автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Самиздат и тамиздат как культурно-коммуникационный феномен позднего социализма в странах Восточной Европы (1960 - 1980 годы)

Полный текст автореферата диссертации по теме "Самиздат и тамиздат как культурно-коммуникационный феномен позднего социализма в странах Восточной Европы (1960 - 1980 годы)"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

ЗАСЛАВСКАЯ ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА

САМИЗДАТ И ТАМИЗДАТ КАК КУЛЬТУРНО-КОММУНИКАЦИОННЫЙ ФЕНОМЕН ПОЗДНЕГО СОЦИАЛИЗМА В СТРАНАХ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ (1960-1980 годы)

Специальность 24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени кандидата культурологии

6 ФЕВ 2014

Санкт-Петербург 2014

005544848

005544848

Работа выполнена на кафедре культурологии Санкт-Петербургского государственного университета

Научный руководитель доктор философских наук, профессор

Орлова Надежда Хаджимерзановна

Официальные оппоненты: доктор культурологии, профессор

Никифорова Лариса Викторовна

Санкт-Петербургский государственный педагогический университет им. А.И.Герцена

кандидат культурологии, доцент Лапина-Кратасюк Екатерина Георгиевна

Национальный исследовательский университет Высшая школа экономики — Москва

Ведущая организация - Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН

Защита состоится ф-JsB/Wdf 2014 года в/Д'^лгасов на заседании совета Д 212.232.11 по защите кандидатских и докторских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, ВО, Менделеевская линия, д. 5, ауд. ¿fy

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке имени A.M. Горького Санкт-Петербургского государственного университета.

Автореферат разослан . PteJr-rtAJ? 2014 года.

Ученый секретарь Диссертационного Совета Кандидат философских наук

■чА.Е. Радеев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность диссертационного исследования

Интерес к самиздату как форме инакомыслия обусловлен тем разнообразием форм его репрезентаций, которые возникали в культуре на фоне распространения протестных движений и определялись в значительной степени актуальными культурными контекстами своего времени. В постсоветское время эти темы актуализируются с особой силой среди представителей самых разных научных направлений, от сравнительного литературоведения до социологии культуры, от истории и теории культуры до информационных и медийных исследований. Проблематизируются вопросы понимания сложных механизмов взаимодействия в условиях культурного многоголосия доминирующих идеологических систем и многообразных форм сопротивления им в различные исторические эпохи. Вместе с тем такие формы инакомыслия как самиздат и тамиздат, возникшие в период позднего социализма до сих пор не рассматривались ни в российской, ни в зарубежной науке во всей полноте их взаимодействия. Как известно самиздат являлся одной из стратегий интеллектуальной элиты выражения своих принципов и взглядов в условиях цензурных ограничений, как в Советском Союзе, так и в большинстве стран Восточной Европы.

Как особое социокультурное явление самиздат (и тамиздат) способствует распространению новых идей, среди которых правозащитная тематика становится платформой для объединения представителей разных направлений неофициальной (альтернативной) культуры, определяя основные требования и характер демократических движений конца 80-х - начала 90-х годов. Альтернативная культура выполняла функции запуска процессов реформирования и перераспределения властных отношений, определяя основные векторы не только культурного, но и политического взаимодействия в обществе. В этом смысле самиздат одновременно выступал и как стратегия культурной оппозиции, и как результат трансграничных коммуникаций. В данном случае речь идет о специфическом («неподцензурном») культурном взаимодействии множества людей разных стран - писателей, редакторов, ученых-советологов, переводчиков и работников западных радиослужб.

Актуальным является исследование того, как распространение продукции самиздата и тамиздата способствовало созданию транснационального интеллектуального сообщества.

Степень разработанности проблемы Неподцензурная печать позднего социализма до сих пор не рассматривалась как целостное явление, объединяющее в себя разные практики неофициального издательства. Междисциплинарный характер исследования определил тот комплекс работ, на который мы опирались при анализе данного явления, и который можно условно разделить на три блока.

В первый блок вошли исследования общеметодологического характера, теоретические положения которых послужили основанием для рассмотрения самиздата как формы инакомыслия и составной части неформальной культуры. Этот блок представлен работами, в которых рассматривались вопросы свободы и свободного общества (И. Кант, Д. Локк, Ш. Монтескье); практик доминирования и контроля (А. Грамши, Г. Лукач; Т. Адорно, Г. Маркузе); истории и теории культуры (3. Бауман, П. Бурдье, М. Берг, Ф. Джеймисон, Ю. Лотман, Б. Марков, Е Соколов,

A. Усманова); а также исследования культуры западной цивилизации (Р. Барт, Г. Дебор, С. Жижек, М. Фуко); контркультуры и альтернативной культуры (А. Арато, Т. Рожак, М. Уваров), инакомыслия и диссента (Л. Алексеева, Б. Фалк, С. Никонова); работы по теории социальных движений (П. Бергер, Г. Блумер, П. Бурдье, Т. Лукман, Ч. Тилли, С. Тэрроу). Важное значение для понимания природы самиздата имеют работы по проблемам публичного пространства и практик ограничения свободы (X. Арендт, Э. Ноэль-Нойман, Ю. Хабермас, В. Воронков, Е. Здравомыслова). Теоретические положения М. де Серто относительно повседневных тактик уклонения и сопротивления «слабых» акторов социального взаимодействия, были дополнены рассуждениями и примерами из работ Дж. Скотга, В. Козлова. Для анализа явления привлекались исследования по сравнительному литературоведению и культурной антропологии (А. Комароми, С. Ушакин, А. Юрчак), теории коммуникации и медийных исследований (Н. Луман, М. Кастельс), истории журналистики (Р. Овсепян,

B. Руга), книговедения (Р. Дарнтон, Э. Эйзенштейн, В. Шарват, Л. Февр, Р. Шартье), политологии (А. Арато, Б. Фалк, Д. Скотг); а также работы по теории миграций,

трансграничных процессов и культурного обмена (Н. Орлова, И. Каспэ, К. Середняк). Идеи гражданского общества (Я. Рупник, Дж. Кохен, А. Арато) и правозащитного движения (Б. Натане, Р. Хорват),вместе с понятием «третьей волны» демократизации в связи с событиями в Польше 1980-х гг. (М. Бернхард. Я. Кубрик) помогли уточнить общедемократические тенденции в развитии самиздата.

Во второй блок вошли работы но истории стран Восточной Европы, а также отдельным аспектам развития восточноевропейского общества в рассматриваемый период, на основе которых стал возможен анализ неподцензурной печати в широком историческом контексте (И. Беренд, Л. Бори, Л. Габианский, Н. Кислицина, Р. Крамптон, Л. Контлер, П. Кенез).

Необходимо отметить, что реалии «холодной войны» определяли тематику западных исследований до 1989 г., что проявилось в повышенном интересе к политической составляющей диссидентского движения. В последующий период больше внимания стало уделяться вопросам развития и взаимодействия культур, в том числе неформальных (П. Кении, П. Пиотровский, С. Шерлаимова, С. Рамет). Дальнейшее развитие получили исследования в области государственного контроля и цензуры (А. Блюм, А. Бозоки, Т. Горяева, Ф. Коссег, Б. Нове, И. Шмейкалова), а также практик культурного сопротивления (А. Комароми) и правозащитного движения (Л. Алексеева, Ф. Буббайер, А. Даниэль, Б. Натане, Р. Хорват).

Специфика неофициальной советской культуры и практики инакомыслия в Советском Союзе осмысливались в исследованиях А. Алексеева, М. Берга, Б. Гройса, И. Голомштока, А. Даниэля, Е. Добренко, Е. Зубковой, В. Козлова, Т. Кругловой,

B. Курицына, М. Липовецкого, С. Савицкого, М. Уварова, Б. Фирсова, А. Шубинаа, А. Кирзюк и др. Среди зарубежных исследователей этой проблематикой занимались К. Аймермахер, Дж. Данлоп, В. Коннор, Д. Рубинштейн. Наряду с общими вопросами исследовались частные аспекты инакомыслия (так, о молодежной составляющей писали С. Давыдов, В. Бурное, Д. Калкутин, о роли научной и культурной интеллигенции - А. Еремеева; об особенностях «другого» искусства - В. Тупицин,

C. Савицкий).

В третий блок вошли работы, которые непосредственно касаются самиздата и тамиздата как культурно-коммуникационного феномена. Большое значение для

становления исследований в этой области имела конференция 1971 г. в Лондоне и принятие решения о сборе и широкой публикации документов самиздата, что положительно сказалось на объеме и качестве публикаций по теме (сборники под редакцией А. Брумберга, А. Ротберга, Р. Токеша). Особо стоит отметить книги и статьи канадского историка Г. Скиллинга, который стоял у истоков исследований восточноевропейского самиздата. В это же время в западной печати появляются первые работы советских (Ю. Телесин, Ю. Мальцев, Д. Поспиеловский, Б. ИГрагин) и восточноевропейских диссидентов (Т. Ацел, Ф. Фехер, Е. Ханкиш, В. Гавел, Я. Карпински, В. Пречан).

В середине 1990-х гг. исследования вышли на новый уровень, в том числе и благодаря новым документальным источникам, которые стали доступными в результате открытия архивов. Набирают силу исследования самиздата в работах российских ученых (А. Даниэль, В. Долинин, А. Еремеева, Д. Кузьмин, А. Макаров, Ю. Русина, С. Савицкий, Д. Северюхин, Е. Струкова, А. Суетнов) и восточноевропейских (М. Маховец, А. Минк, О. Тума, М. Шукошд).

Проблема тамиздата привлекла внимание ученых совсем недавно, и среди немногочисленных работ по этой теме следует указать на исследования Д. Бенатова, Ф. Кинд-Ковач, А. Рейша. Мы опирались на работы по истории восточноевропейской эмиграции (П. Колеман, А. Мазуркевич, Ф. Раска), культурной истории «холодной войны» (С. Аутио-Сарасмо, Г. Барнхайзел, П. Кенни, Й. Ричмонд, К. Рот-эу, К. Тюрнер), деятельности спецслужб (Р. Каммингс, Т. Барнес), деятельности радиостанций (Д. Борбанди, Р. Джонсон, Е. Парта, А. Рейш), а также истории отдельных издательств (Я. Беренд, А. Комароми, Г. Скиллинг). Кроме того, в диссертационном исследовании использовались архивные материалы, интервью, мемуары, самиздатовские тексты.

Цель диссертационного исследования. Целью данного исследования является изучение и сравнительный анализ практик создания и функционирования неподцензурной печати в форме самиздата и тамиздата как совместного издательского проекта Восток-Запад на примере стран Восточной Европы (Венгрия, Польша, Чехословакия) в период позднего социализма. Данная цель конкретизировалась в постановке и решении ряда задач:

1. Проанализировать культурно-исторические условия функционирования неподцензурной печати в 1960-1980-ые годы XX столетия.

2. Показать на примере Венгрии, Польши и Чехословакии влияние процессов «советизации» на развития интеллектуального сообщества Восточной Европы.

3. Уточнить определения понятий «самиздата» и «тамиздата» как форм неподцензурной печати в контексте их места и значения в неофициальной культуре рассматриваемых стран.

4. Выявить специфику развития самиздата как культурно-коммуникационного феномена. Показать национальные особенности его функционирования.

5. Определить возможности применения коммуникационной схемы Р. Дарнтона1 для анализа неподцензурной печати. Систематизировать основных акторов коммуникационной сети «самиздат-тамиздат» и показать трансграничные возможности отдельных акторов.

6. Выявить и критически проанализировать специфику функционирования сети «самиздат-тамиздат» и ее влияние на трансграничные обмены в восточноевропейской культуре.

7. Показать особую посредническую роль восточноевропейской эмиграции и западных «издательских проектов» в формировании традиций транснациональной культурной коммуникации (интеллектуального и культурного взаимодействия).

8. Выявить и проанализировать место тамиздата в создании транснационального интеллектуального сообщества в условиях идеологического и культурного противостояния в период «холодной войны».

Объект и предмет исследования. В качестве объекта исследования избрана неподцензурная печать как культурно-коммуникационный феномен. Предметом исследования являются такие формы неподцензурной печати как самиздат и тамиздат и специфика их функционирования в странах соцлагеря на примере Венгрии, Чехословакии и Польши.

' Роберт Дарнтон (род. 1939 г.) - американский историк, специалист по культурной истории и книжной культуре Нового времени. Коммуникационная схема была сформулирована им на основе изучения истории распространения нелегальной литературы в предреволюционнной Франции как часть более широкого исследования по истории книг. Впервые напечатана статье Darnton, R. What is the History of Books? // Daedalus. 1982. Vol.111. №3.

Пространственные и хронологические рамки. Особое место в историографии самиздата занимает вопрос об определении и периодизации этого явления, которое рассматривается в контексте потаенной литературы, неформальной или альтернативной культуры, независимой или альтернативной прессы, нетрадиционной печати, оппозиции, инакомыслия и диссидентского движения. В данном исследовании самиздат и его производные рассматриваются как явление позднего социализма, для которого отличительной чертой является его существование в тесной связи с тамиздатом (публикацией за рубежом) при участии более широкого круга акторов (куда включаются западные официальные структуры, эмигрантские организации, а также индивидуальные участники сети), чем это традиционно рассматривается.

В данной работе исследуются практики самиздата и тамиздата в период после установления просоветских режимов в странах Восточной Европы до их смены в конце 1980-х годов. После 1989 г., с принятием законов о печати, прекратились массовые преследования издателей и распространителей самиздатских изданий. Тем не менее, потребовалось определенное время, чтобы на смену системной журналистике, пришла новая пресса и издания из альтернативной среды. Хотя во многих случаях издания альтернативной прессы были логическим продолжением предыдущих, самиздатских изданий, этот период не рассматривался в работе.2 Самиздат являлся интернациональным явлением, но существовали особенности его проявления в каждой из стран Восточной Европы. В нашем исследовании это положение обосновывается на примере истории данного явления в Венгрии, Польше и Чехословакии. В необходимых случаях в исследование включаются материалы, касающиеся аналогичных явлений и процессов в Советском Союзе и других восточноевропейских странах.

Исследовательская гипотеза. История самиздата и тамиздата в их единстве дает более гибкую картину развития неформального поля культуры и практик сопротивления в позднесоветский период, чем это представлялось раньше; также такой подход в большей степени соответствует тем многочисленным формам, которые подобные явления могут принимать сегодня. Неподцензурная печать может

г Струкова Е. Альтернативная периодическая печать истории российской многопартийности (1987-1996). М., Историческая библиотека, 2005.

рассматриваться как одна из форм сопротивления власти, которая одновременно выполняла в позднесоветском обществе ряд социальных «осознанных целенаправленных» функций компенсаторного характера. Самиздат и тамиздат способствовали возникновению особого виртуального транснационального культурного сообщества, возникновение и развитие которого анализируется на основе разработанной Р. Дарнтоном коммуникационной схемы для описания процесса создания и распространения издательской продукции. Это сообщество стало новым объектом духовной культуры, основной функцией которого стал культурно-информационный обмен, наполняющий новыми смыслами процесс межкультурной и межличностной коммуникации, осуществляемой на основе печатных текстов.

В ходе проведения исследования были получены следующие результаты, формулируемые как Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Внутренние социально- политические и культурные процессы в странах Восточной Европы после Второй мировой войны привели к формированию параллельных культурных структур, среди которых особое место принадлежало неподцензурной печати в форме самиздата. Анализ культурно-исторических условий, сложившихся в этот период показал, что возникновение самиздата как явления неподцензурной печати и как альтернативной коммуникационной сети стало возможно только в условиях де-сталинизации, в атмосфере относительной идеологической оттепели 1960-х годов. Мы полагаем, что в странах соцлагеря литература играла особую роль в расширении стратегий и форм выражения протеста против официальной идеологии. В этом смысле самиздат был одной из основных форм складывающегося культурного диссента, а позже правозащитного движения. Таким образом, среди повседневных практик культурного сопротивления, сложившихся в странах Восточной Европы, самиздат занял центральное место.

2. Исследование позволяет утверждать, что неоднозначность и специфика становления неофициальной культуры в странах Восточной Европы, в целом, и в Венгрии, Польше, Чехословакии, в частности, объясняются комплексом различий их экономического, политического и культурного развития. Эти отличия отражались в политике государства по отношению к инакомыслию, а также в степени вовлеченности населения в культурные практики самиздата. Важнейшими факторами

жизнеспособности самиздата были сложившиеся культурные традиции, устойчивость идей свободы и независимости в национальном самосознании

3. Расширение практик неподцензурной печати, способствовавших возникновению особых интеллектуальных сообществ, стало возможным на фоне разворачивающихся правозащитных движений, импульс которым был положен подписанием Хельсинских соглашений 1975 г. Именно седьмой пункт данной декларации «уважение прав человека и фундаментальных свобод» стал одним из доминирующих принципов международной политики. Это позволило западным государствам сформировать/запустить в европейской культуре правовые механизмы защиты для инакомыслящих (диссидентов), что в свою очередь сыграло ключевую роль в дальнейшем развитии самиздат.

4. Применение коммуникационной схемы Р. Дарнтона с учетом взглядов других исследователей книгопечатания (Р. Шартье, Э. Эйнштейн, В. Шарват) показало, что она может быть с успехом использована как эффективный методологический прием для анализа такого явления как неподцензурная печать в целом, и самиздат, в частности. Данный метод позволяет систематизировать элементы и акторы, а также специфические черты, присущие самиздату как форме неподцензурной печати позднесоветского периода. Кроме того, он позволяет выявлять динамику изменения стратегий и ролевых функций отдельных акторов; среди которых мы выделяем следующие: авторы; издатели и издательства; распространители (включая машинисток, транспортников и контрабандистов, поставщиков сырья и оборудования, финансовых агентов и т.д.); читатели и читательская среда. Исследование показало, что список акторов может расширяться и дополняться в зависимости от конкретных культурно-исторических условий и национальных особенностей. С нашей точки зрения этот список следует дополнить таким актором как «архивы самиздата», чья специфическая роль заключалась в том, что через выполнение ряда функций они стали своеобразными информационными «узлами», объединяющими самиздат и тамиздат в единую систему. Тот факт, что «архивы» существовали не только на территории рассматриваемых стран Восточной Европы, но и на Западе, позволяет говорить об особой роли трансграничных коммуникаций в развитии самиздата и формировании транснационального сообщества.

5. Неофициальная издательская деятельность в форме самиздата в странах Восточной Европы осуществлялась в тесной взаимосвязи с зарубежными издательствами. В условиях идеологического контроля и цензуры «вольное слово» вынуждено было искать новые способы печати и распространения. Выход за пределы государственных границ предоставлял такие возможности посредством включения в сформировавшуюся к тому времени особую систему книгопечатания для стран советского блока, которая получила название тамиздата. Коммуникационная схема связывала самиздат и тамиздат в единую систему циркуляции неподцензурных текстов. Анализ механизмов превращения тамиздата в совместный интеллектуальный проект позволяет утверждать, что процесс «пересечения границ» информационными потоками, благодаря системе «самиздат-тамиздат», был в гораздо большей степени взаимный, чем это традиционно представлялось в западной историографии.

6. Коммуникационная схема самиздата, выйдя за пределы циркуляции самиздатских текстов, стала издательством «там», что позволяет расширить роль самиздата за пределы отдельной страны. Введенные в оборот новые архивные данные позволяют указывать на особое значение западных организаций и отдельных представителей западной культуры в функционировании тамиздата и самиздата. Участие восточноевропейской эмиграции нескольких поколений в издательских и других информационно-коммуникационных проектах способствовало формированию транснационального интеллектуального сообщества.

Научная новизна исследования заключается в следующих основных положениях:

1. В исследовательском поле культурологии и истории культуры уточнены определения понятий самиздат и тамиздат в контексте их места, значения и функционирования в позднесоветской культуре XX века.

2. Впервые в исследованиях самиздата осуществлен анализ явления неподцензурной печати с целью выявления общего и особенного в контексте обусловленности форм «вольного слова» национальной спецификой.

3. Применительно к самиздату была реконструирована коммуникационная схема, предложенная Р. Дарнтоном, и описаны ее основные акторы.

4. Впервые выявлена специфика таких акторов как «архивы самиздата» как информационно-коммуникационных узлов между самиздатом и тамиздатом.

5. Посредством системного анализа технологий циркулирования неподцензурной печати и феномена «пересечения границ» выявлена принципиальная связь между самиздатом и тамиздатом.

6. Впервые были проанализированы издательская деятельность эмиграции и западных «издательских проектов» в системе их совместного вклада в трансграничное преодоление так называемого «железного занавеса» информационно-коммуникационными потоками.

7. В научный оборот введены новые архивные источники, а также публикации и другие материалы, многие из которых на настоящий момент не переведены на русский язык.

Таким образом, впервые самиздат и тамиздат рассматриваются как единая коммуникационная схема, которая посредством своих акторов создала параллельное издательство в обход официальных структур и стала источником распространения печатной продукции на международном уровне. Данная работа показывает, каким образом участие в издательской деятельности по обе стороны «железного занавеса» смогло создать не только единую коммуникационную схему, но и транснациональное культурное сообщество. Автором использованы уникальные документы из архивов ряда стран, включая как материалы самиздата, так и продукцию тамиздата, а также официальные документы ряда западных организаций.

Методологическая и теоретическая база исследования. Современное научное гуманитарное знание основывается на междисциплинарном подходе в объяснении специфики наблюдаемых процессов, событий, явлений. Сложность и многоплановость феноменов инакомыслия, неподцензурной печати, самиздата нуждаются в различные методологических подходах для анализа как явления в целом, так и отдельных их сторон и проявлений. Корпус методологических приемов диссертационного исследования опирается на различные концепции и теории, сложившиеся на основе идей критической социальной теории (Франкфуртская школа), публичной сферы (Ю. Хабермас), микросопротивления власти (М. де Серто, Дж. Скотт), функционирования власти (М. Фуко), социальных движений и культурных течений (Г. Блумер) и др.

Важными для нас была опора на принципы историзма, единства исторического и

логического, взаимосвязи и взаимообусловленности элементов социокультурной системы. Для реконструкции культурно-исторического контекста разворачивания явлений самиздата и тамиздата использовался аналитический подход. Использование историко-сравнительного метода дало возможность проследить и синхронизировать основные тенденции развития неподцензурной печати в развитии культуры восточноверопейских стран, выявить специфику ее роли и значения. Метод системного анализа применялся для уточнения структуры неподцензурной печати и определения функций отдельных акторов в сети «самиздат - тамиздат». При анализе документальных свидетельств (архивы, интервью, мемуары и др.) использовались исследовательские стратегии, предложенные в работах Р. Дарнтона, Ф. Кинд-Ковач, А. Комароми, Н. Орловой, Г. Скиллинга, С. Ушакина. Для систематизации типологии изданий самиздата и тамиздата применялись аналитико-тематический и структурно-типологический методы.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическая значимость диссертации состоит в решении новой научной проблемы, расширяющей круг направлений в исследованиях культуры. Основные положения и выводы, а также уникальный исторический материал, представленные в диссертационной работе, могут быть использованы при разработке курсов по истории и теории культуры, социологии культуры, культурной антропологии, социальной истории. Выводы диссертационного исследования способствуют новому прочтению истории культурных обменов и дальнейшему теоретическому осмыслению коммуникативных процессов, особенностей формирования культуры оппозиции и транснациональных сообществ. Корпус уточненных понятий (неподцензурная печать, самиздат, тамиздат, альтернативная культура) в их взаимосвязи с культурными контекстами позволяют анализировать культуру и повседневность в системах взаимодействия и противостояния различных социальных групп и сообществ.

Апробация диссертации. Результаты исследования отражены в докладах и сообщениях на научных международных конференциях, в частности, Samizdat Text Corpora in Digital Age (Конгресс славистов / Вашингтон, 2012), Samizdat in Interpretations, Research and Archives («Self-publishing in Times of Freedom and Repression» / Бухарест, 2011); Independent Press, Samizdat and Beyond («Revolutionary

Movements and Socialism in Central Eastern Europe», Центрально-европейский университет / Будапешт, 2010); Cultural Legacies of Central European Underground (Институт гуманитарных исследований / Вена, 2009).

Полученные результаты использовались в исследовательских и образовательных проектах («Альтернативная культура поверх барьеров», 2007-2010), а также в лекциях, прочитанных для студентов Центрально-европейского университета (Венгрия), Европейского гуманитарного университета (Литва), университета МакМастер (Канада), университета г. Регенсбурга (Германия), Венского университета (Австрия). Автором были организованы несколько методических семинаров по теме исследования для преподавателей Восточной Европы и стран бывшего Советского Союза. Кроме того, автор был реципиентом стипендии для работы по данной теме в Исследовательском институте Восточной Европы при Бременском университет (Германия) и в Институте гуманитарных исследований (Австрия).

Автор является куратором Архива самиздата (Samizdat Archives at Open Society Archives at Central European University); руководителем Международной Ассоциации исследователей самиздата (International Samizdat [Research] Association); с 2007 -директором Международного центра альтернативной культуры (International Alternative Culture Center).

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре культурологии Санкт-Петербургского государственного университета. Материалы исследования отражены в 13 научных статьях; в том числе 4 статьи в изданиях, рекомендованных ВАК Минобразования и науки РФ для публикации результатов кандидатских диссертаций.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, содержащих 8 параграфов, заключения, списка литературы, включающего около 600 источников, более 300 из которых на иностранных языках. Общий объем работы 309 страниц текста.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обосновывается актуальность темы, рассматривается степень ее разработанности, формулируются цель и задачи исследования. Излагаются основные положения, выносимые на защиту, освещается теоретическая и практическая значимость работы, ее апробация и перспективы дальнейшего практического применения результатов исследования.

Первая глава Культурно-исторические условия возникновения неподцензурной печати в период позднего социализма в странах Восточной Европы посвящена теоретическим вопросам и анализу историко-культурного контекста формирования неформальной культуры и неподцензурной печати в форме самиздата и тамиздата в условиях позднего социализма в странах Восточной Европы.

В первом параграфе От потаенной литературы к самиздату и тамиздату: общие вопросы были определены основные понятия, связанные с процессом функционирования неподцензурной печати в указанный период, а также показаны особенности их интерпретаций в российской и зарубежной науке. Кроме того, был представлен аналитический обзор основных концептуальных подходов к данной проблеме, которые могут быть использованы в исследовании феномена самиздата и тамиздата с учетом критической теории общества, функционального подхода, и особенностей феноменологического анализа.

Самиздат рассматривался в сравнении с другими известными формами потаенной литературы и неподцензурной печати с целью выявления его специфики, которая обусловливается особенностями функционирования неофициальной, альтернативной культуры в условиях авторитарных режимов. Государственный контроль за всеми сферами жизнедеятельности общества, навязывание культурной унификации, репрессивная политика в отношении любого проявления инакомыслия с неизбежностью усиливали напряжение между доминирующей и альтернативной культурой; одной из форм разрешения которого стал самиздат. Среди существующих понятий самиздата автор берет за основу для дальнейшего анализа определение А. Даниэля, который рассматривает самиздат как специфический способ «бытования общественно значимых неподцензурных текстов», когда их тиражирование

происходит вне авторского контроля, в процессе их распространения в читательской среде. Являясь одной из форм сопротивления власти, самиздат выполнял ряд других компенсаторных функций в обществе, в частности, обеспечивая медиацию тех идей и общественных интересов, которые ограничивались официальной идеологией.

В этом контексте используется понятие «публичная сфера», определяемое Ю. Хабермасом как пространство между индивидуумами и государством для обсуждения важных вопросов, дискутируемых в обществе, в том числе, посредством прессы, литературы и искусства. Самиздат как форма выражения инакомыслия, обеспечивал функционирование «частно-публичного» (В. Воронков) пространства периода позднего социализма. Это позволяет выявить и подчеркнуть значение самиздата в практиках культурного сопротивления, направленного на разрушение «культурной гегемонии» (А. Грамши) путем создания независимых каналов коммуникации и распространения информации.

Для исследования природы самиздата были использованы теории «скрытых транскриптов» Д. Скотта, проблема соотношения инакомыслия как микро-практики с «уловками слабых» М. де Серто. Особое внимание было уделено теории социальных движений, которые, при всем многообразии и различии их целей, степени влияния и способах функционирования, способствуют смене идей и социальным трансформациям. Общим для этих движений является наличие культурной составляющей, или, используя термин Г. Блумера, наличие «культурных течений», которые направлены на «глубокие изменения ценностей».3 Согласно логике указанных теорий о развитии неформального поля культуры и обеспечения коммуникации даже в крайне неблагоприятных политических и правовых условиях, самиздат попадает в ряд явлений, к которым применимы механизмы институализации (создания стабильных во времени социальных структур).

Во втором параграфе Значение процессов «советизации» для социокультурной среды в Венгрии, Польше и Чехословакии, 1945-1968 прослеживаются процессы трансформации общественной жизни послевоенной Восточной Европы под влиянием внутренних и внешних факторов, которые привели к установлению просоветских

3 Блумер Г. Коллективное поведение // Американская социологическая мысль. Тексты. М., 1994. С. 168-215.

режимов с последующей «советизацией» культуры этих стран. В этот период формируется, с одной стороны, аппарат цензуры и контроля, а с другой стороны, появляются первые практики сопротивления. Следует оговориться, что среди них неподцензурная печать не сразу заняла ведущую позицию.

Отсутствие возможностей публичных дискуссий и жесткое регулирование системы коммуникаций на всех уровнях с неизбежностью вело к появлению новых форм коммуникации и перераспределению силовых взаимоотношений. Особое значение для возникновения неформальной культуры имели последствия десталинизации, на фоне которой появились первые признаки системного кризиса социализма, наиболее ярко отразившиеся в событиях 1956 года в Польше и Венгрии, а также 1968 года в Чехословакии. Эти события во многом определили последующую динамику сопротивления и формирования основ внутренней критики режимов, одной из форм которой постепенно становится неподцензурная печать. Как основная ее форма, самиздат стал не только прототипом свободной прессы, но и своего рода частно-публичным пространством, где происходил обмен мнениями, которые не могли пройти цензуру, как не соответствующие нормам официальной идеологии.

Во второй главе Социокультурные практики самиздата в период позднего социализма был продолжено рассмотрение специфики самиздата и его проявлений в различных социально-культурных условиях через призму коммуникационной схемы Р. Дарнтона.

Хотя самиздат был явлением интернациональным и существовал в тех или иных формах практически во всех странах коммунистического блока, советскому самиздату принадлежит особая роль. Анализу роли советского самиздата посвящен первый параграф Стратегии неподцензурной печати в Советском Союзе. Развитие самиздатской культуры в Советском Союзе проходило в более суровых условиях цензурного режима по сравнению с восточноевропейскими странами. Тем не менее, во время «оттепели» советской интеллектуальной элитой была предпринята попытка изменения соотношений между различными сферами общества (идеологии, политики, экономики, культуры). Официальная власть, не намереваясь в целом уступать свои позиции, в известной степени ослабила контроль, как за частной жизнью советского человека, так и за творческими исканиями интеллектуальной элиты. В этих условиях

литература стала той сферой, где противоречия новой ситуации фиксируются наиболее отчетливо. Этот процесс запускает механизм широкого распространения явления самиздата. Тогда же, по мнению А.Даниэля, происходит институализация самиздата на советской почве: с этого момента речь шла не о рукописях, отвергнутых цензурой, а о произведениях, изначально не предназначенных для цензуры. Однако наибольшее развитие самиздат получил в 1970-1980-е годы с появлением продолжающихся и периодических изданий, что стало одной из наиболее устойчивых тенденций дальнейшего развития самиздата. В этих условиях самиздат стал основной формой и «площадкой», где происходили основные дискуссии формирующегося культурного диссента, а позже - правозащитного движения.

Интеллектуальная элита по-прежнему ощущала запрет на свободу, который порождал поиски форм выражения своей позиции, в пределе приводил в диссидентство, самиздат и тамиздат. Заметим, что интерес западных организаций и исследователей к феномену неподцензурной печати в Советском Союзе способствовал распространению идеи самиздата среди восточноевропейских интеллектуалов. Произведения Б. Пастернака, А. Солженицына, А. Синявского и других запрещенных советских писателей, переведенные на другие языки, были не только прочитаны, но и несомненно способствовали развитию национальных форм неподцензурной печати Восточной Европы, особенности которых рассмотрены в втором параграфе Специфика самиздата в странах соцлагеря (на примере Венгрии, Польши и Чехословакии). Анализ общего и особенного в становлении и функционировании самиздата в указанных восточноевропейских странах позволил сделать вывод о том, что несмотря на общие черты самиздатской культуры (в частности, наличие общей тенденции развития самиздата в сторону политической тематики и правозащитной деятельности наряду с увеличением объемов продукции, носящей преимущественно информационный характер), в каждой из стран сложились свои специфические условия, определившие издательские практики самиздата.

Так, в Венгрии многие инакомыслящие участвовали как в публичном пространстве официальной культуры, так и в «другой» культуре, предпочитая устные формы коммуникации через организацию разного рода семинаров, лекций н «устных университетов». В рамках этой культуры самиздат стал значимым явлением на более

позднем этапе, не претендуя на объемы «второй циркуляции» в Польше и Чехословакии. Возникновению виггерского самиздата предшествовало развитие изобразительного искусства, чему отчасти способствовала и политика власти, относившаяся толерантно к независимой художественной деятельности.

В Чехословакии подъем самиздата (1970-1980 гт.) стал формой сопротивления политике «нормализации», которая, в противоположность «новому курсу» Яноша Кадара, практически не оставляла пространства для развития независимой культуры, особенно в области литературы. Возникший как литературное явление в форме «машинописной культуры» самиздат после подписания Хартии 77 стал основным средством коммуникации в протестной среде.

Польский самиздат («второе обращение»), первые попытки которого относятся к 1970-м годам, перерос классическое понимание самиздата как машинописной культуры. По своим объемам, технологиям печати и распространения, информационной значимости и влияния он стал параллельной издательской структурой. Успехи издательской деятельности стали возможны при поддержке представителей национальных диаспор, а так же западных организаций.

В третьем параграфе Основные акторы культурно-коммуникационной схемы самиздата (по Роберту Дарнтону) на основе методологических приемов анализа коммуникационной схемы книгопечатания, предложенной Р. Дарнтоном, самиздат рассматривается как специфическая форма социально-культурной практики.

Согласно предложенной схеме был реконструирован маршрут, который проходит произведение автора, прежде чем достичь своей основной цели - читателя. На основе этого метода показано, что самиздат одновременно выступал и как процесс, и как результат «коммуникативной сети», как коллективное усилие множества людей. На основе анализа конкретных примеров циркуляции самиздатской продукции были систематизированы основные акторы сети и определены особенности их функционирования в условиях, отличных от традиционных практик издательской деятельности. Особое внимание было уделено такому явлению как «архивы самиздата», которые были своеобразными точками его пересечения и взаимодействия с таи - то есть на Западе, - издатом. Это позволило присвоить «архиву» статус самостоятельного актора в данной схеме.

Третья глава Тамиздат в системе транснационального культурного обмена

посвящена вопросам взаимодействия создателей самиздата с их коллегами и единомышленниками на Западе. Было показано, как в процессе функционального расширения коммуникационной сети самиздата за пределы восточноевропейских государств возникло особое интеллектуальное сообщество. В едином культурно-коммуникационном проекте объединились усилия востоевропейской эмиграции, западных издательств, дипломатических миссий, исследовательских центров и радиостанций. В первом параграфе Культурная дипломатия вместо «холодной войны»: к истокам тамиздата была предложена новая интерпретация широко использовавшихся в риторике «холодной войны» метафор и образов - «сдерживание», «наведение мостов», «железный занавес», - которые определяли понимание актуальной культурной ситуации и принципы ее формирования в условиях противостояния двух систем. Подчиняясь общей логике «холодной войны», культурное взаимодействие порождало специфические формы и методы коммуникации между Востоком и Западом. Особое место среди них принадлежало издательствам «там-», т. е. тамиздату, в котором приняли участие различные акторы, специфическая роль которых рассматривается в последующих разделах главы.

Во втором параграфе Роль восточноевропейской эмиграции в создании транснационального интеллектуального сообщества на конкретном историческом материале анализируется роль представителей восточноевропейской эмиграции как культурных посредников и акторов коммуникационной схемы «самиздат-тамиздат». Вытеснение в эмиграцию деятелей альтернативной культуры парадоксальным образом способствовало укреплению этой системы, в которую включались новые акторы. В качестве индивидуальных экспертов и в роли создателей эмигрантских издательских домов они делали значительный вклад в развитие тамиздата. Авторы, читатели, распространители, коллекционеры и даже контрабандисты становились редакторами эмигрантских издательских домов, активно включались в западные издательские проекты (включая радиовещание) и способствовали преодолению неподцензурных текстов государственных границ. Этому способствовали, с одной стороны, личные связи на родине, а с другой - новые контакты и отношения с западным интеллектуальным сообществом. Все это обеспечивало расширению

возможностей системы самиздата и тамиздата и ее успешному функционированию на протяжении нескольких десятилетий. Более того, эмигрировавший на Запад человек -иногда с потерей гражданства и ощущением невозможности возвращения, - мог найти «путь домой» через каналы тамиздата.

В заключительном параграфе главы Западные «издательские проекты» в сети самиздат — тамиздат было показано, что тамиздат был проектом не только восточноевропейской эмиграции, но и представителей западной интеллектуальной элиты. При этом под «издательским проектом» понимается несколько программ, которые объединяли общие задачи: обеспечение доступа к информации через печатную продукцию; развенчание мифов о коммунизме; поддержка инакомыслия и др. При этом участники этих проектов в процессе деятельности могли и не пересекаться. В качестве примера «западных издательских проектов» была рассмотрена деятельность группы американских литераторов, большинство из которых были выходцами из Восточной Европы во втором или третьем поколении. В этом списке и деятельность таких организаций как Издательство Свободная Европа и Международный литературный центр, появившиеся одновременно с созданием радиостанций Свобода и Свободная Европа. К информации о деятельности этих организаций доступ в значительной степени ограничен и сегодня в силу того, что она связана с оперативной деятельностью разведуправления США. Из ставших доступными в последнее время документов и публикаций удалось составить лишь приблизительную картину их деятельности. Тем не менее она позволяет предполагать первичный статус тамиздата по отношению к самиздату, так как первые «тамиздатовские» издания, которые предназначались для читателей по ту строну занавеса, появились уже в начале 50-х годов, до того, как в странах Восточной Европы сложилась система самиздата.

Организаторы западного «издательского проекта» с самого начала видели свою цель в оказании культурного влияния на страны Восточной Европы, используя для этой цели печатную продукцию. Данное явление само по себе не ново, обмены и процессы культурной диффузии всегда были частью культурной истории, однако особенность данного феномена, как было показано в исследовании, заключается в том, что трансграничные возможности системы самиздата и тамиздата и ее

интерактивный характер способствовали формированию особого транснационального сообщества. Как отмечал В. Эйхведе, «самиздат принадлежит эпохе разделенной Европы, но он же соединил континенты как ничто другое».4 Возникшие в условиях «разделенной Европы» и поддерживаемые через систему самиздата и тамиздата культурные связи, помогли сохранить преемственность культурного развития, а транснациональное культурное сообщество, сложившееся в результате этих процессов, способствовало социальным и политическим трансформациям 1990-х годов в восточноевропейских странах.

В Заключении диссертации проводится обобщение результатов исследования рассматриваемых феноменов, формулируются выводы и намечаются дальнейшие перспективы исследований в этой области. Основные результаты работы изложены в публикациях автора.

В периодических изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки РФ

1. Заславская О. В. «Почтовый проект» как способ культурного обмена между Западом и Восточной Европой во время «холодной войны» [Текст] / О.В. Заславская // Культурная жизнь Юга России. - 2013.- № 1 (48). - С. 89-91.

2. Заславская О. В. «Тамиздат» как совместный издательский проект Восток-Запад [Текст] / О. В. Заславская // Обсерватория культуры: журнал-обозрение. - 2012. - № 5 (сентябрь-октябрь). - С. 100-107.

3. Заславская О. В. К вопросу об определении и функциях самиздата в период позднего социализма [Текст] / О. В. Заславская // Вопросы культурологии. - 2012. - № 10 (октябрь). - С. 66-71.

4. Заславская О. В. Архив Открытое общество [Текст] / О. В. Заславская // Отечественные архивы. - 2005. - № 4. С.80-84.

В других изданиях

5. Заславская О. В. Архивы самиздата // Acta samizdatica / Записки о самиздате: альманах: вып. 1(2) / Сост. Б. И. Беленкин, Е. Н. Струкова, Г.Г. Суперфин. Государственная публичная историческая библиотека России; Международное историко-просветительское, благотворительное и правозащитное общество «Мемориал». - М., 2013. - С. 212-233.

4 Eichwede, W.Archipel samizdat. 2001. P. 18.

6. Заславская О. В. Самиздат: к вопросу об определении [Текст] / О. В. Заславская //Парадигма. Философско-культурологический альманах. - 2011. -№18. - С. 62-71.

7. Заславская О. В. Самиздат: документы и исследования // Карта памяти. 05.10.2012. URL: littp.7/gefter.ni/archive/6382 [22.03.2013]

8. Заславская О. В. Интеллектуальная мысль Восточной Европы: традиции Будапештских школ [Текст] / О. В. Заславская // Парадигма. Философско-культурологический альманах. - 2010. - №14. С. 55-72.

9. Zaslavskaya, Olga. From samizdat to Samizdat: Origins // Hard-Edit: Self-publishing in Times of Freedom and Repression (Post-project publication: newspaper). Bukharest, 2012. P. 7.

Ю.Заславская O.B. Самиздат и повседневные практики чтения эпохи позднего социализма: читательская аудитория // Человек в мире культуры: История и культура повседневности. Материалы VII международного философско-культурологического симпозиума. / О. В. Заславская. - Рязань, 2011. - С. 98-106.

11. Zaslavskaya, Olga. From Dispersed to Distributed Archives: the Past and the Present of Samizdat Material // Poetics Today. 2009. №1-2. P. 669 - 710.

12. Zaslavskaya, Olga. Geschichte und Zukunft der Samisdat-Archive. Zwischen nationaler Verantwortung und internationaler Kooperation // In: Samisdat in Mitteleuropa: Proseb-Archiv-Erinnerung. Thelem, 2007. P. 92-110.

13. Заславская О. В. Учредительная конференция международной Ассоциации исследователей Самиздата (в соавторстве) // Российские и славянские исследования. Вып.П. Минск, 2007. - Российские и славянские исследования. Вып.П. Минск, 2007. -С. 251-253.

Подписано в печать 20.01.14 Формат 60х84'/16 Цифровая Печ. л. 1.1 Тираж 100 Заказ 04/01 печать

Типография «Фалкон Принт» (197101, г. Санкт-Петербург, ул. Большая Пушкарская, д. 54, офис 2)

Текст диссертации на тему "Самиздат и тамиздат как культурно-коммуникационный феномен позднего социализма в странах Восточной Европы (1960 - 1980 годы)"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

04201456057

ЗАСЛАВСКАЯ ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА

САМИЗДАТ И ТАМИЗДАТ КАК КУЛЬТУРНО-КОММУНИКАЦИОННЫЙ ФЕНОМЕН ПОЗДНЕГО СОЦИАЛИЗМА В СТРАНАХ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

(1960-1980 годы)

Специальность 24.00.01 - теория и история культуры

ДИССЕРТАЦИЯ

на соискание учёной степени кандидата культурологии

Научный руководитель: доктор философских наук, профессорОрлова Н. X.

Санкт-Петербург 2013

Содержание

ВВЕДЕНИЕ...................................................................................................................3

ГЛАВА 1. КУЛЬТУРНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ УСЛОВИЯ ВОЗНИКНОВЕНИЯ НЕПОДЦЕНЗУРНОЙ ПЕЧАТИ В ПЕРИОД ПОЗДНЕГО СОЦИАЛИЗМА В СТРАНАХ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ................................................................22

1.1. От потаенной литературы к самиздату и тамиздату: общие вопросы.........23

1.2. Значение процессов «советизации» для социокультурной среды в Венгрии, Польше и Чехословакии, 1945-1968 ......................................................61

ГЛАВА 2. СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ПРАКТИКИ САМИЗДАТА В ПЕРИОД ПОЗДНЕГО СОЦИАЛИЗМА..............................................................................105

2.1. Стратегии неподцензурной печати в Советском Союзе...................:____106

2.2. Специфика самиздата в странах соцлагеря (на примере Венгрии, Польши

и Чехословакии)........................................................................................120

2.3. Основные акторы культурно-коммуникационный схемы самиздата

(по Роберту Дарнтону).....................................................................153

ГЛАВА 3. ТАМИЗДАТ В СИСТЕМЕ ТРАНСНАЦИОНАЛЬНОГО КУЛЬТУРНОГО ОБМЕНА.................................................................200

3.1. Культурная дипломатия вместо «холодной войны»: к истокам

тамиздата..................................................................................................................202

3.2. Роль восточноевропейской эмиграции в создании транснационального

интеллектуального сообщества...............................................................................222

3.3. Западные «издательские проекты» в сети самиздат - тамиздат...............244

ЗАКЛЮЧЕНИЕ........................................................................................................267

Список литературы.....................................................................................277

ВВЕДЕНИЕ

В настоящее время происходит актуализация некоторых понятий и явлений, которые, как казалось, остались в прошлом. Как отмечает И. В. Суслов, «феномен инакомыслия, ассоциирующийся в массовом сознании и научном дискурсе, в первую очередь, с диссидентами советской эпохи, получил новую жизнь в качестве характеристики политической и духовной жизни России начала двадцать первого века, когда демократические либеральные тенденции первого постсоветского десятилетия сменились курсом, направленным на укрепление власти государства над обществом. Расцениваемое как ересь и отклонение в традиционных и авторитарных социальных системах инакомыслие считается легитимной формой публичного протеста в открытом обществе с либеральной структурой политических возможностей».1

Для понимания сложного непрерывного процесса конституирования культуры важен анализ не только существования культурного многоголосия и механизма его подавления, вытеснения и умолчания, но и анализ практик сопротивления со стороны маргинализированной культуры. Подавление доминирующей культурой прав культурного меньшинства создает состояние неравенства и напряжения, которое проявляется в постоянной борьбе подавляемого сообщества за переопределение своего статуса и своего «права» на создание смыслов и определение культурных границ. Естественно, что большинство заинтересовано в удержании и закреплении своего доминирующего положения. Как следствие, культурные границы не могут быть жестко зафиксированы; как и культурные идентичности, они постоянно подвергаются воздействию, вновь и вновь определяясь в борьбе дискурсов.2

Анализ самиздата и тамиздата как культурно-коммуникационного феномена и составной части неофициальной культуры дает возможность выявить особенности конституирования культуры в условиях авторитарного режима. Возникнув в условиях цензуры, как реакция на невозможность использования

1 Суслов И.В. Инакомыслие как социокультурный феномен : автореф. дис. ... к. соц. наук.

Саратов, 2011. С. 4.

2 Bhabha, Н. Culture's in-between / Н. Bhabha. Questions of Cultural Identity. Ed. by Stuart Hall, Paul

du Gay. London: SAGE, 2008. P. 59.

официальных каналов для распространения своих художественных и политических взглядов, которые не могли вписаться в дискурс доминирующей, официальной культуры, самиздат и тамиздат не только способствовали целостности культуры, но создали особое пространство, которое позволило услышать и сохранить голоса тех представителей культуры, чьи идеи и эстетические принципы не совпадали с официальной идеологией. Более того, система циркуляции неподцензурных текстов - или система самиздат-тамиздат -способствовала распространению новых идей и возникновению новых дискурсов; так, правозащитная тематика стала краеугольным камнем демократического движения в странах Восточной Европы в 70-80-ые годы прошлого столетия.

Неофициальная, альтернативная культура как сетевой коммуникационный феномен объективно выполняла функции реформирования и перераспределения властных отношений между доминирующими и находящимися на периферии культурными процессами, определяя векторы не только культурного, но и политического взаимодействия в обществе.

Как культурное течение и социально-культурное движение самиздат появился и развивался при определенных условиях, которые сложились в результате деятельности многих людей, разделивших общие убеждения и нормы. Культурное течение, рассматриваемое как процесс, в котором небольшие отклонения, деформации постепенно меняют характер и формы стиля и способов жизнедеятельности людей, в ряде стран Восточной Европы переросло в демократическое движение, результатом которого стали коренные изменения во всех сферах жизни общества. Через участие в демократическом движении, в том числе и через чтение запрещенной литературы, у многих его участников появились новые идеи об общественном устройстве и образе жизни, новые представления о культурных ценностях и политических предпочтениях, что нашло отражение в событиях конца 1980-х - начала 1990-х годов.

Самиздат одновременно выступал как процесс и как результат «коммуникативной сети», как культурная и социальная практика, в которой участвовало множество людей - от писателей, редакторов и машинисток до ученых-советологов, переводчиков и работников западных радиослужб. В процессе циркуляции самиздатовские тексты создавались, передавались из рук в руки, перепечатывались или копировались, транслировались, читались и

обсуждались по обе стороны «железного занавеса», а также внимательно анализировались, как показали архивные материалы, спецслужбами как на Западе, так и в странах советского блока. Самиздат играл важную роль не только во внутренней культурной жизни социалистических стран, но был связующим звеном между Востоком и Западом, создав систему циркуляции текстов поверх границ, ставшую известной как тамиздат. Пересечение границ было неотъемлемой частью циркулирования самиздатской продукции, коммуникационная сеть самиздата охватывала собой не только внутренние структуры, но и задействовала внешних акторов.

При рассмотрении неофициальной культуры и феномена самиздата и тамиздата становится очевидной необходимость анализа тех основ, на которых формировалась критически настроенная публика позднего социализма. При этом следует отметить, что как художественно-литературная, так и социально-политическая деятельность были настолько взаимно переплетены, что разделение их можно осуществить только умозрительно. В этой связи соотношение частного и публичного, существующего во всем комплексе их взаимоотношений и пересечений, также с трудом поддается разделению и однозначной интерпретации. С учетом этого и в отличие от традиционного прочтения идей П. Бурдье, неофициальная культура позднего социализма убедительно показывает, что «автономия» может проявляться самыми различными способами, и формы сопротивления власти так же могут варьироваться в гораздо большей степени, чем это традиционно предполагается. Как подчеркивает А. Комароми, локальное разнообразие неофициального поля культуры дает более гибкую, подвижную модель взаимодействия официальной культуры и культуры сопротивления, что в большей степени соответствует тем многочисленным формам, которые эти силы могут принять сегодня.

Степень разработанности проблемы. Практически на всем протяжении своего существования самиздат как одна из форм инакомыслия привлекал внимание ученых. В настоящее время интерес к этому явлению находится в центре исследовательских интересов представителей различных научных направлений, от сравнительного литературоведения до социологии культуры, от истории и теории культуры до информационных и медийных исследований.

3Komaromi, A. The Unofficial Filed of Late Soviet Culture // Slavic Review. 2007. Vol. 66. № 4. P. 605.

Это связано с тем, что неподцензурная печать периода позднего социализма до сих пор не рассматривалась ни в российской, ни в зарубежной науке как целостное явление, объединяющее в себе такие практики неофициального издательства как самиздат и тамиздат, а также дополняющие их другие -«издаты»: колиздат, радиоиздат, магнитиздат. 4 По-прежнему преобладает анализ отдельных проявлений неофициальной культуры.

Так как тема исследования носит, в известной мере, междисциплинарный характер, это определило тот корпус источников и литературы, на которую мы опирались и которую условно можно разделить на три блока. В первый блок вошли работы общеметодологического характера, выбор которых определен проблематикой исследования. Для анализа самиздата как формы инакомыслия и неформальной культуры использовались исследования, в которых затрагивались вопросы свободы и свободного общества (И. Кант, Ш. Монтескье, Н. Лосский, 3. Бауман); анализировались репрессивные контролирующие практики общества (Т. Адорно, А. Грамши, Г. Лукач, Г. Маркузе, М. Хоркхаймер), в том числе цензура (А. Блюм, Т. Горяева, Г. Жирков); критически осмысливался опыт развития культуры западной цивилизации (Р. Барт, Г. Дебор, С. Жижек, М. Фуко). В этом же блоке - работы западных и российских ученых по истории и теории культуры (3. Бауман, П. Бурдье, М. Берг, Ф. Джеймисон, Ю. Лотман, Б. Марков, Е. Соколов, А. Усманова), контркультуры и альтернативной культуры (А. Арато, К. Гелдер, Т. Рожак, М. Уваров), философии и социальным наукам (П. Бергер, Т. Лукман, П. Бурдье), теории социальных движений (Г. Блумер, М. Гранноветер, С. Тэрроу, Ч. Тилли, П. Штомпка), социально-культурной антропологии (А. Юрчак, Я. Кубик, С. Ушакин), сравнительного литературоведения (М. Липовецкий, А. Комароми, Д. Лабов), истории журналистики (Р. Овсепян, В. Руга), книговедения (Р. Дарнтон, В. Онг, Л. Февр, Д. Финкелыитейн, В. Шарват, Р. Шартье, Э. Эйзенштейн), теории коммуникации и медийных исследований (М. Маклюэн, Н. Луман, М. Кастельс), транснационализму (С. Вертовец, Н. Глик-Шиллер, П. Левит, Т. Файст), а также политологические исследования (А. Арато, Б. Фалк, Д. Кохен, Д. Скотт).

Для понимания генезиса самиздата особое значение имеют работы,

4В этот список можно добавить и неофициальное искусство, как предлагают, к примеру, авторы книги, посвященной художественному самиздату. См. Doria, С., ed. Russian Samizdat Art. New York, 1986.

посвященные проблемам публичного пространства и практик ограничения свободы выражения мнений, которые в обществах закрытого типа могут привести к репрессиям со стороны власти (X. Арендт, Ю. Хабермас, Э. Ноэль-Нойман), тем самым вынуждая перенести обсуждение важных социально-политических проблем в частно-публичную сферу, в самиздат (В. Воронков, Е. Здравомыслова, А. Юрчак). О существовании повседневных тактик уклонения и сопротивления «слабых» акторов социального взаимодействия пишет М. де Серто, конкретные примеры которых рассматриваются в работах Д. Скотта, В. Козлова. Понятие публичной сферы, введенное в дискурс Ю. Хабермасом и ставшее основой для обсуждения идей гражданского общества в 1970-е годы (А. Арато, Д. Кохен, Т. Мастнак, Я. Рупник), было дополнено понятием «третьей волны» демократизации в связи с событиями в Польше 80-х годов (М. Бернхард, Я. Кубик) и идеями правозащитного движения (Б. Натане, Р. Хорват, Ф. Бубайер).

Во вторую группу входят работы, раскрывающие своеобразие внутри- и внешнеполитического, социально-экономического и культурного развития стран Восточной Европы в изучаемый период, что позволяет рассмотреть феномен неподцензурной печати в широком историческом и социально-политическом контексте (И. Беренд, Л. Бори, Л. Габианский, Н. Кислицина, Р. Крамптон, Л. Контлер, П. Кенез). К этой же группе можно отнести исследования, посвященные отдельным периодам и событиям в истории восточноевропейского инакомыслия и неофициальной культуры (П. Кенни, П. Пиотровский, С. Шерлаимова, С. Рамет), практикам государственного контроля и цензуре (А. Блюм, А. Бозоки, Т. Горяева, Ф. Коссег, Б. Нове, И. Шмейкалова); работы по вопросам становления и развития восточноевропейского диссидентства и неофициальной культуры и культурного сопротивления (К. Браун, А. Генест, Дж. Кубрик, Г. Экиерт, Р. Эрингер.); включая отдельные проявления в виде открытых протестов (истории Венгерского восстания посвящены работы Я. Райнера, Ч. Гати, 1968 год анализируется в работах К. Вильямса, Д. Куделки, Я. Навротила, М. Столарика); а также работы, осмысляющие события и последствия 1989 года (К. Вердери, В. Тесманиану, К. Петереску).

Особого внимания заслуживают также работы, в которых рассматриваются различные аспекты межгосударственных отношений в условиях «холодной войны», в том числе культурной (С. Барнес, Г. Барницель, Л. Борхи, П. Колеман,

С. Корке, Д. Кэмпбелл, С. Тарнер и др,), Среди работ ученых стран Восточной Европы следует отметить исследования М. Копечека по истории чехословацкого диссидентства, А. Минка о правозащитном движении в Венгрии, Я. Карпинского, Я. Липского, П. Райна по истории польской Солидарности. Истории политической оппозиции в странах «народной демократии» посвящены работы российских ученых Т. Волокитиной, А. Стукалина. Среди диссертационных работ российских ученых следует отметить ряд исследований по истории оппозиции в Польше (В. Волобуев, О. Кормилец, С. Кувалдин), в целом демократических преобразований в регионе (В. Мокшин, Ю. Щербакова); истории внешнеполитических отношений в условиях «холодной войны».

Для сравнительного анализа процессов в восточноевропейских странах использовалась литература, в которой осмысливалась специфика неофициальной советской культуры (исследования М. Берга, Б. Гройса, И. Голомштока, Е. Добренко, В. Жидкова, А. Зорина, Н. Зоркой, В. Зубка, Т. Кругловой, В. Курицына, М. Липовецкого, С. Савицкого, М. С. Уварова) и феномена инакомыслия в Советском Союзе (А. Алексеева, А. Даниэль, Е. Зубкова, В. Козлов, Л. Королева, С. Никонова, О. Хархордин, Б. Фирсов, А. Шубин). Среди зарубежных исследователей этой проблематикой занимались К. Аймермахер, Дж. Данлоп, В. Коннор, П. Редцавей, Д. Рубинштейн, Р. Хорват, Ф. Буббайер и др.

Необходимо отметить, что корпус работ по истории и теории диссидентства значителен и включает в себя работы как общего характера, так и исследования частных аспектов протестного движения; так, о молодежной составляющей писали С. Давыдов, В. Бурное, Д. Калкутин, о научной и культурной интеллигенции - А. Н. Еремеева; особенности «другого» искусства отмечают в своих работах В. Тупицин, С. Савицкий; правозащитная деятельность советских диссидентов рассмотрена в работах Л. Богораз, А. Даниэля, А. Комароми, Е. Назыровой, Б. Натанса. Кроме того, различные аспекты истории советского инакомыслия рассматриваются в мемуарах и работах участников движения (И. Кабаков, И. Вербловская, Н. Горбаневская, Ю. Мальцев, Ю. Телесин и др.), а также в диссертационных исследованиях (С. Давыдов), в том числе с позиций социокультурного анализа (И. Суслов, О. Чепурная, А. Кирзюк, А. Федулов). Особое значение имеют работы, посвященные деятельности российской эмиграции (И. Каспэ, К. Середняк, Н. Орлова, А. Антошин).

В третий блок вошли работы, которые в той или иной мере отражают проблематику неподцензурной печати в форме самиздата и тамиздата как культурно-коммуникационного феномена в странах Советского Союза и Восточной Европы. Хотя мы считаем, что изучение этого явления находится на начальном этапе, отдельные аспекты данной темы рассматривались в работах российских и зарубежных исследователей в предыдущие десятилетия. Однако при этом необходимо подчеркнуть, что в историографии этого блока выделяется два периода - до 1989 года и после. Для первого периода характерно абсолютное преобладание работ зарубежных исследователей. Советология, в том виде как она возникла в западных странах, была во многом подчинена задачам начавшегося в конце 40-х годов военно-политического противостояния (и�