автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Русско-французский билингвизм российского дворянства первой половины XIX века

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русско-французский билингвизм российского дворянства первой половины XIX века"

На правах рукописи

Блинохватова Варвара Михайловна

г

РУССКО-ФРАНЦУЗСКИЙ БИЛИНГВИЗМ РОССИЙСКОГО ДВОРЯНСТВА ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XIX ВЕКА (на материале писем)

10.02.19 - Теория языка

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ставрополь -2005

Работа выполнена в Ставропольском государственном университете

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук профессор Грязнова Виолетта Михайловна

доктор филологических наук профессор Леденев Юрий Юрьевич

кандидат филологических наук доцент Лаврик Эльвира Петровна

Сочинский педагогический институт Сочинского государственного университета туризма и курортного дела

Защита состоится 26 октября 2005 года в 11 часов на заседании диссертационного совета Д 212.256.02 в Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1, корп. 1-а, ауд. 416.

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале научной библиотеки Ставропольского государственного университета по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1.

Автореферат разослан « » сентября 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Т.К. Черная

1Ъ6П

оР/7 429У

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Реферируемая работа посвящена проблеме русско-французского билингвизма, который был важным аспектом языковой культуры российских дворян первой половины XIX века и оказал определенное влияние на развитие русского литературного языка.

Многоаспектность двуязычия и его постоянная актуальность породили большое количество исследований указанного феномена в рамках различных направлений (лингвистического, психологического, социологического, педагогического и др.). Однако, несмотря на обширный список работ по постижению данного явления, многие вопросы, относящиеся к рассматриваемой проблеме, до сих пор не имеют однозначного решения или недостаточно изучены (таково, например, само определение билингвизма и его критериев).

Русско-французский билингвизм дворян России XIX века, несомненно имевший определенное значение для развития русского литературного языка, тоже не получил, на наш взгляд, должного освещения в научной литературе. По нашим сведениям, данному феномену посвящены лишь единичные работы (или упоминания) лингвистического (А. Карлинский), социолингвистического (А. Швейцер, И. Паперно, Н. Мечковская), литературоведческого (Я. Левкович, И. Семенко и др.) характера. Между тем культура дворянства - явление, представляющее интерес как с культурологической, так и лингвистической точек зрения.

Изучение речи российского дворянства первой половины XIX века на материале писем предполагает рассмотрение широкого круга вопросов, связанных со спецификой культурно-языковой ситуации того периода, с развитием и особенностями эпистолярного жанра, с проблемами воспитания и быта дворян указанного времени. Кроме того, частная переписка очень ярко отражает социокультурные процессы, характерные для развития общества на определённом историческом этапе. Многотемность, мо-заичность, относительно свободная композиция и открытость для изменений стилистической и жанровой структуры письма приближает его к устной речи и делает ценным источником информации о традициях общения, характерных языковых чертах различных социальных групп и об основных особенностях языка конкретного периода в целом.

В данной работе круг дворян, чье эпистолярное наследие анализируется, сужен до столичной аристократии, поскольку особенности русско-французского двуязычия провинциальных дворян, вероятно, являются несколько иными. Это связано с различной степенью владения французским

ИИ- НАЦИОНАЛЬНА* МКЛЯОНКА „

языком, разными пропорциями в употреблении обоих языков в коммуникации столичных и провинциальных аристократов и с другими факторами. Однако в наши задачи не входит изучение уровня знания французского языка, степени влияния его грамматической системы на грамматическую систему русского языка (и наоборот). Нас интересуют, в первую очередь, особенности функционирования обоих языков в речи представителей столичного дворянства.

Исходя из всего вышесказанного, актуальность данного исследования может быть представлена следующим образом:

1. Актуальным представляется коммуникативный подход к изучению русско-французского билингвизма представителей российской аристократии первой половины XIX века, позволяющий наиболее корректно объяснить этот феномен как результат удовлетворения коммуникативных потребностей столь высокообразованного и культурно развитого социального слоя, как дворянство.

2. Русско-французский билингвизм русского дворянства по традиции рассматривался, как правило, лишь на материале художественной литературы и воспоминаний современников (за редким исключением), в то время как в письмах он отражен зачастую более объективно и непосредственно. Письма, по нашим данным, практически не привлекались к подобного рода исследованиям, поэтому их изучение может способствовать глубокому и детальному изучению билингвизма в дворянской среде в России в первой половине XIX века и, следовательно, более многоаспектной характеристике данного этапа в истории русского литературного языка.

3. Частное письмо как жанр, наиболее близкий к устной разговорной речи, позволяет полно и всесторонне проанализировать коммуникативные ситуации билингвизма, создать их типологию, выявить основные черты речевого этикета и речевого поведения дворянского сословия того времени.

Цель исследования - выявить и описать своеобразие русско-французского билингвизма российского столичного дворянства первой половины XIX века на материале писем и установить социолингвистические характеристики, определяющие особенности функционирования и выбор русского и/или французского языков в коммуникативном континууме указанного сословия.

Объектом нашего исследования являются письма представителей столичного дворянства России первой половины XIX века, поскольку нам представляется несомненным тот факт, что в речи (как устной, так и письменной) столичных дворян в наибольшей мере отразились передовые тенденции в развитии различных форм русского и французского языков, обслуживавших как ареал высших коммуникативных функций, так и ареал непринужденного

повседневного общения. Эти особенности, естественно, нашли отражение и в эпистолярном наследии названного сословия.

Представленная в работе хронология является условной, так как анализируемые нами письма относятся не к пятидесятилетнему периоду, а, в основном, - к 1810 - началу 1840-х гг. Однако известно, что по своим особенностям и культура, и язык Российской империи до 1810-х годов еще тесно связаны с ХУШ-м веком, а 1840-е годы знаменуют собой уже совершенно особый этап развития.

В качестве предмета исследования выступают проявления русско-французского билингвизма в указанных источниках:

а) переключение с одного языка на другой в пределах одного эпистолярного текста (переключение кодов);

б) интеркаляция (включение в текст на одном языке слов, словосочетаний или отдельных предложений на другом языке);

в) характер используемой лексики и его обусловленность коммуникативными ситуациями, речевым этикетом, тематикой и т.д.

Гипотеза исследования заключается в следующем:

Поскольку речевое поведение билингва - это, как правило, выбор того или иного языка для построения соответствующего ситуации и нормам высказывания, то можно предположить, что данный выбор детерминирован определёнными факторами. Так, выбор языка общения и переключение с одного языкового кода на другой в письмах российских дворян зависит от пола коммуникантов, от степени близости их отношений, от норм употребления языка, закреплённых речевым этикетом. Интеркаляция в письмах дворян связана с тематикой речи, с эмоциональным состоянием адресанта, с отсутствием необходимых слов в первом языке, с обозначением реалий, закреплённых в сознании коммуникантов за другим языком, и иными факторами.

Научная новизна работы заключается в социально-психологическом обосновании функционирования двух языков в коммуникативном континууме великосветского общества России в первой половине XIX века и в описании характерных особенностей данного явления на материале частной переписки, в выявлении роли социолингвистических и психологических факторов при переключении с русского языка на французский и наоборот (в пределах одного речевого произведения) и при включении слов одного языка в речь на другом языке в зависимости от коммуникативного ареала и коммуникативных ситуаций.

Теоретическую значимость исследования мы видим в рассмотрении явления билингвизма, его типичных черт и ситуаций в историческом аспекте с учетом социолингвистического и коммуникативного подходов, в

объяснении и интерпретации с помощью названных подходов феномена так называемых «смешанных текстов» как одного из характерных признаков континуальности коммуникативного пространства российских столичных аристократов, в определении типов интеркаляций в дворянских эпистолярных текстах рассматриваемого периода и объяснении особенностей их функционирования.

Практическая значимость работы, на наш взгляд, заключается в том, что результаты её могут быть включены в теоретические курсы по социолингвистике, психолингвистике, спецкурсы по истории русского литературного языка и т.п.

В исследовании используются методы лингвостилистического анализа, сравнительный, а также исторический, предполагающий изучение исторической информации, связанной с контекстом эпохи, и метод системного лингвистического описания.

Теоретической базой диссертации послужили социолингвистические исследования билингвизма (У. Вайнрайх, А.Д. Швейцер, В.А. Аврорин, В.Ю. Розенц-вейг, А.Е. Карпинский, А.П. Майоров, Ю.А. Жлуктеню и др.), языковых ситуаций (Л.Б. Никольский, Б.А. Успенский, Г.А. Хабургаев, В.И. Беликов, Л.П. Кры-син, Н.Б. Мечковская, Г.П. Нещименко и др.), речевого поведения и речевого этикета (Н.И. Формановская, И.А. Стернин и др.), особенностей эпистолярного жанра и определенных видов писем (Я. Левкович, И. Паперно, А. Белова, И. Семенко, У. Тодд и др.).

В качестве практического материала исследования были избраны эпистолярные тексты представителей столичного дворянства России первой половины XIX века. За основу для анализа была взята переписка A.C. Пушкина в силу ее полноты и включения в академическое собрание сочинений писем на языке-источнике и приложения к ним переводов. Переписка П.А. Вяземского, Е.А. Баратынского, К.Н. Батюшкова, А.О. Смирновой-Россет, А.П. Керн и некоторых других авторов анализируется выборочно (так как представлена не полностью, зачастую дается уже в переводах), в основном для более убедительного доказательства существования определенных тенденций при написании разного рода корреспонденции.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Русско-французский билингвизм российского дворянства первой половины XIX века был обусловлен, в первую очередь, коммуникативными потребностями данного сословия, а также тенденцией разработки разговорного (некнижного) языка под влиянием французской языковой ситуации (то есть языкового обеспечения коммуникации в социуме).

2. Взаимодействие русской и французской культур и языковых стихий выражалось в создании так называемых «смешанных текстов», в которых ярко отражалась континуальность коммуникативного пространства российских аристократов-билингвов. Тексты подобного рода имели распространение не только в ареале непринужденного повседневного общения, но и на периферии ареала высших коммуникативных функций. Например, около 20% дворянских официальных писем, несмотря на весьма строгие каноны оформления официальной корреспонденции, представляют собой смешанные тексты, в разной мере насыщенные интеркаляциями.

3. Интеркалирование в дворянские эпистолярные тексты иноязычных элементов и переключение кодов, как правило, было обусловлено экстралингвистическими (психологическими и социолингвистическими) причинами. Так, в континууме официальных посланий цитаты на другом языке чаще всего объясняются эмоциональным состоянием адресанта, в континууме дружеских писем они обычно создают культурный фон и т.д.

Апробация работы. Основные положения работы были изложены на международных научных конференциях: «Антропологическая парадигма в филологии» (Ставрополь, 2003), III Международная конференция в рамках реализации Федеральной и краевой программы «Русский язык» «Культура русской речи» (Армавир, 2003), а также на ежегодных научно-практических конференциях преподавателей, аспирантов и студентов «Университетская наука - региону» Ставропольского государственного университета.

Структура диссертационного исследования включает введение, три главы, заключение, библиографический список, включающий источники (17 наименований) и литературу (182 наименования).

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность и научная новизна диссертационного исследования, устанавливаются основная цель и конкретные задачи работы, формулируются объект, предмет, указываются теоретическая и практическая база, методы исследования, перечисляются источники анализируемого материала, характеризуется теоретическая и практическая значимость, описывается структура работы.

Первая глава «Билингвизм как культурный феномен» посвящена особенностям двуязычия как феномена культуры.

В первом параграфе данной главы «Билингвизм и культурные связи» билингвизм рассматривается как часть культуры, которая по происхождению

представляет собой явление социальное, поэтому основной причиной появления билингвизма также являются социальные факторы. Одним из основных условий возникновения двуязычия являются культурные контакты между определенными языковыми сообществами. Степень активности подобных взаимодействий определяет появление индивидуального билингвизма (при ограниченных контактах) или группового (массового) (при широких и интенсивных контактах). Особое внимание в данном параграфе уделено анализу предпосылок массового двуязычия в целом и двуязычия российской аристократии первой половины XIX века в частности. Групповой (то есть свойственный социальной группе) билингвизм может быть вызван многими причинами (завоевания, соседствующее положение государств и др.). В среде дворян России в рассматриваемый период это явление было связано с «культурным влиянием определённой социальной группы одной языковой общности на соответствующую социальную группу другой языковой общности» [Верещагин, Психологическая и методическая характеристика двуязычия (билингвизма), 1969, с.40], то есть русские дворяне усвоили французский язык под «языковым давлением» (термин Э. Хаугена) французской аристократии. Все перечисленные факты подтверждают обоснованность и необходимость анализа двуязычия в социолингвистическом аспекте.

Второй параграф данной главы «Проблематика билингвизма в лингвистике» посвящен истории изучения языковых контактов и сопровождающих эти контакты явлений. Исследование функционирования двух языков в пределах одной этнической общности, а также процессов, возникающих в результате их взаимодействия и взаимовлияния, издавна является актуальной проблемой мирового языкознания, но, несмотря на активную разработку, многие проблемы теории билингвизма до сих пор остаются спорными. Это касается и такого фундаментального вопроса, как терминология (начиная с терминов «билингвизм» и «двуязычие», которые в нашем исследовании употребляются как синонимичные, хотя некоторые ученые вообще исключают термин «двуязычие» из научного обихода).

Психолингвистический и лингвистический подходы к исследованию двуязычия, получившие наиболее широкое распространение и разработку, стали причиной того, что, по словам А.П. Майорова, «при определении социального характера билингвизма, как правило, сохраняется психолингвистическое определение ... с добавлением чисто количественных критериев» [Майоров, Социальный билингвизм и языковое пространство, 1998, с.5], и, следовательно, в онтологию объекта не включаются условия, в которых формируется и существует билингвизм.

Среди исследователей нет единого мнения и относительно определения критериев билингвизма. Согласно одному взгляду, билингвом считается индивид, умеющий успешно осуществить коммуникацию на втором языке (А.П. Майоров, К.Х. Ханазаров и др.), согласно второму, к билингвам причисляют людей с идеальным владением обоими языками (М. Си-гуан, У. Макки и др.); и хотя идеальное двуязычие возможно представить только теоретически, такое строгое определение остаётся характерным для собственно лингвистического взгляда. Мы в нашем исследовании исходили из социолингвистического понимания билингвизма, при котором билингвом считается «человек, принадлежащий к двум языковым общностям, причём степень вхождения в каждую из них может быть различной» [Карлинский, Основы теории взаимодействия языков, 1990, с.58].

Много внимания уделяется учёными и проблемам интерференции, то есть ошибкам в речи билингвов на одном языке (а иногда и на обоих), связанным с частичным отождествлением и смешением систем двух языков. Однако в литературе по данному вопросу весьма немногочисленны исследования по проблематике интеркаляции, то есть вклинивания в речь на одном языке двусторонних единиц и их сочетаний из другого языка, поэтому в данном параграфе первой главы нами приведена типология интеркаляций А.Е. Карлинского, которая послужила базой для определения типов интеркаляций в эпистолярных текстах российского столичного дворянства первой половины XIX века.

Третий параграф главы «Коммуникативные ситуации и речевой этикет в условиях русско-французского билингвизма русских дворян начала XIX века» посвящен описанию коммуникативного пространства дворян-билингвов с позиций коммуникативного подхода, согласно которому коммуникативное пространство в целом представляет собой континуум, границы которого очерчены двумя коммуникативными ареалами (понятие введено Г.П. Нещименко) - ареалом высших коммуникативных функций и ареалом непринужденного повседневного общения.

Ареал высших коммуникативных функций отличается установкой на публичное официальное общение, опосредованное, сниженное взаимодействие с адресатом, регулируемое речевое поведение. Для данного ареала более характерен монологический характер организации текста, селективный отбор языковых средств, наличие автоцензуры.

Языковым обеспечением ареала высших коммуникативных функций является главным образом литературный язык, в рамках которого создаются тексты, как правило, однородные, ориентированные на установленные нормы и образцы.

Ареал непринужденного повседневного общения охватывает неофициальное, непубличное, непринужденное общение в семье, коллективе и т.п., прежде всего прямое, непосредственно выраженное взаимодействие с адресатом, нерегулируемое или с ослабленной регулируемостью речевое поведение. Этот ареал предполагает диалогический характер организации текста, спонтанный отбор языковых средств и отсутствие или ослабленность автоцензуры.

Языковым обеспечением ареала непринужденного повседневного общения является разговорный язык, в том числе и социально маркированный, в рамках которого создаются преимущественно смешанные тексты, являющиеся одним из проявлений континуальности языковой системы и коммуникативного пространства.

Использование данного подхода для описания эпистолярного наследия российских аристократов требует некоторых замечаний, связанных с особенностями письма как жанра. Тот факт, что письмо фиксируется на бумаге, уже в какой-то мере исключает спонтанность, непринужденность, поскольку автор такого послания имеет возможность сосредоточиться, сформулировать свои мысли, откорректировать их в черновом варианте, но в то же время среди писем дворян первой половины XIX века немало таких, которые писались сразу набело, о чем свидетельствуют и замечания самих авторов. См., например, в письме A.C. Пушкина П.А. Вяземскому от 28 января 1825 года из Тригорского: Лишу тебе в гостях [за] с разбитой рукой - упал на льду не с лошади, а с лошадью: большая разница для моего наезднического самолюбия [Пушкин A.C. Сочинения, Т. 13,1937, с. 137].

Доказательствами отсутствия черновиков у некоторых писем служит также их оформление. Таково наличие исправлений, различных вариантов слов и выражений, даже расположение текста в разных направлениях, как в письме A.C. Пушкина князю Вяземскому, написанному в конце января 1825 года из Михайловского, в котором сам поэт замечает: «Лист кругом; на сей раз полно» [Пушкин A.C. Сочинения, Т. 13, с. 139], то есть замечания расположены «по кругу» на полях.

Таким образом, все же представляется возможным говорить об определенной спонтанности в написании некоторых из анализируемых нами видов писем.

Кроме того, известно, что частное письмо - род высказывания, промежуточный между устной и письменной речью и, естественно, совмещает в себе признаки и той, и другой. Это качество определяет такую структурную особенность эпистолярного жанра, как сочетание в текстах признаков монологической и диалогической речи, то есть и по параметру

диалогического или монологического характера организации текста письмо тоже можно рассматривать с позиций коммуникативного подхода.

Вторая глава «Билингвизм российского дворянства в контексте эпохи конца XVIII- начала XIX века» посвящена выявлению основных характеристик языковой ситуации в России на указанном этапе, анализу предпосылок русско-французского билингвизма представителей российской элиты в этот период.

В первом параграфе данной главы «Историко-культурная и языковая ситуация в России в начале XIX века» анализируются особенности культурно-исторического фона и языковой ситуации в России в описываемый период с точки зрения коммуникативного подхода, который даёт возможность рассматривать языковое пространство в ракурсе обеспечения коммуникативных потребностей как отдельного индивидуума, так и общества в целом. Указанный подход позволяет объяснить феномен русско-французского билингвизма российских аристократов в первой половине XIX века как результат удовлетворения коммуникативных потребностей столь высокообразованного и культурно развитого социального слоя, как дворянство. Использование коммуникативной модели для решения проблем дифференциации этнического и чужого языков позволяет четко обосновать наличие в коммуникативном континууме столичного дворянства России в рассматриваемый период объемного пласта так называемых «смешанных текстов», поскольку классические языковые формы (в нашем случае это литературный язык) практически не существуют как однородные целостные структуры. Как правило, их границы оказываются незамкнутыми, открытыми для взаимопроникновения составляющих их элементов, что и порождает промежуточную зону между ареалом высших коммуникативных функций и ареалом непринужденного повседневного общения. Кроме того, использование коммуникативного и социолингвистического подходов дает возможность проанализировать функционирование языка не только на хронологической, но и на социальной оси, что соответствует поставленной в работе цели.

В этом же параграфе дается понятие языковой ситуации. Хотя в науке оно до сих пор не имеет чёткого определения, в данной работе мы вслед за Г.П. Нещименко понимаем под языковой ситуацией языковое обеспечение коммуникации в социуме.

Следующая ступень характеристики языковых ситуаций связана с разграничением ситуаций экзоглоссных (представляющих собой совокупности отдельных языков) и эндоглоссных (представляющих собой совокупности подъязыков и функциональных стилей). Очевидно, что в России в

начале XIX века языковая ситуация была экзоглоссной, во взаимодействии находились два самостоятельных языка - русский и французский. Вопрос сбалансированности - несбалансированности данной ситуации весьма сложен, поскольку в зависимости от масштаба рассмотрения она может быть отнесена как к несбалансированным (если указанное явление рассматривать в рамках единой модели национального языка, поскольку именно в таком ракурсе мы наблюдаем распределение компонентов языковой ситуации по социальным группам и по сферам общения), так и к сбалансированным экзопиоссным языковым ситуациям (если анализировать русско-французский билингвизм дворян как социально обусловленное и функционирующее среди численно ограниченного социального слоя явление). Однако обобщение различных точек зрения на данную проблему (Б.А. Успенский, Г.А. Хабургаев и др.) все же, на наш взгляд, позволяет рассматривать сложившуюся в России в первой половине XIX века языковую ситуацию в отношении русско-французского билингвизма аристократии как относительно сбалансированную экзогаоссную языковую ситуацию, образцом для которой послужила языковая ситуация в странах Западной Европы (в частности - во Франции), характеризовавшаяся установкой на разработку разговорной формы языка.

Во втором параграфе «Предпосылки и особенности русско-французского билингвизма российских дворян в конце XVIII - начале XIX века» особое внимание уделяется исследованию влияния французской культуры на аристократию России. Как известно, в рассматриваемый период Франция была посредницей между русским образованным обществом и всей мировой культурой, законодательницей мод и в материальной, и в духовной сферах. Она впитала в себя все основные передовые идеи и взгляды, когда-либо возникавшие в мире, обогатилась всеми доступными мировыми ценностями. Кроме того, поколения молодежи России конца XVIII -начала XIX века были воспитаны на произведениях французских классиков XVII - XVIII веков и, соответственно, на языке произведений этих авторов. Взаимодействие культур было настолько масштабным, что, по сути, заимствованными оказались не только внешние проявления этого процесса, но было усвоено само западноевропейское мировоззрение.

Изучение языковой ситуации в России начала XIX века как историко-культурного феномена невозможно без рассмотрения общей обстановки конца XVIII века, поскольку именно тогда в языке наметились основные тенденции, развившиеся в полной мере в первой половине Х1Х-го столетия. В целом же в России в указанный период общественные условия

функционирования литературного языка заметно изменяются по сравнению с началом и первой половиной XVIII века. Одним из последствий данного изменения стала постепенная смена церковнославянского влияния на речь дворянства, а через него и на язык всего общества, - западноевропейским, главным образом, французским влиянием.

Русский язык в рассматриваемый период был ещё недостаточно обработан и мало приспособлен к нуждам разговорной литературной речи. Его по-прежнему отягощала устаревшая к тому времени система церковнославянского языка, как лексическая, так и синтаксическая; кроме того, в него ещё не вошла органично русская разговорная стихия, то есть русский литературный язык первой половины XIX века требовал развития с опорой как на собственные потенциальные ресурсы, так и на развитый европейский язык, каким и был тогда французский литературный язык.

При этом сам французский язык для российских дворян первой половины XIX века, с одной стороны, был маркером принадлежности к элитным, высокообразованным слоям, воспитанным на достижениях мировой цивилизации, а с другой стороны, служил оптимальным средством для освоения французской культуры, поскольку был порождён этой же культурой.

Таким образом, русско-французский билингвизм российских аристократов был вызван, в первую очередь, коммуникативными и культурными потребностями этого высокообразованного сословия, а также тенденцией разработки разговорного (некнижного) языка под влиянием французской языковой ситуации.

В третьей главе «Дворянское эпистолярное наследие первой половины XIX века с точки зрения билингвизма» описывается эволюция эпистолярного жанра в Европе и в России и предпринимается попытка классификации писем представителей российской культурной элиты рассматриваемого периода. На основании характера отношений между коммуникантами нами выделены:

1) официальные письма (включающие письма и к мужчинам, и к женщинам);

2) неофициальные письма:

а) дружеские письма (авторами которых были преимущественно мужчины);

б) мужские письма к женщинам (включающие письма к знакомым, подругам, родственницам и - как особый вид - письма к жёнам);

в) женские письма.

Основное внимание уделено анализу закономерностей выбора и использования языков в различных типах писем российских аристократов,

особенностей и причин интеркаляций и переключения кодов в различных типах эпистолярных текстов.

Взаимодействие в речи российских аристократов двух языковых стихий получало разное выражение на разных уровнях коммуникации, что было обусловлено различными, в основном, социолингвистическими причинами. Анализируемые эпистолярные тексты, естественно, не представляют однородной картины, поскольку довольно значительно дифференцированы в плане функционирования используемых в них языков в коммуникативном пространстве. Если соотносить с указанным пространством типы дворянских писем первой половины XIX века, то две противоположные позиции занимают официальные и частные послания. Официальные письма относятся к ареалу высших коммуникативных функций, а частные - к ареалу непринужденного повседневного общения. Что касается языкового обеспечения данных ареалов коммуникативного пространства дворян-билингвов, то использование русского и французского языков в этом отношении имело довольно значительные различия, хотя иногда функции указанных языков были близкими, но никогда не становились тождественными.

Для анализа официальных писем российских дворян в нашем исследовании были использованы послания к официальным лицам П.А. Вяземского, Е.А. Баратынского, однако основным источником наблюдений стала официальная переписка A.C. Пушкина (в которой особое внимание уделено его отношениям с генералом А.Х. Бенкендорфом).

В тексте параграфа «Коммуникативные ситуации и речевой этикет в условиях русско-французского билингвизма русских дворян начала XIX века» первой главы исследования («Билингвизм как культурный феномен») нами приведены признаки коммуникативных ареалов. Среди признаков ареала высших коммуникативных функций в качестве основополагающих для нашего анализа можно выделить следующие:

1) официальные отношения между корреспондентами;

2) регулируемое речевое поведение;

3) осуществление коммуникации на нормированном, кодифицированном литературном языке (государственном);

4) преимущественно императивный выбор языка;

5) действие внешней цензуры и автоцензуры;

6) неспонтанный, селективный отбор языковых средств;

7) однородные тексты как результат коммуникации;

8) монологический характер организации текста.

Учитывая наличие / отсутствие данных признаков в проанализированных нами текстах официальных писем, можно схематически представить

сам континуум данного вида писем (его языковое обеспечение и положение относительно коммуникативных ареалов):

Схема 1

А - ареал высших коммуникативных функций; Б - ареал непринужденного повседневного общения; ррр - тексты официальных писем на однородном русском языке (около 54%); ффф - тексты официальных писем на однородном французском языке (около 26%); ррф - тексты официальных писем на русском языке с французскими интерка-ляциями (около 15%);

ффр - тексты официальных писем на французском языке с русскими интерка-ляциями (около 5%).

Данная схема отражает удаление части текстов официальных писем (в целом около 46%) от центра ареала высших коммуникативных функций к его периферии за счет утраты некоторого количества признаков и определенное приближение данной части писем к ареалу непринужденного повседневного общения.

В центре ареала высших коммуникативных функций находятся русскоязычные послания, поскольку они обладают полным набором признаков, свойственных письменной коммуникации в ареале высших коммуникативных функций. Так, для них характерны строго официальные отношения между корреспондентами (что подчеркивается неизменным обращением на Вы), обусловленный традициями императивный выбор средства коммуникации (согласно нормам именно русский язык употреблялся при общении дворян, находившихся на разных ступенях служебной лестницы, и был деловым языком, то есть языком прошений, служебных записок и т.п.). Указанный вид посланий отличался регулируемым речевым поведением, в рамках которого общение осуществлялось на нормированном и однородном языке, не допускавшем ни переключения кодов, ни интерка-ляций. В подавляющем большинстве писем прослеживается очень чёткая и полная структура и наличие определённых языковых клише (например,

обращений - «Милостивый государь, Александр Христофорович!...», концовок - «с глубочайшим почтением и сердечной преданностью честь имею быть, милостивый государь, Вашим покорнейшим слугою...», клише основного текста «осмеливаюсь просить», «осмеливаюсь прибегнуть к Вашему снисходительному покровительству» и т.п.).

Таким образом, в указанных письмах ярко выражен селективный отбор языковых средств, в чем немалую роль играла внешняя цензура и автоцензура. Результатом подобной коммуникации были однородные русскоязычные тексты.

Несколько удалены от центра ареала официальные письма на русском языке с французскими интеркаляциями, поскольку интеркалирование указывает на ослабленную регуляцию речевого поведения и отсутствие автоцензуры (признаки №2 и №5) и устраняет признак №7, то есть делает текст разнородным, что нехарактерно для данного ареала. По нашим сведениям, очень небольшое количество писем дворян того времени нарушает данные нормы. Например, в одном из посланий A.C. Пушкина к А.Х. Бенкендорфу на русском языке содержится интеркаляция на французском языке в форме косвенной речи: В Москву намеревался приехать еще в начале зимы, и встретив Вас однажды на гулянии, на вопрос Вашего высокопревосходительства, что намерен я делать 9 имел я счастие о том Вас уведомить Вы даже изволили мне заметить: [que] vous êtes toujours sur les grands chemins' [Пушкин, Сочинения, T. 14, с.72].

Данное противоречие нормам оформления официальных писем может быть объяснено с точки зрения экстралингвистических факторов: Пушкин был светским человеком и передавал в письме эпизод именно из светской жизни - свою неформальную встречу с генералом, поэтому он счёл возможным процитировать Бенкендорфа, вероятнее всего, на том же языке, на котором и происходил разговор, то есть, - на французском. Вполне вероятно, что указанный факт мог быть обусловлен также эмоциональным состоянием поэта, взволнованного необходимостью объяснения каждого своего шага, а также появлением к тому времени у A.C. Пушкина осознания своего значения для культурной жизни России.

Тексты официальных обращений на французском языке отнесены нами к дальней периферии ареала высших коммуникативных функций, так как выбор в них не русского, предписанного канонами оформления официальной корреспонденции, а французского языка, являвшегося в указанный

[что] вы вечно на больших дорогах... (Здесь и далее перевод с французского дается по академическому собранию сочинений А. С.Пушкина 1937 - 1949 гг)

период языком светских салонов и обращения к женщинам, не соответствует признакам №3 и №4 и нейтрализует официальность отношений между коммуникантами, переводя отношения во внесословную плоскость, то есть нивелирует основной признак ареала высших коммуникативных функций (№1).

Еще дальше, на границе ареалов высших коммуникативных функций и неофициального непринужденного общения, находится небольшая группа официальных писем на французском языке с русскоязычными интер-каляциями, которая характеризуется отсутствием признаков №1,3,4, а также №7. Однако все проанализированные нами официальные письма (независимо от языка, на котором они написаны) отличает отсутствие «коммуникативного комфорта», что не позволяет отнести их к ареалу непринужденного повседневного общения.

Таким образом, конкретный языковой анализ официальных писем дворян первой половины XIX века позволяет говорить о том, что ареал высших коммуникативных функций у российских аристократов того времени обслуживали оба функционировавших в их коммуникативном континууме языка. Однако каждый из них служил языковым обеспечением вполне определенных ситуаций общения. Ведущую роль играл русский язык, имевший статус языка официальных документов и обращений и являвшийся основным средством коммуникации в ареале высших коммуникативных функций в среде столичного дворянства.

Французский язык, употреблявшийся в официальных посланиях, мог быть связан как с традиционным употреблением французского языка в дворянской среде, так и с сознательными целевыми установками адресантов на переведение официальных отношений во внесословную плоскость.

Те официальные послания, которые, несмотря на строгие каноны оформления, содержали интеркаляции (хотя их процент довольно невелик -около 20%), являются ярким свидетельством того, что для российской аристократии был характерен не только билингвизм, но и бикулыурализм. В то же время большой процент однородных русскоязычных официальных писем и устойчивость норм в них являются подтверждением того, что русский язык в первой половине XIX века, хотя и не отошел еще от цер-ковно-книжной традиции, все же, вопреки устоявшемуся мнению, был основным в общении дворян в ареале высших коммуникативных функций.

Дружеские письма выделяются на основании неофициальных, теплых отношений между коммуникантами, отражавшихся в текстах этих посланий. Некоторые особенности данного типа посланий (такие, как низкий уровень спонтанности при написании, высокая степень доступности для чтения и передачи друг другу) указывают на то, что этот жанр находится на пересечении ареалов высших коммуникативных функций и непринужденного

повседневного общения. Однако большинство коммуникативных и текстовых признаков все же дают основания утверждать, что в целом эти письма относятся к ареалу непринужденного повседневного общения. Среди признаков данного коммуникативного ареала наиболее существенными для нашего анализа представляются следующие:

1) неофициальные отношения между корреспондентами, «ощущение коммуникативного комфорта» (Т.П. Нещименко);

2) ослабленная регулируемость речевого поведения;

3) использование для коммуникации как нормированного, кодифицированного литературного языке, так и других социальных и территориальных разновидностей языка;

4) свободный выбор языка;

5) отсутствие внешней цензуры и ослабленность автоцензуры;

6) спонтанный отбор языковых средств;

7) смешанные тексты как результат коммуникации;

8) диалогический способ организации текста.

Схематически положение континуума дружеских писем в рассматриваемом коммуникативном пространстве может быть представлено следующим образом:

Схема 2

6 из 8 признаков 7 из 8 7 из 8

А - ареал высших коммуникативных функций;

Б - ареал непринужденного повседневного общения;

РРР - тексты дружеских писем на однородном русском языке (около 54%);

ффф - тексты дружеских писем на однородном французском языке (около 6%);

РРФ - тексты дружеских писем на русском языке с французскими интеркаля-циями (около 34%);

ФФР - тексты дружеских писем на французском языке с русскими интеркаля-циями (около 6%).

Таким образом, к центру ареала непринужденного повседневного общения нами отнесены дружеские письма на русском языке с французскими

интеркаляциями, обладающие всеми восемью признаками текстов ареала непринужденного повседневного общения. При этом смешение генетически и стилистически разнородных языковых средств в них (при преобладании русского как языка интимного бытового общения) в наибольшей степени подтверждает, на наш взгляд, наличие полного коммуникативного комфорта в отношениях корреспондентов.

Несколько ближе к периферии ареала непринужденного повседневного общения находятся дружеские письма на однородном русском языке, так как они не вполне соответствуют признаку №7 данного ареала. Кроме того, например, стилизация под церковнославянские тексты выявляет также нарушение признака №6, обнаруживая селективный отбор языковых средств. См., например, в письме В.А. Жуковского A.C. Пушкину: Ты, как я вижу, предал в руце мои только дух свой, любезнейший сын. А мне право до духу твоего нет дела: он жив и будет жив, ибо весьма живущ. Подавай-ка мне свое грешное тело, то есть свой аневризм [Пушкин, Сочинения, Т. 13, с.230].

На периферии ареала непринужденного повседневного общения находятся дружеские письма на французском языке, поскольку французский был языком светского общения, не исключавшего бытовых разговоров, но не дававшего ощущения коммуникативного комфорта. Поэтому использование французского языка в данного рода письмах демонстрирует частичную утрату признака №1 указанного коммуникативного ареала. При этом послания на французском языке, содержащие русские интеркаляции, то есть так называемые «смешанные» тексты, свидетельствующие о неофициальности отношений и о слабой регулируемости речевого поведения (например, тексты переписки A.C. Пушкина с братьями Раевскими), находятся все же ближе к центру ареала непринужденного повседневного общения, нежели находящиеся на дальней периферии письма на однородном французском языке (например, письма A.C. Пушкина к П.Я. Чаадаеву), так как для них не характерен признак №7. Кроме того, письма на однородном французском языке чаще всего являются рассуждениями монологического типа, то есть в них отсутствует и признак №8.

В целом для дружеских посланий дворян первой половины XIX века, как и для официальных, наиболее характерен русский язык. Это связано с тем, что, во-первых, русский язык в коммуникативном континууме российской аристократии мог выполнять диаметрально противоположные функции, будучи языком и строго официального, и интимного общения, а во-вторых, с тем, что авторы большинства этих посланий сознательно культивировали жанр дружеского письма, разрабатывая его стилистические и языковые особенности.

Русский язык в указанных текстах можно наблюдать в двух его разновидностях. Одна разновидность была представлена единообразным русским языком без иноязычных вкраплений (в двух вариантах - возвышенном и сниженном, причем последний был более распространен).

Вторая разновидность была представлена русским языком, содержавшим французские интеркаляции. Среди фразовых интеркаляций особенно многочисленны эпентезы и цитаты, наиболее ярко отражавшие как билингвизм, так и поликультурность представителей российской аристократии первой половины XIX века. См., например, в письме A.C. Пушкина П.А. Вяземскому: В таком случае должно смотреть на поэзию, с позволения сказать, как на ремесло. Руссо не впервой соврал, когда утверждает que c'est le plus vil de métiers. Pas plus vil qu'un autre' [Пушкин, Сочинения, T. 13, с.59].

Инвентарные интеркаляции, менее распространенные, чем фразовые, имели неменьшее значение, поскольку демонстрировали высокую степень вхождения французской культуры в русскую дворянскую культуру (например deficit (дефицит), brochure (брошюра), bévues (ошибки, оплошности, промахи), délicatesse (деликатность) и др.).

Таким образом, диалог русского и французского языков, наблюдаемый в текстах дружеских писем аристократов первой половины XIX века демонстрирует сложность коммуникативного континуума российских аристократов и всей русской дворянской культуры того времени, максимально соотнесенной с европейской традицией, когда двуязычие было символом принадлежности к русской дворянской культуре.

Коммуникативный континуум российской аристократии первой половины XIX века был сложно организован и в тендерном аспекте, поскольку мужские и женские социальные роли были строго разграничены, а отношения между мужчинами и женщинами регламентировались целой системой этикетных требований. Ряд правил регулировал и письменную коммуникацию между представителями «сильного» и «слабого» пола, поэтому в мужских письмах к женщинам выбор языка для эпистолярного обращения варьируется в зависимости от степени близости отношений между коммуникантами.

Дифференциацию положения и языкового обеспечения разновидностей писем к женщинам в коммуникативном пространстве российских дворян-билингвов можно продемонстрировать таким образом:

. что это самое подлое ремесло. Не подлее других.

Схема 3

8 из 8 признаков

4 из 8

6 из 8

Л - ареал высших коммуникативных функций; Б - ареал непринужденного повседневного общения;

ррр - тексты писем к женщинам на однородном русском языке (около 9%), ффф - тексты писем к женщинам на однородном французском языке (около 12%), ффр - тексты писем к женщинам на французском языке с русскими интерка-ляциями (около 39%);

ррф - тексты писем к женщинам на русском языке с французскими интерка-ляциями (около 40%).

Так, письма к знакомым светским женщинам, невестам и любовные письма, написанные на единообразном французском языке, находятся практически в центре ареала высших коммуникативных функций, который у российских аристократов обслуживался в случае общения с женщинами именно этикетным французским языком. Следовательно, эта разновидность текстов обладает всеми признаками, характерными для названного ареала. Полярное положение занимает группа смешанных текстов на русском языке с многочисленными французскими интеркаляциями, относящаяся к центру второго коммуникативного ареала (непринужденного повседневного общения), которая также обладает всеми признаками, характеризующими ареал непринужденного повседневного общения. Это, как правило, письма к женам, отражающие высший уровень непринужденности отношений.

На периферии ареала высших коммуникативных функций находятся письма на французском языке с русскими интеркаляциями, поскольку в них наблюдаются ослабленные признаки №2,5,6 и отсутствие признака №7, На периферии ареала непринужденного повседневного общения (ближняя периферия) находятся эпистолярные послания на однородном русском языке, поскольку, несмотря на явно выраженный признак № 1 - главный для данного ареала, во многих из них утрачен признак №7 (смешанный характер текстов).

Женские письма, то есть послания, авторами которых были женщины, по нашим наблюдениям, испытывали на себе гораздо большее давление

дворянского этикета, поскольку женское поведение, вообще, и речевое поведение, в частности, было жестко регламентировано (особенно по сравнению с мужским). Очень немногие представительницы дворянского общества могли позволить себе эпистолярное обращение к своим близким на русском языке, хотя имеющиеся в нашем распоряжении сведения позволяют говорить о том, что русским разговорным языком дворянки владели весьма неплохо. Дифференциацию положения женских писем в коммуникативном континууме дворян и их языковое обеспечение отражает следующая схема:

А -ареал высших коммуникативных функций; Б - ареал непринужденного повседневного общения; ррр - тексты женских писем на однородном русском языке (около 8%); ффф - тексты женских писем на однородном французском языке (около 30%); ффр - тексты женских писем на французском языке с русскими интеркаляци-ями (около 50%);

ррф - тексты женских писем на русском языке с французскими интеркаляци-ями (около 12%).

В женских письмах, отнесенных нами к ареалу непринужденного повседневного общения на основании их бытовой тематики, неофициального характера отношений между коммуникантами, все же основным языком был французский. Таким образом, при общей тенденции употребления в ареале непринужденного повседневного общения русского языка в женской корреспонденции употребление данного языка обеспечивает только сознательная языковая установка адресанток; так, А.О. Смирнова-Рос-сет по этому поводу писала: «Нельзя сказать, что я русская но

однако ж похвально русской барыне писать по-русски» [Смирнова-Рос-сет, Воспоминания. Письма, 1990, с.461]. В остальных случаях, практически независимо от коммуникативных ситуаций, в данных письмах преобладал французский язык (хотя он редко был однородным).

В Заключении подводятся итоги исследования, делаются основополагающие выводы, которые можно свести к следующему.

Схема 4

8 из 8 признаков

Русско-французский билингвизм российских дворян явился непосредственным отражением их коммуникативных потребностей и стремлением данного сословия к выработке разговорных форм русского языка с ориентацией на европейскую (в частности - французскую) языковую ситуацию. Функционирование русского и французского языков в среде аристократической элиты России первой половины XIX века обусловлено рядом социолингвистических причин, среди которых наиболее важными представляются характер отношений между коммуникантами (степень близости), пол корреспондентов, речевой этикет, целевые установки адресантов. Во многом именно эти факторы обусловили своеобразие коммуникативного пространства дворян-билингвов первой половины XIX века, на всем протяжении которого в качестве языкового обеспечения присутствовал русский язык, выполнявший порой диаметрально противоположные функции (от строго официального до интимного общения). Французский язык также обеспечивал коммуникацию (параллельно с русским) на довольно протяженном участке, начиная с ареала высших коммуникативных функций и захватывая небольшую часть ареала непринужденного повседневного общения (как правило, в составе «смешанных текстов»). При этом коммуникативный комфорт, присутствовавший в отношениях корреспондентов, наиболее ярко отражался в смешанных текстах.

Интеркаляции как одно из следствий билингвизма стали непосредственным признаком подобных текстов (хотя были присущи практически всем типам дворянских писем, но в разной степени). Наибольшее распространение интеркаляции получили в посланиях, относящихся к ареалу непринужденного повседневного общения. Это доказывает обусловленность явления интеркалирования психологическими и социолингвистическими причинами, которые ярче всего проявляются именно в нерегламентиро-ванном, неофициальном общении. Подтверждают данное положение и интеркаляции, отмеченные нами в тех официальных письмах, в которых содержание текста позволяет судить о психологическом состоянии автора и, следовательно, о психологической обусловленности допущенных интер-каляций, или о социолингвистических причинах, побудивших адресанта к недопустимому (по канонам оформления) интеркалированию.

Интеркаляции в неофициальных видах текстов (где правила оформления были гораздо менее жесткими) могли заполнять номинативный вакуум (номенклатурные интеркаляции), однако гораздо чаще были свидетельством двуязычного мышления и бикультурализма авторов посланий (в частности, цитаты, эпентезы и бинарные вставки).

Публикации по вопросам, затронутым в диссертации:

1 Билингвизм как культурный феномен // Сборник материалов Международной научной конференции «Антропологическая парадигма в филологии» (Ставрополь, 14-15 мая, 2003 г.). - Ставрополь, 2003.

2. Место и значение русского и французского языков в общении дворян-билингвов в России начала ХПХ века // Русский язык и активные процессы в современной речи: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Ставрополь, 26 - 28 ноября, 2003 г.). - М., Ставрополь, 2003.

3. Билингвизм русского дворянства в конце XVIII - начале XIX в. // Сборник материалов Третьей Международной конференции «Культура русской речи». - Армавир, 2004.

4. Коммуникативные ситуации билингвизма // Материалы 48-й научно-практической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука - региону». 4.II. Лингвистика. - Ставрополь, 2003.

5. Особенности языка писем А.С.Пушкина // Русский язык и межкультурная коммуникация. - Пятигорск, 2003. - №3.

6. Особенности использования французского языка в письмах А.С.Пушкина к женщинам // Лингвокультурное содержание и дидактическая прагматика в профессиональной подготовке преподавателей и переводчиков: Материалы 49 научно-методической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука - региону» (5-27 апреля 2004 г.), - Ставрополь, 2004.

7. Языковые особенности официальных писем А.С.Пушкина // Филология, журналистика, культурология в парадигме современного научного знания: Материалы 49-й научно-практической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука - региону». 4.II. Лингвистика. -Ставрополь, 2004.

8. Влияние французской культуры на развитие русского литературного языка в конце XVIII - начале XIX века //Язык, культура и образование в контексте этнической ментальности: материалы Всероссийской научной конференции 29 июня - 1 июля 2004г. - Славянск-на-Кубани, 2004.

9. Коммуникативное пространство дворян-билингвов в первой половине XIX века //Язык как культурно-образовательная среда: лингвистика, перевод, лингводидактика: Материалы 50 научно-методической конференции преподаватели и студентов «Университетская наука - региону» (5 - 25 апреля 2005 г.). - 4.2. - Ставрополь, 2005.

Изд. лиц.серия ИД № 05975 от 03.10.2001 Подписано в печать 23.09.2005 Формат 60x84 1/16 Усл.печ.л. 1,45 Уч.-изд.л. 1,29

Бумага офсетная Тираж 100 экз. Заказ 380

Отпечатано в Издательско-полиграфическом комплексе Ставропольского государственного университета. 355009, Ставрополь, ул Пушкина, 1

ь

\ (

JM8069

РНБ Русский фонд

2006-4 13687

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Блинохватова, Варвара Михайловна

Введение

Глава I. Билингвизм как культурный феномен

§ 1. Билингвизм и культурные связи

§ 2. Проблематика билингвизма в лингвистике

§ 3. Коммуникативные ситуации и речевой этикет в условиях русско-французского билингвизма русских дворян начала XIX века

Выводы по главе I

Глава II. Билингвизм российского дворянства в контексте эпохи конца XVIII

- начала XIX века

§ 1. Историко-культурная и языковая ситуация в России в конце

XVIII - начале XIX века

§ 2. Предпосылки и особенности русско-французского билингвизма российских дворян в конце XVIII - начале XIX века

Выводы по главе II

Глава III. Дворянское эпистолярное наследие первой ноловнпы XIX века с точки зрения билингвизма

§1. Эпистолярный жанр и эпистолярная традиция в Европе и в России

§ 2. Билингвизм в письмах Пушкина, Вяземского и их корреспондентов:

2.1 Закономерности выбора и использования языка в официальных письмах

2.2 Закономерности выбора и использования языка в дружеских письмах

2.3 Закономерности выбора и использования языка в мужских письмах к женщинам

2.4 Закономерности выбора и использования языка в женских письмах 147 Выводы по главе III 159 Заключение 162 Библиографический список

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Блинохватова, Варвара Михайловна

Важным аспектом языковой культуры российских дворян первой половины XIX века являлся русско-французский билингвизм данного сословия, оказавший определенное влияние на русский литературный язык.

Многоаспектность двуязычия и его постоянная актуальность породили большое количество исследований указанного феномена в рамках различных направлений (лингвистического, психологического, социологического, педагогического и др.). Однако, несмотря на обширный список работ по постижению данного явления, многие вопросы, относящиеся к рассматриваемой проблеме, до сих пор не имеют однозначного решения или недостаточно изучены (таково, например, само определение билингвизма и его критериев). Кроме того, в нашей многонациональной стране традиционно приоритетным было (и остается по сей день) описание и изучение национально-русского двуязычия. В то же время русско-французский билингвизм дворян России XIX века, несомненно имевший определенное значение для развития русского литературного языка, не получил, на наш взгляд, должного освещения в научной литературе. По нашим сведениям, данному феномену посвящены лишь единичные работы (или упоминания) лингвистического (А.Карлинский), социолингвистического (А.Швейцер, И.Паперно, Н.Мечковская), литературоведческого (Я.Левкович, И.Семенко и др.) характера. Между тем культура дворянства - явление, представляющее интерес как с культурологической, так и лингвистической точек зрения.

Изучение речи российского дворянства начала XIX века на материале писем предполагает рассмотрение широкого круга вопросов, связанных со спецификой культурно-языковой ситуации того периода, с развитием и особенностями эпистолярного жанра, с проблемами воспитания и быта дворян указанного времени. Кроме того, частная переписка очень ярко отражает социокультурные процессы, характерные для развития общества на определённом историческом этапе. Многотемность, мозаичность, относительно свободная композиция и открытость для изменений стилистической и жанровой структуры письма приближает его к устной речи и делает ценным источником информации о традициях общения, характерных языковых чертах различных социальных групп и об основных особенностях языка конкретного периода в целом.

В данной работе круг дворян, чье эпистолярное наследие анализируется, сужен до столичной аристократии, поскольку особенности русско-французского двуязычия провинциальных дворян, вероятно, являются несколько иными. Это связано с различной степенью владения французским языком, разными пропорциями в употреблении обоих языков в коммуникации столичных и провинциальных аристократов и с другими факторами. Однако в наши задачи не входит изучение уровня знания французского языка, степени влияния его грамматической системы на грамматическую систему русского языка (и наоборот). Нас интересуют, в первую очередь, особенности функционирования обоих языков в речи представителей столичного дворянства.

Исходя из всего вышесказанного актуальность данного исследования может быть представлена следующим образом:

1. Актуальным представляется коммуникативный подход к изучению русско-французского билингвизма представителей российской аристократии первой половины XIX века, позволяющий наиболее корректно объяснить этот феномен как результат удовлетворения коммуникативных потребностей столь высокообразованного и культурно развитого социального слоя, как дворянство.

2. Русско-французский билингвизм русского дворянства по традиции рассматривался, как правило, лишь на материале художественной литературы и воспоминаний современников (за редким исключением), в то время как в письмах он отражен зачастую более объективно и непосредственно. Письма, по нашим данным, практически не привлекались к подобного рода исследованиям, поэтому их изучение может способствовать глубокому и детальному изучению билингвизма в дворянской среде в России в первой половине XIX века и, следовательно, более многоаспектной характеристике данного этапа в истории русского литературного языка.

3. Частное письмо как жанр, наиболее близкий к устной разговорной речи, позволяет полно и всесторонне проанализировать коммуникативные ситуации билингвизма, создать их типологию, выявить основные черты речевого этикета и речевого поведения

V* дворянского сословия того времени.

Цель исследования - выявить и описать своеобразие русско-французского билингвизма российского столичного дворянства первой половины XIX века на материале писем и установить социолингвистические характеристики, определяющие особенности функционирования и выбор русского и/или французского языков в коммуникативном континууме указанного сословия (на материале писем).

Для выполнения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

- выявить основные характеристики языковой ситуации первой половины XIX века в социально-историческом и культурологическом аспектах;

- определить основные признаки эпистолярного жанра в России в указанную эпоху, его историческую связь с европейской традицией, а также классифицировать письма российских столичных аристократов.

- проанализировать языковые особенности писем российских дворян; выявить и описать основные закономерности употребления русского или французского языка и характер используемой лексики в эпистолярных текстах дворян России в зависимости от ситуаций, условий общения; классифицировать интеркаляции, установить особенности их функционирования и причины интеркалирования.

Объектом нашего исследования являются письма представителей столичного дворянства России первой половины XIX века, поскольку нам представляется несомненным тот факт, что в речи (как устной, так и письменной) столичных дворян в наибольшей мере отразились передовые тенденции в развитии различных форм русского и французского языков, обслуживавших как ареал высших коммуникативных функций, так и ареал непринужденного повседневного общения. Эти особенности, естественно, нашли отражение и в эпистолярном наследии названного сословия.

Представленная в работе хронология является условной, так как анализируемые нами письма относятся не к пятидесятилетнему периоду, а, в основном, - к 1810 — началу 1840-х гг. Однако известно, что по своим особенностям и культура, и язык Российской империи до 1810-х годов еще тесно связаны с XVIII-м веком, а 1840-е годы знаменуют собой уже совершенно особый этап развития.

В качестве предмета исследования выступают проявления русско-французского билингвизма в указанных источниках: а) переключение с одного языка на другой в пределах одного эпистолярного текста (переключение кодов); б) интеркаляция (включение в текст на одном языке слов, словосочетаний или отдельных предложений на другом языке); в) характер используемой лексики и его обусловленность коммуникативными ситуациями, речевым этикетом, тематикой и т.д.

Гипотеза исследовании заключается в следующем:

Поскольку речевое поведение билингва - это, как правило, выбор того или иного языка для построения соответствующего ситуации и нормам высказывания, то можно предположить, что данный выбор детерминирован определёнными факторами. Так, выбор языка общения и переключе]те с одного языкового кода на другой в письмах российских дворян зависит от пола коммуникантов, от степени близости их отношений, от норм употребления языка, закреплённых речевым этикетом. Интеркаляция в письмах дворян связана с тематикой речи, с эмоциональным состоянием адресанта, с отсутствием необходимых слов в первом языке, с обозначением реалий, закреплённых в сознании коммуникантов за другим языком, и иными факторами.

Научная новизна работы заключается в социально-психологическом обосновании функционирования двух языков в коммуникативном континууме великосветского общества России в первой половине XIX века и в описании характерных особенностей данного явления на материале частной переписки, в выявлении роли социолингвистических и психологических факторов при переключении с русского языка на французский и наоборот (в пределах одного речевого произведения) и при включении слов одного языка в речь на другом языке в зависимости от коммуникативного ареала и коммуникативных ситуаций.

Теоретическую значимость исследования мы видим в рассмотрении явления билингвизма, его типичных черт и ситуаций в историческом аспекте с учетом социолингвистического и коммуникативного подходов, в объяснении и интерпретации с помощью названных подходов феномена так называемых «смешанных текстов» как одного из характерных признаков континуальности коммуникативного пространства российских столичных аристократов, в определении типов интеркаляций в дворянских эпистолярных текстах рассматриваемого периода и объяснении особенностей их функционирования.

Практическая значимость работы, на наш взгляд, заключается в том, что результаты её могут быть включены в теоретические курсы по социолингвистике, психолингвистике, спецкурсы по истории русского литературного языка и т.п.

В исследовании используются методы лингвостилистического анализа, сравнительный, а также исторический, предполагающий изучение исторической информации, связанной с контекстом эпохи, и метод системного лингвистического описания.

Теоретической базой диссертации послужили социолингвистические исследования билингвизма (У. Вайнрайх, А.Д. Швейцер, В.А. Аврорин, В.Ю. Розенцвейг, А.Е. Карлинский, А.П. Майоров, Ю.А. Жлуктенко и др.), языковых ситуаций (Л.Б. Никольский, Б.А. Успенский, Г.А. Хабургаев, В.И. Беликов, Л.П. Крысин, Н.Б. Мечковская, Г.П. Нещименко и др.), речевого поведения и речевого этикета (Н.И. Формановская, И.А. Стернин и др.), особенностей эпистолярного жанра и определенных видов писем (Я. Левкович, И. Паперно, А. Белова, И. Семенко, У. Тодд и др.).

В качестве практического материала исследования были избраны эпистолярные тексты представителей столичного дворянства России первой половины XIX века. За основу для анализа была взята переписка А.С. Пушкина в силу ее полноты и включения в академическое собрание сочинений писем на языке-источнике и приложения к ним переводов. Переписка П.А. Вяземского, Е.А. Баратынского, К.Н. Батюшкова, А.О. Смирновой-Россет, А.П. Керн и некоторых других авторов анализируется выборочно (так как представлена не полностью, зачастую дается уже в переводах), в основном для более убедительного доказательства существования определенных тенденций при написании разного рода корреспонденции.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Русско-французский билингвизм российского дворянства первой половины XIX века был обусловлен, в первую очередь, коммуникативными потребностями данного сословия, а также тенденцией разработки разговорного (некнижного) языка под влиянием французской языковой ситуации (то есть языкового обеспечения коммуникации в социуме).

2. Взаимодействие русской и французской культур и языковых стихий выражалось в создании так называемых «смешанных текстов», в • • которых ярко отражалась континуальность коммуникативного пространства российских аристократов-билингвов. Тексты подобного рода имели распространение не только в ареале непринужденного повседневного общения, но и на периферии ареала высших коммуникативных функций. Например, около 20% дворянских официальных писем, несмотря на весьма строгие каноны оформления официальной корреспонденции, представляют собой смешанные тексты, в разной мере насыщенные интеркаляциями.

3. Интеркалирование в дворянские эпистолярные тексты иноязычных элементов и переключение кодов, как правило, было обусловлено экстралингвистическими (психологическими и социолингвистическими) причинами. Так, в континууме

А , официальных послании цитаты на другом языке чаще всего объясняются эмоциональным состоянием адресанта, в континууме дружеских писем они обычно создают культурный фон и т.д.

В качестве практического материала исследования были избраны эпистолярные тексты представителей столичного дворянства России первой половины XIX века (около двух тысяч писем). За основу анализа была взята переписка А.С.Пушкина в силу ее полноты и включения в академическое собрание сочинений писем на языке-источнике и приложения к ним переводов. Переписка П.А.Вяземского, Е.А.Баратынского, К.Н.Батюшкова, А.О.Смирновой-Россет, А.П.Керн и некоторых других авторов анализируется выборочно (так как представлена не полностью, зачастую дается уже в переводах), в основном для более убедительного доказательства существования определенных тенденций при написании разного рода корреспонденции.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Русско-французский билингвизм российского дворянства первой половины XIX века был обусловлен, в первую очередь, коммуникативными потребностями данного сословия.

2. Взаимодействие русской и французской культур и языковых стихий выражалось в создании так называемых «смешанных текстов», в которых ярко отражалась континуальность коммуникативного пространства российских аристократов-билингвов.

3. Интеркалирование в дворянские эпистолярные тексты иноязычных элементов и переключение кодов, как правило, было обусловлено экстралингвистическими (психологическими и социолингвистическими) причинами.

Апробация работы. Основные положения работы были изложены на международных научных конференциях: «Антропологическая парадигма в филологии» (Ставрополь, 2003), III Международная конференция в рамках реализации Федеральной и краевой программы «Русский язык» «Культура русской речи» (Армавир, 2003), а также на ежегодных научно-практических конференциях преподавателей, аспирантов и студентов «Университетская наука -региону» Ставропольского государственного университета.

Структура диссертационного исследования включает введение, три главы, заключение, библиографический список, включающий источники (17 наименований) и литературу (182 наименования).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русско-французский билингвизм российского дворянства первой половины XIX века"

Выводы по главе III

Итак, очевидно, что письма представителей дворянства России первой половины XIX века, выбранные нами в качестве объекта исследования, стали своеобразным свидетельством русско-французского двуязычия данного сословия.

Официальные письма, как, впрочем, и другие официальные бумаги, писались в соответствии с весьма строгими требованиями. Однако даже эти строгие рамки не могли ограничить двуязычное мышление и двуязычный, двухкультурный быт представителей элиты России. Несмотря на то, что процент официальных посланий, содержавших интеркаляции, был довольно невелик, при учете строгости требований к оформлению данного рода бумаг, он очень красноречиво свидетельствовал о том, насколько российской аристократии рассматриваемого периода был характерен как русско-французский билингвизм, так и бикультурализм. В то же время большой процент русскоязычных официальных писем и указанные устойчивые в целом нормы написания подтверждают то, что русский язык в первой половине XIX века, хотя еще не развился окончательно и не отошел от церковно-книжной традиции, вопреки устоявшемуся мнению, не игнорировался.

Французский язык в официальных письмах, по нашему мнению, выполнял две функции. Первая, связанная, на наш взгляд, с традиционным употреблением французского языка в дворянской среде, заключалась в передаче объективного содержания; вторая состояла в устранении разрыва между людьми, имевшими разное служебное положение.

Русский язык был, в основном, характерен и для дружеских писем дворян первой половины XIX века. На наш взгляд, это объяснялось сознательной культивацией жанра дружеского письма авторами большинства этих посланий. В указанных текстах первая разновидность русского языка представляла собой единообразный русский язык без иноязычных вкраплений. Внутри данной вариации можно выделить два подвида - наиболее распространенный -сниженный, с преобладанием разговорной, просторечной лексики и высокий, с преобладанием возвышенной лексики и торжественных. Вторую разновидность составляли смешанные тексты, написанные на русском языке, содержавшем французские интеркаляции.

Письма к женщинам, так же, как и предыдущие рассмотренные нами типы, имели свои особенности в плане проявления русско-французского билингвизма. В целом же коммуникативное пространство эпистолярного обращения к женщинам характеризовалось наличием двух полюсов, один из которых тяготел к ареалу высших коммуникативных функций. Его обслуживал освященный этикетом французский язык. Второй полюс был максимально приближен к ареалу неофициального непринужденного общения и обслуживался, соответственно, русским языком (как правило, в его разговорном варианте). Большую же часть указанного коммуникативного пространства, как и в случае дружеских писем, занимают смешанные тексты, в разной степени совмещающие в себе две языковые стихии.

Женские письма отличало более строгое следование традициям, а потому наиболее характерным для них был предписанный этикетом французский язык. Как правило, он использовался и при обращении к мужчинам, и при общении женщин между собой. Чаще всего данное явление наблюдалось в ситуациях, имеющих отношение к ареалу высших коммуникативных функций. Нередок был французский язык и в письмах к родственникам, отношения с которыми были обусловлены выполняемыми ими социальными функциями. Обращения же к родственникам, имевшие не столько социальный, сколько дружеский, характер, характеризуются употреблением французского языка, но довольно богатого русскоязычными интеркаляциями, относящимися, как правило, к бытовым реалиям и традициям, закрепленным в сознании адресанток за русским языком. Некоторые дружеские женские письма отличает использование русского языка, что связано обычно с сознательной языковой установкой их авторов.

Что касается интеркаляций в перечисленных видах писем, то среди фразовых интеркаляций наиболее широко были представлены иноязычные эпентезы и цитаты, ярко выразившие как билингвизм, так и поликультурность представителей российской аристократии первой половины XIX века. Менее распространенными, но не менее значимыми, чем фразовые, были инвентарные

160 интеркаляции, демонстрировавшие высокую степень вхождения французской культуры в русскую дворянскую и связанную с ней автоматизированность употребления французских слов и понятий, а также французского оформления для русского содержания. Определенную автоматизированность в употреблении французского языка в жизни российских аристократов подтверждает и факт существования труднообъяснимых интеркаляции, иноязычных вставок без веских причин в мужских письмах. Подобные факты в женских посланиях указывают также на ограниченность доступа женщин к культуре. В целом же, на наш взгляд, подобный факт указывает на укоренившуюся в аристократических кругах традицию осуществления коммуникации в «высшем свете», а часто и в семье на французском языке и в то же время, глубокую укорененность русского языка в их быту.

Таким образом, диалог русского и французского языков, наблюдаемый в текстах дружеских писем аристократов первой половины XIX века, демонстрирует сложность русской дворянской культуры того времени, не порвавшей со своими корнями и вместе с тем максимально соотнесенной с европейской традицией, когда, по словам И.Паперно, «не знание французского языка, а именно двуязычность была нормой для русского культурного человека» и «двуязычность стала синонимом культурности, знаком принадлежности к русской культуре» [Паперно // ruthenia.].

Заключение

Русско-французский билингвизм российского дворянства первой половины XIX века, ставший своеобразным феноменом культуры России данного периода, сформировался в результате возникновения определенных коммуникативных потребностей указанного сословия, которые не мог еще окончательно удовлетворить развивавшийся русский литературный язык. Существенную роль в возникновении этого явления сыграли дворянский этикет и ориентация в начале XIX века на западноевропейскую языковую ситуацию, в связи с чем нормализация литературного языка стала ассоциироваться с совершенствованием разговорной речи.

Взаимодействие в речи российских аристократов двух языковых стихий получало разное выражение, поскольку происходило на разных уровнях коммуникации и было вызвано различными, в основном, социолингвистическими причинами. Это утверждение об общей обусловленности языкового поведения представителей указанного сословия в определенных ситуациях общения разными социолингвистическими причинами подтверждают результаты анализа конкретного языкового материала в письмах дворян первой половины XIX века, наполняя его определенным языковым содержанием.

Главной тенденцией во взаимодействии русской и французской культур и языковых стихий в коммуникации столичных дворян первой половины XIX века стало, по нашим наблюдениям, создание так называемых «смешанных» текстов, что было закономерным проявлением континуальности коммуникативного пространства указанного сословия. Рассмотрение отдельных типов частных писем представителей российской элиты также подтверждает это положение.

Анализируемые эпистолярные тексты, естественно, не представляют однородной картины, поскольку довольно значительно дифференцированы в плане функционирования используемых в них языков в коммуникативном пространстве. Если соотносить с указанным пространством типы дворянских писем первой половины XIX века, то две противоположные позиции в эпистолярном коммуникативном континууме занимают официальные и частные

162 послания. Официальные послания относятся к ареалу высших коммуникативных функций, частные наиболее близки к ареалу непринужденного повседневного общения. Выделяющиеся среди частных писем разновидности занимают промежуточное положение в указанном континууме, все же, по нашим наблюдениям, имея ярко выраженную тенденцию тяготения к ареалу непринужденного повседневного общения. Это подтверждается ослабленной регулируемостью речевого поведения, преобладанием смешанных текстов и другими признаками.

Что касается языкового обеспечения данных ареалов коммуникативного пространства дворян-билингвов, то использование русского и французского языков в этом отношении имело довольно значительные различия, хотя иногда их функции были близкими, но никогда не становились тождественными. Так, анализ официальных писем (а также - частично - писем к женщинам) представителей российской аристократии позволяет говорить о том, что ареал высших коммуникативных функций в коммуникации дворян обслуживался обоими указанными языками. Однако каждый из них служил языковым обеспечением вполне определенных ситуаций общения. В данном случае общими чертами, присущими официальной коммуникации, были официальность отношений (отсутствие коммуникативного комфорта), регулируемое речевое поведение, интерперсональный характер общения (в отличие от межличностного) и - чаще всего - императивный выбор языка.

Императивный выбор средства коммуникации в данном ареале был обусловлен, в первую очередь, сложившимися к тому времени традициями. Согласно им русский язык употреблялся при общении дворян, находившихся на разных ступенях служебной лестницы, кроме того, он был деловым языком, то есть языком прошений, служебных записок и т.п. Французский язык был языком салонов, языком изысканной светской беседы. По этой причине его употребление в официальных обращениях выполняло совершенно иные функции, нежели использование в подобных текстах русского языка. В данном случае роль этикетного светского языка заключалась в переведении отношений во внесословную плоскость. Таким образом, употребление указанного языка в официальной коммуникации было своего рода дипломатическим ходом.

Кроме того, французский язык был закреплен дворянским этикетом как средство общения с женщинами. Правда, этот язык использовался лишь в светском общении (в эпистолярных текстах - ответы на приглашения, обращение к светским знакомым, к малознакомым дамам и т.п.) и в общении с невестами (и их родственницами), которое также было строго регламентировано. Следовательно, сферу применения французского языка в данном случае также ограничивали этикетные правила (регламентация) и отсутствие коммуникативного комфорта. В то же время, чем более близкие отношения связывали корреспондентов, тем более употребление французского языка уступало русскому.

Дружеские письма выделяются на основании неофициальных, теплых отношений между коммуникантами, отражавшихся в текстах этих посланий. По словам исследователей, в данном роде писем русский язык культивировался сознательно, однако дело было не только в осознанном отношении к нему. Употребление указанного языка напрямую связано с тем, что он традиционно обслуживал ареал непринужденного повседневного общения. По тем же причинам русский язык характерен и в общении дворян-мужчин с женами (высшая степень интимности). В то же время остальные родственники (за редким исключением) являлись в дворянской коммуникации, как правило, носителями социальных функций, в связи с чем средством общения с ними выступал ритуализованный французский язык.

Письма, авторами которых были женщины, по нашим наблюдениям, испытывали на себе гораздо большее давление дворянского этикета, поскольку женское поведение вообще и речевое поведение в частности было жестко регламентировано (особенно по сравнению с мужским). Очень немногие представительницы дворянского общества могли позволить себе эпистолярное обращение к своим близким на русском языке, хотя имеющиеся в нашем распоряжении сведения позволяют говорить о том, что русским разговорным языком дворянки владели весьма неплохо. Таким образом, при общей тенденции

164 употребления в ареале непринужденного повседневного общения русского языка в женской корреспонденции его обеспечивает только сознательная языковая установка адресанток, в остальных случаях, практически независимо от коммуникативных ситуаций, преобладающим в данных письмах был французский язык.

Интеркаляции как одно из следствий билингвизма были присущи практически всем типам дворянских эпистолярных текстов (даже строго регламентированным официальным), однако наибольшее распространение получили в письмах, относящихся к ареалу непринужденного повседневного общения. Это доказывает обусловленность явления интеркалирования психологическими и социолингвистическими причинами, которые ярче всего проявляются именно в нерегламентированном, неофициальном общении. Подтверждают данное положение и интеркаляции, отмеченные нами в официальных письмах, в тех случаях, когда содержание текста позволяет судить, например, о психологическом состоянии автора и, следовательно, о психологической обусловленности допущенных интеркаляций, или о ^ социолингвистических причинах, побудивших адресанта к недопустимому (по канонам оформления) интеркалированию.

Интеркаляции в других типах текстов (где правила оформления были гораздо менее жесткими) иногда заполняли номинативный вакуум (номенклатурные интеркаляции), однако гораздо чаще были свидетельством двуязычного мышления и бикультурализма авторов посланий (в частности, % цитаты, эпентезы и бинарные вставки).

В целом функционирование русского и французского языков в среде аристократической элиты России первой половины XIX века обусловлено рядом социолингвистических причин, среди которых наиболее важными представляются характер отношений между коммуникантами (степень близости), пол корреспондентов, речевой этикет, целевые установки адресантов. Во многом ♦ именно эти факторы обусловили своеобразие коммуникативного пространства дворян-билингвов первой половины XIX века, на всем протяжении которого в качестве языкового обеспечения присутствовал русский язык, выполнявший

165 порой диаметрально противоположные функции (от строго официального до интимного общения). Французский язык обеспечивал коммуникацию (параллельно с русским) на довольно протяженном промежуточном участке, начиная с ареала высших коммуникативных функций и захватывая совсем небольшую часть ареала непринужденного повседневного общения (в составе «смешанных текстов»); при этом чем больше «коммуникативного комфорта» в отношениях корреспондентов, тем меньшее место занимает в анализируемых текстах французский язык (не считая официальных писем на русском языке).

Список научной литературыБлинохватова, Варвара Михайловна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Баратынский Е.Л. Стихотворения. Письма. Воспоминания современников / Сост. С.Г. Бочарова; Вступ. ст. J1.B. Дерюгиной; Прим. J1.B. Дерюгиной и С.Г. Бочарова.-М., 1987.

2. Батюшков К.Н. Сочинений. В 2-х т. Т.2: Из записных книжек; Письма / Сост., подгот. текста, коммент. А. Зорина. М., 1989.

3. Выдержки из старых бумаг Остафьевского архива. I Письма разных лиц к князю П.А. Вяземскому. 1812- 1847. М., 1867.

4. Вяземский П.А. Письма к И.И. Дмитриеву князя П.А. Вяземского. М., 1968.

5. Вяземский П.А. Письма кн. П.А. Вяземского к А.В. Воейковой. Сообщил граф Бревенр-де-ла-Парди. СПб., 1913.

6. Вяземский П.А. Письмо к графине Эмилии Карловне Мусиной-Пушкиной: Отт. из газ. «Северный край», 1898, №331. СПб., 1898.

7. Керн А.П. Воспоминания. Дневники. Переписка / Под общ. ред. Григоренко В.Г. и др. Вступ. ст. и примеч. A.M. Гордина. М., 1974.

8. Остафьевский архив князей Вяземских. Переписка кн. П.А. Вяземского с А.И. Тургеневым. 1812 1819. - Издание графа С.Д. Шереметева. Под ред. и с примечаниями В.И. Саитова. - СПб., 1899.

9. Письма А.В. Якушкиной и Н.Н. Шереметевой к И.Д. Якушкину // Памятники культуры. Новые открытия. М., 1995.

10. Письма Александра Чичерина // Дневник Александра Чичерина. 1812 -1813.-М., 1965.

11. Письма А.Н. и Е.Н. Гончаровых // Ободовская И.М., Дементьев М.А. Вокруг Пушкина. Неизвестные письма Н.Н. Пушкиной и ее сестер Е.Н. и А.Н. Гончаровых. М., 1975.

12. Письма кн. П.А.Вяземского / Сост. А.И. Кирпичникова. СПб., 1897.

13. Пушкин А.С. Сочинения. JL, 1937. T.XIII.

14. Н.Пушкин А.С. Сочинения. JL, 1937. -T.XIV.

15. Пушкин А.С. Сочинения. JL, 1937.-T.XV.167

16. Пушкин А.С. Сочинения. Л., 1937. T.XVI.

17. Смирнова-Россет А.О. Воспоминания. Письма / Сост., вступ. ст. и прим. Ю.Н.Лубченкова. М., 1990.1. Литературах

18. А.С.Пушкин в воспоминаниях современников. В 2-х томах. T.I М., 1985.

19. А.С.Пушкин в воспоминаниях современников. В 2-х томах. Т.II- М., 1985.

20. Аврорин В.А. Двуязычие и школа // Проблемы двуязычия и многоязычия. -М., 1972.

21. Аврорин В.А. О предмете социальной лингвистики // Вопросы языкознания. 1975. №4.-С. 25-32.

22. Акишина А.А., Формановская Н.И. Этикет русского письма. М., 1981.

23. Актуальные вопросы теории и практики русского языка: Межвузовский сборник статей. Вып.III. Армавир, 2003.

24. Анненков П.В. Материалы для биографии Пушкина // Пушкин и его время. 1799- 1837.-М., 1997.

25. Антропоцентрическая парадигма в филологии: Материалы Международной научной конференции. 4.2. Лингвистика / Ред.-сост. Л.П. Егорова. -Ставрополь, 2003.

26. Ахманова О.С. О психолингвистике. М., 1957.

27. Ю.Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969.

28. Базиев А.Т., Исаева М.И. Язык и нация. -М, 1973.

29. Бакушева Е.М. Социолингвистический анализ речевого поведения мужчины и женщины: (на материале французского языка). Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук. -М., 1995.

30. Балакай А.Г. Пустое «вы» и сердечное «ты» // Русская речь. 2004, №4.

31. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М., 1955.

32. Балли Ш. Французская стилистика. М., 2001.

33. Баратынский Е.А. Стихотворения. Письма. Воспоминания современников / Сост. С.Г. Бочарова; Вступ. ст. Л.В.Дерюгиной; Прим. Л.В. Дерюгиной и С.Г. Бочарова.-М., 1987.

34. Беликов В.И. Социолингвистика. -М., 2001.168

35. Беликов, Крысии. Социолингвистика. М., 2001.

36. Белл Р.Т. Социолингвистика / Под ред. Л.Д.Швейцера. М., 1980.

37. Белова Л.В. Женская эпистолярная культура и дворянская повседневность в России.-СПб., 2001.

38. Бертагаев Т.А. Билингвизм и его разновидности в системе употребления // Проблемы двуязычия и многоязычия. -М., 1972.

39. Билингвизм и диглоссия: Конф. молодых учёных: Тез. докладов / Отв. ред. Т.А.Михайлова. М., 1989.

40. Блумфильд JI. Язык. М., 1968.

41. Блягоз З.У. Контактирование русского и родного языков в условиях двуязычия: Учебн. пособие. Ростов-на-Дону, 1976.

42. Бондалетов В.Д. Социальная лингвистика. — М., 1987.

43. Будагов Р.А. Филология и культура. М., 1980.

44. Будагов Р.А. Человек и его язык. -М., 1976.

45. Булаховский JI.A. Русский литературный язык первой половины XIX века. -М., 1954.

46. Вайнрайх У. Одноязычие и многоязычие. // Новое в лингвистике. Вып. 6: Языковые контакты. — М., 1972.

47. Введение в тендерные исследования. 4.1: Учеб. Пособие / Под ред. И.А.Жеребкиной. Харьков; СПб., 2001.

48. Верещагин Е.М. Психологическая и методическая характеристика двуязычия (билингвизма). М., 1969.

49. Вестник Европы. 1874, Кн. 8 (Август).

50. Виноградов В.В. Очерки по истории русского литературного языка XVII -XIX веков.-М., 1938.

51. Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. -М., 1981.169

52. Виноградов В.В. Язык Пушкина. М., 2000.

53. Виппер Р.Ю. и др. История Нового времени/Р.Ю.Виппер, И.П.Реверсов, Л.С.Трачевский. М., 1995.

54. Вишневская Г.М. Билингвизм и межкультурная коммуникация // Вестник Ивановского государственного университета, серия «Филология» -Иваново, 2001.-Вып. 1,2001.

55. Влияние социальных факторов на функционирование и развитие языка / Дешериев Ю.Д., Панов М.В., Туманян Э.Г. и др.; Отв. ред. Ю.Д.Дешериев, Л.П.Крысин. М., 1988.

56. Вольперт Л.И Пушкин в роли Пушкина. Творческая игра по моделям французской литературы. Пушкин и Стендаль. М., 1998.

57. Вольперт Л.И. Пушкин и психологическая традиция во французской литературе. Таллин, 1980.

58. Выготский Л.С. К вопросу о многоязычии в детском возрасте // Умственное развитие детей в процессе обучения. М., 1935.

59. Гамалей Т.В. Модели речевого поведения в полиязыковом коммуникативном пространстве // Русский язык на Северном Кавказе: Материалы международной научно-практической конференции. — Пятигорск, 2002.

60. Гарбовский Н.К. А.С.Пушкин и французский язык // Теория и практика перевода. М., 2002.

61. Гвазава В.И. Нравственный смысл процесса общения //Актуальные вопросы теории и практики русского языка: Межвузовский сборник статей. Вып.Ш. Армавир, 2003.

62. Гиндин С.И. Биография в структуре писем и эпистолярного поведения // Язык и личность / Отв. ред. Д.Н.Шмелёв. М., 1989.

63. Глинка Ф. Письма русского офицера. М., 1985.

64. Голубева Монаткина Н.И. Языковая культура русской эмиграции во Франции и Канаде. - СПб., 1999.

65. Горелов И.Н. Избранные труды по психолингвистике. М., 2003.

66. Грибоедовская Москва в письмах М. А. Волковой к В. И. Ланской/ Пер. с фр. и предисловие М. Свистуновой // Вестник Европы. 1874. Кн. 8 (Август).

67. Дарбеева А.А. Двуязычие в изолированных языках и диалектах // Проблемы двуязычия и многоязычия. -М., 1972.

68. Двуязычие и взаимовлияние языков: Межвузовский сборник научных трудов / Отв. ред М.М.Михайлов. Чебоксары, 1990.

69. Деловой письмовник для составления разного рода писем, конторских книг, прошений разного рода, деловых бумаг и актов. М., 1904.

70. Дешериев Ю.Д. Предисловие // Проблемы двуязычия и многоязычия. М., 1972.

71. Дешериев Ю.Д., Протченко И.Ф. Основные аспекты исследования двуязычия и многоязычия // Проблемы двуязычия и многоязычия. М., 1972.

72. Дневник Александра Чичерина. 1812 1813. - М., 1965.

73. Докуто Б.Б. Языковые детерминанты социального статуса говорящего // Языковые единицы и категории в речи: Межвузовский сб. научных трудов. Пятигорск, 2001.

74. Друвиете И. Гармоническое двуязычие: теория и реальность // Проблемы языкового контактирования в конкретных полиэтнических регионах СССР. -Махачкала, 1991.

75. Дубовский Ю.А., Грейдина HJI. К этнокультурным основам речевой коммуникации // Языковые единицы и категории в речи: Межвузовский сб. научных трудов. Пятигорск, 2001.

76. Жлуктенко Ю.А. Лингвистические аспекты двуязычия. Киев, 1974.

77. Журавлёв В.К. Внешние и внутренние факторы языковой эволюции. — М., 1982.62.3адорожный Б.М. История языка и экстралингвистические факторы // Вопросы языкознания. 1975 - №1. - 24 - 32.

78. Иванова Е. Тендерные исследования в психологии // Введение в тендерные исследования. 4.1: Учеб. пособие / Под ред. И.А.Жеребкиной. Харьков; СПб., 2001.

79. Иванова J1. П. Язык культуры. Язык национальной культуры (попытка категоризации). //Языковые единицы и категории в речи: Межвузовский сб. научных трудов. Пятигорск, 2001.

80. История русской культуры IX XX вв.: Пособие для вузов / Под ред. Л.В.Кошман.-М., 2004.

81. Карамзин Н.М. Избранное, СПб, 1995.

82. Караулов Ю.Н. Русская языковая личность и задачи её изучения // Язык и личность / Отв. ред. Д.Н.Шмелёв. M.j 1989.

83. Караулов Ю.Н. Языковая личность // Русский язык. Энциклопедия. М., * 1998. -С.298- 311.

84. Карлинский А.Е. Основы теории взаимодействия языков. Алма-Аты, 1990.

85. Керн А.П. Из «Воспоминаний о Пушкине, Дельвиге и Глинке» // Баратынский Е.А. Стихотворения. Письма. Воспоминания современников. — М., 1987.-480с.

86. Клитин В. Реформы императора Александра I и Ф.Ф. Вигель как ^ представитель современного русского общества. Новочеркасск, 1912.

87. Ключевский В.О. Сочинения. T.V. -М., 1958.

88. Кон И.С. Психология половых различий // Вопросы психологии. 1981, №2.

89. Кондрашева М.И., Недобоева А.Е., Попова Т.А. Художественная культура России XVIII XIX вв. - Екатеринбург, 1994.

90. Кондрашов П.Е. Компьютерный дискурс: социолингвистический аспект. -* Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук.- Краснодар, 2004.

91. Костомаров В.Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. СПб., 1999. - (Язык и время. Вып.1).

92. Кохтев Н.Н. Эпистолярный стиль // Русский язык: Энциклопедия / Под ред. Ю.Н.Караулова. М., 2003.

93. Крюков Д.В. Социолингвистические характеристики писем английской аристократии Викторианской эпохи. Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук. - Волгоград, 2001.

94. Лабутина Т.Л. Была ли Екатерина II англофилом? (К вопросу о «вестернизации» политической элиты России) // Вопросы истории, 2003, №9.-с.8- 14.

95. Левкович Я.Л. Автобиографическая проза и письма Пушкина. Л., 1988.

96. Леденёв Ю.И. Антропоцентрические и социоцентрические аспекты языка и речи // Антропоцентрическая парадигма в филологии: Материалы Международной научной конференции. 4.2. Лингвистика / Ред.-сост. Л.П.Егорова. Ставрополь, 2003.

97. Лексикон языка и коммуникативная деятельность человека: Сб. научных трудов. Вып. 360. М., 1990.

98. Леонтьев А.А. Национально-культурная специфика речевого поведения. -М., 1977.

99. Леонтьев А.А. Психология общения. М., 1997.

100. Лённеквист Б. Семиотические функции французского языка в романе «Анна Каренина» // Лотмановский сборник. Тартуский университет. М., 2004.

101. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В.Н.Ярцевой. М., 2002.

102. Литературный энциклопедический словарь. М., 1986.

103. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII — начало XIX века). — СПб., 1994.

104. Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек текст - семиосфера -история.-М., 1996.

105. Лохина Т. Культура письма в России // Частная рукопись в конце XVIII -начале XIX века. СПб., 2003.

106. Луцева О.А. Речевой этикет (категория вежливости) и его изменение на стыке двух эпох (конец XIX первая четверть XX века). - Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - Таганрог, 1999.

107. Любовный быт пушкинской эпохи. М., 1999.

108. Майоров А.П. Взаимодействие языков в двуязычном коммуникативном пространстве: (социальные аспекты): Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. Уфа, 1998.

109. Майоров А.П. Социальные аспекты взаимодействия языков в билингвистическом коммуникативном пространстве. Уфа, 1997.

110. Майоров А.П. Социальный билингвизм и языковое пространство. Уфа, 1998.

111. Маркелова Г.В. «.Язык чужой не обратится ли в родной?» (А.С.Пушкин о месте родного и иностранного языков в речи женщин) // Русская речь, 2004, №2, с.84 89.

112. Маслова В.А. Лингвокультурология: Учебное пособие. -М., 2001.

113. Мечковская Н.Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура: Курс лекций. М., 2004.

114. Мечковская Н.Б. Социальная лингвистика: Пособие для студентов гуманитарных вузов и учащихся лицеев. М., 2000.

115. Мещерский Н.А. История русского литературного языка. — Л., 1981.

116. Михайлов М.М. Двуязычие в современном мире. Чебоксары, 1988.

117. Михайлов М.М. Двуязычие и взаимовлияние языков // Проблемы двуязычия и многоязычия. М., 1972.

118. Михайлов М.М. Двуязычие: проблемы, поиски. Чебоксары, 1989.

119. Мусин И.Х. Социолингвистические аспекты речевого поведения в условиях двуязычия. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. - М., 1990.

120. Национальное и интернациональное в литературе, фольклоре, языке. -Кишинёв, 1971.

121. Национально-культурная специфика речевого поведения: Сб. научных трудов. -М., 1977.

122. Небольсин С.Л. Пушкин и европейская традиция. М., 1999.

123. Нещименко Г.П. Языковая ситуация в славянских странах: Опыт описания. Анализ концепций. — М., 2003.

124. Никитина С.Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993.

125. Новое в лингвистике: Сб. статей. Вып. VI. Языковые контакты. М., 1972.

126. ИЗ. Новое в лингвистике: Сб. статей. Bbin.VII. Социолингвистика. М., 1975.

127. Нормы человеческого общения: Тез. докл. Межвуз. научной конференции. Горький, 1990.

128. Очерки русской культуры XIX века: Общественно-культурная среда. -М., 1998.

129. Павлищев JI.H. Воспоминания об А.С.Пушкине // Пушкин и его время. 1799- 1837.-М., 1997.

130. Панченко A.M. Русская культура в канун петровских преобразований. -Л., 1984.

131. Панченко A.M. О русской истории и культуре. СПб., 2000.

132. Паперно И. О двуязычной переписке пушкинской эпохи // http: www.ruthenia.ru.

133. Перпер М.И. Примечания // Дневник А.Чичерина. 1812 1813. - М., 1965.

134. Письма женщин к Пушкину / Под ред. и вступ. ст. Л.Гроссмана. М., 1997.

135. Полный письмовник для влюблённых. Сост. Н.И.К-ский, М, 1916.

136. Пушкарёва Н.Л. Частная жизнь русской женщины: Невеста, жена, любовница (X начало XIX века). - М., 1997.

137. Пушкин и его время. 1799 1837. - М., 1997.

138. Пушкин и русская культура. М., 1998.175

139. Рейцак А.К. Двуязычие как социолингвистическая проблема (К вопросу о методологии и методике изучения билингвизма) // Проблемы двуязычия и многоязычия. М., 1972.

140. Речевой этикет // Русский язык. Энциклопедия / Гл. ред. Ю.Н. Караулов. М., 1997. - с. 415 - 417.

141. Розенцвейг В.Ю. Основные вопросы теории языковых контактов.// Новое в лингвистике. Вып.6: Языковые контакты. -М., 1972.

142. Романова Т.В. Субъективная модальность индивидуально-авторский стиль - особенности языковой личности (на материале писем А.С.Пушкина) // Русский язык от Пушкина до наших дней. - Материалы Междунар. Конференции. - Псков, 2000.

143. Российские женщины и европейская культура: материалы V конференции, посвященной теории и истории женского движения / Сост. и отв. ред. Г.А. Тишкин. СПб., 2001.

144. Русский язык. Энциклопедия. М., 1998.

145. Русский язык в его функционировании: Коммуникативно-прагматический аспект. М., 2003.

146. Русский язык на Северном Кавказе: Материалы международной научно-практической конференции. Пятигорск, 2002.

147. Садовая А. Просодические черты обращения в русской речи северокавказских армянских билингвов (экспериментально-фонетическое исследование). Диссертация на соискание учёной степени кандидата филологических наук. - Пятигорск, 2003.

148. Седов К.Ф. Речевое поведение и типы языковой личности // Культурно-речевая ситуация в современной России / Под. ред. Н.А.Купиной. Екатеринбург, 2000.

149. Семенко И. Письма Пушкина // РВБ: А.С.Пушкин. Собрание сочинений в 10 томах. Версия 2.2 от 30 января 2002.

150. Сергеев М.Д. Подвиг любви бескорыстной. М., 1975.

151. Сигуан М., Макки У. Образование и двуязычие. М., 1990.

152. Славянская языковая и этноязыковая системы в контакте с неславянским окружением / Отв. ред. Т.М.Николаева. М., 2002.

153. Соболевский А.И. История русского литературного языка. Л., 1980.

154. Соколова И.В. Влияние раннего билингвизма на развитие интеллекта ребенка // Мир русского слова, 2004, №4. С.ЗО - 35.

155. Соколянский А.А. Введение в славянскую филологию: Учеб. пособие. -М., 2004.

156. Стернин И.А. Введение в речевое воздействие. Воронеж, 2001.

157. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под ред. М.Н.Кожиной. М., 2003.

158. Тетради переводчика. Вып. 16.-М., 1979.

159. Тодд Уильям Миллз III. Дружеское письмо как литературный жанр в пушкинскую эпоху / Пер. с англ. ИЛО.Куберского. СПб., 1994.

160. Томашевский Б.В. Пушкин и Франция. J1., 1960.

161. Томашевский Б.В. Пушкин: Работы разных лет. М., 1990.

162. Тяпкова И.В. Тайны дуальных цитат: об особенностях рецепции русской классической литературы в иноязычной аудитории // Мир русского слова, 2004, №4. С.35 - 38.

163. Умственное развитие детей в процессе обучения. — М., 1935.

164. Успенский Б.А. Из истории русского литературного языка XVIII -начала XIX века. М., 1985.

165. Успенский Б.А. Краткий очерк истории русского литературного языка (XI-XIX вв.). -М., 1994.

166. Фейнберг И.Л. Незавершенные работы Пушкина. — М., 1976.

167. Филин Ф.П. Современное общественное развитие и проблема двуязычия // Проблемы двуязычия и многоязычия. М., 1972.

168. Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения. М., 1989.

169. Формановская Н.И. Употребление русского речевого этикета. М., 1982.

170. Хабургаев Г.А. Становление русского языка. М., 1980.

171. Ханазаров К.Х. Критерии двуязычия и его причины // Проблемы двуязычия и многоязычия. М., 1972.

172. Холмогоров Л.И. Конкретно-исторические исследования двуязычия // Проблемы двуязычия и многоязычия. М., 1972.

173. Чапаева Л.Г. Культурологические аспекты истории русского литературного языка в 30 40-х гг. XIX века // Языковые единицы и категории в речи: Межвузовский сб. научных трудов. - Пятигорск, 2001.

174. Частная рукопись в конце XVIII начале XIX века. - СПб., 2003.

175. Черная Т.К. Поэтика художественно-индивидуальных систем в литературном процессе первой половины XIX века (Пушкин, Лермонтов, Гоголь). — Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук. Ставрополь, 2005.

176. Швейцер А.Д. Современная социолингвистика. М., 1976.

177. Шеина С.Е. Двуязычность как стилистический прием // Мир русского слова, 2004, К»4. С.26 - 30.

178. Щерба Л.В. Избранные работы по языкознанию и фонетике / Отв. ред. М.И.Матусевич. Т. 1. - Л., 1958.

179. Шишков А.С. о русском языке // Русская речь, 2004, №2. С.87 - 88.

180. Эмирзиади Л.В. Эпистолярное наследие декабристов (размышления переводчика) // Мир русского слова, 2004, №4. С. 18 - 26.

181. Энциклопедический словарь. Репринтное воспроизведение издания Ф.А.Брокгауз И.А.Эфрон. 1890. Т.48. Полярные сияния - Прая. М., 1992 (ст. «Почта»).

182. Юнгрен А. Поэзия Тютчева на фоне салонной речи // http: www.ruthenia.ru.

183. Юсселер М. Социолингвистика / Под ред. Ю.А.Жлуктенко. Киев, 1987.

184. Язык и личность / Отв. ред. Д.Н.Шмелёв. М., 1989.

185. Язык и моделирование социального взаимодействия: Переводы / Сост. В.М.Сергеева и П.Б.Паршина; Общ. ред. В.В.Петрова. М., 1987.

186. Язык и культура: Сборник обзоров. М., 1999.178

187. Языковые единицы и категории в речи: Межвузовский сборник научных трудов. Пятигорск, 2001.

188. Языковые процессы: (По материалам социолингвистического обследования). Фрунзе, 1987.

189. Яковкина П.И. История русской культуры XIX в. СПб., 2000.

190. Baggioni Daniel. Langues et nations en Europe.- Paris, 1997.

191. Du bilinguisme / Bennani, Boukous, Bounfour, Cheg, Formentelli, Hassoun, Khatibi, Kilito, Meddeb, Todorov. Paris, 1985.

192. Jacob Andre. Temps et langage. — Paris, 1967.

193. Haumant Emile. La culture franfaise en Russie. — Paris, 1910.

194. Le bilinguisme. Aspects linguistique, psychologique, sociologique et philosophique. Freiburg, 1978.

195. Seguin J.P. La langue fran?aise au XVIII siecle. Paris, 1972.4