автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.22
диссертация на тему: Система гласных в диалектах мокшанского языка в историческом освещении

Полный текст автореферата диссертации по теме "Система гласных в диалектах мокшанского языка в историческом освещении"

На правах рукописи

ИВАНОВА Галина Софроновна

СИСТЕМА ГЛАСНЫХ В ДИАЛЕКТАХ МОКШАНСКОГО ЯЗЫКА В ИСТОРИЧЕСКОМ ОСВЕЩЕНИИ

10.02.22 - Языки народов зарубежных стран Европы, Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии (финно-угорские и самодийские языки)

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

ЙОШКАР-ОЛА 2006

Работа выполнена на кафедре мокшанского языка Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарева»

Научный консультант: доктор филологических наук профессор

Цыганкин Дмитрий Васильевич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук профессор

Кочеваткина Анна Петровна

доктор филологических наук профессор Липатов Александр Тихонович

доктор филологических наук профессор Губанов Алексей Рафаилович

Ведущее учреждение: Марийский ордена «Знак Почета»

научно-исследовательский институт языка, литературы и истории имени В. М. Васильева

Защита состоится 23 июня 2006 г. в 13 часов на заседании диссертационного совета Д 212.116.01 в ГОУВПО «Марийский государственный университет» по адресу: 424001, г. Йошкар-Ола, ул. Пушкина, 30.

С диссертацией можно ознакомиться, в Научной библиотеке ГОУВПО «Марийский государственный университет».

Автореферат разослан _ мая 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук доцент

^ ^ Г. Н. Валитов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. В мордовском языкознании проблемы синхронного и диахронического вокализма мокшанских диалектов до конца не исследованы. Практически неизученным является развитие вокализма непервого слога.

Наше обращение к проблеме вокализма объясняется рядом причин, а именно стремлением:

— во-первых, дать описание фонетической системы гласных мокшанских диалектов в историческом освещении;

- во-вторых, системно и подробно рассмотреть фонетические изменения в системе вокализма первого и непервых слогов слова мокшанских диалектов;

— в-третьих, описать развитие диалектной системы мокшанского языка *в ее реальном'функционировании, так как имеющиеся теоретические работы

в некоторой мере абстрагированы от конкретных условий использования диалектов;

- в-четвертых, определить ареалы распространения фонетических явлений в области гласных.

В выборе данной темы исследования важную роль сыграло и то обстоятельство, что решение многих вопросов не только мордовской, но и финно-угорской лингвистики невозможно без введения в научный оборот упорядоченных данных по исторической фонетике мокшанских диалектов.

Предметом настоящего исследования является вокализм мокшанских диалектов в его историческом развитии.

Цель работы: рассмотреть фонетические системы гласных мокшанских диалектов в историческом освещении; определить, к каким гласным общемордовского и финно-угорского периодов они восходят; проследить этимологии вариантов фонемы <8>\ выявить, какие фонетические процессы способствовали становлению вокализма мокшанских диалектов.

Источники исследования. Материалом настоящего исследования послужили: данные современных мокшанских диалектов и отдельных говоров, родственных финно-угорских языков, заимствования, письменные памятники, словари финно-угорских языков, этимологические словари. Кроме опуб-

^^кованных диалектных текстов и лексикографических источников в диссер-ации использована словарная картотека отдела филологии и финноугроведения НИИГН при Правительстве Республики Мордовия, диалектный материал, хранящийся в архивах кафедр мокшанского и эрзянского языков Мордовского университета, а также текстовый материал, собранный в полевых условиях во время диалектологических экспедиций (1990 - 2005 гг.).

При работе над диссертацией использованы научные труды и публикации (монографии, статьи, тексты) отечественных и зарубежных финно-угроведов.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые в мордовском языкознании подвергаются комплексному историческому и синхронному анализу фонетические системы мокшанских диалектов; по фонологической тождественности гласных выделяется три типа мокшанских говоров: Якающий, экающий и икающий; рассматривается варьирование гласных фонем; делается попытка восстановления гласных прамордовского языка путем междиалектных и межъязыковых сопоставлений; картографируются изоглоссы распространения вокалических явлений; прослеживаются закономерные изменения в системе гласных мокшанского языка. Привлечение обширного, ранее неизвестного или малоизвестного диалектного материала также определяет научную новизну исследования.

Предпринятое комплексное изучение вокализма мокшанских диалектов позволит определить его место и роль в развитии финно-угорского вокали^ ма. ^

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что, опираясь на большой фактический материал, она вносит определенный вклад в синхронно-диахроническое исследование мордовского вокализма. Тем самым обогащается общая теория финно-угроведения в целом. Результаты исследования могут способствовать формированию более точного представления о фонетической системе гласных мокшанских диалектов. Приводимые в работе исследования послужат основой для создания учебников и учебно-методических пособий по диалектологии и исторической фонетике для вузов, составления этимологических словарей.

Диалектный материал и выводы диссертации могут быть использованы при преподавании общих и специальных курсов современных мордовских языков в университетах и институтах, практике изучения мокшанского языка в педагогических училищах и школах, а также процессе проведения занятий в системе повышения квалификации учителей-филологов.

Методология исследования. В работе используются сравнительно-исторический и синхронно-описательный методы исследования. На синхронно-описательном методе базируется описание современного состояния системы гласных фонем мокшанских диалектов. С помощью сравнительно-исторического метода восстанавливается древнее состояние системы вокализма, выявляются пути развития гласных фонем. ^

Транскрипция и оформление диссертации. В диссертации диапекН ный материал дается в транскрипции на основе латинской графики. Такой подход делает необходимым объяснение отдельных транскрипционных знаков: <д> — нелабиализованная гласная фонема среднего ряда среднего подъема, условно называемая редуцированной; [3] — переднерядный вариант фонемы <д>, выступающий в серединных слогах; [э] - заднерядный вариант фонемы <3>, выступающий в серединных слогах; [а] — переднерядный вариант фонемы <Э>, выступающий в конечном открытом слоге I типа мокшан-

ских говоров; [ё] - переднерядный вариант фонемы <д>, выступающий в конечном открытом слоге во II и III типах мокшанских говоров; [ä] — заднеряд-ный вариант фонемы <д>, употребляющийся в конечном открытом слоге; [т|]

— заднеязычный смычный носовой согласный; [L] — велярный глухой переднеязычный смычный боковой согласный; [L'] — палатальный глухой переднеязычный смычный боковой согласный; [R] - велярный глухой переднеязычный смычный боковой согласный; [R'] — палатальный глухой переднеязычный смычный боковой согласный; [J] — палатальный глухой среднеязычный согласный и т. д.

В транскрипции на основе русской графики даются корреспонденции, извлеченные из работ К. И. Ананьиной, Р. В. Бабушкиной, Д. В. Бубриха, С. 3. Деваева, М. Д. Имайкиной, Т. И. Ломакиной, А. П. Феоктистова и др.

Ссылки на источник даются по следующей формуле: автор, год изда-

страница; если в списке использованной литературы под данным годом ■ значится несколько работ автора, рядом с цифрой, обозначающей год издания, пишутся литеры i, г, з и т. д.

Ударение обозначено двоеточием после гласного: [va:l'mä] «окно», [s'uv51'a:ms] «копошиться».

Палатализация согласных отмечена диакритическим знаком /У, который ставится в верхнем правом углу.

В работе имеются условные сокращения, например: ат. — атюрьевская группа говоров центрального диалекта; в. — венгерский язык; к. — коми язык; кар. — карельский язык; м. - мокшанский язык; мр. — марийский язык; прамд.

— прамордовский язык; с.-з. - северо-западная группа говоров западного диалекта; темн.-ат. - темниковско-атюрьевские говоры центрального диалекта; э. — эрзянский язык; э. д. — эрзянский диалектный; ю.-в. — юго-восточный диалект мокша-мордовского языка; ю.-з. - юго-западная группа говоров западного диалекта и др.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Шестифонемная система гласных II и III типов мокшанских говоров является результатом развития семифонемной системы I типа.

2. Фонема <8> первого слога является вторичной, однако ее появление восходит к разным историческим периодам.

»3. Переднерядные и заднерядные варианты фонемы <д> восходят к раз-ш гласным прафинно-угорского языка.

4. Лабиапизованность и палатальность прафинно-угорского *й, отсутствующего в мордовских языках, сыграли свою роль в становлении корреспонденции этого гласного.

5. Вокализм непервого слога мокшанских говоров I типа во многом является продолжением прамордовского вокализма; гласный <ä> в большинстве случаев появился в результате переноса артикуляции прамордовского *а к переднему ряду. В остальных диалектах гласные переднего ряда нижнего и среднего подъемов подверглись сужению.

6. Односложные слова появились вследствие выпадения прамордовского гласного <д> в прафинно-угорских *е-овых и *о-овых основах, продолжение этого процесса наблюдается и в настоящее время.

7. Гласные <и>, <1> в непервом слоге восходят к более древним дифтонгическим сочетаниям *и\>, *у, *у, которые сохранились перед гласными, а в форме множественного числа перед согласными V, 0')п'.

8. Гармония гласных в мокшанских диалектах по сравнению с прафин-но-угорским языком расширила сферу своего действия.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на кафедре мокшанского языка Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарева». По материалам диссертации опубликовано более 40 печатных работ. Основные положения диссертации отражены в монографии «Сис* тема гласных в диалектах мокшанского языка в историческом освещении™ (2006 г.); в учебниках и учебных пособиях: «Краткий курс современного мокшанского языка» (1998 г.), «Мокшень кялень фонетика» (2002 г.), «Мок-шень кялень диалектология» (2002 г.), «Мокшанский язык» (2004 г.), «Мокшень кяль» (2004 г.). Результаты исследования докладывались на международных конгрессах финно-угроведов (Тарту 2000 г., Йошкар-Ола 2005 г.), международных и всероссийских конференциях (Саранск 1994, 1996, 1997, 1998,, 19982, 1999, 2000,, 20002, 2001, 2003,, 20032, 20033, 2004, 2005,, 20052, 2005} гг., Йошкар-Ола 1996 г., Москва 2001 г., Сыктывкар 2004 г.). По теме диссертации преподается спецкурс студентам национального отделения ГОУВПО «Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарева».

Структура и объем исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников, условных сокращений. В работе имеются таблицы, карты. Общий объем составляет 334 страницы компьютерного текста.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Введение носит вводно-теоретический характер. В нем дается обзор состояния изученности вокализма в финно-угорском, мордовском языкознании, а также представлены исходные теоретические основания для исследования исторического вокализма мокшанских диалектов, определяются цели и задачи исследования, научная новизна, его теоретические и методологические основы.

В первой главе «Взгляды ученых - финно-угроведов на проблему вокализма» обосновывается подход к развитию вокализма; мокшанских диалектов, излагается точка зрения автора на данную проблему, исходя из анализа исследований X. Паасонена, Д. В. Бубриха, Э. Итконена, В. Штейница, Д. В. Цыганкина, О. Е. Полякова, С. 3. Деваева, М. В. Мосина, А. П. Феокти-

•:ва, Г. И. Ермушкина, Д. Т. Надькина, В. И. Лыткина, Л. П. Грузова, К. Е. айтинской, П. Равилы, К. Редей, Б. А. Серебренникова, Н. С. Трубецкого, П. Хайду, Р. Бартенс и др.

В разделе 1.1 «Мордовские (мокшанские и эрзянские) диалекты как объект лингвистических исследований» рассматривается история изучения диалектных различий на разных уровнях. Первые упоминания о мордовских диалектах относятся к XVII - XVIII вв. (работы Н. Витсена, Ф. Стра-ленберга, Г. Миллера и др.). Наиболее ранним по времени источником, в котором встречается мордовский материал, является работа голландского ученого Н. Витсена «Северная и восточная Татария» (1692 г.). Особый интерес для лингвистов представляют списки мордовских слов и небольшие связные тексты участников научной экспедиции в Оренбургскую провинцию 1768 -1772 гг. И. И. Лепехина, П. С. Палласа, И. Г. Георги, расшифрованные А. П. Феоктистовым (Феоктистов 1963).

Венгерский ученый А. Регули, посетив Нижегородскую и Казанскую губернии (1845 г.), в полевых условиях собрал образцы мокшанской и эрзянской диалектной речи, которые систематизировал и ввел в научный оборот Й. Буденц. В середине 50-х г. XIX в. другой собиратель мордовского диалектного материала — финский исследователь А. Алквист в специальном приложении к «Опыту мокша-мордовской грамматики» опубликовал мокшанские диалектные тексты.

^^ В первых словарных статьях и текстовых записях нет четкой транскрипции: каждый автор пользовался буквами латинского или русского алфавита совершенно произвольно. Однако эти материалы позволяют составить некоторое представление об отдельных особенностях мордовских языков.

С конца 80-х г. XIX в. исследования мокшанских и эрзянских диалектов связаны с именем финского ученого X. Паасонена. Монография «Mordwinische Lautlehre» (Гельсингфорс, 1893 г.) является первым и самым внушительным трудом по сравнительно-историческому изучению фонетики мокшанских и эрзянских диалектов. Ее объем - 123 страницы, где автор рас-

сматривает современное состояние и историю гласных и согласных звуков первого и непервых слогов слова, обращая внимание на фонетические процессы, которые привели к некоторым изменениям их качества. Отдельные разделы посвящены выпадению, примыканию и прогрессивной палатальной аттракции гласных. В 1902 г. была издана его работа «Каратаи-мордвины».

Другой труд X. Паасонена - «Beiträge zur flnnisch-ugrisch-samojedischen Lautgeschichte», вышедший в Будапеште (1917 г.), в течение долгого времени был настольной книгой для финно-угроведов, занимающихся исторической фонетикой. Однако попытка реконструировать вокализм западных финно-угорских языков, привлекая в качестве сравнения материал из мордовских языков, была проделана чуть раньше А. Генецом (1896 г.). Впоследствии свои результаты он сопоставил с данными венгерского языка, что нашло отражение в работе «Unkarin ensi tavuun vokaalinen suhteet suomalais-lappalaisv mordvalaissiin» (Suomi III, № 16i, 1899). *

В 1910 г. в Санкт-Петербурге вышел в свет «Мордовский этнографический сборник» А. А. Шахматова. К сборнику даются два приложения — «Очерк звуковых особенностей Сухокарбулакского и Оркинского говоров» (с. 721 - 776) и «Краткий очерк морфологии» (с. 777 - 842) с небольшими экскурсами в историю прамордовских звуков.

Зарождение диалектологии как науки связано с именами М. Е. Евсевье-ва, И. Г. Черапкина, Д. В. Бубриха.

М. Е. Евсевьев считал, что изучение говоров во всем многообразии даже самых малых диалектных отличий, во всей сложности междиалектных отношений - первейшая задача только что возникшего национального языкознания. Результатом наблюдений над мокшанскими и эрзянскими говорами является его труд «Основы мордовской грамматики» (1929 г.).

Отдельные аспекты синхронного и диахронического вокализма мордовских языков были объектом специального или попутного исследования в трудах таких отечественных и зарубежных лингвистов, как Й. Синнеи, П. Равила, Н. С. Трубецкой, В. ШтейниЦ, Д. В. Бубрих, Т. П. Миронов, Э. Итко-нен, Н. Ф. Цыганов, П. Хайду, Д. Лако, А. М. Рот, Б. А. Серебренников, В. И. Лыткин, Д. В. Цыганкин, С. 3. Деваев, А. П. Феоктистов, Д. Т. Надькин, К. Редей, Г. И. Ермушкин, М. В. Мосин, О. Е. Поляков, Л. Керестеш, Р. Бартенс идр. g

В 1953 г. опубликована «Историческая грамматика эрзянского языка>Щ Д. В. Бубриха, где даются и предварительные указания по фонетике, в частности по историческому вокализму мордовских языков.

В 60-х годах были изданы исследования синхронного плана фонетико-морфологической системы целого ряда мокшанских и эрзянских диалектов и групп говоров, ознаменовавшие новый этап в изучении мордовских языков: старо-пшеневского говора мокшанского языка (Чудаева 1963: 29), средне-вадского диалекта мокшанского языка (Деваев 1963: 261 — 433), темяшевско-го диалекта мокшанского языка (Бабушкина 1966: 16 — 226), колопинского

говора мокшанского языка (Азрапкин 1966: 226 - 251), щугуровского диалекта эрзянского языка (Цыганкин 1961: 294 - 394), дракинского диалекта эрзянского языка (Якушкин 1961: 197 - 294), приалатырского диалекта эрзянского языка (Марков 1961: 7 - 100), старо-турдаковского диалекта эрзянского языка (Объедкин 1961: 100 — 197), северо-западных говоров эрзянского языка (Ермушкин 1968: 318 — 351), нижнепьянского диалекта эрзянского языка (Надькин 1968: 3 - 199), федоровского диалекта эрзянского языка (Башкортостан) (Биушкин 1968: 199 - 318) и др., большинство из которых нашли отражение в пяти томах «Очерков мордовских диалектов»..

В 70-х г. были исследованы рыбкинско-мамолаевские говоры мокшанского языка (Липатов 1972), эрзянские говоры верховьев рек Черемшана, Шешмы и Кичуя (Татарстан) (Тураева 1972: 235 - 303) и др., в 2000-е г. - се-

(веро-заладные говоры мокшанского языка (Плаксина 2002), атюрьевский го-^ор мокшанского языка (Блашкина 2005).

Первая объемная работа по изучению гласных и согласных обоих мордовских литературных языков с привлечением экспериментально-фонетических и статистических данных о звуковых единицах написана О. Е. Поляковым (1997 г.).

Из говоров запредельной мордвы-мокши изучены только городищен-ский диалект (Ломакина 1966: 289 - 330) и верхне-алатырские говоры (Ананьина 1974).

В настоящее время сравнительно-историческим изучением фонетики мордовских языков в Мордовском университете занимаются Д. В. Цыганкин, М. В. Мосин, О. Е. Поляков.

Большое значение для исследования исторической фонетики мокшанских диалектов имеют труды по родственным финно-угорским языкам. В марийском языкознании вопросы синхронного и диахронического вокализма отражены в работах Л. П. Грузова (19641, 19642, 1965, 1969), Д. Е. Казанцева (1964, 1970, 1975, 1989), И. С. Галкина (1964, 1981, 1986), Г. Берецки (1969, 1994), 3. В. Учаева (1964, 1966), И. Г. Иванова (1964, 1970, 1975, 2000), А. Н. Куклина (1979, 1980, 1983), Н. И. Исанбаева (1964ь 19642, 1975, 1979, 1987), Г. И. Лаврентьева (1968, 1969), 3. Г. Зориной (1981, 1985, 1998) и др., в пермских языках - В. И. Лыткина (1964, 1974, 1975), Е. И. Гуляева (1970), Т. И. Тепляшиной (1978), В. К. Кельмакова (1990, 1993, 1998), П. И. Воронцова ■ 999), в угорских языках - П. Хайду (1966), Д. Лако (1968), Н. И. Терешки-на (1981), Л. Керестеша (1999), Г. Г. Куркиной (2000), в прибалтийско-финских языках - Л. Хакулинена (1953), П. А. Аристэ (1955), Т.-Р. Вийтсо (1973), А. О. Лаанеста (1975) и др.

В разделе 1.2 нашли отражение вопросы классификации мокшанских диалектов. Первая попытка классификации мокшанских диалектов была проделана И. Г. Черапкиным (Черапкин 1930). Ее впоследствии уточнил и дополнил А. П. Феоктистов (Феоктистов 1960). С. 3. Деваев в своих работах предлагает выделить в качестве самостоятельного диалекта средне-вадский

(Деваев 1963: 261 - 433). Традиционной считается последняя классификация, предложенная А. П. Феоктистовым (Феоктистов 1990: 71 - 86), в которой учитываются три аспекта: фонетический, морфологический и территориальный. Такой подход в свое время подверг критике С. 3. Деваев, поскольку при учете всех трех признаков нарушается фонологическая целостность диалекта (Деваев 1966: 3 - 16).

Мокшанские говоры отличаются не только количеством гласных фонем, но и их фонологической тождественностью. В связи с этим мы предлагаем выделить три типа мокшанских говоров:

I тип — Икающий. Он характеризуется наличием в фонологической системе фонемы <а>, например: <ша1'> «желание», <1'а]> «река».

II тип — икающий: фонеме <а> I типа соответствует фонема <е>, а фонеме <е> I типа - <>: <касГ> (I) - <кес!'> (II) «рука»; <кеу> (I) - <к!у> (1П| «камень». ™

III тип — экающий: фонеме <а> I типа соответствует фонема <е>, фонеме <е> I типа - такая же фонема <е>: <раГ> (I) — <реГ> (III) «кол»; <е> (I) — <1> (И) - <е> (III): <1'еу> (I, III) - <гЧу> (II) «дело».

Каждая гласная фонема в зависимости от фонетической позиции реализуется в разных вариантах: <£> - [¡], [I], [5]; <а> - [а], [а], [й]; <е> - [е], [§], [«]; <д>- [ВЦ, и, [5], [а], [6]; <и> - [и], [3], [о]; <о> - [о], [э]; <а> - [а], [3].

Фонема Позиция

сильная слабая

I II III I II III

<i> [i] [i] [i] [i] ti] [i] [i] [П m [i] P]

<ä> [ä] [ä] - - [ä] [ä] -

<e> Tel M Tel Tel Tel Гё1 Tel m Tel

<a> И [S] IS] [S] [8] l§] [д] [S][&] [ä] [д] ига] [ä] [5] [э] [ä] [ё]

<u> tu] [u] [u] [u] [5] [o] tu], [§] [0] [u] [S\ [o]

<o> [0] [o] [o] [o] [о m [o][ä]

<a> N fal [al fal fäl fal falfäl

Несмотря на то что, кроме фонемы <ä>, все остальные - <i>, <е>, <5>" <и>, <о>, <а> — встречаются во всех мокшанских диалектах, они не всегда тождественны фонологически. Так, фонологически тождественными являются <ä> (I) и <е> (II, III), <е> (I, III) и <i> (II). Эта тождественность подтверждается с помощью оппозиций - <ä> (I) / <е> (II) // <i> (I, II, III): <vär'> (I) / <ver'> (II, III) «верх» U <vir'> (I, II, III) «лес»; <ä> (I) / <e> (II) // <a> (I, II, III): <käl'> (I) / <kel*> (II, III) «язык» // <kal'> (I, II, III) «ива»; <e> (I, III) / <i> (II) // <o> (I, II, III): <kev> (I, III) / <kiv> (II) «камень» // <kov> (I, II, III) «луна».

Одинаковые фонетические явления в I типе, с одной стороны, и во II и III - с другой, подтверждают присутствие фонемы <ä> в общемокшанском языке. У общемокшанской фонемы *е таких чередований не происходит. В позиции СнпУС она сохранилась: <mes> «почему?», <ker> «кора», а в позициях CVC', СнпУС', СнпУСнп в говорах II типа сузилась до <i>: <s'ed'i> > <s'id'i> «сердце»; <kel'm3> > <kil'm3> «холодно»; <pek3> > <pik<5> «живот». В то же время общемокшанская фонема *i в сильной позиции сохранилась во всех диалектах: <t'ijöms> «сделать», <piö3> «сосна».

III тип мокшанских говоров является переходным. Он подтверждает, что сужение общемокшанских гласных *ä и *е происходило не одновременно, а последовательно, и началось оно с широкого гласного нижнего подъема *ä, а затем во избежание омонимичных форм в известных фонетических по-

•зициях (между палатальными и нейтральными по мягкости-твердости согласными) гласный среднего подъема *е, испытывая давление со стороны ^ фонемы *<3, тоже начал сужаться. Поэтому фонетические явления, которые в настоящее время действуют в говорах III типа, когда-то были характерны для II типа и, вероятно, будут свойственны I типу, если этому не помешают какие-либо экстралингвистические факторы.

Фонетическое отношение гласных первого и непервых слогов слова можно представить следующим образом:

I тип

Первый слог Серединные слоги Конечный открытый слог

<а> [а] [3] [3] [а] [ä] [u] [i] [i]

<о> [а] [д] [3] [а] [ä] [о] fi] [i]

<и> [а] [8] [3] [a] [ä] [и] [i] [i]

<i> [а] [8] [3] [ä] [<ä] [i] fi]

<е> [ä] [3] [3] [ä] [ä] [i] [i]

<ä> fä] [5] [5] и [¿f] [i] m

<д> [а] [д] [3] [a] [ä] [i] [i]

II, III типы

ь Первый слог Серединные слоги Конечный открытый слог

" <а> [а] [3] [3] [a] [ä] [u] [i] [i]

<о> [а] [3] [э] [a] [ä] [u] [i] [i]

<и> [а] [3] [3] [а] И [u] [i] [i]

<i> [е] [8] [3] [e] [ё] [i] [i]

<е> [е] [3] [э] [e] И [i] [i]

<3> [а] [3] [э] [a] [e] [i] [T]

Если общемокшанская система гласных фонем выглядела так же, как в I типе мокшанских говоров, то становление вокалических систем II и III типов схематически можно представить так:

*i> i (11,111), 5 (И) - *u > u (II, III), д (II)

*е > i (II), е (III) *д>д *о > о

*ä> е *а> а -

В разделе 1.3 «К вопросу о вокализме прафинно-угорского и пра-мордовского языков» излагаются взгляды ученых на проблему вокализма в праязыках. Современные исследователи придерживаются в основном двух точек зрения на качество гласных финно-угорского праязыка. Одна из них принадлежит ученику профессора Э. Леви В. Штейницу, который в книги^ «Geschichte des finnisch-ugrischen Vokalismus» (1944 г.) реконструирует Дь^В первого слога финно-угорского праязыка 11 гласных: 8 полного образования ' и 3 редуцированных. Существование редуцированных гласных в языке-основе, по его мнению, доказывается тем обстоятельством, что в отдельных хантыйских и марийских диалектах в этимологически общих словах наблюдается соответствие редуцированных гласных.

В 1946 г. в № 29 журнала «Finnisch-ugrische Forschungen» вышла рецензия Э. Итконена «Zur Frage nach der Entwicklung des Vokalismus der ersten Silbe in den finnisch-ugrischen Sprachen, insbesondere im Mordwinischen», где он оспаривает роль хантыйского и марийского языков в реконструкции финно-угорского вокализма. По его утверждению, наиболее консервативными из всех финно-угорских языков являются прибалтийско-финские. Одним из его аргументов является то, что в мордовских языках долгим и кратким гласным прибалтийско-финских языков соответствуют разные гласные. Не приводят долгих гласных в уральском праязыке П. Хайду (Хайду 1985: 286 - 289)), Д. Дечи (Décsy 1965: 155). Г. Берецки, привлекая материал марийского языка, отмечает, что он не подтверждает того, что финно-угорский праязык знал корреляции гласных по долготе и краткости, так как долгие гласные прибалтийско-финских языков имеют те же соответствия в марийском, что и краткие (Bereczki 1969: 23 - 34). К. Редей пришел к подобным выводам на материале пермских языков (Rédei 1968: 35 — 45). В. И. Лыткин долгие гласны^^ прибалтийско-финских языков возводит к праприбаптийско-финской эпог^В (Лыткин 1974: 181).

По мнению П. Хайду, нельзя совершенно исключать возможность существования-в праязыке редуцированных гласных, из которых в отдельных языках впоследствии развились гласные полного образования. Вслед за В". Штейницем в порядке аналогии он приводит индоевропейский праязык (Хайду 1985: 286 - 289). Исследователи марийских диалектов Л. П. Грузов, Д. Е. Казанцев опровергают положение о первичности редуцированных гласных в марийском языке. Л. П. Грузов (Грузов 1965: 138) полагает, что редук-

ция в нем связана с перемещением ударения. Она проявляется только в безударных позициях. В говорах лугового и восточного наречий редуцированные гласные вновь превратились в соответствующие гласные полного образования. Д. Е. Казанцев утверждает, что редуцированные гласные в марийском языке не исконного происхождения, а возникли под влиянием тюркских языков (Казанцев 1970: 51 - 64).

Теорию Э. Итконена о существовании в праязыке долгих и кратких гласных последовательно проводит в своих трудах Р. Бартенс (Bartens 1999). Б. Коллиндер вносит в эту теорию изменения, сближающие ее со взглядами В. Штейница: увеличивает число кратких гласных за счет среднерядных е и i и, наоборот, сокращает число долгих гласных (считая, что корреляция по долготе могла быть первичной только у гласных среднего подъема, и не исключено, что не затрагивала даже их) (Collinder 1960: 269 — 271). * Г. И. Ермушкин считает, что мордовские языки также не дают особых подтверждений тому, что в прафинно-угорском языке было количественное различие гласных. Для первого слога финно-волжского праязыка он реконструирует краткие *а, *ä, *о, *е, *и, *0, *i и долгие *ö, *ё (*й ?, *Г?) (Ермушкин 1989: 57, 61).

Вне первого прафинно-угорского слога, согласно теории большинства исследователей, были известны широкие гласные *a/*ä и узкий *е (Lak6 1933: 173; 1965: 16; Hajdü 1966: 51; Redei 1968: 41; Лыткин 1974: 192; Мосин 1989: 16; Ермушкин 1989: 62-66; Поляков 1997: 14).

Д. В. Цыганкин в своих последних работах делает предположение о том, что в прафинно-угорском языке могли присутствовать и односложные корни, оканчивающиеся на согласный. Об этом свидетельствуют данные хантыйских диалектов, в которых достаточно много неинтегрированных именных и глагольных корней, функционирующих в роли самостоятельных слов и имеющих прямые соответствия в мордовских языках, где они реализуются как основы глагольных и именных лексем (Цыганкин 20031: 228, 109 — 113; 20032: 216-228).

В вопросе о качестве гласных прамордовского первого слога среди ученых особых разногласий нет. Вслед за X. Паасоненом большинство считает, что в первом слоге общемордовского слова употреблялись гласные фо-емы <а>, <о>, <u> - <ä>, <е>, <i> (Паасонен 1903: 72; Бубрих 1953: 172; еоктистов 1993: 14; Ермушкин 1997: 27 и др.). Гласные [?], [I] имеют вторичный характер (Паасонен 1903: 81). Гласный [Э] / [э] возник из узких гласных полного образования [i], [и] в неударяемом положении (Бубрих 1953: 172). В. И. Лыткин видит хронологическую связь в прояснении редуцированных гласных в мордовских и русском языках. Финно-угорский *и мог перейти в прамордовский редуцированный *й > о так же, как и индоевропейский краткий и в общеславянский ь > русский о (Лыткин 1974: 162).

Э. Итконен считает, что количественные оппозиции по долготе и краткости, которые отмечались в финно-волжском периоде, к раннемордовскому

периоду исчезли. Из кратких и долгих гласных верхнего подъема остались только долгие: *Т, *й; из гласных среднего подъема - только краткие: *о, *е. Причем в долгом *ы слились три гласных финно-волжского праязыка - *й, *д, *о. В долгом / слились гласные */, *ё, *е. Зато оппозиционные пары образовали широкие гласные нижнего подъема: *а - "а; *е — *£. Оппозиция по долготе и краткости исчезла в поздний период развития общемордовского языка. Система гласных стала выглядеть таким образом: а ей- / о е. Все эти гласные сохранились в мокшанском языке (Ккопеп 1946: 310).

В мордовской лингвистике до сих пор остается открытым вопрос о качестве гласных общемордовского непервого слога.

Одной из распространенных точек зрения является то, что в прамор-довский, а также в раннеэрзянский и раннемокшанский периоды вне первого слога употреблялись только гласные полного образования. л

По мнению X. Паасонена, в непервых слогах в прамордовском язык^ скорее всего, встречались лишь узкие гласные заднего и переднего рядов. Не касаясь качества конкретных гласных, он обозначает узкие гласные заднего ряда знаком У," а узкие гласные переднего ряда - знаком У. Общемордовский У в положении переду перешел в г, а ¥ — в /'. Во всех остальных случаях узкий гласный заднего ряда У перешел в ^ а узкий гласный переднего ряда У - в д. В абсолютном исходе слова У > а, У > 3. В общемордовском языке X. Паасонен выделяет еще два широких гласных - *а и *а (Рааэопеп 1903: 83 -84; 99).

Д. В. Бубрих в прамордовском непервом слоге называет конкретные гласные полного образования - а, и, / (0, которые в большинстве эрзянских диалектов сохранились, а в других в результате ассимилятивных процессов, действующих в языке, перешли в о, е. В мокшанском языке в безударном положении и, » (Т) перешли в д, а в исходе слов в значительной части диалектов -ваий. По мнению Д. В. Бубриха, архаичность гласных и, I доказывает и тот факт, что в современных мокшанских и эрзянских диалектах в анлауте слов наблюдаются случаи стечения согласных, чем нарушается установка на употребление в начале слова не более одного согласного. Это связано с выпадением гласного общемордовского первого слога. Гласный второго слога, оказавшись в роли первого гласного и выйдя из сферы действия закономерностей, охватывающих непервые слоги слова, «легко сохранил те произносив тельные особенности, которые были свойственны гласным непервого слог* до действия закономерностей», и «в подавляющем их большинстве перед нами в первоначально втором слоге у и и (ы), но не о и е» (Бубрих 1953: 171 — 172,11).

Д. Т. Надькин указал, что на возникновение редуцированного гласного в мокшанском языке, так же, как и в марийском, оказала определенное влияние тюркская языковая стихия (Надькин 1988: 6).

Другая группа ученых, исходя из наличия в мокшанском языке и в некоторых эрзянских диалектах редуцированного гласного, предполагает при-

т

сутствие редуцированного гласного и в прамордовском языке. Далее в период самостоятельного развития языков, примерно с середины I тыс. н. э., из общемордовского редуцированного гласного в эрзянском языке развились гласные полного образования (Шахматов 1910: 812-819; Деваев 1963: 272; Серебренников 1967: 23; Цыганкин 1979: 18-33; Мосин 1989: 17 и др.). А в некоторых эрзянских диалектах, как и в мокшанском языке, он сохранился, так как там создались наиболее благоприятные фонетические условия, при которых действие ассимилятивных процессов в области гласных было минимальным (прежде всего, сохранение ударения в первом слоге) (Цыганкин 1979:60).

Еще А. А. Шахматов отмечал, что в общемордовском языке современным гласным оркинского и сухокарбулакского говоров могли соответствовать разные звуки. Например, а в одном случае восходит к общемордовско-*а: modava «по земле», tarka «место», в другом случае - к общемордовскому *а: kuda < kuda «дом», kalda < kalda «о рыбе». Во многих эрзянских диалектах ему соответствуют о, е. Гласный у в начальном слоге восходит к *у: syr'e «нитка», syrgams «трогаться», в серединных слогах — к *а: pizyn'e «гнездышко», сарату lofca «кислое молоко». В праэрзянском языке в глагольных основах А. А. Шахматов выделял основы на гласный а и на гласные неполного образования owe, которые впоследствии в эрзянском языке прояснились, а в мокшанском сохранились. Сохранение или выпадение конечного гласного основы он ставил в зависимость от фонетической позиции (Шахматов 1910: 812-819).

В ранний период общемордовского языка Д. Т. Надькин тоже различал основы на гласные неполного образования заднего и переднего рядов. Продолжателями последних являются те современные мокшанские глагольные основы, которые в «формах апробации» заканчиваются на согласный, например: чув-тано «копаем», макс-тано «даем» (Надькин 1972: 72 — 73).

А. П. Феоктистов склонялся к мнению, что «прамордовский язык вне первого слога знал один редуцированный гласный переднего ряда ь и один редуцированный гласный заднего ряда ъ. В современных эрзянских диалектах эти гласные представлены в виде о, е, у, и, ы, а в мокшанских — ь, ъ» (Феоктистов 1993: 16).

• Относительно качества гласных прафинно-угорского языка нам более близка точка зрения Э. Итконена. Вокализм прафинно-угорского языка, состоявший из кратких (i, е, 3, и, о, а, и) и долгих гласных верхнего и среднего подъема (Г, й, б, ё), к прамордовскому периоду подвергся существенному изменению: в связи с тем, что исчезла фонема <ü>: ф.-у. *küje «змея» > м. [kuj], э- [guj], ср.: ф. куу, эст. küü-, мр. кишке, у. кый (ЭВ 1998 : 41); ф.-у. *lüpsa > м. [lofcá], э. [lovso] «молоко», ср.: ф. lypsaa, эст. liipsma «доить», мр. люшташ «молоко» (ЭВ 1998: 96 - 97) и утратилось противопоставление гласных по длительности (как и в некоторых родственных языках: марийском, пермских), сократилось общее количество гласных.

Несмотря на очевидную пестроту, гласные первого слога мокшанских диалектов в основном отражают особенности вокализма прамордовского периода, которые складывались на основе домордовских, о чем свидетельствуют соответствия из эрзянского языка и других родственных финно-угорских языков: например, ф.-у. *а - м., э. [а] - ф.-у. *s'ata «сто» > м. [s'adä], э. [s'ado], ср.: ф. sata, эст. sada, х. sat (ОФЯ 1: 424); ф.-у. */, */ - м., э. [i] - ф.-в. *inâe- > м. [inzi], э. [inze] «гость», ср.: ф. ihminen, эст. inimene «человек», веп. инехмон «женщина» (ЭВ 1998: 53); ф.-у. *píre «огород» > м. [p'ir'f] «огороженный двор», [per'a-ms] «огородить», э. [per'e], [pir'e] «огород», ср.: ф. piiri, эст. piir «рубеж, граница»; саам, birrâ (КЭСКЯ 1970: 219); ф.-у. *е — м., э. [е] - ф.-у. *were «кровь» > м. [ver] (> м.д. [vir1]), э. [ver] (> э. д. [vär]), ср.: ф. veri (yeren), эст. veri (vere), в. ver (ОФЯ 1: 412); ф.-у. *ä - м., э. [а] - ф.-п. *päsk3

«орех» > м. [päät'a] (> м. д. [peâ't'ë]), э. [peät'e], ср.: ф. pähkinä, эст. pähkel __

(ОФЯ 1: 428); ф.-у. *и, *й - м., э. [и] - ф.-у. *nur¡e- > м. [nuvams], э. [nuvs'emsJ^Bf «дремать», ср.: ф., эст. пиккиа «лечь спать, уснуть, дремать», в. nyugszik «отдыхать, спать» (ЭВ 1998: 122); ф-у. *pûtta- > м. [puta-], э. [puto-] «положить, поставить», ср.: эст. puutuma «касаться, коснуться», ф. puutua «браться, взяться» (ЭВ 1998: 155); ф.-у. *о, *5 - м., э. [о] - ф.-у. *kolme > м. [kolmä] э. [kolmo] «три», ср.: ф. kolme, эст. kolm (kolme), саам, gol'bmâ, х. kolàn (ЭВ 1998: 76); ф.-у. *п'51а- или *n'ôle- > м., э. [nolams] «лизать», ср.: ф. nuoîe-, эст. nooli, саам, njoallo-, манс. n'olant- (ЭВ 1998: 120). В большом количестве основ к прамордовскому периоду прафинно-угорский *и расширился до [о], а прафинно-угорский *о сузился до [и]: ф.-у. Чите или *1ице > м., э. [lov] «снег»; ср.: ф. lurni, мр. ¡um (ЭВ 1998: 97); ф.-у. *kota «юрта, хижина, шалаш» > м. [kud], э. [kudo] «дом, изба, квартира»; ср.: ф. kota, эст. koda «сени, дом, палата», саам, goatte, мр. куды, кудо «лачуга, шалаш, летняя кухня», у. куа, куала «шалаш», к.-п. -ку. керку «дом, изба» (ЭВ 1998: 82).

Редуцированный гласньШ в группе слов появился еще в прамордовское время. Но более широкое распространение он получил позже в общемокшанском языке, где развился из узких гласных верхнего подъема [u], [i] в безударном положении, а впоследствии в отдельных говорах по аналогии мог попадать и под ударение: [p§Lta:ms] «сжечь» — [pâ:Ln'ôms] «сжигать»; [pâldâmn'e:] «комочек» - [pâ:ldâm] «ком», в др. [pu:ldâm].

Развитие вокализма непервого слога, по всей вероятности, идет от пра-^^ мордовских гласных [*а], [*ä], [*3], [*э], которые восходят к а/а -овым и е-^^ овым основам. В I типе говоров прамордовский *а в середине и в конце слова после велярных согласных сохранился, между палатальными или палатализованными, а в исходе слова после палатальных перешел в [ä]. Во II типе в непервом слоге гласный [а] восходит к такому же *а прамордовского периода; [Э], [С] - к прамордовскому * д, а [э], [ä] - к прамордовскому *5\ полуширокий гласный [е] появился в результате сужения прамордовского *ä, а

ВЬ"

узкий гласный верхнего подъема [¡] восходит к *е. Во многих словах конечный гласный основы выпал.

Относительно прафинно-угорского ударения в своей работе мы придерживаемся следующей концепции:

1) в прафинно-угорском языке ударение падало на первый слог. Это предположение из всех существующих нам кажется наиболее убедительным, так как: оно имеет наиболее широкое распространение среди современных финно-угорских языков; гармония гласных нуждалась в фонетически сильном первом слоге; с этой позиции можно объяснить отпадение конечных гласных (которое тоже предполагало ослабленный ауслаутный гласный) и противопоставленность вокализма первого слога, отличавшегося качественным и количественным разнообразием, непервому слогу (Кельмаков 1986:

V 123 -124);

2) в прамордовском языке в системе ударения появилась новая закономерность: с узких гласных первого слога оно стало переходить на непервый слог, если там находились широкие [а] или [а].

Раздел 1.4 «Основные периоды в развитии мокшанского вокализма». Фонетическая система гласных в процессе исторического развития претерпевает те или иные изменения. Учитывая совокупность фонетических процессов, свойственных обоим мордовским языкам или одному из них, и опираясь на работы В. И. Козлова (1960), А. П. Феоктистова (1993), О. Е. Полякова 1993), Л. Керестеша (1987), Г. И. Ермушкина (1994, 1997), Д. В. Цыганкина (2000), мы придерживаемся следующей периодизации в развитии мокшанского вокализма:

1) прамордовский (или общемордовский) период - от момента отделения мордовской общности от марийской до разделения ее на две части (I -VII в. н. э.). Фонетические процессы, происходившие в данный период, имели одинаковые последствия в обоих мордовских языках. Эта эпоха характеризуется формированием ударения мокшанского типа, что положило начало изменениям в фонетическом строе слова, в частности, сужению гласного первого слога; в известной группе слов редукции узких гласных верхнего подъема первого слога и т. д.

В позднепрамордовское время (V — VII вв.) значительно усилилась ^ тенденция образования территориальных диалектов внутри общемордовско-Р го языка; наблюдается: а) прояснение редуцированного гласного непервого слога перед согласными Ц], [V]; б) начало выпадения безударного [Э] первого слога;

2) прамокшанский (общемокшанский, или дописьменный мокшанский) — с VII в. до конца XVII в. Он характеризуется самостоятельным развитием мокшанского языка. На раннем этапе (VII — XVI вв.) фонетические явления имеют общемокшанский характер. Сюда можно отнести: 1) прояснение редуцированного гласного в ауслате: [рП'Э] > [рП'<5], [в'еГтЭ] > [в'еГт'й]; 2) завершение образования сочетаний согласных в анлауте в ряде диалектных ти-

пов в результате выпадения гласного первого слога типа [ps'i] «жарко, горячий» (ср. э. [pis'i]); [kät'ims] «плясать» (ср. э. [kiät'ems]);

3) современный мокшанский - с XVIII в. по настоящее время. Здесь можно выделить два периода:

а) ранний (с XVIII в. до второй половины XIX в.). Его отличает окончательное оформление фонетических особенностей основных диалектных типов: I) сужение общемордовских гласных переднего ряда *ä > [е], *е > [i], ауслаута [â]>[ê] в юго-восточной и юго-западной зонах; 2) стяжение конечного согласного с предыдущим гласным в не-а-овых дифтонгических сочетаниях: [mazî] < *mazîj «красивый», [kuc'u] < *kuc'uv «ложка».

К этому периоду относятся начало большой миграции мокшанского населения в восточном направлении и появление смешанных диалектов и говоров (Ермушкин 1997: 24);

б) поздний (со второй половины XIX в. до настоящего времени). Происходит выбор диалектной базы для литературного языка и развитие письменности и литературы. В настоящее время в ряде диалектных типов наблюдаются: 1) чередование узких гласных [u], [i] с [з] / [3] в безударном первом слоге при появлении широкого гласного вне первого слога: [sur - särn'e] «палец - пальчик», [pil'gë - p^l'gân'e] «нога - ножка»; и как следствие - междиалектные чередования узких гласных [u], [i] с [3] / [3] в ударном первом слоге: [рэгэгп] // [ригэш] «овод», [mâr'd'3] // [mir'd'íí] «муж»; 2) расширение [и] > [о] в ауслауте: [dodo] < [todu] < *toduv «подушка»; [ос'о] < [ос'и] < *oc'uv «большой»; 3) редуцирование широких конечных гласных в безударном положении: [ku.dn'a] «домик» (ср.: [kudn'ä:]), [va:rmä] «ветер» (ср.: va:rma); 4) расширение прамордовского *е в первом слоге между велярными согласными: [vär] < *ver «кровь», [kär] < *кег «кора», [mäs] < *mes «почему?».

В разделе 1.5 «Междиалектные и внутридиалектные чередования гласных», состоящем из двух подразделов — 1.5.1 «Чередования гласных первого слога» и 1.5.2 «Чередования гласных исхода слова», картографируются изоглоссы распространения фонетических явлений в области гласных.

Во второй главе «История гласных первого слога» основное внимание уделяется историческому анализу вокализма первого слога; рассматриваются фонетические процессы, приведшие к изменению их качества.

Раздел 2.1 «История фонемы <i>». Фонема <i> встречается во всех мокшанских диалектах. Большую распространенность она имеет в говорах II типа, где идет параллельно фонеме <е> других диалектов: (II) <s'ijol'>, (I, III) <s'ej6P> «еж»; (II) <kimön'>, (I, III) <kemôn'> «десять» и др.

В говорах I и III типов в безударной позиции качество гласного [i] сохраняется, во II типе вместо [i] выступает [3]: (I, II, III) [s'i:mâms] «пить», [s'i:mi] «он пьет», но (II) [s'3ma:n] «я пью», [s'3pt'a:mä] «мы пьем», ср.: (I, III) [s'ima:n], [s'ipt'a:mà]. В подтипе la' чередование [i] с [Э] наблюдается и под ударением.

Этимологически [i] первого слога берет свое начало от гласных *а, *ä, *е, *ё, *i, *i/*ü, *Т, *ü, *о финно-угорского языка-основы, которые еще в пра-мордовском языке слились в узком гласном. Из них закономерными изменениями являются: м. [i] < об. мд. */ < ф.-у. *е, *ё: м. [ir'd'ôs], э. [ir'd'eks] «ребро» < ф.-у. *ertä- (КЭСКЯ 1970: 206); м. [kizä], э. [kizç] «лето» < ф.-в. *kesä «год, лето» (ЭВ 1998: 70); м. [l'iSmóí] / [l'iS'mè], э. [l'iäme] «лошадь» < ф.-в. *lesmä (ЭВ 1998: 96); м. [n'il'S-ms], э. [n'il'e-ms] < ф.-у. *пё!е- «проглотить» (ЭВ 1998: 120); м. [mi-], [mij-], э. [mije-] < ф.-у. *mëke- «продать» (ЭВ 1998: 107); м. [i] < об. мд. */' < ф.-у. *ä: м. [sîj], э. [sîj] < ф.-у. *säje «гной» (ОФЯ 1: 408); м„ э. [vij] < ф.-у. *wäke «сила» (ЭВ 1998: 35); м. [t'iäe] / [t'iâ'ë], э. [t'ikSç]

< ф.-у. *täskä «трава, сено» (ЭВ 1998: 185); в меньшем количестве слов м. [i]

< об. мд. */' < ф.-у. */, *Г: м. [p'iz'Sm], э. [p'iz'em'e] «дождь» < ф.-в. *pisä- (ЭВ 1998: 142); м. [inzî], э. [inie] «гость» < ф.-в. *ince- (ЭВ 1998: 53); м.

4Í>fviz'd'<3ms], э. [viz'd'ems] «стесняться» < ф.-у. *wïse- (ЭВ 1998: 34).

В словах типа [kiv] «камень», [t'iv] «дело» [i] появился на мокшанской почве в результате сужения прамордовского *е.

Раздел 2.2 «История фонемы <ä>». Распространение фонемы <ä> в диалектном плане ограничено. Она встречается в группе говоров I типа.

По употреблению гласного [а] можно выделить две группы: 1) говоры, которые сохранили прамордовский *ä в позициях äC', аСнп, C'äC', С'аСпп, СнпУСнп (краснослободско-темниковские): [äl1] «подол», [ääi] «колодец», [l'äj] «река», [t'äst'ä] «звезда», [käz] «злоба»; 2) говоры, в которых [а] < *е в позиции Сип VC (рыбкинско - мамолаевско — теризморгско — лепченско -левженские): [kär] «кора», [varas] «телок», [mäs] «почему?».

Этимологически [ä] первого слога не однороден. В прафинно-угорском языке ему предшествовали *ä, *е, *ё, *а, */,*/.

В большинстве слов [ä] первичен и берет свое начало от такого же гласного *ä финно-угорского праязыка: м. [ä], э. [е] < об. мд. *ä < ф.-у. *ä: м. [s'äpa] / [s'epë], э. [sçpe] < ф.-у. *säppä «желчь» (ОФЯ 1: 411); м. [jäR'ka] / [jeR'kë], [eR'kë], э. [er'ke] «озеро, родник» < ф.-у. *järk3- «озеро» (Грузов 1965: 91); м. [käd'] / [ked'], э. [ked'] < ф.-у. *käte «рука» (ОФЯ 1: 412). К закономерным соответствиям также можно отнести: м. [а], э. [е] < об. мд. *ä < ф,-у. *е, *ё: м. [n'är'] / [n'er'], э. [п'ег1] «клюв, рыло» < ур. *пеге «нос» (ОФЯ 1 :

«00); м. [vät'öms] / [vet'ôms], э. [ved'ams] / [vet'ams] < ур. *wetä- «вести» (ОФЯ : 405); м. [шаГ] / [теГ] «желание», э. [теГ] < ф.-у. *mële «ум, разум, настроение» (КЭСКЯ 1970: 180); м. [päL'kä] / [peL'ke], э. [pel'ka] «большой палец» < ф.-у. *pële-ka (ЭВ 1998: 139). В группе слов м. [ä], э. [е] восходят к об. мд. *ä < ф.-у. *а: м. [s'äl'i] / [s'el'i], э. [s'el'ej] / [s'el'eri] < ф.-у. *s'ala «вяз» (ОФЯ 1: 414); м. [pa^gad'Sms] / [per)g5d'5ms] «налиться» < ф.-у. *ракка- «лопаться, треснуть, распуститься» (ОФЯ 1:420).

Раздел 2.3 «История фонемы <е>». Фонема <е> наибольшее распространение имеет в III типе говоров. В прочих диалектах в одних словах ей

соответствуют [е] или [i], в других - [а], [е], [i]. Употребление гласного [е] находится в прямой зависимости от фонетического окружения.

В позиции СнпУС [е] встречается во всех мокшанских говорах, лишь в подгруппе 1а вместо [е] выступает гласный [ä]: (I) [kerams], (Га) [kärams], (II) [kerams], (III) [keráms] «отрезать»; (I) [ver], (la) [vär], (II) [ver], (III) [ver] «кровь». В некоторых говорах подгруппы 11д в результате палатализации последующего согласного гласному [е] соответствует гласный [i]: [vir'] «кровь», [vir'Sske] «ягненок», [kir'Sms] «отрезать». В позициях C'VC', CunVCnn, СнпУС', C'VCim гласный [е] употребляется только в I и III типах говоров, а во II типе ему соответствует [i]: (I, III) [med'], (II) [mid'] «мед»; (I, III) [ved'], (II) [vid1] «вода». Этот [е] восходит к общемокшанскому *е, который в свою очередь берет начало от общемордовского *е (ср. э. [е]).

Существует большая группа слов, где в позициях СнпУС', С'УСнп, ре-^»v же C'VC', СнпУСнп во II и III типах выступает гласный [е], а в I типе — глас-^р^ ный [ä]: (II, III) [теГ], (I) [mäl'J «желание», (И, III) [ver'], (I) [vär'] «верх». В данном случае [е] появился в результате сужения прамордовского *ä, который сохранился в I типе, а во II и III типах перешел в [е], как и в эрзянском языке.

В начале небольшой группы слов во II типе выступает [je] из прамордовского *jä, которому в I типе соответствует [ä] или [jä], в III типе — [е] или De]: (I) [äj] / [jäj], (III) [ej] / [jej], (II) [jej] < *jarje «лед» (ОФЯ 1: 413); (I) [йЩ / [jääa], (III) [е5ё] / [jesé], (II) [jeS'é] < *jäsä «прохлада» (Керестеш 1986: 37).

Что касается домордовского состояния гласного [е], то его можно возвести к гласным *е, */, *i/*ü, *ü, *ä, в единичных случаях к *ё и *Т.

В самом большом лексическом пласте мокшанский [е] является корреспонденцией гласного верхнего подъема м. [е] (> м. д. [i]), э. [е] < об. мд. *е < ф.-у. */': м. [pej] (> м. д. [p'ij]), э. [pej] < ур. *pir¡e «зуб» (ЭВ 1998: 138); м. [s'ejö-Г] (> м. д. [s'ijd-1']) < ф.-у. *s'ije-le «еж» (ЭВ 1998: 162).

В достаточно большом лексическом пласте м., э. [е] (> м. д. [i]) < об. мд. *е < ф.-у. *й или *i/*ü: м. [kel'má] (> м. д. [kil'mé], [kel'mé]), э. [kel'me] (> э. д. [käl'mä]) < ф.-п. *külmä «холод, холодный» (ОФЯ 1: 431); м. [s'el'gá] (> м. д. [s'il'gé]), э. [s'el'ge] < ф.-у. *s'ilke/*s'ülke «слюна» (ОФЯ 1: 419).

В большой группе слов м., э. [е] (> м. д. [i]) < об. мд. *е < ф.-у. *е: м. [med'] (> м. д. [mid']), э. [med'] < ф.-у. *mete «мед» (ОФЯ 1: 422); м. [vedraä] /^Ь [vidraä], э. [ved'r'ekS] / [ved'aka] «телочка» < ф.-у. *wede (ЭВ 1998: 29). ^^

В меньшем количестве слов — м. [е] (> м. д. [i]) < об. мд. *е < ф.-у. *ä: м. [kemä] (> м. д. [kimé], [kemé]), э. [kerne] (> э. д. [kämä]) < ур. *kämä «крепкий, твердый» (ОФЯ 1: 408); м. [река] (> м. д. [piké], [рекё]), э. [реке] < ф.-у. *päkka «живот» (ЭВ 1998: 138).

В немногих словах гласный [е], берущий начало от общемордовского *е, сохранился лишь в эрзянском языке, а в мокшанском сузился до [i]: м. [s'iväns], э. [s?vems] «съесть, скушать» < об. мд. *sev3ms < ф.-у. *sewe- (ЭВ

1998: 173); м. [6¡vga] (> м. д. [ôivgê]), э. [6evgeI'J «калина» < ф.-у. *sew3 (ЭВ 1998:211).

Раздел 2.4 «История фонемы <а>». В первом слоге гласный [а] имеет большую частотность распространения. Наиболее характерные для него фонетические позиции VCnn, VC, VC', VC', CVC, CVC, C'VC. В первом слоге [а] ударный.

В мокшанском языке сохранился огромный лексический пласт, в котором м., э. [а] < об. мд. *а < ф.-у. *а: м. [maksá], э. [makso] < ур. *maksa «печень» (ОФЯ 1: 400); м. [kal], э. [kal] < ур. *kala «рыба» (ЭВ 1998: 57); м. [jalga], э. [jalgo] < ф.-у. *jalka «нога» (ОФЯ 1: 412). Но только к одному прафинно-угорскому *а его возводить нельзя.

В некоторых словах мокшанский [а] является корреспонденцией пра-финно-угорского гласного переднего ряда *а: м., э. [а] < об. мд. *а < ф.-у. *à: м. [t'alâ], э. [t'alo], [t'el'e] < ф.-у. *tà!wà «зима» (ОФЯ 1: 413); м. [karu], э. [karvo] «муха» < ф.-у. *kàrpâ (ЭВ 1998: 61); в другой группе слов - следствием развития прафинно-угорского *б: м. [а] < об. мд. *а < ф.-у. *д: м. [lajma] (> м. д. [lajmê]) «черемуха», [lajmar'] «ягода черемухи», э. [Гош] «черемуха» < ур. *1дте (ЭВ 1998: 95); м., э. [nal] «стрела» < ур. *пд!е (ЭВ 1998: 114).

В нескольких лексемах [а] < *о: м. [sal], э. [sal] < ф.-п. *sola «соль» (ОФЯ 1: 429); м. [паг], э. [паг] «трава» < ф.-у. *поге (ЭВ 1998: 115); или [а] < *и: м. [kandâ] «основание» < ф.-у. *kunta «род» (ОФЯ 1: 413); м. [sazâr], э. [sazor] < ф.-п. *susar3 «сестра» (ОФЯ 1: 426).

Раздел 2.5 «История фонемы <о>». В мокшанских диалектах фонема <о> имеет широкое распространение. Она встречается во всех фонетических позициях, кроме C'VC'. В отдельных зонах центрального диалекта в нескольких местоименных основах вместо <о> выступает <д>: [man] «я», [tan] «ты», [san] «он», но [шоп'] «меня, мой», [ton'] «тебя, твой», [son'] «его».

В развитии гласного [о] можно выделить следующие корреспонденции: [о]< *о; [о] < *и; [о] < * о; [о] <*а; [о] <*/~*е, [о] <*й; [о] <*а. К закономерным изменениям следует отнести: [о] <*и, [о] <*о: м., э. [о] < об. мд. *о < ф.-у. *и — м., э. [tolga] < ур. *tulka «перо, крыло» (ОФЯ 1: 400); м., э. [toi] < ур. *tule «огонь» (ОФЯ 1: 403); м., э. [о] < об. мд. *о < ф.-у. *о - м., э. [о5] «город» < ур. *woca «забор, затон» (ОФЯ 1: 408); м. [kolmà], э. [kolmo] «три» < ф.-у. *kolme (ЭВ 1998: 76 ); м., э. [roz'] < ф.-п. *гос'з «рожь» (ОФЯ 1: 428).

Нами зафиксировано 12 слов, в которых [о] восходит к гласным переднего ряда */' !*ü, *i или *е: м., э. [о] < об. мд. *о < ф.-у. *¡ / *ü, *i или *е: м. [s'oks'â] (> м. д. [s'oks'ë]), э. [s'oks'] < ф.-у. *siks'e / *süks'e «осень» (ЭВ 1998: 164); м. [joáá] «чувство, состояние, расудок» < ф.-у. *isa (ЭВ 1998: 47); м. [sotâms], э. [sodoms] «повесить (на что-либо), привязать (к чему-либо)» < ф.-в. *sita ~ *seta (ЭВ 1998: 167) и др. -

На остальные гласные приходится по два-три соответствия.

Развитие таких слов, как *tulka могло произойти в следующей последовательности: *tu:lka > *tulka: > [to:lga]. В общемордовском языке широкий [а] конца основы мог легко перетянуть ударение на себя, в связи с этим узкий гласный первого слога, утратив ударение, оказался в слабой позиции. Дальнейшее развитие могло пойти таким образом: ослабший гласный первого слога выпал и образовалось односложное слово со стечением согласных в начале. Однако мокшанский язык выбрал другой путь: перед сочетанием согласных гласный первого слога расширился, перетянув ударение на себя. Происходило это, видимо, в период становления ударения мокшанского типа, которое еще не было закреплено за широким гласным непервого слога.

Раздел 2.6 «История фонемы <и>». Мокшанская фонема <и> первого слога исторически восходит к гласным *и, *й, *о, *ô, *i/*ü, *а прафинно-угорского языка. Одни из них сохранились, другие расширились или сузи-^^ лись до [и] еще в прамордовское время. К закономерным соответствиям дует отнести: [и] < *о; [и] < *и: м., э. [и] < об. мд. *и < ф.-у. *«: м., э. [sur] ^ «палец» < ур. *su5t3 или *$и&з «палец» (ОФЯ 1: 400); м. [ufams], э. [puvams] < ф.-в. *puwe- «дуть» (ЭВ 1998: 152); м. [sura-], э. [биго-] «прореживать, делать редким» < ур. *sur3- «разрезать» (ОФЯ 1: 406); м., э. [и] < об. мд. *и < ф.-у. *о: м. [иг], э. [иго] < ф.-у. *ога «шило» (ЭВ 1998: 197); м. [kud], э. [kudo] «дом, изба, квартира» < ф.-у. *kota «юрта, хижина, шалаш» (ЭВ 1998: 82); м. [kuvá], э. [kuvo] < ур. *кора «кора» (ОФЯ 1: 403). В группе слов [и] является корреспонденцией прафинно-угорского гласного нижнего подъема *а: [и] < *и < *а: м. [us'ka], э. [us'ke] «проволока» < ф.-у. *was'ka «железо (металл)» (ЭВ 1998: 199); м. [juksâms], э. [juksçms] < ф.-п. *jaksa- «развязать, распутать, освободить» (ОФЯ 1: 430); м. [tulü], э. [tulo] «пробка, затычка, клин» < ф.-п. *talpa «клин» (ЭВ 1998: 190); м. [utâm], э. [utomo] «амбар» < ф.-у. *ajta (ЭВ 1998: 199).

Раздел 2.7 «История фонемы <д>». В развитии фонемы <д> можно выделить три направления: 1) м. [3] / [э] < об. м. [3] / [э] < об. мд. *и, */. Такой [Э]/[з] имеется во всех мокшанских диалектах, а в эрзянском ему соответствуют гласные полного образования. Причина редуцирования пра-мордовских *и, % скорее всего, заключается в изменении акцентуации. Этому могли способствовать и последующие сочетания согласных (в большин- _ стве случаев с [г]), которые сохранились еще с домордовского времени: м. ^В [târva], э. [torva] «губа», ср.: ф. (игра «рыло, морда», мр. турвб, у. môpnô, к. тырп (ОФЯ 1: 411); м. [pârgams], э. [porgams], [purgams] «брызгать», ср.: ф. ригки «сносить, разбирать», к. пуркбдны «вздымать (снег, пыль), вьюжить» (ЭВ 1998: 153);

2) м. [3] / [3] < об. м. [u], [i] < об. мд. *и, */. Этот гласный [Э]/[э] выступает в пределах одного диалекта или говора, в других же, как и в эрзянском языке, ему соответствуют гласные полного .образования (иногда данное чередование наблюдается в рамках одного диалекта), например: (I) [pâz'gânal] и

[р!г^эпа1], (II) [рй^эпа1] «веснушка»; (I) и (И) [р^а1а]

«ласточка», (I) [рэ^ЗгапеЗагт], (II) [ри^гйзпёатя], [р,51§5гапс1атз] «набухнуть»;

3) в группе слов <д> существовала в домокшанское время. Косвенным доказательством служат слова со стечением согласных в начале. В прамор-довском языке в безударном первом слоге стоял гласный [3]/[э], который в позднемордовское время в основах на [а], [а], [у], [у] выпал. Это выпадение могло проходить в такой последовательности: *ивка1 > *3зка1 > [вка1] «теленок»; */>;57/ > *рдя'(/ >/м7/ > [рвЧ] «горячий».

Мокшанская фонема <3> первого слога восходит к разным гласным финно-угорского праязыка: узким — *и. */, *й, полушироким — *о, *е, широ-_^ ким - *а.*й.

Й^Г Во всех мокшанских диалектах имеются говоры, в которых <Э> употребляется и в ударном первом слоге. Это наблюдается в односложных словах, а также в тех случаях, когда в последующих слогах стоит такой же гласный.

Раздел 2.8 «Развитие прафинно-угорского гласного *й». В финно-угорском праязыке существовал еще один узкий лабиализованный гласный верхнего подъема *и, отсутствующий в обоих мордовских языках (ОФЯ 1: 404).

Исторический *й в мокшанском языке имеет следующие корреспонденции: *й > [е] (> м. д. [¡]); *й > [¡]; *й > [и] (> [3]);*м > [о]; *« > 0 звука.

К закономерным изменениям относятся: *и > [е] (> [¡]); *й > [и] (> [3]); *й > 0 звука.

В развитии гласного *й в мордовских языках можно выделить два направления: в одних основах рефлекс сохранил палатальность, а в других -лабиальность исторического гласного. Переднерядность прафинно-угорского *й сохранилась перед [<!'], [Г], [п'] или Ц] при гласных [е], [а] в конце основы; веляризация *й произошла после велярного непарного согласного, изредка после палатального перед сочетанием согласных, один из которых часто тоже велярный непарный, в позициях С'УСнп, СнпУС'Снп или СнпУСнпС'.

В группе слов *й редуцировался, а к позднемордовскому периоду ре-

•дуцированный гласный выпал.

Р а з д е л 2. 9 «Фонетические явления в области гласных первого слога». На формирование вокализма мокшанских диалектов оказали влияние разного рода фонетические процессы: сужение, расширение, выпадение, лабиализация, изменение гласных по ряду.

2.9.1 «Сужение гласных». Среди всех фонетических процессов наибольшее распространение получило сужение гласных нижнего и среднего подъемов. Им были подвержены гласные *а, *а, *е, *о.

Финно-угорский гласный переднего ряда нижнего подъема *й в одном случае сузился до гласного [е], в другом - до гласного [¡]. В связи с этим

можно выделить такие соотношения: 1) *ä > *е > [е] (> [i]): *lärj3S3 «посуда из бересты» (ОФЯ 1: 432) > м. [l'er|gä] (> м. д. [l'ir)ge]) «береста»; *kämä «крепкий, твердый» (ОФЯ 1: 408) > м. [kernа] (> м. д. [kimë]), э. [kerne] (> э. д. [kämä]); 2) *ä > *i > [i] (> [ô]): *täskä «трава, сено» (ОФЯ 1: 426) > м. [t'iSâ] (> м. д. [t'iS'ë] > [t'os'Sn'e] «травка»); *n'älmä «язык» (ОФЯ 1: 412) > м. [n'il'ßms] «проглотить» (> м. д. [n'ôl'an] «я глотаю»); 3) *ä > *ä > [ä] (> [е]): *säppä «желчь» (ОФЯ 1: 411) > м. [s'äpä] (> м. д. [s'epë]), э. [sçpe]; *käl'ä- «переходить вброд» (ОФЯ 1: 419) > м. [käl'öms] (> м. д. [kel'dms]), э. [kel'ems]; 4) *ä > *о> [о]: *wä гр «зять» (ОФЯ 1: 401) > м. [ov] (> м. д. [ovä]).

Прафинно-угорский гласный среднего подъема *е в одних основах еще в общемордовский период перешли в [i], в других же переход *е > [i] наблюдается на диалектном уровне: *kesä «год, лето» (ЭВ 1998: 70) > м. [kizä], э. [kizç]; *neljä «четыре» (ОФЯ 1: 423) > м. [п'Н'я] (> м. д. [n'il'ê]), э. [п'И'е];Л wene-s «лодка» (ЭВ 1998: 32) > м. [ven'C'] (> м. д. [vin'Ss']); *mete «мед» (ОФЯ 1: 422) > м. [med'] (> м. д. [mid']), э. [med1].

В большой группе слов сужению подвергся прафинно-угорский *о > [u]: *soske «кусать» (ЭВ 1998: 172) > м. [suskâms], э. [suskoms]; *о!а «подбородок, челюсть» (ЭВ 1998: 195) > м. [ulä], [ulal], э. [ulo].

Сужение гласных нижнего и среднего подъемов на диалектном уровне продолжается и в настоящее время. Этому процессу подвергаются обычно гласные переднего ряда.

2.9.2 «Расширение гласных». Не менее широкое распространение получил другой фонетический процесс - расширение гласных. Расширению подверглись гласные верхнего и среднего подъемов. Чаще гласные принадлежат одному ряду. В одних основах расширение прошло в общемордовское время, в других — в период отдельного развития мокшанского и эрзянского языков. В связи с этим можно выделить следующие группы: 1) *i > *е > [е] (> [i]); 2) *е > *ä > [ä] (> [е]); 3) *ü> *е> [е] (> [i]); 4) *// *ü > *е> [е] (> [i]); 5) *ï> *е> [е] (> [i]); 6) *ё >*ä > [ä] (> [е]); 7) *и> *а> [а]; 8) *и > *о> [о]; 9) *и> *е> [е]; 10) *i / *ü > *о> [о]; 11) *й > *о > [о]; 12) *о>*а> [а]; 13) *5 > *а> [а]. Особенно часто встречается *и > [о]: *tulka «перо, крыло» (ЭВ 1998: 186) > [tolga]; *tule «огонь» (ОФЯ 1: 403) > [toi]. Расширение *е, *ё > [ä] характерно для говоров I типа: *1ёте- «суп» (КЭСКЯ 1970: 159) > [l'äm]; *pent3 «закрывать, затворять, прикрывать, покрывать» (ОФЯ 1: 418) >4 [päkstams]; в эрзянском языке и в говорах II и III типов мокшанского языка общемордовский *ä (< *е, *е) подвергся обратному сужению (*ä > [е]). Пра-финно-угорские *i, *ï, *ü, *i / *ü в большинстве основ расширились до гласного [е]: *pit]e «зуб» (Мосин 1989: 10) > [pej]; *s'ije-le «еж» (ЭВ 1998: 162) > [s'ejd-Г]; *künce-ks «дверь» (ЭВ 1998: 66) > [ken-ks]; *kiiwä «ширина» (ЭВ 1998: 65) > [kel'a]; *niSe/*nüSe «рукоятка» (ОФЯ 1: 409) > [n'ed'] (> [n'id']), э. [n'ed1].

В результате того, что два параллельных процесса — расширение *и > [о] и сужение *о > [и] - не были доведены до конца, в отдельных словах наблюдаются межъязыковые чередования: м. [о] - э. [и]; м. [и] - э. [о], например: м. [jotams], э. [jutams] «пройти»; м. [ror|gä], э. [rungo] «талия»; м. [mokSr'], э. [mukar'] «пень»; м. [suvams], э. [sovams] «зайти»; м. [urma], э. [огша] «болезнь»; м. [äuvan'ä], э. [6ovin'e] «тонкий»; м. [luväms], э. [lovnoms] «читать, считать».

В большинстве односложных основ прафинно-угорский *ö > [a]: *sone или sgng «жила» (ОФЯ 1: 400) > м., э. [san]; *löme «черемуха» (ЭВ 1998: 95)

> м. [lajmá], э. [l'om]; *nöle «стрела» (ЭВ 1998: 114) > м., э. [nal]; в нескольких словах расширился краткий *о: *kojwa «лопата» (UEW 2: 170) > [kajmä]; *iwy>«масло» (ОФЯ 1: 422) > м. [vaj], э. [oj].

Расширение отмечается и в некоторых заимствованиях, в частности из тюркских языков: [i] > [е]: м. [en'äl'd'Sms], э. [en'al'doms] «просить» < inäl; м. [c'eb'är1] «хороший» < cibär; [и] > [о]: м. [koml'ä], э. [komul'a] «хмель» < Xumla; м. [рег'Зс'] «перец» < purs; м. [poza] «брага» < buza; [i] > [ä], [е]: м. [päk], э. [рек] «очень» < bik.

2.9.3 «Лабиализация». Лабиализации подверглись гласные самого нижнего и самого верхнего подъемов: *а > [и]; *а > [о]; */' > [о]; *ä > [о]. Переход *а > [и] произошел в о-овых основах в результате контактной или дистактной губной ассимиляции: *talpa «клин» (ЭВ 1998: 190) > [tulä]; *was'ka «железо (металл)» (ОФЯ 1: 405) > [us'ká]; перед сочетанием согласных в е-овой основе прафинно-угорский *а > [о]: *ап'с'з «видеть, смотреть» (ОФЯ 1: 429) > [kon'áams] «зажмурить (закрыть) глаза»; *аr¡e- «удила» (ЭВ 1998: 129) > [onkst], э. [onks't'J.

Имеются случаи лабиализации гласных переднего ряда: *ä > [о]: *wär]3 «зять» (ОФЯ 1: 401) > [ov]; *i > [о]: *siks'e или *süks'e «осень» (ЭВ 1998: 164) > [s'oks'á]; *sita / *seta «повесить (на что-либо), привязать (к чему-либо)» (ЭВ 1998: 167) > [sotSms]; *isa «рукав» (UEW 6: 629) > [oza]; "kiéka «собирать» (UEW 6: 662) > [koökams],

2.9.4 «Передвижка гласных по ряду». Иногда наряду с сужением наблюдается одновременная передвижка гласных по ряду. Палатализация пра-финно-угорских гласных заднего ряда происходит перед палатальными согласными: *а > [i]: *wara «лес» (ОФЯ 1: 169) > [vir']; *maja «бобр» (КЭСКЯ 1970: 139) > [mijal]; *о > [i]: *kojwe «береза» (ЭВ 1998: 71) > [kelu], э. [kilej]; *wojke «прямой» (UEW 7: 824) > [vid'a] / [vid'é].

В некоторых основах встречается веляризация гласных переднего ряда. Ей подверглись гласные *ä, *i, *i/*ü. В одних основах *ä > [а], в других — *ä

> [о]. В первом случае передвижка к заднему ряду произошла перед велярными согласными, а в начале слова - перед любым по качеству согласным, во втором случае — в соседстве с лабиализованными согласными: *ä > *а > [а] - *käkte «два» (ОФЯ 1: 423) > [kaftä]; *kärpä (Мосин 1989: 46) > [karu]

«муха»; *а > *о > [о] — *кагз- «заворачивать; обертка» (КЭСКЯ 1970: 142 — 143) > [коуаг'а§] «клецки».

Веляризация */ > [о], */ / *й > [о], * У *й > [и] совершилась еще в общемордовское время, чаще при соседстве велярного согласного: *из «сесть» (UEW 6: 629) > [огатв]; *Шка «собирать» (иЕДУ 6: 662) > [кобкатв]; *Ше-/ *кШке- «связывать» (ОФЯ 1: 423) > [ко^шатэ] «нанизывать, зашивать»; *Ыгкз/ *кйгкз «внутренность, внутренний» (ОФЯ 1: 420) > [киг£3] «рот, пасть, полость».

В нескольких основах *е переходит в [и]: *]еуча «мякина» (иЕ\У 6: 333) > Циу]; *5елз «гребешок» (UEW 7: 757) > [УиК.'с'дт] «расческа, гребешок».

Отношение системы вокализма первого слога мокшанского языка к прамордовскому и прафинно-угорскому можно представить таким образом:

м. д. м. прамд. ф.-у.

<i> // [5] / [э] <i>, <i> / <е> / <á> <i> <е> <*i> <*е> *á, *е, *i, *ё, Т *е, *i, *ü, *а, *ё

<е> <а> <*а> *а, *е, * ё, *i, *а

<и >//[3] <и> <*и> *ü, *и, *о, *i/*ü, *а, *о

<о> <о> <*о> *о, *и, *5,*а, *i/*e, *ü, *á

<а> <а> <*а> *а, *о, *о, *и ,*а

<д> <д> <*u>, <*i> *о, *е, *а

0 звука 0 звука <*д>, <*i>, <*и> *ü, *i, *и

В третьей главе «История гласных непервого слога» выявляются пути развития гласных непервого слога; определяются закономерные изменения в системе вокализма; случаи выпадения конечных гласных непроизводных основ.

Раздел 3.1. «Основы на конечный гласный». В современных мокшанских диалектах вне первого слога из семи гласных фонем употребляются только пять: <а>, <á>/<e>, <8>, <u>, <i>. Гласные [u], [i] встречаются чаще в суффиксальных морфемах, например: [sal] «соль» — [salu] «соленый», [vaj] «масло» — [vaji] «масляный»; [о] и [е] — в сложных и заимствованных словах: [kapjor] «укроп», [mator] «мотор», [samal'ot] «самолет».

В эрзянском языке мокшанским гласным непервого слога закономерно соответствуют: м. [а], э. [а]: м. [tarva], э. [turva] «губа», м., э. [moda] «земля», м., э. [pona] «шерсть»; м. [а] / [е], э. [а], [е]: м. [ar'va] / [ar've], э. [ur'va] «жена», м. [кэг'п'а] / [кэг'п'е], э. [kir'in'e] «клубок», м. [periga] / [pirige], э. [peiqge] «полено»; м. [á], э. [о]: м. [s'adü], э. [s'ado] «сто», м. [tulá], э. [tulo] «клин»; м. [а] / [ё], э. [е]: м. [s'apá] / [s'epé], э. [s?pe] «желчь», м. [n'il'úí] / [n'il'é], э. [n'il'e] «четыре».

В тех словах, в непервом слоге которых и в мокшанском и в эрзянском языке во всех формах идет гласный [а], в общемордовском присутствовал такой же гласный: м., э. [рола] «шерсть» < *ропа; м. [в'иуа] / [э'сН'а], э. [в'иуа] «ость» < м., э. [уагша] «ветер» < *\'агта\ м. [эгсЗаз], э. [гис!аг] «грязь» <

О наличии [а] в общемокшанском непервом слоге говорят диалектные тексты X. Паасонена, собранные в конце XIX в. на территории современного юго-восточного диалекта, в которых сужение гласного [а] не отражено. В настоящее время в говорах этих сел наблюдается массовый переход [а] > [е], например: [аГа] «мужчина, мужик» (С. 35) > [аГе]; [аГ^а] «старший брат» (С. 37) > [а1^е]; [аг'с1Уа] «ящик, сундук» (С. 70) > [агУ'г'с]; [аЙ] «дед» (С. 85) > [аг'е] (Мордовский словарь X. Паасонена, 1990). г^. Мокшанскому [а] в эрзянском языке соответствует в одних основах Ч^гласный заднего ряда [а], в других - [е]. В первом случае архаичность [а] подтверждается тем, что при изменении формы слова перед велярным согласным м. [а], э. [а] чередуются с [а], например: м. [киГа] / [киГе], э. [киГа] «весть, слух, молва», но м., э. [киГа1] «вести»; м. [в'ца] / [в'уе], э. [в'уа] «серебро», но м., э. [в'уа!]; м. [к1уа] / [кгу'е], э. [ки]"а] «жир, жирный», но м., э. [ким. [рас'а] / [рас'е], э. [рас'а] «крыло», но м., э. [рас'а1]. В пользу этого говорят и слова-заимствования, в исходе которых после палатальных согласных гласный [а], подчиняясь закономерностям мокшанского языка, переходит в [а], а в эрзянском языке конечный гласный слова-оригинала сохраняет свое качество: м. [карГа] / [карГе], э. [карГа] «капля», но м., э. [карГаЦ; м. [иГс'а] / [51'с'с], э. [иГс'а] «улица», но м., э. [и1'с'а1], м. [ког'а] / [ког'е], э. [ког'а] «богатый, зажиточный», но [ког'аЦ, ср.: тат. хужа, чув. хоса, башк. хожа «хозяин, владелец».

Перед палатальным согласным [а] не изменяется: [Гик£ав'] / [Гик^ей1] «эта гречиха», [Гик§Ш'] / [Гик5е1'] «этой гречихи»; [раГав'] / [раГев1] «это платье», [раГаг1] / [раГеС'] «этого платья».

Слов, в непервом слоге которых гласный [а]/ [е] соответствует эрзянскому [е], в мокшанском языке немного. В них гласный [е] образовался в результате сужения более старого гласного *а, который имелся в позднеобще-мордовском. Последний, в свою очередь, восходит к раннеобщемордовскому артикуляция которого в исходе слова после палатального согласного пе-^^>едвинулась в передний ряд по законам мокшанского языка, например: м. [Гег^а] / [Гег^е] / [1Чг^е], э. Гег^е «лыко», но м. [Гег^а!] / [Г^а^, э. [Геп^е!1], ср.: балт. (литв.) Нпкая «лыко»; м. [рег^а] /[рег^е]/ [ргг|§е], э. [рег^е] «полено», но м. [рег|£;а1] / [р^аЦ, э. [реп^е!'], ср.: слав, (греч.)р'так «балка»; м. [кэг'п'а] / [кэг'п'е], э. [к^г'т'е] «клубок, моток», но м. [кэг'п'а!], э. [кк'т'е!'], ср.: вепс. кега.

Прафинно-угорский *а сохранился лишь в позиции закрытого слога: м. [в'аг'М'Этя], э. [в^г'её'етв] «болеть» < *з'аг'а<1'дт$, ср.: ф. яагкеа, у. сэрты-

ны. к. сэрёдны «разрушить, разломать» (ЭВ 1998: 174); м. [al'bad'Sms], э. [il'ved'ems] «ошибиться» < *al'bad'8ms\ ср.: ф. alpia, эст. halbida. Сохранение *а связано: 1) с наличием гласного переднего ряда, чаще такого же качества, в первом слоге; 2) с удобной для этого гласного позицией закрытого слога перед палатальным согласным; 3) с древней закономерностью гармонии гласных.

Вне первого слога наиболее часто встречается фонема <8>. В абсолютном исходе слова она реализуется в различных вариантах: [а] / [ё] / [о] / [3] / [э]. В позиции закрытого слога [й] / [6] // [5], если ему предшествует палатальный согласный: [pil'a] / [pil' б] «ухо» // [pil'St] «уши»; после велярного непарного согласного [й] / [ё] // [э]: [s'el'mi] / [s'il'mS] «глаз» // [s'el'mat] / [s'il'mat] «глаза»; [3] чередуется только с [3]: [lofca] «молоко» // [lofcac] «его ^ молоко». Если предшествующий согласный — один из взрывных [d], [d1], [t'], [g], [k], который идет в сочетании с согласным (чаще с сонорными [j], [Г], [г], [г'], [n], tn'])> при словоизменении фонема <д> часто выпадает: [panda] «гора» — [pantt] «горы», [c'il'ga] «бородавка» — [c'il'kt] «бородавки».

В эрзянском языке аллофонам [а] и [3] соответствуют гласные полного образования [е], [о], [i], [и].

Одним из обстоятельств, подтверждающих первичность редуцированного гласного, является то, что в мокшанском языке имеется группа слов, в конце которых гласный выпал, например: [шог] «песня», [kud] «дом», [иг] «шило», [pov] «пазуха», [s'ok] «бахрома, кисть (деталь женской одежды)», ср.: э. [того], [kudo], [uro], [povo] / [рог|о], [с'око]. Первые три слова в пра-финно-угорском языке имели а-овую основу: *тига (ЭВ 1998: 109), *kota (ЭВ 1998: 82), *ога (ЭВ 1998: 197), другие два - е-овую: "соке (Цыганкин 2003: 220), *рог)е (Цыганкин 2003: 220), а согласно палатапьно-велярной гармонии гласных в первом слоге таких слов стоял гласный тоже непереднего ряда. Заднерядный вокализм данных слов сохранился и в эрзянском языке. Далее, если в современных эрзянских диалектах в ауслауте этих слов стоит заднерядный гласный, то в общемордовском языке они, вероятно, оканчивались на какой-то неопределенный гласный непереднего ряда. Таким гласным гипотетически могли быть, с одной стороны, гласные полного образования [а], [о], [и], с другой стороны — заднерядный редуцированнный или вариан^^ редуцированного гласного. Гласный [а] исключается по той причине, что, всЩР первых, согласно нашему предположению в общемордовском языке ударение было мокшанского типа, то есть при узких гласных первого слога [u], [i] широкий гласный непервого всегда был ударным, поэтому не мог выпасть; во-вторых, прафинно-угорский *а в словах такого типа в мокшанском языке дал [3], в эрзянском - [о], а в некоторых случаях в обоих языках выпал. Гласные [о] и [и] тоже исключаются, так как современные мокшанские диалекты не подтверждают их наличия в конце непроизводных слов. Зато эти гласные имеются в эрзянском языке, и им в мокшанском языке и в эрзянских диалек-

тах редуцирующего типа соответствует задиерядный вариант редуцированного гласного, например: э. [kavto] / [kavtu] — м. [kaftá] «два», э. [kolmo] / [kolmu] - м. [kolmá] «три», э. [sardo] / [sardu] - м. [sarda] «заноза», э. [kurgo] / [kurgu] - м. [kurgá] «рот», э. [oigo] / [olgu] «солома» - м. [olg5] «жердь, шест». В словах с е-овой основой под влиянием качества ударного гласного первого слога и предыдущего велярного непарного консонанта ([k], [v] < [г|]) артикуляция ослабленного гласного конца основы подвинулась к заднему ряду, и в результате в прамордовское время в исходе этих слов развился задиерядный вариант редуцированного гласного. Причем в мокшанских именах гласный полного образования не выпадает никогда, при словоизменении на морфемном стыке может выпасть только редуцированный.

Глагольные основы мокшанского языка оканчиваются на те же глас--^ные, что и именные. Они хорошо сохранили различия между двумя финно-^уугорскими основами. Например, в форме 3 лица единственного и множест-~ венного числа настоящего времени одни глаголы оканчиваются на [а] / [а]: [moraj] «поет», [koRtaj] «говорить», [ped'áj] «цедит», [pot'aj] «доит», другие -на [i], [í]: [mol'i] «идет», [kul'i] «слышит», [vaní] «смотрит». В форме 3 лица единственного и множественного числа прошедшего времени мы сталкиваемся с основами: на [а] / [а] - [mora-s'], [pot'a-s']; на [Э] / [ э] - [vid'S-s'] «посеял», [udS-s'] «спал»; на согласный: [mol'-s'] «шел, пришел», [van-c'] «смотрел», исторически тоже оканчивавшиеся на гласный, который спорадически сохраняется в одном из мордовских языков, например: м. [ufi-tamá], э. [ибо-tano] «ждем»; м. [vid'S-t'amá], э. [vit'-t'ano] «сеем».

Вероятно, еще в поздний период прафинно-угорского языка наряду с первичными глагольными основами на гласный существовали и глагольные основы на согласный, которые образовались в результате отпадения конечного гласного.

Огласовкой первичных суффиксов прафинно-угорского языка могли служить те же гласные, что и в конце непроизводных основ. Эти гласные определяли принадлежность данного слова к одному из двух видов основ: за одними суффиксами следовал широкий гласный [а] / [а], за другими - узкий гласный [е]. Суффиксальные огласовки ни в одном из финно-угорских языков в идеальном виде не сохранились (Hajdú 1964: 53). Однако иногда имеет-

•ся возможность определить, о-овый или не-я-овый гласный был в том или ином суффиксе. В качестве примера возьмем суффикс многократного вида -s'd / -с'д. После него в форме 3 лица единственного и множественного числа настояще-будущего времени всегда стоит гласный [i], а не [aj]: [mor-s'-i] «поет», [mor-s'-iJ-t1] «поют»; [jak-s'-i] «ходит», [jak-s'-iJ-t1] «ходят, приходят», тогда как бессуффиксная форма этих глаголов относится к а-овой основе: [mora-j], [mora-J-t']; [jaka-j], [jaka-J-t1]. Можно провести параллель с родственными финно-угорскими языками. Например, в удорском диалекте коми языка видовой суффикс -s' имеет ¿»-овую (< *е) огласовку, ср.: pirs'e «захо-

дит», kor se «просит», а непроизводная основа оканчивается на a: piras «заходит»; koras «просит». В марийском языке с таким же значением выступает суффикс -Z-, перед которым появляется 5: йолгяжаш «блестеть» от йолгаш (ОФЯ 1: 198).

В финно-угорских языках каузативный суффикс *-ta /-*tä обычно выступает с а-овой огласовкой. Она наблюдается и в мордовских языках, например: м. [päL-ta-ms] «сжечь, поджечь» от [palä-ms] «гореть»; [koR-ta-ms] «уговорить» от [kor] «нрав»; [корэг-da-ms] «глотнуть» от [koparks] «глоток», ср.: мр. шолта «варит» от шолеш «кипит», волташ «спустить» от волаш «спуститься»; ф.palelta- «морозить» от palele- «мерзнуть», jäälä- «замораживать» от jää «лед» (ОФЯ 1: 199).

3.1.1 «Развитие фонемы <а> непервого слога». Мокшанский [а] конца основы соответствует такому же гласному общемордовского языка, который, в свою очередь, берет начало от гласных *а, *е прафинно-угорского языка. В первом слоге при этом исторически стояли гласные заднего ряда верхнего и среднего подъемов. Первые в общемордовском языке расширились до гласных среднего подъема, а вторые, наоборот, сузились. В а-овых основах пра-финно-угорский *а сохранил качество благодаря тому, что в раннемордов-ское время перетянул ударение с узкого гласного первого слога на себя, хотя впоследствии в результате расширения гласного первого слога ударение с гласного [а] второго слога опять перешло на гласный первого слога. В словах с гласным [и] < *и < *и в первом слоге последующего перехода ударения не было: *ри:га- «сверло, сверлить» (ОФЯ 1: 409) > *pura:- > [pura:v] / [bura:v]; *tu:rpa «губы» (ОФЯ 1: 411) > *turva: > м. [tarva:], э. [turva] / [torva]. Во втором типе основ (*е) сначала в соответствии с законом сингармонизма произошло расширение гласного конца непроизводной основы *е > [а], затем прамордовский широкий гласный [а], перетянув ударение с узкого гласного первого слога, повлиял на его расширение. Впоследствии расширившийся гласный вновь принял ударение на себя. Веляризация гласного переднего ряда *е до [а] в большинстве случаев произошла после твердого непарного [v] или сочетания согласных: *pu:nt3 «дно» (ОФЯ 1: 427) > *putma:- > [po:tma-ks]; *lu:we «кость» (ОФЯ 1: 400) > *luva:- > [lo:va-za] «покойник»; *pu:w3-или *ри:т]з- «задыхаться, (у)тонуть» (ОФЯ 1: 418) > *puva:- или *pur¡a: > [po:va-].

3.1.2 «Развитие фонемы <д> непервого слога». Фонема <д> восходит к' гласным *а, *а, *е прафинно-угорского языка. При корреспонденциях задне-рядных гласных *а, *о, *и в первом слоге в исходе мокшанской непроизводной основы по закономерности из прафинно-угорских *а, *е развился задне-рядный вариант фонемы <д> — [ä]. В середине слова он чередуется с [а]: *s'ata (ОФЯ 1: 424) > [s'adä - s'adä-t] «сто - сотни»; *kolme (ОФЯ 1: 423) > [kolmä - kolmS-c'a] «три - третий»; *omte (Мосин 1989: 12) > [undä - und5-c] «дупло — его дупло».

При корреспонденциях гласных переднего ряда *3, *е, */, *и или *i/*ü из прафинно-угорских *а, *е развился переднерядный вариант фонемы <Э> -[а] (> [ё]), предыдущий консонант при этом - палатальный или палатализованный: [s'el'm'á] (> s'il'mS) < *s'i¡ma «глаз; [s'apa] (> [s'cpí]) < *s'appá «желчь»; [pál'a] (> [ре1'ё]) < *раГа «сторона, половина». В закрытом слоге после одиночного палатального согласного [а] / [ё] чередуется с [3], например: *pelja «ухо» > [pil'ó] / [рП'ё], [pil'3-t] «уши», [рй'Э-п'Зтй] «без уха (ушей)». Если предыдущий согласный - велярный непарный, то [я] / [ё] // [э]: [s'el'm'a] - [s'el'mSt] — [s'el'mSs'] «глаз - глаза - тот глаз».

3.1.3 «Развитие фонемы <а> непервого слога». В большинстве слов мокшанский [а] непервого слога появился из общемордовского *а, которому в прафинно-угорском языке соответствовал такой же гласный *а или переднерядный *е, например: м. [aiija] / [aáíje] // [azíja-], э. [aáija] «оглобля» < ф.-у. *ajsa (ЭВ 1998: 9); м. [kaja-] // [kaja-] «налить», э. [kaja-] «рассеяться (по вершинам гор)» < ф.-у. *kaja- (ЭВ 1998: 64); м. [kul'a], э. [kul'a] «весть, известие» < ф.-у. *Ше (ЭВ 1998: 83); м. [al'bád'3-ms] / [jel'bed'S-ms], э. [il'ved'e-ms] «ошибиться, промахнуться» < ф.-у. *а!ре- (ЭВ 1998: 52).

В группе слов [а] берет начало от прафинно-угорского *а: м. [s'ijá] / [s'igal], э. [s'ija] < ф.-в. *sakc¡- «сом» (ЭВ 1998: 166); м. [рг'3] / [рг'е] «голова», э. [рг'а] «голова, вершина, кончик» < ф.-у. *рега «зад, задняя часть, задний» (ОФЯ 1:420); м. [s'ar'ad'3-ms] / [s'er'ed'3-ms] / [s?r'ed'3-ms], э. [s?r'ed'e-ms] < ф.-у. *sarnii «болеть» (ЭВ 1998: 174).

Раздел 3.2 «Развитие основ на конечный согласный». В мокшанском языке более 130 лексем оканчиваются на согласный, большинство из них односложные.

Результаты сравнительно-исторического анализа показали, что выпадение конечного гласного произошло в словах с исторической не только е-овой, но и а/а-овой основой, если между первым и вторым слогом стоял одинарный согласный, в редких случаях - после сочетания согласных. Причем выпадал не гласный полного образования, а сначала ослабший, а впоследствии уже редуцированный гласный конца основы. Палатальный вариант развился из прафинно-угорских гласных переднего ряда *c¡, *е, велярный вариант—из прафинно-угорского гласного заднего ряда *а\ ф.-у. *küte «рука» > м. [kad'] / [ked' ], э. [ked'] «рука» (ОФЯ 1: 412); ф.-у. *wake «сила» > м., э. [vij] «сила» (Мосин 1989: 8); ур. *ка!а «рыба» > об. мд. *kal > м„ э. [kal] (ОФЯ 1: 404); ф.-п. *sola «соль» > об. мд. *sal > м., э. [sal] (ОФЯ 1: 429). Но могли быть и отклонения от закономерности, связанные со смешением разных основ. Выпадение конечного гласного нельзя относить к какому-то определенному историческому периоду. В некоторых основах гласный сохранился в одном из мордовских языков или в отдельных диалектах.

3.2.1 «Внутриязыковое выпадение конечного гласного именной основы». В этом подразделе рассматриваются случаи исчезновения фонемы <3>

на морфемном стыке перед сочетанием согласных, второй из которых смычный [(!'], [О, р'], И, [к]: ур. *ит'ка «железо (металл)» (ОФЯ 1: 405) > м. [ия'Ы] / [а.ч'кё] / [У1Укй], э. [ия'ке] / [у1Ука] «проволока» - [ив'к-^ - [ив'ЫЗ], но [ия'кэ-п']; ф.-п. *попа «сани, нарты» (ОФЯ 1: 432) > м. [пи^а], э. [nuгdo] -[пигМ] - [пигМЗ], но [пил1£-п']; ф.-у. *раккй «живот» (Мосин 1989: 8) > м. [река] / [рекё] / [р1кё], э. [реке] - [реЫ] / [реЫа], но рекэ-п'; ф.-в. *ШШ «звезда» (Мосин 1989: 44) > м. [\'Ш'а] / [Ге£Ч'ё], э. [1'е§1'е] - [Й^Ч'] - [1'а§1'-Й], но р'Ш'Э-п'].

Закономерности выпадения гласных в языке-основе и функционирующем в настоящее время совпадают в том, что утрачивается гласный неполного образования, восходящий к прафинно-угорским *е, *а. В первом слоге могли стоять гласные о < *и, и < "о. Основное отличие состоит в том, что исторический гласный выпал после одиночного согласного, а современный -после переднеязычного взрывного, входящего в сочетание согласных.

В глагольных основах на морфемном стыке может выпадать гласный как полного образования, так и редуцированный. Это освещается в подразделе 3.2.2 «Выпадение конечного гласного глагольной основы». Синхронное выпадение гласных сохранило исторические закономерности: гласный [д] / [§] выпадает в том случае, если перед ним стоит сочетание сонорный + взрывной [к], [р], [Ц или взрывной + щелевой: ф.-у. *ат1а «давать» (ОФЯ 1: 418) > м. [апёз-гш], э. [аг^о-тв] «накормить» — [ап'-п'Этя] «кормить» - [ап-к] «накорми»; ф.-п. *]ак$а «развязать, освободить» (ОФЯ 1: 430) > м. Цикв^-гт], э. Цикве-гш] / [икве-шв] «развязать» - []'икв-в'Зтв] «развязывать» — Цикэ-к] «развяжи»; ф.-у. *ке1ке- «надо, нужно, должно, придется» (ОФЯ 1: 418) > м. [кеГ§э-тз], э. [ке1^е-1ш] «любить» — [кеГк-з'дгпэ] «любоваться» - [кеГк-к] «люби»; в редких случаях - после одиночного глухого переднеязычного взрывного р] или р'], к которому в суффиксальной морфеме присоединяется сонорный или такой же переднеязычный взрывной: ур. *и>еШ- «вести» (ОФЯ 1: 405) > м. [уа^Э-глв] / [уе^Э-гш], э. [ved'a-ms] / [уе^а-тэ] «вести» - [уа1-п'Этэ] «водить» — [у&'-к] «приведи».

Гласный полного образования выпадает реже. Закономерно это происходит после одиночного сонорного, реже - после щелевого: *по1е- «лизать» (ОФЯ 1: 406) > м., э. [по1ашБ] «лизнуть» - [по^бтв] «облизывать»; ф.-у. ^^ *ка}а- (ЭВ 1998: 64) > м. [kajams] «налить», э. [kajams] «рассеяться (по вер- ^^ шинам гор)» — [ка^'стпв] «наливать; рассеивать».

Раздел 3.3 «Развитие дифтонгических сочетаний» посвящен истории гласных [и], [¡] в непервом слоге слова. Во всех мокшанских диалектах в исходе слов можно встретить узкие гласные верхнего подъема [и], [¡]. Подобные слова исторически были производными, и [и], [¡] имели функцию словообразовательных суффиксов. С течением времени они утратили первоначальное значение и срослись с корневой морфемой: [ки13] «мертвец» >

[kulu] «зола»; [355] «прохлада» > [aSi] «колодец»; [ped'3-ms] «пристать, прилипнуть» > [ped'l'i] «овод»; [ken'd'a-ms] «запутаться» > [ken'd'i] «оса».

В настоящее время гласные [u], [i] выполняют чаще роль суффиксальных морфем и, соблюдая законы сингармонизма, идут параллельно: [и] в словах с заднерядным вокализмом: [kulu] «сажа», [salu] «соленый»; [i] в словах с переднерядным вокализмом: [aji] «ледяной», [s'iji] «вшивый». Нарушение закономерности вызвано требованиями семантики: [vaju] «испачканный маслом, жиром» — [vaji] «масляный, жирный»; [vir'i] «в лес» — [vir'u] «лесистый».

Все вышеперечисленные слова в общемокшанском языке оканчивались не на гласный, а на согласный: после [и] стоял согласный [v], а после [i] - [j]: [kulu] < *kuluv, [s'ed'i] < *s'ed'ij. Об этом свидетельствуют следующие данные: во-первых, дифтонгические сочетания сохранились в эрзянском языке: м. [kudu], э. [kudov] «домой»; м. [vel'i], э. [vel'ev] «в деревню»; во-вторых, во множественном числе определенного и неопределённого склонений после гласных [i], [1] появляется рефлекс в виде глухого А, представляющий собой последствие оглушения [j] < [i + j], [i + j]: [mac'i - mac'ih-t' - mac'iJ-n'a] «гусь — гуси — те гуси». Этот процесс проходил, видимо, в такой последовательности: [mac'ihn'a] < mac'Lfn'a< mac'Ut'nW< *mac'ijt'n'd. В отдельных мокшанских говорах h соответствуют s\ s, s': пш. [mac'iS't1], болд. [mac'iSt'], город, [mac'is't']; пш. [jeS'is't'], болд. [eSiSt'], город. [eSis't1]; в-третьих, не-а-овые дифтонгические сочетания восстанавливаются перед гласными: [toduvSn'd'i] «к подушке», [toduvaz'ci] «моя подушка», [soduvsl1] «он был испачкан сажей», [oc'uvan] «я большой»; в-четвертых, такие же дифтонгические сочетания встречаются в непервом закрытом слоге слова: [kefkijii] «одиннадцать», [kemgaftuva] «двенадцать»; [koRtajn'a] «я его (ее) уговорил»; [vazijams] «отелиться»; [vaikijSms] «ударять, стучать».

В период самостоятельного развития мокшанского языка звуки [i] и [j] слились в [i], а [и] и [v] - в [и]: м. [m'5z'i], э. [in'z'ej] / [in'z'er|] «малина» < *in'5z'ij < * in'dz'ijj < ф.-у. *аt]e-ce (ЭВ 1998: 53), ср.: мр. эн'ыж «куст»; м. [6ukStaru] / [gukStaruv], э. [CukStorov] / [SukStorov] < * ¿ukslJruv < ф.-у. *6ор6з «смородина», ср.: эст. sitik, манс. sosiy «черная смородина» (ОФЯ 1: 415); м. [kulu], э. [kulov] / [kulor)] < *kuluv < *kulurj < *ф.-у. *ки1'тз или *ки&тз «пепел, зола» (ОФЯ 1: 414); ср.: ф. kulu «лесной пожар»; м. [kelu] / [kil'o], э. [kil'ej] / [kiler)] «береза» < * keluv < * kelit] < ф.-в. *kojwe, ср.: эст. kojvu (ЭВ 1998:71).

Раздел3.4 «Корреспонденции прафинно-угорских гласных непервого слога в современных мокшанских диалектах», включающий в себя три подраздела 3.4.1 «Корреспонденции прафинно-угорского гласного *а», 3.4.2 «Корреспонденции прафинно-угорского гласного *а», 3.4.3 «Корреспонденции прафинно-угорского гласного *е», представляет собой обобщение по

развитию вокализма непервого слога, в результате выявляются общие закономерности и некоторые отклонения от них.

Вопросы мордовского сингармонизма рассматриваются в разделе 3.5 «Гармония гласных». Гармония гласных в мордовских языках подразумевает не только зависимость качества гласных непервых слогов слова от качества гласного первого (головного) слога, что объединяет мордовские языки с другими финно-угорскими языками, но и взаимосвязь качества гласных и согласных в слове, что приближает их к тюркским. В мокшанских диалектах следует говорить о наличии двух видов гармонии гласных: 1) полной; 2) морфемной. Полная гармония объединяет слово полностью: [vel'ä] / [vil'é] «село», [pil'a] / [pil'é] «ухо», [s'is'öm] «семь», [äöät'ä] / [SCet'e] «дед по линии матери», [ava] «женщина», [jalga] «друг», [varma] «ветер» и т. д. Под ее влияние попадают не только простые слова, но и словоформы: [kud] «дом» — [kud-u] «домой» - [kud-ga] «по дому» — [kut-ftamä] «без дома»; [vir'] «лес» — [vir'-i] «в лес» — [vir'-gä] «по лесу» — [vir'-ft'öma] «без леса». Она распространяется и на соединительные элементы: [kud-э-п'] «дома, домашний» — [vir'-З-п'] «леса, лесной».

В атюрьевской группе говоров центрального диалекта наблюдается полная гармония гласных по среднему подъему: если в первом слоге стоит гласный среднего подъема [о], то и в конечном открытом слоге выступает такой же гласный: ат. [dodo] «подушка», [ос'о] «большой». Не изменяется его качество и перед согласным: [dodo-c] «его подушка», [oc'of-t] «они большие»; ср. в других диалектах: [todu - toduf-t], [oc'u — oc'uf-t],

В некоторых диалектах наблюдается ассимиляторное воздействие гласных верхнего подъема: темяш. [c'il'id'i] «сверчок», ю.-в. [c'il'id'i] и [s'il'öd'i]; темяш. [in'iz'i] «малина», ю.-в. [in'iz'i] и [in'Sz'i]; темяш. [pel'i] «боится», ю.-в. [pil'i]; темяш. [äud'iäuv] «осот», ю.-в. [äuduzu] и [äudäzu]; темяш. [äukäturuv] «смородина», ю.-в. [Sukäturu] и [äukätäru].

Морфемный сингармонизм заключается в изменении ряда гласного под влиянием предшествующего или последующего консонанта в пределах одной морфемы. Он возник в более поздний период развития мордовских языков. Часто морфемный сингармонизм является результатом обобщения аффиксов: [vir'-u] < * vir'-i r¡ «лесистый»; [ved'-u] < ved'- ir¡ «водянистый»; [t'iS-u] < *t'is-ir] «травянистый». Преобладают слова, в которых произошло обобщение аффиксов с заднерядным вокализмом, но встречается и обратный процесс: м. [vaj-i] < *vaj-irj< *vaj-ut) «маслянистый, испачканный маслом»; [раг'-gä] < *par'-ga «по кадушке»; [mar'-gä] < *mar'-ga «по яблоку».

В сингармонизме кроме гласных полного образования принимают участие варианты фонемы <д>: [s'urä] «рог» - [s'ura-c] «его рог»; [n'il'ä] / [п'П'ё] «четыре» — [n'il'5-t] «четверки»; [pil'a] / [р'П'ё] «ухо» - [p'il'3-c] «его ухо».

К общемордовскому периоду гармония гласных расширила сферу своего влияния. Прафинно-угорский *е непервого слога, сочетающийся как с

переднерядными гласными первого слога, так и с заднерядными, в общемордовском языке развился в заднерядный гласный *а и задиерядный вариант редуцированного гласного *§, если в первом слоге стоял гласный заднего ряда. Первый в мокшанских диалектах сохранился и в абсолютном исходе слова, и в положении закрытого слога, например: *towke «весна» (ОФЯ 1: 413) > [tunda] — [tunda-t] «весны»; *sone «входить, заходить» (ОФЯ 1: 405) > [suvams] / [savams]; *puw3 «дуть» (ОФЯ 1: 402) > [ufams]; *kuje «жир, сало» (ОФЯ 1: 412) > [kujams] «толстеть, потолстеть»; *ибз «овца» (ОФЯ 1: 416) > [иба] - [иба-t] «овцы»; *kolme «три» (ОФЯ 1: 423) > [kolmá]; *omte «дупло» (Мосин 1989: 12) > [undá]; *kuttg«шесть» (ОФЯ 1: 424) > [kotá],

В основах на гласный переднего ряда в первом слоге слова прафинно-s угорский *е в общемордовском языке реализовался в звуке [3], который в современном мокшанском языке расширился до [а] / [ё]: *küps3- «шкура ног животных» (Тепляшина 1978: 303) > м. [kis'ka] / [kis'ká] «шкура, кожа»; *tirje/ *tiir¡e «комель» (ОФЯ 1: 414) > м. [t'ir|ga] / [t'irjgé]; *siks'e /*süks'e «осень» (ОФЯ 1: 414) > м. [s'oks'á] / [s'oks'é]; *репе «собака» (ОФЯ 1: 416) > м. [p'in'á] / [p'ín'é].

Факторов, с которыми связаны некоторые нарушения гармонии гласных, много. К их числу можно отнести: смешение основ с разным качеством гласных, которое началось еще в языке-основе; развитие палатальных согласных перед переднерядными гласными, которые впоследствии повлияли на изменение качества соседних гласных; появление переднерядного гласного [а] в исходе слова после мягких парных или нейтральных по мягкости-твердости согласных на месте прамордовского заднерядного *а при гласных заднего ряда в первом слоге, например: м. [ar'va] / [ar've], э. [ur'va] «жена», но м. [ár'va-t], э. [ur'va-t]; м. [рас'а] / [рас'е], э. [рас'а] «крыло», но м., э. [pac'a-t]; развитие палатальных согласных перед переднерядным гласным исхода слова *е, после которого в ауслауте, а соответственно и в закрытом слоге редуцированный гласный мог развиться только в своем переднерядном варианте: *wol'e «быть» (ОФЯ 1; 417) > [ul'3ms]; "риге «кусать, укусить, грызть» (ЭВ 1998: 149) > [por'Sms]; *mule- «проходить» (ЭВ 1998: 109) > [mol'3ms]; *uje / *wojg «плавать» (ОФЯ 1: 406) > [uj3ms]; появление гласного [а] / [ё] вместо ^общемордовского *э после твердого непарного согласного в исходе слова при гласном заднего ряда в первом слоге, если перед непарным согласным стоит мягкий парный согласный или [j]: об. мд. *kajmS «лопата» > м. [kajma]; об. мд. *kol'g5ms «течь» > м, [iz1 kol'ga] «не тек»; развитие прафинно-угорского *е в заднерядный вариант редуцированного гласного [S] или [э] при гласном переднего ряда в первом слоге после твердого сибилянта: [kizá] «лето, год» - [kizS-nda] «летом», [pizá] «гнездо» - [piza-n'S] «гнездышко»; обобщение аффиксов и др.

Палатальная гармония гласных в мордовских языках подтверждается двухвариантностью звукового оформления некоторых словоизменительных и словообразовательных аффиксов с гласными, когда к основе с переднеряд-ным вокализмом присоединяется аффикс с гласным переднего ряда и палатальными согласными, а к основе с непереднерядным вокализмом — аффикс с гласным непереднего ряда и велярными согласными. Эта двойственность объясняется, с одной стороны, характером вокализма последнего слога основы, с другой стороны, качеством конечного согласного основы.

В отдельных мокшанских диалектах гармония гласных представлена шире. Например, в темяшевском диалекте абессив морфологически оформлен суффиксами -/¡эта, -А'йпЗ: -//эта присоединяется к основе с заднеряд-ным вокализмом, а - АЧта - с переднерядным вокализмом, например: [кШ-Ьег'ап'] «без дома плохо», [Ьег'ап' ауа-Лэтэ - аГа-йэшЗ / в'аЛэ Ьег'ап' уав'а-Лэтз - ро1а-Ш>тй] «плохо без матери-отца, "еще хуже без любимого»Г [богаг'й уа_|'па51з рН'к-ЙЧта ваз'] «сын с войны без ноги вернулся» (Бабушкина 1966: 106). В городищенском и средне-вадском диалектах мокша-мордовского языка подобные разграничения тоже существуют, но они не охватывают конечный слог слова: [раг^э-йэтй] «без грибов», [уаМ5-й5тй] «без света», но [р'П'йэ-Л'ЭтЗ] «без ноги», [п'ейкэ-А'йтй] «без ульев» (Ломакина 1966: 309); ср.-вад. [ваЬйэтй - БаиПэтгИ] «несоленый — несоленые», но [з'е^-- в'е^-й'Этэ-!] «без моста — без мостов» (Деваев 1963: 322).

Транслатив в темяшевском диалекте морфологически оформлен суффиксами -ка, -ка, ^а, -\а: [кэс!-§а ]аузшаг'] «по домам распределили», [касГ-ga jakas, - jakas, / коЬув'] (о посуде) «по рукам ходила - ходила - разбилась», но ОакЗат^а ]аказ' / кеГтэЛ'Эув'] «по холоду ходил (а) - простыл (а)».

Двоякое употребление суффиксов свойственно словам не только исконного происхождения: [вагапскйн] «в Саранск», [тшскан] «в Минск», но [тоэкиу-и] «в Москву», рпваг-и] «в Инсар».

Очень примечательным в плане разграничения морфем является юго-восточный диалект мокша-мордовского языка, где наблюдается четкая раздвоенность падежных форм не только абессива: [ракв'а-йатЗ] «без полей», [5зга-Лэта] «без стола» и [¡фйг'-А'йпё] «без волос», [теГ-А'с?тё] «без желания», но и аблатива: -¿а, -й'ё, -га, -г'ё, например: [уа1-с15] «слова, слов» и [уП'д-<Гё] «села, сел»; [киНЗ] «дома, домов» и [рнгТ-^ё] «двора, дворов». Сохранилась она и в некоторых адвербиально употребляемых формах аблатива, например: [отЬэс'д-сГё] «во второй раз», [ко1т5с'6-сГё] «в третий раз»; пролатива с аффиксами -¿а, в,-ка, -ке, например: [кэс!^а] «по дому» и [зМ'-£е] «по мосту, через мост», [ра1Г-ка] «по пепелищу» и [ГйТ-ке] «по покосу» и т.д.

В заключении обобщаются основные выводы исследования в соответствии с представленными в работе целями и задачами.

Система гласных современных мокшанских диалектов не является однородной. Она складывалась в результате слияния элементов предшествующих языковых состояний, которые включают, с одной стороны, наследие прафинно-угорского языка-основы, с другой стороны, новые явления, возникшие в разные исторические периоды.

В процессе длительного развития прафинно-угорские гласные претерпели серьезные изменения. Так, из одиннадцати гласных первого слога прафинно-угорского языка (*ä, % % *е, *ё, *ü, *а, *о. *ö, *и, *«) к прамордов-скому периоду осталось только шесть (*ä. *е, */, *а, *о, *и ).

Фонема *й в зависимости от фонетического окружения и от качества гласного последующего слога в одних словах делабиализовалась, в других — подверглась веляризации, в третьих - редуцировалась, а в позднемордовское -—чвремя редуцированный гласный выпал.

^^ Долгие гласные верхнего подъема в одних основах сократились до соответствующих кратких, в других - расширились до гласных среднего подъема. Долгие гласные среднего подъема расширились до гласных нижнего подъема, в группе слов сузились до гласных верхнего подъема.

Все гласные фонемы прамордовского языка сохранил I тип мокшанский говоров, его вокализм насчитывает семь гласных фонем: <i>, <е>, <ä> <u> <о> <а> <д>.

В фонетической системе говоров II и III типов фонема <ä> отсутствует, так как на диалектном уровне прамордовские гласные переднего ряда нижнего и среднего подъемов *ä и *е подверглись сужению, в говорах III типа сужение остановилось на фонеме *е.

Однако вокализм этих говоров насчитывает два гласных [i], а II типа -еще и два [е], совпадающих артикуляционно, но не тождественных этимологически и функционально. Первый [i] в одних и тех же словах имеется во всех мокшанских говорах и относится к такому же гласному прамордовского языка. В говорах II типа в безударном положении [i] < *i чередуется с [д]. В прафинно-угорском языке ему закономерно соответствуют гласные *ä, *е, */', */. Второй [i] исторически восходит к общемокшанскому и общемордовскому гласному *е, который представляет собой рефлекс прафинно-угорских *е, */, *й. В безударном положении диалектный [i] < *е сохраняет свое качество.

• Общемокшанский [е], который встречается в I и III типах мокшанских говоров, а в позиции СнпУС и в говорах II типа, является рефлексом общемордовского *е, который, в свою очередь, берет свое начало от гласных *е, *i, *ü финно-угорского языка-основы. Диалектный [е] относится к общемордовскому гласному *ä, который в одной группе слов восходит к такому же прафинно-угорскому *ä, в другой группе - к *е и *ё. В подгруппе 1а в позиции СнпУС гласный [а] - результат расширения *е.

Гласные заднего ряда подверглись меньшим изменениям.

Перекрестный путь прошли лабиализованные гласные. Мокшанский [и] появился преимущественно вследствие сужения прафинно-угорского

гласного среднего подъема *о, а [о] - в результате расширения прафинно-угорского гласного верхнего подъема *и.

Фонема <д>, которая встречается в мокшанском языке, вторична. Это подтверждают как мокшанские диалекты, в которых наблюдается массовая редукция узких гласных в слабой позиции, так и эрзянский язык, где ей соответствуют гласные полного образования [и], [¡] или образованные в результате их расширения [о], [е]. В родственных финно-угорских языках мокшанскому редуцированному гласному первого слога, как правило, соответствуют гласные полного образования.

Но происхождение редуцированного гласного нельзя связывать с одним периодом. В группе слов прафинно-угорские гласные переднего ряда *и, *й, *i еще к раннеобщемордовскому периоду редуцировались, а в позднеоб-щемордовское время редуцированный гласный выпал; в других основах редукция гласных верхнего подъема произошла в период самостоятельного развития мокшанского языка. Толчком к этому послужили изменения в акцентологической системе.

Редукция (а иногда последующее выпадение) узкого гласного первого слога произошла в общемордовских а/а-овых и ij < ß/'-овых основах.

Вне первого слога наиболее часто встречаемых фонем три: <8> <а> и <ä>/<e>.

Фонема <д>, возникшая в прамордовском языке, восходит к прафинно-угорским *е, *ä, реже *а. Поводом для редуцирования гласных полного образования явилась заведомо ослабленная позиция гласного конца основы. В общемордовском непервом слоге редуцированный гласный развился в тех словах, где ударным был первый слог.

Прафинно-угорский *а закономерно подвергся редукции и реализовался в звуке [ä], который в позиции закрытого слога чередуется с [э].

Сохранение качества прафинно-угорского *а конца основы наблюдается при гласных [о], [э] в первом слоге, восходящих к узкому гласному *и.

Прафинно-угорский *ä в абсолютном исходе слов в говорах I типа реализовался в [а], в говорах II и III типов [ä] > [ё]. В позиции закрытого слога И / [ё] чередуется с [§], если ему предшествует велярный непарный согласный, и с [5], когда ему предшествует палатальный согласный.

Прафинно-угорский *ä сохранился перед палатальным согласным чаще при таком же гласном в первом слоге.

Прафинно-угорский *е в исходе большой группы слов при гласных переднего ряда в первом слоге реализовался в виде [ä], который в закрытом слоге чередуется с [9]. Если перед гласным [ä] стоит сочетание согласных второй из которых велярный непарный - [а] // [5]. При гласных заднего ряда в первом слоге *е развился в [5], который в позиции закрытого слога чередуется с [э].

Односложные слова появились в результате выпадения исторического гласного исхода слова. Этот процесс продолжается и в настоящее время: гласный сохранился или в одном из мордовских языков, или в отдельных диалектах.

Гласные непервого слога [¡], [I], [и] восходят к прамордовским дифтонгическим сочетаниям *у, которые в исходе слова утратили согласный. В мокшанских диалектах исторический согласный сохранился в форме множественного числа: [шасЧ] - [тас'ьМ'] / [тас'^'Ч'] / [тасЧв'-!'] - [тас'Ц-п'а] / [тас'гё'-п'ё] / [тасЧв'-п'а] «гусь - гуси - те гуси», [кис'и] - [кис'иМ] -[кис'и£-п'а] «ложка — ложки — те ложки»; а также он восстанавливается перед гласным: тас'у- дп' «гуся», кис'иу-эп' «ложки».

В мокшанских диалектах действует закон гармонии гласных по ряду сингармонизм). Полная гармония объединяет слово полностью, охватывая и *^^словоформы. Морфемная гармония заключается в изменении ряда гласного под влиянием предшествующего или последующего консонанта в пределах одной морфемы и часто является результатом обобщения аффиксов. Палатальная гармония гласных в мордовских языках подтверждается двухвари-антностью звукового оформления некоторых аффиксов. Эта двойственность объясняется, с одной стороны, качеством конечного согласного основы, с другой стороны, характером вокализма последнего слога основы: если конечный гласный основы переднего ряда, то к нему присоединяется суффикс с гласным такого же ряда, и наоборот. В мокшанской гармонии гласных чаще принимают участие варианты фонемы <д>.

К общемордовскому периоду гармония гласных расширила сферу своего влияния. Прафинно-угорский *е непервого слога в общемордовском языке развился в заднерядный гласный *а и заднерядный вариант редуцированного гласного *э, если в первом слоге стоял гласный заднего ряда. В словах с гласным переднего ряда в первом слоге прафинно-угорский *е реализовался в звуке *д, который в ауслауте расширился до [а] (> [ё]).

В атюрьевской группе говоров центрального диалекта имеет место полная гармония гласных по среднему подъему. В некоторых говорах темя-шевского и юго-восточного диалектов наблюдается ассимиляторное воздей-

•ствие гласных верхнего подъема.

^ Таким образом, в первом слоге современных мокшанских диалектов по сравнению с прафинно-угорским языком наблюдается сокращение числа гласных фонем. Непервый слог, наоборот, характеризуется увеличением их количества - вместо трех (*а, *а, *е) имеется пять: <а>, <а> / <е>, <3>, <1>, <и>, а в некоторых подгруппах — шесть: <а>, <е>, <1>, <и>, <о>, <8>.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Иванова Г. С. Распространение гласного у вместо этимологического и перед губными согласными в некоторых именных и глагольных формах // Вестн. Мордов. ун-та. - Саранск, 1993. - № 3. - С. 28 — 30.

2. Иванова Г. С. О дифтонгических сочетаниях (гласный + й) в мордовских языках // XXII Огаревские чтения : тезисы докладов. - Саранск, 1994. — С. 36.

3. Иванова Г. С. О качестве гласного общемордовского непервого слога // Вестн. Мордов. ун-та. - Саранск, 1995. - № 3. - С. 16 - 20.

4. Иванова Г. С. Особенности сингармонизма в мордовских языках // Лексика и грамматика финно-угорских языков. - Саранск, 1996. - С. 93 - 96.

5. Иванова Г. С. Вокализм непервого слога мокшанского слова // Тезисы докладов Международной научной конференции «Структура и развитие волжско-финских языков». — Йошкар-Ола, 1996.— С. 36.

6. Иванова Г. С. Фонетические процессы в области гласных мокшанского языка // Тезисы докладов первой конференции молодых ученых Мордовского государственного университета. - Саранск, 1997.- Ч. 1.-С. 15.

7. Иванова Г. С. Изменение основы слова в формах множественного числа // Тезисы докладов первой конференции молодых ученых Мордовского государственного университета. — Саранск, 1997.— 4.1. - С. 32.

8. Иванова Г. С. О качестве мокшанского редуцированного гласного // Тезисы докладов первой конференции молодых ученых Мордовского государственного университета. — Саранск, 1997. — 4.1. — С. 40.

9. Иванова Г. С. Качество й-ового формата в сочетании гласный + й в современных мордовских языках // Тезисы докладов 2-й конференции молодых ученых Мордовского государственного университета. - Саранск, 1997. — С. 132.

10. Иванова Г. С. Распространение дифтонгических сочетаний в мордовских языках // Тезисы докладов 2-й конференции молодых ученых Мордовского государственного университета. — Саранск, 1997. - С. 256.

11. Иванова Г. С. Переход древнемордовского а непервого слога в э в мордовских диалектах // 3-я конференция молодых ученых Мордовского государственного университета. - Саранск, 1998. - Ч. 1. — С. 42.

12. Иванова Г. С. Гласные основы имени существительного в современном мокшанском языке // 3-я конференция молодых ученых Мордовского государственного университета. - Саранск, 1998. - Ч. 1. - С. 46.

13. Иванова Г. С. Фонетические особенности пшеневского говора мокшанского языка // 3-я конференция молодых ученых Мордовского государственного университета. - Саранск, 1998. — Ч. 1. - С. 68.

14. Иванова Г. С. Восстановление (сохранение) общемордовского сочетания гласный + й И Вестн. Мордов. ун-та. - Саранск, 1998. - № 3-4. - С. 48 -52.

w

15. Иванова Г. С. Краткий курс современного мокшанского языка / Г. С. Иванова, П. Е. Седова. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 1998. - 72 с.

16. Иванова Г. С. Мокшенъ кяльса васенце и аф васенце слогонь глас-найхнень еткса соткссь // Народное образование. - Саранск, 1999. - № 3. -С. 103 —107.

17. Иванова Г. С. Основы мокшанского имени в парадигме склонения // Международный конгресс финно-угроведов. - Тарту, 2000. - Ч. 2. - С. 87.

18. Мокшень кяль : Морфология / Н. С. Алямкин, К. И. Ананьина, Г. С. Иванова [и др.] - Саранск: «Крас. Окт.», 2000. - 234 с.

19. Иванова Г. С. Фонетические особенности говора с. Сапазгорь / Г. С. Иванова, О. Колядина // Материалы докладов 5-й конференции молодых ученых Мордовского государственного университета. — Саранск, 2000. - С.

-—ч, 51 — 54.

20. Иванова Г. С. Дифтонгические сочетания в именных и глагольных 4 -* формах мокшанского языка // Материалы Всероссийской конференции финно-угроведов «Финно-уфистика на пороге III тысячелетия» (филологические науки). - Саранск, 2000. - С. 117 - 121.

21. Иванова Г. С. Реляционные консонантные основы мокшанского имени // Финно-угристика. 4: межвуз. сб. науч. тр. - Саранск, 2000. - С. 74 -77.

22. Иванова Г, С. Изменение основы мокшанского имени в парадигме склонения. Congressus Nonus Internationalis Fenno-Ugristarum. 7. - 13. 8. 2000. -Tartu, 2001,- Р. IV,-S. 439-443.

23. Иванова Г. С. Мокшень кялень сермадомань принципне // Международная научно-практическая конференция «Филологическая подготовка преподавателя-словесника в университете». - Саранск, 2001. - С. 132 — 136.

24. Иванова Г. С. Сфера распространения фонетического и морфологического принципов мокшанской орфографии // Актуальные вопросы финноугроведения и преподавания финно-угорских языков: Научные издания Московского Венгерского Колледжа. II/1. - М., 2001. - С. 194 - 199.

25. Иванова Г. С. Переходные говоры мокшанского языка // Финно-угристикань кевкстематне. Алтавить Тихонова Тамара Матвеевна доцентэнть чачома чистэнзэ 60 иень топодемантень. — Саранск, 2001. - С. 67 — 71.

• 26. Иванова Г. С. Мокшень кялень диалектология / Г. С. Иванова, К. И. Ананьина. - Саранск : Изд-во Мордов. ун-та, 2002. - 24 с.

27. Иванова Г. С. Мокшень кялень фонетика. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2002. - 99 с.

28. Иванова Г. С. Развитие гласного ä в первом слоге мокшанского слова // Материалы Международной научно-практической конференции «Функционирование языков и состояние этнокультуры восточных финно-угорских народов: проблемы и перспективы развития». - Саранск, 2003. - С. 257-261.

29. Иванова Г. С. Особенности вокализма дракинского говора мокшанского языка // Вестн. Мордов. ун-та. - Саранск, 2003. - № 3-4. - С. 70 - 75.

30. Иванова Г. С. Знание некоторых вопросов истории мокшанского языка в школе // Материалы докладов VIII научной конференции молодых ученых Мордовского государственного университета имени Н. П. Огарева.. -Саранск, 2003.-С. 157-160. ....

31. Иванова Г. С. Лац-ряц содамс мокшень кяльть историянц // Мокша. -Саранск, 2003. -№ 10. -С. 117- 121.

32. Иванова Г. С. История мокшанского гласного i первого слога // Финно-угристика. 5 : межвуз. сб. науч. тр. Посвящается 75-летию со дня рождения проф. Феоктистова А. П. — Саранск, 2003. — С. 81 — 84.

33. Иванова Г. С. Этимологии мокшанского гласного е в первом слоге слова // XXXII Огаревские чтения: материалы науч. конф.: в 2 ч. — Ч. 1. Гуманитарные науки. - Саранск, 2004. - С. 69 — 72.

34. Иванова Г. С. Выпадение конечных гласных основы (на примере^ мокшанско-эрзянско-хантыйских соответствий) // Материалы III Всероссийской научной конференции финно-угроведов. — Сыктывкар, 2005. - С. 86 — 89.

35. Иванова Г. С. Мокшанский язык // Г. С. Иванова, П. Е. Седова. -Саранск : «Крас. Окт.», 2004. - 145 с.

36. Иванова Г. С. Мокшень кяль // Г. С. Иванова, Т. И. Ломакина. — Саранск : Мордов. кн. изд-во, 2004. - 192 с.

37. Иванова Г. С. Нинге весть сермадомань принципнень колга // Мокша. - Саранск, 2005. - № 11. - С. 36 - 39.

38. Иванова Г. С. Этимологии гласного 3 в непервом слоге мокшанского слова // Congressus Decimus Internationalis Fenno-ugristarum. Joshkar-Ola 15. 08. - 21. 08. 2005. - Joshkar-Ola, 2005. - P. 2. - C. 65 - 67.

39. Иванова Г. С. Корреспонденции прафинно-угорского *ü в мордовских языках // Финно-угристика : межвуз. сб. науч. тр. — Саранск, 2005. — С. 64-68.

40. Иванова Г. С. Синкопирование конечных гласных глагольных основ в мокшанском языке // Вестн. Мордов. ун-та. - Саранск, 2005. - № 3—4. -С. 57-59.

41. Иванова Г. С. Вертелим велень корхтамаса гласнай вайгяльксонь системаса полафтксне / Г. С. Иванова, М. Веряскина // Материалы докладов^ 10-й научной конференции молодых ученых. - Саранск, 2005. - С. 134 - 137.

42. Иванова Г. С. Варьирование гласных фонем в мокшанских диалектах // Материалы Межрегиональной науч. конференции посвященной 100-летию со дня рождения профессора П. Аристэ.- Саранск, 2006. - С. 114 — 125.

43. Иванова Г. С. Система гласных в диалектах мокшанского языка в историческом освещении. - Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 2006. - 175 с.

Подписано в печать 15.05.06. Объем 2,5 п. л. Тираж 100 экз. Заказ № 960. Типография Издательства Мордовского университета 430000, г. Саранск, ул. Советская, 24

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора филологических наук Иванова, Галина Софроновна

Введение.

Глава первая. Взгляды ученых-финно-угроведов на проблему вокализма.11

1.1 Мордовские (мокшанские и эрзянские) диалекты как объект лингвистических исследований.11

1.2 Вопросы классификации мокшанских диалектов.30

1.3 К вопросу о вокализме прафинно-угорского и прамормордовского языков.50

1.4 Основные периоды в развитии мокшанского вокализма.71

1.5 Междиалектные и внутридиалектные чередования гласных.73

1.5.1 Чередования гласных первого слога.74

1.5.2 Чередования гласных исхода слова.81

Краткие выводы.82

Глава вторая. История гласных первого слога.101

2.1 История фонемы <i>.101

2.2 История фонемы <а>.115

2.3 История фонемы <е>.123

2.4 История фонемы <а>.134

2.5 История фонемы <о>.146

2.6 История фонемы <u>.156

2.7 История фонемы <5>.165

2.8 Развитие прафинно-угорского гласного *ii.185

2.9 Фонетические явления в области гласных первого слога.191

2.9.1 Сужение гласных.191

2.9.2 Расширение гласных.194

2.9.3 Лабиализация.197

2.9.4 Передвижка гласных по ряду.198

Краткие выводы.200

Глава третья. История гласных непервого слога.204

3.1 Основы на конечный гласный.204

3.1.1 Развитие фонемы <а> непервого слога.224

3.1.2 Развитие фонемы <д> непервого слога.227

3.1.3 Развите фонемы <а> непервого слога.235

3.2 Развите основ на конечный согласный.241

3.2.1 Внутриязыковое выпадение конечного гласного именной основы.252

3.2.2 Выпадение конечного гласного глагольной основы.255

3.3 Развитие дифтонгических сочетаний.259

3.4 Корреспонденции прафинно-угорских гласных непервого слога в современных мокшанских диалектах.268

3.4.1 Корреспонденции прафинно-угорского *а.269

3.4.2 Корреспонденции прафинно-угорского *а.272

3.4.3 Корреспонденции прафинно-угорского *е.275

3.5 Гармония гласных.280

Краткие выводы.299

Введение диссертации2006 год, автореферат по филологии, Иванова, Галина Софроновна

Актуальность темы исследования. В мордовском языкознании проблемы синхронного и диахронического вокализма мокшанских диалектов до конца не исследованы. Практически неизученным является развитие вокализма непервого слога.

Наше обращение к проблеме вокализма объясняется рядом причин, а именно стремлением:

- во-первых, дать описание фонетической системы гласных мокшанских диалектов в историческом освещении;

- во-вторых, системно и подробно рассмотреть фонетические изменения в системе вокализма первого и непервых слогов слова мокшанских диалектов;

- в-третьих, описать развитие диалектной системы мокшанского языка в ее реальном функционировании, так как имеющиеся теоретические работы в некоторой мере абстрагированы от конкретных условий использования диалектов;

- в-четвертых, определить ареалы распространения фонетических явлений в области гласных.

В выборе данной темы исследования важную роль сыграло и то обстоятельство, что решение многих вопросов не только мордовской, но и финно-угорской лингвистики невозможно без введения в научный оборот упорядоченных данных по исторической фонетике мокшанских диалектов.

Предметом настоящего исследования является вокализм мокшанских диалектов в его историческом развитии.

Цель работы: рассмотреть фонетическую систему гласных мокшанских диалектов в историческом освещении; определить, к каким гласным общемордовского и финно-угорского периодов они восходят; выявить, какие фонетические процессы способствовали становлению вокализма мокшанских диалектов

Источники исследования. Материалом настоящего исследования послужили: данные современных мокшанских диалектов и отдельных говоров, родственных финно-угорских языков, заимствования, письменные памятники, словари финно-угорких языков, этимологические словари. Кроме опубликованных диалектных текстов и лексикографических источников в диссертации использована словарная картотека отдела филологии и финноугроведения НИИГН при Правительстве Республики Мордовия, диалектный материал, хранящийся в архивах мокшанского и эрзянского языков Мордовского университета, а также текстовый материал, собранный в полевых условиях во время диалектологических экспедиций (1990 - 2005 гг.)

При работе над диссертацией использованы научные труды и публикации (монографии, статьи, тексты) отечественных и зарубежных финно-угроведов.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые в мордовском языкознании подвергаются историческому и синхронному анализу фонетические системы мокшанских диалектов; по фонологической тождественности гласных выделяется три типа мокшанских говоров: акающий, экающий и икающий; рассматривается варьирование гласных фонем; делается попытка восстановления гласных прамордовского языка путем междиалектных и межъязыковых сопоставлений; картографируются изоглоссы распространения вокалических явлений; прослеживаются закономерные и незакономерные изменения в системе гласных мокшанского языка. Привлечение обширного, ранее неизвестного или малоизвестного диалектного материала также определяет научную новизну исследования.

Предпринятое комплексное изучение мокшанских диалектов позволит определить его место и роль в развитии финно-угорского вокализма.

Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что, опираясь на большой фактический материал, она вносит определенный вклад в синхронно-диахроническое исследование мордовского вокализма. Тем самым обогащается общая теория финно-угроведения в целом. Результаты исследования могут способствовать формированию более точного представления о фонетической системе гласных мокшанских диалектов. Приводимые в работе исследования послужат основой для создания учебников и учебно-методических пособий по диалектологии и исторической фонетике для вузов, составления этимологических словарей.

Диалектный материал и выводы диссертации могут быть использованы при преподавании общих и специальных курсов современных мордовских языков в университетах и институтах, практике изучения мокшанского языка в педагогических училищах и школах, а также процессе проведения занятий в системе повышения квалификации учителей-филологов.

Методология исследования. В работе используются сравнительно-исторический и синхронно-описательный методы исследования. На синхронно-описательном методе базируется описание современного состояния системы гласных фонем мокшанских диалектов. С помощью сравнительно-исторического метода восстанавливается древнее состояние системы вокализма, выявляются пути развития гласных фонем.

Транскрипция и оформление диссертации. В диссертации диалектный материал дается в транскрипции на основе латинской графики. Такой подход делает необходимым объяснение отдельных транскрипционных знаков: [а] - среднерядный неогубленный гласный нижнего подъема; [а] - пе-реднерядный неогубленный гласный нижнего подъема; [о] - заднерядный огубленный гласный среднего подъема; [и] - заднерядный огубленный гласный верхнего подъема; [1] - переднерядный неогубленный гласный верхнего подъема; [е] - переднерядный неогубленный гласный среднего подъема; [и] -переднерядный огубленный гласный верхнего подъема; [ё] - долгий гласный переднего ряда среднего подъема; [I] - долгий гласный переднего ряда верхнего подъема; [о] - долгий гласный заднего ряда среднего подъема; [ü] - долгий гласный заднего ряда верхнего подъема; [i] - несколько отодвинутый назад вариант фонемы <i>; [$] - несколько отодвинутый назад вариант фонемы <е>; [а\ - несколько отодвинутый назад вариант фонемы <ä>; [д] - передне-рядный вариант фонемы <д>, употребляющийся в серединных слогах; [л] -заднерядный вариант фонемы <д>, употребляющийся в серединных слогах; [я] - переднерядный вариант фонемы <д>, употребляющийся в конечном открытом слоге I типа мокшанских говоров; [ё] - переднерядный вариант фонемы <д>, употребляющийся в конечном открытом слоге II и III типов мокшанских говоров; [ä] - заднерядный вариант фонемы <д>, употребляющийся в конечном открытом слоге; [<5] - заднерядный огубленный краткий гласный; [Ь] - звонкий билабиальный смычный; [р] - глухой билабиальный смычный; [v] - звонкий лабио-дентальный щелевой; [w] - звонкий билабиальный щелевой; [f] - глухой лабио-дентальный щелевой; [g] - звонкий заднеязычный смычный; [к] - глухой заднеязычный смычный; [t] - велярный глухой переднеязычный смычный; [t'] - палатальный глухой переднеязычный смычный; [s] - велярный глухой переднеязычный щелевой; [s'] - палатальный глухой переднеязычный щелевой; [s] - глухой переднеязычный щелевой; [z| -звонкий переднеязычный щелевой; [z] - велярный звонкий переднеязычный щелевой; [z'] - палатальный звонкий переднеязычный щелевой; [с] - апикальная аффриката со смычным апикальным началом [t] и плоскощелевой апикальной рекурсией [s]; [т] - билабиальный смычный носовой; [п] - велярный переднеязычный смычный носовой; [п'] - палатальный переднеязычный смычный носовой; [г|] - заднеязычный смычный носовой; [1] - велярный звонкий переднеязычный смычный боковой; [Г] - палатальный звонкий переднеязычный смычный боковой; [L] - велярный глухой переднеязычный смычный боковой; [L1] - палатальный глухой переднеязычный смычный боковой; [г] - велярный звонкий переднеязычный смычный дрожащий; [г'] -палатальный звонкий переднеязычный смычный дрожащий; [Я] - велярный глухой переднеязычный смычный дрожащий; [Я1] - палатальный глухой переднеязычный смычный дрожащий; []] - звонкий среднеязычный щелевой; [.I] - глухой среднеязычный щелевой.

В транскрипции на основе русской графики даются корреспонденции, извлеченные из работ К.И. Ананьиной, Р.В. Бабушкиной, Д.В. Бубриха, С. 3. Деваева, М.Д. Имайкиной, Т.И. Ломакиной, А.П. Феоктистова и др.

Ссылки на источник даются по следующей формуле: автор, год издания, страница; если в списке использованной литературы под данным годом значится несколько работ автора, рядом с цифрой, обозначающей год издания, пишутся литеры 1;2.з и т. д.

Ударение обозначено двоеточием после гласного: [уа:Гта] «окно», [з'иуэга:!!^] «копошиться».

Палатализация согласных отмечена диакритическим знаком /'/, который ставится в верхнем правом углу.

Условные сокращения: авест. - авестинский язык; алт. - алтайский праязык; ат. - атюрьевская группа говоров центрального диалекта; булг. -булгарский язык; в. - венгерский язык; V - вокал; веп. - вепсский язык; вм. -вместо; вод. - водский язык; ген. - генитив; город. - городищенский диалект мокша-мордовского языка; греч. - греческий язык; домд. - домордовский период; др.-инд. - древне-индийский язык; др. - и-другие; зап. - западный диалект мокша-мордовского языка; ин.-европ. - индо-европейский праязык; ин-сар. - инсарский диалект мокша-мордовского языка; иран. - иранский язык; к. - коми язык; кар. - карельский язык; к.-з. - коми-зырянский язык; кольско-саам. - кольско-саамский язык; к.-п. - коми-пермяцкий язык; КЭСКЯ 1970 -Лыткин В. И., Гуляев Е. И. Краткий этимологический словарь коми языка. -М.: Наука, 1970; лат. - латинский язык; лив. - ливский язык; м. - мокшанский язык; манс. - мансийский язык; м. д. - мокшанский диалектный;

МКНЭС 1981 - Келин М. А., Цыганкин Д. В., Мосин М. В. Мокшенъ кялеш. нюрьхкяня этимологическяй словарь. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981; монг. - монгольский язык; мр. - марийский язык; МрРС - Васильев В. М., Саваткова А. А., Учаев 3. В. Марийско-русский словарь. - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1991; NyK - Nyelvtudomänyi Közlemenyek (Журнал). - Pest (позднее - Budapest^; норв.-саам. - норвежско-саамский язык; об. м. - общемокшанский язык; об. мд. - общемордовский язык; об. перм. - общепермский язык; осм. - османский язык; ОФЯ 1 - Основы финно-угорского языкознания. - М.: Наука, 1974; пш. - пшеневский говор мокша-мордовского языка; прамд. - прамордовский язык; пратюрк. - пратюркский язык; раннемд. -раннемордовский язык; русск. - русский язык; рыб.-мам. - рыбкинско-мамолаевские говоры центрального диалекта; саам. - саамский язык; с.-з. -северо-западная группа говоров западного диалекта; сев. - северная группа говоров центрального диалекта; SKES 1-6 - Suomi kielen etymologinen sanakirja. - Helsinki, 1955-1978. - 1- 6; СМрЯ 2004 - Словарь марийского языка. - Йошкар-Ола, 2004. - Т. 9; ср. - сравните; ср.-вад. - средне-вадский диалект мокша-мордовского языка; т. д. - так и далее; тат. - татарский язык; т. е. - то есть; темн.-ат. - темниковско-атюрьевские говоры центрального диалекта; темяш. - темяшевский диалект мокша-мордовского языка; тохар. -тохарский язык; т. п. - и тому подобное; тюрк. - тюркский язык; у. - удмуртский язык; UEW 1-7 - К. Redei. Uralisches Etimologisches Wörterbuch. L. 1-7. - Budapest: Akademiai kiado, 1986; yp. - уральский праязык; ф. - финский язык; ф.-в. -финно-волжский праязык; ф.-п. - финно-пермский праязык; ф.-у. - финно-угорский праязык; х. - хантыйский язык; С' - палатальный консонант; центр. - центральный диалект мокша-мордовского языка; Сни -велярный непарный консонант; чув. - чувашский язык; шайг. - шайговская группа говоров центрального диалекта; э. - эрзянский язык; ЭВ 1998 - Цыганкин Д. В., Мосин М. В. Этимологиянь валке. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1998; э.д. - эрзянский диалектный; эн. - энецкий язык; эст. - эстонский язык; ю.-в. - юго-восточный диалект мокша-мордовского языка; ю.-з. - юго-западная группа говоров западного диалекта; юкаг. - юкагирский язык.

На защиту выносятся следующие положения.

1. Шестифонемная система гласных II и III типов мокшанских говоров является результатом развития семифонемной системы I типа.

2. Фонема <д> первого слога является вторичной, однако ее появление восходит к разным историческим периодам.

3. Переднерядные и заднерядные варианты фонемы <д> восходят к разным гласным прафинно-угорского языка.

4. Лабиализованность и палатальность прафинно-угорского отсутствующего в мордовских языках, сыграли свою роль в становлении корреспонденции этого гласного.

5. Вокализм непервого слога мокшанских говоров I типа во многом является продолжением прамордовского вокализма; гласный <ä> в большинстве случае появился в результате переноса артикуляции прамордовского *а к переднему ряду. В остальных диалектах гласные переднего ряда нижнего и среднего подъемов подверглись сужению.

6. Односложные слова появились вследствие выпадения прамордовского гласного <д> в прафинно-угорских *е-овых и *а-овых основах, продолжение этого процесса наблюдается и в настоящее время.

7. Гласные <u>, <i> в непервом слоге восходят к более древним дифтонгическим сочетаниям *uv, *ij, *ij, которые сохранились перед гласными, а в форме множественного числа перед согласными (t')n'.

8. Гармония гласных в мокшанских диалектах по сравнению с прафин-но-угорским языком расширила сферу своего действия.

Апробация работы. Диссертация обсуждена на кафедре мокшанского языка Государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарева». По материалам диссертации опубликовано более 40 печатных работ. Основные положения диссертации отражены в монографии «Система гласных в диалектах мокшанского языка в историческом освещении» (2006 г.); в учебниках и учебных пособиях: «Краткий курс современного мокшанского языка» (1998 г.), «Мокшень кялень фонетика» (2002 г.), «Мокшень кя-лень диалектология» (2002 г.), «Мокшанский язык» (2004 г.), «Мокшень кяль» (2004 г.). Результаты исследования докладывались на международных конгрессах финно-угроведов (Тарту 2000 г., Йошкар-Ола 2005 г.), всероссийских и региональных конференциях (Саранск 1994, 1996, 1997, 1998], 1998:, 1999, 2000,, 20002, 2001, 2003,, 20032, 20033, 2004, 2005,, 20052, 20053 гг., Йошкар-Ола 1996 г., Москва 2001 г., Сыктывкар 2004 г.). По теме диссертации преподается спецкурс студентам национального отделения ГОУВПО «Мордовский государственный университет имени Н. П. Огарева».

Структура и объем исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, условных сокращений, имеются таблицы, карты. Общий объем работы составляет 334 страницы компьютерного текста.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Система гласных в диалектах мокшанского языка в историческом освещении"

Заключение

Система гласных современных мокшанских диалектов не является однородной. Она складывалась в результате слияния элементов предшествующих языковых состояний, которые включают, с одной стороны, наследие прафинно-угорского (и даже прауральского) языка-основы, с другой стороны, новые явления, возникшие в разные исторические периоды.

В процессе длительного развития прафинно-угорские гласные претерпели не только количественные, но и качественные изменения. Так, из одиннадцати гласных первого слога прафинно-угорского языка (*ä, */, % *е, *ё, *ü, *а, *о, *ö, *и, *й) к прамордовскому периоду осталось только шесть (*ä, *е, */, *а, *о, *и ). Фонема *й в зависимости от фонетического окружения и от качества гласного последующего слога в одних словах делабиализовалась, в других - подверглась веляризации; долгие гласные верхнего подъема сократились до соответствующих кратких, а долгие гласные среднего подъема закономерно расширились.

Все гласные фонемы прамордовскиго языка сохранил I тип мокшанских говоров, фонетическая система которого является более архаичной.

В говорах II типа общемокшанские гласные переднего ряда нижнего и среднего подъемов *ä и *е подверглись сужению, в говорах III типа сужение остановилось на фонеме *е, поэтому в фонетической системе говоров II и III типов фонема <ä> отсутствует. Однако вокализм II типа мокшанских говоров насчитывает по два гласных [i] и [е], совпадающих артикуляционно, но не тождественных этимологически и функционально: первый [i] в одних и тех же словах имеется во всех мокшанских говорах и относится к такому же гласному прамордовского языка, в прафинно-угорском языке ему закономерно предшествовали гласные *ä, *е, */, *Т (м., э. [i] < об. мд. */ < ф.- у. *ä, *е, *i, реже *й, *й, *а\ редко *ё, *о, *и)\ общемокшанский [i] в юго-восточном диалекте мокшанского языка в безударном положении чередуется с гласным д]; второй [i] - диалектный и исторически восходит к общемокшанскому и общемордовскому гласному *е, который представляет собой рефлекс пра-финно-угорских *е, */, *й, % *Т(м. д. [i] < м., э. [е] < об. мд. *е < ф.-у. *е, */', *й, реже - *ä, *f). В безударном положении диалектный [i] сохраняется.

Гласному [i] < *е в одних эрзянских диалектах соответствует [е], в других - [ä].

Общемокшанский [е], который сохранился в I и III типах мокшанских говоров, а между двумя велярными непарными согласными и в говорах II типа, является рефлексом общемордовского *е, который в свою очередь берет свое начало от гласных *е, */, *ii,*i/*i7, реже - *ä, *F финно-угорского языка-основы. Диалектный [е] относится к общемордовскому гласному *ä, который в одной группе слов восходит к такому же прафинно-угорскому гласному *ä, в другой группе - к прафинно-угорскому *е; в отдельных словах [е] < [а] < *ä < *ё, в единичных случаях - [е] < [ä] <*ä< *а, *i.

Гласный переднего ряда нижнего подъема [а] встречается лишь в говорах I типа. В большой группе слов [ä] выступает наследием такого же гласного *ä общемордовского и прафинно-угорского языков. Но в современном мокшанском языке существует лексический пласт, где гласный [а] вторичен: в некоторых основах он образовался в результате расширения прамордовско-го *е, восходящего к более древним *е и *<?. В единичных случаях предшественниками гласного [ä] были прафинно-угорские гласные верхнего подъема */, *й, а в нескольких словах [а] - результат развития прафинно-угорского гласного заднего ряда *а, который в палатальном окружении изменил свою артикуляцию. В юго-восточном диалекте и в северо-западной части западного диалекта общемокшанский и общемордовский *ä > [е].

В свою очередь прафинно-угорский *ä в современных мокшанских диалектах обнаруживает следующие корреспонденции: *ä > [ä] / > [е]; *ci > [а]; *ä > [i]; *ä > [i] > [d\-*ä > [e] > [i]; 7) *ä > [о].

Гласные заднего ряда подверглись меньшим изменениям.

Прафинно-угорский *а в подавляющем большинстве слов сохранился, в тринадцати случаях мокшанский [а] берет свое начало от прафинно-угорских лабиализованных гласных: *о, *и, *й. В незначительной группе слов он образовался от прафинно-угорского гласного переднего ряда в результате передвижки его артикуляции к заднему ряду. Причиной этому послужило велярное окружение.

Перекрестный путь в своем развитии прошли лабиализованные гласные: несмотря на то, что в довольно обширном лексическом пласте прафин-но-угорские *о и *и сохранились, современный мокшанский [и] появился преимущественно вследствие сужения прафинно-угорского гласного среднего подъема а [о] -под воздействием расширения прафинно-угорского гласного верхнего подъема *и. Долгий закономерно развился в [а].

Еще в прамордовском языке были созданы благоприятные условия для появления в первом слоге фонемы <д>. Эти условия связаны прежде всего с изменениями в акцентологической системе: ударение с узких гласных первого слога ([и], [1]) стало переходить на широкие гласные непервого слога ([а],

И).

Вторичность фонемы <д> подтверждают как мокшанские диалекты, в которых наблюдается массовая редукция узких гласных в слабой позиции, так и эрзянский язык, где выступают гласные полного образования [и], [¡] или образованные в результате их расширения [о], [е]. В родственных финно-угорских языках мокшанскому [Э] первого слога, как правило, соответствуют гласные полного образования.

Происхождение редуцированного гласного нельзя связывать с одним каким-либо периодом. В группе слов прафинно-угорские гласные переднего ряда *и, *и, */ в словах как с а/а-овой, так и е-овой основой (из которых развились широкие гласные) еще в раннеобщемордовском языке редуцировались, а к позднеобщемордовскому периоду редуцированный гласный выпал; в других основах редукция гласных верхнего подъема произошла в период самостоятельного развития мокшанского языка. Существует довольно большая группа слов, в первом слоге которых прафинно-угорские гласные *о, *е, *а в общемордовском праязыке сузились до гласных верхнего подъема *и, */, а далее *и, */' > [Э]/[а], в эрзянском языке в одних основах *м, */ сохранились, в других же отмечается их обратное расширение.

Редукция (а иногда и последующее выпадение) узкого гласного первого слога произошла в общемокшанских я-овых и Ц<0-оаы\ основах.

В прафинно-угорском языке была еще одна гласная фонема верхнего подъема - *й, которая во многих финно-угорских языках сохранилась, а в мокшанском и эрзянском языках видоизменилась. Поскольку ни один из современных мокшанских, равно как и эрзянских диалектов фонему *й не обнаруживает, но она встречается в близкородственных языках - марийском и прибалтийско-финских, то правомерно предположить, что она исчезла еще к раннеобщемордовскому периоду. Вместо исторической фонемы *й в этимологически общих словах выступают следующие ее корреспонденции: *й > (I, III) [е] / (II) [i]; *ü > [i]; *й > [и] (в безударном положении (II) [i] > [д])\ *ii > [о], из которых к закономерным изменениям можно отнести: *й > (I, III) [е] / (II) [i]; *й > [u] (> (II) [д]/[а]. Как показывает проанализированный материал, развитие прафинно-угорского гласного *й пошло по двум направлениям: в основах с палатальными или палатализованными консонантами при гласных [е], [а] в конце репрезентант сохранил палатальность, а в основах с велярными консонантами - лабиальность звука-субстрата. Согласно закономерности исторический *й подвергся веляризации в фонетических позициях C'VChh, СнпУС'Снп или СнпУСнпС'.

Количество гласных непервого слога в современных мокшанских диалектах ограничено.

Из семи гласных фонем мокшанского языка - <а, о, и, е, а, д> — в непервом слоге встречаются три: гласная среднего ряда среднего подъема <д> и две широкие гласные - заднерядная <а> и переднерядная <а>/<е>.

Гласные <о> и <е> употребляются лишь в сложных и заимствованных словах; <и>, <> - в суффиксальных морфемах.

В диалектах мокшанского языка наибольшую частотность имеет фонема <д>, которая в зависимости от фонетического окружения выступает в разных вариантах. Поводом для редуцирования прафинно-угорских гласных полного образования стала заведомо ослабленная позиция гласного конца основы, а импульсом, вероятно, послужил какой-то внешний фактор, в первую очередь тюркское влияние. В общемордовском непервом слоге редуцированный гласный развился в тех словах, где в период действия закономерности ударным был первый слог.

Прафинно-угорский *а непервого слога закономерно подвергся редукции и реализовался в звуке [а], который перед согласным чередуется с [5] в тех случаях, если: а) в первом слоге сохранился прафинно-угорский широкий гласный, удерживающий ударение на себе; б) если в первом слоге стоит расширившаяся корреспонденция прафинно-угорского гласного верхнего подъема, после которой следует сочетание консонантов (процесс редуцирования завершился раньше, чем произошли изменения в мордовской акцентологической системе, так как широкий гласный [а] непервого слога еще не успел перетянуть ударение с узкого гласного на себя); в) если в первом слоге находится [и] < который при узких или редуцированных гласных в слове удерживает ударение на себе, а между гласными первого и второго слогов стоит сочетание согласных. Если в первом слоге стоят рефлексы исторического *а, то ауслаутный редуцированный [а] < *а после одиночных [1], [г] выпадает.

Сохранение качества прафинно-угорского конечного *а наблюдается при гласных [о], [ö] / [э] в первом слоге, восходящих к узкому гласному *z/.

Прафинно-угорский *ä в абсолютном исходе слов в мокшанских говорах I типа реализовался в [ä], в говорах II и III типов [я] > [ё].

В позиции закрытого слога [ä] / [ё] чередуется с [§], если ему предшествует велярный непарный согласный, и с [Э], когда ему предшествует палатальный согласный. После фрикативного [z] < *s прафинно-угорский *« переходит в [а], который в середине слова чередуется с [э]; *ä сохранился между двумя палатальными или палатализованными согласными лишь в том случае, если в первом слоге есть такой же гласный [ä] < *ä.

Прафинно-угорский *е непервого слова при рефлексах гласных переднего ряда в первом слоге получил такое развитие: после одиночного консонанта выпал, но при словоизменении появляется вновь в виде [Э]; при предшествующем сочетании согласных встречается в виде [ä], который в позиции закрытого слога после велярного консонанта чередуется с [э], после палатального - с [д].

При рефлексах гласных заднего ряда в первом слоге (*о, *5, *и или *й) [¿г] чередуется с [э].

Односложные слова появились в результате выпадения исторического гласного исхода слова. Этот процесс продолжается и в настоящее время: гласный сохранился или в одном из мордовских языков, или в отдельных диалектах.

Гласные непервого слога [i], [i], [и] восходят к прамордовским дифтонгическим сочетаниям *ij, *ij, *uv, которые в исходе слова утратили согласный. В мокшанских диалектах исторический согласный сохранился в форме множественного числа: [mac'i] - [mac'iJ-t']/ [mac'is'-t']/ [mac'is'-t'j - [mac'iJ-nV/]/ [mac'is'-п'ё] /[mac'is'-п'д] «гусь - гуси - те гуси», [kuc'u] - [kuc'uf-t] кис'иГ-п'а] «ложка - ложки - те ложки»; а также он восстанавливается перед гласным: тас'у-от' «гуся», кис'иу-эп' «ложки».

В мокшанских диалектах действует закон гармонии гласных по ряду (сингармонизм). Полная гармония объединяет слово полностью, охватывая и словоформы. Морфемная гармония заключается в изменении ряда гласного под влиянием предшествующего или последующего консонанта в пределах одной морфемы и часто является результатом обобщения аффиксов. Палатальная гармония гласных в мордовских языках подтверждается двухвари-антностью звукового оформления некоторых аффиксов. Эта двойственность объясняется, с одной стороны, качеством конечного согласного основы, с другой стороны, характером вокализма последнего слога основы: если конечный гласный основы переднего ряда, то к нему присоединяется суффикс с гласным такого же ряда, и наоборот. В мокшанской гармонии гласных чаще принимают участие варианты фонемы <д>.

К общемордовскому периоду гармония гласных расширила сферу своего влияния. Прафинно-угорский непервого слога, сочетающийся как с переднерядными гласными первого слога, так и с заднерядными, в общемордовском языке развился в заднерядный гласный *а и заднерядный вариант редуцированного гласного *э, если в первом слоге стоял гласный заднего ряда. В словах с гласным переднего ряда в первом слоге прафинно-угорский *е реализовался в звуке *д, который в ауслауте расширился до [я] (> [ё]).

В некоторых говорах мокшанского языка имеет место полная гармония гласных по подъему.

Таким образом, в первом слоге современных мокшанских диалектов по сравнению с прафинно-угорским языком наблюдается сокращение числа гласных фонем. Непервый слог, наоборот, характеризуется увеличением их количества - вместо трех (*а, % *е) имеется пять: <а>, <а> / <е>, <д>, <>, <и>, а в некоторых подгруппах - шесть: <а>, <е>, <\>, <и>, <о>, <д>.

Список научной литературыИванова, Галина Софроновна, диссертация по теме "Языки народов зарубежных стран Азии, Африки, аборигенов Америки и Австралии"

1. Аванесов Р. И. Русская литературная и диалектная фонетика. М.: Просвещение, 1974. - 276 с.

2. Аванесов Р. И., Сидоров В. И. Говоры верхнего Поветлужья: Фонетика и диалектные группы. Н. Новгород: Нижегородская ассоциация по изучению производительных сил (НАПС), 1934. - 43 с.

3. Азрапкин Ю. Н. Колопинский говор мокша-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1966. - Т. 4. - С. 26 - 51.

4. Ананьина К. И. Верхне-алатырские говоры мокшанского языка: Авто-реф. дисканд. филол. наук. Тарту, 1974. - 21 с.

5. Ананьина К. И. Особенности начала слова в диалектах мокшанского языка // Финно-угристика. Саранск: Морд. гос. ун-т., 1978. - Выи. 1. - С. 16 -21.

6. Ананьина К. И. Сужение гласных в именных и глагольных основ в диалектах мокшанского языка // Финно-угристика. Саранск: Морд. гос. ун-т., 1980. - Вып. 3.-С. 69-75.

7. Аристэ П. А. Фонетика эстонского языка. Тарту: Тартуский гос. ун-т, 1977. -Ч. 1.-82 е.;-Ч. 2. -66 с.

8. Аристэ П. А. Формирование прибалтийско-финских языков и древнейший период их развития // Вопросы этнической истории эстонского народа. -Таллин, 1956.-С. 5-48.

9. Арсланов Л. Ш. Исследования по финно-угристике. Елабуга, 2001.224 с.

10. Арсланов Л. Ш. Некоторые лексические особенности говора мордвы-каратаев // Этногенез мордовского народа. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1965.-С. 396-401.

11. Ахманова С. С. Словарь лингвистических терминов. М.: Сов. Энциклопедия, 1969. - 608 с.

12. Бабушкина Р. В. Темяшевский диалект мокша-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1966. - Т. 4. -С. 16-226.

13. Баталова Р. М. Ареальные исследования по восточным финно-угорским языкам (коми языки). М.: Наука, 1982. - 167 с.

14. Батори И. Исчезновение гармонии гласных и влияние его на пермский вокализм / СФУ.-Таллинн, 1986.-№ 2. С. 116 - 121.

15. Бибин М. Т. Говоры наскафтымской мордвы // Учен. зап. Мордов. гос. ун-та. Саранск, 1964.-№ 43.-С.19-156.

16. Бибин М. Т. О некоторых ассимилятивных явлениях в консонантизме теньгушевского диалекта эрзя-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1968. - Т. 5. - С. 395 - 399.

17. Биушкин М. С. Звуковая система федоровского диалекта эрзя-мордовского языка на территории Башкирской АССР // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1968.-Т. 5.-С. 199-315.

18. Блашкина Т. Д. Атюрьевский диалект мокша-мордовского языка: Ав-тореф. дис. . канд. филол. наук. Саранск, 2005.- 17 с.

19. Бондарко Л. В. Слоговая структура речи и дифференциальные признаки фонем: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Л., 1969.-32 с.

20. Бондарко Л. В., Вербицкая Л. А., Зиндер Л. Р. Акустические характеристики безударности // Структурная типология языков. М., 1966. - С. 56 -64.

21. Бондарко Л. В. Структура слога и характеристики фонем // Вопросы языкознания. 1967. № 7. - С. 34 - 46.

22. Бондарко Л. В. Фонетическое описание языка и фонологическое описание речи. Л.: Изд-во ЛГУ, 1981. - 199 с.

23. Бубрих Д. В. Еще о «сингармонизме гласных» в мордовских языках. -- Саранск: Известия НИИМК, 1935. С. 72 - 77.

24. Бубрих Д. В. Звуки и формы эрзянской речи по говору с. Козловки. -М.: Центр, издат. народов СССР, 1930. 66 с.

25. Бубрих Д. В. Из истории мордовского вокализма // Советское языкознание. Л., 1937. - Вып. III. - С. 69 - 76.

26. Бубрих Д. В. Историческая грамматика эрзянского языка. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1953. - 272 с.

27. Бубрих Д. В. Историческая фонетика удмуртского языка (сравнительно с коми языком). Ижевск: Удмуртгосиздат, 1948. - 112 с.

28. Бубрих Д. В. Историческая фонетика финского-суоми языка. Петрозаводск: Гос. изд-во Карело-Финской ССР, 1948. - 232 с.

29. Бубрих Д. В. Мордовская система фонем // Зап. МНИИСК, 1941. jYl> 2, -С.51 -78.

30. Бубрих Д. В. О былом эрзянском ударении // Зап. МНИШШИЭ, 1951. -№ 12. С.83 - 87.

31. Бутылов Н. В. Булгаризмы в лексике мордовских языков // CJFU 7. -Debrecen, 1990.-S. 30.

32. Бутылов Н. В. К вопросу о мордовско-иранских языковых контактов // CJFU 9. Tartu, 2000. - P. И. - S. 37 - 38.

33. Бутылов Н. В. Лексико-семантическое основание тюркских заимствований в мордовских языках // Вопросы лексикологии финно-угорских языков. Саранск: Мордов. ун-т, 1989.-С. 137- 145.

34. Вербицкая Л. А. Звуковые единицы русской речи и несоотношение с оттенками и фонемами (на материале русских гласных): Автореф. дис. . д-ра филол. наук. Л., 1965. - 19 с.

35. Вийтсо Т. -Р. О некоторых прибалтийско-финских фонологических правилах и прафинно-угорских именных е-основах // СФУ. 1973. № 2. - С. 91-98.

36. Вийтсо Т.-Р. Основные проблемы фонологической структуры прибалтийско-финских языков и ее истории: Автореф. дис. . д-ра филол. наук. -Тарту, 1982.-38 с.

37. Воронцов П. И. Вокализм удмуртских диалектов: (В экспериментальном освещении): Автореф. дис. канд. филол. наук. Ижевск, 1999. - 18 с.

38. Галкин И. С. Заметки о вокализме глаголообразовательных суффиксов в марийском языке // ESA. Таллинн, 1957. - Вып. IV. - С. 224 - 230.

39. Галкин И. С. Историческая грамматика марийского языка. Морфология. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1964. - Ч. 1. - 204 е.; - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1966. - Ч. 2. - 168 с.

40. Галкин И. С. Историческая грамматика марийского языка (на марийском языке). Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1986,. - 122 с.

41. Галкин И. С. Историческая лексикология марийского языка (на марийском языке). Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 19862. - 70 с.

42. Галкин И. С. Особенности гармонии гласных в горном и луговом наречиях марийского языка и причины их возникновения // Вопросы марийской диалектологии. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1981. - С. 31 - 43.

43. Гордеев Ф. И. Историческое развитие лексики марийского языка. -Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1985. 142 с.

44. Грамматика мордовских языков / под ред. Д. В. Цыганкина. Саранск: Мордов. ун-т, 1980.- 430 с.

45. Грузов JI. П. Видоизменения (модификации) фонем марийского языка // Труды. Йошкар-Ола, 1957. - Вып. X. - С. 162.

46. Грузов JI. П. Длительность марийских гласных // Труды. Йошкар-Ола, 1958.-Вып. XII.-С. 137- 158.

47. Грузов Л. П. Из истории гласных заударных слогов марийского языка // Вопросы диалектологии и истории марийского языка. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1964,.-С. 173 -193.

48. Грузов JT. П. Историческая грамматика марийского языка. Введение и фонетика. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1969. - 211с.

49. Грузов JT. П. Редуцированные гласные в диалектах марийского языка (качественно-количественное описание) // Вопросы диалектологии и истории марийского языка. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 19642. - С. 3 - 23.

50. Грузов JI. П. Фонетика диалектов марийского языка в историческом освещении. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1965. - 244 с.

51. Давыдов М. М. Больше-Игнатовский диалект эрзя-мордовского языка /7 Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. - Т. 2. -С. 118-234.

52. Деваев С. 3. Диалекты мокша-мордовского языка в фонологическом аспекте // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1966. - Т. 4. - С. 3 - 16.

53. Деваев С. 3. Образцы речи средне-вадского (юго-западного) диалекта мокша-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1966. - Т. 4. - С. 245 - 252.

54. Деваев С. 3. О сочетаемости фонем в юго-западных говорах мокша-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1966. - Т. 4. - С. 226 - 251.

55. Деваев С. 3. Средне-вадский диалект мокша-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. - Т. 2. -С. 261 - 433.

56. Деваев С. 3., Цыганкин Д. В. Фонетика мордовских (мокшанского и эрзянского) литературных языков. Саранск: Мордовский гос. пед. ин-т, 1970.-84 с.

57. Евсевьев М.Е. Основы мордовской грамматики. М.: Центриздат, 1929.-446 с.

58. Ермушкин Г. И. Ареальные исследования по восточным финно-угорским языкам. Эрзянский язык. М.: Наука, 1984. - 139 с.

59. Ермушкин Г. И. Пути развития гласных непервого слога в диалектах эрзя-мордовского языка // Материалы VI Международного Конгресса Финно-угроведов. М.: Наука, 1990. - Т. 2. - С. 66 - 68.

60. Ермушкин Г. И. Развитие фонетической системы диалектов эрзя-мордовского языка // Научный доклад, представленный в качестве дис. . д-ра филол. наук. М., 1997.- 53 с.

61. Ермушкин Г. И. Реконструкция первичного вокализма и консонантизма финно-волжской языковой общности // Финно-волжская языковая общность.- М.: Наука, 1989.-С. 30-61.

62. Ермушкин Г. И. Северо-западные говоры эрзя-мордовского языка (Фонетика, морфология) // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1968.-Т. 5. - С. 318-351.

63. Ермушкин Г. И. Судьба финно-угорских ауслаутных гласных в фонетической системе диалектов эрзянского языка //Тезисы докладов на Первой Всероссийской конференции финно-угроведов. Йошкар-Ола, 1994. - С. 7.

64. Зиндер JI. Р. Общая фонетика. Л.: Чзд-во ЛГУ, 1960. - 336 с.

65. Зорина 3. Г. Длительность гласных горного диалекта марийского языка // Вопросы марийской диалектологии. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1981. -С. 71-100.

66. Зорина 3. Г. О фонологическом статусе фонемы п в современном ма-• рийском языке // СФУ, 1985. № 4. - С. 258 - 262.

67. Зорина 3. Г. Фонетические особенности функционирования русского языка в условиях двуязычия. Йошкар-Ола, 1998.- 475 с.

68. Зорина 3. Г. Частота основного тона ударных и безударных гласных в марийском языке // Вопросы марийского пзыка. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1987.- С. 55-67.

69. Иванов И. Г. История марийского литературного языка. Йошкар-Ола: Маркнигоиздат, 1975.- 256 с.

70. Иванов И. Г. Марийская диалектология / И. Г. Иванов. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1982. - 98 с.

71. Иванов И. Г. О гармонии гласных в тоншаевском говоре марийского языка // Уч. зап. Тартуского университета: Тарту, 1964. - В. 162. - С. 86 -98.

72. Иванов И. Г. О некоторых особенностях выступления гармонии гласных в моркинско-сернурском говоре марийского языка // Узловые проблемы современного финно-угроведения. Йошкар-Ола, 1995. - С. 313 - 315.

73. Иванов И. Г. Происхождение и развитие финно-угорских народов и языков // Туныктышо Учитель. 2001. - N°. 1. - С. 28 - 40.

74. Иванов И. Г. Современный марийский язык. Фонетика (на марийском языке). Йошкар-Ола, 2000. - 158 с.

75. Иванов И. Г., Тужаров Г. М. Северо-западное наречие марийского языка. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1970. - 215 с.

76. Имайкина М. Д. Фонетические процессы как одна из причин изменения структуры слова // Финно-угристика. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2003.-№ 5.-С. 85-90.

77. Исанбаев II. И. Вокализм белебеевского говора // Материалы и исследования по марийской диалектологии. Йошкар-Ола, 1987. - С. 5 - 55.

78. Исанбаев Н. И. Гармония гласных и ее виды в марийском языке // Вопросы марийского языка. -Йошкар-Ола, 1975. 18-31.

79. Исанбаев Н. И. Говор елабужских мари // Вопросы диалектологии и истории марийского языка. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 19в4\. - С. 61 - 107.

80. Исанбаев Н. И. Из наблюдений над фонетикой говора мензелинских мари // Вопросы марийского языкознания. Йошкар-Ола, 19642. - С. 89 -103.

81. Исанбаев Н. И. Марийско-тюркские языковые контакты / МарНИИЯ-ЛИ; Науч. ред. Г. С. Патрушев. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1989. - Ч.1. 176 е.; Словарь татарских и башкирских заимствований. - Йошкар-Ола б.и., 1994.-4.2.-209 с.

82. Исанбаев Н. И. О происхождении гласного переднего ряда а в калта-синском говоре марийского языка // Вопросы финно-угорского языкознания. -М.; Л.: Наука, 19643.-С. 27-33.

83. Исанбаев Н. И. Опыт классификации марийских диалектов вторичного образования // Материалы VI Международной конференции финно-угроведов. М.: Наука, 1990. - Т. 2. - С. 88 - 90.

84. Казанцев Д. Е. Гармония гласных в марийском языке // Вопросы советского финно-угроведения. Языкознание// Тезисы докладов и сообщений. -Саранск, 1972.- С. 41-42.

85. Казанцев Д. Е. Историческая диалектология марийского языка (образование диалектов и сравнительно-историчское описание их фонетики): Авто-реф. дис. д-ра филол. наук. Тарту, 1989. - 51 с.

86. Казанцев Д. Е. К вопросу о происхождении редуцированных гласных в марийском языке // III Международный конгресс финно-угроведов. Т. 1. -Таллинн, 1975.-С. 498-503.

87. Казанцев Д. Е. К вопросу о реконструкции гласных древнемарийского языка // Вопросы финно-угроведения. Йошкар-Ола, 1970. - Вып. 5. - С. 51 -64.

88. Казанцев Д. Е. Редуцированные гласные в йошкар-олинском говоре марийского языка // Вопросы диалектологии и истории марийского языка. -Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1964. С. 23 - 61.

89. Казанцев Д. Е. Формирование диалектов марийского языка. Йошкар-Ола: Маркнигоиздат, 1985. - 159 с.

90. Касаткин А. Л. Гласные звуки на конце слова в современных севернорусских говорах на месте редуцированных гласных древнерусского языка // Русистика. Славистика. Индоевропеистика. М., 1996. - С. 243 - 255.

91. Кельмаков В. К. Взаимодействие факторов различных уровней в истории пермских языков // CSIFU Debrecen 27. VIII. 2.1Х.1990. - Debrecen, 1990.-С. 105- 124.

92. Кельмаков В. К. Краткий курс удмуртской диалектологии: Введение. Фонетика. Морфология. Диалектные тексты. Ижевск, 1998. - 386 с.

93. Кельмаков В. К. Роль отпадения конечных гласных основы в развитии фонетического строя пермских языков // Фонетика и письмо: Межвуз. сб. научи, тр.- Ижевск, 1986.-С. 116-128.

94. Кельмаков В. К. Финно-угорская праязыковая особенность вокализма непервого слога и ее следы в пермских языках // Вопросы удмуртского языкознания. Сб.ст. Удм. НИИИЭЛЯ. Ижевск, 1975. - Вып. 3. - С. 65 - 89.

95. Кельмаков В. К. Фонетическое варьирование в удмуртском языке. 1: Варьирование гласных непервых слогов // Вопросы удмуртской диалектологии и ономастики: Сб. статей. Ижевск, 1983. - С. 50 - 61.

96. Кельмаков В. К. Формирование и развитие фонетики удмуртских диалектов. Ижевск: Изд-во Удм. ун-та, 1993. - 60 с.

97. Керт Г. М. Саамский язык. Фонетика. Морфология. Синтаксис. Л.: Наука, 1971.-355 с.

98. Киекбаев Дж. Г. Основы исторической грамматики урало-алтайских языков: Структурный анализ морфологического строя тюркских, монгольских, тунгусо-маньчжурских и финно-угорских языков на основе теории определенности в языке. Уфа: Китап, 1996. - 369 с.

99. Коведяева Е. И. Ареальные исследования по восточным финно-угорским языкам. Марийский язык. М.: Наука, 1987. - 158 с.

100. Коведяева Е. И. Марийский язык // Основы финно-угорского языкознания. М.: Наука, 1976. - С. 3 - 96.

101. Козлов В. И. Расселение мордвы (Исторический очерк) // Вопросы этнической истории мордовского народа. Труды института этнографии имени

102. Н. Н. Миклухо-Маклая. Новая серия. М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1960. - Т. ЬХШ. - Вып. 1. - С. 5 - 63.

103. Коляденков М. Н. К вопросу об а и э в первом слоге слова в говорах эрзя-мордовского языка // Филологические доклады. Саранск: Мордгиз, 1948.-Т.2.-С. 38-41.

104. Кудаев П. С. Фонетические особенности дракинского говора эрзя-мордовского языка // Уч. зап. (Морд, ун-т): Сб. студенческих работ по мордовской филологии. Саранск, 1964. - Вып. 4. - С. 3 - 34.

105. Кудрявцев 10. С. Две заметки по поводу падения редуцированных// Русский язык функционального периода. СПб. 1993. - С. 13-20.

106. Куклин А. Н. Гласный а в красноуфимском говоре марийского языка // Марийская филология. Йошкар-Ола, 1986. - С. 87 - 93.

107. Куклин А. Н. Гласный а в красноуфимском говоре марийского языка // СФУ. 1979. № 4. - С. 226 - 232.

108. Куклин А. Н. Гласный е в красноуфимском говоре марийского языка // Труды по финно-угроведеншо. Тарту, 1986. - Вып. 13. - С. 70 - 76.

109. Куклин А. II. Гласный / в красноуфимском говоре марийского языка // СФУ. 1979.- № 3. С. 159- 163.

110. Куклин А. Н. Из истории гласных красноуфимского говора марийского языка // Вопросы финно-угроведения: Тезисы докладов. Сыктывкар, 1979. -С. 9 - 11.

111. Куклин А. Н. Из истории изучения красноуфимского говора марийского языка // Вопросы марийского языка. Вопросы истории и диалектологии. -Йошкар-Ола, 1979.-С. 148- 166.

112. Куклин А. Н. Разновидности ассимиляции гласных и согласных в красноуфимском говоре марийского языка// СФУ. 1984. -№ 1. С. 28 - 33.

113. Куклин А. Н. Фонетика красноуфимского говора марийского языка: Автореф. дис. канд. филол. наук. Тарту, 1983. - 24 с.

114. Куркина Г. Г. Вокализм хантыйского языка: (Экспериментальные исследования) / РАН. Сиб. отделение. Объедин. ин-т истории, филологии и философии, Ин-т филологии. Новосибирск: Сиб. хронограф, 2000. - 291 с.

115. Лаанест А. О. Прибалтийско-финские языки // Основы финно-угорского языкознания. Прибалтийско-финские, саамские и мордовские языки. М.: Наука, 1975.-С. 3-121.

116. Лаврентьев Г. И. Гармония гласных в волжском говоре марийского языка // СФУ. 1969. № 1. - С. 37 - 47.

117. Лаврентьев Г. И. Система фонем волжского говора марийского языка// Вопросы марийского языкознания.-Йошкар-Ола, 1968. -Вып. II. С. 89-101.

118. Липатов С. И. Рыбкинско-мамолаевские говоры мокша-мордовского языка: Автореф. дисс. канд. филол. наук. Тарту, 1972. - 24 с.

119. Ломакина Т. И. Городищенский диалект мокша-мордовского языка: Автореф. дисс. . канд. филол. наук. Тарту, 1975. - 27 с.

120. Ломакина Т. И. Городищенский диалект мокша-мордовского языка (краткий фонетический очерк) // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов кн. изд-во, 1966. - Т. 4. - С. 289 - 330.

121. Лыткин В. И. Вопросы акцентуации пермских языков // Beiträge zur Sprachwissenschaft, Volkskunde und Literaturforschung. Berlin, 1965. - C. 257 -265.

122. Лыткин В. И. Исторический вокализм пермских языков. М.: Наука, 1964.- 270 с.

123. Лыткин В. И. О вокализме непервс-го слога финно-угорских языков // СФУ. 1970,.-№3. -С.221 -238.

124. Лыткин В. И. Проблема лексического ударения в финно-угорских языках // ALH. 19 702. № 4. - С. 245 - 263.

125. Лыткин В. И. Система гласных мордовских языков и древнерусский вокализм // Вопросы финно-угроведения. Саранск, 1975. - Вып. VI. - С. 128 -133.

126. Лыткин В. И. Сравнительная фонетика финно-угорских языков // Основы финно-угорского языкознания. -М.: Наука, 1974.-С. 155-213.

127. Майтинская К. Е. Историко-сопоставительная морфология финно-угорских языков. М.: Наука, 1979. - 263 с.

128. Марков Ф. П. Образцы речи говора села Большое Маресево Чамзин-ского района Мордовской АССР // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963.-Т. 3.- С. 226-254.

129. Марков Ф. П. Образцы связной речи и тексты на приалатырском диалекте эрзя-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. - Т. 3. -С. 120-216.

130. Марков Ф. П. Приалатырский диалект эрзя-мордовского языка /У Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов.кн. изд-во, 1961. - Т. 1. -С. 7-100.

131. Миронов Т. П. Теньгушевский (шокша) диалект как результат скрещения. Саранск: Мордгиз, 1936. - 114 с.

132. Мосин М. В. Словообразовательная структура финно-угорского слова в мордовских языках. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1989. - 96 с.

133. Мосин М. В. Финно-угорская лексика в мордовских и прибалтийско-финских языках (семантический анализ). Учебное пособие. Саранск: Изд-во Мордов. ун-та, 1985. - 87 с.

134. Мосин М. В. Фонетическая структура финно-угорской основы слова в мордовских языках. Учебное пособие. Саранск: Изд-во Сарат. ун-та, 19892. -60 с.

135. Надькин Д. Т. Морфология нижнепьянского диалекта эрзя-мордовского языка //Очерки мордовских диалектов. -Саранск : Мордов. кн. изд-во, 1968.-Т. 5.-С. 3-199.

136. Надькин Д. Т. Репрезентация основы в парадигматике мордовского глагола // Финно-угристика. Саранск: Морд. гос. ун-т, 1978. - Вып. 1. - С. 52-75.

137. Надькин Д. Т. Основа глагола в мордовских языках в аспекте финно-волжской общности // Финно-угристика. Саранск: Морд. гос. ун-т, 1979. -Вып. 2.-С. 81-103.

138. Надькин Д. Т. Проблема редуцированного гласного и особенности развития ударения в мордовских языках // Актуальные вопросы мордовских языков. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1988. - С. 3 - 12.

139. Общее языкознание: Формы существования, функции, история языка / Отв. ред. Б. А. Серебренников. -М.: Наука, 1970. 601 с.

140. Объедкин В. Д. Говор села Мордовское Давыдово бывшего Кочкуров-ского района Мордовской АССР // Очерки мордовских диалектов. -Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. -Т.2.-С. 21-99.

141. Объедкин В. Д. Говоры, имеющие общность со старо-турдаковским диалектом эрзя-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. - Т.2. - С. 240 - 261.

142. Объедкин В. Д. Сабаевско-качелаевский говор эрзя-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. - Т.З. -С. 3 -27.

143. Объедкин В. Д. Старинные мордовские сказки, собранные в селе Старые Турдаки Рузаевского района // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. - Т.З. - С. 254 - 274.

144. Объедкин В. Д. Старо-турдаковский диалект эрзя-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1961. - Т. 1. -С. 100- 197.

145. Поляков О. Е. Об источниках изучения исторической фонетики мор-довких языков // Тр. МНИИЯЛИЭ. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1991. ~ Вып. 105. - С. 8- 14.

146. Поляков О. Е. Фонетические системы мордовских (мокшанского и эрзянского) языков в синхроническом и диахроническом аспектах: Автореф. дис. доктора филол. наук. СПб., 1997. - 36 с.

147. Ромбандеева Е. И. Мансийский (вогульский) язык. М.: Наука, 1973.207 с.

148. Рот А. М. О гармонии гласных в финно-угорских языках // Вопросы финно-угорского языкознания. М-Л: Наука, 1964. - С. 59 - 67.

149. Русская диалектология / под ред. Е. И. Аванесова и В. Т. Орловой. -М.: Наука, 1965.-305 с.

150. Сааринен С. Структура и развитие волжских языков// Тезисы докладов Международной научной конференции. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1996.-С. 91 -92.

151. Саваткова А. А. Горное наречие марийского языка. Савария, 2002.292 с.

152. Серебренников Б. А. Историческая морфология мордовских языков. -М.: Наука, 1967.-262 с.

153. Серебренников Б. А. О взаимосвязь языковых явлений и их исторических изменений//Вопросы языкознания, 1964.-№ 3. С. 19-32.

154. Сибатрова С. С. Этимологические заметки // Вопросы марийской ономастики. Йошкар-Ола, 1990.-Вып. 7. -С. 148- 155.

155. Смирнова-Бубрих В. Д. Из области мордовского вокализма не-первых слогов слова // Филологические доклады. Саранск, 1948. - № 2.

156. Современные мордовские языки. Фонетика / сост. и общая ред. JI. В. Бондарко, О. Е. Полякова. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. - 203 с.

157. Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М.: Прогресс, 1977. - 695 с.

158. Тепляшина Т. И. Типологическая эволюция структуры прафинно-угорского корня в пермских языках // Историко-типологические исследования по финно-угорским языкам. М.: Наука, 1978. - С. 266 - 325.

159. Тужаров Г. М. Место яранского говора в системе марийских диалектов// ESA. 1969. - Т. XIV - XV. - С. 193 - 203.

160. Тураева Л. И. Фонетико-морфологический очерк говоров верховьев рек Черемшана, Шешмы и Кичуя (Татарской АССР) // Тр. МНИИ. Саранск, 1972. - Вып. 42. - С. 235 - 303.

161. Учаев 3. В. Гласные и, ы в кильмезском говоре марийского языка // СФУ, 1966.-№4.-С. 247-253.

162. Учаев 3. В. Гласные фонемы малмьокского диалекта марийского языка // Тр. МарНИИ. Йошкар-Ола: Мар кн. изд-во, 1964. - Вып. XVIII. - С. 127 -140.

163. Феоктистов А. П. К обоснованию фонематичности мокша-мордовскою д с учетом функциональной нагрузки // Acta Lingüistica. Hungarical. Budapest, 1974.-Т. 24 (1 -4). -Pp. 137-141.

164. Феоктистов А. П. К проблеме мордовско-русских языковых контактов // Этногенез мордовского народа. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1965. - С. 331 -344.

165. Феоктистов А. П. Мокшанские диалекты // X. Paasonens Mordwinises Wörterbuch. Helsinki, 1990. - S. 71 - 86.

166. Феоктистов А. П. Мордовские языки и диалекты в историко-этнографической литературе XVII- XVIII вв. //Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. - Т. 2. - С. 3 - 37.

167. Феоктистов А. П. Мордовские языки и их диалекты // Вопросы этнической истории мордовского народа. Труды института этнографии им H.H. Миклухо-Маклая. Новая серия. М.: Изд-во Академии Наук СССР, 1960. -Т. LX1II. - Вып. 1.-С. 63 -83.

168. Феоктистов А. П. Мордовские языки // Основы финно-угорского языкознания. М.: Наука, 1975. - С. 248 - 344.

169. Финно-волжская языковая общость / под ред. Б. А. Серебренникова. -М.: Наука, 1989. -272 с.

170. Хайду П. Уральские языки и народы. М.: Прогресс, 1985. - 429 с.

171. Хакулинен Л. Развитие и структура финского языка. Ч. 1. Фонетика и морфология. - М., 1953. - 283 с.

172. Хелимский Е.А. Древние угро-самодийские языковые связи: Автореф. дис. . канд. филол. наук. -Тарту, 1979. -32 с.

173. Цыганкин Д. В. Взгляд лингвиста на лексико-фонетические особенности шокшанского диалекта эрзя-мордовского языка // Мордовские языки глазами ученого-лингвиста. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2000. - С. 36 -40.

174. Цыганкин Д. В. Именные и глагольные основы мордовских языков в диахронном освещении // Финно-угристика. Межвуз. сб. научп. тр. Саранск, 1980. - Вып. 3. - С. 60 - 69.

175. Цыганкин Д. В. Исторические изменения в морфемной структуре мордовского слова // Мордовские языки глазами ученого-лингвиста. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2000. - С. 252 - 270.

176. Цыганкин Д. В. Мордовские языки // Мордовские языки глазами ученого-лингвиста. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2000. - С. 4 - 11.

177. Цыганкин Д. В. Об одной фонетической особнности в некоторых говорах Присурья // Очерки мордовских диалектов. Т. 2. - Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963.-С. 234-261.

178. Цыганкин Д. В. Об одном говоре Присурья бывшего Больше-Березниковского района Мордовской АССР // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. - Т. 2. - С. 433 - 467.

179. Цыганкин Д. В. Об особенностях говора села Мокшалей // Очерки мордовских диалектов Саранск: Мордов.кн. изд-во, 1963. - Т. 2. - С. 99 -118.

180. Цыганкин Д. В. Опыт классификации эрзянских говоров Мордовского Присурья // Очерки мордовских диалектов- Саранск: Мордов.кн. изд-во, 1968.-Т. 5.-С. 383-395.

181. Цыганкин Д. В. Отражение гласных финно-угорского языка-основы в лексических соответствиях мордовских и хантыйского языков // Финно-угристика. Межвуз. сб. науч. трудов. Саранск, 2003. - № 5. - С. 216 - 228.

182. Цыганкин Д. В. Слово в присурских говорах эрзя-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов Саранск: Мордов.кн. изд-во, 1963. - Т. 3. -С. 83-94.

183. Цыганкин Д. В. Тексты, собранные и записанные в присурских говорах эрзя-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Т. 3. - Саранск: Мордов.кн. изд-во, 1963. - С. 83 - 120.

184. Цыганкин Д. В. Фонетика шугуровского диалекта эрзя-мордовского языка//Зап. МНИИЯЛИЭ. Саранск, 1953.-№ 18.-С. 154-195.

185. Цыганкин Д. В. Фонетика эрзянских диалектов. Учебное пособие. Мордов. ун-т. Саранск, 1979. - 112 с.

186. Цыганкин Д. В. Шугуровский диалект эрзя-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов.кн. изд-во, 1961. - Т. 1. -С. 294-394.

187. Цыганов Н. Ф. Гласные первого слога слова в мордовских диалектах // Уч. записки МГУ, № 43. Саранск, 1964.

188. Цыганов Н. Ф. Из истории вокализма не-первого слога эрзянского говора // Филологические доклады. Саранск: Мордгиз., 1948. - Т. 2. - С. 28 -37.

189. Цыганов Н. Ф. О вокализме не-первого слога прогрессивно-ассимиляторного типа говоров эрзя-мордовского языка //Зан. МНИИЯЛИЭ. --Саранск, 1955.-№ 16.-С. 2-124.

190. Черапкин И.Г.Диалекты мордвы-мокши б. Пензенской губернии // Уч. записки Сарат. ГУ. Вып. 3.-Саратов, 1930.-Т. 8.-С. 19-31.

191. Чудаева О. И. Старо-пшеневский говор мокша-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов.кн. изд-во, 1963. - Т. 3. -С. 27-49.

192. Шал Э. Фонетика обско-угорских языков // Основы финно-угорского языкознания. -М.: Наука, 1976. С. 253 -274.

193. Шахматов А. А. Мордовский этнографический сборник. СПб, 1910.878 с.

194. Шеянова Т. М. Формирование лексики мордовских языков. История лексики. Языковые контакты. Саранск: Морд. гос. ун-т, 1989. - 92 с.

195. Щерба Л. В. Русские гласные в качественном и количественном отношении. Л., 1983.- 155 с.

196. Якушкин А. В. Границы распространения дракинского диалекта эрзя-мордовского языка в пределах Мордовской АССР // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1963. - Т. 3. - С. 49 - 83.

197. Якушкин А. В. Дракинский диалект эрзя-мордовского языка: Автореф. дисс. канд. филол. наук. М., 1959. - 24 с.

198. Якушкин А. В. Дракинский диалект эрзя-мордовского языка // Очерки мордовских диалектов. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1961. - Т. 1. - С. 197 -294.

199. Alvre Р. Uurali keelte ajaloolise foneetika harjutusülesanded ja materjalid. -Tartu: Тартуский гос. университет, 1989. 116 с.

200. Bartens R. Mordvalaiskielten rakenne ja kehitus. Suomalais-ugrilaisen seuran toimituksia, 232. Helsinki, 1999. - 183 s.

201. Bárczi G, Benkö L., Berrár J. A Magyar nyelv törtenete/ Scerk.: Benkö L. 5 kiad. Bp.: Tankonyvkiádó, 1987. - 600 old.

202. Bereczki G. Grundzüge der tscheremissischen Sprachgeschichte.-Szeged, 1994. (Studia Uralo-Altaica; 35) 1. - 154 s.

203. Bereczki G. Die finnisch-ugrischen Vokalismustheorie von \V. Steinitz und E. Itkonen und das Tscheremissische (in Acta Lingüistica Academiae Scientiarum Hungaricae 19).-Budapest, 1968.

204. Bereczki G. The character and the scale of Turkuc influence on the Structure of Finnisch-Ugric languages // Comparative-historical linguistics. Amsterdam; Philadelpia, 1993. - S. 549 - 552.

205. Collinder B. Comparative grammar of the uralic languages. Stockholm, 1960.-416 p.

206. Décsy Gy. Die Streitfragen der finnisch-ugrischen Lautforschung // UAJb. 1969. -№ 41. S. 33-75.

207. Genetz A. Ensi tavuun vokaalit suomen, lapin ja mordvan kaksija useampi-tavuisissa sanoissa.-Helsinki: Suomi, 1896,-111/13.

208. Genetz A. Unkarin ensi tavuun vokaalinen suhteet suomalais-lappalais-mordvalaisiin. Suomi, 1899. —16 j/III.

209. Hajdü P. Bevezetes az uräli nyelvtudomänyba. Budapest, 1966. - 180 1.

210. Keresztes L. Geschichte des mordwinischen Konsonantismus I. -Sludia uralo-altaica 27. Szeged, 1987. - 244 s.

211. Keresztes L. Development of Mordvin definite conjugation. Helsinki, 1999.-226 s.

212. Paasonen H. Beiträge zur finnisch-ugrisch-samojedischen Lautgeschichte. -Budapest, 1917. S. 13 - 17.

213. Paasonen H. Die türkischen Lehnwörter im Mordwinischen // JSFOu. -Helsingfors, 1897. XV/2. - 64 s.

214. Paasonen H. Mordwinische Lautlehre. Helsingfors, 1903. - 123 s.

215. Ravila P. Der Akzent im Erza-Mordwinischen // FUF, 1973. B. XI. - H. 1 -3.-S. 169- 176.

216. Ravila P. Ein Beiträg zur Geschichte der Vokalharmonie im Mordwinischen //NyK, 1936,-köt. 50.

217. Ravila P. Einige tatarische lehnwörter des mordwinischen // FUF. Band 21,-Heft 1 -3.-S. 106- 107.

218. Ravila P. Über eine doppelte Vertretung des urfinnisch-wolgaischen *a der nichtersten Silbe im Mordwinischen // FUF Helsingfors, 1929. - Band XX, -Heft 1 -3.-S. 83- 120.

219. Redei K. Adalekok a mordvin mäsodik ti zerbeli szämneven magyazatähoz // Festschri für Raija Bartens, zum 25.10. 19°3. Helsinki, 1993. - S. 237 - 240.

220. Rédei К. A moksa-mordvin nyelvjarasok fonemarendszerehez // NuK, 1968, köt. 70.-35-45 old.

221. Rédei К. Beiträge zu den iranischen Lehnwörtern der uralischen Sprachen// Comparative-historical linguistics. Amsterdam; Philadelpia, 1993. - S. 549 -552.

222. Rédei К. Beiträg zur Vokalharmonie im Erza-mordwinischen / Советское финно-угроведение. Таллин, 1982,-№3.-С. 176- 177.

223. Rédei К. Phonologische Analyse des Erza-Mordwinischen. «Biblotheca Uralica». - Budapest, 1984. - №7.

224. Sovijärvi A. Der Mokschamordvinische ö-Vokale im Lichte der Sona-gramme // SUST- 125: MSFOu. Helsinki. 1962.

225. Steinitz W. Geschichte des finnisch-ugrischen Vokalismus. Stockholm, 1944. - 144 s.; - Berlin, 1964. - S. 156.

226. Steinitz W. Geschichte des finnisch-ugrischen Konsonantismus //Separatum ex Actis Instituti Hungarici Universitatis Holmiensis. Series В: Lingüistica. 1. -Uppsala, 1952.-S. 15-39.

227. Szinnyei J. Finnisch-ugrische Sprachwissenschaft. Berlin - Leipzig, 1922. -133 S.

228. Toivonen Y. H. Zur Geschichte einiger finnisch-ugrischer Vokale // FUF, -№29. 1946.

229. Trubetzkoj N. S. Uber die Struktur der mordwinischen Melodien. In.: R. Lach. Mordwinische Gesänge. - Wien - Leipzig, 1933. Anhang.

230. Wiedemann F. J. Grammatik der Erza-mordwinischen Sprache. St.-Peterbourg, 1865.-261 s.

231. Zorina Z. Does the Lowland Mari Language Contain Any Labial Vowel Harmony? Jy väskylä: Gummerus Kirjapaino Oy, 1995. - P. II. - p. 131.1. Словари

232. Алатырев В.И. Этимологический словарь удмуртского языка. Буквы А, Б.-Ижевск, 1988.-239.

233. Алхониеми А. Финнэнь-эрзянь валке / А. Алхониеми, Н. Агафонова, М. Моеин. Саранск: Тип. «Красный Октябрь», 2000. - 506 с.

234. Венгерско-русский словарь = Magyar-jrjsz szotar: Сост. и редакторы Л. Катона и др.; Под общ. Ред. Л. Гальди. М.: Рус. яз.; - Будапешт: Изд-во Акад. Наук Венгрии, 1987. - 871 с.

235. Гордеев Ф. И. Этимологический словарь марийского языка / Ф. И. Гордеев. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1979. - Т. 1. - 255 е.; - Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1983. - Т. 2. - 287 с;

236. Даль В. В. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. / В. В. Даль. М.: Рус. яз., 2002. - Т. 1. - 699 е.; Т. 2. - 780 е.; Т. 3. - 555 е.; Т. 4. -683 с.

237. Зайцева М. И. Словарь вепсского языка / М. И. Зайцева, М. И. Мулло-нен. Л.: Наука, 1972. - 745 с.

238. Иванов И. Г. Словарь северо-западного наречия марийского языка / И. Г. Иванов, Г. М. Тужаров. Йошкар-Ола: МарНИИ, 1971. - 304 с.

239. Казакевич О. А. Очерки по селькупскому языку. Тазовский диалект / О. А. Казакевич, А. И. Кузнецова, Е. А. Хелимский. М.: Изд-во Московского ун-та, 2002. - 220 с.

240. Келин М. А. Мокшень кялень нюрьхкяня этимологическяй словарь / М. А. Келин, М. В. Мосин, Д. В. Цыганкин. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1981.-89 с.

241. Лингвистический энциклопедический словарь / Институт языкознания АН СССР. М.: Советская энциклопедия, 1990. - 685 с.

242. Лыткин В.И., Гуляев Е. И. Краткий этимологический словарь коми языка / под ред. проф. В. И. Лыткина. М.: Наука, 1970. - 386 с.

243. Мансийско-русский словарь: С лексическими параллелями из южномансийского (кондинского) диалекта / сост. А. Н. Баландин, М. П. Вахруше-ва. -Л.: Учпедгиз, 1958.-228 с.

244. Мокшень-рузонь валке = Мокшанеко-русский словарь / под ред. Б. А. Серебренникова, А. П. Феоктистова, О. Е. Полякова. M.: Рус. яз.: Дигора, 1998. -920 с.

245. Русско-коми словарь / сост. Т. И. Жилина и др.. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1966. - 776 с.

246. Русско-татарский словарь / сост. Э. М. Ахунзянов и др. / под ред. Ф. А. Ганиева. М.: Рус. яз., 1991. - 733 с.

247. Русско-удмуртский словарь: С приложением краткого очерка грамматики удмуртского языка / сост. А. С. Белов и др.. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1956. - 1360 с.

248. Русско-чувашский словарь / под ред. И. А. Андреева и И. П. Петрова. -М.: Сов. Энциклопедия, 1971. 893 с.

249. Саваткова А. А. Словарь горного наречия марийского языка / А. А. Са~ ваткова. Йошкар-Ола: Map. кн. изд-во, 1981. - 236 с.

250. Словарь карельского языка / сост. А. В. Пунжина. Петрозаводск, 1994.-396 с.

251. Терешкин Н.И. Словарь восточно-хантыйских диалектов / Н. И. Те-решкин. -JL: Наука, 1981.-544 с.

252. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: в 4 т. / М. Фас-мер; Пер. с нем. и доп. О. Н. Трубачева. М.: Астрель: ACT, 2003. - Т. 1. -588 с.; -Т .2.-672 е.;-Т. 3.-831 е.;-Т. 4. 861 с.

253. Федотов М. Р. Этимологический словарь чувашского языка / М. Р. Федотов. Чебоксары: УГИГН, 1996. - Т. 1. - 470 е.; - Чебоксары: УГИГН, 1996.-Т. 2.-509 с.

254. Феоктистов А. П. Мокшень-финонь валке / А. П. Феоктистов, Э. Хер-рала. Саранск: Тип. «Кр. Октябрь», 2001. - 218 с.

255. Финско-русский словарь /сост. И. Вахрос, А. Щербаков. М.: Рус. яз., 1975.-815 с.

256. Цыганкин Д. В. Этимологиянь валке / Д. В. Цыганкин, М. В. Мосин. -Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1998. 234 с.

257. Эрзянь-рузонь валке. Эрзянско-русский словарь / под ред. Б.А. Серебренникова, Р.Н. Бузаковой, М.В. Мосина. М.: Рус. яз.: Дигора, 1993. - 803 с.

258. Этимологический словарь тюркских языков/ РАМ; Ин-т языкознания; / сост. К. И. Донидзе и др.. М.: Вост. лит ., 2003. - 445 с.

259. Steinitz W. Dialektologisches und etymologisches Wörterbuch der ostjakischen Sprache / W. Steinitz. Berlin, 1975.

260. Uralisches etimologisches Wörterbuch. I - VIII. Hrsg. Von K. Redei. -Budapest - Wiesbaden, 1986 - 1991.