автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Шаманский прозаический фольклор бурят: сюжеты, мотивы и персонажи

Полный текст автореферата диссертации по теме "Шаманский прозаический фольклор бурят: сюжеты, мотивы и персонажи"

004616488

На правах рукописи

ПУРБУЕВА Марина Валерьевна

ШАМАНСКИЙ ПРОЗАИЧЕСКИЙ ФОЛЬКЛОР БУРЯТ: СЮЖЕТЫ, МОТИВЫ И ПЕРСОНАЖИ

Специальность 10. 01. 09 - фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

~ 9 ДЕК 2010

Улан-Удэ 2010

004616488

Работа выполнена в отделе литературоведения и фольклористики Учреждения Российской академии наук Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

Ведущая организация:

доктор филологических наук Дампилова Людмила Санжибоевна

доктор филологических наук Кузьмина Евгения Николаевна

кандидат филологических наук Дамбаева Арюна Нарановна

ГОУ ВПО «Иркутский государственный университет»

Защита состоится 16 декабря 2010 года в 16 часов на заседании диссертационного совета Д 003.027.02 при Учреждении Российской академии наук Институте монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН по адресу: 670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, д. 6.

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке Бурятского научного центра СО РАН по адресу: 670047, Республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Сахьяновой, д. 6.

Автореферат разослан «14» ноября 2010 года

Ученый секретарь диссертационного совета

ЦыбиковаБ-Х. Б.

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. В обрядовый фольклор входит комплекс произведений устного народного творчества, содержание и назначение которого связаны с народными представлениями и религиозно-культовыми обрядами. Особенность шаманского фольклора заключается в том, что он не имеет четких границ и существует в основном в рамках обрядового фольклора. Шаманский вербальный материал как часть обрядового фольклора бурят в отечественной фольклористике недостаточно изучен. В последнее время наблюдается устойчивый интерес как к ритуальной системе в общем, так и к шаманским мифам, легендам, преданиям и устным рассказам в частности.

В современный период возрождения национального самосознания актуализируется изучение традиционной культуры с новых методологических позиций. Для раскрытия целостной картины бытования шаманского фольклора значимым представляется изучение мифов, легенд и преданий в контексте этнографических событий. Включение в сферу исследования неизученного наследия традиционной духовной культуры народа, обращение к региональному своеобразию фольклористики также определяют актуальность данного исследования.

Цель и задачи исследования. Цель данной диссертации состоит в определении особенностей шаманского прозаического фольклора бурят в этнографическом контексте. Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:

- проанализировать жанровое своеобразие прозы в шаманском фольклоре;

- представить классификацию образов персонажей и установить их основные функции;

- выявить особенности сюжетов шаманских мифов, легенд, преданий и устных рассказов бурят;

- охарактеризовать роль мотива в развитии сюжета прозаического фольклора бурят.

Объектом исследования являются шаманские мифы, легенды и предания бурят.

Предметом исследования выступают сюжет, мотив и персонажи шаманского прозаического фольклора бурят.

Методологическую основу диссертации составили труды отечественных исследователей: О.М. Фрейденберг, В.Я. Проппа, Е.М.

Мелетинского, В.М. Жирмунского, Б.Н. Путилова, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Е.С. Новик, В.П. Аникина и других по теории фольклора и общей фольклористике.

В работе использованы теоретические труды по шаманизму, фольклористике и этнографии сибирских народов М. Хоппала, Р. Уолша, С. Дулама, Л.П. Потапова, С.Ю. Неклюдова, Г.В. Ксенофонтова, В.А. Бурнакова, В.Н. Басилова, Д. Банзарова, Ц.Ж. Жамцарано, М.Н. Хангалова, И.А. Манжигеева, Т.М. Михайлова, Н.О. Шаракшиновой, С.С. Бардахановой, М.Д. Зомонова, Е.О. Хундаевой, Л.С. Дампиловой, Б.С. Дугарова, В.Ш. Гунгарова, Д.А. Бурчиной и многих других.

Основным методом исследования являлся структурно-семантический метод исследования, позволивший выявить особенности шаманского фольклора; сравнительно-типологический метод, способствовавший выявлению общности жанров, сюжетики и образов произведений бурятского устного народного творчества, и индуктивный метод, позволивший от анализа исследования материала прийти к конкретным выводам.

Территориальные рамки исследования представлены в основном фольклорными материалами западных бурят, сравниваемые с материалами сибирских и дальневосточных народов.

Источниковедческая база исследования. Неоценимый вклад в изучение бурятского шаманизма, и в особенности обрядовой прозы, внесен талантливым ученым-собирателем и исследователем С.П. Балдаевым. Центр восточных рукописей и ксилографов (ЦВРК) Института монголоведения, буддологии и тибетологии (ИМБТ) СО РАН обладает крупнейшей коллекцией фольклорных материалов, собранных исследователем за весь период его плодотворной деятельности. Материалы архива представляются уникальными и практически неоцененными с фольклорной, этнографической и исторической точек зрения. В них содержатся блестящие образцы памятников бурятского фольклора, в том числе шаманской прозы бурят. Общее количество дел, располагаемых в ЦВРК ИМБТ СО РАН по устному народному творчеству бурят, составляет 315 единиц постоянного хранения, куда входят в том числе 40 единиц постоянного хранения по мифам, легендам и преданиям; шаманский материал насчитывает 243 единицы, причем шаманская устная проза тесно связана с ритуалом, практически в каждом деле шаманских материалов представлены легенды, предания или устные рассказы.

С.П. Балдаев - один из первых ученых, который попытался дать систематизацию и характеристику собранных материалов. Для сравнительного анализа также привлечены опубликованные труды и архивные материалы М.Н. Хангалова (ф. 4), архивные материалы Ц.Ж. Жамцарано (ф. 6) и П.П. Баторова (ф. 14).

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в нем впервые в отечественной фольклористике систематизирована и проанализирована шаманская проза бурят в жанровом аспекте. В работе выявлены особенность сюжета мифов, легенд, преданий и роль мотива в развитии сюжетного события. Проанализированы образы героев в шаманских мифах, легендах и преданиях, к героям повествований относятся не только шаманы, но и персонажи шаманской мифологии - тэнгри, хаты, заяны, кузнецы, онгоны, также демонологические персонажи. В работе произведена систематизация устных жанров шаманского фольклора в архивном фонде С.П. Балдаева, хранящемся в ЦВРК ИМБТ СО РАН.

Теоретическая значимость исследования заключается в определении жанрово-классификационных принципов шаманского фольклора как части устного народного творчества. Наряду с этим, теоретическая значимость работы состоит в выявлении особенностей и систематизации характерных для шаманской прозы образов, мотивов и сюжетов шаманских мифов, легенд и преданий бурят.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты, выводы и отдельные положения могут быть использованы при составлении учебно-методических пособий для вузов: при разработке спецкурсов, лекционных и практических занятий по фольклору, этнографии и культурологии на филологических и исторических факультетах вузов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Мифы и легенды о верховных божествах отличаются большим количеством типологически сходных сюжетов, базирующихся на распространенном мотиве борьбы добра и зла.

2. Демонологические персонажи в сюжетах легенд, преданий и устных рассказов представляют собой образы, которые вписываются в общую картину образов хтонических существ.

3. Шаман, являясь обычным человеком, одновременно функционирует как главный персонаж шаманских мифов, легенд и преданий, образ которого представлен личностью, одаренной сверхъестественными способностями.

4. Характерным признаком сюжетов шаманских мифов, легенд и преданий является установка на правдивость изображаемых событий и сочетание реалистичности описания с мифологическими составляющими.

5. Для шаманского прозаического фольклора бурят наиболее характерны произведения с трафаретной сюжетной линией, однотипными мотивами и стандартными образами главных персонажей.

Степень изученности темы. Под влиянием передовых русских ученых формировались первые собиратели и исследователи бурятского шаманского фольклора. Работа первого бурятского ученого Доржи Банзарова «Черная вера, или шаманство у монголов», написанная в 1848 г., помогла выявить сущность и особенности бурятского шаманизма. Д. Банзаров определил социальную сущность шаманских культов. М.Н. Хангалов свою задачу видел в собирании и систематизации шаманских материалов западных бурят. По рукописям и статьям исследователя было издано трехтомное собрание сочинений, в котором нашел отражение богатейший материал по шаманским культам, обрядам, а также обширные данные по шаманизму, в частности, по шаманскому фольклору западных бурят. Исключительная заслуга в изучении шаманизма и шаманского фольклора бурят и монгольских народов принадлежит Ц.Ж. Жамцарано. Он сделал достоянием науки шаманские рукописи, составленные в Монголии и Бурятии, записал сотни шаманских призываний, мифов, легенд и преданий.

Наибольший интерес в архивных материалах якутского исследователя фольклора и этнографии народов Сибири Г.В. Ксенофонтова представляет его «бурятский материал», в котором были зафиксированы образцы бурятской устной традиции, им было записано множество шаманских легенд и преданий западных бурят. Так, наряду с якутскими и тунгусскими легендами о шаманах, исследователь приводит бурятские легенды, повествующие о шаманской болезни. Известным вкладом в изучение бурятского шаманизма являются работы И.А. Манжигеева. Он был автором уникального словаря-справочника шаманистических и дошаманистических терминов, содержащего около 1000 мифологических, культовых и обрядовых терминов. Широко известным исследователем фольклора бурят, в том числе шаманского, был А.И. Уланов. Ученый установил, что в бурятском эпосе и мифологии, в религиозных представлениях отражено наслоение

различных эпох. Уникальны и представляют большую ценность фольклорные материалы по мифологии бурят, собранные и исследованные Н.О. Шаракшиновой.

В.Ш. Гунгаровым проанализированы жанровые особенности несказочной прозы бурятского фольклора. Автор выявляет особенности жанра преданий и легенд в бурятском фольклоре. Различные аспекты мифологии, обрядовой поэзии, религиозных обычаев и обрядов нашли освещение в трудах Т.А. Бертагаева, М.П. Хамаганова, P.A. Шерхунаева, Т.М. Болдоновой и др.

В исследованиях JI.C. Дампиловой анализируются символика, поэтика и семантика шаманских песнопений бурят. Наряду с выявлением основных мотивов, тексты классифицируются по жанрам, кроме того анализируются образные и звуковые особенности шаманских стихотворных текстов. Необходимо отметить работы М. Д. Базаровой, в которых исследованы мифы бурятского народа■-тотемные, космогонические, проведен сравнительный анализ бурятской и эвенкийской мифологий. Особо следует отметить работы М.И. Тулохонова, который скрупулезно занимался изучением и внес большой вклад в изучение мифов, легенд и преданий бурят.

Апробация работы. Основные положения диссертационной работы в виде докладов и статей излагались на конференциях и в научных журналах различных уровней: на международной научно-практической конференции «Россия в Монголии: история и современность» (Улан-Батор, 2008), на международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Н.Г. Балдано «Этнокультурное и фольклорное наследие монгольских народов в контексте современности» (Улан-Удэ, 2008), на региональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы филологии и культуры», посвященной юбилею кафедры бурятской филологии ИГУ (Иркутск, 2010), в статьях, опубликованных в рецензируемом журнале «Вестник БГУ. Филология» 2009 и 2010 гг., а также в «Ученых записках ЧитГУ». Диссертация обсуждена на заседании отдела литературоведения и фольклористики ИМБТ СО РАН. По теме диссертации опубликовано семь работ, в том числе три статьи в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК Российской Федерации.

Основное содержание работы

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.

Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, научная новизна, формулируются цель и задачи исследования, определяется метод анализа, указаны источники, на которых базируется данная работа.

В первой главе «Небесные персонажи» анализируются наиболее значимые-герои небесного пантеона: верховные небожители тэнгри, их потомки хаты и кузнецы. Шаманский прозаический фольклор в жанровом отношении очень разнообразен, в него входят мифы, легенды, предания, мифологические рассказы и т.д. Традиционные прозаические повествования, встречающиеся в устном бытовании, составляют одну из наиболее крупных и комплексных областей фольклора. Ориентируясь на классические в отечественной фольклористике труды, мы придерживаемся определения, согласно которому миф - это сказание о богах, духах, обожествленных или связанных с богами своим происхождением героях, о первопредках, действовавших в начале времени и участвующих прямо или косвенно в создании мира, его элементов как природных, так и культурных. Мифы относятся к «правремени», к миру богов, к «прамиру», следовательно, главные герои мифов - это боги, полубоги и божественные животные. Мифологический рассказ, на наш взгляд, отличается от мифа предметом изображения. Если миф повествует о сакральных событиях и персонажах, то мифологический рассказ близок быличке или устным рассказам. В основе легенд всегда лежит нечто сверхъестественное или представляющееся самому исполнителю необычным, почти всегда они основаны на фантастике. Общей чертой легенд, для разных традиций является их приуроченность к историческому времени, или, по крайней мере, к переходу от мифологического времени к историческому. Легенда может быть противопоставлена мифу по статусу (разная степень сакральности). Предание прежде всего выполняет познавательную функцию. Информация в предании о каком-либо событии или персонаже не всегда правдива, но правдоподобна.

В первом параграфе «Мифы о тэнгриях» рассмотрены мифы о западных и восточных тэнгриях. Наряду с вариантом записей С.П. Балдаева нами дается наиболее устоявшийся в современном научном мире вариант теонимов. По нашему мнению, список теонимов, содержащийся в архиве С.П. Балдаева, приведен по степени значимости небожителей. Список теонимов бурятской Гэсэриады,

представленный в трудах Б.С. Дугарова, в работе дополняется персонажами из шаманского мифологического пантеона. Западные божества олицетворяют собой благоприятные силы природы, в их именах отразилось почитание небес как источника света и благодатных солнечных лучей, в семантике же имен восточных тэнгри закодированы губительные для человека факторы окружающей среды - неблагоприятные погодные условия и различные болезни. Имена небожителей несут семантическую нагрузку, раскрывая и дополняя их роль в обрядовом фольклоре.

Наряду с перечислением образов небесных персонажей, рассматриваются мифы, где фигурируют те или иные тэнгри. Наиболее часто встречающимся сюжетом мифов о высших божествах в бурятской традиции является сюжет об антагонистической борьбе западных и восточных тэнгриев. Мотив теомахии представляется нам самым древним мотивом повествований о тэнгри. Наиболее ярко данный мотив проявляется в вариантах мифа о борьбе двух гигантов -старшего тэнгри западных небожителей - Хан Хюрмаса и главы восточных - Атай Улана. Согласно популярному мифу, в ходе борьбы, продолжавшейся три месяца, победил Хан Хюрмас, благодаря своему сыну - Мэргэн Тугэлдэру, который, узнав, где располагается душа противника, оказал помощь отцу. Но рассеченные части тела Атай Улана, попав на землю, превратились в чудовищ. В шаманских мифах можно выделить основные черты образа главного персонажа. Как правило, он не имеет четкого облика и обычно не оказывает влияния на жизнь людей и на бытие среднего мира. Представления об образе верховного божества устойчиво схожи в разных этно-локальных группах. Образы небожителей, являясь сакрализованными мифологическими персонажами, отличаются стандартностью изображения. Повествованиям о высших божествах характерен мотив борьбы как один из главных, организующих основную сюжетную линию.

Во втором параграфе «Мифы и легенды о хатах» анализируются западные, восточные и водные хаты как персонажи, имеющие связь с небесными божествами и оказывающие непосредственную помощь людям. В мифах значимы западные небожители шаманского пантеона - Буха-нойон, Шаргай-нойон и Сахядай-нойон, считающиеся сыновьями верховного божества Эсэгэ Малан тэнгри, их характеризуют как персонажи, выполняющие функции защиты и умножения рода и дарителей благополучия. Широко известны легенды и мифы о Буха-нойоне, отличающиеся большой

вариативностью. Мифы о Буха-нойоне этиологичны, они рассказывают историю появления эхиритского и булагатского родов. Как правило, Буха-нойон выступает в мифах в антропоморфном образе тотемного первопредка, символизирующим собой мужское начало. Главными мотивами мифов о Буха-нойоне, на наш взгляд, являются мотивы борьбы, «волшебного» оплодотворения и деторождения. Второстепенное по значимости место после Буха-нойона занимали ерэн хад - хозяева девяноста горных вершин Восточных Саян, Тункинских Альп и других мест Прибайкалья. В шаманских повествованиях значимым является уникальное описание внешнего вида Шаргай-нойона, что является довольно редким явлением. Согласно описанию, он имел коня соловой масти, что указывает на солярный знак. Герой был вооружен луками, стрелами и мечом, имел красивый колчан и чехол для лука. В правой руке он держал меч и кнут, сбоку висел щит, на голове сверкал серебряный шлем. В образе Сахядай-нойона нашел свою высшую персонификацию культ огня как дарителя жизни и домашнего уюта. Функционирование Сахядай-нойона как хата обусловлено тем, что, являясь прямым потомком главного тэнгри, он традиционно исполняет роль хата.

В шаманской мифологии отдельно выделяются водные хаты (укан хад), спустившиеся с северо-западной части неба и поселившиеся в самых глубоких водоемах. Однако и небо по-прежнему остается их местом пребывания. В мифах упоминаются тринадцать тэнгри, от которых произошли все водные хаты, спуск с небес водных хатов на гору Сумбэр-ула описывается в метафорически развернутой форме: по мостам из красных и синих лучей с небес сошли на мифическую гору, а с горы спустились до самого дна вод, «держась на крыльях орла, цвета воды». Семантика теонимов водных хатов соотносится с характеристикой качеств водной стихии. Выявляются отдельные хаты, покровительствующие разным способам ловли рыбы. Образы водных хатов отличаются красочностью и детальностью описания. В мифах о хатах превалирует мотив трансформации.

К третьей группе небожителей относятся восточные хаты, которым покровительствуют восточные тэнгри. По одной из версий, местом их дислокации является восточная, темная, холодная сторона, связанная с северными морями. Наиболее распространенными повествованиями о грозных восточных божествах являются мифы о «черных всадниках», о главном персонаже Ажарай Бухэ.

Небезынтересно, что наряду с мифами о божественном персонаже Ажарай Бухэ, являющемся стражником дверей хозяина подземного мира Эрлен хана, существуют многочисленные исторические предания о храбром воине, силаче, охотнике Ажарае, сыне простого бурята Ухэра. Во многих повествованиях персонаж является полифункциональным - он одновременно предстает в образе божества - богатого хозяина реки Лены, живущего на небесах или в образе грозного помощника Эрлен хана. В них также описывается его предыстория, где он является в образе обычного человека. Повествования о хатах характеризуются короткими фабульными рассказами, действие в которых происходит в квазиисторическом времени, они отличаются мифологичностью сюжетных событий.

Особым статусом в пантеоне небожителей пользуются божества кузнечного цикла, по своим функциям приравненные к хатам, ибо также являются детьми тэнгри, спущенными на землю в помощь людям. В мифах кузнечного цикла, как и во всех мифах о небесных персонажах, отражен традиционный дуализм восприятия мира. Кузнецов, как и шаманов, разделяют на белых и черных. По мифам, Б охо Тэли первый построил кузницу и стал ковать руду, но железо выходило у него такое хрупкое, что каждый раз, как он накалит его докрасна в печи, оно под молотом разлеталось на куски. Однажды западные тэнгри услышали шум на востоке неба и послали Бохо Муя узнать о причине грома и шума; когда Бохо Муя увидел неудачные попытки Бохо Тэли ковать железо, он предложил свою помощь. Бохо Тэли согласился, тогда Бохо Муя бросил в печь горный песок (хадайн хайр), после чего железо сделалось ковким. Бохо Муя отобрал кузницу, овладел кузнечным ремеслом. Поэтому первыми кузнецами считаются западные тэнгри, к которым принадлежал Бохо Муя. Сюжетообразующими героями мифа о первых кузнецах являются два идентичных по своим функциям персонажа, но относящиеся к разным по своей сути группировкам. Мотив волшебных кузнецов известен повсеместно. Являясь своего рода сакральными персонами, кузнецы играли важную роль в жизни народа - кузнец мог сковать счастье, но мог и околдовать, принести зло.

Таким образом, в данной главе нами были рассмотрены мифы и легенды о небожителях-тэнгри, их потомках хатах и кузнецах. Небожители и их земные потомки представляются в двояком образе: во-первых, они предстают в облике могущественных сил природы, а также невидимых существ-покровителей природных объектов, и в то же время являются в образе обычных людей - верховные небожители

имеют жен, детей, хозяйство, враждуют между собой и т. д. Общим мотивом, объединяющим сюжеты мифов и легенд о тэнгриях, хатах и кузнецах, может служить мотив теомахии, характерный для эпических повествований о верховных небожителях. Наиболее часто встречающиеся мотивы - перевоплощения (трансформации) и чудесных способностей.

Вторая глава «Духи как персонажи шаманских устных рассказов» знакомит нас с демонологическими представлениями бурят, отраженными в устных рассказах. В работе анализируются основные демонологические персонажи, встречающиеся в мифологических рассказах, а также легенды и предания, связанные с обрядами замещения души - «хун долеоу> и «зяа гаргаха».

Первый параграф «Демонологические персонажи» посвящен многочисленным героям низшей мифологии. Заметное место в шаманской мифологии бурят занимают представления о духах, настроенных враждебно по отношению к людям. Буряты верили, что на них можно воздействовать. Эту функцию обычно выполняли шаманы, которые были наделены небесным даром «видеть» духов и общаться с ними.

Демонологические персонажи упоминаются в различных жанрах бурятского фольклора, особенно часто они встречаются в повествовательных жанрах - шаманских легендах и преданиях. Демонологические персонажи можно условно разделить на зооморфные и антропоморфные. Для бурятской же мифологии характерны антропо-зооморфные. В целом, демонологические представления бурят о злых духах обобщаются в едином образе боохолдоя - источника зла и несчастий, причиняющего болезни людям и вред их имуществу.

Формирование мифологических рассказов происходит под влиянием представлений о взаимопроницаемости двух миров -проникновение в мир людей демонических особей и людей «этого» мира в мир духов с разными миссиями. Согласно народным верованиям, болезни и смерть возникают не по естественным причинам, а являются следствием воздействия враждебных духов. Причем, если злые духи похищают душу человека, только шаман или приравненный к нему человек может освободить пленницу, спустившись за ней в подземный мир.

Демонологические персонажи имеют различную локализацию в пространстве. Можно предположительно выделить несколько групп их локализации. Во-первых, это пространство, обжитое человеком и

домашними животными, - дом, юрта, скотный двор, загон, стайка. В этом пространстве обитают такие злые духи, как ада, абалжаргана, анахай, дахабари и др., по своему происхождению и семантике восходящие к умершим родственникам. Следующая возможная локализация демонических особей - природные объекты, такие как лес, водоемы, к природным объектам условно можно отнести и заброшенные постройки и дома. Все перечисленные пространства обладают маргинальной семантикой, поскольку через них возможны быстрые переходы из мира в мир. Главными обитателями данного пространства в основном являются муу шубуун и уИанай боохолдой. В третью группу входят все остальные злые духи, которые могут причинять вред людям и домашним животным.

В низшей шаманской мифологии наиболее распространенными персонажами западно-бурятской демонологической традиции являются ада и муу шубуун (доел, 'плохая птица'). Злые духи не статичны в своих проявлениях, как правило, они способны менять свой внешний вид и могут принимать любую форму - человека, животных или неодушевленных предметов. Как правило, для демонологических персонажей бурятской традиции характерен зоо-антропоморфный внешний облик.

Мотив перевоплощения (трансформации) является одним из наиболее распространенных в мифологии почти всех народов мира, особенно он характерен для произведений шаманского фольклора. Наиболее подвержены нападению злых духов, по устным рассказам, новорожденные и малолетние дети. Кроме ада и абалжаргана, детям могут приносить вред такие сущности, как анахай, дахабари, зэтхыр, туйт и пр., про которых также существует немало рассказов.

Особого внимания заслуживают легенды с детальным описанием темницы Эрлен хана. Легенды об устройстве подземного мира вписываются в представления о демонологических персонажах как о сущностях, генеалогически восходящих из подземного мира. По всей видимости, на представления о темнице хозяина подземного мира оказали влияние буддийская и христианская традиции -представления об аде как месте сосредоточения душ грешников. В соответствии с приведенным в легенде описанием темница имеет двадцать один отсек для различного рода преступлений. Делается акцент на то, что наиболее часто в них попадают шаманы за грехопадения - обман, угрозы, прелюбодеяния, зависть и т.д.

В рассказах о демонологических персонажах наиболее развиты такие мотивы, как похищение души у антагониста, бегство,

оборотничество и различные трансформации как добываемых объектов, так и шамана, его противников и помощников. Рассмотренных нами демонологических персонажей объединяет принимаемый ими образ, они появляются в шаманских легендах и устных рассказах в виде злых антропо-, зоо- и орнитоморфных существ, отрицательных героев. При всей кажущейся схожести каждый из персонажей обладает своими уникальными внешними чертами и оригинальным характером.

Во втором параграфе (.(.Зооморфные персонажи» рассматриваются рассказы о животных, занимающие отдельное место в шаманском фольклоре. В силу своего происхождения некоторые животные, так же как и некоторые небожители низшего порядка, могут считаться потомками верховных небожителей - тэнгри, потому они напрямую относятся к ритуальной системе. Множество легенд, граничащих с этиологическими сказками в обрядовой традиции, связано с животными. Главными персонажами легенд становятся животные, являющиеся сами в прошлом небожителями (медведь), помощниками, посланниками, советчиками (еж), стражниками шаманов, небожителей и представителей подземного мира (черно-бурая лиса). В бурятских шаманских мифах и легендах знаменитым персонажем является Еж Могучий. Так, еж считается самым умным среди животных. По одной из легенд, еж раньше был тэнгрием. На ежегодных игрищах тэнгриев еж (Заряа Заргаша - доел, 'буйный судья') всегда занимал первые места: в борьбе, стрельбе из лука и скачках. Недовольные тэнгри стали спорить с ним, уличать его в запрещенных приемах и в конце концов сбросили на землю. Упав на землю, он превратился в ежа. Не найдя справедливости на небе, он стал искать ее на земле [Балдаев, № 1246, л. 4]. Распространен цикл легенд о том, где еж фигурирует в роли мстительного персонажа, наказывая дочерей и сыновей Эсэгэ Малана и различных представителей животного мира за то, что они осмеяли его внешний вид. В легендах о зооморфных персонажах главными персонажами повествований являются образы зверей, в облике которых нашли свое отражение определенные черты характера, свойственные людям. Так, мифологическое сознание наделило особой мудростью ежа, силой медведя, черно-бурая лиса должна была приносить удачу.

В третьем параграфе «О «замещении души» и образы онгонов в шаманском фольклоре бурят» анализируются образы онгонов как духов-покровителей и рассказы, связанные с обрядами обмена - «хун долеоУ> и изготовлением кукол «зяа». В связи с древней верой в

существ, представляющих собой души умерших людей, у бурят наблюдались отчетливые следы верований в то, что между душами человека или животного и его изображения существует особая чувствительная связь.

Следы фетишизма отразились в представлении о том, что непосредственное общение с богом или иным почитаемым существом возможно через его изображение, считалось, что это может принести пользу просящим. По народным верованиям, -причинение вреда изображению человека приведило к самым негативным для него последствиям. Так сложились культ онгонов и обряды, связанные с замещением души и порчи через порчу изображения. Онгоны могут представлять собой образное изображение: 1) какого-либо духа на материи, шкуре животных или дереве; 2) духа-хозяина определенных участков земли или воды; 3) духа-предка; 4) душу умершего шамана, охотника или воина, чем-либо отличившегося при жизни; 5) душу трагически погибшего в юном возрасте человека (в основном женщин, умерших от тяжелых родов и т.д.). Первоначально онгонами были в основном предки тотемного происхождения (волк, медведь, конь и др.), в дальнейшем - преимущественно антропоморфные предки, наиболее почитаемые из них - онгоны великих шаманов.

Об онгонах, в которых кодировались образы умерших шаманов, сочинялись ритуализированные предания, в которых шаманы являются главными действующими лицами. Духи-онгоны в бурятских преданиях, согласно системе «мифологического сюжета» неразрывно связаны с понятием персонажа. Главными персонажами преданий об онгонах становились сакрализованные шаманы, которые при жизни были неблагополучными личностями. Так, бытовали разновариативные легенды о знаменитых онгонах Абагалдае, Бара Тумэршэеве, онгоне Ьолонгото, двух хоринских девицах, агинском онгон еДабае.

В обрядовой традиции большую роль играли игровые онгоны. Они функционировали преимущественно как увеселительные. Никаких специальных религиозных обрядов для таких онгонов не предусмотрено. Например, Ьогтуу онгон (пьяный онгон), Адагууша онгон (онгон-насмешник), также игровой онгон, который метафорично «собирает уши и носы» у присутствующих на действе людей, а затем «кидает» их в огонь и т.д. Помимо этого имеется множество устных рассказов об игровых онгонах: тэхэйн онгон (козла), бухайн онгон (быка) и баабгайн онгон (медведя).

В шаманской концепции о заселении и замещении души образ онгонов тесно связан с образом зяа, тоже представляющим собой изображение, но в противоположном контексте. Если образ онгона в легендах и преданиях выполняет сакральные функции, то образ зяа, наоборот, предназначен для причинения порчи имуществу или здоровью людей. Фактором схожести образов данных предметов в целом представляется вера людей в связь души изображаемого и его изображения.

В связи с этим обрядом существует ряд распространенных повествований. Мы можем условно разделить их на рассказы с сюжетными линиями: человеческие жертвоприношения и условные жертвоприношения (жертвенное животное и т.д.). Дополнительным критерием к классификации сюжетов о замещении душ может служить исход фабульных коллизий: рассказы, в которых человек поправился или умер после принесения жертвы. Главные персонажи повествований о переселении души отличаются функциональными особенностями: если онгоны сродни божествам призваны защищать и помогать людям, то основная функция фигурок зяа состоит в порче здоровья, имущества и принесением ущерба вплоть до смертельного исхода тех, на кого направлена агрессия заказчика.

В рассказах о замещении больной души человека душой другого человека или животного основными персонажами являются лица, на кого была направлена агрессия заказчика. И в зависимости от финала сюжета, выделяется несколько групп легенд и преданий, обусловленные конечным исходом сюжетных коллизий.

Во всех вышерассмотренных легендах и преданиях основным является мотив переселения души. Данный мотив представляет собой древнюю шаманскую идею о магическом перемещении душ и, в частности, «вселении» их в различные неодушевленные предметы, животных и человека.

В третьей главе «Образ шамана в устных повествованиях» рассматривается образ шамана как главного персонажа бурятского шаманского фольклора. К этой основной группе повествований относятся, на наш взгляд, генеалогические легенды о шаманах, легенды и предания о шаманах как мифологических и исторических героях.

В первом параграфе «Генеалогические повествования о шаманах» анализируются устные повествования о родословной культовых личностей на примере знаменитых хурдутских и тарасинских шаманов. С.П. Балдаев объясняет их происхождение от т.н.

«тдмтоъ-ахапутовУ), (от axa 'старший', 'старший брат'). В древности сформировались три основных рода аханутов - ардайские ахануты (улус Харанут Эхирит-Булагатского р-на Иркутской области), обусинские ахануты (улус Хурдут Осинского р-на Иркутской области) и тарасинские ахануты (улус Тараса Боханского р-на Иркутской области). Во многих легендах повествуется о том, как шаманы из тарасинского и хурдутского (обусинского) родов истребили друг друга. Бытует мнение, что у тарасинских и хурдутских шаманов не осталось ни одного потомка по мужской линии (халуунай), только потомки по женской линии {хари). Сюжеты легенд типичны для шаманской устной прозы - шаманы ведут истребительную борьбу друг с другом. Типичная сюжетная развязка полна сверхъестественных действий шаманов. Так, например, в легенде о борьбе шамана из хурдутского рода - Дайбгара и Ингаана - шамана тарасинского рода описываются призывания шаманов: «Шаман Дайбгар призывал своих духов-предков из Монголии, при этом над ним пылали синие огоньки, изо рта выходило красное пламя <...> Ингаан вытащил из колчана стрелу и, встав на нее, начал камлать. Дайбгар тоже достал две стрелы, и, взобравшись на них, стал камлать» [Балдаев, № 1096, л. 4].

При изучении шаманского фольклора мы неизбежно сталкиваемся с феноменом сверхъестественных явлений в легендах о шаманах. Одним из самых распространенных мотивов в шаманских повествованиях является мотив возникновения пламени синего или красного цветов над головой шаманов во время камлания. Пламя на голове или вокруг нее, подобно нимбу, может свидетельствовать о божественной силе, потенции души или гениальности, поскольку голова считается одним из мест, вмещающих душу человека.

Генеалогические легенды и предания играли особую роль в истории этноса, передавались из рода в род и приукрашались всевозможными магическими и сверхъестественными способностями великих родоначальников с тем, чтобы продемонстрировать знатное происхождение, силу и мощь шаманов.

Во втором параграфе «Функция и роль шаманов в легендах и преданиях» выявляется особенность личности шамана как персонажа повествований. Шаман-герой в преданиях является реальной исторической личностью, в легенде шаман как мифологический герой выполняет заданную программу сверхчеловека. В целом герой в шаманских текстах представляет собой образ, обладающий самобытным типом поведения и особой психической структурой.

Практически в каждом повествовании о знаменитом шамане мы можем наблюдать особую роль сверхъестественных сил, а также мотив помощи духов предков. Они проявляют себя как персонажи-помощники и защитники шамана с одной стороны, с другой - как враги для недоброжелателей. Помощь духов, в том числе героических предков - распространенный мотив в шаманском прозаическом фольклоре. Если в сказочных жанрах герой является персонажем только положительным или отрицательным, то в шаманских преданиях герой. выступает в разных ипостасях. Отрицательные качества шамана также имеют реальный и мифологический характер. Так, например, в предании о шамане Махунае Дайбгарове говорится как о его волшебных способностях, так и его непрезентабельных биографических данных.

Распространены легенды, где шаманы ведут борьбу с представителями власти. Также существуют легенды о встречах с демонологическими персонажами. В легенде о Таре Губжанове главный герой выступает в двух ипостасях: как реальный герой со всеми положительными и отрицательными качествами и как мифологический герой, имеющий сверхъестественные способности, умеющий творить чудеса - общаться с небожителями, со злыми духами, лечить больных, охранять покой целых улусов. Главным мотивом легенд и преданий о шаманах является мотив магических сверхспособностей, мотив борьбы и мотив помощи предков как отражение культа предков.

В третьем параграфе «Заяны-покровители рода» охарактеризована роль духов-защитников в обрядовой мифологии. Заяны как персонажи шаманских повествований выступают в роли хранителей рода и определенных поселений. Деятельность заянов тесно связана с деятельностью хатов, хозяев местности, потому их трудно отличить друг от друга. Также культ заянов может соотноситься с культом онгонов, и устные рассказы о заянах в некоторой степени повторяют повествования о духах-предках, которые в шаманской мифологии относятся к духам-покровителям. Рассказы о заянах, как правило, имеют установку на достоверность. В них повествуется о реальных личностях, биография которых отличается трагическими событиями.

Действия сюжета предания о двух хоринских заянках стереотипичны и характерны для многих повествований подобного рода. В общих чертах их можно описать так: герой в детстве претерпевает смерть родного человека, скитается по земле, терпит

страдания и обиды и умирает не дожив до старости. Часто при жизни или посмертно причисляется к заянам, становится покровителем данного поселения или рода. Такие сюжеты характерны и для преданий об онгонах. Заяны условно делятся на две группы - добрых западных и злых восточных. Согласно преданиям черные заяны представляют собой существа без голов, без рук и ног, с выколотыми глазами, половинными телами, вырезанной грудью, ребрами и т.д. В бурятской фольклорной традиции существуют предания, главными персонажами которых являются неполноценные люди, имеющие дар общения с духами. Заяны предстают перед нами в шаманских повествованиях в образе жертв различных жизненных ситуаций. Образы реалистичны и стандартны для большинства рассказов. Основным мотивом является мотив сакрализованного мученика и факультативный мотив божественной целостности сочетания мужского и женского начал в одном персонаже.

В данной главе проанализированы основные предания и легенды, связанные с образом шаманов как главных действующих лиц. Образы шаманов полифункциональны, сложны и неоднозначны. Несомненно, как лидеры коллектива они становились главными персонажами легенд и преданий. Все повадки духов-покровителей местности и духов-защитников шамана, а также их функции хорошо прослеживаются в легендах и преданиях, связанных с ними. В большинстве случаев главными' героями подобных легенд являются исторические личности, оставившие яркий след в истории отдельного рода. Такие легенды дополнительно носят этиологический характер, так как дают объяснение названий тех или иных мест.

Говоря о наиболее часто встречающихся мотивах и сюжетах, стоит отметить мстив борьбы как основополагающий для множества сюжетов повествований о шаманах, сопутствующими являются мотив мести, мотив сверхъестественных способностей и мотив помощи предков.

В заключении обобщаются основные результаты проведенного исследования и формулируются выводы о своеобразии шаманского фольклора.

Как мы выявили в ходе исследования, содержание, семантика, образность, язык шаманского фольклора отличается своеобразием, уникальными фактами во всей фольклорной культуре этноса. Из архивного фонда С.П. Балдаева наряду с изученными фольклорными памятниками бурят, впервые введены в научный оборот неизвестные образцы шаманского фольклора, на наш взгляд, представляющие

собой большой научный интерес. Шаманский прозаический фольклор рассматривается как вербальный текст, тесно слитый с ритуалами, религией и традициями народа.

Основным характерным признаком сюжетов шаманских мифов, легенд и преданий является установка на правдивость изображаемых событий с одной стороны и сочетание этой реалистичности описания с мифологическими представлениями, с другой. В сюжетах мифов о - высших божествах, наиболее часто встречающиеся мотивы - мотив сверхъестественных способностей и мотив борьбы оппозиционных сил. Мотив помощи предков свойственен для сюжетов генеалогических преданий и легенд. В работе выявлены основные персонажи устных рассказов, их функции и роль в развитии сюжета повествования. В целом, образам главных персонажей в шаманской несказочной прозе присущ дуализм изображения и полифункциональность.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

1. Пурбуева М.В. Жанровое разнообразие архивного фонда С.П. Балдаева / М.В. Пурбуева // Этнокультурное и фольклорное наследие монгольских народов в контексте истории и современности. - Улан-Удэ : Изд-во БНЦ СО РАН, 2008. - С.93-97.

2. Пурбуева М.В. Монголия в путевых дневниках Ц.Ж. Жамцарано / М.В. Пурбуева // Россия в Монголии : История и современность : Сб. матер-лов междунар. науч.-практич. конф., 2008, Улан-Батор.-С. 186-195.

3. Пурбуева М.В. Сюжеты и мотивы мифов, легенд и преданий о высших божествах / М.В. Пурбуева // региональная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы филологии и культуры», посвященная юбилею кафедры бурятской филологии ИГУ (Иркутск, 2010). С. 133-137.

Статьи, опубликованные в рецензируемых журналах, рекомендованных ВАК:

1. Пурбуева М.В. Генеалогические легенды и предания о шаманах / М.В. Пурбуева // Ученые записки Забайкальского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. № 3 (26). -Чита, 2009.-С. 254-255.

2. Пурбуева М.В. Образ героя в обрядовой несказочной прозе / М.В. Пурбуева // Вестник БГУ. Филология. - Улан-Удэ, 2009/10. - С. 266-270.

3. Пурбуева М.В. Демонологические персонажи в обрядовой несказочной прозе / М.В. Пурбуева // Вестник БГУ. Филология. -Улан-Удэ, 2010/10. - С. 288-293.

Подписано в печать 12.11.2010 г. формат 60x84 1/16. Бумага офсетная. Объем 1,4 печ. л. Тираж 100. Заказ № 49.

Отпечатано в типографии Изд-ва БНЦ СО РАН. 670047 г. Улан-Удэ ул. Сахъяновой, 6.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Пурбуева, Марина Валерьевна

ВВЕДЕНИЕ.3

ГЛАВА 1. НЕБЕСНЫЕ ПЕРСОНАЖИ.

1.1. Мифы о тэнгриях.

1.2. Мифы и легенды о хатах.

ГЛАВА 2. ДУХИ КАК ПЕРСОНАЖИ ШАМАНСКИХ УСТНЫХ

РАССКАЗОВ.

2.1. Демонологические персонажи.

2.2. Зооморфные персонажи.

2.3. О «замещении души» и образы онгонов в шаманском фольклоре бурят.78 '

ГЛАВА 3. ОБРАЗ ШАМАНА В ПОВЕСТВОВАНИЯХ.

3.1. Генеалогические повествования о шаманах.

3.2. Функция и роль шамана в легендах и преданиях.

3.3. Заяны - покровители рода.

Введение диссертации2010 год, автореферат по филологии, Пурбуева, Марина Валерьевна

Актуальность темы исследования. В обрядовый фольклор входит комплекс произведений устного творчества, содержание и назначение которого связано с народными представлениями и религиозно-культовыми обрядами. Особенность шаманского фольклора заключается в том, что он не -имеет четких границ и существует в основном в рамках обрядового фольклора. Шаманский вербальный материал как часть обрядового фольклора бурят в отечественной фольклористике недостаточно изучен. В последнее время наблюдается устойчивый интерес как к ритуальной системе, так и к шаманским мифам, легендам, преданиям и устным рассказам, в частности.

В современный период, когда идет активный процесс возрождения национального самосознания, изучение традиционной культуры с новых методологических позиций становится особенно актуальным. Для раскрытия л целостной картины бытования шаманского фольклора значимым представляется изучение шаманских мифов, легенд и преданий в контексте этнографических событий. Включение в сферу исследования неизученного наследия традиционной духовной культуры народа, обращение к региональному своеобразию фольклористики также определяют актуальность данного исследования.

Цель и задачи исследования. Цель диссертации — определение особенностей шаманского прозаического фольклора бурят в этнографическом контексте. Для достижения поставленной цели определены 4 следующие задачи:

- проанализировать жанровое своеобразие прозы в шаманском фольклоре;

- представить классификацию образов персонажей и установить их основные функции;

- выявить особенности сюжетов шаманских мифов, легенд, преданий и устных рассказов бурят;

- дать характеристику роли мотива в развитии сюжета прозаического фольклора бурят.

Объектом исследования — шаманские мифы, легенды и предания бурят.

Предметом исследования выступают сюжет, мотив и персонажи шаманского прозаического фольклора бурят.

Методологическую основу диссертации составили труды , отечественных исследователей: О.М. Фрейденберг, В.Я. Проппа, Е.М. Мелетинского, В.М. Жирмунского, Б.Н. Путилова, М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Е.С. Новик, В.П. Аникина и других по теории фольклора и общей фольклористике.

В работе были использованы теоретические труды отечественных и зарубежных ученых по шаманизму, фольклористике и этнографии сибирских народов М. Хоппала, Р. Уолша, С. Дулама, Л.П. Потапова, С.Ю. Неклюдова, Г.В. Ксенофонтова, В.А. Бурнакова, В.Н. Басилова и др., а также работы Д. Банзарова, Ц.Ж. Жамцарано, М.Н. Хангалова, И.А. Манжигеева, > Т.М. Михайлова, Н.О. Шаракшиновой, С.С. Бардахановой, М.Д. Зомонова, Е.О. Хундаевой, Л.С. Дампиловой, Б.С. Дугарова, В.Ш. Гунгарова и мн. др.

Основным методом исследования являлся структурно-семантический метод исследования, позволивший выявить особенности шаманской несказочной прозы; сравнительно-типологический, способствовавший выявлению общности жанров, сюжетики и образов произведений устного народного творчества, индуктивный - позволивший от анализа исследования материала прийти к конкретным выводам.

Территориальные рамки исследования представлены в основном * фольклорными материалами западных бурят, сравниваемые с материалами сибирских и дальневосточных народов.

Источниковедческая база исследования. В работе делается попытка систематизации устных жанров шаманского фольклора, базируясь на материалах, располагаемых в архивном фонде С.П. Балдаева, хранящегося в Центре восточных рукописей и ксилографов Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН (далее - ЦВРК ИМБТ СО РАН), который обладает крупнейшей коллекцией фольклорных материалов, собранных исследователем за весь период его плодотворной деятельности.

Неоценимый вклад в изучение бурятского шаманского фольклора внес талантливый собиратель и исследователь бурятского устного народного творчества — С.П. Балдаев. Материалы его архива представляются уникальными и практически неоцененными с фольклорной, этнографической и исторической точек зрения. В них содержатся блестящие образцы памятников фольклора, в том числе шаманской прозы бурят: сотни вариантов мифов, легенд и преданий, записанные от разных информантов. ЦВРК ИМБТ СО РАН обладает крупнейшей коллекцией фольклорных материалов, собранных С.П. Балдаевым за весь период его плодотворной деятельности.

Общее количество дел по устному народному творчеству бурят, располагаемых в ЦВРК ИМБТ СО РАН, составляет 315 единиц постоянного хранения, в том числе 40 единиц постоянного хранения по мифам, легендам и преданиям. Шаманский материал насчитывает 243 единицы, причем шаманская устная проза тесно связана с ритуалом, практически в каждом деле шаманских материалов представлены легенды, предания или устные рассказы. Использованные нами для научно-исследовательской работы архивные материалы по шаманскому прозаическому фольклору были переведены С.П. Балдаевым на русский язык. Также в архиве имеются материалы по народным танцам, играм, театру, описаны свадебные, ритуальные, похоронные, родильные, охотничьи обряды бурят.

В коллекции собирателя значительное место занимают ценные материралы по топонимике Восточной Сибири, бурятским тотемам, материалы по археологии и истории, а также хрянятся описания предметов ^ материальной культуры (жилище, постройки). С.П. Балдаев практически один из первых ученых, который попытался дать систематизацию и характеристику собранным материалам. Для сравнительного анализа также привлечены опубликованные труды и архивные материалы М.Н. Хангалова (ф. 4), архивные материалы Ц.Ж. Жамцарано (ф. 6) и П.П. Баторова (ф. 14).

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что впервые в отечественной фольклористике систематизирована и проанализирована шаманская проза бурят в жанровом аспекте. В работе выявлены особенность сюжета мифов, легенд, преданий и роль мотива в развитии сюжетного события. Проанализированы образы героев в шаманских мифах, легендах и преданиях, к героям повествований относятся не только шаманы, но и персонажи шаманской мифологии - тэнгри, хаты, заяны, кузнецы, онгоны, также демонологические персонажи. В работе произведена систематизация устных прозаических жанров шаманского фольклора на основе материалов, распологаемых в архивном фонде С.П. Балдаева (ф. 36), хранящемся в ЦВРК ИМБТ СО РАН.

Теоретическая значимость исследования заключается в определении жанрово-классификационных принципов шаманского фольклора как части устного народного творчества. Кроме того, теоретическая значимость работы состоит в выявлении особенностей и систематизации характерных для шаманской прозы персонажей, мотивов и сюжетов шаманских мифов, легенд и преданий бурят.

Практическая значимость работы заключается в том, что ее результаты, выводы и отдельные положения могут быть использованы при составлении учебно-методических пособий для вузов: при разработке спецкурсов, лекционных и практических занятий по фольклору, этнографии и культурологии на филологических и исторических факультетах вузов.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Мифы и легенды о верховных божествах отличаются большим -количеством типологически сходных сюжетов, базирующихся на распространенном мотиве борьбы добра и зла.

2. Демонологические персонажи в сюжетах легенд, преданий и устных рассказов представляют собой образы, которые вписываются в общую картину образов хтонических существ.

3. Шаман, являясь обычным человеком, одновременно функционирует как главный персонаж шаманских мифов, легенд и преданий, образ которого представлен личностью, одаренной сверхъестественными способностями.

4. Характерным признаком сюжетов шаманских мифов, легенд и * преданий является установка на правдивость изображаемых событий и сочетание реалистичности описания с мифологическими составляющими.

5. Для шаманского прозаического фольклора бурят наиболее типичны произведения с трафаретной сюжетной линией, однотипными мотивами и стандартными образами главных персонажей.

Степень изученности темы. Особое значение для нашего исследования имеют исследования несказочной прозы, образной и жанровой системы фольклора в трудах отечественных фольклористов, как С.Н. Азбелев, К.В. Чистов, Э.В. Померанцева, Е.С. Новик, H.A. Криничная, * В.К. Соколова, Ю.М. Лотман, И.В. Силантьев и др. В работах Э.В. Померанцевой отразились теоретические данные о жанровых особенностях несказочной прозы, наиболее полно рассмотрены отличительные жанровые особенности преданий и легенд. Следует отметить труды Е.С. Новик по исследованию поэтики шаманских легенд на примере произведений устной прозы сибирских народов. В монографии «Обряд и фольклор в сибирском шаманизме [1984] автор рассматривает жанровые особенности рассказов о шаманах и исследует картину камланий в шаманских легендах.

Под влиянием передовых русских ученых формировались первые собиратели и исследователи бурятского шаманского фольклора. В работе бурятского ученого Доржи Банзарова «Черная вера, или шаманство у монголов», написанной в 1848 г., выявлены сущность и особенности бурятского шаманизма, определена социальная сущность шаманских культов, в частности, культ неба.

Еще одним выдающимся ученым из бурятской среды был М.Н. Хангалов. Значение его трудов для дальнейшего изучения бурятского шаманского фольклора неоценимо. Свою задачу М.Н. Хангалов видел в собирании и систематизации шаманских материалов западных бурят. По рукописям и статьям исследователя было издано 3-томное собрание сочинений, в котором собраны богатейший материал по шаманским культам, обрядам, а также обширные данные по шаманизму, в частности, по шаманскому фольклору западных бурят.

Исключительная заслуга в изучении шаманизма бурят и других , монгольских народов принадлежит Ц.Ж. Жамцарано. Трудно перечислить все заслуги ученого в разных областях знаний, особо значимы изыскания, произведенные им в области истории, этнографии, фольклора, культурологии и др. Он сделал достоянием науки шаманские рукописи, составленные в Монголии и Бурятии, записал сотни шаманских призываний, мифов, легенд и преданий.

Наибольший интерес в архивных материалах якутского исследователя фольклора и этнографии народов Сибири Г.В. Ксенофонтова представляет его «бурятский материал», в котором были зафиксированы образцы , бурятской устной традиции, им было записано множество шаманских легенд и преданий западных бурят. Так, наряду с якутскими и тунгусскими легендами о шаманах, исследователь приводит типологические данные по бурятским легендам, повествующим, например, о шаманской болезни.

Известным вкладом в изучение бурятского шаманизма являются работы И.А. Манжигеева. Он был автором уникального словаря-справочника шаманистических и дошаманистических терминов, содержащего около 1 ООО мифологических, культовых и обрядовых терминов. Широко известным исследователем фольклора бурят, в том числе шаманского, был А.И. Уланов. Ученый установил, что в бурятском эпосе и мифологии, в религиозных представлениях отражено наслоение различных эпох.

Собиранием и изучением бурятских легенд и преданий занимался В.Ш. Гунгаров. Для нашего исследования интересна его статья «Художественный строй бурятских преданий», в которой проанализированы жанровые особенности бурятского прозаического фольклора. Исследователь утверждает, что сюжеты бурятских легенд и преданий в живом бытовании не обладали каноничностью форм, в отличие от сказки, и характер изложения зачастую определялся настроем исполнителя и его осведомленностью. Автор проводит основную разделительную черту, разграничивающую жанры легенд и преданий. «В легендах фантастических моментов больше, чем в преданиях, для них характерна и гиперболизация отдельных мотивов, особенно в мифологических сюжетах легенд [Гунгаров, 1999, с. 123]. Также интересна работа В.Ш. Гунгарова «Буряад туухэ домогууд» [1990], в которой исследуются исторические предания бурятского народа.

Уникальны и значимы образцы фольклора, собранные и исследованные Н.О. Шаракшиновой. В монографиях исследователя дан богатый материал по бурятскому фольклору, в частности, широко рассмотрены мифология и эпос бурят. Необходимо отметить труды М. Д. Базаровой, в которых исследованы мифы бурятского народа - тотемические, космогонические, в трудах ученого проводится работа по сравнительному анализу бурятской и эвенкийской мифологии. Особо следует отметить работы М.И. Тулохонова, занимавшегося анализом мифов, легенд и преданий бурят. Научные труды исследователя внесли большой вклад в изучение бурятского фольклора.

В работе Л.С. Дампиловой «Шаманские песнопения бурят: символика и поэтика» дан первый опыт анализа символики, поэтики и семантики шаманских песнопений бурят. Наряду с выявлением основных мотивов, тексты классифицируются по жанрам, а также анализируются образные и звуковые особенности шаманских стихотворных текстов.

В разное время по теме прозаических жанров бурятского фольклора выпускались труды А.П. Окладникова, Г.О. Туденова, А.И. Уланова, К. Хадахнэ, В.В. Попова, P.C. Мэрдыгеева, Д.Д. Дамеева, Д.С. Дугарова, Р.Н. Дугарова, Б.С. Дугарова, Г.Л. Ленхобоева, П.П. Баторова, В.А. Носырева, Б.П. Махатова, E.H. Кузьминой, Е. В. Павлова и мн. др. Различные аспекты мифологии, обрядовой поэзии, религиозных обычаев и обрядов нашли освещение в трудах Т.А. Бертагаева, М.П. Хамаганова, P.A. Шерхунаева, Т.М. Болдоновой и др.

Апробация работы. Основные положения диссертационной работы в виде докладов и статей излагались на конференциях и в научных журналах различных уровней: в частности, на международной научно-практической конференции «Россия в Монголии: история и современность» (Улан-Батор, 2008), на международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Н.Г. Балдано «Этнокультурное и фольклорное наследие монгольских народов в контексте современности» (Улан-Удэ, 2008), на Региональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы филологии и культуры», посвященной юбилею кафедры бурятской филологии ИГУ (Иркутск, 2010). Диссертация обсуждена на заседании отдела литературоведения и фольклористики ИМБТ СО РАН. По теме диссертации опубликовано семь статей, в том числе три из них в рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК Российской Федерации.

Структура диссертации. Диссертационная работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Шаманский прозаический фольклор бурят: сюжеты, мотивы и персонажи"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Как мы выявили в ходе исследования, содержание, семантика, образность, язык шаманского фольклора отличаются своеобразием, уникальными фактами во всей фольклорной культуре этноса. В работе рассмотрены основные особенности шаманского прозаического фольклора бурят. Дан анализ сюжетам, мотивам и выявлены особенности образов шаманского фольклора, а именно: произведения о небесных персонажах -мифы и легенды о тэнгри, хатах и кузнецах; легенды и предания о демонологических персонажах, легенды и предания о замещении души, предания об онгонах и заянах.

Наряду с изученными фольклорными памятниками бурят, проанализированы и впервые введены в научный оборот неизвестные образцы шаманского фольклора, на наш взгляд, представляющие собой , несомненный научный интерес. Исследование представляет собой попытку сопоставления традиционных сюжетов мотивов и персонажей, характерных для бурятского прозаического фольклора, со сходными образами, сюжетами и мотивами произведений устного народного творчества соседних народов. Типологически сравниваются образцы шаманской несказочной прозы из архива, а именно основные сюжеты, мотивы и образы с архивными и опубликованными материалами М.Н Хангалова, Ц.Ж. Жамцарано и П.П. Баторова. Шаманский прозаический фольклор рассматривается как вербальный текст, тесно слитый с ритуалами, религией и традициями народа. ,

В шаманские мифы и легенды о высших божествах входят повествования о тэнгриях - верховных небожителях и хатах - потомках тэнгриев. В архиве С.П. Балдаева дается перечисление большинства имен западных и восточных тэнгриев с характеристикой их деятельности. Мы приходим к выводу, что мифы о тэнгриях выделяются запоминающимися сюжетными линиями и красочностью эпизодов, а рассмотренные небожители, являясь сакральными фигурами в бурятской мифологии, отличаются стандартностью изображения. К основному списку имен небожителей прилагается множество сопутствующих легенд и преданий, объясняющих характер героев. Так, западные божества олицетворяют собой благоприятные силы природы, в их именах отразилось почитание небес как источника света и благодатных солнечных лучей, в семантике же имен восточных тэнгри закодированы губительные для человека факторы окружающей среды - неблагоприятные погодные условия и различные болезни. Небесные персонажи функционируют как сакральные фигуры и включены в шаманский фольклор в качестве главных действующих лиц ритуальных поэтических текстов — призываний.

Легенды о демонологических персонажах раскрывают сюжеты, описывающие шаманские обряды, интересные с точки зрения повседневной реальности. Предпринята попытка классифицировать демонологические персонажи, фигурирующие в легендах и устных рассказах. Классификация проделана на основе архива С.П. Балдаева с существенным дополнением из словаря шаманистических терминов И.А. Манжигеева.

Проанализированы наиболее часто встречающиеся легенды, главными персонажами которых являются антропо-, зооморфные демонологические персонажи. Уникальные народные представления о демонологических персонажах повествуют о характере их связи и взаимоотношениях с человеком. Особо интересны различные записи о жертвоприношениях, а также повествования о замещении души и устные рассказы о фигурках зяа.

Первостепенное место среди материалов по шаманству бурят занимают легенды и предания о великих шаманах. Образ шамана в произведениях шаманского прозаического фольклора сводится к тому, что он как герой повествований одновременно является мифологическим героем и реальной исторической личностью. В целом образ героя в шаманских текстах обладает самобытным типом поведения и особой психической структурой. Образ может варьироваться от произведения к произведению, но он оставляет за собой определенные константные черты, несмотря на все свои способности и сверхъестественные умения, шаман остается, прежде всего, человеком.

С другой стороны, в изображении шаманов проявляется система , воззрений народа на героя как предводителя общества с неординарными данными. Социум давал оценку поведению шамана: осуждал трусость, нарушение данного слова, несоблюдение правил гостеприимства, предметом же восхваления являлись чувство долга и способность к самопожертвованию ради общего блага. Как у исторических личностей, у каждого шамана есть своя уникальная биография и характер.

Неоднозначность образа шамана состоит в том, что, с одной стороны, в преданиях дается описание их личности с отрицательной стороны: порой им присущи аморальные черты характера и поступки. Сражаясь между собой, , они стремятся погубить своего противника. Одновременно с этим шаманы в легендах мифологизированы: главные герои обладают сверхъестественными способностями и могут общаться с небожителями, противоборствовать злым духам, летать по небу, спускаться в ад. Легенды о шаманах обладают ценными этнографическими сведениями. Они дают материал для реконструкции традиционного мышления и мифологии бурят.

Образы главных героев в повествованиях отличаются стандартностью описания. Другой специфичной чертой образов в шаманской несказочной прозе является их неоднозначность и полифункциональность.

Рассмотренные образы онгонов и заянов в преданиях представляются нам близкими по значению и функциям, с разницей в количестве сакрализованных персон. Предания о заянах были отнесены нами к повествованиям, где главным является образ шамана. С другой стороны, их можно отнести к корпусу текстов о высших божествах, либо к легендам о демонологических персонажах. Однако заяны как таковые -сакрализованные фигуры шаманов, обладающие меньшей степенью сакральности, чем хаты - прямые потомки небожителей. Отличительной чертой сюжетов повествований о заянах и шаманах, ставших онгонами, , является описание злоключений судьбы с большим числом трагических событий и финал с зачислением персонажей в ряд хранителей местности.

Существуют зооморфные образы онгонов, которые являются отражениями остатков тотемистических и анимистических верований, вошедших в позднейший шаманских фольклор. Предания об онгонах и заянах содержат ценные сведения о традиционном социальном и ч экономическом положении и состоянии бытования шаманского фольклора у западных бурят в конце XVIII - начале XX в.

Мы приходим к выводу, что рассмотренные памятники шаманского прозаического фольклора изобилуют множеством образцов с трафаретной сюжетной линией, однотипными мотивами и стандартными образами главных персонажей. Основным признаком сюжетов шаманских мифов, легенд и преданий является установка на правдивость изображаемых событий, с одной стороны, и сочетание этой реалистичности описания с фантастическими деталями — с другой. ч

В сюжетах мифов и легенд о высших божествах наиболее часто встречающиеся мотивы - мотив сверхъестественных способностей, мотив борьбы, огня, мести. Мотив помощи предков свойственен сюжетам генеалогических преданий и легенд. Для реалистических по своему содержанию преданий о заянах и онгонах характерен мотив-образ сакрализованного мученика. В целом, по нашему мнению, главным персонажам шаманских устных рассказов свойственна дуалистичность описания образа, т.е. синтез в одном образе реального и мифологического, а также полифункциональность.

Необходимо отметить превосходное мастерство шаманов-сказителей, ' так как на произведения шаманского фольклора бурят оказали воздействие выразительность и эмоциональный накал, повлиявшие, в свою очередь, на высокую художественность сюжетов. Прозаические жанры бурятского устно-поэтического творчества: мифы, легенды и предания обладают своей спецификой и присущими только им свойствами в изображении событий и персонажей.

Список научной литературыПурбуева, Марина Валерьевна, диссертация по теме "Фольклористика"

1. НЕОПУБЛИКОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ

2. Балдаев, С. П., ф. 36, № 337. Мифы, легенды и предания бурятского народа // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, легенды и предания, № 337.

3. Балдаев, С. П., ф. 36, № 341. Легенды и предания бурят. 1934-1948 // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, легенды и предания, № 341.

4. Балдаев, С. П., ф. 36, № 347. Шаманские легенды. 1917-1942 // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, легенды и предания, № 347.

5. Балдаев, С.П., ф. 36, № 349. Родословные легенды и предания иркутских бурят // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, легенды и предания, № 349.

6. Балдаев, С.П., ф. 36, № 350. Предания унгинских бурят-монголов «Молонтой старик», «Буха ноен». 1917-1942 // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, легенды и предания, № 350.

7. Балдаев, С.П., ф. 36, № 353. Мифы, легенды и предания Ленских бурят // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, легенды и предания, № 353.

8. Балдаев, С.П., ф. 36, № 374. Низшая мифология западных бурят // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, мифы, № 374.

9. Балдаев, С.П., ф. 36, № 375. Классификация мифов // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, мифы, № 375.

10. Балдаев, С.П., ф. 36, № 376. Персоналии бурятской мифологии // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, мифы, № 376.

11. Балдаев, С.П., ф. 36, № 1090. Шаманы 1913-1942 гг. Шаман -хозяин горы Шесана. Записано от Рабдана Аюшеева, улус Шесана, Кижингинского аймака, БА ССР, 1934 г. // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, шаманы и шаманские принадлежности, № 1090.

12. Балдаев, С.П., ф. 36, № 1091. Шаманы и шаманки 1927-1945 гг. // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, шаманы и шаманские принадлежности, №1091.

13. Б алдаев, С.П., ф. 36, № 1094. Происхождение шаманов Тарасы // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, шаманы и шаманские принадлежности, № 1091.

14. Балдаев, С.П., ф. 36, № 1095. Генеалогия шаманов // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, шаманы и шаманские принадлежности, № 1095.

15. Балдаев, С.П., ф. 36, № 1096. Борьба старших шаманов тарасинского и хурдутского улусов // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, шаманы и шаманские принадлежности, № 1096.

16. Балдаев, С.П., ф. 36, № 1110. Тэнгэрины 1919 // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, тайлганы, тэнгэрины, № 1110.

17. Балдаев, С.П., ф. 36, № 1111. Тэнгэрины 1944 // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, тайлганы, тэнгэрины, № 1111.

18. Балдаев, С.П., ф. 36, № 1112. Тэнгэрины и хаты // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, тайлганы, тэнгэрины, № 1112.

19. Балдаев, С.П. , ф. 36, № 1152. Заяны и заянки иркутских бурят // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, зарины, хады, № 1152.

20. Балдаев, С.П., ф. 36, № 1155. — ЗабаИарай заян (двуполый заян) // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, зарины, хады, № 1155.

21. Балдаев, С.П., ф. 36, № 1160. Хады. 1909 // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, зарины, хады, № 1160.

22. Балдаев, С.П., ф. 36, № 1161. Западные хады. 1907-1947 // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, зарины, хады, № 1161.

23. Балдаев, С.П., ф. 36, № 1162. Восточные и водяные хаты. 1940 // « ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, зарины, хады, № 1162.

24. Балдаев, С.П., ф. 36, № 1163. Восточные хаты // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, зарины, хады, № 1163.

25. Балдаев, С.П., ф. 36, № 1165. Усан хат (водяные хаты). 1916 // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, зарины, хады, № 1165.

26. Балдаев, С.П., ф. 36, № Ц67. Онгоны. 1916-1962 // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, онгоны, № 1167.

27. Балдаев, С.П. ф. 36, № 1170. Онгоны. Нааданай онгон // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, онгоны, № 1167.

28. Балдаев, С.П. ф. 36, № 1188. Культ аханутов // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, культы бурят, № 1188.

29. Балдаев, С.П. ф. 36, № 1191. Культ огня у западных бурят // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, культы бурят, № 1191.

30. Балдаев, С.П. ф. 36, № 1193. Фаллический культ у бурят // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, культы бурят, № 1193.

31. Балдаев, С.П. ф. 36, № 1246. Разные поверья бурят-монголов // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, разные поверья бурят, № 1246.

32. Балдаев, С.П. ф. 36, № 1247. Разные поверья западных бурят. 1948 // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, разные поверья бурят, № 1247.

33. Балдаев, С.П. ф. 36, № 1249. Злые духи, преследующие маленьких детей // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. С.П. Балдаева, шаманство, разные поверья бурят, № 1249.

34. Баторов, П.П. ф. 14, № 3. Материалы о народных летоисчислениях аларских монголо-бурят, народный календарь, фольклорные записи // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. П.П. Баторова, № 3.

35. Баторов, П.П. ф. 14, № 7. Легенды о происхождении юго-западных хатов, сказание аларских бурят о хатах, загадки, легенды об улейских духах. 1914-1925 // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. П.П. Баторова, № 7.

36. Баторов, П.П. ф. 14, № 8. Список онгонов северо-байкальских бурят, описание онгонов «Хоринские две девушки», «Анда бар», «Ехэ онгон», описание скотских и горных онгонов // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. П.П. Баторова, № 8.

37. Жамцарано, Ц.Ж. ф. 6, № 26. Записи по шаманству. Рукопсиь. Рисунки. 13 июня 1905-1906 гг. // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. Ц.Ж. Жамцарано, №26.

38. Жамцарано, Ц.Ж. ф. 6, № 28. Описание шаманства у Агинских хори бурят и примечания к коллекции № 783 по шаманству. Рукопись. Прилагается 14 ед. хр. Фотографии. 1908 // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. Ц.Ж. Жамцарано, № 28.

39. Хангалов, М.Н. ф. 4, № 48. Мифы (1881-1883) // ЦВРК ИМБТ СО РАН, ф. М.Н. Хангалова, № 48.1. На русском языке

40. Азадовский, М. К. История русской фольклористики / М. К. Азадовский. М., 1963. - Т. 2 - 426 с.

41. Азбелев, С. Н. Отношение предания, легенды и сказки к действительности (с точки зрения разграничения жанров) / С. Н. Азбелев // Славянский фольклор и историческая действительность. М.; Л.: Наука, 1965.-С. 5-25.

42. Азбелев, С. Н. Проблемы международной систематизации преданий и легенд / С. Н. Азбелев // Русский фольклор: Специфика фольклорных жанров.-М.; Л.: Наука, 1966.-Т. 10.-С. 176-195.

43. Алексеев, Н. А. Ранние формы религии тюркоязычных народов Сибири / Н. А. Алексеев. — Новосибирск: Наука, 1980. — 318 с.

44. Аникин, В. П. Русское устное народное творчество / В. П. Аникин. М.: Высшая школа, 2001. - 726 с.

45. Аникин, В. П. Теория фольклора. Курс лекций / В. П. Аникин. 3-е изд. - М: КДУ, 2007 - 432 с.

46. Бакаева, Э. П. Добуддийские верования калмыков / Э. П. Бакаева. -Элиста: АПП «Джангар», 2003. 358 с.

47. Балдаев, С. П. Избранное / С. П. Балдаев. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1961. — 256 с.

48. Балдаев, С. П. Родословные предания и легенды бурят / С. П. Балдаев. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1970. — Ч. I. - 364 с.

49. Банзаров, Д. Собр. соч. / Д. Банзаров. М.: Изд-во АН СССР, 1955. -374 с.

50. Бардаханова, С. С. Малые жанры бурятского фольклора: пословицы, загадки, благопожелания / С. С. Бардаханова. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1982. 208 с.

51. Басилов, В. Н. Избранники духов / В. Н. Басилов. М.: Политиздат, 1984.-208 с.

52. Бахтин, М. М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук / М. М. Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

53. Березкин, Ю. Е. Мифы южноамериканских индейцев на сюжет обряда инициации / Ю. Е. Березкин // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов / под ред. Б. Н. Путилова. Л.: Наука, 1984. С. 6-15.

54. Борбоев, Л. А. Сказание старого шамана / Л. А. Борбоев. Улан-Удэ: Буряад унэн, 2001 - 60 с.

55. Бройтман, С. Н. Историческая поэтика / С. Н. Бройтман. М.: Изд-во РГГУ, 2001.-403 с.

56. Бурнаков, В. А. Духи среднего мира в традиционном мировоззрении хакасов / В. А. Бурнаков. — Новосибирск: Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2006. — 200 с.

57. Бурчина, Д. А. Гэсэриада западных бурят / Д. А. Бурчина. -Новосибирск: Наука, 1990. 449 с.

58. Бурыкин, А. А. Вера в духов: Сколько душ у человека /

59. A. А. Бурыкин. СПб.: Азбука-классика; Петербургское востоковедение, 2007. - 320 с.

60. Веселовский, А. Н. Миф и символ / А. Н. Веселовский // Русский фольклор. Т. XIX. Вопросы теории фольклора. Л.: Наука, 1979. - С. 186— 199.

61. Веселовский, А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. -М.: Высш. шк., 1989. 406 с.

62. Владимирцев, В. П. К типологии мотивов сердца в фольклоре и этнографии / В. П. Владимирцев // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов / под ред. Б.Н. Путилова. Л.: Наука, 1984. - С. 204-211.

63. Галданова, Г. Р. Доламаистские верования бурят / Г. Р. Галданова. -Новосибирск: Наука, 1987. 116 с.

64. Гомбоин, Д. Д. Образы зооантропоморфных врагов в эхирит-булагатских улигерах / Д. Д. Гомбоин // Поэтика жанров бурятского фольклора. Улан-Удэ: СО АН БИОН, 1982. - С. 43-57.

65. Гунгаров, В. Ш. Топонимические легенды и предания хори-бурят /

66. B. Ш. Гунгаров // Поэтика жанров бурятского фольклора. Улан-Удэ: СО АН БИОН, 1982. - С. 34-42.

67. Гунгаров, В. Ш. Художественный строй бурятских преданий / В. Ш. Гунгаров // Проблемы традиционной культуры народов Байкальского региона: мат-лы междунар. науч.-практ. конф. Улан-Удэ, 1999. - С. 122125.

68. Дампилова, JI. С. Поэтика заянских песнопений / JI. С. Дампилова // Мир Центральной Азии. Т. IV. Ч. II. Языки. Фольклор. Литература: мат-лы междунар. конф. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2002.- С. 38-44.

69. Дампилова, Л. С. Шаманские песнопения бурят: символика и поэтика / Л. С. Дампилова. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005 - 248 с.

70. Дашиева, Н. Б. Культурно-семантический и историко-генетический анализ кузнечных мифов бурят Предбайкалья / Н. Б. Дашиева // Этнические процессы и традиционная культура. М.; Улан-Удэ: Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 2005. - Вып. 9. - С. 20^6.

71. Де Гроот, Я. Я. М. Демонология древнего Китая / Я. Я. М. Де Гроот / Р.В. Котенко; пер. с англ. СПб.: Издательская группа «Евразия», 2000 -352 с.

72. Дзенискевич, Г. И. Медведь в фольклоре индейцев Аляски / Г. И. Дзенискевич // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов / под ред. Б.Н.Путилова. —Л.: Наука, 1984. -С. 16-23.I

73. Дугаров, Б. С. Мифология бурятской Гэсэриады: восточные тэнгри / Б. С. Дугаров. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2005. - 226 с.

74. Дугаров, Б. С. Мифология бурятской Гэсэриады: западные тэнгри / Б. С. Дугаров. Улан-Удэ: Изд-во ОАО «Республиканская типография», 2007.-268 с.

75. Дугаров, Д. С. Исторические корни белого шаманства: (начматериале обрядового фольклора бурят) / Д. С. Дугаров. — М.: Наука, 1991. -300 с.

76. Дугаров, Р. Н. Символика шаманизма и ее отражения в фолклорных сюжетах бурят / Р. Н. Дугаров // Вторая дальневосточная конференция молодых историков. — Владивосток,71992. С. 81-82.

77. Еремина, В. И. Ритуал и фольклор / В. И. Еремина. Л.: Наука, 1991.-207 с.

78. Жамбалова, С. Г. Профанный и сакральный миры ольхонских бурят

79. С. Г. Жамбалова. Новосибирск: Наука, Сиб. изд. фирма РАН, 2000. -400 с.

80. Жирмунский, В. М. Фольклор Запада и Востока: Сравнительно-исторические очерки / В. М. Жирмунский. -М.: ОГИ, 2004. 464 с.

81. Зомонов, М.Д. Сущность бурятского шаманизма / М.Д. Зомонов. -Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1996 130 с.

82. Зомонов, М. Д. Бурятский шаманизм: учеб. пособие / М. Д. Зомонов, Ж. М. Зомонов; ФГОУ ВПО ВСГАКИ. Улан-Удэ: ИПК , ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2008. - 160 с.

83. Иванов, В. В. Инвариант и трансформация в мифологических и фольклорных текстах / В. В. Иванов, В. Н. Топоров // Типологические исследования по фольклору: сб. ст. памяти В. Я. Проппа. -М.: Наука, 1975. -320 с.

84. Кенин-Лопсан, М. Б. Дыхание черного неба. Мифологическое наследие тувинского шаманства / М. Б. Кенин-Лопсан. М.: Велигор, 2008. -192 с.

85. Криничная, Н. А. Персонажи преданий: становление и эволюция , образа / Н. А. Криничная. Л.: Наука, 1988. - 192 с.

86. Криничная, Н. А. Русская мифология: Мир образов фольклора / Н. А. Криничная. -М.: Академический Проект; Гаудеамус, 2004. 1008 с.

87. Кругляшова, В. П. Жанры несказочной прозы уральского горнозаводского фольклора: учеб. пособие по спецкурсу для филол. фак. /

88. B. П. Кругляшова. Свердловск: Изд-во урал. ун-та, 1974. - 168 с.

89. Ксенофонтов, Г. В. Легенды и рассказы о шаманах у якутов, бурят и тунгусов (материалы к мифологии урало-алтайских племен в Сев. Азии). -Иркутск, 1928.-4.1. 1928.-77 с.

90. Кузьмина Е. Н. Легенда о Байкале и Ангаре / Е. Н. Кузьмина // Мат-лы 1-й респ. конф. молодых ученых по обществ, наукам. — Улан-Удэ, 1973.1. C. 290-297.

91. Лотман, Ю. М. Происхождение сюжета в типологическом освещении / Ю. М. Лотман // Избранные статьи. В 3 т. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн: Александра, 1992. — Т. 1. - С. 224-242.

92. Манжигеев, И. А. Бурятские шаманистические и дошаманистические термины / И. А. Манжигеев; отв. ред. А.П. Окладников. -М.: Наука, 1978.-127 с.

93. Мелетинский, Е. М. Миф и историческая поэтика фольклора / Е. М. Мелетинский // Фольклор. Поэтическая система. М.: Наука, 1977. -С. 23-41.

94. Мелетинский, Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа / Е. М. Мелетинский. М.: Наука, 1986. - 319 с.

95. Мелетинский, Е. М. Поэтика мифа / Е. М. Мелетинский. М.: Издательская фирма «Восточная литература», 2000. - 407 с.

96. Мифологический словарь / Гл. ред. Е.М. Мелетинский. М.: Сов. энциклопедия, 1991. - 736 с.

97. Михайлов, Т. М. Опыт сравнительно-исторического изучения шаманизма бурят и тюркоязычных народов Сибири / Т. М. Михайлов // Всесоюз. сессия, посвящ. итогам этногр. полевых иссл. 1976-1977 гг.: тез. докл. Ереван, 1978.-С. 164-166.

98. Михайлов, Т. М. Из истории бурятского шаманизма (с древнейших времен по XVIII в.) / Т. М. Михайлов. Новосибирск: Наука, 1980.-320 с.

99. Михайлов, Т. М. Бурятский шаманизм: история, структура и социальные функции / Т. М. Михайлов; отв. ред. И. А. Асалханов. -Новосибирск: Наука, 1987. 287 с.

100. Неклюдов, С.Ю. О некоторых аспектах исследования фольклорных мотивов / С.Ю. Неклюдов // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов: сб. статей. Под ред. Б.Н. Путилова. Л.: Наука, 1984. - С. 221-229.

101. Неклюдов, С. Ю. Монгольская мифология : религиозные и повествовательные традиции / С. Ю. Неклюдов // Мифология и литературы ' Востока. -М.: Наследие, 1995. С. 67-77.

102. Неклюдов, С. Ю. Какого роста демон? / С. Ю. Неклюдов // Демонология как семиотическая система: Изображение. Текст. Народная культура: тез. докл. междунар. конф. Москва, РГГУ, 18-19 июня 2010 г. М., 2010.-С. 34-35.

103. Нестерова, Л.Д. Главные герои сказок и олонхо / Л.Д. Нестерова // Эпическое творчество народов Сибири и Дальнего Востока: мат-лы всесоюз. конф. фольклористов. Якутск, 1978.— С. 159-162.

104. Новик, Е. С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме (опыт ' сопоставления структур) / Е. С. Новик. М.: Гл. ред. восточных литератур, 1984. — 304 с. — (Исследования по фольклору и мифологии Востока).

105. Окладников, А. П. Бурятские легенды о хозяевах Лены и Шишкинские скалы / А. П. Окладников // История и культура Бурятии. -Улан-Удэ, 1976.-С. 158-177.

106. Ш.Павлов, Е. В. Вариативность уранического пантеона западных бурят и этническая история Предбайкалья / Е. В. Павлов // Этническая культура: история и современность. М.; Улан-Удэ: Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 2002. - Вып. 7. - С. 32-62.

107. Павлов, Е. В. Буха-нойон баабай и Хан-Шаргай нойон: к проблеме ареальной типологии / Е. В. Павлов // Этнические процессы и традиционная культура. М.; Улан-Удэ: Изд.-полигр. комплекс ВСГАКИ, 2005. - Вып. 9. -С. 92-107.

108. Померанцева, Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре / Э. В. Померанцева. М.: Наука, 1975. - 191 с.

109. Померанцева, Э. В. Русская устная проза / Э. В. Померанцева. -М.: Просвещение, 1985. 272 с.

110. Потапов, JI. П. Алтайский шаманизм / JI. П. Потапов. JL: Наука, 1991.-320 с.

111. Поэтика: Словарь актуальных терминов и понятий / Гл. науч. ред. > Н.Д. Тамарченко. М. :Изд-во Кулагиной; Intrada, 2008. - 358 с.

112. Призраки ночи: Предания и поверья / С. Иванченко; пер. с англ. -М.: Изд. центр «Терра». 142 с. - (Зачарованный мир).

113. Пропп, В. Я. Принципы классификации фольклорных жанров // Советская этнография. 1964 - № 4 - С. 147-154.

114. Пропп, В.Я. Фольклор и действительность / В.Я. Пропп. М.: Наука, 1976.

115. Пропп, В. Я. Поэтика фольклора (собрание трудов) / В. Я. Пропп.- М.: Лабиринт, 1998. 352 с.

116. Пропп, В. Я. Исторические корни волшебной сказки / В. Я. Пропп.- 4-е изд.. М.: Лабиринт, 2000а. - 333 с.

117. Пропп, В. Я. Русская сказка / В. Я. Пропп. М.: Лабиринт, 20006. -413 с.- (Собрание трудов. Т. 4).

118. Пропп, В. Я. Фольклор. Литература. История. (Собрание трудов) / В.Я. Пропп. М.: Лабиринт, 2002. - 464 с.

119. Путилов, Б. Н. Эпос и обряд / Б. Н. Путилов // Фольклор и этнография. Обряды и обрдовый фольклор. Л.: Наука, 1974. - С. 76-81.

120. Путилов, Б. Н. Фольклор и народная культура; In memoriam / > Б. Н. Путилов. СПб.: Петербургское востоковедение, 2003. - 464 с.

121. Разумова, И. А. Сказка и былинка. (Мифологический персонаж в системе жанра) / И. А. Разумова. — Петрозаводск: Карельский науч. центр, РАН, 1993.- 112 с.

122. Рифтин, Б. Л. Преобразование заимствованных сюжетов и образов / Б. Л. Рифтин // Фольклор: образ и поэтическое слово в контексте. — М.: Наука, 1984.-С. 149-170.

123. Роллестон, Т. Мифы, легенды и предания кельтов / Е. В. Глушко; пер. с англ. — М.: Центрполиграф, 2004. 349 с.

124. Садокова, А. Р. Религиозно-мифологические образы в японской обрядовой поэзии / А. Р. Садокова // Мифология и литературы Востока. М.: Наука, 1995.-С. 100-125.

125. Силантьев, И. В. Поэтика мотива / И.В. Силантьев; отв. ред. , Е. К. Ромодановская. М.: Языки славянской культуры, 2004. - 296 с.

126. Силантьев, И. В. Сюжетологические исследования / И.В. Силантьев. М.: Языки славянской культуры, 2009. - 224 с.

127. Соколова, В. К. Русские исторические предания. М.: Наука, 1970. -323 с.

128. Соколова, В. К. Об этнографических истоках сюжетов и образов преданий / В. К. Соколова // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов / под ред. Б.Н.Путилова. Л.: Наука, 1984. - С. 132-137.

129. Соловьева, А. А. Демонологические представления в современной Монголии / А. А. Соловьева // Монгол судлалын чуулган. Эрдэм шинжилгээний сэтгуул- № 6 (41). Улаанбаатар, 2009. - С. 240-248.

130. Соловьева, А. А. Имитация демонического в китайской традиции / А. А. Соловьева // Демонология как семиотическая система: Изображение. Текст. Народная культура: тез. докл. междунар. конф. Москва, РГГУ, 18-19 июня 2010 г. -М., 2010. С. 48-51.

131. Тихонова, Е. Л. Сюжеты и мотивы бурятских генеалогических преданий в репертуаре русского населения Забайкалья / Е. Л. Тихонова // ,

132. Традиионный фольклор в полиэтнических странах: мат-лы междунар. науч. симп., 28 июня 5 июля 1998 г. - Улан-Удэ, 1998. - 4.1. - С. 45-48.

133. Токарев, С. А. Двуполые существа / С. А. Токарев // Мифы народов мира: Энциклопедия. — М., 1980. — Т. 1. — С. 358—359.

134. Туденов, Г. О. Легенда о Бальжан-хатун один из первых памятников дореволюционной художественной бурятской литературы / Г. О. Туденов // Тр. БИОН. - 1972. - Вып. 16: Сер. . филол. Бурятская литература. — С. 158-176.

135. Тулохонов, М. И. Об отражении действительности в бурятских легендах и преданиях / М. И. Тулохонов // Фольклор и историческая действительность: всесоюз. науч. конф. 12—14 октября 1976 г.: тез. докл. — Махачкала, 1976. С. 75-76.

136. Тулохонов, М. И. Мифическое в легендах и преданиях бурят / М. И. Тулохонов // Эпическое творчество народов Сибири и Дальнего Востока: всесоюз. конф. фольклористов. Якутск, 1978. - С. 87-92.

137. Тулохонов, М. И. Бурятские исторические предания / М. И. Тулохонов // Поэтика жанров бурятского фольклора. Улан-Удэ: СО АН БИОН, 1982.-С. 3-17.

138. Тулохонов, М. И. Генеалогические легенды и предания как источник по этнической истории бурят / М. И. Тулохонов // Этнокультурные процессы в Юго-Восточной Сибири. — Улан-Удэ, 1989. 64-67.

139. Тэрнер, В. Символ и ритуал. / В. Тэрнер. — М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1983. — 277 с.

140. Уланов, А. И. Бурятский фольклор и литература / А. И. Уланов. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1959. 158 с.

141. Уланов, А. И. О роли мифа в древнем фольклоре бурят / А. И. Уланов // Поэтика жанров бурятского фольклора. Улан-Удэ: СО АН БИОН, 1982.-С. 18-24.

142. Урбанаева, И. С. Шаманская философия бурят-монголов: Центральноазиатское тэнгрианство в свете духовных учений: в 2 ч. /

143. И. С. Урбанаева. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 2000. - Ч. 1. - 265 с.

144. Уолш, Р. Дух шаманизма / С. Каноненко; пер. с англ. М.: Изд-во Трансперсонального института, 1996. -288 с.

145. Федорова И. К. Мотивы и образы волшебной сказки в фольклоре полинезийцев / И. К. Федорова // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов / под ред. Б.Н. Путилова. — JL: Наука, 1984.-С. 83-116.

146. Фрейденберг, О. М. Миф и литература древности / О. М. Френденберг. М. : Наука, 1978. - 607с.

147. Фрейденберг, О. М. Поэтика сюжета и жанра / подг. текста и общая ред. Н. В. Брагинской. М.: Лабиринт, 1997. - 448 с.

148. Хангалов, М. Н. Собрание сочинений в 3 т. / под ред. Г.Н. Румянцева. Улан-Удэ: тип. Минкультуры БурАССР, 1958. - Т. 1. -551 с.

149. Хангалов, М. Н. Собрание сочинений в 3 т. / под ред. Г.Н. Румянцева. Улан-Удэ: тип. Минкультуры БурАССР - Улан-Удэ, 1959. Т. 2. - 444 с.

150. Хангалов, М. Н. Собрание сочинений в 3 т. / под ред. Г.Н. Румянцева. Улан-Удэ: ОАО «Республиканская тип.», 2004. - Т. 3. -312 с.

151. Харитонова, В. И. Феникс из пепла? Сибирский шаманизм на рубеже тысячелетий / В. И. Харитонова: Ин-т этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН. М.: Наука, 2006. - 372 с.

152. Хомич Л. В. Реальность и фантазия в фольклоре ненцев / Л. В. Хомич // Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов / под ред. Б.Н. Путилова. Л.: Наука, 1984. -С. 142-149.

153. Хоппал, М. Шаманские представления о смерти / М. Хоппал // «Избранники духов» «Избравшие духов»: Традиционное шаманство инеошаманизм. Памяти В.Н. Басилова (1937-1998): Сб. ст. М., 1999. - С. 8997.

154. Христофорова О. Б. Как выглядит икота? // Демонология как семиотическая система : Изображение. Текст. Народная культура. Тезисы , докладов международной конференции. Москва, РГГУ, 18-19 июня 2010 г. -М., 2010.-С. 30-34.

155. Хроленко, А. Т. Семантическая структура фольклорного слова / А. Т. Хроленко // Русский фольклор. XIX: вопросы теории фольклора. JL, 1979.-С. 149-155.

156. Хундаева, Е. О. Бурятский эпос о Гэсэре: символы и традиции / Е. О. Хундаева. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1999. - 95 с.

157. Цыбен Жамцарано. Путевые дневнки: 1903-1907 гг. / отв. ред. Ц.П. Ванникова. Сост. В.Ц. Лыксокова, Ц.П. Ванникова, И.В. Кульганек. — * Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН. 2001. 380 с.

158. Чистов, К. В. Русские народные социально-утопические легенды XVII-XIX вв. / К. В. Чистов. М.: Наука, 1967. - 341 с.

159. Шаракшинова, Н. О. Бурятский фольклор / Н. О. Шаракшинова. -Иркутск, 1959.-227 с.

160. Шаракшинова, Н. О. Бурятское народное поэтическое творчество : (учеб. пособие) / Н.О. Шаракшинова. Иркутск, 1975. — 234 с.

161. Шаракшинова, Н. О. Мифы бурят / Н. О. Шаракшинова. -Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1980. 167 с.

162. Элиаде, М. Трактат по истории религий: в 2 т. / А. А. Васильев; пер. с фр. СПб.: Алетейя, 1999. - Т. 1. Миф, религия, культура - 392 с.

163. Энциклопедия сверхъестественных существ: Иллюстрированный путеводитель по мифам, преданиям и сказкам / авт.-сост. Кирилл Королев. -М.: ЭКСМО; СПб.: Terra Fantastica, 2002. 448 с.

164. Эргис, Г. У. Исторические предания и рассказы якутов. В 2 ч. / Г. У. Эргис. М.; Л., 1960. - Ч. 1. - 322 с.

165. Юдин, Ю. И. Дурак, шут, вор и черт / сост., науч. ред. В. Ф. Шевченко. -М.: Лабиринт, 2006. 336 с.

166. На иностранных языках На английском языке

167. Brunvand J. H. The Mexican Pet: More "new" urban legends and some old favorites. NY: Norton, 1986. - 221 p.

168. Shamanism and perfoming arts. Papers and Abstracts for the 2nd Conference of the International Society for Shamanistic Research July 11-17, 1993, Budapest, Hungary. Budapest, 1993.1. На немецком языке

169. Чистов, K.B. К вопросу о принципах классификации жанров устной народной прозы / K.V. Cistov Zur frage der klassifikationsprinzipien der prosa-volksdichtung.1. На бурятском языке

170. Гунгаров, В. Ш. Буряад арадай туухэ домогууд / отв. ред. С. С. Бардаханова, сост., В. Ш. Гунгаров. Улан-Удэ, 1990. - 176 с.

171. Ресурсы удаленного доступа

172. Данилов, Г. Путешествие шамана и путешествие художника. Заметки по поводу диптиха С. Тумановой «Сон шамана» Электронный ресурс. http://www.alterego.com.ua/gallery/pict/shaman.html.

173. Хагдаев, В. В. Шаманизм и мировые религии Электронный ресурс.: http ://www.baikal. irkutsk.ru/php/statya.php?razdel=shamanizm &потегь=4. txt.