автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.01
диссертация на тему: Философско-герменевтическая концептуализация времени

Полный текст автореферата диссертации по теме "Философско-герменевтическая концептуализация времени"

На правах рукописи

Фомин Антон Львович Философско-герменевтическая концептуализация времени

Специальность 09 00 01 - онтология и теория познания

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

1 О ДЕК 2009

Москва 2009

003488493

Диссертация выполнена на кафедре онтологии и теории познания философского факультета МГУ им М В Ломоносова

Научный руководитель

кандидат философских наук, доцент Дмитриев Вячеслав Евгеньевич

Официальные оппоненты

доктор философских наук, профессор Кукарцева Марина Алексеевна

кандидат философских наук Мартынов Кирилл Константинович

Ведущая организация

кафедра философии и психологии МГТУ «МАМИ»

Защита диссертации состоится 16 декабря 2009 года в /6 на заседании диссертационного совета Д 501 001 37 по философским наукам при Московском государственном университете имени M В Ломоносова по адресу 119991, г Москва, Ломоносовский проспект, д 27, корп 4, учебный корпус № 1, философский факультет, ауд /) £/7- S/f

С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале Отдела диссертаций в Фундаментальной библиотеке МГУ по адресу. Ломоносовский проспект, д 27, сектор «А», 8 этаж, к 812

Автореферат разослан « // » Hoïfi^fi 2009 года

Ученый секретарь диссертационного совета

БрызгалинаЕ В

Общая характеристика работы

Актуальность данного диссертационного исследования обусловлена тем, что в нем продолжается разработка основных интенций неклассической теории познания, связанных с разграничением областей мыслимого и немыслимого Проблема концептуализации времени' выступает здесь в качестве своеобразной лакмусовой бумажки, позволяющей существенно обогатить наше представление об этом разграничении Выбор данной проблемы продиктован тем, что отсутствие целостного представления о возможностях концептуализации времени приводит к стагнации в решении целого ряда философских, религиозных и научных проблем В нашем исследовании мы попытаемся лишь отчасти восполнить этот пробел, обращаясь к исследованию философско-герменевтической концептуализации времени

Разработка философско-герменевтической концептуализации времени приобретает большое значение в контексте тематизации историчности гуманитарных наук Переосмысление привычной роли истории приводит к тому, что она перестает связываться с расшифровкой судьбы человечества, предвосхищением будущего или предварением возврата, прилаживая человеческое время к становлению мира или, наоборот, связывая мельчайшие природные изменения с человеческой фатальностью, а становится, по выражению М Фуко, «средой гуманитарных наук» С одной стороны, она дает им опору, определяя временные и пространственные рамки

' В современной философии нет единства относительно понимания термина «концептуализация» Каждое философское направление по-своему определяет способ его употребления В самом общем виде концептуализацию можно определить как процесс формирования концепции Считается, что данный процесс представляет собоП разработку смыслового ядра определенного понятия, диагностику смысла, открывающего доступ к пониманию предметов и явлении окружающего мира Однако в нашем исследовании мы будем использовать другое, более общее, определение термина «концептуализация» (этимологическое определение) концептуализация (от латинского сопсерИоп - восприятие, видение, единый замысел) - процесс организации определенного способа видения, восприятия предметов и явлении Выбор данного определения продиктован спецификой философско-герменевтического подхода к концептуализации времени, который не ограничивается работой со смыслом времени, но также нацеливается на фиксацию допредикатнвного (экзистенциального) опыта времени (более подробно мы сможем продемонстрировать это только в основной части работы)

их появления, но, с другой стороны, разрушает притязания гуманитарных наук на окончательное познание, подчиняя, тем самым, их себе Стремление истории к обоснованию своего привилегированного положения сталкивается с проблемой историчности самого исторического познания Оказывается, что сама история подчинена временным детерминациям и, следовательно, не может рассматриваться в качестве эпистемологического горизонта гуманитарных наук Осознание своей собственной исторической укорененности заставляет историю, а вместе с ней и все остальные гуманитарные науки, искать помощи у философской герменевтики, которая, с одной стороны, стремится к построению концепции времени, разновидностью которой оказывается концепция исторического времени, а, с другой стороны, предполагает методологию живого понимания и общения, как на уровне конкретных гуманитарных наук, так и на уровне альтернативных исторических концепций

Обсуждаемая в настоящем диссертационном исследовании проблема теоретической состоятельности критериев философско-герменевтической концептуализации времени стала одной из самых острых в современном философском контексте Необходимость ее решения продиктована как общим вопросом о теоретической состоятельности самих философских концепций, так и более частным вопросом о способности философской герменевтики вырабатывать внутри себя критерии демаркации удачной и неудачной концептуализации Отметим, что разработка данной проблемы не подменяет, но дополняет и иллюстрирует решение вопроса о перспективах концептуализации времени, демонстрируя имманентные проблемы философской герменевтики. Подчеркнем, что нашей задачей является не создание филоедфско-герменевтической концепции времени (правильной концепции взамен неправильной), но прояснение тех возможностей, которыми располагает философская герменевтика применительно к осмыслению времени И в этом смысле нас интересует не столько онтологическая, сколько методологическая проблематика Критерии

4

концептуализации времени рассматриваются нами в неразрывной связи с философско-герменевтическим методом и определяются в качестве элементов системы внешнего контроля и коррекции этого метода Детальная проработка вопроса о соотношении философско-герменевтического подхода к концептуализации времени с другими подходами, как философскими, так и научными, оставлена за рамками данной работы, поскольку требует специального изучения, выходящего за рамки рассматриваемой темы Безусловно, экспликация такого соотношения важна и интересна, но на сегодняшний день — преждевременна (по причине слабой разработанности данной проблематики) и может стать темой дальнейших исследований

Проблема теоретической состоятельности критериев философско-герменевтической концептуализации времени рассматривается в контексте полемики двух противоположных точек зрения Апологеты философской герменевтики, отстаивающие первую точку зрения, утверждают состоятельность данных критериев, при этом считая их универсальными, связывая концептуализацию времени с различными способами вхождения в герменевтический круг Представители аналитической философии и постструктурализма, сторонники второй, противоположной, точки зрения, настаивают на несостоятельности универсальных критериев философско-герменевтической концептуализации времени, указывая на их относительность, и связывают концептуализацию времени не с автономной работой исследователя, а с различными социальными практиками, например, с организацией коммуникативных взаимодействий Актуальность настоящего исследования подкрепляется еще и тем, что оно не стремится к фрагментарному исследованию какой-то одной философско-герменевтической стратегии концептуализации времени, как это происходило раньше, но нацеливается на полномасштабное исследование всех возможностей, которые предоставляет данный подход к осмыслению времени

Степень разработанности данной проблемы не велика, поэтому в нашем диссертационном исследовании мы, по большей части, будем опираться непосредственно на труды самих представителей философской герменевтики, а так же на разнообразную историко-критическую литературу по данной проблеме

Как правило, исследовательская литература демонстрирует нам разнообразные исторические реконструкции, связанные с развитием философских представлений о времени или со становлением философской герменевтики, не рискуя объединить их в рамках одной работы Величина таких фигур как В Дильтей, М Хайдеггер, X -Г Гадамер, П Рикер заставляет исследователя сбиваться на реконструкцию конкретных концепций, оставляя при этом в тени общие тенденции философско-герменевтической концептуализации времени Тем не менее, трудно переоценить важность таких реконструкций

К числу трудов, посвященных разработке и истолкованию концепции времени В Дильтея, относятся сочинения В В Бибихина [13], В В Калиниченко, Р А Макрила, В И Молчанова, Р А Палмера, Ф Роди, Р В Сундукова и И М Чубарова Среди отечественных исследователей философского наследия Дильтея выделяется фундаментальная работа Н С Плотникова «Жизнь и история», посвященная становлению взглядов и творческой эволюции немецкого мыслителя

Среди зарубежных исследований, посвященных реконструкции концепции времени М Хайдеггера, следует отметить работы Д Береша, Д ванн Бурена, Д Вуда, Х-Г Гадамера, Ж Гродена,Т Киселя, А Койре, Д Козенца, Д Ф Креля, К Финска, Ф А Олафсона, Ф -В фон Херрмана и Г Хюни, которые являются не только своеобразным путеводителем по основным трудам немецкого мыслителя, но также содержат ценные критические замечания, позволяющие лучше понять эволюцию его мысли Отечественная историко-критическая мысль представлена именами В В Бибихина, П П Гайденко, М В Кузьмина, В Куренного,

6

В И Молчанова, М В Позднякова, А Э Савина, Е В Фалева, С С Хоружия, А Г Чернякова Отдельного внимания заслуживает работа И А Михайлова, детально представляющая становление философии раннего Хайдеггера и описывающая его взаимоотношения со всеми философскими и религиозными направлениями того времени

Существенно меньше исследований посвящено философской герменевтике X -Г Гадамера Среди работ, посвященных гадамеровской интерпретации исторического опыта, выделяются исследования Ф Р Анкерсмита, Д А Вебермана, Р А Палмера, Г Фигеля и Д Грондина Отечественная исследовательская литература представлена работами Ю Д Артамоновой, В С Малахова, М А Шестаковой и В В Янцена, в которых рассматривается специфика философской герменевтики X -Г Гадамера и определяется ее место в интерьере современной мысли

Из зарубежных работ, посвященных философии Рикера, наиболее примечательны сочинения К Боткина, К Е Кигана, М Малдуна и К Симса, представляющие эволюцию взглядов французского мыслителя и подробный анализ основных принципов его герменевтики К числу недавно опубликованных отечественных работ относятся исследования И И Блауберг, И С Вдовиной, Н В Мотрошиловой, Е В Петровской и Е Н Шульги Более ранние сочинения принадлежат Т В Васильевой, Т А Клименковой и Т Н Юшмановой Примечательно, что при всем разнообразии философских интересов П Рикера данные авторы сосредотачиваются на реконструкции и критическом анализе его концепции времени

Среди исследований, посвященных выявлению специфики философской герменевтики в целом, по сравнению с остальными философскими направлениями, можно выделить сочинения X Альберта, Э Бетти, Р Бернера, Т Киселя, В Мак Нила и X П Рикмана Значительное число трудов, посвященных философской герменевтике, представлено в отечественной литературе Здесь выделяются работы В Г Кузнецова и

7

М А Кукарцевой, представляющие становление философской герменевтики, как на Западе, так и в России, и прослеживающие взаимосвязи философской герменевтики с исторической эпистемологией, нарратологией и аналитической философией В работах В П Казарян представлен панорамный анализ функционирования понятия времени в естественных и гуманитарных науках, который позволяет философской герменевтике более отчетливо очертить сферу своих притязаний Исследование перспектив современной философской герменевтики можно найти в сочинениях П В Барковского, А Г Вашестова, А Я Зися и М П Стафецкой, М X Кулэ, А А Михайлова и Е Н Шульги

Проблема состоятельности критериев философско-герменевтической концептуализации времени в современной литературе, как уже было сказано выше, затронута лишь отчасти, в связи с анализом конкретных стратегий Тем не менее, в контексте нашего исследования представляются интересными работы В Блатгнера, Ж Деррида, П Вандельведе и К Ванхуцера Данные авторы с внешних позиций показывают несостоятельность критериев философско-герменевтической

концептуализации времени на основании вскрытия имплицитных противоречий декларируемых принципов и реальных ходов дискурса В нашем исследовании мы продолжим разработку и обоснование несостоятельности критериев философско-герменевтической

концептуализации времени, однако, занимая при этом имманентную позицию

Объектом диссертационного исследования является совокупность стратегий философско-герменевтической концептуализации времени

Предметом диссертационного исследования выступает специфика кругового характера философско-герменевтической концептуализации времени, определяющаяся, с одной стороны, возможностями позитивной разработки концепции времени, а, с другой стороны, трудностями, возникающими в результате применения данного подхода

Целыо настоящего диссертационного исследования является анализ теоретической состоятельности критериев философско-герменевтической концептуализации времени, который предполагает не только критическое рассмотрение существующих стратегий, но и оценку дальнейших перспектив концептуализации времени с позиций философской герменевтики

Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи

1 Создать типологию философско-герменевтических стратегий концептуализации времени, позволяющую, с одной стороны, определить специфику данных стратегий, а, с другой стороны, выявить критерии концептуализации времени в философской герменевтике

2 Определить причины несостоятельности выявленных критериев концептуализации времени в философской герменевтике

3 Наметить возможные трансформации философско-герменевтического подхода к концептуализации времени, с учетом обнаруженных трудностей

Решение поставленных задач осуществляется с опорой на следующую теоретическую и методологическую базу Прежде всего, мы обращаемся к герменевтической методологии Одной из важнейших характеристик герменевтики вообще и герменевтической концептуализации времени в частности является круговой характер понимания, который свидетельствует о том, что понимание не может рассматриваться в качестве существующего в автономном режиме сознательного акта, фиксирующего переход от незнания к знанию Во-первых, понимание начинается не с ноля, а всегда предполагает определенное предпонимание (префигурацию), которое, в свою очередь, может корректироваться с учетом понятого2 Во-вторых, поскольку

2 Во избежание терминологической путаницы, различим вслед за современной философской герменевтикой слова «понимание» и «конфигурация» [См , напр Рикер П Время н рассказ Т I Интрига и исторический рассказ М , 1998 с 65-107] «Понимание» используется исключительно для обозначения обшего процесса герменевтической концептуализации, который в свою очерель имеет определенную структуру «Конфигурация» - это промежуточное понимание одна пз составляющих общего процесса Помимо конфигурации выделяют еще префигурацию (предпонимание) и рефигурашпо (прочтение, воспроизведение)

герменевтика работает, прежде всего, с текстами, понимание (конфигурация) невозможно без воспроизведения, прочтения (рефигурации), выступающего одновременно в качестве источника модификации предпонимания (префигурации) Префигурация, конфигурация и рефигурация образуют круговое единство (герменевтический круг), в рамках которого происходит движение понимания3 Герменевтический круг не имеет ни начала, ни конца, поэтому исследователю следует нацеливаться не на размыкание, а, наоборот, на правильное проникновение в этот круговорот4 От того, какую стратегию проникновения предпочтет исследователь, будет зависеть ход последующей концептуализации Таким образом, герменевтический метод позволяет не только реконструировать интересующие нас стратегии концептуализации времени, но и впервые наметить их возможную классификацию

Другой вариант герменевтического круга, фиксирующий отношения части и целого, рассматривается в нашем исследовании в качестве одного из главных показателей успешности концептуальной работы5, позволяющий судить о преимуществах философской герменевтики над другими направлениями концептуализации времени Применение данного методологического принципа позволяет определить, с одной стороны, вклад каждой конкретной герменевтической стратегии в дело решения проблемы концептуализации времени, а, с другой стороны, оценивать перспективность предшествующих подходов и серьезность трудностей, возникающих на их пути

1 Выделение тройственной структуры понимания имеет необходимый и достаточный характер с одной

стороны, отсутствие любого из компонентов делает понимание невозможным, с другой стороны, они

являются достаточным условием для того, чтобы понимание реализовалось

4 Вот как пишет об этом Хайдеггер «Но видеть в этом круге порочный и выискивать пути его избежания,

да даже просто ощуи[ать" его как неизбежное несовершенство значит в пршп^ше не понимать понимание Дело не в том чтобы подтянуть понимание п толкование до определенного идеала познания, который сам есть лишь производное понимания, заблудившееся в законной задаче осмысления наличного в его сущностной непонятности Выполнение основных условий возможного толкования лежит наоборот в том, чтобы прежде всего не ошибиться в отношении сущностных условий его проведения Решающее не выйти из круга, а правильным образом войти в него» [Хайдеггер Л/ Бытие и время СПб 2002, с 153] " В статье «О круге понимания» Гадамер пишет следующее « движение понимания постоянно переходит от целого к части и от части к целому И задача всегда состоит в том, чтобы, строя концентрические круги, расширять единство смысла, который мы понимаем Взапмосогласпе отдельного и целого - всякий раз критерий правильности понимания Если такого взапмосогласпя не возникает, значит, понимание не состоялось» [Гадамер Г -Г О круге понимания // Гадамер Г -Г Актуальность прекрасного М, 1991, с 72]

В настоящем исследовании широко применяется и аналитическая методология Логический анализ позволяет проверить непротиворечивость вырабатываемых критериев философско-герменевтической

концептуализации времени, а мысленные эксперименты способствуют большей наглядности приводимой аргументации Наравне с этим, используется метод исторической реконструкции, который в значительной мере облегчает определение специфики различных подходов к осмыслению и описанию времени Ключевую роль в решении указанных задач играет метод имманентной критики, который позволяет прослеживать ход философско-герменевтической концептуализации времени, не рискуя при этом осуществить над ней какое-либо насилие

Основная гипотеза, направлявшая данное исследование, заключается в невозможности игнорирования имманентной темпоральности, присущей языку (будь то система грамматических времен либо различные лексические элементы, обозначающие или характеризующие время) в ходе философско-герменевтической концептуализации времени Дело в том, что все критерии концептуализации времени, регламентирующие ситуацию узнавания, так или иначе питаются языковой компетенцией исследователя (то есть способностью адекватно воспринимать и интерпретировать языковые знаки) Получается, что философская герменевтика лишь бесконечно удостоверяет уже имеющееся (заключенное в языке) представление о времени, но не впервые открывает его В связи с этим необходимы переосмысление привычной роли языка в процессе концептуализации времени и оценка перспектив дальнейшей разработки этой проблемы Положения, выносимые на защиту 1 Базовыми стратегиями концептуализации времени в философской герменевтике являются эксплицитная герменевтика времени, отождествляющая концептуализацию времени с процессом компенсации смысловой нехватки и предполагающая явную форму выражения в виде различных формулировок и дистинкций, и

11

имплицитная герменевтика времени, стремящаяся к воссозданию до предикативного (экзистенциального) опыта времени, противящегося любым формам понятийной фиксации

2 Главной трудностью эксплицитной философско-герменевтической концептуализации времени является имманентная темпоральность, присущая языку, которая обусловливает невозможность компенсации смысловой нехватки, поскольку смыслы, приписываемые времени, сами нуждаются в прояснении Языковые выражения, посредством которых происходит распределение смысла, сами, так или иначе, уже включают в себя системы грамматических времен и различные лексические элементы, обозначающие или характеризующие время, демонстрируя, тем самым, не столько продвижение в концептуализации времени, сколько необходимость прояснения самих этих выражений за счет введения новых

3 Главным препятствием на пути имплицитной философско-герменевтической концептуализации времени также является язык, обусловливающий невозможность фиксации допредикативного (экзистенциального) опыта времени Элиминация языковой интерсубъективности приводит к релятивизации полученного опыта, поскольку делает невозможным создание типологии воспринятого и, соответственно, ее последующее удостоверение

4 Поскольку разные языки по-разному предоставляют нам возможности для понимания и осмысления времени, а вне языка такое понимание и осмысление оказывается невозможно, постольку всякий критерий концептуализации времени, претендующий на универсальность, оказывается несостоятелен Понимание времени является необходимым придатком языковой компетенции, в той мере, в какой язык включает в себя имманентную темпоральность (будь то система грамматических времен, либо различные лексические элементы, обозначающие или характеризующие время), приобретаемую нами в

12

результате встраивания в систему коммуникативных взаимодействий При этом философско-герменевтическая концептуализация времени определяется, с одной стороны, ассимиляцией временных различий других коммуникативных систем, а, с другой стороны, фиксацией временных трансформаций данных систем, что позволяет расширять наше представление о времени

Новизна полученных результатов может быть суммирована в следующих положениях

1 Создана типология философско-герменевтических стратегий концептуализации времени, позволяющая, с одной стороны, определить специфику данных стратегий, а, с другой стороны, выявить критерии концептуализации времени в философской герменевтике

2 Установлено, что эксплицитная философско-герменевтическая концептуализация времени, двигаясь по пути экстенсивного наращивания смысла, сталкивается с проблемой объяснения неизвестного через неизвестное, поскольку главным кредитором смыслов, атрибутируемых времени, выступает язык, обладающий имманентными темпоральными структурами

3 Показано, что главной трудностью имплицитной философско-герменевтической концептуализации времени, стремящейся к получению допредикативного опыта времени, является невозможность фиксации этого опыта и, соответственно, формирование концепции времени

4 Продемонстрировано, что функционирование критериев философско-герменевтической концептуализации времени, так или иначе, всегда предполагает определенную языковую компетентность, которая подразумевает знакомство с имманентной темпоральностью языка (будь то система грамматических времен, либо различные лексические элементы, обозначающие или характеризующие время) Несостоятельность критериев философско-герменевтической

13

концептуализации времени объясняется тем, что с их помощью мы только бесконечно удостоверяем уже имеющееся у нас (заключенное в языке) представление о времени, но не впервые открываем его Между тем, философская герменевтика способна продвинуться в концептуализации времени, с одной стороны, благодаря ассимиляции временных различий других коммуникативных систем, а, с другой стороны, с помощью фиксации временных трансформаций данных систем

Теоретическое и практическое значение диссертации определяется тем, что достигнутые в ней результаты позволят по-новому оценить перспективы философской концептуализации времени и наметить пути выхода из сложившегося кризиса В рамках настоящего диссертационного исследования была предпринята экспликация ограниченности герменевтического подхода, что имеет немаловажное значение для гуманитарных дисциплин, в которых данный подход имеет широкое распространение Некоторыми выводами проведенного исследования может воспользоваться теория литературы, учитывая роль образа-времени в определении выразительных возможностей художественного произведения [См, напр Егоров А Е Эффект наложения времен в поэтическом преодолении предшественника (хрономиксия Хэролда Блума) // Модусы времени социально-философский анализ СПб , 2005] Применение выводов диссертации может принести ощутимую пользу в развитии смежной онтолого-гносеологической проблематики Помимо этого, некоторые результаты исследования представляют значительный интерес и для естественных наук, таких например, как физика, которая также занимается проблемой концептуализации времени В результате проведенного исследования выяснилось, что одним из главных препятствий на пути к осмыслению времени является язык, поэтому естественные науки должны обратить особое внимание на его функционирование в рамках своих концепций

Результаты исследования имеют и дидактическое значение они могут использоваться в чтении общих курсов по «Онтологии и теории познания» и «Современной философии», а также лечь в основу специального курса посвященного эволюции философских и естественнонаучных представлений о времени

Апробация диссертации Результаты диссертации использовались автором при подготовке и проведении семинарских занятий по курсу «Философия» на социологическом факультете МГУ им М В Ломоносова в 2008 и 2009 годах Основные положения диссертации были изложены автором на Международных конференциях студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов» в 2007, 2008 и 2009 годах, на Международных научных конференциях «Образование для XXI века» в 2007 и 2008 годах, на Международной научной конференции в честь 175-летия философского факультета Киевского национального университета имени Тараса Шевченко в 2009 году

Структура работы соответствует логике решаемых в ней задач Диссертация состоит из введения, двух глав (каждая глава включает в себя по три параграфа), заключения и списка используемой литературы

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы диссертационного

исследования, характеризуется степень разработанности проблемы,

формулируются цели и задачи предстоящей работы, определяется

теоретическая и методологическая база, указываются положения, выносимые

на защиту, научная новизна, теоретическая и практическая значимость

достигнутых результатов

В первой главе диссертационного исследования, получившей название

«Эксплицитная философско-герменевтическая концептуализация

времени», рассказывается о том, что, следуя базовым интуициям

15

классической теории познания, ряд представителей философской герменевтики отождествляет процесс концептуализации времени с процессом компенсации смысловой нехватки, предполагающим явную форму выражения в виде различных формулировок и дистинкций, связывая его при этом с круговым характером понимания (герменевтическим кругом) В рамках данной главы рассматриваются различные варианты проникновения в герменевтический круг (логика выделения параграфов данной главы соответствует логике возможных вхождений в герменевтический круг) и анализируются критерии эффективности проделанной концептуальной работы

В первом параграфе «Префигурацил времени» рассматривается обоснованность и перспективность разработки предпонимания как одного из способов проникновения в герменевтический круг На материале работ раннего Хайдеггера демонстрируется неубедительность традиционного подхода к осмыслению времени и необходимость деструкции концептуального состава метафизики с целью достижения исходного и незамутненного смысла времени Философско-герменевтическая разработка префигурации времени велась в двух вариантах первым вариантом стала герменевтика расхожей концепции времени, нацеленная на обнаружение и интерпретацию исходной временности как источника любых смыслов времени, вторым - герменевтика экзистенции, рассматривающая время в качестве трансцендентального горизонта вопроса о бытии Результатом обоих вариантов герменевтических исследований оказалось определение времени как единства трех отношений (экстазов) — ожидания, удержания и настаивания (их единство образует исходную временность в противоположность расхожей временности, как последовательности моментов «теперь»), которые осуществляют темпорапизацию событий мира и представляют собой источник человеческой субъективности Данная концепция времени сталкивается с проблемой различения экстатичного строения исходной временности Если ведущей характеристикой всех трех

16

отношений оказывается экстатичность, то становится непонятным основание их различения Единственной возможностью удержания различия между ними могла бы стать отсылка к горизонту темпоральности (регионы которого как раз содержат прошлые, настоящие и будущие события), но, в таком случае, мы не смогли бы говорить о концептуализации времени, поскольку смысл времени, получается, нам был бы известен заранее Критерий эффективности концептуальной работы (преодоление апорий дискретности и одновременности) не срабатывает Данная концепция обладает бесспорными преимуществами по сравнению с расхожей концепцией времени традиционной метафизики, что, тем не менее, не может свидетельствовать о ее абсолютной адекватности Познание времени подменяется концептуальной игрой, в которой читателю предлагают довериться собственной языковой интуиции и самостоятельно установить связь между ожиданием и будущим, удержанием и прошлым, настаиванием и настоящим Во втором параграфе «Конфигурация времени» рассматривается другой способ проникновения в герменевтический круг Главной особенностью данного подхода является указание на то, что осмысление времени не сводимо исключительно к исследованию системы глагольных времен, но может и должно быть обогащено параллельным исследованием конфигурации элементов данной системы, образующей такие знаковые единства как рассказы Так же как знание музыкальных нот еще не означает знания всех мелодий, знание концептуальной сетки еще не гарантирует знания всех историй, которые могут быть рассказаны Предполагается, что о времени мы узнаем не столько посредством описания самих событий, сколько благодаря упорядочиванию данных событий в структуре рассказа Философско-герменевтическая разработка конфигурации времени велась также в двух вариантах первым вариантом стала герменевтика исторического рассказа как особого способа конфигурации событий, претендующего на достоверность дескриптивной работы, вторым — герменевтика вымышленного рассказа, экспериментирующего с описанием

17

времени Согласно данной стратегии, каждый из двух типов рассказа обладает инвариантной структурой упорядочивания событий (интригой), экспликация которой одновременно будет означать экспликацию времени Однако выяснилось, что представление о существовании данной структуры -противоречиво, поскольку исключает всякую темпоральность как на структурном (структура не может быть отождествлена с последовательностью), так и на событийном уровне (все события наличествуют одновременно, ничего не появляется и ничто не исчезает) Единственной возможностью сохранения идеи времени в рамках представления о конфигурации могло бы стать исключение структурной инвариантности и рассмотрение интриги в качестве интригообразования, однако при этом мы опять же не смогли бы говорить о концептуализации времени, поскольку последовательность интригообразования уже предполагает минимальную временную компетентность Рассматривая в качестве критерия эффективности концептуальной работы безболезненность перехода от структуры к рассказу и обратно, сторонники данной стратегии выдают желаемое за действительное Введение идеи последовательности приводит к логической ошибке объяснения неизвестного через неизвестное, что, в свою очередь, не только не сокращает, но, наоборот, увеличивает общее количество затруднений Как и в предыдущем варианте эксплицитной философско-герменевтической концептуализации времени, здесь также происходит неявная апелляция к языковой компетентности читателя как способности адекватно воспринимать и интерпретировать языковые знаки, которая, в отличие от первой, базируется на знакомстве не со способами выговаривания времени (отношениями ожидания, удержания и настаивания), а со способами конфигурации различных событий (это также является чисто языковым навыком, приобретенным в результате прослушивания определенного количества рассказов) Другими словами, безболезненно перейти от структуры к рассказу и обратно сможет лишь тот человек, который обладает языковой компетенцией, который уже знаком с рассказом

18

и последовательностью событий, любой другой человек такого перехода сделать не сможет, что, в свою очередь, свидетельствует о несостоятельности критерия концептуализации времени в рамках данной стратегии

В третьем параграфе «Рефигурация времени» рассматривается последний способ проникновения в герменевтический круг Отличительной особенностью данной стратегии стала трансформация привычного способа работы со смыслом времени Если в двух предыдущих вариантах эксплицитной философско-герменевтической концептуализации времени основное внимание было сосредоточено на фиксации уникального, что, в свою очередь, порождало определенные трудности, связанные с дефляцией смысла, то герменевтика рефигурации, напротив, попыталась разглядеть во временной изменчивости нечто повторяющееся и постоянное Была показана неправомерность абстрактного рассмотрения времени, итогом которого стало появление идеи содержательной наполненности, которая позволила связать временные различия не с мистической темпоральностыо событий, а с их реальным содержанием В качестве источника продуцирования и репродуцирования данных различий был осмыслен комплекс взаимодействий, фиксирующий жизнь индивида и общества с экономической, политической, культурной и т д точек зрения Таким образом, в рамках философско-герменевтической разработки рефигурации время определяется в качестве инвариантной структуры взаимодействий, продуцирующей все возможные различия, адекватность же проведенной концептуальной работы связывается с подтверждаемостью частных реконструкций на уровне целого и, наоборот, реконструкции целого на более частном уровне При этом, различение и упорядочивание событий происходит в соответствии с их ясностью и отчетливостью более смутные и расплывчатые события - удалены от нас, а более ясные и отчетливые -приближены Тем не менее, нельзя утверждать, что данная концепция лишена недостатков Связывая течение времени с продуцированием различий посредством инвариантного комплекса взаимодействий, данная

19

стратегия забывает о различимости самого этого комплекса Действительно, мы видим, что определенные параметры в течение нашей жизни постоянно изменяются, однако, можем ли мы отождествлять изменчивость с самим параметром? По всей видимости, ошибка возникает в результате неправильной трактовки иллюзии, которую навязывает нам язык Именно язык постоянно различает и детализирует окружающую ситуацию, производя все новые и новые смыслы В связи с этим, у нас складывается впечатление, что он обладает некоторыми инвариантными структурами смыслопроизводства, предстающими в качестве последних очевидностей Однако, это не так сами эти структуры, в свою очередь, должны быть различены и включены во взаимодействие с другими структурами Все это свидетельствует о неправомерности эксплицитной фиксации временного различия, поскольку сам смысл оказывается от него зависим Выдвинутый критерий успешности концептуальной работы оказывается несостоятелен, поскольку нацелен лишь на проверку согласованности смыслов, но не на объяснение их появления, не на легитимацию комплекса взаимодействий

Во второй главе «Имплицитная философско-герменевтическая концептуализация времени» в контексте переосмысления предпосылок, установок и допущений предшествующей герменевтики представлены попытки создания или воссоздания допредикативного опыта времени (противящегося любым формам понятийной фиксации и, соответственно, не предполагающего явную форму выражения), демонстрирующие углубление внутренних противоречий процесса концептуализации

В первом параграфе «Время префигурации», мы вновь обратились к философско-герменевтической разработке предпонимания (на материале работ позднего Хайдеггера) как одному из способов проникновения в герменевтический круг, предполагающему, в своем имплицитном варианте, не поиск какого-то исходного смысла времени, но фиксацию допредикативного опыта времени, которым оказывается переживание событийности В ходе исследования выяснилось, что данное переживание

20

сталкивается с проблемой установления собственной идентичности, к которой приводит отказ от языковой интерсубъективности В таком случае, опять не происходит концептуализации времени Событие оказывается всем и ничем, поскольку «личный язык» не может гарантировать единство производимого дискурса Запрещая говорить о времени на языке повествовательных предложений, мы сами загоняем себя в угол, поскольку элиминируем интерсубъективный критерий концептуализации времени Действительно, можем ли мы говорить о том, что в результате определенных процедур переживаем то же самое, что пережил в свое время Хайдеггер"7 Можем ли мы говорить о том, что переживаем вообще одно и то же событие7 Для установления идентичности события, а, следовательно, и времени, мы вынуждены совершать запретный ход, обращаясь к языку как неподвижной системе координат, которая, однако, превращается теперь в личный язык, неспособный гарантировать единство производимого дискурса

Во втором параграфе «Время конфигурации» исследуется правомерность другого способа проникновения в герменевтический круг, в рамках которого время перестало отождествляться с инвариантной структурой событий рассказа, и было рассмотрено в качестве повествовательного эффекта, возникающего в ходе интригообразования Философско-герменевтическая разработка конфигурации, также как и в первой главе, была осуществлена в двух вариантах Герменевтика исторического и вымышленного рассказов обнаружила различные способы интригообразования, характерные для каждого типа рассказа, и тематизировала на их основе определенный набор повествовательных эффектов, связав их с непосредственным переживанием времени Имплицитная герменевтика конфигурации стремится показать, что в результате приобщения к определенному типу интриги возникает особый, ни к чему не сводимый опыт времени, противящийся всякому описанию Именно его следует рассматривать в качестве результата имплицитной концептуализации времени Критерием различения временного опыта

21

оказывается определенный тип интригообразования, который, как выяснилось, не может рассматриваться в качестве абсолютного критерия эффективности всей концептуальной работы Дело в том, что, указывая на несводимость временного опыта к его описанию, имплицитная герменевтика конфигурации сталкивается с проблемой установления идентичности временного опыта Возможно, нам только кажется, что мы переживаем с1ё)а-уи, прикасаемся к прошлому, а на самом деле воображаем себе какую-то нереальную ситуацию Единственным адвокатом данной концепции вновь оказывается язык Именно он тщательно маскирует шероховатость переходов от непосредственного опыта времени к его, вроде бы, запрещенному описанию, убеждая нас его принять

В третьем параграфе «Время рефигурации» рассматривается последний способ проникновения в герменевтический круг Отказ от привычной доминации времени над движением, с одной стороны, и упразднение рудиментарного представления о неизменности изменения, с другой, позволил философской герменевтике связать концептуализацию времени с остраненным переживанием повторяющегося как диалектического единства различия и повторения Критерием эффективности проделанной концептуальной работы является одновременное наличие различий и повторений Однако при самой поверхностной проверке мы видим, что этот критерий оказывается несостоятелен Различие и повторение сами должны быть различены Удостоверение же их идентичности возможно лишь посредством отсылки к языку и эксплицитной концептуализации Однако это не является решением проблемы, поскольку компенсация смысловой нехватки различия будет происходить до бесконечности, как это было показано в предыдущей главе

Тематизация имманентной темпоральности языка как необходимого придатка языковой компетентности реципиента позволила достичь основной цели исследования и обосновать несостоятельность критериев философско-герменевтической концептуализации времени Обнаруженные проблемы

22

выявили, с одной стороны, бесперспективность дальнейшей разработки как эксплицитной, так и имплицитной философско-герменевтической концепции времени, а, с другой стороны, необходимость переосмысления тех предпосылок, установок и допущений, которые лежат в основе данных концепций Поскольку разные языки по-разному предоставляют нам возможности для понимания и осмысления времени, а вне языка такое понимание и осмысление оказывается невозможно, постольку всякий критерий концептуализации времени, претендующий на универсальность, оказывается несостоятелен Понимание времени является необходимым придатком языковой компетенции в той мере, в какой язык включает в себя имманентную темпоральность (будь то система грамматических времен, либо различные лексические элементы, обозначающие или характеризующие время), приобретающуюся нами в результате встраивания в систему коммуникативных взаимодействий (языковых игр) При этом философско-герменевтическая концептуализация времени определяется, с одной стороны, ассимиляцией временных различий других коммуникативных систем, а, с другой стороны, фиксацией временных трансформаций данных систем, что позволяет расширять наше представление о времени

В заключении кратко воспроизводится ход исследования, подводятся его итоги, рассматриваются перспективы дальнейшей работы

По теме диссертации опубликованы следующие работы

Публикации в периодических научных изданиях, рекомендуемых ВАК

1 Язык как источник продуцирования и репродуцирования проблемы времени//Вестник Чувашского университета №1,2008 (с 121-127)

2 Философско-герменевтические стратегии концептуализации времени // Вестник Московского университета Серия 7 Философия № 3, 2009 (с 45-53)

Другие публикации

1 Герменевтика расхожей концепции времени и гипостазирование темпоральное™ // Сборник научных трудов по материалам международной научно-практической конференции «Современные направления теоретических и прикладных исследований 2008» Том 20 Философия и филология Одесса Черноморье, 2008 (с 41-45)

2 Роль языка в построении картины мира // Язык и культура философские и общенаучные проблемы Материалы межвузовской конференции М Изд-во МосГУ, 2007 (с 261-281)

3 Структура понимания и антиномичность исходной временности // Высшее образование для XXI века V международная научная конференция М Изд-во МосГУ, 2008 (с 77-82)

4 Темпоральность «теперь» и проблема концептуализации времени // Людина Cbit Суспшьство (до 175-р1ччя фшософського факультету) Дн1 науки фшософського факультету - 2009 Мшнар наук конф (2122 кв1тня 2009 року) Матертли доп та вистушв Часть III, 2009 (с 62-64)

5 Темпоральность эстетического в философии Х-Г Гадамера // Философия образования / 4-я Международная научная конференция «Образование XXI века» М Изд-во МосГУ, 2007 (с 50-51)

Подписано в печать 28 10 2009 г Формат 60x90/16 Объем 1,5 п л Заказ 618 Тираж 100 экз

Отпечатано в МГУ имени М В Ломоносова

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Фомин, Антон Львович

Введение.

Глава 1. Эксплицитная философско-герменевтическая концептуализация времени.

§ 1. Префигурация времени.

§ 2. Конфигурация времени.

§ 3. Рефигурация времени.

Глава 2. Имплицитная философско-герменевтическая концептуализация времени.

§ 1. Время префигурации.

§ 2. Время конфигурации.

§ 3. Время рефигурации.

Введение диссертации2009 год, автореферат по философии, Фомин, Антон Львович

Время — одна из самых традиционных тем философской рефлексии, чьи позиции остаются незыблемыми, несмотря на разнообразные трансформации самой философии. Неугасающий интерес к проблеме концептуализации1 • времени объясняется ее обманчивой легкостью, которая всегда становилась предметом искушения и одновременно камнем преткновения различных мыслителей. Неизменным итогом разработки данной проблемы оказывается не сокращение общего числа трудностей и неясностей, а, наоборот, появление очерёдных парадоксов, открывающих новые грани привычной постановки вопроса. Все это требует от современной философии оценки перспектив дальнейшей разработки этой проблемы: определения степени безнадежности или не безнадежности мысли о времени.

Актуальность данного диссертационного исследования обусловлена тем, что в нем продолжается разработка основных интенций неклассической философии, связанных с разграничением областей мыслимого и немыслимого. Проблема концептуализации времени выступает здесь в качестве своеобразной лакмусовой бумажки, позволяющей существенно обогатить наше представление об этом разграничении. При рассмотрении указанной проблемы используется философско-герменевтический подход, исключительная «всеядность» и эвристический потенциал которого, позволяют не только осуществлять имманентную критику всех существующих подходов к осмыслению и

1 В современной философии нет единства относительно понимания термина «концептуализация». Каждое философское направление по-своему определяет способ его употребления. В самом общем виде концептуализацию можно определить как процесс формирования концепции. Считается, что данный процесс представляет собой разработку смыслового ядра определенного понятия, диагностику смысла, открывающего доступ к пониманию предметов и явлений окружающего мира. Однако в нашем исследовании мы будем использовать другое, более общее, определение термина «концептуализация» (этимологическое определение): концептуализация (от латинского conception - восприятие, видение, единый замысел) - процесс организации определенного способа видения, восприятия предметов и явлений. Выбор данного определения продиктован спецификой философско-герменевтического подхода к концептуализации времени, который не ограничивается работой со смыслом времени, но также нацеливается на фиксацию допредикативного (экзистенциального) опыта времени (более подробно мы сможем продемонстрировать это только в основной части работы). описанию времени, но и синтезировать решения обнаруженных трудностей. Таким образом, философская герменевтика, с одной стороны, предоставляет доступ к оценке существующих границ мысли о времени, а, с другой стороны, позволяет протестировать эти границы на предмет расширения.

Разработка философско-герменевтической концептуализации времени приобретает большое значение в контексте тематизации историчности гуманитарных наук. Переосмысление привычной роли истории приводит к тому, что она перестает связываться с расшифровкой судьбы человечества, предвосхищением будущего или предварением возврата, прилаживая человеческое время к становлению мира или, наоборот, связывая мельчайшие природные изменения с человеческой фатальностью. История, по выражению М. Фуко, становится «средой гуманитарных наук» в том смысле, что, с одной стороны, она дает им опору, определяя временные и пространственные рамки их появления, но, с другой стороны, разрушает притязания гуманитарных наук на окончательное познание, подчиняя, тем самым, их себе: «.обнаруживая в законе времени внешний предел гуманитарных наук, История показывает, что все то, что уже было некогда осмыслено, еще будет подвергаться дальнейшему осмыслению в мысли, которой пока еще нет» [115, с. 390]. Стремление истории к обоснованию своего привилегированного положения сталкивается с проблемой историчности самого исторического познания. Оказывается, что сама история подчинена временным детерминациям и, следовательно, не может рассматриваться в качестве эпистемологического горизонта гуманитарных наук. Осознание своей собственной исторической укорененности заставляет историю, а вместе с ней и все остальные гуманитарные науки, искать помощи у философской герменевтики, которая, с одной стороны, стремится к построению концепции времени, разновидностью которой оказывается концепция исторического времени, а, с другой стороны, предполагает методологию живого понимания и общения, как на уровне конкретных гуманитарных наук, так и на уровне альтернативных исторических концепций.

Актуальность настоящего исследования подкрепляется еще и тем, что обсуждаемая в нем проблема теоретической состоятельности критериев философско-герменевтической концептуализации времени стала одной из самых острых в современном философском контексте. Необходимость ее решения продиктована, с одной стороны, общим вопросом о теоретической состоятельности самих философских концепций, а, с другой стороны, более частным вопросом о способности философской герменевтики вырабатывать внутри себя критерии демаркации удачной и неудачной концептуализации. Отметим, что рассматриваемая нами проблема заключается не в ответе на вопрос о существовании или не существовании данных критериев, и в этом смысле это не проблема прилежности рефлексивной проработки философской герменевтикой своих собственных концептуальных оснований, а в определении возможности или невозможности данных критериев выполнять свои функции, то есть эффективно различать результаты проделанной концептуальной работы. Разработка данной проблемы не подменяет, но дополняет и иллюстрирует решение вопроса о перспективах концептуализации времени, демонстрируя имманентные проблемы философской герменевтики. Подчеркнем, что нашей задачей является не создание философско-герменевтической концепции времени (правильной концепции взамен неправильной), но прояснение тех возможностей, которыми располагает философская герменевтика применительно к осмыслению времени. И в этом смысле нас интересует не столько онтологическая, сколько методологическая проблематика. Критерии концептуализации времени рассматривается нами в неразрывной связи с философско-герменевтическим методом и определяются в качестве элементов системы внешнего контроля и коррекции этого метода. Детальная проработка вопроса о соотношении философскогерменевтического подхода к концептуализации времени с другими подходами, как философскими, так и научными, оставлена за рамками данной работы, поскольку требует специального изучения, выходящего за рамки рассматриваемой темы. Безусловно, экспликация такого соотношения важна и интересна, но на сегодняшний день — преждевременна (по причине слабой разработанности данной проблематики) и может стать темой дальнейших исследований.

Возрастающая значимость проблемы концептуализации времени, демонстрируемая на протяжении всей истории философии и неоднократно отмеченная такими отечественными и зарубежными специалистами, как П. П. Гайденко [35], И. А. Михайлов [85], В. И. Молчанов [86; 87], Д. Кар [148] и Р. Рид [179; 180] объясняется тем, что по мере разработки этой проблемы выяснилась ее теснейшая взаимосвязь со всей остальной философской проблематикой. Оказалось, что при всем разнообразии предметов философского интереса, все они имеют определенное отношение ко времени, делающее невозможным их изолированное рассмотрение. Такая гетерогенность проблемы концептуализации времени позволила не только обеспечить к ней неугасающий интерес со стороны самых разнообразных философских направлений, но и постоянно соответствовать последним тенденциям интеллектуальной моды.

Если на первоначальном этапе своего развития, в античности и средневековье, проблема концептуализации времени имела второстепенное значение, не проходив в состав традиционной метафизической проблематики , то уже в конце XVIII века с появлением трансцендентализма, а еще более явно в XIX — начале XX века с возникновением философии жизни и феноменологии, она утверждается в качестве одной из центральных философских проблем. Коперниканский

2 Появление времени на горизонте философского исследования было связано по большей части с экзотичностью этого феномена. Характерное для всей классической философии недоверие к изменчивому и преходящему не позволяло времени войти в состав классической метафизической тематики. В связи с этим, не случайно, что первые рассуждения о времени проходят под физической, но не метафизической рубрикой [Подробнее см.: 35, с. 26-35]. переворот Канта позволил рассмотреть время в качестве необходимого условия всякого возможного познания. Из экзотического, но, тем не менее, рядового феномена сознания, время превратилось в условие феноменальной данности, чье исследование становилось ключом к разгадке познания. Следующим завоеванием проблемы концептуализации времени, реализованным уже философией жизни, стало подчинение ей онтологической проблематики. Кризис классических онтологических моделей заставил переосмыслить традиционное для западноевропейской метафизики положение о вневременности бытия, чьим итогом стало объявление времени в качестве трансцендентального горизонта вопроса о бытии [Подробнее см.: 85]. Такое преобразование повлекло за собой не только осознание конечности и историчности человеческого бытия, но и привело к закату эпохи «парменидовой онтологии». Окончательно же утвердить первоочередную значимость проблемы времени, вписав ее в регистр центральной философской проблематики, позволила феноменология Э. Гуссерля. Здесь время рассматривается не просто в качестве одного из условий восприятия, а в качестве инстанции формирования самой субъективности. Благодаря различению временности переживаний сознания и исходной временности самого сознания, феноменологии Гуссерля удалось показать, что субъективность не обладает самостоятельным существованием, наподобие какого-то оптического механизма, но всегда должна рассматриваться в качестве продукта реализации глубинных процессов и, прежде всего, в качестве продукта исходной временности [Подробнее см.: 86]. Таким образом, очевидно, что современная философия не может игнорировать проблему концептуализации времени, поскольку от ее решения, напрямую, зависит дальнейшая разработка как онтологической, так и гносеологической проблематики.

Безусловно, возрастающий интерес к проблеме концептуализации времени не может свидетельствовать о достигнутых результатах. Скорее, наоборот, актуальность данной проблемы для современной философии заключается как раз в отсутствие таких результатов, что в свою очередь приводит к стагнации в развитии большого числа смежных проблем. Все это требует уяснения причин несостоятельности предшествующих подходов к осмыслению времени и выработки путей преодоления наследуемых затруднений. Симптоматично, что среди головокружительного разнообразия стратегий концептуализации времени, именно философская герменевтика претендует на роль тематического пространства их объединения, позиционируя себя не только в качестве способа работы с существующими представлениями о времени, но и в качестве модели альтернативной концептуализации.

Стремление философской герменевтики к самоутверждению было реализовано в двух направлениях [Подробнее см.: 68]. Прежде всего, она противопоставила себя всем существующим подходам к осмыслению времени. На основе подробного и разностороннего анализа различных концепций был установлен ряд трудностей характерных для всей предшествующей мысли о времени.

Во-первых, понимая концептуализацию как процесс восполнения нехватки смыслов, санкционированный и легитимированный самим исследователем, все предшествующие подходы к осмыслению времени оказались чреваты определенным авторитаризмом. Неудивительно, что одной из задач философской герменевтики применительно к решению проблемы концептуализации времени стало нахождение путеводной нити, способствующей устранению концептуального произвола. Если раньше отсутствие такой нити всегда компенсировалось гениальной интуицией исследователя, то теперь возникает потребность в десубъективизации ориентиров концептуального поиска.

Во-вторых, одной из самых распространенных ошибок предшествующих подходов стала идея дистанцирования. Согласно фундаментальным интуициям классической философии, субъект всегда должен занимать трансцендентную позицию по отношению к предмету своего познания, что, в свою очередь, является гарантией объективности проводимого исследования. Ярким примером, в связи с этим, может служить концепция Гуссерля, в которой время, хотя и объявляется инстанцией субъективности, тем не менее, может быть исследовано самим сознанием [Подробнее см.: 86]. Одной из заслуг философской герменевтики стала демонстрация противоречивости данной позиции и устранение идеи дистанции.

В-третьих, философской герменевтикой была предпринята масштабная критика эссенциализма, характерного для всей классической мысли о времени. Если раньше время было подчинено предметной репрезентации (время рассматривалось как последовательность моментов «теперь»), а мысль о времени нацеливалась на отыскание сущности этого своеобразного предмета, то «разволшебствление» философской герменевтикой традиционных метафизических установок, связанное с критикой расхожей концепции времени [Подробнее см.: 151], продемонстрировало невозможность гипостазирования времени и бесперспективность поисков ее сущности.

Обнаруженные трудности свидетельствуют о глубочайшем кризисе традиционной мысли о времени. Дело не столько в том, что каждый из существующих подходов к осмыслению и описанию времени продемонстрировал свою порочность, сколько в том, что трудности, с которыми они столкнулись, были одними и теми же. А это, в свою очередь, свидетельствует о неспособности данных подходов к преодолению сложившегося кризиса. Традиционное развитие мысли о времени представляет собой серию эстафет, в которой каждая последующая концепция времени берет под подозрение предыдущую. При этом всегда тематизируется некоторая очевидность, которая, с одной стороны, открывает возможности дальнейшего концептуального продвижения, но, с другой стороны, закрывает пути к рефлексивной проработке собственных предпосылок. В отличие от традиционных способов концептуализации времени, философская герменевтика предполагает возможность «самоприменения»: во-первых, круговой характер понимания налагает запрет на поиск последних очевидностей, полагая, что представления об идеальном наблюдателе, абсолютной позиции и самоочевидном смысле несут в себе неустранимые противоречия (понимание — это всегда возможность большего понимания, в том числе и своих собственных предпосылок), и, во-вторых, предметом понимания и истолкования может стать само понимание и истолкование (понимание само должно быть понято).

Другим направлением самоутверждения философской герменевтики стало ее обособление в рамках самого герменевтического направления. С одной стороны, она старалась противопоставить себя «нефилософской» (богословской, юридической, филологической) герменевтике на основании различия исследовательских интересов [См.: 56, с. 13-124]. С другой стороны, она стремилась к модернизации той герменевтической философии, которая сложилась в конце XIX века, благодаря усилиям Шлейермахера и его последователей, упрекая ее в узком и непоследовательном применении герменевтического метода3.

Преобразования, осуществленные философской герменевтикой, коснулись рудиментарного представления о предустановленном смысле и слишком узкой трактовки предмета герменевтического исследования. Первое преобразование было связано с дискредитацией идеи окончательного понимания (конгениальности) на основе обнаружения исторической изменчивости смысла. Оказалось, что понимание не

3 В. С. Малахов следующим образом описывает трансформации герменевтической философии: «Попытки разорвать герменевтический круг проистекают из характерной из классической европейской гносеологии субъект-объектной дихотомии: понимаемое мыслится ею как «объект», а понимающий -как «субъект». Интерпретация выступает здесь как предварительный этап и условие понимания, а понимание — как результат интерпретации. В философской герменевтике положение меняется: поскольку тот, «кто понимает», изначально вовлечен внутрь того, «что понимается», невозможно провести четкую границу между пониманием и интерпретацией. Чтобы нечто понять, его нужно истолковать, но чтобы его истолковать, нужно уже обладать его пониманием.» [80, с. 326-327]. представляет собой экспликацию заранее существующего смысла, но должно рассматриваться в качестве творческого союза автора, читателя и культурно-исторической эпохи, что, в свою очередь, обусловливает его постоянную динамичность [См.: 80, с. 330]. Второе преобразование было вызвано изменением в трактовке текста. Если предшествующая герменевтическая философия, работая исключительно с письменным текстом, невольно ограничивала свои исследовательские возможности, то философская герменевтика продемонстрировала, что в качестве такого текста, как предмета понимания, может быть рассмотрен человек, культурный артефакт и мир в целом. Такое расширение в трактовке текста позволило не только отказаться от наивного представления о книге всех книг, в которой содержатся ответы на все философские вопросы, но и выработать принципиально иной подход к работе со смыслом.

Утверждение приоритета философской герменевтики перед другими подходами к осмыслению времени породило проблему теоретической состоятельности критериев философско-герменевтической концептуализации времени. Данная проблема рассматривается нами в контексте полемики двух противоположных точек зрения. Апологеты философской герменевтики, отстаивающие первую точку зрения, утверждают состоятельность данных критериев, при этом считая их универсальными, связывая концептуализацию времени с различными способами вхождения в герменевтический круг. Представители аналитической философии и постструктурализма, сторонники .второй, противоположной, точки зрения, настаивают на несостоятельности универсальных критериев философско-герменевтической концептуализации времени, указывая на их относительность, и связывают концептуализацию времени не с автономной работой исследователя, а с различными социальными практиками, например, с организацией коммуникативных взаимодействий. Актуальность настоящего исследования подкрепляется еще и тем, что оно не стремится к фрагментарному исследованию какой-то одной философско-герменевтической стратегии концептуализации времени, как это происходило раньше, но нацеливается на полномасштабное исследование всех возможностей, которые предоставляет данный подход к осмыслению времени.

Степень разработанности данной проблемы, не велика, поэтому в нашем диссертационном исследовании мы, по большей части, будем опираться непосредственно на труды самих представителей философской герменевтики, а так же на разнообразную историко-критическую литературу по данной проблеме.

Как правило, исследовательская литература демонстрирует нам разнообразные исторические реконструкции, связанные с развитием философских представлений о времени или со становлением философской герменевтики, не рискуя объединить их в рамках одной работы. Величина таких фигур как В. Дильтей, М. Хайдеггер, Х.-Г. Гадамер, П. Рикер заставляет исследователя сбиваться на реконструкцию конкретных концепций, оставляя при этом в тени общие тенденции философско-герменевтической концептуализации времени. Тем не менее, трудно переоценить важность таких реконструкций.

К числу трудов, посвященных разработке и истолкованию концепции времени В. Дильтея, относятся сочинения В. В. Бибихина [13], В. В. Калиниченко [62], Р. А. Макрила [79], В.И.Молчанова [87], Р. А. Палмера [178], Ф. Роди [105], Р. В. Сундукова [109] и И. М. Чубарова [131]. Особого внимания заслуживают сравнительные исследования философского творчества Дильтея с концепциями Шлейермахера, Гуссерля и Хайдеггера, выполненные К. Р. Бембречом [139] и И. М. Фехером [156]. Среди отечественных специалистов, занимающихся изучением философского наследия Дильтея, выделяется фундаментальная работа Н. С. Плотникова [95], посвященная становлению взглядов и творческой эволюции немецкого мыслителя.

Среди зарубежных исследований, посвященных реконструкции концепции времени М. Хайдеггера, следует отметить работы Д. Береша [140], Д. ванн Бурена [147], Д. Вуда [195], Х.-Г. Гадамера [31], Ж. Гродена [41], Т. Кисиля [166; 167], А. Койре [65], Д. Козенца [149], Д. Ф.Креля [168], Ф. А. Олафсона [177], К. Финска [158], Ф.-В. фон Херрмана [124; 125; 126] и Г. Хюни [129], которые являются не только своеобразным путеводителем по основным трудам немецкого мыслителя, но также содержат ценные критические замечания, позволяющие лучше понять эволюцию его мысли. Примечательно, что интерес к философско-герменевтической концепции времени М. Хайдеггера проявляют не только представители континентальной философии. Одной из самых фундаментальных работ, посвященных «Бытию и времени», является работа В. Д. Блаттнера [142], одного из представителей современной аналитической философии. Следует отметить также значительное число компаративистских исследований, в которых авторы пытаются уловить специфику хайдеггеровской мысли по сравнению с философскими воззрениями Аристотеля (В. Броган [145], Ж. Деррида [151]), предшествующей герменевтикой (К. Р. Бембреч [139], И. М. Фехер [156]), феноменологией Э.Гуссерля (Р. Д. Достал [152], X. Дрейфус и Д. Хогеланд [154], Э. Левинас [178], Ф. В. фон Херрманн [126]) и постструктурализмом (Р. Бердсворф [141], Д. Ходж [164]). Данные работы обладают для нас наибольшей ценностью, поскольку, хотя и сосредотачиваются на конкретных персоналиях, тем не менее, впервые делают выводы о специфике философско-герменевтической концептуализации времени.

Отметим, что отечественные исследователи творческого наследия немецкого мыслителя по тонкости историко-философского анализа ничем не уступают своим зарубежным коллегам. Среди работ, посвященных реконструкции и анализу философско-герменевтической концепции времени М. Хайдеггера, выделяются исследования П. П. Гайденко [36; 37],

М. В.Кузьмина [71], В. Куренного [77], М. В. Позднякова [96], Е.В. Фалева [111; 112; 113], С. С. Хоружия [128] и А. Г. Чернякова [130]. Отдельного внимания заслуживает работа И. А. Михайлова [85], детально представляющая становление философии раннего Хайдеггера и описывающая его взаимоотношения со всеми философскими и религиозными направлениями того времени. Большой интерес представляют также труды В. И. Молчанова [85; 86; 87], в которых не только производится сопоставление концепций времени Канта, Гуссерля и Хайдеггера, но и предпринимается их полномасштабная критика. Среди недавно опубликованной литературы выделяются исследования В. В. Бибихина: в 2005 году в книге «Витгенштейн: смена аспекта» [12] впервые в отечественной литературе было предпринято сравнение философских взглядов Л. Витгенштейна и М. Хайдеггера, в результате чего открылся новый взгляд на творческую эволюцию обоих мыслителей. Эвристическая ценность сборника 2009 года выпуска под названием «Ранний Хайдеггер: материалы к семинару» [14; 15] заключается в том, что в ней делается попытка согласования аналитики Dasein с философией события. Среди недавно защищенных диссертаций выделяется работа Савина А. Э. [106], посвященная становлению трансцендентально-феноменологической концепции истории Э. Гуссерля и ее истолкованию в работах М. Хайдеггера, Э. Левинаса, Х.-Г. Гадамера, П. Рикера и др.

Существенно меньше исследований посвящено философской герменевтике Х.-Г. Гадамера, причем среди них, насколько нам известно, нет ни одной специальной работы по его концепции времени. Зарубежные исследователи по большей части сосредотачиваются на феномене историчности. Так, например, Ф. Р. Анкерсмит в работе «Возвышенный исторический опыт» [3] подробно освещает специфику гадамеровской интерпретации исторического опыта, связывая его с эстетической и гносеологической проблематикой. Масштабный анализ «Истины и метода» и экспликация основных принципов герменевтики Х.-Г. Гадамера представлены в работах Д. Грондина [161] и Г. Фигеля [157]. Среди компаративистских работ следует отметить труд Р. А. Палмера [178] по сопоставлению герменевтических концепций Шлейермахера, Дильтея, Хайдеггера и Гадамера. Серьезного внимания заслуживает статья Д. А. Вебермана [191], в которой проводится критический анализ концепции немецкого мыслителя. Отечественная исследовательская литература представлена работами Ю. Д. Артамоновой [6], В. С. Малахова [80], М. А. Шестаковой [132] и В. В. Янцена [137], в которых рассматривается специфика философской герменевтики Х.-Г. Гадамера и определяется ее место в интерьере современной мысли.

Из зарубежных работ, посвященных философии Рикера, выделяются сочинения К. Е. Ригана [181] и К. Симса [184], в которых представлена эволюция взглядов французского мыслителя и подробный анализ основных принципов его герменевтики. Среди компаративистских исследований, стоит выделить работы К. Боткина [190] и М. Малдуна [175], в которых проводится сравнительный анализ деконструктивизма, феноменологии, интуитивизма с философской герменевтикой Рикера. Выбор данных направлений продиктован тем, что все они являются абсолютно самостоятельными стратегиями работы со смыслом. В ходе скрупулезного исследования авторы приходят к выводу, что концепция французского мыслителя является наиболее адекватной, поскольку, с одной стороны, отрицает существование самоочевидного смысла, а, с другой стороны, устанавливает определенные границы смыслопроизводства, не позволяя воцариться концептуальному произволу.

Сегодня рикероведение в России переживает пик популярности, примером чему может служить огромное количество конференций, посвященных его творчеству. К числу недавно опубликованных работ относятся исследования И. И. Блауберг [17], И. С. Вдовиной [23; 24], Н. В. Мотрошиловой [91], Е. В. Петровской [94] и Е. Н. Шульги [133]. Более ранние исследования представлены работами Т. В. Васильевой [21],

Т. А. Клименковой [64] и Т. Н. Юшмановой [136]. Примечательно, что при всем разнообразии философских интересов П. Рикера данные авторы сосредотачиваются на реконструкции и критическом анализе его концепции времени.

Среди исследований, посвященных выявлению специфики философской герменевтики в целом, по сравнению с остальными философскими направлениями, можно выделить сочинения Х.Альберта [2], Э.Бетти [144], Р. Бернета [143], Т. Киселя [165], В. Мак Нила [173] и X. П. Рикмана [182]. В них излагаются основные принципы философской герменевтики, прослеживается эволюция и выделяются сильные и слабые стороны данного подхода, делаются выводы о перспективах дальнейшего развития. Значительное число трудов, посвященных философской герменевтике, представлено в отечественной литературе. Здесь выделяются работы В. Г. Кузнецова [68; 69], в которых представлено становление философской герменевтики, как на Западе, так и в России. Также заслуживают внимания сочинения М. А. Кукарцевой [72; 74; 75], в которых прослеживаются взаимосвязи философской герменевтики с исторической эпистемологией, нарратологией и аналитической философией. В работах В. П. Казарян [60; 61] представлен панорамный анализ функционирования понятия времени в естественных и гуманитарных науках, который позволяет философской герменевтике более отчетливо очертить сферу своих притязаний. Исследование перспектив современной философской герменевтики можно найти в сочинениях П. В. Барковского [7], А. Г. Вашестова и Дж. Ллевелина [22], А. Я. Зися и М. П. Стафецкой [59], М. X. Кулэ [76], А. А. Михайлова [84] и Е. Н.Шульги [134; 135].

Проблема состоятельности критериев философско-герменевтической концептуализации времени в современной литературе, как уже было сказано выше, затронута лишь отчасти, в связи с анализом конкретных стратегий. Тем не менее, в этой связи представляются интересными работы

В. Блаттнера [142], Ж. Деррида [151], П. Вандельведе [186] и К. Ванхуцера [187]. Данные авторы с внешних позиций показывают невозможность критериев философско-герменевтической концептуализации времени на основании вскрытия имплицитных противоречий декларируемых принципов и реальных ходов дискурса. В нашем исследовании мы продолжим разработку и обоснование несостоятельности критериев' философско-герменевтической концептуализации времени, однако, занимая при этом имманентную позицию.

Объектом диссертационного исследования является совокупность стратегий философско-герменевтической концептуализации времени.

Предметом диссертационного исследования выступает специфика кругового характера философско-герменевтической концептуализации времени, определяющаяся, с одной стороны, возможностями позитивной разработки концепции времени, а, с другой стороны, трудностями, возникающими в результате применения данного подхода.

Целью настоящего диссертационного исследования является анализ теоретической состоятельности критериев философско-герменевтической концептуализации времени, который предполагает не только критическое рассмотрение существующих стратегий, но и оценку дальнейших перспектив концептуализации времени с позиций философской герменевтики.

Для достижения указанной цели необходимо решить следующие задачи:

1. Создать типологию философско-герменевтических стратегий концептуализации времени, позволяющую, с одной стороны, определить специфику данных стратегий, а, с другой стороны, выявить критерии концептуализации времени в философской герменевтике.

2. Определить причины несостоятельности выявленных критериев концептуализации времени в философской герменевтике.

3. Наметить возможные трансформации философско-герменевтического подхода к концептуализации времени, с учетом обнаруженных трудностей.

Решение поставленных задач осуществляется с опорой на следующую теоретическую и методологическую базу. Прежде всего, мы обращаемся к герменевтической методологии. Одной из важнейших характеристик герменевтики вообще и герменевтической концептуализации времени в частности является круговой характер понимания, который свидетельствует о том, что понимание не может рассматриваться в качестве существующего в автономном режиме сознательного акта, фиксирующего переход от незнания к знанию. Во-первых, понимание начинается не с ноля, а всегда предполагает определенное предпонимание (префигурацию), которое, в свою очередь, может корректироваться с учетом понятого4. Во-вторых, поскольку герменевтика работает, прежде всего, с текстами, понимание (конфигурация) невозможно без воспроизведения, прочтения (рефигурации), выступающего одновременно в качестве источника модификации предпонимания (префигурации). Префигурация, конфигурация и рефигурация образуют круговое единство (герменевтический круг), в рамках которого происходит движение понимания5. Герменевтический круг не имеет ни начала, ни конца, поэтому исследователю следует нацеливаться не на размыкание, а, наоборот, на правильное проникновение в этот круговорот6. От того,

4 Во избежание терминологической путаницы, различим вслед за современной философской герменевтикой слова «понимание» и «конфигурация» [См., напр.: 98, с. 65-107]. «Понимание» используется исключительно для обозначения общего процесса герменевтической концептуализации, который в свою очередь имеет определенную структуру. «Конфигурация» - это промежуточное понимание, одна из составляющих общего процесса. Помимо конфигурации выделяют еще префигурацию (предпонимание) и рефигурацию (прочтение, воспроизведение).

5 Выделение тройственной структуры понимания имеет необходимый и достаточный характер: с одной стороны, отсутствие любого из компонентов делает понимание невозможным, с другой стороны, они являются достаточным условием для того, чтобы понимание реализовалось.

6 Вот как пишет об этом Хайдеггср: «Но видеть в этом круге порочный и выискивать пути его избежания, да даже просто "ощущать" его как неизбежное несовершенство, значит в принципе не понимать понимание. Дело не в том, чтобы подтянуть понимание и толкование до определенного идеала познания, который сам есть лишь производное понимания, заблудившееся в законной задаче осмысления какую стратегию проникновения предпочтет исследователь, будет зависеть ход последующей концептуализации. Таким образом, герменевтический метод позволяет не только реконструировать интересующие нас стратегии концептуализации времени, но и впервые наметить их возможную классификацию.

Другой вариант герменевтического круга, фиксирующий отношения части и целого, рассматривается в нашем исследовании в качестве одного п из главных показателей успешности концептуальной работы , позволяющий судить о преимуществах философской герменевтики над другими направлениями концептуализации времени. Применение данного методологического принципа позволяет определить, с одной стороны, вклад каждой конкретной герменевтической стратегии в дело решения проблемы концептуализации времени, а, с другой стороны, оценивать перспективность предшествующих подходов и серьезность трудностей, возникающих на их пути.

В настоящем исследовании широко применяется и аналитическая методология. Логический анализ позволяет проверить непротиворечивость вырабатываемых критериев философско-герменевтической концептуализации времени, а мысленные эксперименты способствуют большей наглядности приводимой аргументации. Наравне с этим, используется метод исторической реконструкции, который в значительной мере облегчает определение специфики различных подходов к осмыслению и описанию времени. Ключевую роль в решении указанных задач играет метод имманентной критики, который позволяет наличного в его сущностной непонятности. Выполнение основных условий возможного толкования лежит наоборот в том, чтобы прежде всего не ошибиться в отношении сущностных условий его проведения. Решающее не выйти из круга, а правильным образом войти в него» [116, с. 153]. 77 В статье «О круге понимания» Гадамер пишет следующее: «.движение понимания постоянно переходит от целого к части и от части к целому. И задача всегда состоит в том, чтобы, строя концентрические круги, расширять единство смысла, который мы понимаем. Взаимосогласие отдельного и целого — всякий раз критерий правильности понимания. Если такого взаимосогласия не возникает, значит, понимание не состоялось» [29, с. 72]. прослеживать ход философско-герменевтической концептуализации времени, не рискуя при этом осуществить над ней какое-либо насилие.

Основная гипотеза, направлявшая данное исследование, заключается в невозможности игнорирования имманентной темпоральности, присущей языку (будь то система грамматических времен либо различные лексические элементы, обозначающие или характеризующие время) в ходе философско-герменевтической концептуализации времени. Дело в том, что все критерии концептуализации, регламентирующие ситуацию узнавания, так или иначе питаются языковой компетенцией исследователя (то есть способностью адекватно воспринимать и интерпретировать языковые знаки). Получается, что философская герменевтика лишь бесконечно удостоверяет уже имеющееся (заключенное в языке) представление о времени, но не впервые открывает его. В связи с этим необходимы переосмысление привычной роли языка в процессе концептуализации времени и оценка перспектив дальнейшей разработки этой проблемы. Положения, выносимые на защиту:

1. Базовыми стратегиями концептуализации времени в философской герменевтике являются эксплицитная герменевтика времени, отождествляющая концептуализацию времени с процессом компенсации смысловой нехватки и предполагающая явную форму выражения в виде различных формулировок и дистинкций, и имплицитная герменевтика времени, стремящаяся к воссозданию допредикативного (экзистенциального) опыта времени, противящегося любым формам понятийной фиксации.

2. Главной трудностью эксплицитной философско-герменевтической концептуализации времени является имманентная темпоральность, присущая языку, которая обусловливает невозможность компенсации смысловой нехватки, поскольку смыслы, приписываемые времени, сами нуждаются в прояснении. Языковые выражения, посредством которых происходит распределение смысла, сами, так или иначе, уже включают в себя системы грамматических времен и различные лексические элементы, обозначающие или характеризующие время, демонстрируя, тем самым, не столько продвижение в концептуализации времени, сколько необходимость прояснения самих этих выражений за счет введения новых.

3. Главным препятствием на пути имплицитной философско-герменевтической концептуализации времени также является язык, обусловливающий невозможность фиксации допредикативного (экзистенциального) опыта времени. Элиминация языковой интерсубъективности приводит к релятивизации полученного опыта, поскольку делает невозможным создание типологии воспринятого и, соответственно, ее последующее удостоверение.

4. Поскольку разные языки по-разному предоставляют нам возможности для понимания и осмысления времени, а вне языка такое понимание и осмысление оказывается невозможно, постольку всякий критерий концептуализации времени, претендующий на универсальность, оказывается несостоятелен. Понимание времени является необходимым придатком языковой компетенции, в той мере, в какой язык включает в себя имманентную темпоральность (будь то система грамматических времен, либо различные лексические элементы, обозначающие или характеризующие время), приобретаемую нами в результате встраивания в систему коммуникативных взаимодействий. При этом философско-герменевтическая концептуализация времени определяется, с одной стороны, ассимиляцией временных различий других коммуникативных систем, а, с другой стороны, фиксацией временных трансформаций данных систем, что позволяет расширять наше представление о времени.

Новизна полученных результатов может быть суммирована в следующих положениях:

1. Создана типология философско-герменевтических стратегий концептуализации времени, позволяющая, с одной стороны, определить специфику данных стратегий, а, с другой стороны, выявить критерии концептуализации времени в философской герменевтике.

2. Установлено, что эксплицитная философско-герменевтическая концептуализация времени, двигаясь по пути экстенсивного наращивания смысла, сталкивается с проблемой объяснения неизвестного через неизвестное, поскольку главным кредитором смыслов, атрибутируемых времени, выступает язык, обладающий имманентными темпоральными структурами.

3. Показано, что главной трудностью имплицитной философско-герменевтической концептуализации времени, стремящейся к получению допредикативного опыта времени, является невозможность фиксации этого опыта и, соответственно, формирование концепции времени.

4. Продемонстрировано, что функционирование критериев философско-герменевтической концептуализации времени, так или иначе, всегда предполагает определенную языковую компетентность, которая подразумевает знакомство с имманентной темпоральностью языка (будь то система грамматических времен, либо различные лексические элементы, обозначающие или характеризующие время). Несостоятельность критериев философско-герменевтической концептуализации времени объясняется тем, что с их помощью мы только бесконечно удостоверяем уже имеющееся у нас (заключенное в языке) представление о времени, но не впервые открываем его. Между тем, философская герменевтика способна продвинуться в концептуализации времени, с одной стороны, благодаря ассимиляции временных различий других коммуникативных систем, а, с другой стороны, с помощью фиксации временных трансформаций данных систем.

Теоретическое и практическое значение диссертации определяется тем, что достигнутые в ней результаты позволят по-новому оценить перспективы философской концептуализации времени и наметить пути выхода из сложившегося кризиса. В рамках настоящего диссертационного исследования была предпринята экспликация ограниченности герменевтического подхода, что имеет немаловажное значение для гуманитарных дисциплин, в которых данный подход имеет широкое распространение. Некоторыми выводами проведенного исследования может воспользоваться теория литературы, учитывая роль образа-времени в определении выразительных возможностей художественного произведения [См., напр.: 57]. Применение выводов диссертации может принести ощутимую пользу в развитии смежной онтолого-гносеологической проблематики. Помимо этого, некоторые результаты исследования представляют значительный интерес и для естественных наук, таких например, как физика, которая также занимается проблемой концептуализации времени. В результате проведенного исследования выяснилось, что одним из главных препятствий на пути к осмыслению времени является язык, поэтому естественные науки должны обратить особое внимание на его функционирование в рамках своих концепций.

Результаты исследования имеют и дидактическое значение: они могут использоваться в чтении общих курсов по «Онтологии и теории познания» и «Современной философии», а также лечь в основу специального курса посвященного эволюции философских и естественнонаучных представлений о времени.

Апробация диссертации. Результаты диссертации использовались автором при подготовке и проведении семинарских занятий по курсу «Философия» на социологическом факультете МГУ им. М. В. Ломоносова в 2008 и 2009 годах. Основные положения диссертации были изложены автором на Международных конференциях студентов и аспирантов по фундаментальным наукам «Ломоносов» в 2007, 2008 и 2009 годах, на Международных научных конференциях «Образование для XXI века» в 2007 и 2008 годах, на Международной научной конференции в честь 175-летия философского факультета Киевского национального университета имени Тараса Шевченко в 2009 году.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Герменевтика расхожей концепции времени и гипостазирование темпоральности // Сборник научных трудов по материалам международной научно-практической конференции «Современные направления теоретических и прикладных исследований 2008». Том 20. Философия и филология. Одесса: Черноморье, 2008. (с. 41-45).

2. Роль языка в построении картины мира // Язык и культура: философские и общенаучные проблемы. Материалы межвузовской конференции. М.: Изд-во МосГУ, 2007. (с. 261-281).

3. Структура понимания и антиномичность исходной временности // Высшее образование для XXI века: V международная научная конференция. М.: Изд-во МосГУ, 2008. (с. 77-82).

4. Темпоральность «теперь» и проблема концептуализации времени // Людина. Cbit. Суспшьство (до 175-р1ччя фшософського факультету). Дш науки фшософського факультету - 2009: М1жнар. наук. конф. (21-22 квпгня 2009 року): Матер1али доп. та вистушв. Часть III, 2009. (с. 62-64).

5. Темпоральность эстетического в философии Х.-Г. Гадамера // Философия образования / 4-я Международная научная конференция «Образование XXI века». М.: Изд-во МосГУ, 2007. (с. 50-51).

6. Философско-герменевтические стратегии концептуализации времени // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. № 3, 2009. (с. 45-53).

7. Язык как источник продуцирования и репродуцирования проблемы времени // Вестник Чувашского университета. №1, 2008. (с. 121-127).

Заключение научной работыдиссертация на тему "Философско-герменевтическая концептуализация времени"

Заключение

Философское осмысление времени всегда предполагает нечто большее, чем простое обращение к традиции. От философии ждут не только устранения известных затруднений, но и позитивных выводов относительно концептуализации исследуемого предмета. Забывая об этом, философ рискует оказаться заложником интеллектуальной игры, в которой состоятельность концепции определяется ее непротиворечивостью и преимуществами по сравнению с остальными концепциями, но не ее реальным объяснительным потенциалом. Настоящее диссертационное исследование демонстрирует, что хотя философская герменевтика успешно разрешает трудности предшествующих стратегий концептуализации времени, тем не менее, забывает о легитимации собственных оснований, релятивизируя, тем самым, собственную исследовательскую работу. Развитие базовых стратегий философско-герменевтической концептуализации времени происходило в отрыве от тематизации и проблематизации средств концептуальной фиксации, что в свою очередь, привело к кризису, связанному с состоятельностью критериев концептуализации времени. Оказалось, что как эксплицитная, так и имплицитная философско-герменевтическая концептуализация времени в ходе обоснования собственных достижений (в частности, в ходе обоснования состоятельности критериев концептуализации времени) вынужденно апеллируют к языку либо, в первом случае, как к источнику непреходящих смыслов времени, либо, во втором случае, как к способу идентификации временного опыта. Все это заставляет усомниться в состоятельности философско-герменевтической концептуализации времени и переосмыслить целый ряд принятых предпосылок, установок и допущений.

Главным методологическим принципом философской герменевтики, отличавшим ее от всех остальных философских направлений и, вместе с тем, дававшим определенные гарантии познавательной адекватности, был и остается круговой характер понимания, известный также как герменевтический круг. Согласно фундаментальным интуициям родоначальников философской герменевтики ошибкой всех традиционных теорий познания было стремление к размыканию этого круга, в то время как подлинная задача философа состоит в том, чтобы правильно в него войти. Количество подобных вхождений - ограничено, что, в свою очередь, дает определенную надежду на успешность герменевтического проекта. В рамках данной работы мы проанализировали каждый из вариантов философско-герменевтической концептуализации времени и установили, что замкнутость герменевтического исследования не может автоматически рассматриваться в качестве условия теоретико-познавательной состоятельности как всего герменевтического проекта в целом, так и философско-герменевтической концептуализации времени в частности.

В первой главе данного диссертационного исследования, посвященной эксплицитной философско-герменевтической концептуализации времени, было показано, что процесс компенсации смысловой нехватки никогда не достигает своей цели, а, следовательно, не происходит никакого объяснения. Благодаря языковой компетенции реципиента создается иллюзия понятности, которая, тем не менее, не подвергается специальной тематизации и проблематизации.

Первым вариантом эксплицитной философско-герменевтической концептуализации времени стала разработка префигурации, стремящаясяя к поиску некоторого первичного незамутненного смысла времени, противопоставляя его расхожему пониманию времени характерному для традиционной метафизики и основанному на гипостазировании темпоральности. В этой связи появилась необходимость деструкции концептуального состава метафизической традиции с целью избавления от наследуемых затруднений и достижения исходного понимания времени, которая предполагала не только отказ от привычной понятийной системы, но и создание нового способа говорения о времени. Философско-герменевтическая разработка префигурации времени велась в двух вариантах: первым вариантом стала герменевтика расхожей концепции времени, нацеленная на обнаружение и интерпретацию исходной временности как источника любых смыслов времени, вторым -герменевтика экзистенции, рассматривающая время в качестве трансцендентального горизонта вопроса о бытии. Результатом обоих вариантов герменевтических исследований оказалось определение времени как единства трех отношений (экстазов) — ожидания, удержания и настаивания (их единство образует исходную временность в противоположность расхожей временности, как последовательности моментов «теперь»), которые осуществляют темпорализацию событий мира и представляют собой источник человеческой субъективности. Данная концепция времени сталкивается с проблемой различения экстатичного строения исходной временности. Если ведущей характеристикой всех трех отношений оказывается экстатичность, то становится непонятным основание их различения. Единственной возможностью удержания различия между ними могла бы стать отсылка к горизонту темпоральности (регионы которого как раз содержат прошлые, настоящие и будущие события), но, в таком случае, мы не смогли бы говорить о концептуализации времени, поскольку смысл времени, получается, нам был бы известен заранее. Критерий эффективности концептуальной работы — релятивизируется. Данная концепция обладает бесспорными преимуществами по сравнению с расхожей концепцией времени традиционной метафизики, что, тем не менее, не может свидетельствовать о ее абсолютной адекватности. Познание времени подменяется концептуальной игрой, в которой читателю предлагают довериться собственной языковой интуиции и самостоятельно установить связь между ожиданием и будущим, удержанием и прошлым, настаиванием и настоящим.

Вторым вариантом эксплицитной философско-герменевтической концептуализации времени стала разработка конфигурации времени. Главной особенностью данного подхода является указание на то, что осмысление времени не сводимо исключительно к исследованию системы глагольных времен, но может и должно быть обогащено параллельным исследованием конфигурации элементов данной системы, образующей такие знаковые единства как нарративы (рассказы). Также как знание музыкальных нот еще не означает знания всех мелодий, знание концептуальной сетки еще не означает знания всех историй, которые могут быть рассказаны. В рамках данной стратегии, также как и в первой, поддерживается курс на разоблачение гипостазирования темпоральности. Предполагается, что о времени мы узнаем не столько посредством описания самих событий, сколько благодаря упорядочиванию данных событий в структуре рассказа. Философско-герменевтическая разработка конфигурации времени велась также в двух вариантах: первым вариантом стала герменевтика исторического рассказа, как особого способа конфигурации событий, претендующего на достоверность дескриптивной работы, вторым - герменевтика вымышленного рассказа, экспериментирующего с описанием времени. Согласно данной стратегии, каждый из двух типов рассказа обладает инвариантной структурой упорядочивания событий (интригой), экспликация которой одновременно будет означать экспликацию времени. Однако .выяснилось, что представление о существовании данной структуры — противоречиво, поскольку исключает всякую темпоральность как на структурном (структура не может быть отождествлена с последовательностью), так и на событийном уровне (все события наличествуют одновременно, ничего не появляется и ничто не исчезает). Единственной возможностью сохранения идеи времени в рамках представления о конфигурации могло бы стать исключение структурной инвариантности и рассмотрение интриги в качестве интригообразования, однако, при этом, мы опять же не смогли бы говорить о концептуализации времени, поскольку последовательность интригообразования уже предполагает минимальную временную компетентность. Рассматривая в качестве критерия успешности концептуальной работы безболезненность перехода от структуры к рассказу и обратно, сторонники данной стратегии выдают желаемое за действительное. Введение идеи последовательности приводит к логической ошибке объяснения неизвестного через неизвестное, что, в свою очередь, не только не сокращает, но, наоборот, увеличивает общее количество затруднений. Как и в предыдущем варианте эксплицитной философско-герменевтической концептуализации времени здесь также происходит неявная апелляция к языковой компетентности читателя, которая, в отличие от первой, базируется на знакомстве не со способами выговаривания времени (отношениями ожидания, удержания и настаивания), а со способами конфигурации различных событий (это также является чисто языковым навыком, приобретенным в результате прослушивания определенного количества рассказов). Другими словами, безболезненно перейти от структуры к рассказу и обратно сможет лишь тот человек, который обладает языковой компетенцией, который уже знаком с рассказом и последовательностью событий, любой другой человек такого перехода сделать не сможет, что, в свою очередь, свидетельствует о несостоятельности критерия концептуализации времени в рамках данной стратегии.

Наконец, последним вариантом эксплицитной философско-герменевтической концептуализации времени стала разработка рефигурации. Отличительной особенностью данной стратегии стала трансформация привычного способа работы со смыслом времени. Если в двух предыдущих вариантах эксплицитной философско-герменевтической концептуализации времени основное внимание было сосредоточено на фиксации уникального, что, в свою очередь, порождало определенные трудности, связанные с дефляцией смысла, то герменевтика рефигурации, напротив, попыталась разглядеть во временной изменчивости нечто повторяющееся и постоянное. Была показана неправомерность абстрактного рассмотрения времени, чьим итогом стало появление идеи содержательной наполненности, которая позволила связать временные различия не с мистической темпоральностью событий, а с их реальным содержанием. В качестве источника продуцирования и репродуцирования данных различий был осмыслен комплекс взаимодействий, фиксирующий жизнь индивида и общества с экономической, политической, культурной и т.д. точек зрения. Таким образом, в рамках философско-герменевтической разработки рефигурации, время определяется в качестве инвариантной структуры взаимодействий, продуцирующей все возможные различия, адекватность же проведенной концептуальной работы связывается с подтверждаемостью частных реконструкций на уровне целого и, наоборот, реконструкции целого на более частном уровне. При этом, различение и упорядочивание событий происходит в соответствии с их ясностью и отчетливостью: более смутные и расплывчатые события — удалены от нас, а более ясные и отчетливые - приближены. Тем не менее, нельзя утверждать, что данная концепция лишена недостатков и действительно позволяет понять время. Связывая течение времени с продуцированием различий посредством инвариантного комплекса взаимодействий, данная стратегия забывает о различимости самого этого комплекса. Действительно, мы видим, что определенные параметры в течение нашей жизни постоянно изменяются, однако, можем ли мы отождествлять изменчивость с самим параметром? По всей видимости, ошибка возникает в результате неправильной трактовки иллюзии, которую навязывает нам язык. Именно язык постоянно различает и детализирует окружающую ситуацию, производя все новые и новые смыслы. В связи с этим, у нас складывается впечатление, что он обладает некоторыми инвариантными структурами смыслопроизводства, предстающими в качестве последних очевидностей. Однако, это не так: сами эти структуры, в свою очередь, должны быть различены и включены во взаимодействие с другими структурами. Все это свидетельствует о неправомерности эксплицитной фиксации временного различия, поскольку сам смысл оказывается от него зависим. Выдвинутый критерий успешности концептуальной работы оказывается несостоятелен, поскольку нацелен лишь на проверку согласованности смыслов, но не на объяснение их появления, не на легитимацию комплекса взаимодействий.

Во второй главе диссертационного исследования, посвященной имплицитной философско-герменевтической концептуализации времени, было показано, что все попытки создания или воссоздания допредикативного опыта времени сталкиваются с проблемой концептуальной фиксации этого опыта, ставящей под сомнение его идентичность. Здесь опять же создается всего лишь иллюзия объяснения, основанная на согласованности переходов в дескрипции полученного опыта, которая моментально разрушается в случае устранения идеи изначальной языковой компетентности.

Вначале мы снова обратились к философско-герменевтической разработке префигурации, предполагающей, в своем имплицитном варианте, не поиск какого-то исходного смысла времени, но фиксацию допредикативного опыта времени, противящегося любому дескриптивному исследованию. Здесь также присутствует определенное недоверие к расхожей метафизической концепции времени, связанной, однако, не только и не столько с критикой гипостазирования темпоральности, сколько с неудовлетворительностью всего концептуального аппарата, используемого в ходе философского осмысления времени. Имплицитная герменевтика префигурации предполагает разоблачение любых концептуальных построений и переход к чистому и незамутненному опыту времени, которым оказывается переживание событийности. Однако, данное переживание сталкивается с проблемой установления собственной идентичности, к которой приводит отказ от языковой интерсубъективности. В таком случае, опять же, не происходит концептуализации времени. Событие оказывается всем и ничем, поскольку «личный язык», не способен гарантировать единство производимого дискурса. Запрещая говорить о времени на языке повествовательных предложений, мы сами загоняем себя в угол, поскольку элиминируем интерсубъективный критерий концептуализации времени. Действительно, можем ли мы говорить о том, что в результате определенных процедур переживаем то же самое, что пережил в свое время Хайдеггер? Можем ли мы говорить о том, что переживаем вообще одно и то же событие? Для установления идентичности события, а, следовательно, и времени, мы вынуждены совершать запретный ход, обращаться к языку, как неподвижной системе координат, который, однако, превращается теперь в личный язык, неспособный гарантировать единство производимого дискурса.

Вторым вариантом имплицитной философско-герменевтической концептуализации времени стала разработка конфигурации, в рамках которой время перестало отождествляться с инвариантной структурой событий рассказа и было рассмотрено в качестве повествовательного эффекта, возникающего в ходе интригообразования. Философско-герменевтическая разработка конфигурации, также как и в первой главе, была осуществлена в двух вариантах. Герменевтика исторического и вымышленного рассказов обнаружила различные способы интригообразования, характерные для каждого типа рассказа, и тематизировала на их основе определенный набор повествовательных эффектов, связав их с непосредственным переживанием времени. Имплицитная герменевтика конфигурации стремится показать, что в результате «приобщения» к определенному типу интриги возникает особый, ни к чему не сводимый, опыт времени, противящийся всякому описанию. Именно его следует рассматривать в качестве результата имплицитной концептуализации времени. Критерием различения временного опыта оказывается определенный тип интригообразования, который, тем не менее, не может рассматриваться в качестве абсолютного критерия состоятельности всей концептуализации времени. Дело в том, что указывая на несводимость временного опыта к его описанию, имплицитная герменевтика конфигурации сталкивается с проблемой установления идентичности временного опыта. Возможно, нам только кажется, что мы переживаем deja-vu, прикасаемся к прошлому, а на самом деле воображаем себе какую-то нереальную ситуацию. Единственным адвокатом данной концепции вновь оказывается язык. Именно он тщательно маскирует шероховатость переходов от непосредственного опыта времени к его, вроде бы, запрещенному описанию, убеждая нас его принять.

Наконец, последним вариантом имплицитной философско-герменевтической концептуализации времени стало исследование рефигурации, которое позволило, с одной стороны, упразднить рудиментарное представление о неизменности изменения, а, с другой стороны, отказаться от привычной доминации времени над движением. В результате осмысление времени было связано с остраненным переживанием повторяющегося, как диалектического единства различия и повторения, в котором становятся излишними привычные категории настоящего, будущего и прошлого. Критерием эффективности проделанной концептуальной работы является здесь одновременное наличие различий и повторений. Однако при самой поверхностной проверке мы видим, что этот критерий оказывается несостоятелен. Различие и повторение сами должны быть различены. Удостоверение же их идентичности возможно лишь посредством отсылки к языку и эксплицитной концептуализации. Однако это не является решением проблемы, поскольку компенсация смысловой нехватки различия будет происходить до бесконечности, как это было показано в предыдущей главе.

Обнаруженные проблемы выявили, с одной стороны, бесперспективность дальнейшей разработки как эксплицитной, так и имплицитной философско-герменевтических концептуализаций времени, а, с другой стороны, необходимость переосмысления тех предпосылок, установок и допущений, которые лежат в их основе. Исследование различных стратегий философско-герменевтической концептуализации времени показало, что именно язык является основной трудностью, препятствующей реализации окончательного понимания. С одной стороны, он представляет собой бесконечную кредитную систему, не давая, тем самым, осуществиться процессу компенсации смысловой нехватки, а, с другой стороны, делает невозможным фиксацию непосредственного опыта, выступая единственным гарантом его идентичности. Такая зачарованность языком во многом детерминирует решение проблемы концептуализации времени. Как в эксплицитной, так и в имплицитной герменевтике, время рассматривается в качестве автономно существующего явления, требующего своего описания (эксплицитная герменевтика), либо переживания (имплицитная герменевтика). При этом реализация одного вида философско-герменевтической концептуализации времени всегда страдала определенным креном, уравновешивающимся благодаря появлению другого вида философско-герменевтической концептуализации времени: увлекаясь экспликацией смысла, исследователи забывали о подвижности и изменчивости времени, в противоположной ситуации, стремясь к получению допредикативного переживания исходной временности, - оказывались не в состоянии ее зафиксировать. По всей видимости, решение этих проблем лежит на пути трансформации самой проблемы концептуализации времени в рамках философской герменевтики и переосмысления роли языка в процессе данной концептуализации. Прежде всего, необходимо отказаться от представления, согласно которому время рассматривается в качестве самостоятельно существующего неизменного предмета, которому мы приписываем такой же неизменный смысл. Концептуализация времени носит принципиально незавершенный и изменчивый характер и возникает в результате встраивания в различные системы коммуникации (языковые игры). Временные различия дублируются здесь языковыми различиями, возникающими в процессе коммуникативных обменов, а их концептуализация представляет собой осмысленное подчинение правилам языковой игры (таким образом, осмысленность языковых выражений о времени зависит не от какой-то самоочевидной интеллигибельной сущности и не от трансцендентального означающего, к которому восходят все остальные означающие, а от соблюдения установленных норм). При этом спрашивать о времени (о смысле времени) каким-то абсолютным образом становится невозможно, поскольку концептуализация времени целиком и полностью оказывается зависимой от конкретного языка (спрашивать о времени вообще, все равно, что спрашивать об абсолютной скорости [См.: 66; 67]). Движение же концептуализации времени сопрягается с ходом герменевтического исследования, нацеленного на ассимиляцию различных языковых игр. Данная ассимиляция, возникающая в ходе истолкования и сопоставления различных языков, позволяет нам детализировать временные различия, продвигая нас, тем самым, в концептуализации времени. При этом важно учитывать корреляцию, существующую между временем и языком. Данная корреляция позволяет устанавливать соответствие между временной и языковой изменчивостью, препятствуя реализации окончательного понимания, с одной стороны, и вводя имплицитное переживание времени в систему языковых различий, с другой стороны. Изменение языка во времени способствует неявной опосредованной фиксации временной изменчивости. Здесь не происходит фиксации непосредственного опыта времени с помощью элиминации всех средств-посредников, скорее, изменение одного из посредников (языка) позволяет приблизиться к пониманию непосредственного (временной изменчивости). При этом задачей философской герменевтики, применительно к решению проблемы концептуализации времени, становится фиксация этих изменений и установление определенных тенденций. Таким образом, достигается изначальная цель исследования: обосновывается несостоятельность критериев философско-герменевтической концептуализации времени и намечаются основные черты нового подхода, связанные с рассмотрением философско-герменевтической концептуализации времени в качестве исследования имманентной темпоральности различных коммуникативных систем.

Список научной литературыФомин, Антон Львович, диссертация по теме "Онтология и теория познания"

1. Августин А. Исповедь. М.: «Эксмо», 2006.

2. Альберт X. Критика чистой герменевтики // Философия без границ. М., 2001.

3. Анкерсмит Ф. Р. Возвышенный исторический опыт. М.: «Европа», 2007.

4. Анкерсмит Ф. Р. История и тропология: взлет и падение метафоры. М.: «Канон +», 2009.

5. Аристотель. Сочинения. В 4-х т. Т. 3. М.: «Мысль», 1981.

6. Артамонова Ю. Д. Современная философская герменевтика: основные стратегии исследования и диалога с другими школами // Герменевтика в России. Воронеж: «Издательство Воронежского университета», 2002.

7. Барковский П. В. Феномены понимания. Контуры современной герменевтической философии. Минск: «Экономпресс», 2008.

8. Барт Р. Введение в структурный анализ повествовательных текстов // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX веков. М.: Изд-во Московского университета, 1987.

9. Бергсон А. Материя и память // Бергсон А. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 1. М.: «Московский клуб», 1992.

10. Бергсон А. Опыт о непосредственных данных сознания // Бергсон А. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 1. М.: «Московский клуб», 1992.

11. Бергсон А. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 4. М.: «Московский клуб», 1992.

12. Бибихин В. В. Витгенштейн: смена аспекта. М.: «Институт философии, теологии и истории св. Фомы», 2005.

13. Бибихин В. В. Герменевтика и эстетика в творчестве Дильтея // Дильтей В. Собрание сочинений в 6 тт. Т. 4: Герменевтика и теория литературы. М.: «Дом интеллектуальной книги», 2001.

14. Бибихин В. В. Семинары // Бибихин В. В. Ранний Хайдеггер: Материалы к семинару. М.: «Институт философии, теологии и истории св. Фомы», 2009.

15. Бибихин В. В. Хайдеггер: от «Бытия и времени» к «Beitrage» // Бибихин В. В. Ранний Хайдеггер: Материалы к семинару. М.: «Институт философии, теологии и истории св. Фомы», 2009.

16. Блауберг И. И. Анри Бергсон и философия длительности // Бергсон А. Собрание сочинений в 4-х томах. Том 1. М.: «Московский клуб», 1992.

17. Блауберг И. И. О памяти и забвении: П. Рикер и А. Бергсон // Поль Рикер философ диалога. М.: ИФРАН, 2008.

18. Борхес X. JI. Фунес, чудо памяти // Борхес X. JI. Собрание сочинений: в 4 т., Т. 2. СПб.: «Амфора», 2005.

19. Бремон К. Логика повествовательных возможностей // Семиотика и искусствометрия. Современные зарубежные исследования. М.: «Мир», 1972.

20. Бродель Ф. Средиземноморье и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II. Ч. 1-3. / Пер. с фр. М. А. Юсима. М.: Языки славянской культуры, 2002, 2003, 2004. - 496, 808, 640 е., илл., табл., карты. -(Studia historica).

21. Васильева Т. В. Истоки философской герменевтики: (критический анализ философии П. Рикера). М., 1988.

22. Вашестов А. Г. Ллевелин Дж. По ту сторону метафизики?: Герменевтический круг в современной континентальной философии // Общественные науки за рубежом. Сер. 3. Философия и социология: РЖ. 1987. № 2.

23. Вдовина И. С. Поль Рикер: герменевтический подход к истории философии // Поль Рикер философ диалога. М.: ИФРАН, 2008.

24. Вдовина И. С. Поль Рикер: феноменолого-герменевтическая методология анализа произведений искусства // Теория художественной культуры. Вып. 10. М., 2006.

25. Витгенштейн Л. Философские исследования // Витгенштейн Л. Философские работы. Часть I. М.: «Гнозис», 1994.

26. Вишке М. Конечность понимания. Произведение искусства и его опыт в интерпретации Х.-Г. Гадамера // Исследования по феноменологии и феноменологической философии. Минск: изд-во ЕГУ, 2001.

27. Вригт Г. X. Логико-философские исследования. Избранные труды. М.: «Прогресс», 1986.

28. Гадамер Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.: «Прогресс», 1988.

29. Гадамер Г.-Г. О круге понимания // Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: «Искусство», 1991.

30. Гадамер Г.-Г. О праздничности театра // Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: «Искусство», 1991.

31. Гадамер Х.-Г. Пути Хайдеггера: исследования позднего творчества. Минск: «Пропилеи», 2007.

32. Гадамер Г.-Г. Семантика и герменевтика // Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: «Искусство», 1991.

33. Гадамер Г.-Г. Философия и герменевтика // Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: «Искусство», 1991.

34. Гадамер. Г.-Г. Язык и понимание // Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: «Искусство», 1991.

35. Гайденко П. П. Время. Длительность. Вечность. Проблема времени в европейской философии и науке. М.: «Прогресс-Традиция», 2006.

36. Гайденко П. П. От герменевтики экзистенции к «герменевтике бытия». Критический анализ эволюции М. Хайдеггера // Вопросы философии. № 10, 1987.

37. Гайденко П. П. Проблема времени в онтологии М. Хайдеггера // Философия марксизма и экзистенциализма. М., 1971.

38. Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. Т. 2. Философия природы. М.: «Мысль», 1975.

39. Гемпель Г. К.Функция общих законов в истории // Логика объяснения. М.: «Дом интеллектуальной книги», 1998.

40. Греймас А.-Ж. Структурная семантика: Поиск метода. М.: «Академический Проект», 2004.

41. Гроден Ж. Герменевтика фактичности как онтологическая деструкция и критика идеологии. К актуальности герменевтики Хайдеггера // Исследования по феноменологии и феноменологической философии. Минск: изд-во ЕГУ, 2001.

42. Гуссерль Э. Собрание сочинений. Том 1. Феноменология внутреннего сознания времени. М.: «Гнозис», 1994.

43. Данто А. С. Аналитическая философия истории. М.: «Идея-Пресс», 2002.

44. Делез Ж. Бергсонизм // Делез Ж. Эмпиризм и субъективность: опыт человеческой природы по Юму. Критическая философия Канта: учение о способностях. Бергсонизм. Спиноза. М.: «ПЕР СЭ», 2001.

45. Делез Ж. Логика смысла. М.: «Раритет», 1998.

46. Делез Ж. Кино. М.: «Ад Маргинем», 2004.

47. Делез Ж. Марсель Пруст и знаки // Делез Ж. Марсель Пруст и знаки. Статьи. СПб.: «Алетейя», 1999.

48. Делез Ж. Различие и повторение. СПб.: «Петрополис», 1998.

49. Делез Ж. Гваттари Ф. Что такое философия? СПб.: «Алетейя», 1998.

50. Деррида Ж. Структура, знак и игра в дискурсе гуманитарных наук // Деррида Ж. Письмо и различие. М.: «Академический проект», 2000.

51. Деррида Ж. Различение // Деррида Ж. Голос и феномен и другие работы по теории знака Гуссерля. СПб.: «Алетейя», 1999.

52. Деррида Ж. Форма и значение. Замечание по поводу феноменологии языка // Деррида Ж. Голос и феномен и другие работы по теории знака Гуссерля. СПб.: «Алетейя», 1999.

53. Деррида Ж. Фрейд и сцена письма // Деррида Ж. Письмо и различие. М.: «Академический проект», 2000.

54. Дильтей В. Собрание сочинений в 6 тт. Т. 1: Введение в науки о духе. М.: «Дом интеллектуальной книги», 2000.

55. Дильтей В. Собрание сочинений: В 6 тт. Т. 3. Построение исторического мира в науках о духе. М.: «Три квадрата», 2004.

56. Дильтей В. Собрание сочинений в 6 тт. Т. 4: Герменевтика и теория литературы. М.: «Дом интеллектуальной книги», 2001.

57. Егоров А. Е. Эффект наложения времен в поэтическом преодолении предшественника (хрономиксия Хэролда Блума) // Модусы времени: социально-философский анализ. СПб.: «Издательство С.-Петербургского университета», 2005.

58. Жариков Н. М., Урсова JI. Г., Хритинин Д. Ф. Психиатрия: Учебник. М.: «Медицина», 1989.

59. Зись А. Я., Стафецкая М. П. Методологические искания в западном искусствознании: критический анализ современных герменевтических концепций. М.: «Искусство», 1984.

60. Казарян В. П. Понятие времени в структуре научного знания. М.: «Изд-во Моск. ун-та», 1980.

61. Казарян В. П. Темпоральность и естественные науки // На пути к пониманию феномена времени: конструкции времени в естествознании. Часть 3. Методология. Физика. Биология. Математика. Теория систем. М.: «Прогресс-Традиция», 2009.

62. Калиниченко В. В. Проблема исторической рациональности и своеобразие Дильтея // Герменевтика. Психология. История.

63. Вильгельм Дильтей и современная философия. Материалы научной конференции РГГУ. М.: «Три квадрата», 2002.

64. Кант И. Критика чистого разума. М.: «Мысль», 1994.

65. Клименкова Т. А. Проблема культурно-исторического творчества в феноменологической герменевтике Поля Рикера // Французская философия сегодня. М., 1989.

66. Койре А. Философская эволюция Мартина Хайдеггера // Логос. №10, 1999.

67. Куайн У. В. О. Онтологическая относительность // Современная философия науки: знание, рациональность, ценности в трудах мыслителей Запада. М.: «Логос», 1996.

68. Куайн У. В. О. Слово и объект. М.: «Логос», 2000.

69. Кузнецов В. Г. Герменевтика и ее путь от конкретной методики до философского направления // Герменевтика в России. Воронеж: «Издательство Воронежского университета», 2002.

70. Кузнецов В. Г. Гносеологические функции герменевтического понимания // Познание и язык. М., 1984.

71. Кузнецов В. Ю. Онтология времени и порядок рефлексии // Философия и будущее цивилизации: Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-28 мая 2005 г.): В 5 т. Т. 1. М.: «Современные тетради», 2005.

72. Кузьмин М. В. Экстатическое время // Вопросы философии. № 2, 1996.

73. Кукарцева М. А., Коломоец Е. Н. Историография и историческое мышление // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. № 2, 2004.

74. Кукарцева М. А. Предисловие переводчика // Мегилл А. Историческая эпистемология. М.: «Канон +», 2009.

75. Кукарцева М. А. Современная философия истории США. Иваново: «Иван. гос. ун-т», 1998.

76. Кукарцева М. А. Ф. Анкерсмит и «новая» философия истории // Анкерсмит Ф. Р. История и тропология: взлет и падение метафоры. М.: «Прогресс-Традиция», 2003.

77. Кулэ М. X. Феноменология и герменевтика: сходство и различие методов // Критика феноменологического направления в современной буржуазной философии. Рига, 1981.

78. Куренной В. А. «Сами вещи» Мартина Хайдеггера // Исследования по феноменологии и феноменологической философии. Минск: изд-во ЕГУ, 2001.

79. Левинас Э. Открывая существование с Гуссерлем и Хайдеггером // Избранное: трудная свобода. М.: «РОССПЭН», 2004.

80. Маккрил Р. А. Творческая сила истории и построение исторического мира у Дильтея // Герменевтика. Психология. История. Вильгельм Дильтей и современная философия. Материалы научной конференции РГГУ. М.: «Три квадрата», 2002.

81. Малахов В. С. Философская герменевтика Ганса Георга Гадамера // Гадамер Г.-Г. Актуальность прекрасного. М.: «Искусство», 1991.

82. Мегилл А. Историческая эпистемология. М.: «Канон +», 2009.

83. Мерло-Понти М. В защиту философии. М.: «Издательство гуманитарной литературы», 1996.

84. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб.: «Ювента» / «Наука», 1999.

85. Михайлов А. А. Современная философская герменевтика: критический анализ. Мн.: «Университетское», 1984.

86. Михайлов И. А. Ранний Хайдеггер: Между феноменологией и философией жизни. М.: «Прогресс-Традиция» / «Дом интеллектуальной книги», 1999.

87. Молчанов В. И. Время и сознание. Критика феноменологической философии. М.: «Высшая школа», 1988.

88. Молчанов В. И. Гуссерль и Дильтей. Предпосылки и методологические процедуры // Герменевтика. Психология. История. Вильгельм Дильтей и современная философия. Материалы научной конференции РГГУ. М.: «Три квадрата», 2002.

89. Молчанов В. И. Понятие рефлексии в контексте феноменологического учения о времени // Критика феноменологического направления в современной буржуазной философии. Рига, 1981.

90. Молчанов В. И. Предисловие // Гуссерль Э. Собрание сочинений. Том I. Феноменология внутреннего сознания времени. М.: «Гнозис», 1994.

91. Молчанов В. И. Предпосылка тождества и аналитика различий // Логос. №11/12, 1999.

92. Мотрошилова Н. В. Поль Рикер об апориях временного опыта // Поль Рикер философ диалога. М.: ИФРАН, 2008.

93. Нарский И. С. Онтология и методология философской герменевтики // Герменевтика: история и современность. М.: «Мысль», 1985.

94. Одуев С. Ф. Герменевтика и описательная психология в «философии жизни» Вильгельма Дильтея // Герменевтика: история и современность. М.: «Мысль», 1985.

95. Петровская Е. В. «Великая нарратология» (Размышления о книге П. Рикера «Время и рассказ») // Поль Рикер философ диалога. М.: ИФРАН, 2008.

96. Плотников Н. С. Жизнь и история. Философская программа Вильгельма Дильтея // Дильтей В. Собрание сочинений в 6 тт. Т. 1: Введение в науки о духе. М.: «Дом интеллектуальной книги», 2000.

97. Поздняков М. В. «О событии» ("Vom Ereignis") М. Хайдеггера // Вопросы философии. № 7, 1999.

98. Пропп В. Я. Морфология «волшебной» сказки. М.: «Лабиринт», 2007.

99. Рикер П. Время и рассказ. Т. 1. Интрига и исторический рассказ. М.; СПб.: «Университетская книга», 1998.

100. Рикер П. Время и рассказ Т. 2. Конфигурация времени в вымышленном рассказе. М.; СПб.: «Университетская книга», 2000.

101. Рикер П. Герменевтика и структурализм // Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.: «КАНОН-пресс-Ц», 2002.

102. Рикер П. Гуссерль и Витгенштейн о языке // Логика, онтология, язык. Томск: «Издательство Томского университета», 2006.

103. Рикер П. Память, история, забвение. М.: «Издательство гуманитарной литературы», 2004.

104. Рикер П. Существование и герменевтика // Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.: «КАНОН-пресс-Ц», 2002.

105. Рикер П. Я сам как другой. М.: «Издательство гуманитарной литературы», 2008.

106. Роди Ф. Жизненные корни гуманитарных наук // Герменевтика. Психология. История. Вильгельм Дильтей и современная философия. Материалы научной конференции РГГУ. М.: «Три квадрата», 2002.

107. Савин А. Э. Становление трансцендентально-феноменологической концепции истории Эдмунда .Гуссерля. Диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук. М., 2009.

108. Сафронов П. А. Онтология феномена. М.: «Азбуковник», 2007.

109. Семенов В. Е. Трансцендентальные основы понимания (И. Кант и неокантианство). Владимир: «Изд-во Владим. гос. ун-та», 2008.

110. Сундуков Р. В. Дильтей и проблема тематизации историчности // Герменевтика. Психология. История. Вильгельм Дильтей и современная философия. Материалы научной конференции РГГУ. М.: «Три квадрата», 2002.

111. Уффельманн Д., Шрамм К. Панорама современного немецкого литературоведения // Немецкое философское литературоведение наших дней: Антология. СПб.: «Изд-во С.-Петерб. ун-та», 2001.

112. Ш.Фалев Е. В. Роль феноменологии Э. Гуссерля в становлении герменевтики М. Хайдеггера // Вестник МГУ. Серия 7. Философия. № 5, 2000.

113. Фалев Е. В. Герменевтика Мартина Хайдеггера. М., 1996.

114. ПЗ.Фалев Е. В. Герменевтика Мартина Хайдеггера. СПб.: «Алетейя», 2008.

115. Фоглер Я. Г. История возникновения и этапы эволюции философской герменевтики // Герменевтика: история и современность. М.: «Мысль», 1985.

116. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М.: «Прогресс», 1997.

117. Хайдеггер М. Бытие и время. СПб.: «Наука», 2002.

118. Хайдеггер М. Время и бытие // Разговор на проселочной дороге: Сборник. М.: «Высшая школа», 1991.

119. Хайдеггер М. Кант и проблема метафизики. М.: «Русское феноменологическое общество», 1997.

120. Хайдеггер М. Основные проблемы феноменологии. СПб.: «Высшая религиозно-философская школа», 2001.

121. Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск: «Водолей», 1998.

122. Хайдеггер М. Путь к языку // Время и бытие: Статьи и выступления. М.: «Республика», 1993.

123. Хайдеггер М. Семинар в Церингене // Исследования по феноменологии и философской герменевтике. Минск: изд-во ЕГУ, 2001.

124. Хайдеггер М. Что значит мыслить? // Разговор на проселочной дороге: Сборник. М.: «Высшая школа», 1991.

125. Херрманн Ф.-В. фон. «Бытие и время» и «Основные проблемы феноменологии» // Философия Мартина Хайдеггера и современность. М.: «Наука», 1991.

126. Херрманн Ф.-В. фон. Временность присутствия и время бытия // Понятие феноменологии у Хайдеггера и Гуссерля. Томск: «Водолей», 1997.

127. Херрманн Ф.-В. фон. Понятие феноменологии у Хайдеггера и Гуссерля // Понятие феноменологии у Хайдеггера и Гуссерля. Томск: «Водолей», 1997.

128. Херрманн Ф.-В. фон. Расположение и понимание в контексте вопроса о бытии // Понятие феноменологии у Хайдеггера и Гуссерля. Томск: «Водолей», 1997.

129. Хоружий С. С. Аналитика смерти в «Sein und Zeit»: некоторые аспекты деконструкции // Точки. М., № 1-2, 2001.

130. Хюни Г. Историчность мира как предел анализа временности в «Бытии и времени» М. Хайдеггера //Вопросы философии. № 15 1998.

131. Черняков А. Г. Онтология времени. Бытие и время в философии Аристотеля, Гуссерля, Хайдеггера. СПб., 2001.

132. Чубаров И. М. Дильтей и Шпет: границы герменевтики // Герменевтика. Психология. История. Вильгельм Дильтей и современная философия. Материалы научной конференции РГТУ. М.: «Три квадрата», 2002

133. Шестакова М. А. Функции здравого смысла в герменевтике Гадамера // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. № 4, 1999.

134. Шульга Е. Н. Герменевтика П. Рикера и современные проблемы эпистемологии // Поль Рикер философ диалога. М.: ИФРАН, 2008.

135. Шульга Е. Н. Проблема «герменевтического круга» и диалектика понимания // Герменевтика: история и современность. М.: «Мысль», 1985.

136. Шульга Е. Н. Проблема предпонимания в герменевтике, феноменологии и социологии. М.: ИФРАН, 2004.

137. Юшманова Т. Н. Некоторые проблемы критики герменевтики как метода философско-эстетической интерпретации культуры:

138. Критический анализ идеалистических герменевтических концепций Г. Шпета и П. Рикера). М., 1984.

139. Янцен В. В. Герменевтическая философия Х.-Г. Гадамера (Критический анализ). JL, 1986.

140. Aron R. Introduction to the Philosophy of History: An Essay on the Limits of Historical Objectivity. Beacon Press, 1961.

141. Bambrach Ch. R. Heidegger, Dilthey and crisis of Historicism. Cornell University Press, 1995.

142. Barasch J. Martin Heidegger and the Problem of Historical Meaning. Dordrecht. 1988.

143. Beardsworth R. Derrida and the Political. London, 1996.

144. Blattner W. D. Heidegger's Temporal Idealism. Cambridge University Press, 1999.

145. Bernet R., Kern I., Marbach E. Phenomenological Reduction and the Double Life of the Subject // Reading Heidegger from the Start. Essays in his earlier Thought. New York, 1994.

146. Betti E. Hermeneutics as the General Methodology of the Geisteswissenschaften // Bleicker J. Contemporary Hermeneutics: Hermeneutics as the Method, Philosophy and critique. London, 1980.

147. Brogan W. The Place of Aristotle in the Development of Heidegger's Phenomenology // Reading Heidegger from the Start. Essays in his earlier Thought. New York, 1994.

148. Bubner R. Is Transcendental Hermeneutics Possible? // Essays on Explanation and Understanding. Dordrecht, Boston, 1976.

149. Buren J. van. The Young Heidegger. Bloomington; Indianapolis, 1994.

150. Carr D. Time, Narrative, and History. Indiana University Press. Bloomington / Indianapolis, 1986.

151. Couzens D. Heidegger and the Hermeneutic Turn // The Cambridge Companion to Heidegger. Cambridge University Press, 2006.

152. Derrida J. Of Spirit. Heidegger and the Question. Chicago, 1989.

153. Derrida J. Ousia and Gramme: Note on a Note from "Being and time" // Derrida J. Margins of Philosophy. New York, 1982.

154. Dostal R. J. Time and Phenomenology in Husserl and Heidegger // The Cambridge Companion to Heidegger. Cambridge university press, 2006.

155. Dray W. Laws and Explanation in History. Oxford University Press, 1966.

156. Dreyfus H., Haugeland J. Husserl and Heidegger: Philosophy's Last Stand // Heidegger and Modern Philosophy. London, 1978.

157. Dummett M. How Should we Conceive of Time? / Philosophy. Vol. 78, № 305,2003.

158. Feher I. M. Phenomenology, Hermeneutics, Lebensphilosophie: Heidegger's confrontation with Husserl, Dilthey and Jaspers // Reading Heidegger from the Start. Essays in his earlier Thought. New York, 1994.

159. Figal G. The Doing of the Thing Itself: Gadamer's Hermeneutic Ontology of Language // The Cambridge Companion to Gadamer. Cambridge University Press, 2002.

160. Fynsk C. Heidegger: Thought and Historicity. Ithaca: Cornell University Press, 1986.

161. Gallie W. B. Philosophy and the Historical Understanding. New York, 1964.

162. Graimas A. J. On Meaning. Selected Writings in Semiotic Theory. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1987.

163. Grondin J. Gadamer's Basic Understanding of Understanding // The Cambridge Companion to Gadamer. Cambridge University Press, 2002.

164. Heelan P. Natural science as a hermeneutical problem // Philosophy of science. Vol. 50, №2, 1983.

165. Hodge J. Derrida on Time. New York, 2007.

166. Hodge J. Heidegger. Early and Late. The Vanishing of the Subject Between Ambiguity and Duplicity // Journal of British Society for Phenomenology. Vol. 25, 1994.

167. Kisiel Т. Scientific Discovery: Logical, Psychological, or Hermeneutical? // Explorations in Phenomenology. Papers of the Society for Phenomenology and Existential Philosophy by Martin Nijhoff. Netherlands, 1973.

168. Kisiel T. The Genesis of Heidegger's Being and Time. California, 1993.

169. Kisiel T. The Missing Link in the Early Heidegger // Hermeneutic Phenomenology. Washington, 1988.

170. Krell D. F. The «Factical Life» of Dasein // Reading Heidegger from the Start. Essays in his earlier Thought. New York, 1994.

171. Kusch M. Language as Calculus vs. Language as Universal Medium. Dordrecht, 1989.

172. Levinas E. Martin Heidegger and Ontology // http://www.press.jhu.edu/journals/diacritics/v026/26.llevinas.html.

173. Markosian N. How Fast Does Time Pass? // Philosophy and Phenomenological Research, Vol. LIII, No 4, NY, 1993.

174. Marrou H.-I. De la connaissance historique. Paris: Ed. du Seuil, 1954.

175. McNeill W. The First Principle of Hermeneutics // Reading Heidegger from the Start. Essays in his earlier Thought. New York, 1994.

176. Mink L. O. The Autonomy of Historical Understanding // Philosophical Analysis and History / Ed. by W. H. Dray. New York and London: Harper and Row, 1966.

177. Muldoon M. Tricks of Time: Bergson, Merleau-Ponty and Ricoeur in Search of Time, Self and Meaning. Duquesne, 2006.176.01afson F. A. Hermeneutics: "Analitical" and "Dialectical" // History and Theory. Beiheft 25, 1986.

178. Olafson F. A. What is a Human Being. A Heideggerian view. Cambridge, 1995.

179. Palmer R. A. Hermeneutics: Interpretation Theory in Shleiermacher, Dilthey, Heidegger and Gadamer. Evanston, 1969.

180. Read R. Is "What is time" a Good Question to Ask? / Philosophy. Vol. 77, № 300, 2002.

181. Read R. Time to Stop Trying to Provide an Account of Time // Philosophy. Vol. 78, № 305, 2003.

182. Reagan С. E. Paul Ricoeur: His Life and His Works. Chicago, 1998.

183. Rickman H. P. Hermeneutics // Journal of British Society for Phenomenology. Vol. 7, №3, 1976.

184. Ricoeur P. Time and Narrative. Vol. 3. Chicago, 1990.

185. Simms K. Paul Ricoeur. London, New York, 2002.

186. Tooley M. Time, Tense and Causation. Oxford, 1997.

187. Vandevelde P. The Challenge of the "such as it was": Ricoeur's Theory of Narratives // Reading Ricoeur. New York, 2008.

188. Vanhoozer K. J. Philosophical Antecedents to Ricoeur's "Time and Narrative" // On Paul Ricoeur: Narrative and Interpretation. New York, 1991.

189. Veyne P. Comment on ecrit l'histoire. Paris. Ed. Du Seuil, 1971.

190. Wartenburg P. Italienishes Tagebuch. Darmstadt, 1927.

191. Watkin C. Phenomenology or Deconstruction?: The Question of Ontology in Maurice Merleau-Ponty, Paul Ricoeur, and Jean-Luc Nancy. Edingburg. 2009.

192. Weberman D. A New Defense of Gadamer's Hermeneutics // Philosophy and Phenomenological Research, Vol. LX, No 1, NY, 2000.

193. Weinrich H. Tempus, Besprochene und erzahlte Welt. Stuttgart, 1964.

194. White H. Metahistory: The Historical Imagination in Nineteenth-Century Europe. Baltimore and London. The Johns Hopkins University Press, 1973.

195. White H. Tropics of Discourse: Essays in Cultural Criticism. Baltimore and London. The Johns Hopkins University Press, 1985.

196. Wood D. Reiterating the Temporal: Toward a Rethinking of Heidegger on Time // Reading Heidegger. Bloomington, 1993.