автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.03
диссертация на тему: Софиологическое направление в русской религиозной философии

Полный текст автореферата диссертации по теме "Софиологическое направление в русской религиозной философии"

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени МЛ. Ломоносова

Диссертационный совет Д 501.001 38

На правах рукописи

Крылов Дмитрий Анатольевич

СОФИОЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В РУССКОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ ФИЛОСОФИИ

Специальность 09.00.03 - история философии

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Москва-2008

003167816

003167816

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ имени М.В. Ломоносова

Диссертационный совет Д 501 001 38

На правах рукописи

Крылов Дмитрий Анатольевич

СОФИОЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ В РУССКОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ ФИЛОСОФИИ

Специальность 09 00 03 - история философии

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Москва - 2008

Работа выполнена на кафедре истории русской философии философского факультета Московского государственного университета имени M В Ломоносова

Официальные оппоненты

доктор философских наук, профессор M H Громов (ИФ РАН) доктор философских наук И В Цвык (МАИ / Технический ун-т) доктор философских наук, профессор Л Е Шапошников (НГПУ, Нижний Новгород)

Ведущая организация - Российский университет дружбы народов, кафедра истории философии

Защита состоится « апреля 2008 г в часов на заседании Диссертационного совета Д 501 001 38 по философским наукам при Московском государственном университете имени MB Ломоносова (119991, ГСП-1, Москва, Ленинские горы, 1-й гуманитарный корпус, философский факультет, ауд^Хй-з) ¡Ц/ f ^/¿Р

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Московского государственного университета им M В Ломоносова

Автореферат разослан «_»_2008 г

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

Коровин

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДИССЕРТАЦИИ

Актуальность темы диссертационного исследования

В современной философской литературе уже сложилось отношение к философам и мыслителям всеединства, в том числе и критическое Феномен русской религиозной философии получил многостороннюю оценку, от понимания ее разнообразия и уникальности, интеллектуального прорыва, наметившегося на рубеже XX столетия, до критики неоднозначности в прочтении и антиномической двойственности выводов Поэтому реконструкция реального образа одного из оригинальных философских течений в отечественной культуре оказывается актуальной При этом приходится учитывать, что русская религиозная философия развивалась темами и одной из таких тем, было учение о Софии

Полноценная реконструкция философского течения невозможна без системного изложения и сравнительного анализа различных концепций софиологии, родившейся благодаря Вл Соловьеву и получившей развитие в трудах его последователей Необходимо и новое понимание значения софиологии для всего течения всеединства, внесение ясности в понимание онтологического статуса Софии, целей формирования подлинного представления о мире и его существовании у философов-всеединцев Без этого оказывается невозможным решение проблемы Софии, где истоки идеи часто рассматриваются как условие оценки учения и не учитывается процесс принятия и творческой переработки идеи Вместе с тем сказанное не исключает необходимости понимания того, что творческой переработке подвергалась разнообразная духовная традиция, соединившая в себе, как элементы гностицизма, неоплатонизма, мистики, классической философии, так и собственно христианского вероучения

Метафизический импульс, данный Вл Соловьевым, стал прологом к развитию русской религиозно-философской мысли и одной из оригинальных тем, проникающих как в область религии и богословия, так и собственно философии Данное понимание софиологии и Софии, как религиозно-философской категории, занимающей центральное место у ее сторонников, требует взвешенной оценки, так как позволяет, отметим, содержательно раскрыть и сам принцип всеединства, и определить единство деятельности человека и Абсолюта

Один из виднейших последователей учения о Софии С Н Булгаков шел по пути религиозно-философского и богословского синтеза, исходя из гносеологического значения веры, как особого источника ведения На этом пути он был подвержен различным влияниям, прежде чем утвердился во мнении, что София, примыкая к миру и являясь миром, позволяет понять

связь между Богом и миром, или, что по существу является тем же самым, между Богом и человеком Его поиски стали своеобразным итогом движения сторонников Вл Соловьева Во всяком случае, именно на примере С Н Булгакова мы обнаруживаем как идея, приобретя черты учения, нашла соответствующий отклик в сознании современников Это произошло в условиях утраты собственной онтологической структуры и самости Тем самым, осуждение учения о Софии, предпринятое его противниками, во многом служит делу понимания переходных эпох, с одной стороны С другой же стороны, оно открывает путь к пониманию того, как на фоне внутреннего раскола и раздвоенности, боязни утраты почвенности и поисков высшего обоснования, как основы особой идентичности, рождалась русская религиозно-философская мысль

Разумеется, существует проблема истоков учения, той самой традиции, к которой примыкала русская религиозно-философская мысль Но здесь недостаточно одного перечисления Платона, Ветхого Завета, гностиков, Канта и т д Эта линия рассуждений снимает всю сложность поисков мыслителей и переводит разговор в область ограниченного обсуждения проблемы западной школы Нужен анализ и интерпретация всего спектра настроений Полагаем, что отправной точкой здесь могли бы послужить рассуждения С Н Булгакова об эссенциальном характере Премудрости Характерно, что при трактовке эссенции и экзистенции Н А Бердяев относит Булгакова к сторонникам эссенциального, которое для него «есть застывшее, охлажденное бытие» «От С Булгаков не может разрешить проблемы свободы, а также проблемы творчества и зла, потому что стоит на почве онтологии, т е вторичного»' Для самого Бердяева экзистенциальный акт противостоит метафизике онтологической данности

Легко отнести о Сергия Булгакова к платоникам, связав софиологию с платоновским учением об идеях Но что видит за указанием на софиоло-гический детерминизм Н А Бердяев, кроме стремления соответствовать канонам сопоставления трансцендентного и имманентного Несомненно, нужно прояснить булгаковское понимание платонизма Наиболее удачно, думается, высказался Л А Гоготошвили, характеризуя другого софиолога - А Ф Лосева Его мысль о том, что лосевская религиозно-философская позиция, оставаясь в своей основе платонической, предполагает уже иное понимание статуса мира идей и типа связи между Богом и миром, дает выход на представление о связи экзистенциальной2 Мир у Булгакова находится в становлении, обогреваемый энергиями Бога В тоже время Премудрость выступает как род парасмысла мира, его идеи Именно здесь и

' Бердяев НА Истина и Откровение Пролегомены к критике Откровения - СПб РХГИ, 1996 - С 70

2 См Гоготошвили, Л А Коммуникативная версия исихазма // Лосев А Ф Миф - Число - Сущность - М Мысль, 1994 - С 878-893

возникает ощущение того, что идея делается смыслом бытия и жестко детерминирует его, лишая свободы существования

Сущность поглощает существование, но что есть существование без сущности7 Слишком зыбкой оказывается «трагическая свобода» Понимание сущности является важным для идентификации, обнаружения высшего начала и целей существования Отсюда мы видим путь к пониманию утверждения софийных основ сторонниками всеединства как высших идеальных начал (платоновских идей), что в реальной жизни должно было соответствовать строительству или восстановлению на Земле Дома Софии Сам же онтологический образ Софии остается до поры затуманенным Тем самым речь идет об эссенции как изначальном мире, подлинном или утраченном бытии

Разрыв между сущностным подходом (каузальным) и внешним проявлением вносит известный диссонанс, который и пытались преодолеть сторонники всеединства на путях познания трансцендентного Эпиграфом к их творчеству могло бы стать высказывание, вложенное в уста Сократа Платоном в диалоге «Филеб» «И знание отлично от знания, поскольку одно направлено на возникающее и погибающее, другое же на то, что не возникает и не погибает, но вечно пребывает тождественным и неизменным Имея в виду истину, мы сочли это последнее знание более подлинным, чем первое» (бЫ-е) Согласно Платону, отталкиваясь от сущности вещей, мы приходим к проблеме становления бытия, которое, в свою очередь, все затуманивает из-за своей неустойчивости и быстротечности

Разумеется, в анализе эссенциализма можно было избрать путь, предложенный Карлом Поппером, с его выводом о невозможности существования концепции о сущности, или окончательной реальности, из-за не реализуемости учения об окончательном решении1 Поппера, как известно, волновала возможность фальсифицируемости теорий и постановки «псевдопроблем» или «головоломок» Но и в этом случае, думается, всегда остается возможность рассматривать фальсифицируемость как некий критерий оценки теории, на предмет ее причастности к эмпирической науке Да и сама критичность часто может стать догматической

Нам ближе позиция Пауля Тиллиха, как отвечающая взглядам русских религиозных философов «Конечность, в корреляции с бесконечностью, есть качество бытия в том же смысле, как основная структура и полярные элементы Она характеризует бытие в его эссенциальной природе Бытие эссенциально связано с небытием, на это указывают категории конечности» В итоге «ни мысль философа, ни мысль богослова не может уйти от проведения различия между эссенциальным и экзистенциальным бытием»2 Принципиальным в рассуждениях Тиллиха нам представляется

' См Поппер, К Логика и рост научного знания - М , 1983

2 Типлих, П Систематическое богословие - СПб Алетейя, 1998 - С 216

вывод о множественности понимания эссенции и экзистенции, что позволяет проанализировать идею Софии в творчестве мыслителей-всеединцев с различных позиций Тем более что в этом случае можно говорить о динамике в развитии идеи В целом же, полагаем, Вл, Соловьев и его последователи во многом еще оставались на позициях античного субстанциона-лизма, хотя и были близки к пониманию связки сущность - существование Дальше пошел только Н А Бердяев

Русская философия всегда стремилась к тому, чтобы основаться на Логосе (Слове), в противоположность западным взглядам, связанным с силой Разума Это объясняется той духовной традицией, которая вырабатывалась в недрах отечественной культуры

А Лосев прекрасно охарактеризовал процесс выработки типа самобытной философии «Русская самобытная философия представляет собой непрекращающуюся борьбу между западноевропейским абстрактным гаио и восточно-христианским, конкретным, богочеловеческим Логосом и является беспрестанным, постоянно поднимающимся на новую ступень постижением иррациональных и тайных глубин космоса конкретным и живым разумом»'

Нет смысла в голой редукции Вместе с этим мы не можем пройти мимо той потребности, которую испытывает любая культура потребности в образах прошлого, обретающих значение воодушевляющих культурных символов В этой связи вполне реальным может оказаться опыт апелляции к метафизике всеединства и центральной ее идее - Софии Премудрости Божией

При этом приходится учитывать и тот момент, что русская софиоло-гия была сложным духовным течением, впитавшим в себя как гностицизм, классическую философскую мысль, так и связанную с православием отечественную традицию По мнению Н К Бонецкой, в русской софиологии можно видеть одно из веяний вселенского христианства с выходом на ма-риологию3 Тем самым, можно предположить, что сторонники идеи были связаны с несравненно более глубокими началами, нежели стремлением внести собственное видение в христианское миросозерцание Неоднозначность в понимании учения о Софии не снимает постановки проблемы а утверждение промежуточности темы не ограничивает горизонта исследования Поэтому трудно согласиться с выводом П Сапронова о том, что

' Лосев А Ф Философия Мифология Культура -М Политиздат, 1991 -С 217 2 Заметим, что на определенную потребность в метафизической ориентированности культуры, в частности, указывает Йохан Хейзинга См Хейзинга, Й Homo Ludens В тени завтрашнего дня - М Прогресс, 1992 - С 264 Среди отечественных мыслителей эту идею активно исследует А Сергеев См Сергеев, А М Россия и мир (культура -философия - метафизика) - Петрозаводск Изд Петрозавод Ун-та, 1997 -194с

Помещая, Н К Русская софиология и антропософия // Вопросы философии - 1995 -№ 7 - С 97

«София - это уже не столько собственно философское понятие, сколько мифологема, пограничная философии и богословию, для них периферийная и внутренне необязательная»1 Впрочем, сам исследователь оговаривает условия понимания русской религиозно-философской мысли, ограничивая ее уровнем «мысли-искания» и неопределенности, далекой от строгой обязательности мышления Это позволяет ему делать вывод о будущей созвучности настроений и притягательности для русского ума наследия Вл Соловьева и его последователей

А Ф Лосев считает, что все последователи Вл Соловьева - декаденты «Эрн, Федор Степун, Булгаков, Вячеслав Иванов, да и Бердяев - все соловьевцы» Но было ли их творчество попыткой «разбудить живые силы в человеке против Некрасова, базаровщины, против всего этого»29 Возможно, речь идет о той самоутрате бытия, которое порождено данностью Тем самым перед нами оказываются мыслители, перефразируя П Тиллиха, обнаружившие себя вместе со своим миром в условиях экзистенциальной отчужденности

Это было направление, где каждый шел своим путем Время Русского ренессанса было временем, когда симфония мысли и духовная жажда плавили воедино и западную классическую традицию, и соборную патристику, и собственную почвенность, рождая русскую метафизику всеединства И хотя мы соотносим ее происхождение с именем Вл Соловьева, как мыслителя, попытавшегося создать собственную систему, сложно говорить о появлении универсальной философской школы От него пошли векторы мысли, обозначились не только связи, но и разрывы

«Религиозное дело» Вл Соловьева послужило, по словам Вяч Иванова, самоопределению нашей национальной души «Значение Соловьева - поэта небесной Софии, Идеи Идей, и отражающей ее в своих зеркально-стях Мировой Души - определяется и по плодам его поэтического творчества он начал своею поэзией целое направление, быть может, - эпоху отечественной поэзии Когда призвана Вечная Женственность, - как ребенок во чреве, взыграет некий бог в лоне Мировой Души, и тогда певцы начинают петь»3 Именно софиологической теме принадлежит особое место в наследии В С Соловьева Космологическое и земное, как два модуса бытия, нашли свое воплощение в Софии Идея божественной Софии обрела качественное значение для последователей религиозного направления в русской философии При этом она изначально получила столь многообразное значение, что В В Зеньковский вынужден был писать о том, что

' Сапронов, П Русская религиозная мысль не смяться, не такать, а понимать // Русская Мысль -№4197 - 13-19 ноября 1997

Цит по Вячеслав Иванов Архивные материалы и исследования - М Русские словари, 1999 -С 159

Иванов, В И Родное и вселенское -М Республика, 1994 - С 344-345

термин «софиология» больше мешает, чем помогает пониманию всей проблематики'

От Соловьева тема берется и развивается целым рядом крупнейших отечественных мыслителей Сергеем и Евгением Трубецкими, Л Карсавиным, о Павлом Флоренским, С Булгаковым, Андреем Белым, либо входит в круг их собственных философских поисков в связи с идеей всеединства При этом неоднозначность в прочтении, заложенная двойственностью природы, связью с миром, Богом и божественными энергиями, предопределило развитие темы Это своеобразие понимания и интерпретации позволяет с полным правом говорить о софиологии персоналий как об оригинальных и самостоятельных ее версиях Сложно судить, кто дальше из них зашел в поисках последних истин, ибо разным был их путь в область трансцендентного Во всяком случае, именно к Вл Соловьеву они чувствовали свою признательность, от него черпали вдохновения, благодаря ему открыта дверь в мир религиозной метафизики Важным здесь было и то, что метафизика всеединства, как тогда казалось, позволяла восстановить права веры Для России это отождествлялось с утверждением высшего призвания - миссии обретением на земле образа идеального человечества Этим же предопределяются все дальнейшие поиски и попытки переосмысления ментальных парадигм прошлого

Актуальность темы диссертационного исследования связана с тем, что софиологическое направление в русской религиозно-философской мысли является сложным духовным течением, требующим теоретического осмысления всей его полноты Оно впитало в себя как гностицизм, классическую философскую мысль, так и связанную с православием отечественную традицию Неоднозначность в понимании учения о Софии усиливает сложность поставленной цели, показать, как в недрах этой идеи был рожден собственный стиль философствования, определенный существовавшей в тот период времени парадигмой мышления и заданным дискурсом

Наконец, изучение софиологического течения имеет актуальность в аспекте осмысления практической направленности поисков русских религиозных философов Здесь соединяется выход не только на собственно научный аспект проблемы, но и в область идеологической, мировоззренческой, морально-этической практики

Гипотеза

Гипотеза диссертационного исследования основывается на мысли о том, что идея Софии в учениях русских софиологов служит целям динамического соединения Бога и Мира и имеет природу большой наррации, как

1 Зеньковский, В В История русской философии В 2-х т - Л ЭГО, 1991 -Т II -Ч 2 -С 144

общего направления мысли, ориентированной на преодоление имманентности мира В недрах этой идеи был рожден собственный стиль философствования, определенный существовавшей в тот период времени парадигмой мышления и заданным дискурсом Идея Софии является оригинальной онтологической моделью, особым образом рассматривающей взаимоотношение эссенциального и экзистенциального планов бытия и их связь с бытием-как-таковым

Степень научной разработанности темы

Обращение к софиологии в историко-философской литературе в основном было связано с именем Вл Соловьева и его последователей Среди последних особо выделяются имена о Павла Флоренского и о Сергия Булгакова Как об одной из первых попыток серьезной системной оценки софиологии и влиянии идеи Софии можно говорить о двухтомном труде о Василия Зеньковского «История русской философии» Этому предшествовала длительная история, связанная с реакцией в церковных кругах по поводу учения о Сергия Булгакова Вместе с тем оценки учению о Софии делались и раньше О спутанности в ее определении высказывался племянник Вл Соловьева С М Соловьев Его перу принадлежит оригинальное сочинение «Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева» Критическому анализу Вечная Женственность подверглась в двухтомной монографии Е Н Трубецкого «Миросозерцание В С Соловьева»

Оценку «новому религиозному сознанию» мы находим у Н А Бердяева Интересна она, прежде всего тем, что отражает представления мыслителя о религиозно-философском течении на протяжении как дореволюционного, так и эмигрантского периодов Работы философа также важны по причине их концептуальной значимости для понимания «русской идеи»

Последним аккордом уходящему XIX веку стала статья А Ф Лосева «Русская философия» (1919) Имеется точка зрения, согласно которой Лосев был последним представителем софиологической мысли в России'

Оценка всей школы русских религиозных мыслителей занимает особое место в работах о Григория Флоровского «Пути русского богословия» (Париж, 1937) и НО Лосского «История русской философии» (Лондон, 1952) При всей разности подходов, важным может быть признан здесь вывод о том, что благодаря активным поискам в области религии и философии должно произойти в будущем преображение души и тела

Среди зарубежных публикаций наших соотечественников необходимо отметить двухтомный труд ученика С Н Булгакова Л А Зандера «Бог и мир» (Париж, 1948) К сожалению, работа носит во многом реферативный

1 Архимандрит Евфимий ЯекЪо геЬя1ае // Вестник РСХД, 1971 -№101/102 - С 38

характер и окрашена личной любовью к своему наставнику Критическое отношение к софиологии мы обнаруживаем в книге сторонника возрождения патристики В Н Лосского «Спор о Софии» (Париж, 1936) Спор породил достаточно большое количество публикаций, главным образом, критического характера Булгакову оппонировали как представители Церкви, так и светские мыслители, видевшие в его учении о Софии стремление привнести в православие идеи пантеизма, гностицизма и каббалистические мотивы, а также новое «учение о Четвертой Ипостаси» Среди наиболее известных критиков можно назвать имена митрополита Антония Храповицкого, архиепископа Серафима Соболева, архиепископа Феофана Быстрова, святителя Иоанна Максимовича, графа П Граббе, Ю Данзас и др В защиту богослова выступил Н Бердяев и В Ильин Исследовательский характер носит более поздний доклад П А Бурышкина «Розенкрейцеровские истоки Софианства», сделанный им в эмиграции в 1952 году

Тема софиологии перекликается со спором о роли русской философии, который привел к появлению трудов, где ее упрекали в подражании и эклектизме Эту мысль проводил, в частности Б Яковенко в «Очерках о русской философии» (Берлин, 1922) В это же время Г Шпет обвинял ее в отсутствии научности в «Очерках развития русской философии» (Петроград, 1922) Ценность отечественного Ренессанса он видел только в потенциальной возможности нарождения новой научной философии С этой позиции трудно говорить о подлинной сути такого явления, каким была в начале XX века русская религиозная философия Отторгается то единое основание, которое сформировалось благодаря синтезу мистических переживаний, идейных исканий, интуиции, откровений, попыток заглянуть в оба мира Положительный взгляд на искания философов-идеалистов был предложен Н Зерновым в его книге «Русское религиозное возрождение XX века» (Лондон, 1963)

По оценке Н П Полторацкого, кончина после Второй мировой войны нескольких выдающихся русских религиозных мыслителей (Д С Мережковского, П Б Струве, о Сергия Булгакова, Н А Франка, Г П Федотова, Б П Вышеславцева, И А Ильина) подвела итог не только их личному творчеству, но и обозначила грань эпохи К 1955 году он относит начало систематических нападок на религиозных философов в Советском Союзе, с целью опровержения их идей. Такая установка привела к идейной конфронтации с прошлым и мало способствовала серьезной исследовательской работе Наиболее показательными в этом плане были работы НА Балашова, В Н Дуденкова, А П Забранюк, В А Малинина, С Н Савельева, О П Целиковой, А И Черных

Идеологическая установка по понятным причинам поглощала поставленные научные задачи и мешала их решению Это, разумеется, не исключает, что в то же самое время не было и более основательных в научном плане изданий Не потерявшими и сегодня своей актуальности выгля-

дят работы В А Кувакина, М П Новикова, Н С Семенкина, А Б Черткова, академическое издание «Критика немарксистских концепций диалектики XX века», где стоит отметить главу об антиномической диалектике С Н Булгакова, написанную П П Гайденко В частности, вполне здраво звучат рассуждения о специфических чертах русской софиологии и ее универсальности Н Семенкина в книге «Философия богоискательства»

Стоит упомянуть имя С С Аверинцева, который еще в начале 70-х годов опубликовал ряд материалов, в том числе и по «Софии», в «Философской энциклопедии» (Т 5) и Большой Советской Энциклопедии Эта работа фактически была продолжена усилиями отечественных философов уже в конце 90-х годов, когда появился словарь «Русская философия», под общей редакций М А Маслина

С позиции возрождения интереса к русской религиозно-философской мысли и анализа учения о Софии ценность представляют работы А Ф Лосева по «Истории античной эстетики» и монография «Владимир Соловьев и его время»

Возросший в последнее десятилетие интерес к изучению русской философии и доступность к ранее закрытым источникам привел к появлению целого ряда интересных публикаций, посвященных как творчеству мыслителей Серебряного века, так и осмыслению их наследия в контексте формирования нового национального самосознания Заслуживают внимания серьезные публикации, посвященные анализу русской религиозной философии, представленные работами В Н Акулинина, А В Гулыги, А Ф Замалеева, Б В Емельянова, А А Ермичева, И И Семаевой, С С Хоруже-го, Л Е Шапошникова, С А Нижникова

Благодаря публикациям Е А Голлербаха, Б В Емельянова, В И Кей-дана, М А Колерова, В В Сапова, А П Козырева многие источники были введены в научный оборот Появилась возможность использовать зарубежные материалы, издававшиеся в ИМКА-Пресс Это способствовало более глубокому пониманию той роли, которую играло религиозно-философское движение в России, адекватной оценке идей философов и мыслителей второй половины XIX - начала XX веков Целый ряд публикаций сегодня посвящен поискам новой идентичности и связан с обращением к «русской идее» Назовем для примера имена Е В Барабанова, Б Гройса, В В Серебиненко Философ В Ш Сабиров в монографии «Русская идея спасения» считает, что «русская религиозная философия счастливо сочетает в себе благое дело национального самопознания с поиском ответов на вечные вопросы бытия»

В целом общая концепция истории русской философской мысли начала XX столетия к настоящему времени близка к своему завершению Появление на этом фоне исследований, посвященных персоналиям и отдельным аспектам учений мыслителей Серебряного века, говорит о важности этого процесса Назовем ряд имен, среди которых, Т И Возякова, Е В Гу-

тов, Ю В Зартайская, О В Марченко, А И Резниченко, Е И Хохлова, А Ю Голубев, И В Марчевская и Н О Арискина

Благодаря стараниям нового поколения историков философии постепенно заполняются белые пятна Не могли они пройти мимо и учения о Софии Вместе с тем продвижение в этом направлении пока не получило должного развития, а сами исследователи зачастую ограничиваются формальными характеристиками

Шагом вперед стала диссертация Гараевой Г Ф , поставившей перед собою задачу рассмотрения софиологии с позиции историко-философской характеристики как одной из разновидностей идеализма Непосредственно софийной проблематике было посвящено и исследование Арапова А В , попытавшегося проследить процесс генезиса и развития учения о Софии Премудрости Божией в русской религиозной философии Значение имеет серия публикаций и переводов Н К Бонецкой Изучению принципа софий-ности на материале основных религиозно-философских традиций поздней античности посвящено исследование А А Каменских Появились работы и в смежных научных направлениях

Исследование персоналий мыслителей Серебряного века также дало свои результаты Софиология стала предметом для рассмотрения в трудах посвященных Вл Соловьеву и его последователям Назовем, в частности, имена П П Гайденко, В В Кравченко Близкий к постмодернизму подход демонстрирует исследователь творчества Сергея Николаевича Булгакова А Ф Управителев, считающий в своей диссертации «Конструирование субъектности в антропологии С Н Булгакова», что антропология философа содержит в себе симулякры (святая телесность, андрогин, цель, София), которые усложняют предмет рассуждений и создают его новый порядок

Оригинальный подход к идее Софии предлагает Г Г Майоров, размышляющий над способами понимания философии в ходе ее истории1 Логический подход к основным идеям всеединцев и их реконструкция были предложены В И Моисеевым В контексте известной идеи «Вечной Женственности» и под аналогичным названием написана работа И Богина, где он отталкивается от персонифицированного образа наподобие соловь-евской Софии

Вместе с тем, неоднозначность самой идеи Софии и понимание ее ценности для религиозной философии и богословия продолжают сохраняться Современная критика софиологии представлена именами С С Хо-ружего, Н К Гаврюшина, П А Сапронова, работы которых заслуживают внимания Характерно, что появляются работы, написанные в духе трактовки софиологии как «недуга», в частности, статья В Ш Сабирова и О С Соиной «Сотеорологические искания Вл Соловьева» Сюда же можно от-

1 Майоров, Г Г Философия как искание Абсолюта Опыты теоретически и исторически М Едиториал УРСС, 2004

нести исследование А В Щавелева «Экклезиология С Булгакова и православное богословие» Более взвешенным выглядит диссетрационное исследование И А Треушникова, считающего, что идеи П А Флоренского и С Н Булгакова сегодня востребованы православными богословами, хотя противоречивость софиологической интерпретации исторических проблем толкает их в русло паламистской традиции К аналогичным выводам о роли догмата Паламы в различении в Боге сущности и энергии для итога эволюции софиологии в учении прот Сергия Булгакова приходит В В Би-бихин Критический разбор софиологии приводит В А Капитанчук в статье «Онтологическая проблема в русской софиологии» О невозможности прийти к окончательным выводам о софиологии с точки зрения метафизики веры пришел С А Нижников в диссертации «Метафизика веры в русской философии», считающий, что проблемы, которые обнаружились в ее недрах, можно рассматривать и как болезни роста

Современные трактовки Софии рождают и совершенно неожиданные решения, как, скажем, появление «Софийных дисциплин» М Эпштей-на' По мнению В Н Сагатовского, софийность выступает как соотношение сил, обеспечивающих движение к идеалу и преодолению современной «антисофийности» бытия2

Для понимания отдельных аспектов Софии и ее аналогов, а также ветхозаветной и гностической традиций, имеют значение работы Р Грейса «Белая Богиня», Р Патая «Иудейская богиня» и Г Шолема «Основные течения в еврейской мистике» В этом плане заслуживают внимания работы отечественных исследователей гностицизма М К Трофимовой и Е В Афо-насина, а также А В Дьякова

Среди западных исследователей проблема изучения Софии сегодня актуальна и привлекает внимание в контексте изучения не только гностической традиции, но и ее трактовки в соответствии с христианским вероучением или процессами современного феминизма В частности можно сослаться на диссертацию Кэтлин Демиани «София Изгнание и возращение» Здесь же можно привести монографию Р Повелла «Учения о Софии Проявление Божественной Женственности в наши дни»

О традиции «софиохристологии» пишет Ф Христ1 Близкими к теме исследования являются работы Т Шипфлингера и М Френча4 Из крупных католических мыслителей отметим о Томаша Шпидлика, давшего поло-

1 См Проективный философский словарь Новые термины и понятия Под ред Г Л Тульчинского и М Н Эпштейна - СПб , Алетейя, 2003

2 Сагатоеский, В Н Русская идея Продолжим ли прерванный путь' - СПб ТОО ТК «Петрополис», 1994 - С 140

3 Christ F Jesus Sophia Die Sophia-Christologie bei den Synoptikern -Zurich, 1970

4 Шипфлингер, T София-Мария Целостный образ творения - М Гнозис Пресс - Скарабей, 1997, Frensh М Weishael m Person Zur rehgionphilosophischen Begründung der Sophiologie - Schaffhausen, 1998

жительный анализ русской софиологии1 Взгляд на софиологию и формирование современной теологии в России предлагает П Валлери2 О растущем увлечении русским богословием в целом и темой софиологии в среде итальянских католических богословов пишут Н Валентини и М Талалай Они отмечают появление оригинального направления сравнительного анализа под руководством Пьеро Кода из Туринского университета3

Из зарубежных авторов, рассматривающих софиологию Серебряного века, стоит назвать Б Халленслебен, А Аржаковского, Е Кирстена и А Пайман Непосредственный интерес к проблеме нашел свое выражение в теме международного симпозиума «Борьба за Душу Мира Необходимость софиологии», прошедшего в 1979 г в Университете св Иоанна в Иерусалиме

Вместе с тем, отмечая обширность исследований, стоит сказать, что в силу своей многообразности и сложности понимания идеи Софии и ее поиска Вл Соловьевым и его последователями, пока еще нет работ, дающих полноценное представление о поисках Софии, как своеобразном процессе схватывания мира в его целостности С целью развития темы нами привлечены работы П Тиллиха по систематическому богословию, а также Ф Анкерсмита и В Шмидта по нарратологии

Объект и предмет исследования

Объект исследования софиологические взгляды В С Соловьева и его посчедователей кн Сергея и Евгения Трубецких, Андрея Белого и Вяч Иванова П А Флоренского, Л П Карсавина и С Н Булгакова

Предмет исследования содержание и динамика софиологического направления в русской религиозной философии, ее связь с темой бытия и его оправданием

Цель и задачи исследования

Цель исследования системное исследование корней учения о Софии, реконструкция и сравнительный анализ различных концепций софиологии Вл Соловьева и его последователей в соответствии с предметом исследования

1 Шпидлик, о Томаш Русская идея иное видение человека - СПб Изд-во Олега Абышко», 2006, Шпидлик Фома Духовная традиция восточного христианства Систематическое изложение - М Паолине, 2000

2 Paul Vallieie Modern Russian Theology Bukharev, Soloviev, Bulgakov Orthodox Theologv in a New fCey - Grand Rapids Michigan Wm В Eerdmans, 2000

J Валентины H Талалай M Восприятие о Сергия Булгакова в Италии // Русское богословие в европейском контексте С Н Булгаков и западная религиозно-философская мысль - М Библейско-богословский институт св апостола Андрея, 2006 - С 85

Достижение поставленной цели исследования предполагает решение следующих задач

1 Рассмотрение корней учения о Софии в концепции Вл Соловьева и его последователей

2 Классификация и внесение ясности в понимание онтологического статуса Софии

3 Выяснение природы и сущности феномена учения о Софии

4 Реконструкция вариантов учения о Софии в русской религиозной философии на предмет положительной цели - формирования подлинного представления о мире и цели его существования

5 Рассмотрение софиологии как моста между религиозным и философским типами мировоззрения

Методология исследования

Используется системный метод, позволяющий изучать и конструировать избранную тему не случайным образом, а по параметрам системы Тем самым учение о Софии приобретает определенную целостность в аспекте его развития разными мыслителями Это позволяет рассматривать частные учения в качестве моделей, являющихся субстратами или подсистемами внешней системы или образа

Специфика исследуемого материала потребовала особого подхода, связанного с философским рассуждением с целью сохранения целостности восприятия идеи Компаративистский философский метод предоставил возможность выделить типы мышления и философствования в аспекте диалогического понимания философской культуры начала XX столетия На содержательном и формальном уровнях это позволило использовать комплексный подход, связанный с целостным пониманием Иного, как исторического объекта, так и самой идеи Иного, относящейся к сфере метафизики, исследуемой религиозной философией При этом основной упор сделан на расшифровку текста и роли его творца по самоопределению или поиску идентичности

Научная новизна исследования

В работе был сделан вывод о том, что София, как свободное всеединство антитез (антиномий), служила основным источником философских построений для целого течения мыслителей от Вл Соловьева до С Н Булгакова Определено содержание понятия «София», которое предложено рассматривать как синтетическую онтологическую модель, объединившую как элементы платонизма, гностицизма, мистики, так и православной догматики Воссоздается целостная картина развития самостоятельного направления в русской философии Новые подходы обеспечивают решение

проблемы изучения основ софиологии и ее актуализации, как на уровне собственно фичософского дискурса, так и в свете религиозной проблематики, где привнесение идеи эсхатологии позволяет преодолеть имманентность мира

Обозначенный подход предлагает по-новому взглянуть на процесс формирования оригинального философского течения в России в эпоху Серебряного века

Теоретическая значимость исследования

Результаты исследования существенно углубляют представление о софиологии в русской религиозной философии, вносят вклад в формирование целостного подхода к пониманию феномена софиологии, в котором соединились как философские, так и религиозные и культурные основания Дана комплексная историко-философская реконструкция учения о Софии в русской религиозной философии на примере наиболее последова-телсных и ярких представителей данного течения (Вл Соловьев, С Н Трубецкой, Е Н Трубецкой, П Флоренский, Вяч Иванов, Андрей Белый, Л Карсавин, С Н Булгаков) Предложенные подходы составляют основу для новых теоретических представлений о сущности софиологии, пониманию внутренних условий актуализации темы и внешних ее оценок Данная работа позволяет полнее, ярче, точнее, объективнее представить саму теоретическую ситуацию при исследовании темы становления самобытной русской философии Исследование будет способствовать решению проблемы связи софиологии, как она показана в работе, с другими аспектами софиологических проблем в русской культуре

Практическая значимость исследования

Результаты, полученные в ходе исследования могут быть использованы в преподавательской деятельности, в том числе в разработке систематического курса по истории философии, религиоведению, культурологии и специальном курсе по истории отечественной религиозной философии эпохи Серебряного века

Апробация и внедрение результатов

Диссертация обсуждена на заседании кафедры истории русской философии философского факультета Московского государственного университета им М В Ломоносова и рекомендована к защите (январь 2007 г ) Основные положения исследования представлены в публикациях автора, в частности, в монографиях «Евхаристическая чаша Книга 1 О творческом пути и идеях С Н Булгакова» (Чита, 2000) и «Евхаристическая чаша Со-

фийные начала» (Москва, 2006), на страницах Вестника МГУ (№ 5 за 2005 г), Вестника Московского государственного университета культуры и искусства (№ 3 (15), Часть 1 за 2006 г), журнала «Личность Культура Общество» (Т 9 Вып 2 (36) за 2007 г), Вестника Забайкальского отделения Академии гуманитарных наук «Гуманитарный вектор» (№ 1 за 1998 г, № 1 за 1999 г , № 1 за 2000 г , № 1 за 2001 г ), апробировались в выступлениях и публикациях материалов на V Российском симпозиуме историков русской философии «Отечественная философия русская, российская, всемирная» (Н -Новгород, 1998), Всероссийской научной конференции «Интеллигенция России в истории XX века неоконченные споры К 90-летию сборника "Вехи"» (Екатеринбург, 1998), региональных научно-практических конференциях «Формирование гуманитарной среды» (Чита, 1999, 2000), Всероссийской конференции «Интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества в России» (Екатеринбург, 2000), Международной конференции, посвященной 60-летию со дня смерти прот Сергия Булгакова «Русское богословие в европейском контексте» (Москва, 2004), III Российском философском конгрессе (Ростов-на-Дону, 2002), IV Российском философском конгрессе (Москва, 2005), на тематическом заседании Забайкальского отделения Российского философского общества «Софийные начала и русская религиозная философия», научной конференции преподавателей и студентов «Владимир Соловьев - философ, поэт, публицист» (Чита, 1995), заседаниях кафедры истории философии философского факультета УрГУ (2000 г), семинаре слушателей по кафедре философии Института переподготовки и повышения квалификации преподавателей гуманитарных наук факультета дополнительного образования МГУ им М В Ломоносова (21 04 2005 г)

По теме «Историко-философское исследование взглядов русского религиозного философа С Н Булгакова» был выигран Всероссийский конкурс проектов по фундаментальным исследованиям в области гуманитарных наук 1997 года (грант № 18), а по итогам двух лет пролонгирован на 2000 год (Приказ Минобразования № 1133 от 27 04 99) По теме «Историко-философское исследование эссенциальных и экзистенциальных основ софиологии всеединства (на примере изучения философского наследия Вл Соловьева и его последователей» выигран конкурс грантов Минобразования России 2002 года по фундаментальным исследованиям в области гуманитарных наук (Г02-1 1-308)

Выносимые на защиту положения

Исходя из установленной цели, задачи и новизны диссертации, на защиту выносятся следующие положения

1 Софиологию следует рассматривать как оригинальное течение начавшей оформляться в начале XX века религиозно-философской школы

«всеединства» София предстает как идеальный метафизический универсум, способный соединить небо и землю, бога и человека единой целью

2 Формирование русской религиозно-философской мысли шло по пути преодоления рационализма западной философской мысли и неразвитости отечественного богословия Ее путь - это раскрытие христианской метафизики При этом не следует рассматривать русскую религиозную философию как один из вариантов томизма

3 Зависимость от апокалиптики сформировало особое отношение к историческому процессу Утверждение идеи Богочеловечества определяется установкой на ософиения твари, как необходимом условии развития человечества Этим, по нашему убеждению, и предопределен приоритет фундаментальной онтологии над антропологией в рассматриваемом течении философской мысли

4 Учение о Софии легло в основу онтологического понимания бытия, его разворачивания, состоящего из способности существовать и разницы между эссенциальным и экзистенциальным

5 Софиология выходит за рамки рационально доказуемого знания Тяга к ней обеспечивается верой, сопряженной со спекулятивно-познаватечьным влечением

6 Развитие учения о Софии связано с линией, восходящей к исторической традиции, нашедшей отклик в религиозном сознании, сосредоточенном на сущности Единого, на предсуществовании Сказанное для нас представляет интерес в понимании перехода от описательного подхода, рассматривающего различные свойства, к эссенциальному сущностному подходу по поиску универсальной метафизической сущности Это соответствовало идее обретения единственно правильного дискурса и рождению рода метанаррации, как общего направления мысли

Структура диссертации

Структура работы обусловлена целью и основными задачами исследования Диссертация состоит из введения, четырех глав, подразделяемых на параграфы, заключения и библиографического списка в количестве 365 работ Содержание изложено на 338 страницах

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во «Введении» дано обоснование актуальности темы исследования, выявпена степень ее научной разработанности, формулируется цель и задачи исследования, выделяются положения, характеризующие научную новизну, теоретико-методологические основы исследования, освещена теорет ическая и практическая значимость диссертации

В первой главе «София: эволюция образа» рассматривается развитие представлений о Софии как Премудрости, начиная с библейских текстов, где она предстает как самораскрытие Бога, до ее отождествления с древнегреческой богиней Афиной При этом проводится различие между персонифицированным представлением о Премудрости в текстах Ветхого Завета и актуализацией понятия «мудрость» в качестве атрибута одной из основных категорий античного мышления и бытия Делается вывод о том, что, так как личностный характер Мудрости или Премудрости мы находим только в библейской традиции, то с точки зрения эволюции идеи, даже если речь вести о синтезе двух образов, мы получаем первичную модель лишь отдаленно относящуюся к целям религиозного учения в христианстве Не случайно, что Отцы Церкви не шли далее определения Премудрости в качестве одного из имен Логоса

Обнаруживаются позднейшие смысловые связки, сближающие мифологию греков с представлениями о Едином и творением через Мудрость у евреев Просматривается здесь и феминный контекст, столь важный для последующих софиологических построений В этой связи рассматривается интерпретация роли женского начала в божестве на основе мифов, которую в свое время попытался дать Шеллинг Абстрагируясь от христианских канонов он ищет принципы бытия в подлинном начале, рассматривая которое и акцентирует внимание на отношениях, как том «что есть до бытия и над ним» Обращаясь к проблеме творения, Шеллинг отталкивается от значения потенции начала - мудрости Через эту посылку и ветхозаветный текст он приходит к идее скрытого в мифологическом процессе, который «по отношению к человеческому сознанию не имеет никакой другой цели, кроме как возвратить его назад в полагающее Бога» Философ строит сложную схему, призванную показать древнюю версию триады с мужской и женской стороны, как тройственность в единстве При анализе мы отмечаем, что перед нами оказывается род нарративного дискурса, где соответствующие «герои» получают направленное развитие Присутствует здесь также и элемент замещения

Не менее интересным, с точки зрения анализа идеи, оказывается исследование взглядов Филона Александрийского, соединившего в себе эллинскую образованность и приверженность к ветхозаветной религии и Законам Моисея Движение его мысли представляет интерес в понимании перехода от описательного подхода, рассматривающего различные свойства, к эссенциальному, сущностному подходу по поиску универсальной метафизической сущности Это соответствовало идее обретения единственно правильного дискурса и, далее, рождению направления мысли - метанар-рации Мудрость у Филона неоднозначна и выступает в качестве силы по формированию мира, высшей мудрости, в определенном плане отождествляемой со старшим разумом или Логосом Мудрость аллегорически соотносится им с матерью для находящихся внутри мироздания Филон подчи-

няет своей идее о Логосе осмысление процесса творения космоса как проявленной сущности непознаваемого и беспредельного божественного существования При этом иерархическая конструкция «Бог - Логос - София - Силы» служит объяснению единства мира и Создателя Сам же Бог остается за пределами человеческого сознания и не подлежит объяснению Высказывается предположение, что завуалированная форма высказывания, используемая мыслителем, служила сокрытию «нарративного субъекта» под видом «нарративной субстанции» Тем более, очевидно, что Филон подстраивается под текст Писания и миф Эту линию можно увидеть и у отцов Церкви

В качестве альтернативного направления исследуются взгляды гностиков привнесших собственное понимание Софии-Премудрости и отдавших предпочтение экзистенциальному дискурсу перед эссенциальным Общеизвестно, что образ Софии занимает у гностиков значительное место, а само движение гностиков было значительным социокультурным явлением во ¡1 - III вв Данное направление, рожденное напряженным состоянием неопределенности бытия, породило стремление проникнуть за его край, найти путь побега из мира, погруженного во зло Этому состоянию соответствовал миф о Софии, как сопричастной творению и низвергнутой на уровень этого творения

В главе показано, что возвращение к идее Софии на протяжении длительного времени обеспечивалось ее особым онтологическим статусом, имеющем значение для раскрытия структуры бытия Перед нами оказывается продуктивная мифорелигиозная философема, освоенная первоначально средневековыми мистиками, а позднее и в русской религиозно-философской мысли

Во второй главе «Софиологические воззрения B.C. Соловьева» обосновывается авторское понимание того, как идея Софии Премудрости Божией вошла во внутренний мир философа и приобрела значение и мистического озарения, и дискурса, легшего в основание «философии все-единсп ва» Ведь именно тяга к мистическому и трансцендентному, в конечном счете, и была основой всего творчества Вл Соловьева Рассматриваются влияния со стороны отечественных и зарубежных мыслителей, отцов Церкви, которыми поэтапно «болеет» философ Показано, что ведущим мотивом для философа стало «горнее настроение», приведшее его к идее Софии

В параграфе 2.1 «Преддверие к образу» рассматривается начальный 3ian формирования мировоззрения ВС Соловьева Анализируется степиib влияния на мыслителя со стороны Писарева, Дарвина, Фейербаха, Дж СI Милля, Спинозы, Шеллинга, протоиерея Ф А Голубинского, профессора П Д Юркевича, славянофилов, в частности А С Хомякова, отцов Церкви Указывается на сложность формирования взглядов молодого философа, воспринявшего различные интеллектуальные позиции, на которые,

в свою очередь, легла тяга к мистическому и трансцендентному В итоге это привело В С Соловьева к обнаружению внутренней цели Оспаривается мнение В В Зеньковского о том, что София не могла выступить как исходная идея или интуиция, повлиявшая на все последующее творчество Вл Соловьева Предлагается мнение, что акт философского творчества может оказаться разорванным на несколько удаленных друг от друга этапов В этих условиях тема будет для исследования более продуктивной, если она носит сквозной характер

Показано, что несмотря на молчание философа в своих первых работах об идее Софии и слабую связь с его внутренними переживаниями и интеллектуальными рефлексиям на эту тему, тем не менее, интерес представляет его мысль о духовном единстве божества и его опосредования через материальное начало природы в образе женского божества Это созвучно его опыту по поиску Души Мира «Софийной» ситуация становится с того момента, когда Вл Соловьев увлекается поэзией и миф о Вечной Женственности приобретает для него особое значение Это позволяет отметить, что именно в соединении философского с поэтическим просматривается залог понимания того, каким образом София становится идеей-образом для мыслителя, ставшего «одиноким теургом»

В параграфе 2.2 «Первый опыт» показано, как через интерес к древней философии, метафизике и углубление мистических настроений В С Соловьев целенаправленно углубляется в тему Софии Философ изучает литературу по Каббале, читает Беме, Сведенборга и Шеллинга Анализируются первые схемы Вл Соловьева, призванные понять внутреннюю природу поисков мыслителя, как с точки зрения проявлений архетипов, так и психологической разделенности личности, которая в итоге снимается через многократные повторения мистического опыта

Изучение основ прочтения В С Соловьевым Каббалы позволило сделать вывод о том, что она не могла быть отправной точкой в его софио-логии Не были отправной точкой также и учения гностиков, как, впрочем, и труды отцов Церкви Центральным пунктом всего учения Соловьева стало понятие о Софии как о звене, связующем небесный и тварный мир, связи между Творцом и творением В контексте поиска «идеи мирового процесса» философ отводит себе место после Каббалы и неоплатоников к Беме и Сведенборга, и далее Шеллинга Тем самым обнаруживается странное соотнесение Каббалы с неоплатонической философией в духе христианских каббалистов и их оккультных последователей Отличным оказывается и видение Софии у Вл Соловьева от представлений Беме, а также Сведенборга и Баадера У немецких мистиков он высоко ценил их мистический опыт, тогда как явно зависел от академической науки Поэтому ближе ему и оказывается Шеллинг, хотя о с ним и расходился в понятии абсолютного Вывод - философ законным для себя путем ушел от оккультизма и отвлеченной, чистой мистики переживаний Соловьев принял то, что он позднее

выразит как «умное делание», с которым, как он считал, теософические идеи связаны напрямую Тем не менее, избавиться до конца от влияния идей Каббалы и мистических учений ему не удалось и, как находит В Зеньковский, это повлияло на последующую путаницу в системе его идей

Рассматривается первая попытка системного изложения В Соловьевым, охватывающая как метафизические, гносеологические, историософские, так и теологические аспекты учения о Софии Важным моментом первоначальных объяснений, звучащих в трактате «София», становится растолкование сути «абсолютного начала всех вещей» Предполагается, что философ отталкивается от трех родов познания Спинозы, отдавая предпочтение интуитивному и опускает познание логических и математических абстракций Для Соловьева, в трактовке Софии, абсолютное начало вещей не есть бытие При этом не-бытие или Сверхсущее выступают как начало всей множественности, оно есть hen kai pan Этим, как мы видим, философ достаточно откровенно заявляет о своей приверженности пантеизму И далее следует мысль о том, что, дополняя пантеизм умозрительный, характерный для Востока, внешним порядком Запада, можно достигнуть осуществления мировой религии, «познать и осуществить истинное bv кш nav» Тем самым утверждается вполне реальный политический план, через идеологическое обоснование пантеизма Отмечено, что Вл Соловьев продолжает линию на установление отличия абсолютного начала и мировой материи от бытия Для последнего они выступают только в качестве потенции Последовательное рассмотрение трактата «София» позволило рассмотреть многие аспекты философско-мистических набросков и получить целостную картину первоначальных замыслов философа Слабостью первого опыта оказалось отсутствие онтологического учения о Софии, которое должно было позволить мыслителю представить свой труд на суд академической общественности

В параграфе 2.3 «София и Душа Мира» рассматривается творческая и научная линия в наследии В С Соловьева, где так или иначе обнаруживается тема Софии Основными произведениями становятся как философские сочинение, так и отдельные публикации - «Философские начала цельного знания», «Чтения о Богочеловечестве», «Россия и вселенская церковь», «Красота в природе», «Три разговора», «Смысл любви», «Поэзия гр А К Толстого», «Поэзия Я П Полонского» Необходимо также учитывать, что Соловьев постоянно обращался к своей «вечной подруге» как поэт Анализируется период, когда мыслитель, признавая преждевременность своих взглядов, актуализирует вопрос о цели существования Причем эч а цель рассматривается им как общая и последняя, понять которую можно из знания закона развития Принимая человечество за настоящий органический субъект исторического развития, Вл Соловьев устанавливал и принципы всеединства в качестве своей центральной идеи Очевидно, что философ стремился также к известному социологическому суммиро-

ванию с целью утвердить мысль о том, что ни один индивид не может быть представлен вне универсального объекта Тем самым подводилось основание под принципы свободной теократии и свободной теософии, на которых должно базироваться всецелая общечеловеческая организация Сама идея явно выводила за рамки феноменального плана бытия и заставляет вглядываться за линию его горизонта в поисках почти неуловимого проявления трансцендентного мира Но о последнем, где скрывается подлинная идея Софии, он не желает говорить В этой вязи исследуются рассуждения В С Соловьева о мистике Обнаруживаются явные параллслп между его рассуждениями о роли посредника между человечеством н сверхчеловеческой действительностью и идеями, высказанными еще в трактате «София»

Характеризуя особенности мыслей философа мы получаем возможность для рассмотрении неких «темных мест» в его метафизике и, в частности, в его рассуждениях о первой материи Первая материя или второй центр определяется первоначально им как необходимость или непосредственная сила бытия, отождествляясь с сущностью (то есть с Софией) Характерно, что при характеристике третьего Логоса философ впервые в своей работе использует понятие «София», которое рассматривается им как конкретная идея Показано, как постепенно идея Софии в работах философа приобретает свою первоначальную значимость София выступает как начало человечества, точнее говоря, как идеальный человек Одновременно она выступает как второе, произведенное единство, наравне с Логосом, совпадая в Христе, втором Адаме Важным моментом рассуждений Вл Соловьева в «Чтениях о Богочеловечестве» является его вывод о совпадении Софии с Душой мира Здесь также проявляются спорные аспекты, ибо до конца, т е однозначного отождествления Софии с мировой душой, философ не делает Для него София выступает как реализация Божественного начала, посредница между множественностью живых существ и универсальное единство, реальная форма самого Божества Развитие темы Софии и мировой Души приводит в итоге к тому, что мыслитель разводит эти понятия София объявляется универсальной субстанцией, тогда как Душа мира признается противоположностью или антитипом существенной Премудрости Божией В этой связи делается вывод о том, что используемое мыслителем отождествление следует понимать на глубинном, а не буквальном, уровне Соловьев видит в Душе мира низший «противообраз» Премудрости, осаждаемый хаосом Таким образом, как предполагается, он получает необходимый ему вывод о неопределенной двойственности души, порожденной удвоением образа Сюда же относятся и все последующие рассуждения о женственности, женском начале и любви

Отмечается, что в самом утверждении идеи Софии Вл Соловьевым была заложена мысль об сверхформальной манифестации Но ее неопределенность в средней позиции между Богом и миром не могла стать ключом

к соединению сакраментально-священнической системы с неопределенностью самого бытия Мир в его общности как предмет метафизики бытия лишь допускал синтез мистического познания и «свободно-разумного мышления»

В третьей главе «Софиологические воззрения последователей В.С Соловьева. На путях Софии» устанавливается преемственность между Вл Соловьевым и последователями его дела Утверждается идея о том, что его сторонники разошлись от философа как ветви от единого ствола Единым здесь был только путь - утверждение русской религиозно-философской мысли Сама идея Софии была воспринята как задание Мно-гоаспсктносгь идеи обеспечила будущую рефлексию Рассмотрены взгляды братьев князей С Н и ЕН Трубецких, Андрея Белого, Вяч Иванова, отца Павла Флоренского и Л П Карсавина

В параграфе 3 1 «Духовный опыт и идея Софии» дается понимание того, как влияние мистического, желание духовного поиска вовлекает мыслителя в сферу трансцендентного На фоне увлечения мистицизмом в конце XIX - начале XX веков религиозно-философская мысль благодаря В С Соловьеву получила особое направление, где мистицизм, соединяясь с рационализмом и эмпиризмом, создавал основу для положительной философии Утверждается, что философ заложил основание проекта, где составные части рождали собственные варианты оформления цельного знания или свободной теософии Необходимо было лишь расставить приоритеты Поэтому последователи «религиозного дела» Вл Соловьева разошлись от него как ветви от единого ствола Единым здесь был только путь - утверждение русской религиозно-философской мысли как всеединства А сама идея Софии стала неким заданием Тем более что именно софий-ность обеспечивала путь к некоей универсальной цели - появлению Бого-человечества Многоаспектность Софии обеспечила будущую рефлексию, предоставляя возможность выйти на уровень синтеза и обеспечивая «внутреннее соединение» различных тем Поддерживается мысль В В Зеньков-ского о том, что тема натурфилософии, понимания мира, как «живого целого», и связанного с этим вопроса о «душе мира», и о независимой от времени идеальной «основе» мира, тема антропологии, связывающая человека и тайну его духа с природой и с Абсолютом и тема о «божественной» стороне в мире, составили «ядро» софиологии

В параграфе 3.2 «С.Н Трубецкой и Е.Н Трубецкой: На пороге идеи» исследуется софиологический опыт ближайших друзей и последователей философа Отмечается, что встреча с Соловьевым братьев Трубецких была предопределена идейной основой - соединением христианства с платонизмом, либерализмом мыслителей Наряду с учением Соловьева в круг их интеллектуальных поисков вошли идеи Достоевского и Хомякова, что обеспечило поворот их мысли от позитивизма к религии в форме возврата к «вере отцов» Указывается на то, что с самого начала знакомство с

взглядами «философа всеединства» не были механической рецепцией, усвоением идей Взгляды князей Трубецких рассматриваются последовательно, начиная со старшего брата Сергея, который вполне самостоятельно приступил к разработке «абсолютной системы», включившей в себя исследования по Софии Отмечаются расхождения во взглядах с Вл Соловьевым по вопросу об отождествлении Софии с сущностью мира и по поводу пантеизма соловьевской метафизики Последнее, по нашему убеждению, помешало Сергею Трубецкому осуществить первоначальный замысел -развить учение о Софии как основе мира Тем не менее, изучение дошедших до нас глав неоконченного тракта «О святой Софии, Премудрости Божией» позволяет сделать ряд оценок Так, ясно видно, что мыслителем движет желание утвердить подлинный гнозис Это увязывается со стремлением говорить с позиций творений святых Отцов и Писания Поэтому Платон превращается у С Н Трубецкого в прообраз христианского пророка, а его философия возвышается до пророчества С этих же позиций рассматривается гностический миф о Софии как Софии Пруникос, который позволяет с точки зрения христианства говорить о недопустимости смешения положительного божественного начала с отрицательными потенциями Утверждается оценка, согласно которой Сергей Трубецкой и в последующем придерживался еврейского дохристианского гностицизма, где находил объяснение учению об архонтах, о Софии, о демиурге и самим христианским элементам веры Отмечается тяготение братьев Трубецких к строгим академическим формам в философии и их подозрительное отношение к мистическим темам

Взгляды Е Н Трубецкого на Софию стали развитием идей старшего брата Он так же скептически относился к самостоятельному оперированию истинами разума у Вл Соловьева и его увлечению мистицизмом Но он уверен и в том, что философу дано было видение невидимого и запредельного света горы Фавор, что послужило смещению в оценке расстояния между двумя мирами Прослеживается тенденция на отход в сторону от обсуждения «пантеистических струй» в философии Соловьева, ввиду опасности принятия земного за горнее Е Трубецкой стремится говорить о том, что пантеизм не был основой мировоззрения Вл Соловьева, тем самым, отрывая мыслителя от известной традиции, от Беме, Спинозы, Гете и Шеллинга Трубецкой скептически относился к возможности использования идеи национального мессианства и осуществлению «свободной теократии» Ядром учения Трубецкого признается концепция Абсолютного (Все-единого) Сознания, представленной в варианте соединения соловьевской концепции Абсолютного как всеединства с неокантианским подходом, утверждающим примат гносеологических установок категорий над онтологическими Находясь между представлением о данном и заданном он говорит о христианской точке зрения на взаимоотношение между Божественной силой и сотворенным во времени миром как контакте двух естеств,

существенно различных и потому неслиянных, но вместе с тем долженствующих образовывать нераздельное единство Поэтому и Божья Премудрость, принадлежащая к божественному естеству, не может быть субстанцией или сущностью развивающейся во времени твари Тем не менее, анализируя Софию как нечто другое по отношению к миру Трубецкой, чтобы не впасть в дуализм, рассматривает их как возможное и должное при нераздельном единстве двух естеств и в то же время как не слияние их в одно Не может он избежать и персонифицированного аспекта Софии Но, боясь ухода в область зыбкой, чреватой ересями темы об ипостасной природе Софии и ее месте в Божественной реальности, Трубецкой останавливается на понимании бытия Софии-Премудрости как суммы вечных идей-первообразов всего сотворенного Неясным остается понимание того, каким образом и главное, зачем Софии входить в мир, если в Богочеловече-стве уже сочетается непрерывное и неслиянное единство Это, по-видимому, сказалось на недоговоренности в учении Е Трубецкого и, в частности, на том, что он почти оставил без внимания учение Церкви об «энергиях» в Боге За исключением рассуждений об образе радуги и нескольких фраз общего содержания о возможности высшего религиозного созерцания, мы не обнаруживаем развития этой темы София оказывается для мыслителя второстепенной мифологемой

В параграфе 3.3. «Вячеслав Иванов и Андрей Белый: Символ и теургия» рассматриваются взгляды младших символистов, сформировавших свои убеждения благодаря влиянию идей Вл Соловьева Его имя заняло особое место наряду с именем Ницше, как обозначение двух теургических путей - восхождения (универсализм, София) и нисхождения (индивидуализм, Христос) Поиск новых оснований идентичности, стал, перефразируя Георгия Флоровского, особым путем возврата к вере через эстетизм и через Ницше Отмечается, что Соловьев был воспринят символистами в первую очередь как мистик и как поэт Это было связано с их явным тяготением к мистицизму и оккультизму, как одной из форм сверхчувственного познания Последователи Соловьева увидели в его наследии задание, ставшее великим «теургическим проектом» по освобождению плененной Хаосом Царевны - Мировой души Этому во многом способствовала активность Соловьева в последние три года его жизни как поэта и его апокалиптическая «Повесть об Антихристе» Родился миф о «рыцаре-монахе», соединившем мистику с искусством Среди наиболее глубоких почитателей философа выделяются Андрей Белый и Вяч Иванов, видные поэты-символисты и теоретики символизма эпохи «Серебряного века» в России

Вяч Иванов выступил в первую очередь как сторонник возрождения дионисизма, находясь под влиянием Ницше Вл Соловьев стал для него покровителем его музы и исповедником его сердца Своеобразный синтез орфических настроений и идеи служения Божественной Софии в сознании

Вяч Иванова послужили формированию убеждений о том, что в таинстве предваряется акт вселенский, свершение полноты времен Соловьев воспринимается им через дионисизм, который, по его убеждению, должен был вернуть современному человеку способность к религиозному всепостиже-нию В связи с этим затрагивается и анализируется один из самых сложных моментов в оформлении намеченного синтеза, где фигура Ницше спускается с олимпийских высот божественного призвания до наказанного безумием человека, не сумевшего стать «орудием» Бога При этом мыслитель вносит понятие антиномичности дионисийского начала, раскрывающегося не в попытках формального описания, а в переживаниях, выходе за пределы собственного я Это позволяет увидеть определенную преемственность среди представителей религиозно-философской мысли, исповедовавших принцип антиномичности, который позволял избегать натуралистических объяснений Многообразность Диониса трактуется Вяч Ивановым не только как проявление различных аспектов бога, но и как последовательное его богоявление или возрождение В этом своем качестве Дионис предстает как некий универсальный закон космического порядка Здесь он выступая за восстановление утраченного единства, по смыслу близко подходит к соловьевскому проекту соединения Божественной Софии и Души мира Дионису усваивается близкий образу Софии принцип красоты Стремление Вяч Иванова к опыту гностических откровений, изменению своего я, теургии и мифотворчеству соответствует установке Вл Соловьева на «умное делание» Подлинное миропонимание мыслителя раскрывается в его отношении к символу, который он рассматривал в качестве основополагающего начала в начатом им теургическом процессе Изучение роли символа в творчестве Вяч Иванова позволяет сделать ряд выводов об их системности, сопряженности, и о том, что через них видно влияние со-ловьевских идей, хотя бы в понимании соборности, в соборном «голосе орхестры.» Определяется, что существенным аспектом в теоретических изысканиях Иванова было то, что он в духе славянофилов и Вл Соловьева видит в России сосредоточие проекций для восстановление будущей органической эпохи Он даже с оговорками в плане первого приближения поддерживает идею о триаде энергий священственной, царственной и пророческой, в плане утверждения свободной теократии Тем не менее, отмечается, что хотя софийные мотивы принимаются мыслителем, но тему он не развивает, оставаясь только отвлеченным интерпретатором идеи По его мнению, идея освобождения Мировой души возможна через действие Логоса, т е «логически», а София, в свою очередь, совпадает с Душой мира Это ограничивает самостоятельное значение идеи Софии

Андрей Белый, подобно Вяч Иванову пришел к Вл Соловьеву уже находясь под влиянием идей Ницше Философ рассматривается как предтеча религиозных исканий поэта Он первым заронил в его сознание мысль об опасности идей Ницше для религиозной культуры Для первого этапа

творческой деятельности Белого характерно ощущение белой зари Он принимает откровение Софии И здесь важным является то, что к этому же времени относится его интерес к теософии Устанавливается, что в этот период Белого интересовал только мистический опыт, а не критические взгляды Выясняется то, что истоки гностицизма легко обнаруживаются не только в линии, восходящей к Беме, но и у теософов, стремившихся к достижению оккультного «знания» и инспирировавших духовную эволюцию человека Последнее по своим целям близко оказывается к учению Вл Соловьева о Богочеловечестве Важным для эволюции Белого было преодоление им ницшеанства и шопегауэрианства по линии слов «символ - теургия» Теургия приводит к мудрости, как наиболее широкой ступени познания Символизм же выступает как область ее применения Исследуется время «борьбы за символ-слово», которое можно было бы охарактеризовать как период улавливания символов, отблесков вечного В символы Белый вносит невнятность оккультного, нагружая их понятием скрытой (невоплощенной) идеи Поиск необходимого синтеза, где противоположности родят идею высшего порядка, несомненно, может выступить в качестве лейтмотива всего творчества поэта Этим преодолевается мнение о том, что Андрей Белый всю жизнь только и делал, что переходил от одного учения к другому от Ницше к Вл Соловьеву, от Шопенгауэра к Канту, от христианства к штейнерианству Он сохраняет преемственность в отстаивании символизма И хотя ему близок Вл Соловьев, Белый не хочет отбрасывать и Ницше Он ставит перед собою задачу «переплавить» соловьев-скую философию в конкретный символизм, где главное место займет его указание «зари» (проблема Софии как объединяющей личное с коллективным) Предполагалось раскрытие антиномии «Соловьев - Ницше», с целью конкретизации идей первого в духе «соборного символизма» и раскрытия «я» у второго Основное требование А Белого - это понимать символизм метафизически через искусство, как кратчайший путь к религии и теургии Поэтому его внимание к Соловьеву следует рассматривать в этом двойном ключе - мистическом опыте и поэтической обращенности к Лучезарной Подруге Показано, что Белый пытается продолжить линию своего учителя на утверждение Богочеловечества, но уже в прикладном аспекте Поэт в исследуемый период зависит от желания соединить мистический смысл символа с социальным, что приводит его к отождествлению Софии с будущей народной душой Исследование показывает, как брожение мысли привело поэта к ученичеству у Рудольфа Штейнера Это было связано с синтетичностью его учения и направленностью на мистическую действительность как практическое выражение поступательного развития человечества Принимается точка зрения Н К Бонецкой о том, что Штейнер мог вызвать к себе интерес со стороны Белого именно по линии софиологиче-ских построений «Софийные» интуиции, судя по всему, были достаточно близки ему и не в последнюю очередь своей связью с гностицизмом

Штейнер усилил представление о Софии как неком высоком духовном существе и всеобъемлющей мудрости, вернув ей образ египетской Изиды Антропософия рассматривается Белым как сущность самой Софии

В параграфе 3.4. «П.А. Флоренский. «София» и философствование в религии» рассматриваются взгляды мыслителя, который отошел от сущностного описания Софии в пользу энергетического аспекта Эта идея высказана И И Семаевой и поддерживается диссертантом Флоренскому принадлежит творческое первенство в утверждении софиологии Для исследования интерес представляет система его философствования Показано формирование Флоренского, изначально усвоившего идеи У Джеймса, его «эмпирический склад ума» и «непогашенный огонь религиозности» в духе антиномий прагматизма Позднее именно обоснованию антиномий будет уделяться много внимания В ходе своих поисков Флоренский вырабатывает основы собственного пути в христианском умозрении и православии, совмещая математические изыскания с богословским и философским интересом Здесь приходится учитывать то, что в отборе информации о Павел шел не от мыслителей, а от идеи и собственного мироощущения Выступая как противник умозрительного философствования он с постоянством утверждал необходимость неразрывной связи между духовным и чувственным Его мировоззрение можно рассматривать как расширенный позитивизм с опорой на жизнь Сложившееся на почве изучения математики взгляд на мир как прерывистость в отношении связей и дискретность в отношении самой реальности выработали особое понимание идей, интегральный подход к их анализу Признается, что требование конкретной метафизики и стремление избежать отвлеченности, во многом сближает мысль Флоренского с англо-американской философией, с преобладанием опытного, антиспекулятивного уклона Но в то же время отец Павел не смог бы примириться с движением мысли в сторону эмпиризма и прагматизма, ведущему, в конечном счете, к позитивистскому отрицанию духовных измерений реальности Выходом из сложившегося затруднения и решения проблемы для него и стал философский символизм Ранний Флоренский активно опосредует мысли Г Кантора, указывая на то, что символы «ухватывания» актуальной бесконечности можно создать Это позволяет человеку иметь идею о бесконечном множестве Аритмология Н В Бугаева позволила отцу Павлу расширить понимание упорядоченного, космического Оспаривается точка зрения С М Антакова на то, что диалектику Флоренского следует рассматривать как «софистическую» или «риторику» Для отца Павла познание истины сопряжено с верой, а не с рефлексией о человеке Да и цель антиномий не в утверждении равной значимости любой точки зрения Можно сделать вывод о том, что Флоренский дуалист и платоник, проводящий различие во всем, поэтому и идею всеединства он воспринимает не в смысле соловьевского синтеза Для него важнее установка на Отцов церкви, чему ближе оказывается схоластика

Тем не менее, Флоренский подтверждает свою внутреннюю связь с философией всеединства А на путях «восхождения» к Абсолюту, к космосу, он становится «софиологом» С той лишь разницей, что космология для него, согласно В В Зеньковскому, тут же облекается в броню богословских данных Поэтому примирительной философии Вл Соловьева он в своем «Столпе» и противопоставляет дух антиномичности, предлагая философствовать не над религией, а в религии, окунувшись в ее среду Наряду с этим утверждается идея о пластичности мысли Флоренского, который само значение слова «София» этимологически воспроизводит со всеми известными оттенками и представлениями, начиная с древнегреческого технического знания, древнееврейской хокмы, как мудрости и Книг премудрости Идея Софии оказалась сопряженной с философской рефлексией, привязанностью к аскетике, поэтике и научности Показано, что София приобретает свой отологический статус у Флоренского в суждении В этом плане он зависит от эссенциальной характеристики структуры бытия Свое выражение София получает в качестве четвертого лица, по снисхождению Божию внося различие в отношение к себе «промыслительной деятельности Троичных Ипостасей» Вместе с тем, не следует забывать, что речь у мыслителя идет о символическом порядке, хотя и отяжеленном онтологическими элементами Хотя София у него и некое «среднее звено», и включена в Божественную жизнь, но она не отождествима со вселенной и существующим в пространстве и времени творением, т к речь идет о проекте будущего единства всего сотворенного Имманентные аспекты Софии рассматриваются Флоренским «по преимуществу», ибо речь им ведется об идеальной субстанции И здесь он оказывается близок к пониманию особой причастности Софии божественной энергии как выражения творческого акта и способности

В параграфе 3.5. «Л.П. Карсавин София земная и горняя» рассматриваются взгляды мыслителя, который особым образом завершает круг крупных сторонников всеединства Наряду с этим выводом проводится мысль о том, что перед нами философ, оказавшийся в пограничном положении, силою обстоятельств и собственного характера дистанцировавшийся от круга софиологов и оказавшийся в стане евразийцев Начав как историк-медиевист, Карсавин эволюционировал в сторону религиозно-философской проблематики и пришел к парадигме всеединства Признается, что при всех особенностях формирования его мысли, он может считаться соловьевцем Показан интерес JI Карсавина к гностицизму, где образ Софии оказывается объектом исследования Начиная с публикаций 1922 года статьи «Глубины сатанинские (Офиты и Василид)», книги «Noc-tes Petropohtanae» и якобы обнаруженного гностического сочинения «София земная и горняя», сразу же бросается в глаза их привязка к наследию Вл Соловьева Комплекс проблем, от приоритетного интереса к Василиду, которого Вл Соловьев оценивал, как обладающего наиболее трезвым сре-

ди гностиков философским умом, до Вечной Женственности, Софии, Все-едином Человеке и Любви Налицо и схожесть переживаний, любовь к земной женщине и поиск Небесной невесты, желание мистической полноты Изначально Карсавин отдает предпочтение идее Абсолюта, тогда как София видится им в контексте онтологического умаления божественного Мыслитель изначально ищет основания для объяснения теофании, и его обращение к Софии оказывается вполне естественным Ведь для него тео-фания является проявлением части божественного бытия

Показано, что Карсавин идет по пути оправдания человеческой «метафизики любви», служащей этапом к «раскрытию тайны Всеединства» Более того, он стремится к обладанию Бытием, живой связи с трансцендентным, которого у Вл Соловьева нет Актуализируя идею Софии мыслитель стремится показать двойственность всеединства Вместе с тем, целенаправленно используя идею отпадения как отхода от бытия с целью его оформления, объективируя необходимую динамику, мыслитель, кажется, лишь создает предпосылку для движения в символическом аспекте, оставаясь на позициях утверждения сущности как подлинной цели Тема отпадения рассматривается также в контексте рассуждений Карсавина об анд-рогине и Вечной Женственности, как темной составляющей и образу отпадения от Всеединства Это направление мысли признается в качестве основного, приведшего философа на путь актуализации гностического мифа, когда он напрямую пытается представить путь Софии как раскрытие тайны Появление текста «София земная и горняя», имея внешние признаки интеллектуальной провокации носит оправдательный характер, аналогию которому можно обнаружить у младших символистов с их манифестациями теургического символизма В ходе анализа текста делается вывод о том, что Л Карсавин, воспроизводя как бы «очищенный» вариант гностицизма, сохраняет особенности идеи грехопадения, как движения Мудрости-Софии к Ничто или Бездне Фактически же речь идет о воспроизводстве некой модели, которая рождается на уровне Софии, получающей по аналогии с Божественным свой земной образ - Ахамот Он, как и гностики, дуалист Вместе с тем он стремится к постоянному соотнесению всех элементов всеединства Это приводит его к идее круга или радиального развития, где абсолютное совпадает с минимальным Видимые противоречия снимаются у него разной степенью познания Важно понять, насколько Л Карсавин в самом начале утверждения идей всеединства был готов внести в онтологическую структуру динамику для утверждения той минимальной свободы, которая как бы и обнаруживается «на грани бытия» В последующем философ отказывается от понятия Софии как самостоятельного и напрямую начинает отождествлять его с Логосом, выступающем как «Всеединая Личность» В этом он остается сторонником всеединства

В четвертой главе «Учение о Софии С.Н. Булгакова» рассматриваются взгляды одного из самых последовательных и глубоких сторонни-

ков Софии, софиолога, чьи идеи стали поводом для дискуссии и оценки всего направления мысли

В параграфе 4.1. «Софийный ключ» анализируется комплекс идейных установок, которые предопределили интеллектуальный и духовный выбор С Н Булгакова Указывается, что для современной историко-философской мысли наследие Булгакова представляет неподдельный интерес Немаловажное значение имеет здесь и тот факт, что мыслитель вышел за рамки «местной школы» и получил оценку в иной интеллектуальной среде В этом плане С Булгаков также оказывается привлекательной фигурой, создающей условия для репрезентации и, перефразируя Ф Ан-керсмита, служащего для сложной проблемы «сцепления» языка (с точки зрения собственной культуры) и мира В любом случае мы имеем дело с мыслителем, принявшем идеи Вл Соловьева о всеединстве и Софии и ставшем наиболее последовательным их выразителем Показано, что С Булгаков соединил в себе и поиски внутреннего опыта и устремленность в дискурсивный просвет, где он обнаруживал для себя необходимые связи к уже существующим структурам На этом фоне появление софиологиче-ской установки для мыслителя стало возможным лишь после преодоления им тех ограничений, которые были рождены областью теоретической мысли и поисками политической программы Путь к утверждению высшей отологии лежал через метафизику, которую С Булгаков впервые для себя обозначил как область, стоящую над положительной наукой в вопросах понимания природы добра и зла Свою позицию он сопрягает с системами Эд ф Гартмана и В С Соловьева С этого момента его позиция уже обусловлена метафизическим подходом Уйдя из области позитивистской марксистской социологии, при рассмотрении вопроса о социальном идеале, мыслитель постепенно начинает формулировать его как религиозно-метафизическую проблему Это дополняется собственным мистическим опытом Все это способствует принятию им идеи всеединства и образа Софии, хотя лишь со временем он сможет воспользоваться ее онтологическим значением как специальной формы знания и как образом мистического сопереживания божественного присутствия в мире Указано на то, что раскрытию этого софийного ключа С Н Булгаков во многом оказался обязанным уже П Флоренскому

В параграфе 4.2. «Метафизика хозяйства» рассматривается первый опыт С Н Булгакова по воплощению идеи Софии Первое приближение к софиологии сразу же обнаружило интерес мыслителя к выходу в метафизику, к отсылке в область онтологии и натурфилософии, куда им и переносится проблема философии хозяйства Философ выступил здесь за возвращение к религиозно-нравственному отношению к труду, свойственное, по его мнению, эпохам с преобладанием религиозного мировоззрения Основной упор делается им на разработку онтологической и космологической стороны христианства Тем самым философом намечается будущий

симбиоз философии и христианства в одной из самых сложных тем Показано, что при рассмотрении вопроса хозяйства, Булгаков уже приблизился к формулировке идеи тварной Софии Хозяйство оказывается в этой связи самым показательным образом, рисующим картину стихии падшего бытия В комплексе его идей важное место занимают рассуждения о трансцендентальном субъекте, который собою обуславливает и знание и хозяйство, выступает уже не как человеческий индивид, но как целокупное человечество, Душа Мира, Божественная София, Плерома, Natura Naturans Мировая душа также характеризуется как «мировой хозяин», или «демиург» Демиург у Булгакова сопричастен миру и погружен в него Он организует природу, находящуюся в постоянной борьбе жизни со смертью, возрождает ее из состояния объекта и превращает в субъект-объект Тем самым восстанавливается в сознании утерянное и забытое единство natura naturans (природа творящая) и natura naturata (природа сотворенная) Но эта задача лежит уже за границами истории, хотя она и составляет цель хозяйства Вместе с тем как считает философ, каждая человеческая личность потенциально носит в себе всю вселенную, так как причастна natura naturans, творящей душе природного мира, и natura naturata, теперешней природе Рассмотрены аспекты соотнесения философом природы и человека и его отологической сопричастности Софии, через которую реализуется творческое начало Последнее несет на себе печать софийности и обосновывается метафизически реальной причастностью человека к Божественной Софии, приводящей в мир божественные силы Логоса и по отношению к природе как продукту, имеющей значение natura naturans Попутно мыслителем решается вопрос о свободе, которая детерминирована метафизически и соизмеряется с необходимостью Особое место в понимании свободы в ее высшем проявлении, раскрывающем софийные потенции тварного космоса, у Булгакова занимает понятие искусства Исследование двойственности природы человека приводит мыслителя к рассуждениям о грехе и трагедии При исследовании «Философии хозяйства» учтено, что наряду с метафизической и трансцендентально-критической постановкой проблемы, мыслитель также акцентирует внимание и на ее научно-эмпирическом аспекте Его поиски вполне соответствуют сформулированному еще Вл Соловьевым положению о «свободной теософии», как об органическом синтезе науки, философии и теологии Здесь синтез достигается отправлением от любого из названных компонентов В основе синтеза оказывается София, которая пронизывает собою в том числе и науку Показано, как философ устанавливает корни науки в Софии, в идеальном тожестве и самосознании мира, в идеальном его организме Этим Булгаков, как бы указывает на связь науки с задачами познания софийности мира Но вместе с этим, полагаем, тема науки призвана в помощь, становясь тем перекидным мостиком, по которому мыслитель от космологических идей переходит к социальным аспектам хозяйства

В параграфе 4.3. «Софийность твари» анализируются взгляды философа, сформированные, главным образом, в период написания им «Света невечернего» Значение этой работы для самого мыслителя не вызывает сомнений, т к фактически предшествовала принятию им сана священника и открывала путь в область богословствования С Н Булгаков поставил для себя задачу - найти общие основания для разума и веры, дополнив их собственными мистическими переживаниями, несомненно, диссонирующими с его прежней тяжеловесностью мысли Определяя стиль изложения материала для русской религиозной философии, он избирает форму теодицеи, где в качестве методологической основы выступает апофатическое богословие Насколько можно судить, С Н Булгаков избрал этот путь для проникновения в мир метафизики Вело его желание найти оправдание собственному «docta ignorantia», как форме феноменологического очищения и панлогического восхождения там, где легко можно было оказаться в области теософского гностицизма Здесь сосредоточенность на самопознании оказывается привязанностью к имманентному, уводящему в сторону от религиозной веры Отчасти это решение, по всей видимости, объясняется тем, что Булгаков с самого начала должен был уйти от многочисленных аналогий, обеспечивавших необходимые связи с миром научного Особенностью рассмотрения взглядов мыслителя призвано считать то, что тема тварного бытия выступает в русской философской мысли как проблема, решение которой занимает ум многих Вместе с тем сложно исключить влияние сущностной онтологии Поправкой же здесь может служить понимание того, что русское богословие, ориентированное на утверждение «межличностных отношений» внутри Ипостасей строилось на понятии Лиц и, соответственно, «атрибутивном» а не на «субстанциальном» подходе Но данный подход не мог снять содержательного момента в описании полноты бытия Решению этой проблемы пытался способствовать П Флоренский, введя принцип консубстанциальности в метафизику тварного бытия Сама идея была переведена на Софию, что оказалось наиболее приемлемым при объяснении идеи о разворачивании мира из полноты Абсолюта Этого направления придерживался и С Булгаков С богословской позиции он страхует себя соответствующей отсылкой к основам софиесловия в книге «Столп и утверждение истины» С философской позиции он вводит представление о «Вечной Женственности», опираясь на Вл Соловьева и цикл его софийных стихотворений Собственно говоря, ведь именно благодаря софийным мотивам и Вечной Женственности постепенно оживает идея значения всеединой метафизической сущности, занимающей место между Богом и миром Показано, что философ стремится внести различие в отношение между тем, что можно было бы охарактеризовать, как «нулевой модус» на границе Божества и множественности творения, мира вне-Божественного Для обозначения особого состояния Софии, Булгаков вводит понятие «четвертой ипостаси», имеющей значение, как для тварного

мира, так и для различения в жизни Божественного Триединства Использование Булгаковым понятия «четвертая ипостась» условно Он специально оговаривает, что не хочет превращения Софии в Божественную Ипостась Для этого он вводит понятия времени и вечности, на границе между которыми и определяется нечто, что имеет непосредственную обращенность ко временности или даже находиться в ее плоскости, являясь одновременно сверхвременным Собственное видение идеи он строит на внутреннем антиномичном противоположении Софии и ее особом времени, являющемся единым, сложным и слитым, хотя не сверхвременым, однако надвременным актом, то есть «вечным временем», которое носит кажущийся характер вечности и используется лишь для определения качества времени По аналогии со временем Булгаков пишет о сверхпространствен-ности Софии, которая в то же время пространственна Смысл - показать метафизическую природу Софии, которую невозможно описать обычными философскими категориями, а можно лишь постигнуть через озарение Это делает возможным философское и религиозное созерцание ее как горнего мира умопостигаемых и вечных идей Анализируется представление Булгакова о Софии и множественности мира, становлении и возможном удвоении Софии, возможности познания софийной души мира Булгаков видит в Софии, в ее космическом лике, энтелехию мира То есть он приравнивает ее к первой инстанции воплощения духовной монады Как жизненное начало, София связывает и организовывает мировую множественность, фактически привнося в мир жизненную энергию, и тем самым сближает энтелехию с энергий Наряду с этим ее действие приравнивается Булгаковым к принудительности физического закона Мировая душа выступает и действует, как внешняя закономерность космической жизни Указывается на то, что Булгаков избирает сложный путь приближения к трактовке различения мира имманентного и трансцендентного и далее к пониманию грехопадения Характеристика им низшего субстратума - материи, опирается на представление о слоях бытия и небытия, которые как свет и тень чередуются между собою, но образуют в итоге совершенное ничто Наряду с этим, отмечается, что София постепенно утрачивает свою целостность, тогда как земное привносит в ее понятие собственные аналогии Решение этой проблемы оказывается возможным при детальном анализе противопоставления «материи» и «телесности»

В параграфе 4 4 «Спор о Софии» исследуется подоплека критики учения о Софии о Сергия Булгакова, как имеющего религиозно-философскую природу и входящего в противоречие с догматическим учением Исходная позиция, на которой строилось обвинение, состояла в том, что русские софиологи вводили учение о «четвертой женской ипостаси во Св Троице» Предполагается, что формальная сторона спора лежала скорее в области политики, нежели богословия Вместе с тем с этого момента за Булгаковым закрепились обвинения в учении о «четвертой ипостаси» и

«богословском фантазерстве» Его прежние высказывания и интеллектуальный поиск, возможно для кого-то сомнительный, создавали благоприятную почву для оценок Поэтому совершенно не случайно ему припомнили критику его учения о Софии кн Е Н Трубецким и его зависимость от взглядов Вл Соловьева и о Павла Флоренского Поиски Булгаковым «лакун» или «пустот» в догматике могли рассматриваться в лучшем случае как сомнительные, в худшем - как уклон в католицизм или анархию протестантизма Ведь он со своей идеей Софии фактически вторгался в область существенную и значимую для православия, затронув одновременно и тринитарное, и христологическое учения Несмотря на то, что спор касался сугубо богословских канонов, защита Булгаковым своих позиций сводилась к представлению неких мнений, которые явно сближали его с религиозно-философскими построениями За это говорит и постановка им проблем, выходящих за рамки догматики При рассмотрении канвы спора были сделаны следующие выводы

1 С Н Булгакову пришлось столкнуться с тем, что он охарактеризовал еще в «Философии хозяйства» как кантизирующее и метафизически опустошенное богословие

2 В канву спора непосредственно вплетен целый ряд проблем, связанных с борьбой за идентичность и влияние на эмигрантскую среду в одном из центров ее сосредоточения - Париже

3 Был поставлен вопрос о возможности развития догматики с привлечением многослойных философских построений и с использованием новой терминологии

4 Создан прецедент актуализации церковного предания, устанавливавший связь Ветхого Завета, книг о Премудрости с современностью

5 Вскрылась важность исследования для религиозной философии и теологии проблемы раскрытия Бога в мире Фактически С Н Булгаков рассуждениями о Софии тварной и Софии Божественной наметил связь между эссенциальным и экзистенциальным бытием Осуществление творения, согласно мыслителю, связано с боговоплощением и подчинено ему Но сам мир находится в становлении Отсюда и вся сложность понимания роли Премудрости, которую Булгаков связывает с энергиями, берущими на себя функцию лиц на уровне существа, согласно Паламе

6 Булгаков как бы остановился на пороге нового в европейской философии, сосредоточив свое внимание на перспективах возрождения религиозного чувства

В «Заключении» формулируются выводы и подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшего изучения проблемы Отмечается, что уже при первом приближении к теме становится ясно, -многоаспектность Софии оказывается причиной, по которой сложно исчерпать все то многообразное богатство интуиций и прозрений, богатство, которое оставили представители Серебряного века Смысл их духовных

исканий - забота о человеке В то же время это был и собственный жизненный опыт, реакция на эпоху Ratio и позитивизма Потому-то такой упор и был сделан на восстановление в правах Логоса и Премудрости Божией Софии Это был опыт по восхождению к истине через приобщение к всеобщему, кафолическому и идеально предсуществующему Отмечено, что продвигаясь от истоков проблемы, мы видим, что трансцендентная дистанция рождала особые условия для понимания «первозданной сущности» При этом эссенциальная конструкция все боле утяжелялась Здесь получала свое развитие борьба за идентичность, которая как религиозно-философское направление сформулировала общие требования И все же открытым оставалось то, что врывалось в требование простого подтверждения или признания данности бытия и его конечности Речь шла о поисках «нового бытия», как пограничного состояния между бытием-теперь и небытием Это непосредственно было связано с собственным существованием и пониманием силы бытия Начиная с Вл Соловьева на первом месте оказывается проблема методологического обеспечения будущего всеединства Горние настроения и мистический опыт, несомненно, послужили философу в плане выбора необходимого посредствующего звена, отвечающего за реализацию божественной мистерии в мире И здесь можно обратить внимание на то, что для Соловьева, в трактовке Софии, абсолютное начало вещей не есть бытие При этом не-бытие или Сверхсущее выступают как начало всей множественности, оно есть hen kai pan (одно и все) По сути, чтобы не впасть в пантеизм, Соловьев и решает дилемму пребывания Бога в мире, представляя Софию, как некое другое Я самого Бога Трансцендентное как бы отражается в имманентном, где и воспроизводится многообразие единого По определению, такое отражение не может носить активного начала и наделяется противоположным ему женским началом Далее речь уже идет о Софии как Душе Мира и ее не идеальным земным отражениям Это картина раскрытия метафизики сущности соответствует внутренней установке философа на мистику, как на высшую ступень познания Приведены соответствующие аналогии между пониманием Софии Вл Соловьевым и его последователями Это позволило сделать вывод о том, что софиология действительно оказалась идеальной моделью, вариантом гармоничного единения человека с Богом и миром Вместе с тем, относится к ней надо как к модели, рожденной в недрах метафизического мышления Наиболее продуктивным оказывается подход к софийному, как к способу познания Накладывается он и на постановку проблемы преемственности русских религиозных философов, обращенных к познанию Абсолюта и поиску полноты бытия

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях.

Монографии

] Крылов ДА Евхаристическая чаша Книга 1 О творческом пути и идеях С H Булгакова - Чита ЗабГПУ, 2000 -356 с

2 Крылов ДА Евхаристическая чаша Софийные начала M КомКни-га (Изд-во URSS), 2006 - 400 с

Статьи из списка ВАК

1 Крылов ДА Идея Софии, «религиозное дело» Владимира Соловьева и символизм Андрея Белого // Вестник Московского университета Серия 7 Философия 2005 -№ 5 (сентябрь-октябрь) - С 3-19

2 Крылов ДА Обретение мира как форма идентичности // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств (Химки)-2006 -3 (15) - Часть 1 -С 110-114

3 Крылов ДА Каббала, Шехина и София общее и особенное // Личность Культура Общество (Москва) - 2007 - Т 9 - Вып 2 (36) -С 240-249

Статьи

4 Крылов ДА Духовные рыцари, ищущие Премудрости, или после Вл Соловьева // Вестник Тюменского государственного университета -2007 - № 1 - С 80-86 (Список ВАК за 2006 год)

5 Крылов ДА К синтезу эссенциального и экзистенциального в со-фиологии о Сергия Булгакова // Русское богословие в европейском контексте С H Булгаков и западная религиозно-философская мысль Под ред В Поруса / Серия «Религиозные мыслители» - M Библей-ско-богословский институт св апостола Андрея, 2006 - 376 с - С 306-311 (Международная конференция)

6 Крылов Д А Пропедевтика спора о Софии // Вестник Русской Христианской гуманитарной академии (СПб ) - 2007 - № 8 (1) - С 158180

7 Крылов Д А Философия В С Соловьева в оценке С H Булгакова // Владимир Соловьев - философ, поэт, публицист Сборник статей Чита ЗабГПУ, 1997 -90с -С 16-18

8 Крылов Д А «Средний путь» С H Булгакова // Гуманитарный вектор Вестник Забайкальского отделения АГН, 1998 -№ 1 (3) - С 19-29

9 Крылов ДА «Трагедия философии», или К вопросу о соотношении религии и философии в концепции С H Булгакова // Отечественная философия русская, российская, всемирная Материалы V Российского симпозиума историков русской философии - H -Новгород Нижегородский гуманитарный центр, 1998 -532 с -С 364-367

10 Крылов ДА Сакрализация государства и философия всеединства Платон, В С Соловьев, С H Булгаков // Формирование гуманитарной среды Забайкалье 1999-2000 Сборник материалов научно-практической конференции Чита ЗабГПУ, 1999 - 138 с С 73-82

И Крылов ДА Немецкий идеализм и русский ренессанс // Русская философия XX века Национальные особенности, течения и школы, политические судьбы Материалы III Всероссийской научной заочной конференции Екатеринбург, июль-сентябрь 2000 Екатеринбург УрГУ, 2000 - 227 с - С 90 -95

12 Крылов ДА Софиология и поиск идентичности // Гуманитарный вектор Вестник Забайкальского отделения АГН, 2000, № 1 (6) С 27 -38

13 Крылов Д А С Н Булгаков от марксизма к софиологии // Фундаментальные исследования в области гуманитарных наук Конкурс грантов 1997 года Сборник рефератов избранных работ Екатеринбург УрГУ, 2001 - 156 с С 20-22

14 Крылов ДА К пониманию религиозно-философских взглядов отца Павла Флоренского // Гуманитарный вектор Вестник Забайкальского отделения АГН, 2001, № 1 (8) С 16 - 27

15 Крылов ДА Философия всеединства и рациональность В поисках идентичности // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия Материалы III Российского Философского конгресса В 3 т Ростов-на-Дону, 2002 Том 2 - 432 с С 92

16 Крылов Д А Примыкание к миру или связь с миром От русских со-фиологов к современности // Философия и будущее цивилизации Тезисы докладов и выступлений IV Российского философского конгресса (Москва, 24-28 мая 2005) В 5 т Т 2 М . Современные тетради, 2005 С 259-260

17 Крылов ДА Премудрость Между Афинами и Иерусалимом // Действующая структура Проблемы формирования научной среды Выпуск 2 Часть 2 Научный альманах Приложение к вестнику Забайкальского отделения Академии гуманитарных наук «Гуманитарный вектор» Чита Восточно-Забайкальское консалтинговое агентство «Ариадна-NT», 2005 - 194 с С 22-35

Подписано в печать 25 12 2007 Формат 60x90/16 Бумага офсетная Способ печати оперативный Уел печ л 2,4 Заказ № 125 Тираж 100 экз

ООО «Ариадна-NT», Тел (3022) 92-72-27, e-mail aslas@mail ru

Оглавление научной работы автор диссертации — доктора философских наук Крылов, Дмитрий Анатольевич

Введение.

Глава 1. София: Эволюция образа.

Глава 2. Софиологические воззрения B.C. Соловьева.

2.1. Преддверие к образу.

2.2. Первый опыт.

2.3. София и Душа Мира.

Глава 3. Софиологические воззрения последователей B.C. Соловьева: На путях Софии.

3.1. Духовный опыт и идея Софии.

3.2. С.Н. Трубецкой и E.H. Трубецкой: На пороге идеи.

3.3. Вячеслав Иванов и Андрей Белый: Символ и теургия.

3.4. П.А. Флоренский: «София» и философствование в религии.

3.5. Л.П. Карсавин: София земная и горняя.

Глава 4. Учение о Софии С.Н. Булгакова

4.1. Софийный ключ.

4.2. Метафизика хозяйства.

4.3. Софийность твари.

4.4. Спор о Софии.

Введение диссертации2008 год, автореферат по философии, Крылов, Дмитрий Анатольевич

АКТУАЛЬНОСТЬ ТЕМЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Современные рецепции всеединства, софиологии и евразийства в России во многом определены потребностями текущей эпохи, связанной с утратой универсальной идеологии, с одной стороны, и множественностью и неопределенностью утверждаемого постмодернизма, с другой стороны. Второе представляется наиболее существенным, так как связано с инсталляцией совершенно случайных предметов из окружающей действительности. Этому, по сути, противостоит системная рецепция, как опыт повторения.

Репрезентация служит делу активного синтеза прошлого и актуального настоящего. Потому-то, несмотря, на утверждение о. Иоанна Мейендорфа о том, что «софиология в настоящее время вряд ли представляет интерес для молодых православных богословов, которые предпочитают преодоление раздвоения между природой и благостью на путях христоцентрических, библейских, святоотеческих»1, мы видим иного рода высказывания: «Софиология - как изложение частного богословского мнения некоторых современных богословов -должна стать одним из самых важных и решающих этапов в истории богословия, этапом нового богословского синтеза, ибо от выражения софиологического догмата будет зависеть будущее Церкви»". Аналогичное высказывание мы слышим из уст католического прелата доктора Альберта Рауха: «Учение о "тварной Премудрости", о "новой твари", в то же время явившейся пратворени-ем, - Премудрость управляет всем космосом, и она наиболее засвидетельствована в "премудростных книгах" Священного писания - снова заняло подобающее место в новом понимании Церковью Божественного замысла об искуплении, совместном и во всеединстве творения. Здесь свое слово сказали такие

1 Мейендорф, Иоанн, протоиерей. Православие и современный мир. - Минск: Лучи Софии, 1995.-С. 60.

2 Свиридов, Иоанн, протоиерей. У стен нового Иерусалима. - М.-Париж: Издательство РА; Издательство La Presse Libre, 2000. - С. 227. русские гиганты мысли, как B.C. Соловьев, П.А. Флоренский и С.Н. Булгаков, в этой области взаимное обогащение не подлежит ни малейшему сомнению»1.

Один из виднейших последователей учения о Софии С.Н. Булгаков шел по пути религиозно-философского и богословского синтеза, исходя из гносеологического значения веры, как особого источника ведения. На этом пути он был подвержен различным влияниям, прежде чем утвердился во мнении, что София, примыкая к миру и являясь миром, позволяет понять связь между Богом и миром, или, что по существу является тем же самым, между Богом и человеком. Его поиски стали своеобразным итогом движения сторонников Вл. Соловьева. Во всяком случае, именно на примере С.Н. Булгакова мы обнаруживаем, как идея, приобретя черты учения, нашла соответствующий отклик в сознании современников. Это произошло в условиях утраты собственной онтологической структуры и самости. Тем самым, осуждение учения о Софии, предпринятое его противниками, во многом служит делу понимания переходных эпох, с одной стороны. С другой же стороны, оно открывает путь к пониманию того, как на фоне внутреннего раскола и раздвоенности, боязни утраты почвенности и поисков высшего обоснования, как основы особой идентичности, рождалась русская религиозно-философская мысль.

Разумеется, существует проблема истоков учения, той самой традиции, к которой примыкала русская религиозно-философская мысль. Но здесь недоста

1 Раух, А. Вклад русской богословской науки в обновление богословия Католической церкви. См. сайт: http://wvAV.sci.smoIensk.ru/users/seminary/rauh.htm. Справедливости ради отметим, что и среди западных богословов присутствует критическое отношение. Так ведущий представитель неотомизма Жак Маритен в 1935 году (факт высказывания особенно примечателен тем, что относится к периоду осуждения учения о Софии Московской Патриархией) критически оценивал стремление русских православных теологов сделать из Софии некую ипостась, посредствующую между сотворенным и несотворенным: «Они не видят, что это слово аналогично переходит от Бога к его единосущному воплощенному образу». См.: Маритен, Ж. Знание и мудрость. - М.: Научный мир, 1999. - С. 16-17. Об определенной озадаченности булгаковской софиологией среди западных богословов пишет Р. Берд: «Отказываясь от буквального прочтения булгаковских трудов, в Софии они усматривают некую метафору Божьего творения, которая позволяет богословам исследовать тайны вселенной, не срывая с них покров и не нарушая границы познания». Берд, Р. Богословие о. Сергия Булгакова: ересь или ересеология // С.Н. Булгаков: Религиозно-философский путь: Международная научная конференция, посвященная 130-летию со дня рождения. - М.: Русский путь, 2003. — С. 68. точно одного перечисления Платона, Ветхого Завета, гностиков, Канта и т.д. Эта линия рассуждений снимает всю сложность поисков мыслителей и переводит разговор в область ограниченного обсуждения проблемы западной школы. Нужен анализ и интерпретация всего спектра настроений. Полагаем, что отправной точкой здесь могли бы послужить рассуждения С.Н. Булгакова об эс-сенциальном характере Премудрости. Характерно, что при трактовке эссенции и экзистенции H.A. Бердяев относит Булгакова к сторонникам эссенциального, которое для него «есть застывшее, охлажденное бытие»: «От. С. Булгаков не может разрешить проблемы свободы, а также проблемы творчества и зла, потому что стоит на почве онтологии, т. е. вторичного»1. Для самого Бердяева экзистенциальный акт противостоит метафизике онтологической данности.

Легко отнести о. Сергия Булгакова к платоникам, связав софиологию с платоновским учением об идеях. Но что видит за указанием на софиологиче-ский детерминизм H.A. Бердяев, кроме стремления соответствовать канонам сопоставления трансцендентного и имманентного. Несомненно, нужно прояснить булгаковское понимание платонизма. Наиболее удачно, думается, высказался JI.A. Гоготишвили, характеризуя другого софиолога - А.Ф. Лосева. Его мысль о том, что лосевская религиозно-философская позиция, оставаясь в своей основе платонической, предполагает уже иное понимание статуса мира идей и типа связи между Богом и миром, даёт выход на представление о связи экзистенциальной . Мир у Булгакова находится в становлении, обогреваемый энергиями Бога. В тоже время Премудрость выступает как род парасмысла мира, его идеи. Именно здесь и возникает ощущение того, что идея делается смыслом бытия и жестко детерминирует его, лишая свободы существования.

Сущность поглощает существование, но что есть существование без сущности? Слишком зыбкой оказывается «трагическая свобода». Понимание сущ

1 Бердяев, H.A. Истина и Откровение. Пролегомены к критике Откровения. - СПб.: РХГИ, 1996.-С. 70.

2 См.: Гоготошвши, Л. А. Коммуникативная версия исихазма // Лосев А.Ф. Миф - Число -Сущность. - М.: Мысль, 1994. - С. 878-893. ности является важным для идентификации, обнаружения высшего начала и целей существования. Отсюда мы видим путь к пониманию утверждения со-фийных основ сторонниками всеединства как высших идеальных начал (платоновских идей), что в реальной жизни должно было соответствовать строительству или восстановлению на Земле Дома Софии. Сам же онтологический образ Софии остается до поры затуманенным. Тем самым речь идет об эссенции как изначальном мире, подлинном или утраченном бытии.

Разрыв между сущностным подходом (каузальным) и внешним проявлением вносит известный диссонанс, который и пытались преодолеть сторонники всеединства на путях познания трансцендентного. Эпиграфом к их творчеству могло бы стать высказывание, вложенное в уста Сократа Платоном в диалоге «Филеб»: «И знание отлично от знания, поскольку одно направлено на возникающее и погибающее, другое же на то, что не возникает и не погибает, но вечно пребывает тождественным и неизменным. Имея в виду истину, мы сочли это последнее знание более подлинным, чем первое» (6Ы-е). Согласно Платону, отталкиваясь от сущности вещей, мы приходим к проблеме становления бытия, которое, в свою очередь, все затуманивает из-за своей неустойчивости и быстротечности.

Разумеется, в анализе эссенциализма можно было избрать путь, предложенный Карлом Поппером, с его выводом о невозможности существования концепции о сущности, или окончательной реальности, из-за не реализуемости учения об окончательном решении1. Поппера, как известно, волновала возможность фальсифицируемости теорий и постановки «псевдопроблем» или «головоломок». Но и в этом случае, думается, всегда остается возможность рассматривать фальсифицируемость как некий критерий оценки теории, на предмет ее причастности к эмпирической науке. Да и сама критичность часто может стать догматической.

1 См.: Поппер, К. Логика и рост научного знания. - М., 1983.

Нам ближе позиция Пауля Тиллиха, как отвечающая взглядам русских религиозных философов: «Конечность, в корреляции с бесконечностью, есть качество бытия в том же смысле, как основная структура и полярные элементы. Она характеризует бытие в его эссенциальной природе. Бытие эссенциально связано с небытием; на это указывают категории конечности. Бытию также угрожает распад и самоуничтожение; указывает на это и напряжение онтологических элементов в условиях конечности». В итоге «ни мысль философа, ни мысль богослова не может уйти от проведения различия между эссенциальным и экзистенциальным бытием»1.

Принципиальным в рассуждениях Тиллиха нам представляется вывод о множественности понимания эссенции и экзистенции, что позволяет проанализировать идею Софии в творчестве мыслителей-всеединцев с различных позиций. Тем более что в этом случае можно говорить о динамике в развитии идеи. В целом же, полагаем, Вл. Соловьев и его последователи во многом еще оставались на позициях античного субстанционализма, хотя и были близки к пониманию связки сущность - существование. Дальше пошел только H.A. Бердяев. Но здесь сказалась та зависимость, которая довлела над мыслителями Серебряного века в отношении с исторической Церковью.

Русская философия всегда стремилась к тому, чтобы основаться на Логосе (Слове), в противоположность западным взглядам, связанным с силой Разума. Это объясняется той духовной традицией, которая вырабатывалась в недрах отечественной культуры.

А. Лосев прекрасно охарактеризовал процесс выработки типа самобытной философии: «Русская самобытная философия представляет собой непрекращающуюся борьбу между западноевропейским абстрактным ratio и восточно-христианским, конкретным, богочеловеческим Логосом и является беспрестан Тиллих, П. Систематическое богословие. - СПб.: Алетейя, 1998. - С. 216. ным, постоянно поднимающимся на новую ступень постижением иррациональных и тайных глубин космоса конкретным и живым разумом»1.

Нет смысла в голой редукции. Вместе с этим мы не можем пройти мимо той потребности, которую испытывает любая культура: потребности в образах прошлого, обретающих значение воодушевляющих культурных символов. В этой связи вполне реальным может оказаться опыт апелляции к метафизике всеединства и центральной ее идее - Софии Премудрости Божией.

При этом приходится учитывать и тот момент, что русская софиология была сложным духовным течением, впитавшим в себя как гностицизм, классическую философскую мысль, так и связанную с православием отечественную традицию . По мнению Н.К. Бонецкой, в русской софиологии можно видеть одно из веяний вселенского христианства с выходом на мариологию3. Тем самым, можно предположить, что сторонники идеи были связаны с несравненно более глубокими началами, нежели стремлением внести собственное видение в христианское миросозерцание. Неоднозначность в понимании учения о Софии не снимает постановки проблемы, а утверждение промежуточности темы не ограничивает горизонта исследования. Поэтому трудно согласиться с выводом П. Сапронова о том, что «София - это уже не столько собственно философское понятие, сколько мифологема, пограничная философии и богословию, для них периферийная и внутренне необязательная»4. Впрочем, сам исследователь оговаривает условия понимания русской религиозно-философской мысли, ограничивая ее уровнем «мысли-искания» и неопределенности, далекой от строгой обязательности мышления. Это позволяет ему делать вывод о будущей созвуч

1 Лосев, А.Ф. Философия. Мифология. Культура. - М. Политиздат, 1991. - С. 217.

2 Заметим, что на определенную потребность в метафизической ориентированности культуры, в частности, указывает Иохан Хёйзинга. См.: Хёйзинга, Й. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня. - М.: Прогресс, 1992. - С. 264. Среди отечественных мыслителей эту идею активно исследует А.Сергеев. См.: Сергеев, A.M. Россия и мир (культура - философия - метафизика). - Петрозаводск: Изд. Петрозавод. Ун-та, 1997. - 194 с.

3 Бонецкая, Н.К. Русская софиология и антропософия // Вопросы философии. - 1995 - № 7. -С. 97.

4 Сапронов, П. Русская религиозная мысль: не смяться, не плакать, а понимать // Русская Мысль. - N° 4197. - 13-19 ноября 1997. ности настроений и притягательности для русского ума наследия Вл. Соловьева и его последователей.

А.Ф. Лосев считает, что все последователи Вл. Соловьева — декаденты: «Эрн, Федор Степун, Булгаков, Вячеслав Иванов, да и Бердяев - все соловьев-цы». Но было ли их творчество попыткой «разбудить живые силы в человеке против Некрасова, базаровщины, против всего этого»1? Возможно, речь идет о той самоутрате бытия, которое порождено данностью. Тем самым перед нами оказываются мыслители, перефразируя П. Тиллиха, обнаружившие себя вместе со своим миром в условиях экзистенциальной отчужденности.

Это было направление, где каждый шел своим путем. Время Русского ренессанса было временем, когда симфония мысли и духовная жажда плавили воедино и западную классическую традицию, и соборную патристику, и собственную почвенность, рождая русскую метафизику всеединства. И хотя мы соотносим ее происхождение с именем Вл. Соловьева, как мыслителя, попытавшегося создать собственную систему, сложно говорить о появлении универсальной философской школы. От него пошли векторы мысли, обозначились не только связи, но и разрывы. От него, по словам E.H. Трубецкого, разошлись «разветвления того единого ствола русской религиозной мысли, который возрос в Соловьеве, но укоренился гораздо раньше его и не прекратит своего развития после его смерти»2.

Религиозное дело» Вл. Соловьева послужило, по словам Вяч. Иванова, самоопределению нашей национальной души. Автору «Родного и вселенского», думается, удалось ближе всех подойти к пониманию внутренней сути поисков русского гения: «Значение Соловьева - поэта небесной Софии, Идеи Идей, и отражающей ее в своих зеркальностях Мировой Души - определяется и по плодам его поэтического творчества: он начал своею поэзией целое направление,

1 Цит. по: Вячеслав Иванов. Архивные материалы и исследования. - М.: Русские словари, 1999.-С. 159.

2 Трубецкой, E.H. Миросозерцание Вл. Соловьева. Том. I. - М.: Московский философский фонд, 1995.-С. 12. быть может, - эпоху отечественной поэзии. Когда призвана Вечная Женственность, - как ребенок во чреве, взыграет некий бог в лоне Мировой Души; и тогда певцы начинают петь»1. Именно софиологической теме принадлежит особое место в наследии B.C. Соловьева. Космологическое и земное, как два модуса бытия, нашли свое воплощение в Софии. Идея божественной Софии обрела качественное значение для последователей религиозного направления в русской философии. При этом она изначально получила столь многообразное значение, что В.В. Зеньковский вынужден был писать о том, что термин «софиоло-гия» больше мешает, чем помогает пониманию всей проблематики .

От Соловьева тема берется и развивается целым рядом крупнейших отечественных мыслителей: Сергеем и Евгением Трубецкими, J1. Карсавиным, о. Павлом Флоренским, С. Булгаковым, Андреем Белым, либо входит в круг их собственных философских поисков в связи с идеей всеединства. При этом неоднозначность в прочтении, заложенная двойственностью природы, связью с миром, Богом и божественными энергиями, предопределило развитие темы. Как верно замечает И.И. Семаева, это своеобразие понимания и интерпретации позволяет с полным правом говорить о софиологии персоналий - В. Соловьева, П. Флоренского или С. Булгакова - как об оригинальных и самостоятельных ее версиях3. Сложно судить, кто дальше из них зашел в поисках последних истин, ибо разным был их путь в область трансцендентного. Во всяком случае, именно к Вл. Соловьеву они чувствовали свою признательность, от него черпали вдохновения, благодаря ему открыли дверь в мир религиозной метафизики. Важным здесь было и то, что метафизика всеединства, как тогда казалось, позволяла восстановить права веры. Для России это отождествлялось с утверждением высшего призвания — миссии: обретением на земле образа идеального челове

1 Иванов, В.И. Родное и вселенское. - М.: Республика, 1994. - С. 344-345.

2 Зеньковский, В.В. История русской философии: В 2-х т. - Л.: ЭГО, 1991. - Т. II. - Ч. 2. - С. 144.

3 Семаева, И.И. Традиции исихазма в русской религиозной философии первой половины XX века. - М.: МПУ, 1993. - С. 45. чества. Этим же предопределяются все дальнейшие поиски и попытки переосмысления ментальных парадигм прошлого.

Наконец, изучение софиологического течения имеет актуальность в аспекте осмысления практической направленности поисков русских религиозных философов. Здесь соединяется выход не только на собственно научный аспект проблемы, но и в область идеологической, мировоззренческой, морально-этической практики.

ГИПОТЕЗА

Гипотеза диссертационного исследования основывается на мысли о том, что идея Софии в учениях русских софиологов служит целям динамического соединения Бога и Мира и имеет природу большой наррации, как общего направления мысли, ориентированной на преодоление имманентности мира. В недрах этой идеи был рожден собственный стиль философствования, определенный существовавшей в тот период времени парадигмой мышления и заданным дискурсом. Идея Софии является оригинальной онтологической моделью, особым образом рассматривающей взаимоотношение эссенциального и экзистенциального планов бытия и их связь с бытием-как-таковым.

СТЕПЕНЬ НАУЧНОЙ РАЗРАБОТАННОСТИ ТЕМЫ

Обращение к софиологии в историко-философской литературе в основном было связано с именем Вл. Соловьева и его последователей. Среди последних особо выделяются имена о. Павла Флоренского и о. Сергия Булгакова. Как об одной из первых попыток серьезной системной оценки софиологии и влиянии идеи Софии можно говорить о двухтомном труде о. Василия Зеньковского «История русской философии». Этому предшествовала длительная история, связанная с реакцией в церковных кругах по поводу учения о. Сергия Булгакова. Вместе с тем оценки учению о Софии делались и раньше. О спутанности в ее определении высказывался племянник Вл. Соловьева С.М. Соловьев. Его перу принадлежит оригинальное сочинение «Жизнь и творческая эволюция Владимира Соловьева». Критическому анализу Вечная Женственность подверглась в двухтомной монографии E.H. Трубецкого «Миросозерцание B.C. Соловьева».

Оценку «новому религиозному сознанию» мы находим у H.A. Бердяева. Интересна она, прежде всего тем, что отражает представления мыслителя о религиозно-философском течении на протяжении как дореволюционного, так и эмигрантского периодов. Работы философа также важны по причине их концептуальной значимости для понимания «русской идеи».

Последним аккордом уходящему XIX веку стала статья А.Ф. Лосева «Русская философия» (1919). Имеется точка зрения, согласно которой Лосев был последним представителем софиологической мысли в России1.

Оценка всей школы русских религиозных мыслителей занимает особое место в работах о. Григория Флоровского «Пути русского богословия» (Париж, 1937) и Н.О. Лосского «История русской философии» (Лондон, 1952). При всей разности подходов, важным может быть признан здесь вывод о том, что благодаря активным поискам в области религии и философии должно произойти в будущем преображение души и тела.

Среди зарубежных публикаций наших соотечественников необходимо отметить двухтомный труд ученика С.Н. Булгакова Л.А. Зандера «Бог и мир» (Париж, 1948). К сожалению, работа носит во многом реферативный характер и окрашена личной любовью к своему наставнику. Критическое отношение к со-фиологии мы обнаруживаем в книге сторонника возрождения патристики В.Н. Лосского «Спор о Софии» (Париж, 1936). Спор породил достаточно большое количество публикаций, главным образом, критического характера. Булгакову оппонировали как представители Церкви, так и светские мыслители, видевшие в его учении о Софии стремление привнести в православие идеи пантеизма, гностицизма и каббалистические мотивы, а таюке новое «учение о Четвертой Ипостаси». Среди наиболее известных критиков можно назвать имена митро

1 Архгшандргтг Евфгшгш. Relatio religiae//Вестник РСХД, 1971.-№ 101/102. - С. 38. полита Антония Храповицкого, архиепископа Серафима Соболева, архиепископа Феофана Быстрова, святителя Иоанна Максимовича, графа П. Граббе, Ю. Данзас и др. В защиту богослова выступил Н. Бердяев и В. Ильин. Исследовательский характер носит более поздний доклад П.А. Бурышкина «Розенкрейце-ровские истоки Софианства», сделанный им в эмиграции в 1952 году1.

Тема софиологии перекликается со спором о роли русской философии, который привел к появлению трудов, где ее упрекали в подражании и эклектизме. Эту мысль проводил, в частности Б. Яковенко в «Очерках о русской философии» (Берлин, 1922). В это же время Г. Шпет обвинял ее в отсутствии научности в «Очерках развития русской философии» (Петроград, 1922). Ценность отечественного Ренессанса он видел только в потенциальной возможности нарождения новой научной философии. С этой позиции трудно говорить о подлинной сути такого явления, каким была в начале XX века русская религиозная философия. Отторгается то единое основание, которое сформировалось благодаря синтезу мистических переживаний, идейных исканий, интуиций, откровений, попыток заглянуть в оба мира.

Положительный взгляд на искания философов-идеалистов был предложен Н. Зерновым в его книге «Русское религиозное возрождение XX века» (Лондон, 1963).

По оценке Н.П. Полторацкого, кончина после Второй мировой войны нескольких выдающихся русских религиозных мыслителей (Д.С. Мережковского, П.Б. Струве, о. Сергия Булгакова, H.A. Франка, Г.П. Федотова, Б.П. Вышеславцева, И.А. Ильина) подвела итог не только их личному творчеству, но и обозначила грань эпохи. К 1955 году он относит начало систематических нападок на религиозных философов в Советском Союзе, с целью опровержения их идей2.

1 См.: Богомолов, H.A. Русская литература XX века и оккультизм. - М.: Новое литературное обозрение, 1999. - С. 444-462.

2 Полторацкий, Н.П. Русская религиозная философия // Вопросы философии, 1992. - № 2. -С. 128.

Такая установка привела к идейной конфронтации с прошлым и мало способствовала серьезной исследовательской работе. Наиболее показательными в этом плане были работы H.A. Балашова, В.Н. Дуденкова, А.П. Забранюк, В.А. Малинина, С.Н. Савельева, О.П. Целиковой, А.И. Черных1.

Идеологическая установка по понятным причинам поглощала поставленные научные задачи, и мешала их решению. Это, разумеется, не исключает, что в то же самое время не было и более основательных в научном плане изданий. Не потерявшими и сегодня своей актуальности выглядят работы В.А. Кувакина, М.П. Новикова, Н.С. Семенкина, А.Б. Черткова, академическое издание «Критика немарксистских концепций диалектики XX века», где стоит отметить главу об антиномической диалектике С.Н. Булгакова, написанную П.П. Гайденко . В частности, вполне здраво звучат рассуждения о специфических чертах русской софиологии и ее универсальности Н. Семенкина .

Стоит упомянуть имя С.С. Аверинцева, который еще в начале 70-х годов опубликовал ряд материалов, в том числе и о «Софии», в «Философской энциклопедии» (Т. 5) и Большой Советской Энциклопедии4. Эта работа фактически была продолжена усилиями отечественных философов уже в конце 90-х годов,

1 Балашова, H.A. Российский либерализм начала XX века (Банкротство идей «Московского Еженедельника»). -М.: МГУ, 1981; Дуденков, В.Н. Философия веховства и модернизм. - Л.: ЛГУ, 1984; Забранюк, А.П. Критика русской религиозной социологической мысли конца XIX - начала XX вв.: АКД (Автореферат кандидатской диссертации). - Л.: 1977; Малгмгм, В.А. О гуманистической традиции в русской философии // Философские науки, 1990. -№ 9; Савельев, С.Н. Идейное банкротство богоискательства в России в начале XX в. - Л.: ЛГУ, 1987; Це-лнкова, О.П. Теологические принципы этики С.Н. Булгакова // Очерки истории русской этической мысли. - М.: Наука, 1976; Черных, А.И. Либеральная идеология на пути к «Вехам» // Из истории буржуазной социологической мысли в дореволюционной России. - М.: Наука, 1988.

2 Кувакнн, В.А. Религиозная философия в России. Начало XX века. - М.: Мысль, 1980; Его же. Мыслители России: Избранные лекции по истории русской философии. - М.: Рос. гуманист. о-во, 2006; Новиков, М.П. Тупики православного модернизма (Критический анализ богословия XX века). - М.: Политиздат, 1979; Семепкин, Н.С. Философия богоискательства. -М.: Политиздат, 1986; Чертков, А.Б. Православная философия и современность. - Рига: АВОТС, 1989; Критика немарксистских концепций диалектики XX века. Диалектика и проблемы иррационального. - М.: МГУ, 1988.

3 Семепкин, Н.С. Указ. соч. - С. 130-132.

4 См.: AeepiMijee, С.С. София - Логос. Словарь. - К.: Дух i Л1тера, 2001. когда появился словарь «Русская философия», под общей редакций М.А Маслина. С позиции возрождения интереса к русской религиозно-философской мысли и анализа учения о Софии ценность представляют работы А.Ф. Лосева по «Истории античной эстетики» и монография «Владимир Соловьев и его время».

Возросший в последнее десятилетие интерес к изучению русской философии и доступность к ранее закрытым источникам привел к появлению целого ряда интересных публикаций, посвященных как творчеству мыслителей Серебряного века, так и осмыслению их наследия в контексте формирования нового национального самосознания. Заслуживают внимания серьезные публикации, посвященные анализу русской религиозной философии, представленные работами В.Н. Акулинина, A.B. Гулыги, А.Ф. Замалеева, Б.В. Емельянова, A.A. Ер-мичева, И.И. Семаевой, С.С. Хоружего, Л.Е. Шапошникова, С.А. Нижникова1.

Благодаря публикациям Е.А. Голлербаха, Б.В. Емельянова, В.И. Кейдана, М.А. Колерова, В.В. Сапова, А.П. Козырева многие источники были введены в научный оборот2. Появилась возможность использовать зарубежные материалы, издававшиеся в ИМКА-Пресс. Это способствовало более глубокому пониманию той роли, которую играло религиозно-философское движение в России, адекватной оценке идей философов и мыслителей второй половины XIX - на

1 Акулинин, В.Н. Философия всеединства: От B.C. Соловьева к П.А. Флоренскому. - Новосибирск: Наука, 1990; Гулыга, A.B. Русская идея и ее творцы. - М.: Соратник, 1995; Емельянов, Б.В. Три века русской философии (XVIII-XX вв.). - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1995; Ермичев, A.A. О философии в России: исследования, полемика, заметки. - СПб., 1998; Зсша-леев, А.Ф. Курс истории русской философии. - М.: Магистр, 1996; Семаева И.И. Традиции исихазма в русской религиозной философии первой половины XX века. - М.: МПУ, 1993; Хоружгш, С.С. После перерыва. Пути русской философии. - СПб.: Алетейя, 1994; Шапошников, Л.Е. Философия и догматическое богословие в России. Историко-аналитические очерки. - СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1998; Ннжников, С.А. Метафизика веры в русской философии. - М.: Изд-во РУДН, 2001.

2 К примеру: Введенский А.И., Лосев А.Ф., Радлов Э.Л., Шпет Г.Г.: Очерки истории русской философии. - Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991; Взыскующие града: Хроника частной жизни русских философов в письмах и дневниках. - М.: Языки рус. культуры, 1997; Голлер-бах, Е.А. К незримому граду: Религиозно-философская группа «Путь» (1910-1919) в поисках новой русской идентичности. - СПб.: Алетейя, 2000; Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1997 год. - СПб.: Алетейя, 1997. См. также ежегодники за 1998, 1999, 2000, 2001-2002 гг. чала XX веков. Целый ряд публикаций сегодня посвящен поискам новой идентичности и связан с обращением к «русской идее». Назовем для примера имена Е.В. Барабанова, Б. Гройса, В.В. Серебиненко1. Философ В.Ш. Сабиров считает, что «русская религиозная философия счастливо сочетает в себе благое дело национального самопознания с поиском ответов на вечные вопросы бытия»2.

В целом общая концепция истории русской философской мысли начала XX столетия к настоящему времени близка к своему завершению. Появление на этом фоне исследований, посвященных персоналиям и отдельным аспектам учений мыслителей Серебряного века, говорит о важности этого процесса3.

Благодаря стараниям нового поколения историков философии постепенно заполняются белые пятна. Не могли они пройти мимо и учения о Софии. Вместе с тем продвижение в этом направлении пока не получило должного развития, а сами исследователи зачастую ограничиваются формальными характеристиками.

Шагом вперед стала диссертация Гараевой Г.Ф., поставившей перед собою задачу рассмотрения софиологии с позиции историко-философской характеристики как одной из разновидностей идеализма. Непосредственно софийной

1 Барабанов, Е.В. Русская философия и кризис идентичности // Вопросы философии, 1991. -№ 8. - С. 102-116; Гройс, Б. Поиск русской национальной идентичности // Россия и Германия: Опыт философского диалога. - М.: Медиум, 1993. - С. 30-52; Серебиненко, В.В. К вопросу об идентичности русской философии // Отечественная философия: русская, российская, всемирная: Материалы V Всероссийского симпозиума историков русской философии. -Н. Новгород: Нижегородский гуманитарный центр, 1998. - С. 79-83.

2 Сабиров, В.Ш. Русская идея спасения (Жизнь и смерть в русской философии). - СПб.: Изд-во С.-Пербургского ун-та, 1995. - С. 3.

3 См.: Возякова, Т.Н. Философская концепция Р.В. Иванова-Разумника: АКД. - Екатеринбург, 2000; Гутов, Е.В. Проблема социальности в русской философии всеединства: АКД. -Екатеринбург, 1994; Зартайская, Ю.В. Имеславие и философия языка С.Н. Булгакова: АКД. - СПб., 1995; Марченко, О.В. В.Ф. Эрн как историк русской философии: АКД. - М., 1998; Резниченко, А.И. Философия имени: онтологический аспект (о. С. Булгаков, А.Ф. Лосев): АКД. - М., 1997; Хохлова, Е.И. Генезис религиозной философии С.Н. Булгакова: АКД. -Орел, 1998; Голубев, А.Ю. Опыт осмысления христианской догматики в работах русских религиозных философов конца XIX - первой половины XX вв.: АКД. - М., 2002; Марчевская, КВ. Русская религиозная философия в контексте постсоветской культуры: АКД. - Ростов /на Д., 2004; Аристна, Н.О. Миф и философия в культуре: Концепция B.C. Соловьева: АКД. -Ростов/на Д., 2006. проблематике было посвящено и исследование Арапова A.B., попытавшегося проследить процесс генезиса и развития учения о Софии Премудрости Божией в русской религиозной философии. Значение имеет серия публикаций и переводов Н.К. Бонецкой. Изучению принципа софийности на материале основных религиозно-философских традиций поздней античности посвящено исследова

1 2 ние A.A. Каменских . Появились работы и в смежных научных направлениях .

Исследование персоналий мыслителей Серебряного века также дало свои результаты. Софиология стала предметом для рассмотрения в трудах, посвященных Вл. Соловьеву и его последователям. Назовем, в частности, имена П.П. Гайденко, В.В. Кравченко3. Близкий к постмодернизму подход демонстрирует исследователь творчества Сергея Николаевича Булгакова А.Ф. Управителев, считающий, что антропология философа содержит в себе симулякры (святая телесность, андрогин, цель, София), которые усложняют предмет рассуждений и создают его новый порядок4.

Оригинальный подход к идее Софии предлагает Г.Г. Майоров, размышляющий над способами понимания философии в ходе ее истории5. Логический подход к основным идеям всеединцев и их реконструкция были предложены

1 Гараева, Г. Ф. Онтогносеологическая сущность софиологии и ее место в русской философии (Соловьев B.C., Флоренский П.А., Булгаков С.Н.): АДД. - М., 2000. Арапов, A.B. Русская софиология в контексте религиозных традиций Востока и Запада: АКД. - М., 1997. См. также: Королъкова, Е.А. Русская софиология в контексте метафизики всеединства: АКД. - СПб., 1995. Каменских, A.A. Принцип софийности в культуре поздней античности: АКД. -Екатеринбург, 2004.

2 Ундиренко, Ю.В. Софиологические и мариологические аспекты древнерусской литературы XI-XII веков: АКД. - Ярославль, 2004; Ширшова, И.А. Поэтическая софиология Ф.И. Тютчева: АКД. - Иваново, 2004; Бальбуров, Э.А. Художественно-философский неосенкритизм в русской литературе начала XX века: АДД. - Новосибирск, 2006; Крохина, Н.П. Софиология Вл. Соловьева и русская литература XIX-XX веков: опыт софиологического прочтения: АДД. - Воронеж, 2007.

3 Гайденко, П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. - М.: Прогресс-традиция, 2001; Кравченко, В.В. Владимир Соловьев и София. - М.: Агаф, 2006.

4 Управителев, А.Ф. Конструирование субъектности в антропологии С.Н. Булгакова: АДД. -Екатеринбург, 2002. - С. 12.

5 Майоров, Г.Г. Философия как искание Абсолюта. Опыты теоретически и исторически. М.: Едиториал УРСС, 2004.

В.И. Моисеевым1. В контексте известной идеи «Вечной Женственности» написана работа И. Богина, где он отталкивается от персонифицированного образа о наподобие соловьевской Софии .

Вместе с тем, неоднозначность самой идеи Софии и понимание ее ценности для религиозной философии и богословия продолжают сохраняться. Современная критика софиологии представлена именами С.С. Хоружего, Н.К. Гаврюшина, П.А. Сапронова, работы которых заслуживают внимания . Характерно, что появляются работы, написанные в духе трактовки софиологии как «недуга»4. Сюда же можно отнести исследование A.B. Щавелева5. Более взвешенным выглядит исследование И.А. Треушникова, считающего, что идеи П.А. Флоренского и С.Н. Булгакова сегодня востребованы православными богословами, хотя противоречивость софиологической интерпретации исторических проблем толкает их в русло паламистской традиции6. К аналогичным выводам о роли догмата Паламы в различении в Боге сущности и энергии для итога эволюции софиологии в учении прот. Сергия Булгакова приходит В.В. Бибихин7. о

Критический разбор софиологии приводит В.А. Капитанчук . О невозможности прийти к окончательным выводам о софиологии с точки зрения метафизики веры пришел С.А. Нижников, считающий, что проблемы, которые обнаружились в ее недрах, можно рассматривать и как болезни роста9.

1 Моисеев, В.И. Логика всеединства. - М.: ПЕР СЭ, 2002.

2 Богин, И. Вечная женственность. - СПБ.: Алетейя, 2003.

3Хорулсий, С. С. Перепутья русской софиологии // Он же. О старом и новом. - СПб.: Алетейя, 2000; Гаврюшин Н.К. По следам рыцарей Софии. - М.: Стар Интер, 1998; Сапронов П.А. Русская философия. Опыт типологической характеристики. — СПб.: «Церковь и культура», 2000.

4 Сабиров, В.Ш., Соина, О.С. Сотеорологические искания Вл. Соловьева // Человек. - 2006. -№2.-С. 108-117.

5 Щавелев, A.B. Экклезиология С. Булгакова и православное богословие: АКД. - СПб., 1997.

6 Треуишиков, И.А. Сравнительный анализ историософских взглядов П.А. Флоренского и С.Н. Булгакова и современное православное богословие: АКД. - СПб., 1997. - С. 5.

7 Бибихин, В.В. Софиология о. Сергия Булгакова // С.Н. Булгаков: Религиозно-философский путь: Международная научная конференция, посвященная 130-летию со дня рождения. — М.: Русский путь, 2003. - С. 85.

8 Капитанчук, В.А. Онтологическая проблема в русской софиологии. См. на сайте: http://ikonolog.narod.ru/5htm.

9 Нижников, С.А. Метафизика веры в русской философии: АДД. - М., 2002.

Современные трактовки Софии рождают и совершенно неожиданные решения, как, скажем, появление «Софийных дисциплин» М. Эпштейна1. По мнению В.Н. Сагатовского, софийность выступает как соотношение сил, обеспечивающих движение к идеалу и преодолению современной «антисофийно-сти» бытия2.

Для понимания отдельных аспектов Софии и ее аналогов, а также ветхозаветной и гностической традиций, имеют значение работы Р. Грейса «Белая Богиня», Р. Патая «Иудейская богиня» и Г. Шолема «Основные течения в еврейской мистике». В этом плане заслуживают внимания работы отечественных исследователей гностицизма М.К. Трофимовой и Е.В. Афонасина, а также A.B. Дьякова3.

Среди западных исследователей проблема изучения Софии сегодня актуальна и привлекает внимание в контексте изучения не только гностической традиции, но и ее трактовки в соответствии с христианским вероучением или процессами современного феминизма. В частности можно сослаться на диссертацию Кэтлин Демиани «София: Изгнание и возращение». Здесь же можно привести монографию Р. Повелла «Учения о Софии. Проявление Божественной Женственности в наши дни»4.

О традиции «софиохристологии» пишет Ф. Христ5. Близкими к теме исследования являются работы Т. Шипфлингера и М. Френча1. Причем работа

1 См.: Проективный философский словарь. Новые термины и понятия. Под ред. Г.Л. Туль-чинского и М.Н. Эпштейна. - СПб., Алетейя, 2003.

2 Сагатовский, В.Н. Русская идея: Продолжим ли прерванный путь? - СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1994.-С. 140.

3 Трофимова, М.К. Историко-философские вопросы гностицизма. - М.: Наука, 1979; Афона-син, Е.В. Античный гностицизм. Фрагменты и свидетельства. - СПб.: Издательство Олега Абышко, 2002\ Дьяков, А.В. Гностицизм и русская философия. Опыт историко-философского исследования. - М.: Союз, 2003.

4 Kathleen Damiani. Sophia: Exile and Return. Submitted in Partial Fulfillment of the Requirement for the Degree of Doctor of Interdisciplinary Humanities with a Specialization in Philosophy October 12, 1997 // http://wisdomsgoldenrod.org/publications/kdamiani/kdsopll2.pdf. Robert A. Powell. The Sophia Teachings: The Emergence of the Divine Feminine in Our Time. — Sounds True, 1998.

5 Christ F. Jesus Sophia: Die Sophia-Christologie bei den Synoptikem. - Zurich, 1970.

Френча явно более глубокая по содержанию и историко-философскому анализу. Из крупных католических мыслителей отметим о. Томаша Шпидлика, давшего положительный анализ русской софиологии . Взгляд на софиологию и формирование современной теологии в России предлагает П. Валлери . О растущем увлечении русским богословием в целом и темой софиологии в среде итальянских католических богословов пишут Н. Валентини и М. Талалай. Они отмечают появление оригинального направления сравнительного анализа под руководством Пьеро Кода из Туринского университета4.

Из зарубежных авторов, рассматривающих софиологию Серебряного века, стоит назвать Б. Халленслебен, А. Аржаковского, Е. Кирстена и А. Пайман5. Непосредственный интерес к проблеме нашел свое выражение в теме международного симпозиума «Борьба за Душу Мира. Необходимость софиологии», прошедшего в 1979 г. в Университете св. Иоанна в Иерусалиме.

Вместе с тем, отмечая обширность исследований, стоит сказать, что в силу своей многообразности и сложности понимания идеи Софии и ее поиска Вл. Соловьевым и его последователями, пока еще нет работ, дающих полноценное

1 Шапфлингер, Т. София-Мария. Целостный образ творения. - М.: Гнозис Пресс - Скарабей, 1997; Frensh, М. Weishael in Person. Zur religionphilosophischen Begründung der Sophiologie. -Schaffhausen, 1998. См. так же перевод фрагментов книги Н.К. Бонецкой: Вопросы философии. -2000. № 4. С. 70-111.2002. № 1. С. 117-139.

2 Шпидлик, о. Томаш. Русская идея: иное видение человека. - СПб.: Изд-во Олега Абышко», 2006; Шпидлик Фома. Духовная традиция восточного христианства. Систематическое изложение. - М.: Паолине, 2000.

3 Paul Valliere. Modern Russian Theology: Bukharev, Soloviev, Bulgakov: Orthodox Theology in a New Key. - Grand Rapids, Michigan: Wm. B. Eerdmans, 2000.

4 Валентини H., Талалай M. Восприятие о. Сергия Булгакова в Италии // Русское богословие в европейском контексте. С.Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль. - М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2006. - С. 85.

5 Халленслебен, Б. Кто субъект истории? // Общественные науки и современность. - 1996. -№ 2. - С. 130-133; Федорова, JI.B. Халленслебен, Б. Пути истории по завершению философии истории: К вопросу о восприятии произведений Сергея Булгакова // Реферативный журнал. Социальные и гуманитарные науки. Серия 3. Философия. - 1994. - № 3. - С. 28-324 Аржа-ковкий, А. Софиология о. Сергия Булгакова и современное западное богословие // С.Н. Булгаков: Религиозно-философский путь: Международная научная конференция, посвященная 130-летию со дня рождения. - М.: Русский путь, 2003. - С. 127-139; Кирсен, Е. Реальность софийного измерения // Русское богословие в европейском контексте. С.Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль. - М.: ББИ св. апостола Андрея, 2006. - С. 278-289; Пагшан Аврил. История русского символизма. - М.: Республика, 1998. представление о поисках Софии, как своеобразном процессе схватывания мира в его целостности. С целью развития темы нами привлечены работы П. Тиллиха по систематическому богословию, а также Ф. Анкерсмита и В. Шмидта по нар-ратологии.

ОБЪЕКТ И ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ

Объект исследования: софиологические взгляды B.C. Соловьева и его последователей кн. Сергея и Евгения Трубецких, Андрея Белого и Вяч. Иванова, П.А. Флоренского, Л.П. Карсавина и С.Н. Булгакова.

Предмет исследования: содержание и динамика софиологического направления в русской религиозной философии, ее связь с темой бытия и его оправданием.

ЦЕЛЬ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ

Цель исследования: системное исследование корней учения о Софии, реконструкция и сравнительный анализ различных концепций софиологии Вл. Соловьева и его последователей в соответствии с предметом исследования.

Достижение поставленной цели исследования предполагает решение следующих задач:

1. Рассмотрение корней учения о Софии в концепции Вл. Соловьева и его последователей.

2. Классификация и внесение ясности в понимание онтологического статуса Софии.

3. Выяснение природы и сущности феномена учения о Софии.

4. Реконструкция вариантов учения о Софии в русской религиозной философии на предмет положительной цели — формирования подлинного представления о мире и цели его существования.

5. Рассмотрение софиологии как моста между религиозным и философским типами мировоззрения.

МЕТОДОЛОГИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ

Нами используется системный метод, позволяющий изучать и конструировать избранную тему не случайным образом, а по параметрам системы. Тем самым учение о Софии приобретает определенную целостность в аспекте его развития разными мыслителями. Это позволяет рассматривать частные учения в качестве моделей, являющихся субстратами или подсистемами внешней системы или образа.

Специфика исследуемого материала потребовала особого подхода, связанного с философским рассуждением с целью сохранения целостности восприятия идеи. Компаративистский философский метод предоставил возможность выделить типы мышления и философствования в аспекте диалогического понимания философской культуры начала XX столетия. На содержательном и формальном уровнях это позволило использовать комплексный подход, связанный с целостным пониманием Иного, как исторического объекта, так и самой идеи Иного, относящейся к сфере метафизики, исследуемой религиозной философией. При этом основной упор сделан на расшифровку текста и роли его творца по самоопределению или поиску идентичности.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА ИССЛЕДОВАНИЯ

В работе был сделан вывод о том, что София, как свободное всеединство антитез (антиномий), служила основным источником философских построений для целого течения мыслителей от Вл. Соловьева до С. Н. Булгакова. Стремление русских религиозных философов удержаться в русле русской духовной культуры, связанной с православием, и постановка известных философских проблем, стали причиной поиска и обнаружения идеи метафизического центра.

Мы предлагаем рассматривать Софию как синтетическую онтологическую модель, объединившую, как элементы платонизма, гностицизма, мистики, так и православной догматики. В определенном плане это было связано с необходимостью преодоления западноевропейского рационализма и собственного догматического застоя, потребностью в действии, которое нуждается в идейном горизонте. Новые подходы обеспечивают решение проблемы изучения основ софиологии и ее актуализации, как на уровне собственно философского дискурса, так и в свете религиозной проблематике, где привнесение идеи эсхатологии, позволяет преодолеть имманентность мира.

Плюралистичность идеи стала для последователей Вл. Соловьева путем для создания собственных концепции Софии. Воссоздается целостная картина развития самостоятельного направления. Рассмотрены особенности реализации идеи, как онтологической конструкции, вариантов соотнесения бытия и сущности.

Обозначенный нами здесь подход предлагает по-новому взглянуть на процесс формирования оригинального философского течения в России в эпоху Серебряного века.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

Результаты исследования существенно углубляют представление о софиологии в русской религиозной философии, вносят вклад в формирование целостного подхода к пониманию феномена софиологии, в котором соединились как философские, так и религиозные и культурные основания. Дана комплексная историко-философская реконструкция учения о Софии в русской религиозной философии на примере наиболее последовательных и ярких представителей данного течения (Вл. Соловьев, С.Н.Трубецкой, E.H. Трубецкой, П. Флоренский, Вяч. Иванов, Андрей Белый, JI. Карсавин, С.Н. Булгаков). Предложенные подходы составляют основу для новых теоретических представлений о сущности софиологии, пониманию внутренних условий актуализации темы и внешних ее оценок. Данная работа позволяет полнее, ярче, точнее, объективнее представить саму теоретическую ситуацию при исследовании темы становления самобытной русской философии. Исследование будет способствовать решению проблемы связи софиологии, как она показана в работе, с другими аспектами софиологических проблем в русской культуре.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ

Результаты, полученные в ходе исследования могут быть использованы в преподавательской деятельности, в том числе в разработке систематического курса по истории философии, религиоведению, культурологии и специальном курсе по истории отечественной религиозной философии эпохи Серебряного века.

АПРОБАЦИЯ И ВНЕДРЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ

Основные положения исследования представлены в публикациях автора, в частности, в монографиях «Евхаристическая чаша. Книга 1. О творческом пути и идеях С.Н. Булгакова» (Чита, 2000) и «Евхаристическая чаша. Софийные начала» (Москва, 2006), на страницах Вестника МГУ (№ 5 за 2005 г.), Вестника Московского государственного университета культуры и искусства (№ 3 (15), Часть 1 за 2006 г.), журнала «Личность. Культура. Общество» (Т. 9. Вып. 2 (36) за 2007 г.), Вестника Забайкальского отделения Академии гуманитарных наук «Гуманитарный вектор» (№ 1 за 1998 г., № 1 за 1999 г., № 1 за 2000 г., № 1 за 2001 г.), апробировались в выступлениях и публикациях материалов на V Российском симпозиуме историков русской философии «Отечественная философия: русская, российская, всемирная» (Н.-Новгород, 1998), Всероссийской научной конференции «Интеллигенция России в истории XX века: неоконченные споры. К 90-летию сборника "Вехи"» (Екатеринбург, 1998), региональных научно-практических конференциях «Формирование гуманитарной среды» (Чита, 1999, 2000), Всероссийской конференции «Интеллигенция и проблемы формирования гражданского общества в России» (Екатеринбург, 2000), Международной конференции, посвященной 60-летию со дня смерти прот. Сергия Булгакова «Русское богословие в европейском контексте» (Москва, 2004), III Российском философском конгрессе (Ростов-на-Дону, 2002), IV Российском философском конгрессе (Москва, 2005), на тематическом заседании Забайкальского отделения Российского философского общества «Софийные начала и русская религиозная философия», научной конференции преподавателей и студентов «Владимир Соловьев - философ, поэт, публицист» (Чита, 1995), заседаниях кафедры истории философии философского факультета УрГУ (2000 г.), семинаре слушателей по кафедре философии Института переподготовки и повышения квалификации преподавателей гуманитарных наук факультета дополнительного образования МГУ им. М.В. Ломоносова (21.04.2005 г.).

По теме «Историко-философское исследование взглядов русского религиозного философа С.Н. Булгакова» был выигран Всероссийский конкурс проектов по фундаментальным исследованиям в области гуманитарных наук 1997 года (грант № 18), а по итогам двух лет пролонгирован на 2000 год (Приказ Минобразования № 1133 от 27.04.99). По теме «Историко-философское исследование эссенциальных и экзистенциальных основ софиологии всеединства (на примере изучения философского наследия Вл. Соловьева и его последователей» выигран конкурс грантов Минобразования России 2002 года по фундаментальным исследованиям в области гуманитарных наук (Г02-1.1-308).

ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ ПОЛОЖЕНИЯ

Исходя из установленной цели, задачи и новизны диссертации, на защиту выносятся следующие положения:

1. Софиологию следует рассматривать как оригинальное течение начавшей оформляться в начале XX века религиозно-философской школы «всеединства». София предстает как идеальный метафизический универсум, способный соединить небо и землю, бога и человека единой целью.

2. Формирование русской религиозно-философской мысли шло по пути преодоления рационализма западной философской мысли и неразвитости отечественного богословия. Ее путь - это раскрытие христианской метафизики.

При этом не следует рассматривать русскую религиозную философию как один из вариантов томизма.

3. Зависимость от апокалиптики сформировало особое отношение к историческому процессу. Утверждение идеи Богочеловечества определяется установкой на ософиения твари, как необходимом условии развития человечества. Этим, по нашему убеждению, и предопределен приоритет фундаментальной онтологии над антропологией в рассматриваемом течении философской мысли.

4. Учение о Софии легло в основу онтологического понимания бытия, его разворачивания, состоящего из способности существовать и разницы между эс-сенциальным и экзистенциальным.

5. Софиология выходит за рамки рационально доказуемого знания. Тяга к ней обеспечивается верой, сопряженной со спекулятивно-познавательным влечением.

6. Развитие учения о Софии связано с линией, восходящей к исторической традиции, нашедшей отклик в религиозном сознании, сосредоточенном на сущности Единого, на предсуществовании. Сказанное для нас представляет интерес в понимании перехода от описательного подхода, рассматривающего различные свойства, к эссенциальному, сущностному подходу по поиску универсальной метафизической сущности. Это соответствовало идее обретения единственно правильного дискурса и рождению рода метанаррации, как общего направления мысли.

СТРУКТУРА ДИССЕРТАЦИИ

Структура работы обусловлена целью и основными задачами исследования. Диссертация состоит из введения, четырех глав, подразделяемых на параграфы, заключения и списка литературы.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Софиологическое направление в русской религиозной философии"

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Рассуждая о причинах поиска мудрости с древнейших времен, Петер Слотердайк считает, что речь может идти об утрате древнего внимания к жизни, находящегося вне технического покорения мира. Это был род знания о человеческой зрелости. Именно оно заставляло «вести речь о жизни и смерти, любви и ненависти, противоположности и единстве, индивидуальности и вселенной, мужском и женском»1. Речь здесь идет о т.н. «последовательном консерватизме», для которого важным мотивом оказывается противостояние «ложному уму» и рефлексивной учености. Для Слотердайка данное объяснение формулируется как «провал в интеллектах».

Сказанное может опираться на представление о том, что мозаические успехи Разума вошли в противоречие с Мудростью, как формой меганарратива, понимаемой здесь в качестве направления мысли. Этот конфликт привел к современному нам отрицанию Абсолюта и Единого, возможно, скрытой на уровне подсознания трагедии от утраты чего-то более важного, чем обретенное бытие. Жан-Франсуа Лиотар прямо указывает на то, что «мы заплатили достаточно высокую цену за ностальгию по целому и единому, за примирение понятийного и чувственного, прозрачного и коммуникабельного опыта» . Но это итог крайнего выражения экзистенциализма, где любые структуры и образы эфемерны. В этих условиях возможна лишь борьба за методологию.

Как считает О. Генисаретский, в понимании софийности мы должны идти дальше, за софиологию русских религиозных философов, за платонизм и гностицизм. Он говорит: «Софийность - в ее первозданном смысле - и есть неустранимая для мысле-переживания пронизанность, насыщенность всего, что имеет форму пространственности, мифологическими, символическими и архетипи

1 Слотердайк П. Критика цинического разума. - Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. - С. 115.

2 Цит. по: Бернстайн Р.Дою. Возрождение прагматизма // Вопросы философии. - 2000. - № 5. -С. 118. ческими содержаниями»1. Уходя в бытийственную сферу, софийность получает зримый образ. Впрочем, сами модусы софийности не отличаются однородностью уже по изначальному синтезу того, что выполняет разные роли. Ведущую роль здесь на себя принимает праксис. Не случайно, что для первоначальной характеристики богини мудрости Афины в Древней Греции усваиваются понятие «многодаровитой матери художеств». Она же устроительница и защитница городов.

Не являясь хтоническим божеством, Афина отражала новые отношения, в большей мере соотносясь с бытием человека, чем верховный бог Зевс. Дальнейший путь знания систематически вносил поправки в оценку повседневности, как формы инобытия, отличного от трансцендентного. Вместе с тем само отношение к обретению бытия как бы изначально являлось трансцендентностью. Именно здесь оставалась надежда на предустановленную связанность бытия и высшего единства. Поэтому так важно было отношение к трансцендентности бытия. Сделать же это оказывается сложнее, так как сама ситуация оказывается проблемой, ибо человек, как считает Н. Аббаньяно, наталкивается на окончательную, последнюю невозможность, «это ситуации, в которых человек л оказывается пред борьбой, пред страданием, пред грехом, перед смертью» .

Разрыв Разума и Мудрости можно проинтерпретировать в терминологии А.Ф. Лосева, который пишет о великой «дерзости» к «первой инаковости», как проявлении Первоединого через бытие: «Это значит, что оно противополагает себя иному, рождает эту инаковость и - оформляется, организуется, получает имя, становится индивидуальностью и бесчисленным множеством индивидуальностей»3.

1 Генисаретский О. Окрест вершин: антропологическое воображение и перфективный праксис // Совершенный человек. Теология и философия образа. - М., 1997. См.: http://www.procept.ru/publications/ okrestvershin.htm.

2 Аббаньяно Н. Структура экзистенции. Введение в экзистенциализм. Позитивный экзистенциализм и другие работы. - СПб.: Издательство «Алетейя», 1998. - С. 191.

3 Лосев А. Ф. Бытие - имя - космос. - М.: Мысль, 1993. - С. 304.

Продвигаясь от истоков проблемы, мы видим, что трансцендентная дистанция рождала особые условия для понимания «первозданной сущности». При этом эссенциальная конструкция все боле утяжелялась. Здесь получала свое развитие борьба за идентичность, которая как религиозно-философское направление сформулировала общие требования. И все же открытым оставалось то, что врывалось в требование простого подтверждения или признания данности бытия и его конечности. Речь шла о поисках «нового бытия», как пограничного состояния между бытием-теперь и небытием. Это непосредственно было связано с собственным существованием и пониманием силы бытия.

Целостную оценку этому мы находим у Пауля Тиллиха: «И на опыте, и в анализе бытия проявляется двойственность эссенциального и экзистенциального бытия. Ни одна онтология не в состоянии обойти два эти аспекта, независимо от того, гипостазированы ли они на два мира (Платон) или же сочетаются в полярной связи потенциальности и действительности (Аристотель), находятся ли они в противоборстве друг с другом (Шеллинг II, Кьеркегор, Хайдеггер) или порождают одно другое - либо экзистенция эссенцию (Спиноза, Гегель), либо эссенция экзистенцию (Дьюи, Сартр). Во всех этих онтологиях видна двойственность эссенциального и экзистенциального бытия, и встает вопрос об их взаимоотношении и их взаимосвязи с бытием-как-таковым»1.

Линия на эссенциальное понимание бытия и Абсолюта породила специфический эссенциальный дискурс. Именно здесь проявила себя любовь к дальнему. Возможно, что это был своеобразный протест против зависимости от внешнего мира предметного бытия.

Само устремление к метафизическому выглядит как неустанное восхождение к первореальности, которая, по С.Л. Франку, как непосредственно отдававшему предпочтение трансцендентному, открывается человеку «в двух противоположных и противоборствующих мирах: в мире нашей собственной внут

1 ТшлгосП. Систематическое богословие. - СПб.: Алетейя, 1998. - С. 177. ренней жизни, нашего непосредственного самобытия, и в предметном мире "внешней" реальности»1.

Отождествление бытия с сущим наложило свой отпечаток на развитие философии и было благодатно воспринято в теологии. Тем не менее, однозначности в этом процессе никогда не было. Само стремление к трансцендентному может быть представлено как метафизическое движение. Рефлексирующие о бытии не могли отказаться от понимания той трансцендентной дистанции, которая у Платона, а затем и Плотина была связана с определением непрестанного движения от сущих к Первоначалу или Первоединому и от Первоначала к сущим.

Собственно говоря, невозможность преодоления трансцендентной дистанции и понимания причин космогонического начала стало родом затруднения, выход из которого был связан с трактовкой божественного, как причастного непосредственно к бытию. Род посредника обретает здесь первоначальный образ Ума, как платоновская установка на познание. Согласно Плотину, «Ум происходит от Первоединого как потенции многого сущего и мыслимого, которую он превращает в актуальность. Сам Первоначальный стоит выше всякой многообразной деятельности, следовательно, выше даже мышления, сознания, ума, хотя в то же время он есть первопричина всего существующего»2.

Как считает С. Хоружий, актуализация сущности нуждается в посредниках. Платонизм он рассматривает как отрицательное направление, где посредствующие инстанции и их выбор «от простого "мира в Боге" классической европейской метафизики до дегенеративно разбухших гностических номенклатур эонов, сизигий и Бог весть кого еще»3. Разумеется, относится сказанное и к Софии, которая выходит за рамки установок Нового Завета. Движимый в контексте поучения веры, он утверждает в качестве основ связи Бога и мира - род связи энергийной, «которая, в отличие от связи по сущности, незакрепляема и

1 Франк С.Л. Сочинения. - Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000. - С. 623.

2Плотин. Избранные трактаты. - Мн.: Харвест; М.: ACT, 2000. - С. 28.

3Хоруэ/сий С.С. О старом и новом. - СПб.: Алетейя, 2000. - С. 160. проблематична, требует непрестанного и непростого, "умного" усилия - однако зато является связью прямой, без какого бы то ни было посредства»1.

По сути еще Аристотель предпринял шаги по соотнесению сущности с энергиями, которые хотя и служили эссенциальному дискурсу, но уже открывали путь и в экзистенциальное. Он сам определял значение событийного характера оценок сущности при постановке проблемы. Но его отношение к экзистенции было фрагментарным, и как указывал М. Хайдеггер, связь между бытием, усией и энергией оказывалась затемненной". Энергия у Аристотеля связана с потенциальностью и изменением в другом, но она не есть движение, а лишь некая характеристика смысла. Как подчеркивает А. Лосев, пред нами хал рактеристика сферы смысла и определенных его модификаций . У Аристотеля понимание существования или конкретное бытие мыслится как выдвижение из того, что всегда есть прежде. Тем самым, хотя между потенцией и энергией устанавливается различие, служат же они выражению сущности.

Поэтому энергия может рассматриваться лишь как некий вариант построения неэссенциального дискурса. Грань здесь оказывается слишком непрочной и легко размывается. А в теологии это приводит к активному росту антиномий и соответствующему напряжению. Благодаря антиномиям, как считал С.Н. Булгаков, «Мир как творение получает в своей относительности реальность и самобытность, противостоит Богу не как призрак, иллюзия или майя, как бы лишь зарывающая Абсолютное от самого себя»4. Не случайно философ отдает должное именно апофатике, которая у него дополняется сердечной эм-патией. Здесь экзистенциальное прорывается сквозь ткань эссенциального дискурса, устанавливая условия для мистического понимания реальности.

1 Там же.

2 Хайдеггер М. Время и бытие: Статьи и выступления. - М.: Республика, 1993. - С. 180.

3 Лосев А.Ф. Учение Аристотеля о потенции и энергии // Аристотель. Метафизика. Переводы. Комментарии. Толкования. - СПб.: Алетейя, 2002; Киев: Эльга, 2002. - С. 709.

4 Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. - М.: Республика, 1994. - С. 134.

Наложение дискурсивных практик на объект веры стало определенным этапом эволюции человеческого сознания. Так неоплатонические Единое, Логос, Мировая Душа соединились с христианской Троицей. Но рассуждения об основных свойствах универсума наталкивается на противоречие между логическим актом мысли и ее онтологическим содержанием, которое, интерпретируя А. Доброхотова, ведет к утрате индивидуальности, а экзистенциально нейтральное бытие начинает толковаться как ничто1. Поэтому тождества в подходах к Единому и Богу-отцу не возникает. Но сама посылка к дискурсу не исчезает, каждый раз заставляя по-новому говорить о транссубстанции, которая, скажем, в православном богословии была «заморожена». А это, в свою очередь, поднимало вопрос о понимании сущности и существования в их исконно философских аспектах, заданных соотношением «Платон — Аристотель».

Общая посылка здесь могла бы быть представлена как потребность обнаружения некоего центра соединяющего в себе и трансцендентный и имманентный планы, соответственно внутри Троичного и дольнего бытия. Вновь был поставлен вопрос об эссенциальных началах, которые апофатическое богословие не объясняло, отсылая к непознаваемости Бога. Вместе с тем, экзистенциальная нагрузка на человека, вброшенного в мир, создавала напряжение, которое не могло быть разрешено с помощью «немого жеста» перед Ничто или молитвой. Рефлексирующий ум вряд ли был готов удовлетвориться последним.

Здесь мы можем перейти непосредственно к русской традиции в философии, ориентированной на поиск всеединства. Начиная с Вл. Соловьева на первом месте оказывается проблема методологического обеспечения будущего всеединства. Горние настроения и мистический опыт, несомненно, послужили философу в плане выбора необходимого посредствующего звена, отвечающего за реализацию божественной мистерии в мире. И здесь можно обратить внимание на то, что для Соловьева, в трактовке Софии, абсолютное начало вещей не

1 Доброхотов А.Л. Категория бытия в классической западноевропейской философии. М.: Издательство Московского университета, 1986. - С. 27. есть бытие. При этом не-бытие или Сверхсущее выступают как начало всей множественности, оно есть hen kai pan (одно и всё). По сути, чтобы не впасть в пантеизм, Соловьев и решает дилемму пребывания Бога в мире, представляя Софию, как некое другое Я самого Бога. Трансцендентное как бы отражается в имманентном, где и воспроизводится многообразие единого. По определению, такое отражение не может носить активного начала и наделяется противоположным ему женским началом. Далее речь уже идет о Софии как Душе Мира и ее не идеальным земным отражениям. Это картина раскрытия метафизики сущности соответствует внутренней установке философа на мистику, как на высшую ступень познания.

Но в своей установке на утверждение «новой метафизики» Вл. Соловьев исходил из мистического опыта, что не могло не сказаться на четкости самого учения. По этому поводу E.H. Трубецкой справедливо замечает, что границы мистического и рационального или естественного постоянно нарушаются у Соловьева в обе стороны. Поэтому у него, с одной стороны, все рациональное насквозь проникнуто мистическим, а, с другой стороны, мистическое обретает обыденный смысл1. По всей видимости, именно эта установка привела к такой чудовищной, с точки зрения православия, персонификации Софии как женского существа. Но неясности возникают и при определении собственного онтологического статуса Софии, который у Соловьева неоднозначен, особенно когда он пишет о том, что Христос есть и Логос и София. С точки зрения пояснения темных мест в метафизике философа можно было бы сказать о том, что он говорит о сущности как об определяемой сущим, выступающей как его идея. Тогда как бытие является здесь природой сущего.

Вл. Соловьев считает, что благодаря своему пограничному положению человек, как принадлежащий к обоим мирам, способен касаться актом умственного созерцания мира божественного. В особенности это относится к истинно

1 Трубецкой E.H. Миросозерцание B.C. Соловьева. - М.: Московский философский фонд. Издательство «Медиум», 1995. - Т. I. - С. 267. му поэту, обязанному проникать «в отчизну пламени и слова», чтобы оттуда брать первообразы своих созданий. Вл. Соловьев пытается передать всю сложность изучаемого предмета, его многоплановость, стоя на позициях метафизики. Собственно говоря, осмысление идеи требует выхода за себя или того, что предложил М. Хайдеггер, рассматривая пребывание внутри и вне пещеры Платона как разницу в софит «В более собственном смысле софия есть ориентировка в том, что присутствует как непотаенное и в качестве присутствующего постоянно. Эта ориентировка не совпадает с простым обладанием знаниями. Она предполагает занятие определенного местопребывания, которое имеет прежде всего опору в постоянном»1.

Полагаем, что именно это идейное наследие своего предшественника оберегал С.Н. Булгаков, который был, в первую очередь, мыслителем, и лишь во вторую, богословом. Собственно говоря, он хотел лишь привнести свежую интеллектуальную струю в понимание Божественной преэссенции, которая не застыла в своем изначальном Ничто, а находится в активной экзистенциальной (энергийной) связи с творением. Не случайно, что при оценке труда своего ученика Л.А. Зандера «Бог и Мир», он указал ему на соединительный союз «и», как на ключ ко всему своему творчеству и служению идее Софии, Премудрости Божией.

Мы готовы согласиться с рядом выводов Т. Шипфлингера о том, что со-фийная мистика природы позволяет воспринимать мир как одушевленный и опекаемый энтелехией: «У каждого существа своя энтелехия. Эти энтелехии образуют организм с иерархической структурой вплоть до высшей энтелехии -Души мира всего творения. Это - София, Св. Премудрость»2. Важным моментом здесь является вывод о взаимной связи, рождающей систему силовых полей, которые находятся в динамическом воздействии. Здесь обнаруживается прикладной аспект, связанный с пониманием особого отношения к Матери

1 Хайдеггер М. Указ. соч. - С. 359.

2 Шипфлингер Т. София-Мария. Целостный образ творения. - М.: Гнозис Пресс - Скарабей, 1997.-С. 378. природе с ее силами и энтелехиями. Имея древнейшие корни, это особое отношение к природе, панентелехии (всеодошувленности) получило свое развитие в наши дни. Перекликаясь с идей Софии, данная задача вполне согласуется с установкой на полноту воплощения у Вл. Соловьева, который видел в соединении человечества с Богом во Святой Деве и в Церкви реализацию существенной Премудрости или абсолютной субстанции Бога, ибо «и оправдана премудрость чадами ее» (Матф. XI, 19)1.

Тоска по цельному», несомненно, была связана с заботой о человеке, как цели религиозных философов перед лицом человеческой гордыни и деформации идеала, превращения его в лишенную целостности фрагментарность. В этом можно увидеть и утопическую тягу к мифопоэтическому идеалу. Здесь постоянно присутствует восхождение к высшему, космосу, обеспечивая понимание целей бытия, как возвращения падшего мира к идеальному первоисточнику. Совершенно не случаен выход на понимание Софии, скажем епископа Англиканской церкви Роуна Уильяма, утверждающего что София, будучи совершенным тождеством мысли и предмета в отношении Бога к не-Богу, является «ведущей богословской метафорой», которая «сама может преображать л культурный" или философский материал в нечто новое» .

Рефлексивная символизация служит также поиску символического единства духа и материи, идентификации с архетипичным. Выход архетипов здесь существует как напряжение пред стихией бессознательного, но облеченного в смутные древние образы. В нашем случае это оказывается связанным с поэтизированным образом женского начала - Богоматерью, Девой, Софией, соответственно идентифицируемых с материнством, мудростью, девством и духовным возвышением, в позитивном плане, и с тайным, темным, вселяющим ужас, в негативном свое аспекте. Как отмечает К.Г. Юнг, образ матери и женщины для

1 Соловьев B.C. Россия и вселенская церковь. - Мн.: Харвест, 1999.- С.468.

2 Цит. по: Берд Р. Богословие о. Сергия Булгакова: ересь или ересеология // С.Н. Булгаков: Религиозно-философский путь: Международная научная конференция, посвященная 130-летию со дня рождения. — М.: Русский путь, 2003. - С. 68. мужчины с самого начала имел явный символический характер с выходом на идеализацию: «Идеализация — это скрытый антропаизм; человек идеализирует тогда, когда испытывает тайный страх быть изгнанным. Но то, чего он боится, есть бессознательное с его магическим влиянием»1.

Отождествление мудрости с женским аспектом имело особое значение, если принять во внимание известную предустановку на проекцию архетипиче-ского. Этот вывод довольно очевиден. «Но, - как считает О. Генисаретский, — можно сказать и так, что в здравосмысленно-общезначимой повседневности всегда налицо символическая составляющая, заданная привхождением мифопо-этической подосновы, причем без этой составляющей повседневность вырождается в плоскую и отдающую пошловатостью рассудочность, ничего общего не имеющая с доброкачественной поэтикой рассудительности»2.

Поэтому, чтобы избежать темной составляющей в софийной мистике, скажем уже Вл. Соловьев утверждал понимание Софии как единства второго вида, отличного от Логоса лишь внешне, но не внутренне: «София есть тело Божие, материя Божества, проникнутая началом божественного единства. Осуществляющий в себе или носящий это единство Христос, как цельный божественный организм - универсальный и индивидуальный вместе, - есть и Логос и София»3.

Сказанное лишь подтверждает саму сложность проблемы, где вопрос о существовании скрывается в недрах онтологии бытия. Остается лишь мистический подтекст, который и превращается в предмет спора.

При анализе учений о Софии мы оказываемся перед выбором подходов к пониманию нечто большего, чем простого перечисления вариантов представления изучаемого сущего. Примкнуть к тому или иному варианту легко, но смутное ощущение двойственности не покидает исследователя. Да и то, что в одном

1 Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. - М.-К.: ЗАО «Совершенство» - «Port-Royal», 1997.-С. 244.

2 Генисаретский О. Указ. источник.

3 Соловьев B.C. Сочинения в двух томах. - М.: Правда, 1989. - Том 2. - С. 108. случае мы ведем речь о некой сущности или проявлении иного, а в другом случае связываем с формой понимания самой философии, ставит нас перед альтернативой. Так Г. Майоров делает вывод о том, что развитие философской мысли привело к трем способам ее понимания - софийному, эпистемическому и тех-нематическому. Речь здесь идет о полноте знания на уровне человеческого бытия и его обращению к Абсолюту. Софийная линия восходит к Платону, далее поддерживается Плотином, рядом неоплатоников, уже с отклонениями Кантом, Шеллингом и наиболее последовательно в византийской и русской философии1.

Данный подход к софийному, как способу познания, продуктивен. Накладывается он и на постановку проблемы преемственности русских религиозных философов, обращенных к познанию Абсолюта и поиску полноты бытия. В этом же контексте идет другой современный мыслитель С.С. Хоружий, предлагающий говорить об эволюции воззрений философов, идущих от Вл. Соловьева и его метафизики всеединства к неоплатонизму через имяславие - течения Московской школы христианского неоплатонизма. К сожалению, итоговые выводы о неверности основного, по его мнению, тезиса «о неотъемлемом пребывании Божественной энергии в Имени Божием», приводят автора к несостоятельности эволюции идеи, оказавшейся «суесловием»2.

Даже если попытка уйти от эссенциального дискурса была неудачной, то нельзя изначально минимизировать или списать на гностические измышления то, что с завидной устойчивостью прорывается в просвете бытия. Следовало бы обратить внимание на то, как это отмечает В. Моисеев, что всякая онтология у Соловьева субъектна и осуществляется существами-сущими. При переходе к относительным субъектам, модусы бытия уже несовершенны: «Три модуса Бога не могут быть его пространственными частями или этапами во времени, они

1 См.: Майоров Г.Г. Философия как искание Абсолюта. Опыты теоретические и исторические. - М.: Едиториал УРСС, 2004. - С. 42.

2 См.: Хоруэюий С.С. Имяславие и культура Серебряного века: феномен Московской школы христианского неоплатонизма // С.Н. Булгаков: Религиозно-философский путь: Международная научная конференция, посвященная 130-летию со дня рождения. - М.: Русский путь, 2003.-С. 191-192,200-201. трансрациональны, отличны от Бога и есть он сам. Это три существа (ипостаси) в одном: Бог-Отец, Бог-Сын и Бог-Дух. Четвертая ипостась абсолютного субъекта - принцип относительного существа как становящегося абсолюта. Со стороны этого субъекта Бог предстает как идеальная потенция, предел тварного мира — София»1. Если оставить в покое разговоры о четвертой ипостаси, то проблема обнаружения «чистого акта» и совпадения с сущим-причиной остается открытой, ведь и сама София не дана миру, а лишь преломляется в нем. Ведь сущность сущего заключена в самой его возможности, а эссенциальное как раз и указывает на проявление модусов сущности, как имеющих основание в изначальной сущности. Не находим мы и подмены первосущности одной из ее частных форм. Несомненно, речь здесь идет лишь о замысле. Тем более что ни Вл. Соловьев, ни его последователи не присваивали себе права говорить о бытии для Бога.

Закономерность того, что о. Павел Флоренский пришел к энергийному дискурсу видна уже в его предустановке на активную связь божественного с бытием: «В отношении к твари София есть Ангел-Хранитель твари, Идеальная личность мира. Образующий разум в отношении к твари, она - образуемое содержание Бога-разума, "психическое содержание" Его, вечно творимое Отцом через Сына и завершаемое в Духе Святом: Бог мыслит вещами. Поэтому, существовать — это и значит быть мыслимым, быть памятуемым, или, наконец, быть познаваемым Богом» . Здесь уже с достаточной очевидностью заметно смещение мысли с платоновских образов к символам.

В качестве оправдания нашего подхода к учению о Софии, как пограничному течению метафизической мысли, сошлемся на рассуждения Этьена Жиль-сона: «Из всех этих мятежных элементов метафизики наиболее тщательно стремятся устранить элемент существования. Ведь если оставить место существованию, следом за ним проникнут и другие элементы, и вся онтология, вместе

1 Моисеев В.И. Логика всеединства. - М.: ПЕР СЭ, 2002. - С. 123.

2 Флоренский П.А. Столп и утверждение истины: Опыт православной теодицеи - М.: ООО «Издательство ACT», 2003. - С. 268. с зависящей от нее философией, окажется в подчинении у неконцептуализи-руемого. Дело обстоит несколько иначе, если исходить из реальной сущности, и уж совсем иначе, если исходить из мышления. Конечно, и тогда рано или поздно придется неизбежно столкнуться с существованием — но уже в его вторичных проявлениях, и к тому же заручившись принципами, которые с большим или меньшим успехом позволяют его ассимилировать. Таковы, в частности, проблемы становления, причинности и чувственности: они встают лишь во вторую очередь, уже после проблемы самого сущего, и от них всегда можно отделаться с помощью какой-нибудь уловки, не говоря о том, что можно просто проигнорировать их или объявить беспредметными. Но если поместить существование на единственное подобающее ему место, отныне будет невозможно избежать столкновения с тем, что для понятийного мышления остается нереду-цируемым и никогда, ни в каких производных формах, не подлежит ни дедукции, ни забвению»1.

В заключение надо сказать, что софиология действительно является идеальной моделью, вариантом гармоничного единения человека с Богом и миром. Вместе с тем, относится к ней надо как к модели, рожденной в недрах метафизического мышления. Неповторимый синтез, предложенный мыслителями Серебряного века, с его требованием духовной зрелости человека, «заземленно-стью» на пантеизм, мистический анархизм, материализм, и вытекающая из него материальная видимость Бога, с последующей аргументацией гностикой, западноевропейской мистикой, низведение трансцендентного Бога на уровень внутреннего Логоса, - все это представляется внешней стороной сложного процесса взаимоотношения теоретического разума с его интуицией, мистическим умозрением, видением духовной очевидности и алгоритмирующим все практическим разумом.

1 Жильсон Э. Избранное: Христианская философия. - М.: РОССПЭН, 2004. См.: http://www.agnuz.info/book.php?id=399&url=page27.htш.

Список научной литературыКрылов, Дмитрий Анатольевич, диссертация по теме "История философии"

1. Аббаньяно Николо. Структура экзистенции. Введение в экзистенциализм. Позитивный экзистенциализм и другие работы Текст. / Николо Аббаньяно; Перевод с итальянского А.Л. Зорина. СПб.: Издательство «Алетейя», 1998. -508 с.

2. Аверинцев, С.С. Иоахим Флорский Текст. / С.С. Аверинцев // Большая Советская Энциклопедия. (В 30 томах). Изд. 3-е. М.: Издательство «Советская энциклопедия», 1972. — Т. 10. Ива - Италики. - 592 с. с илл. - С. 365-366.

3. Аверинцев, С.С. Системность символов в поэзии Вячеслава Иванова Текст. / С.С. Аверинцев // Контекст-1989. М.: Наука, 1989. - С. 42-57.

4. Аверинцев, С.С. София Логос. Словарь Текст. / С.С. Аверинцев; Второе исправленное издание. - К.: Дух i Лггера, 2001. - 460 с.

5. Акулинин, В.Н. Философия всеединства: От B.C. Соловьева к П.А. Флоренскому Текст. / В.Н. Акулинин. Новосибирск: Наука. Сиб. от-ние, 1990. -158 с.

6. Андрей Белый и антропософия Текст. / Андрей Белый и антропософия; публ. Д. Мальмстада // Минувшее: Исторический альманах. № 8. - 1989. - С. 409-471.

7. Андрей Белый и антропософия Текст. / Андрей Белый и антропософия; публ. Д. Мальмстада // Минувшее: Исторический альманах. № 9. - 1990. - С. 409-488.

8. Анкерсмит Франк. Нарративная логика. Семантический анализ историков Текст. / Франк Анкерсмит; перевод с англ. О. Гавришиной, А. Олейникова; под науч. ред. Л.Б. Макеевой. М.: Идея-Пресс, 2003. - 360 с.

9. Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории Текст. / Аристотель; Классическая философская мысль. Мн.: Литература, 1998. -1392с.

10. Арсеньев, Н.С. Мудрствование в богословии? Электронный ресурс. / Н.С. Арсеньев // http://krugozor.pochta.ш/phil/arsenjev4.htm.

11. Архиепископ Иоанн (Шаховской). Жажда истины Текст. / Архиепископ Иоанн (Шаховской) // Слово. 1996. - № 3-4. - С. 87-90.

12. Архиепископ Феофан. Доклад Архиерейскому Собору 1926 г. об УМСА (17/30 июня 1926 г.) Текст. / Архиепископ Феофан // ГА РФ, фонд 6343, оп. 1, дело 282, лист 47-57.

13. Архиепископ Серафим (Соболев). Защита софианской ереси протоиереем С. Булгаковым перед лицом Архиерейского Собора Русской Зарубежной Церкви Текст. / Архиепископ Серафим (Соболев). София, 1937. - 122 с.

14. Архимандрит Евфимий. Яек^о ге^ае Текст. / Архимандрит Евфимий // Вестник РСХД, 1971. -№ 101/102. С. 36-44.

15. Архимандрит Киприан (Керн). Антропология св. Григория Паламы Текст. / Архимандрит Киприан (Керн); Святые Отцы и учителя Церкви в исследованиях православных ученых. М.: Паломник, 1996. - 450 с.

16. Асоян, A.A. «Почтите высочайшего поэта.». Судьба «Божественной комедии» Данте в России Текст. / A.A. Асоян. М.: Книга, 1990. - 214 с.

17. Афонасин, Е.В. Античный гностицизм. Фрагменты и свидетельства Текст. / Е.В. Афонасин; Серия «Библиотека христианской мысли». Источники. СПб.: Издательство Олега Абышко, 2002. - 368 с.

18. Афонасин, Е.В. Положение «между». Филон Александрийский в раннехристианской философии Электронный ресурс. / Е.В. Афонасин // http://svetlov-rv.by.ru/afonasin.htm.

19. Балашова, H.A. Российский либерализм начала XX века (Банкротство идей «Московского Еженедельника») Текст. / H.A. Балашова. М.: МГУ, 1981. -182 с.

20. Барабанов, Е.В. Русская философия и кризис идентичности Текст. / Е.В. Баранов // Вопросы философии, 1991. № 8. - С. 102-116

21. Басин, И.Б. Предыстория творческого пути князя С.Н. Трубецкого Текст. / И.Б. Басин // Вопросы философии. 1995. - № 9. - С. 106-119.

22. Безант, А. В преддверии храма Текст. / А. Безант // АУМ. Синтез мистических учений Запада и Востока М.: Издательский центр «Терра», 1990. - № З.-С. 58-135.

23. Белый, А. Владимир Соловьев. Из воспоминаний Текст. / А. Белый; сост. Б. Аверина, Д. Базановой // Книга о Владимире Соловьеве. М.: Советский писатель, 1991. - 512 с. - С. 277-282.

24. Белый, А. Начало века. Воспоминания Текст. / А. Белый; В 3-х кн.; ред-кол.: В. Вацуро, Н. Гей, Г. Елизаветина и др.; подгот. текста и коммент. А. Лаврова; Литературные мемуары. М.: Худож. лит., 1990. - Кн. 2. - 687 е., ил. порт.

25. Белый, А. Символизм как миропонимание Текст. / А. Белый; сост. и вступ. ст. и прим. Л.А. Сугай; мыслители XX в. М.: Республика, 1994. - 528 с.

26. Белый Андрей. Душа самосознающая Текст. / А. Белый; составление и статья Э.И. Чистяковой; История философии в памятниках. М.: Канон+, 2004. - 560 с.

27. Белый Андрей. Собрание сочинений. Рудольф Штейнер и Гете в мировоззрении современности. Воспоминания о Штейнере Текст. / Андрей Белый; общ. ред. В.М. Пискунова; сост., коммент. и послесл. И.Н. Лагутиной. М.: Республика, 2000. - 719 с.

28. Бердяев, H.A. Дух Великого Инквизитора (По поводу указа митрополита Сергия, осуждающего богословские взгляды о. Сергия Булгакова) Текст. / H.A. Бердяев // Путь. 1935. - № 49. - С.

29. Бердяев, H.A. Самопознание (Опыт философской автобиографии) Текст. / H.A. Бердяев. М.: Книга, 1991. - 446 с.

30. Бердяев, H.A. Истина и Откровение. Пролегомены к критике Откровения. Текст. / H.A. Бердяев; сост. и послесловие В.Г. Безносова, примеч. Е.В. Бронниковой СПб.: РХГИ, 1996. - 384 с.

31. Бердяев, H.A. Судьба России: Сочинения Текст. / H.A. Бердяев; Серия «Антология мысли» М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во Фолио, 1999.-736 с.

32. Бернстайн, Р.Дж. Возрождение прагматизма Текст. / Дж.Р. Берстайн // Вопросы философии. 2000. - № 5. - С. 107-120.

33. Блаватская, Е.П. Разоблаченная Изида: Ключ к тайнам древней и современной теософии Текст. / Е.П. Блаватская; пер с англ. К.Ю. Леонова. М.: Российское теософское общество, 1992. - Том II. - Теософия. - 534 с.

34. Блок, А. Рыцарь-монах Текст. / А. Блок; сост. Б. Аверина, Д. Базановой // Книга о Владимире Соловьеве. М.: Советский писатель, 1991. - 512 с. - С. 329-334.

35. Блок, А. Собрание сочинений: в 6-ти т. Текст. / А. Блок; редкол.: М. Ду-дин и др., сост. Вл. Орлов. Л.: Художественная литература, 1982. - Том 5. -408 с.

36. Блок, А. Собрание сочинений: в 6-ти т. Текст. / А. Блок; сост. Вл. Орлов. Л.: Художественная литература, 1982. - Том 6. - 424 е., 1 л. портр.

37. Богин, И. Вечная женственность Текст. / И. Богин; Феминистская коллекция. СПБ.: Алетейя, 2003. - 488 с.

38. Богомолов, H.A. Русская литература XX века и оккультизм Текст. / H.A. Богомолов. — М.: Новое литературное обозрение, 1999. 560 с.

39. Бонецкая, Н.К. Русская софиология и антропософия Текст. / Н.К. Бонец-кая // Вопросы философии. 1995 - № 7. - С. 79-97.

40. Братство святой Софии: документы (1918-1920) Текст. / Братство святой Софии: документы (1918-1920) // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1997 г. СПб.: Алетейя, 1997. - С. 115-121

41. Братство Святой Софии: Материалы и документы. 1923-1939 Текст. / Братство Святой Софии: Материалы и документы; сост. H.A. Струве; подгот. текста и примеч. H.A. Струве, Т.В. Емельяновой. М.: Русский путь; Париж: YMCA-Press, 2000. - 336 е., ил.

42. Брюсов, В. Сочинения. В 2-х т. Текст. / В. Брюсов. Том 2. Статьи и рецензии 1893-1924. -М.: Художественная литература, 1987. - 575 с.

43. Булгаков, С.Н. О пути Соловьева. Ответ князю E.H. Трубецкому Текст. / С.Н. Булгаков // Вопросы жизни. 1905. - № 3 (март). - С. 388-414.

44. Булгаков, С.Н. Очерки по истории экономических учений Текст. / С.Н. Булгаков. М.: Изд. автора, 1913. - Вып. I. - 232 с.

45. Булгаков Сергий, прот. Еще к вопросу о Софии, Премудрости Божией. Докладная записка Митрополиту Евлогию по поводу определения Архиерейского Собора в Карловцах Текст. / Протоиерей Сергий Булгаков // Приложение к журналу «Путь». 1936. - № 50. - 24 с.

46. Булгаков Сергий, прот. Невеста Агнца. О Богочеловечестве. Часть 3 Текст. / Протоиерей Сергий Булгаков. Париж, YMCA-PRESS, 1954. - 624 с.

47. Булгаков, С.Н. Философия хозяйства Текст. / С.Н. Булгаков; Социологическое наследие. М.: Наука, 1990. - 412 с.

48. Булгаков, С.Н. Православие: Очерки учения православной церкви Текст. / С.Н. Булгаков. М.: Терра, 1991. - 416 е.: портр.

49. Булгаков, С.Н. Сочинения в двух томах Текст. / С.Н. Булгаков; сост., вступит ст., примеч. С.С. Хоружего; приложение к журналу «Вопросы философии». Том 1.-М.: Наука, 1993. - 603 с.

50. Булгаков, С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения Текст. / С.Н. Булгаков; Мыслители XX века. М.: Республика, 1994. - 415 с.

51. Булгаков Сергий, прот. Икона и иконопочитание. Догматический очерк Текст. / Протоиерей Сергий Булгаков. М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, «Русский путь», 1996. -159 с.

52. Булгаков, С.Н. Тихие думы Текст. / С.Н. Булгаков; сост., подгот. текста и коммент. В.В. Сапова; послесл. K.M. Долгова; серия «Б-ка этической мысли». — М. Республика, 1996. 509 с.

53. Булгаков, С.Н. Два града. Исследование о природе общественных идеалов Текст. / С.Н. Булгаков СПб.: Изд-во РХГИ, 1997. - 589 с.

54. Булгаков, С.Н. Труды по социологии и теологии: В 2-х т. Текст. / С.Н. Булгаков; Социологическое наследие. Том 1: От марксизма к идеализму. - М.: Наука, 1997.-336 с.

55. Булгаков Сергий, прот. Объяснение Текст. / Протоиерей Сергий Булгаков // Православная община. 2000. - № 58.

56. Булгаков Сергий, прот. Агнец Божий. О Богочеловечестве. Часть I Текст. / Протоирей Сергий Булгаков — М.: Общедоступный православный университет, 2000. 464 с.

57. Булгаков, С.Н. Труды о Троичности Текст. / С.Н. Булгаков; сост., подг. текста и примеч. Анны Резниченко; серия «Исследования по истории русской мысли. Т. 6». -М.: ОГИ, 2001. 336 с.

58. Бурмистров, К. Владимир Соловьев и Каббала. К постановке проблемы Текст. / К. Бурмистров // Исследования по истории русской мысли: Ежегодник за 1998 год. -М.: ОГИ, 1998. С. 7-104.

59. Ванеев, A.A. Очерк жизни и идей Л.П. Карсавина Текст. / A.A. Ванеев // Звезда.-1990.-№ 12.-С. 138-151.

60. Ванеев, A.A. Два года в Абези: В память о Л.П. Карсавине: Прил. / Био-библиогр. очерк о Л.П. Карсавине Г.А. Веттера Текст. / A.A. Ванеев. Брюссель: Жизнь с Богом: La Presse Libre, 1990. - 200 е., 8 е.: ил.

61. Вениаминов, В. Кратки сведения о жизни и мысли св. Григория Паламы Текст. / В. Вениаминов // Григорий Палама. Триады в защиту священно-безмолствующих. М.: Канон+, 2003. - 384 с. - С. 344-381.

62. Вернадский, В.И. Черты мировоззрения князя С.Н. Трубецкого: Речь Текст. / В.И. Вернадский // Сборник речей, посвященных памяти кн. Сергея Николаевича Трубецкого. М., 1909. - С. 5-13.

63. Воронцов, A.B. Братство св. Софии в Петрограде Электронный ресурс. / A.B. Воронцов; Санкт-Петербургские Епархиальные ведомости. 2003. - №. 28-29 // http://www.mitropolia-spb.ru/vedomosty/n28/24.shtml.

64. Вячеслав Иванов. Архивные материалы и исследования Текст. / Вячеслав Иванов. Архивные материалы и исследования; составление A.A. Гоготи-швили, А.Т. Казарян. М.: Русские словари, 1999. - 488 с.

65. Гаврюшин, Н.К. По следам рыцарей Софии Текст. / Н.К. Гаврюшин; сборник статей. М.: Стар Интер, 1998. - 223 с.

66. Гайденко, П.П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века Текст. / П.П. Гайденко. М.: Прогресс-традиция, 2001. - 472 с.

67. Геворкян, А.Р. Учение об антиномизме П. Флоренского и С. Булгакова Текст. / А.Р. Геворкян. -М.: «Христианское издательство», 1999. 150 с.

68. Генисаретский, О. Ремесло жизни: техническая изощренность и софийное изящество в антроподицеи свящ. Павла Флоренского Электронный ресурс. / О. Генисаретский; Промета: http://prometa.ru/olegen/publications/136.

69. Генисаретский, О. У порога Электронный ресурс. / О. Генисаретский // http://www.procept.ru/books/povody&nameki/povody&nameki.htm.

70. Генисаретский, О. Окрест вершин: антропологическое воображение и перфективный праксис Электронный ресурс. / О. Генисаретский // http://www.procept.ru/publications/ okrestvershin.htm

71. Гесиод. О происхождении богов (Теогония) Электронный ресурс. / Геси-од // http://library.irkutsk.ru/poeeast/gesiod/theogonia.txt.htm.

72. Гете, И.В. Фауст. Лирика Текст. / Иоганн Вольфганг Фауст; пер. с нем; вступ. статья и примеч. Ал.В. Михайлова; серия «Б-ка классики. Зарубеж. лит.». М.: Худож. лит., 1986. - 767 е., ил.

73. Гоготошвили, Л.А. Коммуникативная версия исихазма Текст. / Л.А. Го-готошвили // Лосев, А.Ф. Миф Число - Сущность. - М.: Мысль, 1994. - 919 с. -С. 878-893.

74. Голлербах, Е.А. К незримому граду: Религиозно-философская группа «Путь» (1910-1919) в поисках новой русской идентичности Текст. / Е.А. Голлербах. СПб.: Алетейя, 2000. - 560 с.

75. Голованенко, С. <Рец. на кн.:> С. Булгаков. Философия хозяйства. Ч. I. Мир как хозяйство. М.: Книгоизд. «Путь», 1912 Текст. / С. Голованенко // С.Н. Булгаков: pro et contra. Т. 1. - СПб.: РХГИ, 2003. - 1000 с. - С. 713-719.

76. Грейвс, Р. Мифы Древней Греции Текст. / Роберт Грейвс; пер. с англ. К.П. Лукьяненко. М.: Прогресс, 1992. - 584 с.

77. Гройс, Б. Поиск русской национальной идентичности Текст. / Б. Гройс // Россия и Германия: Опыт философского диалога. М.: Медиум, 1993. - С. 3052

78. Гулыга, A.B. Русская идея и ее творцы Текст. / A.B. Гулыга. М.: Соратник, 1995. - 310 с.

79. Данзас, Ю. Гностические реминисценции в современной философии Текст. / Ю. Данзас // Символ. 1998. - № 39. - С. 121- 149.

80. Делез, Ж. Различие и повторение Текст. / Ж. Делез; пер. с фр. Н.Б. Мань-ковской, Э.П. Юровской СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1998. - 384 с.

81. Джеймс Д. Данн. Единство и многообразие в Новом Завете. Исследование природы первоначального христианства Текст. / Джеймс Д. Данн; пер. с англ. Н. Балашов, Г. Ястребов. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1997.-532 с.

82. Джеймс, У. Воля к вере Текст. / У. Джеймс; пер. с англ.; сост. Л.В. Блинников, А.П. Поляков; Мыслители XX века. М.: Республика, 1997. - 431 с.

83. Дионисий Ареопагит. О Божественных именах Текст. / Дионисий Арео-пагит // Мистическое богословие Восточной Церкви. М.: ООО «Издательство ACT». Харьков: «Фолио», 2001. - 592 с. - С. 386-586.

84. Доброхотов, А.Л. Категория бытия в классической западноевропейской философии Текст. / А.Л. Доброхотов. М.: Издательство Московского университета, 1986.-245 с.

85. Дуденков, В.Н. Философия веховства и модернизм. Критика антигуманизма и эстетизма в России рубежа XX века Текст. / В.Н. Дуденков. — Л.: ЛГУ, 1984.- 158 с.

86. Дьяков, A.B. Гностицизм и русская философия. Опыт историко-философского исследования Электронный ресурс. / A.B. Дьяков // http://diakoff.kurskzerno.ru/monographia.htm.

87. Дьяков, A.B. Гностицизирование у Л.П. Карсавина Текст. / A.B. Дьяков // Ученые записки РОСИ. Вып. 11. Проблемы социально-гуманитарных дисциплин. - Курск, 2003.

88. Евлампиев, И.И. История русской метафизики в XIX-XX веках. Русская философия в поисках абсолюта Текст. / И.И. Евлампиев. Часть II. СПб.: Але-тейя, 2000.-413 с.

89. Емельянов, Б.В. Три века русской философии (XVIII-XX вв.): Учеб. пособие Текст. / Б.В. Емельянов. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 1995. - 226 с.

90. Емельянов, Б.В., Пугачев, О.С. Рыцарь Софии Владимир Соловьев Текст. / Б.В. Емельянов, О.С. Пугачев; Философская библиотечка учителя. Выпуск 7. Псков: Изд-во Псковского обл. ин-та усовершен. учителей, 1996. -155 с.

91. Ересь крестоборцев Электронный ресурс. / Ересь крестоборцев // Всероссийский Вестник И.П.Х. «Русское Православие». — 2000. № 3 (20) // http://www.katakomb.ru/2/Vestnik20.html.

92. Ермичев, A.A. О философии в России: исследования, полемика, заметки. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1998. - 117 с.

93. Жильсон, Э. Избранное: Христианская философия Электронный ресурс. / Э. Жильсон // http://www.agnuz.info/book.php?id=399&url=page29.htm.

94. Зайденберг, С. Живое предание от ортодоксии к ортопраксии (Заметки о конференции «Живое слово») Электронный ресурс. / С. Зайденберг // http://philaret.chat.ru/semen.htm.

95. Замалеев, А.Ф. Курс истории русской философии Текст. / А.Ф. Замалеев.- М.: Магистр, 1996. 349,3. с.

96. Зандер, JT. Бог и Мир (Миросозерцание отца Сергия Булгакова). В 2-х томах. Текст. / Л. Зандер. - Т. I. - Париж, YMKA-PRESS, 1948. - 456 с.

97. Зеньковский, В.В. История русской философии: В 2-х т. Текст. / В.В. Зеньковский. Том. II. -Ч. 1. - Л.: ЭТО, 1991.-280 с.

98. Зеньковский, В.В. История русской философии: В 2-х т. Текст. / В.В. Зеньковский. Том. II. - Ч. 2. - Л.: ЭТО, 1991. - 270 с.

99. Зеньковский, В.В. Основы христианской философии Текст. / В.В. Зеньковский; История христианской мысли в памятниках. — «М.: Канон+», 1997. -560 с.

100. Зернов, Н. Русское религиозное возрождение XX века Текст. / Н. Зеров; пер. с англ. Paris: YMCA-PRESS, 1991. - 368 с.

101. Зяблицев Георгий, священик. Богословие протоиерея Сергея Булгакова и Церковное Предание Текст. / Священник Георгий Зяблицев // Журнал Московской патриархии. 1996. -№ 10. - С. 22-23.

102. Иванов Вяч. И. Лик и личины России: Эстетика и литературная теория Текст. / И. Вяч. Иванов. М.: Искусство, 1995. - 669 с.

103. Иванов Вяч. Письмо к дю Босу Текст. / Вяч. Иванов; составление A.A. Гоготишвили, А.Т. Казарян // Вячеслав Иванов. Архивные материалы и исследования. М.: Русские словари, 1999. - 488 с. - С. 81-92.

104. Иванов Вяч. Эллинская религия страдающего бога Текст. / Вяч. Иванов // Эсхил. Трагедии. В переводе Вячеслава Иванова. — М.: Наука, 1989. С. 307350.

105. Иванов, В.И. Родное и вселенское Текст. / В.И. Иванов; сост., вступ. ст. и прим. В.М. Толмачева; Мыслители XX века. М.: Республика, 1994. - 428 с.

106. Иванов, В.Ф. Православный мир и масонство Электронный ресурс. / В.Ф. Иванов. — Харбин, 1935 //http://borzoi.dvo.ru/elib/iwanv001/index.htm.

107. Иваск, Ю.П. Розанов и о. Павел Флоренский Текст. / Ю.П. Иваск // П. А. Флоренский: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2001. - 824 с. - С. 438-442.

108. Из переписки о. Сергия Булгакова с JI.A. и В.А. Зандер Текст. / Из переписки // Вестник РСХД. 1971. - № 101/102. - С. 71-84.

109. Ильин, В. Церковная смута и обвинение в еретическом модернизме Текст. / В. Ильин // Церковный вестник Западно-Европейской епархии. 1927.- № 1 20 июня (3 июля). - С. 19-24.

110. Ильин, В.В. Философия истории Текст. / В.В. Ильин. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2003.-380 с.

111. Ионин, Л.Г. Социология культуры: Учебное пособие Текст. / Л.Г. Ионин -М.: Издательская корпорация «Логос», 1996. 280 с.

112. Исупов, К.Г. Павел Флоренский: наследие и наследники Текст. / К.Г. Исупов // П.А. Флоренский: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2001. - 824 с. - С. 8-30.

113. К. Об издании книг Л.П. Карсавина в России Текст. / К. // Вестник РХД. -1992.-III.-№ 166.-С. 133-148.

114. Капитанчук, В.А. Онтологическая проблема в русской софиологии Электронный ресурс. / В.А. Капитанчук: http://ikonolog.narod.ru/5htm

115. Карсавин, Л.П. София земная и горняя Неизданное гностическое сочинение. //Вопросы философии. 1991. -№ 9. - С. 175-189.

116. Карсавин, Л.П. Философия истории Текст. / Л.П. Карсавин; серия «Памятники религиозно-философской мысли Нового времени». СПб.: АО «Комплект», 1993. — 350 с.

117. Карсавин, Л.П. Св. отцы и учителя Церкви (раскрытие православия в их творениях) Текст. /Л.П. Карсавин; предисл. и коммент. C.B. Мосоловой. М.: Изд-во МГУ, 1994. - 176 с.

118. Карсавин, Л.П. О началах (Опыт христианской метафизики) Текст. / Л.П. Карсавин; сочинения; подгот. текста и послесл. А. К. Клементьева. T.VI. -СПб.: Scriptorium-Mbepa; YMCA-PRESS, 1994. - 354 с.

119. Карсавин, Л.П. Глубины сатанинские (Офиты и Василид) Текст. / Л.П. Карсавин // Гностики или о «лжеименном знании». Киев: «УЦИММ-ПРЕСС», 1997.-С. 230-252.

120. Карсавин, Л.П. Saligia. Noctes Petropolitane Текст. / Л.П. Карсавин; серия «Философия Психология). - М.: ООО «Издательство ACT», 2004. - 237 [3] с.

121. Кацис, Л., Шуварин, Д. «Потом начинается ужас»: ОБЭРИУ как религиозное явление Текст. / Л. Кацис, Д. Шуварин // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1997 год. СПб.: Алетейя, 1997. - С. 134-167.

122. Кирстен, Е. Реальность софийного измерения Текст. / Е. Кирстен // Русское богословие в европейском контексте. С.Н. Булгаков и западная религиозно-философская мысль. — М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2006. 376 с. - С. 278-289.

123. Клинтон, Г. Между Востоком и Западом. Восстановление даров Русской Души Текст. / Г. Клинтон; пер. с англ. — М.: Наука. Издательская фирма «Восточная литература», 1993. 125 с.

124. Книга о Владимире Соловьеве Текст. / Книга о Владимире Соловьеве; сост. Б. Аверина, Д. Базановой. М.: Советский писатель, 1991. - 512 с.

125. Книга притчей Соломоновых Текст. / Книга притчей Соломоновых; серия «Антология мудрсти». М.: ЭКСМО-Пресс, ЭКСМО-Маркет, 2000. - 469 с.

126. Козырев, А. Наукоучение Владимира Соловьева: к истории неудавшегося замысла Текст. / А. Козырев // Исследования по истории русской мысли. Ежегодник за 1997 год. СПб.: Алетейя, 1997. - С. 5-68.

127. Кормин, H.A. Философская эстетика Владимира Соловьева Текст. / H.A. Кормин. Часть I: Святая гармония. - М.: ИФРАН, 2001. - 187 с.

128. Кравченко, Виктория Владимировна. Владимир Соловьев и София Текст. / Виктория Кравченко. М.: Агаф, 2006. - 384 с.

129. Критика немарксистских концепций диалектики XX века. Диалектика и проблемы иррационального Текст. / Критика немарксистских концепций диалектики XX века; под ред. Ю.Н. Давыдова. М.: МГУ, 1988. - 478 с.

130. Крылов, Д.А. Сакрализация государства и философия всеединства: Платон, B.C. Соловьев, С.Н. Булгаков Текст. / Д.А. Крылов // Формирование гуманитарной среды. Забайкалье 1999-2000. Чита: Изд-во ЗабГПУ, 1999. С. 73-82.

131. Крылов, Д.А. Евхаристическая чаша. Книга 1. О творческом пути и идеях С.Н. Булгакова Текст. / Д.А. Крылов. Чита: Изд-во ЗабГПУ, 2000. - 356 с.

132. Кувакин, В.А. Мыслители России: Избранные лекции по истории русской философии Текст. / В.А. Кувакин. -М.: Рос. гуманист, о-во, 2006. 480 с.

133. Кувакин, В.А. Религиозная философия в России. Начало XX века Текст. / В.А. Кувакин. -М.: Мысль, 1980.-309 с.

134. Кюнг, Ганс. Великие христианские мыслители Текст. / Ганс Кюнг; пер. с нем. О.Ю. Бойцовой. СПб.: Алетейя, 2000. - 442 с.

135. Лобок, A.M. Антропология мифа Текст. / A.M. Лобок; библиотека философа: Философский андеграунд Урала. Екатеринбург: Банк культурной информации, 1997. - 688 с.

136. Лопатин, Л.М. Философские характеристики и речи Текст. / Л.М. Лопатин.-М.: Путь, 1911.

137. Лосев, А.Ф. Владимир Соловьев и его время Текст. / А.Ф. Лосев. М.: Прогресс, 1990.-720 с.

138. Лосев, А. Самое само. Сочинения Текст. / А.Ф. Лосев; серия «Антология мысли». М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс, 1999. - 1024 с.

139. Лосев, А.Ф. Бытие имя - космос Текст. / А.Ф. Лосев. - М.: Мысль, 1993.-958 с.

140. Лосев, А.Ф. История античной эстетики. Поздний эллинизм Текст. / А.Ф. Лосев. М.: Искусство, 1980. - 766 с.

141. Лосев, А.Ф. История античной эстетики: Итоги тысячелетнего развития: В 2 кн. Текст. / А.Ф. Лосев. К.н. 2. - М.: Искусство, 1994. - 604 с.

142. Лосев А.Ф. Русская философия Текст. / А.Ф. Лосев // Введенский А.И., Лосев А.Ф., Радлов Э.Э., Шпет Г.Г.: Очерки истории русской философии. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. С. 67-95.

143. Лосев, А.Ф. Философия. Мифология. Культура Текст. / А.Ф. Лосев; серия «Мыслители XX века». М. Политиздат, 1991. - 525 с.

144. Лосев, А.Ф. Учение Аристотеля о потенции и энергии Текст. / А.Ф. Лосев // Аристотель. Метафизика. Переводы. Комментарии. Толкования. СПб.: Алетейя, 2002; Киев: Эльга, 2002. - С. 699-718.

145. Лосский, В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие Текст. / В.Н. Лосский; Приложение к журналу «Трибуна»; Религиозно-философская серия. Выпуск 1. — М.: Издатель Центр «СЭИ», 1991.-288 с.

146. Лосский, В.Н. Боговидение Текст. / В.Н. Лосский; пер. с фр. В.А. Решетниковой; сост. и вступ. ст. А.С. Филоненко; Philosophy. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. - 759, [9] с.

147. Лосский, Н.О. История русской философии Текст. / Н.О. Лосский; пер. с англ. -М.: Советский писатель, 1991. 480 с.

148. Лосский, Н.О. Воспоминания Текст. / Н.О. Лосский // Вопросы философии. 1991. - № 11. - С. 122-151.

149. Лукьянов, С.М. О Вл. Соловьеве в его молодые годы. Материалы к биографии. В трех книгах Текст. / С.М. Лукьянов. Книга первая. - М.: Книга, 1990.-444 с.

150. Лукьянов, С.М. О Вл. Соловьеве в его молодые годы: Материалы к биографии Текст. / С.М. Лукьянов. Кн. вторая и третья. Выпуск 1. - М.: Книга, 1990.-370 с.

151. Майоров, Г.Г. Философия как искание Абсолюта. Опыты теоретически и исторически Текст. / Г.Г. Майоров. М.: Едиториал УРСС, 2004. - 416 с.

152. Максимов, М.В. Трактат «София» как опыт исторической пропедевтики Текст. / М.В. Максимов // Альманах «Гуманитарные исследования» (Уссурийск). 1998. - Вып. 2. - С. 78-94.

153. Максимович Иоанн, святитель. Духовное состояние русской эмиграции. Доклад Всезарубежному Собору 1938 года Электронный ресурс. / Святитель Иоанн Масимович // http://nashastrana.narod.ru/church/maximovich-4.htm.

154. Малинин, В.А. О гуманистической традиции в русской философии Текст. / В.А. Малинин // Философские науки, 1990. № 9. - С. 65-66.

155. Манзолевский, Г. Филон Александрийский и его миросозерцание Текст. / Г. Манзолевский. Харьков, 1865. - 40 с.

156. Маритен, Ж. Знание и мудрость Текст. / Ж. Маритен; пер. с франц. JI.M. Степачева. М.: Научный мир, 1999. - 244 с.

157. Матусова, Е.Д. Филон Александрийский комментатор Ветхого Завета Текст. / Е.Д. Матусова // Филон Александрийский. Толкование Ветхого Завета. - М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 2000 - 451 с. - С. 7-50.

158. Межуев, Б.В. Примечания к статье «Мифологический процесс в древнем язычестве» Текст. / Б.В. Межуев // Соловьев B.C. Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах: Сочинения. Том первый. 1873-1876. - М.: Наука, 2000. - С. 255-264.

159. Мейендорф, И. История Церкви и восточно-христианская мистика Текст. / И. Мейендорф; сост. и общ ред. И.В. Мамаладзе. М.: Институт ДИ-ДИК, Православный Свято-Тихоновский Богословский институт, 2003. - 576 е.: ил.

160. Мейендорф, Иоанн, протоиерей. Православие и современный мир Текст. / Прот. Иоанн Мейендорф. Минск: Лучи Софии, 1995. - 112 с.

161. Мелих, Ю.Б. Персонализм Л.П. Карсавина и европейская философия Текст. / Ю.Б. Мелих. М.: Прогресс-Традиция, 2003. - 272 с.

162. Мень, А., протоиерей. Русская религиозная философия Текст. / Протои-рей Александр Мень; лекции. М.: Храм св. бессеребренников Космы и Да-миана в Шубине, 2003. - 279 с.

163. Мережковский, Д.С. Акрополь: Избранные литературно-критические статьи Текст. / Д.С. Мрежковский. -М.: Книжная палата, 1991. 352 с.

164. Моисеев, В.И. Логика всеединства Текст. / В.И. Моисеев. М.: ПЕР СЭ, 2002.-415 с.

165. Мома, А. Немного о Пистис Софии Электроный ресурс. / А. Мома // http://gnosis.newmail.ru/ps/preface.html.

166. Мочульский, К.В. Владимир Соловьев. Жизнь и учение Текст. / К.В. Мочульский // Вл. Соловьев: pro et contra. СПб.: Изд-во РХГИ, 2000. - С. 556829.

167. Н. Бердяев о русской философии: В 2-х частях Текст. / Н. Бердяев о русской философии; сост., вступ. ст. и примеч. Б.В. Емельянова, А.И. Новикова. -Ч. 2. Свердловск: Изд-во Урал, ун-та, 1991. - 240 с.

168. Мюллер, Д.Т. Христианская догматика Текст. / Д.Т. Мюллер; пер. с англ. К. Комарова. Минск: Фонд «Лютеранское наследие», 1998. - 764 с.

169. Нижников, С.А. Метафизика веры в русской философии: Монография Текст. / С.А. Нижников. М.: Изд-во РУДН, 2001. - 355 с.

170. Николай Кузанский. Сочинения Текст. / Кузанский Николай. М.: Мысль, 1979. - Т. 2. - 469 с.

171. Новиков, М.П. Тупики православного модернизма (Критический анализ богословия XX века) Текст. / М.П. Новиков. М.: Политиздат, 1979.

172. Нордау, М. Вырождение. Современные французы Текст. / М. Нордау; пер. с нем. и предисл. Р.И. Сементковского, A.B. Перелыгиной; серия «Прошлое и настоящее». М.: Республика, 1995. - 400 с.

173. О жизни архиепископа Серафима (Соболева) Электронный ресурс. / О жизни архиепископа Серафима // http.V/penew.narod.ru/arhSerafim.html.

174. Основные тезисы метафизического миропознания (составленные Л.П. Карсавиным в лагере АБЕЗЬ л/п № 4 в 1950-51 гг.) Текст. / Основные тезисы метафизического миропознания // Вестник РХД. 1992. - I. - № 164. - С. 137147.

175. Оцуп, Николай. Океан времени: Стихотворения; Дневник в стихах; Статьи и воспоминания Текст. / Николай Оцуп. СПб.: Logos, 1994. - 616 с.

176. Пайман Аврил. История русского символизма Текст. / Аврил Пайман; авторизованный перевод; пер. с англ. В.В. Исакович. М.: Республика, 1998. -415 с.

177. Патай, Р. Иудейская богиня Текст. / Рафаэль Патай; пер. с англ. Л.И. Володарской: серия «Bibliotheca mithologica». Екатеринбург: У-Фактория, 2005. -368 с.

178. Пискунов, В. Наваждение над Россией Текст. / В. Пискунов // Белый, А. Собрание сочинений. Серебряный голубь: Рассказы. — М.: Республика, 1995. — С. 5-13.

179. Письма Т.И. Манухиной к Вере Николаевне Буниной (Публикация Т. Пахмусс) Текст. / Письма Т.И. Манухиной к Вере Николаевне Буниной // Вестник РХД.-1997.-№ 175.-С. 173-210.

180. Письмо A.B. Ставровского к П.П. Сувчинскому Текст. / Письмо A.B. Ставровского к П.П. Сувчинскому; приложение // Булгаков, С.Н. Труды о Троичности. М.: ОГИ, 2001. - С. 43-47.

181. Плотин. Избранные трактаты Текст. / Плотин. Мн.: Харвест; М.: ACT, 2000. - 320 с.

182. Платон. Пир Текст. / Платон // Мыслители Греции. От мифа к логике. -М.: ЭКСМО-Пресс; Харьков: Фолио, 1998. 832 с. - С. 36-90.

183. Платон. Собрание сочинений в 4 т. Текст. / Платон; авт. вступит, статьи А.Ф. Лосев; серия «Филос. наследие». Т. 1. - М.: Мысль, 1990. - 860, [2] с.

184. Платонов, С.Ф, Сочинения в 2-х томах Текст. / С.Ф. Платонов Т. I. -СПб.: Стройлеспечать, 1993.- 736 с.

185. Повилас Ласинскас. Русские историки-эмигранты в Литве: Л.П. Карсавин Электронный ресурс. / Повилас Ласинскас // http://www.rustrana.ru/article. php?nid=14650.

186. Повилайтис, В.И. Философия Льва Карсавина (исторический аспект) Электронный ресурс. / В.И. Повилайтис // http://krugozor.pochta.ru/phil/ povilaitis3.htm.

187. Позов, А. Основы христианской философии Электронный ресурс. / А. Позов // http://www.bvw.ru/pozov/3voll2.htm.

188. Половинкин, С.М. П.А. Флоренский: Логос против Хаоса Текст. / С.М. Половинкин // П.А. Флоренский: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2001. - С. 621644.

189. Полторацкий, Н.П. Русская религиозная философия Текст. / Н.П. Полторацкий // Вопросы философии, 1992. № 2. - С. 127-140.

190. Поппер, К. Логика и рост научного знания Текст. / К. Попер. М., 1983.

191. Почепцов, Г. История русской семиотики до и после 1917 года. Учебно-справочное издание Текст. / Г. Почепцов М.: Лабиринт, 1998. - 336 с.

192. Премудрость Иисуса Христа: Апокрифические беседы Иисуса Христа с учениками Текст. / Премудрость Иисуса Христа; Пер., вступ. ст., коммент.

193. А.И. Еланской; Библиотека журнала «Христианский Восток». СПб.: Алетейя, 2004.-416 с.

194. Пресняков, М.В. Идея всеединства в русской культуре Электронный ресурс. / М.В. Пресняков // Topos Noetos. Электронный журнал современной философии. Саратов: СГУ, 1999. Вып. 1. (Ноябрь) // http://www.chat.ru/~ivanem/ monada.htm.

195. Проективный философский словарь. Новые термины и понятия Текст. / Проективный философский словарь; под ред. Г.Л. Тульчинского и М.Н. Эп-штейна. СПб., Алетейя, 2003. - 512 с.

196. Прокл. Платоновская теология Текст. / Прокл; пер. с древнегреч., сост., статья, примечания, указатели, словарь Л.Ю. Лукомского. СПб.: РХГИ; «Летний сад», 2001.-624 с.

197. Радлов, Э.Л. Характер творчества и поэзии Вл. Соловьева Текст. / Э.Л. Радлов // Книга о Владимире Соловьеве. М.: Советский писатель, 1991. -512с.-С. 374-388.

198. Рассел, Б. История западной философии. В 3 кн.: 4-е изд., стер. Текст. / Б. Рассел; подгот. текста В.В. Целищева. Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2003.-992 с.

199. Раух, А. Вклад русской богословской науки в обновление богословия Католической церкви Электронный ресурс. / А. Раух // http://www.sci.smolensk.ru/ users/seminary/rauh.htm.

200. Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. В 4-х кн. Текст. / Дж. Реале, Д. Антисери. Кн. I. Античность. - СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1997. - 336 с.

201. Ровнер, Аркадий. Третья культура Текст. / Аркадий Ровнер. СПб.: Издательский дом «Медуза», 1996. - 304 с.

202. Розанов, В.В. Несовместимые контрасты жития Текст. /В.В. Розанов. -М.: Наука, 1990.-605 с.

203. Розанов, B.B. Памяти Вл. Соловьева Текст. / В.В. Розанов // Книга о Владимире Соловьеве. М.: Советский писатель, 1991. - 512 с. - С. 335-339.

204. Розеншток-Хюсси, О. «Идет дождь», или язык стоит на голове. В электрической сети языка Текст. / О. Розеншток-Хюси // Философские науки. 1994. -№ 1-3.-С. 55-56.

205. Романенко, Ю.М. Бытие и естество: Онтология и метафизика как типы философского знания Текст. / Ю.М. Романенко. СПб.: Алетейя, 2003. - 779 с.

206. Рубинштейн, М.М. Жизнепонимание центральная задача философии Текст. / М.М. Рубинштейн // На переломе. Философские дискуссии 20-х годов: Философия и мировоззрение. - М.: Политиздат, 1990. - С. 61-72.

207. Сабиров, В.Ш., Соина, О.С. Сотеорологические искания Вл. Соловьева Текст. / В.Ш. Сабиров, О.С. Соина // Человек. 2006. - № 2. - С. 108-117.

208. Сабиров, В.Ш. Русская идея спасения (Жизнь и смерть в русской философии) Текст. / В.Ш. Сабиров. СПб.: Изд-во С.-Пербургского ун-та, 1995. -152 с.

209. Савельев, С.Н. Идейное банкротство богоискательства в России в начале XX в. Текст. / С.Н. Савельев Д.: ЛГУ, 1987. - 184 с.

210. Сагатовский, В.Н. Русская идея: Продолжим ли прерванный путь? Текст. / В.Н. Сагатовский; серия «Россия накануне XXI века»; Выпуск 2. СПб.: ТОО ТК «Петрополис», 1994. - 217 с.

211. Сапронов, П. Русская религиозная мысль: не смяться, не плакать, а понимать Текст. / П. Сапронов // Русская Мысль. № 4197. - 13-19 ноября 1997.

212. Сапронов, П.А. Русская философия. Опыт типологической характеристики Текст. / П.А. Сапронов. СПб.: «Церковь и культура», 2000. - 396 с.

213. Сапрыкин, Д. Против имяславия Электронный ресурс. / Д. Сапрыкин // http://krot0v.0rg/librmin/s/sapruk.html.

214. Свиридов, Иоанн, протоиерей. У стен нового Иерусалима Текст. / Протоиерей Иоанн Свиридов. М.-Париж: Издательство РА; Издательство La Presse Libre, 2000.

215. Семаева, И.И. Традиции исихазма в русской религиозной философии первой половины XX века: Учебное пособие к спецкурсу Текст. / И.И. Семаева. М.: МПУ, 1993. - 243 с.

216. Семенкин, Н.С. Философия богоискательства: Критика религиозно-философских идей софиологов Текст. / Н.С. Семенкин. М.: Политиздат, 1986.- 175 с.

217. Сергеев, A.M. Россия и мир (культура философия - метафизика) Текст. / A.M. Сергев. - Петрозаводск: Изд. Петрозавод. ун-та, 1997. - 194 с.

218. Славой Жижек. Возвышенный объект идеологии Текст. / Славой Жижек; серия «Архив XXI века». М.: Художественный журнал, 1999. - 326 с.

219. Слотердайк, П. Критика цинического разума Текст. / П. Слотердайк; пер. с нем. A.B. Перцева. Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2001. - 584 с.

220. Соловьев, B.C. Собрание сочинений. Текст. / B.C. Соловьев. СПб.: Издание товарищества «Общественная польза», б/г. - T. VI.

221. Соловьев, B.C. Сочинения в двух томах. Текст. / B.C. Соловьев; сост., подгот. текста Н.В. Котрелева, Е.Б. Рашковского; приложение к журналу «Вопросы философии». — Том 2. — М.: Правда, 1989. 735 с.

222. Соловьев, B.C. Сочинения в 2 т. Текст. / B.C. Соловьев; общ. ред. и сост. A.A. Гулыги, А.Ф. Лосева; серия «Филос. наследие». Т. 2 -М.: Мысль, 1990. -882 [2] с.

223. Соловьев, B.C. «Неподвижно лишь солнце любви.». Стихотворения. Проза. Письма. Воспоминания современников. Текст. / B.C. Соловьев; сост., вступ. ст., коммент. A.A. Носова; серия «Московский Парнас» М.: Моск. рабочий, 1990.-445 с.

224. Соловьев, B.C. Философия искусства и литературная критика Текст. / B.C. Соловьев. -М.: Искусство, 1991.-701 с.

225. Соловьев, B.C. Избранные произведения Текст. / B.C. Соловьев. Ростов-на-Дону: «Феникс», 1998. - 544 с.

226. Соловьев, B.C. Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах: Сочинения Текст. / B.C. Соловьев; сост. Н.В. Котрелев, A.A. Носов. Том первый. 1873-1876. - М.: Наука, 2000. - 391 с.

227. Соловьев, B.C. Полное собрание сочинений и писем в двадцати томах: Сочинения Текст. / B.C. Соловьев; сост. А.П. Козырев, Н.В. Котрелев; пер. с франц. А.П. Козырев. Том второй. 1875-1877. - М.: Наука, 2000. - 397 с.

228. Соловьев, B.C. Россия и вселенская церковь Текст. / B.C. Соловьев; серия «Классическая философская мысль». Мн.: Харвест, 1999.-1600 с.

229. Соловьев, С.М. Богословские и критические очерки Текст. / С.М. Соловьев. Томск: Водолей, 1996. - 256 с.

230. Соловьев, С.М. Владимир Соловьев: Жизнь и творческая эволюция Текст. / С.М. Соловьев; послесл. П.П. Гайденко; подгот. текста И.Г. Вишне-вецкого. -М., Республика, 1997. -431 с.

231. Степун, Ф. Вячеслав Иванов Текст. / Ф. Степун // Иванова JI. Воспоминания: Книга об отце (с воспоминаниями Б.Зайцева, Н.Бердяева, Ф.Степуна и др.). М.: «Культура», 1992. - 432 с. - С. 373-389.

232. Степун, Ф. Россия накануне 1914 года // Вопросы философии. 1992. — № 2.-С. 85-120.

233. Струве, Н. К столетию со дня рождения прот. Сергия Булгакова // Вестник РСХД. 1971. - № 101/102. - С. 3-4.

234. Струве, Н. От редакции Текст. / Н. Струве // Вестник РХД. 2001. - I. -№ 182.-С. 3-4.

235. Тиллих Пауль. Систематическое богословие (том I, II; части I, II, III) Текст. / Пауль Тиллих; пер. с англ. М.Б. Данилушкин; серия «Памятники религиозно-философской мысли Нового времени». СПб.: Алетейя, 1998. — с. 493, I-XV.

236. Топоров, В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области ми-фопоэтического: Избранное Текст. / В.Н. Топоров. — М.: Издательская группа «Прогресс» «Культура», 1995. - 624 с.

237. Трофимова, М.К. Историко-философские вопросы гностицизма (Наг-Хаммади. II, сочинения 2, 3, 6, 7) Текст. / М.К. Трофимова. М.: Главная редакция восточной литературы «Наука», 1979. - 216 с.

238. Трубецкая, О. Кн. Сергей Н. Трубецкой о св. Софии, Русской Церкви и вере Православной. Отношение его к славянофилам Текст. / О. Трубецкая // Путь.-1935.-№47.

239. Трубецкой, E.H. Владимир Соловьев и его дело Текст. / E.H. Трубецкой // Книга о Владимире Соловьеве. М.: Советский писатель, 1991. - 512 с. - С. 456-471.

240. Трубецкой, E.H. Воспоминания Текст. / E.H. Трубецкой. София, 1921.

241. Трубецкой, E.H. Памяти B.C. Соловьева. Открытое письмо С.Н. Булгакову Текст. / E.H. Трубецкой II Вопросы жизни. 1905. - № 2 (февраль). - С. 386-390.

242. Трубецкой, E.H. Смысл жизни Текст. / E.H. Трубецкой; сост. А.П. Полякова, П.П. Апрышко; Мыслители XX века. М.: Республика, 1994. - 432 с.

243. Трубецкой, С.Е. Минувшее Текст. / С.Е. Трубецкой М.: ДЭМ, 1991. -336 с.

244. Трубецкой, С.Н. В защиту идеализма. Ответ Б.Н. Чичерину Текст. / С.Н. Трубецкой // Собрание сочинений кн. Сергея Николаевича Трубецкого. М., 1908. - Том. II. - С. 298-299.

245. Трубецкой, С.Н. Курс истории древней философии Текст. / С.Н. Трубецкой. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС; Русский двор, 1997. - 576 е., илл.

246. Трубецкой, С.Н. О святой Софии, Премудрости Божией Текст. / С.Н. Трубецкой // Вопросы философии. 1995. - № 9. - С. 120-168.

247. Трубецкой, E.H. Миросозерцание Вл. Соловьева. Текст. / E.H. Трубецкой; вступ. статья A.A. Носова; приложение к журналу «Вопросы философии».- Том. I. — М.: Московский философский фонд. Издательство «Медиум», 1995.- с 604.

248. Трубецкой, С.Н. Сочинения Текст. / С.Н. Трубецкой; сост., ред. и вступ. статья П.П. Гайденко; серия «Филос. наследие». -М.: Мысль, 1994. — 816 е., 1 л. портр.

249. Тульчинский, Г.Л. Самозванство. Феноменология зла и метафизика свободы Текст. / Г.Л. Тульчинский. СПб.: Изд-во РХГИ, 1996. - 412 е.: ил.

250. Управителев, А.Ф. Конструирование субъективности в антропологии С.Н. Булгакова: Монография Текст. / А.Ф. Управителев. Барнаул: Изд-во Алт. унта, 2001.- 199 с.

251. Успенский, П.Д. Новая модель вселенной Текст. / П.Д. Успенский; пер. с англ. Н.В. фон Бока. СПб.: Издательство Чернышёва, 1993. - 560 с.

252. Фараджев, К.В. Владимир Соловьев: мифология образа Текст. / К.В. Фа-раджев. -М.: «Аграф», 2000. 160 с.

253. Филон Александрийский. Толкование Ветхого Завета Текст. / Филон Александрийский; вступ. ст. Е.Д. Мату совой М.: Греко-латинский кабинет Ю.А. Шичалина, 2000. - 451 с.

254. Философский словарь Владимира Соловьева Текст. / Философский словарь Владимира Соловьева; сост. Г.В. Беляев. Ростов н/ Д.: Феникс, 2000. -464 с.

255. Феофил Антиохийский. Три книги к Автолику Электронный ресурс. / Феофил Антиохийский // http://apologia.narod.ru/earlyfat/fath/apol/feofil/feofil.htm

256. Флоренский, П.А. Вступительное слово пред защитою на степень магистра книги: «О Духовной Истине» Текст. / П.А. Флоренский // Флоренский, П.А. Столп и утверждение истины. М.: Издательство «Правда», 1990. - Том 1 (II). -С. 817-826.

257. Флоренский, П. Небесные знамения (размышления о символике цветов) Текст. / П. Флоренский // Маковец. 1922. - № 2. - С. 14-16

258. Флоренский, П.А. Имена: Сочинения Текст. / П.А. Флоренский; сост., вступ. статья и прим. С. Филоненко; серия «Антология мысли». М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс; Харьков: Изд-во Фолио, 1998. - 912 с.

259. Флоренский, П.А. Сочинения: В 4 т. Текст. / П.А. Флоренский; сост., общ. ред. игумена Андроника (A.C. Трубачева); серия «Философское наследи». Т. 1. - М.: Мысль, 1994. - 797, (2) с.

260. Флоренский, П.А. Столп и утверждение истины: Опыт православной теодицеи Текст. / П.А. Флоренский; серия «Philosophy». М.: ООО «Издательство ACT», 2003. - 640 с.

261. Флоровский, Георгий, прот. Пути русского богословия Текст. / Прот. Георгий Флоровский; фотографированное издание. Вильнюс, 1991. - 601 с.

262. Франк, С.А. Сочинения Текст. / С.А. Франк; серия «Классическая философская мысль». Мн.: Харвест, М.: ACT, 2000. - 800 с.

263. Фреденберг, О.М. Миф и литература древности Текст. / О.М. Фреден-берг.-М., 1978.

264. Френч, М. Лик Софии Текст. / М. Френч; пер. с нем. Н. Бонецкой // Вопросы философии. 2002. - № 1.-С. 117-139

265. Фридман, И.Н. Щит Персея и зеркало Диониса: Учение Вяч. Иванова о трагедии Текст. / И.Н. Фридман // Вячеслав Иванов. Архивные материалы и исследования. М. Русские словари, 1999. - 488 с. - С. 250-285.

266. Фридман, И.Н. Эстетика. Катарактика. Теургия. «Теургический проект» в философии искусства Вл. Соловьева Вяч. Иванова - А. Ф. Лосева Текст. / И.Н. Фридман // Начала. - 1994. - № 1.

267. Хайдеггер, М. Время и бытие: Статьи и выступления Текст. / М. Хайдег-гер; пер. с нем; Мыслители XX в. М.: Республика, 1993. - 447 с.

268. Хайлер, Ф. Историческое значение Лютера Текст. / Ф. Хайлер; пер. с нем. В.В. Винокурова // Социо-логос. М.: Прогресс, 1991. - 480 с. - С. 315345.

269. Халленслебен, Б. Кто субъект истории? Текст. / Б. Халленслебен // Общественные науки и современность. 1996. - № 2. - С. 130-1331. V с*

270. Хёйзинга, И. Homo Ludens. В тени завтрашнего дня Текст. / И. Хёйзинга; -М.: Прогресс, 1992.-416 с.

271. Холл, М.П. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символистической философии Текст. /М.П. Холл. Новосибирск: ВО «Наука», 1993.-794 с.

272. Хомяков, М. Толерантность в христианской философии Текст. / М. Хомяков. -Екатеринбург: Изд-во Урал, ун-та, 2000 296 с.

273. Хоружий, С.С. Обретение конкретности Текст. / С.С. Хоружий // Флоренский П.А. Сочинение в двух томах. У водоразделов мысли. Том. 2. - М.: Правда, 1990.-С. 3-12.

274. Хоружий, С.С. Жизнь и учение Льва Карсавина Текст. / С.С. Хоружий; сост. и вступ. ст. С.С. Хоружего // Карсавин Л.П. Религиозно-философские сочинения. Т. 1. М.: «Ренессанс», 1992. - 325 с. - С. V-LXXIII.

275. Хоружий, С. Всеединства философия Текст. / С. Хоружий // Русская философия. Малый энциклопедический словарь. М.: Наука, 1995. С. 102-110.

276. Хоружий, С.С. Миросозерцание Флоренского Текст. / С.С. Хоружий. -Томск: Издательство «Водолей», 1999. 160 с.

277. Хоружий, С.С. После перерыва. Пути русской философии Текст. / С.С. Хоружий. СПб.: Алетейя, 1994. - 447 с.

278. Хоружий, С.С. Идея всеединства от Гераклита до Лосева Текст. / С.С. Хоружий // Начала. 1994. - № 1.

279. Хоружий, С.С. Философский символизм П.А. Флоренского Текст. / С.С. Хоружий // П.А. Флоренский: pro et contra. СПб.: РХГИ, 2001. - 824 с. - С. 521-553.

280. Хоружий, С.С. Наследие В. Соловьева сто лет спустя Текст. / С.С. Хоружий//Вестник РХД.-2001.-№ 182. С. 117-156.

281. Хоружий, С.С. О старом и новом Текст. / С.С. Хоружий. СПб.: Алетейя, 2000. - 477 с.

282. Хоружий, С.С. Перепутья русской софиологии Текст. / С.С. Хоружий // Он же. О старом и новом. СПб.: Алетейя, 2000. - 477 с. - С. 141-168.

283. Хоружий, С.С. Философский процесс в России как встреча философии и православия Текст. / С.С. Хоружий // Он же. О старом и новом. СПб.: Алетейя, 2000. - 477 с. - С. 62-116.

284. Хоружий, С.С. Род или недород? Текст. / С.С. Хоружий // Он же. О старом и новом. СПб.: Алетейя, 2000. - 477 с. - С. 311-350.

285. Христианство. Энциклопедический словарь: В 3-х т. Текст. / Христианство. Том 1: А - К. М.: БРЭ, 1993. - 863 с.

286. Целикова, О.П. Теологические принципы этики С.Н. Булгакова Текст. / О.П. Целикова // Очерки истории русской этической мысли. М.: Наука, 1976. -С. 318-341.

287. Чанышев, А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии: Учеб. пособие для вузов Текст. / А.Н. Чанышев. — М.: Высш. шк., 1991. 512 с.

288. Черных, А.И. Либеральная идеология на пути к «Вехам» Текст. / А.И. Черных // Из истории буржуазной социологической мысли в дореволюционной России.-М.: Наука, 1988.-С. 159-171.

289. Чертков, А.Б. Православная философия и современность: Критический анализ" метафизики всеединства и ее роли в идеологии современного православия. Текст. / А.Б. Чертков. Рига: АВОТС, 1989. - 359 с.

290. Шапошников, Л.Е. Философия и догматическое богословие в России. Историко-аналитические очерки Текст. / Л.Е. Шапошников. СПб.: Изд-во С.-Петербургского ун-та, 1998. - 126 с.

291. Шапошников, Л.Е. Философские портреты (Из истории отечественной мысли) Текст. / Л.Е. Шапошников. -Н. Новгород, 1993. 224 с.

292. Шеллинг, Ф.В. Сочинения Текст. / Ф.В. Шеллинг; пер. с нем. М.И. Левиной, A.B. Михайлова; серия «Классическая философская мысль». М.: Мысль, 1998. - 1664 с.

293. Шеллинг, Ф.В.Й. Философия откровения Текст. / Ф.В.Й. Шеллинг; пер. с нем. А.Л. Пестова; серия «Слово о сущем». Т. 1. - СПб.: Наука, 2000. - 699 с.

294. Шеллинг, Ф.В.Й. Философия откровения Текст. / Ф.В.Й. Шеллинг; пер. с нем. А.П. Шурбелева; серия «Слово о сущем». Т. 2. - СПб.: Наука, 2002. -480с.

295. Шипфлингер, Томас. София-Мария. Целостный образ творения Текст. / Томас Шипфлингер; пер. с нем. В. Бычкова М.: Гнозис Пресс - Скарабей, 1997.-400 с.

296. Шолем, Г. Основные течения в еврейской мистике Текст. / Гершом Шо-лем; пер. с англ. и иврита Н. Бартман, Н.-Э. Заболотная. М.г Мосты культуры, 2004; Иерусалим: Гершаим, 5765. - 510 с.

297. Шпидлик, Ф. Духовная традиция восточного христианства. Систематическое изложение Текст. / Ф. Шпидлик; пер. Д. Сизоненко. М.: Паолине, 2000. -493 с.

298. Шпидлик, о. Томаш. Русская идея: иное видение человека Текст. / То-маш Шпидлик; пер. с франц. В.К. Зелинского и H.H. Костомаровой. СПб.: «Издательство Олега Абышко», 2006. - 464 с.

299. Штейнер, Р. Мистерии древности и христианство Текст. / Р. Штейнер. — М.: СП «Интербук», 1990. 124 с.

300. Штейнер, Р. Тайноведение Текст. / Р. Штейнер. М.: ТОО Агентство «ДЕСОТ», 1993.-128 с.

301. Штейнер, Р. Философия Свободы. Основные черты современного мировоззрения Текст. / Р. Штейнер. Ереван: «Ной», 1993. - 224 с.

302. Эйкалович, Геннадий, игумен. Дело прот. Сергия Булгакова (Историческая канва спора о Софии) Текст. / Игумен Геннадий Эйкалович. Сан-Франциско: Русское Национальное Издание «ГЛОБУС», 1980. - 46 с.

303. Элиаде, Мирча. Аспекты мифа Текст. / Мирча Элиаде; пер. с фр. В. Большакова. М.: «Инвест-ППП», CT «ППП», 1996. - 239 с.

304. Эрн, В.Ф. Сочинения Текст. / В.Ф. Эрн; сост., подгот. текста Н.В. Котре-лева, Е.В. Антоновой; приложение к журналу «Вопросы философии». М.: Правда, 1991.-576 с.

305. Эткинд, А. Содом и Психея: Очерки интеллектуальной истории Серебряного века Текст. / А. Эткинд. -М.: ИЦ-Гарант, 1996. 413 с.

306. Юнг, К.Г. Психологические типы Текст. / К.Г. Юнг; пер. с нем. Софии Лорие, перераб. и доп. В. Зеленским; серия «Классики зарубежной психологии». М.: Университетская книга, ACT, 1996. - 716 с.

307. Юнг, К.Г. Душа и миф: шесть архетипов Текст. / К.Г. Юнг; сост. В.И. Менжулина; пер. с англ. A.A. Юдина. М. - К.: Совершенство - Порт-Рояль, 1997.-384 с.

308. Ясперс, К. Смысл и назначение истории Текст. / К. Ясперс; пер. с нем.; Мыслители XX в. М.: Политиздат, 1991. - 527 с.

309. Christ, F. Jesus Sophia: Die Sophia-Christologie bei den Synoptikern Текст. / F. Christ; Abhandlungen zur Theologie des alten und neuen Testaments; Bd. 57. -Zurich, 1970.

310. Frensh, M. Weishael in Person. Zur religionphilosophischen Begründung der Sophiologie Текст. / M. Frensh. Schaffhausen, 1998. - s. 290 ff.

311. Heidegger, M. Phänomenologie und Theologie Текст. / M. Heidegger. -Frankfurt а. M., 1970. s. 52.

312. Robert, A. Powell. The Sophia Teachings: The Emergence of the Divine Feminine in Our Time Текст. / Robert, A. Powell. Sounds True, 1998. - 144 p.

313. Paul Valliere. Modern Russian Theology: Bukharev, Soloviev, Bulgakov: Orthodox Theology in a New Key Текст. / Paul Valliere. Grand Rapids, Michigan: Wm. B. Eerdmans, 2000. X+ 443 pp.1. Авторефераты диссертаций

314. Арапов, A.B. Русская софиология в контексте религиозных традиций Востока и Запада: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.06 / Александр Владленович Арапов; Моск. гос. ун-т им. М.В. Ломоносова. М: Б. и., 1997. -25 с.

315. Арискина, Н.О. Миф и философия в культуре: Концепция B.C. Соловьева: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 24.00.01 / Н.О. Арискина; Ростовский гос. ун-т. Ростов /на Д., 2006.

316. Бальбуров, Э.А. Художественно-философский неосинкретизм в русской литературе начала XX века: Автореф. дис. . д-ра филол. наук: 10.01.08 / Эдуард Африканович Бальбуров; Новосибирский гос. пед. ун-т, 2006. 30 с.

317. Возякова, Т.И. Философская концепция Р.В. Иванова-Разумника: Автореф. дис. канд. филос. наук: 09.00.03 / Т.И. Возякова; Урал. гос. ун-т им. A.M. Горького. Екатеринбург : Урал. гос. ун-т, 2000. - 18 с.

318. Гараева, Г.Ф. Онтогносеологическая сущность софиологии и ее место в русской философии (Соловьев B.C., Флоренский П.А., Булгаков С.Н.): Автореф. дис. . д-ра филос. наук: 09.00.03 / Галина Фаизовна Гараева; Моск. пед. гос. ун-т. М: МПГУ., 2000. - 40 с.

319. Голубев, А.Ю. Опыт осмысления христианской догматики в работах русских религиозных философов конца XIX — первой половины XX вв.: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.03 / Александр Юрьевич Голубев; Рос. Гос. гу-манит. ун-т. М: Б. и., 2002. - 22 с.

320. Гутов, Е.В. Проблема социальности в русской философии всеединства: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.11 / Е.В. Гутов; Урал. гос. ун-т им. A.M. Горького. Екатеринбург: Урал. гос. ун-т., 1994.

321. Забранюк, А.П. Критика русской религиозной социологической мысли конца XIX начала XX вв.: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.11 / Алла Павловна Забранюк. - Л.: 1977.

322. Зартайская, Ю.В. Имеславие и философия языка С.Н. Булгакова: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.06 / Юлия Васильевна Зартайская. СПб., 1995.

323. Каменских, A.A. Принцип софийности в культуре поздней античности: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.03 / Алексей Александрович Каменских; Урал. гос. ун-т им. A.M. Горького. Екатеринбург: Б. и., 2004. - 24 с.

324. Королькова, Е.А. Русская софиология в контексте метафизики всеединства: Автореф. дис. канд. филос. наук: 09.00.06 / Е.А. Королькова. СПб., 1995.

325. Крохина, Н.П. Софиология Вл. Соловьева и русская литература Х1Х-ХХ веков: опыт софиологического прочтения: Автореф. дис. . д-ра. филол. наук: 10.01.01 / Надежда Павловна Крохина; Воронежский гос. ун-т. Воронеж, 2007. -38 с.

326. Купарашвили, М.Д. Трансцензус в онтологии разума: Автореф. дис. . д-ра. филос. наук: 09.00.01 / Мзия Джемаловна Купарашвили; Тюменский гос. унт. Тюмень: Б. и., 2004. - 38 с.

327. Марчевская, И.В. Русская религиозная философия в контексте постсоветской культуры: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.03 / И.В. Марчевская. Ростов /на Д., 2004. - 20 с.

328. Марченко, О.В. В.Ф. Эрн как историк русской философии: Автореф. дис. . канд. филос. наук / О.В. Марченко; Рос. гос. гум. ун-т. М., 1998.

329. Нижников, С.А. Метафизика веры в русской философии: автореф. дис. . д-ра филос. наук (09.00.03) / Сергей Анатольевич Нижников; Российский университет дружбы народов. М., 2002. - с.

330. Резниченко, А.И. Философия имени: онтологический аспект (о. С. Булгаков, А.Ф. Лосев): Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.03 / А.И. Резниченко.-М., 1997.

331. Ундиренко, Ю.В. Софиологические и мариологические аспекты древнерусской литературы Х1-ХП веков: Автореф. дис. . канд. филол. наук: 10.01.01 / Юлия Владимировна Ундиренко. Ярославль, 2004.

332. Управителев, А.Ф. Конструирование субъектности в антропологии С.Н. Булгакова: Автореф. дис. . д-ра филос. наук: 09.00.13 /Александр Федорович

333. Управителев; Урал. гос. ун-т им. А. М. Горького. Барнаул: Изд-во АГАУ, 2002. - 35 с.

334. Усачев A.B. Проблема онтологических оснований русской религиозной философии: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.01 / Александр Владимирович Усачев; Урал. гос. ун-т им. A.M. Горького. Екатеринбург: Ред.-издат. отдел УрАГС, 2001. - 25 с.

335. Хохлова, Е.И. Генезис религиозной философии С.Н. Булгакова: Автореф. . канд. филос. наук: 09.00.03 / Елена Ивановна Хохлова; Ростовский гос. ун-т. -Орел, 1998.- 19 с.

336. Черепанов, С.Г. Русские версии экзистенциализма. Историко-философский анализ: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.03 / Г.С. Черепанов; Урал. гос. ун-т им. A.M. Горького. Екатеринбург: УрГУ, 2002. - 25 с.

337. Ширшова, И.А. Поэтическая софиология Ф.И. Тютчева: Автореферат кандидатской диссертации: Автореф. дис. канд. филол. наук: 10.01.01 / Ирина Александровна Ширшова. Иваново, 2004. - 21 с.

338. Щавелев, A.B. Экклезиология С. Булгакова и православное богословие: Автореф. дис. . канд. филос. наук: 09.00.06 / Алексей Владимирович Щавелев; Рос. гос. пед. ун-т им. А.И. Герцена. СПб.: Б. и., 1997. - 16 с.