автореферат диссертации по политологии, специальность ВАК РФ 23.00.02
диссертация на тему: Социально-политическая активность бизнес-элиты на современном этапе

Оглавление научной работы автор диссертации — кандидата политических наук Светличный, Михаил Юрьевич

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. БИЗНЕС-ЭЛИТА РОССИИ КАК СУБЪЕКТ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ.

1.1. Классификация бизнес-элиты России: от собственников и топ- менеджеров крупных корпораций к высшим управляющим средних и малых фирм.

1.2. Социально-психологические особенности типологии топ-менеджера России: специфика ценностных представлений и управленческого стиля.

1.3. Бизнес-элита России: точки зрения на менеджмент, собственность, экономику, политику, самооценка.

Глава 2. ОСОБЕННОСТИ СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ БИЗНЕС-ЭЛИТЫ РОССИИ В КОНЦЕ

1980-Х -НАЧАЛЕ 2000-Х ГГ.

2.1. Основные формы участия российской бизнес-элиты в политике: от политической индифферентности к индивидуальному и групповому типу политического представительства и согласования интересов (лоббизм, взаимоотношения с исполнительной властью, партиями, СМИ).

2.2. Современные проблемы взаимоотношения бизнес-элиты и политической власти в России: место и функции организованных групп интересов в системе политического представительства (деперсонализация взаимоотношений с высшей политической властью).

2.3. Региональные бизнес-элиты и власть: особенности регионального представительства менеджериальных интересов.

Глава 3. ПРОБЛЕМЫ СТАБИЛЬНОСТИ И КРИЗИСОВ В ПОЛИ ТИЧЕСКОЙ АКТИВНОСТИ ВЫСШИХ УПРАВЛЯЮЩИХ США: ИСТОРИЧЕСКИЙ И СОВРЕМЕННЫЙ

3.1. Традиционные черты менеджериального вовлечения в политику и их эволюция в США во второй половине XX века: от прямого представительства интересов к системе согласованного сотрудничества с политической властью и институтами гражданского общества.

3.2. Специфика современной североамериканской модели политической активности топ-менеджеров: «просвещенная выгода», «экстравертный лоббизм», стратегии партийно-политической деятельности.

3.3. Характер кризисных тенденций во взаимоотношениях топ-менеджеров США и власти в настоящее время: проблема прозрачности и гражданского контроля в условиях экономической рецессии.

АСПЕКТЫ

Введение диссертации2003 год, автореферат по политологии, Светличный, Михаил Юрьевич

Проблемы политической активности нового российского социально-профессионального образования - собственников и высших управляющих крупных корпораций, формирования на его основе отечественной бизнес-элиты более десяти лет находятся в центре внимания политологов и социологов России.

Интерес к теме оправдан прежде всего ее научной актуальностью. Анализ политического поведения российского высшего менеджмента непосредственно связан с проблематикой кардинальных инноваций в социальной структуре общества и их последствий. За короткие сроки в России возник политически инициативный общественный актор, способный оказывать всестороннее и эффективное воздействие как на конкурентную среду бизнеса, так и на политические и государственные структуры, институты гражданского общества.

Актуальность теме придает и то обстоятельство, что сегодня научно обоснованным стал вопрос о роли и значении новой составляющей российской политической элиты, в которой важнейшие позиции непосредственно либо опосредованно заняли и продолжают занимать представители бизнес-элиты и в первую очередь собственники и высшие управляющие крупных корпораций. Процесс селекции и последующего рекрутирования представителей бизнес-элиты в органы власти и, наоборот, уход в бизнес высших государственных чиновников достаточно хорошо прослеживаются на множестве персональных примеров.

То обстоятельство, что процесс посткоммунистического транзита в России далек от завершения, а формирование новых социальных структур (включая предпринимательские) еще пребывает в начальной стадии, придает исследуемой проблеме дополнительную актуальность.

Хронологические рамки работы определяет ее тематика. В российском разделе - с конца 80-х гг. XX века до настоящего времени, т.е. период зарождения отечественных высших управляющих нового типа и становления основных форм их политической активности. В американском разделе это период с конца XIX века до настоящего времени, т.е. годы зарождения, развития, возникновения разноликих, вплоть до структурных, кризисов в современной деловой и политической активности топ-менеджмента США.

Проблема социально-политической активности бизнес-элиты России, выявления основных этапов ее эволюции, соотнесения с опытом аналогичной активности топ-менеджеров США, являясь основным объектом диссертационного исследования, требует политического и теоретического осмысления, аналитической оценки многих неоднозначных аспектов темы.

Это в первую очередь касается главного предмета исследования: собственника и (или) топ-менеджера крупной корпорации. В отечественной литературе много внимания уделялось и уделяется развитию российского предпринимательства вообще, характеристике существующих элит, группам давления и т.п. Но анализу места и роли в политическом процессе собственно высших управляющих крупных корпораций до сих пор уделено относительно мало внимания.

Между тем исключительность сегодняшней российской ситуации заключается в том, что отечественный топ-менеджмент находится на той стадии развития, которую крупный бизнес США миновал более полувека назад. То есть на российском материале возникает возможность своего рода ретроспективного анализа общих и частных закономерностей становления политической активности бизнес-элит. В частности, одной из важнейших характеристик высших управляющих России на современном этапе является тесное и объективно обусловленное соединение двух основных компонентов предпринимательского процесса: владения и управления собственностью - стадия, преодоленная в тех же США еще в 30-е гг. XX века. Вмешательство топ-менеджера именно в таком качестве в процесс принятия властных социально-политических решений (не забывая при этом экономическую ситуацию в России, положение социальной сферы, незавершенность разгосударствления собственности и многие другие проблемы) делает этот социально-профессиональный тип исключительно важным объектом изучения.

В этой связи особенно остро встает проблема дефиниций основных объектов диссертационного исследования.

Одно из первых научных (с поправкой на время) определений топ-менеджера появилось в политологической литературе США в начале 30-х гг. XX века. Это определение гласило: топ-менеджерами являются «индивид или группа индивидуумов, взявших на себя на основании власти, возложенной на них законом, ответственность за руководство предприятием. В американской юридической системе топ-менеджмент включает в себя членов совета директоров и высших служащих предприятий»1. Каких-либо принципиальных изменений это определение не претерпело до настоящего времени.

В современной России проблема кого, следует считать представителем высшего управленческого слоя, а кого нет, еще является предметом дискуссий как в научной, так и в предпринимательской среде. Особенно остро дискутируются две проблемы, и вторая - деление топ-менеджмента на управляющих крупного и ниже (среднего, малого) предприятия.

Представление о масштабах и остроте этих дискуссий дает обширная проблемная статья «Как отделить собственников от менеджеров», опубликованная в середине ноября 1999 г. газетой «Коммерсантъ»2. Авторы статьи категорично сформулировали собственное понимание высшего управленческого слоя. По их мнению, в современной России «кто управляет, тот и владеет»3.

Гораздо менее убедительной представляется попытка авторов журнала «Эксперт» считать критерием принадлежности к высшим управляющим принцип так называемой «олигархической составляющей»4. Изначально сильно преувеличенная политическая роль этой крайне узкой корпоративной категории (не без усилий с ее стороны) практически сошла на нет после президентских выборов 1996 г. и почти свелась к нулю после выборов 2000 г. Это не означает, что как предпринимательский тип «олигархи» совершенно исчезли из состава бизнес-элиты современной России. Сменились персоналии, изменились формы взаимодействия с политической властью. Но, будучи порождением начального периода становления отечественного предпринимательства, группа «олигархов», хотя и являлась по своей сути элитным (экономически и политически) образованием, из-за концентрации усилий на сугубо личных интересах никогда не представляла весь российский бизнес и тем более не могла служить основанием для определения топ-менеджмента.

В качестве рабочего определения высшего управляющего в диссертации используется как оптимальное следующее. Это лица, имеющие прямое отношение к управлению крупной корпорацией на основании прав собственности или профессиональной квалификации и несущие ответственность за принятие управленческих решений.

Это определение позволяет сформулировать другое крайне важное для диссертационной работы понятие - «бизнес-элита», которое необязательно совпадает с понятием «крупный бизнес». Определение необходимо, поскольку в отечественной политологии проблема элит чаще соотносится со сферой политики. Отсюда и политическая доминанта в определении элит. В работе под термином «бизнес-элита» понимается аналитически выделяемая совокупность лицу необязательно лично и организационно связанных, относящихся к высшим предпринимательским кругам и использующих предпринимательский ресурс для оказания выгодного для себя воздействия на процесс принятия властных социально-политических решений.

Неизбежна постановка вопроса о конкретных научных целях и задачах диссертации.

В числе важнейших из них выдвигаются следующие:

- определение места и роли топ-менеджера как субъекта политических, экономических и социальных преобразований на стадии кардинальной социально-политической трансформации общества;

- классификация бизнес-элиты России, характеристика ее структуры, типологических особенностей;

- проблемно открытым остается вопрос: можно ли относить к бизнес- элите высших управляющих средних и малых предприятий? Причем он проблемный только для российского раздела работы: в США при их степени развития высокоэффективного малого и среднего бизнеса многие руководители таких предприятий уже по статусу относятся к элитарным слоям общества;

- проблемным, требующим особой оценки является также вопрос о природе интересов власти в ее взаимодействии с высшими управляющими, их форме и практической результативности; их функциональном смысле с точки зрения интересов самой власти; о перспективах эволюции;

- теоретического осмысления требует сам субъект социально-политических инноваций в обществе - высший российский управляющий, его социально-психологические особенности, ценностные установки, целевые приоритеты, мотивация деловой и политической деятельности, отличия от американских коллег;

- необходимо ответить на вопрос о природе формирования и особенностях современной российской бизнес-элиты, ее отличиях от элиты политической, особенностях различий в политической активности топ-менеджеров Центра и регионов.

Ответы на эти вопросы и темы выносятся на защиту в предлагаемом диссертационном исследовании.

Основным методом диссертационного анализа избрано сопоставление исторического и современного менеджериального опыта России и США в политической сфере. С одной стороны, предпринимается попытка рассмотреть опыт, давно обретенный, многообразный и всесторонне развитый по своему характеру, и, с другой, опыт начальный, «первопроходческий» и уже потому противоречивый, но, несомненно, с открытой перспективой развития (другое дело, каким путем, за счет чего и в каком направлении будет происходить это развитие).

При подобном подходе к теме ее методологическая основа по определению носит сложный, комплексный характер. Она включает в себя основополагающие труды зарубежных и отечественных специалистов, относящиеся как минимум к трем политологическим теориям. Это теории «менеджериальной революции», элит и групп интересов.

Понятие «менеджериальная революция» было введено в научный оборот американцами А. Берли и Дж. Минцом, а позже развито в трудах Дж. Бернхэма5. Заслуга этих авторов и их многочисленных адептов заключалась в том, что ими впервые топ-менеджер был выделен как самостоятельный социально-политический актор. По мере развития концепции было сформулировано понятие «новая элита», которое в первую очередь распространялось на высших управляющих корпораций. Это открывало теоретические возможности для изучения социально-политической деятельности верхушки управленческого слоя, в том числе и ее взаимоотношений со структурами власти разных уровней.

В 60-е - 70-е гг. прошлого века эти методологические разработки получили своеобразное логическое завершение. После выхода сразу же ставших классическими трудов Э. Джея «Корпоративный человек», М. Маккоби «Человек игры» и У. Уайта «Человек организации», в которых исследовались вопросы корпорационного поведения высших управляющих, проблема социально-политической исключительности этого образования (во всяком случае, методологически) на какое-то время в основных своих составляющих была, казалось, закрыта6.

Термин «элита» вошел в социологический и политологический язык благодаря работам Г. Моска и В. Парето. Его научной популяризации в наибольшой степени способствовали труды Г. Лассуэлла и Р. Мил-лса. В нашей стране эта категория начала систематически разрабатываться с 90-х гг. XX века. При этом долгое время она подменялась такими понятиями, как «номенклатура», «правящая бюрократия», «правящий класс» и т.п. Утверждению в практике научных исследований термина «элита» способствовали труды Г. Ашина, О. Гаман-Голутвиной, JI. Бабаевой, Е. Таршиса, J1. Резниченко и других7.

К настоящему времени выработано не просто множество определений «элиты». Сложилось несколько концептуальных направлений, связанных с ними. С точки зрения задач, поставленных в диссертации, принципиально важным является следующий методологический аспект, объединяющий все возможные интерпретации элит. Главное, что этот термин предполагает определенную «избранность» объединенных им лиц (независимо от того, чем обусловлена эта избранность - социальным статусом, политическим весом, экономическим ресурсом, профессиональными знаниями и т.д.) и возможность осуществления политических функций элитными группами меньшинства.

В этом последнем отношении теория элит близка теории «групп интересов», наиболее существенный вклад в разработку которой внес известный политолог Р. Даль8. Однако есть и принципиальные различия. Воздействие групп интересов на процесс принятия властных решений предполагает плюрализм общественных отношений и конкурентную среду в ходе реализации тех или иных социально-политических целей. Элитным группам оба эти условия совсем необязательны: они добиваются своих целей унитарными действиями, предполагающими, как правило, прямой диалог или прямое воздействие на властные структуры.

Научная новизна работы обусловливается как минимум двумя обстоятельствами .

Первое из них упоминалось выше: недостаточная изученность социально-политической активности именно высших управляющих крупных корпораций, а не предпринимательства вообще. В целом в первую очередь это обстоятельство определяет научную новизну избранной темы.

Второе заключается в следующем. Знакомство с опубликованной к настоящему времени в России проблемной литературой дает немалые основания полагать, что в отечественной академической разработке тематики политической активности топ-менеджеров, их роли и специфики взаимоотношений с властными структурами существенно преобладают вопросы групп интересов и организованных форм влияния высших управляющих на власть всех уровней9.

Одно, далеко не единственное, объяснение именно такого рода интереса к теме было предложено Я. Паппэ, С. Авдашевой и В. Дементьевым. Эти авторы, введя в научный оборот понятие «интегрированная бизнес-группа», подтвердили, что основной формой сосуществования российского бизнеса и политической сферы является все-таки групповая, организованная. Объяснение - особенности транзита постсоветской экономики, когда новые (старые?) промышленные субъекты и их руководители, выходя на неведомый им рынок, инерционно или сознательно использовали существовавшие до либеральных реформ деловые связи и отлаженные партнерские отношения10.

Несомненно, подобный подход не просто вправе считаться самостоятельным исследовательским направлением: помимо многого прочего, он оправдан реалиями сегодняшней российской действительности, перспективными тенденциями развития рыночной и политической активности отечественного управленческого слоя. Более того, именно групповой подход имеет под собой наиболее разработанный методологический фундамент. Он состоит из внушительного круга работ как отечественных, так и зарубежных авторов, в которых сформулирован широкий диапазон концепций - от «институционального плюрализма» до теории «коллективного действия» в условиях транзита к демократии; от теории «менеджериальиой революции» до осмысления общих принципов становления крупного бизнеса, а с ним и высших управляющих (как правило, в олигархическом варианте).

Но нельзя не заметить и того обстоятельства, что помимо групповой формы существования крупного бизнеса сегодня имеется еще как минимум две. Это компании - совокупность предприятий, выступающих как единый экономический субъект, и независимые предприятия, являющиеся единой производственной структурой. Поэтому политической активностью только «групп интересов» далеко не исчерпывается все многообразие форм вовлечения в политику высших управляющих: индивидуальных, межличностных, межгрупповых, антигрупповых (три последние формы в основе своей несут конкурентное начало), неорганизованных массовых, институционально спонтанных форм, объединений типа ad hoc, прекращающих свою деятельность и существование после реализации первоначальной цели создания, и т.п.

То есть взаимоотношения с властью российских топ-менеджеров никогда даже в зачаточной стадии не носили моноформатного характера. Они всегда были разнообразны по организационным формам, не отличались регидностью и жесткой стандартизацией избранных методов деятельности.

Суть же главной рассматриваемой диссертационной проблемы заключается в том, что при строго «групповом» подходе к исследуемой теме практически выпадает из поля исследовательского внимания первичный субъект политической активности менеджеров - высшие управляющие отдельных, прежде всего крупных корпораций. Они не всегда были готовы и сейчас, как показано ниже (в условиях продолжающегося дележа собственности и возросшей межкорпорационной и межгрупповой конкуренции), подчас не стремятся отстаивать свои интересы с помощью организационных, групповых форм, нередко в зависимости от обстоятельств предпочитая выходить на власть самостоятельно, «от собственного лица», а не от имени группы (тем более если эта группа экономически и политически носит поливалентный характер).

Важнейшей рабочей проблемой данного диссертационного исследования стала объективная ограниченность источниковедческой базы российского раздела. На это обстоятельство ссылается большинство авторов, разрабатывающих эту проблематику. В частности, один из них - В. Разуваев - обращает внимание на «.закрытость корпоративной политики от посторонних взглядов, чрезвычайно затрудняющую научный анализ. Столь же (по его мнению. - М.С.) непрозрачны практика лоббирования и связи корпораций со структурами исполнительной и законодательной власти. Большинство отечественных работ на эту тему вынужденно умозрительны»11.

С этим нельзя не согласиться. Многие источниковедческие материалы, относящиеся к повседневной деятельности этого отряда предпринимателей, особенно во всем, что касается взаимоотношения с властью, оставались по объективным причинам предельно закрытыми для исследователей.

Вполне полноценным и достаточным источником по теме могли бы стать годовые отчеты компаний, которые в соответствии с международной практикой представляют собой открытые, общедоступные документы. Но, по оценкам специалистов журнала «Эксперт», из пятидесяти тысяч российских АО готовят годовые отчеты не более 250-400 компаний, т.е. менее одного процента. Поэтому уровень репрезентативности этого вида источников пока нельзя признать удовлетворительным.

И все же следует признать, что при всей ограниченности источниковедческой базы предпринятого диссертационного исследования основу ее составили проекты законов, касающихся характера взаимоотношений отечественного и американского менеджмента и власти (в частности, законопроекты о лоббизме, финансировании бизнесом избирательных кампаний), материалы обширных социологических исследований российского менеджмента, проведенных Центром политических технологий, социологические опросы «Фонда общественного мнения», статистические публикации Госкомстата РФ, объемные материалы расширенных персонифицированных интервью с виднейшими российскими управляющими в журналах «Эксперт» и «Профиль», регулярные публикации Ассоциации менеджеров России, Российского союза промышленников и предпринимателей, тематические сборники газеты «Ведомости», материалы прессы, социологические исследования Института социологии РАН и независимых политологических центров, другие источники статистического и социологического характера (касающиеся главным образом отечественных элит и среднего класса, составной частью которого, по определению, являются отечественные менеджеры всех уровней за исключением его элиты).

Огромное значение в процессе исследования темы сыграли вторичные источники (отечественная и зарубежная литература), послужившие основой для осмысления проблем, связанных с политической ролью и формами социально-политической деятельности американских и российских менеджеров.

Тем не менее следует констатировать, что степень научной разработанности общей проблематики бизнеса^ историография этого вопроса поистине велики.

Еще в начале 70-х гг., а затем в 80-е гг. прошедшего века и прежде всего научной школой ИМЭМО АН СССР был обнародован ряд трудов по проблемам взаимодействия предпринимательско-менеджериальных слоев со сферой политики. Эти труды не потеряли своей научной актуальности и сегодня. Речь идет об исследованиях, выполненных в указанные годы под руководством д.и.н. Г.Г. Дилигенского коллективом авторов, включавшим в себя таких исследователей, как В. Песчанский, К. Хо-лодковский, С. Перегудов, В. Борисюк, И. Бунин, Г. Вайнштейн, А. Зудин, Н. Лапина, С. Надель и др.12

Заслугой упомянутого коллектива ИМЭМО является приоритетная в отечественной политологии разработка таких ключевых для данного исследовательского направления тем, как общая типология политической активности бизнеса, специфика социальной стратификации и природа взаимоотношения предпринимательского сообщества и государства, специфика собственно управленческого слоя в ряде стран Запада, система ценностей предпринимателей и служащих, мотивационная природа их политической деятельности, иных проблем.

Ряд отечественных специалистов интенсивно исследовал тематику социальной стратификации зарубежных стран, затрагивая при этом вопросы социально-политической сущности предпринимательского слоя вообще и управленческой страты в частности. При этом не оставалась в стороне и проблематика политического взаимодействия бизнеса и власти. Эти проблемы успешно разрабатывали Ю. Кочеврин, А. Мельников, А. Вебер, С. Меньшиков и другие авторы13.

Некоторые из отечественных специалистов, такие, например, как Н. Сахаров, Н. Зяблюк, плодотворно разрабатывали тематику, имеющую иногда прямое, иногда косвенное, но тем не менее крайне важное отношение к рассматриваемым в данной диссертационной работе проблемам взаимодействия бизнеса и политических институтов (лоббизм, организационные процессы в предпринимательской среде, группообразование и ДР.)14

Развитие этих тем было продолжено отечественными исследователями в 1980 - 1990-е гг. Речь прежде всего идет о трудах А. Нещадина, А. Блохина, В. Верещагина, С. Перегудова, Ю. Качанова, JI. Гордона, Т. Заславской, Я. Паппэ, И. Семененко и др.15

В 1990-е гг. в связи с резко возросшей актуальностью проблемы взаимоотношений российского менеджериального сообщества и властных структур отечественные исследователи (такие, как Н. Симония, В. Губернаторов, В. Даниленко, С. Зубков, М. Афанасьев, В. Пантин, В.

Лапкин, М. Урнов и др.) обращают внимание на принципиально новые аспекты политической деятельности отечественного бизнеса (хотя разработки эти, судя по всему, пока носят предварительный характер и (можно надеяться) будут продолжены по мере становления как предпринимательства в нашей стране, так и форм его политической активности16.

В самые последние годы появились работы, в которых внимание авторов обращено к региональному и групповому аспектам проблемы (Н. Лапина, И. Семененко, Н. Зубаревич и др). Вряд ли бы это оказалось возможным без интенсивного развития региональных предпринимательских структур и институциализации местных элит и силовых групп, играющих для регионального бизнеса роль политического контрагента17.

При рассмотрении заявленной диссертационной темы нельзя пройти мимо многочисленных трудов советских и российских ученных, касающихся как особенностей политических систем зарубежных стран, так и специфики существующих в них политических институтов: именно в этих системах действуют предпринимательские структуры и с этими институтами постоянно имеют дело. Речь идет в первую очередь о работах А. Маныкина, Н. Сивачева, В. Печатнова, Д. Фурмана и др.18

Огромен по объему и значению методологический и фактологический опыт зарубежной политологии и политической экономики в разработке данной проблематики. Речь прежде всего идет о ставших мировой классикой трудах К. Маркса, М. Вебера, М. Восленского и др., в которых, помимо методологически важных аспектов, содержится фактологическая конкретика, в том числе и по проблемам политической активности предпринимателей вообще и менеджеров в частности19.

В то же время собственно истоки исследования рассматриваемой проблематики восходят к британской школе, относящейся к концу XIX -началу XX века. Именно тогда группой философов (Д. Фиггисом, Д. Ко-улом, А. Бентли и др.) была выдвинута идея о доминирующей роли в политическом процессе различных групп интересов, представляющих классовые и профессиональные структуры гражданского общества20.

В дальнейшем эта тема получила более конкретное и детальное развитие в работах таких авторов, как Ч. Адриан, Р. Дальтон, Р. Энтман, У. Боумер, Д. Херцберг, Д. Фогель и другие21. Труд последних двух авторов представляет наибольший и прямой интерес с точки зрения рассматриваемых проблем, поскольку он непосредственно затрагивал вопросы практического взаимодействия предпринимателей-управленцев и политической сферы, плюсы и минусы этого взаимодействия, возможные перспективы.

В США конец 1960-х - начало 1980-х гг. ознаменовались своеобразным «пиком» публикаций по проблематике политического взаимодействия менеджмента и власти. Достаточно перечислить работы К. Шрифтгайззера, Эд. Эпштейна, Г. Кросса, Дж. Домхоффа, Р. Монсена и М. Кэннона, А. Хольтцмана, М. Минтца, Дж. Коэна, Ч. Мика и У. Вуд-ворта и многих других авторов, вышедшие в эти годы22.

Ряд этих трудов оказал принципиальное воздействие на разработку данной тематики не только в указанный период, но и в последующем, не потеряв своего научного значения и в наше время. Доминирующей проблемой их были различные аспекты взаимодействия и взаимовлияния менеджеров и политической сферы, включая государственные институты власти, партии, региональные политические структуры23. Лейтмотивом большинства из этих трудов могла бы стать мысль Э. Эпштейна, высказанная в названном его труде: «Практически каждый аспект деятельности корпорации самым непосредственным образом зависит от решений, принимаемых на всех уровнях государственной власти, всякая попытка бизнеса уклониться от политической активности равносильна уподоблению себя овце в волчьем окружении. Спасение приходит лишь через осознание менеджером личной ответственности за политический климат в стране»24.

Накопленный за эти годы эмпирический материал позволил американской политологии сделать принципиально важный шаг в исследовании проблемы: к концу 1970-х гг. однозначно складывается течение, рассматривающее исследование менеджмента как самостоятельное социальное и политическое явление. Оно было представлено работами таких видных авторов, как Р. Гордон, Э. Джей, Г. Левинсон, О. Хеллер, Э. Дичтер, и рядом других исследователей25. Справедливости ради необходимо отметить, что эти исследования, как и многие другие работы того периода, развивали идеи, сформулированные еще в конце 1950-х гг. в упоминавшейся работе У.Уайта «Человек организации», посвященной анализу поведения менеджеров во внутрикорпорационных условиях и вне их26.

Начиная с 1970-х гг. четко обозначились два направления в подходе к этой проблеме.

Первое представлено такими политологами, как Э. Хьюз, Д. Бау-дич, Д. Домма, Дж. Баллантайн, Э. Чепмен и другие. Они стали если не основоположниками, то разработчиками школы «человеческих отношений на производстве», в рамках которой уайтовская концепция социе-тальной и корпоративной этики была развернута в своеобразный кодекс поведения управляющего, призванный обеспечить индустриальный мир на вверенных ему предприятиях27.

Второе направление сосредоточило основное внимание на полемике о бюрократизации менеджмента с точки зрения того, является ли этот процесс плюсом или минусом для перспектив прогресса экономики и отдельных предприятий, может ли он пагубно сказаться на традиционной предприимчивости предпринимателей-собственников28.

В конце 1980-х и в 1990-е гг. в США был опубликован ряд трудов, внесших принципиально новые моменты в исследование проблематики политической вовлеченности менеджеров и их роли в политике.

Так, в 1988 г. Ф. Штерн публикует уникальный с методологической точки зрения труд «Лучший конгресс, который только можно купить за деньги»29. Особенностью этой фундаментальной работы, построенной по принципу «case-studies», стал детальный анализ наиболее известных за последние годы случаев менеджериального лоббирования в высшем законодательном органе США, изучение самой «механики» взаимодействия бизнеса и политиков. В поле зрения автора попали такие известные прецеденты лоббирования, как законодательство, регулирующее деятельность торговцев подержанными автомобилями, молочного фермерства, рекламной индустрии и др. Крайне важный (в том числе с источниковедческой точки зрения) раздел работы Ф. Штерна - это анализ деятельности более ста Комитетов политического действия, сугубо американской и относительно молодой организационной формы взаимодействия предпринимателей и партийно-политических структур. Опыт комитетов в известной мере уникален, и уже только поэтому его трудно переоценить.

Тема была продолжена и в самом конце 1990-х гг. К. Голдштей-ном30. Его труд, являющийся на сегодняшний день новейшим исследованием тематики политической активности управленческого слоя, знаменателен тем, что в нем анализируются, по существу, самые последние изменения и тенденции поведения на политическом поприще менеджеров. Это обстоятельство позволяет строить прогнозы относительно того, каким может быть это поведение в ближайшей перспективе, и тем самым сформулировать ответ на заявленную выше основную аналитическую задачу диссертации: идет ли речь сегодня о кардинальной трансформации социально-политической структуры развитых стран Запада и столь же кардинальной эволюции их политических институтов либо правомерна констатация завершенности и потому долгосрочной устойчивости определенной стадии развития социальных структур этих стран вообще и управленческого, сообщества в частности.

Рассматривая проблему политической деятельности управленческого слоя, нельзя оставить в стороне огромный «пласт» литературы, касающейся политических институтов той или иной страны, особенностей партийно-политических систем, общих принципов функционирования «механизма политии», эволюции важнейших политических институтов. В этой связи нельзя не упомянуть труды JI. Додда и Б. Оппенгеймера, С.М. Липсета, Л. Сабато, А. Андерсон и Д. Барка, Л. Герсона, Р. Рута и др., многие из которых стали политологической классикой не только в США, но и на Западе, и в России31.

Проведенное диссертационное исследование дает основание предполагать возможности его практического использования. Полученные результаты могут оказаться полезными при оценке структурных сдвигов в нашей стране, анализе характера и направлений становления новых социально-классовых образований. Столь же позитивными они могут оказаться при формировании региональных и федеральной правовых баз, особенно во всем, что касается законодательного регулирования лоббистской деятельности предпринимателей, их взаимоотношения с партиями и институтами власти.

Кроме того, отдельные разделы исследования могут оказаться полезными с точки зрения использования их в учебном процессе разного уровня и, в частности, при подготовке специалистов-политологов, юристов, специалистов, занятых в сфере управления производством и финансами.

Выводы, относящиеся к характеристике особенностей функционирования российского менеджмента, призваны минимизировать тот ущерб, который наносится его нормальному развитию отсутствием законодательной базы в области лоббистской деятельности и легитимных и потому прозрачных взаимоотношений с партийно-политической сферой, региональными властными структурами и элитами. Это, в свою очередь, направлено на сокращение и ограничение основных источников коррупции и создание условий для более стабильного развития демократических процессов и институтов в России32.

Работа вряд ли бы состоялась без содействия сотрудников Центра сравнительных социально-экономических и социально-политических исследований ИМЭМО РАН - Н.В. Загладина, С.П. Перегудова, И.С. Се-мененко, К.Г. Холодковского, В.И. Борисюка. Автор выражает благодарность специалистам Центра политических технологий И.М. Бунину, А.Ю. Зудину, М.Ю. Урнову не только за ценные советы и замечания, но и за возможность работы с эмпирическими материалами центра, относящимися к политической активности российского высшего менеджмента. В равной степени эта благодарность относится к руководству Ассоциации менеджеров России, ее председателю Д. Зеленину, предоставившему автору исключительно ценные материалы по теме диссертации, а также к тем высшим управляющим страны, которые согласились на интервью с автором.

СНОСКИ К РАЗДЕЛУ ВВЕДЕНИЕ

1 A. Berle, G. Means. The Modern Corporation and Private Property. N. Y., 1932.

2 «Коммерсантъ», 19 ноября, 1999.

3 Там же.

4 «Эксперт», сентябрь, 2000.

5 A. Berle, G. Means. Op. cit.; J. Burnham. The Managerial Revolution. Putnam, 1942.

6 A. Jay. Corporation Man. N.Y., 1971; M. Maccoby. The Games-Man. N.Y., 1976; W. Whyte. The Organization Man. N.Y., 1958.

7 V. Pareto. The Mind and Society. Harcourt-Brass, 1935; V. Pareto. The Rise and the Fall of the Elites. N.Y., 1976; G. Lasswel. On Political Sociology. Chicago-London, 1977; P. Миллс. Властвующая элита. M., 1959; Г. Ашин. Элитология. Алматы, 1996; О. Гаман-Голутвина. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 1998; JI. Бабаева, Е. Таршис, JL Резниченко. Элита России: о настоящем и будущем страны. «Социологические иследования», 1996, №4.

8 R. Dahl. Poliarchy: Participation and Opposition. New Haven (Conn.), 1971.

9 Гражданское общество в России: структуры и сознание. М., 1998; С.П. Перегудов, Н.Ю. Лапина, И.С. Семененко. Группы интересов и Российское государство. М., 1999; Я. Паппэ, В. Дементьев, Б. Макаренко, А. Зудин и др. Финансово-промышленные группы и конгломераты в экономике и политике современной России. М., 1997; Система представительства российского бизнеса: формы коллективного действия. М., ЦПТ, 1997; Общественные (некоммерческие) объединения предприятий и предпринимателей России. М., ЦПТ, 1977.

10 Информационный сайт политических комментариев. http//www. politcom. ru/c-b. html

11 В. Разуваев. Крупный бизнес вне сферы видимости. «Pro et Contra», т. 4, №1, 1999, стр. 84.

12 Социальная психология классов. М., 1985; В. Песчанский. Служащие в буржуазном обществе. М., 1975; И. Бунин. Буржуазия в современном французском обществе. Структура, психология, политические позиции. М., 1978; В. Борисюк. Усиление политической активности американского бизнеса. - «Новые явления в механизме политического господства монополий», ч. 1, М., 1975; Г. Вайнштейн. Цели руководства современной капиталистической корпорации. - В сб: «Буржуазия развитых капита-листичеких стран». 4.1, М., 1977, стр. 121-148; Его же: Социологический портрет руководителя корпорации. Там же, стр. 149-187; С. Надель. Современный капитализм и средние слои. М., 1978; С. Перегудов, Н. Лапина, И. Семененко. Группы интересов и Российское государство. М., 1999; С. Перегудов. Крупная российская корпорация как социально-политический институт. М., «МЭиМО», 2000; Н. Лапина. Группы интересов и их представительство в структурах власти. «Политая», М., 1977, стр. 5-14; Я. Паппэ, В. Дементьев, Б. Макаренко, А. Зудин и др. Финансово-промышленные группы и конгломераты в экономике и политике современной России. М., ЦПТ, 1997; С. Перегудов. Крупная российская корпорация как социально-политический институт. ИМЭМО РАН, М., 2000; А. Зудин. «Россия: бизнес и политика (стратегия взаимодействия бизнеса и государства), «МЭиМО», №4, 1996, стр. 17-27; И. Семененко. Группы интересов на Западе и в России. Концепции и практика. М., 2001.

13 См. Ю. Кочеврин. Малый бизнес в США. М., 1965; А. Мельников. Социально-классовая структура США. М., 1974; А. Вебер. Классовая структура общества в Западной Германии. М., 1961; И. Беглов. США: собственность и власть. М., 1971; С. Меньшиков. Миллионеры и менеджеры. М., 1965; Г. Черников. Финансовая олигархия Франции. М., 1966.

14 Н. Сахаров. Предпринимательские ассоциации в политической жизни США. М., 1980; Н. Зяблюк. Лоббизм в США как политический институт. - «США: экономика, политика, идеология», 1995, №1, с. 51-56; № 2, с. 43-51.

15 А. Нещадин, А. Блохин, В. Верещагин. Лоббизм в России: этапы большого пути. «Социс», 1996, №3-4; С. Перегудов. Социально-политическая неустойчивость капитализма и современный корпоративизм. «МЭиМО», 1980, №6; Ю. Качанов. Социологический casus: «социальная группа предпринимателей». «СОЦИС», №9, 1999, стр. 33-40; Я. Паппэ. «Олигархи». Экономическая хроника 1992-2000. М., 2000.

16 Н. Симония. Бюрократичекий капитализм вместо демократичекого. - «Россия: поиск пути», «Научная книга», М., 1999, стр. 40-53; В. Губернаторов, М. Афанасьев, В. Лепехин, Н. Зубков и др. Согласование интересов и государственная политика России. «ОНС», 1998, №4; М. Афанасьев. Клиентелизм и российская государственность. М., 1997; В. Пантин, В. Лапкин. Средний класс в процессе трансформации. «Политая», №1, 2000, стр. 98-109.

17 Н. Лапина. Ук. соч; И. Семененко. Ук. соч. (2001 г.); Н. Зубаревич. «Пришел, увидел, победил? (Крупный бизнес и региональная власть)». - «Pro et Contra», Т.7, №1, 2002; Р. Туровский. Губернаторы и олигархи: история взаимоотношений. «Политая», №5, 2001, стр. 120-139.

18 А. Маныкин, Н. Сивачев. Двухпартийная система США: история и современность (некоторые методологические проблемы исследования). - «Новая и новейшая история», 1978, №3; В. Печатное. Некоторые новые тенденции функционирования двухпартийной системы в 70-х - начале 80-х годов. - В сб. Проблемы американистики. М., 1983; Д. Фурман. Упадок американской двухпартийной системы и эволюция маесового сознания в США. «Вопросы философии», 1987, №6; «Политические институты США». М., 1990.

19 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М., Политиздат, 1968, т. 1, стр. 199-203; М. Ве-бер. Избранное. М., 1990, стр. 86; М. Восленский. Номенклатура. М., 1990, стр. 38.

20 Д. Коул. Капитализм в современном мире. М., 1958; A. Bentley. The process of Government. Cambridge, 1967; E. Herring. Group Representation before Congress. Wash., 1929.

21 Ch. Adrian, Ch. Press. The American Political Process. N.Y., 1969; R. Dalton. Citizen Politics in Western Democracies. Chatham, 1988; R. Entman. Democracy without Citizens. N.Y., 1989; W. Baumer, D. Herzberg. Politics is Your Business. N. Y., 1960; D. Vogel. Kinded strangers: the uneasy Relationships between Business and Politics in America. Princeton Un. Press, 1996.

22 K. Schriftgiesser. Business Comes of Age. N.Y., 1960; Ed. Epstein. The Corporation in American Politics. Englewood Cliffs, 1969; H. Kross. Executive Opinion. What business leaders said and thought. N.Y., 1970; G. Domhoff. Who Rules America? Englewood Cliffs, 1967.

23 R. Monsen, M. Cannon. The Makers of Public Policy: American power groups and their ideologies. N.Y., 1967; A. Holtzman. Interest groups and Lobbying. N.Y., 1967; M. Mintz, J. Cohen. America, Inc. N.Y., 1971; Ch. Meek, W. Woodworth. Managing by the numbers: Absentee ownership and the decline of American industry. N.Y., 1988.

24 Ed. Epstein, Op. cit., p. 133.

25 R. Gorden. Business leadership in the large corporation. L.A., 1966; A. Lay. Management and Machiavelly. An inquiry into the politics of corporate life. N.Y., 1968; H. Levinson. The exceptional Executive: A psychological conception. Cambridge, Mass., 1968; R. Heller. The great executive dream. N.Y., 1972; E. Dichter. The naked manager. Boston, 1974.

26 W. Whyte. The organizathion man. N.Y., 1958.

27 E. Huse, J. Bowditch. Behavior in organizations: a systems approach to managing. Readings (mass.), 1973; D. Domm. The individual and the organization. N.Y., 1973; J. Ballantine. The human side of economics and its significance for enterprise management. Madison (Wise.), 1973; E. Chapman. Your attitude is showing. A primer on human relations. Ch., 1972.

28 P. Connor. Dimensions in modern management. Boston, 1974; R. Heller. The great executive dream. N.Y., 1972; A. Jay. Corporation man. L., 1972.

29 Ph. Stern. The Best Congress Money Can Buy. N.Y., 1988.

30 K. Goldstein. Interest Groups, Lobbying, and Participation in America. N.Y., 1999.

31 L. Dodd, B. Oppenheimer. Congress Reconsidered. N.Y., 1985; S. M. Lipset (Ed.). Party Coalitions in the 1980s. San Francisco, 1981; L. Sabato. Campaigns and Elections. A Reader in Modern American Politics. Boston, 1989; A. Anderson, D. Bark. Thinking about America. The United States in the 1990s. Stanford, 1988; L. Herson. The Politics of Ideas. Political Theory and American Public Policy. Prospect Heights, 1990; R. Roth. The Natural Law Party. A Reason to Vote. N.Y., 1998.

32 В. Минская. Вопросы квалификации вымогательства. «Государство и право», 1995, №1; И. Клямкин, J1. Тимофеева. Теневая Россия. Экономико-социологическое исследование. М., РГГУ, 2000.

Заключение научной работыдиссертация на тему "Социально-политическая активность бизнес-элиты на современном этапе"

Результаты проведенного исследования политической активности топ-менеджеров двух стран -России и США - позволяют сделать некоторые предварительные выводы. Они относятся прежде всего к особенностям становления, легитимации в обществе и политической активности менеджеров двух стран. При этом необходимо отметить, что не во всех рассмотренных выше аспектах сравнение может быть адекватным. Главная причина этого - стадийный и хронологический разрывы («гэпы») в жизнедеятельности высших управляющих США и России. Например, стадии первоначального накопления капитала в России и США разделяет почти двухвековой период; стадии нелегитимного и откровенно криминального поведения предпринимателей, в том числе и «именитых» (а американский бизнес, подобно сегодняшнему российскому, прошел и через это), - почти 70-90 лет; в 1930-е гг. в США наступает период активного взаимодействия бизнеса, государства и профсоюзов в связи с заключением коллективных договоров - российский бизнес в массе своей к этой стадии еще и близко не подошел и т.д. Наконец, американский бизнес начиная с 1830-х гг. (а не с 1879 г., как принято считать) пережил десятки «кризисов перепроизводства», малых и больших, включая «Великую депрессию» 1930-х гг. После них происходила не только масштабная конкурентная ротация предпринимательского слоя, но и обновлялись технологии, основной капитал, на рынок выходили более жизнеспособные силы, а послекризисное развитие, как правило, означало новый восходящий цикл эволюции американского бизнеса и экономики1. Российскому предпринимательству противопоставить этому практически нечего, кроме сомнительного по своим первопричинам дефолта 1998 г. Тем более что о масштабном «конкурентном обновлении» российской предпринимательской страты (кроме ее банковской составляющей) после этого первого в истории новой России по-настоящему серьезного кризиса говорить не приходится.

Кроме того, действительно схожих черт развития и политической активности российского и американского менеджмента набирается не так уж много. Большинство из них затрагивают лишь форму участия в политике: здесь близость сгранового опыта почти полная. Хотя объясняется это достаточно просто: российский менеджмент не стал «изобретать велосипед» и в своих взаимоотношениях с миром политики использовал общеизвестные, в том числе и по американскому опыту, институциональные и организационные каналы. К тому же институциональная сфера взаимоотношений в системе «менеджмент - государство» достаточно узка и практически в большинстве стран развитого предпринимательства сегодня ограничивается несколькими принципиальными и исторически сложившимися формами. Среди них лоббизм, прямая и косвенная партийно-политическая деятельность, в большей или меньшей степени развитые взаимоотношения с гражданским обществом, неформальные отношения бизнеса и государства.

Различия начинаются, когда сравнительный анализ затрагивает содержательную, функциональную и, возможно, главное, целевую стороны отношений менеджмента и власти обеих стран. В ряде случаев эти различия представляются непреодолимыми.

Основными страновыми особенностями развития американского менеджемента и его вовлечения в политику были эволюционность и поэтапное обретение и обновление политического опыта.

С точки зрения генезиса предпринимательской страты в США решающую роль в первую очередь сыграли просветительские идеи конца XVIII века о естественных и неотъемлемых правах человека (включая личные свободы и неприкосновенность частной собственности), а также ряд жестких догматов протестантской этики, провозглашавшей «манифестом судьбы» («manifest of destiny») личностный успех в любом предпринимательском начинании. Не стоит забывать как минимум о двух «началах» американского предпринимательства. Северо-восток США уже с середины XVIII века (если не раньше) развивался как буржуазная (предпринимательская) республика, «человеческой основой» которой стали «страстотерпцы» голландских буржуазных революций и европейской реформации. В то же время даже самым первым поколениям американского бизнеса не приходилось сталкиваться с такой проблемой, как личная и слоевая легитимация в обществе: за них это «делали» протестантизм, конституционно оформленная либеральная идея и культурные традиции того времени, особенности массового сознания и общественных ценностей. В результате практически до начала XX века мало у кого возникали сомнения в «богоугодности» предпринимательского дела (речь идет об американских, не европейских, реалиях того времени).

Толчок экономическому буму в США первых десятилетий XIX века был дан не только промышленной революцией, но и стремительной территориальной (земельной) экспансией этого времени, становлением гражданского общества и индивидуалистической, либерально ориентированной личности («новаторского типа», по Шумпетеру). С 1815-го по 1850 г. к союзу первых 13 североамериканских колоний присоединялось в среднем по два штата каждые полгода. Колонизируя Средний Запад и Тихоокеанское побережье, «пионеры» США невольно способствовали промышленному росту в уже «оседлых» штатах атлантического северо-востока. Земли там были давно поделены, а избыток рабочих рук чрезвычайно высок (за счет иммиграции Старого Света и так называемых «контрактных рабочих», которые были не в состоянии пуститься в авантюры по захвату свободных земель за западной границей Соединенных Штатов того времени).

Еропейцев, посещавших в 1830-е гг. США, поражало отсутствие в стране «ленивого, вяло работающего» социального типа, что воспринималось как «сугубо американский феномен»2. Когда известный скульптор тех лет Горацио Гринах (Greenough) после долгого пребывания в Европе вернулся в 1836 г. в США, он был потрясен произошедшими в стране переменами. По его словам, лозунгом нации стал призыв «Только вперед!» Вся страна скрежетала и грохотала от масштабных строек (каналы, железные дороги, новые города). Причем происходило все это с «торопливостью алчущих»3. Производительность труда в стране просто «встала на дыбы» в 1820-е гг.; цены достигли своего пика в 1830-е гг., но существенно снизились в 1840-е. К 1850-м гг. промышленное производство было уже настолько развитым, что позволило говорить об индустриальной революции. В стране складывается специфический социально-культурологический тип: «готовность рисковать в бизнесе, причем рисковать безумно, не считаясь ни с чем, становилась отличительной чертой национального характера»4. В тот период существовал еще один социально-культурный тип предпринимателя, носивший массовый и по природе формирования естественный характер. Его вполне можно уподобить явлению, которое в пореформенной России получило полупрезрительное наименование «новые русские». Польская исследовательница-культуролог М. Оссовская в своем фундаментальном труде о морально-этических нормах средневековья и нового времени, видит причины зарождения этого типа в господстве принципа «От лохмотьев к богатству» («From rays to riches»), распространенному в рассматриваемые времена и значительно позже5. При этом объяснение его появления и быстрого распространения в Америке она находит у А. Токвиля. Последний отмечал в своей классической работе по ранней американской социально-политической истории, что «во мнениях американцев можно еще встретить некоторые понятия о старинной аристократической чести, вынесенные из Европы. Но число этих традиционных мнений очень невелико; их прочность и влияние очень незначительны»6; ведь они не нужны народу, занимающемуся промышленностью и торговлей. Развитию же личной и интеллектуальной культуры мешает в Америке то, что «почти каждый богатый американец в молодости был беден и должен был упорно трудиться», чтобы добиться личного благополучия, а с ним и определенного социального статуса7. Даже многодесятилетний кумир американцев героиня романа М. Митчелл «Унесенные ветром» Скарлетт, по мнению Оссовской, «вульгарна, жадна до денег и беспощадна», т.е. плоть от плоти господствующего в тот период в Америке социально-культурного типа8. Популярная шутка того времени: «Жил как-то в Чикаго джентльмен.» также говорит о многом. Один из героев У. Фолкнера Дж. Сарто-рис следующим образом оценивает разницу между традиционным европейским социально-культурным типом и американским: «Генеалогия в девятнадцатом веке - просто вздор. Особенно в Америке, где важно лишь то, что человек сумел захватить и удержать, и где у всех нас общие предки, а единственное место, откуда мы можем с некоторой уверенностью вести свое происхождение, - это Олд Бейли»9. (Речь идет об известной английской тюрьме, из которой преступников отправляли в Вирджинию, на табачные и хлопковые плантации. - М. С.)

В рассматриваемые годы стремительно росли цены на землю, в то время главный экономический ресурс страны, что не мешало появлению сотен новых комьюнити. Кредо молодой страны стало высказывание Дж. Рэндольфа, поселенца одной из первых американских колоний Роанок. «Я обожаю свободу, либерализм, - заявил он, - и ненавижу равенство»10. Много позже известный американский культуролог М. Лернер, автор классического труда «Америка как цивилизация», сочтет, что именно эти принципы легли в основу американской демократии и либеральной идеи, вернее двух важнейших, из многих прочих, их идейных составляющих11.

Сходство (возможно, близость) рассмотренного американского опыта становления предпринимательства и процессов генезиса российского бизнес-класса в 1990-е гг. достаточно очевидно. В пореформенной России отмечены та же «предпринимательская деятельная алчность», неистовое стремление к собственному, независимому делу; те же стремительные темпы формирования новых социальных страт и «протострат» (от «челноков» и «палаточников» до квалифицированных банковских служащих и среднего класса); то же ускоренное обновление основного капитала (особенно в жилищном и дорожном строительстве, при возникновении рынка ценных бумаг и расгосударствлении государственной собственности)12. В свою очередь, иностранцев, посещавших Россию после 1992 - 1993 гг., не могло не поражать поэтапное исчезновение традиционных и, казалось- бы, вечно непреодолимых «советских дефицитов»: вначале «цветочного», затем «книжного», далее «вещевого» («ширпотребного»), «автомобильного» и, наконец, «продовольственного».

Однако при всем сказанном об общности раннеамериканского и раннероссийского опытов становления предпринимательства различия в этих страновых явлениях не менее очевидны. Важнейшими из нйх следует признать следующие.

Исторически «стартовые позиции» становления американского и российского предпринимательства оказались принципиально разными. Для предпринимателей США такими «позициями» были формирование предпринимательского типа на стадии первых европейских буржуазных революций (Голландия, Англия); достаточно длительный и жестокий период «первоначального накопления капитала» (с такими варварскими эксцессами, с точки зрения современных морально-этических представлений, как Клондайк и массовое уничтожение индейцев-аборигенов на их исконных землях, длившийся десятилетиями безудержный разгул преступности на «Диком Западе» и т.п.); изначальное существование объединяющей предпринимательство в его становлении и последующем развитии духовно-идейной основы (протестантская этика, этика трудовая); наличие таких мощнейших ресурсов, как обилие свободной земли (ресурс природный) и неистовый активизм сословно свободных неофитов Нового Света (ресурс психологический). Наконец, американский бизнес в период своего становления практически не сталкивался с проблемой легитимации частной собственности - категория была естественной, неотъемлемой и конституционно закрепленной (V Поправка Конституции США)13. О доступности частной собственности и простоте прав вступления во владение ею (во всяком случае, в ее земельном варианте, а это, как говорилось выше, на ранней стадии становления американского бизнеса был основной экономический ресурс страны) говорит хотя бы процедура обретения земли «за Миссисипи» - в штатах Оклахома, Айова, Арканзас, Миссури и других: в определенный день и час по выстрелу сигнальной пушки тысячи соискателей новой земельной собственности устремлялись на Запад и становились владельцами того участка, на котором успевали первыми водрузить личный вымпел. Хорошо известно также, что некоторые земли «покупались»: выходец из Швейцарии Иоган Август Зутер в 1838 г. с согласия губернатора мексиканской провинции Калифорния Альверадо берет за гроши в «концессию на десять лет» долину Сакраменто и земли, на которых сегодня расположен Сан-Франциско и проживают (мегаполис Сан-Франциско) около 3 млн. человек. В 1855 г. он выигрывает судебный процесс на право «полного и неоспоримого» обладания всеми землями Калифорнии. Правда, после открытия калифорнийских золотых месторождений - Эльдорадо - земля Зутера была едва ли не моментально «приватизирована» тысячами других соискателей частной собственности, которые не считались ни с правами первого и основного владельца, ни с законами, ни с судебными решениями. Остров Манхэттен (вернее его южная треть, до современной Ченэл-стрит), на котором сегодня находится центральная и самая фешенебельная часть Нью-Йорка, был приобретен первыми голландскими поселенцами у индейцев по стоимости нескольких ниток стеклянных бус. Подобных примеров «купли-продажи» частной собственности в ранней истории США набирается вызывающе много.

Стартовые позиции» российского бизнеса были принципиально иными.

Прежде всего ни о каком «эволюционном и естественном» становлении российского бизнеса не приходится говорить, как, впрочем, и о длительном периоде первоначального накопления капитала (капитал не столько «копился», сколько легализовался и «отмывался», так как значительная его доля в первые годы деятельности российского бизнеса носила «теневое» либо криминальное происхождение)14.

Предприниматели России начали свою деятельность сразу со стадии «государственного капитализма», каковым по существу была экономика последних перестроечных лет и частично «позднего» Советского Союза. Они «выросли» из этой экономики, обретя права собственности не в качестве «естественного и неотъемлемого права» и даже не столько конституционным путем, а в процессе «дарованной» властью приватизации. И хотя государственная собственность в России переходила в частные руки подчас по смехотворно низкой стоимости (в этом просматривается не абсолютное, но определенное сходство с американским опытом 150-летней давности), ее до сих пор нельзя признать полноценно частной и, главное, неотъемлемой: на большинстве приватизированных предприятий государство сохранило за собой солидные, а иногда блокирующие и даже контрольные пакеты акций (особенно в тяжелом и среднем машиностроении), и, кроме того, как свидетельствуют апрельские 2001 г. события вокруг некогда независимой телекомпании «НТВ», частное владение в одночасье может вновь стать государственным (причем без тщательного судебного разбирательства и решения присяжных, как того требует конституция США). Возможно, менее легко частная собственность может незаконным и просто криминальным путем перейти из рук одного владельца в другие: жесточайшая борьба вокруг никелевых и алюминиевых комбинатов, нефтяных месторождений, «трубы», органов СМИ, других предприятий - лишнее тому подтверждение. Наконец, на сегодня основной и богатейший природный ресурс России, с приватизации которого началось экономическое восхождение Америки, - земля - все еще не стал полноценным предметом купли-продажи и, следовательно, объектом частной собственности: конституционные положения на этот счет слишком неопределенны, земельный кадастр не составлен, а сопротивление аграрного и коммунистического лобби как в Центре, так и на местах не преодолено либеральными и центристскими сторонниками рыночных реформ.

Существует еще несколько немаловажных отличий в начальных этапах становления российского и американского предпринимательства. Одно из них - это специфика процесса общественной легитимации бизнеса в той и другой стране15. Как отмечалось выше, в США процесс общественной легитимации бизнеса никогда не был по-настоящему актуален: даже предпринимательская алчность в приращении личных доходов считалась в американском обществе меньшим пороком (если вообще пороком), чем предпринимательская скупость. В России не только после 80 советских лет неистового и оголтелого искоренения всего частного и приватного, но и в самодержавные времена признание предпринимателя полноценным и полезным членом общества было сложнейшей проблемой, а сам статус предпринимателя (промышленника, купца, «кулака») даже до октября 1917 г. предельно низким. В. Радаев в связи с этим замечает: «В статусно ориентированном обществе при отсутствии выраженного культа богатства презирать «купчину» считают себя вправе не только наследственные аристократы и высшие правительственные чиновники, но и всякая разночинная публика, да, пожалуй, и все образованное общество в целом, возносящее происхождение выше состояния, а культурные установки выше денежных стимулов»16. Справедливость этого замечания подтверждается всей «великой демократической литературной традицией России». Достаточно вспомнить чеховского Лопатина, горь-ковских деда Каширина, Артамоновых, Булычева, купеческие типы Островского и пр. Великий и долго непризнаваемый как официальной, так и демократической Россией литературный критик В. Розанов в одном из своих эссе сетовал на то, что, к сожалению, вся «великая русская литература» вышла из «гоголевской шинели никчемного и жалкого Акакия Акакиевича», полагая, что для формирования российского деятельного, новаторского и предприимчивого социального типа, возможно, было бы лучше, если бы она вышла из написанного положительными красками гоголевского же «фрака Чичикова», например17. В известной степени солидаризируется с этой мыслью и крупнейший отечественный философ Н.Бердяев. В своем известном труде о происхождении русского коммунизма он, в частности, замечает, что «даже русский купец старого режима, который наживался нечистыми путями и делался миллионером, склонен был считать это грехом, замаливал этот грех и мечтал в светлые минуты о другой жизни, например, о странничестве или монашестве. Поэтому даже этот купец был плохим материалом для образования буржуазии западноевропейского типа»18.

Подобное положение с общественной легитимацией предпринимательства существовало и в первые годы пореформенной России19. Тем не менее, как считает А. Зудин, уже «позднесоветское общество прошло определенный путь по сближению с ценностями предпринимательства. За это время возникли культурные предпосылки, сделавшие возможным последующее развитие частного предпринимательства (укоренение индивидуалистических ценностей и потребительских ориентаций, преодоление «безденежного сознания», восстановление морального авторитета частной собственности)20.

По мнению специалистов Фонда «Общественное мнение» (ФОМ), возникновению барьеров на пути общественной легитимации российского предпринимательства в немалой степени способствует малая информированность общества о «реальном бизнесмене», его роли, образе мыслей и действий. И, наоборот, обладание полноценной информацией в этой области способствует более положительному восприятию всего, что связано с бизнесом. Так, опрошенные фондом лица, не имеющие личного знакомства с мелкими предпринимателями, например, склонны подозревать их в «нечестности». В этой группе 48% считают, что «эти люди получают свои деньги в основном нечестным путем». В то же время среди опрошенных, «непосредственно знакомых» с теми же мелкими предпринимателями, 57% придерживаются мнения, что представители мелкого бизнеса «получают свои деньги в основном честным путем». Несогласны с этой точкой зрения лишь 29% из этой же опросной группы21.

Примерно аналогичная картина складывается и по отношению к крупному бизнесу, хотя здесь негативные эмоции распространены гораздо шире. По данным того же ФОМ, в 1998 г. позитивный вклад «крупных предпринимателей, большого бизнеса» в достижение «примирения и согласия в российском обществе» отметили только 2% опрошенных, отрицательный на десять процентных пунктов больше - 12%22. Одновременно по-прежнему не вызывает одобрения рост влияния западного предпринимательского сообщества на российскую экономику. Почти половина опрошенных ФОМ (46%) согласилась с точкой зрения, что «следует ограничить вторжение западного капитала в Россию». Мнение о том, что «западные инвестиции способствуют подъему российской экономики», поддерживается меньшинством - 17%23.

В то же время благодаря отмеченным выше информационным сдвигам и изменениям культурологического характера (прежде всего в системе ценностных представлений российского общества) отечественный предприниматель постепенно начинает укореняться в культуре и прежде всего как «руководитель нового типа», ролевой преемник советского хозяйственного руководителя24. Представляется, что этот процесс носит поступательный, достаточно прямолинейный характер и серьезные риверсионные» эксцессы в его развитии сегодня кажутся маловероятными. Дело в том, что сегодняшний российский бизнес уже утратил позднеперестроечный и раннереформенный статус индивидуальной социальной нормы, имеющей обязательное отношение ко всем членам общества, обретя статус новой идеологической нормы. Как заметил в этой связи президент Центра политических технологий И. Бунин, «предпринимательство сейчас заменяет и фанатизм старообрядцев, и героизм русского солдата, и нетерпение революционеров, и лихость и молодечество казаков»25. Именно в этом видится залог состоятельности общественной легитимации российских предпринимателей уже в ближайшем (относительно) будущем. Правда, следует оговориться, что при упоминании «предпринимателя» речь чаще всего идет об управляющем, топ-менеджере.

Аналогичные черты сходства и различия отмечаются в становлении, развитии и сегодняшней политической активности американских и российских высших управляющих. Как уже отмечалось, начав отделяться от собственников предприятий в США середины 20-х гг. XX века, ме-неджериальный слой к концу его стал основным субъектом социального действия в экономике и в значительной степени в политике. Вытеснение собственника из сферы активного предпринимательства (за исключением малых предприятий - до 5 человек и семейных, и фермерских хозяйств) происходило главным образом под влиянием двух процессов. С одной стороны, в связи с ускорением диверсификации акционерного капитала и стремительным ростом числа держателей акций (первая половина XX века), а с другой, в связи с сокращением крупного, человекоемкого производства в США и ускоренным ростом малого и среднего бизнеса (вторая половина века).

Заняв главенствующие позиции в сфере производства, менеджери-альный слой США активно претендовал на соответствующее место в политической жизни. При этом восхождение его к источникам реальной политической власти и институтам принятия важнейших для государства и общества решений также шло эволюционным путем и развивалось отнюдь не прямолинейно. На начальном этапе своего вхождения в большую политику американские менеджеры осознанно игнорировали государственные политические институты, довольствуясь псевдополитической, скорее социально-корпоративной деятельностью в пределах руководимых ими предприятий, реже в пределах коммунитарного «ареала» предприятия. Стимулом к «выходу» в реальную политику послужили такие факторы, как активизация социально-экономической роли государства, интенсификация деятельности институтов гражданского общества, обострение социально-политической обстановки в стране. По существу, американские менеджеры в определенный момент своего развития были поставлены перед вопросом: кто несет ответственность за стабильность в государстве и прогресс его экономики и, главное, кто эффективнее решит вставшие перед Америкой проблемы?

Однозначный ответ был найден не сразу, поскольку менеджериаль-ное сообщество никогда не являло собой идейно целостного образования. В его среде на разных этапах были сторонники и противники усиления роли государства, сторонники и противники политической ангажированности самого менеджмента, сторонники и противники каких-либо социальных обязанностей предпринимательского класса.

Консенсусная позиция вырабатывалась достаточно долго, и притом найденные общие точки зрения на вызовы времени вплоть до сегодняшнего дня разделяются далеко не всеми менеджерами США, что, впрочем, естественно и иначе быть не могло. Важно другое: по ключевым вопросам политического и социального бытия рано или поздно складывалась доминирующая и признанная обществом позиция, формулировались приоритетные цели и определялись пути и методы их решения. Для этого не требовалось единения большинства менеджмента, достаточно было общественного признания идеи.

Так произошло с признанием менеджерами США необходимости регулирующей роли государства и сотрудничества с ним в этом, то же случилось с доктриной «социальной ответственности» бизнеса сначала перед своими служащими, а в конечном счете и перед обществом в целом. Наконец, признание получила идея активного воздействия на электоральные процессы и процесс принятия государственных решений.

Механизмы реализации этих идей также вырабатывались не сразу. Некоторые из них со временем отмирали, но, и это крайне важно, американский менеджмент находил и продолжает находить адекватные замены отработанным идеям и методам. К концу XX века так произошло с теорией и практикой лоббизма, который из «внутреннего», «капитолийско-коридорного» процесса стал, по существу, одним из проявлений активности гражданского общества. Так произошло с механикой взаимоотношений менеджеров с партиями и кандидатами, когда при стремительно удорожающемся избирательном процессе была найдена вполне легальная форма аккумулирования средств для ведения предвыборной борьбы (Комитеты политического действия). И это не единственные примеры продолжающегося динамичного развития американского менеджмента и его отношений с миром политики. Характерно, что, если отношения с институтами гражданского общества носят все более прямой, непосредственный и прозрачный характер, ксрпоративистские отношения с государством,, похоже, начинают отходить на второй и даже третий план. И основная причина этого кроется в процессах первого порядка - развитости гражданского общества, множественности его институтов и, главное, информационной открытости самой политической деятельности высших управляющих США, что делает корпоративистские отношения, закрытые по своей сущности, едва ли возможными.

Именно такого рода динамика позволила в исследовании сделать вывод об открытых перспективах наращивания политической активности американских менеджеров, наиболее важные из которых скорее всего будут связаны с процессами глобализации.

Перед российским менеджментом стояли и стоят несколько иные проблемы. Объясняется это целым рядом причин: разницой генезиса управленческой страты у нас и в США, о чем говорилось выше; разницей становления частнопредпринимательских основ экономики в той и другой стране; разницей начальной и существующей кадровой базы менеж-мента тут и там; различием политий и институтов гражданского общества, с которыми приходится иметь дело менеджерам двух стран; наконец, колоссальной разницей «стадий роста» России и США, что проявляется и в экономике, и в законодательстве, и в состоятельности политических институтов, и в стратегических целях развития, которые выдвигают перед собой обе страны.

Главной «внешней» проблемой российского менеджмента (во всей его совокупности) следует признать его изначальную, сохраняющуюся и, очевидно, не в скором времени преодолимую, почти вассальную зависимость от государства, от той политической системы, с которой он, казалось бы, должен быть не более чем в договорных отношениях и даже влиять на нее. Возникнув благодаря государству, вобрав в себя значительное число бывших государственных служащих - от номенклатурных чиновников до директоров госпредприятий, российский менеджер оказался в подчинении у государства. И хотя он в последние годы заметно прибавил в профессионализме, знаком и пытается использовать на практике едва ли не все известные методы влияния на политический процесс в своих интересах (лоббизм, электоральная стратегия и пр.), отмеченная подчиненность заметно сковывает его инициативу, а подчас просто не позволяет решить повседневные проблемы собственного бизнеса. Симптоматично, что американский менеджмент, исходя из понимания своих текущих и перспективных интересов, постепенно свертывает корпорати-вистские отношения с государственной властью, переключаясь на институты гражданского общества, в то время как в России проблему, допускать ли высших упрвляющих в «большую политику», к кормилу власти или изгонять их оттуда, решает сама государственная власть (по крайней мере в лице первого и второго президентов России).

К «внешним» проблемам российского менеджмента можно было бы отнести и неразвитость законодательной бызы, касающейся частного предпринимательства и его функционирования, и такую неведомую в США проблему, как «горизонтальный» характер политической власти в стране: возможности взаимодействия с центральной властью качественно отличаются от характера взаимодействия с властью региональной.

Существуют и «внутренние» проблемы отечественного менеджмента. В силу недавнего возникновения, незначительности опыта взаимодействия с политикой и политиками его отличают политический инфантилизм, внутренняя разобщенность, отсутствие центральной, стратегической идеи развития как социального актора, субъекта политического процесса в стране.

В то же время целый ряд факторов позволяют рассматривать эти явления как нечто неизбежное на начальной стадии роста. О том, что подобный рост идет, свидетельствует ряд акций российских менеджеров, предпринятых в последнее время. Важнейшие из них - это создание общероссийской Ассоциации менеджеров, озабоченной профессионализацией управленческой страты и видящей в этом основную, центральную задачу дня менеджеров России; второй акцией стало массовое создание отраслевых и общенациональных ассоциаций менеджеров, причем протекает этот процесс темпами, которые в свое время не знали США.

Рассмотренные в диссертации обстоятельства зарождения и эволюции американского и российского высшего управленческого слоя и его политическая активность позволяют сделать следующие выводы:

- американский управляющий слой «вырос» из класса частных собственников, и для того, чтобы стать полноценным социально-политическим образованием, ему потребовалось почти столетие;

- американские управляющие, как и предприниматели-собственники, развивались эволюционно, по достаточно «гладкой» восходящей линии - трудно выделить в истории их развития сколько-нибудь четкие хронологические этапы, стадии роста: шел механический процесс увеличения численности (сказывался повышенный спрос) и профессионального уровня управленческой страты; это развитие происходило под воздействием сугубо экономических факторов и обстоятельств, таких, например, как диверсификация акционерного капитала, возрастание значения профессионального управления, дробление крупных производств и рост мелкого и среднего бизнеса. Воздействие факторов политических (стимулирующих или регулирующих) практически отсутствовало.

Иной генезис и характер эволюции оказались присущи российскому высшему менежменту.

- Прежде всего он формировался («эффект скачка») фактически революционным путем из принципиально иной социально-политической формации - административно-командной (к тому же всеми способами сопротивлявшейся подобным нововведениям) и из иных элитных образований - советской номенклатуры и директорского корпуса.

- Периодом «первоначального накопления» (в том числе и управленческого опыта) для него была краткосрочная (1989 - 1991 гг.) «эпоха» расцвета малого бизнеса и инновационных фирм.

- «Кадровым материалом» современному российскому менеджменту служили несколько социальных категорий, почти каждая из которых уходила своими «корнями» в советские, т.е. административно-командные времена.

- Наконец, изначально в становлении российского менеджемента, который зарождался и развивался вместе со становлением и развитием частнопредпринимательских, не государственных, предприятий, огромную роль сыграли политические факторы (такие, как проводимые «сверху» процессы либерализации цен, расгосударствления собственности, прямой передачи бывшей государственной собственности в частные руки, президентские постановления о поощрении мелкого бизнеса, либерализация внешнеторговой деятельности государства, отказ государства от своих монопольных прав и прерогатив в ряде важнейших экономико-хозяйственных видов деятельности и др.). К тому же в соответствии со всеми правилами элитообразования советская номенклатура достаточно быстро «перекочевала» в новые органы власти либо заняла статусно престижные места в том же менеджериальном слое.

Отсюда особый характер отношений и зависимостей российского менеджмента от сферы политики, имеющий мало что общего с такого рода отношениями и зависимостями в США.

В то же время политическую вовлеченность российского менеджмента никак нельзя считать полноценной и максимально эффективной с точки зрения интересов самого менеджмента. Политический диалог менеджмента с миром политики, о чем уже говорилось, нельзя назвать диалогом равных - превосходство политической сферы по-прежнему ощутимо и зримо, а зависимость, казалось бы, «свободного» российского менеджера и частного собственника от нее почти все еще универсальна, подчас унизительна, а подчас и нелигитимна.

Кроме того, в среде российского менеджмента практически не получили пока развития и распространения функции и механизмы, которые американцы в отдельные периоды своей истории считали жизненно важными не только для благополучия своего бизнеса, но и для его выживания. Речь идет в первую очередь о системе т.н. «функционального представительства», т.е. совместных переговорных органах, состоящих из представителей руководства предприятия, лидеров профсоюзов и иногда представителей властных структур, которые собирались вместе для решения социально (иногда политически) значимых проблем. Столь же малоразвитой продолжает оставаться и сфера «социальной ответственности» российского менеджмента - исключения касаются только крупных корпораций («ЛУКОЙЛ», например), но и тех насчитывается не так много.

Тем не менее, несмотря на трансформационные процессы в менед-жериальных кругах США и стадийное отставание в развитии российских высших управляющих, и та, и другая страна обладают скрытами и явными резервами и потенциалом поступательного развития менеджериального слоя и форм и масштабов его взаимодействия с государством и обществом. О перспективах американских управляющих в связи с процессами глобализации уже говорилось. Недавно (в начале апреля 2002 г.) стали известны результаты очередной, проводимой раз в десять лет, всеобщей переписи населения «США: 1990 - 2000 гг.»26. По мнению разработчиков этой программы, главными выводами проекта, возможно, станут констатация мощнейших миграционных и демографических перемен, произошедших в стране за последние десять лет. Практически все они ведут к реструктуризации американской экономики, сосредоточению основных производственных мощностей и рабочей силы в штатах «солнечного пояса», т.е. на Юге США - от Флориды до Калифорнии. Это, как сегодня единодушно считают американские аналитики, неизбежно приведет к масштабной социальной созидательной деятельности в таких областях и сферах, как жилищное, дорожное, муниципальное строительство, промышленное развитие и создание инфраструктурных сетей, административно-управленческая деятельность и совершенствование сферы услуг, информатики и т.п. в этих районах. Следовательно, можно с уверенностью полагать, что перед американскими менеджерами открывается новое поле деятельности и они ощутят новый виток общественной и политической востребованности на длительную перспективу.

Возможно, ближайшие перспективы российских менеджеров не столь широки и радужны. Но эффективное и скорейшее проведение неоправданно долго «отложенных реформ» в области землевладения и землепользования, подготовки квалифицированных управленческих и административных кадров, информационной модернизации системы образования и ряда иных позволят считать перспективу развития российского менеджмента, роста его политического влияния и социальной роли как минимум обнадеживающей.

СНОСКИ К ЗАКЛЮЧЕНИЮ

1 Подробно о некоторых особенностях первоначального периода становления американского бизнеса см.: P. Collier, D. Horowitz. The Rockefellers. An American Dynasty. N.Y., 1976; R. Hofstadter. The Progressive Movement. 1900-1915. Engl. Cliffs, N.J., 1963.

2 R. Kelley. The cultural Pattern in American Politics. The First Century. N.Y., 1979, p. 142.

3 Ibid.

4 Ibid.

5 M. Оссовская. Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали. М., 1987, стр. 156.

6 А. Токвиль. О демократии в Америке. М., 1897, стр. 507.

7 Там же, стр. 40.

8 М. Оссовская. Ук. соч., стр. 162.

9 У. Фолкнер. Дж. Сарторис; Медведь; Осквернитель праха. М., 1973, стр. 96-97.

10 М. Lerner. America as a Civilization. N.Y., 1957, p. 362. " Ibid.

12 Финансово-промышленные группы и конгломераты в экономике и политике современной России. М., ЦПТ, 1977, стр. 199-224.

13 Конституции государств американского континента. М., 1959, стр. 246.

14 И. Клямкин, Л. Тимофеев. Теневой образ жизни. Социологический автопортрет постсоветского общества. «Полис», №№ 4-5, стр. 19-38.

15 А. Зудин. Общественная легитимация частного предпринимательства в России. «МЭиМО», №10, 2000, стр. 90-96.

16 В. Радаев. Два корня российского предпринимательства: фрагменты истории. «Мир России», №1, 1995, стр. 165; А. Кравченко. Три капитализма в России. «Социс», №7, 1999, стр. 16-25.

17 В. Розанов. Несовместимые контрасты жития. Литературно-эстетические работы разных лет. М., 1990, стр. 234-246.

18 Н. Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990, стр. 119.

205

19 А. Зудин. Общественная легитимация.», МЭиМО», №10, 2000, стр. 91-94; Р. Абрамов. Легитимация профессиональной власти менеджеров: историко-теоретический анализ института бизнес-образования в России. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук. М., 2000, стр. 3-25.

20 А. Зудин. Там же, стр. 96.

2« ФОМ-ИНФО. №26, 02. 07. 1998, стр. 3.

22 ФОМ-ИНФО. №2, 15. 01. 1998, стр. 3.

23 ФОМ-ИНФО. №36, 11. 09. 1997, стр. 4.

24 В. Радаев. Четыре способа утверждения авторитета внутри фирмы. «Социологический журнал», №2, 1994, стр. 149-157.

25 И. Бунин. Новые российские предприниматели. - «Бизнесмены России. 40 историй успеха». М., ЦПТ, 1994, стр. 392.

26 «Los Angeles Times», 26. 02. 2001, p. А 14.

Список научной литературыСветличный, Михаил Юрьевич, диссертация по теме "Политические институты, этнополитическая конфликтология, национальные и политические процессы и технологии"

1. Официальные публикации, статистические справочники, социологические опросы, российская и зарубежная пресса

2. Бюллетень Фонда «Общественное мнение», серия «Социологические сообщения», № 399, № 405, № 416, август-октябрь 1998.

3. Госкомстат РФ. «Уровень жизни населения России», 1996; «Социальная сфера России», 1996; «Социальное положение и уровень жизни населения России», 1997.

4. Конституции государств американского континента. М., 1959.

5. Общественные (некоммерческие) объединения предприятий и предпринимателей России». М., Центр политических технологий, 1997.

6. Опросно-статистический материал к характеристике социально-политического облика российских менеджеров. Центр политических технологий, 1997.

7. О регулировании лоббистской деятельности в федеральных органах государственной власти: Проект федерального закона». -«Бизнес и политика», № 2, 1995.

8. Российский статистический ежегодник. М., 1996.

9. Сообщения Фонда «Общественное мнение». М., выпуск № 59 -60 (514 515), 11 августа 1999 г.

10. Тематическая полоса Ассоциации менеджеров России в газете «Ведомости». Сборник, № 1 5, 7. М., 2000.

11. Результаты опроса 100 менеджеров, фокус-группы и глубинных интервью с менеджерами высшего звена. Ассоциация менеджеров России. М., 2000.

12. The Almanac of Federal PACs, 1986 edition.

13. Committee for Economic Development. Social responsibilities of business corporations: a statement on national policy by the Research and policy committee for economic development. June, 1971, N.Y.35. «FEC Releases New DAN Count», July 10, 1987.

14. Investigation of concentration of economic power. The distribution of ownership in the 200 largest nonfinancial corporations. Wash., 1940.37. 1975 National Trade and Professional Associations of the US and Canada. Wash., 1975.

15. Opinion roundup. Public Opinion, Washington, 1982, vol. 4, 11.

16. The Role of Business in Public Affairs. Studies in Public Affairs. 1 2,1968.

17. Times-Mirror Survey, June 23 26, 1995.41. «Common Cause Magazine», press release.42. «Harvard Business Review».43. «Fortune».44. «Journal of Politics».45. «Los Angeles Times».46. «New York Times».47. «Time».48. «The Economist».49. «Washington Post».

18. Российская и зарубежная литература

19. Р. Абрамов. Легитимация профессиональной власти менеджеров: историко-теоретический анализ бизнес-образования в России. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата социологических наук. М., 2000.

20. А. Авилова. Предпринимательство: групповой портрет на фоне экономической реформы. В: Малое предпринимательство в контексте российских реформ и мирового опыта. М., 1995.

21. Т.Алимова, В.Буев, В.Голикова. Малое предпринимательство в России. «Вопросы статистики», № 2, 1997.

22. В. Анурин. Проблема эмпирического измерения социальной стратификации и социальной мобильности. «Социологические исследования», № 4, 1993.

23. М. Афанасьев. Клиентелизм и российская государственность. М., 1997.

24. М. Афанасьев. Правящие элиты России: образ деятельности. «МЭиМО», Ш, 1996.

25. JT. Бабаева и др. Малый бизнес в России: социальные типы и сферы деятельности. М., 1993.

26. С. Барсукова. Женское предпринимательство: специфика и перспективы. «Социс», № 9, 1999.

27. С. Барсукова. Предприниматели разных «призывов» или динамика составляющих предпринимательского успеха. В: Куда идет Россия? Кризис институциональных систем: век, десятилетие, год 1999. М., 1999.

28. А. Батяева. Кто работает эффективнее: государственные или негосударственные предприятия? «МЭиМО», март, 1999, № 3.

29. И. Беглов. США: собственность и власть. М., 1971.

30. JT. Беляева. Средний класс: проблемы формирования и развития в России. В: «Мир России - Universe of Russia», 1996, Т. 5, 1 2.

31. Н. Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990.

32. В. Борисюк, И. Бунин. Современная буржуазия: изменения в системе ценностей. В: Рабочий класс в мировом революционном процессе. М., 183.

33. В. Борисюк. Усиление политической активности американского бизнеса. -В: «Новые явления в механизме политического господства монополии», ч. 1, М., 1975.

34. И. Бунин. Бизнес-элита и российское общество. «Власть», 1996, №9.

35. И. Бунин. Буржуазия в современном французском обществе. Структура, психология, политические позиции. М., 1978.

36. И. Бунин. Предприниматели в посткоммунистической России. «МЭиМО», М., 1992, № 5.

37. И. Бунин. Социальный портрет мелкого и среднего предпринимательства в России. «Полис», № 3, 1993.

38. И. Бунин. Три волны российского предпринимательства. Бизнесмены России. 40 историй успеха. М., 1994.

39. Г. Васильева. Первые шаги женщин-предпринимателей. «Человек и труд», № 1, 1995.

40. Г. Вайнштейн. Цели руководства современной капиталистической корпорации. В: «Буржуазия развитых капиталистических стран», ч. 1, М., 1977.

41. Г. Вайнштейн. Социологический портрет руководителя корпорации. Там же.

42. А. Вебер. Классовая структура общества в Западной Германии. М., 1961.

43. М. Вебер. Избранное. М., 1990.

44. А. Виленский. Этапы развития мелкого предпринимательства в России. «Вопросы экономики», № 7, 1996.

45. М. Воейков. Средний класс: подходы к исследованию. «Политая», № 1, 2000.

46. В. Верещагин, А. Нещадин, А. Блохин. Лоббизм в России: этапы большого пути. «Социс», 1996, № 3 4.

47. М. Восленский. Номенклатура. М., 1990.

48. А. Галкин. Корпоративизм как форма отношений между государством и обществом: пределы опасности. «Полис», № 6, 2000.

49. А. Галкин. Социальные устои общества под натиском перемен. «Политая», № 4, 1999 2000.

50. О. Гаман-Голутвина. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 1998.

51. Л. Гордон, Э. Клопов, В. Комаровский, В. Кабалина. Российские преобразования на фоне мировых трансформаций и положение наемных работников. М., И МЭМО, 1998.

52. Л. Гордон. Общество «недовольных» (особенности массового сознания в переходный период). «Полис», № 3, 1998.

53. В. Губернаторов. Группы влияния российских деловых кругов. «Власть», 1995, № 5.

54. В. Даниленко. Пришло время лоббировать закон о лоббизме. «Известия», 1992, 29 сентября.

55. М. Дерябина. Становление частной собственности в России. В: Россия и современный мир. М., 1 (18), 1998.

56. Г. Дилигенский. Приватизация: некоторые социальные и социально-психологические аспекты. «МЭиМО», № 5, 1995.

57. Т. Долгопятова, И. Евсеева. Частный бизнес: становление и развитие в регионах России. М., 1998.

58. Т. Долгопятова. Российские предприятия в переходной экономике. Экономические проблемы и поведение. М., 1995.

59. А. Журавлев, В. Поздняков. Социально-психологические проблемы становления российского предпринимательства. В: «Малое предпринимательство в контексте российских реформ и мирового опыта». М., 1995.

60. Т. Заславская. Социальная структура России: главные направления перемен. В: Куда идет Россия?. Общее и особенное в современном развитии. М., 1997.

61. Т. Заславская. Структура современного российского общества. «Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения: Информ. бюл., № 1, 1996.

62. Т. Заславская, Р. Громова. К вопросу о «среднем классе» российского общества. «Мир России», № 4, 1998.

63. А. Зудин. Государство и бизнес в посткоммунистической России: цикличность отношений и возможности их институционализации. «Полис», № 4, 1998.

64. А. Зудин. Общественная легитимация частного предпринимательства в России. «МЭиМО», № 10, октябрь, 2000.

65. А. Зудин. Россия: бизнес и политика (формы организации бизнеса). «МЭиМО», № 3, 1996.

66. Н. Зяблюк. Лоббизм в США как политический институт. -«США: экономика, политика, идеология». 1995, № 1.

67. В. Ильин. Государство и социальная стратификация советского и постсоветского общества. 1917 1996 гг.: Опыт конструкти-вистско-структуралистского анализа. Сыктывкар, 1996.

68. Ю. Качанов. Социологический casus: «социальная группа предпринимателей». «СОЦИС», №9, 1999.

69. М. Клейменов, О. Дмитриев. Рэкет в Сибири. «Социологические исследования», 1995, № 3.

70. Э. Клопов. Из первых опытов исследования социальной структуры современного российского общества. «Социологические исследования», № 8, 1995.

71. И. Клямкин, Л. Тимофеев. Теневой образ жизни. Социологический автопортрет постсоветского общества. «ПОЛИС», №№ 4 -5, 2000.

72. В. Копцов. Концепция «социальной ответственности бизнеса» в американской буржуазной литературе. В сб.: «Буржуазия в развитых капиталистических странах: психология и идеология бизнеса», ч. 2, ИНИОН, М., 1978.

73. Д. Коул. Капитализм в современном мире. М., 1958.

74. Ю. Кочеврин. Малый бизнес в США. М., 1965.

75. А. Кравченко. Три капитализма в России. «Социс», № 7, 1999, стр. 16-25.

76. О. Крыштановская. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту. «Общественные науки и современность», № 1,1995.

77. И. Куколев. Формирование российской бизнес-элиты. «Социологический журнал», 1995, № 3.

78. Н. Лапина. Группы интересов и их представительство в структурах власти. «Полития», М., 1977.

79. Ю. Левада. Возвращаясь к проблеме социальной элиты. «Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения: Информ. бюл., № 1, 1998.

80. А. Леденева. Неформальная сфера и блат: гражданское общество или (постсоветская корпоративность? В: «Pro et Contra». М., осень 1997.

81. В. Лепехин. Лоббизм в России и проблемы его правового регулирования. «ПОЛИС. Политические исследования. М., №4, 1998.

82. А. Маныкин, Н. Сивачев. Двухпартийная система США: история и современность (некоторые методологические проблемы исследования) «Новая и новейшая история», 1978, № 3.

83. ИЗ. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М., Политиздат, 1968,т. 1.

84. А. Мельников. Социально-классовая структура США. М.,1974.

85. С. Меньшиков. Миллионеры и менеджеры. М., 1965.

86. В. Минская. Вопросы квалификации вымогательства. «Государство и право», 1995, № 1.

87. Г. Мирский. Судьба советской элиты: самоубийство или трансформация? «МЭиМО», № 9, сентябрь, 1999.

88. С. Надель. Современный капитализм и средние слои. М.,1978.

89. М. Оссовская. Рыцарь и буржуа. Исследования по истории морали. М., 1987, стр. 156.

90. В. Пантин, В. Лапкин. Средний класс в процессе трансформации. «Полития», № 1, 2000.

91. В. Пантин. Средний класс в России в зеркале социологии. «Власть», № 4, 1995.

92. Я. Паппэ. «Олигархи». Экономическая хроника 1992 2000. М., 2000.

93. Я. Паппэ. Отраслевые лобби в правительстве России (1992 -1996). «Pro et Contra», М., осень 1996.

94. Я. Паппэ, В. Дементьев, Ж. Макаренко, А. Зудин и др. Финансово-промышленные группы и конгломераты в экономике и политике современной России. М., ЦПТ, 1997.

95. С. Перегудов. «Корпоративный переворот» и будущее демократии. «Полития», № 3, 1999.

96. С. Перегудов. Новый российский корпоративизм: от бюрократического к олигархическому? «ПОЛИС. Политические исследования». М., №4.

97. С. Перегудов, Н. Лапина, И. Семененко. Группы интересов и Российское государство. М., 1999.

98. С. Перегудов. Крупная российская корпорация как социально-политический институт. М., «МЭиМО», 2000.

99. С. Перегудов. Социально-политическая неустойчивость капитализма и современный корпоративизм. «МЭиМО», 1980, № 6.

100. В. Песчанский. Служащие в буржуазном обществе. М., 1975.

101. В. Печатное. Некоторые новые тенденции функционирования двухпартийной системы в 70-х начале 80-х годов. - В сб. Проблемы американистики. М., 1983.134. «Политические институты США». М., 1990.

102. Е. Постриганов. Лоббизм в органах государственной власти: специфика современного политического процесса России и США. Автореферат диссертации на соискание степени кандидата политических наук. Владивосток, 2000.

103. В. Радаев. Внеэкономические мотивы предпринимательской деятельности (по материалам эмпирических исследований). «Вопросы экономики», №7, 1996.

104. В. Радаев. Два корня российского предпринимательства: фрагменты истории. «Мир России», №1, 1995, стр. 165.

105. В. Радаев. Новые предприниматели: социальный портрет. -«Становление нового российского предпринимательства (социологический аспект). М., 1993.

106. В. Радаев. Четыре способа утверждения авторитета внутри фирмы. «Социологический журнал», № 2, 1994, стр. 149 157.

107. Влад. Разуваев. «Крупный бизнес вне сферы видимости». «Pro et Contra», т. 4, № 1, 1999.

108. В. Розанов. Несовместимые контрасты жития. Литературно-эстетические работы разных лет. М., 1990, стр. 234 246.

109. Я. Рощина. Формирование предпринимательского слоя и дифференциация стилей жизни. «Вопросы экономики», № 3, 1998.143/ Р. Рывкина. Социальный механизм криминализации. «Социологические исследования», 1997, № 4.

110. Н. Сахаров. Предпринимательские ассоциации в политической жизни США. М., 1980; (10).

111. И. Семененко. Группы интересов на Западе и в России. Концепции и практика. М., 2001.

112. Н. Симония. Бюрократичекий капитализм вместо демок-ратичекого. «Россия: поиск пути», «Научная книга», М., 1999.

113. Социальная психология классов. М., «Мысль», 1985.

114. В. Супян, А. Даниелов, В. Беневоленский и др. Американская экономика: человек, технический прогресс и предпринимательство. М., 1993.

115. У. Фолкнер. Дж. Сарторис; Медведь; Осквернитель праха. М., 1973, стр. 96 97.

116. Д. Фурман. Упадок американской двухпартийной системы и эволюция массового сознания в США. «Вопросы философии», 1987, №6.

117. М. Урнов. Средний класс в фокусе внимания социологии. -В: Средний класс в России: количественные и качественные оценки. М., 2000.

118. К. Холодковский. Российская приватизация: столкновение интересов. «МЭиМО», № 1, 1995, стр. 86 88.

119. Г. Черников. Финансовая олигархия Франции. М., 1966.

120. А. Чирикова. Лидеры российского предпринимательства: менталитет, смыслы, ценности. М., 1997.

121. Ch. Adrian, Ch. Press. The American Political Process. N.Y.,1969.

122. R. Alexander. Financing of the 1964 Elections. N.Y., 1966.

123. A. Anderson, D. Bark. Thinking about America. The United States in the 1990s. Stanford, 1988.

124. J. Ballantine. The human side of economics and its significance for enterprise management. Madison (Wise.), 1973.

125. R. Barber. The American Corporation. Its Power, its Money, its Politics. N.Y., 1970, p. 185.

126. W. Baumer, D. Herzberg. Politics is Your Business. N.Y., 1960,p. 19.

127. A. Bentley. The process of Government. Cambridge, 1967.

128. A. Berle, G. Means. The Modern Corporation and Private Property. N.Y., 1932.

129. S. Blank. Industry and government in Britain. The federation of British industries in politics, 1945 1965. Lexington (Mass.), 1973.

130. B. Brisay. Le patronat. Histoire, structure, strategic du CNPF. P., 1975.

131. E. Chapman. Your attitude is showing. A primer on human relations. Chicago, 1972.

132. P. Collier, D. Horowitz. The Rockefellers. An American Dynasty. N.Y., 1976.

133. P. Connor. Dimensions in modern management. Boston, 1974.

134. R. Dalton. Citizen Politics in Western Democracies. Chatham,1988.

135. E. Dichter. The naked manager. Boston, 1974.

136. L. Dodd, B. Oppenheimer. Congress Reconsidered. N.Y., 1985.

137. G. Domhoff. Who Rules America? Englewood Cliffs, 1967.

138. D. Domm. The individual and the organization. N.Y., 1973.

139. P. Douglas. Ethics in Government. Cambridge, Mass., 1952,p. 32.

140. R. Entman. Democracy without Citizens. N.Y., 1989.

141. Ed. Epstein. The Corporation in American Politics. Englewood Cliffs, 1969.

142. K. Goldstein. Interest Groups, Lobbying, and Participation in America. N.Y., 1999.

143. R. Gorden. Business leadership in the large corporation. L.A.,1966.

144. C. Grayson, C. O'Dell. American Business: Two-Minute Warning. N.Y., 1988.

145. R. Heller. The great executive dream. N.Y., 1972.

146. E. Herring. Group Representation before Congress. Wash., 1929.

147. L. Herson. The Politics of Ideas. Political Theory and American Public Policy. Prospect Heights, 1990.

148. R. Hofstadter. The Progressive Movement. 1900 1915. Engl. Cliffs, N.J., 1963.

149. A. Holtzman. Interest groups and Lobbying. N.Y., 1967.

150. E. Huse, J. Bowditch. Behavior in organizations: a systems approach to managing. Readings (Mass.), 1973.

151. A. Jay. Corporation man. L., 1972.

152. R. Kelley. The cultural Pattern in American Politics. The First Century. N.Y., 1979.

153. H. Kross. Executive Opinion. What business leaders said and thought. 1920's-1960's. N.Y., 1970.

154. R. Larner. Management control and the large corporation. N.Y.,1970.

155. R. Larner. Ownership and control in the 200 largest nonflnancial corporations, 1929 and 1963. «American economic review», 1966, vol. 56, №4 - 5.

156. A. Lay. Management and Machiavelly. An inquiry into the politics of corporate life. N.Y., 1968.

157. E. Layton, jr. The revolt of engineers. Social responsibility and the American engineering profession. London, 1971.

158. M. Lerner. America as a Civilization. N.Y., 1957, p. 362.

159. H. Levinson. The exceptional Executive: A psychological conception. Cambridge, Mass., 1968.

160. S. MLipset (Ed.). Party Coalitions in the 1980s, San Francisco,1981.

161. Ch. Meek, W. Woodworth. Managing by the numbers: Absentee ownership and the decline of American industry. N.Y., 1988.

162. M. Mintz, J. Cohen. America, Inc. N.Y., 1971.

163. R. Moley. The political responsibility of businessmen: its neglect, the consequences therof and what can be done about it. N.Y., 1960.

164. R. Monsen, jr. The social attitudes of management. In: Contemporary management. Issues and viewpoints. Ed. by J.McGuire. Englewood Cliffs (N.J.), 1974.

165. R. Monsen, M. Cannon. The Makers of Public Policy: American power groups and their ideologies. N.Y., 1967.

166. H. Penniman, R. Winter, Jr. Campaign Finances. Special Analyses. Wash., 1971.

167. A. Rose. The power structure. Political process in American society. N.Y., 1967.

168. S. Rosenstone, M. Hansen. Mobilization, Participation, and Democracy in America. N.Y., 1993.

169. D. Roth. The Natural Law Party. A Reason to Vote. N.Y.*, 1998.

170. L. Sabato. Campaigns and Elections. A Reader in Modern American Politics. Boston, 1989.

171. I. Shapiro. Today's executive private steward and public servant. «Harvard business review», Boston, 1978, vol. 56, № 2.

172. Ph. Stern. The Best Congress Money Can Buy. N.Y., 1988.

173. P. Taylor. «The Death of Withholding, or How the Bankers Won Big». «Washington Post», 1983, July 31.

174. S. Verba, K. Schlozman, and H. Brady. «Beyond SES: A Resource Model of Political Participation». American Political Science Review, №89, June, 1995.

175. S. Verba, K. Schlozman, and H. Brady. Voice and quality. Cambridge, Mass., 1995.

176. D. Watson. Economic Policy. Business and Government. Boston, 1960.

177. W. Whyte. The organization man. N.Y., 1958.

178. Ern. Wittenberg, El. Wittenberg. How to Win in Washington. Cambridge, Mass., 1994.

179. J. Winter. Elective affinities between religious beliefs and ideologies of management in two eras. «Amer. J. of Sociology», 1974, vol. 79, №. 5.

180. D. Yankelovich. The new morality: A profile of American youth inthe70-s. N.Y., 1974.