автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Русская Смута и общественная мысль XVII века: суждения, оценки, концепции

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русская Смута и общественная мысль XVII века: суждения, оценки, концепции"



На правах ру коп иен

Шалак Максим Евгеньевич

Русская Смута и общественная мысль XVII века: суждения, оценки, концепции

специальность 07.00.02 - «Отечественная история»

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторически* ',13ук

Ростов - на - Дону 2004

Диссертация выполнена на кафедре историографии, источниковедения и методологии истории исторического факультета Ростовского государственного университета

Защита состоится «18» февраля 2005 г. в 14 на заседании Диссертационног о совета Д.212 20S.08 по историческим наукам при Ростовском государственном университете по адресу: 344006, г Porros - на - Дону, ул. Пушкинская 160

С диссертацией м.оно ознакомиться в научной библиотеке Ростовского гоеу-парствен::~го университета (ул. Пушкинская 148)

Автореферат разослан «17» января ;,

Ученый секретарь Диссертационного совета,

Научные руководители:

доктор исторических наук профессор Мининков H.A. доктор исторических наук профессор Королев В.Н. доктор исторических наук профессор Глазьев В.Н.

Официальные оппоненты:

Ведущая организация

кандидат исторических наук доцент Гуркин C.B. Кабардино-Балкарский государственный университет

доктор исторических наук,

профессор В.А. Сущенко

¿4 М №

3

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Смутное время в России в начале XVII века - знаковое явление в отечественной истории, последствия которого определили характер и динамику последующего развития страны. Смута оставила пеизгладимый след в сознании русских людей, стала для них важнейшим событием личной биографии, вехой исторической памяти. Современники Смуты в лице русских публицистов первой половины XVII века пытались осмыслить события Смутного времени, в ходе которого Россия столкнулась с новыми явлениями в политической и духовной жизни.

Комплекс предел авлений о Смуте занимал важное место в духовной жизни русского общества, а сама история Смугного времени является предметом споров и дискуссий до настоящего времени.

Проблема влияния событий Смуты на общественное сознание являемся достаточно перспективной для исследовательской практики. Совремегапые представления об истории России XVII века не могут считаться полными без изучения социально-психологических стереотипов русского общества, без реконструкции системы мировоззренческих установок и ценностных ориентации, определявших особенности ин дивидуальной и коллективной деятельности. В результате соответствующих исследовательских операций можно выяснить степень подготовленности общественного сознания к качественным изменениям, связанным с неизбежным наступлением новой '/1'1охи, сопровождавшейся глубокой трансформацией традиционного уклада жизне-деячельногги. Важным Фактором духоъной -»спзнй русского общества рассматриваемого периода ярлгялись соРыГия Смутного времени, что определяет значительную ак-гуалыесп. комплексного исследования оригинальных концепций, основанных на индивидуальных оценках соответствующих явлений их современниками.

Объектом данного исследования является общественное сознание русского общества первой половины XVII века, коюрое формировалось в значительной мере нод воздействием событий Смуты.

Предметом исследования - процесс формирования образа Смутною времени как исторического события в концепциях русских: современников, а также формы и структуры индивидуального и коллективного сознания рассматриваемой люхи.

Хронологические рамки исследования охвагавают период с начала XVII века, когда была написана «Повесть о житии цаЬя»<СЛЦ*Ц|И1>Ц|МЫ1Ш1 приарха Иова»,

I БИБЛИОТЕКА

I ¿"^¿У.

•мнмяммниММ!

и до 1658 года, когда при патриаршем дворе была составлена «Летопись о многих мятежах».

Степень изученности проблемы. Историография событий Смутного времени и их оценок современниками обширна. В.Н. Татищев опирался только на источники летописного характера и труд Л. Палицына, хотя использовал летописные памятники впоследствии утраченные, например «Историю о разорении русском» монаха Иосифа.' Н М. Карамзин, придавая наибольший интерес произведению Палицына, использовал разнообразные сказания о Смуте, пользуясь рукописными текстами.2

Еще более широко стал привлекать записки современников В.О. Ключевский. У писателей рассматриваемой эпохи он отмечал то, что можно назвать исторической мыслью, проявившейся в наклонности вникнуть в условия русской жизни, в основы сложившихся общественных отношений, чтобы здесь найти причины пережитых событий. Ключевский определил, что Л. Палицып и дьяк И Тимофеев видели корень Сму[ы в недостатке мужества общества, в неумении соединиться против властных нарушителей порядка и закона. Особое место знаменитый русский историк отводил князю И.А. Хворостинину, считая его первым русским «западником».3

Новым этапом в изучении нарративных источников периода Смуты стал выход в 1888 году монографии С.Ф Птаюнова «Древнерусские сказания и повести о смутном времени XVII века». Он поставил две задачи: собрать и изучи г ь все касающиеся Смуты рукописные тексты сказаний и провести хронологический разбор всех имеющихся в его распоряжении исто ;:шков. С.Ф. Платонов стремился выделить наиболее, по его важные памятники, проследить в нтг" развитие представлений о Сму-

1е и отметить особенности произведений. Он • ыюлся выяснить время составления и автора источника, цели, которыми руководствовались их создатели, обстоятельства, при которых они писались, :: дап, характерно жку степени достоверности литератур-но-публицистич1-ских памятнчкой Труд Г Ф. Платонов? б'ыл первым опытом комплексною анализа нарративных источников периода Смуты.4 В д^хьнейшем к уже имеющемуся материалу в совместном труде С Ф. Платонова, П.Г. Васенко и Е Ф. Ту-

1 Татишеи В Н История Российская Т VI! Л ,1968

"Карамзиным История государства Российского Т XII. СПб ,1843.

' Ключевский В О Гг,^ине»ия>-В.а--ти 1 М ,1988 С 19, ЗТ7

4 Плашиов С Ф Древнгру4о®<го"1»нт1я ч повес™ о Смутном времени XVII века, как исторический источник. СПб ,1888 Г * |

щ* *>*? ¿а

раевой-Церетели был добавлен документальный материал и исторические песии, относящиеся к событиям Смутного времени.5

Намеченное С.Ф. Платоновым направление в изучении произведений современников о Смутном времени продолжили B.C. Иконников, Е.В. Негухов, С.А. Белокуров, A.M. Яковлев.6 A.M. Яковлев предположил, что в «Новом летописце», впервые детально изученном Платоновым, традиционные релшиозные оценки событий явля-Ю1ся «шаблоном летописной присказки: по грехом нашим», а в целом в этом памятнике отражена политическая концепция государственного абсолютизма.7 По мнению С.А Белокурова, официальная версия избрания Михаила Романова как единодушный акт народной воли, отраженная в Утвержденной грамоте 1613 года, была усвоена всеми изнестными Платонову русскими литсрагуриыми сказаниями XVII века.8

В советской историографии внимание акцентировалось на экономическом и социальном состоянии русского общества начала XVII века, а, кроме того, были определены новые методы в изучение произведений русских публицистов данного периода A.C. Орлов впервые подверг сравнительному анализу Повесть князя И.М. Ка-тырева-Ростовского и «Троянскую исторг» !'г.^ло де Колумна.9 Впоследствии подобный подход был разрк; И.Ю. Серовой, которая, кроме сравнения сочинения Ка-тыревз-.'^стсзского с иностранной публицистикой, осьетила вопрос о соотношении этого сочинения с современными ему нр" взведениями других русских авторов и о возможности их взаимовлияния.10

Столь же пристальное внимание в советской историографии придавалось Сказанию Авраамия Палицына," O.A. Державина впервые обратила внимание на то, чхо Л. Палицьш юворил об инициативе казаков в борьбе с интервентами.12 И.О. Тюмеи-цев. кришчески изучив рассказ А. Палицына об истории обороны Троице-Ссргиевского монастыря через сопоставление данных троицких и тушинских доку-

! Васечко П Г, Платонов С.Ф, Тураева-Церстели Е Ф Начало династии Романовых СПб.,1912

6 См , например, Иконников В С Новые исследования но истории Смуглого времени Московского госуларстна. Киев,1889

7 Яковлев А М «Ле^умное молчание» // Сборник сглей, посвященных В О Ключевскому Часть II. М, 1909

' Ьелокуров С А Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. М ,1906.

9 Орлов А С. Повесть кн Катырева-Ростовского и 1 роянская история Гиидо де Колумна II Сб. ст в честь М.К Любавского Пг,1917

10 См , например, Серова И Ю К вопросу о соотношении «Рукописи Филарета» и «Летописной книги». // Проблемы развития русского фольклора и литературы XII - XX вв Тезисы научной конференции молодых ученых и специалистов. 6-7 апреля 1988. Л., 1988.

1' См, например, Васенко П Г Две редакции первых глав «Сказания» Авраамия Палицына. // Летопись занятий

Археографической комиссии за 1919-1922 гг. Вып. 32. Пг.,1923.

12 Державина О А. Вступительная статья // Сказание Авраамия Палицына. M.-JI, 1955

ментов 1608-1610 годов из «архива» Я.П. Саттеги, пришел к выводу, что келарь Пали-цын тте был очевидцем описываемых событий, а почерпнул данные от защитников крепости и тупганцев. По его мнению, произведение Палицына является поздним литературным сочинением и почти все сообщения келаря об осаде монастыря легендарны, даты не точны, а последовательность событий изменена.13

Отдельным произведениям русских современников с исторической, а не литературной точки зрения посвящены работы Ell. Кушевой, М.Л. Яковлева, ДС Лихачева, JIВ Черепнина, A.C. Орлова, О А. Державиной, Н.П Долинина 14

Изучением «Летописи о многих мятежах» занимался ДС. Лихачев, который доказал не летописный характер этого произведения.15

Существуе! ряд работ, где особое внимание уделено литературной стороне и художественным особенностям исторической повести начала XVTI века.16 Примечательна монография А.А Назаревского, который полагал, что упомянутое произведение С Ф Платонова устарело не столько с фактической стороны, сколько со стороны исюрической концепции и исследовательского метода.17 На основе комплексного анализа произведений современников он приходит к выводу о том, что в первой половине XVII века произошло изменение взглядов части общества на окружающий мир, возникли новые эстетические воззрения, что также отмечали В П. Адрианова-ПеретциЛ.Л Кутина.18

В круг известных источников включались все новые исторические повести, всестороннему исследованию которых посвящены работы М.А. Салминой, М.В Кукушкиной, B.II Попкова, Г.П. Енина, А.Л. Станиславско!о.19 Следует отметить статью А Л Станиславского и Б II Морозова, в которой авторы на основе суждений и оценок, содержащихся в Повести о "Земском Соборе 1613 года выявили ее основную концепцию.

'' Тюменцен И О Социально-политическая борьба и России и оборона Троице-Сергисва монастыря в 1608 1610 гг Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук Л , 1989 . 1,1 См , например, Черепнин Л.В. «Смута» и историография ХУИв // Исторические записки Т 14. М ,1945 " Лихачев Д С. Русские летописи и их кулыурио-историчсское значение. М -Л.,1947 С 424. " См , например, Дробленкова Н Ф Новая повесть о преславном Российском царстве и современная ей агитационная па1ряотическая письменность М -Л ,1960.

17 Назаревский А А Очерки га области русской исторической повести начала XVII столетия Киев,1958 "См , например, Адрианова-Перетц В Г1 Народное поэтическое творчество времени крестьянских и городских восстаний XVII в // Русское народное поэтическое творчество. Т.1, М -Л ,1954

|5См , например, Станиславский А.Л., Морозов Б Н. Повесть о Земском Соборе 1613 г // Вопросы истории, 1985, №5.

Как советских, так и современных ученных продолжали и продолжают привлекать те опенки и образы, которые содержат произведения таких русских публицистов, как И.Тимофеев, С.И. Шаховской и И.А. Хворостинин. Продолжаются уточнения их личной биографии, юс политических пристрастий и мировоззренческих позиций, нашедших прямое или косвенное отражение в их произведениях. Следует выделить труды И.И. Полосина, A.M. Панченко, М.В. Кукушкиной, М.П. Лукичева, Е.П. Семеновой, В.К. Былинина, JI.E. Морозовой, посвященные указанной проблематике.20

Обширна историография советского и постсоветского периода, посвященная изучению летописных памятников, относящихся к изучаемой эпохе. Рабош В.Д. Назарова, Б.М. Клосса, В.И. Корецкого, В.Г. Вовиной, И.С Ломоновского, A.M. Зотова, Я Г Солодкина рассматривают позднее русское летописание как с исторической, так и с литературной стороны.21 Большое внимание авторы уделяют разбору фактического материала, оценкам, содержащимся в летописных памятниках, авторской задаче, стоящей перед летописцем.

Изучению оценок и идей русских современников, авторов произведений о Смутном времени, посвящена статья Л.Н. Пушкарева.22 Па основе изучения большого количества публицистических и летописных источников автор приходит к выводу, что историческая мысль России XVII столетия испытала мощное воздействие Смуты.

Последний с момента издания монографии С.Ф. Платонова опыт комплексного анализа нарративных сочинений периода Смуты и последующих двух десятилетий принадлежит Л.Е. Морозовой.23 На основе математических методов она рассматривает соотношение изучаемых памятников, считая количественный метод самым «объективным» и «исчерпывающим». Одним из центральных вопросов ее фундаментального труда «Смута начала XVII века глазами современников» является вопрос о зависимости того или иного произведения от остальных, либо о его влиянии на более поздние сочинения.24

Цели и задачи исследования. Цель работы состоит в том, чтобы охарактеризовать образ Смуты в русской общественной мысли первой половины XVII столетия,

,0 См , например, Полосин И.И Социально-политическая история России XVI - начала XVII века М -Л, 1963

21 См , например, Корецкий В.И История русского летописания второй половины XVI - начала XVII в М , 1986.

12 Пушкарев Л Н История в общественном сознании России XVII века. II Вопросы истории, 1997, №9

ь Морозова Л Е Смутное время в России (конец XVI - начало XVII века) М, 1990

24 Морозова Л Е Смута начала XVII века глазами современников. М , 2000.

соотношения в нем консервативных и новых представлений, сложившеюся на его основе систему ценностей как фактора, определяющего историческое сознание.

Данная цель может бьпъ достигнута путем последовательного решения следующих задач:

• выделить содержательные характеристики исторического сознания, относящиеся к феноменологической оценке событий Смутного времени;

• покатать роль исторического сознания в жизни народа, его влияние на политическую жизнь, особенности исторического сознания русского общества в первой половине XVII века;

• провести анализ оценок и суждений о событиях и личностях Смутного времени в произведениях русских современников;

• на основе анализа суждений и оценок Смуты выделить концепции Смутного времени, содержащиеся в произведениях русских публицистов изучаемого периода.

Методологическая основа исследования. Изучение историческою сознания предполагает особый ракурс исследования. В качестве теоретической основы данная работа опирается на сформулированное в рамках концепции исторической школы «Аналов» понимание истории как диалога современности с прошлым, что предполагает включение в исторический анализ содержания человеческого сознания. В процессе работы использовались идеи цивилизационной концепции М. Вебера, согласпо которой приоритетными для исследователя являются морально-этические нормы, системы ценностей, которые в значительной степени определяют социальное поведение и деятельность человека. Для анализа оценок и суждений современников о Смутном времени использовалось такое теоретическое понятие, как «образ исторического события». Появившись в историческом сознании, он может приобретать относительно самостоятельный характер и играть активную роль в поведении человека.

Для более глубокого понимания проблемы в данной рабо!С рассматриваются такие общетеоретические вопросы, как сознание, рефлексия, историческое сознание, его Сфуктура и уровни, социальные функции исторического сознания Эти вопросы являлись предметом теоретического изучения историками, философами и социологами, на выводы которых опирается данное исследование.

В силу особенностей работы необходимо сделать упор на использовании антропологического и психологического подходов. В центре антропологического ана-

лиза, с одной стороны, рассматривается самосознание и самовосприятие автора источника, а с другой - отражение в его сознании ментальных установок, общезначимой системы ценностей, присущей если и не всему обществу, то, прежде всего его элите, политической или интеллектуальной, к которой принадлежали средневековые авторы. По мнению И.Г. Белявского и А.П. Пронштейна, без учета личных психологических особенностей автора источника невозможно понять содержание самого источника 25 Поэтому составной частью источниковедческого анализа является психологический анализ Применение историко-психологического метода в данной работе определяется тем, чю авторы используемых в ней источников являлись участниками или непосредственными свидетелями событий. В этом случае описываемые ими события накладывают ошечаюк на его психологию и сознание. Чтобы проводить подобный анализ, необходимо установить степень близости автора к тем событиям, которые он описывает, особенности восприятия автором этих событий, от чего зависит избирательность восприятия, а, следовательно, содержание и авторская позиция.

Принципы историзма и системности являются основными методологическими принципами исследования Принцип историзма обусловил исследование историче-ског о сознания в контексте конкретных условий рассматриваемого периода исторического развития. Многие процессы в историческом сознании обусловлены не только современными политическими факторами, но и сохранением системы традиционных ценностей, ряда глубоко укорененных в сознании культурных архетипов. Принцип системности обусловил комплексное рассмотрение различных уровней, форм, структур общественного сознания, в которых нашел отражение образ Смуты как исторического события.

Для решения поставленных в работе задач использовались такие конкретно-исторические методы, как историко-сравштгельный, историко-типологический.

Поскольку особенностью данного исследования является исключительное внимание к тексту источника, то широко использовались методы, основанные на анализе текста и методы, основанные на контекстуальном анализе речевых и смысловых конструкций, применяемых публицистами и сопоставление их с фактами биенрафий и историческими событиями, которые возможно повлияли на данный текст.

15 Белявский И Г, Пронштейн А П Некоторые психологические аспекты отражения дейстат елигосш в исторических источниках // Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Серия общественные науки. 1974, № 1.

Источниковая база исследования. Основными источниками диссертации являются нарративные тексты. Они разбиваются на три группы. К первой группе относятся источники летописного характера. Это «Хронограф 1617 года»; «Новый летописец», составленный около 1630 года в кругах, близких к патриарху Филарету и описывавший события с конца царствования Ивана IV до 1630 года; «Псковские летописи», в состав которых входили исторические повести о Смутном времени; «Летопись о многих мятежах», включившая в себя разнообразные ранние источники. В ней описаны события с 1584 по 1655 год, причем главное внимание уделено церковной истории.

Ко вюрой группе относятся собственно публицистические произведения. Среди них можно выделить источники, по своему характеру близкие к духовной литературе. Это так называемые «Видения» - «Повесть о видении некоему мужу духовну» протопопа Терентия (16071.), «Повести о чудесных видениях в Нижнем Новгороде и Владимире» 1611 года и «Повесть о видении мниху Варлааму в Великом Новгороде». Близка к житийной литературе «Повесть о житии царя Федора Ивановича», написанная первым русским патриархом в период правления Бориса Годунова. Сюда же можно отнести так называемые «Плачи» - «Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства» и близкое к ним «Писание о преставлении и погребении князя Михаила Васильевича Шуйского, рекомого Скопина». В виде агитационного послания написана «Новая повесть о преславном Российском царстве». Близким к народным прибауточным песням по своему литературному языку является «Послание дворянина к дворянину» тульского помещика среднего достатка Ивана Фуникова, описавшего свои беды во время восстания Болотникова. К собственно историческим повестям относятся: «Сказание Авраамия Палицына», написанная автором, келарем Троице-Сергисва монастыря, около 1620 года; «Временник» дьяка Ивана Тимофеева (1616-1619гг.); «Словеса дней и царей, и святителей Московских» князя И.А. Хворо-сшнина (до 1625г.); «Летописная кнш-а» князя С.И. Шаховского (до конца 20-х гт. XVII в.); «Иное сказание», вышедшее из лагеря Шуйских (1606г.); «Повесть кпязя И.М. Кашрсва-Ростовского» (1626г.); «Повесть, како восхити неправдою на Москве царский престол Борис Годунов» (ок. 1606г.); «Повесть о некоей брани, належащей на Великую Россию»; «Сказание о Гришке Отрепьеве» (1606г.); « Повесть о Земском

Соборе 1613 года» (1613г.); «Рукоиись Филарета», написанная после 1626 года в канцелярии патриарха.

Третью группу нарративных источников составляют исторические песни, в ко-шрых отражены отношения к происходившим событиям Смуты более широких слоев населения. Это песня о смерти князя М.В. Скопина-Шуйскот о, два плача царевны Ксении Борисовны Годуновой, песня о возвращении из польского плена патриарха Филарета и народная песня об освобождении Москвы и избрании царя Михаила Федоровича.

Кроме нарративных, в данном исследовании использованы документальные источники, так как в них порой встречается ненамеренная информация, содержащая оценки происходившего, что представляет интерес для изучения состояния исторического сознания русского общества начала XVII века. Это различные челобитные, грамоты, отписки воевод, расписки, документы Разрядного приказа, касающиеся военных действий, допросов языков (РГАДА, ф. 210, Московский стол). В целом сведения документальных источников носят вспомогательный характер и не претендуют на первостепенное значение.

Таким образом, имеющаяся в распоряжении источниковая база вполне достаточна для решения поставленных задач.

Научная новизна исследования предлагаемого исследования определяется следующими важнейшими обстоятельствами:

• в предлагаемой работе предпринята попытка реконструкции коэкзистенци-альных и эволюционных аспектов формирования исторического сознания в рассматриваемый период времени;

• исследование осуществляется на основе органичного сочетания комплиментарных принципов классической и неклассической парадигмы исторического анализа, которое позволяет концептуально осмыслить специфические особенности избранной проблематики;

• определенной научной новизной отличается предпринятая в данной работе попытка синхронного осмысления психологических, антропологических и собственно исторических факторов, определяющих контекстуальные особенности традиционных нарративных источников;

• особое внимание в предлагаемом исследовании уделяется социокультурным

особенностям Смутного времени, проявившимся не только в конкретных исторических событиях и публицистических произведениях современников, но и в массовом сознании русского общества избранной эпохи.

Практическая значимость предлагаемого исследования определяется реальной возможностью эффективного использования его объективных результатов в рамках различных направлений научной и образовательной деятельности. Они могут бьпь использованы в процессе подготовки лекционных курсов и учебно-методических пособий по отечественной истории, историографии, философии истории, истории политических и правовых учений, методике исторического исследования.

Апробация темы и основных выводов предлагаемого исследования. Выводы и основные положения данного диссертационного сочинения были апробированы на научных конференциях, а также в опубликованных тезисах и статьях. Предлагаемое исследование в целом и по частям прошло научную экспертизу и обсуждалось на заседании кафедры историографии, источниковедения и методологии истории исторического факультета Ростовского государственного университета.

Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованных источников и литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ.

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, представляется степень изученности проблемы, определяются объект, предмет, цели и задачи работы, его хронологические рамки, дается характеристика источниковой базы, определяются методологические принципы, научная новизна и практическая значимость.

В первой главе «Историческое сознапие в структуре общественной мысли», состоящей из грех параграфов, рассматривается сущность, виды и формы исторического сознания, пути формирования, значение в жизни общества и государства

Сознание одна из наиболее сложных научных категорий, определение которой предполагает выяснение его генезиса, оснований и объема понятия Существуют различные типы сознания, которые находятся в сложном взаимодействии друг с другом. Растущий сегодня интерес гуманитарных наук, в том числе и истории, к изучению явлений сознания непосредственно связан с расширением междисциплинарных,

комплексных исследований человеческого общества. Невозможно анализировать сознание изолированно от явлений общества, так как сознание есть общественный продукт, который реализуется в процессе обучения, воспитания и всей совокупности социальных воздействий.

Сознание бывает индивидуальным и общественным. Исторически выработанные обществом нормы сознания становятся личными убеждениями человека, источником нравственных предписаний, эстетических чувств. В свою очередь, личные идеи и убеждения приобретают благодаря творческой активности их носителей характер общественной ценности, значение социальной силы, когда они входят в состав общественного сознания.

Одним из важнейших составляющих в структуре сознания выступает рефлексия. Она появляется, когда возникает попытка развернуть мысль в форме понятия, то есть категориально освоить все объективные фактические связи и отношения, породившие содержание мысли. Рефлексия выражается в таких формах, как суждения, оценки и концепции. Поверхностные суждения о явлениях и событиях являются первым звеном на пути формирования конкретного знания, в том числе и исторического. Это акт мысли в форме логической операции, когда индивид судит о чем-либо конкретно. На следующем этапе более глубокой рациональной проработки суждения выступают уже в форме оценок. Оценочный блок включает в себя эмоциональпую и рациональную оценку сложившейся ситуации, рождающей в первом случае гнев, недоумение, неудовлетворенность, радость, а во втором констатацию полезности или вредности, целесообразности или ненужности.

В свою очередь, осмысление оценок перерастает уже в концепцию, которая непосредственно теперь может влиять на историческое сознание, а, следовательно, на социальное и политическое поведение общества. Концепция — это уже определенный способ понимания, трактовки какого-либо события, предмета, явления, процесса; основная точка зрения на предмет или явление, руководящая, основополагающая идея для их систематического освещения. Поэтому главной задачей работы является определение концепций, строившихся на основе суждений и оценок событий и персонажей Смутного времени в произведениях русских современников, которые формировали историческое сознание русского общества первой половины ХУП века.

Историческое сознание является наиболее универсальной формой общественного сознания, так как может включать в себя структуры, присущие и политическому, и правовому, и нравственному и другим формам сознания. Историческое сознание может фиксировать, как сами эти формы изменяются в ходе истории, вводя дополнительную категорию измерения - «историческое время». Из этого следует, что оно фиксирует не особые качественно различные институты, структуры и виды деятельности, но и аспекты их развития во времени. В этой связи изучение исторического -1 сознания общества, его содержания, каналов формирования, динамики, факторов, определяющих складывание той или иной картины прошлого, определенных образов « исторических событий, как представляется, является особенно актуальным.

В историческом сознании можно выделить две составляющие - стихийную и сознательную или «целенаправленную». Первая формировалась и формируется на основе влияния окружающей социальной среды и личного опыта конкретного человека, а вторая в результате сознательного воздействия сложившихся в обществе структур, способных осуществлять такое влияние - политических, религиозных и т.д. В источниках как формах выражения исторического сознания, которые создавались или «стихийно» или «целенаправленно», сведения о прошлом не обязательно будут достоверными. Достоверным в историческом сознании может считаться, правда, с некоторыми оговорками, выражение отношения к событиям, явлениям, деятелям прошлого.

Историческое сознание вырабатывается членами общества как социально-экономической и этнической целостности, хотя они могут и пе осознавать в отчетливой рациональной форме тех критериев, установок и правил, которым подчиняется их , собственное историческое сознание.

Историческое сознание можег быть как массовым, так и индивидуальным. Ме- .

жду ними происходит постоянное взаимодействие. Выработанные обществом представления и оценки прошлого влияют на личные убеждения человека. В свою очередь, личные идеи и представления о минувшем приобретают благодаря творческой активности их носителей характер общественной нормы, значение социальной силы, когда они входят в состав массового сознания. Если этого не происходит, все представления индивидуального сознания исчезают вместе с индивидом. А представления в массовом историческом сознании, став фактом культуры, переживают не одно по-

коление, обретая реальность, хотя это могут быгь представления о вещах, никогда не имевших места.

Имеется прямая связь между характером целей деятельности, с одной стороны, и формами социальных процессов и историческим сознанием общества, с другой. Подчас, не отдавая себе отчета, человек корректирует свое поведение, руководствуясь примерами пережитого. Но так может происходить не только с отдельными личностями, но и с целыми народами. Человек и общество в целом соотнося свое поведение с историческим прошлым, беря оттуда примеры и образцы для подражания. Таким образом, значение исторического сознания проявляется в том, что оно может являться одним из регуляторов социального поведения общества. Кроме того, оно обеспечива-ег единство процессов деятельности, так как сами деятели не вечны. Историческое сознание обеспечивает своеобразную коммуникацию между сменяющими друг друга поколениями, заполняя возникающие «разрывы», фиксируя определенную направленность деятельности в историческом времени. Следовательно, оно представляет определенную связь в истории общества, связь между его прошлым, настоящим и будущим.

Также существует прямая зависимость между уровнем развития исторического сознания и уровнем социального, морально-политического единства общества. Один из факторов развития общества заключается в том, что чем целостнее его историческое сознание, тем оно стабильнее. Значение исторического сознания как регулятора социального поведения особенно возрастает в переломные моменты общественного развития, каким, безусловно, был период Смутного времени начала XVII века в отечественной истории.

Во второй главе «Смутное время в России начала XVII в. в суждениях и оценках русских современников», состоящей из трех параграфов, анализируются оценки и суждения о событиях и личностях Смуты в произведениях русских современников. В ней подробно рассматриваются представления публицистов о причинах начала Смутного времени и его окончания.

Одной из главных причин Смуты современники считали волю Божью Она вытекала из провиденциалистского мировоззрения, характерного для средневековой историософии, согласно которому все в этом мире зависит от божественного предопределения. Но хотя провиденциализм и господствовал в историческом сознании русско-

го общества первой половины XVII века, публицисты видели не только небесные, но и земные причины несчастий, обрушившихся на них, а именно - злую волю людей. Вину за смуту возлагали на боярскую вражду и на Бориса Годунова, личность неоднозначную, противоречивую и чрезвычайно интересную.

Большинство русских публицистов, настроенных в целом против Бориса, говоря о нем, или сознавались, что писали по слухам, или давали ему высокую оценку как человеку. Это не относится к произведениям о Смуте летописного характера, которые выходили из лагеря врагов Годуновых и которые освещали личность этого государя только в негативном свете. Но в глазах другого круга современников, таких, как С.И. Шаховской, И.А. Хворостинин, И.М. Катырев-Ростовский, И. Тимофеев, Л. Палицын, Борис имел репутацию хорошего правителя, которого они наделяли человеколюбием, состраданием, благочестием Получается явное противоречие между современниками в оценках Бориса Годунова. Но в ю же время это авторы оценивали его как коварного властолюбца, очень подозрительного и жестокого, организатора боярской вражды и борьбы за власть.

Но в одном современники при характеристике Бориса не расходились между собой. Всс они обвиняли Годунова в убийстве царевича Дмитрия.

Одним из наиболее значимых событий для русского общества стало пресечение династии Рюриковичей. Борис Годунов же был первым в отечественной истории выборным царем Поэтому многие современники так и пе смогли его принять как законного государя. Большинство публицистов считало восшествие Бориса на престол незаконным. В этом видели еще одну из причин разразившейся в скоре Смуты Но как бы враждебно не были настроены современники по отношению к Годунову, они отмечали и положительные стороны его политики, однако в конце своего правления он, как писали публицисты, «уклонился на путь злодеяний».

Таким образом, несмотря на неприятие Бориса как «естественною», законного государя, несмотря на гневный тон авторов в его адрес, у определенного круга публицистов присутствовала и положительная оценка этого персонажа. А так как эта положительная оценка давалась уже умершему правителю, официально возведенному в ранг «заводчика всей беды великой», репрессий со стороны которого можно было уже не опасаться и кого, казалось бы, нужно только осуждать в угоду новой правящей династии, то можно говорить о становлении качественного нового уровня ссли не в

массовом, то отчасти в сознании русской интеллектуальной элиты, в политической культуре, нравственности русского общества первой половипьт XVII века.

События Смутного времени оставили глубокий след в сознании русского общества и непосредственно отразились в общественной мысли. Они выдвинули на историческую сцену ряд ярких персонажей, государственных и политических деятелей. Роль человека в истории была заметна современникам и оценена ими с точки зрения моральных и политических ценностей, господствовавших в общественном сознании исследуемой эпохи.

В своих произведениях публицисты писали не только о героях и спасителях отечества. Не меньшее место они отводили отрицательным, с их точки зрения, персонажам. Изучение оценок антигероев Смуты интересно в том плане, что современники, пытаясь более полно охарактеризовать личность, отходили от господствующих стереотипов в общественном мнении и указывали на некоторые положительные черты этих персонажей, выражая тем самым свою собственную позицию, зачастую завуалировано.

Большое впечатление т современников произвели самозванцы. Для русского общества начала XVII века феномен самозванчества был новым, неординарным явлением. Всех этих самозванцев публицисты оценивали одинаково негативно, считая ворами, авантюристами и разбойниками. Лишь Лжедмитрий I стоит особняком в этом списке. В целом портрет этого персонажа у ряда авторов выходил весьма интересным и не лишенным положительных черт. Л что противоречит общей негативной оценке самозванца. Получается, что, будучи отрицательным героем в произведениях русских публицистов, он все-таки вызывал кое-какие симпатии у современников. Это подтверждает интерес части общества к тому новому, что принес с собой этот человек.

Подобная публицистическая ситуация отражает возможность переплетения в общественном сознании общепринятых, господствующих норм и ценностей с субъективными , личными взглядами и оценками исторической действительности конкретными авторами Таким образом, можно сделать вывод о структуре базовых моральных и политических ценностей, отразившихся в произведениях современников о Смутном времени. Высоко оценивая героев Смуты, таких как патриарх Гермоген, М.В. Скопин-Шуйский, современники, тем не менее, отмечали некоторые негативные стороны их личности. Имела место и обратная ситуация, когда антигерои наделялись

некоторыми положительными качествами. Оценивая участников восстания Болотникова, польских интервентов и казаков (в первую очередь их предводителей), отечественные авторы отмечали их храбрость, силу, полководческий талант. По-видимому, для большинства современников моральные ценности были предпочтительнее ноли-шческого интереса. Следовательно, можно сделать вывод об определенной объективности авторов, детерминируемой специфической системой ценностных ориентиров.

Как представляется, целесообразно выявить, в чем русские публицисты первой половины XVII века видели причины окончания многолетней гражданской войны, какие давали оценки событиям, завершившим исследуемый период. Освобождение Москвы отрядами народного ополчения описывалось современниками как важнейшее переломное событие. По мнению большинства публицистов, взятие столицы произошло благодаря божественному вмешательству. Но наряду с провиденциалистски-ми суждениями зарождались новые формы в осознании окружающей действительности, основанные на рационалистской историософии. Это видно из того, что людям современники отводили не последнюю, а иногда и главную роль в свершении важнейших событий. Но такая оценка не всегда достаточно отчетливо видна в силу того, что русские публицисты старались придерживаться традиционной формы в передачи изложения материала. Не могли современники обойти стороной факт избрания царя. В общественном сознании русского общества возникает новая политическая идея государя избранника народа. При этом в отличие от прежних «выборных» царей - Бориса Годунова и Василия Шуйского, избрание которых не считалось достаточным оправданием их власти, в которых отчасти видели узурпаторов, избрание на царство «всей землей» Михаила Романова считалось таким же законным делом в сознании народа, как если бы tío был истинный, наследственный царь. Но, тем не менее, людская воля в избрании самодержца вызывала сомнение в обществе, которое еще придерживалось традиционно1 о средневекового мировоззрения. Нужно было божественное оправдание содеянному.

Третья глава «Концепции Смутного времени в историческом сознании его современников», состоящая из трех параграфов, посвящена выделению концепций Смуты на основе анализа суждений и оценок, содержащихся в произведениях русских публицистов изучаемого периода.

Концепции Смутного времени, основанные на провиденциалистской историософии, отражены в таких произведениях современников как: «Новый летописец», «Летопись о многих мятежах...», «Иное сказание», «Повесть о честном житии царя Федора», «Писание о преставлении и погребении князя Михаила Васильевича Шуйского, рекомо! о Скопина», «Повесть о видении некоему мужу духовну», «Сказание о чудесных видениях 1611 года нижегородском и владимирском», Повесть о видении мниху Варлааму в Великом Новгороде» В целом эти источники относятся либо к летописям, либо к публицистическим произведениям, близким к духовной литературе. Для них характерно представление о Московской Руси как о центре мирового православия, защитнице христианства, неприятие и даже агрессивное отношение ко всему западному. Проблема исторического места монархической власти в обществе и характера ее взаимоотношений с поданными в этих произведениях решается в пользу неограниченной власти монарха. Доминирует идея божественного происхождения царской власти, се сакрального характера. Роль человеческого начала в исторической жизни сведена к минимуму Определяющее значение в событиях Смуты придавалось роли божественного Провидения, через которую эти публицисты пытались объяснить все причины происходящего. Зачастую для этих концепций характерно господство политических интересов и ценностей над моральными и нравственными. В них проводится мысль о наказании Богом Смутой за грехи русского общества в целом, -<з отход от старины, от традиционно1 о уклада жизни Руси. Поэтому неуклонное следование заветам предков выступает гарантом от будущих потрясений.

Но, несмотря на то, что в целом концепции Смутного времени основывались на провиденциалистской историософии, можно выделить ряд публицистических произведений, в которых, если и не доминировали, то весьма четко прослеживались элементы рационализма. К ним, как представляется, относятся «Временник» И. Тимофеева, «Летописная книга» С.И. Шаховского, «Повесть князя И.М. Катырева-Ростовского» и «Повесть о Земском соборе 1613 года». Элементы рационалистической историософии содержатся и в памятниках летописного характера, но они там играли подчиненную роль по отношению к провиденциализму и, зачастую, не значительную. Новизна концепций с элементами рационального осмысления действительности в общественной мысли XVII века заключалась в том, что у укачанных авторов виден частичный отход от конструирования фантастических схем исторического про-

цесса, обращенность прежде всего к реальным фактам истории, «земным» корням тех или иных событий, стремление объяснить и осмыслить причинно-следственные связи и выяснить сущность явлений. Не отвергая в целом роли Провидения, эти современники более серьезное внимание уделяли роли личности, пытаясь объяснить события и людской волей тоже. У князя С.И Шаховского видны даже зачатки взглядов, схожих с распространившейся впоследствии в европейской исторической мысли теорией естественного права и общественного договора. Отмеченные публицисты начинали апеллировать уже к здравому смыслу как критерию истолкования причин и следствий тех или иных явлений и событий, очевидцами которых они были. Но, тем не менее, в этих концепциях Смуты все вышесказанное зачастую причудливым образом переплеталось со средневековым мировоззрением и историческими мифами, что свидетельствует о силе консервативных представлений в русской общественной мысли первой половины XVII века.

В произведениях И. А. Хворостипина, А Палицына и неизвестного автора «Новой повести о нреславном Российском царстве» концепции Смуты носят уже более политический характер, нежели философский. Так, князь И.А. Хворостинин пытался показать свою роль в описываемых им событиях, что было характерно и для А. Палицына И.А Хворостинип, несмотря на оправдательную подоплеку написания повести, передавал свои личные взгляды иа происходящее, которые весьма сильно отличались от общепринят;,IX в то время, тем более если учесть господство консервативных, реставрационных тенденций в общественном устройстве России при первых Г\,мшю,;1.1Х. А Палицмн свою роль зачастую как бы соотноси,'! с ролью церкви в прекращении Смуы и в избрании новой династии Анонимный автор «Новой повести» своих? трудом пытался воздействовать на патриотические чувства парода, чтобы поднять его на борьбу с интервентами, приводя в пример мужество и храбрость героев своею времени Таким образом, особенностью концепций, отраженных в данных публицистических произведениях были ярко выраженные политические пристрастия авторов. Для них характерно представление о роли личного начала как организующею центра не только повествования, что в большей или меньшей степени прослеживается практически во всех произведениях русских современников о Смутном времени, но и как центра самих описываемых авторами событий.

В Заключении подводятся итоги исследования и формулируются основные выводы.

В Смутное время происходило зарождение и движение новых политических идей и понятий, которых недоставало прежнему государственному порядку, а также знакомство русских, и, прежде всего интеллектуальной элиты, с элементами западной культуры. Обостряется историческое чувство и оживляется историческое сознание русского общества При этом большинство произведений русских современников о Смутном времени создавалось ими уже непосредственно после печальных событий Смуты, в промежутке приблизительно между 1619 и 1632гг. Давая оценки прошлым событиям, русская интеллектуальная элита формировала определенный образ Смуты п историческом сознании русского общества XVII в. Отсюда можно вывести некоторую зависимость государственного строя России при первых Романовых от оценок Смуты русскими современниками как фактора исторического сознания. В этом значение исторического сознания и связь между оценками прошлого и будущим общества и государства, влияние ею на политическую практику. Оценивая предшествующий период исторического разви гия, общественные институты могут влиять на политическую практику, определяя ее дальнейшее развитие.

Но, безусловно, все произведения русских современников Смуты испытал сильное влияние со стороны государственной власти, так как они обладай чопыь.м идеологи^ским воздействием на формирование мировоззренческих установок различных общественных слоев. ! Тра?и~£Льственные инештуты времени первых Рома-пч»и>, осуществляли целенаправленное воздействие- на интеллектуальную элиту с целью формирования такого исторического сознание общества, которое укрепляло единодержавную идеологию и мировоззрение. В общественный менталитет внедрялись определенные ценности, а европейские мировоззренческие установки пр:-.-,давались чуждыми для русских людей, ведущими яишь к повой Слуге. Образцом дчя нодра-жч-'"я обгонялась эпоха Ивя':<1 IV, некоторое родство с которым первые Романовы старательно вытаивали на первый план. В целом новая династия действовала в духе государственной идеологии последних Рюриковичей, показывая преемственность власти и законность собственных монархических прав.

Главной задачей власти являлось формирование определенного образа Смуты в историческом сознании для мобилизации общественных сил, которые ориентировали

на ускоренную реконструкцию государственной модели XVI столетия. Ради этого часто использовалась прямая фальсификация исторических фактов в политических целях В частности, когда царем стал Борис Годунов, публицистические произведения писались в форме своеобразного панегирика новой власти. После вступления на престол Василия Шуйского, прежний монарх стал «цареубийцей», «коварным властолюбцем», виновником всех народных бедствий, тогда как повый «самодержец» предстает в обличии мудрого и благочестивого правителя Не остались в стороне от указанной тенденции средневекового историописания и Романовы Но, несмотря на давление власти, некоторые современники в публицистических произведениях пытались сохранить собственное «лицо», субъективное видение событий В этом, как представляется, заключается исследовательская ценность исторической публицистики, созданной современниками Смугно1 о времени.

Основные положения диссертационного исследования отражены в следующих публикациях автора:

1 Царствующие особы Смутного времени в оценке русских современников. // Рубикон. Сборник научных работ молодых ученых. Выпуск 20. Ростов - на - Дотгу, 2002. -0,4 п.л.

2 Смутнее ьремя в оценках русских современников р, историческое сознание российского общестаа XVII века. // Извести? вузов Северо-Кавказского региона. Общественные 1.:;гу ки. 2004, № 1 - 0,5 п.л.

3. Повесть как исторический источник (на примере князя И.А. Хворостинина «Словеса цней. ¡1 : и святителей Московских»), // Делопроизводство и информационное обеспечение управления Ростов на - Дону Планируется к выуоггу в марте 2005 года, - 0, 2 п т

4. Князь Хворостинин — создателе образа русской См", гы // Человек второго плана в истории Выпуск 2 Планируется к яыхо.ту в апреле 2005 года - 0, 5 п л.

Шалак Максим Евгеньевич

Русская Смута и общественная мысль XVII века: суждения, оценки, концепции

Автореферат диссертации па соискание ученой степени кандидата исторических наук

Подписано к печати 28.12.04. Формат 60x84/16 Бумага офсетная. Печать офсетная Усл. печ. Л. 1.04 Тираж 110. Зак. № {0^2,

Рогтзп^кии государственный универститет путей сообщения Ризография УИ РГУПС.

Адрес университета: 344038, г. Рост ов - на - Дону, пл. Народного ополчения, 2.

РНЬ Русским фонд

2006-4 2845

••136t

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Шалак, Максим Евгеньевич

Введение

Глава 1. Историческое сознание в структуре общественной мысли

1.1 Суждения, оценки, концепции как формы рефлексии

1.2 Структура исторического сознания

1.3 Значение исторического сознания и связь между оценками прошлого и будущим общества и государства

Глава 2. Смутное время в России начала XVII в. в суждениях и оценках русских современников

2.1. Причины и виновники русской Смуты в оценке современников

2.2. Современники о героях и антигероях Смуты

2.3. Современники о завершении русской Смуты и о причинах ее окончания

Глава 3. Концепции Смутного времени в историческом сознании его современников

3.1. Концепции, основанные на провиденциалистской историософии

3.2. Элементы рационального объяснения Смуты в концепциях русских современников

3.3. Личность и общество в концепциях Смутного времени 146 Заключение 164 Библиография 173 Перечень сокращений

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Шалак, Максим Евгеньевич

Актуальность темы исследования. Смутное время в России в начале XVII века - знаковое явление в отечественной истории. Его последствия в значительной степени определили характер и динамику последующего развития страны. Смута оставила неизгладимый след в сознании русских людей, стала для них важнейшим событием личной биографии, вехой исторической памяти. На протяжении последующих веков Смутное время входило в круг тех исторических событий, к которым было обращено внимание общества. И сегодня интерес к событиям Смуты не ослабевает, так как в последние годы в отечественной истории возросло внимание к проблемным вопросам России на переломных этапах развития государства. Смутное время явилось проявлением глубокого государственного кризиса, результатом сложнейшего переплетения разнообразных противоречий. Уже современники Смуты в лице русских публицистов первой половины XVII века пытались осмыслить причины этих событий, выяснить суть происходящего и дать свою оценку увиденному. Россия в начале XVII века непосредственно столкнулась с новыми явлениями в политической и духовной жизни. Эта новизна не могла не повлиять на общественное сознание того времени, которое нашло свое отражение в сочинениях русских современников первой половины XVII века.

Интерес к теме определяется тем, что значимые исторические события обостряют историческое чувство, оживляют историческое сознание. Таким событием в отечественной истории было Смутное время - переходная, драматическая эпоха в истории страны, многолетняя гражданская война на закате средневековой Руси и на заре новой России.

В нашей стране по истории Смутного времени создана огромная литература - от художественных произведений до разноплановых исследований. Знания и представления о Смуте, оценки ее основных событий и итогов, образ Смуты как исторического события - все это занимало важное место в духовной жизни русского общества. При этом история Смутного времени являлась и является предметом споров и дискуссий.

Однако проблема влияния событий Смуты на общественное сознание, последствия Смуты в массовом и индивидуальном сознании преимущественно элиты русского общества этого периода является достаточно перспективной для исследовательской практики. Современные знания социально-политической истории России XVII века и ее культуры не могут считаться полными без всеобъемлющего изучения социально-психологических стереотипов русского общества, без реконструкции системы представлений человека о мире и о себе в этом мире, его ценностных установок и ориентаций, идеалов, которые в значительной степени определяли особенности индивидуальной и коллективной деятельности. Эту задачу можно реализовать через анализ суждений и оценок, отнесенных русскими современниками к событиям Смуты, через определение концепций Смуты, отраженных в их произведениях. Суждения, оценки, концепции публицистов эпохи, так или иначе, отражали психологию, настроения и систему ценностей современников и, прежде всего политической, интеллектуальной элиты русского общества, к которой принадлежали писатели данного периода. Предлагаемый анализ позволяет сделать до некоторой степени заключение о психологическом и моральном состоянии русского общества первой половины XVII века, когда создавались произведения о Смуте в России ее современниками. В результате соответствующих исследовательских операций можно выяснить степень подготовленности общественного сознания к качественным переменам, связанным с неизбежным наступлением новой эпохи, сопровождавшейся глубокой трансформацией традиционного уклада жизнедеятельности, соотношение в сознании российского общества консервативных начал и тяги к новизне. Степень этой подготовленности выявляется через оценки прошлого, через господствующую в сознании общества систему ценностей, лежащей в основе этой оценки. Как представляется, в этом и есть интерес изучения нарративных источников, где, в отличие от документальных, автор намного полнее может показать свое видение событий, пусть и субъективное.

Неотъемлемой частью исторического компонента общественного сознания, важным фактором духовной жизни русского общества рассматриваемого периода являлись события Смутного времени, что определяет значительную актуальность комплексного исследования оригинальных концепций Смуты, основанных на индивидуальных оценках соответствующих явлений их современниками.

Объектом данного исследования является общественное сознание русского общества первой половины XVII века, которое формировалось в значительной мере под воздействием событий Смуты.

Предметом исследования - процесс формирования образа Смутного времени как исторического события, его содержания в концепциях русских современников, авторов произведений о Смуте.

Предметом исследования стали формы и структуры исторического сознания, в которых нашли отражение события и оценки Смутного времени: индивидуальное и массовое сознание, а также направления и характер контроля правительства при первых Романовых за процессом формирования в сознании общества определенной картины Смуты, соотношения объективных и субъективных начал в этом процессе.

Хронологические рамки исследования охватывают период с начала XVII столетия, когда была написана «Повесть о житии царя Федора Ивановича» патриарха Иова как самое раннее произведение, относящееся к событиям Смуты, и до 1658 года, когда при патриаршем дворе была составлена «Летопись о многих мятежах» на основе переработки «Нового летописца» (1630) и использования разрядных записей, исторических повестей и богословской литературы. Включение в хронологические рамки исследования столь позднего, по отношению событиям Смутного времени, произведения обусловлено тем, что эта летопись включила в себя суждения и оценки современников Смуты, произведениями которых пользовались ее составители и которые не сохранились до наших дней. Кроме того, еще была жива историческая память о событиях Смуты, которая оказывала непосредственное влияние на восприятие их реальности, а затем и на формирование исторического образа Смуты в этом сочинении, которое, несмотря на свое название, летописью в прямом смысле этого слова не являлось.

Степень изученности проблемы. Историография событий Смутного времени и их оценок современниками весьма обширна. Историки XVIII века, касаясь событий Смуты, в привлечении нарративных источников не шли далее Сказания Авраамия Палицына, Нового летописца и хронографов. Так, В.Н. Татищев опирался только на источники летописного характера и труд А. Палицына. При этом он использовал летописные памятники в последствии утраченные, как, например «Историю о разорении русском» монаха Иосифа, келейника патриарха Иова.1 Только Н.М. Карамзин, придавая наибольший интерес произведению Палицына, в последних томах «Истории государства Российского» использует самые разнообразные сказания о Смуте, пользуясь рукописными текстами. Но он не смог точно оценить каждый памятник со л стороны его полноты и достоверности показаний. В трудах С.М. Соловьева, А.Н. Попова, И.Е. Забелина была сделана попытка оценить критически те или другие памятники. Но историко-критическое изучение произведений современников о Смуте во всей их полноте не было ими выполнено.3

В то же время появляются работы, посвященные отдельным русским публицистам, современникам Смуты, в которых исследователи пытались оценить не только их деятельность в описываемых событиях, но и дать всесторонний анализ их произведениям. В первую очередь это касается Сказания Авраамия Палицына, которое вызывало у историков XIX века наибольший интерес в связи с ценной информацией и оценками ее в этом труде.4

Кроме того, исследователи постоянно привлекали все новые произведения русских современников и документальный материал, пытаясь проводить комплексное изучение свежего материала.5

Еще более широко стал привлекать записки современников В.О. Ключевский. У писателей рассматриваемой эпохи, таких как А. Палицын, И. Тимофеев, И.А. Хворостинин, И.М. Катырев-Ростовский он отмечал то, что можно назвать исторической мыслью, проявившейся в наклонности вникнуть в условия русской жизни, в самые основы сложившихся общественных отношений, чтобы здесь найти причины пережитых событий. Так, Ключевский точно определил, что А. Палицын и дьяк И. Тимофеев видели корень Смуты в недостатке мужества у общества, в неумении соединиться против властных нарушителей порядка и закона. О Тимофееве Ключевский писал, что это был очень умный, внимательный и беспристрастный наблюдатель, в работе которого сквозь средневековую историософию и вычурный язык пробивались новые идеи, такие как идея суда истории, суда «времени», идея «государя-тирана» в лице Ивана Грозного, чья политика оказала влияние на разразившеюся Смуту, идея общественного преступления. При этом он считал его политическим консерватором и «ворчуном», так как несчастья своего времени Тимофеев объяснял изменой старине. Особое место знаменитый русский историк отводил князю И.А. Хворостинину, по праву считая его первым русским «западником».6

Новым этапом в изучении нарративных источников периода Смуты стал выход в 1888 году монографии С.Ф. Платонова «Древнерусские сказания и повести о смутном времени XVII века». В своем труде автор поставил перед собой две задачи: собрать и изучить все касающиеся Смуты рукописные тексты сказаний и провести хронологический разбор всех имеющихся в его распоряжении источников. С.Ф. Платонов стремился выделить памятники наиболее, по его мнению, любопытные и важные, проследить в них развитие представлений о Смуте и отметить особенности произведений, специально выделяя ранние и потому наиболее ценные сказания, написанные современниками происходивших событий. Платонов пытался выяснить время составления и автора источника, цели, которыми руководствовались авторы, обстоятельства, при которых они писались, и дать характеристику общей степени достоверности их повествований. Таким образом, труд С.Ф. Платонова был первым опытом комплексного анализа нарративных источников периода Смуты. Вместе с тем автор признавал неполноту и недостатки своего труда. Так, Платонов не обратил должного внимания политическим тенденциям и концепциям, выраженным в этих памятниках, которые он считал лишь литературными творениями.7 Наряду с В.О. Ключевским, С.Ф. Платонов отдавал предпочтение в достоверности неофициальным источникам, таким, с его точки зрения, как «Временник» дьяка Тимофеева, «Сказание Ав-раамия Палицына», «Повесть князя И.М. Катырева-Ростовского». В то же время эти историки, непосредственно занимавшиеся изучением оценок событий Смутного времени, основной упор делали на социальной стороне явлений, обходя вниманием состояние исторического сознания русского общества первой половины XVII века и его зависимость от оценок прошлого.

В дальнейшем к уже имеющемуся материалу в совместном труде С.Ф. Платонова, П.Г. Васенко и Е.Ф. Тураевой-Церетели был добавлен обширный документальный материал и исторические песни, относящиеся к событиям Смутного времени.8

Намеченное С.Ф. Платоновым направление в изучении произведений современников о Смутном времени продолжили B.C. Иконников, Е.В. Петухов, С.А. Белокуров, A.M. Яковлев.9 Так Е.В. Петуховым были сделаны некоторые добавления в изучении произведения князя И.А. Хворостинина, которое обстоятельно было изучено С.Ф. Платонова. A.M. Яковлев предположил, что в «Новом летописце», впервые детально изученном все тем же Платоновым, традиционные религиозные оценки событий являются всего на всего «шаблоном летописной присказки: по грехом нашим», а в целом в этом памятнике отражена политическая концепция государственного абсолютизма.10 Согласно мнению С.А. Белокурова, официальная версия избрания Михаила Романова как единодушный акт народной воли, отраженная в Утвержденной грамоте 1613 года, была усвоена всеми известными Платонову русскими литературными сказаниями XVII века.11

В советской историографии внимание акцентировалось на экономическом и социальном состоянии русского общества начала XVII века. Были определены новые методы в изучение произведений русских публицистов данного периода. Так, А.С. Орлов впервые подверг сравнительному анализу Повесть князя И.М. Катырева-Ростовского и «Троянскую историю» Гвидо де

1 О

Колумна. Впоследствии такой сравнительно-исторический метод был развит И.Ю. Серовой, которая, кроме сравнения известного сочинения Катырева-Ростовского с иностранной публицистикой, детально осветила вопрос о соотношении этого сочинения с современными ему произведениями других

13 русских авторов и о возможности их взаимовлияния. Вообще произведению князя И.М. Катырева-Ростовского посвящено много статей и монографий, в которых поднимаются вопросы о подлинном авторе этого сочинения, его составных частях, возможных источниках и, конечно, об оценках, в нем содержащихся.14

Столь же пристальное внимание в советской историографии придавалось Сказанию Авраамия Палицына.15 Так О.А. Державина впервые обратила внимание на то, что А. Палицын говорил об инициативе казаков в борьбе с интервентами.16 И.О. Тюменцев, критически изучив рассказ А. Палицына об истории обороны Троице-Сергиевского монастыря через сопоставление данных троицких и тушинских документов 1608-1610 годов из «архива» Я.П. Сапеги, пришел к выводу, что келарь Палицын не был очевидцем описываемых событий, а почерпнул данные от защитников крепости и тушинцев. Он дополнил воспоминания очевидцев заимствованиями из литературных произведений по образу и подобию русских воинских повестей. Таким образом, по убеждению Тюменцева, произведение Палицына является поздним литературным сочинением и почти все сообщения келаря об осаде монастыря легендарны, даты не точны, а последовательность событий изменена.17

Отдельным произведениям русских современников с исторической, а не литературной точки зрения посвящены работы Е.Н. Кушевой, М.А. Яковлева, Д.С Лихачева, J1.B. Черепнина, А.С. Орлова, О.А. Державиной, Н.П. Долинина.18

Изучением «Летописи о многих мятежах» занимался Д.С. Лихачев, которым было доказано, что, несмотря на свое название, это сочинение летописью как таковой не было.19

Существует ряд работ, где особое внимание уделено литературной стороне и художественным особенностям исторической повести начала XVII ве

20 21 ка. Примечательна монография А.А. Назаревского. С его точки зрения упомянутое фундаментальное произведение С.Ф. Платонова, в котором было впервые произведено комплексное изучение нарративных источников о Смутном времени, устарело не столько с фактической, документальной стороны, сколько со стороны общей исторической концепции и самого исследовательского метода. Задачи, которые последовательно решает автор, состоят в следующем: выяснение литературных особенностей используемых в работе источников; определить наличие в них старых, отживающих книжных традиций и их борьбу с нарождающимися новыми. На основе комплексного анализа произведений современников с точки рения их литературных, художественных особенностей А.А. Назаревский приходит к выводу о том, что в первой половине XVII века произошло изменение взглядов части общества на окружающий мир, возникли новые эстетические воззрения и вкусы. На это, в частности, указывает усиливающееся проникновение в книжную стихию устного народного творчества, обращение к ритмической речи и рифме, сближение книжного языка с живой разговорной речью, известная демократизация литературной речи и стиля. Эти черты присущи для произведений, вышедших из демократических кругов - городского и крестьянского населения, низшего и среднего духовенства - к которым Назаревский относил «Послание дворянина к дворянину», «Новую повесть о преславном Российском царстве» и «Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства». То же самое отмечали В.П. Адрианова-Перетц, Л.Л. Кутина.22 Они подчеркивали близость этих произведений к народному стилю вместе с отражением в них реальных событий.

В круг известных источников включались все новые исторические повести, всестороннему исследованию которых посвящены работы М.А. Сап

23 миной, М.В. Кукушкиной, В.Н. Попкова, Г.П. Енина, A.JI. Станиславского. Следует особо отметить статью A.J1. Станиславского и Б.Н. Морозова, в которой авторы на основе суждений и оценок, содержащихся в Повести о Земском Соборе 1613 года выявили ее основную концепцию. По убеждению авторов, это произведение русского современника ярко отражает его антидворянское настроение. В повести показано острое столкновение казаков и бояр во время выбора царя в январе - феврале 1613 года. При этом симпатии автора повести определенно на стороне казаков, что крайне редко встречалось в русских публицистических источниках первой половины XVII столетия. Авторы данной статьи предельно четко подчеркивают ее острый публицистический характер. По их мнению, цель современника заключалась в том, чтобы показать, что Михаил Романов является долгожданным «добрым царем», избранным казаками вопреки сопротивлению «злых» бояр. Это служит подтверждением, в свою очередь, тому, что в массовом историческом сознании была популярна идея «доброго государя», который будет проводить иную политику, чем непопулярные в широких народных массах Борис Годунов и Василий Шуйский.24

Как советских, так и современных ученных продолжали и продолжают привлекать те оценки и образы, которые содержат произведения таких русских публицистов, как И.Тимофеев, С.И. Шаховской и И.А. Хворостинин. При этом продолжаются уточнения их личной биографии, их политических пристрастий и мировоззренческих позиций, нашедших прямое или косвенное отражение в их произведениях. Из наиболее существенных работ в отечественной историографии, посвященных указанных проблематике, следует выделить труды И.И. Полосина, A.M. Панченко, М.В. Кукушкиной, М.П. Луки

25 чева, Е.П. Семеновой, В.К. Былинина, JI.E. Морозовой. Более комплексно, к изучению оценок, содержащихся в исторических и публицистических сочинениях о Смуте русских современников, подошел в своей работе И.И. Полосин, исследуя «Временник» дьяка Ивана Тимофеева. После тщательного текстологического анализа автор разбивает сочинение Тимофеева на две части: фактологическую и философско-историческую. Исходя из этого, Полосин ставил перед собой две задачи: вскрыть историческую фактографию в изложении дьяка, и, что особенно интересно, его идеологические позиции. После кропотливого разбора оценок и размышлений Тимофеева исследователь, вслед за В.О. Ключевским, приходит к выводу, что по своим политическим убеждениям дьяк И. Тимофеев был консерватором, выразителем взглядов боярства, который идеализировал старину и негативно относился ко всему новому. Но в то же время рядом с идеей божественного Провидения Тимофеев выдвигал идею активно действующего человека, активного общества и в первую очередь его правящей элиты в лице боярства и освященного собора. Полосин неоднократно подчеркивал, что весь Временник этого публициста подчинен патриотической идеи. Он не согласен с тем, что В.О. Ключевский называл Тимофеева «ворчуном», считая, что последний был выдающимся мыслителем своего времени.26

Обширна историография советского и постсоветского периода, посвященная изучению летописных памятников, относящихся к изучаемой эпохе. Работы В.Д. Назарова, Б.М. Клосса, В.И. Корецкого, В.Г. Вовиной, И.С. Jlo-моновского, A.M. Зотова, Я.Г. Солодкина посвящены изучению позднего русского летописания как с исторической, так и с литературной стороны.27 Большое внимание авторы уделяют разбору как фактического материала, так и оценкам, содержащимся в летописных памятниках, авторской задаче, стоящей перед летописцем. Особое значение эти исследователи предают «Новому летописцу», высоко оценивая его за точность и глубину рассуждений о событиях Смуты, за литературное мастерство автора.

Разбору оценок, содержащихся в летописных источниках, о роли казачества в событиях Смутного времен посвящена монография Н.П. Долинина. Автор приходит к важному выводу, что, несмотря на общий негативный тон современников в адрес казачества, публицисты отмечали национальнопатриотический дух в подмосковных казачьих лагерях и их готовность сражаться с интервентами за освобождение Московского государства.

Серьезному разбору оценок и идей русских современников, авторов произведений о Смутном времени, посвящена статья JI.H. Пушкарева. После тщательного изучения большого количества публицистических и летописных источников века автор приходит к выводу, что историческая мысль России XVII столетия испытала мощное воздействие со стороны Смуты. Идея провиденциализма хотя и поддерживалась современниками, но дополнялась размышлениями над морально-этическими и социально-классовыми причинами, вызвавшими Смуту. В это время в общественном сознании возникает идея самовластия человека, а вслед за ней вновь начинает владеть

ТА умами старинная идея единства Русской земли, раздираемой иноземцами. Пушкарев подчеркивает рост национального самосознания в русском обществе XVII века показатель которого он определяет как расширяющееся и углубляющееся внимание к прошлому. Автор отмечает, что сочетание острой публицистичности с глубоким патриотизмом придает историческим трудам начала XVII столетия неповторимое своеобразие, которое проявилось в воспоминаниях о славном прошлом России и в размышлениях о несчастьях, обрушившихся на страну. JI.H. Пушкарев отмечает, что большинство современников считали Смуту наказанием божьим за грехи общества. Автор задает вопрос - в чем причина этих прегрешений? И, на основе анализа оценок современников, отвечает, что рабы захотели стать господами. Нашествие поляков и шведов - это лишь следствие гражданской войны. Устои общества, которые, по мнению публицистов эпохи, были определены Богом, нарушились, а потому развалилось государство. С точки зрения Пушкарева, борьба «лучших» людей с «меньшими» стала главным содержанием сказаний о Смуте, отражая тему классовой борьбы в исторических трудах рассматриваемого столетия.31 Именно эти размышления о виновниках Смуты, которыми для одних авторов были бояре и «сильные люди», а для других восставшие крестьяне, были главными, с точки зрения Пушкарева, в произведениях периода Смуты. Обращение же к прошлому проводилось для рассуждений о

32 причинах несчастии и путях их преодоления.

Последний с момента издания монографии С.Ф. Платонова опыт комплексного анализа нарративных сочинений периода Смуты и последующих

33 двух десятилетий принадлежит JI.E. Морозовой. На основе математических методов Морозова рассматривает соотношение изучаемых памятников, считая количественный метод самым «объективным» и «исчерпывающим». Одним из центральных вопросов книги Морозовой «Смута начала XVII века глазами современников» является вопрос о зависимости того или иного произведения от остальных, либо его влиянии на более поздние сочинения. Эта проблема не относится к теме данной работы, поэтому хочется лишь упомянуть, что методы сравнения текстов сочинений, используемых Морозовой, не вызывают полного доверия. Так, критерием сопоставления источников для нее служит сравнение количества знаков письма, посвященных тому или иному известию, дат, имен и географических названий, подсчет количества упоминаний тех или иных лиц в каждом сочинении за разные годы (группировка произведений «по партийной пристрастности» - термин Морозовой). Такой критерий сопоставления вытекает из убеждения JI.E. Морозовой, что все нарративные источники о Смуте составляют некое единое целое и связаны друг с другом, что представляется большой натяжкой. Совпадения имен и географических названий не свидетельствует, что либо один источник, либо один из текстов стал источником другого. Морозова же считает, что одни и те же сюжеты, повторяемость одних и тех же имен и дат, а не совпадение текстов, свидетельствует о зависимости одного памятника от другого. Если, к примеру, есть общая фактическая ошибка в двух памятниках, автор говорит о вторичности одного из них, который ей представляется более поздним. Но такая уверенность, как представляется, не всегда оправдана.

Другие вопросы, разбираемые Морозовой, заключаются в определении, характеристики того, какой из авторов был ближе к истине, в выяснении личности писавшего, его симпатий и антипатий, условий и время создания его сочинений. Автор пыталась проследить, как воспринимали события Смуты их участники, как они осмысливали их по прошествию времени и каковы основные концепции Смуты, отраженные в нарративных источниках. Ответы на эти вопросы, с ее точки зрения, помогут понять и оценить эпоху Смутного времени в России в начале XVII века.

Для большей объективности информации, содержащейся в произведениях русских современников, Морозова сравнивает их с сочинениями иностранцев, что выходит за рамки данного исследования. Что же непосредственно относится к теме работы, так это противоречия в оценках на одно и то же лицо или событие. Морозова объясняет это тем, что отношение автора к событиям менялось в зависимости от изменения ситуации. Как представляется, на эти противоречия могли влиять и другие факторы, которые будут рассмотрены в основной части работы.

С точки зрения JI.E. Морозовой, на концепции Смуты в произведениях современников оказывали воздействие социальная принадлежность и собственное желание автора прославиться или оправдаться. Но в этом выводе явно не учтены общие мировоззренческие установки, личностные ценностные ориентиры публицистов, их политические пристрастия.

В заключении хотелось бы отметить, что JI.E. Морозова к официальным концепциям Смуты, создаваемым в угоду и под влиянием новой династии, относит, наряду с «Новым летописцем» и «Рукописью Филарета» концепции, отраженные в произведениях И.А. Хворостинина, И.М. Катырева-Ростовского и С.И. Шаховского. Но, как представляется, столь определенно и однозначно относиться к произведениям этих авторов нельзя, что будет показано в соответствующих главах диссертации.

Завершая обзор историографии, хотелось бы отметить, что в литературе не до конца рассмотрены вопросы о роли событий Смутного времени в обострении исторического чувства и в оживлении исторического сознания русского общества первой половины XVII века, о значении исторического сознания и связи между оценками прошлого и будущим общества и государства. Не до конца изучен вопрос о степени взаимозависимости государственного строя при первых Романовых, внутренней политики и концепций Смуты, ее оценок в трудах русских современников как фактора исторического сознания. Следовательно, возможна дальнейшая разработка данных вопросов.

Необходимо сказать, что существует большое количество работ, посвященных общетеоретическим проблемам исторического сознания, его структуре, системе ценностей в нем, формам и видам, путям формирования. Об этом речь пойдет в соответствующей главе данной работы. Кроме того, существует огромная литература по истории самих событий Смуты, что не является предметом данного исследования.

Цели и задачи исследования. Учитывая актуальность данного исследования и недостаточность изученности проблемы, цель работы состоит в том, чтобы охарактеризовать образ Смуты в русской общественной мысли первой половины XVII столетия, соотношения в нем консервативных и новых представлений, сложившеюся на его основе систему ценностей как фактора, определяющего историческое сознание.

Данная цель может быть достигнута путем последовательного решения следующих задач:

1. выделить содержательные характеристики исторического сознания, относящиеся к феноменологической оценке событий Смутного времени;

2. показать роль исторического сознания в жизни народа, его влияние на политическую жизнь, особенности исторического сознания русского общества в первой половине XVII века;

3. провести анализ оценок и суждений о событиях и личностях Смутного времени в произведениях русских современников;

4. на основе анализа суждений и оценок Смуты выделить концепции Смутного времени, содержащиеся в произведениях русских публицистов изучаемого периода.

Методологическая основа исследования. Изучение исторического сознания предполагает особый ракурс исследования. В качестве теоретической основы данная работа опирается на сформулированное в рамках концепции исторической школы «Аналов» понимание истории как диалога современности с прошлым, что предполагает включение в исторический анализ содержания человеческого сознания. В процессе работы использовались идеи цивилизационной концепции М. Вебера, согласно которой приоритетными для исследователя являются морально-этические нормы, системы ценностей, которые в значительной степени определяют социальное поведение и деятельность человека.34 Для анализа оценок и суждений современников о Смутном времени использовалось такое теоретическое понятие, как «образ исторического события». Появившись в историческом сознании, он может приобретать относительно самостоятельный характер и играть активную роль в поведении человека.

Для более глубокого понимания проблемы в данной работе рассматриваются такие общетеоретические вопросы, как сознание, рефлексия, историческое сознание, его структура и уровни, социальные функции исторического сознания. Эти вопросы являлись предметом теоретического изучения историками, философами, социологами, на выводы которых опирается данное исследование.

В силу особенностей работы необходимо сделать упор на использовании антропологического и психологического подходов. В центре антропологического анализа, с одной стороны, рассматривается самосознание и самовосприятие автора источника, а с другой - отражение в его сознании ментальных установок, общезначимой системы ценностей, присущей если и не всему обществу, то прежде всего его элите, политической или интеллектуальной, к которой принадлежали средневековые авторы. По мнению И.Г. Белявского и А.П. Пронштейна, без учета личных психологических особенностей автора источника невозможно понять содержание самого источника. Поэтому составной частью источниковедческого анализа является психологический анализ. Применение историко-психологического метода в данной работе определяется тем, что авторы используемых в ней источников являлись участниками или непосредственными свидетелями событий. В этом случае описываемые ими события накладывают отпечаток на его психологию и сознание. Чтобы проводить подобный анализ, необходимо установить степень близости автора к тем событиям, которые он описывает, особенности восприятия автором этих событий, от чего зависит избирательность восприятия, а следовательно содержание и авторская позиция.35

Принципы историзма и системности являются основными методологическими принципами исследования. Принцип историзма обусловил исследование исторического сознания в контексте конкретных условий рассматриваемого периода исторического развития. Многие процессы в историческом сознании обусловлены не только современными политическими факторами, но и сохранением системы традиционных ценностей, ряда глубоко укорененных в сознании культурных архетипов. Принцип системности обусловил комплексное рассмотрение различных уровней, форм, структур общественного сознания, в которых нашел отражение образ Смуты как исторического события.

Для решения поставленных в работе задач использовались такие конкретно-исторические методы, как историко-сравнительный, историко-типологический.

Поскольку особенностью данного исследования является исключительное внимание к тексту источника, то широко использовались методы, основанные на анализе текста и методы, основанные на контекстуальном анализе речевых и смысловых конструкций, применяемых публицистами и сопоставление их с фактами биографий и историческими событиями, которые возможно повлияли на данный текст.

Источниковая база исследования. Основными источниками диссертации являются нарративные тексты. Они разбиваются на три группы. К первой группе относятся источники летописного характера. Это «Хронограф

1617 года», «Новый летописец», составленный около 1630 года в кругах, близких к патриарху Филарету и описывавший события с конца царствования Ивана IV до 1630 года; «Псковские летописи», в состав которых входили исторические повести о Смутном времени; «Летопись о многих мятежах», составленная в 1658 году при патриаршем дворе и включившая в себя разнообразные ранние источники. В ней описаны события с 1584 по 1655 год, причем главное внимание уделено церковной истории.36

Ко второй группе относятся собственно публицистические произведения. Среди них можно выделить источники, по своему характеру близкие к духовной литературе. Это в первую очередь так называемые «Видения» -«Повесть о видении некоему мужу духовну» протопопа Терентия (1607г.), «Повести о чудесных видениях в Нижнем Новгороде и Владимире» 1611 года и «Повесть о видении мниху Варлааму в Великом Новгороде».37 Близка к житийной литературе «Повесть о житии царя Федора Ивановича», написанная первым русским патриархом в период правления Бориса Годунова.38 Сюда же можно отнести так называемые «Плачи» - «Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства» и близкое к ним «Писание о преставлении и погребении князя Михаила Васильевича Шуйского, рекомого Скопина».39 В виде агитационного послания написана «Новая повесть о пре-славном Российском царстве».40 Близким к народным прибауточным песням по своему литературному языку является «Послание дворянина к дворянину» тульского помещика среднего достатка Ивана Фуникова, описавшего свои беды во время восстания Болотникова.41 К собственно историческим повестям относятся: «Сказание Авраамия Палицына», написанная автором, келарем Троице-Сергиева монастыря, около 1620 года;42 «Временник» дьяка Ивана Тимофеева (1616-1619гг.);43 «Словеса дней и царей, и святителей Московских» князя И.А. Хворостинина (до 1625г.);44 «Летописная книга» князя С.И. Шаховского (до конца 20-х гг. XVII в. );45 «Иное сказание», вышедшее из лагеря Шуйских (1606г.);46 «Повесть князя И.М. Катырева-Ростовского» (1626г.);47 «Повесть, како восхити неправдою на Москве царский престол Борис Годунов» (ок. 1606г.);48 «Повесть о некоей брани, належащей на Великую Россию»;49 «Сказание о Гришке Отрепьеве» (1606г.);50 « Повесть о Земском Соборе 1613 года» (1613г.);51 «Рукопись Филарета», написанная после 1626 года в канцелярии патриарха.52

Третью группу нарративных источников составляют исторические песни, в которых отражены отношения к происходившим событиям Смуты более широких слоев населения. Это песня о смерти князя М.В. Скопина-Шуйского, два плача царевны Ксении Борисовны Годуновой, песня о воз

53 вращении из польского плена патриарха Филарета и народная песня об освобождении Москвы и избрании царя Михаила Федоровича.54

Впервые классификация источников публицистического характера была проведена С.Ф. Платоновым.55 Все известные ему повести о Смутном времени он разбил на четыре группы. В первую группу Платоновым были включены произведения, составленные до 1613 года, то есть до окончания Смуты. Сюда вошли «Иное сказание», «Повесть о житии царя Федора Ивановича» патриарха Иова, «Новая повесть о преславном Российском царстве», составленная в 1611 году, «Плач о пленении и конечном разорении московского государства» (1611г.) и Сказание о чудесных видениях 1611 года нижегородском и владимирском.

Ко второй группе источников С.Ф. Платонов отнес произведения о Смуте, появившиеся во время правления Михаила Федоровича Романова (1613-1645). Это «Временник» И. Тимофеева, Сказание Авраамия Палицына, произведения князей И.А. Хворостинина, С.И. Шаховского и И.М. Катырева-Ростовского, Рукопись Филарета и «Новый летописец».

Именно источники первых двух групп он считал наиболее важными для изучения событий Смутного времени. К третьей и четвертой группе относились произведения второстепенные и позднейшие, а также памятники компилятивного характера. Как видно, в основу классификации нарративных источников о Смуте Платоновым был положен хронологический принцип.

Основываясь на нем, ученый старался установить степень исторической достоверности повестей.

Другая классификация исторических повестей начала XVII века была проделана А.А. Назаревским.56 Источники были разбиты им на две части по политическим взглядам их авторов. В первую часть вошли произведения, вышедшие из так называемых демократических кругов русского общества этого периода: «Послание дворянина к дворянину», «Новая повесть о пре-славном Российском царстве» и «Плач о пленении и о конечном разорении пресветлейшего Московского государства». С точки зрения Назаревского, авторы этих произведений выражали в своих повестях интересы городского и служилого населения, мелкого дворянства и низшего духовенства, направленные против правящего класса. Во вторую часть вошли исторические произведения, вышедшие из консервативных кругов - это в первую очередь «Видения», «Повесть о некой брани, належащей на благочестивую Россию» и «Иное сказание». Главным критерием отбора для А.А. Назаревского служил литературный язык изложения материала, свидетельствующий о разных взглядах общества на события Смуты.

Еще одну классификацию источников публицистического характера

57 содержат работы JI.E. Морозовой. Она делает главный упор на концепциях, отраженных в памятниках русских современников Смуты. К первой группе она относит произведения, концепции которых возникли из непосредственного восприятия авторами событий Смутного времени. Это «Повесть о честном житии царя и великого князя Федора Иоановича» патриарха Иова, с точки зрения Морозовой появившаяся в 1598 году; «Сказание о Гришке Отрепьеве»; «Повесть како восхити»; «Повесть о видении некоему мужу духовну»; первые шесть глав «Сказания Авраамия Палицына», написанные, как она считает, в 1610 году; «Новая повесть о преславном Российском царстве»; «Плач о пленении и конечном разорении московского государства». В этих произведениях много противоречивых оценок, так как постоянно менялась политическая ситуация в стране.

Во второй группе произведений о Смуте отражены концепции, осмысленные авторами по прошествию времени, то есть после окончания Смутного времени. Это основная часть Сказания А. Палицына, «Временник» дьяка И. Тимофеева. Оценки, содержащиеся в этих произведениях, уже более взвешенные и обдуманные.

К третьей группе Морозова относит произведения, в которых отражена официальная концепция Смутного времени, создаваемая правительством Романовых для обоснования законности занятия царского престола. К ним автор относит «Рукопись Филарета», «Новый летописец», а также повести князей С.И. Шаховского, И.М. Катырева-Ростовского и И.А. Хворостинина. В этих нарративных источниках правящая династия якобы дает собственную версию Смуты.

Такова характеристика нарративных источников исследуемого периода и их различных классификаций до настоящего времени. Как представляется, возможно дать их классификацию на основе собственного анализа источников в основной части работы.

Кроме нарративных, в данном исследовании использованы документальные источники, так как в них порой встречается ненамеренная информация, содержащая оценки происходившего, что представляет интерес для изучения состояния исторического сознания русского общества начала XVII века. Это различные челобитные, грамоты, отписки воевод, расписки, документы Разрядного приказа, касающиеся военных действий, допросов языков.58 В целом сведения документальных источников носят вспомогательный характер и не претендуют на первостепенное значение.

Таким образом, имеющаяся в распоряжении источниковая база вполне достаточна для решения поставленных задач.

Научная новизна исследования предлагаемого исследования определяется следующими важнейшими обстоятельствами: в предлагаемой работе предпринята попытка реконструкции коэкзи-стенциальных и эволюционных аспектов формирования исторического сознания в рассматриваемый период времени; исследование осуществляется на основе органичного сочетания комплиментарных принципов классической и неклассической парадигмы исторического анализа, которое позволяет концептуально осмыслить специфические особенности избранной проблематики; определенной научной новизной отличается предпринятая в данной работе попытка синхронного осмысления психологических, антропологических и собственно исторических факторов, определяющих контекстуальные особенности традиционных нарративных источников; особое внимание в предлагаемом исследовании уделяется социокультурным особенностям Смутного времени, проявившимся не только в конкретных исторических событиях и публицистических произведениях современников, но и в массовом сознании русского общества избранной эпохи.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Татищев В.Н. История Российская, Т. VII. Л., 1968.

2 Карамзин Н.М. История государства Российского, т. XII. СПб., 1843. 2

Соловьев С.М. История России с древнейших времен, kh.IV. М., 1960; Попов А.Н. Образ хронографов русской редакции. М., 1869; Забелин И.Е Минин и Пожарский. М., 1901.

4 Голохвостов Д.П. Замечание об осаде Троице-Сергиевой лавры поляками (1608-1610) и описание оной историками XVII, XVIII, и XIX столетий. // Москвитянин. 1847, №6-7; Костомаров Н.И. Личности смутного времени. // Вестник Европы. 1871, №6; Его же. Кто виноват в смутном времени? // Там же. 1872, №9; Кедров С.И. Авраамий Палицын. М., 1880; Его же. Авраамий Палицын как писатель. // Русский архив. 1886, №8.

5 Кондратьев А. О так называемой рукописи патриарха Филарета. // ЖМНП. СПб., 1878. Ч. CXCIX; Костомаров Н.И. Повесть об освобождении Москвы от поляков в 1612 году и избрание царя Михаила. Исследования. Документы. М., 1988.

6 Ключевский В.О. Сочинения. В 9-ти т. Т.З. М., 1988, с.19, 337.

•j

Платонов С.Ф. Древнерусские сказания и повести о смутном времени XVII века, как исторический источник. СПб., 1888. о

Васенко П.Г., Платонов С.Ф., Тураева-Церетели Е.Ф. Начало династии Романовых. СПб., 1912.

9 Иконников B.C. Новые исследования по истории Смутного времени Московского государства. Киев, 1889; Белокуров С.А. Из духовной жизни московского общества XVII в. М., 1902; Петухов Е.В. Из истории русской литературы XVII века. СПб, 1893; Яковлев A.M. «Безумное молчание». // Сборник статей, посвященных В.О. Ключевскому. 4.2. М., 1909.

10 Яковлев A.M. Указ. соч. С.664.

11 Белокуров С.А. Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. М., 1906. С.42-47.

12

Орлов А.С. Повесть кн. Катырева-Ростовского и Троянская история Гвидо де Колумна. // Сборник статей в честь М.К. Любавского. Пг. 1917.

13 Серова И.Ю. К вопросу о соотношении «Рукописи Филарета» и «Летописной книги». // Проблемы развития русского фольклора и литературы XII -XX вв. Тезисы научной конференции молодых ученых и специалистов. 6-7 апреля 1988. Л., 1988; Ее же. «Летописная книга» Катырева-Ростовского и «Троянская история» Гвидо де Колумна. // ТОДРЛ. Т. 42. 1989; Ее же. История текста «Летописной книги». // ТОДРЛ. Т.44. 1990.

14 Гудзий Н.К. Заметки о Повести кн. Ив. Мих. Катырева-Ростовского. // Сборник статей в честь А.И. Соболевского. Л., 1928; Его же. К вопросу о составе «Летописной книги», приписываемой кн. И.М. Катыреву-Ростовскому. // ТОДРЛ. Т. 14. М-Л., 1958; Державина О.А. К истории создания «Летописной книги», приписываемой кн. Катыреву-Ростовскому. // Ученые записки Моск. гор. пед. института, т. 48, вып. 5, 1955 (изд. в 1956); Кукушкина М.В.

Семен Шаховской - автор повести о Смуте. // Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник. 1974. М., 1975.; Коновалова О.Ф. «Написание о царях московских» И.М. Катырева-Ростовского в переложении М.А. Волошина. // ТОДРЛ. Т. 33. Л., 1980; Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. // Лихачев Д.С. Избр. работы. Т. 1. Л., 1987; Морозова Л.Е. Смута начала XVII века глазами современников. М. 2000.

15 Васенко П.Г. Две редакции первых глав «Сказания» Авраамия Палицына. // Летопись занятий Археографической комиссии за 1919-1922гг. Вып. 32. Пг., 1923; Его же. «Забелинская» редакция первых шести глав «Истории» Палицына. // Сборник статей в честь акад. А.И. Соболевского. Л., 1928; Державина О.А. Вступительная статья. // Сказание Авраамия Палицына. М-Л., 1955; Черепнин Л.В. Общественно-политические взгляды Авраамия Палицына. // Там же; Солодкин Я.Г. О датировке начальных глав «Истории» Авраамия Палицына.// ТОДРЛ. Т. 32. кн. 3. ч. 1. Л., 1977; Тюменцев И.О. Социально-политическая борьба в России и оборона Троице-Сергиева монастыря в 16081610 гг. Автореферат, диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Л., 1989.

16 Державина О.А. Указ. соч. С.40-42.

17 Тюменцев И.О. Указ. соч. С.4,5,8.

I К

Кушева Е.Н. Из истории публицистики Смутного времени. // Ученые записки Саратовского гос. университета, пед. фак., т. V, вып. 2., 1926; Яковлев М.А. Иное сказание (Повесть о крестьянском движении н. XVII в. // Ученые записки Ленинградского гос. пед. института. Факультет языка и литературы, вып. I, 1938; Лихачев Д.С. Национальное самосознание древней Руси. М., 1945; Черепнин Л.В. «Смута» и историография XVII в. // Исторические записки. Т. 14. М., 1945; Орлов А.С. Повесть 1606г. о восхищении Российского престола Борисом Годуновым и Лжедмитрием. // Известия АН СССР, отделение литературы и языка, т. V. вып. II, 1946; Державина О.А. Анализ образов повести XVII в. о царевиче Дмитрии Угличском. // Ученые записки Моековского городского пед. института, т. VII, кафедра русской лит-ры, вып. 1, 1946; Ее же. Дьяк Иван Тимофеев и его «Временник». // Временник Ивана Тимофеева. M-JL, 1951; Ее же. Обзор работы по изучению литературных памятников первой трети XVII в. // ТОДРЛ, кн. XIII, М.-Л., 1957; Долинин Н.П. Развитие национально-политической мысли в условиях крестьянской войны и иностранной интервенции в н. XVII в. // Научные записки Днепропетровского гос. университета, т. 40. Сборник работ ист. фака. вып. 1, 1951. 19 Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. МЛ., 1947, с. 424.

7П

Лихачев Д.С. Проблема характера в исторических произведениях н. XVII в. // ТОДРЛ, т.VIII, 1951; Адрианова-Перетц В.П. Исторические повести XVII в. и устное народное творчество. // ТОДРЛ, t.IX, 1953; Державина О.А. К вопросу о художественном методе и поэтическом стиле русской исторической повести н. XVII в. // Ученые записки Московского гор. пед. инст., т.67, вып.6, 1957; Дробленкова Н.Ф. Новая повесть о преславном Российском царстве и современная ей агитационная патриотическая письменность. М-Л., 1960.

21 Назаревский А.А. Очерки из области русской исторической повести начала

XVII столетия. Киев, 1958.

22

Адрианова-Перетц В.П. Народное поэтическое творчество времени крестьянских и городских восстаний XVII в. // Русское народное поэтическое творчество. T.I, М.-Л., 1954; Ее же. Русская демократическая сатира XVII в. М.-Л., 1954; Кутина Л.Л. Лексика исторических повестей о Смутном времени Московского государства. Автореферат диссертации. Л., 1953.

23

Салмина М.А. «О причинах гибели царств», сочинение начала XVII века. // ТОДРЛ. Т. 10. М.-Л., 1954; Кукушкина М.В. Неизвестное «Писание» о начале «смуты». // ТОДРЛ. T.XXI. М.-Л., 1965; Енин Т.П. Неизвестная повесть о Смутном времени. // Памятники культуры: Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. Ежегодник. 1977. М., 1977; Попков В.Н. Псковские повести начала XVII века. Автореф. канд. дисс. М., 1972;Его же. Соотношение объективного и субъективного в псковских повестях начала XVII века. // Традиции и новаторство в русской литературе: Сборник трудов Московского областного пед ин-та им. Н.К. Крупской. М., 1973; Станиславский A.JI., Морозов Б.Н. Повесть о Земском Соборе 1613 г. // ВИ, 1985, №5.

24 Станиславский A.JL, Морозов Б.Н. Указ. соч. С.93-94.

25 Полосин И.И. Социально-политическая история России XVI - начала XVII в. M.-JL, 1963; Панченко A.M. Русская стихотворная культура XVII в. Л., 1973; Кукушкина М.В. Семен Шаховской - автор «Повести о смуте». // Памятники культуры: Новые открытия. Ежегодник. 1974. М., 1975; Лукичев М.П. Новые материалы к биографии С.И. Шаховского. // Исследования по источниковедению истории СССР дооктябрьского периода. М., 1982; Семенова Е.П. Исторические произведения С.И. Шаховского. // Генезис и развитие феодализма в России. Л., 1983; Ее же. Об источниках «Повести преслав-ной» С.И. Шаховского. // ТОДРЛ. Т. 39. Л., 1985; Ее же. И.А. Хворостинин и его «Словеса дней». //ТОДРЛ. Т. 34. Л., 1980; Былинин В.К. Небольшие фрагменты из русской поэзии н. XVII в.: «Молитвы-заговоры» князя С.И. Шаховского. // Памятники культуры: Новые открытия. Ежегодник. 1982. Л., 1984; Морозова Л.Е. Русский вольнодумец - князь И.А. Хворостинин. // ВИ., 1998, №8.

26 Полосин И.И. Указ. соч. С.340-347.

27 Назаров В.Д. «Новый летописец» как источник по истории царствования Лжедмитрия I. // Летописи и хроники. М.,1974; Клосс Б.Д. Никоновский свод и русские летописи XVI - XVII вв. М., 1980; Корецкий В.И. История русского летописания второй половины XVI - начала XVII в. М.,1986; Бовина В.Г. Позднее летописание и проблемы его изучения. // ОИ, 1992, №5; Ломонов-ский И.С. Новый летописец о причинах и хронологии «Смутного времени». // Проблемы отечественной истории и культуры периода феодализма. Чтения памяти В.Б. Кобрина. Тезисы докладов и сообщений. М., 1992; Зотов A.M. «Новый летописец» как памятник литературы первой трети XVII в. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Новосибирск, 1999; Солодкин Я.Г. История позднего русского летописания. М., 1997. чо

Долинин Н.П. Подмосковные полки (казацкие «таборы») в национально-освободительном движении 1611-1612гг. Харьков, 1958.

90

Пушкарев JI.H. История в общественном сознании России XVII века. // ВИ, 1997, №9. Пушкарев JI.H. Указ. соч. С. 36.

31 Там же. С.37.

32 Там же. С.37.

33

Морозова JI.E. Смутное время в России (конец XVI - начало XVII в.). М., 1990; Ее же. Смута начала XVII в. глазами современников.

34 См.: Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994.

•3 с

Белявский И.Г., Пронштейн А.П. Некоторые психологические аспекты отражения действительности в исторических источниках. // Известия СевероКавказского научного центра высшей школы. Серия общественные науки. 1974, №1.

36 Хронограф 1617 года.// ПЛДР, М., 1987; Новый летописец. // ПСРЛ. СПб., 1910. Т. 14. 4.1; Псковские летописи. Вып. 1. М., 1941; Летопись о многих мятежах и о разорении Московского государства от внутренних и внешних неприятелей. СПб., 1771.

37

Повесть о видении некоему мужу духовну. // ПДРП. Л., 1925; Повести о чудесных видениях в Нижнем Новгороде и Владимире. // ПДРП. Л., 1925;

Повесть о видении мниху Варлааму в Великом Новгороде. // ПДРП. Л., 1925.

10

Иов. Повесть о житии царя Федора Ивановича. // ПЛДР, М., 1987.

39

Писание о преставлении и погребении князя Михаила Васильевича Шуйского, рекомого Скопина». // ПЛДР. М., 1987.

40 Новая повесть о преславном Российском царстве. // ПЛДР. М., 1987.

41 Послание дворянина к дворянину. // ПЛДР. М., 1987.

42 Палицын А. Сказание Авраамия Палицына. M.-JL, 1955.

43 Временник Ивана Тимофеева. M.-JL, 1951.

44 Хворостинин И.А. Словеса дней и царей, и святителей московских. // ПЛДР. М., 1987.

45 Шаховской С.И. Летописная книга. // ПЛДР. М., 1987.

46 Иное сказание. // ПДРП. Л., 1925.

47 Повесть князя И.М. Катырева-Ростовского. // ПДРП. Л., 1925.

48 Повесть, како восхити неправдою на Москве царский престол Борис Годунов.//ПДРП. Л., 1925.

49 Повесть о некоей брани, належащей на Великую Россию. // ПДРП. Л., 1925.

50 Сказание о Гришке Отрепьеве. // ПДРП. Л., 1925.

51 Повесть о Земском Соборе 1613 года (Публикацию подготовили к печати А.Л. Станиславский и Б.Н. Морозов).// ВИ, 1985 №5.

52 Рукопись Филарета.// Сборник П. Муханова. СПб., 1886.

Песни, записанные для Ричарда Джемса в 1619-1620гг. // ПЛДР. М., 1987.

54 Народная песня. // Васенко П.Г. Платонов С.Ф., Тураева-Церетели Е.Ф. Начало династии Романовых. СПб., 1912. С.246-247.

55 Платонов С.Ф. Древнерусские сказания.

56 Назаревский А.А. Указ. соч.

57 Л.Е. Морозова. Указ. соч-я.

58 РГАДА, ф.210. Московский стол.

30

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русская Смута и общественная мысль XVII века: суждения, оценки, концепции"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Переломным моментом отечественной истории был период Смуты в начале XVII в. Именно в Смутное время происходило зарождение и движение новых политических идей и понятий, которых недоставало прежнему государственному порядку. Тогда же впервые в нашей истории появился феномен самозванчества, который станет стереотипной формой русского мышления. В то же время происходило знакомство русских, и, прежде всего интеллектуальной элиты, с элементами западной культуры. Общение с поляками, знакомство с их вольнолюбивыми понятиями и правами расширило политический и интеллектуальный кругозор русских современников, авторов произведений о Смутном времени. Все это вызывало большой интерес к осознанию и осмыслению всего происходившего у русских публицистов начала XVII в. Обостряется историческое чувство и оживляется историческое сознание русского общества. При этом большинство произведений русских современников о Смутном времени создавалось ими уже непосредственно после печальных событий Смуты, в промежутке приблизительно между 1619 и 1632гг., то есть в «третий период» успокоения и возвращения в целостное пребывание в «историческом». Давая оценки прошлым событиям Смуты, русская интеллектуальная элита формировала определенный образ Смуты в историческом сознании русского общества XVII в. Отсюда можно вывести некоторую зависимость государственного строя России при первых Романовых от оценок Смуты русскими современниками как фактора исторического сознания. В этом значение исторического сознания и связь между оценками прошлого и будущим общества и государства, влияние его на политическую практику. Оценивая предшествующий период исторического развития, общественные институты могут влиять на политическую практику, определяя ее дальнейшее развитие.

Но, безусловно, все произведения русских современников Смуты испытали сильное влияние со стороны государственной власти, так как они обладали мощным идеологическим воздействием на формирование мировоззренческих установок различных общественных слоев. Правительственные институты времени первых Романовых осуществляли целенаправленное воздействие на интеллектуальную элиту с целью формирования такого исторического сознания общества, которое укрепляло единодержавную идеологию и мировоззрение. В общественный менталитет внедрялись определенные ценности, а европейские мировоззренческие установки признавались чуждыми для русских людей, ведущими лишь к новой Смуте. Образцом для подражания объявлялась эпоха Ивана IV, некоторое родство с которым первые Романовы старательно выдвигали на первый план. В целом новая династия действовала в духе государственной идеологии последних Рюриковичей, показывая преемственность власти и законность собственных монархических прав.

Все новые явления и идеи, возникшие в России во время Смуты, претерпели значительную качественную трансформацию или были надежно забыты. В период правления первых Романовых восторжествовали реставрационные и консервативные тенденции, что естественно, так как высшие духовные ценности России в силу комплекса исторических причин формировались с известной долей самобытности, что привело к преобладанию моральных приоритетов над материальными факторами (в отличие от западной цивилизации). Если на Западе основой общественного менталитета становились индивидуализм и конкуренция, то в России - общинно - соборный коллективизм.

Главной задачей власти являлось формирование определенного образа Смуты в историческом сознании для мобилизации общественных сил, которые ориентировали на ускоренную реконструкцию государственной модели XVI столетия. Ради этого часто использовалась прямая фальсификация исторических фактов в политических целях. В частности, когда царем стал Борис Годунов, публицистические произведения писались в форме своеобразного панегирика новой власти. После вступления на престол Василия Шуйского, прежний монарх стал «цареубийцей», «коварным властолюбцем», виновником всех народных бедствий, тогда как новый «самодержец» предстает в об-личии мудрого и благочестивого правителя. Не остались в стороне от указанной тенденции средневекового историописания и Романовы. Но, несмотря на давление власти, некоторые современники в публицистических произведениях пытались сохранить собственное «лицо», субъективное видение событий. В этом, как представляется, заключается исследовательская ценность исторической публицистики, созданной современниками Смутного времени.

Одну из причин русской Смуты начала XVII века ее современники видели в божественной воле, напустившей беды на Московское государство за грехи всего общества. Провиденциалистская позиция в осмыслении исторического процесса являлась основной для того времени. Она отражена во всех публицистических произведениях первой половины XVII в. В Смуте русские современники видели заслуженное наказание, посылаемое свыше, за свои прегрешения. Кроме того, одной из причин Смуты в историческом сознании русского общества выступало пресечение династии Рюриковичей вследствие убийства царевича Дмитрия и смерти царя Федора Ивановича. При этом в обоих случаях вина возлагалась на Бориса Годунова. Это значимое событие оживило историческое сознание современников, которое, в свою очередь, повлияло на социальное и политическое поведение людей, когда царская власть перестала быть для них богоданной и стала данной людьми. Последствия этого изменения в ментальных установках проявились в последующих события Смутного времени. Причину Смуты современники видели и в злой воле людей, конкретно - в «незаконном, насильственном» захвате царского престола все тем же Борисом Годуновым. Во всеобщем осуждении этого события проявилось значение исторического сознания в связи между оценками прошлого и будущей судьбой государства. Участь Бориса и его семьи приводилась публицистами в назидание потомкам, дабы те избежали того, что довелось пережить им.

К Смуте, по убеждению современников, привела и боярская вражда, главным разжигателем которой объявлялся Годунов. Через оценки Бориса

Годунова видна система ценностей в структуре исторического сознания современников. Несмотря на неприятие Бориса как «естественного», законного государя, несмотря на гневный тон авторов в его адрес, у определенного круга публицистов присутствовала и положительная оценка этого персонажа и его политики. А так как эта положительная оценка давалась уже умершему правителю, официально возведенному в ранг «заводчика всей беды великой», репрессий со стороны которого можно было уже не опасаться и кого, казалось бы, нужно только осуждать в угоду новой правящей династии, то можно говорить о становлении качественно нового уровня если не в массовом, то отчасти в сознании русской интеллектуальной элиты, в политической культуре, нравственности русского общества первой половины XVII в. Это, в свою очередь, может свидетельствовать о начале становления новой культурной эпохи, которая достигнет своего дальнейшего развития и во второй половине столетия, и в просвещенном XVIII веке.

Исследованная публицистическая ситуация отражает возможность переплетения в общественном сознании общепринятых, господствующих норм и ценностей с субъективными, личными взглядами и оценками исторической действительности конкретными авторами. Таким образом, можно сделать отчетливый вывод о структуре базовых моральных и политических ценностей, отразившихся в произведениях современников о Смутном времени. Высоко оценивая героев Смуты, таких как патриарх Гермоген, М.В. Скопин-Шуйский, современники, тем не менее, отмечали некоторые негативные стороны их личности (имела место и обратная ситуация, когда антигерои наделялись некоторыми положительными качествами). Описывая личность Лжедмитрия I в негативных тонах, отечественные публицисты не забыли отметить положительные черты, присущие первому самозванцу. Аналогичное замечание может быть отнесено и к тем оценкам современников, которые относятся к восстанию Болотникова. Даже оценивая польских интервентов и казаков (в первую очередь, их предводителей), отечественные авторы отмечали их храбрость, силу и полководческий талант. По-видимому, для большинства современников моральные ценности были предпочтительнее политического интереса. Следовательно, можно сделать вывод об определенной объективности авторов, детерминируемой специфической системой ценностных ориентиров.

Необходимо признать, что в рассматриваемый период произошли ощутимые сдвиги в качественных характеристиках исторического сознания русского общества. В первую очередь, это становится очевидным на фоне возрастания интереса к личности, нехарактерному для средневековой модели историописания и публицистической литературы. Соответствующая направленность присутствует даже в произведениях наиболее консервативных авторов, представителей духовенства и летописцев. На примерах оценок таких деятелей Смуты, как Филарет и Василий Шуйский, заметно, что система ценностей в структуре исторического сознания современников включала в себя как общепринятые моральные устои и нравственные идеалы, господствовавшие в русском обществе начала XVII столетия, так и субъективные личностные оценки исторических событий и явлений. В то же время очевидной представляется зависимость между указанными факторами, которая поддерживалась особенностями индивидуального опыта и общественного менталитета. Столкновение современников с новизной, с элементами западной культуры выразилось в интересе и желании более пристального знакомства, как, например, у князя И.А. Хворостинина. Однако в произведениях современников присутствуют типичные для средневековой парадигмы историософского осмысления событий идеи, связанные с провиденциалистическим видением окружающей действительности. Следует признать, что историческое сознания русского общества еще придерживалось традиционного мировоззрения, в котором зарождались новые формы познания и оценки окружающей действительности.

На основе анализа суждений и оценок современников событий Смуты и ее деятелей можно определить систему ценностей, на основании которых основывалось их историческое сознание. В этой системе для многих современников предпочтение отдавалось моральным ценностям, нежели политическим. Несмотря на официальную подачу исторического материала, характерную для всего XVII века, современники пытались передать нам свой взгляд на происходившие события, зачастую субъективный, но очень ценный, так как он мог отражать психологию и систему ценностей отечественной политической и интеллектуальной элиты и в целом русского общества. Это особенно хорошо видно на примерах оценок, которые современники давали персонажам Смуты. Указанные оценки зависели от личного, субъективного отношения к тому или другому деятелю, от личной симпатии публициста. Выделенное обстоятельство свидетельствует о том, что в историческом сознании русского общества первой половины XVII века наметился определенный отход от традиционного для средневековья провиденциалистского взгляда, хотя говорить об окончательном переходе к рациональном осмыслении событий еще не приходится. Сознание многих авторов еще держалось за традиционные начала. Но, делая вывод из моральных оценок персонажей Смутного времени, можно говорить уже о подготовленности общества средневековой Руси к переменам, которые неизбежно несло с собой Новое время. Зарождается новая историософия, основанная на рационализме.

В сфере исторического сознания в целом очень важны идеалы, оценки и другие проявления человеческой субъективности. Историческая память формируется из сплава личного восприятия происходящих событий и общих суждений. Оценки современниками событий Смутного времени перерастали, при их более глубоком осмыслении, в концепции, которые оказывали влияние на историческое сознание и социальное поведение людей. Представляется возможным определить эти конкретные концепции Смутного времени, основанные на определенных историософских и политических позициях. Исходя из всего вышесказанного, можно будет сделать заключение о том, являлось ли Смутное время переходным периодом в русской общественной мысли.

Можно утверждать, что концепции Смутного времени, основанные на провиденциалистской историософии, отражены в таких произведениях русских современников как: «Новый летописец», «Летопись о многих мятежах и о разорении Московского государства от внутренних и внешних неприятелей», «Иное сказание», «Повесть о честном житии царя Федора», «Писание о преставлении и погребении князя Михаила Васильевича Шуйского, по прозвищу Скопина», «Повесть о видении некоему мужу духовну», «Сказание о чудесных видениях 1611 года нижегородском и владимирском», «Повесть о видении мниху Варлааму в Великом Новгороде». В целом эти источники относятся либо к летописям, либо к публицистическим произведениям, близким к духовной литературе. Для них характерно представление о Московской Руси как о центре мирового православия и главной защитнице истинного христианства, неприятие и даже агрессивное отношение ко всему западному, не православному. Проблема исторического места монархической власти в обществе и характера ее взаимоотношений с поданными в этих произведениях решается в пользу неограниченной власти монарха. Доминирует идея божественного происхождения царской власти, ее сакрального характера. Роль человеческого начала в исторической жизни в этих концепциях сведена к минимуму. Определяющее значение в событиях Смуты придается роли божественного Провидения, через которую эти публицисты пытались объяснить все причины происходящего. Зачастую для этих концепций характерно господство политических интересов и ценностей над моральными и нравственными. Весь смысл истории сводится в них к проявлениям божественного замысла, который определяет судьбу как целого общества, так и отдельного человека. Для концепций, основанных на провиденциалистской историософии, присуще конструирование фантастических схем исторического процесса. В них проводится мысль о наказании Богом Смутой за грехи русского общества в целом, за отход от старины, от традиционного уклада жизни Руси. Поэтому неуклонное следование заветам предков выступает гарантом от будущих потрясений. Главным виновником смуты для этих русских современников выступал Борис Годунов, которого обвиняли в цареубийстве и незаконном захвате российского престола. За эти «страшные» грехи одного человека и поплатилось в последствии все Московское государство.

Таково основное содержание концепций Смутного времени, основанных на провиденциализме, в историческом сознании его современников. Они, в некоторой степени, смогли оказать влияние на внутреннюю политику и государственный строй России при первых Романовых, так как подобные концепции явно преобладали в общественной мысли XVII века и могли способствовать возобладанию консервативных, реставрационных тенденций в жизни русского общества этого периода. Несмотря на это, можно выделить ряд публицистических произведений, в которых, если и не доминировали, то весьма четко прослеживались элементы рационализма. К ним, как представляется, относятся «Временник» И. Тимофеева, «Летописная книга» С.И. Шаховского, «Повесть князя И.М. Катырева-Ростовского» и «Повесть о Земском соборе 1613 года». Элементы рационалистической историософии содержатся и в русских публицистических памятниках летописного характера, но они там играли подчиненную роль по отношению к провиденциализму и, зачастую, не значительную. Новизна концепций с элементами рационального осмысления действительности в общественной мысли XVII века заключалась в том, что у указанных авторов виден частичный отход от конструирования фантастических схем исторического процесса, обращенность, прежде всего к реальным фактам истории, «земным» корням тех или иных событий, стремление объяснить и осмыслить причинно-следственные связи и выяснить сущность явлений. Не отвергая в целом роли божественного Провидения, эти современники более серьезное внимание уделяли роли личности в истории, пытаясь объяснить события и людской волей тоже. У князя С.И. Шаховского видны даже зачатки взглядов, схожих с распространившейся впоследствии в европейской исторической мысли теорией естественного права и общественного договора. Эти русские публицисты начинали апеллировать уже к здравому смыслу как к критерию истолкования причин и следствий тех или иных явлений и событий, очевидцами которых они были. Но, тем ни менее, в этих концепциях Смуты все вышесказанное зачастую причудливым образом переплеталось со средневековым мировоззрением и историческими мифами, что может свидетельствовать о силе консервативных представлений в русской общественной мысли первой половины XVII века.

Ряд исследованных концепций носил более политический характер, нежели философский. Так князь И.А. Хворостинин пытался показать свою роль в описываемых им событиях, что было характерно и для Авраамия Па-лицына. Хворостинин, несмотря на подоплеку написания повести, пытался тем не менее передать свои личностные взгляды на происходящее, которые весьма сильно отличались от общепринятых в то время, тем более если учитывать господство консервативных, реставрационных тенденций в общественном устройстве России в XVII столетии. А. Палицын свою роль зачастую как бы соотносил с ролью церкви в прекращении Смуты и в избрании новой династии. Анонимный автор «Новой повести» своим трудом пытался воздействовать на патриотические чувства народа, чтобы поднять его на борьбу с интервентами, приводя в пример мужество и храбрость героев своего времени. Таким образом, особенностью концепций, отраженных в данных публицистических произведениях, были ярко выраженные политические пристрастия авторов. Для них характерно представление о роли личного начала как организующего центра не только повествования, что в большей или меньшей степени прослеживается практически во всех произведениях русских современников о Смутном времени, но и как центра самих описываемых авторами событий.

173

Список научной литературыШалак, Максим Евгеньевич, диссертация по теме "Отечественная история"

1. РГАДА. Ф. 210. Московский стол. Ст. 3. № 5.

2. РГАДА. Ф. 89. Донские дела. 1613. № 1.12. Опубликованные

3. Акты Московского государства, изданные императорскою Академиею Наук. Под редакцией Н.А. Попова. СПБ., 1810. Т. 1.

4. Временник дьяка Ивана Тимофеева. // ПДРП. Д., 1925.

5. Временник Ивана Тимофеева. M.-JL, 1941.

6. Иное сказание // ПДРП. Д., 1925.

7. Иов. Повесть о житии царя Федора Ивановича // ПЛДР. М., 1987.

8. Летопись о многих мятежах и о разорении Московского государства от внутренних и внешних неприятелей. СПб., 1771.

9. Народная песня // Васенко П.Г., Платонов С.Ф., Тураева-Церетели Е.Ф. Начало династии Романовых. СПб., 1912.

10. Новая повесть о преславном Российском царстве. // Назаревский А.А. Очерки из области русской исторической повести начала XVII столетия. Киев, 1958.

11. Новая повесть о преславном Российском царстве // ПЛДР. М., 1987.

12. Новый летописец. М., 1855.

13. Новый летописец // ПСРЛ. СПб., 1910. Т. 14. Часть 1.

14. Палицын А. Сказание Авраамия Палицына. М.-Л., 1955.

15. Песни, записанные для Ричарда Джемса в 1619 1620 гг. // ПЛДР. М., 1987.

16. Писание о преставлении и погребении князя Михаила Васильевича Шуйского, рекомого Скопина // ПЛДР. М., 1987.

17. Плач о пленении и о конечном разорении Московского государства // ПЛДР. М., 1987.1 б.Повесть како восхити неправдою на Москве царский престол Борис Годунов//ПДРП. Л., 1925.

18. Повесть князя И.М. Катырева-Ростовского // ПДРП. Л., 1925.

19. Повесть о видении мниху Варлааму в Великом Новгороде // ПДРП. Л., 1925.

20. Повесть о видении некоему мужу духовну. // ПДРП. Л., 1925.

21. Повесть о Земском Соборе 1613 года (публикацию подготовили к печати А.Л. Станиславский и Б.Н. Морозов) // ВИ, 1985, № 5.

22. Повесть о некоей брани, належащей на Великую Россию // ПДРП. Л., 1925.

23. Повести о чудесных видениях в Нижнем Новгороде и Владимире // ПДРП. Л., 1925.

24. Послание дворянина к дворянину // ПЛДР. М., 1987.

25. Псковская летописная повесть о смутном времени. // ПЛДР. М., 1987.

26. Псковские летописи. Выпуск 1. М., 1941.

27. Рукопись Филарета// Сборник П. Муханова. СПб., 1886.

28. Сказание Авраамия Палицына. СПб., 1909.

29. Сказание Авраамия Палицына об осаде Троице-Сергиева монастыря. // ПЛДР. М., 1987.

30. Сказание о Гришке Отрепьеве // ПДРП. Л., 1925.

31. Тимофеев И. Временник. // ПЛДР., М., 1987.31 .Хворостинин И.А. Словеса дней, и царей, и святителей московских // ПЛДР. М., 1987.

32. Хронограф 1617 года//ПЛДР. М., 1987.

33. Шаховской С.И. Летописная книга // ПЛДР. М., 1987.2. Исследования

34. Адрианова-Перетц В.П. Исторические повести XVII в. и устное народное творчество// ТОДРЛ. Т.IX, 1953.

35. Адрианова-Перетц В.П. Народное поэтическое творчество времени крестьянских и городских восстаний XVII в.// Русское народное поэтическое творчество. T.I, М.-Л.,1953.

36. Адрианова-Перетц В.П. Русская демократическая сатира XVII в. М.-Л., 1954.

37. Антипов Г.А. Историческое прошлое и пути его познания. Новосибирск, 1987.

38. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. М., 1991. В 3-х т.

39. Барг М.А. Эпохи и идея: становление историзма. М., 1987.

40. Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990.

41. Белокуров С.А. Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. М.,1906.

42. Белокуров С.А. Из духовной жизни московского общества XVII в. М., 1902.

43. Ю.Беляковский И.Г., Пронштейн А.П. Некоторые психологические аспекты отражения действительности в исторических источниках. // Известия СевероКавказского научного центра высшей школы. Серия общественные науки. 1974, №1.

44. П.Былинин В.К. Небольшие фрагменты из русской поэзии н. XVII в.: «Молитвы-заговоры» князя С.И. Шаховского // Памятники культуры: Новые открытия. Ежегодник. 1982. Л., 1984.

45. Васенко П.Г. Две редакции первых глав «Сказания» Авраамия Палицына // Летопись занятий Археографической комиссии за 1919-1922 гг. Вып.32. Пг., 1932.

46. Васенко П.Г. «Забелинская» редакция первых шести глав «Истории» Палицына // Сб. ст. в честь акад. А.И. Соболевского. Л., 1928.

47. Васенко П.Г., Платонов С.Ф., Тураева-Церетели Е.Ф. Начало династии Романовых. СПб., 1912.

48. Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994.

49. Бовина В.Г. Позднее летописание и проблемы его изучения // ОИ. 1992 №5.

50. Гаташов В.В. Какую роль играет историческое сознание в жизни народа? // История России в вопросах и ответах. Ростов-на-Дону, 1999.

51. Гаташов В.В., Лубский А.В. Что такое историческое сознание? // История России в вопросах и ответах. Ростов-на-Дону, 1999.

52. Гегель. Энциклопедия философских наук. В 3-х т. М., 1974-1977.

53. Голохвостов Д.П. Замечание об осаде Троице-Сергиевской лавры поляками (1608-1610) и описание оной историками XVII, XVIII и XIX столетий // Москвитянин, 1847, №6-7.

54. Гольдберг А.Л. Историко-политические идеи русской книжности XVI -XVII вв. // Временник Ивана Тимофеева. М.-Л., 1951.

55. Грушинин Б.А. Структура и состав общественного сознания // Социологические исследования, 1983, №4.

56. Гудзий Н.К. Заметки о Повести кн. Ив. Мах. Катырева-Ростовского // Сборник статей в честь А.И. Соболевского. Л., 1928.

57. Гудзий Н.К. К вопросу о составе «Летописной книги», приписываемой кн. И.М. Катыреву-Ростовскому//ТОДРЛ. Т. 14. М.-Л., 1958.

58. Гулыга А.В. Искусство истории. М., 1980.

59. Гулыга А.В. Принципы эстетики. М., 1987.

60. Державина О.А. Анализ образов повести XVII в. о царевиче Дмитрии Угличского // Ученые записки Моск. гор. пед. института, t.VII, Кафедра русской литературы, вып.1, 1946.

61. Державина О.А. Вступительная статья в кн.: Временник Ивана Тимофеева. М.-Л., 1951.

62. Державина О.А. Вступительная статья в кн.: «Сказание Авраамия Палицына». М.-Л., 1955.

63. Державина О.А. К вопросу о художественном методе и поэтическом стиле русской исторической повести н. XVII в // Ученые записки Моск. гор. пед. института, т.67, вып.6, 1957.

64. Державина О.А. К истории создания «Летописной книги», приписываемой кн. Катыреву-Ростовскому // Ученые записки Моск. гор. пед. института, т.48, вып.5, 1955 (изд. в 1956).

65. Державина О.А. Обзор работ по изучению литературных памятников первой трети XVII в. // ТОДРЛ, кн. XIII., М.-Л., 1957.

66. Долинин Н.П. Подмосковные полки (казацкие «таборы») в национально-освободительном движении 1611-1612 гг. Харьков, 1958.

67. Долинин Н.П. Развитие национально-политической мысли в условиях крестьянской войны и иностранной интервенции в начале XVII в. // Научные записки Днепропетровского гос. университета, т.40. Сборник работ ист. факта., вып. 1, 1951.

68. Дробленкова Н.Ф. Новая повесть о преславном Российском царстве и современная ей агитационная письменность. М.-Л., 1960.

69. Ельчанинов В.А. Историческое сознание и проблемы его формирования // Закономерности формирования общественного сознания. Барнаул, 1984.

70. Енин Т.П. Неизвестная повесть о Смутном времени // Памятники культуры: Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. Ежегодник. 1977. М., 1977.

71. Забелин И.Е. Минин и Пожарский. М., 1901.

72. Зотов A.M. «Новый летописец» как памятник литературы первой трети XVII в. Автореф. дисс. канд. филолог, наук. Новосибирск, 1999.

73. Иконников B.C. новые исследования по истории Смутного времени Московского государства. Киев, 1889.

74. Карамзин Н.М. История государства Российского. СПб., 1843.

75. Кедров С.И. Авраамий Палицын. М., 1880.

76. Кедров С.И. Авраамий Палицын как писатель // Русский архив. 1886, №7.

77. Клибанов А.И. У истоков русской гуманистической мысли // Вестник истории мировой культуры, 1958, №1.

78. Клосс Б.М. Никоновский свод и русские летописи XVI XVII вв. М., 1980.

79. Ключевский В.О. Сочинения. В 9-ти т. М., 1988. Т. 3.

80. Колингвуд. Р.Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980.

81. Кондратьев А.О. О так называемой рукописи патриарха Филарета // ЖМНП. СПб., 1878. Ч. CXCIX.

82. Коновалова О.Ф. «Написание о царях московских» И.М. Катырева-Ростовского в переложении М.А. Волошина//ТОДРЛ. Т.ЗЗ. Л., 1980.

83. Корецкий В.И. История русского летописания второй половины XVI — начала XVII в. М., 1986.

84. Костомаров Н.И. Кто виноват в смутном времени? // Вестник Европы, 1872, №9.

85. Костомаров Н.И. Личности смутного времени.// Вестник Европы, 1871, №6.

86. Костомаров Н.И. Повесть об освобождении Москвы от поляков в 1612 году и избрание царя Михаила. Исследования. Документы. М., 1988.

87. Кукушкина М.В. Неизвестное «Писание» о начале «смуты» // ТОДРЛ. T.XXI. М.-Л., 1965.

88. Кукушкина М.В. Семен Шаховской автор повести о Смуте // Памятники культуры: Новые открытия. Ежегодник. 1974. М., 1975.

89. Кутина Л.Л. Лексика исторических повестей о Смутном времени Московского государства. Автореферат диссертации. Л., 1953.

90. Кушева Е.Н. из истории публицистики Смутного времени // Ученые записки Саратовского гос. университета, пед. фак., t.V, вып.2, 1926.

91. Левада Ю.А. Историческое сознание и научный метод // Философские проблемы исторической науки. Тарту, 1979.

92. Лекторский В.А. Самосознание и рефлексия в научном познании // Общественные науки. 1980, №2.

93. Лихачев Д.С. Национальное самосознание древней Руси. М., 1945.

94. Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы // Лихачев Д.С. Избр. работы. Т.1. Л., 1987.

95. Лихачев Д.С. Проблемы характера в исторических произведениях н. XVII в. // ТОДРЛ. Т.8. М.-Л., 1951.

96. Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно- историческое значение. М.-Л., 1947.

97. Ломоновский И.С. Новый летописец о причинах и хронологии «Смутного времени» // Проблемы отечественной истории и культуры периода феодализма. Чтения памяти В.Б. Кобрина. Тезисы докладов и сообщений. М., 1992.

98. Лукичев М.П. Новые материалы к биографии С.И. Шаховского // Исследования по источниковедению СССР дооктябрьского периода. М., 1982.

99. Любомиров П.Г. Очерки истории нижегородского ополчения 1611-1612 гг. М., 1939.

100. Марксистская философия в XIX веке. В 2-х кн. М., 1983.

101. Матяш Т.П. Сознание как целостность и рефлексия. Ростов-на-Дону, 1988.

102. Мининков Н.А. Методология истории. Ростов-на-Дону, 2004.

103. Морозова Л.Е. Русский вольнодумец князь И.А. Хворостинин // ВИ, 1998 №8.

104. Морозова Л.Е. Смута начала XVII в. глазами современников. М., 2000.

105. Морозова Л.Е. Смутное время в России (конец XVI — начало XVII в.). М., 1990.

106. Назаревский А.А. Очерки из области русской исторической повести начала XVII столетия. Киев, 1958.

107. Назаров В.Д. «Новый летописец» как источник по истории царствования Лжедмитрия III Летописи и хроники. М., 1974.

108. Огурцов А.П. Рефлексия в науке и обучении // ВФ, 1996 №2.

109. Орлов А.С. Повесть кн. Катырева-Ростовского и Троянская история Гвидоде Колумна // Сб. ст. в честь М.К. Любавского. Пг., 1917.

110. Орлов А.С. Повесть 1606 г. о восхищении Российского престола Борисом

111. Годуновым и Лжедмитрием // Известия АНСССР. Отделение литературы иязыка, t.V, вып.П, 1946.78.0ртега-и-Гассет X. Вокруг Галилея (схема кризисов) // Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. М., 2000.

112. Панченко A.M. Русская стихотворная культура XVII в. Л., 1973.

113. Петухов Е.В. Из истории русской литературы XVII века. СПб., 1893.

114. Платонов С.Ф. Древнерусские сказания и повести о смутном времени XVII века как исторический источник. СПб., 1888.

115. Платонов С.Ф. Сочинения в 2-х т. СПб., 1993. Т. 2.

116. Полосин И.И. Социально-политическая история России XVI — начала XVII в. М.-Л.Д963.

117. Попков В.Н. Псковские повести начала XVII века. Автореф. канд. дисс. М., 1972.

118. Попков В.Н. Соотношение объективного и субъективного в псковских повестях начала XVII века // Традиции и новаторство в русской литературе: Сборник трудов Московского областного пед. ин-та им. Н.К. Крупской. М., 1973.

119. Попов А.Н. Образ хронографов русской редакции. М., 1869.

120. Проблемы рефлексии в научном познании. Куйбышев, 1983.

121. Пушкарев Л.Н. История в общественном сознании России XVII века // ВИ. 1997№9.

122. Ракитов А.И. Историческое познание: Системно-гносеологический подход. М., 1982.

123. Салмина М.А. Исторические произведения С.И. Шаховского // Генезис и развитие феодализма в России. Л., 1983.

124. Салмина М.А. «О причинах гибели царств», сочинение начала XVII венка // ТОДРЛ. Т. 10. М.-Л., 1954.

125. Семенова Е.П. Об источниках «Повести преславной» С.И. Шаховского // ТОДРЛ. Т.39. Л., 1985.

126. Семенова Е.П. И.А. Хворостинин и его «Словеса дней» // ТОДРЛ. Т.34. Л., 1979.

127. Серова И.Ю. История текста «Летописной книги» // ТОДРЛ. Т.44. М.-Л., 1990.

128. Серова И.Ю. К вопросу о соотношении «Рукописи Филарета» и «Летописной книги» // Проблемы развития русского фольклора и литературы XII -XX вв. Тезисы научной конференции молодых ученых и специалистов. 6-7 апреля 1988. Л., 1988.

129. Серова И.Ю. «Летописная книга» Катырева-Ростовского и «Троянская история» Гвидо де Колумна // ТОДРЛ. Т.42. М.-Л., 1989.

130. Скрынников Р.Г. Россия на кануне «смутного времени». М., 1981.

131. Скрынников Р.Г. Социально-политическая борьба в Российском государстве в начале XVII века. Л., 1985.

132. Смирнов И.И Восстание Болотникова. Л., 1951.

133. Сознание и история. Барнаул, 1993.

134. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1960.

135. Солодкин Я.Г. История позднего русского летописания. М., 1997.

136. Солодкин Я.Г. О датировке начальных глав «Истории» Авраамия Палицына // ТОДРЛ. Т.32. кн.З и 1. Л., 1977.

137. Станиславский А.Л. Гражданская война в России XVII века. М., 1990.

138. Станиславский А.Л., Морозов Б.Н. Повесть о Земском Соборе 1613 года//ВИ, 1985 №5.

139. Татищев В.О. История Российская. Л., 1986.

140. Тихомиров М.Н. Классовая борьба в России XVII в. М.,1969.

141. Тюменцев И.О. Смута в России в начале XVII столетия: движение Лжедмитрия II. Волгоград, 1999.

142. Тюменцев И.О. Социально-политическая борьба в России и оборона Троице-Сергиева монастыря в 1608-1610 гг. Автореферат кандидатской диссертации. Л., 1989.

143. Философский энциклопедический словарь. М., 1989.

144. Философский энциклопедический словарь. М., 1999.

145. Французова Н.П. Историческое сознание и его структура.// Историзм и творчество. 4.1. М., 1990.

146. Черепнин JI.B. Общественно-политические взгляды Авраамия Пали-цына // Сказание Авраамия Палицына. M.-J1., 1955.

147. Черепнин JI.B. «Смута» и историография XVII века // Исторические записки. Т. 14. М., 1945.

148. Чернышевский Н.Г. Избранные философские сочинения. В 2-х т. JL, 1975.

149. Швырев B.C. Рефлексия и понимание в современном анализе науки // ВФ, 1985 №6.

150. Яковлев А.И. «Безумное молчание» // Сборник статей, посвященных В.О. Ключевскому. 4.2. М., 1909.

151. Яковлев В.П. Историческая наука и историческое сознание // Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы, 1978 №4.

152. Яковлев М.А. Иное сказание (Повесть о крестьянском движении н. XVII в.) // Ученые записки Ленинградского гос. пед. института. Факультет языка и литературы, вып. I, 1938.1. Перечень сокращений.

153. ВИ Вопросы истории. ВФ — Вопросы философии.

154. ЖМНП Журнал Министерства народного просвещения. ОИ - Отечественная история.

155. ПДРП Памятники древней русской письменности, относящиеся к Смутному времени.

156. ПЛДР Памятники литературы Древней Руси, конец XVI - начало XVII в.

157. ПСРЛ — Полное собрание русских летописей.

158. РГАДА Российский государственный архив древних актов.

159. ТОДРЛ Труды Отдела древнерусской литературы.

160. ФЭС Философский энциклопедический словарь.