автореферат диссертации по истории, специальность ВАК РФ 07.00.09
диссертация на тему: Школа В.О. Ключевского в культурном пространстве дореволюционной России

Полный текст автореферата диссертации по теме "Школа В.О. Ключевского в культурном пространстве дореволюционной России"

На правах рукописи

Гришина Наталья Владимировна

ШКОЛА В.О. КЛЮЧЕВСКОГО В КУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ

РОССИИ

Специальность 07.00.09 - Историография, источниковедение и методы исторического исследования

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук

Челябинск-2004

Работа выполнена на кафедре истории дореволюционной России Челябинского государственного университета

Научный руководитель:

доктор исторических наук; профессор Алеврас Н.Н.

Официальные оппоненты:

доктор исторических наук; профессор Мягков Г.П.;

кандидат исторических наук Сапронов М.В.

Ведущая организация:

Омский государственный университет

Защита состоится 10 декабря 2004 г., в 16 часов, на заседании диссертационного совета КМ 212.298.02 при Южно-Уральском государственном университете (454080, г. Челябинск, пр. им. В.И. Ленина, 76, конференц-зал, ауд. № 244).

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Южно-Уральского государственного университета.

Автореферат разослан ноября 2004 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

Общая характеристика работы

Актуальность и научная значимость темы исследования. В современной историографической ситуации интерес исследователей часто сфокусирован на рубеже XIX - XX вв. Методологические кризисы вековой давности и переживаемого нами этапа сближают эти две эпохи, характеризующиеся поисками модели исторического исследования, применением новых методов исследования, изменением отношения к собственной интеллектуальной деятельности. Потребность к изучению и реконструированию «образа науки» поднимает проблему саморефлексии ученых по поводу своего места в научном сообществе и выполнению своих исследовательских задач. Восприятие учеными себя как тружеников науки и вычленение ценностей научного сообщества обостряют проблему значимости интеллектуального труда в рамках научной школы, принадлежности к определенной научной традиции.

Школа В.О. Ключевского на фоне вновь вспыхнувшего в науковедении интереса к научным сообществам, их коммуникативным практикам была и остается одним из наиболее противоречивых явлений научной жизни. Споры велись и ведутся как по поводу самого факта ее существования, так и по поводу частных вопросов, связанных с данным научным явлением.

Выбор данного научного явления в качестве предмета диссертационного исследования определили несколько моментов. Во-первых, школа В.О. Ключевского характеризует одну из наиболее ярких схоларных традиций в отечественной историографии; во-вторых, лидер школы и ее представители являлись известными учеными, обладали развитой сетью коммуникаций; в-третьих, В.О. Ключевский и его ученики зарекомендовали себя в системе общественных инициатив, что позволяет проследить социокультурную функцию школы.

Степень изученности проблемы. Литература, освещающая проблемы, поставленные в исследовании, обширна и представительна, поэтому целесообразным выглядит обозначение двух принципов ее анализа, которые легли в основу историографического обзора:

1. Проблемно-тематический. В историографии работы выделяется два блока: работы, в которых рассматривается школа В.О. Ключевского как научное сообщество, основополагающие принципы и спорные вопросы ее существования; также исследования, непосредственно посвященные лидеру школы и его ученикам, в которых уделяется внимание различным сторонам их творчества.

2. Хронологический. Историографические традиции дореволюционной, советской и постсоветской исторической науки имеют принципиально различ-иые основания и серьезные отличия, как в выборе проблематики исследования, так и в методологических позициях. ^ Рос. НАЦИОНАЛЬНА^

Первоначально вопрос о существовании школы В.О. Ключевского поставили ученики историка, идентифицировавшие себя в качестве его научных преемников. Заявив о существовании школы В.О. Ключевского как научного сообщества, они тем самым во многом предопределили тот факт, что данное явление научной жизни не раз становилось в центре схоларных исследований.

В марксистской историографии дискуссию по вопросу о существовании данного научного сообщества открыл М.Н. Покровский. Ответ на этот вопрос в устах М.Н. Покровского получил отрицательную окраску. Свою авторскую позицию он мотивировал замечанием, что у В.О. Ключевского не было метода работы, а значит, не могло быть и школы1.

Подобные выводы позднее были сделаны многими исследователями творчества В.О. Ключевского, в частности, М.В. Нечкина2. Факт отсутствия у В.О. Ключевского «отчетливой методологической основы», при наличии которой и можно говорить о научной школе, стал определяющим в системе доказательств, выдвигаемых исследовательницей.

Однако наряду с позициями отрицания школы В.О. Ключевского формировались и другие авторские концепции, исходящие из факта принадлежности школы В.О. Ключевского к предшествующей исторической традиции. Так, Н.Л. Рубинштейн в «Русской историографии» заговорил об «устойчивой традиции» Московского университета, «шедшей от Соловьева и закрепленной Ключевским». При этом понятия «школа Ключевского» и «Московская школа историков» являлись для автора синонимами, под ними он понимал одно и тоже историографическое явление3.

Эти взгляды продолжили свое развитие и в 60 - 70-е гг. XX в. на фоне усилившихся в науковедении споров по поводу отличия понятий «школы» и «направления». А.Л. Шапиро хоть и говорил о связи в Московском университете «направления Ключевского» с «соловьевско-чичеринским», на смену которому оно пришло, и с которым было тесно связано, но все же персонифицировал его с фигурой В.О. Ключевского4.

В 90-е гг. на иерархичном подходе к изучению научных школ, в том числе и школы В.О. Ключевского, основывал свои взгляды Д.А. Гутнов, утверждая, что историческая школа Московского университета делилась на два направления: школу В.О. Ключевского и школу П.Г. Виноградова5.

В последние годы этот иерархичный подход стал преодолеваться исследователями, проблематика сравнения «школы» и «направления» потеряла

1 Покровский М.Н. Марксизм и особенности развития России. М., 1925. С. 76.

2 Нечкина М.В. В.О. Ключевский. История жизни и творчества. М., 1974. С. 376.

3 Рубинштейн НЛ. Русская историография. М., 1941. С. 497.

4 Шапиро АЛ. Русская историография в период империализма. Л., 1962. С. 12.

5 Гутнов ДА. Об-исторической школе Московского университета // Вестник Московского университета Серия 8. История. 1992. № 2. С. 41.

4

свою остроту. Появились работы, целью которых становится определение места той или иной школы в научном сообществе. В отношении школы

B.О. Ключевского данная проблематика развернулась в плоскость ее отношений с другими научными сообществами, особенно с еще одним ярким схоларным явлением - Петербургской школой. Мнения исследователей на этот счет разделились на два направления. Одни вычленяют в Московской (школа В.О. Ключевского) и Петербургской (школы К.Н. Бестужева-Рюмина, С.Ф. Платонова, в некоторых случаях выделяется школа А.С. Лап-по-Данилевского) схоларных традициях черты, отделяющие эти школы друг от друга6. Другие исследователя стали выразителями объединяющей тенденции в развитии двух школ, выраженной в сближении их представителей7.

Обращение исследователей к данному научному явлению зачастую носило контекстовый характер. Школа В.О. Ключевского становилась предметом исследования лишь в контексте историографических обзоров, посвященных дореволюционному периоду развития исторической науки. Комплексного труда о школе В.О. Ключевского не было создано. Можно отметить только две работы, авторы которых пытались осуществить замысел создания комплексного труда о школе В.О. Ключевского. Один из этих авторов — А.Н. Сперанский - разрабатывал данную проблематику в 30-е гг. XX вв. В его архиве сохранилось огромное количество набросков по теме школы В.О. Ключевского, о ее лидере и отдельных представителях. Разрозненность авторского наследия А.Н. Сперанского не позволила опубликовать даже часть задуманной работы; появилась только статья об его архивных материалах по данной теме .

Последние годы существования марксистской парадигмы в историографии ознаменовались подготовкой еще одного комплексного исследования, посвященного данному научному явлению. Его автором был Л.В. Черепнин. Части незавершенной монографии под рабочим названием «Школа Ключевского в русской историографии» увидела свет в виде сборника отдельных статей о различных историках XVIII - XX вв9.

Второй блок работ посвящен лидеру школы и ее членам. Естественно, что преимущественное место в нем уделено фигуре В.О. Ключевского. Первая попытка комплексного изучения творчества ученого была предпринята его учениками и хронологически относится к 10 - 30-м гг. XX века. Первый

6 Чирков СВ. Археография и школы в русской исторической науке конца XIX - начала XX вв. // Археографический ежегодник за 1989 год. М, 1990.

7 Корзун В.П. Московская и Петербургская школы русских историков в письмах П.Н. Милюкова

C.Ф. Платонову // Отечественная история. 1999. № 5; Цамутали АН. Глава петербургской исторической школы: Сергей Федорович Платонов // Историки России XVIII - начало XX века. М., 19%.

8 Мельников А.А. Неизданная работа А.Н. Сперанского об исторической науке в Московском университете. Археографический ежегодник за 1997 год. М., 1997.

Черепнин Л.В. Отечественные историки XVIII- XX вв. М., 1984.

историографический комплекс о В.О. Ключевском можно, вслед за М.В. Нечкиной, назвать «поминальным». Специфика этого комплекса состоит в том, что его можно рассматривать и как историографический источник, и как литературу. Он не свободен от апологетизма и способствовал формированию в определенной степени клишированного восприятия ученого. Но именно в этом историографическом комплексе были заложены основные традиции изучения таланта ученого, осознано значение его творчества, сформированы реальные черты его образа. Он ознаменовался появлением нескольких сборников и отдельных статей об историке, которые в большей степени носили комплиментарный характер10. Авторы этих работ были современниками В.О. Ключевского, испытали на себе влияние историка, поэтому их попытки историографического анализа наследия историка личностно окрашены.

С середины 20-х гг. начали звучать первые критичные ноты в работах о В.О. Ключевском, что, на наш взгляд, свидетельствует о постепенном формировании истинно историографической традиции в его изучении. Одним из первых исследователей В.О. Ключевского, кто попытался критично интерпретировать его творчество, был Г.П. Федотов11. Он не только и не столько уделял внимание определению особенностей таланта ученого, но был первым, кто обратил внимание на «провальные» места его творчества.

Марксистская наука, формирующаяся в 20-х гг., при оценке концепции В.О. Ключевского отметила отсутствие в ней философско-методологических основ. Марксисты отвергли типичное представление о В.О. Ключевском, созданное его непосредственными учениками. Но постепенно создали свое собственное, не менее клишированное восприятие образа ученого, пытаясь превратить его в «умерший» историографический факт.

Из традиционного ряда работ, написанных в марксистской парадигме, выбиваются исследования Н.Л. Рубинштейна12. В своих работах он поставил проблему влияний окружающей среды и учителей на формирование исторических взглядов В.О. Ключевского, выделил наиболее значимые черты таланта историка. На протяжении почти трех десятилетий работы Н.Л. Рубинштейна были одними из самых заметных явлений в историографическом комплексе о В.О. Ключевском.

10 Сборник статей, посвященных В О. Ключевскому его учениками, друзьями, почитателями. М, 1909, В О. Ключевский. Характеристики и воспоминания. М, 1912; Василий Осипович Ключевский Биографический очерк, речи, произнесенные в торжественном заседании 12 ноября 1911 года, и материалы для его биографии. М., Издание ОИДР, 1914; Пресняков Е А. В.О. Ключевский // Русский исторический журнал. 1922. Кн. 8; Маклаков ВА Отрывки из воспоминаний // Юбилейный сборник. Париж, изд-во «Современные записки», 1930.

11 Федотов Г П Россия Ключевского // Наше наследие. 1991. № 3.

12 Рубинштейн Н Л. Русская историография. М , 1941; Он же. Василий Осипович Ключевский // Исторический журнал.1941.№ 6

Портрет историка, талантливо выполненный М.В. Нечкиной12, в рамках марксистской парадигмы, казалось, закрыл тему: марксистская его оценка перестала вызывать вопросы. Ее монография о В.О. Ключевском была настолько монументальна, что под ее мощью фактически потонули остальные работы, посвященные историку, написанные в тоже время14.

Тема В.О. Ключевского приобрела «второе дыхание» в конце 80-х гг. Методологический кризис, осознанный в 1990-е гг., вызвал необходимость переоценки творчества В.О. Ключевского. Огромный массив статей, посвященных историку, появившихся во второй половине 90-х годов XX века, свидетельствует о том, что тема В.О. Ключевского далеко не исчерпана, а феномен его творчества продолжает оставаться в центре внимания научного

сообщества15.

В этот же период в исторический оборот стали вводиться новые материалы, что открыло для исследователей имена учеников В.О. Ключевского, многие из которых в период марксистской науки оказались не востребованы. Историографический комплекс об учениках В.О. Ключевского можно условно разделить на три периода: блок посмертных материалов, период забвения, историографический всплеск.

Первый блок работ представлен статьями и заметкам, посвященными ученикам В.О. Ключевского16, которые были написаны современниками и коллегами изучаемых ученых, поэтому они личностно окрашены, содержат воспоминания и субъективные взгляды на научную деятельность историков. Данные работы могут быть нами причислены к историографическим источникам.

В советский период имена большинства учеников В.О. Ключевского были преданы забвению. Марксистская историография представлена лишь

12 Нечкина М В Василий Осипович Ключевский История жизни и творчества М , 1974

14 Зимин А А Формирование исторических взглядов В О Ключевского в 60-е гг XIX в // Исторические записки 1961 Т 69, Киреева Р А Историографический курс Ключевского // История

СССР 1964 № 2, Она же ВО Ключевский как историк русской исторической науки М, 1966, ЧумаченкоЭГ Ключевский - источниковед М,1970 КарагодинАИ Философия истории В О Ключевского Саратов, 1978

15 См, например, Щербань Н В Невостребованные традиции В О Ключевский - педагог // Отечественная история 1998 № 6, Эммонс Т Ключевский и его ученики // Вопросы истории 1990 № 10, АлеврасН Н.Гришина Н В ВО Ключевский в науке XX века осмысление творчества // Мир ученого в XX веке корпоративные ценности и интеллектуальная среда Т 2 Омск, 2000

16 См, например, Богословский М М Записка об ученых трудах проф М К Любавского Б м , б г, Он же Из воспоминаний о Н А Рожкове // Учен Зап Института истории РАНИОН М, 1928 Т V, Демидов И ПН Милюков как учитель//П Н Милюков Сборник материалов по чествованию его семидесятилетия 1859 - 1929 Париж, 1929, Зензинов В Из поколения в поколе-ние//Там же, Кизеветтер А А ПН Милюков М, 1917, Он же НА Рожков Из воспоминаний// Руль, 1927 №1889 16 февраля, Милюков П Н Два русских историка СФ ПлатоновиАА Ки-зеветтер // Современные записки 1922 №51, Милюков П Н Три поколения // Записки Русского исторического общества в Праге, Книга третья Прага - Нарва, 1927, Фатеев А Два историка и два построения русской истории // Там же, Флоровский А В Биографический очерк // Там же

несколькими работами, в основном статьями, в центре которых стояли представители школы В.О. Ключевского17.

Только в конце 80-х - начале 90-х гг. начался рост научного интереса к этим представителям исторической науки. Особенное внимание было уделено и уделяется фигуре П.Н. Милюкова18, чей образ в историографии из фигуры политической начал постепенно трансформироваться в сторону цельного изучения всех граней его деятельности и реконструкции его интеллектуальной биографии.

В исследованиях современных авторов уделяется внимание личности и

творчеству А.А. Кизеветтера19; появилось несколько статей и диссертаций и

20

о других представителях школы как в персональном ключе , так и контексте схоларной проблематики21, но в целом ученики В.О. Ключевского еще ждут своих исследователей.

Общий анализ литературы, посвященной представителям школы Ключевского, позволил сделать вывод о существующей диспропорции в изучении персонального ряда школы. Кроме того, в современной историографии нет комплексного исследования о школе В.О. Ключевского, основанного на новых подходах и методологических разработках.

Объектом данного исследования является историографический процесс в социокультурном пространстве России изучаемого времени.

Предмет исследования - школа В.О. Ключевского как научное и культурное явление изучаемой эпохи.

Цель исследования - изучение школы Ключевского как научного сообщества через определение особенностей ее пространственно-временной

17 См., например,: Богоявленский С.К. Академик Юрий Владимировия Готье // Известия АН СССР. Серия: история и философия. М, 1944. Т. 1. № 1.; Смелая ТА. Академик Ю.В. Готье // Советские архивы. 1973. № 4; Черная Л.А. Введение // Богословский ММ. Историография, мемуаристика, эпистолярия. М, 1987.

18 См, например,: Вандалковская М Г. П.Н. Милюков, А.А. Кизеветтер: История и политика. М., 1991.; Макушин А.В. П.Н. Милюков: путь в исторической науке и переход к политической деятельности (конец 1870-х - начало 1900 гг.). Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, к.и.н. Воронеж, 1998; Макушин А.В., Трибунский ПА. Павел Николаевич Милюков: труды и дни (1859 - 1904). Рязань, 2001; П.Н. Милюков: историк, политик, дипломат. Материалы международной научной конференции. Москва, 26 - 27 мая 1999. М., 2000; Bohn T.M. Russische Geschichtswissenschaft von 1880 bis 1905. Pavel N. Miljukov und die Moskaves Schule. Koln - Weimar - Wien, 1998.

19 См, например,: Вандалковская М.Г. Указ соч.; Она же. Александр Александрович Кизеветтер (1866 - 1933) // Портреты историков. Время и судьбы. В 2-х т. Т. 1. Отечественная история. М. -Иерусалим, 2000; Демина ЛИ. А.А. Кизеветтер в Праге (1923-33): страницы жизни // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы. М., 2001; Шпаковская М.А. А А. Кизеветтер в отечественной историографии: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, д.и.н. М,2004.

20 Андреева И А. Историческая концепция НА. Рожкова: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, к.и.н. Екатеринбург, 1995, Иванов Ю.Ф. Любавский М К. - выдающийся ученый и педагог // Вопросы истории 2001. № 10.

21 ЭммонсТ. ВО. Ключевский и его ученики//Вопросы истории. 1990. № 10.

структуры, исследовательского компонента и системы коммуникаций, а также проявлений ее социокультурной функции.

Для достижения поставленной цели предполагается решить следующие задачи:

- исследовать пространственно-временную конфигурацию школы В.О. Ключевского как научного сообщества;

- оценить исследуемое научное сообщество в контексте русского социокультурного процесса и реконструировать образ ее представителей в сознании общественных кругов;

- представить школу В.О. Ключевского в системе общения с миром исторической науки и во внутришкольных коммуникациях;

- раскрыть основные представления лидера школы и ее представителей по поводу своего общественно-политического предназначения;

- выяснить отношение В.О. Ключевского и его учеников к своей культурно-воспитательной и образовательной функции;

- представить школу В.О. Ключевского в пространстве русских литературно-художественных традиций.

Хронологические рамки исследования — 70-е гг. XIX в. - 40-е гг. XX

в., время формирования данного научного сообщества, активной творческой деятельности В.О. Ключевского и его непосредственных учеников. В центре исследования находится дореволюционный социокультурный опыт восприятия школы В.О. Ключевского. Нижняя граница исследования связана с началом самостоятельной творческой активности лидера школы, его становления как ученого-профессионала, постепенно приобретавшего научную и преподавательскую известность в академических и общественных кругах, хотя время формирования данного научного сообщества пришлось на более поздний период. Верхняя хронологическая рамка определена временем, до которого продолжали научную деятельность непосредственные ученики В.О. Ключевского.

Методология и методы исследования. Данная работа ориентирована на исследование школы Ключевского в социокультурном ракурсе, что определило специфику применяемых методов.

Понимание науки как феномена культуры22 способствовало значительному расширению проблемного поля исторической науки в направлении изучения социокультурных процессов, основным ядром которых являются личность, микрогруппа, сообщества различных типов.

Проблема, стоящая в центре данного исследования определила схолар-ную проблематику работы. Теоретические положения диссертации были ос-

22 Юлина Н.С. Образы науки и плюрализм метафизических теорий // Вопросы философии. 1982. № 3. С. 111; Кочергин А.Н. Науки и ее место в культуре как комплексная проблема // Наука и ее место в культуре. Сборник научных трудов Новосибирск, 1990. С. 5.

нованы на взглядах М.Г. Ярошевского, Г. Лайтко, Б.М. Кедрова23 о школе как процессе исследования и школе как социальной группе.

Идея школы как социальной группы была поддержана М. Балмером, который понимал под школой «группу современников, разделяющих единый стиль, исследовательскую технику, систему символических выражений и имеющих в каком-либо отношении тесную связь в пространстве и времени»24. Определение М. Балмера было дополнено положением, о том, что «школа в науке является неформальным, т.е. не имеющим юридического статуса объединением»25, организация которого не может быть спланирована и определена заранее.

Особое внимание феномену общения в научном сообществе уделили в своих работах современные исследователи Мягков Г.П. и Корзун В.П. Первый из двух названных авторов дробит данную проблематику по нескольким дефинициям: 1) роль лидера школы; 2) возможность школ без лидера;

3) коммуникативные отношения внутри школы и ее внутренняя структура;

4) отношения школы с «внешней средой»26. В.П. Корзун также считает, что «школьный» пласт исследований предполагает реконструкцию внутринауч-ных коммуникаций27. Таким образом, в изучении школы как феномена социальной группы немаловажным является определение ее пространственно-временной структуры, персонального ряда, а также коммуникативных сетей, пронизывающих и окружающих школу.

Научная школа представляется также моделью процесса исследования, для которого характерна определенная преемственность взглядов и идейная последовательность представителей школы.

Цель и задачи данного исследования определили оперирование таким понятием как «интеллектуальное поле науки», понимаемое как «социальный мир», относительно автономное пространство, наделенное собственными законами и ценностями научного сообщества28. К этой научной категории примыкают понятия «экологии науки» и научного «этоса», под которыми понимаются культурная семиотическая среда, влияющая на формирование ученого, условия, его окружающие, традиции пользования книгами и другими источниками информации, его явные и неявные представления о смысле

23 См.: Школы в науке. М , 1977.

24 Bulmer M. The Chicago School of Sociology: What Made it a "School"? // History of Sociology. Laurence, 1985. Vol. 5. №2. P. 61.

25 Аллахвердян А.Г., Мошкова Г.Ю., Юревич А.В., Ярошевский М.Г. Психология науки. М., 1998. С. 106.

26 Мягков Г.П. Научное сообщество в исторической науке. Казань, 2000. С. 116.

27 Корзун В П. Образы исторической науки на рубеже XIX - XX вв. (Анализ отечественных историографических концепций). Екатеринбург-Омск, 2000. С. 60.

28 Бурдье П. Клиническая социология поля науки // Социоанализ Пьера Бурдье. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии РАН. М.; СПб., 2001. С. 52-56.

10

жизни, об отношениях с людьми, а также моральные императивы, опреде-

29

ляющие его поведение .

В методологическую основу данного исследования входит и такая категория, как «историографический быт»30, представляющий внутренний мир науки и предполагающий изучение «маловостребованных сюжетов, которые можно объединить темой "образа жизни" в науке»31.

В данной работе в рамках новационного направления «интеллектуальной истории» рассматриваются интеллектуальная деятельность школы В.О. Ключевского и интеллектуальные процессы в ней в их «конкретно-историческом социокультурном контексте»32. Особую значимость в этой связи для нас приобретает обращение к формам «интеллектуальной» коммуникации, взаимоотношениям «интеллектуалов с внешним» миром куль-

33

туры .

«Интеллектуальное поле науки» в этой связи дополняется категорией «культурного пространства», о котором можно говорить как об особом виде пространства, являющемся продуктом деятельности индивидуумов или определенных групп и сообществ, определяющем вживание результатов интеллектуального труда ученых в широкую общественную среду. Культурное пространство является открытым для проникновения новых идей и не отторгает тех, чей способ мышления не привычен, а вовлекает их в диалог или полилог. Кроме этого, культурное пространство обладает такими характеристиками, как максимальная изменчивость, развитые коммуникационные связи. Становление культурного пространства связано с процессами создания различных сообществ деятелей культуры и с развитием форм взаимодействия между их членами.

Из спектра специальных методов исторического исследования в работе использованы проблемно-хронологический, историко-сравни-тельный и системный.

Источниковая база исследования. Поставленные в диссертационном исследовании проблемы решаются на основе неоднородного комплекса источников, которые по месту нахождения делятся на опублико-

29 Кузнецова НИ. Аксиологические условия формирования науки // Наука и ценности. Сборник научных трудов. Новосибирск, 1987. С. 111; Филатов В.П. Этос науки //Современная западная философия. Словарь. М, 1991. С. 397.

30 Троицкий ЮЛ. Историографический быт эпохи как проблема // Культура и интеллигенция России в эпоху модернизации (XVIII - XX): Материалы Всероссийской научной конференции. В 2-х т. Т. 2: Российская культура: модернизационные опыты и судьбы научных сообществ. Омск, 1995. С. 164-165.

31 Алеврас Н.Н. Проблемы историографии на омских конференциях // Вестник Челябинского Государственного университета. 1999. № 2. С. 13.

Зверева Г.И. Реальность и исторический нарратив: проблемы саморефлексии новой интеллектуальной истории //Одиссей. 1996. М., 1996. С. 11 — 24; Репина Л.П. Что такое интеллектуальная история? // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. № 1. М., 1999. С. 7.

33 Репина Л.П. Указ. соч. С. 8 - 9.

ванные и неопубликованные (архивные материалы, хранящиеся в личных фондах ученых: В.О. Ключевского (ОР РГБ. Ф. 131), А.А. Кизевет-тера и Кудрявцевых (ОР РГБ. Ф. 566), Ю.В. Готье (ОР РГБ. Ф. 83), а также фондах общественных деятелей и представителей художественной интеллигенции: А.П. Чехова (ОР РГБ. Ф. 331), А.И. Юшкова (ОР РГБ, Ф.351), Е.С. и B.C. Некрасовых (ОР РГБ. Ф. 196) и некоторых других фондах).

С точки зрения видового критерия весь используемый в работе ис-точниковый комплекс можно разделить на пять самостоятельных блоков.

Первый блок источников данного исследования представлен научными трудами В.О. Ключевского, и его учеников, встроенных в контекст ценностей научного сообщества последней трети XIX — первых десятилетий XX вв. Исторические и историко-теоретические сочинения интересующего нас круга историков рассматриваются в основном в контексте сходства их методологических позиций, что является одним из критериев признания научной школы В.О. Ключевского.

Вторая группа источников представлена публицистическими статьями, отражающими общественно-политическое поприще изучаемых ис-

и 34

ториков и предназначенными для широкого круга читателей .

34 См Богословский М М Реформа духовной школы при Александре 1 и основание Московской Духовной Академии Сергиев-Посад, 1917, Кизеветтер А А Первый общедоступный театр в России М , 1901, Он же МС Щепкин Эпизод из истории русского сценического искусства М, 1916, Он же Театр Очерки, размышления, заметки М, 1922, Он же Л Гроссман Пушкин в театральных креслах Картины русской сцены 1817-1820 гг 1926//Руль 1926 №1747 Сентября. Он же Московский университет и его традиции Роль Московского университета в культурной жизни России Прага, 1927, Он же Пушкин в мировой литературе Сб ст 1926//Современ-ные записки 1929 № 31, Он же Грибоедов и его комедия к столетию со дня смерти Грибоедова //Руль 1929 №2498 13 февраля, Он же Шаляпин поет «отходную» опере//Сегодня 1931 № 183 5 июля. Он же Прага о Достоевском//Сегодня 1931 №168 19 июня, Он же Литературные отражения эпохи Александра I // Кизеветтер А А Исторические силуэты Люди и события Берлин, 1931, Он же Пушкин и Петр Великий Речь, произнесенная в Праге 7 июня на собрании «Дня русской культуры» // Россия и славянство 1932 № 187 25 июня, Он же Судьба В Ф Ком-мисаржевской // Сегодня 1932 № 323 22 ноября, Любавский МК Московский университет в 1812 году Издание Императорского ОИДР при Московском университете М, 1913, Он же XVIII век и Ломоносов М , 1912, Милюков П Н Историческая роль Пушкина Речь в Сорбонне в июне 1924 года//Милюков П Н Живой Пушкин М, 1997, Проф М Любавский Означении переживаемого ныне исторического момента (Речь на акте Медведниковской гимназии 2 октября 1915 года) М 1915, идругие

гт^ 35

Третьей группой источников являются рецензии и отзывы , которые дают сведения об этике, культурной практике и процедурах научного сообщества. Рецензии и отзывы позволяют определить с одной стороны специфику авторской позиции в понимании необходимых и значимых элементов исследовательского труда, с другой стороны - позволяют реконструировать общую модель исследования, разделяемую научным сообществом, ее постепенную трансформацию.

Четвертый источниковый блок представлен источниками личного происхождения. Эти источники стали наиболее привлекательными для современных исследователей, так как позволяют проникать в творческую лабораторию изучаемого ученого, знакомиться с его исследовательской психологией и практикой, и в целом - культурой творчества. Внутренняя структура этого блока источников более сложная. К первой подгруппе можно отнести телеграммы36, некрологи и отзывы37 на смерть В.О. Ключевского, написанные как его учениками и соратниками по науке, так и широким кругом его почитателей. К этой же подгруппе источников относятся и некрологи, посвященные ученикам В.О. Ключевского38.

Вторая подгруппа источников личного происхождения представлена мемуарной литературой: дневниками и воспоминаниями самого В О. Клю-

35 См Богословский М Разбор сочинения г Кизеветгера «Посадская община в России XVIII столетия» М , 1903 // ЧОИДР 1906 Кн 4 С 1 - 36, Дьяконов М Отзыв о сочинении М Богословского «Земское самоуправление на русском севере в XXVII в Т II М, 1912 «Издание Императорского ОИДР при Московском университете М, 1913 С 1 - 28, Милюков ПН (Рец) Иконников В С Опыт русской историографии Киев, 1891-1892 Т 1 Кн 1-2 //Русская мысль 1892 № 12 С 539 - 541, Кизеветтер А А Избрание на царство Михаила Федоровича Романова (ОС Платонове)//Голос минувшего 1913 № 3, Он же Новейшие исследования по социальной истории Московского государства//Современные записки 1931 №45, Он же Русская историография в оценке советских историков Русская историческая литература в классовом освещении //Современные записки 1931 № 46, Корсаков Д По поводу двух монографий В О Ключевского //Исторический вестник Т СХХ\1 1911 Октябрь, и другие 3бОРРГБ Ф 131 К 246 Ед хр 33

37 См Боборыкин П Еще одна тень (памяти крупного сверстника)//Русское слово 1911 № 120 27 мая, Бороздин И Памяти Василия Осиповича Ключевского // Русское слово 1911 №109 13 (26) мая, Виппер Р Ю Памяти Великого учителя // Русские ведомости 1911 № 112, 17 мая. Воспоминания профессора И М Громогласова /У Русское слово 1911 №101 14 (27) мая, Воспоминания ММ Богословского//Русское слово 1911 №101 14 (27) мая, Воспоминания приват-доцента А Покровского//Русское слово 1911 №101 14 (27) мая, Кабанов А К ВО Ключевский // Памяти профессора В О Ключевского Н-Новгород, Издание Нижегородской губернской Ученой Архивной Комиссии, 1911 С 3 - 5, Кизеветтер А А Памяти В О Ключевского//Рус-ские ведомости 1911 № 109 13 мая, Ковалевский М М Василий Осипович Ключевский // Вестник Европы 1911 Кн 6, Лаппо-Данилевский А А Памяти В О Ключевского //Вестник Европы 1911 август С 337 - 353, Рудаков В Памяти В О Ключевского//Исторический Вестник 1911 № 6, Танков А Памяти В О Ключевского//Исторический вестник Т СХХУ1 1911 Ноябрь, Щетинин Б А Из воспоминаний о ВО Ключевском // Исторический вестник Т CXXV 1911 Июль, и другие

38 Кизеветтер А А Памяти Богословского // Руль 1929 № 2566 7 мая, Он же Две утраты (М М Богословский и А Е Пресняков) Б м , б г, Милюков П Н Два русских историка С Ф Платонов и А А Кизеветтер // Современные записки 1933 № 51

39 40 41 га

невского , его учеников и современников . Этот источниковый комплекс дает представление о более поздней рефлексии представителей школы об этом научном сообществе.

Особое внимание обращают на себя источники эпистолярного жанра

г 42 л, 43

как опубликованные , так и хранящиеся в разного рода архивных фондах . Всю используемую в работе переписку можно условно разбить на несколько блоков. К первому следует отнести письма ученой среды, в которых отражаются коммуникативные практики научного сообщества. Ко второму блоку можно отнести письма широких слоев населения, адресованные представителям этого сообщества. В этом блоке писем можно выделить письма-просьбы как бытового, так и научного характера, письма-приветствия и признания, письма, написанные знакомыми и незнакомыми с представителями школы и самим В.О. Ключевским людьми.

Последним пятым блоком источников стали художественные произведения, использование которых позволяет напрямую просмотреть отражение данного научного сообщества и его представителей в произведениях русской культуры. Художественную литературу, использованную в работе, можно разделить на произведения, написанные авторами-современниками

39 Ключевский В О Ф И Буслаев как преподаватель и исследователь // Московский университет в воспоминаниях современников М , 1989, Ключевский В О Соловьев как преподаватель // Московский университет в воспоминаниях современников М , 1989, Ключевский В О Афоризмы Исторические портреты и этюды Дневники М, 1993

40 Богословский М М Историография, мемуаристика, эпистолярия М ,1987, Готье Ю В Мои заметки М, 1997, Кизеветтер А А На рубеже двух столетий Воспоминания 1881 - 1914 М, 1997, Милюков П Н Воспоминания В 2-х тт М , 1990, Пичета В И Воспоминания о Московском университете (1897 - 1901) // Московский университет в воспоминаниях современников М, 1989

41 См Амфитеатров А Лекторы, экзаменаторы, студенты//Сегодня 1931 №149 31 мая, Баку-шина Т А Воспоминания об А А Кизеветтере (к 60-летию со дня его кончины) // АЕ за 1993 г М , 1995, Буслаев Ф И Мои воспоминания // Московский университет в воспоминаниях современников М, 1989, Воспоминания С К Богоявленского о ВО Ключевском //Археографический ежегодник за 1980 г М , 1981, Воспоминания и дневниковые записи деятелей культуры о В О Ключевском // Археографический Ежегодник за 1980 г М, 1981, Голубцова М Воспоминания о В О Ключевском // Московский журнал 1991 №11, Дневниковые записи А Н Савина о ВО Ключевском//АЕ за 1978 г М 1979, Дружинин НМ Воспоминания и мысли историка 1-е изд М , 1967, Изюмов А Страничка воспоминаний // Записки Русского исторического общества в Праге Книга третья Прага-Нарва, 1937, Московский университет в воспоминания современников М, 1989, Соловьев СМ Избранные труды Записки М, 1983, СШ Москва (Лекция проф А А Кизеветтера)//Руль 1929 №2526 17 марта, и другие

42 «Дела свалились с плеч и я опять стал самим собой » Письма В О Ключевского М А Хрущевой 1885 - 1907 // Исторический архив 1998 № 3, Переписка В О Ключевского с С А Белокуровым по делам Общества истории и древностей российских, собранная Богословским // Богословский ММ Историография, мемуаристика, эпистолярия М, 1987 216 с, Переписка НП Павлова-Сильванского и А Е Преснякова // Павлов-Сильванский Н П Феодализм в России М, 1988, Письма русских историков (С Ф Платонов, П Н Милюков) / Под ред Проф В П Корзун Омск, 2003 306 с

43ОРРГБ Ф 131,ОРРГБ Ф 351.ОРРГБ Ф 196.ОРРГБ Ф 566.ОРРГБ Ф 331 14

В.О. Ключевского и его учеников44, а также работы рубежа XX - XXI вв.45, что свидетельствует о протяженности культурного влияния В.О. Ключевского вплоть до сегодняшнего дня.

Совокупность источников, использованных в данной работе, представляет собой сложно организованный комплекс взаимодополняющих документов, изучение и интерпретация которых позволит решить задачи диссертационного исследования.

Новизна исследования. Научная значимость работы заключается в том, что она стала первым комплексным исследованием, в котором школа В.О. Ключевского рассматривается, в первую очередь, как социокультурный феномен. Данная диссертация содержит ценную информацию о коммуникативной сети В.О. Ключевского и его учеников, не ограничивающейся узко научными рамками, а выходящей в широкую общественную среду. Автор представил деятельность В.О. Ключевского и его учеников на общественно-политическом поприще, в сфере образования как воспитателей русского национального самосознания, в пространстве русских литературно-художественных традиций. Автором впервые исследуется вопрос о протяженности влияния научной традиции школы на научное сообщество и общественное сознание.

Научная апробация и практическая значимость работы. Основные положения диссертации представлялись в виде сообщений на следующих научных конференциях: всероссийских с международным участием (Омск, 2002), всероссийских (Омск, 2000, Москва, 2002, Екатеринбург, 2004, Челябинск, 2004). Кроме того, они были апробированы в виде двух статей, 6 тезисов. Положения и выводы диссертации могут быть использованы для подготовки лекционных курсов, спецкурсов по отечественной истории и историографии.

Основное содержание работы

Структура работы выстроена в соответствии с задачами исследования и представляет собой введение, две главы, каждая из которых состоит из трех параграфов, заключение и приложение.

Введение содержит обоснование актуальности темы, хронологических рамок, цели и задач, методологии и методов исследования, анализ историографии поставленной проблемы, характеристику источниковой базы.

Первая глава. В первой главе «Школа В.О. Ключевского в мире науки» дается представление о школе В.О. Ключевского как научного со-

44 Белый А Первое свидание // Белый А. Поэзия Петербург. М , 2000, Бунин И А Слава // Бунин ИА Собрание сочинений. В 6-ти тт Т. 4 М, 1988, Пастернак Б Л. Письма из Тулы // «Шиповник». Альманах 1922. № 1.

42 Акунин Б Статский советник. Роман. М, 2002

общества, его профессиональных коммуникативных практиках в мире русских историков и системе внутреннего общения. Глава состоит из трех параграфов. В первом параграфе - «Истоки, «контуры» и «горизонты» школы В.О. Ключевского» - рассматривается проблема возникновения и пространственно-временной конфигурации данного научного сообщества через введение координат «контуров», дающих представление о школе В.О. Ключевского как персонифицированном научном сообществе, и «горизонтов», являющихся временной характеристикой школы, определяя протяженность данного сообщества во времени и пределы влияния его лидера и представителей, оказываемого как на развитие науки, так и на общественное сознание.

Зарождение схоларной традиции Московского университета можно отнести к 30-м гг. XIX в. Скептическая школа М.Т. Каченовского, попытки создания круга учеников М.П. Погодина, государственная школа К.Д. Кавелина, Б.Н. Чичерина и СМ. Соловьева - примеры отхода ученых от творческого индивидуализма и зарождавшейся схоларной традиции в Московском университете, продолжателем которой стала школа В.О. Ключевского. Школа В.О. Ключевского впитала многие особенности предшествующей схоларной традиции как в типе межличностных отношений между учителем и учениками (обращение учеников к педагогике учителя, его методам работы, напряженность отношений между поколениями ученых), так и в особенностях процесса исследования: постановка и решение крупных, имеющих широкие хронологические рамки, вопросов, изучение социально-экономической истории жизни общества, наличие фундаментальной источ-никовой, состоящей преимущественно из архивных материалов, основы исследований. Несмотря на принадлежность к схоларной традиции Московского университета, школа В.О. Ключевского имела ряд особенностей. В исследовательском ключе ими стало то внимание, которое лидер школы и его ученики сосредоточили, в первую очередь, на преобразовательной деятельности государства в области экономики и социальных отношений, что актуализировало исследовательский материал в глазах современного им общества.

Вопрос о круге учеников В.О. Ключевского больше всего нуждается в четком критериальном подходе. Выделяются как минимум два важных критерия, способствующих определению персонального ряда школы. Первый из них предельно формализован и встраивается в систему отношений «учитель-ученик». Второй - учитывает саморефлексию ученых по поводу своей принадлежности к данному научному сообществу. При изучении школы В.О. Ключевского явление саморефлексии заслуживает внимания еще и потому, что ученики В.О. Ключевского сами заговорили о существовании школы и влиянии учителя на их становление как историков-профессионалов, положив тем самым начало изучению этого научного сообщества в схоларном ключе.

На наш взгляд, школа В.О. Ключевского как социальная группа может быть представлена через ступенчатую структуру. Ядро школы (первый круг учеников) составляли пять ученых (П.Н. Милюков, М.К Любавский,

A.А. Кизеветтер, М.М. Богословский и Ю.В. Готье). Их принадлежность к ядру данного научного сообщества определялась близостью к учителю и проявлялась через сферу научных интересов, политических пристрастий и реализации общественного и преподавательского поприщ. Фигура учителя в этой связи являлась определяющей, что позволяет нам отнести это научное сообщество к школе лидерского типа. Кроме ядра школы, в ее структуре можно выделить второй круг учеников, куда входили ученые-историки, находившиеся под научным влиянием В.О. Ключевского, и самый широкий круг учеников, представленный общественными слоями, знакомыми с концепцией В.О. Ключевского.

Широкое поле притяжения школы В.О. Ключевского в научном мире позволяет констатировать, что ее исследовательские традиции - традиции «старой» науки - через деятельность его учеников передавались новым поколениям молодых исследователей, творивших уже в советскую эпоху (А.А. Новосельский, СВ. Бахрушин, Б.Д. Греков, Н.М. Дружинин, А.В. Ар-циховский, П.А. Зайончковский и др.). На этом пути они преодолевали идеологическую несовместимость с марксизмом и на фоне господства в науке марксисткой доктрины воспринимались как фундаментальная традиция, знаменующая собой общее отношение ученых к науке.

Во втором параграфе - «Восприятие В.О. Ключевского и его учеников сообществом русских историков» - внимание сосредоточено на системе коммуникаций школы В.О. Ключевского с русскими историками. Кроме того, поднимается проблема восприятия современниками В.О. Ключевского и его учеников в схоларном ключе.

В профессиональном сотрудничестве и неформальном общении историков сформировалась традиция восприятия того или иного ученого через его принадлежность к какой-либо школе. Четко фиксировались Московская и Петербургская школьные традиции. Школа в науке была для ученых несомненной ценностью, а создание круга учеников не столько целью, сколько сопутствующим творческой деятельности обязательным компонентом, реализация которого рассматривалась как признание творческой дееспособности.

Необходимо отметить, что современное школе научное сообщество и околонаучные круги смело оперировали такими дефинициями, как Школа

B.О. Ключевского. Сам глава школы воспринимался в качестве продолжателя прежней научной традиции. Наличие исследовательской преемственности В.О. Ключевского от своего учителя СМ. Соловьева подтверждалась и его собственными учениками.

Кроме того, современники школы В.О. Ключевского констатировали преемственность во взглядах между учителем и его учениками. Значение научной деятельности учеников В.О. Ключевского крылось в развитии ими исследовательской программы учителя и друг друга. Например, в исследовании программы петровских реформ выделалась последовательность во взглядах В.О. Ключевского, П.Н. Милюкова и М.М. Богословского.

В некрологах, посвященных В.О. Ключевскому, при наличии некоторых постоянных величин, используемых для характеристики любого почившего ученого, таких как лекторский и учительский талант, умение сказать новое слово в науке, просветительская и общественная деятельность по внедрению научного знания в массовое сознание, также находим фиксацию «школьной» составляющей его творческой деятельности: он определялся как создатель школы историков России. В некрологах, статьях, посвященных ученикам историка, на фоне рассмотрения их творчества как деятельности самостоятельных крупных историков, обязательно упоминался факт их ученичества у В.О. Ключевского.

Третий параграф - «Система внутренних коммуникаций школы В О Ключевского» - дает представление о системе отношений лидера школы со своими учениками, а также между самими молодыми историками.

Интеллектуальным магнитом для учеников была, несомненно, фигура учителя - В.О. Ключевского. Особенно сложными были отношения В.О. Ключевского с хронологически первым учеником - П.Н. Милюковым. Отношения между ними трансформировались от взаимной симпатии в начальный момент общения к трениям, сопровождающим всю деятельность ученых. Во время диспута П.Н. Милюкова они даже приняли характер открытого противостояния.

Подобные «скандальные» ситуации являлись будничными явлениями в коммуникативных практиках научного сообщества. Трения между учителем и учеником являлись довольно типичными для научных школ, внутренние противоречия в которых становились повседневными явлениями, вписываясь в типичный конфликт «отцов и детей».

Линия отношений «В.О. Ключевский - П.Н. Милюков» оказалась наиболее яркой в системе личностных коммуникаций главы школы со своими учениками. Отношения В.О. Ключевского с другими учениками были менее противоречивыми и интенсивными.

В системе коммуникативных практик школы В.О. Ключевского явно прослеживался поколенческий аспект. Старшее поколение учеников чаще и качественнее общалось и взаимодействовало с учителем. Младшие представители школы в большей степени контактировали между собой и со старшими учениками, общение с учителем становилось периодичным и достаточно редким, обретая характер сухого, зачастую достаточно отстраненного, руководства их научными поисками. С годами личностные мотивы исчезали

из коммуникаций учителя и учеников, что приводило к сглаженности общения, отсутствию конфликтов.

Постепенно формировались коммуникативные процедуры в отношениях между учениками, их общение в меньшей степени зависело от личности учителя и обретало самостоятельность. На интенсивность контактов между молодыми историками, их содержание и характер влияли личностные симпатии или антипатии ученых друг к другу, близость их научных и общественно-политических интересов. Особенно интенсивным было межличностное общение между П.Н. Милюковым и А.А. Кизеветтером, А.А. Кизеветте-ром и М.М. Богословским, М.М. Богословским и Ю.В. Готье. М.К. Любав-ский и Н.А. Рожков по разным причинам не были включены в систему внут-ришкольных неформальных коммуникаций.

Особенности формального общения внутри школы диктовались общностью исследовательской позиции ее представителей. Одной из форм профессионального общения стало участие историков в научных диспутах. Встречи на диспутах становились импульсами для дальнейшего развития научных взглядов не только диссертанта, но и самих оппонентов. Особенно важно, что работы учеников заставляли и лидера школы задумываться об изменении некоторых положений своей концепции.

Вторая глава. Вторая глава «Школа В.О. Ключевского в контексте русской культуры» раскрывает социокультурный аспект деятельности представителей школы, реконструирует их творческую активность на общественно-политическом поприще, в системе образования и просвещения и в пространстве русской литературно-художественной традиции. В этой главе реконструируется образ школы, ее лидера и отдельных представителей, сложившийся в широких общественных кругах.

В первом параграфе - «В.О. Ключевский и его ученики на общественно-политическом поприще» - рассматривается культурная функция школы В.О. Ключевского, выразившаяся в активной политической деятельности и общественной работе ее представителей.

Общественно-политическая активность В.О. Ключевского и его учеников была следствием разных причин. Воздействие на ее всплеск оказали и внутринаучные тенденции, связанные с процессом институализации науки, и внешние факторы, выраженные в росте национального самосознания, что приводило к росту потребностей широких общественных кругов в научных знаниях. Общественные посылы должны были удовлетворять учебные заведения, и Московский университет в частности, через деятельность своих ученых и преподавателей.

Одними из главных «соединительных звеньев» между университетом и общественными кругами были различные общества. В деятельности этих обществ (Общество истории и древнойстей Российских, Общество любителей Российской словесности, Юридическое общество, Психологическое об-

щество, Студенческое общество и др.) цельно и ярко проявилась общественная деятельность и самого В.О. Ключевского и его учеников, ставших своего рода организаторами науки.

Не менее яркими среди общественных начинаний школы В.О. Ключевского были образовательные инициативы. Они выразились, в первую очередь, в преподавании в сети разнообразных учреждений, где слушателями ученых становились широкие слои общества. Самой значительной страницей образовательной инициативы учеников В.О. Ключевского стало создание «Комиссии по организации домашнего чтения», реализующей идею «самообразования». Вмешательство учеников В.О. Ключевского «в гущу общественной жизни» через лекции в провинции также соответствовало ее целям и «общественному движению момента». Публичные лекции маститых ученых также часто становились политическим откровением, огромным по общественному воздействию.

Еще одна ипостась общественной практики представителей школы Ключевского - сотрудничество с различными периодическими изданиями и публицистическая деятельность в них - также напрямую связывала их с политикой. Политическая журналистика и публицистика были особенно близки П.Н. Милюкову и А.А. Кизеветтеру.

На рубеже XIX - XX вв. общественные инициативы школы получили политическое заострение. Представители школы В.О. Ключевского стали активно участвовать в политической жизни и довольно широко расположились на политическом небосклоне, в его либерально-демократическом направлении. Представители школы различались по политической ориентации и степени политической активности. Политический имидж историков во многом зависел от черт их личности, отношения к своей политической функции.

Второй параграф - «Облик школы В.О. Ключевского в сфере образования и просвещения» - посвящен реконструкции преподавательской и воспитательной ипостасей творческой деятельности ее представителей. Они оказались на острие процессов трансформации профессионального облика ученых, которая привела их к осознанию уникальности преподавательского труда, многомерности научного и мировоззренческого воздействия ученого на своих учеников, в результате чего представители школы В.О. Ключевского стали вырабатывать собственные представления о своей преподавательской стезе в рамках культурно-воспитательной функции, наложенной новыми задачами образования.

Лекторское мастерство В.О. Ключевского было визитной карточкой его преподавания, но оно же стало причиной неудач семинарских занятий, проводившихся ученым. Его семинарии так и не стали истинной школой исследовательской работы. В них ученый выступал «догматиком», подавлявшим учеников «своим талантом и научной проницательностью». Главной же за-

слугой В.О. Ключевского на преподавательском поприще можно признать его воспитательский талант. Свою культурно-воспитательную функцию он сформулировал в рамках кредо воспитания национального самосознания.

Ученики В.О. Ключевского в своей педагогической деятельности восприняли методы работы учителя: манеру произнесения лекций и умение привить вкус к историческому прошлому - А.А. Кизеветтер, М.М. Богословский; работу с первоисточниками - Ю.В. Готье; обращение к курсу лекций мэтра - М.К. Любавский. Учеников В.О. Ключевского, в отличие от учителя, привлекали новые формы учебных занятий, такие как, семинарии, в чем они, в большей степени, соответствовали образу идеального преподавателя, складывавшегося к концу XIX века. Кроме того, в преподавательской деятельности учеников В.О. Ключевского ощущается влияние педагогики П.Г. Виноградова.

Как представители университетской корпорации ученики В.О. Ключевского со всей серьезностью относились к своей деятельности на ниве образования, используя преподавательское поприще для ответа на общественные инициативы. В своей педагогике ученые разделяли профессиональную подготовку ученых-исследователей и кадров школьных учителей, решая при этом различные задачи. Существующий дуализм преподавания вывел преподавательскую деятельность историков-профессионалов из узких рамок классического университета в широкую сеть образовательных учреждений различного характера. Появление новых видов учебных заведений, равно как и новых форм учебных занятий заставляло ученых-преподавателей задумываться над обоснованием своей педагогической программы. Первые интуитивно окрашенные шаги на этом поприще уступали место сознательной рефлексии по поводу содержания и приемов преподавательской деятельности. Воспитательное и просветительное начало преподавания поставило вопрос об ответственности ученых за произносимое с кафедры, определило их отношение к преподаванию как творческой деятельности, результатом которого стало издание большинством ученых-педагогов авторских курсов лекций.

В третьем параграфе - «Школа В. О. Ключевского в пространстверус-скихлитературно-художественныхтрадиций» - исследуются включенность представителей школы В. О. Ключевского в поле культуры, выраженная во взаимодействии их со средой художественной интеллигенции, рефлексии на произведения русских литературы и искусства.

Умение чувствовать пульс русской культуры, знание ее литературных и художественных веяний, впитавшиеся как культурная традиция интеллигентской среды, активная общественная деятельность в различных направлениях обуславливали вращение школы В.О. Ключевского в кругу художественной интеллигенции, знакомство с видными представителями этой сре-

ды. Наибольшей известностью в литературно-художественных кругах обладали глава школы и его ученик - А.А. Кизеветтер.

В.О. Ключевский активно проявил себя в качестве исследователя русской культуры. Особенно примечательны его речи, посвященные А. С. Пушкину, М.Ю. Лермонтову, «Недорослю» Фонвизина.

Художественная среда во многом поспособствовала тому, что имя В.О. Ключевского к 90-м годам XIX века стало приобретать значение символа и, как считают современные исследователи его творчества, стало именем нарицательным, используемым для характеристики любого историка-профессионала, что отразилось в произведениях русской литературы, написанных на рубеже XIX - XX вв.

По стопам учителя пошли и его ученики. Для всех представителей школы этапным моментом в обращении к русской литературно-художественной традиции стал образ А.С. Пушкина. А.А. Кизеветтер, чье творчество было наиболее тесно связано с культурой России, также зарекомендовал себя на поприще литературного анализа (например, таких произведений, как «Горе от ума» и «Война и мир»), к которому, как и учитель, подходил с историческими приемами.

А.А. Кизеветтер являлся одним из самых активных и преданных почитателей российской культуры. Историка всегда манили театральные кулисы, тайны музыкального искусства, собрания литераторов. Для него именно театральная и художественная интеллигенция являлась властительницей над умами и сердцами молодого поколения. Театр, по его мнению, играл крупную роль в общественной жизни Москвы, спектакли имели огромное воспитательное значение.

Связь школы В.О. Ключевского с миром искусства, неоднократное обращение учителя и учеников к литературно-художественным традициям русской культуры отразили процесс переосмысления историками места и роли исторической науки и своих задач как ученых

Заключение. В заключении подводятся основные итоги и формулируются выводы работы:

Современная историографическая ситуация определяет интерес исследователей к личности ученых, научным сообществам, от принадлежности к которым зависит их исследовательская позиция, система их научного общения. Восприятие науки как части культуры предопределило стремление представить школу В.О. Ключевского в двух ипостасях: как научное сообщество, и как социокультурный феномен.

Школа В.О. Ключевского отнесена нами к лидерскому типу научного сообщества. Как социальная группа она имеет неоднородную структуру, в которой выделяется ядро школы (первый круг учеников), представленный пятью персонами. Кроме того, еще два круга последователей, к одному из которых можно отнести историков, находившихся под творческим влиянием

В.О. Ключевского, а к другому - представителей широких общественных слоев. Персонификация второго, а в особенности последнего из двух кругов последователей В.О. Ключевского может быть лишь условной, их связь со школой В.О. Ключевского определяется его научным воздействием, что позволяет нам оперировать понятием «горизонты» школы, тем самым, расширяя ее границы в пространстве и времени. Школа как научное сообщество перерастает в школу — социокультурный феномен.

Дополнительный нюанс в очерчивание школы В.О. Ключевского дали современники ученого, которые более свободно оперировали понятиями «школа Ключевского» или «московское направление», не видя принципиальной разницы между ними. В исторических работах рубежа ХЕС - XX вв., посвященных научным позициям представителей школы В.О. Ключевского, сложилось представление о преемственности взглядов учителя и учеников. Кроме того, работы В.О. Ключевского оценивались как определенный ориентир для его учеников, которому их труды должны были соответствовать. То есть принадлежность к школе В.О. Ключевского, в глазах современников, накладывала на ее представителей определенные обязательства.

Образ В.О. Ключевского, созданный его современниками, свидетельствует, что у них складывалось восприятие В.О. Ключевского в схоларном ключе: как ученика СМ. Соловьева, продолжателя научной традиции Московского университета и создателя собственной научной школы.

Коммуникативные традиции, принятые в научном сообществе, были в полной мере восприняты представителями школы В.О. Ключевского, которые активно включались в различные коммуникативные сети как неформального плана, так и в профессиональном ракурсе. Неформальное общение происходило как в различных обществах и салонах, где налаживались личностные взаимоотношения, происходило знакомство с ценностями и коммуникативными ритуалами, принятыми в научной среде; так и через систему личностных контактов.

Внутришкольное общение не отличалось оригинальностью и встраивалось в те типы коммуникаций, которые были приняты в научном сообществе в целом. Кредо В.О. Ключевского как руководителя начинающих ученых и лидера школы было лишено налета школярства, как глава школы он не стремился организовывать каких-либо специальных форм взаимодействия и общения с учениками, изменив свою позицию только в последние годы жизни.

Рубеж XIX - XX вв. ознаменовался ростом интереса общественных кругов к научным изысканиям академической среды, возвышая, тем самым, статус научного работника в глазах общества. Научное сообщество, несмотря на свое автономное развитие по собственным законам, не могло не реагировать на общественные запросы и стало выходить с собственными общественными инициативами, целью которых являлось удовлетворение общест-

венных потребностей в приобщении к российским и мировым, научным и культурным ценностям.

Интерес к потребностям общества в исторических знаниях проявили и представители школы В.О. Ключевского. Включившись в общественно-политическую жизнь, В.О. Ключевский и его ученики, в той или иной мере, взяли на себя роль воспитателей и просветителей.

В педагогике учеников В.О. Ключевского также нашли отражение схо-ларные традиции и лидерское начало самого историка как руководителя школы. Преподавательские традиции В.О. Ключевского в той или иной степени легли в основу педагогических программ его учеников, закрепив и в этом виде деятельности наличие преемственности между учителем и учениками.

Ученики В.О. Ключевского вслед за учителем в своей творческой деятельности преодолевали узкие рамки кропотливой научной работы, оторванной от общественного сознания и не отвечающей его запросам, и были нацелены, в первую очередь, на просветительство, воспитание русского общества. Ученые-профессионалы становились общественными деятелями, проявляли себя как активные субъекты в политике, притягивая интеллектуальную элиту общества, имели большое влияние в молодежной среде.

Культурная компонента школы распространяла сферу интересов ее представителей на достижения российской культуры и искусства, которые определялись как знакомством В.О. Ключевского и его учеников с представителями мира художественной интеллигенции, так и неоднократным обращением учителя и учеников в своем творчестве к литературно-художественным традициям русской культуры. Пространство,российской культуры стало нивой, где культивировались таланты представителей школы В.О. Ключевского.

Выход с инициативами, направленными на удовлетворение общественных запросов, связь со средой художественной интеллигенции, воспитательное и просветительское зерно в творчестве способствовали узнаванию представителей школы В.О. Ключевского широкими общественными кругами. Однако необходимо заметить, что на общественное восприятие учеников В.О. Ключевского влияла, в первую очередь, их творческая индивидуальность, а не принадлежность к какой-либо школе, что рознилось с их восприятием миром исторической науки.

Талант и творческая индивидуальность представителей школы В.О. Ключевского внедрили их образы в сознание русского общества, в первую очередь, как ученых-историков, общественных деятелей, воспитателей, а не в качестве представителей школы В.О. Ключевского. В культурную память общества вжились отдельные имена ученых, а не школа как научное сообщество.

Приложение представляет собой комплекс источников эпистолярного жанра, куда вошли неопубликованные письма широких слоев населения. Основные положения диссертации изложены в следующих работах:

1. Алеврас Н.Н., Гришина Н.В. В.О. Ключевский в науке XX века: осмысление творчества / Мир ученого в XX веке: корпоративные ценности и интеллектуальная среда. Материалы четвертой Всероссийской научной конференции. Культура и интеллигенция России: Интеллектуальное пространство (Провинция и центр): XX век. Т. 2. Омск, 2000. С. 25 - 28.

2. Гришина Н.В. Ключевский Василий Осипович: преподаватель и учитель // Студент и научно-технический прогресс. Тезисы научных студенческих докладов. Челябинск, 2001. С. 86 - 87.

3. Гришина Н.В. Ученый XIX века в системе научного общения (на примере В.О. Ключевского) // Студент и научно-технический прогресс. Тезисы научных студенческих докладов. Челябинск, 2002. С. 40 - 42.

4. Гришина Н.В. Пространственно-временная структура «школы Ключевского»: к вопросу о границах школы // Наука и власть: научные школы и профессиональные сообщества в историческом измерении. Материалы научной конференции. М., 2002. С. 82 - 83.

5. Гришина Н.В. Воспитатель русского общества: место «школы» Ключевского в культурном пространстве России // Метаморфозы творчества. Интеллектуальные ландшафты (конец XIX в. - начало XXI в.) Материалы V Всероссийской научной конференции с международным участием. Омск, 2003. С. 24-27.

6. Гришина Н.В. Диалог В.О. Ключевского с русским обществом: В.О. Ключевский в культурном пространстве России // Вестник Челябинского государственного университета. Серия: история. 2003. № 2. С. 13 - 22.

7. Гришина Н.В. Образ А.С. Пушкина в эмигрантском творчестве П.Н. Милюкова и А.А. Кизеветтера (к вопросу о поведенческой стратегии русской эмиграции 20-30-х гг. XX века) // Интеллигенция России и Запада в XX -XXI вв.: выбор и реализация путей общественного развития: Материалы научной конференции, 28 - 30 мая 2004 г. Екатеринбург, 2004. С. 65 - 66.

8. Алеврас Н.Н., Гришина Н.В. «Историческая правда» и «домыслы историка»: Ключевский и его школа в окуляре критики историков-эмигрантов 1920-30-х гг. / Век памяти, память века: опыт обращения с прошлым в XX столетии. Сб. статей. Челябинск, 2004. С. 100 - 125.

Формат 60x84 1/16 Бумага ВХИ 80 гр Объем 3,5 усл п л Тираж 100 экз

Отпечатано в полном соответствии с качеством предоставленных оригиналов заказчиком в печатном салоне «РЕКПОЛ»

Государственная лицензия на полиграфическую деятельность ПД № 11 -0029 от 18 02 2000 года 454048, г Челябинск, пр Ленина, 77 тел (3512)65-41-09 E-mail rekpol@chel surnet ru

»2183 *

РНБ Русский фонд

2005-4 21354

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата исторических наук Гришина, Наталья Владимировна

Введение 4

Глава 1. Школа В.О. Ключевского в мире науки

§ 1. Истоки, «контуры» и «горизонты» школы В.О. Ключевского как научного сообщества 28

§ 2. Восприятие В.О. Ключевского и его учеников сообществом русских историков 50

§ 3. Система внутренних коммуникаций школы В.О. Ключевского 68

Глава 2. Школа В.О. Ключевского в контексте русской культуры

§ 1. В.О. Ключевский и его ученики на общественно-политическом поприще 81

§ 2. Облик школы В.О. Ключевского в сфере образования и просвещения 107-

§ 3. Школа В.О. Ключевского в пространстве русских литературно-художественных традиций 134

Введение диссертации2004 год, автореферат по истории, Гришина, Наталья Владимировна

В современной историографической ситуации интерес исследователей часто сфокусирован на рубеже XIX - XX вв. Методологические кризисы вековой давности и переживаемого нами этапа сближают эти две эпохи, характеризующиеся поисками модели исторического исследования, применением новых методов исследования, изменением отношения к собственной интеллектуальной деятельности. Потребность в изучении и реконструировании «образа науки» поднимает проблему саморефлексии ученых по поводу своего места в научном сообществе и выполнения своих исследовательских задач.

Восприятие учеными себя как тружеников науки и вычленение ценностей научного сообщества обостряет проблему значимости интеллектуального труда в рамках научной школы, принадлежности к определенной научной традиции. Школа В.О. Ключевского на фоне вновь вспыхнувшего в науковедении интереса к научным сообществам, их коммуникативным практикам была и остается одним из наиболее противоречивых явлений научной жизни. Споры велись и ведутся как по поводу самого факта ее существования, так и по поводу частных вопросов, связанных с данным научным явлением.

Выбор школы В.О. Ключевского в качестве предмета диссертационного исследования определили несколько моментов. Во-первых, школа В.О. Ключевского характеризует одну из наиболее ярких схоларных традиций в отечественной историографии; во-вторых, лидер школы и ее представители являются известными учеными, обладают развитой сетью коммуникаций; в-третьих, В.О. Ключевский и его ученики зарекомендовали себя в системе общественных инициатив, что позволяет проследить социокультурную функцию школы.

Литература, освещающая проблемы, поставленные в исследовании, обширна и представительна, поэтому целесообразным выглядит обозначение двух принципов ее анализа, которые легли в основу историографического обзора:

1. Проблемно-тематический. В историографии работы выделяется два блока. К первому можно отнести исследования, в которых школа В.О. Ключевского рассматривается как научное сообщество, уделяется внимание основополагающим принципам и спорным вопросам ее существования; второй блок представлен трудами, посвященными персональному компоненту школы - ее лидеру, его ученикам и последователям, в которых характеризуются различные стороны их творческой деятельности, конструируются интеллектуальные биографии.

2. Хронологический. Историографические традиции дореволюционной, советской и постсоветской исторической науки имеют принципиально различные основания и серьезные расхождения, как в выборе проблематики исследования, так и в методологических позициях.

Первоначально вопрос о существовании школы В.О. Ключевского поставили ученики историка, идентифицировавшие себя в качестве его научных преемников. Заявив о существовании школы В.О. Ключевского как научного сообщества, они тем самым во многом предопределили тот факт, что данное явление научной жизни оказалось в центре схоларных исследований и до сих пор находится в пространстве интересов историографов.

В марксистской историографии вопрос о существовании школы В.О. Ключевского открыл М.Н. Покровский. Ответ на этот вопрос в устах М.Н. Покровского был отрицательным. Свою авторскую позицию он мотивировал следующим замечанием: «Если какой-нибудь ученый органически не мог иметь школы, то это именно автор «Боярской Думы». Благодаря своей художественной фантазии Ключевский по нескольким строкам старой грамоты мог воскресить целую картину быта, по одному образчику восстановить целую систему отношений. Но научить, как это делается, он мог столь же мало, сколь мало Шаляпин может выучить петь, как сам поет» .

Подобными выводами воспользовались позже многие исследователи творчества В.О. Ключевского, например, М.В. Нечкина. Ее вывод о том, что

0 школе В.О. Ключевского можно говорить лишь условно, основан на том же наборе доказательств, что и взгляд ее учителя М.Н. Покровского: «В точном смысле слова «школа» может создаваться лишь на основе единой и ясной методологической концепции, определенным образом понимаемой теории исторического процесса, принимаемой учениками основателя. Такой концепции у Ключевского не было - он лишь искал ее. .Он уже вышел из рамок историко-юридического течения и вовлекся в область исследования социальных проблем. Но он не располагал методологией изучения этих вопросов»2.

Факт отсутствия у В.О. Ключевского «отчетливой методологической основы», при наличии которой и можно говорить о научной школе, стал определяющим в системе доказательств, выдвигаемых известной советской исследовательницей.

Однако наряду с критическими взглядами на проблему существования школы В.О. Ключевского формируются и другие авторские концепции, исходящие из факта принадлежности школы В.О. Ключевского к предшествующей исторической традиции. Так, Н.Л. Рубинштейн в «Русской историографии» заговорил об «устойчивой традиции» Московского университета, «шедшей от Соловьева и закрепленной Ключевским». При этом понятия «школа Ключевского» и «Московская школа историков» являлись для автора синонимами, под ними он понимал одно и тоже историографическое явление3.

Эта концептуальная позиция продолжила свое развитие и в 60 - 70-е гг. XX в.," которое происходило на фоне усилившихся в это время науковедче

1 Покровский М.Н. Марксизм и особенности развития России. М., 1925. С. 76.

2 Нечкина М.В. В.О. Ключевский. История жизни и творчества. М., 1974. С. 376. ских споров по поводу отличия «школы» и «направления». Среди ее продолжателей можно назвать А.Л. Шапиро, который говорил о связи в Московском университете «направления Ключевского» с «соловьевско-чичеринским», на смену которому оно пришло, и с которым было тесно связано, персонифицируя его, в отличии от H.JI. Рубинштейна, с фигурой В.О. Ключевского4.

В 90-е гг. на иерархичном подходе к изучению научных школ, в том числе и школы Ключевского, основывал свои взгляды Д.А. Гутнов, утверждая, что историческая школа Московского университета делилась на два направления: школу «известного русского историка, специалиста по русской истории В.О. Ключевского» и школу «не менее знаменитого ученого в области истории всеобщей П.Г. Виноградова»5.

В. последние годы этот иерархичный подход стал преодолеваться исследователями, проблематика сравнения «школы» и «направления» теряет свою остроту. Появляются работы, целью которых становится определение места той или иной школы в научном сообществе. В отношении школы В.О. Ключевского данная проблематика разворачивается в плоскость ее взаимоотношений с другими научными сообществами, в частности с таким ярким схоларным явлением, как Петербургская школа. Мнения исследователей на этот счет в основном разделились на два направления. Одни вычленяют в Московской (школа В.О. Ключевского) и Петербургской (школы К.Н. Бестужева-Рюмина, С.Ф. Платонова, в некоторых случаях выделяется школа A.C. Лаппо-Данилевского) схоларных традициях черты, отделяющие эти школы друг от друга6. Другие исследователи являются выразителями

3 Рубинштейн H.JI. Русская историография. М., 1941. С. 497.

4 Шапиро A.JI. Русская историография в период империализма. Л., 1962. С. 13.

5 Гутнов Д.А. Об исторической школе Московского университета // Вестник Московского университета. Серия 8. История. 1993. № 3. С. 41.

6 Чирков C.B. Археография и школы в русской исторической науке конца XIX - начала XX вв. // Археографический ежегодник за 1989 год. М., 1990. объединяющей тенденции в развитии двух школ, выраженной в сближении их представителей7.

Обращение исследователей к данному научному явлению зачастую носило контекстовый характер. Школа В.О. Ключевского становилась предметом исследования лишь в контексте историографических обзоров, посвященных дореволюционному периоду развития исторической науки. Комплексного труда о школе В.О. Ключевского не было создано. Можно отметить только две работы, авторы которых пытались осуществить замысел создания комплексного труда о данном научном сообществе. Один из этих авторов - А.Н. Сперанский - разрабатывал данную проблематику в 30-е гг. XX вв. В его архиве сохранилось огромное количество разрозненных набросков по теме школы В.О. Ключевского, зарисовок о ее лидере и отдельных представителях. Анализ авторского наследия А.Н. Сперанского не позволил опубликовать часть задуманной работы, но вылился в статью об его архивных материалах по данной теме8.

Последние годы существования марксистской парадигмы в историографии ознаменовались подготовкой еще одного комплексного исследования, посвященного данному научному явлению. Его автором был Л.В. Че-репнин. Части незавершенной монографии под рабочим названием «Школа Ключевского в русской историографии» увидели свет в виде сборника отдельных статей о различных историках XVIII - XX вв9.

Проблема существования школы В.О. Ключевского как явления научной жизни, для которой характерны собственные педагогические методы, стиль общения, круг учеников и научных интересов, до сих пор не решена и вызывает бурные споры у науковедов и историографов. С конца 80-х годов

7 Корзун В.П. Московская и Петербургская школы русских историков в письмах П.Н. Милюкова С.Ф. Платонову // Отечественная история. 1999. № 5; Цамутали А.Н. Глава петербургской исторической школы: Сергей Федорович Платонов // Историки России XVIII - начало XX века. М., 1996.

8 Мельников А.А. Неизданная работа А.Н. Сперанского об исторической науке в Московском университете. Археографический ежегодник за 1997 год. М., 1997.

9 Черепнин Л.В. Отечественные историки XVIII - XX вв. М., 1984. прошлого века, когда марксистская парадигма начала преодолеваться, тема ♦

В.О. Ключевского приобрела «второе дыхание». С этого времени в исследовании феномена В.О. Ключевского наметился выход за рамки традиционно изучаемых граней его таланта, или же они получили новое осмысление сквозь призму культурного поворота в истории. Школа В.О. Ключевского стала восприниматься как мощное явление в культурной жизни России, был озвучен вывод о том, что образ В.О. Ключевского уже в конце XIX в. приобретает значение символа, становится феноменом русской культуры.

Круг работ, посвященных лидеру школы и ее членам достаточно обширен. Естественно, что преимущественное место в нем уделено фигуре В.О. Ключевского. Первая попытка комплексного изучения творчества ученого была предпринята его учениками и хронологически относится к 10 - 30-м гг. XX века. Первый историографический комплекс о В.О. Ключевском можно, вслед за М.В. Нечкиной, назвать «поминальным». Специфика этого комплекса состоит в том, что его можно рассматривать и как историографический источник, и как литературу. Он не был свободен от апологетизма и способствовал формированию, в определенной степени, клишированного восприятия ученого. Но именно в этом историографическом комплексе были заложены основные традиции изучения таланта ученого, осознано значение его творчества, сформированы реальные черты его образа. Он ознаменовался появлением нескольких сборников и отдельных статей об историке, которые в большей степени носили комплиментарный характер10. Авторы этих работ были современниками и учениками В.О. Ключевского, испытали на себе влияние историка, поэтому их попытки историографическо

10 К «поминальному» циклу можно отнести блок некрологов на смерть В.О. Ключевского, а также статьи и сборники, изданные в последние годы жизни историка и сразу после его смерти, среди которых особое место занимают следующие издания: Сборник статей, посвященных В.О. Ключевскому его учениками, друзьями, почитателями. М., 1909; В.О. Ключевский. Характеристики и воспоминания. М., 1912; Василий Осипович Ключевский. Биографический очерк, речи, произнесенные в торжественном заседании 12 ноября 1911 года, и материалы для его биографии. М., Издание ОИДР, 1914; Пресняков Е.А. В.О. Ключевский // Русский исторический журнал. 1922. Кн. 8; Маклаков В.А. Отрывки из воспоминаний // Юбилейный сборник. Париж, изд-во «Современные записки», 1930. го анализа наследия историка личностно окрашены. Они и сами понимали, «что «изучать» по-настоящему, можно только то, что более или менее отдалено от нас в законченной перспективе», говорили о преждевременности изучения наследия В.О. Ключевского11.

С середины 20-х гг. в работах о В.О. Ключевском начали звучать первые критичные ноты, что, на наш взгляд, свидетельствовало о постепенном формировании истинно историографической традиции в его изучении. Одним из первых исследователей В.О. Ключевского, кто попытался критично

1") интерпретировать его творчество, был Г.П. Федотов . Он не только и не столько уделил внимание определению особенностей таланта ученого, но был первым, кто обратил внимание на «провальные» места его творчества. Например, Г.П. Федотов отмечает, что В.О. Ключевский не обращал внимания на духовную культуру, при этом «одухотворяя» экономическую и социальную историю. Г.П. Федотов первым призвал не замыкаться «в тесной, социальной, бытовой теме» В.О. Ключевского.

Марксистская наука, формирующаяся в 20-х гг., обвинила В.О. Ключевского в отсутствии в его концепции философско-методологических основ. Размышляя о В.О. Ключевском-ученом и его «Курсе русской истории», официальный глава марксистского направления М.Н. Покровский отметил: «Вполне возможно и естественно, что профессор Ключевский в разные периоды своей жизни был и позитивистом и гегельянцем, индивидуалистом и сторонником «органического» понимания общества. Но нельзя быть всем этим сразу, как он предлагает сделать своему читателю в настоящее время»13. В результате марксисты отвергли типичное представление о В.О. Ключевском, созданное его непосредственными учениками. Но постепенно создали свое собственное, не менее клишированное восприятие образа ученого, пытаясь превратить его в «умерший» историографический факт.

11 Пресняков Е.А. В.О. Ключевский // Русский исторический журнал. 1922. Кн. 8. С. 203.

12 Федотов Г.П. Россия Ключевского // Наше наследие. 1991. № 3.

13 Покровский М.Н. Историческая наука и борьба классов. Вып. 2. М.-Л., 1933. С. 116.

Из традиционного ряда работ, написанных в марксистской парадигме, выбиваются исследования Н.Л. Рубинштейна14. Автор попытался выйти за рамки, клишированного восприятия образа В.О. Ключевского, сложившегося в 20 - 30-е гг. В своих работах он озвучил проблему влияний окружающей среды и учителей на формирование исторических взглядов ученого, выделил наиболее значимые черты его таланта. На протяжении почти трех десятилетий работы Н.Л. Рубинштейна были одними из самых заметных явлений в историографическом комплексе о В.О. Ключевском.

Портрет историка, талантливо выполненный М.В. Нечкиной15 в рамках марксистской парадигмы, казалось, закрыл тему: «марксистская его оценка перестала вызывать вопросы». Ее монография о В.О. Ключевском была настолько монументальна, что под ее мощью фактически потонули остальные работы, написанные в то же время и посвященные историку16.

Тема В.О. Ключевского приобрела «второе дыхание» на рубеже 80 - 90-х гг. Методологический кризис, осознанный в 1990-е гг., вызвал необходимость переоценки творчества В.О. Ключевского. Огромный массив статей, посвященных историку, появившихся в это время, свидетельствовал о том, что тема В.О. Ключевского далеко не исчерпана, а феномен его творчества так и остался неразгаданным.17

В этот же период в исторический оборот стали вводиться новые материалы* что открыло для исследователей имена учеников В.О. Ключевского,

14 Рубинштейн H.JI. Русская историография. М, 1941; Он же. Василий Осипович Ключевский // Исторический журнал. 1941. № 6.

15 Нечкина М.В. В.О. Ключевский - студент // Вопросы истории. 1971. № 5; Она же. Василий Осипович Ключевский. История жизни и творчества. М., 1974.

16 Зимин A.A. Формирование исторических взглядов В.О. Ключевского в 60-е гг. XIX в. // Исторические записки. 1961. Т. 69; Киреева P.A. Историографический курс Ключевского // История СССР. 1964. № 2; Она же. В.О. Ключевский как историк русской исторической науки. М., 1966; Чумаченко Э.Г. Ключевский - источниковед. М, 1970. Кара-годин А.И. Философия истории В.О. Ключевского. Саратов, 1978.

17 См., например, Щербань Н.В. Невостребованные традиции: В.О. Ключевский - педагог // Отечественная история. 1998. № 6; Эммонс Т. Ключевский и его ученики // Вопросы истории. 1990. № 10; Алеврас H.H., Гришина Н.В. В.О. Ключевский в науке XX века: осмысление творчества // Мир ученого в XX веке: корпоративные ценности и интеллектуальная среда. Т. 2. Омск, 2000. многие из которых в период монополии марксистской науки оказались не-востребованы. Историографический комплекс об учениках В.О. Ключевского можно условно разделить на три периода: блок посмертных материалов, период забвения, историографический всплеск.

Первый блок работ представлен статьями и заметкам, посвященными о ученикам В.О. Ключевского , которые были написаны современниками и коллегами изучаемых ученых, поэтому они личностно окрашены, содержат воспоминания и субъективные взгляды на научную деятельность историков. Данные работы могут быть нами причислены к историографическим источникам.

В советский период имена большинства учеников В.О. Ключевского, особенно оказавшихся в свое время в эмиграции, были преданы забвению. Марксистская историография отметилась лишь несколькими работами, в основном статейного плана, в центре которых стояли представители школы В.О. Ключевского, оставшиеся на родине19.

18 Арнольди Г. На большой дороге русской интеллигенции // П.Н. Милюков^ Сборник материалов по чествованию его семидесятилетия. 1859 - 1929. Париж, 1929; Богословский М.М. Записка об ученых трудах проф. М.К. Любавского. Б.м., б.г.; Он же. Из воспоминаний о H.A. Рожкове // Учен. Зап. Института истории РАНИОН. М., 1928. Т. V; Гессен И. Милюков как журналист // Руль. 1929. № 2515. 5 марта; Демидов И. П.Н. Милюков как учитель // П.Н. Милюков. Сборник материалов по чествованию его семидесятилетия. 1859 - 1929. Париж, 1929; Зензинов В. Из поколения в поколение // Там же; Ки-зеветтер A.A. П.Н. Милюков. М., 1917; Он же. H.A. Рожков. Из воспоминаний // Руль, 1927. № 1889. 16 февраля; Кнорринг Н. Милюков // П.Н. Милюков. Сборник материалов по чествованию его семидесятилетия. 1859 - 1929. Париж, 1929; Милюков П.Н. Два русских историка: С.Ф. Платонов и A.A. Кизеветгер // Современные записки. 1933. №51; Милюков П.Н. Три поколения // Записки Русского исторического общества в Праге, Книга третья. Прага - Нарва, 1937; Одинец ДМ. П.Н. Милюков в русской исторической науке // П.Н. Милюков. Сборник материалов по чествованию его семидесятилетия. 1859 - 1929. Париж, 1929; Фатеев А. Два историка и два построения русской истории // Записки Русского исторического общества в Праге. Книга третья. Прага - Нарва, 1937; Флоровский A.B. Биографический очерк // Там же.

19 Асафова Н.М. Ю.В. Готье. М., 1941; Богоявленский С.К. Академик Юрий Владими-ровия Сотье // Известия АН СССР. Серия: история и философия. М., 1944. Т. 1. № 1.; Ка-реев Д.В. Академик М.К. Любавский как историк феодальной России: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. к.и.н. М., 1983; Смелая Т.А. Академик Ю.В. Готье // Советские архивы. 1973. № 4; Черная JI.A. Введение // Богословский М.М. Историография, мемуаристика, эпистолярия. М., 1987.

Только в конце 80-х - начале 90-х гг. начался рост научного интереса к этим представителям исторической науки. Особенное внимание было уделено и уделяется фигуре П.Н. Милюкова20, чей образ в историографии из фигуры политической начал постепенно трансформироваться в сторону * цельного изучения всех граней его деятельности и реконструкции его интеллектуальной биографии.

В своих исследованиях современные авторы коснулись фигуры A.A. Кизеветтера21, появилось несколько статей и диссертаций о других представителях школы как в персональном ключе22, так и контексте схоларной

23 проблематики , но в целом ученики В.О. Ключевского еще ждут своих исследователей.

Общий анализ литературы, посвященной представителям школы В.О. Ключевского, позволяет сделать вывод о существующей диспропорции в изучении персонального ряда школы. Кроме того, в современной историо

20 Бирман М.А. К истории изучения творческого и жизненного пути П.Н. Милюкова // Отечественная история. 1997. № 1; Вандалковская М.Г. П.Н. Милюков, A.A. Кизевет-тер: История и политика. М., 1991.; Грязнова Т.Е. Историографическая судьба П.Н. Милюкова:// Мир историка: идеалы, традиции, творчество. Омск, 1999; Макушин A.B. П.Н. Милюков: путь в исторической науке и переход к политической деятельности (конец 1870-х - начало 1900 гг.). Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. к.и.н. Воронеж, 1998; Он же. Участие П.Н. Милюкова в деятельности научных обществ при Московском университете // Российские университеты в XVIII - XX вв.: Сб. науч. ст. Воронеж, 1999. Вып. 4; Макушин A.B., Трибунский П.А. Павел Николаевич Милюков: труды и дни (1859 -1904). Рязань, 2001; Медушевский А.Н. Т. Бон Русская историческая наука с 1880 по 1905 гг. Павел Милюков и Московская школа // Вопросы истории. 2000. № 1; П.Н. Ми-люков:*историк, политик, дипломат. Материалы международной научной конференции. Москва, 26 - 27 мая 1999. М., 2000; Bohn Т.М. Russische Geschichtswissenschaft von 1880 bis 1905. Pavel N. Miljukov und die Moskaves Schule. Köln - Weimar - Wien, 1998.

21 Вандалковская М.Г. П.Н. Милюков, A.A. Кизеветгер: История и политика. М., 1991; Она же. Александр Александрович Кизеветгер. Вступительная статья // Кизеветгер A.A. На рубеже двух столетий. М., 1997; Она же. Александ Александович Кизеветгер (1866 -1933) // Портреты историков. Время и судьбы. В 2-х т. Т. 1. Отечественная история. М. -Иерусалим, 2000; Демина Л.И. A.A. Кизеветгер в Праге (1923-33): страницы жизни // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы. М., 2001; Шпаковская М.А. A.A. Кизеветгер в отечественной историографии: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, д.и.н. М., 2004.

22 Андреева И.А. Историческая концепция H.A. Рожкова: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. к.и.н. Екатеринбург, 1995; Иванов Ю.Ф. Любавский М.К. выдающийся ученый и педагог//Вопросы истории. 2001. № 10.

23 Эммонс Т. В.О. Ключевский и его ученики // Вопросы истории. 1990. № 10. графии нет комплексного исследования о данном научном сообществе, основанного на новых подходах и методологических разработках.

Объектом данного исследования является историографический процесс в социокультурном пространстве России изучаемого времени.

Предмет исследования - школа В.О. Ключевского как научное и культурное явление изучаемой эпохи.

Основной целью данной работы является изучение школы В.О. Ключевского как научного сообщества через определение особенностей ее пространственно-временной структуры, исследовательского компонента и системы коммуникаций, а также проявлений ее социокультурной функции.

Для достижения поставленной цели предполагается решить следующие задачи:

• Исследовать пространственно-временную конфигурацию школы В.О. Ключевского как научного сообщества;

• Оценить исследуемое научное сообщество в контексте русского социокультурного процесса и реконструировать образ ее представителей в сознании широких общественных кругов;

• Представить школу В.О. Ключевского в системе общения с миром исторической науки и во внутришкольных коммуникациях;

• Раскрыть основные представления лидера школы и ее представителей по поводу своего общественно-политического предназначения;

• Выяснить отношение В.О. Ключевского и его учеников к своим культурно-воспитательной и образовательной функциям; • Представить школу В.О. Ключевского в пространстве русских литературно-художественных традиций.

Строгими хронологическими рамками исследования являются 70-е гг. XIX в. - 40-е гг. XX в., время формирования данного научного сообщества, активной творческой деятельности В.О. Ключевского и его непосредственных учеников. В центре исследования находится дореволюционный социокультурный опыт восприятия школы В.О. Ключевского. Нижняя граница исследования связана с началом самостоятельной творческой активности лидера школы, его становления как ученого-профессионала, постепенно приобретавшего научную и преподавательскую известность в академических и общественных кругах, хотя время формирования школы пришлось на более поздний период. Верхняя хронологическая рамка определена временем, до которого продолжали научную деятельность непосредственные ученики В.О. Ключевского, хотя условно эту границу можно продлить до середины 70-х гг. XX в., когда завершал свою научную карьеру последний из причислявших себя к ученикам историка - Г.В. Вернадский.

Данная работа ориентирована на исследование школы В.О. Ключевского в социокультурном ракурсе, что определило специфику применяемых методов.

Понимание науки как феномена культуры24 способствовало значитель-♦ ному расширению проблемного поля исторической науки в направлении изучения социокультурных процессов, основным ядром которых являются личность, микрогруппа, сообщества различных типов.

В центре данного исследования находится такое научное сообщество как школа В.О. Ключевского, что закономерно определило схоларную проблематику работы. В науковедении существует множество понятий научной школы, и формирование краткого и емкого ее определения - задача очень сложная. Каждое определение привносит новый нюанс и новую координату в характеристику школы. Все же попытаемся сформировать матрицу, жизнеспособную для изучения научной школы, должное заполнение которой позволит выявить отличительные ее черты, выделяющие данную школу из других научных сообществ.

24 Юлина Н.С. Образы науки и плюрализм метафизических теорий // Вопросы философии. 1982. № 3. С. 111; Кочергин А.Н. Науки и ее место в культуре как комплексная проблема // Наука и ее место в культуре. Сборник научных трудов. Новосибирск, 1990. С. 5.

По мнению М.Г. Ярошевского научная школа выполняет «двойную функцию - образовательную (обучение творчеству) и собственно исследовательскую»25. Опираясь на это положение, вслед за немецким науковедом Г. Лайтко можно его уточнить формулировкой, что научная школа является как феноменом процесса исследования, так и феноменом социальной груп-26 пы .

Идея школы как социальной группы была поддержана М. Балмером, который понимал под школой «группу современников, разделяющих единый стиль, исследовательскую технику, систему символических выражений и имеющих в каком-либо отношении тесную связь в пространстве и времени» . Определение М. Балмера дополнило положение, о том, что «школа в науке является неформальным, т.е. не имеющим юридического статуса объединением»28, организация которого не может быть спланирована и определена заранее.

Одно из центральных мест в научной школе занимают коммуникативные практики и лидерское начало29. Особое внимание феномену общения в научном сообществе уделяют современные исследователи Г.П. Мягков и

B.П. Корзун. Первый из двух названных авторов дробит данную проблематику на несколько дефиниций:

1) роль лидера школы;

2) возможность школ без лидера;

3)* коммуникативные отношения внутри школы и ее внутренняя структура;

25 Ярошевский М.Г. Логика развития науки и научная школа // Школы в науке. М., 1977.

C. 7.

26 Лайтко Г. Научная школа - теоретические и практические аспекты // Школы в науке. М., 1977. С. 227-229.

27 Bulmer M. The Chicago School of Sociology: What Made it a "School"? // History of Sociology. Laurence, 1985. Vol. 5. №2. P. 61.

28 Аллахвердян А.Г., Мошкова Г.Ю., Юревич A.B., Ярошевский М.Г. Психология науки. М., 1998. С. 106.

29 См., например: Ярошевский М.Г. Логика развития науки и научная школы // Школы в науке. М., 1977. С. 42 - 43; Кедров Б.М. Научная школа и ее руководитель // Там же. С.

4) отношения школы с «внешней средой» .

В.П. Корзун также считает, что «"школьный" пласт исследований предполагает реконструкцию внутринаучных коммуникаций»31.

Таким образом, в изучении школы как феномена социальной группы немаловажным является определение ее пространственно-временной структуры, персонального ряда, а также коммуникативных сетей, пронизывающих и окружающих школу.

Однако вернемся ко второй характеристике школы, отмеченной Г. Лайтко, - школе как феномену процесса исследования. Учет данной составляющей расширяет содержание этого научного понятия, в которое включается идейная компонента. Коммуникативными практиками не исчерпывается сущность научной школы, она также аккумулирует в себе научную идеологию и программу, определяющие подход «ученого к выбору проблемы исследования», а также ориентирующие его «на те или иные способы постановки задач и их решения. »32

Таким образом, научная школа представляется также моделью процесса исследования, для которого характерна определенная преемственность взглядов и идейная последовательность представителей школы.

Цель и задачи данного исследования определили оперирование таким понятием как «интеллектуальное поле науки», понимаемое как «социальный мир», относительно автономное пространство, наделенное собственными законами и ценностями научного сообщества . К этой научной категории примыкает и понятие «экологии науки», под которым понимается

310; Мягков Г.П. Научное сообщество в исторической науке. Казань, 2000. С. 116; Корзун В. П.

3 Мягков Г.П. Научное сообщество в исторической науке. С. 116.

31 Корзун В.П. Образы исторической науки на рубеже XIX - XX вв. (Анализ отечественных историографических концепций). Екатеринбург - Омск, 2000. С. 60.

32 Мягков Г.П. Историк в «своей» научной школе: проблема «внутришкольной» коммуникации // Историк на пути к открытому обществу. Материалы Всероссийской научной конференции. Омск, 2002. С. 117.

33 Бурдье П. Клиническая социология поля науки // Социоанализ Пьера Бурдье. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии РАН. М.; СПб., 2001. С. 52 - 56. изучение культурной семиотической среды, в которой формируется и живет ученый, изучение явных и неявных правил (предпочтений) выбора будущих профессий, традиции пользования книгами и другими источниками информации; это реконструкция явных и неявных представлений о смысле жизни, об отношениях с людьми - вне круга профессиональных обязанностей и с коллегами, определенное понимание общения, видение долга и ответственности человека перед людьми и обществом»34. Изучение «интеллектуального поля науки», насыщенного разного рода сообществами, свидетельствует о ее зрелости. На этом этапе необходимо учитывать «моральные императивы», определяющие поведение ученого и диктующиеся его нахождением в научном сообществе, что получило название «этоса» нау

В методологическую основу данного исследования входит и такая категория, как «историографический быт»36, представляющий внутренний мир науки и предполагающий изучение «маловостребованных сюжетов, которые можно объединить темой "образа жизни" в науке» .

В данной работе в рамках новационного направления «интеллектуальной истории» рассматриваются интеллектуальная деятельность школы В.О. Ключевского и интеллектуальные процессы, происходившие в ней, в их «конкретно-историческом социокультурном контексте»38. Особую значимость в этой связи для нас приобретает обращение к формам «интеллекту

34 Кузнецова Н.И. Аксиологические условия формирования науки // Наука и ценности. Сборник научных трудов. Новосибирск, 1987. С. 111.

35 Филатов В.П. Этос науки // Современная западная философия. Словарь. М., 1991. С. 397.

36 Троицкий Ю.Л. Историографический быт эпохи как проблема // Культура и интеллигенция России в эпоху модернизации (XVIII - XX): Материалы Всероссийской научной конференции. В 2-х т. Т. 2: Российская культура: модернизационные опыты и судьбы научных сообществ. Омск, 1995. С. 164 - 165.

37 Алеврас H.H. Проблемы историографии на омских конференциях // Вестник Челябинского Государственного университета. 1999. № 2. С. 13.

38 Зверева Г.И. Реальность и исторический нарратив: проблемы саморефлексии новой интеллектуальной истории // Одиссей. 1996. М., 1996. С. 11 - 24; Репина Л.П. Что такое интеллектуальная история? // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. № 1. М., 1999. С. 7. альной» коммуникации, взаимоотношениям «интеллектуалов с внешним» миром культуры39.

Интеллектуальное поле науки» в этой связи дополняется категорией * культурного пространства», о котором можно говорить как об особом виде пространства, являющемся продуктом деятельности индивидуумов или определенных групп и сообществ, определяющем вживание результатов интеллектуального труда ученых в широкую общественную среду. Культурное пространство является открытым для проникновения новых идей и не отторгает тех, чей способ мышления не привычен, а вовлекает их в диалог или полилог. Кроме этого, культурное пространство обладает такими характеристиками, как максимальная изменчивость, развитые коммуникационные связи. Становление культурного пространства связано с процессами создания различных сообществ деятелей культуры и с развитием форм взаимодействия между их членами.

Таким образом, школа В.О. Ключевского предстает в двух ипостасях — как феномен научного сообщества и как явление российской культурной ЖИЗНИ'.

Для достижения поставленных в диссертационном исследовании целей и решения задач в работе использовался целый комплекс источников, некоторые из которых впервые вводятся в научный оборот. Используемый источниковый комплекс не является однородным и по видовому критерию может быть разделен на несколько самостоятельных блоков.

Первый блок источников данного исследования представлен научными трудами В.О. Ключевского40, и его учеников41, встроенных в кон

39 Репина Л.П. Что такое интеллектуальная история?. С. 8 - 9.

40 Ключевский В.О. Боярская дума Древней Руси. Добрые люди Древней Руси. М, 1994; Он же. Курс русской истории. Сочинения в 9-ти томах; Он же. Введение в курс лекций по русской историографии второй половины XIX в. // Ключевский В.О. Сочинения. В 9 тт. Т. VII. М., 1992; Он же. Методология русской истории // Ключевский В.О. Сочинения. В 9 тт. Т. УЛ. М., 1992; Он же. Сказание иностранцев о Московском государстве. М., 1991; Он же. Неопубликованные произведения. М., 1983; Он же. Исторические текст ценностей научного сообщества последней трети XIX - первых десятилетий XX вв. Исторические и историко-теоретические сочинения интересующего нас круга историков рассматриваются в основном в контексте сходства их методологических позиций, что является одним из критериев признания научной школы В.О. Ключевского.

Вторая группа источников представлена публицистическими статьями, отражающими общественно-политическую деятельность изучаемых ИСТО2 риков и предназначенными для широкого круга читателей . портреты. Деятели исторической мысли. М., 1991; Он же. Лекции по русской истории, читанные на Высших женских курсах в Москве 1872 - 1875. М., 1997. 816 с;

41 Богословский М.М. Областная реформа Петра Великого. М., 1902; Он же. Из истории верховной власти в России. М., 1905; Он же. Исследования по истории местного управления при Петре Великом // ЖМНП. 1908. № 9. С. 45 - 144; Он же. Земское самоуправление на русском Севере в ХУЛ в. М., 1912; Он же. Петр Великий, и его реформа. М., 1920; Он же. Русское общество и наука при Петре Великом. Л., 1925; Готье Ю.В. Смутное время. Очерк истории революционных движений. М., 1921; Он же. Замосковный край в ХУЛ в. Опыт исследования по истории экономического быта Московской Руси. М., 1937; Он же. История областного управления от Петра 1 до Екатерины. В 2-х тт. М,-Л., 1941; Кизеветтер A.A. Из истории законодательства в России XVII - XIX вв. Ростов-на-Дону, 1904; Он же. Девятнадцатый век в истории России. Ростов-на-Дону, 1905; Он же. Русское общество в XVIII столетии. Ростов-на-Дону, 1905; Он же. Исторические очерки. Из истории политических идей. Школа и просвещение. Русский город в XVIII столетии. М., 1912; Он же. История России в XIX веке. Курс лекций. М., 1916; Любав-ский М.К. Древняя русская история до конца XVI в. М., 1913; Он же. Образование основной государственной территории великорусской народности: заселение и объединение центра. Л., 1929; Милюков П.Н. Историческая география и атлас профессора Замы-словского // Русская мысль. 1897. № 2; Он же. Государственное хозяйство России в первой четверти XVTII столетия и реформа Петра Великого. 2-е изд. СПб., 1905; Он же. Очерки по истории русской культуры. В 3 ч. 2-е изд. СПб., 1899; Он же. Скептическая школа в русской историографии // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. XXX. СПб., 1900; Он же. Каченовский // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. XlVa. СПб., 1895; Он же. Источники русской истории и русская историография // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. XXVIII. СПб., 1899; Рожков H.A. Методика преподавания истории и история XIX века. Лекции, читанные на сентябрьских педагогических курсах в 1918 г. в Петрограде. Пг., 1918.

42 Богословский М.М. Яков Иванович Ростовцев // Освобождение крестьян. Деятели реформы. М., 1911; Он же. Реформа духовной школы при Александре I и основание Московской Духовной Академии. Сергиев-Посад, 1917; Кизеветтер A.A. Первый общедоступный театр в России. М., 1901; Он же. М.С. Щепкин. Эпизод из истории русского сценического искусства. М., 1916; Он же. Театр. Очерки, размышления, заметки. М., 1922; Он же. В.И. Немирович-Данченко. 1923. // ОР РГБ. Ф. 566. К.6. Ед. хр. 19; Он же. Л. Гроссман. Пушкин в театральных креслах. Картины русской сцены 1817 - 1820 гг. 1926 // Руль. 1926. № 1747. 1 сентября; Он же. Московский университет и его традиции. Роль Московского университета в культурной жизни России. Прага, 1927; Он же. Пушкин в мировой литературе. Сб. ст. 1926 // Современные записки. 1929. № 31; Он же. Грибоедов

Третьей группой источников являются рецензии и отзывы43, которые в свете новых требований, предъявляемых к источникам, дают сведения об этике, культурной практике и процедурах научного сообщества. Зачастую можно говорить о преломлении в рецензии личностных взаимоотношений автора рецензии к лицу, чья работа подвергается оцениванию. Кроме того, через рецензию происходит восприятие или неприятие автора научным сообществом, представителем которого является рецензент,-а также вырабатывается стратегия, которая может выражаться в жесткой критике автори его комедия к столетию со дня смерти Грибоедова // Руль. 1929. № 2498. 13 февраля; Он же. Шаляпин поет «отходную» опере // Сегодня. 1931. № 183. 5 июля; Он же. Прага о Достоевском // Сегодня. 1931. № 168. 19 июня; Он же. Карамзин // Кизеветтер A.A. Исторические силуэты. Люди и события. Берлин, 1931; Он же. Литературные отражения эпохи Александра I // Кизеветтер A.A. Исторические силуэты. Люди и события. Берлин, 1931; Он же. Исторические силуэты. Люди и события. Берлин, 1931; Он же. Пушкин и Петр Великий. Речь, произнесенная в Праге 7 июня на собрании «Дня русской культуры» // Россия и славянство. 1932. № 187. 25 июня; Он же. Судьба В.Ф. Коммисаржев-ской // Сегодня. 1932. № 323. 22 ноября; Ключевский В.О. Литературные портреты. М, 1991; Любавский М.К. Московский университет в 1812 году. Издание Императорского ОИДР при Московском университете. М., 1913; Он же. XVIII век и Ломоносов. М., 1912; Милюков П.Н. Живой Пушкин (1837 - 1937) Историко-биографический очерк. Изд. 2. Париж, 1937; Он же. Историческая роль Пушкина. Речь в Сорбонне в июне 1924 года // Милюков П.Н. Живой Пушкин. М., 1997; Проф. М. Любавский. О значении переживаемого ныне исторического момента (Речь на акте Медведниковской гимназии 2 октября 1915 года). М. 1915.

43 Богословский М. Разбор сочинения г. Кизевепггера «Посадская община в России XVIII столетия». М., 1903 // ЧОИДР. 1906. Кн. 4. С. 1 - 36; В.Г. (Гольцев В. А.) Новое исследование о реформе Петра Великого // Русская мысль. 1892. № 4. С. 53 — 56; Гутьяр Н. Новый взгляд на реформы Петра Великого // Исторический Вестник. 1892. № 6. С. 766 — 779; Д. (Пыпин А.Н.) Новый труд о петровской реформе // Вестник Европы. 1892. № 8. С. 819 - 833; Дьяконов М. Отзыв о сочинении М. Богословского: «Земское самоуправление на русском севере в XVII в. Т. П. М., 1912.» Издание Императорского ОИДР при Московском университете. М., 1913. С. 1 - 28; Милюков П.Н. (Рец.) Иконников B.C. Опыт русской историографии. Киев, 1891-1892. Т. 1. Кн. 1-2. // Русская мысль. 1892. № 12. С. 539 - 541; Кизеветтер A.A. Статьи немецких авторов по русской истории в немецком журнале Теодора Шимана // Голос минувшего. 1913. № 1; Кизеветтер A.A. Избрание на царство Михаила Федоровича Романова (О С. Платонове) // Голос минувшего. 1913. № 3; Кизеветтер А. Проф. Р.Ю. Виппер. Учебник истории. Новое время. Рига, 1928. Изд. Вальтерсъ и Рапъ // Руль. 1928. № 2406. 24 октября; Кизеветтер A.A. Р. Виппер. Русская история для основных школ. С иллюстрациями и картами. Рига, 1929 // Руль. 1929. № 2572. 15 мая; Кизеветтер A.A. Новейшие исследования по социальной истории Московского государства. // Современные записки. 1931. № 45; Кизеветтер A.A. Русская историография в оценке советских историков. Русская историческая литература в классовом освещении. // Современные записки. 1931. № 46; Корсаков Д. По поводу двух монографий В.О. Ключевского // Исторический вестник. Т. CXXVI. 1911. Октябрь; ской позиции или ее незамечании. Рецензии и отзывы позволяют определить с одной стороны специфику авторской позиции в понимании необходимых и значимых элементов исследовательского труда, с другой стороны - позволяют реконструировать общую модель исследования, разделяемую научным сообществом, ее постепенную трансформацию.

Четвертый блок представлен источниками личного происхождения. Внутренняя структура этого блока источников более сложная. К первой подгруппе можно отнести телеграммы44, некрологи и отзывы45 на смерть В.О. Ключевского, написанные как его учениками и соратниками по науке, так и широким кругом его почитателей. Телеграммы и отклики соболезнования, приходившие из разных уголков государства, позволяют условно очертить географическое пространство школы В.О. Ключевского, определить количественную составляющую его вживания в культурную жизнь общества. Среди авторов телеграмм и некрологов, ощущавших себя учениками историка, были и учителя гимназий, и университетские профессора, и студенты, и даже политические ссыльные. Это дает нам основание говорить о широком социальном пространстве школы и позволяет пунктирно наме

Смирнов С.И. Исследование В.О. Ключевского «Древнерусские жития святых как исторический источник» // ЧОИДР. 1914. Кн. 1. • U ОР РГБ. Ф. 131. К. 246. Ед. хр. 33.

45 А.П. Василий Осипович Ключевский. Очерк характеристики личности и мировоззрения побившего историка. М., 1912; Боборыкин П. Еще одна тень. (памяти крупного сверстника) // Русское слово. 1911. № 120. 27 мая; Бороздин И. Памяти Василия Осиповича Ключевского // Русское слово. 1911. № 109. 13 (26) мая; Виппер Р.Ю. Памяти Великого учителя // Русские ведомости. 1911. № 112; 17 мая; Воспоминания профессора И.М. Громогласова // Русское слово. 1911. № 101. 14 (27) мая; Воспоминания М.М. Богословского // Русское слово. 1911. №101. 14 (27) мая; Воспоминания приват-доцента А. Покровского // Русское слово. 1911. № 101. 14 (27) мая; Кабанов А.К. В.О. Ключевский // Памяти профессора В.О. Ключевского. Н-Новгород, Издание Нижегородской губернской Ученой Архивной Комиссии, 1911. С. 3 - 5; Кизеветтер A.A. Памяти В.О. Ключевского // Русские ведомости. 1911. № 109. 13 мая; Кизеветтер A.A. Памяти Ключевского // Русская мысль. 1911. № 6; Ковалевский М.М. Василий Осипович Ключевский // Вестник Европы. 1911. Кн. 6; Лаппо-Данилевский A.A. Памяти В.О. Ключевского. // Вестник Европы. 1911. август. С. 337 - 353; Ликин Н. Памяти В.О. Ключевского // Памяти профессора В.О. Ключевского. Н-Новгород, Издание Нижегородской губернской Ученой Архивной Комиссии, 1911. С. 3 - 5; Рудаков В. Памяти В.О. Ключевского // Исторический Вестник. 1911. № 6; Танков А. Памяти В.О. Ключевского // Исторический вестник. Т. CXXVI. 1911. Ноябрь; Щетинин Б.А. Из воспоминаний о В.О. Ключевском // Исторический вестник. Т. CXXV. 1911. Июль. тить его границы. К этой же подгруппе источников относятся и некрологи, посвященные ученикам В.О. Ключевского46.

Вторая подгруппа источников представлена мемуарной литературой: дневниками, и воспоминаниями самого В.О. Ключевского47, его учеников48

49 г\ и современников . Этот источниковыи комплекс дает представление о более поздней рефлексии представителей школы об этом научном сообществе.

Наконец, последняя подгруппа представлена источниками эпистолярного жанра. Они, наряду с мемуаристикой, стали наиболее привлекательными для исследователя, так как позволяют проникнуть в творческую лабораторию изучаемого ученого, познакомиться с его исследовательской психологией и практикой, и, в целом, - культурой творчества. Особая роль вышеназванных видов источников была отмечена В.П. Корзун50. В частности

46 Кизеветтер A.A. Памяти Богословского // Руль. 1929. №. 2566. 7 мая; Кизеветтер A.A. Две утраты (М.М. Богословский и А.Е. Пресняков) Б.м., б.г.; Милюков П.Н. Два русских историка: С.Ф. Платонов и A.A. Кизеветтер // Современные записки. 1933. №51.

47 Ключевский В.О. Ф.И. Буслаев как преподаватель и исследователь // Московский университет в воспоминаниях современников. М., 1989; Ключевский В.О. Соловьев как преподаватель // Московский университет в воспоминаниях современников. М., 1989; Ключевский В.О. Афоризмы. Исторические портреты и этюды. Дневники. MI, 1993.

48 Богословский М.М. Историография, мемуаристика, эпистолярия. М.,1987; Готье Ю.В. Мои заметки. М., 1997; Кизеветтер A.A. На рубеже двух столетий. Воспоминания. 1881 - 1914. М., 1997; Милюков П.Н. Воспоминания. В 2-х гг. М., 1990; Пичета В.И. Воспоминания о Московском университете (1897 - 1901) // Московский университет в воспоминаниях современников. М., 1989;

49 Амфитеатров А. Лекторы, экзаменаторы, студенты // Сегодня. 1931. № 149. 31 мая; Бакушина Т.А. Воспоминания об A.A. Кизеветтере (к 60-летию со дня его кончины) // АЕ за 1993 г. М., 1995; Буслаев Ф.И. Мои воспоминания // Московский университет в воспоминаниях современников. М., 1989; Воспоминания С.К. Богоявленского о В.О. Ключевском // Археографический ежегодник за 1980 г. М., 1981; Воспоминания и дневниковые записи деятелей культуры о В.О. Ключевском // Археографический Ежегодник за 1980 г. М., 1981; Голубцова М. Воспоминания о В.О. Ключевском // Московский журнал. 1991. № 11; Дневниковые записи А.Н. Савина о В.О. Ключевском // АЕ за 1978 г. М. 1979; Дружинин Н.М. Воспоминания и мысли историка. 1-е изд. М., 1967; Изюмов А. Страничка воспоминаний // Записки Русского исторического общества в Праге. Книга третья. Прага - Нарва, 1937; Московский университет в воспоминания современников. М., 1989; Соловьев С.М. Избранные труды. Записки. М., 1983; С.Ш. Москва (Лекция проф. A.A. Кизеветтера) // Руль. 1929. № 2526. 17 марта.

Корзун В.П., Мамонтова М.А., Свешников A.B. Историк в собственных письмах: зеркало или мир зазеркалья? (Несколько замечаний о специфике писем русских историков XIX - XX веков в качестве историографического источника) // Письма русских историков (С.Ф. Платонов, П.Н. Милюков) / Под ред. Проф. В.П. Корзун. Омск, 2003. Кроме она фиксирует, что мемуарная литература и источники эпистолярного жанра, включенные «в определенный социокультурный и методологический контекст», дают более широкое представление об их авторе, встраивая его фигуру в научное сообщество и культурную среду. Однако, информация, содержащаяся в письмах и мемуарах, должна подлежать разному прочтению. Письма автор пишет по конкретному, недавно произошедшему случаю, поэтому из них исследователь может черпать информацию о настроениях и эмоциях автора письма, по поводу переживаемых им конкретных событиях. Но и внутри эпистолярного жанра, как замечает В.П. Корзун, выделяются различные типы писем, различаемые в зависимости от целей написания, адресата и других условий. В текстах писем разного назначения (официальных, коллективных, изначально ориентированных на публикацию, и, конечно, в частной переписке) автор, который в них неявно присутствует, выбирает соответствующую случаю «модель саморепрезентации»51. Мемуары пишутся в основном через некоторое время после прошедших событий, поэтому они являются не результатом непосредственного переживания автора, а своеобразным отрефлексированным взглядом автора в прошлое, когда многие явления уже выглядят по-иному.

Среди источников эпистолярного жанра, используемых в работе, выделяются как опубликованные52, так и хранящиеся в разного рода архивных того, белее общие положения по поводу таких видов источников, как письма, некрологи, мемуары, были высказаны омской исследовательницей в докладе на семинаре-тренинге «Историк в освоении новых парадигм и образовательных технологий: Интеллектуальный ресурс университетской кафедры - участницы Мегапроекга - образовательному потенциалу региона», прошедшему 13 — 15 ноября 2003 г. в Омске.

51 Подробнее см.: Корзун В.П. Московская и Петербургская школы русских историков в письмах П. Н. Милюкова С.Ф. Платонову // Отечественная история, 1999. № 2; Корзун В.П., Мамонтова М.А., Свешников A.B. Историк в собственных письмах: зеркало или мир Зазеркалья?. Омск, 2003.

52 «В промоции Вашей я всегда был уверен». Письма П.Н. Милюкова С.Ф. Платонову / Публ. и комм. подг. В.П. Корзун, М.А. Мамонтова, A.B. Свешников // Исторический архив. 2001. № 3. С. 137-148; «Дела свалились с плеч и я опять стал самим собой.». Письма В.О. Ключевского М.А. Хрущевой. 1885 - 1907 // Исторический архив. 1998. № 3; Переписка В О. Ключевского с С.А. Белокуровым по делам Общества истории и древностей российских, собранная Богословским // Богословский М.М. Историография, мемуаристика, эпистолярия. М., 1987. 216 е.; Переписка Н.П. Павлова-Сильванского и фондах53. Всю используемую в работе переписку можно условно разбить на несколько блоков. К первому следует отнести письма ученой среды, в которых отражаются коммуникативные практики научного сообщества. Особенно информативной в этом плане выглядит уже ранее опубликованная переписка В.О. Ключевского с учеными-историками, его коллегами по Обществу истории и древностей Российских (далее - ОИДР), университету. Интересны письма, в которых глава школы становится объектом обсуждения, что дает представление об отношениях внутри научного сообщества и особенностях восприятия В.О. Ключевского как в рамках Москвы, так и за ее пределами. Ко второму блоку можно отнести письма широких слоев населения, адресованные представителям этого сообщества. В этом блоке писем можно выделить письма-просьбы как бытового, так и научного характера, письма-приветствия и признания, письма, написанные знакомыми и незнакомыми с представителями школы и самим В.О. Ключевским людьми. Как и в случае с телеграммами можно отметить широкий ареал проживания авторов писем, что также дает дополнительные штрихи к определению географических характеристик влияния школы В.О. Ключевского и ее лидера. Следует заметить, что большинство писем приходило из европейской части России, самые отдаленные в географическом плане корреспонденты жили в Перми, Оренбурге, т.е. в приуральских регионах. Примечательно, что в архивах не отложилось ни одного письма, отправленного из Сибири и дальневосточных территорий. Тому видится несколько причин. Во-первых, отсутствие научных центров в вышеназванных регионах; во-вторых, большинство слушателей В.О. Ключевского и его учеников оседали после университета в европейской части России, а редкие переезды в удаленные города воспринимались экзотично. Например, бывшая ученица В.О. Ключевского,

А.Е. Преснякова // Павлов-Сильванский Н.П. Феодализм в России. М., 1988; Письма С.Ф. Платонова П.Н. Милюкову / Публ. и комм. подг. В.П. Корзун, М.А. Мамонтова // Мир историка. XX век / Под ред. А.Н. Сахарова. М., 2002. С. 363-336; Письма русских историков (С.Ф. Платонов, П.Н. Милюков) / Под ред. Проф. В.П. Корзун. Омск, 2003. 306 с.

53 ОР РГБ. Ф. 131; ОР РГБ. Ф. 351; ОР РГБ. Ф. 196; ОР РГБ. Ф. 566; ОР РГБ. Ф. 331. оказавшаяся в Перми, не раз в своем письме отмечала провинциальность далекого, чуждого ей города, запоздалость столичных веяний и культурных новинок, что воспринималось ей крайне удивительно. Таким образом, третьей причиной иссякания потока писем по мере удаления от столиц во многом являлось расстояние, которое из категории географической трансформировалось в категорию культурную.

Разнородное авторство писем также позволяет воссоздать картину вживания работ учёных и их личностей в культурную жизнь русского общества. Профессиональная принадлежность авторов во многом определяла стиль письма и даже его содержания. Так письма, написанные учителями гимназий и духовных семинарий, содержат в основном просьбы посоветовать ту или иную литературу. Письма студенчества, в частности к В.О. Ключевскому, наполнены сетованиями на отсутствие опубликованного «Курса». Кроме того, в целом они наполнены благодарственными признаниями, в которых отмечены наиболее сильные и значимые в глазах молодого поколения стороны профессиональной характеристики историков школы.

Знакомство автора с ранее неопубликованными письмами широких слоев населения к В.О. Ключевскому и некоторым из его учеников определили значимость данного источникового комплекса и позволили дополнить диссертационное исследование приложением, в котором собран эпистолярный материал54.

Последним пятым блоком источников стали художественные произведения, использование которых позволяет напрямую просмотреть отражение данного научного сообщества и его представителей в произведениях русской культуры. Художественную литературу, использованную в работе, можно разделить на произведения, написанные авторами-современниками

54 См.: Приложение № 1.

В.О. Ключевского и его учеников55, а также работы рубежа XX - XXI вв.56, что свидетельствует о протяженности культурного влияния В.О. Ключевского вплоть до сегодняшнего дня.

Совокупность источников, использованных в данной работе, представляет собой сложно организованный комплекс взаимодополняющих документов, изучение и интерпретация которых позволит решить задачи диссертационного исследования.

Структура работы выстроена в соответствии с задачами исследования и состоит из двух глав, каждая из которых разделена на три параграфа. В первой главе дается представление о школе В.О. Ключевского как научном сообществе, его профессиональных коммуникативных практиках в мире русских историков и системе внутреннего общения.

Вторая глава раскрывает социокультурный контекст деятельности представителей школы, реконструирует их творческую активность на общественно-политическом поприще, в системе образования и просвещения и в пространстве русской литературно-художественной традиции. В этой главе создается образ школы, ее лидера и отдельных представителей, сложившийся в широких общественных кругах.

В заключении подводятся основные итоги и выводы работы.

55 Белый А. Первое свидание // Белый А. Поэзия. Петербург. М., 2000; Бунин И. А. Слава // Бунин И.А. Собрание сочинений. В 6-ти тт. Т. 4. М., 1988; Пастернак Б. Л. Письма из Тулы//«Шиповник». Альманах. 1922. № 1.

56 Акунин Б. Статский советник. Роман. М., 2002.

Список научной литературыГришина, Наталья Владимировна, диссертация по теме "Историография, источниковедение и методы исторического исследования"

1. Аллахвердян А.Г., Мошкова Г.Ю., Юревич A.B., Ярошевский М.Г. Психология науки. М., 1998.

2. Андреев А.Ю. Московский университет в общественной и культурной жизни России начала XIX века. М., 2000.

3. Асафова Н.М. Ю.В. Готье. М., 1941.

4. Винокурова М.В. Русский в поиске. Микро- и макро-подходы к изуче-ншр прошлого. М., 1999.

5. Иллерицкая Н.В. Историко-юридическое направление в русской историографии второй половины XIX века. М., 1998.

6. Историография истории СССР / Под ред. Иллерицкого В.Е., КудрявцеваИ.А. М., 1971.*

7. Карагодин А.И. Философия истории В.О. Ключевского. Саратов, 1978.

8. Киреева P.A. В.О. Ключевский как историк русской исторической науки. М., 1966.

9. Летопись Московского университета: 1755 1979 гг. М., 1979.

10. Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII начало XIX века). СПб., 1994.

11. Маку шин A.B., Трибунский П.А. Павел Николаевич Милюков: труды и днй (1859 1904). Рязань, 2001.

12. Маркова Л.А. Наука: История и историография XIX XX вв. М., 1987.

13. Маркова Л.А. Конец века конец науки? М., 1992.

14. Мягков Г.П. Русская историческая школа. Методологические и идейно-политические позиции. Казань, 1988.

15. Мягков Г.П. Научное сообщество в исторической науке. Казань, 2000.

16. Нечкина M.B. В.О. Ключевский. История жизни и творчества. М., 1974.

17. Пашуто В.Т. Русские историки-эмигранты в Европе. М., 1992.

18. Пионтковский С.А. Буржуазная историческая наука в России. М., 1931.

19. Покровский М.Н. Историческая наука и борьба классов. Вып. 2. М.-Л., 1933. С. 116,

20. Покровский М.Н. Марксизм и особенности развития России. М., 1925.

21. Портреты историков. Время и судьбы. Т. 1. Отечественные историки. М.-Лерусалим, 2000.

22. Раев М. Россия за рубежом. (История культуры русской эмиграции 1919 1939 гг.). М., 1994.

23. Реизов Б.Г. Французская романтическая историография (1815 1830). Л., 1956.

24. Рубинштейн Н.Л. Русская историография. М., 1941.

25. Савельева И.М., Полетаев A.B. История и время. В поисках утраченного. М., 1997.

26. Сахаров А.М. Историография истории СССР (досоветский период). М., 1978.

27. Умбрашко К.Б. М.П. Погодин: человек, историк, публицист. М., 1999. 31.Черепнин JI.B. Отечественные историки XVIII XX вв. Сборник статей,выступлений, воспоминаний. М., 1984. 32.Чумаченко Э.Г. Ключевский источниковед. М., 1970.

28. Цамутали А.Н. Борьба течений в русской историографии. JI., 1977.

29. Цамутали А.Н. Борьба направлений в русской историографии в период империализма. Историографические очерки. Л., 1986.

30. Шапиро А.Л. Русская историография в период империализма. Л., 1962.

31. Шапиро А.Л. Русская историография с древнейших времен до 1917 года. М., 1993.

32. Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. М., 1986.

33. Школы в науке. Сборник статей. М., 1977.

34. Шмидт С.О. Путь историка. М., 1997.

35. Войп Т.М. Russische Geschichtswissenschaft von 1880 bis 1905. Pavel N. Miljukov und die Moskaves Schule. Köln Weimar - Wien, 1998.Б) Научные статьи, материалы научных конференций •

36. Айвазян М.А. Малоизвестное письмо С.Ф. Платонова к В.О. Ключевскому 1891 г. // Ключевский. Сборник материалов. Пенза, 1995.

37. Алеврас H.H. Проблемы историографии на омских конференциях // Вестник Челябинского университета. 1999. № 2.

38. Алеврас H.H. Первая мировая война в сознании российских историков-современников // Человек и война. (Война как явление культуры). Сб. ст. / Под ред. И.В. Нарского и О.Ю. Никоновой. М., 2001.

39. Алеврас H.H. Очертания культурного пространства русской историографии XIX в. // Исторический ежегодник, 2002 2003 / Под ред. В.П. Кор-зун и A.B. Якуба. Омск, 2003.

40. Алеврас H.H., Гришина H.B. В.О. Ключевский в науке XX века: осмысление творчества // Мир ученого в XX веке: корпоративные ценности и интеллектуальная среда. Т. 2. Омск, 2000.

41. Александров В.А. В.О. Ключевский // История СССР. 1991. № 5.47 .Александров Г.А. Алексей Иванович Яковлев историк, археограф, педагог: (1878 - 1951) // Вопросы истории. 2003. № 8.

42. Альтман М. Русские историки прототипы литературных героев // История СССР. 1971. №3.

43. Ананьич Б.В., Панеях В.М. О Петербургской исторической школе и ее судьбе // Отечественная история. 2000. № 5.

44. Беленький И.Л. Из заметок к теме «Образ В.О. Ключевского в русской художественной литературе конца XIX первых десятилетий XX в.» // Ключевский. Сборник материалов. Пенза, 1995.

45. Березовая Л.Г. Пушкиниана профессора Милюкова // П.Н. Милюков: историк, политик, дипломат. Материалы международной научной конференции. Москва, 26 27 мая 1999 г. М., 2000.

46. Бирман М.А. К истории изучения жизненного и творческого пути П.Н. Милюкова // Отечественная история. 1997. № 1.

47. Биск И. История исторической мысли в новое время (Западная Европа:XVIII в. 90-е гг. XIX в.). Учебное пособие. Иваново, 1983.

48. Большакова О.В. П.А. Зайончковский и его американские ученики // Отечественная история. 2004. № 4.

49. Бон Т. Историзм в России? О состоянии русской исторической науки вXIX веке // Отечественная история. 2000. № 4.

50. Вайнштейн О.Л. Романтическая историография Германии (1800 1848) // Историк-марксист. 1940. № 4 - 5.

51. Вандалковская М.Г. П.Н. Милюков политик и историк // Преподавание истории в школе. 1990. № 6.

52. Вандалковская М.Г. Историческая наука эмиграции. Программа спецкурса // Отечественная историография и региональный компонент в образовательных программах: проблемы и перспективы. Омск, 2000.

53. Вандалковская М.Г. Либерализм и проблемы научного творчества // Историк на пути к открытому обществу. Омск, 2002.

54. Вандалковкая М.Г. Индивидуальность в научном творчестве историка // Мир историка. XX век: Под ред. А.Н. Сахарова. М., 2002.

55. Виролайнен М.Н. Молодой Погодин // Погодин М.П. Повести. Драма. М., 1987.

56. Голосенко И.А. В.О. Ключевский: историк и социолог // Социс. 1993. № 9.

57. Гришина Н.В. Проблема «диалога» В.О. Ключевского с русским обществом в процессе становления культурного пространства России // Вестник Челябинского государственного университета. Серия 1: история. 2003. № 2.

58. Гутнов Д.А. Об исторической школе Московского университета // Вестник Московского университета. Серия 8: история. 1993. № 3.

59. Далин В.М. Историки Франции XIX XX вв. М., 1981.

60. Демидова Н.Ф. В.О. Ключевский как председатель «Общества истории и древностей Российских» (1893 1905) // Археографический ежегодник за 1991 год. М., 1994.

61. Демина Л.И. Мемуарное наследие историков Русского Зарубежья: биоисториографические аспекты // Культура Русского Зарубежья. М., 1995.

62. Демина Л.И. A.A. Кизеветтер в Праге (1923-33): страницы жизни // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы. М., 2001.

63. Доклад М.М. Богословского о В.О. Ключевском на заседании общества «Старая Москва» / Сост. С.Б. Филимонов. Археографический ежегодник за 1991 год. М., 1994.

64. Дорофеева С.С. Гимназия и семья в формировании мировоззренческих идеалов русских историков конца XIX начала XX веков // Отечественная историография и региональный компонент в образовательных программах: проблемы и перспективы. Омск, 2000.

65. Зверева Г.И. Понятие новизны в «новой интеллектуальной истории» II Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. № 4. М., 2001.

66. Зимин A.A. Формирование исторических взглядов В.О. Ключевского в 60-е гг. XIX в. // Исторические записки. 1961. Т. 69.

67. Иванов Ю.Ф. Любавский М.К. выдающийся ученый' и педагог // Вопросы истории. 2001. № 10.

68. Кедров Б.М. Научная школа и ее руководитель // Школы в науке. М., 1917.

69. Киреева P.A. Историографический курс Ключевского // История СССР. 1964. № 2.

70. Киреева P.A. Ключевский в Москве // Отечество. Краеведческий альманах. Выпуск 10. М., 1997.

71. Киреева P.A. Пушкин как историк глазами В.О. Ключевского // Отечественная история. 2004. № 4.

72. Корзун В.П. Московская и Петербургская школы русских историков в письмах П.Н. Милюкова С.Ф. Платонову // Отечественная история. 1999.

73. Корзун В.П. В поисках новой модели историографического письма // Отечественная историография и региональный компонент в образовательных программах: проблемы и перспективы. Омск, 2000.

74. Корзун В.П. История отечественной науки в осмыслении русских эмигрантов (на примере взглядов Г.В.Вернадского) // Российская интеллигенция на родине и в зарубежье: новые документы и материалы. М., 2001.

75. Корзун В.П., Мамонтова М.А., Рыженко В.Г. Путешествия русских историков конца XIX начала XX века как культурная традиция // Мир историка. XX век: Под ред. А.Н. Сахарова. М., 2002.

76. Корзун В.П. Научные сообщества как проблема современной историографии // Историк на пути к открытому обществу. Омск, 2002.

77. Коробов С.А. Новое о детстве В.О. Ключевского // Вопросы истории.1992. №1. «

78. Кочергин Н.И. Наука и ее место в культуре как комплексная проблема // Наука и ее место в культуре. Сб. научных трудов. Новосибирск, 1990.

79. Кузнецова Н.И. Аксиологические проблемы формирования науки // Наука и ценности. Новосибирск, 1987.

80. Культура и интеллигенция России: социальная динамика, образы, мир научных сообществ (XVIII XX вв.). Материалы третьей Всероссийской научной конференции. Т. 1. Научные сообщества в социокультурном пространстве России (XVIII - XX вв.). Омск, 1998.

81. Лебедев В.И. Рецензия на «Курс» Ключевского // Историк-марксист. 1938. № 4.

82. Лекторский В.А. Научное и вненаучное мышление: скользящая граница // Наука в культуре. М., 1998.

83. Макушин A.B. Участие П.Н. Милюкова в деятельности научных обществ при Московском университете // Российские университеты в XVIII XX вв.: Сб. науч. ст. Воронеж, 1999. Вып. 4.

84. Мамонтова М.А. Образ историка в представлении С.Ф.Платонова (К.Н.Бестужев-Рюмин и В.О. Ключевский) // Отечественная историография и региональный компонент в образовательных программах: проблемы и перспективы. Омск, 2000.

85. Медушевский А.Н. Т. Бон Русская историческая наука с 1880 по 1905 гг. Павел Милюков и Московская школа // Вопросы истории. 2000. № 1.

86. Мельник А.Н. Воспоминания ученика об учителе. (По материалам С.Д. Яхонтова). // Ключевский. Сб. материалов. Пенза, 1995.

87. Мельник А.Н. Творческие материалы личного фонда С.Д. Яхонтова. АЕ за 1991 год. М., 1994.

88. Мельников A.A. Неизданная работа А.Н. Сперанского об исторической науке в Московском университете. АЕ за 1997 год. М., 1997.

89. Муравьев В.А. В.О. Ключевский и «новая волна» историков начала XX века// Ключевский. Сб. материалов. Вып. 1. Пенза, 1995.

90. Мягков Г.П. «Нестор немецкой историографии» или «камердинер истории»? Историки России в спорах о Л. Ранке // Диалог со временем. Альманах Интеллектуальной истории. 2001. № 6.

91. Мягков Г.П. Историк в «своей» научной школе: проблема «внутри-школьной коммуникации» // Историк на пути к открытому обществу. Омск, 2002.

92. Нечкина М.В. В.О. Ключевский студент // Вопросы истории. 1971. №5.

93. Отечественная историография и региональный компонент в образовательных программах: проблемы и перспективы. Материалы научно-методической конференции. (11 12 мая 2000, г. Омск) Омск, 2000.

94. Пархоменко В. Древняя история России в освещении Ключевского и Преснякова//Вестник древней истории. 1938. № 3.

95. П.Н. Милюков: историк, политик, дипломат. Материалы международной научной конференции. Москва, 26 27 мая 1999. М., 2000.

96. Репина Л.П. Что такое интеллектуальная история? // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. М., 1999. № 1.

97. Рубинштейн Н.Л. Василий Осипович Ключевский // Исторический журнал. 1941. № 6.

98. Свешников A.B. Кризис науки на поведенческом уровне // Мир историка: идеалы, традиции, творчество. Омск, 1999.

99. Семенов H.H. Становление ученого // Природа. 1969. № 3.

100. Сидорова JI.А. Генерации историков как историографическая проблема // Материалы IV Всероссийской научной конференции «Культура и интеллигенция России: интеллектуальное пространство. Провинция и центр: XX век.» Т.2. Омск, 2000.

101. Сидорова Л.А. Межличностные коммуникации историков: проблема отцов и детей // Историк на пути к открытому обществу, Омск, 2002.

102. Смелая Т.А. Академик Ю.В. Готье // Советские архивы. 1973. № 4.

103. Тихомиров М.Н. К выходу первых трех томов собрания сочинений В.О. Ключевского // Вопросы истории. 1958. № 8.

104. Тишков В.А. Диалог истории и антропологии на рубеже столетий. // Историческая наука на пороге XXI века. Под ред. А.П. Деревянко. Новосибирск, 2001.

105. Троицкий Ю.Л. Историографический быт эпохи как проблема // Материалы III Всероссийской научной конференции «Культура и интеллигенция России: интеллектуальное пространство. Провинция и центр: XX век.» Т.1. Омск, 1998.

106. Умбрашко К.Б. Полемики русских историков XIX века как коммуникативные события // Мир историка: идеалы, традиции, творчество. Омск, 1999.

107. Ученый-историк в системе научных коммуникаций. М., 1983.

108. Федотов Г.П. Россия Ключевского // Наше наследие. 1991. № 3.

109. Филатов В.П. Образы науки в русской культуре // Вопросы философии. 1990. №5.

110. Филин Н. Блестящий исполнитель лекций (о педагогическом мастерстве В.О. Ключевского) // Учительская газета. 1991. № 3. 15 22 января.

111. Цамутали А.Н. В.О.Ключевский и петербургские историки // Ключевский. Сборник материалов. Пенза, 1995.

112. Цамутали А.Н. Глава петербургской исторической школы: Сергей Федорович Платонов // Историки России XVIII начала XX века. М., 1996.

113. Чирков C.B. Археография и школы в русской исторической науке конца XIX начала XX в. // Археографический ежегодник за 1989 год. М., 1990.

114. Чирков C.B. В.О. Ключевский и отечественная археография // Археографический ежегодник за 1990 год. М., 1992.

115. Шмидт С.О. «История государства Российского» в культуре дореволюционной России // Карамзин Н.М. История государства Российского. Кн. IV. М., 1988.

116. Шмидт С.О. Ключевский и культура России // Шмидт С.О. Путь историка. Избранные труды по источниковедению и историографии. М., 1997.

117. Щербань Н.В. Невостребованные традиции: В.О. Ключевский педагог // Отечественная история. 1998. № 6.

118. Щербань Н.В. Ученый-историк о времени и о себе // Отечественная история. 1998. № 6.

119. Экштут С.А. Пространство интеллектуальной истории // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. № 4. М., 2001.

120. Эммонс Т. Ключевский и его ученики // Вопросы истории. 1990. № 10.

121. Юлина Н.С. Образы науки и плюрализм метафизических теорий // Вопросы философии. 1982. № 3.

122. Ярошевский М.Г. Логика развития науки и научная школа // Школы в науке. M., 1977.

123. Краснова Ю.В. Историческое образование в столичных университетах России в конце 70-х гг. XIX начале XX вв.: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, к.и.н. Челябинск, 2003.

124. Лыскова И.Е. Научно-педагогическая деятельность Н.И. Карее-ва: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, к.и.н. Сыктывкар, 2001.

125. Нечухрин А.Н. Смена парадигм в российской историографии всеобщей истории (80-е гг. XIX в. 1917): Автореф. дисс. на соиск. уч.степ, д.и.н. М., 1993.

126. Попов A.C. Школа Ключевского: синтез истории и социологии в российской историографии: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, д.и.н. Пенза, 2003.

127. Рашковский Е.Б. Научное знание, институты науки и интеллигенция в социокультурной динамике Европы, России и стран «третьего мира»: XVIII XX вв.: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, д.и.н. М., 1997.

128. Филатов В.П. Этос науки // Современная западная философия. Словарь. М., 1991.