автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.02
диссертация на тему: Русско-японская война в массовом сознании и общественной мысли русского общества в начале XX в.

Полный текст автореферата диссертации по теме "Русско-японская война в массовом сознании и общественной мысли русского общества в начале XX в."

На правах рукописи

/

Гладкая Елена Анатольевна

РУССКО-ЯПОНСКАЯ ВОЙНА В МАССОВОМ СОЗНАНИИ И ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ РУССКОГО ОБЩЕСТВА В НАЧАЛЕ XX в.

07.00.02 - отечественная история

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

2 з янз :::э

Ставрополь - 2008

003459823

Диссертация выполнена в ФГОУ ВПО «Южный Федеральный университет Педагогический институт»

Научный руководитель: доктор исторических наук,

профессор

Нина Акоповна Казарова

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Сергей Иванович Линец

Кандидат исторических наук, доцент Эдуард Вячеславович Кемпинскин

Ведущая организация: Адыгейский государственный университет

Защита состоится 30 января 2009 г. в 12.00 часов на заседании совета по защите докторских и кандидатских диссертаций ДМ 212.256.03 по историческим наукам при Ставропольском государственном университете по адресу: 355009, г. Ставрополь, ул. Пушкина, 1.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Ставропольского государственного университета.

Автореферат разослан 29 декабря 2008 г.

Ученый секретарь совета:

доктор исторических наук, профессор

У И.А.Краснова

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Особенностью современной историографической ситуации является повышенное внимание к гуманитарной составляющей исторического процесса, в том числе к общественному сознанию и отражении в нем крупных исторических событий.

При таком подходе интерес проявляется не только и не столько к событийной истории как таковой, сколько к осознанию фактов, событий, явлений и процессов исторической реальности, к выражению их в многообразных проявлениях духовной культуры общества.

Среди таких реалий прошлого особое внимание общества занимали войны. Это не случайно, поскольку в этих общественно-исторических явлениях находили концентрированное выражение итоги долговременного развития обществ и государств ко времени их начала и стоявшие перед вступавшими в состояние войн странами проблемы, уровень развития в них экономики и культуры, положение общества и отдельной личности, что обусловливало общие итоги войн для этих стран. Яркое выражение имело это обстоятельство в русской истории. Вместе с тем войны, которые вела Россия, оставляли неодинаковый след в сознании современного им общества, и столь же неодинаковое к себе отношение со стороны разных слоев населения. В этой связи значительный интерес приобретает первая из войн России XX в., русско-японская война 1904-1905 гг., происходившая в условиях предреволюционного состояния страны и начавшейся революции и наложившая свой, достаточно глубокий отпечаток на формирование предпосылок революционных событий, и фактически на последующие судьбы России в начале XX в.

Среди многообразной проблематики русско-японской войны состояние общественного мнения, выражавшегося разными слоями населения по отношению к ней, оказалось в целом на периферии исследовательского внимания. Между тем, его исследование позволяет глубже и полнее уяснить особенности ведения войны со стороны России и ее итоги, трансформацию массового сознания за годы войны, в условиях, когда состояние революционной ситуации в стране реализовалось в полномасштабную революцию.

Указанные обстоятельства определяют актуальность и научную значимость поставленной проблемы.

Историография. Проблемы русско-японской войны в массовом сознании и в общественной мысли русского общества рассматривались в историографии в связи с другими проблемами истории этой войны и начавшейся в 1905 г. революции в России.

В развитии отечественной историографии проблемы автор выделяет три основных этапа: дореволюционный, советский, постсоветский, соответствующие важнейшим периодам изучения русско-японской войны в целом. Между ними наблюдаются качественные отличия. Так, на первом дореволюционном ее этапе, выделялись альтернативные направления в оценках отношения к войне в массовом сознании и русской общественной мысли, в целом соответствовавшие идейному разлому русского общества по отношению к вопросам дальнейшего развития страны. Для второго этапа, советского, в целом характерно отсутствие альтернатив при изучении проблемы и связь ее исследования с выявлением предпосылок революции, с деятельностью большевистской партии. В постсоветское время развития отечественной историографии сложились предпосылки формирования интереса непосредственно к проблеме отношения к войне в массовом сознании и в общественной мысли. Подверглись пересмотру положения историографии советского времени, в которых отношение к войне среди широких слоев населения освещалось довольно однозначно, и в целом, негативно. Стали также формироваться предпосылки возникновения альтернативных точек зрения на историю войны и на отношение к ней русского сообщества. Обобщающее исследование по поставленной проблеме в историографии до сих пор отсутствует.

Первой попыткой постановки и общего исследования проблемы отношения к русско-японской войне в общественном мнении России была небольшая работа, вышедшая в свет еще в период войны1. Автор книги не был указан. Вместе с тем, факт ее выхода до завершения войны был весьма показателен. Он свидетельствовал о том, что воздействие войны на состояние общественного сознания в России начинало ощущаться еще задолго до ее завершения. Еще одно исследование, посвященное психологической стороне отношения к войне в самой русской армии, вышло в свет в год окончания войны. Его автор, военный психолог Г.Е.Шумков, обращал внимание на психологическое восприятие войны солдатами и офицерами русской армии, на отношение к войне в армейской среде и на его эволюцию в ходе войны2. Психологическое состояние армии рассматривалось в исследовании К.Е.Дружинина.3.

1 Влияние русско-японской войны на самосознание русского гражданина. Тифлис, 1904.

2 Шумков Г.Е. Рассказы и наблюдения из настоящей русско-японской войны 1904—1905 гг. (Военно-психологические этюды). 1905.

3 Дружинин К.Е. Исследование душевного состояния воинов в разных случаях боевой обстановки по опыту русско-японской войны 1904-1905 гг. СПб., 1910

Воздействие войны на состояние донского казачества рассматривал с позиций монархизма донской генерал и писатель, участник русско-японской войны П.Н.Краснов.4 В работе М. Сурина «Война и деревня»5, написанной на основе писем деревенских жителей, рассматривается отношение к войне крестьянских масс.

Изучением истории русско-японского конфликта, в основном занимались военные, и, отчасти, публицисты." В 1906 г. при главном управлении Генштаба была образована официальная комиссия по описанию войны, которую возглавил генерал-майор В.И. Гурко. Результатом более чем 4-х летней работы комиссии было издание в 1910 году многотомного исследования.7

Комиссия по изучению истории русско-японской войны была образована и при Морском Генеральном штабе. Итогом ее работы стало 7-томное исследование и 9 книг документов. Следует отметить, что авторы названных многотомных исследований практически не писали об отношении к войне различных кругов русского общества. В том числе в армии и на флоте.

Вскоре после окончания русско-японской войны начали издаваться труды государственных и военных деятелей, аналитические работы старших офицеров — с попыткой обобщить опыт недавнего конфликта. Уже в 1906 году появился четырехтомный труд «Отчет генерал-адъютанта Куро-паткина». Лично Куропаткиным были написаны два последних тома.8

В 1908 году в Петербурге была издана книга А.Н. Виноградского «История русско-японской войны»9. В ней сделана попытка обобщить исторические события прошедшей войны, выявить наиболее существенные просчеты в русской политике и показать степень их воздействия на русское общество.

Участник войны, журналист, полковник Главного военно-судного управления В.А. Апушкин опубликовал работу, которая содержит личные наблюдения автора о ходе военных действий 1904—1905 гг. Она стала в определенной степени отражением отношения военной интеллигенции к войне с Японией.10

4 Краснов П.Н.] Картины былого Тихого Дона: Краткий очерк истории войска Донского. В 2-х т. М., 1992.

5 СуринМ. Войнам деревня. М., 1907.

6 Павлов Д.Б. Российская историография и археография русско-японской войны 1904-1905 гг.: основные периоды, идеи и направления. //Отечественная история 2005, №3. С. 144.

7 Русско - японская война 1904-1905 гг. Т. 1-9. М., 1910.

8 Куропаткин А.Н. Отчет генерал-адъютанта Куропаткина. СПб., 1906.

' Випоградский A.B. История русско-японской войны. СПб. 1908.

10 Апушкин В.А. Русско-японская война 1904-1905 гг. СПб. 1910.

В начале войны многие либералы стали на позицию «гражданского мира», что видно из статьи И.ПБелоконского". В очерках H.H. Ковалевского ярко прослеживается критическое отношение ко всему, что происходило на Дальнем Востоке.12

В советский период значительное внимание уделялось такой проблеме, как отношение к войне со стороны большевистской партии. Специальный труд на эту тему был написан известным партийным публицистом Е. Ярославским. В нем обосновывалась позиция партии, выражавшей резко негативное отношение к войне и к политике самодержавия вообще13. Ярославский подчеркивал, что партия стремилась к распространению в стране недовольства войной и к перфастанию войны в революцию.

В советский период проблемам русско-японской войны было посвящено несколько монографий. Большинство работ не свободно от идеологических штампов, характерных для советской историографии. Интерес к отношению российского общества к войне проявил историк Б.АРоманов14. Один из разделов монографии посвящен отношению общества к войне. С марксистско-ленинских позиций автор критикует позицию правящих кругов, организовавших в начале войны «ура-патриотическую кампанию», резко негативно отзывается о позиции либералов. По мнению автора, единственно верную позицию занимало в годы войны руководство партии большевиков, выдвинувших лозунг поражения России в войне.

В 1970-х - 1980-х годах в научных журналах время от времени печатались статьи, освещавшие отношение к войне различных групп населения России.15 Как и Б.А. Романов, авторы этих работ критически относились к позиции, занимаемой во время войны либералами.

На современном этапе возрос интерес к русско-японской войне в связи с её столетним юбилеем. Литература, изданная в 1990-2000-х годах весьма разнообразна. Круг изучаемых вопросов, постановка проблем, ис-точниковая база ряда исследований позволяют говорить о новом этапе изучения истории русско-японской войны.

11 БелоконскийИ.П. К истории земского движения в России // Наша страна СПб., 1907 № 1.

12 Ковалевский H.H. С земскими отрядами на Дальнем Востоке // Русская мысль. 1905 Кн.7.

13 Ярославский Е.М. Русско-японская война и отношение к ней болыпевиков.М., 1939. С.9.

14 Романов Б.А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны. 1895-1907 гг. М.-Л„ 1956.

13 Иванов А.Е. Российские университеты и русско-японская война // Проблемы отечественной истории. Ч.1.М., 1975; Шацилло К.Ф. Либералы и русско-японская война// Вопросы истории 1982. №7; Он же. Русский либерализм накануне революции 1905-1907 гг. Организация. Программы. Тактика.М., 1985.

Непосредственно проблеме отношения к войне в русском обществе уделено внимание в коллективных монографиях, посвященных русскому консерватизму 16 и либерализму.17 Изучались также статьи, посвященные различным аспектам русско-японских отношений.18 В них не только рассматривается внешняя политика, ход военных действий на Дальнем Востоке, но и приводятся интересные факты об Е.И. Алексееве, А.Н. Куропатки-не, Н.П. Линевиче и др. Эти материалы помогают понять, насколько объективным было отношение в армейских и флотских кругах к тем, кто командовал вооруженными силами России в период войны 1904—1905 гг.

В современной исторической литературе уделяется внимание не только военно-историческому, но также психологическому и социологическому аспектам войн. В этом отношении интерес представляла монография В.В. Серебрянникова.19 В главе «Общество и война» автор рассмотрел вопросы методологии исследования воздействия войн на общество, основные направления этого воздействия, отношение общества к войнам на разных этапах исторического развития.

В книге Е.С. Сенявской раздел «Япония как противник России в XX веке» посвящен анализу факторов, способствовавших формированию образа врага в России накануне русско-японской войны и его эволюции в ходе войны. Работа, главная тема которой — человек в экстремальных условиях войны, основана на архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории».20

В постсоветский период появилось немало исследований, посвященных участию в русско-японской войне казачества, которое сыграло значи-

16 Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика// Под ред. Гросула В.Я. М, 2000.

17 Либерализм в России. М., 1996. ;Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762-1914. М., 1995.

'"Игнатьев A.A. Своеобразие российской внешней политики на рубеже XIX-XX вв. //Вопросы истории 1998, №8.; Павлов Д.Б., Петров С.А. Полковник Акаси и освободительное движение в России(1904-1905 гг.).//История СССР. 1990, №6; Шацилло К.Ф. Последние военные программы Российской империи.//Вопросы истории, 1991, № 7; Искандеров A.A. Российская монархия, реформы и революция.//Вопросы истории. 1999, №1; Инаба Ч. Из истории русской разведки в годы русско-японской войны (1904-1905). Международная телеграфная связь и перехват корреспонденции противника.//Отечественная история №3; Сергеев Е Ю. Военная разведка России в борьбе с Японией (1905-1905).//0течественная история, 2004, №3; Брапо-шенко Ю.В. Офицерские экономические общества в годы русско-японской и первой мировой войн.//Вопросы истории. 2004, №7.; Айрапетов O.P. Русская армия на сопках Маньчжурии.// Вопросы истории. 2002 №1; Он же. Бесшабашная бестолочь. //Родина 2004. №1.и др.

19 Серебрянников В.В. Социология войны. М., 1997.

20 Сенявская Е С. Психология войны в XX веке. Исторический опыт России. М., 1999.

тельную роль в войне. Следует отметить работы О.В.Агафонова, Н.Смирнова, Г.Л.Воскобойникова2 . Основная нить рассуждений сводилась к тому, что причина поражения России в войне заключалась не в русском пехотинце или казаке — они доказали свои доблесть и мужество на поле боя, а в той государственной системе, которая привела их к позору поражения.

Интересны работы японских авторов, которые по своему интерпретируют события русско-японской войны. Научный сотрудник факультета языка и культуры Университета Осака Игауэ Нахо опубликовала статью «Взаимные образы русских и японцев (по фольклорным материалам)».22 Статья посвящена чрезвычайно интересной и до настоящего времени слабо изученной теме - представлениям русских и японцев друг о друге. При этом основным объектом внимания автора статьи стал образ соседнего народа и то, каким он предстает в русском и японском фольклоре. Следует отметить работы Д.Схиммелпенник Ван дер Ойе, Масаёси Мацумура, Цу-гуо Тогава.23

Таким образом, историография показывает, что проблема воздействия событий русско-японской войны на массовое сознание И общественно-политическую мысль России не являлась предметом специального изучения.

Объект исследования — массовое сознание и общественная мысль России начала XX в.

Предмет исследования - русско-японская война в массовом сознании и общественной мысли России начала XX в., отношение к этой войне и его эволюция на протяжении войны.

Цель исследования — выявить отношение к войне разных слоев российского общества и проследить его эволюцию за время войны.

Исходящая цель предполагает решение автором следующих задач: выявление предпосылок формирования образа войны и образа врага в массовом и общественном сознании, популярности и непопулярности конкретных войн; активизации образа врага в начале XX века; характеристика эволюции и смены алгоритмов официальной пропаганды в ходе войны; раскрытие отношения к русско-японской войне в сознании широких слоев

21 Агафонов О.В. Казачьи войска Российской империи. М., Калиниград. 1995; Смирнов Н. Слово о забайкальских казаках. Волгоград. 1994; Воскобойников Г.Л. Казачество в русско-японской войне 1904-1905 гг. Ростов-на-Дону, 1995.

22 Нахо И. Взаимные образы русских и японцев (по фольклорным материалам).//Вестник Евразии 2004, №1.

23 Д. Схиммелпенник Ван дер Ойе Навстречу восходящему солнцу. Русская имперская идеология на пути к войне с Японией. М., 2001. Масаёси Мацумура Российская пропаганда во время русско-японской войны в 1904-1905 гг. // Россия и АТР. 2002 № 4, Цугуо Тогава Образ России в Японии накануне и после реставрации Мэйдзи // Россия и АТР. 1993, № 1.

населения, в консервативных и либеральных кругах; проследить роль войны в революционной пропаганде накануне и в начальный период первой революции в России; проанализировать эволюцию отношения к войне в русской армии и на флоте.

Хронологические рамки исследования конец 1890-х - 1910-е гг. определены с учетом того, что формирование отношения к войне - длительный процесс, в ходе которого военная действительность начинает конструироваться еще до начала войны и продолжает воспроизводиться после ее завершения.

Теоретическая основа диссертации составляет положение об определяющей роли общественного и индивидуального сознания по отношению к общественному бытию, лежащее в основе ряда современных концепций философии истории, начиная с ее релятивистских направлений, сформировавшихся в конце XIX в. В своей основе это положение субъективно-идеалистическое. Оно, в свою очередь, определяет теоретическое положение об архетипах и структурах общественного сознания (культурно-исторической, этнической, социально-политической его составляющих) как основы отношения к событиям и явлениям. Оно также определяет в качестве одного из важнейших направлений современного исторического познания изучение структур общественного сознания, его состояний на разных исторических этапах и эволюции за определенные периоды времени.

Методологическая база диссертации составляет сочетание принципов классической и неклассической историографии. Основополагающий принцип классической историографии, принцип историзма предполагает взгляд на сознание российского общества начала XX в. как на культурно-исторический феномен своего времени. То же самое относится к взгляду на его изменение под воздействием перемен в общественно-политической и культурно-исторической ситуации. Для неклассической историографии характерен взгляд на историческое исследование как на понимание человека и общества изучаемого времени и его культуры. Понимание объекта познания возведено, таким образом, в степень основополагающего исследовательского принципа. Это предполагает стремление историка при исследовании проблем российского общественного сознания в его отношении к русско-японской войне к пониманию того, как сложилось отношение российского общества и отдельного человека к этой войне, под воздействием каких исторических обстоятельств оно изменялось, какие средства для своего выражения оно находило в той или иной социальной среде. В ходе исследования использовались характерные для классической историографии историко-генегический, историко-сравнительный, историко-типологический и исгори-

ко-структурный методы, а также исгорико-психологический метод, характерный для неклассической историографии. Историко-генетический метод позволил уяснить культурно-исторические предпосылки возникновения и изменения образов войны и противника в российском массовом сознании и общественной мысли. Исгорико-сравнительный метод дал возможность сопоставить подходы к отношению к войне с Японией в сознании разных слоев населения страны. Историко-типологический метод позволил обратить внимание на многообразие исторических типов изучаемого явления. Исгорико-структурный метод дал понять место русско-японской войны как важного структурного элемента в сложной системе российского общественного сознания, который играл весьма значительную роль в его эволюции в условиях нараставшего внутреннего кризиса и начавшейся в 1905 г. революции. Исго-рико-психологический метод способствовал пониманию позиции отдельных социальных структур по отношению к русско-японской войне с учетом особенностей их социальной психологии и индивидуальной психологии отдельных людей, выражавших ее посредством разных форм духовной культуры.

Положения, выносимые на защиту: в России исторически сложилось оборонное сознание, связанное со сложностями геополитического положения страны, с необходимостью на протяжении длительного периода истории вести борьбу с сильным внешним противником.

Оборонному сознанию, составляющему существенную составную часть массового сознания российского общества, в полной мере отвечает представление об «образе врага», соответствующего психологическому в своей основе разделению на «своих» и «чужих». При постоянстве такого образа в российском массовом сознании реальный носитель его менялся в связи со сменой исторической ситуации.

В соответствии с оборонным сознанием находилось характерное для российского массового сознания представление о «популярных» и «непопулярных» войнах. В целом до начала XX в. в истории разных войн, которые вела Россия, отношение по ходу войны к ним не изменялось.

Обоснованию войны с Японией самодержавие уделяло весьма большое внимание. В лице Японии и японцев постепенно и последовательно формировался новый «образ врага», внедрявшийся официальной пропагандой в массовое российское сознание.

Для правящих кругов Российской империи война с Японией представлялась выходом из сложившейся в стране ситуации, при которой «маленькая победоносная война со слабым противником» представлялась способом воздействия на массовое сознание, способным предотвратить перерастание революционной ситуации в революцию.

и

В ходе русско-японской войны в России происходила смена направленности официальной пропаганды. От обоснования необходимости войны для России, от заверений в неизбежности победы России над Японией как небольшой по сравнению с Россией, отсталой азиатской страной, она вынуждена была приступить к обоснованию причин неудачного хода войны со стремлением оправдать политику властей неудачным стечением объективных обстоятельств.

Для революционного сегмента русской общественной мысли неудачи русской армии и флота в войне способствовали ведению среди широких слоев населения революционной пропаганды.

Для массового российского сознания в период русско-японской войны были характерны существенные изменения. Определялись они неудачным ходом войны со стороны России. Связаны они были с изменением отношения к войне, которая превратилась из популярной в непопулярную, с перенесением в условиях начавшейся в 1905 г. революции представления о реальном носителе «образа врага» с Японии и японцев на самодержавие и российскую имперскую власть.

Источниковую базу исследования составляет широкий круг неопубликованных и опубликованных источников, их можно подразделить на следующие группы: документальные источники; источники личного происхождения (воспоминания, дневники, письма); периодическая печать; социологические исследования; фольклорные материалы и художественные произведения.

К числу документальных материалов относятся сборники дипломатических документов, донесения командования и показания рядовых участников проигранных сражений.24

Среди неопубликованных источников важнейшими являются материалы, хранящиеся в фондах Государственного архива Российской федерации (ГАРФ), ф.211 - Харбинская социал-демократическая группа; ф. 518 — Союз Союзов; ф. 1820 - Петербургский клуб общественных деятелей; ф. 595 - Д.Ф Трепова; ф. 118 - Генерального консула в Сеуле, начальника дипломатической канцелярии Наместника на Дальнем Востоке Г.А. План-сона, ф. 578 - Мясоедова А. Н. - 1-го секретаря русской миссии в Стокгольме, ф. 740 - Боткина Е.С., лейб-медика Николая II, участника русско-японской войны, ф. 810 - Челнокова М.В. - московского городского голо-

24 Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока. 1895-1905 гг. СПб., 1906; Сборник донесений о Цусимском бое 14 мая 1905 г. (Показания матросов и офицеров 2-й Тихоокеанской эскадры о Цусимском сражении). СПб., 1907.

вы, ф. 826 - Джунковского В. ф. - адъютанта в. кн. Сергея Александровича, московского вице-губернатора, ф. 1001 - Мосолова А. А. - зав. канцелярией министерства императорского двора, ф. 1486 — протопресвитера военного и морского духовенства Г.И. Шавельского, ф. 1723 - Меньшикова Л.П.- чиновника особых поручений Московского охранного отделения, публициста, ф. 629 - Тырковой А.В., ф.102 -Департамента полиции министерства внутренних дел 1880-1917. В изученных фондах содержатся документы и материалы об отношении разных слоев российского общества к русско-японской войне.

Также использовались материалы Государственного архива Ростовской области (TAPO): - ф. № 829 - Донского областного жандармского управления, ф. № 826 — Донского охранного отделения, ф. № 55 — Фонд Попова, ф. 410 - Войска Донского Областного Предводителя дворянства.

В ф. 829 и ф.826 содержится переписка жандармского управления и охранного отделения с Департаментом полиции, рапорты полицейских и жандармских чинов, сводки донесений агентов внутреннего наблюдения по поводу поведения и отношения жителей г. Ростова-на-Дону, Таганрога, Новочеркасска и Нахичевани в дни объявления Манифеста о начале русско-японской войны, а также о реакции социал-демократов. В ф. 55 использовалась рукопись неизвестного автора о русско-японской войне, из которой наиболее интересным для темы диссертационного исследования являются выдержки из статей П.Н. Краснова. В ф .410 содержится материал о приезде императора в Персияновский лагерь.

Одним из важных источников явились воспоминания, дневники и личная переписка участников и очевидцев событий. По целому ряду вопросов эти документы служат единственным источником. Они представляют редкую возможность восстановить атмосферу эпохи, психологический фон событий, понять, как современники оценивали происходившие события, последствия которых им были еще не ведомы. Изучая эти документы, автор диссертации учитывал общие представления эпохи, идеи той социальной общности, к которой принадлежали авторы, а также их собственное индивидуальное отношение к описываемым событиям.

Мемуарное наследие войны весьма обширно и далеко не однородно как с точки зрения исторической ценности, так и достаточно четкого выражения тех или иных концепций. Эти материалы раскрывают убеждения и настроения не только самих авторов, но и той среды, к которой они принадлежали. Это особенно важно, поскольку официальные документы редко передают атмосферу войны, и без «живых свидетельств очевидцев» обойтись сложно.

Воспоминания и дневники можно разделить на несколько категорий: материалы, принадлежавшие представителям высшей власти; представителям военного командования, офицерского корпуса и низшим воинским чинам — участникам войны; гражданским людям.

Для автора диссертационной работы интерес представляли воспоминания С.Ю. Витте.25 Значительный материал для понимания отношения к войне представителей высшего командования дают дневники командующего Маньчжурской армии в ходе русско-японской войны генерала А.Н. Ку-ропаткина 2б, мемуары начальника Канцелярии Военного министерства, профессора Академии Генерального штаба А.Ф. Редигера.27

Большинство дневников и мемуаров принадлежало офицерам. Практически все они были участниками сражений. Воспоминания о пережитом в 1904-1905 гг. вышли из-под пера весьма осведомленных авторов, находившихся в гуще событий. Среди них несомненный интерес представляют воспоминания полковника Е.И. Мартынова.28

Об отношении офицерского корпуса к войне также писали А.И. Деникин29, А.А. Игнатьев.30. В них содержатся сведения о реакции армейских кругов на начавшуюся войну. Среди воспоминаний, написанных офицерами низшего звена, интерес представляют мемуары Н.В. Вороновича.31 В диссертации были использованы также воспоминания В.Апушкина, В.И. Гурко, Е.С.Политовского, Н.Г. Гарин-Михайловского, Г. Шавельского и др.32 В процессе работы изучался дневник участника героической обороны Порт-Артура

25 Витте С.Ю. Избранные воспоминания. М, 1991.

26 Куропаткин А.Н. Дневник. ( Конец 1902-1904 г.) // Красный Архив. 1922, т.2; 1924, т.5; 1935, т.1 (68); Русско-японская война. Из дневников А. Н. Куропаткина и Н. П. Линевича. Л., 1925.

27 Редигер А. Ф. История моей жизни.М.,1999;. Записки А. Ф. Редигера о 1905 г. // Красный архив. 1922, т.2.

28 Мартынов Е.И. Воспоминания о японской войне командира пехотного полка. Полоцк, 1910.

29 Деникин А. И. Путь русского офицера. М., 1991.

30 Игнатьев A.A. Пятьдесят лет в строю. Т. 1-2.М,. 1959

31 В диссертации воспоминания Н. В. Вороновича изучались по тексту, размещенному на сайте: http: // idn- knigi. lib. Ru /Rusknig. htm

32 Апушкин B.A. Куропаткин. Из воспоминаний о русско-японской войне. СПб., 1906; Марты-

нов Е.И. Из печального опыта русско-японской войны. СПб., 1906; Грулев М. В штабах и па полях Дальнего Востока. Воспоминания офицера Генерального штаба и командира полка о русско-японской войне СПб., 1908. ч.1.; Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. Правительство и общественность в царствовании Николая II в изображении современника. М., 2000; Поли-товский Е.С. От Либавы до Цусимы. Письма к жене флагманского корабельного инженера Тихоокеанской эскадры Евгения Сигизмундовича Политовского. СПБ., 1906; Гарин-Михайловский Н.Г. Дневник во время войны. Пг.,1916; Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Нью-Йорк, 1954. Рунет.

М.И. Лилье.33 В нем содержатся как обшце оценки русско-японской войны и действий генералитета, так и взгляд боевого офицера «из окопов».

В качестве источников привлекались материалы иллюстрированных хроник русско-японской войны, издававшихся в 1904-1905 гг.34, общественно-политических журналов: «Вестник Европы», «Русская мысль», «Русское богатство», «Мир божий», «Образование». Также использовались материалы центральных газет: «Русское слово», «Новое время», «Новости дня»; газеты Юга России: «Приазовский край» - газета, выходившая в г. Ростове-на-Дону, ставропольская газета «Северный Кавказ», которые с разной степенью достоверности и объективности отражали реальную атмосферу в обществе, способствовали формированию стереотипов массового сознания.

Использовались также источники, в обобщенной форме отражающие стереотипы массового сознания - поэтические и фольклорные. Изучение песен, частушек, баллад, сатирических стихотворений, произведений художественной литературы помогает понять эволюцию отношения к русско-японской войне в широких кругах населения. Содержание этих источников заметно менялось от начала военных действий к концу войны.35

Научная новизна состоит в самой постановке проблемы, то есть в комплексном исследовании отношения российского общества к русско-японской войне, к Японии и японцам, которое формировалось и развивалось в контексте традиционного российского оборонного сознания и утвердившегося в нем «образа врага», представлений о «популярной» и «непопулярной» войне, в результате чего расширено представление о войне и ее восприятии современниками.

Исследован весь спектр воззрений, и соответствующие им мотивов поведения различных слоев русского общества накануне и вовремя русско-японской войны.

Выявлена роль государства в формировании отношения к врагу и эволюции его образа, формы и методы внедрения в массовое сознание российского общества «образа врага в лице Японии и японцев.

31 Лилье М.И. Дневник осады Порт-Артура М., 2002.

"Русско-японская война и ее герои. Иллюстрированная хроника войны. Вып. 1-9. СПб., 1904; Иллюстрированная летопись русско-японской войны. Вып. 1-21. СПб., 1905. и др.

35 Самарин Г. Патриотическая тема в русском песенном творчестве русского народа. Фрунзе, 1964; Бирюков Ю. «Врагу не сдается наш гордый «Варяг»...// Родина. 1994, №8;Песнии романсы русских поэтов. М.-Л., 1965; Частушки. Библиотека русского фольклора. М., 1990. Т. 9; Частушки. Классическая библиотека «Современника». М., 1987; Стихотворная сатира первой русской революции (1905-1907). Л., 1969.

Исследован влиятельный сегмент общественного мнения российского общества, относящийся к правящим кругам или близкий к ним, прослежена связь его отношения к войне с Японией с поисками достаточно простого и эффективного пути выхода из сложной внутренней ситуации в стране.

Показана смена алгоритмов официальной пропаганды и либеральной публицистики, относившейся к войне и противнику, перед которыми возникла необходимость объяснять обществу причины неудач России в войне с Японией.

Проанализировано отношение революционных кругов к неудачам России в войне как средству, которое напрямую способствовало успехам революционной пропаганды.

Прослежена эволюция отношения к войне широких слоев населения от значительной поддержки правительства и его военной политики к резко критическому отношению к самодержавию, терпевшему постоянные неудачи в войне с Японией. Концентрированным выражением этой эволюции явилось распространение среди широких слоев населения, революционных настроений и включение разных слоев российского общества в революционную борьбу.

Практическая значимость. Материалы диссертации могут быть использованы при создании обобщающих и специальных трудов по истории русско-японской войны, при подготовке учебников по курсу.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в четырех публикациях общим объемом 2,1 пл., в выступлениях на научных конференциях ПИ ЮФУ, излагались на заседаниях кафедры Отечественной истории.

Структура работы. Логика исследования определила использование проблемного принципа изложения материала, обусловившего структуру работы, которая состоит из введения, трех глав, разделенных на параграфы, заключения и списка источников и литературы.

Основное содержание диссертации.

Во Введении обосновывается актуальность темы, раскрывается степень её изученности, формулируются цели, задачи и методологические принципы исследования, даётся обзор источников и историографический обзор литературы, определена научная новизна, а также практическая значимость работы.

Глава I - «Теоретические проблемы массового сознания накануне и в период русско-японской войны» содержит общее представление о таких

понятиях как «образ врага», «образ войны», об отношении русского общества к войнам в целом, и о складывании нового «образа врага» накануне русско-японской войны. Она состоит из трех параграфов.

В первом параграфе «Роль «образа врага» в русском менталитете» речь идет о том, что на формирование «образа врага», складывавшегося в русском обществе в период русско-японской войны (как и других войн, которые вела Россия), во многом влияли самосознание русского народа, его менталитет.

Для российского менталитета были характерны духовность, соборность и державность. Духовный фактор, несомненно, проявлялся и во время войн. Об этом говорит отношение русских людей к Отечеству, к характеру и целям войны, к товарищам по оружию и к врагу. Соборность выражалась в общинности жизни, в коллективизме, товариществе, взаимовыручке, как в мирное, так и в военное время. Державность воплощалась в необходимость создания мощного государства, защите его от внутренних и внешних врагов.

Одним из оснований социального бытия русских людей, их самосознания, менталитета являлась православная религия. Религиозность русского народа естественно проявлялась и в период войн. Можно сказать, что соединение религиозно-православного и духовно-нравственного компонентов сформировало русский менталитет, который относится к базовым ценностям и представлениям человека, обладающим чрезвычайной устойчивостью. Они проявляются как в мирное, так и в военное время, в частности, сказываются на формировании «образа врага».

Процесс складывания «образа врага» идет довольно медленно в мирное время, и заметно ускоряется в ситуациях войн. Не случайно, «образ врага» чаще всего сливается с темой войны и агрессии.

Историк Е.С. Сенявская теоретически обосновала, что «образ врага» неотделим от «образа войны», то есть, комплекса представлений о войне. Она подразделяет «образ войны» на три типа: прогностический, синхронный и ретроспективный. Подобная классификация в полной мере может быть применима ко времени русско-японской войны.

Прогностический образ войны, складывающийся до русско-японской войны, не был адекватен. Это проявлялось, прежде всего, в недооценке противника, в «шапкозакидательских» настроениях. Это привело к восприятию Японии как противника заведомо неполноценного и слабого. В результате, наблюдался просчет в прогнозировании военного потенциала противника, переоценивались собственные силы и морально-психологическое состояние российских войск.

Начало русско-японской войны привело к формированию синхронного «образа войны». В условиях вооруженного конфликта проблема «свой» — «чужой» обострилась до предела, выступив в гипертрофированной форме: потенциально опасный «чужой» превратился в реального врага.

После окончания военных действий, завершившихся поражением России, начался процесс формирования ретроспективного «образа войны». Начались размышления о том, почему японцы сумели победить армию Великой России.

Второй параграф «Популярная» и «непопулярная» война в русском общественно-политическом сознании» обращает внимание на то, что для популярности войны необходимо четкое представление в широких кругах общества о её целях, убежденность в её справедливом характере, вера в способность государства отразить нападение врага. Армия и народ должны быть убеждены в своем военно-техническом и моральном превосходстве над противником, в конечной победе над врагом. В условиях войны особое значение имеет моральный дух армии, в формировании которого важную роль играет наличие духовных и нравственных ценностей, ради которых солдаты готовы отдать свою жизнь.

Дня достижения всех этих условий необходима грамотная идеологическая пропаганда официальной мотивации войны. Неопределенность мотивации или ее непонятность народным массам, неадекватность их умонастроениям, нередко приводили к непопулярности войны, становились факторами поражения в ней.

В диссертации сопоставлено отношение общества к русско-японской войне с отношением к другим крупным войнам, как популярным, так и непопулярным.

Третий параграф «Япония и японцы как новый «образ врага» раскрывает «образ врага» в лице малознакомой дальневосточной страны и ее народа, который в России складывался постепенно. Это было связано с тем, что в течение длительного времени официальная информация, которой располагало российское население о японцах, была крайне скупа и противоречива. Он целенаправленно формировался под влиянием государственной идеологии, пропагандистского воздействия на население и армию.

Японцы воспринимались в России в основном через идеологический фильтр средств массовой информации. Это приводило к тому, что нередко, и в публично выражаемых, и в частных оценках японцев в России прибегали к пренебрежительной и даже оскорбительной форме. Подобная уничижительная оценка реального противника распространилась практически на

всех социальных уровнях российского общества. Тон задавал российский император, который испытывал к Японии крайне негативные чувства.

Немалую роль в формировании «образа врага» играла так же специфика, обусловленная обстоятельствами вооруженного конфликта, начатого Японией. Во время войны механизм конструирования «образа врага» был направлен, прежде всего, на обоснование каждой из воюющих сторон своей правоты в войне, а также собственного превосходства, которое должно стать основанием для победы над неприятелем. Своим собственным качествам, которые рассматривались как позитивные ценности, противопоставлялись негативные свойства врага.

На разных этапах войны с Японией под воздействием хода военных действий, поведения противника в бою, политики правительства по формированию общественного мнения, пропаганды прессы менялся и «образ врага». После окончания войны большую роль в «образе врага» играли рассказы и воспоминания вернувшихся с войны солдат.

Можно сказать, что образ Японии как «образ врага» формировался в России постепенно под влиянием многих, как объективных, так и субъективных факторов.

В главе II - «Отношение к русско-японской войне в русском обществе» анализируется роль официальной пропаганды в процессе изменения отношения к войне в России среди различных слоев населения. Глава состоит из четырех параграфов.

Первый параграф «Эволюция и смена алгоритмов официальной пропаганды в ходе войны» посвящен анализу официальной пропаганды накануне и во время русско-японской войны. Известно, что целью любой войны является победа в ней. Русско-японская война не составляла исключения. В правящих кругах России в начале войны присутствовала твердая уверенность в скорой и легкой победе над японцами, что было связано с неадекватной оценкой сил и возможностей противника.

Однако для достижения победы в войне мало уверенности «верхов» в неизбежности ее. Также крайне важно, чтобы власть была способна управлять общественным мнением, а не следовать за ним - быть твердой, избегая усиления конфликта с обществом, что продемонстрировали события русско-японской войны, явившиеся катализатором революции 19051907 гг.

В начале XX века в системе управления российской империей отсутствовали организационные и структурные основы пропагандистских механизмов. Пропаганде как средству распространения, навязывания мировоззренческих идей, морально-этических ценностей, поведенческих норм и

установок, не придавалось большого значения. Следует также отметить, что российская власть в период русско-японской войны не имела какой-то определенной программы идеологического воздействия на общество, русский народ и армию. Все мероприятия, осуществлявшиеся в этом направлении, были спонтанными. Россия плохо подготовилась к идеологической и информационной войне. Несмотря на то, что в стране было очень мало каналов, через которые правительство могло вести действенную пропаганду, определенные шаги в стремлении обрести поддержку широких слоев населения в условиях войны, правительство предпринимало.

На всем протяжении войны газеты печатали сведения о проводившихся церковью молебнах, участники которых желали победы русской армии. В стране на время была создана видимость единения правительства и общества, был заметен всплеск патриотизма, наложившего свой отпечаток на все сферы общественной жизни. В результате предпринятых властью усилий первое время в стране ощущался патриотический подъем, присутствовала уверенность в скорой победе над Японией.

Для поддержания патриотических настроений власти широко использовали также такой метод, как торжественные проводы войск на фронт. В них принимали участие первые лица империи, в том числе и Николай И. Большое распространение в начале войны получили материальные пожертвования в пользу армии и флота, помощь раненым. Пожертвования собирались в разных регионах страны, среди разных слоев населения. Особенно активно в этой сфере проявляли себя земства. Следует отметить, что верноподданнические настроения отдельных слоев населения сохранялись до конца войны.

Важным идеологическим инструментом, формирующим общественное мнение, мощным средством внедрения официальных идеологических установок в сознание общества была периодическая печать. Российская печать поначалу уделяла новостям с Дальнего Востока немного внимания. Сказывалась воспитанная правительством привычка общества рассматривать внешнюю политику как исключительно государственное дело. Однако по мере затягивания военных действий, газеты начали играть все большую роль.

Недаром Николай И воспринимал периодическую печать как одно из средств идеологического воздействия на общество. Органы периодической печати относились к войне в соответствии с тем идейным и политическим направлением, к которому они принадлежали. В связи с этим наблюдались разногласия и расхождения «в основных взглядах на самую войну».

Откровенные шовинистические настроения были присущи помимо официальной печати, лишь крайне правым газетам. Во время войны дейст-

вовапа военная цензура, которая тщательно следила за сведениями, поступающими в тыл с театра военных действий. Не удивительно, что сообщения о военных событиях подавались органами печати, как правило, в нужном для власти ключе. Изучение ряда таких изданий, как «Русское слово», «Новости дня», «Московский листок» подтверждает этот вывод.

Для поддержания патриотических настроений в народе широко использовались популярные в народной среде во время русско-японской войны лубочные картинки, открытки, плакаты, карикатуры. Эти произведения были рассчитаны на широкие слои населения, поэтому враг на них, как правило, изображался слабым, глупым, трусливым и некрасивым. Напротив, русские выглядели мощными, сильными, смелыми. Для массового сознания в России эти образы в пропагандистской риторике всегда служили абсолютной мерой негативного.

По мере поражения на Дальнем Востоке правительству все сложнее было поддерживать патриотические настроения населения страны. Уже в 1905 г., когда стало ясно, что война проиграна, в печати появились статьи, авторы которых пытались осмыслить причины поражения русской армии.

Во втором параграфе «Война в сознании широких слоев населения России» отмечается, что общество было весьма неоднородным по социальному, национальному, религиозному составу. Разным был уровень образования, возраст жителей и т. д. Все это, несомненно, влияло на восприятие событий, происходивших на Дальнем Востоке, на отношение к войне.

Это отношение во многом зависело от того, в какой мере массы населения были осведомлены о Японии и японцах, о целях войны, о ходе военных действий на суше и на море и т. д. Полное незнание страны, с которой пришлось воевать, непонимание причин конфликта, возникшего на Дальнем Востоке, подтверждают материалы мемуаров и периодической печати.

После начала войны по стране прошли манифестации поддержки властям. Однако уже в первые дни войны было очевидно, что не все безоговорочно поддерживают правительство.

Помимо манифестаций во время войны использовались и другие формы выражения преданности «царю и Отечеству». Популярными были адреса на имя российского монарха и ряда министров, которые поступали от разных слоев населения. В них содержались слова преданности государю, и пожелания победы русским войскам. Об этих событиях писали газеты.

Весьма популярными были телеграммы, направляемые командующему войсками, командирам кораблей и т. п. с пожеланиями скорой победы. Их тексты также публиковались в газетах. Начало войны нашло отра-

жение в народных песнях, частушках, носивших поначалу явный ура-патриотический характер. В большинстве подобных произведений просматривалась уверенность в скорой и легкой победе русских войск над врагом, насмешка над ним. Получили распространение традиционные фольклорные мотивы проводов на войну и разлуки

Нередкими в период русско-японской войны стали материальные пожертвования в пользу армии и флота, помощь раненым. Сбор средств продолжался на всем протяжении войны. В этой сфере активно проявляли себя все слои населения.

Для поддержания бодрости духа воюющей армии на Дальний Восток с благотворительными концертами приезжали известные артисты.

Необходимо учитывать, что газеты по понятным соображениям не давали информацию о тех, кто воспринимал мобилизацию как большое горе, или отказывался идти на войну. Несомненно, такие люди в России были.

Для понимания настроения широких народных масс в период войны немаловажную роль играл вопрос о том, в какой мере массы населения были осведомлены о военных действиях на Дальнем Востоке. Главным источником в доведении до населения информации о том, что происходит на фронте, являлись газеты, которые пользовались большой популярностью у городских жителей. Для жителей сельской местности степень информированности о войне зависела от отдаленности селения от культурных центров. Газеты в сельской местности были менее доступны, чем в городах. Однако от крестьян, возвращавшихся из городов с заработков, сельские жители узнавали военные новости.

Популярность газет в читательских кругах зависела от степени популярности их корреспондентов. На театре военных действий находилось более 25 специальных корреспондентов от разных русских газет. Среди них были общепризнанный «мастер пера» В. И.Немирович- Данченко, писатель Н. Гарин (Михайловский), журналист и художник Кравченко, корреспондент «Русского слова» А. Лодыженский, газеты «Русь» - Н. Кучинский и др. Официальную газету военного министерства «Русский Инвалид» представлял подъесаул П.Н. Краснов. Русские газеты нередко пользовались материалами корреспондентов агентства «Reiter», перепечатывали заметки из газет «Times», «Daily Telegraph», «Associated Press», «Berliner Zeitung».

Для информирования населения газеты вводили постоянные рубрики: «Война», «В Маньчжурии», «Под Мукденом», «С морского театра войны», и др. Для подъема духа армии и народных масс, газеты регулярно помещали на своих страницах «Всеподданнейшие телеграммы», которые на-

правлял генерал-лейтенант Куропаткин на имя государя. Подобные сведения не могли не успокаивать жителей России, вселять уверенность в скорой и неизбежной победе русских войск.

Об изменившемся отношении к войне, по мере того, как русские вооруженные силы терпели поражение за поражением, говорит изменившийся тон фольклорных произведений. В песнях и частушках отражалось отношение к тем, кого в России считали виновниками неудач на фронте. Среди них был главнокомандующий генерал Куропаткин.

Правящим кругам не удалось отвлечь народ от внутренних неурядиц. Война способствовала обострению всех противоречий в стране, привела к глубокому политическому кризису. В городах России прошли массовые демонстрации под антивоенными лозунгами, в которых участвовали рабочие, врачи, учителя, инженеры. Антивоенные настроения получили также заметное распространение среди студенчества. Все шире такие настроения проникали и в крестьянские массы.

Поражение в русско-японской войне отразилось в национальном сознании россиян. Это подтверждают произведения о войне, появившиеся еще в период постоянных неудач на фронте, и особенно активно распространявшиеся после ее окончания. В них ретроспективно были запечатлены трагические и героические эпизоды войны.

У россиян прочно утвердилось мнение о том, кто виноват в военной катастрофе. Это нашло отражение в сатирических стихах, сказках, баснях, шутках, пародиях, балладах. Их создателями были как известные в России литераторы, так и анонимные авторы. В стране усиливались антимонархические настроения в России, падал авторитет верховной власти.

В третьем параграфе «Оценка войны в либеральных кругах» раскрывается отношение к русско-японской войне либералов, которое было противоречивым и сложным. Оно обусловливалось множеством различных факторов, и менялось на её разных этапах в зависимости от хода военных действий, от событий внутриполитического и экономического характера.

При анализе позиции, занимаемой либералами в годы русско-японской войны, учитывалось, что в начале XX российский либерализм представлял собой сложносоставное явление общественной мысли и общественного движения.

На царский манифест о начале войны с Японией, земцы ответили «единодушным патриотическим порывом». Об этом говорят многочисленные верноподданнические адреса царю, организация депутаций к «обожаемому монарху» и т.п. Почти все земские либералы, от самых умеренных до

самых левых, выступили с призывами к единению и гражданскому миру на время войны.

Члены «Беседы» единодушно считали, что их тактика на этом этапе «должна быть не наступательная, но оборонительная, иначе говоря, не следует брать на себя инициативу новых реформ », что «теперь не время активной критики», «итоги будут подводиться потом».

В среде членов «Союза Освобождения» не было единого отношения к войне. Среди них выделились как явные «пораженцы», так и сторонники победы России в войне. Надо иметь в виду, что даже те члены «Союза освобождения», которые считал себя патриотами, и желали победы своей стране, как правило, выступали против дальневосточной авантюры самодержавия.

Вне зависимости от занимаемой по отношению к русско-японской войне позиции, земские деятели активно проводили сбор материальных пожертвований. Эта помощь оказывалась земствами на всем протяжении войны. Важно отметить, что не все земцы занимали исключительно либеральные позиции. Часть земцев разделяла консервативные убеждения, часть их была аполитична.

По мере того, как война принимала затяжной характер, менялось отношение к ней в либеральных кругах. К осени 1904 г. значительно уменьшилось число «патриотов» и возросло число лиц, осуждавших внешнеполитический курс правительства в рядах либералов. Военная катастрофа сыграла свою роль в стремительном «полевении» либеральной интеллигенции.

В четвертом параграфе «Война в революционной пропаганде накануне и в начальный период первой революции в России» речь идет о том, что в 1904-1905 гг. российская социал-демократия была поставлена перед необходимостью решения вопроса о задачах общественного движения в период войны. В начале XX века социал-демократия России была представлена разными оттенками — «большевизмом» и «меньшевизмом». Естественно, что взаимоотношения лидеров социал-демократов сказывались на отношении фракций к важным вопросам российской жизни, в том числе и русско-японской войне.

С первых дней войны российские социал-демократы осуждали внешнюю политику правительства Николая И. Меньшевики выдвинули лозунг: «Мир во что бы то ни стало!», в котором было воплощено требование немедленного прекращения войны. Этот лозунг не был тождественен призывам к обороне «своего» Отечества, а общая тактическая линия меньшевиков, вопреки распространенному в советской историографии мнению,

принципиально отличалась от тактики либеральной буржуазии. Меньшевики считали, что «рабочий класс не может, сложа руки, ждать той свободы, которую принесет ему военный разгром России», и строили вполне конкретные планы развертывания революционной борьбы за свержение самодержавия.

Отношение к войне лидеров российской социал-демократии сказывалось на практической деятельности членов местных организаций в России. Идеологи социал-демократии считали, что, поскольку во время войны обостряются до предела материальные тяготы трудовых масс, именно в этот момент создается благоприятная почва для революционной пропаганды в воюющей армии и в тылу. Особенно активную агитационную и пропагандистскую работу вели большевики. Первая антивоенная листовка «К русскому пролетариату», написанная Лениным неделю спустя после начала войны, была перепечатана и распространена рядом большевистских организаций. За год войны местные комитеты распространили сотни прокламаций общим тиражом свыше 2 млн экз.

Пораженческую позицию по отношению к войне поддерживали эсеры и анархисты.

Таким образом, картина общественных настроений в период войны была довольно пестрой. Отношение к войне в консервативных, либеральных и леворадикальных слоях было различным. Широкие слои населения, в большинстве своем настроенные консервативно, в начале войны поддерживали внешнюю политику Николая II; либералы, раздробленные на ряд течений, изменили отношение к войне по мере негативного развития событий на Дальнем Востоке. Часть их заняла пораженческую позицию; большевики выступили с лозунгом поражения России в войне, меньшевики выступали за скорейшее прекращение войны. По мере того, как русская армия и флот несли одно поражение за другим, палитра настроений русского общества менялась. Большинство жителей страны резко критически начали относиться к внешней и внутренней политике Николая II. Об этом говорят массовые антивоенные выступления, нараставшие как снежный ком.

Глава III «Отношение в русской армии и на флоте к войне с Японией» широко используя мемуарные источники, прослежена эволюция отношения к войне в армии и на флоте. Состоит из двух параграфов.

В первом параграфе «Реакция на русско-японскую войну в армейских кругах» анализируется отношение к войне в армейских кругах. Вооруженные силы страны в 1904-1905 гг. представляли собой сложный организм, состоявший из генералов, офицерского корпуса, нижних армейских чинов.

Во главе этого организма стоял царь, военный министр, начальник Главного штаба, командующий вооруженными силами на Дальнем Востоке.

Во многом отношение к войне зависело от чина и звания военнослужащего. По-разному относились к войне генералы, командовавшие войсками, офицеры разных званий, участвовавшие в сражениях, находившиеся в гуще событий, непосредственно сталкивавшиеся с врагом лицом к лицу, и те, кто служил при штабах и т. д. По-своему видели войну солдаты.

Отношение в войсках к вооруженному конфликту на Дальнем Востоке менялось от начала военных действий, к концу войны.

Важным источником при написании данного параграфа явились материалы дневников и воспоминаний, вышедшие из-под пера профессиональных военных разного ранга.

Для автора диссертации интересными были те разделы дневников и воспоминаний, в которых содержатся сведения о настроении в войсках в период русско-японской войны.

Во втором параграфе «Отношение к событиям русско-японской войны в среде моряков русского военного флота» рассматривается отношение к войне в среде моряков. Также как и в армейских кругах, на флоте не было единого отношения к событиям 1904—1905 гг. Оно во многом зависело от чина и звания моряков.

В отличие от офицеров, служивших в России, которые в большинстве своем не подозревали о возможности скорой войны на Дальнем Востоке, на флоте уже в 1903 г. среди моряков ходили слухи о том, что предстоит в скором времени воевать с Японией.

Для понимания отношения к войне на русском флоте были использованы дневники, письма, воспоминания тех военных моряков, которые непосредственно пережили героическую оборону Порт-Артура, входили в состав Второй тихоокеанской эскадры адмирала 3. Рожественского, участвовали в Цусимском сражении. Материалы, содержащиеся в этих уникальных источниках, помогают воссоздать многие эпизоды войны, почувствовать настроение, царившее в среде моряков на разных этапах войны, понять их отношение к гибели флота.

Многие документы личного характера появились благодаря инициативе управляющего Морским министерством вице-адмирала Ф.К. Авелана. 30 марта 1905 г. он обратился к главному командиру Кронштадтского порта A.A. Бирилеву с просьбой «обязать командиров всех судов и миноносцев и офицеров, имевших отдельное командование на береговых позициях Порт-Артура», предоставить описания событий, непосредственными уча-

станками которых они являлись. Речь шла, в первую очередь, об обороне Порт-Артура.

Воспоминания оставлены и матросами, переживших героические и трагические дни обороны Порт-Артура, их отношение к войне не менее важно, чем взгляды представителей офицерского корпуса.

В заключении диссертации подведены итоги исследования и формулируются основные выводы.

Положение диссертации изложены и опубликованы в следующих работах:

1. Гладкая Е.А. Барон Комура Ютаро и русско-японская война 19041905 г. //Актуальные проблемы всеобщей истории. Ростов-на-Дону. 2006 с. 215-223 (0,4 пл.).

2. Гладкая Е.А. Позиция правящих кругов России накануне Русско-японской войны 1904-1905 гг. // Экономические и социально-правовые проблемы России. Ростов-на-Дону. 2006. С. 39-50 (0,5 п.л.).

3. Гладкая Е.А. Эволюция и смена алгоритмов официальной пропаганды в ходе русско-японской войны. // Рубикон. Ростов-на-Дону. 2007. С.48-53 (0,5 п.л.).

4. Гладкая Е.А. Русско-японская война в сознании широких слоев населения России в начале XX в. // Известия Вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 2008. № 3. С. 68-73 (0,7 п.л.) (журнал, рекомендуемый ВАК).

Лицензия ЛР № 6543 от 22.11.99

Подписано в печать 25.12.2008. Формат 60х841/16-Бумага офсетная. Печать офсетная. Объем 1 ф.пл. Тираж 100 экз. Заказ № 2-168.

ИПОПИЮФУ: 344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 33.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Гладкая, Елена Анатольевна

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы. Особенностью современной историографической ситуации является повышенное внимание к таким реалиям прошлого, как проявления общественного сознания и отражение в нем крупных исторических событий. Это обстоятельство определяется особенностями современной культуры, в рамках которой все сильнее проявляется интерес к гуманитарной составляющей исторического процесса. При таких особенностях заметно перемещение познавательного интереса и исследовательского внимания от событий, явлений и процессов надындивидуальной реальности к феноменам индивидуального и массового сознания, к состоянию культуры личности и общества определенных исторических эпох.

Изменилась вместе с тем направленность интереса к событийной истории. В предшествовавшей историографии она представляла интерес сама по себе, причем вне зависимости от концептуальных и методологических подходов к ее изучению. В современной историографии интерес проявляется не только и не столько к событийной истории как таковой, сколько к осознанию фактов, событий, явлений и процессов исторической реальности, к выражению их в многообразных проявлениях духовной культуры общества.

Среди таких реалий прошлого особое внимание общества занимали войны. Это не случайно, поскольку в этих общественно-исторических явлениях находили концентрированное выражение итоги долговременного развития обществ и государств ко времени их начала и стоявшие перед вступавшими в состояние войн странами проблемы, уровень развития в них экономики и культуры, положение общества и отдельной личности, что обусловливало общие итоги войн для этих стран. Яркое выражение имело это обстоятельство в русской истории. Вместе с тем войны, которые вела Россия, оставляли неодинаковый след в сознании современного им общества, как и столь же неодинаковое к себе отношение со стороны разных слоев населения. В этой связи значительный интерес приобретает первая из войн России XX в., русско-японская война 1904-1905 гг., происходившая .в условиях предреволюционного состояния страны и начавшейся революции и наложившая свой, достаточно глубокий отпечаток на формирование предпосылок революционных событий, и фактически на последующие судьбы России в начале XX в.

Среди многообразной проблематики русско-японской войны состояние общественного мнения, выражавшегося разными слоями населения по отношению к ней, оказалось в целом на периферии исследовательского внимания. Это не случайно, поскольку главное внимание историков привлекала военная и дипломатическая ее история, сопоставление уровней экономического, социального и политического развития воевавших держав, состояние вооруженных сил России и Японии, а также личностная характеристика военных и государственных деятелей обеих империй. Между тем, отношение в российском общественном сознании к русско-японской войне представляет не меньший интерес. Его исследование позволяет глубже и полнее уяснить особенности ведения войны со стороны России и ее итоги, трансформацию массового сознания за годы войны, в условиях, когда состояние революционной ситуации в стране реализовалось в полномасштабную революцию. Его исследование также позволяет полнее понять общее состояние российского общества, которое в концепции A.C. Ахиезера получило характеристику в качестве расколотого общества. Оно дает возможность конкретизировать эту характеристику применительно к годам, когда происходила война, когда ускорялось формирование предпосылок революции в России и когда она реально началась в условиях формально не завершившейся, но фактически, как это становилось понятно обществу, полностью проигранной войны.

Введение диссертации2008 год, автореферат по истории, Гладкая, Елена Анатольевна

связанных с войной, и революционными процессами в сознании разных слоев русского общества начала XX в., которые непосредственно предшествовали революции в России. По существу, исследование поставленной проблемы позволяет проследить характер и особенности процессов в общественном сознании, выражавшихся в изменении восприятия российским населением русско-японской войны на эмоциональном и рациональном уровнях, и социально-политическими и идеологическими процессами, обобщающим и наиболее ярким выражением которых была начавшаяся в России 9 января 1905 г. революция.

Все указанные обстоятельства определяют актуальность и научную значимость поставленной проблемы. Вне учета отношения общества к войне с Японией, к собственной власти, которая затеяла, проводила и проигрывала эту войну, а также к эволюции образа врага, в котором вместо Японии и японца постепенно оказывалась власть Российской империи, трудно уяснить ближайшие предпосылки революции в России и несколько более отдаленные предпосылки крушения российской монархии.

Наконец, данная проблема тесно связана с вопросом более общего характера, исследование которого дает, в свою очередь, возможность понять, как, и насколько в российской истории XX в. в целом связано отношение общества к войне, которую начинало и вело государство, и формированием предпосылок революций. В самом деле, подобные процессы имели место не только в ходе русско-японской войны, но и в период первой мировой войны, когда военные действия приняли затяжной характер. Наблюдались они и в поздний советский период, когда негативное отношение советского общества к непонятной ему по своим целям и характеру войне в Афганистане ускорило падение режима. На этом основании поставленная проблема должна, как представляется, иметь не только научный, но и значительный общественный интерес.

Историография. Проблемы русско-японской войны в массовом сознании и в общественной мысли русского общества рассматривались в историографии в связи с другими вопросами истории этой войны и начавшейся в 1905 г. революции в России.

В развитии отечественной историографии проблемы автор выделяет три основных этапа, соответствующих важнейшим периодам изучения русско-японской войны в целом: дореволюционный, советский и постсоветский. Между ними наблюдаются качественные отличия. Так, на первом дореволюционном ее этапе, выделялись альтернативные направления в оценках отношения к войне в массовом сознании и русской общественной мысли, в целом соответствовавшие идейному разлому русского общества по отношению к вопросам дальнейшего развития страны. Для второго этапа, советского, в целом характерно отсутствие альтернатив при изучении проблемы и связь ее исследования с выявлением предпосылок революции, с деятельностью большевистской партии. В постсоветское время развития отечественной историографии сложились предпосылки формирования интереса непосредственно к проблеме отношения к войне в массовом сознании и в общественной мысли. Подверглись пересмотру положения историографии советского времени, в которых отношение к войне среди широких слоев населения освещалось довольно однозначно и в целом негативно. Стали также формироваться предпосылки возникновения альтернативных точек зрения на историю войны и на отношение к ней русского общества. Обобщающее исследование по поставленной проблеме в историографии до сих пор отсутствует.

Интересный материал, позволяющий раскрыть проблему отношения солдат и офицеров к русско-японской войне, содержится в исследованиях военных психологов. В дореволюционный период, военная психология выделилась в самостоятельную отрасль военной науки. В журналах «Военный сборник», «Педагогический сборник», в газете «Русский инвалид» и других, после окончания русско-японской войны печатались статьи, в которых исследовалась психологическая сторона этого явления.

Первой попыткой постановки и общего исследования проблемы отношения к русско-японской войне в общественном мнении России была небольшая работа, вышедшая в свет еще в период самой войны1. Автор книги не был указан. Вместе с тем, сам факт ее выхода до завершения войны был весьма показателен. Он свидетельствовал о том, что воздействие войны на состояние общественного сознания в России начинало ощущаться еще задолго до ее завершения. Еще одно исследование, посвященное психологической стороне отношения к войне в самой русской армии, также вышло в свет в год окончания войны. Его автор, военный психолог Г.Е. Шумков, обращал внимание на психологическое восприятие войны солдатами и офицерами русской армии, на обусловленное им отношение к войне в армейской среде и на его эволюцию в ходе войны2. Психологическое состояние армии рассматривалось в работе К.Е.Дружинина, которое было опубликовано через несколько лет после завершения войны3.

После завершения войны отдельные вопросы, связанные с отношением к ней в массовом сознании и общественной мысли России, поднимались исследователями. Наиболее заметны были исследования, проводившиеся военными историками, а также связанные с проблемами социальной истории. Подобные вопросы затрагивались в политической публицистике. По своему направлению эти исследования выражали нередко альтернативный подход с позиций различных направлений в общественно-политическом движении. В этой связи различались подходы к оценке отношения к войне в русском обществе с официальных, либеральных и революционных позиций.

Влияние войны на состояние донского казачества рассматривал с позиций монархизма донской генерал и писатель, участник русско-японской войны П.Н. Краснов4. Он подчеркивал, что казачество с огромным желанием приняло участие в войне, что мобилизация донской казачьей дивизии в составе четырех полков второй очереди прошла с большим подъемом. Но по мере того, как русская армия терпела неудачи, как происходило ее отступле

1 Влияние русско-японской войны на самосознание русского гражданина. Тифлис, 1904.

2Шумков Г.Е. Рассказы и наблюдения из настоящей русско-японской войны 1904-1905 гг. (Военнопсихологические этюды). 1905.

3 Дружинин К.Е. Исследование душевного состояния воинов в разных случаях боевой обстановки по опыту русско-японской войны 1904-1905 гг. СПб., 1910.

4 Краснов П.Н.] Картины былого Тихого Дона: Краткий очерк истории войска Донского. В 2-х т. М., 1992 ние, генерал отметил те факты, которые он считал негативными. Впрочем, едва ли и сам Краснов понимал причины происходившего в ходе этой войны. Сколько-нибудь глубокого анализа причин поражений русской армии и флота, как и изменений в состоянии массового сознания в ходе войны в сторону постепенного нарастания недовольства властью он не давал. Неспособность глубоко понять эти обстоятельства было характерно для всей литературы, подававшей события войны и характеризовавшей состояние русского общества с официозных позиций.

В работе М. Сурина «Война и деревня»5, написанной на основе писем деревенских жителей, рассматривается отношение к войне крестьянских масс.

В связи с незначительным числом исследований по проблеме в дореволюционной историографии, автор диссертации рассмотрел литературу, в которой осмысливались причины русско-японской войны, сделан анализ хода военных действий, подводились итоги войны. В отдельных книгах и статьях встречаются разрозненные сведения, позволяющие делать выводы об отношении к войне в России.

Изучением истории русско-японского конфликта, в основном занимались военные, и, отчасти, публицисты.6 В 1906 г. при главном управлении Генштаба была образована официальная комиссия по описанию войны, которую возглавил генерал-майор В.И. Гурко В состав комиссии, наряду с офицерами, было включено 20специалистов. Результатом более чем 4-х летней работы комиссии было издание в 1910 году многотомного исследования «Русско-японская война 1904-1905 гг.».

Комиссия по изучению истории русско-японской войны была образована и при Морском Генеральном штабе. Она действовала с 1908 по 1917 гг. Итогом работы стало 7-томное исследование и 9 книг документов. По богатству

5 Сурин М. Война и деревня. М., 1907.

6 Павлов Д.Б. Российская историография и археография русско-японской войны 1904-1905 гг.: основные периоды, идеи и направления. //Отечественная история 2005, №3. С. 144.

7 Русско-японская война 1904-1905 гг. Т.1-9. М., 1910. собранного обеими комиссиями фактического материала их труды не утратили своего научного значения до настоящего времени.

В объяснении причин войны, русские военные историки сходились на мысли о столкновении на Дальнем Востоке геополитических интересов и великодержавных амбиций нескольких мировых держав, в первую очередь, России и Японии. Война объявлялась фатально неизбежной, но ответственность за начало вооруженного конфликта, официальная российская историография, возлагала на Японию.

Следует отметить, что авторы названных многотомных исследований практически не писали об отношении к войне различных кругов русского общества. В том числе в армии и на флоте.

Вскоре после окончания русско-японской войны начали издаваться работы государственных и военных деятелей, аналитические труды старших офицеров - с попыткой обобщить опыт недавнего конфликта. Уже в 1906 году появился четырехтомный труд «Отчет генерал-адъютанта Куропаткина». Лично Куропаткиным были написаны два последних тома. Причиной появления «Отчета» было стремление автора скорее изучить опыт войны и отчасти желание оправдаться от обвинений, возводимых на него как на военного министра и главнокомандующего. Несмотря на некоторую односторонность изложения, труд представляет большой интерес из-за обширности материала и высокого авторитета автора.8

В 1908 году в Петербурге была издана книга А.Н. Виноградского «История русско-японской войны»9. В ней сделана попытка обобщить исторические события прошедшей войны, выявить наиболее существенные просчеты в русской политике и показать степень их воздействия на русское общество

Участник войны, журналист, полковник Главного военно-судного управления В.А. Апушкин опубликовал книгу «Русско-японская война 19041905 гг».10 Работа содержит личные наблюдения автора о ходе военных дей

8 Куропаткин А.Н. Отчет генерал-адъютанта Куропаткина. СПб., 1906.

9 Виноградский A.B. История русско-японской войны. СПб. 1908.

10 Апушкин В.А. Русско-японская война 1904-1905 гг. СПб. 1910. ствий 1904-1905 гг., сделаны довольно интересные выводы о причинах поражения России в войне. Она стала в определенной степени отражением отношения военной интеллигенции к войне с Японией.

Русская официозная публицистика и популярная проправительственная литература много писала о коварстве японцев, «предательски» напавших на порт-артурскую эскадру в начале войны, о жестокости и мстительности японских солдат и офицеров. В числе причин поражения России, называется отдаленность театра войны от Центральной России, превосходство вооруженных сил Японии, мощь её союзников - Англии и США. Особо подчеркивалось, что на состоянии маньчжурской армии пагубно отразились волнения, охватившие Россию. В числе авторов подобных публикаций был сотрудник журнала «Русский вестник» В.А. Теплов. 11

В начале войны многие либералы стали на позицию «гражданского мира», что видно из статьи И.П. Белоконского, так же он отмечал, что «вследствие всеобщего недовольства разоренной и угнетенной страны, объявление о

10 войне встречено было далеко не восторженно» . В очерках H.H. Ковалевского ярко прослеживается критическое отношение ко всему, что происходило на Дальнем Востоке.13

Позиции российских социал-демократов в годы войны России с Японией посвящены статьи лидера российских большевиков В.И. Ленина.14 Эти работы, написанные в эмиграции с классовых позиций, рассматривали проблемы русского общества и его отношения к войне и власти. В статье «Падение Порт-Артура» Ленин утверждал: «Не русский народ, а русское самодержавие начало эту колониальную войну, превратившуюся в войну старого и нового буржуазного мира. Не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению. Русский народ выиграл от поражения самодержавия»15 - такая

11 Теплов В.А. Происшествие в северном море. Отдельный оттиск из «Русского вестника». СПб., 1905; Русско-японская война. СПб., 1906.

12 Белоконский И.П. К истории земского движения в России //Наша страна СПб., 1907 №1. С.120.

13 Ковалевский H.H. С земскими отрядами на Дальнем Востоке // Русская мысль. 1905 Кн.7.

14 Ленин В.И. Падение Порт-Артура. ПСС.т. 9.; Разгром. ПСС. т. 10.

15 Ленин В.И. Падение Порт-Артура. ПСС.т. 9.С.158. оценка стала определяющей в русской социал-демократии на длительный период.

Следующий период в развитии историографии проблемы, который соответствовал советскому периоду отечественной истории и относится к трудам советских историков.

В этот период значительное внимание уделялось такой весьма существенной стороне проблемы, как отношение к войне со стороны большевистской партии. Специальный труд на эту тему был написан известным партийным публицистом Е.Ярославским. В нем обосновывалась позиция партии, выражавшей резко негативное отношение к войне и к политике самодержавия вообще: «революционное пораженчество» является проявлением «подлинно патриотической и вместе с тем глубоко интернационалистской позицией.»16. Ярославский подчеркивал, что партия стремилась к распространению в стране недовольства войной и к перерастанию войны в революцию. Автор считал, что взгляды В.И. Ленина и революционной партии на войну были единственно правильными.

В Советском Союзе проблемам русско-японской войны было посвящено несколько монографий. Большинство работ не свободно от идеологических штампов, характерных для советской историографии. Изучаемым автором диссертации вопросам в них уделено немного внимания.

Определенный интерес к отношению российского общества к войне проявил выдающийся советский историк Б.А.Романов17. Один из разделов монографии посвящен отношению общества к войне. С марксистско-ленинских позиций автор критикует позицию правящих кругов, организовавших в начале войны «ура-патриотическую кампанию», резко негативно отзывается о позиции либералов. По мнению автора, единственно верную позицию занимало в годы войны руководство партии большевиков, выдвинувших лозунг поражения России в войне. Свою главную задачу известный ис

16 Ярославский Е.М. Русско-японская война и отношение к ней большевиков.М., 1939. С.9.

17 Романов Б.А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны. 1895-1907 гг. М.-Л., 1956. торик ограничил стремлением наполнить конкретно-историческим содержанием постулаты, сформулированные в «Кратком курсе истории ВКП (б)».

В 1970-х- 1980-х годах в научных журналах время от времени печатались статьи, освещавшие отношение к войне различных групп населения России. В частности, в 1973 г. А.Е. Ивановым была опубликована статья «Российские университеты и русско-японская война»18; в 1982 г. вышла статья К.Ф. Шацилло «Либералы и русско-японская война»19. Как и Б.А. Романов, авторы этих работ критически относились к позиции, занимаемой во время войны либералами.

Известный историк К.Ф. Шацилло впоследствии развил свои взгляды на поведение российских либералов во время войны в монографии20 В главе «В преддверии революции» приводится материал, характеризующий поведение накануне войны и в ходе ее членов либерально-консервативного общества «Беседа», либеральных «Союза освобождения» и «Союза земцев-конституционалистов». Автор книги критически оценивает позицию либералов, называя ее непоследовательной.

Истории русско-японской войны была посвящена коллективная монол | графия «История русско-японской войны» , работы A.B. Игнатьева, В.И.

99

Бовыкина и др. В книгах названных авторов освещаются, главным образом, дипломатические отношения накануне войны и после ее окончания. Изучаемой в данной диссертации проблеме внимание фактически не уделялось.

На современном этапе возрос интерес к русско-японской войне в связи с её столетним юбилеем.

В последние годы отечественные и зарубежные исследователи пытались более объективно, чем в предшествующий период, осветить события, связан

18 Иванов А.Е. Российские университеты и русско-японская война// Проблемы отечественной истории. Ч.1.М., 1975.

19 Шацилло К.Ф. Либералы и русско-японская война// Вопросы истории 1982. №7.

20 Шацилло К.Ф. Русский либерализм накануне революции 1905-1907 гг. Организация. Программы. Тактика .М., 1985.

21 История русско-японской войны. М., 1977.

22 Бовыкин В.И. Очерки истории внешней политики России. М., 1960; История дипломатии. T.2. М., 1963; Игнатьев A.B. Внешняя политика России в 1905-1907 гг. М., 1986 и др. ные с русско-японской войной, поставить новые, не изученные до сих пор проблемы.

Литература, изданная в 1990-2000-х годах весьма разнообразна. Круг изучаемых вопросов, постановка проблем, источниковая база ряда исследований позволяют говорить о новом этапе изучения истории русско-японской войны.

Поскольку в XIX веке консервативная идеология была господствующей не только в правящих кругах России, но и в обществе, следует назвать коллективную монографию «Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика».23 Её авторы - ведущие специалисты Института российской истории РАН исследуют генезис и разновидности русского политического консерватизма. Непосредственно изучаемому в диссертации вопросу уделено несколько страниц в разделе «Консерватизм накануне революции 1905-1907 гг.». Автор раздела К.Ф. Шацилло считает, что «к началу XX века самодержавие не нашло общего языка не только с представителями левого и либерального лагерей, но и с консервативно-либеральным направлением, заметно усилившимся к началу столетия».24 Немалую роль в этом, по его мнению, сыграла русско-японская война.

Об отношении либералов к русско-японской войне можно судить по монографии «Либерализм в России» и исследованию В.В. Леонтовича «Истол/ рия либерализма в России. 1762-1914» , В работах прослежена эволюция взглядов либералов, которые в начале войны придерживались патриотических настроений и поддерживали консерваторов, но в ходе войны изменили отношение к ней.

Определенный интерес представляет исследование ряда ведущих исто

ОН риков «Российская дипломатия в портретах». В разделе «Участие России в борьбе за передел мира» содержатся сведения, касающиеся позиции Николая

23 Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика.// Под ред. Гросула В.Я. М., 2000.

24 Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика.// Под ред. Гросула В.Я. М., 2000. С. 395-410.

25 Либерализм в России. М., 1996.

26 Леонтович В.В. История либерализма в России. 1762-1914. М., 1995.

27 Российская дипломатия в портретах. М., 1992.

II и его ближайшего окружения, в частности, министра иностранных дел В.Н. Ламздорфа накануне русско-японской войны.

При написании диссертации изучались также работы современных авторов, напрямую несвязанные с темой исследования. Однако историки В.К. Зи-ланов, A.A. Кошкин, И.А. Латышев, В.Н. Елизарьев, A.B. Шишов, В.К. Ша-цилло и Л.А. Шацилло и др.28 обращают внимание на взаимосвязь русско-японской войны с другими проблемами российской истории. Эти авторы с современных позиций рассматривают вопросы, связанные с международной ситуацией на Дальнем Востоке накануне войны, делают анализ состояния российской и японской империй на рубеже XIX-XX веков, исследуют ход военных действий и Портсмутский мир, которым завершилась война. Названные исследования отличает широкая источниковая база, что дает возможность взглянуть на события 100-летней давности как с политической, так и с экономической точки зрения.

Изучались также статьи, посвященные различным аспектам русско-японских отношений, внешней политики России и др.29 Определенный интерес представляют работы О.Р. Айрапетова «Русская армия на сопках Мань

1А чжурии» и «Бесшабашная бестолочь». В них не только рассматривается ход военных действий на Дальнем Востоке, но и приводятся интересные факты об Е.И. Алексееве, А.Н. Куропаткине, Н.П. Линевиче и др. Эти материалы помогают понять, насколько объективным было отношение в армейских и

28 Зиланов B.K., Кошкин A.A., Латышев И.А. Русские Курилы. История и современность. М., 2002; Елизарьев В.Н. Южные Курильские острова и зарождение русско-японских отношений.//Вопросы истории, 2005 №3; Шишов A.B. Разгром Японии и самурайская угроза. М., 2005; Шацилло В. К. и Шацилло Л. А. Русско-японская война 1904-1905 гг. М., 2004 и др.

29Игнатьев A.A. Своеобразие российской внешней политики на рубеже XIX-XX вв. //Вопросы истории 1998, №8.; Павлов Д.Б., Петров С.А. Полковник Акаси и освободительное движение в России( 1904-1905 гг.).//История СССР. 1990, №6; Шащшло К.Ф. Последние военные программы Российской импе-рии.//Вопросы истории, 1991, № 7; Искандеров A.A. Российская монархия, реформы и революция.//Вопросы истории. 1999, №1; Инаба Ч. Из истории русской разведки в годы русско-японской войны (1904-1905). Международная телеграфная связь и перехват корреспонденции противникам/Отечественная история №3; Сергеев Е.Ю. Военная разведка России в борьбе с Японией (1905-1905).//0течественная история, 2004, №3; Бра-тюшенко Ю.В. Офицерские экономические общества в годы русско-японской и первой мировой войн.//Вопросы истории. 2004, №7. и др.

30 Айрапетов O.P. Русская армия на сопках Маньчжурии.// Вопросы истории. 2002 №1; Он же. Бесшабашная бестолочь. //Родина 2004. №1. флотских кругах к тем, кто командовал вооруженными силами России в период войны 1904-1905 гг.

В современной исторической литературе уделяется внимание не только военно-историческому, но также психологическому и социологическому аспектам войн. В этом отношении интерес представляет монография В.В. Серебрянникова «Социология войны».31 В главе «Общество и война» автор рассмотрел вопросы методологии исследования воздействия войн на общество, основные направления этого воздействия, отношение общества к войнам на разных этапах исторического развития.

В книге Е.С. Сенявской «Психология войны в XX веке. Исторический опыт России» один из разделов («Япония как противник России в XX веке») посвящен анализу факторов, способствовавших формированию образа врага в России накануне русско-японской войны и его эволюции в ходе войны. Работа, главная тема которой - человек в экстремальных условиях войны, основана на архивных документах, письмах, дневниках, воспоминаниях участников войн и материалах «устной истории».

В постсоветский период появилось немало исследований, посвященных участию в русско-японской войне казачества, которое сыграло значительную роль в войне. Следует отметить работы О.В. Агафонова, Н. Смирнова, Г.Л. Воскобойникова. . Основная нить рассуждений сводилась к тому, что причина поражения России в войне заключалась не в русском пехотинце или казаке — они доказали свои доблесть и мужество на поле боя, а в той государственной системе, которая привела их к позору поражения. Военное поражение России убыстрило в обществе революционный кризис, разразившийся в январе 1905 года буржуазной революцией и приведшей великую империю к краху в 1917 году.

31 Серебрянников В.В. Социология войны. М., 1997.

32 Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке. Исторический опыт России. М., 1999.

33 Агафонов О.В. Казачьи войска Российской империи. М., Калиниград. 1995; Смирнов Н. Слово о забайкальских казаках. Волгоград. 1994; Воскобойников Г.Л. Казачество в русско-японской войне 1904-1905 гг. Ростов-на-Дону, 1995.

Не меньший интерес к исследованиям русско-японской войны проявили зарубежные исследователи. Они ставят своей целью оправдать политику США, Великобритании, Франции и Германии на Дальнем Востоке в начале XX века, скрывают экспансионистскую сущность действий Японии в регионе, объявляют Россию по сути дела главным виновником войны в Китае и Корее. Такой предвзятый подход вряд ли можно считать научным. Если для Японии, США, Великобритании, Франции и Германии военные действия в Китае были откровенным колониальным захватом части суверенного государства, то для бурно развивающееся России, и так обладавшей обширными территориями на Дальнем Востоке, это было жизненно важным стремлением обезопасить свои границы путем договоренности с законными правительствами Китая и Кореи с тем, чтобы, таким образом, совместно противостоять растущим аппетитам западных держав, рассчитывавших поживиться и российскими богатствами.

Интересны работы японских авторов, которые по своему интерпретируют события русско-японской войны. Научный сотрудник факультета языка и культуры Университета Осака Игауэ Нахо опубликовала статью в журнале «Вестник Евразии» «Взаимные образы русских и японцев (по фольклорным материалам)». Статья посвящена чрезвычайно интересной и до настоящего времени слабо изученной теме — представлениям русских и японцев друг о друге. При этом основным объектом внимания автора статьи стал образ соседнего народа и то, каким он предстает в русском и японском фольклоре. Автор справедливо считает, что представления русских о японцах и японцев о русских формировалось под влиянием не только государственной политики, но и на основании личного опыта отдельных людей. Следует отметить работы Д. Схиммелпенник Ван дер Ойе , Масаёси Мацумура , Цугуо Тога

34 Нахо И. Взаимные образы русских и японцев (по фольклорным материалам).//Вестник Евразии 2004, №1.

35 Д. Схиммелпенник Ван дер Ойе Навстречу восходящему солнцу. Русская имперская идеология на пути к войне с Японией. М., 2001.

36 Масаёси Мацумура Российская пропаганда во время русско-японской войны в 1904-1905 гг.//Россия и АТР. 2002 №4. ва.37 Японские историки отмечают справедливый характер войны со стороны Японии.

Таким образом, проблема воздействия событий русско-японской войны на массовое сознание и общественную мысль России не являлась предметом специального изучения.

Цель исследования - выявить отношение к войне разных слоев российского общества и проследить его эволюцию за время войны.

Исходящая цель предполагает решение автором следующих задач:

- выявление предпосылок формирования образа войны и образа врага в сознании массовом и общественном, популярности и непопулярности конкретных войн; активации «образа врага» в начале XX в.;

- характеристика эволюции и смены алгоритмов официальной пропаганды в ходе войны;

- раскрытие отношения к русско-японской войне в сознании широких слоев населения, в консервативных, либеральных и революционных кругах;

- анализ эволюции отношения к войне в русской армии и на флоте.

Объектом исследования выступает массовое сознание и общественная мысль России начала XX в.

Предметом исследования является русско-японская война в массовом сознании и общественной мысли России начала XX в., отношение к этой войне и его эволюция на протяжении войны.

Теоретическую основу диссертации составляет положение об определяющей роли общественного и индивидуального сознания по отношению к общественному бытию, лежащее в основе ряда современных концепций философии истории начиная с ее релятивистских направлений, сформировавшихся в конце ХЗХ в. В своей основе это положение субъективно-идеалистическое. Оно, в свою очередь, определяет теоретическое положение об архетипах и структурах общественного сознания (культурно-исторической, этнической, социально-политической его составляющих) как

37 Цугуо Тогава Образ России в Японии накануне и после реставрации Мэйдзи.//Россия и АТР. 1993, №1. основы отношения к событиям и явлениям. Оно также определяет в качестве одного из важнейших направлений современного исторического познания изучение структур общественного сознания, его состояний на разных исторических этапах и эволюции за определенные периоды времени.

Методологическую основу диссертации составляет сочетание принципов классической и неклассической историографии. Основополагающий принцип классической историографии, принцип историзма, требует от историка, по определению Б.Г.Могильницкого, «изучения всякого общественного явления в его конкретно-исторической обусловленности и развитии (измене

•2 О нии)» . При изучении проблемы места русско-японской войны в российском общественном сознании начала XX в. опора на принцип историзма предполагает взгляд на сознание российского общества начала XX в. как на культурно-исторический феномен своего времени. То же самое, с точки зрения автора, относится к взгляду на его изменение под воздействием перемен в общественно-политической и культурно-исторической ситуации. Для неклассической историографии характерен взгляд на историческое исследование как на понимание человека и общества изучаемого времени и его культуры. Понимание объекта познания возведено, таким образом, в степень основополагающего исследовательского принципа. Это предполагает стремление историка при исследовании проблем российского общественного сознания в его отношении к русско-японской войне к пониманию того, как сложилось отношение российского общества и отдельного человека к этой войне, под воздействием каких исторических обстоятельств оно изменялось, какие средства для своего выражения оно находило в той или иной социальной среде. В ходе исследования автором использовались характерные для классической историографии историко-генетический, историко-сравнительный, историко-типологический и историко-структурный методы, а также историко-психологический метод, характерный для неклассической историографии. Историко-генетический метод позволил уяснить культурно-исторические

38 Могильницкий Б.Г. Введение в методологию истории. М., 1989. С.85. предпосылки возникновения и изменения образов войны и противника в российском массовом сознании и общественной мысли. Историко-сравнительный метод дал возможность сопоставить подходы к отношению к войне с Японией в сознании разных слоев населения страны. Историко-типологический метод позволил обратить внимание на многообразие исторических типов изучаемого явления. Это помогло более полно и глубоко представить себе внутреннюю сложность отношения к войне с Японией в русском обществе. Историко-структурный метод позволил понять место русско-японской войны как существенно важного структурного элемента в сложной системе российского общественного сознания, который играл весьма значительную роль в его эволюции в условиях нараставшего внутреннего кризиса и начавшейся в 1905 г. революции. Историко-психологический метод способствовал пониманию позиции отдельных социальных структур по отношению к русско-японской войне с учетом особенностей их социальной психологии и индивидуальной психологии отдельных людей, выражавших ее посредством разных форм духовной культуры.

Хронологические рамки исследования - конец 1890-х - 1910- е гг. определены с учетом того, что формирование отношения к войне - длительный процесс, в ходе которого военная действительность начинает конструироваться еще до начала войны и продолжает воспроизводиться после ее завершения.

Источниковую основу диссертационного исследования составляет широкий круг неопубликованных и опубликованных источников. Их можно подразделить на следующие группы:

- документальные источники; источники личного происхождения (воспоминания, дневники, письма); периодическая печать; социологические исследования; фольклорные материалы и художественная литература.

К первой группе источников относятся архивные материалы, хранящиеся в фондах Государственного архива Российской федерации (ГАРФ). В их числе: ф.211 - Харбинская социал-демократическая группа; ф. 518 - Союз

Союзов; ф. 1820- Петербургский клуб общественных деятелей; ф. 595 - Д.Ф Трепова; ф. 118 - Генерального консула в Сеуле, начальника дипломатической канцелярии Наместника на Дальнем Востоке Г.А. Плансона, ф. 578 -Мясоедова А.Н. -1-го секретаря русской миссии в Стокгольме, ф. 740- Боткина Е.С., лейб-медика Николая II, участника русско-японской войны, ф. 810 - Челнокова М.В. - московского городского головы, ф. 826 - Джунковского В.Ф. —адъютанта в. кн. Сергея Александровича, московского вице-губернатора, ф. 1001 - Мосолова A.A. - зав. канцелярией министерства императорского двора, ф. 1486 - протопресвитера военного и морского духовенства Г. И. Шавельского, ф. 1723 - Меныцикова Л.П.- чиновника особых поручений Московского охранного отделения, публициста, Ф.629 - Тырковой A.B., ф.102 — Департамента полиции министерства внутренних дел 1880-1917 гг. В изученных фондах содержатся документы и материалы об отношении разных слоев российского общества к русско-японской войне.

Также использовались материалы Государственного архива Роствоской области (ГАРО) - ф.№ 829 - Донского областного жандармского управления, ф. №826 - Донского охранного отделения, ф. № 55 - Фонд Попова, ф.410 -Войска Донского Областного Предводителя дворянства. В ф. 829 и ф. 826 содержится переписка жандармского управления и охранного отделения с Департаментом полиции, рапорты полицейских и жандармских чинов, сводки донесений агентов внутреннего наблюдения по поводу поведения и отношения жителей г. Ростова-на-Дону, Таганрога, Новочеркасска и Нахичевани в дни объявления Манифеста о начале русско-японской войны, а также о реакции социал-демократов. В Ф.55 использовалась рукопись неизвестного автора о русско-японской войне, из которой наиболее интересными для темы диссертационного исследования являются выдержки из статей П.Н. Краснова. В ф. 410 содержится материал о приезде императора в Персияновский лагерь.

К числу официально-документальных материалов относятся сборники дипломатических документов, донесения командования и показания рядовых участников проигранных сражений.39

Одним из важных источников явились воспоминания, дневники и личная переписка участников и очевидцев событий, как военных, так и гражданских. В 1904-1917 гг. было опубликовано свыше 350 таких источников. Чаще всего они появлялись на страницах исторических журналов и тематических сборников («Военный сборник», «Минувшие годы», «Море», «Офицерская жизнь», «Разведчик» и др.), но некоторые выходили отдельными изданиями. Издавались материалы личного происхождения и в последующие годы. Эти источники освещали практически все сколько-нибудь значимые эпизоды русско-японского конфликта. По целому ряду вопросов эти документы личного происхождения служат единственным источником. Они представляют редкую возможность восстановить атмосферу эпохи, психологический фон событий, понять, как современники оценивали происходившие события, последствия которых им были еще не ведомы. При анализе этих документов необходимо учитывать общие представления эпохи, идеи и представления той социальной общности, к которой принадлежит автор, а также его собственное индивидуальное отношение к действительности. В источниках личного происхождения проявляются индивидуальные качества автора, его мировоззрение и политические взгляды. Изучая эти материалы, автор диссертации учитывал общие представления эпохи, идеи той социальной общности, к которой принадлежали авторы, а также их собственное индивидуальное отношение к описываемым событиям.

Мемуарное наследие войны весьма обширно и далеко не однородно как с точки зрения исторической ценности, так и достаточно четкого выражения тех или иных концепций. Оценивая его значение для понимания отношения российских кругов к войне с Японией, необходимо подчеркнуть, что дневни

39 Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока. 1895-1905 гг. СПб., 1906; Сборник донесений о Цусимском бое 14 мая 1905 г. (Показания матросов и офицеров 2-й Тихоокеанской эскадры о Цусимском сражении). СПб., 1907. ки и воспоминания участников войны важны, в первую очередь потому, что позволяют видеть различные оттенки в трактовке войны отдельными группами населения. Они раскрывают убеждения и настроения не только самих авторов этих материалов, но и той среды, к которой они принадлежали. Это особенно важно, поскольку официальные документы редко передают атмосферу войны, и без «живых свидетельств очевидцев» обойтись сложно.

Кроме того, в этих документах содержатся важные и интересные, порой уникальные, сведения о сражениях, которые вела русская армия; приводятся детали фронтового быта, даются характеристики командирам, боевым товарищам, подчиненным; делаются попытки проанализировать причины поражения России в войне.

При написании диссертации учитывалось, что записи в дневниках велись непосредственно во время нахождения их авторов на театре военных действий, в то время как мемуары были написаны по прошествии нескольких лет, а иногда и десятилетий. Это неизбежно повлияло на точность излагаемых в них фактов, привело к корректировкам прошедших событий, к весьма субъективным оценкам участников описываемых событий.

Естественно, что во время войны подобные материалы не публиковались. Большая часть этих источников увидела свет после ее окончания. Многие дневники и воспоминания были изданы за рубежом и только в последние годы они возвращаются в Россию.

Воспоминания и дневники можно разделить на несколько категорий: материалы, принадлежавшие представителям высшей власти; представителям военного командования, офицерского корпуса и низшим воинским чинам -участникам войны; гражданским людям.

Для автора диссертационной работы интерес представляли воспоминания министра финансов, а затем председателя Комитета министров С.Ю. Витте.40 Один из самых осведомленных людей своего времени, Витте пишет

40 Витте С.Ю. Избранные воспоминания. М., 1991. о своих отношениях с Николаем II, о членах «безобразовской шайки», об условиях, в которых подписывался Портсмутский мирный договор и др.

Значительный материал для понимания отношения к войне представителей высшего командования дают дневники командующего Маньчжурской армии в ходе русско-японской войны генерала А.Н. Куропаткина, охватывающие период около 50 лет (с 1870 по 1917).41

Дневник А.Н. Куропаткина ценен в той своей части, где идет речь о противоречиях в правящих кругах накануне войны. Он подробно заносил в него содержание своих бесед с Николаем II, министрами и представителями военного ведомства.

Воспоминания «История моей жизни» и «Записки о 1905 г.» начальника Канцелярии Военного министерства, профессора Академии Генерального штаба А.Ф. Редигера следует также отнести к числу важных материалов личного характера. 42 В них содержатся сведения о совещаниях по военным вопросам в Государственном совете в период войны, даются оценки А.Н. Куропаткина и других деятелей военного ведомства, анализируются причины беспорядков в армии в период русско-японской войны и т. д.

Большинство дневников и мемуаров принадлежало офицерам. Практически все они были участниками сражений. Воспоминания о пережитом в 1904-1905 гг. вышли из-под пера весьма осведомленных авторов, находившихся в гуще событий, принадлежавшими к той среде, где принимались конкретные решения по вопросам руководства военными действиями на Дальнем Востоке. Среди них несомненный интерес представляют «Воспоминания о японской войне командира пехотного полка» полковника Е.И. Мартыно-ва.43

Об отношении офицерского корпуса к войне писал А.И. Деникин в мемуарах «Путь русского офицера».44 Следует назвать также мемуары A.A. Иг

41 Куропаткин А.Н. Дневник. ( Конец 1902 - 1904 г.) II Красный Архив. 1922, т.2; 1924, т.5; 1935, т.1 (68); Русско-японская война. Из дневников А. Н. Куропаткина и H. П. Линевича. Л., 1925.

42 Редигер А.Ф. История моей жизни. М., 1999; Записки А. Ф. Редигера о 1905 г. //Красный архив. 1922, т.2.

43 Мартынов Е.И. Воспоминания о японской войне командира пехотного полка. Полоцк, 1910.

44 Деникин А.И. Путь русского офицера. М., 1991. натьева «Пятьдесят лет в строю».45 В них содержатся сведения о реакции армейских кругов на начавшуюся войну. Мемуары были написаны в 1941-1955 гг., что наложило отпечаток на их содержание.

Среди воспоминаний, написанных офицерами низшего звена, интерес представляют мемуары Н.В. Вороновича «Русско-японская война. Воспоминания».46 В диссертации были использованы также воспоминания В. Апуш-кина, В.И. Гурко, Е.С. Политовского, Н.Г. Гарин-Михайловского, Г. Шавель-ского и др.47 В процессе работы изучался дневник участника героической обороны Порт-Артура М.И. Лилье.48 В нем содержатся как общие оценки русско-японской войны и действий генералитета, так и взгляд боевого офицера «из окопов».

В качестве источников привлекались материалы иллюстрированных хроник русско-японской войны, издававшихся в 1904-1905 гг.49 В них печатались портреты командующих армией и флотом, отдельными воинскими подразделениями. Нередкими были фотографии с мест событий, плакаты, отражающие настроение общественных кругов к событиям войны и т. д.

Периодическая печать, использованная в диссертации, с разной степенью достоверности и объективности отражала реальную атмосферу в обществе, способствовала формированию стереотипов массового сознания. Для решения поставленных задач изучались материалы ряда российских общественно-политических журналов и газет за 1903-1906 гг.

45 Игнатьев A.A. Пятьдесят лет в строю. T.1-2.M,. 1959.

46 В диссертации воспоминания H. В. Вороновича изучались по тексту, размещенному на сайте: http: // idn-knigi. lib. Ru / Rusknig. htm

47 Апушкин B.A. Куропаткин. Из воспоминаний о русско-японской войне. СПб., 1906; Мартынов Е.И. Из печального опыта русско-японской войны. СПб., 1906; Грулев М. В штабах и на полях Дальнего Востока. Воспоминания офицера Генерального штаба и командира полка о русско-японской войне СПб., 1908. 4.1.; Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. Правительство и общественность в царствовании Николая II в изображении современника. М., 2000; Политовский Е.С. От Либавы до Цусимы. Письма к жене флагманского корабельного инженера Тихоокеанской эскадры Евгения Сигизмундовича Политовского. СПБ., 1906; Гарин-Михайловский Н.Г. Дневник во время войны. Пг.,1916; Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Нью-Йорк, 1954. Рунет.

48 Лилье М.И. Дневник осады Порт-Артура М., 2002.

49

Русско-японская война и ее герои. Иллюстрированная хроника войны. Вып. 1-9. СПб., 1904; Иллюстрированная летопись русско-японской войны. Вып. 1-21. СПб., 1905. и др

Значение периодической печати определяется ролью газет и журналов в экономической, общественно-политической, идейной и культурной жизни страны. Они были не только средствами информации, но и средством организации общественного сознания, воздействия на мнения и настроения общества в целом, а также отдельных классов, социальных слоев и групп.

В диссертации использовались материалы общественно-политических журналов: «Вестник Европы», «Русская мысль», «Русское богатство», «Мир божий», «Образование» и др. Также использовались материалы центральных газет: «Русское слово», «Новое время», «Новости дня» и др.; газеты Юга России: «Приазовский край» - политическая, экономическая и литературная газета, выходившая в г. Ростове-на-Дону, ставропольская газета «Северный Кавказ».

Источником явились также результаты социологического исследования, проведенного в 1908 г. Обществом ревнителей военных знаний (общественно-научной организации офицеров Санкт-Петербургского гарнизона), где был создан отдел военной психологии. Его председателем стал доктор медицины Г.Е. Шумков, который совместно с другими сотрудниками отдела разработал и разослал офицерам - участникам русско-японской войны специальную анкету, позволяющую судить не только о душевном состоянии воинов во время боя, но и понять влияние на состояние духа религиозных чувств, любви к Родине, чувства долга.50

Использовались также источники, в обобщенной форме отражающие стереотипы массового сознания - поэтические и фольклорные. Изучение песен, частушек, баллад, сатирических стихотворений, произведений художественной литературы помогает понять эволюцию отношения к русско-японской войне в широких кругах населения. Содержание этих источников заметно менялось от начала военных действий к концу войны. В диссертации

50 Анкета «Вопросы к офицерам и генералам русской армии - участникам русско-японской войны». Сеняв-ская. Приложения. СС. 357-360. использовались авторские работы и сборники, в которых содержатся подобные произведения.51

Научная новизна работы состоит в самой постановке проблемы, то есть в комплексном исследовании отношения российского общества к русско-японской войне, к Японии и японцам, которое формировалось и развивалось в контексте традиционного российского оборонного сознания и утвердившегося в нем «образа врага», представлений о «популярной» и «непопулярной» войне, в результате чего расширено представление о войне и ее восприятии современниками.

Исследован весь спектр воззрений, и соответствующие им мотивы поведения различных слоев русского общества накануне и вовремя русско-японской войны.

Выявлена роль государства в формировании отношения к врагу и эволюции его образа, формы и методы внедрения в массовое сознание российского общества «образа врага» в лице Японии и японцев.

Исследован влиятельный сегмент общественного мнения российского общества, относящийся к правящим кругам или близкий к ним, прослежена связь его отношения к войне с Японией с поисками достаточно простого и эффективного пути выхода из сложной внутренней ситуации в стране.

Показана смена алгоритмов официальной пропаганды и либеральной публицистики, относившейся к войне и противнику, перед которыми возникла необходимость объяснять обществу причины неудач России в войне с Японией.

Проанализировано отношение революционных кругов к неудачам России в войне как средству, которое напрямую способствовало успехам революционной пропаганды.

Прослежена эволюция отношения к войне широких слоев населения от значительной поддержки правительства и его военной политики к резко кри

51 Самарин Г. Патриотическая тема в русском песенном творчестве русского народа. Фрунзе, 1964; Бирюков Ю. «Врагу не сдается каш гордый «Варяг».//Родина. 1994, № 8; Песни и романсы русских поэтов. М.-Л., 1965; Частушки. Библиотека русского фольклора. М., 1990. Т. 9; Частушки. Классическая библиотека «Современника». М., 1987; Стихотворная сатира первой русской революции (1905-1907). Л., 1969. тическому отношению к самодержавию, терпевшему постоянные неудачи в войне с Японией. Концентрированным выражением этой эволюции явилось распространение среди широких слоев населения, революционных настроений и включение разных слоев российского общества в революционную борьбу.

Практическая значимость. Материалы диссертации могут быть использованы при создании обобщающих и специальных трудов по истории русско-японской войны, при подготовке учебников по курсу.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражена в выступлениях на научных конференциях ПИ ЮФУ, излагались на заседаниях кафедры Отечественной истории. Различные аспекты рассматриваемых проблем были отражены в публикациях на страницах ряда научных сборников и журналов.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Русско-японская война в массовом сознании и общественной мысли русского общества в начале XX в."

Заключение.

В результате проделанной работы автор пришел к следующим выводам.

Любая война - это, прежде всего, сложный социокультурный феномен, сущность которого выходит далеко за рамки военных аспектов, связанных с ходом и результатами боевых действий и их соответствующими последствиями. Для любого государства война становится своеобразной «лакмусовой бумагой», выявляющей не только его политическое, экономическое и военно-техническое состояние, но и определяющей нравственный, духовный, интеллектуальный потенциал общества в целом, а главное - его национальную самоидентификацию. Совершенно очевидно, что наибольшая интенсификация и напряженность во внимании к национальному фактору и духовному состоянию общества создается при межнациональных (межгосударственных) войнах, когда естественно усиливается интерес не только к «чужому», т.е. противнику, но и к «своему», когда назревшие в обществе проблемы ярко преломляются в свете национальных различий, специфики и т.п. Именно в таких напряженных ситуациях, когда правящие круги великодержавным патриотизмом, национальным пафосом оттесняют и заглушают проблемы угнетенной личности, угнетенного сословия, общественных кругов, а сами эти общественные круги мучительно размышляют над исторической судьбой своей нации, ввергнутой в состояние войны, и проявляются, а зачастую - и разрешаются накопившиеся в государстве и обществе сложнейшие социальные вопросы. Такую роль «лакмусовой бумаги» без сомнения, в российской истории сыграла русско-японская война 1904-1905 гг.

Анализ русско-японской войны через призму ее восприятия в российском общественном сознании неожиданным образом выявил весьма специфические акценты, которые интересны именно в свете русско-японского конфликта. Ведь и Россия, и Япония, несмотря на все их несходство, обладали определенным идеологическим сходством, созданным, в совершенно различных геополитических и исторических условиях, что позволяет говорить о типологическом единстве консерватизма вообще. А специфические акценты, аналогично расставленные и распространенные именно в этих двух культурах (например, достаточно большая доля ксенофобии), истолковываются и объясняются в свете военно-политического столкновения не только общностью задач, которые Япония и Россия решали на Дальнем востоке, но и внутренними проблемами: и та, и другая страна много веков сохраняли свою ок-раинность, отгороженность от других стран, что было невозможным для, например, народов Западной Европы. Однако к восприятию и разрешению этих проблем русское и японское общество подошли с совершенно различных позиций. Причина здесь кроется, как было показано выше, именно в психосоциальном восприятии войны сторонами.

Военный конфликт России и Японии, порожденный в первую очередь вполне прагматичными задачами, решаемыми странами на Дальнем Востоке, для русского общества, помимо военно-политического и технического аспектов, стал своеобразной проверкой «на прочность» традиционных консервативных устоев и тех новых цивилизационных (в узком смысле слова -либеральных) веяний, которые породила в стране пореформенная модернизация, имевшая в своей основе «вестернизацию» российского жизненного уклада. В этом смысле растиражированный цинизм В.К. Плеве, требовавшего «маленькой победоносной войны», в целом отражал не только настроения довольно широких кругов, но и ту идеологическую неустойчивость, которую привнесла эта модернизация в русское общество. В первую очередь, испытанию на прочность подвергся до этого считавшийся священным принцип великодержавности, определявший всю дальневосточную политику. В целом следует признать, что отношение к этому принципу в русском обществе оказалось напрямую зависимым от хода военных действий и их результатов. Как показывает проведенный выше анализ, изначально четкой позиции по отношению к «великодержавной» политике, за исключением крайне правых и, соответственно, крайних радикалов, в обществе не сложилось. Консервативные и либеральные круги изначально были отнюдь не против расширения империи за счет дальневосточных территорий и, так или иначе, поддерживали власть в этом начинании. Лишь военные неудачи и неспособность конкретных властей решить поставленную задачу поменяли риторику оппозиционной либеральной общественности, готовой, однако, немедленно поменяться в случае изменения обстановки на полях сражений. Таким образом, либеральные и другие оппозиционные круги были не прочь соединить имперскую идею с набиравшими популярность либеральными ценностями и социалистическим учением, и лишь военная неудача заставила тех и других на время отказаться от ее реализации, что, впрочем, не помешало позднее либералам вроде П.Н. Милюкова мечтать о «Босфоре и Дарданеллах».

Следует признать, что военные поражения русской армии не так больно отзывались бы в русском обществе, сумей власть соответствующим образом наладить то, что впоследствии называли «агитационно-пропагандистской структурой». Война наглядно показала, что в системе управления российской империей отсутствовали организационные и структурные основы пропагандистских механизмов. В результате русско-японская война, к сожалению, до сих пор в общественном сознании устойчиво ассоциируется с «позором России», «героическими» страницами которой можно считать лишь подвиг моряков крейсера «Варяг» и героическую оборону Порт-Артура. Между тем война, вне зависимости от ее результатов, всегда являет примеры проявления высокого морального духа, мужества, подлинной любви к Родине, на которых воспитываются последующие поколения.

Русско-японская война усилила на какой-то период и без того достаточно сильные ксенофобские настроения, характерные для русского общества. Парадоксальным образом ксенофобия коснулась не конкретно японцев, которые, несмотря на военную победу, все же остались в русском общественном сознании как «азиаты», что являлось синонимом понятия «дикари». Применительно к ним продолжал действовать устойчивый стереотип об отсталости и неполноценности «желтой расы», ее варварстве, природном коварстве и жестокости, но жестокости не по отношении к России, а коварстве и жестокости вообще. А так как проигрыш войны ассоциировался все-таки не столько с усилиями Японии, сколько с собственными ошибками и просчетами, ксенофобские тенденции шли рука об руку с усилением националистических настроений, поисками собственных внутренних врагов. Здесь любопытно вспомнить и нараставшее в морской офицерской среде недовольство «засильем во флоте всяких «фонов» (имеются в виду командиры кораблей немецкого происхождения), и разговоры о том, Стессель и Ренненкампф не вполне «русские офицеры», и многое другое. Прямым следствием усиления таких настроений следует считать возникновение и колоссальный рост на первых порах различных националистических и даже шовинистических партий, возникших в период первой русской революции («Союз русского народа», «Союз Михаила Архангела» и др.), которую, в первую очередь, спровоцировало поражение России в русско-японской войне. Таким образом, усиление националистских и ксенофобских настроений в ходе войны и сразу после нее носило, так сказать, иррациональный характер, и не было пронизано истинно национальным духом, как это было, скажем, в годы русско-турецкой войны 1877-1878 гг., начало которой ознаменовалось возрождением славянофильского движения, возникновением идеи «панславизма», славянских комитетов и т.п. Подтверждением этому служит резкий отток членов националистических партий из этих организаций после 1907 г.

В этой связи реакция на войну в традиционалистских кругах, прежде всего - крестьянства и казачества - была вполне предсказуемой и укладывалась в известную триаду «За веру, царя и отечество». Антивоенные настроения здесь были крайне низки, как впрочем, и в среде рабочих, и их рост был связан не столько с пониманием хода и характера войны, сколько с ухудшением материального положения, гибелью родных или знакомых, и т.п.

И, наконец, необходимо отметить, что русско-японская война показала, насколько глубоко в русском обществе укоренились те модернизационные новации, которые стали следствием эпохи «Великих реформ». Стремительный процесс модернизации России, последовавший за преобразовательной политикой Александра II, радикальным образом изменил, прежде всего, социальную стратификацию российского общества. Следует признать, что основная часть населения страны, включая значительный процент дворянства, оказалась жертвой социально-экономической трансформации, постигшей страну в 1860-1870-е годы. Однако, значительная часть общества, прежде всего либералы и часть социалистов можно отнести к тем «тонким» слоям российского общества, которые оказались в выигрыше от экономической и социально-политической модернизации. Эти слои отличались от других социальных групп по всем статистически просчитываемым параметрам - происхождению, образовательному уровню, профессиональной деятельности, материальному и семейному положению. Обеспечив себе сравнительную материальную независимость, обладая высоким интеллектуальным потенциалом, а также (что немаловажно) огромным нравственным зарядом, формирующими общественные «вкус и стиль», оппозиционеры неизбежно стали стремиться к окончательному воплощению в жизнь идей гражданского общества и правового государства. Это предопределило их высокую общественно-политическую активность. Однако отсутствие в стране необходимых институтов и атрибутов правового государства привело к тому, что они находились во все большей оппозиции существующей власти. Война для этих слоев стала своеобразным «экзаменом» на государственность и гражданскую выдержку. С сожалением приходиться констатировать, что ни либералы, ни тем более социалисты, не выдержали того «экзамена», который устроила им война. Военные неудачи собственного правительства были использованы ими не для укоренения гражданских институтов, а для достижения сиюминутных политических целей, приведших, в конечном итоге, к раздуванию революции. При этом цели борьбы, например, умеренных либеральных организаций мало чем отличались от тех, которые ставили перед собой радикальные революционные партии. Здесь можно вспомнить и моральную, а зачастую и финансовую поддержку политическому террору, и бурную радость по поводу убийства Плеве, и многое другое. Характерно, что для тех же либералов почему-то абсолютно неприемлемым оказался опыт одной из старейших конституционных держав Европы и кумир российских либералов — Британии. Ведь, по сути, в годы англо-бурской войны 1899-1902 гг. британское общество столкнулась с теми же моральными и ментальными проблемами, что и Россия в 1904-1905 гг. Однако уроки, вынесенные английской общественностью в ходе войны, оказались не востребованными российскими образованными кругами.

Таким образом, следует признать, что со времени окончания русско-японской войны российским общественным сознанием были извлечены пусть и разные, но чересчур односторонние уроки. И если военный и политический аспекты войны на сегодняшний день практически полностью изучены, то осмысление русско-японской войны как специфического социокультурного явления есть дело настоящего и ближайшего будущего.

Список научной литературыГладкая, Елена Анатольевна, диссертация по теме "Отечественная история"

1. Источники.1. ГАРФ.

2. Ф. 211- Харбинская социал-демократическая группа.2. Ф. 518- Союз Союзов.

3. Ф. 1820- Петербургский клуб общественных деятелей.

4. Ф. 740 Боткина Е.С., лейб-медика Николая II. Участник русско-японской войны 1904-1905 гг.

5. Ф. 568 В. Н. Ламздорфа - министра иностранных дел.

6. Ф. 559 А. П. Извольского- министра иностранных дел.

7. Ф. 586 министра внутренних дел В. К. Плеве.

8. Ф. 595 министра внутренних дел Д. Ф. Трепова.

9. Ф. 118 Генерального консула в Сеуле, начальника дипломатической канцелярии Наместника на Дальнем Востоке Г. А. Плансона

10. Ф. 578 А. Н. Мясоедова -1-го секретаря русской миссии в Стокгольме

11. Ф. 810 М.В.Челнокова - московского городского головы.

12. Ф. 826 В. Ф. Джунковского-адъютанта в. кн. Сергея Александровича, московского вице-губернатора.

13. Ф. 1001 А. А. Мосолова - зав. канцелярией министерства императорского двора.

14. Ф. 1486- Г. И. Щавельского протопресвитера военного и морского духовенства.

15. Ф. 1723 Л. П. Меныцикова - чиновника особых поручений Московского охранного отделения, публициста.

16. Ф. 102. Департамента полиции министерства внутренних дел 18801917 гг.17. Ф. 629 Тырковой A.B.

17. Отдел рукописей Российской Государственной Библиотеки фонд:1. № 855. карт.1. Ед. хр. 34. Л.5.70 об.; ед.хр. 35. Л.27,37; ед.хр. 36. Л.З-3 об., 19 и об.; ед.хр. 37. Л. 17,19 об. 20, 22, 24-24 об; ед. хр. 38. Л.13 об., 19, 48,51.1. ГАРО.

18. Ф. № 829 Донское областное жандармское управление.

19. Ф. №826 Донское охранное отделение.3. Ф. № 55 Фонд Попова.

20. Ф. №410 Войска Донского Областного Предводителя дворянства.1. Опубликованные источники.

21. Военный сборник. 1899. №6.

22. Ленин В.И. Падение Порт-Артура. Полн. Собр. соч. В 55 т.М., 1967. Т.10. С.151-159

23. Ленин В.И. Разгром. Полн. Собр. соч. В 55 т.М., 1967. Т. 10.С.252.

24. Революция 1905-1907 гг. в России. Документы и материалы. М., 1955-1957 гг.

25. Русско-японская война 1904-1905 гг. Действия флота. Документы. Отд. II. Донесения главнокомандующих. СПб., 1910. Кн. 1. Донесения наместника Его Императорского Величества на Дальнем Востоке государю императору и генерал-адмиралу во время войны.

26. Русско-японская война 1904-1905 гг. Действия флота. Документы. Отд. III. Кн. 1. СПб., 1913. Вып. 5. Период командования эскадрою в Порт-Артуре контр-адмирала Витгефта (22 апреля — 28 июля 1904 года).

27. Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока. 1895-1905 гг. СПб., 1906.

28. Сборник донесений о Цусимском бое 14 мая 1905 г. (Показания матросов и офицеров 2-й Тихоокеанской эскадры о Цусимском сражении). СПб.,1907.

29. Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917. М., 1952.

30. Сб. материалов к 100-летию со дня окончания войны. СПб., 2005.

31. Стенографический отчет Порт-Артурского процесса. Вып. I-II. СПб.,1908.1. Периодическая печать.

32. Вестник Европы 1904, 1905 гг.2. Ведомости. 1904. № 14.3. Дни 1904.

33. Летописи войны с Японией. 1904.

34. Мирный труд. 1904. № 1. (отдел второй).

35. Московский листок1904, 1905 гг.

36. Приазовский край 1904, 1905 гг.

37. Русский вестник 1904. 1905 г.9. Русский голос 1904 г.

38. Русское слово 1904, 1905 гг. П.Русь 1904, 1905 г. Дневники, мемуары, письма.

39. An eye-witness in Manchuria. By Lord Brooke. Reuter"s special correspondent in Manchuria. London, EVELEIGH NASH, 1905. C. 310.

40. Азбелев H. П. Театр в Японии.// Мир Божий. 1904. Декабрь.

41. Апушкин В. А. Русско-японская война 1904-1905 г. М., 1910. С. 34.

42. Бок Б.И. Завтрак у наместника.// Порт-Артур. Воспоминания участников. Нью-Йорк, 1955. (История России в Рунете).

43. Борщов А. В. Мои воспоминания. //Магнитные бури нашего Отечества. Белое дело. Русская армия. http://xx 13.ru/kadeti/front.Htm.

44. Бубнов М. В. Порт-Артур. Воспоминания о деятельности Первой Тихоокеанской эскадры и морских команд на берегу во время осады Порт-Артура в 1904 г. СПб., 1907.

45. Будберг Р. Ю. Съезд земских деятелей 6-9 ноября 1904 г. в Петербурге: (По личным воспоминаниям). //Былое, 1907. № 3 (15). С. 71.

46. Вересаев В. В. «На японской войне». Собр. соч. В пяти томах. Т.З. М., 1963.

47. Ветошкин М. К. Странички революционного прошлого (Воспоминания о подпольной работе в Сибири).//Каторга и ссылка, 1930. Кн.З (64).

48. Витте С. Ю. Избранные воспоминания. 1894-1911. М., 1991. С. 436, 457, 439.

49. Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1-2. М., 1960. С. 156,439.

50. Воронович Н. В. Русско-японская война. Воспоминания. Нью-Йорк, 1952. (История России в Рунете). С. 7.

51. Гарин-Михайловский Н.Г. Дневник во время войны. Пг., 1916.

52. Грулев М. В штабах и на полях Дальнего Востока. Воспоминания офицера Генерального штаба и командира полка о русско-японской войне. СПб., 1908. 4.1. С.277.

53. Гурко В.И. Черты и силуэты прошлого. Правительство и общественность в царствовании Николая II в изображении современника. М., 2000.

54. Дамскоеяпонобесие. //Русское слово 1904, 17 сентября.

55. Деникин А. И. Путь русского офицера. М., 1991. С.67, 98,102.

56. Дмитриев В. И. Эпизод из действий минного броненосца «Ретвизан» во время осады японцами крепости Порт- Артур. СПб., 1910.

57. Дневник императора Николая II. 1890-1906. М., 1991.С.192.

58. Дневник участника русско-японской войны (1904-1905) дивизионного врача В.П. Кравкова. //Время и судьбы. ВыпЛ., 1991.

59. Дудоров Б.И. Крепость сдана.//Порт-Артур. Воспоминания участников. Нью-Йорк, 1955.

60. Ефимович П.В. Перед концом Порт-Артура.// Порт-Артур. Воспоминания участников. Нью-Йорк, 1955.

61. Записки А.Ф. Редигера о 1905 г. // Красный архив. 1922. Т. 2.

62. Записки артиллерийского офицера броненосца «Пересвет» Черкасова В. Н. // Русско-японская война 1904-1905 на море. Выпуск 1. СПб., 2000).

63. Игнатьев А.А. 50 лет в строю М., 1959. Т.1. С. 189.

64. Иениш В. Н. Из воспоминаний минного офицера на броненосце «Петропавловск». СПб, 1913.

65. Иллюстрированная летопись русско-японской войны. Вып. 1-21. СПб., 1905.

66. Кашкаров Д. Д. Рассказы о действиях охотников в минувшие войны. СПб., 1910.

67. Ковалевский Н. Н. С земскими отрядами на Дальний Восток. //Русская мысль. 1905, кн. 7, 9.

68. Короленко В. Г. Война пером. М., 1988. С. 336-337, 342.

69. Крестовский В. В дальних водах и странах. Собр. соч. Т.У1.СП6., б/г.

70. Куропаткин А.Н. Дневник. //Красный Архив. 1922. С. 106.

71. Куропаткин А.Н. Отчет генерал-адъютанта Куропаткина. СПб., 1906.

72. Ламздорф В.Н. Дневники. М., 1991.

73. Лепко В. Организация наблюдательно-сигнальных станций. // Море. 1905. № 19-20.

74. Лилье М.И. Дневник осады Порт-Артура М., 2002. С. 49.

75. Макаров С.О. Документы. М., 1960. С. 649-652.

76. Мартынов Е.И. Воспоминания о японской войне командира пехотного полка. Полоцк, 1910. С. 17.

77. Мартынов Е.И. Из печального опыта русско-японской войны. СПб., 1906.

78. Меньшиков М. О. Из писем к ближним. // Новое время. 1904. № 8.

79. Надчин П. Китайско-восточная железная дорога. Исторический очерк: 1895-1903. По личным воспоминаниям //Вестник Европы. 1904, кн. 12.

80. Немирович-Данченко В. И. Из походного дневника. //Дневник войны. 1904. № 2,3; 1905. № 2, 28.

81. Ножин Е.К. Правда о Порт-Артуре. СПб., 1907. Ч. 2. С. 813.

82. Осинйн А.А. Дневник воина: Рассказ кочегара 1-й статьи миноносца «Стерегущий». //Русский воин. 1906. № 17-18.

83. Переписка Вильгельма II с Николаем II. 1894-1914. М.; Пг., 1923.

84. Пильский П. Армия и общество (этапы вражды и препятствий). // Мир божий. 1906, VI, VII.

85. Подгурский Н.Л. Из воспоминаний об осаде Порт-Артура. / / Военный сборник. 1906. № 4, 6, 8,9; 1907. № 3; 1908. № 2,4; 1909. № 1-2.

86. Политовский Е.С. От Либавы до Цусимы. Письма к жене флагманского корабельного инженера Тихоокеанской эскадры Евгения Сигизмундо-вича По литовского. СПБ., 1906. С. 200.

87. Попов П. С. По поводу временного занятия русской эскадрой Порт-Артура и бухты Да-лянь-вань. // Вестник Европы. 1898, кн.2.

88. Пушкин В.А. Куропаткин. Из воспоминаний о русско-японской войне. СПб., 1906.

89. Рассказ матроса с погибшего миноносца. // Русский воин. 1911. №47.

90. Редигер А.Ф. История моей жизни. М., 1999

91. Рейнгард Ф.Ф. Мало прожито много пережито: Впечатления молодого офицера о войне и плене. Ч. 1. В осаде Порт-Артура; Ч. 2. В японском плену. СПб., 1907.

92. РенгартенИ. Воспоминания порт-артурца. СПб., 1910.

93. Русско-японская война и ее герои. Иллюстрированная хроника войны. Вып. 1-9. СПб., 1904.

94. С.А.К. Современная летопись. //Русский вестник. 1904. Август.

95. Самоловщиков Д. Ф. Рассказ матроса. // Кадетский досуг. Симбирск, 1906. №4.

96. Слонимский Л. 3. Желтая опасность. // Вестник Европы. 1904. Кн. 4.

97. Сурин М. Война и деревня. М., 1907. С. 3, 16.

98. Теплов В.А. Происшествие в северном море. Отдельный оттиск из «Русского вестника». СПб., 1905; Русско-японская война. СПб., 1906.

99. Трубецкой С.Е. Минувшее. М., 1991. С. 50.

100. Хорсов А. Праздник русского самосознания. // Мирный труд. 1904. № 1. (отдел второй).

101. Шавельский Г. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Нью-Йорк, 1954. Рунет.

102. Шаховской Д. И. Союз Освобождения. В кн.: Зарницы. СПб., 1909. Вып. II. С. 91, 120-121.

103. Шмитт В. П. Гибель эскадренного броненосца «Петропавловск». // Морской сборник. 1911. Т. 366. № 9.

104. Штер А. П. На крейсере «Новик»: Дневник лейтенанта А. П. Штер. СПб., 1908.

105. Фольклор и художественная литература.

106. Грейнц Р. Памяти Варяга. //Песни и романсы русских поэтов. M., JI. 1965.

107. Катаев В. Белеет парус одинокий. М., 1975. С. 141-142.

108. Куприн А. И. Поединок. //Повести. Ростов-на-Дону, 1980. С. 226-227.

109. Новиков-Прибой A.C. Цусима. М., 1984. В 2-х т.

110. Репнинский Я. Плещут холодные волны. //Самарин Г. Патриотическая тема в русском песенном творчестве русского народа. Фрунзе, 1964. С. 126.

111. Степанов А. Порт-Артур. М., 1985 В 2-х т.

112. Частушки. Библиотека русского фольклора. Т.9. М., 1990. С. 123-124, 136, 496, 666, 667.1. Литература.

113. Айрапетов О. Бесшабашная бестолочь.//Родина. 2004, №1.

114. Айрапетов O.P. Русская армия на сопках Маньчжурии.// Вопросы истории. 2002, №1.

115. Агафонов О.В. Казачьи войска Российской империи.М., Калининград. 1995.

116. Агеев А. Офицеры русского Генерального штаба об опыте русско-японской войны 1904-1905 гг. //Военно-исторический журнал. 1975, № 8.

117. Бабурина Н. Русский плакат. Вторая половина XIX нач. XX века. Л., 1988. С. 77, 197.

118. Балакин В.И. Причины и последствия русско-японской войны 19041905 годов. //Новая и новейшая история. 2004, № 6.

119. Балашова Н. А. Российский либерализм начала XX в.: (Банкротство идей «Московского еженедельника». М., 1971.

120. Бердяев Н. А. Русская идея. В кн.: О России и русской философской культуре. М., 1990. С. 6, 114.

121. Белоконский И. П. Земство и конституция. М., 1910. С. 79-80,110.120, 129.

122. Бирюков Ю. «Врагу не сдается наш гордый «Варяг .». // Родина. 1994, №8.

123. Бирюков Ю.»В битве врагу мы не сдались пали за русскую честь!.».//Родина. 2004, №1.

124. Богданович А. Три последних самодержца. М., 1990. С. 294.

125. Богданович. Т. А. Очерки из прошлого и настоящего Японии. //Мир Божий. 1904. Июль.

126. Борьба классов. № 1 -2. сб. Л., 1924. С. 102-104.

127. Братюшенко Ю.В. Офицерские экономические общества в годы русско-японской и первой мировой войн.//Вопросы истории. 2004, №7.

128. Буганов А. В. Личности и события истории в памяти русских крестьян XIX-начала XX века. //Вопросы истории. 2005, № 12.

129. Буганов А. В. Отношение крестьянства к русско-турецкой войне 1877-1878 годов (По материалам последней четверти XIX в.). // История СССР. 1987, №5.

130. Бурцев В. Л. Цари и внешняя политика. Виновники русско-японской войны. Берлин. 1910.

131. Васильева Н. И., Гальперин Г. Б., Королев А. И. Первая российская революция и самодержавие. Л., 1975.

132. Виноградский A.B. История русско-японской войны. СПб. 1908.

133. Вихров А. Пропавшая армия.//Родина. 2004, № 1.

134. Воскобойников Г.Л. Казачество в русско-японской войне 1904-1905 гг. Ростов-на-Дону. 1995.

135. Вотинов А. Японский шпионаж в русско-японскую войну 1904-1905 гг. М.: Воениздат, 1939.

136. Вожин П. «Желтая» опасность.//Летописи войны с Японией. 1904, №25.

137. Вожин П. Вопросы войны в печати и обществе. //Летопись войны с Японией. СПб., 1904, № 35.

138. Ганелин Р. Ш. Российское самодержавие в 1905 г. СПб., 1991.

139. Ганин А. «Зажглась кровавая заря.». Оренбургские казаки на сопках Маньчжурии.//Родина. 2004, №1.

140. Гернет М. Н. История царской тюрьмы. Т.З.М., 1962. С. 262.

141. Головнин Д. Н. Япония прежде и теперь //Русская мысль. 1903, кн.7.

142. Головин Н. Наука о войне //Философия войны. М., 1995.

143. Глушков В. Военное духовенство в русско-японской войне. К 100-летию начала русско-японской войны 1904-1905 гг. М., 2005.

144. Грибовский В. Ю. Флот в русско-японской войне 1904-1905 гг. СПб., 1998. Ч. 1. С.39.

145. Грибовский В. Ю., Познахирев В. П. Вице-адмирал 3. П. Рожествен-ский. СПб., 1999. С, 163-166.

146. Григораш И. В. Николай Павлович Шишкин. //Вопросы истории. 2003, № 3.

147. Гросул В. Я. Революционная Россия и Балканы (1874-1883). М., 1980. С. 317.

148. Гудков JI. Идеологема «врага»: «Враги» как массовый синдром и механизм социокультурной интеграции. //В кн. Образ врага. М., 2005. С. 11.

149. Гуревич А.Я. Уроки Люсьена Февра.//Февр Л. Бои за историю. М., 1991 С. 524.

150. Деревянко И. «Белые пятна» русско-японской войны. М., 2005. С.36.31.

151. Достоевский Ф. М. Дневник писателя. 1876,1. 1; 1877.

152. Душа армии. Русская военная эмиграция о морально-психологических основах российской вооруженной силы. М., 1997.

153. Д. Схиммелпенник Ван дер Ойе Навстречу восходящему солнцу. Русская имперская идеология на пути к войне с Японией. М., 2001.

154. Д. Схиммелпенник Ван дер Ойе. Шапками не закидали. Русская военная разведка на Маньчжурском фрогнте.// Родина. 2004, №1.

155. Ермаченко И. О. Дальневосточная культурная традиция и поэзия русского постмодернизма.// Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. № 3. М., 2000.

156. Ермаченко И. О.Странный враг: образ Японии в специализированной русской прессе 1904-1905 гг. //Историческое знание и интеллектуальная культура: Материалы научной конференции. М., 2001.

157. Зайончковский П. А. Самодержавие и русская армия на рубеже XIX-XX столетий. М., 1973. С.69.

158. Зверев В. В. Новые подходы к художественной литературе как историческому источнику. //Вопросы истории, 2003, № 4.

159. Звонарев К.К. Японская разведывательная служба. М.: Военная академия РККА им.М.В.Фрунзе, 1934.

160. Золотарев В.А., Козлов И.А. Русско-японская война 1904-1905 гг.: Борьба на море. М.,: Наука, 1990.

161. Игнатьев A.B. С. Ю. Витте дипломат. М., 1989. С.20. 71.

162. Игнатьев A.A. Своеобразие российской внешней политики на рубеже XIX-XX вв. //Вопросы истории 1998, №8.

163. Инаба Ч. Из истории русской разведки в годы русско-японской войны (1904-1905). Международная телеграфная связь и перехват корреспонденции противника./Ютечественная история №3.

164. Интеллигенция и российское общество в начале XX века.: Сб. статей. СПб., 1996.

165. Искандеров A.A. Российская монархия, реформы и револю-ция.//Вопросы истории. 1991, №1.

166. История внешней политики России. Конец XIX -начало XX века: (от русско-французского союза до Октябрьской революции). М., 1997

167. История Дальнего Востока СССР. Кн.5. Вл-к., 1977. С. 100-101, 103,

168. История рабочего класса СССР. М., 1983. С.399.

169. История русско-японской войны 1904-1905 гг. //Под ред. И. И. Рос-туноваМ., 1977. СС. 53, 72, 178, 254.

170. История России в портретах. Смоленск, Брянск. 4.1. 1996.

171. Итенберг Г.С., Твардовская В.А., Шацилло К.Ф., Эймонтова Р.Г. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. Под ред.Гросула В .Я. М., 2000.

172. Казарова H.A. Ю.О. Мартов. Штрихи к политическому портрету. Ростов-на-Дону, 1998. С. 66-67.

173. Карсавин Л.П. Восток, Запад и русская идея. //Лосский Н. О. Характер русского народа. Кн.1. Посев, 1957 (Репринтное издание. М., 1990).

174. Касвинов М.К. Двадцать три ступени вниз. М. 1987. С. 127, 130.

175. Каширин В. Дальневосточные планы Главного штаба.//Родина. 2004, №1.

176. Клейборт Л.М. Русское общественное мнение. // Мир Божий. 1904. Дек. Отдел П.

177. Костин Б. Скобелев. М., 1990.

178. Краснов П.Н. Картины былого Тихого Дона: Краткий очерк истории войска Донского. В 2-х т. М., 1992. Т.2. С. 170, 186.

179. Кузнецов Ю.Д., Навлицкая Г.Б., Сырицын И. М. История Японии. М., 1988.

180. Куропаткин А.Н. Русская армия. М., 2003. С. 10.

181. Куропаткин А.Н. Русско-японская война 1904-1905: Итоги войны. М., 2002 С. 101,187.

182. Кутаков Л.Н. Россия и Япония. М.: Восточная литература, 1988.

183. Кутаков Л.Н. Внешняя политика и дипломатия Японии. М.: Международные отношения, 1964.

184. Кутаков Л.Н. Портсмутский мирный договор (Из истории отношений Японии с Россией и СССР. 1905-1945 гг.). М.: Социально-экономическая литература, 1961.

185. Лаверычев В.Я. «Беседа» и тенденции к консолидации консервативных сил в России конца XIX начала XX века. //Отечественная история. 1994, №3.

186. Ланин Н. К. Легенды и факты русско-японской войны // Преподавание истории в школе. 1999. - № 4. - С. 31-36.

187. Лебедев В. Крылья буревестника. М., 1963.С. 254-255.

188. Леонтович В. В. История либерализма в России. 1702-1914. М., 1995

189. Лосский Н. О. Характер русского народа. Кн.1. Посев, 1957 (Репринтное издание. М., 1990). С.8, 9, 33, 39.

190. Лукоянов И.В. Портсмутский мир.//Вопросы истории. 2007, № 2.

191. Магидович И.П., Магидович В.И. Очерки по истории географических открытий. Т.З. М., 1984.

192. Мартин К. Русско-японская война 1904-1905. М., 2003. С.34.

193. Мартынов Е.И. Из печального опыта русско-японской войны. -СПБ, 1907.

194. Масаёси Мацумура Российская пропаганда во время русско-японской войны в 1904-1905 гг.//Россия и АТР. 2002 №4.

195. Минаков В.П. Н.М. Чичагов начальник Заамурского округа ОКПС в 1903-1910 годах. // Вопросы истории. 2005, № 3.

196. Молодяков В. Образ Японии в Европе и России вторая половина XIX начало XX вв. М. - Токио. 1993. С. 26-34.

197. Молодяков В. Россия и Япония:поверх барьеров: Неизвестные и забытые страницы русско-японских отношений. 1899-1929. М., 2005.

198. Могильницкий Б.Г. Введение в методологию истории. М., 1989.1. С.85

199. Нахо И. Взаимные образы русских и японцев (по фольклорным материалам).// Вестник Евразии 2004, №1.

200. Образ врага// сост. Гудков JL; ред. Конрадова Н. М., ОГИ. 2005.

201. Образцов И.В. «Военная социология: проблемы исторического пути и методологии». «СОЦИС». 1993 г. № 12.

202. Общественное движение в России в начале XX в. Т. 1. СПб., 1909; T.II-III. СПб., 1914.

203. Человек в истории. Образ «другого» в культуре.//Одиссей.1993. №3.

204. Олесич Н. Я. В. И. Ленин и революционное студенчество России. М., 1982. С. 106-107.

205. Ольденбург С.С. Царствование императора Николая И. Ростов-на-Дону. 1998. С. 193,196.

206. Офицерский вопрос в начале XX века. // Офицерский корпус Русской армии. Опыт самопознания. Военный сборник. М., 2000. № 17.

207. Павлов Д.Б., Петров С.А. Полковник Акаси и освободительное движение в России (1904-1905 гг.) //История СССР. 1990, №6.

208. Павлов Д.Б. Российская историография и археография русско-японской войны 1904-1905 гг.: основные периоды, идеи и направления. //Отечественная история 2005, №3.

209. Павлов Д.Б. Русско-японская война 1904-1905.: секретные операции на суше и на море. М., 2004.

210. Петров Д.В. Механизм формирования стереотипов Японии и японцев в России. М., 1994. С. 43.

211. Пирумова Н.М. Земское либеральное движение: Социальные корни и эволюция до начала XX в. М., 1977.

212. Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет?//Отечественная история. 1995, №3.

213. Пушкарева И.М. Общественная мысль России XVIII — начало XX в. // Вопросы истории 2006. № 2

214. Рабочий класс в первой российской революции 1905-1907 гг. // Под ред. БовыкинаВ.И., Тютюкина С.В., Арутюнова Г.А. и др. М., 1981. С.73.

215. Романов.Б.А. Русско-японская война 1904-1905 гг.(Политико-исторические очерки). М., 1955. С. 67, 167.

216. Романов Б.А. Очерки дипломатической истории русско-японской войны, 1895-1907 гг. М.-Л., 1956. С. 167.

217. Российские либералы. М., 2001. С. 12.

218. Россия и СССР в войнах XX в. Статистическое исследование. М., 2001.

219. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. Под ред. Гросула В.Я. М., 2000. С.396.

220. Русско-японская война 1904-1905 гг. Кн. 1. СПб., 1912.

221. Русско-японская война 1904-1905 на море. Выпуск 1. СПб., 2000.

222. Русско-японская война. СПб., 1906.

223. Сахаров А.Н. Размышления о русско-японской войне.// Вопросы истории. 2007. №4.

224. Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке. Исторический опыт России. М., 1999. СС. 48-49, 67, 252, 281-283.

225. Сенявская Е.С1 Человек на войне: опыт историко-психологической характеристики российского комбатанта.// Отечественная история. 1995, № 3.

226. Сенявский A.C., Сенявская Е.С. историческая память о войнах XX в. Как область идейно-политического и психологического противостоя-ния.//Отечественная история. 2007. №2.

227. Сергеев Е.Ю. Военная разведка России в борьбе с Японией (1905-1905)./Ютечественная история, 2004, №3.

228. Смирнов А. Недоразумения из Интернета. Новые мифы о русско-японской войне./ЛРодина 2004. №1.

229. Смирнов Н. Слово о забайкальских казаках. Волгоград. 1994;

230. Степанский А.Д. Общественные организации в России на рубеже XIX-XX вв. //Исторические записки, 1983. Т. 109.

231. Стихотворная сатира первой русской революции (1905-1907). Л., 1969. С. 99.

232. Суворин А. Русско-японская война и русская революция. Маленькие письма (1904-1908). М., 2005. С. 31.

233. Сулига С. Корабли русско-японской войны 1904-1905 гг. Якутск, 1995. Вып. 2. Японский флот. С. 9-10, 22.

234. Тихомиров Л.А. Христианство и политика. М., 1999. С. 303.

235. Толстогузов С.А. Российско-японские отношения и мировая политика 1905-1907 гг.// Вопросы истории. 2008. №9.

236. Троицкий H.A. 1812. Великий год России. М., 1988. С.307-308.

237. Трубецкой Н.С. Мы и другие.// Россия между Европой и Азией. Европейский соблазн. М., 1993.

238. Турмов Г.П. «Волшебный» сундучок: Исторические поиски и находки. Владивосток: Изд-во ДВГТУ, 2004.

239. Ушаков A.B. Демократическая интеллигенция периода трех революций в России. М., 1985. С. 54.

240. Ушаков A.B. Революционное движение демократической интеллигенции в России. М., 1976. С.163-167.

241. Феденко Н.Ф., Раздуваев В.А. Русская военная психология и история. М., 1979.

242. Феденко Н.Ф.;Раздуваев В.А. Русская военная психология. (Середина XIX начало XX века).М., 1993.

243. Черемисов В. Русско-японская война 1904-1905 гг. Киев. 1907. С.15.

244. Шатилова Т. И. Отклики японской войны в высшей школе. //Русское прошлое. Исторические сборники. М., 1923.

245. Шаховский Д.И. «Союз Освобождения».// Либеральное движение в России. 1902-1905. М., 2001.

246. Шацилло В.К., Шацилло Л.А. Русско-японская война 1904-1905 гг. М., С.89.

247. Шацилло К. Ф. Либералы и русско-японская война.// Вопросы истории. 1982, №7.

248. Шацилло К. Ф. Николай II: реформы или революция. История отечества. Люди, идеи, решения. М., 1991. С.338.

249. Шацилло К. Ф. Русский либерализм накануне революции 1905-1907 гг. М., 1985. С. 36, 119, 159-177, 231.

250. Шацилло К.Ф. Последние военные программы Российской импе-рии.//Вопросы истории, 1991, №7.

251. Шацилло К.Ф. 1905 год. М., 1980. С. 22.

252. Шевченко К. «Как славяне мы верим в победу.». Японская война и чешские газеты.//Родина. 2004. №1.

253. Шишов A.B. Разгром Японии и самурайская угроза. М.,2005. С. 103.

254. Цугуо Тогава. Образ России в Японии накануне и после реставрации Мэйдзи.//Россия и АТР. 1993, №1.

255. Энгель Е. 1905 г. и студенческое движение в Петербурге //Красная летопись, 1925, № 2 (13).

256. Ядрицов В.П. Учащиеся средних учебных заведений Дона в общественном движении 1901-1907гг. Ростов-н/Д. 2004. С. 111, 112.

257. Ярославский Е.М. Русско-японская война и отношение к ней большевиков. М., 1939.1. Справочные издания

258. Брокгауз-Ефрон Энциклопедический словарь. Биографии. Т. 1. М., 1991.

259. Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов. Т. 1. М., 1956. С. 116, 245.

260. Отечественная история. Энциклопедия. М., 1994. Диссертации

261. Попова A.A. Автореферат канд. Диссерт. «Формирование образа Японии в Российском общественном сознании (XVII- первая четверть XX вв.)». Краснодар, 2001;