Синтоистские основы традиционной японской культуры

Бишарова, Светлана Геннадьевна

автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Синтоистские основы традиционной японской культуры

Год: 2006
Автор научной работы: Бишарова, Светлана Геннадьевна
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Новосибирск
Код cпециальности ВАК: 24.00.01

450 руб.

Диссертация по культурологии на тему 'Синтоистские основы традиционной японской культуры'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Синтоистские основы традиционной японской культуры"

На правах рукописи

Бшпарова Светлана Геннадьевна

Синтоистские основы традиционной японской культуры

24.00.01 - Теория и история культуры

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Новосибирск - 2006

Работа выполнена на кафедре теории, истории культуры и музеологии Института истории, гуманитарного и социального образования ГОУ ВПО «Новосибирский государственный педагогический университет»

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор

Сабиров Владимир Шакирович

Официальные оппоненты: доктор философских наук, доцент

Карпицкий Николай Николаевич кандидат философских наук, доцент Аванесова Елена Григорьевна

Ведущая организация у ГОУ ВПО «Новосибирский

государственный университет»

Зашита состоится 11 мая 2006 г. в 16.30 на заседании диссертационного совета Д 212.267 17 при ГОУ ВПО «Томский государственный университет» по адресу: 634050, г.Томск, пр. Ленина, 36, ТГУ, главный корпус, ауд 119

С диссертацией можно ознакомиться в Научной библиотеке ГОУ ВПО «Томский государственный университет» по адресу, г Томск, пр. Ленина, 34а.

Автореферат разослан «10» апреля 2006 г

Ученый секретарь

диссертационного совета Д 212.267.17 кандидат философских наук, доцент

В.Е Буденкова

ЛСЮ6 А &о55"

1. Общая характеристика работы

Традиционная японская культура - это сложная, динамичная система религиозно-философских, этических, эстетических, социально-политических представлений и ценностей, носивших как автохтонный характер, так и возникавших в результате усвоения континентальных учений на всем протяжении многовековой истории развития культурных, политических, экономических контактов Японии с материковыми цивилизациями. Особую роль в формировании глубоко самобытной культуры сыграла национальная религия японцев - синтоизм. Наряду с буддизмом, конфуцианством, даосизмом, позднее - христианством, синтоизм задал базовые параметры для национальной идентификации, стал неотъемлемой составляющей традиционного мировосприятия.

Актуальность. Важная особенность изучения синто в рамках традиционной культуры Японии, определяющая приоритетность осмысления связанных с ним вопросов, заключается в том, что данное явление как научная проблема осознается сравнительно поздно. Долгое время синтоизм рассматривался лишь в качестве «государственного синто» (кокка синто:) -религиозно-политической системы конца XIX в. - 40-х гг. XX в., носившей сугубо националистический характер, - что привело к формированию за рубежом искаженного представления о национальной религии японцев. Со второй половины прошлого столетия в Японии началось движение по «реабилитации» синто и прояснению его истинной сущности для широких масс мировой общественности.

БИБЛИОТЕКА }

о* ./

тысячелетия перед Японией эпохи «глобализации», «интернационализации», формирования единого экономического, социально-политического, культурного пространства вновь встает проблема выработки верного соотношения двух разновекторных тенденций культурогенеза: с одной стороны, необходимости интеграции в мировое сообщество, с другой -стремления к сохранению духовного богатства и культурных традиций, которые имеют непреходящую ценность для самоидентификации этноса. Многие японские и российские исследователи видят возможность выработки способа адекватного реагирования на серьезные перемены в глобальной ситуации путем обращения к социальному, политическому, культурному, духовному потенциалу синто.

Многовековое функционирование японской культуры, глубоко традиционной, но в то же время удивительно открытой и динамичной, привлекает внимание ученых всего мира в поисках новых механизмов регуляции, сохранения и трансляции традиций в современном обществе. Необходимость и целесообразность обращения к японскому опыту, и, в частности, к синто как важнейшему источнику формирования фундамента японской культурной традиции демонстрируется результатами исследований этого феномена в различных его аспектах (политическом, социальном, экономическом, культурном).

синтоизма в процессе формирования художественных форм и образов, степени его воздействия на общую художественную направленность культуры также акцентирует важнейшие в философско-культуролошческом плане вопросы преломления традиционного (мифологического) сознания в художественно-эстетической сфере.

Степень научной разработанности проблемы. Специфика исследований в данном направлении заключается, прежде всего, в том, что в мировом востоковедении существует множество разночтений и противоречивых толкований относительно сущности и содержания многокомпонентного и исторически изменяющегося явления - синто.

Традиционалистское (синтоистское) направление в изучении данной проблематики представлено работами Като Г., Янагита К., Мураока Ц., Орикути С., Маюми Ц., Фуками Т., Кунихиро М., Сонода М., Сакураи К., Умэда Ё., а также исследованиями западных ученых (Я. Ридэр, Б. Эрхарт, Дж. Нельсон). Указанные авторы постулируют синто как духовную основу японской нации и японской цивилизации, религиозную систему, существующую в Японии с древнейших времен и сохраняющую тесную связь со всей японской системой ценностей и образом мышления, подчеркивают важность интеллектуальных и доктринальных, теологических и этических аспектов синто. Подобный подход подвергается критике (Курода Т., Ёсида К.) и переосмыслению, особенно в западной науке (В. Астон, М. Тэувен, Н. МакМаллин). На данный момент западная синтология характеризуется сознательным отказом от изучения синто как целостной и независимой религии, сосредотачивая внимание на отдельных его аспектах и ограничиваясь исследованием течений, школ, локальных географических или храмовых традиций (А. Грапард, Дж. Брин, М. Тэувен, Ф. Рамбелли, Н. Лискутин, Б. Шайд).

неизменное содержание, основанное на почитании божеств-коми, прошел свой тысячелетний путь, трансформируя «внешние» формы под влиянием сино-корейской цивилизации. Подобная точка зрения на предмет в общих чертах принята в японоведении последних десятилетий - и в самой Японии, и в России (Л.М. Ермакова, А.Н. Мещеряков, Е.М. Дьяконова, A.A. Накорчевский, Г.Е. Комаровский, Э.В. Молодякова, В.Н. Еремин, В.Э. Молодяков). При этом поиск неизменной «вневременной» составляющей синто как религиозной традиции осуществляется параллельно с выявлением ядра японской культуры в целом и определением роли синтоизма в его формировании.

В процессе исследования синтоистских оснований японской традиционной культуры для автора оказались важными работы отечественных и зарубежных востоковедов, изучающих историю и концептуально-идеологические стороны рассматриваемого комплекса верований, проблематику мифа и ритуала синто, его государственно-политические и социальные аспекты, вопросы синто-буддийского синкретизма, эстетику синто (Т.Е. Комаровский (Светлов), А.Н. Мещеряков, Л.М. Ермакова, A.A. Накорчевский, К.А. Попов, Е.М. Дьяконова, Е.К. Симонова-Гудзенко, С.А. Арутюнов, Э.В. Молодякова, В.Н. Еремин, С.Б. Маркарьян, В.Э. Молодяков, A.M. Горбылев, Дж. Китагава, К. Блэкер, Я. Астли, Сонода М., М. Тэувэн, Б. Эрхарт).

Николаева, Окакура К.), архитектуре (Г.Б. Навлицкая, Тангэ Кэнзо). Для темы данного исследования актуальны философско-эстетические работы, в которых отражены сложившиеся в науке взгляды на природу искусства (Ф.В.Й. Шеллинг, И.Г. Фихте, Н. Гартман, А.Ф. Лосев, М.С. Каган, Л.С. Сысоева, Г.К. Щедрина).

Анализ научных публикаций вышеуказанных исследователей свидетельствует о том, что при отсутствии единого подхода к трактовке сущности и понятия синто, нет единого мнения о степени его воздействия на виды и формы традиционной японской культуры, что является проекцией как сложности самого объекта, так и недостаточной степени его изученности. Не достаточно акцентировано внимание на синтоистских основаниях специфики художественно-эстетической традиции в ее идейном и образном развитии, связи эстетико-художественных принципов построения произведения искусства с синтоистским мировоззрением. Проработка данных вопросов осуществляется преимущественно на уровне научных статей на примерах «точечного анализа» отдельно взятых видов традиционного и современного искусства Японии. На уровне философско-культурологического понимания проблема влияния синто на культурогенез японцев, и, в частности, на становление самобытной художественной традиции не была представлена как самостоятельная научная задача. В связи с этим важным представляется систематизация существующего материала исторического, этнографического, лингвистического, философского, искусствоведческого характера и его концептуальное рассмотрение с целью выявления социокультурной специфики синто в контексте японской традиции.

Автором рассматривается период существования и развития традиционной японской культуры от истоков до второй половины XIX века. «Открытие» страны в конце XIX в. и выход ее из положения относительной культурной и политической изоляции в определенной мере нарушили естественную логику ее саморазвития. Поэтому характеристика нового и

новейшего периода истории культуры японского этноса требует отдельного изучения.

Диссертационное исследование опирается на исследование письменных памятников, зафиксировавших синтоистские представления и позволяющих воссоздать образ жизни и особенности мировосприятия человека традиционной японской культуры. Это, прежде всего, летописно-мифологические своды «Кодзики» («Записи о деяниях древности», 712 г.), «Нихон сёки» («Анналы Японии», 720 г.), «Сёку нихонги» («Продолжение анналов Японии», 797 г.), законодательный свод «Тайхо: рицурё:» (701-702 гг.), «Энгисики» («Установления годов Энги», 901-923 гг.), «Фудоки» («Описание земель и обычаев», 713-733 гг.), поэтические антологии «Манъёхю:» («Собрание десяти тысяч поколений», VIII в.), «Кокинвакасю:» (X в.), а также классические художественные произведения (дневники, повести, исторические сочинения, эссе) разных исторических периодов.

Объектом исследования является традиционная японская культура во всей ее полноте и многообразии проявлений. Предмет исследования -синтоизм как одна из важнейших культурообразующих форм, лежащих в основании японской традиции.

Целью диссертационного исследования является выявление синтоистских оснований традиционной японской культуры на примере художественно-эстетической традиции в аспекте ее исторического становления и развития.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач исследования:

1. проанализировать основные представления о сущности (смысле) понятия «синто» и выявить теоретическое зерно этих представлений;

2. рассмотреть синтоизм как определенную форму религиозного поведения и связанный с ним древнейший комплекс верований;

3. выявить основные особенности синтоистского мировоззрения и их влияние на формирование особого типа мировидения, миропознания,

самоидентификации человека в мире в рамках традиционной японской культуры;

4. проследить формообразующую роль ритуально-магического и обрядового поведения синто в генезисе художественных форм;

5. доказать влияние синто на формирование специфики художественно-эстетической традиции в аспекте создания и восприятия художественного образа;

6. проанализировать синтоистские основания функционирования системы художественных образных категорий.

Методологические основы исследования. В основе исследования лежит трактовка культурологии как синтетического знания, тяготеющего к целостной интерпретации бытия человека в единстве художественных, научных, религиозных и философских проявлений (С.С. Аверинцев, М.М. Бахтин, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотман), а также концепция художественной культуры как особого структурного компонента культуры (М.С. Каган). Наиболее значимыми в осмыслении проблем мифа, ритуала, мифопоэтического (мифологического) мышления человека традиционной (первобытной, доосевой) культуры для данной диссертации представляются исследования К. Леви-Стросса, Дж. Фрэзера, А.Ф. Лосева. В.Н. Топорова, М. Элиаде, Е.М. Мелетинского, К. Ясперса, К. Юнга, Э. Кассирера; структурно-семантический анализ обряда в традиционной культуре А.К. Байбурина; научные труды А.Н. Веселовского, A.A. Потебни, О.М. Фрейденберг по выявлению взаимосвязи между мифом, ритуалом и формами литературно-художественной деятельности. Ментальные структуры культуры рассматривались автором на основе историко-антропологического подхода представителей французской школы «Анналов» и их последователей (М. Блок, Л. Февр, Ж. Ле Гофф, Ф. Ариес, А.Я. Гуревич, А.Л. Ястребицкая). Методологическим основанием в разработке отдельных аспектов проблемы, поставленной в диссертации, послужил семиотический подход к исследованию культуры (Ю.М. Лотман, Вяч.Вс. Иванов, Б. Успенский, В.Н. Топоров). В герменевтическом ракурсе, во многом определяющем

направленность данной работы, исключительно важной представляется проблема возможности, условий и глубины понимания мифоритуального процесса древности современным сознанием.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые предпринята попытка осуществления комплексного философско-культурологического подхода в изучении синтоистских оснований японской культуры в проекции художественно-эстетической традиции. В этой связи:

1. Представлено авторское понимание сущности синто как целостного феномена сознания и культуры Японии.

2. Доказано влияние синто на: а) формирование традиционной модели хронотопа - мифо-религиозных мысле-образов пространства и времени; б) категориальные структуры, характеризующие мир объектов; в) ценностные установки японского общества на примере категорий Истины, Добра, Красоты.

3. Доказана формообразующая роль ритуально-обрядовой культуры архаического синто в становлении традиционной художественной деятельности.

4. Аргументированы основания вычленения не только буддийской и даосской, но и синтоистской составляющей традиционного мировоззренческого комплекса, участвующей в процессе формирования художественно-эстетического строя японской культуры на примерах функционирования некоторых образных категорий - «макото» (истина), «бил (красота), «киёси» (чистота), «кадзарт (украшение) и др.

5. Введен в оборот культурологических исследований и всесторонне осмыслен феномен «каёгс» («перетекание») (И. Масуро) в качестве способа анализа взаимозависимости синтоистского мировосприятия и специфики традиционного японского искусства.

6. Впервые в российском востоковедении исследуется категория «кадзарт («украшение»), акцентируется внимание на ее культурно-историческую связь с синтоистскими праздниками мацури.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Исследование феномена синто должно учитывать как минимум два его важнейших аспекта: а) синто как национальная форма религиозных представлений, имеющая в своей основе неизменное «глубинное содержание» в противоположность исторически изменчивому «внешнему»

и его выражению; б) синто как особый тип мировидения и миропознания.

2. Синтоизм оказал решающее влияние на формирование ядра ! этнического менталитета - этнических констант, прежде всего, в их

наследуемой из поколения в поколение составляющей, сформулировав в чувственно-эмоциональной форме мифа и ритуала те формообразующие 1 основы культуры, которые, видоизменяясь, столетиями удерживались в ней

как подтекст многих явлений из сфер искусства и быта.

3. Степень укорененности синто в японской культурной традиции наиболее ярко выявляется на основе анализа художественно-эстетической деятельности. Именно в этой области происходила основная концептуализация архаических представлений и выработка новых мировоззренческих идей.

4. Взаимоотношения синто с традиционным искусством прослеживаются на нескольких уровнях: а) в процессе вырастания художественных форм из синкретического религиозно-обрядового действа; б) синтоизм как один из источников специфики создания и восприятия художественного образа в его «многомерности единичного», синтетичности, «перетекании» из одного художественного, пространственного, временного плана в другой; в) синтоизм как один из источников формирования специфической суггестивной религиозно-магической эстетики, выявленный на примерах функционирования образных эстетических «категорий».

качестве национальной архетипической основы японской традиции. Традиционализм синто, а вместе с ним и традиционализм японской культуры на протяжении всей своей истории носил динамический характер, стремясь к выработке максимальной способности к адаптации новых идей при относительно неизменной основе. При этом взаимодействие традиции и инноваций происходило не по пути отрицания старых, отживших элементов, но по пути постоянного возрождения и наполнения новым смыслом классических идей.

Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретическая значимость исследования заключается в комплексном системном философско-культурологическом подходе к анализу накопленного в отечественной и зарубежной японистике материала, благодаря которому анализируется и доказывается гипотеза о синтоизме как одном из важнейших факторов, обусловивших протекание историко-культурного процесса в Японии. Представленные в исследовании выводы, полученные в результате осмысления сущностных, структурных и функциональных характеристик синто, дают возможность для дальнейшего анализа взаимосвязи синто с генезисом этических, эстетических, религиозных, философских, политических представлений японского этноса.

Практическая значимость исследования заключается в том, что полученные результаты и материалы могут быть использованы при составлении учебных курсов, методических пособий и спецкурсов на факультетах культурологической, исторической, регионоведческой направленности средних специальных и высших учебных заведений. Подобный опыт осуществлен автором при разработке курса «Страноведение и лингвострановедение Японии», читаемого на историческом факультете Новосибирского государственного педагогического университета.

японская культура» (Новосибирск, 2004), теоретическом семинаре общества исследователей Синто (Москва, 2004), ежегодной научно-технической конференции НГАСУ (Новосибирск, 2005), региональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы археологии, истории и культуры» (Новосибирск, 2005), региональной научно-практической конференции «Перспективы исторического и культурологического образования в школе и вузе: теория и практика» (Новосибирск, 2005), а также на заседаниях кафедры теории, истории культуры и музеолоши ИИГиСО НГПУ.

Структура диссертации определяется целью работы и ее внутренней логикой, отражая последовательность решения поставленных задач. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

2. Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность исследования, показывается степень теоретической разработанности темы, формулируются цели, задачи, теоретико-методологическая база исследования и основные положения, выносимые на защиту. Раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость полученных результатов, указываются формы апробации работы.

В первой главе «Синто как культурообразующая основа японской ментальности» даются исходные для анализа темы диссертации теоретические установки, рассматриваются концептуально-идеологические и ритуально-обрядовые аспекты данного комплекса верований, раскрывается роль и степень участия синто в процессе культурогенеза Японии на уровне формирования основ этнического менталитета.

§1.1. «Термин и понятие "синто"» посвящен анализу ситуации в мировом востоковедении в вопросах, касающихся сущностного и терминологического определения древнейшего комплекса религиозных верований Японии - синтоизма; уточняется специфика используемого в диссертации подхода к данной проблематике.

Разнообразие интерпретаций смысловых составляющих понятия «синто» (букв, «путь богов» или «божественный путь») в академической науке обусловлено несколькими факторами: самостроительством синтоистской мысли и закреплением данного термина в японском языке лишь в период средневековья (ХГО-ХУвв.) - гораздо позднее возникновения самого явления; многокомпонентностью, неоднородностью, исторической изменчивостью его форменных выражений; существованием множества локальных синтоистских традиций; многоуровневым

синкретизмом/синтезом/симбиозом синто с буддизмом, конфуцианством, даосизмом, определяющим всю многовековую историю японской культуры. По мнению некоторых исследователей (Като Г., Мураока Ц., Орикути С., Маюми Ц., Сонода М., Я. Ридэр, Б. Эрхарт, Дж. Нельсон) представляется возможным проследить исторически непрерывное развитие синто с древнейших времен вплоть до наших дней, поскольку синтоизм есть суть японской ментальности, формирующая основу культуры и общества (Сонода М.). Критика данного подхода была проведена впервые японским историком Курода Т., на аргументах которого создали свои теории В. Астон, Н. МакМаллин, М. Тэувен, Дж. Брин и др. Отказ признать историческую идентичность синтоизма, доходящий до чрезмерно категоричных утверждений о том, что он является лишь одним из проявлений буддизма (Курода Т.), сформировал (преимущественно в западной науке) тенденцию изучения отдельных аспектов синто в их исторически, географически, религиозно-идеологически определенных рамках.

Принимая во внимание все возможности и ограничения различных подходов к определению степени воздействия синто на формирование видов

и форм традиционной японской культуры, автор признает целесообразность и научную достоверность исследовательских позиций, сложившихся в современном российском востоковедении. Основываясь на работах А.Н. Мещерякова, A.A. Накорчевского, JI.M. Ермаковой, В.Э. Молодякова, Дж. Китагава, в диссертации вырабатывается точка зрения на синто как форму национальных религиозных представлений, говорить об определенной идентичности которой в процессе исторического развития можно на нескольких уровнях. Структура синто рассматривается во взаимосвязи «внутреннего», «глубинного» содержания (смысловым центром которого являются ритуально-обрядовые формы почитания, «ублажения» божеств и духов - коми) и содержания «внешнего» (соответствующего конкретной местности, ее традициям, характеру хозяйственного уклада, политической обстановке, степени влияния китайских философско-религиозных учений, т.е. широкому культурному и историческому контексту).

Формирование единого этнокультурного пространства Японии происходило путем адаптации заимствовавшихся на протяжении всего многовекового средневековья религиозно-философских и культурных традиций дальневосточного ареала. Избирательный отбор встраиваемых чужеродных элементов, характер трансформаций, которым они подвергались на «японской почве», особенности их функционирования в рамках синтоистской обрядности и художественной культуры позволяют аргументированно говорить о наличии «глубинной» структуры синто, а также представить ее в качестве доминанты японской культурной традиции, одного из важнейших принципов формирования духовного наследия нации.

Таким образом, для выявления степени и форм воздействия синтоизма на традиционную японскую культуру в диссертации предлагается рассмотрение феномена синто не только как определенной формы религиозного поведения и связанного с ним древнейшего комплекса верований, но, в большей степени, с позиции обнаружения основных вневременных структур синтоистского мировоззрения и их влияния на

формирование особого типа ментальности человека традиционной японской культуры.

В §1.2. «Синто как ранняя форма религиозных представлений Японии» рассматривается составляющий синтоизм набор верований и регуляторов поведения, дается характеристика мифа, ритуала и мацури. Несмотря на традиционное разделение синто на виды (государственное, императорское, храмовое, народное), представляется возможным говорить о нем как до некоторой степени едином явлении, имеющем в своей основе достаточно неизменную форму концептуально-идеологических представлений.

Если рассматривать традицию как форму и процесс социокультурного наследования, функционирующую с целью обеспечения адекватного возобновления вложенного в нее содержания (В.В. Аверьянов), то можно сказать, что синтоизм выработал как набор представлений, поддерживающих традицию интеллектуально, так и разработанную систему моделей преемственности. Мировоззренческий комплекс синто был зафиксирован в версиях мифа и ритуала и имплицитно представлен в художественной литературе средневековья. Его важнейшими составляющими явились: а) политеистическая вера в природу (сформировавшая поле сотрудничества «человек-камн-природа»); б) признание существования множества божеств-ками, населяющих окружающее пространство с их ключевой характеристикой «неявленности», «скрытости»; в) почитание японцами некой «жизненной энергии»-тама, «божественной сущности», присущей коми и всем предметам и явлениям - своеобразный анимизм, предопределивший признание особой ценности внутренней сущности предмета и явления по сравнению с внешним выражением; г) «культ предков» как концептуальная основа формирования механизма трансляции традиции и его частное выражение - «культ императора», основанный на базовой для синтоистской ментальности концепции о происхождении японцев от богов-коми.

Мифологическое знание было не только ценностно и эмоционально окрашено, но и антропологически ориентированно (М.Ф. Альбедиль), роль его транслятора выполняли в традиционном обществе обряды и ритуалы. Из-за отсутствия в синто кодекса заповедей, четко разработанного учения, идейного основателя и многих других атрибутов мировых религий, именно ритуал был сопоставим с хранилищем всего священного знания, норм, ценностей, образцов традиции, транслируя их при помощи непосредственного чувственного восприятия ситуации общения с божествами и духами. Четкая структура ритуала (очищение, встреча коми, служение ему и проводы) наполнялась сакрально-аксиологическим смыслом и отражала в символических предметах и действиях особенности синтоистского «мифологического» (А.Ф. Лосев, Е.М. Мелетинский, В.В. Иванов) или «мифопоэтического» (В.Н. Топоров) типа мышления. Обеспечивая воспитание, образование и инициацию восприемников традиции, ритуально-обрядовые формы синто выполняли в древнем обществе свое главное назначение - поддержание «мирового порядка» во благо функционирования коллективной общины, шире - государства. Разновидностью подобного символического типа поведения, центрированного на общении человека с коми, являлось событие «праздничного» (впоследствии - «карнавального») типа - мацури.

Характеристика комплекса синтоистских верований и практик не может не учитывать изменений, происходивших с элементами данной структуры на протяжении веков. Следовательно, невозможно обойти стороной вопросы, связанные с «единством трех учений» - синто, буддизма и конфуцианства в истории традиционной японской культуры. Автора интересует в большей степени аспект, связанный с интерпретацией и адаптацией элементов китайских учений (преимущественно, буддизма) к синтоистским реалиям. Также рассматривается проблема функциональности как ключевая при анализе межкультурных взаимодействий. Результаты, полученные в данной части исследования позволяют представить синто как определенный

комплекс религиозно-мифологических воззрений (даже с учетом их несистематизированного, исторически изменчивого и неоднородного характера), заключавший в себе экспрессию коллективных переживаний и ориентированный на ритуально-обрядовое поведение.

В §1.3. исследуются и характеризуются «Синтоистские константы японской ментальности», выражающие и закрепляющие свойства японского этноса как культурной целостности. Категория менталитета (ментальности) рассматривается с позиции историко-антропологического подхода основоположников и последователей французской школы «Анналов» как рациональные и иррациональные элементы сознания этнических общностей, скрепляющие единство соответствующей культурной традиции - «социопсихологические установки, способы восприятия, манера чувствовать и думать» (А.Я. Гуревич). Анализируя многоуровневый характер структуры менталитета, автор выдвигает гипотезу о том, что синтоизм оказал важное влияние на формирование ядра этнического менталитета - этнических констант, прежде всего, в их наследуемой из поколения в поколение составляющей. Различия этнических менталитетов проявляются в «национальных образах мира» (Г. Гачев), «моделях мира», «видении мира» (Ф. Арьес, А.Я. Гуревич), их объективизация происходит в текстах художественной культуры. Рассмотрение традиционной картины мира этноса всегда предполагает поиск ее «оснований», «сущностных характеристик», «мировоззренческих универсалий» (B.C. Степин), в системе которых человек оценивает, переживает мир на каждом этапе культурно-исторического развития.

В диссертации проводится гипотетическая реконструкция традиционной (мифологической) картины мира, сформированной на основе эмоционально-рефлективного способа освоения пространства и имевшей культурообразующее значение. В качестве предмета анализа выбрано несколько компонентов традиционной «модели мира», таких как: пространство и время, жизнь и смерть, истина, добро и красота. Выбор

обусловлен их универсальностью и непосредственным влиянием на генезис художественно-эстетической деятельности японцев. Особое внимание при анализе указанных констант автор уделил вопросам одновременного историко-культурного сосуществования различных мировоззренческих схем (в т.ч. пространственных и временных); проблеме организации мифологического пространства и превращения его в знаковое обозначение сакральности, в «символическую значимость его геометрической очерченности» (Г.Б. Навлицкая); связи мифа и имени; мифологемам «Творение» («Рождение»), «Столп», «Центр», «Образец»; проблемам дефиниции «сакрального» и «профанного» пространства и времени; формированию пространственных и временных символов; «преемственности» и «прошлому» как ценностным ориентирам в развитии культурных форм, обеспечившим сознательное сохранение традиционных устоев. При рассмотрении фундаментальных мировоззренческих универсалий «жизни» и «смерти» особенно подчеркивается отсутствие их онтологической или этической трактовки, идеологической оформленности в рамках синтоистского мировосприятия, а также акцентуация внимания культуры на сфере «земных» отношений как своего рода «посюсторонний трансцендентализм» (термин М. Вебера). Бинарные компоненты «жизни» и «смерти», «мира земного» и «потустороннего», «сакрального» и «профанного» воспринимались в рамках целостности (недуальности) Бытия не как конфликтующие, но как дополняющие друг друга, характеризуясь огромным количеством точек соприкосновения и взаимопроникновения.

Ценностные установки синтоистского взгляда на мир исследуются в проекции триады Истины, Добра и Красоты. При анализе синкретичского этико-эстетического идеала синтоизма - «акаруки киёки наоки кокоро» («светлое, чистое, праведное сердце») - акцентируется внимание на интерпретации следующих понятий: «чистота» (как конкретизация «добра», «должного»), «нечистое» (как конкретизация «зла», «осквернения»), «истина» (макото), «правильность» (тадасиса), «красота» (как отражение

единства «истины», «добра» и «любви»). Подчеркивается лингвоспецифичность скрывающегося за этими терминами содержания, характерная для культур с иероглифической традицией. Именно иероглифы как самая архаическая составляющая японской письменности сохранили в своих чтениях информацию, позволяющую прийти к главному выводу о синкретичности и конкретности мифологического мышления японцев.

Таким образом, делается вывод о том, что менталитет японца традиционного общества формировался под сильным влиянием его мифологического (синтоистского) компонента, представленного в виде наследуемых моделей восприятия и понимания. Этот компонент явился культурообразующим не только для периода древности, но и сохранил свою концептуальную значимость и жизнеспособность вплоть до современности. Подтверждением этому служит как характер трансформаций и интерпретаций китайских учений синтоистской мыслью, так и функционирование художественно-эстетической практики.

Вторая глава исследования «Специфика художественно-эстетической традиции Японии» демонстрирует преломление традиционного (в большей степени, синтоистского) мировоззрения в художественно-эстетической деятельности японцев. Автор доказывает, что в рамках японской культуры концептуализация архаических синтоистских представлений, адаптация и интерпретация инновационных идей происходили преимущественно в указанной сфере.

В §2.1. «Ритуально-мифологические основания традиционной японской культуры: формирование художественных форм» прослеживается формообразующая роль ритуально-обрядового и магического поведения синто в становлении отдельных видов японского искусства. Обращается внимание на изначальном бытовании синкретического искусства (А.Н. Веселовский, О.М. Фрейденберг, А.Е. Глускина), включавшего словесность, музыку, танец, драматургию в том виде, в каком они представляли неотъемлемую часть синтоистского ритуального поведения. Приводятся

примеры историко-культурологического, литературного,

искусствоведческого и лингвистического характера.

В качестве важнейших источников генезиса поэтических и танцевальных жанров рассматриваются обряды утагаки (утакакэ, кагахи), песенный обрядовый фольклор, традиции шаманок, обрядовые земледельческие представления и пляски. Связь танца, песни, музыки с ритуально-магическими мистериями и обрядовым поведением демонстрируют камиасоби («игрища богов»), к которым восходят синтоистские мистерии кагура, представления саругаку, корни театров Но:, Кё:гэн, Кабуки, Дзё:рури. Ритуально-мифологические истоки воинских искусств представлены на примерах борьбы сумо: и традиции формирования первых японских воинских корпораций. Рассматривается история сооружения синтоистских храмовых построек, обозначается влияние архитектурных особенностей святилища на генезис строительства и дизайна жилых помещений. Подчеркивается присутствие важнейших символических атрибутов синтоистского храма в проведении различных видов священнодействий, в том числе в традиционном искусстве как их разновидности.

Таким образом, делается вывод о том, что в течение длительного исторического срока на фундаменте синтоистских земледельческих, ритуально-магических обрядов сложились разнообразные музыкальные, хореографические, литературно-художественные, спортивные,

архитектурные формы традиционного японского искусства, виды народного промысла и ремесел, сохранившие связь со своими истоками как непосредственно, так и в образно-символических, идейно-концептуальных формах.

В §2.2. «Специфика создания и восприятия художественного образа в традиционном японском искусстве» рассматриваются наиболее характерные особенности функционирования искусства Японии с целью выявления степени влияния синто на исходные посылки его самобытности. Автор доказывает, что взаимоотношения религиозного с художественно-

эстетическим началом могут быть прослежены еще на одном уровне, в большей степени характеризующем японскую культурную традицию: религия как источник создания богатства идейных и эмоциональных ассоциаций художественной ткани произведения.

В качестве способа анализа предлагается многоуровневое рассмотрение феномена «каёи» (букв, «циркуляция», «перетекание») - «многомерности единичного» (Идзири Масуро), имеющего в японской традиции универсально-мировоззренческий характер. Приводимые в работе уровни подобного типа «перетекания» в произведении искусства обобщают взгляды Идзири Масуро и российских исследователей искусства Японии и выглядят следующим образом:

1) «перетекание» из области повседневной жизни в область искусства. Подчеркивается практическая конкретность произведения художественной деятельности, перешедшая в эстетизацию быта и предметного окружения человека. Отдельно рассматриваются «искусства телесного действия» (Такасина С.) - чайная церемония, воинские искусства, составление ароматов и цветочных композиций, - с присущими им изменчивостью и подвижностью, «постановкой, представлением» как способом существования.

2) «перетекание» из явленного, художественно-эстетического измерения произведения в религиозное, идейно-эмоциональное. Анализ данного уровня проводится с привлечением концепции «многослойной структуры» Н. Гартмана на примере чайной церемонии и классической архитектуры. Реалии духовно-религиозной сферы (синтоизма, буддизма, даосизма) предстают важнейшим источником создания ассоциативного подтекста предмета искусства.

3) «перетекание» из одного вида искусства в другой. Акцентируется внимание на высокой синтетичности японского искусства, своего рода «неслитном единстве» (Н.Г. Анарина) его элементов. Данный тезис

подтверждается примерами из театральной сферы, традиционной поэзии жанров «танка», «рэнга», «хокку», чайной церемонии.

4) пространственное и временное «перетекание» ткани художественного произведения как сознательный эстетический прием. Данное проявление феномена каёи как прямое отражение аналогичного синтоистского восприятия времени и пространства демонстрируется на примерах японских ширм и архитектуры жилого дома, поэзии и театральных видов искусства. Отмечается постоянный «прорыв» в сакральное пространство и время из обыденности жизни.

5) «перетекание» от творца произведения искусства к зрителю. Особенность японской традиции заключается в активной позиции субъекта восприятия произведения искусства, неразделенности субъект-объектных отношений. В качестве одной из важнейших причин подобного явления анализируется каноничность традиционного японского искусства как «искусства эстетики тождества» (Ю.М. Лотман), предполагающая включенность в культурный контекст, необходимость припоминания «интертекстов» (Е.М. Дьяконова), требующая определенной внутренней работы потребителя художественной деятельности.

Таким образом, в понятии «каёи» фиксируется, прежде всего, многослойность структуры произведения японского искусства, как в процессе его создания, так и восприятия. И «явленный», и «неявленный» уровни предоставляют большое количество вариантов утонченных эмоций и настроений, что можно считать основополагающей спецификой японской культурной традиции. Признавая значительное участие буддизма в формировании самобытной идейной окраски предмета искусства, в исследовании делается вывод о том, что нельзя недооценивать и роль синтоизма. Синтоизм представляется в качестве важного источника создания богатства идейных и эмоциональных ассоциаций художественной ткани произведения. Сама возможность «перетекающего» типа бытования художественного произведения является результатом формирования в

рамках синтоистского мировоззрения целостного типа мышления, интегрирующего в единичном предмете или явлении различные планы восприятия, позволяющего «плавное перетекание» феноменального и сущностного планов их бытия.

В §2.3. «Особенности функционирования системы художественно-эстетических образных категорий» прослеживаются основы синтоистского мировосприятия, заложенные в общем художественном строе японской культуры на примере функционирования художественно-эстетических категорий: истина-«л<лкото», красота-«бк», чистота-<ссарэ», «киёси», «саякэса», украшение, декор-«кадзари». Под «категориями» подразумевается некий предельно обобщенный набор образов и идей, понятий, концентрирующих в себе основные идейные замыслы художественного творчества. Анализ и интерпретация «категорий» производится на богатейшем материале искусствоведческого и философско-культурологического характера.

Принцип «макото» как поиск истины в природе, тонкостях души человека, в сакральном (в традиции) был связан с непосредственным наблюдением человека за течением жизни, с пристальным вниманием ко всем проявлениям природы и к каждому единичному предмету в отдельности («близорукость культуры» - термин А.Н. Мещерякова)), а также с временным изменением идеала «красоты». Идеал «прекрасного», ориентация на выявление которого стала специфической чертой японского искусства, наиболее целостно был явлен в нескольких образах-идеях (классическим примером которых считаются: «аварэ», «югэн», «саби», «ваби», «хинаякана», «таен»), отражающих особенности культурно-исторического контекста создания произведения искусства. Основополагающие сущностные характеристики красоты включали в себя синтетическое единство принципов, обнаруживающихся уже в синтоистском отношении к миру искусства и обыденности. Изменение «идеала» красоты происходило как за счет реактуализации буддизмом (особенно в форме школы дзэн) аспектов

синтоистского мировосприятия, так и как следствие культурообразующей роли синтоизма, интерпретирующего и адаптирующего каноны буддийского искусства. Многослойность категории «чистоты» как свойства мысли, чувств человека, пространства, материального предмета, идеи, искусства, ее «перетекание» из одной «ипостаси» в другую явилось порождением синтоистского целостного (недуального) восприятия мира в его многообразии и единении проявлений. Сакральная (синтоистская) подоплека, вероятно, была тем необходимым условием, которое обеспечило ее устойчивость и сохранение в японском мышлении, равно как и ее эстетизацию.

В диссертации вводится в оборот российских культурологических и искусствоведческих исследований эстетика «кадзари» (Цудзи Нобуо), демонстрирующая теснейшую связь предметов искусства и быта с миром синтоистских ритуалов и мацури, особенно в самой древней своей разновидности - сайси кадзари. Исследуются предметы подношения коми во время богослужений, а также вещественные атрибуты синтоистских обрядовых форм (на примере мистерии кагура), являющиеся образцами древнейшей традиции «украшения» в Японии. Прослеживается тенденция частичного сохранения принципов кадзари (природного характера материала, непритязательности, простоты, признания приоритета «внутреннего» над «внешним») в современной японской кулыуре. Автор приходит к выводу о том, что эстетика кадзари и сами предметы «декора» -кадзаримоно - зафиксировали как тенденцию к сакрализации обыденной вещи, так и эстетизацию ее сакрального характера, подчеркнув базовую для японской ментальности характеристику - «вещепочитание».

Таким образом, итогом данной части исследования стали следующие выводы. Все рассмотренные категории демонстрируют ключевую для японской культуры всепронизывающую натурфилософскую направленность, стремление человека посредством поиска красоты и истины «встроиться» в мир Природы, ощутить их неразрывную связь - идея синто, которая

развивалась благодаря буддийским учениям. «Категории» не получили наполнения абстрактным содержанием, не произошло их теоретизирования. Конкретность мышления, сформированная не без влияния синто, обусловила конкретность, ситуативность и субъективность их восприятия, необходимость понимания ассоциативного подтекста при помощи активизации интуиции. Ни одно из этих понятий не лежало исключительно в сфере религиозной, эстетической, философской или искусствоведческой области знания - они явили собой еще один пример многослойности японского сознания, большую роль в создании которого играло синто как один из важнейших компонентов контекстуального рисунка японской культуры.

В Заключении обобщаются результаты диссертационной работы и намечаются перспективы дальнейшего исследования указанной проблематики.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Бишарова С.Г. Проблемы изучения традиционной японской эстетики (историографический обзор) // Аспирантский сборник НГПУ - 2002. (По материалам научных исследований аспирантов, соискателей, докторантов). -Часть 1. - Новосибирск: Изд. НГПУ, 2002. - С. 260-268.

2. Бишарова С.Г. Особенности становления японской эстетической традиции // Труды VIII Международного симпозиума Международного научного общества Синто «синто и японская культура». - М.: МАКС Пресс, 2003.-С. 97-103.

3. Бишарова С.Г. Синтоистские основы эстетического своеобразия японского искусства // Аспирантский сборник НГПУ - 2004. (По материалам научных исследований аспирантов, соискателей, докторантов): В 3 ч. -Новосибирск: Изд. НГПУ, 2004. - Часть 2. - С. 41-49.

4. Бишарова С.Г. Формирование традиции украшения в Японии // Актуальные проблемы археологии, истории и культуры: Материалы регион.

науч.- практ. конф. (Новосибирск, 13-14 мая 2005 г.) (к юбилею проф. Т.Н. Троицкой): В 3-х т. - Новосибирск: Изд. НГПУ, 2005. - Т.З. - С. 100-103.

5. Бишарова С.Г. Истина, Добро, Красота в японской культурной традиции // Тезисы докладов 62-й научно-технической конференции, посвященной 75-летию НГАСУ (Сибстрин). - Новосибирск: НГАСУ, 2005. -С.139-140.

6. Бишарова С.Г. Формирование эстетики кадзари // Япония 2004-2005. Ежегодник. - М.: «АИРО-ХХ1», 2005. - С. 216-225.

7. Бишарова С.Г. Концептуальное поле «прекрасное» в японской синтоистской традиции // Труды НГАСУ. - Новосибирск: НГАСУ, 2005. -Т.8, № 3 (33). - С.113-117.

Лицензия ЛР №020059 от24.03.97

Подписано в печать 6.04.06. Формат бумаги 60x84/16. Печать RISO. Уч.-изд.л. 1,75. Усл. пл. 1,6. Тираж 100 экз.

_Заказ № 20._

Педуниверситет, 630126, Новосибирск, Вшпойская, 28

i i I I

i f

! I

¿OOGft

г — ..i i .. i i ■

&oS"5

1-8055

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Бишарова, Светлана Геннадьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. СИНТО КАК КУЛЬТУРООБРАЗУЮЩАЯ ОСНОВА

ЯПОНСКОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ.

§ 1. Термин и понятие «синто».

§ 2. Синто как ранняя форма религиозных представлений Японии.

§3. Синтоистские константы японской ментальности.

§3.1. «Пространство».

§ 3.2. «Время».

§3.3. «Жизнь» и «смерть».

§ 3.4. «Истина, Добро и Красота».

ГЛАВА 2. СПЕЦИФИКА ХУДОЖЕСТВЕННО-ЭСТЕТИЧЕСКОЙ

ТРАДИЦИИ ЯПОНИИ.

§1. Ритуально-мифологические основания традиционной японской культуры: формирование художественных форм.

§2. Специфика создания и восприятия художественного образа в традиционном японском искусстве.

§3. Особенности функционирования системы художественноэстетических образных категорий.

§3.1. «Макото» - «истина».

§ 3.2. «Би» - «красота».

§ 3.3. «Харэ», «киёси», «саякэса» - «чистота».

§ 3.4. «Кадзари» - «украшение», «декор».

Введение диссертации2006 год, автореферат по культурологии, Бишарова, Светлана Геннадьевна

Актуальность. Важная особенность изучения синто в рамках традиционной культуры Японии, определяющая приоритетность осмысления связанных с ним вопросов, заключается в том, что данное явление как научная проблема осознается сравнительно поздно. Долгое время синтоизм рассматривался лишь в качестве «государственного синто» {кокка синто:) -религиозно-политической системы конца XIX в. - 40-х гг. XX в., носившей сугубо националистический характер, - что привело к формированию за рубежом искаженного представления о национальной религии японцев. Со второй половины прошлого столетия в Японии началось движение по «реабилитации» синто и прояснению его истинной сущности для широких масс мировой общественности.

Активизация интереса к данной теме исходит и из современной социокультурной ситуации в Японии. Вся история многовекового существования синто демонстрирует всплески пристального внимания к собственной «религиозной системе и системе мышления» (А.Н. Мещеряков) в периоды активного проникновения иноземных учений, идей, угрожающих утерей традиций и национальной самобытности. На рубеже нового тысячелетия перед Японией эпохи «глобализации», «интернационализации», формирования единого экономического, социально-политического, культурного пространства вновь встает проблема выработки верного соотношения двух разновекторных тенденций культурогенеза: с одной стороны, необходимости интеграции в мировое сообщество, с другой - стремления к сохранению духовного богатства и культурных традиций, которые имеют непреходящую ценность для самоидентификации этноса. Многие японские и российские исследователи видят возможность выработки способа адекватного реагирования на серьезные перемены в глобальной ситуации путем обращения к социальному, политическому, культурному, духовному потенциалу синто.

Однако при всем многообразии подходов к проблематике синтоизма обнаруживается недостаточное внимание к его эстетическим основаниям, несмотря на то, что на протяжении веков именно художественно-эстетическая деятельность была одной из основных форм сохранения и передачи культурного опыта, выражения религиозно-философских идей в Японии. Данное обстоятельство предопределило не только актуальность и важность, но и основную проблему исследования: противоречие (несоответствие) между признанием синто в качестве одного из формообразующих оснований традиционной японской культуры и его трактовкой, как преимущественно религиозной традиции. Изучение роли синтоизма в процессе формирования художественных форм и образов, степени его воздействия на общую художественную направленность культуры также акцентирует важнейшие в философско-культурологическом плане вопросы преломления традиционного (мифологического) сознания в художественно-эстетической сфере.

Иной ракурс рассмотрения проблемы предлагает японский ученый, религиовед Дж. Китагава, считая, что синтоизм как автохтонная религиозная традиция японцев, имея в своем основании «внутреннее» исторически неизменное содержание, основанное на почитании божеств-коми, прошел свой тысячелетний путь, трансформируя «внешние» формы под влиянием синокорейской цивилизации. Подобная точка зрения на предмет в общих чертах принята в японоведении последних десятилетий - и в самой Японии, и в России (JT.M. Ермакова, А.Н. Мещеряков, Е.М. Дьяконова, А.А. Накорчевский, Г.Е. Комаровский, Э.В. Молодякова, В.Н. Еремин, В.Э. Молодяков). При этом поиск неизменной «вневременной» составляющей синто как религиозной традиции осуществляется параллельно с выявлением ядра японской культуры в целом и определением роли синтоизма в его формировании.

В процессе исследования синтоистских оснований японской традиционной культуры для автора оказались важными работы отечественных и зарубежных востоковедов, изучающих историю и концептуально-идеологические стороны рассматриваемого комплекса верований, проблематику мифа и ритуала синто, его государственно-политические и социальные аспекты, вопросы синто-буддийского синкретизма, эстетику синто (Г.Е. Комаровский (Светлов), А.Н. Мещеряков, JI.M. Ермакова, А.А. Накорчевский, К.А. Попов, Е.М. Дьяконова, Е.К. Симонова-Гудзенко, С.А. Арутюнов, Э.В. Молодякова, В.Н. Еремин, С.Б. Маркарьян, В.Э. Молодяков, A.M. Горбылев, Дж. Китагава, К. Блэкер, Я. Астли, Сонода М., М. Тэувэн, Б. Эрхарт).

При формулировании исследовательского подхода к проблеме вычленения синтоистских оснований художественно-эстетической традиции, автор опирался на труды по театральному искусству Японии, представленные Н.Г. Анариной, Л.Д. Гришелевой, А.Е. Глускиной, Т.П. Григорьевой, Ю.Л. Кужель, М.Ю. Дубровской; философско-эстетические работы Е.Л. Скворцовой, Т.П. Григорьевой; исследования по классической литературе и поэзии (Н.И. Конрад, Т.И. Бреславец, И.А. Воронина, Л.М. Ермакова, В.Н. Горегляд, А.Н. Мещеряков), японскому искусству (А.П. Кавко, Г.Б. Навлицкая, В. А. Пронников, С.Н. Соколов-Ремизов, Н.С. Николаева, Окакура К.), архитектуре (Г.Б. Навлицкая, Тангэ Кэнзо). Для темы данного исследования актуальны философско-эстетические работы, в которых отражены сложившиеся в науке взгляды на природу искусства (Ф.В.Й. Шеллинг, Н.Г. Фихте, Н. Гартман, А.Ф. Лосев, М.С. Каган, Л.С. Сысоева, Г.К. Щедрина).

Анализ научных публикаций вышеуказанных исследователей свидетельствует о том, что при отсутствии единого подхода к трактовке сущности и понятия синто, нет единого мнения о степени его воздействия на виды и формы традиционной японской культуры, что является проекцией как сложности самого объекта, так и недостаточной степени его изученности. Не достаточно акцентировано внимание на синтоистских основаниях специфики художественно-эстетической традиции в ее идейном и образном развитии, связи эстетико-художественных принципов построения произведения искусства с синтоистским мировоззрением. Проработка данных вопросов осуществляется преимущественно на уровне научных статей на примерах «точечного анализа» отдельно взятых видов традиционного и современного искусства Японии. На уровне философско-культурологического понимания проблема влияния синто на культурогенез японцев, и в частности, на становление самобытной художественной традиции не была представлена как самостоятельная научная задача. В связи с этим важным представляется систематизация существующего материала исторического, этнографического, лингвистического, философского, искусствоведческого характера и его концептуальное рассмотрение с целью выявления социокультурной специфики синто в контексте японской традиции.

Японии», 720 г.), «Сёку нихонги» («Продолжение анналов Японии», 797 г.), законодательный свод «Тайхо: рицурё:» (701-702 гг.), «Энгисики» («Установления годов Энги», 901-923 гг.), «Фудоки» («Описание земель и обычаев», 713-733 гг.), поэтические антологии «Манъё:сю:» («Собрание десяти тысяч поколений», VIII в.), «Кокинвакасю:» (X в.), а также классические художественные произведения (дневники, повести, исторические сочинения, эссе) разных исторических периодов.

Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач исследования:

3. выявить основные особенности синтоистского мировоззрения и их влияние на формирование особого типа мировидения, миропознания, самоидентификации человека в мире в рамках традиционной японской культуры;

6. проанализировать синтоистские основания функционирования системы художественных образных категорий.

Методологические основы исследования. В основе исследования лежит трактовка культурологии как синтетического знания, тяготеющего к целостной интерпретации бытия человека в единстве художественных, научных, религиозных и философских проявлений (С.С. Аверинцев, М.М. Бахтин, А.Ф. Лосев, Ю.М. Лотман), а также концепция художественной культуры как особого структурного компонента культуры (М.С. Каган). Наиболее значимыми в осмыслении проблем мифа, ритуала, мифопоэтического (мифологического) мышления человека традиционной (первобытной, доосевой) культуры для данной диссертации представляются исследования К. Леви-Стросса, Дж. Фрэзера, А.Ф. Лосева. В.Н. Топорова, М. Элиаде, Е.М. Мелетинского, К. Ясперса, К. Юнга, Э. Кассирера; структурно-семантический анализ обряда в традиционной культуре А.К. Байбурина; научные труды А.Н. Веселовского, А.А. Потебни, О.М. Фрейденберг по выявлению взаимосвязи между мифом, ритуалом и формами литературно-художественной деятельности. Ментальные структуры культуры рассматривались автором на основе историко-антропологического подхода представителей французской школы «Анналов» и их последователей (М. Блок, Л. Февр, Ж. Ле Гофф, Ф. Ариес, А.Я. Гуревич, А.Л. Ястребицкая). Методологическим основанием в разработке отдельных аспектов проблемы, поставленной в диссертации, послужил семиотический подход к исследованию культуры (Ю.М. Лотман, Вяч.Вс. Иванов, Б. Успенский, В.Н. Топоров). В герменевтическом ракурсе, во многом определяющем направленность данной работы, исключительно важной представляется проблема возможности, условий и глубины понимания мифоритуального процесса древности современным сознанием.

1. Представлено авторское понимание сущности синто как целостного феномена сознания и культуры Японии.

4. Аргументированы основания вычленения не только буддийской и даосской, но и синтоистской составляющей традиционного мировоззренческого комплекса, участвующей в процессе формирования художественно-эстетического строя японской культуры на примерах функционирования некоторых образных категорий - «макото» (истина), «би» (красота), «киёси» (чистота), «кадзари» (украшение) и др.

5. Введен в оборот культурологических исследований и всесторонне осмыслен феномен «каёи» («перетекание») (И. Масуро) в качестве способа анализа взаимозависимости синтоистского мировосприятия и специфики традиционного японского искусства.

6. Впервые в российском востоковедении исследуется категория «кадзари» («украшение»), акцентируется внимание на ее культурно-историческую связь с синтоистскими праздниками мацури.

Основные положения, выносимые на защиту:

2. Синтоизм оказал решающее влияние на формирование ядра этнического менталитета - этнических констант, прежде всего, в их наследуемой из поколения в поколение составляющей, сформулировав в чувственно-эмоциональной форме мифа и ритуала те формообразующие основы культуры, которые, видоизменяясь, столетиями удерживались в ней как подтекст многих явлений из сфер искусства и быта.

5. Формируя вместе с буддизмом, конфуцианством и даосизмом единое мировоззренческое ядро японской культуры, синтоизм выступил в роли не только интерпретирующего, но и адаптирующего культурного механизма, в качестве национальной архетипической основы японской традиции. Традиционализм синто, а вместе с ним и традиционализм японской культуры на протяжении всей своей истории носил динамический характер, стремясь к выработке максимальной способности к адаптации новых идей при относительно неизменной основе. При этом взаимодействие традиции и инноваций происходило не по пути отрицания старых, отживших элементов, но по пути постоянного возрождения и наполнения новым смыслом классических идей.

Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в публикациях автора и его докладах на региональной научно-практической конференции общества исследователей Синто «Синто и японская культура» (Новосибирск, 2004), теоретическом семинаре общества исследователей Синто (Москва, 2004), ежегодной научно-технической конференции НГАСУ (Новосибирск, 2005), региональной научно-практической конференции «Актуальные проблемы археологии, истории и культуры» (Новосибирск, 2005), региональной научно-практической конференции «Перспективы исторического и культурологического образования в школе и вузе: теория и практика» (Новосибирск, 2005), а также на заседаниях кафедры теории, истории культуры и музеологии ИИГиСО НГПУ.

Избранный ракурс исследования, а также цели и задачи, поставленные в работе, обусловили ее структуру. Диссертация состоит из введения, двух глав

Заключение научной работыдиссертация на тему "Синтоистские основы традиционной японской культуры"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Формирование японской культуры вплоть до настоящего момента проходит под знаком освоения мировоззренческих систем различного типа: как сложившихся в древности и изменяющихся вслед за течением времени, так и систем, инокультурных Японии, заимствование которых происходит в связи с естественной потребностью общества «идти в ногу» со временем, мировым уровнем развития цивилизации.

Мировоззрение японского народа со времени учреждения первой японской государственности и до конца XIX века отмечено построением диалогического общения между национальной японской мыслью - синто и континентальными учениями - буддизмом, конфуцианством, даосизмом, христианством. Роль синтоизма в подобном диалоге зачастую недооценивается ввиду его несистематизированности на уровне идей, принципов, ценностных установок, исторической изменчивости и неоднородности. И тем не менее, несмотря на поражающие перемены синто на уровне функционирования его форменной структуры, его сущность, изначальные принципы построения отношений человека с окружающим его миром оказываются сравнительно стабильными и сохраняющимися в качестве э/сивого знания до нынешних дней, придавая специфически японское своеобразие всем типам культурных проявлений.

Следы влияния архаического видения мира и синтоистски организованного мышления ярко прослеживаются при анализе воспринятых китайских идей, и, в первую очередь, буддизма. Уже на этом уровне рассмотрения синто предстает как некий единый духовный феномен японской нации, константа культурной традиции, фактор, который смог синтезировать самостоятельные элементы различных религиозных традиций в единую этнокультурную целостность. Синтоистский контекст оказался чрезвычайно важным фактором функционирования инновационных идей на японской почве, обусловив их неполное и, зачастую, абсолютно противоположное исходному смыслу восприятие, выполняя при этом роль не только интерпретирующего, но и адаптирующего культурного механизма, выступая в качестве национальной архетипической подосновы японской традиции. В то же время, синто являлся таким участником диалога культур, который в процессе общения с иными образами обнаруживал и формулировал свои новые смыслы, формы, обращенные к этим инокультурным структурам.

Сама принадлежность синто к истокам японской культуры снимала проблему выбора, веры или неверия японцев в синто. С другой стороны, его изначально архаический характер определял необходимость конкретизации собственных проявлений, движения, развития, для чего и использовались заимствованные элементы других учений. Можно сказать, что синтоизм как ядро японской Традиции нес в себе определенную закодированную модель культуры общества. Это давало возможность постепенного постижения, осмысления его как через поиск источника внутри себя, так и через приобщение к новым идеям, которые в наиболее конкретной форме помогали понять и осознать свою собственную традицию. Взаимодействие их происходило не по пути отрицания старых, отживших элементов, но по пути постоянного возрождения и наполнения новым смыслом классических идей, идущих от «эпохи богов». Можно также предположить, что именно синто в процессе взаимодействия с буддийскими учениями сформировал особый способ функционирования традиции в Японии, обусловив такие важнейшие черты японской культуры, как способность к ассимиляции и открытость вовне. Таким образом, традиционализм синто, а вместе с ним и традиционализм японской культуры на протяжении всей своей истории носил динамический характер, стремясь к выработке максимальной способности к адаптации новых идей при относительно неизменной основе. Уникальность Японии состоит в том, что она смогла найти точки соприкосновения традиции и инновации, балансируя между стремлением сохранить свою самобытность и соответствовать уровню передовых мировых цивилизаций.

Мы продемонстрировали эту особенность синто и традиционной японской культуры на примере обращения к художественно-эстетической сфере, проследив роль синтоистского влияния от этапа формирования традиционных художественных форм до этапа взаимодействия аспектов автохтонной духовной традиции с заимствованными учениями. Данный ракурс анализа степени укорененности синтоизма в японской культуре тем важнее, что, как отмечает JI.M. Ермакова, и синтоизм, и буддизм вызревали более в лоне искусства, чем «чистой мысли», именно эстетическая мысль в рамках традиционной японской культуры взяла на себя функции переработки и усвоения новых философских идей и, отбирая и видоизменяя их, принялась разрабатывать стиль мировосприятия1.

Результаты проведенного исследования убедительно доказывают, что степень укорененности синто в японской культуре и, в частности, в художественной традиции значительно выше, чем принято считать в современном востоковедении. Большинство исследователей, признавая культурообразующую роль синтоизма, тем не менее, уходит от рассмотрения синтоистских оснований художественной эстетики, акцентируя внимание преимущественно на значении буддийской мысли в генезисе культуроформ. Однако если буддизм в значительной степени повлиял на общеностальгический лад мировосприятия японцев, то синтоизм сформулировал в своей основе все важнейшие принципы и ценностные установки японского этноса, в том числе, задал базовые параметры развития художественно-эстетической традиции. В рамках синтоистской обрядности сложились многие музыкальные, спортивные, театральные формы японского искусства, определились роды, жанры и характерные черты литературного творчества, родились произведения архитектуры, изобразительного искусства и мастерства народных ремесленников. Однако синтоизм не следует ограничивать его формальным аспектом - участвуя в становлении художественных форм, он наполнил их самобытным содержанием. Менталитет японца традиционного общества формировался под сильным влиянием его мифологического (синтоистского)

1 Ермакова Л.М Синтоистский образ мира и вопросы поэтики классической японской литературы // Восточная поэтика. Специфика художественного образа. М., 1983. С. 173. компонента. Синтоизм, несмотря на несистематизированность и расплывчатость идейных концепций, обусловил особый тип японской ментальности, способов освоения мира, которые и явились основным механизмом отбора, трансляции и сохранения необходимых культуре художественно-эстетических идей. Кроме того, наряду с буддизмом и даосизмом, мифологический компонент синто явился важным источником создания богатства идейных и эмоциональных ассоциаций художественной ткани произведения, формируя особый неявственный, расплывчатый эстетизированный слой сознания, проявляющийся в качестве эмоции, настроения. Подтверждением тому служат результаты проведенного анализа художественной традиции Японии в аспекте ее «перетекающего», «многоуровневого» характера. Более того, сама возможность подобного типа бытования художественного произведения явилась результатом формирования в рамках синтоистского мировоззрения типа мышления, интегрирующего в единичном предмете различные планы его восприятия. Синтоистские идеи «природности», «чистоты», «красоты», «добра», «любви», «вещепочитания» также оказались глубоко интегрированы в общий художественный слой культуры, обеспечив самобытность бытования эстетических «категорий». На примере функционирования концепций моно-но аварэ, югэн, ваби, саби, окаси мы обнаруживаем глубокую синкретичность основных мировоззренческих схем японской древности и средневековья - синто, буддизма, даосизма, конфуцианства. Искусственно выделить долю синто в этом целостном комплексе достаточно сложно, а, иногда, и невозможно, учитывая тот факт, что, возникнув в рамках синто, многие идеи нашли свое теоретическое подкрепление в континентальных учениях. Кроме того, осуществляя подобную процедуру, мы невольно противоречим самой логике развития японской культуры, пытаясь нарушить ее целостность и гармоничность. Противоречие между необходимостью изучения синто, но, в тоже время, зачастую искусственным вычленением данного компонента (равно как и любого другого), составляет одну из основных сложностей исследования японской традиции.

Рассмотренные в данном исследовании аспекты взаимодействия синто как японской «религиозной системы и системы мышления» (А.Н. Мещеряков) с художественно-эстетической традицией, во многом, достаточно поверхностны. Всякая культура, равно как и религиозная традиция, гораздо шире, чем описывающие ее тексты. Намеченные автором вопросы и проблемы воздействия и взаимодействия различных культуросфер предполагают возможность дальнейшего их изучения с привлечением данных философии, культурологии, лингвистики, истории, искусствоведения. Кроме того, данная работа является попыткой представить лишь одну из сторон уникального феномена - синто.

Перспективы изучения синто великолепно продемонстрировал В.Н. Еремин, отметив, что в книгах японских теоретиков и практиков синто нередко уже в названиях глав и параграфов содержится прямая постановка вопроса о связи синто с насущными проблемами современности, например: «Роль синто в формировании сообщества», «Космическая эра и синто», «Синто и переворот в технологиях». В научных работах рассматриваются также такие вопросы, имеющие непосредственное отношение к синто, как: отношение к окружающей среде и к сохранению естественного мира, проблемы, возникающие в результате развития медицинских технологий, вопросы социальной дискриминации и справедливости, дебаты вокруг прав человека и возможности минимальной мировой этики, вопросы о том, как разрешать конфликты и обеспечивать мир в мире1. Постановка подобных проблем в связи с синто доказывает, что рассматриваемое нами явление есть не только определенная религиозная вера, но и норма для поддержания социальной жизни, требующая тщательного и всестороннего изучения.

1 Еремин В.Н. Синто в наши дни (взгляды современных японских теоретиков и практиков синто) // Синто - путь японских богов. Т. 1. СПб., 2002. С. 353.

Список научной литературыБишарова, Светлана Геннадьевна, диссертация по теме "Теория и история культуры"

1. Абрамян, JI.A. Первобытный праздник и мифология / Л.А. Абрамян. -Ереван: Изд-во АН ССР, 1983. 232 с.

2. Аверинцев, С.С. Взаимосвязь и взаимовлияние жанров в развитии античной литературы / С.С. Аверинцев. М.: Наука, 1989. - 277 с.

3. Аверьянов, В.В. Традиция как преемственность и служение / В.В. Аверьянов // Человек. -2000. № 2. - С. 12- 22.

4. Айзенштадт, Ш.А. Посюсторонний трансцендентализм и структурирование мира: «Религии Китая» М. Вебера и образ китайской истории и цивилизации / Ш.А. Айзенштадт // Восток. Афро-азиатские общества: история и современность. М.: «Наука», 1992. -№ 1. С. 5-18.

5. Акияма, К. История Ниппон / Акияма Кэнзоо // История Японии. Сб. историч. произведений. М.: «Евролинц», «Русская панорама», 2003. - С. 381— 488.

6. Альбедиль, М.Ф. Зеркало традиций: Человек в духовных традициях Востока / М.Ф. Альбедиль. СПб.: «Азбука-классика»; «Петербургское Востоковедение», 2003. - 288 с.

7. Анарина, Н. Г. Японский театр Но / Н.Г. Анарина. М.: Наука, 1984. -213 с.

8. Анарина, Н.Г. Три статьи о японском менталитете / Н.Г. Анарина. М.: ТОО Агентство "Информат", 1993. -44 с.

9. Анарина, Н.Г. Японский театр Но (600 лет развития). Науч. доклад на соиск. уч. ст. д-ра искусствоведения. М.: Наука, 2000. - 59 с.

10. Арутюнов, С.А. Народы и культуры. Развитие и взаимодействие / С. А. Арутюнов; отв. ред. Ю. В. Бромлей. М.: Наука, 1989. - 246 с.

11. Арутюнов, С.А. Современный синтоизм / С.А. Арутюнов // Религия и мифология народов Восточной и Южной Азии. М.: Наука, 1970. - С. 3-28.

12. Арутюнов, С.А. Старые и новые боги Японии / С.А. Арутюнов, Г.Е. Светлов. М.: Наука, 1968. - 200 с.

13. Арутюнова, С.Д. Истина. Добро. Красота: Взаимодействие концептов / Арутюнова С.Д. // Логический анализ языка. Языки эстетики: Концептуальные поля прекрасного и безобразного. М.: Индрик, 2004. - С.5 -29.

14. Байбурин, А.К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов / А.К. Байбурин. СПб.: Наука, 1993.-240 с.

15. Бакшеев, Е.С. Древнейшие истоки погребального обряда могари по археологическим данным периодов Дзёмон и Яёй / Е.С. Бакшеев // История и культура Японии. М.: ИВ РАН, Издательство «Крафт+», 2001. - С. 7-25.

16. Бакшеев, Е.С. От войны к ритуалу. Бронзы периода Яёй / Е.С. Бакшеев // Вещь в японской культуре: сб.ст. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2003.-С. 28-59.

17. Банников, K.JI. Архаические мифоритуальные системы в формировании и развитии традиционной японской культуры: автореф. дис. . канд. ист. наук / К.Л. Банников. М.: РАН Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Михлухо-Маклая., 1999.-22 с.

18. Банников, K.JI. Представления о жизненной силе в традиционных японских верованиях / К.Л. Банников // Этнографическое обозрение. 1997. -№ 3. - С.86 -94.

19. Баркова, A.JI. Мифологические универсалии в тибетской иконографии / А.Л. Баркова // Человек и Природа в духовной культуре Востока: сб.ст. М.: ИВ РАН: «Крафт +», 2004. - С.125-147.

20. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике / М.М. Бахтин // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М.: «Художественная литература», 1975. - С. 234-407.

21. Бахтин, М.М. К методологии гуманитарных наук / М.М. Бахтин // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. - С. 381 -393.

22. Бахтин, М.М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса / М.М. Бахтин. М.: «Худ. лит-ра», 1965. - 527 с.

23. Бачурин, А.С. Синто: традиция и заимствования / А. Бачурин // Япония. Путь кисти и меча. 2003. - №2. - С. 28-34.

24. Бенедикт, Р. Хризантема и меч: модели японской культуры / Рут Бенедикт. СПб.: Наука, 2004. - 360 с.

25. Берндт, Ю. Лики Японии / Ю. Берндт. М.: Наука, 1988. - 291 с.

26. Библер, B.C. Диалог. Сознание. Культура (идея культуры в работах М.М. Бахтина) / B.C. Библер // Одиссей. Человек в истории. 1989. М.: Наука, 1989. -С.21 -59.

27. Бог-человек-общество в традиционных культурах Востока: сб. ст. / РАН, Ин-т философии; отв. ред. М. Т. Степанянц. М.: Наука: Изд. фирма "Вост. лит.", 1993.-224 с.

28. Воронина, И.А. «Замечательны слова, записанные в старину.» / И.А. Воронина, А.Р. Садокова // Яшмовая нить: Антология японской классической литературы. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1998. - С. 5-18.

29. Воронина, И.А. Классический японский роман: ("Гэндзи моногатари" Мурасаки Сикибу) / И.А. Воронина. М.: Наука, 1981. - 294 с.

30. Воронина, И.А. Особенности художественного образа в японской традиции и их модификация в поэзии и прозе / И.А. Воронина // Восточная поэтика. Специфика художественного образа: сб.ст. М.: Наука, 1983. - С. 185-207.

31. Воронина, И.А. Поэтика классического японского стиха (VII XIII вв.) / И.А. Воронина. -М.: Наука, 1978. - 373 с.

32. Воронина, И.А. Художественный мир «Синкокинсю:» / И.А. Воронина // История и культура Японии. М.: ИВ РАН: «Крафт+», 2001. - С. 235-251.

33. Бреславец, Т.И. Очерки японской поэзии IX-XVII веков / Т.И. Бреславец. М.: Наука. Изд. фирма "Вост. лит.", 1994. - 236 с.

34. Бреславец, Т.И. Поэзия Мацуо Басё (1644-1694 гг.) / Т.И. Бреславец. М.: Наука, 1981.- 152 с.

35. Бреславец, Т.И. Теория японского классического стиха (X XVII вв.): уч. пособие / Т.И. Бреславец. - Владивосток: Изд. ДВГУ, 1984. - 116 с.

36. Буд дизм / Сост. Я.В. Боцман. Харьков: «Фолио», 2002. - 987с.

37. Буддизм в Японии / А.Н. Игнатович, А.Н. Мещеряков, А.Г. Фесюн; отв. ред. Т.П. Григорьева. -М.: Наука. Изд. фирма "Вост. лит.", 1993. -704 с.

38. Верисоцкая, Е.В. Синто и его ответ на вызов истории / Е.В. Верисоцкая // Труды VIII Международного симпозиума Международного научного общества Синто «синто и японская культура». М.:МАКС Пресс, 2003. - С. 67 -76.

39. Вещь в японской культуре: сб.ст. / Сост. Н.Г. Анарина, Е.М. Дьяконова. -М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2003. 262 с.

40. Воробьев, М.В. Некоторые черты древней японской культуры в свете типологического анализа / М.В. Воробьев // Страны и народы Востока. Вып. 23. - М.: Наука, 1982. - С. 129-142.

41. Гартман, Н. Эстетика. / Н. Гартман; пер. с нем. Т.С. Батищевой и др.. -М.: Издательство восточной литературы, 1958. 692 с.

42. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос / Г.Д. Гачев. М.: Изд. группа «Прогресс»; Культура, 1995. - 480 с.

43. Генон, Р. Очерки о традиции и метафизике / Р. Генон. СПб.: Азбука-Классика, 2000.-318 с.

44. Генон, Р. Символы священной науки = Simboles de la sciens sacree / Рене Генон; пер. с фр. Н. Тирос. М.: Беловодье, 2004. - 480 с.

45. Главева, Д.Г. Традиционная японская культура: Специфика мировосприятия / Д.Г. Главева. М.: Вост. лит., 2003. - 264 с.

46. Глускина А.Е. Некоторые проблемы изучения ранней японской поэзии / А.Е. Глускина // Историко-филологические исследования. Сб. ст. памяти акад. Н.И.Конрада. М.: Наука, 1974. - С. 230-238.

47. Глускина, А.Е. Заметки о японской литературе и театре: (Древность и средневековье) / А.Е. Глускина; АН СССР. Ин-т востоковедения. М.: Наука, 1979.-296 с.

48. Глускина, А.Е. Кагура / А.Е. Глускина // Синто путь японских богов. -Т.1. Очерки по истории синто. - СПб.: Гиперион, 2002. - С. 569-591.

49. Голъдентрихт, С.С. О природе эстетического творчества / С.С. Гольдентрихт. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1966. - 241 с.

50. Горбылев, А.М. Синтоистская традиция воинских искусств / А. Горбылев // Синто путь японских богов. — Т.1. Очерки по истории синто. - СПб.: Гиперион, 2002. - С. 601-623.

51. Горбылев, A.M. Эволюция представлений о сакральном пространстве в VII-XV вв. «Мандализация» пространства / A.M. Горбылев // История и культура Японии. -М.: ИВ РАН: «Крафт+», 2001. С. 119-139.

52. Горегляд, В.Н. Буддизм и японская культура 8-12 вв. / В.Н. Горегляд // Буддизм, государство и общество в странах Центральной и Восточной Азии в средние века. М.: Наука, 1982. - С. 122-206.

53. Горегляд, В.Н. Японская литература VIII-XVI вв.: Начало и развитие традиций / В.Н. Горегляд. СПб.:«Петербург. Востоковедение», 2001. - 400с.

54. Григорьев, М.П. Лик Японии. Пер. с японского и эссе. Приложение к Буддийскому альманаху / М.П. Григорьев; отв. ред. и вступ. ст. Т.П. Григорьевой. М.:ИВ РАН, Институт буддизма, 1997. - 338 с.

55. Григорьева, Т.П. Дао и логос (встреча культур) / Григорьева Т.П. М.: Наука, 1992.-424 с.

56. Григорьева, Т.П. Красотой Японии рожденный / Т.П. Григорьева. М.: Искусство, 1993. -464 с.

57. Григорьева, Т.П. Красотой Японии рожденный: В 2 т. / Т.П. Григорьева. -М.: Альфа-М, 2005. Т. 1. Путь японской культуры. 360 е.; Т. 2. Японская литература XX века: (традиции и современность). - 416 с.

58. Григорьева, Т.П. Синергетическая модель японской культуры / Т.П. Григорьева // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве-М.: Прогресс-Традиция, 2002. С. 274-295.

59. Григорьева, Т.П. Синтоистская основа японской культуры / Т.П. Григорьева // Синто путь японских богов. - Т.1. Очерки по истории синто. -СПб.: Гиперион, 2002. - С. 509-543.

60. Григорьева, Т.П. Японская художественная традиция / Т.П. Григорьева; АН СССР Ин-т востоковедения. М.: Наука, 1979. - 368 с.

61. Гришелева, Л.Д. Формирование японской национальной культуры: конец XVI начало XX вв./ Л.Д. Гришелева. - М.: Наука, 1986. - 285 с.

62. Гуревич, А.Я. Категории средневековой культуры / А.Я. Гуревич. М.: Искусство, 1972. -318 с.

63. Гуревич, А.Я. Смерть как проблема исторической антропологии: О новом направлении в зарубежной историографии / А.Я. Гуревич // Одиссей. Человек в истории. 1989.-М.: Наука, 1989. С. 114 -135.

64. Гуревич, А.Я. Человеческое достоинство и социальная структура. Опыт прочтения двух исландских саг / А.Я. Гуревич // Одиссей. Человек в истории. 1997.-М.: Наука, 1998.-С. 5-30.

65. Данн, Ч. Повседневная жизнь в старой Японии / Ч. Данн; пер. М.А.Глухаревой. М.: ИД «Муравей», 1997. - 272 с.

66. Дзэами, М. Предание о цветке стиля (Фуси кадэн), или Предание о цветке (Кадэнсе) / Дзэами Мотокиё; пер. со старояп., исслед. и коммент. Н. Г. Анариной. М.: Наука, 1989. - 199 с.

67. Долин, А. В мире классической вака / А. Долин // Кокинвакасю -Собрание старых и новых песен Японии. СПб.: Гиперион, 2001. - С. 8-40.

68. Древние фудоки (Хитати, Харима, Бунго, Хидзэн) / Пер., предисл. и коммент. К.А. Попова. -М.: Наука, 1969. 339 с.

69. Дробышев, Ю.И. О традиционной экологической культуре Японии и Монголии / Ю.И. Дробышев // Труды VIII Международного симпозиума

70. Международного научного общества Синто «синто и японская культура». -М.:МАКС Пресс, 2003. С. 153-162.

71. Дубровская, М.Ю. Музыка в традиционном театре Японии (на материале Но и Кабуки): автореф. дис. . канд. искусствоведения / М.Ю. Дубровская. -М.всесоюзный НИИ искусствознания, 1985. 19 с.

72. Дьяконов, И.М. Архаические мифы Востока и Запада. / И.М. Дьяконов; изд. 2-е, стереотипное. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 248 с.

73. Дьяконова, Е.М. «Ретроспективное чтение» как способ преобразования традиции. Поэзия хайку и ее реформаторы / Е.М. Дьяконова // Художественные традиции литератур Востока и современность: ранние формы традиционализма: сб.ст. М.: Наука, 1985. - С. 93-116.

74. Еремин, В.Н. Синто в наши дни (взгляды современных теоретиков и практиков синто) / В.Н. Еремин // Синто путь японских богов. — Т.1. Очерки по истории синто. - СПб.: Гиперион, 2002. - С. 352-384.

75. Ермакова, JI.M. Взгляд и зрение в японской словесности / JI.M. Ермакова // Сад одного цветка: статьи и эссе (о духовной жизни Средневекового Востока). -М.: Наука, 1991. С. 212-223.

76. Ермакова, JI.M. Культы и верования в раннем периоде японской культуры / JI.M. Ермакова // Синто путь японских богов. - Т.1. Очерки по истории синто. - СПб.: Гиперион, 2002. - С. 7-42.

77. Ермакова, JI.M. Магическое и эстетическое в японском обрядовом фольклоре и ранней литературе / JI.M. Ермакова // Синто путь японских богов. — Т.1. Очерки по истории синто. - СПб.: Гиперион, 2002. - С. 385-408.

78. Ермакова, Л.М. Мифопоэтический строй как модус ранней японской культуры / Л.М. Ермакова // Человек и мир в японской культуре: сб.ст. М.: Наука, 1985.-С. 7-26.

79. Ермакова, Л.М. О некоторых стратегиях современного синтоизма / Л.М. Ермакова // Труды VIII Международного симпозиума Международного научного общества Синто «синто и японская культура». М.:МАКС Пресс, 2003.-С. 42-47.

80. Ермакова, Л.М. Почитание предков в японской культуре / Л.М. Ермакова // Синто путь японских богов. — Т.1. Очерки по истории синто. - СПб.: Гиперион, 2002. - С. 43-59.

81. Ермакова, Л.М. Речи богов и песни людей: Ритуально-мифологические истоки японской литературной эстетики / Л.М. Ермакова. М.: Изд. фирма «Вост. лит.», 1995. - 272 с.

82. Ермакова, Л.М. Ритуальные и космологические значения в ранней японской поэзии / Л.М. Ермакова // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках: сб. ст. М.: Наука, 1988. - С. 61-82.

83. Ермакова, Л.М. Синтоистский образ мира и вопросы поэтики классической японской литературы / Л.М. Ермакова // Восточная поэтика. Специфика художественного образа: сб.ст. М.: Наука, 1983. - С.157-184.

84. Ермакова, Л.М. Храмовый комплекс Исэ и архаические верования / Л.М. Ермакова // Синто путь японских богов. — Т.1. Очерки по истории синто. -СПб.: Гиперион, 2002. - С. 409-423.

85. Забияко, А.П. Архетипы культурные // Культурология. XX век. Энциклопедия в 2-х т. / Гл. ред., сост. и авт. проекта Левит С .Я. СПб.: Университетская книга; ООО «Алетейя», 1998. - Т.1. - С. 38-39.

86. Завьялов, М.Г. Традиция как способ самоидентификации общества: Автореф. дис. . канд. филос. наук / М.Г. Завьялов. Екатеринбур: Уральскийгос. ун-т им. А. М. Горького., 1997. 21 с.

87. Иванов, Вяч. Be. Культурная антропология и история культуры / Вяч. Вс. Иванов // Одиссей. Человек в истории. 1989. М.: Наука, 1989. - С.11-16.

88. Игнатович, А.Н. «Среда обитания» в системе буддийского мироздания / А.Н. Игнатович // Человек и мир в японской культуре: сб. ст. М.: Глав. ред. вост. литературы изд-ва «Наука», 1985. - С. 48 -51.

89. Идзумо фудоки / Пер., предисл. и коммент. К.А. Попова. М.: Наука, 1966.-224 с.

90. Иофан, Н.А. Культура древней Японии / Н.А. Иофан; отв. ред. Н.А. Виноградова. М.: Наука, 1974. - 261 с.

91. Искусство в системе культуры: сб. ст. / Сост. и отв. ред. М.С. Каган. Л.: Наука, 1987.-267с.

92. История эстетической мысли: Становление и развитие эстетики как науки. В 6-ти т. / Редкол.: М.Ф. Овсянников и др. Т.2. Средневековый Восток. Европа 15-18 вв. - М.: Искусство, 1985. - 456 с.

93. История Японии: В 2-х тт. / Отв. ред. А.Е Жуков. Т.1. С древнейших времен до 1868 г. - М.: ИВ РАН, 1999. - 663 с.

94. История японского искусства / Ито Нобуо и др.; пер. с яп., пред. и комм. Н.А. Иофан, А.С. Коломиец. М.: «Прогресс», 1965. - 158 с.

95. Исэ моногатари / Пер., примеч. Н.И Конрада. М.: Наука, 1979. - 287 с.

96. Иэнага, С. История японской культуры / Иэнага Сабуро; Пер с яп. М.: Прогресс, 1972.-229 с.

97. Кавабата, Я. Красотой Японии рожденный / Кавабата Ясунари; пер. с яп. Т.П. Григорьевой // Японские дзуйхицу. СПб.: Северо-Запад, 1998. - С. 508521.

98. Кавабата, Я. Существование и открытие красоты / Кавабата Ясунари; пер. с яп. Т.П. Григорьевой //Японские дзуйхицу. СПб.: Северо-Запад, 1998. -С. 522-547.

99. Кавко, А.П. Японские реалии (Учебное пособие) / А.П. Кавко -Владивосток: ДВГУ, 1973. 208 с.

100. Каган, М.С. Историческая типология художественной культуры: (Пять лекций) / М.С. Каган. Самара: Межд. ин-т «Открытое о-во», 1996. - 86 с.

101. Каган, М.С. Лекции по марксистско-ленинской эстетике / М.С. Каган. -Л.: Изд-во ЛУ, 1971. 720 с.

102. Каган, М.С. Философия культуры / М.С. Каган. СПб.: Петрополис, 1996. -415с.

103. Каган, М.С. Эстетика как философская наука: Унив. курс лекций / М.С. Каган. СПб.: Петрополис, 1997. - 544 с.

104. Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии. Годовой цикл / Отв. ред. Р. Ш. Джарылгасинова, М. В. Крюков. М.: Наука, 1989. - 360с.

105. Кассирер, Э. Философия символических форм: в 3-х тт. / Эрнст Кассирер; пер. с нем. Р.А. Ромашко. М; СПб.: Унив. кн., 2001.

106. Киддер, Дж.Э. Япония до буддизма. Острова, заселенные богами / Дж. Э. Кидцер; пер. с англ. О.И. Мшювой. М.: Центрполиграф, 2003. - 286 с.

107. Ки-но Цураюки. Предисловие / Ки-но Цураюки // Яшмовая нить. Антология японской классической литературы. М.: Изд. фирма «Вост. лит.» РАН, 1998.-С. 88-92.

108. Кодзики Записи о деяниях древности: Свитки 2-й и 3-й / Пер., коммент. Л.М. Ермаковой, А.Н. Мещерякова. - СПб.: ШАР, 1994. - 256 с.

109. Кодзики Записи о деяниях древности: Свиток 1-й / Пер., коммент. Е.М. Пинус. - СПб.: ШАР, 1994. - 320 с.

110. Кокинвакасю Собрание старых и новых песен Японии / Пер. со старояп., предисл. и коммент. А.А. Долина. - СПб.: Гиперион, 2001. - 432 с.

111. Комаровский, Г. Е. Закон неба / Г. Е. Комаровский, С. С. Арутюнов, Т. П. Григорьева. М.: Искусство, 1996. - 64 с.

112. Конрад, Н.И. Избранные труды: литература и театр / Н.И. Конрад; отв. ред. М.Б. Хсапченко. М.: Наука, 1978. - 462 с.

113. Конрад, Н.И. Очерк истории культуры средневековой Японии: VII-XVI вв. / Н.И. Конрад; авт. предисл. Н.А. Иофан. -М.: Искусство, 1979. 144 с.

114. Конрад, Н.И. Очерки японской литературы / Н.И. Конрад. М.: Худ. лит., 1973.-462 с.

115. Кужель, Ю.Л. Мир синто в драматургии «дзёрури» / Ю.Л. Кужель // Труды VIII Международного симпозиума Международного научного общества Синто «синто и японская культура». М.:МАКС Пресс, 2003. - С. 123-132.

116. Кужель, Ю.Л. Японский театр Нингё Дзёрури / Ю.Л. Кужель; предисл. Т.П. Григорьевой. М.: Наталис; Рипол-Классик, 2004. - 480 с.

117. Культы, религии, традиции в Китае / Л.С. Васильев. -М.: Изд. фирма "Вост. лит." РАН, 2001. 488 с.

118. Леви-Стросс, К Структура мифов / Клод Леви-Стросс // Вопросы философии. 1970. - №7. - С. 152-164.

119. Логический анализ языка. Языки эстетики: Концептуальные поля прекрасного и безобразного / Отв. ред. Н. Д. Арутюнова. М.: Индрик, 2004. -720 с.

120. Лосев, А.Ф. Диалектика мифа: Дополнение к «Диалектике мифа» / Лосев А.Ф. М.: Мысль, 2001. - 559 с.

121. Лотман, Ю.М. Миф имя - культура (совместно с Б.А. Успенским) / Ю.М. Лотман // Избранные статьи в 3-х т. - Т.1. Статьи по семиотике и типологии культуры. - Таллинн: «Александра», 1992. - С.58-75.

122. Лотман, Ю.М. Каноническое искусство как информационный парадокс / Ю.М. Лотман // Лотман Ю.М. Избранные статьи в 3-х тт. Т.1. Статьи по семиотике и типологии культуры. - Таллинн: «Александра», 1992. - С. 243-247.

123. Манъёсю: Японская поэзия: В 3-х т. М.: ООО «Изд. ACT», 2001.

124. Мацокин, Н.П. Японский миф об удалении богини солнца Аматерасу в небесный грот и солнечная магия / Мацокин Н.П. // Удар Солнца или Гири -чувство чести. М., СПб.: Рос. гос. б-ка: Летний сад, 1999. - С. 216-267.

125. Маюми, Ц. О церемонии переноса «тела божества» в святилище Ясака-дзиндзя / Маюми Цунэтада // Труды VIII Международного симпозиума Международного научного общества Синто «синто и японская культура». -М.:МАКС Пресс, 2003. С. 163-168.

126. Мелетинский, Е.М. Поэтика мифа / Е.М. Мелетииский; 3-е изд., репринтное. М.: Издат. фирма «Восточная литература» РАН, 2000. - 407 с.

127. Мещеряков, А.Н. Взгляд в пространство и пространство взгляда / А.Н. Мещеряков // Иностранная литература. 1993. - № 5. - С. 251-255.

128. Мещеряков, А.Н. Герои, творцы, хранители японской старины / А.Н. Мещеряков. М.: Глав. ред. вост. лит. издательства «Наука», 1988. - 235 с.

129. Мещеряков, А.Н. Древняя Япония: буддизм и синтоизм (проблема синкретизма) / А.Н. Мещеряков. М.: Наука, 1987. - 192 с.

130. Мещеряков, А.Н. Древняя Япония: культура и текст / А.Н. Мещеряков. -М.: Наука, 1991.-222 с.

131. Мещеряков, А.Н. История древней Японии / А.Н. Мещеряков, М.В. Грачев. СПб.: Гиперион, 2002. - 512 с.

132. Мещеряков, А.Н. Книга японских символов. Книга японских обыкновений / А.Н. Мещеряков. М.: Наталис, 2003. - 556 с.

133. Мещеряков, А.Н. Мой опыт изучения синто и японской культуры / А.Н. Мещеряков // Труды VIII Международного симпозиума Международного научного общества Синто «синто и японская культура». М.:МАКС Пресс, 2003.-С. 198-208.

134. Мещеряков, А.Н. Религия Японии. Введение в этнокультурную текстологию / А.Н. Мещеряков // Религии древнего Востока. М.: «Вост. лит. РАН», 1995. - С. 302-340.

135. Мещеряков, А.Н. Семантика понятий «начало» и «конец» в синтоизме и раннеяпонском буддизме / А.Н. Мещеряков // Народы Азии и Африки. 1986. -№4.-С. 77-85.

136. Мещеряков, А.Н. Синто и буддизм / А.Н. Мещеряков // Синто путь японских богов. - Т.1. Очерки по истории синто. - СПб.: Гиперион, 2002. - С. 136-147.

137. Мещеряков, А.Н. Синтоизм и древнее государство (V-VIII вв.) / А.Н. Мещеряков // Синто путь японских богов. - Т.1. Очерки по истории синто. -СПб.: Гиперион, 2002. - С. 88-97.

138. Мещеряков, А.Н. Японский император и русский царь: элементарная база / А.Н. Мещеряков. М.: Наталис: Рипол Классик, 2004. - 253 с.

139. Мир по-японски. Эстетические и этические ценности в японской культуре / Сост. Е. Маевский. СПб.: Северо-Запад, 2000. - 568 с.

140. Митицуна-по хаха. Дневник эфемерной жизни (Кагэро никки) / Митицуна-но хаха; пер. с яп., предисл. и коммент. В.Н. Горегляда. СПб.: Центр «Петербургское Востоковедение», 1994. - 352 с.

141. Михайлова, Ю.Д. Мотоори Норинага и «школа национальных наук» / Ю.Д. Михайлова // Из истории общественной мысли Японии 17-19 вв. М.: Наука, 1990.-С. 73-116.

142. Михайлова, Ю.Д. Мотоори Норинага. Жизнь и творчество: (Из истории обществ, мысли Японии 18 в.) / Ю.Д. Михайлова. М.: Наука, 1988. - 186 с.

143. Молодяков, В.Э. «Реставрация», «революция», или.? (К вопросу о характере Мэйдзи исин в контексте всемирной истории) / В.Э. Молодяков // Восток. 2002. - №3. - С. 53-62.

144. Молодяков, В.Э. «Школа национальных наук» и формирование «японской идеи» / В.Э. Молодяков // Восток. 1994. - №3. - С. 45-53.

145. Молодяков, В.Э. В поисках своего лица (размышления о национальной самоидентификации японцев) / В.Э. Молодяков // Япония: снова на марше? -М.: Вост. лит., 2001. 296 с.

146. Молодяков, В.Э. Консервативная революция в Японии: Идеология и политика / В.Э. Молодяков. М.: Вост. лит., 1999. - 320 с.

147. Молодяков, В.Э. Синто и японская мысль / В.Э. Молодяков // Синто -путь японских богов. Т.1. Очерки по истории синто. - СПб.: Гиперион, 2002. -С. 634 -688.

148. Молодякова, Э.В. Мацури: Традиционные праздники Японии / Молодякова Э.В., Маркарьян С.Б. М.: Япония сегодня, 2004.- 284 с.

149. Молодякова, Э.В. Размышления о современном синтоистском святилище / Э.В. Молодякова // Труды VIII Международного симпозиума Международногонаучного общества Синто «синто и японская культура». М.:МАКС Пресс, 2003.-С. 169-174.

150. Молодякова, Э.В. Синтоистские праздники / Э.В. Молодякова // Синто -путь японских богов. Т.1. Очерки по истории синто. - СПб.: Гиперион, 2002. -С. 469-508.

151. Молодякова, Э.В. Трансформация содержания и понятия «мацури» / Э.В. Молодякова // Япония 2003-2004. Ежегодник. М.:МАКС Пресс, 2004. - С. 112-128.

152. Молодякова, Э.В. Японское общество: книга перемен (Полтора века эволюции) / Э.В. Молодякова, С.Б. Маркарьян. -М.: ИВ, 1996. 252 с.

153. Морозова, Е.Б. Сценическое пространство театра Но как пример ритуального мировосприятия японцев / Е.Б. Морозова // Япония 2003-2004. Ежегодник. М.:МАКС Пресс, 2004. - С. 190-208.

154. Мотоори, Н. Тама кусигэ (Драгоценная шкатулка для гребней) / Мотоори Норинага; пер. Ю. Михайловой // Мир по-японски. Эстетические и этические ценности в японской. СПб.: Северо-Запад, 2000. - С. 90-112.

155. Мурасаки, Сикибу. Дневник / Мурасаки Сикибу; пер. с япон. А.Н. Мещерякова. СПб.: Азбука, 2000. - 160 с.

156. Навлицкая, Г.Б. Бамбуковый город / Г.Б. Навлицкая. М.: Наука. Главная ред. вост. литературы, 1975. - 334 с.

157. Навлицкая, Г.Б. Мон геральдика современной Японии / Г.Б. Навлицкая // Труды VIII Международного симпозиума Международного научного общества Синто «синто и японская культура». - М.:МАКС Пресс, 2003. - С. 63-66.

158. Навлицкая, Г.Б. Синтоистское святилище / Г.Б. Навлицкая // Синто путь японских богов. - Т.1. Очерки по истории синто. - СПб.: Гиперион, 2002. - С. 424-469.

159. Накамура, К. История Японии / Накамура Кооя // История Японии. Сб. историч. произведений. -М.: «Евролинц», «Русская панорама», 2003. С. 341380.

160. Накорчевский, А.А. Синто / Накорчевский А.А. СПб.: «Азбука-классика»; «Петербургское Востоковедение», 2003.-448 с.

161. Накорчевский, А.А. Японский буддизм: история людей и идей (от древности к раннему средневековью: магия и эзотерика) / Накорчевский А.А. -СПб.: «Азбука- классика»; «Петербургское Востоковедение», 2004. 384 с.

162. Некрашевич Р.И. Ритуал в контексте мифа: теоретический аспект. Автореф. дис. . канд. культурологии. Кострома: Костромской гос. унив. им. Н.А. Некрасова, 2003. - 22 с.

163. Николаева, Н.С. Декоративное искусство Японии / Н.С. Николаева. М.: Искусство, 1972. - 87 с.

164. Николаева, Н.С. Традиционные художественные формы в системе современной культуры / Н.С. Николаева // Знакомьтесь Япония. - № 25. -2000 // http://www.japantoday.ru/kultura

165. Николаева, Н.С. Ширма вещь и картина / Н.С. Николаева // Вещь в японской культуре: сб. ст. - М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2003.-С. 169-184.

166. Николаева, Н.С. Япония-Европа: Диалог в искусстве, середина XVI-начало XX века / Н.С. Николаева. М.: Изобр. иск-во, 1996. - 399 с.

167. Нихон сёки Анналы Японии: в 2 т. / Пер. и коммент. JI.M. Ермаковой и А.Н. Мещрякова. - СПб.: Гиперион, 1997.

168. Норито. Сэммё / Пер. со старояп., исслед. и коммент. JI.M. Ермаковой. -М.: Наука, 1991.-303 с.

169. Овчинников, В.В. Ветка сакуры: Рассказ о том, что за люди японцы / В.В. Овчинников. М.: «Молодая гвардия», 1971. - 224 с.

170. Окакура, К. Чайный домик / Окакура Какудзо // Азия и Африка сегодня. -1994.-№5.-С. 46-48.

171. Пальцев, A.M. Менталитет и ценностные ориентации этнических общностей (на примере субэтноса сибиряков): Монография / А.И. Пальцев. -Новосибирск: Сибирское таможенное управление, 2001. 140 с.

172. Пинус, Е.М. Древние мифы японского народа / Е.М. Пинус // Китай. Япония. История и филология. К 70-летию акад. Н.И. Конрада. М.: Вост. лит., 1961.-С. 220-228.

173. Попов К.А. Фудоки (К истории изучения памятника VIII в.) // Китай. Япония. История и филология. К 70-летию акад. Н.И. Конрада. М.: Вост. лит., 1961.-С. 182-199.

174. Постовалова, В.И. Истина, Добро и Красота в учении о Божественных именах Дионисия Ареопагита / В.И. Постовалов // Логический анализ языка. Языки эстетики: Концептуальные поля прекрасного и безобразного. М.: Индрик, 2004.-С.79 -110.

175. Потебня, А.А. Символ и миф в народной культуре: Собр. тр. / А.А. Потебня. М.: Лабиринт, 2000. - 479 с.

176. Пронников, В.А. Японцы (этнопсихологические очерки) / В.А. Пронников, И.Д. Ладанов. М.: Изд.«ВиМ», 1996. - 399 с.

177. Пропп, В.Я. Русская сказка / В.Я. Пропп. Л.: Изд. Ленингр. ун-та, 1984. -335 с.

178. Решетникова, П.А. Синтоистские константы японской ментальности: константа «слово» / П.А. Решетникова // Труды VIII Международного симпозиума Международного научного общества Синто «синто и японская культура». -М.:МАКС Пресс, 2003. С. 145 -152.

179. Рикёр, П. Виновность, этика и религия / П. Рикёр // Рикёр П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике / Пер. с фр. и вступит, ст. И. Вдовиной.- М.: «КАНОН-пресс-Ц»; «Кучково поле», 2002. С. 514-520.

180. Рикёр, П. Символика интерпретации зла / П. Рикёр // Рикёр П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике / Пер. с фр. и вступит, ст. И. Вдовиной.- М.: «КАНОН-пресс-Ц»; «Кучково поле», 2002. С. 336-461.

181. Сабиров, В.Ш. Два лика зла (размышления русских мыслителей о добре и зле) / В.Ш. Сабиров. М.: Знание, 1992. - 64 с.

182. Сабиров, В.Ш. Жизнь. Смерть. Бессмертие (Обзор основных религиозно-философских парадигм) / В.Ш. Сабиров // Человек. 2000. - № 5. - С. 36-49; Человек. - 2000. - № 6. - С. 9-17.

183. Сабиров, В.Ш. Русская идея спасения. Жизнь и смерть в русской философии / В.Ш. Сабиров. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 1995. - 151 с.

184. Садокова, А.Р. Японская календарная поэзия / А.Р. Садокова. М.: Наследие, 1993.- 159 с.

185. Садокова, А.Р. Японский фольклор (В контексте мифолого-религиоз. представлений) / А.Р. Садокова. М.: ИМЛИ РАН, 2001. - 256 с.

186. Светлов, Г.Е. Колыбель японской цивилизации (Нара: История, религия, культура) / Г. Светлов. М.: Искусство, 1994. - 271 с.

187. Светлов, Г.Е. Путь богов (Синто в истории Японии) / Г. Е. Светлов. -М.: Мысль, 1985.-240 с.

188. Светлов, Г.Е. Синто: история и современность / Г.Е. Светлов // Новая и новейшая история. 1992. - №5. - С. 77-97.

189. Светлов, Г.Е. Традиционные верования Японии / Г.Е. Светлов // Локальные и синкретические культы. -М.: Наука, 1991. С. 189-217.

190. Свод законов "Тайхорё", 702-718 гг. В 2-х тт. / Вступ. ст., перевод с древнеяп. и коммент. К. А. Попова. М.: Наука, 1985.

191. Сила-Новицкая, Т.Г. Культ императора в Японии: мифы, история, доктрины, политика / Т. Г. Сила-Новицкая. М.: Наука, 1990. - 206 с.

192. Симонова-Гудзенко, Е.К. Географическая определенность в художественной традиции средневековой Японии / Е.К. Симонова-Гудзенко // Человек и Природа в духовной культуре Востока. М.: ИВ РАН: «Крафт +», 2004. - С.563-573.

193. Симонова-Гудзенко, Е.К. Особенности восприятия пространства в эпоху «Манъё:сю» / Е.К. Симонова-Гудзенко // История и культура Японии. М.: ИВ РАН: «Крафт +», 2001. - С. 103-118.

194. Симонова-Гудзенко, Е.К. Ранний ритуал / Е.К. Симонова-Гудзенко // Синто путь японских богов. - Т.1. Очерки по истории синто. - СПб.: Гиперион, 2002. - С. 60-69.

195. Симонова-Гудзенко, Е.К. Япония VII-IX вв. Формы описания пространства и их историческая интерпретация / Е.К. Симонова-Гудзенко. -М.: Восток-Запад, 2005. 288 с.

196. Симонова-Гудзенко, Е.К. Японский миф и его роль в древней истории Японии: автореф. дис. канд. . ист. наук / Е.К. Симонова-Гудзенко. М.: МГУ ИСАА, 1980.-22 с.

197. Синкокинсю: Японская поэтическая антология XIII века: в 2 т. / Пер. с япон., предисл. и коммент. И.А. Ворониной. М.: Coral club international, 20002001.

198. Синто путь японских богов: В 2 т. / Отв. ред. JI.M. Ермакова, Г.Е. Комаровский, А.Н. Мещеряков. - СПб.: Гиперион, 2002. - Т.1. Очерки по истории синто. - 704 е.; Т.2. Тексты синто. - 496 с.

199. Скворцова, Е.Л. Истоки и формирование философско-эстетической науки в Японии / Е.Л. Скворцова // Скворцова Е.Л. Современная японская эстетика. Философские очерки. М.: Гос. институт искусствознания, 1996. - С. 3-28.

200. Скворцова, Е.Л. Кобата Дзюндзо и проблема «квазиискусства» / Е.Л. Скворцова // Скворцова Е.Л. Современная японская эстетика. Философские очерки. М.: Гос. институт искусствознания, 1996. - С. 52-87.

201. Скворцова, Е.Л. Многомерность единичного в эстетике «перетекания» Идзири Масуро / Е.Л. Скворцова // Скворцова Е.Л. Современная японская эстетика. Философские очерки. М.: Гос. институт искусствознания, 1996. - С. 88-117.

202. Скворцова, Е.Л. Прошлое и будущее японской эстетики в работах Имамити Томонобу / Е.Л. Скворцова // Скворцова Е.Л. Современная японская эстетика. Философские очерки. М.: Гос. институт искусствознания, 1996. - С. 187-239.

203. Скворцова, Е.Л. Японское традиционное искусство гэйдо: источники эстетического своеобразия / E.JT. Скворцова // Искусство Востока. Проблемы эстетического своеобразия. СПб.: Гос. инс-т иск-я, 1997. - С. 72-96.

204. Снитко, Т.Н. К вопросу о специфике организации японского культурного пространства / Т.Н. Снитко // История и культура Японии. М.: ИВ РАН: «Крафт+», 2001. - С. 252-270.

205. Соколова-Делюсина, Т. От сердца к сердцу сквозь столетия / Т. Соколова-Делюсина // Японская поэзия. СПб.: Северо-Запад, 2000. - С. 5—43.

206. Сонода, Минору. Мир синто / Минору Сонода; пер.с япон. и прим. В. Еремина. М.: Научная книга, 2001. - 78 с.

207. Стенли-Бейкер, Д. Искусство Японии / Джоан Стенли-Бейкер. М.: СЛОВО/ SLOVO, 2002. - 240 с.

208. Степин, B.C. Мировоззренческие универсалии как основание культуры / В.В. Степин // Универсалии восточных культур. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 2001. - С. 14 -41.

209. Судзуки, Д.Т. Дзэн-буддизм в японской культуре / Д.Т. Судзуки; предисл., коммент. и пер. с англ. А. Долина. СПб.: Издательство «Триада», 2004. - 272 с.

210. Сысоева Л.С. Материально-художественная деятельность и эстетическое воспитание / Л.С. Сысоева, С.Т. Махлина. Томск: Изд. Том. ун-та, 1993. - 184 с.

211. Сэнсом, Дж. Б. Япония: Краткая история культуры / Дж. Б. Сэнсом; пер. с англ. Е.В. Кириллова. СПб.: «Евразия», 2002. - 576 с.

212. Тангэ, К. Архитектура Японии: Традиция и современность: сб. ст. / Кэндзо Тангэ; пер. с яп. М.: Наука, 1976. - 213 с.

213. Танидзаки, Д. Похвала тени / Танидзаки Дзюнъитиро // Григорьев М.П. Лик Японии. М.:ИВ РАН, Институт буддизма, 1997. - С. 275-293.

214. Томомацу, Э. Воззрения японцев на смерть / Томомацу Энтай // Григорьев М.П. Лик Японии. М.:ИВ РАН, Институт буддизма, 1997. - С. 255274.

215. Томпсон, М. Восточная философия / Мел Томпсон; пер. с англ. Ю. Бондарева. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2002. - 384 с.

216. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического: Избранное / В.Н. Топоров. М.: Издательская группа «Прогресс» - «Культура», 1995. - 624с.

217. Топоров, В.Н. О ритуале. Введение в проблематику / В.Н. Топоров // Архаический ритуал в фольклорных и раннелитературных памятниках: сб. ст. -М.: Наука, 1988.-С. 7-60.

218. Торчинов, Е.А. Даосские практики / Е.А. Торчинов. СПб.: «Азбука-классика»; «Петербургское Востоковедение», 2004. - 256 с.

219. Тосака, Д. Японская идеология / Тосака Дзюн; сокр. пер. с яп. Л.Ш. Шахназаровой. М.: Прогресс, 1982. - 250 с.

220. Труды VIII Международного симпозиума Международного научного общества Синто «синто и японская культура» / Под ред. А.Н. Мещерякова. -М.: МАКС Пресс, 2003. 244с.

221. Фихте, Н.Г. Сочинения: Работы 1792-1801 гг. / И.Г. Фихте; изд. подг. П. Гайденко; пер. с нем. М. Левиной и др.. М.: Ладомир, 1995. - 655 с.

222. Фишер, Роберт Е. Искусство буддизма / Роберт Фишер. М.: СЛОВО/SLOVO, 2001. - 224 с.

223. Фрейденберг, О.М. Поэтика сюжета и жанра / О.М. Фрейденберг. М.: "Лабиринт", 1997. -448 с.

224. Фрейденберг, О.М. Миф и литература древности / О.М. Фрейденберг. -М.: Изд. фирма «Вост. лит.» РАН , 1998. 800 с.

225. Фрэзер, Д. Золотая ветвь: Исследования магии и религии / Джеймс Джордж Фрэзер; пер. с англ. М. Рыклина. М.: ACT, 1998. - 782 с.

226. Хэрн, JI. Душа Японии (Кокоро) / Л. Хэрн; ст. Г. фон-Гофмансталя; пер. Е. Маурина; под ред. Е. К. Симоновой-Гудзенко. -М.: Изд. дом "Муравей", 1997.- 351 с.

227. Человек и Природа в духовной культуре Востока / Ред.-сост. Н.И.Фомина.- М.: ИВ РАН: «Крафт +», 2004. 576 с.

228. Шеллинг, Ф.В.Й. Философия искусства / Ф. Шеллинг; пер., вс.ст. П.С. Попова и М.Ф. Овсянникова. СПб.: Алетейа, 1996. - 496 с.

229. Щедрина, Г.К. Историческая типология художественной культуры: эстетические основания: автореферат дис. . доктора культурологи. СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 1999. - 50 с.

230. Элиаде, М. Космос и история: Избр. работы / Мирча Элиаде; пер. с фр. и англ.; общ. ред. И. Р. Григулевича. М.: Прогресс , 1987. - 312 с.

231. Элиаде, М. Аспекты мифа / Мирча Элиаде; пер. с фр. М.: Акад. проект, 2001.-239 с.

232. Элиаде, М. Миф о вечном возвращении: Избран, соч. / Мирча Элиаде; пер. с фр. А.А. Васильевой и др.. М.: Ладомир, 2000. - 414 с.

233. Элиаде, М. Священное и мирское / Мирча Элиаде; пер. с фр., предисл. и коммент. Н. К. Гарбовского. М.: Изд-во МГУ, 1994. -144 с.

234. Южакоеа, Е.В. Музыкально-художественная система традиционного японского театра Но: автореф. дис. . канд. искусствоведения / Е.В. Южакова. Новосибирск, Новосиб. гос. консерватория им. М.И. Глинки, 2002. - 22 с.

235. Юнг, К. Г. Человек и его символы / Карл Густав Юнг; под общ. ред. С.Н. Сиренко. -М.: Серебряные нити, 1997. 368 с.

236. Япония 2003-2004. Ежегодник / Глав. ред. Э.В. Молодякова. М.:МАКС Пресс, 2004. - 345с.

237. Япония 2004-2005. Ежегодник / Глав. ред. Э.В. Молодякова. М.: «АИРО-ХХ1», 2005. - 312с.

238. Японская поэзия / Сост., вступит, статья, коммент. Т. Соколова-Делюсина. СПб.: Северо-Запад, 2000. - 662 с.

239. Японские дзуйхицу / Сост., вступит, статья Т.П. Григорьевой. СПб.: Северо-Запад, 1998. - 632 с.

240. Японские средневековые дневники / Сост., вступ. ст. В.Н. Горегляда. -СПб.: Северо-Запад, 2001. 624 с.

241. Японский театр / Сост., вступ. ст., коммеент. Г. Чхартишвили. СПб.: Северо-Запад, 2000. - 746 с.

242. Японское общество и культура. Вып.1. Проблема личности в Японии. Аналитический обзор / Автор обзора М.Н. Корнилов М.: Б.и., 1983. - 79 с.

243. Ясперс, К. Введение в философию / К. Ясперс; пер. с нем. Минск: Пропилеи, 2000. - 191 с.

244. Яшмовая нить: Антология японской классической литературы / Пер. с япон., сост. А.Р. Садокова. М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1998.-399 с.на английском языке

245. Astley, I. Holy Mountains in Shinto Religiosity / Ian Astley // International Symposium. «Shinto and Japanese Culture». Tokyo: International Shinto Foundation, 1995. -P.25-31.

246. Aston, W. Shinto: The way of the gods / W. Aston. Kessinger Publishing, 2004,-400 p.

247. Blacker, C. The Catalpa Bow: A Study of Shamanistic practices in Japan / Carmen Blacker. Routledge Curzon, 2004. - 384 p.

248. Hirai, N. Shinto / Hirai Naofusa. The New Encyclopaedia Britannica (Macropaedia). Vol. 27. - Chicago, 1987 - P. 289-290.

249. Hori, I. Folk Religion in Japan: Continuity and Change / Hori Ichiro; ed. by J. Kitagawa and A. Miller. Chicago: The University of Chicago Press, 1968. - 278 p.

250. International Symposium Commemorating the Founding of the International Shinto Foundation. «Shinto Its Universality». - Tokyo: International Shinto Foundation, 1996. - 125 p.

251. International Symposium. Shinto and Japanese Culture. Tokyo: International Shinto Foundation, 1995. - 137p.

252. Japanese Journal of Religious Studies. Tokyo: International Institute for the Study of Religions // www.ic.nanzan.-ac.jp/SHUBUNKEN/publications/jjirs

253. Kato, G. A Study of Shinto: The religion of the Japanese nation / Kato Genchi. UK: Curzon Press, 1971.-250 p.

254. Kitagawa, J.M. Some remarks on Shinto / J.M. Kitagawa // History of Religions. Vol. 27. № 3. - Chicago: The University of Chicago Press, 1988. - P. 227-245.

255. Kuroda, T. Shinto in the History of Japanese Religion / Kuroda Toshio; transl. by J.C. Dobbins and S. Gay // The Journal of Japanese Studies 7:1. Seattle, University of Washington, 1981. - p. 1-21.

256. Liscutin, N. The Relationships between Shinto and Popular Beliefs at Mt. Iwaki in Tsugaru / Nicola Liscutin // International Symposium. «Shinto and Japanese Culture». Tokyo: International Shinto Foundation, 1995. -P.56-66.

257. Muraoka, T. Studies in Shinto thought / Muraoka Tsunetsugu; transl. by Delmer M. Brown. Tokyo: Jap.nat.commiss.for UNESCO, 1964. - 264 p.

258. Nelson, John K. Enduring Identities: The Guise of Shinto in Contemporary Japan / John K. Nelson. Honolulu: University of Hawaii Press, 2000. - 324 p.

259. Okakura, K. The Book of Tea / Kakuzo Okakura. Tokyo, N.Y., London: Kodansha International, 1991. - 160 p.

260. Reader, I. Simple Guide to Shinto / Ian Reader. UK: Global Books, 1998. -128 p.

261. Religion in Japan : arrows to heaven and earth / edited by P.F. Kornicki and I.J. McMullen. New York : Cambridge University Press, 1996. - 315 p.

262. Shinto a short history / Ed. by Inoue Nobutaka; transl. by M. Teeuwen and John Breen. - London, N.Y.: Routledge, 2003. - 226 p.

263. Shinto in History. Ways of the Kami / Ed. by J. Breen and M. Teeuwen. UK: Curzon Press, 2000. - 368 p.

264. Sonoda, M. Holy places of Shinto / Minoru Sonoda // International Symposium. «Shinto and Japanese Culture». Tokyo: International Shinto Foundation, 1995. - P. 17-24.

265. Soshitsu Sen XV. Afterword // Kakuzo Okakura. The Book of Tea. Tokyo, N.Y., London: Kodansha International, 1991. -P.135-160.

266. Swann, Peter C. A concise history of Japanese art / Peter C. Swann. Tokyo: Kodansha intern., 1979. - 332 p.

267. Teeuwen, M. Buddhas and Kami in Japan: Honji Suijaku as Combinatory Paradigm / Mark Teeuwen, Fabio Rambelli. London: Routledge, 2003. - 256 p.

268. Teeuwen, M. Watarai Shinto. An Intellectual History of the Outer Shrine in Ise / M. Teeuwen. Leiden: Research School CNWS, 1996. - 471 p.

269. The Third International Symposium of the International Shinto Foundation. «Shape of Religion in the 21st Century In Search of World Со-existence». -Tokyo: International Shinto Foundation, 1997. - 122 p.

270. Earhart, H. Byron. Нихон сю:кё: но сэкай (Мир японских религий) / Н. Byron Earhart. Осака: Сюсёбо:, 1994. - 242 с.

271. Гэндзи моногатари (Повесть о Гэндзи): в 2-х тт. / Под ред. Ямагиси Токухэи. Токио: Иванами, 2001.

272. Каидзаки, Н. Биттю: кагура ни окэру кадзари (Украшения в Биттю: кагура) / Кандзаки Норитакэ // Нихон-но бигаку. № 18. - Токио: Периканся, 1992.-148- 161.

273. Катаяма, Ф. Нихондзин-но кокоро (Душа японцев) / Катаяма Фумихико. Токио: Синдзигбуцуо:райся, 2002. - 317 р.

274. Кин, Д. Нихондзин-но биисики (Эстетическое сознание японцев) / Дональд Кин; пер. X. Канасэки. Токио:Тю:о:ко:ронся, 1990. - 253 с.

275. Кодзики: в 3-х тг. ( Дзё.кан, Накамаки, Ситакан) / Пер. и комм. Цугита Масаки. Токио: Коданся, 2002.

276. Курода, Т. Нихон тю:сэй-но сякай то сю:кё: (Общество и религии средневековой Японии) / Курода Тосио. Токио: Иванами, 1990. - 390 с.

277. Накаи, М. Бигаку ню:мон (Введение в эстетику) / Накаи Масакадзу. -Токио: Асахисэнсё, 1996. -229 с.

278. Нихон-о кадзару. Со.сёку ни миру нихон-но кокоро (Украшая Японию. Душа Японии в декоративном оформлении) // Нихон-но бигаку. № 18. -Токио: Периканся, 1992. - С.52-79.

279. Сёку Нихонги (Продолжение Анналов Японии). Токио: Иванамисётэн, 2000.-567 с.

280. Синто: дзитэн (Словарь синто) / Под ред. Иноуэ Нобутака и др.. -Токио, Ко.бундо:, 2005. 830 с.

281. Синто: кэнкю: но гуробарука-э мукаттэ (Переходя к глобализации исследований синто). Материалы международного семинара (11.11. 2000). -Токио: Международное научное общество синто, 2000. 147 с.

282. Сонода, М. Синто:. Нихон-но миндзоку сю:кё: (Синто религия японского народа) / Сонода Минору. - Токио: Ко:бундо, 1994. - 375 с.

283. Цудзи, Н. Кадзари-но нихон бунка (Японская культура украшений) / Цудзи Нобуо. Токио: Кадогавасётэн, 1998. - 333 с.

284. Энгисики (Дзё:кан). -Токио: Сюэйся, 2000. 1139 с.