автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Смысл социального действия: проблема философской концептуализации

Полный текст автореферата диссертации по теме "Смысл социального действия: проблема философской концептуализации"

На правах рукописи

Литвинов Максим Федорович

СМЫСЛ СОЦИАЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ: ПРОБЛЕМА ФИЛОСОФСКОЙ КОНЦЕПТУАЛИЗАЦИИ

09.00.11 - социальная философия

Автореферат

диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук

□031Т18Э7

Воронеж - 2008

003171897

Работа выполнена в Воронежском государственном университете

Научный руководитель

доктор философских наук, профессор Бубнов Юрий Александрович

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Радугин Алексей Алексеевич

кандидат философских наук, доцент Черниговских Игорь Васильевич

Ведущая организация

Белгородский университет

государственный

Защита состоится 20 июня 2008 года в 14 часов на заседании диссертационного Совета Д 212 038 01 по философским наукам при Воронежском государственном университете по адресу 394000, Воронеж, пр-т Революции, 24, ауд 312

С диссертацией можно ознакомиться в Зональной научной библиотеке Воронежского государственного университета

Автореферат разослан «(3 » мая 2008г

Ученый секретарь диссертационного сове " Комиссарова Э С

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Социальное действие представляет собой феномен повседневности, доступный в его осуществлении и исследователю-гуманитарию, интересующемуся социальной проблематикой, и обычному человеку - задолго до момента проблематизации самой возможности к взаимодействию В этом отношении абсолютный характер вовлеченности человека в сферу коммуникации свидетельствует об актуальности выбранной темы диссертационного исследования

Однако, следует заметить, что обыденный характер интеракций никоим образом не снижает значимости проблемы, обнаруживающей себя при попытке рациональной реконструкции того, что казалось само собой разумеющимся Ведь при всей относительности и партикулярности наших повседневных социальных действий по сравнению с обрамляющим их социальным целым необходимо признать в них не только очевидную встроенность в некоторое общественное целое, но нечто большее, а именно -живой исток всего этого целокупного социального бытия Без этого было бы затруднительно мыслить социальную действительность как исторически осуществляющуюся, то есть изменчивую реальность, ведь она невозможна вне посредства осуществляющейся в действии свободы человека

С другой стороны, все возрастающий интерес к феномену социального действия в наши дни является прямым отражением социально-политических реалий современного общества, выражающего такой уровень осознания человеком своей собственной свободы, который требует от него принятия непосредственного участия в общественных процессах С этим и связана, например, актуализация повседневной реальности, характерная для современной постмодернистской философской мысли К тому же сама по себе категория повседневности, характеризующая специфику социальных взаимодействий, требует осмысления сферы социального как реальности конституируемой, то есть предуготовляемой для привычных повседневных взаимодействий Иными словами, истоки интерсубъективной сферы само собой разумеющегося и привычного требуют феноменологического прояснения механизмов своего конституирования А соответственно и социальное действие должно быть осознано не в качестве проблемы номиналистической социологии, узко ориентированной на постижение микроуровневой составляющей социума, но, прежде всего, как универсальный факт осуществления социального

Поэтому анализ социального бытия в контексте деятельностной парадигмы исследования видится в настоящий момент чрезвычайно актуальным Актуальным не только в теоретическом плане подлинного реконструирования социальной действительности, вмещающей наряду со свободой действующего «Я» также и свободу «Другого», но и в

практическом отношении, вскрывающем смысложизненную проблематику человеческого со-существования с Другим

Степень разработанности проблемы. Можно выделить два взаимодополняющих друг друга пласта человеческой мысли, интересующихся проблематикой социального действия социально-философский и частно-научный социологический Однако, следует сразу же отметить тот факт, что феномен социального действия проблематизацией своей обязан именно социологическому уровню рассмотрения общественного устройства как состоящего не только из сферы макросоциального, но и микросоциального Между тем, философия, акцентирующая внимание на социальном, своим поиском предельных оснований исследуемого изначально ограничена макросоциальной сферой, смыслом социального вообще Следовательно, и категория действия, характеризующая общественную деятельность отдельного субъекта, прежде чем стать социально-философской проблемой, должна была артикулироваться/актуализироваться в узко специализированной области социального знания

Однако, становящаяся философская мысль в самой себе несла противоречивость (обострившуюся с введением в дискурсивное пространство социологической науки феномена социального действия) тенденций мыслить интересующее явление с разных сторон субстанциально и релятивно Поэтому можно сказать, что интерес к феномену социального действия изначально прослеживался и в социально ориентированной философской мысли Так, философским противодействием реалистической тенденции мыслить всеобщее в смысловой определенности тотального в античные времена послужил софистический принцип релятивизма, ознаменовавший собой первый поворот философии к антропологической проблематике, обнаживший человеческую субъективность Безусловно, это нашло отражение в социально-политических «программах» таких выдающихся представителей софизма как Протагор, Горгий, Продик, Фразимах, Антифонт и многих других Своим рассмотрением социального как чего-то искусственного, то есть созданного посредством соглашения самими людьми, они способствовали его десубстанциализации Та же тенденция прослеживается и в киническом индивидуализме Антисфена, Диогена Синопского, Максима Тирского

Но эти зачатки номиналистического способа осмысления целостной реальности социума не могли достигнуть сути проблематики социального действия, поскольку субъективное анализируется в античной традиции в гносеологическом аспекте и предстает как нечто единичное и несущественное по сравнению с масштабами космического универсума Поэтому, по существу находясь в рамках методологического номинализма, то есть, рассматривая общественную реальность с точки зрения категории социального действия, античность делает акцент не на универсальности человеческого творческого потенциала, лежащего в основании социума, а на его искусственности по отношению к «общеобязательным законам

природы» В итоге общезначимая реальность натурального становится смыслообразующим ядром социального в аристотелевской концепции человека как «существа политического» по своей природе Подлинное же осмысление человеческой деятельности, конституирующей социальную сферу, стало возможно только с появлением и распространением христианского вероучения в качестве мировоззренческой основы, с переосмыслением феномена субъективности

Возникшая в христианстве новая личностная онтология (Аврелий Августин) впервые обнажила человеческую свободу, вменявшую в ответственность все последствия своей деятельности самому действующему Новое субъектно-творческое (деятельное) отношение к миру заложило основу для последующего социологического анализа микро-уровня творимой социальной действительности уже в контексте деятельностной парадигмы Именно христианский персонализм выступил основанием философских попыток осмысления человеческой субъективности, предпринятых Р Декартом (наделившим человека автономной активностью в осуществлении сомнения), чей индивидуалистический посыл был воспринят Т Гоббсом и Дж Локком (и воплощен ими в договорной теории возникновения государства, и, как следствие, утилитаристской модели объяснения социального акта), представителями немецкой классической философии - И Кантом, И Г Фихте, Ф В Е Шеллингом, Г В Ф Гегелем, Л А Фейербахом (абсолютизировавшим различные стороны субъекта)

Дальнейшее философско-теоретическое осмысление субъектного, активно-деятельного начала уступает место узконаправленной на свой предмет социологической мысли, в рамках которой и появляются интерпретативные теории деятельности Классическим примером здесь может служить «понимающая социология» М Вебера, где впервые концептуализируется феномен социального действия, а также «общая теория действия» Г Зиммеля К «модернистским» теориям деятельности принято относить «общую систему действия» Т Парсонса, нормативно-инструментальное измерение в типологии действия Ю Хабермаса, концепцию символического интеракционизма Дж Г Мида, феноменологическую теорию социального действия А Шюца (немыслимую вне вклада в теорию интерсубъективности Э Гуссерля), а также конструкционистскую версию интерпретативной программы П Бергера и Т Лукмана

Проблема социального действия составляет содержание размышлений и современных социологов - И Гофмана, рассматривающего действующего и ситуацию действия в рамках драматургической социологии, X Гарфинкеля - основателя этнометодологического движения, М Эмирбайера

Особое место в рассмотрении интересующей нас проблематики принадлежит концепциям современных социологов, пытающихся нейтрализовать пропасть, утверждаемую методологической ориентацией либо на социологический номинализм, либо на социологический реализм

Э Гидденсу и его теории «структурации», Н Элиасу и его попытке рассмотрения цивилизационных процессов сквозь призму единичного/индивидуального, П Бурдье и его теории «габитуса»

Кроме того, исследованием сущности социального действия занимались и другие западные социологи КДж Эрроу, М Бертилсон, П Блау, X Блюмер, Дж Боумен, X Бранкхорст, Дж Крис, П Коухен, Дж С Колмен, Р Коллинс, Р М Эмерсон, Р Дж Бернштейн, П Чечланд, Р Гудин, Р К Мертон, 3 Норкус, П Е Оливер, С Сейдман, Р Сибеон, С Вайткус, Р Вискер, Р X Тернер, К X Вольф, Дж Д Дуглас

Однако в проблемном поле социологической науки, ориентированной на предметный уровень постижения интересующего явления, а также всей рационалистической философии в ее классических формах невозможна постановка вопроса о бытийных истоках социальной реальности в целом, так как адекватная самому рационализму предметность располагается в сфере замкнутой самотождественной субстанциальности, которая исключает проблему присутствия Другого Поэтому только на пути переосмысления традиционного философского рационализма, выступающего основой социологической науки, проблема социального обретает соответствующее ей теоретическое пространство, предполагающее не только косность предметно закрепленных общественных форм, но и спонтанность со-существования, свободу взаимодействия В этом отношении следует отметить «апофатический проект» постижения социального со-бытия, свойственный русской социально-философской мысли Н А Бердяева, С Л Франка, экзистенциально-феноменологическое направление философии,

осмысляющее феномен интерсубъективности, представленное именами М Хайдеггера, Ж -П Сартра, Г Марселя, М Мерло-Понти и других мыслителей, а также вклад диалогического персонализма в разрешение социальной проблематики (М М Бахтин, М Бубер, Ф Розенцвейг, Ф Эбнер, Г Эренберг, О Розеншток-Хюсси, Э Левинас)

Отдельно хотелось бы выделить социально-философские концепции Ж Бодрийяра, П Слотердайка, Ж -Л Нанси, Б Хюбнера, способствовавшие философской концептуализации феномена социального действия

Существенный вклад в разработку проблемы социального действия внесли отечественные мыслители В С Барулин, Е И Кравченко, Л Г Ионин, М К Мамардашвили, Н М Смирнова, Ю Н Давыдов, И Ф Девятко, А С Колесников, В В Радаев, В Г Федотова, С Э Крапивенский, П К Гречко, А Д Ковалев, А В Филиппов, А Б Гофман, Б В Марков, Н И Лапин, К X Момджан, Е М Пеньков, В А Ядов, В С Рахманин, А С Кравец, Д Г Кукарников

Осмыслением феномена интерсубъективности занимались также ТП Лифинцева, И С Вдовина, АМ Руткевич, А Б Зыкова, ЕВ Борисов, А 3 Черняк, Г М Тавризян, Н Т Аббасова, А В Ямпольская, С В Комаров, И Полещук, Л Ю Соколова, И Н Зайцев, Е А Маковецкий, Д У Орлов, И В Кузин, А Н Крюков, О К Кошмило, В В Бибихин, И А Энс и многие другие

Однако, несмотря на неослабевающий интерес к проблематике социального действия его социально-философский анализ в аспекте смысювой доминанты осуществлен не был Между тем, только смысловое прояснение феномена социального действия позволяет выявить сущность совместного/социального со-бытия и объяснить механизмы реализации социального в конкретно взятом, отдельном социальном акте

Цели и задачи исследования. Целью исследования является анализ социального действия как феномена человеческого со-бытия и обнаружение его сущностных, смысловых характеристик

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач

1 очертить методологические контуры проблемы смысла социального действия,

2 выявить дефинитивное пространство феномена социального действия,

3 проследить генезис субъектной парадигмы в историко-философском контексте проблемы Другого,

4 проанализировать проблему конституирования Другого в аспекте соотношения свобод действующих лиц,

5 концептуализировать смысловую парадигму социального действия путем прояснения диалогических истоков социального бытия,

6 исследовать смыслообразующие принципы социального действия Объект исследования: социальное действие

Предмет исследования: смысловое пространство социального действия

Методологическая основа диссертационного исследования.

Социальное действие представляет собой феномен, требующий особых методов своего постижения В силу сущностной ориентированности на Другого, смысловое прояснение данного феномена требует обнаружения оснований социального действия в доступной представленности действующему иной свободы Другого, исключающей любого рода объективистские и натуралистические способы постижения социального

В данном диссертационном исследовании используется историко-философский метод, выявляющий основные парадигмальные подходы к осмыслению человеческой субъективности, а соответственно и человеческой деятельности, в рамках европейской культуры

В работе применяется логико-проблемный метод, связанный с обнаружением основных проблемных узлов и выявлением сущностных противоречий взаимообуславливающей модели рассмотрения феномена социального действия

Феноменологический метод, обнаруживающий структуры самораскрывающегося бытия, в преломлении к социальной проблематике позволяет прояснить основания всей социальной действительности в целом

Использование диалектического метода было продиктовано спецификой предмета исследования, в частности - направлено на устранение антагонистического противостояния свобод взаимодействующих субъектов Научная новизна диссертационного исследования:

Научная новизна исследования заключается в осуществлении социально-философского анализа феномена социального действия, позволяющего в единичном социальном акте увидеть универсальные механизмы реализации социального

В работе выявлены диалогические истоки социальной реальности Их обнаружение способствует преодолению противоречивости дискурса, ограниченного жесткими рамками методологического номинализма, либо же реализма, не доходящего до экспликации предельных оснований исследуемого феномена социального действия

Исследован историко-философский контекст становления проблемы конституирования Другого в рамках феноменологического проекта с последующим осуществлением критики себе тождественного ego-мышлeния как основания европейской классической рациональности

Установлена взаимосвязь между уровнями экзистенциального и социального, где эк-зистенциальным обозначается устремленность человека из себя навстречу Другому, а социальное оказывается той образуемой этим устремлением сферой, в рамках которой и происходит трансцендирование к общечеловеческому

Смысловая парадигма социального действия проанализирована в аспекте темпоральности осуществляющейся человеческой субъективности

Обнаружена взаимосвязь между наличием изначальной интерсубъективной сферы, лежащей в основании социальной общности «Я» и «Другого», и фундаментальной возможностью человека к осмыслению окружающей действительности, которая оказывается гарантирована существованием Другого

На защиту выносятся следующие положения:

1 Социальность есть особая многоплановая сфера выражения «человеческого», представленная устойчивой реальностью предметно закрепленных форм человеческого общежития (социальными институтами и репрезентируемыми ими социальными нормами) и динамической реальностью повседневных социальных интеракций, которые, будучи обусловленными целостной нормативной системой общества, являются ее же деятельной основой

2 Реализуемый нами проект «апофатической социологии» требует особых методологических установок в постижении социальной действительности В этом отношении, смысловое пространство социального действия всецело определяет методологию его исследования и препятствует как субстанциализированному рассмотрению социума, указывая на его производный и творимый характер, так и партикулярно-атомистическому представлению общества через отдельный социальный акт, нуждающийся в своем смысловом прояснении как универсальный способ осуществления социального

3 Исследование смыслового концепта социального действия обнаруживает необходимость поиска нерасторжимого единства микроуровневой и макроуровневой реальностей социального устройства,

основанием которого может быть только человеческая деятельность В виду несостоятельности субстанциального подхода к обществу, источник его единства и целостности следует искать в устанавливающем взаимосвязи между сознаниями экзистирующем способе самоосуществления человека, способствующем возникновению общности в восприятии внеположенного как самому я, так и Другому, мира

4 Изменчивая целостность социальной действительности, гарантированная человеческой экзистенцией, приводит к переосмыслению понятия осуществляющейся в действии человеческой субъективности, которая требует взаимобуславливающей модели своего понимания Социальное действие, будучи сущностно ориентированным на Другого, предполагает фундаментальной своей проблемой соотношение свобод действующих, разрешение которой нам видится в децентрировании человеческой субъективности в рамках обособченного способа ее бытия Это вскрывает этическую значимость проблемы социального действия как ответственного и свободного выбора или поступка

5 Человеческое бытие как незавершенная открытость своей возможностью взаимодействия с Другим образует феномен интерсубъективного со-бытия, в сфере которого существование «Я» оказывается вписано в общую социально-историческую ситуацию, то есть объективную картину общественного устройства, не в качестве части целого, а в качестве преемника оставленных/воплощенных в общественно-материальной структуре возможностей к реализации от существовавших до него Других

6 Проясняемый смысл социального действия, с самого начала ориентировавший на социально-философское разрешение проблемы общества как целостной системы, становится смыслом целокупного феномена «социального», который, в свою очередь, в виду неотторжимости от своего экзистенциального начала, оборачивается смыслом человеческого существования, немыслимого вне социума

7 Человеческая возможность к смыслообретению сущностно социальна, то есть, она гарантирована со-существованием с Другим - живой основой социального исторически изменяющегося со-бытия

Научно-практическая значимость работы:

Положения, представленные в работе, могут быть использованы для решения дискуссионных проблем в области современной философии при осмыслении проблемы понимания, следовательно, - иметь методологическое значение для социально-философских исследований

Кроме того, данное диссертационное исследование имеет мировоззренческое значение и служит введением в указанную проблему для представителей разнообразных областей гуманитарного знания

Результаты исследования, представленные в работе, могут способствовать более глубокому пониманию сложной и противоречивой проблемы социального действия на уровне фундаментального философского и социологического дискурса Теоретическая значимость работы заключается

в осуществлении реконструкции социальной действительности исходя из диалогических ее истоков

Материалы диссертации могут быть использованы в преподавательской деятельности при прочтении общих курсов по социальной философии, истории философии, а также для создания специализированных курсов, посвященных различным аспектам как философской, так и психологической антропологии

Апробация работы: положения и выводы диссертации нашли отражение в 5 публикациях автора Материалы работы докладывались на ежегодных заседаниях научной сессии факультета и пленарных заседаниях По результатам исследования был составлен спецкурс «Проблема диалога в современной европейской философии» и учебная программа к нему

Структура и объем работы: диссертация изложена на 221 странице машинописного текста, состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы, включающего 172 источника (из них 158 отечественных и 14 иностранных)

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во «Введении» обосновывается актуальность темы исследования, выявляется степень ее научной разработанности, определяются цель и задачи исследования, его объект, предмет, методологические принципы Указываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость работы, формулируются положения, выносимые на защиту

Первая глава «Социальное действие методологические контуры проблемы» посвящена прояснению методологических оснований проблемы диссертационного исследования, выявлению дефинитивного пространства феномена социального действия, осмыслению становления субъектной парадигмы через анализ основных философских концепций, повлиявших на появление проблематики Другого в рамках феноменологического проекта трансцендентальной интерсубъектвности

В параграфе 1.1. «Проблема метода исследования социального действия» утверждается необходимость осмысления социального действия в контексте социально-философской проблематики, рассматривающей единичный социальный акт как универсальный механизм реализации социального вообще Поэтому социальный акт предстает пред нами и как результат взаимодействия между людьми и как основание этого взаимодействия (Э Гидденс) Соответственно, в вопросе о конституирующей активности человека в отношении начал общественной жизни необходимо различать направленность субъектов друг на друга и ее конечную объективацию, которая может принимать различные по масштабу формы таких универсальных социальных явлений как, например, язык, либо более частных практических достижений, возможных только на основе первых Тем самым преодолеваем противоречивость дискурса, ограниченного спором методологических ориентации реализма и номинализма в познании социальной действительности, поскольку последовательное развертывание логики каждого из направлений приводит в итоге к заимствованию способов объяснения анализируемой реальности друг у друга

Социально-философское осмысления повседневных интеракций требует фиксирования надындивидуального аспекта в том, что принято в социологии называть микроуровневой составляющей социального целого Поэтому социально-философский анализ начал общественной жизни, осуществляемый исходя из деятельностной парадигмы, показывает, что человек как индивид не противоположен социальному целому, поскольку это целое не есть некий локализованный в пространстве субъект, частью которого и состоит этот индивид, но лишь воплощение сущностных, творческих сил подлинного субъекта - человека (М Мамардашвили), что первичным элементом общественного устройства является взаимодействие человека с Другим (Э Левинас, М Мерло-Понти, М Бубер), отношение с которым только и дает человеку возможность проявлять свою способность к творчеству и осуществлять ее в существенном аспекте своей жизни,

касающемся со-бытия Надындивидуальный характер социального устройства раскрывается в интерактивном подходе как объективация, то есть воплощение и предметное закрепление человеческих сил и способностей, относящихся к области со-существования с Другим Тем самым человек оказывается внутренне связанным с объективно существующей социальной реальностью, но не как ее диалектическая противоположность, не как часть целого, а, прежде всего, как ее конституирующий и воспроизводящий субъект В этом отношении, наше прояснение начал общественной жизни оказывается близко по духу в целом всей интерпретативной программе (а именно, классической теории социального действия (М Вебер), концепции символического интеракционизма (Дж Г Мид), феноменологической теории социального действия (А Шюц), теории коммуникативного акта (Ю Хабермас), конструкционистской версии интерпретативной парадигмы исследования социального действия (П Бергер, Т Лукман), этнометодологическому проекту (X Гарфинкель), теории структурации (Э Гидденс)), в рамках которой осуществляется попытка осмысления социума, главным образом, исходя из анализа взаимодействия субъектов, феномена общения Диссертационное исследование является существенным дополнением к выводам данных теоретических изысканий интерпретативной программы как проясняющее основания самой возможности осуществления коммуникации посредством выяснения механизмов и способов данности моему сознанию иной свободы Другого Постановка вопроса о смысле социального действия вообще, а не только лишь единичного социального акта уже вписанного в определенный контекст целостной социальной действительности, приводит к реалистической интерпретации номиналистической категории «действие» Вот почему фундаментальной проблемой нашего исследования (как мета-задача) предстает осмысление возможности к осуществлению социального взаимодействия, коей обладают акторы (а не инструментальное постижение механизмов понимания смысла того или иного действия)

Специфика предмета исследования, затрагивающего проблему понимания Другого, приводит к необходимости анализа социального действия как феномена общественной жизни Это открывает исследователю, во-первых, конституируемый реальными субъектами общественных процессов (т е людьми, к коим он сам и относится) характер общественного бытия, во-вторых, помогает не допустить абсолютизации полученных знаний об изучаемом предмете, то есть об обществе, существенной особенностью которого является его историчность, что позволяет в большей степени, чем при классическом подходе незаинтересованного ученого-наблюдателя, де-идеологизировать полученное знание о социуме, в-третьих, опора в построении этого знания на непосредственный доступ к изучаемой социальной реальности, на «жизненный мир» как первоуровневую реальность, фундирующую теоретические изыскания, обеспечивает достижение некоторой очевидности «опытного» характера Используя феноменологическую методологию в качестве прояснения начал

общественной жизни, мы имеем возможность, с одной стороны, обратиться к осмыслению уникальных феноменов социального бытия, непосредственно данных сознанию в силу его конститутивно-интенциональной природы, с другой стороны, выявить их смысловую доминанту, безусловно, с допущением постоянного расширения горизонта осмысления

В параграфе 1.2. «Опыт теоретической реконструкции истоков социального взаимодействия «Я» - «Другой»» осуществляется попытка рассмотрения основ общественного устройства исходя из осмысления диалогической интенции, лежащей в основании любого взаимодействия, тем самым, очерчивается дефинитивное пространство, в рамках которого возможно адекватное понимание исследуемого феномена

Социальное есть определенная целостность, живая развивающаяся система, собирающая воедино различные, в смысле различающиеся, компоненты общественного бытия обособленных (взаимо-) действующих индивидов (или акторов) и общественные институты, гарантирующие правильность протекания социальных отношений на основе презентируемых ими социальных норм Однако, это целое должно рассматриваться не как «одно», но как множество взаимодействующих субъектов (Ж -Л Нанси)

Постоянно обновляющаяся реальность нашего совместного существования указывает на наличие животворящей силы, сокрытой в недрах социального Этот факт осмысляется в контексте развенчания организмического мифа об обществе В этом отношении, диалогическая интенция, достигающая иную постоянно ускользающую субъектность Другого, позволяет утвердить в социальной теории возможность к развитию/становлению, имманентную самой социальной действительности (живое начало социального), а тем самым, - целостность социума, ведь живое начало не разложимо без известных последствий на составные элементы оно являет собою свойство эмерджентности Постижение социального через предикацию «живое» означает не что иное, как укоренение искомого в живом межличностном взаимодействии, подразумевающее номиналистическую методологию в познании социума (через «социальное действие») Но вместе с тем, рассмотренная сквозь призму деятельностной парадигмы социальная действительность, охарактеризованная нами как реальность, содержащая имманентные самой себе возможности к развитию, являет и целостность реалистического толка, поскольку «живое» нерасторжимо на обособленные элементы Поэтому, под социальным мы понимаем, прежде всего, живой исток со-бытийствования и уже то!Ько потом постоянно преодотеваемую косность предметно закрещенных форм общественного устройства, контентуируемую или воспроизводимую в непосредственном живом взаимодействии

Главным в связке социального и действия для человеческого существования является не сам момент действования, но само социальное, представленное в действии Осмысленность поведения, позволяющая оперировать различными объектами, возникает только при участии в судьбе человека других людей, в процессе «трансцендирования к иному» Данное

положение наиболее интересным образом подтверждается в концепции символического интеракционизма (Дж Г Мид), где, несмотря на бихевиористское истолкование «жеста», как деятельного первоначала мира культуры и социума, образ «обобщенного другого» (а далее и «обобщенного Ме»), складывающийся в рамках взаимодействия с конкретным Другим, недвусмысленно указывает на Другого как на источник общественного, этического (Э Левинас) Из обнаруженного интерсубъективного единства только и возможно появление выхолощенного понятия автономного субъекта Социальное действие поэтому является не единичным, обособленным субъективным актом, а взаимонаправленньш, включающим в себя (воз-) действия друг на друга обоих его субъектов Человек, вступающий в отношение с Другим есть одновременно и инициатор этого взаимодействия, так и существо страдательное, воспринимающее воздействие на себя со стороны Другого Следовательно, вменяемость действующему лицу ответственности за свое деяние (вместе со свободой самоосуществления в действии) становится тем спецификатором, который и отличает социальное действие от какого-либо другого рода активности, проявляемой человеком Значит во взаимоотношении свобода Я требует как свое необходимое условие свободы Другого Соответственно вся социальная теория в целом нуждается в прояснении изначальной ситуации данности моему сознанию иной свободной субъективности, то есть Другого, что возможно само по себе только в рамках феноменологического метода

В параграфе 1.3. «Историко-философский контекст проблемы Другого в феноменологическом проекте» рассматривается проблема генезиса субъектной парадигмы в историко-философском контексте (Р Декарт, И Кант, Э Гуссерль), что продиктовано сущностной рядоположенностью явлений обозначаемых категориями «субъект» и «актор» (деятель), связующим элементом которых является Другой Не даром крайне выраженная позиция субъективизма привела основателя феноменологического движения к необходимости постановки вопроса о данности/конституируемости Другого, как гаранта фундаментальных трансценденций, открывающих мир природы и творящих мир культуры

Проблематика со1(иального действия, как и любого другой активности, соотносимой со свободным и сознательным порождением смысловых определенностей, мотивирующих человека на поступок, требует существенного уточнения Путем присоединения предиката «социальное» к понятию осознанного, то есть свободного «действия», мы с необходимостью приходим к проблеме соучастия в нашей жизнедеятельности Другого, то есть к проблеме прояснения механизмов конституирования смысловых определенностей, выражаемых в «ответе» Другого на мое к нему обращение в социальном действии Феноменология как раз и позволяет размышлять по поводу процесса оценивания ситуации взаимодействия акторов, каждому из которых она дана в виде особой (социальной) системы интенциональных объектов, носящих аподиктический характер (в силу того, что они конституированы сознанием действующих) Однако необходимо иметь в

виду, что сама по себе феноменология, взятая в том виде, в котором она предстала как концептуальное учение основателя данного направления философской мысли, носит в большей мере когнитивный и индивидуалистический Дологический) характер, имеющий непосредственную связь с европейским рационализмом

В трансцендентальном априоризме всякая трансцендентность становится мнимой, укорененной в имманентности своего собственного Тем самым, неочевидным, но только лишь предположительным становится соприсутствие Другого, повседневная встреча с которым и начинает требовать в рамках методологии классики его конституирования и постоянного удостоверения в действительности его субъективности, что оказывается невозможным на путях осуществления «тематической редукции» к сфере собственного, изначально фундированной тем подлежащим конституированию миром повседневности

Подлинной задачей социальной феноменологии, отталкивающейся от данностей сознания, носящих аподиктичный характер, является прояснение межсубъектного пространства взаимодействия, изначальной интерсубъективности или Эг/алога, где и происходит реальное конституирование интенциональных элементов социального действия на момент действования, то есть в настоящем, а не в предуготовляющем безжизненном и одиноком пространстве трансцендентальное™, где Другой оказывается непосредственно доступен моему сознанию, будучи именно Другим, то есть не мною Значимость же феноменологической традиции заключается в том, что она впервые явила собой необходимость постановки вопроса о бытии Другого Собственно феноменологическая парадигма и приводит мыслителей к пониманию того, что «выводя за пределы смыслов Ego как центра собственного тела, Другой отсылает к смыслам трансцендентных предметов - природы и культуры Именно бытие Другого генерирует смыслы важнейших трансценденций»1

Во второй главе «Основные смыслообразующие принципы социального действия и их философский анализ» предпринята попытка выявления основных смыслообразующих принципов социального действия

В параграфе 2.1. «Изначальность феномена соприсутствия проблема соотношения свобод действующих индивидов» обосновывается невозможность конституирования Другого в рамках сферы моего собственного Прояснение ситуации встречи «лицом к лицу» с Другим и попытка теоретического описания «чужого» сознания на основе своего собственного опирается на непосредственную доступность моему восприятию иной субъективности, смыслом которой, прежде всего, является иная свобода Перцептивный аспект во взаимодействии субъектов является основополагающим, поскольку именно восприятие Другого как человека и составляет подлинную основу самой возможности осуществления этими

1 Смирнова НМ Or социальной метафизики к феноменологии «естественной установки» (феноменологические мотивы в современном социальном познании) / Н М Смирнова -М ИФРАН, 1997 -С 36

субъектами по отношению друг к другу социального действия Сугубо перцептивная сторона общения, понятая узко категориально, фундируется изначальной перцепцией человечности, специфика которой заключается в восприятии иной свободы, исходящей от Другого

Основа предданного - не гносеологическая Трансцендентальный субъект не подготавливает «почву» для осуществления опыта, но сама ситуация когнитивного отношения к действительности является результатом более фундаментального отношения человеческой субъективности к миру Ситуация действия проясняется темпорализующейся свободой человека, фундаментальным выбором бытия для-себя в его самоосуществлении Следовательно, если человек/Другой свободен, то подлинно «трасцендентальным» оказывается не безличная структура его сознания, но вся полнота его экзистенции, «неантизирующей проективности» или, проще говоря, его личности/духовности, качественно определяющей человека по отношению к миру предметностей в-себе Эта вне-опытная сфера «ничто» человеческого сознания (которая, надо отметить, в принципе неотделима от человеческого существования), оценивающая и как бы предуготовляющая к действию (сама уже являющая собой изначальную активность) и есть та сфера, в которой и происходит «встреча» с Другим, иной свободой Наличие этой сферы и делает возможным существование данностей чисто опытного восприятия другого человека

Усмотрение человечности во вне себя есть прорыв сквозь эмпирическую опытную реальность предметностей другого к нередуцируемой связи иной свободной субъективности с общим для нас миром Поскольку «соприсутствие закрепляется на уровне перцепционных и коммуникативных модальностей тела»2, постольку в основе восприятия другого человека лежит «видение» во внешней предметности его тела -фактичности его сознания, данной посредством возможности осуществления акта коммуникации, понимаемой нами в самом общем виде Здесь перцепция подразумевает восприятие внешней оформленности воспринимаемого, а коммуникация, как целостный процесс также содержащая перцептивный компонент, обозначает возможность восприятия экзистирующей реальности иной человеческой субъективности Осмысление телесности в рамках интересующей нас проблематики имеет фундаментальное значение только лишь постольку, поскольку само социальное действие (как его определяет Дж Г Мид) есть процесс телесного воплощения целевой ориентации актора

Образуемая вокруг моего тела как центра (доступного мне мира) экзистенциальная сфера свидетельствует, с одной стороны, что я не составляю абсолютного тождества с моим телом, но с другой, - утверждает мое существование воплощенным Бытие в качестве воплощенного делает, с одной стороны, доступным меня миру (именно меня, а не моего тела, понимаемого чисто физиологически), а с другой, - делает доступным мир

" Гидцснс Э Устроение общества Очерк теории структурации / Э Гиддснс - М Академический Проект, 2005 -С 121

моему восприятию и осмыслению, вырывая меня же как бытие-для-себя из абсолютного ничто бесплотного существования, наполняя мое сознание содержанием, то есть смыслами, результатами восприятия внешнего мира Фактичность сознания проясняет его интенциональную природу, направленность навстречу иному, его экзистенцию (открытость), а значит и свободу

Неразрывное единство сознания и тела, данное в ощущении себя как действующего, осуществляющего себя в мире сознания, с необходимостью фиксируется в повседневном восприятии Другого Причем неразрывная связь в воплощенности сознания и тела (при невозможности их отождествления) утверждается в Другом не по причине того, что эта связь изначально ощущается мною в момент фиксирования своей телесности, а потом переносится на иную телесность, но в силу того, что эта иная телесность изначально ею обладает Поэтому в презентированном теле другого мы видим не столько тело, сколько проявляемую посредством него свободную субъективность, направленную во вне Именно открытость миру, реализуемая с помощью фактичности сознания, служит здесь основанием способности человека модифицировать свое бытие-для-себя в бытие-для-другого, благодаря чему возможным оказывается и понимание Другого

Эта открытость иной свободы, направленная в социальном действии на пред-стоящее ego, непосредственно и заблаговременно до рефлексивного воссоздания ситуации взаимодействия фиксируется во взгляде Другого (Ж -П Сартр), обращенном на это ego Однако существенным недостатком сартровской концепции взгляда, преодолевающей «объектность» Другого, является конфликтная основа общения, диалектика «господина-раба» Здесь тревога по поводу чужой свободы в модусе бытия-для-другого в конечном итоге у Сартра сопряжена со смертью, будущностью как пределом проективной способности человеческой субъективности Другой получает свою силу взгляда, «замораживающего» свободу рассматриваемого Я, только от смерти, полностью подчиняющей человека post factum воле окружающих его людей в интерпретации ими сложившейся жизни Смерть и есть концентрированное выражение Другого для моей субъективности, постичь которое (приняв на себя) она оказывается не в силах Конфликт с Другим по поводу свободы у Сартра, в таком случае, оборачивается ничем иным, как борьбой со смертью, поскольку Другой выступает прообразом смерти Смерть же в экзистенциальной мысли предстает не только в сугубо отрицательных и негативных тонах Левинас, например, своим философствованием возвращает хайдеггеровскую трактовку смерти как реальности, приводящей человека к самости, правда, существенно уточняя ее, вырывая «бытие к смерти» из сферы одинокого/самостоятельного самоосуществления

В «бытии к смерти», эквивалентом которой может быть только Другой, человек получает основу для своего свободного проектирования, для набрасывания возможностей бытийствования в будущее, уже открытого посредством осознания конечности существования Вне будущего,

относительным пределом которого и является наша смерть как последующее посмертное существование в Других оставленных нами возможностей, немыслима никакая экзистенция и открытость, немыслимо само существование Этот взгляд с иной стороны на проблему смерти проливает свет и на проблему межличностных отношений, устраняя антагонистический характер из сферы со-бытия с Другим Поэтому Другой, толкая Я в новое для него измерение неоткрываемого, открывает это Я так, как ничто другое более так не делает

Итак, ситуация взаимодействия с Другим не стесняет моей свободы, но дает простор, повод для ее реализации Тем не менее, Я, вступающее в контакт с Другим, оказывается децентрированным Утверждаемая здесь непосредственная доступность иной свободы, иного видения мира требует переориентирования личности со своего на иной центр восприятия, в особенности, если это восприятие на нее обращено Отношение с Другим характеризуется асимметричностью и децентрированностью позиций взаимодействующих субъектов, в основе которой лежит «пассивность» в деле конституирования Другого Данной асимметрия объясняет наличие парадокса взаимообусловленности отсылающих друг к другу свобод Он напрямую связан с рассеиванием в отношении каждым из ее участников собственной ответственности, отсылаемой к Другому, то есть - с эгофугизмом (Б Хюбнер) Однако, признаваемая нами децентрированность здесь не отрицает обособленности бытия (Э Левинас) каждого из действующих, но утверждает его в рамках открытости Другому В этом отношении, децентрированности человеческой субъективности должны быть положены определенные пределы (которые, надо отметить, имманентны самой субъектной природе), так как устойчивое ego, прикрепляющее за собой последствия своей проектирующей активности, попросту говоря, необходимо для того, чтобы деятельность вообще была возможна И тогда мы придем к экзистенции, хайдеггеровской открытости человека миру, самому бытию, бытию Другого, способному полностью занять меня, способному позволить действующему Я забыть о себе в устремленности от-себя-к-Другому при невозможности слияния с ним, то есть, утраты своего личностного ядра Поэтому близость, непосредственная доступность взаимодействующих друг другу в повседневном социальном отношении требует этики (всеобщего), принятия ответственности на себя в устремленности к Другому центру с утверждением своего собственного

В параграфе 2.2. «Со-бытийность как внутренняя основа социальности геременевтическое измерение феномена со-бытия» определена роль со-бытийности как объединяющего начала, которое позволяет индивиду реализовать себя в «противо-стоянии», а значит и в дополнении к Другому через прорыв к общечеловеческому

В процессе онтогенеза, преимущественно происходящего в рамках социального окружения, а потому смыкающегося с процессом социализации, Другой играет исключительную роль Взаимодействие с Другим в акте социализации позволяет всеобщему и устойчивому укорениться в сознании

социализируемого/воспитуемого, интериоризоваться в устойчивость личностного ядра человека, являющегося основой всякой ответственности и свободы (свободы не как произвола и неконтролируемого хотения, но осознанной в качестве истока нашей деятельности и выбора) В этом отношении, общество дает возможность человеку быть не слепым орудием его же собственной воли, рождающейся в недрах свободы, но ее хозяином, контролирующим себя в целе-полагании и воле-осуществлении А Другой, таким образом, играет важнейшую роль в приведении Я к осмыслению своего существования и своего самоосуществления, к повышению степени ответственности за свои действия, а значит и к возвышению на новый уровень свободы, возможному только через принятие на себя своего действия - выбора, то есть через ответ перед собой и Другими

Нормосообразующий аспект, играющий столь важную роль при рассмотрении социальной реальности, в пределе является лишь минимумом предписаний того, как должен вести себя человек в той или иной социальной ситуации Норма социачьно значима В конкретном взаимодействии, попадающем под юрисдикцию той или иной социальной нормы, происходит ее реконструирование, посредством возрождения первоначальной оценки типичной ситуации и уже выработанного способа действия в ней Определенная форма межсубъектного взаимодействия как будущий аспект социальной нормы не только задает и определяет складывающийся образец деятельности взаимодействующих субъектов, закрепляясь в дальнейшем своем реконструировании Другими как значимая, то есть удовлетворяющая некоторым запросам действующих, но уже исходно являет собой нормирующую реальность (Юрген Хабермас, Энтони Гидденс) В процессе же своего становления и оформления норма, зачинаемая в совпадении ориентации взаимодействующих индивидов (структурирующих вокруг себя ситуацию взаимодействия, осуществления каждым из них своих прагматических интересов с учетом интересов противоположной стороны), постепенно, по мере осознания значимости соответствующего ей поведения, приобретает универсальный предписывающий характер

В ситуации непосредственного взаимодействия, поступка только и возможно подтверждение общего, общественного (порядка) В этом кроется причина исторической изменчивости социального устройства, видоизменяемого человеком в зависимости от утраты значимости для него одной определяющей его поведение реальности и наделением ею другой реальности Следовательно, то общее начало социальности, объединяющее разрозненных/свободных индивидов в сферу интерсубъективного единства, структурно представляет собой непреходящую со-бытийность, необходимую обусловленность Другим диалогического толка Сфера должного, нормированного и предписывающего (а значит социального) опирается, таким образом, на извечный пиетет перед Другим в идеальном, а в повседневном - на заботу о Другом, «гетерономном» (Б Хюбнер, Ж -Л Нанси), в свете которого Я оформляется как личность Потребность в должном и устремленность человека к «будущему» в проектировании,

воплотились в историческую действительность социума, нормирующего поведение акторов, чем и выразили почитание «гетерономного», «ДРУГОГО» (теория «обобщенного» другого Дж Мида, концепция «значимого другого» А Халлера)

Диалогическое отношение можно проследить также и в обусловленности, а точнее связи индивида с объективно существующей социальной реальностью, в которую он и встраивается в процессе социализации Для разъяснения этой мысли обратимся к герменевтическому измерению со-бытия с Другим в философии М Хайдеггера, где рассматривается структура рождения человека «Онтологический смысл рождения заключается в том, что вот-бытие - которым в философии Хайдеггера и обозначается человек - в своем экзистировании постоянно имеет дело с определенным набором бытийных возможностей, которые не были «наброшены» этим вот-бытием, но были унаследованы им от Других, -иначе говоря, в том, что вот-бытие включено в историческую традицию, причем так, что эта включенность оказывается конститутивным основанием по отношению к каждому его экзистенциальному акту»3 Если мы под усваиванием культурно-исторической традиции понимаем отношение индивида к существовавшему Другому, то мы имеем право рассмотреть эту идею применительно к анализу социальной реальности как «объективно-общественного бытия» Результаты духовной, свободной деятельности некогда живших субъектов есть опредмеченные человеческие смыслы, некоторые символические реальности, отсылающие к свободе внутренней жизни существовавших до меня Человек, реализуя возможности, оставленные в объективной форме «бывшим» Другим, видит в этой оставленной традиции, в объективно существующим строе жизни, в котором он находит себя, не просто объективность, но «общественно развитые и предметно закрепленные способности и «сущностные силы» человека», «совокупные силы и формы его общения и кооперации»4 Рассматривая оставленные в традиции существовавшим Другим возможности как свои собственные, индивид, с одной стороны, оказывается внутренне связан с объективно существующей социальной реальностью, которая составляет его собственную фактичность С другой, - не утрачивает возможность свободно ее творить, конструировать Поэтому осмысление и прояснение диалогических/интерактивных истоков социальности и человеческой культуры в целом требует объяснения соответствия интенций Другого, его восприятия действительности моему восприятию и моим интенциям

Сознание фактично и существование есть всегда существование в мире способом проявления себя вовне, открывающим доступ восприятию Другого моей человечности Этим фактом устанавливается не только возможность понимания, но утверждается еще единая и общая для всех людей основа

3 Борисов Е В Диалог как судьба Со-быгис с Другим в экзистенциальной аналитике M Хайдспсра/ЕВ Борисов // http 'huvy ru pubhi х(НГ htm

4 Мамардашвили M К Категория социального бытия и метод ею анализа в экзистенциализме Сартра / М К Мамардашвили // 3 up Ч\ -л 'л philosophy ru l;br;r\ mrnk -nrt-L Mini

интерсубъективности, как минимум двоякого плана В том случае, если воспринимаемый Другой воспринимается именно как человек, являющий свою человечность, свое сознание через «плоть», то, соответственно, мое восприятие этой устремленности от-себя-к устанавливает, во-первых, общность нашей с ним «природы», проблематичный/свободный для обоих способ бытия Одновременно с первичным взаимо-восприятием, с постижением устремленности из-себя-к друг друга, полагается общий универсум со-бытийствования И в той мере, в какой складывающийся общий мир естественного свидетельствует о Другом, о его сознании, во взаимодействии с моим сознанием и устанавливающим эту общность, он и становится первым культурным/социальным объектом, отсылающим к первичному конституированию культурного в лоне диалогического пространства «между»

Поднимаемая здесь проблема истока социального и культурного, не является привилегированно исторической проблемой осознания генезиса человеческих сообществ (с первобытных времен), эта проблема не является достоянием прошлого Ведь феноменологическое прояснение начал социальности с превалирующим номиналистическим подходом к ней позволяет осознать действие «механизмов», конституирующих социальную действительность не только в далеком прошлом, но, коль скоро историческая действительность социальных устройств изменчива, то и в настоящем Процесс производства и воспроизводства наиболее приемлемых образцов поведения постоянен, а социально значимое и должное, репрезентируемое социальными институтами, требует постоянного признания через свое осуществление Таким образом, перед нами разворачивается особая темпоральность социального бытия человека экстатичная динамика истории, укорененная в свободном экзистировании человека, осуществляется посредством извечного (вое-) произведения им же социальных форм

В параграфе 2.3. «Темпоральность смысла социального действия» предложен анализ смысловой парадигмы социального действия в контексте временного измерения с целью расширения теоретической основы указанной проблемы и актуализации ее значимости применительно к новой социальной реальности

Важным теоретическим источником нашего анализа смысла социального действия в аспекте проблемы темпоральности выступает феноменологическая теория социального действия Альфреда Шюца Действие конституируется здесь по типу «самостоятельной данности» для действующего как результат или как цель, требующая реализации, и имеет характер «прошедшего» Следовательно, внешний характер действия на момент его осуществления, влекущий за собой отстраненность актора от достижения уже помысленного как результат, дает возможность ограничиться в решении проблемы его смысла сферой доступной рефлексирующей установке сознания В таком случае осмысленной становится только та часть переживаний действующего субъекта, которая стала достоянием прошлого В шюцевской концепции мы имеем дело с

примером отождествления смысла и значения, представляющим собой лишь ретроспективную экспликацию уникального смыслового ядра в контексте определенного «Сейчас и Так», из которого и исходит означивающий луч рефлексивного сознания

Эта прагматическая (в широком смысле) ориентация в разрешении проблемы смысла действия освещает лишь вопросы соответствия замыслу осуществленного действия, средств его реализации, но оставляет без внимания само осуществление проекта, которое в свете социальной проблематики приобретает решающее значение Знаменательна в этом отношении позиция немецкого философа и социолога Ю Хабермаса, который отличает социальные действия от несоциальных Как социальные (т е ориентированные на взаимопонимание) он выделяет коммуникативные действия, действия же направленные на достижение определенных объективных целей, в зависимости от того, направлены ли они на предметы материального мира или на других людей, Хабермас разделяет на инструментальные и стратегические Инструментальные действия, никоим образом не затрагивающие других людей, не являются социальными А стратегические действия в той мере, в какой они ориентированы на достижение практического интереса, также не имеют ничего общего с социальной сферой - они асоциальны « согласно логике Хабермаса, создание адекватной концепции коммуникативного действия должно логически предшествовать концептуализации целерационального, «ориентированного на успех» действия и построению теории эволюции социетальной системы»5 Поэтому никакого обмена позициями с Другим в рамках концепции Щюца происходить не может, поскольку в актах самоистолкования индивид обращен только лишь на свои собственные переживания А это значит, что он оказывается выключенным из живого отношения с Другим Поэтому, обращаясь лишь к этой составляющей социального действия, как это делают многие социологи, мы оказываемся не в состоянии понять, почему оно является собственно социальным При таком подходе происходит замыкание осмысления действия актором и толкования его интерпретатором на самоистолковании

Вышеприведенный анализ действия (только лишь замышляемого или уже осуществленного) исходя из шюцевской попытки прояснения проблемы смысла социального действия еще не раскрывает его социальной направленности, так как сводит проблематику Другого на нет, оставляя взаимодействующих по разные стороны баррикад Возможно не только преимущественно стратегическое коммуникативное действие (рассмотрением которого и ограничивается Шюц в анализе проблемы социального действия, поскольку по Шюцу «в текущем потоке деятельности субъект не переживает в сознании смыслы действия »6), но такое межсубъектное взаимодействие, целью которого является оно само как

5 Дсвятко И Ф Социологические теории деятельности и практической рациональности / ИФ Дсвятко - М «Аванти шиос», 2003 -С 136-137

6 Там же - С 150

имеющее смысл на момент его осуществления, то есть в настоящем А исходя из шюцевской теории смысла, возникает вопрос о вменяемости и ответственности взаимодействующих, осознанности и осмысленности их участия в отношении на момент его протекания, а значит свободе действующих

Социальное действие представляет собой нерасчленимое единство двух сфер активности взаимодействующих между собой субъектов К первой сфере относится действие как таковое, осуществленный, осуществляемый или же задуманный к осуществлению замысел (такое действие является лишь поводом к осуществлению сущностно социального действия и протекает на его фоне) Ко второй же сфере относится непосредственно протекающее в настоящем взаимо-воз-действие друг на друга участников социального отношения или же действие субъекта, имеющее основанием своим ситуацию взаимо-воз-действия, которую он и воспроизводит Процесс смыслополагания предполагает ситуацию диалогического отношения человека с тем, что открывается осмыслению

Существование человека в мире само по себе есть феномен, требующий постижения в аспекте темпоральности Следовательно, проблема смысла (социального акта, также как и проблема Другого) требует своего разрешения в рамках анализа темпорализующейся субъективности, поскольку смысл возникает во времени, в существовании, в самоосуществлении субъекта - в приведении изначально бессмысленного в нечто осмысленное Если же принять во внимание тот факт, что самоосуществление субъекта всегда обусловлено со-бытийностью, то станет ясно, что именно Другой как человек, а не как мое второе «я», имеет непосредственное отношение к процессу осмысления окружающего нас с ним мира Без него отсутствует само течение времени, устремляющееся к неизведанному будущему (Э Левинас), нет процесса осмысления, а значит, нет смысла ни в «вещах», ни в существовании Время становится оформленной темпоральностью (а не настоящим без будущего, а значит и прошедшего) только постольку, поскольку ДРУГОЕ совпадает с переживанием собственной смерти, принципиально иным состоянием субъекта, неизбежно поджидающим в будущем Исток будущности, то есть изначально бессмысленного (но требующего своего осмысления), еще не поглощенного мною в акте означивания, находится только в Другом человеке, в иной свободе, порой ощущаемой как тревожная нестабильность

Феномен социального, высвечиваемый нами с позиции смысла социального действия, в виду неотторжимости от своего экзистенциального начала, оборачивается проблемой смысла/бессмысленности/абсурда человеческого существования, немыслимого вне социума С нашей точки зрения подход к данной проблематике в рамках отождествления понятий абсурда и бессмысленности неправомерен, поскольку абсурд как потеря смысла невозможен хотя бы потому, что отсутствие чего-либо указывает на фундаментальное присутствие этого чего-либо в моей жизни, иначе оно не ощущалось бы (особенно столь остро) как отсутствующее (Ж -П Сартр)

Безосновсность человеческого бытия, свобода человека, вырывающая его из цепких уз природной необходимости и бес-проблемной укорененности, не позволяют удовлетвориться объективистским помещением смысла вне человека, разрешающим сразу по факту его принятия все проблемы существования Крушением же объективистских моделей смысла мы и обязаны появлению иллюзии потери смысла в принципе, а также отождествлению абсурда и бессмысленности Понятие абсурда - феномена, осуществляющегося во времени, необходимо прилагать ни к тому, что абсолютно не имеет смысла, или по каким-либо причинам перестает иметь смысл, но к ситуации дезориентации человека, оказавшегося на распутье, перед ничем необоснованным выбором, вызовом или призывом Неукорененность человека в мире, ощущаемая как разлад, сущая несправедливость есть условие возможности реализации смысла, высвечивающего этот разлад и эту несправедливость Следовательно, абсурд при таком подходе никак не может рассматриваться в отождествлении с бессмысленностью, поскольку метафизическая потребность в смыслополагании, в обосновании существования через нечто другое, нежели мы сами по себе, находится в нас Мы ею и являемся, будучи циркуляцией смысла (Ж -Л Нанси, Б Хюбнер)

Первой реакцией на замыкание в мире собственной субъективности, препятствующее смыслополаганию и духовному становлению, оказывается эгофугическое любование формой. Эстетизм дает отсрочку надвигающейся безосновности, осознанию потребности выйти навстречу Другому, заставляющему циркулировать имеющиеся в самом человеке зачатки к смыслоопределению действительности Эстетизм как любование и поверхностное скольжение по поверхности позволяет оставаться вне отношения, вне интерсубъективного пространства «между» В крайних же формах своего выражения абсурд как не-осуществляемая метафизическая потребность быть ради Другого выливается в агрессию по отношению к другим людям, которые одним своим присутствием свидетельствуют об ином образе жизни, об ином строе мысли, об ином мироощущении незаконно вторгающемся в привычный мир собственного, единственно и существующий для замкнувшегося сознания Агрессия есть крайняя реакция на тождественность своего Я самому себе В ней обнаруживается и парадоксальным образом все же осуществляется метафизическая потребность в Другом, но только с точностью до наоборот Другой начинает оправдывать человеческое существование, но уже в аспекте борьбы, в качестве отстаивания своего собственного Однако, поскольку агрессия является порождением или оборотной стороной более фундаментального отношения обуславливающей взаимосвязи, изначально присутствующей между мной и Другим, постольку этот феномен не может рассматриваться как автономный вне человеческой потребности быть ради ДРУГОГО При попытке увидеть в Другом всего лишь объект, заведомо обреченной на провал, человек натыкается на вводящее его в неистовство живое свободное присутствие, которое высвечивает для источающего агрессию

сознания всю его несостоятельность и невозможность оправдать свое существование точько чишь собою

Безразличие поередующего эстетизма с одной стороны и угроза непосредственной враждебности с другой есть два феномена поражающие свободное человеческое существование в современном обществе Они еще только косвенным образом, оставляя место бегству от ответственности, указуют на единый источник их возникновения, на фундаментальную для человека потребность в со-бытии с Другим, задающую в зависимости от способа ее осуществления ориентир человеческого экзистирования Этот ориентир есть тот фундаментальным проект, в свете которого происходит осмысление предстоящих человеку повседневных интеракций Ведь в условиях дефицита смысла в тождестве Я самому себе только другой человек оказывается способен разомкнуть мой мир навстречу, прежде всего, своему миру, по-настоящему сделать меня свободным, то есть неотягощенным самим собою Иными словами, только Другой может быть гарантом присутствия смысла в этой жизни Поэтому абсурд как реальность человеческого существования не может здесь рассматриваться в отождествлении с бессмысленностью, сторонящейся всякого осмысления реальностью бесчеловечного В этом отношении абсурд может быть проанализирован как в аспекте логики предельного начала, с которого и начинается человеческое самоопределение, выход из себетождественного к Другому («гипостазис» Левинаса), так и в рамках логики связующего звена между безосновностью и определенностью, благодаря которому и становится возможным смыслотворчество и вообще творение, деятельность

Ответом на вопрос о СМЫСЛЕ социального действия может быть лишь выявление и описание сугубо структурного аспекта данной проблемы, а именно - метафизической потребности человека быть не ради себя самого, а ради Другого, дарующего основание нашему существованию Конкретное же осуществление каждым имеющейся в нас устремленности к Другому определяется самим человеком и, конечно же, избранным им Другим Ну а если все же детализировать вопрос о СМЫСЛЕ социального вопросом о смысле конкретного социального взаимодействия, то можно с уверенностью сказать, что оный заключается в продуцировании или же поддержании уже имеющейся (в качестве типизированной) такой системы отношений между людьми, которая позволяла бы в соответствии с уровнем осознания ими своей свободы удовлетворять базовую потребность в общении как смыслообретении А это требует от индивида возможности выхода из сферы автономного, но при этом одинокого самостояния, что подразумевает не столько утверждение своего эго, то есть центрирование своей субъективной позиции, но ее децентрирование в устремленности и открытости Другому

В заключении подводятся итоги исследования и формулируются общие выводы диссертации

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях

1 Литвинов М Ф Персоналистический аспект социального действия постановка проблемы / М Ф Литвинов // Труды молодых ученых -Вып 1-2 - Воронеж Воронежский государственный университет, 2005 -С 258-261

2 Литвинов М Ф Социальное действие как предмет социально-философского анализа / М Ф Литвинов // Вестник научной сессии факультета философии и психологии - Вып 7 / Отв ред И И Борисов - Воронеж Воронежский государственный университет, 2005 - С 2427

3 Литвинов М Ф, Бубнов Ю А К вопросу о темпоральности смысла социального действия / М Ф Литвинов, Ю А Бубнов // Философия, вера, духовность истоки, позиция и тенденции развития - Книга 8 / Под общей ред проф О И Кирикова - Воронеж ВГПУ, 2006 - С 108119

4 Литвинов М Ф Проблема соотношения «системы» и «социального действия» методологический аспект / М Ф Литвинов // Вестник Воронежского государственного университета Серия Гуманитарные науки - № 2 (ч 2) - Воронеж Воронежский государственный университет, 2006 - С 66-78

5 Литвинов М Ф Смысл социального / М Ф Литвинов // Вестник научной сессии факультета философии и психологии - Вып 9 / Отв ред И И Борисов - Воронеж Воронежский государственный университет, 2007 -С 71-74

Из них 1 (одна) публикация (№4) размещена в научном журнале, входящем в перечень ведущих рецензируемых ВАК научных журналов и изданий, в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертации

На правах рукописи

ЛИТВИНОВ Максим Федорович

Смысл социального действия: проблема философской концептуализации

Подписано в печать 05 05 08 Формат 60x84 7,6 Уст печ т I 6 Тираж 80 экз Заказ 892

Отпечатано с готового оригинала макета в типографии Издательско полиграф ичсско! о центра Воронежского государственного университета 394000 Воронеж ут Пушкинская 3

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Литвинов, Максим Федорович

Введение.

Глава 1. СОЦИАЛЬНОЕ ДЕЙСТВИЕ: МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ

КОНТУРЫ ПРОБЛЕМЫ.

§1.1. Проблема метода исследования социального действия.

§ 1.2. Опыт теоретической реконструкции истоков социального взаимодействия «Я» - «Другой».

§1.3. Историко-философский контекст проблемы Другого в феноменологическом проекте.

Глава 2. ОСНОВНЫЕ СМЫСЛООБРАЗУЮЩИЕ ПРИНЦИПЫ СОЦИАЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ И ИХ ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ

§2.1. Изначальность феномена соприсутствия: проблема соотношения свобод действующих индивидов.

§ 2.2. Со-бытийность как внутренняя основа социальности: герменевтическое измерение феномена со-бытия.

§2.3. Темпоральность смысла социального действия.

Введение диссертации2008 год, автореферат по философии, Литвинов, Максим Федорович

Актуальность темы исследования. Социальное действие представляет собой феномен повседневности, доступный в его осуществлении и исследователю-гуманитарию, интересующемуся социальной проблематикой, и обычному человеку - задолго до момента проблематизации самой возможности к взаимодействию. В этом отношении абсолютный характер вовлеченности человека в сферу коммуникации свидетельствует об актуальности выбранной темы диссертационного исследования.

Однако, следует заметить, что обыденный характер интеракций никоим образом не снижает значимости проблемы, обнаруживающей себя при попытке рациональной реконструкции того, что казалось само собой разумеющимся. Ведь при всей относительности и партикулярности наших повседневных социальных действий по сравнению с обрамляющим их социальным целым необходимо признать в них не только очевидную встроенность в некоторое общественное целое, но нечто большее, а именно -живой исток всего этого целокупного социального бытия. Без этого было бы затруднительно мыслить социальную действительность как исторически осуществляющуюся, то есть изменчивую реальность, ведь она невозможна вне посредства осуществляющейся в действии свободы человека.

С другой стороны, все возрастающий интерес к феномену социального действия в наши дни является прямым отражением социально-политических реалий современного общества, выражающего такой уровень осознания человеком своей собственной свободы, который требует от него принятия непосредственного участия в общественных процессах. С этим и связана, например, актуализация повседневной реальности, характерная для современной постмодернистской философской мысли. К тому же сама по себе категория повседневности, характеризующая специфику социальных взаимодействий, требует осмысления сферы социального как реальности конституируемой, то есть предуготовляемой для привычных повседневных взаимодействий. Иными словами, истоки интерсубъективной сферы само собой разумеющегося и привычного требуют феноменологического прояснения механизмов своего конституирования. А соответственно и социальное действие должно быть осознано не в качестве проблемы номиналистической социологии, узко ориентированной на постижение микроуровневой составляющей социума, но, прежде всего, как универсальный факт осуществления социального.

Поэтому анализ социального бытия в контексте деятельностной парадигмы исследования видится в настоящий момент чрезвычайно актуальным. Актуальным не только в теоретическом плане подлинного реконструирования социальной действительности, вмещающей наряду со свободой действующего «Я» также и свободу «Другого», но и в практическом отношении, вскрывающем смысложизненную проблематику человеческого со-существования с Другим.

Степень разработанности проблемы. Можно выделить два взаимодополняющих друг друга пласта человеческой мысли, интересующихся проблематикой социального действия: социально-философский и частно-научный социологический. Однако, следует сразу же отметить тот факт, что феномен социального действия проблематизацией своей обязан именно социологическому уровню рассмотрения общественного устройства как состоящего не только из сферы макросоциального, но и микросоциального. Между тем, философия, акцентирующая внимание на социальном, своим поиском предельных оснований исследуемого изначально ограничена макросоциальной сферой, смыслом социального вообще. Следовательно, и категория действия, характеризующая общественную деятельность отдельного субъекта, прежде чем стать социально-философской проблемой, должна была артикулироваться/актуализироваться в узко специализированной области социального знания.

Однако, становящаяся философская мысль в самой себе несла противоречивость (обострившуюся с введением в дискурсивное пространство социологической науки феномена социального действия) тенденций мыслить интересующее явление с разных сторон: субстанциально и релятивно. Поэтому можно сказать, что интерес к феномену социального действия изначально прослеживался и в социально ориентированной философской мысли. Так, философским противодействием реалистической тенденции мыслить всеобщее в смысловой определенности тотального в античные времена послужил софистический принцип релятивизма, ознаменовавший собой первый поворот философии к антропологической проблематике, обнаживший человеческую субъективность. Безусловно, это нашло отражение в социально-политических «программах» таких выдающихся представителей софизма как Протагор, Горгий, Продик, Фразимах, Антифонт и многих других. Своим рассмотрением социального как чего-то искусственного, то есть созданного посредством соглашения самими людьми, они способствовали его десубстанциализации. Та же тенденция прослеживается и в киническом индивидуализме Антисфена, Диогена Синопского, Максима Тирского.

Но эти зачатки номиналистического способа осмысления целостной реальности социума не могли достигнуть сути проблематики социального действия, поскольку субъективное анализируется в античной традиции в гносеологическом аспекте и предстает как нечто единичное и несущественное по сравнению с масштабами космического универсума. Поэтому, по существу находясь в рамках методологического номинализма, то есть, рассматривая общественную реальность с точки зрения категории социального действия, античность делает акцент не на универсальности человеческого творческого потенциала, лежащего в основании социума, а на его искусственности по отношению к «общеобязательным законам природы». В итоге общезначимая реальность натурального становится смыслообразующим ядром социального в аристотелевской концепции человека как «существа политического» по своей природе. Подлинное же осмысление человеческой деятельности, конституирующей социальную сферу, стало возможно только с появлением и распространением христианского вероучения в качестве мировоззренческой основы, с переосмыслением феномена субъективности.

Возникшая в христианстве новая личностная онтология (Аврелий Августин) впервые обнажила человеческую свободу, вменявшую в ответственность все последствия своей деятельности самому действующему. Новое субъектно-творческое (деятельное) отношение к миру заложило основу для последующего социологического анализа микро-уровня творимой социальной действительности уже в контексте деятельностной парадигмы. Именно христианский персонализм выступил основанием философских попыток осмысления человеческой субъективности, предпринятых Р. Декартом (наделившим человека автономной активностью в осуществлении сомнения), чей индивидуалистический посыл был воспринят Т. Гоббсом и Дж. Локком (и воплощен ими в договорной теории возникновения государства, и, как следствие, утилитаристской модели объяснения социального акта), представителями немецкой классической философии — И. Кантом, И.Г. Фихте, Ф.В.Е. Шеллингом, Г.В.Ф. Гегелем, JI.A. Фейербахом (абсолютизировавшим различные стороны субъекта).

Дальнейшее философско-теоретическое осмысление субъектного, активно-деятельного начала уступает место узконаправленной на свой предмет социологической мысли, в рамках которой и появляются интерпретативные теории деятельности. Классическим примером здесь может служить «понимающая социология» М. Вебера, где впервые концептуализируется феномен социального действия, а также «общая теория действия» Г. Зиммеля. К «модернистским» теориям деятельности принято относить «общую систему действия» Т. Парсонса, нормативно-инструментальное измерение в типологии действия Ю. Хабермаса, концепцию символического интеракционизма Дж. Г. Мида, феноменологическую теорию социального действия А. Шюца (немыслимую вне вклада в теорию интерсубъективности Э. Гуссерля), а также конструкционистскую версию интерпретативной программы П. Бергера и Т. Лукмана.

Проблема социального действия составляет содержание размышлений и современных социологов - И. Гофмана, рассматривающего действующего и ситуацию действия в рамках драматургической социологии, X. Гарфинкеля — основателя этнометодологического движения, М. Эмирбайера.

Особое место в рассмотрении интересующей нас проблематики принадлежит концепциям современных социологов, пытающихся нейтрализовать пропасть, утверждаемую методологической ориентацией либо на социологический номинализм, либо на социологический реализм: Э. Гидденсу и его теории «структурации», Н. Элиасу и его попытке рассмотрения цивилизационных процессов сквозь призму единичного/индивидуального, П. Бурдье и его теории «габитуса».

Кроме того, исследованием сущности социального действия занимались и другие западные социологи: К.Дж. Эрроу, Дж. Крис, П. Блау, X. Блюмер, Дж. Боумен, X. Бранкхорст, П. Коухен, М. Бертилсон, Дж.С. Колмен, Р. Коллинс, P.M. Эмерсон, Р.Дж. Бернштейн, П. Чечланд, Р. Гудин, Р.К. Мертон, 3. Норкус, П.Е. Оливер, С. Сейдман, Р. Сибеон, С. Вайткус, Р. Вискер, Р.Х. Тернер, И. Гоффман, К.Х. Вольф, Дж.Д. Дуглас.

Однако в проблемном поле социологической науки, ориентированной на предметный уровень постижения интересующего явления, а также всей рационалистической философии в её классических формах невозможна постановка вопроса о бытийных истоках социальной реальности в целом, так как адекватная самому рационализму предметность располагается в сфере замкнутой самотождественной субстанциальности, которая исключает проблему присутствия Другого. Поэтому только на пути переосмысления традиционного философского рационализма, выступающего основой социологической науки, проблема социального обретает соответствующее ей теоретическое пространство, предполагающее не только косность предметно закрепленных общественных форм, но и спонтанность со-существования, свободу взаимодействия. В этом отношении следует отметить «апофатический проект» постижения социального со-бытия, свойственный русской социально-философской мысли Н.А. Бердяева, С.Л. Франка; экзистенциально-феноменологическое направление философии, осмысляющее феномен интерсубъективности, представленное именами М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, Г. Марселя, М. Мерло-Понти и других мыслителей; а также вклад диалогического персонализма в разрешение социальной проблематики (М.М. Бахтин, М. Бубер, Ф. Розенцвейг, Ф. Эбнер, Г. Эренберг, О. Розеншток-Хюсси, Э. Левинас).

Отдельно хотелось бы выделить социально-философские концепции Ж. Бодрийяра, П. Слотердайка, Ж.-Л. Нанси, Б. Хюбнера, способствовавшие философской концептуализации феномена социального действия.

Существенный вклад в разработку проблемы социального действия внесли отечественные мыслители: B.C. Барулин, Е.И. Кравченко, Л.Г. Ионин, М.К. Мамардашвили, Н.М. Смирнова, Ю.Н. Давыдов, И.Ф. Девятко,! А.С. Колесников, В.В. Радаев, В.Г. Федотова, С.Э. Крапивенский, П.К. Гречко, А.Д. Ковалев, А.В. Филиппов, А.Б. Гофман, Б.В. Марков, Н.И. Лапин, К.Х. Момджан, Е.М. Пеньков, В.А. Ядов, B.C. Рахманин, А.С. Кравец, Д.Г. Кукарников.

Осмыслением феномена интерсубъективности занимались также Т.П. Лифинцева, И.С. Вдовина, A.M. Руткевич, А.Б. Зыкова, Е.В. Борисов, А.З. Черняк, Г.М. Тавризян, Н.Т. Аббасова, А.В. Ямпольская, С.В. Комаров, И. Полещук, Л.Ю. Соколова, И.Н. Зайцев, Е.А. Маковецкий, Д.У. Орлов, И.В. Кузин, А.Н. Крюков, O.K. Кошмило, В.В. Бибихин, И.А. Энс и многие другие.

Однако, несмотря на неослабевающий интерес к проблематике социального действия его социально-философский анализ в аспекте смысловой доминанты осуществлен не был. Между тем, только смысловое прояснение феномена социального действия позволяет выявить сущность совместного/социального со-бытия и объяснить механизмы реализации социального в конкретно взятом, отдельном социальном акте.

Цели и задачи исследования. Целью исследования является анализ социального действия как феномена человеческого со-бытия и обнаружение его сущностных, смысловых характеристик.

Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд задач:

1. очертить методологические контуры проблемы смысла социального действия;

2. выявить дефинитивное пространство феномена социального действия;

3. проследить генезис субъектной парадигмы в историко-философском контексте проблемы Другого;

4. проанализировать проблему конституирования Другого в аспекте соотношения свобод действующих лиц;

5. концептуализировать смысловую парадигму социального действия путем прояснения диалогических истоков социального бытия;

6. исследовать смыслообразующие принципы социального действия. Объект исследования: социальное действие.

Предмет исследования: смысловое пространство социального действия.

Методологическая основа диссертационного исследования.

Социальное действие представляет собой феномен, требующий особых методов своего постижения. В силу сущностной ориентированности на Другого, смысловое прояснение данного феномена требует обнаружения оснований социального действия в доступной представленности действующему иной свободы Другого, исключающей любого рода объективистские и натуралистические способы постижения социального.

В данном диссертационном исследовании используется историко-философский метод, выявляющий основные парадигмальные подходы к осмыслению человеческой субъективности, а соответственно и человеческой деятельности, в рамках европейской культуры.

В работе применяется логико-проблемный метод, связанный с обнаружением основных проблемных узлов и выявлением сущностных противоречий взаимообуславливающей модели рассмотрения феномена социального действия.

Феноменологический метод, обнаруживающий структуры самораскрывающегося бытия, в преломлении к социальной проблематике позволяет прояснить основания всей социальной действительности в целом.

Использование диалектического метода было продиктовано спецификой предмета исследования, в частности - направлено на устранение антагонистического противостояния свобод взаимодействующих субъектов.

Научная новизна диссертационного исследования:

Научная новизна исследования заключается в осуществлении социально-философского анализа феномена социального действия, позволяющего в единичном социальном акте увидеть универсальные механизмы реализации социального.

В работе выявлены диалогические истоки социальной реальности. Их обнаружение способствует преодолению противоречивости дискурса, ограниченного жесткими рамками методологического номинализма, либо же реализма, не доходящего до экспликации предельных оснований исследуемого феномена социального действия.

Исследован историко-философский контекст становления проблемы конституирования Другого в рамках феноменологического проекта с последующим осуществлением критики себетождественного ego-мышления как основания европейской классической рациональности.

Установлена взаимосвязь между уровнями экзистенциального и социального, где эк-зистенциальным обозначается устремленность человека из себя навстречу Другому, а социальное оказывается той образуемой этим устремлением сферой, в рамках которой и происходит трансцендирование к общечеловеческому.

Смысловая парадигма социального действия проанализирована в аспекте темпоральности осуществляющейся человеческой субъективности.

Обнаружена взаимосвязь между наличием изначальной интерсубъективной сферы, лежащей в основании социальной общности «Я» и «Другого», и фундаментальной возможностью человека к осмыслению окружающей действительности, которая оказывается гарантирована существованием Другого.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Социальность есть особая многоплановая сфера выражения «человеческого», представленная устойчивой реальностью предметно закрепленных форм человеческого общежития (социальными институтами и репрезентируемыми ими социальными нормами) и динамической реальностью повседневных социальных интеракций, которые, будучи обусловленными целостной нормативной системой общества, являются ее же деятельной основой.

2. Реализуемый нами проект «апофатической социологии» требует особых методологических установок в постижении социальной действительности. В этом отношении, смысловое пространство социального действия всецело определяет методологию его исследования и препятствует как субстанциализированному рассмотрению социума, указывая на его производный и творимый характер, так и партикулярно-атомистическому представлению общества через отдельный социальный акт, нуждающийся в своем смысловом прояснении как универсальный способ осуществления согщалъного.

3. Исследование смыслового концепта социального действия обнаруживает необходимость поиска нерасторжимого единства микроуровневой и макроуровневой реальностей социального устройства, основанием которого может быть только человеческая деятельность. В виду несостоятельности субстанциального подхода к обществу, источник его единства и целостности следует искать в устанавливающем взаимосвязи между сознаниями экзистирующем способе самоосуществления человека, способствующем возникновению общности в восприятии внеположенного как самому я, так и Другому, мира.

4. Изменчивая целостность социальной действительности, гарантированная человеческой экзистенцией, приводит к переосмыслению понятия осуществляющейся в действии человеческой субъективности, которая требует взаимообуславливающей модели своего понимания. Социальное действие, будучи сущностно ориентированным на Другого, предполагает фундаментальной своей проблемой соотношение свобод действующих, разрешение которой нам видится в децентрировании человеческой субъективности в рамках обособленного способа ее бытия. Это вскрывает этическую значимость проблемы социального действия как ответственного и свободного выбора или поступка.

5. Человеческое бытие как незавершенная открытость своей возможностью взаимодействия с Другим образует феномен интерсубъективного со-бытия, в сфере которого существование «Я» оказывается вписано в общую социально-историческую ситуацию, то есть объективную картину общественного устройства, не в качестве части целого, а в качестве преемника оставленных/воплощенных в общественно-материальной структуре возможностей к реализации от существовавших до него Других.

6. Проясняемый смысл социального действия, с самого начала ориентировавший на социально-философское разрешение проблемы общества как целостной системы, становится смыслом целокупного феномена «социального», который, в свою очередь, в виду неотторжимости от своего экзистенциального начала, оборачивается смыслом человеческого существования, немыслимого вне социума.

7. Человеческая возможность к смыслообретению сущностно социальна, то есть, она гарантирована со-существованием с Другим - живой основой социального исторически изменяющегося со-бытия.

Научно-практическая значимость работы:

Положения, представленные в работе, могут быть использованы для решения дискуссионных проблем в области современной философии при осмыслении проблемы понимания, следовательно, - иметь методологическое значение для социально-философских исследований.

Кроме того, данное диссертационное исследование имеет мировоззренческое значение и служит введением в указанную проблему для представителей разнообразных областей гуманитарного знания.

Результаты исследования, представленные в работе, могут способствовать более глубокому пониманию сложной и противоречивой проблемы социального действия на уровне фундаментального философского и социологического дискурса. Теоретическая значимость работы заключается в осуществлении реконструкции социальной действительности исходя из диалогических ее истоков.

Материалы диссертации могут быть использованы в преподавательской деятельности при прочтении общих курсов по социальной философии, истории философии, а также для создания специализированных курсов, посвященных различным аспектам как философской, так и психологической антропологии.

Апробация работы: положения и выводы диссертации нашли отражение в 5 публикациях автора. Материалы работы докладывались на ежегодных заседаниях научной сессии факультета и пленарных заседаниях. По результатам исследования был составлен спецкурс «Проблема диалога в современной европейской философии» и учебная программа к нему.

Структура и объём работы: диссертация изложена на 221 странице машинописного текста, состоит из введения, двух глав, заключения, списка

Заключение научной работыдиссертация на тему "Смысл социального действия: проблема философской концептуализации"

Заключение

Завершая данное исследование, попытаемся подвести некоторые итоги. Рассматривая феномен социального действия в аспекте его смысловой доминанты, мы обнажили существенную проблему современности, а именно, проблему непосредственного участия индивида в делах общественного целого. Сегодня, как никогда ранее, человек осознает непреложность факта своей свободы - «человек обречен быть свободным». А неотъемлемые политическая, экономическая свободы, свобода слова и вероисповедания, посредством своего осуществления воплощающие в жизнь те или иные формы и принципы нашего совместного бытия, требуют от действующего абсолютной ответственности за свои действия. Однако, вместо принятия ответственности, а значит и свободы, происходит повсеместное, затрагивающее каждый уровень социального бытия, «реифицирующее симулирование» подлинной социальной активности. Причина чего вероятно кроется в сущности самой интерсубъективной сферы, сферы общей и ничьей ответственности, области символического, но вместе с тем и искусственного. Данное явление удачно иллюстрирует свойственное всей социологической теории затруднение в реконструировании социальности как особой многоплановой сферы самовыражения именно «человеческого», которая, по нашему мнению, представлена во многом не столько устойчивой реальностью предметно закрепленных форм человеческого общежития (социальными институтами и репрезентируемыми ими социальными нормами), сколько динамической реальностью повседневных социальных интеракций, воспроизводящей в аспекте фундирования целостность нормативной системы общества, являясь ее деятельной основой.

Деятельностная парадигма в рассмотрении социума обнажает не только творимый характер общественного устройства и универсальность творческого потенциала человека, уже воплощенного в опредмеченных социальных формах, но и безосновоность еще только предстоящего выбора и тяжесть предстоящей личной ответственности, способствующих распылению свободы выбора-действия в виртуализации и симуляции поступка. Возможность чего дает сама анонимность/условность интерсубъективного мира, опутывающего человеческое сознание все усложняющейся многомерной символизацией реальности. Поэтому не так трудно оказывается понять пафос бодрийяровской концепции противления смертью — единственным оставшимся адекватным средством у человека - социальной структуре, представленной симулякрами третьего порядка. Смерть в концепции Бодрийяра, как припасенное напоследок крайнее средство, возрождает ту первичную интерсубъективную реальность символического обмена, которому еще ничего не препятствует; воскрешает реальность коммуникации свободную от привычной для нас мысли о довлеющем/подчиняющем характере социального, тем самым, преображая ее, проясняя изначальную возможность осуществления взаимодействия. Но эгофугическая тенденция, прослеживающаяся в повседневных интеракциях современности, возвращает нас в привычную плоскость спокойной безучастности философской классики, заставляя примеривать на себя роль функции/части, обрекая нас на неизбежность вопросов о смысле существования нашего социального окружения и нас самих в нем. Следствием чего предстают эстетизм как установка сознания современного человека на деятельность ради самой деятельности и агрессия как реакция живой свободной субъективности на подчинение социально структурированному эталону Другого в момент встречи с действительным Другим. И в том и в другом случае четко прослеживается замкнутость автономно существующего субъекта, тавтология тотальности «духовно своего».

Но, несмотря на необходимость и неизбежность фундаментальной постановки вопроса о «смысле» в рамках парадигмы истолковывающего самое же себя сознания, сама проблематизация смысловых ориентиров возможна только через деятельное самоосуществление субъекта в жизни, которое с необходимостью затрагивает и Другого; которое, следовательно, изначально проникнуто социальным, как «доконтрактной» коммуникативной основой всех многообразных общественных явлений. Вне действия, вне участвующего экзистирования в принципе невозможна сама постановка вопроса, тем более о смысле чего-либо. Поэтому проясняемый смысл социального действия, с самого начала ориентировавший на социально-философское разрешение проблемы общества как целостной системы, есть смысл целокупного феномена «социального» только лишь постольку, поскольку он есть одновременно и смысл человеческого существования как деятельного самоосуществления, немыслимого вне социума. А значит, обусловленность социальным целым наличествует наряду со свободной социальной активностью индивидов, а социальное действие является искомым истоком социального со-бытия, обнаруживающего себя только в процессе. В этом отношении изначальность со-бытия как первичная форма социального являет себя только в свободном взаимодействии одновременно и являясь им. Поэтому противостояние методологических установок номинализма и реализма в познании социума мнимо, а вернее диалектично. Оно ориентирует нас на взаимодополняющее рассмотрение микроуровня и макроуровня социальной действительности, данных всегда через свою собственную противоположность. Ведь отдельное социальное действие изнутри пронизано смысловой доминантой социального точно также как и тело человека пронизано его духом. Поэтому социальное взаимодействие, будучи самоосуществлением действующих в своих интересах индивидов, всегда сверх-индивидуально.

Смысл социального в деятельностной парадигме исследования социальной реальности предстал перед нами в качестве самого процесса воплощения, достижения поставленной цели, а не в качестве самой цели, которую можно раз и навсегда достичь. Конкретизируя, можно добавить: смысл социального (действия) проблематично выявить в контексте теорий, рассматривающих деятельность только лишь в аспекте практической рациональности, поскольку социальная интенция, открывающая мир Другого, изначально еще не содержит практической ангажированности — смысл коммуникативного отношения дан через посредство себя же, то есть -через доступность Другого. Смысл социального действия состоит в воплощении приемлемых форм человеческого со-существования, которое всегда лежит в основании нашего смыслообретения, поскольку смысл, как мы выяснили, невозможен вне Другого. Человеческая возможность к смыслообретению сущностно социальна, то есть, она гарантирована сосуществованием с Другим — живой основой социального, исторически изменяющегося со-бытия. Поэтому для нас так важна риторика маленького сочинения Ойгена Розенштока-Хюсси под названием «Назад, к риску языка (папирус, который мог бы быть найден)», в котором автор от лица Гераклита обращается к своему оппоненту Пармениду, выступая апологетом деятельностного участия в судьбе мира, критикуя пустоту созерцания замкнутого на самом себе мышления.

Список научной литературыЛитвинов, Максим Федорович, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Аббаньяно Н. Экзистенция как свобода / Н. Аббаньяно // Вопр. философии. 1992,-№8.-С. 145-157.

2. Аббасова Н.Т. Опыт Другого в философии Э. Левинаса / Н.Т. Аббасова. http://liber.rsuh.ru/Conf/Sociocult/abbasova.htm.

3. Августин А. Исповедь / А. Августин // Августин Аврелий. Исповедь : Абеляр П. История моих бедствий. М.: Республика, 1992. - 332 с.

4. Апресян Р.Г. Ответственность / Р.Г. Апресян // Новая философская энциклопедия: в 4 т. -М.: Мысль, 2001. Т. 3. - С. 501-503.

5. Аристотель. Большая этика/ Аристотель // Аристотель. Соч.: в 4 т. М.: Мысль, 1984. - Т. 4. - С. 295-374.

6. Аристотель. Никомахова этика / Аристотель // Соч.: в 4 т. М.: Мысль, 1984.-Т. 4.-С. 53-294.

7. Барт Р. «Смерть автора» / Ролан Барт // Постмодерн в философии, науке, культуре: Хрестоматия. Харьков, 2000. С. 203-207.

8. Барулин B.C. Социальная философия / B.C. Барулин. — М.: ФАИР-ПРЕСС, 1999.-560с.

9. Батищев Г.С. Опредмечивание и рапспредмечивание / Г.С. Батищев // Новая философская энциклопедия: в 4 т. М.: Мысль, 2001. - ТЗ. - С. 157.

10. Бахтин М. М. Автор и герой: К философским основам гуманитарных наук / Михаил Бахтин. СПб.: Азбука, 2000. - 336 с.

11. Бахтин М.М. К философии поступка / М.М. Бахтин // Философия и социология науки и техники (ежегодник 1984-1985). М.: «Наука», 1986.-С. 82-138.

12. Бергер П. Социальное конструирование реальности: Трактат по социол.знания / П, Бергер. М.: Медум, 1995. - 322 с.

13. Бердяев Н.А. Опыт эсхатологической метафизики / Н.А. Бердяев // Бердяев Н.А. Дух и реальность. М.: ООО «Издательство ACT»; Харьков: «Фолио», 2003. - С. 381-564.207

14. Бердяев Н.А. Смысл творчества / Н.А. Бердяев. Харьков: «Фолио», -М.: «Аст», 2002. - 679с.

15. Бердяев Н. А. Философия свободы / Николай Бердяев. — М.: ООО «Изд-во АСТ», 2004. 333 с.

16. Бибихин В.В. Дело Хайдеггера / В.В. Бибихин // Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления.- М.: Республика, 1993. С. 3-14.

17. Бибихин В.В. Открытость / В.В. Бибихин // Новая философская энциклопедия: в 4 т. М.: Мысль, 2001. - ТЗ. - С. 175.

18. Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального / Жан Бодрийяр. Екатеринбург, 2000. - 95с.

19. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры / Ж. Бодрийяр. М.: Культурная революция; Республика, 2006. - 269 с.

20. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла / Жан Бодрийяр. — М.: Добросвет, 2000. -258 с.

21. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр. М.: Добросвет, КДУ, 2006. - 389 с.

22. Бодрийяр Ж. Соблазн / Жан Бодрийяр. М.: Ad Marginem, 2000. - 320с.

23. Больнов О.Ф. Философия экзистенциализма / О. Ф. Больнов. СПб.: Изд-во «Лань», 1999. - 224 с.

24. Больнов О.Ф. Новая укрытость. Проблема преодоления экзистенциализма. Ведение / О.Ф. Больнов // филос. мысль. 2001. -№2.-С. 137-145.

25. Борисов Е.В. Диалог как судьба. Co-бытие с Другим в экзистенциальной аналитике М. Хайдеггера / Е.В. Борисов // http://hpsy.ru/public/x007.htm.

26. Бубер М. Проблема человека / Мартин Бубер // Бубер М. Два образа веры. -М.: ООО «Изд-во АСТ», 1999. С. 202-300.

27. Бубер М. Два образа веры / М. Бубер. М.: Республика, 1995. - 464 с.

28. Бурдье П. Практический смысл / П. Бурдье. СПб.; М.: Алетейя: Ин-т эксперимент, социологии, 2001. - 562 с.

29. Бурдье П. Социология социального пространства / П. Бурдье. М.: Институт экспериментальной социологии; СПб.; Алетейя, 2007. - 288 с.

30. Вдовина И.С. Морис Мерло-Понти: интерсубъективность и понятие феномена / И.С. Вдовина. http://www.philosophy.ru/iphras/library/iphl .html#5

31. Вебер М. Избранное: Протестантская этика и дух капитализма / М. Вебер. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2006. 656 с.

32. Воронин Г.Л. Социологическая диагностика духовной детерминанты социального взаимодействия: Монография / Г.Л. Воронин. — Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского гос. ун-та им. Н.И. Лобачевского, 2002. 253 с.

33. Гадамер X. Г. Истина и метод: основы философской герменевтики / X. - Г. Гадамер. - М.: Прогресс, 1997. - 704 с.

34. Гайденко П. П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века. / П. П. Гайденко. М.: Республика, 1997. - 495 с.

35. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа / Г.В.Ф. Гегель. М.: Наука, 2000. -495 с.

36. Гидденс Э. Социология / Э. Гидденс. М. : Эдиториал УРСС, 1999. -703 с.

37. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации / Э. Гидденс. -М.: Академический Проект, 2005. 528 с.

38. Гоулднер А.У. Наступающий кризис западной социологии / А.У. Гоулднер. СПб.: Наука, 2003.- 575 с.

39. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни / И. Гофман. М.: Кучково поле, 2000. - 303 с.

40. Гречко П.К. Предмет социальной философии: опыт рефлексии / П.К. Гречко // Личность. Культура. Общество. 2004.Вып. 1 (21). С. 87-107.

41. Григорьев С.И. Основы неклассической социологии: Новые тенденции развития культуры социол. мышления на рубеже XX-XXI веков / С.И. Григорьев, А.И. Субетто. М.: РУСАКИ, 2000. - 208 с.

42. Давыдов Ю.Н. Макс Вебер и современная теоретическая социология: Актуальные проблемы веберовского социологического учения / Ю. Н. Давыдов. М.: Мартис, 1998. - 509 с.

43. Давыдов Ю.Н. Неомарксизм франкфуртской школы / Ю.Н. Давыдов // История теоретической социологии. В 4-х т. Т. 2. — М.: Изд-во «Канон+» ОИ «Реабилитация», 2002. С. 512-529.

44. Давыдов Ю.Н. Учение О. Конта о социальной статике и социальной динамике: теоретическая социология как род социальной философии / Ю.Н. Давыдов // История теоретической социологии. В 4-х т. Т. 1. М.: Изд-во «Канон+» ОИ «Реабилитация», 2002. - С. 87-140.

45. Девятко И.Ф. Социологические теории деятельности и практической рациональности / И.Ф. Девятко. М.: «Аванти плюс», 2003. - 331 с.

46. Декарт Р. Сочинения в 2 т. Т. I / Р. Декарт. М.: Мысль, 1989. - 654 с.

47. Делёз Ж. Логика смысла / Жиль Делёз // Делёз Ж. Логика смысла; Фуко М. Theatrum philosophicum // Жиль Делёз; Мишель Фуко. М.: «Раритет», Екатеринбург: «Деловая книга», 1998.-С. 13-437.

48. Делёз Ж. Что такое философия? / Жиль Делёз, Феликс Гваттари. М.: Ин-т эксперимент, социологии; СПб.: Алетейя, 1998. — 288 с.

49. Делёз Ж. Эмпиризм и субъективность: опыт о человеческой природе по Юму. Критическая философия Канта: учение о способностях. Бергсонизм. Спиноза / Ж. Делёз. -М.: ПЕР СЭ, 2001. 480 с.

50. Деррида Ж. Насилие и метафизика / Жак Деррида // Левинас Э. Избранное. Тотальность и Бесконечное. М.; СПб.: Университетская книга, 2000. - С. 367-403.

51. Джеймс У. Воля к вере / У. Джеймс. М.: Республика, 1997. - 431 с.

52. Диди-Юберман Ж. То, что мы видим, то, что смотрит на нас / Ж. Диди-Юберман. СПб.: Наука, 2001. - 263 с.

53. Дубровский Д.И. Постмодернистская мода / Д. И. Дубровский // Вопросы философии. 2001. - №8. - С. 42-55.

54. Дубровский Д.И. Проблема духа и тела: возможности и решения / Д.И. Дубровский // Вопр. философии. 2002. - №11. - С. 92-107.

55. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение / Э. Дюркгейм. М.: Канон, 1995. - 164 с.

56. Ильин И.П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа / И. П. Ильин. Москва: Интрада, 1998. - 255 с.

57. Ильин И.П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. / И. П. Ильин. М.: Интрада, 1996, - 256 с.

58. Ингарден Р. Введение в феноменологию Эдмунда Гуссерля / Р. Ингарден. М.: Дом интеллектуал, кн., 1999. - 224 с.

59. Ионин Л.Г. Георг Зиммель социолог (Критический анализ) / Л.Г. Ионин. -М: Наука, 1981. - 129 с.

60. Ионин Л.Г. Понимающая социология: историко-критический анализ / Л.Г. Ионин. М.: Наука, 1979. - 206 с.

61. История теоретической социологии / Отв. ред. и составитель Ю.Н. Давыдов. В 4-х т. М.: Изд-во «Канон+» ОИ «Реабилитация», 2002.

62. Калиниченко В.В. Интерсубъективность / В.В. Калиниченко // Новая философская энциклопедия / под ред. B.C. Степина, А.А. Гусейнова, Г.Ю. Семигина, А.П. Огурцова. -М.: «Мысль», 2001. Т.П. С. 135.

63. Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде / А. Камю // Камю А. Бунтующий человек. М.: Политиздат, 1990. — С. 23-101.

64. Кант И. Критика чистого разума / И. Кант. М.: Изд-во Эксмо, 2006. -735 с.

65. Кант И. Основы метафизики нравственности; Критика практического разума; Метафизика нравов / Иммануил Кант. СПб.: Наука, 1995. -528с.

66. Кемеров В.Е. Норма / В.Е. Кемеров // Современный философский словарь / Под ред. В.Е. Кемерова. «Панпринт», 1998. - С. 579-581.

67. Керимов Т.Х. Интерсубъективность / Т.Х. Керимов // Современный философский словарь / Под ред. В.Е. Кемерова. «Панпринт», 1998. - С. 355.

68. Колесников А.С. Проблема субъективности в постструктурализме / А.С. Колесников // Формы субъективности в философской культуре XX века. СПб.: Изд-во Санкт-Петербург, филос. общества, 2000. - С. 79-106.

69. Коллинз Р. Социология: наука или антинаука / Р. Коллинз // Теория общества: фундаментальные проблемы / Под. ред. А.Ф. Филиппова. -М.: Канон-Пресс-Ц-Кучково Поле, 1999. С. 37-72.

70. Колодий Н.А. Поиски социальных онтологий: феноменолого-герменевтическая перспектива: Автореферат диссертации доктора философских наук / Колодий Н.А. Томск: Б.и., 2002. - 50с.

71. Комаров С.В. Метафизика и феноменология субъективности: Исторические пролегомены к фундаментальной онтологии сознания / С.В. Комаров. СПб.: Алетейя, 2007, 2007. - 736с.

72. Конецкая В.П. Социология коммуникации: Учебник. / В.П. Конецкая. -М.: Междунар. Ун-т Бизнеса и Управления: "Братья Карич", 1997. — 302с.

73. Кравец А.С. Ценности и смыслы / А.С. Кравец // Вестник Воронежского государственного университета. Серия гуманитарные науки, №1, 2007. -С. 56-80.

74. Кравченко Е.И. Теория социального действия: от М. Вебера к феноменологам / Е.И. Кравченко // http://knowledge.isras.ru/sj/si/si3-01krav.html.

75. Крапивенский С.Э. Социальная философия / С.Э. Крапивенский. М.: Владос, 1998.-416с.

76. Крапивенский С.Э. Социальная философия: статус и перспективы / С.Э. Крапивенский // Личность. Культура. Общество. 2004.Вып. 1 (21). С. 66-79.

77. Крюков А.Н. Ранний Левинас и феноменологическая традиция / А.Н. Крюков // ЭММАНЮЭЛЬ ЛЕВИНАС: ПУТЬ К ДРУГОМУ. Сборник статей и переводов, посвященный 100-летию со дня рождения Э. Левинаса. СПб., серия «Апории». Вып.1., 2006. - С. 138-146.

78. Кукарников Д.Г. Теория общества в XX веке: от Парсонса до Гидденса / Д.Г. Кукарников. Вронеж: Изд-во Воронеж, гос. унта, 2006. - 240 с.

79. Кукарников Д.Г. Философия социальных наук: проблемы и перспективы / Д.Г. Кукарников // Философия: история и современность: сборник научных трудов. Вып. 1. - Воронеж: Воронежский государственный университет, 2005. - С. 15-25.

80. Курицын В. Постмодернизм. Новая первобытная культура / В. Курицын // Новый мир. 1992. - №2. - С. 24-36.

81. Кутырёв В. А. Философия иного, или Небытийный смысл трансмодернизма / В. А. Кутырёв // Вопросы философии. 2005. - № 7, № 12.-С. 21-33, С. 3-19.

82. Кьеркегор С. Страх и трепет / С. Кьеркегор. М.: Республика, 1993. -382 с.

83. Левинас Э. Время и Другой. Гуманизм другого человека / Э. Левинас. -СПб.: ВРФШ, 1998. 265 с.

84. Левинас Э. Избранное: Тотальность и бесконечное / Э. Левинас; ЦГНИИ ИГИОН РАН. М.-СПб.: Университет. Книга, 2000. - 416 с.

85. Левинас Э. Неинтенциональное сознание / Э. Левинас // Топос. Философско-культурологический журнал. 2002. - №1 (6). - С. 17-28.

86. Левинас Э. Избранное: Трудная свобода / Э. Левинас. М.: РОССПЭН, 2004. - 752с.

87. Леонтьев Д.А. Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности / Д.А. Леонтьев. — М.: Смысл, 2007. 511 с.

88. Липовецки Ж. Эра пустоты: эссе о современном индивидуализме / Жиль Липовецки. СПб.: «Владимир Даль», 2001. - 332 с.

89. Лифинцева Т.П. Философия диалога Мартина Бубера / Т.П. Лифинцева; в авт. ред.; Рос. акад. наук. Ин-т философии. М.: ИНФРАН, 1999. -131с.

90. Лосев А.Ф. Диалектика мифа / А.Ф. Лосев. М.: Мысль, 2001. - 558 с.

91. Маковецкий Е.А. Социальный метод: Левинас, немного о любви / Е.А. Маковецкий // ЭММАНЮЭЛЬ ЛЕВИНАС: ПУТЬ К ДРУГОМУ. Сборник статей и переводов, посвященный 100-летию со дня рождения Э. Левинаса. СПб., серия «Апории». Вып.1., 2006. - С. 67-75.

92. Мамардашвили М.К. Категория социального бытия и метод его анализа в экзистенциализме Сартра / М.К. Мамардашвили // http://www.philosophy.ru/libraiy/mmkysartre.html.

93. Мамардашвили М. К. Проблема человека в философии / М. К. Мамардашвили // Мамардашвили М. К. Необходимость себя. Введение вфилософию, доклады, статьи, философские заметки. М.: Лабиринт, 1996.-С. 351-359.

94. Марков Б.В. Мораль и разум / Б.В. Марков // Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: «Наука», 2000. - С. 287377.

95. Марков Б. В. Философская антропология: очерки истории и теории / Б. В. Марков. СПб.: Изд-во «Лань», 1997. - 384 с.

96. Маркузе Г. Разум и революция: Гегель и становление социальной теории / Г. Маркузе СПб.: Владимир Даль, 2000. - 540 с.

97. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Одномерный человек: Исследование идеологии развитого индустриального общества / Г. Маркузе. М.: ACT, 2003.-526 с.

98. Марсель Г. Опыт конкретной философии / Г. Марсель. М.: Республика, 2004, 224 с.

99. Марсель Г. Трагическая мудрость философии: Избранные работы / Г. Марсель. -М.: Изд-во гуманит.лит., 1995. — 215с.

100. Мерло-Понти М. Видимое и невидимое / М. Мерло-Понти. Мн.: Логвинов, 2006. - 400 с.

101. Мерло-Понти М. Око и дух / М. Морис-Понти. М. : Искусство, 1992. -63 с.

102. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия / М. Мерло-Понти. — СПб.: «Ювента», «Наука», 1999. 606 с.

103. Мид. Дж. Интернапизованные другие и самость / Дж. Мид. // Амер. социол. мысль. Тексты. М.: Межд. ун-т бизнеса и управл., 1996. - С. 222-224.

104. Мид. Дж. Аз и Я / Дж. Мид. // Амер. социол. мысль. Тексты. М.: Межд. ун-т бизнеса и управл., 1996. - С. 225-234.

105. Момджян К.Х. Введение в социальную философию / К.Х. Момджян. -М.: Университет: Высш. школа, 1997. — 447 с.

106. Мунье Э. Манифест персонализма / Э. Мунье. М.: Республика, 1999. -559 с.

107. Мунье Э. Надежда отчаявшихся / Э. Мунье. М.: Искусство, 1995. — 236с.

108. Нанси Ж.-Л. Бытие единичное и множественное / Ж.-Л. Нанси. Мн.: Логвинов, 2004. - 272 с.

109. Нанси Ж.-Л. В ответе за существование / Ж.-Л. Нанси // Интенциональность и текстуальность. Философские мысли Франции XX века. Томск: Водолей, 1998. - С. 306-317.

110. Огурцов А.П. Абсурд // Фил Словарь / под ред. И.Т. Фролова. С. 8.

111. Парсонс Т. О социальных системах / Т. Парсонс. М.: Академический Проект, 2002. - 832с.

112. Парсонс Т. О структуре социального действия. М.: Академический Проект, 2000. - 880с.

113. Первушина В.Н. Взаимодействие социальной и духовной свободы / В.Н. Первушина. Воронеж: Б.и., 1998. - 337 с.

114. Пешков И.В. Введение в риторику поступка / И.В. Пешков. М. : Лабиринт, 1998.-283 с.

115. Платон Государство / Платон // Платон. Собр. соч.: В 4т. М.: Мысль, 1994. -Т.З. - С. 79-420.

116. Пигалев А.И. Ойген Розеншток-Хюсси, мыслитель в постхристианскую эпоху / А.И. Пигалев // Розеншток-Хюсси О. Бог заставляет нас говорить // О. Розеншток-Хюсси. М.: Канон+, 1997. - С. 245-272.

117. Подорога В.А. Выражение и смысл: Ландшафтные миры философии / В.А. Подорога. М.: Ad Marginem, 1995. - 426с.

118. Подорога В.А. Феноменология тела: Введение в философскую антропологию: Материалы лекц. курсов 1992-1994 годов / В.А. Подорога. М.: Ad Marginem, 1995. - 339с.

119. Постмодернизм. Энциклопедия. Мн.: Интерпрессервис; Книжный дом, 2001.-1800 с.

120. Радаев В.В. Подходы к человеку в социальной теории / В.В. Радаев // Российский экономический журнал. 1994. №8. С. 71-78.

121. Рассел Б. История западной философии и её связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней / Бертран Рассел. -Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1999. 815 с.

122. Рикёр П. Конфликт интерпретаций: Очерки о герменевтике / П. Рикер. -М.: Канон-пресс-Ц: Кучково поле, 2002. 622 с .

123. Рикёр П. Человек как предмет философии / П. Рикёр // Вопр. философии. 1989. -№2.-С.41-50.

124. Розеншток-Хюсси О. Бог заставляет нас говорить // О. Розеншток-Хюсси. М.: Канон+, 1997. - 286 с.

125. Розеншток-Хюсси О. Язык рода человеческого / О. Розеншток-Хюси. — М.; СПб.: Унив. кн., 2000. 607 с.

126. Рорти Р. Метод, общественные науки и общественные надежды. Тексты / Р. Рорти // Девятко И.Ф. Модели объяснения и логика социологического исследования. М.: ИСО HWUJ-TEMPUS/TACIS, 1996.-С. 158-172.

127. Сартр Ж.-П. Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии / Ж. П. Сартр. М.: Республика, 2004. - 639 с.

128. Сартр Ж.-П. Воображаемое. Феноменологическая психология воображения / Ж.-П. Сартр. СПб.: Наука, 2002. - 319 с.

129. Сартр Ж.-П. Проблема метода. Статьи / Ж.-П. Сартр. М.: Академический Проект, 2008. - 222 с.

130. Сартр Ж.-П. Экзистенциализм это гуманизм / Ж. П. Сартр // Сумерки богов. - М.: «Политиздат» , 1989. - С. 319-344.

131. Слинин Я.А. Этика Иммануила Канта / Я.А. Слинин // Кант И. Критика практического разума / И. Кант. СПб.: «Наука», 1995. - С. 5-52.

132. Слинин Я.А. Трансцендентальный субъект / Я. А. Слинин. СПб.: Наука, 2001.-524 с.

133. Слинин Я.А. Феноменология интерсубъективности / Я.А. Слинин. -СПб.: «Наука», 2004. 356 с.

134. Слотердайк П. Сферы: микросферология. Т.1. Пузыри / П. Слотердайк. — СПб.: Наука, 2005. 652 с.

135. Смирнова Н.М. От социальной метафизики к феноменологии «естественной установки» (феноменологические мотивы в современном социальном познании) / Н.М. Смирнова. -М.: ИФРАН, 1997. 222 с.

136. Спенсер Г. Опыты научные, политические и философские / Г. Спенсер. — Мн.: Современ. литератор, 1999. 1408 с.

137. Тузова Т.М. «Бытие и ничто: Опыт феноменологической онтологии» / Т.М. Тузова // http://velikanov.ru/philosophy/bytie i nichto opyt fenomenologicheskoj ontologii sartr.asp

138. Финк Е. Основные феномены человеческого бытия / Е. Финк // Проблема человека в западной философии. — М.: Наука, 1998. С. 375403.

139. Франк C.JI. Духовные основы общества / С.Л. Франк. М.: Республика, 1992.-511 с.

140. Франк C.JI. Реальность и человек / С. Л. Франк. М.: Республика, 1997. - 479 с.

141. Фуре В.Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса /

142. B.Н. Фуре. Минск: Экономпресс, 2000. - 221 с.

143. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Ю. Хабермас. СПб.: «Наука», 2000. - 379 с.

144. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне / Юрген Хабермас. М.: Изд-во «Весь мир», 2003. - 416 с.

145. Хайдеггер М. Бытие и время / М. Хайдеггер. М.: Ad-marginem, 1997. -451 с.

146. Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления / М. Хайдеггер. -М.: Республика, 1993. 447 с.

147. Хюбнер Б. Смысл в бес-СМЫСЛЕННОЕ время: метафизические расчеты, просчеты и сведение счетов / Б. Хюбнер. — Мн.: Экономпресс, 2006.-384 с.

148. Шпет Г. Явление и Смысл: Феноменология как основная наука и ее проблемы / Г. Шпет. Послесл. Е. В. Борисов. Томск: Водолей, 1996. -191 с.

149. Шюц А. Избранное: Мир, светящийся смыслом / А. Шюц. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - 1056 с.

150. Эпштейн М.Н. Прото-, или Конец постмодернизма / М.Н. Эпштейн // Знамя. 1996. - №3. - С. 196-209.

151. Эпштейн М.Н. Философия тела / М.Н. Эпштейн. СПб.: Алетейя, 2006.1. C. 9-194.

152. Элиас Н. Общество индивидов / Н. Элиас. М.: Праксис, 2001. - 336с.

153. Bernstein R.J. The Restructuring of Social and Political Theory / R.J. Bernstein. University of Pennsylvania Press, 1976. 286 p.

154. Chriss J. Role Distance and Negational Self / J. Chriss // G. Smith (ed.). Goffman and social Organization: Studies in Sociological Legacy. (Routledge Studies in Social Political Thought.).: Routledge, 1999. P. 64-80.

155. Churchland P. The Logical Character of Action Explanations / P. Churchland //Philosophical Review. 1970. Vol. 79. №2. P. 214-236.

156. Collins R. The Micro Contribution to Macro Sociology / R. Collins // Sociological Theory. 1988. №6. P. 242-253.

157. Derrida J. Speech and phenomena and other essays on Husserl's theory of signs. Evanston, 1973. -X3II, 166 p.

158. Goodin R. Trusting Individuals versus Trusting Institutions / R. Goodin // Rationality and Society. 2000. Vol. 12. № 4. P. 381-395.

159. Mead G.H. Mind, Self and Society From the Standpoint of a Social Behaviorist / Ed. By C.W. Morris. Chicago: University of Chicago Press, 1934.

160. Merton R.K. Social Structure and Anomie / R.K. Merton // American Sociological Review. 1938. Vol. 3 P. 672-682.

161. Norkus Z. Max Weber's Interpretive Sociology and Rational Choice Approach / Z. Norkus // Rationality and Society. 2000. Vol. 12. №3 P. 259282.

162. Oliver P.E. Formal Models of Collective Action / P.E. Oliver // Annual Review of Sociology. 1993. Vol. 19. P. 271-300.

163. Seidman S. The End of Sociological Theory / S. Seidman // The Postmodern Turn: New Perspectives on Social Theory / Ed. by S. Seidman. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. P. 119-139.

164. Sibeon R. Anti-Reductionist Sociology / R. Sibeon // Sociology. Vol. 33. №2. P. 317-334.

165. Vaitkus S. Phenomenology and Sociology / S. Vaitkus // The Blackwell Companion To Social Theory / Ed. by B. Turner. Oxford: Blackwell, 2000 (1996). P. 270-298.

166. Visker R. Truth and Singularity: Taking Foucault into Phenomenology / R. Visker. Dordrecht: Kluwer Academic Publishers, 1999. 407 p.