автореферат диссертации по философии, специальность ВАК РФ 09.00.11
диссертация на тему: Социально-философский анализ междисциплинарных дискурсов о "девиантности"

Полный текст автореферата диссертации по теме "Социально-философский анализ междисциплинарных дискурсов о "девиантности""

На правах рукописи

Белова Евгения Александровна

СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫХ ДИСКУРСОВ О «ДЕВИАНТНОСТИ»

Специальность 09.00.11 — социальная философия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук

Тверь 2009

003477383

Диссертация выполнена на кафедре философии Московского государственного технологического университета «СТАНКИН»

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор

Яблокова Наталья Игоревна

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор

Евстифеева Елена Александровна

кандидат философских наук, доцент Успенская Валентина Ивановна

Ведущая организация: Академия повышения квалификации и переподготовки работников образования (г. Москва)

Защита состоится «9» октября 2009 г. в 15 часов 30 минут на заседании диссертационного совета по философским наукам (К 212.263.05) в Тверском государственном университете по адресу: 17000, г. Тверь, ул. Желябова, д. 33.

С диссертацией можно ознакомится в научной библиотеке Тверского государственного университета по адресу: 170000, Тверь, ул. Скорбященская, д. 44а (с авторефератом диссертации можно познакомиться на сайте ТвГУ:// http university.tversu.ru/aspirants/abstracts)

Автореферат разослан «4» сентября 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент

С. П. Бельчевичен

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы.

Проблема «девиантности», ее дефиниции принадлежат к числу наиболее дискуссионных вопросов современного гуманитарного знания. Вопросы предвосхищения, профилактики и коррекции «девиантного поведения», его форм, типов и классификаций в современном информационном обществе, актуальны как для общефилософского учения о человеке, так и для практической реализации философского и междисциплинарного знания.

Анализ работ, посвященных содержательной специфике «нормальности» и «ненормальности» в историко-философской и культуральной мысли, показал многозначность, многомерность этого концепта и феномена, его релевантность душе, психике, личности, идентичности.

Поведение, отклоняющееся от социальных и морально-этических норм, можно трактовать как научную проблему, высвечивающуюся для современников определенными гранями в каждый исторический период. Сегодня тема «нормального» и «ненормального» требует интерпретации средствами междисциплинарного подхода, должна разворачиваться в пространстве междисциплинарного взаимодействия, на стыке философии, социологии, психологии, медицины, культурологии.

Предметом философских размышлений становятся исследования социокультурной ситуации, создающей предпосылки к формированию, возникновению и развитию различных девиаций, препятствующих межличностным и институциональным отношениям.

Наличная социальная ситуация отсутствия единой системы ценностей и сосуществование множества подуниверсумов, слабо (или вовсе не-) согласующихся друг с другом, указывает на необходимость рефлексии «девиантности», герменевтики проблемы «ненормальности», повышенной ответственности индивидуального, коллективного и институционального субъектов в оценке «девиантности» окружающих.

Обращают на себя внимание коммуникационные трудности, сложность определения и анализа «девиантности», осознания и ретрансляции, связанные с различным восприятием, интерпретацией форм и способов «отклоняющегося поведения». Подчас возникает нерефлексивное и подозрительное отношение к людям, которые нетрадиционно, недостаточно социализировано проявляют свою индивидуальность. К их числу относятся: представители молодежных субкультур, фри-ки, трансвеститы, насилие в семье, кошатники/собачники, собиратели в своих квартирах мусора, попрошайки, стриптизеры, уфологи, спортивные фанаты и религиозные фанатики, фаермены, стритрейсеры, обладатели шрамов/татуировок/пирсинга, блогеры, геймеры и т. д.

Необходимость философской рефлексии места человека в мире вызвана дискурсивным наложением социологического, психологического и психиатрического способов описания «ненормальности», что вызывает многозначность понимания этого явления.

Актуальность изучения «девиантности» в границах нормы и патологии, в контексте современной социокультурной ситуации усиливается с ростом числа психических, психологических и поведенческих отклонений во всех социальных группах.

Состояние разработанности проблемы. Методологические основания исследования.

В исторической ретроспективе представления о том, каким в контексте социального идеала должно быть человеку можно встретить в работах таких известных мыслителей, как Лао Цзы, Конфуций, Протагор, Горгий, Сократ, Платон, Аристотель, Эпикур, Хресип, Зенон из Кетиона, Сенека, Цицерон, Марк Аврелий, Аврелий Августин, Северин Боэций, Григорий Великий, Афанасий Великий, Иоанн Златоуст, Иероним Блаженный, Фома Аквинский, Святой Бонавентура, Р. Декарт, Ф. Бэкон, Н. Макиавелии, Т. Мор, Б. Спиноза, Ж.-Ж. Руссо, Д. Дидро, И. Кант, Г. В. Ф. Гегель, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, А. Бергсон, Ж.-П. Сартр, М. Хайдеггер, М. Шеллер, Ж. Лакан, 3. Фрейд, К. Г. Юнг, Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, П. Я. Чаадаев и др.

Проблемой «отклоняющегося поведения» в рамках социологического дискурса занимались Э. Дюркгейм, О. Конт, К. Маркс, М. Вебер, П. Бергер, Б. Бергер, Т. Лукман, Р. Коллинз, Р. Мертон, А. Коэн, Э. Сазерденд, Г. Бсккер, Э. Ле-мерт, С. Холл, Т. Хирши, Р. Бхаскар, Э. Гидденс. Среди отечественных авторов данное явление изучали Я. И. Гилинский, Ф. Шереги, Ю. Ю. Комлев, А. И. Ковалева и др.

Феномен «девиантности» в психологическом знании затронут в работах 3. Фрейда, К. Г. Юнга, А. Адлера, Э. Эриксона, Э. Фромма, Г. Олпорта, Р. Кетгела, Г. Айзенка, Б. Ф. Скиннера, А. Бандуры, Дж. Роттера, Дж. Келли, А. Маслоу, К. Роджерса, К. Ясперса, Р. К. Мертона, Н. Дж. Смелзера и др. В данной связи актуальны и обобщения следующих российских психологов: А. В. Петровский, С. Н. Ениколопов, И. М. Кондаков, Ю. А. Клейберг, Е. В. Зма-новская, А. И. Ковалев и др.

Медицинские подходы к проблеме «ненормальности» отражены в трудах психиатров Ч. Ломброзо, К. Леонгард, А. Е. Личко. Среди клинических психологов эту тему изучали Б. В. Зейгарник, Р. Комср, О. Ф. Кренберг, В. В. Ковалев, И. Ф. Случевский, В. Н. Кудрявцев, А. О. Бухановский, Ю. А. Кутявин, М. Е. Литвак, Ю. М. Антонян, В. В. Гульдан, и др.

Об особенностях современного общества и о проблеме осмысления роли современных техник власти и властных механизмов в социальной жизни писали М. Фуко, Ж. Лакан, У. Бек, П. Бергер, Т. Лукман, Ж.-Ф. Лиотар, Ф. Фукуяма, Ж. Бодрийяр, Г. Маркузе и др.

По теме идентичности личности автор опирался на исследования 3. Фрейда, Э. Эриксона, К. Хорни, К. Г. Юнга, П. Бергера, Т. Лукмана, К. Ясперса, Р. Бернса, У. Джемса, И. С. Кона, К. Роджерса, М. Куна, Т. Макпартлэнда и др. Современные исследования по данной теме представлены в работах Т. Шибутани,

А. А. Налчаджана, В. А. Ядова, Т. С. Барановой, Ю. Л. Качалова, В. С. Агеева, А. К. Толмасовой, Л. Г. Ионина, Г. У. Солдатовой и др.

Проблемой осмысления культурных ценностей в историческом процессе и на современном этапе занимались такие мыслители, как X. Ортега-и-Гассет, О. Шпенглер, Г. Маркузе, Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Ф. Фукуяма,

A. Дж. Тойнби, Р. Барт, В. Беньямин, А. Бергсон. Среди отечественных авторов данное явление изучали Ю. Н. Давыдов, В. М. Мсжуев, Т. Ю. Сидорина,

B. Д. Губин, Б. Т. Григорьян, Г. М. Тавризян, И. С. Вдовина, Б. Л. Губман, А. И. Извеков и др.

Объектом научного исследования является феномен «девиантности».

Предмет исследования - осмысление феномена «девиантности» в поле междисциплинарного дискурса.

Целью диссертационной работы является социально-философский анализ феномена «девиантности» в пространстве междисциплинарных дискурсов.

Задачи исследования:

- эксплицировать позитивный и негативный способы описания «ненормальности»;

- проанализировать особенности описания феномена «девиантности» в естественнонаучном и гуманитарном видах знаний;

- показать, как современная социокультурная ситуация влияет на поиск самоидентичности индивида и способствует возникновению «отклоняющегося поведения»;

- продемонстрировать взаимосвязь между существующими способами описания «девиантности» и современными техниками власти;

- выявить особенности творческого дискурса о «ненормальности»;

- проанализировать специфику восприятия феномена «девиантности» на уровне повседневного мышления.

Методологические основы исследования определяются задачами анализа проблемы и структурой диссертационной работы. В работе применяются социально-философские и общенаучные принципы познания, герменевтическая методология, междисциплинарный анализ, ситуационный подход, методы изучения релевантного теме материала.

Научная новизна исследования заключается в:

- экспликации позитивного и негативного языков описания «ненор-

мальности»;

проблематизации естественнонаучного и гуманитарного дискурсов о «девиантности»;

- показе взаимосвязи поиска идентичности с возникновением девиаций;

- выявлении корреляции современных техник власти и существующих

способов описания «девиантности»;

- раскрытии социокультурной обусловленности и специфики различ-

ных дискурсов.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

Современный язык описания «ненормальности» носит скорее негативный характер: большинство исследователей медицинского (психиатрического), психологического и социологического видов знаний исходят из позиции «клинического» подхода («какими мы себя не хотим видеть»). Углубленный анализ междисциплинарных дискурсов о «девиантности» (гуманитарный и медицинский виды знания) позволяет усмотреть наметившуюся тенденцию к взаимопроникновению, взаимозаимствованию, взаимопомощи и взаимозависимости совершенно различных между собой на первый взгляд способов описания феномена «девиантности» (или «ненормальности»), При этом сами аксиомы и постулаты анализируемых наук (психиатрии, психологии и социологии) никаких изменений не претерпевают. Тем самым, в рамках проблемы определения «отклонений от нормы», девиаций, как один из вариантов развития, обнаруживает себя ситуационный подход. В поисках своей идентичности современный человек оказался в онтологической, гносеологической и аксиологической неопределенности. Рассогласование в системе ценностей, множественность социальных идеалов и эталонов, противоречивость современных смыслов, психиатризованность и шизоидиза-ция сознания «размывают» границы идентичности и инициируют девиации. Взаимосогласованность гуманитарного и медицинского видов знаний в определении феномена «девиантности» создает весьма благодатную почву для усовершенствования не вполне очевидных форм наблюдения, контроля и корректировки поведения индивидов, осуществляемых в условиях информационного общества. Но существующие модели презентации и интерпретации себя столь разнообразны, что ни один индивид скорее всего не способен воспроизводить их столь быстро и органично, как того требует социокультурная динамика. Поэтому время от времени происходят случайные несовпадения демонстрируемой модели с должной в ситуации, которые фиксируются сторонними наблюдателями и определяются ими как «поведение, отклоняющееся от нормы», а сам индивид - как «неадекватный», «девиантный», «ненормальный». Так, современный человек находится в состоянии тотального напряжения ввиду непрерывного контроля и самоконтроля и в профессиональной, и в интимной жизни. Даже творческая деятельность, несмотря на кажущуюся большую степень свободы от традиционных дискурсов и возможность самовыражения, также является ситуационной или ограниченной по времени, месту и форме.

В своей обычной жизни при определении и интерпретации лиц с нестандартным поведением люди (нерефлексивно) руководствуются идеями о взаимосвязи внешних и внутренних признаков «ненормальности», чему немало спо-

собствовала популяризация идей 3. Фрейда. Так, внешняя непохожесть воспринимается как внутренняя нетождественность. Поэтому для обычного человека все те, чьи модели презентации себя не совпадают с его собственной -«девианты». В то же время, социологическое, психологическое и психиатрическое знания в той или иной мере и форме поддерживают сложившуюся мифологему. Действительность, создаваемая интерпретаторами «девиантного поведения», воспринимается как данность онтологическая. Поэтому важным представляется изучение роли субъекта дискурса, исследующего проблему «ненормальности», трансляция идей которого в фокусе СМИ задает определенную реальность.

Научно-практическая значимость выводов диссертации: Результаты диссертационного исследования могут быть использованы для философского, социологического, психологического, культурологического дискурсов по социально-философским темам, вопросам «ненормальности», «отклоняющегося поведения» и власти, они дают возможность эксплицировать феномен «девиантности» в социокультурной парадигме. Данные представленного исследования могут быть использованы при подготовке лекционных курсов по социальной философии, в учебных курсах «психология», «социология», «политология», «социальная психология», а также востребованы социальными работниками, практическими психологами.

Апробация результатов исследования

Диссертация обсуждалась на кафедре философии Московского государственного технологического университета «СТАНКИН». Основные диссертационные идеи и выводы доложены:

- на Межвузовской научно-практической конференции «Проблемы телесного сознания» (16 апреля 2007 г., г. Тверь);

- на межвузовской научной конференции "Проблемы развития гуманитарно-экономических и естественных наук" (20 марта 2008г., Тверь);

- на Международной научно-практической конференции «Духовная и физическая культура в формировании здорового образа жизни» (22 мая 2008 г., Тверь).

Основные результаты диссертационного исследования нашли отражение в 7 публикациях общим объемом 3,2 п. л.

Структура и объем работы. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, рассматривается степень ее научной разработанности, определяется объект, предмет, цель и задачи исследования, характеризуется теоретико-методологическая база, раскрывается научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации.

В Главе I. «Позитивный и негативный способы описания «ненормальности» раскрываются представления о «нормальном» человеке в исторической ретроспективе, а также значение понятия «ненормальное» в естественнонаучном и гуманитарном видах знаний.

В параграфе 1.1. «Позитивный образ человека» показывается, как наиболее известные мыслители различных эпох вплоть до XVIII века в своих трудах описывали идеальный образ человека, а также сам способ, которым они отмечали его положительные и отрицательные качества.

Ретроспективный анализ философских воззрений показывает, что описание человека происходит через иерархию ценностей, четко связанную с определенными социальными функциями, отклонение от которых и выступает основньм показателем «ненормальности». Но такой подход к пониманию «нормы» может существовать лишь в традиционном обществе.

В тексте диссертации описывается как каждая эпоха (Античность, Средние Века, Возрождение и Новое Время) предлагает собственные, уникальные, весьма разнообразные, относительно непротиворечивые целостные представления об идеальном человеке и его образе жизни, к соответствию которым следует стремиться. Особое внимание уделяется проблеме нравственности, понимаемой как реальное поведение индивидов в его связи с предлагаемыми индивидам правилами и ценностями.

В параграфе реконструируются философские изыскания о качествах идеального человека (Конфуций, Платон, Аристотель, Марк Аврелий, Аврелий Августин, Боэций, Р. Декарт, Н. Макиавелли, Б. Спиноза, И. Кант, А. Бергсон, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше).

В эпоху Античности, как справедливо отмечает французский историк философии П. Адо, огромное значение в первую очередь придавалось нравственному воспитанию. В работах Платона, Аристотеля, Марка Аврелия постепенно раскрывается образ «достойного гражданина», высокоморального, этического, нравственного индивида. Не ограничивая свои рассуждения простым описанием, эти мыслители также предлагают (каждый свои) способы и пути достижения этого идеала.

Согласно представлениям античных мыслителей, человек - это микрокосм в контексте макрокосма. Начиная с Платона, который в своих трудах разделил идеальное и материальное, телеснос и духовное, для большинства философских школ того времени душа человека стала полагаться как нечто несоизмеримо высшее по отношению к телесной сущности. Именно душа ответственна за саморазвитие и самосовершенствование человека (в том числе и его физической природе). Для большинства античных мыслителей и философских школ (исключая стоиков) высшей целью и смыслом существования человека являлось благо. Приобщение к

нему полагалось наивысшим счастьем и создавало возможность обретения добродетелей. Видя идеал человека, заключенный в таких моральных и нравственных качествах как человеколюбие, мудрость, рассудительность, мужество и умеренность, философы Античности различались в целях (то, ради чего) и способах достижения этого идеала. Для Платона и Плотина способ приобщения к нему - усмирение плоти, для Аристотеля - поиск «золотой середины». Для Марка Аврелия цель - самоуспокоение, а способ - самопознание и рефлексия. В философской традиции Востока идеальные качества совершенного человека во многом схожи с Античными. Не противопоставляя тело человека его душе, даосы и конфуцианцы полагали целью самосовершенствования способность идеального человека - мудреца/благородного мужа - принести пользу своей стране и своему народу.

В параграфе раскрываются также представления об идеальном (и, как следствие, нормальном) человеке в эпоху Средневековья. Средневековая философия отходит от Античного понимания блага. Представители схоластической мысли понимали под благом бога, который является пределом совершенства и в то же время находится за пределами мира. Поэтому для достижения блага необходимо следовать трем видам добродетелей: 1) этическим; 2) интеллектуальным; 3) теологическим. Это развивает такие качества личности, как умеренность (подчинение тела разуму), смирение, мудрость, великодушие, вера, любовь и милосердие. В схоластике можно выделить (как это отмечал французский теоретик Э. Жилъ-сон) две основные группы мыслителей, по-разному осмысляющих человеческую душу: следующие модели платонизма (Петр Дамиани, Ансельм Кентерберийский, Бернард Клервосский, Св. Бонавентура) и аристотелизма (Альберт Великий, Фома Аквинский). Представители первой группы в большинстве своем считали, что человеческая душа находится в плену у греховного тела, желает освободиться от мирских уз и устремиться к богу в мистическом экстазе. Фома и его учитель, вслед за Аристотелем, полагали, что душа и тело являются взаимодополнительными субстанциями. На своем пути к богу человек должен стремиться к совершенствованию всех видов добродетелей.

В параграфе отмечается, что в эпоху Возрождения (как пишет А. Ф. Лосев) произошло жизнеутверждение человеческого субъекта. Н. Кузанский, Э. Роттердамский, Ф. Петрарка, Пико дела Мирандолла, Лоренцо Валла и др. считали, что человек - прекрасное творение, достойное своего создателя. Как полагало большинство мыслителей Ренессанса, именно разум выступает основополагающим качеством личности, благодаря которому человек отличается от всех прочих созданий. Умение распоряжаться своей жизнью согласно рассудку - модель нормального, совершенного и, как следствие, счастливого человека.

В эпоху Нового времени такие философы, как Р. Декарт и Б. Спиноза, рисуя образ идеального человека, возводят силу разума в основной критерий оценки его нормальности: разум предстает смиряющим страсти, доставляющим тем самым человеку возможность обретения свободы и счастья. Так, согласно Б. Спинозе, руководствуясь разумом, люди не способны причинить физический и/или моральный вред ни себе, ни окружающим их людям, а потому они справедливы,

верны и чисты. Для Р. Декарта убедительным и действительным считалось лишь то, к чему он пришел с помощью здравомыслия.

Категорический императив И. Канта рассматривает «норму», согласно которой следует жить, как абсолютное требование практического разума - т. е. долг, что априорно заложено в человеке. А, Шопенгауэр, пересматривая философию И. Канта, заменяет «долг» на «волю» (к жизни) - как центральную установку «нормальной» личности. Вслед за ним Ф. Ницше в своей философии заменяет «волю к жизни» на «волю к власти». Провозгласив, что «Бог умер!», он создает собственную систему морали (антимораль), которая оказывается последней целостной систематизированной иерархией ценностей, предназначенной для всего общества.

В параграфе утверждается, что с формированием индустриального общества единая система морали прекратила свое существование.

В заключение параграфа делается вывод: в каждой из анализируемых эпох образ идеального в социальном, моральном, этическом, нравственном, гражданском аспектах индивида задавал некую позитивную «нормальность». Позитивную в том смысле, что предлагаемые модели поведения, демонстрации и интерпретации себя создавались и задавались как реально достижимые; были направлены скорее на самосовершенствование и развитие желаемых качеств, а не на избегание нежелательных форм поведения.

В параграфе 1.2. «Гуманитарные технологии описания «девиантности» раскрываются особенности социологического и психологического подходов к описанию девиантного поведения.

В параграфе интерпретируется точка зрения М. Фуко, который в своих работах отмечает, что в процессе становления индустриального мира роль Бога в жизни социума и каждого отдельного человека все более отходила на второй план, пока и вовсе не была вытеснена, а приписываемые ему функции наблюдения, участия, контроля и наказания были возложены на само общество.

Нормальное состояние общества предполагает нормальное состояние каждого отдельного индивида. Поэтому основные социологические теории переносят описание «девиантности» человека на описание «девиантности» социальной группы.

В теории функционализма (О. Конт, Э. Дюркгейм, Р. К. Мертон, А. Коэн) подчеркивается, что нормальное состояние общества - это социальное равновесие, достигаемое посредством согласованности людей на основе единой системы ценностей. И тогда преступление и девиантное поведение рассматриваются как результат структурных сбоев и отсутствия в обществе морального регулирования.

Сторонники теории конфликта (Тейлор, Уолтон, Янг, С. Холл, Р. Дарендорф) акцентируют свое внимание на вопросах власти, неравенства и борьбы. Так, общество разделено на правящих и управляемых, где девиантное поведение - это реакция недовольных на неравенство, выбираемая ими сознательно.

Теоретики интеракционистского подхода (М. Вебер, Э. X. Сазерленд, Г. Беккер, Э. Лемерт) анализируют действия и взаимодействия индивидов как

членов общества в формировании социальных структур. Согласно воззрениям этих исследователей, девиантному поведению и криминальной деятельности люди научаются так же, как и законопослушному поведению. В рамках теории стигматизации «девиантность» рассматривают не как совокупность характерных признаков индивида и/или группы людей, но как «наклеивание» ярлыка «девиант-ные» со стороны тех, кто представляет силы закона и порядка и имеет возможность навязывать другим определение принципов традиционной морали на неугодных по какой-либо причине лиц.

В рамках теории контроля (наиболее полно представленной работами Т. Хирши) постулируется, что человек тесно связан с обществом (и как следствие, законопослушен) через: привязанность, обязательство, вовлеченность и веру. Если хотя бы один из этих факторов становится слабым из-за неуспешной социализации - понижается уровень самоконтроля и возникает противоправное и аморальное поведение.

В параграфе показывается, что социология в стремлении понять феномен девиантного поведения более всего уделяет внимание поведению, которое противоречит правовым, а не социальным нормам. К тому же, интерпретируя делин-квентное поведение, представители социологического знания (в большинстве своем) ссылаются на условные социальные группы: низы рабочего класса, субкультурные группы, женский алкоголизм и т. п.

В рамках социологического подхода типы девиантного поведения определяются по типу нарушаемой нормы: преступность, алкоголизм, бродяжничество, проституция, расизм, геноцид, хулиганство, иждивенчество и пр. Так, в современном мире, где отсутствует четкая иерархия ценностей, а социальные нормы не однозначны и зачастую противоречивы, типологии отклоняющегося поведения будут постоянно пополняться новыми нестандартными формами презентации самости.

Автор отмечает: социологические теории и типологии девиантного поведения не всегда согласованы между собой. Тем не менее, определение и объяснение «девиантности» как таковой через социальные категории имеет широкое распространение в политической, социально-экономической и культурной сферах, и вносит весомый вклад в междисциплинарный дискурс о «ненормальности».

Далее в параграфе дается описание психологического подхода к пониманию «девиантности». В психодинамическом направлении (3. Фрейд, А. Фрейд, К. Хорни, К. Г. Юнг, А. Адлер, Э. Эриксон) ведущая роль отводится сложному взаимодействию инстинктов, мотивов и влечений, которые конкурируют друг с другом за главенство в регуляции поведения индивида. Норма определяется за счет разрешения эдипова комплекса/ комплекса Электры, прохождения пяти стадий психосексуального развития без фиксации на какой-либо из них. При этом работа защитных механизмов психики также не дает сбоев.

Теоретики диспозиционального подхода (Г. Олпорт, Р. Кеттел, Г. Айзенк) одним из основных положений считают веру в рациональность человека. Как отмечал Г. Олпорт, зрелые, здоровые и разумные люди, которых большинство, в значительной мере способны к сознательным, рационально обоснованным

поступкам, они целеустремленные и ориентированные на будущее. Поэтому поведение, обусловленное неосознаваемыми иррациональными элементами, будет, скорее всего, говорить об эмоциональных нарушениях и девиациях.

В научающе-бихевиоральном направлении (Б. Ф. Скиннер, И. П. Павлов, Рейнер) человек рассматривается через тот опыт, который он приобрел в результате своей деятельности. Поведение человека можно свести к схеме «стимул - реакция». Устойчивое реагирование сходным образом в сходных ситуациях задается подкреплением результатов действия. Наказание как метод подкрепления является неэффективным и зачастую влечет за собой отрицательные эмоциональные и социальные побочные эффекты. Девиации также могут быть следствием изменения окружения индивида, когда его набор поведенческих реакций оказывается неадекватным для получения подкрепления в новой ситуации.

Представители когнитивной и социально-когнитивной теории личности (Дж. Келли, А. Бандура, Д. Роттер) считают, что понимание сущности человека лежит в раскрытии взаимосвязи поведения, индивидуальных когнитивных процессов и социального окружения. А. Бандура полагал, что неадаптивное поведение является следствием излишне строгих внутренних норм самооценки и неуверенности в собственных силах. Согласно Дж. Келли, человек - это активный и думающий организм, а индивидуальные различия заключаются в интерпретации событий. Девиации же (мании, депрессии, расширение сознания) возникают в виду плохой адаптации, тогда, когда личностные конструкты оказываются непригодными для достижения целей и выполнения социальных функций и, при этом, не пересматриваются.

Гуманистическое направление наиболее ярко представлено работами А. Маслоу. Главной жизненной целью каждого человека он полагал самоактуализацию - желание стать тем, кем можешь. Однако большинство людей это стремление подавляет ввиду необходимости соответствовать социальным и культурным нормами своего окружения. У тех, кто стремиться к самореализации, доминируют метапотребности. Потеря или отсутствие бытийных потребностей провоцирует психические расстройства - метапатологии: апатия, отчуждение, депрессия, цинизм, утрата смысла жизни, безответственность.

Таким образом, основные психологические школы по-разному описывают человека, его «нормальное» состояние, а так же возможные отклонения и причины их возникновения. В связи с этим, в попытке систематизировать теоретический и практический материал по проблеме нестандартного поведения, в психологии дифференцировалась девиантология (психология отклоняющегося поведения). Основной целью новой области психологического знания является помощь человеку. Поэтому проникновение в социальный и психический мир индивида с целью профилактики, коррекции, психологической интервенции «девиантаого поведения» является необходимым (особенно, для самого «девианта») и оправданным с этической точки зрения.

В параграфе дается описание некоторых современных типологий девиант-ного поведения (Ю. А. Клейберг, Ц. П. Короленко, Т. А. Донских). Выявляются основные и второстепенные (редко встречающиеся) девиации. Основные формы

«отклоняющегося поведения» присутствуют практически в каждой типологии, второстепенные же включаются в типологии в зависимости от научных предпочтений автора-составителя. Необходимость системно изучить проблему нестандартного поведения реализуется в классификациях междисциплинарного характера (Е. В. Змановская), где в качестве предпосылок возникновения отклоняющегося поведения выделяют: конституционально-биологические, индивидуально-личностные и социально-групповые.

Говоря о необходимости коррекции и исправления «девиантного» поведения, основной акцент делается на алко- и наркозависимость, суицид, агрессию. Работе с представителями других форм «отклоняющегося поведения» уделяется значительно меньше внимания.

В параграфе 1.3. «Медицинский дискурс о «ненормальности» дается общее представление о проблеме «девиантности» в рамках медицинского, а, именно, психиатрического знания.

Медицинское знание, вследствие изначально сложившейся традиции документировать и накапливать все наблюдаемые явления (о здоровье и болезни) является, пожалуй, одной из наиболее легитимных, систематизированных, имеющих влияние (на другие виды знаний) наук. Подразумевая наличие в индивиде не только физической/физиологической, но и некой психической реальности, функционирует один из наиболее влиятельных дискурсов о ненормальности - психиатрический.

В параграфе для анализа психиатрического подхода к пониманию «девиантности» приводится точка зрения М. Фуко. Так, психиатрический дискурс, являясь одним из наиболее мощных (в силу своей легитимности) властных механизмов, направлен на выявление индивидов, которые по тем или иным причинам не могут выполнять предписанные социальные роли и функции, и их реабилитацию в повседневной жизни. Тем самым, патологизируется целый комплекс ненужных и неактуальных поведенческих реакций и личностных проявлений.

Заключение в лечебницы тех, чье умопомешательство способно поставить под угрозу общественный порядок и спокойствие, имело ряд последствий. Во-первых, связь между внешними (образ жизни, поведение, реальные действия и поступки, речь, манера одеваться и т. п.) и внутренними (особенности личности, темперамента, характера; мировоззрение и т. п.) признаками «ненормальности» закрепилась в качестве онтологической. Во-вторых, необходимость описывать все поступки и действия, которые не соответствуют официальной норме (которая постоянно изменяется с развитием общества) привела к специфическому языку описания всевозможных синдромов, симптомов и расстройств - практически каждый человек может отнести на свой счет то или иное «заболевание».

В параграфе особое внимание уделяется работе судебно-психиатрической экспертизы и проблеме «Монстра» (М. Фуко). Так, иногда определить причины (социальные, психологические, психиатрические) преступлений невозможно при всем желании. В научной литературе зафиксированы и описаны случаи (которых, к сожалению, в современном обществе становится все больше), когда индивид,

совершивший ужасающее по своей природе преступление, оказывается, по результатам экспертизы, вменяемым и не имеет никаких психических отклонений.

В заключение параграфа делается вывод о том, что психиатрический дискурс о «ненормальности» помещает причины отклонений в мозг и психику человека. Однако, принимая решение о постановке диагноза, лечении или коррекции, психиатр, скорее всего, будет исходить из анализа социального статуса индивида.

В главе II. «Герменевтика «девиаптпости» предпринимается попытка интерпретации феномена «девиантности» в поле междисциплинарного знания.

В параграфе 2.1. «Современная идентичность как возможность развития девиантного поведения» дается осмысление дсвиантного поведения через призму проблемы становления индивидуальности и идентичности в современном обществе.

Человек находится в непрерывном поиске своей идентичности (индивидуальной, социальной, этнической). Этот поиск задается многими факторами. Культуртрегеры рассуждают о том, как важно быть уникальным и индивидуальным, выдвигая теории становления идентичности, ее виды и структуры. СМИ и реклама навязывают собственные модели презентации себя под унифицированным девизом «Купи - и станешь индивидуальностью!». Тем не менее, попытки обретения самости через соотнесение себя с разнообразными и противоречивыми шаблонами поведения являются не вполне успешными, поскольку (как это отмечают М. Виноградов, 3. Кекелидзе, А. Полеев) количество людей, обращающихся в службы психологической помощи, непрерывно увеличивается.

Опираясь на рассуждения М. Хайдсггера, автор показывает, что в современном мире важным является не само существование человека и его наполненность им, а то, как сам человек определяет и в какие языковые формы облекает это существование. В своем стремлении соответствовать всем требованиям общества, человек стал определять свое «Я» через набор социальных ролей (определенные интересы, стандарты, шаблоны и клише, по которым индивида будут определять как принадлежащего к какой-либо группе). Поэтому сама переживаемость социальной жизни, ее осмысленность на глубинном уровне, ощущаемость заполненности этой социальностью современных людей вызывает сомнения.

В параграфе изучается тенденция к становлению космополитической идентичности. Эту проблему изучали А. Дж. Тойнби, У. Бек, Э. Гидденс. В современном мире ни одно общество не может существовать и развиваться изолированно от других. Благодаря газетам, радио, телевидению и интернету человек увеличивает свои коммуникации, изменяя свое сознание и самосознание. Разнообразие моделей поведения и неудовлетворенность своим социальным окружением подталкивают индивида на поиски своего «Я» за пределами социокультурной реальности.

В заключение параграфа делается вывод: современный человек оказался в достаточно неопределенной ситуации. Он находится в постоянном поиске своей идентичности. Но возможность ее обретения заключается в соответствии определенному целостному идеалу, который в настоящее время не очевиден. Это служит косвенной причиной возникновения различных психологических отклонений

(фрустраций, стрессов, депрессий), проявляющихся в не- и дезадаптивном поведении.

В параграфе 2.2. «Современные техники власти как источник формирования представлений о девиантном поведении» дается описание новых не вполне очевидных форм контроля над индивидами, которые охватывают возможно большую часть социальных дискурсивных практик: научную и повседневную, материальную и духовную.

Согласно М. Фуко, локализовать власть в неком едином источнике управления (правосудие, армия полиция) невозможно, она рассеяна по иным, менее очевидным каналам. Одна из наиболее мощных неявных форм контроля и управления индивидом воплощена в институтах знания, здравоохранения, семьи, и т. д., и благодаря их сложной системе взаимодействий. Воплощение этих латентных техник возможно при наличии так называемой прозрачности общества, стремящейся к тотальности. В условиях прозрачности индивид старается не совершать каких-либо коммуникационных оплошностей. Он стремится к тому, чтобы быть максимально адекватным той или иной ситуации, в которой находится (а их великое множество), совершать все возможные действия, соответствующие данной ситуации, и требует того же от других. Благодаря этому для составления мнения о человеке необязательно с ним общаться, достаточно оценить демонстрируемую им модель презентации себя.

В параграфе отмечается, что в современном обществе - обществе массового потребления предлагаемые товары и услуги, модели и способы существования делают человека зависимьм от них. Это означает, что наблюдение и контроль через потребление и обладание практически не будет ощущаться, что дает большие возможности для распространения целой сети импульсов власти по тонким и специфическим каналам. Контроль и наблюдение друг за другом как покупателем -целая сеть властных механизмов.

Но невозможно демонстрировать себя во всех дискурсах одновременно, нереально ни на психологическом, ни на физическом, ни на экономическом уровнях воспроизвести себя во всех дискурсивных практиках. Такой случайный и ситуационно зафиксированный сторонними наблюдателями отход от общепринятых, но трудно уловимых в своем разнообразии правил игры воспринимается неоднозначно. Люди, исключенные по разным причинам из непрерывного потока дискурсивных практик, коммуникаций, в данной конкретной ситуации выпадения перестают быть полностью прозрачными и понятными для успешно социализированного большинства. Они (выпадающие из стандартного дискурса) определяются в гуманитарном и медицинском видах знаний как девиантные, поскольку их поведение не соответствует общепринятым стандартам.

Определение человека как «девианта» независимо от причин и следствий, только лишь по формальному проявлению несоответствия социально требуемого и актуального к демонстрируемому (особенно, когда это несоответствие совпадает с выделяемыми типами «девиантного поведения») ставит его перед необходимостью отступить от собственных интересов. В противном случае, скорее всего, последует ряд операций коррекции, лечения, исправления или наказания.

Таким образом, техники власти эволюционируют соответственно развитию общества. Отсутствие четкой системы ценностей и единой идеальной модели поведения приводит к тому, что «девиантом» может стать каждый. Но исключение таких индивидов (которых окажется великое множество) из традиционного социума через применение таких мер как исправление, наказание и лечение будет считаться репрессивным методом в современном обществе, позиционируемом как толерантное, плюралистичное и гуманистичное. Так, необходимость в методах предвосхищения возможности появления и проявления «отклоняющегося поведения», с целью его (поведения) предупреждения и профилактики, реализуется в латентных формах наблюдения и контроля над индивидами во всех аспектах их жизнедеятельности.

В параграфе 2.3. «Дискурс о творческой ненормальности» дается описание специфичности восприятия людей творческих в оценке их «нормальности/ненормальности».

Исторические примеры возникновения, развития и существования различных культурных групп и отдельных их представителей со временем сложились в определенный стереотип. Так, принято считать, что талант - это особый дар, который делает своего носителя отличным от других, непохожим, нестандартным, уникальным. Также принято считать, что для гениев способы самовыражения, демонстрации и презентации себя не только совершенно иные, чем для простых людей, - они служат в некотором смысле залогом успеха, фирменным знаком, брендом. Нестандартным талантливым личностям позволительно л простительно многое из того, что недоступно большинству.

В параграфе описывается и анализируется процесс функционирования субкультуры согласно модели «Ухода-и-Возврата» английского мыслителя А. Дж. Тойнби. Так, для традиционной идеологии новая субкультура является определенного рода угрозой, поскольку ставит под сомнение сложившиеся и устоявшиеся нормы и правила и ведет к нарушению стабильности в обществе. Поэтому маргинальная группа в самого начала своего существования подвергается неприятию со стороны большинства. Пройдя стадию ухода и стадию изоляции (формирование идеологической базы, собственных норм и правил поведения, способов презентации себя и т.п.), она (уже контркультура) постепенно становится привлекательной для пассивного большинства. И наступает третья стадия - возвращение творческого меньшинства в обычную жизнь общества, от которой был совершен уход ради акта творения. Такое понимание маргинальное™ привело к формированию устойчивого стереотипа о том, что люди творческие отличаются от простых людей: мировоззрением, языком (манерой говорить), манерой одеваться, нестандартным способом демонстрации своей нетождественности окружающим ит. д.

В параграфе предлагается модернизированный вариант модели А. Дж. Тойнби, более соответствующий современной действительности - модель «Возврат без Ухода». С одной стороны, в эпоху постмодерна вновь появляющаяся контркультура, пройдя все этапы своего становления и предлагая свои новые и нестандартные идеи, изначально не имеет возможности стать когда-нибудь элитарной куль-

турой в содержательном ее аспекте. Даже имея в своей основе некую идеологию, принципы, иные способы понимания окружающей действительности, субкультура может существовать, только приобщившись к официальной идеологии, тем самым как бы дополняя ее. С другой стороны, современные представители маргинальных групп в большинстве своем стремятся к привлечению внимания нестандартным внешним видом (что в настоящее время сделать очень непросто), и всевозможными провокационными выходками. И тем самым, претендуют на интерпретацию себя в глазах окружающих как обладающих неким творческим потенциалом.

В параграфе приводятся примеры из жизни некоторых выдающихся творческих личностей, которых можно разделить на две группы. К первой группе относятся С. Дали, П. Пикассо, П. Гоген, Дж. Моррисон и др., которые добились успеха и славы при жизни, и их творчество оказалось востребованным. Представители второй группы (И. Дюкасс, более известный под псевдонимом граф Лотреамон, А. Рембо, Ван Гог) прославились после (и во многом благодаря) своей смерти. Однако, не являясь востребованными современниками, своей смертью они совершили своеобразный уход, и идеи их были возвращены тогда, когда в обществе возникла потребность в поиске новых культурных форм. Немалую роль их шумному возвращению способствовали мифы и легенды, сложенные о жизни и деятельности этих творческих людей. Чем более в этих апокрифах было мистики, странностей, причуд, тем более востребованными становились их работы. Поведение обоих групп отличалось экзальтацией и провокацией.

Далее в параграфе пишется, что творческим людям общество готово простить «тысячи ошибок» - при условии (и до тех пор, пока) они и результаты их деятельности доставляют удовольствие, пользуются спросом и приносят прибыл. Пока все условия соблюдены, и все стороны удовлетворены, - «гению» позволительно самовыражаться (там, где это допустимо). Пассивное большинство может с восхищением наблюдать и обсуждать «подвиги» своих кумиров, осуждая в то же время схожие поступки людей, не сопричастных к славе.

Таким образом, воспроизведение творческого дискурса оказывается локализованным по месту и по форме. Люди, демонстрирующие одну и ту же модель поведения, но имеющие различный статус, будут расценены и восприняты по-разному. Это задает огромное герменевтическое поле для создателей типологий «отклоняющегося поведения»: включение того или иного критерия будет носить субъективный характер самого типологизатора.

В параграфе 2.4. «Социальные представления о «девиантном» в повседневности» демонстрируются особенности восприятия девиаций в обыденной жизни.

В параграфе автор рассуждает о том, что большинство людей не стремиться к индивидуальному пополнению знаний по вопросу выявления «девиантов», - им достаточно того, что говорят друзья, соседи, и СМИ т. е. «собственного» мнения. Так, для интерпретатора-обывателя не существует принципиальной разницы между преступником, представителем экстремальной субкультуры и психически больным человеком, все они для него - «ненормальные». Интерес за-

ключается лишь в том, какие из них представляют реальную угрозу для жизни, и какими способами можно выявлять и предупреждать эту потенциальную опасность.

В своей обычной жизни при определении и интерпретации лиц с нестандартным поведением люди в основном руководствуются идеями о взаимосвязи внешних и внутренних признаков инаковости, «ненормальности», чему немало способствовала популяризация идей 3. Фрейда. Внешняя непохожесть воспринимается как симптом внутренней нетождественности. Поэтому для обычного человека все те, чьи модели презентации себя не совпадают с его собственной, - «де-виантны» и опасны.

В то же время, социологическое, психологическое и психиатрическое знания в той или иной мере и форме поддерживают сложившуюся мифологему. И прежде всего, потому, что во многих случаях она оправдана с практической точки зрения. Распространение информации о «девиантности» - как научный и культурный ответ на социальный заказ - имеет ряд последствий. С одной стороны, простой обыватель становится как бы приобщенным к специфическому (в некотором смысле даже сакральному) знанию. Не видя необходимости в специализированном образовании, он полагает себя способным к самостоятельному определению лиц с нестандартным поведением как «девиантных» и «ненормальных», и, как достойный член общества, считает себя обязанным вмешаться в индивидуальное пространство другого различными способами в зависимости от ситуации: от «дружеского» совета до заявления в милицию или психиатрическую клинику. С другой стороны, сами представители социологической, психологической и психиатрической наук, интерпретируя феномен «девиантности», должны учитывать всю важность транслируемой информации. Так как от того, что они полагают «девиантным», а что - нет, и какие типы поведения табуируют как «ненормальные» и потенциально угрожающие, во многом зависит мнение общественности.

Таким образом, роль субъекта дискурса становится весьма значимой, особенно в современном обществе, плюрализм и эклектика которого порождают множество подуниверсумов, плохо (или вообще не-) согласующихся друг с другом.

В «Заключении» формулируются основные обобщения, сделанные в результате проведенного диссертационного исследования. Отмечается, что обсуждаемая проблема нуждается в дальнейшей разработке усилиями междисциплинарного знания. Общая идея о «девиантном поведении» как социокультурном явлении, которое наиболее полно репрезентируется междисциплинарными исследованиями, в работе нашла достаточное подтверждение.

СПИСОК ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ РАБОТ

1. Белова Е. А. Творческая самореализация молодежи в обществе культурной толерантности // Здоровье молодежи и будущее России: Материалы Всероссийской научной конференции, г. Тверь, 19 - 20 октября 2006 г. Тверь: ООО «Издательство «Триада», 2006. С. 197 - 199. (0,1 а. л.)

2. Белова Е. А. Дискурс о ненормальности в психиатрическом знании // Вестник Тверского Государственного Технического Университета. Научный журнал. Тверь ТГТУ, 2006. С. 93 - 96. (0,2 а. л.)

3. Белова Е. А. Возможности формирования индивидуальности в современном обществе // Ежегодный сборник научно-практических работ. Лечебно-диагностические, морфофункциональные и гуманитарные аспекты медицины. Тверь, «Фактор», 2007. С. 54 - 55. (0,1 а. л.)

4. Белова Е. А. Современные техники власти как источник формирования представлений о девиациях // Известия Российского государственного педагогического университета им. Герцена. № 36 (77). Аспирантские тетради. СПб., 2008. С. 21 - 28. (0,6 а. л.)

5. Белова Е. А. Человек в условиях социальной «прозрачности» общества // Известия Российского государственного педагогического университета им. Герцена. № 38 (82). Аспирантские тетради. СПб., 2008. - 408 е., С. 43 - 51. (0,6 а. л.)

6. Белова Е. А. Отчужденность от бытия как современный «образ жизни» // Духовная и физическая культура в формировании здорового образа жизни: Материалы региональной научно-практической конференции, посвященной Дням славянской письменности и культуры, 22 мая 2008 г. - Тверь: ТвГУ, 2008. С. 119-123.(0,3 а. л.)

7. Белова Е. А. Современные техники власти как источник формирования представлений о девиантном поведении // Ситуация человека: философский и междисциплинарный дискурс. Коллективная монография. - Тверь: РИЦ ТГМА, 2008. С. 11 - 22. (0, 7 а. л.) (в соавторстве с М. И. Михеевым)

Отпечатано ООО «Документ центр» г.Тверь, б-р Радищева, 29, тел. 710-321 усл. печ лис. 1,5, Формат 84 х 60, бумага офсетная, печать офсетная, тираж 60 экз.

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата философских наук Белова, Евгения Александровна

Введение.

Глава I. Позитивный и негативный способы описания «ненормальности».

1.1. Позитивный образ человека.

1.2. Гуманитарные технологии описания «девиантности».

1.3. Медицинский дискурс о «ненормальности».

Глава II. Герменевтика «девиантности».

2.1. Современная идентичность как возможность развития девиантного поведения.

2.2. Современные техники власти как источник формирования представлений о девиантном поведении.

2.3. Дискурс о творческой ненормальности.

2.4. Социальные представления о «девиантном» в повседневности.

Введение диссертации2009 год, автореферат по философии, Белова, Евгения Александровна

Актуальность темы.

Проблема «девиантности», ее дефиниции принадлежат к числу наиболее дискуссионных вопросов современного гуманитарного знания. Вопросы предвосхищения, профилактики и коррекции «девиантного поведения», его форм, типов и классификаций в современном информационном обществе, актуальны как для общефилософского учения о человеке, так и для практической реализации философского и междисциплинарного знания.

Анализ работ, посвященных содержательной специфике «нормальности» и «ненормальности» в историко-философской и культуральной мысли, показал многозначность, многомерность этого концепта и феномена, его релевантность душе, психике, личности, идентичности.

Поведение, отклоняющееся от социальных и морально-этических норм, можно трактовать как научную проблему, высвечивающуюся для современников определенными гранями в каждый исторический период. Сегодня тема «нормального» и «ненормального» требует интерпретации средствами междисциплинарного подхода, должна разворачиваться в пространстве междисциплинарного взаимодействия, на стыке философии, социологии, психологии, медицины, культурологии.

Предметом философских размышлений становятся исследования социокультурной ситуации, создающей предпосылки к формированию, возникновению и развитию различных девиаций, препятствующих межличностным и институциональным отношениям.

Наличная социальная ситуация отсутствия единой системы ценностей и сосуществование множества подуниверсумов, слабо (или вовсе не-) согласующихся друг с другом, указывает на необходимость рефлексии «девиантности», герменевтики проблемы «ненормальности», повышенной ответственности индивидуального, коллективного и институционального субъектов в оценке «девиантности» окружающих.

Обращают на себя внимание коммуникационные трудности, сложность определения и анализа «девиантности», осознания и ретрансляции, связанные с различным восприятием, интерпретацией форм и способов «отклоняющегося поведения». Подчас возникает нерефлексивное и подозрительное отношение к людям, которые нетрадиционно, недостаточно социализировано проявляют свою индивидуальность. К их числу относятся: представители молодежных субкультур, фрики, трансвеститы, насилие в семье, кошатники/собачники, собиратели в своих квартирах мусора, попрошайки, стриптизеры, уфологи, спортивные фанаты и религиозные фанатики, фаермены, стритрейсеры, обладатели шрамов/татуировок/пирсинга, блогеры, геймеры и т. д.

Необходимость философской рефлексии места человека в мире вызвана дискурсивным наложением социологического, психологического и психиатрического способов описания «ненормальности», что вызывает многозначность понимания этого явления.

Актуальность изучения «девиантности» в границах нормы и патологии, в контексте современной социокультурной ситуации усиливается с ростом числа психических, психологических и поведенческих отклонений во всех социальных группах.

Состояние разработанности проблемы. Методологические основания исследования.

В исторической ретроспективе представления о том, каким в контексте социального идеала должно быть человеку можно встретить в работах таких известных мыслителей, как JIao Цзы, Конфуций, Протагор, Горгий, Сократ,

Платон, Аристотель, Эпикур, Хресип, Зенон из Кетиона, Сенека, Цицерон,

Марк Аврелий, Аврелий Августин, Северин Боэций, Григорий Великий,

Афанасий Великий, Иоанн Златоуст, Иероним Блаженный, Фома Аквинский, 4

Св. Бонавентура, Р. Декарт, Ф. Бэкон, Н. Макиавелии, Т. Мор, Б. Спиноза, Ж.-Ж. Руссо, Д. Дидро, И. Кант, Г. В. Ф. Гегель, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, А. Бергсон, Ж.-П. Сартр, М. Хайдеггер, М. Шеллер, Ж. Лакан, 3. Фрейд, К. Г. Юнг, Ф. М. Достоевский, JL Н. Толстой, П. Я. Чаадаев и др.

Проблемой «отклоняющегося поведения» в рамках социологического дискурса занимались Э. Дюркгейм, О. Конт, К. Маркс, М. Вебер, П. Бергер, Б. Бергер, Т. Лукман, Р. Коллинз, Р. Мертон, А. Коэн, Э. Сазерденд, Г. Беккер, Э. Лемерт, С. Холл, Т. Хирши, Р. Бхаскар, Э. Гидденс. Среди отечественных авторов данное явление изучали Я. И. Гилинский, Ф. Шереги, Ю. Ю. Комлев, А. И. Ковалева и др.

Феномен «девиантности» в психологическом знании затронут в работах 3. Фрейда, К. Г. Юнга, А. Адлера, Э. Эриксона, Э. Фромма, Г. Олпорта, Р. Кеттела, Г. Айзенка, Б. Ф. Скиннера, А. Бандуры, Дж. Роттера, Дж. Келли, А. Маслоу, К. Роджерса, К. Ясперса, Р. К. Мертона, Н. Дж. Смелзера и др. В данной связи актуальны и обобщения следующих российских психологов: Ю. А. Клейберг, Е. В. Змановская, А. И. Ковалев, А. В. Петровский, С. Н. Ениколопов, И. М. Кондаков и др.

Медицинские подходы к проблеме «ненормальности» отражены в трудах психиатров Ч. Ломброзо, К. Леонгард, А. Е. Личко. Среди клинических психологов эту тему изучали Б. В. Зейгарник, Р. Комер, О. Ф. Кренберг, В. В. Ковалев, И. Ф. Случевский, В. Н. Кудрявцев,

A. О. Бухановский, Ю. А. Кутявин, М. Е. Литвак, Ю. М. Антонян,

B. В. Гульдан, и др.

Об особенностях современного общества и о проблеме осмысления роли современных техник власти и властных механизмов в социальной жизни писали М. Фуко, Ж. Лакан, У. Бек, П. Бергер, Т. Лукман,

Ж.-Ф. Лиотар, Ф. Фукуяма, Ж. Бодрийяр, Г. Маркузе и др.

По теме идентичности личности автор опирался на исследования

3. Фрейда, Э. Эриксона, К. Хорни, К. Г. Юнга, П. Бергера, Т. Лукмана,

К. Ясперса, Р. Бернса, У. Джемса, И. С. Кона, К. Роджерса, М. Куна, 5

Т. Макпартлэнда и др. Современные исследования по данной теме представлены в работах Т. Шибутани, А. А. Налчаджана, В. А. Ядова, Т. С. Барановой, Ю. JL Качанова, В. С. Агеева, А. К. Толмасовой, J1. Г. Ионина, Г. У. Солдатовой и др.

Проблемой осмысления культурных ценностей в историческом процессе и на современном этапе занимались такие мыслители, как X. Ортега-и-Гассет, О. Шпенглер, Г. Маркузе, Т. Адорно, М. Хоркхаймер, Ф. Фукуяма, А. Дж. Тойнби, Р. Барт, В. Беньямин, А. Бергсон. Среди отечественных авторов данное явление изучали Ю. Н. Давыдов, В. М. Межуев, Т. Ю. Сидорина, В. Д. Губин, Б. Т. Григорьян, Г. М. Тавризян, И. С. Вдовина, Б. JI. Губман, А. И. Извеков и др.

Объектом научного исследования является феномен «девиантности».

Предмет исследования - осмысление феномена «девиантности» в поле междисциплинарного дискурса.

Целью диссертационной работы является социально-философский анализ феномена «девиантности» в пространстве междисциплинарных дискурсов.

Задачи исследования: эксплицировать позитивный и негативный способы описания «ненормальности»;

- проанализировать особенности описания феномена «девиантности» в естественнонаучном и гуманитарном видах знаний; показать, как современная социокультурная ситуация влияет на поиск самоидентичности индивида и способствует возникновению «отклоняющегося поведения»;

- продемонстрировать взаимосвязь между существующими способами описания «девиантности» и современными техниками власти;

- выявить особенности творческого дискурса о «ненормальности»;

- проанализировать специфику восприятия феномена «девиантности» на уровне повседневного мышления.

Методологические основы исследования определяются задачами анализа проблемы и структурой диссертационной работы. В работе применяются социально-философские и общенаучные принципы познания, герменевтическая методология, междисциплинарный анализ, ситуационный подход, методы изучения релевантного теме материала.

Научная новизна исследования заключается в: экспликации позитивного и негативного языков описания ненормальности»; проблематизации естественнонаучного и гуманитарного дискурсов о «девиантности»; показе взаимосвязи поиска идентичности с возникновением девиаций; выявлении корреляции современных техник власти и существующих способов описания «девиантности»; раскрытии социокультурной обусловленности и специфики различных дискурсов.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Современный язык описания «ненормальности» носит скорее негативный характер: большинство исследователей медицинского (психиатрического), психологического и социологического видов знаний исходят из позиции «клинического» подхода («какими мы себя не хотим видеть»).

2. Углубленный анализ междисциплинарных дискурсов о «девиантности» (гуманитарный и медицинский виды знания) позволяет усмотреть наметившуюся тенденцию к взаимопроникновению, взаимозаимствованию, взаимопомощи и взаимозависимости совершенно различных между собой на первый взгляд способов описания феномена «девиантности» (или «ненормальности»). При этом сами аксиомы и постулаты анализируемых наук (психиатрии, психологии и социологии) никаких изменений не претерпевают. Тем самым, в рамках проблемы определения «отклонений от нормы», девиаций, как один из вариантов развития, обнаруживает себя ситуационный подход.

3. В поисках своей идентичности современный человек оказался в онтологической, гносеологической и аксиологической неопределенности. Рассогласование в системе ценностей, множественность социальных идеалов и эталонов, противоречивость современных смыслов, психиатризованность и шизоидизация сознания «размывают» границы идентичности и инициируют девиации.

4. Взаимосогласованность гуманитарного и медицинского видов знаний в определении феномена «девиантности» создает весьма благодатную почву для усовершенствования не вполне очевидных форм наблюдения, контроля и корректировки поведения индивидов, осуществляемых в условиях информационного общества. Но существующие модели презентации и интерпретации себя столь разнообразны, что ни один индивид скорее всего не способен воспроизводить их столь быстро и органично, как того требует социокультурная динамика. Поэтому время от времени происходят случайные несовпадения демонстрируемой модели с должной в ситуации, которые фиксируются сторонними наблюдателями и определяются ими как «поведение, отклоняющееся от нормы», а сам индивид - как «неадекватный», «девиантный», «ненормальный». Так, современный человек находится в состоянии тотального напряжения ввиду непрерывного контроля и самоконтроля и в профессиональной, и в интимной жизни. Даже творческая деятельность, несмотря на кажущуюся большую степень свободы от традиционных дискурсов и возможность самовыражения, также является ситуационной или ограниченной по времени, месту и форме. 5. В своей обычной жизни при определении и интерпретации лиц с нестандартным поведением люди (нерефлексивно) руководствуются идеями о взаимосвязи внешних и внутренних признаков «ненормальности», чему немало способствовала популяризация идей 3. Фрейда. Так, внешняя непохожесть воспринимается как внутренняя нетождественность. Поэтому для обычного человека все те, чьи модели презентации себя не совпадают с его собственной - «девианты». В то же время, социологическое, психологическое и психиатрическое знания в той или иной мере и форме поддерживают сложившуюся мифологему. Действительность, создаваемая интерпретаторами «девиантного поведения», воспринимается как данность онтологическая. Поэтому важным представляется изучение роли субъекта дискурса, исследующего проблему «ненормальности», трансляция идей которого в фокусе СМИ задает определенную реальность. Основные результаты диссертационного исследования нашли отражение в 7 публикациях общим объемом 3, 2 п. л.

Структура и объем работы. Диссертационная работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социально-философский анализ междисциплинарных дискурсов о "девиантности""

Заключение

Анализ материала, проведенного в диссертации, позволяет сделать следующие выводы:

1. Анализ философских воззрений мыслителей, начиная с эпохи Античности и закапчивая XVIII веком, показал, что обьяснепие сущности I человека неразрывно связано с существующими в обществе ценностями, моральными и этическими нормами. Отклонения от социальных функций выступает основным показателем «ненормальности».

Каждая из описываемых эпох (Античность, Средние Века, Возрождение и Новое Время) представляет собой фадиционпое общеспю, где правовые, морально-этические и социальные нормы и правила поведения имеют четкую взаимосвязь, являются очевидными и соблюдаю хся значительным большинством людей. Мыслители разных периодов предлагают собственные целостные представления об идеальном человеке и I о его образе жизни, к соответствию которым следует стремиться. При эюм особое внимание уделяется проблеме нравственности.

В работах большинства античных мыслителей человек представляет собой существо, состоящее из двух субстанций: души и тела. Он должен был стремиться к самосовершенствованию и саморазвитию. Мысля высшей целыо человеческого существования приобщение к благу, большинство философов Античности наделяли индивида такими важными качествами, как: человеколюбие, мудрость, рассудительность, мужество и умеренность. В эпоху Средневековья мыслители понимали под благом бога, который является пределом совершенства и в то же время находится за пределами мира. Поэтому для достижения блага необходимо следовать трем видам добродетелей: 1) этическим; 2) ителлектуальпым; 3) теологическим.

Идеальный человек должен обладать следующими качествами: умеренность подчинение тела разуму), смирение, мудрость, великодушие, вера, любовь и милосердие. В эпоху Возрождения сущность и природа человека были переосмыслены: он перестал полагаться существом греховным и полным

149

I пороков, по стал прекрасным созданием, достойным своего создателя. Для I большинства мыслителей Ренессанса способность организовывать свою жизнь согласно разуму выступает основополагающим критерием идеальности и нормальности. Ученые Нового времени в своем понимании совершенного индивида возвели силу разума в основной критерий оценки его нормальности: разум предстает смиряющим страсти, доставляющим тем , самым человеку возможность обретения свободы и счастья. Категорический императив И. Канта рассматривает «норму», согласно которой следует жить, как абсолютное требование практического разума - т. с. долг, что априорно I j заложено в человеке. А, Шопенгауэр, пересматривая философию И. Канта, I заменяет «долг» на «волю» (к жизни) — как центральную установку 1 «нормальной» личности. Вслед за ним Ф. Ницше в своей философии заменяет «волю к жизни» на «волю к власти». Провозгласив, что «Бог ,умср!», оп создает собственную систему морали (аптимораль), которая оказывается последней целостной систематизированной иерархией I ценностей, предназначенной для всего общества. С формированием индустриального общества единая система морали прекратила свое I существование.

Таким образом, в каждой из анализируемых эпох постепенно раскрывается совершенный, но в то же время реально достижимый образ идеального в социальном, моральном, этическом, нравственном, гражданском аспектах человека, такой подход к пониманию «нормы» можно охарактеризовать как позитивный, поскольку предлагаемые модели поведения, демонстрации и интерпретации себя были направлены скорее на j самосовершенствование и развитие желаемых качеств, а не на избегание нежелательных форм поведения.

2. В процессе становления индустриального мира роль бога в жизни социума и каждого отдельного человека была постепенно вытеснена, а приписываемые ему функции наблюдения, участия, контроля и наказания были возложены на само общество (М. Фуко). В основных теориях

150 социологического знания описывается не только нормальное состояние 1 общества, которое предполагает нормальное состояние каждого отдельного индивида. Но также производится анализ феномена «девиантности» социальной группы. В большинстве теорий внимание уделяется проблеме «делинквентпого» (или противоправного) поведения, наличие этого феномена объясняется, как: 1) результат структурных сбоев и отсутствия в обществе морального регулирования (теория функционализма); 2) выбираемая сознательно реакция недовольных па социальное неравенство ! (теория конфликта); 3) результат иаучепия (иптеракциопистский подход); 4) «наклеивание» ярлыка «девиаптпые» со стороны тех, кто представляет силы ' закона и порядка и имеет возможность навязывать другим определение принципов традиционной морали на неугодных по какой-либо причине лиц (теория стигматизации) 5) результат неуспешной социализации (теория контроля). Таким образом, представители социологического дискурса в стремлении попять феномен девиантного поведения более всего уделяют внимание поведению, которое противоречит правовым, а не социальным нормам. Типы девиантного поведения определяются по типу нарушаемой нормы: преступность, алкоголизм, бродяжничество, проституция, расизм, геноцид, хулиганство, иждивенчество и пр. Так, в современном мире, где отсутствует чежая иерархия ценностей, а социальные нормы не однозначны и зачастую противоречивы, типологии отклоняющегося поведения будут постоянно пополняться новыми нестандартными формами презентации самости.

Психологический подход к пониманию феномена «девиантности» находит отражение в основных психологических школах и направлениях. В психоаналитическом направлении отклонения в поведении могут быть I следствием неразрешенного эдипова комплекса/ комплекса Электры, неправильного прохождения одной из пяти стадий психосексуального развития, слабой работы защитных механизмов психики. В диспозициопальном подходе эмоциональные нарушения и девиации

151 являются следствием обусловленного неосознаваемыми иррациональными I элементами поведения. В паучающе-бихсвиоралыюм направлении девиации

I могут быть следствием изменения окружения индивида, когда его набор 1 поведенческих реакций оказывается неадекватным для получения подкрепления в повой ситуации. Представители когнитивной и социальпо-когиитивпой теории личности считают, что нсадаптивпое поведение является следствием излишне строгих внутренних норм самооценки и неуверенности в собственных силах. Также девиантность возникает в виду плохой адаптации, тогда, когда личностные конструкты оказываются непригодными для достижения целей и выполнения социальных функций и, при этом, не пересматриваются. В рамках гуманистического подхода отклоняющееся поведение является следствием подавления стремления к самореализации ввиду необходимости соответствовать социальным и культурным нормами своего окружения.

В попытке систематизировать теоретический и практический материал по проблеме нестандартного поведения, в психологии дифференцировалась девиаитология (психология отклоняющегося поведения). Основной целыо повой области психологического знания является помощь человеку. Поэтому проникновение в социальный и психический мир индивида с целыо ' профилактики, коррекции, психологической интервенции «девиантного j поведения» является необходимым (особенно, для самого «девианта») и оправданным с этической точки зрения. Анализ нескольких типологий «девиантного поведения» позволяет выделить основные (часто встречающиеся) и второстепенные (редко встречающиеся) формы девиаций. При этом, вторым формам «отклоняющегося поведения» исследователи 1 уделяют значительно меньше внимания, и их включение в типологии отражает субъективное научное мнение автор а-с о ставите ля. Необходимость I системно изучить проблему нестандартного поведения реализуется в I

J классификациях междисциплинарного характера (Е. В. Змановская), где в I j качестве предпосылок возникновения отклоняющегося поведения выделяют:

152 конституциональпо-биологичсскис, ипдивидуалыю-личпост ные и социально-групповые. I

2. Медицинское знание, вследствие изначально сложившейся традиции документировать и накапливать все наблюдаемые явления (о здоровье и болезни) является, пожалуй, одной из наиболее легитимных, систематизированных, имеющих влияние (на другие виды знаний) паук. Так как медицинский дискурс считается наиболее верифицированным, именно он наиболее авторитетен в выявлении признаков «ненормальности». Подразумевая наличие в индивиде не только физической/физиологической, по и некой психической реальности, функционирует один из наиболее влиятельных дискурсов о ненормальности — психиатрический. Основная функция психиатрического знания - забота о психическом и, как следствие,

I физиологическом здоровье индивида. Подтверждепность базовых положений доказывался наличием широкого эмпирического базиса: множество различных зафиксированных и детально описанных отклонений, расстройств: временных и затяжных; огромный опыт в диагностике, лечении, реабилитации «больных» и т. д. Интерпретируя М. Фуко, можно отметить, что психиатрический дискурс, являясь одним из наиболее мощных (в силу своей легитимности) властных механизмов, направлен на выявление индивидов, которые по тем или иным причинам пе могут выполнять предписанные социальные роли и функции, и па их реабилитацию в повседневной жизни. За счет этого патологизируется целый комплекс ненужных и неактуальных поведенческих реакций и личностных проявлений. С начала заключения в лечебницы тех, чье болезненное психическое состояние способно спровоцировать неадекватное насильственное поведение в отношении себя и/или окружающих, возникла необходимость в тщательном анализе огромного количества самых разнообразных действий и поступков. Психиатризация обыденных проявлений поведения привела к ряду последствий. Во-первых, связь между i внешними (образ жизни, поведение, реальные действия и поступки, речь,

153 манера одеваться и т. п.) и внутренними (особенности личности, темперамента, характера; мировоззрение и т. п.) признаками «ненормальности» закрепилась в качестве онтологической. Во-вторых, необходимость описывать все поступки и действия, которые не соответствуют официальной норме (которая постоянно изменяется с развитием общества) привела к специфическому языку описания всевозможных синдромов, симптомов и расстройств - практически каждый I человек может отнести па свой счет то или иное «заболевание». Проникая в пограничные области междисцинлинарпого знания с целыо расширения сферы своего влияния, медицинский дискурс о «ненормальности» стал реализовываться в работе судсбпо-исихиатричсской экспертизы. Целыо ее является выяснение причин делил квснтного поступка, определение нормальности, адекватности и вменяемости лица, его совершившего. Иногда определить причины (социальные, психологические, психиатрические) преступлений невозможно при всем желании. В научной литературе I зафиксированы и описаны случаи (которых, к сожалению, в современном 1 обществе становится все больше), когда индивид, совершивший ужасающее по своей природе преступление, оказывается, по результатам экспертизы, вменяемым и не имеет никаких психических отклонений. Психиатрический дискурс о «ненормальности» помещает причины отклонений в мозг и психику человека. Однако, принимая решение о постановке диагноза, лечении или коррекции, психиатр, скорее всего, будет исходить из анализа j социального статуса индивида.

4. Исходя из слов известных психиатров, психологов и сексологов, в современном обществе неуклонно растет количество психических отклонений и заболеваний. При этом некоторые из них (заболеваний) модифицируются и приспосабливаются к изменяющимся условиям социальной действительности, а также появляются новые формы отклоняющегося от нормы поведения, пока еще не вписываемого пи в одно из имеющихся описаний расстройств. Такие симптомы как дезориентация и

154 потерянность в себе указывают па проблему формирования самоидентичности личности современного человека. Индивид находится в состоянии непрерывного поиска своей самости. Это происходит потому, что попытки обретения индивидуальности в основном сводятся к соответствию тем пли иным моделям презентации себя. Особенностью современных I моделей проживания жизни является то, что в них отсутствует идеологический морально-этический базис, а идея сводится к демонстрации формальной внешней нетождественности. В настоящее время важным является не осмысленное и осознанное существование человека и его наполненность им, а то, как сам человек определяет и в какие языковые формы облекает это существование. Поэтому сама переживаемость социальной жизни, ее осмысленность на глубинном уровне, ощущаемость заполненности этой социальностью современных людей вызывает сомнения. Неудивительно, что человек, пытаясь «нащупать» границы собственной идентичности (персональной, социальной, этнической), оказывается в состоянии онтологической, гносеологической и аксиологической неопределенности. Неудовлетворенный результатами поиска своего «Я» оп ] расширяет границы познания и выходит за пределы ближайшей социальной действительности. Благодаря процессам глобализации и космополитизации люди приближаются к идее построения Града Божьего па земле: общая универсальная система ценностей, единые морально-этические императивы, I единый язык, одинаковые модели презентации и интерпретации себя, общая культура, экономика, политика и система здравоохранения. Коммуникационные потоки Интернета и СМИ способствуют оперативному I j обмену информацией в любых точках земного шара, изменяют индивидуальное сознание и самосознание. Но обретение самоидентичности

I посредством расширения диапазона возможностей также не приводит к желаемому результату. Но возможность се обретения заключается в соответствии определенному целостному идеалу, который в настоящее время не очевиден. Это служит косвенной причиной возникновения различных 1 155 психологических' отклонений (фрустраций, стрессов, депрессий), I проявляющихся в не- и дезадаптивпом поведении. I

5. Взаимосогласованность гуманитарного и медицинского видов знаний в определении феномена «девиантности» создает весьма благодатную | почву для усовершенствования пе вполне очевидных форм наблюдения, контроля и корректировки поведения индивидов, осуществляемых в условиях информационного общества. Согласно М. Фуко, источник власти пс является локализованным в едином источнике управления (правосудие, армия полиция),1 импульсы власти проходят по иным, менее очевидным |

1 каналам. Одна из наиболее мощных неявных форм контроля и управления индивидом воплощена в институтах знания, здравоохранения, семьи, и т. д., и благодаря их сложной системе взаимодействий. С другой стороны, техники власти постоянно эволюционируют в соответствии с динамикой развития ' общества. Поэтому в современном социуме, где потребляемые товары и услуги, модели и способы существования делают человека зависимым от них, наблюдение и контроль через потребление и обладание практически пе будет ощущаться. Контроль и наблюдение друг за другом как покупателем — целая сеть властных механизмов. Воплощение этих латентных техник I возможно при наличии так называемой прозрачности общества, стремящейся к тотальности. В условиях прозрачности индивид старается не совершать I каких-либо коммуникационных оплошностей. Оп стремится к тому, чтобы быть максимально адекватным той или иной ситуации, в которой находится

I (а их великое множество), совершать все возможные действия, соответствующие данной ситуации, и требует того же от других. Благодаря этому для составления мнения о человеке необязательно с ним общаться, достаточно оценить демонстрируемую им модель презентации себя.

Iio в силу психологических и физиологических особенностей человек невозможно оказывается неспособным к демонстрированию себя во всех дискурсах одновременно, к воспроизведению себя во всех дискурсивных практиках. Такой случайный и ситуационно зафиксированный сторонними

156 наблюдателями отход от общепринятых, но трудно уловимых в своем разнообразии правил игры воспринимается неоднозначно. Люди, исключенные по разным причинам из непрерывного потока дискурсивных практик, коммуникаций, в данной конкретной ситуации выпадения ' перестают быть полностью прозрачными и понятными для успешно социализированного большинства. Они (выпадающие из стандартного дискурса) определяются в гуманитарном и медицинском видах знаний как 1 девиаптные, поскольку их поведение пе соответствует общепринятым стандартам. Определение человека как «девианта» независимо от причин и следствий, только лишь по формальному проявлению несоответствия I социально требуемого и актуального к демонстрируемому (особенно, когда это несоответствие совпадает с выделяемыми типами «девиантного | поведения») ставит его перед необходимостью отступить от собственных интересов. В противном случае, скорее всего, последует ряд операций коррекции, лечения, исправления или наказания.

Таким образом, отсутствие четкой системы ценностей и единой 1 идеальиои модели поведения приводит к тому, что «девиантом» может стать 1 каждый. Iio общество, позиционируемое своими идеологами как I толерантное, плюралистичное и гуманистичное, пе станет использовать такие репрессивные меры как исправление, наказание и лечение в отношении тех людей, чье поведение представляет потенциальную i опасность. Необходимость в методах предвосхищения возможности появления и проявления «отклоняющегося поведения», с целыо его (поведения) предупреждения и профилактики, реализуется в латентных 1 формах наблюдения и контроля над индивидами во всех аспектах их жизнедеятельности.

6. Сеть властных механизмов распространяется практически па все

I аспекты жизнедеятельности человека, начиная с его профессиональной I I жизни и закапчивая сферой интимности. Однако, существуют некоторые исключения. Так, принято считать, что творческая деятельность дает право человеку па большую свободу в самовыражении. Талант - это особый дар, который делает, своего носителя отличным от других, непохожим, нестандартным, уникальным. Также традиционно принято полагать, что для гениев способы демонстрации и презентации себя пе только совершенно иные, чем для простых людей, - они служат в некотором смысле залогом успеха, фирменным знаком, брендом. Нестандартным 'талантливым личностям позволительно и простительно многое из того, что недоступно большинству простых людей. Эти представления сложились в результате реальных исторических примеров того, как та или иная нестандартная культура, пройдя этапы своего формирования и стадию неприятия или табуироваиия, со временем становилась элитарной, официально признанной t идеологией. Существует несколько интерпретаций такого процесса, | например, X. Ортега-и-Гассета, О. Шпенглера. В данном диссертационном j исследовании более полно раскрыта модель функционирования ! маргинальной группы А. Дж. Тойнби «Уход-и-Воз врат». Согласно мнению английского мыслителя, каждая вновь возникающая субкулыура является определенного рода угрозой, поскольку ставит под сомнение сложившиеся и устоявшиеся нормы и правила и ведет к нарушению стабильности в обществе. Поэтому в самом начале своего существования маргинальная группа подвергается неприятию со стороны представителей официальной идеологии. Пройдя стадию ухода и стадию изоляции (формирование идеологической базы, собственных норм и правил поведения, способов j презентации себя и т.п.), субкультура постепенно становится привлекательной для пассивного большинства. Так наступает третья стадия - возвращение творческого меньшинства в обычную жизнь общества, от которой был совершен уход ради акта творения.

Примеры из жизни некоторых выдающихся творческих личностей, можно разделить на две группы. К первой группе относятся С. Дали,

П. Пикассо, ГГ. Гоген, Дж. Моррисон и др., которые добились успеха и славы

I при жизни, и их творчество оказалось востребованным. Представители

158 второй группы (И. Дюкасс, более известный под псевдонимом граф Лотреамон, А. Рембо, Ban For) прославились после (и во многом благодаря) своей смерти. Однако, не являясь востребованными современниками, своей смертью они совершили своеобразный уход, и идеи их были возвращены тогда, когда в обществе возникла потребность в поиске новых культурных форм. Немалую роль их шумному возвращению способствовали мифы и легенды, сложенные о жизни и деятельности этих творческих людей. Чем 1 более в этих апокрифах было мистики, странностей, причуд, тем более востребованными становились их работы. Поведение обоих групп отличалось экзальтацией и провокацией.

Благодаря такой трактовке маргинальное™ сформировался устойчивый стереотип о том, что люди творческие отличаются от простых людей как внешне, так и внутренне: мировоззрением, языком (манерой говорить), манерой одеваться, нестандартным способом демонстрации своей ! петождсствеппости окружающим и т. д. Можно предположить, что в | современном обществе представители власти и культуртрегеры пе оставляют ' оформляющимся маргинальным группам никаких шансов для совершения подобного «взлета». С одной стороны, опасаясь утратить могущество и влияние, социальные агенты власти превращают только появившуюся субкультуру в симулякр. Другими словами, замалчивая концептуальное содержание маргинальной группы, в массы начинают тиражироваться ее внешние атрибуты. С другой стороны, пассивное большинство не требует какой-либо иной интерпретации реальности, их устраивает сытое, наполненное доступными гаджетами унылое существование. И субкультура в данном случае, а точнее демонстрируемая сю символика, предоставляет I обывателю возможность разнообразить серые будни, и только. Это модель «Возвращение без Ухода». Да и сами представители маргинальных культур в большинстве своем стремятся к внешней демонстрации собственной нетождественности. Тем самым поддерживается мнение о взаимосвязи нестандартного поведения с наличием внутренней креативности.

159

В паши дни творческим людям общество готово простить «тысячи 1 ошибок» - при условии (и до тех пор, пока) они и результаты их деятельности доставляют удовольствие, пользуются спросом и приносят прибыль. Пока все условия соблюдены, и все стороны удовлетворены, -«гению» позволительно самовыражаться (там, где это допустимо). Пассивное большинство может с восхищением наблюдать и обсуждать «подвиги» своих кумиров, осуждая в то же время схожие поступки людей, пе сопричастных к славе.

Таким образом, воспроизведение пюрческого дискурса оказывается локализованным по месту и по форме. Люди, демонстрирующие одну и ту же J модель поведения, по имеющие различный статус, будут расценены и восприняты по-разпому. Это задает огромное герменевтическое иоле для создателей типологий «отклоняющегося поведения»: включение того или иною критерия будет носить субъективный характер самого типологизатора.

7. Представления о «девиантности» в повседневном мышлении

I ' обусловлены социокультурным влиянием. Большинство людей не j стремиться к индивидуальному пополнению знаний по вопросу выявления 1 «девиантов», - им достаточно того, что говорят друзья, соседи, и СМИ, т. е. | «собственного» мнения. Для интерпретатора-обывателя пе существует принципиальной разницы между преступником, представителем экстремальной субкультуры и психически больным человеком, все они для 'пего — «ненормальные». Интерес заключае1ся лишь в том, какие из них преде твляюг реальную угрозу для жизни, и какими способами можно выявлять и предупреждать эту потенциальную опасность.

Транслируемую Масс Медиа информацию о феномене девиантности» можно разделить на три группы. К первой группе относятся представления о «ненормальности» как реальной и потенциальной угрозе жизнедеятельности. С одной стороны, существует ряд передач и репортажей, освящающих проблемы противоправных поступков, ужасающих обывателей своими подробностями. Отдельное внимание уделяется самим ' 160 j делинквентам, определению причин, мотивов и целей совершенных ими j деяний, определение вменяемости. С другой стороны, большое внимание 1

1 отведено людям с неадекватным поведением, собирающим в своих квартирах мусор и хлам, приводящих к себе в дом алкоголиков, наркоманов, бомжей, разводящих большое количество кошек и собак и т. п. Оба эги явления вызывают однозначную негативную оценку окружающих. Ко второй группе относятся представления о «девиантности» как о тайне. Сюда включается t весь спектр паранормальных явлений как эзотерического, так и I парапсихического характера. При этом имеются в виду как те, кто являются

I | носителями сакрального знания (экстрасенсы, телепаты, ясновидящие и пр.), , так и случайные свидетели, очевидцы сверхъестественных событий.

1 Основная идея заключается в понимании тайны, как проводника истины.

1 Вторые как бы становятся сопричастными к великой истине через приобщение к чему-либо загадочному, первые же получают возможность

Прославиться как знающие тайну. К третьей группе демоне фируемой СМИ , '«девиантности» относятся представления об «отклоняющемся поведении», j как об определенной форме самовыражения. Включает в себя: 1) маргиналов, как носителей той или иной субкультуры; 2) «звезд», чьи выходки прощаются в виду их славы, богатства и положения в обществе; 3) фриков, символизирующих собой пустой эпатаж; 4) богему - людей, соединяющих в себе внешние и внутренние признаки креативности. Таким образом, идеи о взаимосвязи внешних и внутренних, количественных и качественных признаков «ненормальности», как уже было показано в данной диссертационной работе, закрепились в качестве онтологической данности | не только в рамках гуманитарного и медицинского дискурсов. При j определении и интерпретации лиц с нестандартным поведением люди в своей обычной жизни в основном руководствуются именно этими соображениями, чему немало способствовала популяризация идей 3. Фрейда. Внешняя непохожесть воспринимается как симптом внутренней I I нетождественное™. Поэтому для обычного человека все тс, чьи модели

I презентации себя не совпадают с его собственной, - «дсвиапшы» и опасны.

Социологическое, психологическое и психиатрическое знания посвоему поддерживают сложившуюся мифологему. Разработка проблемы «ненормальности» и участие представителей различных видов знаний в соответствующих телепередачах с комментариями с целью сделать понимание анализируемого феномена доступным большинству людей, трансформирую! и редуцируют дискурс о «девиантности». Простой обыватель становится приобщенным к специфическому знанию. Он не считает необходим наличие специализированного образования, и полагает себя способным к самостоятельному определению лиц с нестандартным I поведением как «девиантпых» и «ненормальных», и, как достойный член общества, позволяет себе вмешиваться в индивидуальное пространство другого различными способами: от «дружеского» совета до заявления в милицию или психиатрическую клинику. С другой стороны, сами представители социологической, психологической и психиатрической паук, интерпретируя феномен «девиантности», должны учитывать всю важность транслируемой информации. Так как от того, что они полагают «девиаптпым», а^ что — пет, и какие типы поведения табуируют как «ненормальные» и потенциально угрожающие, во многом зависит мнение общественности.

Таким образом, роль субъекта дискурса становится весьма значимой, особенно в современном обществе, плюрализм и эклектика которого порождают множество подупиверсумов, плохо (или вообще пе-) согласующихся друг с другом.

Список научной литературыБелова, Евгения Александровна, диссертация по теме "Социальная философия"

1. Августин Аврелий. Об истинной религии. 'Геологический трактат. -Mil: Харвест, 1999. — 1600 с.

2. Аверроэс (Ибн-Рушд). Опровержение опровержения. Киев: «УЦИММ-Пресс», СПб: «АЛЕТЕЙЯ», 1999. - 682 с.

3. Адо П. Что такое античная философия? / Перевод с французского В. П. Гайдамака. М.: Издательство гуманитарной литературы, 1999. - 320 с.

4. Адорио Т., Хоркхаймер М. Диалектика просвещения. М. СПб. - 1997. -214 с.

5. Антология средневековой мысли (Теология и философия европейского Средневековья): В 2 г. Т. 1. / Под ред. С. С. Перетипой; сост. С. С. Неретипой, Л. В. Бурдака. СПб.: РХГИ, 2001. - 539 с.

6. Аристотель. Сочинения: В 4-х т. Т. 4. М.: Мысль, 1983. - 830 с. I 7. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. - М.: Изд-ая группа I «Прогресс», «Универс», 1994. - 616 с.

7. Барт Р. Мифологии. М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2004. - 320 с.

8. Башляр Г. Новый рационализм.: Пер. с фр. / Предисл. и общ. ред. А. Ф. Зотова. М.: Прогресс, 1987. - 376 с.

9. Бемс Я. Christosophia, или пу 1ь ко Христу. СПб.: A-cad, 1994. - 224 с.

10. Беме Я. Аврора, или Утренняя заря в восхождении. М.: Политиздат, 1990.-415 с.I

11. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат | по социологии знания. М.: «Academia - Центр» «МЕДИУМ», 1995. - 323.

12. Бергсон А. Два источника морали и религии / Пер. с фр., послесловие и примечания А. Б Гофмана. М.: «Канон», 1994. - 384 с.

13. Богословие в культуре средневековья. Христианское братство «Путь к истине»: Киев, 1992. 382 с.

14. Бодрийяр Ж. Система вещей. Москва.: Рудомипо, 1995. - 28 с.

15. Бодрийяр Ж. Общество потребления. Его мифы и структуры. М.:

16. Республика; Культурная революция, 2006. 269 с.163

17. Бодрийяр Ж. Пароли. От фрагмента к фрагменту / Пер. с франц. Н. Суслова. Екатеринбург: У-Фактория, 2006. - 200 с.

18. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / Ж. Бодрийяр 2-е изд. — М.: Добросвет, КДУ, 2006. - 389 с.

19. Большой психологический словарь./ Под ред. Б. Г. Мещерякова, В. П. Зинчепко. СПб.: «Прайм-ЕВРОЗНАК», 2007. - 1000 с.

20. Бопавентура. Путеводитель души к Богу / Перевод с латинского, вступительная статья и комментарии В. JI. Задворпого. М.: Греко-латинский кабинет Ю. . Шичалипа, 1993. - 188 с.

21. Боэций. «Утешение Философией» и другие трактаты. — М.: Институт философии АН СССР Издательство «Наука», 1990. 413 с.

22. Бруно Дж. О героическом энтузиазме. Пер. с и тал. — К.: Новый Акрополь, 1996.-288 с.

23. Бруно Дж.1 Изгнание торжествующего зверя. О причине, начале и едином. Мп.: Харвест, 1999. - 480 с.

24. Бухановский А. О. и др. Общая психопатология. 3-е изд., перераб. и доп. - Ростов н/Д.: Изд-во ЛРНЦ «Феникс», 2003 - 416 с.

25. Васильев В. Л. Юридическая психология. 4-е изд. СПб.: Питер Ком, 2002. - 640 с.

26. Вебер М. Избранное. Образ общества. М.: Юрисх, 1994 - 704 с.

27. Вопросы философии. Журнал. М.: Паука, 2006. - с. 237.

28. Гиддснс Э. Социология. Изд-е 2-е, полностью перераб. и доп. М.: Едиториал УРСС,' 2005. - 632 с.

29. Гоббс Т. Сочинения в двух томах. Т. 2. Левиафан, или материя, форма и власть. -М.: Изд-во «Мысль», 1991. 735 с.

30. Губман Б. Л. Современная философия культуры. М.: Издательство «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2005. - 535 с.3 1. Дали С. Дневник одного гения. М.: Искусство, 1991. - 271 с.

31. Декарт Р. Сочинения в 2 т.: Пер. с лат. И франц. Т. I/ Сост., ред. ивступ. ст. В. В. Соколова. М.: Мысль, 1989. - 654 с.164

32. Делез Ж. Критика и клиника. СПб.: Machina, 2002. - 240 с.

33. Деррида Ж. Голос и феномен и другие работы по теории знака Гуссерля. СПб.: Издательство «Алетейя», 1999. 208 с.

34. Диалог Тойпби Икеда (перевод Б. Л. Губмап и другие). Человек должен выбирать сам. - М.: ЛЕАН, 1998. - 448 с.I

35. Дидро Д. Сочинения в 2 т.: Пер с фр. Т. 1 / Сост. и ред. В. П. Кузнецова. -М.: Мысль, 1991.-590 с.

36. Дидро Д. Сочинения в 2 т.: Пер с фр. Т. 2 / Сост. и ред. В. И. Кузнецова. -М.: Мысль, 1991.-604 с.

37. Дюмоп Л. Эссе об индиви/1,уализме. / Пер. с франц. А. Д. Гарькавого. — Дубна: Издательский центр «Феникс», 1997. 304 с.

38. Дюркгейм Э. Социология. М.:«Правда», 1995. - 210 с.

39. Епикесв М. И. Юридическая психология. СПб.: Приор, 2003. - 480 с.

40. Змановская Е. В. Девиаптология: (Психология отклоняющегося поведения): учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / Е. В.I

41. Змановская. 5-е изд., стер. - М.: Издательский центр «Академия», 2008. —I288 с.

42. Извеков А. И. Проблема личности постмодерна: Кризис культурной идентификации. СПб.: 2008. - 245 с.

43. Интенциональиость и текстуальность. Философская мысль Франции XX века. Томск: Издательство «Водолей», 1998. - 320 с.

44. Клсйбсрг ТО. А. Психология девиантного поведения. М.: ИНФРА, 1998.-328 с.

45. Камю А. Творчество и свобода. Сборник. М.: Радуга, 1990. - 608 с.I

46. Кожев А. Поиятие власти. М.: Праксис, 2006. - 192 с.

47. Кои И. С. Введение в сексологию. М.: Медицина, 1988. - 320 с.

48. Конфуций. Афоризмы мудрости / Под ред. В. Бучромеева./ Памятники мировой культуры. — М.: Мысль, 2009. 496 с.

49. Криминалистика. Под ред. доктора юридических паук профессора В. А.

50. Образцова. М.: Юристъ, 1995. - 744 с.165

51. Кун Д. Основы психологии: Бол. энциклоп. психология. Всс тайны ' поведения человека / Деннис Куп. СПб.: Прайм - ЕВРОЗНАК, 2007. - 720II

52. Лакан Ж. «Я» в теории Фрейда и в технике психоанализа. М.: Изд-во

53. Гнозис», изд-во «Логос», 1999. 520 с.I

54. Ламетри Ж. О. Сочинения. М.: Изд-во соц.-экономии, лит-ры «Мысль», 1976.-551 с.

55. Лао Тзы. Дао Дэ Цзин. Пер. с кит. В. Перелешина. Рио де Жанейро, ' 1971. - 25 с.

56. Личностно-ориентированная социология. — М.: Академический Проект, 2004.- 608 с.

57. Локк Дж. Сочинения в трех томах. Т. 1.: Академия наук СССР институт философии «Мысль», 1985. 621 с.

58. Локк Дж. Сочинения в трех томах. Т. 2.: Академия наук СССР институт1.философии «Мысль», 1985.-559с.I

59. Локк Дж. Сочинения в трех томах. Т. 3.: Академия наук СССР институт 1 философии «Мысль», 1988. 668 с.

60. Лореицо Валла. Об истинном и ложном благе. О свободе воли. М.: Издат-во Паука, 1989. - 474 с.

61. Лосев А. Ф. Эстетика возрождения. М.: «Мысль», 1982. - 623 с.

62. Лотреамон. Песни Мальдорора. Стихотворения. —М.: Ad Marginem, 1998.-671 с.

63. Макиавелли П. Государь. Пер. с итал. К. А. Тапанушко. М.: ООО «Издательство ACT», 2003. - 704 с.I

64. МакМаллин Р. Практикум по когнитивной психотерапии: Пер с англ. — СПб.: Речь, 2001.-560 с.

65. Марк Аврелий. Размышления. Наедине с собой. Размышления. Перевод j с древнегреческого под общей редакцией А. В. Добровольского спримечаниями Б. Б. Лобаповского. Черкассы: РИЦ «Реал», 1993. - 102 с.

66. Маркузе Г. Одномерный человек. -М.: REFL-book, 1994. 341 с.

67. Маркузе Г. Эрос и цивилизация. Киев: Port-Royal, 1995. - 314 с.

68. Моптепь М. Опыты. Избранные произведения в 3-х томах Т. 1. Пер.| с фр. М.: Голос, 1992. - 384 с.

69. Монтень М. Опыты. Избранные произведения в 3-х томах Т. 2. Пер. с фр. М.: Голос, 1992. - 560 с.

70. Мошепь М. Опыты. Избранные произведения в 3-х томах Т. 3. Пер. с фр. М.: Голос, 1992. - 416 с.

71. Неллас П. «Кожаные ризы». Человек, №5/2000 с. , №6/2000 с.

72. Ницше Ф. Стихотворения. Философская проза. СПб.: «Худ. лит-ра», 1993.-672 с.

73. Опыт тысячелетия Средние века и эпоха Возрождения: Быт, правы, идеалы. / Лики культуры. М.: Юрист., 1996. - 575 с.

74. Opiei а-и-Гассет. Эстетика. Философия культуры. М.: «Мысль», 1999. -329 с.

75. Патопсихология. Хрестоматия / Сост. Н. Л. Белопольская. М.: Изд-во УРАО, 1998.-224 с.

76. Петрарка Ф. Эстетические фрагменты / Г1ер., вступ. статья и примеч. В. В. Бибихина. М.: Искусство, 1982. - 367 с.

77. Платон. Собр. соч. в 4-х томах. Том 2. М.: «Мысль», 1993. - 526 с.

78. Поппер К. Р. Открытое общество и его враги. Т. 1.: Чары Платона. Пер. с англ. иод ред. В. Н. Садовского. М.: Феникс, Международный фонд «Культ, инициатива», 1992. -240 с.

79. Портер Р. Краткая история безумия / Рой Портер; пер. с англ. и коммепт. О. Мичковского. М.: Астрель: ACT, 2009. - 224 с.

80. Психоанализ и культура: Избранные труды Карсн Хорпи и Эриха Фромма. М.: Юрист, 1995. - 623 с.

81. Психология' самосознания. Хрестоматия. Самара: Издательский Дом «БЛХРХ-М», 2007. - 672 с.

82. Рикер П. Конфликт интерпретаций. Очерки о герменевтике. М.: j «КАНОН-пресс-Ц»; «Кучково поле», 2002. - 624 с.1 82. Роб-Грийе А. Проект революции в Ныо-Йорке. М.: Ad Marginem, 1 1996.- 198 с.

83. Руссо Ж. Ж. Исповедь. Прогулки одинокого мечтателя. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1949. - 705 с.

84. Сартр Ж. П. Тошнота. Рассказы. — М.: НФ «Пушкинская библиотека», 2003.-650 с.

85. Сомерсет Моэм. Луна и грош. М.: "Правда", 1982. - 106 с.

86. Социальная и клиническая психиатрия / Под ред. В. В. Ковалева. Т. 1. -М.: Наука, 1992,- 190 с.I

87. Социальная и клиническая психиатрия / Под ре;^ В. В. Ковалева. Т. 2. !М.: Наука, 1992.- 192 с.

88. Социальная и клиническая психология. Под ред. В. В. Ковалева. Т. 1. М.: Наука, 1993.- 190 с.

89. Социальная и клиническая психология. Под ред. В. В. Ковалева. Т. 2. М.: Наука, 1993.- 195 с.

90. Социальная психология / Под ред. А. В. Петровского. М.:1. Просвещение, 1987. 412 с.

91. Социальные отклонения / Под ред. В. Н. Кудрявцев- 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юрид. лит., 1989. - 365 с.

92. СОЦИО-ЛОГОС: Пер. с англ., нем., франц. / Сост., общ. ред. и предисл. В. В. Винокурова, А. Ф. Филиппова. М.: Прогресс, 1991. - 480 с.

93. Спиноза Б. Об усовершенствовании разума: Сочинения. М.: ЗАО ' Изд-во ЭКСМО-Пресс, Харьков: Изд-во «Фолио», 1998. - 864 с.

94. Тойпби А. Дж. "Цивилизация перед судом истории" (сборник статей). -| М. Прогресс-Культура, СПб. Ювснта. 1996. 480 с.1.I

95. Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. -1 М.: Научный мир, 1998. 204 с.

96. Философский энциклопедический словарь. М.: ИНФРА-М, 1999. -1576 с. |

97. Философский энциклопедический словарь. М.: «Советская энциклопедия», 1983. - 1344 с.

98. Фрейд 3. Я и Оно: Сочинения. М.: Изд-во Эксмо; Харьков: Изд-во ' Фолио, 2006. - 864 с.

99. Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб.: A-cad, 1994.-403 с.f 100. Фуко М. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. -М.: Магистсриум касталь, 1996. -446 с.I

100. Фуко М. Рождение клиники. -М.: Смысл, 1998. -310 с.

101. Фуко М. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999. - 476 с.

102. Фуко М. Интеллектуалы и власть. Ч. 1. М.: «Праксис», 2002. - 384 с.I1104. Фуко М. Использование удовольствий. История сексуальности Т. 2. /

103. Пер. с франц. В. Каплунина СПб.: Академический проект, 2004 - 432 с.I

104. Фуко М. Ненормальные. Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1974 1975 учебном году. - СПб.: Наука, 2005. - 432 с.

105. Фуко М. Психиатрическая власть: Курс лекций, прочитанных в Коллеж , де Франс в 1973 1974 учебном году. - СПб.: Наука, 2007. - 450 с.

106. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек. М.: ООО «Издательство ACT: ЗАО НПП «Ермак», 2004. - 588 с.

107. Хайдеггер М. Разговор на проселочной дороге.: Избранные статьи позднего периода творчества. — М.: Высшая школа, 1991.— 192с.

108. Хайдеггер М. Пролегомены к истории понятия времени. Томск: изд-во «Водолей», 1998.-384 с.

109. Хорпи К. Самоанализ. Психология женщины. Новые пути впсихоанализе. СПб.: Питер, 2002. - 480 с.169

110. Хьелл JI. , Зиглер Д. Теории личности. 3-е изд. - СПб.: Питер, 2004. -607 с.

111. Шопенгауэр А. Собрание сочинений в 5 томах. Т. 1. М.: «Московский клуб», 1992.-395 с.

112. Шпенглер О. Закат Европы. М.: Научный мир, 1923. - 310 с.

113. Экхарт М. Духовные проповеди и рассуждения/ М. Экхарт. Аврора, или Утренняя заря в восхождении / Я. Беме. К.: Ника-Центр, 1998. - 432 с.

114. Эразм Роттердамский. Похвала глупости / Сост., вступ. ст., примеч. А. 1 Л. Субботина. -М.: Сов. Россия, 1991.-464 с.1116. Юм Д. Трактат о природе человека. Книга 1-ая. О познании. — М.: «Каной», 1995.-400 с.

115. Юм Д. Трактат о природе человека. Книга 2-ая. Об аффектах. Книга 3-я. О морали М.: «Каной», 1995. - 416 с.

116. Юм. Д. Малые произведения. М.: КАНОН, 1996. - 459 с.

117. Adorno Th., Albert Н., DahrendoiTR., Habermas J., Pilot H, Popper K. Thej

118. Positivist Dispute in German Sociology. London: Heinmann, 1976.

119. Emile Durcheim, The division of Labor in Society, New York: Free Press, 1 1964.

120. Emile Durcheim, The Rules of Sociological Method, New York: Free Press, 1950.

121. Eric Ericson, Childbood and Society, London: Penguin Books. 1965.

122. Georg Herbert Mead, "The Psychology of Punitive Justice", American

123. Journal of Sociology, XXIII, 1928.i

124. Howard Becker, Outsiders, New York: Free Press, 1963.I

125. Kallmann FL F., Heredity in Healtb and Mental Disorders, New York: Noton, 1953.

126. Nels Anderson, The Hobo, Chicago: University of Chicago Press, 1923.

127. Poul Rock, Deviant Behavior, London: Hutchinson, 1973.

128. Sheldon W. H. et si., varieties of Delinquent Behavior, New York: Harper, 1949.

129. Walter Miller, "lower Class Culture as Generating Milieu of Gang Delinquency", Journal of Social Issues, XIV, 1959.