автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.19
диссертация на тему: Семантика повтора и разноуровневые средства его выражения в идиостиле Д. Хармса

Полный текст автореферата диссертации по теме "Семантика повтора и разноуровневые средства его выражения в идиостиле Д. Хармса"

На правах рукописи

Ои^^о1""

Ширяева Оксана Витальевна

СЕМАНТИКА ПОВТОРА И РАЗНОУРОВНЕВЫЕ СРЕДСТВА ЕГО ВЫРАЖЕНИЯ В ИДИОСТИЛЕ Д. ХАРМСА

Специальность 10.02.19-теория языка

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Ростов-на-Дону - 2009

003467081

Работа выполнена на кафедре «Филология» НОУ ВПО «Институт управления, бизнеса и права»

Научный руководитель:

доктор филологических наук, доцент Кудряшов Игорь Александрович

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, доцент Куликова Элла Германовна кандидат филологических наук, доцент Чалый Виктор Валентинович

Ведущая организация:

Кемеровский государственный университет

Защита состоится «24» апреля 2009 г. в 13 часов на заседании диссертационного совета Д. 212.208.17 по филологическим наукам при ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет» по адресу: 344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 33, ауд. 202.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Педагогического института ФГОУ ВПО «Южный федеральный университет».

Автореферат разослан « » марта 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета

'Л

Н.О. Григорьева

Актуальность исследования определяется тем, что в современной лингвистике не освещены языковые аспекты поэтической техники Д. Хармса, не установлены специфические особенности идиостиля автора. На уровне идиостиля Д. Хармса языковой повтор не проанализирован как проявление авторского стремления избежать разложения слов, создать словесную оболочку для предметов, существовавших до этого лишь потенциально. При лингвистической интерпретации хармсовского текста представляется актуальным обращение в первую очередь к языковым средствам выражения в аспекте соотношения образного и логического. Язык русского авангардистского сознания, воплощенный в идиостиле Д. Хармса, содержит значительный потенциал для художественного дискурса современности, который еще предстоит познать и освоить.

Объектом исследования в данной работе стали разноуровневые средства выражения повтора в единстве их структуры и семантические особенности в языке прозы и поэзии Д. Хармса, рассматриваемые как показатель идиостиля автора, стилистически значимые языковые формы, отражающие его концептуальные авангардистские представления о процессах социальной действительности, в отрыве от догматических языковых норм и стереотипов.

Предмет исследования - проблема выбора разноуровневых средств языковой аналогии, выраженной в феномене параллелизма, конкретным представителем русского авангардизма (Д. Харм-сом) в процессе его прозаического и поэтического творчества как одного из показателей особенностей идиостиля автора, средства реализации конкретных языковых стратегий в художественном тексте Д. Хармса. Решение данной проблемы предполагает анализ функций повторов в языке прозы и поэзии автора.

Основная цель диссертационной работы - осмысление повтора как важнейшего репрезентанта смысла текста и фрагмента авторской картины мира, как продукта русского авангардистского творчества.

В свете поставленной цели определились частные исследовательские задачи работы:

1) выявление когнитивных оснований, поэтической специфики языкового повтора в идиостиле Д. Хармса в контексте русского авангардистского творчества;

2) детализированное исследование системы языковых повторов как одной из стилевых и синтагматических составляющих идиостиля Д. Хармса;

3) анализ авторской поэтической техники языковых повторов и оснований целостности художественного текста при их актуализации;

4) определение прагматических функций повторов в процессе актуализации авторского замысла.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Языковые повторы - один из важнейших элементов игрового стиля Д. Хармса, проливающих свет на мироощущение писателя, истоки его языковой картины мира, которая, в свою очередь, предопределена эстетической системой русского авангардистского творчества. Языковые повторы являются своеобразным ключом к определению лингвистических и экстралингвистических основ мировоззрения и глубинных мотивов речевого поведения Д. Хармса и предстают языковым способом «извлечения» бытия из небытия, превращения пустоты несуществования в реальность предметного мира.

2. Специфика феномена хармсовского повтора раскрывается в процессе межуровневого взаимодействия речевых единиц. Стилевая специфика экспериментальной прозы Д. Хармса определяется регулярным использованием повторов на семантико-стилистическом и структурном уровнях. Структура и семантическое наполнение разноуровневых средств выражения повтора во многом определяются индивидуальными чертами преобразующей языковой личности автора. Представляя собой линейно совмещенный параллелизм разных языковых уровней, повтор в произведениях Д. Хармса создает основу для множественного синтагматического расслоения текста, становится средством очищения реальности, разрабатывающимся автором в контексте его собственных внутренних противоречий и методологических приоритетов русского авангардистского дискурса.

3. Поэтическая техника языковых повторов включает актуализацию скрытых смыслов, ассоциативные и интертекстуальные связи, заложенные в текст автором как средство сознательного манипулирования готовыми знаковыми системами в культуре при вписывании их в более широкий культурный и философский контекст. Целостность художественного текста Д. Хармса при актуализации языковых повторов держится в типологическом отношении на грамматических связях, на повторениях мотивов, на ассоциациях, многие из которых восходят к архетипам и не всегда осознаются самим автором. Их текстообразующая функция является при этом основной.

4. Важнейшим транслятором авторского замысла в области структурно-семантической организации повтора выступает синтаксис, роль которого связывается, как правило, с согласованностью прагматических действий синтаксических структур, устанавливающих сложную систему смысловых завершений в развертывании русской художественной речи. Разноуровневые средства выражения повтора связаны с характером авторизации художественного текста, создаваемыми автором «модусными рамками», полифоничностью звучания голосов героев; служат одним из способов создания наделенного индивидуальной речью образа персонажа.

Методологическая база исследования. Общенаучные методологические основы исследования опираются на принципы системности, антропоцентризма и детерминизма. Принцип антропоцентризма определяет человеческий фактор в языке в качестве ведущего, диктующего специфику авторского выбора разноуровневых средств языкового повтора в идиостиле Д. Хармса. Принцип системности обусловливает такой подход к описанию языкового повтора, в соответствии с которым он рассматривается в качестве одного из классов поэтических языковых средств. Он также определяет комплексное описание повторов с учетом их семантики и речевого употребления.

Частнонаучными методологическими принципами диссертационной работы послужили научные концепции отечественных лингвистов в области русского синтаксиса вообще (Т.Н. Акимова,

В.В. Виноградов, Г.Ф. Гаврилова и др.) и структуры и семантики языкового повтора в частности (И.Ф. Амроян, Г.В. Векшин, И.Н. Чеплыгина и др.), а также стилистические интерпретации произведений Д. Хармса (Н.В. Гладких, Ж.-Ф. Жаккар, А.А. Кобринский и др.).

Инструментом познания источников смыслопорождения, воплощенных в художественном дискурсе, предстает метаязыко-вая рефлексия наблюдателя как адресата текста. Поэтому основным методом данной работы является эмпирический интроспективный метод. В диссертации применены также методы имманентного и системного анализа, миропорождающего анализа, составление классификационных схем, обусловленных наличием элементов метода статистического подсчета.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые предпринимается попытка дать комплексное системное описание структуры и семантики разноуровневых средств выражения языкового повтора как средства структурализации художественного текста Д. Хармса; структурно-семантические средства современного русского языка описаны с точки зрения прагматической установки, носителем которой является автор как языковая личность и как представитель определенного литературно-художественного направления.

Определенную новизну имеет многоаспектный подход к анализу исследуемого феномена, включающий функционально-коммуникативный и антропоцентрический аспекты. Функциональные возможности языкового повтора описаны иерархически. Прозаические и поэтические произведения Д. Хармса представлены как результат динамического взаимодействия разноуровневых средств языковой аналогии, выраженного в феномене параллелизма.

Теоретическая значимость исследования вытекает из осмысления языковой картины мира, образного пространства, поэтической ментальности личности Д. Хармса, ее духовной культуры, национального своеобразия. Образная репрезентация феномена языкового повтора в художественном тексте позволяет обнаружить общеязыковые универсалии и индивидуальные черты идио-стиля Д. Хармса. Теоретическая значимость работы состоит также

в том, что результаты, полученные в итоге комплексного многоаспектного анализа разноуровневых способов выражения повтора в художественных текстах Д. Хармса, расширяют представления об особенностях функционирования линейно совмещенного разноуровневого параллелизма в современном русском языке. Это позволяет приблизиться к разгадкам таинства выбора авторами данного направления того или иного средства для выражения точки зрения на предметы и явления объективной действительности.

Материалом исследования стали прозаические произведения Д. Хармса постобэриутского периода, начавшегося после возвращения поэта из ссылки осенью 1932 года. В данных произведениях, как представляется, непосредственно реализуется авторская метафизико-поэтическая концепция, базовые положения которой возводятся к доминировавшим в первой половине XX века философским, религиозным, оккультным доктринам.

Практическая ценность работы заключается в применении ее результатов в преподавании теоретических и практических курсов русской стилистики, теории текста, авангардистской поэтики, использовании в прикладных сферах теории языка и литературы, в частности - для изучения лингвистических аспектов взаимодействия философского и художественного дискурсов в авангардной русской литературе XX века. Определение поэтической техники языковых повторов в ее функциональной перспективе позволяет сформировать практически применимые представления о правилах построения русского авангардистского текста, приблизиться к пониманию того, что содержательная и формальная стороны авангардистского текста существуют в неразрывном единстве (использование приема языкового повтора продиктовано содержанием и целью, которую преследовал создатель текста).

Апробация диссертации. Результаты работы представлены на Международной научной конференции «Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты» (Бийск, 2006), на Международной научно-практической конференции «Образование и наука — основной ресурс третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2006).

Специфика работы, представленная цель и сформулированные задачи исследования определили структуру работы. Диссертация состоит из введения, где дана общая характеристика данной работы, трех глав, которые включают в себя теоретические аспекты анализа и оригинальную классификацию лексико-семантических повторов в произведениях Д. Хармса, заключения и библиографии, включающей 213 источников.

Общий объем работы - 155 страниц.

Глава 1 «Теоретико-методологические основы анализа авангардистского дискурса Д. Хармса» состоит из трех разделов. В разделе 1.1. «Языковая игра как способ конструирования эстетической и социальной реальности в тексте авангарда» обобщаются сложившиеся в науке подходы к явлению языковой игры. В диссертации мы исходим из следующего его понимания: игровой текст - это игровая система, все элементы которой размещаются с изначально подразумеваемой задачей работать на игру с читателем. Господствующая здесь игровая стихия ведет к формированию особой игровой стилистики, особенностью которой является установка на языковую игру.

В разделе 1.2. «Когнитивно-художественное своеобразие языковой личности Д. Хармса» подробно анализируются подходы к изучению языка писателя и структурообразующие смысловые концепты его произведений. Последовательно отмечается, что тенденция к деконструкции и дегуманизации становится у Д. Хармса ведущим принципом построения художественного космоса.

Исследования произведений Д. Хармса с точки зрения их структурно-языковой специфики весьма малочисленны, поэтому постановка данной проблемы, представляющей особый интерес, освещается в разделе 1.3. «Повтор как сильная позиция смыс-лообразоваиия в языке прозы Д. Хармса и традиция его анализа в современной лингвистике».

Несмотря на то, что в лингвистической литературе существует давняя длительная традиция изучения лексического, словообразовательного, морфологического и синтаксического повтора,

недостаточная изученность этого явления доказывается неоднозначностью его определения и отсутствием четких, имеющих определенные критерии классификаций.

Представляется, что многообразие видов языковых повторов - характерная черта игровых текстов Д. Хармса. Именно этой проблеме посвящена глава 2 «Проблема типологической классификации повторов в идиостиле Д. Хармса».

В разделе 2.1. «Семантико-стилистическая классификация повторов» явление повтора рассматривается в связи с проблемой целостности и семантической связности текста. В текстах Д. Хармса как высокоорганизованных художественных единствах присутствуют следующие типы повторов:

- полный тождественный повтор (Я щупаю ее лоб. Лоб холодный)',

- частичный лексико-семантический повтор, основанный на переходе из одной части речи в другую (.Я ложился на кровать и начинал улыбаться (глаг.). Я улыбался (глаг.) по двадцати минут зараз, но потом улыбка (сущ.) переходила в зевоту);

- тематический повтор (Я прихожу домой, <... > и ложусь на кушетку. Буду лежать и постараюсь заснуть. <...> Я лежу и выдумываю им казни. Больше всего мне нравится напустить на них столбняк, чтобы они вдруг перестали двигаться. <...> Они лежат в своих кроватках <...> Через неделю столбняк проходит, но дети так слабы, что еще целый месяц должны пролежать в постелях. <...> Я лежу на кушетке с открытыми глазами и не могу заснуть <...> Я вскакиваю и выключаю ее, потом опять ложусь на кушетку и стараюсь заснуть. Я закрываю глаза. Мне не хочется спать. <...> Теперь мне хочется спать, но я спать не буду). В данном примере все выделенные лексемы соотнесены с мотивом сна, неподвижности, безуспешной попыткой обрести покой;

- синонимический повтор (Куда бы я ни посмотрел, всюду эта дурацкая рожа арестанта. Хорошо бы сапогом по этой морде):

- антонимический повтор (Кончился табак и Гиммелъкумову нечего было курить. Он сосал пустую трубку, но это еще больше увеличивало пытку. Так прошло часа два. А потом табак появился):

- дейктический повтор (Спасибо, что написал. Благодарю тебя за это и очень рад за тебя)\

- выражение универсальных логико-смысловых отношений как средство связности текста (А я сяду как можно ближе. <...> Выйдет, что мне больше некуда сесть, и я окажусь рядом с ней. А встречу я её, будто накрываю на стол и не успел расставить стулья. Все выйдет очень естественно. А потом, когда я окажусь рядом с ней, я скажу: «Как хорошо сидеть с вами»). Функцию соотнесения текстовых фрагментов выполняет союз а. Этот повтор, как видно, осложнен синтаксическим параллелизмом (я сяду, я окажусь, встречу я)',

- согласование грамматической семантики, грамматический повтор (Я немного успокаиваюсь и начинаю ходить по комнате, куря трубку и обдумывая свое положение. Я хоэ/су по комнате и начинаю чувствовать голод все сильнее и сильнее <...> Я еще раз шарю в шкапике, где хранится у меня провизия, но ничего не нахожу, кроме куска сахара. Я вынимаю свой бумажник и считаю деньги);

- синтаксический параллелизм (Скорей бы он трогался! Скорей бы он трогался! (- Попробуй! — насмешливо сказали мне мои собственные мысли <...> — Подожди! - закричали мне мои собственные мысли):

- комбинированный тип повторов - совмещение двух или более перечисленных выше разновидностей. Комбинированный тип ярко демонстрирует мастерство автора, усложняет семантическую структуру повествования. В результате текст привлекает изощренным смысловым узором, становится более интересным для читателя: Это будет рассказ о чудотворце, который живет в наше время и не творит чудес. Он знает, что он чудотворен и может сотворить любое чудо, но он этого не делает. Его выселяют из квартиры, он знает, что стоит ему только махнуть пальнем, и квартира останется за ним, но он не делает этого, он покорно съезжает с квартиры и живет за городом в сарае. Он может этот сарай превратить в прекрасный кирпичный дом, но он не делает этого, он продолжает жить в сарае и, в конце концов, умирает, не сделав за свою жизнь ни одного чуда. Конечно, в

данном эпизоде присутствует тематический повтор, который связан с мотивом чудесного: рассказ о чудотворце, может сотворить любое чудо, стоит ему только махнуть пальцем и т.д.; с мотивом Знания и Способности: он знает, может сотворить, может этот сарай превратить и т.д.; и, наконец, с мотивом на первый взгляд немотивированного отказа от этого Знания и Способности, т.е. от чуда: он этого не делает, продолжает жить в сарае, умирает, не сделав... ни одного чуда. Присутствует и полный тождественный повтор: повторяются существительные квартира, сарай, глаголы мочь, делать и т.д., а также частичный лексико-семантический повтор: чудо — чудотворец. Далее, пример дейкти-ческого повтора: чудотворец - который — он; семантического повтора: махнуть пальцем — сотворить любое чудо — превратить. Особо значим повтор синтаксический - он еще больше акцентирует основную мысль отрывка: неоднократно повторяются, проходят своеобразным рефреном по всему отрывку предложения он знает, а также но он не делает этого. Естественно, присутствует и грамматический повтор — согласование глагольных форм. В итоге автор конструирует сложный смысловой узор, что, несомненно, акцентирует внимание читателя на этом отрывке, напоминающем притчу. Все вышеперечисленные разновидности повторов обеспечивают единство экспериментального текста как на формальном, так и на семантическом уровне.

Данная работа посвящена изучению лексико-семантических повторов в структуре прозаических текстов Д. Хармса. В связи с этим в разделе 2.2. «Структурная классификация повторов» были представлены две оригинальные классификации, репрезентирующие предмет исследования: 1) квантитативная классификация повторов, учитывающая количество повторяющихся слов; 2) локальная классификация повторов, учитывающая их местоположение в тексте.

Так, в разделе 2.2.1. «Квантитативная конфигурация повторов» описана классификация, учитывающая количество повторяющихся слов в прозаических текстах Д. Хармса. Основные положения квантитативной классификации можно представить следующим образом:

1. Повтор одного слова:

- повтор существительного в именительном и косвенных падежах (Из паровозной трубы шел пар, или так называемый дым. И нарядная птица, влетая в этот дым, вылетала из него обсаленной и помятой);

- повтор глаголов (Вот проходит мимо петух и смотрит на художника Мишеля Анжело своими круглыми золотистыми глазами. Смотрит и не мигает);

- повтор прилагательных (Вы меня, барышня, напрасно боитесь. Я ведь добрый-добрый. И зовут меня дядя Мика. Дядя Мика любит таких маленьких барышень, как вы <...> Дядя Мика очень добрый);

- повтор наречий (Там, где нельзя было достать двумя руками, старичок чесался одной, но зато быстро-быстро. И при этом быстро мигал глазами);

- повтор местоимений (Впереди весь день, и вечер, и вся

ночь);

- повтор нечленораздельных звуков, возможно, звукоподражаний, значение которых в тексте определить довольно трудно (Жена и дочь (из-за двери): бэ бэ бэ бэ бэ! Мэ мэ мэ мэ мэ/):

- повтор междометий (Здравствуйте, здравствуйте. Матвей Филиппович, — сказал я ему и прошел в ванную комнату);

- повтор союзов, вводных слов, предлогов (Если она будет сидеть прямо, то, пожалуй, дотянусь, но если она отклонится к стенке, то, пожалуй, не дотянуться);

. - повтор слов «да», «нет» (- Да, да. да, - сказал Сакердон Михайлович)',

- комбинированные случаи (таких у Д. Хармса подавляющее большинство), где всевозможные виды повторов взаимодействуют и, безусловно, являются самыми выразительными и интересными.

2. Повтор словосочетаний (Тогда я вынул из комода толстую байковую простыню и подошел к старухе. Крокетный молоток я держал наготове в правой руке, а в левой я держал байковую простыню).

3. Повтор части / целого предложения {У нас в доме живет Николай Иванович Ступин, у него теория, что всё дым. А по-моему, не всё дым).

В пределах локальной классификации (2.2.2. «Локальная конфигурация повторов»), учитывающей местоположение повторов в тексте, выделяются:

1. Контактные повторы: 1) одиночные контактные повторы (На Фонтанке я подошел к ларьку и на оставшуюся мелочь выпил большую кружку хлебного кваса. Квас был плохой и кислый, и я пошел дальше с мерзким вкусом во рту); 2) цепочка контактных повторов (Л петух не стоит уж больше, не стоит, а уходит, уходит за сарай, за сарай, на птичий двор, на птичий двор к своим курам);

2. Дистантные повторы: 1) дистантные повторы в пределах предложения (Теперь сюда положим дорожку, сюда поставим бутылку, тут рюмки, тут вазочка, тут судочек, тут баночка, а тут хлеб); 2) в пределах нескольких предложений / абзаца (Дядя Мика играет с такими барышнями в разные игры и угощает маленьких барышень вкусными шоколадными пумпошками. Дядя Мика очень добрый. Сейчас добрый дядя Мика разденет маленькую барышню и положит ее голенькую на шелковую подушку); 3) в пределах нескольких абзацев (Товарищ Кошкин танцевал вокруг товарища Машкина.

Тов. Машкин следил глазами за тов. Кошкиным. Тов. Кошкин оскорбительно махал руками и противно выворачивал ноги...); 4) в диалогах (П. М. - Конечно. Конечно. Садитесь! Ил. Сем. - Садитесь конечно! Конечно/); 5) в ремарках (Ольга Петровна (ударяет колуном по полену, которое, однако, нисколько не раскалывается). Евдоким Осипович: Тюк! Ольга Петровна (надевая пенснэ, бьет по полену). Евдоким Осипович: Тюк! Ольга Петровна (надевая пенснэ, бьет по полену)...); 6) в пределах всего текста (243. Один толстый человек придумал способ похудеть. И похудел. К нему стали приставать дамы, расспрашивая его, как он добился того, что похудел. Но похудевший отвечал дамам, что мужчине худеть к лицу, а дамам не к лику, что, мол, дамы должны быть полными. Ион был глубоко прав); 7) в заголовках (О явлениях и существованиях № 1; О явлениях и существованиях № 2).

Д. Хармс при отражении собственного видения бытия и реализации художественной задачи прибегает как к контактному, так и к дистантному повтору. При контактном повторе выражение экспрессии, безусловно, усиливается. Однако в каждом конкретном случае тот или иной вид повтора выполняет определенную функцию, каждая из которых подробно анализируется в работе.

Глава 3. «Аспект индивидуализации смыслов повтора как показатель идиостиля Д. Хармса» посвящена многообразию значений того или иного вида повторов, поскольку значение каждого повтора зависит от множества факторов: целевых установок языковой личности автора, контекста, жанра произведения, а также семантики и грамматических свойств удваиваемых слов.

В разделе 3.1. «Языковой повтор как отражение мировоззренческой установки автора» особое внимание уделяется

тем художественно-стилистическим функциям повтора, которые возникают в авангардистском дискурсе: ассоциативно-композиционная (развертывание текста по ассоциативному принципу); усложняюще-перцептивная (затемнение смысла, усложнение восприятия текста); фоно-ритмическая (внесение элементов фонетической и ритмической организации поэтического текста в прозу).

В разделе 3.2. «Повтор как способ языковой игры в авангардистском дискурсе Д. Хармса» предлагается оригинальная классификация функций повторов в игровых прозаических текстах Д. Хармса. Критерием выделения функций повторов и порядка их очередности предстает нарастание контекстуального совмещения языковых средств аналогии, нарушающих автоматизм их восприятия за счет конструирования аномального, но достоверного мира. Согласно данному критерию разработанная нами классификация включает следующие функции:

- эмоционально-усилительная функция, подчеркивающая смысловую значительность и убедительности высказывания, в целом придающая выразительность произведению (Бабушка: Я тебе что сказала? Чтобы ты уходил вон. А ты чего не уходишь! Ну, чего же ты не уходишь? Ты слышишь? Уходи вон! Ну? Убирайся

вон! (Бобров уходит) Бабушка:Вон! Вон! Вон! Убирайся вон! Скажите, какой мерзавец!);

- функция обозначения длительности или интенсивности действия (А слон увидел это и ну смеяться! Стоит и смеётся! Стоит и смеётся!);

- функция обозначения большого количества или массы предметов (Султанова: О, душа моя, столько новостей! Столько новостей!)-,

— ассоциативно-композиционная функция, которую могут выполнять повторы в небольших фрагментах текста (Серов, художник, пошёл на Обводный канал. Зачем он туда пошёл? Покупать резину. Зачем ему резина? Чтобы сделать себе резинку. А зачем ему резинка? А чтобы её растягивать);

— фоно-ритмическая функция, поскольку общеизвестно, что структурообразующая единица любого ритма - это повтор {Мать: Же? что такое же?/Кока: Же-нить-ба!/Мать: Ба? Как это ба? / Кока: Не ба. а же-нить-ба! / Мать: Как это не ба?/ Кока: Ну так, не ба и все тут!);

- интертекстуальная функция. Так, в повести «Старуха» присутствует большое число интертекстуальных элементов, отсылающих нас к произведению Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» (Ворваться в комнату и раздробить этой старухе череп. Вот что надо сделать! Я даже поискал глазами и остался доволен, увидя крокетный молоток, неизвестно для чего уже в продолжении многих лет стоящий в углу коридора. Схватить молоток, ворваться в комнату и трах!... Я опять перешагнул через старуху, поставил молоток возле самой двери, чтобы, вернувшись обратно, я бы мог, не входя еще в комнату, иметь молоток в руках, и вышел в коридор);

— функция маскировки отсутствия сюжета — с точки зрения писателей-авангардистов, символа произвольных, недетерминированных связей событий и явлений (- Ну? - сказал молодой человек, ещё раз посмотрев на каблук и отбрасывая его в сторону, - Пойдемте в Европейку. - В Европейку? - спросила дама. — Ну ладно. Идёт. В Европейку так в Европейку!);

- философско-тематическая функция. Слова, фразы, повторяющиеся в замкнутых отрезках текста, затем появляются и за их пределами, характеризуя целое текста, как намеки на определенную тему или ее развитие, как обозначение концептов, важных для мировосприятия автора {И вдруг мелькает мысль: а что, если это не от страха, а страх от этого. Тогда становится еще страшнее. Мне даже не удается отвлечь мысли в сторону. Я пробую читать. Но то, что я читаю, становится вдруг прозрачным и я опять вижу свой страх):

— функция создания каламбуров, не несущих иронической семантики (Полное отсутствие всякого существования, или, как острили когда-то: отсутствие всякого присутствия). В данном случае причины создания каламбура лежат как в особенностях психофизиологических механизмов восприятия звукового потока речи, так и в тех смыслах, которые автор как субъект авангардистской культуры придает языковым знакам. Привычное звучание слов нарушается для актуализации их первичной номинации. Этот «антимир» строится для того, чтобы отчетливее осознать мир нормы, «освежить» язык и восприятие репродуцированного мира диа-логичностью звучащего слова через повтор. Каламбурообразова-ние как одна из функций повторов выявляет авторские особенности моделирования внешнего мира, который, безусловно, аномален, но при этом достоверен и далеко не ироничен;

- функция подчеркивания иронии, например, отчетливо проявляется в эпизоде похвалы бездарному писателю после пересказа его повести {Вот какой рассказ выдумал Андрей Андреевич. Уже по этому рассказу можно судить, что Андрей Андреевич крупный талант. Андрей Андреевич очень умный человек, очень умный и очень хороший!):

— функция актуализации обсессивного дискурса. В прозе и поэзии писателя обсессивный дискурс строится либо при помощи нагромождения чисел, либо при помощи навязчивого повторения одной и той же фразы. Некоторые экспериментальные тексты Д. Хармса, построенные на навязчивом повторении, ретардирующем становление сюжета, представляют собой несомненные художественные шедевры: (Математик (вынимая шар из головы): Я вынул

шар из головы. Я вынул шар из головы. Я вынул шар из головы. Я вынул шар из головы). В качестве частного случая актуализации обсессивного дискурса выделяется функция нарушения постулатов общения. Общеизвестно, что алогизм языка связан с нарушением различного рода постулатов общения. К примеру, тавтология в хармсовских текстах нарушает постулат об информативности, который предполагает, что каждое высказывание должно нести новую информацию (Андр. Семен.: Хоть ты и математик, а честное слово, ты не умён. Математик: Нет, умён и знаю очень много! Нет, умён и знаю очень много! Нет, умён и знаю очень много!);

- функция остранения. Художественный мир Д. Хармса очень жесток - его наполняют разорванные тела, сломанные челюсти, убитые младенцы. Однако читатель не воспринимает эту навязчивую жестокость через призму трагического. Прием повторения, дублирования сюжета, осложненный лексико-семантическими повторами, «остраняет» повествование (Одна старуха от чрезмерного любопытства вывалилась из окна, упала и разбилась. Из окна высунулась другая старуха и стала смотреть вниз на разбившуюся, но от чрезмерного любопытства тоже вывалилась из окна, упала и разбилась. Потом из окна вывалилась третья старуха, потом четвёртая, потом пятая и т.д.);

- функция актуализации экзистенциального мотива одиночества, непонимания (Кока Брянский: Я сегодня женюсь. Мать: Что? Кока Бр.: Я сегодня женюсь. Мать: Что? Кока Бр.: Я говорю, что сегодня женюсь. Мать: Что ты говоришь? И т.д.);

- функция утверждения сакральных свойств самого письма, которое воспринимается как возможность приблизиться к потустороннему миру, недоступному для сознания обычного человека (не-творца). Структурная организация некоторых произведений Д. Хармса отсылает читателя к поэтике текстов-заклинаний, которая во многом характеризуется лексическими повторами, синтаксическим параллелизмом.

Таким образом, повтор как конструктивный элемент является составляющей поэтики абсурда, которая, в свою очередь, призвана продемонстрировать абсурдность окружающей действитель-

ности (Бобров: Ты куда? Жена: Туда. Бобров: Куда туда? Жена: Да вон туда. Бобров: Туда или туда?: Жена: Нет, не туда, а туда). Реализация тех или иных видов повторов в произведениях Д. Хармса позволяет автору организовывать пространство художественного текста в соответствии с особенностями глубоко индивидуального и нестандартного мировосприятия, сталкивающего достоверность и абсурдность окружающей художника объективной действительности.

В разделе 3.3. «Интертекстуально-пародийная функция повторов в произведениях Д. Хармса» подчеркивается, что произведения Д. Хармса можно рассматривать как специфические игровые тексты с загадочными аллюзиями, не всегда поддающимися быстрой и однозначной расшифровке.

Интертекстуально-пародийная функция плеоназма в текстах Д. Хармса во многом реализуется на уровне 1) философско-культурологической и 2) социально-бытовой направленности его произведений. При этом философско-культурологическая составляющая интертекстуально-пародийной функции повторов последовательно отсылает читателя к тем или иным философским идеям, которые были объектом рефлексии в творчестве писателя, или же к определенным явлениям культуры, под непосредственным влиянием которых происходило формирование его личности.

В «Заключении» представлены результаты проведенного исследования.

Разбивая мир на повторяющиеся элементы, Д. Хармс пытается установить между ними новые — объективные связи. Объективация (остранение, доведенное до предела) становится одной из главных тенденций употребления языкового повтора в создании авторского текста. При этом изначальная установка, характерная для философии чинарей, заставляет автора избегать субъективности - и вследствие этого он пытается свести субъективность восприятия к минимуму. Языковой повтор отражает законы целостности мира сначала в фонетике, а затем и на уровне смысла. Целостность произведения держится на грамматических повторах, на повторениях мотивов, многие из которых восходят к артефактам и, пожалуй, не всегда осознаются самим автором. Своеобразие функ-

ционирования повторов, обозначающих артефакты, в эстетической системе Д. Хармса заключается в особой активности употребления этого класса слов, при котором слово-артефакт, повторяясь, выступает в своем номинативном значении, осложненном «семантическими приращениями». Традиционные образы в эстетической системе автора реализуются путем актуализации в словах-артефактах индивидуальных эстетических приращений, своеобразие которых обусловливает специфику идиостиля Д. Хармса.

Широта применения, многоаспектность семантической динамики и экспрессивная нагруженность языковых повторов в системе поэтических средств, свойственных идиостилю Даниила Хармса, свидетельствуют о продуктивности данного средства в реализации образных контекстов автора и демонстрируют его богатый эстетический потенциал в языке русского авангарда вообще. Наряду с традиционными образами и концептуальной лексикой, повторы проявляют свои потенциальные возможности служить типологической приметой стиля авангарда как литературного направления и выражением индивидуального своеобразия идиостиля Даниила Хармса.

Основные положения диссертационной работы отражены в следующих публикациях:

1. Ширяева, O.B.K вопросу о концептуализации и актуализации смысла в художественной картине мира: экспрессия идиостиля как прием [Текст] / О.В. Ширяева // Образование и наука -основной ресурс третьего тысячелетия: Материалы юбилейной международной научно-практической конференции. — Ростов н/Д, 2006. - С. 638-643 (в соавторстве с И.Н. Чаплыгиной).

2. Ширяева, О.В. Типологическая классификация повторов в прозаических текстах Д. Хармса [Текст] / О.В. Ширяева // Объединенный научный журнал. - М., 2006. - № 12 (172). - С. 56-59.

3. Ширяева, О.В. Функции повторов в прозаических текстах Д. Хармса [Текст] / О.В. Ширяева // Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты: Материалы III меж-

дународной научно-практической конференции. - Бийск, 2006. — С.368-372.

4. Ширяева, О.В. Явление повтора в прозаических текстах Даниила Хармса: опыт локальной классификации [Текст] / О.В. Ширяева // Образование и наука - основной ресурс третьего тысячелетия: Материалы юбилейной международной научно-практической конференции. - Ростов н/Д, 2006. - С. 652-657.

5. Ширяева, О.В. Идиостиль Д. Хармса: своеобразие и семантика повторов [Текст] / О.В. Ширяева // Вестник ЮжноРоссийского университета. — 2007. — № 3. — С. 106—111.

*6. Ширяева, О.В. Повтор как показатель идиостиля Д. Хармса: когнитивно-прагматический анализ [Текст] / О.В. Ширяева // Гуманитарные и социально-экономические науки. - 2008. -№ 5. - С. 108-114.

Лицензия ЛР № 6543 от 22.11.99

Подписано в печать 20.03.2009. Формат 60х841/1б. Бумага офсетная. Печать офсетная. Объем 1 ф.п.л. Тираж 100 экз. Заказ № 47.

НПО ПИ ЮФУ: 344082, г. Ростов-на-Дону, ул. Большая Садовая, 33.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Ширяева, Оксана Витальевна

Введение.

Глава 1. Теоретико-методологические основы анализа авангардистского дискурса Д. Хармса.

1.1. Языковая игра как способ конструирования эстетической и социальной реальности в тексте авангарда.

1.2. Когнитивно-художественное своеобразие языковой личности

Д. Харса.

1.3. Повтор как сильная позиция смыслообразования в языке прозы

Д. Хармса и традиция его анализа в современной лингвистике.

Выводы.

Глава 2. Проблема типологической классификации повторов в идиостиле Д. Хармса.

2.1. Семантико-стилистическая классификация повторов.

2.2. Структурная классификация повторов.

2.2.1. Квантитативная конфигурация повторов.

2.2.2. Локативная конфигурация повторов.

Выводы.

Глава 3. Факторы индивидуализации речевых смыслов повтора как показатель идиостиля Д. Хармса.'.

3.1. Языковой повтор как отражение мировоззренческой установки автора.

3.2. Повтор как способ языковой игры в авангардистском дискурсе

Д. Хармса.

3.3. Интертекстуально-пародийная функция повторов в произведениях

Д. Хармса.

Выводы.

Введение диссертации2009 год, автореферат по филологии, Ширяева, Оксана Витальевна

Проблема изучения языка художественных произведений Д. Хармса, несомненно, представляет особый языковедческий интерес, поскольку в его творчестве ярко проявилась такая яркая черта русского авангардистского искусства XX века, как пристальный интерес к игровой концепции художественной модели речевого поведения, определившей языковое самосознание целой эпохи. V

Объектом исследования в данной работе стали разноуровневые средства выражения повтора в единстве их структуры и семантических особенностей в языке прозы и поэзии Д. Хармса, рассматриваемые как показатель идиостиля автора, стилистически значимые языковые формы, отражающие его концептуальные авангардистские представления о процессах социальной действительности, в отрыве от догматических языковых норм и стереотипов. Как языковая категория, повтор представляет собой объект, воплощающий собой основу потенциальных и реальных приемов тексто- и смыслообразования и отражающий, таким образом, ассоциативные мыслительные механизмы автора, хотя бы частичное познание которого - достойная цель языковедческого исследования.

Предмет исследования — проблема выбора разноуровневых средств языковой аналогии, выраженной в феномене параллелизма, конкретным представителем русского авангардизма (Д. Хармсом) в процессе прозаического и поэтического творчества как одного из показателей особенностей идиостиля автора, средства реализации конкретных языковых стратегий в художественном тексте. Решение данной проблемы предполагает анализ функций повторов в языке прозы и поэзии автора.

Актуальность исследования определяется тем, что в современной лингвистике не освещены языковые аспекты поэтической техники Д. Хармса, не установлены специфические особенности идиостиля автора. На уровне идиостиля Д. Хармса языковой повтор не проанализирован как проявление авторского стремления избежать разложения слов, создать словесную оболочку для предметов, существовавших до этого лишь потенциально. Вместе с тем для автора языковой повтор — прежде всего средство творческого приспособления философских категорий к потребностям собственного поэтического метода.

Сближение коммуникативной стилистики с' когнитивной лингвистикой обусловлено «актуальным для того и другого направления деятельностным подходом к тексту, рассмотрением его регулятивной* основы и ассоциативного развертывания, а также исследованием лингвистического механизма формирования его смысла» [Болотнова, 2007: 9]. Подобный подход, как представляется, позволяет преодолеть субъективизм и импрессионистичность выводов и наблюдений, не опирающихся на рассмотрение «первоэлемента» литературы — языка, и объективировать положения, базирующиеся на рассмотрении образного строя произведения (Н.А. Николина). Таким образом, при лингвистической интерпретации хармсовского текста представляется актуальным обращение в первую очередь к языковым средствам выражения в аспекте соотношения образного и логического. Органичная для идиостиля Д. Хармса ломка унаследованных лингвотипологических принципов художественного- текста является плодотворной для исследования потому, что в трансформационный радикализм языковых и текстовых структур оказались втянутыми прежде всего разноуровневые средства языковой аналогии, выраженной в феномене параллелизма. Язык русского авангардистского сознания, воплощенный в идио-стиле Д. Хармса, содержит значительный потенциал для художественного дискурса современности, который еще предстоит познать и освоить.

Основная цель диссертационной работы — комплексное изучение специфики повтора как идиостилистического явления в творчестве Д. Хармса, осмысление повтора как важнейшего репрезентанта смысла текста и компонента авторской картины мира, как продукта русского авангардистского творчества.

В свете поставленной цели определились частные исследовательские задачи работы:

1) выявление когнитивных оснований, поэтической специфики языкового повтора в идиостиле Д. Хармса в контексте русского авангардистского творчества;

2) детализированное исследование системы языковых повторов как одной из стилевых и синтагматических составляющих идиостиля Д. Хармса;

3) анализ авторской поэтической техники языковых повторов и оснований целостности художественного текста при их актуализации;

4) определение прагматических функций повторов в процессе актуализации авторского замысла.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Языковые повторы — один из важнейших элементов игрового стиля Д.Хармса, проливающих свет на мироощущение писателя, истоки его языковой картины мира, которая, в свою очередь, предопределена эстетической системой русского авангардистского творчества. Языковые повторы являются своеобразным ключом к определению лингвистических и экстралингвистиче ских основ мировоззрения и глубинных мотивов речевого поведения Д.Хармса и предстают языковым способом «извлечения» бытия из небытия, превращения пустоты несуществования в реальность предметного мира.

2. Специфика феномена хармсовского повтора раскрывается в процессе межуровневого взаимодействия речевых единиц. Стилевая специфика экспериментальной прозы Д.Хармса определяется регулярным использованием повторов на семантико-стилистическом и структурном уровнях. Структура и семантическое наполнение разноуровневых средств выражения повтора во многом определяются индивидуальными чертами преобразующей языковой личности автора; взглядом на объективную действительность. Представляя собой линейно совмещенный параллелизм разных языковых уровней, повтор в произведениях Д. Хармса создает основу для множественного синтагматического расслоения текста, становится средством очищения реальности, разрабатывающимся автором в контексте его собственных внутренних противоречий и методологических приоритетов русского авангардистского дискурса.

3. Поэтическая техника языковых повторов включает актуализацию скрытых смыслов, ассоциативные и интертекстуальные связи, заложенные в текст автором как средство сознательного манипулирования готовыми знаковыми системами при вписывании их в более широкий культурный и философский контекст. Целостность художественного текста Д. Хармса при актуализации языковых повторов держится в типологическом отношении на грамматических связях, на повторениях мотивов, на ассоциациях, многие из которых восходят к архетипам и не всегда осознаются самим автором. Их текстообра-зующая функция является при этом основной.

4. Важнейшим транслятором авторского замысла в область структурно-семантической организации повтора выступает синтаксис, роль которого связывается, как правило, с согласованностью прагматических действий синтаксических структур, устанавливающих сложную систему смысловых завершений в развертывании русской художественной речи. Разноуровневые средства выражения повтора связаны с характером авторизации художественного текста, создаваемыми автором «модусными рамками», полифоничностью звучания голосов героев; служат одним из способов создания наделенного индивидуальной речью образа персонажа.

Методологическая база исследования. Общефилософский уровень методологии диссертационной работы основывается на теоретических трудах по проблемам авангардистской эстетики. Прежде всего это работы A.B. Венко-вой; О.Н. Петровой, В.А. Личковах; Н.С. Сироткина; У. Эко. Для нашего ис-* следования актуален общефилософский постулат о связи языкового и внеязы-кового, о неразрывной связи языка, сознания и действительности. Важным методологическим принципом является единство формы и содержания (применительно к художественному тексту).

Общенаучные методологические основы исследования опираются на принципы системности, антропоцентризма и детерминизма. Принцип антропоцентризма определяет человеческий фактор в языке в качестве ведущего, диктующего специфику авторского выбора разноуровневых средств языкового повтора в идиостиле Д. Хармса. Принцип системности обусловливает такой подход к описанию языкового повтора, в соответствии с которым он рассматривается в качестве одного из классов поэтических языковых средств. Он также определяет комплексное описание повторов с учетом их семантики и речевого употребления.

Частнонаучными методологическими принципами диссертационной работы послужили научные концепции отечественных лингвистов в области русского синтаксиса вообще (Г.Н. Акимова, В.В. Виноградов, Г.Ф. Гаврилова и др.), и структуры и семантики языкового повтора, в частности (И.Ф. Амроян, Г.В. Векшин, И.Н. Чеплыгина и др.), а также стилистические интерпретации произведений Д. Хармса (Н.В. Гладких, Ж.-Ф. Жаккар, A.A. Кобринский и ДР-).

Инструментом познания источников смыслопорождения, воплощенных в художественном дискурсе, предстает метаязыковая рефлексия наблюдателя как адресата текста. Поэтому основным методом данной работы является эмпирический интроспективный метод. В диссертации применены также методы имманентного и системного анализа, миропорождающего анализа, составление классификационных схем, обусловленных наличием элементов метода статистического подсчета. Методологические приоритеты диссертационного исследования основаны на необходимости проанализировать языковой повтор в языке прозы Д. Хармса с интердисциплинарной точки зрения, с привлечением философского, литературоведческого, культурологического материала. Опорой для этого в работе служит тезис Н.И. Жинкина,о языке и речи как комплементарных структурах, в соответствии с чем «язык не содержит в себе правил для формирования текста» [Жинкин, 1998: 34]: средства текстообразования имеют операциональную природу, укоренены в языковой способности, бессознательной манифестацией которой выступает и языковой повтор.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые предпринимается попытка дать комплексное системное описание структуры и семантики разноуровневых средств выражения языкового повтора как средства структурализации художественного текста Д. Хармса; структурно-семантические средства современного русского языка описаны с точки зрения прагматической установки, носителем которой является автор как языковая личность и как представитель определенного литературно-художественного направления.

В диссертационной работе выявлена специфика структурирования харм-совского текста на основе приема языкового повтора и показан тексто- и смыслообразующий потенциал данного приема в русском авангардистском художественном дискурсе. Определенную новизну имеет многоаспектный подход к анализу исследуемого феномена, включающий функционально-коммуникативный и антропоцентрический аспекты. Функциональные возможности языкового повтора описаны иерархически. Вводится понятие повтора как способа языковой игры в русском авангардистском дискурсе, дан перечень производных функций и форм его наиболее типичного воплощения в идиости-ле Д. Хармса. Прозаические и поэтические произведения Д. Хармса представлены как результат динамического взаимодействия разноуровневых средств языковой аналогии, выраженного в феномене параллелизма. Это позволило выявить эстетические основы поэтики автора, его мировоззренческие установки как представителя русского авангардизма.

Теоретическая значимость исследования вытекает из осмысления языковой картины мира, образного пространства, поэтической ментальности личности Д. Хармса, ее духовной культуры, национального своеобразия. Образная репрезентация феномена языкового повтора в художественном тексте позволяет обнаружить общеязыковые универсалии и индивидуальные черты идио-стиля Д. Хармса. Теоретическая значимость работы состоит также в том, что результаты, полученные в итоге комплексного многоаспектного анализа разноуровневых способов выражения повтора в художественных текстах Д. Хармса, расширяют представления об особенностях функционирования линейно совмещенного разноуровневого параллелизма в современном русском языке. Это позволяет приблизиться к разгадкам таинства выбора авторами данного направления того или иного средства для выражения точки зрения на предметы и явления объективной действительности. В теоретическом плане исследование подчинено определению особого подхода к классификации языкового повтора в авангардистских произведениях Д. Хармса; разработке проблем соотношения структуры и семантики языкового повтора различных типов и значений в метафизико-поэтической концепции Д. Хармса, которой он интенсивно занимался на рубеже 1920-х - 1930-х гг.

Материалом исследования стали прозаические произведения Д. Хармса постобэриутского периода, начавшегося после возвращения поэта из ссылки осенью 1932 года. В данных произведениях, как представляется, непосредственно реализуется авторская метафизико-поэтическая концепция, базовые положения которой возводятся к доминировавшим в первой половине XX века философским, религиозным, оккультным доктринам.

Практическая ценность работы определяется перспективой приложения ее результатов к построению теоретических и практических курсов русской стилистики, теории текста, авангардистской поэтики, использования в прикладных сферах теории языка и литературы, в частности, для изучения лингвистических аспектов взаимодействия философского и художественного дискурсов в авангардной русской литературе XX века. Определение поэтической техники языковых повторов в. ее функциональной перспективе позволяет сформировать практически применимые представления о правилах построения русского авангардистского текста, приблизиться к пониманию того, что содержательная и формальная стороны авангардистского текста существуют в неразрывном единстве (использование приема языкового повтора продиктовано содержанием и целью, которую преследовал создатель текста). Предлагаемый в диссертации подход может быть применен при исследовании феномена языковых повторов в игровых текстах других авторов-авангардистов.

Апробация диссертации. Результаты работы представлены на Международной научной конференции «Языковая картина мира: лингвистический и культурологический аспекты» (Бийск, 2006), на Международной научнопрактической конференции «Образование и наука — основной ресурс третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2006).

Специфика работы, представленная цель и сформулированные задачи исследования определили структуру работы. Диссертация состоит из введения, где дана общая характеристика данной работы, трех глав, которые включают в себя теоретические аспекты анализа и оригинальную классификацию разноуровневых повторов в произведениях Д. Хармса, заключения и библиографии, включающей 214 источников. Общий объем работы - 156 страниц.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Семантика повтора и разноуровневые средства его выражения в идиостиле Д. Хармса"

Выводы по третьей главе

1. В современной филологической науке особый интерес представляет изучение функций повторов. Многие авторы единодушны в выделении такой стилистической функции повторения, как усиление, усугубление, закрепле- , ние высказывания в сознании читателя, апелляция к его эмоциям, чувствам, настроениям. Однако повтор может выполнять не только семантическую и стилистическую функцию, но и функцию грамматическую, композиционную.

2. Персонажи Д. Хармса испытывают разнообразные эмоции, формой выражения которых нередко оказываются как повторы отдельного слова, так и целого высказывания. Таким образом, одна из основных причин, обусловливающих лексическую повторяемость, - психологическая. Внимание к миру повседневных человеческих эмоций, проявляющихся в обыкновенных житейских ситуациях, и отличает текст Даниила Хармса.

3. Повтор целой фразы или отдельных ее составляющих может быть вызван в прозе Даниила Хармса следствием темперамента говорящего, сосредоточенностью персонажа на чем-либо очень важном, с его точки зрения; волнением, испытываемым при любовном' объяснении; радостью или известным напряжением, заставляющим повторять одно и то же слово; амбициозностью говорящего.

4. Полное или частичное совпадение одного и того же слова, реплики, темы у разных героев может также определяться стандартными ситуациями в жизни, свойственной людям с «невротическими» расстройствами. Хармс показывает, что при всей неповторимости отдельного человека, в человеческой жизни много общего, что в чем-то существенном люди очень похожи друг на друга. Формальным выражением этой мысли и оказываются словесные по/ вторы, принадлежащие разным персонажам.

В то же время персонажи Даниила Хармса нередко проявляют и языковую изобретательность, что особенно заметно в тех случаях, когда они, настойчиво возвращаясь к характеристике кого-либо владеющего их сознанием, используют варианты именований. Выданном случае мы встречаемся с особой разновидностью повторов, близкой, хотя и не всегда тождественной, синонимии. Синонимическое именование - всегда возврат к тому, что уже было сказано (и в этом смысле повтор), но возврат, отличающийся от исходного значения смысловыми и стилистическими оттенками. Вариативность именований — также возврат, но в отличие от синонимии не всегда подразумевающий повторение именно исходного значения слова. А

5. Особый интерес представляет интертекстуально-пародийная функция повторов в произведениях Д. Хармса. Опираясь на исследования. A.M. Люксембурга и Г.Ф. Рахимкуловой, можно сделать вывод, что сочинения Д. Хармса можно рассматривать как специфические игровые тексты с загадочными аллюзиями, не всегда поддающимися быстрой и однозначной расшифровке. Интертекстуально-пародийная функция плеоназма в произведениях Д. Хармса во многом реализуется на уровне 1) философско-культурологической и 2) социально-бытовой направленности его произведений, что подтверждается соответствующими примерами.

6. Все типологическое разнообразие повторов в прозе Д. Хармса подчинено конкретным функциям, которые отражают мировоззрение писателя,-раскрывают специфику его творческой установки. Художественные повторы - универсальный прием (по существу, это повествовательный принцип) Хармса, проявляющийся на разных уровнях его поэтики. На наш взгляд, следует уточнить, что при помощи повторов Хармс характеризует только статичных персонажей, а герои «развивающиеся» создаются при помощи иных, подчеркивающих их «текучесть» художественных средств. Верное по отношению к отдельным произведениям это наблюдение не исчерпывает всех возможных случаев действия принципа повторяемости в произведениях автора.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

- Феномен игры приобретает особое место в российском философско-культурологическом пространстве начала XX в. Художественные произведения Д. Хармса - это игра в слова, цель которой - разрушить привычные рациональные связи между предметами и явлениями. Творчество Даниила Хармса — одно из интереснейших явлений в истории русской литературы. Явление речевого повтора в его творчестве предстает связующим звеном авангарда и эпохи модерна, индикатором рождения новых явлений в искусстве (таких, как литература абсурда, постмодернизм). Д. Хармс пытался выработать новый взгляд на мир и создать поэтическую систему, наиболее четко отражающую его восприятие окружающей объективной действительности.

Тайна игры у Хармса - это сфера эстетической свободы, где художник не субъект, а объект, где антиномии между добром и злом, нравственностью и безнравственностью снимаются через повтор красоты. Однако автор ни в коем случае не оказывается в пассивном, подчиненном положении, он опредмечивается в этой игре. Хармс был и остается одновременно субъектом в антропной игре, в своей познавательно-творческой деятельности в эмпирическом бытие, причем субъектом свободным и предельно активным. За счет, повтора автор сам создает новую художественную, эстетическую реальность, сам конструирует новые миры в игровом пространстве своих произведений.

Интеллектуальная игра становится важнейшим элементом поэтики произведений Д. Хармса, показателем его идиостиля. Посредством языкового повтора автор моделирует своеобразное «балансирование», игру между реальным и ирреальным, магическим художественным пространством. При этом актуализируются различные художественные приёмы — литературная мистификация, стилизация, ирония, парадокс, алогизм; постулируются характерные, стилистически-знаковые принципы — интертекстуальность, «текст в тексте», зеркальность, семантика отражения, «размывание» фабулы, сюжета.

В художественном тексте любые элементы речевого уровня могут возводиться в ранг значимых, и любые элементы, являющиеся в языке формальными, могут приобретать семантический характер, получая дополнительные значения (М.Ю. Лотман). В качестве практической иллюстрации данной идеи в диссертационной работе особое внимание уделяется семиотически значимым ненормативным употреблениям языковых знаков различных уровней, формирующим повтор как реальный прием тексто- и смыслообразования. Также была осуществлена стилистическая интерпретация повторов, значимых в идио-стилевом отношении, с целью определения их функций в процессе структурирования языковой ткани произведения и выделения их когерентных связей с авангардистским мироощущением автора. Данные языковые приемы - повто ры единиц разных языковых уровней — организованы в уникальную совокупность словесных образов, которая обусловлена различным проявлением механизма аналогии-параллелизма в языке и тексте, а при читательском восприятии преобразуется в образную систему.

Художественный текст представляет собой сложную организационную систему, поэтому рассмотрение его лишь с точки зрения языковой (даже семиотически значимой) оснащенности представляется недостаточным в исследовательском отношении. Адекватный анализ художественного текста предполагает взаимодействие литературоведческого и лингвистического подходов к нему. В этом плане художественный текст рассматривается в диссертационной работе и как эстетический феномен, обладающий цельностью, образностью и функциональностью, и как форма обращения к миру, т. е. как коммуникативная единица, в которой, в свою очередь, моделируется определенная коммуникативная ситуация; и как частная динамическая система средств. В конечном счете, текст, вслед за Д. Хармсом, понимается нами не только как реализация некой идеи, но и как «инструмент» трансформации объективной действительности.

Предмет нашего исследования - фонетический, лексико-семантический, и сопутствующий ему синтаксический повтор в языке идио-стиля Д. Хармса, - обусловил системный анализ традиции изучения повтора в отечественной филологической науке. Исследования «на стыке» нескольких дисциплин, безусловно, наиболее продуктивны, т.к. дают представление обо всех аспектах творческой деятельности писателя, расширяют понимание авторской картины мира, способствуют более глубокому проникновению в суть произведения. Интерпретация феномена повтора в идиостиле Д. Хармса - это, прежде всего, конструирование информации об определенном мире или «картине мира» автора, иными словами, формирование смысла вербальных выражений о возможности построения определенной «картины мира». На языковом уровне повтор отражает переход к скрытым связям реального мира.

При анализе прозаических и поэтических произведений Д. Хармса было установлено, что в них встречаются всевозможные виды повторов, обусловливающих наличие особых внутритекстовых связей: семантических, лексико-грамматических, образных, прагматических. В связи с тем, что наша диссертационная работа посвящена изучению лексико-семантических повторов в структуре идиостиля Д. Хармса, во второй главе были представлены две оригинальные классификации, репрезентирующие предмет исследования: 1) квантитативная классификация повторов, учитывающая количество повторяющихся слов; 2) локальная классификация повторов, учитывающая их местоположение в тексте. Как показывают наши наблюдения, феномен повтора весьма значим для успешного понимания комических текстов Д. Хармса. Именно данный прием предстает сильной позицией в процессе декодирования неоднозначных текстов/фрагментов текста, анализе ассоциативного потенциала слова.

Исследование функционально-семантических особенностей повторов в структуре идиостиля Д. Хармса необходимо проводить с учетом ее принадлежности к системе языковых средств, обладающих релятивными свойствами. Релятивные свойства повторов обусловливают их использование в качестве одного из основных языковых элементов смысловой, синтаксической и коммуникативной организации художественного текста. Синтаксические построения, включающие повтор, не могут передавать изолированное событие, 'без «комментариев», поэтому анализ их функциональных особенностей мы осуществляли с учетом двусторонней связи: с предшествующим текстом и «затекстовой» информацией.

В результате исследованиях феномена повтора в идиостиле Д. Хармса мы пришли к заключению, что авангардистский дискурс представляет собой коммуникативное образование, характеризующееся определенной структурной организацией и обладающее такими свойствами, как цельность и связность. Структура дискурса Д. Хармса состоит из текстов разных типов, связь между которыми в составе дискурса может осуществляться именно повторами, структурно и прагматически зависящими от условий конкретной коммуникативной ситуации.

Разбивая мир на повторяющиеся элементы, Д. Хармс пытается установить между ними новые - объективные связи. Объективация (остранение, доведенное до предела) становится одной из главных тенденций употребления языкового повтора в создании авторского текста. При этом изначальная установка, характерная для философии чинарей, заставляет автора избегать субъективности - и вследствие этого он пытается свести субъективность восприятия к минимуму. Языковой повтор отражает законы целостности мира сначала в фонетике, а затем и на уровне смысла. Целостность произведения держится на грамматических повторах, на повторениях мотивов, многие «из которых восходят к артефактам и, пожалуй, не всегда осознаются самим автором. Своеобразие функционирования повторов, обозначающих артефакты, в эстетической системе Д. Хармса заключается в особой активности употребления этого класса слов, при котором слово-артефакт, повторяясь, выступает в своем номинативном значении, осложненном «семантическими приращениями». Традиционные образы в эстетической системе автора реализуются путем актуализации в словах-артефактах индивидуальных эстетических приращений, своеобразие которых обусловливает специфику идиостиля Д. Хармса.

Исходно пребывая в центре художественного мышления Д. Хармса, языковой повтор деформирует институциональный литературный дискурс поэтическими средствами, что позволяет автору реализовать через один текст такую прагматическую установку, как эстетическая или метаязыковая игра с читателем. В этом случае авангардистский текст предельно актуализирует черты иконического знака: стоящий за повтором теоретический концепт-означаемое вербально растворяется в нем и подлежит репрезентированию только данным текстом как целостным означающим.

В идиостиле Д. Хармса языковой повтор стремится стать мотивированным со стороны значения. Данный текстовой феномен наполнен внутренним значением. При этом единицы, образующие повтор, в рамках авторской эстетической системы приобретают дополнительные «приращения смысла»", или «обертоны,смысла» (Б.А. Ларин). Этим определяется особая целостность художественного текста Д. Хармса. «Приращения смысла» в нем за счет повторов получают даже единицы незначимые, которые в результате оказываются способными к семантизации.

Особый интерес в идиостиле Д. Хармса представляет интертекстуально-пародийная функция повторов, которая во многом реализуется на уровне 1) философско-культурологической и 2) социально-бытовой направленности произведений автора. По звуковым, словесным, повторам мы узнаем автора, увлекаемся его интонациями, живописью, включаемся в диалогическое общение с ним, постигаем его творческий замысел, принимаем или оспариваем его идеи. Опираясь на концепцию авангардистского творчества Д. Хармса, органического родства его поэтики с постмодернистским творчеством, исследование дополняет эту концепцию системой анализа продуктивных повторов, свойственных индивидуальному стилю художника слова XX века, стилю социально острого художника.

Таким образом, все типологическое разнообразие повторов в сочинениях Д. Хармса подчинено конкретным функциям, что подтверждает правомерность избранного нами анализа на «стыке» двух дисциплин - литературоведения и лингвистики.

В Заключении мы также хотели бы наметить дальнейшие перспективы нашего диссертационного исследования: расширение сферы анализируемого материала текстами отдельных авторов или целого литературного направления, поиск и интерпретация иных научных контекстов с целью установления возможных точек пересечения науки и авангардистской литературы; анализ глубинных дискурсивных, семиотических и др. механизмов языкового повтора.

Список научной литературыШиряева, Оксана Витальевна, диссертация по теме "Теория языка"

1. Азнаудов, М.А. Психология литературного творчества Текст. / М.А. Аз-наудов. М.: Наука, 1970. - 458 с.

2. Айзенберг, М.Н. Взгляд на ^свободного художника Текст. / М.Н. Айзенберг. М.: Искусство, 1997. - 318 с.

3. Акимова, Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка Текст. / Т.Н. Акимова. М.: Наука, 1990. - 215 с.

4. Аладьина, A.A. Лексический повтор с синтаксическим распространителем в сравнении с другими видами повторов Текст. / A.A. Аладьина // История языка, литературы. Л.: Наука, 1983. - С. 58-69.

5. Александров, A.A. О цисфините («прикосновении к нулю») Даниила Хармса Текст. / A.A. Александров // Язык и культура: Материалы межд. конференции. Киев: Наукова думка, 1992. - С. 34-45.

6. Александрова, З.Е. Словарь синонимов русского языка Текст. / З.Е. Александрова. М.: Русский язык, 2001. - 568 с.

7. Аникин, А.И. Употребление однокоренных слов в предложении Текст. / А.И. Аникин. М.: Высшая школа, 1965. - 243 с.

8. Апресян, Ю.Д. Лексическая семантика (синонимические средства языка) {Текст. / Ю.Д. Апресян. М.: Наука, 1974. - 340 с.

9. Апресян, Ю:Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания Текст. / Ю.Д; Апресян // Вопросы языкознания. 1995. - № 1. -С. 37-67.

10. Арнольд, И. В. Интерпретация художественного текста: Типы выдвижения и проблемы экспрессивности Текст. / И.В. Арнольд // Экспрессивные средства английского языка. Л.: Просвещение, 1975. - 156 с.

11. Арнольд, И.В. Стилистика декодирования Текст. / И.В. Арнольд. М.: Просвещение, 1987. - 214 с.

12. Арнольд, И.В. Стилистика современного английского языка Текст. / И.В. Арнольд. М.: Просвещение, 1990. - 312 с.

13. Арутюнова, Н.Д. Предложение и его смысл Текст. / Н.Д. Арутюнова. -М.: Наука, 1976.-246 с.

14. Арутюнова, Н.Д. Речь Текст. / Н.Д. Арутюнова // Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Сов. энциклопедия, 1990. - С. 318.

15. Арутюнова, Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт Текст. / Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1988. - 340 с.

16. Арутюнова, Н.Д. Язык и мир человека Текст. / Н.Д. Арутюнова. М.: Наука, 1998.-431 с.

17. Арутюнова, Н.Д., Падучева, Е.В. Истоки, проблемы и категории прагматики Текст. / Н.Д. Арутюнова, Е.В. Падучева // Новое в зарубежной лингвистике. М.: Прогресс, 1985.-Вып. 16.-С. 18-24.

18. Астафьева, И.М. Виды синтаксических повторов, их природа и стилистическое использование (на материале современного англ. яз.): Автореф. дис. . .канд. филол. наук Текст. / И.М. Астафьева. М., 1964. - 24 с.

19. Ахманова, О.С. Словарь лингвистических терминов Текст. / О.С. Ахма-нова. М.: Русский язык, 1966. — 608 с.

20. Бабенко, Л.Г., Казарин, Ю.В: Лингвистический анализ художественного текста Текст. / Л.Г. Бабенко, Ю.В. Казарин. — М.: Просвещение, 2005. -496 с.

21. Балли, Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка Текст. / Ш. Балли. -М.: Прогресс, 2001.-416 с.

22. Балли, Ш. Французская стилистика Текст. / Ш. Балли. М.: Прогресс, 2001.-392 с.

23. Барлас, Л.Г. Способы выражения авторской модальности в рассказах А.П. Чехова Текст. / Л.Г. Барлас // Язык и стиль А.П. Чехова: Межвуз. сб. науч. тр. Ростов-на-Дону: РГУ, 1986. - С. 29-36.

24. Барлас, Л.Г. Язык повествовательной прозы Чехова: Проблемы анализа Текст. / Л.Г. Барлас. Ростов-на-Дону: РГУ, 1991. - 128 с.

25. Барт, Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика Текст. / Р. Барт. СПб.: Прогресс, 1994. - 616 с.

26. Бахтин, М.М. Литературно-критические статьи Текст. / М.М. Бахтин. -М.: Наука, 1986.-543 с.

27. Бахтин, М.М. Собрание сочинений. Проблемы поэтики Достоевского. Работы 1960-1970 г.г. Текст. / М.М. Бахтин. М.: Лабиринт, 2002. - Т. 6. -800 с.

28. Бахтин, М.М. Эстетика словесного творчества Текст. / М.М. Бахтин. — М.: Наука, 1986.-458 с.

29. Белошапкова, В.А. Современный русский язык Текст. / В.А. Белошапко-ва. — М.: Высшая школа, 1989. 680 с.

30. Бенвенист, Э. Общая лингвистика Текст. / Э. Бенвенист М.: Прогресс, 1974.-451 с.

31. Беспалова, И.В. Традиция и утопия в художественной культуре постмодернизма: Автореф. дисс. . канд. философских наук Текст. / И.В. Беспалова. Нижний Новгород, 2007. - 26с.

32. Богородицкий, В.А. Общий курс русской грамматики Текст. / В.А. Бого-родицкий. М.: Учпедгиз, 1935. - 340 с.

33. Болотнова, Н.С. Филологический анализ текста Текст. / Н.С. Болотнова. М.: Флинта, 2007. - 520с.7 V

34. Бондарко, Л.В., Вольская, Н.Б., Кузнецов, В.И., Светозарова, Н.Д., Скре-лин, П.А. Фонология речевой деятельности Текст. / Л.В. Бондарко, Н.Б. Вольская, В.И. Кузнецов, Н.Д. Светозарова, П.А. Скрелин. СПб.: Наука, 1999. - 157 с.

35. Бушуй, A.M., Ройзензон, Л.И. Материалы к общей" библиографии по вопросам фразеологии Текст. / A.M. Бушуй, Л1И. Ройзензон. Самарканд: СГУ, 1970. - Вып. 2. - С. 32-47 с.

36. Виноградов, В.В. О языке художественной прозы Текст. / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1980. -436 с.

37. Виноградов, В.В. О языке Толстого Текст. /В.В. Виноградов // Лит. наследство. — М.: Госиздат, 1939. 280 с.

38. Виноградов, В.В. О языке художественной'литературы Текст. / В.В. Виноградов. М.: Наука, 1980. - 428 с.

39. Виноградов, В.В. Основные понятия русской фразеологии как лингвистической дисциплины Текст. / В.В. Виноградов // Тр. юбил. науч. сессии. Секция филол. наук. Л.: ЛГУ, 1946. - С.45-69.

40. Виноградов, В.В. Проблема авторства и теория стилей Текст. / В.В. Виноградов. -М.: Наука, 1961. 516 с.

41. Виноградов, В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика Текст. / В.В. Виноградов. — М.: Наука, 1963. — 367 с.

42. Виноградов, В.В. Стиль Пушкина Текст. / В.В. Виноградов. — М.: Наука, 1941.-620 с.48: Винокур, Г.О. Избранные работы по русскому языку Текст.,/ Г.О. Винокур. М.: Наука, 1958. - 570 с. .

43. Винокур, Т.О. 0 языке исторического романа; Текст.; / Г.О. Винокур // Контекст-1985: Литературно-теоретические исследования. М.: Наука, 1986.-С. 272-295.

44. Волкова, Hi Коммуникативный анализ текстов Д. Хармса Текст. / Н. Волкова // TEXTUS. Избранное. 1994-2004:. Сб. статей научно-методического семинара «TEXTUS». Вып. 11. - Ч: 11 - Ставрополь:; СГУ, 2005.-С. 135-137.

45. Гаврилова^Г.Ф: О прогнозирующей роли опорного слова в-,главной части сложноподчиненного предложения Текст. / Г.Ф. Гаврилова // Науч. докл. высш. шк. Филол. науки. 1985. - Л1« 2. - С. 78-86.

46. Гаврилова, Г.Ф. Особенности формирования и функционирования син-, таксических конструкций с элиминированными структурными компоненттами Текст. / Г.Ф. Гаврилова // Изв. Рост. гос. пед. ун-та: Филология. -Ростов-на-Дону: РГПУ, 1998. С. 48-56.

47. Гаврилова, Г.Ф. Переходные конструкции, в синтаксисе сложного предложения: Учеб. пособие к спецкурсу Текст. / Г.Ф. Гаврилова; Ростов-на-Дону: РГПИ, 1985. - 150 с.

48. Гаврилова; Г.Ф: Усложненное сложное предложение в русском языке Текст.7 Г.Ф. Гаврилова. — Ростов-на-Дону: РГУ, 1979. 216 с.

49. Гаврилова, Г.Ф. Функционально-семантическая категория интенсивности Текст." / Г.Ф. Гаврилова// Современный русский язык. Ростов-на-Дону: РГПУ, 2000.-С. 56-70.

50. Гаврилова, Г.Ф., Меликян, В.Ю. К проблеме семиоимпликации в синтаксисе Текст. / Г.Ф. Гаврилова, В.Ю. Меликян // Филол. вестн. Рост. гос. ун-та. 1998. - № 1. - С. 34-40.

51. Галенко, И.Г, Синтаксис современного русского языка Текст. / И.Г. Га-ленко. Львов: ЛГУ, 1976. -220 с.

52. Галкина-Федорук, Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке Текст. / Е.М. Галкина-Федорук // Сб. статей по языкознанию. М.: Наука, 1958.-С. 26-34.

53. Гаспаров, М.Л. Плеоназм Текст. / М.Л. Гаспаров // Литературный энциклопедический словарь. — М.: Сов. энциклопедия, 1987. С. 280.

54. Герасимова, А.Г. Даниил Хармс как сочинитель Текст. / А.Г. Герасимова //Новое литературное обозрение. 1995. - №16. - С. 120-136.

55. Герасимова, А.Г. Как сделан «Врун» Хармса Текст. / А.Г. Герасимова // Тыняновские сборники. Вып. 9. - 1996; - С. 206-207.

56. Герасимова, А.Г. Комментарии к «Разговорам» Л. Липавского и текстам Д. Хармса Текст. / А.Г. Герасимова // Логос. 1993. - № 4. - С. 69-75, 122-124.

57. Герасимова, А.Г. ОБЭРИУ (проблема смешного) Текст. / А.Г. Герасимова // Вопросы литературы. 1988. - № 4. - С. 48-79.

58. Герасимова, А.Г., Никитаев, А.Т. Хармс и «Голлем». Quasi una fantasia Текст. / А.Г. Герасимова, А.Т. Никитаев // Театр. 1991. - №11. - С. 6072.

59. Гладких, Н.В. Эстетика^и поэтика прозы Д; Хармса: Диссертация на соискание ученой степени кандидата филологических наук Текст. / Н.В. Гладких.,- Томск: ТГУ, 2000. -203 с. :

60. Григорьев, В.П. Введение Текст. / В.II. Григорьев // Поэт и слово: опыт словаря,- М:: МГУ, 19731 -С. 3-24. ; . .

61. Григорьев, В.П. Поэтика слова Текст. / В.П. Григорьев. М.: Наука, 1979.-343 с,• • ■ > ' »

62. Григорьев, В.11., Ковтунова, И.И., Ревзина, »©.Г. Очерки истории языка русской поэзии XX века. Поэтический язык и идиостиль: общие вопросы. Звуковая? организация текста Текст. / В.П. Григорьев, И.И. Ковтунова,• 0;Г:Ревзина. М:: Наука;Л 999;-673х- . .

63. Гумбольдт, В. фон. Язык; и философия культуры Текст. / фон В. Гумбольдт. — М.: Прогресс, 1985.— 673 с. '' '.

64. Диброва; Е.И. Вариан гность фразеологических единиц в современном русском языке Текст. / Е.ТТ. Диброва. - Ростов-иа-Дону: РГУ, 1979. - 217 с. ' ' .;.' '• .'•• ■••.'.;'• '' .

65. Диброва, Е.И. Современный русский язык. Анализ языковых единиц. Текст. / Е.И. Диброва М.: Высшая школа, 1995. - 314 с.

66. Добижа, О.А. О семантических особенностях редупликации в современном; русском языке Текст. / О.А. Добижа // Речь. Речевая деятельность. Текст: Межвуз. сб. науч.-тр.- Таганрог: ТГПУ, 2000. С. 40-44.

67. Друскин, Я.С. «Чинари». Публикация Л. Друскиной Текст. / Я.С. Дру-. скин // Аврора. 1989. - № 6. - С. 103-1Г5.

68. Друскин, Я.С. Материалы к поэтике Введенского Текст.;/Я.С. Друскин // Введенский А. Полное собрание сочинений в 2-х томах. М.: Гилея, 1993.- Т;2.- С. 167-241. . /78: Есперсен, О. Философия грамматики Текст. / О. Есперсен. М!: Прогресс, 2006.-408 с.

69. Жаккар, Ж.-Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда Текст. / Ж.-Ф. Жаккар. — СПб.: Академический проект, 1995. 471 с.

70. Жинкин, Н.И. Язык. Речь. Творчество Текст. / Н.И. Жинкин. М.: Лабисринт-К, 1998.-368с.

71. Жирмунский, В.М: Теория литературы. Поэтика. Стилистика Текст. / В.М. Жирмунский. Л.: Наука, 1977.- 512 с.

72. Залевская, А.А. Введение в психолингвистику Текст. / А.А. Залевская. — М.: РГГУ, 2000. 350 с.

73. Звегинцев, В.А. Мысли о лингвистике Текст. / В.А. Звегинцев. М.: Наука, 1996:-376 с.

74. Звегинцев, В.А. Очерки по общему языкознанию Текст. / В.А. Звегинцев. -М.: Наука, 1962. 410 с.

75. Звегинцев, В.А. Предложение и его отношение к языку и речи Текст. / В.А. Звегинцев. М.: МГУ, 1976. - 256 с.

76. Зиндер, Л.Р. Сборник задач по общему языкознанию Текст. / Л. Р. Зин-дер. М.: Высшая школа, 1987. - 116 с.

77. Золотова, Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса Текст. / Г.А. Золотова. М.: Наука, 2001. - 368 с.

78. Золотова, Г.А. Развитие синтаксиса современного русского языка Текст. / Г.А. Золотова. М.: Наука, 1996. - 3 80 с.

79. Золотова, Г.А., Онипенко, Г.А., Сидорова, М.Ю. Коммуникативная грам-, матика русского языка Текст. / Г.А. Золотова, Г.А. Онипенко, М.Ю. Сидорова. М.: МГУ, 1998. - 429 с.

80. Иванчикова, Е.А.'Синтаксис художественной прозы Достоевского Текст. / Е.А. Иванчикова. М.: Наука, 1979. - 320 с.

81. Ингарден, Р. Исследования по эстетике Текст. / Р. Ингарден. М.: Искусство, 1962. - 478 с.

82. Кандаурова, Т.Н. Повтор как прием литературной отделки текста (на материале памятников XII XIV веков) Текст. / Т.Н. Кандаурова // Проблемы развития и современного состояния русского языка. Сб. науч. трудов. -М.: МГПИ им. В.И. Ленина, 1979. - С. 12-26.

83. Карбышьян, Т.Л., Никитина, С.П., Макоедов, Н.В. Художественный текст и законы его восприятия Текст. / Т.Л. Карбышьян, С.П. Никитина, Н.В. Макоедов // Природа. Общество. Человек. — Краснодар: КГУ, 1996. С. 27-29.

84. Квятковский, А. Поэтический словарь Текст. / А. Квятковский. М.: Русск. яз., 1968. — 489 с.

85. Кобринский, А. «Я участвую в сумрачной жизни» Текст. / А. Кобрин-ский // Глагол. 1991. - №4. -С. 3-17.

86. Кобринский, А. А. Поэтика'ОБЭРИУ в-контексте русского литературного авангарда в 2-х томах Текст. / A.A. Кобринский. М., 2000. — Т. 1. - 192 с.

87. Кобринский, А. А. Психологизм, алогизм и абсурдизм в прозе Даниила Хармса: О перспективных направлениях изучения архивного фонда Я.С.

88. Друскина Текст. / A.A. Кобринский // Проблемы источниковедческого изучения истории русской и советской литературы. Л.: ЛГУ, 1989. — С. 167-190.

89. Кобринский, А. А. Хармс сел на кнопку, или Проза абсурда: О творчестве Д.Хармса Текст. / A.A. Кобринский // Искусство Ленинграда. 1990. -№11. - С.68-79.

90. Кобринский, А. А., Мейлах М. Неудачный спектакль Текст. / A.A. Кобринский // Литературное обозрение. 1990. - №9. - С.81-85.

91. Кобринский, A.A. Даниил Хармс Текст. М.: Молодая гвардия, 2008. - (Жизнь замечательных людей). - 502с.

92. Ковалев, Ф.В. Золотое сечение в живописи Текст. / Ф.В. Ковалев. — Киев, 1989.-213 с.

93. Кожевникова, H.A. Из наблюдений над неклассической «орнаментальной») прозой Текст. / H.A. Кожевникова // Известия Академии наук СССР. Серия литературы и языка. 1976. - №1. - Т.35. - С. 55-76.

94. Кожевникова, H.A. Язык Андрея Белого Текст. / H.A. Кожевникова. -М.: Наука, 1992-256 с.104: Кубрякова, E.G. Когнитивный взгляд на природу частей речи Текст. / E.G. Кубрякова // Слово. Грамматика. Текст. - М.: Наука, 1996: - С. 78132.:.

95. Кувшинов, Ф.В. Художественный мир Д.И. Хармса: структурообра-. зующие элементы логики и основные.мотивы: Дисс. . докт. филологических наук Текст. / Ф.В: Кувшинов; — Липецк, 2004.- 167 с:

96. Кукулин, И. «Двенадцать» A.A. Блока; жертвенный козёл и сюжето-сложение у Даниила Хармса Текст. / Hi Кукулин // Новое литературное обозрение.- 1995.-№16. С. 113-119.

97. Кукулин, И. Рождение постмодернистского героя по дороге: из Санкт-Петербурга в Ленинград и. далее (проблемы сюжета и жанра в повести: Д.И.Хармса «Старуха») Текст.] / И. Кукулин; // Вопросы, литературы. -1997. Вып.4. - С. 62-90.

98. Куликова, З.Г1. Повтор как средство экспрессивности и гармонизации; поэтических текстовом: Цветаевойи Р:М; Рильке: Автореф. дисс: . канд. филологических наук Текст. / З.П. Куликова. Ростов н/Д., 2007. — 21с.

99. Ладыгин; Ю.А. Антропоцентрический подход к анализу прозаического, художественного текста Текст. / Ю.А. Ладыгин; — Иркутск: ИГИИЯ,. 1997.-271 с.

100. Ларин, Б.А. Эстетика слов: и языка писателя Текст. / Б. А. Ларин.-Л.: Наука, 1974.- 260 с.

101. Леонтьев, A.A. Деятельность. Сознание. Личность Текст. / A.A. Леонтьев. М.: Наука, 1987. - 356 с.

102. Леонтьев, A.A. К психологии речевого воздействия Текст. / A.A. Леонтьев // Материалы IV Всесоюз. симпозиума по психолингвистике и теории коммуникации. — М.: Академия наук СССР, 1982. С. 28-41.

103. Леонтьев, A.A. Потребности, мотивы и эмоции Текст. / A.A. Леонтьев. -М.: Наука, 1981.-302 с.

104. Леонтьев, A.A. Психологические единицы и порождение речевого высказывания Текст. / A.A. Леонтьев. М.: Наука, 1999. - 307 с.I

105. Леонтьев, A.A. Психологические единицы и порождение речевого высказывания Текст. / A.A. Леонтьев. М.: Наука, 1996.

106. Леонтьев, А.Н. Психологическая структура значения // Семантическая структура слова Текст. / A.A. Леонтьев. — М.: Наука, 1991. С. 34-49.

107. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева Текст. -М.: Сов. энциклопедия, 1990. 685с.

108. Липавская, Т. Встречи с Николаем Алексеевичем и его друзьями // Воспоминания о Н.Заболоцком Текст. / Т. Липавская. — М.: Худ. литература, 1984. С. 47-56.

109. Лисавицкая, Л.Е. Функции начального предложения в композиции художественного текста Текст. / Л.Е. Лисавицкая // Язык и композиция художественного текста: Межвуз. сб. науч. тр. М.: МГПИ, 1983. - С. 78-87.

110. Лисоченко, Л.В. Высказывания с имплицитной импликативной семантикой в дискурсе (языковой, лингвистический и прагматический аспекты): Автореф. дис. . д-ра филол. наук Текст. / Л.В. Лисоченко. Краснодар, 1993.-28 с.

111. Лисоченко, Л.В. Коммуникативная перифраза как вербализованный структурно-семантический компонент дискурса Текст. / Л.В. Лисоченко // Единицы языка в функционально-прагматическом аспекте: Межвуз. сб. науч. тр. Ростов-на-Дону: РГПУ, 2000. - С.111-120

112. Лотман, Ю.М. Анализ поэтического текста Текст. / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. М.: Наука, 1996. - С. 118-189.

113. Лотман, Ю.М. Знаковый механизм культуры Текст. / Ю.М. Лотман // Сб. статей по вторичным моделирующим системам. Тарту: ТГУ, 1983.-С. 89-123.

114. Лыков, А.Г. Вопросы русистики. Лексикология Текст. / А.Г. Лыков. -Краснодар: КГУ, 2003. Т.2. - 247 с.

115. Люксембург, A.M., Рахимкулова, Г.Ф. Магистр игры Вивиан Ван Бок Текст. / A.M. Люксембург, Г.Ф. Рахимкулова. Ростов-на-Дону: РГУ, 1996.-202 с.

116. Мейлах, М. ОБЭРИУ: Диалог постфутуризма с традицией Текст. / М. Мейлах // Русский авангард в кругу европейской культуры. М.: Наука, 1993. - С.140-144.130. , Мейлах, М.Б. Обэриуты и живопись: Заметки к теме Текст. / М.Б.

117. Мейлах // VI Тыняновские чтения: Тезисы докладов и материалы для обсуждения. Рига - М., 1992. - С.44-48.

118. Москальчук, Г.Г Структура текста как синергетический процесс Текст. / Г.Г. Москальчук. М.: МГУ, 2003. - 294 с.

119. Московская, Д.С. Комментарии Текст. / Д.С. Московская // Российские фантасмагории (Произведения русских писателей 20-х 30-х гг.). -М.: Худ. литература, 1992. - С. 460-490.

120. Московская, Д.С. Поставангард в русской прозе 1920-х 30-х гг.: генезис и проблемы поэтики. Автореф. дисс. канд. филолог, наук Текст. / Д.С. Московская. - М., 1993. - 18с.

121. Наков, А. Русский авангард Текст. / А. Наков. М.: Наука, 1991. - 280 с.

122. Никитаев, А. Пушкин и Гоголь: Об источнике сюжета Текст. / А. Ни-китаев // Литературное обозрение. 1994. — № 9/10. - С. 49-51.

123. Новиков, Л.А. Стилистика орнаментальной прозы Андрея Белого Текст. / Л.А. Новиков. М.: МГУ, 1990. - 260 с.

124. Новиков, JI.А. Художественный текст и его анализ Текст. / Л.А. Новиков. М.: Просвещение, 1988. - 215 с.

125. Одинцов, В.В. Стилистика текста Текст. / В.В. Одинцов. — М.: высшая школа, 1980.-298 с.

126. Пешковский, A.M. Принципы и приемы стилистического анализа художественной прозы Текст. / A.M. Пешковский // Ars poética. — М., 1927. -Т.1. С. 34-56.

127. Пешковский, A.M. Русский синтаксис в научном освещении Текст. / A.M. Пешковский. -М.: Госучизд, 1956. — 324 с.

128. Пищальникова, В.П. Проблема смысла художественного текста: Психолингвистический аспект Текст./ В.П. Пищальникова. Новосибирск: НГУ, 1992.-268 с.

129. Покровская, Е.А. Русский синтаксис в XX веке Текст. / Е.А. Покровская. Ростов-на-Дону: РГУ, 2001. - 264 с.

130. Потебня, A.A. Из записок по теории словесности: Поэзия и проза. Тропы и фигуры. Мышление поэтическое и мифическое Текст. / A.A. Потебня. Харьков: ХГУ, 1994. - 246 с.

131. Потебня, A.A. Из лекций по теории словесности. Басня. Пословица. Поговорка Текст. / A.A. Потебня. Харьков: ХГУ, 1994. - 256 с.

132. Потебня, A.A. Мысль и язык Текст. / A.A. Потебня. М.: Наука, 1993. -340 с.

133. Потебня, A.A. Эстетика и поэтика Текст. / A.A. Потебня. М.: Наука, 1976.-345 с.

134. Пугач, С.А. Тавтология как средство выразительности Текст. / С.А. Пугач // Русская речь. -1986. №1. - С. 38-43.

135. Разинкина, Н.М. Функциональная стилистика Текст. / Н.М. Разинкина.- М.: Высшая школа, 1999. 250 с.

136. Ревзина, О., Ревзин, И. Семиотический эксперимент на сцене нарушение постулата нормального общения как драматургический прием Текст. / О. Ревзина, И. Ревзин // Труды по знаковым системам. 1971.- Т.5. Тарту: ТГУ. - С. 232-254.

137. Ревзина, О.Г. От стихотворной речи к поэтическому идиолекту Текст. / О.Г. Ревзина // Очерки истории языка русской поэзии XX века. Поэтический язык и идиостиль: Общие вопросы: Звуковая организациятекста. М.: Наука, 1990. — С. 27-46.

138. Ревзина, О.Г. Системно-функциональный подход в лингвистической поэтике к проблеме описания поэтического идиолекта: Дисс. . доктора филологических наук Текст. / О.Г. Ревзина. М.? 1990. - 256 с.

139. Ризе, Ханс-Петер. Авангард и его политическое влияние. О рецепции искусства на Западе и востоке Текст. / Ханс-Питер Ризе // Искусство.- 1989.-№4.- С. 32-38.

140. Руднев, В. Характеры и расстройства личности Текст. / В. Руднев. М.: Наука, 2002. - 315 с.

141. Руднев, В. Энциклопедический словарь культуры XX в Текст. / В. Руднев. М.: Языки русской культуры, 2003. - 414 с.

142. Сажин, В.Н. «.Сборище друзей, оставленных судьбою» Текст. / В.Н. Сажин // IV Тыняновские чтения. — Рига: РГУ, 1990. С. 194-201.

143. Сажин, В.Н. «Все все все евреи паф.» Текст. / В.Н. Сажин // Шолом. -1998.-С. 3-4.

144. Сажин, В.Н. «Чинари» литературное объединение 1920-1930-х годов: Источники для изучения Текст. / В.Н. Сажин // Тыняновский сборник: IV Тыняновские чтения (Тезисы докладов и материалы для обсуждения). -Рига: РГУ, 1988. - С. 23—24.

145. Сажин, В.Н. Блок у Хармса Текст. / В.Н. Сажин //Новое литературное обозрение 1995. - №16. - С. 140—146. "-

146. Сажин, В.Н. Наказание Хармса Текст. / В.Н. Сажин // Новый мир— 1992.- №7.- С. 233—235.

147. Сажин, В.Н. С классической основой Текст. / В.Н. Сажин // Хармс Д. Собрание сочинений в 3-х тт. СПб., 2000. —Т. 2 — С. 5—12.162.' Сажин, В.Н. Цирк Хармса: Об иронической прозе и поэзии Текст. /

148. В.Н. Сажин // Знание-сила. 1993. - №2. - С. 89-94.

149. Сажин, В.Н. Читая Даниила Хармса Текст. / В.Н. Сажин // Даугава. — 1986. -№10. С. 110-115.

150. Сажин, В. Н. Приближение к Хармсу Текст. / В.Н. Сажин // Хармс Д. Цирк Шардам: собрание художественных произведений. СПб., 1999. -С. 5-10.

151. Семенова, С.Г. Два полюса русского экзистенциального сознания: Проза Георгия Иванова и Владимира Набокова-Сирина Текст. / С.Г. Семенова II Новый мир. 1999. - № 9. - С. 183-205.

152. Семина, С.И. Синонимический повтор как конституент полипредикативного сложносочиненного предложения Текст. / С.И. Семина // Единицы языка в функционально-прагматическом аспекте: Межвуз. сб. науч. тр. Ростов-на-Дону: РГПИ, 2000. - С. 201-209.

153. Сигов, С. Заумь Абсурд - Драма Текст. / С. Сигов // Литературное обозрение. - 1994. -№ 9/10. - С.55-56.

154. Сироткин, Н.С. Поэзия русского и немецкого авангарда с точки зрения семиотики Ч.С. Пирса: Автореф. дисс. . канд. филологических наук Текст. / Н.С. Сироткин. Екатеринбург, 2003. - 12с.

155. Смирнов, В.И. Ритм как объективная закономерность развития: Авто-реф. дис. .канд. филол. наук Текст. / В.И. Смирнов. JL, 1978. - 26 с.

156. Смирнов, И.П. Семантика литературного текста и семантика языка Текст. / И.П. Смирнов // Язык и стиль. Типология и поэтика жанра. -Волгоград: ВГУ, 1976.-С. 158-175.

157. Соколов, Ю.Н. Общая теория цикла. Проблемы методологии Текст.*/ Ю.Н. Соколов, // Циклические процессы в природе и обществе. Ставрополь: СГУ, 1994. - 350 с.

158. Соколов, Ю.Н. Цикл как основа мироздания Текст. / Ю.Н. Соколов. — Ставрополь: СГУ, 1995.-340 с.

159. Солганик, Г.Я. Синтаксическая стилистика (сложное синтаксическое целое) Текст. / Г.Я. Солганик. М.: Высшая школа, 1973. — 235 с.

160. Степанов, Г.В. Язык — литература поэтика Текст. / Г.В. Степанов. — М.': Наука, 1991-350 с.

161. Степанова, Г.В. Лингвистический и литературоведческий подходы к анализу текста Текст. / Г.В: Степанов // Текст в коммуникациях. — М., 1991.-С. 56-67.

162. Степанов, Ю.С. В поисках прагматики (проблема субъекта) Текст. / Ю.С. Степанов // ИАНСЛЯ. 1981. - Т. 40. - № 4. - С. 34-56.

163. Степанов, Ю.С. Константы: словарь русской культуры Текст. / Ю.С. , Степанов. — М.: Языки русской культуры, 2001. 249 с.

164. Стилистика художественной литературы Текст. / Под. ред. А.Н. Кожина. М: Просвещение, 1982. - 279 с.

165. Суртаев, В.Я. Игра как социокультурный феномен Текст. / В.Я. Сурта-ев. — СПб., 2003.-205 с.

166. Тимофеев, Л.И. Основы теории литературы Текст. / Л.И. Тимофеев. -М.: Просвещение, 1981.-245 с.

167. Тодоров, Ц. Поэтика Текст. / Ц. Тодоров // Структурализм «за» и «против». М.: Прогресс, 1975. - С. 37-113.

168. Токарев, Д.В. Курс на худшее. Абсурд как категория текста у Д.Хармса и С.Беккета Текст. / Д.В. Токарев. М, 2002. - 467 с.

169. Толстая, С.М. Структура текста «Тетралогии из новгородского кодекса» Текст. / С.М. Толстая. М., 2004 - 42 с.

170. Топоров, В.Н. Пространство культуры и встречи'в нем Текст. / В.Н. Топоров // Восток Запад. Исследования. Переводы. Публикации. -М.: Наука, 1989. - Вып. 4. - С. 6-17.

171. Тюпа, В.И. Постсимволизм: Теоретические очерки русской поэзии XX века Текст. / В.И. Тюпа. Самара: СГУ, 1998. - 120с.

172. Фрейденберг, О.М. Поэтика сюжета и жанра Текст.Ч О.М. Фрейден-берг.- М.: Наука, 1997.- 448с.

173. Хейнонен, Ю. Это и то в повести «Старуха» Даниила Хармса Текст. / Ю. Хейнонен. Helsinki,'2003. - 430 с.

174. Ховалкина, A.A. Лексическое выражение степени величины, признака Текст. / A.A. Ховалкина. Симферополь: ТНУ, 1995. - 347 с.

175. Храпченко, М.Б. Текст и его свойства Текст. / М.Б. Храпченко // Кон-текст-1985: Литер, -теор. исслед. М.: Наука, 1986. - С. 3-14.

176. Чеплыгина, И.Н. К вопросу об экспрессивности художественного текста Текст. / И.Н. Чеплыгина // Перспективы высшей школы в негосударственном секторе образования. Ростов-на-Дону: ИУБиП, 2001. -С. 138-145.

177. Чеплыгина, И.Н. О способах авторизации повествования в языке произведений В. Набокова Текст. / И.Н. Чеплыгина // Речь. Речевая деятельность. Текст. Таганрог: ТГПИ, 2000. - С. 172-175.

178. Чеплыгина, И.Н: Определительные сложноподчиненные предложения как текстовая основа создания тропов в языке прозы В. Набокова Текст. / И.Н. Чеплыгина // Единицы языка в функционально-прагматическом аспекте. Ростов-на-Дону: РГПУ, 2000.' — С. 22-28.

179. Чеплыгина, И:Н. Экспрессивные функции категории интенсивности в языке прозы В.Набокова Текст. / И.Н. Чеплыгина // Актуальные проблемы филологии и методики преподавания. — Ростов-на-Дону: РГПУ, 2001.-С. 77-81.

180. Чеплыгина, И.Н. Языковые средства' экспрессивности в художествен/ной прозе В Набокова: Диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук Текст. / И.Н. Чеплыгина. Ростов-на-Дону: ИУБиП, 2002.-290 с.

181. Черемисина, М.И., Колосова Т.А. Очерки по теории сложного предложения« Текст. /М.И. Черемисина, Т.А. Колосова. Новосибирск: Наука, 1987.-325 с.

182. Черняков, А.Н. Метаязыковая рефлексия в текстах русского авангардизма 1910-20 гг.: Автореф. дисс. . канд. филологических наук Текст. / А.Н. Черняков. Калининград, 2007. - 24с.

183. Чесноков, П. В. Грамматика русского языка в свете теории семантических форм мышления Текст. / П.В. Чесноков. Таганрог: ТГПИ, 1992. -213 с.

184. Шапир, М. Что такое авангард? Текст. / М. Шапир // Русская альтернативная поэтика. М., 1990. - С.3-6.

185. Шапир, М.М. Эстетический опыт XX века: авангард и постмодерн Текст. / М.М. Шапир // Phylologica. 1995. - №3-4. - С.135-143.

186. Шаховская, 3. В поисках Набокова Текст. / 3. Шаховская. М., 1991. -345 с.

187. Шведова, Н.Ю. Очерки по синтаксису русской разговорной речи Текст. / Н.Ю. Шведова. М.: Наука, 1960. - 315 с.

188. Шифрин, Б.Ф. Маска и естество: морфологическая тема Даниила Хармса Текст. /Б.Ф. Шифрин // Школа органического искусства в русском модернизме studia slavica finlandensia tomus XIV/ 2, Helsinki, 1999. — С. 175- 196.

189. Шишков, C.M. Феномен игры в жизни и творчестве Д.Хармса Текст. / С.М. Шишков // Игровое пространство культуры: Материалы научного форума 16 апреля 2002 г. СПб., 2002. - С. 297-300.

190. Шмелев, Д.Н. Современный русскии язык. Лексика Текст. / Д.Н. Шмелев. М.: Просвещение, 1977. - 314 с.

191. Шенкман, Я. Логика абсурда (Хармс: отечественный текст и мировой контекст) Текст. / Я. Шенкман // Вопросы литературы. 1998. - №4. -С.54-80.

192. Щерба, Л.В. Избранные работы по русскому языку Текст. / Л.В. Щер-ба. -М.: Наука, 1957. 180 с. '

193. Щерба, Л.В. О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании Текст. / Л.В. Щерба // Языковая система и речевая деятельность. Л.: Наука, 1974. - С 28-45.

194. Эко, У. Инновация и повторение: Между эстетикой модерна и постмодерна Текст. У. Эко // Философия эпохи постмодерна. Минск: БГУ,1996.-С. 49-58.

195. Эрль, Вл. Книга Хеленуктизм Текст. / Вл. Эрль. СПб., 1992. - 341 с.

196. Эрль, Вл. Трава, Трава Текст. / Вл. Эрль. СПб., 1995. - 235 с.

197. Эфроимсон, В.П. Генетика этики и эстетики Текст. / В.П. Эфроимсон. -СПб., 1995.-456 с.

198. Ямпольский, М.Б. Беспамятство как исток: (Читая Хармса) Текст. / М.Б. Ямпольский. М.: Наука , 1998. - 498 с.

199. Nils, Alce Nilsson Studies in Chehov's Narrativ Technique Текст. / Ake Nilsson Nils. Stockholm, 1968. - 356 c.

200. Список художественных источников

201. Хармс, Д. Полное собрание сочинений. М.: Академический проект,1997.-Т. 1.-440 с.

202. Хармс, Д. Полное собрание сочинений. М.: Академический проект, 1997.-Т. 2.-504 с.

203. Хармс, Д. Полное собрание сочинений. М.: Академический проект, 1997.-Т. 3.-352 с.