Социально-философская концепция права и принуждения

Гришанин, Илья Константинович

автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социально-философская концепция права и принуждения

Год: 2006
Автор научной работы: Гришанин, Илья Константинович
Ученая cтепень: кандидата философских наук
Место защиты диссертации: Нижний Новгород
Код cпециальности ВАК: 09.00.11

450 руб.

Диссертация по философии на тему 'Социально-философская концепция права и принуждения'

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-философская концепция права и принуждения"

На правах рукописи

Гришанин Илья Константинович

СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ПРАВА И ПРИНУЖДЕНИЯ

09.00.11 — Социальная философия

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Нижний Новгород-2006

ДИССЕРТАЦИЯ ВЫПОЛНЕНА К НИЖЕГОРОДСКОМ ГОСУ ДАРСТВЕННОМ АРХЯТЕКТУ№0<ГЛЧЖТЕЛЫ ЮМ УНИВЕРСИТЕТ^

Научный руководитель доктор философских наук, профессор Груздева Виктория Викторовна

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Щуров Владимир Александрович, кандидат философских наук Гаранин Михаил Юрьевич

Ведущая организация

Волжская государственная академия водного транспорта

Защита состоится 29 ноября 2006 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д 212.162.01 при Нижегородском государственном архитектурно-строительном университете по адресу: 603950, г. Нижний Новгород, ул. Ильинская, 65, корпус 5, ауд. 202.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Нижегородского государственного архитектурно-строительного университета.

Автореферат разослан «¿7 » октября 2006 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, профессор

Е.В. Федотов

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. XX век выдался самым деструктивным за всю историю человечества: две мировые войны, революции, «холодная война», гигантский технический прорыв и последовавший за ним экологический кризис. События начала XXI века свидетельствуют о необходимости приготовиться к ещё большим испытаниям, связанным с глобализацией и терроризмом, ростом преступности и внедрением средств тотального контроля в обществе.

Как показывает исторический опыт, одним из самых эффективных способов разрешения общественных противоречий является право. Однако существующие на сегодняшний день правовые механизмы, которые призваны обеспечить надежное функционирование всей общественной системы, стали давать серьезные сбои. Несмотря на постоянно возрастающую необходимость правового регулирования общественных отношений, в последнее время наметилась тенденция снижения авторитета права в общественном сознании и недооценка его социального потенциала. В немалой степени этому способствует и так называемая «драма позитивного права»: юридические формы и принципы становятся предпосылками для формирования явлений антиправового характера и сопутствующих им форм насилия. Этими обстоятельствами обусловлен большой интерес к правовой проблематике среди теоретиков юриспруденции и философов права, которые ведут активные поиски адекватных способов познания права, методологических оснований его рефлексирования и выражения. Социально-философская рефлексия права позволяет раскрыть надпозитивную, аксиолого-онтологическую, сущность права, его социальные функции и детерминанты.

Особенную актуальность вышеуказанные проблемы приобретают в связи с переходом современного общества в качественно иное состояние, которое предполагает иные характеристики права и правовой реальности. В новых социокультурных условиях информационной цивилизации, когда впервые за

всю историю человечества уровень развития техники достигает невиданных высот, существует реальная перспектива создания сверхэффективной системы принуждения либо, напротив, распространения тотального насилия по отношению к человеческой личности во всех сферах общества.

Стенень научной разработанности проблемы. Проблемы права достаточно широко исследованы в философии и теории права. Не является для теории права новой и тема правового принуждения как формы санкционирования права. Однако в научной и философской литературе, за редким исключением1, отсутствуют попытки именно философского осмысления феноменов права и принуждения.

Большинство работ, исследующих правовое принуждение, сосредоточено в рамках специальных юридических дисциплин, рассматривающих принуждения через призму своего предмета. Среди исследований, вышедших за последнее время, можно назвать труды Е.Г. Веселова «Физическое или психическое принуждение как обстоятельство, исключающее преступность деяния»; М.В. Заднепровской «О понятии правового принуждения в демократическом обществе», K.M. Сарсенкова «Государственное принуждение и его реализация в деятельности органов внутренних дел», Н.В. Макарейко «Государственное принуждение как средство обеспечения общественного порядка», О.И. Цоколова «Применение органами предварительного следствия и дознания мер процессуального принуждения под судебным контролем».

В рамках юриспруденции этим проблемам традиционно уделяли внимание: С.С. Алексеев, C.B. Бабаев, В.М. Баранов, Ж.-Л. Бержель, А.Б. Венгеров, Ю.А. Вехорева, И.А. Ильин, Д.А. Керимов, Б.А. Кистяковский, Э.В. Кузнецов, О.Э. Лейст, В.П. Малахов, H.H. Марченко, B.C. Нерсесянц, Е.Б.Пашуканис, Г.Ф. Пухта, B.C. Соловьёв, П.И. Стучка, В.М. Сырых, М.Н. Тарасов, Б.В. Шейндлин и др.

' Например, Пучнин, A.C. Принуждение и право [Текст]: дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.01 / А. С. Пучнин. - Тамбов, 1999. - 220 с.

Особое значение в процессе исследования имели фундаментальные философские труды, оказавшие влияние на автора и способствовавшие формированию его самостоятельной позиции: Аристотеля, Эпиктета, Платона, Гераклита, С.Боэция, Ф. Аквинского, Августина, С.Н. Булгакова, П.П. Гайден-ко, Г.В.Ф. Гегеля, Г. Т. Гоббса, Г. Гроция, В.П. Вышеславцева, И.А. Ильина, В.И. Ленина, Г.В. Лейбница, К.С. Льюиса, И.Канта, К. Маркса, Н. Макиавелли, B.C. Соловьева, П.А. Сорокина, Ж.-Ж. Руссо, С.А. Левицкого, С.Л. Франка, Э. Фромма, Ф. Энгельса, К.Г. Юнга и др.

Наступление эры информационного общества кардинальным образом повлияло на трансформацию права и принуждение. В связи с этим возникла потребность обращения к специалистам по проблемам постиндустриализма и информационного общества, таким, как Д. Белл, У. Бек, Э. Гидденс, Г. Кан, М. Кастельс, Й. Масуда, Э. Тоффлер, и к менее известным специалистам: Л.В. Голоскова, А.Г. Ловецкая и др.

Анализ проблем права и принуждения трудно представить без обращения к трудам современных философов постмодернистского направления и их оппонентов: Р. Барта, М. Блюменкранца, Т.Л. Воротилиной, Ж. Делёза, Ж. Дерриды, И.П. Ильина, В.А. Кутырёва, Д.А. Ольшанского, М. Фуко.

Интерес представляют исследования, затрагивающим как общие методологические проблемы цивилизации, так и проблемы права, преломляющиеся через цивилизационную парадигму: В.В. Груздевой, О.С. Звонаревой, Н.В. Клягина, С.Э. Крапивенского, Н.А.Крашенинниковой, Е.А.Матвиенко, О.Шпенглера и др.

Отметим также труды мыслителей, принципиально неприемлющих принуждения в различных его формах: М. Ганди, М.Л. Кинга, Л.Н. Толстого и др.; классические традиции школы ненасилия были продолжены в работах современных российских учёных и мыслителей: Р.Г. Апресяна, A.A. Гусейнова, Н. Миримановой и др.

Выявлению системных закономерностей принуждения в немалой степени способствовали теоретические работы, посвященные проблемам систем:

И.В. Блауберга, B.B. Груздевой, Б.А. Грушина, JI.A. Зеленова, Дж. Клира, Л.А. Колесникова, В.П. Кузьмина, М.И. Сетрова, А.И. Уёмова, Е.В. Федотова, Э.Г. Юдина и др.

Системный способ рассмотрения объектов необходим для выявления существенных системных закономерностей. В этом ракурсе право и принуждение являются способами интегрирования общества. С другой стороны, системный подход помогает нам лучше изучить общество как системный объект, в котором функционируют право и принуждение.

По данной проблеме рядом авторов (А.И. Алексеевым, A.M. Бородиным, А. Жалинским, В.В. Кафтаном, В. Квашисом, В.В. Лунеевым, A.B. Наумовым, Э. Побегайло и др.) велись дискуссии в смежных науках.

В качестве объекта исследования рассматривается правовая реальность.

Предметом исследования является феноменологический ряд правовой реальности: право и принуждение.

Цель и задачи исследования. Целью работы является рефлексия права с позиций предельных, аксиолого-онтологических, оснований, поиск актуальных для современности детерминант легитимирования дисциплинарно-принудительных механизмов права в условиях глобализации и мультикульта-ризма.

Реализация поставленной цели предполагает решение ряда задач:

- подбор соответствующего методологического инструментария, позволяющего выйти на проблему легитимации позитивного права с позиций онтологических оснований;

- определение адекватной социально-философской парадигмы рефлексирования социальных функций права в условиях современности;

- обоснование аксиологической детерминанты социального бытия, выступающей предпосылкой легитимации принуждения;

- выявление системных детерминант права и правового принуждения в мультикультурном социуме;

- характеристика перспектив развития позитивного права в условиях информационной цивилизации.

Методологические основания исследования. В основу исследования положены цивилизационный подход и диалектический метод. Цивилизаци-онный подход позволяет более глубоко понять сложнейшие противоречия современной социальной жизни человечества. Концептуализируя в своём содержании антропно-деятельностные детерминанты социальной динамики, определяющие общественное бытие, цивилизационная парадигма помогает представить правовые явления элементами функционирования социосферы, сосредоточившей в себе саморегулирующиеся общности, в рамках которых создается социальное богатство и формируется тот или иной тип социальных связей, гражданское общество, государство, социальные нормы и система права в целом.

В рамках цивилизационной парадигмы осуществляется системный анализ, который предполагает диалектическое единство структурно-функционального и структурно-генетического методов. Благодаря структурно-функциональному методу возможно установить устойчивые связи внутри общества между элементами, выявить интеграционный механизм, обеспечивающий устойчивость общественной системы. Структурно-генетический метод помогает проследить динамику развития права и принуждения, выявить детерминанты исследуемого объекта.

Научная новизна представленного исследования определяется следующим:

- поставлена проблема социально-философской рефлексии позитивного права в рамках цивилизационного подхода;

- представлена модель диалектического единства онтологических и аксиологических оснований права;

- охарактеризованы внесистемные, метафизическо-онтологические, детерминанты права;

- выявлена аксиологическая основа правового принуждения как адекватного средства противления злу и человеческой деструктивности;

- установлены системные принципы и внесистемные основания, определяющие допустимые границы принуждения;

- предложена альтернативная западно-либеральному стандарту трактовка неотъемлемых прав личности в тесной связи с идеей призвания человека к исполнению своего долга перед другими людьми, семьей, государством и иными человеческими сообществами.

Основные положения, выносимые на защиту. Для раскрытия природы, содержания и сущности права (несводимой к закону) необходима философская рефлексия права.

1. Закон обретает легитимный статус, когда в нем реализуется онтологическая идея права, составляющая внеисторическую сущность правовых феноменов.

2. Исторические формы права, выраженные в законе, детерминируются не только историко-культурными, но и внесистемными метафизическими факторами, такими, как свободная воля и человеческая деструктивность. Каждая их этих детерминант является антропной константой, обусловливающей перманентную необходимость существования права в обществе.

3. Внесистемные основания права позволяют установить критерий определения качественного состояния действующих законов, которые могут характеризоваться как конструктивно-положительной, так и негативно-деконструктивной направленностью.

4. Право, основывающееся на нравственных ценностях, способно определить необходимую и достаточную меру принуждения в рамках дезинтегрированного, глобализированного, мультикультурного информационного общества.

должна быть увязана с идеей обязанности и ответственности перед другими людьми, семьей, государством и человечеством.

Теоретическая и практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы при создании учебно-методических материалов и разработке лекционных курсов, элективов по дисциплинам общей теории государства и права, философии права, социальной философии и философской антропологии, послужить решению задачи определения дисциплинарного статуса новой для российского юридического образования дисциплины философии права.

В практическом отношении применение ряда положений работ может повлиять на формирование профессионального правосознания законодателей и правоприменителей, способствовать развитию правовой культуры граждан. Результаты и выводы исследования могут послужить основой общеметодологических рекомендаций, выработки законопроектов и организации практики правоприменения.

Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на кафедре «Философии и политологии» Нижегородского государственного архитектурно-строительного университета. Отдельные выводы исследования были включены в программу учебных курсов по этике, прочитанных автором в Нижегородском институте менеджмента и бизнеса в 2003-2005 гг.

Основные положения диссертации выносились автором на обсуждение на международных конференциях: VII Международной ярмарки идей «Законы управленческой сферы общества» (2004 г.), Международной конференции «Диалог мировоззрений» (2005 г.), «Славянские дни» Волго-Вятского отделения Международной Славянской академии наук, образования, искусств и культуры (2004 и 2005 г.г.), XV Международных рождественских православно-философских чтениях «Российская система ценностей» (2005); на межрегиональной конференции: III Межрегиональной научной конференции «Глобализация, политика, право» Международного юридического института при

министерстве РФ (2005 г.); на региональной конференции: Десятой сессии молодых ученых Нижегородской области (2005 г.).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, содержащих семь параграфов, заключения и библиографии, включающей в себя 212 источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы, анализируется степень ее научной разработанности, определяется предмет исследования, формулируются цель и задачи исследования, характеризуется научная новизна работы, приводятся положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Проблема легитимации позитивного права в перспективе предельных принципов и оснований» посвящена обоснованию необходимости философской рефлексии права, подбору для этого адекватной парадигмальной базы.

В § 1.1. «Особенности философского способа выражения природы и содержания права» сравниваются разные уровни познания правовой реальности, отмечаются достоинства и эвристические возможности философского способа осмысления правовой реальности.

В современном обществе сложились две противоположно направленные тенденции. Первая из них связана с беспрецедентными глобализационными и универсализационными процессами во всех сферах общества, направленными на стандартизацию экономических, политических, культурных и правовых систем различных стран. Становление «глобального» права сопровождается деконструкцией старых самобытных правовых систем, разрушением оснований исторически сложившихся типов правосознания с возведением на их обломках новой иерархии правовых норм и нового типа правосознания. Другая тенденция, противостоящая глобализации, заключается в сохранении само-

бытности культур, росте национального самосознания, стремлении на его основах строить социально-правовую организацию.

На фоне существующего ценностного плюрализма в мультикультурном мире право способно играть системно-организующую роль в социуме. Право способно стать не только системой формальных предписаний, но и средством реализации универсальных ценностей, независящих от культурных, политических и иных взглядов, способно обрести новую значимость в обществе при условии своей легитимности. Легитимация в отличие от легализации не ограничивается обоснованием права ссылкой на закон, она ориентируется на вне-исторические ценности. В результате легитимное право получает признание в обществе и становится действенным инструментом в регулировании общественных отношений. Легитимное право опирается на принуждение, которое является обоснованным применением силы, не имеющим ничего общего с легализованным насилием.

В философии права традиционно выделяют два типа правопонимания, по-разному решающих фундаментальный вопрос о соотношении права и закона. В рамках первого, легистского типа правопонимания право тождественно закону. Во втором типе правопонимания, юридическом, отстаивается позиция принципиальной неравноценности права и закона. По мнению представителей естественно-правовой концепции, работающих в рамках юридического правопонимания, закон (позитивное право) не может считаться истинным правом, поскольку зачастую закрепляет конъюнктурные и узкогрупповые интересы. «Истинным» правом и эталоном для действующих законов является естественное право. Естественное право — это идея закона, его дух, цель и высшая ценность. Существуют различные интерпретации естественно-правовой концепции. То или иное толкование данной концепции зависит от последнего основания естественного права (Бог, человеческая сущность, Разум и др.), к которому апеллируется.

Сегодня легитимации позитивного права пытаются добиться двумя способами. Первый из них заключается в стремлении отразить в действующем

праве весь спектр индивидуальных и общественных интересов и ценностей и уравнять их значения. Такой способ обычно оправдывают категорией терпимости. Однако, на наш взгляд, он приводит к парадоксальной ситуации. Если уравнение различных интересов и ценностей необходимо для более эффективного диалога как способа объединения носителей различных мировоззрений, то такое объединение легко может превратиться в самоцель. Второй способ — это ориентация на ценностный нейтралитет. Он приводит к гиперрегуляции общественных отношений. В результате теряется целостность восприятия права, девальвируется сама идея права как интегратора общественной системы, служащего общей платформой социального взаимодействия.

Назрела объективная потребность в переходе от каузальной формы правового регулирования общественных отношений к формулированию фундаментальных руководящих положений, так как стихийный процесс возникновения юридических норм уже не позволяет достичь необходимого правового воздействия. Необходимы не просто абстрактные принципы права, а онтологические руководящие начала, лежащие глубже обобщения действующих законов. Эти начала способны закрепить как уже сложившееся в социальных отношениях, так и направить правовое регулирование «вперед», дать возможность сознательно и планомерно законодателю регулировать деятельность людей. Содержатся эти онтологические основания в естественном праве, цель которого состоит в достижении высших духовных ценностей.

Современное либерализированное позитивное право, напротив, старается избавиться от своих духовных корней, двигаясь в сторону максимальной нейтральности и формальности. Однако в традиционном понимании «права человека» не отражают фундаментальные принципы, связывающие людей на метафизическом уровне. Отказ от нравственно-духовной основы позитивного права приводит в необходимости тотального нормативно-правового регулирования общественной жизни, создается своеобразный правовой «тоталитаризм». В свете всеобщих и необходимых ценностей законы и правовое принуждение получают статус имманентных институтов общества, создающих

условия для гармоничного сочетания прав человека и общественное благо, культурного плюрализма и общих формально-юридических предписаний.

Исследование права осуществляется на диалектических принципах единичного, особенного и общего. Соответственно на догматическом уровне (аналитическая юриспруденция), уровне общей теории права и философско-правовом уровне. Каждый уровень имеет свой предмет, свои задачи и цели.

Главная задача аналитической юриспруденции заключается в разрешении трудностей, связанных с особенностями организации системы юридических норм. Круг ее вопросов ограничен проблемами прикладного характера. Ключевой характеристикой общей теории является разработка всего юридического инструментария, не сводимого к одним лишь нормам права. Общая теория охватывает правовую материю во всей её многогранности и существенных аспектах. Однако она не способна объяснить глубинные причины права. К примеру, она не дает ответ на вопрос, почему праву свойственна тенденция к гуманистической заданности. Помогает ответить на этот вопрос следующая ступень освоения правовой материи - философия права. Именно философско-правовая рефлексия способна служить плацдармом для плодотворной работы в осмыслении проблемного поля права и его обоснования с точки зрения предельных оснований. В рамках философии ставится сама проблема существования естественного и позитивного права.

Философия является особым постижением мира, отличным от научного способа познания действительности. Правовая догматика и общая теория права, являясь науками, познают закон. Обоснование же представляет собой принципиально другую задачу, отличную от целей познания. Она может быть решена только с внешних по отношению к закону инстанций.

И философия права, и юриспруденция стремятся раскрыть сущность своего предмета, но каждая — по-своему. Для юридической науки сущностью права являются его нормативность и обязательность, которые ему присущи в силу легистской его трактовки. Философия же познает право в перспективе абсолютных характеристик человеческого бытия. В философском понимании

сущность права сводится к рассмотрению ее в перспективе человеческого духа.

Философское обоснование позитивного права — это легитимация права в перспективе фундаментальных (предельных) принципов и ценностей, связанных с сущностью человека, которые могли бы оправдать применение принуждения. То есть философски легитимировать закон — означает показать его необходимость как универсального способа организации социальной жизни сопряженного с применением принуждения. Обращаясь к основам бытия, философия права через предельные основания и общую картину мира оправдывает необходимость позитивного права, легитимирует применение принуждения.

В § 1.2. «Современное состояние параднгмально-фнлософской базы анализа права» сопоставляются марксистская и постмодернистская парадигмы, оказывающие наибольшее влияние на отечественные и на зарубежные философско-правовые школы.

На роль инстанций, обосновывающих право, претендуют различные философские концепции и дискурсы, каждые из которых интерпретируют право по-своему, апеллируют к реальным фактам бытия, доказывают необходимость права с позиций собственного предметирования и инструментария, опираясь на собственный парадигмальный контекст. Парадигмально-рациональное мышление является отправным пунктом анализа и главным интересом философии, так как в парадигме содержится не только модель постановки проблем, но и предлагаются пути их решения.

На Западе современной доминирующей парадигмой является постмодернистская парадигма. В рамках нее правовая реальность децентрализована, в результате чего границы дозволительного «размываются» для правосознания. Примером может служить работа «Доктрина девиантности» Роберта Унгера, который предлагает рассматривать существующие отклонения от социальных норм как базу для новых форм социальной организации. По нашему мнению, подобная позиция ведет к оправданию преступлений. Закон, если он правовой

по своему содержанию, устанавливает барьеры противоправным явлениям, и его развитие не может ставиться в зависимость от социально неприемлемых феноменов. Легализация преступлений противоестественна сути права, так как преступление имеет характер единичного, в то время как право носит характер всеобщего. В силу этого получается, что закон в интерпретации данной доктрины не сможет быть универсальным инструментом общественной интеграции. Кроме того, если признать преступление источником для закона, принуждение лишается своего легитимного статуса и превращается в инструмент подрыва общественного благополучия, вместо того, чтобы способствовать защите прав человека и общественных интересов в целом.

В рамках постмодернизма содержание права задается дискурсом и меняется вместе с ним. Получается, что право полностью детерминируется внешними условиями. Каждый индивид волен истолковывать содержание права так, как ему наиболее выгодно в конкретном случае. Самоценная свободная интерпретация в рамках постмодернизма настолько «легитимна», насколько обладает этим статусом официальное действующее право. Из подобного понимания права следует, что оно (право) в рамках постмодернистской парадигмы понимается исключительно как тождественное закону, что делает философский анализ не продуктивным.

Позиция отождествления права и закона близка марксистской традиции толкования природы права и принуждения. Согласно К. Марксу, по мере общественного прогресса должно снижаться значение закона и принуждения. При коммунизме благосостояние и культура народа настолько возрастет, что отпадет всякая необходимость в их существовании. Руководствуясь данным положением, советские правоведы старались подвести теоретические основания к замене права в СССР в преддверии наступления коммунизма системой общественных отношений (П.И. Стучка), социальной властью, вооружённой силой пролетариата (В.В. Адоратский), разновидностью экономических отношений обмена (Е.Б. Пашуканис).

Основная проблема, с которой столкнулись советские юристы, была связана с вопросом: как регулировать общественные отношения в переходный период, отказавшись от права? С одной стороны, буржуазное право уже не могло применяться после уничтожения того строя, в котором оно функционировало, а с другой стороны, продолжала существовать острая потребность в правовом регулировании «новой социальной общности», так как коммунистическая формация, не требующая правовых механизмов, еще не наступила. Одним из теоретических способов обоснования существовавшего «нового правового» феномена в переходный период было введение такого понятия как «пролетарское право». Взяв от буржуазного права только форму закона и отказавшись от его объективного естественно-правового содержания, пролетарское право заполнило образовавшуюся смысловую лакуну своим произвольным конъюнктурным смыслом. Из института, стоящего на страже закона, принуждение превратилось в узаконенное насилие, которое могло применяться по произвольно установленным правилам.

Фундаментальным недостатком всего марксистского правопонимания советского времени является положение о процессе «отмирания» права сразу после пролетарской революции. По классическим марксистским канонам при социализме в усеченном виде продолжает действовать буржуазное право под контролем пролетариата. Однако, право, в его естественно-правовом смысле, может существовать только в рамках государства, осуществляющего свои функции на основании общечеловеческих ценностей. При социализме возникает фундаментальное противоречие между пролетарским государством, провозглашающим возможность насилия для достижения целей пролетарского класса и правом как объективным феноменом, независящим от классовых целей и предпочтений. Марксизм не учёл тот факт, что право, содержащее в себе онтологическую идею, не может существовать в государстве с уничтоженным правовым пространством. Право, в его истинном смысле, не может существовать иначе, как только в условиях правового государства.

Этим объясняется и невозможность легитимации категории принуждения в рамках марксисткой концепции. Когда критерием принципов свободы, справедливости и добра, реализацию которых должно обеспечивать принуждение, становится классовый подход, возникает релятивизм в понимании допустимых средств принуждения. Отсутствует объективный надклассовый критерий, позволяющий отделить принуждение и насилие. Основные усилия советской юриспруденции были главным образом направлены на форму закона и не касались его естественно-правового содержания.

Итак, ни постмодернистская, ни марксистская парадигмы не способны легитимировать позитивное право и принуждение. Обе они обращены на формальную сторону закона, содержание которого задается социальными, экономическими, политическими детерминантами, и, самое важное, - для постмодернизма и для марксизма инструментом поддержания порядка является легальное насилие. Таким образом, встает вопрос о необходимости альтернативной парадигмы, в рамках которой право предстало бы как субстанциональный феномен, выражающий высшие ценности. Это позволило бы не только отграничить право от закона, принуждение от насилия, но и помогло бы вскрыть подлинную сущность права, которая, несомненно, связана с принуждением, однако не исчерпывается им. -

§ 13 «Цивилизационная парадигма и методологические основания философского рефлексирования права» посвящен исследованию цивили-зационной парадигмы как перспективной методологической базы философской рефлексии.

Сложность применения данной парадигмы состоит в том, что на сегодняшний день не существует единого цивилизационного подхода. Все циви-лизационные подходы можно условно разделить на четыре группы - общеисторические, антропологические, социально-культурные и технологические. Цели нашего исследования отвечает технологическая парадигма. Ее специфику определяет социально-антропный фактор — креадаптация. Рассматривая развитие социума через креадаптационные стадии, мы интерпретируем обще-

ство в социальном и антропологическом ракурсе. Фундаментальные основания права раскрывает антропный фактор. Таким образом, в цивилизационной парадигме создается необходимая исследовательская база для легитимации позитивного права и принуждения.

В рамках цивилизационной парадигмы общество представляет собой систему. Ключевыми общесистемными принципами является включенность и совместимость. Социуму, будучи системным образованием, также присущи данные принципы, обнаруживающие себя в категориях «права человека» (принцип совместимости) и «общее благо» (принцип включенности). Отсюда следует вывод о том, что право как средство, обеспечивающее равновесие системы, должно учитывать оба эти принципа.

В то же время исторический материал убедительно свидетельствует о существовании в структуре социума некоторых неизменных элементов, которые на протяжении долгого времени остаются константными и не изменяются вместе с структурно-генетической системой социума. Речь идет о части социальных норм, в которых выразилось представление людей о добре, справедливости и других безусловных ценностях. Все эти представления являются выражением естественного закона добра. В правовой реальности эти представления концептуализировались в идее естественного права, которое представляет собой частный случай естественного закона добра.

Социальные нормы следует отличать от социальных законов. Одно из существенных отличий между ними заключается в том, что содержание социальных норм не выводится из системных закономерностей, в то время как социальные законы полностью обусловлены системностью социума. Особая природа социальных норм объясняется тем, что они устанавливаются людьми, которые, обладая духовной подструктурой, живут в рамках системы и одновременно вне ее. Неизменность представлений о должном, которую подметил еще И. Кант, обозначив их общим понятием «категорический императив», не выводится из системы. Иначе бы представления людей менялись вместе с развитием социума, но это не так. В правовой сфере неизменным и

всеобщим представлением является идея порядка, которая существует для достижения высших ценностей и невозможна без правового закона и принуждения.

Существование правового закона дает основания предположить, что и принуждение в отличие от общесистемного механизма нейтрализации дисфункции не является жестко системно-детерминированным способом регулирования общественных отношений.

Однако остается открытым вопрос о конкретном содержании высших ценностей, в чем конкретно выражается представление людей о должном, а также о метасистемных или внесистемных причинах и условиях правового закона и принуждения.

Вторая глава «Универсальное основание ценностного измерения закона и принуждения» посвящена внесистемным основаниям права. Окончательную легитимность право и принуждение получают при сочетании системного и внесистемного обоснования. Первоочередной задачей на пути внесистемного обоснования права автор предлагает определение содержания «высшая ценность». Это позволит определить критерий, устанавливающий границу между правом и законом, принуждением и насилием, свободой и своеволием — ключевыми феноменами правовой и социальной реальностями.

В §2.1. «Диалектика прав человека и абсолютных ценностей как основа легитимности позитивного права и принуждения» выявляется неизменная внесистемная основа права.

Историко-культурологический анализ помогает обнаружить в различных культурах общую идею порядка, выражающуюся в естественном законе добра: «относись к другому так, как хочешь, чтобы относились к тебе». Естественный закон добра является объективно-субъективным в отличие от строго объективных законов природы. Понятие «естественный» лишь подчёркивает естественность этого закона для человеческой природы и общества, но не его неотвратимость. Естественный закон добра — это закон долженствования. Он указывает на необходимый порядок, к которому людям надлежит стремиться.

Можно выделить, по крайней мере, две формы неадекватной интерпретации данного закона: 1) подмена трансцендентных критериев определения добра эмпирическими критериями; 2) абсолютизация добра.

Идея естественного закона добра как имманентного качества человеческой экзистенции составляет онтологическую базу всех социальных норм, в том числе и права в самом широком его понимании. Для правового закона легальными являются только те действия, которые адекватны его идее (естественному праву). В идее права отражается стремление людей к порядку в общественной жизни, к отказу от поступков, которые, формально являясь законными, не соответствуют истинному назначению права. Антропологические и культурологические исследования дают основания утверждать, что идея порядка, составляющая дух права, присуща всем культурам. В этом выражается тесная взаимосвязь естественного закона добра и идеи права, которая локализуется в той части социального пространства, где возникают противоречия между индивидуальным и коллективным интересами.

Идея права (естественное право) носит скрытый характер. Содержательная сторона этой идеи включает в себя трансцендентную и эмпирическую составляющие. Эмпирическая компонента — права человека и общее благо. Вся история общества представляет собой диалектическое противостояние частного и собирательного интересов, разрешение которого возможно исключительно в трансцендентной сфере. Таким образом, понять сущность права, призванного устанавливать баланс между личной свободой и общим благом, как эффективный механизм можно только через трансцендентную призму. В этом случае сущность права заключается не в механическом усреднении противоречий с помощью принуждения, а в защите высшей ценности добра, объединяющего оба эти начала.

Добро как высшая ценность, по И.А.Ильину, определяется как одухотворенная любовность. Понятие «любовность» является экзистенциальным, которое в правовой реальности трансформируется из принципа любви к ближнему в категорию «права человека». Одухотворенность придает правам чело-

века предметную направленность. В такой интерпретации права человека отличается от либерального толкования. Главное отличие состоит в том, что, обретя духовную направленность права человека, не противоречат общему благу, так как задача каждого человека, как и общества в целом, заключатся в создании условий и достижением объективного духовного совершенства.

В § 2.2. «Метафизические детерминанты принуждения» устанавливаются детерминанты, необусловленные системностью социума. Принуждение, являясь механизмом реализации ценностей в праве, детерминировано не только системными, но и внесистемными закономерностями. Нарушение последних можно трактовать как выражение феномена зла. Зло в человеческом сознании ассоциируется с широким спектром явлений (болезнь, смерть, нищета и т.п.). Все эти негативные проявления можно уместить в рамках системы «абсолют-среда-человек».

Автор поддерживает точку зрения мыслителей, которые считают зло исключительно антропным феноменом, присущим человеческой природе (имманентная антропологическая дисфункция). Зло существует в двух формах -враждебность и распущенность.

Назначение закона и принуждения заключается в противостоянии всем негативным явлениям, разрушающим общественную систему, но действительные результаты могут быть достигнуты только внутренним преображением, которое в конечном итоге сводится к свободе выбора человека.

Свобода и принуждение, на первый взгляд, взаимоисключающие характеристики. Свобода означает способность выхода за пределы ограниченного числа правил, сообразуясь с которыми обычно решаются подобные проблемные ситуации, и осуществляется выбор. Принуждение же призвано обеспечить соблюдение установленных правил.

В нормах права сосредотачиваются наиболее рациональные и эффективные матрицы общественного взаимодействия, следуя которым общество развивается и сохраняет свою целостность. Однако при таком условии свобода оказывается неизбежной способностью преодолеть закон. В зависимости от

того, что определяет преодоление действующего права, оно может принимать как позитивную, так и негативную направленность. Иными словами, свобода связана с негативным или позитивным отношением к естественному праву в целом. В первом случае свобода существует за пределами правового поля (в деструктивной форме), превращаясь в произвол, отрицая саму себя. Во втором случае она предполагает преодоление позитивного права через совершенствование закона (в конструктивной форме).

Можно выделить следующие виды свободы — внешнюю и внутреннюю. Внутреннюю свободу в свою очередь можно разделить на метафизическую свободу воли, выражающуюся в способности самоопределения человека перед лицом возможностей, и на «духовную» свободу, состоящую в способности человека осуществить выбор «очищенным» сознанием от страстей и желаний.

В основании имманентной антропной дисфункции человека лежит его метафизическая свобода воли, которая неотчуждаема и принадлежит человеку с момента его рождения. Она независима от внешней свободы и политического строя, этапа цивилизационного развития общества и иных внешних обстоятельств. Существование этих детерминант (метафизической свободы и имманентной человеческой дисфункции) делает позитивное право и принуждение неотъемлемыми атрибутами антропной и социальной среды. Г.В.Ф. Гегель утверждал, что право является действительностью свободы, точнее — оно есть реализованная свобода воли. Здесь проявляется неразрывная связь свободы и права.

Свобода, с одной стороны, есть лишь неограниченное внешними препятствиями состояние. С другой стороны, свобода есть внутреннее состояние, согласованное с действительностью. В правовом смысле человек свободен тогда, когда обретает место в социальной системе. Его внутренней правовой свободой является устремленность к определённым ценностям, а ведь в этом и заключается конкретное право человека. Таким образом, свобода не должна пониматься как условие реализации прав в действительность, она должна по-

ниматься как неустранимая антропная пассионарность, а право и принуждение как условия ее реализации.

Взаимосвязь нравственной, политической и правовой свободы предполагает неразрывное единство внутренней и внешней свободы. Нет оснований утверждать, что внешняя свобода является условием обретения внутренней свободы, но можно говорить, что внешнее освобождение создаёт наиболее благоприятные условия для внутреннего освобождения. В этом смысле непреходящее значение имеют правовые законы и принуждение, которые создают условия для существования правового государства и гражданского общества, в рамках которых образуется уникальная ниша для внешней свободы.

Как самодостаточный феномен право является действительной мерой свободы. Если происходит выход за границы правового закона, тогда свобода качественно перерождается в произвол, своеволие, насилие. Деструктивной свобода становится не только тогда, когда выходит за рамки законов, но и когда сами законы устанавливают меру свободы, несоответствующую естественному праву. Это состояние сохраняется до тех пор, пока новые законы не восстановят меру свободы.

Познанная необходимость естественного права открывает для свободы перспективы выхода за эмпирическую реальность позитивного права, не нарушая системного равновесия. Свобода в рамках добра соответствует духу права и способствует конструктивному преображению действующих законов, открывает новые перспективы для их развития и совершенствования.

В § 23. «Бифуркация феноменов социальной реальности через призму высших ценностей» полученные выводы о содержании высшей ценности позволяют разграничить такие социальные феномены, как право и закон, принуждение и насилие, свобода и своеволие.

В философии права сложилось два направления правопонимания. Для представителей юридического правопонимания право и закон нетождественны. Для представителей легистского правопонимания право отождествляется с официальным законодательством.

Все трудности, стоящие на пути признания позитивного права и оправдания правового принуждения, можно разделить на две группы. К первой группе относятся трудности правопонимания. Дефекты положительного права, искажающие естественное право, создают серьезное препятствие на пути приятия законов и признания существования естественного права. Во вторую группу мы включим мнимое противоречие, мешающее увидеть в жестоких формах принуждения и идею права, которая должна отражать представления о высших духовных ценностях.

При совпадении действующего закона, воплотившего в себе объективные свойства права и естественно-правовой идеи, содержащейся в естественном праве, закон становится правовым законом. Размежевание исторических форм права и права как объективно существующей идеи помогает преодолеть первую сложность в принятии позитивного права, а разграничение принуждения и насилия как отличных друг от друга явлений способствует решению второй. Отпадает сама необходимость оправдания насилия, обеспечивающего неправовые законы. В общеобязательности правового закона есть два разноплановых, но взаимосвязанных момента. Первый состоит в обеспечении государством санкции за нарушение закона. Второй состоит в том, что закон наделяется общеобязательной силой и обеспечивается принуждением только потому, что он правовой закон, а не общеобязательное явление без правового обоснования.

В философии существуют две точки зрения на соотношение принуждения и насилия. Согласно первой принуждение и насилие совпадают (JI.H. Толстой, М.Ганди, M.J1. Кинг, A.A. Гусейнов). В рамках второго подхода принуждение и насилие различаются. Автор придерживается второй точки зрения.

По его мнению, отличие между принуждением и насилием выражается в следующем: а) принуждение направлено против злой воли (воли, не соответствующей праву), насилие — против всякой свободной воли; б) основанием применения принуждения является нарушение права, а для применения наси-

лия не нужно никакого основания, кроме самой готовности и желания совершить насилие; в) принуждение всегда является ответной реакцией на дисфункциональные проявления, насилие же действует произвольно и безосновательно, не нуждаясь в наступлении каких-то событий; г) принуждение ставит цель воспитать автономность воли человека, в то время как насилие имеет задачу сломать волю другого, лишить ее всякой автономности, подчинить своей воле.

Право устанавливает границы свободы, в рамках которых свобода является творческой, позитивной силой, развивающей общество. Противоречия между правом и свободой могут возникать в двух случаях: или когда право не является таковым в своем истинном значении, то есть если оно закрепляет волюнтаристские интересы, противоположные объективному общему благу, или же если свобода понимается как действование в соответствии с неограниченным своим желанием (Ж.П. Сартр, М. Хайдеггер).

Как показывает исторический опыт, законы, основанные на естественном законе добра, не только не ограничивают свободу, но, напротив, способствуют её становлению и расцвету, как в самосознании индивидов, так и в целом в социуме. Проблема противостояния свободы и принуждения разрешается при разграничении свободы и произвола. Основное отличие своеволия и свободы состоит в том, что у своеволия нет определённого предмета направленности, или этот предмет волевых усилий не соответствует добру и другим высшим ценностям, которые предполагают общественный порядок и правовые институты.

В §2.4. «Динамика позитивного права и принуждения. Значение права и проблема принуждения в информационной цивилизации» рассматривается динамика позитивного права и принуждения в различных цивилизациях, особое внимание уделено данным феноменам в информационной цивилизации.

Право — явление достаточно обширное, включающее в себя не только законы, но и иные требования правового характера (правовой обычай, традиции

и т.д.). В философии права и юриспруденции закон обоснованно считают лишь частным случаем права. Право - это определённым образом упорядоченный способ, основанный на представлениях о добре и справедливости, разрешении конфликтов. Закон в отличие от права есть всегда фиксируемое в текстуальной форме формальное предписание, санкционируемое государственной властью и действующее на территории этого государства.

Опыт исследования права в его различных структурных и исторических модификациях открывает опыт конструирования некоторых общечеловеческих правовых универсалий. Постоянно расширяющиеся сведения по истории культур первобытного общества, его социальной и политической организации позволяют обозревать обширнейшую картину динамики права. При этом становится возможным обнаружить не только отличия правовых систем в разных регионах мира, но и существенные черты сходства и элементы повторяемости.

Право и принуждение в архаической цивилизации. В архаической цивилизации не существовало закона, так же, как не существовало государства. Роль правового регулятора занимал обычай, который являлся догосударственной формой права. Особенностью обычного права являлось и то, что оно было синкретично с другими социальными регуляторами. Их связь была настолько близка, что они выступают единым сплавом в регулировании общественных отношений в форме мононормы. Суть мононормы заключается в том, что она есть определённое требование, ритуал и санкция, она единая норма для универсального упорядочивания жизнедеятельности в первобытной социальной структуре. Подобный синкретизм отразился и на принуждении, которого в собственном смысле этого слова в архаической цивилизации не было. За мононормой следовало одновременно правовое и моральное принуждение.

Право и принуждение в аграрной цивилизации. Распад родоплеменной организации социальной жизни потребовал новых форм и способов общественной организации, способной объединить разнообразные и во многом противоречивые общественные интересы. Организационные механизмы родоп-

леменного устройства перестали отвечать реалиям социальной действительности, появление политической организации общества было ответом на новые запросы общественной системы. Государство институализировало в себе организационную деятельность по преодолению рассогласованности общественных интересов.

Непременными атрибутами государственной власти являются издание общеобязательных предписаний — законов, а также способность обеспечить их выполнение. Обычаи и другие социальные нормы сохраняют свое значение в регулировании общественных отношений, однако для наблюдения за исполнением законов создается специальный государственный карательный аппарат. Именно на него возлагается обязанность принуждения.

Особенностью права в аграрной цивилизации было то, что оно прочно определяло юридическое положение в обществе и государстве каждого сословия. Каждое сословие (каста, варна и т.д.) имело разное правовое положение. Даже нарушения запретов, распространявшихся на все социальные страты, влекли разные санкции по отношению к членам разных сословий. Таков по преимуществу быт древних и средневековых государств в аграрной цивилизации.

Право и принуждение в эпоху индустриальной цивилизации. Индустриализация социума привела к образованию среднего класса и новой социальной прослойки (буржуа), которые оказывали существенное влияние на общественные процессы. Эти перестройки в структуре социосферы индустриальной цивилизации требовали для себя соответствующих изменения в правовой сфере. Именно тогда впервые выдвигается идея политико-правовой автономии гражданина, формулируются идеи естественного права, гражданского общества, правового государства. В процессе становления гражданского общества меняется не только содержание права, но меняются и его источники. Основными источниками гражданского права становятся законы и другие нормативно-правовые акты. «Понятие «законность» приобретает новый смысл и содержание. Оно начинает означать прежде всего защиту личности

от посягательства на её права со стороны государства и его органов, пресечение чиновничьего произвола.

Право и принуждение в информационной цивилизации. В информационной цивилизации определяющим фактором развития социума становится ин-формационно-знаниевая компонента жизнедеятельности общества: процесс производства, распространения, обработки, использования информации и знания. Особое значение в информационном обществе занимают высокие технологии, от которых во многом зависят все вышеперечисленные процессы.

Трансформации в обществе непосредственным образом сказались на праве и принуждении. Это выразилось, во-первых, в том, что социум, всецело рефлексирующее себя, нуждается в адекватном рефлексировании, в том числе и правовой сферы; во-вторых, определяющая роль науки и знания вызвала в обществе потребность в регуляции новых общественных отношений и новых форм принуждения.

Для рефлексирования правой сферы необходимо определить исходные точки, которые бы позволили оценить происходящие процессы как в самой правовой сфере, так и в социуме в целом с внешних позиций по отношению к ним. Думается, очевидно, что объективно оценивать информационные потоки и науку, которые являются определяющими силами в информационной цивилизации, исходя из них самих, достаточно проблематично. Точно так же, как невозможно определить «законность» закона, исходя из него самого.

В работах, затрагивающих проблемы современного социума, акцентируется мысль о резком несоответствии между интеллектуальным и духовным развитием человека и общества. В условиях обрушившегося информационного потока индивиды либо полностью отказываются от оценки поступающих данных, либо пытаются максимально ограничить их поступление. По этой причине в обществе складывается особое отношение к информации, она воспринимается как бессодержательный «текст», не несущий в себе экзистенциальной содержательной нагрузки, который, следовательно, может быть ин-

терпретирован самим субъектом в свободной самостоятельной трактовке. Такое внутреннее состояние объектов информационной экспансии мы охарактеризовали бы словами «поломка информационного фильтра». Работа этого ан-тропного агрегата осуществляется на ценностных установках сознания, которые «фильтруют» поступающие новые факты и данные.

Отсутствие четких критериев аксиологического выбора информации приводит к формированию особого отношения к правовой информации. Индивид либо становится пассивным потребителем «правовой» информации (в его сознании происходит ценностное «выравнивание» нормативно-правового регулирования и иных социальных регуляционных механизмов), либо формируется устойчивое недоверие к закону, правосознание поражается правовым нигилизмом.

В первом случае индивид переключается с правовой реальности на ценности, которые культивируются в рамках определённой социальной группы. Вследствие этого закон теряет своё приоритетное значение перед другими социальными нормами и регуляционными механизмами. В условиях информационной цивилизации, характеризующейся не только стандартизацией и универсализацией в социуме вследствие глобализационных процессов, но также энтропийной динамикой это является особенно опасным. Существование множества ценностных систем и «корпоративных» норм на фоне ослабления значимости правовых механизмов может создать серьёзные трудности в консолидации социума, выработке общих «правил игры», в конечном счете это может поставить под вопрос само существование гражданского общества и правового государства.

Во втором случае, когда возникает недоверие ко всякой правовой информации, индивид воспринимает закон лишь как порцию информации специфического правового содержания, без онтологических оснований, которая может быть произвольно интерпретирована в зависимости от условий. Это формирует в сознании индивидов недоверие по отношению к праву, вплоть до полного отрицания его значения.

Информационная цивилизация оказывает существенное воздействие не только на действующие законы, но и на его принудительную составляющую. Ни одна общественная система, находящаяся на разных этапах цивилизаци-онного развития, не могла распространить ни принуждение, ни легальное насилие на всю социальную реальность. Современные технологии, воздействующие на сознание, позволяют государству иметь практически неограниченную власть над своими гражданами. Это имеет как положительные, так и отрицательные последствия. С одной стороны, значительно возрастает эффективность принуждения, так как формируются внутренние поведенческие правовые мотивы у самого индивида. С другой стороны, информационная экспансия, сопряжённая с духовной деградацией социума, мутацией человеческих отношений, потерей нравственных, культурных и правовых ориентиров, создает благодатную почву для манипулирования сознанием.

Технические возможности информационной цивилизации открывают широкие возможности для создания управляемой демократии, нового типа тоталитаризма, новых форм насилия и «воспитания» терпимого отношения к традиционным его формам, ущемляющим фундаментальные права человека. Новые возможности позволяют осуществлять принуждение (как и законное насилие) без непосредственного физического воздействия, оказывая влияние на правосознание современного человека. Может возникнуть ситуация, при которой человек в традиционном понимании будет свободным, в действительности же лишенный свободы.

На современном этапе в правовых системах мира преобладает система ценностей, которая провозгласила человека и его гражданские, политические, экономические свободы в качестве высших ценностей. По нашему мнению, стабильная общественная система может существовать только в рамках правового государства и гражданского общества, где признаются свобода и права человека, где открыты возможности для творчества, социальной и экономической инициативы. Однако концепция прав человека в современном её виде не может быть адекватна естественному праву, которое базируется на естест-

венном законе добра. В эпоху информационной цивилизации это может привести к трагическим последствиям.

Наступление информационной цивилизации - объективная, неотвратимая закономерность, поэтому важно указать не только на проблемы насущного характера, но и на гипотетически возможные сложности в будущем и предложить способы их преодоления. В связи с этим реалии информационной цивилизации ставят мировое сообщество перед необходимостью как минимум понять, каким образом перенести эти институты в информационное пространство.

В 2005 году комитет экспертов Совета Европы по информационному обществу (CAHSI) разработал и ободрил проект Декларации прав человека и правовых норм в информационном обществе (Declaration on Human Rights and the Rules and the Rule of Law in the Information Society). В Декларации не предлагается защита каких-то принципиально новых прав и свобод. Она нацелена, скорее, на гарантирование неотъемлемых прав и свобод в новых условиях. Однако, базируясь на прежних принципах, Декларация прав человека в информационном обществе страдает теми же недостатками, что и её предтечи. Право не сможет обеспечить стабильность обществу в эпоху информационной цивилизации, если законы не будут содержать в себе естественный закон добра.

прав человека не может не быть связано с нравственностью. Отрыв этих прав от нравственности означает их профанацию, ибо без нравственного достоинства не бывает личности. Право на жизнь трактуется против «права» на смерть. Права и свободы человека признаются в той мере, в какой они помогают восхождению личности к добру, охраняют ее от внутреннего и внешнего зла, позволяют ей положительно реализоваться в обществе. В этом свете уважаются не только гражданские, политические права и свободы, но также социальные, экономические и культурные права. Предполагается неразрывная связь прав и свобод с обязанностями, то есть личность, реализуя свои интересы, призвана соотносить их с интересами ближнего, семьи, местной общины, народа, всего человечества.

В таком ракурсе признаются также ценности, которые стоят не ниже прав человека (вера, нравственность, святыни), что предполагает недопустимость ситуаций, при которых осуществление прав человека подавляло бы веру и нравственную традицию, приводило бы к оскорблению религиозных и национальных чувств, почитаемых святынь, угрожало бы существованию Отечества. Опасным видится и «изобретение» таких «прав», которые узаконивают поведение, осуждаемое традиционной моралью и всеми историческими религиями. Стремление к диалогу людей разных вер и взглядов по вопросам прав человека и их места в иерархии ценностей может иметь продуктивные результаты в рамках естественного закона добра. Сегодня такой диалог как ничто другое поможет избежать конфликта цивилизаций, достичь мирного сочетания на планете различных мировоззрений, культур, правовых и политических систем.

В заключении представлены основные результаты настоящего исследования и намечены перспективы дальнейшей работы.

Легитимация позитивного права и оправдание принуждения возможно только в перспективе фундаментальных (предельных) принципов и ценностей, связанных с сущностью человека. Наиболее подходящей методологической базой для определения этих фундаментальных оснований является фи-

лософия, которая позволяет, во-первых, оценить позитивное право с точки зрения объективных критериев; во-вторых, избежать оправдания легального законодательного произвола и «правового» насилия; в-третьих, определить ценности, способные легитимировать закон и обосновать оправданность применения принуждения.

Социально-антропный характер цивилизационной парадигмы позволяет вывести право из-под действия социально-экономических детерминант. В рамках данной парадигмы выявляются не только системообразующие связи, обусловленные системным характером общества, но вскрываются и внесистемные детерминанты, обусловленные духовной сущностью человека.

Добро является высшей ценностью, которое составляет сущность и цель права. Социальная имманентность права и принуждения обусловлена надпо-зитивными характеристиками социальной жизнедеятельности. Первой из них является метафизическое зло в человеческой природе. Будучи интеграционным механизмом общественной системы, право и принуждение препятствуют социальное энтропии, которое несет в себе зло. Принуждение пресекает антиправовую деятельность, накладывая ограничения на действия, запрещённые законом. Второй детерминантой является свободная воля. Каждый человек способен выбрать либо добро, либо зло. Правовой закон защищает общество от негативных последствий деконструктивного свободного выбора.

Добро как высшая ценность позволяет разграничить право и закон, правовое принуждение и насилие, свободу и своеволие. Это необходимо для обоснования права, свободы, правового принуждения и недопущения законодательного произвола, своеволия и легального насилия.

В информационной цивилизации добро как отправная точка определяет границы прав человека, в пределах которых они должны получить законодательное закрепление и принудительное правовое обеспечение. Исходя из этого, в информационной цивилизации основные права человека должны быть не только переосмыслены в новом информационном контексте, но и отреф-лексированы с предельных принципов бытия.

Основные положения диссертации нашли отражение в следующих публикациях:

1. Гришанин, И.К. Значение права и особенности правового принуждения в информационной цивилизации / И.К. Гришанин // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А.Некрасова. — 2005. — №11.— С. 124-128 (из Перечня ведущих рецензируемых научных журналов и изданий, рекомендуемых ВАК).

2. Гришанин, И.К. Правосознание в структуре управления обществом / И.К. Гришанин // Законы управленческой сферы общества: материалы 7 Международной ярмарки идей, 32 академического симпозиума.— Н.Новгород: Изд-во Гладкова О.В., 2004. - С. 156-157.

3. Гришанин, И.К. К вопросу о принуждении как общефилоской категории / И.К. Гришанин // Глобализация, политика, право: материалы 3 Межрегиональной научной конференции — Москва; Н.Новгород: Международный юридический институт при министерстве РФ, 2005. — С. 131-133.

4. Гришанин, И.К. Проблема метафизики зла в наследии И.А.Ильина / И.К. Гришанин // Славянские истоки: Ученые записки Волго-Вятского отделения Международной Славянской академии наук, образования, искусств и культуры. - Нижний Новгород: Ю.А.Николаев, 2005. - С. 9295.

5. Гришанин, И.К. «Теория справедливости» Джона Роулза / И.К. Гришанин // Славянские дни: Ученые записки Волго-Вятского отделения Международной Славянской академии наук, образования, искусств и культуры. Нижний Новгород: Изд-во фонда «Народный памятник», 2004. - С. 79-89.

6. Гришанин, И.К. Естественный закон добра в системе общества и принуждения / И.К. Гришанин // Десятая нижегородская сессия молодых ученых Нижегородской области. Гуманитарные науки: сборник материалов. -Нижний Новгород: Издательство Гладкова О.В., 2006. - С. 159-160.

7. Гришанин, И.К. Проблема принуждения в контексте российских ценностей / И.К. Гришанин // Российская система ценностей: 15 Рождественские православно-философские чтения. — Н.Новгород: Нижегородский гуманитарный центр, 2005. - С.405-410.

8. Гришанин, И.К. Философское обоснование правового принуждения / И.К. Гришанин. Сборник трудов аспирантов и магистрантов. История. Философия. Культурология. Педагогика. Н.Новгород. ННГАСУ, 2006. - С. 31-33.

Подписано в печати

27,(0,06 г

Формат 60X90 тбЛ^Усл. печ. л. Тираж 100 экз. Заказ №_

ГОУ ВПО «Нижегородский государственный архитектурно-строительный университет».

603950, Н. Новгород, ул. Ильинская, 65.

Полиграфический центр ННГАСУ 603950, Н. Новгород, ул. Ильинская, 65.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Гришанин, Илья Константинович

Введение.

Глава первая. Проблема легитимации позитивного права в перспективе предельных принципов и оснований

1.1. Особенности философского способа выражения природы и содержания права.

1.2. Современное состояние парадигмально-философской базы анализа права.

1.3. Цивилизационная парадигма и методологические основания философского рефлексирования права.

Глава вторая. Универсальное основание ценностного измерения закона и принуждения

2.1. Диалектика прав человека и абсолютных ценностей как основа легитимности позитивного права и принуждения.

2.2. Метафизические детерминанты принуждения.

2.3. Бифуркация феноменов социальной реальности через призму высших ценностей.

2.4. Динамика позитивного права и принуждения. Значение права и проблема принуждения в информационной цивилизации.

Введение диссертации2006 год, автореферат по философии, Гришанин, Илья Константинович

Как показывает исторический опыт, одним из самых эффективных способов разрешения общественных противоречий является право. Однако существующие на сегодняшний день правовые механизмы, которые призваны обеспечить надежное функционирование всей общественной системы, стали давать серьезные сбои. Несмотря на постоянно возрастающую необходимость правового регулирования общественных отношений, в последнее время наметилась тенденция снижения авторитета права в общественном сознании и недооценка его социального потенциала. В немалой степени этому способствует и так называемая драма позитивного права, которая заключается в том, что юридические формы и принципы становятся предпосылками для формирования явлений антиправового характера и сопутствующих им форм насилия. Этими обстоятельствами обусловлен большой интерес к правовой проблематике среди теоретиков юриспруденции и философов права, которые ведут активные поиски адекватных способов познания права, методологических оснований его рефлексирования и выражения. Социально-философская рефлексия права позволяет раскрыть надпозитивную, аксиоло-го-онтологическую, сущность права, его социальные функции и детерминанты.

Особенную актуальность вышеуказанные проблемы приобретают в условиях становления информационной цивилизации, когда качественные изменения претерпевают все общественные сферы, в том числе и правовая сфера. Переход общества в новое качественно состояние влечет за собой измепение характеристик права и принуждения. В новых социокультурных условиях информационной цивилизации, впервые за всю историю человечества уровень развития техники открывает реальные перспективы создания либо сверхэффективной системы принуждения, обеспечивающей правовой закон, либо конструирования системы тотального легализованного насилия.

В сложившихся обстоятельствах проблема познания сущности права, раскрытие его глубинных оснований, переосмысление социальных функций закона и определение роли правового принуждения в обеспечении правопорядка представляется весьма актуальной.

Степень научной разработанности проблемы. Проблемы права достаточно широко исследованы в философии и теории права. Не является для теории права новой и тема правового принуждения как формы санкционирования права. Однако в научной и философской литературе, за редким исключением1 , отсутствуют попытки именно философского осмысления феноменов права и принуждения.

Большинство работ, исследующих правовое принуждение, сосредоточено в рамках специальных юридических дисциплин, рассматривающих принуждения через призму своего предмета. Среди исследований, вышедших за последнее время, можно назвать труды Е.Г. Веселова «Физическое или психическое принуждение как обстоятельство, исключающее преступность деяния»; М.В. Заднепровской «О понятии правового принуждения в демократическом обществе», К.М. Сарсенкова «Государственное принуждение и его реализация в деятельности органов внутренних дел», Н.В. Макарейко «Государственное принуждение как средство обеспечения общественного порядка», О.И. Цоколова «Применение органами предварительного следствия и дознания мер процессуального принуждения под судебным контролем».

1 Например, Пучнин, А.С. Принуждение и право [Текст]: дис. . канд. юрид. наук: 12.00.01 /А.С. Пучнин.-Тамбов, 1999.-220 с.

В рамках юриспруденции этим проблемам традиционно уделяли внимание: С.С. Алексеев, С.В. Бабаев, В.М. Баранов, Ж.-Л. Бержель, А.Б. Венгеров, Ю.А. Вехорева, И.А. Ильин, Д.А. Керимов, Б.А. Кистяковский, Э.В. Кузнецов, О.Э. Лейст, В.П. Малахов, Н.Н. Марченко, B.C. Нерсесянц, Е.Б. Пашуканис, Г.Ф. Пухта, B.C. Соловьёв, П.И. Стучка, В.М. Сырых, М.Н.Тарасов, Б.В. Шейндлин и др.

Особое значение в процессе исследования имели фундаментальные философские труды, оказавшие влияние на автора и способствовавшие формированию его самостоятельной позиции: Аристотеля, Эпиктета, Платона, Гераклита, С. Боэция, Ф. Аквинского, А. Августина, С.Н. Булгакова, П.П. Гай-денко, Г.В.Ф. Гегеля, Т. Гоббса, Г. Гроция, В.П. Вышеславцева, И.А. Ильина, В.И. Ленина, Г.В. Лейбница, К.С. Льюиса, И. Канта, К. Маркса, Н. Макиавелли, B.C. Соловьева, П.А. Сорокина, Ж.-Ж. Руссо, С.А. Левицкого, С.Л. Франка, Э. Фромма, Ф. Энгельса, К.Г. Юнга и др.

Анализ проблем права и принуждения трудно представить без обращения к трудам современных философов постмодернистского направления и их оппонентов: Р. Барта, М. Блюменкранца, Т.Л. Воротилиной, Ж. Делёза, Ж.Дерриды, И.П. Ильина, В.А. Кутырёва, Д.А. Ольшанского, М. Фуко.

Интерес представляют исследования, затрагивающим как общие методологические проблемы цивилизации, так и проблемы права, преломляющиеся через цивилизацнонную парадигму: В.В. Груздевой, О.С. Звонаревой, Н.В. Клягина, С.Э. Крапивенского, Н.А.Крашенинниковой, Е.А.Матвиенко, О.Шпенглера и др.

Отметим также труды мыслителей, принципиально неприемлюидих принуждения в различных его формах: М. Ганди, M.JT. Кинга, Л.Н. Толстого и др.; классические традиции школы ненасилия были продолжены в работах современных российских учёных и мыслителей: Р.Г. Апресяна, А.А. Гусейнова, Н. Миримановой и др.

Выявлению системных закономерностей принуждения в немалой степени способствовали теоретические работы, посвященные проблемам систем: И.В. Блауберга, В.В. Груздевой, Б.А. Грушина, JI.A. Зеленова, Дж. Клира, JI.A. Колесникова, В.П. Кузьмина, М.И. Сетрова, А.И. Уёмова, Е.В. Федотова, Э.Г. Юдина и др.

По данной проблеме рядом авторов (А.И. Алексеевым, A.M. Бородиным, А. Жалинским, В.В. Кафтаном, В. Квашисом, В.В. Лунеевым, А.В. Наумовым, Э. Побегайло и др.) велись дискуссии в смежных науках.