автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.01
диссертация на тему: Русская литературная баллада 1830-х - 1850-х годов: История и поэтика жанра

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русская литературная баллада 1830-х - 1850-х годов: История и поэтика жанра"

П"Б ОД

На правах рукописи

УДК 882-144

Мухина Зоя Ивановна

Русская литературная баллада 1830-х - 1850-х годов: История и поэтика жанра

10.01.01, - русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Самара-2000

Работа выполнена в Педагогическом институте Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского

Научные руководители:

доктор филологических наук профессор ЛА Демченко кавдидат филологических наук доцент Л. И. Душима

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации И. П. Щеблыкии кандидат филологических наук доцент Р. £ Мшпчина

Ведущая организация: Волгоградский педагогический университет

Защита состоится ((ХН » ЛШЛГУЬСЬ 2000 г. в {?- час. на заседании специализированного совета К 113.17.03 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук при Самарском государственном педагогическом университете (443099, г. Самара, ул. Л. Толстого, 47).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Самарского государственного педагогического университета (443099, г. Самара, ул. М. Горького, 65/67).

Автореферат разослан « /I » Ор&ёр/} и Л 2000 г.

Ученый секретарь специализированного Совета, кандидат филологических наук, доцент Сердюкова О.И.

о

Общая характеристика работы

Научный интерес к проблемам малых и средних поэтических жанров, в ряду которых особое место занимает баллада, возрождается всякий раз, когда заходит речь о смене художественных методов (от сентиментализма - к романтизму; от романтизма - к реализму). И это закономерно, поскольку именно на этом участке малого жанра особенно отчетливо проступают те конкретные жанровые процессы, которыми во многом обусловлено содержание нового художественного мышления. Для русской литературы это тем более знаменательно, что ее «золотой век», первые три десятилетия прошлого столетия, начинался творчеством В.А. Жуковского, трансформировавшего через поэтику балладного жанра сентиментальную художественную манеру в романтическую.

Период становления поэтики русской литературной баллады достаточно хорошо изучен. В работах JI.H. Душиной, Р.В, Иезуитова, Н.В. Измайлова, H.A. Лобковой, С.А. Матяш, A.M. Микешина, Т.И. Сильман, Н.Б. Реморовой показана история возникновения и первоначального развития жанра (т.е. конец XVIII - первые два с половиной десятилетия XIX века), разработаны вопросы его сюжетных трансформаций, стилистики, ритмики. Учитывались также фундаментальные труды Б.В. Томашевско-го, Ю.Н. Тынянова, Б.М. Эйхенбаума, В.В. Жирмунского, Г.А. Гуковско-го, Л.Я. Гинзбург, И.М. Семенко и др., прямо или косвенно обращавшихся к истории или поэтике жанра в период его формирования. Последующие десятилетия развития балладной поэтики исследовались лишь выборочно, фрагментарно. Внимание-привлекала историческая баллада А.К. Толстого (работы И.Г. Ямпольского, H.A. Лобковой), во вступительных статьях к изданиям стихотворений Каролины Павловой попутно сказано и о ее произведениях балладного характера (Е.К. Казанович, П.П. Громов). Эволюция русской баллады изучена явно недостаточно, что обусловливает актуальность исследования. Объектом исследования высту-

пают балладные тексты русских поэтов 1830-х - 1850-х годов (A.C. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, В.А. Жуковский, H.A. Некрасов, К. Павлова, А.К. Толстой), их письма, содержащие наблюдения и рассуждения о балладном слоге, о процессе работы над произведением. Предмет изучения -особенности развитая жанровой поэтики русской литературной баллады в 1830-е - 1850-е годы с концентрацией внимания на изначальном родовом признаке жанра (атмосфера чудесного, таинственного, фантастического), поскольку именно этот ведущий признак балладной поэтики не позволяет жанру окончательно «рассыпаться», раствориться на фоне пестрой и противоречивой поэтической картины середины прошлого века, когда в русской литературе шло окончательное утверждение реалистической поэтики.' '

Цель исследования заключается в определении основных черт поэтической эволюции одного из ведущих жанров русской классической литературы - баллады. В соответствии с целью формулируются следующие задачи:

- через существующие толкования термина «баллада» в учебных книгах, «Риториках», разнообразных по типу словарях, выходящих в России в «классический» период русской литературы косвенно проследить изменения в самой балладной поэтике;

- определить общность и различие народной баллады и баллады литературной как историко-поэтических явлений, вычленить в русской фольклорной балладе те элементы поэтики, которые позднее станут актуальными для балладных опытов позднего Пушкина, Лермонтова, юного Некрасова, Каролины Павловой, А.К. Толстого;

- проанализировать балладные тексты различных по художественной манере и уровню русских поэтов с тем, чтобы наглядно увидеть объективную картину динамики жанровой поэтики русской баллады в 1830-е- 1850-е годы;

- установить на основании теоретического и аналитического изучения материала факты преемственности в формировании, на протяжении трех указанных десятилетий, одного га ведущих жанров русской литературы, баллады, а также соотнесенность (или разно-направленность) этого формирования с общим движением литературы от романтизма к реализму.

Теоретическая значимость диссертации определяется систематизацией различных толкований дефиниции жанра литературной баллады и выяснения своеобразия его эволюции в один из интереснейших периодов отечественной литературы, когда романтические принципы поэтического осмысления мира трансформируются в реалистические и происходит это часто непредсказуемо, сложно и многообразно, в обход готовых жанро-_ вых схем и проторенных путей.

Научная новизна работы обусловлена попыткой рассмотреть основные проявления эволюции жанра баллады на разных этапах развития и ее поэтики как целостного процесса. Впервые исследуется взаимодействие жанровых форм (романса, песни, шутливой поэмы, ужасной были и т.д.) на локальном участке балладной поэтики, рассматриваются ранее мало изученные темы баллад H.A. Некрасова, К. Павловой, А.К. Толстого.

Методология исследования опирается на принцип историзма, который обусловливает интерес ре столько к суммарному итогу развития литературного явления (в нашем случае балладного жанра), сколько к тщательному изучению самого процесса развития, протекавшего сложно, противоречиво.

Изучение жанра баллады как системы его автономных признаков предполагает также историко-типологический метод анализа, связанный с уяснением общих родовых свойств развивающегося жанра баллады.

В диссертации автор опирался на теоретико-методологические идеи, выдвинутые А.Н. Веселовским, Ю.Н. Тыняновым, М.М. Бахтиным, Б.В. Томашевским, Д.С. Лихачевым, Л.Я. Гинзбург.

Практическая значимость диссертации обусловлена возможностью использования результатов исследования баллады в вузовских общих курсах по истории литературы, а также в специальных курсах, обращенных к творчеству H.A. Некрасова, К. Павловой, А.К. Толстого.

Апробация работы: основные выводы и положения диссертационного сочинения были представлены на научных семинарах и конференциях Педагогического института Саратовского государственного университета, что получило отражение в трех статьях, опубликованных в кафедральных и межвузовском сборниках научных трудов. На защиту выносятся следующие положения:

1. Русская литературная баллада к началу 1830-х годов перестает существовать как цельный жанровый феномен. Поэтика ее дробится на множество жанровых вариаций, в некоторых из них самым причудливым образом уживаются элементы романтической и реалистической поэтики. Даже в творчестве В А. Жуковского, создателя жанра на русской почве и главного «балладника» первых десятилетий прошлого века, происходит не просто переосмысление балладной поэтики, но раздррбление, «разветвление» жанра на совершенно не схожие между собою образцы.

2. Многообразие жанровой поэтики русской литературной баллады 1830-1850-х годов можно было предугадать уже у истоков жанра. Это многообразие предсказано и достаточно противоречивым, постоянно меняющимся содержанием понятия и термина «баллада», а

стоянно меняющимся содержанием понятия и термина «баллада», а также той предельно широкой жанровой амплитудой формальных признаков, которая существовала в балладе фольклорной и литературной.

3. Поздний A.C. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, юный Некрасов, работая в жанре баллады примерно в одно и то же время (разница буквально в несколько лет), ведут каждый свою жанровую линию, подчиняющуюся логике контекста определенной литературной группировки, художественного направления, творческого метода. Пушкинские балладные опыты продолжают в значительной степени «простонародную» тенденцию балладных поисков и новаций П.А. Плетнева, Катенина. Юный H.A. Некрасов стремится возродить на новой лесенно-фольклорной основе балладную традицию В.А. Жуковского-периода становления и расцвета жанра. М.Ю. Лермонтов экспериментирует со стилем и ритмом, творя совершенно уникальную мелодическую структуру баллады. К. Павлова, развивая и совершенствуя бытовой реалистический вариант жанра, вводит в его поэтику элементы психологизма, связанные тем не менее с традиционной атмосферой некой таинственности и загадочности.

4. В сложную и разноречивую картину балладных поисков, опытов и экспериментов середины прошлого века интересно и необычно вписываются балладные варианты А.К. Толстого. Он совмещает сюжетное историческое событие с балладной напряженностью фантастического вымысла, эпику - с подспудно проступающим лиризмом, повествовательную манеру - с драматической экспрессией кульминационных точек необычного, яркого происшествия.

5. В 1830-е - 1850-е годы в русской литературной балладе обозначились и новые, мало проявленные импульсы, и окончательно сложившиеся формы ее жанрозой поэтики. Романтические элементы

нашли в ней соотношение с реалистической трактовкой бытового повседневного или исторического героического содержания. Все это отзовется в дальнейшей эволюции жанра в литературе второй половины XIX века и века XX.

Структура работы: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. Основной текст диссертации содержит 161 машинописных страниц.

Во введении обосновывается актуальность и научная новизна темы, , формулируются основные методологические принципы исследования, содержится системный обзор критической и научной литературы, выявляется круг ранее освещенных проблем и определяются цели и задачи исследования, излагается теоретическая и практическая значимость результатов работы.

В первой главе «Из истории бытования русской баллады» прослеживается (§1) история термина «баллада» в русских учебных книгах, толковых словарях, «Риториках» и т.д. указанного периода с тем, чтобы через изменения в трактовках термина проследить эволюцию содержания не только понятия, но и самого явления. В середине XVIII века равно-употребительными были термины «баллад» и «баллада», что вело к жанровой неопределенности самого литературного явления. Так, А.П. Сумароков, одним из первых, практикующих в русской словесности жанр баллады, употребляет для его обозначения то «баллад», то «баллада», то вообще избегает обозначения. Собственно жанровое значение баллады у А.П. Сумарокова еще мало определяет смысловое содержание, свобода в выборе материала пока еще очень широкая. При этом баллада могла по ассоциации реализовывать традиционное содержание других, более разработанных жанров, элегии или оды, например.

Пройдет несколько десятилетий и русские словари, «Учебные книги», «Правила стихотворства» зафиксируют, что баллада стала более ус-

тойчивым понятием. В целом ряде учебных книг XVIII века, например, в «Новом словотолковатеяе Н.Яновского, расположенном по алфавиту» (СПб., 1803), в. «Кратком руководстве российской словесности» И. Борна (СПб., 1808), в «Правилах стихотворства, почерпнутых из теории Эшен-бурга», изданных Г. Сокольским (М., 1816), в «Начальных основаниях риторики и поэзии...», составленных Матвеем Талызиным (СПб., 1818), в «Словаре древней и новой поэзии» Н. Остолопова (СПб., 1821) и т.д. баллада выступает как форма, уже принятая и осмысленная русской поэзией. Первоначально она, наряду с романсом, зачисляется по ведомству лирических стихотворений или песен. Однако настойчиво подчеркивается необычность этих стихотворений. Поскольку баллада черпает материал из «приключений и из обширной области вымысла» и ориентируется в значительной степени на «простонародное мнение».

Знаменательно, что эти «Поэтики», учебные книги и руководства не фиксируют долитературную стадию термина, то есть не соотносят его с фольклором. Может быть, потому Матвей Талызин попутно замечает, что названия романса и баллады «произошли случайно».

Обращение к работам теоретического историко-литературного характера помогает выявить (§ 2) конкретные, и формальные и содержательные, отличия русской баллады фольклорной и литературной. В контексте диссертационного исследования это представляется необходимым еше и потому, что в последующих главах диссертации речь идет о балладных опытах позднего Пушкина, М.Ю. Лермонтова, H.A. Некрасова, К. Павловой, А.К. Толстого, для которых грань между фольклорными и литературными художническими принципами была актуальной и которые в выработке реалистического метода (вырастающего из романтического) опирались на фольклор. Несмотря на изначально различную художественную природу фольклорной (эпичность) и литературной (лиризм) баллады нельзя отрешиться от мысли о соприродности этих двух историче-

ских форм, которые скреплены уже терминологическим родством и изображением особого, драматического характера события, происшествия или приключения. Сюжетный драматизм ведет, в свою очередь, к особого рода конфликту - острому, психологически значимому, напряженному. Иначе говоря, эпичность даже в народной балладе имеет свои особые характеристики, смещающиеся в сторону драматизации сюжетного действия.

• В последнем разделе первой главы (§3) рассмотрен процесс выделения литературной баллады в самостоятельный жанр. Баллада в первую половину XVIII века не могла достаточно широко обращаться к западному материалу (как это будет иметь место с приходом в литературу В.А. Жуковского). Хотя ориентация на западные балладные опыты в эту пору так или иначе определяется, однако едва ли русская литература успела накопить достаточно жанровых ассоциаций с западной. Русской балладе, еще не сформированной, еще' на стадии лишь жанровой тенденции, пока нечем «ответить» западному готовому образцу. Процесс идет в одну сторону, пересечения творческих импульсов не возникает. И тем не менее, первые балладные опыты создаются в русской поэзии именно в этот период. Связаны они с именами В.К. Тредиаковского и А.П. Сумарокова. В начале XIX столетия, то есть в ту эпоху, когда по существу уже формируется классический вариант русской романтической баллады, когда имя В.А. Жуковского, знаменитого русского «балладника», все больше упрочивается в .сознании современников, Изучение продукции десятков русских журналов и текстов баллад «второго ряда» (массовые журнальные публикации) помогло выявить фон, на котором позднее выделились вершины и яркие новации балладного жанра периода его трансформации от романтизма к реализму (т.е. 30-е - 50-е годы прошлого века). Таким образом, первая, «подготовительная», глава диссертации выводит логику исследования к главе второй, где рассматриваются образцы балладного

жанра и его неожиданные экспериментаторские вариации в творчестве A.C.. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, позднего Жуковского и начинающего поэта H.A. Некрасова.

Во второй главе «Русская литературная баллада к началу 1830-х годов и в 1830-е годы» прежде всего рассмотрены балладные произведения A.C. Пушкина, М.Ю. Лермонтова и позднего В.А. Жуковского (§1). Взятые в определенном жанровом ракурсе, они представляют собой интереснейшую и довольно неожиданную картину творческих поисков и устремлений поэтов. К началу 1830-х годов для Пушкина остро встал вопрос о том, как соотносятся между собой художественное направление и конкретные жанровые формы. Поэт замечает, что критики, толкующие «о различии между родами классическим и романтическим», никак не могут «выпутаться из определений»1, в том числе, и жанровых. Целенаправленную творческую работу Пушкина 1830-х годов в жанре баллады можно определить как преодоление готовых форм, подсказанных инерцией жан-' ра, как свободное рождение формы. При этом почти вековая традиция русской литературной-баллады ощущалась, тем не менее, в тяготении поэта к материалу мировому: к мотивам Корана, к сербскому и польскому фольклору, к образам и сюжетам персидским, английским, шотландским и т.д.

Пушкинские произведения начала 1830-х годов несомненно выражали ведущую жанровую тенденцию в русской балладе. Но ведущее не обязательно объединяет даже главные процессы, происходящие в жанре, не говоря уже о вновь зарождающихся или, напротив, гаснущих, но тем не менее, определяющих жизнь жанра. Ведь даже внутри пушкинского творчества балладный состав, соотносящийся с этой ведущей тенденцией, очертить не просто. Баллады позднего Пушкина - это уже не всегда соб-

' Пушкин A.C. О поэзии классической и романтической //Пушкин A.C. Поли. собр. соч. М.: АН СССР, 1949. T.II. С.36.

ственно баллады. А с другой стороны, как показано в работе, разнонаправленные жанровые поиски вклиниваются у поэта в сферу балладную. Получается, что баллада участвует в осмыслении Пушкиным исторических хроник и преданий («Родрик»), что ее элементы присутствуют в имитации народной песни («Песни о Стеньке Разине») или легенды («Будрыс и его сыновья»), что она напоминает о себе на подступах Пушкина к исторической поэме («Медок»), к сказке («В славной в Муромской земле...»).

Итак, в 1830-е годы поэтика русской баллады стала дифференцироваться, проявляясь в творчестве поэтов в самых разных, непредвиденных вариантах, и у Пушкина баллада «пробивается» в далекие от нее жанровые пласты с общей тенденцией возобладания «прозаической закваски» реалистического образа. На близкой к этому позиции проходят балладные опыты позднего В.А. Жуковского. В главе проведен детальный сопоставительный анализ немецкого источника (баллада Бюргера «Лено-ра»), вольного его переложения Жуковским романтической поры («Людмила») и наконец его точного, «реалистического», перевода («Ленора» Жуковского. 1831). Жуковский пересматривает собственные принципы балладной поэтики, стремясь «вписаться» в общее русло утверждающегося реалистического направления.

Между тем, М.Ю. Лермонтов в это же время сознательно экспериментирует с ритмикой, строфикой переводной баллады, как бы демонстрируя вариативность балладной поэтики. Три разнонаправленных балладных опыта, объединенных общим жанровым заглавием, свидетельствуют об этом: напевная лирическая «Баллада» (1829); таинственно-мрачная, с напряженным энергическим ритмом «Баллада (Из Байрона)» (1830); имитирующая простонародную немецкую песню, лаконичная, с отчетливым коротким рефреном «Баллада (С немецкого)» (1832). В диссертации показано, как, экспериментируя, Лермонтов приходит к самым

неожиданным сочетаниям балладных пластов и элементов. Совершенная в своей законченности и оригинальности «Русалка» (1832) - образец новой балладной разновидности, где на глубоко лирический психологический фон ложится яркое и красочное простонародное предание. А ведь еще в начале 1820-х годов утонченность и простонародность в русской балладе и в спорах о ней мыслились как полюса, как противоположные эстетические категории.

Особое знимание в главе уделено анализу балладных опытов юного H.A. Некрасова (§2). Несмотря на многочисленные на протяжении уже двух десятилетий развенчания романтических балладных чудес, тайн и ужасов, Некрасов вновь возвращается к «ужасной» балладе (в его поэтическом сборнике «Мечты и звуки»). Одну за другой он пишет баллады «Ворон», «Рыцарь», «Водяной» (1838). Они во многом подражательны, но в то же время поэтика балладных опытов Некрасова вовсе не сводится к передаче атмосферы чудесного и таинственного (ведущий жанровый признак баллады романтической поры). Едва ли не главным художественным принципом его балладных стихотворений, если воспринимать их в общей перспективе жанра, оказывается своего рода песенность: ритмическая напевность, соединенная с фольклорными композиционными и стилистическими приемами.

Третья глава «Русская литературная баллада 1840-х - 1850-х годов» посвящена изучению эволюции поэтики русской баллады в творчестве К. Павловой (§1) и А.К. Толстого (§2). Оспаривается принятая в науке точка зрения, согласно которой « в творчестве очень разных поэтов баллада все более приближается к лирическому стихотворению; уже в 1840-е годы начинается процесс «лиризации» баллады»2.

Разумеется, всегда важно суметь обнаружить общие процессы, вовлекающие в свое русло и проявляющие мало заметные вне этого русла

3 Лобкова H.A. Баллады А.К. Толстого. Автореферат... канд. филол. наук. Л., 1970. С.6.

литературные факты и отдельные детали. Но все дело в том, что для баллады обнаружение «лирического звучания», «лиризации» дает в перспективе не так уж много, поскольку в общей эволюции поэтики жанра критерий лиризации не самый показательный и рельефный. «Лирическое звучание» - сущностное, имманентное для баллады качество, оно изначально заложено в жанровую модель баллады и потому остается всегда и в любой ее разновидности. Только в одних случаях оно представлено более полно и выразительно (баллады В.А. Жуковского), в других завуалировано прямым сюжетным ходом, событийностью, фабульной отчетливостью (баллады Плетнева, Катенина, Пушкина).

В результате подобной абсолютизации критерия лиричности и П.П. Громов не останавливает внимания на глубинных и специфических признаках баллады 1840-х годов в творчестве такой интересной поэтессы как Каролина Павлова. Оговариваясь, что ее балладные опыты - «не лирика в точном смысле слова», ученый не считает их и балладами. Он замечает: «Но это и не баллады <...> Все эти вещи слишком лиричны для баллады»3. Таким образом, закрывается путь к изучению жанровой специфики именно балладных произведений Каролины Павловой. Но ведь и в балладах Жуковского лиризм проникает в самый сюжет произведения, которое однако не перестает быть балладой. Другое дело, что характер лиризма у каждого поэта-балладника особый, уникальный. Так, проведенный в данной диссертационной главе анализ баллад К. Павловой «Старуха» (1840), «Дочь жида» (1840) и «Баллада» (1841) убеждает в том, что лирическая атмосфера в ее произведениях на равных соперничает с атмосферой активного действия, напряженного события; художественный конфликт возникает из столкновения чувства, настроения и прямого сюжетного действия (отсюда - особый тип психологизма).

3 Громов П.П. Каролина Павлова // Павлова К. Полное собр. стихотворений. М.-Л.: Советский писатель, 1964. С. 25.

Обращает на себя внимание тот факт, что само настроение балладных стихотворений К. Павловой противоположно тенденции к «лириза-ции», которая Н.А. Лобковой обозначена как ведущая и даже универсальная для балладного жанра названной поры. Например, в «Дочери жида» лирическая атмосфера обманчива; перед нами - четко проступающее композиционное задание: лирический монолог «одалиски» служит вовсе не разрушению балладного сюжета и, больше того, не вступает с ним ни в малейшее противоречие. Напротив, лиризм монолога героини призван усыпить повелителя гарема, заворожить его таинством «тихой мечты» лишь для того, чтобы обернуться рассчитанным сюжетным действием, по-балладному жутковатым обманом.

Исследователи поэтической манеры А.К. Толстого делали акцент на историзме его баллад, увязывая эту тенденцию с И.С. Тургеневым, который говорил о поэте как о «создателе нового литературного рода - исторической баллады, легенды; на этом поприще он не имеет соперников».4 Между тем, предпринятый в диссертации анализ самых разнообразных балладных опытов поэта показывает, как широки и многоаспектны были его эксперименты и поиски в этом жанре. У А.К. Толстого мы встречаем и достаточно традиционную разработку балладной поэтики (баллады «Волки», «Курган», «Где гнутся над омутом лозы.,.», «Князь Ростислав» и др.); и коротенькую, всего в несколько строк балладу-картинку, отразившую реальный случай, произошедший во время Крымской войны («В колокол, мирно дремавший...»); и не имеющую жанрового аналога сатирическую балладу («Ходит Спесь, надуваючись...»), где абстрактный герой (Спесь), персонифицированный в ярко обрисованного молодца, по-балладному динамично дает импульс сюжету, схожему с народной притчей.

4 Тургенев И.С. Поли. собр. соч. и писем. Сочинения. М.-Л., 1967. Т.14. С. 225.

Творчество А.К. Толстого обнаруживает новые возможности балладной поэтики в русской литературе 1850-х годов. Жанр как бы раздвигает свои поэтические границы. Иногда трудно определить, признаки какой жанровой поэтики преобладают в толстовском стихотворении. Так, в «Правде» переплетены приемы: былинные (зачин «Ай ты гой еси, правда-матушка!», былинный размер стиха, былинная лексика), балладные (напряженное действие, его острая динамика, свобода и широта вымысла, например, в изображении боя всех семи братьев друг с .другом), притчевые и т.д. В стихотворении «У приказных ворот собирался народ...» (1857) явно проступают черты частушечные, балаганной шутки. Эклектичность поэтики этих произведений, конечно, не позволяет отнести их собственно и только к балладам. Более выразительно оформлено в границах традиционного жанра стихотворение «Старицкий воевода» (1858). Оно предсказывает ту сконцентрированность поэта на исторической тематике, которая так отчетливо проявится в балладах А.К. Толстого следующего десятилетия. Но и для их рассмотрения и уяснения широкий балладный контекст произведений поэта 1840-х - 1850-х годов остается чрезвычайно важным.

Таким образом, баллада вовсе не «вымирала» в поэзии А.К. Толстого, как заявлял в свое время А. Григорьев,5 она лишь меняла свое жанровое обличив, контаминируя с поэтикой народной лирической песни, притчи, были, легенды, предания, сатирического анекдота. На этом направлении вырабатывалась новая художественная манера поэта, осуществлялся переход от романтической трактовки жизненного материала к реалистическому его осмыслению. Баллады поэта 1840-х - 1850-х годов -целый пласт находок и открытий, которые не раз заявят о себе в дальнейшем развитии жанра русской литературной баллады.

' Отечественные Записки. 1850. Т. 68, M 5. С. 66.

Заключение.

Эволюция балладной поэтики в 1830-е - 1850-е годы связана с общим процессом выявления русской литературой своей национальной специфики, своего национального содержания. Ведущими литераторами, продолжающими в эти три десятилетия разработку балладного жанра, были поэты разной художественной силы и разного дарования, поэты, только начинающие свой творческий путь, и те, кто заканчивал его со славой: Плетнев и поздний Жуковский, Пушкин и юный Некрасов, М.Ю. Лермонтов и К. Павлова, А.К. Толстой.

В этих опытах балладная поэтика, претерпевая самые далекие отходы от романтических норм жанра, сохраняла, тем не менее, его видовые главные черты и приметы: острый занимательный сюжет, фантастический колорит повествования, экспрессию стиля, особую динамическую ритми-• ку, необычность или исключительность характеристик при обрисовке героя.

Эволюция балладного жанра в эти десятилетия не была прямолинейной или хотя бы последовательной. Четкую художественную логику развития выявить здесь не удается: творчество каждого отдельно взятого поэта самобытно, имеет свою внутреннюю логику и эволюцию. В.А. Жуковский в 1830-е годы отошел от красочной и живописной фантастики, так характерной для его баллад двух предыдущих десятилетий, отказался от романтической свободы и «вседозволенности», обратился к разработке б&тлады философского, общечеловеческого содержания. Его стала больше привлекать античность, сюжеты мирового распространения и уровня.

Юный Некрасов, напротив, тяготел к уже, казалось бы, пережитым и исчерпанным романтическим балладным приемам 1810-х -1820-х годов, повторяя их в своих «ужасных» балладах, в «Мечтах и звуках». Неожиданно эти некрасовские опыты обернулись не только издержками моды, не только юношеским подражанием кумиру. Балладные сюжеты, соеди-

ненные с. напевностью некрасовского стиля, дали новую модификацию жанра.

Еще далее по этому пути прошел в своих балладных поисках М.Ю. Лермонтов. Он создал тип баллады с уникальной ритмической организацией стиха, с особой пластикой, балладу напевно-лирическую и вместе с тем насыщенную живописными красочными деталями. Синтез разработанных поэтом романтических и реалистических средств и приемов делает поэтику его баллад оригинальнейшим явлением в общей эволюции русской поэзии второй трети XIX века.

Своеобразное жанровое ответвление представляли собой балладные опыты Плетнева. Плетнев, поэт не очень большого дарования, однако, сумел сообщить русской балладе принципиально новые черты: фантастика растворена в его произведениях в бытовых аксессуарах и деталях, не-• редко ими мотивирована. Это своего рода проявление принципов «натуральной школы» в русской балладе. Каролина Павлова доводит бытовое начало в жанровой поэтике баллады до реалистического уровня. В ее же опытах дают о себе знать и первые проявления новой волны «психологизации» в жанре баллады. И дело здесь оказалось, как следует из диссертационного исследования, не в общем процессе «лиризации» жанра, а в реалистических устремлениях, все более полно заявляющих о себе в русской поэзии.

Сложную и пеструю творческую картину являли собой балладные опыты 1840-х - 1850-х годов А.К. Толстого. Ни один русский поэт не предложил столько модификаций балладного жанра. Его балладные стихотворения двух десятилетий вовсе не определяются только исторической тематикой, как это было принято считать. Больше того, она для Толстого-.балладника в этот период не так уж и актуальна. Эти годы - «переломный» этап, период напряженных жанровых поисков для поэта. В самой подвижности, изменчивости балладной поэтики содержалась предпосыл-

ка решительных перемен. С другой стороны, принципиально новая поэтика баллад А.К. Толстого 1860-х годов опиралась на художественные открытия и достижения предыдущих десятилетий.

Гибкий, изменчивый балладный жанр, в силу своей сложной лиро-эпической природы, открытости жанровой структуры, в силу тесной соотнесенности с новыми поэтическими веяниями оказался способным и в пору, казалось бы, «вымирания» жанра (выражение А. Григорьева), то есть его затухания, кажущейся исчерпанности, выразить актуальнейшие идеи времени: идею внутренней свободы человеческой личности, идею национального достоинства и самоуважения.

Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах ее автора:

1. Чудесное в русской реалистической балладе // Изучение литературы в вузе. Саратов, 1998. Вып.1. С. 9-18.

2. Изучение баллад В.А. Жуковского на школьном уроке // Краеведение в школе и вузе. Саратов, 1998. Вып.2. С. 11-14.

3. Жанр баллады в творчестве М.Ю. Лермонтова // Изучение литературы в вузе. Саратов, 1999. Вып.2. С. 26-31.

МУХИНА Зоя Ивановна

Русская литературная баллада 1830-х- 1850-х годов: История и поэтика жанра

Автореферат

ЛР № 040319 от 22 аиуста 1997 г.

Подписано к печати 04.02. 2000 г. Формат 60x84/16 Печать офс. Бум. офс. Уч.-гад. л. 1,1. Усл.псч. я 1,0 Тираж 100 экз. Заказ Л°

Издательство Саратовского педагогического института 410028 Саратов, Мичурина, 92.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Мухина, Зоя Ивановна

Введение.

Глава первая. Из истории изучения русской баллады.

§ 1. Из истории термина «баллада».

§ 2. Отличие баллады фольклорной от литературной в научном восприятии.

§ 3. Выделение русской литературной баллады в самостоятельный жанр.

Глава вторая. Русская литературная баллада к началу

1830-х годов и в 1830-е годы.

§ 1. Баллады A.C. Пушкина, М.Ю. Лермонтова и поздние баллады В.А. Жуковского.

§ 2. Опыты юного Некрасова в жанре баллады.

Глава третья. Русская литературная баллада

1840-х- 1850-х годов.

§ 1. Балладные опыты Каролины Павловой.

§ 2. Поэтика баллад А.К. Толстого 1840-х - 1850-х годов.

Введение диссертации1999 год, автореферат по филологии, Мухина, Зоя Ивановна

Продолжает сохранять устойчивость и актуальность научный интерес к проблемам малых и средних жанровых форм русской классической литературы. В их ряду особое место занимает баллада. Именно ею начинается «золотой век» русской словесности. Уходящая своими истоками в поэзию XVIII века, русская литературная баллада опирается на фольклорную традицию. На пересечении двух тенденций: западной переводческой и национальной фольклорной, формировалась поэтика жанра русской литературной баллады и в первые десятилетия XIX века. Родоначальником жанра был, как известно, В.А. Жуковский. Баллада и элегия - две основные жанровые формы, которые утвердили в русской поэзии новый художественный метод, романтизм. Именно романтизм и знаменовал собою начало «золотого века» русской словесности.

Интерес к изучению баллады обострился в отечественном литературоведении в середине нашего столетия. Связано это было с «легализацией» многих запретных или нежелательных прежде тем и материалов культурного наследия. В частности, с конца 1950-х годов постепенно становились актуальными вопросы национальных жанровых традиций и западных влияний, эволюции художественного метода, авторской индивидуальности, жанровой поэтики.

Восстанавливались связи того, что было наработано русской классической наукой, и достижений современных ученых. Научный «обрыв» преодолевался, и исследования, посвященные жанру русской баллады, сыграли здесь не последнюю роль. Особенно много интересных работ о балладе появилось в два последующих десятилетия: 1960-е - 1970-е годы. Жанр исследовался в самых разных аспектах: вводились в оборот новые тексты и новые критические материалы, связанные с балладой, изучалась история создания произведений, эволюция авторского замысла, стилистика, особенности стиха и ритма, индивидуальности поэтической языковой манеры, жанровые разновидности и вариации. Работы Н.В. Измайлова, И.М. Семенко, Т.И. Сильман. Р.В. Иезуитовой, H.A. Лобковой, A.M. Микешина, С.А. Матяш, Б.А. Лозового, A.C. Янушкевича, В.Б. Лагутова, Л.Н. Душиной и др. появлялись одна за другой. Особо следует подчеркнуть заслуги в разработке проблемы ученых томской школы, которые проделали колоссальный труд, досконально изучив все материалы, связанные с библиотекой В.А. Жуковского в Томске. В своем трехтомнике «Библиотека В.А. Жуковского в Томске» (последний том вышел в 1988 году) томские ученые тщательнейшим образом обследовали художественную специфику всех основных жанров поэзии В.А. Жуковского, в том числе и едва ли не прежде всего, баллады.

Во второй половине 1980-х и в 1990-е годы на повестку дня в нашем литературоведении выдвинулись другие актуальные проблемы, баллада в ее классическом жанровом варианте почти не привлекает внимания ученых. А между тем, осталось много научных задач, связанных с дальнейшей разработкой этого ведущего и интереснейшего жанра русской классической литературы. Хорошо изученная в жанровом, стилистическом, ритмическом аспектах в период своего становления и расцвета,1 русская литературная баллада изучалась применительно к последующим звеньям своего развития фрагментарно. Остались недостаточно изученными целые этапы жизни жанра. Именно потому нашу исследовательскую задачу мы видим в уяснении истории и эволюции поэтики жанра в 1830-е - 1850-е годы.

Благодаря исследованиям выдающихся ученых Ю.Н. Тынянова, Б.М. Эйхенбаума, Б.В. Томашевского, Г.А. Гуковского, Л.Я. Гинзбург и других, по-разному, но неизменно обращавшихся к проблемам жанра и метода, благодаря целому ряду журнальных дискуссий последнего времени по методологии, стало возможным тонко дифференцировать понятие жанровой поэтики. При этом еще настойчивее, чем прежде, обозначилась потребность рассматривать русскую поэзию на пересечении ее общих и индивидуальных путей развития, в том числе, в ситуации неожиданной и необычной, казалось бы, не вытекающей из предшествующей логики развития жанра. Вообще судьбу жанра плодотворно наблюдать там, где соотношение между методом и жанром наиболее выпукло, то есть, где общая идея особенно рельефно прорастает в конкретные поэтические формы. Стремясь к самому тесному соединению историко-литературного, теоретического и типологического способов изучения литературного факта, можно добиться рассмотрения жизни жанра в динамике ее разнообразных и сложных процессов.

Жанр русской литературной баллады в силу своей лиро-эпической природы и принципиальной открытости, своего рода незавершенности структуры оказывался в высшей степени гибким, подвижным и изменчивым. На протяжении более чем двух столетий своего развития он неоднократно переживал момент якобы творческой исчерпанности. Но общего попятного движения все-таки не произошло. В самой исчерпанности одной жанровой разновидности баллады содержалась предпосылка рождения другого жанрового балладного типа. Думается, что именно так происходило и в те три десятилетия русской литературы, которые выбрали мы как предмет нашего изучения. К началу 1830-х годов стали остро ощущаться ограниченность и недостаточность романтической балладной поэтики - и жанр в творчестве самых разных, несхожих между собой поэтов как бы раздробился на жанровые формы и варианты, нередко почти противоположные друг другу по своим художественным принципам. В истории развития балладного жанра это был любопытнейший и плодотворнейший период, несмотря на кажущийся общий упадок романтического балладного творчества.

Характерно, что жанр баллады одновременно возрождался каждый раз в эпоху пограничную для русской поэзии: на грани XVIII-XIX столетий, сентиментализма и романтизма; на рубеже перехода от романтизма к реализму, сопутствуя утверждению в поэзии нового отношения к национальному быту и к национальной истории; на границе XIX - XX веков; в первые послереволюционные годы; в годы Великой Отечественной войны. По всей вероятности, баллада с ее художественной атмосферой фантастического или, во всяком случае, незакрепощенного события, подвижного чувства, свободного эмоционального порыва способна передавать яркую полноту и изменчивость жизни, ее насыщенность моментами исключительными (героическими, трагическими и бытовыми, не поддающимися, однако, прямой логике обычных измерений).

Динамичность, подвижность художественного факта воспринимается нами при рассмотрении жанра баллады как главный объект наблюдения. А поскольку открытая жанровая структура баллады доступна проникновению в нее непредвиденных, далеких элементов (других поэтических жанров, полемики), и это является на всем протяжении развития баллады своеобразной жанровой тенденцией, то нами выдвигается и особый аспект рассмотрения: эволюционирующая балладная поэтика в ее взаимодействии с другими жанровыми структурами и в постоянных поисках автономных балладных признаков.

В работах, так или иначе касающихся вопросов истории и теории жанра баллады, нередко присутствует мысль о том, что баллада в разных литературах и в разные эпохи - явление в высшей степени неодинаковое. Толковые и этимологические словари, словари литературных терминов, литературные и полные энциклопедии, музыкальные энциклопедии, характеризующие сложный для музыки и поэзии балладный жанр, учебники по теории литературы, вступительные статьи к изданиям текстов, специальные работы, посвященные балладе украинской, армянской, венгерской, болгарской, английской, немецкой и т.д.2, констатируют широту и, более того, несведенность жанрового диапазона баллады. Есть здесь и свои крайние, вообще игнорирующие границы балладного жанра взгляды. Так, Вадим Назаренко пишет, что баллада «отнюдь не просто один из многих поэтических жанров. Несравненно шире. Один из двух путей отражения жизни стихотворением»3 (имеется в виду «путь сюжетный» - З.М.). Неизбежность подобных категорических формулировок в работах о балладе еще раз ориентирует на то, чтобы понять природу жанровой широты баллады. А для этого важно увидеть жизнь жанра не только на отдельном участке - именно так получилось у Вадима Назаренко, выводящего поэтические законы баллады из современного состояния жанра, - но в контексте изменчивых эстетических критериев пограничных литературных эпох, в сложном и подвижном многообразии фактов развивающегося жанра. И потому, хотя в центре нашего внимания будет русская баллада! середины прошлого века, мы обращаемся попутно и к веку XVIII, и к началу XIX века, к тому наиболее ответственному периоду, своего рода отправной точке в развитии баллады, когда закладывается сама возможность и неизбежность ее жанровой многомерности.

Именно в этом направлении в работах последних десятилетий научно осмыслен значительный по объему материал: балладные опыты В.А. Жуковского, A.C. Пушкина, А.И. Одоевского. А.К. Толстого. В основном это работа историко-литературного плана, однако был сделан и целый ряд заявок и разработок в аспекте поэтики жанра4. И все-таки взяты выборочно лишь отдельные и наиболее яркие произведения этого жанра, и поэтому еще предстоит обнаруживать мало известные пласты работы русских поэтов, восстанавливать сплошную картину жанрового формирования русской баллады. Такой мало известной и мало изученной областью и представляются нам 30-е, 40-е и 50-е годы прошлого столетия с их общим жанровым полем, где совершенно разнотипные баллады проявляют, однако, общие жанровые черты.

Выбранный нами для изучения локальный участок мы стремились увидеть на фоне непрерывного развития жанра и потому поставили своей задачей хотя бы пунктирно обозначить вехи жанрового становления баллады, предшествующие названным десятилетиям, и наметить пути развития русской литературной баллады в десятилетия последующие. Важна и полнота взятого для анализа материала. Изучение массы поэтической журнальной продукции, разнохарактерных споров и полемики вокруг баллады и смежных с ней жанров; рассмотрение суждений о балладе в критических набросках, статьях, письмах; изучение редакторской правки, классификации балладных опытов в сборниках; анализ литературных подражаний и пародий на балладу и, наконец, анализ оригинальных и переводных балладных текстов, в том числе, их сопоставление с западными образцами, главным образом, немецкими, - все это позволяет осмыслить динамичные, нередко мало предсказуемые процессы формирования балладной поэтики, идущие в русской поэзии на протяжении десятилетий.

Пути отбора материала, задачи его организации и сам его характер диктуют структуру нашей работы: выявляются и прослеживаются ведущие линии в становлении поэтики балладного жанра. Разнообразные жанровые пересечения баллады с романсом, элегией, сонетом, рондо, шутливой поэмой, ужасной былью определяют изучение балладной поэтики в ее общности с элементами поэтики смежных жанров. При этом выявляется, что баллада 1830-х годов связана с многообразными стихотворными опытами в духе русского, славянского или западного фольклора. A.C. Пушкин широко использует в 1830-е годы балладные приемы для внедрения в русскую художественную культуру духовного и нравственного опыта самых разных народов. H.A. Некрасов, экспериментируя с сюжетами и стилистикой фольклорных песен и народно-героических легенд, создает интересный и необычный тип песенной баллады. Тяготение к художественному конфликту, вырастающему из атмосферы чудесного и таинственного, которое обозначилось в русской балладе еще в первые десятилетия XIX века, обусловливает сосредоточенность на выяснении роли чудесного и в балладе 1830-х годов.

Однако известно, что уже в 1820-е годы по всему широкому литературному фронту стала заявлять о себе и другая тенденция, имеющая уже в ту пору реалистическую окраску: чудесное как ведущий принцип балладной поэтики стал оспариваться. В полемических выступлениях и высказываниях чудесному противопоставлялась «натура», то есть реальные факты бытовой, легко узнаваемой жизни. Элементы полемики проникали в самую ткань балладных произведений, а полемичность, принимающая обличье то иронии, то насмешки, то даже издевки, оборачивалась принципиально новым художественным качеством, чрезвычайно важным в перспективе дальнейшего развития жанра. Это был переломный момент, благодаря которому внимание поэтов-балладников постепенно стало переключаться на национальные, народные, «природные» основы баллады. Понятно, что это несло в себе и потому прямо соотносилось с утверждением в русской поэзии нового художественного метода реализма. Именно в русле реалистической тенденции возникали поздние балладные опыты A.C. Пушкина, резко менялись тип и характер баллад В.А. Жуковского, а затем, уже в 1840-е и 1850-е годы, создавались балладные произведения К. Павловой. Еще сложнее обстояло дело с балладными экспериментами А.К. Толстого, совместившими в себе романтическое и реалистическое начала.

Широко распространена точка зрения, согласно которой родоначальник русского романтизма, замечательный знаток западной поэзии и блестящий переводчик В.А. Жуковский «перенес» в процессе переводов западную балладу на русскую почву. Конечно, переводы, переложения, вольные подражания русского поэта в художественном отношении не уступают образцам - оригиналам, а порою и выше их, но все-таки нельзя забывать, что почти все баллады Жуковского (за исключением буквально нескольких) имеют первоисточником западный балладный вариант. Об этом хорошо помнил Белинский, настаивая на западных корнях русского романтизма и подчеркивая, что баллады Жуковского - «заморские» растения. Так же считал на рубеже XIX-XX веков А.Н. Веселовский (его фундаментальная книга о Жуковском)5, такова точка зрения большинства современных исследователей творчества Жуковского.

Между тем в русской народной поэзии существовала своя глубокая отечественная традиция балладного жанра. Конечно, народная баллада далека от литературной, и все-таки, думается, точки соприкосновения у них есть. Именно потому в теоретической части нашей работы, в ее двух параграфах первой главы, мы ставим и обсуждаем вопрос об общности и различиях баллады фольклорной и литературной. Обращение к этому вопросу диктуется и теми именами поэтов, баллады которых мы анализируем во второй и третьей главах: A.C. Пушкина, H.A. Некрасова, К. Павловой, А.К. Толстого. Они явно тяготели в своих балладных опытах к фольклорным мотивам и приемам.

В теоретической части исследования нам представлялось важным и интересным исследовать также этимологию слова баллада. Во-первых, потому что прежде это никогда не было сделано, а вместе с тем дает, как нам представляется, новый и своеобразный поворот в изучении проблемы. Во-вторых, помогает войти в предысторию; то есть, через этапы оформления термина лучше понять, как же формировалась литературная баллада до того момента, как начала она осознаваться самостоятельным жанром. Интересом к предыстории классической русской баллады, то есть образца жанра, заявленного В.А. Жуковским, объясняется и предпринятый нами в этой же первой части работы экскурс в эпоху формирования жанра, в XVIII век, выбирая балладные опыты, которые так или иначе отзовутся в творчестве поэтов середины XIX века. Мы сознательно пропускаем затем в хронологии жанре первые три десятилетия XIX века, поскольку в науке они очень глубоко и обстоятельно изучены, и даем постоянные ссылки на работы, посвященные балладным произведениям этой поры.

Есть смысл и специально оговорить то, почему центральными фигурами нашего исследования оказались поздний В.А. Жуковский, юный H.A. Некрасов и К. Павлова. Казалось бы, привычнее было связать эволюцию балладного жанра в России на переломе века, то есть в 40-е-50-е годы, с именем прежде всего А.К. Толстого. Но дело в том, что баллады A.K. Толстого представляют собою все-таки несколько иную разновидность жанра, стоящую в стороне и особняком от того ряда имен, который мы заявляем. Они преимущественно историко-ро-мантические и тяготеют к эпической масштабности. Кроме того, они не раз изучались (например, в статьях H.A. Лобковой). Поэтому, анализируя балладные опыты А.К. Толстого, мы обращались, может быть, не к самым «типичным» его произведениям и, кроме того, меньше изученным.

Нам важно было увидеть, прежде всего, как работает в русской поэзии на протяжении нескольких десятилетий XIX века национальная балладная традиция, восходящая к психологическому романтизму В.А. Жуковского, соединившему тончайшую лирику с остро драматическим, чудесным или фантастическим событием-приключением народного толка. Жуковский открывает в 1810-х годах историю русской романтической таинственной баллады, и он же в 1830-е годы ее во многом исчерпывает. Никогда не делалась попытка прямо сопоставить балладные опыты Жуковского1810-х и 1830-х годов, созданные на один и тот же сюжет, а ведь такое сопоставление напрашивается само собой: «Людмила» (1810) и «Ленора» (1831) - это два обращения поэта к одному и тому же балладному сюжету и источнику.

A.C. Пушкин в 1830-е годы экспериментирует с балладой реалистической, и этот эксперимент также мало, на наш взгляд, изучен. Что касается H.A. Некрасова 1830-х годов, то и здесь без сомнения можно говорить о своеобразном поэтическом эксперименте: юный поэт, вопреки логике развития жанра, пытается возродить, оживить романтическую чудесную балладу Жуковского, используя при этом сказовую и песенную стихию национального фольклора и славянскую мифологию. И хотя делает он это довольно эклектично, попытка его, на наш взгляд, вовсе не была бесполезной и нерезультативной. И, наконец, еще одно имя в этой цепочке имен: Каролина Павлова. Она по-своему, по-бытовому, трансформировала жанр. Внося в него явные элементы прозаизации, она все-таки не ушла от атмосферы таинственного, чудесного и ужасного в балладе.

Думается, что здесь заключена конечная, хотя уже и трудно узнаваемая точка балладных начинаний и поисков В.А. Жуковского. А.К. Толстой, как принято считать, актуализирует в русской литературной балладе ее эпическое начало (от Жуковского идет прежде всего импульс лирический). Но поэт, тем не менее, не ушел окончательно от фантастического стержня баллады. Нам показалось необходимым «втянуть» в анализ к концу нашего исследования и эту эволюционную линию в развитии балладного жанра, выяснить, как элементы эпической формы реагируют на чудесное и фантастическое как ведущий принцип балладной поэтики.

Аналитическая часть нашей работы приурочена к 1830-м -1850-м годам. Уже в творчестве Пушкина, Лермонтова, позднего Жуковского и их подражателей баллада стала развиваться по принципиально разным направлениям. Фантастические мотивы в балладах Пушкина приобретают реалистические мотивировки, даются в бытовом окружении. В поздних балладах Жуковского проявляется настойчивое стремление к философскому и историческому осмыслению жизни. Чуть позднее Лермонтов начнет разработку принципиально ритмических и композиционных приемов в балладе, а Некрасов обратится к народно-песенной стихии, будет черпать из нее и сюжеты, и сам стиховой строй. Исследуя эти достаточно разнородные тексты, мы должны были, таким образом, собрать воедино и обобщить балладный материал, который прежде относился учеными к разным жанровым формам.

Однако и в последующее десятилетие (после Пушкина, Лермонтова, юного Некрасова) русская литературная баллада не получила единого жанрового направления. Баллады 1840-х - 1850-х годов К. Павловой и А.К. Толстого, изучению которых посвящена третья глава работы, являются мало схожими вариантами жанра. И, тем не менее, и в той, и в другой жанровой разновидности мы усматриваем отголоски чудесной, фантастической романтической баллады, родоначальником которой был в 1810-е годы В.А. Жуковский. Признаки романтической таинственной баллады проступают и здесь, традиция дает о себе знать нередко причудливыми и еле ощутимыми следами, но она не угасла.

Итак, эволюция русской баллады изучена явно недостаточно, что обусловливает актуальность исследования. Объектом исследования выступают балладные тексты русских поэтов 1830-х - 1850-х годов (A.C. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, В.А. Жуковский, H.A. Некрасов, К. Павлова, А.К. Толстой), их письма, содержащие наблюдения и рассуждения о балладном слоге, о процессе работы над произведением.

Предмет изучения - особенности развития жанровой поэтики русской литературной баллады в 1830-е - 1850-е годы с концентрацией внимания на изначальном родовом признаке жанра (атмосфера чудесного, таинственного, фантастического), поскольку именно этот ведущий признак балладной поэтики не позволяет жанру окончательно «рассыпаться», раствориться на фоне пестрой и противоречивой поэтической картины середины прошлого века, когда в русской литературе шло окончательное утверждение реалистической поэтики.

Цель исследования заключается в определении основных черт поэтической эволюции одного из ведущих жанров русской классической литературы - баллады. В соответствии с целью формулируются следующие задачи:

- через существующие толкования термина «баллада» в учебных книгах, «Риториках», разнообразных по типу словарях, выходящих в России в «классический» период русской литературы косвенно проследить изменения в самой балладной поэтике;

- определить общность и различие народной баллады и баллады литературной как историко-поэтических явлений, вычленить в русской фольклорной балладе те элементы поэтики, которые позднее станут актуальными для балладных опытов позднего Пушкина, Лермонтова, юного Некрасова, Каролины Павловой, А.К. Толстого;

- проанализировать балладные тексты различных по художественной манере и уровню русских поэтов с тем, чтобы наглядно увидеть объективную картину динамики жанровой поэтики русской баллад в 1830-е - 1850-е годы;

- установить на основании теоретического и аналитического изучения материала факты преемственности в формировании, на протяжении трех указанных десятилетий, одного из ведущих жанров русской литературы, баллады, а также соотнесенность (или разнонаправленность) этого формирования с общим движением литературы от романтизма к реализму. Теоретическая значимость диссертации определяется систематизацией различных толкований дефиниции жанра литературной баллады и выяснения своеобразия его эволюции в один из интереснейших периодов отечественной литературы, когда романтические принципы поэтического осмысления мира трансформируются в реалистические и происходит это часто непредсказуемо, сложно и многообразно, в обход готовых жанровых схем и проторенных путей.

Научная новизна работы обусловлена попыткой рассмотреть основные проявления эволюции жанра баллады на разных этапах развития и ее поэтики как целостного процесса. Впервые исследуется взаимодействие жанровых форм (романса, песни, шутливой поэмы, ужасной были и т.д.) на локальном участке балладной поэтики, рассматриваются ранее мало изученные темы баллад H.A. Некрасова, К. Павловой, А.К. Толстого.

Методология исследования опирается на принцип историзма, который обусловливает интерес не столько к суммарному итогу развития литературного явления (в нашем случае балладного жанра), сколько к тщательному изучению самого процесса развития, протекавшего сложно, противоречиво.

Изучение жанра баллады как системы его автономных признаков предполагает также историко-типологический метод анализа, связанный с уяснением общих родовых свойств развивающегося жанра баллады.

В диссертации автор опирался на теоретико-методологические идеи, выдвинутые А.Н. Веселовским, Ю.Н. Тыняновым, М.М. Бахтиным, Б.В. Томашевским, Д.С. Лихачевым, Л.Я. Гинзбург.

Практическая значимость диссертации обусловлена возможностью использования результатов исследования баллады в вузовских общих курсах по истории литературы, а также в специальных курсах, обращенных к творчеству H.A. Некрасова, К. Павловой, А.К. Толстого.

Апробация работы: основные выводы и положения диссертационного сочинения были представлены на научных семинарах и конференциях Педагогического института Саратовского государственного университета, что получило отражение в трех статьях, опубликованных в кафедральных и межвузовском сборниках научных трудов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Русская литературная баллада к началу 1830-х годов перестает существовать как цельный жанровый феномен. Поэтика ее дробится на множество жанровых вариаций, в некоторых из них самым причудливым образом уживаются элементы романтической и реалистической поэтики. Даже в творчестве В.А. Жуковского, создателя жанра на русской почве и главного «балладника» первых десятилетий прошлого века, происходит не просто переосмысление балладной поэтики, но раздробление, «разветвление» жанра на совершенно не схожие между собою образцы.

2. Многообразие жанровой поэтики русской литературной баллады 1830-1850-х годов можно было предугадать уже у истоков жанра. Это многообразие предсказано и достаточно противоречивым, постоянно меняющимся содержанием понятия и термина «баллада», а также той предельно широкой жанровой амплитудой формальных признаков, которая существовала в балладе фольклорной и литературной.

3. Поздний A.C. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, юный Некрасов, работая в жанре баллады примерно в одно и то же время (разница буквально в несколько лет), ведут каждый свою жанровую линию, подчиняющуюся логике контекста определенной литературной группировки, художественного направления, творческого метода. Пушкинские балладные опыты продолжают в значительной степени «простонародную» тенденцию балладных поисков и новаций П.А. Плетнева, Катенина. Юный H.A. Некрасов стремится возродить на новой песенно-фольклорной основе балладную традицию В.А. Жуковского периода становления и расцвета жанра. М.Ю. Лермонтов экспериментирует со стилем и ритмом, творя совершенно уникальную мелодическую структуру баллады. К. Павлова, развивая и совершенствуя бытовой реалистический вариант жанра, вводит в его поэтику элементы психологизма, связанные, тем не менее, с традиционной атмосферой некой таинственности и загадочности.

4. В сложную и разноречивую картину балладных поисков, опытов и экспериментов середины прошлого века интересно и необычно вписываются балладные варианты А.К. Толстого. Он совмещает сюжетное историческое событие с балладной напряженностью фантастического вымысла, эпику - с подспудно проступающим лиризмом, повествовательную манеру - с

24 драматической экспрессией кульминационных точек необычного, яркого происшествия.

5. В 1830-е - 1850-е годы в русской литературной балладе обозначились и новые, мало проявленные импульсы, и окончательно сложившиеся формы ее жанровой поэтики. Романтические элементы нашли в ней соотношение с реалистической трактовкой бытового повседневного или исторического героического содержания. Все это отзовется в дальнейшей эволюции жанра в литературе второй половины XIX века и века XX.

Структура работы: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, примечаний и библиографии. Основной текст диссертации содержит 163 машинописные страницы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русская литературная баллада 1830-х - 1850-х годов: История и поэтика жанра"

Заключение

Эволюция балладной поэтики в 1830-е - 1850-е годы связана с общим процессом выявления русской литературой своей национальной специфики, своего национального содержания. Ведущими литераторами, продолжающими в эти три десятилетия разработку балладного жанра, были поэты разной художественной силы и разного дарования, поэты, только начинающие свой творческий путь, и те, кто заканчивал его со славой: Плетнев и поздний Жуковский, Пушкин и юный Некрасов, М.Ю. Лермонтов и К. Павлова, А.К. Толстой.

В этих опытах балладная поэтика, претерпевая самые далекие отходы от романтических норм жанра, сохраняла, тем не менее, его видовые главные черты и приметы: острый занимательный сюжет, фантастический колорит повествования, экспрессию стиля, особую динамическую ритмику, необычность или исключительность характеристик при обрисовке героя.

Эволюция балладного жанра в эти десятилетия не была прямолинейной или хотя бы последовательной. Четкую художественную логику развития выявить здесь не удается: творчество каждого отдельно взятого поэта самобытно, имеет свою внутреннюю логику и эволюцию. В.А. Жуковский в 1830-е годы отошел от красочной и живописной фантастики, так характерной для его баллад двух предыдущих десятилетий, отказался от романтической свободы и «вседозволенности», обратился к разработке баллады философского, общечеловеческого содержания. Его стала больше привлекать античность, сюжеты мирового распространения и уровня.

Юный Некрасов, напротив, тяготел к уже, казалось бы, пережитым и исчерпанным романтическим балладным приемам 1810-х -1820-х годов, повторяя их в своих «ужасных» балладах, в «Мечтах и звуках». Неожиданно эти некрасовские опыты обернулись не только издержками моды, не только юношеским подражанием кумиру. Балладные сюжеты, соединенные с напевностью некрасовского стиля, дали новую модификацию жанра.

Еще далее по этому пути прошел в своих балладных поисках М.Ю. Лермонтов. Он создал тип баллады с уникальной ритмической организацией стиха, с особой пластикой, балладу напевно-лирическую и вместе с тем насыщенную живописными красочными деталями. Синтез разработанных поэтом романтических и реалистических средств и приемов делает поэтику его баллад оригинальнейшим явлением в общей эволюции русской поэзии второй трети XIX века.

Своеобразное жанровое ответвление представляли собой балладные опыты Плетнева. Плетнев, поэт не очень большого дарования, однако, сумел сообщить русской балладе принципиально новые черты: фантастика растворена в его произведениях в бытовых аксессуарах и деталях, нередко ими мотивирована. Это своего рода проявление принципов «натуральной школы» в русской балладе. Каролина Павлова доводит бытовое начало в жанровой поэтике баллады до реалистического уровня. В ее же опытах дают о себе знать и первые проявления новой волны «психологизации» в жанре баллады. И дело здесь оказалось, как следует из диссертационного исследования, не в общем процессе «лиризации» жанра, а в реалистических устремлениях, все более полно заявляющих о себе в русской поэзии.

Сложную и пеструю творческую картину являли собой балладные опыты 1840-х - 1850-х годов А.К. Толстого. Ни один русский поэт не предложил столько модификаций балладного жанра. Его балладные стихотворения двух десятилетий вовсе не определяются только исторической тематикой, как это было принято считать. Больше того, она для Толстого-балладника в этот период не так уж и актуальна. Эти годы - «переломный» этап, период напряженных жанровых поисков для поэта. В самой подвижности, изменчивости балладной поэтики содержалась предпосылка решительных перемен. С другой стороны, принципиально новая поэтика баллад А.К. Толстого 1860-х годов опиралась на художественные открытия и достижения предыдущих десятилетий.

143

Гибкий, изменчивый балладный жанр, в силу своей сложной лироэпической природы, открытости жанровой структуры, в силу тесной соотнесенности с новыми поэтическими веяниями оказался способным и в пору, казалось бы, «вымирания» жанра (выражение А. Григорьева), то есть его затухания, кажущейся исчерпанности, выразить актуальнейшие идеи времени: идею внутренней свободы человеческой личности, идею национального достоинства и самоуважения.

Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах ее автора:

1. Чудесное в русской реалистической балладе // Изучение литературы в вузе. Саратов, 1998. Вып.1. С. 9-18.

2. Изучение баллад В.А. Жуковского на школьном уроке II Краеведение в школе и вузе. Саратов, 1998. Вып.2. С. 11-14.

3. Жанр баллады в творчестве М.Ю. Лермонтова II Изучение литературы в вузе. Саратов, 1999. Вып.2. С. 26-31.

Список научной литературыМухина, Зоя Ивановна, диссертация по теме "Русская литература"

1. Грибоедове АС. Поли. собр. соч. Т.1. СПб.: Имп. Акад. наук, 1911. CXLVII. 328 с.

2. Державин Г.Р. Сочинения. Т.2. /Прим. Я. Грота. СПб.: Имп. Акад. наук, 1864. 256 с.

3. Державин Г.Р. Стихотворения. JL: Сов. писатель, 1957. 469 с.

4. Дмитриев И. И. И мои безделки. М.: Унив. тип., у Ридигера и Клаудия, 1795. 260, IV с.

5. Жуковский В. А Сочинения. Т.7. СПб., 1849. 312 с.

6. Жуковский В.А Сочинения /Под ред. П.А. Ефремова. СПб.: Изд-во Глазунова, 1878. 998 с.

7. Жуковский В.А Сочинения в стихах и прозе. СПб.: Изд-во Глазунова, 1901. XVI. 1007 с.

8. Жуковский В. А Стихотворения: В 2 т. /Предисл. Ц. Вольпе. Л.: Сов. писатель, 1939-1940. Т.1. 1939. 418 с. Т. 2. 1940. 557 с.

9. Жуковский В.А Неизданный конспект по истории русской литературы /Подгот. текста, предисл. и прим. Л.Б. Модзалевского //Тр. отд. новой русской лит. М.-Л.: АН СССР, 1948. Вып.1. 160 с.

10. О.Карамзин Н.М. Мои безделки. 4.1-2. М.: Унив. тип., у Ридигера и

11. Клаудия, 1794. Ч. 1.196 с. Ч. 2. 217 с.1. .Карамзин Н.М. Полн. собр. стихотворений. М.-Л.: Сов. писатель, 1966. 424 с.

12. Берлин-Пб.: Изд-во Гржебина, 1920.264 с. 16 Львов H.A. Ночь в чухонской избе на пустыре /Публ. 3. Артамоновой // Лит. наследство. М., 1933. Т. 9-10. С. 278-282.

13. Народные баллады. М.-Л.: Сов. писатель, 1963. 447 с.

14. Некрасов НА Полн. собр. стихотворений /Ред. и прим. К. Чуковского. Л., 1935. 611 с.

15. Некрасов НА Полн. собр. соч. и писем: В 12 т. Т. 1. М., 1948. 647 с. 20.Немецкие поэты в биографиях и образцах /Под ред. Н.В. Гербеля. СПб., 1877. 481 с.21 .Павлова К Собр. соч. / Ред. и вступ. ст. В. Брюсова. М., 1915. Т. 1-2. 312 с.

16. Павлова К Полн. собр. стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1939. 452 с.

17. Павлова К. Полн. собр. стихотворений. М.-Л.: Сов. писатель. Ленингр. отд-ние, 1964. 615 с.

18. Павлова К Стихотворения / Вступ. ст. E.H. Лебедева. М.: Сов. Россия, 1985. 239 с.

19. Письма В.А. Жуковского к А.И. Тургеневу. М.: Русский архив, 1895. 535 с.

20. Письма П.А. Катенина к Н.И. Бахтину. СПб., 1911. 260 с.

21. Bürger G. A. Gedichte. Wien, 1812.

22. Bürger G. Sämmtliche Schriften. Bd. I. Gottingen, 1821.

23. Das Grobe Balladenbuch. Aus drei Jahrhunderter deutschen Dichtung. Verlag Neues Leben. Berlin, 1965.

24. Schiller Friedrich. Sämmtliche Werke. B.B. I-XII. Stuttgart und Tübingen, 1812-1815.

25. Работы по эстетике и теории литературы

26. Аристотель. Об искусстве поэзии. М.: Гослитиздат, 1955. 183 с. 37.Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1979. 423 с.

27. Белинский В.Г. Разделение поэзии на роды и виды // Полн. собр. соч. М.: АН СССР, 1954. Т. 5. С. 7-67.

28. ВостоковАХ Опыт о русском стихосложении. СПб., 1817. 121 с.

29. Галич АИ. Опыт науки изящного. СПб., 1825. 143 с. 41.Гегель Г.В. Ф. Эстетика. М.: Искусство, 1971. Т. 3. 621 с. 42.Гердер КГ. Избранные сочинения. M.-JL, 1959. 530 с.

30. Греч II. И. Учебная книга Российской словесности. Ч.Ш. СПб.: Тип. Греча, 1820. 363 с.

31. Литературная теория немецкого романтизма. Документы. Л.: Изд-во писателей в Ленинграде, 1934. 333 с.

32. Мерзляков А Ф. Краткое начертание теории изящной словесности: В 2 ч. М.: Унив. тип., 1822. 328 с.

33. Ав.Новиков Н.И. Опыт исторического словаря о российских писателях.

34. СПб.: Тип. Акад. наук., 1772. 264 с. 47.Остолопов Н.Ф. Словарь древней и новой поэзии. Ч. 1. СПб.: В Тип. Имп. Рос. акад., 1821. 528 с.

35. Правила стихотворства, почерпнутые из теории Эренбурга. М., 1816.

36. Скворцов А. Сокращенный курс Российского слога. М.: Унив. тип., у Ридигера и Клаудия, 1796. 140 с.

37. Талызин М. Начальные основания риторики и поэзии. СПб., 1818. 118с.

38. Теория литературы. Основные проблемы в историческом освещении. Кн. 2. Роды и жанры литературы. М.: Наука, 1964. 466 с.

39. ТимаевМ. Начертание курса изящной словесности. СПб., 1832.132 с. ЬЪ.Тимофеев Л.И. Очерки теории и истории русского стиха. М.:1. Гослитиздат, 1958.415 с.

40. Толмачев Я. Правила словесности. СПб., 1814. 116 с.

41. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. M.-JL: Гос. изд-во, 1927. 222 с.

42. Томашевский Б.В. Теория литературы. M.-JL: Гос. изд-во, 1930. 240 с.

43. Тынянов Ю.Н. Проблемы стихотворного языка. Л.: Academia, 1924. 140 с.58Холшевников В.Е. Основы стиховедения. Русское стихосложение. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1962.152 с.

44. Шевырев С. Теория поэзии в историческом развитии у древних и новых народов. М.: Тип. Степанова, 1836. 381 с.

45. Шеллинг Ф.В. Философия искусства. М.: Мысль, 1966. 496 с.

46. Шлегель Ф. История древней новой литературы. 4.II. СПб.: Смирдин, 1834.364 с.1.. Монографии. Статьи. Рецензии.

47. Балашов Д. М. Русская народная баллада // Народные баллады. М

48. Л.: Сов. писатель, 1963. С. 5-41.

49. Белинский В.Г. М.Ю. Лермонтов. Статьи и рецензии. М.-Л.: Гослитиздат, 1941. 266 с.

50. Берковский Н.Я. Романтизм в Германии. Л.: Худож. лит., 1973. 567 с.

51. Библиотека В.А. Жуковского в Томске. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1978. Ч. 1.530 с.

52. Бобров Е.А Из истории русской литературы XVIII и XIX столетий. СПб., 1907.412 с.61 .Будагов ГА. Метафора и сравнение в контексте художественногоцелого // Русская речь. 1973. № 1. С. 26-31. б&.Булаховский Л. А Русский литературный язык первой половины

53. Думнова, 1914. 384 с. 1 А.Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII XIX вв. М.: Учпедгиз, 1938.448 с.

54. Виноградов В В. Сюжет и стиль. М.: АН СССР, 1963. 192 с.

55. Висковатый НА. М.Ю. Лермонтов. Жизнь и творчество. М.: Рихтер, 1891. 454 с.

56. Гайм Р. Гердер, его жизнь и сочинения. М.: Изд-во Солдатенкова, 1888. Т.1. 865 с.78./шш Р. Романтическая школа. М.: Изд-во Солдатенкова, 1891.774 с. 19.Галюн И.П. К вопросу о литературных влияниях в поэзии В.А.

57. Гинзбург Л. Я. Творческий путь Лермонтова. Л.: Гослитиздат, 1940. 224 с.

58. Гинзбург Л.Я. О лирике. 2-е изд. Л.: Сов. писатель, 1974.407 с. 84 Городецкий Б.П. Лирика Пушкина. M.-JL: АН СССР, 1962. 381 с.

59. Григорьев А. Стихотворения А. Фета // Отеч. записки. 1850. Т. 68, № 1. С.47-72.

60. Громов 11.11. К. Павлова //Павлова К. Полн. собр. М.-Л.: Сов. писатель, 1964. С. 5-72.

61. Ю.Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М.: Худож. лит, 1965. 355 с.

62. Джирбашян Э.М. Пути развития жанра баллады //Вестн. Ереванск. ун-та. Общественные науки. Ереван, 1971. № 2. С. 48-57.

63. Дмитриев А Романтизм и Просвещение борьба или противодействие?//Вопр. лит. 1972. № 10. С. 117-130.

64. Дурылин С.Н. Как работал Лермонтов. М.: «Мир», тип. газ. «Правда», 1934. 128 с.

65. Душима Л.Н. У истоков русской романтической баллады // По законам жанра. Тамбов, 1975. Вып. I. С. 75-84.

66. Жирмунский В.М. Английская народная баллада // Северные записки. 1916. № 10. С. 91-99.

67. Жирмунский В. М. Жизнь и творчество Гердера // Гердер И.-Г. Избр. соч. М.-Л., 1959. С. I-LIX.

68. А Журавлева А И. «Песнь о вещем Олеге» A.C. Пушкина // Пушкин и его современники: Учен. зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А.И. Герцена. Псков, 1970. Т. 434. С. 20-33.

69. ЗагаринП. В. А. Жуковский и его произведения. М., 1883. 218 с.

70. Зейдлиц К.К. Жизнь и поэзия Жуковского. СПб.: Вестник Европы , 1883.259 с.

71. Иезуитова Р.В. В.А. Жуковский. «Эолова арфа» // Поэтический строй русской лирики. Л.: Наука, 1973. С.18 36.9%.Измайлов Н.В. В.А. Жуковский // История русской поэзии. Л.: Наука, 1968. Т.1. С. 14-42.

72. К истории русского романтизма. М.: Наука, 1973. 551 с.

73. Каландадзе Г.А Грузинская народная баллада. Тбилиси: Литература да хеловнеба, 1965. 103 с.

74. Козлин Н.К. О переводной и оригинальной литературе конца XVIII и начала XIX века в связи с поэзией В.А. Жуковского. СПб., 1904.191 с.

75. Копылова Н.И. Фольклоризм поэтики баллады и поэмы русской романтической литературы первой трети XIX века: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Воронеж, 1975. 23 с.

76. Корман Б. О. Лирика H.A. Некрасова. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1964. 390 с.

77. Кравцов Н.И. Славянская народная баллада // Учен. зап. Ин-та славяноведения АН СССР. 1964. Т. XXVIII. С. 222-246.

78. Кулешов В. И. Литературные связи России и Западной Европы в XIX веке (первая половина). М.: Изд-во Моск. ун-та, 1977. 349 с.

79. Кульман Н.К Рукописи В.А. Жуковского, хранящиеся в библиотеке гр. A.A. и A.A. Бобринских. СПб., 1901. 71 с.

80. Казанович IL К Павлова // Каролина Павлова. Полн. собр. стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1939. С. 3-26.

81. Лагутов Б.В. Жанр исторической баллады в русской поэзии 1790-конца 1830-х годов: Автореф. дис. . канд. филол. наук. М., 1972. 21 с.

82. Лазурский В.Ф. Западноевропейский романтизм и романтизм Жуковского. Одесса, 1902. 16 с.

83. Ларцев В. Баллада в современной поэзии // Звезда Востока. 1963. №9. С. 40-46.

84. Левин Н.Д. О русском поэтическом периоде в эпоху романтизма // Ранние романтические веяния. Л., 1972. С. 222-284.

85. Лекеров К Развитие баллады в казахской литературе: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Алма-Ата, 1967.18 с.

86. Лермонтовская энциклопедия /Гл. ред. В.А. Мануйлов. М.: Сов. энциклопедия, 1981. 784 с.

87. Лилли И. Динамика русского стиха. М.: Гарант, 1997. 291 с.

88. Литературное наследство. М.: АН СССР, 1952. Т. 56.632 с.

89. Лихачев Д. С. Система литературных жанров Древней Руси // Славянские литературы: Докл. сов. делегации: Между нар. съезд славистов. М.: АН СССР, 1963. С. 47-70.

90. Лихачев Д. С. О филологии. М.: Высш. шк., 1989. 206 с.

91. Лобкова Н.А Баллады А.К. Толстого: Автореф. дис. .канд. филол. наук. Л., 1970. 16 с.

92. Лобкова И. А Эпическое и лирическое в русской балладе 1840-х -1860-х годов // XX Герценовские чтения. Филол. науки. Л.: ЛГПИ, 1967. С. 54-55.

93. Лобкова Н.А Исторические баллады А.К. Толстого //XXI Герценовские чтения. Филол. науки. Л.: ЛГПИ, 1968. С. 17-26.

94. Лобкова Н.А Русская баллада 40-х годов XIX века //Проблема жанра в истории русской литературы. Л.: ЛГПИ, 1969. Т.320. С.4-14.

95. Лобкова НА. Баллада А.К. Толстого «Василий Шибанов» // Учен. зап. Кемеровск. гос. пед. ин-та. Кемерово: КГПИ, 1969. Вып.20. С. 71-75.

96. Лобкова НА О сюжете и ритме русской литературной баллады 1840-х 1870-х годов //Пробл. лит. жанров: Материалы межвуз. конф. Томск, 1972. С. 19-26.

97. Лозовой Б.А. Баллада // Русская речь. 1973. № 4. С. 18-21.

98. Лотман Л.М. Лирическая и историческая поэзия 50 70-х годов //История русской поэзии: В 2 т. Л.: Наука, 1969. Т. 2. С. 18-43.

99. Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Л.: Просвещение, 1972. С. 271 с.

100. Лотман Ю.М. Статьи по типологии русской культуры. Тарту: Тарт. ун-т., 1973. 95 с.

101. Ломинадзе C.B. Поэтический мир Лермонтова. М.: Современник, 1985.288 с.

102. Максимов Д.Е. Поэзия Лермонтова. М.-Л.: Наука, 1964.266 с.

103. Малыхина Е. Янош Арань и его баллады // Баллады. Будапешт: Изд-во Корвина, 1962. С. 3-14.

104. Манн Ю.В. Эволюция гоголевской фантастики .// К истории русского романтизма. М., 1976. С. 219-258.

105. Мсилах Б С. О метафоре как элементе художественного мышления // Тр. отд. новой русской лит. M.-JL: АН СССР, 1948. С. 19-31.

106. Микешин AM. О жанровой структуре русской баллады /У Пробл. лит. жанров: Материалы межвуз. конф. Томск, 1972. С. 16-18.

107. Мордоеченко H.H. Русская критика первой четверти XIX века. М.-Л.: АН СССР, 1959.431 с.

108. Морозов Н.Г. О традициях жанра баллады в поэзии H.A. Некрасова «Коробейники» // H.A. Некрасов и русская литература: Тез. докл. и сообщ. межвуз. науч. конф. Кострома, 1971. С. 27-34.

109. Мостовская H.H. «Пушкинское» в творчестве Некрасова // Пробл. современного пушкиноведения: Межвуз. сб. науч. тр. Псков, 1991. С. 18-30.

110. Назаренко В. Даешь балладу! // Молодая гвардия. 1972. № 6. С. 29-35.

111. Никогда АА Народная поэзия в эстетике И.Г. Гердера и Г.А. Бюргера // Известия АН СССР. Рига, 1974. № 10. С. 27-36.

112. Никогда A.A. О национальном своеобразии художественного стиля Г.А. Бюргера // Учен. зап. ЛГУ им. П. Стучки. Рига, 1975. Т. 209. С. 13-22.

113. Никогда АА Баллады Г.А. Бюргера. Вопросы жанра и стиля: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Л., 1975. 21 с.

114. Николаев Н. Българската баллада // София: Наука и изкуство, 1972.

115. Нолъман М.Л. От «Демона» Пушкина к «Демону» Некрасова //К истории русского романтизма. М.: Наука, 1973. С. 386-418.

116. Панкратова В.А Баллада. М.: Музгиз, 1963. 47 с.

117. Петухов Е.В. В.А. Жуковский в Дерпте. СПб.: Акад. наук, 1897. 39 с.

118. Полевой H.A. Очерки русской литературы. Сочинения. СПб.: Тип. Сахарова, 1839. Ч. 1.466 с. Ч. 2. 510 с.

119. Портнова П. А Становление романтического метода в лирике В.А. Жуковского // Из истории русского романтизма: Сб. ст. Кемерово, 1971. Вып. 1. С. 132-143.

120. Поспелов Г.П. Проблемы литературного стиля. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1970.330 с.

121. Проблемы литературных жанров. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1975. 182 с.

122. Проблемы романтизма: Сб. ст. М.: Искусство, 1971. Сб.2. 304 с.

123. Проблемы современного пушкиноведения: Межвуз. сб. науч. тр. Псков, 1991. 380 с.

124. Путилов Б. Русский былинный эпос // Былины. JL: Советский писатель, 1957. С. III-LXIV.

125. Пушкин и его современники: Материалы и исследования. Пг.: Имп. Акад. наук, 1906-1914. Вып. XIX-X. 281 с.

126. Резанов В.И. Из разысканий о сочинениях В.А. Жуковского. Петроград, 1916. Вып. II. 362 с.

127. Реморова П. Б. Художественные произведения Гердера в чтении и переводах Жуковского // Библиотека В.А. Жуковского в Томске. Томск, 1978. Ч. 1. С. 168-300.

128. Риттер E.H. Стилистический анализ баллады Шиллера «Der Taucher» // Иностр. философия. Алма-Ата, 1972. С. 181-190.

129. Розанов КН. Лермонтов мастер стиха. М.: Сов. писатель, 1942. 223 с.

130. Сакулин П.Н. Отношение Жуковского к философско-психологическому направлению эстетики XVIII-XIX вв. /У Жуковский В. А. Его жизнь и сочинения. М., 1912. С. IV-LXIII.

131. Семенко И.М. Пушкин и Жуковский // Филол. науки. 1964. № 4. С. 118-130.

132. Сильман Т. И. От баллады к лирическому стихотворению // Учен, зап. ЛГПИ им. А.И. Герцена. 1972. Т. 491. С. 111-129.

133. Скатов H.H. «Я лиру посвятил народу своему». О творчестве Некрасова: Кн. для учителя. М.; Просвещение, 1985. 175 с.

134. Славянский стих. Стиховедение. Лингвистика и поэтика: Материалы международ, конф. М.: Наука, 1996. 254 с.

135. Смирнов И. П. Причинно-следственные структуры поэтических произведений //Исследования по поэтике и стилистике. Л.:АН СССР, 1972. С. 180-199.

136. Созонович И. П. «Ленора» Бюргера и родственные ей сюжеты в народной поэзии. Варшава, 1893. 71 с.

137. Созонович И.П. В.А. Жуковский как писатель и человек. Варшава, 1902. 33 с.

138. Стафеев Г.И. Сердце полно вдохновенья: Жизнь и творчество А.К. Толстого. Тула: Приок. кн. изд-во, 1973. 320 с.

139. Стеблин-Каменсий М.И. Баллада в Скандинавии и происхождение баллады (заметки на полях) //Philologica: Исслед. по яз. и лит. Л.: Наука, 1973. С. 14-21.

140. Томашевский Б.В. Пушкин. Материалы к монографии. М.-Л.: АН СССР, 1961.Kh.II. 575 с.

141. Тумилевич О.Ф. Художественная структура русской народной баллады в ее отличии от сложных жанров: Автореф. дис. . канд. филол. наук. Саратов, 1973. 23 с.

142. Тынянов Ю.Н. Архаисты и новаторы. Л.: Прибой, 1929. 596 с.

143. Тынянов Ю.Н. О литературной эволюции //Поэтика. История литературы. Кино. М.: Наука, 1977. С. 183-218.

144. УсокИ.Е. К спорам о художественном методе М.Ю. Лермонтова //Из истории русского романтизма. М.: Наука, 1973. С. 218-230.

145. Христолюбова (Лепешкина) О. В. Отзвуки сюжетов лермонтовской поэзии в русской исторической прозе 40 50-х годов XIX века // М.Ю. Лермонтов. Вопросы традиции и новаторства. Рязань, 1983. С. 16-21.

146. Худошина Э.И. К вопросу о стиховом эпосе Пушкина как целостной системе // Боддинские чтения. Поэтика Пушкина. Горький, 1990. С. 41-48.

147. Цветаева Д.В. Баллады Шиллера: Опыт объяснения. Воронеж, 1882. 17 с.

148. Чичерин А В. Очерки по истории русского литературного стиля. М.: Худож. лит, 1985.448 с.

149. Чеснова Л.А Пушкин и песни Болдинского края //Боддинские чтения: Поэтика Пушкина. Горький, 1990. С. 191-198.

150. Чуковский К. И. Мастерство Некрасова. М., 1962. 644 с.

151. Шестаков С. Заметки к переводам В.А. Жуковского из немецких и английских поэтов. Казань, 1903. 83 с.

152. Щеблыкин И. П. Этюды о Лермонтове. Пенза, 1993. 318 с.

153. Эйхенбаум Б.М. О поэзии. Л.: Сов. писатель. Ленингр. отд-ние, 1969. 552 с.

154. Эткинд Е.Г. Поэзия и перевод. М.-Л.: Сов. писатель, 1963. 430 с.

155. Эткинд Е.Г. Русские поэты-переводчики от Тредиаковского до Пушкина. Л.: Наука, 1973. 248 с.

156. Эткинд Е.Г. Материя стиха. Париж. 1985.418 с.163

157. Яковлев Н. Из разысканий о литературных источниках в творчестве Пушкина // Пушкин в мировой литературе: Сб. ст. M.-JI. 1926. С. 191-212.

158. Ямпольский КГ. Середина века. Л.: Худож. лит. Ленигр. отд-ние пис., 1974. 370 с.

159. Ямпольский КГ. Поэзия Алексея Толстого //Толстой А.К. Полн. собр. стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1937. С. 3-40.

160. Ямпольский КГ. А.К. Толстой //Толстой А.К. Собр. соч.: В 4 т. М„ 1963. Т.1. С. 5-52.

161. Bronson Bertrand Harris. The ballad as song. University of California Press Berkeley and Los angeles, 1969. 49 c.

162. Entwistle W.J. European Balladry. Oxford, 1939. 72 c.

163. Helmut de Boor und Richard Newald. Geschichte der deutschen Literatur von der Au fanger bis Lum Gegenwart. München, 1957. 102 c.

164. Henderson Т.Е. The Ballad in Literature. Cambridge, 1912. 24 c.

165. Kayser Wolfang. Geschichte der deutschen Ballade. Berlin, 1933.38 c.