автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.20
диссертация на тему: Семантика и прагматика немецких и русских народных примет

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантика и прагматика немецких и русских народных примет"

На правах рукописи

Кулысова Мария Александровна

СЕМАНТИКА И ПРАГМАТИКА НЕМЕЦКИХ И РУССКИХ НАРОДНЫХ ПРИМЕТ (ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД)

Специальность 10.02.20 — сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Казань - 2005

Работа выполнена на кафедре русского языка государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет»

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Защита состоится « 28 » октября 2005 г. в Ю00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.078.03 по присуждению ученой степени доктора филологических наук в государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Татарский государственный гуманитарно-педагогический университет» по адресу: 420021, г. Казань, ул. Межлаука, 1.

С диссерт ацией можно ознакомиться в библиотеке Та1арскою государственного гуманитарно-педагогического университета.

Автореферат разослан « 22 » сентября 2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

Научный руководитель - доктор филологических наук, доцент

Фаттахова Наиля Нурыйхановна

Арсентьева Елена Фридриховна

кандидат филологических наук, доцен! Тарасова Фануза Харисовна

Ведущая организация - государственное образовательное

учреждение высшего профессионального образования «Чувашский юсу дарственный университет им. И.Н. Ульянова»

кандидат филологических наук, доцент

2РСМ мшъи

1irbZ

3

Реферируемая диссертация относится к работам, выполняемым на стыке лингвистики и фольклористики, и посвящена сопоставительному изучению семантических и прагматических особенностей народных примет в разноструктурных неродственных языках.

Актуальность исследования. Устное народное творчество, передаваясь в течение многих столетий из поколения в поколение, отражает исторический опыт народа, его духовный и нравственный облик, особенности национального менталитета. По утверждению известного фольклориста З.К. Тарланова, «язык устного народного творчества - это особая область, которая должна быть самостоятельным объектом лингвистического исследования» '[Тарланов 1999: 9]. Интенсивное изучение языковой структуры произведений народного творчества позволило по-новому взглянуть на явления, представляющие язык фольклора. На смену общетеоретическим размышлениям относительно статуса и принципов изучения языка фольклора приходят конкретные описания и анализ соответствующих явлений (Е.С. Новик 1996, O.A. Дмитриева 1997, Л.П. Борисова 1999, Г.Д Сидоркова 1999, Г.Ф. Благова 2000, А.Р. Ахметшина 2000, ЕВ. Неделько 2000, A.A. Бурыкин 2001, Т.Г Бочина 2002. Г.А. Набиуллина 2002 и др.).

Однако, несмотря на повышенный интерес к изучению устнопоэтического языка, язык фольклора продолжает оставаться наименее исследованной областью словесного творчества как в обпасти лингвофольклористики, так и в рамках системного сопоставления разноструктурных языков С той или иной полнотой монографически описан язык лишь отдельных и немногих жанров, а такой жанр, как народные приметы ранее практически не подвергался специальным исследованиям (следует отметить лишь работы Н.Н Фаттаховой (2002, 2004), О.Б. Христофоровой (1998), A.M. Тарасова (2004).

Народные приметы, представляющие уникальный пласт паремиологического фонда языка, ввиду синкретизма выражения сознания, неповторимой самобытности и специфической способности отражения познавательного потенциала этноса нуждаются в многостороннем и глубоком научном исследовании. Семантическая структура, функциональные возможности, коммуникативно-прагматические особенности tie были предметом специального изучения не только па материале одного языка, но и в сопоставительном аспекте, особенно в таких разноструктурных языках, как немецкий и русский. Кроме того, актуальность исследования стимулируется необходимостью изучения структуры и способов реализации семантического и прагматического значения немецких и русских народных примет с целью выявления общих и специфических черт сопоставляемых лиигвокультурных обществ на основе единых методов сравнения.

1 Тарланов 3 К Русские пословицы Синтаксис и иоэ-шка / 3 КП'м ИМ"К ' Mi ц 11 iiimirr h n.l"1*0 448 c

j fuu НАЦИОНАЛЬНАЯ j j библиотека I

! oa \

•m- i

В качестве объекта исследования выступают немецкие и русские народные приметы, представляющие языковое воплощение концепта «Природа».

Предмет изучения составляют семантический и прагматический аспекты народных примет в разноструктурных языках.

Целью исследования является изучение семантики, прагматики народных примет макроконцепта «Природа» в лингвокультурологическом аспекте на материале немецкого и русского языков.

Для решения поставленной цели формулируются следующие задачи:

1) выявить из паремиологического фонда немецкого и русского языков корпус народных примет, репрезентующих концепт «Природа»;

2) построить семантическую модель концепта «Природа» в немецком и русском языках;

3) исследовать концептуальные доминанты немецкой и русской языковой картины мира и определить на их основе национально-культурные особенности немецкого и русского лингвокультурных социумов;

4) дать сопоставительную характеристику парадигматических и синтагматических связей в немецких и русских народных приметах;

5) сопоставить способы лексической, морфологической и синтаксической реализации речевых установок в немецких и русских народных приметах;

6) установить обшее и различное в прагматических интенциях народных примет в разноструктурных языках.

Материалом для исследования послужили данные сплошной и специальной выборки народных примет из различных сборников народной мудрости, календарей природы, месяцесловов (В.И. Даль «Пословицы русского народа»; A.C. Ермолов «Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах»; Г.Д. Рыженков «Народный месяцеслов»; Е.А. Грушко, Ю.М. Медведев «Энциклопедия русских примет»; Е. Binder «Bauern* und Wetterregeln»; I. Schleer «Bauernregeln und WettersprUche», J Mayer «Großvaters Wetter- und Bauernregeln» и др.). Картотеку исследования составили 2000 немецких и 2000 русских народных примет соответственно.

Поставленные в работе цели и задачи определили необходимость использования комплексной методики исследования, обусловленной спецификой самого объекта исследования. В ходе работы применялись в их взаимосвязи и взаимодействии следующие методы: описательный, включающий в себя наблюдения и классификацию исследуемого материала, сопоставительно-типологический, предполагающий анализ тематических и ключевых слов (концепторный анализ), метод «культурных сценариев» А.Вежбицкой. При необходимости привлекалась методика элементарной статистики и графического изображения полеченных результатов с целью выявления частотности использования лексем в лексико-семантических

группах лексико-семантического поля «Природа» в немецких и русских приметах.

Теоретической базой диссертации послужили научно-теоретические положения выдающихся ученых-лингвистов В. фон Гумбольдта, Й.Л. Вайсгербера, Э. Сепира, Б. Уорфа, М. Коула, A.A. Потебни, Дж. Остина, Дж. Р. Серля, П. Грайса, Ю.Д. Апресяна, ЕВ. Падучевой, труды известных лингвокультурологов В.Н. Телии, В.В. Воробьева, В.А. Масловой, Н.Д. Арутюновой, Ю.С. Степанова, В.И. Карасика, O.A. Корнилова, Г.Д. Гачева, А. Вежбицкой и др. Исследование русских и немецких примет опиралось на монографии H.H. Фаттаховой (2002, 2004), Г.Л. Пермякова (1988), З.К. Тарланова (1999), работы Е.С. Новик (1996), О.Б. Христофоровой (1998), С.А. Токарева (1983), Е.Г. Павловой (1984), В.К. Харченко (1992), а также В. Haldy (1923), Н. Kaserer (1926), Е. Knapp (1939), К. Helm (1941), А. Hauser (1973), М. Driessen (1994), А. Osten (1998), G. Haddenbach (1998) и др.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые лингвокультурологическому анализу подвергаются народные приметы в немецком и русском языках с целью установления общего и специфического в их лингвистическом и прагматическом потенциале. Впервые исследованы синтагматические и парадигматические отношения, а также особенности проявления лексических, морфологических и синтаксических способов реализации директивных речевых актов в приметах сопоставляемых языков с целью выявления особенностей немецкого и российскою этнокультурных социумов.

Теоретическую значимость диссертации мы усматриваем в том, что выдвинутые в диссертационном исследовании проблемы решаются в русле современных подходов к описанию и изучению устойчивых выражений: лингвокультурологическом и прагматическом.

Практическое использование результатов работы. Материал исследования может быть использован в лекционных курсах по общему языкознанию, лексикологии, страноведению, в спецкурсах по паремиологии, лингвокультурологии и контрастивной прагматике, а также найти практическое применение при составлении одно- и многоязычных сборников народных примет.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Представляя определенный пласт культуры определенного этноса, выражая стереотипы и нормы поведения членов определенного лингвокулыурного социума, народные приметы являются неотъемлемой частью национальной языковой картины мира и обладают существенным лингвокультурологическим потенциалом, что позволяет использовать данные паремиологические единицы в качестве надежного источника для проведения кулыурно-языковых исследований.

2) Культурно-языковые характерисiики народных примет могут бьпь охарактеризованы в межъязыковом сопоставлении при помощи культурных

концептов - многомерных смысловых образований, включающих ценностный компонент.

3) Непосредственное соотнесение приметы с конкретной ситуацией позволяет ее рассмотрение в коммуникативно-прагматическом аспекте с точки зрения реализации иллокутивных актов в контексте народных примет.

Апробация материалов исследования. Результаты исследования отражены в двенадцати научных публикациях- в двух учебно-методических пособиях, семи статьях и в тезисах трех докладов. Результаты и основные положения диссертации докладывались на лекционных, а также учебно-практических занятиях в университете г. Лейпциг (Германия), международных конференциях «Бодуэновские чтения» (Казань, 11-13 декабря, 2003), «Актуальные проблемы текста. Лингвистическая теория и практика обучения» (Улан-Удэ, 23 апреля, 2004), «Межкультурная коммуникация. Типология языков. Теория перевода» (Казань, 20-22 мая, 2004), «Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы» (Казань, 4-6 октября, 2004), «Пушкинские чтения - 2005» (Санкт-Петербург, 6 июня, 2005), всероссийской конференции «Язык и методика его преподавания» (Казань, 2325 июня, 2004), а также на различных меж- и внутривузовских научно-практических конференциях. Проект исследования был удостоен фанта ДААД (Deutscher Akademischer Austauschdienst / Немецкая служба академических обменов).

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения Справочную часть работы составляют библиография и два приложения. Список использованной литературы включает более 200 источников, в том числе 40 источников на немецком языке.

Во введении раскрывается актуальность избранной проблематики описания народных примет с позиций лингвокультурологического подхода, формулируются цели и задачи работы, объект, предмет и методы исследования, определяется научная новизна исследования и область теоретического и практического применения полученных результатов, излагаются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Лингвокультурная специфика народных примет» анализируется состояние изученности народных примет в зарубежной и отечественной лингвистике, освещаются их основные признаки, функции, рассматриваются различные классификации народных примет.

Во второй главе «Семантаческое моделирование концепта «Природа» и его представление в системе немецких и русских народных примет» рассматривается структурная организация семантической модели концепта «Природа», выделяются и анализируются на парадигматическом и синтагматическом уровнях отдельные лексико-семантические группы макрополя «Природа», исследуется частотное использование природной лексики в системе немецких и русских примет, выявляются факторы, обусловившие особенности употребления анализируемой лексики в народных приметах. Тщательному рассмотрению подвергаются наиболее представленные

тематические группы народных примет в паремиологическом фонде немецкого и русского языков - «Природные явления», «Животный мир», «Растительный мир».

Третья глава «Прагматическое значение народных примет» посвящена изучению прагматических особенностей народных примет в сопоставляемых языках. Проводится исследование директивных речевых актов и способов их реализации на лексическом, морфологическом и синтаксическом уровнях в немецких и русских приметах: объектом особого рассмотрения являются прескриптивные и суггестивные речевые акты.

В заключении излагаются основные выводы и результаты, полученные в ходе сопоставительного анализа.

Содержание диссертации

В связи с рассмотренными в работе формальными, содержательными признаками, а также функциональными особенностями примет, мы определяем их как устойчивые конструкции, как правило, выражающие прогноз в отношении метеорологических явлений либо сельского хозяйства на основе эмпирического опыта этноса в результате длительного взаимодействия с окружающей средой.

Народные приметы представляют собой ценный объект для лингвокультурологического исследования, поскольку, во-первых, примета как полифункциональный знак способна к реализации функций не только языка, но и культуры. Во-вторых, приметы являются неотъемлемой частью национальной языковой картины мира. Будучи лингвокультурными текстами, приметы эксплицируют определенный пласт культуры отдельного этноса, отражают духовную и физическую деятельность носителей данной культуры, особенности мышления и мировосприятия представителей определенного лингвокультурного общества.

В результате анализа существующих классификаций паремиологических единиц (Фаттахова 2002, Христофорова 1998, Kaserer 1926, Knapp 1939, Hauser 1981) была предложена тематическая классификация народных примет. Согласно данной классификации среди паремий, выражающих прогноз вне зависимости от календарного времени, были выделены следующие группы примет: «Природные явления», «Животные», «Растения», «Состояние почвы, воды, земельных и лесных угодий и т.п.», «Небесные тела», «Человек и человеческая деятельность», непосредственно отражающие наивную картину мира немецкого и русского народов и послужившие важными ориентирами при построении модели макроконцепта «Природа»:

народные приметы В

приметы, выражающие прогноз в зависимости от календарного времени

приметы, выражающие прогноз вне зависимости от календарного времени

* природные явления

животные

.*-.ма*ь*ттглжт ыл-мч*,,

растения

состояние почвы, воды, земельных и лесных угодий и т.п.

небесные тела

человек и его деятельность

В ходе изучения и систематики немецких и русских народных примет было установлено, что семантическое пространство немецкого и русского языков базируется на общечеловеческих представлениях о мире и человеке, что подтверждается выявлением универсальных макро- и микроконцептов как ло1Ической базы картины мира в немецком и русском языках, имеющих, однако, специфическое национально-культурное осмысление. Как мы убедились, микроконцепты («Природные явления», «Животный мир», «Растительный мир», «Ландшафты природы», «Небесные тела», «Человек и человеческая деятельность») коррелируют между собой в различном соотношении, и совокупность концептуальных представлений того или ино1 о этноса составляет национальный образ, обусловленный «природой страны, климатом, пейзажем, пищей, этническим типом, памятью о своей истории и культуре» (Гачев 1988). В процессе анализа эмпирического материала было выявлено 15 видов корреляционных отношений между микроконцептами, отражающими макроконцепт «Природа». В качестве наиболее распространенных корреляционных типов можно выделить следующие: 1) ЛС1 «Небесные тела» - ЛСГ «Природные явления»:

«Wenn im November die Sterne stark leuchten, bedeutet es aufkommende Kälte2» [Binder: 168], «Если звезды блестят ярко - летом предвещает зной, зимою - стужу» [Ермолов: 306];

2) ЛСГ «Природные явления» - ЛСГ «Ландшафты природы»:

«Wenn im November die Wasser steigen, wird sich im Frühjahr viel Regen zeigen» [Schleer: 165], «Roda в оврагах прибавляется - к дождю» [Грушко: 42];

3) ЛСГ «Природные явления» - ЛСГ «Растительный мир»:

«Wenn Winde wehen im Advent, so wird uns vieles Obst gesend't» [Binder 183], «Больше ветров - больше яблок» [Грушко: 38];

4) ЛСГ «Природные явления» - ЛСГ «Животный мир»:

«Im September große Ameisenhügel, strafft der Winter schon die Zügel» [Bauernkalender: 258], «Муравьи надстраивают и расширяют муравейник - к суровой зиме» [Грушко: 195];

5) ЛСГ «Небесные тела» - ЛСГ «Человек и человеческая дея i ельность»:

«Regen in den Brautkranz bedeutet Gluck und Segen» [Ермолов: 145],

«Дождик встречу свадебному поезду - к богатству» [Ермолов: 145].

Состав анализируемых ЛСГ формируется за счет лексем, вступающих в гиперо-гипонимические отношения друг с другом. Фактологический материал позволяет судить о детерминации дистрибутивных отношений слов рассматриваемых ЛСГ их семантической структурой.

Семантическая структура лексем парадигматической группы «Природные явления» обусловливает наличие в немецких и русских приметах предикативных и атрибутивных распространителей, характеризующих данные лексемы как вещественно-процессуальную лексику с точки зрения продолжительности, интенсивности движения, степени консистенции, величины, количества, теплового состояния, а также с точки зрения временной и пространственной локализации. Большую зону предикативной сочетаемости при анализируемых лексемах образует лексика не каузативно го характера, в которой доминируют глаголы, обозначающие непосредственный процесс протекания того или иного природного явления либо его вещественность: функтивные, каузативные глаголы, глаголы движения, состояния или изменения состояния, глаголы экзистенпионального, локализующего значения (анализ проводился на основе классификации глаголов, предложенной Г.А. Золотовой3). Например, среди функтивных глаголов, отличающихся высокой частотностью использования, наибольшее распространение находят глаголы, характеризующие движение воздушных масс. Глагольный предикат «wehen / дуть Го ветре)» в немецком языке конкретизируется обстоятельственными детерминантами. выраженными наречиями, либо сочетаниями существительного с предлогом, характеризующими признаки «продочжит ельность»: (lange / долго, von Mittag / с обеда): «Wenn der Ostwind

Здесь и далее наречии приводятся в современной графике с сохранением орфо1рафии грамматической формы и пункту ационных особенностей источника

! Зочотова Г А Ком\пникатирные аспекты р\сского синтаксист ' Г Л Золотова Ип Ч-е стереотип М Глиториал УРСС 2003 - С 156 168

lange weht, ein teures Jahr entsteht» [Bauemkalender: 340], «Wenn an Apostelteilung der Wind von Mittag weht, ist dies Jahr große Teuerung; woher er aber weht, dort wird alles wohlfeil» [Binder: 129], «направление»: (aus (dem) Nord / с севера, aus (dem) Süden / с юга, aus (dem) Ost / с востоха): «Weht Augustuswind aus dem Nord, hält das Wetter dauernd an; ziehn die Störche jetzt schon fort, rückt der Winter bald heran [Binder: 140]», «Weht der Wind jetzt aus dem Süden, ist uns Regen bald geschieden» [Binder: 109], «Weht Dezemberwind aus Ost, bringt er den Kranken schlechten Trost» [Bauernkalender: 354], «темпоральность»: «Weht am Gregoriustag der Wind, noch vierzig Tage windig sind» [Binder: 86], «Wenn im Juni der Nordwind weht, das Korn zur Ernte trefflich steht» [Schleen 91], «локальность: «Wenn der Wind über Haferstoppeln weht, der Sommer seine Wege geht» [Binder: 152], либо несколько признаков, например, признаки «направление» и «темпоральность: «Weht im August der Wind aus Nord, ziehen die Schwalben noch lange nicht fort» [Binder: 140], «направление» и «продолжительность»: «Weht der Wind dauernd von Süden, ist uns bald Regen beschieden» [Binder: 22]. В русских приметах предикат «дуть» в настоящем времени, сочетающийся с лексемой «ветер», в большинстве случаев опускается, однако зафиксировано частое употребление формы прошедшего времени совершенного / несовершенного вида указанного глагола: «подул», «дул»:

«На Покров подул ветер с востока - зима холодная» [Даль: 660],

«Ветер зимой подул с северной стороны к большому морозу»

[Рыженков: 93], «Зимой аул ветер и не было инея - жди бурана»

[Лютин: 10].

В блоке атрибутивной сочетаемости слов парадигматической группы «Природные явления» были зафиксированы качественные и относительные прилагательные с видовой характеристикой явлений, с указанием размера, цвета, степени консистенции, количества, теплового состояния и других признаков вещества, а также продолжительности, интенсивности процесса.

Анализируя лексемы рассматриваемой парадигмы с точки зрения временной локализации, мы обращаемся к классификации Фаттаховой H.H. [Фаттахова 2004: 13-14], которая выделяет следующие четыре подгруппы:

а) отнесенность ко времени года: «Wenn der Schnee im Frühjahr mit Regen abgeht, gibt's häufige Gewitter» [Ермолов: 220], «Если весною снег тает от солнышка - будет урожайный год, а от дождя - засуха» [Рыженков: 112];

б) отнесенность к определенному месяцу года: «Im Januar viel Regen, wenig Schnee, tut Saaten, Wiesen und Bäumen weh» [Schleer: 19], «Если в январе частые снегопады и метели, то в июле частые дожди» [Рыженков: 108];

в) отнесенность ко времени суток: «Kriecht die Spinne vom Netz zum Loch, gibt es am Tage Gewitter noch» [Ермолов: 104], «Ночная гроза - к хорошей погоде» [Рыженков: 89];

г) отнесенность к определенному дню месяцеслова, например' «Regen am Michaelitag einen milden Winter bringen mag» [Schleer- 141], «Если дождь на Иоанна Милостивого, то оттепели до Введенья» [Даль- 663].

Мы выделяем также группу «отнесенность к лунному календарю», имеющую иллюстративные примеры среди немецких и русских примет: «Nordwind am Vollmond sagt, daß uns der Frost drei Wochen plagt» [Ермолов: 129], «В пятый день по новолунии почти всегда сильный ветер» [Рыженков: 83].

Кроме того, возможно выделение еще одной группы - смешанной, совмещающей в себе указатели временной локализации нескольких видов. Так, например, следующая немецкая примета содержит темпоральную характеристику с точки зрения времени суток и месяца года:

«Im August vor Morgen Regen, wird sich nicht vor Mittag legen» [Bauernkalender: 235].

Другая русская примета содержит указания на день Месяцеслова и время суток:

«В Крещенье на полдень синие облака - к урожаю» [Даль: 641]. Анализ предикативной сочетаемости слов ЛСГ «Животный мир» позволяет выделить несколько микрогрупп: глаголы движения; глаголы локализующего, авторизующего, экзистенционального значения, каузативные, посессивные, статуальные глаголы и функтивные глаголы. Глаголы движения занимают доминирующее положение в блоке предикативной сочетаемости, что объясняется экспликацией указанной группой глаголов значения движения, маркирующего животных как живых существ, способных осуществлять какие-либо действия, проявляющих признаки одушевленных предметов {laufen ' бегать, fliegen / летать, ziehen / перелетать, чететь, hüpfen / скакать, прыгать, springen / прыгать, kommen / приходить, kriechen / ползти и т.п ): «Wenn die Schwalben niedrig fliegen, verkünden sie Regen» [Unterweger: 44], «Hüpfen Eichhörnchen und Finken, siehst Du schon den Frühling winken» [Binder: 75], «Kommt der Has' in die Gärten, will sich der Winter noch härter» [Ермолов: 61], «Ласточки летают над самою землею - к дождю» [Ермолов: 77], «Ожидай оттепели, если во время мороза белка покидает гнездо и спускается с дерева» [Рыженков: 97], «Приходит заяц в сады - зима предстоит суровой» [Лютин: 18].

Зафиксирован также менее частотный блок сочетаний с атрибутами, реализованными качественными и относительными прилагательными, актуализирующими качественно-характеризующие признаки животных: окрас, размер, характер движения животных, количественная характеристика, а также характеристика животных с точки зрения родо-видовой классификации.

Особенностью немецкого языка является предпочтительное использование сложных слов по сравнению с русским языком, в котором активное применение находят словосочетания. Данный факт находит отражение и в народных приметах, например: die /• eidmaus / полевая мышь: «Kommt die Feldmaus in's Dorf, so sieh nach Holz und Torf» [Ермолов: 59], «Если полевые мыши летом натаскивают в свои норы много хлеба, то можно ожидать холодной и продолжительной зимы» [Соколовский: 134], der Regenwurm / дождевой (земляной) червь «Wenn die Regenwürme aus der Erde kriechen, wird schlechtes

Wetter» [Ермолов: 106], «Земляные черви выползают наружу - к ненастью» [Ермолов: 104], die Wandervögel / перелетные птицы, die Zugvögel / перелетные птицы. «Siehst du fremde Wandervögel, wird es kalt nach alter Regel» [Bauernkalender: 281], «Halten's die Zugvögel lang bei uns aus, so ist auch's gut Wetter noch nicht aas» [Mayer: 53], «Если весною перелетная птица летит низко, над землею, то будет раннее, хорошее лето» [Ермолов: 43].

Интегральными семантическими компонентами гиперонима «растение» ЛСГ «Растительный мир» являются семы «организм», «неподвижное состояние», «питание веществами из почвы и воздуха», что объясняет высокую частотность слов указанной группы с глаголами локализующего и каузативного значения, глаголами движения и перемещения в пространстве, со статуальными, посессивными, функтивными глаголами, а также с характеризующими и специфицирующими прилагательными, актуализирующими качественный и количественный компоненты значения семантической структуры анализируемых слов. Так, в корпусе немецких и русских народных примет зафиксировано большое количество статуальных глаголов, поскольку для слов указанной группы пребывание в каком-чибо состоянии является одним их определяющих свойств растений. Из всей группы глаголов, объединенных общим значением «изменение состояния» лексемы тематической группы «Растительный мир» активно сочетаются с глаголами, фиксирующими фазы развития растения: blühen / цвести: «Wenn die Bäume zweimal blühen, wird der Winter sich lange hinziehen» [Ермолов: 26J, «Когда плодовые деревья зацветут и завяжут плоды вторично, зимы и снега не будет» [Ермолов: 27]; sich entfalten / распускаться, лопаться (о почках на дереве): «Wenn die Bäume den Schnee halten, werden sich im Frühjahr wenig Knospen entfalten» [Binder: 172], «Лопнули черемуховые почки - весна в полной силе» [Рыженков: 109]; reifen созревать, уродиться: «Im August reift die Beere und der September nimmt sich die Ehre!» [Binder: 137], «На Тихвинскую ягоды поспевают» [Даль: 653]. Отсутствие специфических признаков у глаголов gedeihen, geraten / уродиться обеспечивает широкую сочетаемость с другими словами, номинирующими растения, например:

«Wenn es um Weihnachten schneit, dann der Hopfen gut gedeiht» [Binder: 181], «Donnert's in den März hinein, wird der Roggen gut gedeih'n» [Schleen 47], «Весной снег долго не тает - уродится яровое» [Грушко: 382], «Если летом стоит гуман - хмель уродится» [Рыженков: 113], «После урожая на конопляное семя родится рожь» [Даль: 672]. Достаточно большую сочетаемостную атрибутивную зону образует класс наречий и прилагательных, характеризующих растения с точки зрения качественных характеристик:

gute Ernte / хороший урожай: «Wenn der März viel Schnee verweht, gute Ernt' in Aussicht steht» [Schleer: 52], «Ist am Josephitag (19. März) das Wetter schön, wir eine gute Ernte sehn» [Binder: 88], «Снег своей тяжестью погнет на деревьях сучья - будет хороший урожай и пчелы

роиться будут» [Рыженков: 119], «Ясные дни в рождественский пост к хорошему урожаю» [Даль: 665] и т.д.

В сочетаемостные отношения активно вступают также характеризующие прилагательные, обозначающие качественный признак цвета, например, в немецком языке:

«Wer Weizen säet am Simonstage, dem trägt er gold'ne Ähren, ohne Frage» [Schleer: 157], «Von wilden Blümchen die roten und Spechte sind Frühlingsboten» [Schleer: 52]. Примеры в русском языке:

«Если летом на деревьях появляются желтые листья - будет ранняя осень» [Ермолов: 26], «На Крещение много звезд, так красных ягод много будет; звезды на Рождество - много черники» [Грушко: 375]. При сопоставлении немецкой лингвокультурной общности с российской представляется целесообразным рассматривать матрицу совпадений и различий на уровне языка как способ выявления национально-культурной специфики. Ее проявление заключается как в тематических доминантах, так и в количественной наполняемости отдельных групп, а также во внутригрупповом распределении народных примет на оси «центр - периферия». На основе данных подсчета частотности употребления слов ЛСГ «Природные явления», «Животный мир», «Растительный мир» были построены следующие графики:

doi Slurm ijyps <fcia WeJ«V погода

200 250

50 < 00 150 2ОС 250 300 350

Рис 1 Сравнительные графики частотности лексем Л О «Природные явления» в немецких и

русских приметах

(fee Spinn* / narffM 4« Raupe/гу de Maut/» er Fuchs /лисе dvHtfvt/петух die Gar» /гусь d* Ameise / мурами I dn Hiim I «ypnqaj de/ Storch / аист der Нам / заяц! de Lerche / жаворонок ] die Katze I кошка] da« Schaf/овца der Kudwck I гукуика der Presch /пагуииа d* &ene / лчепа der VogelI птмцв dte Mucke / комар| die Schwalbe/ ласточка

10 15 2D 25 30

Рис 2 Сравнительные графики частотности лексем ЛСГ «Животный мир» в немецких и

русских приметах

20 40 60 80 100

I

100

Рис 3 Сравнительные графики частотности лексем ЛС1 «Раст шеп.ный мир» и немецких и

русских приметах

Полученные эмпирические данные отражают специфические черты немецкого и русского лингвокультурных обществ, особенности жизненного уклада носителей сопоставляемых языков:

1) важную роль в жизни немецкого и русского народов играют сельское хозяйство, животноводство, зерноводство, льноводство, выращивание овощей;

2) в русских приметах зафиксировано частое употребление лексем, номинирующих такие природные явления, как вихрь, пургу, метель, буран, играющих заметную роль в жизни русского народа (среди немецких примет употребление вышеназванных лексем зафиксировано не было), что обусловлено, в первую очередь, различными климатическими условиями в странах сопоставляемых языков: более суровыми погодными условиями в зимнее время года в России, сопровождающимися обильным выпадением снега, сильными ветрами, и более мягкими погодными условиями в Германии;

3) в немецком лингвокультурном обществе согласно нашим эмпирическим данным наибольшее значение придается поведению насекомых (комара, муравья, гусеницы, паука), птиц (ласточки, кукушки, жаворонка, аиста), сельскохозяйственных животных, диких животных; в сельском хозяйстве особое значение имеют пчеловодство, овцеводство, птицеводство. Среди диких животных зафиксирована высокая частотность употребления таких лексем, как заяц, лиса, мышь, в связи с чем можно предположить развитие промысловой деятельности в немецком лингвокультурном обществе, а именно, охоты;

4) в русском лингвокультурном обществе важную роль играют птицы (ворона, журавль, воробей, грач, ласточка, галка, жаворонок, соловей) и сельскохозяйственные животные. В сельском хозяйстве наиболее развиты пчеловодство, птицеводство, разведение крупного рогатого скота. Также в русском этнокультурном обществе наблюдается более широкий диапазон развития промысловой деятельности: охоты и рыболовства, чем в немецком этнокультурном обществе, на что указывает высокая частотность употребления лексем заяц, рыба;

5) высокую частотность употребления в немецких приметах демонстрируют лексемы der Wein ' вино, die Rebe / виноградная юза виноград, der Hopfen / хмель, die hrucht / фрукты, der Apfel ' яблоко, что отражает развитие в немецком обществе таких видов деятельности, как виноделие, пивоварение;

6) высокая частотность лексем «гречиха», «овес», «горох», «ячмень», «пшеница», «просо» отражает особенности национальной русской кухни. Как известно, традиционным блюдом на Руси являлась каша. Кроме того, широкое употребление в приметах таких лексем, как гриб, цветок, шишка, рябина, ягода, дуб черемуха, малина, рыжик, груздь, орешник, сосна, кедр мать-и-мачеха, гвоздика и т.д свидетельствует о том, что важное значение в жизни русского народа занимало собирательство (грибов, ягод, орехов, лечебных трав).

Семантическая структура народных примет может быть представлена двумя уровнями: собственно семантическим, или пропозитивным, отражающим когнитивное содержание приметы, и прагматическим, характеризующим

коммуникативную интенцию адресанта и предопределяющим возможные контексты речевого использования приметы. По определению Г. Г. Почепцова4, коммуникативная интенция - это присущая предложению направленность на разрешение определенной языковой задачи общения. В случае несовпадения пропозитивного и прагматического содержания именно прагматический компонент является решающим фактором для отнесения высказывания к определенному прагматическому типу. Таким образом, представляется справедливым утверждать, что в центре значения приметы стоит не столько прогностическая ситуация, сколько ее прагматический смысл, репрезентированный в прагматическом выражении. Под прагматическим выражением ситуации мы подразумеваем свод оценок, рекомендаций, установок и закономерностей, обусловливающих использование в речи той или иной приметы.

Например, высказывание «Кто сеет на Фрола, у того фролки будут» [Даль: 657] реализует прагматическое значение, лишь следственным образом вытекающее из событий, упомянутых в тексте приметы. Семантический стержень приметы образует прогноз-предупреждение о малом урожае в случае сева на день Св. Фрола. базирующееся на закономерности взаимодействия срока посева и урожайности. Прагматическая функция указанной приметы заключается в выражении запрета «не сажать в день св. Фрола, в противном случае уродятся «фролки» (цветочки)», т. е. будет неурожай, однако запрет выражен не эксплицитным, а имплицитньш способом в результате расхождения пропозитивного и прагматического значений.

Проведенное исследование позволило уточнить и дополнить инвентарь лексических, морфологических, синтаксических средств сопоставляемых языков, используемых для выражения директивных речевых актов (далее ДРА) в народных приметах. ДРА определяется нами как двухкомпонентная структура, одна часть которой представляет собой побуждение к действию, а другая является ситуацией, уточняющей условия выполнения каузируемого действия Среди директивов. встречающихся в народных приметах, были выделены два подтипа: а) прескриптивные речевые акты (ПРЛ), предписывающие действие адресата; б) суггестивные речевые акты (CPA), выражающие предупреждение, совет.

Как показывает практический материал, в различных социумах используется различный репертуар форм выражения ДРА. Доминанту плана выражения распорядительных речевых актов составляет категория императивной модальности и ее ядро - повелительное наклонение или императив (56% в немецком языке и 51% в русском языке). В CPA ядерное положение занимают предложения с индикативными предикатами (73% в немецких приметах и 48% в русских), а императивные конструкции составляют лишь периферию в указанных РА (17% в немецки ч и 24% в русских приметах).

1 Почегпгсв ! Г Пре сюженис ' Иванова ИП Бур ткова В В Потептюв Г Г ■' Теоретическая грамматика современного анг шйскО!о языка -М Высшая школа 1981 С 209 -210

С точки зрения лексических средств, употребляемых в ПРА, наиболее частотными в русских и немецких приметах выступает глагол сеять / säen. Количество употреблений указанного глагола в русских приметах составляет 42%, в немецких приметах - 44%. В приметах исследуемых языков также зафиксированы глаголы pflanzen / сажать (4% в немецком и русском языках), hinaustreiben / выгонять (7% в немецком языке и 2% в русском языке), (anschneiden / (под)резать (16% в немецком языке и 2% в русском языке), graben / копать (4% в немецком языке и 1% в русском языке), bereitstellen / готовить (7% в немецком языке и 1% в русском языке). В качестве глаголов, употребление которых зафиксировано только в русских приметах, выступают собирать (3%), солить (2%), косить (2%), пахать (2%), ткать (1%), рубить (2%) и др. В немецких приметах также отмечается употребление глаголов, не зафиксированных в русских приметах: fangen / ловить (4%), heizen / топить (4%), rechen / сгребать (4%), brechen / ломать (4%), rütteln ! встряхивать (4%), schütteln / трясти (4%).

Приведенные выше данные практического материала позволяют сделать выводы как об общих чертах в сельскохозяйственной жизни крестьян российского и немецкого лингвокультурного общества (посев, вскапывание, заготовка корма, выгон скота, обрезание веток), так и различных сторонах ведения хозяйства русским и немецким народами (собирательство, маринование овощей, грибов, пахота, косьба, ткачество в русской лингвокультурной общности и сбор плодов, охота на птиц в немецкой лингвокультурной общности).

С точки зрения синтаксических средств среди ПРА активное употребление находят как простые, гак и сложные акты. Простые ПРА представляют прямые высказывания, содержащие нрескрипцию без дополнительного пояснения условий выполнения определенного действия. Например:

«Лен сей при теплом ветре» [Рыженков: 116], «На Вознесенье пекут пироги с зеленым луком» [Даль: 668], «На второй Спас освяшают плоды и мед» [Даль: 657], «An St-Lukas-Tag soll das Winterkorn schon in den Stoppeln gesät sein» [Schleer: 156], «St. Kilian stellt die Schnitter an» [Schleen 110], «Zu Gertrud sä' das Kraut» [Schleer: 54].

Сложные ПРА обладают богатым прагматическим диапазоном и характеризуются определенным набором прагматических контекстов употребления, что позволяет выделить определенный репертуар форм выражения, присущих тому или иному прагматическому чипу РА. Так, сложные ПРА можно подразделить на две группы: а) группу с нулевым показателем взаимоотношений простых РА, входящих в состав сложного (отсутствие союза); б) фуппу с маркером-союзом:

Комплексные ПРА характеризуются прагматически связанной составной локуцией, состоят из сочетания простых РА различных видов:

а) директив-сообщение + сообщение-угроза, содержащее каузальный союз sonst в немецком языке и союз а то в русском: «An Ursula muß das Kraut herein, sonst schneien Judas und Simon darein» [Schleer: 156], «На Рождество не надевай

чистой рубахи, разве обновишь суровую, а_то жди неурожая» [Даль: 666], «О Святках гнутой работы не работают (обручей, полозьев и пр.), а то приплода скота не будет» [Даль: 665];

б) директив-сообщение + сообщение-убеждение, содержащее союз чтобы (чтоб) в русских приметах: «В Рождественский сочельник спутывают ноги столу, чтобы скот не бегал» [Даль: 665], «В свят вечер тугие клубки пряжи мотать, чтоб кочни капусты туги были» [Даль: 665], «В Чистый четверток золу выносят в курятник, чтоб куры неслись» [Даль: 668];

в) директив-сообщение + сообщение-условие, содержащее кондициональный союз wenn в немецких приметах и союз когда (в значении если) в русских: «Warn die Johanniswürmchen glänzen, bereiten die Bauern ihre Sensen» [Schleen 98], «Wenn an Michel die Schlehen blauen, muß der Winzer nach den Trauben schauen» [Schleen 140], «Гречиху сей, когда роса хороша» [Даль: 673], «Гречиху сей, когда трава хороша» [Даль: 673], «Сей овес, когда босая нога на пашне не зябнет» [Рыженков: 119];

г) директив-сообщение + сообщение временных рамок выполнения действия, содержащее темпоральные союзы wenn, bevor в немецких приметах и союз когда в русских приметах: «Wenn sich Gregori stellt, soll der Bauer zur Saat aufs Feld» [Schleer 53], «Bevor du Simon-Judas schaust, pflanze Baume, schneide Kraut» [Schleen 157], «Schneid ab das Kraut, bevor es Juda klaut» [Schleer: 156], «Сей овес до распускания осины, когда березовый лист только станет распускаться» [Рыженков: 119], «Сеять ячмень, когда цветет калина, когда на елке шишки станут красные, а на сосне зеленые» [Рыженков: 119];

д) директив-сообщение + сообщение-конкретизация, содержащее компонент wer в немецких приметах и аналогичный компонент кто в русских приметах: «Zu Bartholomäus, sieh, da knickt der Hafer in die Knie. Wer Roggen hat, der sä', wer Grummet hat. der rech', wer Apfel hat, der brech', wer Birnen hat, der rüttel', wer Zwetschgen hat, der schüttel'» [Schleer 127], «Кто проспит в первый день Пасхи заутреню, того в понедельник обливают или купают водой» [Даль: 668].

С точки зрения лексических средств, употребляемых в СРА, глагол säen / сеять также как и в ПРА, является наиболее употребительным в немецких (44%) и русских приметах (21%). В СРА исследуемых языков наблюдается различный набор предикатов Так, в немецких приметах отмечается употребление глаголов bauen / сажать сеять (4%). fallen I валить, срубать (деревья) (4%); streuen ! разбрасывать (4%): schneiden / резать (4%) mästen ! откармливать (животных) (4%), tun / делать (4%), beten / мочиться (4%), schauen / смотреть (4%) В русских приметах это глаголы сажать (4%), пахать (4%), боронить (4%), косить (4%), шить (4%), плести (4%), есть (4%), продавать (4%), жениться (4%), ¡опасаться (4%) и др.

Анализ практического материала позволяет сделать вывод о различном наборе лексических средств, используемых в СРА Вероятно, выбор различных средств выражения суггестива продиктован более сложными механизмами, по которым работают суггестивные акты, чем, например, прескриптивы.

Анализируя синтаксические средства, следует отметить, что среди СРА простые акты встречаются крайне редко:

«Auf Sankt-Gallen-Tag muß jeder Apfel in seinen Sack» [Schleen 154], «Auf Sankt Gallus die Ernte in den Keller muss» [Binder: 160], «Auf Stanislaus (7.Mai) rollen die Erdäpfel aus» [Binder: 108], «Гречиху надо сеять при тихой погоде или при теплом полуденном ветре» [Рыженков: 112]. Суггестив, как правило, подкрепляется мотивирующей частью, содержащей объяснение необходимости выполнения рекомендуемого действия. По этой причине высокую частотность демонстрируют сложные акты. Сложные суггестивы мы также подразделяем на две группы: а) группу с нулевым показателем взаимоотношений простых РА, входящих в состав сложного; б) группу с маркером-союзом.

Анализируя комплексные СРА, можно выделить следующие простые РА, входящие в состав сложных суггестивов:

а) суггестив-сообщение + сообщение-убеждение, содержащее союз чтобы в русских приметах: «При первом громе надо водою лицо умыть, чтобы грома не бояться» [Рыженков: 89], «Св. Бориса и Глеба — барышдень. Торговцы стараются что-нибудь продать выгодно, чтобы весь год торговать с барышом» [Даль: 649];

б) суггестив-сообщение + сообщение-условие, содержащее кондициональный союз wenn в немецком языке и союзы если, когда (в значении если), коли в русском языке: «Warn an Michel die Schlehen blauen, muß der Winzer nach den Trauben schauen» [Schleen 140], «An St.Gertrud (17.März) ist es gut, wenn in die Erd die Bohn' man tut» [Binder: 87], «Если ночью был иней - днем снега не жди» [Рыженков: 91], «Когда рыба ловится в изобилии, то ожидай голодного года» [Рыженков: 115], «Коли до Фрола не отсеешься, фролы и родятся (цветочки)» [Даль: 657];

в) суггестив-сообщение + сообщение временных рамок выполнения рекомендуемого действия, содержащее темпоральный союз wenn в немецких приметах и союзы когда, как (в значении когда), поколе (в значении до тех пор, пока) в русских приметах: «Wenn zu Ostern die Sonne scheint, sitzt der Bauer am Speicher und weint» [Schleen 62], «Wenn im Mai die Frösche knarren, kannst du getrost auf Regen harren» [Binden 109], «Радуга как упрет в ручей (реку), говорят- «Набирает воду — к дождю» [Рыженков: 103], «Когда видят радугу, ждут перемены погоды» [Рыженков: 86], «Косить сено надо, поколе трава не семенится» [Рыженков: 115];

г) суггестив-сообщение + сообщение-конкретизация, содержащее компонент wer в немецких приметах и аналогичный компонент кто (кого и т. д) в русских приметах: «Wer in der Lukaswoche Roggen streut, es bei der nächsten Ernte nicht bereut» [Binder: 160], «Wer noch sät nach Sankt Vit, wird die Saat und Ernte quitt» [Binder: 119]. «Кто проспит в первый день Пасхи заутреню, того в понедельник обливают или купают водой» [Даль: 668], «Кого кукушка закукует голодного (натощак), тот осенью не закармливает скотины, иначе она всю зиму будет голодна» (яросл.) [Даль: 674].

Таким образом, в холе анализа практического материала были выявлены как общие, так и различные черты в прагматическом выражении немецких и русских народных примет. Среди общих черт были установлены следующие-

а) преимущественное использование в ДРА двухкомпонентной структуры (около 70%);

б) доминирование употребления косвенных речевых актов (около 70%) над использованием прямых высказываний.

Полученные результаты показывают, что стратегия соблюдения принципов вежливости и такта находят свое отражение как в немецком, так и в русском языках, что, на наш взгляд, обусловлено интернациональной стереотипизацией речевого опыта.

В качестве специфичных для немецкого лингвокультурного континуума признаков были выявлены следующие:

а) в немецких приметах наиболее представленной группой высказываний среди других типов ДРА являются СРА (68%) по сравнению с ПРА (32%), в русских приметах, напротив, наблюдается слабое употребление СРА (31%) и высокая частотность использования ПРА (69%);

б) в немецких приметах ПРА со значением запрета не представлены, в то же время особенности русского этнокультурного общества допускают употребление подобных высказываний (14%), выраженных сочетаниями НЕ + V, грех + Infinitiv, грешно + Infinitiv;

в) в немецких приметах наблюдается высокая частотность употребления индикативных форм глаголов 3-го л. ед. ч. (83,3%), в русских приметах, наоборот, преобладает использование индикативных форм 3-го л. мн. ч. (83,5%);

г) в немецких приметах зафиксировано слабое использование инфинитива (2,5%) в качестве средства выражения Г1РА;

д) в немецких приметах отмечается достаточно частое использование модальных предикатов (28%) по сравнению с русскими приметами (5%);

е) в немецких приметах с двухкомпонентной структурой частотность ПРА с постпозицией директива превышает частотность Г1РА с препозицией в 2,5 раза, в русских приметах частотность речевых актов с постпозицией ПРА приблизительно равна частотности ПРА с препозицией директива.

Полученные данные свидетельствуют о доминировании принципа вежливости над прагматическим принципом приоритета в немецком лингвокультурном континууме, а также о наличии высокого уровня языковой компетенции, эрудиции, ярко выраженного проявления таких качеств немецкой языковой личности, как индивидуализм, ответственность, низкий уровень развития чувства коллективизма.

Противоположные результаты, полученные в ходе анализа русских примет, позволяют сделать вывод о том, что принцип такта в российском лингвокультурном обществе не является основным и конкурирует с принципом приоритета. Среди выявленных черт, присущих русской языковой личности, были отмечены склонность к подчинению, категоричность, стремление уйти от

ответственности, более низкий, чем у немецкой языковой личности, уровень интеллигентности, языковой компетенции, эрудиции, общинность, высокий уровень развития чувства коллективизма.

Основные выводы и результаты работы заключаются в следующем:

Исследования проблемы «Язык и культура» свидетельствуют о том, что язык, этнос и его культура находятся в отношениях взаимной детерминации. Проведенный анализ народных примет показал, что данные языковые конструкции могут являться богатым источником информации, в первую очередь, для лингвокультурологических исследований. Специфическим образом раскрывая логику мышления той или иной нации, фиксируя ее способ познания окружающего мира, приметы представляют собой уникальный способ отражения национальной картины мира определенного лингвокультурного общества.

По нашему убеждению, народные приметы представляют собой культурно-маркированные тексты, поскольку играют важную роль при накапливании и передаче коллективного опыта из поколения в поколение. В семантике данных языковых знаков происходит не только членение и категоризация континуума окружающего мира, но и осуществляется его переосмысление, интегрирование нового знания в систему ранее приобретенной социально-исторической информации, формирование эмоционально-оценочного отношения к нему соответствующего этнокультурного сообщества.

Являясь образованием вторичной номинации, приметы реализуют когнитивную обработку определенных знаний об окружающей действительности, выступая в качестве дополнительного способа языковой репрезентации существующих концептов. Практическое исследование материала позволило сделать вывод о том, что в приметах эксплицируются лишь те концепты, которые являются ядерным компонентом концептосферы языка, используемого носителями определенной культуры, и составляют наиболее важную часть национального сознания репрезентантов данной культуры.

Отмечая тот факт, что предсказание, содержащееся в примете, способно выполнять различные прагматические функции, мы полагаем, что утверждение, заключенное в примете, является не просто выводом, сделанным на основе жизненных наблюдений. Примета, выступая своеобразным регулятором жизненного уклада крестьян, регламентирует поведение человека и зачастую задает конкретную программу действий, предлагаемую членам того или иного языкового континуума В результате проведенного анализа семантической структуры приметы мы отмечаем высокую прагматическую значимость приметы, проявляющуюся на различных уровнях ее семантической организации.

Таким образом, особенности семантики и прагматики немецких и русских народных примет, рассмотренные нами в рамках многостороннего анализа паремий, способствовали выявлению у них существенного лингвокультурологического потенциала. Системный подход к анализу

семантического и прагматического значения примет позволил определить культурно-национальные особенности немецкого и русского этнокультурных обществ.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Солдатова М.А. Окказиональные фразеологические варианты в прагматическом аспекте / М.А. Солдатова // Диалог культур: проблема толерантности, межкультурной коммуникации и межконфессиональных отношений: Материалы итоговой научно-практической конференции ТАРИ. -Казань: Титул, 2003. - С. 194 -196. (0,35 п.л.)

2. Солдатова М.А. Прагматика высказывания в немецкой диалогической речи. Учебные материалы к курсу «Практикум по культуре речевого общения немецкого языка» / М. А. Солдатова - Казань, 2003. - 48 с. (2,8 п.л.)

3. Солдатова М.А. Понятие лингвокультурного концепта в лингвистических исследованиях / М А. Солдатова // II Международные Бодуэновские чтения. Казанская лингвистическая школа: традиции и современность: Труды и материалы. - Казань: Казанский государственный университет, 2003. - Т.2. С. 110 -112. (0,2 пл.)

4. Солдатова М.А. Некоторые парадигматические и синтагматические аспекты ЛСГ «домашние животные» (на материале немецких и русских народных примет) / М.А. Солдатова И Проблемы типологии языка: Сборник научных статей. - Казань: Казанский государственный педагогический университет, 2004. - С. 183 - 189. (0,2 п.л.)

5 Солдатова М.А. Концепт «растения» в народных приметах (на материале немепкого и русского языков) / М.А. Солдатова // Русская и сопоставительная филология. Исследования молодых ученых: Сборник научных трудов - Казань: Казанский государственный университет, Институт языка КГУ, 2004. - С. 133 - 138. (0,5 п.л.)

6. Солдатова М.А. Сопоставительная характеристика концепта «природа» на материале немецких и русских народных примет / М.А. Солдатова // Язык и межкультурная коммуникация: Межвузовская научно-практическая конференция СПб.: Санкт - Петербургский гуманитарный университет профсоюзов, 2004. - С. 68 - 70. (0,2 п.л.)

7 Солдатова М.А. Способы выражения побуждения и запрета в народных приметах (коммуникативно-прагматический подход) / М.А. Солдатова 11 Актуальные проблемы текста Лингвистическая теория и практика обучения: Международная научно-практическая конференция, посвященная 85-летию со дня рождения О. А. Нечаевой. - Улан-Удэ: Бурятский государственный университет, 2004. - С. 55 - 57. (0,2 п.л.)

8. Солдатова М.А. Лексико-семантическая сочетаемость лексемы «дождь / Regen» (на материале русских и немецких народных примет) / М.А. Солдатова // Язык и методика его преподавания: VI Всероссийская научно-

практическая конференция. - Качаны Казанский государственный универсшет, Институт языка КГУ, 2004. - С. 122 - 125. (0,2 п.л.)

9. Кулькова М.А. Семантическое структурирование народных примет с лексемой «снег / Schnee» (на материале немецкого и русского языков) / М.А. Кулькова // Межкультурная коммуникация. Типология языков. Теория перевода: Вторая международная конференция. - Казань - Москва: КГУ - МГУ, 2004.-С. 155 -159.(0,35 пл.)

10. Кулькова М.А. Предикативная сочетаемое! ь слов ЛСГ «дикие животные» (на материале немецких и русских народных примет) / М.А. Кулькова // Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы: Международная научная конференция, посвященная 200-летию Казанского университета. - Казань: Казанский государственный университет, 2004. - С. 63 -64. (0,2 п.л.)

11. Кулькова М.А. Природная лексика в немецком и русском языках (на материале народных примет). Учебно-методическое пособие / М.А. Кулькова. - Казань, 2005. 83 с. (4,9 п.л.)

12. Кулькова М.А. Роль прагматического фактора при изучении народных примет / М.А. Кулькова // Лингвистические и методические аспекты системных отношений единиц языка и речи: Материалы X юбилейной международной научной конференции «Пушкинские чтения» (6 июня 2005 г.). - СПб.: СА1 А, 2005. - С. 118 - 120. (0,2 п.л.)

$17 3 & -

РНБ Русский фонд

2006-4 14733

Подписано к печати 22.09.2005 г, Печать ризографическая. Тираж 100 экз. Заказ № 179

Мини-типография «Студенческая» ИП Исхаков Р.З. Свидетельство № 27274 (16:50:04) от 23.05.2002 г. 420043, г. Казань, ул. Московская, 53; тел. (8432) 92-08-43,16-17-19

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Кулькова, Мария Александровна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Лингвокультурная специфика народных примет.

1.1. Народные приметы как объект лингвокультурологического изучения.

1.2. Классификация и основные признаки народных примет.

1.3. Истоки народных примет и их изучение в отечественной и зарубежной науке.

1.4. Вербализация концепта «Природа» в народных приметах.

Выводы к главе 1.

ГЛАВА 2. Семантическое моделирование концепта «Природа» и его представление в системе немецких и русских народных примет.

2.1. Построение семантической модели концепта «Природа».

2.2. ЛСГ «Природные явления».

2.3. ЛСГ «Животный мир».

2.4. ЛСГ «Растительный мир».

Выводы к главе 2.

ГЛАВА 3. Прагматическое значение народных примет.

3.1. Народные приметы в коммуникативно-прагматическом контексте.

3.2. Прескриптивные речевые акты.

3.3. Суггестивные речевые акты.

Выводы к главе 3.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Кулькова, Мария Александровна

Устное народное творчество, передаваясь в течение многих столетий из поколения в поколение, отражает исторический опыт народа, его духовный и нравственный облик, особенности национального менталитета. По утверждению известного фольклориста З.К. Тарланова, «язык устного народного творчества - это особая область, которая должна быть самостоятельным объектом лингвистического исследования» [Тарланов, 1999. С. 9]. Интенсивное изучение языковой структуры произведений народного творчества позволило по-новому взглянуть на явления, представляющие язык фольклора. На смену общетеоретическим размышлениям относительно статуса и принципов изучения языка фольклора приходят конкретные описания и анализ соответствующих явлений (Е.С. Новик 1996, O.A. Дмитриева 1997, Л.П. Борисова 1999, Г.Д. Сидоркова 1999, Г.Ф. Благова 2000, А.Р. Ахметшина 2000, Е.В. Неделько 2000, A.A. Бурыкин 2001, Т.Г. Бочина 2002, Г.А. Набиуллина 2002 и др.).

Однако, несмотря на повышенный интерес к изучению устнопоэтического языка, язык фольклора продолжает оставаться наименее исследованной областью словесного творчества. С той или иной полнотой монографически описан язык лишь отдельных и немногих жанров, а такой жанр как народные приметы ранее практически не подвергался специальным исследованиям (следует отметить лишь работы H.H. Фаттаховой (2002, 2004), О.Б. Христофоровой (1998), A.M. Тарасова (2004).

Народные приметы, представляющие уникальный пласт паремиологического фонда языка ввиду синкретизма выражения сознания, неповторимой самобытности и специфической способности отражения познавательного потенциала этноса, нуждаются в многостороннем и глубоком научном исследовании. Слабой степенью изученности отличаются многие характеристики примет, в частности их семантическая структура, функциональные возможности, коммуникативно-прагматические особенности, практически не изучены. Кроме того, лингвистический анализ народных примет в таких разноструктурных языках, как немецкий и русский ранее не проводился. Вышесказанное определяет и стимулирует актуальность настоящего исследования, представляющего попытку проанализировать структуру и способы реализации семантического и прагматического значения народных примет на материале разноструктурных языков с целью выявления общих и специфических черт сопоставляемых лингвокультурных обществ на основе единых методов сравнения.

В качестве объекта исследования выступают немецкие и русские народные приметы, обозначающие различные стороны концепта «Природа».

Предмет изучения составляют семантический и прагматический аспекты народных примет.

Целью исследования является изучение семантики, прагматики народных примет макроконцепта «Природа» с точки зрения лингвокультурологического подхода на материале двух сопоставляемых языков (немецкого и русского). Для решения поставленной цели формулируются следующие задачи:

1) выявить из паремиологического фонда немецкого и русского языков корпус народных примет, репрезентующих концепт «Природа»;

2) построить семантическую модель концепта «Природа» в немецком и русском языках;

3) проанализировать парадигматические и синтагматические связи в немецких и русских народных приметах;

4) сопоставить количественные характеристики использования лексем в лексико-семантических группах лексико-семантического поля «Природа» в немецких и русских приметах;

5) рассмотреть лексические, морфологические и синтаксические способы реализации речевых установок в народных приметах;

6) выявить концептуальные доминанты немецкой и русской языковой картины мира и определить на их основе национально-культурные особенности немецкого и русского лингвокультурных социумов.

Материалом для исследования послужили данные сплошной и специальной выборки народных примет из различных сборников народной мудрости, календарей природы, месяцесловов (В.И. Даль «Пословицы русского народа»; A.C. Ермолов «Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах»; Г.Д. Рыженков «Народный месяцеслов»; Е.А. Грушко, Ю.М. Медведев «Энциклопедия русских примет»; Е. Binder «Bauern- und Wetterregeln»; I. Schleer «Bauernregeln und Wettersprüche», J. Mayer «Großvaters Wetter- und Bauernregeln» и др.). Картотеку исследования составили 2000 немецких и 2000 русских народных примет соответственно.

Поставленные в работе цели и задачи определили необходимость использования комплексной методики исследования, обусловленной спецификой самого объекта исследования. В ходе работы применялись в их взаимосвязи и взаимодействии следующие методы: описательный, включающий в себя наблюдения и классификацию исследуемого материала, сопоставительно-типологический, предполагающий анализ тематических и ключевых слов (концепторный анализ), метод «культурных сценариев» А. Вежбицкой. При необходимости привлекалась методика элементарной статистики и графического изображения полученных результатов.

Научная новизна исследования состоит в том, что впервые лингвокультурологическому анализу подвергаются народные приметы в

4 немецком и русском языках с целью установления их лингвистического и прагматического потенциала, заключающемся в исследовании синтагматических и парадигматических отношений, а также изучении лексических, морфологических и синтаксических способов реализации директивных речевых актов в приметах сопоставляемых языков с целью выявления особенностей немецкого и российского этнокультурных социумов.

Теоретическую значимость исследования мы усматриваем в проведении анализа и сравнения результатов научных исследований по изучению русских и немецких народных примет в отечественном и зарубежном языкознании; исследовании структурной и семантической организации, функциональных и прагматических особенностей немецких и русских народных примет в сопоставительном плане; расширении теории культурологической лингвистики.

Практическое использование результатов работы. Материал исследования может быть использован в лекционных курсах по общему языкознанию, лексикологии, страноведению, в спецкурсах по паремиологии, лингвокультурологии и контрастивной прагматике, а также найти практическое применение при составлении одно- и многоязычных сборников народных примет.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Язык неразрывно связан с культурой, которая детерминирует содержание языковых единиц, а они, в свою очередь, обусловливают поведение носителей той или иной культуры. Изучение единиц культуры возможно на материале их языковой реализации (В. фон Гумбольдт, Э. Сепир, Б. Уорф, Й.Л. Вайсгербер, Д.С. Лихачев, Ю.С. Степанов, Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, В.И. Постовалова, В.А. Маслова, В.В. Воробьев, Г.Д. Гачев и др.).

2) Представляя определенный пласт культуры определенного этноса, выражая стереотипы и нормы поведения членов определенного лингвокультурного социума, народные приметы являются неотъемлемой частью национальной языковой картины мира и обладают существенным лингвокультурологическим потенциалом, что позволяет использовать данные паремиологические единицы в качестве надежного источника для проведения культурно-языковых исследований.

3) Культурно-языковые характеристики народных примет могут быть охарактеризованы в межъязыковом сопоставлении при помощи культурных концептов - многомерных смысловых образований, включающих ценностный компонент.

4) Непосредственное соотнесение приметы с конкретной ситуацией позволяет ее рассмотрение в коммуникативно-прагматическом аспекте с точки зрения реализации иллокутивных актов в контексте народных примет.

В основу настоящей работы положена гипотеза В. фон Гумбольдта (также A.A. Потебни, Э. Сепира, Б. Уорфа, Й.Л. Вайсгербера) о том, что язык, этнос и его культура находятся в отношениях взаимной детерминации. Человек в процессе жизнедеятельности • создает концептуальную систему, представляющую идеальный образ объективного мира, что находит непосредственное отображение в языке, в семантике языковых знаков, образуя языковую картину мира. Каждый язык реализует определенный способ отображения действительности в соответствии с историческим опытом данного этноса, его культурой, условиями жизни. Таким образом, языковые конструкции, а в нашем случае в качестве таковых выступают народные приметы, представляют собой универсальный инструмент познания и интерпретации культуры, ментальности того или иного народа.

Следует отметить, что первоосновой любой культуры является понятийно-логический аппарат, присущий мировосприятию того или иного этноса. Каждый народ в процессе познания мира фиксирует эти элементы по-своему. По замечанию А.Г. Эфендиева, способ понятийно-логического упорядочивания и восприятия окружающего мира зависит от многочисленных факторов, в том числе от хозяйственной деятельности [Эфендиев, 1993. С. 161 - 162]. Следовательно, представляется справедливым утверждение о том, что различная хозяйственная деятельность, обусловленная в первую очередь различиями в географических, климатических условиях, определяет различное мировидение того или иного народа, что находит непосредственное отражение в языковых конструкциях. На основе данной точки зрения мы строим предположение о том, что семантическая и синтаксическая структуры народных примет, так же, как и другие языковые конструкции, детерминированы определенным способом восприятия окружающей среды того или иного этноса. Общие и различные черты немецких и русских народных примет объясняются общностью и различиями национальной языковой картины мира сравниваемых народов, их менталитетом, особенностями национальной культуры.

Апробация материалов исследования. Результаты исследования отражены в двенадцати научных публикациях: в двух учебно-методических пособиях, семи статьях и в тезисах трех докладов. Результаты и основные положения диссертации докладывались на лекционных, а также учебно-практических занятиях в университете г. Лейпциг (Германия), международных конференциях «Бодуэновские чтения» (Казань, 11-13 декабря, 2003), «Актуальные проблемы текста. Лингвистическая теория и практика обучения» (Улан-Удэ, 23 апреля, 2004), «Межкультурная коммуникация. Типология языков. Теория перевода» (Казань, 20-22 мая, 2004), «Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы» (Казань, 4-6 октября, 2004), «Лингвистические и методические аспекты системных отношений единиц языка и речи» (Санкт-Петербург, 6 июня, 2005), всероссийской конференции «Язык и методика его преподавания» (Казань, 23-25 июня, 2004), а также на различных меж- и внутривузовских научно-практических конференциях. Проект исследования был удостоен гранта ДААД (Deutscher Akademischer Austauschdienst / Немецкая служба академических обменов).

Структура и основное содержание работы. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. Справочную часть работы составляют библиография и два приложения. Список использованной литературы включает более 200 источников, в том числе 40 источников на немецком языке.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Семантика и прагматика немецких и русских народных примет"

Выводы к главе 3

1. В центре значения приметы стоит не столько прогностическая ситуация, сколько ее прагматический смысл, репрезентированный в прагматическом выражении. Под прагматическим выражением ситуации мы подразумеваем свод оценок, рекомендаций, установок и закономерностей, ради которых и используется в речи та или иная примета.

2. С точки зрения классификации иллокутивных РА корпус народных примет можно подразделить на две группы - репрезентативы и директивы. Наибольшую значимость для нашего исследования представляют директивные речевые акты, поскольку именно данный тип из представленных в народных приметах несет наибольшую лингвокультурологическую информацию об этнокультурном обществе.

3. ДРА определяется нами как двухкомпонентная структура, одна часть которой представляет собой побуждение к действию, а другая является ситуацией, уточняющей условия выполнения каузируемого действия.

4. Среди директивов, встречающихся в народных приметах, были выделены два подтипа: прескриптивные РА, предписывающие действие адресата, и суггестивные, выражающие предупреждение, совет. В русских приметах прескриптивные речевые акты (ПРА) являются наиболее представленной группой высказываний среди других типов ДРА, суггестивные речевые акты отличаются слабой представленностью в русских приметах (31%) по сравнению с ПРА (69%). В немецких приметах, напротив, наблюдается слабое употребление ПРА (32%) и высокая частотность использования СРА (68%), что обусловлено спецификой немецкого лингвокультурного общества: большим проявлением такта, уважения, вежливого отношения в общении.

5. Доминанту плана выражения EDP А составляет категория императивной модальности и ее ядро - императив, частотность употребления которого составляет 47,5% в немецких приметах и 56% в русских. В СРА в немецких приметах ядерное положение занимают предложения с индикативными предикатами (81%), а императивные конструкции составляют лишь периферию в указанных РА (16%). В русских приметах использование в СРА императивных конструкций составляет 52%, а индикативных - всего 38%.

6. В ходе анализа практического материала были выявлены как общие, так и различные черты в прагматическом выражении немецких и русских народных примет. В качестве специфичных для немецкого лингвокульутрного континуума признаков были выявлены следующие: а) в немецких приметах ПРА со значением запрета не представлены, в то же время особенности русского этнокультурного общества допускают употребление подобных высказываний (14,4%), выраженных сочетаниями НЕ + V, грех + Infinitiv, грешно + Infinitiv; б) в немецких приметах наблюдается высокая частотность употребления индикативных форм глаголов 3-го л. ед. ч. (83,3%), в русских приметах, наоборот, преобладает использование индикативных форм 3-го ч. мн. ч. (83,5 %); в) в немецких приметах зафиксировано слабое использование инфинитива (2,5%) в качестве средства выражения ПРА; г) в немецких приметах частотность ПРА с постпозицией директива превышает частотность ПРА с препозицией в 2,5 раза, в русских приметах частотность ПРА с постпозицией ПРА приблизительно равна частотности ПРА с препозицией директива.

Приведенные данные свидетельствуют о доминировании принципа вежливости над прагматическим принципом приоритета в немецком лингвокультурном континууме, а также о наличии высокого уровня языковой компетенции, эрудиции, ярко выраженного проявления таких качеств немецкой языковой личности, как индивидуализм, эгоцентричность, низкий уровень развития чувства коллективизма.

Противоположные результаты, полученные в ходе анализа русских примет, позволяют сделать вывод о том, что принцип такта в российском лингвокультурном обществе не является основным и конкурирует с принципом приоритета. Среди выявленных черт, присущих русской языковой личности, были отмечены общинность, высокий уровень развития чувства коллективизма, склонность к подчинению, наличие грубости, более низкий, чем у немецкой языковой личности, уровень интеллигентности, языковой компетенции, эрудиции.

Среди общих черт в прагматическом выражении немецких и русских примет были установлены следующие: а) в ДРА превалирует использование двухкомпонентной структуры (около 70%); б) доминирование употребления КРА (около 70%) над использованием прямых высказываний; в) частотность CPA с постпозицией суггестива в немецких и русских приметах занимает доминирующее положение (100% в немецких и 96% в русских приметах); г) слабая частотность использования инфинитива (2% в немецких приметах и 9% в русских приметах) в CPA.

Таким образом, полученные результаты показывают, что стратегия соблюдения принципов вежливости и такта находят свое отражение как в немецком, так и в русском языках, что, на наш взгляд, обусловлено интернациональной стереотипизацией речевого опыта.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исследования проблемы «Язык и культура» свидетельствуют о том, что язык, этнос и его культура находятся в отношениях взаимной детерминации. Человек в процессе жизнедеятельности создает концептуальную систему, представляющую идеальный образ объективного мира, что находит непосредственное отображение в языке, в семантике языковых знаков, образуя языковую картину мира. Каждый язык реализует определенный способ отображения действительности в соответствии с историческим опытом данного этноса, его культурой, условиями жизни.

В основу проведенного исследования была положена гипотеза В. фон Гумбольдта (также A.A. Потебни, Э. Сепира, Б. Уорфа, Й.Л. Вайсгербера) о том, что язык, этнос и его культура находятся в отношениях взаимной детерминации. Проведенный анализ народных примет показал, что данные языковые конструкции являются богатым источником информации, в первую очередь, для лингвокультурологических исследований, представляя собой уникальный инструмент познания и интерпретации культуры, ментальности носителей изучаемого языка.

Народные приметы представляют собой ценный объект для лингвокультурологического исследования, поскольку, во-первых, примета как полифункциональный знак способна к реализации функций не только языка, но и культуры. Во-вторых, приметы являются неотъемлемой частью национальной языковой картины мира. Будучи лингвокультурными текстами, приметы эксплицируют определенный пласт культуры отдельного этноса, отражают духовную и физическую деятельность носителей данной культуры, особенности мышления и мировосприятия представителей определенного лингвокультурного общества.

По нашему убеждению, народные приметы представляют собой культурно-маркированные тексты, поскольку играют важную роль при накапливании и передаче коллективного опыта из поколения в поколение. В семантике данных языковых знаков происходит не только членение и категоризация континуума окружающего мира, но и осуществляется его переосмысление, интегрирование нового знания в систему ранее приобретенной социально-исторической информации, формирование эмоционально-оценочного отношения к нему соответствующего этнокультурного сообщества.

В связи с рассмотренными формальными, содержательными признаками, а также функциональными особенностями примет, мы определяем их как устойчивые конструкции, как правило, выражающие прогноз в отношении метеорологических явлений либо сельского хозяйства на основе эмпирического опыта этноса в результате длительного взаимодействия с окружающей средой.

Являясь образованием вторичной номинации, приметы реализуют когнитивную обработку определенных знаний об окружающей действительности, выступая в качестве дополнительного способа языковой репрезентации существующих концептов. В приметах эксплицируются лишь те концепты, которые являются ядерным компонентом концептосферы языка, используемого носителями определенной культуры, и составляют наиболее важную часть национального сознания репрезентантов данной культуры. Представление какого-либо концепта в паремиях свидетельствует о принадлежности данного концепта системе всей культурной общности, говорящей на этом языке.

Согласно тематической классификации примет, составивших эмпирический материал проведенного исследования, нами были выделены следующие группы примет: «Природные явления», «Животные», «Растения», «Состояние почвы, воды, земельных и лесных угодий и т.п.», «Небесные тела», «Человек и человеческая деятельность», непосредственно отражающие наивную картину мира немецкого и русского народов и послужившие важными ориентирами при построении модели макроконцепта «Природа». В ходе изучения и систематики народных примет немецкого и русского языков было установлено, что семантическое пространство немецкого и русского языков базируется на общечеловеческих представлениях о мире и человеке, что подтверждается выявлением универсальных макро- и микроконцептов как логической базы картины мира в немецком и русском языках, имеющих, однако, специфическое национально-культурное осмысление. Как мы убедились, микроконцепты («Природные явления», «Животный мир», «Растительный мир», «Ландшафты природы», «Небесные тела», «Человек и человеческая деятельность») коррелируют между собой в различном соотношении, и совокупность концептуальных представлений того или иного этноса составляет национальный образ, обусловленный «природой страны, климатом, пейзажем, пищей, этническим типом, памятью о своей истории и культуре» [Гачев, 1988. С. 47]. В процессе анализа эмпирического материала было выявлено 15 видов корреляционных отношений между микроконцептами, отражающими макроконцепт «Природа».

Особенности семантики и прагматики немецких и русских народных примет, рассмотренные нами в рамках многостороннего анализа паремий, способствовали выявлению у них существенного лингвокультурологического потенциала. Системный подход к анализу семантического и прагматического значения примет позволил определить культурно-национальные особенности немецкого и русского этнокультурных обществ.

При сопоставлении одной лингвокультурной общности с другой нам представляется целесообразным рассматривать матрицу совпадений и различий на уровне языка как способ выявления национально-культурной специфики. Проявление национально-культурной специфики заключается, как в тематических доминантах, так и в количественной наполняемости отдельных групп, а также во внутригрупповом распределении народных примет на оси «центр - периферия».

Так, в ходе анализа немецких и русских примет, содержащих слова ЛСГ «Природные явления», было установлено, что наибольшее значение в жизни немецкого и русского народов занимают следующие явления природы: der Regen / дождь, der Schnee / снег, der Wind / ветер, der Frost / мороз, das Gewitter / гроза, die Kälte / холод, der Donner / гром. Высокая частотность данных лексем объясняется большой значимостью вышеуказанных природных явлений, в первую очередь, для развития сельского хозяйства, способствуя, либо препятствуя получению высоких урожаев. Специфичность русской национальной картины мира состоит в частом использовании в приметах лексем, номинирующих такие природные явления, как снег, вихрь, пургу, метель, буран, играющих заметную роль в жизни русского народа. Среди немецких примет употребление вышеназванных лексем зафиксировано не было, более того, для номинации природных явлений буран, метель, пурга в немецком языке используется лишь одно слово der Schneesturm, что также свидетельствует о специфичных чертах немецкого языка.

Полученные эмпирические данные отражают различные климатические условия в странах сопоставляемых языков: более суровую снежную зиму, холода, сильные ветры, бураны, метели, пургу, вьюгу в зимнее время года в России и более мягкие погодные условия в Германии.

Разнообразие животного мира Германии и России, численность указанных животных в фауне стран сопоставляемых языков, а также ценностные характеристики, значение животного в жизни немецкого и русского народов обусловили различное распределение тематических доминант в системе немецкого и русского языков. Так, в немецком лингвокультурном обществе, согласно нашим эмпирическим данным, наибольшее значение придается поведению насекомых, сельскохозяйственных животных, диких животных. В сельском хозяйстве особое значение имеют пчеловодство, овцеводство, птицеводство. Также отмечается развитие промысловой деятельности, а именно, охоты. В русском лингвокультурном обществе наблюдается несколько иная картина: важную роль играют птицы и сельскохозяйственные животные. В сельском хозяйстве наиболее развиты следующие отрасли: пчеловодство, птицеводство, разведение крупного рогатого скота. Также в русском этнокультурном обществе наблюдается большее развитие, чем в немецком этнокультурном обществе, промысловой деятельности: охоты и рыболовства.

В процессе анализа немецких и русских примет, содержащих слова ЛСГ «Растительный мир», была отмечена высокая частотность лексем das Getreide / зерно, die Ernte /урожай, der Baum / дерево, das Blatt / лист, das Heu / сено, der Roggen / рожь, das Kohl / капуста, das Gras / трава, der Flachs / лен. Данный факт объясняется важной ролью сельского хозяйства, животноводства, а также зерноводства, льноводства, выращивания овощей в жизни немецкого и русского народов.

Полученные эмпирические данные отражают специфичные черты немецкого и русского уклада жизни. Так, в немецком обществе наибольшее значение имеют, в первую очередь, такие виды деятельности, как виноделие, пивоварение. В качестве специфичной черты русского народа выступает такой вид деятельности, как собирательство (грибов, ягод, орехов). Другой особенностью русской культуры является русская кухня. Вероятно, высокая частотность лексем «гречиха», «овес», «горох», «ячмень», «пшеница», «просо» отражает тот факт, что традиционным блюдом на Руси являлась каша.

Отмечая тот факт, что предсказание, заключенное в примете, способно выполнять различные прагматические функции, мы заключаем, что утверждение, содержащееся в примете, является не просто выводом, сделанным на основе жизненных наблюдений. Примета, выступая своеобразным регулятором жизненного уклада крестьян, регламентирует поведение человека и в большинстве случаев задает конкретную программу действий, предлагаемую членам того или иного языкового континуума. Примета убеждает, предостерегает, запрещает, побуждает к совершению определенного действия, таким образом, в результате анализа семантической структуры приметы мы отмечаем высокую прагматическую значимость приметы, проявляющуюся на различных уровнях ее семантической структуры.

Исследование позволило уточнить и дополнить инвентарь лексических, морфологических, синтаксических средств сопоставляемых языков, используемых для выражения директивных речевых актов в немецких и русских народных приметах. ДРА определяется нами как двухкомпонентная структура, одна часть которой представляет собой побуждение к действию, а другая является ситуацией, уточняющей условия выполнения каузируемого действия. Среди директивов, встречающихся в народных приметах, были выделены два подтипа: а) прескриптивные РА, предписывающие действие адресата; б) суггестивные, выражающие предупреждение, совет.

В русских приметах прескриптивные речевые акты (ПРА) являются наиболее представленной группой высказываний среди других типов ДРА, суггестивные речевые акты отличаются слабой представленностью в русских приметах (31%) по сравнению с ПРА (69%). В немецких приметах, напротив, наблюдается слабое употребление ПРА (32%) и высокая частотность использования CPA (68%), что обусловлено спецификой немецкого лингвокультурного общества: большим Проявлением такта, уважения, вежливого отношения в общении.

Как показывает практический материал, в различных социумах используется различный репертуар форм выражения ДРА. Доминанту плана выражения распорядительных речевых актов составляет категория императивной модальности и ее ядро - повелительное наклонение или императив (47,5% в немецком языке и 56% в русском языке). В CPA в немецких приметах ядерное положение занимают предложения с индикативными предикатами (81%), а императивные конструкции составляют лишь периферию в указанных РА (16%). В русских приметах использование в CPA императивных конструкций составляет 52%, а индикативных - всего 38%.

В ходе анализа практического материала были выявлены как общие, так и различные черты в прагматическом выражении немецких и русских народных примет.

Полученные данные свидетельствуют о доминировании принципа вежливости над прагматическим принципом приоритета в немецком лингвокультурном континууме, а также о наличии высокого уровня языковой компетенции, эрудиции, ярко выраженного проявления таких качеств немецкой языковой личности, как индивидуализм, ответственность, низкий уровень развития чувства коллективизма.

Противоположные результаты, полученные в ходе анализа русских примет,

• позволяют сделать вывод о том, что принцип такта в российском лингвокультурном обществе не является основным и конкурирует с принципом приоритета. Среди выявленных черт, присущих русской языковой личности, были отмечены общинность, высокий уровень развития чувства коллективизма, склонность к подчинению, категоричность, стремление уйти от ответственности, более низкий, чем у немецкой языковой личности, уровень

• интеллигентности, языковой компетенции, эрудиции.

162

Список научной литературыКулькова, Мария Александровна, диссертация по теме "Сравнительно-историческое, типологическое и сопоставительное языкознание"

1. Аникин В.П. История фольклора / В.П. Аникин. М., 2000.

2. Андрамонова H.A. Семантика предсказания в языке произведений Пушкина A.C. / H.A. Андрамонова, H.H. Фаттахова // Пушкин и современность: Материалы научно-практической конференции. Казань, 1999. - 140 с.

3. Андрамонова H.A. Сложное предложение как средство актуализации импликативных знаний / H.A. Андромонова // Материалы научно-практической конференции. Казань, 1999. - С. 4 - 7.

4. Антипов Г.А. Текст как явление культуры / Г.А. Антипов, O.A. Донских, И.Ю. Марковина, Ю.А. Сорокин. Новосибирск: Наука, Сибирское отделение, 1989. - 197 с.

5. Апресян Ю.Д. Избранные труды. Том I. - Лексическая семантика / Ю.Д. Апресян. - М.: Школа «Языки русской культуры»: Издательская фирма «Восточная литература РАН», 1995. - 427с.

6. Апресян Ю.Д. Перформативы в грамматике и словаре / Ю.Д. Апресян // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз., 1986. Т. 45. №3. С. 208 223.

7. Апресян Ю.Д. Прагматическая информация для толкового словаря / Ю.Д. Апресян // Прагматические проблемы интенсиональности: Сб. науч. тр. / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. М., 1988. - С. 4 - 44.

8. Арнольдов А.И. Человек и мир культуры: Введение в культурологию / А.И. Арнольдов. М.: МГИК, 1992. - 240 с.

9. Арутюнова Н.Д. Истоки, проблемы, категории прагматики / Н.Д. Арутюнова // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс. 1985. - С. 3 - 43.

10. Арутюнова Н.Д. Русский язык / Н.Д. Арутюнова, Г.В. Степанов.- М., 1979.

11. Арутюнова Н.Д. Фактор адресата / Н.Д. Арутюнова // Изв. АН СССР. Сер. лит. и языка, т. 40, 1981, № 4. С. 356 364.

12. Арутюнова H.Д. Язык и мир человека / Н.Д. Арутюнова. М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. - 896 с.

13. Ахметшина А.Р. Семантика татарских пословиц (в сравнении с русскими и французскими пословицами): Автореф. дис. . канд. филол. наук / А.Р. Ахметшина. Казань, 2000. - 21 с.

14. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка / Ш. Балли. -М.: Изд.во иностранной литературы, 1955. 415 с.

15. Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманистических науках / М.М. Бахтин // Русская словесность. Антология. -М, 1998.

16. Бахтин М.М. Человек в мире слова / М.М. Бахтин. М.: Изд-во Российского открытого ун-та, 1995. - 140 с.

17. Беляева Е.И. Грамматика и прагматика побуждения: английский язык / Е.И. Беляева. Воронеж. Изд - во ВГУ, 1992. - 168 с.

18. Бенвенист Э. Общая лингвистика / Э. Бенвенист. М.: Прогресс, 1974.

19. Благова Г.Ф. Пословица и жизнь / Г.Ф. Благова. М.: Восточная литература, 2000. - 222 с.

20. Богданов В.В. Деятельностный аспект семантики / В.В. Богданов // Прагматика и семантика синтаксических единиц: Сб. науч. трудов. Калинин: Калининский гос. ун-т, 1984. - 158 с.

21. Богданов В.В. Иллокутивная функция высказывания и перформативный глагол /В.В. Богданов // Содержательные аспекты предложения и текста. -Калинин, 1983.-166 с.

22. Бодуэн де Куртенэ И.А. Избранные труды по общему языкознанию / И.А. Бодуэн де Куртенэ. М.: Наука, 1963. Т. 1. - 412 с.

23. Болдырев H.H. Когнитивная семантика / H.H. Болдырев. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2000. - 123 с.

24. Бондарко A.B. Грамматическое значение и его смысл / A.B. Бондарко. -Л.: Наука, 1971.- 175 с.

25. Борисова Л.П. Лингвокогнитивный аспект исследования паремиологических единиц (на материале пословиц и поговорок якутского языка и их русских эквивалентов): Автореф. дис. . канд. филол. наук / Л.П. Борисова. М. : РУДН, 1999.

26. Бочина Т.Г. Стилистика контраста: Очерки по языку русских пословиц / Т.Г. Бочина. Казань: Изд-во КГУ, 2002. - 195 с.

27. Булыгина Т.В. О границах и содержании прагматики / Т.В. Булыгина // Известия АН СССР. Сер. лит. и языка. М.: Наука, 1981. - т. 40. - № 4. - С. 333 -343.

28. Бурыкин A.A. Малые жанры эвенского фольклора / A.A. Бурыкин. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2004. - 288 с.

29. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка / Ф.И. Буслаев. -М, 1959.-371 с.

30. Вайсгербер Й.Л. Родной язык и формирование духа / Й.Л. Вайсгербер. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993. 224 с.

31. Вандриес Ж. Язык: Лингв, введение в историю / Ж. Вандриес. Пер. с фр. - М.: Соцэкгиз, 1937. - 409 с.

32. Васильев В.П. Метеорологическая лексика: Автореф. . канд. филол. наук / В.П. Васильев. Томск, 1986. - 18 с.

33. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. / А. Вежбицкая. Пер. с англ. -М.: Русские словари, 1997. - 411 с.

34. Вендлер 3. Факты в языке / 3. Вендлер // Философия, логика, язык / Общ. ред. Д.П. Горского, В.В. Петрова. М.: Прогресс, 1987. - С. 293 - 317.

35. Верещагин Е.М. Язык и культура: лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного (методическое руководство) / Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров. М.: Русский язык, 1983. - 269 с.

36. Виноградов В.В. Русский язык: Грамматическое учение о слове: Учеб. пособие / В.В. Виноградов. М.: Высшая школа, 1972. - 614 с.

37. Витгенштейн Л. Философские работы / Л. Витгенштейн / Пер. с нем. М.: Гнозис, 1994. Ч. 1. XXI. - 520 с.

38. Воркачев С.Г. Концепт счастья: понятийный и образный компоненты / С.Г. Воркачев // Известия АН, серия лит-ры и языка. Т. 60. - 2001. - № 6. - С. 47 - 58.

39. Воркачев С.Г. Семантизация концепта любви в русской и испанской лексикографии (сопоставительный анализ) / С.Г. Воркачев И Язык и эмоции. Сб. науч. тр. Волгоград: ПеременаД995. - С. 125 - 132.

40. Воробьев В.В. Лингвокультурология (теория и методы) / В.В. Воробьев. -М.: Изд-во Российского Университета дружбы народов, 1997. 332 с.

41. Воробьев В.В. О статусе лингвокультурологии /В.В. Воробьев // Русский язык, литература и культура на рубеже веков. IX Международный Конгресс МАПРЯЛ. Т. 2. Братислава, 1999. - С. 125 - 126.

42. Гак В.Г. Прагматика, узус, грамматика речи / В.Г. Гак // Иностранные языки в школе, № 5, 1982. С. 11-17.

43. Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка / В.Г. Гак. М.: Добросвет, 2000. - 832 с.

44. Гачев Г.Д. Национальные образы мира / Г.Д. Гачев. М.: Советский писатель, 1988. - 448 с.

45. Грайс Г.П. Логика и речевое общение / Г.П. Грайс // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М.: Прогресс, 1985. - С. 217-237.

46. Григорьева Е.А. Концепты ирреального мира в русском, английском и чувашском языках (на материале ядерных существительных с архисемой 'злой дух' и их производных): Автореф. . канд. филол. наук / Е.А. Григорьева. -Казань, 2005.-29 с.

47. Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры / В. фон Гумбольдт. М.: Прогресс, 1985. - 450 с.

48. Гумбольдт В. фон. Избранные труды по языкознанию / В. фон Гумбольдт / Общ ред. Г.В. Рамишвили; Послесл. A.B. Гулыги и В.А. Звегинцева. М.: Прогресс, 2000. - 400 с.

49. Гуревич А.Я. Категории универсальной культуры / А.Я. Гуревич. М.: Искусство, 1984. - 350 с.

50. Дейк Т.А. ван. Вопросы прагматики текста / Т.А. ван Дейк // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. Лингвистика текста. М., 1978, с. 319 336.

51. Дейк Т.А. ван. Язык. Познание. Коммуникация / Т.А. ван Дейк. М.: Прогресс, 1989.-321 с.

52. Демьянков В.В. Прагматические основы интерпретации высказывания /

53. B.В. Демьянков // Изв. АН СССР. Сер. литературы и языка. 1981. Т.40. № 4.1. C.368-377.

54. Денисов П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания / П.Н. Денисов. М.: Русский язык, 1980. - 253 с.

55. Дмитриева B.C. Лексика природных явлений в русском, татарском и турецком языкам / B.C. Дмитриева, Г.И. Ильдарханова. Казань, 1998. - 105 с.

56. Дмитриева B.C. Лексико-семантическая сочетаемость имен, называющих атмосферные осадки, в русском языке: Автореф. . канд. филол. наук / B.C. Дмитриева. Казань, 1985.-21 с.

57. Дмитриева O.A. Культурно-языковые характеристики пословиц и афоризмов: Автореф. дис. . канд. филол. наук / O.A. Дмитриева. Волгоград, 1997.- 18 с.

58. Добровольский Д.О. Прагматические правила как языковая универсалия / Д.О. Добровольский // Прагматические аспекты функционирования языка. -Барнаул, 1983.-С. 3-13.

59. Звегинцев В.А. Семасиология / В.А. Звегинцев. М.: МГУ, 1957.- 321 с. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса / Г.А. Золотова. - Изд. 3-е, стереотип. - М.: Едиториал УРСС, 2003. - 368 с.

60. Каган М.С. Философия культуры / М.С. Каган. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1996. - 416 с.

61. Карасик В.И. Культурные доминанты в языке / В.И. Карасик // Языковая личность: культурные концепты: Сб. науч. тр. Волгоград - Архангельск: Перемена, 1996. - С. 3 - 16.

62. Карасик В.И. Лингвокультурный концепт как единица исследования / В.И. Карасик, Г.Г. Слышкин // Методологические проблемы когнитивной лингвистики: Сб. науч. тр./ Под ред. И.А. Стернина.- Воронеж: ВГУ, 2001. -С.75 80.

63. Карасик В.И. О категориях лингвокультурологии / В.И. Карасик // Языковая личность: проблемы коммуникативной деятельности: Сб. науч. тр. -Волгоград, 2001. С. 3 - 16.

64. Карасик В.И. Язык социального статуса / В.И. Карасик. М.: Ин-т языкознания РАН, 1992. - 330 с.

65. Карасик В.И. Языковая личность и категория языка / В.И. Карасик // Языковая личность: проблемы значения и смысла. Сб. науч. тр. Волгоград: Перемена, 1994. - С. 25 - 35.

66. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность / Ю.Н. Караулов. М.: Наука, 1987. - 264 с.

67. Касьянова В.М. Русская метеорологическая лексика: история и функционирование: Автореф. . канд. филол. наук / В.М. Касьянова. М., 1985.- 16 с.

68. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение / С.Д. Кацнельсон. АН СССР. М. - Л.: Наука, 1965. - 111 с.

69. Ключевский В.О. Курс русской истории О нравственности и русской культуре / В.О. Ключевский. М.: РАН. Ин-т рос. истории, 1998. - 348 с.

70. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика / И.М. Кобозева. М.: Эдиториал УРСС, 2000. - 352 с.

71. Кодухов В.И. Лексико-семантические группы слов / В.И. Кодухов. Л.: изд-во Ленингр. ун-та, 1955. - 58 с.

72. Колшанский Г.В. Объективная картина мира в познании и языке / Г.В. Колшанский. М.: Наука, 1984. - 175 с.

73. Копыленко М.М. Основы этнолингвистики / М.М. Копыленко. Алматы: Евразия, 1995.- 180 с.

74. Корнилов O.A. Языковые картины мира как производные национальных менталитетов / O.A. Корнилов. М.: МАЛП, 1999. - 341 с.

75. Котелова Н.З. Значение слова и его сочетаемость / Н.З. Котелова. Л.: Наука, 1975.- 164 с. С. 81.

76. Коул М. Культура и мышление. Психологический очерк / М. Коул, С. Скрибнер / Под ред. А.Р. Лурия. М.: Прогресс, 1977. - 262 с.

77. Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира / Е.С. Кубрякова // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. - С. 141 - 172.

78. Кубрякова Е.С. Части речи с когнитивной точки зрения / Е.С. Кубрякова. -М.: РАН Институт языкознания, 1997. 327 с.

79. Кузнецов A.M. От компонентного анализа к компонентному синтезу / A.M. Кузнецов. -М.: Наука, 1986. 123 с.

80. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка / Э.В. Кузнецова. М.: Высшая школа, 1989. - 216 с.

81. Курбатова С.А. Образы и представления мира природы в сознании русской языковой личности: Дисс. . канд. филол. наук / С.А. Курбатова. М., 2000.- 175 с.

82. Лазарева М.А. Сопоставительный анализ метеорологической лексики английского и русского языка: Дисс. . канд. филол. наук / М.А. Лазарева. -М., 2000.- 199 с.

83. Леви-Стросс К. Структурная антропология / К. Леви Стросс. - М.: Наука, 1985.-206 с.

84. Леонтьев A.A. Психологическая структура значения / A.A. Леонтьев // Семантическая структура слова. Психолингвистические исследования М.: Наука, 1974.-С. 7-19.

85. Линский Л. Референция и референты / Л. Линский // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 13. М.: Наука, 1982.

86. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка / Д.С. Лихачев // Известия РАН. Серия литературы и языка. Т. 52. 1993. - № 1. - С. 3 - 9.

87. Ляпин С.Х. Концептология: к становлению подхода / С.Х. Ляпин // Концепты. Научные труды Центроконцепта. Вып. № 1. Архангельск: изд-во Поморского гос. ун-та, 1997. - С. 11 - 35.

88. Макушева O.A. Метеорологическая лексика в орловских говорах: Дисс. . канд. филол. наук / O.A. Макушева. Орел, 1994. - 220 с.

89. Маслова В.А. Лингвокультурология / В.А. Маслова. М.: Академия, 2001. - 208 с.

90. Мечковская Н.Б. Язык и религия: Пособие для студентов гуманитарных вузов / Н.Б. Мечковская. М.: Агентство «ФАИР», 1998. - 352 с.

91. Моррис Ч.У. Основания теории знаков / Ч.У. Моррис // Семиотика / Под ред. Ю. С. Степанова. Москва: Радуга, 1983. - С. 37 - 98.

92. Набиуллина Г.А. Синтаксис сложного предложения в татарских пословицах: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Г.А. Набиуллина. Казань, 2002. - 26 с.

93. Неделько Е.В. Структурно-семантическая характеристика русских паремий с компонентами цвето- и светообразования: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Е.В. Неделько, 2000. 22 с.

94. Новик Е.С. Прагматический аспект магических обрядов / Е.С. Новик // Лотмановский сборник. Ч.1.- М., 1995. С. 655 - 666.

95. Новик Е.С. Фольклор обряд - верования: опыт структурно-семиотического изучения текстов устной культуры: Дис. . докт. филол. наук / Е.С. Новик.-М., 1996.

96. Остин Дж. Слово как действие / Дж. Остин // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 17. М.: Прогресс, 1986. с. 22 - 31.

97. Павиленис Р.И. Проблемы смысла. Современный логико-философский анализ языка / Р.И. Павиленис. М.: Мысль, 1983. - 312 с.

98. Павлова Е.Г. Опыт классификации народных примет / Е.Г. Павлова // Паремиологические исследования. Сборник статей. М., 1984. - 320 с. - С. 295 -298.

99. Падучева Е.В. Высказывание и его соотнесенность с действительностью (Референциальные аспекты семантики местоимений) / Е.В. Падучева. М.: УРСС, 2001.-287 с.

100. Падучева Е.В. Прагматические аспекты связности диалога / ЕВ. Паручева // Известия АН СССР. Сер. лит. и языка. М.: Наука, 1982. - т. 41. - № 4. - с. 305 -314.

101. Панфилов В.З. О гносеологических аспектах проблемы языкового знака / В.З. Панфилов // Вопросы языкознания. 1977. - № 2. - С. 3 - 14.

102. Пермяков Г.Л. К вопросу о структуре паремиологического фонда / Г.Л. Пермяков // Типологические исследования по фольклору: Сб. статей памяти В.Я. Проппа. М., 1975. - С. 247 - 274.

103. Пермяков Г.Л. Основы структурной паремиологии / Г.Л. Пермяков. М.: Наука, 1988.-235 с.

104. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении / A.M. Пешковский. М.: УРСС, 2001. - 432 с.

105. Пирс Ч.С. Из работы «Элементы логики. Grammatika spekulativa» / Ч.С. Пирс // Семиотика / Под ред. Ю. С. Степанова. М.: Радуга, 1983. - С. 151 -210.

106. Планк М. Единство физической картины мира / М. Планк. М.: Наука, 1966.-287 с.

107. Пойда О.Б. Лексико-семантические связи слов, называющих явления природы, в брянских говорах: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / О.Б. Пойда.-Л., 1988.- 18 с.

108. Покровский М.М. Избранные труды по языкознанию / М.М. Покровский. М.: Изд-во АН СССР, 1959. - 382 с.

109. Попов И.А. Лексика природы как объект лингвогеографического изучения / И.А. Попов // Лексика и фразеология северо-русских говоров. Вологда, 1980. -С. 42-60.

110. Попова З.Д. Очерки по когнитивной лингвистике / З.Д. Попова, И.А. Стернин. Воронеж: Истоки, 2001. - 191 с.

111. Постовалова В.И. Картина мира в жизнедеятельности человека / В.И. Постовалова // Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. М.: Наука, 1988. С. 8-69.

112. Потебня A.A. Мысль и язык / А. А. Потебня. Харьков, 1862.

113. Почепцов В.Г. О месте прагматического элемента в лингвистическом описании / В.Г. Почепцов // Прагматические и семантические аспекты синтаксиса. Калинин: КГУ, 1985. - 178 с.

114. Почепцов Г.Г. Предложение / Г.Г. Почепцов // Иванова И.П., Бурлакова В.В., Почепцов Г.Г. Теоретическая грамматика современного английского языка. М.: Высшая школа, 1981. - 285 с.

115. Прагматика и семантика синтаксических единиц: Калинин: КГУ, 1984. -158 с.

116. Прагматика и стилистика. Вып. 245. М.: МГПИИЯ, 1985. - 252 с.

117. Прагматика и структура текста. Вып. 209: (сб. статей). М., 1983. - 234 с.

118. Прагматические аспекты функционирования языка: Сб. статей. Барнаул. 1983.- 186 с.

119. Прагматические и семантические аспекты синтаксиса. Калинин: КГУ, 1985.- 178 с.

120. Прагматические и текстовые характеристики предикативных и коммуникативных единиц: Сб. науч. тр. / Кубан. гос. ун-т. Краснодар: Куб. ГУ, 1987. - 117 с.

121. Прагматические условия функционирования языка: Сб. науч. тр. / Кемеров. гос. ун-т. Кемерово: Кем. ГУ, 1987. - 131 с.

122. Прагматический аспект предложения и текста. JL: ЛГПУ, 1990. - 129 с.

123. Рамишвили Г.В. В.ф. Гумбольдт основоположник теоретического языкознания / В.Г. Рамишвили // Гумбольдт В.ф. Избранные труды по языкознанию - М.: Прогресс, 1984. - 397 с.

124. Рахимов С. Речевая коммуникация и проблемы дейксиса в разносистемных языках / С. Рахимов. Ташкент: ФАК, 1989. - 89 с.

125. Реформатский A.A. Введение в языкознание / A.A. Реформатский. М.: Просвещение, 1967. - 542 с.

126. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии / Э. Сепир / Пер. с англ. и предисл. А.Е. Кибрика. М.: Универс, 1992. - 655 с.

127. Серебренников Б.А. Роль человеческого фактора в языке: Язык и мышление / Б.А. Серебренников. М.: Наука, 1998. - 242 с.

128. Серль Дж.Р. Классификация иллокутивных актов / Дж.Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. -с. 170- 195.

129. Серль Дж.Р. Косвенные речевые акты / Дж.Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. - С. 195 -283.

130. Серль Дж. Р. Что такое речевой акт? / Дж. Р. Серль // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 17. Теория речевых актов. М.: Прогресс, 1986. - С. 151 -170.

131. Серль Дж., Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов / Серль Дж., Вандервекен Д. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. -М., 1986.-С. 242-264.

132. Сетаров Р.Д. Национальная специфика образной номинации (ан материале названий растений в славянских, германских и тюркских языков): Автореф. дисс. . канд. филол. наук / Р.Д. Сетаров. Воронеж, 2000. - 19 с.

133. Сидоркова Г.Д. Прагматика паремий: пословицы и поговорки как речевые действия / Г.Д. Сидоркова. Краснодар, 1999. - 249 с.

134. Слесарева И.П. Изучение типологии ЛСГ / И.П. Слесарева // Русский язык за рубежом. 1976. - № 1. - С. 79 - 82.

135. Слышкин Г.Г. Лингвокультурные концепты прецендентных текстов: Автореф. дис. . канд. филол. наук / Г.Г. Слышкин // Языковая личность: аспекты лингвистики и лингводидактики. Волгоград, 1999. - 18 с.

136. Степанов Ю.С. Французская стилистика / Ю.С. Степанов. М., 2002. -360 с.

137. Степанов Ю.С. В поисках прагматики (проблема субъекта) / Ю.С. Степанов // Известия АН СССР. Сер. лит. и языка, т. 40, 1981, № 4.

138. Степанов Ю.С. В трехмерном пространстве языка. Семиотические проблемы лингвистики, философии, искусства / Ю.С. Степанов. М.: Наука, 1985.-335 с.

139. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования / Ю.С. Степанов. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. -824 с.

140. Степанов Ю.С. Имена, предикаты, предложения (семиологическая грамматика) / Ю.С. Степанов / Под ред. Ю.Н. Караулова. Изд. 2-е, стереотип. - М.: Едиториал УРСС, 2002. - 360 с.

141. Стросон П.Ф. Намерение и конвенция в речевых актах / П.Ф. Стросон // НЗЛ. Теория речевых актов. Вып. 17. М., 1986. - С. 131 - 132.

142. Супрун А.Е. Текстовые реминисценции / А.Е. Супрун // Вопр. языкознания, 1995. № 6. - С. 17-30.

143. Супрун-Белевич Л.Р. Метеорологическая лексика в славянских языках: Дисс. . канд. филол. наук / Л.Р. Супрун Белевич. - Минск, 1987. - 20 с.

144. Сусов И.Т. Предложение и действительность / И.Т. Сусов // Коммуникативно-прагматические и семантические функции речевых единств. -Калинин, 1980. с. 11-25.

145. Суспицына И.Н. Метеорологическая лексика в говорах русского севера: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / И.Н. Суспицына. Екатеринбург, 2000. -20 с.

146. Тарасов A.M. Семантика и функционирование прилагательных в народных приметах русского и татарского языков: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / A.M. Тарасов. Казань, 2004. - 22 с.

147. Тарланов З.К. Язык и культура: Учебное пособие по спецкурсу / З.К. Тарланов. Петрозаводск, 1984. - 104 с.

148. Тарланов З.К. Русские пословицы: Синтаксис и поэтика / З.К. Тарланов. -Петрозаводск: Б. и., 1999. 448 с.

149. Телия В.Н. Русская фразеология: Семантические, прагматические и лингвокультурные аспекты / В.Н. Телия. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. - 286 с.

150. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация: Учеб. пособие / С.Г. Тер-Минасова.- М.: Слово / Slovo, 2000. 264 с.

151. Токарев С.А. Приметы и гадания / С.А. Токарев // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы. Исторические корни и развитие обычаев. -М., 1983.-С. 50-56.

152. Томахин Г.Д. Реалии американизмы: Пособие по страноведению / Г.Д. Томахин. - М.: Высш. Школа, 1988. - 239 с.

153. Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку / Б.Л. Уорф // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1960. - Вып. 1. - С. 174 - 175.

154. Уфимцева A.A. Лексическое значение: Принцип семиологического описания лексики / A.A. Уфимцева. Изд. 2-е, стереотип. - М.: Едиториал УРСС, 2002. - 240 с.

155. Уфимцева A.A. Слово в лексико-семантической системе языка / A.A. Уфимцева. М.: Наука, 1968. - 272 с.

156. Фаттахова H.H. Народные приметы в русском и татарском языках: семантико-синтаксические отношения / H.H. Фаттахова. Казань: РИЦ «Школа», 2004. - 192 с.

157. Фаттахова H.H. Семантика и синтаксис народных примет в русском и татарском языках / H.H. Фаттахова. Казань: РИЦ «Школа», 2002. - 168 с.

158. Фесенко Т.А. Реальный мир и ментальная реальность: парадигма взаимоотношений / Т.А. Фесенко. Тамбов: Изд-во ТТУ, 1999. - 247 с.

159. Филин Ф.П. Очерки по теории языкознания / Ф.П. Филин. М.: Наука, 1982.-336 с.

160. Формановская Н.И. Речевой этикет и культура общения / Н.И. Формановская.- М.: Высшая школа, 1989. 159 с.

161. Фрумкина P.M. «Теории среднего уровня» в современной лингвистике / P.M. Фрумкина // Вопросы языкознания. 1996. - № 2. - С. 55 - 67.

162. Хаймс Д.Х. Два типа лингвистической относительности (с примерами из этнографии американских индейцев) / Д.Х. Хаймс // Новое в лингвистике. М., 1975.-Вып. 7.-С. 229-298.

163. Харченко В.К. Язык народной приметы / В.К. Харченко // Русский язык в школе. 1992. - № 1. - С. 75 - 78.

164. Хисбуллина Д.И. Лексика, отражающая растительный мир, в башкирском и английском языках: Дисс. . канд. филол. наук / Д.И. Хисбуллина. Уфа, 1999.- 180 с.

165. Христофорова О.Б. К вопросу о структуре приметы / О.Б. Христофорова // Arbor mundi =Мировое древо. М., 1998, Вып. 6. - С. 30 - 47.

166. Чуева Э.В. Лексико-семантическая сочетаемость имен, называющих стихийные природные явления: Автореф. дисс. . канд. филол. наук / Э.В. Чуева. Казань, 1997. - 20 с.

167. Чумак В.В. Прагматика языка иронических высказываний в драматургических произведениях английских и американчских авторов XX века: В подлинниках и переводах: Дисс. . канд. филол. наук / В.В. Чумак. -Краснодар, 2005. 176 с.

168. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка / Д.Н. Шмелев. М.: Наука, 1973.-280 с.

169. Щербакова Л.Е. Формирование русской метеорологической лексики (наименование осадков, наименование состояний погоды): Автореф. дисс. . канд. филол. наук / Л.Е. Щербакова. Саратов, 1983. - 17 с.

170. Эфендиев А.Г. Основы социологии / А.Г. Эфендиев, 1993.

171. Языки как образ мира. М.: Издательство «Аст», 2003. - 568 с.

172. Языковая семантика и образ мира: Международная научная конференция. Т. 1. Казань: КГУ, 1997. - 194 с.

173. Якобсон Р.О. Избранные работы / Р.О. Якобсон. Пер. с англ., нем., фр. -М.: Прогресс, 1985. - 454 с.

174. Haldy В. Die deutschen Bauernregeln / В. Haldy. Jena: E. Diederichs, 1923. -127 S.

175. Driessen M. Haustiere in Bauernregeln und Sprichwörtern / M. Driessen. -Essen: Item-Verlag, 1994. 254 S.

176. Heimeran E. / Echter 100-jähriger Kalender / E. Heimeran. München: Pendo, 1999.- 109 S.

177. Helm K. Bauernregeln / Helm K. // Hessische Blätter für Volkskunde 38, 1941. -S. 114-132.

178. Kaserer H. Bauernregeln und Lostage in kritischer Beleuchtung / H. Kaserer. -Wien: J. Springer, 1926. 36 S.

179. Knapp E. Volkstümliches in den romanischen Wetterregeln / E. Knapp. -Tübingen: Karl Bölzle, 1939. 119 S.

180. Kuusi M. Parömiologische Fachausdrücke und Definitionen / M. Kuusi // Proverbium 1 15, 1987. S. 249 - 250.

181. Kück E. Wetterglaube in der Lüneberger Heide / E. Kück. Hamburg: Hermes, 1915.- 176 S.

182. Meisser U.M. Tiersprichwörter und Verhaltensforschung / U.M. Meisser // Studium Generale 22, 1969. S. 861 - 889.

183. Mieder W. Sonderformen des Sprichworts / W. Mieder // Sprichwort. -Stuttgart: Metzler, 1977. S. 7 - 12.

184. Schneider-Karius K. Wetterkunde, Wetterforschung / K. Schneider-Karius. -Freiburg; München: Alber, 1954. 423 S.

185. Stegemann V. Bauernregeln / V. Stegemann // Handwörterbuch des deutschen Aberglaubens, Berlin u. Leipzig, 1927 1942.

186. Trier T. Der deutsche Wortschatz im Sinnbezirk des Verstandes / T. Trier. 2. Auflage. - Heidelberg, 1973. - 347 S.

187. Volockaja Z.M. Struktur und Semantik von Rätseln des Gegenstandes «Natur» / Z.M. Volockaja // Semiotische Studien zum Raetsel. Bochum: Brockmeyer. - S. 225 - 245.

188. Список использованных словарей

189. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка / В.И. Даль. -М.: Прогресс, 1994.

190. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцев. 2-е изд., доп. - М.: изд-во «Большая Российская энциклопедия», 2002. - 709 с.

191. Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. М.: Азбуковник, 1999. - 944 с.

192. Толковый словарь русского языка / Под ред. проф. Д.Н. Ушакова. М.: Сов. энциклопедия, 1939.

193. Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. 6-е изд., М., 1991.

194. Duden. Deutsches Universalwörterbuch / Hrsg. A.Klosa, K.Kunkel-Razum u.a. -Mannheim, Leipzig, Wien, Zürich: Dudenverlag, 2001. 1892 S.

195. Список использованных источников

196. Агринский К.Ф. Русские народные приметы о погоде и их значение для практической метеорологии и сельского хозяйства / К.Ф. Агринский. Саратов, 1899.

197. Времена года: Православный народный календарь / Сост. Вл. Соколовский. Пермь: Урал-пресс, 1992. - 288 с.

198. Грушко Е.А. Энциклопедия русских примет / Е.А. Грушко, Ю.М. Медведев. М.: Эксмо, 2003. - 384 с.

199. Даль В.И. Пословицы русского народа / В.И. Даль.- М.: Астрель, 2001.752 с.

200. Ермолов A.C. Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах. IV. Народное погодоведение / A.C. Ермолов. Спб., 1901-1905.-700 с.

201. Жарков С.Н. Народные приметы и предсказание погоды / С.Н. Жарков. -М, 1954.

202. Лютин А.Т. Народное наследие о приметах погоды: Календарь / А.Т. Лютин, Г.А. Бондаренко, Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. 96 с.

203. Мустаев H.A. Народные приметы: Хотите верьте, хотите проверьте ? H.A. Мустаев. - Казань: Татарское кн. изд-во, 1987. - 207 с.

204. Народный месяцеслов: Пословицы, поговорки, приметы, присловья о временах года и о погоде / Сост. Г.Д. Рыженков. М.: Современник, 1992. -127 с.

205. Снегирев И.М. Русские в своих пословицах / И.М. Снегирев. М., 1832 -1834.-460 с.

206. Снегирев И.М. Русские народные пословицы и притчи / И.М. Снегирев. -М., 1848.- 88 с.

207. Степанов В.А. Народные приметы о погоде (в четырех сезонах) / В.А. Степанов. Казань: Татарское кн. изд-во, 1997. - 208 с.

208. Стрижев А.Н. Календарь русской природы / А.Н. Стрижев. М.: Правда, 1968.-210 с.

209. Au F.v. Bauernregeln und Naturweisheiten / F.v. Au. München: Cormoran, 1997.-253 S.

210. Bahr H.-P. Wetterregeln mir immerwährendem Kalendarium / H.-P. Bahr. -Leipzig: Schmiedicke, 1988. 48 S.

211. Bauernkalender. Köln: Labonte Köhler Osnowski Verlagsgesellschaft mbH, 2004. - 365 S.

212. Bauern- und Wetterregeln / E. Binder. 2. Auflage. - Stuttgart: Verlag Eugen Ulmer, 2003.- 191 S.

213. Brandt D.-M. Heilige Helfer für Winzer und Wein. Ein Kalenderbuch über Heiligenlegenden, Wetterregeln und Bauernsprüche, Weinwunder und Volksbrauchtum, Kunst- und Kirchengeschichten / D.-M. Brandt. Würzburg: Echter Verlag, 1993. - 202 S.

214. Der hundertjährige Kalender von Abt Dr. Mauritius Knauer / hrsg. von A. Gaugier, B. Brehm. Ulm: Franz Spiegel Buch, 1994. - 127 S.

215. Der kleine Bauernkalender. München: Südwest Verlag, 2004. - 173 S.

216. Die schönsten Bauernregeln / hrsg. von Christa Kilian. Köln: Buch- und-Zeit-Verl.-Ges., 1999.-300 S.

217. Gratzer R. Kalter Stern und neuer Mond: Holzregeln, Mondjahr und Bauernpraktikum im Alpenraum / R. Gratzer. Klagenfurt: Heyn, 1986. - 248 S.

218. Großvaters Wetter- und Bauernregeln / J. Mayer. Stuttgart: Kosmos Verlag, 1998.- 155 S.

219. Haberstich K. Bauernregeln im Jahreslauf / zusammengestellt von K. Haberstich. Herisau: Appenzeller Verlag, 1997. - 227 S.

220. Haddenbach G. Mit Bauernregeln durch das Jahr / G. Haddenbach. -Niedernhausen / Th.: Bassemann, 1998. 192 S.

221. Hauser A. Bauernregeln. Eine schweizerische Sammlung mir Erläuterungen / A. Hauser. Zürich u. München: Artemis Verlag, 1973. - 720 S.

222. Herr A. Der Hundertjährige Kalender: nach Abt Mauritius Knauer / A. Herr. -Weygarn: Seehamer, 1998. 184 S.

223. Kopf H. . oder es bleibt, wie es ist!: Wetter- und Bauernregeln / H. Kopf. -Freiburg: Badischer Landwirtschafts-Verl., 1998. 228 S.

224. Kostenzer H. Alte Bauernregeln / H. u. O. Kostenzer. Rosenheim: Rosenheimer Verlagshaus, 2003. - 143 S.1.nge S. Steht die Sonne auf Stippen.: Eifeler Bauernregeln und volkskundlicher Wetterglauben / S. Lange. Aachen: Heliosm 1997. - 158 S.

225. Malberg H. Bauernregeln / H. Malberg. Berlin: Springer- Verlag, 1989. -246 S.

226. Mesch K. Ein Narr ist, wer sich für jede Maus eine Katze hält / K. Mesch. -Hildburgshausen: Verl. Frankenschwelle Salier, 1994. 191 S.

227. Michael R. Schönes Wetter heute? : Kalendersprüche und Bauernregeln aus 5 Jahrhunderten / R. Michael. Güterloh: Praesensverl, 1982. - 127 S.

228. Osten A. Leben nach Bauernregeln / A. Osten. Wien: Tosa, 1998. - 287 S.

229. Pastor E. Deutsche Dorfweisheiten in Wetterregeln und Bauernsprüchen / E. Pastor. Berlin: Deutsche Landbuchh., 1934. - 454 S.

230. Schleer I. Bauernregeln und Wettersprüche / I. Schleer. Weilheim: Stöppel Verlag, 1986. - 200 S.

231. Unterweger W. D. Wie das Wetter wird: Bauernregeln für heute neu entdeckt // W. - D. Unterweger, U. Unterweger. - Würzburg: Flechsig, 2004. - 96 S.

232. Weingärtner H. Wenn die Schwalben niedrig fliegen. Vom Nutzen der Wetterund Bauernregeln / H. Weingärtner. München, Zürich: Piper Verlag, 2000. - 204 S.

233. Winterwerber E. Wetterbuch mit Sprüchen und Wetterregeln in Kalendereinteilung und ausführl. Kalenderkunde, sowie allem Wissenswerten über das Wetter aus alter und neuer Zeit / E. Winterwerber. Reutlingen: Enßlin und Laiblin, 1921.- 179 S.

234. Библиографические сокращения

235. Грушко Грушко Е.А. Энциклопедия русских примет / Е.А. Грушко, Ю.М. Медведев. - М.: Эксмо, 2003. - 384 с.

236. Даль Даль В.И. Пословицы русского народа / В.И. Даль.- М.: Астрель, 2001.- 752 с.

237. Ермолов Ермолов A.C. Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах. IV. Народное погодоведение / A.C. Ермолов. - Спб, 1901-1905. - 700 с.

238. ЛЭС Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцев. - 2-е изд., доп. - М.: изд-во «Большая Российская энциклопедия», 2002. - 709 с.

239. Лютин А.Т. Народное наследие о приметах погоды: Календарь / А.Т. Лютин, Г.А. Бондаренко, Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. 96 с.

240. Мустаев Мустаев H.A. Народные приметы: Хотите верьте, хотите -проверьте / H.A. Мустаев. - Казань: Татарское кн. изд-во, 1987. - 207 с.

241. Рыженков Народный месяцеслов: Пословицы, поговорки, приметы, присловья о временах года и о погоде / Сост. Г.Д. Рыженков. - М.: Современник, 1992. - 127 с.

242. Соколовский Времена года: Православный народный календарь / Сост. Вл. Соколовский. - Пермь: Урал-пресс, 1992. - 288 с.

243. Степанов Степанов В.А. Народные приметы о погоде (в четырех сезонах) / В.А. Степанов. - Казань: Татарское кн. изд-во, 1997. - 208 с.

244. ТСРЯ Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. - М.: Азбуковник, 1999. - 944 с.

245. ФС Философский словарь / Под ред. И. Т. Фролова. - 6-е изд., М., 1991. Au - Au F.v. Bauernregeln und Naturweisheiten / F.v. Au. - München: Cormoran, 1997. - 253 S.

246. Binder Bauern- und Wetterregeln / E. Binder. - 2. Auflage. - Stuttgart: Verlag Eugen Ulmer, 2003. - 191 S.

247. BK Bauernkalender. - Köln: Labonte Köhler Osnowski Verlagsgesellschaft mbH, 2004. - 365 S.

248. Duden Duden. Deutsches Universal Wörterbuch / hrsg. von A. Klosa, K. Kunkel-Razum u.a. - Mannheim, Leipzig, Wien, Zürich: Dudenverlag, 2001. -1892 S.

249. Haddenbach Haddenbach G. Mit Bauernregeln durch das Jahr / G. Haddenbach. - Niedernhausen / Th.: Bassrmann, 1998. - 192 S.

250. Hauser Hauser A. Bauernregeln. Eine schweizerische Sammlung mir Erläuterungen / A. Hauser. - Zürich u. München: Artemis Verlag, 1973. - 720 S.

251. Herr Herr A. Der Hunderjährige Kalender: nach Abt Mauritius Knauer / A. Herr. - Weygarn: Seehamer, 1998. - 184 S.

252. KBK Der kleine Bauernkalender.- München: Südwest Verlag, 2004. - 173 S. Malberg - Malberg H. Bauernregeln / H. Malberg. - Berlin: Springer- Verlag, 1989.-246 S.

253. Mayer Großvaters Wetter- und Bauernregeln / J. Mayer. - Stuttgart: Kosmos Verlag, 1998.- 155 S.

254. Osten Osten A. Leben nach Bauernregeln / A. Osten. - Wien: Tosa, 1998. -287 S.

255. Pastor Pastor E. Deutsche Dorfweisheiten in Wetterregeln und Bauernsprüchen / E. Pastor. - Berlin: Deutsche Landbuchh., 1934. - 454 S.

256. Schleer Schleer I. Bauernregeln und Wettersprüche / I. Schleer. - Weilheim: Stöppel Verlag, 1986. - 200 S.

257. Unterweger Unterweger W.-D. Wie das Wetter wird: Bauernregeln für heute neu entdeckt / W.-D. Unterweger, U.Unterweger. - Würzburg: Flechsig, 2004. - 96 S.

258. Список использованных сокращений

259. ГИП глагольные императивные предложения;

260. ДРА директивные речевые акты;

261. КРА косвенные речевые акты;

262. JICF лексико-семантическая группа;

263. ДСП лексико-семантическое поле;

264. ЛСС лексико-семантическая сочетаемость;1. ПВ принцип вежливости;

265. ПРА прескриптивные речевые акты;1. РА речевой акт;

266. СРА суггестивные речевые акты;1. ТРА теория речевых актов;

267. ЯКМ языковая картина мира.