автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Система средств выражения оптативности в произведениях Л.Н. Толстого

Полный текст автореферата диссертации по теме "Система средств выражения оптативности в произведениях Л.Н. Толстого"

На правах рукописи

УДК 81.411.2-22 ББК 811.161.1'367 иичо**-'— 0_69

ОРОЗОВА Авасхан Курбанбековна

СИСТЕМА СРЕДСТВ ВЫРАЖЕНИЯ

ОПТАТИВНОСТИ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ Л.Н. ТОЛСТОГО

Специальность 10.02.01 - русский язык

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук

2 8 ОПТ 20Ю

Тамбов 2010

004611460

Работа выполнена на кафедре русского языка Мичуринского государственного педагогического института

Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор

Алтабаева Елена Владимировна

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Блохина Нина Георгиевна

кандидат филологических наук Пуговкина Марина Владимировна

Ведущая организация: ГОУВПО Мордовский государственный

университет имени Н.П. Огарева

Защита состоится 22 октября 2010 г. в 12.30 на заседании диссертационного совета Д 212.261.03 в ГОУВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» по адресу: Россия, 392000, г. Тамбов, улица Советская, 6, зал заседаний диссертационных советов.

С диссертацией и авторефератом можно ознакомиться в научной библиотеке ГОУВПО «Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина» (ул. Советская, 6).

Автореферат размещен на официальном сайте Тамбовского государственного университета имени Г.Р. Державина (http://www.tsu.tmb.ru) 16 сентября 2010 г.

Автореферат разослан « ¿И » сентября 2010 г.

Ученый секретарь ^

диссертационного совета /ъ* '

доктор филологических наук,

профессор Х^ Пискунова C.B.

Общая характеристика работы

В современной лингвистической литературе представлен значительный теоретический материал по проблеме оптативности (Р. Мразек, Я. Светлик, М. Грепль, В.В. Виноградов, В.А. Белошапкова, П.А. Лекант, Г.А. Золотова, В.В. Бабайцева, И.П. Распопов, Т.И. Распопова, Е. Беличо-ва-Кржижкова, А.В. Кокова и др.), но остаются еще недостаточно изученные аспекты этой проблемы. Системное исследование этой категории представлено в работах Е.В. Алтабаевой [см.: Алтабаева 1998, 1999,2000, 2001, 2002,2003,2004,2005,2007, 2008,2010 и др.].

Оптативные предложения имеют специфическое модальное значение - желательности осуществления действия. Их статус в лингвистической науке определяется по-разному. Европейские, в частности, чехословацкие синтаксисты рассматривали эти предложения как самостоятельный функциональный тип, выдвигая в основу классификации по коммуникативной направленности основную модальность высказывания и выделяя четыре модальных типа предложений: повествовательные, побудительные, вопросительные и оптативные [Русская грамматика, Praha, 1979]. В русской синтаксической традиции их выделение как самостоятельного типа не принято. Поскольку вопросительные предложения нашими учеными не рассматриваются как модальный тип, включение оптативных конструкций в классификацию по коммуникативной установке нарушало бы единство ее оснований. Как подчеркивает Е.В. Алтабаева, «несоответствие оснований функциональной и модальной классификаций (деление предложений на повествовательные, побудительные и вопросительные и противопоставление модальных значений по принципу реальности/ирреальности не совпадает) препятствует однозначной квалификации оптативных предложений» [Алтабаева 2002].

Оптативные предложения широко используются носителями языка в разговорной, художественной, публицистической речи. Такие предложения обнаруживаются и в творчестве великого русского писателя JI.H. Толстого:

Хочу чем-нибудь заняться, написать письма, читать; ничего не могу (Крейцерова соната, т. 10, с. 189); Отец Сергий знал, что он все-таки прогонит и очень желал остаться один и отдохнуть (Отец Сергий, т. 10, с. 294); Но вдруг желание взглянуть охватило его (Отец Сергий, т. 10, с. 379; «Я бы поехал за ней, но где искать ее?» (Крейцерова соната, т. 10, с, 192); Мне было бы легче, ежели бы он меня, как зайца, повесил на седло (Детство, т. I.e. 64).

Вопрос оптативности в художественном тексте ранее не подвергался специал ьному системному рассмотрению, в связи с чем мы и обратились к данной проблеме. Наши исследования проводились в русле концепции

оптативности как многоаспектной языковой категории, разработанной в трудах Е.В. Алтабаевой.

Актуальность исследования определяется следующими факторами:

- связью с ведущими направлениями современного языкознания: антропоцентрическим и системно-функциональным;

- возрастающим вниманием исследователей к проблеме категориального устройства языка;

- важностью исследования особенностей и закономерностей функционирования единиц категории оптативности в художественном тексте;

- неразработанностью вопроса о средствах представления оптативной семантики в произведениях Л.Н. Толстого;

- значимостью для современной лингвистической науки поиска новых элементов художественной образности в системе идиостиля писателя и их описания в контексте современных научных парадигм.

Объектом нашего исследования стали произведения Л.Н. Толстого с позиций представленности в них языковых единиц с оптативной семантикой.

Предмет исследования - система средств выражения оптативности и функционирование языковых единиц с желательной семантикой в художественной прозе Л.Н. Толстого.

Цель исследования - выявление и описание системы средств репрезентации желательности как компонента идиостиля Л.Н. Толстого.

В соответствии с поставленной целью в процессе исследования выдвигаем ряд задач:

1. Описать систему средств категории оптативности как полевой структуры в текстах Л.Н. Толстого.

2. Охарактеризовать грамматические средства представления желательной семантики в текстах Л.Н. Толстого в аспекте ее ядерно-периферийной организации.

3. Проанализировать лексико-синтаксическое выражение желательности в произведениях Л.Н. Толстого.

4. Выявить закономерности и особенности функционирования единиц с оптативной семантикой в художественной прозе писателя.

5. Определить место и роль оптативных высказываний в идиостиле автора.

В ходе исследования была сформулирована следующая рабочая гипотеза: оптативные предложения в текстах Л.Н. Толстого располагают широким спектром средств и способов представления желательной семантики, функционируют как в авторской речи, так и в речи персонажей и занимают важное место в системе индивидуально-авторского стиля.

Положения, выносимые на защиту:

1. Оптативность как многоаспектная языковая категория имеет собственную системную организацию, отражающую особенности взаимодействия способов и средств ее представления и представленную в виде функционально-семантического поля, которое имеет ядро и периферию.

2. Специфика семантики оптативности в пространстве художественного текста обусловливается особенностями средств ее индивидуально-авторского представления; при этом сохраняется их ядерно-периферийный характер.

3. Грамматические средства выражения оптативности в текстах произведений Л.Н. Толстого передаются формами желательного наклонения, сослагательного наклонения в его оптативной функции, а также автономно функционирующей частицей бы. В произведениях писателя преобладают инфинитивно-оптативный и глагольно-оптативный типы предложений, представляющие ядерную и околоядерную зону функционально-семантического поля оптативности.

4. Л.Н. Толстой в своих произведениях для передачи желаний героев активно использует лексико-синтаксические средства, составляющие периферию поля оптативности. В этой системе преимущественным употреблением отличается глагол хотеть, что в целом подтверждает его центральное положение в лексико-семантической группе глаголов желания.

5. Единицы категории оптативности (оптативные предложения) активно функционируют в художественном тексте и несут, помимо информативной, существенную прагматическую нагрузку.

6. В текстах Л.Н. Толстого система русских оптативных предложений выступает как основной способ отражения в языке писателя желаний и устремлений героя художественного произведения.

Теоретическая база исследования. В основу исследования были положены классические и современные работы в области теории предикативности и модальности, типологии простого предложения, а также концепция научного руководителя доктора филологических наук, профессора Е.В. Алтабаевой.

Научная новизна исследования обусловлена:

- особой методологией исследования, заключающейся в применении основных положений концепции оптативности по отношению к новому исследовательскому объекту - художественному тексту;

- системным описанием средств выражения оптативности и особенностей функционирования единиц этой категории в художественном тексте;

- характером исследуемого материала, которым в нашей работе являются тексты произведений Л.Н. Толстого, ранее не подвергавшиеся специальному рассмотрению в контексте теории оптативности.

Теоретическая значимость работы заключается в углублении и развитии теории синтаксиса на новом исследовательском материале (в частности, учения о категории оптативности), в исследовании функционирования единиц этой категории в пространстве художественного текста, в реализации комплексного подхода к объекту исследования, сочетающего в себе структурно-семантический, функциональный и лингво-культурологический аспекты.

Материалом для исследования послужили разножанровые тексты произведений Л.Н. Толстого, содержащие предложен™ со значением желательности. Количество примеров, извлеченных путем сплошной выборки, составило более 8000 единиц.

Методы и приемы, используемые при анализе материала, определяются избранными аспектами исследования. Основными исследовательскими методами являются структурно-семантический и функционально-семантический. Использовались методы наблюдения, направленной выборки материала, описания и интерпретации языковых фактов, статистический, компонентного анализа, а также приемы классификации и трансформации.

Практическая значимость работы заключается в том, что материалы диссертации, связанные с дискуссионными вопросами современной лингвистики, могут быть использованы в процессе изучения курса современного русского языка в высших учебных заведениях (разделы «Лексикология», «Морфология», «Синтаксис»), при разработке спецкурсов и спецсеминаров по теории оптативности, при изучении русского языка как иностранного, в практике преподавания русского языка в школах с гуманитарным уклоном. Кроме того, результаты исследования могли бы найти применение в лексикографической практике при изучении языка и идиостиля писателей.

Апробация работы. Основные положения и результаты диссертационной работы были представлены в докладах на международных научных конференциях «Аспекты исследования языковых единиц и категорий в русистике XXI века (Мичуринск, 27-28 ноября 2007 г.); «Русистика XXI века: традиции и тенденции» (Мичуринск, 20-22 ноября 2008 г.); «Квалификационная филологическая подготовка специалистов на факультете педагогики и методики начального образования в свете модернизации системы образования» (Борисоглебск, 7-8 апреля 2009 г.); «Проблемы гуманитарных и социальных наук в современном мире» (Липецк, 10 февраля 2010 г.). Материалы исследования представлены в 8 публикациях, 2 из которых - в издании, рекомендованном ВАК РФ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы (227 наименований), списка словарей (17 наименований), списка источников, списка сокращений. Общий объем работы 181с.

Содержание работы

Во Введении обосновывается выбор темы исследования, его актуальность, научная новизна; определяются объект и предмет изучения, формул ируются цель и задачи, решающиеся в работе; указываются методы анализа; перечисляются положения, выносимые на защиту; отмечаются теоретическая и практическая значимость, апробация работы.

Глава 1 «Основные положения современной теории онтативно-сти в русском языке» решает следующие задачи: проанализировать состояние современной теории оптативности, всесторонне изучить точки зрения на проблему сущности категории оптативности, специфику ее языкового представления; рассмотреть способы формирования и оформления желаний в языке; представить ту систему средств выражения оптативности в языке, которая исследована в современной лингвистической науке. Языковая категория желательности, или оптативности, находится в поле зрения современной лингвистики в течение нескольких десятилетий, однако содержание этой категории пока определено недостаточно четко, и до сих пор наука не располагает единым общепринятым пониманием сущности, границ, статуса данного языкового явления.

Русская грамматика рассматривает значение желательности как одну из форм ирреально-синтаксического наклонения [Русская грамматика 1980].

Функциональная грамматика связывает оптативность с функционально-семантической категорией волеизъявления, которая, в свою очередь, формируется двумя типовыми категориальными ситуациями - императивной и оптативной [Теория функциональной грамматики 1990].

Вслед за Е.В. Алтабаевой, автором современной концепции оптативности, мы принимаем следующее определение: «Оптативность - это особая грамматическая семантика, которая присуща достаточно большому классу ¡предложений с противопоставленными друг другу грамматическими значениями в пределах основного, общекатегориального значения. Тем самым есть основания считать оптативность грамматической категорией с собственно грамматическим значением, реализуемым в соответствующей парадигме» [Алтабаева 2000: 73].

Таким образом, из всего сказанного можно сделать вывод, что в решении вопроса о статусе оптативности как языковой категории обнаруживаются разные подходы, которые определяют состояние учения об

оптативности и круг проблем, связанных с его дальнейшей разработкой. Поэтому и сегодня вопрос о сущности, статусе, границах, способах представления этой категории сохраняет свою актуальность прежде всего для синтаксической теории, когнитивной семантики и других областей наук.

Принципиально значимым для нашего исследования является положение теории оптативности о том, что основой объективно существующей в языке категории желательности служит концепт желание. Если предложить сформулировать понятие «желательность» в самом общем виде, то оно предстанет как формула «хотеть что-либо», а примеры сфокусируются вокруг двух эпицентров: «Хочу (хочется) сделать (получить) это» и «Сделать (получить) бы это». Различные вариации темы типа «Хочу, чтобы это наступило (произошло)» или «Наступило (произошло) бы это» поглощаются этими эталонными формулами, сводимыми к эксплицитному инварианту: «Заявляю, что X хочет У», где X -субъект желания, а У - предмет желания. «Адекватному представлению концепта желание способствует вся совокупность средств выражения этой сущности и разнообразных ее проявлений, характерных для русского национального языкового сознания» [Алтабаева 2000: 75].

Именно через правильную интерпретацию языкового представления желаний можно приблизиться к разрешению вопроса об отражении их природы в оптативной ситуации. В научной литературе выделяются следующие ее параметры: адресация желания, которое всегда мыслится адресованным участнику / неучастнику ситуации, в том числе и самому себе - в аутореферентных высказываниях; осуществимость / неосуществимость желания, реализуемая в различных семантических разновидностях; степень необходимости исполнения желания корректируемая модальными модификаторами типа можно, надо, нужно, желательно и под.; степень интенсивности желания, представленная множеством разновидностей, среди которых: а) нетерпеливое желание, б) ограниченное желание, в) желание целесообразного, г) позитивное желание, д) интенсивное желание, е) желание-предпочтение; характер пропозициональной структуры высказывания, проявляющийся в монопропозитивных или полипропозитивных репрезентациях желаний субъекта. Все эти параметры объективно отражают природу желаний в оптативной ситуации. В связи с этим важно установить участие значимых единиц различных уровней языковой системы в передаче желательности, а также их соотношение и взаимодействие в конкретном высказывании, в тексте.

Одним из основных положений теории оптативности является то, что значение желательности, как и категория модальности в целом, имеет многоаспектный характер, то есть способность обнаруживаться в разных модальных аспектах и соответственно передаваться различными языковыми средствами. В рамках желательности четко выделяются и могут

быть противопоставлены друг другу как «общее - частному» разноас-пектные модальные значения: желательность как основная модальность предложения и желательность как модальность предиката. Частное модальное значение желательности обнаруживается при оценке говорящим отношения субъекта к предикативному признаку в модальном плане. Основная модальность может быть как реальной, так и ирреальной: Он хочет путешествовать - Он хотел бы путешествовать.

Разграничение разноаспектных значений желательности обосновывается Е.В. Алтабаевой как в плане содержания, так и в плане выражения. Общая модальность желательности передается грамматическими, частная -лексико-синтаксическими средствами. Формальная специализация средств получает отражение в структуре предложения. Смысловая специализация заключается в том, что предложения с общей желательностью содержат оценку говорящим отраженной в предложении ситуации, тогда как конструкции с частной желательностью представляют собой оценку говорящим субъектно отнесенного действия. В первом случае выражается воля модального субъекта - говорящего (Отдохнул бы он!), во втором - воля субъекта - производителя действия / носителя состояния {Он хочет отдохнуть).

Языковые средства выражения желательной семантики, образуя соответствующее функционально-семантическое поле, организуются по ядерно-периферийному принципу. Грамматические средства (формы сослагательного наклонения, независимый инфинитив или обусловленная именная синтаксема с частицей бы) конституирует синтаксическое ядро поля желательности. Лексические средства (модальные глаголы, слова категории состояния, отглагольные существительные, находящиеся в деривационных отношениях) составляют периферию данного функционально- семантического поля. Переходную зону поля оптативности составляют высказывания, конституируемые формой императива в ее вне-парадигматическом, оптативном употреблении типа Разрази тебя гром; Помоги ему бог!

Рассмотренные нами положения позволяют заключить, что оптатив-ность как категориальное значение проявляется на разных уровнях системы языка. В системе средств выражения оптативности центральное место занимают грамматические средства, реализующие общее модальное значение желательности. Они представлены формами сослагательного наклонения (глагол на -л + бы) в его оптативной функции, «желательного наклонения» (инфинитив + бы), а также «одиночной частицей бы, покинувшей традиционные «глагольные владения» и ставшей единоличным выразителем оптативности в определенных синтаксических условиях» [Алтабаева 2000: 77]. Оптативность реализуется и в ином модальном аспекте - как частное модальное значение предиката - и выражается лек-

сически, точнее, лексико-синтаксически: семантика желательности закреплена в корневых морфемах группы глаголов, слов категории состояния, отглагольных существительных типа хотеть, желать, желательно, охота; желание, мечта, жажда, в семантике оптативного девербатива, функционирующего в составе описательных предикатов, и др.

Таким образом, оптативность имеет двухаспектную структурную организацию, обладает широким набором единиц с разными средствами и способами выражения. Основной функциональной единицей этой категории являются оптативные предложения (далее - ОП), широко используемые носителями языка в разговорной, художественной, публицистической речи.

Глава 2 «Грамматическое выражение оптативности в художественных текстах Л.Н. Толстого» посвящена рассмотрению функционирования грамматических средств выражения оптативности в текстах Л.Н. Толстого на примерах, содержащих предложения со значением желательности, извлеченных путем сплошной выборки из произведений писателя. В системе средств оптативности грамматические средства функционируют в следующих типах оптативных предложений (типология оптативных предложений приводится в соответствии с концепцией Е.В. Алтабаевой): инфинитивно-оптативные - оптативные предложения с формой желательного наклонения, например-. Заснуть бы, - вдруг подумал он, - чтобы не ослабеть потом (Божеское и человеческое, т. 12, с. 484); глагольно-оптативные - оптативные предложения с формой сослагательного наклонения; - Потом, - продолжал Володя, нежно улыбаясь, - потом расцеловал бы ей пальчики, глазки, губки, ножки, всю бы расцеловал (Детство, т. 1, с. 118); безглагольно-оптативные - оптативные предложения с частицей бы: О, как хорошо бы это! (Крейцерова соната, т. 10, с. 202);

Анализ имеющегося материала показывает, что в произведениях Л.Н. Толстого чаще всего встречаются глагольно-оптативные, инфинитивно-оптативные и значительно реже - безглагольно-оптативные предложения. Рассмотрению в диссертации подверглись все эти типы.

Для дифференциации различных оттенков семантики инфинитивно-оптативных предложений (далее - ИОП) необходимо исследовать их персональные значения, тесно связанные с модальными. Так, потенциальный субъект в ИОП может быть выражен местоимением 1-го лица, эксплицитно указывающим на говорящего / говорящих, например: Василий Николаевич, в нарядном сертуке, напомаженный, сидел за чаем с женой и гостьей в ковровом платке. - Как бы мне, Василий Николаевич, поговорить. - Можно. Пожалуйте. Мы отпили (Дьявол, т. 10, с. 274); - Не заблудиться бы нам? - сказал я ямщику (Севастополь в августе 1855 года, т. 2, с. 181).

В этих и подобных случаях, когда желания сообщаются от первого синтаксического лица и относятся к моменту речи, можно, вслед за Е.В. Аптабаевой, говорить о собственно желательном значении, или авторизованной желательности, в ИОП. Данное значение чаще реализуется в прямой речи, в диалоге, обращенном непосредственно к собеседнику.

В следующих примерах это же значение реализуется во внутреннем монологе героев, оформленном как прямая речь: Бог с ним, с лесом, без него дел слава богу. Эх, ночевать бы! - говорил он себе. - Говорят, пьяные-то замерзают, ~ подумал он. - А я выпил (Хозяин и работник, т. 10, с. 304); «Нет ни ничтожного, ни важного, все равно; только бы спастись от нее, как умею! - думал Пьер.- Только бы не видать ее. эту страшную ее» (Война и мир, т. 5, с. 119).

Местоимение 2-го лица указывает на отнесенность высказывания к собеседнику как адресату, что обусловлено значением каузации. Говорящий выражает желательность осуществления действия, с его точки зрения, целесообразного и необходимого для потенциального субъекта. Функцию субъекта в этих предложениях можно определить как «субъект - «каузатор» (термин Е.В. Алтабаевой), каузирующий выполнение субъектом ОП - адресатом действия, желательного для говорящего и бене-фактивного, с его точки зрения, для слушателя-исполнителя, например: -Ну, графинечка, чистое дело марш! - радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив /мяску. - Айда племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, чистое дело марш! (Война и мир, т. 2, с. 272). Желательная: модальность в ИОП со значением 2-го синтаксического лица может быть осложнена оттенком побудительности: - Зачем ты,- говорит, такая красавица, за мужика пошла? Тебе бы царицей быть (Работник Емельян и пустой барабан, т. 10, с. 84); - Продай матушку, -ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немг(у, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.- Эк убралась как! То-то черти!- Вот бы тебе к ним стоять, Федотов,- Видали, брат! (Война и мир, т. 5, с. 218).

ИОП может иметь и оттенок неодобрительности, при этом инфинитив имеет форму несовершенного вида, а субъект может иметь значения 2-го или 3-го лица. Говорящий приписывает субъекту ИОП склонность к какому-либо действию, являющемуся, с его точки зрения, желательным для самого субъекта, например: - Ты не имел и не имеешь убеждений, а тебе только бы утешать свое самолюбие (Анна Каренина, т. 8, с. 376).

Потенциальный субъект ИОП может быть представлен местоимением 3-го лица или существительным, при этом также возникают разнообразные модальные значения. Эти значения представляет «субъект-«резонср» (термин Е.В. Алтабаевой), констатирующий свое желание относительно осуществления действия личным или предметным субъектом,

не участвующим в акте коммуникации, например: - Малый, говорят, хорош, — прибавила Федосья, простоволосая, с своими длинными косами, сидевшая на полене против нар, на которых был чайник. - Вот бы ему сказать, Михайловна. - обратилась сторожиха к Масловой, подразумевая под «ним» Нехлюдова (Воскресение, т. 11, с. 321).

В своих произведениях JI.H. Толстой часто выступает как «субъект-резонер», констатирующий желание совершения действия, целесообразное с его точки зрения, для субъекта, оформленное в виде косвенной речи: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя па просторе понять задачу (Война и мир, т. 4, с. 111); Подъехав к серьезному болоту, главной ifenu поездки, Левин невольно подумывал о том, как бы ему избавиться от Васеньки и ходить без помехи (Анна Каренина, т. 8, с. 279).

В конструкциях с несобственно-прямой речью разноаспектные модальные значения зачастую переданы недифференцированно. Как известно, несобственно-прямая речь не имеет типизированной синтаксической формы, ведется не от имени лица, а от имени автора, рассказчика, чужая речь не выделяется на фоне авторской [Валгина 1991], т.е. автор и модальный субъект - одно лицо. В этом типе речи автор передает свое желание, направленное на субъект, например: Ухватилась за него Дина: шарит по нем руками, ищет - куда бы лепешки ему засунуть. Взял он лепешки (Кавказский пленник, т. 10, с. 26).

В текстах JI.H. Толстого мы наблюдаем использование различных оптативных предложений в разных типах речи: прямой, косвенной, несобственно-прямой, авторской. В них структурно обязательным компонентом является субъект желаемого действия. Потенциальный субъект в ИОП представлен эксплицитно и может быть выражен местоимением 1-го лица, 2-го лица, 3-го лица, имплицитное значение устанавливается из контекста, т.е. субъект может быть выражен как эксплицитно, так и имплицитно. Анализ конкретных высказываний позволяет определить частные модальные значения ИОП.

Модальное значение в категории оптативности и сослагательное наклонение соотносятся как «означаемое и означающее, как грамматическое значение и средство его выражения». Названное соотношение реализуется в структуре двусоставных и односоставных неопределенно-личных и безличных предложений с оптативной модальностью, имеющих полную парадигму модально-временных форм.

В двусоставных предложениях допускается форма сослагательного наклонения, которая может быть представлена простым глагольным сказуемым. Приведем примеры глагольных оптативных предложений со значением 1-го синтаксического лица: [Профессор.] Я бы просил при-

сутстеующга не делать неопределенных или шутливых вопросов. Ему неприятно (Плоды просвещения, т. 12, с. 147); - Что ж, кого приглядел?

- сказала она. - Да я бы тебя взял. Пойдешь, что ли? (Алеша горшок, т. 12, с. 429); - Простите меня, - отвечал тихий голос, - я ничем не могу служить. - Я бы ни за что не потревожила вас. Я только до рассвета (Отец Сергий, т. 10, с. 358); - Да приезжай теперь ко мне, - сказал Левин. - Как бы мы хорошо устроились! (Анна Каренина, т. 8, с. 101).

В диалогах при обращении широко представлены глагольно-оптативные предложения со значением 2-го и 3-го синтаксического лица:

- Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, - сказала она (Война и мир, т. 7, с. 103); [Анисья.] Так как-нибудь. Нельзя, видно, так-то. А ты бы загодя думал. Иди, куда посылают (Власть тьмы, т. 12, с. 61); [Сохатое..] Вот как. Это очень интересно! Так вот вы его бы и испытали (Плоды просвещения, т. 12, с. 102).

В ходе анализа установлено, что безлично- и безглагольно-оптативные предложения обнаруживаются в текстах писателя реже, чем вышеописанные типы инфинитивно- и глагольно-оптативных предложений. Их употребление носит ярко выраженный диалогический характер, большинство такт предложений встречается в репликах персонажей пьес Л.Н. Толстого.

Статистический анализ грамматические средства оптативности в произведениях Л.Н. Толстого, показывает, что в системе структурных типов оптативных предложений преобладает глагольно-оптативный (более 1245 употреблений), затем - инфинитивно-оптативный (около 890 употреблений) и безглагольно-оптативный (менее 530 употреблений).

Оттенок оптативного значения обнаруживается в обобщенно-личных предложениях, особенно в пословицах и поговорках, где побуждение выражено формой 2-го лица единственного числа глагола-сказуемого. В них заключена народная мудрость, и, безусловно, Л.Н. Толстой не мог не передать всю красоту и лаконичность народной мысли. Пословицы и поговорки, встречающиеся в речи персонажей разных сословий, представлены как в основной форме, так и в преобразованном виде. Трансформированные формы делают речь персонажей более яркой и образной, например: - Да уж, видно, такая твоя планида, -вступилась старушка, сидевшая за поджигательство. - Легко ли: отбил жену у мачого, да его же вшей кормить засадил и меня туды ж на старости лет, — начала она в сотый раз рассказывать свою историю. -От тюрьмы да от сумы, видно, не отказывайся. Не сума - так тюрьма (Воскресенье, т. 11, с. 163);- Э, соколик, не тужи, -сказал он с той нежно-певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. -Не тужи. дружок: час терпеть. а век жить! Вот так-то, милый мой (Война и мир, т. 6, с. 182). В данных предложениях побуждение, пред-

ставленное пословицами и поговорками, выступает как наставление, поскольку исполнение воли говорящего носит необязательный характер.

Побудительно-оптативные предложения употребляются чаще в разговорно-обиходной речи и представлены в самостоятельных предикативных единицах или в составе сложных предложений.

Анализ языкового материала показал, что Л.Н.Толстой в своих произведениях использует различные формы пожеланий-заклинаний: «Василий! я знаю, что ты любишь ее и она тебя любит, на вот тебе тысячу рублей, женись на ней, и дай бог тебе счастья». - а сам уйду в диванную" (Отрочество, т. 1, с. 169); - Твой брат был здесь, - сказал он Вронскому. - Разбудил меня, черт его возьми, сказал, что придет опять. - И он опять, натягивая одеяло, бросился на подушку (Анна Каренина, т. 9, с. 146); [Митрич.] О господи. помилуй мя грешного! (Власть тьмы, т. 12, с. 67). В данных конструкциях, действительно сочетаясь с 1-м или 3-м лицом, императив утрачивает свое побудительное значение, поэтому предложения с субъектом, не согласованным со сказуемым, ближе к оптативным, нежели к побудительным, и роль субъекта не играет значительной роли, например: - Вот один маюсь, а семь дуги дома. Грегиен господу богу, часто думаю себе: хоть бы прибрал которых бог поскорее, - и мне бы легче было, да и им-то лучше, чем здесь горе мыкать... (Утро помещика, т. 2, с. 357). Следует отметить, что в текстах Л.Н.Толстого встречающиеся пожелания-заклинания, выражающие обращение говорящего к богу, носят в основном позитивный характер. Доминирующей в таких выражениях выступает лексема бог, а также частотны и другие варианты: боже, господь, Христос, царь небесный, святые угодники (Никола-угодник, Фрола и Лавра и др.).

В произведениях Л.Н. Толстого персонаж обращается как к божественной силе, так и сверхъестественной «темной» силе с использованием лексемы черт. В таких пожеланиях-заклинаниях выражается негативно-оценочный характер высказывания: Черт возьми! как они тихо идут, -думал Праскухин, беспрестанно оглядываясь назад, шагая подле Михайлова, - право, лучше побегу вперед, ведь я передал приказанье... (Севастополь в мае, т. 1, с. 135); Мужиков-то ваших, черт их возьми, у меня извозчичий пегий всех ваших обежит. -Да вот не обегает. - Пари тысяча рублей. - Ударились (Холстомер, т. 10, с. 117).

Таким образом, рассмотренные пожелания-заклинания демонстрируют обращение персонажей к высшей сверхъестественной силе как позитивной, так и негативной, с целью речевого воздействия на адресата высказывания. Эти обороты расположены на периферии модального поля императивности, совпадающей с периферией модального поля оптативное™, т.е. образуют зону синкретизма. Это обусловлено, как отмечалось неоднократно в лингвистических исследованиях, генетическим сходст-

вом желательности и побудительности. Е.В. Алтабаева подчеркивает, что «выражение значения желательности формами повелительного наклонения в русских идиомах стилистически мотивировано, контекстно обусловлено, создает особый рисунок высказывания и составляет компонент русской фразеологической картины мира» [Алтабаева 2007: 155]. Исследуемые языковые единицы придают особую выразительность, экспрессивность и эмоциональность художественной речи Л.Н. Толстого.

Глава 3 «Лексико-сиптаксическое выражение оптативиости в произведениях Л.Н. Толстого» представляет собой описание системы средств предикатной желательности. Дифференциальным признаком предложений с предикатной оптативностью является наличие в модус-ном компоненте семантики желания субъекта осуществить желаемое действие, отражающее эмоциональное состояние говорящего.

Если желание говорящего может быть заключено в диктумной части высказывания, то желание субъекта содержится в модусном компоненте: -Ну, а я вас хотел спросить. Николай Петрович, - продолжал старик, -как мой-то Илюша, хорошо экзаменовался? (Юность, т. 1, с. 223); Прежде и больше всего поразило меня ее распухшее и синеющее по отекам лицо, часть носа и под глазом. Это было последствие удара моего локтем, когда она хотела удерживать меня. Красоты не было никакой, а что-то гадкое показалось мне в ней (Крейцерова соната, т. 10, с. 250).

Персональные значения в оптативных предложениях с предикатной желательностью представлены конкретно и определенно в формах 1-2-3 лица. Эти значения могут быть выражены прямо, косвенно либо потенциально [Лекант 2007]. Одной из значимых особенностей всех ОП является их полисубъектность, которая проявляется в позиции говорящего субъекта и субъекта желательного действия. Отождествлять данные понятия не всегда возможно, совпадение имеет место только в ауторефе-рентных высказываниях.

В текстах Л.Н. Толстого одним из ведущих средств выражения внут-рисинтаксической оптативности являются модальные глаголы с оптативной семантикой: - Голубчик, Филипп Васильевич, напишите мне телеграмму. Я хочу просить у царя помилования (Фальшивый купон, т. 12, с. 415); - Я намерен был... я хотел поговорить о сестре и о вашем положении взаимном, - сказал Степан Аркадьич, все еще борясь с непривычною застенчивостью (Анна Каренина, т. 8, с. 457);- Нет, я всегда только жел ала и любила эту тихую семейную жизнь, - сказала я (Семейное счастие, т. 3, с. 139); Все, очевидно с усилием, старались держаться на высоте положения (Война и мир, т. 6, с. 278); Они помолчали. Но Василию Андреичу хотелось говорить (Хозяин и работник, т. 10, с. 324).

Активно функционируют в текстах Л.Н. Толстого синтаксические дериваты оптативных глаголов: охота, неохота, желательно, угодно и

т.д. (безлично-предикативные слова). Например: - И охота вам сюда ехать! Дом есть, кони есть и холопы есть (Казаки, т. 3, с. 300); - Я? Я? Что ж я-то? Меня-то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? Вот это желательно знать? (Война и мир, т. 4, с. 282).

Также встречаются модальные имена - оптативные девербативы (желание, намерение, стремление и др.), например: Он обучался столярному мастерству, но двадг{ать два года тому назад у него сделался костоед в руке, лишивший его возможности работать. Он с детства имел охоту к пенью и стал петь. Иностранцы давали ему изредка деньги (Из записки князя Д. Нехлюдова, т. 3, с. 18); Ему казалось теперь непонятным и даже смешным его намерение убить Наполеона и его вычисления о кабалистическом числе и звере Апокалипсиса (Война и мир, т. 7, с. 103).

Предикатная оптативность в единичных случаях может быть выражена в особых предложениях - конструкциях тождества: И государь, обняв его, подставил ему свое плечо для поцелуя. Генерал вспомнил это и то, как он ответил государю: «Одно мое желание - отдать жизнь на служение своему государю и отечеству» (Божеское и человеческое, т. 12, с. 482).

Кроме того, возможно выражение лексико-синтаксической оптатив-ности полупредикативными конструкциями: Хотя он был в свету, а я в темноте, я дрожал от страха, чтобы он не увидал меня, и, стараясь не делать шума, пошел дальше (Из кавказских воспоминаний, т. 2, с. 291); Кое-как пробираясь между козлами и кострами, я вслед за Николаевым пошел к Волхову, с удовольствием мечтая о стакане горячего чая и веселой беседе, которая бы разогнала мои мрачные мысли (Рубка леса, т. 2, с. 72); Приказчик слушал и улыбался, желая запомнить для употребления сколько можно больше из умных разговоров (Крейцерова соната, т. 10, с. 185).

Представленные типовые разновидности предикатной оптативности объединяются в пределах соответствующей коммуникативной парадигмы высказывания: Я хочу (хотел бы) учиться - Мне хочется (хотелось бы) учиться - Меня тянет учиться - Меня тянет учиться - я имею желание учиться - У меня есть желание учиться - Мне охота учиться - Мной овладело желание учиться — Учиться - мое желание. Систематизация данных разновидностей основывается на их коммуникативно-семантических различиях, обусловливаемых автором высказывания и речевой ситуацией и отражаемых показателями предикатной оптативности [Алтабаева 2003: 101].

Основной семантической разновидностью внутрисинтаксической оптативности выступает значение собственно желания, которое передается глаголами хотеть и желать, составляющими ближнюю периферию поля оптативности, например: - Вот хочу молодого человека научить.

как ковать лошадь, - сказал Телятш (Война и мир, т. 4, с. 161); Я желаю развода, но для меня важны формы, при которых он возможен (Анна Каренина, т. 8, с. 393). Дальнюю периферию составляют следующие разновидности желательности: желание-стремление, желание-намерение, желание-попытка, желание-готовность, желание-мечтание, желание-влечение и др. Например: И люди стремятся в жизни не к тому, чтобы делать то, что они считают хорошим... (Холстомер, т. 10, с. 117); Он понимал, что с стариком говорить нечего н что глава в этом доме -мать. Пред нею-то он намеревался рассыпать свой бисер (Анна Каренина, т. 9, с. 28); [Каренин.] Лизавета Андреевна прислала мне записку, чтобы я приехал. А я и так собирался к вам нынче вечером, так что очень рад... (Живой труп, т. 12, с. 191); Я мечтала все съездить к вам, писала вам, и вдруг такое счастье (Отец Сергий, т. 10, с. 364).

Таким образом, в соответствии с принципом функционально-семантического поля оптативности предикатная желательность составляет ближнюю и дальнюю периферию.

Дли выражения внутрисинтаксической оптативности в современном русском языке используются разнообразные средства. Главное место в этой системе средств занимают модальные глаголы оптативной семантики: хотеть, желать, мечтать, жаждать, стремиться, стараться, намереваться, силиться, пытаться и др., составляющие парадигму, синтагму, и глагольные сочетания.

Парадигматический анализ оптативных глаголов (далее - ОГ) позволяет нам выявить семантические разновидности лексико-синтаксической оптативности и раскрыть их валентную характеристику.

Доминанта синонимического ряда русских предикатов желания хотеть, желать, хотеться, иметь охоту, стремиться, стараться, пытаться, жаждать, алкать, мечтать, спать и видеть и т.д. представлена глаголами хотеть-желать. Именно глаголы «хотеть», «желать» содержат в себе признаки лексической доминанты этого ряда: частотность, немаркированность, специализированность и способность выступать в качестве семантического множителя при лексикографическом описании синонимов [Воркачев 1991]. В связи с этим нами были рассмотрены словарные дефиниции доминирующих лексем хотеть, желать и их синонимический ряд в различных толковых, синонимических словарях русского языка.

В лингвистике существует мнение, что глаголы собственно желания вообще лишены каких-либо волевых признаков и носят чисто эмоциональный характер [Илюхина 1984]. Однако Ю.Д. Апресян отмечает, что специфика синонима хотеть, по сравнению с желать, заключается в том, что он «указывает на действенность воли субъекта и готовность прилагать усилия для реализации желания» [Апресян 1995]. Е.В. Алта-

баева полагает, что волевая установка неизменно присутствует в желании, она исходит от активной субстанции-субъекта, который может актуализировать волеизъявление или же нейтрализовать [Алтабаева 2003].

Желательность в почерке JI.H. Толстого осложняется оттенком мечтания посредством глаголов мечтать, надеяться, уповать, усиливающих эмоциональную сторону этого значения. Глагол мечтать в значении хотеть тесно связан со своим основным значением: думать о неосуществимом, грезить,- и поэтому предполагает работу воображения и других интеллектуальных систем человека. Однако нет достаточных оснований утверждать, что глагол мечтать выражает полную волевую пассивность, так как он предполагает сильное устремление субъекта на осуществление желаемого.

Использование глаголов стремиться, стараться, норовить в конструкциях с модальностью желательности мотивировано необходимостью автора выразить стремление, которое сочетается со значением осуществить и добиваться желаемого: И люди стремятся в жизни не к тому, чтобы делать то, что они считают хорошим... (Холстомер, т. 10, с. 117).

Языковой материал показал, что в своих текстах JI.H. Толстой часто использует глагол стараться (485 ед.), который по частотности использования лексем с семантикой желательности стоит после глаголов хотеть (2257 ед.) и желать (950 ед.).

По нашим наблюдениям в ряде глаголов, выражающих желание-мечтание, JI.H. Толстым преимущественно был использован безличный глагол хотеться (640 ед. в данной функции), а другие глаголы {мечтаться, тянуть, влечь, клонить) очень редко встречаются в текстах автора.

Глаголы жаждать, алкать (устар.), рваться, подмывать (бет), ие терпеться (безл.) передают значение интенсивного желания, но в текстах JI.H. Толстого встречаются лишь в отрывках из Евангелия и Матфея, произнесенных в монологах персонажей.

Таким образом, в системе средств выражения предикатной оптатив-ности модально-оптативные глаголы представлены достаточно широко и разнообразно по принципу «центр-периферия». Доминантой синонимического ряда глаголов желания выступают глаголы хотеть (2257 ед.), следующим по частотности является глагол желать (свыше 960 ед.). Все ОГ имеют общий семантический признак желательности, в глаголах хотеть, желать этот признак содержится, так сказать, в «чистом виде» и не осложнен какими-либо другими смыслами. Глаголы хотеть и желать являются синонимичными, но различаются сферой употребления: глагол хотеть стилистически нейтральный и выражает типичное желание с указанием на волеизъявление субъекта, а глагол желать относится к книжному стилю.

Состав парадигмы модусного компонента передается также рядом таких глаголов, как мечтать, надеяться, уповать, намереваться, стремиться, собираться, норовить, стараться, рваться, спешить, думать, задумать, вздумать, мыслить. Глаголы жаждать, алкать (устар.), рваться, подмывать (безл.), не терпеться (безл.), уповать, тщиться не используются автором, что, возможно, связано с особенностью идиости-ля Л.Н. Толстого: эти глаголы отличаются от других оптативных глаголов указанием на большую интенсивность желания.

Лексико-синтаксическое выражение частного модального значения в безличных предложениях требует специального рассмотрения в силу того, что семантика оптативности в сочетании с безличностью приобретает ряд особенностей, отличающих эти конструкции от личных двусоставных предложений с аналогичной модальностью.

Семантика безличных глаголов со значением желательности может выступать в определенной градации (активности, интенсивности желания), степень которой зависит от субъекта желания. При определении градации ОГ значение сильного, интенсивного желания выражается глаголами не терпеться, подмывать, жаждаться. Однако, данные глаголы в текстах Л.Н.Толстого не встречаются. Вместе с тем отсутствуют и глаголы с оттенком стихийности желания: приспичить, заблагорассудиться, втемяшиться.

Более нейтральное желание в момент его возникновения, прекращения, а также в процессе его протекания передается глаголами хотеться, захотеться, расхотеться: Нехлюдов вспомнил цепи, бритые головы, побои, разврат, умирающего Крыльцова, Катюшу со всем ее прошедшим. И ему стало завидно и захотелось себе такого же изящного, чистого, как ему казалось теперь, счастья (Воскресение, т. 11, с. 263).

Итак, безличные предложения с предикатной оптативностью имеют своеобразную семантику и структуру. В отличие от личных предложений, в безличных конструкциях в роли субъекта выступает лицо, находящееся под воздействием того действия или состояния, которое содержится I; независимом главном члене. Нами установлено, что в безличных предложениях может выступать с различной степенью градации интенсивное, стихийное, нейтральное желание, неосознанное субъектом, в отличие от личных форм оптативных глаголов.

Основным средством выражения предикатной оптативности безличных предложений в произведениях Л.Н. Толстого является глагол хотеться (640 ед.). Группу безличных ОГ, использованных автором, составляют следующие лексемы: хотеться, желаться, захотеться, манить, думаться, вздуматься, загореться, мечтаться, тянуть, влечь,

клонить. Не использованы автором такие лексемы, как: жаждаться, подмывать, заблагорассудиться, втемяшиться, приспичить.

В авторской характеристике персонажей Л.Н.Толстого встречаются лексемы со значением желательности соотносительные с существительными слова категории состояния охота, неохота, лень (в значении неохота): Маслова хотела сказать, что ее привели из суда, но она так устала, что ей лень было говорить (Воскресение, т. 11, с. 196).

В некоторых случаях слово жаль (жалко) используется автором в значении неохота: «Жаль бросать обжитое, привычное? Ну, да что же делать, и к новому привыкать надо» (Хозяин и работник, т. 10, с. 17).

Слово угодно может выступать в роли модального модификатора предиката желательности. Данное слово встречается в конструкциях с субъектом-адресатом, которому говорящий приписывает заинтересованность в осуществлении того или иного действия в форме вопроса или предложения: - Что же, угодно теперь пройти по камерам? - спросил смотритель (Воскресение, т.11, с.245).

Лексико-синтаксическое выражение желательной модальности представлено не только оптативными глаголами, но и описательными гла-гольно-именными оборотами (далее - ОГИО) со значением желательности. Под ОГИО понимаются «аналитические сочетания глаголов ослабленного лексического значения с отвлеченными существительными» [Лекант 1976:43].

Модальное значение желательности, содержащееся в именном компоненте, «получает оформление через грамматические признаки спрягаемого глагола (время, наклонение, синтаксическое лицо)» [там же], например: На другой день императорский камергер, monsieur de Тигеппе, приехал к Балашеву и передал ему окелаиие императора Наполеона удостошпь_его аудиенции (Война и мир, т. 3, с. 26).

В структуре ОГИО наблюдается большое количество спрягаемых глаголов в сочетании с оптативными девербативами (термин Е.В. Алта-баевой). Анализ материала позволил обнаружить в текстах Л.Н. Толстого следующие вариантные модели: иметь / возыметь + желание, намерение, охота; выражать / выразить+ желание; усилить + желание; сообщать + намерение: чувствовать / почувствовать + потребность, желание; испытывать + желание; исполнить + намерение; породить + желание; вызвать + желание; объяснить + намерение.

В предложениях с описательным глагольно-именным оборотом возможна синонимия форм сказуемого, выраженного спрягаемым глаголом, которое может возникнуть из «потребности обогащения смыслов, соотнесения значений, игры всевозможными «якобы» и «будто бы», смысловыми оттенками и переходами» [Золотова 1979: 71] ср.: Чем могу я слу-

жить вам? - Спросил Он. Вопрос этот не затруднил Петра Иваныча. Он выразил желанье иметь комнаты, чай, самовар, ужин, обед, пищу для прислуги - одним словом, те вещи, для которых и существуют гостиницы... (Декабристы, т. 3, с. 354); ср.: - Он пожелал комнаты, чай, самовар, ужин, обед, пищу для прислуги...

Субъект ОП с ОГИО может быть выражен формами местоимения и существительного в формах дательного, винительного и предложного падежей.

Проведенные наблюдения позволяют заключить, что в текстах Л.Н. Толстого достаточно широко представлены разные модели ОП с описательными глагольно-именными оборотами желательной семантики, сообщающими предложению дополнительные модальные оттенки.

В Заключении представлены обобщенные результаты исследования, которые показали, что оптативные предложения как категория современного русского языка в художественном тексте имеют собственную системную организацию, отражающую особенности взаимодействия способов и средств ее выражения. Автор сам избирает наиболее предпочтительный, с его точки зрения, способ передачи оптативной семантики и оформляет желание в соответствии с характером коммуникативной ситуации. Для решения этой задачи писатель пользуется самыми разнообразными средствами представления желательной семантики.

Анализ материала подтвердил основные положения теории оптатив-ности, прежде всего, о наличии в русском языке богатой и разветвленной системы средств передачи желательной семантики, широко используемой мастерами художественного слова. Употребление единиц с оптативной семантикой носит в каждом случае сугубо индивидуальный характер и определяется особенностями языка и стиля конкретного автора.

Л.Н. Толстой в своих произведениях для передачи желаний героев использует чаще всего лексико-синтаксические средства (5350 употреблений - 65% от общего числа). Наблюдения показали, что в текстах Л.Н. Толстого оптативные глаголы имеют самую широкую синтагматику.

Внутри группы глаголов желания можно выделить ОГ, которые являются ядерными, то есть те, которые употребляются чаще других (хотеть, желать). Все они персонифицированы, то есть отнесены к 1, 2, 3-му синтаксическому лицу, имеют семантику осуществимого / неосуществимого желания, градацию желания. Помимо основного значения -«желание» - в текстах писатель употребляет глаголы, выражающие значения стремления, намерен™. Это такие глаголы, как стремиться, стараться, намереваться. Безличная форма хотеться со значением желания-влечения занимает значительное место в лексико-синтаксическом выражении предикатной оптативности.

В системе лексико-синтаксических средств лидирующее положение занимает глагол хотеть. Проза писателя насыщена глагольными образованиями типа захотел, пожелал и т.д. Достаточно широко представлены разные модели ОП с описательными глагольно-именными оборотами желательной семантики, сообщающими предложению дополнительные модальные отгенки.

Грамматические средства выражения оптативности в произведениях писателя представлены менее частотно (всего 2880 употреблений -35%) и передаются формами желательного наклонения, сослагательного в его оптативной функции, а также автономно функционирующей частицей бы. Мы пришли к выводу, что в прозе писателя преобладает глагольно-оптативный тип (1245 употреблений - 43,2% от общего числа грамматических показателей выражения оптативности и 15,1% от общего количества ОП).

В ходе исследования нашла свое подтверждение наша рабочая гипотеза о том, что оптативные предложения занимают немаловажное место в системе индивидуально-авторского стиля Л.Н. Толстого, присутствуют как в авторской речи, так и в речи персонажей и являются одним из средств создания художественного образа и его характеристики. Они функционируют в различных типах речи: авторской, прямой, несобственно-прямой, широко используются в диалогах, способствуя раскрытию внутреннего мира героя, особенностей его характера, поведения, душевного состояния.

Материалы нашей работы стали первым опытом системного исследования функционирования оптативных предложений в художественном тексте. Естественно, мы не могли претендовать на решение всех вопросов, связанных с этой серьезной проблемой, мы лишь пытались наметить пути анализа языковых единиц с оптативной семантикой как элемента пространства художественного текста и идиостиля писателя. Перспективу исследования мы видим в рассмотрении ОП в произведениях разных жанров и выявлении специфики их функционирования. Применительно к творчеству Л.Н. Толстого развитие данной проблематики, на наш взгляд, особенно перспективно в контексте изучения языка и стиля произведений великого русского мастера слова.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях:

в издании, рекомендованном ВАК РФ:

1. Орозова А.К. Система средств выражения оптативности в произведениях Л.Н. Толстого // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Тамбов, 2010. Вып. 1 (81). С. 252-255.

2. Орозова А.К. Оптативные конструкции с модальными модификаторами в творчестве Л.Н. Толстого // Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. Тамбов, 2010. Вып. 2 (82). С. 178-181.

в других изданиях:

3. Орозова А.К. Семантика обусловленного желания в оптативных предложениях // Аспекты исследования языковых единиц и категорий в русистике XXI века: сб. материалов междунар. науч. конф. (27-28 ноября 2007 г.). В 2 т. Мичуринск, 2008. Т. 1. С. 192-197.

4. Орозова А.К. Лексико-синтаксическое выражение семантики желания в произведениях Л.Н.Толстого // Современные проблемы лингвистики и методики преподавания русского языка в вузе и школе: сб. науч. тр. Воронеж, 2008. Вып. 4. С. 165-172.

5. Орозова А.К. Функционирование оптативных предложений в романе Л.Н. Толстого «Анна Каренина» // Русистика XXI века: традиции и тенденции: сб. материалов междунар. науч. конф. (20-22 ноября 2008 г.). Мичуринск, 2009. С. 123-127.

6. Орозова А.К. Глагольно-оптативные предложения в прозе Л.Н. Толстого // Квалификационная филологическая подготовка специалистов на факультете педагогики и методики начального образования в свете модернизации системы образования: материалы П-ой междунар. науч.-прак. конф. Борисоглебск, 7-8 апреля 2009 г. В 2 т. Борисоглебск, 2009. Т.1. С. 273-280.

7. Орозова А.К. Инфинитивно-оптативные предложения в творчестве Л.Н. Толстого П Проблемы гуманитарных и социальных наук в современном мире: сб. материалов междунар. науч.-прак. конф, Липецк, 10 февраля 2010 г. Тамбов; Липецк, 2010. С.136-144.

8. Орозова А.К. Безлично- и безглагольно-оптативные предложения с частицей бы в текстах Л.Н.Толстого // Проблемы гуманитарных и социальных наук в современном мире: сб. материалов междунар. науч.-прак. конф. Липецк, 10 февраля 2010 г. Тамбов; Липецк, 2010. С.144-150.

Подписано в печать 20.09.2010 г. Формат 60x84/16. Объем 1,34 п. л. Тираж 100 экз. Заказ № 1502. Бесплатно. 392008, Тамбов, ул. Советская, 190г. Издательский дом ТГУ имени Г.Р. Державина.