б.П. Голдовский, Т.С. Злотникова, Н.М. Инюшкин, С.И. Митина, Н.Д. Ирза, И.В. Кондаков, Ю.Л. Троицкий, H.A. Хренов) разнообразием ситуаций, к которым» он применяется^ придали понятию «хронотоп» характер универсальной, интегра-тивной категории. В культурологии «хронотоп» трактуют как единство пространственных и временных параметров (Н.Д. Ирза). К сожалению, спектр интерпретаций понятия «хронотоп» невелик, ограничен апелляцией к трактовке1 его М.М. Бахтиным. Зачастую слово «хронотоп» употребляется без специфической его интерпретации. Мы же, в свою очередь, избрав понятие «хронотоп» центральным для производимого исследования, такую интерпретацию стремимся осуществить.

Таким образом, «рубеж» и «хронотоп» - понятия, которые и прежде осмысливались исследователями, их употреблявшими, как научные категории. Но они использовались как самодостаточные. В настоящей работе впервые, в анализе сочетания российских переходных состояний от эпохи к эпохе, от пространства столицы к ойкумене провинции, соединяются с культурологических позиций два взаимно интегрирующих концепта.

3. Общие закономерности трансформаций русской культуры XVIII - XX вв.

Самостоятельного и отдельного исследования культурного опыта рубежей, пережитых Россией XVIII - XX вв., не производилось, отсутствует и целостное культурологическое исследование русской культуры данного периода. Данный период русской культуры как хронологическая целостность в локальном аспекте историко-художественных связей России и Запада был представлен в исследовании Д.В. Сарабьянова и содержал историко культурный методологический посыл.

При, этом существует богатая палитра работ, раскрывающих специфическую типологию русской культуры (см. п. 1' данного раздела), общую логику историко-культурной динамики России, а также историю культуры и ее парадигм отдельных периодов.

Общая логика> историко-культурной динамики России, коррелли-рующая с нашей проблематикой, раскрывается в работах A.C. Ахиезера, Т.И. Балакиной, П.М. Бицилли, H.A. Бердяева, И.В. Бестужева-Лада, Е.А, Ермолина, В.В. Розанова, В.Б. Земскова, В.В; Ильина, Г.С. Кнабе, С.А. Кравченко, И.В. Кондакова, Т.Ф. Кузнецовой, А.В, Меня, Ю.М. Лотма-на, П.Н. Милюкова, М.Н. Покровского, С.М. Соловьева, П.А. Сорокина, А.Я. Флиера, П.А. Флоренского, H.A. Хренова. Отметим, что в ряде случаев исследователями (A.C. Ахиезер, Е.А. Ермолин, Г.И. Зверева" И.В. Кондаков, A.B. Мень, А.Я. Флиер) осуществляется значимое для исследования соотнесение истории русской культуры с динамикой мировой культуры (А. Тойнби, Й. Хёйзинги, О. Шпенглера, К. Ясперса).

Из работ, анализирующих отдельные аспекты и триоды русской культуры, значимыми для исторического, философского и искусствоведческого аспектов исследования «рубежности» являются работы, раскрывающие динамику и специфику культуры отдельных, особенно рубежных периодов в ее духовной (Ю.М. Лотман, В.Н. Топоров, Л.А. Трубина, H.A. Хренов), художественной (А.Н. Бенуа, П.П. Гнедич, H.A. Дмитриева, Т.С. Злотникова, Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стернин, И.Ф. Худушина), философской (В.В. Зеньковский, Н.Ф. Уткина, А.Д. Сухов), фшософско-эстетической (ТО.Д. Левин, Ж. Нива, И. Серман, В. Страда;, A.M. Эткинд, Е.Г. Эткинд, А. Пайман, И.П. Смирнов) составляющей.

Особо подчеркнем важную роль существующей в гуманитарном знании интерпретации культурной парадигмы символизма как специфического для рубежа веков явления. В сфере гуманитарной мысли и деятельности, включая и сферу художественного творчества, «символизм» чаще всего предстает в следующих значениях: символизм как особый феномен культуры, специфическое культурное творчество; символизм как миропонимание (выражение А. Белого), форма религиозного мистического сознания; символизм как порождение сознания (форма мысли) или форма познания, как особое качество художественного творчества (Х.Э. Керлот); символизм как особый тип (метод, направление, стиль) художественного творчества: а) художественное творчество, бессистемно пользующееся «символом» (сознательно или бессознательно) как художественным средством; б) художественный интуитивный метод, воспринятый в том числе и как художественная школа (В.Я. Брюсов); в) художественное направление (Ж. Мореас, A.M. Кантор, Ж. Нива, Е.В. Ермилова, A.A. Русакова); г) художественное течение (A.B. Леденев). В научной мысли присутствуют и национальные истолкования корреляты символизма (С.С. Аверинцев, Вяч. И. Иванов, Е.В. Ермилова).

В научной рефлексии актуализируются сходные позиции комплексного осмысления фичософско-эстетическнх культурных парадигм при интерпретации присущих рубежам веков сентиментализма (Ы.Т. Пахсарьян), Просвещения (Э. Зицер, A.JI. Зорин, Ю.М. Лотман, В.Ю. Проскурина, В.И. Сахаров, П. Шамю), романтизма (Ю.Д. Левин, Ю.В. Манн, И.П. Смирнов), реализма (И. Паперно), модернизма (И.А. Едошина, Е.А. Ермолин, Е.А. Сарычев).

Важной для нас составляющей отечественного научного знания является провинциологня как научная дисциплина, выделившаяся в рамках культурологического научного дискурса при исследовании проблем региональной культуры в ее философско-антропологической составляющей (Н.И. Воронина, И.В. Отставнова); в социокультурном и культурно-антропологическом ракурсах (научная школа по теории и истории культуры при ГОУ ВПО «ЯГПУ им. К.Д. Ушинского» под руководством Т.С. Злотни-ковой); типологических особенностях (Н.М. Инюшкин) в специфических проявлениях (М.Г. Ваняшова, В.П. Кудинов, А.И. Куприянов). Особенно значимы те исследования, в которых русская провинция интерпретируется в качестве пространства духовного, характерного для особого типа менталь-ности (Н.И. Воронина, Т.С. Злотникова).

Тендерный аспект социокультурной парадигмы на материале русской культуры конкретных периодов раскрывают A.A. Денисова (терминологический аспект), И.А. Жеребкина (психоаналитический аспект), Г.И. Зверева (интеллектуальный аспект), В.О. Михневич (конкретно-исторический аспект), Ы.Л. Пушкарева (методологический5 аспект), И.Л. Савкина (творческий аспект).

При этом целостное комплексное культурологическое исследование российского «рубеэюного» культурного опыта XVIII - XX вв. в аспекте хронотопа осуществляется впервые.

41 Персоналии. Номинативный ряд личностей, чей опыт привлекался для исследования, достаточно широк. Круг персоналий» определен проблемой и задачами исследования культурного опыта рубежей в аспекте хронотопа

Социокультурная сфера представлена парадоксальными фигурами, являвшимися таковыми и для современников, и для позднейших интерпре-' таторов их,жизни: императора Павла I и его супруги Марии Федоровны.

Исследования, посвященные личности и деятельности Павла I, более обширны, чем Марии Федоровны, почти лишенной исследовательского интереса. Но при этом они представлены сходными концептуально-методологическими позициями. Основной блок исследований носит биографический характер (Ф.А. Бюлер, В.В. Тимощук, Е.С. Шумигорский). Психологический портрет Павла I, данный П.И. Ковалевским, категорично и тенденциозно приписывает российского императора к дегенеративному психологическому типу. На наш взгляд, подобные исследования находятся под сильным влиянием мемуарной литературы, характеризующейся двумя противоположными тенденциями - предельным негативизмом или оправдательным пафосом. Лишь в последнее время появились альтернативные исследования, в которых осуществляются попытки по-новому осмыслить исторические, политические, идеологические, эзотерические, психологические особенности опыта и результаты его культуросообразной деятельности Павла I (В. Захаров, В.П. Зубов, A.B. Скоробогатов, Ю.А. Сорокин). В тендерном ракурсе социокультурный опыт императора Павла I и его супруги Марии Федоровны ранее не анализировался.

Художественная сфера представлена персонами, закрепленными на разных уровнях их личностного и творческого бытия.

Мы избрали для рассмотрения уровень признанных гениев - A.A. Блока, М.А. Врубеля.

В оценках современников t{A. Белый,- А.Н. Бенуа, H.A. Бердяев, В.Я. Брюсов, Вяч. И. Иванов, К.А. Коровин, Н.К. Рёрих, С.М. Соловьев, В.Ф. Ходасевич, К.И. Чуковский) М.А. Врубель и A.A. Блок предстают репрезентативными для эпохи творцами.

Проблему пограничности личности и творчества М.А. Врубеля в эстетическом и психологическом аспектах затрагивали М.М. Алленов, H.A. Дмитриева, Д.З. Коган, A.A. Русакова, Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стернин. На присутствие «рубежности» в опыте A.A. Блока указывают М.Г. Ваняшова, Л.К. Долгопол ob, E.B. Ермилова, Д.Е. Максимов, И.С. Меламед, З.Г. Минц, Ж. Нива, С.Л. Слободшок, В.Ф. Ходасевич, К.И. Чуковский, А.М. Эткинд.

С недавних пор исследователи указывают на связь социокультурного опыта М.А. Врубеля (М.М. Алленов, H.A. Дмитриева, Д.З. Коган, A.A. Русакова, Д.В. Сарабьянов, Г.Ю. Стернин) с символистской культурной парадигмой.

Можно отметить наличие элементов культурологического подхода к опыту художников в трудах искусствоведческого характера (H.A. Дмитриевой, A.A. Русаковой, Д.В. Сарабьянова, Г.Ю. Стернина о М.А. Врубеле; M.F. Ваняшовой, Е.В. Ермиловой, И. Меламеда, В.Ф. Ходасевича, К.И. Чуковского, A.M. Эткинда об A.A. Блоке). Однако целенаправленного и последовательного культурологического осмысления проблемы хронотопа рубежей применительно к репрезентативному для парадигмы «рубежности» социокультурному опыту М.А. Врубеля и A.A. Блока фактически нет.

Мы также выделили специфически детерминированный в аспекте «рубежности» гендерпый уровень (женщина-творец является традиционно парадоксальной фигурой), представленный в исследовании персоналиями

K.K. Павловой, Ю.В. Жадовской, Е.П. Ростопчиной, М.С. Петровых и др. Наибольшую методологическую и фактографическую ценность представляют собой исследования, посвященные проблеме своеобразия «женского творчества» в России (И. Савкиной, В.О. Михневич, H.A. Муравьевой).

Мы обозначили уровень специфической пространственной детерминанты - рубежа общего и частного, всемирного и локального: это уровень провинциального (по месту своего обитания) творца {М.А. Богданович, Ю.В. Жадовская, ИМ. Затрапезное, Т.А. Медведев, К.К. Павлова, П.Я. Панъков, М.С. Петровых, H.A. Спирин).

Исследования скудны по количеству, и главным образом носят биографический (Астафьев A.B., Астафьева H.A. о ярославских писателях), краеведческий (O.A. Городецкая о Т.А. Медведеве, А.Я. Грязнов о И.М. За-трапезнове) или историко-искусствоведческий характер (С.Н. Овсянников с П.Я. Панькове, В.А. Летин, Т.А. Третьякова о Т.А. Медведеве, Н. Гилевич, А. Чобат о М.А. Богдановиче).

Исходя из данной нами характеристики изученности проблемы, можно утверждать, что целостного, комплексного, методологически интегра-тивно ориентированного исследования хронотопа рубежей в российском культурном опыте XVIII - XX до сих пор не существовало.

Научная новизна работы заключается в том, что в исследовании:

- обоснована и осуществлена культурологическая интеграция понятий «хронотоп» и «рубеж»; хронотоп рубежей рассмотрен как культурологическая проблема, в связи с чем сформулированы и обоснованы дефиниции «культурный опыт рубежей», «рубеж», «рубеж культурных парадигм», «хронотоп рубежей», «ойкумена провинциальной культуры»;

- исследование русской культуры XVIII - XX вв. впервые осуществлено в особом методологическим ракурсе, соотносящем российский культурный опыт со специфической - «рубежной» культурной парадигмой;

- выявлена и целостно изучена специфическая парадигма отечественной культуры XVIII - XX вв., представленная как культурный опыт рубежей;

- комплексно исследован российский1 хронотоп культурного опыта рубежей1 XVIII-XX вв.: исследованы,проблемы хронотопа рубежей-как культурного явления; изучены российские социокультурные (императорская чета Павел I и Мария Федоровна) и художественные практики (творцы в аспекте демонизма их мироощущения, творцы в аспекте тендерной специфики) XVIII - XX вв. в плане реализации в них опыта-«рубежности»;

- в ракурсе реализации «рубежности» впервые интерпретированы провинциальные артефакты (церковь св. апостолов Петра и Павла при Ярославской Большой Мануфактуре, здание академического театра имени Ф. Волкова архитектора H.A. Спирина и. др.) и творчество провинциальных ярославских художников - живописца-монументалиста Т.А. Медведева, поэтов К.К. Павловой, Ю.В. Жадовской, М.А. Богдановича, М.С. Петровых.

Теоретическая значимость работы определяется тем, что в ней — взаимная связь дефиниций «хронотоп» и «рубеж» мотивирована ис-торико-типологически, на основании чего дана специфическая культурологическая! дефиниция понятий «культурный опыт рубежей», «рубеж», «рубеж культурных парадигм», «хронотоп рубежей», «ойкумена провинциальной культуры»;

- хронотоп рубежей раскрыт как специфический универсум и парадигма русской культуры;

- осуществлен комплексный анализ социокультурного1 и индивидуально-творческого уровней проявления хроноса и топоса «рубежности» в культурном опыте России XVIII - XX вв.;

- опыт актуализации «рубежности» в социокультурных и художественных практиках России XVIII - XX вв. осмыслен применительно к тендерной и эстетической сферам;

- выявлены социальные и художественные составляющие российского опыта «рубежности» XVIII - XX вв., ставшие основаниями для самосознания творца в ситуации рубежа, формирования амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, поисков пути к преодолению социальными духовно-эстетических рубежей.

Практическая значимость произведенного в работе исследования определяется возможностью экстраполяции разработанной методологии при исследовании конкретных проявлений русской культуры и мирового культурного опыта, генетически связанного либо аналогичного русскому.

Определяется возможность использовать материалы работы в образовательном процессе высшей и средней школы при изучении культурологического цикла дисциплин, в том числе в образовательном, процессе Института филологии ГОУ ВПО «ЯГПУ им. К.Д. Ушинского».

Практическое значение работы для социально-нравственного образования и'воспитания вытекает также из ее социокультурной установки на1 утверждение значимой культурно-исторической роли- провинции с ее специфической «рубежностыо» в жизни России.

Практическое значение проведенной работы связано и с необходимо- -стыо расширения интеллектуального спектра обеспечения межкультурной коммуникации, смысл которой существенно меняется в условиях глобализации процессов, актуализирующих культурный опыт рубежей.

Личный вклад диссертанта заключается'в том, что в исследовании на материале русской культуры ХУП1-Х1Х вв. раскрыто уникальное значение культурного опыта рубежей как сложного социокультурного феномена; выведены и обоснованы культурологические дефиниции «культурный опыт рубежей», «рубеж», «рубеж культурных парадигм», «хронотоп рубежей», «ойкумена провинциальной культуры»; выявлен и монографически исследован особый вид «рубежа» - рубеж культурных парадигм и его философ-ско-эстетических, пространственно-временных, нравственнопсихологических составляющих; целостно исследован российский хронотоп культурного опыта рубежа ХУ1П-ХХ вв. и его составляющие - хронос и то-пос, социокультурные аспекты тендера, социальный и художественный российский опыт актуализации «рубежности»; в ракурсе реализации «рубежности» впервые проанализированы провинциальные артефакты (церковь. Св. апостолов Петра и Павла при^ Ярославской большой мануфактуре; здание академического театра имени Федора Волкова архитектора H.A. Спирина и др.) и творчество провинциальных ярославских художников - живописца-монументалиста Т.А. Медведева, поэтов К.К. Павловой, Ю.В1. Жадовской, М.А. Богдановича, М.С. Петровых.

Достоверность результатов диссертационного исследования, обеспечивается фундаментальным характером поставленной проблемы и разносторонности ее разрешения; определении исходных теоретико-методологических позиций; комплексностью методологии, адекватной задачам работы; системным и полным обобщением проявлений российского \/ культурногскшыта рубежей в аспекте хронотопа; обширной апробацией.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Для культурологического дискурса современной отечественной гуманитарной, науки актуальной и не решенной в полной мере задачей остается раскрытие сущностных признаков и выявление концептов русской культуры. Важный подход к ее разрешению - выявление спег ики отечественвзгляд, культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа.

2. При доминировании «хроноса» хронотоп рубежей1 предстает инвариантом российской историко-культурной динамики. Его показательными вариантами являются кризисный хронотоп российских рубежей, осознанный культурной элитой рубежа XVIII - XIX вв. и XIX - XX вв., а также хронотоп «рубежной» личности A.C. Пушкина, встречи с которым реализованы в лирическом опыте К.К. Павловой и Е.П. Ростопчиной. Преимущественная актуализация «топоса» ведет к дифференциации российского пространства на своеобразные социокультурные сферы, имеющие, но лишь в числе прочих, территориальные ограничения. Одной из таких сфер является выделяемая нами в качестве специфического феномена и введенная в качестве культурологической категории «ойкумена русской провинциальной культуры», ной культуры в ее доминантных проявлениях, каки является, на наш особенности которой определяют смыслополагание «рубежей» провинциального локуса - в частности, уникального для Верхневолжского региона ярославского храма во имя Святых апостолов Петра и Павла (1736-1744).

3. Русская культура XVIII - XX вв. характеризуется масштабной! актуализацией временных и пространственных проявлений «рубежности» на социокультурном и индивидуально-творческом уровнях.

Временная рубежность» определяет специфическое преломление ре-нессансной парадигмы в русской культуре рубежа XIX - XX вв., а также ход исторического времени в опыте творцов рубежа XIX - XX вв. (А.П. Чехова, М.А. Богдановича, М.С. Петровых). «Пространственная» рубежность» в< социально-духовном аспекте детерминирует структуру мира в сознании культурной элиты рубежа XIX-XX вв.; в социально-культурном - определяет горизонт столицы и провинции со специфическими носителями и творцами, -чьи судьбы во многом детерминирует «комплекс столичности» (К.К. Павлова, М.С. Петровых), компенсирующий «комплекс провинциальности», и в чьем творчестве (М.А. Богданович) складывается^ топика репрезентативного провинциального пространства - города.

4. Социокультурные тендерные аспекты актуализации «рубежности» в российской культуре XVIII - XX вв. проявились в продуцировании и бытовании специфически рубежных тендерных моделей и стереотипов (гамлетизм), в трансформации традиционных тендерных ролей, что изменило привычные границы маскулинности и феминности и определило судьбы женщин, в разных выражениях причастных культурной деятельности и образы женщин-персонажей, в творчестве мужчин низведенные от архетипа Вечной Женственности, Прекрасной Дамы до тендерного стереотипа современницы (императрица Мария Федоровна, женщины-авторы К.К. Павлова, Е.П. Ростопчина, Ю.В. Жадовская, A.A. Ахматова, Л.Д. Блок, Е.П. Дмитриева / Черу-бина де Габриак, М.И. Цветаева).

5. Российский опыт «рубежности» XVIII - XX вв., актуализированный в социальных и художественных практиках репрезентативных в аспекте «рубежности» представителей творческой элиты рубежа XIX - XX вв. A.A. Блока и М.А. Врубеля, является основанием для формирования и трансформаций самосознания творца в культурной ситуации рубежа, создания амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, нахождения специфических форм преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей.

6. Хронотоп рубежей - значимая и впервые именно так поставленная культурологическая проблема, разрешаемая" посредством интеграции двух взаимно связанных концептов. Хронотоп рубежей - специфический универсум русской культуры, парадоксально целостный и ценный своей вариативностью, что требует типологизации его в культурологической категории «культурный опыт рубежей». Носителями опыта «рубежности» являются субъекты русской культуры (от личности до сообщества) и феномены русской культуры (от произведения до культурного процесса), обладающие верифицируемыми имманентными качествами «рубежности» или воспринятые как таковые другими субъектами культуры.

Апробация и внедрение результатов диссертационного исследования осуществлялись на заседаниях кафедры культурологии и журналистики ГОУ ВПО «ЯГПУ им. К.Д. Ушинского»; на международных, всероссийских и региональных научных и научно-практических конференциях: «Культура. Образование. Православие» (Ярославль: ЯГУ им. П.Г. Демидова, 1996); 4-я, 6-я, 8-я конференции молодых ученых (Ярославль, ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 1996, 1998, 2000); «Молодая наука - XXI веку» (Иваново, ИвГУ, 2001); «Пастуховские чтения» (Ярославль: ЯРИПК, 2002); «Чтения Ушинского» (Ярославль: ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2003, 2004, 2006); «100 лет после Чехова» (Ярославль: ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2004); «Третьи Ал-мазовские чтения: Роль творческой личности в развитии культуры провинциального города» (Ярославль, 2005); «Науки о культуре - шаг в XXI век» (Москва: РИК, 2005, 2007); X, XI, XII Пушкинские чтения (Санкт-Петербург: ЛГУ им. A.C. Пушкина, 2005, 2006, 2008); Первый Российский культурологический конгресс (Санкт-Петербург, 2006); «A.C. Пушкин в Подмосковье и

Москве. XII Пушкинская конференция» (Большие Вяземы, 2007); «Информационные и коммуникационные науки в изменяющейся России» (Краснодар: КГУКИ, 2007); «Науки о культуре в новом тысячелетии: I Международный коллоквиум молодых ученых» (Москва - Ярославль: ЯГ1ТУ им. К.Д. Ушин-ского, 2007); «Интеграция науки и образования. Информационная культура и креативный потенциал общества и личности» (Краснодар: КГУКИ, 2008); «Курьез в искусстве и искусство курьеза. XIV Царскосельская научная конференция (Санкт-Петербург, 2008); «XVIII век: женское / мужское в культуре эпохи — XVIIIe siècle : féminin / masculin dans la culture de l'époque» (Москва: МГУ им. M.B. Ломоносова, 2008).

Результаты исследования внедрены в образовательный процесс Института филологии ГОУ ВПО «Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского».

Основная проблематика диссертации представлена в пятидесяти публикациях, в том числе восьми, осуществленных в ведущих рецензируемых научных изданиях, рекомендованных ВАК РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух частей (Часть I. «Хронотоп рубежей как культурное явление и культурологическая проблема»; Часть II. «Опыт актуализации рубежности в социокультурных и художественных практиках России»), каждая из которых включает две главы (1.1. «Хронотоп рубежей как культурологическая проблема», 1.2. «Хронос и топос в России как явления рубежности»; II.1. «Социокультурные аспекты гендера в России как рубежного явления», П.2. «Социальный и художественный российский опыт актуализации рубежности»); заключения, библиографического списка источников литературы, включающего 475 наименований. Общий объем работы - 475 с.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Российский хронотоп в культурном опыте рубежей (ХVIII - ХХ вв.)"

ВЫВОДЫ

Важными компонентами российского опытафубежности являются социальные и художественные его составляющие: Они стали основаниями для трансформаций самосознания творца в ситуации рубежа и формирования специфически рубежной, амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма, С ними связаны основные векторы поиска художнической элитой преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей.

Осознание и постулирование смысла искусства и роли* художника в культурном опыте рубежей имеет самостоятельную значимость. Оно может быть расценено и расценивается мыслителями и творцами как одна из первых задач искусства и художника в ситуации смены культурных парадигм, каковая'произошла на рубеже XIX - XX вв. Подобный опыт актуален для^ репрезентативных творцов рубежа XIX - XX вв. A.A. Блока и М.А. Врубеля.

Эстетические аспекты самосознания поэта A.A. Блока и живописца М.А. Врубеля связаны с актуализаций в рубежной культурной ситуации ис-кусствоцентристских традиций платонизма, мистики неоплатонизма, христианства, романтизма, символизма; с апелляцией к модели религиозного искусства, опирающегося на мистический опыт.

Доминирующими направлениями художнического самосознания М.А. Врубеля и A.A. Блока являются, во-первых, целенаправленное постижение и постулирование смысла искусства и роли художника, во-вторых, амбивалентная декларация свободы искусства от чуждых законов и свободы художника при реализации своей миссии и одновременно их «связанности» религиозной задачей; в-третьих, постулирование религиозной миссии-и пафоса искусства, фиксации' и практической реализации его конкретных религиозных задач и форм (реалиорность, аскетическое эстетизированное служение):

При смыслополагании назначения искусства и. роли' художника A.A. Блок и:М.А. Врубель актуализируют романтический «образ «гения»'- медиума, способного уловить и» зафиксировать звуки «тех миров» (A.A. Блок). Апеллируя к интуитивной (особой) чуткости гения и его онтологической открытости, М.А. Врубель и A.A. Блок обосновывают свои претензии на владение тайным знанием-опытом (гнозисом), которое* остается только практически реализовать в вестничестве, пророчестве и в тайном теургическом действии;

Вестничество М.А. Врубеля и A.A. Блока- - важный- осознанный элемент их служения, качествами которого являются» ритуальность, космиурги-ческая направленность, фатализм, жертвенность, трагизм, причастность сакральному в его демоническом (дионисийском) аспекте: Содержательное зерно вестничества, Врубеля и Блока носит рубежный^ характер1 и. в самом общем виде может быть обозначено каю весть о присутствии в этом, мире инобытийного начала (божественного, демонического) - залоге грядущей катастрофы старого мира и конечного преображения, и спасения; о красоте и искусстве как генеральной преобразующей и спасающей силе.

Важным элементом художнической аскезы в опыте Врубеля и Блока является и пророчество. Его основная цель - мистический гнозис и внесение полученного откровения в мир - определяется творцами в соответствии с религиозной традицией. Менее традиционно решается вопрос об онтологической природе мистического откровения и роли художника-пророка. A.A. Блок позиционировал себя гностиком, пророком «двух бездн» одновременно - божественной и инфернальной, однако такой синтез оказался недостижим, истоком пророчеств поэта явился мистический опыт ночного инобытия. М.А. Врубель в своих художественных декларациях пророчества остается на позиции, более близкой традиции, однако его практика имеет еще и очевидную - в конце жизни осознанную - связь с онтологией Бездны. Роль творца в реализации пророческой миссии A.A. Блок толкует гипертрофированно, наделяя его чертами богоборца, антагониста Бога, самовольно присвоившего пророческий дар.

Содержание пророчеств Врубеля и Блока во многом совпадает и оказывается сходным с содержанием вестничества-: пророчество- есть признак сверхприродного (божественного, демонического) откровения в'мире; доказательство божественного / демонического достоинства художника-пророка иг пророческого искусства; оно профетически предупреждает мир и человека об их эсхатологической судьбе: трагизме бытия без Бога, нашествии «лиловых миров», близящемся,Апокалипсисе и» Страшном Суде; грядущем прощении и спасении. Духовные интенции« собственной жизни Врубеля и Блока оказываются пророческими в свете предуказания общей, в высшем смысле типической судьбы художника в мире.

Самосознание художника рубежа XIX - XX веков содержит идею творчества как привилегированной сферы социальной реализации художнического единения, идею искусства как прообраза будущего всеединства. Искусство, по такой логике, приобретало черты земной церкви, телесного социально-эстетического универсума. В сознании и опыте М.А. Врубеля- и A.A. Блока искусство и творчество, интерпретируемые как своего рода рубеж «мира искусства» и «мира художников», являются формой и задачей духовно-нравственной и культурной социализации, адаптирующей актуальную для эпохи идею всеединства.

Стремление рубежной культуры к «великому синтезу» (B.C. Соловьев), примиряющему противоречия и совмещающему смыслы, выразилось, на наш взгляд, в создании в русской культуре рубежей XVIII - XIX и XIX -XX вв. своеобразной духовно-нравственной парадигмы «демонизма».

В плане культурной генеалогии «демоническое» в русской культуре совместило в себе и античные, и христианские реминисценции, и в то же время оказалось романтизировано. Европейская романтическая традиция «вочеловечила» демоническое, придав ему внешнюю антропоморфность и экстраполировав его опыт в состав внутреннего мира романтического героя и его создателя - универсального художника - романтического гения. В этом А смысле показательным, моделирующим и собственную, и последующую демонизацию личности героя и художника оказался персональный опыт носителя, как он сам полагал, «родового проклятия», - лорда Д.Г. Байрона.

На русской почве рубежа XVIII - XIX веков наиболее значительными результатами апелляции к «демоническому» стали версии демона в качестве персонажа - духа отрицания и сомнения у A.C. Пушкина, духа изгнания и сомнения у М.Ю. Лермонтова. Именно они ввели в русскую культуру принцип написания слова «демон» как имени собственного - с заглавной буквы, наделили его индивидуальностью, в случае с М.Ю. Лермонтовым - отчасти автобиографической. Палитра художественной актуализации «демонического» на рубеже ХГХ - XX вв. богата и разнообразна. Это страдающая романтическая личность, бунтарь-одиночка (Вяч. И. Иванов, Л.Н. Андреев, М. Горький, А.А Блок, К.Д. Бальмонт); иррациональная стихийная (дионисий-ская) сила, мыслимая имманентной волей бытия (К.Д. Бальмонт; A.A. Блок; Ф. К. Сологуб; А. Белый, Вяч. И. Иванов, В.Я. Брюсов, Л.С. Бакста); «нежить»-(A.M. Ремизов, A.A. Блок); дьявол (B.C. Соловьев, Д.С. Мережковский, Л.Н. Андреев, М.В. Добужинский). Знаменательной экспликацией «демонического» в художественном творчестве воспринималась галерея демонов М.А. Врубеля. Яркость личностного преломления темы и ее роковое влияние на судьбу художника утвердили за ним репутацию гения; явившего первообраз «демонического». Демон-персонаж в человеческом облике появляется в поэме «Возмездие» A.A. Блока, интегрируя все семантические нюансы этого образа-символа рубежа XIX - XX вв.: он - персонификация индивидуализма, перефразируя A.A. Блока, человек, похожий на романтическую личность, скучающий декадент, безвольное воплощение Возмездия - воли Бездны, его отличают маскулинность; красота, надменность, тайная страстность; амбивалентность духовного облика, вампирственный эротизм, художнический иллюзионизм, рефлексия.

Апологетика «демонического» и актуализация демона* в; качестве персонажа нарубеже XIX - XX вв. осуществлялись в следующих направлениях: эстетическом (интерпретация« демона? в качестве образа, персонифицирующего инфернальную Бездну); символическом» (в, качестве символа эпохи), жизнетворческом (сознательное;культивирование демонизма), аксиологическом (демон как образец), культурно-антропологическом в духовно-нравственном* аспекте: (демон?как образец личности' неоромантического - гения и культурный персонаж);

Создававшаяся на рубеже XVIII - XIX вв. в России-романтическая;художественная традиция« «демонизма» трансформировалась на рубеже XIX XX вв. в эстетически закрепленную, онтологически! и аксиологичсски значимую социокультурную и духовно-нравственную парадигму.

Творцам^рубежа XIX - XX вв: исходное состояние бытия представляется целостным, но утраченным в ходе: исторического времени. Современный распад социального универсума в . их сознании - испытание человечества «на разрыв», «рассеяние» же их собственного «мира-искусства» иг «мира художников» - драматическая? коллизия; требующая; преодоления.- В опыте художников рубежа XIX - XX вв. A.A. Блока и М.А. Врубеля раскрываются, перспективы преодоления социального распада духовно-эстетическими практиками;

Востребованная Врубелем шБлоком парадигма духовного всеединства как новая форма эстетического коллективизма'эзотерического круга творческой элиты и дальнейшая- ступень социализации искусства;реализуется< в их опыте посредством актуализации следующих форм: «символистское: келейное искусство» (религиозно-философские; творческие (художественные); бюрократические, государственные собрания и объединения), «мистическое сектантство» («братство»; «род» и «семья»; «брак»).

Задача всеединства в сознании« и* практиках М:А. Врубеля и A.A. Блока» оказывается в горизонтальном разрезе бытия недостижимой. Формально М.А. Врубель и A.A. Блок оказываются задействованы в различных видах символистского «келейного общения»: творческих кружках и объединениях (Врубель и. Блок), религиозно-философских собраниях (Блок), государственных учреждениях (Блок); однако и тот, и другой ощущают внутреннюю неудовлетворенность от их несостоятельности. Для A.A. Блока данная ситуация сопряжена с* особым драматизмом: поэт осознает несовпадение идеи символизма как*своего рода конфессиональное объединения с перспективой всеединства с реальными практиками. Редуцированы в опыте* A.A. Блока оказываются и соборные возможности мистически ориентированного «со-ловьевского братства».

Исключение составляют два варианта «мистического сектантства» -формы родовой сопрйчастности (A.A. Блок) и брака (М:А. Врубель и A.A. Блок). Всеединство как одна из задач брака в опыте М.А. Врубеля и» A.A. Блока имеет, на наш взгляд, два измерения - трансцендентное и обыденное. Трансцендентный вектор единения» связан с общим мистическим стремлением Mf.A. Врубеля и A.A. Блока к слиянию в браке с земным воплощением Мировой Души. Обыденный вектор можно обозначить как ракурс (или качество) межличностных взаимных- (человеческих) отношений^ супругов. Критерием осуществления единения в мистическом измерении, на наш взгляд, может служить достижение или недостижение декларируемой художниками конечной цели «священного брака» - «обоженья», окончательного эсхатологического спасения, вечной жизни. Данная цель в браке и М.А. Врубелем, и A.A. Блоком не достигнута, следовательно, есть сомнение в реализованности мистического потенциала всеединства. Обыденное единение, по всей видимости, состоялось: и М.А. Врубель, и A.A. Блок ощущали и осознавали высокую, предельную степень духовной и душевной близости со своими женами, находя в их обществе гармонию и успокоение. Для A.A.

Блока возможность взаимного единения заключена и в родовой сопричастности в локальных ситуациях «мать - сын», «отец - сын».

В духовно-эстетическом опыте М.А. Врубеля и A.A. Блока отдается предпочтение взаимности и индивидуальному опыту перед соборностью. Это не означает отказа от поисков всеединства, вектор социально-духовных интересов художников оказывается направлен не по горизонтали коллективной социализации, а по вертикали мистического слияния с божественным началом (Мировой Душой или Бездной).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате произведенного исследования удалось придти к следующим выводам.

Важным подходом к разрешению задачи раскрытия сущностных признаков и выявления концептов русской культуры является выявление специфики отечественной культуры в ее доминантных проявлениях, каким и является, на наш взгляд, культурный опыт рубежей в аспекте хронотопа. Хронотоп рубежей - значимая и впервые именно так поставленная культурологическая проблема, разрешаемая посредством интеграции двух взаимно связанных концептов.

Нами1 проакцентировано, что введение в научный' обиход термина «хронотоп» было осуществлено не М.М. Бахтиным, как часто указывается, а A.A. Ухтомским. Последний интерпретировал «хронотоп» («время-пространство») как интегративную категорию, свободно экстраполируемую из естественно-научной (нейрофизиология) в гуманитарную сферу знания; в своем онтологическим статусе характеризующую имманентное качество бытия; в- антропологической проекции, определяющую условный и- субъективный'характер представления о «времени-пространстве». М.М. Бахтин, используя- «хронотоп» в качестве литературоведческой и 'эстетической категории, локализовал семантику и методологические возможности понятия. Позднейшие интерпретаторы (Б.П. Голдовский, H.A. Едошина, Т.С. Злотни-кова, Н.М. Инюшкин, С.И. Митина, Н.Д. Ирза, И.В. Кондаков, Ю.Л. Троицкий, H.A. Хренов), применяя понятие «хронотоп» к изучению внеэстетиче-ских ситуаций, возвращались к его исходным интегративным возможностям, но при этом апеллировали к семантике, предложенной М;М: Бахтиным. Так, универсализация понятия, произведенная A.A. Ухтомским, является для данного исследования особенно ценной.

Хронотоп» верифицирован в работе как онтологически рубежное понятие и в силу синтеза в себе двух измерений - «хроноса» и «топоса», и в силу освоения-естественнонаучной и гуманитарной-сферами, и в силу таког го непосредственного фактора, как генерирование в рубежный период русской культуры. Поэтому «хронотоп» является, прежде всего, универсальной методологической категорией, применимой' для изучения как относительно статичных явлений «рубежности» (художественное.произведение или целостный, временной период), так и для динамичных, подвижных и пограничных объектов- (трансформация- самосознания творца, культурный опыт рубежей). Семантика-термина в-работе актуализирует все выше обозначенные смыслы-с акцентом на его онтологическом (безусловном, имманентном бытию) и культурно-антропологическом (субъективно обусловленным в интеллектуальной или художественной рефлексии) характере.

Хронотоп» представляет собой не просто значимое для данной рабо

• \ ты понятие, но категорию, имеющую ключевой характер для* всех уровней (социокультурного, индивидуально-творческого) и аспектов исследования. Он представлен в разнообразии' вариантов - как «хронотоп рубежей» (особый универсум), как хронотоп российского культурного опыта различных временных, пространственных рубежей, рубежей философско-эстетических, социокультурных и духовно-нравственных культурных парадигм.

При. изучении культурологической дефиниции понятия «рубеж» мы, основываемся на интерпретации буквального значения5 слова (предел, допустимая норма), экстраполяции и одновременно семантической дифференциации близких по смыслу понятий «граница», «грань», «переход», «кризис», «конец» и других, конкретизирующих природу, характер - или виды рубежа. При этом мы предлагаем интерпретировать «рубеж» в культурном опыте, мыслимом в конкретике параметров «хронотопа», как самостоятельное бытие (универсум), в котором происходит встреча обособленных, часто локальных (по месту в пространстве) и преходящих (во времени) экзистенций.

Нами также выявлены и определены генезис (представления об изначальной дискретности мира), природа (имманентная, продуцируемая), качества (переходность, кризисность, пограничность, нестабильность, неотчетливость, подвижность), характер (условный, конкретный), состояние рубежа. Особое внимание уделено видам рубежа. Мы предлагаем выделять рубежи культурных парадигм (которыми, при условии доминирующего; устойчивого и общезначимого характера, могут являться форма, тип, компонента культуры): пространственно-временных, философско-эстетических, социокультурных, нравственно-психологических.

Для обозначения1 опыта «рубежности», как в его целостности; так и в различных аспектах и уровнях его проявления в культуре мы вводим понятие «культурный- опыт рубежей». Рубеж - это время, место и состояние встречи различных интенций, явлений; процессов в культуре, а значит, и в человеке, результатом'чего является опыт обновления, развития или гибели.

Таким образом, «хронотоп рубежей» - впервые именно так поставленная культурологическая проблема, разрешаемая посредством интеграции-двух взаимно связанных концептов. г

Хронотоп рубежей» - особый универсум русской культуры XVIII -XX вв., предстающий при доминировании «хроноса» инвариантом российской историко-культурной- динамики, при доминировании «топоса» являющий собой универсум российского кулътурного пространства.

Хронотоп'рубежей в его кризисной составляющей явственно верифицируется в культурном опыте России рубежей XVIII - XIX и ХГХ-ХХ вв. на социокультурном уровне осознания культурной элитой. Он- носит как общий, так и индивидуализированный, вариативный характер. Общим для бытования кризисного хронотопа рубежей в культурном опыте России конца XVIII в. - начала XIX в. и конца XIX в. - начала XX в. является смыслопо-лагание и переживание его как рубежного, переходного. Однако при этом рубеж XVIII - XIX вв. оказывается в сознании современников футурологи-чен, в то время как рубеж XIX - XX вв. воспринимается в большей мере эсхатологическим. Парадоксальным образом оба историко-культурных рубежа, являясь особыми периодами, замыкают линейную композицию - ограничивают историко-культурную зону XIX века в России. Мы полагаем, что подобное совпадение является симптоматичным для российской культуры и репрезентирует хронотоп рубежей в качестве особого, периодически актуализируемого универсума. В силу данного обстоятельства мы считаем, возможным' рассматривать хронотоп рубежей универсумом или инвариантом российской историко-культурной динамики.

Анализ хронотопа рубежей* на, индивидуально-творческом уровне демонстрирует оформление в русской- культуре особого хронотопа выдающейся, «рубежной» творческой личности - хронотопа A.C. Пушкина, отобразившегося-в лирическом; опыте репрезентативных для русской литературы^ культуры, первой трети XIX в; женщин-творцов К.К. Павловой и Е.П. Ростопчиной. В опыте К.К. Павловой и Е.К. Ростопчиной «хронотоп A.C. Пушкина» является кульминацией- их- заочного диалога, который- по своему характеру корреллирует с затянувшейся.творческой дуэлью, одним из «поводов» и «средств» ведения которой является A.C. Пушкин. Основной, формой приобщения к «хронотопу A.C. Пушкина» являются апелляция к имени и-образу A.C. Пушкина в,творчестве двух поэтесс в качестве эпиграфа, актуализирующего общение, и соотносящегося с пушкинской традицией (Е.П. Ростопчина использовала в качестве эпиграфов цитаты, из поэмы «Евгений Онегин», стихотворения «Послания-Чаадаеву»); источника и образца для подражания, проявившегося в присвоении и освоении пушкинских мотивов, образов, тем, ритмики («Мечта» Е.П. Ростопчиной; «Ты, уцелевший в сердце нищем» К.К. Павловой); предмета рефлексии (в связи с твррчеством как воплощения- национальной поэзии; в связи со смертью; в связи с личностной заинтересованностью); героя произведения («Две встречи», «Черновая книга Пушкина» Е.П. Ростопчиной; «Дума», Ответ Языкову» К.К. Павловой).

В хронотопе лирических героинь обеих поэтесс определяется важнейшее событие - встреча с корифеем, воплощением поэзии и осияние его славой, преображение в творца в результате его «благословения». И, если К.К. Павлову на авторство благословляет один из известных в России поэтов Е.А. Баратынский, то Е.П. Сушкову (Ростопчину) не только В1А. Жуковский (чей символический подарок был воспринят ею как намек на роль преемницы Поэта - Пушкина), но и сам A.C. Пушкин, «наша слава» (по ее же определению), признанный лучшим поэтом своего времени.

Хронотоп рубежей в качестве универсума реализуется* в дифференциации- российского пространства на своеобразные социокультурные сферы, имеющие, в том- числе, территориальные ограничения. Одной из таких сфер является выделяемая нами в качестве специфического феномена* и введенная в качестве культурологической категории «ойкумена русской провинциальной культуры».

Произведя верификацию дефиниций понятия «провинция», имеющих три интерпретационных направления (политико-географическое, аксиологическое; культурологическое), мы пришли к заключению о возможности осмыслить провинцию как пространство особого типа менталитета и культуры и ввести в научный оборот специфическую дефиницию «ойкумена русской провинциальной культуры». С одной стороны, данная дефиниция несет в себе географическую коннотацию, восходящую к античным представлениям об ойкумене как обитаемой представителями определенной цивилизации вселенной или территории. В таком статусе дефиниция фиксирует отдельный этногеографический и пространственно-временной континуум - континуум русской провинции. Дефиниция «ойкумена русской провинциальной культуры» обладает и детализирующим смыслом. Ценность для нас представляет семантика особой «территории», даже «части» русской культуры, обладающей специфическими чертами. Здесь на первый план выходит не этногеографическая составляющая дефиниции, а ее функция, дифференцирующая типы культурных сфер и процессов.

Ойкумена русской провинциальной культуры с точки зрения ее смыс-лополагания представляет собой попытку достичь столичного эталона, что определяет ее важное качество - подражательность, вторичность по отношению к образцу.

Ойкумена русской;провинциальной культуры характеризуется особым механизмом- взаимодействия с- внешним миром, осуществляемым посредством процедур рецепции^ и адаптации. Мы даем специфическую интерпретацию рецепции^ в культуре, трактуя' ее не как эпизодическое, случайное, но как систематическое* культуросообразное обращение к признанному классическим наследию с целью культурного присвоения (подразумевающего и осознание некоего феномена*достоянием'внутреннего опыта* персоны, феномена, эпохи, и практическое, вполне утилитарное использование) или освоения (научная и художественная рефлексия).

Произведя- анализ художественного опыта провинциальных ярославских творцов, (архитектора H.A. Спирина, живописца- Т.А. Медведева, поэтов KD.B*. Жадовской, К.К. Павловой, М.А. Богдановича, М.С. Петровых), мы выявили на"их-деятельности, что характер рецепции в провинциальной культуре предстает в^ следующих вариантах.

С точки- зрения, объекта рецепции характер процедуры связан, как, во-первых, с имманентными ей моментами, так и, во-вторых, с представлением о ней в научной и художественной рефлексии. С точки» зрения субъекта рецепции ее характер может быть пассивным, осознанным и выборочным (перевод, инсценировка), а также активным (подражание, переделка, интерпретация, создание нового произведения с использованием образцового материала). Показательно, что рецепция в провинциальной (ярославской) монументальной живописи следует за образцами,художественных открытий, а не интеллектуально-философских рефлексий: В рамках XIX в. речь идет о выраженных ренессансных и барочных- итальянско-нидерландских приоритетах отечественного, в том числе провинциального, академизма. При этом- наиболее активным в аспекте рецепции европейских образцов на ярославской земле была артель художника-академика Т.А. Медведева, чья роль в формировании ярославской культуры до сих пор не оценена по достоинству.

В целом, рецепция, осуществляемая в культурном пространстве провинции, - процесс сложный; иерархический» и многоступенчатый. Подвергаемые рецепции провинциальным творчеством начала определены нами, соответственно, как национальный, европейский, мировой культурный процесс в вершинных достижениях и актуальных тенденциях. При этом «провинциальное»* творчество приобретает однонаправленную иерархию нисхождения, которую мы предлагаем обозначить понятием нисходящей рецепции. Иное направление рецепции - интеграция провинциальной культуры в национальное и европейское социокультурное пространство - также осуществлялось и осуществляется в процессе культурного творчества. По аналогии с нисходящей рецепций, мы называем этот процесс рецепцией• восходящей и отмечаем его исключительный характер.

Универсальный для культурного опыта России характер хронотопа рубежей'можно наблюдать не только глобальном плане дифференциации различных социокультурных ойкумен, но и в локальных культурных памятниках. Мы впервые произвели культурологический анализ хронотопа рубежей уникального для российского Верхневолжья памятника - храма св. ап Петра и Павла приЯрославской Большой Мануфактуре.

Смыслополагание хронотопа «рубежей» в посвящениях главных алтарей храма св. ап. Петра и Павла при Ярославской Большой Мануфактуре реализована на множестве уровней: личностном; архитектурном; топографическом; йсторическом.

Личностный уровень смыслополагания «рубежей» доминантен, он представлен прежде всего «рубежными» для христианства новозаветными персоналиями (св. апостолы Петр и Павел, св. Симеон Богоприимец и св. Анна Пророчица), а также персоналиями, «рубежными» для русской и ярославской культуры (Петр I, Анна Иоанновна, ярославский промышленник И.М. Затрапезнов). Рубежный характер отличает и принцип соотнесения персон друг с другом. Это выражается, во-первых, в двойственности парных как внутри-(св. Симеон и Анна,ап. Петр и-Павел), так и внешне (императоры Петр I и Анна Иоанновна) посвящений, в сопряжении семейного, личного уровня с государственным в посвящении зимнего храма. Во-вторых, в интро-вертивной «рубежности», своеобразном двойничестве персоналий, затрагивающей, и раскрывающей, механизмы, самоидентификации и мифологизации И.М. Затрапезновым. собственной личности как «птенца Петрова» и даже ме-тонимизированной его ипостаси.

В" результате мифологизации места Петропавловский комплекс становится благословенным гнездом.«птенца Петрова», открывшего на местном уровне окно в Европу. Символика Петербурга как града апостола Петра -церкви и рая, - отчасти передается и данному ярославскому локусу, приобретающему значение окна в историю и вечность.

Рубежи отечественной истории (правление Петра I и Анны Иоаннов-ны), преодоленные- мифологизированной преемственностью двух правителей, рубежи1 предпринимательства в Ярославле, вехи семейной активности, инспирированные и поддержанные монаршими патронами - все эти акценты посвящений главных алтарей храма имеют «рубежный» смысл.

Смыслополагание «рубежей» уникального для региона Петропавловского храма не ограничивается только посвящениями главных алтарей: «Ру-бежность» имманентна этому храму, его создателю, его вдохновителю

Русская культура XVIII - XX вв. в аспекте преемственности рубежей характеризуется масштабной актуализацией временных и пространственных проявлений «рубежности» на социокультурном и индивидуально-творческом уровнях.

Социокультурный уровень проявления «рубежного» хроноса представлен в репрезентативном опыте- интеллектуально-художественного соотнесения отечественными исследователями культуры и искусства и российскими мыслителями и творцами рубежа XIX - XX вв. современного им состояния культуры с ренессансным. Традиция именовать рубеж XIX - XX вв. в России «русским ренессансом», восходит к определению H.A. Бердяевым русской культурььэтого периода как «русского духовного ренессанса».

Произведенный нами» анализ интеллектуальных, художественных, поведенческих практик, востребованных российской культурной элитой рубежа веков, показывает, что условно поименованная» культурная эпоха «русского ренессанса» весьма^ специфически и парадоксально корреллирует с исторически определенной эпохой Возрождения, одновременно5 приближаясь к ней (в переживании исторического порога, антропоцентризме; искус-ствоцентризме и эстетизме, поиске удаленного во времени образца), и удаляясь от нее (в-специфической«религиозности, ироническом пафосе, эсхатологических ожиданиях).

Подчеркнем: ренессансная1 парадигма русской культуры рубежа XIX -XX вв является в большей мере эмоционально переживаемой и мыслимой метафорой эпохи, нежели онтологически имманентной?ее сутью. Это подчеркивает другое определение русской культуры этого периода, также данное. H.A. Бердяевым - «Серебряный век». В такой логике качественного «убывания» российской культуры по сравнению с ее вершинным «Золотым веком» именно последнему может быть отведена, роль «российского Ренессанса» При этом, с одной стороны, сам момент рецепции возрожденческих традиций в русской культуре рубежа XIX - XX вв., с другой стороны, возможность экстраполировать понятие «ренессанс» на другой временной рубежный период русской культуры (рубеж XVIII - XIX вв.), демонстрируют парадигматический характер ренессанса и как одного из наиболее ярких рубежных периодов в истории культуры, и как повторяющегося явления. Именно в силу данного обстоятельства оказывается возможной приобщенность ренессансной парадигме исторической и культурной «рубежности» различных историко-культурных периодов, в том числе рубежа XIX - XX вв. в России.

Индивидуально-творческий уровень проявления «рубеэюиого» хроноса раскрывается нами в опыте драматургии А.П. Чехова, лирики М.А. Богдановича и М.С. Петровых, являющихся репрезентативными, в плане интерпретации динамики исторического времени творцами-XX века.

В парадигме исторического времени для А.П. Чехова-драматурга насыщенное пошлостью настоящее - наиболее значимый пласт. В общем.1 культурном-контексте рубежа XIX.- XX вв., эсхатологически ориентированном и- в силу этого пренебрегающем настоящим, такой приоритет парадоксален. Парадоксальньь в своей специфичности и чеховские, футурологические откровения: Будущее предстает в пьесах А.П. Чехова многоаспектно: как, реальное будущее персонажей, будущее, мыслимое персонажами, предугаданное автором будущее. России и человечества- и даже как реставрация; прошлого силой памяти; проект или бизнес-план ближайшего будущего; глобальная- футурологическая мечта, которая никогда не свершится. Однако наиболее- часто будущее оборачивается в драматургии А.П. Чехова катастрофой и смертью, символически переносимой на эсхатологизм судеб человечества и мира. Собственно будущего в пьесах А.П. Чехова.нет: оно обры-, вается^звуком^лопнувшей струны,.«замирающим, печальным», словно с неба идущим. Таково закономерное следствие диагноза, поставленного современным драматургом настоящему. В пьесах А.П. Чехова, обнаруживающего конечность единственно реального для его персонажей актуального и невозможность, будущего, медицинский прогноз обретает профетический статус, прогнозируя агонию двадцатого столетия.

В лирике М.А. Богдановича парадигма исторического времени- представлена разнообразно и включает в себя линейное (историческое), циклическое (природное, физиологическое), перманентное (лирическое, творческое, созерцательное) время; реальное время лирического героя и мыслимое персонажами виртуальное время воспоминания или мечты. Экспрессивная окраска временных пластов М.А. Богдановичем сочетает как типичные для эпохи рубежа веков предчувствия и ожидания, так и оригинальные нюансы, связанные со смертельной болезнью поэта. Собственно, можно говорить о личностной мифологизации времени. Ее индивидуальный характер наиболее очевидно проявился в том, что будущее (а отнюдь не настоящее, как это было, например; у символистов) в поэзии'М.А. Богдановича сопряжено с катастрофой и смертью, символически переносимой на эсхатологию человечества и,мира. В этом житейский1 опыт М.А. Богдановича совпадает с интуициями также весьма не здорового А.П. Чехова

Реализация, «рубежной» парадигмы исторического времени в судьбе и лирике М;С. Петровых специфична. В отличие от многих других современников календарного и культурного рубежа XIX - XX вв., M.G. Петровых дожила до того будущего, которое было предметом их футурологических предчувствий. Настоящее, совпавшее* разве что с чеховскими- прогнозами, оказалось реализованным, и, в силу этого фактора, пошлым. Неудивительно, что осознание М.С. Петровых себя, мира, поэзии, имеет динамический?характер отторжения настоящего и идеализации прошлого.

Способы ухода от настоящего в опыте М.С. Петровых - творчество, чувственная мистика, поэтизация прошлого. Именно прошлое (идеализированное «отдаленное» биографическое; недавнее), а не будущее предстает как своеобразная-проекция души, вектор рефлексии и творчества. В представлении о прошлом М.С. Петровых присутствует некая прапамять, сходная с платоническим анамнесисом, о настоящей родине, о подлинных истоках себя и мира. Специфический выход из настоящего для М.С. Петровых - будущее, мыслимое как вечность, в которой «недостойной дарован Господней рукой Во блаженном успении вечный покой». Так, эксплицированное в поэзии М.С. Петровых ощущение времени, отрешаясь от реалий мучительно переживаемого настоящего, парадоксально стремится к утраченному опыту прошлого и одновременно - к будущему, мыслимому как уход в вечность.

Рубежный топос на социокультурном уровне нашел реализацию в воспринимаемой и продуцируемой культурной элитой рубежа ХЕХ - XX вв. особой пространственной картине мира.

В опыте A.A. Блока и М.А. Врубеля, репрезентативных носителей культурного опыта рубежа XIX - XX вв., пространственный универсум структурируется посредством- взаимодействия символов «многомирия» и «пути». Интеграция данных символов в сознании художников выстраивает онтологию как поэтапное движение по структурным бытийным пластам - от «Тезы», пространства Абсолюта (Бога и Богородицы* для* Врубеля, Мировой Души; Лучезарной* Подруги, Прекрасной Дамы дляг Блока), через «Антитезу» - «лиловый сумрак», «лиловые миры», «демониану» (Врубель) к- грядущему органическому всеединому «Синтезу», преображенному «новому миру» (Блок, Врубель). В их опыте интеллектуально-художественного полага-ния сложной* пространственной ■ картиньъ мира, постигаемой творцами-духовной, динамике, топос слит с хроносом, раскрывая хронотоп- рубежей ка^ универсум. Подобные позиции являлись типичными для> культурной элиты рубежа XIX - XX вв., нацеленной на преодоление любых, в том числе, пространственных и творческих рубежей.'

Значимой компонентой российского топоса рубежей является^ социокультурный горизонт столицы и провинции, где складывается специфическая. культурно-антропологическая общность провинциальной творческой элиты, реализующей в опыте ее репрезентативных представителей К.К. Павловой, М.С. Петровых, М.А. Богдановича, в числе прочего, комплексы «провинциальности» и «столичности», а также осваивающей провинциальную топику.

Ситуация рубежей в русской культуре проявляет более богатую, чем очевидная данность, палитру культурных типов творческих личностей провинции. Мы выделяем две модели - выдающуюся творческую личность в провинции и провинциальную творческую личность.

Первая модель - выдающаяся творческая личность, - верифицируется на основании географического фактора. В силу разных обстоятельств (от физической болезни до духовного выбора) часть творческой элиты остается в провинции, где ее представители могут и создавать новое, и адаптировать созданное «столичными гениями». Практика подобного рода существовала в рубежные периоды и европейской, и русской культур (Д.Г. Байрон, И.-В.

Гёте, A.C. Пушкищ JI.H. Толстой, московские символисты, М.И. Цветаева, П.И. Чайковский, И.Е. Репин; Д.В. Поленов, А.П. Чехов).

Вторая модель провинциальной культурной элиты, - провинциальная творческая»личность - определяется нами как имманентный провинциальной культуре феномен. Она« раскрывается, с одной стороны, как творческая личность, типизирующая- обитателей провинции, наделенных творческими * способностями и волей; к- культурной активности (К.К. Павлова- (Яниш), Ю.А. Жадовская, Т.А. Медведев; М.А. Богданович^ М:С. Петровых). С другой стороны, она включает и- тип провинциальной личности; не обязательно' обитающей, в. провинции, но- каким-либо образом совпадающей с духовно-нравственным комплексом провинциальности (Е.А. Баратынский, К.К. Павлова, М.С. Петровых)! Жестких границ между ними мы не усматриваем и не утверждаем.

В преломлении социокультурного (столица и провинция как культурные универсумы) и* культурно-антропологического (творческая элита с провинции) планов в индивидуальном, и* при.*этом типичном в своей, «рубежно-сти», опыте жительницы провинции'К.К. Павловой-и.обитательницы столицы М.С. Петровых складывается специфический духовно-нравственный комплекс «столичности». Он реализуется многогранно - в географическом, историко-культурном-, художественно-культурном; личностном1 аспектах.

Столичность» в опыте К.К. Павловой имеет множество смысловых оттенков и интенций. Прежде всего, «столичность» представлена причастностью глобальному, активностью, готовностью к действенному служению Родине, самопожертвованию, мистическим чувством-родства со своим народом и страной, верностью православным идеалам первопрестольной, связанным с переживанием Москвы как «третьего Рима». В то же время «столичность» подразумевает неприемлемые К.К. Павловой светскость, «салон-ность», суетность, отличающие, в сознании поэтессы, петербургское дворянство. В комплекс «столичности», как мы его определили, входит не просто соответствие, но отчасти моделирование романтизированного имиджа современницы A.C. Пушкина, М.Ю., Лермонтова, несостоявшейся невесты А. Мицкевича. Специфика «столичности» К.К. Павловой.определена в связи с тем, что поэтесса оказывается не только вынуждена, но и готова пожертвовать ею, сместившись на территорию провинции, окончив жизнь в безвестности и бедности. При этом отказ от «столичности» осуществляется К.К. Павловой'в географическом и социальном планах, не затрагивая глубинных качеств личности (целостность, творческую активность, космополи-тический-настрой, внутреннее достоинство).

Иной направленностью отличается «столичный» аспект опыта М.С. Петровых. Доминирующий ракурс комплекса «столичности» здесь не духовно-нравственный, а поэтический. Именно в отношении творческой самореализации М.С. Петровых осознает себя провинциалкой, и, В' силу ощущения неспособности выйти за пределы своей вторичности, остается «обитательницей провинции», будучи уже жительницей столицы.

Аутентичной в своей конкретике носителем столично-провинциальной «рубежности»- является топика города в лирике провинциального поэта М.А. Богдановича. Образ города у М.А. Богдановича является поистине рубежным: синтетичным и интертекстуальным. В-нем сочетаются пространственно-временные, предметные и метафизические аспекты, характерные для русской символистской поэзии рубежа веков. Наиболее существенное влияние на создание образа города в лирике М.А. Богдановича оказала городская лирика В!Я. Брюсова и A.A. Блока. В этом смысле город М.А. Богдановича типичен.

Уникальность же городской образности М.А. Богдановича для художественного миропонимания рубежа XIX - XX вв., во-первых, заключается в характере рецепции символистского образа города. Образ города у М. Богдановича на формально-структурном уровне создается через апелляцию к брю-совским открытиям, на уровне метафизическом - к блоковским урбанистическим «откровениям». Второй момент, придающий трактовке города у М.А Богдановича индивидуальное наполнение, - «белорусский лад», вовлеченность романтизированного национального начала, экзотического для русской литературы и культуры. Отличает городскую лирику М.А. Богдановича и «провинциальность», выступающая и качеством художественного метода (вторичность), и приоритетом' провинциальных городов в топике стихотворений; В поэзии М. А. Богдановича город предстает и своей реальной'конкретикой- «местом» суетной земной, жизни, и образом-символом «чужого места», Града Земного, цивилизации в целом, дионисийской чаши, не являясь при этом доминантой его художественного мира; а представая'поводом для5раскрытия внутреннего мира лирического героя:

Социокультурные гендерные аспекты актуализации «рубежности» в российской культуре XVIII - XX вв. проявились в продуцировании и бытовании специфически рубежных гендерных моделей (гамлетизм), в трансформации традиционных гендерных ролей, что изменило границы маскулинности и феминности и определило судьбы женщин, причастных культурной деятельности и образы женщин-персонажей.

Гамлетизм», возникший в европейской, культуре на рубеже XVI -XVII вв., в период кризиса ренессансной^ личности и ренессансного героя, столь отчетливо зафиксированного У. Шекспиром в трагедии «Гамлет», являет собой, на* наш взгляд, особый-культурно-антропологический и социокультурный феномен «рубежности». Рецепция «гамлетизма» в российском культурном опыте актуализируется в рубежных ситуациях. Одним из результатов данного процесса является появление в качестве значимой для опыта рубежей модели маскулинности «русского / российского Гамлета».

Мы даем «гамлетизму» трехаспектное толкование. «Гамлетизм» - методологический принцип, локализующий интерпретацию трагедии У. Шекспира модусом личности Гамлета. «Гамлетизм» - комплексная характеристика признаков специфической «рубежной» личности (рефлексивность, интеллектуальность, обладание мистическим опытом, критицизм, ироничность, нервозность, неопределенность, эгоизм, безволие, маргинальность, жертвенность, трагизм, кризисность, вербальная выраженность). «Гамлетизм» также фиксирует рубежное состояние персонифицированного субъекта (личности, группы, типа-личности, объединения, страны, национального духа, периода времени).

Образ «русского (российского) Гамлета» и феномен гамлетизма в русской культуре взаимно корреллируют друг с другом. «РусскийгГамлет» - субъект «гамлетизма», в различных вариантах реализации, его персонификация и носитель. При. использовании^ выражения •«русский Гамлет» важен; акцент не на этнической идентификации или самоидентификации, а на принадлежности определенному культурно-антропологическому типу русской культуры. Речь идет, в первую очередь, о конкретных и реальных личностях, но-также и о художественных персонажах. В,парадигму «русского» гамлетизма-мы включаем императора Павла I, его сына Александра I, мыслителя П.Я. Чаадаева, писателя A.C. Грибоедова, его героя A.A. Чацкий («Горе от ума»), поэта Е.А. Баратынского, героя A.C. Пушкина В. Ленского («Евгений Онегин»), художника М'.А. Врубель, поэта A.A. Блок, писателей В.В. Розанова и В.М. Гаршина, героев рассказов и драм,А.П. Чехова, актеров И.М. Смоктуновского и персонажей, им сыгранных (князь Мышкин - «Идиот», Юрий Деточкин - «Берегись автомобиля»), B.C. Высоцкого, A.A. Миронова^

Синтез всех трех обозначенных нами значений гамлетизма произошел в интерпретации современниками личности первого признанного в'этом качестве «русского Гамлета» - Великого князя Павла Петровича. Цесаревич Павел получает прозвище «российский Гамлет» во время европейского путешествия (1781 - 1782 гг.). Осознание судьбы Павла как зеркала трагедии Датского принца несомненна и для отечественной традиции; в частности, показателен факт изъятия пьесы А.П. Сумарокова «Гамлет» из театрального репертуара сразу после воцарения Екатерины П в 1762 году.

Произведенный нами анализ судьбы, личности и деятельности позво-| лил доказать, что* «гамлетизм» Павла Петровича имеет не только мыслимое, но и реальное бытие. Мы выявляем несколько модусов «гамлетизма» в опыте I

Павла I - биографический- (или сюжетный); психологический; ментальный; аксиологический; деятельностный; поведенческий; политический.

Биографический модус гамлетизма- Павла Петровича заключен в возможности соотнести событийный-ряд его жизни, с историей Датского принца. Данный фактор подкреплен также возможностью экстраполяции системы персонажей шекспировской трагедии на окружение Павла' Петровича: При этом ситуация «Русского Гамлета» была-,уникальна эксотеричностью и экстенсивностью заговора против Петра III, идеализацией отца, принципиально иной ролью матери-самодержицы и своеобразным (редуцированным, синтезируемым) характером функций других лиц.

Гамлетизм Павла Петровича в психологическом аспекте мы фиксируем как имманентное состояние пограничной" личности-(сходство) и навязанный извне мотив безумия (отличие). Психологически- рубежной личности • «русского Гамлета» необходимы были «точки опоры», гармонизирующие его внутренний мир. Прежде всего, эта- потребность выразилась в аксиологии создании личностной системы ценностей, среди которых доминировали- порядок, закон, справедливость, регламентация, личность монарха и монархия, системность. Те «опоры», которые могли эффективно способствовать и некоторое время способствовали гармонизации- личности и жизни (любовь, дружба, семья, искусство, природа, чувство), оказались в опыте Павла-Петровича редуцированы. В" результате, он концентрируется-в своей деятельности на монархической государственной космогонии, подчиненной образцовым для него системам - организационной и милитаристской прусской, религиозно-рыцарской (эклектично объединяющей принципы православия, католицизма в орденских версиях мальтийцев и масонов), эстетической просветительской и классицистской. Концепция собственной личности продуцируется Павлом Петровичем на основе самоидентификации с образом абстрактного боговдохновенного абсолютного монарха и конкретными для него образцами Генриха IV, Петра I, Аполлона.

Казалось бы, проанализированные проявления Павла Петровича противоречат гамлетовской парадигме кризиса, распада, разочарования: Но, в действительности, «русский Гамлет», проживая? кризис,, находит, как ему кажется, возможный; путь выхода. Российского цесаревича не убивают сразу, и у него, успевшего стать императором; есть-некоторое время для эксперимента по спасению себя и мира: Однако это спасение иллюзорно, поскольку даже нахождение, «точек опоры» способствует лишь временной гармонизации личности «русского Гамлета» и не дает ему возможности изменить.мир:

В социально-культурном; плане «рубежность» феминности представлена в специфической- и: репрезентативной тендерной парадигме: судьбы российской; императрицы. Марии Федоровны, супруги Павла I. Брак с российским цесаревичем Павлом для Софии-Доротеи оказался личным рубежом, изменившим весь, строй ее жизни; Мария Федоровна в организации; своего супружества и социально-значимых сфер; жизни руководствовалась: соображениями; изложенными Павлом в «Инструкции», которую» он передал своей невесте: Несмотря' на более: поздние приписки, свидетельствующие о ненужности инструктажа? для обоих супругов; в строе жизни Марии- Федоровны имеются показательные: совпадения с данным документом, касающиеся регламентации религиозности, поведения; репутации Великой: Княгини и отношения: к императрице Екатерине II, публике, народу, «желательнаго ея. обращения» с супругом, хозяйственности и бытового аскетизма. Мьг полагаем эти совпадения не случайными, определенными коррелляцией требований Павла Петровичах ее собственной системой ценностей, имевшей сен-тименталистскую и сентиментальную природу.

Именно тендерный аспект личности Софии-Доротеи, Великой Княгини и императрицы Марии Федоровны, понятый ею как призвание быть женой и матерью, лимитировал ее социокультурную деятельность пространством семьи и собственного, удаленного от столицы, двора, вынеся ее на периферию культурной жизни. Тем не менее, реальная деятельность, и опыт Марии Федоровны во многом превзошли предъявляемые к ней требования. , 420

Ее личность обозначила высокий, если не высочайший рубеж, женской активности своего времени. Показательным является факт соотнесения Марии Федоровны с Марией - Богородицей (при том, что святой покровительницей российской императрицы являлась Мария Магдалина), формализованный учреждением посмертного1 Мариинского знака отличия беспорочной службы в 1828'г.

Показательным для российского культурного'опыта рубежей-являются также тендерные аспекты творчества; определившие типичную судьбу женщины-автора в России. Особенно сильно напряжение женского и творческого начал в'.русской культуре двух рубежей веков: XVIII.- ХЕХ и XIX - XX вв.

Две культурные ситуации-двух рубежей веков-в отношении женского творчества являются логическим-продолжением друг друга. В рамках рубежа XVIII - XIX вв. в России женское творчество получает право на существование в виде особого феномена романтической дворянской культуры -«женской литературы», с определенными, истоками и сложившимися* типологическими чертами. Однако социокультурный статус женского творчества остается маргинальным» по отношению к универсальному творчеству мужчин. Это, безусловно, влияет на драматизм самосознания русских художниц слова, как столичных, так и - в еще большей мере, провинциальных: сложился комплекс «женщины-поэтессы». Однако данный проблематизм не влечет за собой стремления» отказаться от собственного биологического пола. Рубеж XIX - XX вв., когда женщина" «узнала, что она - поэт» (М.И. Цветаева) и буквально,ворвалась в центр культурного пространства, снимает с «женского творчества» первородный грех пола и вместе с ним статус пери-ферийности. Вместе с тем в эту эпоху, изменившую в позитивном направлении отношение общества к феномену женского творчества, драматичным становится отношение к собственному полу многих творчески одаренных женщин. Тендерные эксперименты Прекрасных Дам модернизма принципиально нивелируют их природную женственность.

Происходящие трансформации, феминности, в частности, стереотипи-зация романтического образа Прекрасной Дамы, определяют сущность и специфику женщины-персонажа в российском культурном опыте рубежей. «Прекрасная Дама» в русской культуре рубежей предстает в многообразии вариантов — художественных, социокультурных, духовно-нравственных.

Романтические модели образа* Прекрасной дамы, сложившиеся в русской культуре первой трети XIX вв., востребованы в самореализации женщин - творческих личностей рубежа XIX - XX вв., о чем. свидетельствуют многочисленные исследования^ (М.Г. Ваняшова, Д.Е. Максимов, И.С. Мела-мед, З.Г. Минц). Их рецепция-осуществилась в-том интегрирующем жизне-творчестве, которое было характерно для эпохи поиска великого синтеза. «Французская» светская модель, продолжает доминировать в самосознании женщины-автора и поведении женщины-персонажа. Эффектной является*и* «английская» модель, в рамках которой популярна женщина-вамп, наделенная в сознании окружающих-и самосознании, демоническими качествами, (А.К. Герцык, З.Н. Гиппиус, A.A. Ахматова). «Немецкая» модель не была популярна у женщин-авторов, но оказалась задействована; в символизме. Важным обстоятельством символистского освоения «немецкой» версии образа Прекрасной дамы, актуализированной в творчестве мужчин, является его рубежная встреча с «французской» моделью, значимой для феминных социокультурных практик. «Прекрасные дамы» модернизма заявляли права на творческую сферу, транслируя тенденции маскулинизации и активной и публичной игры тендерными масками и стереотипами. В этой социокультурной игре различными гранями феминности важным фактором является преодоление любой статичности - исторической, этнической, тендерной, художественно-эстетической, личностной. Максимальной концентрацией неоромантической образности воплощения Прекрасной Дамы являлась Че-рубина де Габриак - мистификация Е.И. Дмитриевой (Васильевой) и М.А. Волошина. На этапе замысла М.А. Волошин отобрал наиболее востребованные современной ему культурной элитой стереотипичные неоромантические черты «Прекрасной дамы» - эротизм, мистику, гениальность, красоту, страдание, одиночество, но актуализировал экзотический национальный, колорит. Образ Черубины. де Габриак представлял собой новую модель Прекрасной дамы, сформированную на основе синтеза имевшихся. В результате она царила на русском Парнасе, пока мистификация не была раскрыта.

Рассмотренные модели Прекрасной Дамы, превратившиеся в новые сог циокультурные женские амплуа рубежа XIX - XX веков, воплотились как в художественной образности, определившей' специфику женщины-персонажа, так и в самосознании и социокультурной самопрезентации женщин, а также в сознании, художественном творчестве и-жизнетворчестве мужчин.

Российский опыт «рубеэ/сности» XVIII - XXвв., актуализированный в социальных и художественных практиках, явился основанием для формирования и трансформаций самосознания творца в культурной ситуации рубежа, созда- ^ ния амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизлш, поиска и нахождения форм преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей.

Важными-компонентами российского опыта рубежности являются социальные и художественные его составляющие. Они стали основаниями для трансформаций самосознания творца в ситуации рубежа и формирования специфически рубежной, амбивалентной нравственно-духовной парадигмы демонизма. С ними связаны основные векторы поиска художнической элитой преодоления социальных и духовно-эстетических рубежей.

Осознание и постулирование смысла искусства и роли художника в культурном опыте рубежей имеет самостоятельную значимость. Оно может быть расценено и расценивается мыслителями и творцами как одна из первых задач искусства* и художника в ситуации смены культурных парадигм, каковая произошла на рубеже XIX - XX вв. Подобный опыт актуален для репрезентативных творцов рубежа XIX - XX вв. A.A. Блока и М.А. Врубеля.

Эстетические аспекты самосознания поэта A.A. Блока и живописца М.А. Врубеля связаны с актуализаций в рубежной культурной ситуации ис-кусствоцентристских традиций платонизма, мистики неоплатонизма, христианства, романтизма, символизма; с апелляцией к модели, религиозного искусства, опирающегося на мистический опыт.

Доминирующими направлениями художнического самосознания М.А. Врубеля и A.A. Блока являются, во-первых, целенаправленное постижение и постулирование смысла искусства и роли художника, во-вторых, амбивалентная* декларация свободы, искусства от чуждых законов и свободы художника при реализации своей;миссии и одновременно их «связанности» религиозной задачей; в-третьих, постулирование религиозной миссии и пафоса искусства, фиксации и практической (реализации его конкретных религиозных задач и форм (реалиорность, аскетическое эстетизированное служение).

При смыслополагании назначения искусства и роли художника A.A. Блок и М.А. Врубель актуализируют романтический образ «гения» - медиума, способного уловить и зафиксировать звуки, «тех миров» (A.A. Блок). • г

Апеллируя- к интуитивной (особой) чуткости гения» и его онтологической открытости, М.А. Врубель и A.A. Блок обосновывают свои претензии' на? владение тайным знанием-опытом (гнозисом), которое остается- только практически реализовать в вестничестве, пророчестве и в тайном теургическом действии.

Вестничество М.А. Врубеля и A.A. Блока - важный, осознанный элемент их служения, качествами которого являются ритуальность, космиурги-ческая направленность, фатализм, жертвенность, трагизм, причастность сакральному в его демоническом (дионисийском) аспекте. Содержательное зерно вестничества Врубеля и Блока носит рубежный характер и в самом общем виде может быть обозначено как весть о присутствии в этом мире инобытийного начала (божественного, демонического) - залоге грядущей катастрофы старого мира и конечного преображения и спасения; о красоте и искусстве как генеральной преобразующей и спасающей силе.

Важным элементом художнической аскезы в опыте Врубеля и Блока является и пророчество. Его основная цель - мистический гнозис и внесение полученного откровения в мир - определяется творцами в соответствии с религиозной традицией. Менее традиционно решается вопрос об онтологической природе мистического откровения и роли художника-пророка. A.A. Блок позиционировал себя гностиком, пророком «двух бездн» одновременно - божественной и инфернальной, однако такой синтез оказался недостижим, истоком пророчеств поэта явился мистический опыт ночного инобытия. М.А. Врубель в своих художественных декларациях пророчества остается на позиции, более близкой традиции, однако его практика имеет еще и очевидную - в конце жизни осознанную - связь с онтологией Бездны. Роль творца в реализации пророческой миссии A.A. Блок толкует гипертрофированно, наделяя его чертами богоборца; антагониста Бога, самовольно присвоившего пророческий дар.

Содержание пророчеств Врубеля и Блока во многом1 совпадает и оказывается сходным с содержанием вестничества: пророчество есть признак сверхприродного (божественного, демонического) откровения в мире; доказательство божественного / демонического достоинства художника-пророка и пророческого искусства; оно профетически предупреждает мир и человека об их эсхатологической судьбе: трагизме бытия без Бога, нашествии «лиловых миров», близящемся^Апокалипсисе и Страшном Суде; грядущем прощении и спасении. Духовные интенции собственной жизни Врубеля и Блока оказываются пророческими в свете предуказания общей, в-высшем смысле типической судьбы художника в мире.

Самосознание художника рубежа XIX - XX веков содержит идею творчества как привилегированной сферы социальной реализации художнического единения, идею искусства как прообраза будущего всеединства. Искусство, по такой логике, приобретало черты земной церкви, телесного социально-эстетического универсума. В сознании и опыте М.А. Врубеля и A.A. Блока искусство и творчество, интерпретируемые как своего рода рубеж «мира искусства» и «мира художников», являются формой и задачей духовно-нравственной и культурной социализации, адаптирующей актуальную для эпохи идею всеединства.

Стремление рубежной культуры к «великому синтезу» (B.C. Соловьев), примиряющему противоречия и совмещающему смыслы, выразилось, на наш взгляд, в создании в русской культуре рубежей XVIII - XIX и XIX -XX вв. своеобразной духовно-нравственной парадигмы «демонизма».

В'плане культурной генеалогии» «демоническое» в русской культуре совместило в себе и античные, и христианские реминисценции, и в то же время оказалось романтизировано. Европейская романтическая, традиция «вочеловечила» демоническое, придав ему внешнюю антропоморфность и экстраполировавшего опыт в состав внутреннего MHpavромантического'героя и его создателя - универсального художника - романтического гения. В этом смысле показательным, моделирующим и собственную, и последующую демонизацию личности героя и художника оказался персональный опыт носителя, как он сам полагал, «родового проклятия», - лорда Д.Г. Байрона.

На русской почве рубежа XVIII - XIX веков наиболее значительными* результатами апелляции к «демоническому» стали > версии демона в качестве персонажа - духа отрицания и сомнения у A.C. Пушкина, духа изгнания и сомнения у М.Ю. Лермонтова. Именно они ввели в русскую культуру принцип написания слова «демон» как имени собственного - с заглавной буквы, наделили его индивидуальностью, в случае с М.Ю. Лермонтовым - отчасти автобиографической. Палитра художественной актуализации «демонического» на рубеже XIX - XX вв. богата и разнообразна. Это страдающая романтическая личность, бунтарь-одиночка (Вяч. И. Иванов, Л.Н. Андреев, М. Горький, A.A. Блок, К.Д. Бальмонт); иррациональная стихийная (дионисий-ская) сила, мыслимая имманентной волей бытия (К.Д. Бальмонт; A.A. Блок; Ф. К. Сологуб; А. Белый, Вяч. И. Иванов, В.Я. Брюсов, Л.С. Бакста); «нежить» (A.M. Ремизов, A.A. Блок); дьявол (B.C. Соловьев, Д.С. Мережковский, Л.Н. Андреев, М.В. Добужинский). Знаменательной экспликацией «демонического» в художественном творчестве воспринималась галерея демонов М.А. Врубеля. Яркость личностного преломления темы и ее роковое влияние на судьбу художника утвердили за ним репутацию гения, явившего первообраз «демонического»-. Демон-персонаж в человеческом облике появляется в поэме «Возмездие» A.A. Блока, интегрируя все семантические нюансы этого образа-символа рубежа XIX - XX вв.: он - персонификация индивидуализма, перефразируя A.A. Блока, человек, похожий на романтическую личность, скучающий декадент, безвольное воплощение Возмездия - воли Бездны; его отличают маскулинность; красота; надменность, тайная! страстность; амбивалентность духовного облика, вампирственный эротизм, художнический иллюзионизм, рефлексия:

Апологетика «демонического»'и актуализация демона5 в качестве персонажа на рубеже XIX - XX вв. осуществлялись в следующих направлениях: эстетическом (интерпретация демона в качестве образа, персонифицирующего инфернальную Бездну), символическом (в качестве символа эпохи), жизнетворческом (сознательное культивирование демонизма), аксиологическом. (демон как- образец), культурно-антропологическом в духовно-нравственном аспекте (демон как-образец личности неоромантического гения и культурный персонаж).

Создававшаяся на рубеже XVIII - XIX вв. в России романтическая художественная традиция «демонизма» трансформировалась на рубеже XIX -XX вв. в эстетически закрепленную, онтологически и аксиологически значимую социокультурную и духовно-нравственную парадигму.

Творцам рубежа XIX - XX вв. исходное состояние бытия представляется целостным, но утраченным в ходе исторического времени. Современный расj пад социального универсума в их сознании - испытание человечества «на разрыв», «рассеяние» же их собственного «мира искусства» и «мира художников» - драматическая коллизия, требующая преодоления. В опыте художников рубежа XIX - XX вв. A.A. Блока и М.А. Врубеля раскрываются перспективы преодоления социального распада духовно-эстетическими практиками.

Востребованная Врубелем и Блоком парадигма духовного всеединства как новая форма эстетического коллективизма эзотерического круга творческой элиты и дальнейшая ступень социализации искусства реализуется в их опыте посредством актуализации следующих форм: «символистское келейное искусство» (религиозно-философские; творческие (художественные); бюрократические, государственные собрания и объединения), «мистическое сектантство» («братство»; «род» и «семья»; «брак»).

Задача1 всеединства в сознании,и практиках М.А. Врубеля и A.A. Блока оказывается в горизонтальном разрезе бытия недостижимой! Формально М.А. Врубель и A.A. Блок оказываются' задействованы в различных видах символистского «келейного общения»: творческих кружках и объединениях (Врубель и Блок), религиозно-философских собраниях (Блок), государственных учреждениях (Блок), однако и тот, и другой- ощущают внутреннюю неудовлетворенность от их несостоятельности. Для- A.A. Блока данная ситуация сопряжена1 с особым драматизмом: поэт осознает несовпадение идеи символизма как своего рода конфессиональное объединения-с перспективой всеединства с реальными практиками. Редуцированы в опыте A.A. Блока" оказываются и соборные возможности мистически ориентированного «со-ловьевского братства».

Исключение составляют два варианта «мистического сектантства» -формы родовой сопричастности (A.A. Блок) и брака (М.А. Врубель и A.A. Блок). Всеединство как одна из задач брака в опыте М.А. Врубеля и A.A. Блока имеет, на наш взгляд, два измерения - трансцендентное и обыденное. Трансцендентный вектор единения связан с общим мистическим стремлением М.А. Врубеля и A.A. Блока к слиянию в браке с земным воплощением Мировой Души. Обыденный вектор можно обозначить как ракурс (или качество) межличностных взаимных (человеческих) отношений супругов. Критерием осуществления единения в мистическом измерении, на наш взгляд, может служить достижение или недостижение декларируемой художниками конечной цели «священного брака» - «обоженья», окончательного эсхатологического спасения, вечной жизни. Данная цель в браке и М.А. Врубелем, и A.A. Блоком не достигнута, следовательно, есть сомнение в реализованности мистического потенциала всеединства. Обыденное единение, по всей видимости, состоялось: и М.А. Врубель, и A.A. Блок^ощущали и осознавали высокую, предельную степень духовной и душевной близости со своими женами, находя в их обществе гармонию и успокоение. Для A.A. Блока возможность взаимного единения заключена и в родовой сопричастности в.локальных ситуациях «мать - сын», «отец - сын».

В духовно-эстетическом опыте М.А. Врубеля и A.A. Блока отдается предпочтение, взаимности и индивидуальному опыту перед соборностью. Это не означает отказа от поисков всеединства, вектор социально-духовных интересов1 художников оказывается направлен, не по- горизонтали коллективной социализации, а по вертикали мистического слияния с божественным началом (Мировой Душой или Бездной).

Список научной литературыЛетина, Наталия Николаевна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. 1000 лет русского предпринимательства: из истории купеческих родов. Текст. М. : Современник, 1995. - 497 с.

2. Аверинцев, С.С. Системность символов в поэзии Вяч. Иванова Текст. / С.С. Аверинцев // Контекст-1989. М., 1989. - С. 42 - 57.

3. Азов, A.B. Проблема теоретического моделирования самосознания художника в изгнании. Текст. / A.B. Азов. Ярославль : Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 1996. - 224 с.

4. Айхенвальд, Ю.И. Силуэты русских писателей. Текст. / Ю.И. Ай-хенвальд. М. : Республика, 1994*. - 591 с.

5. Александр Блок в воспоминаниях современников Текст. : в 2 т. -М. : Художественная литература, 1980. Т.1. - 552 с. ; Т.2. - 527 с.

6. Александр Блок и Андрей Белый. Переписка Текст. // Летописи государственного литературного музея. Кн. 7. - М. : Государственный литературный музей, 1940. - 370 с.

7. Александр Блок, Андрей Белый: Диалог поэтов о России и революции. Текст. М. : Высшая школа, 1990. 687 с.

8. Александр Блок. Исследования и материалы Текст. Л. : Дмитрий Буланин, 1991.-342 с.

9. Александр Блок: pro et contra: Личность и творчество А. Блока в критике и мемуарах современников. Антология. Текст. СПб. : Изд-во Рус. христ. гуманит. ин-та, 2004. 735 с.

10. Алешина, Л.С. Стернин, Г.Ю. Образы и люди Серебряного века Текст. / Л.С. Алешина, Г.Ю. Стернин. М. : Галарт, 2005. - 272 с.

11. Алленов, М.М. Михаил Врубель. Текст. / М.М. Аленов. М. : Слово, 1996.-96 с.

12. Алпатов, М.В. Этюды по истории русского искусства Текст.: в 2 т. / М.В. Алпатов. М. : Искусство, 1967. - Т. 1. - 214 с. - Т.2. - 234 с.

13. Альтшуллер, М. Масонские мотивы «Второго тома» (университетские штудии A.A. Блока и их отражение в лирике 1904-1905 годов) Текст. / М. Альтшуллер // Revue des etudes slaves, 1982. 54. 4. - С. 583-590.

14. Алянский, С.М. Встречи с Александром Блоком. Текст. / С.М. Алянский. М. : Детская литература, 1969. - 160 с.

15. Андреев, Д.Л. Роза мира. Текст. / Д.Л. Андреев. М. : Руссико, 1993.-303 с.

16. Анненский, И.Ф. Книги отражений Текст. / И.Ф. Анненский. М. : Наука, 1979. - 679 с.

17. Античность и русская культура Серебряного века Текст. // XII Лосевские чтения: к 85-летию A.A. Тахо-Годи / отв. ред.: д-р филол. наук Е.А. Тахо-Годи, канд. филол. наук М.Ю. Эдельштейн; сост. Е.А. Тахо-Годи. М. : Водолей Pablisliers, 2008. - 184 с.

18. Аполлон. Изобразительное и декоративное искусство. Архитектура. Терминологический словарь. Текст. / под общ. ред. A.M. Кантора. М. : Эллис Лак, 1997. - 736 с.

19. Арманд, А.Д. Анатомия кризисов Текст. / А.Д. Арман, Д.К. Люри, В.В. Жерихан и др. М. : Наука, 1999. - 238 с.

20. Аронов, А. А. Золотой век русского меценатства Текст. / A.A. Аронов. М. : Изд-во Мое. гос. ун-та культуры, 1995. - 112 с.

21. Арьес, Ф. Человек перед лицом смерти Текст. / Ф. Арьес ; перевод с фр. ; под общ. ред. C.B. Оболенской ; предисл. А.Я. Гуревича. М. : Издательская группа «Прогресс» -Прогресс-Академия, 1992. - 528 с.

22. Асафьев, Б.В. (Игорь Глебов). Русская живопись. Мысли и думы. Текст. /Б.В. Асафьев. М. : Республика, 2004. - 391 с.

23. Асмолов, А.Г. Культурно-историческая психология и конструирование миров. Психолог. Психопедагог. Психоисторик. Текст. / А. Г. Асмолов. М. : Изд-во Ин-т практ. психологии, НПО МОДЭК; Воронеж, 1996. - 767 с.

24. Астафьев, A.B. Писатели Ярославского края Текст. / A.Bi Астафьев, H.A. Астафьева. 2-е изд. - Ярославль: Верхне-Волжское кн. изд., 1990.-288 с.

25. Ахматова, A.A. Лирика Текст. / A.A. Ахматова ; сост. и подгот. текста В. А. Черных. М. : Худож. лит.,1989. - 415 с

26. Ахматова, A.A. О Пушкине: статьи и заметки Текст. / A.A. Ахматова ; сост., послесл. и примеч. Э.Г. Герштейна. Л. : Сов. писатель, 1977.-318 с.

27. Ахундов, М.Д. Концепции пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы Текст. / М.Д. Ахундов. М.: Наука, 1982 - 223 с.

28. Ашукин, Н.С. Александр Блок: Синхронистические таблицы жизни и творчества. 1880-1921. Библиография 1903-1923. Текст. / Н.С. Ашукин. М. : Новая Москва, 1923. - 66 с.

29. Бакушинский, A.B. Монументально-декоративные искания эпохи модерна. Врубель Серов Текст. / A.B. Бакушинский // Искусство.- 1934.-№4. С. 16-28.

30. Балакина, Т.И. История русской культуры. Текст. / Т.И. Балакина.- Москва: Аз, 1996. 208 с.

31. Бальмонт, К.Д. Избранное. Стихотворения. Переводы. Статьи Текст. / К.Д. Бальмонт. / Сост., вступ. ст. и коммент. Д.Г. Макого-ненко. М. : Правда,1990. - 608 с.

32. Бальмонт, К.Д. О русской литературе. Воспоминания и раздумья. 1892-1936 Текст. К.Д. Бальмонт / Сост., подгот. текстов, вступ.ст., примеч. А.Романенко. М.; Шуя : Алгоритм, 2007. - 432 с.

33. Баран, X. Некоторые реминисценции у Блока: вампиризм и его источники Текст. / X. Баран // Баран X. Поэтика русской литературы начала XX века. М. : Прогресс, 1993. - С. 264 - 283.

34. Баратынский, Е. А. Стихотворения и поэмы Текст. / Е.А. Баратынский ; сост. и автор вступ. ст. В.А. Приходько. Петрозаводск : Карелия, 1979.-263 с.

35. Баткин, Л.М. Итальянские гуманисты: стиль жизни и стиль мышления Текст. / Л.М: Баткин. М. : Наука, 1978: - 220 с.

36. Бахтин, М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных паук Текст. / М.М. Бахтин. СПб. : Азбука, 2000. - 335 с.

37. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике Текст. / М.М. Бахтин // Бахтин М1. М. Вопросы литературы и эстетики. М. : Худож. лит., 1975. - С. 234 - 407.

38. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества Текст. / М.М. Бахтин. М. : Искусство, 1979. - 424 с.

39. Башомон, Л. Цесаревич Павел Петрович во Франции в 1782 г. Записки Башомона Отрывки. [Текст] / Л. Башомон // Русская старина. 1882. - Т. 35. - № 11. - С. 321-334.

40. Бекетова, М.А. Воспоминания об Александре Блоке Текст. / М.А. Бекетова. М. : Правда, 1990. - 672 с.

41. Белик, A.A. Культурология. Антропологические теории культур Текст. / A.A. Белик. М. : Российский гос. гуманит. ун-т, 1998. -241 с.

42. Белый, А. Между двух революций: Воспоминания. Текст. / А. Белый. М. : Худож. лит, 1990. - 669 с.

43. Белый, А. На перевале. Текст. / А. Белый. Берлин; Пг.; М. : Издательство З.И. Гржебина, 1923. -205 с.

44. Белый, А. Начало века: воспоминания Текст. / А. Белый. М.: Художественная литература, 1990. - 687 с.

45. Белый, А. Символизм как миропонимание Текст. / А. Белый. М. : Республика, 1994. - 528 с.

46. Бенуа, А.Н. Врубель Текст. / А.Н. Бенуа // Мир искусства 1903. -№ 10-11.-С. 175-182.

47. Бенуа, А.Н. Врубель Текст. / А.Н. Бенуа // Речь. 1910. - № 91. - 3" апреля.

48. Бенуа, А.Н. История русской живописи в XIX веке Текст. / А.Н.> Бенуа М. : Республика, 1995. - 446 с.

49. Бенуа, А.Н. Мои воспоминания Текст. : в 2 т. / А.Н. Бенуа М. Наука, 1993. Т.1.-712 е.; Т.2. 744 с.

50. Бердяев, H.A. Кризис искусства Текст. / H.A. Бердяев. М. : Интерпринт, 1990.-47 с.

51. Бердяев, H.A. Новое средневековье: размышления о судьбе России и Европы Текст. / H.A. Бердяев. -М. : Феникс: ХДС-пресс, 1991.-81 с.

52. Бердяев, H.A. Самопознание Электронный ресурс. / H.A. Бердяев. РУДН / ред. В.В. Ванчугов. Режим доступа: http://humanities.edu.ru/db/msg/41167. Проверено 12.03.2009.

53. Бердяев, H.A. Смысл истории Текст. / H.A. Бердяев. М. : Мысль, 1990-300 с.

54. Бердяев, H.A. Судьба России Текст. / H.A. Бердяев. М. : Советский писатель, 1990. - 348 с.

55. Бердяев, H.A. Философия свободы. Смысл творчества Текст. / H.A. Бердяев. М. : Правда, 1989. - 608 с.

56. Бердяев, H.A. Философия творчества, культуры и искусства: В 2 т. Текст. / H.A. Бердяев. М.: Искусство, 1994. Т. 1. - 542 с. - Т. 2. - 482 с.

57. Бердяев, H.A., Букшпан Я.М., Степун Ф.А., Франк С.Л. Освальд Шпенглер и Закат Европы. Текст. / H.A. Бердяев и др. М. : Книгоиздательство «Берег», 1922, 95 с.

58. Берн, Ш. Тендерная психология Текст. / Ш. Берн. СПб. : Прайм -Еврознак, 2002. - 320 с.

59. Библейская энциклопедия. Текст.1: репринтное издание. М. : Издание Свято-Троице-Сергиевой Лавры, 1990. 902 с.

60. Библер, B.C. На гранях логики культуры: Книга избранных очерков. Текст. / B.C. Библер. М. : Русское феноменологическое об-' щество, 1997.-440 с.

61. Библер, B.C. От наукоучения к логике культуры. Текст. /B.C. Библер. - М. : Политиздат, 1991. - 413 с.

62. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового завета, канонические, в русском переводе с параллельными местами. Текст. Синодальное издание.

63. Бицилли, П.М. Трагедия русской культуры: Исследования. Статьи. Рецензии Текст. / П.М. Бицилли ; вступ. ст., сост. и коммент. М. Васильевой. М. : Рус. путь, 2000. - 608 с.

64. Блок, A.A. Записные книжки. 1901-1920 Текст. / A.A. Блок ; под ред. В.Н. Орлова. М. : Наука, 1965. - 663 с.

65. Блок, A.A. Письма к жене Текст. / A.A. Блок ; вступ. ст. В. Орлова. -М. : Наука, 1978.-414 с.

66. Блок, A.A. Сочинения Текст.: в 8 т. / A.A. Блок. М.-Л. : Худож. лит., 1960-1963. - Т.1. М.-Л., 1960. - 715 е.; Т.2. - М.-Л., 1960. - 466 е.; Т.З. - М.-Л., 1960. - 714 е.; Т.4. - М.-Л., 1961. - 602 е.; Т.5. - М,

67. Л., 1962. 799 е.; Т.6. - М.-Л.5 1962. - 556 е.; Т.7. - М.-Л., 1963. - 544 с.;Т.8. -М.-Л., 1963.-771 с.

68. Блок, Александр. Переписка. Вып. 1. Письма Блока. Текст. / A.A. Блок. М. : Художественная литература, 1975. - 495 е.; Вып. 2. - Письма к Блоку. [Текст] - М.: Художественная литература, 1979. - 644 с.

69. Блок, М. Апология истории, или Ремесло историка Электронный ресурс. Изд. 2-е, доп. - М. : «Наука», 1986 -254 с. Режим доступа: http://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000028/mdex.shtml, свободный. Проверено 19.03. 2009.

70. Блоковский сборник Текст. / редкол. З.Г. Минц (отв. ред.) и др. Тарту : Изд-во Тарт. гос. ун-та, 1988. Вып. 813. - 162 с.

71. Блоковский сборник 1 Текст. // Труды науч. конференции, посвященной изучению жизни и творчества A.A. Блока. Май, 1962 / под ред. Ю.М. Лотмана. - Тарту : Изд-во Тарт. гос. ун-та, 1964. - 574 с.

72. Блоковский сборник 2 Текст. // Труды второй науч. конференции, посвященной изучению жизни и творчества A.A. Блока. Тарту : Изд-во Тарт. гос. ун-та, 1972. 590 с.

73. Богданович, М.А.-Венок Текст. / М.А. Богданович. Минск : Юнацтва, 1991.- 126 с.

74. Богданович, М.А. Мои песни. Избранные стихотворения Текст. / М.А. Богданович; на белорусском и русском языках. Минск: Общество «Книга БССР», 1991. - 104 с.

75. Богданович, М.А. Узор василька Текст. / М.А. Богданович. -Минск : Мастацкая Л1таратура, 1985. 142 с.

76. Борзова, Е.П. Триадология. Текст. / Е.П. Борзова. СПб. : СПбГУ-КИ, 2007. - 672 с.

77. Боровский, B.B. Сочинения. Текст. / B.B. Боровский М. : Соцэк-гиз, 1931.- Т. П.-280 с.

78. Брюсов, В.Я. Александр Блок Текст. В.Я. Брюсов' и др. // Русская литература XX века. Т. 2. - Ч. 2. / Под ред. С.А. Венгерова. - М. : Мир, 1915. -С. 320 -330.

79. Брюсов, В.Я. Избранное. Текст. / В.Я. Брюсов. М. : Правда, 1982. -464 с.

80. Брюсов, В.Я. Сочинения Текст.: в 7 т. / В.Я. Брюсов. М. : Художественная! литература, 1975. - Т.6. Статьи и рецензии 1993 - 1924. - Далекие и близкие. - М., 1975. - 656 с.

81. Булгаков, С.Н. Свет невечерний: созерцания и умозрения Текст. / С.Н. Булгаков. М. : Республика, 1994. - 415 с.

82. Бычков, В.В. Эстетические пророчества русского символизма-Текст. /В.В. Бычков //Полигнозис. 1999. - №1. - С. 83 - 104.

83. Ваняшова, М.Г. Нам остается только Имя. Поэт трагический герой русского искусства XX века. Блок - Ахматова - Цветаева -Мандельштам Текст. / М.Г. Ваняшова. - Ярославль : Центр педа-гогич. исслед. и внедрения, 1993. - 144 с.

84. Введение в культурологию Текст.: в 3 ч. / под общ. ред. проф. В.А.Сапрыкина. М. : МГИЭМ, 1995. - 4.1. - 210 е.; Ч. П. - 411 е.; Ч. Ш. - 168 с.

85. Вейдле, В.В. О Блоке Текст. / В.В. Вейдле // Наше наследие. -1990.-№ 6.-С. 48-49.

86. Вейдле, B.B. Россия и Запад Текст. / В.В. Вейдле // Вопросы философии. 1991. - № 10. - С. 63—71.

87. Венгров, Н. Путь Блока. Текст. / Н. Венгров. М. : АН СССР, 1963.-415 с.

88. Вернадский, В.И. Научная мысль как планетарное явление. Текст. /В.И. Вернадский. М. : Мысль, 1991.

89. Виролайнен, М.Н. Типология культурных эпох русской истории Текст. / М.Н. Виролайнен // Русская литература. 1991. - №1. - С. 3-20.

90. Вислова, A.B. «Серебряный век» как театр Текст. / A.B. Вислова. -М.:РИК, 2000.-212 с.

91. Волошин, М.А. Лики творчества Текст. / М.А. Волошин. Л. : Наука, 1989. - 848 с.

92. Воспоминания о Серебряном веке Текст. М. : Республика, 1993. -559 с.

93. Врубель, М.А. Переписка. Воспоминания о художнике Текст. -М.-Л. : Искусство, 1963. 364 с.

94. Выготский, Л.С. Психология Текст. / Л.С. Выготский ; предисл. Н.Е. Веракс. М. : ЭКСМО - Пресс, 2000. - 1008 с. (Серия «Мир психологии»).

95. Гадамер, Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики Текст. / Х.-Г. Гадамер. М. : Прогресс, 1988 - 704 с.

96. Гачев, Г.Д. Образ в русской художественной культуре Текст. / Г.Д. Гачев. М. : Искусство, 1981. - 247 с.

97. Гегель, Г. Наука логики Текст.: в 3 т. Т. 1. - М. : Мысль, 1970. -452 с.

98. Герасимов, И.В. Российская ментальность и модернизация Текст. / И.В. Герасимов // Общественные науки и современность. 1994. -№4. - С. 63-73.

99. Гилевич, Н. Любовь непреходящая Текст. / Н. Гилевич // Богданович М. Узор василька. Минск : Мастацкая лпгаратура, 1985. - С. 3- 12.

100. Гинзбург, Л.Я. О лирике. Текст. / Л.Я. Гинзбург. Л. : Сов. писатель, 1974. - 408 с.

101. Гиппиус, З.Н. Живые лица. Стихи. Дневники Текст.: в 2 т. / З.Н. Гиппиус. Тбилиси : Мерани, 1991. - Т.1. - 400 с.; Т. 2. - 384 с.

102. Гнедич, П.П. История искусств Текст.: в 3 т. / П.П. Гнедич. Калининград: Янтарный сказ, 2000. - Репринтное воспроизведение. -Изд.: СПб. : Изд-во А.Ф. Маркса, 1897. - Т.1 - 642 с. ; Т. 2 - 672 с. ; Т. 3.-730 с.

103. Голан, А. Миф и символ. Текст. / А. Голан. М. : Руслит, 1993. -375 с.

104. Голосовкер, Я.Э. Логика мифа Текст. / Я.Э. Голосовкер. М. : Наука, 1987.-217 с.

105. Гомберг-Вержбинская, Э.П. Врубель. Текст. / Э.П. Гомберг-Вержбинская. М. : Искусство, 1959. - 75 с.

106. Грязнов, А.Ф. Ярославская большая мануфактура за время с 1722 по 1856. Текст. / А.Ф. Грязнов. М., 1910.

107. Губман, Б.Л. Западная философия культурьгХХ века. Текст. / Б.Л. ГУбман. Тверь : Издательство ЛЕАН, 1997. - 287 с.

108. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры Текст. / А.Я. Гуревич. М. : Искусство, 1984. - 350 с.

109. Даль, В.И. Рассказы В.И. Даля о временах Павла I Электронный ресурс. // Русская старина, 1870. Т. 2. - Изд. 3-е; - Спб., 1875. - С. 540-542. Режим доступа: http://mikvl .narod.ru/text/DalRSl 870.htm. свободный. Проверено 20.03.2009.

110. Данилова, A.M. Пять принцесс. Дочери Павла I. Текст. / A.M. Данилова. М.,: Эксмо, 2004. - 453 с.

111. Данилова, A.M. Русские императоры, немецкие принцессы. Текст. / A.M. Данилова. М. : ЭКСМО, 2007. - 320 с.

112. Дмитриева, H.A. Врубель Текст. / H.A. Дмитриева // История русского искусства. Т. 10. - Кн.1. - М., 1968. - С. 250-296.

113. Дмитриева, H.A. М. Врубель. Текст. / H.A. Дмитриева. М. : Дет-,-екая литература, 1984. - 183 с.

114. Долгополов, Л.К. На рубеже веков. О русской литературе конца-XIX начала XX века Текст. / Л.К. Долгополов. - Л. : Советский писатель, 1985. - 352 с.

115. Долинский, М.З. Искусство и Александр Блок. Тёкст. / М.З. До-линский. М. : Советский художник, 1985. - 335 с.

116. Дудаков, С.Ю. История одного мифа: Очерки русской литературы

117. XIX XX вв. Текст. / С.Ю. Дудаков. - М. : Наука, 1993. - 280 с.

118. Дудник, С.И. Кризис культуры в контексте современных дискуссий и оценок Текст. / С.И. Дудник // Парадигмы исторического мышления

119. XX века: очерки по современной философии культуры. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. - С. 128 -136.

120. Дурылин, С.Н. Врубель и Лермонтов Текст. / С.Н. Дурылин // Литературное наследство. Т. 45-46. - М., 1948. - С. 541-622.

121. Дягилев, С.П. Сложные вопросы Текст. / С.П. Дягилев // Мир искусства. 1899. - № 1 - 2\ - С. 1 - 16 ; № 3 - 4. - С. 37 - 57.

122. Евдокимов, И.В. Михаил Врубель. Текст. / И.В. Евдокимов. М. : Госиздат, 1925. - 92 с.

123. Егоров, В'.К. Философия культуры России: контуры и проблемы Текст. / В. К. Егоров ; Рос. акад. гос. службы при Президенте Рос. Федерации. М. : РАГС, 2002. - 655 с.

124. Едошина, И.А., Бондарев, В.А. Культурология. Основные понятия** Электронный ресурс. Кострома : КГУ, 2005. - 52 с. Режим доступа:http://www.iqlib.rn/book/preview/CC069972144143FAB38F529CA24E BDC2, ограниченный. Проверено 20.03.2009.

125. Екатерина II и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769-1791). Электронный ресурс. М. : Наука, 1997 989 с. Режим доступа: http://az.lib.ги/е/ekaterinaw/text0030.shtml, свободный. Проверено 14.03.2009.

126. Ерасов, Б.С. Социальная культурология Текст. / Б.С. Ерасов. М. : Аспект Пресс, 1996. - 590 с.

127. Ермилова, Е.В. Теория и образный мир русского символизма. Текст. / Е.В. Ермилова. М. : Наука, 1989. - 176 с.

128. Ермолин, Е.А. Культура Ярославля. Ист. очерк. Текст. / Е.А. Ермолин. Ярославль, 1998.

129. Ермолин, Е.А. Символы русской культуры X XVIII вв: Текст. / Е.А. Ермолин. - Ярославль : Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 1998.- 115 с.

130. Жеребкина, И. Феминизм и психоанализ Текст. / И. Жеребкина // Введение в тендерные исследования : учеб. пособие ; под ред. И.А. Жеребкиной. Ч. 1. - Харьков : ХЦГИ, 2001; СПб. : Алетейя, 2001. -С. 346-389.

131. Жирмунский, В.М. Теория литературы. Поэтика Стилистика. Текст. /В.М. Жирмунский. Л. : Наука, 1977.-408 с.

132. Жуковский, В.А. Собрание сочинений в 4 т. Т.1. М. : Худож. лит., 1959. - 480 с. - Т. 2. - М. : Худож. лит., 1959. - 488 с. - Т. 3. - М. : Худож. лит., 1960. - 572 с. - Т. 4. - М. : Худож. лит., 1960. - 784 с.

133. Закс, Л.А. Художественное сознание Текст. / Л.А. Закс. Свердловск : Средне-Уральское кн. изд-во, 1990. - 210 с.

134. Затрапезновы / Персоналии / Основы предпринимательства / Энциклопедия Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.mternet-school.ru/Enc. аз11х?Ьет=333229 , свободный. Проверено 14.03.2009.

135. Захаров, В. Император Павел I и Орден святого Иоанна иерусалимского. Текст. / В. Захаров. СПб. : Алетейя, 2007. - 284 с.

136. Зверева, Г.И. Цивилизационная специфика России: дискурсный анализ новой «историософии» Текст. / Г.И. Зверева // Общественные науки и современность. 2003. - № 4\ - С. 98-112.

137. Зеньковский, В.В: История русской философии Текст.: в 2 т. / В.В. Зеньковский. СПб. : Эго, 1991. - Т. 1. - Ч. 1. - 222 с. ; Т. 1. - Ч. 2. -280 с. ; Т. 2. - Ч. 1. - 270 с.; Т. 2. - Ч. 2. - 256 с.

138. Зильберштейн, И.С. Константин Коровин вспоминает. Текст. / И.С. Зильберштейн, В.А. Самков. М. : Изобразительное искусство, 1971. -912 с.

139. Зицер, Э. Царство Преображения: священная пародия и царская харизма при дворе Петра Великого Текст. / Э. Зицер / Авторизованный перевод с англ. Д. Хитровой и К. Осповата. М. : Новое литературное обозрение, 2008. 240 с.

140. Злотникова, Т.С. Столичный модус и провинциальное самоопределение Текст. / Т.С. Злотникова // Столицы и столичность в истории русской культуры / Научный сборник. Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2006. - С. 6-15.

141. Злотникова, Т.С. Человек. Хронотоп. Культура Текст. / Т.С. Злотникова. Ярославль: Александр Рутман, 2003. - 172 с.

142. Зубов, В.П. Павел I. Текст. / В.П. Зубов. / Пер. с нем. В.А. Семенова. СПб., : Алетейя, 2007. - 264 с.

143. Иванов, Вяч. И. Лик и личины России: эстетика и литературная теория. Текст. / Вяч. И. Иванов. М. : Искусство, 1995. - 669 с.

144. Иванов, Вяч. И. Родное и вселенское Текст. / Вяч. И. Иванов. М. : Республика, 1994.-428 с.

145. Иванов-Разумник. Вершины: А. Блок, А. Белый Текст. / Иванов-Разумник. Петроград, 1923. - 246 с.

146. Из истории русской культуры. Т. V : XIX век Текст. / Сост. Б.Ф. Егоров, А.Д. Кошелев. 2-е изд. - М. : Языки рус. культуры, 2000. - 848 с.

147. Иконникова, С.Н. Очерки истории культурологической мысли. Текст. / С.Н. Иконникова. СПб. : ИГУП, 1998. - 702 с.

148. Ильин; И.А. Одинокий художник. Текст. / И.А. Ильин. М. : Искусство, 1993.-348 с.

149. Императрица Мария Федоровна Текст. / отв. ред. Э.А. Корсун. -Павловск, СПб. : Арт-Палас, 2000. 64 с.

150. Инюшкин, Н.М. Провинциальная культура: природа, типология, феномены : дис. . д-ра филос. наук / Н.М. Инюшкин. Саранск, 2005 - 325 с. РГБ ОД, 71:05-9/50.

151. Иоксимович, Ч.М. Ярославская большая мануфактура и Затрапез-новы (по материалам кн.: Грязнов А.Ф. Ярославская Большая Мануфактура) Электронный ресурс. Режим доступа:http://yarcenter.ru/content/view/178/103/, свободный. Проверено 15.03.2009.

152. Ионин, Л.Г. Социология культуры Текст. / Л.Г. Ионин. М. : Логос, 1998. - 280 с.

153. Ирза, Н.Д. Хронотоп Электронный ресурс. // Культурология XX век: Энциклопедия. / Под ред. С.Я. Левита. Режим доступа: http://www.philosophy.rU/edu/refyenc/xa.html#BM17088, свободный. Проверено 20.03.2009.

154. История русской литературы: Серебряный век Текст. / под ред. Ж. Нива, И. Сермана, В. Страды и Е. Эткинда. М.: Изд. группа «Прогресс» - Литера, 1995. - 704 с.

155. Каган, М.С. Философия культуры Текст. / М.С. Каган ; Акад. гу-манит. наук. СПб : ТОО ТК «Петрополис», 1996. - 416 е.

156. Кантор, В.К. Стихия и цивилизация: два фактора «российской судьбы» Текст. / В .К. Кантор // Вопросы! философии. 1994. - № 5. - С. 27-46.

157. Кассирер, Э. Познание и действительность. Понятие о субстанции и понятие о функции Текст. / Э. Кассирер ; репринтное изд. -СПб.: Алетейя, 1912 -166 с.

158. Кашук, Л.А. Павловск. Прогулки с императрицей Марией Федоровной Текст. / Л.А. Кашук. СПб. : Паритет, 2008. - 304 с.

159. Керлот, Х.Э. Словарь символов. Текст. / Х.Э. Керлот. М. : Рефл-бук, 1994. - 608 с.

160. Киященко, Л.П. В поисках исчезающей предметности (Очерки о синергетике языка) Текст. / Л.П. Киященко ; ИФ РАН. М.: ИФ РАН, 2000.-200 с.

161. Киященко, Н.И. О культурных основаниях процессов социальной модернизации Текст. / Н.И. Киященко // Полигнозис. 1999. - №1. -С. 138-149.

162. Кнабе, Г.С. Культурология: история мировой культуры Текст. / Г.С. Кнабе, Т.Ф. Кузнецова ; под. ред. Т.Ф. Кузнецовой. 2-е изд. -М.: Академия, 2006. - 604 с.

163. Ковалевский, П.И. Император Павел I. Электронный ресурс. // Ковалевский, П.И. Психиатрические эскизы из истории. В 2 т. М. : Терра, 1995. - Т 1 - 543 е.; Т.2. - 528 с. Режим доступа: http://kovalevsky2008.narod.ru/ , свободный. Проверено 15.03.2009.

164. Коган, Д.З. М. Врубель Текст. / Д.З. Коган. М. : Искусство, 1980. -352 с.

165. Кондаков, И.В. Введение в историю русской культуры Текст. / И.В. Кондаков. М. : Аспект-пресс, 1997. - 686 с.

166. Коцебу, А.Ф.Ф. фон. К биографии императора Павла Электронный ресурс. // Русский'архив. 1870. - Изд. 2-е. - 1871. - Стб. 19601966. Режим доступа: http://mikvl.narod.ru/text/Kozebul870.htm, свободный. Проверено 20.03.2009.

167. Кравченко, А.И. Культурология Текст.: словарь / А.И. Кравченко.- М.: Академический проект, 2000: С. 323.

168. Кризис современной цивилизации: выбор пути Текст. : сб. обзоров / отв. ред. Ф.И. Гиренок. М. : ИНИОН, 1992 - 125 с.

169. Крылов, В.А. Прозаические сочинения. В 2 т. С биограф., критич. очерком. Текст. / В.А. Крылов. СПб. : тип. И. В. Леонтьева, 1908. Т. 1-176 с.-Т.2.-583 с.

170. Кудрин А.К. Логика и истина Текст. / А. К. Кудрин. М-: Политиздат, 1980. - 144 с.

171. Кузьмичев, И.С. A.A. Ухтомский и В.А. Платонова. Эпистолярная хроника. Текст. / A.A. Ухтомский, В.А. Платонова. - СПб. : Журнал «Звезда», 2000. - 192 с.

172. Культура русского модернизма Текст. / под ред. Р. Вроона и Дж. Мальмстада. М. : Наука: Изд. фирма «Вост. лит.», 1993. - 405 с.

173. Культура русской провинции Текст. : новые исследования: материалы научно-практической конференции / отв. ред. В. П. Кудинов.- Тамбов: Изд-воТамб. гос. техн. ун-та, 2002. 120 с.

174. Культура: теории и проблемы Текст. : учебное пособие / отв. ред. Т.Ф. Кузнецова. М. : Наука, 1995. - 450 с.

175. Культурология в вопросах и ответах Текст. : учеб. пособие для вузов / Драч Г. В., Андреева М. А., Борцов Ю. С. [и др.]; под ред. Г. В. Драча. Ростов н/Д : Феникс, 1999. - 472 с.

176. Куприянов, А.И. Городская! культура русской провинции. Конец XVIII первая половина XIX в. Текст. / А.И. Куприянов. - М. : Новый хронограф, 2007. - 480 с.

177. Курбановский, A.A. «Глаз изумрудный»: Врубель и Ницше: метафора зрения Текст. / A.A. Курбановский // Звезда. 1996. - № 9. -С. 205-210.

178. Курукин, И. В. Бирон. Текст. / И.В. Курукин. М. : Молодая Гвардия. 2006. - 638 с.

179. Лавров, A.B. Мифотворчество «аргонавтов» Текст. / A.B. Лавров // Миф фольклор - литература. - Л. : Наука, 1978. - С. 137-170.

180. Ланда, М. Миф и судьба Текст. / М. Ланда // Черубина де Габриак. Исповедь. М. : Аграф, 2001. - 384 с. - С. 5-46.I

181. Ландшафты культуры. Славянский мир Текст. / отв. ред. И.И. Сви-рида. М. : Прогресс-традиция, 2007. - 352 с.

182. Ле Гофф, Ж. Цивилизация средневекового Запада Текст. / Ж. Ле Гофф М. : Издательская группа Прогресс, Прогресс-Академия, 1992.-376 с.

183. Левин, Ю.Д. Русский гамлетизм Текст. / Ю.Д. Левин // От романтизма к реализму. Л. : Наука, 1978. - С. 189-236.

184. Леви-Стросс, К. Первобытное мышление Текст. / К. Леви-Стросс. М. : Республика, 1994. - 384 с.

185. Лейкина-Свирская, В.Р. Русская интеллигенция в 1900-1917 гг. Текст. / В.Р. Лейкина-Свирская. М. : Мысль,1981.- 285 с.

186. Леонтьев, А.Н. Деятельность. Сознание. Личность Текст. / А.Н. Леонтьев. 2-е изд. - М. : Политиздат, 1977. - 304 с.

187. Лермонтов, М.Ю. Сочинения. Текст. : в 2 т. / М.Ю. Лермонтов. -М.: Художественная литература, 1988 1990. - Т.1.- М. : Худож. лит., 1988. - 720 е.; Т.2. - М. : Худож. лит., 1990. - 704 с.

188. Лётин, В.А. История формирования архитектурно-природного комплекса Петропавловского парка в г. Ярославле // Старый город в новой России. Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2005.-С. 42-47.

189. Лихачев, Д.С. Избранные работы Текст.: в 3 т. / Д.С. Лихачев. Л. : Худож. лит, 1987. - Т. 1. - 656 с.; Т.2. - 496 с. ; Т. 3. - 520 с.

190. Лосев, А.Ф. B.C. Соловьев Текст. / А.Ф. Лосев. М. : Мысль, 1983. -206 с.

191. Лосев, А.Ф. Знак. Символ. Миф. Текст. / А.Ф. Лосев. М. : Изд-во МГУ,1982. - 479 с.

192. Лосев, А.Ф. Философия. Мифология. Культура Текст. / А.Ф. Лосев ; авт. вступ. ст. A.A. Тахо-Годи. -М. : Политиздат, 1991. 525 с.

193. Лосев, А.Ф. Эстетика Возрождения Текст. / А.Ф. Лосев. М. : Мысль, 1978.-623 с.

194. Лосский, В.Н. Очерки мистического богословия Восточной церкви. Догматическое богословие Текст. / В.Н. Лосский. М. : Центр «СЭИ», 1991.-288 с.

195. Лотман, Ю.М. Беседы по русской-культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII начала XIX века) Текст. / Ю.М. Лотман. - СПб.: Искусство, 1996. - 399 с.

196. Лотман, Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. Т. 1: Статьи по > семиотике и типологии культуры Текст. / Ю. М. Лотман. Таллинн: Александра, 1992. - 479 с.

197. Лотман, Ю.М. История и типология русской культуры Текст. / Ю.А. Лотман. СПб. : Искусство - СПб., 2002. - 768 с.

198. Лотман, Ю.М. Культура и взрыв Текст. / Ю.М. Лотман. М. : Гно-зис, 1992. - 272 с.

199. Лотман, Ю.М. Об искусстве. Текст. / Ю.А. Лотман. СПб. : Искусство - СПб., 1998. - 704 л.

200. Максимов, Д.Е. Русские поэты начала века: очерки Текст. / Д.Е. Максимов. Л. : Сов. писатель. Ленингр. отд-ние, 1986. - 408 с.

201. Мандельштам, О.Э. Сочинения. Текст. : в 4 т. / О.Э. Мандельштам / Под ред. Проф. Г.А. Струве и Б.А. Филиппова. М. : ТЕРРА, 1991. Т. 1. - 684 с. Т. 2. - 730 с. - Т. 3. и Т. 4. - 607 с.

202. Манн, Ю.В. Динамика русского романтизма. Текст. / Ю.В. Манн. -М. : Аспект пресс, 1995. 384 с.

203. Манхейм, К. Диагноз нашего времени Текст. / К. Манхейм. М. : Юрист, 1994. - 700 с.

204. Мария Феодоровна. Письма к великому князю Павлу Петровичу 5 и 8 сентября 1796 г. [Текст] // Русская старина. 1874. - Т. 9. - № 3. с. 474-476; 484-485.

205. Мария Феодоровна. Письмо к Екатерине II 29 августа 1796 г. Текст. // Русская старина, 1874. Т. 9. - № 2. - С. 298.

206. Маркузе, Г. Одномерный человек: исслед. идеологии развитого ин-дустр. общества Текст. / пер. с англ. Г. Маркузе. М.: REFL - book, 1994.-256 с.

207. Масси, С. Павловск. Жизнь русского двора Текст. / С. Масси. -СПб : Лики России, 1997. 479 с.

208. Массой, Ш. Секретные записки о России времени царствования Екатерины II и Павла I Текст. / Ш. Массон. М. : Новое литературное обозрение, 1996. - 208 с.

209. Меламед, И.С. Совершенство и самовыражение Текст. / И.С. Ма-ламед // Континент. 1998. - № 95 (№1). - С. 294-336.

210. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа Текст. / Е.М. Мелетинский. -М. : Восточная литература : РАН, 2006. 407 с.

211. Ментальные модели русской культуры Текст. // Сборник научных трудов ведущей научной школы России по методологии изучения теории и истории русской культуры / науч. ред. Т.С. Злотникова. -Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2005. 136 с.

212. Мень, A.B. Мировая духовная культура. Христианство. Церковь: лекции и беседы Текст. / A.B. Мень. М. : Фонд имени Александра Меня, 1997.-672 с.

213. Мережковский, Д.С. Эстетика и критика Текст.: в 2 т. / Д.С. Мережковский. М. : Искусство - Харьков СП «Фолио», 1994. Т.1. -672 с.; Т. 2. - 620 с.

214. Мильдон, В.И. Открылась бездна. Образы места и времени в классической русской драме. Текст. / В.И. Мильдон. М. : Артист. Режиссер. Театр., 1992. - 351 с.

215. Минц, З.Г. Александр Блок и русские писатели Текст. / З.Г. Минц. СПб. : Искусство - СПб., 2000. - 784 с.

216. Минц, З.Г. Лирика Александра Блока. Текст. / З.Г. Минц. Уч. зап. Тартуского ун-та. - Вып. 4. - Тарту : Изд-во Тарт. Гос. ун-та, 1975.-С. 105-145.

217. Мир русской культуры Текст. : эпцикл. справ. / отв. ред. A.B. Аг-рашенков, М.М. Шумилов СПб. : Рос. тамож. акад. С.-Петерб. фил. ; М. : Вече, 2000. - 622 с.

218. Мир русской провинции и провинциальная культура Текст. : сб. ст. / Гос. ин-т искусствознания; отв. ред. Г.Ю. Стернин. СПб. : ГИИС : Дм. Буланин, 1997. - 139 с.

219. Мифы народов мира Текст. : энциклопедия: в 2 т. / гл. ред. С.А.Токарев. -М. : Советская энциклопедия, 1991-1992. Т.1. - М. : Советская энциклопедия, 1991. - 671 с. ; Т.2. - М. : Советская энциклопедия, 1992. - 719 с.

220. Мифы провинциальной культуры Текст. : тезисы международного симпозиума. 11 мая 1992 г. - Самара : Изд-во «Самарский ун-т», 1992.-282 с.

221. Михаил Врубель: Альбом Текст. / под ред. М.Ю. Германа. — Л.: Аврора, 1989.-264 с.

222. Михневич, В.О. Русская женщина ХУШ столетия Текст. / В.О. Михневич. М.: Кучково поле; Гиперборея, 2007. - 256 с.

223. Моисеев, H.H. Цивилизация на переломе. Пути России Текст. / H.H. Моисеев. — М.: Изд-во ИСПИ, 1996. — 167 с.

224. Московский Парнас: кружки, салоны, журфиксы Серебряного века (1890 1922) Текст. / сост., примеч., указатель Т.Ф. Прокопова. -М. : Интелвак, 2006. - 768 с.

225. Московский Парнас: кружки, салоны, журфиксы Серебряного века (1890 1922) Текст. / сост., примеч., указатель Т.Ф. Прокопова. -М. : Интелвак, 2006. - 768 с.

226. Мочульский, К.В. А. Блок. А. Белый. В.Брюсов Текст. / К.В. Мо-чульский. М. : Республика, 1997. - 497 с.

227. Моя родина Норский посад Текст. : сб. / ред. и подгот. текстов A.M. Рутман, JI.E. Новожилова. - Ярославль : Александр, Рутман, 2005.-424 с.

228. Муравьева, И.А. Салоны пушкинской поры: очерки литературной и светской жизни Санкт-Петербурга Текст. / И.А. Муравьева. -СПб. : Крига, 2008. 544 с.

229. Н. Ш. (Шелгунов Н.) Литературное чтение в зале Пассажа,Текст. / Н. Шелгунов // Русское Слово. 1860. - Т. 2. - Отд. III. - С. 76-77.

230. Назаретян, А.П. Цивилизационные кризисы в контексте универсальной теории Текст. / А.П. Назаретян. М.: Пер се, 2001. - 239 с.

231. Ницше, Ф. Сочинения Текст.: в 2 т. / Ф. Ницше. М. : Мысль, 1990. - Т.1. - 829 с.; Т.2. - 829 с.

232. Образ человека и индивидуальность художника в западном искусстве XX века Текст. / под ред. Б.И. Зингермана. М.: Наука, 1984. - 216 с.

233. Орлов, В.Н. Гамаюн. Жизнь Александра Блока Текст. / В.Н. Гама-юн. Киев : Мыстэцтво, 1989. - 626 с.

234. Орлов, В.Н. Перепутья: из истории русской поэзии начала XX века Текст. / В.Н. Орлов. М. : Худож. лит, 1976. - 367 с.

235. Отставнова, И.В. Пространство российской провинции : («Жизне-смыслы») Текст. : дис. . канд. культурологических наук : 24.00.01 / И. В. Отставнова. Саранск, 2006. - 150 с. - РГБ ОД, 61:06-24/35.

236. Павел I Петрович. Биография Электронный ресурс. // Биографическая энциклопедия. Режим доступа: http://www.biografija.ru/showbio.aspx?id=102590, свободный. Проверено 17.03.2009.

237. Павел I. Учебные тетради. [Электронный ресурс] // Русская старина. 1874. - Т. 9. - № 4. - Ч. 676-684. // Режим доступа: http://mikvl.narod.ru/text/PavelRS1874UTetr.htm, свободный. Проверено 15.03.2009.

238. Павел I. Инструкция Великаго Князя Павла, Петровича Великой Княгине Марии Феодоровне (1776 г.) Текст. / сообщ. Е. Шумигор-ский // Русская старина, 1898. Т. 93. - № 2. - С. 247-261.

239. Павел I. Письмо великаго князя Павла Петровича графу Румянцеву. 16-го октября 1781 г. Текст., / Павел I // Русская старина, 1898. Т. 94.-№6.-С. 576.

240. Павлова, К.К. Стихотворения Электронный ресурс. / К.К. Павлова // Стихия. Режим доступа http ://www.russianfore ver.com/ stixiya/ authors/pavl ova/ all .html#kak-serdcu-vashemu, свободный. Проверено 15.12.2008.

241. Павлова, К.К. Стихотворения Текст. / К.К. Павлова М. : Советская Россия, 1985. - 240 с.

242. Пайман, А. История русского символизма Текст. / А. Пайман. М. : Республика, 1998.-415 с.

243. Паперно, И. Семиотика поведения: Николай Чернышевский человек эпохи реализма. Текст. / И. Паперно. - М. : Новое литературное обозрение, 1996. - 208 с.

244. Первый российский культурологический! конгресс. Текст.! : Про- грамма. Тезисы докладов. СПб.: Эйдос, 2006. 432 с.

245. Перезахоронение Петра 1П Текст. // Камер-фурьерский церемониальный журнал 1796 г. СПб., 1896. - С. 860 - 862.270., Петровых, М.С. Костер в ночи Текст. / М.С. Петровых. Ярославль : Верхне-Волжское книжное издательство; 1991 - 336, с.

246. Пивоваров, Д:Е. Граница / Д.Е. Пивоваров Текст. // Современный философский словарь. Под общей ред. В.Е. Кемерова. Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск: «Пан-принт», 1998 - 1064 с. - С. 213-216.

247. Письма императрицы Марии Федоровны Е.И. Нелидовой. 1790-е. Гатчина, 9 октября 1797 г. Электронный ресурс. Режим доступа: http://history-gatchina.ni/museum/doc/doc28.htm, свободный. Проверено 17.03.2009.

248. Платон. Сочинения Текст.: в 4 т. / Платон. М. : Мысль, 1990. -Т.1. - 860 с.

249. Понятовский, С.-А. Воспоминания князя Станислава Понятовского, (1776 — 1809 г.г.) Текст. / сообщ. Н. Шильдер // Русская старина, 1898. Т. 95. - № 9: - С. 565-592.

250. Поспелов, Г.Г. Русское искусство XIX века Текст. / Г.Г. Поспелов. М. : Искусство, 1997. - 289 с.v |

251. Прахов, H.A. Страницы прошлого. Очерки-воспоминания о художниках Текст. / H.A. Прахов. Киев : Изомузгиз, 1958. - 308 с.

252. Приходько, И.С. Мифопоэтика А.Блока: Историко-культурный и мифологический комментарий к драмам и поэмам. Текст. / И.С. Приходько. Владимир : ВГПУ, 1994. - 133 с.

253. Проскурина, В.Ю. Мифы империи : Литература и власть в эпоху Екатерины II. Текст. / В.Ю. Проскурина. М. : Новое литературное обозрение, 2006. - 328 с.

254. Пространство и время в искусстве Текст.: сб. Л. : ЛГИТМиК, 1988.-170 с.

255. Пути искусства: символизм и европейская культура XX в. Текст. : материалы конференции-(Иерусалим, 2003). М : Водолей Pablish-ers, 2008.-472 с.

256. Пушкарева, Н.Л. Тендерные исследования: рождение, становление, методы и перспективы Текст. / Н.Л. Пушкарева // Вопросы истории. 1998. - № 6. - С. 76 - 87.

257. Пушкин, A.C. Полное собрание сочинений Текст.: в 5.т. / A.C. Пушкин. Красноярск: «Универс», ПСК «Союз», 1999. - Т. 1 - 768 е.; Т.2. - 768 е.; Т. 3. - 688 е.; Т. 4. - 768 е.; Т.5. - 800 с.

258. Пушкинская энциклопедия. 1799-1999 Текст. М. : ACT, 1999. - 808 с.

259. Ракитин, В. Михаил Врубель Текст. / В. Ракитин. М. : Искусство, 1971. - 103 с.

260. Рапацкая, Л.А. Русская художественная культура Текст.: учеб. пособие для студентов вузов / Л.А. Рапацкая. М. : Владос, 2002. - 608 с.

261. Рерих, Н.К. Избранное. Текст. / Н.К. Рерих. М. : Советская Россия, 1979. - 382 с.

262. Ритм, пространство и время в литературе и искусстве Текст. : Сб. -Л. : Наука, 1974.-245 с.

263. Розанов, В.В. Сочинения Текст.: в 2 т. / В.В. Розанов. М. : Правда, 1990. -Т.1. - 635 е.; Т.2. - 710 с.

264. Роныпин, В.М. История русской живописи. Первая половина XX в. Текст. / В.М. Роныпин. М. : Белый город, 2007. - 130 с.

265. Ростопчина, Е.П. Стихотворения. Проза. Письма Текст. / Е.П. Ростопчина ; сост., вступ. ст., подгот. текстов и примеч. Б. Романова. -М. : Сов. Россия, 1986. 448 с.

266. Русакова, A.A. Символизм в русской живописи Текст. / A.A. Руса1 кова. М. : Искусство, 1995. - 451 с.

267. Русская античность: содержание, роль и судьба антич. наследия вjкультуре России Текст. / Г.С. Кнабе ; Рос. гос. гуманитар, ун-т,

268. Ин-т высш. гуманитар, исслед. М. : РГГУ, 2000. - 238 с.

269. Русская культура в текстах, образцах, знаках 1913 года: Материалыiмежрегион, научно-теоретич. семинара «Культурологические штудии» Текст. Вып. 3. Киров: Вятский гос. гуманитар, ун-т., 2003. -224 с.

270. Русская литература XX века. Исследования американских ученых Текст. СПб. : Петро-РИФ, 1993. - 576 с.

271. Русская мысль в век Просвещения Текст. / отв. ред.: Уткина Н.Ф., Сухов А.Д.; АН СССР. Ин-т философии. М. : Наука, 1991. - 280 с.

272. Русская провинция и мировая культура Текст.: материалы II межвузовской научной конференции. Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 1998. - 103 с.

273. Русская художественная культура второй половины XIX в. Картина мира Текст. / под ред. Г.Ю. Стернина. М.: Наука, 1991. - 392 с.

274. Русская художественная культура второй половины ХГХ века: диалог с эпохой Текст. / отв. ред. Г.Ю. Стернин; Рос. АН, М-во культуры Рос. Федерации, Ин-т искусствознания. М.: Наука, 1996. - 334 с.

275. Русские мемуары. Старинная Россия в дневниках и воспоминаниях. Сайт Михаила Вознесенского Электронный ресурс. Режим доступа: http://www.memoirs.ru/, свободный. Проверено 20.03.2009.

276. Русские писатели. 1800-1917 Текст. : биографический словарь. М. : Советская энциклопедия, 1989 - 1999. - Т.1. - М., 1989. - 672 е.; Т.2 -М., 1992. - 626 е.; Т.З. - М„ 1994. - 592 с ; Т.4. - М., 1999. - 704 с.

277. Русское искусство XIX начала XX века Текст. : альбом / сост. Л. С. Алешина, М. М. Ракова, Т. Н. Горина. - М. : Искусство, 1972. -100 е., 160 л. ил.

278. Саблуков, H.A. Воспоминания о дворе и временах императора Павла Первого до эпохи его кончины. Из бумаг умершего русского генерала / пер с англ. Электронный ресурс. // Русский архив, 1869. Вып. 11.

279. СПб. 1869-1951. Режим доступа:http://memoirs.ru/files/SablZRA69ll.rar, открытый. Проверено 20.03.2009.

280. Садовский, В.Н. Основания общей теории систем. Логико-методологический анализ. Текст. / В.Н. Садовский. М. : Наука, 1974.-280с.

281. Салтыков-Щедрин, М.Е. Полн. Сочинения. Текст. : в 20 т. / М.Е. Салтыков-Щедрин. М : ГИХЛ., 1933-1941. - Т.7. - М.,1937. - 509 с.

282. Самосознание европейской культуры XX века. Мыслители и писатели Запада о месте культуры в современном обществе Текст. -М. : Политиздат, 1991. 366 с.

283. Самохвалова, В.И. Творчество: божественный дар; космический принцип; родовая идентичность человека Текст. / В.И. Самохвалова. -М. : РУДН, 2007. 538 с.

284. Сапрыкин, В.А. Кризис буржуазной культуры XX века: проблема выбора человечества Электронный ресурс. / В.А. Сапрыкин М., МИЭМ, 2002. Режим доступа: http://avt.miem.edu.ni/Kafedra/KT/Publik/posobl 0kt.html, свободный. Проверено 17.03.2009.

285. Сарабьянов, Д.В. Врубель: Альбом. М. : Изобразительное искусство, 1981.-48 с.

286. Сарабьянов, Д.В. История русского искусства конца ХЗХ. начала XX в. Текст. / Д.В. Сарабьянов. - М. : Изд-во Моск. ун-та, 1993. - 318 с.

287. Сарабьянов, Д.В. Россия и Запад. Историко-художественные связи. XVIII начало XX века, Текст. / Д.В. Сарабьянов. - М. : Искусство -XXI век, 2003.-296 с.

288. Сарабьянов, Д.В. Русская живопись. Пробуждение памяти. Текст. / Д.В. Сарабьянов. М. : Искусствознание, 1998. - 432 с.

289. Сарычев, В.А. Эстетика русского модернизма: проблемы жизне--творчества Текст. / В.А. Сарычев. Воронеж : Изд-во Воронеж, ун-та, 1991.-316 с.

290. Сахаров, В.И. Русская проза XVIII XIX веков: Проблемы истории и поэтики. Текст. / В.И. Сахаров. - М. : ИМЛИРАН, 2002 - 216 с.

291. Семиотика и художественное творчество Текст. / отв. ред. Ю.А. Барабаш. М.: Наука,1977. - 368 с.

292. Семушкин, A.B. «Осевое время» в философской культуре востока и запада: Программа курса. Текст. / A.B. Семушкин. М. : РУДН, 1997.-11 с.

293. Серебряный век в России. Избранные страницы. Текст. М. : Радикс, 1993.-340 с.

294. Серебряный век: Мемуары. Текст.' М. : Известия, 1990. - 670 с.

295. Скоробогатов, A.B. Цесаревич Павел Петрович. Политический лис-курс и социальная практика Текст. / A.B. Скоробогатов. М. : РГГУ, 2004. - 346 с.

296. Слободнкж, С.Л. «Идущие путями зла» (древний гностицизм и русская литература 1890-1930 гг.) Текст. / С.Л. Слободнкж. СПб. : Алетейя, 1998.-428 с.

297. Словарь античности Текст. : пер. с нем. / отв. ред. В. И. Кузищин. -М. : Прогресс, 1989. 704 с.

298. Словарь тендерных- терминов Текст.* // Региональная общественная1 организация «Восток-Запад: Женские Инновационные Проекты» / под-ред. А.А. Денисовой; -М.: Информация XXI век, 2002. - 256 с.

299. Современный философский словарь Текст. / под общ. ред. д. ф. н., профессора В.Е. Кемерова. Лондон, Франкфурт-на-Майне, Париж, Люксембург, Москва, Минск : ПАНПРИНТ, 1998. - 1064 с.

300. Соловьев, В.М. Русская культура с древнейших времен до наших дней Текст. / В.М. Соловьев. М. : Белый город, 2004. - 735 с.

301. Соловьев, B.C. Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории со включением краткой повести об антихристе и с приложениями Текст. / B.C. Соловьев. М., товарищество А.И. Сытин и К°-Фирма „ПИК", 1991. - 192 с.

302. Соловьев, B.C. Смысл любви Текст.: избранные произведения / B.C. Соловьев. М. : Современник, 1991. - 525 с.

303. Соловьев, B.C. Сочинения Текст. : в 2 т. Т. 1. - М. : Мысль, 1988. -892 е.; Т.2. - М. : Мысль, 1989. - 736 с.340.' Соловьев, B.C. Чтения о Богочеловечестве Текст. М. : ACT, 2004. -251с.

304. Соловьев, С. Символизм и декадентство Текст. / С. Соловьев // Весы. 1909. №5. - С. 53-56.

305. Солонин, Ю.Н. Философия культуры: методологическая оценка кризиса культур Текст. / Ю.Н. Солонин // Вестник ЛГУ. Сер. 6. -1991. Вып. 3 (№20). - С. 16-21.

306. Сорокин, П.А. Кризис нашего времени Текст. / П.А. Сорокин // Человек. Цивилизация. Общество. М. : Политиздат, 1992. - 543 с.

307. Сочинения Екатерины II Текст. / сост., вступ. ст. О.Н. Михайлова. М. : Советская Россия, 1990. - 384 с.

308. Спиркин, А.Г. Сознание и самопознание. Текст. / А.Г. Спиркин. -М. : Политиздат, 1972. 303 с.

309. Старк, В.П. Родословная Блока Текст. / В.П. Старк // Русская литература. 1994. - № 3. - С. 127-140.

310. Стасов, В.В. Избранные соч. Текст. : в 3 т. / В.В. Стасов. М. : Искусство, 1952. - Т. 1.-682 е.; Т.2.-775 е.; Т.З. - 880 с.

311. Степанова, A.C. Рациональность, идея проекта и понятие «хронотоп» Электронный ресурс. // Credo new. 2003. - № 2. - С. 183188. Режим доступа: http://credonew.ru/content/view/343/28/ , свободный. Проверено 17.03.2009.

312. Степин, B.C. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации Текст. / B.C. Степин, Л.Ф. Кузнецова. М.: ИФ РАН, 1994.-274 с.

313. Стернин, Г.Ю. Два века. Очерки русской художественной культуры Текст. / Г.Ю. Стернин. М. : Галарт, 2007. - 384 с.

314. Стернин, Г.Ю. Русская художественная культура второй половины XIX начала XX в. Текст. / Г.Ю. Стернин. - М. : Советский художник, 1984. - 296 с.

315. Стернин, Г.Ю. Художественная жизнь России 1900-1910 гг. Текст. / Г.Ю. Стернин. М. : Искусство,1988. - 285 с.

316. Стернин, Г.Ю. Художественная жизнь России на рубеже XIX-XX веков. Текст. / Г.Ю. Стернин. М. : Искусство,].970. - 293 с.

317. Стернин, Г.Ю. Художественная жизнь России начала XX века Текст. / Г.Ю. Стернин. М. : Искусство, 1976. - 224 с.

318. Сто одна,поэтесса Серебряного века. Текст.: Антология / Сост. и биогр. статьи M.JI. Гаспаров, О.Б. Кушлина, Т.Л. Никольская. -СПб. : ДЕАН, 2000. 240 с.

319. Столицы и столичность в истории русской культуры Текст. : научный сборник Ярославль: Изд-во ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, 2006-306 с.

320. Судьба искусства и культуры в западноевропейской мысли XX века Текст. М. : ИНИОН, 1979.

321. Суздалев, П.К. Врубель и Лермонтов Текст. / П.К. Суздалев. М. : Изоискусство, 1991. - 240 с.

322. Суздалев, П.К. Врубель Текст. / П.К. Суздалев. М. : Советский художник, 1991. -364 с.

323. Суздалев, П.К. Врубель. Личность. Мировоззрение. Метод Текст. / П.К. Суздалев. М. : Изобразительное искусство, 1984. - 480 с.

324. Тарабукин, Н.М. Михаил Александрович Врубель Текст. / Н.М. Тарабукин. М. : Искусство, 1974. - 175 с.

325. Тимофеев, Л.Н. Александр Блок. Текст. / Л.Н. Тимофеев. М. : Изд-во Моск. гос. ун-та,, 1957. - 182 с.

326. Тойнби, А. Постижение истории Текст. / А. Тойнби. М. : Прогресс, 1991. -735 с.

327. Топоров, В.Н. Петербургский текст русской литературы: Избранные труды. Текст. / В.Н. Топоров. - СПб.: Искусство-СПБ, 2003. - 616 с.

328. Торжественный венок. М.Ю. Лермонтов. Слово о Поэте. 1837-1999 Текст. / сост. С.С. Лесневский. М.: Прогресс, 1999. - 272 с.

329. Трубецкой, E.H. Избранное Текст. / Е. Н. Трубецкой ; под ред. О. В. Кирьязева. М.: Канон, 1995. - 475 с.

330. Трубина, Л.А. Русская литература XX века Текст. / Л.А. Трубина. -М.: ACT, 2003.-398 с.

331. Трубников, H.H. Время человеческого бытия. Текст. / H.H. Трубников. М. : Наука, 1987. - 354 с.

332. Турков, A.M. А.Блок. Текст. / A.M. Турков. М. : Молодая гвардия, 1981.-271 с.

333. Тынянов, Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино Текст. / Ю.Н. Тынянов. М. : Наука, 1977. - 574 с.

334. Тэн, И. Философия искусства Текст. / И. Тэн / Подгот. к изд., общ. ред. и послесл. A.M. Мшсиши ; вступ. Ст. П.С. Гуревича. М. : Республика, 1996. - 351 с.

335. Уваров, Л.В. Символизация в познании. Текст. / Л.В. Уваров. -Минск : Высш. школа, 1971. 127 с.

336. Ухтомский, A.A. Доминанта души Текст. / A.A. Ухтомский. Рыбинск : Рыбинское подворье, 2000. - 605 с.

337. Ухтомский, A.A. Интуиция совести. Письма. Записные книжки; Заметки на'полях Текст. / A.A. Ухтомский. СПб. : Петербургский писатель, 1996. - 526 с.

338. Ф. Ницше и философия в России Текст. : сб. ст. / отв. ред., сост. Н.В. Мотрошилова, Ю.В. Синеокая. СПб. : Рус. христианский гуманитарный ин-т, 1999.-312с.

339. Файнштейн, М.Ш. Писательницы пушкинской поры. Историко-литературные очерки Текст. / М.Ш. Файнштейн. JI. : Наука, 1989. - 175 с.

340. Фатющенко, В.И. Поэтический символ у Александра Блока Текст. / В.Ю. Фатющенко // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. - Филология. -1980. - №6. - С. 18-24.

341. Федоров-Давыдов, A.A. О трех портретах работы Врубеля Текст. //Искусство. 1970. - №7. - С. 59-64.

342. Федорычева, Е.А. Церковь Николы Надеина в Ярославле Текст. / Е.А. Федорычева. М. : Северный паломник, - 2003. - 104 с.

343. Феофан Прокопович. Слово на погребение Петра Великого Текст. / Феофан Прокопович // Русская литература XVIII века. 1700 -1775: хрестоматия / сост. В.А. Западов. Москва: Просвещение, 1979. - С. 53-55.

344. Философия истории. Антология Текст. / под ред. Ю.А. Кенелева. -М. : 1995. -351 с.

345. Философия русского религиозного искусства XVI XX вв. Антология. Вып. 1. Философия иконы. Текст. - М. : Педагогика-Пресс, 1993.-399 с.

346. Философия русского религиозного искусства XVI XX вв. Антология. Вып. 2. Смысл жизни. Текст. - М.: Педагогика-Пресс, 1994. - 415 с.

347. Флекель, М.И. Графический язык Врубеля Текст., / М.И. Флекель // Искусство. 1966. №6. - С. 60-66.

348. Флоренский, П.А. Воспоминания Текст. / П.А. Флоренский // Литературная учеба. 1988. - №6. - С. 117-162.

349. Флоренский, П.А. Иконостас. Избранные труды по искусству Текст. / П.А. Флоренский. СПб., 1993. - 366 с.

350. Флоренский, П.А. Мнимости в геометрии Текст. / П.А. Флоренский. М. : КД Либроком, 2009. - 57 с.

351. Флоренский, П.А. Собрание сочинений: статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии Текст. / П. А. Флоренский. М. : Мысль, 2000. - 447 с.

352. Флоровский, Г.В. Из прошлого русской мысли Текст. / Г.В. Фло-ровский М.: Аграф, 1998. - 432 с.

353. Фомичев, С.А. Грибоедов: Энциклопедия. Текст. / С.А, Фомичев. -СПб.: Нестор-История, 2007. 396с

354. Фотокопия и расшифровка списка знаменательных дат жизни Вел. кн. Марии Федоровны, составленного ей самой. На фр. языке. -1776 Текст. // Императрица Мария Федоровна. Павловск, СПб. : Арт-Палас, 2000. - С. 28.

355. Фридлендер, Г.М. «Трилогия вочеловечивания»: А.Блок и современные споры о нем Текст. / Г.М. Фридлендер // Русская литература. 1995. - № 4. - С. 94-116.

356. Фролова, H.A. Европейская культура нового и новейшего времени: сущность и доминанта Текст. / H.A. Фролова // Запад и Восток. Традиции и современность: Курс лекций. М.: «Знание», 1993. - С. 66-95.

357. Фромм, Э. Душа человека Текст. / Э. Фромм. М. : Республика, 1991.-429 с.

358. Ханзен-Лёве, А. Русский символизм: система поэтических мотивов. Ранний символизм Текст. / А. Ханзен-Лёве. СПб. : Академический проект, 1999. - 512 с.

359. Хёйзинга, Й. Осень Средневековья Текст. / Й. Хёйзинга // Хёйзин-га Й. Homo Ludens: статьи по истории культуры ; пер., сост. и вступ. ст. Д.В. Сильвестрова; коммент. Д. Э. Харитоновича М. : Прогресс - Традиция, 1997. - 416 с.

360. Хилкова, Е.Г. Воспоминание об императрице Марии Феодоровне Текст. / Е.Г. Хилкова // Русский архив, 1873. Кн. 2, - Вып. 7. -Стб. 1121-1130.

361. Ходасевич, В.Ф. Некрополь. Воспоминания Текст. / В.Ф. Ходасевич. М. : Сов. писатель : Агентство «Олимп», 1991. - 192 с.

362. Хорни, К. Женская психология Текст. / К. Хорни ; пер. с англ. Е.И. Замфир ; науч. ред. М.М. Решетников, С.М. Черкасов. СПб. : СПб. ин-т психоанализа, 1993. - 470 с.

363. Хоружий, С.С. После перерыва. Пути русской философии. Текст. / С.С. Хоружий. СПб. : Алетейя, 1994 - 448 с.

364. Хренов, H.A. Культура в эпоху социального хаоса Текст. / Н. А. Хренов ; Рос. акад. наук, Гос. ин-т искусствознания М-ва культуры Рос. Федерации. М. : Едиториал УРСС, 2002. - 446 с.

365. Хренов, H.A. «Человек играющий» в русской культуре Текст. / H.A. Хренов. СПб. : Алетейя, 2005. - 604 с.

366. Хренов, H.A. Художественная жизнь императорской России: (субкультуры, картины мира, ментальность) Текст. / Н. А. Хренов, К. Б. Соколов ; Гос. ин-т искусствознания М-ва культуры РФ РАН. -СПб. : Алетейя, 2001. 809 с.

367. Хренов, H.A. Художественный опыт XX века в контексте смены культурных циклов Текст. / H.A. Хренов // Общественные науки и современность. 1999. - №2. - С. 139-151.- С. 146.

368. Христианство Текст.: энциклопедический словарь : в 3 т. М.: Большая Российская энциклопедия, 1993 - 1995. - Т. 1.- 863 е.; Т. 2. -671 е.; Т. 3.-783 с.

369. Худушина, И.Ф. Царь. Бог. Россия. Самосознание русского дворянства (конец XVIII— первая треть XIX вв.). Текст. /И.Ф. Худушина. М. : ИФ РАН, 1995. - 232 с.

370. Хюбнер, К. Истина мифа. Текст. / К. Хюбнер. М. : Республика, 1996.-448 с.

371. Цареубийство 11 марта 1801 года. Записки участников и современников. Текст. : Репринт издания 1907 года. - М.: Вся Москва, 1990.-375 с.

372. Цветаева, М.И. Мой Пушкин Текст. / М.И. Цветаева ; вступ. ст. Вл. Орлова; подгот. текста и коммент. А. Эфрон и А. Саакянц. 3-е изд. - М. : Сов. писатель, 1981. -221 с.

373. Цветаева, М.И. Полное собрание поэзии, прозы, драматургии в одном томе Текст. / М.И. Цветаева ; послесл. Е. Клюева; сост. Н. Ва-силькова. М.: Альфа-книга, 2008. - 1214 с.

374. Цинговатов, А.Я. А.А.Блок: Жизнь и творчество. Текст. / А.Я, Цинговатов. М.; JI. : Госиздат, 1926. - 120 с.

375. Чаадаев, П.Я. Статьи и письма Текст. / П.Я. Чаадаев ; сост., вступ. . ст. и коммент. Б.Н. Тарасова. 2-е изд., доп. - М. : Современник,1989.-623 с.

376. Чарторыйский, А. Русский двор в конце XVIII и начале XIX столетия: из записок князя А. Чарторыйского. 1795 1895 Текст. / А. Чарторыйский. - М. : Гос. публичная историческая библиотека России, 2007.-223 с.

377. Человек и культура: индивидуальность в истории, культуры. Текст. : сб. статей / под. ред. А.Я. Гуревича. М. : Наука, 1990. - 238 с.

378. Челышев, Е. П. Избранные труды : В 3 т. Текст. / Е. П. Челышев. -М. : Наука, 2001. Т. 2 : Русская культура в мировом« контексте. -2002.-491 с.

379. Чернейко, Н.Г. Движение мира у А. Блока Текст. / Н.Г. Чернейко // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. - Филология. - 1993. - № 1. - С. 51 - 56.

380. Чернышевский, Н.Г. Избранные статьи Текст. / Н.Г. Чернышевский. М. : Искусство, 1978. - 368 с.

381. Черубина де Габриак. Исповедь Текст. М. : АГРАФ, 2001. - 384 с.

382. Чиж, В.Ф. Психология злодея, властелина, фанатика. Текст. / В.Ф. Чиж. М.: Республика, 2001. - 416 с.

383. Чистяков, П.П. Письма. Записные книжки. Воспоминания 18321919 Текст. / П.П. Чистяков. М. : Искусство, 1953. - 592 с.

384. Чуковский, К.И. Сочинения Текст. : в 2 т. /К.И. Чуковский. М. : Правда, 1990. -Т.2.-532 с.

385. Чулков, Г.И. Императоры: психологические портреты. Электронный ресурс. М.: Худож. лит., 1993. // Режим доступа: llttp://militera.lib.rll/bio/clшlkovgi/index.html, свободный. Проверено 17.03.2009.

386. Швейцер, А. Благоговение перед жизнью Текст. / А. Швейцер. -М. : Прогресс, 1992. 574 с.

387. Шестов, Л.И. Сочинения Текст.: в 2 т. / Л.И. Шестов. М. : Наука, 1993.-Т. 1 -667 е.; Т.2-559 с.

388. Шибаева, М.М. Темпоральные переживания в контексте культуры Текст. / М.М. Шибаева // Общественные науки и современность. -2004. №4. - С. 155-163.

389. Шоломова, С.Б. «С Врубелем я связан жизненно.» А.Блок о Врубеле Текст. / С.Б. Шоломова // Нева. 1990. - № 8. - С. 204 - 208.

390. Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление. Электронный ресурс. Н Шопенгауэр А. Сочинения : в 5 т. Т. 1. - М. : «Московский Клуб», 1992. Режим доступа: http://www.psyHb.ukrweb.net/books/shope01/index.htm, свободный. Проверено 17.03.2009.

391. Шпенглер, О. Закат Европы Текст. / О. Шпенглер. Москва : Мысль, 1993.-303 с.

392. Шуклин, В.В. Мифы русского народа. Текст. / В.В. Шуклин. -Екатеринбург : Банк культур, информ., 1995. 336 с.

393. Шумигорский, Е.С. Екатерина Ивановна Нелидова. Очерк из истории императора Павла Текст. / Е.С. Шумигорский. М. : Захаров, 2008 -240 с.

394. Эйхенбаум, Б.М. О литературе Текст.: работы разных лет. М. : Советский писатель, 1987. - 540 с.

395. Элиаде, М. Аспекты мифа Текст. / М. Элиаде. М. : Инвест-ППП, 1995.-240 с.

396. Эллис (Кобылинский Л.). Русские символисты Текст. / Л. Кобы-линский. Томск : Водолей, 1996. - 288 с.

397. Энциклопедический словарь по культурологии Текст. / под ред. A.A. Радугина. М. : Центр, 1997. - 480 с.

398. Энциклопедия символизма Текст. М. : Республика, 1998. - 429 с.

399. Эпштейн, М.Н. Парадоксы новизны. Текст. / М.Н. Эпштейн. М. : Советский писатель, 1988. - 416 с.

400. Эпштейн, М.Н. Слово и молчание: метафизика русской литературы Текст.: учеб. пособие для вузов / М.Н. Эпштейн. М.: Высш. шк., 2006.-559 с.

401. Эстетика и теория искусства1 XX века: Хрестоматия Текст. / отв. ред. H.A. Хренов; A.C. Мигунов ; М.: Прогресс- Традиция, 2007. -688 с.

402. Эстетика: Словарь Текст. / под общ. ред. А.А.Беляева и др. ; М. : Политиздат, 1989. -447 с.

403. Эткинд, A.M. Содом и Психея. Очерки интеллектуальной истории Серебряного века Текст. / A.M. Эткинд. М.: ИЦ-Гарант, 1996. - 413 с.

404. Эткинд, А.М Хлыст. Секты, литература и революция Текст. / A.M. Эткинд. М. : Новое литературное обозрение, 1998. - 688 с.

405. Этос науки на рубеже веков Текст. / отв. ред. Л.П. Киященко ; РАН, Ин-т философии. М.: ИФ РАН, 2005. - 341 с.

406. Юнг, К.Г. Архетип и символ Электронный ресурс. / К.Г. Юнг. М. : «Ренессанс» СП «ИВО-СиД», 1991. Режим доступа: http://bookfan.ru / netbook106989.html, свободный. Проверено 18.03.2009.

407. Юнг, К.Г. О современных мифах Текст. / К.Г. Юнг. М. : Практика, 1994. - 252 с.

408. Юнг, К.Г. Психологические типы Текст. / К.Г. Юнг ; перевод с нем. С.Лорие, перераб. и доп. В. Зелинским ; под общ. ред. В. Зеленского. М. : Университетская книга ACT, 1996. - 718 с.

409. Юнг, К.Г. Сочинения. Психология бессознательного Текст. / К.Г. Юнг.; перевод с нем. В.М. Бакусева, A.B. Кричевского. М.: Канон, 1994. - 320 с.

410. Ягодовская, А.Т. Михаил Александрович Врубель. Текст. / А.Т. Ягодовская. Л. : Художник РСФСР, 1966. - 65 с.

411. Яковец, Ю.В. Циклы. Кризисы. Прогнозы Текст. / Ю.В. Яковец. -М. : Наука, 1999. -448 с.

412. Яковлев, Л. С. Единство места времени и действий Текст. : сборник статей / Л.С. Яковлев, Л. А. Микешина, М. Мерло-Понти [и др.] М. : РГИУ, 2002 - 315 с.

413. Яковлева, Е.С. Фрагменты русской языковой картины мира: (модели пространства, времени и восприятия) Текст. / Е.С. Яковлева / подгот. текстам. Козлова, Е. Яковлевой ; М. : Гнозис, 1994. -343 с.

414. Яковлева, Т. А. Культура и культурология в хронотопе переходности Текст. / дис. . канд. культурологии : 24.00.01 / Т.А. Яковлева. Челябинск, 2004 - 192 с. - РГБ ОД, 61:04-24/92.

415. Яремич, С. М. Врубель. Жизнь и творчество Текст. / С. Яремич. -М. : Издание И. Кнебель, 1911. 188 с.

416. Ясперс, К. Смысл и назначение истории Текст. / К. Ясперс. М. : Политиздат, 1991. - 528 с.

417. Яценко, Н.Е. Толковый словарь обществоведческих терминов. Текст. / Н.Е. Яценко. СПб. : Лань, 1999. - 528 с.

418. Forsyth, J. Listening to the wind. An introduction to A. Blok. Текст. / J. Forsyth. Oxford : Publisher Willem A. Meeuws, 1977 - 114 p.

419. Karlinsky, S. Marina Tsvetaeva: The woman, her world and, her poetry. Текст. / S. Karlinsky. Cambrige; New-York ets.: Cambridge Univ. Press, [1986].-289 p.

420. Mead, M. Gender and Society Электронный ресурс. / M. Mead.< Режим доступа: http://www.trinitv.edu/mkearl/gender.htmK свободный. Проверено 05.03.2009.

421. Rider, R. Michail Vrubel Interpretation of fin de siècle Art Текст. / R. Rider // The Slavonic and East European Review. 1976. - LIV. №3. -July.-P. 231-234.

422. Russia Women - Culture / Ed. by H. Goscilo and B. Holmgren Текст. - Bloomington; Indianapolis : Indiana Univ. Press, 1996 . -XIV.-386 p.

423. Somov, Georgij Yu. Connotations in semiotic systems of visual art (by the example of works by M. A. Vrubel). Текст. / Georgij Yu Somov // Semiotica. 2006. - Vol. 158 (1/4). - P. 147—212.

424. Tuttle, L. Encyclopedia of feminism. Текст. / L. Tuttle N.Y.; Oxford: Facts on file, 1986. - 400 p

425. Гшев1ч, H. Слова пра Макама БагдановАча Текст. / H. Гшев1ч // Поюпч жыцця i часу. Мшск: Беларусь, 1983. 239 с. - С. 67 - 88.

426. Макет Багданов^ч. Текст. / М. Багдашшч. Гродна : Музей М. Ба-гданов1ча, Гродзенская абластная узбуйненая друкарня, 1996. - 78 с.

427. Чобат А. Паэт i час Текст. / А. Чобат // Макам Багданов1ч. Гродна : Музей М. Багданов1ча у Гродна, Гродзенская абластная узбуйненая друкарня, 1996. С. 65 - 75.