автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.08
диссертация на тему: Сангличский язык в синхронном и историческом освещении

Полный текст автореферата диссертации по теме "Сангличский язык в синхронном и историческом освещении"

РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК Институт языкознания

На правах рукописи

?Г5 ОД

ЮСУФБЕКОВ Шодихон Парвонаевич " 3 Д,[р 21-03

САНГЛИЧСКИЙ ЯЗЫК В СИНХРОННОМ И ИСТОРИЧЕСКОМ ОСВЕЩЕНИИ

Специальность 10.02.08 — иранские языки

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Москва - 2000

Работа выполнена в Отделе иранских языков Института языкознания Российской Академии наук

Научный консультант

доктор филологических наук Д.И. Эдельман

Официальные оппоненты:

Член-корреспондент РАН, доктор филологических наук,

профессор И.М. Стеблин-Каменский Доктор филологических наук, профессор В.Б. Иванов Доктор филологических наук, профессор В.Я. Порхомовский

Ведущая организация — Институт востоковедения

Российской Академии наук

Защита состоится "_"_2000 г. в_час. на заседании специализированного Совета Д 002.17.03 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Институте языкознания РАН (103009 Москва К-9, Большой Кисловский пер., 1/12).

С диссертацией можно ознакомится в библиотеке Института языкознания РАН.

Автореферат разослан "_"_2000 г.

Ученый секретарь Специализированного Совета

доктор филологических наук И.И. Челышева

¿¿//сгд. лггуд

Введение

Сангличский язык (или Сангличи), изучению которого посвящена данная работа, принадлежит, наряду с близкородственным ишкашимским языком, к южнопамирской подгруппе восточной группы иранских языков. По ареальным и некоторым типологическим признакам входит в группу памирских языков.

Местное название — Sanglëci lavz/zavûk 'язык Саглнча'— производно от местного названия долины, которое происходит, в свою очередь, от названия самого верхнего ее кишлака Sanglée (Санглеч) — с неясной этимологией, ср. [IIFL, II, 427].

Сангличский язык распространен в долине реки Санглич, левый приток реки Вардудж в северо-восточной части провинции Бадахшан Афганистана. Число говорящих на 1 октября 1996 г. (по нашим подсчетам) составило 1312 человек. Население всей длины говорит по-сангличски, кроме жителей самого нижнего селения — Кулоло, которые говорят на дари, а в относительно недавнем прошлом говорили, видимо, на зебакском диалекте сангличского языка (см.ниже).

Ближайшими соседями сангличцев на севере являются зе-бакцы и ишкашимцы, на юго-западе— мунджанцы, на востоке — читральцы.

Продолжающиеся с древнейших времен тесные контакты с окружающими их народами оставили следы в языке сангличи.

Сангличский — язык бесписьменный. Его функционирование ограничено повседневным обиходом. Языком письменности и обучения в школе является дари, которым все носители сангличского языка, кроме детей дошкольного возраста (т.е. до 6-7 лет), а также женщин преклонного возраста, владеют в разной мере. С помощью дари сангличцы общаются с соседствующими с ними мунджанцами, зебакцами, а также с ишка-шимцами.

Сангличский язык является ближайшим родственным ишка-шимскому, они относительно взаимопонятны носителям обоих

языков. Это обстоятельство позволило некоторым ученым считать сангличский диалектом ишкашимского языка. Однако выработанный теорией и практикой критерий классификации языковых единиц в качестве языков и диалектов в условиях отсутствия письменности [см. Эдельман, 1980; Пархомовский, 1993], а именно "отсутствие общего для них наддиалектного языка, единого самосознания и самоназвания (каждая народность и здесь имеет свое самоназвание и отличает себя от соседей) позволяет рассматривать их как близкородственные самостоятельные языки" [Эдельман, 1980,140].

Актуальность работы. Предлагаемая работа представляет собой монографическое исследование сангличского языка, его фонологического и грамматического строя (морфология с элементами синтаксиса) в синхронном и историческом аспектах.

Выбор данной темы для исследования вызван малоизучен-ностью сангличского языка, поскольку научная грамматика этого языка, отвечающая требованиям современной иранской лингвистики, пока еще не создана, а также необходимостью ввести в научный обиход новый материал, который может оказаться существенным для индоевропеистики. "Исследования последних десятилетий, посвященные истории многих иранских языков, убедительно показали, что материал... поздних языков (включая живые бесписьменные) дает подчас элементы более архаичного общеиранского состояния, чем реконструированное по данным древнеиранских языков — авестийского и древнеперсидского" [СГВЯ-Ф, 13; Эдельман, 1982, 37]. В данном случае и сангличский язык не является исключением.

Следующий фактор, который делает сангличский язык актуальным объектом для исследования, является постепенное сокращение области его распространения, начавшееся, по-видимому, еще в конце прошлого века. Так, сангличский вышел из употребления в ряде мест в виде своего зебакского диалекта, зафиксированного в начале столетия Дж. Грирсоном. Ныне потомки носителей этого диалекта (а возможно, и других диалектов и говоров сангличского языка) уже говорят на местном варианте языка дари, который функционировал здесь как и среди других иноязычных (иранских и неиранских) племен ареала, в ка-

честве средств межплеменного общения, своего род lingua franca [Оранский, 1979,91].

Таким образом, специфика сангличского языка как объекта синхронного и исторического исследования заключается в следующем: 1) наличие в сангличском на разных языковых уровнях специфических черт, отличающих его от близкородственного ишкашимского языка — как в их синхронном состоянии, так и в основных линиях их исторического развития; 2) отсутствие письменности и письменных памятников на языке; 3) нахождение в иноязычной среде (как родственных так и неродственных языков),— все это в условиях ограниченного коммуникативно-функционального статуса и "непрестижности" языка и— как результат— при сильном влиянии на него со стороны доминирующих "престижных" языков ареала.

Целью предлагаемой работы являлось всестороннее системное описание сангличского языка в его синхронии и диахронии на базе большого нового материала с применением современных лингвистических методов исследования.

Данная основная цель предполагала решение нескольких конкретных задач, которые концентрировались главным образом вокруг следующих проблем: 1) изучение синхронного состояния сангличского языка на фонетическом, фонологическом и морфологическом (с элементами синтаксиса) уровнях;

2) исследование истории сангличского языка, и определение его места в сангличско-ишкашимской генетической подгруппе;

3) интерпретация сангличско-ишкашимских корреспонденций, на основании этого, реконструкция прасангличско-ишкашим-ской системы фонем; 4) объяснение возникновения специфических фонетических соответствий между сангличским и ишка-шимским языками на основании восстановленной фонетики древнего состояния сангличского языка.

Для решения поставленных задач использовались следующие методы. Во-первых, описательный метод, а именно системное описание грамматического строя сангличского языка на всех языковых уровнях.

Во-вторых, сравнительно-исторический метод, который применяется в составе двух процедур: а) сравнения близкород-

сгвенных сангличского и ишкашимского языков с реконструкцией характеристик прасангличско-ишкашимского состояния; б) сравнения сангличского с древнеиранским состоянием и с другими иранскими языками; эта процедура позволяет уточнить пути становления и трансформации прасангличско-ишкашимского состояния и некоторые предшествующие и последующие процессы.

Непротиворечивость и выводимость фонетики каждого этапа из предыдущего доказывает реальность исторической интерпретации динамики развития языка (до недавнего времени такие реконструкции применялись только для языков с долгой письменной традицией).

В-третьих, используются вспомогательные для наших задач методы: метод внутренней реконструкции, метод ареального подхода при анализе специфических черт, причем учитываются периферийные данные языков, входивших в языковой союз с этим языком (в данном случае ЦАЯС и его под-ареалы).

Достижение основной цели исследования и решение совокупности всех указанных выше задач, выполненные с применением данных методов, и составляет основную новизну данного исследования.

Научная значимость работы заключается в том, что в ней предпринята попытка применения к большому конкретному материалу малоизученного бесписьменного языка целостной концепции системного изучения языка — как в плане синхронного функционирования языковой системы, так и в плане диахронических преобразований.

Совокупность решения всех названных проблем и задач составляет основной результат данного исследования и выносится на защиту в качестве обобщения и доказательства этих положений на материале одного из реликтовых бесписьменных памирских языков Афганистана.

Теоретическая значимость исследования обусловливается целесообразностью применения полученных результатов, во-первых, в качестве доказательства возможности использования данных бесписьменного языка при реконструкции общего праязыкового состояния, во-вторых, при создании синхронной

и исторической грамматики языка, не имевшего письменной традиции. Кроме того, значимость работы усматривается в том, что она вводит в оборот компративистических исследований, а также в оборот исследований по ареальной типологии, нового фактического материла развития бесписьменного языка, который показывает одну из возможностей трансформации древне-иранской грамматической системы и позволяет выделить аналогичные модели фонологической и морфологической эволюции как в близко-, так и в дальнеродственных языках [см.: ОИТИИЯ, I, П].

Практическая значимость. Языковой материал и выводы могут быть применены широким кругом лингвистов-индоевропеистов при компаративистических штудиях на уровне исследования языковой системы в разных языковых подсемьях. Работа может привлекаться также иранистами для сравнительно-исторических и историко-типологических исследований иранских языков. Учет ее материалов и выводов может быть полезен при составлении этимологических словарей памирских и шире иранских языков, при подготовке школьных и вузовских курсов по типологии исторического развития и пособий по таджикскому, русскому и др. языкам для носителей памирских языков.

Материалом для анализа в данной работе послужили, главным образом, собственные записи автора, собранные (в отличие от предшествующих исследователей) в местах распространения сангличского языка, во время нашего пребывания там летом-осенью 1996 г.

В ходе исследования мы использовали, кроме того, материалы Г. Моргенстьерне [HFL, II] по сангличскому и зебакскому, а также Дж. Грирсона [Grierson, 1920; 1921] — по зебакскому диалекту; эти материалы приводятся в принятой ими транскрипции с пометами соответственно М., Гр..

Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в публикациях (см. ниже) и выступлениях автора на Ученом Совете Института языкознания РАН (1999 г.), заседаниях отдела иранских языков ИЯз РАН (1998 г.), отдела памирской филологии Института гуманитарных наук АН Республики Таджикистан (г. Хорог, 1997 г.). Диссертация обсуж-

далась в отделе иранских языков Института языкознания РАН (февраль, 2000 г.).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, вынесенных отдельно примечаний, списка фонетических обозначений и приложения.

Краткое содержание диссертации.

Во Введенин обосновывается выбор темы и ее актуальность, определяется степень изученности, проблематика и методы исследования, его цель и задачи, научная новизна и теоретическая и практическая значимость, источники языкового материала.

Глава I "Фонетика" состоит из разделов "Вокализм" (с подразделом "Исторические соответствия в вокализме"), "Консонантизм" (с подразделом "Исторические соответствия в консонантизме"), "Ударение" и "Структура слова и слова".

В первой Главе устанавливается фонетическая и фонологическая системы сангличского языка, выявляется система соответствий праиранских и сангличских гласных и согласных.

В конце каждого раздела даются схемы развития от древне-иранских звукотипов к современным сангличским фонемам (гласным и согласным).

Вокализм исконной сангличской лексики и давних заимствований, подвергшихся адаптации, включает следующие фонемы: а, а, о, д, I, Т, и, й, е(?), ё, а В речи прослеживается тенденция к противопоставлению гласных по признаку долгота/краткость: гласные а, д, I й, ё являются долгими, а а, о, и, е(?), э— краткими. Отражения древних долгих и кратких гласных варьируют в зависимости от односложности и двусложности слова, закрытости/открытости слога, наличия/отсутствия ударения и от характера окружающих согласных.

Вокализм заимствованных из дари слов представляет собой гетерогенную систему, сходную с аналогичными системами других бесписьменных языков Памиро-Гиндукушского ареала. Колебания системы во многом зависят от степени владения языком дари носителем сангличского языка. Исходя из этого санг-личско-дари соотношение вокализма заимствованных и уже адаптированных слов можно представить следующей схемой:

сангличи / J е(?) з ё a â о б и й

У I I i I 1 I/

дари i е ê а а о о и

На отражение древнеиранских гласных в раннем состоянии сангличского языка оказали влияние те же фонетические факторы, что и в языках шугнано-рущанской группы, а именно:

а) ударное или безударное положение; б) положение i-умлаута, ' т.е. продвижение гласного вперед (под влиянием % *j последующего слога или *с, следовавшего за гласным) или нейтральное положение — нахождение в ударном слоге в остальных случаях; в) характер слога (открытый, закрытый — одним или двумя согласными); г) влияние соседних согласных; д) положение в начале и исходе слова (в древнеиранской или пра-сангличско-ишкашимской словоформе).

Воздействие этих фонетических факторов дало следующие основные соответствия древнеиранских гласных в современном сангличском языке:

Др.-ир.*а > /о/; /о/; Ш под ударением в нейтральной позиции; /&/; /V; Ш под ударением в позиции i-амлаута (исключение: *а > /5/ в этой позиции); /э/; /а/ в безударной позиции: /а/; /б/ в начале слова в ударной позиции; /э/; /0/ в исходе слова.

Др.-ир. *а > /и/ под ударением в нейтральной позиции; /э/ в середине слова под ударением в нейтральной позиции; ГИ\ /ё/ под ударением в позиции i-умлаута: /а/ в безударной позиции. Исключения: а) *а > /а/; б) *й > /о/.

Др.-ир. *i > /э/ под ударением, независимо от позиции; /э/, реже /и/ в безударной позиции

Др.-ир. *î > /э/ независимо от позиции. Исключение: *ï (перед согласным) > /Г/.

Др.-ир. *и, *0 > /э/ в ударном нейтральном положении; /ё/; /Г/ в i-умлаутном положении. Исключения: a) *u, *и > /а/; /а/;

б) *и, *й > /и/; в) *и, *й > /0/.

Др.-ир. *ai > Ш в срединной позиции; /0/ в предударной позиции; /бу/ в исходе раннесангличского слова. Исключение: *ai > /б/.

Инвентарь гласных фонем дари приведен по работе В.Б. Иванова [Иванов, 1996,16].

Др.-ир. *ай (> *б) > /ё/ в срединной позиции; /Г/; /б/; /и/; /а/, в зависимости от фонетического окружения.

Др.-ир. *п/*э1 > /ау/; /¡/(?).

Др.-ир. *ии/*эи > /бу/У.

Др.-ир. *эп/т > /эш/, /иш/(?).

Др.-ир. *а1 > /Т/; /¡(у)/; /ё/ в серединной позиции.

Др.-ир. > /ё(у)/.

Др.-ир. *аи > /б\у/; Лш/; /и(у)/; /0/; /и/ в зависимости от фонетического окружения; *аи, при контаминации с *аи >/-й\у/; /-ау/; /-Г\у/ в переходных глаголах; /-злу/; /-э(\у)/ в непереходных.

Др.-ир. *г (*[эг], реже *[гэ]) > /эг/, реже /иг/; /гэ/ под ударением в нейтральном положении при сохранении г; *г [эг] и группа *аг перед */, V, *п > /У+1/.

Консонантизм. Сангличский консонантизм насчитывает 31 фонему, а также несколько звукотипов (или фонем), которые спорадически встречаются в единичных и заимствованных лексемах (в таблице они даны в круглых скобках). Все сангличские согласные могут быть представлены в следующей таблице:

По месту образования По способу образования Губ-но-губ-ныс Губ-но-зубные Переднеязычные Средне-язычные Зад-не-язычные Увулярные Фа-рин-галь-ные

.■чор- сальные Цере-ораль ные

С м ы ч н ы е Чистые Неносовые Носовые Р Ъ т 1 а п ? $ л (V) (Ф

Афф-ри-каты Однофокусные с

Двухфокусные С }

Ш е л е в ы е Средние Одно-фокусные Кругло-щелеые И' 5 2 У(*> (У) X у (V

Плоскощелевые /V ь

Двухфокусные 5 2 ? #

Боковые 1 /

Дрожащие Г

Артикуляция звукотипов, представляющих согласные фонемы сангличского языка в основном тождественна по месту и способу образования артикуляции согласных близкородственного ишкашимского, однако по говорам (верхнему и нижнему) отмечены различия в виде бытования некоторых звукотипов (как в исконной, так и в заимствованной лексике), не получивших, по-видимому, самостоятельной фонологической значимости (подробное описание консонантной системы ишкашимского языка см.: [Соколова, 1953,236-237: Пахалина, 1959, 23-35]). Специальных замечаний требуют следующие фонемы и наиболее характерные звукотипы:

Ш — однофокусный глухой заднеязычный щелевой согласный. Отмечен только в верхнем говоре в исконных лексемах и в заимствованных из дари, в последних на месте $: верхн. uxtinok 'козленок', ср. нижн. satonok; pesvaz > pexwazl 'балкон' и т.д.:

/у/ — однофокусный звонкий заднеязычный щелевой, заметно отличающийся на слух от шугнанского круглощелевого у; встречается, главным образом в верхнем говоре: dsyd 'доил', ср. нижн. doyd; wuydsn 'просо', ср. нижн. wuzdan; wanly-: waniyd 'возвращаться', ср. нижн. waniz-: wanizd;

/8/ — плоскощелевой межзубный звонкий переднеязычный спирант, акустически близкий английскому [5], имеет тенденцию к свободному варьированию с d, который больше наблюдается в нижнем говоре: верхн. diS— нижн. did 'дым': garSav/ yar5av 'водоворот' — нижн. gerdav/b//yerdav/b; sa8/sa8 'сто' — нижн. sad;

/q/ — увулярный смычный глухой: встречается, главным образом в словах, заимствованных из дари (а через посредство языка дари также и из других языков, например, из арабского и тюркских, для которых этот звук является характерным): qabr 'могила'; rafiq 'друг'; saqst 'потерявший силу'. В речи неграмотных людей /q/ может находиться в свободном варьировании с /к/: qa(h)r/ka(h)r 'гнев'; qarlb/karib 'близко, близкий'; qalam/ kalam 'тростниковое перо';

/Ь/ — нижнефарингальный глухой щелевой звук, весьма неустойчивый. Самостоятельной фонемы не представляет. В начале слова встречается как приступ гласного: (h)6vd/M. (h)5vS

'семь'; (h)uyüy 'корова'; (h)afta 'неделя'. В начале и середине слова между гласными на месте этимологического /h/ может появляться (для устранения зияния) вставной звук /у/: säyeb/seb 'хозяин' (< säheb 'владелец'); xöyes 'желание' (< xähes). Выпадение /Ь/ в середине и конце слова приводит к удлинению соседних гласных: sär 'город' (< sahr); шёг 'любовь' (< mehr). В речи сангличцев, в той или иной мере знакомых с арабским языком (особенно в речи духовных и грамотных лиц), отмечена верхнефарингальная артикуляция 1Ы, соответствующая артикуляции звука 'айн'. Адекватное произнесение этих звуков часто отсутствует, и они в различных позициях выпадают. В таких случаях, как и в соседстве с "исчезающим" /h/, происходит удлинение гласного: sayist 'правильно' (< sahih ast); tedäd 'количество' (< te'däd); bäd 'после, потом' (< ba'd) и т.д.

Степень адаптации консонантизма заимствуемых слов варьируется в зависимости от степени владения дари; кроме того, она связана со временем усвоения слов.

Остальные согласные фонемы каких-либо существенных особенностей не представляют.

В подразделе "Исторические соответствия в консонантизме" рассматривается отражение древнеиранских согласных фонем и звукотипов в сангличском с учетом позиций анлаута, ин-лаута и ауслаута. Здесь же устанавливаются рефлексы древне-иранских консонантных сочетаний. В этом же разделе содержатся некоторые замечания относительно развития церебрального ряда согласных в сангличском.

Таким образом, анализ рефлексов древнеиранских согласных в сангличском языке позволил установить следующие соответствия:

I. Основные соответствия древнеиранских согласных современным сангличским.

Др.-ир. *р > 1)сангл., ишк. /р/ в начальной и интервокальной позициях; 2) сангл., ишк. М в срединной позиции.

Др.-ир. *Ь > сангл., ишк. М в начальной и срединной позициях.

Др.-ир. *f (или *f/p) > сангл., ишк. Ш в начальной и срединной позициях.

Др.-ир. *с1 > 1) сангл. Ш ИМ. /8/, ишк. Ш в начальной и срединной позициях; 2) сангл., ишк. /0/ в положении между гласными.

Др.-ир. *Ч > 1) сангл., ишк. Л/ в начальной и срединной позициях; 2) сангл., ишк. ¡д.! < *8 < *(1 < 3) сангл., ишк. /(3/ в постсонорной позиции; 4) сангл., ишк. /0/ в положении между гласными.

Др.-ир. (или *М) > 1) сангл. Л/, ишк. Ы в начальной позиции; 2) сангл. Л/, ишк. Ы в позиции между гласными; 3) исключение: перед суф. *~/а, *-с/ > /0/,

Др.-ир. *к > 1) сангл., ишк. /к/ в начальной и срединной позициях; 2) санг., ишк. /у/; /¡/; /о! <*&< *-к — через этап озвончения с палатализацией; 3) сангл., ишк. /у/ в интервокальной позиции в составе суф. *-ака-.

Др.-ир. *х (или *х/к) > сангл., ишк. Ы независимо от позиции.

Др.-ир. > 1) сангл., ишк. /у/ в начальной и интервокальной позициях; 2) сангл. /у/ через этап *у < *g- в позиции перед */; 3) g сангл., ишк. /ц/ (в единичных случаях) в позиции после *»; 4) сангл. /у/; /0/ через этап *-§- > *у обычно перед гласными переднего ряда.

Др.-ир. *б > 1) сангл., ишк. /с/; /с/ в начальной и срединной позициях; 2) сангл. /г/; /г/ в положении после сонорных; 3) сангл. Г}/, ишк. /], г! (в единичных случаях), в зависимости от предшествующего звука.

Др.-ир. *} > 1) сангл. 12/; 1}1, ишк. Ш в начальной позиции; 2) сангл. /г/, ишк. /г, ]/ в интервокальной позиции.

Др.-ир. *ху > сангл., ишк. /х/.

Др.-ир. (соответствующее ав. я, др.-перс 9, др.-инд. < позднеар. *с/§ < раннеар. *с < и.-е. *К) > сангл., ишк. /в/ независимо от позиции. Исключение: переход *!$- > 5, £ (в единичных случаях) объясняется поздним явлением метатезы; следствием ранней синкопы.

Др.-ир. (из ранней группы < ар. *бс < и.-е. *5К) > сангл., ишк. /в/ независимо от позиции.

Др.-ир. *± (соответствующее ав., мид. г, др.-перс. с1 < позднеар. */е/г < раннеар. ] < и.-е. *gh) > сангл., ишк. Ы независимо от позиции.

Др.-ир. *s/z/h (рефлексы ар. *s < и.-е. *s).

Др.-ир. оллофон [*s] фонемы *s/z/h> 1) сангл., ишк. /s/ в начале слова в позиции перед глухими смычными согласными (т.е. в составе группы *sC); 2) в группе *sC > сангл., ишк. III после *i, *u, *г, *s; 3) в группе *sk- перед *а, *ä в в сангл., ишк. сохраняется в виде Isk/; 4) сангл., ишк. Ы в срединной позиции перед глухими смычными.

Др.-ир. оллофон [*h] фонемы * s/z/h > сангл., ишк. /о/, /w/ или /у/ в начальной и интервальной позициях. Исключение: переход [*h] > сангл., ишк. Ы (в единичных случаях).

Др.-ир. аллофон [*z] фонемы *s/z/h контаминируется с *z из др.-ир. *z (< и.-е. *g, *yh) и сохраняется в виде tzf.

Др.-ир. звукотип *s (< и.-е. *ts, *ds) > сангл., ишк. Isl.

Др.-ир. звукотип *z (< и.-е. *dh + s) > сангл., ишк. Ы.

Др.-ир. звукотипы *s, *z (< ар. *d, *dh) > сангл., ишк. Isl, Ы соответственно перед древними глухими (sV) и звонкими (zV) согласными. То же др.-ир. *z (< ар. *dh) > Ы.

Др.-ир. *s/z (< и.-е. *s после *Г, *ü, *r) > 1) сангл., ишк. /£?/ в начальной позиции; 2) сангл., ишк. /1/, /У в срединной интервокальной позиции через этап *z < *-§-. Исключение: переход *s > Isl является следствием позднего развития по аналогии.

Др.-ир. *п > сангл., ишк. /а/.

Др.-ир. *ш > сангл., ишк. 1т/ независимо от фонетической позиции.

Др.-ир. *1? (соответствующий и.-е. *1) > сангл., ишк. IV независимо от фонетической позиции.

Др.-ир. *г > сангл., ишк. /г/ в начальной и интервокальной позициях.

Др.-ир. *у < *i > сангл., ишк. /у/ в начальной и интервокальной позициях.

Др.-ир. *u > *w > сангл., ишк. Iwl в начальной и интервокальной позициях.

II. Основные соответствия древнеиранских консонантных групп, включая группы, образовавшиеся на морфемных швах современным сангличским.

*-bt-, *-pt- (> *vd) *fr-

сангл., ишк.-vd сангл., ишк. f(a)r

*f/ps- сангл, ишк, fs

*-fs- сангл. fs, s, ишк. sf, §

*br- (> *vr) сангл., ишк. vr

*-bi- сангл. f, ишк. V

*-p/fi- сангл., ишк. f

*-p/fr- сангл., ишк. rf

*-p/fn- (> *vn) сангл. dm

*-rá- (> *rs> *§s > *st) сангл. st(xt), s

*-rz- (*rz > *zz > *zd) сангл., ишк. zd, z

*-r§- сангл. s, сангл. §

*-rsk- (*s < *ss < и.-е. *Rs) сангл. Sk, ишк. §k

*-rd- (> *d) сангл. \, ишк. 1/1

*-rt- (> *d) сангл. 1, ишк. 1/1

*Jrt- о сангл. i, ишк. 1/1

*-rn- сангл. п, ишк. m

*-rm- сангл. rm

*-rk- сангл., ишк. rk

*tr- сангл., ишк. t(a)r

*-tu- (>*tf) сангл. tf, f, ишк. f

*dr- сангл., ишк. dar

*du- (> *db- > *b-) сангл., ишк. V-

*du- (> *db- > *dVb сангл., ишк. d(s)v

*duu (> *dV(w)) сангл., ишк. dV(\v)

*-di- сангл., ишк. d

*Sr- сангл., ишк. г

*-&u- (> *9f) сангл., ишк. f

*sk- (*s < ap. *d, dh) сангл., ишк. sk

*st- (*s < ap. *d, dh) сангл., ишк. st

*str- (*sr > *s) сангл., ишк. §

*-str- сангл., ишк. §

*sn- сангл., ишк. г(э)п

*sr- (< ap. *cr < и.-е. Kr) сангл., ишк. § (в един, с луч.)

*ái- (< ap. *ci < и.-е. *Ki) сангл., ишк. s, §

*-si- сангл., ишк. s

*su- (< ap. *cu < и.-е. *îcu) > *sp сангл., ишк. Б(э)р

*-su~ > *sp сангл., §(э)р, (хэр), ишк. §р

(*г < ар. *(Ш) сангл., ишк. г&

*-й- сангл., ], % ишк. г

*-щ- > *тЬ сангл., ишк. г(э)у

*-т- сангл. гУп, гУп, }Уп

(*г < и.-е. *с1Ь + э) сангл., ишк. ъ

*С1- сангл., ишк. §

*-сь сангл. с, с, ишк. §, с

*-§т- (*§ < *э§ < ар. *с§ < и.-е. *&) сангл., ишк. 0т

*-§т- (< *х£т-) сангл. 1т, ишк. т

*-1ш1- сангл., ишк. т

(*§ < и.-е. после *], *и, *г) > *§С сангл., ишк. 01 > *§С > *хС

(< ар. < < и.-е. *Й) > *§С > ЬС сангл., ишк. 01

♦-й- (*§ < < ар. *с§ < и.-е. *!«) сангл., §1, ишк §1.

сангл., ишк. Х5

сангл., ишк. у<3

сангл., ишк. уп

*-кт- сангл., ишк. уш

*-кл- (перед сангл. п

*-кз- сангл., ишк. в

*-к§- сангл. кУй, ишк кУ?

*-тр/Ь- сангл. тЬ?, ишк. т(Ь)

*-пд- сангл., ишк. пс!

*-пс- сангл. пг/д, ишк.

*-хг- сангл. х(э)г

*х§- сангл. 5, §, ишк §

*-х§- сангл. б, ишк. §

*х§и- сангл., ишк. х

Ударение в сангличском языке обычно падает на последний слог, незначительная часть слов, принимает ударение на первый слог. Большую роль играет фразовое ударение, так как словарное ударение в сангличском как и в большинстве иранских языков относительно слабо.

Структура слова и слога. В сангличском языке для анлау-та не характерны группы из двух или трех согласных фонем; они либо разбиваются гласной /э/, либо предваряются гласной

протезой, однако на фонетическом уровне она может отсутствовать: vrü5är/v9rü5är 'братья' < *brätarä(h). Таким образом фонологическое начало слова (и, соответственно, слова) чаще всего представлено в виде CV-, отчасти VC-, фонетическое — С-: mälök 'муж'; vsrök 'лошадь'; sscäk 'девушка'; aspal 'вошь'. Следует заметить, что слоги с начальным гласным встречаются реже, при этом наблюдается тенденция к прикрыванию анлаут-ного гласного протетическими согласными JyJ и сохраняющимися в диахронии: wuSel 'навоз'; wuzcten 'просо'; yötuk 'мост'; yüz 'дрова'.

Стечение согласных в середине слова в сангличском языке допустимо: övzü(y) 'сердце'; yöndam 'пшеница'; kevzäk 'сорока'; narxök 'ноготь' и т.д.

Возможно стечение гласных как однородных, так и разнородных: xaäy 'дома'; саау 'глаза'; ziät 'много'; vidiök 'поливание' и т.д. Следует заметить, что в речи между гласными часто вставляется согласный призвук: isti(y)o 'аппетит'; nasi(y)at 'наставление'; so(h)at 'часы'; ta(h) am 'пища'.

Ауслаут может быть представлен как гласным, так и согласным: süi 'заяц'; püS 'нога'; pätik 'ресница'.

Слог и морфема не соотносимы. Простые именные основы, как правило, являются одно- и двухсложными, а композиты трех-, четырехсложными. Флективные показатели и аффиксы обычно односложны.

Наиболее характерные типы слогов: V: б 'он'; a-säl 'в этом году'; е — частица; ö — восклицание. VC: If- 'вязать'; I5-: It 'достигать'; iv- 'прясть'. VCC: Ifc 'часть прялки'; övd 'семь'; öst 'есть, имеется'. VCCC: прослежен не был. CV: to 'твое'; ра, рэ 'в'; хё 'свой'. CVC: xän 'дом'; cam 'глаз'; pü5 'нога'. CVCC: pa8f 'мясо'; päsk 'шкура'; wale 'стропило'; warf 'снег'. CCVC: psür 'лицо' (встречается крайне редко). CCVCC: prast 'браслет' (больше примеров не обнаружено). CVCCC: прослежен не был.

Фонологические противопоставления морфологических единиц и категорий в сангличском не представлены.

Типичные структуры словоформы: а) у имени: Л, Л+Х (основа + показатель мн.ч.); б) у глагола: К +Х (основа + личное окончание), X + Я + X (то же + префикс + отрицательная частица п.>, па-).

Глава II "Морфология" посвящена анализу морфолого-син-таксического уровня сангличского языка как в плане синхронного функционирования языковой системы, так и в плане диахронических трансформаций. Она включает следующие разделы "Именные части речи" (с подразделами "Именные (субстантивные и адъективные) основы", "Существительные", "Прилагательные", "Местоимения"), "Глагол" (с подразделами "Основы", "Личные окончания", "Наклонение"), "Наречие", "Служебные части речи" (с подразделами "Предлоги и послелоги", "Частицы", "Союзы"), "Междометия", "Словообразование" (с подразделами "Именное словообразование" и "Глагольное словообразование").

По мере отдаления от древнеиранского праязыка через этапы восточноиранского и прасангличско-ишкашимского, грамматическая система сангличского языка претерпела значительные изменения: элиминирована древняя система именного склонения (кроме местоимений — указательных, личных и возвратно-определительных, в которых наблюдаются три падежа: прямой, косвенный и посессивный); в рудиментарном виде сохранилась категория рода; трехчленная система числовых оппозиций (ед.-дв.-мн. число) свернута в бинарную систему про-тивопоставлрний (где единственное и множественное число различаются соответственно нулевым показателем и агглютинативными суффиксами); трансформирована система спряжения (образование глагольных форм, типы залоговых, временных и модальных оппозиций). Наблюдаются в грамматике сангличского языка следы иноязычного влияния.

Описание сангличской морфологической системы начинается характеристикой именных частей речи, предваряемой анализом субстантивных и адъективных основ. Большинство исконных существительных и прилагательных представлены в сангличском языке чистой основой, преимущественно с консонантным исходом. В силу структурных сходств основ санглич-

ских субстангивов и адъективов, они рассматриваются параллельно в одном разделе.

В сангличском языке отразились именные основы двух древних классов: тематического и атематического. Сангличские именные основы в большинстве случаев восходят к древне-иранским тематическим основам на *-а как непроизводным (типа: yöl 'ухо' < gausa-, ср. ав. gaosa- др.-инд. ghosa-; dür 'серп' <*dä9ra-, ср. др.-инд. dätra-, zäl 'желтый' < *zarita-, ср. ав. zairita-), так и к производным именам, являющимся в основном продолжениями древних имен с суффиксами *-ка, *-ака (типа: wosök 'теленок' < *uatsa + -ka, ср. др.-инд. vatsa- id. (<и.-е. *uet- 'год'); xazök 'сладкий' < *xvarza + -ka <*huarza-, ср. ав. xvarazista-(<и.-е. *uerg-) и к именам, осложненным суффиксами *-ка, *-ака при их лексикализации: zondöki 'голод' < *ajlwanta + -ka + позднее -i [HFL, 304]. Наблюдаются рефлексы и других отглагольных имен: misük 'сон' < *mls- < *müs < *ham-hufsa-). Из имен с другими тематическими суффиксами отметим образования на: *-ia (> сангл. -I, -0), например, й 'лопата (деревянная)' < *faia-; suwln 'колыбель' < *xsauban + -ia- [IIFL, 414]; xlr 'племянник' < *xvahar+ -ia-; me(y)/ M. mei 'день' < *mä9ia-; *-ana; potün 'бедро' < *pati-, *upa- stäna-, Wstä, ср. ав, upa-Vstä-; wurcün 'световое и дымовое отверстие в крыше дома' < *raucäna-, ср. ав. raocah- 'свет'; vln 'борода' < *baiana- < *upa-hana-). Прослеживаются продолжения имен на *-Л— непроизводных ж.р. (типа: wuznal/M. wuznol, wuznul 'сноха, невестка' < *snusä-, ср. др.-инд. snusä- (< и.-е. *snusos); vaz 'коза' < *büzä-, ср. ав. büza- 'козел' (< и.-е. *bhügo-) и производных имен ж.р. на *-ci и на другие вторичные суффиксы (типа: э§сак, х(э)сак 'девушка' < *strl-ci + вторичный -ka; nie 'нос' < *näh-ci, ср. ав. näh-, др.-инд. näs-).

Рефлексы атематических именных основ продолжают исторические корневые и производные основы на сонанты и консонанты: l)*i-основы (yir 'камень' < *gari-, ср. ав. gairi-, др.-инд. giri-; savd 'плечо' < *supti-, ср. ав. supti-, др.-инд. supti-); 2) *u - основы (хо§ 'теща, свекровь' < *xvasru-, ср. др.-инд. svasrü-; с вторичным суффиксом *-ка: züng 'колено' <

*zanu- + ka, ср. ав. zanu-, др.-инд. janu- (< и.-е. *genu-)); 3) *r-

основы (varüd 'брат' < *brátar-, ср. ав. brátar-, др.-инд. bhrátar-

(< и.-е. *bhrater-); zamüd 'зять' < *zámatar-, ср. ав. zamatar-, др.* s t

инд. j amatar; yúd/M. yü5 'жена брата мужа' < *yata- < *yatar-, ср. др.-инд. yátar-); 4) *n - основы, включающие производные на *-3n (cam 'глаз' < *casma- < *casman-, ср. ав. ¿asman-; dand 'зуб' < dantSn-, ср. ав. dantSn-; pám 'шерсть' < *pá§ma- < *pásman-, ср. ав. pasna-, др.-инд. páksman-); основы на *-ah (< и.-е. *-Vs) (sor 'голова', ср. sóyun(d) 'волосы на голове' < *sara(h)-, ср. ав. sarah-, др.-инд. siras-).

Существительные. Имена существительные в сангличском языке имеют категории числа, определенности-неопределенности, лица/не-лица.

Грамматическая категория рода в сангличском утрачена, однако могут быть прослежены косвенным путем рудименты застывших исторических родовых оппозиций (мужской род — женский род) — следы существовавшего, вероятно, еще совсем недавно в этом языке родового противопоставления имени: worék 'ягненок (самец) werák 'ягненок (самка)'; wosók 'теленок' wánic 'телка'. На наличие в прошлом категории рода указывают: а) различия рефлексов основ на *-а (м. или ср.р.), на *-á (ж. р.); б) рефлексы вторичных основ на *-ака (м.р.), *-aki (ж.р.), *-(a)cf{ж.р.) и т.д. Кроме того, у существительных, обозначающих животных, естественный пол выражается употреблением ряда уточняющих основ в позиции перед образующей основой: jpcwsrk 'волчица' (< |эс 'самка' + wark 'волк'; nSrvsz 'козел' (< *пйг(эк) 'самец' + vsz 'коза').

Категория лица/не-лица определяется соотнесенностью существительного с вопросительно-относительным местоимением kó(i) 'кто?' (о людях): сё 'что?: кто? (о явлениях, животных): что за?; какой?'.

В сангличском существует двухчисловая оппозиция: ед.ч. и мн.ч. Форма единственного числа существительного представляет собой чистую основу и обозначает как единичный предмет, так и совокупное множество. Дня выражения множественности используются следующие средства: а) универсальные показатели затемы -эп, -án (М. -ей) употребляются с различны-

ми именами (одушевленными и неодушевленными), включая термины родства: jänjpn 'женщины'; ¡хаэп 'сестры'; mälän 'мужчины'; ädamän 'люди'. Эти показатели являются закономерным отражением древнеиранской флексии ген. мн. числа *-änäm, ср. ав. -änam, др.-инд. апаш, которая уже в ранний древнеиранский период имела тенденцию к генерализации в качестве показателя косв. падежа. Возможно, в сангличском языке имела место контаминация исконных показателей с заимствованным дари -оп\ б) сохранение рефлекса суф. *-tar, во мн. числе — *-tarah: vsrüd/M. varüS 'брат' — мн.ч, varödär/M. vrü6är < *brätarah (зафиксировано употребление рефлекса этого суффикса по аналогии в двух терминах родства, не имевших его исторически, при этом новый суффикс -dar присоединяется к слову, уже имеющему показатель мн.ч. -зп: tat 'отец' — мн.ч. tätandar; nän 'мать' — мн.ч. nänandar). Такой "комплексный" суффикс может быть и показателем группового множества (типа шугн. mu tät-dä5 'мой отец и его близкие') : tätandar-än öyod 'мой отец и его близкие пришли'; mic nänondar- an рэ olax 'наша мать и другие [женщины] на летовке'; в) суффиксальный элемент -äy (< *-a/ah) присоединяется, наряду с -зп, -an, к основе имен, обозначающих людей, части тела, предметы (в некоторых существительных перед показателем -äy носовые в основе слова могут отпасть): zötäy 'сыновья'; vorüdäy 'братья'; wudöydäy 'дочери'; саау (от cäm) 'глаза'; yenöäy (от yenök) 'волосы'; (y)ixöäy (от yixäy) 'сестры'; хаду (от xän) 'дома'; г) суффиксальный показатель -ö/M. -Д а заимствован из местного диалекта дари языка: zötö 'сыновья'; zamanökö 'парни'; vozö 'козы'.

В сангличском языке отмечается также синтаксическое выражение мн. числа существительных формой множественного числа глагола и адъективного или артиклевого указательного местоимения: ö ä8am xcsta xwär-än 'те (ед.) люди (ед.) лепешку (ед.) едят (мн.)?'.

При выражении числа существительных числительным, определяемое имя может стоять как в единственном, так и во множественном числе: da zöt 'два сына (ед.ч.)?; caför zamlnö тэп-эп 'у меня четыре [участка] земли (мн.ч.)?

Категория определенности/неопределенности, присущая именам с конкретными предметным и — реже — понятийным значением, подчеркивается употреблением при них указательных местоимений (всех трех серий, но чаще III серии), выступающих в функции определенного артикля и в полуартиклевой функции. При этом местоимения, как и при адъективном их значении, используются всегда в прямом падеже: wa patf wok Ja nux 'то мясо положи в какое-нибудь место'; am wuzinjak xalifa Qurbón ku¿-¡ 'эта женщина жена Курбана'.

Определенность имени прямого объекта оформляется: а) предлогом va: va zsmanók óyodán '[того ] мальчика привели'; va xasór-i cswe izab da 'зачем себя мучаешь'; б) показателем -yi: Stició kuza-yi сэ gal gaxan 'Истичцы делают кувшин из глины'.

Неопределенность имени подчеркивается препозицией числительного wok '1' (с ослабленным счетным значением), реже постпозицией заимствованного из языка дари показателя -i: wok ser payda síd 'появился какой-то лев'; wok kuyuk тэ jangal fsrnituki 'какой-то бык забыт в лесу'.

Выражение падежных отношений. Падежные отношения имен в основном выражаются показателями предложного и по-слеложного характера, местом в предложении и более широким контекстом. В остаточном виде сохранились рефлексы существовавших на более раннем этапе форм прямого и косвенного падежей, которые можно выявлять этимологическим путем. Например, древний прямой падеж в современном сангличском представлен именем с нулевым окончанием. Рефлекс окончания ген. ед.ч. *аЫа в виде -(у) i выступает как обособившийся постпозитивный объектный показатель (очевидно, через этап бытования его как форманта общекосвенного падежа) [СГВЯ-М, 168]. Рудименты древней именной падежной системы прослеживаются также этимологически в показателях мн. числа (см. выше).

Встречается калька с таджикской-дари изафетной конструкции с показателем -/ при препозитивном определяемом.

Прилагательные утратили категорию числа, падежа, рода. Сангаличские прилагательные вне предложения отличаются от существительных лишь семантически и употребляются в пред-

ложении в функциях определения, обстоятельства и именного сказуемого. Выступая в атрибутивной функции, они ставятся в препозиции к определяемому без дополнительного оформления: taras cswën/cuwël 'кислый персик'; §üy päm 'черная шерсть'; est zöt 'маленький сын'.

Отмечены прилагательные с суффиксом -т, образующий относительные прилагательные: durkïn 'деревянный'; songln 'каменный'.

В сангличском языке полностью утрачены древние формы степеней сравнения. Степе™ сравнения и интенсивности качества выражаются в основном аналитически, путем особых конструкций, средствами контекста и редупликацией прилагательных.

Числительные в сангличском языке до десяти являются исконными; свыше десяти используются как собственно санг-личские, так и заимствованные из дари числительные. Система счета десятичная с рудиментами вигезимальной. Количественные числительные первого десятка закономерно продолжают соответствующие древнеиранские прототипы: wok 'один' < *aîua-ka, ср. ав. aëva-: daw, döw 'два' < *duua-, ср. ав. dva-, др.-инд. dva-; röy 'три' < *$rai-, ср. ав. ôrayô-, др.-инд. trayah; сэШг 'четыре' < *catuar-, ср. ав. ca&wäro-, др.-инд. catvärah; pönz 'пять' < *panca-, ср. ав. panca-, др.-инд. panáñea-; xäl 'шесть' < *xuas- < *xsuas-, ср. ав. xsvas, др.-инд. sas; övd 'семь' < *hapta-, ср. ав. hapta-, др.-инд. sapta-; öt 'восемь' < *aSta-, ср. ав. a§ta-, др.-инд. astä-; nöw 'девять' < *naua-, ср. ав. nava-, др.-инд. nava-; dös 'десять' < *dása-, ср. ав. dasa-, др.-инд. dása-.

Название чисел второго десятка представляют собой сочетание единицы с числительным 'десять', с порядком компонентов типа древнеиранского (ср. ав. panca-dasa- 'пятнадцать' — 5 + 10), соединенных элементом -а- 'и'. Названия чисел третьего и последующих десятков обычно заимствованные, однако в большинстве случаев в речи стариков, женщин, детей, употребляются составные числительные, построенные по принципу "от большего к меньшему" с соединительным элементом -и: wist-u wok 'двадцать один' (20-и 1); rss-u döw 'тридцать два' (30-и 2) и т.д.

Названия десятков, кроме wist 'двадцать' < *ulsati-, ср. ав. vlsaiti-, др.-инд. vimsati, и ras 'тридцать' < *9risat-, ср. ав. Sri-sat-, др.-инд. trinisat-, представляют собой ранние заимствования из дари с фонетическим изменениями: óil 'сорок', рапса 'пятьдесят' и т.д. Эти числительные, построенные по децимальной системе, вытеснили некогда бытовавшую в санглич-ском вигезимальную систему, которая сложилась здесь ранее на базе исконного материала, но по субстратным моделям: ra-wlst 'шестьдесят'; ra- wist-das 'семьдесят'.

Наблюдается выражение неполных десятков конструкциями вычитания: wokkam ras 'двадцать девять' (букв, '[на] 1 меньше 30); róy kam saducil 'сто тридцать семь' (букв, '[на] 3 меньше 140') и т.д.

Порядковые числительные в основном заимствованы из дари с некоторыми фонетическими изменениями, в частности, в звучании суффикса в виде -эт. Имеются и отдельные порядковые числительные, образованные от исконных количественных, с тем же суффиксом -эт. < *-ата, возможно, контаминирован-ным с местным дари -ит: wokam 'первый'; dawam, dayam 'второй' и т.д.

Отмечается разряд дистрибутивных числительных, образуемых суффиксом -i, возможно из ир. *-aja, при вторичном распространении его н все числительные: wokí 'по одному'; ponzi 'по пяти' и т.д.

Местоимения. Сангличский язык сохранил древнюю систему местоимений, где имеются личные местоимения только 1-го и 2-го лица, а для выражения 3-го лица используются указательные. Личные местоимения 1-го и 2-го лица представлены прямым, косвенным и посессивным (генитив) падежными формами.

1-е л. ед.ч. в прям. пад. aza, azi 'я' < *ázam, ср. ав. azam, др.-инд. ahám; косв. пад.: так < *mám или *та + суф. *-ка; по-сесс. пад.: тэп < *тапа, ср. ав. mana, др.-инд. máma;

2-е л. ед.ч. прям, пад.: tów [ta, tu] 'ты' < *tuuam, ср. ав. tüm, tvam, др.-инд. tvam; косв. пад. tafak < *t/9ua или *t/9uam из энклитики с суф. *-ка; посесс. пад. to < *taua, ср. ав. tává, др.-инд. tava или из контамшшрованной ее формы с *tai;

1-е л. мн.ч. прям. пад. ашэх 'мы' < *mäx < *amäxam < *ahmäkam, ср. ав. ahmäkam, др.-инд. asmâkam; косв. пад. micaf, посесс. пад. mic возводятся к вторичному местоименному прилагательному *ahmä- + ciya- [IIFL, П, 346].

2-е л. мн.ч. в прям., косв. и посесс. пад. tsmaxfef) восходит к вторичной праформе генитива *ta/u-mäx [СГВЯ-Ф, 211]. Наращение форманта -af в косв. пад. мн.ч. (также в указ. мест. см. ниже) относительно позднее и происходит из более ранних формантов *-aiv', *-äv ' из совпавших показателей дат.-абл. *aibiah, *-äbiah и инстр. *-aibis, *-äbis.

Указательные местоимения имеют трехсерийную систему, аналогичную латинской системе (типа: hic — iste — ille) и системе других памирских языков (кроме язгулямского). Эта система продолжает типологически и отчасти материально — через соответствующие этапы (арийский и общеиранский) — аналогичную индоевропейскую систему (см. ниже) типа: I — "Ich-Deixis" ("тот, что возле меня"); II — "Der-Deixis" ("тот, что возле тебя"), она же была эмфатической ("именно тот") и анафорической ("тот, который...."), т.е. "Der-Deixis"; III— "Jener-Deixis" ("тот, что возле него) [Brugmann, 1904; Эдельман, 1976].

Все указательные местоимения могут употребляться атрибутивно или субстантивно. При субстантивном значении местоимения число, падеж и положение референта в пространстве являются признаками самого местоимения, при адъективном — относятся к определяемому имени.

Падежи Серия

I II III

Ед. ч. Мн. ч. Ед. ч. Мн. ч Ед. ч. Мн. ч

Субстантивные Прямой аш(а) amänd ad(a) adänd aw(a) awänd

Косвенный man mansf wsdan wsdansf wan wansf

Посессивный Tmen amänd Tden adänd yuen, yönen awänd

Адъективные Прямой am ad 6 [wa,wö]

Косвенный шэ, ша [Im] da, id fi8] wa [yö]

Происхождение указательных местоимений сравнительно прозрачно. В целом они продолжают древнеиранскую и через

нее — индоевропейскую грехсерийную дейктическую систему (см. выше), от которой материально отличается только I серия, восходящая не к и.-е. а к инновационной общеарийской основе местоимения I серии *ima-. Местоимения II серии с элементом *d восходит к иранской основе *aita-, продолжающей индоевропейскую П серию с элементом *t. Местоимения III серии с элементом w, восходящее к иранской основе *аиа-, продолжает индоевропейскую III серию с показателем *и.

Возвратно-определитеьное местоимение наблюдается в сангличском, так же как личные и указательные, в трех падежах: прямом xada 'сам' < *xvata-, ср. ав. xvató, др.-инд. svá- < и.-е. *sue- 'свой, себе'; косвенном — xssór 'себя' < *xvai- sara-; и посессивном хэ, хё 'свой' < *xvai-.

Приведена характеристика других разрядов местоимений (вопросительные, определительные) как в плане синхронного функционирования, так и в плане исторического развития.

Глагол. Сангличский глагол характеризуется наличием двух основ, имеющих древнее происхождение: настоящего времени (или презентной) и прошедшего времени (или прете-ритапьной) и третьей, инновационной основы перфекта.

Сангличские глагольные основы в большинстве восходят к древнеиранским основам и причастиям (хотя и в значительно перестроенном виде), однако по своей грамматической нагрузке существенно от них отличаются. Древнее противопоставление основ презенса, аориста и перфекта здесь не сохранилось. Выявляются рефлексы разных классов иранских презентных основ, восходящих в свою очередь к индоевропейским основам презенса, главным образом, следующих:

1) немногочисленные древние корневые, в том числе с вторичной тематизацией (1 кл. Бартоломе и Райхельта, 2 кл. инд. грамматик, 1 тип Эдельман) и тематические с корневым ударением и с полной огласовкой корня (2 кл. Бартоломе, 4а класс Райхельта, 1 кл. инд. грамматик, 9 тип Эдельман): хаг- 'есть' < *xvar(a)-, *Vxvar-, ср. ав. xvar-; taw- 'гореть' < *Sau(a)-, W&au-; tac- 'уходить' < *taca-, Wtak-;

2) тематические с нулевой огласовкой корня и ударением на тематической гласной (3 кл. Бартоломе, 46 кл. Райхельта, 6 кл.

инд. грамматик, 11 тип Эдельман): kul- 'резать (скот), закалывать' < *kusá-, *Vkaus-, ср. ав. kaos-; рэпес- 'одевать(ся)' < *pati-mucá-, *Vmauk-, ср. ав. pati-maoc-;

3) редуплицированные основы презенса (5 кл. Бартоломе, 2 кл. Райхельта, 3 кл. инд. грамматик, 2 тип Эдельман): pov-'пить' < *piba-; zénz- 'брать' < *zaz(aia)-, ср. ав. zaza-, Vhaz-, др.-инд. Vsah- (< и.-е. *segh~);

4) основы от корня с полной и продленной огласовкой и с ударным суффиксом *-áia- (< и.-е. *-ею-) (30 кл. Бартоломе, 18 кл. Райхельта, производные основы у инд. грамматик, 17 тип Эдельман) или без него. В древнеиранском и, возможно, в пра-сангличско-ишкашимском эти основы были продуктивными; несколько утрачивая каузативное значение, они становятся постепенно основами лексического класса переходных глаголов [СГВЯ-М, 19; Стеблин-Каменский, 1981, 161]. Позднёе ударение с суффикса переместилось на корневой гласный основы. Внешней приметой таких основ в сангличском являются гласные -i-, -ё-, т.е. отражения сильного корневого гласного при i-умлауте под воздействием суффикса, а в ряде глаголов с поздней перегласовкой корня по аналогии к этому типу: pardé- 'продавать'

< *para-dá(-áia)-, *Vda-; (y)ív- 'прясть' < *yiv- < *gaib(-áia)-, *Vgaib~; tlw- 'жечь, сжигать' < *$au(-aia)-, *V&au-.

Отмечены основы со средней дифтонговой степенью (*-аи-\ которые не сохранили в корневом вокализме особого отражения i-умлаута. Они могут являться свидетельством наличия здесь в сангличско-ишкашинском состоянии ударения на суффиксе, а не на корне, ср. saw- 'мазать, терять' < *sau(-aia)-, *Vsau- (< и.-е. *sk6u-); saw- 'грызть, жевать' < *xsáu(-aia)-, *Vx§au- (< и.-е. *ks-eu- 'скоблить') [ИФВЯ, 72; СГВЯ-Ф, 116].

Сюда же примыкают глаголы с поздней перегласовкой, либо спонтанной, либо по аналогии с вышерассмотренными основами: des- 'доить' < *dauxs-, daug-; xímb- 'спускать, снимать'

< *xaup- (< и.-е. *keu-p-) с назальным инфиксом и т.д.

5) основы, образуемые от корня в средней огласовке (для легких несонантных корней или в слабой для сонантных), сохранившие и развившие рефлекс индоевропейского инхоатив-ного суффикса — др.-ир. *-sa < *-ssa < и.-е. *-sIce/o (14 кл. Бар-

толоме, 13 кл. Райхельта, в индийской грам. традиции разделены между 1-м и 6-м классами по месту ударения, 12 тип Эдель-ман), который стал в более позднюю эпоху в ряде иранских языков, в частности в сангличском, продуктивным суффиксом непереходных глаголов: ïs- 'приходить' < *isa-, *Vai-; ïxs- 'научиться' < *iuxsa- < *iug-sa-, *Viaug-; nadafs- 'прилипать, приставать' < *ni-dufsa-, *Vdaub- или *da(m)b- и т.п.;

6) непереходные и единичные переходные основы, образуемые от ударного и безудрного корня со слабой (реже — средней) огласовкой и суффиксом *-ja- > -у (26, 27 кл. Барто-ломе, 16а, б. кл. Райхельта, 4 кл. инд. грамматик, 14, 15 типы Эдельман): айу- 'рожать (обычно о животных)' < *â-zâ-ia-, *Vzan-; apïy- 'пропадать' < *apa-i-ia-, *Vai-; atîy- 'входить' < *ati-i-ia-, *Vai-.

В ряде основ этого класса i-умлаутная перегласовка корня отсутствует, и это свидетельствует, наряду с редуцированным отражением гласной некоторых корней, также о наличии здесь в раннесангличско-ишкашимском ударения на суффиксе, а не на корне. Так, к основам с рефлексами ударного суффикса *-/а-и слабой огласовки (сонантных и несонантных) корней (27 кл. Бартоломе, 16 б кл. Райхельта, 4 кл. индийской грамматики, 15 тип Эдельман) можно отнести: nid- 'садиться, сидеть' < *ni-ha/id-iá-, *vhad-; mur- 'умирать' < *mr-iá-, Wmar-, ср. ав., др.-инд. Vmar-,

К этому классу примыкают, но не сливаются с ним основы с долгим корневым *à\ ютё(у)- 'виднеться' < *ni-mâ-ia-, *Vma(y)-; farrné- 'приказывать' < *fra-mâ-ia-, *Vmâ(y)-, ср. ав. maya-; zané(e)- 'мыться, стирать' < *snâ-ia-, *Vsnâ-, snâ(y)-, ср. ав. snaya-, snya-.

7) основы с назальными суффиксами *-náu-, -ni-, присоединяемыми к корню в слабой огласовке (10 и 11 кл. Бартоломе, 6 и 7 кл. Райхельта, 5, 8 и 9 кл. индийской грамматики, 4 и 5 типы Эдельман). В сангличском их продолжают основы ряда переходных глаголов, сохранившие исторический назальный суффикс в виде неотделимого от основы на синхронном уровне носового согласного: kan-, ken- 'делать' < *kr-nau-, *Vkar-, ср. ав. karanaoti, др.-инд. krnoti; varn- 'стричь (овец)' < *brî-nâ-,

*^Ьга1-; уйп- 'молоть' < *аг-па- *л/аг-; рэсПп- 'зажигать' < *рай-Ф-па-, (< и.-е. с!!-);

8) основы с назльным инфиксом *-па-/-п- в корне, выступающим обычно в слабой огласовке (8 кл. Бартоломе, 8 кл. Райхельта, 7 кл. индийской грамматики, 6 тип Эдельман); главным образом, это основы переходных глаголов: (\у)ц$кэтЬ-'теребить шерсть' < *иЦки-т-Ь-, ^^каиЬ- (< и.-е. *зкеиЬЬ-), ср. рус. диал. скубить; ср. ишк. рьгкашЬ- 'загонять (скот, птицу)' < *рага-(8)ка-т-Ь-, ср. ав. экашЬ- (< и.-е. *(з)катЬ- 'спутывать, привязывать');

9) тематическая основа, образуемая от корня в средней (реже — в слабой) огласовке плюс рефлекс суффикса и.-е. "Чу (> ир. *-И, *-§, в зависимости от исхода корня) и тематический *-а (15 кл. Бартоломе, подкласс 10-го кл. Райхельта, индийская грамматика их не выделяет, 13 тип Эдельман): угё1-'ломать(ся)' < *Ьги5а-, *^Ьгаи§ (< и.-е. *Ы1г-еи-з) — с поздней перегласовкой по аналогии.

Дается характеристика инновационных каузативных основ с преф. Ьэ~, Ье- и суф. -ап, возникших под влиянием местной разновидности дари языка или непосредственно усвоенных из него.

Большинство основ прош. времени (ОПВ) в сангличском языке, как и в других иранских языках, являются рефлексами древних перфектных пассивных причастий, образуемых от корней (обычно в слабой огласовке) с помощью суффикса (м.р.) и возможно, также ж.р. и мн.ч. на *-1а(Ь) соответственно, либо же представляют собой позднейшие производные по аналогии с этими причастиями. Сангличские ОПВ по происхождению делятся на следующие группы: I. Архаичные, непосредственно восходящие к др.-ир. причастиям на *-1а; *-иа и на *-па; II. Инновационные: раннесангличские вторичные основы, образованные от основ настоящего времени или построенные по аналогии с первичными, и поздние основы, образованные на современном этапе развития языка.

I. Отмечены следующие архаичные основы прош. времени: восходящие к древним причастиям на *-1а:

1)от корней с сонантной и гласной корневой огласовкой: г.бс1/М. ¿65 'убивать' < *]а-1а-, сШ<3/ М.с1й5 'давать' <

*dá-ta-, *Vda-; síd-/M. si5 'идти, становиться' < *cju-ta-, *Véiau-; mal, mu) 'умирать' < *mr-ta-, bma/ar-ta-, *Vmar-, mr-, ср. ав. mareta-, Vinar-, др.-инд. m|tá-, Vmar-; xól 'есть' < *xvar-ta-, *xvr-ta-, *Vxvar- или *xva/ar-ta-.

2) от корней с исходом на согласный:

а) корни на *-g: нижн. dayd, верхн. dayd 'доить' < *dug-ta-, *Vdaug- (< и-е. *dheugh-); toyd 'уходить' < *tak-ta-, *Vtak-, ср. ав. Vtak-; б) корни на *-р, *-b: (w)u§kavd 'теребить шерсть' < *yi-skub-ta-, *Vskaub- (< и.-е. *skeubh-); andarvd 'иметь' < *han-drab/p-ta-, *Vdrab-/p-; в) корни на *-s, *-z : kot 'смотреть' < *kas-ta-, *Vkas-, ср. ав. kasa-, др.-инд. Vkas- (< и.-е. *кУеК-); arat 'летать' < *fra~ras-ta-, *Vra¿-; г) корни на *-s: kut 'резать (о скоте) < *kus-ta-, Wkaus-, ср. ав. kusa-, Vkaos-; д) корни на *-d: nilost 'сидеть' < *ni-sas-ta-, Whad-.

2. Основа прош. времени на *-ш представлена одним примером: рэх/М. pox, рих 'варить(ся), созревать' < *paxva- < *paxua-, *Vpak-, др.-инд. pakvá-, Vpak- (в ишкашимском ОПВ pbx(t) с вторичным наращением -t по аналогии).

3. Основа прош. времени на *-па: fsrínd 'оставаться' < *fra-rik-na-, Wraik-, ср. гр. frin; mind 'спать' *ham-hup-na-. В этих основах огласовка i объясняется ее переносом из ОНВ, а ее растяжение может быть вызвано положением перед носовым. Наращение -d — вторично по аналогии с другими глаголами.

П. Инновационные основы прош. времени подразделяются на:

1. Раннесангличские вторичные основы, образованные от основ настоящего времени или перестроенные по аналогии с первичными. Здесь рассматриваются группа ОПВ, образованных от ОНВ и характеризующихся корневым i, возникшим из i-умлаутных вариантов *а, а [Соколова, 1981ь 31], а также основ, перегласованных по аналогии с ОНВ.

2. Поздние вторичные ОПВ, образованные на современном уровне развития сангличского языка. Здесь анализируются случаи полного уподобления основ наст, и прош. времени путем механического присоединения показателей прошедшего времени -í/d (< *-ta) к ОНВ, иногда с чисто фонетическим изменением исхода корня.

Данный способ образования ОЛВ является нынче весьма продуктивным и по нему строятся глаголы от ряда заимствованных и звукоподражательных основ, порою вытесняя первичные и раннесангличские вторичные прошедшие основы.

Здесь же рассматриваются и приводятся примеры на параллельное употребление на синхронном уровне старых и новых ОПВ. Отмечается, что инновационные каузативные основы с префиксами Ъэ-, Ье- и суффиксом -an (см. выше) строят ОПВ по аналогичной модели вторичных основ, путем присоединения к этим основам -d.

Отдельно в работе анализируются супплетивные основы, восходящие к разным др.-ир. корням: is-: oyod 'приходить' < *a-is(a)-: *a-ga-ta-, *Vai-: *gam-, ср. ав. *gam-; izim- : oyod 'приводить, приносить' < *a-jama-ia-: *a-ga-ta-, Wgam-.

Перфектные основы являются новообразованиями. Они продолжают вторичные причастия на *-taka, однако постепенно вытесняются новыми, построенными по аналогии от основ прош. времени с суффиксами -бк, -ик. Например, (y)Iv- : (y)Ivd, перф. (y)Ivduk 'прясть'; win-: wind, перф. wlnduk 'видеть', ken-: ku], перф. kuwok 'делать' и т.д. Эти основы ныне не употребляются как причастия, а служат для образования форм перфекта и плюсквамперфекта.

Далее в диссертации рассматриваются личные показатели, а также вспомогательные глаголы, глагол-связка.

Имеется два ряда личных показателей: а) флективные — неотделяемые окончания при формах от основы настоящего времени; б) аналитические — отделяемые показатели (они же связки), употребляющиеся при формах от основ прошедшего времени, перфекта и в аналитических формах и конструкциях со вспомогательным глаголом.

Личные окончания

Они продолжают в целом "первичную" тематическую флексию индикатива и конъюнктива, активного и медиального

1 л.

2 л.

3 л.

Мн. ч.

-даг/М. -ит, -ет

-фЛ. -qfL -uf

-of.М. -о", -й

-ап/М. -an

залогов, то есть представляют гетерогенную систему, сложившуюся в результате взаимодействия и контаминации различных древнеиранских парадигм. В ед.ч. 1 л. -зп, -еп — из конъ. акт. *-cin¡ (с ранним переходом *а> а по аналогии с другими лицами), что естественно при совпадении в единой форме современного индикатива различных древних наклонений; 2 л.--i

< *-ahi; 3 л. -б/М. -ó", -й продолжает окончание конъ. мед. *-ata(?) [СГВЯ-М, 100] либо акт *-ati через этап *-óS > -ov [IIFL, II, 359]. Во мн.ч. 1 л. -зпг/М. -ет, -ит, -эт < *-ámi (при выравнивании огласовок окончаний по типу *-а-); 2 л. -д/7М. -qf, -uf из мед. инд. *-aduai или конъ. *-aduai— через этапы *dmi > *-bi > *-b'> *-/; 3 л. -ап восходит к инд. акт *-anti или конъ. *-ánti, *-ап.

Отделяемые личные показатели (связки)

Ед. ч. Мн. ч.

1 л. -эт -ап

2 л. -/ - й\п

3 л. -0 - ап, т

Эти показатели— связки являются энклитиками, присоединяемыми чаще всего к первому ударному члену предложения или к первой интонационной группе. Происходят, как в других памирских языках, из древних связок и энклитических местоимений: в ед. ч. 1 л. -эт из связки *-акт1 при контаминации с сочетанием гласного исхода предшествующего слова с энкл. *-таг, 2 л. -/ из парадигмы личных окончаний *-аЫ\ 3 л. — 0на. месте исторической связки (первоначально для переходных глаголов). Во мн. ч. 1 л. -ап! М. -йп из энкл. *-паИ; 2 л. -ап/М. 3п- по аналогии с 1 л. и 3 л. мн. ч. при общей унификции парадигм мн.ч. ж. 3 л.--ап, -т — из связки *-ИапИ.

Глагольная связка

Ед.ч. Мн.ч.

1 л. -то -ап

2 л. -dó(y)M. -до -ап

3 л. -о, -й, -ё, -i -ап

Глагольные связки во мн.ч. совпадают с отделяемыми личными показателями. Их место во фразе относительно свободно,

как и место отделяемых личных показателей. Восходят: в ед.ч.

1 л. -то— из связки *аЪтп1 при возможной контаминации с энклитикой ген.-дат. *тш, та (ср. ав. то, тог, др.-инд. те);

2 л. -<1о(у) — из энклитики ген.-дат. /уа ( ср. ав. /ё, Ш, др.-инд. të с озвончением */ > й? в неначальной позиции в звуковом комплексе); в 3 л. -б, -й, -ё, -7 — из указательных местоимений, продолжающих древнее *аиа. Во мн.ч. -ап во всех трех

- лицах — перенесены из парадигмы личных показателей и продолжают генитивную местоименную энклитику *-паН с контаминацией со связкой *каЫ\ (ср. ав. ИэпИ, др.-инд. ¿<?л//).

Далее дается характеристика вспомогательных глаголов, личных форм глагола — происхождения, способов образования и функционирования личных форм глагола всех времен и наклонений.

Все личные формы глагола можно разделить по способу образования на простые и сложные. Простые формы образуются от основ с помощью личных окончаний. Сложные формы включают основной глагол (носитель лексического значения) в форме перфектной основы и вспомогательный уипик 'быть' в форме лрош. времени.

От презентной основы образуются: настоящее-будущее время изъявительного наклонения (иногда с подвижной безударной частицей -Ьэ, указывающей на категоричность утверждения о совершении действия); повелительное наклонение (представленное формами 2-го лица ед. и мн. числа: ед.ч. — ОНВ с нулевым окончанием, продолжает древний императив; мн.ч. — ОНВ плюс окончание -дГ; при совпадении ее с формой 2-го л. мн.ч. наст.-буд. времени).

От претеритальной основы отделяемыми личными показателями образуется форма прошедшего времени.

Аналогично от перфектной основы образуется форма перфекта.

Из сложных глагольных форм представлен плюсквамперфект, образуемый сочетанием перфектной основы смыслового глагола с вспомогательным глаголом уипик 'быть' в прош. времени.

Дается характеристика образования отрицательных форм.

В разделе "Неличные глагольные формы" рассматриваются инфинитив, причастие и имя деятеля.

Инфинитив образуется от ОНВ суффиксом -бк или -ик (<др.-ир. *-ака). Сочетает именные и глагольные признаки; в предложении выполняет те же функции, что и существительное, выступая в роли главного и второстепенных членов предложения; может оформляться предлогами и послелогами, принимает суф. мн. числа -ó, но одновременно сохраняет отчасти глагольные свойства, образуя вместе с относящимися к нему словми инфинитивный оборот.

Причастие прош. времени образуется прибавлением к основе перфекта рефлекса древнего суффикса прилагательных -í < *-aina(?). Сочетает именные и глагольные свойства. Примеры: mlndukl 'спящий'; tóydukl 'ушедший'; apanitukí 'утерянный'. В залоговом отношении причастия формально не дифференцирован.

Имя деятеля образуется от инфинитива ударным суффиксом -uz (прототип неясен): desukúz 'доярка'; kxrukúz 'пахарь', durktulukúz 'плотник'.

Наречия. Собственно наречий, т.е. слов, которые выступают в предложении только в адвербиальной функции, в санглич-ском мало. В большинстве случаев в обстоятельственной функции используются имена локальной и темпоральной семантики (исконные и заимствованные).

Выделяется группа местоименных наречий, образованных от основ указательных местоимений и продолжающих древнюю трехсерийную систему с ориентацией на говорящего, собеседника и на третье лицо: I серия amdak 'здесь, тут' < *ima-da- + k; II серия adak/M. aSak 'там, (где ты)' < *aita-da- + к; 1П серия 5dak/M. wok, wó5a(k) 'там, туда' < *aua-da- + к, ср. ав. ava8a, др.-перс. avada 'там, туда'.

В функции местоимений-наречий используются также указательные местоимения в основном в адъективном употреблении с предлогами и послелогами: mamod 'здесь (сюда)'; mawod 'там, туда'; am-ru 'на этой стороне'; ó-ru 'на той стороне'; mo-ba 'сюда'; ó-ba 'туда'.

В разделе "Служебные части речи" дается характеристика исторического происхождения и современного функциониова-

ния предложно-послеложной системы, частиц и союзов санг-личского языка.

"Междометия" рассматриваются в специальном разеле диссертации, так как они составляют отдельную группу слов и фонетических комплексов, обычно стоящих особняком по отношению к предложению и его членам.

Раздел "Словообразование" состоит из двух частей: "Именное словообразование" и "Глагольное словообразование". В первой части рассматриваются способы и модели словообразования и словосложения. Во второй части даются краткие сведения об образовании сложноименных глаголов, приводится список сохранившихся в сангличском языке исторических превербов, сросшихся с основой глагола и вычленяемых только путем этимологического анализа.

В "Заключении" кратко обобщаются итоги исследования: I. 1. Из анализа, проведенного в первой главе, видно, что санг-личская система фонем непротиворечиво выводится из обще-восточноиранской системы, восстановленной B.C. Соколовой и Д.И. Эдельман [Соколова, 19811_2; СГВЯ-Ф]. При этом трансформации на фонетико-фонологическом уровне происходят спонтанно, благодаря особенностям фонетической системы просангличско-ишкашимского древнего диалекта, и лишь частично под иноязычным, но все же иранским адстратным воздействием. Наблюдаются также элементы воздействия доиндо-европейского субстрата на сангличский.

2. Как известно, на общевосточноиранском уровне существовало противопоставление гласных звукотипов (инвентарь см.: [Соколова 1981. ; СГВЯ-Ф, 77, 209-210], сохранявшее, по-видимому, различие по долготе на сангличско-ишкашимском уровне, о чем свидетельствуют рефлексы этих гласных в сангличском языке.

3. После отделения от общевосточноиранской общности в прасангличском не произошло существенных изменений гласных. Наиболее характерные изменения в составе сангличских гласных звукотипов в ходе динамики их развития в более поздние эпохи тесно связаны с влиянием умлаута, характером слога,

акцента, а также с воздействием со стороны соседних согласных и с положением в начале или исходе основы. Для санглич-ского языка результативнее других факторов оказалось явление ¡-умлаута.

4. Монофтонгизация полных дифтонгов в сангличском совпадает со сходным процессом в других восточноиранских языках. Из слабых дифтонгов *ии/*зи, *эп/т наиболее показательным является рефлекс дифтонга *ии/*эи. Рефлексы двух других дифтонгов надежных примеров не имеют.

5. В области консонантизма произошли сравнительно небольшие изменения. В настоящее время в сангличской консонантной системе отмечаются две группы инноваций. К первой относится переход в раннюю эпоху из разряда сонантов в разряд согласных фонем звукотипов */, *и, *к Ко второй относится появление нового вокального ряда — щеребральных согласных. Более поздние инновации, такие, как появление q, И,(') связаны с вхождением этих фонем в языке вместе с заимствованной лексикой из соседних тюркских и арабского языков.

П. 1. Морфологическая система в основных своих чертах является типологически общей как для сангличского, так и для других памирских языков.

2. Следует отметить, что в морфологической системе сангличского языка за период его трансформации от общеиранского через общевостоноиранское до современного состояния произошли значительные изменения. В целом развитие сангличского языка, как и других иранских языков, привело к изменению структурного типа: от сложной древней флективной морфологической структуры к флективно-агглютинативной с элементами аналитизма.

3. Так, в эволюции грамматического строя в сангличском языке можно отметить следующие черты:

а) полное элиминирование категории падежа в системе имен (у существительных, прилагательных и числительных); сохранение категории падежа у личных, указательных и возвратно-притяжательных местоимений, реализующейся в виде наличия форм прямого, косвенного, а также посессивного падежа; (локативность выражена в основном предлогами с про-

странственным значением); в сохранение рудиментарных следов грамматической категории рода в виде исторической оппозиции мужского/женского рода в отдельных парах имен; упрощение оппозиции форм грамматического числа до двух (единственное и множественное);

б) появление формального выражения категории определенности/неопределенности в виде артиклей и других элементов, выполняющих артиклевую функцию наряду с другими: в качестве определенных артиклей используются указательные местоимения, — наиболее часто — местоимения III серии (определенность передается также использованием предлога га при дополнении); в качестве неопределенных артиклей — числительное wok 'один' с ослабленным количественным значением, и реже — заимствованный из дари постпозитивный показатель

в) использование супплетивных и вторичных (у мест. 2 л. мн. ч.), связанных с воздействием субстрата [СГВЯ-М, 209-214] основ для местоимений; сохранение трехсерийной системы указательных местоимений, продолжающей исторически общеиранскую и через нее индоевропейскую трехсерийную систему;

г) сохранение сангличским языком в целом исконных числительных: для счета свыше десяти используются как собственно сангличские, так и заимствованные из дари числительные, построенные по децимальной системе, вытеснившие некогда бытовавшую в сангличском языке вигезимальную систему (последняя сложилась здесь ранее на базе исконного материла, но по субстратным моделям: rawlst 'шестьдесят' (букв, 'три двадцать') и т.п.; можно отметить также появление новых средств образования порядковых числительных;

д) глагольная система сангличского языка претерпела существенные преобразования по сравнению с общеиранской и общевостоноиранской системой, см. подробнее [СГВЯ-Ф, 1438, 69-146]. Глагол образует в сангличском отдельную систему по совокупности морфологических категорий (переходность/ непереходность; видо-временные характеристики, наклонение, лицо, число). Утрачены древнее противопоставление презенса, аориста и перфекта, и разветвленная система видо-временных и

залоговых форм; "они могли быть смыты вторичным развитием причастного «перифрастического» перфекта и становлением на его базе прош. времен и оппозиции основ настоящего/прошедшего времени" [СГВЯ-М, 250-261]. Видо-временные отношения свойственны изъявительному наклонению. Глагольные формы образуются от глагольных основ: презентных (восходящих к древним презентным основам разных классов, см. "Основы..."), претеритальных (восходящих к древнеиранским причастиям на *-/«, *-ш, *-па, а также вторичных), перфектных (перфектная основа образуется от претеритальной присоединением суф. -ик — после слога с гласным — f, ё или ök). Способы образования личных форм различаются: флективный способ — для настояще-будущего времени и аналитический для прошедших времен. Последние — формы прошедшего времени и перфекта являются аналитическими построениями с отделяемыми личными показателями, примыкающими энклитически к различным, обычно — первым — ударным членам предложения.

В системе модальных противопоставлений из четырех наклонений, существовавших в общеиранском, в сангличском сохранились наклонения: повелительное (состав: презентная основа с нулевой флексией для 2-го лица ед.ч.; флексия -sf для мн.ч.) и изъявительное (модальные оттенки которого выражаются средствами контекста). Выделяется инновационная аналитическая форма— модальное сочетание, калькированное, видимо, с дари языка.

Категория вида (типа Aspekt) как таковая формального выражения не имеет. Различные видовые оттенки имеют контекстное и, в прошедших временах, грамматическое выражение. Форма настояще-будущего времени выражает действие в настоящем или постоянное, многократное, а также действие в будущем. Формы прошедших времен выражают действие в прошлом с различными видовыми значениями: краткость, однократность, многократность, длительность, результативность, предшествование одного действия другому в прошлом; а также— в контексте— модальные значения: предположение, возможность, условие и т.д.

Морфологическая залоговая оппозиция в сангличском глаголе не сохранилась, хотя причастные обороты с пассивным значением прослеживаются. Речь строится обычно в активном плане. Каузативность является элементом словообразования, причем каузативные глаголы обычно заимствованы из языка дари. Переходность/непереходность выражается в основном синтаксически: возможностью наличия в предложении имени прямого объекта.

Наречия я служебные слова (предлоги, послелоги, частицы, союзы) в сангличском образуют особую группу слов, которая противостоит значимым частям речи — именной группе и глаголу. Они несут значительную функциональную нагрузку при выражение грамматических отношений значимых частей речи.

Междометия составляют отдельную группу слов и фонетических комплексов, обычно стоящих особняком по отношению к предложению и его членам.

Цитированная литература

1. Барроу Т. Санскрит (Пер. с англ. Н. Лариной). М., 1976.

2. Иванов В.Б. Вокализм и просодика в персидском языке и дари. АДД. М., 1996.

3. ИФВЯ— Стеблин-Каменский И.М. Историческая фонетика вахан-ского языка: КД. Л., 1971.

4. ОИТИИЯ, 1, II — Опыт историко-типологического исследования иранских языков / Под ред. B.C. Расторгуевой. М., 1975. Т. I, II.

5. Оранский И.М. Иранские языки в историческом освещении. М., 1979.

6. Порхомовский В.Я. Принципы сравнительно-исторического исследования бесписьменных и младописьменных яхыков (на материале чадских и афразийских языков). АДД. М., 1993.

7. Пахалина Т.Н. Ишкашимский язык. М., 1959.

8. СГВЯ-Ф— Эдельман Д.И. Сравнительная грамматика восточно-иранских языков. Фонология. М., 1986.

9. СГВЯ-М — Эдельман Д.И. Сравнительная грамматика восточно-иранских языков: Морфология. Элементы синтаксиса. М., 1990.

10. Соколова B.C. Очерки по фонетике иранских языков. М.; Л., 1953. Т.Н.

11. Соколова B.C. К реконструкции восточноиранского вокализма // Иранское языкознание: Ежегодник 1980. М., 1981.

12. Стеблин-Каменский ИМ. Историческая классификация ваханских глаголов // Иранское языкознание: Ежегодник 1980. М., 1981.

13. Эдельман Д.И. К истории язгулямских и шугнано-рушанских указательных местоимений // Иранское языкознание. История, этимология, типология. М., 1976.

14. Эдельман Д.И. К проблеме "язык или диалект" в условиях отсутствия письменности // Теоретические основы классификации языков мира. М., 1980.

15. Эдельман Д.И. К методике фонологической реконструкции праязыка // Теоретические проблемы восточного языкознания. М., 1982.

16. Bartholomae Chr. Vorgeschichte der iranischen Sprachen // Grundriss der iranischen Philologie. Strassburg, 1895-1901. Bd. I, Abt. 1.

17. Brugmann K. Die Demonstrativpronomina der indogermanischen Sprachen (Eine bedeutungsgeschichtliche Untersuchung) II Abhandl. der philol.-hist. Klasse der könig.-sächsisch. Gesellschaft der Wissenschaften. Leipzig, 1904. Bd. XXII, N VI.

18. Grierson G.A. Ishkashimi, Zebaki and Yazghulami. L., 1920.

19. Grierson G.A. Linguistic Surveyof India. Calcutta, 1921. Vol. 10.

20. IIFL, II—Morgenstierne G. Indo-Iranian Frontier Languages. Oslo, 1938. Vol. U.

21. Reichelt H. Avestisches Elementarbuch. Heidelberg, 1909.

Основные положения диссертации отражены в следующих

публикациях:

Монографии:

1. Юсуфбеков Ш.П. Дейктичность в языках шугнано-рушанской группы: семантико-лрагматические аспекты. М., 1998.

2. Юсуфбеков Ш.П. Сангличский язык в синхронном и историческом освещении. М., 1999.

Статьи:

1. Юсуфбеков Ш.П. Санглнчский язык // Языки мира: Иранские языки. III. Восточноиранские языки. М., 2000. С. 186-196.

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Юсуфбеков, Шодихон Парвонаевич

ВВЕДЕНИЕ.

Общие сведения о территории и населении.

Общие сведения о языке.

История изучения языка.

Источники языкового материала.

Транскрипция.

Глава I. ФОНЕТИКА.

Вокализм.

Исторические соответствия в вокализме.

Отражение монофтонгов.

Отражение древнеиранских *а, *а.

Отражение древнеиранского *а.

Под ударением.

В нейтральном положении.

В положении i-умлаута.

В безударном положении.

В начале и в исходе словоформы (в древнеиранском или прасангличско-ишкашимском состоянии).

Отражение древнеиранского *а

Под ударением.

В нейтральном положении.

В положении i-умлаута.

В безударном положении.

Отражение древнеиранских *i, I.

Отражение древнеиранского *i.

Под ударением.

В безударном положении.

Отражение древнеиранского *Т.

Отражение древнеиранских *и, *й

Под ударением в нейтральном положении.

В положении i-умлаута.

Отражение дифтонгов

Отражение полных дифтонгов.

Дифтонг *ai.

Дифтонг *аи.

Отражение слабых дифтонгов.

Слабый дифтонг *ii/*ai.

Слабый дифтонг *uu/*au.

Слабый дифтонг *эп/т.

Отражение сочетаний *ai, *ai, *au, *au.

Сочетания *ai, *ai.

Сочетания *au, *au.

Отражение *r (*[эг], реже *[гэ]).

Под ударением.

При сохранении г.

Консонантизм.

Исторические соответствия в консонантизме.

Отражение сонорных согласных и неслоговых вариантов сонантов.

Отражение фонем *n, *т.

Отражение фонемы *1.

Отражение звукотипа *г.

Отражение звукотипа *i.

Отражение звукотипа *и.

Отражение шумных согласных.

Отражение фонемы *s.

Отражение сочетаний *s с другими согласными и сонантами.

Отражение др.-ир. *rs.

Отражение вторичной др.-ир. *s.

Отражение фонемы *z.

Отражение сочетаний *z с согласными и сонантами.

Отражение фонемы *s/z/h.

Отражение аллофона *[s] фонемы *s/z/h в группе *str.

Отражение аллофона *[s] фонемы *s/z/h в группе *sn.

Отражение аллофона *[h] фонемы *s/z/h.

Отражение аллофона *z фонемы *s/z/h.

Отражение др.-ир. звукотипов *s и *z.

Отражение фонемы *s/z.

Отражение сочетаний фонемы *s/z с согласными и сонантами.

Отражение фонемы *xv.

Отражение заднеязычных согласных.

Отражение фонемы *к.

Отражение фонемы *х (или *х/к).

Отражение фонемы *g.

Отражение сочетаний заднеязычных согласных с согласными и сонантами.

Отражение среднеязычных согласных фонем.

Отражение фонемы *с.

Отражение фонемы *j.

Отражение сочетаний *с, *j с сонантом *i.

Отражение переднеязычных согласных фонем.

Отражение фонемы *t.

Отражение фонемы (или *М).

Отражение фонемы *d.

Отражение сочетаний переднеязычных с согласными и сонантами.

Отражение губных согласных фонем.

Отражение фонемы *р.

Отражение фонемы *f (или *f/p).

Отражение фонемы *Ь.

Отражение сочетаний губных согласных с согласными и сонантами.

Развитие церебрального ряда в сангличском.

Ударение.

Структура слова и слога.

Глава II. МОРФОЛОГИЯ.

Именные части речи.

Именные (субстантивные и адъективные) основы.

I Тематические основы.

II Атематические основы.

Существительные.

Число.

Артикль, определенность/неопределенность.

Выражение падежных отношений.

Имя прилагательное.

Степени сравнения.

Числительные.

Количественные числительные.

Порядковые числительные.

Дистрибутивные числительные.

Местоимения.

Личные местоимения.

Указательные местоимения.

Вопросительные местоимения.

Определительные местоимения.

Возвратно-определительное местоимение.

Глагол.

Основы настоящего времени.

Основы прошедшего времени.

Супплетивные основы.

Основы перфекта.

Личные показатели.

Личные окончания.

Вспомогательные глаголы, глагол-связка.

Глагольная связка.

Личные формы глагола.

Изъявительное наклонение.

Настояще-будущее время.

Прошедшее время.

Перфект.

Плюсквамперфект.

Повелительное наклонение.

Залог.

Неличные глагольные формы.

Причастие.

Инфинитив.

Имя деятеля.

Наречие.

Служебные части речи.

Предлоги и послелоги.

Предлоги.

Простые предлоги.

Сложные предлоги.

Послелоги.

Первичные послелоги.

Именные послелоги.

Сложные послелоги.

Частицы и модальные слова.

Частицы, выражающие отношение говорящего к высказыванию.

Эмоциональные частицы.

Модальные слова.

Союзы.

Сочинительные союзы.

Подчинительные союзы.

Междометия.

СЛОВООБРАЗОВАНИЕ.

Именное словобразование.

Префиксация.

Суффиксация.

Словосложение.

Копулятивные сложения.

Детерминативный тип.

Глагольное словообразование.

Сложноименные глаголы.

Превербы.

Введение диссертации2000 год, автореферат по филологии, Юсуфбеков, Шодихон Парвонаевич

Общие сведения о территории и населении

Сангличский язык (или Сангличи), изучению которого посвящена данная работа, принадлежит, наряду с близкородственным ишкашимским языком, к южнопамирской подгруппе восточной группы иранских языков. По ареальным и некоторым типологическим признакам входит в группу памирских языков.

Местное название — Sangleci lavz/zsvtik 'язык Санглича' — производно от местного названия долины, которое происходит, в свою очередь, от названия самого верхнего ее кишлака Sanglec (Санглеч) — с неясной этимологией, ср. [IIFL, II, 427].

Сангличский язык распространен в долине реки Санглич, левого притока реки Вардудж в северо-восточной части провинции Бадахшан Афганистана.

Число говорящих на 1 октября 1996 г. (по нашим подсчетам) составило 1312 человек. Население всей долины говорит по-сангличски, кроме жителей самого нижнего селения — Кулоло, которые говорят на дари1, а в относительно недавнем прошлом говорили, видимо, на зебакском диалекте сангличского языка (см. ниже).

Ближайшими соседями сангличцев на севере являются зе-бакцы и ишкашимцы, на юго-западе — мунджанцы, на востоке — читральцы.

Продолжающиеся с древнейших времен тесные контакты с окружающими их народами оставили следы в языке сангличи.

Основные занятия населения — земледелие и скотоводство. Сеют преимущественно пшеницу, ячмень, просо, кукурузу, бобовые, редко картофель. Хорошие земли заняты также под маком. Для обработки земли применяются древние примитивные орудия земледелия, как и у других народов Бадахшана.

Пахотной земли (в долине Санглич) достаточно. Однако из-за того, что долина изолирована и труднодоступна и климатические условия не всегда благоприятны для сельского хозяйства, урожая не хватает на весь год. Погода в верховьях Санглича более прохладна (даже летом), чем в низовьях, и это диктует условия посевов сельскохозяйственных культур.

Скотоводство — отгонное; разводят преимущественно коров и быков местной породы, коз, в меньшей степени яков. Имеются верховые лошади, ослы.

Сохраняется разделение труда между мужчинами и женщинами. Земледелие — занятие мужчин, скотоводство — пастьба, пребывание на летовке — занятие и мужчин, и, главным образом, женщин, ср. [Грюнберг, 1972, 221-230].

Торговля у сангличцев менее развита. Одежда, продукты (масло растительное, рис, чай, макароны, сахар, соль и т. д.), предметы повседневгого пользования приобретаются в основном обменным способом: вымениваются на пшеницу, скот и т. д.

Сохраняется кузнечное и гончарное ремесло в селении Куло-ло. Производится глиняная и деревянная домашняя утварь (последняя — реже).

Мужчины (преимущественно молодые) ездят летом в Чит-рал, Карачи (Пакистан) и другие города, чтобы наниматься там разнорабочими, получая за это деньги, а зимой возвращаются домой.

Сангличцы — мусульмане-исмаилиты; все они являются мюридами одного пира — четвертого религиозного лидера после имама (основным духовным лидером исмаилитов ныне является Агахан IV - Шах-Карим ал Хусейни). В настоящее время местный религиозный лидер сангличцев — Шах-Абдулмаони, который живет в Зебаке.

Общие сведения о языке

Сангличский — язык бесписьменный. Его функционирование ограничено повседневным обиходом. Языком письменности и обучения в школе является дари, которым все носители санг-личского языка, кроме детей дошкольного возраста (т. е. до 6-7 лет), а таюке женщин преклонного возраста, владеют в разной мере. С помощью дари сангличцы общаются с соседствующими с ними мунджанцами, зебакцами, а также с ишкашимцами.

Сангличский язык является ближайшим родственным ишка-шимскому, они относительно взаимопонятны носителям обоих языков. Это обстоятельство позволило некоторым ученым считать сангличский диалектом ишкашимского языка. Однако выработанные теорией и практикой критерии классификации языковых единиц в качестве языков и далектов в условиях отсутствия письменности (см. [Эдельман, 1980]), а именно «отсутствие общего для них наддиалектного языка, единого самосознания и самоназвания (каждая народность и здесь имеет свое самоназвание и отличает себя от соседей) позволяет рассматривать их как близкородственные самостоятельные языки» [Эдельман, 1980, 140].

История изучения языка

Сангличский язык относится к числу тех иранских языков, которые до сих пор еще недостаточно изучены. Первые сведения об этом языке в европейской науке появились в 1876 году благодаря английскому исследователю Р. Б. Шоу. В его работе [Shaw, 1876] был приведен список сангличских слов (116 слов), в дальнейшем использованный в сравнительно-исторических штудиях В. Томашека [Tomaschek, 1880], В. Гейгера [GIPh, 1901]. Долгое время эти 116 слов, изначально записанных Мунши Файз-Бахшем арабским шрифтом и лишь транскрибированных Р. Шоу, оставались единственным материалом по сангличскому языку.

Первое серьезное научное изучение сангличского языка, начавшееся в первой половине XX столетия, связано с именами Дж. Грирсона и Г. Моргенстьерне. Дж. Грирсоном в 1920 и 1921 гг. были опубликованы две работы по близкородственным сангличскому языкам: ишкашимскому и зебакскому [Grierson, 1920; 1921], которыми он заложил, по существу, основы изучения этих языков в синхронном, ареалыюм и диахроническом аспектах. Эти работы ценны по своему замыслу, однако в то же время нельзя не отметить наличие в них существенных недостатков. Они связаны с тем обстоятельством, что материал, положенный в их основу, был получен Дж. Грирсоном из вторых рук и к тому же не в местах распространения этих языков.

И. И. Зарубин в «Предисловии» к неопубликованной, к великому сожалению, работе «Ишкашимские тексты и словарь», которая находится в его личном фонде в Институте востоковедения РАН в Санкт-Петербурге (л.ф. 121, оп.1, ед.хр. 17), пишет по этому поводу: «Эти тексты не оригинальны: зебакский, приготовленный для Грирсона в Читрале Хан-Сахибом Абдул-Хаким-ханом, представляет собой перевод евангельской притчи о блудном сыне, ишкашимский, записанный A. Stein'oM, во время его проезда через Ишкашим, — перевод с шугнанского небольшой сарыкольской сказки, уже опубликованной в оригинале Р. Шоу и в шугнанском переводе К. Г. Залеманом» (ст. 2). Сравнительный анализ этого небольшого ишкашимского и зебакского материала позволил Дж. Грирсону сделать вывод о том, что это один язык, представленный в двух незначительно различающихся диалектах.

Собственно сангличский языковой материал в работах Дж. Грирсона приводится лишь для сравнения.

Второе, уже более обстоятельное, описание сангличского языка было дано известным норвежским лингвистом Г. Моргеи-стьерне в разделе "Sangleci-Ishkashimi", помещенном во втором томе его фундаментального труда "Indo-Iranian frontier languages" [IIFL, И, 1938]. Написанная на основе им самим собранного сангличского материала со включением всех данных, известных до того времени по всем трем близкородственным языкам (санглич-скому, ишкашимскому, зебакскому), эта работа до настоящего времени служит единственным пособием по этому языку. Данная работа состоит из введения и глав, посвященных вопросам, фонетики, исторической фонологии и морфологии (в последнем случае с довольно фрагментарными сведениями о фактах синхронного состояния этого языка). К работе приложены пять небольших по объему текстов, а также словарь с этимологическим комментарием.

Вместе с тем при всей своей ценности и эта работа все же не могла удовлетворить специалистов. «Слабым местом этой обстоятельной и превосходной работы, — пишет И. И. Зарубин, — по-прежнему является недостаток текстов (что вполне объясняется условиями исследования со случайными осведомителями вне района распространения языка), и хотя около 3 страниц санглич-ских текстов публикуются впервые.» [Зарубин, л.ф. 121, on. 1, ед. хор. 17, стр. 3].

Все материалы представлены в фонетической транскрипции, отмечаются элементы артикуляции, фонологическая значимость которых не ясна [ЭСВЯ, 11].

Наблюдения над фонетикой и грамматикой сангличского языка проводились Т. Н. Пахалиной и Д. И. Эдельман. В их сравнительных и диахронических исследованиях выводы о санглич-ском языке базируются на материалах из трудов Г. Моргенстьер-не и (в меньшей степени) Дж. Грирсона, см. [Пахалина, 1983, 5682; 1989, 52-90; СГВЯ-Ф; СГВЯ-М]. Словарный материал сангличского языка использован в труде афганского ученого Шах-Абдулла Бадахши [Shah Abdullah Badakhshi, 1960], представляющем собой сравнительный словарь некоторых иранских языков Афганистана. Этим в основном и исчерпывается история изучения сангличского языка.

Предлагаемая работа представляет собой монографическое исследование сангличского языка, его фонологичского и грамматического строя (морфология с элементами синтаксиса) в синхронном и историческом аспектах. Она базируется на новых материалах, собранных автором в Сангличе.

В книгу включены также образцы разговорных фраз и текстов на сангличском языке с переводом на русский язык, при этом следует отметить, что нами в недалеком будущем планируется подготовка выпуска работы «Сангличские тексты и словарь». Публикация этих материалов предоставит исследователям новые данные бесписьменного «малого» индоевропейского языка.

Выбор данной темы для исследования вызван малоизученно-стью сангличского языка, поскольку научная грамматика этого языка, отвечающая требованиям современной иранской лингвистики, пока еще не создана, а также необходимостью ввести в научный обиход новый материал, который может оказаться существенным для индоевропеистики. «Исследования последних десятилетий, посвященные истории многих иранских языков (включая живые бесписьменные) дает подчас элементы более архаичного общеиранского состояния, чем реконструированное по данным древнеиранских языков — авестийского и древнеперсид-ского» [СГВЯ-Ф, 13; Эдельман, 1982, 37]. В данном случае и сангличский язык не является исключением.

Следующий фактор, который делает сангличский язык актуальным объектом для исследования, является постепенное сокращение области его распространения, начавшееся, по-видимому, ещё в начале прошлого века. Так, сангличский вышел из употребления в ряде мест в виде своего зебакского диалекта, зафиксированного в начале столетия Дж. Грирсоном. Ныне потомки носителей этого диалекта (а возможно, и других диалектов и говоров сангличского языка) уже говорят на местном варианте дари языка, который функционировал здесь, как и среди других иноязычных (иранских и неиранских) племён ареала, в качестве средства межплеменного общения, своего рода lingua franca [Оранский, 19792, 91].

Таким образом, специфика сангличского языка как объекта синхронного и исторического исследования заключается в следующем: 1) наличие в сангличском на разных языковых уровнях специфических черт, отличающих его от близкородственного ишкашимского языка — как в их синхронном состоянии, так и в основных линиях их исторического развития; 2) отсутствие письменности и письменных памятников на языке; 3) нахождение в иноязычной среде (как родственных, так и неродственных языков), — всё это в условиях ограниченного коммуникативно-функционального статуса и «непрестижности» языка и — как результат — при сильном влиянии на него со стороны доминирующих «престижных» языков ареала.

Целью предлагаемой работы являлось всестороннее системное описание сангличского языка в его синхронии и диахронии на базе большого нового материала с применением современных лингвистических методов исследования.

Данная основная цель предполагала решение нескольких конкретных задач, которые концентрировались главным образом вокруг следующих проблем: 1) изучение синхронного состояния сангличского языка на фонетическом, фонологическом и морфологическом (с элементами синтаксиса) уровнях; 2) исследование истории сангличского языка, и определение его места в санглич-ско-ишкашимской генетической подгруппе; 3) интерпретация сангличско-ишкашимских корреспонденций и, на основании этого, реконструкция прасангличско-ишкашимской системы фонем; 4) объяснение возникновения специфических фонетических соответствий между сангличским и ишкашимским языками на основании восстановленной фонетики древнего состояния сангличского языка.

Для решения поставленных задач использовались следующие методы. Во-первых, описательный метод, а именно системное описание грамматического строя сангличского языка на всех языковых уровнях.

Во-вторых, сравнительно-исторический метод, который применяется в составе двух процедур: а) сравнения близкородственных сангличского и ишкашимского языков с реконструкцией характеристик прасангличско-ишкашимского состояния; б) сравнения сангличского с древнеиранским состоянием и с другими иранскими языками; эта процедура позволяет уточнить пути становления и трансформации прасангличско-ишкашимского состояния и некоторые предшествующие и последующие процессы.

Непротиворечивость и выводимость фонетики каждого этапа из следующего доказывает реальность исторической интерпретации динамики развития языка (до недавнего времени такие реконструкции применялись только для языков с долгой письменной традицией).

Этот метод используется здесь в двух своих разновидностях, как в работе Д. И. Эдельман «Сравнительная грамматика восточ-ноиранских языков. Фонология» (подробнее см. [СГВЯ-Ф, 12]).

В-третьих, используются вспомогательные для наших задач методы: метод внутренней реконструкции, метод ареального подхода при анализе специфических черт, причем учитываются периферийные данные языков, входивших в языковой союз с этим языком (в данном случае ЦАЯС и его подареалы).

Достижение основной цели исследование и решение совокупности всех указанных выше задач, выполненные с применением данных методов, и составляет основную новизну данного исследования.

Научная значимость работы заключается в том, что в ней предпринята попытка применения к большому конкретному материалу малоизученного бесписьменного языка целостной концепции системного изучения языка— как в плане синхронного функционирования языковой системы, так и в плане диахронических преобразований.

Совокупность решения всех названных проблем и задач составляет основной результат данного исследования и выносится на защиту в качестве обобщения и доказательства этих положений на материале одного из реликтовых бесписьменных памир-ских языков Афганистана.

Теоретическая значимость исследования обусловливается целесообразностью применения полученных результатов, во-первых, в качестве доказательства возможности использования данных бесписьменного языка при реконструкции общего праязыкового состояния, во-вторых, при создании синхронной и исторической грамматики языка, не имевшего письменной традиции. Кроме того, значимость работы усматривается в том, что она вводит в оборот компративистических исследований, а также в оборот исследований по ареальной типологии, нового фактического материла развития бесписьменного языка, который показывает одну из возможностей трансформации древнеиранской грамматической системы и позволяет выделить аналогичные модели фонологической и морфологической эволюции как в близко-, так и в дальнеродственных языках [см.: ОИТИИЯ, I, II].

Практическая значимость. Языковой материал и выводы могут быть применены широким кругом лингвистов-индоевропеистов при компаративистических штудиях на уровне исследования языковой системы в разных языковых подсемьях. Работа может привлекаться также иранистами для сравнительноистори-ческих и историко-типологических исследований иранских языков. Учет ее материалов и выводов может быть полезен при составлении этимологических словарей памирских и шире иранских языков, при подготовке школьных и вузовских курсов по типологии исторического развития и пособий по таджикскому, русскому и др. языкам для носителей памирских языков.

Источники языкового материала

Материалом для анализа в данной работе послужили главным образом собственные записи автора, собранные (в отличие от предшествующих исследователей) в местах распространения сангличского языка, во время нашего пребывания там летом-осенью 1996 г. Записаны были материалы: верхнего, или собственно сангличского диалекта — в селениях Санглич (Sanglec), Искитул (Iskitiil), Такяи Хубон (Takyai Xubon) и нижнего диалекта — в селениях Порог (Рогоу), Флахмадик (Flaxmadik), Дашти Работ (Dasti Rabot).

Следует отметить, что время нашего пребывания в Афганистане (куда автор прошел через пограничный пункт Ишка-шим (Нуд) Горно-Бадахшанской автономной области республики Таджикистан) совпало с восстанием «Талибан», поднятым исламскими радикальными группировками. «Талибы», имевшие целью низвержение Раббани — законного президента Афганистана, в августе-сентябре 1996 г. подступали к окрестностям Бадахшана. Это вызвало изменения в намеченном нами плане и маршруте. Тем не менее, несмотря на эти затруднения нам удалось побывать фактически во всех сангличеязычных селениях и собрать очень большой новый материал по сангличскому языку. Наибольшее количество текстов, отдельных фраз и слов было записано у Дав-латбека Сангмухаммада, Сафармухаммада Давлатбека, Гулямму-хаммада Дилбогчи, его сына Имомдода, Халифа Шохдода, Мобе-гим Саидмухаммад , а также у других жителей сангличеязычных селений. Были проверены также и материалы всех предшествующих ученых (словари и списки сангличских слов в работах Р. Шоу, Г. Моргенстьерне, Шах Абдулла Бадахши).

В ходе исследования мы использовали, кроме наших собственных, материалы Г. Моргенстьерне по сангличскому и зебак-скому, а также Дж. Грирсона — по зебакскому диалекту; эти материалы приводятся в принятой ими транскрипции с пометами соответственно М., Гр.

Транскрипция

Для передачи гласных и согласных звуков древних и современных (в данном случае памирских) иранских языков, а также праиранского языкового состояния в данной работе используется общепринятая Международная иранистическая транскрипция на латинской основе с добавлением ряда диакритик и нескольких букв из греческого алфавита [подробнее: Эдельман, 19631]. Перечень и объяснение этих дополнительных диакритических знаков см. «Фонетические обозначения» в конце книги.

Общеиранская фонологическая система (и соответственно, транскрипция прототипов) дана так, как она представлена в работе Д. И. Эдельман «Сравнительная грамматика восточно-иранских языков. Фонология» [СГВЯ-Ф, 56-57].

Материал древнеиранских языков приводится в основном по работе Chr. Bartholomae "Altiranisches Worterbuch" [AiW]. При обозначении индоевропейских реконструкций мы используем принцип, принятый в книге J. Pokorny "Indogermanisches etymologisches Worterbuch" [IEW], а также в [СГВЯ-Ф]. Древнеиндийские языковые примеры взяты нами из упомянутых выше работ.

Этимологическая часть исследования основывается на работах Г. Моргенстьерне [IIFL, II], В. С. Соколовой [ГОМШ; Соколова, 1981i], Т. Н. Пахалиной [Пахалина, 1977; 1983; 19872; 1989], Д. И. Эдельман [Edelman, 1980; Эдельман, 1986f, СГВЯ-Ф; СГВЯ-М]; И. М. Стеблин-Каменского [ИФВЯ; ЭСВЯ1].

Особо использовались работы Д. И. Эдельман, В. С. Соколовой и Г. Моргенстьерне. На их работах базируются описания: исторического развития вокализма [IIFL, II, 323-333; Соколова, 1981консонантизма [IIFL, II, 298-323; СГВЯ-Ф], исторической морфологии [IIFL, II, 334-371; СГВЯ-М]. В ряды случаев нами даны собственные этимологии, помеченные обычно вопросительным знаком после них.

Языковой материал во всех разделах, включающих этимологический анализ материала («Исторические соответствия в вокализме», «Исторические сооответствия в консонантизме», «Именные (субстантивные и адъективные) основы», «Основы глагола», «Словообразование» и др.) подается следующим образом. Вначале приводятся примеры из сангличского, а затем из ишкашимского языков; далее — засвидетельствованное слово в зебакском диалекте. После этого следует значение слова, а за ним — реконструируемая праформа (с пометой *); в качестве верифицирующего материала даются примеры этимологически родственных лексеем — обычно в виде именных или глагольных основ — из древне-иранских языков (авестийский, реже древнеперсидский и индийский) и из древнеиндийского; затем следуют, по мере необходимости, слова или основы других памирских языков и диалектов.

При приведении конкретных этимологий ссылки на используемую литературу-источник обычно приводятся тогда, когда они даются первый раз. Повторные ссылки на источники этимологий даются лишь в случаях неоднозначной этимологической интерпретации разными авторами, а также при спорных этимоло-гиях.

Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в публикациях (см. ниже) и выступлениях автора на Ученом Совете Института языкознания РАН (1999 г.), заседаниях отдела иранских языков ИЯз РАН (1998 г.), отдела памир-ской филологии Института гуманитарных наук АН Республики Таджикистан (г. Хорог, 1997 г.). Диссертация обсуждалась в отделе иранских языков Института языкознания РАН (февраль, 2000 г.).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, вынесенных отдельно примечаний, списка фонетических обозначений и приложения.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Сангличский язык в синхронном и историческом освещении"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итог изложенному выше исследованию материала сангличского языка в синхронном и диахроническом аспектах, можно сделать следующие выводы.

1. 1. Из анализа, проведенного в первой главе, видно, что сангличская система фонем непротиворечиво выводится из об-щевосточноиранской системы, восстановленной В. С. Соколовой и Д. И. Эдельман [Соколова, 1981i.2; СГВЯ-Ф]. При этом трансформации на фонетико-фонологическом уровне происходят спонтанно, благодаря особенностям фонетической системы пра-сангличско-ишкашимского диалекта, и лишь частично под иноязычным, но все же иранским адстратным воздействием. Наблюдаются также элементы воздействия доиндоевропейского субстрата на сангличский.

2. Как известно, на общевосточноиранском уровне существовало противопоставление гласных звукотипов (инвентарь см.: [Соколова 1981 [.2; СГВЯ-Ф, 77, 209-210], сохранявшее, по-видимому, различие по долготе на сангличско-ишкашимском уровне, о чем свидетельствуют рефлексы этих гласных в сангличском языке.

3. После отделения от общевосточноиранской общности в прасангличском не произошло существенных изменений гласных. Наиболее характерные изменения в составе сангличских гласных звукотипов в ходе динамики их развития в более поздние эпохи тесно связаны с влиянием умлаута, характером слова, акцента, а также с воздействием со стороны соседних согласных и с положением в начале или исходе основы. Для сангличского языка результативнее других факторов оказалось явление i-умлаута.

4. Монофтонгизация полных дифтонгов в сангличском совпадает со сходным процессом в других восточноиранских языках. Из слабых дифтонгов *ii/*3i, *ии/*эи, *эп/т наиболее показательным является рефлекс дифтонга *ии/*эи. Рефлексы двух других дифтонгов надежных примеров не имеют.

5. В области консонантизма произошли сравнительно небольшие изменения. В настоящее время в сангличской консонантной системе отмечаются две группы инноваций. К первой относится переход в раннюю эпоху из разряда сонантов в разряд согласных фонем звукотипов *i, *u, *г. Ко второй относится появление нового вокального ряда — церебральных согласных. Более поздние инновации, такие, как появление q, h, (') связаны с вхождением этих фонем в язык вместе с заимствованной лексикой из соседних тюркских и арабского языков.

II. 1. Морфологическая система в основных своих чертах является типологически общей как для сангличского, так и для других памирских языков.

2. Следует отметить, что в морфологической системе сангличского языка за период его трансформации от общеиранского через общевосточноиранское до современного состояния произошли значительные изменения. В целом развитие сангличского языка, как и других иранских языков, привело к изменению структурного типа: от сложной древней флективной морфологической структуры к флективно-агглютинативной с элементами аналитизма.

3.Так, в эволюции грамматического строя в сангличском языке можно отметить следующие церты: а) полное элиминирование категории падежа в системе имен (у существительных, прилагательных и числительных); сохранение категории падежа у личных, указательных и возвратно-притяжательных местоимений, реализующейся в виде наличия форм прямого, косвенного, а также посессивного падежа (лока-тивность выражена в основном предлогами с пространственным значением); сохранение рудиментарных следов грамматической категории рода в виде исторической оппозиции мужского/женского рода в отдельных парах имен; упрощение оппозиции форм грамматического числа до двух (единственное и множественное); б) появление формального выражения категории определенности/неопределенности в виде артиклей и других элементов, выполняющих артиклевую функцию наряду с другими: в качестве определенных артиклей используются указательные местоимения, — наиболее часто местоимения III серии (определепность передается также использованием предлога va при дополнении); в качестве неопределенных артиклей — числительное wok 'один' с ослабленным количественным значением, реже — заимствованный из дари постпозитивный показатель -i; в) использование супплетивных и вторичных (у мест. 2 л. мн. числа, связанных с воздействием субстрата [СГВЯ-М, 209-214] основ для местоимений; сохранение трехсерийной системы указательных местоимений, продолжающей исторически общеиранскую и через нее индоевропейскую трехсерийную систему; г) сохранение сангличским языком в целом исконных числительных: для счета свыше десяти используются как собственно сангличские, так и заимствованные из дари числительные, построенные по децимальной системе, вытеснившей некогда бытовавшую в сангличском языке вигезимальную систему (последняя сложилась здесь ранее на базе исконного материала, но по субстратным моделям: ra-wlst 'шестьдесят' (букв, 'три двадцать') и т. п.; можно отметить также появление новых средств образования порядковых числительных; д) глагольная система сангличского языка претерпела существенные преобразования по сравнению с общеиранской и обще-восточноиранской системой, см. подробнее [СГВЯ-Ф, 14-38, 69146]. Глагол образует в сангличском отдельную систему по совокупности морфологических категорий (переходность/непереходность; видо-временные характеристики, наклонение, лицо, число). Утрачены древнее противопоставление презенса, аориста и перфекта и разветвленная система видо-временных и залоговых форм; «они могли быть смыты вторичным развитием причастного "перифрастического" перфекта и становлением на его базе прош. времен и оппозиции основ настоящего/прошедшего времени» [СГВЯ-М, 260-261]. Видо-временные отношения свойственны изъявительному наклонению. Глагольные формы образуются от глагольных основ: презентных (восходящих к древним пре-зентным основам разных классов, см. «Основы.»), претериталь-ных (восходящих к древнеиранским причастиям на *-ta, *-ua, -*па, а также вторичных), перфектных (перфектная основа образуется от претеритальной присоединением суф. -uk — после слога с гласным — I, е или ok). Способы образования личных форм различаются: флективный способ — для настояще-будущего времени и аналитический для прошедших времен. Последние — формы прошедшего времени и перфекта являются аналитическими построениями с отделяемыми личными показателями, примыкающими энклитически к различным, обычно — первым — ударным членам предложения.

В системе модальных противопоставлений из четырех наклонений, существовавших в общевосточноиранском, в сангличском сохранились наклонения: повелительное (состав: презентная основа с нулевой флексией для 2-го лица ед. ч.; флексия -эГ для мн. ч.) и изъявительное (модальные оттенки которого выражаются средствами контекста). Выделяется инновационная аналитическая форма — модальное сочетание, калькированное, видимо, с дари языка.

Категория вида (типа Aspekt) как таковая формального выражения не имеет. Различные видовые оттенки имеют контекстное и, в прошедших временах, граматическое выражение. Форма настояще-будущего времени выражает действие в настоящем или постоянное, многократное, а также действие в будущем. Формы прошедших времен выражают действие в прошлом с различными видовыми значениями: краткость, однократность, многократность, длительность, результативность, предшествование одного действия другому в прошлом; а также — в контексте — модальные значения: предположение, возможность, условие и т. д.

Морфологическая залоговая оппозиция в сангличском глаголе не сохранилась, хотя причастные обороты с пассивным значением прослеживаются. Речь строится обычно в активном плане. Каузативность является элементом словообразования, причем каузативные глаголы обычно заимствованы из языка дари. Переходность/непереходность выражается в основном синтаксически: возможностью наличия в предложении имени прямого объекта.

Наречия и служебные слова (предлоги, послелоги, частицы, союзы) в сангличском образуют особую группу слов, которая противостоит значимым частям речи — именной группе и глаголу. Они несут значительную функциональную нагрузку при выражении грамматических отношений значимых частей речи.

Междометия составляют отдельную группу слов и фонетических комплексов, обычно стоящих особняком по отношению к предложению и его членам.

Список научной литературыЮсуфбеков, Шодихон Парвонаевич, диссертация по теме "Иранские языки"

1. Абаев В. И. О языковом субстрате. — Докл. и сообщ. Ияз., 1956, вып. 9.

2. Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М.-Л., 1958. Т. I; Л., 1973. Т. И; Л., 1979. Т. III; Л., 1989. Т. IV; М., 1995. Т. V. (Указатель).

3. Абаев В. И. Скифо-евроиейские изоглоссы: На стыке Востока и Запада. М., 1965.

4. Абаев В. И. К вопросу о прародине и древнейших миграциях индоиранских народов. — В кн.: Древний Восток и античный мир. М., 1972.

5. Абаев В. И. О вариативности сонантов. — В кн.: Актуальные проблемы иранской филологии. Тбилиси, 19781.

6. Барроу Т. Санскрит М., 1976.

7. Беликов В. И. К употреблению указательных местоимений в шуг-нанском языке. — В кн.: Памирские языки и фольклор. I. Душанбе, 1972.

8. Бенвенист Э. Индоевропейское именное словообразование. М., 1955.

9. Бескровный В. М. О влияниях иноязычной среды на индоарий-ские языки (на материале цыганских числительных). — IIAA. 1974, №4.

10. Боголюбов М. Н. Ягнобский (новосогдийский) язык: Исследование и материалы: ДД. Л., 1956.

11. Боголюбов М. Н. Личные местоимения в хорезмийском языке. — Учен. зап. ЛГУ. Сер. востоковед, наук, 1962, № 306, вып. 16.

12. Виноградова С. П. Глагольные основы в авестийском и согдийском языках: КД. М., 1982.

13. Воробъев-Десятовский В. С.Развитие личных местоимений в индоарийских языках. М.-Л., 1956.

14. Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Реконструкция системы смычных общеиндоевропейского языка. Глоттализованные смычные в индоевропейском. — ВЯ, 1980ь № 4.

15. Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Ряды «гуттуральных» в индоевропейском. Проблема языков centum и satsm. — ВЯ, 19802, №5.

16. Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Проблема языков centum и satam и отражение «гуттуральных» в исторических индоевропейских диалектах. — ВЯ, 19803, № 6.

17. Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы: Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. Т. I—II. Тбилиси, 1984.

18. Георгиев В. И. Исследования по сравнительно-историческому языкознанию. М., 1958.

19. Герценберг Л. Г. Хотаносакский язык. — В кн.: ОИЯ: Средне-иранские языки. М, 19811.

20. Герценберг Л. Г. Об афганском ударении. — В кн.: Иранское языкознание: Ежегодник 1980. М., 19812

21. Грюнберг А. Л. Языки Восточного Гиндукуша: Мунджанский язык. Л., 1972.

22. Грюнберг А. Л., Стеблин-Каменский И. М. Языки Восточного Гиндукуша: Ваханский язык. М., 1976.

23. Грюнберг А. Л., Лившиц В. А., Стеблин-Каменский И. М. О генетических связях мунджанского языка. — В кн.: Актуальные вопросы исследования иранских языков и диалектов: (Тез. докл.). М., 1974.

24. Грюнберг А. Л., Эдельман Д. И. Афганский язык. — В кн.: ОИЯ: Новоиранские языки: Восточная группа. М., 1987.

25. Грюнберг А. Л., Мунджанский язык. — В кн.: ОИЯ: Новоиранские языки: Восточная группа. М., 19872.

26. Десницкая А. В. Сравнительное языкознание и история языков. Л., 1984.

27. Додыхудоев P. X. Отражение древнеиранской группы -rt- в шуг-нанском языке. — В кн.: Науч. конф. по иранской филологии. Тез. докл. Л., 1962.

28. Додыхудоев P. X. Памирские языки (к проблеме конвергенции). — В кн.: Актуальные вопросы иранистики и сравнительного индоевропейского языкознания: Тез. докл. М., 1970.

29. Додыхудоева Л. Р. История основ шугнанского глагола: КД. М., 1982.

30. Додыхудоева JI. Р. Шугнанский глагол в историческом освещении. М., 1986.

31. Дыбо В. А. Афганское ударение и его значение для индоевропейской и бало-славянской акцентологии. — В кн.: Балто-славянские исследования. М., 1974.

32. Дьяконов И. М. О прародине носителей индоевропейских диалектов. I. — ВДИ, 1982, № 3; II — 1982, № 4.

33. Елизаренкова Т. Я. Исследования по диахронической фонологии индоарийских языков.

34. Елизаренкова Т. Я. Грамматика ведийского языка. М., 1982.

35. Ефимов В. А. Язык ормури в синхронном и историческом освещении. М., 1986.

36. Ефимов В. А. Парачи. — В кн.: ОИЯ: Новоиранские языки: Северо-западная группа. II. М., 1997.

37. Зарубин И. И. К характеристике мунджанского языка. — В кн.: Иран. Т. I. Л., 1927.

38. Иванов В. Б. О персидском словесном ударении: (Экспериментальное исследование). — Вестн. МГУ. Сер. востоковед., 1972, №2.

39. Иванов В. Б. Акустические характеристики словесного ударения в персидском языке: (Опыт экспериментального исследования): КД. М., 1975.

40. Иванов В. Б. Вокализм и просодика в персидском языке и дари: ДД. М., 1996.

41. Иванов Вяч. Вс. Проблема языков centum и satam. — ВЯ, 1958, №4.

42. Исаев М. И. К вопросу о количественной характеристике осетинских гласных. — КСИНА, 1963. Т. 67. Иран, филология.

43. Исаев М. И. Дигорские диалект осетинского языка. М., 1966.

44. Исаев М. И. К характеристике исторического развития иранского вокализма: (Об одном свидетельстве скифского языка). — В кн.: Иранская филология. Душанбе, 1970.

45. Исаев М. И. Осетинский язык. — В кн.: ОИЯ: Новоиранские языки: Восточная группа. М., 1987.

46. Калинина 3. М. Частица бъ и ее функции в глагольной системе пушту. — В кн.: Индийская и иранская филология. М., 1976.

47. КарамшоевД. Категория рода в памирских языках: (шугнано-рушанская группа). Душанбе, 1978.

48. Лашкарбеков Б. Б. Огласовка основы презенса ваханского языка. — В кн.: Памнроведенне: Вопросы филологии. Душанбе, 1975.

49. Лашкарбеков Б. Б. Ваханский глагол в историческом аспекте: КД. М., 1984.

50. Лившиц В. А. Местоимения в афганском языке (пашто): КД. М., 1951.

51. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М.-Л., 1938.

52. Молчанова Е. К. Среднеиранские языки. — В разд.: Иранские языки. — В кн.: Языки Азии и Африки. М., 1978. Т. II.

53. Назарова 3. О. Система ишкашимского глагола в сопоставлении с бадахшанско-таджикской. М., 1998.

54. Нерознак В. П. Индоевропейские языки. — В кн.: Сравнительно-историческое изучение языков разных семей: Современное состояние и проблемы. М., 1981.

55. Опыт историко-типологического исследования иранских языков. М., 1975. Т. 1,11.

56. Оранский И. М. Грамматические категории вида и кратности в глагольной системе современного афганского языка (пашто). Л., 1951.

57. Оранский И. М. Введение в иранскую филологию. М., 1960.

58. Оранский И. М. Иранские языки. М., 1963.

59. Оранский И. М. Иранские языки в историческом осведении. М., 1979,.

60. Оранский И. М. Введение. — В кн.: ОИЯ: Древнеиранские языки.1. М., 1979г

61. Очерки по истории изучения иранских языков. М., 1962.

62. Пахалина Т. Н. Ишкашимский язык. М., 1959.

63. Пахалина Т. Н. Ваханский язык. М., 1975,.

64. Пахалина Т. Н. Сравнительный обзор памирских языков. — В кн.: Страны и народы Востока. М., 19752. Вып. 16. Памир.

65. Пахалина Т. Н. О роли i-умлаута в истории развития вокализма иранских языков. — ВЯ, 1977, № 4.

66. Пахалина Т. Н. Исследование по сравнительно-исторической фонетике памирских языков. М., 1983.

67. Пахалина Т. Н. Ваханский язык. — В кн.: ОИЯ: Новоиранские языки: Восточная группа. М., 1987,.

68. Пахалина Т. Н. Ишкашимский язык. — В кн.: ОИЯ: Новоиранские языки: Восточная группа. М., 19872.

69. Пахалина Т. Н. Сравнительно-историческая морфология памир-ских языков. М., 1989.

70. Пирейко Я. А. Грамматические категории глагола. — В кн.: ОИТИИЯ, т. II. М., 1975.

71. Принципы описания языков мира. М., 1976.

72. Расторгуева В. С. Сравнительно-историческая грамматика запад-ноиранских языков: Фонология. М., 1990.

73. Соколов С. Н. Историческое развитие каузатива в западноиран-ских языках: АКД. JL, 1958.

74. Соколов С. Н. Авестийский язык. М., 1961.

75. Соколов С. Н. Язык Авесты: (Учеб. пособие). Л., 1964.

76. Соколов С. Н. Язык Авесты. — В кн.: ОИЯ: Древнеиранские языки. М., 1979,.

77. Соколов С. Н. Древнеперсидский язык. — В кн.: ОИЯ: Древне-иранские языки. М., 19792.

78. Соколова В. С. Очерки но фонетике иранских языков. М.-Л., 1953. Ч. 1-11.

79. Соколова В. С. Генетические отношения язгулямского языка и шугнанской языковой группы. Л., 1967.

80. Соколова В. С. Генетические отношения мунджанского языка и шугнано-язгулямской языковой группы. Л., 1973.

81. Соколова В. С. К реконструкции восточноиранского вокализма.— В кн.: Иранское языкознание: Ежегодник 1980. М., 1981,.

82. Соколова В. С. К истории вокализма ваханского языка. — В кн.: Иранское языкознание: Ежегодник 1980. М., 19812.

83. Стеблин-Каменский М. И. Умлаут в германских языках. — В кн.: Сравнительная грамматика германских языков. М., 1962. Т. II.

84. Стеблин-Каменский И. М. Историческая фонетика ваханского языка: КД. Л., 1971,.

85. Стеблин-Каменский И. М. Историческая фонетика ваханского языка: АКД. Л., 19712.

86. Стеблин-Каменский И. М. «Колени» и «локти» памирского субстрата. — В кн.: Переднеазиатский сборник. М., 1979. III. История и филология стран древнего Востока.

87. Стеблин-Камеиский И. М. Историческая классификация вахан-ских глаголов. — В кн.: Иранское языкознание: Ежегодник1980. М., 19812

88. Стеблин-Каменский И. М. Бактрийский язык. — В кн.: О И Я:

89. Стеблин-Каменский И. М. Название пахотного орудия в памирских языках. — В кн.: Иранское языкознание: Ежегодник1981. М., 1985.

90. Фрейман А. А. Хорезмийский язык. М.-Л., 1951. Хаскашев Т. Н. Фонетическая природа словесного ударения в современном таджикском литературном языке (экспериментально-фонетическое исследование). Хромов А. Л. Ягнобский язык. М., 1972.

91. Цаболов Р. Л. Очерк исторической фонетики курдского языка. М., 1976.

92. Цаболов Р. Л. Очерк исторической морфологии курдского языка. М., 1978.

93. Эдельман Д. И. К типологии индоевропейских гуттуральных. — Изв. АН СССР. СЛЯ, 19732, т. 32, вып. 6.

94. Эдельман Д. И. К географическому распределению дифференциальных элементов фонем (на материале индоиранских языков). — В кн.: Очерки по фонологии восточных языков. М., 1975.

95. Эдельман Д. И. К истории язгулямских и шугнано-рушанских указательных местоимений. — В кн.: Иранское языкознание: История, этимология, типология (к 75-летию проф. В. И. Абае-ва).М., 1976,.

96. Эдельман Д. И. Структурные аномалии восточноиранских языков и типология субстрата. — In: Studien zur allgemeinen und vergleichenden Sprachwissenschaft.

97. Эдельман Д. И. Проблема «язык или диалект» при отсутствии письменности (на материале памирских языков). — В кн.: Лингвистическая география, диалектология и история языка. Ереван, 19762.

98. Эдельман Д. И. К фонемному составу общеираиского (о фонологическом статусе *xv). — ВЯ, 1977, № 4.

99. Эдельман Д. И. Проблемы исторической фонологии иранских языков: ДД. М., 1978,.

100. Эдельман Д. И. К генезису вигезимальной системы числительных.—ВЯ, 1979, №5.

101. Эдельман Д. И. К субстратному наследию Центральноазиатского языкового союза. — ВЯ, 1980,, № 5.

102. Эдельман Д. И. К проблеме «язык или диалект» в условиях отсутствия письменности. — В кн.: Теоретические основы классификации языков мира. М., 19802.

103. Эдельман Д. И. К перспективам реконструкции общеиранского состояния. — ВЯ, 1982, № 1.

104. Эдельман Д. И. Взаимодействие языковых уровней и информативная нагрузка грамматических элементов в истории иранских языков. — В кн.: Совещ. по общим вопр. диалектологии и истории языка: Тез. докл. и сообщ. (Волгоград, 21-24 сент. 1982 г.). М., 19822.

105. Эдельман Д. И. К методике фонологической реконструкции праязыка. — В кн.: Теоретические проблемы восточного языкознания. — М., 19823. Ч. 2.

106. Эдельман Д. И. К характеристике общеиранской акцентной системы. — В кн.: Иранское языкознание: Ежегодник 1981. М., 1985.

107. Эдельман Д. И. Сравнительная грамматика восточноиранских языков. Фонология. М., 1986.

108. Эдельман Д. И. Шугнано-рушанская языковая группа. — В кн.: ОИЯ: Новоиранские языки: Восточная группа. М., 1987|.

109. Эдельман Д. И. Язгулямский язык. — В кн.: ОИЯ: Новоиранские языки: Восточная группа. М., 1987).

110. Эдельман Д. И. Сравнительная грамматика восточноиранских языков: Морфология. Элементы синтаксиса. М., 1990.

111. Эдельман Д. И. К предпосылкам и этапам перехода и.-е. *s в s в языках группы сатэм. — В кн.: Daltistica iv priedas. Vilnius. 1994.

112. Юсуфбеков Ш. П. Семантика и прагматика дейктических слов в языках шугнано-рушанской группы: КД. М., 1992.

113. Юсуфбеков Ш. П. Дейктичность в языках шугнано-рушанской группы: семантико-прагматические аспекты. М., 1998.

114. Badakhshi Sh. A. A dictionary of some languages and dialects of Afganistan. Kabul, 1960.

115. Bailey H. W. Dictionary ofKhotan Saka. Cambridge etc., 1979.

116. Bartholomae Chr. Vorgeschichte der iranischen Sprachen. — GIPh, 1895,-1901, Bd. I, Abt. 1.

117. Bartholomae Chr. Awestaschprache und Altpersisch. — GIPh, 189521901, Bd. I, Abt. 1.

118. Bartholomae Chr. Altiranisches Worterbuch. Strassburg, 1904. (Repr. В., N.Y., 1979).

119. Beekes R. S. P. The Neuter Plural and the Vocalization of the Laryngeals in Avestan. — IIJ, 1981, vol. 23, № 4.

120. Benveniste E. Le verbe sta- comme auxiliare en iranien: — Acta Orientalia. 1966. T. 30.

121. Benveniste E. Le systeme phonologique de Г iranien ancien. — BSL, 1968, t. 63. fasc. 1.

122. Brandstein W., Mayrhofer M. Handbuch des Altpersischen. Wiesbaden, 1964.

123. Brugmann K. Die Demonstrativpronomina der indogermanischen Sprachen (Eine bedeutungsgeschichtliche Untersuchung): In:

124. Abhandl. der philol.-hist. Klasse der koniglich-sachsischen Gesellschaft der Wissenschaften. Leipzig, 1904. Bd. XXII, № VI.

125. Buddruss G. Nochmals zur Stellung der Nuristan-Sprachen des afganisehen Hindukuseh. — Miinchener Stud. Spraehwiss. 1997, H. 36.

126. Burrow T. "Shwa" in Sanskrit.

127. Burrow T. The Problem of Schwa in Sansrkit. Oxford, 1979.

128. Dodychitdojev R. Die Pamir-Sprachen (zum Problem der IConver-genz). — Mitteil. Inst. Orientforschung. Berlin, 1972, Bd. 17, H. 3.

129. Edelman D. I. History of the Consonant Systems of the North-Pamir Languages. — IIJ, 1980, vol. 22, № 4.

130. Emmerich R. E. r-/n- stems in IChotanese. — In: Lautgeschichte und Etymologie. Wiesbaden, 1980.

131. Fortunatov Ph. L + dental im Altindischen. — Beitr. ICunde der indogermanischen Sprachen, 1881, Bd. 6.

132. Gauthiot R. Notes sur yazgoulami, dialecte iranien des confins du Pamir. —JA, 1916,, XI ser., t. 7, № 2.

133. Gauthiot R. De la reduction de la flexion nominale en iranien. — NSh. 19162- T. 20. fasc. 2.

134. Geiger W. Kleinere Dialekte und Dialektgruppen.— GIPh, 189821901, Bd. I, Abt. 2.

135. Grierson G. A. Ishkashimi, Zebaki and Yazghulami. L., 1920.

136. Grierson G. A. Linguistic Survey of India. Calcutta, 1921. Vol. 10.

137. Hinz W. Altiranisches Sprachgut der Nebenuberlieferungen. Wiesbaden, 1975.1.sler S. Some problems of Indo-European *э in Avestan. — Language, 1971. vol. 47, № 3.

138. Kellens J. Les noms-racines de l'Avesta. Wiesbaden, 1974.I

139. Kent R. Old Persian: Grammar, Texts. Lexicon. New Haven 1950. 2 ed. 1953.

140. Konow S. Primer of Khotanese Saka. Grammatical Sketch, Chrestomathy, Vocabulary, Bibliography. —NTS, 1949. Bd. 15.

141. Kuiper F. B. J. Rec.: Melanges linguistiques offerts a Emile Benveniste. P. 1975. —IIJ, 1976, vol. 18, №1/2.

142. Kuiper F. B. J. Old East Iranian *namana 'Names' etc. — IIJ, 1978, № 1/2.

143. Kurylowicz J. L'accentuation des langues indo-europeennes. Wroclaw: Krakow. 1958.

144. Kurylowicz J. L'accentuation en vieil iranien. — In: Indo-Iranica. Melanges presentes a George Morgenstierne. Wiesbaden.1.hmann W. P. Proto-Indo-European Phonology. Austin, 1952.

145. MacKenzie D. N. The Khwarezmian Glossary. — BSOAS, I— 1970, vol.33, pt 3; II-- 1971,,vol. 34, pt 1; III— 19712, vol.34, pt 3; IV — 19713, vol. 34, pt 4; V — 1972, vol. 35, pt 1.

146. Mayrhofer M. Kurzgefafites etymologisches Worterbuch des Altindischen. Heidelberg, 1953-1975.

147. Morgenstierne G. Report on a Linguistic Mission to Afghanistan. Oslo, 1926.

148. Morgenstierne G. An Etymological Vocabulary of Pashto. Oslo, 1927.

149. Morgenstierne G. Notes on Shughni. — NTS, 1928. Bd. 1.

150. Morgenstierne G. Indo-Iranian Frontier Languages. Oslo, vol. I — 1929; vol. II — 1938; vol. Ill, pt 1 — 1967, pt 2 — 1944, pt 3 — 1956; vol. IV — 1973.

151. Morgenstierne G. The Name Munjan and Some Other Names of Places and Peoples in the Hindu-Kush.— BSOS, 1931. vol.6, pt 2.

152. Morgenstierne G. Report on a Linguistic Mission to North-Western India. Oslo, 1932.

153. Morgenstierne G. The personal pronouns first and second plural in the Dardic and Kafir languages:— In: Indian linguistics. 1935. Vol. V.

154. Morgenstierne G. Orthography and Sound-System of the Avesta. — NTS, 1942,, Bd. 12.

155. Morgenstierne G. Archaisms and Innovations in Pashto Morphology. —NTS, 19422, Bd. 12.

156. Morgenstierne G. The Development of R + Sibilant in Some Eastern Iranian Languages. — TPhS (1948), 1949.

157. Morgenstierne G. Neu-iranischen Sprachen.— HbO, 1958, Abt. 1., Bd. 4, Abschn. 1.

158. Morgenstierne G. Notes on Bactrian Phonology.— BSOAS, 1970,, vol. 33, pt 1.

159. Morgenstierne G. The Development of Iranian R + Consonant in the Shughni Group. — In: W. B. Henning Memorial Volume. L., 19702.

160. Morgenstierne G. Etymological Vocabulary of the Shughni Group. Wiesbaden, 1974.

161. My!ins К. Worterbuch Sanskrit-Deutsch. Leipzig, 1980. NehringA. Idg. "Sechs". — Die Sprache, 1962, Bd. 8, II. 2. Рокоту J. Indogermanisches etymologisches Worterbuch. Bern, 1959.

162. Книги, периодические издания и др. На русском языке

163. АДД — автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора наук

164. АКД — автореферат диссертации на соискание ученой степеникандидата наук ВЯ — Вопросы языкознания. М. ГОМШ — Соколова, 1973. ГОЯШ— [Соколова, 1967]

165. ДД — диссертация на соискание ученой степени доктора наук ИФВЯ — Стеблин-Каменский, 1971,. ИЭСОЯ — [Абаев, 1958-1995]

166. КД — диссертация на соискание ученой степени кандидата паук

167. НАА — Народы Азии и Африки. М.1. ОИТИИЯ —Опыт., 1975.

168. ОИЯ — Основы иранского языкознания. М.1. ОФИЯ — Соколова, 1953.1. ОЯФ —Абаев, 1949.1. СГВЯ-Ф — Эдельман, 1986.1. СГВЯ-М — Эдельман, 1990.

169. СИГЗЯ-Ф — Расторгуева, 1990.

170. ЭСВЯ — Стеблин-Каменский, 1999.1. На других языках

171. AiW — Bartholomae Chr. Altiranisches Worterbuch. Bern, 1904. AO — Acta orientalia. Leiden.

172. EVSh — Morgenstierne G. Etymological Vocabulary of the Shughni

173. Group. Wiesbaden, 1974. GIPh — Grundriss der iranischen Philologie. Strassburg. HbO — Handbuch der Orientalistik. Leiden; Koln. IEW — Pokorny J. Indogermanisches etimologisches Worterbuch. Bern, 1959.

174. FL — Morgenstierne G. Indo-Iranian frontier Languages. Oslo, 1929-1973?

175. ДИАКРИТИЧЕСКИЕ ЗНАКИ ПРИ ОБОЗНАЧЕНИИ ГЛАСНЫХ— долгота v — краткость ~ — назализация ' — ударность ° — лабиализация гласногол — редуцированный характер гласного, неслоговой гласный, помещается под соответствующей буквой