Хакасские народные бытовые сказки: сюжетный состав и поэтика

Торокова, Евгения Семеновна

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Хакасские народные бытовые сказки: сюжетный состав и поэтика

Год: 2005
Автор научной работы: Торокова, Евгения Семеновна
Ученая cтепень: кандидата филологических наук
Место защиты диссертации: Уфа
Код cпециальности ВАК: 10.01.09

Диссертация по филологии на тему 'Хакасские народные бытовые сказки: сюжетный состав и поэтика'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Хакасские народные бытовые сказки: сюжетный состав и поэтика"

На правах рукописи

Торокова Евгения Семеновна

ХАКАССКИЕ НАРОДНЫЕ БЫТОВЫЕ СКАЗКИ: СЮЖЕТНЫЙ СОСТАВ И ПОЭТИКА

Специальность 10.01.09- фольклористика

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Уфа 2005

Работа выполнена в отделе фольклора и искусства Института истории, языка и литературы Уфимского научного центра РАН

Научный руководитель-

доктор филологических наук, профессор Сулейманов Ахмет Мухаметвалиевич

Официальные оппоненты- доктор филологических наук, профессор

Карпухин Иван Егорович

кандидат филологических наук, доцент Галина Гульназ Салаватовна

Ведущая организация -

Башкирский государственный педагогический университет

Защита состоится «28» апреля 2005 года в_часов на заседании специализированного совета KP212.013.11 по присуждению ученой степени кандидата филологических наук при Башкирском государственном университете по адресу: 450074, г. Уфа, ул. Фрунзе, д. 32.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Башкирского государственного университета.

Автореферат разослан «26» марта2005 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук

3. Я. Шарипова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. История собирания и публикации хакасских народных бытовых сказок началась со второй половины XIX века с появлением в печати первых записей А. А. Кузнецовой, Н. Ф. Катанова. Несмотря на то, что за это время был накоплен богатый материал по хакасским бытовым сказкам, их сюжетный репертуар еще не стал объектом специального научного исследования, чем и определяется актуальность данной работы. Классификация хакасских бытовых сказок по социально-классовой принадлежности главного отрицательного персонажа, которая была предложена исследовательницей хакасского фольклора М. А. Ун-

~ 1

гвицкой , используется и в настоящее время, несмотря на то, что этот социологический подход в научном плане себя не оправдал. Потому потребовалось применение научно-обоснованных критериев и принципов классификации с учетом жанрово-видовых особенностей бытовых сказок.

Важнейшей и актуальной задачей исследования является также изучение хакасских бытовых сказок в сопоставительном аспекте со сказками других народов, что даст возможность определить национальное и межнациональное в сказочном фольклоре хакасов и узнать своеобразие их сказочной традиции, а заодно установить ее взаимосвязи со сказочным творчеством других народов. Основой для такого рода исследований является систематизация сюжетного состава хакасских бытовых сказок.

Необходимостью восполнить этот существующий пробел определяется актуальность предлагаемой исследовательской работы, представляющей первый опыт изучения сюжетного репертуара хакасских бытовых сказок.

Объектом исследования в данной диссертации является хакасская народная бытовая сказка.

Цель и задачи исследования. Основная цель работы заключена в изучении сюжетного состава хакасских бытовых сказок с выявлением его национальной специфики.

С учетом поставленной цели решались следующие задачи:

- провести типологическую классификацию сюжетов хакасских бытовых сказок по международному указателю сказочных сюжетов А. Аарне -С. Томпсона (АТ);

- выявить общее и особенное в хакасских бытовых сказках в кругу других тюрко-монгольских, восточнославянских сказок;

- рассмотреть контаминации сюжетов и мотивов в хакасских бытовых сказках; определить их значение и роль в раскрытии идейно-художественного мира хакасских сказок.

Унгвицкая М А Хакасская бытовая сказка -Абакан 1966 -72 с

Научная новизна работы состоит в том, что

- впервые дана общая характеристика сюжетного состава хакасских бытовых сказок;

- проведен сравнительный анализ типов героев хакасских сказок.

- составлен указатель сюжетов и мотивов хакасских бытовых сказок,

- проведено сопоставительное изучение сюжетов хакасских сказок с восточнославянскими, тюрко-монгольскими сказками;

- исследован вопрос контаминации сюжетов и мотивов в хакасских бытовых сказках.

Источниковедческой базой исследования являются материалы IX тома «Образцов народной литературы тюркских племен», собранные Н.Ф. Катановым, сказки, опубликованные в различных сборниках начиная с конца XIX века по настоящее время, материалы рукописного фонда Хакасского научно-исследовательского института языка, литературы и истории, а также собственные записи диссертанта Сопоставительным материалом служат аналогичные сказки других тюрко-монгольских и славянских народов, сверенные с международным сюжетным указателем А. Аарне - С Томпсона «Сравнительным указателем сюжетов восточ-

нославянской сказки» (СУС)

Теоретической базой исследования послужили сравнительно-историческая концепция А. Н. Веселовского, В. М. Жирмунского, В Я. Проппа, Б. Н. Путилова и других ученых. Существенную методическую помощь оказали работы исследователей сказок других народов: В. П Аникина, Н. В. Ведерниковой, Э. В. Померанцевой, В. Я. Проппа, Н. И Савушкиной, Н. В. Соболевой, Ю. И. Юдина, Е. С.Сидоровой, А. М. Су-лейманова, Д. Я. Яшина, Е. Д Турсунова, М. М Алиевой, Е. С. Конкки и

др.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в нем определено место жанра бытовой сказки в общей системе хакасской сказки как вида устно-поэтического творчества хакасов. В работе дается теоретическое обоснование принятой в ней сюжетно-тематической классификации хакасских бытовых сказок.

Практическая ценность диссертации определяется тем, что ее материалы могут быть использованы для научных описаний сюжетов сказок вообще и хакасских в частности, для составления указателей с общим типологическим анализом, например, энциклопедии сказок народов РФ

быть привлечены для сравнительно-сопоставительного анализа сказочного фольклора тюрко-монгольских народов и могут быть использованы при разработке теории национального юмора.

Апробация работы. Основные результаты исследования нашли отражение в докладах, сообщениях на научных конференциях: «Республиканская научно-практическая конференция студентов, аспирантов, молодых преподавателей факультета башкирской филологии и журналистики» (Уфа, 2000), «Традиции и культура народов Волго-Уральского региона» (Уфа, 2001), «IV республиканская научно-практическая конференция молодых ученых по социально-экономическим наукам» (Уфа, 2002).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, приложения, списка условных сокращений.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении освещается история собирания, публикации и изучения хакасских бытовых сказок, определяется актуальность проблемы, излагается методология и методика исследования, характеризуются цели и задачи диссертационной работы.

Первая глава - «Сюжетный состав хакасских бытовых сказок». Хакасские бытовые сказки имеют много типологических сходств с бытовыми сказками других народов, поэтому при классификации их жанровых разновидностей был использован опыт исследователей аналогичных сказок. При классификации бытовых сказок хакасов приоритетное значение имели жанровые особенности сказки, то есть ее эстетическое начало. Она построена на принципе «определенный тип сюжета определяется определенными типами героев»1. Хакасские бытовые сказки были разделены на две жанровые разновидности: 1) новеллистические сказки и 2) сатирические и юмористические сказки.

Первый раздел «Новеллистические сказки» состоит из четырех параграфов. По сюжетной типологии и по функциям персонажей новеллистические сказки разделены на следующие группы: 1) сказки о мудрецах, 2) сказки о влюбленных, верных и неверных женах, 3) сказки о строптивых женах, 4) сказки о людях с коровьими ногами.

Первый параграф «Сказки о мудрецах» посвящен рассмотрению типов героев-мудрецов хакасских новеллистических сказок, анализу сюжетных типов сказок, входящих в данный сюжетно-тематический цикл.

В типологии мудрецов хакасских бытовых сказок был использован опыт анализа типов мудрецов в башкирских бытовых сказках, предложенный А. М. Сулеймановым [1991]. По способу проявления мудрости

1 СзлеПманов Л М Башкирские народные бытовые сказки особенности сюжетного состава типологии персонажей, жанровой проблематики и поэтики Автореф дис д-рафиюл наук -М, 1991 -С 1

были выделены следующие типы мудрецов: 1. добрый советчик; 2. герой-отгадчик трудных задач; 3. героиня сказок на сюжет 875 В (Мудрая девушка).

Первый тип мудреца, доброго советчика, в хакасских сказках представлен в сюжетах типа AT 910 В (Три добрых совета), AT 911*(Отцовские советы), AT 915 А (Неправильно понятые наставления). Советы мудреца имеют прямой, императивный характер или же обладают скрытным, иносказательным значением. Когда совет дается иносказательно, герою для правильного понимания смысла совета требуется помощь другого мудреца, так как буквальное следование сказанному приводит к отрицательному результату. В сказках этой подгруппы основное внимание отводится не герою, следующему примеру старших и действующему согласно их указаниям, а мудрым советам, в которых заключается смысл содержания и идея сказки. Советы, как правило, опережают последующее развитие сказочного действия, герой только следует им, он пассивен. В них дана установка на совершение Правильного поступка, регламентировано поведение героя, которое определяется верностью выбора того или иного действия.

Второй тип мудреца представлен в образе героя - острослова, отгадчика трудных загадок, который благодаря своей находчивости, уму и мудрости выполняет различные трудные' задачи-испытания и одерживает верх над своим противником (AT 655 (Умные братья), AT 671 Е* (Чудесный мальчик), AT 725 А* (Иосиф Прекрасный), AT 875 Е* (Спор о жеребенке), AT 920 (Царь Соломон). AT 921 А (Куда тратятся деньги), СУС 921 А*** (Меткие ответы) и др.). Включение в состав хакасских новеллистических сказок сюжетов типа AT 671 Е*, СУС 725 А* связано с тем, что трудные задачи в них герой разрешает благодаря своему уму и знаниям, без помощи волшебных помощников и предметов.

Третий тип мудрецов - героиня сказок на сюжет типа AT 875 (Мудрая девушка). В них разрабатывается мотив трудной задачи: героиня должна отгадать загадку, выполнить невыполнимые задания.

Во втором параграфе «Сказки о влюбленных, верных и неверных женах» исследованы сюжеты сказок двух тематических подгрупп: о влюбленных, о верных и неверных женах.

В сказках первой подгруппы героем является молодой человек, добивающийся руки невесты. Он проходит определенные брачные испытания, связанные с выполнением различных задач и с преодолением препятствий и трудностей на пути скрепления брачных уз со своей избранницей (AT 851 (Неразгаданные загадки), AT 851А (Турандот), AT 853 (Царевна не находит ответа), AT 926 С* (Сосватанные дети)). В бытовой сказке дано ироничное и насмешливое переосмысление действий и поступков героя волшебной сказки. Мотив социального неравенства в сказках этой подгруппы присутствует в изображении соперничества двух женихов, один из которых богатый, другой бедный. Здесь он является дополнительным

препятствием для бедного жениха («Как богач и бедняк сватали девушку», AT 926 С* (Сосватанные дети)

Для хакасских сказок о влюбленных не характерно описание любовных романтических чувств и переживаний героя, пленившегося образом прекрасной незнакомки и отправившегося на поиски возлюбленной Мы обнаружили лишь одну и то заимствованную сказку «Иван-царевич»

В сказках о верных женах испытаниям подвергается героиня Она проходит через лишения и разлуку и в конце добивается справедливости (доказывает свою невиновность, наказывает клеветника), заново восстанавливает разрушенный семейный союз (AT 881 (Оклеветанная жена), AT 882 А (Спор о верности жены), AT 883 А (Оклеветанная девушка), СУС -887* (Женевьева)) Находчивой и верной женой является героиня сатирически заостренных сказок на сюжет типа AT 1730 (Священнослужители у красавицы)

Если сюжеты о неверных женах (AT 1350 (Испытание верности), AT 1410 (Исповедь жены ревнивца), AT 1418 (Сомнительная клятва) и тд) бытуют в сказочном репертуаре многих народов, например, у русских, татар, башкир, узбеков, то в записях хакасских бытовых сказок мы их не обнаружили Причину их отсутствия сейчас выявить трудно В этой подгруппе сказок были исследованы варианты хакасских сказок на сюжет типа AT 1725 (Влюбленный поп) Их основной конфликт (состязание в хитрости между неверной женой и работником бая) схож с русскими сказками, очевидно, что эти хакасские сказки были заимствованы из репертуара восточнославянских сказок

В третьем параграфе «Сказки о строптивых женах» исследованы сказки на сюжеты типа 901 (Укрощение строптивой), AT 1164 (Злая жена в яме), в первом сюжете изображены сцены укрощения строптивой молодой жены, во втором - бегство черта от злой и упрямой женщины

Эти типы сюжетов многие исследователи [Пропп В Я , 1984, Аникин В П, 1959, и др ] рассматривают вместе с другими сюжетно-тематическими группами сказок о злых, ленивых и неверных женах и таким образом не учитываются функции персонажей этих сказок Если в сказках о злых, ленивых и неверных женах героиня является субъектом действия, то в сказках о строптивых женах она - объект воздействия, когда герой сказки перевоспитывает свою строптивую жену

Сюжет типа AT 901 А (Укрощение строптивой) у многих народов бытует самостоятельно, тогда как в хакасском варианте он контаминируется с типами сюжетов AT 1920 А (Лгала и Подлыгала), AT 1533 (Дележ гуся) Оба сюжета относятся к разряду юмористических сказок и при этом имеют социально заостренный характер В контаминации с ними тип AT 901 А теряет свое основное идейное звучание, так как здесь перевоспитание строптивой жены дается как очередная трудная задача в споре героя со своим противником

Отличаются и хакасские сказки на сюжет типа AT 1164 (Злая жена в яме): они разработаны как юмористические и как новеллистические. Если юмористические сказки полностью совпадают с международным типом сюжета, то в новеллистическую сказку вводится рассказ женщины о ее похождении в подземном мире.

Создание большинства сказок о строптивых женах происходило, как считают ученые, в условиях господства патриархальных отношений, в эпоху феодализма, когда женщина подвергалась семейному гнету. Однако основой для этих сказок могли стать и анимистические представления древних людей о природе человеческих качеств - лени, строптивости, жадности и других как о живых существах. Безусловно, с течением времени сказки претерпели изменения под влиянием моральных норм патриархата.

Четвертый параграф «Сказки о людях с коровьими ногами», В этих сказках люди с коровьими ногами - шек-азах (букв.: с коровьими ногами) называются мусмалами или мохсагалами. Вопрос о происхождении мус-мала и мохсагала в хакасском фольклоре остается не ясным, оба являются мифологическими персонажами.

Встречающаяся в этих сказках борьба между героиней и человеком с коровьими ногами, а также функции последнего — похищение и каннибализм - позволили нам провести сказочно-мифологическую параллель между ними и героями новеллистических сказок о жестоких разбойниках и смелой девушке (сюжеты типа AT 956 А (Человек у разбойников), AT 956 В (Девушка и разбойники), AT 676 (Два брата и сорок разбойников) и др.). Эти международные сюжеты в фольклоре хакасов отсутствуют. Вероятно, наличие в хакасском фольклоре персонажей, по своим функциям схожих с разбойниками, - человека с коровьими ногами и хасхы (от др.-тюрк. Qachin «беглый») не требовало заимствования этих сказок.

Среди сказок о людях с коровьими ногами были выявлены ранние сюжеты, где их образы реалистичны, и поздние сюжеты, в которых преобладает изображение исключительно демонических качеств этих персонажей, наделение их способностью принимать любое человеческое обличив. Если в сказках первых сюжетов героиня побеждает их благодаря своей храбрости, смелости (копает перед входом в дом глубокую яму, кипятит горячий кипяток; зимой убегает на лед), то во вторых сюжетах она использует знания охранительной магии (прячется в курятнике). Вторые сюжеты, по-нашему мнению, сложились в то время, когда для человека стало более занимательным и интересным само представление о существовании людей с коровьими ногами.

В содержании сказок о людях с коровьими ногами дана социальная оппозиция «своего» и «чужого»: для человека эти персонажи являлись «чужими».

Второй раздел «Юмористические и сатирические сказки» состоит из четырех параграфов: 1) сказки о хитрецах, 2) сказки о ловких и неуловимых ворах, 3) сказки о глупцах, 4) сказки о хитром человеке и обманутом им фантастическом существе.

Первый параграф - «Сказки о хитрецах». Сюжеты этих сказок разнотипны, однако приемы обмана и хитрости являются общими для всех героев, что позволило нам выделить типы героев-хитрецов, использующих определенные приемы обмана.

Хитрецы первого типа выдают одно за другое, обычное за «чудо». Они используют следующие приемы хитрости: продают «чудесных» предметов, животных и птиц (типы СУС -1548* (Ложечка-самосодочка), AT 1539 (Шут)), допускают в результатах своих действий какой-нибудь алогизм, которому дают «логичное» объяснение (сюжет типа AT 1381 (Болтливая жена и найденные сокровища)) Во всех сюжетах, где встречается прием хитрости «чудо», противник (противники) героя является глупцом. Но «чудо» может быть использовано хитрецом и как предлог, когда он хочет проучить человека, уверовавшего в свою премудрость, хитрость и т.д. (тип AT 1530 (Держит скалу)). В данном случае инициатива состязания в хитрости и мудрости исходит от противника героя, и хитрец действует по принципу «хитрость за хитрость» (тип AT 1920 В (Мне некогда (лгать)).

Хитрецы второго типа выдают себя за другого человека. Герой-хитрец изменяют свою внешность: он переодевается в девушку (прием траве-» стизма) (тип AT 1538* (Шут-невеста)) или облачается в одежды человека более высокого сословия, чем он сам (хитрец-бедняк в богатых одеждах выдает себя за богача). В последних сюжетах, как правило, присутствует судебный казус (тип AT 1543 (Ни пенни меньше)). Возможно, в этих сказках нашли отражение пародирование мотива оборотничества в волшебной сказке. Одурачивание и присвоение чужого имущества обманным путем в подобных сказках не осуждается и не порицается, напротив, считается, проявлением смекалки и хитрости. Но герой-хитрец в ряде сказок может быть представлен двояко, когда смех вызывают не только его хитроумные проделки, одураченные им персонажи, но и он сам. В финале таких сказок и хитрец может остаться ни с чем (тип AT 1655 (Выгодный обмен)).

Хитрецы второго типа также выступают в роли знахарей и исполняют присущие им функции лечат больных, находят пропавшие вещи. В сказке их хитрость не разоблачается, а сама их «деятельность» проникнута веселым юмором (типы AT 1358 А (Спрятанный любовник в виде черта), AT 1641 (Знахарь)).

Третий тип хитрецов представлен в хакасских сказках о работнике и бас (или попе). В исследовании сказки разделены на две подгруппы, в каждой из них представлены разные типы работников-хитрецов. Сказки первой подгруппы состоят из контаминации различных сюжетов, объединенных мотивом «уговор не сердиться» (тип AT 1000). Герой-хитрец под

видом глупца все приказы хозяина, выполняет буквально сказанному и вынуждает его нарушить свой уговор (типы AT 1003 (Пахота с собакой), AT 1006*(Зарежь овцу, которая на тебя посмотрит), AT 1009 (Сторожи дверь)).

К первому типу работников-хитрецов относятся герои сказок, в которых хитрый бай (или поп), нанявший работника за «щелчок по лбу», за «еду-питье в один присест», поручает герою выполнить трудные задачи (типы СУ С 1004**(Медведь в упряжке), AT 1072 (Состязание в беге), AT 1071 (Состязание в борьбе)).

Второму типу работника-хитреца принадлежат герои сказок, где взаимоотношения работника и бая (и попа) построены на принципе «хитрость за хитрость» («Жадный поп», тип AT 875 Е* (Спор о жеребенке) + отч. AT 1536 А (Покойница-воровка)).

Исследователями бытовых сказок [Ведерникова Н. М, 1975; Померанцева Э. В., 1965, и др.] хозяин, обычно, характеризуется глупым, а его работник хитроумным. Однако в хакасских сказках о работнике и бае, как и в башкирских бытовых сказках [Сулейманов А. М., 1994], инициатива в хитрости исходит от хозяина. В споре в хитрости «кто кого» победу всегда одерживает работник, человек неимущий, в чем можно видеть проявление народных представлений о социальной справедливости.

Во втором параграфе «Сказки о ловких и неуловимых ворах» были рассмотрены основные сюжеты сказок этого цикла, выявлены особенности типа героя - ловкого вора.

Мотивы сказочного воровства имеют большую древность и восходят к представлениям о том, что первые вещи, первые семена, а также искусства и ремесла, равна как и культы, принесли людям культурные герои. Это высказывание В. Я. Проппа [1984] поддержал целый ряд ученых [Меле-тинский Е. М., 1963; Турсунов Е. Д., 1973; Юдин Ю. И., 1975; Вавилова М. А., 1984; Сулейманов А. М, 1994].

Среди хакасов наиболее популярны сказки на сюжет типа AT 1525 А (Ловкий вор), который часто соединяется с сюжетами типа AT 1525Д (Вор обманывает прохожих), AT 1737 (Царь или священник в мешке), а также с сюжетами и мотивами состязания хитреца с одураченным хозяином озера. Даже сказка «Парень, обучавшийся трем ремеслам» на сюжет типа AT 950 (Сокровищница Рампсинита) имеет контаминацию с сюжетом типа AT 1525 А (Ловкий вор).

Сюжет типа AT 1525 А (Ловкий вор) отличается от других сюжетов о ловких ворах тем, что в нем используется принцип «гласности»: инициатором воровского поступка является сам хозяин богатства, народ как бы оправдывает своего героя. По мнению исследователей [Пропп В. Я., 1984; Ведерникова Н. М., 1975], то, что герой-вор всегда блестяще справляется с трудной задачей, связано с тем, что воровство в сказке - веселое занятие, целью которого является одурачивание барина. Следовательно, про-

тивники вора - барин, поп или мужик - люди глупые, с неповоротливым умом [Юдин Ю. И., 1975; Сидорова Е. С, 1974]. Но принцип «гласности» изначально требует противоборства с равным противником, а значит «обворованный человек в данном случае просто терпит поражение в хитрости» [Сулейманов А. М., 1991]

Сюжетное развитие хакасского варианта сказки на сюжет типа АТ 950 (Сокровищница Рампсиниты) полностью совпало с пересказом Геродота египетской сказки: серия краж, имеющая характер состязания между ловким вором и хозяином сокровищ в хитрости «кто кого обхитрит».

В хакасских сказках о ловких ворах герой предстает настоящим вором-профессионалом или обучающимся искусству воровства. Ведь в сказке воровство, прежде всего, - умение, требующее определенной подготовки. Если оценивать поступки ловкого вора как социальное зло, как об этом писали Д. М. Молдавский [1967], Е. Ф. Тарасенкова [1955] и др., то мы тем самым сведем воедино эстетическое и социальное и не будем отличать искусство от жизни. Сказка же использует прием утрирования, и в ней одобрение получает не само воровство, а способности и умения вора. В комико-драматические эпизоды сказки вложено совершенно рациональное зерно, которое можно понять и оценить только через смех.

Третий параграф «Сказки о глупцах» посвящен анализу основных типов сюжетов хакасских бытовых сказок о глупцах. В репертуаре этих сказок распространены сюжеты типа АТ 1696 (Набитый дурак), АТ 1685 (Дурак женится), АТ 1653 А (Дурак и его братья ночуют в лесу на дереве), АТ 1287 (Не могут сосчитаться), АТ 1260 (Варят толокно в проруби), АТ 1739 (Как поп телился), АТ 1600 (Дурак-убийца). Есть юмористические сказки, состоящие из контаминации сюжетов, например, «Святые съели сметану» (АТ 1572А* + АТ 1537* + АТ 1281А), «Про Григория» (СУС -1383* + АТ 1281А), «Как свистнули попа» (АТ 1643 + отч. АТ 1381 + СУС-1006**+ 1600).

Сказочный глупец в бытовой сказке, как и хитрец и ловкий вор, - активный тип, он всегда что-то предпринимает, совершает. Однако в отличие от героя сюжета типа АТ 1525 А (Ловкий вор), действующего под принуждением обстоятельств, глупец самостоятелен, он сам является инициатором «дурацких» поступков.

В действиях «круглого дурака» представлены различные виды сказочной глупости: мышление по аналогии, т.е. установление сходства, отождествление предметов по внешним, несущественным и случайным признакам, смешение и перестановка причины и следствия, неразличение субъекта и объекта, рода и вида. Исторически это объясняется тем, что виды сказочной глупости характеризуют особенности форм доисторического мышления, в котором логические категории рода и вида, субъекта и объекта или отсутствуют, или представляются неотчетливо. Но в настоящее время эти виды сказочной глупости являются приемами создания ко-

мического эффекта. Возможно, что в образе героя-глупца также пародируются поступки недальновидных людей, действующих необдуманно. В жизни подобное не случается, и чтобы сильнее воздействовать на слушателей в сказке используется прием утрирования.

В работе также были рассмотрены основные концепции исследователей [Мелетинский Е.М., 1958; Турсунов Е.Д, 1973; Сулейманов A.M., 1994] по вопросу о генезисе образа глупца в бытовой сказке.

Четвертый параграф «Сказки о хитром человеке и обманутом им фантастическом существе» посвящен анализу сюжетов, связанных с персонажами хакасской мифологии - духами-хозяевами горы, воды и антропоморфными существами как Доля, Беда, Смерть. В них слабый, но хитрый человек одерживает победу над сильным, но глупым противником. Эти сказки по традиции иногда относят в разряд волшебных сказок, не обращая внимания на функцию персонажа и на то, используются или нет в разрешении конфликта волшебные средства. Если герой сказок побеждает фантастических существ своей хитростью, не пользуясь волшебством, то они должны быть отнесены к бытовым сказкам, точнее к бытовым юмористическим.

По характеру функций и действий героя-хитреца и противостоящего ему фантастического существа сюжеты хакасских сказок были разделены на две подгруппы.

Первую подгруппу составили сюжеты об обманутых духах-хозяевах горы, воды. В бытовой сказке они представлены в сниженном плане: их могущественная сила и власть терпят поражение в противоборстве с умом и находчивостью человека. Дух-хозяин горы - таг ээзг в бытовой сказке изображается нелепым, глупым. Все его попытки убить охотника неудачны, так как герой всегда обманывает его какой-нибудь хитростью («Охотник и хозяин горы» на сюжеты типа AT 1115 (Попытка убить камнем), AT 1149 (Дети хотят чертова мяса)). Дух-хозяин воды - суг ээзi в состязании-споре с человеком всегда проигрывает ему (типы AT 1045 (Угроза морщить озеро веревкой), AT 1071 (Состязание в борьбе), AT 1072 (Состязание в беге), AT 1063 (Кто дальше бросит гирю) и др.).

Сюжеты сказок об одураченных духах-хозяевах горы и воды имеют ограниченное количество. Причиной этому могло быть существование у хакасов культа гор, в картине мира которых духи-хозяева гор являются одним из главных компонентов. Ведь и сейчас образ духа-хозяина горы не утратил своей значимости в мифологическом сознании современных хакасов. И такому почтительному, уважительному отношению к духам-хозяевам гор больше соответствует образ, созданный в волшебных сказках, где они выступают в качестве чудесного дарителя.

В сказках второй подгруппы сказочные персонажи как Беда, Доля, Смерть, обозначающие абстрактные понятия, представлены живыми существами. Хакасские сказки о Беде даны в устойчивой контаминации сю-

жетов типа AT 735 (Две Доли), AT 735 А (Беда) В способе избавления героя-хитреца от Беды (поместив ее в коробку или в мешок, топит в озере) прослеживается сходство с приемом заключения духов-онгонов в леканы, описанного Д К. Зелениным в культе онгонов у сибирских народов. У хакасов этот культ известен как обряд почитания тёсей.

В исследовании отмечается, что из числа известных международных сказочных сюжетов о Смерти и находчивом человеке в хакасском материале обнаружена только одна сказка, состоящая из интересной контаминации сюжетов и мотивов типа AT - (Смерть спрашивает, кого ей есть) + AT 332 F* (Смерть, загнанная в бутылку или флягу). Основное содержание и идейно-художественное воплощение мотива «Смерть спрашивает, кого ей есть» в этой бытовой сказке и в мифологической легенде, записанной Н. Ф. Катановым [1894], показывают, как они различно интерпретируются в этих жанрах: если в бытовой сказке Смерть терпит лишения и находится на службе у героя, то в мифологической легенде проделки героя-хитреца раскрываются и он несет наказание. Таким образом, мифологический мотив в бытовой сказке пародируется и трактуется в комическом плане.

Во второй главе «Взаимодействие и взаимосвязи хакасских бытовых сказок со сказками других народов» дана общая характеристика репертуара хакасских бытовых сказок в сравнительном плане со сказками тюрко-монгольских и восточнославянских народов; выделены локальные и международные сюжеты в составе бытовых сказок хакасов.

В разделе «Общие сведения» рассматриваются теоретические положения и тезисы А. Н. Веселовского, В. М. Жирмунского о проблемах'сю-жетных сходств в фольклоре, в частности, о заимствованиях в сказках; определяются позиции Н. Ф. Катанова в решении этих вопросов в фольклоре хакасов.

Во втором разделе «Локальные сюжеты в составе хакасских бытовых сказок» дан анализ сюжетов, известных в фольклоре тюркских и монгольских народов и не отмеченных в международном указателе сказочных сюжетов Аарне-Томпсона. Кроме того, были выявлены узколокальные сюжеты, бытующие лишь в фольклоре хакасов.

Общая историческая судьба, многовековые межэтнические контакты, сходство хозяйственно-культурного типа и, наконец, следование одной системе верования (шаманству), - все это явилось благодатной почвой для создания общего сказочного фонда народов центрально-азиатского региона. Выявленные локальные сюжеты в составе хакасских бытовых сказок показали, что такая историко-типологическая общность сюжетов наблюдается в сказках, отражающих отдельные моменты из религиозной и хозяйственно-бытовой сфер жизни хакасов.

В большинстве сказок с локальными сюжетами нашли отражения религиозно-мифологические представления их носителей - хакасов, в них

главной темой являются взаимоотношения героя с персонажами национальной мифологии - демоническим существом-юзютом, духами-хозяевами горы-воды. В инонациональных вариантах им соответствуют персонажи, характерные для фольклорной традиции носителей этих сказок, - шулмусы, албаны, албасты, черти, дэвы, великаны и т д

При сравнительно-типологическом анализе хакасской сказки «Харызах и юзют» (тип АТ-.) с бурятскими и казахскими вариантами было установлено, что,эпизод одурачивания злых духов (езета, албасты) во всех вариантах является центральным и для всех сказок характерны комическое изображение противника героя. В целом, хакасский вариант подтвердил мнение Е Д Турсунова [1973] о том, что основой для сюжета послужила шаманская легенда о возвращении шаманом души, похищенной злым духом. В таком же сравнительном аспекте исследовалась хакасская сказка «Атыгчи Адор» (тип AT -. + отч СУС - 735 А****(Три Лихорадки)). В отличие от юмористических сказок алтайцев, бурят, татар, башкир, русских и других народов о герое-хитреце, назвавшемся «Прошлым годом» и защемившем руку албасты, шурале или черту, в хакасском варианте герой убивает его из ружья Возможно, что на развязку этого сюжета повлияли произведения несказочной прозы хакасов, в которых герой расправляется с хозяевами-духами гор и т.п. с помощью ружья.

Общность хозяйственно-культурного типа хакасов и ряда тюрко-монгольских народов наблюдается в бытовании сюжета сказки «Свекровь и сноха» (тип AT -.). По Дж. Дж. Фрэзеру и Д. К. Зеленину, ее сюжет возник на основе запрета на произнесение женщиной имен мужа, его родственников, а также обычая «избегания», этикета, соблюдаемого замужней женщиной по отношению к родственникам мужа. При сопоставлении хакасской сказки с казахскими и бурятскими вариантами обнаружилось, что хакасские и казахские сказки являются юмористическими, в них смысл запрета уже забыт и все свелось к шутливому высмеиванию строгого нрава свекрови. Тогда как бурятские разработаны в новеллистическом плане, и в них героиня сумела соблюсти и запрет на произнесение имен родственников мужа, и правила этикета, требующие уважения к старшим.

В отличие от инонациональных вариантов волшебных сказок с демоническими существами, хакасские сказки не имеют волшебного вымысла и являются бытовыми, так как герой сказок - охотник, рыбак, простой человек побеждает противников с помощью смекалки и находчивости. Если противники героя и представляются мифологическими существами, в отличие от персонажей волшебных сказок они также олицетворяют собой те препятствия, которые предстоит преодолеть человеку в реальной жизни, то есть они являются образными воплощения этих трудностей. Эту особенность хакасских бытовых сказок мы объясняем тем, что, несмотря на типологическую общность, сказочная традиция каждого народа складывается по-своему, в определенной культурно-эстетической среде, что под-

тверждает анализ хакасских бытовых новеллистических сказок о людях с коровьими ногами - мусмале с их инонациональными вариантами волшебных сказок с персонажами как шулмус, албын, мангыс, мус Сюжетная линия хакасской бытовой сказки «Как женщина избавилась от мусма-ла» (тип AT -) совпадает с алтайской волшебной сказкой «Албын и молодая женщина»1 женщина теряет сына и находит его у мусмала (албына), показывает свою грудь ребенку, когда тот подползает к ней, хватает его и спасается бегством Но если в алтайской волшебной сказке героиня проходит испытание и обретает чудесных помощников, помогающих ей найти сына, а потом и спастись от преследовательницы (AT 480 A*, AT 451), то героиня хакасской бытовой сказки сама находит ребенка и при бегстве полагается на знание слабой стороны мусмала- его неспособности ходить по льду

В третьем разделе «Международные сюжеты в составе хакасских бытовых сказок» рассмотрены их национальные варианты, проведен сопоставительный анализ этих сюжетов с их инонациональными вариантами Бьп исследован и вопрос о заимствованных сюжетах восточнославянских сказок в репертуаре хакасских бытовых сказок

Хакасские сказки о мудрецах на сюжеты типа AT 875 (Мудрая девушка), AT 920 (Царь Соломон), AT 921 (Невестины загадки) и другие по своему изображению характера сказочного конфликта, образов и действий героев ничем не отличаются от их инонациональных вариантов Лишь сказка «Ума хватает, денег нет» (тип AT 887 А* (Купленая жена)) в хакасском варианте имеет другую интерпретацию, отличающуюся от вариантов сказок, представленных в «Сравнительном указателе сюжетов восточнославянской сказки»

Хакасские сказки о верных женах на сюжеты типа AT 881 (Оклеветанная жена), AT 882 А (Спор о верности жены), 883 А (Оклеветанная девушка) известны в фольклоре многих тюркских народов - азербайджанцев, казахов, узбеков, башкир, татар В хакасских материалах встречаются две разновидности сюжета типа AT 882 А (Спор о верности жены) В сказки первого варианта введен эпизод сюжета типа AT 613 (Правда и Кривда) героиня, подслушав ночной разговор птиц или старика, выполняет их Аналогичные сказки имеются у татар, бурят Во втором варианте героиня, переодетая в мужское платье, проходит испытание на ханство в ее руках должна загореться свеча Эпизод выбора хана с помощью свечей встречается в восточнославянских Сказках, а в тюркских сказках (в башкирских, казахских и др) выбор будущего правителя происходит с помощью птицы беркута

Сравнительно-типологический анализ хакасской сказки «Алтын Ча-чах» на сюжет типа AT 896 (Развратный святой человек и девушка в коро-

Ллтанские народные скачки / Сост. Т.М. Садалова. - Новосибирск: Наука, 2000.

бе)) с вариантами сказок тувинцев «Рыбак Багай-оол» и монголов «Девушка Алтан-Зула»2 показал особенности каждого национального варианта. Международный сюжет типа AT 896 зафиксирован в письменном источнике «Волшебный мертвец», известного также под названиями «25 рассказов Веталы», «Рассказы Роланга», «Сидди-Кюр». Таким образом, все три национальные варианты имеют один общий источник. Сюжеты хакасского и тувинского вариантов сказки одинаковы: девушку спасает парень-рыбак, а развратный шаман (лама) наказывается. И если сюжетное действие хакасской сказки на этом завершается, то к тувинскому варианту присоединяется новый, неучтенный в AT сюжет. Эта контаминация сюжетов дает новое идейное содержание всей сказке В конце сказки герой становится ханом, и такой финал больше характерен для волшебных сказок, чем бытовым. В монгольской сказке присоединение сюжета не требовалось изначально: героиню спасает принц и она становится его женой.

Хакасские сказки о строптивых женах представлены международным сюжетом типа AT 1164 (Злая жена в яме) На сходство сагайской сказки о злой жене и черте с сербской сказкой впервые обратил внимание исследователь этнографии и фольклора тюркских народов Н. Ф. Катанов. В своей статье [1897] он отметил, что такие сказки встречались ему у многих тюркских народов. Приведенный им вариант сказки имеет новеллистический характер, в нем явно звучит ее назидательность. В остальных хакасских вариантах сказки сюжет развивается аналогично сказкам других народов, совпадая с сюжетным типом AT 1164.

Среди хакасских сказок о хитрецах широко распространены сказки на сюжет типа AT 1539 (Шут). Так как эти сказки часто носят остросоциальную направленность, то в вариантах хакасских сказок противники героя-хитреца - простые охотники, его друзья и братья часто подменяются на попов и баев. Такая же подмена противника героя происходит в сказках о хозяине и его работнике, где вместо бая хозяином изображается алчный, жадный поп.

В цикле сказок о хитреце и обманутом им фантастическом существе была проанализирована сказка «Беда» в сопоставлении с ее инонациональными вариантами в фольклоре карел, русских, бурят, башкир.

Вопрос о заимствовании сказочных сюжетов в фольклоре хакасов был затронут исследователями с самого начала записи и публикации национальных текстов. Так, при сборе фольклорных материалов Н.Ф. Катанов одним из первых обратил внимание на близкое сходство некоторых записанных им хакасских сказок с русскими, поэтому в паспортизации текстов указывал, знает ли исполнитель русского языка, где, когда и у кого он услышал и усвоил данное произведение.

1 Тувинские народные сказки / Сост 3 Б Самдаи - Новосибирск Наука, 1994

2 Воилебный мертвец/Пер Б Я Вчадимирцова -М Изд-во воет лит-ры, 195В

В дальнейших публикациях хакасских сказок составителями и отмечалось, что в сказочных жанрах хакасов заимствованные сюжеты занимают значительное место, однако этот вопрос специально никем не изучался Можно отметить лишь статью Б И Балтера «Русская сказка в фольклоре хакасов» [1956], в которой автор дал оценку процессу усвоения хакасскими сказочниками сюжетов русских сказок По его мнению, это происходит двумя путями 1) через заимствования, прямой перевод и 2) через творческую переработку с внесением в сказку национальных особенностей, когда лчшь по отдельным мотивам можно узнать влияние на нее русской сказки Его поддержала М А Унгвицкая [1966], писавшая, что жанр бытовой сказки в хакасском 'фольклоре начал складываться только в ХУШ в и окончательно оформился в XIX в, в связи с развитием капиталистических отношений в хакасском аале Такое ее категорическое утверждение строилось с позиций примененного ею социально-классового подхода в изучении хакасской бытовой сказки, когда отрицательные сказочные персонажи - царь, поп, бай, шаман и вправду могли быть соотнесены с определенным историческим временем Однако считать, что жанр бытовой сказки хакасов начал складываться в XVIII в , будет неверно, вероятно, в то время, начинался процесс заимствования хакасами восточнославянских сказок Частично, это признала и сама исследовательница, когда в этой же своей работе отметила, что заимствованные сюжеты в ходе творческой переработки приобретали национальные черты, благодаря наличию у хакасов своей национальной сказочной традиции

Хакасы русские заимствованные сказки называли «орыс нымах» (букв русская сказка), «хазах нымах» (букв казацкая сказка) Такими сказками являются «Степан» (тип СУС 911* (Отец дает сыну советы), «Царица и косуля» (тип СУС-887* (Женевьева))

В Сибирь на поселение крестьяне ехали из центральных, южных районов России Оказавшись в иноэтническом окружении, переселенцы стремились сохранить фольклор своей местности, потому в их сказочном репертуаре наблюдаются и локальные особенности их фольклорной традиции Как правило, при усвоении таких сказок хакасы - их новые носители, сохраняли эти локальные особенности Так, при анализе хакасской сказки «Про Григория» (тип СУС -1383* (Одураченный муж), АТ 1281А (Избавляются от теленка)) с ее русским и украинским вариантами было выявлено, что хакасский во многом совпадает с украинским вариантом, чем с русским, и возможно, что был усвоен с украинского варианта

В процессе заимствования в фольклор хакасов переходили наиболее популярные сюжеты восточнославянских сказок, образная система хакасской сказки пополнялась новыми персонажами Образы попа и солдата в новой этнической среде не утратили своих национальных черт Это можно наблюдать в сказках про смекалистого и находчивого солдата на сюжеты типа СУС - 1548* (Ложечка-самосолочка), СУС -921 А*** (Меткие отве-

ты), СУ С - 855* (Солдат и царевна) Поп остался быть излюбленным героем сатирических и юмористических сказок о хитрецах, глупцах на сюжеты типа АТ 1725 (Влюбленный поп), АТ 1730 (Священнослужители у красавицы), АТ 1739 (Как поп телился), 1775 (Голодный поп), 1572 А*(Святые съели сметану).

Было отмечено, что наибольшее число заимствований сказок приходится на сатирические и юмористические сказки Это можно объяснить с актуальностью звучания в них критического отношения к явлениям, имевшим место в действительной жизни носителей сказок. Под влиянием русских сказок в хакасских народных бытовых сказках острее стала звучать ее социально-сатирическая направленность.

Заимствованные сказки хакасскими сказочниками всегда творчески перерабатывались. При этом структура сюжета сказки оставалась без изменений, а ее содержание, основная идея приспосабливались к мировоззрению, эстетическим вкусам хакасских слушателей.

В третьей главе «Поэтика хакасских бытовых сказок» мы попытались исследовать одну из проблем поэтики бытовых сказок - контаминацию сюжетов и мотивов и на материале хакасских бытовых сказок выявляли типы и принципы контаминации их сюжетов и мотивов.

Проблема контаминации сюжетов и мотивов в бытовых сказках никем специально изучалась, поэтому мы учли имеющийся опыт анализа этого явления в волшебных сказках [Ведерникова Н. М, 1972; Иванова Т. Г., 1981; Матвеева Р. П. 1990] и использовали в основе исследования понятия о самостоятельных и «незавершенных» сюжетах, введенные Н. М. Ведерниковой.

В разделе «Контаминации сюжетов и мотивов в хакасских бытовых сказках» были рассмотрены способы и типы контаминации самостоятельных и «незавершенных» сюжетов и мотивов.

По способности сюжетов хакасских бытовых сказок быть самостоятельными или контаминированными, были выделены три подгруппы сюжетов и мотивов. Сюжеты и мотивы первой подгруппы охарактеризованы нами как самостоятельные. Они состоят из одного центрального мотива, который передает наиболее характерный для этого сюжета драматичный момент, когда ввод побочных мотивов, те. дополнительных пояснений, не требуется и все повествование подчиняется основному действию, имеющему логическое завершение

Во вторую подгруппу вошли сюжеты и мотивы, которые могут быть как самостоятельными, так и контаминированными Контаминация самостоятельных сюжетов логически не мотивирована, и на стыке двух сюжетов в качестве связки сказочник использует переходные формулы как: «он (герой) пошел дальше», «так вот однажды» и др Такие контаминации не устойчивы и легко распадаются

В соединении самостоятельных сюжетов и мотивов мы выделили два типа контаминации.

В первом типе контаминации сюжеты и мотивы входят в один сюжет-но-тематический цикл сказок с однотипным героем. Контаминация сюжетов усиливает основную тему сказки, образ героя в ней раскрывается более полно, чем в сказке, состоящей из одного самостоятельного сюжета. Этот тип контаминации самый распространенный.

Во втором типе контаминации сюжетов, входящих в разные сюжетно-тематические циклы одной разновидности сказок, происходит подмена героя одного типа другим типом, потому он охарактеризован нами как разнотипный. Содержание сказки за счет контаминации становится разноплановым, а,ее идея более глубокой. Этот тип контаминации наблюдается в сказках, где герой хитрец становится ловким вором, глупец - хитрецом. Некоторые фольклористы в контаминации сюжетов и мотивов из разных сюжетно-тематических групп видят проявление нерасчлененности образов дурака, хитреца и вора в бытовой сказке, что не совсем верно. Вероятно, что такая контаминация больше связана с существованием логической взаимосвязи этих типов героев друг с другом. Например, ловкий вор в сказке использует те же приемы обмана, которые обычно используются хитрецом, кроме того, завязкой сказок о неуловимых ворах часто служит выдвижение условия спора между героем и его антагонистом (АТ 1525А (Ловкий вор)). Таким образом, разрешение трудной задачи с помощью хитрости сближает сказки о ворах с сказками о хитрецах, а их героев друг с другом: перед обоими стоит одна задача -обхитрить, одурачить противника, оба действуют по принципу «хитрость на хитрость». В хакасском материале подтверждением тому являются сказки о ловком воре, содержащие контаминацию сюжетов и мотивов состязания героя с хозяином озера в борьбе, в беге, в бросании гири. Аналогичным образом обстоит дело с типами героев хитреца и глупца: хитрец действует под видом глупца и его «глупость» - это, прежде всего,. прйлпиитрижЕивыявлены сказки, содержащие контаминации сюжетов и мотивов новеллистических и юмористических сказок, герой которых проявляет черты, присущие типам героев этих жанровых разновидностей бытовых сказок. В ходе повествования герой предстает мудрецом, влюбленным или хитрецом. Было установлено, что контаминация сюжетов новеллистических и юмористических сказок происходит при вводе в сказку социальной заостренности. Это проанализировано на примере сказки «Опытный Иван» (тип АТ 1920 А (Лгала и Подлыгала) + АТ 901 (Укрощение строптивой) + АТ 1533 (Дележ гуся)).

В сказках контаминированные самостоятельные сюжеты могут быть и лишь эпизодом. Сказочник, используя прием «сказка в сказке», по своему усмотрению может включать или пропускать эти сюжеты, если они не призваны содействовать разрешению основного конфликта сказки. В та-

ких сказках меняются типы героев, и это разнообразие типов героев способствует использованию контаминации типов сюжетов разных тематических групп. Такая контаминация самостоятельных сюжетов характерна для восточной сказочной традиции (см, сказки из «1001 ночи»), в хакасских сказках она практически отсутствует.

Третья подгруппа сюжетов и мотивов представлена сюжетами, которые самостоятельно не встречаются и используются только в контаминации. Н. М. Ведерникова охарактеризовала их как «сюжетные образования»: для организации самостоятельных сказок им не достает какого-либо сюжетного звена - чавязки, логической завершенности или мотивированности. Количество таких сюжетов и мотивов ограничено.

Были выделены сюжеты и мотивы, встречающиеся в начале и середине хакасских бытовых сказок - типы AT 875 Е* (Спор о жеребенке), AT 1000 (Уговор не сердиться), AT 1542 II (Шутки дома оставил), СУС1006** (Убей большого барана), в конце - типы AT 1536 В (Мужик хоронит трех попов), AT 1281 А (Избавляются от теленка), AT 1573* (Работник ссорит всю семью).

В число «незавершенных» сюжетов были включены сюжеты и мотивы, представляющие собой микро-эпизоды (типа AT 1045-1115, типа AT 1000-1009). Они зависимы от основного сюжета и мотива, задающего им общую тему. Но при наличии однотипного героя и общей мотивированности эти сюжеты и мотивы могут вступить в контаминации друг с другом и образовать самостоятельную сказку, например, «Рыбак и хозяин воды» (AT 1071 (Состязание в борьбе), AT 1063 (Кто дальше бросит плетку)). Для «незавершенных» сюжетов характерен первый тип контаминации сюжетов.

В контаминации сюжетов наблюдается зависимость присоединяемого сюжета от типа героя сказки: последующий сюжет должен соответствовать идейно-тематической направленности предыдущего сюжета. На примере пяти хакасских сказок, содержащих контаминацию сюжета типа AT 875 Е* (Спор о жеребенке), было установлено, что три из них принадлежат сюжетно-тематическому циклу сказок о мудрецах, а две - циклу сказок о хитрецах. Если в первых сказках сюжет типа AT 875 Е* (Спор о жеребенке) содержит главный мотив сказки, то во вторых - он является вводным эпизодом, завязкой сказки.

В разделе «Локальные особенности контаминации сюжетов в хакасских бытовых сказках» затронут вопрос о сюжетных контаминациях локального характера.

Были выделены сюжеты, состоящие в устойчивой традиционной контаминации (тип AT 976A (Спор о пропавшем золоте)+АТ 655 А (Заблудившийся верблюд и умный вывод)+АТ 655 (Умные братья). Устойчивость традиционной контаминации сюжетов сохраняется и при присоединении к ним новых других сюжетов.

В составе хакасских бытовых сказок, содержащих контаминацию сюжетов и мотивов, были выявлены узколокальные контаминации. Одни из них представлены в контаминации локального сюжета с другим сюжетом, другие - в контаминациях, встречающихся только в одной территориально ограниченной местности.

Хакасские бытовые сказки, как указано в их паспортизации, в основном были записаны от самых известных хакасских сказочников-сказителей С. П. Кадышева, М. К. Доброва, Е. П. Миягашева, К. А. Кан-зычакова и других. Наличие обширного сказочного репертуара позволяло им присоединять различные сюжеты и мотивы и доводить сказку до конца. Возможно, этим объясняется отсутствие в хакасских сказках сюжегов, соединения которых произошли бы так называемым механическим способом контаминации.

В заключении диссертации сформулированы основные итоги исследования.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Торокова Е.С. Эстетическая функция образа Плешивца в сказочном и эпическом творчестве // Материалы конференции студентов, аспирантов, молодых преподавателей факультета башкирской филологии и журналистики - Уфа: Издание Башкирского государственного университета, 2000.-С. 131-133.

2. Торокова Е.С. К вопросу о магической функции сказок // Материалы IV республиканской научно-практической конференции молодых ученых по социально-экономическим наукам. - Уфа: Издание Башкирского государственного университета, 2003. - С.123-128. (в соавторстве с Сулеймановым A.M.)

3. Торокова Е.С. «Образцы народной литературы тюркских племен», собранные Н. Ф. Катановым, как источник изучения сказочного фольклора хакасов // Научное наследие Н. Ф. Катанова и современное востоковедение: Материалы международной научной конференции, посвященной 140-летию Н. Ф. Катанова. - Абакан: Изд-во Хакасского государственного университета им. Н.Ф. Катанова, 2003. - С. 192-200.

4. Торокова Е.С. Особенности контаминации сюжетов в хакасских бытовых сказках // Материалы научно-практической конференции «Возвращение наследия Николая Федоровича Катанова на родину»: Сб. ст. / Под ред. Тугужековой В. Н, Данькиной Н. А. - М.: НОВЫЙ КЛЮЧ, 2003. -С. 92-104.

5. Торокова Е.С. Хакасские бытовые сказки как этнографический источник изучения духовной культуры народа // Материалы II конкурса научных работ молодых ученых и аспирантов УНЦ РАН и АН РБ. - Уфа: Гилем,2004.-С. 103-105.

6. Торокова Е С. Хакасские народные сказки в Рукописном фонде Хак-НИИЯЛИ (к истории их собирания и публикации) // 60 лет ХакНИИЯЛИ. Ученые записки. - Абакан: Хакасское кн. изд-во, 2005. - Вып. 22. -С. 131-142.

Торокова Евгения Семеновна

ХАКАССКИЕ НАРОДНЫЕ БЫТОВЫЕ СКАЗКИ: СЮЖЕТНЫЙ СОСТАВ И ПОЭТИКА

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

Подписано в печать 21.03.2005 г. Бумага офсетная. Формат 60x84/16. Гарнитура Times. Отпечатано на ризографе. Усл.печл. 1,37. Уч.-изд.л. 1,59. Тираж 100 экз. Заказ 05-2

Редакционно-издательский отдел Центра эт налоги ческих исследовашй УНЦРАН 450098, РБ, г. Уфа, ул. Б. Да влет килъдиева, 5/2.

Отпечатаю на множительном участке Центра этнологических исследований УНЦ РАН 450098, РБ, г. Уфа, ул. Б Давлет кильдиева, 5/2

/— < - ' -»-i

1 1 785

к -•»

21 ДПР 2005

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Торокова, Евгения Семеновна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА I. СЮЖЕТНЫЙ СОСТАВ ХАКАССКИХ НАРОДНЫХ

БЫТОВЫХ СКАЗОК.

Ы.Вводные замечания.

1.2.Новеллистические сказки.

§ 1.Сказки о мудрецах.

§ 2. Сказки о влюбленных, о верных и неверных женах.

§ 3. Сказки о строптивых женах.

§ 4. Сказки о людях с коровьими ногами.

1.3. Сатирические и юмористические сказки.

§ 1. Сказки о хитрецах.

§ 2. Сказки о ловких и неуловимых ворах.

§ 3. Сказки о глупцах.

§ 4. Сказки о хитром человеке и обманутом им фантастическом существе.

Выводы.

ГЛАВА II. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ И ВЗАИМОСВЯЗИ ХАКАССКИХ БЫТОВЫХ СКАЗОК СО СКАЗКАМИ ДРУГИХ НАРОДОВ.

2.1.Вводные замечания.

2.2. Локальные сюжеты в составе хакасских бытовых сказок.

2.3. Международные сюжеты в составе хакасских народных бытовых сказок.

Выводы.

ГЛАВА Ш. ПОЭТИКА ХАКАССКИХ БЫТОВЫХ СКАЗОК.

3.1. Вводные замечания.

3.2. Контаминация сюжетов и мотивов в хакасских бытовых сказках.

3.3. Локальные особенности контаминации сюжетов в хакасских бытовых сказках.

Выводы.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Торокова, Евгения Семеновна

Сказка является неотъемлемой частью фольклорного богатства любого народа, и нет такого народа, который не знал бы ее. Несмотря на универсальность и интернациональность ее сюжетов, каждый народ вкладывает в сказку свою особенную жизненную и социальную философию, обусловленную сложившимся традиционным бытом и историей, поэтому он имеет свои национальные сюжеты, а при общности сказочного сюжета создает его национальную версию. По этой причине изучение сказки на конкретной национальной почве является важным для выяснения национального и межнационального в этом виде повествовательного фольклора любого народа. И только в процессе изучения национальных сказок в сравнении со сказками других народов можно узнать своеобразие сказочной традиции вообще и собственно национальной - в частности.

Сказки наряду с эпосом, мифами, преданиями, пословицами являются частью многовековой духовной культуры хакасского народа. Зафиксированные тексты, сведения о рассказчиках и устные воспоминания пожилых людей свидетельствуют, что сказка бытовала в Хакасии повсеместно. Рассказыванию сказок обучались у пожилых родственников или друг у друга.

Процесс исполнения сказки требовал у сказочника соблюдения запретов относительно времени сказывания, потому что, как и у других народов, сказывание сказок у хакасов имело религиозно-магическую и промысловую функции. Эта сторона сказывания сказок исследована достаточно широко. Она освещена в работах Д.К. Зеленина, П.А. Троякова, Т.М. Садаловой и др. Однако в исследовании религиозно-магической функции сказок до сих пор остается еще много не ясных, требующих дополнительного уточнения вопросов. Потому современные сказковеды, изучающие сказочную традицию народов южно-сибирского региона (хакасов, алтайцев, тувинцев, шорцев), обычно не обходят вниманием эту проблему и вносят свои новые наблюдения, которые существенно дополняют, а заодно и корректируют положения, выдвинутые их предшественниками. Так, в изучении вопроса о причинах запрета времени сказывания сказок выявлены две стороны магической функции сказывания. Д.К. Зеленин [1934] и П.А. Трояков [1969] обратили внимание на регламентированность сказывания сказок - на запрет сказывания их днем. По их мнению, такой запрет был связан с тем, что сказки первоначально предназначались для духов-хозяев зверей, которые за хорошее исполнение сказки одаривали сказочника охотничьей удачей. Таким образом, сказки изначально имели сакрально-практический характер и лишь позднее приобрели развлекательную функцию. По поводу промысловой и магической функции сказывания сказок у хакасов, описанной П.А. Трояковым, В.Е. Майногашева замечает, что во время охотничьего промысла сказителями исполнялись не сказки, а героический эпос. На это указывают, по ее мнению, такие особенности исполнения эпических сказаний, как игра на музыкальном инструменте и горловое пение -хай [Унгвицкая М.А., Майногашева В.Е., 1972, с.60]. Если в самом эпосе этот момент (привлечение охотничьей удачи с помощью игры на хомысе и горловым пением) не нашел отражения, то в сказках он встречается часто, это можно видеть и на примерах сказок, приводимых П.А. Трояковым в его статье «Промысловая и магическая функция сказывания сказок у хакасов». В связи с чем ясно, что вопрос об исполнении сказок на промысле требует дополнительного изучения. Интерес вызывает также замечание Н.П. Дыренковой о том, что во время промысла рассказывались сказки фривольного содержания - «qatquluq», притом считалось, что чем неприличнее и смешного содержания сказка, тем более она нравится «хозяевам» гор [Шорский фольклор, с. 10, 19].

Второй подход связан с обрядовым значением времени исполнения сказок. Здесь главное внимание уделяется сакральному характеру сказывания сказок во время похоронного и календарного обрядов. Внимание исследователей акцентируется на личности сказителя и на процессе исполнения им сказок, который сравнивается с шаманским действием, а он сам - с шаманом. В связи с этим ставится вопрос о природе сказительского дара [Садалова Т.М., 2003]. Как можно заметить, этот подход является шире и глубже гипотезы Д.К. Зеленина, которая входит в круг его проблем и разрешается на более высоком уровне осмысления картины мира, созданного традиционным мировоззрением народов Саяно-Алтая.

Таким образом, само бытование хакасской сказки обусловлено мировоззренческими установками ее носителей, которые придавали ей не столько развлекательное, занимательное, сколько сакрально-магическое значение, проявляя тем самым свое двойственное отношение к сказочному миру. Очевидно, этим можно объяснить тот факт, что в народе сказка и эпос называются одним общим названием нымах (букв.: сказка). В диалектах хакасского языка также встречаются дополнительные названия нарпах и чдчек. Термин чдчек бытует среди хакасов, носителей шорского диалекта хакасского языка (ср. название сказки в шор. яз. чдрчек, в алтай. яз. - чдрчдк, в яз. тоджинских тувинцев — чдрчек).

Для различения сказочных жанров хакасские фольклористы в научный обиход ввели следующую терминологию: волшебные сказки - хайхастыг нымахтар, бытовые сказки - олацай нымахтар (букв.: простые сказки), сказки о животных - ан-хустарданар нымахтар.

По мере приобретения мастерства в репертуар нымахчи (исполнителя сказки и эпоса) обычно входили все более сложные эпические произведения. Поэтому среди нымахчи почти нет «чистых» сказителей или сказочников, т.е. исполнителей только сказки или только эпоса. Если героические сказания горловым пением — хаем исполняли только мужчины, то женщины, как правило, исполняли их без хая и музыкального сопровождения, передавали речитативным сказом - чазагнымах (букв.: пешая сказка).

Героические сказания и сказки отличаются своим исполнением. На это отличие было указано уже в 1892 г. в предисловии к первой публикации хакасских сказок, собранных г-жой А.А. Кузнецовой: «Сказки эти рассказываются, а не поются под аккомпанемент хомыса или чатхана, как богатырские поэмы. В последних речь мерная. язык изобилует архаизмами, терминами, которых и сами сказители зачастую не понимают. Сказки рассказываются прозаическим языком, разговорным языком современных татар (хакасов - Е.Т.)» [Кузнецова А.А., 1892, с. 36].

Историю собирания и публикации хакасских сказок можно условно подразделить на два этапа. Первый этап приходится на конец XIX - начало XX века. Самые первые записи хакасских сказок произвели Н.Ф. Катанов и А.А. Кузнецова. Так, А.А. Кузнецова записала от качинца Т.З. Тутачикова в пересказе на русском языке шесть хакасских сказок, одна из которых является бытовой сказкой на сюжет типа AT 834г (Клад не дается в руки неблагодарному сыну).

Огромный вклад в собирание и изучение фольклора, этнографии хакасов внес известный ученый-тюрколог, профессор Н.Ф. Катанов (1862-1922). Будучи прекрасным знатоком фольклора своего народа, он охватил своим вниманием почти все жанры устного творчества хакасов, проявив редчайшую скрупулезность и работоспособность в записывании фольклорных текстов. Собирательскую деятельность Н.Ф. Катанов начал вести в годы учебы в Красноярской гимназии (1878-1884 гг.). Записанные в то время сказки он впоследствии включил в первую часть подготовленного им IX тома «Образцов народной литературы тюркских племен», изданных В.В. Радловым [1907]. Наиболее плодотворно учёный работал во время экспедиции в Восточную и Западную Сибирь, Северную Монголию и Восточный Туркестан в 1889-1892 гг. Тогда им был собран богатейший материал по этнографии, фольклору хакасов, тофаларов, тувинцев, казахов, уйгуров. Запись хакасских текстов проводилась в подлиннике - на хакасском языке с соблюдением особенностей диалектов и говоров различных племен (качинцев, сагайцев и др.), для этого он использовал разработанную для тюркских языков академическую систему транскрипции О.Н. Бётлинга и В.В. Радлова, достигая максимальной точности, близкой к произношению информаторов, отражая все диалектные особенности языка, поэтому собранные им материалы и по сей день сохраняют свою научную ценность как подлинный источник изучения языка хакасского фольклора.

В 1910-ые годы сбор фольклорных и этнографических материалов хакасов вел талантливый исследователь-этнограф С.Д. Майнагашев. К сожалению, в годы гражданской войны его судьба сложилась трагически, и имя ученого на многие годы было предано забвению, такая же участь постигла его рукописей, которые были утеряны. Нам известна опубликованная им на хакасском и русском языках сказка «Боярский сын и купеческий сын» на сюжет типа AT 926 С* (Сосватанные дети) [Майнагашев С.Д., 1915].

Второй этап сбора материалов хакасского фольклора начинается в 30-ые годы XX века. В это время собирательскую деятельность вели известный этнограф и лингвист Н.П. Дыренкова, а также первые представители хакасской советской интеллигенции М.С. Коков, А.К. Манаргин и другие. Но целенаправленный сбор хакасского фольклора начался только со времени открытия в 1944 году Хакасского научно-исследовательского института языка, литературы и истории. Сотрудники института вели большую организационно-просветительскую работу и проводили ежегодные фольклорно-лингвистические экспедиции, вели переписку с местными собирателями и исполнителями и привлекали к собирательской работе представителей творческой интеллигенции — учителей, студентов и т.д. Наиболее активными собирателями были В.И. Доможаков, Д.И. Чанков, В. Угдыжеков, А.К. Шулбаев, Н.М. Ултургашев, А.Д. Кичук, Т.Г. Тачеева и многие другие. Кроме этого, материалы Рукописного фонда института пополнялись так называемыми «самозаписями» сказок, присланных известными сказителями П.В. Тодановым, Д.А. Сазанаковым, К.В. Бастаевым и другими.

Самой первой публикацией хакасских сказок являются «Шесть сказок Минусинских татар», записанных г-жой А.А. Кузнецовой в пересказе на русском языке. Они были изданы в 1892 году в «Известиях ВСРГО» и впервые знакомили читающую публику со сказочным творчеством хакасов. К тому времени отдельными изданиями были выпущены собранные В.В. Радловым предания и эпические сказания хакасов. Поскольку в то время наблюдалось активное бытование эпоса, то это дало основание В.В. Радлову предположить, что у минусинских татар (хакасов — Е.Т.) больше развито эпическое творчество. Возможно, в связи с этим у первых собирателей хакасского фольклора сказки не вызывали такого большого интереса, как эпос, и практически не записывались, поэтому их первая публикация была встречена с одобрением, и уже в предисловии редакторы указывали на принципиальную разницу в исполнении сказок и эпоса, о чем мы уже говорили выше.

В публикации хакасских сказок наиболее весомый вклад внес Н.Ф. Катанов. Прекрасное знание фольклора различных народов позволило ему публиковать сказки хакасов с привлечением их вариантов из инонационального фольклора. Так, в периодической печати появились тексты сказок на сюжеты типа AT 1164 (Злая жена в яме), AT 670 (Язык животных). Но самым значительным трудом ученого, посвященного фольклору и этнографии родного народа, стала подготовка материалов к IX тому «Образцов народной литературы тюркских племен». Н.Ф. Катанов ввел в научный оборот образцы всех жанров хакасского фольклора, кроме богатырских поэм, мифов-быличек, преданий, пословиц, поговорок, загадок, заклинаний, он опубликовал 50 образцов различных жанров сказок. Записанные им бытовые сказки указаны в приложении нашего исследования.

Первый сборник «Хакасский фольклор» издан в 1941 году, в нем были опубликованы бытовые сказки с сюжетами типа AT 1641 (Знахарь), AT 1381 (Болтливая жена и найденные сокровища). С 1941 г. по настоящее время издано 17 сборников фольклорных произведений на хакасском языке и 6 сборников на русском языке. Эти сборники подготовили В.И. Доможаков, Д.И. Чанков, Б.И. Балтер, И.Ф. Коков, П.А. Трояков, Т.Г. Танеева, У.Н. Кирбижекова и другие. Эти публикации были рассчитаны на массового читателя, потому сказки издавались в литературной обработке, тем не менее эти сборники представляют ценный материал для ознакомления с хакасской сказочной традицией.

Впервые хакасские сказки стали объектом исследования в работах Н.Ф. Катанова, который первым обратил внимание на их сюжетное сходство со сказками других тюркских и славянских народов. Следует отметить, что хакасы нынешнее свое самоназвание получили после 1917 года, потому в статьях Н.Ф. Катанова указаны их родо-племенные группы - сагайцы, качинцы, бельтиры, койбалы, как это было принято в науке того времени. В своих статьях он приводил тексты сказок, записанные им во время командировки в Минусинский уезд, в Восточный Туркестан, поэтому его примеры обладали большой достоверностью. Кроме того, Н.Ф. Катанов в отличие от многих своих современников не был увлечен теорией заимствования сюжетов и подходил к данной проблеме с достаточной долей осторожности, полагая, что наряду с заимствованными сказками каждый народ может иметь и свои самобытные сюжеты. Возможно, что по этой причине он уделял внимание сказочным мотивам и сюжетам, указывая на различия в сюжетах и мотивах сказок того или иного народа. Таким образом им были рассмотрены хакасские сказки со сюжетами типа AT 1164 (Злая жена в яме), AT 670 (Язык животных).

Его исследования по проблеме сюжетных сходств были продолжены Б.И. Балтером. В своей статье «Русская сказка в устном творчестве хакасов» [Балтер Б.И., 1956] автор выявлял пути проникновения русского сказочного творчества в фольклор хакасов и дал анализ известных ему переводных текстов хакасских сказок, в которых хорошо заметны их сходства с сюжетами русских сказок. Из числа бытовых сказок его внимание привлекли сюжеты типа AT 875 Е* (Спор о жеребенке), СУ С 921 А*** (Меткие ответы), AT 920 (Царь Соломон), AT 921 А (Куда тратятся деньги).

Специальное научное исследование хакасских бытовых сказок впервые осуществила М.А. Унгвицкая. Она подготовила небольшое издание «Хакасская бытовая сказка» [Унгвицкая М.А., 1966]. Автор подразделила хакасские бытовые сказки на антимонархические, антибайские, о ловком воре, антишаманские, антипоповские. Использованный ею классово-социальный подход, обусловленный общей идейной установкой советской фольклористики того времени, не дал возможности исследовательнице охватить сюжетный репертуар бытовых сказок хакасов полностью и, самое главное, раскрыть их эстетическую сущность. Эта односторонность повлияла и на основные выводы ее исследования. Например, она считала, что жанр бытовой сказки у хакасов стал складываться в XVIII в. и особенно быстро развился в XIX в. в процессе обострения классовых противоречий, в связи с развитием капиталистических отношений в хакасском аале. Этот взгляд на столь позднее происхождение хакасской бытовой сказки был связан, с одной стороны, самой методикой ее исследования, рассматривающей развитие фольклорного процесса в прямой связи с социальной историей общества, - с другой стороны, издавна укоренившимся в фольклористике мнением о позднем происхождении бытовых сказок по сравнению со сказками о животных и волшебными. Такая точка зрения относительно генезиса бытовых сказок в одно время в советской фольклористике стала почти аксиомой. Ее разделяли многие исследователи [Соколов Ю.М., 1941; Кравцов Н.И., 1973; Померанцева Э.В., 1965; Аникин В.П., 1957 и др.]. Однако фактический материал по архаической культуре заставил ряд этнографов и фольклористов предполагать, что жанровые истоки сказок социально-бытового содержания восходят к первобытной эпохе [Мелетинский Е.М., 1958; Золотарев A.M., 1964; Турсунов Е.Д., 1973; Чистов К.В., 1986; Сулейманов A.M., 1993; Юдин Ю.И., 1998].

М.А. Унгвицкая, признавая сильное влияние русского сказкотворчества на складывание хакасской бытовой сказки, в чём она солидарна с Б.И. Балтером, в то же время указала на наличие у хакасов ранее сложившейся национальной фольклорной традиции. В ней она видела причину самобытности бытовых сказок хакасов, обусловленной сложным взаимодействием между собой различных жанров фольклора (мифа, эпоса, волшебной сказки). Так, в составе хакасских бытовых сказок она выделила «гибридного» вида сказки -бытовые-волшебные и волшебно-бытовые. Различие между этими видами, по ее мнению, связано с тем, что составляет их основу: в первом случае это бытовая сказка с фантастическими элементами, во втором — волшебная сказка, начало и финал которой представляют собой компоненты бытовой сказки.

Вопрос о наличии в бытовых сказках элементов фантастики до сих пор остается спорным. Так, отрицая древнейшее происхождение бытовых сказок, ряд исследователей к этому жанру относят только сказки сугубо реалистического, социального содержания [Тарасенкова Е.Ф., 1955; Каргополов Н.А., 1956; Костюхин Е.А., 1968 и др.]. Другие исследователи, напротив, считают, что такие фантастические персонажи, как черт, Смерть, Судьба, Горе, Счастье и др., отражают анимистические воззрения древних людей и мыслятся ими как живые существа, потому их присутствие в бытовой сказке возможно. При этом в бытовых сказках они изображаются в комико-юмористическом плане, в этом состоит их отличие от персонажей волшебных сказок [Аникин В.П., 1959; Конкка У.С., 1965; Кравцов Н.И., 1973; Молдавский Д.М., 1979; Сулейманов A.M., 1987].

Разделяя мнение исследователей о возможности присутствия фантастических персонажей в бытовых сказках, отметим, что выделенные М.А. Унгвицкой «бытовые-волшебные сказки» рассматриваются нами как бытовые в соответствующих параграфах нашей работы.

В целом, вышерассмотренные исследования хакасской бытовой сказки показывают, что ее сюжетный состав изучен не полностью и не систематизирован согласно существующим международным указателям сказочных сюжетов, в нем также не выделены международные и локальные сюжеты и мотивы. Существует тесная связь между хакасскими бытовыми сказками и другими фольклорными жанрами, и эта взаимосвязь жанров повлияла на национальные особенности репертуара хакасских бытовых сказок. Однако национальные особенности хакасских сказок на сюжетном уровне еще не изучались, так как специфика хакасских сказок исследователями воспринимались односторонне, как обрисовка и показ в сказках тех или иных бытовых реалий хозяйственного уклада хакасов, то есть внимание исследователей обращалось исключительно на обрисовку национального колорита, на фоне которого разворачивается действие сказки.

Следует также признать, что в работах Н.Ф. Катанова, М.А. Унгвицкой заложен фундамент для историко-типологического исследования взаимосвязей хакасских сказок со сказками других народов, главным образом, восточнославянских и тюрко-монгольских. На основе затронутых в них тем и имеющихся наработков возможно изучение характера и особенностей сказочной традиции хакасов. Такой подход, на наш взгляд, полнее выявит существующие взаимосвязи и взаимовлияние как между сказочными жанрами, так и с другими видами фольклорного творчества хакасов — эпосом и мифами.

Проведение историко-типологических сравнений хакасских сказок со сказками других народов крайне важно для выявления их специфики. Основой для такого рода исследований должна явиться систематизация сюжетного состава хакасских бытовых сказок. Но в хакасской фольклористике до сих пор не было специальных исследований по изучению сюжетного состава хакасских бытовых сказок. Необходимостью восполнить этот существующий пробел определяется актуальность предлагаемой диссертации, являющейся первым опытом изучения сюжетного репертуара хакасских бытовых сказок.

Объект исследования - хакасская народная бытовая сказка.

Основная цель работы заключается в изучении сюжетного состава хакасских бытовых сказок с выявлением его национальной специфики. С учетом поставленной цели решались следующие задачи:

- провести типологическую классификацию сюжетов хакасских бытовых сказок по международному указателю сказочных сюжетов А. Аарне - С. Томпсона (AT) и сравнительному указателю сюжетов восточнославянской сказки (СУС);

- выявить общее и особенное в хакасских бытовых сказках в кругу других тюрко-монгольских, восточнославянских (прежде всего русских) сказок на сюжетном, образном и идейно-художественном уровнях;

Научная новизна работы состоит в том, что впервые дана общая характеристика сюжетного состава хакасских бытовых сказок; проведен сравнительный анализ типов героев хакасских бытовых сказок; составлен указатель сюжетов и мотивов хакасских бытовых сказок; проведено сопоставительное изучение сюжетов хакасских сказок с восточнославянскими, тюрко-монгольскими сказками; исследован вопрос контаминации сюжетов и мотивов в хакасских бытовых сказок.

Источниковедческой базой исследования являются материалы IX тома «Образцов народной литературы тюркских племен», собранные Н.Ф. Катановым, сказки, опубликованные в различных сборниках, начиная с конца XIX века по настоящее время, материалы рукописного фонда Хакасского научно-исследовательского института языка, литературы и истории, а также собственные записи диссертанта. Сопоставительным материалом служат аналогичные сказки других тюрко-монгольских и славянских народов, сверенные с международным указателем сказочных сюжетов Аарне-Томпсона.

Теоретической базой исследования послужила сравнительно-историческая концепция А.Н. Веселовского, В.М. Жирмунского, В.Я. Проппа, Б.Н. Путилова и других ученых. Существенную методическую помощь оказали работы исследователей сказок других народов: В.П. Аникина, Н.М. Ведерниковой, Э.В. Померанцевой, В.Я.Проппа, Н.И. Савушкиной, Н.В. Соболевой, Ю.И. Юдина, Е.С. Сидоровой, A.M. Сулейманова, Д.Я. Яшина, Е.Д. Турсунова, М.М. Алиевой, Е.С. Конкки и других.

Методологическая основа диссертации. В основу исследования положен комплексный подход, включающий сравнительно-исторический и историко-типологический методы исследования. Из использованных нами сказок опубликованы только 29 %, потому, чтобы был понятен наш ход рассуждений, некоторые сюжеты приводятся в сжатом виде, иногда для большей наглядности даются цитаты — выдержки из сказок.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в ней определено место жанра бытовой сказки в общей системе сказки как вида устно-поэтического творчества хакасов. В работе дается теоретическое обоснование принятой в ней сюжетно-тематической классификации хакасских бытовых сказок.

Практическая ценность диссертации определяется тем, что ее материалы могут быть использованы для научных описаний сюжетов сказок вообще и хакасских в частности, для составления указателей с общим типологическим анализом, в частности энциклопедии сказок народов РФ.

Результаты исследования могут найти применение в практике преподавания курсов «Хакасский фольклор», «Хакасская народная бытовая сказка», специального курса «Контаминации сюжетов и мотивов в бытовых сказках» в высших и средних учебных заведениях. Материалы диссертации могут быть привлечены для сравнительно-сопоставительного анализа сказочного фольклора тюрко-монгольских народов и могут быть использованы при разработке теории национального юмора.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Хакасские народные бытовые сказки: сюжетный состав и поэтика"

Выводы

Контаминация сюжетов в сказках вообще и в бытовых сказках в частности играет важную роль в обогащении национального репертуара сказок. Контаминация в сказке представляется явлением интересным и сложным. Присоединение сюжетов и мотивов сказок разных сюжетно-тематических групп зависит от типа героя, от их тематической однородности. Наиболее распространенным видом контаминации является присоединение сюжетов с однотипным героем. Герой, представленный глупцом, мудрецом, хитрецом и т.д., способствует соединению между собой сюжетов одного сюжетно-тематического цикла сказок. Таким образом, происходит расширение темы сказки, прозвучавшей в основном мотиве, что ведет к углублению ее идейного содержания. Кроме них, встречается небольшое число сказок, в которых герой выступает как бы в нескольких ипостасях - одновременно глупцом и хитрецом, либо хитрецом и ловким вором. Такое случается, либо когда информатор преднамеренно хочет показать героя с разных сторон, либо в результате стихийной контаминации разнотипных сюжетов с разнотипными героями.

Несоблюдение сказочником основных принципов контаминации — хронологической причинно-следственной последовательности и однотипности героя - ведет к снижению художественно-эстетического достоинства сказки, к нарушению последовательности в передаче сказочного действия, к алогизму.

Изучая и анализируя собранные материалы хакасских бытовых сказок, мы убедились в том, что в них отсутствуют тексты с так называемой механической контаминацией сюжетов. Это связано с тем, что большинство сказок записано от известных сказочников-сказителей, имеющих широкий репертуар и владеющих искусством импровизации. Многие сказки, совокупный сюжет которых образован в результате контаминации самостоятельных сюжетов, характерны только для хакасского фольклора, причем ряд подобных сюжетов локализуются еще уже.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Одной из главных задач современного сказковедения, связанного с общей проблематикой бытования и с задачами поэтики и стиля, является исследование сюжетного репертуара национальных сказок. Огромный интерес к национальному репертуару отдельных народов и народностей объясняется еще необходимостью установления системного характера сказочного творчества в целом.

Поскольку изучение национального сказочного репертуара и выявление его особенностей невозможно осуществить без привлечения сравнительного материала из фольклора других народов, с которыми имеются этногенетические или культурные связи, то в своем исследовании мы рассматривали сюжетный состав хакасских бытовых сказок в сопоставительном плане со сказками восточнославянских и тюркско-монгольских народов. Это позволило нам выявить в трактовке сюжетов и образов хакасских сказок как самобытно национальное, так и общемировое.

Бытовые сказки в хакасском сказочном фонде занимают значительное место. Анализ сюжетного состава хакасских бытовых сказок показывает, что большинство их типов сюжетов имеет соответствие с международным указателем сказочных сюжетов Аарне-Томпсона.

Придерживаясь при классификации сюжетов бытовых сказок принципа «тип героя определяет тип сюжета», нам удалось выделить более четко жанровые границы разновидностей хакасских бытовых сказок и выявить тематические циклы каждой из этих жанровых разновидностей. При определении разновидности бытовых сказок, мы обращали внимание на мотивы и методы действия героя, так как именно в этом проявляется различие новеллистических и сатирико-юмористических сказок. Поскольку разные национальные варианты сказок на один и тот же сюжет могут быть отнесены к разным жанрам и внутрижанровым разновидностям, то ряд сюжетов, включенных нами в репертуар хакасских бытовых сказок, в инонациональных вариантах рассматриваются как новеллистические разновидности волшебных сказок или входят в состав этого жанра.

Общий анализ сюжетов хакасских бытовых сказок показывает, что в сюжетно-тематических группах они представлены неравномерно. В сюжетном репертуаре хакасских бытовых сказок были отмечено наличие международных и локальных сюжетов, что свидетельствует о тесной взаимосвязи сказочной традиции хакасов с традициями других народов.

В расширении сюжетного репертуара хакасских бытовых сказок особенно большое значение имели контакты хакасов с русскими переселенцами, в ходе которого они заимствовали в свой национальный репертуар сюжеты восточнославянских сказок. Через заимствование из восточнославянских сказок в состав хакасских бытовых сказок вошли как международные сказочные сюжеты, так и сюжеты, бытующие только в среде славянских народов.

В поэтике эпических произведений важную жанрообразующую роль играет сюжет. В свою очередь в образовании сюжета, вернее совокупного сюжета, важную степень и характер придается приему контаминации. В бытовых сказках контаминация сюжетов и мотивов зависит от типа героя. Наиболее распространенным видом (или типом) контаминации является присоединение сюжетов с однотипным героем.

Основными принципами контаминации сюжетов являются хронологический и причинно-следственный принципы. Несоблюдение сказочником этих принципов ведет к снижению художественно-эстетического достоинства сказки, к нарушению последовательности в передаче сказочного действия и отсутствию логического завершения. Изучая и анализируя собранный материал по хакасским бытовым сказкам, мы убедились, что в них отсутствуют тексты с так называемой механической контаминацией сюжетов. Умелое и оправданное применение приема контаминации сюжетов и мотивов в сказках играет значительную роль в обогащении сюжетного репертуара национальных сказок, в частности хакасских сказок.

Список научной литературыТорокова, Евгения Семеновна, диссертация по теме "Фольклористика"

1. Азбелев С.Н. Отношение предания, легенды и сказки к действительности (с точки зрения разграничения жанров) // Славянский фольклор и историческая действительность. - М.: Наука, 1965. - С. 5-25.

2. Алиева М.М. Уйгурская сказка. Алма-Ата: Наука, 1975. - 151 с.

3. Аникин В.П. Особенности стиля, мотивов и сюжета народной сказки как явления коллективного творчества // Литературные направления и стили: Сб. ст., поев. 75-летию проф. Г.Н. Поспелова. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 1976. — С. 168-181.

4. Аникин В.П. Русская народная сказка. Пособие для учителей. М.: Просвещение, 1977. - 208 с.

5. Анисимов А.Ф. Исторические особенности первобытного мышления. — Л.: Наука, 1971.-136 с.

6. Балтер Б.И. Русская сказка в устном творчестве хакасов // Зап. Хакас, науч.-иссл. ин-та языка, литературы и истории. Абакан, 1956. - Вып. IV. - С. 3346.

7. Бараг Л.Г. О взаимодействии русской и нерусской сказочных традиций в современных условиях // Современный русский фольклор. М.: Наука, 1966. -С. 169-186.

8. Бараг Л.Г. Восточнославянские сказки, их взаимосвязи и национальное своеобразие // Эпические жанры устного народного творчества. — Уфа, 1969. -С. 75-290.

9. Бараг Л.Г. Взаимосвязи русского и нерусского фольклора в современной Башкирии // Расцвет, сближение и взаимообогащение культур народов СССР: Материалы межвуз. науч. конф. Уфа, 1970. — С. 155-166.

10. Бараг Л.Г. О межнациональном в сказках восточнославянских народов // Фольклор народов РСФСР. Уфа, 1974. - Вып. 1. - С. 69-80.

11. Бараг JI.Г. Этническое и межэтническое в сказочном эпосе восточных славян // Проблемы фольклора. М., 1975. - С. 212-220.

12. Бараг Л.Г. Межнациональные отношения прозаических жанров фольклора народов СССР // Фольклор народов РСФСР: Межнациональные связи и национальное своеобразие. Уфа, 1975. - Вып. 2. - С. 44-57.

13. Бардаханова С.С. Система жанров бурятского фольклора. Новосибирск: Наука, 1992.-238 с.

14. Бикбулатов Н.В. Башкирская система родства. — М.: Наука, 1981. — 124 с.

15. Бурнаков В.А. Духи гор: двуединая сущность // Гуманитарные науки в Сибири. Новосибирск, 2002. - № 3. - С. 35-39.

16. Бутанаев В.Я. Почитание тёсей у хакасов // Традиционная культура народов Центральной Азии. Новосибирск: Наука, 1986.

17. Бутанаев В.Я. Социально-экономическая история хакасского аала (кон. XIX нач. XX в.). - Абакан: Хакас, отд-е Красноярск, кн. изд-ва, 1987. - 175 с.

18. Васильев В.К. Русская сказка в Сибири. Красноярск: Изд-во Красноярск, ун-та, 1987. - Вып. 2. - 96 с.

19. Ведерникова Н.М. Контаминация как творческий прием в волшебной сказке // Русский фольклор. Л.: Наука, 1972. - Вып. 13. - С. 160-165.

20. Ведерникова Н.М. Русская народная сказка. М.: Наука, 1975. - 135 с.

21. Веселовский А.Н. Статьи о сказке. 1868-1890 // Собр. соч. М.;Л., 1938. -Т. 16. -368 с.

22. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л., 1940. - 648 с.

23. Джалалов Г. Узбекский народный сказочный эпос. Ташкент: Фан, 1980. -272 с.

24. Джимгиров М.Э. О калмыцких народных сказках. Элиста: Калмыц. кн. изд-во, 1970. - 104 с.

25. Древнетюркский словарь. М.: Наука, 1969. - 38. - 676 с.

26. Дьяконова Ю.Н. Якутская сказка. Русско-якутские взаимосвязи / Отв. ред. С.П. Рожнова. Л.: Наука, 1990. - 183 с.

27. Жирмунский В.М. Сравнительно-историческое изучение фольклора: Автореф. докл. на Всесоюз. совещании фольклористов 1958 г. // Проблемы современной фольклористики. — JI., 1958. С. 27-34.

28. Жирмунский В.М. Народный героический эпос: Сравнительно-исторические очерки. — М.; JL: Гослитиздат, 1962. 435 с.

29. Жирмунский В.М. К вопросу о международных сказочных сюжетах // Историко-филологические исследования: Сб. ст. к 75-летию акад. Н.И. Конрада. М.: Наука, Глав. ред. вост. лит., 1967. - С. 289-293.

30. Зеленин Д.К. Табу слов у народов восточной Европы и северной Азии: Запреты в домашней жизни // Сб. МАЭ. JL: Изд-во АН СССР, 1930. - Т. 9. -С.1-166.

31. Зеленин Д.К. Религиозно-магическая функция фольклорных сказок // С.Ф. Ольденбургу. JI.: Изд-во АН СССР, 1934. - С. 215-240.

32. Зеленин Д.К. Культ онгонов в Сибири. M.;JI.: Изд-во АН СССР, 1936.

33. Золотарев A.M. Родовой строй и первобытная мифология. М.: Наука, 1964. -328 с.

34. Иванова Т.Г. К вопросу о контаминации в волшебной сказке (на материале беломорских сказок) // Русский Север: Проблемы этнографии и фольклора. — Л.: Наука, Ленинград, отд-ние, 1981. С. 233-247.

35. Каргаполов Н.А. Русская новеллистическая сказка в Сибири // Фольклор народов РСФСР.-Уфа, 1989.-Вып. 17.-С. 18-25.

36. Кербелите Б.П. О характере заимствований из славянского фольклора в литовских народных сказках // Прозаические жанры фольклора народов СССР.-Минск, 1974.-С. 148.

37. Кербелите Б.П. Историческое развитие структуры и семантики сказок. — Вильнюс, 1991.-383 с.

38. Колесницкая И.М. Загадка в сказке. Л.: Учен. зап. Ленинград, ун-та. Сер. филол. наук, 1941. - Вып. 12, № 18. - С. 98-142.

39. Конкка У.С. Карельская сатирическая сказка. М.;Л.: Наука, 1965. — 152 с.

40. Костюхин Е.А. Взаимодействие русских и казахских сказок и формирование национальной сказочной традиции // Отражение межэтнических процессов в устной прозе.-М.: Наука, 1979.-С. 161-171.

41. Кошелев Я.Р. Вопросы русского фольклора Сибири: (Дооктябрьский период). — Томск: Изд-во Томск, ун-та, 1963. 216 с.

42. Кравцов Н.И. Сказка как фольклорный жанр // Специфика фольклорных жанров. М., 1973. - С. 68-84.

43. Лазутин С.Г. Поэтика удивительного в сказках // Вопросы литературы и фольклора. Воронеж: Изд-во Воронеж, ун-та, 1973.-С. 167-180.

44. Левин И. Типологический анализ сюжетов // Абхазские народные сказки. — М.: Наука, 1975. С. 425-467.

45. Лихачев Д.С., Панченко A.M. «Смеховой мир» Древней Руси. Л.: Наука, 1976.-204 с.

46. Матвеева Р.П. Сюжетный состав русских волшебно-фантастических сказок Сибири // Локальные особенности русского фольклора Сибири. — Новосибирск: Наука, Сибир. отд-ние, 1985. С. 5-55.

47. Матвеева Р.П. Контаминация как творческий процесс в сибирском сказительстве (на материале волшебных сказок) // Русский фольклор Сибири. Элементы архитектоники: Сб. науч. тр. — Новосибирск: Наука, Сибир. отд-ние, 1990.-С. 73-93.

48. Мелетинский Е.М. Герой волшебной сказки: Происхождение образа. М.: Изд-во вост. лит., 1958. — 264 с.

49. Мингажитдинов М.Х. О путях проникновения русских сказочных тем, мотивов и героев в башкирские народные сказки // Расцвет, сближение и взаимообогащение культур народов СССР: Материалы межвуз. науч. конф. — Уфа, 1970.-С. 176-181.

50. Мингажитдинов М.Х. Художественные функции русских слов в башкирских сказках // Расцвет, сближение и взаимообогащение культур народов СССР: Материалы межвуз. науч. конф. Уфа, 1970. - С. 201-207.

51. Мингажитдинов М.Х. Систематизация сюжетов башкирских сказок по международным каталогам // Проблемы фольклористики, истории и литературы и методики ее преподавания: Материалы XI науч. конф. литературоведов Поволжья. Куйбышев, 1972. - С.25-27.

52. Молдавский Д.М. Русская народная сатира. Л.: Просвещение, 1967. - 246 с.

53. Молдавский Д.М. Русская сатирическая сказка. Л.: Худ. лит., 1979. - 368 с.

54. Морохин В.Н. Прозаические жанры русского фольклора: Учеб. пособие для филол. спец. вузов. — 2-е изд., доп. М.: Высш. шк., - 303 с.

55. Назиров Р.Г. Шаманский бубен и запертое Горе. К соотношении типологии и истории сюжета // Фольклор народов РСФСР. Уфа, 1983. - С.11-18.

56. Назиров Р.Г. Сказочные талисманы невидимости // Фольклор народов РСФСР. Уфа, 1984. - С. 19-33.

57. Неклюдов С.Ю. Мангус // Мифы народов мира. Энциклопедия: в 2-х т. / Гл. ред. С.А. Токарев. М.: Сов. Энциклопедия, 1988. - Т.2. - С. 99-100.

58. Никифоров А.И. Структура чукотской сказки // Советский фольклор. 1934. - № 2-3. — С.233-273.

59. Новиков Н.В. Образы восточнославянской волшебной сказки. Л.: Наука, 1974.-255 с.

60. Патачаков К.М. Культура и быт хакасов в свете исторических связей с русским народом (XVIII-XIXbb.). Абакан: Хакас, кн. изд-во, 1958. - 104 с.

61. Померанцева Э.В. Русская народная сказка. М., 1963. - 128 с.

62. Померанцева Э.В. Судьбы русской сказки. М.: Наука, 1965. - 220 с.

63. Померанцева Э.В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М.: Наука, 1975.-191 с.

64. Пропп В.Я. Морфология сказки. 2-е изд. - М.: Наука, 1969. - 166 с.

65. Пропп В.Я. Проблемы комизма и смеха. М.: Искусство, 1976. - 183 с.

66. Пропп В.Я. Фольклор и действительность: Избр. ст. М.: Наука, 1976. - 325 с.

67. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. JL: Изд-во Ленинград, ун-та, 1986.-365 с.

68. Пропп В.В. Русская сказка. Л.: Изд-во Ленинград, ун-та, 1984 - 335 с.

69. Путилов Б.Н. Мотив как сюжетообразующий элемент // Типологические исследования по фольклору: Сб. ст. памяти В.Я. Проппа (1895-1970). М.: Наука, Гл. ред. вост. лит., 1975. - С. 141-155.

70. Путилов Б.Н. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. М.: Наука, 1976. - 243 с.

71. Садалова Т.М. Сравнительный анализ вариантов алтайских сказок // Фольклорное наследие Горного Алтая. Горно-Алтайск, 1989. - С.82-101.

72. Садалова Т.М. Алтайская народная сказка: этнофольклорный контекст и связи с другими жанрами. Горно-Алтайск: РИО ГАГУ, 2003. — 177 с.

73. Самойлович А.Н. Запретные слова в языке казак-киргизской замужней женщины //Живая старина.-XXIV. 1915.-С.161-168.

74. Сидорова Е.С. Сюжеты чувашских бытовых сказок // Чувашский язык, литература и фольклор. — Чебоксары, 1974. — Вып. 3. С. 171-202.

75. Сидорова Е.С. Поэтика и стиль чувашских бытовых сказок // Чувашский язык, литература и фольклор. Чебоксары, 1974. - Вып. 4. - С. 194-217.

76. Соболева Н.В. Русские сатирические сказки Восточной Сибири в публикациях начала XX века // Современный русский фольклор Сибири. — Новосибирск: Наука, 1979. С. 114-132.

77. Соболева Н.В. Типология и локальная специфика русских сатирических сказок Сибири / Отв.ред. Т.Г. Леонова. Новосибирск: Наука, 1984. - 172 с.

78. Соболева Н.В. Художественный мир русских бытовых сказок Сибири // Русские народные бытовые сказки Сибири. Новосибирск: Наука, 1985. - С. 3-15.

79. Сулейманов A.M. Фантастика в башкирской бытовой сказке // Фольклор народов РСФСР: Межвуз. науч. сб. Уфа: Изд-во Башк. гос. ун-та, 1987. - С. 76-82.

80. Сулейманов A.M. Башкирские народные бытовые сказки: особенности сюжетного состава, типологии персонажей, жанровой проблематики и поэтики. Автореф. дис. д-ра филол. наук: 10.01.09. М., 1991. - 39 с.

81. Сулейманов A.M. Башкирские народные бытовые сказки: Сюжетный репертуар и поэтика М.: Наука, 1994. - 224 с.

82. Суразаков С.С. Алтай фольклор. Горно-Алтайск: Алтай, кн. изд-во, 1982. -144 с.

83. Тарасенкова Е.Ф. Жанровое своеобразие русских народных сатирических сказок // Русский фольклор: Материалы и исследования. Вып. II. — M.;JI.: Изд-во АН СССР, 1957. - С. 72-75.

84. Трояков П.А. Промысловая и магическая функция сказывания сказок у хакасов /7 Советская этнография, 1969. № 2. - С. 24-34.

85. Турсунов Е.Д. Генезис казахской бытовой сказки. Алма-Ата: Наука, 1973. -216с.

86. Турсунов Е.Д. Этнографические основы происхождения некоторых мотивов тюрко-монгольских сказок // Советская этнография, 1976. № 2. - С. 125131.

87. Тхамокова Е.Г. Сюжетный репертуар бытовых сказок адыгских народов // Фольклор народов РСФСР. Уфа, 1983. - Вып. 10. - С. 72-79.

88. Унгвицкая М.А. Хакасская бытовая сказка. Абакан: Хакас, отд-ние Красноярск, кн. изд-ва, 1966. - 72 с.

89. Унгвицкая М.А., Майногашева В.Е. Хакасское народное поэтическое творчество. -Абакан, 1972. — 311 с.

90. Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии / Пер. с англ.- М.: Изд-во ACT, 1998. 784 с.

91. Фрэзер Дж. Дж. Фольклор в Ветхом Завете / Пер. с англ. 2-е изд., испр. -М.: Политиздат, 1990. - 542 с.

92. Халмухаммедов Ш. Система образов туркменской сказочной сатиры. — Ашхабад: Ылым, 1990. 104 с.

93. Чистов К.В. Прозаические жанры в системе фольклора // Прозаические жанры фольклора народов СССР: Тез. докл. Минск, 1974. - С. 6-31.

94. Чистов К.В. Народные традиции и фольклор: Очерки теории. — JL: Наука, 1986.-304 с.

95. Чичеров В.И. Русское народное творчество. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1959.- 522 с.

96. Шерхунаев Р.А. Сказки и сказочники Тофаларии. Кызыл: Тув. кн. изд-во, 1975.-240 с.

97. Юдин Ю.И. Бытовая русская народная сказка о мороке в этнографическом освещении // Учен. зап. Курск, пед. ин-та, 1972. Т. 94. - С. 172-203.

98. Юдин Ю.И. Из истории русской бытовой сказки // Русский фольклор. JL, 1975.-Т. 15.-С. 77-92.

99. Юдин Ю.И. Русская народная бытовая сказка и история // Русский фольклор. Л., 1976. - Т. 16. - С. 153-172.

100. Юдин Ю. И. О группировке и издании сказок в своде русского фольклора // Русский фольклор. Л., 1976. - Т. 17. - С.45-58.

101. Юдин Ю.И. Типология героев бытовой сказки // Русский фольклор. — Л., 1979. -Т.19. -С.50-53.

102. Юдин Ю.И. Русская народная бытовая сказка. М.: Academia, 1998. - 255 с.

103. Яшин Д.А. Удмуртская народная сказка. Ижевск: Удмуртия, 1965. - 135

104. Яшин Д.А. Общие мотивы в сказках пермских и тюркоязычных народов // Фольклор народов РСФСР. Уфа, 1974. - Вып. I. - С. 63-68.

105. Публикации фольклорных текстов и этнографических материалов

106. Алтайские народные сказки / Сост. Т.М. Садалова. Новосибирск: Наука, 2000. - 455 с. - (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока; Т. 21).

107. Афанасьев А.Н. Народные русские сказки А.Н. Афанасьева: В 3-х т. — М.: Наука, 1984. -Т.2 462 с. - Т.З. - 495 с.

108. Башкирское народное творчество: Сказки / Сост. А. Сулейманов. — Кн. 4. — Уфа: Башк. кн. изд-во, 1981. 400 с. (на башк. яз).

109. Бурятские сказки / Сост., вступ. ст. и примеч. JI.E. Элиасова. — Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1959,-Т. 1.-421 с.

110. Бурятские народные сказки: О животных. Бытовые / Сост. Е.В. Баранникова, С.С. Бардаханова и др. Новосибирск : Наука, 2000. — 304 с. — (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока; Т. 20).

111. Бутанаев В.Я. Хакасско-русский историко-этнографический словарь. — Абакан, 1999. 240 с.

112. Волшебное сокровище. Сказки и легенды Тибета / Сост., предисл. и коммент. С.А. Комиссарова. Новосибирск : Наука, 1997. - 272 с.

113. Волшебный мертвец: Монгольско-ойратские сказки / Пер. Б.Я. Владимирцова. М.: Изд-во вост. лит., 1958.- 159 с.

114. Грузинские народные предания и легенды / Сост., пер., пред. и примеч. Е.Б. Вирсаладзе. М.: Гл. ред. вост. лит. изд-ва «Наука», 1973. — 367 с.

115. Казахские народные сказки / Пер. с каз. М. Ауэзова .- М.: Гослитиздат «Худ. лит.», 1952. — 315 с.

116. Калмыцкие сказки / Сост. и предисл. Б. Джимбинова. М.: Госиздат «Худ. лит.», 1962. - 184 с.

117. Карельские народные сказки / Подгот. У.Е. Конкка. М;Л.: Изд-во АН СССР, 1963.-528 с.

118. Катанов Н.Ф. Замечания о богатырских поэмах минусинских тюрков. -СПб., 1885.-Вып. 1.-8 с.

119. Катанов Н.Ф. Качинская легенда о сотворении мира. (Записана в Минусинском округе Енисейской губернии на качинском наречии тюркского языка 2 июня 1890 г.) // ИОАИЭ, 1894. Т. 12. - Вып. 2. - С. 185-188.

120. Катанов Н.Ф. К вопросу о сходстве восточнотюркских сказок со славянскими., Казань, 1897. 16 с.

121. Катанов Н.Ф. Отчет о поездке, совершенной с 15 мая по 1 сентября 1896 г. в Минусинский округ Енисейской губернии // УЗКУ, 1897. Вып. 5, 6. - С. 153.

122. Катанов Н.Ф. Сагайская и сербская сказки о чёрте и женщине // ИОАИЭ, 1897.-Т. 14. Вып. 3.-С. 259-264.

123. Катанов Н.Ф. Предания присаянских племен о прежних делах и людях. // ЗИРГОЭ. СПб., 1909. - Т. 34: Сб. в честь 70-летия Г.Н.Потанина. - С. 265288.

124. Китайские народные сказки / Сост., предисл. и коммент. Б. Рифтина. М.: Худ. лит., 1972.-335 с.

125. Клеменц Д.А. Заметки о тюсях 1892. С. 23-35.

126. Кузнецова А.А. Шесть сказок Минусинских татар // Известия В.-Сибирского отделения ИРГО. Иркутск, 1892. - Т. 23. - № 4-5. - С. 36-46.

127. Майнагашев Д.С. Боярский сын, купеческий сын // Живая старина, 1915. — Вып. 3. Прил. № 3.

128. Майнагашев Д.С. Отчет по поездке к турецким племенам долины р. Абакана летом 1913г. // Известия Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии. Серия II, 1914. -№ 3. С. 110.

129. Малов С.Е. Сказки желтых уйгур // Живая старина, 1912. Вып. 21. - С. 467-476.

130. Медноволосая девушка. Калмыцкие народные сказки / Пер., сост. и примеч. М. Ватагина. М.: Изд-во «Наука», 1964. - 272 с.

131. Письма Н.Ф. Катанова из Сибири и Восточного Туркестана // Записки Импер. Академии Наук. СПб., 1894. - Т. 73. - Прил. № 8. - 1-114 с.

132. Проделки хитрецов / Сост., вступ. ст. и общая ред. Г.Л. Пермякова. Изд. 2-е. - М.: Гл. ред. Вост. лит. изд-ва «Наука», 1977. - 543 с.

133. Радлов В.В. Образцы народной литературы тюркских племен, живущих в Южной Сибири и Джунгарской степи. СПб, 1868. - Ч. 2.

134. Русская сатирическая сказка / Сост., вступ. ст., примеч. Д. Молдавского. Л., 1979.

135. Русские народные бытовые сказки Сибири / Сост., вступ. ст. и коммент. Н.В. Соболевой. Новосибирск: Изд-во «Наука» СО, 1985. - 254 с.

136. Сборник великорусских сказок архива РГО. Издал A.M. Смирнов. — Петроград, 1917.-Вып. II.

137. Сказания о просторе / Сост., послесл. и коммент. Ч.М. Таксами. Л.: Лениздат, 1988.-384 с.

138. Сказки и предания алтайских тувинцев / Собр. Эрикой Таубе. Автор, пер. с нем. Б.Е. Чистовой. М.: Изд-во «Вост. лит.» РАН, 1994. - 382 с.

139. Татарские народные сказки / Сост., вступ. ст. и примеч. Л. Замалетдинова. Казань: Татар кн. изд-во, 1989. - 480 с. (на тат. яз.).

140. Титов В. Богатырские поэмы минусинских татар // Вестник ИРГО. — 1855. -Кн. 5-6.

141. Тофаларские народные сказки / Зап., обр. В.Рассадин; Пересказ, для детей В. Бахревский. М.: Дет. лит., 1988. - С. 34-36.

142. Тувинские народные сказки / Сост. З.Б. Самдан. Новосибирск: Наука, 1994. - 460 с. - (Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока).

143. Образцы народной литературы тюркских племен / Изд. В. Радловым. Тексты собр., пер. Н.Ф. Катановым. СПб., 1907. - Ч. 9.

144. Хакасский фольклор / Отв. ред. М.СКоков, А.К.Манаргин. Абакан: Хакас, нац. изд-во, 1941. - № 1. - 167 с. (на хак. яз.).

145. Хакасский фольклор / Под ред. Н.Г.Доможакова, А.К.Манаргина. -Абакан: Хакас, обл. нац. изд-во, 1946. 148 с. (на хак. яз.).

146. Хакасские народные сказки / Лит. обр. И.Ф.Кокова. Абакан: Хакас, кн. изд-во, 1956. - 156 с. (на хак. яз.).

147. Хакасские народные сказки / Сост. и лит. обр. В.Доможакова. Абакан: Хакас, кн. изд-во, 1956. - 156 с. (на хак. яз.)

148. Шорский фольклор / Зап., пер., вступ. ст. и примеч. Н.П. Дыренковой. -М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1940. 448 с.л

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09 диссертация на тему: Хакасские народные бытовые сказки: сюжетный состав и поэтика

Полный текст автореферата диссертации по теме "Хакасские народные бытовые сказки: сюжетный состав и поэтика"

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Торокова, Евгения Семеновна

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Торокова, Евгения Семеновна

Заключение научной работыдиссертация на тему "Хакасские народные бытовые сказки: сюжетный состав и поэтика"

Список научной литературыТорокова, Евгения Семеновна, диссертация по теме "Фольклористика"

Похожие темы диссертаций

автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.01.09
диссертация на тему: Хакасские народные бытовые сказки: сюжетный состав и поэтика