автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социальная онтология героизма

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социальная онтология героизма"

Серединская Лилия Алексеевна

СОЦИАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯ ГЕРОИЗМА

Специальность 09.00.11 - социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

5 дпр гт

Улан-Удэ 2012

005020253

Работа выполнена на кафедре социальной философии, онтологии и теории познания ФГБОУ ВПО «Алтайский государственный университет»

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор,

Мельников Александр Николаевич

Официальные оппоненты:

Постников Анатолий Николаевич, доктор философских наук, профессор кафедры философии ФГБОУ ВПО «Бурятский государственный университет»

Кузнецов Алексей Евгеньевич, кандидат философских наук, доцент, заместитель директора по научной работе ГБОУ СПО «Бурятский аграрный колледж»

Ведущая организация: ФГБОУ ВПО «Иркутский

государственный университет»

Защита диссертации состоится 20 апреля 2012 г. в 12.00 на заседании диссертационного совета Д 212.022.01 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора наук при Бурятском государственном университете по адресу: 670000, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 «а», конференц-зал.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Бурятского государственного университета.

Автореферат разослан 19 марта 2011 г.

Ученый секретарь /71. ,

диссертационного совета ^УО^И ""* Рандалова О.Ю.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность исследования обусловлена состоянием современного общества. Социальная актуальность героизма возрастает в условиях стремительных социальных трансформаций, характерных для современности. Переход к информационному обществу, инициированный интенсивным развитием науки и внедрением новых способов обработки информации, породил множество героических мифов, призванных осуществлять воспроизводство социального порядка и определять в нем место любого социального субъекта. Становление общества потребления вызвало к жизни специфические формы конструирования героических мифов, связанные с манипуляцией общественным сознанием, - киноиндустрию, рекламные и политические РЯ-технологии. Интенсивное распространение тиражируемых современной массовой культурой образцов «героического» поведения, в соответствии с которыми выстраиваются поведение человека, его ценностные и нравственные ориентиры, приводит к девальвации самого смысла героизма, обесцениванию роли подвига в общественном сознании, искусственной героизации потребления и насилия, итогом которой становятся социальная аномия и терроризм.

На рубеже XX и XXI столетий в социальных и гуманитарных науках и философских исследованиях прослеживается тенденция к рассмотрению героизма как некоего конструкта, идеального образца социального поведения, оставляющая за кадром подлинно человеческое, личностное измерение героизма и его социальную значимость. Несмотря на увеличение в последнее время количества научных (культурологических, социологических, политологических и т.д.) исследований героизма, причиной которого является его политическая ангажированность, всё более углубляющаяся дифференциация и специализация науки проблематизируют возможность интеграции знаний о героизме как социальном феномене и методологический органон, который бы позволил это сделать. Создаваемые частными науками модели героизма вполне обоснованы, но не формируют его целостной аналитической картины, поскольку охватывают лишь те грани данного феномена, которые определяются рамками их конкретных задач. В таких условиях можно констатировать кризис не только героизма, но и исследования героизма.

Необходимость нового подхода к социально-философскому исследованию героизма обусловлена в том числе интенсифицирующимся в современном обществе внедрением практик дегероизации в область социального бытия. Это приводит к деонтологизации социального бытия, которая проявляется разрушением социального смысла субъективного героизма и замещением его в социальном бытии симулякрами. Социальное бытие в сознании познающего субъекта подменяется социальной действительностью, конструируемой дискурсивными практиками идеологии, власти и потребления. Дегероизация социального бытия приводит к нарушению социальной целостности, атомизации социального присутствия и множеству других негативных для общества последствий.

Исследование героизма на уровне не только социальной онтики, но и прежде всего социальной онтологии ещё более актуализируется в период социального кризиса, отмечаемый многими исследователями. Интенсификация героического дискурса в современности только подтверждает данное положение. Ещё в прошлом веке Йохан Хейзинга писал, что «понятие героического претерпело такую ошеломительную трансформацию, которая лишает его глубинного смысла... Культ героического сам по себе есть показатель кризиса. Он означает, что понятия служения, миссии, долга больше не имеют достаточно силы, чтобы стимулировать энергию общества. Ее нужно усиливать»1. Исследования в русле социальной онтологии героизма необходимы для создания условия для нового отношения и привлечения внимания к этому феномену социального бытия. Обращение общества к героическим идеалам поможет преодолеть девальвацию нравственных ценностей, будет служить решению важных задач, возникающих в современном социокультурном пространстве: прекращения духовного упадка, возрождения культурных традиций, воспитания молодежи в духе патриотизма. Таким образом, исследование героизма на социально-онтологическом уровне становится актуальной задачей современной социальной философии.

Степень научной разработанности проблемы. В гуманитарных науках прослеживается интерес к исследованию героизма, мотивированный в первую очередь практическими задачами.

1 Хейзинга Й Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992. С. 327.

4

Политологические исследования направлены на изучение конструирования политической реальности посредством героического политического мифа, а также механизмов создания имиджевых политических мифов на основе архетипа Героя. Теоретическими исследованиями политического мифа занимаются Т. В. Евгеньева, И.И. Кравченко, М. Паренти, В.Д, Нечаев, B.C. Полосин, К. Флад, Е.И. Шейгал, Н.И. Шестов, Н. Г. Щербинина и др.2

Исследованиями героического мифа в общественном сознании занимаются многие авторы, в том числе такие известные, как: Дж. Кэмпбелл, Е.М. Мелетинский, К. Наранхо, В.Я. Пропп, О. Ранк, Н.Г. Щербинина К.Г. Юнг и др.3

Проблемы функционирования и роли архаических мифов в современном общественном сознании рассматривают следующие ученые: М.М. Бахтин, Р. Барт, В.В. Иванов, Э. Кассирер, Д. Кэмпбелл, Ю.М. Лотман, В.Н. Топоров, Б.А. Успенский, О.М. Фрейденберг, К. Хюбнер, М. Элиаде, К.Г. Юнг и др .

2 Parenti Michael. Land of idols: Political mythology in America. New York, 1994; Флад К. Политический миф. Теоретическое исследование. М., 2004; Кравченко И.И. Политическая мифология: вечность и современность // Вопросы философии. 1999. №1; Полосин В. Миф. Религия. Государство. М., 1999; Шестов Н.И. Политический миф теперь и прежде. М., 2005; Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. М., 2004; Евгеньева Т.В. Архаическая мифология в современной политической культуре // Полития. 1999. №1 (11); Щербинина Н.Г. Героический миф тоталитарной России. Томск, 1998 и др.

3 Ранк О Миф о рождении героя. М., 1997; Кэмпбелл Д. Герой с тысячью лицами. Киев, 1997; Синявский А. Иван-дурак. Очерк русской народной веры. Париж, 1991; Пропп В. Морфология сказки. Л., 1928; Его же. Исторические корни волшебной сказки. СПб., 1996; Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. Киев, 1996; Наранхо Клаудио. Песни просвещения. Эволюция сказания о герое в западной поэзии. СПб., 1997; Мелетинский Е.М. О происхождении литературно-мифологических сюжетных архетипов // Литературные архетипы и универсалии. М., 2001; Щербинина Н.Г. Герой и антигерой в политике России. М., 2002 и др.

4 Кассирер Э. Понятие символической формы в структуре наук о духе II Кассирер Э. Избранное: Индивид и космос. М. ; СПб., 2000; Его же. Понятийная форма в мифическом мышлении. Исследования библиотеки Варбурга // Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998; Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1996; Его же. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость. СПб., 1998; Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991;

Героическую инициацию, выражающуюся в ритуале перехода, описывают А. ван Геннеп, Д. Кэмпбелл, Л. Мамфорд В. Тэрнер, М. Элиаде, Д. Фонтенроуз5 и др.

В филологических исследованиях внимание акцентируется на образах героя в художественной литературе. Д.А. Голубев рассматривает проблему героизма как особого лингвокультурного концепта6, проблемой культурного героя в литературе занимается Е.В. Иванова7. Изучение специфики эпических героев связано с фундаментальными исследованиями А.Я. Гуревича, В.М. Жирмунского, Ф. Кессиди, А.Ф. Лосева, Е.М. Мелетинского8.

В социологических исследованиях отмечается внимание авторов к влиянию религии на формирование героических культурных символов. В этом аспекте наиболее примечательны работы С. Московичи и М. Вебера9. Феномен рыцарства как вариант героизма раскрывается в трудах зарубежных историков, исследователей культуры Ф. Кардини и М. Оссовской10. Проблему

Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996; Барт Р. Мифологии. М., 1996; Лот-ман Ю.М., Успенский Б.А. Миф - имя - культура: Статьи и исследования // Лотман Ю.М. Семиосфера. СПб., 2001; Фрейденберг О.М. Образ и понятие // Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. М., 1998 и др.

5 Геннеп А., ван. Обряды перехода: Систематическое изучение

обрядов. М., 2002; Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983; Элиаде М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения. М.; СПб., 1999; Его же. Шаманизм: архаические техники экстаза. Киев, 1998; Фонтенроуз Д. Обрядовая теория мифа // Обрядовая теория мифа. СПб., 2003; Мам-[ Л. Миф машины. Техника и развитие человечества. М., 2001 и др. Голубев Д.А. Культурный герой история и современность // Иностранные языки в высшей школе. Вьш 5. Рязань, 2007.

7 Иванова Е.В. Мифотворчество XX века: к проблеме определения нового культурного героя // Вестник Оренбургского государственного университета. 2005. №7.

Лосев А.Ф. Диалектика мифа. М., 2001; Кессиди Ф. От мифа к логосу. Становление греческой философии. СПб., 2003; Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса : Ранние формы и архаические памятники. М., 2004; Гуревич А.М. Категории средневековой культуры. М., 1984; Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос // Избр. труды. Л., 1974.

9 Вебер М. Работы М. Вебера по социологии, религии и культуре. Вып. 2. М., 1991; Московичи С. Век толп. М., 1996.

10 Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987; Оссовская М. Рыцарь и буржуа: Исследование по истории морали. М., 1987.

взаимоотношений героя и толпы освещают Г. Лебон, Н.К. Михайловский, Г. Тард, существование механизма социального продуцирования героизма отмечает П. Сорокин .

Среди исторических исследований особого внимания заслуживают работы Е. Сенявской, раскрывающие смысл и специфику военной героики на примере Великой Отечественной войны и локальных войн XX столетия12.

Собственно философских трудов, посвященных непосредственно героической проблематике, немного. В античной философии проблема героя исследуется Платоном и Аристотелем . Проблема героизма как социального явления решается в этот период в перспективе онтологии, героизм рассматривается как принцип, связывающий сферу человеческого существования со сферой абсолютного бытия. В период Средних веков и эпохи Возрождения в философии проблема героизма рассматривается в этическом ракурсе в концепции героической личности и героического энтузиазма Дж. Бруно14. В Новое время проблематика героя и героического раскрывается в историко-философском аспекте в концепции исторического круговорота Дж. Вико . В классической европейской философской традиции исследование героизма продолжается в концепции Г.Ф.В. Гегеля. Его концепция героя выводится из общего представления исторического процесса как этапа самопознания абсолютного духа. Гегель связывает понятие «герой» и понятие «великая историческая личность» . Для него герой - выразитель всеобщего в индивидуальном, проводник объективной необходимости, творец жизни народов. Далее проблема героизма отражается в концепции героических

11 Михайловский Н. К. Герои и толпа. Избранные труды по социологии. СПб, 1998. Т. 2; Тард Г. Социальная логика. СПб., 1996; Лебон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995; Сорокин П. Преступление и кара, подвиг и награда. Социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали. СПб., 2008.

12 Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке: исторический опыт России. М., 1999.

13 Платон. Собрание сочинений : в 3 т. М., 1973; Аристотель. Сочинения :в4т.М., 1983.

14 Бруно Дж. О героическом энтузиазме. М., 1953; Гусейнов A.A. История этических учений, М., 2003.

15 Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций. М., 1994.

16 Гегель Г.Ф.В. Лекции по философии истории. СПб., 1993.

типов Т. Карлейля, где герой выступает источником народной нравственности, а культ героя является необходимым элементом существования общества17. Нельзя не отметить вклад в исследование проблематики героизма Ф. Ницше, в концепции которого героический период истории человечества закончился с наступлением господства в культуре рациональности, а пришествие Сверхчеловека как нового героя еще не наступило18.

В отечественной философии проблема героя и героизма предстает в работах А.Ф. Лосева, С.Н. Булгакова, раскрывающих роль героя в обществе19. В концепциях российского марксизма героизм рассматривается с позиций классовой борьбы как способ революционного преобразования общества. Примерами этому служат работы Г.В. Плеханова и A.B. Луначарского . Этический аспект героизма в марксистско-ленинской философии рассматривался в работах И.М. Сушкова, В.П. Шестакова и др.21

Современные зарубежные философские исследования проблемы героизма наиболее ярко представлены трудами Э. Кассирера, Ю. Мисимы, Н. Коупленда, Дж. Кэмпбелла, Й. Хейзинги, Э. Юнгера .

В современных отечественных философских исследованиях героизма показательны работы Г.А. Кривощековой, В.Д. Плахова, П.А. Сапронова, И.М. Суравневой и других, в которых героизм представлен в качестве механизма социальной регуляции, актуализирующегося в переходные для общества периоды .

17 Карлейль Т. Герои и почитание героев в истории. М., 1998.

18 Ницше Ф. Сочинения : в 2 т. М., 1997.

19 Лосев А.Ф. Диалектика мифа. М., 2001; Булгаков С.Н. Героизм и подвижничество. М., 1992.

20 Луначарский А.В. Героизм и индивидуализм. М., 1925; Плеханов Г.В. К вопросу о роли личности в истории // Избр. философские произведения : в 5 т. М., 1956. Т. 2.

21 Шестаков В.П.Категория героизма в истории этики// Вестник истории мировой культуры. 1960. №2; Сушков И.М. Героизм и героические традиции. Ростов, 1969 и др.

22 Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт. СПб., 2002; Мисима Ю. Голоса духов героев. М. ; СПб., 2002; Kassirer E.The myth of the state. London, 1946; Хёйзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992; Кэмпбелл Дж. Тысячеликий герой. М., 1997; Коупленд Н. Психология и солдат. М., 1991.

23 Плахов В.Д. Герои и героизм. Опыт современного осмысления вековой проблемы. М., 2008; Сапронов П.А. Феномен героизма. СПб.,

На основании имеющейся литературы можно составить представление о полноте собственно социально-философского анализа феномена героизма в философской традиции. Подводя итоги анализа научной разработанности изучаемой темы, следует отметить, что, несмотря на достаточно интенсивные исследования социальной онтики героизма, за их рамками остается проблема героизма на уровне социального бытия. В связи с этим возникает необходимость проанализировать концешуально-вариативные подходы к исследованию героизма и выявить контуры его социальной онтологии, что в качестве самостоятельной исследовательской цели ранее не ставилось.

Актуальность исследования проблемы, предпосылки ее научного и практического решения определили объект, предмет, цель и задачи диссертационного исследования.

Объектом исследования является героизм как социально-онтологическое явление. Предмет исследования - социальная

онтология героизма.

Цель исследования - выявление социальной онтологии героизма на основе экзистенциально-феноменологического анализа связи базовой категории героизма с остальными смежными ему феноменами социального бытия.

Целью определен круг задач:

• выявление концептуально-вариативных подходов к исследованию понятия «героизм» в социальной философии: субъективистской, интерсубъективной и конструктивистской концепций героизма;

• раскрытие специфики героизма как социально-онтологического феномена;

• экспликация героизма в системе экзистенциалов социального бытия;

• выявление социально-онтологического смысла героизма как призвания Dasein;

• анализ онтики героического существования в повседневном бытии-с-Другим;

• раскрытие социальной онтики героизма в аспектах Mitsein и Selbstsein;

2005; Кривощекова Г.А. Герои и героизм в культурно-историческом бытии народов Европы и России : автореф. дис. ... канд. философ, наук. Тюмень, 200; Суравнева И.М., Федоров В.В. Феномен героизма. М., 2008.

• изучение специфики героики повседневности в современном обществе в аспектах героики труда и героики войны.

Научная новизна работы предлагаемого исследования состоит в следующем:

• Героизм рассмотрен как средство организации социальной реальности и как путь творения социальным субъектом самого себя, собственной реальности, и граничащих с ней реальностей субъектов, его окружающих. Показано, что исходным пунктом создания социума является «Мы»-субъект, интенциальная активность которого, базирующаяся на героизме как принятой на себя ответственности за мир и перед миром, ведет к расширению собственной реальности как таковой до уровня социума.

• Выявлена знаково-символическая специфика фигуры Героя и особенности функционирования её в общем символическом обмене; представлена интерпретация фигуры Героя как метафоры, через призму которой концептуализируется определенная социальная конструкция.

• Сформулировано положение о героическом дискурсе как инициирующем и регламентирующем трансформацию знаковых и семиотических систем социальной и субъектной реальности. Показаны механизмы конструирования посредством героического дискурса социальной и субъектной реальности.

• Показана возможность существования социальной онтологии героизма как модуса Dasein в социальном бытии. Выявлен социально-онтологический смысл героизма как призвания Dasein в логике повторения и различия. Рассмотрена онтика героического существования в повседневном бытии-с-Другим в аспектах Mitsein и Selbstsein. Раскрыты особенности героики повседневности в современном обществе в аспектах героики труда и героики войны.

Теоретнко-методологнческосная основа исследования. В качестве методологической основы выступает экзистенциальная феноменология (М. Хайдеггер), позволяющая эксплицировать социальные смыслы героизма в его связи с другими феноменами социального бытия; герменевтический метод (Г.-Х. Гадамер, П. Рикер), с помощью которого осуществлена интерпретация текстов, методы философской рефлексии, компаративистики, систематизации.

Теоретической основой являются экзистенциально-феноменологические концепции Э. Левинаса, Б. Вальденфельса, М. Бахтина, М. Мамардашвили, М. Мерло-Понти, М. Хайдеггера; концепция социального конструктивизма (П. Бергер, Б. Латура, Т. Лукман); теории социальной мифологии (Э. Кассирер, Дж. Кэм-пбелл, К. Хюбнер, М. Элиаде); коммуникативистские теории (Ю. Хабермас, М. Маклюэн).

Положения, выносимые на защиту:

1. Комплексное поуровневое исследование понятия «героизм» с позиций различных исследовательских подходов на уровне субъектной реальности, межсубъектных социальных отношений и концепции конструирования социальной реальности позволяет максимально последовательно рассмотреть процесс формирования социума посредством «героического» на разных стадиях - начиная с субъектной реальности, через реальность межсубъектных отношений к реальности, создаваемой дискурсивными практиками.

2. Для социальной онтологии героизма базисными являются следующие конституирующие моменты фундаментальной структуры Dasein: бытие-в-мире как Mitsein, т.е. совместное бытие с другими, и бытие самости (Selbstsein). Героическое Dasein определяется как Dasein, уже порвавшее с анонимностью бытия, выделившееся из него и удерживающее его в себе.

3. Герой обращён к Другому с момента выделения себя из безликого тотального бытия. Началом социального как взаимообусловленности индивидного бытия людей и надиндивидуальных структур социальной статики и социальной динамики являются Герой и любой его дискурс, в котором Другой уже заведомо участвует. Концептуально «субъект «Мы», возникающий в бытии лицом-к-лицу Героя с Другим, - это компромиссный вариант между антропологическим индивидуализмом полагания чистой субъективности в качестве истока социального, сводимым к субъективизму, и социологическим коллективизмом.

4. Dasein как личность раскрывается лишь в результате вопрошания и провоцирования, и в этом смысле Герой - агент, провоцирующий Другого, вовлеченного в бытие-с-ним. Причастность Другого испытательно-воспитательному формированию личности - не однонаправленный акт, но момент взаимодействия, которое получает название внутренней социальности, и во

внутренней социальности трансформируется и экзистенция самого Героя. Человек, однажды вставший лицом-к-лицу с Героем в пространстве его речи или говорения о нём, в любом случае претерпевает внутреннесоциальную трансформацию, воспринимая его и способ его бытия, в идеальном случае - включаясь в него и принимая его для себя как собственное бытие.

5. Смерть для Dasein есть событие свободы, но для героического Dasein смерть не заканчивает его трансгрессирующее бьггие. Герой длится в истории. Отказ быть предполагает последнюю степень самоотрицания героического Dasein, которая сущностно противоречит самим основаниям его бытия как Героя. Онтологическая проблема Героя, парадоксальность его социального бытия, состоит в его бессмертии.

6. В современном обществе выделяются две основные атрибуции героики повседневности: героика труда и героика войны. Феномен героики повседневности характеризуется амбивалентностью, и поэтому его смысл не ограничивается социальной деструкцией. С трансцендентальной точки зрения героика повседневности представляет собой секуляризацию архетипа Героя, служащую социальным регулятивным механизмом и транслятором знаний, социальных норм и регламентации повседневного поведения, и в то же время сакрализирует феномены обыденной жизни, придавая им статус повседневных героических мифов.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Исследование даёт теоретический материал для осмысления социальных процессов в преломлении социальной онтологии героизма. В данном подходе социальная онтология героизма рассматривает проблемы и способы связи базовой категории героизма с остальными смежными ему феноменами социальной реальности. При рассмотрении героизма в качестве одного из модусов первичного присутствия, одной из манифестаций самой социальности, возникает возможность рассмотрения впоследствии любой социальной теории как одной из региональных проекций первичного присутствия в модусе социальной онтологии героизма. Выводы и положения диссертации могут быть использованы в дальнейшем изучении проблемы героизма. Результаты исследования способны послужить основой для социально-антропологического изучения героя и выявления его габитуальных характеристик. Проблемы, затронутые в диссертации, намечают

основу для дальнейшего поиска в области философии политики, социально-философской антропологии, этики, эстетики.

Практическое значение работы заключается в возможности использовать ее результаты для решения реальных социально-политических проблем. Исследование социальной онтологии героизма имеет большое значение для формирования гражданского общества, поскольку возрождает интерес к воспитательной роли феномена героизма в повседневной жизни, делает возможным актуализацию героики труда в современном обществе, решение проблемы дегероизации и социальной аномии. Переоценка героизма, понимаемого не как только лишь идеологический конструкт, а прежде всего как предельно ответственный модус социального бытия, приведет к становлению общества граждан, ответственных за судьбу собственной страны. Результаты исследования имеют выход в педагогическую практику и могут быть использованы для создания учебных курсов в области социальной философии, онтологии, социальной и философской антропологии.

Апробация данных исследования. Основные положения диссертационного исследования апробированы в выступлениях автора на научных конференциях «Дни молодёжной науки в Алтайском государственном университете» в 2006, 2007,2008, 2009,2010 и 2011 гг., а также на Всероссийской конференции с международным участием «Человек: философская рефлексия» в 2006 г.

Данные, полученные в ходе исследования, легли в основу восьми научных публикаций.

Материалы диссертационного исследования прошли апробацию в учебном процессе, использовались автором при чтении курсов лекций по философии и легли в основу авторского учебного курса «Философия героизма», читаемого для студентов специальности «Философия» в Алтайском государственном университете.

Диссертация была обсуждена и рекомендована к защите на кафедре социальной философии, онтологии и теории познания Алтайского государственного университета.

Объем и структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав по три параграфа каждая, заключения, библиографического списка, включающего 252 источника, в том числе 6 - на немецком языке. Общий объем диссертации - 156 страниц.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Во введении автором обосновывается актуальность диссертационного исследования, анализируется степень научной разработанности изученной проблемы, осуществляется обзор необходимой для исследования литературы; определяются объект и предмет исследования, его цель и задачи, дается характеристика его методологических оснований; формулируются выносимые на защиту положения, раскрывается теоретическая значимость и практическая ценность исследования, а также представляется апробация результатов проведенной работы.

Первая глава «Концептуально-вариативные подходы к исследованию понятия «героизм» в социальной философии», суть которой сводится к формированию методологических предпосылок социально-онтологического подхода к исследованию героизма, состоит из трех параграфов, в которых исследуются основные интенции рассмотрения проблемы героизма в русле социальной философии. Автором предпринимается попытка эксплицировать из них понятая «Герой» и «героизм» и представить их в качестве значимых социально-философских концептов, которые могут быть применены для создания социальной онтологии героизма. Констатируется эвристическая и методологическая ограниченность каждого из отдельных подходов, выход из которого видится в комплексном поуровневом исследовании героизма, соответственно, на субъектном и интерсубъективном уровнях и уровне социума. Исследовательская интенция автора направлена на последовательное раскрытие социально-онтологических смыслов героизма последовательно на различных уровнях социального бытия, начиная с уровня бытия субъекта, проходя стадию формирования «Мы»-субъекта, а затем на уровне конструирования реальности социума.

В первом параграфе «Субъективистская концепция понятия «героизм» автор констатирует, что классический субъективистский подход (если под «субъективизмом» понимать те способы философствования, которые в качестве исходного основания используют понятие «субъект», трактуемое в классическом для новоевропейской мысли ключе) оставляет за кадром собственно человеческое измерение героизма. Отмечается важное методологическое противоречие, связанное с пониманием Героя в русле данного подхода и как социального актора (Автора-Субъекта в широком смысле, т.е. производителя собственной

реальности и реальности социальных «текстов») и как автономной творческой единицы, и как функции, возникающей в порядке дискурса, и предлагается вариант корректирования этого противоречия путём расширения смыслового поля понятия «социальный субъект». Последовательно рассмотренный в рамках данного подхода героизм как онтологическая характеристика социального субъекта, матрица социализации субъекта, механизм конструирования социальной реальности, героизм предстает как внутренняя характеристика самого социального бытия.

Во втором параграфе «Интерсубъективная концепция понятия «героизм» героизм рассматривается в горизонте субъекг-субъектных отношений, или отношений интерсубъективности. В русле феноменологической традиции понимания интерсубъективности в различных вариантах - Э. Гуссерля, А. Шютца, М. Мерло-Понгга, автор рассматривает не просто героический субъект, но субъект, познающий свою индивидуальность, уникальность, личностность в собственном внутреннем опыте, то есть в особом специфичном только для него измерении бытия. На основании трудов Э. Левинаса утверждается необходимость и оправданность героизма как особой стратегии социального поведения, существования на грани, в модусе максимальной экзистенциальной напряженности, а, значит, в максимальной степени явленности, телесности. В соответствии с утверждением П. Рикёра, что сам генезис субъекта обязательно осуществляется через идентификацию, героический субъект раскрывается как субъект речи, как субъект действия, как субъект «повествовательной идентичности» , как субъект ответственности, и каждый раз им осуществляется идентификация, которая всегда императивна и имеет деонтическую модальность: Я - тот, кто я есть, и я должен защищать, принимать решения в экстремальных ситуациях, не поддаваться малодушию, жертвовать собой. Героизм рассматривается как модус интерсубъективного отношения, характеризующийся предельной ответственностью за Другого и перед Другим. В русле хайдеггеровской экзистенциальной феноменологии в героическом со-бытии субъект не только открывает и приближает к себе мир, он размыкает для других и для себя самого свое собственное бытие. Понимаемый в

24 Рикер П. Повествовательная идентичность // Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика: Московские лекции н интервью. М., 1995.

таком ключе героизм предстаёт как основание и условие формирования Мы-субъекга как условия существования социума. Понимание социальной реальности в феноменологической перспективе как интерсубъекгивной реальности, одним из смысловых центров которой является героизм «быть лицом-к-лицу» с Другим, таким образом, становится возможным вне контекста взаимодействий господства и подчинения. Это указывает на возможность иных ракурсов осмысления социальной реальности, становящихся всё более актуальными в условиях современной действительности.

В третьем параграфе «Конструктивистская концепция героизма» автор, рассматривая героический дискурс как способ конструирования социальной реальности, констатирует его политическую ангажированность и идеологическую амбивалентность. С одной стороны, героический дискурс апеллирует к соответствующим общественным ценностям как гарант социальной стабильности, с другой стороны, героический дискурс - это и дискурс оппозиции, бунта, критики власти и любых старых традиций. Это еще одно доказательство актуальности его в каждый конкретный момент субъектного и социального существования, а не только в моменты ключевых переходов, как это предполагается психоанализом. Интериоризация героическим дискурсом социальных смыслов производит смыслы индивидуальные, становящиеся фильтрами в сознании субъекта, через которые он пропускает всю воспринимаемую информацию о реальности. Таким образом, человек массового общества получает заданную героическим дискурсом категориальную координатную сетку, в соответствии с которой выстраивается его собственная реальность и реальность социума. Социум, как субъект героического дискурса получает идеологически детерминированный способ организации, подчиняется дисциплине, диктуемой через дискурс его автором - системой идеологической цензуры, становится функцией от дискурса.

Автор делает вывод о том, что, каков бы ни был эвристический потенциал каждой из предлагаемых позиций, мысля о героическом, невозможно оставаться в рамках какой-то определённой позиции, уже потому, что сам феномен героического не приемлет никаких рамок, это всегда - прорыв через них, выход за пределы общепринятого.

Вторая глава «Социальная феноменология героизма» состоит из трех параграфов, суть которых в нахождении исходного

пункта для социально-философского вопрошания о бытии героического и выявлении наиболее точного способа подхода к рассматриванию самой возможности существования героизма как феномена социального бытия.

В первом параграфе «Специфика героизма как социально-онтологического феномена и специфика вопрошания о нём» ставится вопрос: как следует говорить о бытии героизма?

Автор полагает важность говорения о бытии героического именно в векторе экзистенциальной аналитики Dasein. Феномен героического должен быть понят прежде всего не онтически — в его полной детерминации как конкретный феномен, а онтологически - то есть в его полном бытии.

Необходимость выявления социально-онтологической специфики героического бытия в его разворачивании, раскрытии, связи с другими феноменами социального бытия, лежащими в его смысловом поле - границей, ответственностью, зовом, смертью, предполагает, что Dasein-анализ должен быть сопряжен с Dasein-генезисом.

В хайдеггеровской традиции место героизма в социально-онтологической перспективе определяется в мире, до всякой субъективности и объективности. Героизм как опыт Dasein принципиально отличается от опыта сознания. Героизм как трансцензус выступает не в форме рефлексии, а в форме интенсивности. Специфика героизма определяется скорее не через разум, сознание, не через специфику деятельности, а через особое положение героического сущего в бытии и через предложенную Хайдеггером категорию «устанавливание» (Stellung) по отношению к бьггию.

Формальная структура вопроса о бытии героического уже оказывается первым структурным раскрытием самого этого бытия. Бытие героя (в качестве человека, в качестве само-о-преде-ляющегося со-бытия, аутопойэтирующего социального субъекта) есть вопрос к бытию, «пытание» о бытии и бытия - допытывание, испытание, попытка, предельный опыт бытия - в этом начало бытия человека в качестве Героя. Итак, именно бытие Dasein мыслится как место раскрытия смысла бытия героического. Поскольку Dasein понимается в горизонте вопроса о бытии, -онтология героического, понимание бытия героического оказывается не просто сферой метафизики, онтологии, а бытийным модусом Dasein. Выстраивание координатной сетки социальной онтологии героизма предполагает непосредственное восприятие

социального бытия и экзистенциально-феноменологического переживания героического в вопрошании о нём, что означает необходимость рассмотрения его как единства «спрошенного» или социального бытия героизма, и «спрашивания» его, размыкания неразличенности самоприсутствия героического бытия в структурах социальной действительности. Героизм как предмет вопро-шания дан нам как предел нашего существования, как элемент структуры нашего видения мира.

Во втором параграфе «Героизм в системе эюистенциалов социального бытия» героизм рассматривается в соотнесении с такими неотъемлемо связанными с ним экзистенциалами, как смерть, Другой, ответственность. Dasein сообразно экзистентному свидетельству собственного умения быть может считаться ответственным. Быть ответственным и быть безответственным тогда - корреляты собственности и несобственности существования. Dasein, таким образом, может быть ответственно или безответственно, и в первом случае это героическое Dasein, испытавшее стадии гипостазиса, «вручения себе бытия» (или взятие на себя бытия), и страдания, и готовое к взятию на себя ответственности за бытие.

Если понимать смерть как главное онтико-онтологическое событие героического Dasein, - в качестве обращенности вот-бытия к будущему в герменевтическом измерении со-бытия с Другим, - то она становится конституентом вот-бытия как трансцендирующего одновременно в двух «направлениях»: к бывшему и будущему. Будучи пределом временности вот-бытия, она оказывается пределом для крайнего, окончательного перехода, термином транс-терминального существования. Тогда и судьба Героя как единство подлинного выбора (его рождение как Героя, с момента выбора пути) и подлинной смерти, в своей сущности оказывается диалогом с Другими. Как слышимое, чувствуемое, понимаемое Другим, героическое вот-бывшее никогда не станет бытийно прошлым: оно всегда продолжает трансцендировать, т. е. быть таким, какое оно есть (теперь уже не в прошедшем времени). С другой же стороны, аутентичное, подлинное понимание смерти Героя, Героя-вот-бывшего, предполагает также трансцендиро-вание самого понимающего, потому что при этом он повторяет бытийную возможность Героя.

Смерть для Dasein есть событие свободы, тогда как в страдании субъект приходит к пределу возможного, но для

героического Dasein смерть не заканчивает его трансгрессирующее бытие. Герой длится в истории.

В третьем параграфе «Героизм как призвание Dasein: повторение и различие, Зов и отклик бытия» показано, что именно бытие-в-совместности (Mitsein) выступает конституирующим элементом Dasein, в отличие от классических концепций, постулирующих изолированность субъекта либо как отправной точки в построении социального мира, либо как исключительно конструкции этого социального мира, создаваемой социальными порядками.

Отношение Героя к Другому осуществляется в структуре вызова-отклика. Восстановление героическим Dasein собственного бытия из заброшенности никогда не бывает полным; оно достигается лишь в том смысле, что Dasein удерживает себя в навязчивости повторения, т.е. в заброшенности. Само-обладание героического Dasein, его владение собой, как следствие, осуществимо только в движении вечного запаздывания, вечной тревоги опоздать.

В повторяющемся утверждении заброшенности Dasein, экзистирующее героическим путём, постоянно отбрасывается к пассивности Mitsein, опыт которой лежит в основе собственной экзистенции Dasein. Так, героическое Dasein движется в двух направлениях одновременно; оно устремлено к источнику собственного бьггия, находясь в дрейфующем движении к смерти. Зов Другого зовет героическое Dasein назад к заброшенности, призывая его вперед, к возможности утверждающего принятия этой заброшенности («Der Anruf ist vorrufender Ruckruf»25).

Третья глава «Социальная онтика героизма в бытии-с-другим» состоит из трех параграфов, суть которых сводится к раскрытию следов экзистирования Героя в Mitsein и с бытия Героя как самости. Утверждается, что мир в героической перспективе может быть открыт в «изначальном» модусе - из самости (т.е. «первично» - из самого Героя) либо в «неизначальном» - из Другого, из das Man и т.д.

В первом параграфе «Социальная онтика героизма в аспектах Mitsein и Selbstsein» героизм показывается как особый способ экзистирования Dasein - социальный праксис, исполнение того, что Герой составляет в своей сущностно обусловленной встрече с Другими. В бытии-в-сшуации героическое Dasein не есть, оно

25 Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997. С. 287.

19

становится, «себя делает»26, поскольку оно есть темпоральность. В ситуации-с-Другими, с обстоятельствами, оно отчуждается, и, отчуждаясь, создает основание также и для представления себя для Других как проявленности некоей перманентности. Об этом свидетельствуют, например, высказывания в говорении о Герое, будь это воспоминания очевидцев о реальном человеке и реальном подвиге, или сконструированные героические политические мифы: «ведь он всегда был таким», «Герой не может поступить иначе» и т.д. Так, речью запечатлеваются в традиции характеристики Героя, создающие каркас соответствующей социальной роли - «отважный», «непримиримый», «мужественный», «самоотверженный», и т.д. Эта социальная роль станет нишей, занять которую, возможно, будет стремиться другой. Dasein, решившееся на героическое экзисти-рование, само в соответствии со своими целями (ради Другого) решительно создаёт свои ситуации. Чтобы быть аутентичным, чтобы существовать подлинно, Dasein должно решиться выбрать собственное освобождение от социальных конвенций и неаутентичных способов бытия, и освободить себя для своих собственных процессов и самодетерминации. Вернуть подлинность бытия -подлинно героический акт, и решимость здесь - характеристика Dasein, выбравшего героический способ экзистирования. Автор делает вывод, что уровень Seifsein можно считать первой ступенью на пути к героическому Dasein. Принятие собственной смерти и бытие-к-смерти - признак подлинного героического способа экзистирования.

Опираясь на традиционную для экзистенциальной феноменологии установку, согласно которой собственная жизнь и смерть узнаются только в смерти другого (так, Мамардашвили писал: «Нельзя жить, если жизнь не освещена тем особым напряжением, что сопутствует переживанию смерти, которая как таковая не может быть эмпирически переживаемым состоянием человека»27), автор полагает, что смерть другого, ставшая таким экзистенциальным взрывом собственного бытия, исключающим любую возможность пути обратно, выбрасывает из самотождественного самодостаточного бытия в бытие ответственное, героическое. В этом смысле плач по Герою рождает героев.

26 Там же.

27 МамардашвилиМ. О философии // Вопросы философии. 1990. №5. С. 12.

Во втором параграфе «Героическое существование как взаимостановление в повседневном бытии-с-Другими» автор исходит из понимания повседневности в экзистенциально-антропологическом плане как бытия в мире с другими. У М.М. Бахтина повседневность как отдельная проблема выделяется в связи с темпоральной интерпретацией человеческого бытия, которая открывает напряженное различение «момента чистой событийности»28 («мгновения собственной решимости» у Хайдеггера29) и ритмизованного (повседневного) способа бытия. Героическое Dasein здесь - именно добровольно самоотчуждающееся во имя Другого, берущее на себя ответственность за него, и вместе с этой ответственностью берущее на себя и социальные роли, и активное участие в социальных процессах, -но именно осознанно жертвующее собственной самостоятельностью. Последовательность вопрошания о социально-онтологическом смысле героического приводит к неожиданному ракурсу рассмотрения героического в его онтике - к проявлению той роли, которую героизм выполняет в становлении Другого, того самого Dasein, ставшего (и становящегося) лицом-к-лицу с Героем. Прояснение причастности другого имманентному формированию личности, в котором позитивное влияние другого фиксируется как раз моментом воспитания, является только первым шагом в прояснении сопряженности интенсивности и экстенсивности человеческого события, потому что рассматривает отношение к Другому в аспекте имманентного становления, организованного феноменом испытания-воспитания. Однако как бытие-в-мире человек претерпевает и другой тип становления, ближайшим образом выступающий как биография, отдельный период в которой занимает воспитание в повседневном, духовном, а также специальном педагогическом смысле. Человек, однажды вставший лицом-к-лицу с Героем, в пространстве его речи (или говорения о нём), в любом случае претерпевает социальную трансформацию, учась у него, воспринимая его способ бытия как свой собственный. Кроме этого, экзистенциальный факт пребывания лицом-к-лицу с Героем играет определяющую роль в выборе максимальной

28 Бахтин ММ. Автор и герой в эстетической деятельности // Работы 20-х гг. Киев, 1994.

29 Хайдеггер М. Бытие и время. М., 1997.

интенсивности собственного бытия, в самых жизненно важных социальных ситуациях, вплоть до «последнего решения» в его самом фатальном трагическом смысле.

В третьем параграфе «Героика повседневности в современном обществе: героика труда и героика войны» автор делает попытку анализа проблемы «героики повседневности» в двух её аспектах - «героики труда» и «героики войны». Существование «героики повседневности», даже на первый взгляд воспринимающейся как своего рода философский оксюморон, в качестве стереотипа общественного сознания кажется неоспоримым, но тем более проблемной представляется сама парадоксальность со-бытия двух этих феноменов - героизма и повседневности, соединение на онтическом плане, казалось бы, несоединимого. В соответствии с дефиницией повседневности, предложенной И. Касавиным и С. Щавелевым30, на уровне той поверхности, на которой являет себя фактичность героического, для каждого Dasein существует выбор принятия определённого типа повседневности с присущим этому типу набором социальных характеристик, или выхода за рамки каких-либо нормирующих прескрипций. Героизм Dasein, таким образом, может быть явлен на уровне оптики различными способами, в том числе, наиболее яркими - в героике войны или в героике труда. Констатируется, что внешние детерминанты трудового героизма не являются единственными, истоки трудовой героики повседневности лежат и в сфере «внутреннего», они имманентны человеку как субъекту социальных отношений, поскольку основываются на онтологической характеристике человека - способности перехода на иную грань бытия, выходе за границы социальной данности. Феномен «оповседневливания» (в терминологии М. Вебера) героики войны на материале чеченских войн является одним из механизмов перевода социальных трансформаций в русло формульных коллективных представлений, в реальности повседневности компенсирующих недостаточную развитость института общественного мнения, и их социальной легитимации.

В заключении обобщаются результаты проведенного исследования, формулируются основные выводы, намечаются перспективы дальнейших исследований.

30 Касавин И.Т., Щавелев С.П. Анализ повседневности [Электронный ресурс]. URL: http://joinnal.iph.ras.ru/alltag.doc.

Основные положения и результаты диссертационного исследования отражены в перечисленных ниже научных публикациях.

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК РФ:

1. Серединская Л.А. Героический дискурс как стратегия языковой игры в феноменологической перспективе / Л.А. Серединская // Известия Алтайского государственного университета. - 2010. - №2/2 (66). - С. 177-180 (0,4 п.л.).

Публикации в других глзданиях:

2. Серединская, Л. А. Герой и Норма: аксиологическая амбивалентность героизма / Л.А. Серединская // Человек: философская рефлексия : сборник статей. - Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2006.-Вып. 1.-С. 166-169 (0,4 п.л.).

3. Серединская, Л.А. Героизм в модусе самопожертвования / Л.А. Серединская // Труды молодых учёных Алтайского государственного университета : материалы 35-й научной конференции студентов, магистрантов, аспирантов и учащихся л идейных классов. -Вып. 5. -Барнаул : Изд-во Алг. ун-та, 2007. - С. 169-172 (0,4 п.л.).

4. Серединская, Л.А. Героический дискурс: два пути конструирования реальности» / Л.А. Серединская // Философские дескрипты : сборник статей. - Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2006. -Вып. 5.-С. 159-168 (0,6пл.).

5. Серединская, Л.А. Бытие Навстречу Чуждому / Л.А. Серединская // Философские дескрипты : сборник научных статей. -Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2006. - Вып. 5. - С. 85-90 (0,5 п.л.).

6. Серединская, Л.А. Героизм как матрица социализации субъекта советского общества / Л.А. Серединская // Философские дескрипты : сборник научных статей. - Барнаул : Изд-во Алт. унта, 2006. -Вып.7. - С. 107-115 (0,5 п.л.).

7. Серединская, Л.А. Феномен героизма в экзистенциально-антропологической перспективе / Л.А. Серединская // Философские дескрипты : сборник научных статей. - Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2006. - Вып. 7. - С. 85-90. (0,5 п.л.).

8. Серединская, Л.А. Героическое: выход за пределы онтологии / Л.А. Серединская // Труды молодых учёных Алтайского государственного университета : материалы 37-й научной конференции студентов, магистрантов, аспирантов и учащихся лицейных классов. - Вып. 7. - Барнаул : Изд-во Алт. ун-та, 2010. -С. 193-196(0,3 п.л.).

Подписано в печать 16.03.2012. Формат бумаги 60x84/16. Печать офсетная. Объем 1,5 печ. л. Тираж 100 экз. Заказ №72.

656049, г. Барнаул, ул. Димитрова, 66, Типография Алтайского государственного университета

Текст диссертации на тему "Социальная онтология героизма"

61 12-9/269

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «Алтайский государственный университет»

На правах рукописи

Серединская Лилия Алексеевна СОЦИАЛЬНАЯ ОНТОЛОГИЯ ГЕРОИЗМА

Специальность 09.00.11 - Социальная философия Диссертация на соискание научной степени кандидата философских наук

Научный руководитель доктор философских наук, профессор

А.Н. Мельников

Улан-Удэ-2012

ВВЕДЕНИЕ..................................................................................

ГЛАВА I. КОНЦЕПТУАЛЬНО-ВАРИАТИВНЫЕ ПОДХОДЫ К ИССЛЕДОВАНИЮ ПОНЯТИЯ «ГЕРОИЗМ» В СОЦИАЛЬНОЙ

ФИЛОСОФИИ..............................................................................

§1.1. Субъективистская концепция понятия «героизм»......................17

§ 1.2. Интерсубъективная концепция понятия «героизм».....................33

§ 1.3. Конструктивистская концепция героизма...............................48

ГЛАВА И. СОЦИАЛЬНАЯ ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ГЕРОИЗМА............68

§11. 1. Специфика героизма как социально-онтологического феномена и

специфика вопрошания о нём.......................................................68

§ II. 2. Героизм в системе экзистенциалов социального бытия............78

§ II.3. Героизм как призвание Dasein: Зов и отклик бытия..................94

ГЛАВА III. СОЦИАЛЬНАЯ ОНТИКА ГЕРОИЗМА.........................103

§ III.1. Социальная онтика героизма в аспектах Mitsein и Selbstsein... 105

§111.2. Героическое существование как взаимостановление в

повседневном бытии-с-Другими.................................................118

§ III.3. Героика повседневности в современном обществе: героика труда и героика войны........................................................................125

ЗАКЛЮЧЕНИЕ........................................................................137

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК..........................................140

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования обусловлена состоянием современного общества. Социальная актуальность героизма возрастает в условиях стремительных социальных трансформаций, характерных для современности. Переход к информационному обществу, инициированный интенсивным развитием науки и внедрением новых способов обработки информации, породил множество героических мифов, призванных осуществлять воспроизводство социального порядка и определять в нем место любого социального субъекта. Становление общества потребления вызвало к жизни специфические формы конструирования героических мифов, связанные с манипуляцией общественным сознанием, -киноиндустрию, рекламные и политические РЯ-технологии. Интенсивное распространение тиражируемых массовой культурой образцов «героического» поведения, характерного для общества потребления, в соответствии с которыми выстраивается поведение человека в обществе, его ценностные и нравственные ориентиры, приводит к девальвации самого смысла героизма, к обесцениванию роли подвига в общественном сознании, к искусственной героизации потребления и насилия, итогом которой становятся социальная аномия и терроризм.

На рубеже XX и XXI столетий не только в социальных и гуманитарных науках, но и в философских исследованиях прослеживается тенденция к рассмотрению героизма как некоего конструкта, идеального образца социального поведения, оставляющая за кадром подлинно человеческое, личностное измерение героизма и его социальную значимость. Несмотря на увеличение в последнее время количества научных (культурологических, социологических, политологических и т. д.) исследований героизма, причиной которого является его политическая ангажированность, всё более углубляющаяся дифференциация и специализация науки проблематизируют возможность интеграции знаний о героизме как социальном феномене и

методологический органон, который бы позволил это сделать. В таких условиях можно констатировать не только кризис героизма, но и кризис исследования героизма.

Необходимость нового подхода к социально-философскому исследованию героизма обусловлена, в том числе, интенсифицирующимся в современном обществе внедрением практик дегероизации в область социального бытия. Это приводит к деонтологизации социального бытия, которая проявляется разрушением социального смысла субъективного героизма и замещением его в социальном бытии симулякрами. Социальное бытие в сознании познающего субъекта подменяется социальной действительностью, конструируемой дискурсивными практиками идеологии, власти и потребления. Дегероизация социального бытия приводит к нарушению социальной целостности, к атомизации социального присутствия и множеству других негативных для общества последствий.

Исследование героизма не только на уровне социальной онтики, но, прежде всего, на уровне социальной онтологии ещё более актуализируется в период социального кризиса, отмечаемый в современности многими исследователями. Интенсификация героического дискурса в современности только подтверждает данное положение. Ещё в прошлом веке Йохан Хейзинга писал, что «понятие героического претерпело такую ошеломительную трансформацию, которая лишает его глубинного смысла... Культ героического сам по себе есть показатель кризиса. Он означает, что понятия служения, миссии, долга больше не имеют достаточно силы, чтобы стимулировать энергию общества. Ее нужно усиливать»1. Исследования в русле социальной онтологии героизма необходимы для создания условия для нового отношения и привлечения внимания к этому феномену социального бытия. Обращение общества к героическим идеалам поможет преодолеть девальвацию нравственных ценностей, будет служить решению важных

1 Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Издательская группа «Прогресс», 1992. - с. 327.

задач, возникающих в современном социокультурном пространстве: прекращения духовного упадка, возрождения культурных традиций, воспитания молодежи в духе патриотизма. Таким образом, исследование героизма на социально-онтологическом уровне становится актуальной задачей современной социальной философии.

Степень научной разработанности проблемы.

В гуманитарных науках прослеживается интерес к исследованию героизма, мотивированный, в первую очередь, практическими задачами.

Политологические исследования направлены на изучение конструирования политической реальности посредством героического политического мифа, а также механизмов создания имиджевых политических мифов на основе архетипа Героя. Теоретическими исследованиями политического мифа занимаются М. Паренти, К. Флад, И.И. Кравченко, B.C. Полосин, Н. И. Шестов, В. Д. Нечаев, Е. И. Шейгал, Т. В. Евгеньева, Н. Г.

-л

Щербинина и др .

Исследованиями героического мифа в общественном сознании занимаются многие авторы, в том числе, такие известные, как: О. Ранк, Д. Кэмпбелл, В .Я. Пропп, К.Г. Юнг, К. Наранхо, Е.М. Мелетинский, Н.Г. Щербинина и др3.

Проблемы функционирования и роли архаических мифов в современном общественном сознании рассматривают следующие ученые: Э. Кассирер, М. Элиаде, Д. Кэмпбелл, К. Г. Юнг, К. Хюбнер, Р. Барт, Ю. М. Лотман, Б. А. Успенский, О. М. Фрейденберг, В. В. Иванов, В. Н. Топоров,

2 Parenti Michael. Land of idols: Political mythology in America. New York, 1994; Флад К. Политический миф. Теоретическое исследование. М., 2004; Кравченко И.И. Политическая мифология: вечность и современность // Вопросы философии. 1999. № 1; Полосин В. Миф. Религия. Государство. М., 1999; Шестов Н.И. Политический миф теперь и прежде. М., 2005; Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. М., 2004; Евгеньева T.B. Архаическая мифология в современной политической культуре // Полития. 1999. № 1 (11); Щербинина Н.Г. Героический миф тоталитарной России. Томск: Позитив, 1998 и др.

3 Ранк О. Миф о рождении героя. М., 1997; Кэмпбелл Д. Герой с тысячью лицами. К., 1997; Синявский А. Иван-дурак. Очерк русской народной веры. Париж, 1991; Пропп В. Морфология сказки. Репринтное изд. Л., 1928; Его же. Исторические корни волшебной сказки. СПб., 1996; Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов. К., 1996; Наранхо Клаудио. Песни просвещения. Эволюция сказания о герое в западной поэзии. СПб., 1997; Мелетинский Е. М. О происхождении литературно-мифологических сюжетных архетипов // Литературные архетипы и универсалии. М., 2001; Щербинина Н.Г. Герой и антигерой в политике России. М., 2002 и др.

М. М. Бахтин, Ю. Е. Я. Режабек и др4. Героическую инициацию, выражающуюся в ритуале перехода, описывают А. ван Геннеп, В. Тэрнер, М. Элиаде, Д. Кэмпбелл, Д. Фонтенроуз, Л. Мамфорд5 и др.

В филологических исследованиях внимание акцентируется на образах героя в художественной литературе. Д.А. Голубев рассматривает проблему «героизма» как особого лингвокультурного концепта,6 проблему культурного героя в литературе рассматривает Е.В. Иванова7. Изучение специфики эпических героев связано с фундаментальными исследованиями А.Ф. Лосева, Ф. Кессиди, Е.М. Мелетинского, А.Я. Гуревича, В.М. Жирмунского8.

В социологических исследованиях отмечается внимание авторов к влиянию религии на формирование героических культурных символов. В этом аспекте наиболее примечательны работы М. Вебера и С. Московичи9. Феномен рыцарства как вариант героизма раскрывается в трудах зарубежных историков, исследователей культуры Ф. Кардини, М. Оссовской10. Проблему взаимоотношений героя и толпы освещают Н. К. Михайловский, Г. Тард, Г.

4 Кассирер Э. Понятие символической формы в структуре наук о духе // Кассирер Э. Избранное: Индивид и космос. М.-СПб., 2000; Его же. Понятийная форма в мифическом мышлении. Исследования библиотеки Варбурга // Кассирер Э. Избранное. Опыт о человеке. М., 1998; Элиаде М. Аспекты мифа. М., 1996; Его же. Миф о вечном возвращении. Архетипы и повторяемость. СПб., 1998; Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного // Юнг К.Г. Архетип и символ. М., 1991; Хюбнер К. Истина мифа. М., 1996; Барт Р. Мифологии. М., 1996; Лотман Ю. М., Успенский Б.А. Миф - имя - культура: Статьи и исследования // Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб., 2001; Фрейденберг О.М. Образ и понятие // Фрейденберг О. М. Миф и литература древности. М., 1998.и др.

5 Геннеп А., ван. Обряды перехода: Систематическое изучение обрядов. М., 2002; Тэрнер В. Символ и ритуал. М., 1983; Элиаде М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения. М.-СПб., 1999; Его же. Шаманизм: архаические техники экстаза. К., 1998; Фонтенроуз Д. Обрядовая теория мифа // Обрядовая теория мифа: Сб. науч. трудов. СПб., 2003; Мамфорд Л. Миф машины. Техника и развитие человечества. М., 2001 и др.

6 Голубев, Д. А. Культурный герой история и современность /Д.А. Голубев // Иностранные языки в высшей школе -Выл 5 - Рязань, Изд-во РГУ им С А Есенина, 2007. - с. 57-59.

7 Иванова, Е. В. Мифотворчество XX века: к проблеме определения нового культурного героя / Е. В. Иванова // Вестник Оренбургского государственного университета. - 2005. - N 7. - С. 110-114

8 Лосев А.Ф. Диалектика мифа. 1-е расширенное изд.: М.: Мысль, 2001; Кессиди Ф. От мифа к логосу. Становление греческой философии. СПб.: Алетейя, 2003; Мелетинский Е.М. Происхождение героического эпоса : Ранние формы и архаические памятники / Е.М. Мелетинский. 2-е изд., испр. - М.: Вост. лит., 2004. -462 е.; ГуревичА. М. Категории средневековой культуры . 2-е изд., испр. и доп. - М.: Искусство, 1984. — 350 с; Жирмунский В.М. Тюркский героический эпос. Избр.труды. Л., Наука. 1974. - 727 с.

9 Вебер М. Работы М. Вебера по социологии, религии и культуре / АН СССР, ИНИОН, Всесоюз. межвед. центр наук о человеке при президиуме. Вып. 2,- М.: ИНИОН, 1991; Московичи С. Век толп. Перевод с французского. М.: Центр психологии и психотерапии, 1996. - 478 с

10 Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987; Оссовская М. Рыцарь и буржуа: Исследование по истории морали: Пер. с польск./ Общ. ред. А. А. Гусейнова; Вступ. ст. А. А. Гусейнова и К. А. Шварцман. -М.: Прогресс, 1987. - 528 с.

Лебон, существование механизма социального продуцирования героизма отмечает П. Сорокин11.

Среди исторических исследований особого внимания заслуживают работу Е. Сенявской, раскрывающие смысл и специфику военной героики на примере Великой Отечественной войны и локальных войн XX столетия12.

Создаваемые частными науками модели героизма вполне обоснованы, но не создают его целостной аналитической картины, поскольку охватывают лишь те грани данного феномена, которые определяются рамками их конкретных задач.

Собственно философских трудов, посвященных непосредственно героической проблематике, немного. В античной философии проблема героя

1 ^

исследуется Платоном и Аристотелем . Проблема героизма как социального явления ставится в этот период в онтологической перспективе, героизм рассматривается как принцип, связывающий сферу человеческого существования со сферой абсолютного бытия. В период средних веков и эпохи Возрождения в философии проблема героизма рассматривается в этическом ракурсе в концепции героической личности и героического энтузиазма Дж. Бруно14. В Новое время проблематика героя и героического раскрывается в историко-философском аспекте в концепции исторического круговорота Дж. Вико15. В классической европейской философской традиции исследование героизма продолжается в концепции Г. Ф. В. Гегеля. Его концепция героя выводится из общего представления исторического процесса как этапа самопознания абсолютного духа. Гегель связывает

11 Михайловский Н. К. Герои и толпа. Избранные труды по социологии. В 2-х т. Т. 2. - СПб.: Алетейя, 1998; Г. Тард. Социальная логика. СПб.: Социально-психологический центр, 1996; Лебон Г. Психология народов и масс. — СПб.: Алетейя, 1995; Сорокин П. Преступление и кара, подвиг и награда. Социологический этюд об основных формах общественного поведения и морали. — СПб., Изд—во РХГИ, 2008. — 448 с.

12 Сенявская Е.С. Психология войны в XX веке: исторический опыт России. — М.: РОССПЭН, 1999.

13 Платон. Собрание сочинений. В 3 т. (Серия «Философское наследие»). - М.: Мысль, 1973; Аристотель. Сочинения. В 4 т., том 4 (Серия «Философское наследие»). М.: Мысль, 1983.

14 Бруно Дж. О героическом энтузиазме. М.1953; Гусейнов A.A. История этических учений, М., «Гардарики», 2003, - с. 562-563.

15 Вико, Дж. Основания новой науки об общей природе наций. - М., 1994.

понятие «герой» и понятие «великая историческая личность»16. Для него герой - выразитель всеобщего в индивидуальном, проводник объективной необходимости, творец жизни народов, и жертва. Далее проблема героизма находит своё отражение в концепции героических типов Т. Карлейля, где герой выступает источником народной нравственности, а культ героя является необходимым элементом существования общества17. Нельзя не отметить вклад в исследование проблематики героизма Ф. Ницше, в концепции которого героический период истории человечества закончился с наступлением господства в культуре рациональности, а пришествие Сверхчеловека как нового героя еще не наступило18. В отечественной философии проблема героя и героизма предстает в работах А. Ф. Лосева, С. Н. Булгакова, раскрывающих роль героя в обществе19. В концепциях российского марксизма героизм рассматривается с позиций классовой борьбы как способ революционного преобразования общества. Примерами этому служат работы Г. В. Плеханова и А. В. Луначарского20. Этический аспект героизма в марксистско-ленинской философии рассматривался в работах В. П. Шестакова, И. М. Сушкова и др21.

Современные зарубежные философские исследования проблемы героизма наиболее ярко представлены трудами Э. Юнгера, Э. Кассирера, Й. Хейзинги, Дж. Кэмпбелла, Ю. Мисимы, Н. Коупленда22.

В современных отечественных философских исследованиях героизма показательны работы В. Д. Плахова, П.А. Сапронова, Г. А. Кривощековой,

16 Гегель Г.Ф.В. Лекции по философии истории. - СПб., 1993.

17 Карлейль Т. Герои и почитание героев в истории. - М., 1998.

18 Ницше Ф. Сочинения в 2 т. Т.2. - М.: РИПОЛ-Классик, 1997.

19 Лосев А.Ф. Диалектика мифа. 1-е расширенное изд.: М.: Мысль, 2001; Булгаков С. Н. Героизм и подвижничество. М.: «Русская книга», 1992.

20 Луначарский А. В. Героизм и индивидуализм. - М., 1925; Плеханов Г. В. К вопросу о роли личности в истории / Г. В. Плеханов // Избр. философские произведения. В 5 т. Т. 2. М. : Госполитиздат, 1956. С. 300335.

21 Шестаков, В.П. Категория героизма в истории этики/ В. П.Шестаков// Вестник истории мировой культуры. - 1960. - № 2. - С. 16-30; Сушков, И.М. Героизм и героические традиции Текст. — Ростов, 1969, и ДР-

22 Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт. СПБ, 2002; Мисима Ю. Голоса духов героев: Сб. эссе / Пер. с яп., сост., предисл. А.Г.Фесюна. - М., СПб.: Летний сад, 2002. - 252 е.; Kassirer E.The myth of the state. -London, 1946; Хёйзинга И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Издательская группа «Прогресс», 1992; Кэмпбелл Дж. Тысячеликий герой. - М., 1997; Коупленд Н. Психология и солдат. —М., 1991.

И.М. Суравневой и др., в которых героизм представлен в качестве механизма социальной регуляции, актуализирующегося в переходные для общества периоды23.

На основании имеющейся литературы можно составить представление о полноте собственно социально-философского анализа феномена героизма в философской традиции. Подводя итоги анализа научной разработанности изучаемой темы, следует отметить, что, несмотря на достаточно интенсивные исследования социальной онтики героизма, за рамками исследования остается проблема героизма на уровне социального бытия. В связи с этим в�