автореферат диссертации по филологии, специальность ВАК РФ 10.02.01
диссертация на тему: Слова с неполным набором грамматических форм и словообразовательных коррелятов и их элимантемы в художественных текстах

Полный текст автореферата диссертации по теме "Слова с неполным набором грамматических форм и словообразовательных коррелятов и их элимантемы в художественных текстах"

и

На правах рукописи

ТАНАСОВА ТАМАРА ГРИГОРЬЕВНА

СЛОВА С НЕПОЛНЫМ НАБОРОМ ГРАММАТИЧЕСКИХ ФОРМ И СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ КОРРЕЛЯТОВ И ИХ ЭЛИМАНТЕМЫ В ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТАХ

10.02.01 - Русский язык

Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата филологических наук

Краснодар 2005

Работа выполнена на кафедре русского языка и методики его преподавания Армавирского государственного педагогического университета

Научный руководитель:

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Рябов Вячеслав Николаевич

доктор филологических наук, профессор Тхорик Владимир Ильич,

кандидат филологических наук,

доцент Зиньковская Виолетта Евгеньевна

Ведущая организация:

Ставропольский государственный университет

Защита диссертации состоится «26» апреля 2005 г. в 9.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212.101.01 при Кубанском государственном университете по адресу: 350040, г.Краснодар, ул. Ставропольская, 149.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Кубанского государственного университета.

Автореферат I < 2005 года,

Учёный секретарь диссертационного совета ^/йтС/и Н.М. Новоставская

Языковые явления, обозначаемые словом лакуна, достаточно широко известны, и для их обозначения использовались такие термины, как недостаточность нормы, инвариант, потенциальное слово и т.д. Однако эти термины не в полном объёме отражают семантику слова лакуна, вливаясь своим семантическим наполнением, целиком или частично, в структуру его словарной статьи. Изучению интеръязыковых лакун, особенно в последнее время, посвящён ряд докторских и кандидатских диссертаций, других работ как российских, так и зарубежных лингвистов. Однако понятие лакуна можно использовать не только при сопоставлении языков, но и в одноязычной ситуации. Предметом нашего исследования являются именно интраязыковые лакуны и элимантемы как способы их удаления.

Г.Л. Антипов, О.А Донских, И.Ю. Марковина, ЮА Сорокин основными признаками лакун считают следующие: «непонятность, непривычность (экзотичность), чуждость (незнакомость), ошибочность или неточность». С их точки зрения, «лакуны - это нечто «непростое», «не необходимое», «удивительное», «неожиданное». Более того, этим лингвистам именно «последний признак представляется наиболее значимым». Набор признаков потенциальных конструкций, «на основе которых могут они быть определены как определённые языковые единицы, но не являющиеся все же реально существующими единицами данного языка» (А.И. Смирницкий), выводится с опорой на особенности других членов парадигмы, в состав которой такие потенциальные образования могли бы войти, с учетом их текстовых характеристик. Таким образом, «в системе языка значимым оказывается не только наличие определённых форм, но и отсутствие их. Это значимое отсутствие находит поддержку в самой системе языка, поэтому нуждается в системных обобщениях» (Р.А. Маркарян). Значимые отсутствия - это самые разнородные образования, типизирующие самые разнородные стороны речевой коммуникации, а поэтому мы и воспринимаем их в системе как структуры, потенциально готовые к реализации в речи. Именно «пустые клетки системы побуждают лингвиста к поиску заполняющих их элементов либо к теоретическому объяснению невозможности их заполнить» (И. А. Мельчук).

С одной стороны, структуры материально выраженные являются фоном, на котором проявляется вещественное отсутствие определённой формы или форм, с другой стороны, познав языковые отсутствия, их значимость, исследователь получает возможность глубже познать образования материально выраженные, выявить степень их самодостаточности, увидеть в них самих информацию, позволяющую спроецировать пути и способы их элиминирования в текстах самой разной стилистической принадлежности. Развёрнутое исследование означенных проблем пока не осуществлялось, чем и определяется актуальность нашей работы.

Таким образом, «лингвистически значимы как наличные формы, в которых воплощается определённое семантическое содержание, так и формы, которые закономерно исключаются этим содержанием» (Р.А. Маркарян). Сами же парадигмы с неполным набором коррелятов большинство лингвистов (Д.Н. Ушаков, Н.Н. Дурново, М.Д. Степанова, Ф.Л. Литвин, Л.А Брусенская, Л.В. Лисоченко, Л.В. Зубова, В.П. Изотов, Н.С. Поспелов, В.В. Виноградов, А.И. Смирпицкий, Л.А. Исаева, Г.В. Быкова, Л.В. Кнорина, И.А. Ионова, П.А. Соболева, В.В. Одинцов, В.Г. Адмони, Ю.С. Степанов, Р.А. Маркарян, В.Н. Рябов и др.) определяют как неполные, дефектные, ущербные, вне зависимости от того, внутрисловные это или межсловные парадигмы.

Несмотря на постоянное и пристальное внимание лингвистов к проблемам значимых нулей, они ещё не решены с достаточной степенью полноты и конкретности. Отсутствие строго описанной системы незаполненных клеток в системе языка на разных ярусах его развития (морфологическом, словообразовательном и т.п.) не способствует утверждению их в качестве равноправных членов той или иной парадигмы. С точки зрения И.С. Улуханова, описание нереализованных единиц «гораздо более трудоёмко и трудно теоретически, чем описание только узуальной части языка, но оно имеет и ряд преимуществ, главное го которых состоит в том, что оно стимулирует выявление новых фактов и закономерностей языка». «Мы присоединяемся к тем лингвистам, - писал И.С. Улуханов, - которые именно в этом (а не в создании новых рассуждений на языковедческие темы) видят основную задачу лингвистики». Анализу путей и способов элиминирования

интраязыковых лакун в художественной речи в значительной мере посвящена наша работа.

Научная новизна работы состоит в определении статуса интраязыковых лакун с позиций места в составе внутрисловной или межсловной парадигмы, в выяснении их роли в выявлении действительных соотношений между унифицирующей и дифференцирующей тенденциями языка в объёме их и реальных, и потенциальных характеристик.

Объектом исследования служат формы числа существительных, краткие формы и сравнительная степень прилагательных, словообразовательно значимые слова как способы элиминирования интраязыковых лакун в художественных текстах. Основной целью работы является рассмотрение механизма элиминирования лакун в художественном тексте. Эта цель определяет частные задачи диссертационного исследования: 1) определение статуса интраязыковых лакун в составе тех или иных (морфологических словообразовательных и т.п.) языковых парадигм; 2) определение места элиминированных морфологических и словообразовательных лакун (в дальнейшем элимантем - Т. Г. Танасова) в общей системе русской лексики; 3) выявление текстообразующего потенциала элимантем; 4) анализ содействий и противодействий элиминированию морфологических и словообразовательных лакун; 5) рассмотрение факторов, влияющих на характер формально-семантической структуры интраязыковых лакун.

Научно-практическая значимость работы состоит в том, что результаты её могут внести определённый вклад в вузовское преподавание морфологии и словообразования современного русского языка. Материалы исследования могут быть использованы на спецкурсах и спецсеминарах по вопросам системности-асистемности в языке, при проведении занятий по лингвистическому комментированию художественного текста. Отдельные положения диссертации имеют выход в лексикографическую практику: при разработке способов толкований слов с неполной, ущербной парадигмой.

Материалом для исследования послужили существительные, образование форм множественного числа которых носит предположительный, затруднитель-

ный характер; прилагательные, испытывающие противодействие при образовании кратких форм и сравнительной степени; производные слова, являющиеся частью ущербных словообразовательных парадигм. Для анализа отбирались слова, элиминированные лакуны которых можно наблюдать в художественных текстах русской литературы 19-20 веков.

Источники фактического материала: «Грамматический словарь русского языка. Словоизменение» А.А. Зализняка и «Обратный словарь русского языка», которые вобрали в себя данные четырёх основных толковых словарей времени, предшествующего их выходу. Кроме того, использовались данные словарей СИ. Ожегова разных лет издания, «Словаря современного русского литературного языка» в 20-ти томах, «Морфемно-орфографического словаря» А.Н. Тихонова, «Комплексного словаря русского языка» А.Н. Тихонова и др., многочисленных словарных материалов «Новое в русской лексике» и др. с тем, чтобы проследить судьбу слов, отмеченных в «Грамматическом» и «Обратном» словарях русского языка. Для подтверждения правильности выводов исследования или обоснования собственной точки зрения привлекалась информация прежде всего «Орфоэпического словаря русского языка. Произношение. Ударение. Грамматические формы», «Частотного словаря русского языка». Выборка части необходимых для анализа слов производилась из современной периодики.

Основным методом исследования избран описательно-сопоставительный метод синхронного анализа лингвистических единиц. На разных этапах работы использовались разновидности этого метода и другие приёмы, в ряду которых главным был метод системного морфологического и морфемно-словообразовательного анализа интраязыковых лакун и элимантем как способов их заполнения. Приёмы лингвистического наблюдения применялись при отборе для исследования слов с затруднительным образованием от них тех или иных форм слова или самостоятельных слов, приёмы контекстуального анализа - при установлении формально-семантической значимости элимантем как составляющих художественного текста, приёмы компонентного анализа - при выявлении дифференцирующих признаков лакун, приёмы статистической характеристики -

при выявлений типов представления слов с неполной парадигмой в толковых и др. словарях.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Интраязыковые лакуны выделяются на основании соотнесения слов или форм слов, материально выраженных, со словами или формами слов, не имеющими материального выражения в языке, но обладающими способностью обрести его в речи. Выявляемое таким образом вещественное отсутствие языковых единиц способствует прояснению их потенциальных характеристик, становится мерой их перспективности. Структуры, материально выраженные, являются фоном, на котором проявляется вещественное отсутствие слова или формы слова, языковые же отсутствия способствуют выявлению степени самодостаточности образований материально выраженных.

2. Элимантемы - это образования, реально не существующие в языке, но потенциально готовые к реализации и реализуемые в речи. Как составляющие межсловных или внутрисловных парадигм именно они определяют их ущербный статус. Элимантемы как лексический элемент реализуют семантические установки текста, соотносятся с сознанием автора и возможных читателей, являются результатом личностных предпочтений писателя. Художественный текст рассматриваем как контекст интраязыковой лакуны, позволяющий отразить её значимость, потребность в элиминировании в наиболее престижном варианте. Именно в художественном тексте проявляются достоинства и недостатки потенциальных образований, мастерство их лингвистического представления.

3. Значения числа являются важной составляющей семантики существительных, однако не всегда приводят к формированию в языке числовых противопоставлений. В речи же противодействия образованию форм множественного числа не имеют решающей силы. Даже в косвенных падежах числовые противопоставления приводят к элиминированию лакун. Заполнение лакун существительных единственного числа формами множественного числа имеет целью не только представить во множестве предметы или яв-

ления, но и подчеркнуть, что это множество членимо на составляющие. Оценка числовых форм происходит в языковом сознании и писателя, и читателя художественного текста, т.е. многие формы множественного числа обладают особой интерпретацией объекта. Элимантемы - существительные во множественном числе служат составляющей творческой манеры многих писателей (М.Е. Салтыков-Щедрин, М.А Булгаков, И.А Бунин, А. Белый. И.А Ильф и Е.П. Петров и др.), определяют специфику их художественных произведений.

4. Степени сравнения и краткие формы прилагательных имеют характеристики, побуждающие видеть в них самостоятельные слова," которые оставляют их в ряду форм прилагательных. Образование компаративов и кратких форм допустимо не только от качественных, но и от относительных прилагательных, тем более, что границы между ними, как правило, весьма условны. Способ удаления лакун прилагательных говорящий или пишущий избирает в зависимости от возможностей создаваемого им текста, от потенций слова, обретающего перспективы стать его составляющей. Текст должен быть достаточно специфичен и подготовлен, чтобы компаративы и краткие формы от так называемых относительных прилагательных появились и могли в нём употребиться. Статус элимантем пустые клетки в системе языка приобретают тогда, когда автор текста чувствует необходимость их присутствия.

5. Характер отношений неологизма с мотивирующими словами определяет его перспективы быть отмеченным в словарях, подсказывает правомерность или неправомерность заполнения им словообразовательной лакуны, способствует выяснению степени частотности такого новообразования в возможных художественных текстах вообще и конкретного автора в частности. Формально-смысловые потенции корней, суффиксов, префиксов, флексий и т.д. - это тот указатель, по которому ориентируется окказионалист, созидая слово, вводя его в контекст. Словообразовательные отношения между членами словообразовательной пары типизируют пути и способы функционирования таких слов в контекстах, являются базой, определяющей схемы, по

которым могут строиться неологизмы и заполняться словообразовательные лакуны. Формально-семантическое устройство элимантем, их сочетаемост-ные перспективы зависят от того, насколько соотносимы они в сознании субъекта со словами, их мотивирующими, насколько предсказуемы они семантикой всего текста. Структура работы.

Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, словников существительных с затруднительным образованием от них форм множественного числа; прилагательных с затруднительным образованием от них сравнительной степени и кратких форм, библиографического списка. Содержание работы.

Во введении обосновываются выбор темы, ее актуальность и научная новизна, определяются объект, предмет и задачи исследования, устанавливаются исходные теоретические позиции, дается обзор научных позиций лингвистов, определяющих современные подходы к изучению слов с неполным набором морфологических форм и словообразовательных коррелятов, их элимантем в художественных текстах.

В первой главе «Элимантемы как средство заполнения в художественном тексте интраязыковых морфологических лакун имён существительных»

рассматриваются виды структурной организации грамматических единиц и подчёркивается, что они являются не последними по значимости составляющими системы построения русского, как и любого другого языка. В итоге мы исходим из того, что «идея парадигмы (как имманентного ориентира концепции) - это идея подражания образцам» (Н.А. Луценко), что элимантемы, как способы удаления интраязыковых морфологических лакун, - это некоторые образования, которые: 1) принципиально возможны, но на уровне языковой нормы языком не затребованы, а потому и существуют только как узуальные образования с перспективой обрести нормативный статус; 2) реально существуют, однако по тем или иным причинам малоупотребительны и уникальны; 3) принципиально невозможны в силу противодействий, носящих запретительный характер, но могут быть

представлены синонимами или иными подобными структурами этого же толка. Парадигмы, в состав которых входят такие единицы, следует оценивать как ущербные и даже неполные, ибо отсутствие или малоупотребительность того или иного слова или формы слова - это именно недостаток их системной организации, семантического устройства, затрудняющий языковое общение. Элимантемы всех трёх обозначенных групп - образования потенциальные, речевые, представляющие один из способов элиминирования интраязыковых лакун.

Современное синхронное языкознание ещё недостаточно учитывает восприятие субъектом грамматической структуры слов, т.е. активность языкового социума, его роли в её эволюции. Между тем, понимание этой зависимости способствует ощущению слова одновременно и как строго организованной системы, и как части общей лексической системы русского языка. Мы полагаем, что если слово - некая структура, то по отношению к этой, да и любой другой «структуре норма представляет собой одну или несколько принятых в обществе реализаций данной структуры» (Ю.С. Степанов). Изучению таких реализаций посвящена наша работа.

Существительные как единственного, так и множественного числа являются обозначениями лиц, названиями предметов или явлений действительности. Разница только в том, что первые позволяют нам воспринимать их раздельно, а вторые - во множестве, легко делимом на составляющие. Если же в какой-то из падежных форм такие противопоставления отсутствуют, то речь должна идти уже о неполных парадигмах. Значения числа, хотя и являются важной составляющей семантики существительных, далеко не всегда ведут к формированию числовых противопоставлений. В других случаях числовые сопоставления, обретая формальное выражение, испытывают разнообразные противодействия этому, подвигая составителей грамматических и иных словарей подчеркивать их эту особенность.

В «Грамматике русского языка» в разделе «Имя существительное», написанном Н.С. Поспеловым, предложено ровно 200 примеров существительных,

употребляемых только в единственном числе. По 64 слова иллюстрируют здесь особенности существительных (всего - 128) собирательных и вещественных и 72 - отвлечённых. Интересно, что эта особенность примеров из первой группы в «Грамматическом словаре русского языка. Словоизменение» А.А Зализняка подтверждена уже только в 15 случаях (голытьба, листва, мошкара, детвора, беднота,мелкота, ботва, мелюзга, бельё, вороньё, гнильё, старьё, сырьё, тряпьё, мусор). От остальных 49 слов (дичь, молодёжь, родня, профессура, бакалея, хвоя, крестьянство, отрепье, орешник, генералитет, дёрн, хлам и т.п.) образование форм множественного числа словарём допускается. Таким образом, словарь А.А. Зализняка не просто элиминирует лакуны по общим правилам русского форхмообразования, но и предъявляет элиминированные лакуны, т.е. элимантемы, как образования нормативные. Отметим, что собственно удаление лакун происходит не в словаре, а в контексте, который конструирует исследователь, работая со словарём.

Из существительных второй группы не обрели форм множественного числа в словаре всего 8 слов (пух, сахар, золото, молоко, просо, сено, серебро, халва), или чуть более 12%. От основной же их массы (бархат, изюм, рис, хворост, шоколад, полотно, капуста, сметана, осетрина, земляника, известь, ртуть и т.п.) формы множественного числа образуются в соответствии с требованиями кодифицированных норм, т.е. противодействия их образованию, если и обнаруживаются, то не имеют решающей силы, не несут характер запретов. Из существительных отвлечённых подтвердили в словаре свой статус образований, не имеющих форм множественного числа, 16 слов (голод, жар, косьба, слепота, белизна, тишина, синева, вражда, тоска, грусть, лганье, мытьё, хвастовство, горе, добро, тепло). Что касается остальных (звон, испуг, холод, инструктаж, бессонница, скука, общность, вмешательство и т.п.), то им словарь не отказывает в формах множественного числа, даже не оговаривая необходимость конкретизации значений. Отметим, что тезис «Грамматики-53» о том, что «только в формах единственного числа употребляются имена существительные собирательные, отвлечённые и вещественные», в «Грамматическом словаре» А.А. Зализняка

полного подтверждения не нашёл: только 39 примеров таких существительных из Грамматики, или менее 20% от их общего здесь числа, подчинились установкам этого правила в словаре.

В «Русской грамматике» из 95 существительных singularia tantum 78 были в «Грамматике-53» примерами существительных, употребляющихся только в формах единственного числа. Кроме того, «Грамматический словарь» А.А. Зализняка вошёл в список из 22-х словарей, которые специально обследовались для «Русской грамматики». Не случайно поэтому, что все примеры существительных singularia tantum представлены в ней не более как слова, «лексические значения которых препятствуют выражению отношений «единичность-множественность» (Русская грамматика 1980). Таким образом, 78 существительных из «Грамматики-53» трансформировались в «Русской грамматике» в существительные, употребляющиеся, как правило, в единственном числе. Автор раздела о формах числа существительных в «Русской грамматике» В. А. Плотникова определяет слова singu-laria tantum даже «как существительные с потенциально полной парадигмой (ед. ч. и мн. ч.)», ибо «отсутствие форм множественного числа у существительных singu-laria tantum не означает невозможности образования у них форм со значением и внешними признаками множественного числа» (Русская грамматика 1980). Такой подход позволил сохранить из «Грамматики-53» в ряду слов singularia tantum 3 существительных вещественных, 12 собирательных и 8 с отвлечённым значением. Итак, если в «Грамматике-53» эти 23 слова представлены как употребляющиеся только в формах единственного числа, в «Грамматическом словаре» АА Зализняка в качестве слов с предположительным образованием от них форм множественного числа, то в «Русской грамматике» они представлены как существительные singularia tantum, имеющие формы множественного числа. «Русская грамматика», охарактеризовав подобным образом такие формы, превзошла самые смелые замечания автора «Грамматического словаря», который отмечал, что «носители литературного русского языка в тех случаях, когда им в речи требуется по смыслу данная форма, обычно испытывают затруднение и нередко предпочитают обойтись вообще без этой формы, заменив слово синонимом или перестроив син-

таксическую конструкцию» (А.Л. Зализняк). В «Русской грамматике» такой способ элиминирования лакун не предусмотрен, хотя и отмечены отдельные случаи образования форм множественного числа от существительных, употребляющихся в единственном числе.

Интересен тот факт, что в «Грамматическом словаре» А.А. Зализняка нет существительных единственного числа в И.П., не имеющих соотносительных форм множественного числа. Правда, 484 слова представлены в нём как существительные с затруднительным образованием от них форм множественного числа, т.е. как некие лакуны, элиминирование которых при соблюдении известных правил может состояться. В их ряду существительных одушевлённых совсем немного - 24, из которых 13 - женского рода, 2 - мужского, 6 - среднего и 3 - общего рода; 12 примерами представлены слова, обозначающие лиц. Основу же составляют в этом списке существительные, служащие названиями предметов и явлений действительности, из них 270 - женского рода, 62 - мужского рода, 131 - среднего рода. Таким образом, качествами, препятствующими образованию множественного числа в большей степени обладают существительные женского рода, затем существительные среднего рода, в меньшей степени мужского и общего рода. Но тем не менее даже слово борьба, предложенное Н.С. Поспеловым в качестве яркого примера существительных, употребляющихся только в формах единственного числа, в «Грамматическом словаре» подаётся А.А. Зализняком как опять же яркий пример его окказионального употребления (борьбы) во множественном числе. Это нужно понимать таким образом, что у формы борьбы происходит развитие дополнительных значений и она попадает в разряд тех случаев, когда выражаемая с её помощью интерпретация объекта является непривычной, когда текст начинает восприниматься ориентированным на раскрытие её формально-семантических свойств.

Особой интерпретацией объекта обладают многие формы множественного числа существительных рыбы, полдни, климаты, клеветы, пропаганды, лжи, дани, правды и т.д., встречаемые в книге «Сказок» М.Е. Салтыкова-Щедрина, на-

писанной через 25 лет после выхода в свет «Исторической грамматики русского языка» Ф.И. Буслаева, где эти и подобные им слова описываются с иных, зачастую более жёстких позиций. К примеру, слова типа выражение, образование, «означающие предметы отвлечённые и умственные», с точки зрения автора «Исторической грамматики», употребляются только в единственном числе. Это заявлено, несмотря на то, что он сам допускает, что «не только в старинном языке, но и у позднейших образцовых писателей попадаются некоторые из таких имён и во множественном» числе. Выборка позволила выделить в «Сказках» М.Е. Салтыкова-Щедрина целый ряд таких слов с -ени)-, ни]- во множественном числе: одоления, движения, стремления, трепетания, раздражения, рассмотрения, посрамления, уподобления и т.п. Много здесь и других слов этой группы: с -ость (неловкости, нескромности, радости, подлости, несостоятельности), на -тель (потрясатели, злоупотребители), с -ств (отступничества, фанфаронства, наследства), просто с -0 (дани, боли, лжи) и т.п. Объединяет их то, что они не могут в единственном числе употребляться вместо множественного, вернее, такой способ элиминирования лакун не может быть признан достаточным. В современных словарях формы типа нескромности представлены уже собственно не как элиминированные лакуны, а как вполне законные образования. Иначе говоря, выражение значения множественности именно вторым способом оказалось более предпочтительным в процессе обретения характера нормы.

Размышляя о судьбе слов типа рыба, бисер, березняк, картофель, мебель, Ф.И. Буслаев сетует: «Что же касается до новых писателей, то они против свойств языка пользуются в этом случае и множественным числом». Такой способ заполнения лакун ему непонятен, так как все эти слова могут быть употреблены в значении множества или большого количества, а единичность хорошо выражается в народном языке с помощью суффикса -ин (рыбина, бисерина, березина и т.п.). К примеру, его удивляет, что «иностранное слово мебель употребляется только в единственном, как имя собирательное, но у Батюшкова встречаются и во множественном» числе. Не кажутся ему уместными и формы картофели у Н.М. Карамзина и шиповника у В.А. Жуковского. Вместе с тем, форму множественного чис-

ла мяса, предъявляемую в современных словарях русского языка как предположительную, Ф И. Буслаев рассматривает как вполне нормативную.

В романе И.А. Ильфа и Е.П. Петрова «Золотой телёнок» нами отмечено немногим более двадцати существительных во множественном числе, обычно в этой форме не употребляющихся, т.е. встречающихся лишь в форме единственного числа. Почти все они (глубины, эволюции, пульсы, сукна, румянцы, горизонты, референции, ямбы, ложа, селёдки и т.п.) извлечены из авторской речи, и только некоторые (триумфы, проволоки, мании) из речи персонажей. Заполнение лакун существительных формами множественного числа имеет целью не только представить во множестве предметы или явления, обозначаемые ими, но и подчеркнуть, что это множество членимо на составляющие. Для И.А. Ильфа и Е.П. Петрова важно, к примеру, что Бульвар Молодых Дарований обладает именно глубинами, ибо их несколько, а не глубиной, хотя последнее слово и может представлять это свойство Бульвара обобщенно. Характер некой игры со словом несут в себе и другие существительные во множественном числе, в чём и заключается целесообразность их появления.

У М.А Булгакова в романе «Мастер и Маргарита» интерес к необычным словам в форме множественного числа не столь заметен, как у ИА Ильфа и Е.П. Петрова в «Золотом телёнке». Вместе с тем слова бессонница, блистание, сукно, талия, солнце, луна, таинственность и т.п. М.А Булгаков намеренно облекает в форму множественного числа, переводя тем самым их из стилистически нейтральных в разряд письменно-книжных. Извлечены эти слова из речи персонажей, социальный статус которых в романе преднамеренно самый разнообразный. Здесь и нечистая сила Коровьев, он же Фагот, личность с криминальными задатками и претензиями на образованность, и Маргарита, домохозяйка, подружившаяся с нечистой силой, чтобы спасти любимого человека, и сам автор романа. Необычные существительные в форме множественного числа в качестве одной из основных целевых установок представляют здесь ситуацию, когда «выявление языковых средств, компенсирующих морфологическую ущербность слов,

существенно для познавания процессов построения и адекватного восприятия текста» (Л.В. Кнорина,). Более того, необычность этих слов именно органично переплетается с уникальностью ситуаций, в которые попадают герои романа. К примеру, конфликт между словом луна в форме множественного числа (мера времени) и тем, что его произносит Маргарита, жительница Москвы 30-х годов, намерен, и его следует рассматривать как средство организации стилистико-смысловой ткани романа. Таким образом, ирреальность происходящего М.А. Булгаков как бы отводит на второй план, акцентируя внимание на том, что между описываемыми эпохами гораздо больше общего, чем это может показаться на первый взгляд. В романе «Мастер и Маргарита» препятствия, противодействующие образованию форм множественного числа, преодолены таким образом, чтобы рассматривать способы их преодоления в ряду средств организации художественного текста.

Во второй главе «Элимантемы как средство заполнения в художественном тексте интраязыковых морфологических лакун имён прилагательных» определяется статус кратких форм прилагательных (КФ) и простой сравнительной степени в русском языке. Мы полагаем, что о неполноте морфологической парадигмы прилагательного можно говорить в том случае, если квалифицировать образуемую от него сравнительную степень как форму, а не как самостоятельное слово. Слова в простой сравнительной степени - это образования, находящиеся в зоне некоторого континуума, охватываемого пространством между такими свойствами, которые позволяют относить их и к бесспорно прилагательным, и к бесспорно наречиям, то приближаясь, то удаляясь по отношению к каждому из этих полюсов. Специфика КФ в их ориентированности на художественный текст, они для него находка: для текста важно то, что используемое в нём слово -именно КФ, а не то, от какого прилагательного (качественного или относительного) она образована.

Жёсткую зависимость между отсутствием или затруднительным образованием КФ и отсутствием или затруднительным образованием компаративов устанавливать не следует. Очень часто отсутствие компаративов не препятствует за-

труднительному, предположительному, но возможному образованию КФ. В нашей картотеке 3433 примера, когда при отсутствии сравнительной степени у прилагательных имеются КФ. В подавляющем большинстве случаев это так называемые относительные прилагательные, так как «устойчивое стремление к дифференциации качественных и относительных прилагательных» представляется проблемой «надуманной и искусственной», которая ещё «и не имеет практического значения» (Г.А. Ушаков). Эти утверждения - продолжение позиции В.В. Виноградова, который утверждал, что «... грамматическая граница между качественными и относительными прилагательными очень подвижна и условна. Она по большей части проходит внутри одного и того же слова, будучи обусловлена дифференциацией его значений». Именно при таком взгляде на проблему компа-ративы и КФ от относительных прилагательных допускаются. С точки же зрения Р.А. Маркарян, «целые классы прилагательных - относительные и притяжательные прилагательные, объединённые с качественными общей семантической идеей признака, - не образуют форм степеней сравнения, кратких форм..., естественных для качественных прилагательных».

«Грамматический словарь» А.А. Зализняка, представляя прилагательные, заставляет исследователя соотносить его позицию с позицией В.В. Виноградова, видеть в ней её продолжение. Автор делит все прилагательные не как обычно на 3, а на 2 грамматических разряда, относя ко 2-му «все остальные прилагательные», т.е. те, которые мы называем качественными и относительными, как бы избегая этих названий. Единственное свойство, которое принципиально отличает их от прилагательных 1-го разряда - наличие в парадигме кратких форм. Степени сравнения прилагательных А.А. Зализняк рассматривает, «вопреки традиции, как самостоятельные слова (а не как формы словоизменения)», что, впрочем, у многих лингвистов вызывает возражения. Так, Н.В. Перцов аргументы А.А. Зализняка в пользу отнесения компаративов к сфере интересов словообразования (наличие случаев супплетивизма, отсутствие рода, числа и падежа, различные морфо-нологические чередования при образовании компаративов) не считает убедительными, ибо подобными свойствами может обладать граммема - «словоизмени-

тельное значение, входящее в состав некоторой словоизменительной категории.» Более того, в словаре А. А. Зализняка «при теоретическом отнесении компаратива в сферу словообразования... - практически информация о его образовании включена в словарные статьи прилагательных». Последнее замечание справедливо, ибо не рассматривает же автор «Грамматического словаря» в словарных статьях прилагательных наречия на -о и -е, хотя они так же, как и степени сравнения, образуемы от прилагательных. А.А. Зализняк тем самым подчёркивает особый статус этих образований. Они как бы не в той мере самостоятельные слова, чтобы не замечать тех их характеристик, которые должны бы оставлять их в ряду форм слова.

Прилагательных, у которых нет сравнительной степени, значительно больше, чем тех, от которых нельзя образовывать краткие формы. Интересен тот факт, что сформулировать правило образования прилагательных в сравнительной степени и в кратких формах, исходя только из этих посылок, не представляется возможным, так как в группу исключений попадают сотни слов. Следует отметить, что насыщенность качественными семами первых слабее, чем вторых, но, конечно же, не в той мере, как собственно качественных прилагательных. У слов, не имеющих сравнительной степени, парадигма кратких форм, пусть и в ущербном варианте, но, как правило, есть. Однако обратное неверно: далеко не у всех прилагательных, даже не просто не имеющих кратких форм вообще, а лишь только в каком-либо одном своём проявлении, имеется сравнительная степень. Описываемая ситуация, по-видимому, есть как раз тот случай, когда «на периферии поле одной грамматической формы может пересечься с полем другой грамматической формы и образовать общий сегмент» (В.Г. Адмони), каковым для прилагательных в сравнительной степени и кратких форм прилагательных будет то, что образованы они от полных и именно через их семантику (т.е. опосредованно) и могут быть соотнесены друг с другом. К периферии мы относим прилагательные, у которых такие соотнесения выявить трудно в силу отсутствия той или иной формы или затруднительного её образования. В подобных условиях специфика взаимоотношений слов в сравнительной степени и кратких форм наиболее значительна. Выявляемое таким образом общее и различное в формально-

семантическом устройстве этих слов и есть как раз тот общий сегмент, позволяющий относить их к образованиям отадъективным.

Наполнение качественными семами относительных прилагательных - процесс не бесконечный и длится до тех пор, пока наши представления об относительных прилагательных в целом и о каждом из них в отдельности как о динамической системе не подвигнут нас рассматривать, к примеру, их краткие формы не как потенциальные, а как реально существующие языковые единицы. Деление возможных слов по степени потенциальности, хотя и не лишено смысла, однако должно учитывать, что «только в контексте, речевом или ином, потенциальные элементы значения актуализируются и приобретают определённость, характерную для данной конкретной ситуации» (Ст. Ульман).

В «Истории одного города» М.Е. Салтыкова-Щедрина слова блестящий и растяжимый употреблены в сравнительной степени, поэтому, естественно, эти слова следует считать отадъективными образованиями, хотя их соотнесённость с причастиями более чем очевидна. Первое из них употреблено в следующем контексте. Рассказывая о соплеменниках из среды интеллигенции в свойственном ему ироническом тоне, М.Е. Салтыков-Щедрин пишет: «Представители этой школы совершенно искренне проповедуют, что чем больше уничтожать обывателей, тем благополучнее они будут и тем блестящее будет сама история». Контекст трансформировал семантику слова блестящее таким образом, что оно стало антонимом самому себе, т.е. для читателей повести слова блестящее и трагичнее стали синонимами. Непредельность как признак или, вернее, свойство сравнительной степени блестящее, раз она образована от отпричастного прилагательного, как раз и способствовала развитию у неё тех качеств, которые привели к переосмыслению её в антоним самой себе, которые отличают её от собственно имён прилагательных. Мы отмечаем, что непределыюсть как свойство собственно прилагательных и как свойство сравнительной степени совсем не одно и то же. Семантика слов в сравнительной степени направлена не просто на фиксацию, обозначение этого свойства, а на выяснение степени его проявления.

Что касается слова растяжимее, образованного от отпричастного прилагательного растяжимый, то непредельность является составляющей его лексического значения и только затем специфической чертой слова в сравнительной степени. Интересно, что причастие растяжимый в современном русском языке не имеет непосредственно производящего глагола, и о семантике его самого и его производных мы догадываемся, соотнося их с однокоренными образованиями типарастянуть крастягивать, т.е. в принципе сравнительная степень от прилагательного растяжимый является более естественным образованием, чем от прилагательного блестящий.

М.Е. Салтыков-Щедрин, рассказывая о градоначальнике Угрюм-Бурчееве, который был первым, кто задумал разорить город серьёзно, писал, как это происходило: «Казалось, что рабочие силы Глупова сделались неистощимыми и что чем более заявляла себя бесстыжесть притязаний, тем растяжимее становилась сила орудий, подлежащих её эксплуатации». Контекст не обнаруживает в значении слова растяжимее тех свойств, которые выводили бы его из разряда имён прилагательных, которые намекали бы на изменение его частеречного статуса, приближали к наречиям. Способности глуповцев подчиняться распоряжениям безумного градоначальника растяжимы в той мере, чтобы называться растяжимыми, т.е. чтобы соответствовать характеру этих распоряжений. Примечательно, что слово растяжимее сегодня вряд ли стало более частотным, чем было во времена М.Е. Салтыкова-Щедрина. Кроме того, функция сказуемого как была, так и остается у него единственной реально возможной, если не считать возможности его употреблений в иных функциях в искусственных предложенческих структурах, не имеющих реальной смысловой нагрузки.

В третьей главе «Элимантемы как средство заполнения в художественном тексте интраязыковых словообразовательных лакун» конкретизируются и детализируются критерии анализа словообразовательной специфики новой лексики русского языка, представлены особенности её формально-семантического устройства. По-видимому, нельзя признать, что основные вопросы, связанные со словообразованием словообразовательно необычных слов, решены с достаточной

степенью полноты и конкретности. По нашему мнению, не было уделено должного внимания характеру взаимоотношений между элимантемой и словом, от которого она образована, с одной стороны, и словом, которым она реально мотивируется или может мотивироваться, - с другой. И как продолжение, не получило достаточного освещения то, в каких условиях и с помощью каких средств происходит элиминирование словообразовательных лакун, каково место элиминированных и неэлиминированных словообразовательных лакун в структуре текста, в т.ч. художественного текста.

Разнообразие позиций исследователей объясняется, на наш взгляд, ещё недостаточной теоретической разработанностью вопросов членимости и проговод-ности, мотивированности и производности слова, членимости и связанности морфем в структуре производного слова. Решение этих задач способствует определению статуса отрезков, вычленяемых на основании соотнесения сравниваемых слов, выявлению наиболее предпочтительных путей заполнения словообразовательных лакун неологизмами в текстах того или иного автора, объяснению причин такой предпочтительности. Выяснение статуса элиминированных словообразовательных лакун в общей системе производных слов помогает решению проблемы сочетаемости корня и аффиксов, является особенно важным в плане учёта разной значимости морфем в организации формально-семантической структуры производного слова, а в перспективе и всего текста.

С нашей точки зрения, синхронное словообразование ещё недостаточно учитывает восприятие субъектом словообразовательной и морфемной структуры слов, в т.ч. и интересующих нас элимантем, т.е. активность языкового социума, его роли в эволюции словообразовательной и морфемной структуры слов. Исследование элимантем высвечивает зависимость их формально-семантического устройства и сочетаемостных перспектив от того, насколько соотносимы они в голове субъекта со словами, их мотивирующими, насколько предсказуемы они семантикой всего текста. Их изучение способствует ощущению слова одновременно и как строго организованной системы, и как части общей лексической системы русского языка, помогает в конечном счёте восприятию глубинной семантики

производного слова, пониманию того, что «путей или способов, какими могут экономические (и политические) или вообще культурно-исторические явления воздействовать на языковую эволюцию, много» (Е.Д. Поливанов).

Обоснование предпочтительности в колебаниях при выборе автором художественного текста новообразований, построенных по тем, а не иным словообразовательным моделям, помогает уяснить причины появления в русском языке значительного числа одних из них и почти полного отсутствия других. Кроме того, это даёт возможность увидеть перспективы употребления таких слов в русском языке, изучить потребности в словах подобного типа, облегчает восприятие однокоренных синонимов, изучение которых способствует формированию языкового чутья у изучающих русский язык, позволяет ощутить в элимантеме гораздо больше значений (как реальных, так и потенциальных), чем это может быть представлено при кодификации.

Словообразовательная пара - это слова словообразовательного гнезда, которые могут быть членами одной словообразовательной цепочки, а могут и являться частями в разных словообразовательных цепочках. Не любые два слова словообразовательного гнезда могут быть рассмотрены в качестве словообразовательной пары, а именно те, у которых формальная соотнесённость подкрепляется смысловой, что позволяет вводить в их состав в качестве мотивированного слова и потенциальные образования, представляя тем самым элимантемы как элиминированные лакуны слов мотивирующих {закупщик - тот, кто что-либо закупил, или тот, кто что-либо накупил на какой-либо промежуток времени для определённых целей).

Таким образом, словообразовательная пара - именно «основополагающий, связующий фактор словообразовательной системы» (Н.А. Еськова). Имеем в виду, что для элимантемы значимость её отношений с мотивирующими словами, пусть и не непосредственных, но главное, выводимых в синхронии, является именно весомой, ибо она определяет возможности слова быть отмеченным в словарях, подсказывает правильность или неправильность заполнения им словообра-

зователыюй лакуны, проецирует степень частотности такого слова в текстах самой разной стилистической принадлежности.

Среди русских писателей, особенно начала и середины 20 века, трудно найти таких, кто отказывал бы себе в удовольствии образовывать новое слово и тем самым привлечь внимание читателей к своим произведениям. В трилогии А. Белого «Москва» новообразованиями охвачены практически все части речи.

В соответствии со своей внутренней установкой «показаться необычным» А. Белый и создаёт элимантемы, более того, «выявление возможностей слова-образа, словесная игра доведены у автора, как это показывает текст романа, даже не до предела, а до какой-то запредельности» (СИ. Тимина). Для писателя «необычность - не оторванность: необычное сегодня может завтра войти в обиход, как не только понятное, но и как удобное для пользования» (А. Белый).

Элимантемы в романе А. Белого «Москва» - это, как правило, слова, созданные не по продуктивным моделям словопроизводства. Все они естественны для того настроения, с каким писатель описывает жизнь русской столицы, её обитателей. Именно эта жизнь вызвала их появление в трилогии. Слова нейтральные и с положительной семантикой писателю неинтересны, а потому и неологизмов среди них немного. Новых же слов с отрицательной семантикой (сычёныш, га-дыш, клеветаль, морщан, дворыш, затоптыш, заплёвыш, балован, оратель и др.) не просто больше - именно они формируют семантику и стилистику текста трилогии.

По мнению Л.А Новикова, «постоянная нацеленность на полноту выражения смысла и диалектику его раскрытия - вот что в первую очередь характеризует А. Белого как художника слова». В связи с этим не случайно, что не всегда удаётся читателю без соответствующего настроя со всей определённостью вывести значение встреченных в романе элимантем, даже если у них сохранились живые связи с их мотивирующими. Некто Грибиков, один из персонажей трилогии, рассуждая о Боге, говорит: «Милостью он, милосердный, богат: а зазнаев - карает, захочет - пупырыш не вскочит». Для читателя, пупырыш, по-видимому, в первую очередь - это прыщик или что-то другое этого же рода, хотя и не совсем обяза-

тельно, ибо А. Белый и его герой могли иметь в виду многое, тем более что встречается это существительное в трилогии всего один раз, а его достоверно мотивирующих в толковых словарях не отмечено. В такой ситуации сразу же возникает вопрос и о статусе отрезка - ыш - нельзя безусловно утверждать, что это суффикс, а не часть корня. Скорее всего, слова такого типа нужно квалифицировать следующим образом: они членимы, но непроизводны.

Формально-смысловые возможности корней, суффиксов, префиксов, флексий и т.д. - это тот указатель, по которому ориентируются окказионалист, создавая слово, вводя его в контекст, и читатель, прочитывая такое слово. Понимание специфики элимантемы помогает увидеть необычное производное слово в самых разных контекстах, осознать степень его новизны, понять, почему именно оно стало средством элиминирования словообразовательной лакуны, и, наконец, спрогнозировать перспективы его закрепления в литературном языке. Возникающие ассоциации получают возможность быть использованными в качестве схемы при конструировании элимантем, при удалении с их помощью словообразовательных лакун.

В Заключении формулируются итоги и общие выводы исследования, намечены некоторые перспективы его дальнейшего развития. Отмечается, что элиман-темы, как образования речевые, «возмущают» стройность и стандартную однозначность формально-семантических отношений в словесных единицах языка, в известной мере осложняют и затрудняют их изучение и освоение, но эти же слова предопределяют характер возможных изменений в языке, составляют важную часть изобразительного богатства и возможностей русского языка.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были представлены на Всероссийской научной конференции, посвященной 200-летию В.И. Даля (16-17 ноября 2001г., г.Москва), на Всероссийской научной конференции «Русский язык и межкультурная коммуникация в полиэтническом регионе» (34 октября 2002 г., г.Махачкала), на Третьей международной конференции «Культура русской речи» (16-19 сентября 2003 г., г.Армавир).

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях:

1. Танасова Т.Г. Словарь языкового расширения А.И. Солженицына и использование его в школьной практике // Актуальные вопросы теории и практики русского языка: Сборник статей. Армавир: АГПУ, 1998. С. 111115.

2. Танасова Т.Г. Компаративы от отпричастных прилагательных как текстообразующее средство (на материале повести М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города») // Русский язык и межкультурная коммуникация в полиэтническом регионе: материалы Всероссийской научной конференции. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2002. С. 106-109.

3. Танасова Т.Г. Необычные слова в рассказах доэмигрантского периода И.А. Бунина. Материалы научно-практической конференции (Неделя науки в АГПУ). Армавир: РИЦ АГПУ, 2004. С. 98-99.

4. Танасова Т.Г. Множественность мотивации как одно из средств элиминирования словообразовательных лакун // Диалог 2004. №1. Владикавказ: СОГПИ. С. 22.

Бумага тип. №2. Печать трафаретная Тираж 100 экз. Заказ № 347 от 18.03.05 г. Кубанский государственный университет.

350040, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 149, Центр "Универсервис", тел. 21-99-551.

/ í

2 ? MAP 2005

ш

j

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата филологических наук Танасова, Тамара Григорьевна

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. Элимантемы как средство заполнения в художественном тексте ннтраязыковых морфологических лакун имён существительных.

1.1. Морфологические элимантемы как текстообразующее средство.

1.1.1. Формы числа имён существительных как способ элиминирования интраязыковых лакун.

1.1.2. Формы множественного числа существительных как способ элиминирования интраязыковых лакун в

Сказках» М.Е. Салтыкова-Щедрина.

1.1.3. Формы множественного числа существительных как способ элиминирования интраязыковых лакун в романах М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» и И.А. Ильфа и Е.П. Петрова «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок».

1.1.4. Формы множественного числа существительных как способ элиминирования интраязыковых лакун в трилогии А. Белого «Москва».'.

1.2. Существительные множественного числа с неполным набором падежных форм как способ элиминирования интраязыковых лакун,,,,,,,,,.

Выводы по 1 главе.

ГЛАВА 2. Элимантемы как средство заполнения в художественном тексте интраязыковых морфологических лакун имён прилагательных.

2.1. Компаративы и краткие формы прилагательных как элимантемы интраязыковых лакун прилагательных.

2.2. Элимантемы интраязыковых лакун прилагательных (компаративы и краткие формы) как текстообразующее средство.

2.2.1. Элимантемы прилагательных (компаративы и краткие формы) в романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита».

2.2.2. Элимантемы прилагательных (компаративы и краткие формы) в романах И.А. Ильфа и Е.П. Петрова

Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок».

2.2.3. Компаративы как элимантемы прилагательных в повести М.Е. Салтыкова-Щедрина

История одного города».

2.3. Компаративы и краткие формы прилагательных как элимантемы: особенности взаимоотношений в словаре и тексте.

Выводы по 2 главе.

ГЛАВА 3. Элимантемы как средство заполнения в художественном тексте интраязыковых словообразовательных лакун.

3.1. Словообразовательная пара как элимантема: содержание и структура.

3.2. Элимантема как составляющая словообразовательных парадигм: сущность и специфика.

Выводы по 3 главе.

Введение диссертации2005 год, автореферат по филологии, Танасова, Тамара Григорьевна

Языковые явления, обозначаемые словом лакуна, достаточно широко известны, и для их обозначения использовались такие термины, как недостаточность нормы, инвариант, потенциальное слово и т.д. Однако эти термины не в полном объёме отражают семантику слова лакуна, вливаясь своим семантическим наполнением или целиком, или частично в структуру его словарной статьи.

В «Словаре русского языка» в 4-х т. (М., 1986-1987) слово лакуна может заинтересовать нас во 2-м значении, где оно фиксируется с пометой «книжное» и означает «пробел, пропуск, недостающее место в тексте». С тем же, но уже 4-ым значением, это слово отмечено в «Словаре иностранных слов» (М., 1986), правда, с пометой «филологическое». Выходит, что лишь последний словарь, хотя и косвенно, но включает проблемы лакун в разряд собственно лингвистических. Интересно, что в «Словаре русского языка» С.И. Ожегова (М., 1960) это слово отсутствует, хотя в этом же словаре, но 1990 г. издания, оно уже зафиксировано. Предложенное в нём толкование позволяет использовать понятие лакуна не только при сопоставлении языков, но и в одноязычной ситуации. Изучению интеръязыковых лакун, особенно в последнее время, посвящен ряд докторских и кандидатских диссертаций, других работ как российских, так и зарубежных лингвистов. Предметом же нашего исследования являются именно интраязыковые лакуны и элимантемы как способы их удаления.

В книге «Текст как явление культуры» (Новосибирск, 1989) Г.А. Анти-пов, О.А. Донских, И.Ю. Марковина, Ю.А. Сорокин основными признаками лакун считают следующие: «непонятность, непривычность (экзотичность), чуждость (незнакомость), ошибочность или неточность» (5. С. 183). С их точки зрения, «лакуны - это нечто «непростое», «не необходимое», «удивительное», «неожиданное» (5. С. 149). Более того, этим лингвистам именно «последний признак представляется наиболее значимым» (5. С. 149). Набор признаков потенциальных конструкций, «на основе которых могут они быть определены как определённые языковые единицы, но не являющиеся все же реально существующими единицами данного языка» (191. С. 68), выводится с опорой на особенности других членов парадигмы, в состав которой такие потенциальные образования могли бы войти, с учётом их текстовых характеристик. Таким образом, «в системе языка значимым оказывается не только наличие определённых форм, но и отсутствие их. Это значимое отсутствие находит поддержку в самой системе языка, поэтому нуждается в системных обобщениях» (120. С. 5). Значимые отсутствия - это самые разнородные образования, типизирующие самые разнородные стороны речевой коммуникации, а поэтому мы и воспринимаем их в системе как структуры, потенциально готовые к реализации в речи. Именно «пустые клетки системы побуждают лингвиста к поиску заполняющих их элементов, либо к теоретическому объяснению невозможности их заполнить» (126. С. 25).

С одной стороны, структуры материально выраженные являются фоном, на котором проявляется вещественное отсутствие определённой формы или форм, с другой стороны, познав языковые отсутствия, их значимость, исследователь получает возможность глубже познать образования материально выраженные, выявить степень их самодостаточности, увидеть в них самих информацию, позволяющую спроецировать пути и способы их элимииниро-вания в текстах самой разной стилистической принадлежности. Развёрнутое исследование означенных проблем пока не осуществлялось, чем и определяется актуальность нашей работы.

Таким образом, «лингвистически значимы как наличные формы, в которых воплощается определённое семантическое содержание, так и формы, которые закономерно исключаются этим содержанием» (120. С. 4). Сами же парадигмы с неполным набором коррелятов большинство лингвистов (Д.Н. Ушаков, Н.Н. Дурново, М.Д. Степанова, Ф.А. Литвин, J1.A. Брусенская, J1.B. Лисоченко, Л.В. Зубова, В.П. Изотов, Н.С. Поспелов, В.В. Виноградов, А.И. Смирницкий, Л.А. Исаева, Г.В. Быкова, Л.В. Кнорина, И.А. Ионова, П.А. Соболева, В.В. Одинцов, В.Г. Адмони, Ю.С. Степанов, Р.А. Маркарян, В.Н. Рябов и др.) определяют как неполные, дефектные, ущербные, вне зависимости от того, внутрисловные это или межсловные парадигмы.

Несмотря на постоянное и пристальное внимание лингвистов к проблемам значимых нулей, они ещё не решены с достаточной степенью полноты и конкретности. Отсутствие строго описанной системы незаполненных клеток в системе языка на разных ярусах его развития (морфологическом, словообразовательном и т.п.) не способствует утверждению их в качестве равноправных членов той или иной парадигмы. С точки зрения И.С. Улуха-нова, описание нереализованных единиц «гораздо более трудоёмко и трудно теоретически, чем описание только, узуальной части языка, но оно имеет и ряд преимуществ, главное из которых состоит в том, что оно стимулирует выявление новых фактов и закономерностей языка» (210. С. 7). «Мы присоединяемся к тем лингвистам, - писал И.С. Улуханов, - которые именно в этом (а не в создании новых рассуждений на языковедческие темы) видят основную задачу лингвистики» (210. С. 7). Анализу путей и способов элиминирования интраязыковых лакун в художественной речи в значительной мере посвящена и наша работа.

Научная новизна работы состоит в определении статуса интраязыковых лакун с точки зрения их места в составе внутрисловной или межсловной парадигмы, в выяснении их роли в выявлении действительных соотношений между унифицирующей и дифференцирующей тенденциями языка в объёме их и реальных, и потенциальных характеристик.

Объектом исследования служат формы числа существительных, краткие формы и сравнительная степень прилагательных, словообразовательно значимые слова как способы элиминирования интраязыковых лакун в художественных текстах. Основной целью работы является рассмотрение того, каков механизм элиминирования лакун в художественном тексте, каким образом его автор как личность проявляется в такой ситуации. В связи с этим ставятся конкретные задачи диссертационного исследования: 1) определение статуса интраязыковых лакун в составе тех или иных (морфологических словообразовательных и т.п.) языковых парадигм; 2) определение места элиминированных морфологических и словообразовательных лакун (в дальнейшем элимантем - Т.Г. Танасова) в общей системе русской лексики; 3) выявление текстообразующего потенциала элимантем; 4) анализ содействий и противодействий элиминированию морфологических и словообразовательных лакун; 5) рассмотрение факторов, влияющих на характер формально-семантической структуры интраязыковых лакун.

Решением этих задач определяется научно-практическое значение работы, состоящее в том, что результаты её могут быть использованы: 1) в вузовском преподавании морфологии и словообразования русского языка, в т.ч. в спецкурсах и спецсеминарах по вопросам системности-асистемности в языке; 2) в лексикографической практике при разработке типов толкований слов с неполной, ущербной парадигмой; 3) при составлении словаря слов с затруднительным образованием от них форм слов или самостоятельных слов; 4) при проведении занятий по лингвистическому комментированию художественного текста. Положения диссертации используются при чтении спецкурса на филологическом факультете Армавирского государственного педагогического университета и в его филиалах, а также при разработке тематики курсовых и дипломных работ.

Материалом для исследования послужили существительные, образование от которых форм мн.ч. носит предположительный, затруднительный характер, прилагательные, испытывающие противодействия при образовании от них кратких форм и сравнительной степени, личные глаголы в безличном значении, необычные именно этим своим свойством, производные слова, являющиеся частью ущербных словообразовательных парадигм. Для анализа отбирались слова, элиминированные лакуны которых мы могли наблюдать в художественных текстах русской литературы 19-20 веков. Большинство текстов относятся к тем, которые принято квалифицировать как произведения классической литературы.

С учётом основной цели исследования были избраны источники фактического материала. Это, в первую очередь, «Грамматический словарь русского языка. Словоизменение» А.А. Зализняка (М., 1977) и «Обратный словарь русского языка» (М., 1974), которые вобрали в себя данные четырёх основных толковых словарей времени, предшествующего их выходу. Кроме того, использовались данные словарей С.И. Ожегова разных лет издания, MAC - 84, «Словаря современного русского литературного языка» в 20-ти томах (М., 1991-1994, т. 1-6), «Морфемно-орфографического словаря» А.Н. Тихонова (М., 1996), «Комплексного словаря русского языка» А.Н. Тихонова и др. (М., 2001), многочисленных словарных материалов «Новое в русской лексике» и др. с тем, чтобы проследить судьбу слов, отмеченных в «Грамматическом» и «Обратном» словарях русского языка. Для подтверждения правильности выводов исследования или обоснования собственной точки зрения привлекалась информация прежде всего «Орфоэпического словаря русского языка. Произношение. Ударение. Грамматические формы» (М., 1993), «Частотного словаря русского языка» (М., 1977), а также «Краткого словаря трудностей русского языка. Грамматические формы. Ударение» (М., 1994). Выборка части необходимых для анализа слов производилась из газет и журналов.

Основным методом исследования избран описательно-сопоставительный метод синхронного анализа лингвистических единиц. На разных этапах работы использовались разновидности этого метода и другие приёмы, в ряду которых главным был метод системного морфологического и морфемно-словообразовательного анализа интраязыковых лакун и элиман-тем как способов их заполнения. Приёмы лингвистического наблюдения применялись при отборе для исследования слов с затруднительным образованием от них тех или иных форм слова или самостоятельных слов, приёмы контекстуального анализа — при установлении формально-семантической значимости элимантем как составляющих художественного текста, приёмы компонентного анализа - при выявлении дифференцирующих признаков лакун, приёмы статистической характеристики - при выявлении типов представления слов с неполной парадигмой в толковых и др. словарях. Основные положения, выносимые на защиту:

1. Интраязыковые лакуны выделяются на основании соотнесения слов или форм слов, материально выраженных, со словами или формами слов, не имеющими материального выражения в языке, но обладающими способностью обрести его в речи. Выявляемое таким образом вещественное отсутствие языковых единиц способствует прояснению их потенциальных характеристик, становится мерой их перспективности. Структуры, материально выраженные, являются фоном, на котором проявляется вещественное отсутствие слова или формы слова, языковые же отсутствия способствуют выявлению степени самодостаточности образований, материально выраженных.

2. Элимантемы - это образования, реально не существующие в языке, но потенциально готовые к реализации и реализуемые в речи. Как составляющие межсловных или внутрисловных парадигм именно они определяют их ущербный статус. Элимантемы как лексический элемент реализуют семантические установки текста, соотносятся с сознанием автора и возможных читателей, являются результатом личностных предпочтений писателя. Художественный текст рассматриваем как контекст интраязыковой лакуны, позволяющий отразить её значимость, потребность в элиминировании в наиболее престижном варианте. Именно в художественном тексте проявляются достоинства и недостатки потенциальных образований, мастерство их лингвистического представления.

3. Значения числа являются важной составляющей семантики существительных, однако не всегда приводят к формированию в языке числовых противопоставлений. В речи же противодействия образованию форм мн.ч. не имеют решающей силы. Даже в косвенных падежах числовые противопоставления заканчиваются элимиинированием лакун. Заполнение лакун существительных ед.ч. формами мн. ч. имеет целью не только представить во множестве предметы или явления, но и подчеркнуть, что это множество членимо на составляющие. Оценка числовых форм происходит в языковом сознании и писателя, и читателя художественного текста, т.е. очень многие формы мн.ч. обладают особой интерпретацией объекта. Элимантемы — существительные во мн.ч. служат составляющей творческой манеры многих писателей (М.Е. Салтыков-Щедрин, М.А. Булгаков, А.И. Куприн, И.А. Бунин, А. Белый, И.А. Ильф и Е.П. Петров и др.), определяют специфику их художественных произведений.

4. Степени сравнения и краткие формы прилагательных имеют такие характеристики, которые побуждают нас видеть в них самостоятельные слова, и такие, которые оставляют их всё-таки в ряду форм прилагательных. Образование компаративов и кратких форм допустимо не только от качественных, но и от относительных прилагательных, тем более, что границы между ними, как правило, весьма условны. Способ удаления лакун прилагательных говорящий или пишущий выбирает в зависимости от возможностей создаваемого им текста, в зависимости от потенций слова, обретающего перспективы стать его составляющей. Текст должен быть достаточно специфичен, чтобы компаративы и краткие формы от так называемых относительных прилагательных появились в нём, должен быть достаточно подготовлен, чтобы они могли в нём употребиться. Статус элимантем пустые клетки в системе языка приобретают тогда, когда автор текста чувствует, что без них его текст не будет таким, каким бы он хотел его видеть. Творческая манера писателя может подсказать, где элиминирование лакуны может случиться, в каких художественных текстах мы можем искомые слова найти, а в каких их искать бесполезно.

5. Характер отношений неологизма с мотивирующими словами, пусть и не непосредственных, определяет его перспективы быть отмеченным в словарях, подсказывает правомерность или неправомерность заполнения им словообразовательной лакуны, способствует выяснению степени частотности такого новообразования в возможных художественных текстах вообще и конкретного автора в частности. Формально-смысловые потенции корней, суффиксов, префиксов, флексий и т.д. — это тот указатель, по которому ориентируется окказионалист, созидая слово, вводя его в контекст. Словообразовательные отношения между членами словообразовательной пары типизируют пути и способы функционирования таких слов в контекстах, являются базой, определяющей схемы, по которым могут строиться неологизмы, по которым могут заполняться словообразовательные лакуны. Зависимость формально-семантического устройства элимантем, их сочетаемостных перспектив выводится от того, насколько соотносимы они в голове субъекта со словами, их мотивирующими, насколько предсказуемы они семантикой всего текста.

Структура работы определяется её исследовательскими задачами. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, словников существительных с затруднительным образованием от них форм множественного числа, прилагательных, с затруднительным образованием от них сравнительной степени и кратких форм, и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Слова с неполным набором грамматических форм и словообразовательных коррелятов и их элимантемы в художественных текстах"

Выводы по 3 главе

Многие формальными и семантическими показателями должны обладать основы слов, чтобы иметь возможность сочетаться с конкретным аффиксом, становясь базой для потенциальных образований. Аффикс эти качества основ (вне зависимости от того, формо- или словообразующими они являются) при формо- или словообразовании как бы выводит на первый план либо провоцирует основы, не обладающие такими необходимыми особенностями, приобретать их, следуя в конечном счёте требованиям текста. Имеем в виду, что собственно формо- и словообразование начинаются тогда, когда возникает потребность в создании от той или иной основы с определённым значением того или иного слова, потребность, обусловливаемая исторической случайностью, находящей отражение в возможностях текста.

Мы рассматриваем элимантемы, т.е. необычные слова и формы слов, как средство текстовой реализации картины мира автора. Мы исходим из того, что любой человек, воспринимающий текст, слово в тексте знает значение того или иного знака до известного предела. Определяющим для коммуникации является то, что писатель, как окказионалист, приступая к конструированию элимантемы, на сознательном или подсознательном уровне, но не может не знать: 1) общие формально-семантического толка требования образующего слова (основы) к образующему аффиксу; 2) общие формально-семантического толка требования образующего аффикса к образующему слову (основе). Дело в конечном счёте, по-видимому, в том, чтобы удовлетворять требованиям, которые могут предъявлять контексты к слову, служащему средством элиминирования лакун.

Мы полагаем, что установление отношений мотивации - основание для выделения в слове того или иного словообразовательного форманта и что такие отношения служат и могут служить моделью разнообразных словообразовательных процессов. Именно они могут определять характер формально-семантического устройства потенциальных образований, особенности их функционирования в текстах разной стилистической принадлежности. Для элимантем значимость её отношений с мотивирующими словами, пусть и не непосредственных, но, главное, выводимых в синхронии, остаётся весомой на срок более длительный, чем это принято думать, ибо она определяет возможности слова быть отмеченным в словарях, подсказывает правильность или неправильность заполнения им словообразовательной лакуны, проецирует степень частотности такого слова в художественных текстах конкретного автора. Необычные слова и формы слов (краткие формы и простая сравнительная степень от относительных прилагательных, формы множественного числа от отвлечённых существительных, неологизмы, построенные по общим правилам русского словообразвания, или собственно индивидуально-авторские неологизмы, и т.д.) в итоге представляют собой языковое воплощение категории возможности, которая при соответствующих условиях превращается в действительность.

Понимание причин предпочтительности в колебаниях при выборе автором художественного текста элимантем, построенных по тем, а не иным словообразовательным моделям, помогает уяснить причины появления в русском языке значительного числа одних из них и почти полного отсутствия других. Кроме того, это даёт возможность увидеть перспективы употребления таких слов в русском языке, изучить потребности в словах такого типа, изучение которых способствует формированию языкового чутья у носителей русского языка, позволяет ощутить в производном неологизме гораздо больше значений (как реальных, так и потенциальных), чем это может быть представлено при кодификации. Для понимания глубинной семантики необычного слова, а значит, и правильного введения его в речь, для исчисления направлений, в рамках которых оно может быть воспринято как способ удаления внутриязыковой лакуны, любая, в т.ч. и такая информация о нём, крайне необходима. Особенно необходима она в тех случаях, когда расширение словарного запаса носителей языка за счёт новых слов, их смыслов и т.д. должно являться не просто самоцелью, а быть подчинено задачам именно полноценной языковой коммуникации, и устной, и письменной, когда умение удалять, заполнять лакуну, не нарушая основы системных отношений в языке, оценивается как показатель их высокой языковой культуры.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Мы объединили термином лакуна пустые клетки и в морфологической, и в словообразовательной системах языка, имея намерение показать то общее, что является определяющим в организации их формально-семантической структуры. Описывая таким образом лакуны, мы рассматривали и такие свойства, которые подчеркивали их специфику. В соответствии с положением о регулярной многозначности термина слово лакуна использовалось нами для обозначения образований, используемых для элиминирования самих же лакун. Лакуны как нереализованные языковые единицы оцениваются в работе как образования асистемные, употребляемые не в'языке, а в речи. Вместе с тем, мы настаиваем, что сами значимые отсутствия могут быть выведены в строго организованные системы и описываться именно с этих позиций.

Вслед за Д.Н.Ушаковым, Н.С.Поспеловым, Ю.Д.Апресяном, Р.Н.Архиповым, О.А.Бурукиной, Г.В.Быковой, В.И.Жельвис, А.А.Кретовым, Л.А.Леонтьевой, В.Матезиусом, О.А.Огурцовой, В.Н.Рябовым, Е.В.Сенько, Ю.С.Степановым, И.А.Стерниным, Р.А.Маркарян, Л.В.Муравьевым, Г.А.Антиповым, О.А.Донских, И.Ю.Марковкиной, Ю.А.Сорокиным, И.В.Томашёвой, П.В.Царёвым, Н.Ю.Шведовой, за авторами уже означенной книги "Текст как явление культуры", основными признаками того, что попадает под определение лакун, называем непонятность, непривычность, уникальность, экзотичность, чуждость, удивительность, неожиданность и даже ошибочность или неточность. При этом мы понимаем, что если количество морфологических лакун в принципе поддается счету, то число словообразовательных лакун определяется разве что в геометрической прогрессии. Кроме того, точность исчисления последних (имеем ввиду лакуны конкретных слов), в отличие от первых приблизительней, ибо строятся они не только по общим правилам словообразования, но зачастую и по схемам исключительно индивидуально-авторским.

Собственно формо- и словообразование начинается тогда, когда возни-« кает потребность в создании от той или иной основы с достаточно определенным значением того или иного слова, потребность, обусловливаемая исторической случайностью, находящей отражение в возможностях текста. Особый акцент сделан в работе на необходимость выработки единого языка толкований для лексических и грамматических единиц, на анализ типичных противодействий этому, поиск путей и способов их преодоления.

Понятно, что "любой индивид знает значение того или иного знака до известного предела "и" это знание может различаться у носителей языка весьма существенно в зависимости от возраста, образования, общей культуры, сферы интересов, места жительства, социального положения, профессии и т.д." (20.С.83). Окказионалист, приступая к конструированию нового слова, на сознательном или подсознательном уровне ,но может не знать: 1) общие формально-семантические требования образующего слова (основы) к образующему аффиксу; 2) общие формально-семантические требования образующего аффикса к образующему слову (основе). В таких случаях условия выбора аффиксом (при формообразовании в значительно меньшей степени) образующей основы и образующей основой аффикса обусловливаются причинами субъективного свойства, в ряду которых рассматриваем активность языкового социума, его роль в эволюции морфологической и словообразовательной структуры слов.

Известно, например, что есть виды спорта, где для обозначения людей, которые ими занимаются, так и не было найдено производного слова, а используются развернутые определения (тот, кто занимается пожарно-прикладными видами спорта, синхронным плаванием, бегом с препятствиями, стрельбой из пистолета, тройным прыжком и т.п.). Существуют обозначения спортсменов, специализирующихся в плаваниибрассом, - брассисты, но отсутствуют названия тех, кто плавает кролем. Отмечается в толковых словарях существительное лучник - тот, кто занимается стрельбой из лука, а возможного пистолетник в них нет (тот, кто занимается стрельбой их пистолета), хотя в речи спортсменов, да и в художественной речи оно достаточно частотно и в принципе готово для кодификации. Вряд ли можно перечислить все основания (большая или меньшая продуктивность как корневой, так и некорневой морфемы, распространенность — нераспространенность вида спорта, которым занимаются спортсмены, необходимость замены словосочетания или сочетания слов, с помощью которых, возможно, давалось название спортсмена производным словом и т.п.), по которым именно с основой лыж- сочетается суффикс -ник, а с основой шпаж- суффикс -ист, а не наоборот. К тому же любые выводы нарушает тот факт, что в БАС существительные шпажист и шпажник даны как дублеты, в MAC и словаре Ушакова зафиксировано лишь одно слово шпажник, а словарь Ожегова-бО вообще отказывается давать одним словом названия спортсменам, занимающимся фехтованием на шпагах. Дело здесь, по всей вероятности, не столько в том, что "каждая словообразовательная морфема всегда ограничена в своем действии той или иной сферой основ и слов", т.е. "имеет вполне определенный круг слов или основ, с которыми она может сцепляться в процессе словопроизводства и образовывать то или иное слово" (232.С.47), а в том, чтобы удовлетворять требованиям , которые могут предъявлять контексты к слову, служащему средством элиминирования словообразовательных лакун.

Многими формальными и семантическими показателями должны обладать основы, чтобы иметь возможность сочетаться с конкретным аффиксом, становясь базой для потенциальных новообразований. Аффикс эти качества основ (вне зависимости от того, формо- или словообразующими являются они) при формо- или словообразовании как бы выводит на первый план либо провоцирует основы, не обладавшие такими необходимыми особенностями, приобретать их, следуя, в конечном счете требованиям текста. В любом случае "следует быть очень осторожным в осмыслении состава слова на основе его "потенциальных" связей с другими словами" (37.С.50), особенно новообразований, реализуемых только в речи. В частности, было отмечено в работе, что установление отношений мотивации - основание для выделения в слове того или иного словообразовательного форманта и что именно такие отношения служат и мохуг служить моделью разнообразных словообразовательных процессов, могут определять характер формально-семантического устройства потенциальных образований, особенности их функционирования в текстах разной стилистической принадлежности.

Мы полагаем, что описание мотивационных отношений между словами нужно строить не только на основании отношений непосредственной мотивации, но проводить и через опосредованно мотивирующие слова, предъявляя схемы таких отношений как образец для построения многих элимантем, как способы элиминирования интраязыковых словообразовательных лакун. Не случайно поэтому, что особое внимание в работе было уделено возможности и умению строить определения мотивированного слова через и непосредственно, и опосредованно мотивирующие слова. Неразработанность некоторых теоретических проблем словообразовательной семантики потребовала нового, на наш взгляд, термина - собственно мотивирующее слово, цель которого если и не устранить, то сделать менее заметными разночтения в определении того или иного аффикса, в выявлении его перспектив быть средством элиминирования интраязыковых словообразовательных лакун, пополняя таким образом круг членов словообразовательных парадигм.

В силу противоречивости своей структуры морфологические и словообразовательные лакуны долгое время оставались предметом споров об их строении, о направленности их отношений. Эти речевые образования "возмущают" стройность и стандартную однозначность формально-семантических отношений в словесных единицах языка, в известной мере осложняют и затрудняют их изучение и освоение, но эти же слова предопределяют характер возможных изменений в языке, составляют важную часть изобразительного богатства и возможностей русского языка.

Список научной литературыТанасова, Тамара Григорьевна, диссертация по теме "Русский язык"

1. Адмони В.Г. Грамматический строй как система построения и общая теория грамматики. Л., 1988.

2. Адмони В.Г. Система форм речевого высказывания. Спб., 1994.

3. Акуленко Н.Л. Виды мотивированности производных лексических единиц (на материале личных композитов) // Русский язык и литература в общении народов мира : проблемы функционирования и преподавания . Тез. докл. и сообщений ( секции 1-3 ). М., 1990. Т.1.

4. Алаторцева С.И. Проблемы неологии и русская неография. Автореф. дис. д-рафилол. наук. СПб, 1999.

5. Аликаева Г.А., Соболева П.А. Опыт построения словаря гнезд со связанными корнями (на материале русского и английского языков) // Переводная и учебная лексикография. М.,1979.

6. Антипов Г.А., Донских О.А., Марковкина И.Ю., Сорокин Ю.А. Текст как явление культуры. Новосибирск, 1989.

7. Апресян Ю.Д. Идеи и методы современной структурной лингвистики. М., 1966.

8. Апресян Ю.Д. Формальная модель языка и представление лексикографических знаний // Вопросы языкознания. 1990. №6.

9. Апресян Н.Д. Языковые аномалии: типы и функции/ZRes. philologica. Филологические исследования. Памяти академика Г.В. Степанова (1919-1986). М., Л., 1990.

10. Ю.Апресян Ю.Д. Избранные труды. // Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1995. Т.1.

11. П.Арутюнова Н.Д. Очерки по словообразованию в современном испанском языке. М., 1961.

12. Архипов Р.Н. Окказиональные новации в текстах оригинала и переводов др»амы Б. Брехта «Мамаша Кураж и её дети». Автореф. дис. канд. филол. наук. Краснодар, 2001.

13. Бабенко Н.Г. Окказиональное в художественном тексте: Структурно-семантический анализ. Калининград, 1997.

14. Баранов А.Г. Функционально прагматическая концепция текста. Ростов н/Д, 1993.

15. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Немецко-русский и русско-немецкий словарь лингвистических терминов (с английскими эквивалентами). М., 1993.

16. Бартошевич А. Суффиксальное словообразование существительных в русском языке новейшей эпохи (на материале новообразований после 1940 года). Познань, 1970.

17. Бархударов С.Г. Введение // Потиха З.А. Школьный словообразовательный словарь. М., 1964.

18. Белый А. Вместо предисловия // Белый А. Москва. М., 1989.

19. Богоявленский Д.Н. О диалектической природе грамматического мышления // Русский язык в школе. 1981 №2.

20. Болинджер Д. Атомизация значения // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая семантика . М., 1981 . Вып. 10.

21. Болотов В.М. Структура окказонализмов и их функции в тек-сте//Актуальные проблемы русского словообразования. Самарканд, 1972. С. 246-247.

22. Бондарко А.В. Теория инвариантности Р.О.Якобсона и вопрос об общих значениях грамматических форм // Вопросы языкознания. 1996. №4.

23. Брагина А.А. Неологизмы в русском языке // Пособие для студентов и учителей. М., 1973.

24. Брусенская JT.A. Семантические и функциональные аспекты интерпретации категории числа в русском языке. Автореф. дисс. д-ра филол. наук. Краснодар, 1994.

25. Брусенская JT.A. Норма и языковая аномалия // Современный русский язык: коммуникативно-функциональный аспект / Учебное пособие. Ростов н/Д, 2003. С. 5-12.

26. Брусенская Л.А., Курочкина Л.В. Интенциональность грамматических форм в современном русском языке // Современный русский язык: коммуникативно-функциональный аспект / Учебное пособие. Ростов н/Д, 2003. С. 12-28.

27. Булаховский Л.А. Курс русского литературного языка. Харьков, 1936.

28. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М., 1997.

29. Буслаев Ф.И. Историческая грамматика русского языка. М., 1863.4.2.

30. Быкова Г.В. Внутриязыковая лакунарность: отражение национальной культуры?//Изучение и преподавание русского языка как национально-культурной ценности/Материалы научно-методической конференции 20-30 ноября 1997 г. Воронеж, 1997. С. 18-19.

31. Быкова Г.В. Внутриязыковая лакунарность в лексической системе русского языка//Амурский гос. ун-т. Благовещенск, 1998.

32. Быкова Г.В. Феноменология лексической лакунарности русского языка. Благовещенскб Изд-во Амурского гос. ун-та, 1998.

33. Быкова Г.В. Лакунарность как категория лексической системологии. Автореф. дис. д-ра филол. наук. Воронеж, 1999.

34. Быкова Г.В. Устами младенца. заполняются лакуны (к проблеме обнаружения лакун через детскую речь)//Новые образовательные технологии учебного процесса в вузе/Межвуз. сб. научн. тр. Иркутск, 1999. С. 27-31.

35. Вейнрейх У. Опыт семантической теории //Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая семантика. М., 1981. Вып. 10.

36. Виноградов В.В. Вопросы современного русского словообразования // Современный русский язык: Морфология. Курс лекций. М., 1952.

37. Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М., 1986.

38. Винокур Г.О. Маяковский новатор языка. М., 1943.

39. Винокур Г.О. Язык литературы и литературный язык. М., 1982.

40. Винокур Г.О. О языке художественной литературы. М., 1991.

41. Винокур Т.Г. К вопросу о норме художественной речи // Синтаксис и норма. М., 1974.

42. Всеволодова М.В, Функционально-коммуникативная модель языка // Лингвистика на исходе 20 века: итоги и перспективы. Тез. докл. меж-дунар. конф. 1995. Т.1.

43. Габинская О.А. Причины современного русского словотворчества, Ав-тореф. дисс. докт. филол. наук. Л., 1985.

44. Гак В.Г., Ройзенблит Е.Б. Очерки по сопоставительному изучению русского и французского языков. М., 1965.

45. Гвоздев А.Н. Современный русский литературный язык. М., 1961. 4.1.

46. Гимпелевич B.C. Личные имена существительные с иноязычными интернациональными суффиксами в современном русском литературном языке: Автореф. дисс. канд. филол. н. Баку, 1966.

47. Гин Я.И. Проблема поэтики грамматических категорий: Избранные работы. СПб, 1996.

48. Гловинская М.Я. Активные процессы в грамматике (на материале инноваций и массовых языковых ошибок)//Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М.: Языки русской культуры, 2000. С. 237-304.

49. Горшков А.И. Вопрос о вариантности норм в связи с пониманием языка как системы систем // Литературная норма и вариантность. М., 1981.

50. Грамматика русского языка. М., 1953. Т. 1.

51. Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода / Вопросы языкознания. 1994. № 4.

52. Домашнев А.И., Шишкина И.П., Гончарова Е.А. Интерпретация художественного текста. М., 1989.

53. Дорошевский В. Несколько слов о понятии системы в языке // Язык и шахматы. Проблемы современной филологии. М., 1965.5 6.Дурново Н.Н. Грамматический словарь: Грамматические и лингвистические термины. М.: Флинта: Наука, 2001.

54. Елитте Г. Неологизмы в современном русском языке в аспекте словообразовательных моделей и словообразовательных типов//Русистика сегодня. М.: Институт русского языка РАН. №1. 1996. С. 29-39.

55. Ельмслев Л. Можно ли считать, что значения слов обравзуют структуру? //Новое в зарубежной лингвистике. М., 1962. Вып.2.

56. Еремина Л.И. Точность искусства. и точность грамматики // Литературная норма и вариантность. М., 1981.

57. Еськова Н.А. Сведения о грамматических формах // Орфоэпический словарь русского языка: Произношение, ударение, грамматические формы. М., 1983.

58. Еськова Н.А. Степени сравнения в современном русском литературном языке: Дисс. .канд. филол. н. Т. 1-2. М., 1965.

59. Жельвис В.И. К вопросу о характере русских и английских ла-кун//Национально-культурная специфика речевого поведения. М.: Наука, 1977. С. 136-146.

60. Жельвис В.И., Марковина И.Ю. Опыт семантизации англо-русских ла-кун//Исследование проблем речевого общения. М.: Наука, 1979.

61. Жирков Л.И. Лингвистический словарь (на правах рукописи). Изд. 2-ое, дополненное, с предисловием И.И. Мещанинова. М., 1946.

62. Зализняк А.А. Грамматический словарь русского языка, Словоизменение. М., 1977.бб.Звегинцев В.А. Семасиология. М., 1957.67.3емская Е.А. Как делаются слова. М., 1963.

63. Земская Е.А. История словообразования прилагательных в русском литературном языке нового времени: Автореф. дисс. .докт. филол. н. М., 1965.

64. Земская Е.А. Окказиональные и потенциальные слова в русском слово-образовании//Актуальные проблемы русского словообразования. Ч. 1//Материалы республиканской научной конференции (12-15 сентября 1972 года). Самарканд, 1972. С. 19-28.

65. Земская Е.А. Современный русский язык. Словообразование. М., 1973.

66. Земская Е.А. Словообразование и текст (к семидесятилетию М.В.Панова) // Вопросы языкознания. 1990. № 6.

67. Земская Е.А. Словообразование как деятельность. М., 1992.

68. Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводст-ва//Русский язык конца XX столетия (1985-1995). М.: Языки русской культуры, 2000. С. 90-141.

69. Иванова И.П. Структура слова и морфологические категории // Вопросы языкознания. 1976. № 1.

70. Изотов В.П. Социально-словообразовательный аспект изучения новообразований (на материале современной руской советской драматургии). Дис. канд. филол. наук. Орёл, 1990.

71. Изотов В.П. Семантика возможных единиц//Семантика языковых единиц/Доклады 5-ой Международной конференции. Т. 1. М.: МГОПУ, 1996. С. 19-20.

72. Ильина Н.Е. Рост аналитизма в морфологии // Русский язык конца XX столетия (1985-1995110. М., 1996.

73. Ионова И.А. Морфология поэтической речи. Кишинёв, 1988.

74. Исаева Л.А. Неоднозначные единицы как средство выражения языковых единиц/ Доклады 5-ой Международной конференции. Т. 1. М.: МГОПУ, 1986. С. 155-157.

75. Исаева Л.А. Художественный текст: скрытые смыслы и способы их представления: Дисс. докт. филол. наук. Краснодар, 1996.

76. Исаева Л.А. Художественный текст: скрытые смыслы и способы их представления: Дисс. докт.филол.н. Краснодар, 1996.

77. Ицкович В.А. Очерки синтаксической нормы. М, 1982.

78. Каде Т.Х. Словообразовательный потенциал суффиксальных типов русских существительных. Майкоп, 1993.

79. Каде Т.Х. Словообразовательный потенциал русского слова //Синтатика. Семантика. Прагматика / Межвуз. сб. Патры; Краснодар, 1996.

80. Караулов Ю.Н. Словарь Пушкина и эволюция русской языковой способности. М., 1992.

81. Караулов Ю.Н. Ассоциативная грамматика русского языка. М., 1993.

82. Кибрик А.Е. Современная лингвистика: откуда и куда? //Вестн. Московского ун-та. Серия 9. Филология. 1995. №5.

83. Клименко Н.Ф. Потенциальные и реализованные слова//Система и структура языка в свете марксистско-ленинской философии. Киев: Наукова думка, 1982. С. 129-146.

84. Клименко Н.Ф. Язык как единство реализованного и потенциального// Система и структура языка в свете марксистско-ленинской философии. Киев: Наукова думка, 1982. С. 85-101.

85. Клобуков Е.В. Теоретические основы изучения морфологических категорий русского языка (морфологические категории в системе языка и в дискурсе): Автореф. дисс. докт. филол.н. М., 1995.

86. Кнорина JI.B. Функционирование слов с неполным набором морфологических показателей в современном русском языке: Автореф. дисс. . канд. филол. н. М., 1996. №2.

87. Ковалевская Е.Г. Вопрос об узуальном и окказиональном в лингвистической литературе//Узуальное в тексте художественного произведения. Л., 1986.

88. Кондрашова О.В. Характеризующие существительные в современном русском языке (функционально семантический аспект): Ато-реф.дисс. канд. филол. н. Л., 1986.

89. Котелова Н.З. Проект словаря новых слов русского языка. Л.: Наука, 1982.

90. Красильникова Е.В. Парадигма // Русский язык. Энциклопедия. М., 1979.

91. Краткий словарь трудностей русского языка. Грамматические формы. Ударение. М., 1994.

92. Кретов А. А. Основы лексико-семантической прогностики. Дисс. д-ра филол. наук. Воронеж, 1993.

93. Кретов А. А. Основы лексико-семантической прогности-ки//Русское слово в языке, тексте и культурной среде. Екатеринбург, 1997. С. 89-91.

94. Крысин Л.П. Иноязычное слово в контексте современной общественной жизни // Русский язык конца 20 столетия (1985-1995). М. , 1996.

95. Кузнецова А.И. Роль семантического фактора при морфологическом членении слов русского языка и составление словаря морфем // Актуальные проблемы лексикологии и лексикографии. Материалы 9-ой зональной конф. кафедр русск. яз. вузов Урала. Пермь, 1972.

96. Леонова Л.А. Семантические и структурные аспекты антилакун в двуязычной ситуации//Структурные аспекты слова и словосочетания. Калинин, 1980. С. 35-42.

97. Леонова Л.А. К проблеме классификации лакун //Семантика и структура слова. Калинин, 1984.

98. Леонтьев А.А. О специфике слова //Морфологическая структура слова в языках различных типов. М.; Л., 1963.

99. Липская Л.П., Лыков А.Г. Асимметризм русской флексии // Филология-Philologia. Краснодар, 1993. №2.

100. Лисоченко Л.В. Интенциональное употребление грамматических форм в художественном тексте// Современный русский язык: коммуникативно-функциональный аспект / Учебное пособие. Ростов н/Д, 2003. С. 28-34.

101. Литвин Ф.А. Ещё о типологии лексических значений сло-ва//Научная конференция «Вопросы описания лексико-семантической системы языка»/тезисы докладов. Ч. 2. (16-18 ноября 1971 года). М., 1971. С. 18-22.

102. Литвин Ф.А. Многозначность слова в языке и речи. М., 1984.

103. Ломовцева А.А. Роль грамматических форм и значений числа в развитии семантики слова//Исследования по исторической семантике. Калининград, 1990. С. 50-46.

104. Лопатин В.В. Рождение слова: неологизмы и окказиональные образования. М.: Наука, 1973.

105. Лопатин В.В. Русская словообразовательная морфемика. М., 1977.

106. Луценко Н.А. Взаимодействие парадигм в грамматике "Философия морфемы" // Философия языка: в границах и вне границ / Международная серия монографий. Т.1. Харьков, 1993. С. 53-72.

107. Лыков А.Г. Окказиональное слово как лексическая единица ре-чи//НДВШ, Филологические науки. №5. 1971.

108. Лыков А.Г. Современная русская лексикология (русское окказиональное слово). М., 1976.

109. Лыков А.Г. Основы русской морфемики // Учеб. пособие. Краснодар, 1979.

110. Лыков А.Г. Вопросы русистики. Избранное: В 3-х т. Т.2. Лексикология. Краснодар: КубГУ, 2003.

111. Магазанник М.М. Некоторые нерегулярные явления русской грамматики и классическая русская лингвистика: Автореф. дисс. . канд. филол. н. Ташкент, 1975.

112. Малевинский С.О. Значение смысл - информация // Семантические основы языковых реализаций. Сб. науч. тр. Краснодар, 1995.

113. Маркарян Р.А. Типы семантического противодействия сфере формообразования (на материале русского языка): Автореф. дисс. . докт. филол. н. Ереван, 1974.

114. Марков В.М., Николаев Г.А. Некоторые вопросы теории русского словообразования // Именное словообразование русского языка. Казань, 1966.

115. Марков В.М., Николаев Г.А. Об основных направлениях изучения русского словообразования (1957-1972) // Вопросы теории и истории русского словообразования. Казань, 1972.

116. Матезиус В. О потенциальности языковых явлений/ЛТражский лингвистический кружок. М.: Прогресс, 1967. С. 42-69.

117. Мегентесов С.А. Семантический перенос как фактор структуры, функционирования и развития языка: Дисс. .докт. филол. н. Краснодар, 1993.

118. Мейеров В.Ф., Шкляров В.Т. Русское слово в составе словообразовательного гнезда: Метод, пособие. Иркутск, 1979.

119. Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Слово. М.; Вена, 1997. Т.1.Ч.1.

120. Михайлов М.А. Вопросы морфологического анализа слов (выде-лимость основ и формантов). Горький, 1974.

121. Муравицкая М.П. Психолингвистический аспект взаимодействия лексического и грамматического в слове // Вопросы языкознания. 1984. №4.

122. Муравьёв B.JI. О языковых лакунах//Иностр. языки в школе. 1971 №1. С.31-39.

123. Муравьёв B.JI. Лексические лакуны (на материале лексики французского и русского языков). Владимир, 1975.

124. Мурзин Л.Н. О динамической лингвистике 20 века // Лингвистика на исходе 20 века: итоги и перспективы. Тез. межнар. конф. М., 1995. Т.2.

125. Мучник И.П. Грамматические категории глагола и имени в современном русском литературном языке. М., 1971.

126. Назарян А.С. Французско-русский учебный словарь лингвистической терминологии. М., 1989.

127. Найда Е.А. Анализ значения и сопоставление словарей // Новое в лингвистике. М., 1962 . Вып. 2.

128. Намитокова Р.Ю. Авторские неологизмы как единицы словообразовательного гнезда//Актуальные проблемы русского словообразования. Ташкент: Уктувчи, 1982. С. 335-339.

129. Намитокова Р.Ю. Авторские неологизмы: Словообразовательный аспект. Ростов н/Д , 1986.

130. Намитокова Р.Ю. Функционально-прагматический аспект изучения авторских новообразований//Русская словообразовательная синтагматика и парадигматика/Сборник научных трудов. Краснодар, 1991. С.91-98.

131. Напцок М.Р. Словотворчество в художественной прозе русского зарубежья (первая волна эмиграции: И.А. Бунин, Е.И. Замятин, В.В. Набоков) Автореф. дис. канд. филол. наук. Майкоп, 2001.

132. Немец Г.П. К вопросу о контексте как синтаксическом единстве // Единицы различных уровней в языке и речи. Краснодар, 1972 . Ч. 1.

133. Немец Г.П., Тхорик В.И. Методическая сущность модальных отношений в процессе общения // Синтатика. Семантика. Прагматика. Межвуз. сб. научн. тр. Патры; Краснодар, 1996.

134. Немченко В.Н. Основные понятия словообразования в терминах: Краткий словарь-справочник. Красноярск, 1985.

135. Новиков JI.A. Стилистика орнаментальной прозы Андрея Белого. М., 1990.

136. Новое в русской лексике: Словарные материалы-77 / Под. ред. Н.З. Коптеловой. М., 1980.

137. Новое в русской лексике: Словарные материалы-78 / Под. ред. Н.З. Коптеловой. М., 1982.

138. Новое в русской лексике: Словарные материалы-80 / Под. ред. Н.З. Коптеловой. М., 1984.

139. Новоставская Н.М. Модальная аспектность языка драматургии: Дисс. кадн. филол. н. Краснодар, 1995.

140. Ноуэлл-Смит П.Х. Логика прилагательных // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика. М., 1985. Вып. 16.

141. Обратный словарь русского языка. М., 1974.

142. Огурцова О.А. К проблеме лакунарности//Функциональные особенности лингвистических единиц. Сб. трудов Кубанского ун-та. Вып. 3. Краснодар: Изд-во Кубанского ун-та, 1979. С. 77-83.

143. Одинцов В.В. О языке художественной прозы. М., 1973.

144. Одинцов В.В. Сравнение // Русский язык. Энциклопедия. М., 1979.

145. Одинцов В.В. Стилистика текста. М., 1980.

146. Одинцов В.В. Грамматические формы в художественной речи (прозе)// Стилистика художественной литературы. М., 1982.

147. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. С.П. Обнорского. 4-е изд. и пр. и доп. М., 1980.

148. Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 23-е изд., испр. М., 1990.

149. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1992.

150. Орфоэпический словарь русского языка: Произношение, ударение, грамматические формы. М., 1983.

151. Падучева Е.В. Феномен Анны Вежбицкой // Вежбицкая Анна. Язык. Культура. Познание. М., 1997.

152. Перцов Н.В. Грамматическое и обязательное в языке // Вопросы языкознания. 1996. №4.

153. Пешковский A.M. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1956.

154. Плотникова Л.И. Процесс речепроизводства и новое слово//1У Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации/Тезисы докладов/Языковое сознание: устоявшееся и спорное. Москва, 29-31 мая 2003 г. М., 2003. С. 206-207.

155. Поливанов Е.Д. Где лежат причины языковой эволюции? // Бе-резин Ф.И. История советского языкознания. Некоторые аспекты общей теории языка. Хрестоматия. М., 1981.

156. Попова 3.Д. Просторечное употребление падежных форм и литературная норма // Синтаксис и норма. М., 1974.

157. Поспелов Н.С. Имя существительное // Современный русский язык. Морфология (курс лекций). М., 1952.

158. Редкие слова в произведениях авторов XIX века: Словарь-справочник//Сост. Р.П. Рогожникова, К.А. Логинова, С.А. Пономарен-ко и др. Отв. ред. Р.П. Рогожникова. М.: Русские словари. Астрель, 2000.

159. Реформатский А.А. Предисловие // Й.Вахек (при участии И.Дубского ). Лингвистический словарь Пражской школы. М., 1964.

160. Руденко Д.И. Имя в парадигмах философии языка. Харьков, 1990.

161. Русская грамматика. М., 1980. Т. 1.

162. Русская грамматика. Под. ред. Н.Ю.Шведовой и В.В.Лопатина. М., 1990.

163. Рябов В.Н. Семантический аспект элиминирования интраязыковых лакун русских прилагательных//Семантика языковых единиц/Доклады 5-ой Международной конференций. Т. 1. М.: МГОПУ, 1986. С. 251-254.

164. Рябов В.Н. О лакунах в русском языке//Актуальные проблемы теории и практики обучения русскому языку и иностранным языкам/Материалы 2-ой региональной научной конференции. Ч. 3. Краснодар, 1993. С. 57-58.

165. Рябов В.Н. Формы мн. ч. как способ элиминирования интраязыковых лакун существительных (на материале романа А. Белого «Моск-ва»)//Филология-РЫ1о1о§юа/Научный и образовательный журнал. Краснодар: Кубанский госуниверситет, 1997. С. 12-14.

166. Рябов В.Н. Элиминированная лакуна как составляющая словообразовательных парадигм//Семантика сквозь границы тысячелетий. Ч.1/Посвящается 80-летию профессора А.Г. Лыкова. Краснодар: Куб-ГУ, 2001. С. 53-57.

167. Рябов В.Н. Интраязыковые лакуны в русской словообразовательной системе//Взаимодействие языков в процессе перевода как фактор межкультурной коммуникации/Сборник научных трудов/Юбилейный сборник. Краснодар: ИНЭП, 2002. С. 286-296.

168. Рябов В.Н. Пустые клетки в системе языка как психолингвистический феномен/ЯУ Международный симпозиум по психолингвистике и теории коммуникации/Тезисы докладов/Языковое сознание: устоявшееся и спорное. Москва, 29-31 мая 2003 г. М., 2003. С. 231-232.

169. Рябов В.Н. Необычные слова и формы слов: особенности представлений в художественном тексте// Русский язык: исторические судьбы и современность/К 250-летию Московского университета. II

170. Международный конгресс исследователей русского языка. 18-21 марта 2004 года. Тезисы и материалы. М.: МГУ, филологический факультет, 2004. С. 604-605.

171. Сенько Е:В. Неологизация в современном русском языке конца XX в.: межуровневый аспект. Автореф. дис. д-ра филол. наук. Волгоград, 2000.

172. Сифоров В.И., Канделаки Т.А. Методологические аспекты терминологической работы комитета научно-технической терминологии АН СССР // Вопросы языкознания. 1983. №2.

173. Словарь русского языка: В 4 т. М., 1980-1985.

174. Словарь современного русского литературного языка в 20-и т. М., 1991-1994. Т. 1-6.

175. Смирницкий А.И. К вопросу о слове (проблема "тождества слова") // Труды института языкознания АН СССР. М., 1954. Т.4.

176. Смирницкий А.И. Объективность существования языка // Березин Ф.М. История советского языкознания. Некоторые аспекты общей теории языка. Хрестоматия. М., 1981.

177. Соболева П.А. Словообразовательная полисемия и омонимия. М., 1980.

178. Соболева П. А. Число существительных как грамматико-словообразовательная категория//Русский язык. Функционирование грамматических категорий. Текст и контекст. М.: Наука, 1984. С. 66-75.

179. Степанов Ю.С. Основы языкознания. М., 1966.

180. Степанова М.Д. Соотношение грамматических и лексических значений//Научная конференция «проблемы синхронного изучения грамматического строя языка»/Тезисы докладов и сообщений (7-10 декабря). М., 1965. С. 184-185.

181. Стернин И.А. Проблемы анализа структуры значения слова. Воронеж, Т979.

182. Стернин И.А. Лексическая лакунарность и понятийная безэкви-валентность. Воронеж, 1997.

183. Стернин И.А. Модели описания коммуникативного поведения. Воронеж, 2000.

184. Супрун А.Е. Части речи в русском языке. М., 1971.

185. Тимина С.И. Последний роман А.Белого // Белый А. Москва. М., 1989.

186. Тимофеев К.А. О некоторых вопросах словообразования // Из лекций по современному русскому языку. Новосибирск, 1966.

187. Тихонов А.Н. Формально-семантические отношения слов в словообразовательном гнезде: Авторф. дисс. докт. филол.н. М., 1974.

188. Тихонов А.Н. Школьный словообразовательный словарь. М., 1978.

189. Тихонов А.Н. Словообразовательный словарь русского языка. М., 1985. Т.1-2.

190. Тихонов А.Н. Морфемно-орфографический словарь. Русская морфемика. М., 1996.

191. Тихонов А.Н. и др. Комплексный словарь русского языка / Под ред. А.Н. Тихонова. М., 2001.

192. Томашева И.В. Понятие «лакуна» в современной лингвистике. Эмотивные лакуны//Язык и эмоции. Волгоград: Перемена, 1995. С. 5060.

193. Улуханов И.С. Узуальные и окказиональные единицы словообразовательной системы//Вопросы языкознания, 1984. №1. С. 44-48.

194. Улуханов И.С. Грамматический род и словообразование // Вопросы языкознания. 1988. №5.

195. Улуханов И.С. Единицы словообразовательной системы русского языка и их лексическая реализация. М., 1996.216. ' Ульман Ст. Дескриптивная семантика и лингвистическая типология // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1962. Вып.1.

196. Ускова О.А. Семантические и структурно-морфологические особенности относительного прилагательного. Автореф. дис. канд. филол. наук. М., 1994.

197. Уфимцева А.А. Типы словесных знаков. М., 1974.

198. Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка. М., 1994. Т. 1 -4.

199. Ушаков Г.А. Влияние русистики на формирование удмуртского языкознания // Лингвистика на исходе 20 века: итоги и перспективы. Тез. междунар.конф. М., 1995. "2.

200. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 19861987. Т. 1-4.

201. Ферс Дж. Р. Техника семантики // Новое в лингвистике. М., 1962. Вып.2.

202. Филин Ф.П. Об актуальных задачах советского языкознания. М., 1981. №1.

203. Халина Н.В. Категория градуальности в словоформе, слове, тексте: Дисс. в виде научного доклада докт. филол. н. Барнаул, 1997.

204. Ханпира Э.И. Об окказиональном словообразовании//Развитие современного русского языка. М., 1966.

205. Ханпира Э.И. Окказиональные элементы в современной ре-чи//Стилистические исследования. М.: Наука, 1972. С. 245-316.

206. Харитончик З.А. Семантические особенности производных признаковых слов // Вопросы языкознания. 1984. №4.

207. Хомский Н. Синтаксические структуры // Новое в лингвистике. М., 1962. Вып. 2.

208. Хомский Н. Язык и проблемы знания // Вестн. Московского унта. Серия 9. Филология. 1995. №4.

209. Царёв П.В. Потенциальная лексика в современном английском языке//Иностранные языки в школе. №1. 1978.

210. Частотный словарь русского языка. М., 1977.

211. Шанский Н.М. Основы словообразовательного анализа. М., 1953.

212. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. Л., 1941.

213. Шведова Н.Ю. Русская научная описательная грамматика в русской Академии наук // Вопросы языкознания. 1974. №6.

214. Шведова Н.Ю. Об активных потенциях, заключенных в сло-ве//Слово в грамматике и в словаре. М., 1984.

215. Шведова Н.Ю. Предисловие к двадцать первому изданию // С.И.Ожегов. Словарь русского языка. 23-е изд., исправленное. М., 1990.

216. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики (на материале русского языка). М., 1973.

217. Шмелева Т.В. Системность сквозь призму парадигматики // Системный анализ значимых единиц русского языка. Парадигматика в лексике и словообразовании. Красноярск, 1978.

218. Шмелева Т.В. Грамматическая семантика как континуум // Лингвистика на исходе 20 века: итоги и перспективы. Тез. междунар. конф. М., 1995. Т.2.

219. Шмидт З.Й. "Текст" и "история" как базовые категории // Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистика текста. М., 1978. Вып. 8.

220. Щерба Л.В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1979.

221. Юдина А.Д. Окказиональные наименования лиц (по материалам периодики 60-80 годов): Автореф. дисс. . канд. филол. н. Л., 1989.

222. Якобсон P.O. Язык в отношении к другим системам коммуникации // Избранные работы. М., 1985.

223. Яценко И.Т. Изучение русского словообразования в советскую эпоху//Русский язык в школе. 1967. №4.