автореферат диссертации по культурологии, специальность ВАК РФ 24.00.01
диссертация на тему: Слово в истории русской культуры

Полный текст автореферата диссертации по теме "Слово в истории русской культуры"

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

На правах рукописи

СОКУРОВА ОЛЬГА БОРИСОВНА СЛОВО В ИСТОРИИ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ

Специальность 24.00.01 - теория и история культуры

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание учёной степени доктора культурологии

1 и А.ПР и'А

Санкт-Петербург 2014

005546935

005546935

Работа выполнена на кафедре истории западноевропейской и русской культуры Санкт-Петербургского государственного университета

Официальные оппоненты: доктор культурологии, профессор

Серов Николай Викторович Санкт-Петербургский институт психологии и социальной работы

доктор филологических наук, ведущий научный сотрудник

Царькова Татьяна Сергеевна Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН

доктор философских наук, профессор Шор Юрий Матвеевич Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства

Ведущая организация - Краснодарский государственный университет культуры и искусств

Защита состоится биг^се^Р 2014 года в /У часов на заседании совета Д 212.232.11 по защите кандидатских и докторских диссертаций при Санкт-Петербургском государственном университете по адресу: 199034, Санкт-Петербург, ВО, Менделеевская линия, д. 5, философский факультет, ауд^У

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке имени А.М. Горького Санкт-Петербургского государственного университета

Автореферат разослан «¿5>Г 2014 года.

Ученый секретарь Диссертационного Совета Кандидат философских наук

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Диссертация посвящена центральному, объединяющему значению слова в отечественной культуре. Через посредство слова становится возможным изучение внутреннего единства культуры, а также ее главных духовных ценностей, целевых установок и движения в историческом времени. В связи с этим есть все основания говорить о традиции русского словоцентризма, причинах возникновения этой традиции и этапах ее исторического развития.

Размышлять о слове - значит предстоять перед тайной бытия, вглядываться в сущность человека, прозревать путь и предназначение своего народа. На первый план в настоящем исследовании выдвигается важнейший -духовно-мировоззренческий аспект слова. Только одухотворенное слово может быть живым. Борьба за живое слово сейчас стала актуальной, как никогда: народ - это язык.

Выдающийся немецкий ученый и дипломат Вильгельм фон Гумбольдт (1767 - 1835), чьи труды были признаны фундаментальными в области философии языка, считал, что именно в языке имеет место точка соединения личности и народа, «и только он один окончательно определяет и национальный характер - эту основу всех явлений жизни народа, его деяний, учреждений, мышления, словом, всего, что составляет силу и достоинство народа и переходит в наследство от одного поколения к другому».1 Согласно концепции Гумбольдта, язык есть явление национального духа, и различие языков состоит не в звуках и знаках, а в особых точках зрения на мир.

Духовные ценности и язык составляют ядро той или иной культуры. Это ядро нуждается в сохранении и глубинном осмыслении. Его разрушение (сегодня такая опасность становится реальной) влечет за собой гибель культуры и уход с исторической арены народа - ее носителя и творца.

1 Гумбольдт В. О различии организмов человеческого языка и влиянии этого различи на умственное развитие человеческого рода. СПб., 1859. С. 4.

В наши дни наиболее насущным является вопрос о сбережении жизни народа и, более того, вопрос о постижении смысла этой жизни (а народ, особенно русский народ, не может жить без осознания высокого смысла своего бытия в мире). Поиск смысла было бы правильно и плодотворно вести через погружение в жизнь родного слова.

Актуальность исследования обусловлена, таким образом, прежде всего самой темой, ее насущно жизненной, исторической значимостью. Слово не только выражает, но и формирует мировоззрение, дает человеку, народу, человечеству важнейшие нравственные ориентиры. Слово организует, упорядочивает и объясняет нашу жизнь на всех ее уровнях и во всех проявлениях. Не случайно в современных гуманитарных науках наблюдается возрастающий и все более пристальный интерес к слову - причем не только со стороны филологов, но также философов, историков, богословов, психологов, этнологов, генетиков, математиков, специалистов в области электронных технологий. Слово в наши дни особенно плодотворно изучается на стыке наук, в том числе, например, лингвистики и математики, генетики и этнопсихологии. Причем наметилась тенденция фронтального обозрения тех огромных пластов знания, которые были накоплены в интересующей нас сфере. Более того - явно назрела потребность в подведении некоторых важных итогов. Культурология, наука сравнительно молодая и интенсивно развивающаяся, в виду своих интеграционных свойств открывает перспективные возможности для разностороннего осмысления того, что уже было достигнуто в области изучения слова в указанных научных дисциплинах, а также для постановки и решения очередных масштабных задач и открытия новых горизонтов исследования.

Степень разработанности проблемы

В. ф. Гумбольдт, наряду с И. Г. Гердером, был одним из основателей этнолингвистики - того направления, которое сосредоточивает внимание на

изучении связей языка с культурой и ментальностью того или иного народа. В США изучение языков и культуры американских индейцев способствовало возникновению в 1920-х гг. гипотезы Э.Сэпира - Б.Уорфа о глубоком влиянии языка на восприятие социальной действительности, на становление и развитие логических и мировоззренческих категорий. Согласно этой гипотезе, язык во многом формирует национальную культуру. Существуют и другая точка зрения - о том, что, напротив, именно культура является определяющим фактором в становлении и развитии языка (этой версии в XX веке придерживались, например, Л. Леви-Брюль, Л. С. Выготский). О взаимовлиянии языка и культуры говорили в своих работах В. Г. Костомаров, В. М. Живов, Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский.

Симптоматичным представляется появление в России на самой границе XX и XXI века такого обобщающего труда, как «Язык о языке» (2000). В этом труде, созданном под руководством крупного отечественного лингвиста Н. Д. Арутюновой коллективом ученых (К. Г. Красухиным, И. И. Макеевой, С. В. Дегтевым, С. М. Толстой, И. Б. Левонтиной и др.), была впервые поставлена задача комплексного рассмотрения языковой и речевой деятельности в ареале естественной лингвистики. Для этого были исследованы индоевропейские истоки языка и речи, метаязык славян и такие, например, концепты, как слово, язык, речь, значение, смысл.

Необходимо отметить, что в гуманитарных науках на рубеже ХХ-ХХ1 вв. и на протяжении последних лет стал ощутимо возрастать интерес к национальной языковой картине мира и содержащимся в ней ключевым словам, которые с наибольшей глубиной и точностью позволяют изучать и сравнивать специфику национальных культур, постигать особенности менталитета разных народов. Среди наиболее значимых научных достижений в данной области следует выделить, прежде всего, труды всемирно известной польско-австралийской исследовательницы Анны Вежбицкой, а также работы отече-

ственных ученых: Ю. С. Степанова, В. Г. Гака, Л. А. Ждановой, А. К. Пере-возниковой, С. Е. Никитиной и других. В 2005 г. увидел свет значительный коллективный труд - «Ключевые идеи русской языковой картины мира», авторы которого, А. Д. Шмелев, А. А. Зализняк, И. Б. Левонтина давно ведут исследования по выявлению и анализу ключевых слов русского языка и связывающих эти слова инвариантных ключевых культурологических идей. Как признают сами авторы, методологически их исследования восходят к теоретическому направлению, разработанному в книгах и статьях упомянутой выше Анны Вежбицкой, которая посвятила жизнь изучению семантических универсалий и культуроспецифических слов разных языков. Она показала, что специфику той или иной культуры наиболее точно передают те концепты и ключевые слова, которые не встречаются в языках других народов и не поддаются адекватному переводу на эти языки, а значит, не имеют семантических эквивалентов. (В частности, для русской ментальности, как справедливо считает Вежбицкая, специфическими ключевыми словами являются душа, судьба, тоска, счастье, авось, разлука, справедливость и др.).2 Исследовательница проявляет большой интерес к языку русской культуры. Благодаря таким фундаментальным ее работам, как Semantic Primitives. Frankfurt, 1972; Semantics, Culture and Cognition: Universal human concepts in culture-specific configurations. New York, 1992; Semantics: Primes and Universals. Oxford, 1996; Understanding Cultures through Their Key Words: English, Russian, Polish, German, Japanese. New York, 1997 и др. (частично эти работы были переведены на русский язык; недавно издана книга избранных ее статей «Семантические универсалии и базисные концепты» - М., 2011) обозначилось целое направление в исследовании культурно-языковой картины мира. Оно состоит в изучении общего семантического «ядра» и лигвистических универсалий, общих для всех естественных языков, с одной стороны, а с

2 См.: Вежбгщкая Анна. Семантические универсалии и базисные концепты. М., 2011. С. 27-49.

другой - ключевых слов, понятий, синтаксических конструкций, различных у разных народов. Конечно, это направление возникло не на пустом месте. Истоки ЕСМ (естественного семантического метаязыка) можно найти и в теории «алфавита человеческих мыслей» Г. Лейбница, и в понятии «языка-посредника», разработанного представителями Московской семантической школы (И. Мельчук, А. Жолковский, Ю. Апресян). Большое влияние на исследовательницу оказала идея «концептуальных примитивов», выдвинутая польским лингвистом Анджеем Богуславским. В США наставником Вежбиц-кой стал известный представитель пражской школы Р. Якобсон, который учил рассматривать языковые явления в широком историко-культурном контексте. С другой стороны, А. Вежбицкая, опираясь на идеи В. фон Гумбольдта и его последователей, твердо стоит на той точке зрения, что «несмотря на наличие универсалий, в целом семантические системы, воплощенные в различных языках, уникальны и культуроспецифичны».3

Сильной стороной окончательно сформировавшегося к концу 1960-х гг., благодаря трудам Вежбицкой и ее единомышленников, семантического этнокультурного направления является развенчание лингвистического агностицизма, характерного для таких известных американских лингвистов XX века, как Леонард Блумфилд и особенно его последователи 3. Харрис, Б. Блок, Дж. Трейджер. В своем стремлении обосновать лингвистику как строгую науку они предпочитали изучать в основном формы слов и синтаксических конструкций и третировали семантику как маргинальную область.

В конце 1950-х - начале 1960-х гг. в науке о языке началась так называемая «когнитивная революция», в ходе которой интеллект (mind) и значение были возвращены в научную сферу. Одним из ее лидеров был Н. Хом-ский, автор книги «Язык и мышление». Однако под влиянием стремительного прогресса в области информационных технологий внимание представите-

5 Вежбицкая Анна. Семантические универсалии и базисные концепты. М., 2011. С. 35.

лей когнитивной лингвистики переместилось, по признанию одного из них, Джерома Брунера, «от "значения" к "информации", от создания значения к обработке информации. Это глубоко различные вещи».4

Большим достоинством работ А. Вежбицкой и ее последователей, которых немало в нашей стране, является успешное сопротивление дегуманизации языкознания и возвращение значению слова его достойного, первостепенно важного места в науке. Однако, как представляется, в концептуально-лингвистической теории Вежбицкой, в ее, как она сама выражается, «радикальном семантизме» можно увидеть некоторые издержки.

В конце XX века в сфере гуманитарных наук оформилось новое направление — "концептуально-культурологическое". Оно сделало возможным предельно широкий взгляд на слово, которое рассматривается как целостный объект и изучается на стыке наук — культурологии, лингвистики, философии, литературоведения, искусствоведения. В данном направлении культурология, в силу своей интеграционной специфики, оказалась ведущей дисциплиной, основным «первоэлементом» которой явился концепт. Академик Ю. С. Степанов отмечает: «Концепт — это как бы сгусток культуры в сознании человека; то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт — это то, посредством чего человек — рядовой, обычный человек, не "творец культурных ценностей" — сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на нее».5

Концепту соответствует не столько рациональное «значение», сколько глубокий цельный смысл. Есть еще одно существенное отличие концепта от понятия: «Понятия конструируются, а концепты существуют сами по себе, и

4 BrunerJ. Acts of Meaning. Cambridge, MA: Harvard Univ. Press. 1990. P. 4.

5 Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. М., 2004. С. 43.

портретировать их - значит только более или менее приблизительно реконструировать».6

Профессор Санкт-Петербургского университета В. В. Колесов в своей книге «Философия русского слова» (2002), ставшей, как представляется, событием в области гуманитарных наук XXI века, определил концепт как зародыш, зерно первосмысла, как синкретическое и диалектическое единство потенциально возможных в явлении образов, значений и смыслов словесного знака. «Концепт развивается, только постоянно изменяя форму своего воплощения: являясь последовательно в образе, в понятии и в символе», - отмечает В. В. Колесов.7 Ученый сравнивает концепт с генными связями на внутриклеточном уровне.

Со своей стороны, представители отечественной волновой генетики утверждают, что в каждом гене содержится информация, «записанная» в виде голограммы, и что структура молекулы ДНК схожа с человеческой речью} В словах обнаруживается мощное действие духовных энергий.

Об энергетической насыщенности слова в русской культуре и особенно классической литературе размышлял московский философ и политолог А. С. Панарин, чьи работы признаны значительным явлением в области современной русской мысли. Ученый писал об «особой энергетийности великой русской литературы... Знание, принимаемое нашей культурой, имеет сакральный смысл - оно связано с православной энергетикой спасения <...>. Вся

6 Демьянков В. 3. Термин «концепт» как элемент терминологической культуры // Язык как материя смысла: Сборник статей в честь академика Н. Ю. Шведовой. М., 2007. С. 606-622.

7 Помимо «Философии русского слова», следует выделить другие книги В. В. Колесова, посвященные истории отдельных ключевых слов и истории развития русского языка в контексте культуры и также свидетельствующие об активной научной и гражданской позиции ученого, -такие, как «Жизнь происходит от слова...» (1999), «Древняя Русь: наследие в слове. Мир человека» (2000), «Слово и дело» (2004), «Преображение слова» (2006), «Как наше слово отзовется...» (2011).

8 См.: Гаряев П. П. Волновой геном // Энциклопедия русской мысли. М., 1994. Т.5.; ГаряевП. П., Трубников Б. А. Семиотика ДНК. М., 1993.

классическая русская литература синэргетийна - она обращается к человеку не от имени одного только «человеческого, слишком человеческого», а от имени высшей правды с ее небесным максимализмом».9

Нельзя не отметить возросший в последнее время, в эпоху катастроф и острого кризиса прежних представлений о человеке, интерес к традиции исихазма как исторического, духовно-православного и антропологического явления, связанного с учением о Божественных энергиях, о преображающей действенности слова. Большую научную ценность, на наш взгляд, представляет аннотированная библиография «Исихазм» (2004), в которой представлен полный свод литературы исихазма, составленный и прокомментированный трудами многих ученых. Том вышел под редакцией С. С. Хоружего, давно занимающегося разработкой исихастской темы в византийской и русской культуре. Следует также назвать изданный совсем недавно сборник «Византийские исихастские тексты» (М., 2012; составление, общая и научная редакция А. Г. Дунаева). Изучение названной традиции представляется необходимым для настоящего исследования, поскольку позволяет глубже понять соотношение слова и света, слова и тишины в национальном мировоззрении и художественной практике.

Сложная и наукоемкая тема диссертации потребовала ознакомления с очень широким кругом научной литературы в области философии и психологии языка и истории русской словесности. Необходимо назвать фундаментальные, базисные труды, на которые мы опирались. Чрезвычайно значительные результаты гуманитарных наук ХХ-ХХ1 веков были достигнуты в области философии слова. Ключевую роль в осмыслении онтологической природы слова сыграла известная работа М. Хайдеггера «Бытие и Время», очень ценно также его письмо «О гуманизме». Большое значение имеет книга ученика Хайдеггера, Х.-Г. Гадамера «Истина и метод», посвященная основам

9 ПанаринА. С. Православная цивилизация в глобальном мире. М., 2002. С. 322.

философской герменевтики. В исследовании теории символа необходимо учесть фундаментальный труд Эрнста Кассирера «Философия символических форм». Основопологающей в истории культуры считается книга К. Г. Юнга «Архетип и символ». Следует также назвать имена Э. Гуссерля, Л. Витгенштейна, К. Ясперса, Н. Трубецкого, каждый из которых внес ценный вклад в осмысление метафизики слова.

В отдельную группу исследований, оригинальных и в то же время характерных для современной западной мысли, можно выделить работы французских философов второй половины XX века. Среди них — Мишель Фуко («Слова и вещи: археология гуманитарных наук»), Жак Деррида («Голос и феномен», «Эссе об имени»), Поль Рикёр («История и истина»), Жак Лакан («Ecrits», «Le Seminair»; на русском языке: «Функции и поле речи и языка в психоанализе», «Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда», а также отдельные выпуски «Семинара»), Эти работы следовало учесть, хотя они напрямую и не связаны с основной проблематикой исследования. В них, в том числе, изучаются отношения языка и бессознательного, рассматриваются попытки речевых интерпретаций невыразимого, непознанного - и признается предел интерпретационных возможностей языка и речи.

В современной западной философской и лингвистической мысли часто фиксируется распад языковой связи между бытием и сознанием, наряду с высказываниями об иллюзорном характере всех субстанциальных опор и основ. В такой позиции просматривается традиция европейского номинализма, в котором отрицалась связь имени с именуемого, утверждалась произвольность словесного знака, а его создание объяснялось как результат лингвистической игры. Подобное тяготение к игровому началу присутствует и в современной европейской мысли, обращенной к проблемам слова. Кроме того, в сфере современных западных представлений о соотношении бытия,

языка и сознания нередко наблюдается поляризация между рациональным «числом» и иррациональным «хаосом».

Для традиции русской мысли характерен поиск целостного мировоззрения и апология живого слова. Эта традиция проявилась уже в статьях славянофилов И. В. Киреевского, А. С. Хомякова и К. С. Аксакова, сочувствовавших учению Гумбольдта об онтологической природе языка, а также в фундаментальном труде академика А. А. Потебни «Мысль и язык», в его учении о внутренней форме слова и об изоморфности слова и произведений искусства. Значительный вклад в духовно-философское осмысление слова и имени внесли крупнейшие представители русской мысли Серебряного века - С. Н. Булгаков и П. А. Флоренский.

Теория символа многосторонне глубоко проработана и обсуждена в статьях Вяч. Иванова, А. Белого, в поздней работе Н. А. Бердяева «Опыт эсхатологической метафизики». С. Н. Трубецкой написал масштабную и до сих пор не превзойденную по своим уникальным историко-философским достоинствам работу «Учение о Логосе в его историческом освещении». Поистине бесценной представляется книга В. Ф. Эрна «Борьба за Логос». Таким образом, вклад религиозных мыслителей Серебряного века в осмысление природы слова и его места в культуре очень велик. Русский философ советского периода А. Ф. Лосев стал их духовным наследником и создал значительные работы как в области изучения философии имени, так и в исследовании символа, а также в интерпретации античных и христианских представлений о Логосе.

Среди наиболее выдающихся исследований отечественных ученых XX века в области многостороннего - философского, филологического, культурологического - постижения слова необходимо назвать труды В. В. Виноградова, М. М. Бахтина, С. С. Аверинцева, В. Н. Топорова, Ю. М. Лотмана.

Автором диссертационного исследования проработаны и учтены культурологические, философские, лингвистические работы названных выше и целого ряда других представителей гуманитарной науки, которые занимались проблемами языка в его мировоззренческом и культурологическом аспектах. Не оставлены без внимания и мысли о языке и слове в сочинениях великих поэтов, писателей, педагогов.

Очень значимы для настоящего исследования передовые исследовательские направления и методы в сфере теории и истории литературы. Еще в 1973 г., в программной статье «Об общественной ответственности литературоведения», разрабатывая для своей науки задачи ближайшего и отдаленного будущего, академик Д. С. Лихачев отмечал: «Литературоведение, если оно охватывает широкий материал, имеет очень большое воспитательное значение, повышая социальные качества человека».10 Ученый считал, что сосредоточенность специалистов «на одной только эпохе или немногих проблемах противоречит основному общественному смыслу существования нашей дисциплины» и призывал коллег ставить крупные исследовательские задачи, выбирать стратегию «больших расстояний», широкого охвата литературных явлений. Он напоминал также о том, насколько важна в науке о литературе «этическая составляющая».11 Эти мысли и сегодня являются в высшей степени актуальными и могут быть распространены на весь спектр гуманитарных наук.

Стратегия «больших расстояний» стала определяющей в выборе словарного и литературного материала и хронологического диапазона (от XI до XXI века) настоящего исследования. В нем учтена также новая теоретическая концепция истории отечественной литературы, опирающаяся на доминантный для русской культуры фактор православной духовности и связанные с

'"Лихачев Д. С. Об общественной ответственности литературоведения // Контекст-1973. №,

1974. С. 7 " Там же. С. 8,

ним категории соборности и пасхальности, которую разрабатывает в своих литературоведческих трудах И. А. Есаулов.

Следует обратить внимание и на то обстоятельство, что в современных исследованиях, посвященных отечественной словесности, все более значительное внимание уделяется текстовым «опорам»: архетипам, универсалиям, ключевым словам, помогающим с новой полнотой и точностью раскрывать смысл отдельных произведений и познавать художественный мир писателя в его уникальной целостности. Среди работ такого рода, отличающихся методологической смелостью и исследовательской новизной, можно назвать, например, монографию Т. А. Касаткиной «О творящей природе слова», посвященной онтологии слова в творчестве Ф. М. Достоевского как основе его «реализма в высшем смысле»; статьи и книги В. Е. Ветловской о Достоевском и Гоголе, в которых содержатся важные открытия в области символики имен, чисел, деталей, слов. В целом ряде работ сделаны плодотворные наблюдения о специфике художественного языка А. Платонова, о ключевых словах в творчестве И. Шмелева и других писателей.

Опираясь на достижения предшественников во всей этой огромной по своим масштабам и результатам, поистине соборной деятельности, направленной на изучение слова и словесности в контексте отечественной культуры, автор диссертационного исследования старался найти самостоятельный путь в разработке заявленной темы.

Главной целью диссертационной работы является постижение через посредство слова важнейших духовных ценностей и целевых установок отечественной культуры, ее внутреннего единства и движения в историческом времени.

Основной объект исследования — традиция русского словоцентрнзма в ее становлении и развитии.

Предмет исследования - отечественное слово как ценностная доминанта русской культуры на разных уровнях его существования и в различных ипостасях его культурно-исторического бытия, а именно:

1. Слово как концепт, смысловое «зерно» культуры;

2. Слово как лексическая единица в триединстве звуковой оболочки, внутренней формы и смысла;

3. Слово как произведение искусства в его идейно-художественном единстве;

4. Слово как выражение единства национального мировоззрения, как цельное «слово-о-мире» русской культуры;

5. Слово как Логос и единство бытия в Логосе.

Таким образом, в рассмотрении предмета исследования избран многоуровневый вертикальный срез, отражающий многофункциональность слова в культуре и иерархию заложенных в нем смыслов, ценностей и целей. Но в исследовании предусмотрен и горизонтальный диахронический срез, выбранный для изучения жизни «ключевых слов», архетипов русской культуры в пространстве истории, а также эволюции тем, образов и идей выдающихся произведений отечественной словесности в разных эпохах - со времен Древней Руси до наших дней.

Избранная методология применена для решения следующих задач:

1. Исследовать рецепцию слова в античной, библейской, византийской, западноевропейской, славянской культурных традициях и выяснить их влияние на восприятие и постижение слова в отечественной культуре.

2. Изучить концепт слово в истории русского языка и в современном культурно-языковом сознании, показать его реализацию в духовной и философской рефлексии и литературно-художественной практике.

3. Выявить архетипы и «ключевые слова» русской культуры, в которых отразилось ее национальное своеобразие и историческое призвание.

4. Проанализировать вершинные произведения отечественной словесности, в которых, с одной стороны, отразились наиболее характерные черты времени их создания, а с другой стороны, проявилось внутреннее единство отечественной культуры.

5. Проследить историю традиции русского словоцентризма со времён Древней Руси вплоть до XX - XXI вв.

Методы исследования

Для успешного решения поставленных задач необходим комплексный

междисциплинарный подход к анализу материала: органическое сочетание историко-культурных, философских, филологических, религиоведческих знаний в едином интеграционном поле культурологического исследования. Данная методология необходима для изучения функционирования слова одновременно в историко-культурной и художественной сферах.

Автор диссертации стремился показать слово и словесность в их живой неразрывной взаимосвязи и во взаимодействии с другими сферами русской культуры, а также осмыслить их роль в освоении духовного и исторического опыта народа, в формировании национального самосознания и мировоззрения. Данная методология предполагает применение как теоретических установок и формул для решения проблем в области философии языка при помощи приемов сравнительно-исторического, семантического, этимологического, диалогического анализа, так и приемов герменевтики, обеспечивающих текстологическое проникновение в смысл конкретных произведений русской словесности, а также аксиологический подход к их духовному содержанию.

Благодаря комплексному применению названных приемов стало возможным осуществить системное культурологическое исследование, где органически сочетаются и поддерживают друг друга передовые методы разных наук. Установка на изучение слова в широком культурно-историческом измерении предполагает также возможность культурологического рассмотре-

ния и анализа памятников, относящихся к различным художественным сферам - невербальным (таким, как иконопись, светская живопись, скульптура, архитектура), или включающим вербальность как существенную составляющую (таким, как вокальная музыка, оперный и драматический театр; именно последний вид искусства оказался в сфере исследовательских интересов автора настоящего труда), в их соотнесенности с традиг/ией русского слово-центризма.

Научная новизна исследования определяется, прежде всего, избранной методологией многоуровневого и многоаспектного целостного изучения слова и словесности в пространственно-временном континууме отечественной культуры.

Термин «словоцентризм» употреблялся до сих пор чрезвычайно редко и в связи с частными культурными явлениями в отдельных работах гуманитарного профиля. Автор настоящего исследования активно использовал этот термин в лекциях и докладах уже с конца 1990-х годов, и теперь вводит в научный обиход в качестве одного из культурологических понятий, - как представляется, необходимых для постижения типологической специфики всей отечественной культуры.

Теоретическая значимость работы состоит в возможности использования ее теоретических разработок в общих и специальных академических курсах по теории и истории культуры, а также в научных работах, посвященных изучению слова в контексте отечественной истории и культуры.

Научно-практическая значимость исследования связана с возможностью его применения в сфере среднего и высшего гуманитарного образования. В частности, исследование могло бы способствовать органическому синтезу таких областей знания, как русский язык и литература в находящемся в стадии разработки школьном предмете «Русская словесность», а в системе вузовского гуманитарного образования — в области культурологической

интеграции лингвистики, литературоведения, философии и истории. Результаты исследования могут помочь целостному постижению парадигмы культурно-исторического развития России, а также духовных основ и художественных ценностей отечественного бытия и культуры. Настоящее исследование призвано, таким образом, послужить решению важнейшей и в высшей степени актуальной задачи воспитания языковой личности, способной не только овладевать богатствами родного слова и словесности, но и приобщаться через эти богатства к духовной сокровищнице национального и общечеловеческого культурно-исторического опыта

Апробация работы Основные положения диссертации были изложены в докладах на ежегодных межвузовских конференциях «История и культура» (Санкт-Петербург, СПбГУ, 2007 - 2012 годы), 16-ой ежегодной конференции православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (Москва, 2007); Международной конференции в ИМЛИ «Культурная память в древнем и новом слове» (Москва, 2008); Всероссийской научной конференции «Духовный потенциал русской классической литературы» в Московском Государственном областном университете (Москва, 2009), VIII и IX Всероссийских научно-практических конференциях «Свиридовские чтения» (Курск, 2010, 2011); 51-й Международной научно-практической конференции «СМИ в современном мире. Петербургские чтения» (Санкт-Петербург, СПбГУ, 2012). Всероссийской научной конференции «Рукописи не горят... Культурное наследие Европы и России» (СПбГУ, 2013).

Структура диссертационного исследования Работа состоит из Введения, трех глав, заключения и списка литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ Во Введении анализируется современное состояние изучения проблемы слова в духовном пространстве культуры, обоснована актуальность исследования, сформулированы его цели и задачи, названы главные методологиче-

ские установки, освещена структура работы, указаны источники и представлена научная литература, связанная с рассматриваемым кругом проблем. Кроме того, объяснены такие термины современной науки о слове, как «семантические универсант», «языковая картина мира», «концепт». Раскрыт изначальный глубинный смысл слова «культура», связанный с представлениями о «возделывании души» (Цицерон), «обработке и уходе», «образовании умственным и нравственным» (В. Даль). Если культурную деятельность можно сравнить с возделыванием почвы, то слово - смысловое зерно культуры. П. А. Флоренский отмечает: «В Священном Писании аналогия слова и семени - одна из самых устойчивых, равно и во всей мировой, более или менее глубокой человеческой мысли. Гомологическим строением нашего организма объясняется глубокая связь рождений физического и духовного».12 Глава 1. Слово - зерно культуры Раздел 1. 1 Мысль о слове: на перекрестье культурных традиций Природа слова и различные подходы к нему отчетливо просматриваются в античной, библейской, православно-византийской и западноевропейской культурных традициях. На пересечении этих традиций оказывается русская культура с ее «всемирной отзывчивостью», о которой говорил Достоевский, и в то же время неповторимым своеобразием, самостоятельностью пути.

В этом разделе рассмотрено осмысление слова в библейской традиции, обобщено учение о Логосе в античности, изучено его творческое освоение и преломление в западноевропейской, а также византийской и славянской культурах. В работе над проблематикой этого раздела автор опирался на книги Библии, в которых содержится вселенского масштаба диалог Творца и человека. В разделе прослежено учение о логосе древнегреческих философов, от досократиков до Плотина. Выявлена пронизывающая это учение, при всем различии философов и философских школ, мысль о Едином начале бытия,

12 Флоренский П. А. Имена: Сочинения. М., 1998. С. 317.

его целостности. Показана принципиальная новизна христианского представления о Логосе. Сопряжение «покоя безмолвия» и светоносной силы молитвенного слова обозначено в традиции византийского исихазма. В разделе анализируются некоторые сочинения европейских философов нового и новейшего времени, связанные с проблемой соотношения сознания, слова, вещи. Рассмотрены, в связи с рецепцией слова в мировоззрении новоевропейского человека, «Гамлет» В. Шекспира и «Фауст» И. В. Гете.

Восприятие слова в русской культуре показано на пересечении названных культурно-исторических традиций.

С эллинской традицией ее связывает разработанное на глубочайшем уровне учение о логосе как едином разумном принципе бытия, высшем законе существования живого космоса, обеспечивающем, при всем многообразии, его красоту, гармонию и цельность.

Гениальные прозрения древнегреческих философов предварили христианское учение о Боге-Слове, имеющем совершенно новое качество и полноту. Русь, восприняв это учение, укоренила в нем свою культуру. Словоцен-тризм русской культуры проявился, прежде всего, в храмовом ансамбле искусств. На это обстоятельство указывает известный специалист по истории Древней Руси и Византии Г. М. Прохоров.

Византийская православная традиция обогатила русскую мысль и русскую жизнь теоретическим учением и аскетической практикой исихазма. Благодаря творческому восприятию этой традиции стало возможным на особой глубине постичь внутреннюю связь слова и тишины, слова и света. Единство и различие таких родственных лексем нашего языка, как слово и глагол (первое связано с установкой на восприятие, послушание, второе - на процесс говорения, в котором проявляется действие духовных энергий) также может быть осмыслено в контексте исихастской традиции, диалектически сочетающей чуткое безмолвие ума и энергетику слова.

Западноевропейская наука о языке и философия языка дала русской мысли основания для притяжения и отталкивания. Она близка представителям отечественной мысли и культуры в тех направлениях, которые осуществляют поиск единства бытия и сознания через посредство языка и слова (с некоторыми из этих направлений связаны имена Э. Кассирера, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, Х.-Г. Гадамера и др.). Однако названная традиция на Западе была отчасти утрачена, отчасти трансформирована, что привело к крайностям рационализма, с одной стороны, а с другой - к утверждению непознаваемости бытия в связи с неистинностью, условностью и случайностью человеческих слов. Русская мысль о слове в основной своей направленности противостоит как рационализму, так и агностицизму. В философии имени, которая разрабатывалась в начале XX века С. Н. Булгаковым и П. А Флоренским, а затем, на новом уровне, А. Ф. Лосевым, показано триединство мысли, слова и вещи. Этимологии загадочного слова «имя» и функционированию имени в культуре уделено в данном разделе достаточно пристальное внимание.

Есть основания утверждать, что творчески воспринятые и переработанные античная, библейская, византийская и, отчасти, западноевропейская культурные традиции, в каждой из которых можно найти емко и глубоко разработанное учение о слове, обрели в русской культуре добрую духовную почву. Восприняв самое ценное, существенное в этих традициях, она нашла самостоятельные пути решения сложнейших мировоззренческих проблем.

В конце раздела анализируется программное стихотворение А. С. Пушкина «Пророк», которое может служить блестящей поэтической иллюстрацией многого из того, что обсуждалось в первой главе с историко-философских и культурологических позиций. Кроме того, оно должно быть понято как гениальное раскрытие тайны о полном преображении и жертвенной самоотдаче человека, призванного к пророческому служению словом Слову-Логосу.

Наиболее тесными являются связи отечественного языка и культуры с языком и культурой славян, и потому этим связям посвящен следующий специальный раздел первой главы.

1.2. Слово и славяне

В разделе показано, что еще с дохристианских времен славяне осознавали себя хранителями и носителями слов сакрального уровня. Они причисляли себя к «словеньским» племенам, и такой этноним не был случайным. Самоназвание славян указывает на приоритетное значение слова в их племенной идентификации. А этимология славянского «слова» свидетельствует об установке на чуткое вслушивание в тайну бытия и послуи/янив ему. Подобного откровения, содержащегося в самом концепте «слово», не найти в других языках, - оно имеет место лишь в языке «словеньском».

«Слово» и «слава» - однокоренные слова. Слава — это слово в свете. А. Н. Афанасьев и Ф. И. Буслаев в своих работах показали, что мифопоэтиче-ские воззрения славян, отраженные в языке, указывали на их все более проявлявшуюся устремленность к свету.

Есть основания предполагать, что христианство было так органично воспринято славянами, поскольку воплотившееся Слово нашло в мировоззрении этих носителей и хранителей слова, готовых воздать ему славу, уже возделанную и удобренную почву. Вместе с христианской верой славяне, как известно, обрели свою письменность. В исследовании упоминаются обстоятельства создания славянских азбук глаголицы и кириллицы, излагаются взгляды академиков А. А. Шахматова и Н. К. Никольского на «Сказание о переложении книг церковных на славянский язык». Большое значение культурно-языковому единству славян придавал выдающийся советский историк древнерусской литературы И. П. Еремин. В Отделе рукописей РНБ в фонде Еремина хранится его, можно сказать, стратегический доклад «О задачах в области изучения русско-славянских литературных связей», основные мысли которого представлены в диссертации. В этом же фонде находится также в

высшей степени интересное письмо В. Я Проппа с живым откликом на книгу Еремина «"Повести временных лет". Проблемы ее историко-литературного изучения», вышедшую в 1946 году. В письме содержатся принципиально важные идеи большого ученого о «святой для летописца идее» государственного единства, условием осуществления которого были центростремительные силы, представленные «великим князем стольно-киевским и верой православной».

В разделе прослежено возникновение и развитие словоцентризма в культуре Древней Руси. Выявлены ключевые слова, позволяющие понять основополагающие особенности восприятия слова в русской ментальности и языковой картине мира. Среди них - такие ключевые слова, как «Воскресение», «Крещение» «Преображение», представляющие не простое калькирование, а творческий перевод греческих слов, с новыми и важными смысловыми оттенками.

В русском языке есть также немало ключевых слов, связанных с восприятием важнейших пространственно-временных ориентиров человека в окружающем мире.

1. 3. Языковые координаты пространства и времени в русской культуре

М. В. Ломоносов первым обратил внимание на связь языка народа с особенностями окружающей его природной среды, с обширностью занимаемой этим народом территории. Тем самым он предвосхитил открытия евразийцев, сделанные уже в 20-е годы XX столетия. Ведущая их мысль состояла в том, что культура и язык имеют неразрывную связь с окружающим пространством, с «месторазвитием» того или иного народа. П. Н. Савицкий, который ввел в научный обиход понятие месторазвития, называл «Россию-Евразию» континентом-океаном, который вызывает мысли о бесконечном. Евразийцы говорили о родной стране как срединном, сердцевинном царстве, призван-

ном, подобно мосту, соединять языки и культуры. Выдающийся лингвист Н. С. Трубецкой впервые выдвинул гипотезу о существовании «языковых союзов» не родственных, а соседствующих языков, у которых со временем возникают некоторые общие черты. Эта гипотеза нашла разработку в Пражском лингвистическом кружке. В своей работе «Вавилонская башня и смешение языков» Трубецкой создал выразительный образ языковой радуги. Он был принципиальным противником попыток Европы XX века нивелировать и упразднять различия входящих в ее состав народов и культур, насаждая лишь внешние материально-утилитарные формы быта и «делая их (народы и культуры - О. С.) в отношении духовного творчества бесплодными, а в отношении нравственности - безразличными или одичавшими».13

В то же время евразийская теория имела ряд «предрассудков любимой мысли», о которых также идет речь в диссертации. В частности, отмечено, что Россия рискует исчезнуть, распылиться в горизонтали евразийских пространств, если не будет задействована ее ценностная духовная вертикаль. Кроме того, понятие пространства, которым были так увлечены евразийцы, не должно вытеснять важнейшую категорию времени.

Поэтому, наряду с ключевыми «пространственными» словами и выражениями, такими, как «простор», «раздолье» «воля», «удаль», в данном разделе изучается интересная и глубокая этимология слова «время». (Подобно родственному слову «вьрвь» - «веревка», время и вращается, и тянется, и связывает, и имеет конец. Но отпущенное каждому земное время может способствовать воз-ер-ащению человека, как евангельскому блудному сыну, в Отчий дом, утраченный рай).14

13 Трубецкой Н. С. Вавилонская башня и смешение языков //Трубецкой Н. С. Наследие Чингисхана . М„ 1999. С. 374.

14 См.: Копейкин Кирилл, протоиерей. Время. Путь в вечность // Христианство и культура. Сборник научных трудов. СПб., 2007. Вып. 3. С. 24.

В связи с проблемой осмысления времени в отечественной культуре в диссертации исследуются такие характерные выражения, встречающиеся в древнерусских летописях, как «передние князи», «передние веки». «Прошлое находится впереди какого-то причинно-следственного ряда, настоящее и будущее его - позади»15, - писал академик Д. С. Лихачев. Похожие наблюдения делает и профессор МГУ Е. В. Петрухина. Это позволяет автору диссертации сделать вывод, что закон обратной перспективы может действовать не только в освоении пространства, но и в осознании времени.

В конце раздела рассматривается чрезвычайно значимый для русской языковой картины мира концепт «путь» в его пространственно-временном единстве и семантическом многообразии.

1. 4. Базисные слова-универсалии русской духовности и культуры

В четвертом разделе первой главы исследуется такие наиважнейшие для русской ментальности слова, как «соборность», «единство», «вечность», «жизнь», «здоровье», «целыт. Показана их смысловая и ценностная взаимосвязь с главной святыней Руси - Св. Троицей.

Русские, сделавшие приоритетной ценностью культуры спасение, исцеление души для вечности, свою главную историческую задачу определившие как единство, и в центр своей истории и культуры поставившие слово, восходящее к Слову, сумели в постижении слова увидеть и оценить именно цельность и единство как главную его суть. Это относится как к Слову-Логосу, так и к логосу философскому, и логосу научному, и к обычному слову в языке.

Чтобы подтвердить эту мысль, укажем на некоторые принципиально важные свойства и функции слова как лексической единицы языка, отмеченные русскими исследователями.

" Лихачев Д. С. Величие древней литературы // Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 1998. Т. 1. С.14.

1. При создании слова в его основание полагается какой-либо наиболее выразительный, существенный признак предмета. «Слово имеет ближайшее отношение к обобщению чувственных восприятий»,16 - писал уже упоминавшийся нами выдающийся русский лингвист и психолог XIX века, член-корреспондент Петербургской Академии наук А. А. Потебня. С другой стороны, слово, по выражению ученого, «дает согласие мысли с предметом, мысль в языке становится объектом для души».17 Иначе говоря, конкретное и общее, чувство и мысль заключают союз внутри живого слова. Оно содержит в себе некое "золотое сечение", меру, которая помогает, с одной стороны, обуздать чувственную стихию, а с другой стороны, не позволяет абстрагирующей силе ума отвлечься от конкретной "плоти" бытия.

2. Живое, не превращенное в термин слово полисемантично. Оно способно вместить в свою тонкую "плоть" емкое содержание благодаря особенностям своего строения: наличию внешней (звуковой и грамматической) формы и формы внутренней - такого образа, который «указывает на содержание слова, дает направление мысли слушающего, не назначая пределов его пониманию слова».18 Таким образом, слово соединяет в себе определенность смысла и бесконечную перспективу его развития в заданном направлении.

3. Слова прочны настолько, что перекидывают мосты между многими поколениями людей, говорящих на одном языке. Это свойство вслед за другими исследователями особо выделил в своей статье "Строение слова" П. А. Флоренский. Но ученый указал и на другое, по видимости противоположное качество: каждое слово, сказанное в определенный момент речи, неповторимо индивидуально, и смысл, в него вложенный, принадлежит только этому человеку, этому мгновению: «Нам нет дела до общего, и даже до всеобщего этимологического значения слова, коль скоро этим словом не выражается

16 Потебня А. А. Мысль и язык// Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М„ 1996. С. 151.

17 Там же. С. 60.

18 Там же. С. 180.

именно наше, заветное, с его тончайшими оттенками».19 Таким образом, в слове всеобщее, универсальное парадоксальным образом сочетается с глубоко индивидуальным, неповторимым, уникальным.

Как можно убедиться, слово в гармоническом единстве сочетает то, что на первый взгляд несоединимо. В слове содержится напоминание об изначальной живой цельности человека и мира и импульс к восстановлению этой цельности.

Итак, всякое отдельное слово языка является органической клеточкой универсального слова-о-мире, которое отражает духовный опыт личности и народа. Однако не только лексическая единица, но и законченное высказывание, и произведение искусства в его художественно-смысловом единстве могут быть поняты как «слово», в котором выражено целостное мировоззрение.

Для русской философии характерен пафос восстановления целостности бытия и познания. И.В. Киреевский заложил основание философии "цельности духа", которая определила самобытность русской мысли и культуры. Киреевский первый выдвинул также идею "живого знания", которое исходит из единого "внутреннего ядра" личности и включает в себя, помимо рационального, также этический, эстетический и другие моменты. Вслед за Киреевским, многие русские философы отстаивали идею целостного человека, целостного мировоззрения.

Следовало бы обратить внимание на те ключевые слова и словесные формулы, которыми пользовались отечественные мыслители для обозначения своих философских интуиции. У В. С. Соловьева, давшего мощный толчок последующей религиозно-философской мысли, это была, как известно, интуиция «всеединства» (в данном случае мы лишь фиксируем словесные формулы, не давая оценки тому, что стояло за ними).

" Флоренский П. Строение слова // Контекст. М., 1973. С. 353.

Н. О. Лосский свою руководящую мысль определил как идею «всепроникающего мирового единства», «взаимной включенности элементов мира».20 Еще до высылки из советской России на знаменитом «философском пароходе» в 1922 г. профессор Лосский опубликовал книгу «.Мир как органическое целое» - название говорит само за себя. Высланный с ним и другими виднейшими представителями русской мысли С. Л. Франк, по словам В. В. Зеньковского, «более всех потрудился в русской философии, чтобы уяснить момент соборности в природе человека».21 Одна из важнейших формул погибшего в лагерях русского философа Л. П. Карсавина - «Все сугцее должно быть соединено, всякое мгновение пронизано любовью». В статье "Борьба за Логос" еще один замечательный представитель религиозно-философской мысли серебряного века В. Эрн показывает драматизм борьбы приверженцев философии Слова-Логоса с ratio, «этим кумиром современности», оторванным от полноты и многообразия жизни. А. Ф. Лосев впоследствии подтвердил: «Русская философская мысль, развивавшаяся на основе греко-православных представлений, в свою очередь, во многом заимствованных от античности, кладет в основание всего Логос. Ratio есть человеческое свойство и особенность; Логос метафизичен и божествен».22

Все это нашло соответствующее оформление в языке работ отечественных мыслителей. В «Философии русского слова» В. В. Колесов обращает внимание на то, что они, как правило, старались передавать свои мысли более в образах и сгшволах, чем в понятиях, поскольку понятие расчленяет целое, «омертвляет вещь», переводя ее в сферу абстрактных логических операций. Понятие является промежуточной, хотя и, безусловно, необходимой формой постижения мира. Между тем, «для русской философии традиционно

20 Лосский Н. О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция. Париж, 1938. С. 156157.

21 Зенъковский В. В. История русской философии: В 2 т. Paris, 1989. Т. 2. С. 403.

22 Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991. С. 215.

важны начала и концы, а вовсе не промежуточные точки развития, в том числе развития мысли».23 Образ отличается от понятия: он передает первичное живое и целостное восприятие вещи и связан с красотою. Символ же, как отмечает В.Колесов, синтезируя понятие и образ, сосредоточен на предельном обобщении, «на типичных признаках, ценных для данной культуры».

Не только в отечественной философии, но и в филологии можно увидеть аналогичную установку на выработку целостного подхода к языковым явлениям. Современный московский лингвист Т. Е. Владимирова делает такое важное замечание: «В поисках целостной методологии исследования человеческого поведения (в широком смысле слова) исследователи вновь вернулись к тернарному принципу представления целостности».24 В своей монографии, посвященной проблемам межличностного общения представителей разных культур, Т. Е. Владимирова рассматривает архетип триединства как универсалию, с помощью которой преодолевалась дуальность мировосприятия. Так, в основе фундаментального труда академика В. В. Виноградова «Из истории русской мысли и русского слова. Очерки русской исторической лексикологии» заложен принцип троичности: «Исходя из триады <слово (знак) -понятие (идея) - предмет (вещь)>, В. В. Виноградов вплотную подошел к разработке ментального концепта русской национальной речемысли».25

Со своей стороны, академик Л. В. Щерба к общепринятой в языкознании диаде «язык - речь» добавил третий компонент - «языковой материал», понимая под ним живые процессы говорения и понимания. Это важнейшее открытие отечественного ученого было предвестником появления в гуманитарных науках понятия «дискурса», которое произошло лишь спустя несколько десятилетий. «Тринарный принцип представления целостности лежит в основе едва ли не всех работ М. М. Бахтина», - отмечает далее Т. Е. Владими-

25 Колесов В. В. Философия русского слова. С. 63-64,65.

24 Владимирова Т. Е. Призванные в общение. Русский дискурс в межкультурной коммуникации. М„ 2010. С. 57.

25 Там же. С. 60.

рова.26 В качестве примера она приводит такие триады в работах выдающегося ученого, как «личность - смысл - язык»; «слово-понятие - слово-образ -интонация слова»; «жанр - композиция - языковые средства»; «ничье слово языка - чужое слово других - мое слово»; «говорящий - понимающий - отвечающий» и др.

Исследователь особо выделяет бахтинскую триаду «адресант-нададресат — адресат»: «Раскрывая понятие высшего "нададресата", в роли которого могут выступать Бог, Абсолютная истина, совесть, народ, суд истории, наука и т.п., М. М. Бахтин рассматривает его как существенный признак целого высказывания и, шире - речевого общения».27

Все вышесказанное позволяет прийти к следующему выводу. На всех уровнях своего существования— от незримого концепта до символа и от символа до универсального Логоса— слово обнаруживает глубочайшее внутреннее единство, целостность и тенденцию к осуществлению разносторонних связей. И отечественная словоцентрическая культура на всем протяжении своего существования борется с «ненавистной рознью» мира, призывает к восстановлению внутреннего единства человеческой души, братского единства людей и утверждению вселенских связей по образу и подобию единства Святой Троицы. Восстановление г/елостности человека и мироздания — главное условие их исг/еления. Вот почему в нашей культуре Целое, Единое обретает статус жизненно важной Цели.

В двух последних разделах первой главы -1. 5. Первое "Слово"русской культуры и 1. 6. Отзвуки "Слова о Законе и Благодати" в русской литературе подробно проанализировано первое литературное сочинение отечественной культуры - «Слово о Законе и Благодати» Илариона Киевского. Применен новый принцип «сквозного» прослеживания основных тем и идей

26 Владимирова Т. Е. Призванные в общение. Русский дискурс в межкультрной коммуникации. С. 61.

27 Там же. С. 28.

«Слова», их освоения и развития на последующих этапах, в творчестве А. С. Пушкина, А. Н.Островского, Ф. М. Достоевского, вплоть до современности (в повести В. Г. Распутина «Дочь Ивана, мать Ивана»), Это позволило наглядно показать историческую динамику и непреходящее духовное единство отечественной культуры.

Автор диссертации опирается в этой главе на труды специалистов по истории Древней Руси и ее языковой и художественной культуре: А. Н. Афанасьева, Ф. И. Буслаева, Н. К. Никольского, О. М. Бодянского, И. П. Еремина, В. Я. Проппа, Д. С. Лихачева, Г. М. Прохорова, В. В. Колесова, И. П. Есауло-ва, О. А. Черепановой, В. В Лепахина, Б. А. Успенского, А. Н. Ужанкова, В. Я. Дерягина и других. Делается вывод, что наша культура проникнута пафосом целого. Философия и наука ориентированы на цельное знание. Литература свидетельствует о целостном единстве мира.

Глава 2. Ключевые слова «Петербургского текста» 2.1. Историософия Санкт-Петербурга в символах числа, камня и слова

Глава посвящена петербургскому периоду отечественной культуры, главным архетипам и ключевым словам «петербургского текста», который обладает особым мифопоэтическим единством, напряженным полем духовных противостояний, сквозными мотивами, преданиями, пространственно-временными характеристиками, историософскими прозрениями и творческими импульсами пророческого слова. «Петербургский текст» как некий монолитный «синтетический сверхтекст» русской культуры, с которым связаны ее высшие смыслы и цели, был введен в научный обиход крупнейшим современным литературоведом и лингвистом В. Н. Топоровым. Автор диссертационного исследования, приняв за основу названную концепцию и соглашаясь со многими весьма плодотворными и ценными наблюдениями ученого, предлагает свой ракурс осмысления символов истории и культуры Петербурга в

связи с духовно-нравственной проблематикой, обозначившейся в судьбах России и Европы нового и новейшего времени.

В первом разделе автор исследует символы числа, места и слова в культурном пространстве города. Для метаисторического анализа выбраны такие знаковые памятники, как Петропавловский собор, Медный всадник, Алек-сандро-Невская лавра, Исаакиевский собор, Троицкий собор на Измайловском проспекте и другие. Город, с его историей и архитектурой, его строителями, учеными, поэтами, простыми жителями, его неповторимой атмосферой и напряженным духовным полем «читается» и постигается в данной главе как некий драматически выстроенный текст, насыщенный крайними противоречиями и в то же время имеющий внутреннее единство.

В Санкт-Петербурге, как показано в этом разделе диссертации, работает напряженная мысль о судьбах России и мира. Через «окно» Петербурга Россия смотрит на Европу, на европейские и мировые проблемы со своих собственных позиций. Об этом свидетельствуют мысли и творческие свершения наиболее выдающихся деятелей русской истории и культуры: Среди них можно назвать имена А. С. Пушкина, П. Я. Чаадаева, Ф.И. Тютчева, К. Н. Леонтьева, Ф. М. Достоевского, А. А. Блока, А. А. Ахматовой и др.

В конце раздела анализируется знаменитая Пушкинская речь Ф. М. Достоевского (1880). В этой речи говорилось о «всемирной отзывчивости» русского духа и о том, что «грядущие русские люди» должны будут извлечь окончательное слово великой общей гармонии, братского соединения всех темен по евангельскому закону. Писателя не смущало, что такой удел достался нищей русской земле, ведь ее, согласно тютчевской строке, «исходил в рабском виде, благословляя, Сам Христос»: «Почему бы нам не вместить последнего слова ЕгоЪ>1%

28 Достоевский Ф. М. Пушкин (очерк) // Достоевский Ф. М. Собрание сочинений: В 10 т. М., 1958. Т. 10. С. 459.

Однако донести это слово до Европы и мира возможно лишь на понятных им языках. Здесь приоткрывается еще один символический смысл, связанный с сутью и призванием града святого Петра - апостольского града. Рожденный в Троицын День, Санкт-Петербург на протяжении трех веков осваивал языки культур Европы и Востока. В результате, благодаря «петербургскому феномену», в привычной для разных народов форме может быть когда-нибудь донесено то «великое русское слово», о котором говорил Достоевский и которое заклинала беречь пуще жизни Анна Ахматова.

2. 2 Конь, Всадник и Змея

Выбранный ракурс исследования дал возможность прочитать на новом уровне, в неразрывной связи с историко-культурным контекстом и указанием на пророческие прозрения, основополагающую мифологему пушкинского «Медного всадника». О поэме существует, как известно, большая исследовательская литература. Учитывая все то ценное, что было осуществлено предшественниками, автор диссертации излагает собственный взгляд на историософскую проблематику пушкинского шедевра.

Прежде всего, заслуживает внимания явная генетическая связь, которая существует между памятником Фальконе и образом Георгия Победоносца в сердцевине Московского, а затем Российского герба. В исследовании показана не только эта связь, но и разница между двумя важнейшими архетипами русской исторической судьбы. Сделан сравнительный анализ духовного стиха о Егории Храбром и вступительной части поэмы.

Кроме того, автор стремится проникнуть в глубинный смысл, который несет рисунок Пушкина на полях рукописи «Медного всадника»: Конь остался без Всадника, Змея снялась с места и ползет вперед, а знаменитый Гром-камень (постамент Медного Всадника) прочерчен жирной темной линией, похожей на трещину. Если конь в мировой монументальной скульптуре всегда являлся символом силы, военной и государственной, если Всадник, по

замыслу Фальконе, есть идеальный образ Самодержца, а Гром-камень символизирует мощь и монолитное единство России, и если в обличье змеи предстают силы зла, угрожающие стране, то рисунок Пушкина можно считать поистине пророческим - все сбылось...

Причину того, что мощный камень Российской империи, созданной Петром Великим, дал трещину, как представляется, следует искать, с одной стороны, в самой российской власти и ее конкретном носителе, а с другой стороны, - в «маленьком человеке», простом петербуржском обывателе, который, как это ни парадоксально, становится ферментом грядущих социальных потрясений. Анализ историософских мыслей Пушкина позволяет прийти к следующему выводу. Внутренняя беда петровской и послепетровской России состоит в том, что ее власти нет дела до «частного», «маленького», конкретного человека с его нуждами и бедами. С другой стороны, и частному человеку нет дела до забот и проблем государственных: он живет своими маленькими житейскими интересами, втайне ненавидя власть, считая именно ее виновницей всех своих несчастий и страшась ее беспощадного гнева. В условиях взаимного отчуждения власти и личности, власти и народа и возникает трещина в некогда монолитном и могучем камне русской государственности - со всеми вытекающими отсюда историческими последствиями. Чтобы преодолеть ее, надо бы внимательней всмотреться и вдуматься в смысл нашего национального герба. Святой Георгий соединяет в своем образе небо и землю; он помогает царям и защищает народ; он не подпускает змею в тыл и бьет ее в лоб; белизна его коня символизирует чистоту защищаемой веры и правды.

2. 3. Слово, имя, вещь в духовном пространстве гоголевского Петербурга

Слово, считал Н.В. Гоголь, «есть высший подарок Бога человеку».29 Великий знаток и мастер слова, он не уставал удивляться дарам родного языка: « что ни звук, то и подарок; все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное название еще драгоценнее самой вещи».30 Живой и бойкий русский ум, отмечал писатель, «не лезет за словом в карман, не высиживает его, как наседка цыплят, а влепливает сразу, как пашпорт на вечную носку».31

Язык самого Гоголя на каждом шагу поражает и восхищает своим разнообразием, выразительностью, меткостью. Он способен достигать пророческих высот, а порой бывает детски простодушен. В нем то всеми оттенками играет мягкий малороссийский юмор, то поднимается и заполняет все пространство светлая лирическая волна, то звенит струна мистического ужаса или восторга. Поистине, он вполне соответствует той характеристике, которую дал Гоголь русскому языку: «В нем все тоны и оттенки, все переходы звуков от самых твердых до самых нежных и мягких; он беспределен и может, живой как жизнь, обогащаться ежеминутно...».32

Однако «подарок Бога человеку» может быть утрачен, если человек забудет высокие цели своего существования. Теряя себя, он оскудевает в слове. И язык, «живой как жизнь», начинает иссякать, если мертвое наступает на живое, вытесняет это живое из внутреннего и внешнего мира. Сегодня мы наблюдаем такие процессы на каждом шагу, в полном их развитии. Но Гоголь первым в нашей художественной литературе забил тревогу об измельчании, оскудении и омертвении человеческих душ, о «бестолковщине» российской действительности, о торжестве материи над духом. И он сумел пере-

29 Гоголь И. В. Выбранные места из переписки с друзьями // Гоголь Н. В. Сочинения: В 8 т. СПб., 1900. Т. 7. С. 21.

30 Там же. С. 71.

" Цит. по: Н. В. Гоголь о литературе. Избранные статьи и письма. М., 1952. С. 18-19.

52 Гоголь И. В. Выбранные места из переписки с друзьями. С. 207-208.

дать, выразить все это языковыми средствами: через речевые характеристики персонажей, через абсурдные столкновения слов и явлений, через отношения личности со словом, именем, вещью.

В данном разделе диссертации подробно анализируется цикл петербургских повестей Гоголя, вошедших в третий том собрания сочинений писателя - как прижизненного, так и всех последующих.

В размышлениях о духовных уроках петербургских повестей Н. В. Гоголя в высшей степени полезными оказались исследования С. П. Шевырева, К. В. Мочульского, В. Е. Ветловской, О. Г. Дилакторской, Ю. В. Манна, литературные воспоминания П. В. Анненкова.

Анализ петербургских повестей позволяет усвоить важный духовный урок: мелочей в жизни нет. И незначительные слабости и проступки, привычки способны вырастать в серьезные проблемы, приводить к жизненным катастрофам и крушениям. Гоголь, как показано в исследовании, первым из русских писателей начинает разрабатывать очень важную для русской культуры тему - «Апокалипсис мелкого греха».

Глава 3. Слово в культуре XX века

3.1. Понятие символа в философии и эстетике русского символизма.

В разделе предпринят анализ русской культуры Серебряного века в аспекте своеобразного преломления традиции русского словоцентризма в условиях новейшего времени и обострения борьбы вокруг нее в религиозной философии, эстетических теориях и художественной практике. В главе, прежде всего, ставится вопрос о значении символа в русской философии и эстетике Серебряного века, делается попытка найти объяснение, почему именно символ как особая художественная образность был востребован временем и стал ведущим в культуре этого периода. Здесь рассмотрена и прояснена такая важная и недостаточно изученная тема, как спор А. Белого и Вяч. Иванова о внутренней, содержательной стороне символического образа и его внешней

оболочке, его «плоти». Анализируются различные толкования символа виднейшими представителями русского культурного ренессанса - Н. А. Бердяевым, П. А. Флоренским, Е. Н. Трубецким.

3. 2. Блок. Россия «Двенадцать»

Во втором разделе третьей главы в качестве примера на уровне широкого историко-филологического и культурологического исследования раскрывается символика имен, чисел, света, цвета, ассоциативных религиозно-философских и литературных связей в итоговой поэме А. Блока «Двенадцать». Как известно, эта поэма является одним из наиболее масштабных, «знаковых» и в то же время загадочных произведений XX века, о котором с момента его публикации и по сей день не утихают споры. В главе использована обширная мемуарная литература, материалы из архива Е. П. Иванова, хранящегося в Отделе Рукописей Пушкинского Дома (ИМЛИ РАН) и многочисленные, как правило, противоречивые отклики современников Блока и наших современников на социально-политическую и духовную проблематику «Двенадцати». Автор предлагает свою версию духовного содержания поэмы и ее финала.

При этом используется следующая разработанная автором методология. Как представляется, осмысление итоговой поэмы Блока не может быть достаточно полным и достоверным, если мы не включим художественно-смысловое единство поэмы в контекст более крупных единств, а именно:

1) Творчество Блока как «единое развивающееся во времени произведение» (выражение Д. Е. Максимова), отразившее путь внутреннего развития его человеческой и творческой личности. «Сила поэзии Блока, - писал Д. Е. Максимов, - не только, а иногда даже не столько в индивидуальной неповторимости каждого его стихотворения, сколько в связи стихотворений, в их объединительном слитном действии».33

" Макашов Д. Е. Поэзия и проза Ал. Блока. Л., 1975. С. 38.

2) Единство всего обширного, многообразного и в то же время цельного «Петербургского текста» русской литературы, по отношению к которому поэма «Двенадцать» является своеобразным итогом и исходом.

3) Внутреннее единство русской литературы, христианской в своей основе, пронизанной общими магистральными темами, идеями, развивающимися и раскрывающимися в каждую эпоху по-своему в ключевых образах-архетипах.

4) Единство исторической и метаисторической судьбы России с учетом сложности ее пути и непреложности призвания. Как известно, Блок считал себя связанным кровными нерасторжимыми узами с судьбой родной страны, с тем путем, который она избрала: «О, Русь моя! Жена моя! До боли нам ясен долгий путь»...

Надо отметить, что в данном случае пророческая миссия поэта не включала в себя обличение грехов народа, или указание ему верного, спасительного пути. Русские поэты серебряного века, в отличие от великих предшественников из «века золотого», не могли, да и не брались исполнять задачи такого уровня. И Блок, и Есенин, и Ахматова взяли на себя иную ношу: до конца остаться со своей страной, до конца быть со своим народом «там, где мой народ, к несчастью, был» - разделить его путь, понести его грехи, его неисчислимые беды и неисследимые муки. Они не вели за собой, а просто были вместе со всеми. И выстрадали право воплотить в правдивое слово то, что было пережито народом, высветить этим словом суть судьбы русской, прозреть и про-речь ее перспективы. В этом и состояло их про-рочество. Оно дает возможность увидеть действие /Домысла в нашей истории, признать и принять во внимание участие Логоса в жизненном пути отдельной личности и в судьбе России.

Очень важно, поэтому, иметь в виду, что возможно присутствие и активное творческое действие Логоса в символическом строе произведений пророческого уровня.

Именно таким произведением, на наш взгляд, является поэма «Двенадцать». На основе подробного анализа поэмы с учетом всех перечисленных выше «единств» можно сделать вывод, что появление Христа в охваченном метелью мятежном городе, в эпицентре тьмы, стужи, ожесточения, убийств и грабежей — это своего рода сошествие во ад ради того, чтобы вытянуть, вызволить из него покаянную душу Петрухи и других подобных ему грешников. Он ведет погруженную во мглу, ослепшую от разбушевавшейся исторической вьюги страну - неведомо для нее самой - путем неисповедимым, непреложным и логически необъяснимым («умом Россию не понять»).

И так происходит во все времена. При всех изменениях своего исторического бытия, Россия верна своему глубинному предназначению, какие бы крутые повороты ни происходили на поверхности ее земного существования. 3. 3. К проблеме русского словоцентризма в XX веке: проза и сцена В этом разделе диссертации рассматривается такое характерное явление XX века, как активное взаимодействие и взаимопроникновение разных видов искусства. При этом слово и словесность продолжают оставаться смысловым и художественным центром русской культуры и даже расширяют сферу своего влияния. В данном отношении весьма показательно обращение крупнейших режиссеров XX века к прозе, что, казалось бы, противоречит самой драматической природе театра. Осмысление этого парадоксального явления осуществляется на основе ознакомления с идейно-художественными установками и программными высказываниями крупнейших основоположников отечественной режиссуры (К. С. Станиславского, В. И. Немировича-Данченко, В. Э. Мейерхольда), анализа материалов к спектаклям, которые находятся в РГАЛИ и архиве музея МХАТ. Особое внимание уделено про-

блеме «перевода» литературного текста на язык сценических образов. В последнем разделе главы в качестве примера освоения прозы в театральном искусстве прослеживается сценическая история «Братьев Карамазовых» - от самых первых постановок и знаменитого мхатовского спектакля 1910 г. до сценических интерпретаций романа в конце XX века.

В Заключении осуществлено обобщение полученных результатов исследования, показано сегодняшнее состояние русского слова, обозначены проблемы его изучения, намечены пути его сохранения и защиты в современном российском обществе. На основании проделанной исследовательской работы сделаны следующие выводы:

1. На всех уровнях своего существования в языке слово являет глубочайшее внутреннее единство:

A) концепт нерасчленим и синкретичен;

Б) слово как лексема интегрирует звуковую оболочку, внутреннюю форму и смысл;

B) слово-символ является связующим мостом от конкретного ко всеобщему, от феноменального и ноуменальному, от земного к небесному, от конечного к бесконечному, от реального к реальнейшему;

Г) слово изоморфно художественному произведению, и каждое творение искусства может рассматриваться как целостное авторское слово-о-мире;

Д) вся русская культура пронизана сквозными мотивами, темами, идеями, ценностными установками и предстает как некий сверхтекст, как единое слово России миру.

Е) это «великое русское слово» (А. Ахматова) отечественной культуры восходит к Слову-Логосу общехристианской традиции.

2. Пространственно-временные координаты русской языковой картины мира позволяют выявить ключевые, культуроспецифические слова, появление которых связано:

А) с пространственными масштабами России и широтой русской души;

Б) с особым восприятием времени, существованием не только пространственной, но и временной обратной перспективы (передние веки как важнейший ориентир исторического пути народа; время земного бытия как постепенное возе/иш/ение человека в Отчий дом, приготовление к вечности).

Восприняв влияние перечисленных культурных традиций, русская культура в то же время проявила специфические свойства. Специфичность выявилась, прежде всего, в способе воприятия Единого - это тринитарность, воззрение на Святую Троицу как духовный идеал, в котором сосредоточена тайна Божественного единства в любви - источника создания земных единств - семейных, хозяйственных, общественно-государственных, церковных, межличностных и межнациональных. В Св.Троице видели русские подвижники и мыслители разрешение проблемы соотношения единства и множественности, нераздельности и неслиянности. Всякое единство, созданное по образу и подобию этого идеала - не насильственное, а свободное, способствующее утверждению гармонии, мира, полноты и цельности во всех областях жизни, при сохранении и раскрытии личностной неповторимости, уникальности каждого входящего в это единство человека или народа. Таково, на наш взгляд, слово-о-мире и слово миру, которое несет в себе отечественная культура.

На защиту диссертационного исследования выдвигается гипотеза, что на всех своих уровнях, во всех проявлениях и на всех исторических этапах русская культура и неразрывно связанное с нею русское слово несут идею целостности человека и живого единства мироздания как главную ценность и цель бытия. Духовный путь всех веков существования отечественной культуры восходит от слова к Логосу.

По теме диссертации опубликованы следующие работы: Монографии:

1. Сокурова, О. Б. Слово в истории русской духовности и культуры / Пре-дисл. Ю. К. Руденко - СПб.: СПбГУ, 2013. - 392 с. - 24,5 п.л.

2. Сокурова, О. Б. Большая проза и русский театр (сто лет сценического освоения прозы). - СПб.: СПбГУ, 2004. - 240 с. - 12,95 пл.

Статьи в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Сокурова, О. Б. Место и значение слова в культуре (к постановке проблемы) // Вестник СПбГУ. Серия 2. История. - СПб.: СПбГУ, 2006. - Вып. 1.-1 п.л.

2. Сокурова, О. Б. Символ в теоретических статьях А. Белого и Вяч. Иванова // Вестник Московского государственного областного университета (МГОУ). Серия «Русская филология», № 4. - М.: МГОУ, 2007. - С. 137-146. - 0,75 л.

3. Сокурова, О. Б. Размышления А. С. Пушкина об исторической судьбе России в поэме «Медный Всадник» // Вестник СПбГУ. Серия 2. История. - СПб.,

2009. - С. 295-302. - 0, 75 п.л.

4. Сокурова, О. Б. Н. В. Гоголь: слово о художнике (на материале «Петербургских повестей») // Культурная жизнь Юга России. - 2010. - № 1(35) Краснодар: КГУКИ. - 0,5 п.л.

5. Сокурова, О. Б. Слово, имя, вещь в духовной проблематике «Петербургских повестей» Н. В. Гоголя // Вестник Московского государственного областного университета (МГОУ). Серия «Русская филология». - М.: МГОУ,

2010, №3. - С. 152 - 158. - 0, 75 л.

6. Сокурова О. Б. Сценическая история «Братьев Карамазовых» // Вестник СПбГУ. Серия 2. История, Языкознание, Литературоведение. - СПб.: СПбГУ, 2010,-№2.-С. 123-132.- 1 пл.

7. Сокурова, О. Б. Первое «Слово» русской литературы: историко-культурный аспект // Культурная жизнь Юга России. - Краснодар: КГУКИ,

2010. - № 4 (38). - С. 8-10. - 0,4 п.л.

8. Сокурова, О. Б. «Слово о Законе и Благодати»: стратегические идеи и система образов // Культурная жизнь Юга России. - Краснодар: КГУКИ, 2011. — № 1 (39). - С. 5-8. - 0,4 пл.

9. Сокурова, О. Б. Историософия Санкт-Петербурга в символах культуры // Вестник СПбГУ. Серия 2. Вып. 1. - СПб.: СПбГУ, 2011.-С. 96-107.- 1 пл.

10. Сокурова, О. Б. Темы и идеи «Слова о Законе и Благодати» в истории отечественной культуры // Вестник СПбГУ. Серия 2. Вып. 2 - СПб.: СПбГУ,

2011.-С. 38-46.-0,8 пл.

Доклады и тезисы докладов, прочитанных на международных и всероссийских конференциях:

11. Сокурова, О. Б. Дети и судьба России в творчестве Ф. М. Достоевского и И. А. Ильина // Ребенок в современном мире. Материалы международной научной конференции от 24 -28 апр. 2001 г. - СПб.: РГПУ, 2001 г. - 0,2 п.л.

12. Сокурова, О. Б. Слово как ценностно-смысловая доминанта русской культуры (сквозь призму дневниковых записей Г.В. Свиридова) // VI Всероссийская научно-практическая конференция «Свиридовские чтения». (Федеральная целевая программа «Культура России 2006 -2011 гг.). Сборник докладов. - Курск, 2010. - 24-25 ноября. - С. 8-13. - 0,4 п.л.

13. Сокурова, О. Б. Язык родной земли // VIII Всероссийская научно-практическая конференция «Свиридовские чтения». (Федеральная целевая программа «Культура России 2006 -2011 гг.) Сборник докладов. - Курск, 2122 ноября 2011 г. - С. 24-35. - 1 п.л.

14. Сокурова, О. Б. «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевского в сценических отражениях и исторической перспективе // Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции «Духовный потенциал русской классической литературы» в Московском Государственном областном университете (24 - 27 окт. 2006 г). - М„ 2007. - С. 467-494. - 1,2 п.л.

15. Сокурова, О. Б. О словоцентризме русской культуры // Материалы 16-ой ежегодной конференции православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. - М„ 2007. - Т. 2. - С. 135 - 141.- 0,3 п.л.

Другие публикации'.

16. Сокурова, О. Б. Проблема символа в эстетике и философии серебряного века // Культура и история. Актуальные проблемы теории и истории культуры. Сборник статей. - СПб.: СПбГУ, 2004. - С. 52-74. - 1,3 п.л.

17. Сокурова, О. Б. Санкт-Петербург в числе, камне и слове // Петербург в мировой культуре. Сборник статей. - СПб.: СПбГУ, 2005. - С.13 - 30. - 1 п.л.

18. Сокурова, О. Б. Русское слово в современном мире (повесть В. Распутина «Дочь Ивана, мать Ивана») // История и культура. Актуальные проблемы. Сборник статей. - СПб.: Наука, 2005. - С. 45-65. - 1,2 п.л.

19. Сокурова, О. Б. Споры о символе в начале XX века // Наука и искусство в пространстве культуры. Сборник научных трудов. - Вып. 2. - СПб.: СПбГИ-ЭУ, 2007. - 1 п.л.

20. Сокурова, О. Б. Слово в мировой и отечественной культуре // Православный летописец,- СПб., 2008. - № 32. - С. 80-89. - 0,5 п.л.

21. Сокурова, О. Б. Петербургские повести Н. В. Гоголя: опыт духовного прочтения // Культура и история. Материалы межвузовских научных конференций (2004 - 2007). - СПб.: СПбГУ, - 2009. - С. 128-158. - 1,2 п.л.

22. Сокурова, О. Б. Конь, Всадник и Змея // Русский MÍp-ь. Пространство и время русской культуры. Альманах. - СПб., 2009. - № 2. - С. 207-217. - 1 п.л.

23. Сокурова, О. Б. Апокалипсис мелкого греха в творчестве Н. В. Гоголя // Русский м1ръ. Пространство и время русской культуры. Альманах. - СПб., 2010-№4.-С. 43-57.- 1,25 п.л.

24. Сокурова, О. Б. Блок - Россия - Двенадцать // История и культура. Исследования. Статьи. Публикации. - Вып. 9. - СПб.: СПбГУ, 2012. - С. 204-266. -1,75 п.л.

Подписано в печать 07.02.2014 Формат 60x84/16. Объем 2,75 п. л. Тираж 100 экз. Заказ 07/02-14. Отпечатано на полиграфической базе исторического факультета СПбГУ 199034, Санкт-Петербург, Менделеевская линия, д. 5.

Текст диссертации на тему "Слово в истории русской культуры"

Санкт-Петербургский Государственный университет Исторический факультет

На правах рукописи

05201450901

Сокурова Ольга Борисовна

Слово в истории русской культуры

Специальность 24.00.01 - Теория и история культуры

Диссертация на соискание ученой степени доктора культурологии

Санкт-Петербург 2013

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ....................................................................................3

ГЛАВА 1. СЛОВО-ЗЕРНО КУЛЬТУРЫ..............................................32

1.1. Мысль о слове: на перекрестье культурных традиций.........................32

1.2. Слово и славяне........................................................................71

1.3. Языковые координаты пространства и времени в русской культуре.......90

1. 4. Базисные слова-универсалии русской духовности и культуры.............107

1.5. Первое «Слово» русской культуры................................................125

1. 6. Отзвуки «Слова о Законе и Благодати» в русской литературе...............141

ГЛАВА 2. КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА «ПЕТЕРБУРГСКОГО ТЕКСТА»...............152

2. 1. Историософия Санкт-Петербурга в символах числа, камня и слова........152

2. 2. Конь, Всадник и Змея.................................................................168

2. 3. Слово, имя, вещь в духовном пространстве гоголевского Петербурга......181

ГЛАВА 3. СЛОВО В КУЛЬТУРЕ XX ВЕКА..........................................207

3. 1. Понятие символа в философии и эстетике русского символизма............207

3. 2. Блок. Россия. «Двенадцать»..........................................................231

3. 3. К проблеме русского словоцентризма в XX веке: проза и сцена.............292

3. 4. «Итоговое слово» Ф. М. Достоевского на русской сцене......................305

ЗАКЛЮЧЕНИЕ................................................................................326

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.............................................................................351

ВВЕДЕНИЕ

С древнейших времен и вплоть до современной эпохи слово, его место в бытии, сила его воздействия и диапазон возможностей привлекали к себе пристальное внимание представителей разных культур и цивилизаций. И это вполне закономерно, поскольку слово - основной родовой признак человека, главный инструмент человеческого самосознания и познания мира, главное средство общения. Мир, со своей стороны, может быть воспринят как универсальный текст, который надо уметь воспринимать, откликаясь на него живым творческим словом. «Текстом», предназначенным для внимательного изучения, может быть представлено не только пространство бытия, но и время — история жизни отдельного человека, историческая судьба человечества и каждой отдельной страны.

Выдающийся немецкий ученый и дипломат Вильгельм фон Гумбольдт (1767 - 1835), чьи труды были признаны фундаментальными в области философии языка, считал, что можно представлять каждый народ как бы единой человеческой индивидуальностью, которая идет своим особым, указанным ей изнутри путем. Через родное слово, утверждал ученый, человек приобщается к духовным богатствам этой народной «сверхличности». Именно в языке имеет место точка соединения личности и народа, «и только он один окончательно определяет и национальный характер - эту основу всех явлений жизни народа, его деяний, учреждений, мышления, словом, всего, что составляет силу и достоинство народа и переходит в наследство от одного поколения к другому».1 Таким образом, согласно концепции Гумбольдта, язык есть явление национального духа, и различие языков состоит не в звуках и знаках, а в особых точках зрения на мир. «Каждый язык образует вокруг народа свою сферу, которую надобно оставить, чтобы перейти в подобную сферу другого народа. Поэтому изучение чужого языка должно

1 Гумбольдт В. О различии организмов человеческого языка и влиянии этого различи на умственное развитие человеческого рода. СПб., 1859. С. 4.

быть приобретением новой точки зрения».2 Примерно о том же писал наш соотечественник, выдающийся педагог К. Д. Ушинский: «В сокровищницу родного слова складывает одно поколение за другим плоды глубоких сердечных движений, плоды исторических событий, верования, воззрения, словом, весь след своей духовной жизни народ бережно сохраняет в родном слове. Язык есть самая живая, самая обильная и прочная связь, соединяющая отжившие, живущие и будущие поколения народа в одно великое, историческое живое целое».3

Следует обратить внимание на обозначенные в этом высказывании важнейшие позиции: родное слово аккумулирует духовную жизнь народа; оно играет важнейшую связующую роль и объединяет народ в историческое целое. При этом Ушинский отмечал, что его современники, пользуясь богатствами родного слова, едва ли вполне оценили его духовное значение.

Духовность как высшее ценностное проявление и целевое направление деятельности отдельной человеческой личности и целого народа в культуре и истории заслуживает наиболее пристального внимания и изучения. Поэтому на первый план в настоящем исследовании выдвигается важнейший - духовно-мировоззренческий аспект слова. Только одухотворенное слово может быть живым. Борьба за живое слово сейчас стала актуальной, как никогда: народ - это язык. В наши дни наиболее насущным является вопрос о сбережении жизни народа и, более того, о постижении смысла этой жизни (а народ, особенно русский народ, не может жить без осознания высокого смысла своего бытия в мире). Поиск смысла, поиск «русской идеи» было бы правильно и плодотворно вести через погружение в жизнь родного слова. Идею не надо (и невозможно) изобретать. Она есть, и ее нужно просто увидеть.

Как показывает в своих работах петербургский философ А. Л. Казин, вера и язык составляют единое ядро той или иной цивилизации и культуры.4 Это ядро нуждается в сохранении и глубинном осмыслении. Его разрушение (а сегодня та-

2 Гумбольдт В. О сравнительном изучении языков в разные эпохи их развития. СПб., 1855. С. 57.

3 Ушинский К. Д. Родное слово // Хрестоматия по истории школы и педагогики в России. М., 1986. С.

233.

кая опасность существует) влечет за собой гибель культуры и уход с исторической арены народа - ее носителя и творца.

Актуальность исследования обусловлена, таким образом, прежде всего самой темой, ее насущно жизненной, исторической значимостью. Слово не только выражает, но и формирует мировоззрение, дает человеку, народу, человечеству важнейшие нравственные ориентиры. Слово организует, упорядочивает и объясняет нашу жизнь на всех ее уровнях и во всех проявлениях. Не случайно в современных гуманитарных науках наблюдается возрастающий и все более пристальный интерес к слову - причем не только со стороны филологов, но также историков, философов, богословов, психологов, этнологов, генетиков, математиков, специалистов в области электронных технологий. Слово в наши дни особенно плодотворно изучается на стыке наук, в том числе, например, лингвистики и математики, генетики и этнопсихологии. Имеет место тенденция фронтального обозрения тех огромных пластов знания, которые были накоплены в интересующей нас сфере. Более того - явно назрела потребность в подведении некоторых важных итогов. Культурология, наука сравнительно молодая и интенсивно развивающаяся, в виду своих интеграционных свойств открывает перспективные возможности для всестороннего осмысления того, что уже достигнуто в области изучения слова в указанных научных дисциплинах, а также для постановки и решения очередных масштабных задач и открытия новых горизонтов исследования.

Степень изученности проблемы

Симптоматичным представляется появление в России на самой границе XX и XXI века такого обобщающего труда, как «Язык о языке» (2000). В этом труде, созданном под руководством крупного отечественного лингвиста Н. Д. Арутюновой коллективом ученых (К. Г. Красухиным, И. И. Макеевой, С. В. Дегтевым, С. М. Толстой, И. Б. Левонтиной и др.), была впервые поставлена задача комплексного рассмотрения языковой и речевой деятельности в ареале естественной лингвистики. Для этого были исследованы индоевропейские истоки языка и речи,

метаязык славян и такие, например, концепты, как слово, язык, речь, значение, смысл.

Необходимо отметить, что в гуманитарных науках на рубеже ХХ-ХХ1 вв. и на протяжении последних лет стал ощутимо возрастать интерес к национальной языковой картине мира. Содержащиеся в ней ключевые слова, как отмечает профессор Ю. К. Руденко в предисловии к монографии автора этой диссертационной работы, «с наибольшей глубиной и точностью позволяют изучать и сравнивать специфику национальных культур, постигать особенности менталитета разных народов. В этом смысле передовая наука словно бы вырабатывает иммунные тела против болезненных издержек глобализации и связанной с нею тенденции к стиранию границ между народами, цивилизациями и культурами, превращению их в некую невыразительную, единообразную и легко управляемую массу».3

Среди наиболее значимых научных достижений в данной области следует выделить, прежде всего, труды всемирно известной польско-австралийской исследовательницы Анны Вежбицкой, а также работы отечественных ученых: Ю. С. Степанова, В. Г. Гака, Л. А. Ждановой, А. К. Перевозниковой, С. Е. Никитиной и других. В 2005 г. увидел свет значительный коллективный труд - «Ключевые идеи русской языковой картины мира», авторы которого, А. Д. Шмелев, А. А. Зализняк, И. Б. Левонтина давно ведут исследования по выявлению и анализу ключевых слов русского языка и связывающих эти слова инвариантных ключевых культурологических идей. В сборнике представлено самое значительное из того, что было наработано его авторами на протяжении целого десятилетия. Как признают сами авторы, методологически их исследования восходят к теоретическому направлению, разработанному в книгах и статьях упомянутой выше Анны Вежбицкой, которая посвятила свою жизнь изучению семантических универсалий и культуроспецифических слов разных языков. Семантические универсалии - это «набор фундаментальных человеческих концептов» и «универсальные правила синтаксиса», которые исследовательница считает врожденными и общечеловече-

5 Руденко Ю. К. Живое СЛОВО русской культуры // Сокурова О. Б. Слово в истории русской духовности и культуры / История и культура. Вып. 10. СПб, 2013. С. 13.

скими и которые вместе составляют «Естественный Семантический Метаязык» (ЕСМ). Концепты ЕСМ (такие, как лицо, вещь, делать, иметь, хороший, плохой, где, когда) можно найти во всех языках мира. К настоящему времени универсалий, совпадающих с набором «семантических примитивов», в которых обнаруживается «психическая общность человечества», насчитывается более 60.

В отличие от них, кулыпуроспецифические концепты, как подчеркивает Веж-бицкая, являются не врожденными, а благоприобретенными. Специфику той или иной культуры наиболее точно передают те концепты и ключевые слова, которые не встречаются в языках других народов и не поддаются адекватному переводу на эти языки, а значит, не имеют семантических эквивалентов. (В частности, для русской ментальности, как справедливо считает Вежбицкая, специфическими ключевыми словами являются душа, судьба, тоска, счастье, авось, разлука, справедливость и др.)6 Исследовательница проявляет большой интерес к языку русской культуры. В журнале «Русский язык в научном освещении» (2002, № 4) была опубликована ее статья «Русские культурные скрипты и их отражение в языке». Под «культурными скриптами» Вежбицкая понимает общепринятые в культуре того или иного народа мнения (предписания) относительно того, что позволительно или непозволительно в человеческом поведении, в том числе речевом. Это своего рода «наивная аксиология», отраженная в языке. У разных народов системы ценностей могут в чем-то совпадать, а в чем-то различаться, притом существенно. Некоторые из этих совпадений и различий будут показаны нами в дальнейшем.

Благодаря таким фундаментальным работам А. Вежбицкой, как Semantic Primitives. Frankfurt, 1972; Semantics, Culture and Cognition: Universal human concepts in culture-specific configurations. New York, 1992; Semantics: Primes and Universals. Oxford, 1996; Understanding Cultures through Their Key Words: English, Russian, Polish, German, Japanese. New York, 1997 г. и др. (частично эти работы были переведены на русский язык; недавно издана книга избранных ее статей «Семантические универсалии и базисные концепты» - М., 2011) обозначилось целое на-

правление в исследовании культурно-языковой картины мира. Оно состоит, с одной стороны, в изучении универсальных элементарных концептов (общего семантического «ядра» всех естественных языков), а с другой стороны, ключевых специфических слов, понятий, синтаксических конструкций, различных у разных народов. Конечно, это направление возникло не на пустом месте. Его истоки можно найти и в теории «алфавита человеческих мыслей» Лейбница, и в понятии «языка-посредника», разработанного представителями Московской семантической школы (И. Мельчук, А. Жолковский, 10. Апресян), с которыми А. Вежбиц-кая сотрудничала во время прохождения стажировки в Институте славяноведения АН СССР. Большое влияние на исследовательницу оказала идея «концептуальных примитивов», выдвинутая польским лингвистом Анджеем Богуславским на одной из лекций в Варшавском университете в 1964 году. В США наставником Вежбицкой стал известный представитель пражской школы Р. Якобсон, который пробудил в ней интерес к лингвистическим универсалиям и научил ее видеть языковые явления в широком историко-культурном контексте. С другой стороны, А. Вежбицкая, опираясь на идеи В. фон Гумбольдта и его последователей, твердо стоит на той точке зрения, что «несмотря на наличие универсалий, в целом семантические системы, воплощенные в различных языках, уникальны и культуроспе-

«у

цифичны». Гумбольдт, наряду с И. Г. Гердером, был основателем этнолингвистики - того направления, которое сосредоточивает внимание на изучении связей языка с культурой и ментальностыо того или иного народа. В США изучение языков и культуры американских индейцев способствовало возникновению в 1920-х гг. гипотезы Э. Сэпира - Б. Уорфа о глубоком влиянии языка на восприятие социальной действительности, на становление и развитие логических и мировоззренческих категорий. Согласно этой гипотезе, язык во многом формирует национальную культуру. Эти взгляды оказались близки некоторым современным представителям этнолингвистики. Существуют и другая точка зрения — о том, что, напротив, именно культура является определяющим фактором в становлении и развитии языка (этой версии в XX в. придерживались, например, Л. Леви-Брюль,

JI. С. Выготский). О взаимовлиянии языка и культуры говорили в своих работах В. Г. Костомаров, В. М. Живов, 10. М. Лотман, Б. А. Успенский.

Сильной стороной окончательно сформировавшегося к концу 1960-х гг., благодаря трудам Вежбицкой и ее единомышленников, семантического этнокультурного направления является, на наш взгляд, развенчание лингвистического агностицизма, характерного для таких известных американских лингвистов XX века, как Леонард Блумфилд и Ноэм Хомский. В своем стремлении обосновать лингвистику как строгую науку они предпочитали изучать в основном формы слов и синтаксических конструкций.

Л. Блумфилд, основываясь на принципах бихевиоризма, изучающего поведение человека, способствовал тому, что любое обращение к идеям и концептам долгое время считалось «ненаучным», и семантика третировалась в языкознании как маргинальная область. Однако, в отличие от некоторых своих радикальных последователей, Блумфилд не отрицал полностью семантический аспект языка и даже обращал внимание на соответствие звуков определенным значениям, но оговаривался, что эти значения не могут быть определены в строгих терминах его науки. Такие его последователи, как 3. Харрис, Б. Блок, Дж. Трейджер пошли дальше - они полагали, что язык можно описывать вовсе без обращения к значению и что все научные классификации должны основываться исключительно на изучении формы.

В конце 1950-х - начале 1960-х гг. в науке о языке началась так называемая «когнитивная революция», в ходе которой интеллект (mind) и значение были возвращены в научную сферу. Одним из лидеров ее был Н. Хомский, автор книги «Язык и мышление». Однако он считал, что синтаксические правила, основанные на чистой логике, независимы от семантики. В таком случае «язык, определенный как множество цепочек неинтерпретированных символов, подобен компьютерному языку».8 Под влиянием стремительного прогресса в области информационных технологий когнитивная лингвистика лишилась первоначального импульса, и внимание ее представителей переместилось, по признанию одного из них, Дже-

рома Брунера, «от "значения" к "информации", от создания значения к обработке информации. Это глубоко различные вещи. Ключевым фактором, участвовавшим в названном сдвиге, было введение компыотации как господствующей метафоры и компыотабельности как необходимого свойства хорошей теоретической модели. Информация индифферентна к значению».9

Большим достоинством работ А. Вежбицкой и ее последователей, которых немало в нашей стране, является успешное сопротивление дегуманизации языкозн